«СТРАТЕГИИ СОЦИАЛЬНОЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ: ВЛИЯНИЕ КРИЗИСА Часть 1 Москва, 2009 ПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ Председателя правления Института современного развития Юргенса Игоря Юрьевича СТРАТЕГИИ СОЦИАЛЬНОЭКОНОМИЧЕСКОГО ...»
Существует огромная потребность в международной координации мер по противодействию рискам и разрастанию кризиса.Отдельные страны проводят разную политику и придерживаются разных подходов к преодолению кризиса. Это существенно повлияло на скорость и масштабы распространения кризиса. Гармонизация национальных мер в отношении банков, испытывающих трудности во время кризиса, также была бы полезной. Сейчас основные усилия ведущих стран направлены на выработку решений, основанных на едином понимании природы кризиса и путей его преодоления. Такая позиция отвечает и интересам России, заинтересованной в создании ясной сбалансированной международной финансовой системы с прозрачными регулирующими механизмами. С этой целью необходимо (см. Приложение):
В решениях «Группы 20» упоминается одинаковой подход к регулированию инструментов национальными и зарубежными рынками, но не ясны способы выполнения этого призыва.
— сосредоточить основные усилия экспертов на анализе усложнившихся финансовых продуктов и рынков и финансовых инноваций;
— выработать единое понимание кризисных процессов и способов их идентификации не только между властями разных стран, но и между властями и бизнесом, что может быть достигнуто за счет прямых контактов регуляторов с советами директоров и топ-менеджментом компаний;
— наладить постоянный обмен информацией и сотрудничество с целью координации действий, гармонизации законодательства и регулирующих мер.
Полезным шагом для принятия таких решений была бы реализация предложения Д. А. Медведева, предложенного на встрече в Вашингтоне, о создании «Комиссии гуру», которая могла бы выработать свои предложения для «Группы 20». В ее работе, особенно при международном составе крупных бизнесменов, могли бы учитываться интересы многих стран, что было бы хорошей «психотерапией» для измученных рынков. Примеры таких комиссий в истории были и довольно успешные – в частности комиссия Джозефа Кеннеди в начале 30-х годов по реформе финансовых рынков для Президента Ф.Д.Рузвельта. Это тем более важно, что американские и международные регуляторы нуждаются в авторитетной помощи для восстановления доверия бизнеса и населения в надежность предлагаемых рецептов лечения от кризиса.
Нерешенной проблемой остается легитимация любых решений в области реформы мировой финансовой архитектуры. В 1944 г. страныпобедителли во Второй мировой войне на конференции в Бреттон-Вудсе не испытывали проблем с оппозицией. Сейчас мы предвидим мучительный поиск компромисса между традиционными регуляторами, допустившими обвал рынков, и новыми влиятельными игроками в мировой экономике.
Перенос решений «Группы 20» на весну дал время для того, чтобы новая американская администрация определилась со своими приоритетами, и все вместе уточнили масштабы кризиса. Судя по озвученным предложениям новой администрации США, американцы готовы идти на существенное увеличение доли крупных развивающихся стран в международных финансовых институтов в обмен на увеличение их капитала и повышение роли МВФ как глобального регулятора (Prepared Statement by Treasury Secretary Tim Geithner in Advance of G-20 Finance Ministers and Central Bank Governors Meeting (11.03.2009)). Но с другой стороны это оставляет финансовые институты мира в условиях острой фазы рецессии без долгосрочного видения способов выхода в новый режим и будущих требований. В этом заложена опасность сокращения требований к будущей архитектуре под фактически развивающиеся процессы, прежде всего в финансовом секторе США – угроза «возврата в колею». Среди многих проблем, которые требуют решения в мире корпоративного контроля и финансов, стоило бы не забыть и о способе контроля над менеджерами. Видимо, придется наконец отходить от Уолл-стритовского критерия ежеквартальных финансовых отчетов и динамики биржевых курсов как критерия успешности фирмы, ее рейтинга и вознаграждения менеджеров в пользу более долгосрочных критериев..
На Европейском континенте с его «старомодными» финансами больше стабильности по сравнению с англо-саксонскими странами.
Возможно, это будет первый кризис в мире со снизившимися (в отличие от 1975 г.), но относительно высокими ценами на энергоносители. Привычные перепады цен на экспортные товары и колебания доходов развивающихся стран перестали быть приемлемой платой за «кризисное саморегулирование» рынка. Сильное обрушение сырьевых цен в ходе нынешнего кризиса привело бы к сильной дестабилизации положения многих стран, сокращению капиталовложений и выходу на новый виток роста цен в недалеком будущем.
В России дискуссия о реформе финансовой системы только начинается – ее придется перестраивать как под нужды развития страны, так и под ожидаемые изменения в мировой финансовой архитектуре. Можно ожидать в течение данного кризиса усиление роли государственных и полугосударственных инструментов финансирования, банков развития.
Произойдет примитивизация финансов (проектное финансирование, государственные гарантии и т. п.) во всем мире и ограничение вложений в политически мотивированные проекты. Все же в долгосрочном плане менее спекулятивный, но достаточно открытый и энергичный частный финансовый сектор вновь станет средством ускорения развития, в том числе новых отраслей и инноваций. И в огромной мере будущее финансового сектора будет определяться тем, сможет ли американская бюджетная и финансовая система выработать подходы к восстановлению лению своей устойчивости. Перед США стоит сложнейшая задача начать восстановление внутренней сбалансированности финансовой системы (рост сбережений населения и сокращение бюджетных дефицитов) в условиях тяжелой рецессии. Это будет нелегко, поскольку будет сдерживать потребительский спрос и импорт, затягивая рецессию или выход из нее. Но сохранение старой модели выхода из кризиса: рост потребления в кредит и экспорта при низком курсе доллара и нулевых ставках рефинансирования, – отбросило бы мир назад в тот период, когда формировался «порох» текущего финансового кризиса.
График 6. Норма сбережений семей, корпоративные прибыли и дефицит государственного бюджета США, % ВВП, 1970–2007 гг.
В этой сфере интересы американской финансовой элиты находятся под наибольшей угрозой в отношении фактического состояния финансовой системы и ее работоспособности в условиях быстро углубляющейся рецессии. Одновременно масштаб вызова лидерству США в области регулирования финансовых рынков, сохранения позиций доллара, национальных финансовых институтов оказалась перед вызовом кризиса доверии вообще и угрозой реформ системы (формальной или по факту эволюции) в пользу европейских, нефтяных интересов или интересов Китая.
При определении новой мировой архитектуре возникнет несколько критически важных проблем: устойчивости валют и валютных курсов;
поддержания ликвидности мировой кредитной системы, проблемы финансово неустойчивых и просто бедных стран. И среди них проблема финансирования больших международных инфраструктурных и энергетических проектов, способов организации и использования валютных резервов экспортеров. Кто управляет большими проектами и свободными финансовыми ресурсами, тот и определяет направления их использования, критерии отбора, понимание рисков, воздействие на эффективность через финансовый контроль. Влияние на отбор, финансирование и реализацию «глобальных инвестиционных проектов» будет определять характер развития мировой экономики, географической конфигурации.
Это будет ключевым моментом глобального экономического порядка (“governance”).
Существующие международные финансовые институты руководствуются сложившимися доктринами развития, которые не были особенно эффективны в последние десятилетия. Общая организация потоков сбережений в мире также создала дополнительные риски.
Разумеется, кредитные институты развивающихся стран несовершенны и не всегда эффективны. Круговорот сбережений из развивающихся стран: сначала в западные финансовые институты и инструменты и потом назад в форме кредитов, – оказался рискованным для обеих сторон. Совершенно недостаточно усилий было предпринято для совершенствования и укрепления кредитно-финансовых систем в ведущих странах, располагающих значительными сбережениями. Сложившийся общий поток сбережений развивающихся стран как источника финансирования роста развитых стран указывает на фундаментальные дисбалансы в мировой экономике и серьезные недостатки в действующей финансовой архитектуре.
6. Послекризисное восстановление – от угроз к возможностям.
Кризис приходит как «угроза», но для наиболее дальновидных он становится «возможностью». Большой системный кризис в нестабильном мире – это сигнал о необходимости глубокой сознательной кооперации для решения глобальных проблем человечества. Экономисты обычно пытаются построить модели поведения игроков, стран и компаний на базе рациональных финансовых и практических интересов, определяемых достаточно просто и узко. Потом они жалуются на вмешательство политики или нерациональность политиков, подрывающих оптимизацию процесса принятия решения. Что должно быть принято во внимание в сфере финансирования роста и потребления, достижения энергетической безопасности и «ощущения энергетической безопасности», восстановления доверия к финансовым институтам, чтобы соблюдались интересы основных игроков и никто не оставался с такими потерями, которые толкали бы его на блокирование активности остальных. Видимо, ответ лежит в снижении политических амбиций и приоритетов элит. Последние вынуждены обеспечивать как поддержку бедным слоям общества ряди социально-политической стабильности, так и создавать такую повестку дня деятельности для среднего класса, которая была бы созвучна его современному видению мира в развитых демократиях. Но средний класс представляет собой достаточно разнородное образование, которое в различных комбинациях поддерживает цели тех или иных сегментов своих элит. Чрезвычайно много будет зависеть от того, насколько реалистичны будут элита и насколько критично средние слои, образованная часть общества будет воспринимать попытки элит показать свою адекватность, способность лидировать в сложной обстановке.
Кризис и связанные с ним потрясения в экономического положения и эмоционального состояния как бедных, так и средних слоев общества будут достаточно длительными.Человечество стоит перед большим риском протекционистских войн, попыток вынести вовне (найти врага) источники трудностей по насущным вопросам национальной повестки дня. Конфликт по финансированию антикризисных программ и глобальных проблем станет очевидным уже при построении бюджетов 2010 года. Угрозы национальным интересам могут вызвать и рост военных расходов тем более, что целый ряд локальных конфликтов может вытянуть на себя огромные ресурсы, которые намного превосходят общие потребности в безопасности (см. график 7). Военные расходы при отсутствии глобального противостояния уже выглядят чрезмерными (и увязаны с поисками «абсолютной безопасности») при том, что Россия остается в пределах менее 10% расходов от уровня США и менее 25% от большой европейской четверки держав.
Готовность США выполнять роль сверхдержавы с принятием на себя ответственности за безопасность мира до сих пор преломлялась через стремление к собственной «абсолютной безопасности»: военной и даже энергетической. Американская политическая элита в каком-то смысле предложила своим социальным и политическим партнерам внутри страны сложную и соблазнительную сделку. Бедным представСамоубийства миллионеров указывают на остроту стрессов.
ляется роль стражей мировой демократии (служить в армии), средним слоям (отчасти и в ЕС) фактически дано ощущение себя в роли присяжных заседателей по определению. Угроза гонки вооружений не снята особенно там, где возникает иллюзия создания безопасности для себя, но вне «чужой» безопасности. Понятно, что военные расходы в условиях кризиса – всегда соблазн: материалоемкие отрасли, домашние производители, много хорошего политического шума и взрыв патриотизма снижает интенсивность сомнений в компетентности в один странах, коррупции – в других. Мир подошел к черте, которая вечно кочевала из одного фантастического романа в другой: угрозы земле слишком велики, чтобы рисковать неконтролируемым кризисом с исходом типа истории «острова Пасхи».
График 7. Военные расходы ведущих стран мира, млрд долларов, 1990– Инерция Холодной войны – в этой сфере многое уже сказано Сергеем Карагановым в его статье «Ловушки холодной войны».Нам бы хотелось остановиться на двух рецидивах, которые существенно мешают диалогу как политических элит, так особенно интеллектуальных элит и вообще массовой интеллигенции (среднего класса). Одна – это разница в стиле пропаганды между противниками идеологических войн 50–80 годов.
У СССР было большое бесспорное преимущество в идеологии в одном отношении: народные массы капиталистических стран были по определению (марксизм все-таки!) хорошими людьми, страдающими при буржуазном строе. Вы не найдете плохого «американца вообще» тех времен – только представители власти, капиталисты, разведчики и военные, а все остальные трудящиеся – «хорошие люди в принципе».
Антисоветская пропаганда не имела этого идеологического удобства и сделала выбор в пользу портрета «советских» в целом как людей «неумных и малоприятных», кроме, конечно, отдельных диссидентов, балерин и переводчиц, которых в кинофильмах спасают от авторитарного режима влюбленные львы с запада. Парадоксально, но даже в 90-х годах времен ранней трансформации и романтических представлений о будущем этот подход не умер, а несколько видоизменился.
Элиты на западе не изменили отношения к нашей элите, а заодно и к нашему среднему классу. Крутых бандитов в Голливуде теперь играет В.Машков. В 90-х годах были попытки придумать для удобства всемирную российскую мафию, хотя экспортированный из СССР криминал никогда близко не приближался по значению к итальянским или колумбийским организациям. Многие западные аналитические центры и СМИ не заметили двух миллионов добросовестных тренеров и профессоров, шахматистов, музыкантов и программистов, приехавших из СССР.
Не заметили в частности и то, что наш средний класс (интеллигенция дома и в эмиграции) в большом мире во многом более образован, обладает по-прежнему прекрасным чувством юмора, очень мало политизирован и совершенно лишен розовых идеологических окрасок. Разумеется, после двадцати лет трансформации этот анахронизм пропаганды возобновляется с каждым конфликтом. Он мешает западу понимать наши внутренние процессы и в частности не учитывает, что лицемерие, догматическую пропаганду и двойные стандарты – это именно то, что мы сами легко находили в советской системе. Вряд ли российскому « Российская газета» 29 августа 2008 г.
среднему классу можно принести какие-либо идеи с одновременным их игнорированием в практической политике и надеяться, что он не заметит их «обратного» применения в соседних странах.
Другой фактор, который бросается в глаза в экономическом анализе не менее, чем при политическом – это на первый взгляд по странности нерешенный вопрос: могут ли быть у России собственные ИНТЕРЕСы вообще. Если первый пример относится к среднему классу, то второй – к отношениям элит. Выглядит это так, как будто к любой элите, расположившейся у власти на территории быв. Российской империи или СССР не может быть логического подхода. Так что или эта элита должна признать «чужие» интересы (элит далеких и близких) и поставить их выше своих, или у нее не может быть признанных интересов. Для страны с 22 тысячекилометровой сухопутной границей, и порядка двух десятков стран-соседей и трех десятков стран с длительной сложной совместной историей (например, даже с Англией, Францией и Швецией) это задачка просто неподъемная. По многим вопросам идут живые дискуссии по конкретным вопросам, которые могут представлять интерес для России и других стран. Но как дело доходит до простой актуальной позиции – признания существования легитимных интересов России в окружающем ее мире, даже в экономической сфере, то всякая дискуссия обычно заходит в тупик.
Отсутствие признанных интересов не может быть случайной ситуацией – она указывает на продолжающееся недоверие к российской пореформенной элите по идеологическим соображениям или по причинам соперничества. В большой степени это отражает ситуацию смены элит в трансформационный период и, возможно, редчайшей исторической точкой, в которой можно было извне повлиять на процессы формирования элиты, а значит и пути развития, самосознание страны. Но этот период явно закончился, а инерция запада на ограничение российских интересов дала обратный результат и сыграла в пользу консолидации части российской элиты далеко не в том направлении, на которое надеялись извне. В условиях кризиса договариваться о глобальных компромиссах придется существующим элитам. Некоторые из них – это арабские шейхи, другие популисты в Латинской Америке, включая братьев Кастро, которые в принципе сделали невозможное – выстояли 50 лет (неважно даже из-за чего) в противостоянии с элитой США.
Собственный опыт показывает, что обычный ответ «с запада» на прямой вопрос о наличии (и признании их существования в принципе) у России объективных собственных интересов обычно вызывает только встречный вопрос: «укажите какие именно»… Смена администрации в Вашингтоне в январе 2009 года дает новый импульс и надежду на рациональное решение международных проблем.
Смена правящего сегмента американской элиты в результате успешной демонстрации жизнеспособности демократии может привести к переменам курса на решение всех проблем сразу. Даже прежняя администрация республиканцев нашла в себе ресурсы прагматизма пойти на компромисс с суннитской элитой в Ираке с тем, чтобы окончить войну. Кооперация великих держав, Большой Восьмерки и Двадцатки предполагает значительный учет интересов других стран, фактически признание взглядов иных элит.
Это может существенно сократить трения при решении крупных международных проблем, по которым элиты имеют сходные взгляды (при различии интересов). Во всяком случае, постановка вопроса новым Президентом США Б. Обамой о лидерстве страны отражает, по всей видимости, как потребность американской элиты в лидерстве как элементе своего «комплекса полноценности», так и готовности к компромиссам с другими элитами для обеспечения практического успеха своего лидерства, вероятно, в большей (даже внешней) кооперации с другими лидерами нового поколения.
Мировой финансовый кризис именно своей остротой конфликта интересов и очевидной необходимостью кооперации работает – парадоксально – на стабильность отношений между сторонами (элитами), заинтересованными в устойчивости мира и предотвращении Великой Депрессии 21 века. Одновременно сам ход кризиса будет раскачивать все лодки, в которых пытаются переплыть эти бурные исторические волны правительства и компании. Выжить и адаптироваться сначала надо к кризису – предположительно (считая фазу восстановления) на два-три года. Потом наиболее прозорливые и гибкие станут чемпионами послекризисного подъема и в бизнесе, и в политике. Ответственное поведение в ходе острой фазы (а потом продолжительной фазы) кризиса будет показателем степени ответственности отношения той или иной элиты к человечеству и его проблемам на фоне рецессии и нерешенных глобальных проблем. Проигравшие в ходе кризиса будут везде – и группы внутри стран, и страны, и элиты. Но есть огромная разница между проигрышем по объективным причинам (впрочем, признание этого - редкий случай) и серьезными потерями в силу действий соседей или оппонентов в том или ином деловом и политическом конфликте.
Второе остается в памяти надолго. Нетрудно предположить, что конфликты в этом кризисе затемнят трения предшествующего периода и станут основой для позднейших взаимных обвинений и споров.
В этом отношении для всех сторон в ходе этого кризиса в бесчисленных конфликтах была бы полезна умеренность и осторожность.
Сложность с определением разумных границ российских возможностей и российских интересов имеет крайне негативный характер для всей политики и политического процесса. Получается, что любой радикальный политик (включая Россию) может выставить претензии (которые разносятся СМИ по всему миру) к соседям, ссылаясь при этом на то, что другие страны реально вторгаются в сферу (неопределенных) российских жизненных интересов без каких-либо ограничений.
Это задевает прямые интересы страны (то есть всех ее элементов), создает проблему не полной предсказуемости своих прав и обязанностей, договоренностей, а также играет на руку «параноидальным»
элементам в российском обществе. Обязанности идут вместе с правами, которые в известной степени связаны с признанными интересами.
Можно предлагать правила поведения (и самоограничения) только стране, у которой признаны ее интересы в принципе. В связи с отсутствием признанных механизмов урегулирования в случаях, когда возникают конфликты (включая бесконечный спор между «правом на самоопределение» и «территориальной целостностью»), у акторов появляется соблазн применения таких методов, которые могли бы установить заново принципы и рамки интересов страны. Выбор лежит между немедленной независимостью Косово (Абхазии и Южной Осетии) и медленным постепенным восстановлением экономического пространства (Кипр) как пути к примирению. Важно последовательно примирять стороны и склонять их к экономическому взаимодействию, нежели создавать у них иллюзии (которые тянутся десятилетиями), что они могут за счет внешней опоры разом решить свои политические проблемы, а уже только потом переключиться на развитие.
Канадский профессор Генри Хеллер в 2006 году был достаточно пессимистичен относительно возможностей адаптации современной экономической системы в условиях политического доминирования США и неолиберализма и видел выход в совместном решении политических и экономически вопросов: “The United States might graciously accept a devaluation of its currency – and, indeed, a whole new international currency and regulatory order – in order to rebalance the global economy. Re-regulation on an international basis and a deliberate raising of living standards worldwide could conceivably restore stable economic expansion. A new global political order would then be in the offing.
But such a positive outcome is unlikely. It is improbable that the United States would willingly accept such a diminished role unless constrained to do so.
...Soberly considered, the short-term future would appear, at best, to be one of increasing international tension and social conflict and, at worst, one of economic crisis and war. The end of history is not in sight.” Профессор не ошибся в отношении кризиса на два года вперед – будем надеяться, что продолжение истории в условиях кризиса не означает войны. Но потребуется огромная кооперация ведущих стран, взаимопонимание элит, чтобы поток торговых конфликтов, политических амбиций, чрезмерных ожиданий и попыток решить проблемы за счет «внешних» источников и врагов. Положение России в этом быстро усложняющимся мире, системе отношений достаточно сложное – она только вышла из транзиционного кризиса масштабов Великой Депрессии. Успех нашей страны в начавшийся труднейший период в мировой истории будет зависеть от устойчивости, реализма, ответственности и решимости новой элиты страны – это и будет тест на зрелость и выживание в новом мире. А для всего мира в целом важно будет элитам искать устойчивости внутри своих стран и не в конфликтах, а во взаимодействии и толерабельности ради устойчивости и развития мира.
Приложение Проблемы, способствовавшие развитию глобального финансового кризиса, и возможные подходы к их ограничению и решению.
1. Неэффективный контроль за деятельностью банков. Базельские стандарты перестали отражать значительно изменившийся характер деятельности крупнейших банков. Глобализация привела к стиранию границ между различными типами банковских операций. В дополнение к своим традиционным функциям финансовых посредников банки все чаще берут на себя функции операторов на фондовых и валютных рынках как в собственных интересах, так и по поручению клиентов. Это требует ужесточения пруденциального надзора за банковской системой по сравнению с действующими стандартами:
См. Henry Heller «The Cold War and the New Imperialism. A Global History, 1945-2005”, Monthly Review Press, New York, 2006, p.331.
обеспечение прозрачной практики управления рисками – повышение требований к минимальному размеру капитала с целью предотвратить риски, с которыми сталкиваются банки, и в первую очередь риски, связанные с финансовыми инновациями;
управление ликвидностью: поддержание высоколиквидных активов как гарантии в период разрастания кризиса;
повышение роли надзорных органов, включая их обязанность вмешиваться в текущую деятельность банков и требовать своевременных действий по управлению рисками;
формирование расчетной, законодательной и операционной инфраструктуры, обеспечивающей прозрачность внебиржевого рынка деривативов. Разработка стандартов своевременного предоставления полных данных о торговле деривативами.
2. Расширение объема информации, раскрываемой крупными финансовыми институтами. Негативный вклад в текущий кризис внесла практика т.н. структурированной секьюритизации. По существу, это – классическая «пирамида», несмотря на то, что банки, вовлеченные в этот процесс, относятся к числу не только самых крупных, но и вызывающих наибольшее доверие у клиентов. Под «секьюритизацией»
подразумевалась практика сбрасывания кредитов (вместе с рисками) с баланса банков немедленно после выдачи кредитов. Сбывая кредиты в «секьюритизированных» пакетах, банки получали новые наличные средства, что позволяло практически мгновенно предоставлять новые кредиты – исключительно для того, чтобы их также «секьюритизировать» и сбыть, и так далее. Таким образом «структурированная секьюритизация» рассматривалась как универсальная схема для «уничтожения» риска, ускорения финансового оборота и быстрого извлечения прибыли – по существу как аналог лицензии на печатание денег.
Чтобы предотвратить подобную практику в будущем необходимо ввести требования к банкам по раскрытию:
более полной и достоверной количественной и качественной информации о рискованных операциях, включая структурированные инвестиционные инструменты;
информации, позволяющей в соответствии со стандартами МСФО давать адекватную экспертную оценку стоимости финансовых инструментов в периоды высокой волатильности рынков.
3. Усиление контроля за деятельностью международных рейтинговых агентств (МРА). Опыт последних лет выявил несовершенство практики деятельности ведущих рейтинговых агентств и присвоения ими рейтингов. Она не учитывает значительно возросшие масштабы использования и диверсификацию финансовых инструментов. Это ставит вопрос об изменении роли и целей использования кредитных рейтингов. Поскольку на оценки МРА ориентируются инвесторы и регуляторы во всем мире, необходимо значительное улучшение качества рейтингования. Основными решениями в этой области могли бы стать:
обеспечить полную независимость МРА, исключить возможности конфликта интересов в их отношениях с инвестиционным сообществом отделить от других финансовых продуктов рейтинги структурированных финансовых инструментов как наиболее сложных для оценки и связанных с наибольшим риском. Это потребует раскрытия информации о рисковых характеристиках;
разработать стандарты обследования состояния компаний и кредитного анализа в случае инвестирования в структурированные продукты;
пересмотр национальными правительствами и ЦБ пределов и целей использования рейтингов в банковском и страховом секторах и на рынке ценных бумаг.
4. Международная координация мер по противодействию рискам и разрастанию кризиса. Отдельные страны придерживаются разной политики и разных подходов в преодолении кризиса. Этот факт весьма существенно повлиял на скорость и масштабы распространения кризиса. Сейчас основные усилия ведущих стран направлены на выработку решений, основанных на едином понимании природы кризиса и путей его преодоления. Такая позиция отвечает и интересам России, заинтересованной в создании ясной сбалансированной международной финансовой системы с прозрачными регулирующими механизмами.
С этой целью необходимо:
сосредоточить основные усилия экспертов на анализе возросших по сложности финансовых продуктов и рынков, последних финансовых инноваций;
выработать единое понимание кризисных процессов не только между властями разных стран, но и между властями и бизнесом. Оно может быть достигнуто за счет прямых контактов регуляторов с советами директоров и топ-менеджментом компаний;
наладить постоянный обмен информацией и сотрудничество в выработке лучшей практики с целью координации действий, гармонизации законодательства и регулирующих мер.
5. Гармонизация национальных мер в отношении банков, испытывающих трудности во время кризиса. В ходе текущего финансового кризиса выявились две принципиально разные точки зрения в отношении банков, оказавшихся на грани банкротства: капитализация банков за счет государственных средств или выкуп «плохих» активов. Реакция на сам кризис значительно запоздала, во многом из-за неадекватной оценки его глубины и последствий. Представляется, что первый (европейский) подход корректнее отражает ситуацию и может быть поддержан Россией. Практика этого года показала необходимость:
оперативного определения основных проблем и действий, которые правительства и ЦБ должны предпринимать в отношении терпящих бедствие крупных финансовых институтов;
разработки единых принципов управления международным финансовым кризисом, которые могли бы включать всеобщие цели такого управления, решение проблем морального ущерба и способы международного сотрудничества.
6. Меры по предотвращению возникновения финансовых «пузырей».
Одной из причин финансового кризиса стали резкие деформации на финансовом рынке, принявшие форму т.н. пузырей. «Пузыри» на рынках высоких технологий и недвижимости образовались в одном временном промежутке длиною 10 лет. Бум высоких технологий на рубеже веков вызвал создание виртуальной стоимости в размере 7 трлн долл., на рынке недвижимости подобная стоимость достигла 12 трлн долл. Потенциально сфера следующего пузыря – рынок альтернативных источников энергии.
7. Деловая практика и целевые показатели бизнеса. Можно полагать, что размер рыночной капитализации уже не может служить верным показателем успешной деятельности компании. Для ориентации инвесторов необходимо разработать иные критерии успеха на основе раскрываемой компаниями финансовой информации, структуры капитала, использования передовых методов корпоративного управления.
Важным фактором несоответствия между реальной оценкой успеха бизнеса и измеряющими его показателями является практика оценки по квартальным показателям. Циклические колебания, ценовые шоки, различные флуктуации конъюнктуры делают квартальные показатели, особенно биржевые крайне неустойчивыми. Это вынуждает менеджеров к чрезмерным усилиям по демонстрации постоянного успеха и роста вместо повышения фундаментальных показателей 8. Развитие суверенных фондов. По признанию инвестиционных экспертов, суверенные фонды суверенные фонды стали важным и крупным источником инвестиционных ресурсов. Объем средств под их управлением равен половине всех резервов центральных банков и превышает совокупные активы фондов прямых инвестиций и хеджфондов. По имеющимся прогнозам, стоимость активов государственных фондов возрастет к 2012 г. до 9,3 трлн. долл. В среднесрочной перспективе они в состоянии стать наиболее заметным участником мирового финансового рынка. В первую очередь, речь идет об уже существующих ближневосточных, азиатских и российском суверенных фондах. Н.Саркози заявил о необходимости создания подобных фондов в странах ЕС. Россия была бы заинтересована в решении двух проблем, связанных с деятельностью суверенных фондов:
всем ведущим странам законодательно закрепить возможность использования средств иностранных суверенных фондов с целью исключить дискриминацию в этой сфере;
выработать стандарты деятельности суверенных фондов, обеспечивающие их открытость, прозрачность операций, полноту и достоверность финансовой информации.
9. Создание международного регулятора. В настоящее время реально не существует системы международного регулирования финансового сектора. Есть целая группа признанных в мире стандартов и кодексов, разработанных международными организациями, охватывающих разные финансовые сектора и поддержанных МВФ и ВБ. На них ориентируются национальные регуляторы и три международных рейтинговых агентства. Однако сложившаяся система не обеспечивает реального регулирования финансового рынка и институтов на глобальном уровне, быстрого реагирования на возникающие кризисные процессы. Система недостаточно эффективна в силу разрозненности деятельности таких организаций, как Базельский комитет по банковскому надзору; Международная организация комиссий по ценным бумагам, Международная ассоциация надзорных страховых инстанций, Комитет по платежным и расчетным системам, Международный совет по стандартам финансовой отчетности и ряд других. Необходим орган, который координировал бы и вырабатывал единые подходы к регулированию разных сегментов мирового финансового рынка, был бы наделен наднациональными функциями. Проблема в том, готовы ли страны отдать часть регулирующих, надзорных и контролирующих функций и полномочий такому наднациональному органу.
10. Проблема выработки и легитимизации решений по реформе международной финансовой архитектуре. Бреттон-Вудские институты были установлены в 1944 г. простым решением Великих Держав. Ни ООН, ни Международные финансовые институты не имеют права радикально менять финансовую структуру. Процесс выработки и одобрения столь важной международной реформы будет чрезвычайно сложным.
С учетом потери доверия к регуляторам в мире это становится еще более сложным. Возможным решением было бы создание специальной комиссии в составе бизнесменов (не государственных служащих), чьи рекомендации могли бы иметь существенное значение для «Большой Двадцатки», равно как и широких деловых кругов.
президент Фонда «Институт энергетики и финансов», декан факультета менеджмента Международного университета в Москве, Цели и интересы групп на старте кризиса:
как сохранить позиции и дожить до модернизации Общие соображения Любое явление в экономической (и не только) жизни связано с возникновением и/или изменением выгод и издержек у разных групп интересов. Для успешной реализации своих целей, того или иного решения необходимо обеспечить коалицию в поддержку этого решения, состоящую из «выигрывающих» групп, и нивелировать влияние, обеспечить компенсацию «проигрывающим» от принимаемого решения группам. Соответственно, оценивать осмысленность и реализуемость любого решения (в том числе стратегического и экономического) можно только с учетом анализа выигрышей, издержек, переговорной силы и возможных компенсаций групп поддержки и групп противодействия.
Данный тезис был не только теоретически проиллюстрирован в многочисленных публикациях группы экономистов СИГМА,но и был успешно апробирован в исследованиях более прикладного характера.
Данная работа принадлежит к приведенной исследовательской концепции и является продолжением (скорее идеологическим, чем содержательным) публикации, посвященной формированию коалиций для модернизации на основе инноваций в экономике России в условиях экономического подъема 2007 года.Теперь – в конце 2008 года – речь идет о радикальном изменении всего динамического окружения жизни росСм. Григорьев Л. Конфликты интересов и коалиции // Pro et Contra. 2007. № 4–5; Коалиции для будущего. Стратегии развития России: Коллектив экономистов «СИГМА». М.: Промышленник России, 2007; статьи Л.Григорьева, В. Тамбовцева и А. Верведы, А. Аузана и А. золотова в журнале «Вопросы экономики», 2008, № 1.
Григорьев Л.М., Плаксин С.М., Салихов М.Р. «Посткризисная структура экономики и формирование коалиций для инноваций», «Вопросы экономики», 2008, № 4.
сийского общества, бизнеса и государства. Мировой финансовый кризис в короткий срок с сентября по декабрь 2008 года перешел в мировую рецессию. Драматический и почти мгновенный переход от грандиозного подъема последних шести лет в мировой экономике (и восьми в экономике России) к тяжелому кризису не может пройти без потрясений для позиций элит, повестки дня правительств и ведущих компаний. Общественные слои и группы начинают осознавать, что мир изменился, но не готовы еще осознать насколько сильно это изменится их ближайшее будущее. Острая фаза падения фондового рынка, выпуска продукции и роста безработицы еще не дает ясности ни глубины кризиса, ни будущего изменения позиций экономических агентов в глобальном масштабе.
Практически произойдет изменение ролей и соотношения сил между тремя сторонами процесса определения национальных целей.
Бизнес почти повсеместно «тонет» вместе с падающей загрузкой мощностей, менеджеры и собственники (с контролем и основными интересами) с тревогой смотрят вперед, пытаясь определить кто выживет с прежними (лучшими) позициями в экономике и обществе. Инвесторы и трудящиеся первыми в первую очередь несут тяжелые потери и начинают обращают свое внимание на государство. Государственные органы, оказавшиеся застигнутыми кризисом, как «дети в грозу», оказались дезориентированными относительно природы и будущего кризиса. Вне зависимости от объективного положения государственных верхов (степень разделения властей и демократической ответственности перед обществом), визави бизнеса и гражданского общества они должны чувствовать ужас и ответственность за происходящее.
Вероятно, в данном случае правительства, компании и все экономические агенты и социальные группы (и их политические интересы) имеют дело не с обычным циклическим кризисом, а с системным кризисом, который изменит характер мировой экономики, изменит соотношение сил в мире и создаст новые условия развития.Он не имеет простой истории и аналогов, его последствия не могут быть легко просчитаны, а поэтому никто не может быть спокоен за свое положение. Можно с уверенностью сказать, что изменится роль США и Китая, появится новая мировая финансовая архитектура, сформируются новые правила и условия создания и финансирования огромных инфраструктурных См. Л.Григорьев и М.Салихов «Мировой финансовый кризис 2008: старт глобального кризиса»
в этом издании.
и энергетических проектов. Эти изменения коснутся и положения России и российской политической и финансовой элиты, однако прогнозировать их достаточно сложно. На данном этапе важно, что все элементы общества, бизнеса и государственных структур в условиях кризиса оказываются перед угрозой резкого ухудшения своего положения уже в ближайшем будущем – в силу объективного изменения внешних условий (для каждой из групп – своих), в связи с действиями конкурентов, и, наконец, в связи неадекватной оценкой ситуации и собственными ошибками. Это утверждение верно не только для интересов страны и/или ее элиты, но и для общественных и деловых групп в том понимании, которое мы развивали до сих пор.
Напомним, что в «идеологическом предшественнике» настоящего исследования на основании анализа структуры российской экономики, сформировавшейся в результате влияния трансформационного кризиса 1990-х на советскую «треугольную экономику», и анализа распределения имеющихся ресурсов (в самом широком смысле, включая человеческий капитал, качество институтов и мн. др.) оценивалась возможность реализации того или иного варианта развития страны, а также предпринималась попытка наметить коалицию для инновационной модернизации экономики. Также можно выделить несколько других прикладных исследований, использующих подход, базирующийся на выделении групп интересов.
Развитие мирового финансового кризиса, его переход в конце 2008 года в мировую рецессию, развитие кризисных явлений в российской экономике, реализуемые и провозглашаемые попытки антикризисной политики принципиальным образом меняют условия выбора стратегии развития страны в целом, после кризиса возникнут новые интересы и компромиссы новых коалиций. При этом остается открытым вопрос о том, будет ли это обязательно коалиция ради модернизации страны, выхода ее на более высокий уровень развития общества и государства на базе инновационного развития экономики. Между тем, как показано в других главах,несмотря на недостаточную определенность архитектуры мировой и российской экономических систем набор «развилок», реальных альтернатив развития (выделяемых нами ранее сценариев – Рантье, Инерция, Мобилизация и Модернизация) в нынешних условиях, по-видимому, сократился.
См., например, в этом издании Л. Григорьев, Н. зубаревич, Ю. Урожаева «Региональная политика в условиях роста и кризиса» и Л. Григорьев и М. Овчинников «Коррупция – структура и специфика мер противодействия: постановка проблемы»
См. С. Афонцев, С. Плаксин и А. Шаститко «Стратегии социально-экономического развития России в условиях кризиса» в этом издании См. Коалиции для будущего. Стратегии развития России: Коллектив экономистов «СИГМА». М.:
Промышленник России, Уже в конце подъема летом 2008 года можно было заключить, что в российском развитии Инерция стала уходить на второй план. В то же время ряд групп (в частности группа относительно бедных, но влиятельных регионов; до известной меры – группа пенсионеров) получали свои ресурсы как Рантье. Раздача избыточных ресурсов в «стиле Рантье» выглядела как обеспечение благоприятных условий для решения национальных проблем на международной арене и внутри страны теми методами, которые может себе позволить правящая элита с большими ресурсами. По существу это было вспомогательное обеспечение сценария Мобилизация ради быстрой «Модернизации сверху». Естественно, и Рантье и Инерция быстро уступали в конкуренции непосредственной реализации сценария Мобилизация – мобилизации ресурсов через государственную политику и т.н. инструменты развития. Амбициозные планы вышли на первый план в инфраструктурной политике, региональном развитии, оборонной политике, продолжалось достаточно интенсивное увеличение доходов бюджетников вплоть до момента достижения пика нефтяных цен на мировом рынке летом 2008 (и даже несколько месяцев после).
Модернизация как метод (а не как общая цель) отошла на второй план – бизнесмены продолжали жаловаться на захваты, чрезмерно жесткое налоговое администрирование и коррупцию. Например, борьба с коррупцией была усилена, но и сейчас носит пока очень общий характер. Это скорее борьба с эксцессами среди чиновничества, раздражающими граждан и создающими стране неприятную репутацию.
Борьба с коррупцией как тормозом развития в целом (а инноваций особенно) требует более специфических мер и вообще осознания места коррупции общественной жизни.Высвобождение сил общества снизу вообще сложный процесс, поскольку общее недоверие сторон и ощущение необходимости ускоренной модернизации экономики толкают на поиск простых и радикальных решений.
Ощущение «несчетности» ресурсов и возможности одновременно финансировать все критически важные программы сыграло свою обычную роль. Мобилизация как концентрация ресурсов сверху практически предлагала встраивание бизнеса в общие планы в большей степени, чем обычное для рыночной экономики снятие препятствий для эффекСм. Л. Григорьев и М. Овчинников «Коррупция – структура и специфика мер противодействия:
постановка проблемы» в этом издании тивного использования ресурсов. Но кризис пришел настолько быстро, что большинство планируемых проектов даже не начали реализовываться, что позволило избежать существенных необратимых потерь.
Иными словами, Мобилизация как метод развития была задержана быстрым снижением резервов и осознанием масштабов проблем в финансовом и реальном секторе.
В современных условиях фактически, меняется «постановка задачи» – вместо попытки использовать накопленные за время экономического подъема ресурсы на инновационное развитие необходимо обеспечить сохранение устойчивости экономики, общества и государства во время кризиса. Однако учитывая тяжелый транзиционный кризис предшествовавших двух десятилетий, для России эта задача решается не в статике в относительно «комфортных» условиях развития, как, например, в странах Центральной и Восточной Европы, которые преодолели свой транзиционный кризис еще десятилетие назад и встроились в периферию ЕС.
Тяжелый экономический и социальный кризис может затормозить развитие и законсервировать те особенности российской экономики и управления, которые еще в период благоприятной экономической конъюнктуры стали тормозить переход на инновационное развитие.
Кризис – это динамический удар по позициям всех экономических агентов, всех вторичных получателей доходов, всех политических сил.
задача на равновесие сил и компромиссов в условиях экономического роста может быть в простейшем виде сведена к максимально эффективному распределению ресурсов при снятии сопротивления (распределительного конфликта) с блокирующими группами. В условиях кризиса меняются позиции основных игроков, так как колебания доходности в кризис носят нетривиальный и самостоятельный характер. Они не сводимы к простому сокращению дохода или снижению абсолютных позиций, достигнутых в ходе подъема. Напротив, в условиях кризиса факторы влияния на общую ситуацию меняются в пользу держателей сводных ресурсов (резервов регулирования сверху или по горизонтали); в пользу отраслей и регионов в меньшей степени связанных с кризисными секторами, а также в пользу наиболее слабых групп интересов, но имеющих возможность по тем или иным причинам блокировать работу остальных акторов.
У стран ЦВЕ есть шанс пройти кризис по «нейтральной полосе», хотя банковский кризис, большие расходные обязательства правительств, общая неготовность к такого рода внешним шокам создает и в этих относительно благополучных странах тяжелую и рискованную ситуацию для социальнополитической устойчивости.
От перераспределения растущего объема ресурсов необходимо по историческим меркам мгновенно перейти к другой системе перераспределения – перераспределения убытков. Строго говоря, в условиях подъема компенсации – это дополнительные ресурсы держателям каких-то блокирующих факторов. В ходе кризиса компенсации – это снижение потерь (тех же или иных) элементов экономики и общества.
Реализуемая сейчас правительством попытка создать «коалицию в пользу всех», учитывающую интересы и требования всех групп одновременно базируется на накопленных финансовых резервов. Однако можно ожидать исчерпания этих ресурсов уже к концу 2009 года, а значит, конфликты войдут в активную фазу на стадии подготовки бюджета 2010 года.
В связи с этим лозунг «воспользоваться кризисом для обновления экономики и использовать шанс на посткризисную модернизацию»
много легче провозгласить, чем реализовать. Как в отношении периода подъема, так и в отношении послекризисных коалиций требования к действенности этих коалиций достаточно жесткие.
От больших (аналитических) групп к анализу субгрупп Перед непосредственно описанием групп интересов необходимо кратко напомнить основные методологические выводы, сформулированные в рамках предыдущего исследования и важные для текущего анализа. В самом общем виде мы выделяли 11 больших «аналитических групп»: Интеллектуальная элита; Политический класс; Федеральная власть; Крупный бизнес; Региональный (средний) бизнес; Малый бизнес; Высокодоходные слои населения; «Средние» слои населения; Бедные слои; Богатые регионы и Бедные регионы. Эти группы дают минимальное стартовое представление о сложности российского общества и интересов. В то же время на этом структура общества и групп интересов только начинается. Прежде чем подойти к кризисным перестройкам поведения необходимо выделить второй ряд аналитических субгрупп, которые выступают как действующие игроки в своих интересах.
Во-первых, принципиальное значение имеет динамичность интересов игроков, групп, а значит, и коалиций во времени. Например, сторонники свободной торговли могут в соответствии со своими интересами на определенном этапе стать протекционистами, но позднее вернуться уже на новой основе, с наращенными за период протекционизма «мускулами», к борьбе за свободу конкуренции. Естественно, в течение сложного и неустойчивого переходного периода по каждому крупному вопросу реформы или экономической политики страны состав коалиций постоянно меняется,начнут они меняться и в условиях кризиса.
Во-вторых, общественные слои (как они представлены в «аналитических» группах) не могут непосредственно входить в коалиции и нуждаются либо в представительстве (например, в виде партий), либо в использовании других прямых или косвенных форм защиты интересов ключевых участников.
Фактически «аналитические» группы не являются однородными и «дробятся», или распадаются на субгруппы по более частным интересам «второго порядка». Однако эти интересы могут быть принципиальными с точки зрения самих этих субгрупп, превосходя по важности более общие интересы «первого порядка», актуальные для всей большой группы. Субгруппы могут обладать экономической мощью и специфическими интересами (и переговорной силой), едва ли не сравнимыми с соответствующими характеристиками общей группы (например, нефтегазовый сектор крупного бизнеса).
В качестве наиболее очевидного примера выделения групп «второго уровня» можно привести состав «аналитической» группы «развитые регионы». Разумеется, передовые регионы (обычно доноры) имеют общие интересы относительно размера и правил перераспределения консолидированного бюджета, но интересы регионов – экспортеров сырья, старых промышленных регионов и процветающих столиц далеко не идентичны.
В крупном бизнесе сложилось общее понимание своих интересов относительно налогов, но при этом сохраняются объективные различия как применительно к собственности, так и по отраслям. Неодинаковы подходы к решению более частных проблем, определяющих конкурентоспособность и рентабельность. Так, требуют анализа и «примирения» вопросы энергетической политики, тарифов на услуги естественных монополий, многих важных направлений конкурентной и промышленной политики.
Представляется, что частные интересы «второго порядка», в соответствии с которыми и происходит деление на субгруппы и которые оказываются важнее общих интересов «аналитической» группы в целом, выделяются как раз на основе распределительных конфликтов относительно конкретных ресурсов. Например, разделение «аналитической»
здесь важны, естественно, ретроспективный анализ интересов на различных этапах исторического развития и оценка будущего изменения конфигурации интересов и условий для коалиций.
В силу ограниченности места в работе не рассматриваются движущие мотивы и коалиции интересов на предыдущих этапах трансформации 1990-х годов.
группы «крупный бизнес» применительно к такой проблеме, как повышение цен на газ на внутреннем рынке, легко провести в зависимости от того, в какой степени себестоимость и рентабельность компаний той или иной субгруппы зависит (прямо или обратно) от стоимости газа. Так, легко выделить крупнейшие субгруппы игроков, заинтересованных в повышении цены на газ (в российском случае это «Газпром» и его конкуренты – угольные компании), и субгруппу противодействия, состоящую из компаний отраслей, критически зависящих от стоимости газа (энергетика, химическая промышленность). Соответственно успешным повышение цен на газ может быть только при учете интересов всех субгрупп.
В условиях экономического подъема энергетики имеют возможность переложить бремя повышения цен на энергоносители на потребителей электроэнергии. Согласие производителей минеральных удобрений и компаний химической промышленности на повышение тарифов на газ было получено в недавнем прошлом (до начала рецессии) благодаря переходу на долгосрочные договора (роста устойчивости условий поставок газа), а также постепенности увеличения стоимости газа в странах-конкурентах (с однотипным производством), позволяющей сохранять конкурентные преимущества по сравнению с зарубежными конкурентами.
В условиях низких доходов населения еще в 2000 г. нельзя было рассчитывать на приемлемость увеличения внутренних тарифов на газ, поддержку производителей химической продукции и удобрений при низком спросе на газ в ЕС (в силу экономического спада). Изменение объективной ситуации и рост цен на газ в Восточной Европе (у конкурентов в промышленности) позволили одновременно повышать цены на него и сохранять баланс интересов.
Новый конфликт возникает в условиях замедления экономического роста и кризисных угроз. С одной стороны необходимо обеспечить выполнение инвестиционных программ Газпрома, с другой стороны высокие цены на газ ведут к росту стоимости электроэнергии, а значит, препятствуют экономическому росту. В условиях рецессии немедленно возникла достаточно широкая коалиция потребителей газа и электроэнергии в обрабатывающей промышленности и регионов как представителей населения, которые смогли заблокировать 19% повышение тарифов на газ с начала 2009 года и ограничить его лишь 5%.
Похожая ситуация характерна и для железнодорожной монополии.
Надо также ожидать и колоссального давления со стороны потребителей против повышения тарифов на электроэнергию (хотя при наличии рынка – о чем мы и узнаем теперь – падение спроса должно бы самостоятельно сбросить тарифы).
Аналогично можно выделить несколько субгрупп «аналитической»
группы «бедные регионы» с точки зрения конкуренции за уменьшающиеся бюджетные ресурсы. На них претендуют: сельские европейские регионы; Восточная Сибирь и Дальний Восток (с учетом важного геополитического фактора); беднейшие национальные республики. В конце подъема начался период острейшей межрегиональной борьбы за проекты крупных компаний и инфраструктурные средства правительства. В условиях рецессии возникнет борьба за оптимизацию инвестиционной программы сверху (по одним принципам) и за удержание ее в действии по объектам со стороны регионов.
В-третьих, процесс формирования позиции «аналитической» группы по конкретному вопросу идет не «сверху вниз», а «снизу вверх», то есть позиции субгрупп определяют позицию «аналитической» группы в целом. Иными словами, ее единая позиция формируется либо по вопросу максимально общего характера (например, легитимность собственности), либо в результате действия системы коалиций и компенсаций в отношениях между субгруппами «аналитической» группы. Видимо, общие интересы формируются под внешним давлением и при наличии острых проблем. В условиях кризиса будет происходить скорее расхождение позиций субгрупп, вызванная необходимостью отстаивания собственных интересов как внутри, так и между большими группами В-четвертых, в условиях России с ее колоссальным разнообразием интересов формирование коалиций «второго порядка» является настоятельной необходимостью. Сам факт принятия законов и правительственных решений (даже неверных) означает нахождение того или иного компромисса, то есть ведущие игроки выигрывают, кто-то несет потери и получает компенсации, если сумел продемонстрировать свою способность затормозить реализацию принятого решения и возможные отрицательные последствия подобных действий.
В-пятых, в российских условиях все «аналитические» группы являются «не вырожденными» и содержательно делятся на несколько субгрупп (один из вариантов - см. в табл. 1). Второй уровень этих групп принципиально важен для обобщенного анализа, но, естественно, не является конечным. Учитывая разнообразие страны, еще один-два шага требуются, чтобы выделить более или менее однородные группы интересов.
В-шестых, с методологической точки зрения при анализе интересов групп и возможных коалиций необходимо учитывать специфику тех групп, которые могут оказывать существенное воздействие на «переговоры» по ключевым проблемам экономической политики. Они должны характеризоваться значительной переговорной силой, независимо от их численности (которая вновь становится важной при избирательном процессе). Это позволяет вовлечь в анализ более конкретные характеристики групп (второго-третьего порядка) как в государстве, так и в бизнесе и обществе.
Сложность анализа при развиваемом подходе резко возрастает, но она соответствует неоднородности страны и интересов ее основных акторов. Применительно к постановке проблемы сложность компромисса в стране по крупным вопросам мы имели дело с 11 аналитическими группами и их явными или предполагаемыми интересами относительно друг друга, то есть матрицей «11 на 11». Теперь – для анализа соотношения позиций групп по крупным конкретным вопросам политики – речь идет скорее о матрице интересов «44 на 44». Соответственно, еще за один-два шага можно выйти на вполне «конкретные», более или менее (с учетом географии страны) однородные группы, учет интересов которых в социальной и экономической политике может восприниматься как данность и своего рода «константа» хотя бы на коротких периодах времени.
Переход к рассмотрению коалиций по поводу вариантов решения конкретных вопросов экономической политики требует более подробного деления групп бизнеса. Наиболее очевидно отраслевое деление в соответствии со структурой экономики. Применительно к проблеме перехода к инновационному развитию, расширению постиндустриального сегмента в экономике возникают вопросы о том, кто заинтересован в инновациях, какого рода экономические агенты в состоянии обеспечить эффективную глобальную конкуренцию не только в области идей, но и при выпуске массовой гражданской продукции, какие финансовые ресурсы и на каких основаниях экономика может им предоставить.
Текущие представления о кризисе (конец 2008 года) Анализ отношения различных групп интересов к текущему экономическому кризису невозможен без предварительного краткого изложения того понимания кризиса, которым располагает экспертное сообщество в настоящий момент, а соответственно – все те субгруппы, которые в состоянии анализировать сложную информацию. Чрезвычайно трудно прогнозировать глубину мирового кризиса и кризиса в российской экономике, равно как и посткризисную структуру мировой экономической системы и российской экономики. И связано это во многом как раз с действиями различных групп интересов, с возможностью достигнуть консенсуса по распределению потерь и создать адекватную систему компенсаций.
Текущая стадия кризиса в России характеризуется тем, что государство обладает существенным запасом ресурсов, полученных в годы подъема из экономики, и имеет возможность распределять эти ресурсы на различные цели, будь то поддержка регионов, отраслей или групп бизнеса.
