«Т.В. Волдина ХАНТЫЙСКИЙ ФОЛЬКЛОР: ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ Ответственный редактор докт. ист. нож Н.В. Лукина ИЗДАТЕЛЬСТВО томского УНИВЕРСИТЕТА 2002 УДК 398.4 ББК 63.5(2) В 67 Волдина Т.В. В 67 Хантыйский фольклор: история ...»

Отечественная история изучения хантыйского фольклора в XXв. Спецификой работы Т.А. Молдановой и Т.А. Молданова с фольклором является то, что записанный ими фольклорный материал используется как исторический и этнографический источник. В архиве разрабатываются темы: "Мировоззрение казымских хантов" (Т.А. Молданов), "Мир хантыйской женщины" (Т.А. Молданова), "Медвежьи игрища казымских хантов" (Т.А. Молданов). Подготовлены к изданию монография и очерк.

Владение методом визуальной антропологии в этнографическом исследовании позволило Т.А. Молдановой и Т.А. Молданову сделать полную видеозапись организованных ими шести медвежьих игрищ в 1991-1998 гг. в разных уголках округа. За период с 1994 г. полностью записаны четыре медвежьих игрища, три из них (северные ханты) расшифрованы.

Для расшифровки юганских медвежьих игрищ необходимо знание восточного диалекта хантыйского языка. По медвежьим игрищам ими создано восемь учебных и телевизионных фильмов.

В 1997 г. увидел свет I выпуск материалов Ханты-Мансийского окружного научно-фольклорного фонда - сборник "Кань кунш олан", подготовленный Т.А. Молдановым). Это первое крупное научное издание хантыйского фольклора в оригинале с переводом на русский язык, подготовленное представителем хантыйского народа - носителем языка и фольклора. В него вошли фольклорные произведения, записанные на верхнеказымском говоре северного диалекта Т.А. Молдановым и Т.А. Молдановой в феврале 1997 г. Публикуемые произведения относятся к двум жанрам "вэрт монщат" (с мифологической концовкой о превращении персонажей в главнейших духов-покровителей) и "йис путар" (дословно "старинный рассказ"). В сборнике представлены анализ публикуемых текстов, сведения об информаторе, комментарии. Подготовлен к публикации второй выпуск сборника.

Отечественная история изучения хантыйского фольклора в XXв. Т.А. Молдановой и Т.А. Молдановым готовится к изданию хантыйский поэтический фольклорный том для серии "Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока", издаваемый Сибирским отделением Российской академии наук. Ответственный редактор тома - Н.В. Лукина. Том будет представлять собой репертуар одного медвежьего игрища. Позднее планируется издание лучших образцов хантыйской поэзии.

Результатом многолетней фольклористической деятельности Т.А. Молданова стал выход книги "Картина мира в песнопениях медвежьих игрищ северных хантов" (1999), являющейся первой работой, специально посвященной мифологической картине мира, отраженной в медвежьем празднике хантов конца XX в. В этой книге в качестве основного источника представлены неопубликованные записи медвежьих, игрищ, проведенных в Юильске (1991) и Полновате (1992) Белоярского района Ханты-Мансийского округа. Выбор населенных пунктов обусловлен тем, что в них проживают носители традиций одной территориальной группы - казымские ханты, и указанные поселки представляют как бы рубежи - восточную и западную границы территории этой группы.

На основе теогонических, космогонических и культовых мифов, исполняющихся в песенной форме, Т.А. Молданов дает описание мифологических персонажей и раскрывает мифологическую картину мира, а также выявляет локальные особенности медвежьих игрищ казымских хантов. Число персонифицированных духов, по данным Т.А. Молданова, на каждой территории ограничено, а реконструируемая по сюжетам песнопений картина мира в юильском и полноватском вариантах в целом одинакова. Т.А. Молданов высказывается по поводу дискуссионного вопроса - о соотношении мифа и религиозного обряда (ритуала). По его мнению, сценарий медвежьих игрищ, предшествующие и сопутствующие ему ритуалы стабильны, а мифы, призванные их разъяснять, моГлава гут изменяться или перениматься. Книга сопровождается приложением с примечаниями к текстам, картами, схемами, словарем, подготовленными Т.А. Молдановой [Молданов Тимофей, 1999].

Сразу после вхождения Окружного научно-фольклорного фонда в НИИ возрождения обско-угорских народов сотрудник этого института д.и.н. Н.В. Лукина была введена в штат фонда. Она постоянно консультирует сотрудников фонда в процессе обработки фольклорных записей, подготовки их к публикации либо редактирует научные издания. Так, она является научным редактором серии сборников "Народы СевероЗападной Сибири", где были опубликованы первые опыты Т.А. Молданова и Т.А. Молдановой по переводу на русский язык и составлению комментариев к песням медвежьих игрищ. Кроме того, Н.В. Лукиной написаны несколько разделов для "Мифологии хантов" - одного из томов международного проекта по уральской мифологии (Россия - Финляндия - Венгрия). Т.А. Молданов и Т.А. Молданова подготовили фольклорное приложение к этому тому - песни из цикла медвежьих игрищ, записанные в финно-угорской транскрипции, с переводом на русский язык и комментариями.

Н.В. Лукина является также научным редактором книги Тимофея А. Молданова "Картина мира в песнопениях..." (1999), совместной книги Тимофея Молданова, Татьяны Молдановой "Боги земли Казымской (2000), и "Библиографического указателя по хантыйскому фольклору" Т.В. Волдиной (2000).

С 1998 г. в Окружном фольклорном фонде работает специалист по ваховскому диалекту хантыйского языка Л.Е. Тарлина. Тема ее исследования "Фольклор ваховских хантов".

Территория, являющаяся объектом внимания Л.Е. Тарлиной, - это поселки и стойбища Нижневартовского района (Корлики, Колик-Еган, Ларьяк и др.).

В 1999 г. в качестве редактора национальных текстов приступила к работе выпускница Ханты-Мансийского фиОтечественная история изучения хантыйского фольклора в XXв. лиала Нижневартовского пединститута Л.А. Молданова, сотрудничавшая с Окружным научно-фольклорным фондом народов Севера и ранее.

4. Сургутско-Варьеганский научно-фольклорный архив, по сути дела, представляет два независимых друг от друга архива: архив сургутских хантов А.С. Сопочиной и варьеганский архив Ю.К. Айваседы (Вэлла), записывающих фольклор восточных хантов и лесных ненцев. Объединение двух разных архивов связано с административной целесообразностью. Оба архива ведут работу в восточной части ХантыМансийского округа (Сургутский и Нижневартовский районы). Кроме того, у них много общего, оба архива работают внутри этнического сообщества: в стойбищах восточных хантов и лесных ненцев, у них одни и те же задачи и направления в работе. Официально создание Сургутско-Варьеганского архива относится к 19 октября 1994 г. Руководителем является А.С. Сопочина.

По сведениям, полученным от А.С. Сопочиной, в ее архив вошли записи более ранних лет: то, что она записывала во время путешествий по родному краю, сотрудничая с окружным радио. На протяжении большого периода времени собран достаточно большой материал по всем группам сургутских хантов: юганских, пимских, аганских, тромъеганских. Основные информанты, от которых записывались произведения устного народного творчества: И.С. Сопочин, П.В. Курломкин, П.К. Купландеев, К.И. Рынкова, С.П. Песиков, Я. Купландеев, С.В. Кечимов и многие другие.

В архиве собран материал по медвежьим игрищам. Например, имеются аудиозаписи медвежьих игрищ на Агане, сделанные эстонским исследователем Л. Мери.

Группу по изучению лесных ненцев возглавляет ненецкий поэт Ю.К. Айваседа (Ю. Вэлла), владеющий не только родным языком, но и языком сургутских хантов. Поэтому им записывается и восточнохантыйский фольклор. Особенность данного архива, как и архива А.С. Сопочиной, состоит в том, что все четыре его сотрудника проживают непосредственно в этнической среде, в небольших поселках и стойбищах.

Подход к сбору фольклора в архиве лесных ненцев большей частью любительский. Хотя в настоящее время идет процесс овладения научными приемами фиксации фольклорного материала. