«СОЦИАЛЬНАЯ ДИАЛЕКТИКА Часть 2 Невинномысск Издательство Невинномысского института экономики, управления и права 2012 1    УДК 101.8 ББК 87.6 П58 Попов М.В. Социальная диалектика. Часть 2. Невинномысск. Изд-во ...»

То есть надо научно во всем разбираться, и с этим мы возвращаемся к вопросу об изменяющемся нечто. Чтобы выразить изменение, мы должны высказать два прямо противоположных утверждения: равенство нечто с собой и его неравенство с собой. Если имеет место только равенство с собой, нет никакого изменения. А если только неравенство с собой, также нет никакого изменения, просто все время разные нечто: не это, не это, не это, а надо, чтобы одно и то же нечто было тем же самым и не тем же самым в одно и то же время. Вот только тогда мы получим истинное изображение изменения.

Мы еще будем на этом останавливаться. Нам сейчас важно подчеркнуть разницу диалектического подхода и формально логического. Если речь идет о гуманитарных науках, таких, например, как история, здесь для познания истины без диалектического подхода не обойтись. И вот особенность того, как мы будем изучать категории в этом курсе – мы главный акцент сделаем как раз на изменении и, более конкретно, на развитии.

Развитие – это движение низшего к высшему, простого к сложному. Развитие противоречиво. В нем есть и прогресс, и регресс. Такое движение в развитии, которое совпадает с направлением развития, называется прогрессом. А такое движение в развитии, которое противоположно его направлению, есть регресс. Прогресс и регресс – это противоположные моменты развития.

Нам нужно настроиться на изучение становящегося, изменяющегося, развивающегося. Это не просто, поскольку с детства мы с вами учим только формальную логику. Математика построена только на формальной логике. Там есть даже доказательство от противного: предположим, что данное утверждение верно, но если логически придем к противоречию, надо отбросить предпосылку о верности сделанного предположения. Диалектика же различает противоречия во всем.

При этом в диалектическом рассуждении, когда речь идет об одной стороне противоречия, строго соблюдаются законы формальной логики. В диалектике мы изначально берем противоречивое, от противоположных сторон идем к следующей категории и, если мы правильно рассуждаем, не сделаем формально логических ошибок, мы снова придем к противоречию. И затем пойдем дальше. То есть тут другой путь, другая дорога. Как называется этот метод? Этот метод называется диалектическим. Единственный компендий или компендиум диалектики имеется в «Науке логики» Гегеля.

Мы будем для изучения социальных проблем применять диалектику и с диалектической точки зрения все рассматривать. С диалектической точки зрения всякий предмет сначала рассматривается как простое бытие – он просто есть. Потом берется с отрицанием, и в нем рассматривается то, что его отрицает. А потом рассматривается отрицание этого отрицания. И получается возвращение к исходному бытию, но уже не как непосредственно равному самому себе, а как равному самому себе через отрицание своего отрицания. Соответственно, хороший человек – это не тот, у которого нет недостатков, а тот, который держит свои недостатки в узде и их преодолевает. Он не просто пассивно принимает их бытие как бытие своего собственного отрицания, а борется с ними, что характеризует его как положительного человека, отрицающего в себе свое отрицание.

Мы говорим «диалектический метод». А что такое метод? Если вы откроете какой-нибудь словарь, там написано – метод это способ. А способ? Это метод. А метод – это средство. И так ходят туда-сюда. Как про метод пишет Гегель: «Метод – это осознание формы внутреннего самодвижения содержания изучаемого предмета». Если вы какой-нибудь предмет изучаете, в данном случае некое общественное явление, исторически изменяющийся объект, так что вы должны делать? Надо освоить содержание предмета и понять, какое у него самодвижение, а не приписывать ему то, что в голову взбредет. Я, видите ли, предположил. Да мало ли что я предположил. Я могу предположить, что до Луны 6 км.

Могу? Могу. Кто мне может запретить предположить? Это же просто мнение. Я высказал его и все. Мы будем изучать сущность предмета или приписывать предмету то, что нам взбредет на ум?

Мы будем мнение возвышать до знания или знание опускать до мнения? Правда, когда мнение возвысишь до знания, получается только одно мнение, то есть знание, а знание одно, потому что истина одна. Истина же есть соответствие понятия и объекта.

Очень простая формулировка. Её можно и нужно запомнить навсегда. Удалось вам добиться соответствия понятия объекту или объекта его понятию, значит, вы добились истины. А не удалось, – значит, не добыли пока истины, не приблизились к ней или отдалились от нее. И поскольку истина одна, постольку, когда вы возвышаете мнение до знания, все другие мнения снимаются. И это некоторым не нравится. Например, в передачах радио «Эхо Москвы», равно как и «Эхо Петербурга», особым изыском считается особое мнение. Так нам что – особое мнение надо или знание истины?

Если я предлагаю вам свою книгу, дорогие читатели, так вам нужно мое особое мнение или знание? Что касается меня как автора, то я свои особые мнения оставляю в стороне и буду стараться излагать здесь знания. Потому, что вам эти особые мнения, собственно говоря, особо и не нужны. А знания – это то, что не зависит от того, кто их добывает и излагает.

И вот эту задачу мы будем решать – возвышения мнения до знания. То есть согласно диалектическому методу мы должны знать, в чем внутреннее самодвижение содержания предмета.

Внутреннее – это его собственное движение, самодвижение. Не то, что я ему приписал, а то, что на самом деле происходит. А самодвижение в чем имеет свой источник – в противоречиях.

Поэтому надо найти те противоречия, которые есть в содержании предмета и понять, как они развиваются и разрешаются. То есть надо внутреннее самодвижение осознать. А чтобы осуществить это, надо накопить материал: поизучать, походить, почитать, посмотреть. Вот эти самые факты набрать, о которых мы говорили, мы снова приходим к этому, но уже как к положительному.

Конечно, факты нужны. Что без фактов поймешь? Прежде чем разберешься в самодвижении, надо вникнуть в содержание предмета и по фактам искать противоречия его самодвижения.

Конечно, нужно иметь какие-то твердо установленные факты, которые характеризует это самодвижение. И, наконец, кажется, что я вроде бы осознал форму внутреннего самодвижения содержания изучаемого предмета. А выразил в понятиях? Нет? Если не выразил, то, значит, еще не осознал, поскольку еще не понял. То есть надо выразить в понятиях форму этого самодвижения – вот это и будет применение диалектического метода как осознания формы внутреннего самодвижения содержания изучаемого предмета.

Диалектический метод, как мы видим, неотрывен от содержания, это содержательный метод. А вот если я пришел с лопатой, а мне нужно увидеть инфузорию туфельку, то это не получится. И в то же время микроскоп – плохой инструмент для забивания гвоздей. Метод есть логическое развертывание содержания. У каждой науки в этом смысле свой метод. Не в том смысле, что она не использует всеобщие категории. Использует. Но если вы какой-либо предмет изучаете, то вам нужно пойти за движением этого предмета. Именно за движением, а не за мертвечиной. Это трудно сделать, но не невозможно.

На одной из лекций по философии истории я спросил историков-пятикурсников: «Что вы изучаете?» А они мне отвечают: «Мы изучаем то, что было». Выходит, – говорю я – вы изучаете то, чего нет. И кому нужны люди, которые изучают то, чего нет? Диалектически истинно же будет сказать, что мы изучаем современность как результат предшествующего развития человечества. Если мы рассматриваем современность как продукт предшествующего исторического развития, оно живое, оно в нас.

Вся история человечества в нас есть. Надо, чтобы мы изучали исторические моменты как живые. А для этого надо осознать форму внутреннего самодвижения исторического содержания.

Собственно изложение есть форма. Если я правильно опишу только одну сторону живого противоречия, это будет мертвечина. Если только равенство с собой – мертвечина. Если только неравенство с собой – тоже мертвечина. Если мы не будем осуществлять диалектическое требование рассматривать движение содержания в единстве и борьбе его противоположных сторон, то не сможем решить задачи, которые возлагаются на историка и любого другого обществоведа. Посему нам очень важно изучать диалектический метод, и я по мере сил, именно потому, что этот метод сложно изучать, на его применении буду останавливаться.

С диалектической точки зрения время и пространство – это характеристики изменяющейся материи. Нет отдельного от материи времени, нет отдельного от материи пространства, есть только материя. Материя изменяется, и ее неравенство с собой выражает категория времени. А равенство материи с собой, протяженность, выражается категорией пространства.

Итак, материя изменяется. А религиозные люди настаивают на том, что бог не изменяется. Поскольку бог – это фантастический образ, придуманный людьми на ранних этапах осознания земной жизни, то можно его считать и неизменным. Для фантазий пределов нет. По определению религия – это фантастическое отражение имеющегося мира. И если человек говорит, что не хочет постигать научное знание, а желает просто верить, то как тогда можно с ним спорить? В науке догматизм осуждается, а в религии сплошь догматы, и отход от них осуждается или даже карается. То есть в науке и религии прямо противоположный подход. В науке совершается движение к истине, а в религии надо просто заучить и строго придерживаться того, что содержится в святом писании.

Вера в бога реакционна по отношению к науке, но в свое время переход к единобожию был большим прогрессом. Можно верить ведь не только в бога. На более ранних этапах развития человечества существовало многобожие, обожествляли солнце, ветер и другие силы природы. Но то, что является прогрессом для человеческого детства, превратилось в подавляющую человека и тормозящую развитие человечества силу.

Но формально логически опровергнуть религию, равно как и ее рафинированную и онаученную форму – абсолютный идеализм, невозможно. Дело в том, что ни одну философскую систему доказать формально логически невозможно. То есть приходится выбирать – быть материалистом или идеалистом. С точки зрения материалистов бога нет, а с точки зрения идеалистов бог есть. Вот Гегель – он идеалист. Ленин писал в «Философских тетрадях», что умный идеалист лучше глупого материалиста. Если вы возьмете не философскую систему Гегеля в целом, а систему категорий его «Науки логики», там ничего специфически идеалистического нет, по той простой причине, что начинает он с бытия и лишь трактует в дальнейшем идеалистически то, что легче поддается материалистической трактовке. Система категорий «Науки логики»

остается той же самой, независимо от того, толкуете вы ее идеалистически или истолковываете материалистически. И все же примечательно, что система диалектики, осознанная Гегелем и выраженная в понятиях, начинается с бытия, а не с идеи. Ленин в своем конспекте «Науки логики» по поводу мысли Гегеля о том, что «то, что есть первое в науке, должно было оказаться и исторически первым», заметил: «Звучит весьма материалистично!»

Материя изменяется и все время остается материей. Она причина самой себя. Когда мы берем конкретные материальные вещи или явления, мы ищем их причины. Но когда берем первопричину всего, то ее причину искать нет нужды, материя причина самой себя, она вечна и бесконечна. Человек есть высшая форма развития материи, это такая материя, которая обладает сознанием, то есть свойством отражать материю. Материя познаваема. При этом возможность познания абсолютна, а результат человеческого познания, хотя и содержит в себе абсолютные истины, в целом относителен. Научная картина материального мира еще и потому всегда неполна, что мир все время изменяется. Если бы на сегодня мы имели полную картину мира, то все равно уже через мгновение в мире появилось бы то, что не отражено нашим познанием, что мы еще не знаем. При этом в процессе познания мы сущность материального мира познаем все глубже и глубже.

Первое систематическое изложение диалектики, которое остается единственным и непревзойденным, дал Гегель двести лет назад – в 1812 году. Более чем через 2 тысячи лет после возникновения философии. За это время было накоплено немало философских знаний. Но многочисленные разрозненные знания еще не дают науки. Наука – это система знаний или знания, приведенные в систему. Философия стала наукой не сразу. Любовь к мудрости, как буквально переводится слово философия, – это одно дело, а наука – другое. И вот действительно научную систему диалектической логики создал Гегель. Его прямой предшественник Иммануил Кант поставил великие философские вопросы, но разрешил их Гегель. И он очень просто разделался с вроде бы непостижимой кантовской вещью в себе. Если это такая выдаваемая за изысканную вещь, о которой ничего узнать нельзя, значит, это пустая неживая абстракция. Недаром Энгельс советовал учить диалектику не по Канту, а по Гегелю. Хотя кантовская философия – это необходимый этап в движении к системе диалектической логики. Не было бы Канта, не было бы Гегеля. Так и в других науках. Вот ньютоновская физика – это научная система, соединившая в стройное целое накопленные до Ньютона физические знания. А более высокой научной системой явилась физика Эйнштейна, и лучшей систематизации в физике пока нет.

Итак, наука – это система знаний, или знания, приведенные в систему. То есть если вы собираете всякие медицинские сведения, такое-то лекарство принять, если голова болит, это от горла, это от насморка, перцовый пластырь сюда приложить, если заболит поясница и так далее, это что будет наука? Нет. А ведь есть народные целители. Они на самом деле целители, ну не все, конечно, некоторые жулики, которые только называются так, но деньги собирают исправно. Есть действительно люди, которые накопили какой-то опыт, какие-то знания, набор сведений, и соответственно лечат. А рецепты сейчас сыплются, как из рога изобилия. И заметьте: мелким шрифтом указывают: есть противопоказания, причем нередко страшные противопоказания.

Но в целом современная медицина достигла очень больших высот.

Про медицину своего времени Гегель писал, что медицина – не наука. Некоторые могли понять это как оскорбление медицины. А он говорил, что медицина – это настолько сложный предмет, что пока не удалось систематизировать знания. Не удалось, хотя для менее сложных предметов: математики и физики знания об их предметах были систематизированы.

А что такое система знаний? Это знания, приведенные в систему, в которой есть начало и результат, причем результат есть развернутое начало. Естественно, начинать надо с простого и идти к более сложному. И мы начали в Части 1 с относительно простого – с материи и форм ее движения, рассмотрели социальное становление и социальное изменение. Теперь в Части 2 мы рассматриваем следующие три темы: Социальное развитие, социальная революция и социальная контрреволюция, Социальное бытие и социальное сознание.

СОЦИАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ

Если человек умный, то он умный при всяких обстоятельствах, а не так обстоит дело, что стоит ветру дунуть, – он начинает глупости говорить какие-то. Если, скажем, человек представляется как исключительно последовательный, но стоит кому-то что-то сказать – и он сразу за ним повторяет, причем даже несусветную чушь, это означает, что этот человек – отнюдь не последовательный. Исходим мы при этом из того, что определение – это качество, которое есть в себе в простом нечто и находится в единстве с другим моментом этого нечто – с в-нем-бытием.

Мы уже говорили о том, что наличие мочки на ушах не является определением человека. Кажется, что обладание мочками на ушах относится ко в-себе-бытию человека, но это не так.

Возможны обстоятельства, при которых человек лишается мочек на ушах или даже целых ушных раковин, но отнюдь не перестает быть от этого человеком. Гегель человеку давал определение такое – человек есть мыслящий разум. Мыслящий разум! А если человек глупый, если он мыслить не может? Ну, значит, не соответствует своему определению и, в более широком смысле, не соответствует понятию человека. Энгельс, развивая определение человека, данное Гегелем, определял человека как животное общественное, трудящееся, говорящее и разумное. Причем эта последовательность здесь не случайна. Общественные животные берутся не всякие, а те, которые трудятся, то есть ведут целесообразную деятельность по приспособлению вещества природы к удовлетворению своих потребностей. Эта деятельность, будучи общественной, требует взаимодействия и приводит к возникновению речи, а обладание языком дает возможность выражать и передавать мысли. Знанием является только то, что можно передать другому. Понять – это значит выразить в понятиях. Если выразил в понятиях, значит, понял, то есть выразил мысль в той форме, в которой ее можно передать другому человеку. А если мне кажется, что я понимаю, но я это не могу выразить в понятиях, то, значит, я не понимаю.

Давайте возьмем другие примеры определений. Например, есть люди просто талантливые, а есть гениальные. Кто такой гений? В чем определение гения? Гитлер, будучи, несомненно, талантливым человеком, подпадает под определение гения? Нет. Гений определяется не просто как талантливый, способный человек.

Важно направление использования таланта, будет ли он действовать в сторону прогресса или в сторону регресса. Гений – это выдающийся человек, который свои способности направил на развитие человечества и своей деятельностью продвинул человечество вперед. Если человек себя только стремится продвинуть, то он карьерист, а если человечество продвинул, тогда он гений. Гений и злодейство, как известно, не совместимы. Гений – это человек, который не остается просто равным самому себе.

Это не тот, кто, будучи талантливым, так ничего и не сделал для человечества. Гений – это тот, кто свой необыкновенный талант соединил с в-нем-бытием, через него вышел вовне и проявил свои способности на благо человечества. Маркс говорил, что история славит как самого счастливого того, кто принес счастье наибольшему количеству людей. А разве он при этом не страдал, этот человек? Да все выдающиеся люди страдают. А не выдающиеся еще больше страдают. Поэтому из страдания не следует, что он счастливый, но если он не просто за человечество пострадал, а принес людям счастье, то он счастливый человек.

Гегель называл счастливым человека, который соответствует своему предназначению. Скажем, счастье женщины состоит не в том только, что она является человеком, который продвинул человечество вперед в какой-нибудь области, но и в том, чтобы родить и воспитать детей. Женщина, которой эту миссию не удалось выполнить, не чувствует себя счастливой.

Счастье приносит тот человек, который помогает не только ближнему – жене, детям, соседям, знакомым, но который заботится и о дальних. Этим отличается философское определение гения от определения превозносимого религиями благодетеля, помогающего ближним. Ну, конечно, хорошо, если вы и ближнему поможете. А если вы ближних ограбите и поможете только дальним, так это, ясное дело, нехорошо. Это противоречивая ситуация. А с противоречиями что делают? Их разрешают. По какой линии? Есть коренные интересы, а есть текущие, побочные, сиюминутные, и тот, кто коренные интересы приносит в жертву текущим и сиюминутным, тот, по определению, оппортунист.

Всегда приходится выбирать: либо коренные вопросы решать, коренные интересы осуществлять, либо побочные. Если вы приоритет отдадите побочным интересам, вас закрутит жизненная «вермишель». Выдающиеся люди – это люди, которые отдают приоритет осуществлению коренных интересов. Тогда и текущие интересы будут реализовываться, хотя необязательно сразу, какието жертвы придется принести. Художник создал прекрасную картину. Он сделал вклад в приобщение людей к прекрасному?

Сделал. Значит, может чувствовать себя счастливым. А он говорит:

«Я не чувствую себя счастливым, потому что надо было вот здесь не совсем так нарисовать», и человек мучается. Это, что называется, муки творчества. Ученые своими выдающимися открытиями, полученными тоже не без мук творчества, приносят счастье человечеству. То счастье, которое у людей есть, несомненно, базируется, в том числе, и на достижениях науки.

Наука помогает создавать основу для счастья, а счастье наше личное зависит от того, соответствуем мы своему предназначению или нет. А какое у кого предназначение? Вот Жанна Д’Арк поняла, что ее предназначение – возглавить французскую армию и победить англичан. Удалось ей это сделать? Удалось. И в этом ее счастье.

Понятно, что одно дело – человек объективно счастливый, а другое – чувствует ли он себя счастливым субъективно. Бывает, люди восходят на костер, но чувствуют себя как люди, которые то счастье, которое есть в жизни, осуществили. Правда, они умерли.

Так все же умрут, только одни умрут, как комары, или как блохи, или как клопы, а другие умрут, как великие люди. Кто нам наше предназначение подскажет? Мы сами должны определить свое предназначение.

Берем еще одно определение: вождь. Нередко мы говорим, что такие-то люди являются вождями народа или класса. Кого считать вождем? Вот если у вас внутреннее чувство, что вы вождь, этого достаточно, чтобы быть вождем? Нет. Вождем является тот, для кого это не только в-себе-бытие, но и находится в единстве с в-нембытием, то есть тот, кто себя проявил как человек, за которым народ пошел или класс пошел. Если за кем-то никто не пошел, он, извините, не вождь.

Рассмотрим теперь определение политической партии. По определению, партия есть авангард класса, очень короткое определение. Если бы я филологически подходил к определению партии, я бы сказал: партия от слова part, часть. Но, как вы думаете, если взять часть рабочего класса, самую революционную, прогрессивную часть класса, получится партия? Нет. В работе Ленина «Что делать?» обосновано, что в силу своего положения рабочий класс не в состоянии самостоятельно выработать пролетарскую идеологию. Пролетарская идеология является выражением объективных экономических интересов рабочего класса, научным выражением того, что ему выгодно, но по форме она может явиться только как дальнейшее развитие науки.

К.Маркс, Ф.Энгельс, В.И.Ленин, научно разрабатывавшие пролетарскую идеологию, опирались на достижения английской политэкономии (Смит, Рикардо), немецкой классической философии (диалектика Гегеля), а не создавали учений, выскочивших неизвестно откуда. Кто открыл прибавочную стоимость? Смит и Рикардо, вот эти два человека являются первооткрывателями прибавочной стоимости. А Маркс? Маркс создал целостную научную систему, раскрывающую действие законов капиталистической формации. А классы кто открыл? Кто открыл теорию классовой борьбы? Иногда говорят – Маркс. Но это не так. Классы и классовую борьбу открыли французские буржуазные историки Тьерри, Минье и Гизо. То, что я сделал, писал Маркс, сводится к трем пунктам, к доказательству того, что:

1) вся предшествующая история была историей борьбы классов; 2) эта борьба классов ведет к диктатуре пролетариата; 3) диктатура пролетариата представляет собой переход к обществу без классов – к коммунизму.

Продолжим рассмотрение определения партии как авангарда класса. Партия означает авангард, то есть «идущий впереди», а не позади, не арьергард. Партия выполняет три важнейшие функции.

Во-первых, она научно познает объективные интересы своего класса. Во-вторых, она вносит сознание этих интересов в класс. Втретьих, партия организует борьбу класса за его интересы через завоевание, удержание и осуществление государственной власти.

Что это такое – завоевание, удержание и осуществление государственной власти? Нельзя ли одним словом выразить это?

Можно. Классовая борьба за завоевание, удержание и осуществление государственной власти – это политика. Вот мы еще одно определение получили.

А как определяется война? Нам надо взять такое определение, чтобы под него подпала только война, а не неизвестно что. Ведь определение – это что такое? Это качество, которое есть в себе, то есть сохраняется в изменении, и оно отрицает бытие-для-иного, потому что оно находится в единстве с в-нем-бытием. Важно, чтобы под определение войны не подпали не войны. Например, некоторые журналисты, чтобы себя высоко поставить, говорят – мы ведем идеологическую войну. Перо у них – оружие, раньше его приравнивали к штыку, а теперь оно круче атомной бомбы. И всетаки это не война. Война – это вооруженная борьба классов, наций или государств. Вооруженная. Не просто насилие, а вооруженная борьба. Если нет вооруженной борьбы, то и нет никакой войны. Вооруженная борьба – это качество, которое есть в себе в простом нечто. Качество – вооруженная борьба. Но не всякая вооруженная борьба есть война. Это должна быть вооруженная борьба классов, наций или государств. Вооруженная борьба классов называется гражданской войной. Вооруженная борьба наций называется национальной войной. И третий вид войн – вооруженная борьба государств. Недавний пример межгосударственных войн – позорная война стран НАТО против Ливии.

А если мы с вами ожесточенно спорим по какому-нибудь вопросу, это война или не война? Ну, прямо как война, но не война.

Мы должны понимать, что есть научная постановка вопроса, а есть всякие метафоры. Можно, конечно, сказать, что настоящая война у нас развернулась в сфере идеологии. А чем вооружились? У одних – телевидение, у других – телевизор. Те, у кого телевидение, определяют содержание программ, а те, кого это содержание не устраивает, могут плевать в экран своего телевизора. Некоторые в негодовании выбрасывают телевизоры в окно, такие случаи были.

И если на кого-то упал телевизор, все равно это не война и не стрельба по своим, а нанесение тяжких телесных повреждений по неосторожности.

Определение – это качество, которое есть в себе в простом нечто и находится в единстве с другим моментом этого нечто – в-нем-бытием. А определенность, которая есть лишь бытиедля-иного, – это характер. Характер – категория, применимая как к объектам природы (характер процесса), так и по отношению к людям. Мой характер проявляется в отношениях с другими людьми. Если я ни в какие отношения не вступаю, то мой характер никак не проявляется. Говорят: он проявил свой характер. Характер – это проявление внутреннего вовне.

Итак, мы имеем ситуацию, когда определение есть, и характер есть, каждое есть бытие, причем каждое есть наличное бытие, но они не просто разные, а качественно иные: одно есть определение, а другое – характер. То есть имеет место качественное инобытие.

Имеется нечто, которое теперь уже положено как становление.

Если раньше изменяющееся нечто не было положено как становление, то теперь оно положено как становление, и одна и та же определенность соединяет и разделяет два качественно иных нечто.

Зададимся теперь вопросом о том, как называется та определенность, которая соединяет и разделяет два нечто. Одна и та же определенность, которая соединяет и разделяет два нечто, есть граница. Некоторые ограничиваются высказыванием о том, что граница – это то, что разделяет два нечто. Но если она их разделяет, значит, и соединяет. Возьмите государственную границу. Нейтральная полоса соединяет и разделяет два государства. Кому принадлежит нейтральная полоса? И одному государству, и другому, и не одному, и не другому. Или другой пример: вы берете нож и разрезаете кусок сливочного масла пополам. Пока вы нож не убрали, он у вас граница этих двух кусков масла. А если вы нож убрали? Уже не нож, а воздух, который их разделяет, который между ними есть, их и соединяет. Значит, он и соединяет два куска масла, и разделяет. Разве бывает такая граница, которая бы только соединяла и не разделяла или только бы разделяла, но не соединяла? Таких границ нет. Но люди в силу недиалектического образа мышления, который характерен для большинства, берут либо одну сторону определения границы, либо другую. Так было и в том случае, когда мы сначала использовали систему залпового огня на острове Даманский, потому что через этот остров проходила граница вражды между СССР и Китаем, а потом отдали этот Даманский Китаю, когда у нас граница опять стала границей дружбы. Сначала было убито определенное количество китайцев, которые хотели захватить священные наши земли, потом мы эту же священную землю им и отдали, потому что вышло, что не такая уж она и священная, а священна дружба китайского и советского народа. Хорошее определение границы?

Хорошее.

Рассмотрим теперь ближе границу в соответствии с ее определением. Граница – это определенность, общая для двух качественно иных нечто. Благодаря своей определенности, то есть границе, нечто есть. В то же время определенность – это отрицание, она есть небытие, принятое в бытие так, что конкретное целое имеет форму бытия. Значит, поскольку определенность есть отрицание, можно сказать, что нечто нет благодаря его границе, оно прекращается благодаря своей границе и выходит к иному. То есть имеем классическую диалектическую ситуацию с двумя противоположными высказываниями – нечто есть благодаря своей границе, и благодаря своей границе нечто нет. А нечто, взятое со своей границей, определяется как конечное.

Так как нечто есть благодаря своей границе, а граница едина с иным, значит, благодаря своей границе нечто выходит за свою границу и, выходя за свою границу, как бы преодолевает свою конечность: оно становится тем, что оно не есть. Следовательно, благодаря своей границе нечто становится тем, что оно не есть.

Такой момент нечто, который состоит в том, чтобы быть тем, что нечто не есть, называется долженствованием.

Говорят, например, что шахтеры должны добыть столько-то миллионов тонн угля. Хотя они ни у кого этот уголь не брали, только они и добывают его, но все же они должны. И студенты должны сдать то-то и то-то и то-то. Единственно, что радует, что должны не значит, что обязаны. Должны и должны. То, что должно быть, не обязательно есть или будет. То есть именно тот момент, который состоит в том, чтобы быть тем, что нечто не есть – долженствование.

Нечто выходит за свою границу к иному, и вот это выхождение через свою границу есть долженствование. Всякое государство выходит за свою границу. Например, размещает свои предприятия на иностранной территории. Вот, например, американцы размещают у нас американские предприятия, японцы – японские, итальянцы – итальянские, французы – французские. А некоторые наши граждане, в том числе весьма высокопоставленные, думают, что это наше производство, отечественное, потому что ведь наших отечественных рабочих эксплуатируют иностранные монополии, на нашей территории. Но собственники иностранных монополий, получая прибыль с размещенных ими на российской территории предприятий, твердо знают, что это их производство, то есть что в любой момент они по своей воле могут его закрыть, расширить, уменьшить, могут с ним сделать, что хотят, и даже могут сказать, что для защиты своей собственности вынуждены применить известные действия. Что они и делают по отношению к ослабевшим государствам. Некоторые себя успокаивают тем, что это по отношению к Ливии может быть сделано, но по отношению к России не может быть. Не все такие операции делаются сразу. С Югославией тоже сначала ничего нельзя было сделать, пока не разбомбили Югославию и не превратили ее в кучку маленьких государств.

Рассмотрим границу, которую нечто благодаря своему моменту, называемому долженствованием, переходит. Согласитесь, что такая граница, до которой еще не дошли, еще не предел. Такая граница, которую перешли, уже не предел. Отсюда логический вывод: предел – это граница, которую переходят, переступают.

Мы получили определение предела как момента нечто, решив по сути дела следующую логическую задачу: если я двигаюсь к границе, она для меня еще не предел, если я границу перешел, она для меня уже не предел. Какая граница является пределом? Ответ:

та, которую переходят, переступают.

Приведем пример. Вот мы занимаемся столь трудным делом, как изучение диалектики, и пришли к выводу, что все, конец, мы дошли до предела. И тут мы вспоминаем определение предела.

Предел – это граница, которую переходят. Мы до того дозанимались, что думали, что сейчас голова лопнет, но она не лопнула и не лопнет, наш мозг развивается, переходя свой предел.

Только ограниченные люди не выходят за свой предел. У меня был знакомый, который любил говорить: «Я профессионал. Я делаю только то, что умею». Я над ним подшучивал и спрашивал: «А что вы умели делать, когда вам было несколько месяцев?».

Дети постоянно делают то, что не умеют. А от профессиональных ученых прямо требуется открывать новое, то есть делать то, что никто никогда не делал и поэтому заранее никто делать не умеет. Я говорил, что я тоже профессионал, и поскольку я ученый, я делаю то, что не умею делать, а если я буду делать только то, что я умею делать, я перестану быть ученым. Ученый должен открывать новое или повторять старое? Нам за что деньги платят, ученым, чтобы мы что-нибудь новое сделали или чтобы мы, как попугаи, повторяли то, что уже известно науке? Если я буду делать только то, что умею, то меня вообще-то надо зарплаты лишать. Я должен все время делать то, что не умею. Дети не знают этих категорий, их еще никто не успел научить тому, что нельзя выходить за предел. Они вечно выходят за свой предел. Сначала ребенок вообще и голову не держал, он не знал, что если не держишь голову, так надо все время и лежать. Матери думают:

«Ой, сейчас у него отвалится голова!» Не отваливается. Потом – он только на спине лежит. Но вот переворачиваться начинает. А он что переворачиваться умел, ребенок, что ли? Нет, не умел. Он вышел опять за свой предел. А потом смотришь – он уже пополз.

Он же ползать не умел. Он же не знал никаких наших наук, он не знал, что надо быть профессионалом и делать только то, что ты уже умеешь, он этого не знал. Потом он взял и сел. Опять вышел за предел, опять он делает то, чего не делает хваленый диалектически не образованный профессионал. А ребенок, став профессионалом по ползанию, снова выходит за свой предел и встает, хотя некоторые дети, научившись профессионально ползать, долго не выходят за свой предел, не встают и не ходят, норовя быстро пробежать на четвереньках. Но если ребенок не имеет органических нарушений, он обязательно выйдет за свой предел.

Наконец, он уже встает на ноги и, хотя качается и падает, иногда назад и здорово ударяется затылком, но все же осуществляет очередное выхождение за свой предел. Потом, когда долженствование толкает детей к тому, чтобы начать говорить, все смеются над тем, что и как они говорят. Но ведь они делают то, что не умеют, упорно стараются стать тем, что они не есть. Они умели говорить? Нет, не умели. И говорят. Вы были знатоком диалектики? Нет? Ну, так будете, в чем проблема? Берите пример с детей, для которых выхождение за свой предел более естественно, чем для некоторых взрослых, успевших получить метафизический, а не диалектический настрой.

Таким образом, выход за свой предел – это условие развития.

Возьмем не сферу образования и науки, а сферу спортивную. Вот, например, Елена Исинбаева, известная рекордсменка по прыжкам с шестом, поставила 24 мировых рекорда. Кому они принадлежат?

Ей принадлежат. Другие участники соревнования по сути дела приходят посмотреть, как она поставит новый мировой рекорд, поскольку никто выше нее прыгнуть не может. И что тогда получается? Что она на очередных соревнованиях выходит за свой предел. А предел был? Был – это ее предыдущий рекорд. Вот она эту границу перешла, вышла за предел.

Правда, есть новая категория, которую разработали уголовники – беспредел. Чуть что, журналисты, повторяя за уголовниками, пишут – у нас беспредел. То есть нечто, выходящее за все границы. Так это не что иное, как предел в его точном диалектическом определении. Но иногда и уголовники как люди, которые долгое время сидят на тюремных скамьях и имеют время подумать, говорят вроде правильные вещи – мы должны жить по понятиям. Другое дело, что понятия у них не научные, а воровские, преступные. Но если иметь в виду научно выработанные, истинные понятия, то жить надо по ним и соответственно строить законы.

Если люди понятий не имеют, то они и истинные законы не могут сформулировать.

Возвращаясь к пресловутому и широко распространенному «беспределу», отметим, что преступники как раз и переступают установленную законом границу, то есть, будучи пре(пере)ступниками, выходят за предел, что влечет соответствующее наказание. Так что никакой нужды в употреблении тарабарской категории «беспредел» не имеется. Как это беспредел? Есть пределы. Закон разве пределы не ставит, разве преступление – переступление через предел – не преследуется законом? Но через предел переступает и законодатель.

Уголовно-процессуальный кодекс допускает установление судом наказаний ниже низшего предела, что еще раз демонстрирует, что предел – это граница, которую переступают.

И вот произошло выхождение конечного за предел. Было нечто со своей границей, стало иное, также взятое со своей границей, то есть иное конечное. Оно вышло за свою границу и пришло куда? К иному конечному. Это иное конечное, будучи нечто со своей границей, снова выходит за границу этого конечного, снова переходит в иное конечное и так до бесконечности. Спрашивается, состоялся ли переход конечного в бесконечное или имеет место бесконечный переход одного конечного в другое конечное?

Бесконечный переход одного конечного в другое конечное называется дурной бесконечностью. Бесконечная цепь конечных – это дурная бесконечность. Дурная, потому что вместо перехода в бесконечное получается просто много конечных. Цепь конечных – это не выход из конечного. Бесконечное же – это не просто противоположность конечного, на самом деле есть лишь бесконечное, оно есть бытие, а конечное есть отрицание бесконечного в этом бесконечном. При таком понимании мы имеем истинное бесконечное, отрицанием, определенностью которого является конечное. То есть истинное бесконечное – это единство бесконечного и конечного как бесконечное, определенностью, моментом которого является конечное.

Пример – бесконечное и вечное по своей природе человечество, состоящее из конечных и смертных людей. Эта бесконечность себя проявляет только в конечных людях. И бесконечная история состоит из конечных фактов, событий.

Сделайте что-нибудь бесконечное и вечное, и вас будут вечно помнить.

В немецком языке есть два вида идеального, два способа выражения, два написания. Одно написание для нас привычное – ideal. Однако поскольку в первом томе «Науки логики» Гегеля рассматривается объективная логика, здесь ни о каких идеальных в смысле сознания, в смысле идей, вещах речи не может быть, поэтому категория ideal не используется в первом томе «Науки логики», если не считать того, что в примечании говорится об идеализме и т.д. Зато применяется категория ideel. Категория ideel в Учении о бытии употребляется не как идеальное в смысле относящегося к сознанию, а в смысле выражения бесконечного в конечном, для конечного, воплощающего единство конечного и бесконечного в конечном.

Идеальная красота, например, проявляется в том, что скульптор создает такую статую, что в ней красота человека, красота женщины или красота юноши, бесконечная красота схвачена, закреплена, выражена в этой самой конечной статуе. И никакого другого идеального в объективности, которое не было бы каким-либо конечным, не бывает. Идеальное – не выдуманное, а то, что есть в жизни, идеал, к которому не только можно стремиться, но который есть в жизни.

Что такое идеальный капитализм? По Марксу – это нормальный средний тип капитализма. Можно ли сказать, что у нас в России – нормальный средний тип? Да у нас сплошь ненормальности. Где вы такую систему подоходного налогообложения увидите, как в России – у олигарха 13 процентов и 13 процентов платит старушка уборщица? Где вы такое найдете!? Возьмите Францию, – там 56,8% с высоких доходов платят. Если у вас миллиард евро доход в каком-либо году, то млн. евро вы уплатите в качестве подоходного налога, а 432 млн.

можете тратить на свои нужды. 432 млн. А у нас хорошо в России, вольготно олигархам. С миллиарда рублей годового дохода олигарх заплатит только 130 млн., а 870 млн. с миллиарда у него останется для покупки яхт и островов. Поэтому у нас плодятся олигархи с гораздо большей скоростью, чем во Франции, чем в США, где 33% максимальная ставка подоходного налога, чем в Англии и в Италии, где ставка подоходного налога составляет 50%. И наследники в странах Запада платят очень высокий налог на наследство – до 90%, потому что классу капиталистов хорошо известно, что хотя умерший папа был крупным организатором производства, дети скорее всего только и будут заниматься тем, как бы его капитал превратить в деньги и промотать. Поэтому буржуазное государства как комитет по делам буржуазии и устанавливает 90% налог на наследство и 10% достается наследнику. А у нас государство о сохранении хотя бы и капиталистического производства не очень-то заботится, предприятия с молотка продаются и разбазариваются.

Если не подымается наше производство, то оно в этом смысле не идеальное, не нормальный средний тип. Соответственно рассматриваемому определению идеального идеал надо искать не на небе, а на земле, и человеческий идеал надо искать в людях. В каждом из нас есть что-то идеальное. И в вас, и в вас, и в вас.

Идеальное нужно видеть, его уважать и на него равняться. А если мы будем думать, что идеальное есть нечто потустороннее, так вы его никогда и не достигнете, объявляя его недостижимым, то есть трансцендентным. Но ведь не случайно, что все святые, изображенные на иконах, похожи на людей. И даже когда инопланетян рисуют, они получаются похожими, на людей.

Уважаемый читатель, мы с вами зашли далеко в «Учении о бытии», но, конечно, не охватим здесь всего богатства категорий, представленных Гегелем в его «Науке логики», рассчитывая и на самостоятельное их изучение в той последовательности, которая есть, с выведением из предыдущих последующих. Мы с вами рассмотрели две очень важные социально-философские категории «социальное становление» и «социальное изменение» и категорию социального развития хотим получить, опираясь на то, что нами уже усвоено. Выход за предел, долженствование – это же изменение, правда? Переход в другое конечное – это тоже изменение. Изменением является и переход конечного в бесконечное. Исторические личности в своей конечной деятельности, исторические фигуры, классы, политические институты в своей деятельности выходят за конечное в бесконечное и созданное ими навечно становится достоянием человечества. Культура человеческая, представляя собой по определению культуры накопленный материальный и духовный опыт человечества, по природе своей бесконечна. Вот египтяне строили для себя очень плохие жилища, а для тех, кто уже умер, для мертвых фараонов, очень хорошие. И вот эти жилища, которые построены для мертвых, – пирамиды, саркофаги дожили до нашего времени. А те жилища, которые египтяне строили для себя, для конечных людей, они до нашего времени не дожили. И вот сейчас с иностранцев по 400 рублей берут за то, чтобы они попали в Эрмитаж и получили возможность посмотреть на бесконечные творения человечества, в том числе и на эти самые саркофаги. С тех, кто является гражданами России и Белоруссии, берут уже меньше – по 100 рублей. А с учащихся, к которым относятся и студенты, и с пенсионеров не берут нисколько за приобщение к вечному и бесконечному. Но зимой нужно на морозе простоять полтора часа в очереди от Александрийского столпа до входа в Эрмитаж, то есть вечное и бесконечное отделяется от нас всего полутора часами.

К пониманию социального развития мы переходим от понимания социальных изменений. Чтобы понять развитие, надо исходить из того, что все находится в процессе становления и изменения. При этом всякое развитие есть изменение, но не всякое изменение есть развитие. Развитие – это такое изменение, которое есть движение простого к сложному, низшего к высшему. Иногда говорят, что развитие – это движение от простого к сложному, от низшего к высшему, но тогда следует ясно понимать, что это не движение от одного конечного, которое является простым, к другому конечному, которое является сложным, какого-то третьего конечного. Нет, речь идет о движении одного и того же нечто от более простого его состояния к более сложному. Не следует понимать это и так, что есть некое простое, есть некое сложное и есть я, который мысленно или в реальности перемещается от некого простого к некому сложному, сам не претерпевая никакого внутреннего движения. Не так обстоит дело, что простое остается простым, сложное остается сложным, а мы двигаемся от простого к сложному, посмотрев сначала на простое, а затем посмотрев на сложное. Правда, в известном смысле мы и так движемся – мы хотим узнать, познать, чем сложное отличается от простого. Но тогда уже мы развиваемся, совершая свое движение от более простого своего состояния к более сложному своему состоянию. Когда мы развиваемся, это движение не чего-то другого, а нас самих, движение не от нечто к иному, а от себя к себе, то есть на собственной основе – от своего более простого состояния к более сложному. В большинстве случаев развития простое – это относительно простое. Только чистое бытие есть абсолютно простое. А вот чистое ничто уже не оказалось самым простым, правда? Потому что оно есть результат движения чистого бытия. То логическое движение, которое представлено в «Науке логики» Гегеля и которое мы разбирали, есть пример логического развития более простых категорий в более сложные. Чистое бытие превращается в чистое ничто, ничто в бытие, движение исчезновения бытия в ничто, а ничто в бытии оказывается становлением. Становление превращается в наличное бытие.

Наличное бытие – в нечто. Нечто как определенное наличное бытие превращается в конечное. Конечное – в бесконечное и т.д. И это логическое движение есть движение простого к сложному и подпадает под определение развития как движения низшего к высшему, простого к сложному.

Мы говорим: историческое развитие, общественное развитие, развитие социальных организмов, развитие политических институтов, развитие общественного сознания и т.д. и т.п. Когда мы слышим слово «развитие», то понимаем, что здесь имеет место не вообще любое изменение, не любое движение. Понятие развития включает и изменение, и становление, но в целом есть движение простого к сложному, низшего к высшему. Странно было бы, если бы кто-нибудь сказал про человека, собирающегося помереть, что в это время он находится в процессе развития, хотя движение налицо.

– А почему вы собираетесь? – А потому что, говорит, похоронить сейчас дорого, не хочу, чтобы мои похороны были финансовой трагедией для моих близких, сам деньги собираю. Только я собрал деньги, а тут придворные либеральные экономисты подсуетились, и Егор Гайдар забрал те деньги у старушек, которые они готовили для своих похорон. Когда Чубайс выступал на открытии памятной доски Гайдару, он удивлялся, почему не любят наших реформаторов. А кто же полюбит таких реформаторов, у которых реформа состоит в том, чтобы забрать у трудящихся последнее, что у них есть и что они отнесли в Сбербанк, чтобы сохранить на «черный» день. А последователи этих реформаторов теперь пристают к трудящимся с предложением об участии в софинансировании пенсий. Вот, говорят, вы зря не думаете о своей пенсии. На накопительную часть сдавайте в негосударственные пенсионные фонды. Правда, немало поймали жуликов, окопавшихся в негосударственных пенсионных фондах. Но не все же жулики. Сдавайте в хороший. Наш хороший. В чужие-то не сдавайте, в наш сдавайте, где я учредитель, несите сюда. То есть фактически предлагают сократить заработную плату, используемую на потребление. Какой ответ этому от работающего мужчины? Примерно такой: «Вы мне предлагаете сдавать часть зарплаты, которой мне и так на нормальную жизнь не хватает, в какие-то негосударственные пенсионные фонды на увеличение накопительной части моей предполагаемой пенсии, тогда как сейчас в России средний возраст мужчин 59 лет, а на пенсию выходят с 60 лет. Какая мне разница, какая у меня будет пенсия, если я скорее всего до нее не доживу? Займитесь лучше увеличением продолжительности жизни и добейтесь, чтобы смертность в России не превышала рождаемость. А то в России число умерших в 2011 году превысило число родившихся на тыс. человек. Займитесь лучше увеличением реальной заработной платы и повышением возраста жизни населения».

Пенсионные взносы и так обогащают те коммерческие банки, в которых они находятся. Чем больше в них находится наших средств, тем больше коммерческие банки могут дать кредитов под проценты и больше получить прибыли. А у нас банки есть? Не будем торопиться с ответом. Посмотрим, что они делают. Если меняют валюту и дают деньги в рост под проценты, то это еще не банки. Меняльные и ростовщические конторы были еще в средние века и никто банками их не называл. В чем состояла ростовщическая деятельность? Вы приходите к ростовщику и говорите – дайте мне 20 тысяч. Вам говорят: «Пожалуйста, но принесете 30. А если не принесете, посадим вас в долговую яму».

То есть давать кредит под процент, это какая деятельность?

Ростовщическая. У нас есть такая деятельность сейчас? Она широко распространена. На некоторых центральных улицах буквально на каждом втором доме написано «Банк». И чем они в основном занимаются? Они деньги дают в рост. А где они их берут? Это «дураки» в средние века давали свои деньги. А нынешние «умники» ссужают под процент деньги вкладчиков и средства, полученные в Центробанке. Центробанк дает кредиты только банкам коммерческим. Ни одному гражданину, ни одному предприятию Центробанк дать не может кредит по закону. По закону надо дать обогатиться коммерческим банкам. Центробанк дает кредит коммерческим банкам под 8,5%. А они уже организациям и населению под 20 и более процентов. Разницу в минус 8,5% коммерческие банки берут себе. И этим, то есть спекуляцией чужими деньгами и ростовщичеством занимаются коммерческие банки сейчас в основном. Это, во-первых. Кроме того, все юридические лица держат свои деньги в банках и банки заставляют юридические лица за это платить, хотя платить должен тот, кто пользуется чужими деньгами, давая их в рост, то есть банк.

А делается прямо противоположное. Вот, говорят, что у нас много банков. Однако по сути дела банков у нас нет. Но такие элементы, которые характерны для банков, есть. Чтобы сделать такой вывод, надо обратиться к определению банка. Банк – это учреждение по обслуживанию производства, которое накапливает временно свободные в хозяйственном обороте средства и направляет их в те звенья общественного производства, где имеется их временная нехватка, ссужая деньги под низкий процент на операции по поддержке хозяйственной деятельности.

К сожалению, нынешнее российское государство больше содействует не развитию производства, а развитию ростовщических контор, выдающих себя за банки. Те люди, которые в них с умным видом сидят и называют себя банкирами, на деньги вкладчиков мрамором отделывают помещения своих контор, на ростовщические проценты устанавливают высокие оклады. А как начался кризис, у них начались проблемы с деньгами. Кому в кризис помогало государство? Банкам в первую очередь, чтобы они не лопнули. А где те деньги, которыми государство помогло банкам? А они их отправили в Америку, потому что у американских банков брали в долг. А почему брали в долг в Америке? А потому что у нас ставка рефинансирования 8,5%, а там давали под 6% или 4%. И те деньги, которыми государство помогло банкам, уже через две недели были в Америке. Владимир Владимирович выдал банкам деньги на поддержку штанов, а штаны оказались американскими.

Присмотримся также к тому, как, например, государство помогает в покупке отечественных автомобилей. Оплачивает половину ставки рефинансирования. Но кому? Банку. То, что вы будете машину покупать – это, получается, десятое дело, важно, чтобы коммерческий банк получил свои проценты.

Ростовщический характер имеет сейчас и кредитование строительства жилья. Подписали договор ипотеки и денежки потекли. От кого к кому? От вас к банку. Каков главный лозунг ипотеки? Одна квартира по цене трех. Так что развивается – строительство жилья или ограбление тех, кто пытается ликвидировать свою нужду в жилье? Правда, современные ростовщики должников в долговые ямы не сажают, а нанимают коллекторские конторы, которые, выбивая долги, не только могут сделать гражданина бомжом, но и довести до инфаркта. Настало время все коммерческие банки национализировать, превратив их в отделения единого государственного банка, призванного обслуживать производство и распределение продуктов и осуществлять государственный контроль за хозяйственной деятельностью страны. Такое изменение назрело и отвечает требованиям общественного развития.

Таким образом, мы должны на всякое общественное движение или изменение смотреть, исходя из определения развития – различать, где есть движение от низшего к высшему, от простого к сложному, а где нет, ясно видеть, что не является таким движением. Только в том случае, когда имеет место движение от низшего к высшему, от простого к сложному, мы имеем дело с развитием.

В философии есть разные концепции развития. Есть концепция, которая сводит развитие к накоплению количественных изменений. Больше угля, больше хлеба, больше сыра, больше дыма, больше гари, больше отбросов. Всего больше. В этом и состоит развитие. Вот, например, в Соединенных Штатах Америки всего много и даже кислорода они над своей территорией больше всех других государств потребляют, больше, чем выделяют кислорода все растительные ресурсы, которые есть на территории США. Там своего рода воронка, которая забирает кислород и выбрасывает углекислый газ. Поэтому и климат не может быть равновесным на Земле. И вот всего становится больше, больше и больше. Однако если я больше съем, я буду более развитый? Я раздобрею, но от этого более развитым еще не стану.

В Советском Союзе позднесоветское руководство считало, что если всего больше производится, то, значит, идет развитие. Но это не так. Если больше стало продуктов хорошего качества, означает ли это, что реализуется цель социализма? А если продуктов больше, а людей все меньше, как в современной России? Или если идет изменение законодательства в сторону уменьшения ответственности за коррупцию? Чтобы не расстраивались взяточники, наш президент озаботился смягчением законодательства. Теперь уже не конфискуется их имущество и уголовной ответственности за получение взятки нет. Взяточник, пойманный с поличным, теперь может на вполне законном основании откупиться, уплатив сумму, кратную взятке, на которой его поймали. Он, к примеру, в течение года сто взяток получил, на одной его поймали, он уплатил за пойманную взятку в 10 раз больше ее размера и может, как ни в чем не бывало, брать взятки дальше. А государство будет деньги получать от взяточников. Это как бы налог на взятку.

Понимание развития как чисто количественного изменения ущербно. Например, Горбачев с Лигачевым говорили: «Больше социализма!». Наивные люди ахали: «Надо же, они хотят сделать больше социализма!». Но как можно сделать больше социализма, если страна не только социалистическая, то есть такая, в которой социалистической является государственная власть, а уже построен социализм? Никак. Вот в Гражданскую войну другое дело: красные больше заняли – больше социализма, отступили – меньше социализма. Или вообще в переходный период от капитализма к социализму, где социализм составлял один из пяти укладов, если социалистический (коммунистический) уклад расширился – это значит, что стало больше социализма. Он сузился – меньше социализма. А если идет отступление, как было в период НЭПа, надо было в ряде вопросов отступить, дать мелкотоварному укладу возможность обеспечить больше продуктов, потому что народ недоедал, так это означало в соответствующих вопросах меньше социализма. А развитие общества от капитализма к социализму в целом шло? Да, шло, хотя нэп был временным отступлением с последовательно социалистических позиций. Но Ленин заявлял, что из России нэповской будет Россия социалистическая. Вот в тот, переходный, период можно было говорить: больше или меньше социализма. А как можно говорить «больше социализма», когда имеется единственный уклад – коммунистический? Больше социализма уже не может быть, но он может становиться все более развитым и перерастать в полный коммунизм.

Чтобы это понимать, надо знать, что такое социализм и что такое развитие. Горбачев не знал, хотя был генеральным секретарем ЦК КПСС и президентом страны. А вывод? Совсем не обязательно знать, что такое развитие, чтобы стать президентом.

Горбачев себя показал пустомелей и хитрым предателем дела социализма. Хитрым. Действительно, многих он обманул своими разговорами про развитой социализм. А кто такой хитрый человек?

Как хитрость соотносится с умом и глупостью? Не все знают, а Гегель знал и нам рассказал. Все согласны, что ум выше хитрости, потом идет хитрость, а дальше идет глупость. Можно это так рассматривать, что хитрость – это низшая степень ума, а с другой стороны если рассматривать, – это высшая степень глупости. И под это Горбачев подходит – был президентом огромной страны, а теперь, в том числе благодаря его хитрости, и огромной страны нет, и, соответственно, поста ее президента нет, пиццу, видите ли, он вынужден рекламировать, зарабатывая себе на жизнь, шикарную, конечно, другой он для себя и не мыслит. То есть хитрость есть высшая степень глупости, Горбачев многих обманул и себя обманул. Умный человек не будет сам себя обманывать. Этот вывод основан на том, как соотносятся между собой ум, хитрость и глупость. На хитрость если сверху смотреть – низшая степень ума, снизу смотреть – высшая степень глупости. При движении от низшего к высшему вслед за глупостью идет хитрость. Хитрость – это граница между умом и глупостью. При этом каждый понимает, что лучше быть человеком умным, чем просто хитрым.

Умный – это кто? Кого считать умным человеком? Умный человек – это человек, который обладает такими знаниями и способностями, которые позволяют ему самостоятельно приходить к правильным выводам. Хорошее определение? Но умный человек может чего-то не знать или не понимать, и тогда он обращается с вопросами к другим людям. Обычно спрашивают умные, глупые не спрашивают – им и так все ясно. И все же по определению умный человек – это человек, который обладает такими знаниями и способностями которые позволяют приходить к правильным выводам. Причем соотношение между знаниями и способностями может быть различным. Один человек, будучи более способным, меньше читает, потому что если он будет стремиться обо всем прочитать, а не додумываться, не докапываться до истины самостоятельно, он поглупеет. Другой больше читает, он более начитанный человек. Начитанный и умный – это не одно и тоже. Если он главным образом начитанный человек – он скорее библиограф. Он начитанный и к некоторым выводам приходит потому, что чужие логические рассуждения читал и результат ему известен. Первый же старается не читать того, до чего может додуматься сам. Тут по-разному может быть.

Когда человек пытается получить правильные выводы, он, вопервых, думает, а, во-вторых, он пользуется тем, что прочитал. Но если будешь больше читать, чем думать, разучишься думать. Из этого не следует, что надо выбросить все книжки, нет, надо наоборот, читать и изучать, штудировать гениальные книжки. Если читать гениальные книжки, то общение с гениальными людьми послужит развитию ума и будет способствовать самостоятельности мышления. А читать плохие или просто слабые книги – это все равно, что загорать под луной. У нас времени нет читать плохие книги, потому что и гениальные-то за свою жизнь мы не успеем прочесть, но зато быстрее будем двигаться от простого к сложному, от низшего к высшему. А читающие плохие книги – враги чтению хороших книг, враги себе, потому что время утекает как песок в песочных часах.

Тот факт, что в Советском Союзе так много коммунистов, так много трудящихся были заражены антимарксистскими идеями отказа от классовой борьбы, от диктатуры пролетариата, воспринимали и усваивали болтовню про общенародное государство и развитой социализм, во многом объясняется тем, что диалектику подавляющее большинство изучало не по Гегелю, многие марксизм изучали не по Марксу и Энгельсу, ленинизм – не по Ленину, а по плохим книжкам для системы партийной учебы.

Ленин же всегда подчеркивал, что лучше бы классиков меньше почитали, а побольше читали.

Помимо концепции развития как количественного изменения, уменьшения или увеличения, есть концепция развития, которая сводит развитие к круговому движению. Если сейчас у нас весна, то скоро будет лето, за ним придет осень, потом зима и снова наступит весна. И так и в общественной жизни все после ряда последовательных изменений возвращается, дескать, на круги своя.

Согласно этой концепции развития все совершает круговое движение, все идет по кругу. Если у вас сейчас хорошо – ну, радуйтесь сейчас, что у вас хорошо, потому что потом будет плохо.

Если у вас сейчас плохо – не расстраивайтесь, что плохо, потом будет хорошо. Светлое в жизни сменяется темным, а темное – светлым и наша жизнь по кругу ходит. Если кризиса сейчас нет, то он будет, а если есть, то пройдет. Эта концепция отражает некоторые стороны и моменты нашей жизни. У Маркса, кстати, показано, что экономические кризисы в капиталистическом обществе имеют циклический характер.

Еще есть концепция развития, состоящая в поочередной смене прогресса регрессом, движения вперед – движением вспять. То вперед, то назад, то вперед, то назад. То жизнь идет на улучшение, то на ухудшение. Как будто есть какой-то переключатель, но он не в руках у человечества. Будто есть кто-то, кто переключает. Он думает о нашей жизни, чтобы она не была совсем скучной и потому время от времени переключает движение от низшего к высшему на движение от высшего к низшему и наоборот.

Действительно научной является диалектическая концепция развития, суть которой в том, что развитие совершается через борьбу противоположностей, через борьбу противоположных тенденций во всем – в природе и в обществе и в духе в том числе, то есть в сознании людей, в их головах. То есть не так идет развитие от низшего к высшему, что в порядке накопления количественных изменений плохого становится все меньше, а хорошего – все больше. Нет. Высшее прокладывает себе дорогу через борьбу с низшим, но низшее не пассивно сдает свои позиции, а противостоит высшему, активно борется с ним, и развитие складывается как результат борьбы противоположных тенденций.

Если вы боретесь со своей противоположностью, то это не означает что ваша противоположность не борется с вами. Если человек, например, борется со своими недостатками, то это вовсе не значит, что его недостатки не борются с ним. Если государство борется с такими государственными болезнями, как бюрократизм и коррупция, то это не значит, что бюрократизм и коррупция не борются с государством. Если общество борется с наркоугрозой, то это не означает, что в этой борьбе оно не терпит поражений от тех, для кого производство, транспортировка и продажа наркотиков представляет собой высокодоходный бизнес. Причем борьба положительной и отрицательной тенденций может идти с переменным успехом. Если кто-то боролся со своими недостатками, то может быть такое, что они его победили. Потому что они тоже с человеком боролись, но более успешно, чем он с ними. Или недостатки не борются? Вот пьяницы все время борются с водкой. Сколько уничтожили этого алкоголя, а он все равно остается непобедимым. А разве на папиросах не пишут, что курение убивает? И в этом состоит почти вся борьба с курением.

Курение людей убивает, а вот общество курение не «убивает»

Наркотик борется с человеком, даже такой элементарный как никотин или как алкоголь. Наркомафия не только не отступает, но и наступает, разлагая человечество. То есть борьба противоположностей никак не может пониматься как односторонняя борьба, как борьба только одной стороны против другой. Таких противоположностей нет ни в природе, ни в обществе, ни в сознании и мышлении. Если одна сторона борется с другой, то другая борется с первой. Поэтому развитие всегда идет противоречиво. Только через борьбу противоположностей и, соответственно, противоположных тенденций.

Вся общественная жизнь есть борьба противоположностей.

Новое, передовое борется со старым, отживающим. Но старое так просто позиции не сдает. Когда новое рождается, оно, разумеется, слабее старого. Раз оно слабее, то сначала оно проигрывает, а выигрывает старое. Вот сейчас говорят про модернизацию, представляя дело так, будто тем самым внедряется новое, передовое. На самом деле модернизация – это просто осовременивание. У американцев, французов, немцев, японцев современное, а у нас не современное. Решают, что надо у них купить. И покупают то, что есть. А в это время американцы, французы, немцы и японцы начинают разработку образцов продукции, которая будет передовой через 4 – 5 лет. Наше государство вместо того, чтобы также организовать разработку и продвижение продукции, которая будет лучшей в мире через несколько лет, закупает за границей старье и тем самым финансирует не свои институты и предприятия, а иностранные. В итоге эта «модернизация» сводится к тому, чтобы закрепить нашу отсталость и все время быть в хвосте у других держав. Такая «модернизация» оказывается формой борьбы старого с новым, передовым, формой подавления того передового, что есть в отечественном производстве. Вы сделайте новый, передовой самолет, новый, передовой автомобиль. Не покупайте за границей то, что уже собираются снимать с производства, как получилось с вытеснением нашей «Волги» самой плохой американской машиной «Крайслер», а сделайте тот продукт, которого еще нет, который будет современным через пять лет. Иначе мы вечно будем плестись в хвосте. Возьмите наши 30-е годы. Разве тогда ориентировались на изготовление того, что является современным? Нет, танки делали в расчете на то, чтобы они через несколько лет превосходили будущие немецкие, не так ли? Самолеты – чтобы они летали быстрее будущих немецких и были более маневренными, чем будущие немецкие. Пушки – чтобы были лучше, чем будущие немецкие. А если бы делали просто современные? Ну, тогда бы мы были разбиты в Великую Отечественную войну. А вроде бы красиво говорят – модернизация, да? Это форма борьбы против нового и передового. Одни предлагают в России сделать новые и передовые танки, а другие говорят: давайте оснастим армию современными, а современные в Израиле купим. Дело сводится к торможению собственного развития и лоббированию интересов иностранных монополий. Если все деньги будут уходить на оплату американских боингов, сможет ли Россия производить хорошие самолеты? Ведь для разработки новых перспективных моделей требуются колоссальные деньги. А мы все эти деньги отправим в Америку и в Европу, где еще и аэробусы будем покупать. Ну, а если что-то останется, тогда мы и нашим умирающим НИИ, КБ и заводам дадим. Это пример того, что всякий прогресс, всякое движение вперед осуществляется в процессе борьбы противоположностей и новое, когда оно рождается, слабее старого и потому старое его, чаще под разными благовидными предлогами, душит. Новое, когда оно рождается слабее старого и терпит поражения, и без таких поражений не бывает развития. Но если это новое действительно передовое, то оно в этих поражениях не пропадает, а укрепляется и усиливается. И с известного момента начинает теснить старое, систематически побеждать его.

Осуществляется прогресс. И на волне прогресса появляется новое новое, по отношению к которому прежнее новое оказывается старым. И вот это бывшее новое становится теперь старым, которое будет подавлять появившиеся новое. Процесс борьбы нового со старым продолжится.

Такая борьба идет даже в мире искусства. Нередко бывает, что режиссёр тормозит развитие талантливого артиста, не давая ему выступать. Бывает, что слабый руководитель оркестра активно борется против более талантливого, который идет ему на смену и т.п. А если вы концертирующий музыкант, вас могут не включить в концертную программу те, кто определяет концертную политику и т.п. А люди науки, которые делают великие открытия, разве все они счастливо живут? Они много принесли счастья другим людям, то есть история славит их как самых счастливых, а сами они себя не считают счастливыми. Вот Джордано Бруно доказал что Земля ходит вокруг Солнца. И что с ним сделали? Сожгли.