Следующая стадия развития – продолжится ли кризис, но уже без государственных ресурсов; либо начнется экономический рост, и если рост, то на базе каких отраслей – зависит от текущей политики государства.
В период кризиса оказалось достаточно просто дать ответ на известный вопрос экономистов «что считать долгосрочным периодом?», поскольку интересы различных групп, их цели и действия в условиях кризиса будут существенным образом отличаться от поведения групп интересов после его завершения.
Упрощенно можно определить целевую функцию каждой из рассматриваемых ниже групп в кризисных условиях как «сохранение текущего уровня благосостояния», а не «максимизация долгосрочных выигрышей», хотя такая формулировка не исключает отказ каждой из групп от улучшения своего положения при возникновении такой возможности.
Экономический кризис в России, несомненно, был инициирован мировым финансовым кризисом, однако сам ход кризиса предопределен существовавшими в экономике страны достаточно продолжительное время внутренними нерешенными проблемами (отсутствие длинных денег в банковской сфере и на фондовом рынке, недальновидная политика компаний в отношении заемных средств, опережающий рост заработных плат по сравнению с производительностью труда, низкая инновационная активность компаний, несбалансированные межбюджетные отношения в региональной политике и мн. др.).
В этом смысле преодоление кризиса должно представлять собой комбинацию мер краткосрочных, направленных на «тушение пожара» и корректировка долгосрочной стратегии, расшивку «узких мест» экономики. Как и во всем мире, магистральным направлением краткосрочных антикризисных мер является распределение аккумулированных (изъятых из экономики) государством (федеральным правительством) ресурсов.
Одним из наиболее значимых объектов для исследования в настоящий момент должно стать распределение потерь во время кризиса и соответствующие конфликты между различными группами. При этом распределение конфликты возникают не только, и не столько между различными аналитическими группами, но и между субгруппами как различных аналитических групп, так и одной аналитической группы.
В период кризиса необходимо выстраивание принципиально более гибкой и оперативно работающий системы реагирования на конфликты, создания системы компенсаций, распределения потерь. В идеальном варианте такая система должна не столько обеспечивать сохранение положения групп, принимающих решения, но и работать на выход на модернизационный сценарий развития страны.
Принципы поведения экономических и социальных акторов во время кризиса Экономическая наука не выработала какой-то специальной теории поведения экономических агентов, домохозяйств и фирм во время кризиса. Обычно инвестиционные функции и другие ключевые переменные просто рассматриваются как зависимые от внешнего воздействия.
Рассмотрим здесь основные изменения в положении и реакции общественных групп (аналитических субгрупп) на кризисные шоки.
Первая проблема состоит в распознавании угроз и рисков для общественных групп, бизнеса и государства. В условиях шока достаточно высока угроза панической реакции (с очень коротким горизонтом планирования и с игнорированием экономическим агентом собственных потерь и издержек). Паническое поведение (вывод капитала, набеги на банки) могут иметь устойчивую опору в исторической памяти. Предотвращение паник, видимо, является самостоятельной задачей, во многом зависящей от доверия к общественным лидерам и элитам.
Переговоры о коалициях по тем или иным распределительным решениям и компенсациям в любом случае означают определенное согласие по поводу горизонта принятия решений и характеру будущего устройства экономической системы и будущего положения переговаривающихся сторон (особенно если предполагаются размены между группами интересов, разнесенные во времени). В условиях кризиса согласие о характере развития событий в ближайшей перспективе может играть важнейшее значение в условиях цейтнота при принятии решений.
Во-вторых, в кризис повышается активность всех элементов общества. Инерционное поведение становится практически затруднительным. защита ли рент или снижение издержек при падении выручки – все требует действий. Проблема состоит во многом в различиях тех действий, которые могут предпринять участники для сохранения или улучшения своих позиций. Чем выше степень демократичности общества, ясности мышления бизнеса, квалификации управления, тем активнее будет адаптационный процесс. Разумеется, высокая активность всех акторов резко усложняет координацию и предполагает принятие риска – оппортунистическое поведение, особенно расчет в отношении опоры на государство может оказаться неэффективным в силу возросшей активности всех претендентов на помощь.
Третьей проблемой является определение консенсуса по временному горизонту, в рамках которого осуществляется согласование способов выхода из кризисной ситуации и очередности решения проблем.
Сокращение горизонта планирования меняет действие ряда закономерностей поведения, особенно у групп бизнеса и населения. Вероятно, в ходе кризиса возникают пороговые проблемы, скорость разрешения которых может влиять на действия других групп как в силу объективных цепочек (доходы, наличие товаров, поддержание инфраструктуры), так и в силу демонстрационного эффекта и создания (потери) доверия.
Осознание реалистического горизонта кризиса влияет также и на отношение к государственной поддержке. Если в самом узком горизонте финансовые вливания могут представляться спасительными, то в долгосрочном плане они не могут заменить собственных действий участников по выживанию и улучшению своих позиций.
В-четвертых, проблема защиты своих интересов (выживания) не является идентичной для бизнеса и других групп агентов. У каждого под угрозой оказываются свои собственные «существенные переменные»
(по У. Эшби), которые они пытаются защищать. Устойчивость таких параметров противоположна банкротству – этот термин далее используется в обобщенном смысле как провал и нарушение продолжения нормального существования того или иного агента или группы в обществе или государстве включительно, а не в прямом смысле коммерческого банкротства в бизнесе. Например, неспособность какого-либо губернатора предотвратить крайне неравномерные потери предприятий, достигнуть понимания ситуации с общественными силами и отсутствие системы стабилизаторов (гражданского общества в особенности), конфликты между участниками общественной жизни региона может рассматриваться как банкротство управления. Эта характеристика не зависит от того, существовало ли объективно решение указанных проблем (перераспределение убытков) и согласие конфликтующих групп на «справедливое» решение или губернатор был в незащитимой позиции – некоторые банкротства происходят по объективным внешним причинам и не могут быть предотвращены.
Аналогично, критический интерес будет представлять сохранение контроля над собственностью – потеря контроля есть банкротство стратегии собственника, безотносительно к положению предприятия.
Мы полагаем в-пятых, что важно отметить дробление интересов и коалиций. В условиях роста широта коалиций усиливает их переговорную силу. В условиях подъема политическая элита может игнорировать те или иные интересы бизнеса, регионов или социальных групп, элементы интеллектуальной элиты. Однако в условиях кризиса создание и поддержание коалиций затруднено именно в силу различий тех жизненных интересов (существенных переменных), которые защищают акторы. Можно ожидать более узкие, более энергичные и более короткие по времени коалиции по узкому набору критических проблем (кредиты банкам, курс рубля, новые таможенные барьеры). Например, за целый год кризиса ликвидности в США наши банки не могли «продавить» решение о доступе к внутренним сбережениям, оказавшимся у государства. В ходе кризиса шок, осознание угроз и жесткое давление быстро принесли свои плоды, пусть и достаточно спорные. В ходе кризиса появятся новые жертвы, которые не смогли удержать свои позиции и не только в бизнесе, а во всех больших группах.
В-шестых, защита наиболее существенных интересов при осознании угрозы банкротства ведет к готовности на компромиссы ради предотвращения банкротства. Проблемой для достижения приемлемых решений могут становиться особо некооперативные группы (блокирующие коалиции), пытающиеся улучшить свои позиции в условиях кризиса. Принуждение к кооперации в таких случаях идея чрезвычайно сложная для формулировки и опасная без адекватного представительства групп интересов о власти.
В целом идея всеобщих уступок пропорционально угрозе была бы полезной для более быстрого достижения нового равновесия (на более высоком уровне), хотя это менее всего предполагает «справедливость»
в рыночном хозяйстве. Сокращение прибылей и реальных доходов групп идет от разных уровней жизни и роли в экономике. Достижение общественного компромисса в современных условиях представляет Нынешний кризис уже дал примеры продажи банков за 5 тысяч рублей.
собой условие эффективного проведения антикризисной политики.
Фактор тяжести кризиса, а также его длительности будут иметь огромное значение.Для части групп именно продолжительность кризиса может оказаться критическим параметром выживания и согласия на изменения в своем поведении.
Состав коалиций групп или скорее субгрупп для решения тех или иных проблем может быть далеко не тем, что наблюдался в подъем или который мог бы быть аналитически легко определяемым. Кризис может стать временем для постановки новых проблем, новой повестки дня общества, банкротства тех или иных идей, групп. Но изменение соотношения сил в обществе и экономике в силу возросшей активности тех или иных элементов потребует активизации и сил с иными повестками дня.
Одно дело сложный, но приятный процесс построения коалиций ради долгосрочного прогресса, даже при саботаже оппортунистов и групп, опасающихся ухудшения своего положения. Другое дело – взаимодействие общественных групп, озабоченных своим выживанием, в условиях внешнего шока и ограниченного времени на принятия решений. закономерности таких коалиций иные, предполагающие, в частности, другие методы достижения согласия сторон, большее упорство в защите позиций и значительную угрозу нерационального поведения.
Соответственно, больше вероятности построения конфликтующих коалиций, поиска арбитра, центра доверия или системы, которая могла бы обеспечивать равновесие интересов.
Группы интересов в условиях кризиса В условиях кризиса новое значение приобретают не только целевые функции групп интересов, но и цели создания коалиций и построения систем компенсаций. Так, в условиях благоприятной экономической конъюнктуры оптимальная с точки зрения общественной эффективности система коалиций и компенсаций должна быть направлена на координацию поведения групп интересов как на средство ограничения максимизации краткосрочных интересов групп. В результате ограничения эгоистичного поведения некоторых групп в краткосрочном периоде Применительно к общественным действиям часто используются отсылки к эпохе Большой Коалиции В.Д.Рузвельта (см. Л.Григорьев «Конфликты интересов и коалиции» – “Pro et Contra”, сентябрь 2007 г.). Но надо быть очень осторожным в этой аналогии – Ф.Д.Рузвельт сформировал ее в 1932 г.
после трех лет изнурительной «Великой Депрессии». К этому времени конфликтующие общественные интересы были доведены до «изнеможения» и их сопротивление во многом популистскому компромиссу существенно снизилось.
большая часть групп в долгосрочном периоде могут оказываться в выигрыше, с чистым приростом благосостояния, а не результата его (статического) перераспределения между группами.
В ситуации кризиса, во-первых, серьезно сокращается горизонт планирования, а во-вторых, принципиально невозможен одновременный выигрыш всех групп интересов (участников широкой коалиции). Можно предположить, что в условиях спада общественно эффективная цель коалиций (она же стояла бы перед «беневолентным диктатором») будет состоять в обеспечении более равномерного распределения потерь.
Кроме того, меняется объективное положение групп интересов. Так, например, раньше, в условиях подъема, по оценкам объемы отраслевой выручки в число опорных групп бизнеса наряду с нефтяниками и «Газпромом» безоговорочно включались металлурги, торговля и транспорт. В условиях же спада, по крайней мере, первые две из обозначенных лидирующих групп «второго эшелона» испытывают серьезные проблемы и превращаются из опоры для роста в один из главных объектов для спасения и субъекта соответствующего лоббизма.
В условиях кризиса также можно констатировать фактическую потерю отраслевой однородности крупного бизнеса путем объединения в одной компании предприятий различных отраслей. В результате классические межотраслевые конфликты (например, экспортеры/ импортеры) переносятся внутрь компаний – образуется интернализованный рынок. В такой ситуации прогнозирование стратегии развития, доминирующих интересов и поведения такой компании в условиях кризиса становится не тривиальной задачей, которая может быть предметом отдельного исследования.
Целевые функции групп интересов, направленных на сохранение существующих ресурсов и борьбу за ресурсы перераспределяемые, не могут не создать несколько объективных конфликтов между группами.
Фактически можно выделить несколько основных типов конфликтов:
1) конфликты между группами – донорами, у которых изымаются ресурсы для перераспределения, и группами – реципиентами, которым ресурсы перераспределяются;
2) конфликты между различными группами получателей в конкурентной борьбе за перераспределяемые (прежде всего федеральной властью) ресурсами;
3) конфликты между федеральным центром, как центральным элементом системы перераспределения ресурсов и остальными группами, в том числе конфликты, связанные с включением в систему государственной поддержки одних групп при игнорировании потребностей других групп.
Любое перераспределение ресурсов во время кризиса сталкивается с риском недобросовестного поведения лиц, осуществляющих это перераспределение. Поскольку целевая функция этих лиц также состоит в сохранении текущего уровня благосостояния они будут стремиться сохранить в абсолютном выражении объем ресурсов, направляемых близким для них группам. Однако при сокращении общего объема поступлений доля ресурсов, направляемых аффилированным группам увеличивается, а значит, большая часть сокращения общего объема ресурсов приходится на неаффилированные группы. Иными словами, система перераспределения ресурсов может не обеспечивать равномерного (точнее пропорционального) распределения потерь в условиях кризиса.
На основании сформулированных представлений о кризисе базируются характеристики субгрупп аналитических групп и их отношения к кризису (см. таблицы 1-1 – 1-4).
Бизнес естественным образом первой из всех аналитических групп почувствовал на себе влияние кризиса, во многом сам являясь его причиной и проводником. В результате бизнес выступает с одной стороны как одна из главных жертв кризиса и адресат государственной поддержки, а с другой стороны как главная опора преодоления кризисных явлений и источник средств. Вышесказанное предопределяет, во-первых, вариативность выделения субгрупп аналитических групп бизнеса, а во-вторых, большое количество межгрупповых и внутригрупповых конфликтов.
Различные группы и субгруппы бизнеса имеют разное значение для государства и имеют разное влияние на государство. В условиях крена в сторону мобилизационного сценария развития в предкризисный период наибольшее значение будет придаваться крупному государственному бизнесу, действующему в отраслях, объявленных прорывными (сырьевые отрасли, инфраструктура, оборонно-промышленный комплекс) При этом для поддержки государственного бизнеса нет необходимости предпринимать специально придуманных антикризисных мер. Достаточно просто увеличить государственный заказ, и ускорить выделение ресурсов.
В число других групп государственной поддержки попадет крупный частный бизнес, либо, относящийся к отраслям, объявленных приоритетными, либо, имеющий важное социальное значение, определяемое, прежде всего, по количеству занятых, либо, обладающий лоббистскими возможностями. Отметим, что критерии экономической эффективности, Таблица 1-1. Субгруппы бизнеса в условиях кризиса Аналити- Субгруппы в усло- Отношение к кризису Внутригруппо- Межгрупповые Крупный Деление 1: В случае с аналитической частный Крупный бизбизнес экспортный/ ори- группой крупного бизнеса национальный/ нес/средний бизнес рынок страны / повторять деление регионе, связан- бизнес/ бедные как показывает (также и мировая) практика, не играют значимой роли для выделения поддержки. Подготовленный к концу 2008 года список приоритетных предприятий для целей поддержки составил почти три сотни и в этом смысле является попыткой дать символический сигнал о равенстве интересов групп бизнеса (независимо от формы собственности) перед федеральными властями. Возможности реализации этих обещаний в условиях обострения рецессии будут ограниченными.
В условиях несовершенств действующей системы государственного управления при возникновении кризиса перешедшей в режим «ручного» управления, а не управления, основанного на четких и прозрачных процедурах, возможности государства по поддержке массовым слоям (среднему и малому) бизнеса ограничены, а их влияние на принятие государственных решений не достаточно.
Иными словами, средний и малый бизнес будут решать проблему выхода из кризиса самостоятельно. Отметим, что социальная значимость и положение среднего и малого бизнеса в производственных цепочках (даже если средний бизнес занимает там принципиально важную позицию), как показывает практика, не играют значимой роли при принятии решения о поддержке.
Положение бизнеса как источника ресурсов приведет к возникновению тяжелых конфликтов: с федеральной властью по поводу изъятия ресурсов, предоставления поддержки и сохранения занятости и зарплаты; с регионами по поводу сохранению занятости, зарплаты и т.д.
Государство (бюджет) будет оставаться в тяжелом конфликте интересов между защитой интересов ключевых групп бизнеса и поддержанием бюджетной стабильности, то есть повышением пошлин и налогов.
При этом проблемы большего масштаба возникнут у крупного бизнеса, хотя относительная сложность выживания (проблемы, соотнесенные с размером предприятия) будут испытывать средние предприятия. Что касается малого бизнеса, то главной его проблемой будут не распределительные конфликты, а резкое сокращение спроса.
Кроме того, можно констатировать возникновение также конфликтов по поводу защиты контроля над крупными компаниями, которые заложили свои акции под кредиты. Государство одновременно вынуждено пытаться решить проблему кредитного паралича в экономике в интересах широкого набора отраслей, но и защищать «национальный» характер ключевых предприятий.
Кризис уже оказал разное влияние на различные группы населения.
Положение высокодоходного населения тесно связано с деятельностью компаний, которыми они владеют или возглавляют, но накопленные в годы подъема средства позволяют этим группам перенести кризис достаточно спокойно. Для средних слоев кризис, уже становится существенным ударом, сокращающим накопленные сбережения и планы их инвестирования, что снижает независимость среднего класса от государства и деловой среды.
Таблица 1-2. Субгруппы населения в условиях кризиса Аналитиче- Субгруппы в усло- Отношение к кризису Внутригруп- Межгрупповые Высокодо- – собственники- Состояние собственников и Менеджеры/ Высокодоходходные слои предприниматели менеджеров определяется собственники ные / партии населения – менеджеры положением их компаний, а ний; постпривати- будет определяться распрезационные рантье делением активов участников этой субгруппы.
«Средние» – интеллигенция Кризис будет существенным Чиновники / Средние слои/ слои – предприниматели ударом для среднего класса, предпринима- партии Бедные – пенсионеры и Кризис существенно расши- Конфликты Бедные слои / слои другие социаль- ряет количество субгрупп между всеми федеральная – работники ре- группе, дополняя традицион- бедных слоев Бедные слои/ – бедные в «бога- по отраслям и по социальтых регионах» ным основаниям.В этой же – основная масса группе проявля-ется разница жителей «бедных между квалифицированными См также Л.Григорьев и А.Салмина «Структура среднего класса в России: гипотезы и предварительный анализ. В «Российский средний класс: анализ структуры и финансового поведения», М., ИНСОР, Экон-Информ, 2009, стр. 5-100.
Формально положение бедных слоев (бюджетников) принципиально не меняется – основным источником ресурсов для них так и останутся средства, выделяемые государством (или государственными предприятиями). С одной стороны, количество малообеспеченных граждан из-за сокращения занятости и заработных плат на предприятиях увеличится. С другой стороны, сохранение объявленных социальных мандатов в условиях кризиса становится одним из важнейших направлений деятельности государства, что позволяет активно требовать выполнения увеличивающихся в объеме обязательств.
Наиболее серьезный конфликт в данном случае возникает между различными группами получателей поддержки за выделяемые государством ресурсы, поскольку (как уже упоминалось выше) сохранение в абсолютном выражении объема ресурсов, перераспределяемых аффилированным группам, приводит (в условиях сокращения общего объема перераспределяемых ресурсов) к резкому падению доходов неаффилированных (социально незащищенных) групп.
С самой общей точки зрения восприятие кризиса регионами достаточно прозрачно и обусловлено делением на регионы-доноры и регионы-реципиенты. Глубина кризиса в каждом регионе (в том числе отнесение его к числу доноров или реципиентов) зависит от структуры экономики и состояния предприятий в доминирующих отраслях, лоббистских возможностей региональных лидеров, в том числе по обеспечению максимального объема финансирования федеральных проектов, реализуемых на территории региона.
Роли каждой из групп данной таблицы в условиях кризиса существенно различаются между собой. Так, влияние интеллектуальной элиты на выработку реализуемых мер по преодолению кризиса не очевидно. Политический класс распадается на правящую политическую партию, где дискуссии перенесены внутрь, и на множество субгрупп, представляющих интересы отраслей, бизнес-групп, регионов и т.д., каждая из которых решает частную задачу. Активизация гражданского общества в условиях кризиса неизбежно стартует с правил выживания, справедливости поддержки и перераспределения ресурсов, после чего переходит на борьбу с коррупцией и справедливое распределение бремени кризиса.
С другой стороны федеральная власть в текущих условиях играет ведущую роль в развитии экономики и проектировании структуры ее посткризисного устройства. Аккумулировавшая в годы подъема значительные ресурсы федеральная власть сталкивается с большим количеством явных или потенциальных проблем и конфликтов: проблема недопущения резкого падения поступлений в бюджет, финансирования увеличивающихся социальных выплат, балансировка региональных бюджетов, лоббизм отдельных отраслей и групп бизнеса, решение внешнеэкономических задач и т.п. Для федеральных и региональных властей, руководства крупных компаний кризис ставит задачу индивидуального успеха именно в форме «управления» кризисом, способности предотвратить «банкротство» в широком смысле слова. Ключевой проблемой в данном случае является то обстоятельство, что любые перераспределяемые ресурсы заведомо и намного меньше потерь основных экономических агентов, общества и бизнеса.
