« Библиотека Института современного развития ТЕНДЕНЦИИ Альманах Института современного развития июнь 2012 — декабрь 2013 Москва 2014 УДК 32:33 ББК 66:65 ...»
-- [ Страница 2 ] --
(№ 6 (13), июнь 2013) 8 мая 2013 г. российский президент подписал указ «Вопросы Феде рального агентства по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международно му гуманитарному сотрудничеству». Россотрудничество (далее — Агентство) — структура, подведомственная МИДу России. Докумен том внесены изменения в Положение о Россотрудничестве, подпи санное президентом Д. Медведевым 6 сентября 2008 г. Согласно небезосновательной оценке газеты «Коммерсантъ» (5 июня 2013 г.), суть указа — «в новой, резко возросшей роли Рос сотрудничества, которое становится главным проводником продви гаемой В. Путиным концепции «мягкой силы». По данным газеты, Агентство также должно представить до конца года обновленную «Концепцию участия Российской Федерации в содействии междуна родному развитию». Год назад в июньском выпуске аналитического бюллетеня ИНСОР был опубликован материал «Содействие международному развитию и “мягкая сила”». В нем обращалось внимание на вероят ность свертывания официального проекта создания Российского агентства международного развития (РАМР), а также на слабую от дачу при реализации указанной выше Концепции, одобренной рос сийским президентом еще в 2007 г. Под содействием международному развитию (СМР) понимается финансовая, техническая, гуманитарная и иная помощь другим странам для их социальноэкономического развития и урегулирования кризис С. Кулик ных ситуаций, возникающих изза стихийных бедствий или конфликтов. Отражая мировую практику, Концепция выделяет три «основы» СМР — многостороннюю (о чем ниже), трехстороннюю (странадонор, между народная структура (например, трастовые фонды Всемирного банка, ООН), странаполучатель помощи, но с правом первой выбрать послед нюю) и двустороннюю (странадонор и странаполучатель). Напомним, что при рассмотрении проекта создания РАМР ак тивность проявляли сторонники ведущей роли Минфина. Не молчал и МИД: в его обзоре итогов внешнеполитической деятельности в 2011 г. упоминалась разработка нормативноправовой базы РАМР. Незави симо от расстановки сил, основное предназначение этой организации виделось во внимании к планированию и работе на двустороннем треке. Это требовало механизма, отличного от инфраструктуры, ори ентированной преимущественно на участие в многосторонних форма тах с регулярными взносами в международные организации, вклада ми в глобальные инициативы, спецификой принятия решений и др. На национальном уровне к программам СМР у нас имели и имеют касательство несколько министерств — Минфин, Минэконом развития, МИД, МЧС и др. Но головной и отвечающей за это направле ние структуры так и не образовалось, в отличие от ряда стран из числа крупных доноров. Поясним, что на практике Россия вовлечена преимущественно в многосторонние, более «обезличенные» для реципиентов, проекты СМР, на которые приходится до 80 % российского вклада в 500 млн долл. в 2012 г., против, например, 12 % у США или почти 5 % у Турции (данные в том же номере «Коммерсанта»). Действительно, многие ведущие государства отдают очевидное предпочтение двусторонней помощи — непосредственно ее реципиентам. Это, как им представля ется, дает дополнительный инструмент для укрепления своей репута ции у получателей содействия. Собственно, такой дисбаланс в россий ском участии в СМР отчасти объясняет длительное затягивание с проектом РАМР. Россотрудничество в программах содействия международному развитию В нашем прошлогоднем материале отмечалось, что взамен этого проекта или в качестве определенного компромисса речь идет «об укреплении Россотрудничества… Это, в свою очередь, может оз начать реанимацию Концепции или ее обновление», а также «весь ма серьезную обеспокоенность по поводу позиций России, прежде всего в «ближнем зарубежье». Далее подчеркивалось, что усиление Агентства за счет получения хотя бы части функций несостоявшейся объединяющей структуры и заметное оживление российской поли тики именно на его главном региональном направлении — постсо ветском пространстве «не могут обойтись без новых, жестких и кон кретных поручений руководства страны по восстановлению пошатнувшихся позиций в СНГ». Совещание руководителей представительств и представителей Агентства в начале сентября 2012 г. с участием премьера Д. Медведе ва и заседание коллегии МИДа России в середине октября заметно усилили позиции Россотрудничества на внешнеполитическом поле. В результате, указывалось в отчетном докладе Агентства за 2012 г., его деятельность «приобрела новые качественные характеристики». Вместе с тем, в докладе обращалось внимание на необходи мость решения накопившихся в последние годы проблем, среди кото рых на первое место поставлена «систематизация российского содей ствия международному развитию». В Плане Агентства на 2013 г. наконец нашлось больше места темам Концепции 2007 г. На весь год предусмотрены «проработка вопроса о создании Межведомственной Комиссии по участию Российской Федерации в содействии междуна родному развитию, ее составе и Положении о ней», а также организа ция подготовки предложений по совершенствованию нормативно правовой базы. Важным представляется пункт о «внесении предло жений в МИД России по механизму использования средств, выделяе мых Российской Федерацией в целях содействия международному развитию, для расширения торговоэкономического сотрудничества России с зарубежными странами». С. Кулик С учетом того, что в реакции наших СМИ на майскую инициативу Кремля превалируют довольно общие рассуждения о повышении роли Россотрудничества в политике «мягкой силы», полезно всетаки обра титься к изменениям, внесенным в функции Агентства касательно СМР. Тем более что в списке новшеств они занимают значительную, если не наибольшую, часть. Выделим некоторые важные нововведения. Вопервых, в сферы «оказания государственных услуг» Агент ства на сей раз прямо включено «содействие международному раз витию». Вовторых, впервые записано, что оно «разрабатывает и реализу ет по согласованию» с МИДом, Минфином и «другими органами ис полнительной власти среднесрочные и долгосрочные программы в сфере содействия международному развитию на двустороннем уровне связей с государствамиучастниками Содружества Независимых Госу дарств и другими государствами, а также осуществляет мониторинг реализации этих программ». Наконецто в документе такого уровня выделяется задача долгосрочного планирования в сфере СМР6. Втретьих, введено новое и конкретное положение: Агентство «размещает и заключает государственные контракты и иные граж данскоправовые договоры на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных нужд в целях осуществления возложенных на Россотрудничество полномочий по содействию ме ждународному развитию на двустороннем уровне…». Вчетвертых, теперь оговаривается, что по линии СМР сотрудни чество Агентства осуществляется только «с российскими и иностран ными коммерческими организациями» — в отличие от традиционных направлений работы с участием отечественных некоммерческих, об щественных, религиозных, а также международных организаций. Предыдущая редакция Положения ограничивалась довольно общей установкой на осуществление «программ помощи» странам СНГ и проведение «внешнеполитиче ской линии» по «координации программ в сфере гуманитарного сотрудничества» вместе с «МИДом и другими федеральными органами». Россотрудничество в программах содействия международному развитию Впятых, положение о поддержке наших соотечественников за рубежом дополнилось связкой с «оказанием содействия междуна родному развитию на двустороннем уровне». В части перевода с официального языка ограничимся тем, что Россотрудничеству непосредственно вменено активное участие преж де всего в формате двусторонних программ СМР на очевидно более обширном поле — от участия в планировании до адресной работы и мониторинга ее выполнения. Хотя упоминания вместе с СНГ «других государств» и глобальный масштаб поддержки соотечественников предоставляют определенную свободу маневра, все же основной ареал новых полномочий Агентства — постсоветское пространство. В этой связи стоит перейти к планам обновления Концепции 2007 г. В этом, подчеркнем, базовом документе практически не на шлось места Россотрудничеству, хотя основной упор сделан на МИД России (вместе с Минфином). При этом преимущественное внимание уделялось многостороннему содействию: как в нем про писано, «пока» СМР будет осуществляться «главным образом, в форме помощи, предоставляемой на многосторонней основе, то есть путем внесения добровольных и целевых взносов в междуна родные финансовые и экономические организации, прежде всего в программы». Такое «пока» выполняется до сего времени. А прописанный в до кументе объем в 400–500 млн долл. в год, до которого Россия должна довести свое участие в СМР «уже в ближайшие годы», был весьма опе ративно обеспечен и даже несколько превышен. Что касается помощи непосредственно получателю, то выражено лишь «намерение использовать и развивать имеющийся потенциал». В документе не обойдено вниманием то, что к тому времени Россия уже достаточно нарастила экономические и финансовые мускулы, пре вратившись из страныполучателя в странудонора. Поэтому Концепция ориентировала «потенциал» на расширение двусторонних каналов и исправление перекосов — но в достаточно мягких формулировках. С. Кулик Таким образом, она, скорее, фиксировала дисбаланс. Это объ яснялось в том числе тем, что Россия не имела достаточных средств на «двухсторонку» с учетом принимаемых на себя многосторонних обязательств перед важными мировыми форумами, включая «Груп пу восьми». В последнюю входят ведущие доноры по СМР и России, естественно, нужно «держать марку». В этом русле, собственно, и проводилась дальнейшая работа. Логично, что к тому же Минфину и иным ведомствам особых претензий не предъявлялось. Вместе с тем, перекосы по «основам» СМР повлияли на нере шенность проблемы формирования национальной правовой базы. В документе признавалось, что «Россия является единственной стра ной «Группы восьми», законодательство которой и нормативные до кументы Правительства которой вообще не содержат категории «официальная помощь развитию». А без такой базы весьма пробле матично создавать какойто цельный и эффективный механизм пла нирования, принятия и реализации решений — в особенности для двустороннего формата СМР. Сегодняшние акценты на последнем, явно сделанные через расширение полномочий Россотрудничества, и активизация в разра ботке правовой базы вполне вписываются в соответствующие уста новки базового документа, хоть и относительно общего характера.
Однако они свидетельствуют также о том, что за прошедшие ни мно го ни мало шесть лет в их реализации и содержательном наполнении мало что изменилось. Можно даже говорить, что до совсем недавне го времени о Концепции в коридорах власти стали забывать. К ней есть много вопросов, связанных с ее отдачей. Если Кон цепция действительно нуждается в обновлении, то востребованы ответы на них, должный аудит, более понятные ориентировки — на пример, касающиеся планирования и его координации. Как уже отмечалось, в Указе говорится о разработке и реализа ции среднесрочных и долгосрочных программ в сфере СМР на двусто роннем уровне. В Концепции же четко зафиксировано, что планирова Россотрудничество в программах содействия международному развитию ние в этой сфере «осуществляется на трехлетний период и сочетается с формированием среднесрочного финансового плана». Что естественно ввиду финансовой подпитки проектов и важнейшей роли Минфина. Но вполне очевидно, что майский документ идет дальше положений Концепции. Обращаясь к опыту некоторых ведущих стран, отметим, что дол госрочным (стратегическим) планированием, затрагивающим СМР, там, по минимуму, не брезгуют. У нас же, в том числе изза опреде ленной периферийности проблематики СМР, ее оживление осложне но отсутствием такого планирования, осмысления перспектив для своевременной готовности к «сочетанию с формированием финансо вого плана», — во всяком случае по тем реперным точкам, где это не обходимо. Тем более с учетом ограниченности ресурсов по сравне нию с США, Евросоюзом и т. д. Главное, чтобы политика не забегала вперед, а оставалась адекватна финансовым возможностям. Это тре бует слаженной работы государственного механизма. В этой связи вполне логичной представляется реакция замести теля главы Минфина России С. Сторчака на майский указ. Вопервых, отмечает он, «классическая дипслужба и работа по содействию меж дународному развитию — очень разные вещи» и, вовторых, даже с учетом перехода к Агентству ключевых функций в сфере СМР «роль остальных министерств вряд ли уменьшится» («Коммерсантъ», 14 ию ня 2013 г.). Согласно тому же материалу, в Минфине заверили, что вопро сы, связанные с помощью на многосторонней основе, и далее сохра нятся в их ведении — к Россотрудничеству перейдут двусторонние проекты. При этом, по утверждению С. Сторчака, страныполучатели предпочитают именно многостороннюю помощь, ибо в ней меньше элемент непредсказуемости и политизации. Но в данном материале речь идет прежде всего о двусторонних каналах и постсоветском пространстве. Одна из главных задач для Россотрудничества в качестве лидирующего механизма в работе схе С. Кулик мы «СНГдвусторонняя помощь» видится в обозначении приоритетов СМР с учетом наших интересов и ограниченности ресурсов, а также потребностей и предпочтений странполучателей. Так, в ряде стран СНГ от нас больше ждут не гуманитарной помощи, а содействия в сфере развития, что может соответствовать и нашим интересам. При этом необходимо, имея в виду задачи «мягкой силы», переформатировать существующие механизмы адресной помощи в русле задач СМР. Для этого не помешает серьезно заняться средне и долгосрочным планированием. С. Кулик КИЕВ МЕЖДУ МОСКВОЙ И БРЮССЕЛЕМ (№ 4 (11), апрель 2013) Разногласия между крупными международными игроками вокруг внешнеполитического вектора Украины будут, скорее всего, усили ваться. Идет борьба за изменения в балансе предпочтений Киева, выбирающего между дальнейшими евроинтеграционными процес сами и курсом на укрепление экономического взаимодействия с ев разийскими партнерами и структурами. Многое, по всей видимости, может проясниться уже в нынешнем году. На ноябрьском саммите Украина—Европейский союз (ЕС) запланировано подписание согла шения об ассоциации. Вообще, текущее положение Украины требует быстрого принятия важных решений. Политическая и экономическая ситуация в стране остается не устойчивой. Ведущие экспортные отрасли (металлургическая, хими ческая) стагнируют. Повышается риск девальвации гривны. Широко обсуждаются перспективы кризиса банковской системы и дальней шего сокращения притока иностранных инвестиций. Увеличивается зависимость от кредитов. Рост внешних долгов и сохранение высо ких цен на газ чреваты заметным ухудшением позиций страны в бли жайшие месяцы. На Киев усиливается давление Москвы и Европейского союза, а из Вашингтона — критика действий против оппозиции. Непростые от ношения складываются с Международным валютным фондом (МВФ). Украина входит в пиковый период погашения внешних займов и должна изыскивать только для МВФ около 6 млрд долл. до конца го да. Вместе с тем, в конце 2012 г. украинские власти предложили МВФ переговоры о новом кредите в 15 млрд долл. Многое здесь зависит от договоренностей с ЕС и США. С. Кулик В мае Брюссель планирует определиться с подписанием со глашения об ассоциированном членстве Украины в ЕС. Соглашение будет включать положение о зоне свободной торговли. Это означает, что Украина может стать единственной страной, где «пересекаются» такие зоны СНГ и ЕС. В этой ситуации не удивительно усиление давления россий ских сторонников присоединения Украины к Таможенному союзу (ТС) — в качестве альтернативы проекту с Евросоюзом. Среди аргу ментов: для Украины это вопрос выживания; иначе страна оконча тельно превратится в «сырьевую колонию» Запада и рынок деше вой рабочей силы. К тому же обращается внимание на зависимость от «Газпрома», который в обмен на вхождение в ТС может сущест венно снизить цены на газ, что якобы решит ряд экономических проблем. В самой Украине сторонники интеграции с Россией, включая официальных лиц, делают акцент на позитивных результатах работы ТС, на ожидания ускорения динамики сотрудничества с присоедине нием Украины, на преимущества евразийской интеграции для «под нятия с колен» и сдерживания «натиска Запада». Правда, освещение «позитивных результатов» хотя бы на информационном поле остав ляет желать лучшего. Более приземленными представляются их тезисы о том, что для развития реальных секторов экономики необходима серьезная ресурсная база, каковой обладает прежде всего Россия; что без ук раинского членства в ТС, Едином экономическом пространстве (ЕЭП) и в образуемом с 2015 г. Евразийском экономическом союзе (ЕЭС) все эти форматы вряд ли будут весомыми игроками. Поэтому «борь ба за Украину» является актуальным вызовом как для этих структур и России, так и для Евросоюза. Основная часть политических кругов Украины пока тяготеет к европейской интеграции и настроена на вступление страны в ЕС, а общественное мнение поделено примерно наполовину между таким выбором и постсоветской интеграцией (вопрос о вступлении в НАТО изза настроений общественности пока снят). Киев находится в весьма сложном положении, на стыке ин тересов ведущих игроков. Сейчас ситуация выглядит серьезнее, чем прежде: как отмечалось, стране придется яснее определиться с векторами интеграции уже в нынешнем году и оперативно ре шать накопившиеся экономические проблемы. Один из основных вызовов — сложности в формулировании устраивающих этих иг роков «дорожной карты» участия в евразийском интеграционном проекте. К тому же она должна соответствовать запросам собст венных финансовопромышленных групп. Пока декларации о по строении украинского «моста» между Россией и Евросоюзом ос таются политической риторикой. По мнению многих местных политиков и экспертов, прошло годнее вступление в зону свободной торговли СНГ не укрепило веру элит и населения в преимущества более широкого присутствия на рынках ТС и ЕЭП. Широко распространена версия о пользе полно правного участия в ТС для оздоровления экономики за счет сниже ния цены на газ, но высказываются резонные сомнения в том, что это решит структурные проблемы. Совсем недавно Киев образовал рабочую группу высокого уровня по вопросам сотрудничества с ТС, которая в начале лета должна представить свои рекомендации. Тогда же, согласно прези дентскому указу, планируется подготовка программы сотрудничест ва с тремя членами ТС на среднесрочную перспективу. Перед разра ботчиками — немалое количество головоломок. Напомним, что правовая база Таможенного союза не предпола гает статуса наблюдателя, к которому стремится Украина. В случае же политического решения о полном участии в ТС или ЕЭП Украине при дется иметь дело с более чем сотней документов этих структур, в том числе касающихся наднационального органа — Евразийской эконо мической комиссии (ЕЭК). Пока даже официальные сторонники инте С. Кулик грации в Киеве заявляют, что в «пакете» ТС с его 51 соглашением их устраивают только 29. Вместе с тем, в видении украинских властей, основа для евро интеграции уже создана условиями участия во Всемирной торговой организации (ВТО) и множеством внутренних документов (законы «Об основах внешней и внутренней политики», «Об основах нацио нальной безопасности», Программа экономических реформ, прави тельственные постановления и др.). Для вступления в ТС Киеву при шлось бы пересмотреть нынешнее законодательство, принять новые законы и даже подправить конституцию (например, внести положе ние о передаче части национальных функций наднациональному органу). Согласно той же официальной логике, перед страной стоит выбор: либо выйти из ВТО и присоединиться к ТС, либо пересмот реть соглашение с ВТО с учетом обязательств по ТС. Заметим, что эти аргументы активно используются для противодействия участию в Таможенном союзе и в будущих интеграционных форматах на пост советском пространстве. В свою очередь, Москва требует «все или ничего», отвергает возможность вхождения в ТС и ЕЭП в качестве наблюдателя, ссылаясь на действующие нормы Союза. Вместе с тем, Россия, делая основной упор на выгоды евразийской интеграции, пока не справляется с зада чей убедить в них украинцев. К тому же и в самом Таможенном союзе возникают заметные проблемы с формированием адекватной право вой базы, с соблюдением принципа равноправного сотрудничества, с укреплением горизонтальных связей между экономическими опера торами и др. В этой связи стоит заметить, что у многих экспертов вызывают сомнения масштабы экономической отдачи от укрепления связей с ЕС через ассоциацию. Брюссель не обещает Украине полноправного членства и пока не предлагает внушительного пакета экономической помощи.
(№ 4, сентябрь 2012) В последнее время на мировом энергетическом рынке произошел тек тонический сдвиг. В результате технологической революции сланцевый газ стал в США более дешевым, чем внутрироссийский природный, и «обвалил» мировые цены почти на 40 %7. В весьма близкой перспекти ве из импортера газа США могут превратиться в экспортера, что окажет существенное влияние на ценовую политику на мировом рынке и будет иметь серьезные геополитические последствия. В то же время Австралия обгонит по экспорту сжиженного при родного газа (СПГ) сегодняшнего лидера, Катар. На двоих они будут контролировать 40 % мирового экспорта СПГ. «Газпром», один из мировых лидеров по производству и по ставкам, недооценил «сланцевую революцию» и недостаточно ди версифицировал рынки сбыта.
Соответственно, доходы от экспорта газа в России будут сокращаться. Одним из характерных примеров изменений в стратегическом планировании в отрасли стало фактиче ское замораживание Штокмановского месторождения на арктиче ском шельфе, разработка которого была рассчитана на американ ский рынок. Европейские потребители продукции «Газпрома» добиваются дальнейшего снижения цен по долгосрочным контрактам и привя зывают часть поставок к ценам спотового рынка, а не к формуле, рассчитанной по цене на нефть, что крайне невыгодно «Газпрому». В результате, продажи «Газпрома» за рубежом в кубометрах, по дан ным самой компании, сократились в первом полугодии текущего года на 17,8 %. Цена за 1000 куб. м газа в США падала до 85 долл., в России составляла 115 долл. Кроме того, европейцы получают возможность воплотить свою мечту о создании на континенте т. н. «рынка потребителя», рынка потенциально более конкурентного, где доля Газпрома будет суще ственно сокращаться. Уходят времена, когда привязка европейцев к нашей трубе выглядела нерушимым аргументом во всякого рода энергетических, да и геополитических выкладках. Огромными и растущими потребителями газа остаются Индия и Китай (прогноз потребления для КНР на 2012 г. — 170 млрд куб. м, рост по сравнению с 2011 г. — почти 25 %). Но за российские «тучные годы» мало что сделано для диверсификации потоков, трубопрово дов или поставок СПГ. Результат — рынки этих стран «прогнозируют ся» для Австралии и Катара. Кроме того, КНР занимается собствен ными запасами сланцевого газа. С точки зрения глобального спроса, по прогнозам Междуна родного энергетического агентства, к 2040 г. газ вытеснит уголь с по зиции главного компонента общей первичной энергии. Спрос на не го между 2012 и 2040 гг. удвоится. Китай и Индия будут потреблять его нарастающими темпами. Соответственно, Азия по потреблению газа выйдет на первое место, оттеснив Северную Америку. Постепенно создается т. н. «эластичный рынок» глобального СПГ без возможности использовать монопольное или доминирую щее положение даже в региональном масштабе. Особое внимание предстоит уделить нашим энергетическим от ношениям с Европейским союзом. Россия и Евросоюз, по совместно декларируемым планам, в 2012 г. должны разрабатывать Дорожную карту энергетического сотрудничества на период до 2050 г. (Energy Cooperation Roadmap — ECRM). В качестве возможной целевой уста новки долгосрочного сотрудничества предложено «формирование панъевропейской энергетической инфраструктуры, функционирую щей как интегрированная сеть и вносящей необходимый вклад в обес печение энергетической безопасности и достижение целей устойчиво го развития ЕС и России». В случае принятия сторонами установки на И. Юргенс движение в предложенном направлении, конструкция ECRM могла бы строиться не на ситуативном поведении, основанном на тех или иных текущих запросах, часто вынужденного или краткосрочного характера, а на долгосрочных ориентирах («логика 2050»). Радикальной альтернативой интеграционному сотрудничест ву стало бы ограниченное взаимодействие сторон в качестве чисто торговых партнеров — с явными негативными последствиями на ряде направлений. Генеральный директор по энергетике Евроко миссии Ф. Лоу уже отмечал, что вариант «чисто торговых отноше ний» представляется Еврокомиссии неприемлемым. Предложенная российской стороной формулировка целевой установки ECRM бу дет обсуждена ЕС, а результаты этого обсуждения — представлены нам в ближайшее время. Стороны отдают себе отчет в тех рисках для сотрудничества России и ЕС в газовой сфере, которые выявляются при анализе сце нариев долгосрочной «дорожной карты» в связи с необходимостью заблаговременного принятия крупных инвестиционных решений. Понятно, что выше очерчен нежелательный для России сценарий, предусматривающий в лучшем случае стабилизацию, а затем резкое снижение роли газа в энергоснабжении ЕС. Обеим сторонам будет очень трудно поддерживать «допустимый уровень неопределенно сти» в период принятия инвестиционных решений, связанных с пер спективами поставок газа после 2030 г., если уже сейчас не будут по ставлены долгосрочные цели сотрудничества и согласованы меры по их реализации. При этом в соответствующих документах ЕС неоднократно го ворится об опасности усиления зависимости ЕС от поставок энерго носителей, включая газ, и о соответствующих рисках. Представляется необходимым в рамках работы по ECRM и сближения позиций сто рон разработать «сценарии сотрудничества», в которых указанные опасения ЕС будут сняты и станут видны материальные преимущест ва выбора сторонами стратегии ECRM, включающей весь топливно энергетический баланс (нефть, газ, атомная энергия, уголь, возоб новляемые источники). С точки зрения мониторинга развития событий в этой области заслуживает пристального внимания работа Гарвардского универси тета «Геополитика природного газа»8, вышедшая в свет в июле 2012 г. Специалистами Белферского центра Гарварда и Университета Райса в Хьюстоне разработаны сценарии глобального рынка газа в зависимости от изменения политических, технологических, экологических факторов. Учитываются различные маршруты газопроводов, либерализация рын ков СПГ и сланцевого газа, возможность природных катаклизмов, пове дение основных энергетических игроков, в том числе России, экологи ческие риски и т. д. The Geopolitics of Natural Gas. Report of Scenarios Workshop of Harvard University’s Belfer Center and Rice University’s Baker Institute Energy Forum // CoDirectors: Amy Myers Jaffe, Meghan L. O’Sullivan. July 2012; http://belfercenter.ksg.harvard.edu/files/The Geopolitics of Natural Gas.pdf Е. Гонтмахер, Н. Загладин
КРИЗИС ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОЙ ДЕМОКРАТИИ:
ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНЕЦ МОДЕЛИ? (№ 2, июль 2012) Еще в начале XXI в. многими экспертами отмечались симптомы кри зиса института представительной демократии. Речь шла не о том, что во многих странах, относительно недавно вступивших на путь демократической трансформации, в действительности осуществля лась лишь имитация деятельности присущих ей институтов. Веро ятно, подобный этап для обществ, не имеющих соответствующих традиций, исторически неизбежен. Другой вопрос, что его протя женность может быть различной. Нет, речь шла о государствах с уже устоявшейся демократической системой, являющихся ее родо начальниками. Основные векторы критики современной демократии своди лись к констатации того факта, что большинство государств мира приняли очень широкие международные обязательства, делегиро вали (особенно в зоне Евросоюза) большие полномочия наднацио нальным структурам, вынуждены прислушиваться к рекомендациям МВФ, ВТО, учитывать глобальную экономическую взаимозависи мость. Все это сократило свободу выбора модели внутренней соци альноэкономической политики, делая последнюю почти безальтер нативной. В итоге различия между традиционными «правыми» и «левыми» партиями (кроме риторики) постепенно нивелировались. Результаты выборов определялись соревнованием команд полит технологов, пытающихся манипулировать сознанием избирателей. Доверие к традиционным политическим партиям и интерес к элек торальному процессу падали, наметился постепенный рост влияния новых политических сил (сетевых сообществ разного рода, антигло Кризис представительной демократии: исторический конец модели? балистов, альтерглобалистов, националистов, партий «пиратов», от стаивающих полную свободу в сети Интернет, экологистов и т. д.). Все это не создавало особых проблем в условиях, когда эконо мическое развитие было более или менее стабильным, а большин ство электората (от 1/2 до 2/3) составляли представители среднего класса, заинтересованные в политической стабильности. Ситуация изменилась с началом глобального кризиса 2008– 2009 гг. и последующей рецессии, угрожающей новой волной еще более тяжелых экономических потрясений. Возможность их предот вращения, при существующей модели организации глобализирован ной экономики, в общемто безальтернативна: это жесточайшая эко номия бюджетных средств, минимизация бюджетных дефицитов, сокращение государственных долгов, поддержка или «плавное» банкротство разоряющихся банков. Популярный у ультралевых ло зунг «пусть платят богатые» в данной ситуации повисает в воздухе. Они и так платят — изза обесценения ценных бумаг, в которых дер жат свои средства. Разорение банков лишит депозитов не только финансовых воротил, но и миллионы рядовых вкладчиков. Изменение модели функционирования глобальной экономики, о чем говорится на большинстве международных форумов, в том чис ле и на встречах «двадцатки», в принципе возможно. Но с одной сто роны, четкой и общеприемлемой концепции «модернизации глоба лизации» пока нет, с другой — если она и появится, ее реализация, несомненно, займет длительное время. В современных условиях, как показывает опыт стран Южной Ев ропы и Франции, возникает серьезная проблема. Доказать рядовым гражданам находящихся в кризисном (или предкризисном) положе нии стран, в том числе и представителям начинающего численно со кращаться среднего класса, необходимость и безальтернативность повышения пенсионного возраста, отказа от всяких премиальных и бонусов (таких, как 13я и 14я зарплаты в Греции), перехода на час тичную занятость, роста безработицы и т. д., крайне сложно. Возника Е. Гонтмахер, Н. Загладин ет масса рисков, связанных с подъемом популизма — выдвижением лидеров, принимающих заведомо завышенные социальные обяза тельства, которые в принципе не могут быть выполнены. При этом, такие лидеры могут выдвигаться как в рамках прежде традиционно «левых» партий, реанимирующих ради конъюнктурного успеха ради кальные лозунги прошлого, так и новых социальнополитических движений. В Греции на выборах 17 июня 2012 г. избиратели проявили здравый смысл, отдав большинство голосов ориентированной на адаптацию к реалиям глобализированной экономики еврозоны пра воцентристской партии Новая демократия (109 мест из 300 в парла менте страны). Хотя создание устойчивого правительства еще не га рантировано. Более сложная ситуация сложилась во Франции. Победителем президентских выборов 2012 г. стал социалист Ф. Олланд, левые партии после выборов 17 июня 2012 г. получили 527 из 577 мест в парламенте. Проблема для Франции — и для Европы и мира в целом — состоит в том, что успеху левых способствовала заведомо нереализуемая, попу листская программа, на осуществление которой просто нет средств. Попытки Олланда получить их от Евросоюза не увенчались успехом. Вопрос о том, что будет дальше, остается открытым. Даже современная модель наиболее развитой демократии проявляет слабость в том, что она не гарантирует от прихода к власти радикаловпопулистов. В Интернете обсуждается вопрос о возврате к модели класси ческого либерализма XIX века, когда доступ к выборам ограничивал ся системой цензов (имущественного, возрастного, по половому, ра совому признакам и т. д.). Не самый убедительный вариант: с одной стороны, крайне сложно выделить критерии ограничения избира тельных прав, с другой — люди, их лишенные, ощутят себя изгоями, станут питательной средой для радикальных и даже террористиче ских движений. Кризис представительной демократии: исторический конец модели? Идеи «электронной демократии», проведения голосования в Интернете, которому будет придаваться чуть ли не законодательная роль, возвращают политику к уровню «прямой демократии» древне греческих Афин или Господина Великого Новгорода. Такие методы могут быть полезны для проведения опросов общественного мне ния. Но они автоматически отключают от влияния на политику лю дей, которые не умеют пользоваться Интернетом или не имеют к нему доступа. Кроме того, результаты такого «опроса», если он при обретет социально значимые функции, с использованием современ ных технологий могут быть сфальсифицированы. Все это не означает, что система современной представитель ной демократии исключает ее дальнейшее развитие. Таковым могла бы стать система правовых норм и институтов, обеспечивающих им пичмент главы государства и досрочный роспуск парламента не только в случае нарушения базовых законов государства, но и невы полнения, скажем, в течение года, принятых предвыборных обяза тельств (кроме случаев форсмажора, связанных с экономическими, экологическими и прочими катаклизмами). При этом, право иниции рования соответствующей процедуры (в ситуации, когда популисты контролируют как законодательную, так и исполнительную власть), видимо, должно представляться заведомо нейтральному и специ ально созданному политическому органу, подтверждаться предва рительным референдумом через Интернет. И, наконец, важнейший фактор, который может придать пред ставительной демократии «второе дыхание»: успешное преодоле ние экономического кризиса. Уже очевидно, что выйти из кризиса развитые экономики Се верной Америки и Европы могут, только существенно изменив мно гие нынешние принципы экономического развития. Речь, конечно, не идет о демонтаже таких институтов, как частная собственность, конкуренция, эффективное и компактное государство. Элементом придания новой динамики может стать, к примеру, переход на Е. Гонтмахер, Н. Загладин новый технологический уклад (нано и биотехнологии), что позволит резко сократить потребление природных ресурсов при производстве товаров и услуг, а значит сделать их более доступными для широких слоев населения не только развитых, но и всех остальных стран. Еще одним драйвером может стать приоритетное инвестирование обще ственных и частных средств в образование и здравоохранение, что позволит сгладить нынешние острые различия в качестве жизни. Это, в конечном счете, существенно подорвет социальную базу для ради кальнопопулистских сил. И. Юргенс ТРУДНЫЙ ГОД ДЛЯ БОЛЬШОЙ ЕВРОПЫ (№ 4 (11), апрель 2013) Один из самых авторитетных европейских центров, Институт Жака Делора «Наша Европа» провел масштабное исследование общест венного мнения в 27 странахчленах ЕС с целью выяснить, как ев ропейцы оценивают интеграцию на данном этапе. Институт про анализировал данные в динамике с 2007 г.9 Неудивительно, что показатели европессимизма нарастают, однако относительное, хо тя и небольшое, большинство верит в то, что Евросоюз справится с кризисом и будет крепнуть в будущем. В 2007 г. пропорция «оптимисты/пессимисты» была 69 % к 24 %; в 2011 — 58 % к 36 %; в 2012 — 50 % к 45 %. Большинство европейцев поддерживают единую валюту (53 % против 40 %); данная пропорция еще выше в странах евро — 66 % против 30 %. При этом заметен разрыв между поддерживающими евро по верхнесредней планке — Нидерландами, Германией и Финляндией и южноевропейскими странами — Грецией, Кипром, Италией, Ис панией и Португалией. Любопытно, что в ходе кризиса южноевро пейцы в большинстве своем отмечали, что «чувствуют себя ближе к гражданам других странчленов ЕС». Это трактуется авторами докла да как подсознательный призыв к солидарности. Падение оптимизма происходит на фоне роста безработицы. За первые два месяца текущего года она поднялась по данным Евро стата до уровня в 12 % (26 млн человек в 27 странах). Самым серьез ным образом безработица коснулась южноевропейской молодежи. См.: EU No, Euro Yes? European Public Opinions Facing The Crisis (2007–2012) / Notre Europe — Jacque Delors Institute, March 2013; http://www.eng.notreeurope.eu/media/ publicopinioneurozonecrisisdebomynejdimar13.pdf И. Юргенс В Греции показатель приблизился к катастрофической отметке в 60 %. Самый низкий уровень — в Австрии (4,8 %), Германии (5,4 %), Великобритании (7,7 %). Продолжает терять свою конкурентоспо собность Франция. Здесь безработица составляет почти 11 %. Те ме ры, которые давно были предприняты Германией в ходе реформы рынка труда, французами постоянно откладываются. При рекордном падении популярности президента Олланда (до 27 % избирателей) и политических скандалах, сотрясающих правительство социалистов, быстрого решения проблем ожидать трудно. Европейские экономисты ожидают, что меры по консолида ции бюджетов основных стран ЕС начнут давать положительный эффект во второй половине текущего года. Однако есть и прогнозы дальнейшего сокращения ВВП стран ЕС на 2 % в 2013 г. В любом случае, в сентябре состоятся выборы в Германии, которые предо пределят тот набор мер, которые готова поддержать крупнейшая экономика ЕС. Только после этого станет ясно, каковы перспективы жесткого налогового, банковского и бюджетного союза, выпуска еврооблигаций, широкой реформы рынка труда. То, что такого ро да реформы необходимы для продолжения интеграции, не вызы вает сомнений у большинства аналитиков и ответственных полити ческих деятелей. Недавний пример Кипра вновь показал, что отсутствие жесткого регулирования финансовой сферы в одном из государств ЕС ведет к большим проблемам в Евросоюзе в целом. Когда активы банков превышают ВВП страны в семь раз и при этом в основном представлены зарубежными депозитами, а не государ ственными облигациями или другими суверенными обязательст вами, любой шок (в данном случае, греческий) является катастро фой. При этом Кипр — не единственная подобная страна в Еврозоне. На сегодняшний день банковские активы Люксембурга превышают ВВП страны в 22 раза (!), Мальты — в 8 раз10. По мне См.: Cyprus Red Flag. — «International Herald Tribune», 3 April 2013. нию МВФ, люксембургские и мальтийские банки находятся в луч шем положении — у них чистые балансы и, в большинстве случаев, «крепкие» акционеры и владельцы в лице крупных европейских и американских фирм. Тем не менее, контроль за их рисками не мо жет осуществляться в отрыве от глобальной ситуации. Поэтому бан ковский союз ЕС с более жесткими правилами и полномочиями Ев ропейского центрального банка — насущная необходимость. Да, это шаг к десуверенизации национальных правительств и парла ментов, но шаг необходимый и, видимо, неизбежный. По логике, за ним последует налоговобюджетный союз, что будет воспринято в национальных государствах крайне болезненно, поскольку являет ся посягательством на право национальных парламентов утвер ждать бюджет. На этом фоне в мае следующего года состоятся выборы в Ев ропарламент. Затем европейское политическое руководство будет решать, кто возглавит Еврокомиссию, Евросовет и Европейскую службу внешних действий (EEAS), аналог министерства иностранных дел. Напомним, что эти посты сейчас занимают, соответственно, пор тугалец Жозе Мануэль Баррозу, бельгиец Герман Ван Ромпёй и анг личанка Кэтрин Эштон. В 2009 г. эти назначения воспринимались как разумный ком промисс по сохранению стабильности. Сейчас в него внесены новые будоражащие элементы. Вопервых, теперь, по лиссабонскому дого вору глава Евросовета и высокий представитель по международным делам должны утверждаться Европарламентом. Руководство парла мента традиционно переходит от социалистов к консерваторам, и это привнесет новый политический аспект. То есть, председатель Ев ропарламента, социалист Мартин Шульц, скорее всего, будет левым кандидатом в европейские президенты, а кандидатом правых по мандату Европейской народной партии может стать Вивиан Рединг (еврокомиссар по юстиции). При том евроскептицизме, который И. Юргенс описан выше, европейские аналитические центры предсказывают всплеск популизма и политической демагогии11. МИД Европы много критиковали за прошедший период — ино гда справедливо, иногда излишне жестко. Реакция на события в Ли вии, Сирии, в арабском мире в целом, на кризисы в Гаити после зем летрясения и в Мали после фактического распада страны была предсказуемо резкой, причем как изнутри Союза, так и от внешних игроков, включая США, Китай и Россию. Чтобы внешнеполитическая активность Евросоюза оставалась состоятельной, нужен сильный кан дидат с расширенными полномочиями, которых не было у К. Эштон. По методу исключения отпадает кандидат от Великобритании, у Гер мании будут более высокие ожидания, среднеземноморские страны находятся в плохой политической форме. К тому же, итальянцы уже представлены председателем ЕЦБ Марио Драги, а бывший министр иностранных дел Италии Франко Фортини выдвинут (пока неофици ально) на замену Андерсу Фог Расмуссену на посту генерального сек ретаря НАТО. Наблюдатели считают, что в этой ситуации появляются неплохие шансы у польского премьерминистра Дональда Туска. Польская эко номика растет, поляки голосуют как еврооптимисты, страна большая и время от времени позиционирует себя в качестве противовеса Герма нии и переговорщика с Россией. Нельзя сбрасывать со счетов освобо ждающегося Расмуссена и «засидевшегося дома» министра иностран ных дел Швеции Карла Бильдта. Восходящими звездами считаются финский министр Александр Стубб и болгарка, ныне еврокомиссар по гуманитарной помощи, Кристалина Георгиева, которая хорошо знако ма Москве по работе представителем Всемирного банка в нашей стра не. Несмотря на внутренние проблемы и «короткую скамейку», Фран ция может выдвинуть на высший президентский пост ЕС Кристин Hugo Brady. The EU’s Rubik’s cube: Who will lead after 2014? / Centre for European Reform, 3 April 2013; http://www.cer.org.uk/insights/eusrubikscubewhowillleadafter2014 Лагард, а на внешние сношения — нынешнего генерального директора ВТО, уходящего в отставку этим летом Паскаля Лами, одного из самых авторитетных французских социалистов. Европе предстоит год больших изменений в институциональ ном развитии. На фоне экономических трудностей и нарастающего социального напряжения непредсказуемость будущего евроинте грации повышает политические риски как на континенте, так и в ми ре в целом. С. Кулик, Н. Масленников ТРАНСАТЛАНТИЧЕСКИЙ «ТОРГОВЫЙ МОСТ» — «ВДОЛЬ ИЛИ ПОПЕРЕК»? (№ 5 (12), май 2013) 13 февраля 2013 г. президент США Б. Обама и лидеры Евросоюза взя ли на себя обязательство начать во втором полугодии после много сторонних консультаций на национальных уровнях переговоры, кото рые должны привести к заключению соглашения о Трансграничном партнерстве в торговле и инвестициях (TTIP). Предстоящие действия будут основываться на интенсивной предварительной работе, прове денной в 2012 г. двусторонней Рабочей группой высокого уровня под руководством торговых представителей США и ЕС27 (РГВУ). Задача выведенных на старт переговоров — углубить «крупнейшие коммер ческие отношения в мире», способствуя «большему росту и поддерж ке новых рабочих мест» и «разработке глобальных правил, которые помогут укреплению всемирной торговой системы»12. Проект масштабный, амбициозный и небезосновательный. На участников возможного торговоинвестиционного партнерства в на стоящее время приходится 50 % мирового ВВП, 30 % оборота междуна родной торговли товарами, 40 % — услугами. Ежедневный торговый оборот США и ЕС27 составляет 2,5 млрд долл. Американские прямые инвестиции в страны Евросоюза (3,7 трлн долл.) и европейские в США (2,8 трлн евро) поддерживают, по оценке еврокомиссара по торговле К. де Гохта, 15 млн рабочих мест по обе стороны Атлантики. Соглаше ние, будь оно заключено, позволило бы ежегодно расширять торговый , US, EU Announce Decision to Launch Negotiations on a Transatlantic Trade and Invest ment Partnership / Office of the United States Trade Representative, February 13, 2013; http://www.ustr.gov/aboutus/pressoffice/pressreleases/2013/february/statementUS EUPresidents Трансатлантический «торговый мост» – «вдоль или поперек»? оборот СШАЕС на 50–100 млрд долл., гарантируя увеличение ВВП у партнеров примерно на 0,5 %. Одновременно, по мнению многих меж дународных экспертов, был бы создан «всемирный бенчмарк» в регу лировании, инвестициях и экологических стандартах. США и ЕС: двусторонняя торговля товарами и услугами, 2012** 270 194 463 21,1 384 150 534 19,5 997,5 70.6 *Объем двусторонней торговли рассчитывается как сумма экспорта и импорта това ров и услуг. **Данные за 2012 г. включают предварительную оценку за IV квартал Примечание: данные о торговле пересмотрены по состоянию на март 2013 г., но без учета сезонных колебаний Источник: US Bureau of Economic Analysis Премьерминистр Великобритании Д. Камерон на саммите G 8 в ЛохЭрне (еще до начала полномасштабных переговоров между США и ЕС) намерен добиться поддержки возможного соглашения в контексте «коллективной ответственности «восьмерки» за продви жение торгового либерализма». С. Кулик, Н. Масленников Как видим, джинн из бутылки выпущен. Главный же вопрос, чем обернутся заявленные намерения — новыми надеждами или разочарованиями, пока остается без квалифицированного ответа. Прошлые подходы к этому «снаряду» (первый из них зафиксирован в 1995 г. в виде инициативы ЕС о «новом трансатлантическом рыноч ном пространстве») успехом не увенчались. В феврале Рабочая группа высокого уровня СШАЕС по вопро сам содействия росту и занятости подготовила доклад, где сформу лированы условия (критерии) работоспособности и эффективности соглашения. Речь идет, вопервых, о том, что TTIP должно иметь все объемлющий характер и рассматривать «широкий спектр двусто ронних торговых и инвестиционных вопросов, включая различия в регулятивных практиках». Вовторых, соглашение должно означать «амбициозную реформу доступа на рынок», то есть, выходить за рамки того, что уже достигнуто в предшествующих переговорах ме жду США и Евросоюзом. Это предполагает прежде всего: договоренности об одномоментном отказе от большинства таможенных тарифов, кроме «самых чувствительных», где должны быть установлены различные сроки полной или частичной либера лизации; взаимный учет достигнутых «уровней свободы» в торговле услугами (например, степени реализации режимов наибольшего благоприятствования) и дальнейшие согласованные шаги в этом на правлении; наиболее полный учет обязательств и стандартов, принятых в США и ЕС, применительно к защите и стимулированию инвестиций, а также предстоящим реформам в этой сфере; распространение соглашения на госзакупки на всех уровнях правительства на основе национальных режимов; принятие правил ВТО+ по вопросам санитарного и фитоса нитарного контроля и другим сферам технических барьеров в тор говле. Третья рекомендация группы высокого уровня касается взаимо увязки «правоустанавливающих» инициатив TTIP (в отношении тари фов, политики поощрения конкуренции, сглаживания волатильности на энергосырьевых рынках и т. п.) с аналогичными подвижками в рам ках Транстихоокеанского партнерства (ТРР). Особое внимание обраще но на необходимость обеспечения совместимости подходов к соблю дению и защите прав интеллектуальной собственности и деятельности компаний с госучастием. Четвертое условие напоминает о том, что нормы будущего двустороннего соглашения должны быть сформулированы так, что бы быть привлекательными для третьих сторон и тем самым иметь возможность стать впоследствии универсальными правилами гло бальной торговли. С этим органично связано и «пятое требование» к эффективности — в TTIP должна присутствовать своя экологическая повестка, включающая специфические вопросы торговых отноше ний, которые становятся все более актуальными в контексте измене ний климата13. Несмотря на столь основательную «методологическую» под готовку, в имеющихся к настоящему времени заключениях экспер тов общим местом остается констатация того, что «дьявол в дета лях», очень многие из которых неясны и не проработаны. В связи с этим весьма примечательны опубликованные в апреле 2013 г. Фон дом Бертельсмана (Германия) итоги опросов о факторах, влияющих на вероятность успешности переговоров по TTIP (по пятибалльной шкале14). Это относится, например, к несовпадению позиций ЕС и США по аграрным субси диям, поддержке авиастроения или требованиям Евросоюза к ограничению эмис сии CO2 авиатехникой. См. The Transatlantic Trade and Investment Partnership: Ambitious but Achievable. A Stockholder Survey and Three Scenarios / Atlantic Council; Bertelsmann Foundation. April 2013; http://www.bfna.org/sites/default/files/TTIPReport_web.pdf С. Кулик, Н. Масленников Рэнкинг вопросов, влияющих на успешность достижения соглашения (I) и представляющих наибольшую сложность Значительная конвергенция процессов регулирования в раз личных секторах Стимулирование сближения режимов регулирования и стан дартов для промышленных товаров 3 Прогресс в санитарных и фитосанитарных мерах 3,91 4,01 Ликвидация или значительные снижения тарифов в большин стве секторов Взаимное признание или сближение регулирования финан совых услуг Выравнивание правил, касающихся защиты данных и конфи денциальности Существенное сближение подходов к доступу на рынки для 7 ГМО и сельскохозяйственных продуктов, обработанных гор 3,7 4,61 8 Защита прав интеллектуальной собственности 3,68 3,46 9 Значительное расширение доступа к госзакупкам 3,57 4,18 Конвергенция в правилах фармацевтического тестирования и одобрения новых лекарственных препаратов Общие принципы по отношению к третьим странам (включая 11 применяемые в них субсидии, поддержку государственных 3,42 3,25 предприятий и регулирование отношений собственности) Значительные сокращения ограничений на экспорт энергоно сителей из США Взаимное решение проблем корреляции «географических координат» (ГИС) Договор о широкой либерализации вложений в капитал с учетом передовой практики защиты прав инвесторов Национальные квоты содержания и ограничения собственно сти для аудиовизуальных средств Существенное сближение стандартов в регулировании рын Источник: Atlantic Council/Bertelsmann Foundation Как видим, из девяти наиболее важных факторов, определяю щих успех переговоров, как минимум шесть (со значением выше 4 баллов) являются и самыми непростыми для достижения