«ПОЛИТИЧЕСКИЙ НАРРАТИВ: СТРУКТУРА И ПРАГМАТИКА (на материале современной англоязычной прессы) ...»

Вопрос заключается в том, в какой мере статьи политического содержания относятся к политическому дискурсу, а в какой – к дискурсу массово-информационному. Особенность языка политики в настоящее время состоит в том, что основной средой его существования является массовая информация [Карасик, 2002: www]. «Скорлупа» медийного дискурса становится всё более обычной для дискурса политического, позволяя политикам обращаться к народу. Различные виды текстов располагаются в виде шкалы по мере нарастания политического содержания. В таких текстах, как памфлет, фельетон, проблемная аналитическая статья (написанная журналистом), колонка комментатора, передовая статья, репортаж (со съезда, митинга и т.п.), информационная заметка, доминирует дискурс масс-медиа.

Политический дискурс же играет бльшую роль в интервью с политиком, полемике (теледебатах, дискуссии в прессе), политическом документе (указе президента, тексте закона, коммюнике), проблемной аналитической статье (написанной политиком), публичной речи политика.

Мы склонны относить к политическому нарративу исключительно формы, свойственные средствам массовой информации. Другими словами, такие текстовые формы, как политический документ и публичная речь политика, хотя и могут являться сложными дискурсивными образованиями, не относятся нами к политическому нарративу.

Комбинация политического дискурса с характеристиками и формами дискурса СМИ и составляет политический нарратив. Такое сочетание обусловливает основные признаки политического нарратива. Так, типичная структура политического нарратива представляет собой форму медийного дискурса (статьи в газетах, журналах, Интернете, теле- и радиопрограммы), в то время как содержание определяется полем политического дискурса.

Политический дискурс является основным источником историй политического нарратива, а дискурс средств массовой информации выступает в качестве формы репрезентации данных историй для широкой аудитории. Но на процесс репрезентации, или рассказывания историй в средствах массовой информации накладывается авторский отпечаток. Любой автор несёт в себе определённые культурные, этические и идеологические коды. Таким образом, можно преобразовать схему С. Чэтмана (см. рис. 7):

дискурс Обстановка СМИ Доминирование того или иного вида дискурса определяется целевыми установками автора либо тех лиц, которые стоят за ним. Когда целью является преимущественно информирование публики о событии, превалирует дискурс СМИ. Если же основной целью является влияние на общественное мнение, доминирующие позиции занимает политический дискурс. Тем не менее, «скорлупа» медийного дискурса будет присутствовать в политическом нарративе всегда, вне зависимости от установок автора.

Тексты различных жанров и различных типов дискурса являются актуальным предметом лингвистических исследований. Выделяются институциональные и бытовые типы дискурса, под которым нами понимается социально обусловленное языковое общение, включающее определённый набор прагматических установок и экстралингвистических факторов, рассматриваемое как целенаправленное социальное действие (социальный коммуникативный акт). В современной социокультурной реальности дискурсы взаимодействуют между собой, образуя сложные коммуникативные события междискурсивного характера.

Одним из универсальных средств представления действительности в речи является нарратив. Под нарративом мы понимаем зафиксированное в виде текста дискурсивное образование, пересказ серии взаимосвязанных событий (со своими героями/персонажами и авторами/рассказчиками), происходящих в определённых пространственно-временных рамках. Нарратив включает в себя два основных компонента: историю с её событиями и героями и нарративный дискурс, то есть форму представления истории. При этом нарратив является результатом пересказа историй, а не самими историями. Так, политический нарратив представляет собой изложение политических событий в средствах массовой информации.

Политический нарратив является междискурсивным образованием, сконцентрированных вокруг определённого политического события; формой, информации. Под политическим дискурсом и дискурсом средств массовой информации мы понимаем языковое общение, включающее определённый набор прагматических установок и экстралингвистических факторов, рассматриваемое как целенаправленное социальное действие (социальный соответственно. Политический дискурс является основным источником историй политического нарратива, а дискурс средств массовой информации выступает в качестве формы репрезентации данных историй для широкой аудитории.

Политический нарратив имеет ряд свойств, среди которых выделяются сюжетно-ролевая структура (переходящая, главным образом, из политического дискурса), протяжённость во времени и пространстве, множественность повествований. При взгляде на политический нарратив как на сложное коммуникативное событие становится возможным определить ситуацию и участников коммуникации. Использование ряда объективных критериев, таких как время и место события, действующие лица, взаимосвязи между событиями, позволяет выделить рамочные нарративы, а также суб-нарративы и мининарративы в рамках рамочных нарративов. В силу объективных исторических причин возможен переход одного нарратива в другой.

опосредованно в рамках дискурса СМИ и зафиксирован в медиа-текстах в виде определённых политических идей. Политический дискурс выполняет ряд функций в обществе. Политический дискурс имеет очень большой социальнополитический потенциал именно благодаря тому, что он является частью исключительно формы, свойственные средствам массовой информации.

Другими словами, такие текстовые формы, как политический документ и публичная речь политика, хотя и могут являться сложными дискурсивными образованиями, не относятся нами к политическому нарративу.

Сочетание политического дискурса с дискурсом СМИ (прежде всего, его институциональными формами) и составляет политический нарратив. Такое сочетание обуславливает основные признаки политического нарратива. Так, типичная структура политического нарратива представляет собой форму медийного дискурса (статьи в газетах, журналах, Интернете, теле- и радиопрограммы), в то время как содержание определяется полем политического дискурса.

ГЛАВА 2. ЖАНРОВЫЕ И СТРУКТУРНЫЕ

ОСОБЕННОСТИ АНГЛОЯЗЫЧНОГО

ПОЛИТИЧЕСКОГО НАРРАТИВА

2.1 Политический нарратив как гипертекст В предыдущей главе мы коснулись соотношения понятий «политический нарратив» и «сверхтекст». Нам представляется теперь возможным ввести также понятие «гипертекст» для целей описания политического нарратива. Чтобы не смешивать эти понятия, мы предлагаем развести понятия «сверхтекст» и «гипертекст» по их функционально-типологическим характеристикам.

Политический нарратив можно рассматривать как сверхтекст, то есть текстовую массу, объёмом более одного текста, объединённую одним политическим событием, в свою очередь, источником для порождения новых текстов в отдельных случаях. В то же время с функциональной точки зрения политический нарратив предстаёт как некий гипертекст.

«интертекст» и «гипертекст». Интертекстуальный характер англоязычного политического нарратива подробно рассмотрен в третьей главе нашей работы.

Проблема заключается в том, что тексты СМИ представляют собой не только произведения, осложнённые интертекстуальными включениями, но и являющиеся звеньями разветвлённой гипертекстовой массы. Понятие гипертекста трактуется по-разному в зависимости от направлений исследований. Термин гипертекст был введен в обращение Т. Нельсоном (Ted Nelson) в 1965 г. для описания документов (например, представляемых противоположность линейной структуре традиционных книг, фильмов и речи.

В.Л. Эпштейн даёт следующее определение гипертекста: «Гипертекст можно определить как нелинейную документацию, документацию, которая ветвится и взаимосвязывается, позволяя читателю исследовать содержащуюся в ней информацию, в последовательности, которую он сам выбирает» [Эпштейн:

www].

На Западе широко принят термин «нелинейная текстуальность» (nonlinear textuality), однако он также трактуется неоднозначно [Jacobsen: www].

Тем не менее, мы считаем возможным принять этот термин как одно из проявлений, или качественных характеристик гипертекста. Понятия «линейность» и «нелинейность» часто фигурируют в исследованиях гипертекста. Так, Н.А. Шехтман разграничил линейный текст (создаёт информацию, замкнут и имеет границы) и гипертекст (воспроизводит уже существующую информацию и является незамкнутой цепью пояснений, постоянно дополняется и уточняется) [Шехтман, 2005: 119, 124].

гипертекстовой информационной системы, часть из которых мы наблюдаем в политическом нарративе. Под структурным аспектом понимается то, что система должна иметь базу данных, состоящую из объектов двух видов: а) потенциально интересную для пользователей; б) дуг, представляющих структурные и семантические отношения, связывающие информационное содержание узлов. Функциональный аспект предполагает то, что создание гипертекста и навигация в нём пользователей является нелинейной деятельностью [Эпштейн: www].

Политический нарратив, будучи объединением множества статей в СМИ (а также сопутствующих им разговоров о политике, слухов, анекдотов), представляет собой информационную систему, состоящую из огромного количества информационных узлов и отношений между ними. Эти отношения носят двоякий характер. Во-первых, можно наблюдать отношения линейного характера, когда одно событие напрямую вытекает из другого, один герой истории напрямую связан с другим персонажем (см. рис. 8).

Во-вторых, широко представлены отношения нелинейного характера, когда взаимосвязи между разными событиями и героями нарратива выстраиваются в сложную структуру. Зачастую такие нелинейные связи проявляются по ходу развёртывания нарративообразующего события. Так, например, с появлением статей-разоблачений или статей, вскрывающих ранее неизвестные элементы политических событий, становится возможным установить (восстановить) информационные связи от последующего события к предыдущему или к первому, от периферийного узла к центральному или наоборот. В приведённой ниже схеме события политического нарратива о разоблачении организованной Президентом слежки за американцами обозначены знаком «+», а события, которые фактически произошли до разоблачения – знаком «–», позиция адресата в момент вхождения в нарратив (первого знакомства с ним) отмечена цветовым выделением (см. рис. 9):

Более того, в нарративе, как правило, присутствуют информационные отношения обоих порядков, осложняя процесс ориентации адресата (аудитории). На линейные отношения, которые связывают основные события нарратива, накладываются различные нелинейные связи. Так, в статье в The New York Times от 15 декабря 2005 года приводится история создания шпионской программы и организации слежки за американцами. Читатели получают возможность проследить за всей цепочкой событий во временной последовательности, хотя и в ретроспективе. Однако, некоторые читатели могли не читать данной статьи-разоблачения, а прочитать статью от 17 декабря, где подробно описаны основания для создания шпионской программы и даётся ссылка на разоблачение в той же газете, сделанное за два дня до этого. Более того, некоторая часть аудитории могла пропустить все эти статьи, а о скандале узнать уже в середине 2006 года, когда один из судов принял решение о незаконности организации слежки внутри страны. В таком случае схема ориентации аудитории в нарративе будет несколько иной (см. рис. 10):

При анализе статей политического нарратива мы столкнулись с тем фактом, что значительное их количество имеет своего рода «открытую»

структуру, то есть, в них присутствует формальное заключение, но подразумевается, либо прямо указывается на отсутствие событийного заключения. Статьи, как правило, оканчиваются на последнем из описываемых фактов или последнем событии. Авторы не делают специального заключения, в котором была бы высказана их точка зрения на происходящее, подытожены события или полностью обрисованы перспективы. Лишь сама логика повествования и действительности показывает, что на этом пока всё заканчивается, что ничего нового по этому поводу больше не сделано и не сказано, что представлены все из известных на данный момент фактов.

Это своего рода «техника телетайпной ленты», когда читатель черпает в каждом номере журнала или газеты определённую информацию, но она не является исчерпывающей или заключительной, за ней последует продолжение истории, смакование деталей и подробностей. Это показывает, что событие далеко от завершения и делать заключения ещё рано. Подобная техника сближает журнальный дискурс с газетным дискурсом новостной заметки.

Если взглянуть на всё многообразие статей в рамках того или иного политического нарратива, то можно отметить следующие моменты. С одной стороны, каждая статья может быть посвящена отдельному эпизоду и иметь формальные границы в виде чётко выраженных начала и окончания (заключения). С другой стороны, каждая из таких статей является элементом в цепочке статей, составляющих в своей совокупности единый политический нарратив. Отдельные статьи концентрируются на отдельных элементах крупного нарративообразующего события, на мелких событиях, объединяются в под-нарративы. Все вместе они объединены данным крупным событием, которое и составляет предмет рассматриваемого политического нарратива.

Ориентация адресата в политическом нарративе может носить как линейный, так и нелинейный характер. При линейном восприятии адресат последовательно отслеживает поступающую в хронологическом порядке информацию, выстраивая логические связи между информационными узлами.

При нелинейной ориентации адресат может провести дуги между несоположенными событиями (узлами), от последующего события к предыдущему, то есть «справа налево» или «по диагонали». Мы уже приводили выше пример, когда введение читателя в нарратив возможно с различных точек развития этого нарратива, и, соответственно, разными будут направления ориентации адресата в нарративе. Осложнённый характер современных политических нарративов предполагает сочетание этих двух способов для успешной ориентации адресата.

Гипертекстовый характер политического нарратива предполагает возможность свободного обращения к одним его элементам (информационным узлам) и игнорирования других элементов. Таким образом, политический нарратив представляет собой гипер-медиа-событие с множеством расположенных в нём информационных узлов (медиа-событий), восприятие которых возможно целиком и последовательно, либо частично и выборочно.

Итак, мы считаем, что политический нарратив представляет собой сложное дискурсивное образование гипертекстового характера с многообразием взаимосвязей между отдельными его единицами. Эти взаимосвязи обнаруживаются адресатом в ходе линейной и нелинейной ориентации в нарративе. Гипертекстовая структура политического нарратива также позволяет свободное и быстрое обращение адресата к различным информационных взаимосвязей между его элементами, с одной стороны, и одновременного присутствия различных узлов в едином медиа-пространстве, с другой стороны.

Под информационными взаимосвязями мы подразумеваем тематическую, причинно-следственную и иные виды связанности политического нарратива, наличие единых действующих лиц. Одновременное присутствие различных узлов нарратива в медиа-пространстве легче всего проследить на примере электронных версий печатных изданий. В них различные ключевые элементы нарратива (герои, события, медиа-события) выделяются в виде гиперссылок, что позволяет читателю свободно и нелинейно передвигаться по нарративу, подчас уходя далеко от основного события.

политического нарратива Дискурс СМИ обладает разветвлённой жанровой системой, включающей тексты различной жанровой природы [Желтухина, 2003: 134]. С точки зрения коммуникативного подхода, жанр определяется как «специфическая динамичная модель структурно-композиционной и языковой организации некоторой коммуникативной разновидности текстов с экстралингвистической основой, отождествляемая с текстом» [там же], «устойчивый тематический, композиционный и стилистический тип построения текста» [Труфанова, 2001:

56]. Основные жанровые группы в СМИ – информационная и аналитическая.

нарратива: журналисты излагают истории, приводят факты: Событие А – Событие Б – Событие В – … – Событие Я.

Аналитические жанры позволяют развить истории в преобразованные события, то есть события, осмысленные и интерпретированные журналистами.

Событийная цепочка обогащается комментированием: Событие А – Комментарий на событие А – Событие Б – Комментарий на событие Б – … – Событие Я – Комментарий на событие Я.

гипертекстовым образованием, поэтому данная цепочка может разрываться в произвольной форме за счёт вставок дополнительных комментариев и выдвижения в фокус внимания адресата какого-либо события, не находящегося в линейной последовательности по отношению к предыдущему событию.

Различные события носят неоднозначный характер, по-разному освещаются в различных СМИ. Иногда событие может быть незначительным в реальности, но его комментирование придаёт ему большую значимость в глазах аудитории.

Либо, наоборот, значительное событие может быть слабо проанализировано и выпадает из фокуса общественного внимания.

темпорально, позволяет выделить следующую жанровую структуру политического нарратива в институциональной коммуникации (в СМИ):

информационное сообщение, политический комментарий, интервью, публичное выступление в СМИ, открытое письмо, политическая карикатура.

Мы считаем возможным разделить все жанры политического нарратива на ядерные, околоядерные и периферийные. В основу такого разделения нами положен принцип участия СМИ в качестве жанрообразующей единицы. К ядерным жанрам следует отнести жанры информационного сообщения и политического комментария. Данные жанры составляют ядро нарратива, сообщая информацию и комментируя эту информацию в первой инстанции (журналистами) в рамках институционального дискурса СМИ. Политический нарратив представляет собой прежде всего сочетание новостей о политическом событии и комментариев на это событие в средствах массовой информации.

Новостное сообщение и политический комментарий взаимосвязаны. Первое является источником для второго, а второе нередко приводит к возникновению нового сообщения.

В печатных СМИ ежедневного характера (газеты) на первый план выходят новостные заметки. Аналитические статьи также могут присутствовать, особенно в «качественной прессе», например, в виде колонок редактора, подборок статей на злободневную тему. Аналитические статьи, очерки, интервью характерны для журналов. В электронных СМИ все виды медиа-текстов, функционирующих в рамках политического нарратива, можно также условно разделить на две категории: новостные сообщения и аналитические программы. При этом содержание медиа-текстов – новостных сообщений в той или иной форме перерабатывается в медиа-текстах – аналитических программах. Это же, впрочем, имеет место и в печатных СМИ.

Таким образом, можно выстроить цепочку функционирования различных категорий медиа-текстов (см. рис. 11):

околоядерным. Эти жанры объединены присутствием первого лица, то есть непосредственного участника политического нарратива. Интервью является, несомненно, жанром, принадлежащим полю дискурса СМИ, и определяется как «статусно-ориентированный, или институциональный дискурс, в котором его участники выступают как представители социальных институтов: СМИ, респонденты, аудитория СМИ» [Шевченко, 2006: 12]. Интервью может браться у политика-участника политического нарратива. В этом случае жанр интервью оказывается на стыке политического и медийного дискурсов. Также представителями политических институтов. Публичное выступление относится к полю политического дискурса, поскольку в этом случае происходит непосредственное обращение политика к адресату.

Существуют и различные периферийные жанры, которые могут быть задействованы в политическом нарративе (политическая карикатура, анекдот, открытое письмо), а также внежанровые образования бытийного характера (разговоры о политике, слухи). Такие жанры и образования являются реакцией на одно из событий нарратива и в то же время могут быть стимулом для следующего события. Жанр открытого письма в прессе встречается редко и более официален, нежели другие периферийные жанры. Жанр открытого письма является частным случаем публичного выступления. Разница между ними заключается в том, что с публичной речью выступают обычно политики или их официальные представители. Открытые письма, как правило, пишутся либо известными в стране людьми (не политиками), либо представителями аудитории СМИ (единолично или коллективно).

Разговоры о политике могут носить бытовой характер, и тогда они часто перерастают в слухи и домыслы по поводу того или иного политического события и его последствий. Изучению слухов и молвы в политической коммуникации в последнее время уделяется особое внимание [Осетрова, 1999:

www]. Слухи – это такой вид информации, который появляется спонтанно в силу информационного вакуума среди определённых слоёв населения, либо специально кем-то распространяется для воздействия на общественное сознание [Чурсова, 2003: www]. Молва функционирует как устный текст.

Однако в последнее время слухи могут использоваться в СМИ и облекаться, таким образом, в письменную форму. Также стоит отметить «объективную ретранслируемость» молвы. Заслуживает внимания и тот факт, что электронные и печатные СМИ оказывают всеобщую поддержку слухам в виде постоянных ссылок и цитат, и в свою очередь активно порождают новые разнообразные сплетни и слухи [там же; см. также Желтухина, 2003: 90].

Таким образом, слухи являются важной составляющей политической борьбы, пропаганды и рекламы.

На периферии политического нарратива присутствует политическая карикатура, представленная как в вербальной форме (выступления юмористов), так и в креолизованной форме (рисованная карикатура, комиксы). И политическая карикатура, и разговоры о политике ведут к появлению политических анекдотов, которые передают какое-либо событие или следствие этого события, поведение (типичное или уникальное) персонажей политического нарратива в краткой нарративной форме. Как отмечает М.А.

Кулинич, «шутки можно рассматривать как некие сжатые рассказы» [1998: 81].

В порядке иллюстрации можно привести один из таких политических анекдотов-рассказов, в юмористической форме показывающий низкий интеллектуальный уровень руководства страны и основной массы избирателей (см. Приложение 7).

Представим нашу классификацию жанров политического нарратива в виде следующей схемы (см. рис. 12):

Разговоры о политике нарратива является жанр разговоров о политике. При этом политический комментарий, будучи ядерным жанром нарратива, – тоже своего рода разновидность разговора о политике, только институционализированная в рамках института СМИ.

Исследуя политическую коммуникацию в СССР, С. Кордонский говорил о группах, выделенных в отношениях отождествления с государством и бытом, именуя их группами функционеров, диссидентов и обывателей [Кордонский, 1994: 72]. Каждый тип имеет свой жанр, ту языковую форму, которая идентифицирует положение носителя типологических свойств в социальной системе. Нам представляется возможным выстроить подобную систему и применительно к нашему исследованию. Представим собственную трактовку в виде таблицы (см. табл. 3):

Основные жанры в политической коммуникации Страты общества -ПОЛИТИКИ ФУНКЦИОНЕРЫ Официально- Информационно- Информационноинформационные аналитические сенсационные -ЖУРНАЛИСТЫ ОБЫВАТЕЛИ- Открытые письма Политические Политические

АУДИТОРИЯ

Серым цветом выделены жанровые образования, типичные для своих общественных слоёв. В то же время таблица отражает околоядерные и периферийные области (по степени удалённости от наименования страта в таблице). Так, для политиков околоядерными будут их выступления в прессе, а периферийными – интервью и разговоры политиков о политике. У журналистов можно выделить два околоядерных полюса: официально-информационные и информационно-сенсационные материалы. Наконец, для обывателя периферийными становятся открытые письма и политические анекдоты и карикатура.

В нашем исследовании мы останавливаемся на ядерных жанрах информационного сообщения и политического комментария. Эти жанры являются нарративообразующими, то есть такими, на которых строится политический нарратив в средствах массовой информации. Мы также сознательно отходим от рассмотрения этих жанров как функциональных стилей, поскольку основываемся на понимании политического нарратива как междискурсивного образования. Жанры новостного сообщения и политического комментария будут рассмотрены нами на материале текстов новостного и аналитического характера из газет, журналов и их электронных версий.

2.2.1 Ядерные жанры англоязычного политического нарратива 2.2.1.1 Жанр информационного сообщения Жанр информационного сообщения является одним из двух ядерных жанров политического нарратива. Новости составляют основу современного информационного пространства. Журналисты и редакторы выделяют среди приоритетных тем главные, чрезвычайные и прочие (или «лёгкие») новости.

В рамки жанра информационного сообщения мы включаем тексты с вариативными структурными и стилистическими особенностями, зависящими в первую очередь от канала передачи информации. Вариативность жанра представлена газетными сообщениями, новостными заметками в журналах, информационными сообщениями в Интернет-СМИ. Такие тексты передают фактологическую информацию о происходящем политическом событии. В сообщениях выделяются главные участники события, место и время действия.

Во многих случаях в текст информационного сообщения включается предыстория и возможные последствия события. Таким образом, в жанре информационного сообщения ярко видна нарративная структура события.

Новостные тексты в газетах представляют собой краткие сообщения, в которых последовательности. Новостные тексты в журналах и Интернет-СМИ представляют собой либо краткие информационные сообщения, либо статьи, соединяющие в себе элементы двух ядерных жанров – новостного и аналитического. При этом информационные сообщения представляют собой очевидные ключевые звенья нарративной цепи, по которым и определяется тот или иной политический нарратив.

Г.Г. Почепцов упоминает следующие характеристики новостей: могут мониторинговым характером, быть звеном в цепочке событий, могут разбиваться на части (анонс новости – изложение новости – комментирование окончательные итоги) [Почепцов, 2003: 146]. Рассматривая последовательность упомянутых частей новости, обращаем Ваше внимание на Приложение 8.

Анонс новости выражен заголовком («Ney Confident in Clearance in Abramoff Probe»), в котором сообщается о том, что сенатор Боб Ней уверен в оправдании по поводу своей вовлеченности в скандал вокруг Джека Абрамоффа. В первом абзаце (начале текста) излагается сама новость. Далее следуют дополнительные подробности и подводятся промежуточные итоги («Abramoff is negotiating a plea agreement with prosecutors, and a deal is expected by his Jan. 9 court date»).

Затем автор комментирует событие, широко используя многоголосие (цитирование мнений различных участников скандала). В комментарий включаются и дополнительные подробности события, раскрывающие отдельные элементы скандала, упомянутые в начале статьи («Ney disputed some details of allegations in Scanlon's plea agreement that claim Ney accepted bribes from Abramoff, including an expenses-paid golf trip to Scotland in 2002. Ney filed disclosure forms that listed a Republican policy group as financing the trip, but the group denies paying for it»). Наконец, в заключении автор статьи подводит окончательные итоги описываемого эпизода скандала.

Согласно К. Джеймисон и К. Кемпбеллу, событие, достойное освещения в СМИ, имеет пять главных признаков: «1) персонифицированное – случилось с реальными людьми; 2) драматичное, содержит конфликт, спор или даже насилие; 3) актуальное и конкретное, а не теоретическое или абстрактное; 4) новое или отступающее от нормы; 5) связано с темами постоянного интереса новостных масс-медиа» [Джеймисон, Кемпбелл: 258]. Многочисленные примеры из основных политических нарративов последних лет подтверждают этот тезис. Например, скандал, описанный в вышеприведённом примере, произошёл с реальными людьми, которые стали героями нарратива; содержал серьёзный спор о допустимом для конгрессменов поведении; суть событий была вполне реальной (подлинные примеры незаконного лоббирования, ставшие достоянием гласности). Другой скандал, «Моникагейт», произошёл с реальными людьми, которые стали героями нарратива; содержал серьёзный спор о допустимом для президентов США поведении, конфликт между частной жизнью главного лица страны и его общественной деятельностью и положением; суть событий была вполне реальной (отношения между Президентом и его секретаршей, имевшие место в действительности и ставшие достоянием гласности); такого рода события впервые стали предметом всеобщего обсуждения; темы политики и секса постоянно находятся в сфере интересов как масс-медиа, так и аудитории.

Сама по себе новость «обычно не является обособленным единичным событием. Новость – это процесс, который начался в недавнем прошлом, существует в настоящем и будет продолжаться в будущем. Следовательно, подоплёка новости и её контекст важны в той же мере, что и последующие сообщения» [Брайант, Томпсон, 2004: 258]. Здесь «новость» приближается к элементу «истории» нарратива. Нарративная история состоит из множества историй, каждая из которых является новостью в момент первичного сообщения. Но каждая последующая новость в одном и том же нарративе связана множеством не всегда очевидных нитей с предыдущими новостями, не со всеми, со всеми по-разному. Все вместе эти новости составляют большую нарративную историю. Каждая новость действует в контексте всего нарратива, а также создаёт свой контекст, который окажет влияние на последующие и даже предыдущие сообщения (при их переосмыслении или ретрансляции).

У. Хачтен также отмечает следующее: «Новость, как полезное общественное знание, состоит из множества элементов, отличающихся от молвы, пикантных историй, развлечения, слухов и, особенно, скандалов, хотя все они могут содержать в себе зачатки новостей и, к сожалению, очень часто медиареальности трудно найти такие «чистые» новости, которые бы были идеологические установки на сообщение. Многие политические нарративы являются скандалами и вовлекают в своё поле весь поток информации:

новости, слухи, пикантные истории, пропаганду, политический дискурс.

определённый возврат к предыдущему звену, то есть в каждом сообщении даётся предыстория или отсылка к предыдущим событиям. В первоначальном сообщении нарратива указывается информационный повод и последовавшая реакция сторон:

[1] Months after the Sept. 11 attacks, President Bush secretly authorized the National Security Agency to eavesdrop on Americans and others inside the United States to search for evidence of terrorist activity without the court-approved warrants ordinarily required for domestic spying, according to government officials.

“This is really sea change,” said a former senior official who specializes in national security law. “It’s almost a mainstay of this country that the N.S.A. only does foreign searches.” (The New York Times, Dec. 16 2005) Образ автора в новостном жанре предполагает нейтральное отношение к происходящему, которое должно проявляться в предоставлении лишь фактов.

Это является важнейшим признаком новостных сообщений как ядерного жанра институционального дискурса СМИ, и проявляется, в частности, в отсутствии грамматической формы первого лица, то есть голос Автора исключается на уровне грамматики. Вторым важным признаком новостного жанра является высокая информированность автора, которая выражается в привлечении целого спектра источников информации по данному поводу [Кочкин, 2003: www].

Следует указать на ряд особенностей, которые присущи современному жанру информационных сообщений. Во-первых, в самом информационном сообщении, как правило, указывается только один источник информации, которым выступает то или иное информационное агентство или действующее лицо политического нарратива (политик, пресс-секретарь политика). Вовторых, политическая ангажированность СМИ не позволяет избежать оценочной интенции даже в информационных сообщениях. Это проявляется как через набор различных номинаций или представление мнений конфликтующих сторон, так и через сам процесс отбора данного сообщения среди других сообщений. Ссылки на источники в жанре новостных сообщений отличаются высокой модальностью уверенности и достоверности. Авторский характер может присутствовать в силу того, что информационные материалы пишутся журналистами, имена которых указываются до или после основного текста статьи. Часто информационные материалы представляют собой деперсонифицированные сообщения от информационных агентств, где автором выступает коллективная организация.

Исследователи отмечают ещё две особенности новостных сообщений синтаксическом уровне: большее по сравнению с другими видами медиатекстов количество глагольных словосочетаний и широкая распространённость пассивных форм и конструкций [Добросклонская, 2005: 84]. В качестве примера мы проанализировали ряд статей в электронных версиях газет (см. Приложение 9), выбрав все словосочетания с глаголами и существительными. Роль глагольной синтагматики в информационном сообщении мы объясняем динамизмом новостей, которые призваны сообщать о происходящих событиях.

С помощью глагольных конструкций описываются различные события, а также вводятся цитаты. Примеры показывают ярко выраженную аттрибутивноописательную роль именных конструкций. С одной стороны, существительные в таких словосочетаниях указывают на объекты приложения действий, выраженных глаголами, с другой стороны, прилагательные и существительные в функции определения (занимающие, как правило, первую позицию в именных конструкциях) уточняют характер таких объектов.

На наш взгляд, широкое использование пассивных глагольных форм и безличных конструкций связано со стремлением к возможно более объективной подаче информации. Мы выделили две типичные группы использования пассивных форм в новостных текстах.

К первой группе относятся случаи употребления пассива для передачи информации без ссылки на источник:

[2] “We were promised help, but nothing happened ” General Shah Jahan Noori told the Financial Times. (FT.com, March 20, 2006) [3] Badakhshan was one of the provinces prioritised for alternative livelihood projects in 2005. (FT.com, March 20, 2006) Вторая группа представлена сообщениями, содержащими в себе скрытую ссылку на источник информации. Речь идёт о пассивных конструкциях с глаголами to inform, to know, to report, to say в качестве сказуемого при субъектном инфинитивном комплексе:

[4] The main target was understood to be members of al-Qa’eda. (Daily Telegraph, March 17, 2006) [5] The assault – which is expected to last several days – was directed at insurgents. (The Financial Times, March 17, 2006) По нашим наблюдениям, на лексическом уровне тексты информационных сообщений отличаются высокой степенью клишированности. Мы объясняем это тем, что новостной текст в англоязычной практике составлен из устойчивых смыслообразующих компонентов, которые регулярно воспроизводятся в медийных текстах данного жанра. В этом, как мы полагаем, проявляется противоречивость медийного текста. Как отмечают лингвисты, новостной текст соединяет в себе постоянное обновление и приверженность устойчивым формам выражения [Добросклонская, 2005: 106]. Наш анализ эмпирического материала подтвердил этот тезис.

На основе анализа текстового материала мы можем выделить несколько групп клишированных словосочетаний:

1. Именные клишированные словосочетания – названия (единичных объектов или организаций): US/American/British forces, US/American/British troops, the White House (=the US president and/or its Administration), the Bush/Blair administration, Gallup poll, the United Nations, the Security Council;

2. Именные клишированные словосочетания нарицательного характера: preemptive action, troubled area, a series of attacks, army units, public support, national security, civil war, sectarian violence, Iraqi leaders/officials, local officials/authorities, policy statement, military action, political process;

3. Глагольные клишированные словосочетания: to take control, to launch an attack, to spark violence, to dismiss suggestions/allegations, to have an impact on, to deliver a speech, to push close to war, to conduct raids, to present a problem, (reports) have emerged, to provide cover, to revisit plans.

Итак, на основании наших наблюдений мы считаем возможным сделать вывод о том, что информационным сообщениям в англоязычной прессе присущи следующие основные характеристики: высокая насыщенность всеми типами клишированных словосочетаний, широкое использование пассивных форм глагола, усиленная роль глагольной синтагматики. Информационные сообщения отличаются одновременно высоким динамизмом и глубокой степенью детализированности.

2.2.1.2 Жанр политического комментария Жанр политического комментария встречается во всех видах печатных средств массовой информации, но наиболее полно представлен в журналах.

Коммуникативная цель данного жанра сочетает в себе информативность и оценочность. Как считает М.Ю. Кочкин [2003: www], с одной стороны, цель политического комментария состоит в том, чтобы вскрыть подоплёку происходящих событий, расставить не всегда очевидные широкой публике акценты; с другой стороны, ярко выражена цель формирования мнений аудитории по тому или иному конфликтному вопросу. При этом соотношение эмоционального и рационального, форма подачи материала и спектр употребляемых языковых средств может достаточно широко варьироваться.

Мы считаем, что политический комментарий субъективнее, чем новостное сообщение, поскольку сочетает информацию с оценкой и анализом. Кроме того, в результате наблюдений нами отмечено, что в жанре политического комментария можно свободнее обращаться и с самой информацией, отбирая из новостных сообщений только то, что автор считает нужным прокомментировать. Задача комментария состоит в предоставлении проблемы в широком контексте и мнения обозревателя. Поэтому мы склонны относить данный жанр к интерпретирующим.

Тексты политических комментариев в печатных СМИ отделены от информационных материалов с помощью вербального (публикуются под заголовками news analysis, opinion, comment) и позиционного маркирования (на отдельных страницах после первой, информационной, части газеты). В еженедельных общественно-политических журналах политический комментарий составляет основу политической части этих СМИ, поскольку собственно кратких новостных сообщений там нет, а все новости недели анализируются в текстах аналитического характера.

Политический комментарий носит индивидуально-авторский характер.

Это может быть комментарий журналиста, политика, экономиста, политолога, мнение редактора (editorial comment, editor’s page, editor’s column). Среди текстов данного жанра не выявлено таких, где бы не было указано имя автора – конкретного лица.

Наши наблюдения показали, что фактор коммуникативного прошлого для политического комментария обусловлен предыдущими текстами, как правило, новостными. Событийное содержание реализуется в перечислении фактов, в своём большинстве уже известных по текстам информационных сообщений, и в их последующем комментарии с попыткой анализа и прогноза. Языковое воплощение варьируется в зависимости от характеристик языковой личности автора, характеристик и политической ангажированности того или иного средства массовой информации.

В качестве примера рассмотрим комментарий в газете The Guardian по поводу второй избирательной кампании Джорджа Буша (см. Приложение 10). В данном отрывке автор приводит слова и мнения нескольких людей, которые в большинстве случаев прямо названы (George Bush, Richard Clarke, James Goodby and Kenneth Weisbrode). В некоторых случаях источник называется не по имени (a European official) или неопределённо (the Bush crowd). В комментарии приводятся ссылки на ряд прецедентных текстов, послуживших источниками коммуникативного прошлого (a State of the Union clip, the Republican National Committee ad, the State of the Union Address, ABC News, the New York Times, the Financial Times). Автор передаёт слова источников, как в прямой, так и в косвенной речи, а также приводит цитаты из других информационных источников в косвенной речи. Такое разнообразие характерно для текстов политических комментариев, особенно в «качественной» прессе. Данный приём позволяет авторам создать многостороннюю картину действительности или её иллюзию.

Практически все исследователи сходятся во мнении о том, что высокая степень эмотивности и конфликтности политических нарративов часто побуждает публицистов к использованию военной метафорики при описании событий. Наши наблюдения полностью подтверждают данный тезис, что и будет продемонстрировано в Главе 3.

На данном примере мы видим и важную роль соединений с экспрессивнооценочными коннотациями (a comforting message; his cold, clammy hand; the metastasising al-Qaida; the resurgent Taliban; the vicious attacks on Americans;

poor Turkey; his Hobbesian gloom; unnecessarily dimmed). Такие словосочетания и конструкции выходят на первый план в текстах политического комментария в силу его оценочности и субъективности авторской позиции. Если задачей информационных сообщений являлся беспристрастный пересказ событий, то задачей политического комментария является оценочный анализ этого события.

2.3 Сильные позиции текстов англоязычного политического нарратива как маркеры ориентации адресата Мы считаем необходимым остановиться на некоторых структурных особенностях текстов англоязычного политического нарратива, поскольку такие особенности оказывают значительное влияние на ориентацию адресата в нарративе. Структурные характеристики текстов, в том числе и текстов СМИ, достаточно хорошо изучены в отечественной и зарубежной лингвистической науке. Поэтому нам представляется возможным описать те из них, которые представляют интерес в свете нашего исследования, а именно сильные позиции текстов. Мы считаем такие текстовые позиции ключевыми маркерами ориентации адресата в текстах, а следовательно в нарративе.

Согласно Т.А. ван Дейку [1989а: 130-131], в западной культуре главенствует нарративная схема формальной организации текста. Среди основных категорий такой организации текста можно выделить категорию краткого содержания, которая состоит из заголовка и вводки. У. Лабов предлагает выделить следующие структурные типы нарративных конструкций:

резюме, или начало, в котором кратко сообщается весь ход событий нарратива;

ориентировка, дающая информацию о времени и месте событий нарратива, его участниках и первоначальном поведении; осложнение, сообщающее о следующем действии в рамках нарратива; кода и заключение [Labov 1997:

www].

применительно ко всему нарративу. В каждом нарративе присутствует начальный элемент – событие, которое послужило поводом развития макрособытия. Данный начальный элемент содержит в себе основных или первоначальных участников, закрепляет нарратив темпорально и локально.

Приведём пример из скандала с американским лоббистом Джеком Абрамофф (основные вехи нарратива подчёркнуты). Скандал разгорелся летом 2004 года, когда Джек Абрамофф и Майкл Сканлон были уличены в получении крупных сумм от индейских племён для лоббирования их интересов в Конгрессе. Деньги передавались конгрессменам, преимущественно от Республиканской партии.

Речь шла об удивительно крупных суммах.

[6] Former powerhouse lobbyist Jack Abramoff and public relations entrepreneur Michael Scanlon are the focus of widening investigations this summer, one by Congress and the other a criminal probe involving five federal agencies. A criminal task force of investigators from the FBI, Internal Revenue Service, the Justice Department's public integrity section, the National Indian Gaming Commission and the Interior Department inspector general's office is looking into payments Abramoff and Scanlon received from an array of clients, including 11 wealthy Indian tribes that operate gambling casinos, according to officials familiar with the investigation.

(Washington Post, July 16, 2004) При развитии событий нарратив разрастается и осложняется. Скандал развивался с переменным успехом на протяжении нескольких месяцев, пока в середине 2005 года снова не привлёк к себе внимание широкой публики.

Выяснилось, что Абрамофф имел тесные связи с командой президента Буша.

[7] In President Bush's first 10 months, GOP fundraiser Jack Abramoff and his lobbying team logged nearly 200 contacts with the new administration as they pressed for friendly hires at federal agencies and sought to keep the Northern Mariana Islands exempt from the minimum wage and other laws, records show. Abramoff, a $100,000-plus fundraiser for Bush, is now under criminal investigation for some of his lobbying work. His firm boasted its lobbying team helped revise a section of the Republican Party's 2000 platform to make it favorable to its island client. (USAToday, May 7, 2005) Затем был арестован представитель Белого дома, Дэвид Сафавиан, на которого оказывалось давление со стороны следствия, чтобы он помог следствию в деле Абрамофф. В октябре 2005 года Сафавиану предъявили обвинения в препятствии работе следственной группы. Наибольшую остроту скандал вокруг Абрамофф приобрёл в декабре 2005 года, когда несколько сенаторов и политиков публично заявили о том, что они сожалеют, что принимали деньги от Абрамофф.

[8] Former Christian Coalition leader Ralph Reed says he regrets funding an antigambling campaign with money from indicted Washington lobbyist Jack Abramoff's casino-owning clients. (Associated Press, Dec 16, 2005) [9] Rep. Bob Ney of Ohio, a focus of the criminal investigation into Jack Abramoff's lobbying, says he's had no conversations with the Justice Department and believes its probe will clear him of any wrongdoing. (FOX News, Dec 25, 2005) Наконец, наступает некое событие, которое завершает мега-событие, а соответственно, и весь нарратив. Абрамофф признал свою вину и согласился сотрудничать со следствием.

[10] Former high-powered lobbyist Jack Abramoff pleaded guilty Tuesday to conspiracy, fraud and tax evasion charges, agreeing to cooperate in a federal corruption probe in Washington. (CNN, Jan 3, 2006) В данных примерах нарративные элементы (или структурные типы) выделяются при анализе всего политического нарратива. У каждого политического нарратива есть начальное событие, осложнение (развитие событий), кода или кульминация (наиболее острый момент и развязка) и заключение (подведение итогов и выводы из основного, нарративообразующего события).

С другой стороны, структурные типы, выделенные У. Лабовым, также могут представлять собой ориентиры при анализе непосредственно текстов статей, составляющих политический нарратив, или описывающих мегасобытие. Так, в каждой статье присутствует резюме, формально выраженное заглавием. Ориентировка формально выражается в виде подзаголовка, или, в тех случаях, когда подзаголовок отсутствует, в начале текста как сильной позиции. Основная часть статьи является осложнением, рассказывающим о событии в деталях. Наконец, в статьях есть кода и заключение (последнее, правда, факультативно). В ходе анализа статей нами выявлен ещё один структурный тип, или категория, – ретроспекция. Абсолютное большинство статей содержит в себе упоминание предшествующих событий, приведших к настоящему событию. В качестве примера можно привести следующую статью [11]:

Ex-Lobbyist Is Focus of Widening Investigations Резюме Ориентировка relations entrepreneur Michael Scanlon are the focus of Осложнение a deadline of this week for responses to subpoenas it has also are looking into ties. The Washington Post reported Ретроспекция Ретроспекция any financial stake in Scanlon's business.

Ретроспекция Indian gambling, officials said, has grown from a $ Ретроспекция million-a-year industry in 1988 to a $16 billion industry today.

Заключени е group makes it easier for federal investigators to take on larger One person said the areas of interest ranged from foreign lobbying clients to billing practices involving the tribes and whether there were efforts to illegally fix tribal elections. He also Scanlon and their firms had with some members of Congress.

Таким образом, можно утверждать, что газетно-журнальный текст представляет собой четырёхчастную структуру, включающую такие обязательные структурно-композиционные категории, как заголовок, вводная часть, основная часть и заключение [Алещанова, 2000]. Вводная часть может представлять собой подзаголовок, либо начало текста.

Остановимся подробнее на так называемых сильных позициях текста, а именно заголовках, подзаголовках, начале и окончании. Важно, чтобы начало текста содержало основную информацию, поскольку часто внимание читателей привлечено к заголовкам и первым абзацам. Поэтому общим правилом является представление важной информации в начале сообщения. Это правило влияет не только на общую тематическую или схематическую организацию сообщения, но и на порядок предложений в абзацах. Мы пришли к выводу о том, что основная информационная нагрузка ложится на интродуктивный блок (заголовок, подзаголовок/вводка, начало статьи), который содержит все важнейшие компоненты сообщения в концентрированном виде.

В ходе нашего исследования выявилась некоторая трудность в разграничении подзаголовка, аннотации-врезки и вводки – категорий, упоминаемых различными лингвистами. Нам представляется необходимым чётко разделить данные структурные категории.

Мы считаем возможным выделить категории Заголовка, Подзаголовка, Аннотации-Вводки. Эти категории присутствуют в текстах информационных сообщений и политических комментариев в англоязычных газетах, журналах и их электронных версиях, а также в текстах Интернет-СМИ. Упомянутые категории, однако, могут отсутствовать в текстах других жанров, которые мы оставляем за рамками нашего исследования.

2.3.1 Подзаголовок / вводка Нам представляется необходимым начать рассмотрение сильных позиций текста именно с подзаголовков и вводок, поскольку эти категории требуют разграничения и более точного описания. Такой порядок также позволит избежать путаницы в определениях при рассмотрении заголовков и их связи с началом текста. Мы выделим подзаголовки и отдельную категорию «вводка», показав структурное разнообразие внутри сильной позиции, располагающейся между явно маркированными заглавием и началом текста.

П о д з а г о л о в о к представляет собой отдельное предложение или словосочетание, не связанное с заглавием знаками препинания, а также отделённое от верхнего элемента (заглавия) и нижнего элемента (вводки) бльшим междустрочным интервалом. Под в в о д к о й мы понимаем введение в текст статьи, напечатанное, как правило, жирным шрифтом и отделённое от заглавия/подзаголовка и начала статьи бльшим междустрочным интервалом. Вводка, будучи аннотацией статьи, состоит из нескольких предложений. Такие вводки характерны для журнальных статей. В ходе исследования нами были выделены следующие три структурных типа:

1) заголовок + подзаголовок + начало статьи [12] Заголовок Подзаголовок Начало 2) заголовок + вводка + начало статьи [13] Заголовок Вводка Clinton routs his foes and wins his Senate trial. But his real Начало 3) заголовок + начало статьи [14] Заголовок Начало Анализ материала показал наличие трёх структурных типов организации вводного блока (заголовок/подзаголовок/вводка/начало текста), в котором имеются обязательные (заголовок, начало) и факультативные (подзаголовок, вводка) элементы. Наблюдается варьирование факультативных элементов в текстах различных печатных СМИ. Подзаголовок характерен для оформления вводного блока в газетных текстах, а вводка – в журнальных текстах. Однако, подзаголовок встречается и в оформлении вводного блока в журнальных текстах. Далее, нами установлено, что подзаголовок может входить в вводный блок как информационных сообщений, так и политических комментариев, тогда как вводка характерна для текстов политических комментариев.

2.3.2 Заголовок Заголовок является компонентом текста, тесно связанным с другими компонентами этой системы, занимающим стилистически сильную позицию, называющим текст и дающим первоначальную информацию о нём [Манькова, 2001: www].

Заглавие является важной частью начального стимула. От того, насколько привлекательным, заманчивым, интригующим, побуждающим будет название, во многом зависит и то, будет ли продолжено чтение статьи или нет. Например, журнал Newsweek опубликовал статью под заголовком Bush in the Bubble, поместив на обложке фотографию президента в мыльном пузыре. Фотография в необычном ракурсе, несомненно, заставит читателя открыть журнал, а интригующий заголовок может заинтересовать.

Некоторые исследователи отмечают, что «оставаясь элементом текста, заглавие в то же время способно функционировать как самостоятельная единица, метонимический заместитель текста» [Веселова, 1996: www]. Или, словами И.В. Саморуковой, «заглавие эквивалентно всему произведению, есть его аббревиатура» [2002: www]. Вполне возможно считать, что заглавия, а иногда и краткие подзаголовки, выполняют те же функции, что и призывы, имеют ту же форму (краткая и идиоматическая) и влияют на общественное мнение. Призывы характерны для тоталитарных режимов (Китай, СССР, социалистические страны и диктатуры). Там, где призывы не находят широкого применения (западные страны), либо там, где они вышли недавно из широкого употребления (Россия), их функцию выполняют заглавия статей в газетах, журналах и онлайн-изданиях. Заглавия остаются мощным средством политического убеждения и формирования политических взглядов, то есть так называемой политической «обработки». Поэтому, для целей нашего исследования, можно уравнять понятия призывов, идеографов и заглавий. По мнению Синь Лу, идеологические установки проявляются «через политический язык призывов» [Xing Lu, 1999: 490]. Такие идеографы создаются политиками, политтехнологами или журналистами с целью изменения и контролирования общественного сознания. Политические призывы далее рассматриваются в качестве «объективного средства убеждения, повышения политической сознательности и организации определённых культурных установок» [там же].

По нашим наблюдениям, заглавие текста является маркированной сильной позицией текста благодаря своим экстралингвистическим характеристикам: позиционному (отстоит от первого абзаца; допускает включение в этот промежуток дополнительных сведений, подзаголовков, вводок) и шрифтовому (жирный шрифт) выделению по отношению к остальному тексту. Нами установлен тот факт, что графическое оформление заглавий главных статей (feature stories) в американских еженедельных журналах сходно с оформлением заголовков в британских таблоидах: крупный шрифт, позиционирование во весь разворот, использование цветовых контрастов, размещение заглавия рядом с фотографией или непосредственно на фотографии/рисунке. Такой приём позволяет легко привлечь внимание читателя, удержать его, отделить одну статью от другой, а также выделить главный материал номера от остального содержания.

Заглавия часто обладают добавочной экспрессивностью (Accused Soldier Paints Scene of Eager Mayhem: «живописание сцен с увечьями» контрастирует с «желанным» характером нанесения этих увечий), могут создавать подтекст (Tourists and Torturers показывает двойственный характер пребывания американских войск в Ираке: они пришли в страну на время, как туристы, но при этом становятся мучителями/палачами), иронически контрастировать с сюжетом (Inside the Magic Bubble предваряет статью о положении дел в высших эшелонах власти, которые иронически представлены в виде магического пузыря), пародировать какое-нибудь другое заглавие (Starr at War может трактоваться как пародийная аллюзия на серию фильмов Star Wars) и т.п.

Для заголовков англо-американской прессы характерна пассивизация, зачастую с опущением агента [Toolan, 2001: 223]. В случае с употреблением действительного залога в заглавиях на первое место выходит активный герой, за которым следует указание на действие, которое он произвёл, а в последнюю очередь герой, испытывающий на себе действие, производимое активным героем: Army questions translator in Iraq abuse; Senators press Bush to release all images. При пассивизации страдающий герой помещается в фокус внимания, а активный герой может быть удалён из предложения. Мы можем не узнать из заголовка об том, кто совершил действие, но в пассивной конструкции пострадавшая сторона становится темой предложения, то есть выводится на передний план: Translator questioned by army in Iraq abuse; Bush is pressed to release all images (by senators).

Нами установлено, что в заголовке может актуализироваться категория связности. Происходит это, в основном, за счёт повтора заглавных слов в тексте. Так, в статье “The Art of the Leak” слово leak и его производные leaking, leaked, to leak повторяются 11 раз и, кроме того, подкрепляются словами, близкими в семантическом плане: drips, torrents. Нечто подобное наблюдается и в статье “Drip Drip Drip”. В ней мы находим слова leak (9 раз, включая и производные), flood, swamp, flush out, liquid (story), to flow, river (по одному разу). Все эти слова объединены, сходны по своей семантической основе, так как все они описывают, в своих первоначальных значениях, что-то, связанное с водой. Русские их соответствия: утечка (информации), наводнять, затоплять, поток, промывать (но, также, и вспугнуть), водянистая/мокрая история, река.

Таким образом, заданное в заголовке слово «пронизывает» весь текст, связывает его.

