«  Библиотека Института современного развития ТЕНДЕНЦИИ Альманах Института современного развития июнь 2012 — декабрь 2013 Москва 2014   УДК 32:33  ББК 66:65  ...»

  Налоговый консенсус2013: от «восьмерки» к «двадцатке»  Если суммировать намерения G 8 по этой части ее повестки, то  рамки соответствующей «дорожной карты» выглядят так:  налоговая система является залогом справедливости и про цветания для всех;  страныучастницы  привержены  введению  механизмов  мно гостороннего  автоматического  обмена  информацией  налогового  ха рактера  между  уполномоченными  национальными  органами  в  каче стве нового глобального стандарта (практические вопросы создания  таких систем уже разработаны в ОЭСР):  совместно с ОЭСР будет проводиться работа в целях скорей шего развития многосторонней системы, которая позволит правитель ствам  легче  выявлять  случаи  уклонения  от  уплаты  налогов  и  наказы вать за них;  будет  поддержана  деятельность  ОЭСР  по  борьбе  с  размы ванием налоговой базы и выводом прибыли52;  государства  «Группы  восьми»  будут  вести  работу  по  созда нию  единых  форм  отчетности  для  транснациональных  компаний  с  тем,  «чтобы  они  предоставляли  необходимую  информацию  налого вым ведомствам всех стран, в которых они получают прибыль и пла тят налоги, по всему миру»53;                                                                В итоговой декларации саммита в ЛохЭрне говорится: «Мы приветствуем усилия ОЭСР  по борьбе с практикой размывания налогооблагаемой базы и вывода прибыли, к которой  прибегают транснациональные корпорации, и подчеркиваем важность подготовки ОЭСР  далеко идущего и всеобъемлющего плана действий к совещанию министров финансов и  руководителей центральных банков «Группы двадцати» в июле этого года. Мы ожидаем  скорейшего завершения разработки рекомендаций ОЭСР и обязуемся предпринять необ ходимые  национальные  и  коллективные  действия.  Мы  готовы  объединить  усилия  для  решения проблемы размывания налогооблагаемой базы и вывода прибыли и добиваться  того,  чтобы  международные  и  наши  собственные  налоговые  правила  не  позволяли  бы  транснациональным корпорациям сокращать общий объем своих налоговых выплат пу тем искусственного вывода прибыли в низконалоговые юрисдикции и не стимулировали  бы их к этому. Проводимая ОЭСР работа требует дальнейшего взаимодействия со всеми  заинтересованными сторонами, включая развивающиеся страны».    Это  предполагается  делать  с  разбивкой  по  странам  и  с  учетом  озабоченностей  в  отношении отказывающихся от сотрудничества юрисдикций.  Н. Масленников  развивающимся  странам  будет  оказываться  поддержка  «в  плане сбора причитающихся им налогов путем предоставления дос тупа  к  необходимой  им  информации  налогового  характера  на  гло бальном уровне» (в первую очередь речь идет о данных по сопоста вимым  операциям  в  различных  юрисдикциях,  что  необходимо  для  эффективного регулирования трансфертного ценообразования);  для помощи налоговым органам отдельных стран в рассле довании специфических и сложных дел будет оказываться поддерж ка инициативе «Налоговые инспекторы без границ»;  все  члены  «большой  восьмерки»  опубликуют  националь ные планы действий по созданию центральных реестров бенефици арных  владельцев  компаний  и  фондов,  доступных  для  налоговых  и  правоохранительных органов.  Кроме  того,  G  8  призвала  все  юрисдикции  присоединиться  к  работе  Глобального  форума  ОЭСР  по  вопросам  транспарентности  и  обмена  информацией  для  целей  налогообложения  и  соответствую щей  многосторонней  конвенции.  (Россия  сделала  это  еще  в  2011  г.,  причем 50 из 86 ее действующих соглашений об избежании двойно го  налогооблжения  признаны  соответствующими  самым  современ ным стандартам ОЭСР54).  Причин такого обостренного внимания к оффшорным юрисдик циям несколько. Вопервых, безусловно, масштаб проблемы, которая  обрела уже глобальное измерение. По оценкам международной экс пертной организации Tax Justice Network (TJN), на конец 2010 г. на фи нансовых  счетах  в  «налоговых  гаванях»  было  размещено  от  21  до  32 трлн долл. (без учета зарегистрированных в них объектов матери альной  собственности  —  права  на  недвижимость,  яхты  и  т.  п.).  Заме тим,  что  32  трлн  долл.  примерно  эквивалентны  суммарному  ВВП  Ев росоюза  и  США.  От  трети  до  половины  этой  суммы  поступило  в  оффшоры за последние пять лет.                                                                Во всем мире в 2008–2012 гг. было заключено более 800 соглашений об обмене  налоговой информацией (в том числе и с оффшорными юрисдикциями).  В  итоге  бюджеты  стран  мира  ежегодно  недополучают  190–  280 млрд долл. Для сравнения: эта сумма более чем впятеро превы шает  потребность  в  ресурсах,  необходимых,  по  оценке  Всемирного  банка,  для  снижения  к  2015  г.  уровня  бедности  втрое  в  развиваю щихся странах, и вдвое  больше объема «помощи развитию» со сто роны ОЭСР за минувшее десятилетие55.   В TJN полагают, что 8–12 трлн долл., размещенных в 78 низко налоговых  юрисдикциях,  принадлежат  частным  лицам,  остальные  средства  —  деньги  корпораций  и  банков.  При  этом  «сливки  снима ют» чуть более 1 млн человек.  Переток  финансовых  ресурсов  в  оффшоры,  помимо  прочего,  сильно искажает реальную картину глобальной экономики. Если при нять во внимание, что ежегодно по этим каналам от налогообложения  укрывается 1,0–1,6 трлн долл. из развивающихся стран и стран с фор мирующимися  рынками,  то  многие  из  них  на  деле  оказываются  не  международными дебиторами, а, напротив, кредиторами.  Второе важное обстоятельство связано с приближением сро ков  начала  действия  решений,  ранее  обозначенных  развитыми  странами  в  связи  с  пониманием  того,  что  проводимые  налогово бюджетные  консолидации  заметно  теряют  в  эффективности,  по скольку «протекают» уходом от налогов.  С 1 января 2014 г. вступает в действие принятый еще в 2010 г.  закон США о налогообложении иностранных счетов (Foreign Account  Tax Compliance Act — FATCA).  Его цель проста — не допустить нару шения  национального  налогового  законодательства  гражданами  и  резидентами  США,  имеющими  счета  за  рубежом.  Последствия  пра воприменения много сложнее и охватывают, по сути, все глобальное  хозяйство.  Согласно  FATCA,  финансовые  организации  по  всему  миру  должны будут раскрывать сведения как об американских налогопла                                                               TJN The Price of Offshore Revisited: Press Release, 19 июля 2012 г.  Н. Масленников  тельщиках, так и о компаниях, которые прямо или косвенно контро лируются не менее чем на 10 % гражданами США. В случае отказа —  удержание  30  %  с  любых  транзакций,  проходящих  через  США  и  за крытие счетов в американских финансовых учреждениях.  Распределение общего числа состоятельных частных лиц в мире  Источник: Tax Justice Network, Credit Suisse Databook   Заметим,  что  положения  закона  равным  образом  распростра няются  и  на  налоговых  агентов  из  США,  то  есть,  организации,  кото рые  «осуществляют  функции  по  контролю,  получению,  доверитель ному  управлению,  отчуждению  или  выплате  физическому  лицу  —  иностранному  гражданину  любого  дохода,  на  который  распростра няется требование об удержании налога».  Уйти  изпод  санкции  можно,  если  «иностранный  финансовый  институт»  имеет  соглашение  о  раскрытии  информации  с  Казначейст вом  США,  либо  существуют  соответствующие  межправительственные  юридически  оформленные  взаимные  обязательства56.  Зарубежные  партнеры (ими могут быть и уполномоченные органы госуправления в  той или иной стране) берут на себя обязательства:  идентифицировать прямых и косвенных владельцев счетов,  чтобы определить, являются ли они инвесторами из США;                                                                 На  данный  момент  существует  две  модели  межправительственных  соглашений  (МПС).  Первая  модель,  предложенная  Францией,  Германией,  Италией,  Испанией  и  Великобританией,  трансформирует  обязанности  и  риски,  с  которыми  столкнулись  бы  иностранные  финансовые  институты  (ИФИ).  По  этим  условиям  в  юрисдикциях,  подписавших МПС, будут представлять информацию не в Налоговую службу США, а  в  налоговые  органы  своих  стран,  которые  (например,  Управление  Великобритании  по налогам и таможенным сборам) затем сами передадут требуемую информацию в  Налоговую службу США. Некоторые МПС также предполагают принцип взаимности,  согласно  которому  Налоговое  управление  США  в  свою  очередь  будет  передавать  все данные о владельцах счетов и инвесторах, не являющихся гражданами или ре зидентами США, налоговым органам соответствующих юрисдикций. 25 июля 2012 г.  Казначейство США опубликовало текст соглашения о взаимном обмене информацией  по  МПС  первой  модели.  14  ноября  2012  г.  было  опубликовано  типовое  МПС  второй  модели, которое, как ожидается, будет действовать в Швейцарии, Японии и ряде дру гих  стран,  законодательство  которых  не  предусматривает  возможность  применения  первой  модели.  Согласно  второй  модели,  ИФИ  из  соответствующих  юрисдикций  должны будут до 1 января 2014 г. зарегистрироваться и соблюдать условия договора  Налоговой  службы США  (т. е. выполнять установленные FATCA обязанности  по иден тификации клиентов, раскрытию информации и удержанию налога). Если того требует  местное  законодательство,  ИФИ  обязаны  запросить  у  владельцев  счетов  согласие  на  раскрытие  информации  о  счетах  США.  В  тех  случаях,  когда  владельцы  таких  счетов  дают  необходимое  согласие,  ИФИ  передает  соответствующую  информацию  о  клиен тах непосредственно в Налоговую службу США. Если согласие не будет получено, ИФИ  должны  будут  представить  в  Налоговую  службу  США  сводную  информацию  о  вла дельцах счетов, его не давших. Впоследствии Налоговая служба США может запросить  дополнительную  подробную  информацию  об  этих  счетах  и  обязательствах  в  прави тельстве  соответствующей юрисдикции, которое должно будет ее предоставить в те чение шести  месяцев.  См. подробнее: KPMG.  Общий обзор  окончательных разъясне ний  о  порядке  применения  Закона  США  о  налогообложении  иностранных  счетов  (FATCA), вып. 12 (21 января 2013 г.).  Н. Масленников  ежегодно  раскрывать  налоговой  службе  США  или  налого вым  органам  соответствующей  страны,  с  которой  подписано  меж правительственное  соглашение,  информацию  о  счетах,  открытых  американскими юридическими и физическими лицами;  при  необходимости  удерживать  30  %  с  любого  платежа  в  пользу инвесторов, в отношении которых отсутствует должная доку ментация.  Первые соглашения подписаны с Великобританией, Ирландией,  Данией, Мексикой, Швейцарией, парафированы с Италией, Норвегией,  Болгарией.  Работа  дальше  предстоит  сложная  и  может  затянуться  на  годы. Впрочем, ожидается, что она заметно ускорится после того, как в  январе  2013  г.  США  представили  дополнительные  детальные  разъяс нения (с учетом пожеланий партнеров) о применении закона. Согласно  данным  исследования  международной  консалтинговой  компании  KPMG,  большинство  значимых  финансовых  институтов  активно  разра батывает  «программы  соблюдения  FATCA»,  хотя  нередко  это  требует  основательных изменений в бизнесмоделях57.

  Несмотря на значительные издержки администрирования FATCA  (особенно в части международного обмена информацией) ожидаемая  выгода финансовых властей США очевидна. Ситуация, когда у ряда ве дущих американских корпораций доля денежных средств в иностран ных  юрисдикциях  составляет  до  100  %,  действительно,  требует  ради кального исправления58.                                                                По результатам опроса, проведенного в сентябре 2012 г. среди российских банков  некоммерческим  партнерством  «Национальный  платежный  совет»,  средняя  сумма  затрат  на  приспособление  к  реализации  FATCA  составляет  1,2  млн  долл.,  средняя  сумма  возможных  убытков  от  неприсоединения  —  на  порядки  больше.  По  инфор мации министра финансов РФ А. Силуанова, Россия присоединится к FATCA до конца  текущего года.   По данным подкомитета по расследованиям Сената США, в 2009–2011 гг. пассив ную прибыль от оффшорных структур получили: Apple — 35,4 млрд долл., Google —  24,2 млрд долл., Microsoft — 21 млрд долл. Все эти суммы были выведены изпод  налогообложения.  Идеология  FATCA  на  майском  саммите  лидеров  стран  Евро союза была поддержана решением об автоматическом обмене ин формацией  о  банковских  вкладах.  Ожидается,  что  конкретный  ме ханизм  его  реализации,  распространяющийся  в  том  числе  на  клиентские  данные  фондов  и  страховых  компаний  из  европейских  низконалоговых юрисдикций, будет выстроен к концу 2013 г. Пере ход к этому режиму, вероятно, будет растянут до 2015 г. (о готовно сти  к  этому  сроку  объявил  Люксембург)59.  Однако  «овчинка»  стоит  выделки:  по  оценкам  Еврокомиссии,  ЕС27  ежегодно  теряет  от  ук лонения от налогов до 1 трлн евро.  Денежные средства компаний США в иностранных юрисдикциях  Источник:  отчет  подкомитета  по  расследованиям  Сената  США,  «Ведомости»,  25 мая 2013 г.                                                                 Примечательно,  что  по  признанию  премьерминистра  страны  Ж.К.  Юнкера,  ему  не  оставили  выбора  США:  «Американцы  готовы  вести  финансовый  бизнес  лишь  с  теми странами, которые согласны на систему обмена данными».  Н. Масленников  Эксперты  уверены  —  решения  европейцев  были  ускорены  кипрским  кризисом  и  массированными  вбросами  информации  о  владельцах  оффшорных  счетов  международным  консорциумом  журналистских расследований (ICIJ). В ряде стран это вызвало круп ные скандалы. Во Франции они привели к отставкам членов прави тельства.  Поскольку же «оффшоргейт» коснулся в первую очередь ост ровов  и  территорий,  находящихся  в  «британской  зоне  ответствен ности», то понятно, что правительство страныхозяйки саммита G 8  не могло не «возглавить движение». Накал страстей (накануне Лох Эрна  коллеги  Дж.  Камерона  в  упор  «расстреливали»  его  залпами  критики60) — тоже одно из ситуативных объяснений, почему налого вые вопросы попали в число главных тем дискуссий.  Тем  не  менее,  обсуждение  «оффшорной  повестки»  оказалось  результативным  и  «большая  восьмерка»  адресовала  «острый  пас»  сентябрьскому саммиту G 20 в СанктПетербурге. Уже в июле на встре че  «финансовой  двадцатки»  ОЭСР  должна  будет  «обкатать»  свои  на работки по глобальному стандарту раскрытия налоговой информации.  К  самой  встрече  лидеров  «Группы  двадцати»  будет  готов  итоговый  доклад, в том числе,  повидимому, с рекомендациями о  заключении  всеобъемлющего  обязывающего  соглашения  о  раскрытии  конечных  бенефициаров компаний.  Международные  эксперты  не  исключают,  что  этот  шаг  вместе  с  результатами анализа ОЭСР практикуемых способов уменьшения нало гооблагаемых баз позволит выйти в близкой перспективе на междуна родный стандарт по уплате налога на корпоративную прибыль.  Детали «оффшорной повестки» еще будут прорабатываться, но  уже ясно, что ее обсуждение с конкретизацией решений на высшем  политическом уровне будет продолжено. Ожидается, что свои пред ложения внесет «бизнесдвадцатка». Youth 20 это уже сделала, при                                                               Франция грозила даже заблокировать начало переговоров о торговом соглашении  между США и Евросоюзом.  Налоговый консенсус2013: от «восьмерки» к «двадцатке»  чем  очень  радикально:  ввести  специальный  налог  на  финансовые  потоки,  направленные  из  оффшорных  зон,  для  понижения  их  при влекательности.  В заключение зададимся вопросом: если все в конечном счете  пойдет  так,  как  задумывается,  сохранятся  ли  оффшоры  на  экономи ческой карте глобального мира? Наш ответ — да, но при условии их  существенного «расслоения» и содержательной трансформации. Ав томатический  обмен  информацией  и  возможность  контролировать  финансовые  потоки  бенефициарных  владельцев  рано  или  поздно  подорвут одну из главных функций оффшорных зон — уход от нало гообложения.  Однако  для  многих  бизнесов  это  уже  не  главная  мотивация.  Гораздо важнее правовой режим (например, английское право), по зволяющий  структурировать  и  проводить  сложные  сделки  (те  же  слияния и поглощения) и реализовывать в полном объеме такой ос новополагающий принцип гражданского права как свобода договора  (национальные  законодательства,  в  том  числе  и  в  России,  нередко  его  сильно  ограничивают).  Поэтому  в  этой  своей  функции  «гавани»  будут  действовать  ровно  столько,  сколько  в  реальной  действитель ности будет существовать конкуренция юрисдикций и налоговых ре жимов. Особо актуально это для миграции капиталов среди между народных  финансовых  центров,  в  перечне  которых  немало  гласно  или негласно признанных оффшоров.  Во  многих,  особенно  развивающихся,  странах  такие  юрисдик ции играют существенную роль в привлечении капитала в финансовые  и реальные секторы национальных экономик.  Отсюда, кстати говоря,  понятно пока в целом сдержанное отношение в этой части мира (пре жде всего, в Азии) к  инициативам развитых  стран. Последовательная  деоффшоризация  требовала  бы  и  ускоренной  либерализации  внут ренних финансовых систем. К этому готовы далеко не все.  Н. Масленников  Индексы глобальных финансовых центров (GFCI), март 2013 г.  * Финансовые центры, традиционно считающиеся оффшорами.  Источник: Z/Yen  Налоговый консенсус2013: от «восьмерки» к «двадцатке»  Пока же ясно, что «оффшорная повестка» станет и полем ком промиссов между развитыми и развивающимися странами (что важ но в контексте процессов перебалансирования общемирового спро са),  и  основанием  для  завязывания  новых  конфликтных  узлов  (скажем, в случае неизбирательного применения норм FATCA).  И все же для глобальной экономики параметры складывающе гося налогового консенсуса2013 — это шаг вперед. Когда задевают ся реальные интересы, имеющие многотриллионные размерности в  резервных валютах, тогда проясняются (причем довольно быстро) и  маршруты  от  деклараций  о  благих  намерениях  к  вполне  практиче ским и практичным действиям.  Н. Масленников НОВАЯ «ПОЛИТЭКОНОМИЯ РЕСУРСОВ»

И ГЛОБАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

(№ 2 (9), февраль 2013) Идущая  полным  ходом  структурная  трансформация  мировой  эко номки резко актуализировала вопросы текущего и перспективного  состояния  ее  ресурсной  базы.  Оценок  и  ожиданий  лишь  на  бли жайшие 8–10 лет уже недостаточно. Стратегии развития оперируют  как  минимум  двадцатилетним  горизонтом.  Поток  исследований  и  основанных  на  них  представлений,  насколько  емкими  и  одновре менно  волатильными  станут  мировые  рынки  энергетического  и  сельскохозяйственного  (продовольственного)  сырья,  а  также  ос новных  металлов,  с  каждым  месяцем  становится  все  мощнее.  Не  менее  интенсивны  размышления  и  по  поводу  надвигающегося  глобального  дефицита  водоснабжения  и  уже  происходящих  изме нений  климата  как  очевидных  прямых  следствий  взрывного  роста  ресурсносырьевых рынков61.  Среди  последних  новостей  на  такой  аналитической  стезе  вы деляется  недавний  доклад  сотрудников  Chatham  House  «Будущее  ресурсов»62,  как  бы  интегрирующий  эту  проблематику  (ее  богатая  история берет начало еще в знаменитых докладах «Римского клуба»  70х гг. прошлого века) в исследовательскую и политическую повест ку global governance.                                                                  По  оценкам  МВФ,  за  первое  десятилетие  XXI  века  мировая  торговля  ресурсами  (в физическом выражении) увеличилась на 50 %. Ее ежегодные стоимостные объе мы  утроились,  превысив  5  трлн  долл.,  цены  в  среднем  выросли  на  147  %.  Сущест венно  повысилась  их  волатильность  —  после  2005  г.  колебания  котировок  были  в  четыре раза сильнее, чем за предыдущие 25 лет.    Bernice  Lee,  Felix  Preston,  Jaakko  Kooroshy,  Rob  Bailey  and  Glada  Lahn.  Resources  Futures. A Chatham House Report, December 2012.  Новая «политэкономия ресурсов» и глобальное управление  Авторы подчеркивают, что вернувшийся с удвоенной силой при зрак  ресурсной  незащищенности  коренным  образом  изменил  «гло бальный ландшафт». Не завершен спор о том, близки на самом деле  ресурсы  к  исчерпанию,  или,  напротив,  начавшиеся  и  предстоящие  технологические  революции  (подобные  той,  что  разворачивается  в  добыче сланцевых нефти и газа) способны основательно (на несколь ко десятилетий) отодвинуть эту угрозу. Между тем, отнюдь не исчезли  все основные обстоятельства, осложнившие экономические последст вия разогрева сырьевых рынков.  Опасения грядущих дефицитов сохраняются, особенно с учетом  прогнозов  расширения  общемирового  спроса  (в  том  числе,  как  усло вия его перебалансирования). На горизонте 2030 г., в частности, ожи дается, что цены на продовольственное сырье возрастут в среднем на  70–90  %  (при  необратимых  изменениях  климата  —  на  130–170  %).   Потребление  зерновых  увеличится  по  сравнению  с 1990ми  гг.  более  чем в полтора раза (до 2,7 млрд тонн в год), спрос на мясо ежегодно  будет  прибавлять  почти  2  %.  К  уровню  2010  г.  потребность  в  рыбе  и  морепродуктах  вырастет  на  20–30  %.  Дельта  (к  2010  г.)  в  спросе  на  энергоносители составит 29 % (в том числе на уголь — 20 %, природ ный газ — 44 %), на сталь — 90 %, медь — 60 %, алюминий — 100 %,  редкоземельные металлы — в разы.  Обеспечить все эти приросты соответствующим предложением  будет далеко не просто. Риски его неустойчивости остаются высоки ми. Это и растущая концентрация «ресурсных» производств63, и уси                                                               Масштабная добыча ресурсов попрежнему сконцентрирована в нескольких странах.  По оценке Chatham House, из 19 ресурсов (сельскохозяйственных культур, древесины,  рыбы и мяса, металлов, топлива и удобрений) на тройку крупнейших производителей в  среднем приходится 56 % мирового производства. Восемью доминирующими игрока ми  являются  Китай,  США,  Австралия,  Европейский  союз,  Бразилия,  Россия,  Индия  и  Индонезия.   Другие  значительные  производственные  мощности  по  одному  или  двум  основным  ресурсам  находятся  в  Аргентине  (соя),  Саудовской  Аравии  (нефть),  Иране  (нефть  и  газ),  Канаде  (калийные  удобрения  и  никель)  и  Чили  (медь).  По  ресурсам  с  меньшим объемом производства, таким как пальмовое масло или многие редкие ме таллы, концентрация странпроизводителей еще выше.  Н. Масленников  ливающиеся  экологические  ограничения,  и  нехватка  инвестиций   (до 2035 г. только в энергосырьевой сектор глобальной экономики  потребуется  инвестировать  37  трлн  долл.),  и  ошибки  в  принятии  решений  компаниями  и  правительствами,  возможные  региональ ные  конфликты  и  т.  п.  Значительные  риски  связаны  и  собственно   с  новыми  технологическими  решениями.  Помимо  существенного  роста капиталоемкости производств, необходимости обеспечивать  постоянный  поток  инноваций,  а  следовательно,  увеличения  фи нансовых  затрат  (что  является  предметом  рискменеджмента   в  бизнесе)  заметно  усиливается  роль  пока  труднопредсказуемых  последствий перемен в землепользовании, переноса деятельности  в регионы, имеющие критическое значение для изменения клима та и т. д.  На  стороне  предложения  складывается  ситуация,  которую,  на  наш  взгляд,  можно  определить  как  сочетание  среднесрочного  ре сурсного  стресса,  то  есть,  высокой  вероятности  реализации  выше обозначенных  рисков,  с  возможными  краткосрочными  шоками  со кращения  поставок  на  тот  или  иной  сырьевой  рынок  (в  литературе  такие  события  получили  название  resources  crunch64).  Положение  дел  усугубляется  «новой  нормальностью»  глобальной  экономики  в  виде повышенной волатильности цен.  При этом характерно, что с переходом на новый средний уро вень  амплитуда  ценовых  колебаний  усиливается.  Если  не  произой дет  какихлибо  перемен  в  регулятивноинституциональной  «обвяз ке»  рынков,  то  такое  поведение  цен  может  стать  и  долгосрочным  трендом.                                                                Оборотной стороной таких шоков, которые могут быть вызваны различными при чинами  (от  экстремальных  погодных  условий  до  трудовых  конфликтов)  являются  всплески цен. Их практические и социальные последствия наиболее остры там, где  механизм передачи шока быстр, а устойчивость к нему низка. В 2011 г. высокие це ны на основные продукты питания и энергию привели к удвоению темпов инфляции  в ряде стран Северной Африки и Ближнего Востока. Последствия очевидны.  Абсолютные стандартные отклонения ежемесячных индексов   цен МВФ от динамики ежегодных средних значений  Источник: МВФ, расчеты Chatham House   Текущие последствия избыточной волатильности отнюдь не без обидны.  Глобальная  экономика  наряду  с  усиливающейся  нехваткой  амортизационных  механизмов  (в  виде  различного  рода  стратегиче ских запасов и т. п.) все чаще сталкивается с проявлениями так назы ваемого ресурсного национализма — принудительными слияниями и  поглощениями, национализациями иностранных активов, расширени ем  присутствия  в  соответствующих  секторах  государственных  (или  подконтрольных  государству)  предприятий  и  компаний65.  В  рамках                                                                 Естественно,  не  утихают  подозрения  в  том,  что  такие  структуры  в  практической  деятельности  руководствуются  не  только  коммерческими  интересами.  В  ряде  слу чаев  это  непосредственно  сказывается  на  уровне  доверия  в  межгосударственных  отношениях.  Н. Масленников  национальных  границ  усиливается  тяготение  к  административному  вмешательству во внутреннее ценообразование, введению налогов на  сверхприбыль и т. п. Многие эксперты усматривают в длительно высо ких  сырьевых  ценах  опасность  возникновения  на  соответствующих  рынках  новых  международных  картелей  по  аналогии  с  ОПЕК.  А  это  уже способно в перспективе поставить под вопрос жизнеспособность  правил и режимов ВТО.  В то же время нельзя не видеть растущей заинтересованности  большинства  стран  в  свободном  и  надежном  доступе  к  стабильно  функционирующим  ресурсным  рынкам.  Это  условие  все  более  ши роко  рассматривается  и  как  гарантия  национальной  энергетической  или продовольственной безопасности. Причем средством ее обеспе чения зачастую оказываются более глубокие, чем традиционная тор говля, экономические отношения между странамипроизводителями  и потребителями ресурсов, их экспортерами и импортерами.  Результатом всех этих тенденций, на наш взгляд, как раз и явля ется решительно вторгшаяся в глобальную повестку потребность в но вом  уровне  международной  координации  балансирования  спроса  и  предложения  (при  снижении  волатильности  цен)  в  ресурсной  сфере  мировой экономики. В докладах ИНСОР уже высказывалась идея соз дания  неформального  объединения  заинтересованных  государств66.  Документ,  подготовленный  сотрудниками  Chatham  House,  демонст рирует движение в том же направлении.  По  логике  «Resources  Futures»,  субъектом  новой  глобальной  политики должен стать «клуб» из тридцати стран системного  значе ния как производителей и потребителей ресурсов, их импортеров и  экспортеров.                                                                  См.  Н.  Масленников.  Глобальная  экономика  —  развилки  структурного  кризиса.  Доклад Института современного развития, декабрь 2011 г.; Н. Масленников. Россий ской экономике требуется ресурсный маневр. Доклад Института современного раз вития, апрель 2012 г.  «Ресурсная  тридцатка»  (R30)  может  стать  «неформальным,  но  специальным  форумом,  где  правительства  и  заинтересованные  сто роны  смогут  решать  конкретные,  связанные  с  ресурсами  вопросы,  включая волатильность цен на отраслевом уровне, разработку руко водящих  принципов  применения  экспортных  ограничений  (много стороннего  соглашения  в  рамках  ВТО  —  Н.  М.),  и  способствовать  прозрачности государственных предприятий. Другие заинтересован ные стороны также могут быть приглашены в качестве экспертов или  наблюдателей»67.  Среди  предложений  Chatham  House  немало  представляющих  непосредственный практический интерес: введение системы доступа  компаний к поставкам топлива (в процентном отношении к стратеги ческим резервам) в случае коллапса на мировом рынке без предва рительного  утверждения  правительствами;  регулирование  объемов  выпуска биотоплива на основе опционов его производителей прави тельствам;  выработка  международных  стандартов  госзакупок  сырья  и  предоставления  «топливных  субсидий»;  подготовка  международ ных соглашений о распределении воды на уровне водосборных бас сейнов рек; установление пороговых критериев (вплоть до введения  мораториев)  для  регулирования  производства  ресурсов  или  их  до бычи в регионах значимого биоразнообразия и экологической чувст вительности.  Исключительными  предметами  ведения  R30  могли  бы  стать  подготовка  ежегодного  доклада  «Состояние  мировых  ресурсов»  и  формирование  (с  последующей  постоянной  поддержкой)  интегри рованной международной базы данных.                                                                Речь может идти, прежде всего, о странах, добившихся в последние годы значи тельных  успехов  в  развитии  добывающей  промышленности:  Перу  (производство  меди и цинка), Анголе (добыча нефти), Монголии (медь и уголь), Мозамбике (уголь  и газ), Парагвае (четвертый в мире экспортер сои).  Н. Масленников  Основной производитель  Австралия  Бразилия  Канада  Чили  (включая  ЕС 27  Новая «политэкономия ресурсов» и глобальное управление  Франция  Германия  Индонезия  Италия  Япония  Малайзия  Мексика  Нидерлан ванный на третий по величине порт в мире. Зна Н. Масленников  Нигерия  Норвегия  резервами. Главный производитель и экспортер  Россия  Саудовская  тер нефти с наибольшими в мире ее запасами.  Аравия  Сингапур  Южная  порта ископаемого топлива и металлов. Значи Корея  тельный экспортер рафинированного масла и  Испания  со значительным центром торговли и обработки  Швейцария  Таиланд  дукции. Крупнейший в мире импортер чугуна и  Турция  ОАЭ  Соединен Значительное, но сокращающееся производство  нефти и газа. Крупный импортер полезных иско ное Коро левство  паемых и металлов, особенно золота  Венесуэла  Источник: выборка Chatham House   Реализация  замысла  по  созданию  R30,  естественно,  требует  оп ределения первых шагов. И здесь, на наш взгляд, прежде всего должна  учитываться нравномерность развития международных регулятивных и  координационных  механизмов  на  отдельных  сырьевых  рынках.  Исто рически сложилось, что наиболее продвинутым в этом отношении ока зался  мировой  рынок  сырой  нефти.  И  производители,  и  потребители  уже имеют собственные организации с многолетней историей — ОПЕК  и  Международное  энергетическое  агентство  (МЭА).  Однако,  как  пока зывает опыт последних лет, их уже недостаточно — институциональное  оформление взаимозависимости в этой сфере все более явно отстает от  содержания  идущих  в  ней  процессов  (к  примеру,  за  пределами  коор динационных  «площадок»  оказались  Китай,  Индия,  Бразилия,  Россия,  чьи экономики далеко не последние в мире68).  Вместе с тем, стало ясно, что новое качество нефтяной взаимо зависимости  уже  напрямую  выражается  в  формировании  и  поддер жании «ценовых коридоров». В общем и целом они выдерживаются  (ожидается,  что  в  2013  г.  нефтяные  котировки  будут  колебаться  в  пределах  100–120  долл.  за  баррель),  но  все  участники  рынков  под вержены  серьезным  рискам  вследствие  краткосрочных  аномальных  скачков  волатильности.  Эта  озабоченность  уже  стала  предметом                                                                 См.  подробнее:  An  Unfinished  House.  Filling  the  Gaps  in  International  Governance.  CIGI Conference Report. Autumn 2012.  Н. Масленников  процесса  G  20  в  сфере  энергетической  безопасности.  Между  тем,  судя  по  прогнозам  и  международных  организаций,  и  мировых  неф тегазовых  грандов,  проблема  будет  сохранять  свое  значение  пока  мир не слезет с «нефтяной иглы».  По  прогнозу  ВР,  к  2030  г.  мировое  энергопотребление  увели чится на 36 % (на 1,6 % в год) вследствие роста населения Земли на  1,3  млрд  человек  и  удвоения  общемирового  ВВП.  При  этом  доля  нефти сократится на 28 % (в 2011 г. — 33 %, в 1970х — 48 %). Заме щение будет происходить за счет возобновляемых источников энер гии (их доля с 2 % поднимется до 6 %) и природного газа.  Распределение потребления нефти по странам и регионам  Источник: BP  Повышенная  волатильность  цен  на  нефть  остается  одной  из  фундаментальных  регулятивных  проблем  глобальной  экономики  по  Новая «политэкономия ресурсов» и глобальное управление  меньшей мере на ближайшие дватри десятилетия. Впрочем, многие  эксперты  справедливо  обращают  внимание  на  то,  что  в  эти  сроки  в  мировой энергетике может состояться переворот благодаря сланце вым нефти и газу69.   Несмотря на технологическую сложность добычи (будь то разо грев  извлекаемой  породы  или  глубокое  горизонтальное/наклонное  бурение  с  последующими  множественным  гидроразрывом  пласта),  с  перспективами  разработки  этих  месторождений,  рассредоточенных  по сути по всей планете (к настоящему времени 48 наиболее крупных  из  них  разведаны  в  38  странах),  придется  считаться  всем  традицион ным поставщикам углеводородов70.  Это  обстоятельство,  ровно  как  и  гипотетическая  возможность  перехода  нефти  в  ценовой  диапазон  от  80  долл.  за  баррель,  тем  не  менее,  вовсе  не  означает  умаления  значимости  проблемы  избыточ ной  волатильности.  Напротив,  она  лишь  усложняется:  значительно  расширяется  круг  заинтересованных  сторон;  кроме  того,  возникают  новые грани — недискриминационный доступ к технологиям, санация  крайне неоднозначных экологических последствий и т. п.  На  наш  взгляд,  все  это  существенно  добавляет  актуальности  практическим  шагам  по  выстраиванию  международного  механизма  таргетирования  ценового  коридора  с  четким  распределением  вза имных  обязательств  всех  участников  (международных  организаций,  правительств, компаний нефтегазового сектора и т. п.). В связи с этим  уже  в  текущем  году  G  20  было  бы  полезно  инициировать  дополни тельные  меры  (в  рамках  деятельности  по  реформированию  финан совых секторов и контроля за рынками), направленные на сокраще ние спекулятивной составляющей в мировых ценах на нефть.                                                                 В  ВР  полагают,  что  к  2030  г.  производство  сланцевого  газа  более  чем  утроится,  сланцевой нефти вырастет в шесть раз.     Для  справки:  мировые  запасы  горючих  сланцев  составляют 650  трлн  тонн  (в  том  числе  в  РФ  —  60  трлн  тонн).  Из  них  можно  получить  26  трлн  тонн  нефти.  Нижняя  граница экономической эффективности добычи сланцевой нефти — более 90 литров  нефти на тонну породы при цене от 55 долл за баррель.  Н. Масленников  Ослаблению волатильности могло бы послужить и расширение  набора сортов нефти, играющих роль маркетмейкеров (Brent, WTI и  др.), с продвижением в этот «клуб» и российской нефти (прежде все го, на рынке АТЭС).  На наш взгляд, проектирование «ресурсного будущего» в каче стве  предмета  global  governance  невозможно  без  понимания  того,  какой  окажется  встреча  мировой  экономики  с  зарождающимся  «шестым  технологическим  укладом»,  при  котором  доминирующим  энергоносителем  становится  природный  (сжиженный)  газ.  Форми рующийся  на  глазах  новый  глобальный  рынок  энергосырья  (доля  России здесь составляет пока 3,6 %), как ожидается, станет одним из  оснований «революции  новых материалов»71, как одной из главных  составляющих  «новой  волны»,  существенным  образом  меняющей  само содержание понятия «сырье».  Речь,  как  представляется,  в  перспективе  должна  идти  уже  о  «smart  raw»,  то  есть  новом  поколении  ресурсов,  являющихся  на  деле  продуктами третьегочетвертого переделов первичных углеводородов.  Для  России  —  это  исторический  вызов  по  всем  азимутам.  Приведем  только  один  пример  —  логика  развития  рынков  новых  материалов   (с  гонкой  постоянно  обновляемых  продуктовых  линеек)  как  мини мум требует создания новой отрасли экономики — нефтегазохимии,  в основе которой должен лежать кластерный принцип встраивания в  глобальные  цепочки  добавленной  стоимости.  Естественно,  каждое  внутрироссийское  звено  (от  добычи  и  нефтегазопереработки  до  химкомплекса)  обязано  отвечать  критериям  международной  конку рентоспособности. К сожалению, отставание от этого уровня по мно гим важнейшим показателям весьма и весьма значительно72.                                                                См. подробнее: Исследование состояния и перспектив направлений переработки нефти  и газа, нефте и газохимии в РФ / Институт современного развития. М., 2011, стр. 791–806.   Известный коэффициент Нельсона (показатель комплексности нефтепереработки)  для российских НПЗ составляет от 1 до 7,3 со средним  значением 4,37. Напомним,  что нынешний среднемировой уровень насчитывает 6,59; в США и Западной Европе  он еще выше — 10,16 и 7,42 соответственно. Еще острее проблема промышленного  Как  видим,  один  только  энергосырьевой  сектор  глобальной  экономики  для  понимания  логики  различных  вариантов  своего  раз вития  требует  коренной  перемены  точки  зрения  на  российское  «ре сурсное будущее». Предпосылки разворота политического мышления  здесь уже налицо. Ускорению процесса будет способствовать и отста вание  текущего  уровня  международной  координации  в  ресурсной  сфере  от  других  направлений  global  governance  (например,  деятель ности  финансовой  G  20).  В  то  же  время  все  очевиднее,  что  и  нацио нальные  решения  в  настоящее  время  не  могут  приниматься  вне  об щемирового  контекста.  Здесь  России  нужен  прорыв  в  понимании  и  отстаивании собственных интересов73. Без этого подключение к ини циативам, подобным R 30, может оказаться малоэффективным.                                                                                                                                          использования  «жирного  газа»  (с  содержанием  этановой  составляющей  от  5  %).   По  оценкам  экспертов,  в  настоящее  время  этан  извлекается  в  США  практически  до  100  %  и  направляется  на  дополнительную  переработку.  На  Ближнем  Востоке  этот  показатель — 20–30 %, в РФ — 6–8 %.   На долю России к настоящему времени приходится 12 % мировой добычи нефти,  19 % — газа, 5 % — железной руды, 10 % — производства алюминия, 6 % — пшени цы и т. д. Однако чтобы остаться в пуле ключевых игроков (читай, R30), стране тре буется 100 млрд долл. ежегодных инвестиций в инфраструктуру добычи нефти, газа,  угля, производства электроэнергии и сельхозсырья. По оценке МЭА, только в нефтя ную отрасль до 2035 г. требуется вложить 750 млрд долл. для удержания добычи на  текущем уровне.  Н. Масленников

НЕФТЕГАЗОХИМИЧЕСКИЙ РЕЗЕРВ

ПЕРЕПОЗИЦИОНИРОВАНИЯ

В МИРОВОМ ХОЗЯЙСТВЕ (№ 5 (12), май 2013) Российское  ресурсное  богатство,  похоже,  начинает  понемногу  пре вращаться  в  свою  противоположность.  На  первый  взгляд,  пока  нет  оснований  для  тревог:  углеводородные  цены  на  мировых  рынках  колеблются в комфортных коридорах (средняя цена на Urals, к при меру,  в  первом  квартале  составила  111  долл.  за  баррель),  экспорт  нефти  и  газа  формирует  почти  50  %  бюджетных  доходов  (без  них,  правда, дефицит взлетает под 11 % ВВП), понемногу меняется ситуа ция в нефтепереработке, за которую по словам ряда экспертов «уже  не  стыдно»  (прогнозы  предсказывают  относительную  стабилизацию  цен на бензин и дизтопливо).  Более  пристальный  взгляд  на  «природу  вещей»  основательно  умеряет благостные ощущения. Нефть все более труднодоступна для  добычи,  ее  себестоимость  дорожает  при  очевидном  дефиците  при менения высоких технологий, а путь к неизбежному новому налого вому режиму в отрасли оказывается чем дальше, тем все тернистее и  извилистее.  Чтобы  удержать  до  2030  г.  добычу  на  текущем  уровне  (518 млн тонн в 2012 г.), России, по оценке Международного энерге тического агентства, придется потратить на этой дистанции не менее  700  млрд  долл.  Между  тем,  экспортные  перспективы  уже  основа тельно подтачиваются «сланцевым вызовом».  Разрыв  между  потенциалом  и  результатами  еще  нагляднее  в  газовой  отрасли.  Второй  год  подряд  продолжается  тенденция  к  снижению стоимостных и физических объемов экспорта природного  газа (в первом квартале 2013 г., соответственно на 12,2 % и 10,2 %).  Нефтегазохимический резерв перепозиционирования в мировом хозяйстве  Эксперты уверены, что она сохранится в средне и долгосрочной пер спективе74. Причины тому — низкие темпы роста европейских эконо мик,  повышение  их  энергоэффективности  в  сочетании  с  политикой  диверсификации  источников  энергоносителей,  рост  мирового  произ водства  и  поставок,  в  том  числе,  в  Европу  сжиженного  природного  газа  (СПГ)75,  увеличение  добычи  нетрадиционного  газа  (из  плотных  пород, сланцевого, а также угольного метана).  При  ожиданиях  фактической  стагнации  в  добыче,  выбывании  США из списка импортеров, росте за последнее десятилетие экспор та СПГ из стран Персидского залива в Европу более чем в 17 раз, за кономерен  вывод  многих  экспертов  о  том,  что  Россия  оказалась  не  готова  к  переменам  на  мировом  газовом  рынке  и  продолжает  за паздывать  с  адаптацией  к  ним  в  среднесрочной  перспективе,  вклю чая прорыв в АзиатскоТихоокеанский регион.   Ситуация  усугубляется  исчерпанием  старых  месторождений  «су хого» газа. Природа постаралась, чтобы, например, с валанжинских или  ачимовских  геологических  горизонтов  (где  расположено  большинство  новых  значимых  месторождений)  добывался  так  называемый  «жир ный» газ с содержанием такого ценного для газохимии компонента как  этан свыше 5 %. Гнать такой газ по трубе — бесплатно экспортировать  чистую  добавленную  стоимость.  Еще  хуже  —  продолжать  сжигать  по путный  нефтяной  газ  в  факелах  (в  нем  доля  этановой  составляющей  достигает 30–40 %).                                                               Статья подготовлена автором на основе его доклада на XIV международном форуме  «Высокие технологии XXI века. Инновации на пространстве ШОС» 25 апреля 2013 г.   См. Р. Волков «Экспорт российского газа: ограничения и перспективы», аналитиче ская записка ЦМАКП, май 2013 г.    В  России  действует  с  2009  г.  пока  единственный  завод  по  производству  СПГ  на  Сахалине  мощностью 9,6  млн  тонн  (4,7  млн  тонн  —  экспорт).  Три  очереди  проекта  «Ямал СПГ» (реализуют ОАО «Новатек» и «Total»), каждая по 5,5 млн тонн, заплани рованы на 2017, 2018, 2019 гг. К 2018 г. строительство производства СПГ мощностью  10–15 млн тонн в Приморском крае намерен завершить «Газпром». Еще один завод  (до  5  млн  тонн)  там  же  и  в  эти  же  сроки  может  быть  запущен  ОАО  «Роснефть».   В  итоге  совокупный  выпуск  СПГ  в  России  к  2020  г.  может  составить  около  50  млн  тонн (10–15 % общемирового производства).  Н. Масленников  Заметим, что по объему добавленной стоимости обрабатываю щей промышленности на душу населения Россия занимает 55е место  в  мире  —  500  долл.  У  лидеров  этот  показатель  много  выше:  у  Япо нии — 8 тыс. долл., Швеции — 6,8 тыс. долл., Тайваня — 6,2 тыс. долл.,  США  —  5,5  тыс.  долл.,  Южной  Кореи  —  4,8  тыс.  долл.,  Германии  —  4,7  тыс.  долл.  Даже  у  Китая  (52е  место)  планка  с  полуторакратным  отрывом — 800 долл.76   Казалось бы, споры неуместны. Совокупность внешних и внут ренних  вызовов,  уже  находящихся  на  «очной  ставке»  с  российским  ТЭК,  однозначно  и  безальтернативно  требует  его  диверсификации:  технологическая  революция  в  добыче  должна  получить  продолже ние  в  коренной  модернизации  нефтегазопереработки77  и  создании  (по  сути  дела,  заново)  нефтегазохимии  (НГхимии)  как,  в  свою  оче редь,  фундаментальной  основы  современного  химического  ком плекса  и  производных  от  него  высокотехнологичных  и  инновацион ных производств (например, отечественной фарминдустрии).   Такого рода структурный маневр, по масштабу и последствиям  сопоставимый  с  созданием  атомной  промышленности  в  бывшем  СССР, навсегда бы оставил размышления о «ресурсном проклятии»,  «нефтегазовой игле» и т. п. уделом специалистов по экономической  истории.  Следует  также  иметь  в  виду,  что  без  таких  системных  мер  России не выстоять в «гонке новых материалов», не вписаться в нее  как  в  органическую  составляющую  новой  технологической  волны,  ожидаемую на рубеже 20х годов текущего столетия.  Справедливости  ради  отметим,  что  начало  положено.  Прави тельством утверждены стратегические программы развития нефтяной  и газовой отраслей на периоды до 2020 и 2030 гг. 1 марта Минэнерго  РФ  (к  сожалению,  этот  документ  лишь  министерского  уровня)  утвер дило план развития нефте и газохимии в России до 2030 г. Опорной                                                                Оценка журнала «Эксперт» по состоянию на 2010 г.    Один и стимулов этому — принятое в мае 2013 г. российским правительством реше ние о переводе к 2030 г. значительной части автопарка страны на газомоторное топливо.  Нефтегазохимический резерв перепозиционирования в мировом хозяйстве  конструкцией последнего (в полном соответствии с мировым опытом)  является  развитие  трех  территориальных  нефтегазохимических  кла стеров — в Татарстане, Башкирии и Нижегородской области (они уже  зарегистрированы)  —  и  создание  шести  межрегиональных  кластеров  в  области  НГхимии:  СевероЗападного,  Каспийского,  Волжского,  За падноСибирского, ВосточноСибирского, Дальневосточного78.  Подчеркнем,  что  в  последние  годы  на  базе  уже  существующих  производственных площадок (некоторые эксперты считают, что это то же  процесс  кластерообразования),  изначально  спланированных  под  нужды крупнотоннажного предприятия, имеющего избыток логистиче ских мощностей и ресурсов сервисных компаний, началось выстраива ние  производственнотехнологической  кооперации  с  независимыми  мелкотоннажными производствами последующих переделов79.  Стратегическая  цель  многоформатной  кластерной  политики  —  сформировать  в  России  один  из  мировых  центров  нефтегазохимии.  Некоторые подвижки налицо — в 2012 г. введены новые производства  суммарной  мощностью  600  тыс.  тонн.  Львиная  доля  в  них  принадле жит  заводу  «Тобольскполимер»,  построенному  «Сибуром»  в  рамках                                                                Под территориальным кластером понимается совокупность размещенных на ограни ченной  территории  предприятий  и  организаций,  объединенных  единой  научно производственной цепочкой в одной или нескольких отраслях, механизмом координа ции деятельности, кооперации и господдержки участников, синергетическим эффектом  от деятельности каждого предприятия или организации кластерной цепочки.  Отраслевые нефтегазохимические кластеры интегрированы по технологической цепочке  от  переработки  нефти  и  газа  до  выпуска  нефтегазохимической  продукции  с  высокой  добавленной стоимостью с использованием эффекта масштаба, широко применяемого в  мировой практике для снижения издержек.   Характерная  особенность  отраслевых  кластеров  —  концентрация  региональных  ресурсов углеводородов путем строительства трубопродуктопроводной и железно дорожной  инфраструктуры  для  их  транспортировки  на  имеющиеся  и  создаваемые  производственные  площадки,  а  также  логистических  терминалов  по  отгрузке  гото вой  продукции  в  портах  (СевероЗапад,  Дальний  Восток)  или  внутри  территории  (Западная Сибирь и др.).    Характерный  пример —  город  Дзержинск  (Нижегородская  область),  где  «Сибур»  передал инфраструктуру «Капролактама» в уставной капитал управляющей проект ной компании кластера, созданной в форме АО.  Н. Масленников  программы ЗападноСибирского кластера. В итоге суммарные мощно сти  компании  по  производству  полипропилена  в  1290  тыс.  тонн  уже  позволяют  развернуть  импортные  потоки  (200  млн  тонн)  в  обратную  сторону.  По мировым меркам этот объем пока не слишком велик (чуть  более половины производимого, например, в ExxonMobil).  Крупнейшие компаниипроизводители полипропилена  В  планах  «Сибура»  и  других  игроков  рынка,  скажем,  башкир ской «Объединенной нефтехимической компании», реализация сра зу  нескольких  проектов  по  строительству  установок  пиролиза,  что  позволит «расшить» самое узкое место в переходе к более высоким  переделам.  Эксперты  прогнозируют,  что  по  меньшей  мере  в  бли жайшие  10–15  лет  цены  на  этилен,  полиэтилен  низкого  давления,  полипропилен, ПЭТФ и термопластики будут расти существенно бы стрее производства. Россия в последние пару лет успела сесть в по следний  вагон  уходящего  поезда.  Однако  помимо  создания  новых  продвинутых мощностей предстоит решать еще целый ряд не менее  сложных задач.  Нефтегазохимический резерв перепозиционирования в мировом хозяйстве  Среди них:   связывание отдельных (пусть даже и конкурентоспособных)  предприятий  и  организаций  в  кластерные  цепочки  с  более  высокой  нормой прибыли, чем у «автономных» игроков;  создание инновационной производственной, транспортной,  энергетической, инженерной инфраструктуры кластеров;  обеспечение  устойчивых  потоков  частных  и  государствен ных (в рамках государственночастного партнерства) инвестиций;  расширение  внутреннего  спроса  на  продукцию  нефтегазо химии;  встраивание кластеров в глобальные цепочки добавленной  стоимости  (по оценкам ВТО, на многих мировых  товарных рынках в  их  рамках  осуществляется  до  60–70  %  международного  торгового  оборота);  развитие малых и средних предприятий конечного высокотех нологичного звена кластеров и проведение государством эффективной  кластерной политики, включая деятельность институтов развития, под держку экспорта продукции высших переделов, предоставление гаран тий и т. п.  Последняя  задача  при  ближайшем  рассмотрении  оказывается  едва  ли  не  самой  сложной  и  запутанной.  Имеющийся  зарубежный  опыт  (особенно  тех  стран,  которые  в  последние  15–20  лет  активно  формировали  нефтегазовые  кластеры)  не  всегда  напрямую  приме ним в России. Здесь речь идет, скорее, об общих принципах, нежели  о копировании конкретных инструментов.  Так,  при  создании  кластеров  «Джуронг»  (Сингапур)  и  «Садара»  (Саудовская Аравия) они изначально планировались как высокоинтег рированные  нефтехимические  площадки  с  готовой  инфраструктурой,  создаваемой  в  основном  за  счет  госсредств,  и  доступом  к  крупному  логистическому  терминалу,  ориентированному  на  импорт  сырья  и  экспорт  готовой  продукции  для  развертывания  производств  незави Н. Масленников  симых производителей80. В этом же направлении наметились векторы  формирования кластеров в Ассалуйе (Иран) и Джамнагаре (Индия).  Практике  господдержки  кластеров  в  Российской  Федерации  еще  только  предстоит  сложиться  в  стройную  систему.  Пока  многие  из  даже  уже  прописанных  в  законодательстве  инструментов  можно  считать  лишь  условно  применимыми.  Синергии  при  их  использова нии не возникает, комплексности в них примерно столько же, сколь ко у разбросанных по полу спичек.  С  формальной  точки  зрения  дефицит  стимулирующих  мер,  действительно, констатировать трудно. К примеру, по оценкам Мин фина России, в российском правовом поле уже присутствуют до 80 %  от  всей  мировой  номенклатуры  льгот  и  преференций,  призванных  поощрять  развитие  и  внедрение  инноваций  и  высоких  технологий.  Казалось бы, для кластеров просто регулятивный Клондайк.  Проблема в том, что большая часть этих норм «спящие». Нало говики  научились  худобедно  идентифицировать  «инновационность»  и «высокую технологичность» лишь в ITотрасли. Для прочих критерии  так  размыты  и  неоднозначны,  что  вопросы  правоприменения  реша ются  либо «по понятиям», либо не решаются вовсе. Ситуацию обост                                                                Наиболее  известен  «Джуронг»  —  остров,  соединенный  мостом  с  Сингапуром,  площадью 30 кв. км, намытый на месте семи небольших островков общей площа дью  9  кв.  км.  В  настоящее  время  на  «Джуронге»  в  год  перерабатывается  65  млн  тонн  нефти  (третье  место  в  мире).  Принцип  работы  кластера  —  plug  and  play  («включил и играй»): управляющая компания Jurong Town Corporation при заклю чении договора сдает резидентам участок земли на 30 и более лет, обеспечивает  подключение  к  коммуникациям  и  снабжает  техническими  газами,  водой,  специ альными сжигателями для химических отходов. Предоставляются логистические и  охранные услуги. При открытии научных центров правительство Сингапура может  взять  на  себя  до  30  %  расходов  на  обучение  местного  персонала.  В  настоящее  время  на  острове  более  90  резидентов  (в  том  числе  здесь  уже  восьмой  год  при сутствует «дочка» НК «Лукойл» — Lukoil Asia Paсific) с общим числом занятых свы ше 30 тыс. человек. Ежегодная выручка всех компаний превышает 70 млрд долл.  На Джуронге нет импортных и экспортных пошлин, эффективная ставка налога на  прибыль  17  %,  дивиденды  налогами  не  облагаются.  Действует  большое  число  программ господдержки частного сектора.  Нефтегазохимический резерв перепозиционирования в мировом хозяйстве  ряет  общее  состояние  региональных  финансов  и  запутанности  меж бюджетных отношений.  Как  известно,  субъектам  Российской  Федерации  делегированы  немалые  полномочия  принимать  решения  о  стимулирующих  мерах  (например,  предоставлении  каникул  по  налогу  на  прибыль,  субфеде ральных госгарантиях и т. п.). Вопрос в том, способны ли регионы это  сделать. Бюджетная напряженность усиливается: консолидированный  дефицит региональных бюджетов в 2012 г. составил 280 млрд руб., в  2013м ожидается около 500 млрд руб. С профицитом в 2012 г. сведе ны  бюджеты  16  субъектов  РФ  (в  2011м  их  было  26),  в  январемарте  текущего года уже только 8.  По данным Счетной палаты, в апреле консолидированный де фицит средств, необходимый для выполнения президентского указа  о повышении зарплат бюджетникам, составил 140 млрд руб. Тут уже  не до кластеров и их поддержки, скажем, в виде софинансирования  инфраструктурных проектов в различных форматах ГЧП.  Между  тем,  наконецто  согласованный  в  правительстве  и  вне сенный в парламент проект федерального закона «О государственно частном партнерстве», действительно расширяет возможности эффек тивности кластерообразования. Возникает наконецто и единообразие  в трактовке  основных  понятий, касающихся  прав и обязанностей  сто рон и т. п. (раньше было 68 различных законодательных актов в субъ ектах Российской Федерации). Есть надежда, что закон заработает уже  со второй половины года, и взаимодействие бизнеса и государства по  созданию  инфраструктурных  объектов,  необходимых  для  кластеров,  станет более гибким и эффективным.  В  частности  появляются  новые  возможности  для  залогового  обеспечения  кредитов,  их  бюджетных  гарантий  выпуска  так  назы ваемых  проектных  облигаций  (в  том  числе  совместными  частно государственными предприятиями) и т. п.  Н. Масленников  действующее российское законодательство и законопроект  Модели ГЧП, используемые в мировой практике  основах государст Строительство/ реконструкция объекта, объект  передается в собственность публичного партнера,  осуществляется эксплуатация объекта, получение  +  дохода от эксплуатации.  (BTO)  Проектирование и/или строительство/реконструк ция объекта, осуществляется эксплуатация объекта,  получение дохода от эксплуатации, а затем переда   +  ча объекта в собственность публичного партнера.  (BOT/DBOT)  Проектирование и/или строительст во/реконструкция объекта, осуществляется экс плуатация объекта в течение согласованного с  публичным партнером срока, получение дохода  от эксплуатации.  (BOO/DBOO)  Проектирование и/или строительст во/реконструкция объекта, передача его в аренду  публичному партнеру (с правом выкупа).  (BOL/DBOLT/DBOL/DBOLT)  Проектирование и/или строительст во/реконструкция объекта, осуществляется экс плуатация объекта в течение согласованного с  публичным партнером срока, получение дохода  от эксплуатации, а затем передача объекта в соб ственность публичного партнера.  (BOOT/DBOOT)  Эксплуатация объекта в течение согласованного с  публичным партнером срока, получение дохода  от эксплуатации, право собственности на объект  остается у публичного партнера.  (Operation and maintenance)  Нефтегазохимический резерв перепозиционирования в мировом хозяйстве  Осуществляются проектирование, строительство/  реконструкция объекта, финансирование указан ных мероприятий и эксплуатация объекта по  стандартам качества, согласованным с публич ным партнером, а публичный партнер выплачи вает частному партнеру вознаграждение.  (DBFO/PFI (КЖЦ))  Частный сектор приобретает или берет в аренду  активы государства, модернизирует их, выступает  оператором, не беря определенных обязательств  по срокам передачи активов государству   (Buybuildoperate (BBO)  Leasedevelopoperate (LDO)  Wraparound addition (WAA))  Публичный и частный партнер создают совмест ное предприятие (как правило, в форме компа нии с целевой правоспособностью), которое осу ществляет выполнение ГЧП проекта. Публичный и    +  частный партнер получают доход с вложенного в  предприятие капитала.  (LABV (Совместное предприятие))  Источник: Минэкономразвития  На  наш  взгляд,  уроки  из  многолетней  правовой  неразберихи  в  сфере  ГЧП  должны  быть  извлечены  и  как  можно  быстрее  примени тельно  к  кластерной  политике,  где  власти  вновь  наступают  на  те  же  грабли. Сегодня под кластерами (производственнотехнологическими,  территориальноинновационными,  просто  инновационными,  отрас левыми  и  территориальными  и  т.  п.)  особенно  в  региональных  зако нодательных  актах  понимается  все,  что  угодно  —  от  классической  промышленной кооперации, замкнутой исключительно на один субъ ект Российской Федерации (Воронежская область) до «простенького»  составления  реестра  инновационных  предприятий  для  последующей  выборочной  поддержки  (Алтайский  край).  При  этом  максимальные  объемы  региональной  помощи  одному  проекту  (как  правило,  в  виде  Н. Масленников  безвозмездных  субсидий)  редко  превышают  несколько  миллионов  рублей. Словом, все это прекрасно, но не про нефтегазохимию.  На федеральном уровне наконецто вышло постановление пра вительства № 188 от 6 марта 2013 г. о бюджетных субсидиях 14 терри ториальноинновационным  кластерам.  Выделены  будут  «гигантские»  деньги в 1,3 млрд руб. на всех в 2013 г. и еще по 5 млрд ежегодно до  2018 г., но с уже более широким кругом претендентов81.  Из 14 объектов первой очереди к нефтехимии имеет отношение  лишь  Камский  инновационный  территориальнопроизводственный  кластер Республики Татарстан.  Помимо  предоставления  бюджетных  субсидий  Минэкономраз вития предлагает подтвердить развитие пилотных кластеров в рамках  различных  федеральных  целевых  и  государственных  программ,  при влекать  госинституты  развития,  стимулировать  к  участию  в  проектах  крупные  компании  с  госучастием,  а  также  распространять  на  пилот ные кластерные проекты часть налоговых льгот, законодательно пре дусмотренных для проекта «Сколково».                                                                Соответствующие субсидии предлагается предоставлять в целях финансовой под держки  региональных  программ  поддержки  развития  инновационных  территори альных  кластеров,  предусматривающих  реализацию  мероприятий  по  следующим  направлениям:  а)  обеспечение  деятельности  специализированных  организаций  развития  инновационных  территориальных  кластеров,  осуществляющих  методиче ское,  организационное,  экспертноаналитическое,  информационное  сопровожде ние  развития  инновационных  территориальных  кластеров;  б)  профессиональная  переподготовка,  повышение  квалификации  и  проведение  стажировок  работников  предприятий  и  организацийучастников  инновационных  территориальных  класте ров  по  направлениям  реализации  программ  развития  инновационных  территори альных кластеров, в том числе за рубежом; в) консультирование предприятий и ор ганизацийучастников  инновационных  территориальных  кластеров  по  вопросам  разработки  инвестиционных  проектов  в  инновационной  сфере;  г)  проведение  вы ставочноярмарочных мероприятий, а также участие представителей предприятий и  организацийучастников инновационных территориальных кластеров в выставочно ярмарочных  и  коммуникативных  мероприятиях,  в  том  числе  за  рубежом;  д)  разви тие  объектов  инновационной  и  образовательной  инфраструктуры;  е)  развитие  транспортной и энергетической инфраструктуры; ж) развитие объектов инженерной  и социальной инфраструктуры.  Нефтегазохимический резерв перепозиционирования в мировом хозяйстве  Есть  механизмы  стимулирования  ОЭЗ  и  индустриальных  пар ков.  Хорошо,  если  их  можно  включить  в  структуру  кластеров.  Если  нет, придется создавать. Между тем, из 200 номинально зарегистри рованных парков действует 41. При этом ни один из них не отвечает  стандартам ОЭСР.  Как представляется, выходом из всех этих неопределенностей  мог  бы  стать  специальный  федеральный  закон  «О  поддержке  раз вития  кластерной  организации  производства  в  Российской  Феде рации»  (название,  естественно,  условное),  в  котором  следовало  бы четко определить все базовые понятия, что поддерживается,  при соблюдении каких условий и как.   Справедливости ради  следует  сказать, что во всех  правительст венных документах, например, в генеральном плане развития нефте газохимии  до  2030  г.,  присутствуют  разделы  с  перечислением  мер  возможного госстимулирования. Беда в том, что они напоминают со ответствующие  главы  из  учебников  по  экономической  политике.  Все  правильно,  но  без  цифр  и  привязок  к  конкретным  обстоятельствам  формирования отдельных НГХкластеров.  В стратегических подходах к развитию нефтегазохимии стоило  бы  вернуться  к  идее  специальной  долгосрочной  государственной  программы,  выстроенной  вокруг  такого  национального  приори тета как «создание новых материалов».  Напомним, что суть таких программ, на долю которых должно  будет  приходиться  финансирование  более  80  %  бюджетных  расхо дов,  не  только  в  долгосрочном  планировании  госинвестиций,  но,  прежде  всего,  в  обеспечении  синергии  от  применения  различных  регулятивных инструментов, имеющихся на всех уровнях госвласти.  23 апреля Государственная дума приняла закон о формирова нии  госпрограмм.  Регулятивная  синергия  (в  том  числе  на  основе  бюджетных  субсидий  другим  бюджетам  на  реализацию  программ,  долгосрочных госконтрактов и т. п.) стала, таким образом, правовой  нормой.  Н. Масленников  Дело,  конечно,  новое.  Но  с  2014  г.  должно  начать  работать.  Кроме  того,  Минфин  к  концу  текущего  года  должен  предложить  проект долгосрочной бюджетной стратегии до 2030 г. Сроки, как ви дим, совпадают с генпланом по нефтегазохимии. Понятно, что здесь  есть  о  чем  поразмышлять  в  плане  обоснования  необходимых  поли тических решений.  Опыта эффективного регулирующего воздействия на формиро вание  нефтегазохимических  кластеров  пока  маловато.  Но  это  лишь  повод  для  более  углубленного  изучения  как  уже  имеющихся,  так  и  новых возможностей. В частности, имеет смысл проработка предло жений  о  применении  к  группе  компаний  и  предприятий,  образую щих НГХкластеры, режима консолидированного налогоплательщика  и корректировки контроля за трансфертным ценообразованием.  Кроме  того,  пора  вывести  из  состояния  постоянной  «творче ской  дискуссии»  с  Минфином  и  Федеральной  налоговой  службой  ряд  других  предложений  бизнеса:  введение  льготы  для  снижения  налогооблагаемой  базы  на  сумму  инвестиций  в  развитие  кластеров  или повышение амортизационной премии до 50 % вне зависимости  от  срока  амортизации;  освобождение  технологического  оборудова ния, непосредственно используемого для производства, от налога на  имущество;  прямое  стимулирование  повышения  «выхода»  важней ших  компонентов  сырья  для  нефтегазохимии  при  первичной  пере работке и т. п.  На  наш  взгляд,  стоило  бы  обратить  внимание  на  канадский  опыт  преференций  при  использовании  этана.  Согласно  программе,  запущенной в 2006 г. (охватывает к настоящему времени до полови ны  потребления  этана  в  НГхимии  Канады),  правительство  устанав ливает  фиксированные  ставки  налоговых  кредитов  для  роялти  на  добычу газа. Например, 220 долл. за тонну этана из природного газа  (для других способов извлечения ставка выше). Причем кредит пре доставляется  только  для  нового  этана  и  лишь  для  использования  в  нефтегазохимии.  Нефтегазохимический резерв перепозиционирования в мировом хозяйстве  Механизм поддержки выглядит так: сначала добывающие компа нии  и  переработчики  самостоятельно  договариваются  о  возможности  выделения и потребления этана и направляют заявку в профильное ми нистерство. Если заявка принимается, то поддержка гарантирована. По  истечении финансового года нефтегазохимики отчитываются о фактиче ском потреблении этана, его источниках и распределении кредитов.  Результаты  программы  примечательны.  При  добыче  газа  в   160 млрд м3 (данные за 2011 г.) в канадской НГхимии используется  4,3 млн тонн этана. В России эти показатели составили соответствен но 607 млрд м3 и 0,7 млн тонн. Как говорится, почувствуйте разницу!  Помимо  крайне  желательного  маневра  в  налоговой  сфере  свои резервы есть и у взаимодействия бизнеса с Центробанком Рос сии как регулятором банковского сектора. В его планах расширение  возможностей  рефинансирования  банков,  в  том  числе  за  счет  их  фондирования на основе ценных бумаг с обеспечением в виде кре дитного  портфеля.  В  качестве  одного  из  приоритетов  при  формиро вании последнего вполне могут рассматриваться займы и ссуды кла стерообразующим предпринимательским структурам.  В  контексте  развития  институтов  финансового  рынка  перспек тивно  создание  российских  аналогов  такой  американской  организа ционноправовой  формы  как  Master  Limited  Partnership  (напоми нающей ПИФ, специализированный на инфраструктурных проектах и  выпущенных под них ценных бумагах).  Кроме  того,  требуют  перезагрузки  механизмы  господдержки  развития внутреннего спроса и экспорта продукции нефтегазохимии,  технического  регулирования  в  сферах  промышленной  и  экологиче ской безопасности, а также установления тарифов на инфраструктур ные  услуги  (продукто,  нефте  и  газопроводные  в  первую  очередь).  Сопоставимой  по  значимости  является  и  ликвидация  дефицита  на выков  и  умений  эффективного  управления  проектами  в  НГхимии.   В связи с этим можно только приветствовать инициативу Минэнерго  о создании центра экспертизы экономических проектов в ТЭК.   Н. Масленников  В  завершение  сошлемся  на  главу  Минэкономразвития  А.  Бело усова.  29  апреля  на  расширенном  заседании  коллегии  министерства  он констатировал, что через пять лет начнется перестройка мирового  энергетического баланса, которая может привести к снижению миро вых  цен  на  углеводородное  сырье  на  20–30  %.  «Критически  необхо димо, чтобы Россия вошла в этот период с завершенными преобразо ваниями  хотя бы по основным  параметрам». Добавим от  себя —  это  касается и структурного маневра в нефтегазохимии.  Н. Масленников СРЕДНИЕ КЛАССЫ —

ПЕЙЗАЖ ПОСЛЕ ВЕЛИКОЙ РЕЦЕССИИ

(специальный выпуск, июнь 2013) Динамика численности средних классов и перемены в их качествен ном  состоянии  давно  служат  критерием  прогресса  в  развитии  эко номических  и  политических  систем  и  соответственно  исторической  успешности как развитых, так и развивающихся стран. Глобализация  добавила к этому новые краски — оценка перспектив «середняков»  стала  важнейшим  параметром  в  прогнозах  того,  как  десятилетия  спустя будет выглядеть всемирное хозяйство в целом.  Особенно актуальными такие оценки оказываются в контексте  развивающихся  с  середины  «нулевых»  годов  (и  существенно  уско рившихся после кризиса 2008–2009 гг.) процессов перебалансирова ния глобального спроса, ставшего, по сути, синонимом «структурных  сдвигов в мировой экономике».  Немалые ожидания расширения состава средних классов в со временном  мире  обусловлены  возрастанием  роли  развивающихся  стран  в  глобальном  хозяйстве  и  международной  торговле,  необхо димостью перехода многих из них к новым моделям роста, ориенти рованным  прежде  всего  на  внутреннее  конечное  потребление,  вы движением  политикостратегических  целей  по  созданию  секторов  социальных услуг (пенсионная система, образование, здравоохране ние,  страхование  от  безработицы  и  т.  п.),  сопоставимых  со  стандар тами «золотого миллиарда».  На другой стороне медали — развитые страны, где средние клас сы, приняв на себя главный удар кризиса, продолжают находиться под  дамокловым мечом негативных последствий глобализации рынка тру да, смягчать которые отчасти помогло бы увеличение внешнего спроса,  позволяющее поддержать уровень доходов и потребления.  Н. Масленников  Динамика средних классов в развитых и развивающихся эко номиках  в  последние  годы  разнонаправлена  и  напоминает  «сооб щающиеся  сосуды».  Наблюдаемые  здесь  тренды,  впрочем,  далеко  не  линейны.  И  хотя  наметившиеся  качественные  сдвиги  не  носят  завершенного  характера,  внимание  к  ним  возросло  заметно  и  ос новательно.  Следует заметить, что главные тенденции обозначились еще к  середине первого десятилетия текущего века. Так, в 2007 г. аналити ки  Goldman  Sachs  Д.  Уилсон  и  Р.  Драгусану82  на  основе  данных   75 стран (97 % общемирового ВВП) пришли к выводу о двух разнона правленных глобальных тенденциях — торможении, а по ряду стран  и  сокращении  численности  «старого  среднего  класса»  в  развитых  экономиках  и  взрывном  росте  слоев  населения,  преодолевающих  черту бедности (доходы в размере 2 долл. в день), в развивающихся  странах. В итоге было высказано предположение, что к 2030 г. сред ние классы в целом по миру (на рубеже 2007–2008 гг. к ним можно  было отнести 1,6–1,8 млрд человек) пополнятся еще 2 млрд человек,  увеличившись практически вдвое. «Великая рецессия» не только не  затормозила реализацию этой «предрасположенности», но, похоже,  прибавила ей энергетики.  Весной  2011  г.  McKinsey  Global  Institute  выпустил  исследова ние, в котором обосновал наступление «эры дорогих ресурсов», тре бующей  всемерного  развития  сберегающих  энергию  и  ресурсы  тех нологий и деловых практик. На эти цели мир в целом в ближайшие  два десятилетия будет тратить 3,5 трлн долл. в год. Одна из главных  причин  —  появление  к  2020  г.  в  развивающихся  странах  более  чем  миллиарда «новых потребителей», а к 2030 г. еще полутора милли ардов человек, которых можно отнести к среднему классу.                                                                 См.  Dominic  Wilson  and  Raluca  Dragusanu.  The  Expanding  Middle:  The  Exploding  World  Middle  Class  and  Falling  Global  Inequality.  —  Goldman  Sachs  Global  Economics  Paper, No. 170 (2008).  Динамика общемировой численности средних классов*,        Северная Америка        Европа        Центральная и Южная Америка       АзиатскоТихоокеанский регион         Африка южнее Сахары  * К средним классам относятся потребители, ежедневные расходы которых состав ляют 10–100 долл. на человека (по паритету покупательной способности).  Источник: McKinsey Global Institute, OECD Development Centre  Н. Масленников  В  феврале  2013  г.  эти  оценки  были  подтверждены.  В  течение  ближайших  20  лет  численность  средних  классов  в  мире  увеличится  на 3 млрд и достигнет 5 млрд человек (при общем прогнозируемом  количестве  жителей  Земли  более  8  млрд  человек).  Заметим,  что  темпы роста заметно усиливаются — в 1980–2009 гг. средние классы  выросли на 700 млн человек (с 1,1 до 1,8 млрд).  Соответственно расширяются и масштабы  доходов, причем со  скоростью,  невиданной  за  всю  мировую  историю.  В  Китае  и  Индии,  например, удвоение реальных среднедушевых доходов происходит,  считают в McKinsey, примерно в десять раз быстрее, чем в Англии в  период промышленной  революции. При этом охват населения этим  процессом в двести раз больше83.  Понятно,  что  для  выработки  долгосрочных  бизнесстратегий,  в  которых  уже  невозможно  не  учитывать  общемировое  «усреднение»,  крайне важны базовые критерии. В связи с этим примечателен доклад  (февраль  2012  г.)  PriceWaterhouseCoopers  «Зарождающийся  глобаль ный средний класс: уроки новых рынков стран четырех миллиардов»  (Profitable  growth  strategies  for  the  Global  Emerging  Middle  —  Learning  from the Next 4 Billion markets). В нем аналитики PwC поставили своего  рода «фильтр» — к среднему классу были отнесены все, чьи ежеднев ные  доходы  составляют  от  10  до  100  долл.  Прогнозная  оценка  не  сильно  отличается  от  предложенной  McKinsey:  к  2030  г.  в  категорию  средних  попадают  до  4,8  млрд  человек,  в  том  числе  3,2–3,9  млрд  в  развивающихся  странах84.  Современное же  положение выглядит сле дующим образом.                                                                См. Р. Доббс, Дж. Оппенхайм, Ф. Томпсон. Революция в управлении ресурсами. —  «Вестник McKinsey», 2013, № 27, стр. 11.    Аналогичной  позиции  придерживаются  во  Всемирном  банке.  Вступая  в  долж ность,  его  президент  Джим  Ен  Ким  2  июня  2012  г.  заявил,  что  стратегическая  цель  программ  развития  —  превратить  большинство  населения  планеты  в  «глобальный  средний класс».  Распределение мирового населения по уровню доходов 

Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 |

6

|