консенсу са сторон. Наиболее же «легкодоступными» считаются вероятные договоренности о ликвидации или значительном сокращении тари фов, снижении или отмене ограничений на экспорт из США энерго носителей и об установлении общих принципов единой торговой политики в отношении третьих стран. Заметные различия на старте переговоров в подходах США и ЕС к регулятивной практике в международной торговле отмечаются во многих исследованиях. Институт Петерсона (США), например, провел сравнительный анализ недавних соглашений о свободной торговле, заключенных США и ЕС с Республикой Корея15. Выясни лось, что между ними существуют значительные несовпадения в позициях16: по защите интеллектуальной собственности; нормам санитарного и фитосанитарного контроля; техническим барьерам в торговле; экологическим стандартам; регулированию торговли услугами; поддержке частных инвестиций (европейцы вообще про шли мимо этой темы); антимонопольной политике и защите конкуренции (Евро союз, к примеру, упрекает США в чрезмерной централизации регу лирования торговых потоков). Эксперты отмечают различие подходов сторон к аграрным и энергетическим стандартам, мерам поддержки промышленности. ЕС имеет соглашения о свободе торговли более чем с 80 странами. США — лишь с 20, включая вступившие в силу в 2012 г. соглашения с Южной Кореей, Колумбией и Панамой. Jeffry J. Schott and Cathleen Cimino. Crafting a Transatlantic Trade and Investment Partnership: What Can Be Done / Peterson Institute for International Economics, Policy Brief, March 2013; http://www.piie.com/publications/pb/pb138.pdf С. Кулик, Н. Масленников При этом подчеркивается, что при желании ограничениями свобо ды торговли вполне можно считать евронетерпимость к генно модифицированным продуктам, потребительский патриотизм в США «Buy Americans» или агрессивную экспансию в Европу Google, Facebook и т. п. К этому можно добавить и различия в стандартах финансовой отчетности, а также скорости имплементаций в регуля тивные практики США и ЕС норм и правил, получивших одобрения в рамках «Группы двадцати». Помимо этих «частностей» на подходе и вновь актуализировав шийся на фоне возросших рисков конкурентных девальваций фунда ментальный вопрос о справедливом курсовом соотношении доллара США и евро (многие эксперты полагают, что курс единой валюты за вышен на 15–20 %). Как уже отмечалось выше, важное условие успешности TTIP — его регулятивная совместимость с другой крупной инициативой США последних лет, а именно Транстихоокеанским торговым партнерст вом. Наблюдатели отмечают: продвижение на этом втором треке (к переговорам присоединилась Япония) существенно ускорило во зобновление интереса к старту на первом. Естественно, свою роль сыграли: реакция на повышение роли в глобальной экономике развивающихся стран и их неуступчивость в Дохийском раунде переговоров по ВТО, усиление рисков разраста ния разнообразных протекционистских мер и значительная струк турная безработица в США и ЕС. Аналитики из развивающихся стран написали уже сотни стра ниц о растущей вероятности раскола единого глобального торгового пространства, умалении роли ВТО и т. д. Ряд китайских экспертов прямо заявили, что США стремятся любой ценой «самортизировать» исторический взлет Поднебесной. Другие же с неменьшей убежден ностью повторяют, что трансатлантическая инициатива США и ЕС как раз и может подтолкнуть многосторонние переговоры о либерали зации международной торговли и усилить мотивацию ВТО к своего рода «перезагрузке»17. При этом отмечается: чтобы стать успешным, TTIP должно быть более либеральным, определенным и укорененным в нацио нальных юрисдикциях и регулятивных практиках, чем большинство действующих норм и правил ВТО. Как этого добиться, пока неясно. Тем не менее, судя по ожиданиям экспертов и участников рынков, трансат лантическая активность США и ЕС воспринимается с большим оптимиз мом, чем наблюдаемая вялотекущая стагнация ВТО18. По итогам опроса Фонда Бертельсмана, 88 % респондентов уверены, что США и Евросоюз договорятся. До чего именно? Здесь возможны варианты. Эксперты выделяют три сценария. Первый: амбициозное, но достижимое соглашение, которое оставляет за скобками некото рые спорные вопросы. К последним относятся сельхозпродукция с ГМО, экологические стандарты или ограничения в сфере госзакупок. Заключение такого соглашения возможно уже к концу 2014 г. с по следующим процессом ратификации; и оно будет носить своего рода рамочный характер, оставляя возможность дальнейшего преодоле ния разногласий. Для этого от политиков требуется согласие на то, чтобы оставить нерешенные проблемы на столе будущих перегово ров, не стремясь во что бы то ни стало включить в соглашение все вопросы (вероятность 55 %). Второй: упущенная возможность в стиле Дохийского раунда в результате длительных и бесплодных переговоров. Этот вариант мо жет повторить ошибки не только Дохийского раунда, но и предыду Этому может поспособствовать и вероятное оживление активности по расшире нию торгового партнерства по южноатлантическому азимуту (страны Латинской Америки и Африки). Переговоры по TTIP, по мнению экспертов, могут оказать влияние на повестку и ход дискуссии в декабре 2013 г. на министерской конференции ВТО в Индонезии, где новому главе организации бразильцу Р. Азеведу (его кандидатуру на выборах поддержал Евросоюз) предстоит перезапустить процесс стандартизации таможен ных правил для странчленов. С. Кулик, Н. Масленников щих попыток по сближению рынков США и ЕС. Ошибки во многом обусловлены излишней детализацией и выдвижением на первый план повестки наиболее трудноразрешимых разногласий. Своего рода парадокс может состоять в том, что эти разногласия между двумя сто ронами (те же ГМО, закупки, защита данных и др.) составляют около 2 % общей торговли товарами и услугами. Но политические мотивы способны заставить официальные круги пожертвовать соглашением даже при разногласиях по этим вопросам. Третий: соглашение широкого порядка, ориентированное на создание реального трансатлантического рынка. Предполагается, что оно затронет все или большинство вопросов, которые эксперты обо значили как одновременно менее сложные, но важные и как менее важные, но более сложные. Это — своего рода «сделка» с согласием общей линии на создание такого рынка. Однако в этом сценарии су ществует опасность для реализации поставленной цели: если некото рые из сформулированных задач будут недостаточно ясны или пропи саны с явно завышенными ожиданиями, то последующие переговоры могут пойти по дохийскому пути. Вместе с тем, подписание такого ши рокого документа может дать «позитивный сигнал» другим междуна родным игрокам о решимости США и ЕС сохранять свой конкурентный потенциал в глобальной экономике и о правилах, которыми они руко водствуются для достижения этой цели. Вероятность такого развития событий участники опроса оценили в 37 %. Большинство международных экспертов (из тех, кто «в теме») уверены, что время не терпит, и обе стороны должны использовать «окно возможностей» для демонстрации своей политической реши мости достигнуть соглашения. Добавим, что детальная проработка проекта трансатлантического торгового моста уже сама по себе — серьезный тест для глобальных экономических и политических стра тегий США и Евросоюза, которые при любом результате переговор ного процесса обречены на перемены. С. Кулик НА ПУТИ К НОВЫМ РЕЖИМАМ
«