Нам представляется возможным разделить заглавия на три группы в зависимости от степени транспарентности (прозрачности), то есть степени («полупрозрачными») и нетранспарентными («непрозрачными»). К первой группе мы относим заголовки, которые полностью раскрывают тему статьи, не требуют (хотя и не исключают) подзаголовков различного типа и вводки, объективно понятны среднестатистическому читателю данного издания. Ко второй группе относятся заголовки, не позволяющие в полной мере судить о содержании статьи, либо не уточняющие до конца, какой из аспектов темы будет затронут. Такие заглавия, как правило, сопровождаются подзаголовками и вводкой. Заголовки третьего типа представляют собой абстрактные высказывания, либо, даже при упоминании действующего лица, не дают представления о том, с какой стороны будет обыгран этот образ. Здесь действует так называемый «принцип тезауруса», то есть важность наличия полученного сообщения», «согласованной информации об используемых кодах» [Кузнецов и др., 1999: 84].

Можно привести массу примеров различных заголовков статей в рамках нарратива «Клинтон-Левински» с вводками. Так, ясно, что в статье «The Art of the Leak» пойдёт речь об истории мастерства утечек информации в американской политике, поэтому здесь вводка даже и не понадобилась.

Название другой статьи «Why Clinton Won» также ясно указывает на то, что автором будут рассмотрены причины победы Клинтона в битве с Конгрессом.

И вводка, в данном случае, лишь кратко резюмирует основные, по мнению авторов, из этих причин: What saved the president at trial? An intriguing mix of polls, senatorial pride and, as usual the excesses of his enemies. Другие примеры транспарентных заголовков и подзаголовков или вводок к ним (даны через косую черту):

[15] The Press and the Dress / The anatomy of a salacious leak, and how it ricocheted around the walls of the media echo chamber.

[16] The Survivor / He’s done it again. Born lucky, smart and reckless, Bill Clinton routs his foes and wins his Senate trial. But his real reckoning – the one with history – is still to come.

[17] Could Clinton Still Settle with Jones?

Рассмотрим теперь группу семитранспарентных заголовков. Так, заголовок «Eyes on the Oval» даёт понять, что речь пойдёт о ком-то или о чёмто, имеющем возможность следить за тем, что происходит в Белом доме.

Вводка поясняет заголовок: Clinton secretary Currie, subpoenaed by Starr, could be the first crack in Clinton’s stonewall defense. Другой заголовок «Drip Drip Drip» наводит на мысль, что речь в статье пойдёт о чём-то текучем, и по ассоциации мы можем понять, что это не что иное, как утечка информации, что и подтверждает подзаголовок: Leaks swamp the White House, which fights back by blaming the flood on (that’s right) Ken Starr. Также совершенно очевидно, что в статье под заголовком «Getting Back to Monica» читатель вновь столкнётся с главной героиней скандала, но то, по какому поводу дело вернулось к Левински, становится ясно лишь из подзаголовка: After a monthlong sideshow, Kenneth Starr’s investigation returns to the main event. Другие примеры семитранспарентных заголовков и подзаголовков или вводок к ним:

[18] The White House goes to war [19] No Deal / The judge throws out Lewinsky’s immunity deal, which puts her right back in Starr’s crosshairs. What will he do next to make her tell him what she knows?

[20] Is There a Way Out? / The search is on for someone who can find a punishment that fits the crime, and then sell it to all sides.

Примером нетранспарентного заголовка может служить «Turning Up the Heat», из которого нельзя понять, о ком пойдёт речь, поскольку «накалить обстановку» мог кто угодно: и президент, и Стар, и Левински, и Конгресс.

Только подзаголовок даёт правильный ответ, причём не только о том, кто накалил обстановку, но и о том, как он это сделал: By grilling Monica’s mom, Ken Starr lays the groundwork for his very reluctant star witness. Другие примеры нетранспарентных заголовков и подзаголовков или вводок к ним:

[21] When you’ve a moment, Bill / There’s a world waiting for America’s attention [22] Over to you, Bill / The White House puts on a brave front as Lewinsky finally appears on Starr’s center stage and another Tripp prop is revealed.

[23] Outrageous Fortune / The slings and arrows of sex and politics have not dented Clinton’s high ratings. Is it a new kind of Teflon, or do foes just lack the right weapon?

Конечно же, критерии разделения заголовков на группы в зависимости от степени их транспарентности зачастую субъективны. Один и тот же заголовок может быть прозрачен для одного читателя и непрозрачен для другого. Процент «прозрачности» выше для «внутренней» аудитории, то есть для тех читателей, которые живут в той же стране, где разворачиваются события данного нарратива. Также степень «прозрачности», несомненно, выше среди тех, кто постоянно следит за этим нарративом, знает его героев и основные событийные вехи по информационным сообщениям. Поэтому среди факторов, объективно влияющих на отнесение заголовка в той или иной группе, можно отнести упоминание героев нарратива, мест действия, фактологической информации.

Однако, как видно из примеров семитранспарентных заголовков, высокая метафоризация (The Lone Starr Hearings; The White House goes to war; Case Dismissed) и аллюзивность (Clinton’s Pyrrhic Victory) не затрудняют понимание при прочих равных условиях.

2.3.3 Начало и окончание текста Начало статьи должно содержать необходимые предварительные сведения о времени и месте действия, его участниках, а иногда и о предшествующих событиях. Структурно начало текста может совпадать с первым абзацем, либо с несколькими первыми абзацами. Первый случай характерен для журнальных статей, второй – для газетных сообщений, в которых, как правило, начальная информация различного характера разбита на несколько мелких абзацев длиной в одно-три предложения. Рассмотрим несколько примеров из нарратива «Клинтон-Левински»:

[24] "Eyes on the Oval":

Her eyes seemed to say, DON'T HIT me. Her shoulders were hunched and her forearms raised, as if to ward off a blow. When Betty Currie became the object of a terrifying media scrum last month, after testifying before Kenneth Starr's grand jury in Washington, she looked for all the world like an innocent victim caught in the teeth of scandal. But last Friday the world learned that Currie has some teeth of her own.

[25] "Getting Back to Monica":

In the annals of Clintonian scandal, March 1998 may be remembered as a month of sideshows: the rise and fall of Kathleen Willey; a putative White House plot to smear Ken Starr's deputies; a wave of supposed Clinton paramours rising from the files of the Paula Jones case; a campaign-plane flight attendant named Cristy Zercher who says she was groped by Clinton but came so late to the party that her tabloid story fetched only about $50,000. But now, 11 weeks after the independent counsel began his search for misbehaviour and cover-up, the scandal is finally circling back to where it began – Monica Lewinsky.

Из этих примеров видно, что первые абзацы дают необходимую информацию об участниках событий: Бетти Карри (1), Моника Левински (2);

времени события: прошлая пятница (1), сейчас, спустя 11 недель после начала расследования (2); и о предшествовавших событиях: дача Карри показаний перед судом присяжных в прошлом месяце и последовавшая за этим охота со стороны СМИ на секретаря Клинтона (1), череда скандалов вокруг Билла Клинтона в марте 1998 года (2).

В некоторых статьях первый абзац не даёт такой основной информации, а порой вообще описывает не относящиеся к основному событию действия, но всё же давая в конце абзаца намёк-связку []. В других случаях экспозиция растянута на два абзаца, причём главная идея может быть высказана именно во втором абзаце []:

[26] "Drip Drip Drip":

As midnight came and went on Thursday at the White House, the honored guests, all starched and silked, indulged in some good food and stargazing – at the President and the men who want to be President and the men who play Presidents in the movies. For one brief shining moment, the capital's obsession melted away. There was gentle encouragement from Elton John: "Can you feel the love tonight?" Bill and Hillary Clinton, told they should retire by 12, danced well past their bedtime to old favorites with new meanings: "I Heard It Through the Grapevine".

[27] "The Press and the Dress":

In a story with no shortage of lurid details, news that Monica Lewinsky may have kept a dress stained from sex with President Clinton was in a class by itself. For fans of the prurient, it offered the tale of a woman so smitten by a sexual encounter that she vowed to keep the most unseemly of souvenirs. For the prosecution-minded, it promised hard DNA evidence. And for those hoping to see the powerful humbled, it introduced a pulse-racing new phrase: presidential semen. "Monica's Love Dress", as "the New York Post" dubbed it, fast became a staple of water-cooler talk and latenight comedy. "Politically Incorrect" 's Bill Maher said a survey of newspaper readers found it "the news story they least want explained by a pie chart."

But despite its high nervous-giggle factor, the dress was always a legitimate subject for journalistic inquiry. Physical evidence of this kind is used frequently in prosecuting crimes. And the media that ran the story generally had what appear to be credible sources attesting that Lewinsky has at least boasted of the existence of such a dress. Nevertheless, the dress story provides a window on the tough judgement calls about facts, and sources of facts, that must be made in reporting difficult-to-confirm stories in today's lightning-paced media environment. And it shows the occasional slipups that occur as a story reverberates through today's journalistic echo chamber, changing slightly each time it is reported.

Проанализировав первые абзацы, мы установили несколько типов начала текста применительно к журнальным статьям. Основным критерием их выделения послужил характер повествования (как важной для нарратива характеристики). Повествование может быть информационно-насыщенным или информационно-ненасыщенным, ретроспективным или комментирующим. В зависимости от характера повествования мы выделили следующие типы начал:

1. Информационно-повествовательные начала, в которых описываются события или явления, являющиеся центральной темой статьи. Причём, описание даётся в более или менее хронологическом порядке. Авторы таких статей с первого или со второго предложения переходят к изложению фактов, к описанию действий центральных персонажей нарратива или их ближайшего окружения. Данные начала статей содержат информацию, прямо релевантную главной теме статьи.

[28] "When you've a moment, Bill":

At least the rest of the world, it seems, loves America's sexually troubled president.

On September 21st, as the president's videotaped testimony to Kenneth Starr's grand jury was being televised across the country, the United Nations General Assembly in New York welcomed Bill Clinton with rhythmic clapping and a standing ovation. A day later, on a farewell visit to the White House, South Africa's President Nelson Mandela underlined the point: he would not desert "a friend of South Africa and Africa". Similar sentiments came from Britain's Tony Blair and Germany's Helmut Kohl, who last weekend told "Die Zeit" that the public scrutiny of Mr Clinton's relationship with Monica Lewinsky "is something – and I don't use the expression casually – that makes me vomit."

рассказывается о каких-либо посторонних, сопутствующих событиях или явлениях, зачастую лирического, бытового или романтического плана. В таких случаях главное действующее лицо может вводиться в текст мимоходом, либо автор обращается к той стороне деятельности героя, которая напрямую не связана с основным событием. Это своего рода описание персонажа «на отдыхе». Сюда может также вводиться описание внешности героя, каких-либо черт его характера и так далее. Такое начало содержит информацию, но другого рода, нежели в информационно-повествовательном виде начал, не прямо релевантную относительно главной темы статьи, периферийную информацию.

