«ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ СОВЕТСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРОМЫШЛЕННОЙ ПОЛИТИКИ НА УРАЛЕ (1917 – 1941 гг.) ...»

Г.Е. Корнилов и М.А. Фельдман подчеркивают, что монография А.А. Антуфьева «перестройки», характеризующегося широким присутствием публицистических Исупов В.А. Тайны советской статистики: переписи населения 1937 и 1939 гг. // Известия Сибирского отделения АН СССР. Сер. История, филология, философия. Новосибирск, 1991. Вып. 1. С. 28–33; Его же.

Городское население Сибири: от катастрофы к возрождению (конец 30-х – конец 50-х гг.). Новосибирск: Наука, 1991. 288 с.

Всесоюзная перепись населения СССР 1939 г. Уральский регион: сб. материалов / сост. В.П. Мотревич.

Екатеринбург: Изд-во Гуманит. ун-та, 2002. 369 с.

Жиромская В.Б. Всесоюзная перепись населения 1939 г. в историографии: оценка достоверности // Россия в ХХ веке: судьбы исторической науки. М., 1996. С. 473–474.

Мотревич В.П. Предисловие // Всесоюзная перепись населения СССР 1939 г. Уральский регион: сб.

материалов / сост. В.П. Мотревич. Екатеринбург, 2002. С. 11.

Антуфьев А.А. Экономика Урала накануне и в годы Великой Отечественной войны (1938–1945 гг.) // История народного хозяйства Урала. Свердловск, 1988. Ч. 1. С. 80-95.

Антуфьев А.А. Уральская промышленность накануне и в годы Великой Отечественной войны. Екатеринбург:

ИИиА УрО РАН, 1992. 349 с.

приемов в исторических трудах, и нового, постперестроечного, с заметной фетишизацией факта. Отношение к третьему пятилетнему плану в современной историографии разное. Некоторые исследователи и в настоящее время избегают анализировать его.

Так, в очень интересной работе Г.С. Моисеева, в которой отводится большое место анализу промышленной политики Советского государства на Урале на протяжении большого исторического периода 1917–1945 гг., третий пятилетний план вообще обойден вниманием исследователя.

позволившие пролить свет на развитие данного этапа промышленной политики, посвятили третьему пятилетнему плану ряд диссертационных исследований. Характеризуя особенности развития промышленности в годы третьего пятилетнего плана, исследователи отмечают, что третья пятилетка «по существу, явилась продолжением второй и решила ее основную задачу – введение в строй ранее построенных заводов».1389 А.А. Антуфьев подчеркивал: «Особое место в плане отводилось восточным районам страны и, прежде всего, Уралу в связи с его выгодным географическим и стратегическим положением, что было важно в условиях нарастающей угрозы второй мировой войны». 1390 По словам В.П. Мотревича, «поскольку Советский Союз догнал по общему уровню промышленного производства развитые страны, то теперь ставилась задача догнать их по производству продукции на душу населения», а «в условиях сложной политической обстановки в Европе одной из главных задач третьей пятилетки была подготовка к войне». Корнилов Г.Е., Фельдман М.А. О монографии А.А. Антуфьева «Уральская промышленность накануне и в годы Великой Отечественной войны» // Известия Урал. ун-та. Сер. 1: Проблемы образования, науки и культуры.

2011. № 1(86). С. 203.

Магдиев Н.З. Развитие государственной промышленности Башкирии в 1928–1940 гг.: автореф. дис. … канд. ист.

наук. Уфа, 2000. 22 с.; Байбурина Р.М. Промышленность города Уфы в годы предвоенных пятилеток и Великой Отечественной войны (1928–1945 гг.): автореф. дис. … канд. ист. наук. Уфа, 2004. 27 с.; Басыров Р.Р. Создание химической промышленности в Башкирской АССР в 1930–1960-е гг. : автореф. дис. … канд. ист. наук. Екатеринбург, 2006. 22 с.

Антуфьев А.А. Уральская промышленность накануне и в годы Великой Отечественной войны. С. 93.

Мотревич В.П. Экономическая история России. С. 369.

В то же время одну из особенностей третьего пятилетнего плана историки видят в том, что он рассматривался советским руководством составной частью разрабатываемого в конце 1930-х гг. генерального хозяйственного плана, рассчитанного на несколько пятилетий. О начале работы по составлению генерального хозяйственного плана СССР писали советские исследователи.

А.И. Залкинд и Б.П. Мирошниченко отмечали, что в Госплане были созданы группы по определенным разделам предстоящего проекта, в ходе работы которых исследователь А.Э. Бедель отмечает: «В 1930-е гг. была "выкована" методология перспективного планирования и предпринята попытка "заглянуть за горизонт"». Для подтверждения этих мыслей исследователь указывает на предложение председателя Госплана СССР Н.А. Вознесенского, озвученное в марте 1939 г. на ХVIII съезде ВКП(б), разработать генеральный хозяйственный план, рассчитанный на несколько пятилетий. А.Э. Бедель ввел в научный оборот решение ЦК ВКП(б) и СНК СССР, которое рекомендовало опубликовать в «Правде» (22 февраля 1941 г.) сообщение о том, что Госплан СССР приступает к составлению генерального хозяйственного плана СССР на 15 лет. Л.И. Вавулинская пишет: «В соответствии с разработанной Госпланом СССР в 1938–1940 гг. сеткой экономических районов (их было 13) составлялись и утверждались государственные планы народного хозяйства по отраслям, экономическим районам и республикам».1395 А.Э. Бедель замечает: «В соответствии с новой сеткой экономических районов страны … в третьем пятилетнем плане районов».1396 Анализ материалов третьего пятилетнего плана показывает, что в них Залкинд А.И., Мирошниченко Б.П. Очерки развития народнохозяйственного планирования. М., 1980. С. 173.

Бедель А.Э. Урало-Кузбасс в проектировках генерального хозяйственного плана накануне Великой Отечественной войны // Урало-Кузбасс: от замысла к реализации: сб. ст. и док. Екатеринбург, 2010. С. 270.

Вавулинская Л.И. Региональная экономическая политика и особенности развития народного хозяйства Карелии в 1950–1960-е гг. // Промышленная политика в стратегии российских модернизаций ХVIII–ХХI вв.: материалы междунар. науч. конф. Екатеринбург, 2006. С. 200.

Бедель А.Э. Урало-Кузбасс в проектировках генерального хозяйственного плана …. С. 270.

отдельной строкой выделялись «районы Урала и Западной Сибири».1397 А.Э. Бедель ввел в научный оборот постановление СНК СССР «Об организации в Госплане СССР территориальных отделов», утвержденное Политбюро ЦК ВКП(б) октября 1940 г., в котором была закреплена новая сетка экономических районов страны. В.П. Мотревич указывает на такую особенность третьего пятилетнего плана на Урале, как формирование хозяйственных узлов. По его словам, «суть их металлургическое и машиностроительное, то есть объединяли в едином комплексе производителей и потребителей металла. Так, в Челябинске недалеко друг от друга построили ЧМЗ и ЧТЗ, в Нижнем Тагиле – НТМК и УВЗ, в Свердловске – Эльмашзавод и Верхнепышминский медеэлектролитный завод.

Эти хозяйственные узлы послужили основой для формирования в дальнейшем ТПК – территориально-производственных комплексов». Важнейшей проблемой, которая волновала все поколения историков, занимавшихся изучением истории промышленности в 1917–1941 гг., являются итоги социалистической индустриализации, их влияние на развитие советского общества. Этот вопрос на различных этапах отечественной историографии освещался совершенно по-разному.

Отличительной чертой советской историографии было то, что она положительно оценивала итоги проведения социалистической индустриализации СССР, отделяя ее непреодолимой стеной от капиталистической индустриализации в России и странах Запада. Не поднимался вопрос о цене индустриализации.

Мнения западных историков по этим острым вопросам рассматривались как фальсифицирующие историю социалистической индустриализации.

В годы «перестройки» большая часть публицистов, вскрывая «белые пятна» в советской истории, привлекала внимание общественности к негативным сторонам индустриализации, ее издержкам, ставила проблему Третий пятилетний план развития народного хозяйства Союза ССР (1938–1942). М., 1939. С. 206.

Бедель А.Э. Урало-Кузбасс в проектировках генерального хозяйственного плана …. С. 270.

Мотревич В.П. Экономическая история России. С. 375.

«цены» индустриализации, методов ее осуществления и, в конечном итоге, необходимости ее осуществления в СССР. Именно в эти годы Сталина обвиняли в том, что он отказался от осуществления ленинских указаний по осуществлению политики индустриализации России.

Политику индустриализации, осуществленную Сталиным в 1930-е гг., называли форсированной; ее критиковали за то, что, сделав упор на высокий темп развития промышленности, она допускала снижение жизненного уровня населения, возможность стремительного проведения сплошной коллективизации с помощью любых средств, замену экономических методов управления на административнокомандные и т. п. Уральский историк В.П. Тимошенко считал, что к издержкам индустриализации Урала следует отнести курс на автаркию, который «дорого обошелся населению страны»: «чудовищные репрессивные меры, которые и сделали возможным обособление от мирового хозяйства и экономическое развитие с опорой на собственные силы». В то же время он отмечал, что «бурные темпы технического перевооружения промышленности позволили провести политику замещения экспорта. Потребности в металлах, оборудовании, транспортных средствах, силовых установках и т. д. к середине 30-х гг. в значительной мере «перестройки» А.В. Бакунин обращал внимание на то, что «несмотря на низкую производительность труда, в стране была создана крупная индустрия», что «позволило по валовому производству промышленной продукции превзойти некоторые капиталистические страны». Он подчеркивал, что «тяжелая индустрия как материальная основа социализма, самоотверженный труд и героизм советского народа обусловили победу в Великой Отечественной войне». Основная часть историков придерживалась мнения о том, что, несмотря на индустриализации, нельзя замалчивать то, что в те годы «в строй вступали Тимошенко В.П. Урал в мирохозяйственных связях (1917–1941 гг.). Свердловск, 1991. С. 123.

Бакунин А.В. Концепции и основные этапы социалистического строительства // Современные концепции проблем истории Советского Урала: сб. науч. тр. Свердловск, 1991. С. 13.

руководителей и хозяйственников, способных на невиданный энтузиазм во имя революционного переустройства общества. Вопреки всякого рода препятствиям они построили Турксиб, Днепрогэс, Магнитку, Уралмаш, сотни индустриальных центров и более 9 тыс. промышленных предприятий. Они … вывели СССР на уровень крупнейших достижений НТР». В первой половине 1990-х гг. на отечественную историографию серьезное влияние оказала западная и эмигрантская историческая наука, в которой была дана характеристика «издержек» или цены индустриализации, ее значения для судеб советской страны. По мнению французского историка Н. Верта, беспорядочная индустриализация, подчиняющаяся бесконечным импровизациям, погрузила страну в перманентное состояние всеобщей, как на войне, мобилизации и напряжения, усиливала степень экономического хаоса и общественного беспорядка.1403 Д. Боффа особенно подчеркивал то, что сверхиндустриализация привела к засилью в СССР централизма, при котором «отдельные предприятия министерства. В России первой половины 1990-х гг. очень популярными были работы В. Суворова (Резуна), которые издавались миллионными тиражами. По его словам, «индустриализация была куплена большой ценой. За индустриализацию Сталин платил жизненным уровнем населения, опустив его весьма низко». Мнение зарубежных авторов об «издержках» индустриализация перешло и в отечественную литературу. В.И. Меньковский писал о том, что «советская экономика с конца 20-х гг. была законсервирована на принципах директивного планирования, экстенсивного развития, низкой рентабельности. Глубокий кризис производства и потребления, снижение жизненного уровня народа, отставание от развитых государств стали платой за нарушение экономических законов. Но с точки зрения политического руководства была нужна именно такая экономика:

Лельчук В.С. Курс на индустриализацию и его осуществление.... С. 228.

Верт Н. История советского государства 1900–1991. М., 1992. С. 201.

Боффа Д. История Советского Союза. Т. 1. С. 380.

Суворов В. Ледокол. С. 43.

пусть нерентабельная и негибкая, но легко управляемая и полностью сочетавшаяся с политическими структурами». В современной историографии можно встретить самые различные мнения о влиянии советской индустриализации на развитие России. Оценка этого влияния полностью зависит от методологических позиций, на которых стоят историки.

Сторонники традиционных взглядов подчеркивают положительный эффект от индустриализации, указывая на быстрый рост промышленности. Обращается внимание на то, что к концу 1930-х гг. Урал превратился в мощный индустриальный район, который стал «второй металлургической базой страны, занимал третье место по добыче каменного угля, выработке электроэнергии, вывозке леса, изготовлению бумаги и четвертое место – по машиностроению и традиционного подхода к истории уральской промышленности продолжают отстаивать правильность промышленной политики советского руководства.

Л.М. Батенев пишет: «В последней трети ХХ в. начался переход от индустриального к постиндустриальному или информационному обществу, важнейшими чертами которого являются компьютеризация, развитие наукоемких производств, внедрение энерго-, ресурсосберегающих технологий, повышенное внимание к защите окружающей среды. Данные процессы не могли обойти стороной Советский Союз. Советское руководство с середины 1950-х гг. много говорило о необходимости ускорения научно-технического прогресса в стране.

Однако главное внимание по-прежнему уделялось развитию отраслей, присущих индустриальному обществу. В результате СССР в 1970-е гг. вышел на первое место в мире по производству чугуна и железной руды, стали и тракторов, нефти и газа, угля и минеральных удобрений». Меньковский В.И. Генезис административно-командной системы в СССР // Тоталитаризм и личность: тез.

докл. междунар. науч.-практ. конф. Пермь, 1994. С. 13.

Опыт российских модернизаций ХVIII–ХХ вв. С. 172.

Батенев Л.М. Горный Урал в российской истории: учеб. пособие. Екатеринбург, 2003. С. 66.

Приверженцы либеральной интерпретации истории пишут лишь о негативных последствиях для страны ускоренной индустриализации, указывая на ее несомненные социальные и политические издержки. К ним относятся:

ухудшение качественных характеристик промышленных кадров; диспропорции в структуре промышленности, вызванные ориентацией на приоритетное развитие управления промышленностью, приспособленной действовать лишь в условиях мобилизации сил; политический и экономический волюнтаризм центральной власти в отношении промышленности Урала. В современной либеральной историографии «заслугу» большевиков усматривают в том, что они в целях обеспечения дальнейшей индустриализации встали «на путь формирования не демократического, а тоталитарного режима в стране». Говоря о социалистической индустриализации Урала и признавая, что ее итогом стало «создание крупнейшего индустриального центра на востоке страны», А.В. Бакунин подчеркивал, что это не только героический подвиг народа, «но и заслуга режима, поскольку при введенной волевым путем "общественной" собственности и отчуждения производителя от средств производства альтернативы для быстрого строительства мощной индустрии не существовало».1409 К негативным последствиям индустриализации в СССР Н.Н. Баранов относит то, что «предельно милитаризованная экономика … обрекала Урал стать заложником ВПК. В объеме продукции машиностроения производство военной техники на Урале составляло более 60 %». Историки, разделяющие основные положения модернизационной концепции, происходившее в стране в 1930-е гг. называют «сталинской модернизацией». По их мнению, она носила «догоняющий» характер, преследовала цель ускоренно превратить страну в великую промышленную державу, осуществлялась методом проб и ошибок. Эти историки не отрицают положительных результатов индустриального развития России во второй половине 1920-х – начале 1940-х гг. и считают, что уже к середине 1930-х гг. в стране в целом было достигнуто Бакунин А.В. Актуальные проблемы исследования индустриализации Урала. С. 5.

История Урала с середины ХIХ в. до нашего времени: учеб. пособие. Екатеринбург, 2003. С. 308.

состояние технико-экономической независимости. При этом современные историки впервые оперируют абсолютными цифрами об экономическом потенциале уральского региона накануне Великой Отечественной войны.

В.В. Алексеев пишет: «Плановая система на том этапе оправдала себя. Она позволила избежать Великой депрессии, развить тяжелую индустрию и укрепить обороноспособность страны. В результате первых двух пятилеток (1929–1937) СССР существенно продвинулся по пути индустриализации. К концу второй пятилетки уровень промышленного производства 1913 г. был превзойден более чем в 8 раз. Второе место в мире (и первое в Европе) по объему валовой продукции против 5 места в 1913 г.1411 За этот период доля России в мировом промышленном производстве возросла с 2,6 % до 13,7 %, а доля промышленности в общей стоимости народно-хозяйственной продукции выросла с 42,1 % до 77,4 %». Хотя В.В. Алексеев подчеркивает, что «цифры советской статистики … нуждаются в уточнении», но он уверен в том, что «их порядок убедительно доказывает свидетельствует о … переходе от традиционного к индустриальному обществу». К достижениям советской промышленной политики В.В. Алексеев относит проведенную в первой половине ХХ в. электрификацию, «благодаря которой России удалось не только ликвидировать дремучую отсталость в области электроэнергетики, но и добиться выдающихся мировых достижений, признанных международным сообществом. Электрификация легла в основу приблизиться ему к уровню мировой экономики». По словам А.А. Антуфьева, наряду с очевидными достижениями перед войной в индустрии Урала существовали крупные нерешенные проблемы. Имея прочную минерально-сырьевую базу, она испытывала дефицит топлива и электроэнергии. Только в черной металлургии насчитывалось много устаревших заводов, где преобладал тяжелый ручной труд. Даже на вновь построенных Алексеев В.В. Промышленная политика как фактор российских модернизаций. С. 13.

Алексеев В.В., Сапоговская Л.В. Исторический опыт промышленной политики в России. С. 10.

Алексеев В.В. Промышленная политика как фактор российских модернизаций. С. 13.

современных предприятиях мирно уживались передовая техника, технология и бесхозяйственность, обусловленные безразличием работников, их недостаточной материальной заинтересованностью, отчуждением от средств производства». А.В. Бакунин пишет о том, что такие же проблемы наблюдались к концу 1930-х гг.

в металлургии и химической промышленности. По его словам, «все это было экономически невыгодно, вело к огромным нерациональным расходам». А.Э. Бедель, С.В. Воробьев, С.П. Постников указывают, что «в ходе индустриализации в структуру промышленности были заложены диспропорции (неравномерное развитие отраслей), вызванные ориентацией на приоритетное развитие тяжелой промышленности. Диспропорции стали имманентной чертой данной системы хозяйствования. При формировании и реализации промышленной политики наметилась четкая тенденция, когда на первое место выдвигались стратегические политические цели, а экономические являлись их производными, были им подчинены». По их словам, «скачок в развитии тяжелой индустрии достигался за счет отставания легкой и пищевой промышленности, стагнации аграрного сектора, сверхцентрализации экономической жизни». По мнению уральских исследователей, форсированная индустриализация привела к стремительному росту уральских городов, многие из которых были до этого лишь небольшими поселками. Особенностью молодых промышленных осуществлялось за счет снижения жизненного уровня населения. Таким образом, именно в рамках модернизационной интерпретации истории можно получить наиболее объективную оценку влияния индустриализации на изменения, которые происходили в советском обществе во второй половине 1920х – 1930-е гг. Проведенный нами анализ итогов рассмотрения социалистической Антуфьев А.А. Уральская промышленность накануне и в годы Великой Отечественной войны. С. 94.

Бакунин А.В. Индустриализация. С. 226.

Опыт российских модернизаций ХVIII–ХХ вв. С. 172, 173.

Смыкалин А.С. По непроторенной тропе (1929–1941) …. С. 208.

индустриализации Урала с точки зрения модернизационного подхода к истории доказывает, что этот подход вобрал в себя лучшие стороны формационного и цивилизационного подходов.

Анализ оценок западной историографии о значении индустриализации для СССР не входит в задачи нашего диссертационного исследования, однако заметим, что на эти оценки всегда реагировали российские ученые.

В советской историографии отмечалось, что в Германии экономический потенциал Урала к началу Великой Отечественной войны явно недооценивался.

По словам В.И. Дашичева, А. Гитлер считал, что главный индустриальный потенциал СССР сосредоточен на Западе. Поэтому план «Барбаросса» предполагал его полное уничтожение основными силами Вермахта. Уралу отводилась роль некоего «осколка» советской силы, легко ликвидируемого бомбардировками «люфтваффе».1418 В поддержку этого мнения можно привести утверждение германского исследователя К. Типпельскирха, признававшего, что генеральным штабом Германии «возможности русских сильно недооценивались в таких промышленность». Современные исследователи пишут: «У. Черчилль, как и А. Гитлер, недооценивал промышленные возможности региона и видел в нем только часть бескрайнего пространства России, способную отнять у немцев время и дать возможности англичанам накопить и перегруппировать свои силы. Ф. Рузвельт был более дальновиден и усматривал в Урале не только пространственный резерв, но и производственный комплекс, способный вооружать Красную Армию даже в случае потери СССР центрального промышленного района. Это во многом определило англо-американскую оценку способностей Советского Союза сопротивляться Германии и ускорило процесс складывания антигитлеровской коалиции».1420 Об этом пишет британский историк Э. Хобсбаум, отмечающий, что «если бы Россия в Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Ист. очерки: док. и мат. М., 1973. Т. 2. С. 86.

Типпельскирх К. История второй мировой войны. М., 1956. С. 172.

Сперанский А.В. Урал и Великая Отечественная война: вопросы истории в контексте национальной безопасности // Вклад Урала в разгром фашизма. Исторический опыт и современные проблемы национальной безопасности: IV урал. воен.-ист. чтения: материалы междунар. науч. конф. Екатеринбург, 2005. С. 17.

1930-х гг. не развила промышленность для того, чтобы перепрыгнуть пропасть между отсталыми и передовыми странами, ей так и пришлось бы оставаться неподвижной, застывшей на полпути между большинством и меньшинством мирового сообщества. В истории ХХ века нет лучшего примера того, как отсталая страна превратилась в передовую». Таким образом, оценка итогов промышленной политики Советского государства на Урале к началу Великой Отечественной войны полностью зависит от той интерпретации истории, которой придерживается тот или иной исследователь. Именно интерпретация заставляет его подбирать и оценивать приводимые им факты.

Особенности промышленной политики Советского государства во второй половине 1920-х – 1930-е гг. большинство исследователей связывает с провозглашенной Коммунистической партией политикой индустриализации.

В рамках марксистской парадигмы истории приоритет отдавался Согласно официальной идеологии, индустриализация рассматривалась как составная часть ленинского плана построения социалистического общества в СССР. В то же время это не означало, что советские историки однозначно трактовали данное понятие. Исследователи много спорили о сущности индустриализации, ее хронологических рамках, особенностях советского метода индустриализации, ее начальных рубежах и т.д.

В современной историографии на активизацию внимания к истории индустриализации в СССР повлияло несколько обстоятельств. Во-первых, научная общественность страны стала бить тревогу по поводу того, что историческая наука в угоду политической конъюнктуре отбрасывает проблемы, имеющие сущностное значение для понимания исторических судеб страны в ХХ столетии. Во-вторых, в российской исторической науке утвердился принцип научного плюрализма. В историографии последних лет можно Хобсбаум Э. Век революции: Европа 1789–1848. Ростов-н/Д, 1999. С. 251–252.

Определенная часть историков продолжает оценивать этот процесс с позиций обновленного марксистского подхода. Другая часть исследователей придерживается либеральной оценки индустриализации страны. По нашим наблюдениям, либеральная историография этого вопроса достаточно противоречива. Объяснить факт заимствования либеральной историографией ряда постулатов марксистско-ленинской концепции достаточно просто. Многие ее представители 1990-х гг. в советское время прочно стояли на позициях историографии, они стали «заслугу» большевиков усматривать в том, что те в формирования не демократического, а тоталитарного режима в стране».

Анализ литературы, написанной с точки зрения теории модернизации, показывает, что в рамках модернизационной интерпретации истории не существует единого понимания соотношения терминов модернизации и индустриализации. Часть сторонников модернизационной парадигмы отождествляют эти два понятия. Другие ученые, напротив, разводят эти два понятия, полагая, что объем концепта модернизация превосходит содержание понятия индустриализация, а процессы, которые данными терминами обозначаются, не всегда совпадают в историческом пространстве и времени. В частности, они выделяют понятие «индустриальная модернизация».

Использование модернизационного подхода к истории позволило авторам, с нашей точки зрения, заострить внимание на тех аспектах индустриализации Урала, которые оставались вне поля зрения советских историков.

индустриализации СССР отводилось одно из центральных мест. Проходили острые дискуссии об источниках накопления средств для индустриализации.

Советские исследователи гордились огромными (все возрастающими) масштабами капитальных вложений в уральскую промышленность, которые происходили в годы предвоенных пятилеток. Следует констатировать, что финансовая проблематика долгое время находилась на периферии советской исторической науки; даже в специальных трудах об историческом опыте индустриализации СССР проблема финансирования данного процесса была затронута вскользь. Только в современной историографии было привлечено внимание научной общественности к изучению финансовых аспектов истории индустриального развития нашей страны.

Внимание исследователей привлекают особенности планирования в конце 1920-х – начале 1940-х гг. Если в советской историографии новый этап планирования был связан с началом разработки первого пятилетнего плана, то современные исследователи подчеркивают, что новый этап планирования начинается со времени, когда после принятия оптимального варианта первого пятилетнего плана начался пересмотр темпов развития отдельных отраслей в сторону их увеличения. Эта оценка современных исследователей строится на анализе процессов, происходивших на рубеже 1920-х – 1930-х гг. в теории и практике планирования советской экономики. В связи с этим изменился сам характер планирования. К началу 1930-х гг. развернулась критика сторонников генетической школы в планировании. По канонам того времени их стали обвинять во вредительстве.

При характеристике методов промышленной политики Советского государства в конце 1920-х – 1930-е гг. современные исследователи исходят из реализации на Урале модели вертикальной («жесткой») государственной промышленной политики, когда отчетливо проявилась регулирующая и управленческая функция центральных органов Советского государства, его административная роль в отношении промышленного сектора.

Важнейшей проблемой, которая волновала все поколения историков, занимавшихся изучением истории промышленности в 1917 – 1941 гг., являются итоги социалистической индустриализации, их влиянии на развитие советского общества. Этот вопрос на различных этапах отечественной историографии освещался совершенно по-разному.

Отличительной чертой советской историографии было то, что она положительно оценивала итоги проведения социалистической индустриализации СССР, отделяя ее непреодолимой стеной от капиталистической индустриализации в России и странах Запада. Не поднимался вопрос о цене индустриализации. Мнения западных историков по этим острым вопросам рассматривались как фальсифицирующие историю социалистической индустриализации.

В современной историографии можно встретить самые различные мнения о влиянии советской индустриализации на развитие России. Оценка этого влияния полностью зависит от методологических позиций, на которых стоят историки. Сторонники традиционных взглядов подчеркивают положительный эффект от индустриализации, указывая, прежде всего, на быстрый рост промышленности. Приверженцы либеральной интерпретации истории пишут лишь о негативных для страны последствиях ускоренной индустриализации, указывая на ее несомненные социальные и политические издержки. Историки, разделяющие основные положения модернизационной концепции, не отрицают положительных результатов индустриального развития России во второй половине 1920-х – начале 1940-х гг. В то же время эти исследователи при изучении роли внутренних факторов, обеспечивших создание именно той модели индустриального развития, которая была реализована в СССР в 1930 – 1940-е гг., уделяют внимание другим, о которых пишут сторонники марксистских и либеральных взглядов.

Важное место среди мероприятий промышленной политики Советского государства на Урале во второй половине 1920-х – 1930-е гг. занимает комбинирование промышленного производства, под которым понимается «форма концентрации производства, основанная на объединении предприятий различных отраслей, либо представляющих собой последовательные ступени обработки сырья, либо играющих вспомогательную роль одна по отношению к другой». Этой проблеме в советское время было посвящено огромное количество литературы.1423 Актуальность рассмотрения этого вопроса применительно к уральскому региону советские историки А.В. Бакунин и А.Э. Бедель объясняли тем, что «крайнее разнообразие естественных богатств Урала открывало для него производства». промышленности в 1930-е годы следует учитывать, что исследователи экономических районов и общехозяйственное и технологическое комбинирование отдельных предприятий, отраслей промышленности Урала, Западной Сибири и сопредельных территорий в едином комплексе.

Проблема комплексного развития Уральского экономического района литературе.

Большой энциклопедический словарь. 2-е изд. М.-СПб., 1997. С. 554.

Дижур М.М., Румянцева Г.А. Концентрация, специализация, комбинирование и кооперирование промышленного производства: библиогр. справочник. 1917–1967. М., 1967. 308 с.

Бакунин А.В., Бедель А.Э. Планирование промышленного производства Урала в реконструктивный период // Актуальные вопросы развития промышленности и рабочего класса Урала в переходный период: сб.

Свердловск, 1988. С. 12.

Березов Н.Ф. Размещение черной металлургии СССР. М.: Гос. соц.-эконом. изд-во, 1933. 356 с.; Курский А.Д.

Размещение промышленности в первой пятилетке. М.-Л.: Госпланиздат, 1933. 105 с.; Степанов П.Н. География промышленности СССР: учеб. пособ. для вузов. М.: Учпедгиз, 1950. 224 с.; Лившиц Р.С. Очерки по размещению промышленности СССР. М.: Госполитиздат, 1954. 360 с.; Агафонов Н.Т. Основные проблемы формирования Исследователи выделили этапы в выработке подходов к решению проблемы комбинированного развития уральской промышленности.

По их мнению, во второй половине 1920-х гг. в связи с разработкой первого пятилетнего плана принципиально меняется подход к размещению производительных сил. Л.К. Казанцева указывает, что в «20-е гг. в стране производительных сил и создания крупного комплекса производств». Советские исследователи были едины в том, что комбинирование различных отраслей уральской индустрии в практическую плоскость было связано с принятием первого пятилетнего плана. Историки проанализировали, какое место проблема комбинирования уральской индустрии занимала в «Генеральном плане хозяйства Урала на период 1927–1941 гг.» Они много писали о том, что «Генплан»

большое значение придавал постройке Магнитогорского металлургического комбината. П.Г. Матушкин писал, что экономическая целесообразность постройки комбината заключалась в том, что организация производства кокса из кузнецкого магнитогорский чугун значительно дешевле криворожского. Г.С. Моисеев пишет, что «авторы Генерального плана отмечали на Урале наличие возможностей не только комплексного параллельного развития разных отраслей, но и создания целостных комбинированных предприятий, включающих разнообразные производства. Поэтому "промышленный Урал должен получить развитие в качестве индустриального центра крупнейшего общесоюзного значения промышленных комплексов в восточных районах СССР. Л.: ЛГУ, 1970. 214 с.; Артемов Е.Т., Дубков А.П.

Доктринальный фактор развития и размещения производительных сил СССР // Методология, историография и источниковедение изучения опыта регионального развития: тез. докл. и сообщ. Всесоюз. науч. конф.: в 2 вып.

Свердловск, 1990. Вып. 1. С. 15–18; Бакулин В.И. Проблема регионального развития промышленности в политике большевиков (1917 – конец 20-х гг.) // Там же. С. 62–63.

Тиунов В.Ф. Проблема географического размещения промышленности в СССР и Урало-Кузнецкий комбинат // Уральский рабочий. 1932. № 28, 30 апр.; Комар И.В. Урал: экон.-геогр. характеристика. М.: Изд-во АН СССР, 1959. 367 с.; Мельников А.В. Тенденции в развитии и размещении производительных сил промышленного Урала в 1924–1925 гг. // Размещение производительных сил Урала: сб. ст. Свердловск, 1989. С.

45–53 и др.

Казанцева Л.К. Исторический опыт разработки Урало-Кузнецкой проблемы: автореф. дис. … канд. ист. наук.

Новосибирск, 1993. С. 16.

Матушкин П.Г. Урало-Кузбасс. Борьба Коммунистической партии за создание второй угольно-металлургической базы СССР. Челябинск, 1966. С. 129.

с законченным циклом производства". Наряду с вертикальными (от исходного сырья до готовности), в плане получили всестороннее обоснование и горизонтальные производственно-технические связи края как индустриального целого. Он постулировался как многоотраслевой целостный промышленный комбинат, роль которого в масштабе страны резко возрастала». Анализ историографических источников показывает, что именно на рубеже 1920–1930-х гг. происходило наиболее интенсивное обсуждение теоретических вопросов комбинированного развития регионов. Г.С. Моисеев полагает, что именно в это время вместо термина «районное комбинирование»

входит в обиход понятие «комплексное развитие районов».1430 По нашему мнению, в этом вопросе более правы А.В. Бакунин и А.Э. Бедель, которые указывали, что впервые термин район как экономический комплекс «появился в работах И.Г. Александрова и Г.М. Кржижановского в середине 20-х гг.». Эти историки писали: «к понятию районного комплекса ученые шли от понятия производственного комбината». По их наблюдениям, «уже в ранних работах Уралплана при размещении предприятий учитывалась целая совокупность влияющих факторов (горизонтальных и вертикальных связей, специализации и кооперирования и т. д.), а экономический район рассматривался в качестве единого хозяйственного комплекса». Советские ученые на рубеже 1920–1930-х гг. начали изучать политику в области размещения производительных сил, которая проводилась царским правительством. Экономисты А.Д. Курский и Н.Ф. Березов в начале 1930-х гг.

подробно проанализировали изменения в размещении предприятий группы «А» и группы «Б», которые произошли в годы первой пятилетки, сравнив этот процесс с положением, существовавшим в дореволюционной России.1432 А.Д. Курский предложил при освоении восточных районов страны использовать опыт Моисеев Г.С. Цветная металлургия Урала (1917–1945 гг.). Екатеринбург, 2003. С. 67.

Моисеев Г.С. Цветная металлургия Урала (1917–1945 гг.). С. 69.

Бакунин А.В., Бедель А.Э. Планирование промышленного производства Урала в реконструктивный период.

С. 16, 17, 28.

Березов Н.Ф. Размещение черной металлургии СССР. М.: Гос. соц.-эконом. изд-во, 1933. 356 с.; Курский А.Д.

Размещение промышленности в первой пятилетке. М.-Л.: Госпланиздат, 1933. 105 с.

промышленной политики царского правительства, создававшего на территории бывших окраин Российской империи предприятия фабрично-заводского типа, которые развертывались на высоком техническом уровне, минуя промежуточные историографии политика царского правительства в этой сфере только критиковалась. П.Г. Матушкин писал: «В царской России промышленность размещалась стихийно, крайне уродливо. Она сосредотачивалась главным образом в двух-трех районах: вокруг Петрограда, Москвы и на Юге. Уральский промышленный район находился в запустении». В советской историографии получила оценку деятельность Госплана по выработке порайонного разреза первого пятилетнего плана в отношении восточных районов страны.

По словам П.И. Алампиева, при разработке первого пятилетнего плана Госплан определял будущее Уральской области как мощного хозяйственного комплекса, в котором административные границы должны обеспечить нормальное хлеба.1435 А.В. Бакунин и А.Э. Бедель писали: «По директивам Госплана СССР, уральская промышленность должна была стать первым опытом оптимального территориального размещения предприятий при их тесном технологическом органического сырья, а также рабочую силу. Поэтому именно на Урале в течение пятилетки задачи социалистического строительства требовали перехода на начала социалистического комбинирования как в организационном, так и в техническом отношении с использованием всех возможностей социалистического способа производства». По поручению Госплана СССР Уралплан разработал и представил на его рассмотрение доклад «Урал как промышленный комбинат и задачи пятилетки», в Березов Н.Ф. Размещение черной металлургии СССР. М.: Гос. соц.-эконом. изд-во, 1933. 356 с.; Курский А.Д.

Размещение промышленности в первой пятилетке. М.-Л.: Госпланиздат, 1933С. 51.

Матушкин П.Г. Урало-Кузбасс. С. 37.

Алампиев П.М. Экономическое районирование СССР: в 2 кн. М., 1959. Кн. 1. С. 14.

Бакунин А.В., Бедель А.Э. Планирование промышленного производства Урала в реконструктивный период. С. 13.

котором были изложены основные задания по комбинированию промышленности региона на пятилетку. В советской историографии содержится различная оценка идей комбинированного развития уральской промышленности, предложенных Уралпланом.

Один из ведущих экономистов страны того времени Н.Н. Колоссовский дал развернутую критику предложений Уралплана, указав, в частности, на недостаточную проработанность в нем вопросов комплексного развития цветной металлургии, химии и электростроительства.1437 А.В. Бакунин и А.Э. Бедель давали более позитивную оценку идей Уралплана. Они отмечали: «В докладе была рассмотрена организация новых форм территориально-производственной специализации в рамках складывающегося экономического района в полном соответствии с природными и экономическими особенностями уральской географии. Внутри формировавшегося индустриального комплекса выделялись три "подрайона" – северо-западный, северо-восточный и юго-восточный, где планировалось расположить промышленное производство с транспортной, сырьевой и топливной ориентацией и рынками сбыта, соответственно, на западе, востоке и юге от уральского экономического района». По нашему мнению, для того чтобы лучше разобраться в сути предложенных уральскими плановыми органами подходов к комбинированию различных отраслей уральской промышленности, следует обратиться к материалам первого пятилетнего плана, в котором «радикальное и быстрое пересоздание промышленности Урала намечалось осуществить путем комбинирования производства, роста ведущих отраслей и технической реконструкции народного хозяйства». В литературе содержались указания на факторы, которые благотворно влияли на возможность комбинированного (комплексного) использования естественных ресурсов восточных районов страны и, прежде всего, Уральского промышленного района. По мнению В.Н. Зуйкова, этому способствовал ряд благоприятных обстоятельств. Во-первых, обилие и многообразие естественных ресурсов, что, по ГАСО. Ф. 241. Оп. 2. Д. 1652. Л. 121.

Бакунин А.В., Бедель А.Э. Планирование промышленного производства Урала в реконструктивный период. С. 14.

Пятилетний план народнохозяйственного строительства СССР: в 3 т. М., 1930. Т. 3. С. 38.

определению Госплана СССР, «позволяет осуществить идею комбинирования промышленных производств на Урале полнее и последовательнее, чем где-либо в другом районе Союза». Во-вторых, комплексный характер минерального сырья позволял широко использовать отходы производства. И, наконец, создавались энергетических ресурсов. По словам А.В. Бакунина и А.Э. Беделя, Урал являлся одним из оптимальнейших районов в смысле наличия возможностей по комбинированию отдельных отраслей промышленности, по созданию единого индустриального комплекса. По их словам, «это территориальное положение облегчало Уралу его межрайонные связи с западными, восточными и южными районами по снабжению их изделиями металлургической и химической промышленности, освобождая от решения этой задачи старые промышленные центры». Советские историки полагали, что все споры о принципах социалистического размещения производительных сил нашли свое разрешение при реализации второго пятилетнего плана. В докладе В.В. Куйбышева на ХVII Всесоюзной конференции в феврале 1932 г. перед Уральской областью на вторую пятилетку была поставлена задача строительства комбинатов-гигантов, которые должны были стать основой создания крупного промышленного центра и сочетаться с проектировкой территории данной области.1442 По его словам, «Урал становится индустриальных центров СССР». В работе В.Ф. Васютина были определены крупные территориальные комплексы с их основной специализацией, которые должны были оформиться на Урале в годы второй пятилетки: северо-западная часть Урала должна была развиваться на основе развертывания химико-лесного комплекса, черной и цветной Зуйков В.Н. Создание тяжелой индустрии на Урале (1926–1932). М., 1971. С. 76.

Бакунин А.В., Бедель А.Э. Планирование промышленного производства Урала в реконструктивный период. С. 15, 17.

Куйбышев В.В. О второй пятилетке. Доклад на ХVII конференции ВКП(б) 2 февраля 1932 г. // Куйбышев В.В.

Избр. произведения: в 2 т. М., 1988. Т. 2. С. 350.

металлургии, обработки металлов. В центральной горнозаводской части Урала предусматривалось развитие черной и цветной металлургии (на базе химии), горнорудной промышленности, обработки цветных металлов, металлоемкого и транспортного машиностроения. Южный Урал планировался как энергометаллурго-машиностроительно-химический комплекс. Ведущими отраслями должны были стать металлургический, химико-лесной и машиностроительный комплексы. А.В. Бакунин и А.Э. Бедель писали: «Характерной чертой планирования по размещению производительных сил во второй пятилетке являлось комплексное размещение. Оно выражалось в том, что на определенной территории закладывались крупные предприятия не изолированно, а вместе со всем комплексом предприятий смежных и побочных отраслей, что позволяло наиболее полно и эффективно использовать производственные мощности». По их словам, «второй пятилетий план завершил создание структуры нового социалистического размещения промышленности на Урале, заложил основы его комплексного развития». Они положительно оценивали «опыт "комбинатного" планирования во второй пятилетке как формы организации не только отраслевой, но и территориальной комплексности». Современный уральский историк К.И. Зубков, критикуя советскую историографию по проблеме размещения производительных сил, указывает, что она сделала идеи Ленина о новой «материальной основе крупной индустрии»

производительных сил, во многом игнорируя … военно-оборонительный контекст их зарождения».1446 Между тем в зарубежной науке не отрицается наличия в Васютин В.Ф. Урало-Кузнецкий комбинат во втором пятилетии. С. 59–62.

Бакунин А.В., Бедель А.Э. Планирование промышленного производства Урала в реконструктивный период. С. 25, 28.

Зубков К.И. Геополитическая мотивация разработки и реализации Урало-Кузнецкого проекта: вызовы года // Урал. ист. вестник. 2011. № 1(30). С. 25.

советской историографии геополитической мотивации в решении проблемы размещения промышленности. Проблема комплексного развития Уральского экономического района анализируется и в современной литературе.1448 К.И. Зубков пишет, что еще в преддверии первой пятилетки официально признанным подходом к размещению производительных сил оставался принцип «крупноблочного» (конгломератного) сбалансированных районных «производственных комбинатов», образуемых на основе «сгущений» межрайонных связей вокруг баз «местных производственноэнергетических ресурсов» (что в целом отвечало пониманию основ источников показывает, что именно этот принцип был заложен в первый пятилетний план развития народного хозяйства СССР. Г.С. Моисеев подчеркивает, что под комплексным развитием Уральского экономического района понималось, что при основной специализации на металлопромышленности (черная металлургия и машиностроение) получали развитие цветная металлургия, производство стройматериалов, химическая промышленность. Планировалось и ускоренное развитие региона по сравнению со средними темпами индустриализации страны. К.И. Зубков обращает внимание на то, что «большевики … не могли не сделать упора на милитарную составляющую геополитической "программы" русского буржуазного патриотизма», «ввиду резко обострившейся конфронтации с капиталистическим Западом». По его словам, «идеология "восточного сдвига" … находилась под мощным влиянием … "оборонного сознания", переплетающегося с Koropeckyj I.S. Industrial Location Policy in the USSR during the Postwar Period // Economic Perfomance and the Military Burden in the Soviet Union. Washington, 1970. Р. 267.

Гловели Г.Д. Геополитическая экономия России: от дискуссий о самобытности к глобальным моделям (ХIХ в. – первая треть ХХ в.). СПб.: Алетейя, 2009. 208 с.

Зубков К.И. На перепутье (1922–1929). С. 178.

Контрольные цифры пятилетнего плана народного хозяйства и социально-культурного строительства РСФСР (1928/29–1932/33 гг.): в 2 т. М., 1929. Т. 1. С. 10.

Моисеев Г.С. Цветная металлургия Урала (1917–1945 гг.). С. 69.

экономическим национализмом», другими словами, опасениями по поводу засилья иностранного капитала. Не отрицают современные исследователи и роль геоэкономического фактора.

Г.Д. Гловели пишет, что промышленная колонизация Востока должна была послужить начальным звеном построения новой пространственной структуры российской экономики, опирающейся на четыре новые колонизационные культурно-экономические базы – на Урале, Алтае, в горном Туркестане и Кругобайкальской области.1453 По словам К.И. Зубкова, затраты на создание УралоКузнецкого комбината «должны были существенно компенсироваться улучшением пространственной структуры всесоюзной экономики. Речь шла не только о долгосрочном выигрыше за счет разработки богатейших месторождений и экономии масштаба, связанной с введением в эксплуатацию предприятий-гигантов, но и о коренном изменении пространственной модели сбыта металлургической продукции». В соответствии с предыдущей историографической традицией Г.С. Моисеев пишет: «концепция развития регионов страны получила закрепление в первом пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР на 1928–1932 гг.». Однако современный автор дает иную оценку изложенных в этом документе идей. По его словам, «по директивам Госплана СССР уральская промышленность должна была стать первым опытом "социалистического" территориального размещения предприятий при их тесном технологическом кооперировании. На Урале в течение пятилетки предполагалось перейти к организационному и технологическому комбинированию. Ставилась задача продумать весь "комбинат" (промышленный комплекс) как по вертикали (сырье – готовый продукт или полупродукт), так и по горизонтали (технологическое использование побочных продуктов основного Зубков К.И. Геополитическая мотивация разработки и реализации Урало-Кузнецкого проекта.... С. 24, 25.

Гловели Г.Д. Геополитическая экономия России. С. 170–175.

Зубков К.И. Геоэкономические основания Урало-Кузнецкого проекта // Урало-Кузбасс: от замысла к реализации:

сб. ст. и док. Екатеринбург, 2010. С. 40.

производства, объединение энергетики – электрификация и теплоиспользование, реконструкция транспорта как составной части индустриального комплекса)». Другие исследователи указывают на то, что на рубеже 1920–1930-х гг. в повестку дня встал вопрос о необходимости за счет жестких мер во всех сферах социальной организации общества реализовать доктрину построения нового «промышленного порядка», в основе которой лежало сосредоточение всех рычагов управления экономикой в едином центре. К.И. Зубков считает, что смысл новой доктрины состоял в том, чтобы «увязать в тесное единство интересы экономики и обороны страны». Современные исследователи, как и их предшественники, характеризуют факторы, которые определили возможность комбинированного использования естественных ресурсов Уральского промышленного района.

промышленности на Востоке страны, Б.В. Личман отмечает, что «Урал располагал всеми предпосылками для комбинирования отдельных отраслей индустрии.

Достаточно указать на возможности технологических связей коксования с химическим производством, черной металлургии с цветной путем использования огарков, на использование колчеданов для различных производств, создание отраслей химической промышленности на основе всех необходимых ресурсов в одном месте и т. п. Все эти обстоятельства способствовали формированию на Урале одного из первых и самого крупного индустриального комплекса». Г.С. Моисеев полагает, что одним из преимуществ Урала было то, что создать крупную черную и цветную металлургию на новой технической основе предусматривалось не только путем строительства новых мощных заводов, но и реконструкции действующих предприятий.1458 В.В. Алексеев указывает на то, что Моисеев Г.С. Цветная металлургия Урала (1917–1945 гг.). С. 69.

Зубков К.И. Геоэкономические основания Урало-Кузнецкого проекта. С. 55.

Личман Б.В. Управление Уралом в годы новой экономической политики // История науки и техники в современной системе знаний: Первая ежегод. конф. кафедры истории науки и техники. Екатеринбург, 2011. С. 91.

Моисеев Г.С. Цветная металлургия Урала (1917–1945 гг.). С. 64.

комбинирование различных отраслей уральской промышленности должно было проходить на основе развития тяжелой индустрии. комбинированию отраслей уральской индустрии являлось наличие на Урале к началу 1930-х гг. контуров будущих внутрирегиональных комплексов. СевероЗападный Урал в составе Вишерского, Соликамско-Березниковского, Верхнекамского и Пермского промышленных узлов располагал химическим сырьем, энергетическими ресурсами, рудой, лесными массивами и водными путями. Уральские историки описывали то, каким образом должно было происходить комплексное развитие Уральского промышленного региона, определяли отрасли, находившиеся во взаимной связи друг с другом.

Б.В. Личман пишет: «План первой пятилетки наметил развитие системы отраслей комплекса уральского региона. Основой специализацией Урала являлась металлопромышленность, включая черную металлургию и машиностроение.

строительных материалов. Особое внимание было уделено развитию химической промышленности». Исследователи подчеркивают, что могущественными средствами для действительной производственной связи Урала в пространстве являются электрификация и внутриуральский железнодорожный транспорт.1462 Г.С. Моисеев указывает на особое значение электрификации Урала, «которая становилась "первоочередной и не терпящей отлагательства"». Современные исследователи изучают проблему комплексного развития районов Урала. Создана специальная литература по развитию Башкирии в 1930-е Алексеев В.В. Региональные проблемы России в исторической динамике // Региональная структура России в геополитической и цивилизационной динамике: доклады междунар. науч. конф. Екатеринбург, 1995. С. 23–24.

Смыкалин А.С. По непроторенной тропе (1929–1941) // Урал в панораме ХХ века: коллективная монография.

Екатеринбург, 2000. С. 211.

Личман Б.В. Управление Уралом в годы новой экономической политики. С. 91.

Личман Б.В. Управление Уралом в годы новой экономической политики. С. 91.

Моисеев Г.С. Цветная металлургия Урала (1917–1945 гг.). С. 64.

гг.1464 В ней обращается внимание на том, что в автономной республике предусматривалось создание территориально-промышленных районов. Уфимский промышленный узел специализировался на моторостроении и котлотурбинном производстве. Комарово-Зигазино-Белорецкий район развивался как центр металлургического производства при тесной кооперации с расположенными здесь заготовительными заводами металлоемких деталей для автостроения, а также моторо-котлотурбинном производством в Уфе.

Таким образом, в отечественной историографии внимательнейшим образом изучена проблема комплексного развития Уральского экономического района.

Исследователи пришли к выводу, что накопленный уральскими органами опыт использован при разработке Урало-Кузнецкого комбината.

Анализ многочисленных историографических источников, посвященных освещению процесса практической реализации проекта Урало-Кузнецкого комбината, показывает, что в изучении этого вопроса, имеющего исключительно важное значение для понимания сути советской государственной промышленной политики на Урале в 1917–1941 гг., имеется немало остро дискуссионных и слабо изученных вопросов.

Советский историк П.Г. Матушкин, оценивая многочисленную литературу о Урало-Кузнецком комбинате, созданную в советское время, критически отозвался о своих предшественниках: «В исторической литературе создание Урало-Кузбасса получило одностороннее освещение. Все произведения о второй угольнометаллургической базе СССР, написанные и в прошлом, и в последние годы, посвящены строительству, освоению и дальнейшему развитию отдельных заводов, предприятий, бассейнов. Ни одно из них не рассматривает разработку и осуществление Урало-Кузнецкой проблемы в целом». Басыров, Р. Р. Некоторые аспекты промышленной политики ВКП(б) в Башкирской АССР в 1930-е гг. // Общественная мысль, движения и партии в России ХIХ – начала ХХI вв.: сб. науч. ст. по материалам Пятой науч.

конф. Брянск, 2002. Ч. 2. С. 39–47; Его же. Региональный проект модернизации: мероприятия Советского государства по созданию химической промышленности в Башкирии в 1930-е гг. // Индустриализация в СССР: уроки истории: материалым. науч. конф. Челябинск, 2003. С. 56–59.

Матушкин П.Г. Урало-Кузбасс. С. 12, 13.

В современной литературе отмечаются основные черты советской историографии по данной проблеме. Авторы полагают, что советские работы отличала одна общая черта. Они были ориентированы на выполнение социального заказа по обоснованию преимуществ социализма. Поэтому в советской историографии главное внимание уделялось успехам в реализации планов партии по созданию второй угольно-металлургической базы страны, доказательству их научной основательности и соответствия интересам общественного развития.

Г.Е. Корнилов, проанализировав современную историографию по данной проблеме, указывает на то, что хотя «в постперестроечное время ракурс исследований расширился», «однако и сегодня можно констатировать, что имеющаяся литература не дает полного представления» по многим вопросам. Он также делает вывод о том, что «зарубежные исследователи не изучали проблему Урало-Кузбасса и его роли в развитии экономики страны». Эти замечания, сделанные в столь разное время, необходимо принимать во внимание при анализе сути промышленной политики Советского государства по реализации на Востоке страны крупнейшего советского мегапроекта.

К истории создания Урало-Кузнецкого комбината было привлечено активное внимание советских историков,1468 в том числе уральских.1469 В работах современных уральских и сибирских историков В.В. Алексеева, Е.Т.

Артемова, А.Э. Беделя, А.В. Белькова, С.С. Букина, Д.В. Гаврилова, К.А.

Заболотской, В.А. Ламина, А.С. Московского, А.И. Тимошенко, В.П. Тимошенко и др. показаны роль Урало-Кузнецкого комбината в советской экономической и государственной стратегии, его место в ряду других мегапроектов регионального Корнилов Г.Е. Урало-Кузнецкий проект в отечественной и зарубежной историографии // Урало-Кузбасс: от замысла к реализации: сб. ст. и док. Екатеринбург, 2010. С. 9.

Полянская Е.М. Из истории социалистической индустриализации Сибири // Вопр. истории. 1956. № 8. С. 15–32; Ее же. Из истории борьбы за создание металлургии Кузбасса. Кемерово: Кемеров. кн. изд-во, 1957. 49 с.; Ее же.

Гениальное предвидение // Сибирские огни. 1960. № 4. С. 65–73 ; Московский А.С. Промышленное освоение Сибири в период строительства социализма: ист.-экон. очерк. Новосибирск : Наука, 1975. 264 с. ; Савостенко В.М. Деятельность КПСС по созданию второй угольно-металлургической базы СССР (1926–1937 гг.). М.: Высш. школа, 1981. 176 с.

Матушкин П.Г. Урало-Кузбасс. Борьба Коммунистической партии за создание второй угольно-металлургической базы СССР. Челябинск : Юж.-Урал. кн. изд-во, 1966. 424 с.; Бакунин А.В. Борьба большевиков за индустриализацию Урала во второй пятилетке (1933–1937). Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1968. 443 с.; Зуйков В.Н. Создание тяжелой индустрии на Урале (1926–1932). М.: Мысль, 1971. 301 с.

развития, а также исследованы вопросы использования опыта разработки УралоКузнецкого проекта при долгосрочном планировании экономического развития восточных районов страны.1470 В современной историографии можно найти ответ на многие дискуссионные проблемы истории Урало-Кузнецкого комбината, поставленные советскими историками. Кроме того, современные исследователи обращаются к изучению новых сюжетов его истории. В связи с этим особый интерес представляет сопоставление точек зрения советских и современных историков на наиболее дискуссионные вопросы истории Урало-Кузнецкого комбината.

Исследователи всех поколений едины в том, что Урало-Кузнецкий комбинат представляет собой вершину политики Советского государства в области комбинирования промышленного производства.

Советские исследователи раскрывали суть модели Урало-Кузнецкого комбината. Весной 1931 г. в Москве на конференции научно-исследовательских институтов, ведущих разработку Урало-Кузнецкого проекта, было заявлено, что изучение Урало-Кузнецкого комбината должно быть поставлено как изучение социалистического комбината в системе народного хозяйства, закономерностей его развития, производственных связей как в отраслевом, так и в территориальном разрезе.1471 Современник событий Б.И. Эвенчик отмечал, что в первом едином плане хозяйственного комплекса СССР перспективы оптимального комплексного развития хозяйства восточных районов были увязаны «по линии создания межрайонных хозяйственных комбинатов с Московский А.С. Разработка Урало-Кузнецкой проблемы // Разработка проблемы промышленного освоения Советской Сибири. Новосибирск, 1992. С. 26–30; Букин С.С., Тимошенко А.И. Урало-Кузнецкий проект:

разработка и осуществление // Экономические и социокультурные взаимодействия в Урало-Сибир. регионе.

Новосибирск, 2004. С. 58–106; Тимошенко А.И. Проекты социально-экономического развития Сибири в ХХ в.:

концепции и решения: ист. очерки. Новосибирск: Сиб. науч. изд-во, 2007. 287 с.; Тимошенко А.И. Разработка проекта Урало-Кузнецкого комбината в рамках промышленной политики Советского государства (1920-е гг.) // Промышленная политика в стратегии российских модернизаций ХVIII–ХХI вв.: материалы междунар. науч. конф. Екатеринбург, 2006.

С. 262–264 ; Алексеев В.В., Гаврилов Д.В. Металлургия Урала с древнейших времен до наших дней. М.: Наука, 2008.

904 с.; Бельков А.В., Заболотская К.А. Изменение экономики и демографической ситуации в Кузбассе в процессе реализации Урало-Кузнецкого проекта // Урало-Кузбасс: от замысла к реализации: сб. ст. и док. Екатеринбург, 2010. С.

237–245; Бедель А.Э. Урало-Кузбасс в проектировках генерального хозяйственного плана накануне Великой Отечественной войны // Там же. С. 269–283; Тимошенко А.И. Урало-Кузнецкая проблема в дискуссиях и решениях советского правительства в 1920-е гг. // Там же. С. 149–180; Тимошенко В.П. Урало-Кузнецкий комбинат: практика использования иностранного технико-технологического опыта // Там же. С. 208–226.

Уральский рабочий. 1931. 22 апр.

производственной координацией отдельных частей хозяйства двух и более районов». По его словам, Урало-Кузнецкий комбинат задумывался как межрайонный производственный комплекс, разворачивающийся на основе долгосрочного генерального плана. Работник Госплана В.Ф. Васютин суть Урало-Кузнецкого комбината видел в создании технологической связи между отдельными предприятиями и единой системы вспомогательных цехов, энергетического хозяйства, организации и продовольственного хозяйства социально-культурных и бытовых учреждений. П.Г. Матушкин писал: «Урало-Кузнецкий комбинат являлся не просто … системой заводов, а гораздо более высокой организацией – системой целых комбинатов, межрайонным комбинатом большого хозяйственного и политического значения, форпостом продвижения промышленности на Восток, к главным природным богатствам страны».1474 В.Н. Зуйков отмечал: «Благодаря привлечению крупнейших ученых, использованию передовых достижений отечественной и зарубежной науки и техники на Востоке страны создавалось технически естественных ресурсов. Крупнейшие предприятия Урала, Западной Сибири и Казахстана строились на основе комбинирования, которое обеспечивало … ускорение производственных процессов, снижало потери материалов и энергии, позволяло наиболее … рационально использовать сырье и его отходы». По словам Е.Т. Артемова и А.П. Дубкова, Урало-Кузнецкий комбинат назвали «комбинатом» потому, что «его составные части, расположенные на огромной территории Урала, Сибири и северного Казахстана, объединяют технические, а не экономическое связи». Эвенчик Б.И. Урал в плане Урало-Кузнецкого комбината. М., 1932. С. 7.

Васютин В.Ф. Урало-Кузнецкий комбинат во втором пятилетии. С. 59.

Матушкин П.Г. Урало-Кузбасс. С. 7.

Зуйков В.Н. Создание тяжелой индустрии на Урале (1926–1932). С. 171.

Артемов Е.Т., Дубков А.П. Доктринальный фактор развития и размещения производительных сил СССР // Методология, историография и источниковедение изучения опыта регионального развития: тез. докл. и сообщ.

всесоюзн. науч. конф.: в 2 вып. Свердловск, 1990. Вып. 1. С. 17.

Современные исследователи подробно раскрывают суть модели УралоКузнецкого комбината. С.С. Букин и В.А. Ламин видят ее в том, чтобы «превратить огромный регион Урала и Сибири в индустриально развитый с новейшей промышленной и аграрной техникой». По их мнению, в директивных документах ситуацию, демографическую структуру и социально-бытовые условия жизни населения».1477 Л.К. Казанцева указывает, что «основой Урало-Кузнецкого комбината являлись предприятия угольно-металлургической промышленности.

Вопросы их размещения специалисты связывали с мощностью рудных месторождений, качеством сырья в условиях технологических процессов для комплексное развитие производительных сил Урала и Сибири на примере развития цветной металлургии в рамках Урало-Кузнецкого комбината. По ее словам, «особые надежды на эту отрасль производства связывались с перспективами электрификации страны, развитием электропромышленности, машиностроения и промышленность должны были тесно соседствовать, объединяясь в целые комбинаты со взаимопроникающими технологиями». Современные исследователи позитивно оценивают разработку техникоэкономической модели Урало-Кузнецкого комбината. По словам Л.К. Казанцевой, «ведущие специалисты разных отраслей знаний, ориентируясь на лучшие мировые достижения, попытались создать проект самого современного, а во многом кооперация, широкое привлечение иностранных специалистов к разработке Букин С.С., Ламин В.А. Программа создания Урало-Кузнецкого комбината в государственной стратегии России. С.

Казанцева Л.К. Исторический опыт разработки Урало-Кузнецкой проблемы. С. 16–17.

зарубежной техники и технологии также способствовали созданию проектов новейшего в техническом оснащении комплекса производств». В советской историографии были выдвинуты разные версии того, когда советское правительство приступило к практической реализации Урало-Кузнецкого проекта. Е.М. Полянская считала, что уже план ГОЭЛРО поставил эту проблему в практическую плоскость.1481 В.С. Голубцов писал, что к ее реализации приступили после образования Уральской области.1482 В современной историографии А.В. Бакунин пишет, что «в первой половине 1920-х гг. началась практическая реализация плана». По нашему мнению, ставить проблему практической реализации УралоКузнецкого проекта таким образом нельзя, ибо в первой половине и даже в середине 1920-х гг. урало-кузнецкая проблема продолжала обсуждаться в теоретическом плане.

В советской исторической литературе ничего не говорилось о начале практической реализации Урало-Кузнецкого проекта в первой половине 1920-х гг. П.Г. Матушкин называл это время «подготовкой материальной базы для решения урало-кузнецкой проблемы».1484 В советской историографии обсуждался вопрос о необходимости скорейшего решения проблемы минерализации топливного баланса уральской промышленности. В.С. Голубцов пришел к выводу, что «перевод металлургических заводов на минеральное топливо не мог быть выполнен в короткий срок». В современной историографии много внимания уделяется характеристике деятельности центральных и местных органов Советского государства по продолжению разработки урало-кузнецкой проблемы. В ней констатируется, что «по окончании гражданской войны разработка урало-кузнецкой проблемы стала Казанцева Л.К. Исторический опыт разработки Урало-Кузнецкой проблемы.. С. 19.

Полянская Е.М. Из истории социалистической индустриализации Сибири // Вопр. истории. 1956. № 8. С. 20.

Голубцов В.С. Черная металлургия Урала в первые годы Советской власти (1917–1923 гг.). М., 1975. С. 217.

Бакунин А.В. Урало-Кузбасс // Урал. ист. энциклопедия. 2-е изд. Екатеринбург, 2000. С. 548.

Матушкин П.Г. Урало-Кузбасс. С. 86.

Голубцов В.С. Черная металлургия Урала в первые годы Советской власти. С. 205.

уделом, в основном, плановых органов». В.А. Ламин и А.И. Тимошенко пишут:

«Решение насущных и перспективных вопросов, стоящих перед экономикой, сосредоточилось в административно-политическом центре страны».1486 Е.Т.

Артемов признает: «Необходимые условия для реализации такой политики создавала советская экономическая система. Традиционное для российского общества доминирование государства в хозяйственной жизни приобрело в ней абсолютное выражение. Экономическая стратегия превратилась в функцию (зависимую переменную) политико-идеологических устремлений и властных интересов». Современные историки подчеркивают, что в середине 1920-х гг. взгляды на урало-кузнецкую проблему претерпели существенную эволюцию, перейдя в область практической проработки проектов, и «главной причиной такой эволюции, конечно, было не случайное прозрение, а изменившиеся политические установки Москвы, в которых доминировал курс на индустриализацию».1488 А.В. Ермаков пишет, что с середины 1920-х гг. «в ходе проработки долгосрочных и среднесрочных планов проблема Урало-Кузбасса перерастает узкие отраслевые рамки и становится идеей создания территориально-производственного комплекса с доминированием отраслей тяжелой и оборонной промышленности».1489 Историки обращают внимание на то, что с этого времени урало-кузнецкая проблема начинает занимать большое место в общегосударственном планировании.

А.И. Тимошенко пишет: «Надо отдать должное государственному планированию в 1920-е гг. Оно создавало соответствующие условия для разработки и реализации таких крупномасштабных проектов, охватывающих различные регионы страны, каким являлся Урало-Кузнецкий комбинат». Ламин В.А., Тимошенко А.И. Проекты транспортного обеспечения реализации программы Урало-Кузбасса // Урало-Кузбасс: от замысла к реализации: сб. ст. и док. Екатеринбург, 2010. С. 198.

Артемов Е.Т. Восточное направление в российской экономической политике ХХ в.: преемственность приоритетов // Урало-Кузбасс: от замысла к реализации: сб. ст. и док. Екатеринбург, 2010. С. 23.

Ермаков А.В. Геополитический фактор в планировании Урало-Кузнецкого комбината // Промышленная политика в стратегии российских модернизаций ХVIII–ХХI вв.: материалы междунар. науч. конф.

Екатеринбург, 2006. С. 208.

комбината как важная партийная и государственная задача обсуждалась на ХIV съезде ВКП(б), первом Всесоюзном съезде президиумов Госплана СССР и госпланов союзных республик, областных и краевых плановых комиссиях». В.А. Кокшаров и Е.В. Тиханова пишут, что в 1926 г. Госплан РСФСР предложил Госплану СССР включить в список важнейших объектов предстоящего крупного строительства на ближайший период с точки зрения «максимально металлургический комбинат.1492 К.И. Зубков указывает, что в одном из подготовительных документов к Генеральному плану развития металлургии РСФСР на 15 лет (1926–1941 гг.), относящихся к началу 1926 г., отмечалось, что необходимость щадить запасы коксующихся углей Донбасса (определяемые всего в 20–30 млрд пудов), а значит, суживать рынок сбыта продукции южной металлургии, заставляет передвигать центр металлургии на восток – к Уралу и Сибири. В этой связи из новых металлургических предприятий намечались к постройке 2 завода на Юге (Кривой Рог и Керчь), 3 – на Урале (проектируемый Магнитогорский, Алапаевск, Бакальское месторождение железных руд) и 1 – в Сибири (Тельбесский).

Начало практической реализации проекта А.И. Тимошенко связывает с решениями ХV съезда ВКП(б): «Окончательно строительство Урало-Кузнецкого комбината получило путевку в жизнь в директивах ХV съезда ВКП(б) (декабрь 1927 г.), где ясно указывалось, что наиболее быстрый рост должен быть обеспечен тем отраслям тяжелой индустрии, которые в кратчайший срок поднимают экономическую мощь и обороноспособность СССР. Такими отраслями однозначно признавались энергетика, черная и цветная металлургия, химическая, топливная Ермаков А.В. Геополитический фактор в планировании Урало-Кузнецкого комбината // Промышленная политика в стратегии российских модернизаций ХVIII–ХХI вв.: материалы междунар. науч. конф.

Екатеринбург, 2006. С. 167.

Кокшаров В.А., Тиханова Е.В. Юго-восточная граница России: исторический путь к согласию: монография.

Екатеринбург, 2012. С. 70.

промышленность, машиностроение, судостроение, электропромышленность, золотоплатиновая промышленность». Осенью 1928 г. СТО СССР организовал специальную комиссию для решения спорных вопросов по урало-кузнецкой проблеме с участием представителей ВСНХ, сибирских и уральских плановых органов, геологов и металлургов. А.В. Бакунин отмечал, что эта комиссия однозначно «высказывалась за строительство УралоКузнецкого комбината».1494 А.И. Тимошенко пишет, что «данное решение превратило Урало-Кузнецкий проект во всесоюзный. Сибирская и уральская металлургия получили общую основу развития». Современные исследователи в отличие от своих предшественников указывают на преемственность политики Советского государства в области рационального размещения производительных сил в стране наработками дореволюционного периода. Исследователи полагают, что решением комиссии СТО получила государственное признание идея «маятника», высказывавшаяся в начале XX в.1496 Д.В. Гаврилов указывает, что еще в годы Первой мировой войны рассматривался вопрос о создании металлургической базы государственного значения в прилегающей к железной дороге северной части Кузбасса – завода, работающего на кузнецком коксе и уральской железной руде. Еще одной дискуссионной проблемой советской историографии является анализ причин, которые привели к снятию во второй половине 1920-х гг. УралоКузнецкого проекта с практической реализации.

Руководители партии и Советского государства считали Сибирь не готовой к индустриализации. Л.Д. Троцкий в речи, произнесенной 28 февраля 1927 г. на встрече сибиряков в Москве, заявлял, что Сибирь не может в короткий срок преодолеть того, что заложено столетиями в ее отсталой экономике, отсутствии Кокшаров В.А., Тиханова Е.В. Юго-восточная граница России: исторический путь к согласию: монография.

Екатеринбург, 2012. С. 263.

Бакунин А.В. Урало-Кузбасс. С. 548.

Тимошенко А.И. Урало-Кузнецкая проблема в дискуссиях и решениях советского правительства …. С. 178.

Голубцов В.С. Черная металлургия Урала в первые годы Советской власти. С. 217; Тимошенко А.И. УралоКузнецкая проблема в дискуссиях и решениях советского правительства …. С. 176.

Гаврилов Д.В. У истоков Урало-Кузбасса // Урало-Кузбасс: от замысла к реализации: сб. ст. и док.

Екатеринбург, 2010. С. 60.

транспортных путей, слабой заселенности. А раз так, то нечего мечтать о развитии в Сибири крупной промышленности. В лучшем случае, можно надеяться на индустриализацию, связанную с сельским хозяйством.1498 Первый секретарь Сибирского краевого комитета партии С.И. Сырцов неоднократно в 1926–1927 гг.

«промышленным романтизмом». Большинство исследователей полагает, что практической реализации Урало-Кузнецкого проекта во второй половине 1920-х гг. помешали споры, которые велись между руководителями различных регионов страны за направление капиталовложений. По мнению А.И. Тимошенко, еще одной причиной, которая заставила советское правительство отказаться во второй половине 1920-х гг. от практической реализации Урало-Кузнецкого проекта, было то, что в то время на решение таких проблем «государственных средств пока не хватало». Заключительный этап планирования и реализации Урало-Кузнецкого проекта, по мнению историков, относится к 1930 г.1501 Советские историки в силу идеологических причин подчеркивали, что именно в начале 1930-х гг. правящая партия нашла возможности реализовать «ленинскую концепцию рационального размещения производительных сил в условиях социалистического способа производства».1502 По словам А.В. Бакунина и А.Э. Беделя, «в годы первой пятилетки получило развитие территориально-отраслевое планирование, а резко возросшие капиталовложения позволили запроектировать строительство уральской части Урало-Кузнецкого комбината». Исследование источников показывает, что точкой отсчета в обращении исследователей к проблеме комбинирования промышленного производства на Урале на новом этапе промышленной политики являлись постановление ЦК Северная Азия. 1927. № 3. С. 100.

Тимошенко А.И. Урало-Кузнецкая проблема в дискуссиях и решениях советского правительства …. С. 169.

Бакунин А.В., Бедель А.Э. Планирование промышленного производства Урала в реконструктивный период. С. 20.

Там же. С. 15–16.

ВПК(б) от 15 мая 1930 г. «О работе Уралмета» и решения ХVI съезда партии, провозгласившего курс на создание второй угольно-металлургической базы на востоке страны. Советские историки очень высоко оценивали значение этих документов и подробно изучили их. В периодической печати Урала серию статей о В.Н. Андроников.1505 Ценность данного документа он усматривал в том, что создаваемые на Урале отрасли промышленности настолько тесно увязывались друг с другом, что «промышленный Урал можно было представить как единый мощный горно-металлургический, химический и лесной комбинат». В современной историографии полностью пересмотрена оценка этих документов, положивших начало практической реализации Урало-Кузнецкого проекта. А.В. Бельков и К.А. Заболотская подчеркивают, что «окончательная точка в решении этой проблемы была поставлена в 1929–1930 гг. В 1929 г. развернулся постановлениями ЦК ВКП(б) "О работе Уралмета" от 15 мая 1930 г. и ХVI партийного съезда о создании второй угольно-металлургической базы страны». А.В. Бакунин и А.Э. Бедель прямо писали, что выполнение постановления «О работе Уралмета» «означало значительное расширение всего пятилетнего плана Урала». А.В. Ермаков пишет: «Постановление ЦК ВКП(б) "О работе Уралмета" от мая 1930 г. обозначило решающий поворот кремлевской бюрократии в сторону Урало-Кузбасса, который был окончательно закреплен в резолюции ХVI съезда ВКП(б) о создании второй угольно-металлургической базы страны». По его мнению, «таким образом, фактор геополитики окончательно возобладал над Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам (1917–1967): в 16 т. М., 1967. Т. 2. С. 202.

Уральский рабочий. 1930. 2, 3, 4 июня.

Бельков А.В., Заболотская К.А. Изменение экономики и демографической ситуации в Кузбассе в процессе реализации Урало-Кузнецкого проекта // Урало-Кузбасс: от замысла к реализации: сб. ст. и док. Екатеринбург, 2010.

С. 238.

Бакунин А.В., Бедель А.Э. Планирование промышленного производства Урала в реконструктивный период.

С. 18–19.

узкоэкономическими соображениями».1509 К.И. Зубков также рассматривает этот документ как момент решительного поворота к доминированию геополитики над экономикой. Современные исследователи считают, что решения XVI съезда ВКП(б) о строительстве второй угольно-металлургической базы очень существенно меняли подходы к политике размещения производительных сил. К.И. Зубков пишет: «В своих самых упрощенных и радикальных проекциях (которые, в конечном счете, и возобладали в 1930-е гг.) Урало-Кузнецкий проект по сравнению с планом ГОЭЛРО и уральским «Генпланом» заметно смещал акценты в общей направленности регионального развития. Первоначальные планы реконструкции и технологической модернизации хозяйства Урала (на основе минерализации топливного баланса) рассматривались в качестве исходной предпосылки комплексной "достройки" региональной экономики за счет развития на базе черной металлургии обрабатывающих производств завершенного цикла (переработка железа в конечный продукт, развитие сложного машиностроения, химической промышленности, лесопереработки)». Немецкие экономисты А. Каргер и К.-Х. Либманн обратили внимание на несколько обстоятельств, связанных с принятием постановления ЦК ВКП(б) «О работе Уралмета». Они отметили, во-первых, «импровизационный» характер постановления ЦК ВКП(б), ибо он был принят тогда, когда выполнение плана первой пятилетки шло уже полным ходом, во-вторых, на отсутствие в нем скольконибудь явной координации программы Урало-Кузнецкого комбината с другими проектами пятилетки. В советской историографии рассматривались и некоторые теоретические проблемы, связанные с созданием на Востоке страны второй угольнометаллургической базы.

Ермаков А.В. Геополитический фактор в планировании Урало-Кузнецкого комбината. С. 210.

Зубков К.И. Геополитическая мотивация разработки и реализации Урало-Кузнецкого проекта... С. 26.

Зубков К.И. На перепутье (1922–1929). С. 178.

Karger A., Liebmann C.-C. Sibirien: Strukturen und Funktionen ressourcenorientierter Industrieentwicklung. Kln, 1986. S. 14.

Советские историки спорили о том, являлись ли решения, принятые в начале 1930 г., продолжением промышленной политики по созданию второй угольнометаллургической базы на Востоке страны, разработанной ранее, либо это была совершенно новая политика. П.Г. Матушкин придерживался первого варианта решения данного вопроса. В его монографии содержалось утверждение, что к XVI съезду партии «разработка урало-кузнецкой проблемы и подготовка к ее осуществлению подходила к концу».1513 В.Н. Зуйков, напротив, считал, что «вряд ли можно говорить о полном тождестве между проблемой Урало-Кузнецкого комбината, выдвинутой в первые годы советской власти и намеченнoй к реализации первым пятилетним планом, с одной стороны, и решением XVI съезда ВКП(б) о строительстве второй угольно-металлургической базы – с другой». Автор аргументировал свой вывод тем, что «подобная постановка вопроса не раскрывает роли и значения вновь создаваемой индустриальной базы для экономического развития нашего государства... Сущность и назначение вновь созданной производительных сил восточных районов, а, прежде всего, в строительстве второго по значению индустриального центра, призванного ускорить темпы создания материально-технической базы социализма … Создание нового индустриального центра – одно из важнейших дополнений и расширений заданий первого пятилетнего плана».

А.В. Бакунин и А.Э. Бедель прямо писали, что если до XVI съезда ВКП(б) суть данного проекта сводилась к строительству Магнитки и Кузнецка, то программа создания на Востоке страны второй угольно-металлургической базы предполагала решение задачи «развертывания вокруг Кузнецка и Магнитки целого ряда других строительств». Современные исследователи высказывают свое мнение по этой спорной проблеме. С.С. Букин и В.А. Ламин полностью разделяют мнение советского Матушкин П.Г. Урало-Кузбасс. С. 166.

Бакунин А.В., Бедель А.Э. Планирование промышленного производства Урала в реконструктивный период. С. 21.

методологический подход, соответствующий новым формам комбинирования и кооперирования различных отраслей. Для этого необходимо было глубокое изучение природно-географических условий регионов, урегулирование вопросов технологических связей, взаимодействия ведущих отраслей промышленности и на этой основе создание промышленных комплексов уже внутри Урало-Кузнецкого комбината». В советской историографии высказывались различные мнения о причинах перехода к практическому осуществлению проекта Урало-Кузнецкого комбината в годы первой пятилетки. Советские историки много усилий потратили на обоснование экономической необходимости реализации Урало-Кузнецкого проекта. Это характерно для уральских (П.Г. Матушкин, В.С. Голубцов, В.Н. Зуйков, А.В. Бакунин и др.) и сибирских (Е.М. Полянская, А.И. Ильичев, Т.В. Землянская) исследователей данной проблемы.

Ряд советских историков писал о том, что обострение международной обстановки заставило подумать об укреплении обороноспособности страны. При этом в годы перестройки некоторые публицисты выдвинули теорию о том, что если бы в СССР не построили Магнитку, то, возможно, Второй мировой войны не было бы вообще.

Современные историки более подробно, чем их предшественники, анализируют причины перехода к практическому осуществлению проблемы Урало-Кузнецкого комбината.

традиционной точки зрения, объясняющей переход к практической реализации Урало-Кузнецкого комбината экономическими факторами. Д.В. Гаврилов смысл Урало-Кузнецкого проекта видит в переводе уральской древесноугольной металлургии на минеральное топливо, соединении железной руды Урала с коксующимся каменным углем Кузбасса в грандиозном промышленном комплексе, Букин С.С., Ламин В.А. Программа создания Урало-Кузнецкого комбината в государственной стратегии России. С. 7–8.

его превращении в мощную вторую угольно-металлургичесую базу СССР. Е.Т. Артемов полагает, что эта программа «предусматривала формирование на территории Урала, Западной Сибири и Северного Казахстана мощного горнометаллургического комплекса …. Название "комбинат" подчеркивало, что входящие в его состав хозяйственные единицы должны функционировать как "цеха" единого организма, обеспечивая тем самым рациональное и эффективное использование природных ресурсов и собственных мощностей». Такая точка зрения присутствует и в зарубежной историографии.

Английский исследователь Т. Данмор считает, что хотя при реализации проекта Урало-Кузнецкого комбината немалое значение имели внеэкономические, прежде всего, военно-стратегические императивы – стремление «создать заводы тяжелой индустрии в восточных районах, расположенных подальше от любой линии фронта на случай войны, – однако ведущую роль в инициировании проекта все же сыграли затрат. Ряд современных авторов характеризует геоэкономические основания реализации Урало-Кузнецкого проекта. По словам К.И. Зубкова, затраты на его пространственной структуры всесоюзной экономики. Речь шла не только о долгосрочном выигрыше за счет разработки богатейших месторождений и экономии масштаба, связанной с введением в эксплуатацию предприятий-гигантов, но и о коренном изменении пространственной модели сбыта металлургической продукции». Канадский экономикогеограф Д. Хузон ввел понятие «эффективной национальной территории» для характеристики пространственно-экономических проблем развития России и СССР. По мнению ученого, эта территория России длительное время ограничивалась треугольником, основанием которого служила Гаврилов Д.В. У истоков Урало-Кузбасса. С. 57.

Артемов Е.Т. Восточное направление в российской экономической политике ХХ в. …. С. 24.

Dunmore T. The Stalinist Command Economy: The Soviet State Apparatus and Economic Policy. 1945–1953.

London, Basingstoke, 1980. S. 32.

Зубков К.И. Геоэкономические основания Урало-Кузнецкого проекта. С. 40.

полоса промышленного развития между Балтикой и Черным морем, а две другие стороны образовали все более сужающийся к востоку конус, упирающийся в Байкал. Исследователь относил формирование т. н. Волжско-Байкальской промышленной зоны к результатам советской политики индустриализации. Е.Т. Артемов пишет: «Важную роль также играли идеологические представления правящей элиты. Они мотивировали ряд действий, которые трудно объяснить даже геополитическими факторами». По мнению исследователей всех поколений, главное значение реализации промышленной политики на Урале в период 1917–1941 гг. состояло в том, что была создана вторая угольно-металлургическая база на Востоке страны. Вместе с тем, подчеркивая значимость создания Урало-Кузнецкого комбината, каждое поколение историков на первый план выдвигает те или иные аспекты.

Подчеркивая значимость создания Урало-Кузнецкого комбината, советские исследователи на первое место ставили политический аспект реализации крупного хозяйственного проекта. Они считали, что на этом примере были видны великие преимущества социалистического строя. В.Н. Зуйков писал: «Создание новой индустриальной базы дает убедительный пример неоспоримых преимуществ социалистического строя... Основным, ведущим и решающим звеном второго угольно-металлургического центра является Урал – старейший промышленный район страны, богатейший край нашей Родины. Определение Урала как главного звена нового индустриального центра было связано с тщательным анализом закономерностей развития советской экономики и состоянием науки». Советские исследователи отмечали экономический аспект реализации крупного хозяйственного проекта. По словам советского историка П.Г. Матушкина, «Коммунистическая партия к началу Великой Отечественной войны значительно преодолела отставание темпов развития Урало-Кузбасса. В целом, за период второй и третьей пятилеток тяжелая индустрия Востока развивалась быстрее других районов. По сравнению с 1913 г. крупная промышленность Северо-Запада выросла Hooson D..J..M. The Soviet Union: A Systematic Regional Geography. London, 1966. Р. 98–99.

Артемов Е.Т. Восточное направление в российской экономической политике ХХ в. …. С. 23.

Зуйков В.Н. Создание тяжелой индустрии на Урале (1926–1932). С. 52.

в 11 раз, Центра – в 12, а Урала – в 14, Западной Сибири в 29 раз».1523 Особенно выделялись успехи в развитии металлургической отрасли. А.С. Осинцев писал, что перевод уральской металлургии на минеральное топливо имел огромное историческое значение. В 1940 г. на Урале на минеральном топливе выплавлялось 86,8 % чугуна. По его словам, ускоренная реконструкция топливноэнергетического баланса уральской металлургии придала ей второе дыхание, вывела ее на передовые научно-технические рубежи мировой металлургии. Исследователи отмечают, что реализацией Урало-Кузнецкого комбината была решена проблема рационального размещения производительных сил в стране на основе комплексного использования экономического потенциала огромной территории. Советские историки писали, что с созданием Урало-Кузнецкого комбината «в восточных районах страны начала развиваться топливная и металлургическая промышленность, машиностроение, легкая промышленность, производство технических культур в сельском хозяйстве, расширялась сеть железных дорог и т. д. Таким образом, изменялись прежние и складывались новые пропорции между экономическими районами страны».1525 По словам В.Н. Зуйкова, «Урало-Кузнецкий комбинат путем широких многоотраслевых производственных связей вовлекал в хозяйственную систему огромную территорию Советского Союза, составляющую около трети СССР. В результате ликвидировалась сложившаяся диспропорция в размещении промышленности, и впервые в столь широком масштабе советский народ приступил к коренной перестройке экономической географии СССР». Исследователи доказывают, что в процессе разработки и реализации УралоКузнецкой программы была создана специфическая модель комплексного производственного развития огромного по своим масштабам региона. В советское время А.Г. Аганбегян и З.М. Ибрагимова писали, что «при проектировании основных объектов Урало-Кузнецкого комбината практически использовались Матушкин П.Г. Урало-Кузбасс. С. 375.

Осинцев А.С. Черная металлургия Урала. Свердловск, 1959. С. 31.

История социалистической экономики СССР: в 7 т. М.: Наука, 1976–1980. Т. 3. С.33.

Зуйков В.Н. Создание тяжелой индустрии на Урале (1926–1932). С. 51.

основополагающими в методологии системного подхода». Они указывали, что комбинат представал перед авторами технико-экономических обоснований как огромная по масштабам и сложная по внутренней структуре и внешним связям промышленная система. Советские исследователи признавали оборонное значение реализации крупного хозяйственного проекта. А.В. Бакунин и А.Э. Бедель писали, что «наличие враждебного капиталистического окружения единственного в то время социалистического государства требовало сжатых темпов построения тяжелой, в том числе оборонной, промышленности. Победа в Великой Отечественной войне была бы невозможна без индустриализации, без создания второй угольнометаллургической базы на Урале и в Сибири». М.А. Фельдман, основываясь на рассекреченных документах ЦСУ, привел данные о количестве предприятий и выпуске промышленной продукции в СССР, РСФСР и на Урале в 1940 г. По этим данным, стоимость произведенной продукции в СССР в ценах 1926/27 г. оценивалась в 138,7 млрд руб. В РСФСР на предприятиях было произведено продукции на 100,2 млрд руб., что составило 72,7 % от общесоюзного уровня. Современные исследователи А.В. Бельков и К.А. Заболотская отмечают политический, экономический, социальный и оборонный аспекты реализации проекта: «Положительное решение урало-кузнецкой проблемы оправдало себя как с точки зрения социально-экономического развития Уральского и Сибирского регионов, так и с точки зрения … повышения обороноспособности страны».1530 По мнению исследователей, в советское время были реализованы идеи, о необходимости которых говорили дореволюционные ученые: идея «маятника», идея рационального размещения производительных сил в стране и др.

Аганбегян А.Г., Ибрагимова З.М. Сибирь не понаслышке. М., 1981. С. 104.

Бакунин А.В., Бедель А.Э. Планирование промышленного производства Урала в реконструктивный период. С. 23.

Фельдман М.А. Промышленность и рабочий класс СССР перед началом Великой Отечественной войны // Промышленная политика в стратегии российских модернизаций ХVIII–ХХI вв.: материалы междунар. науч. конф.

Екатеринбург, 2006. С. 272.

Бельков А.В., Заболотская К.А. Изменение экономики и демографической ситуации в Кузбассе …. С. 243–244.

Д.В. Гаврилов пишет о том, что «Вторая мировая война убедительно подтвердила своевременность создания второй угольно-металлургической базы страны». исследователи подтверждают это фактом создания второй угольнометаллургической базы на Востоке страны, фундаментом которой стали крупнейшие металлургические заводы в Магнитогорске и Кузнецке (ныне Новокузнецк), причем первый из них работал на кузнецком угле, а второй – на уральской руде. Д.В. Гаврилов пишет, что в 1940 г. Магнитогорский и Кузнецкий металлургические заводы произвели 21,5 % общесоюзного чугуна, 19,4 % – стали, 19,6 % – проката, что составило 1,5 общесоюзной продукции черных металлов. По словам Г.Е. Корнилова, «в результате был создан новый индустриальный комплекс, располагавший собственной топливной и металлургической базой, центрами тяжелого машиностроения, химии, электроэнергетики, что привело к масштабным структурным сдвигам в экономике страны, заметно повысившим ее устойчивость. При этом была … апробирована специфическая модернизационная модель комплексного производственного развития, которая, базируясь на определяющей мобилизующей роли государства, использовалась в той или иной степени на протяжении всего советского периода». А.В. Бельков и К.А. Заболотская пишут, что в 1940 г. накануне Великой Отечественной войны в обоих регионах был создан мощный многоотраслевой индустриальный комплекс. На территории Кузнецкого бассейна в 1940 г. было добыто 22,4 млн т угля (в т. ч. 5,9 млн т коксующихся углей), 493,2 тыс. т железной руды. Производство продукции черной металлургии по сравнению с 1928 г.

выросло в 200 раз, в т. ч. производство чугуна в 274, стали – в 296, проката – в раз.1534 Были заложены основы металлообработки и машиностроения, продукция которых составила в 1939 г. более 8 % общесоюзного производства. На Урале Гаврилов Д.В. Три локомотива Урало-Кузбасса. С. 32.

Корнилов Г.Е. Исследования экономической истории Урала // Историческая наука и историческое образование как факторы гуманизации общества: сб. науч. ст. Екатеринбург, 2012. С. 27.

Бельков А.В., Заболотская К.А. Изменение экономики и демографической ситуации в Кузбассе …. С. 243–244.

заново создано тракторостроение, вагоностроение, производство металлургического и горного оборудования, электротехническое машиностроение.