Таблица 1-3. Субгруппы регионов в условиях кризиса Аналитиче- Субгруппы в усло- Отношение к кризису Внутригруп- Межгрупповые Богатые – столицы С точки зрения регионов Экспортеры/ Богатые региорегионы – сырьевые экс- кризис означает перераспре- старопро- ны/ федеральпортеры деление средств от богатых мышленные ная власть;
Бедные –национальные Интересы бедных регионов в Нацио- Богатые ререгионы республики период кризиса практически нальные гионы/бедные Более подробно региональная тематика и возникающие в данных группах и субгруппах конфликты рассмотрены в этом издании в главе Л. Григорьева, Н. зубаревич, Ю. Урожаевой «Региональная политика в условиях роста и кризиса».
Аналитиче- Субгруппы в усло- Отношение к кризису Внутригруп- Межгрупповые Таблица 1-4. Субгруппы власти и элиты в условиях кризиса Аналитиче- Субгруппы в усло- Отношение к кризису Внутригруп- Межгрупповые Интеллек- Интеллектуаль- Стремится в период Кризис - хо- Интеллектутуальная ная элита подъема к модернизации; роший повод альная элита/ Политиче- - политические В условиях торга за центра- лоббисты Партии/ стиский класс партии лизованно распределяемые бизнеса / хийные формы Федераль- - законодатель- Принципиальным моментом Управление Федеральная ная власть ная власть для федерального прави- финансами/ власть / Богауправление тельства является сокра- управление тые регионы;
циальной сферой развития, в явную, безаль- управление власть / Круптернативную мобилизацию в соцсферой; ный бизнес;
Аналитиче- Субгруппы в усло- Отношение к кризису Внутригруп- Межгрупповые В заключение данного параграфа заметим, что успешность тех или иных реализуемых мер критически зависит от групп поддержки / групп противодействия этим мерам, а также созданной системы коалиций и компенсаций, которые будут более подробно рассматриваться ниже.
Коалиции поддержки и противодействия отдельным антикризисным мерам Отношение основных групп интересов к кризису и острота распределительных конфликтов во многом зависят от реализуемых мер экономической политики. Остановимся на некоторых, наиболее существенных из них, более подробно.
1. Собственность.
Дано отмеченная угроза чрезмерного заимствования за рубежом частными компаниями и государственным бизнесом стала реализовываться в условиях падения биржи и «margin calls». значительная доля заимствований была связана с покупками собственности, а не с инвестиционными проектами. В известной степени заимствования на западе были вынужденной мерой – домашние сбережения оказались недоступными и дорогими. Естественно, как и ожидалось происходит использование государственных средств для поддержки государственного бизнеса.
Частный крупный бизнес с большими зарубежными долгами оказался осенью 2008 г. заложником у государства в прямом и переносном смысле.
Когда острота этой проблемы относительно ослабла, что денежные власти смогли провести девальвацию рубля. В этих условиях необходимо подчеркнуть важность упоминавшейся ранее проблемы определения временного горизонта действия мер, принимаемых как антикризисные.
Увеличение доли государственной собственности в экономике с учетом обычной невысокой эффективности государственного корпоративного управления требует разработки механизмов дальнейшего использования этой собственности – будь то «вторая попытка» массовой приватизации, финансирование пенсионной системы – последствия и механизмы нужно продумывать уже сейчас. Хотя одновременно в данном случае действует рассмотренный раннее принцип, гласящий, что защита наиболее существенных интересов при осознании угрозы банкротства ведет к готовности на компромиссы ради предотвращения банкротства.
2. Девальвация рубля В краткосрочном периоде меры по девальвации национальной валюты встретят поддержку со стороны групп бизнеса, ориентированного на экспорт; бизнеса, конкурирующего с импортом на территории страны. Кроме того, девальвация рубля должна ослабить бремя заемщиков, ставки по кредитам для которых в российской валюте последовательно увеличивались весь кризисный период.
С другой стороны очевидны потери бизнеса, обремененного долгами в иностранной валюте; бизнеса, зависящего от поставки импортных комплектующих; средних и бедных слоев населения, обладающего сбережениями в национальной валюте. С макроэкономической точки зрения девальвацию нужно было проводить в начале октября (на 20–25%), но можно было вызвать панику и понести огромные потери в связи с набегами вкладчиков на банки. Кризис шел слишком быстро для простых рациональных решений. Человеческий фактор в таких случаях часто оказывается важнее учебника.
Простое перечисление групп поддержки и групп противодействия данной меры наглядно показывает, что даже по такому простейшему вопросу необходимо дополнительное выделение субгрупп в аналитических группах «крупный бизнес» и «средний бизнес». Кроме того, еще раз отметим возможность возникновения конфликтных ситуаций внутри крупного бизнеса, когда одни подразделения выигрывают от девальвации, а другие обременены серьезными долгами в иностранной валюте.
Следует отметить, что остальные, не относящиеся непосредственно к бизнесу группы и субгруппы, также получают от девальвации определенные выгоды или несут какие-либо издержки. Например, федеральному правительству станет проще выполнять взятые на себя социальные обязательства; возрастут поступления в бюджеты регионов, в которых сосредоточены компании-экспортеры. С долгосрочной точки зрения девальвация является видимо необходимым шагом для обеспечения конкурентоспособности промышленности страны, хотя ее положительный эффект в силу отсутствия незагруженных мощностей, будет менее заметен чем в 1998 г.
Применение такого инструмента как девальвация национальной валюты должно прежде всего учитывать рассмотренную выше проблему согласия о характере развития в ближайшей перспективе. Неожиданно начавшаяся последовательность «микродевальваций» не дает возможности экономическим агентам ни подготовиться к ней, ни определить ее вероятные границы (горизонт и примерный финальный уровень), что вносит дополнительный фактор неопределенности в экономическое поведение и откладывает принятие многих решений.
На данном примере также легко продемонстрировать динамичность коалиций в условиях кризиса. Так если сначала предприятия, обремененные валютными долгами, активно выступали против девальвации, то буквально через несколько недель после накопления достаточного объема валюты предприятия определенных отраслей из противников превращаются в сторонников девальвации.
3. Предоставление поддержки государственными кредитными ресурсами отдельным компаниям и пересмотр государственных инвестиционных проектов.
Данная мера является одной из наиболее сложных с точки зрения распределительных конфликтов.
Во-первых, выбор конкретных отраслей и тем более конкретных предприятий и конкретных проектов для финансирования является результатом лоббистских усилий представителей этих отраслей. значит, анализ групп поддержи и групп противодействия данным мерам будет формироваться не только по отраслевому признаку, а на уровне конкретных компаний.
В некоторых случаях для привлечения внимания упор может делаться на социальные мотивы, особенно в случае, если речь идет о заводах-гигантах или градообразующих предприятиях.
Во-вторых, выделение средств осуществляется через государственные кредитные институты, которые обладают самостоятельной логикой принятия решений о выделении средств, не всегда совпадающей с логикой правительства, выделявшего им средства для кредитования. Например, с точки зрения директора регионального филиала банка логично полученные средства не выдавать в качестве кредита под обесценивающиеся залоги, а конвертировать в валюту и обеспечить устойчивость своего предприятия. Очевидно, что операторы ресурсов будут активно поддерживать используемую технологию распределения средств, а получатели ресурсов скорее всего «смирятся» с любым способом получения поддержки.
В-третьих, выделение кредитных ресурсов промышленным предприятиям означает лишь замещение внешней задолженности задолженностью перед государством. Однако не совсем понятна будущая судьба компаний, которые окажутся не в состоянии вернуть долги государству, особенно в ситуации, когда национальные игроки в посткризисных условиях не будут располагать достаточным объемом ресурсов для повторной приватизации таких компаний.
Отметим также, что эффективность повышения ликвидности банков во всем мире была крайне низкой по критерию возобновления кредитования предприятий и семей. В этом специфика “credit crunch” – даже дешевая ликвидность не имеет применения – непонятно, кому можно давать кредиты и на каких условиях, есть более важные цели, связанные с самосохранением кредитных организаций. Разница оказалась в том, что на развитых рынках ликвидность ушла в госбумаги, а не развитых (особенно в России и Украине) – на валютные рынки и подорвала курс национальных валют.
В-четвертых, ресурсы, которые могут быть предоставлены государством, объективно ограничены и их просто не хватит на рефинансирование деятельности даже всех наиболее значимых для государства компаний реального сектора. значит в случае, если кризис продолжится, приток капитала с внешних рынков не восстановится, а средства государственной поддержки закончатся, то экономика окажется в том же положении, что и в начале кризиса, но без государственных финансовых ресурсов. Иными словами, данные краткосрочные меры без поддержки их мерами долгосрочного характера имеют весьма ограниченное применение. В частности предоставление средств должно быть обусловлено четкими правилами, планами реструктуризации, повышения эффективности и поддаваться проверке.
В-пятых, недостаточно четко продуманный выбор приоритетов для поддержки проектов может иметь серьезные негативные последствия в будущем. Например, недоинвестирование в краткосрочном периоде отрасли электроэнергетики в условиях падения спроса на электроэнергию и возможных неплатежей в долгосрочном периоде может привести к тому, нехватка мощностей будет основным фактором, ограничивающим экономический рост при возросшем спросе.
Рассуждать о группах поддержки и группах противодействия данной меры в целом просто и сложно одновременно. С одной стороны, явными сторонниками меры будут предприятия, регионы, граждане чьи компании, отрасли, предприятия получили финансовую поддержку. Также достаточно хорошо чувствуют себя государственные банки, выступающие проводниками кредитных ресурсов. Соответственно противниками будут их проигравшие в распределительном конфликте конкуренты. С другой стороны, определить заранее перечень отраслей и предприятий достаточно сложно. Сейчас понятно, что в их состав попала часть ВПК, относящегося к ведению ГК Ростехнологии, аграрный сектор. Объявленный список оказался столь пространным, что на всех ресурсов не хватит – решения будут приниматься по приоритетам, которые остаются вне списка.
В данном случае уместно упомянуть рассмотренные ранее принципы повышения активности всех акторов, что резко усложняет координацию и предполагает принятие риска; не идентичности проблем защиты своих интересов (выживания) для бизнеса и других групп агентов;
принцип дробления интересов и коалиций. Еще раз также отметим, что принуждение к кооперации в таких случаях - идея чрезвычайно сложная для формулировки и опасная без адекватного представительства групп интересов во власти.
4. Налоговые инициативы (снижение налога на прибыль, расширение амортизационной льготы, снижение налогов для малого бизнеса, изменения в администрировании НДС).
К числу прямых групп поддержки данных мер можно отнести крупный, средний и малый бизнес. Кроме того, в их перечень, очевидно, попадают сотрудники компаний, богатые регионы.