[29] "No Deal":

Great celebrity photographers have a way of making their subjects feel loved, so when Monica Lewinsky slipped into a little black dress and danced barefoot in the Pacific for a "Vanity Fair" shoot with Herb Ritts, it was the next best thing to a seaweed wrap and full-ego message. "She's not feeling good about herself, and she's depressed," explained her lawyer William Ginsburg, who had told reporters "her libido" was suffering. "She's been imprisoned like a dog for four months, and she's angry at all the gossip writers who say trashy things about her. The Press and gossip columnists are all snakes, always making things up. So yes, I pamper her when I can.

It was a way of saying, "Honey, you're beautiful and sweet, and we want the world to know." " [30] "Drip Drip Drip":

As midnight came and went on Thursday at the White House, the honored guests, all starched and silked, indulged in some good food and stargazing – at the President and the men who want to be President and the men who play Presidents in the movies. For one brief shining moment, the capital's obsession melted away. There was gentle encouragement from Elton John: "Can you feel the love tonight?" Bill and Hillary Clinton, told they should retire by 12, danced well past their bedtime to old favorites with new meanings: "I Heard It Through the Grapevine".

3. Ретроспективно-аллюзивные начала содержат ссылки на события из исторического прошлого, имеющие какие-либо параллели с настоящими событиями. В этом случае автор выбирает какой-либо эпизод из мировой истории и приводит его в качестве вступления к повествованию о настоящих событиях. При этом вполне очевидно, кого из нынешних персонажей имеет в виду автор. Подобные начала обладают высокой степенью метафоризации, чрезвычайно оживляют общий серьёзный тон статьи, служат дополнительным средством привлечения внимания читателей. Редкость таких начал усиливает их эффект.

[31] "The White House goes to war":

At the height of hostilities between Rome and Carthage, Cato the Elder could not keep quiet. Every diatribe he delivered in the Senate ended with the words "Delenda est Carthago" – "Carthage must be destroyed." Cato's battle cry incited the Romans to invade northern Africa, burn Carthage to the ground and plough salt into the enemy soil. Although James Carville, Bill Clinton's devoted pit-bull and strategist, may not (yet) be advocating such extreme measures, his hatred of the Republican establishment is no less venomous. With Catonian zeal, Mr Carville declared on September 27th that he would "roll into battle" against Newt Gingrich, the House speaker, a man he has characterised across the land as "a sanctioned, certified, adjudicated and confessed liar". It is all part of a larger White House strategy to villianise the president's foes. Evidently, Mr Clinton's period of contrition is over.

В данном примере проводятся аллюзивные параллели с эпизодом из истории Древнего Рима. Соратник Б. Клинтона сравнивается с Марком Порцием Катоном, готовым наброситься на врагов Рима (Президента). Высокая степень метафоризации обеспечивается частотностью военной метафорики.

4. Ретроспективно-повествовательные начала также отсылают читателя к прошлому, но, в отличие от ретроспективно-аллюзивного типа, к прошлому, непосредственно предшествовавшему главному событию. В таких началах не содержатся аллюзии на исторические аналогии. Подобный приём служит для краткого суммирования или напоминания о тех событиях, явлениях или действиях героев, которые произошли непосредственно перед главным событием, привели к нему, подготовили его. Такой способ позволяет читателям освежить в памяти то, о чём они читали ранее. Отбор событий и персонажей, упоминающихся здесь, равно как и выбор языковых средств, конечно, влияют на то, чтобы читатель вспомнил только то, что выгодно автору. Таким образом, рассматривая этот тип, можно заметить, что в цепочке статей такие начала могут служить сильным способом выборки «уместного» материала и создания определённого политического образа события.

[32] "Getting Back to Monica":

In the annals of Clintonian scandal, March 1998 may be remembered as a month of sideshows: the rise and fall of Kathleen Willey; a putative White House plot to smear Ken Starr's deputies; a wave of supposed Clinton paramours rising from the files of the Paula Jones case; a campaign-plane flight attendant named Cristy Zercher who says she was groped by Clinton but came so late to the party that her tabloid story fetched only about $50,000. But now, 11 weeks after the independent counsel began his search for misbehaviour and cover-up, the scandal is finally circling back to where it began – Monica Lewinsky.

5. Авторские рассуждения. В таких началах содержатся общие рассуждения автора на тему статьи, его рефлективный анализ событий или общие замечания, вводящие предмет дальнейшего описания [], объяснительные замечания по поводу дальнейших событий или причин вовлечённости автора / героя в конфликт / событие [], общие рассуждения по поводу следствий или побочных явлений центрального события [] и так далее. В подобных случаях частотно повествование от первого лица, будь то автор статьи-журналист (пример ) или автор-герой нарратива (пример ).

[33] " The Art of the Leak":

If we've learned anything so far from the mess in the White House, it should be that it's against human nature to keep a secret, to bottle up that delicious piece of information that will astonish with its salaciousness or confound with its improbability. Monica Lewinsky blabbed on for hours to Linda Tripp. Tripp blabbed to Lucianne Goldberg. And so on, until the lawyers for Paula Jones and then the independent counsel got wind of this tale. Now we all know.

В данном отрывке автор-журналист отождествляет себя с аудиторией и ведёт повествование от первого лица (we).

[34] "Why are we talking?":

Because my client Monica Lewinsky has been subjected to a campaign of leaks questioning her reliability and sensibility. She has been raked over the coals by every single person with an interest, either close or remote, in this case. My whole media campaign and my decision to do this article have all been designed to demonstrate that my client is a responsible young woman who speaks the truth but got caught in the web of a complicated government conflict, orchestrated and engineered by people with a political and personal agenda. No one is funding her. No one is standing behind her. No one cares about her except us. And we have to tell the story.

Автором выступает адвокат М. Левински, и повествование идёт от первого лица (I/my).

[35] "The Press and the Dress":

In a story with no shortage of lurid details, news that Monica Lewinsky may have kept a dress stained from sex with President Clinton was in a class by itself. For fans of the prurient, it offered the tale of a woman so smitten by a sexual encounter that she vowed to keep the most unseemly of souvenirs. For the prosecution-minded, it promised hard DNA evidence. And for those hoping to see the powerful humbled, it introduced a pulse-racing new phrase: presidential semen. "Monica's Love Dress", as "the New York Post" dubbed it, fast became a staple of water-cooler talk and latenight comedy. "Politically Incorrect"'s Bill Maher said a survey of newspaper readers found it "the news story they least want explained by a pie chart."

But despite its high nervous-giggle factor, the dress was always a legitimate subject for journalistic inquiry. Physical evidence of this kind is used frequently in prosecuting crimes. And the media that ran the story generally had what appear to be credible sources attesting that Lewinsky has at least boasted of the existence of such a dress. Nevertheless, the dress story provides a window on the tough judgement calls about facts, and sources of facts, that must be made in reporting difficult-to-confirm stories in today's lightning-paced media environment. And it shows the occasional slipups that occur as a story reverberates through today's journalistic echo chamber, changing slightly each time it is reported.

В данном примере превалируют общие рассуждения в the Present Simple Tense и the Past Simple Tense. Простое прошедшее время используется для описания предыстории в первом абзаце, а простое настоящее время – для рассуждений о том, что часто происходит в таких случаях, как история с платьем Левински и её освещение в прессе.

Что касается окончания текстов газетно-журнальных статей, можно отметить, что окончание важно, прежде всего, в текстах политического комментария, поскольку именно в окончании содержится основной вывод анализа политического события, венчающий комментирование.

Таким образом, мы можем сделать вывод, что сильные позиции текстов политического нарратива играют важную роль в качестве маркеров ориентации адресата. Это, прежде всего, относится к вводному блоку (заглавие, подзаголовок, вводка, начало текста). Вводный блок играет главную роль в ориентации адресата (аудитории) в текстах политического нарратива.

Заключение является важным рамочным элементом, представляя особой один из ключевых элементов в текстах политических комментариев.

Политический нарратив представляет собой сложное коммуникативное образование, гипертекст, состоящий из множества конкретных текстов, объединённых определённым политическим событием. Гипертекстовый характер политического нарратива предполагает многообразие взаимосвязей между отдельными его элементами с возможностью свободного обращения к одним его элементам (информационным узлам) и игнорирования других элементов. Эти взаимосвязи обнаруживаются адресатом в ходе линейной и нелинейной ориентации в нарративе. Гипертекстовая структура политического нарратива также позволяет свободное и быстрое обращение адресата к различным информационным узлам и единицам нарратива в силу наличия информационных взаимосвязей между его элементами, с одной стороны, и одновременного присутствия различных узлов в едином медиа-пространстве, с другой стороны.

Тексты политического нарратива представляют собой совокупность открытых образований. Имея формальное композиционное оформление в виде начала (включая заглавие) и окончания, они включены в единый нарратив и являются отдельными его звеньями. Ни один из текстов какого-либо политического нарратива не может быть признан фактически закрытым в силу того, что он – лишь часть общего рассказа. Даже финальные тексты нарратива не всегда закрывают данный нарратив, поскольку многие нарративы переходят из одного в другой с временным перерывом или без такового.

Жанровая структура политического нарратива включает в себя жанры различных дискурсов. Прототипными, то есть типичными для дискурса СМИ, являются жанры информационного сообщения и политического комментария.

К околоядерным жанрам можно отнести жанры интервью и публичного выступления. Остальные жанры, такие как разговоры о политике, слухи, анекдоты, открытое письмо, политическая карикатура следует относить к периферийным жанрам политического нарратива. Жанры новостного сообщения и политического комментария представляют собой ядро политического нарратива. Они же являются основными звеньями нарративной цепи, вокруг которых вращаются все остальные жанры.

В рамки жанра информационного сообщения мы включаем тексты с вариативными структурными и стилистическими особенностями, зависящими в первую очередь от канала передачи информации. Вариативность жанра представлена газетными сообщениями, новостными заметками в журналах, информационными сообщениями в Интернет-СМИ. Такие тексты передают фактологическую информацию о происходящем политическом событии. В сообщениях выделяются главные участники события, место и время действия.

Во многих случаях в текст информационного сообщения включается предыстория и возможные последствия события. Таким образом, в жанре информационного сообщения ярко видна нарративная структура события.

Жанр информационного сообщения в современном политическом нарративе характеризуется также тем, что, наряду с информативной коммуникативной целью, приобретает и оценочную интенцию. Данная интенция реализуется как на объективном языковом уровне (модальность номинаций и разная степень экспликации доводов противоборствующих сторон), так и на субъективном уровне отбора информационных сообщений для публикации.

следующие основные характеристики: высокая насыщенность всеми типами клишированных словосочетаний, широкое использование пассивных форм глагола, усиленная роль глагольной синтагматики. Информационные сообщения отличаются одновременно высоким динамизмом и глубокой степенью детализированности.

Жанр политического комментария можно рассматривать в качестве характеризуется применением широкого спектра языковых приёмов. В языковой реализации жанра политического комментария используются общие лингвориторические приёмы: авторские метафоры, спекулятивные апелляции к прецедентным текстам, риторические приёмы, характерные для выступления на митинге, мифологизация оппонента. Основными особенностями текстов политического комментария в англоязычных печатных СМИ являются высокая степень оценочности, наличие большого количества экспрессивных элементов, привлечение множества источников информации для подтверждения точки зрения автора и для дальнейшего комментирования, авторский характер комментария.

Жанр разговоров о политике является наиболее продуктивным периферийным жанром политического нарратива. Разговоры о политике несут функцию сублимации социальной агрессии, а также функцию регулирования политического процесса. При этом политический комментарий представляет собой институционализированную форму разговоров о политике.

Важную роль в политическом нарративе играют и жанры публичного выступления и открытого письма, которые различаются лишь авторами и формой подачи. Авторами публичного выступления являются политики, а с открытыми письмами выступают, как правило, известные люди. Средства массовой информации являются первичным каналом передачи открытых писем и лишь вторичным каналом передачи, или каналом трансляции, публичных выступлений.

Тексты политического нарратива представляют собой четырёхчастную структуру, включающую заголовок, вводную часть, основную часть и заключение. Вводная часть может представлять собой подзаголовок, либо начало текста.

Так называемые сильные позиции текста – заголовок, подзаголовок, начало и окончание статей – несут на себе основную коммуникативную нагрузку, концентрируя смысловые акценты статьи, а также привлекая внимание читателей. Сильные позиции текстов политического нарратива играют важную роль в качестве маркеров ориентации адресата. Это, прежде всего, относится к вводному блоку (заглавие, подзаголовок, вводка, начало текста). Вводный блок играет главную роль в ориентации адресата в текстах политического нарратива. Заглавия выполняют ряд функций, основными из которых являются информативная, рекламная и идеографическая, и сближаются с политическими призывами или лозунгами. Заглавия могут быть классифицированы в зависимости от их коммуникативного характера (транспарентные, семитранспарентные, нетранспарентные).

Подзаголовки являются факультативным компонентом композиции. В журнальных статьях (значительно реже в газетных) выделяется также категория вводки.

Начала текстов могут быть разделены в зависимости от характера повествования на информационно-повествовательные, неинформационноповествовательные, ретроспективно-аллюзивные, ретроспективноповествовательные и авторские рассуждения. Окончание важно, прежде всего, в текстах политического комментария, поскольку именно в окончании содержится основной вывод анализа политического события, венчающий комментирование.

ГЛАВА 3. ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ

ОСОБЕННОСТИ АНГЛОЯЗЫЧНОГО

ПОЛИТИЧЕСКОГО НАРРАТИВА

3.1 Политический образ в СМИ. Метафора как основное средство создания политического образа в англоязычном политическом нарративе. Основные метафорические модели англоязычного политического нарратива При описании прагмалингвистических особенностей англоязычного политического нарратива нас будут интересовать в первую очередь стилистические средства создания политических образов. В типологии речевых стратегий («специфических способов речевого поведения, осуществляемых под контролем «глобального намерения»») построение образа отнесено к типу прагматических стратегий [Иссерс, 2003: 104, 193; Иссерс, 1996: www].

На Западе анализ политической риторики имеет многолетнюю традицию, а процесс построения образа (image building) является предметом специальных научных исследований. Более того, результаты этих исследований впоследствии ложатся в основу рекомендаций, апробируемых в период предвыборных кампаний, парламентских дебатов и так далее [Cline 2003;

Edelman 1988; Entman 2004; Fogleman, Widnall; Hall, Cappella 2002; Jamieson, Waldman 2004; McLeod, Detenber 1999; Parry-Giles, Parry-Giles 1999; Дубра 2001].

В рамках нашего исследования мы подразумеваем под о б р а з о м целостный портрет политического деятеля, события или действия со всем набором присущих им качеств или ролей в политической коммуникации, как это представлено в средствах массовой информации. С о з д а н и е представления политических деятелей и событий через определённые образы, что позволяет соответствующим образом расположить их на «понятийной карте» и создать определённую политическую картину для массового потребителя.

Особое значение в средствах массовой информации приобретает работа по созданию образов политиков или корректировке их существующих образов в политической борьбе. Механизм формирования образа в процессе массовой коммуникации широко используется, например, в предвыборных кампаниях.

По мнению Е.И. Шейгал, «для обывателя, не читающего политические документы, не знакомого с оригинальными текстами речей и выступлений, воспринимающего политику преимущественно в препарированном виде через СМИ, политика предстаёт как набор сюжетов» [Шейгал, 2004: 66]. Эти сюжеты составляют базу политического нарратива. «Нарративный подход позволяет рассматривать роли политического нарратива как «типовые персонажи, выполняющие определённые функции в развитии сюжета» [Пропп, 2001]. В сознании потребителя массовой коммуникации все политические деятели предстают как типизированные персонажи, выполняющие основные функции в развитии сюжета политической жизни. Именно в силу образности восприятия политики особую роль при описании политических событий играет метафора.

Метафора признаётся важнейшим риторическим приёмом, играющим особую роль в публицистике. Мы полагаем, что для современного англоязычного политического нарратива характерна высокая степень метафоризации. Метафора обычно определяется как скрытое сравнение, осуществляемое путём переноса названия с одного предмета на другой на основе общности какого-либо признака и выявляющее, таким образом, какуюнибудь важную черту второго предмета [Арнольд, 2002: 124; Кузнец, Скребнев, 1960: 13]. Изучением метафоры занимались многие учёные на протяжении нескольких столетий, но до сих пор взгляды на природу метафоры остаются порой неоднозначными. Применительно к политической коммуникации заслуживают внимания исследования [Белозёрова а; Бушев; Дитрих а; Дитрих 1999; Жуков 2001; Каслова; Кобозева 2001; Панченко 1999; Сыров 1998;

Чудинов; Чудинов 2001; Kilgore; Lakoff 1990; Lakoff 1992].

Мы полагаем, что прагматический заряд метафорического представления действительности в СМИ позволяет решать сразу несколько задач как политикам, так и журналистам.

Проанализированный нами корпус исследовательского материала составил около 200 метафор. Наиболее частотными оказались метафоры войны (68%), далее следуют метафоры театра (17%), спортивные метафоры (15%).

При исследовании основных метафорических моделей создания политического образа в англоязычном политическом нарративе мы считаем возможным прибегнуть к методу анализа фреймов. Мы выделили три основных образных сферы (источника метафорической экспансии), концептуальную сферу-объект (направление метафорической экспансии) и её концептуальные поля. В нашем исследовании исходными образными сферами-источниками наиболее часто выступают «ВОЙНА», «СПОРТ» и «ТЕАТР». Сферой-объектом в нашем исследовании является сфера политики. В зависимости от вида политического нарратива, возможны различные концептуальные поля внутри данной сферы, например, «ВЫБОРЫ», «СКАНДАЛ» и так далее.

Одним из наиболее распространённых нарративов является нарратив о выборах. Многочисленные исследователи нарратива «выборы» (в широком смысле) и конкретных нарративов, связанных с избирательными кампаниями (в узком) отмечают, что борьба за голоса избирателей чаще всего концептуализируется как война, спортивное состязание и театральное действие.

Вообще, метафоры войны, театра и спорта наиболее частотны в большинстве политических нарративов. Соответственно, образные сферы «Война», «Театр», «Спорт» выступают в качестве субстрата сфер понятийных. Сфера политики является сферой-объектом для любого политического нарратива, а её концептуальным полем в данном случае выступает поле «Выборы».

3.1.1 Военная риторика в англоязычном политическом нарративе.

Метафорическая модель «Война» / «Борьба»

Военная риторика имеет значительный удельный вес в политическом дискурсе многих лингвокультурных общностей. Она широко используется для инициирования и «освящения» реальных войн путём кампании подготовки и оправдания через СМИ. Совершенно естественно обилие военной лексики и риторики, употреблённых в своём прямом значении, в нарративах о войнах и реальных военных действиях. С одной стороны, СМИ предоставляют информацию «из первых рук» (предоставленные военным командованием) изза небольшого количества альтернативно ориентированных источников информации. С другой стороны, СМИ доносят до аудитории и характеристики событий, ярлыки для различных ситуаций и явлений, первые мнения и последующие комментарии [Жуков, 2001: www].

Военная же риторика не менее широко используется и в политических кампаниях, не связанных с военными действиями, например, в предвыборной борьбе. Постольку поскольку политические действия предполагают борьбу, военная риторика включается в политический дискурс и, соответственно, в дискурс СМИ. При этом, под военной риторикой мы подразумеваем также всякие стилистические средства, включая аллюзии на военные действия, их участников, а также дополнительный материал (фотографии, карты, графика с комментариями).

Дж. Лакофф и другие учёные справедливо отмечают, что метафорическая модель может служить эффективным орудием для манипулирования общественным сознанием [Lakoff, 1990; Bennett, 1996; Cunningham, 2003; Edy, 1999; Herman, Chomsky, 1988]. Представим, что граждане страны А на протяжении длительного периода времени ежедневно и в любых средствах массовой информации сталкиваются со следующим типом информации о стране Б, которая может быть расположена на другом конце света:

(а) Президент/правитель/strongman/dictator страны Б сравнивается с Гитлером.

(б) Любая форма политической оппозиции в стране Б подавляется (oppressed), при этом, страна А считается демократическим обществом с набором демократических ценностей.

(в) Режим (regime) в стране Б предположительно разрабатывает оружие массового уничтожения (weapons of mass destruction).

(г) Режим (regime) в стране Б спонсирует международный терроризм (international terrorism), при этом, страна А недавно пострадала от серии террористических ударов (terrorist attacks).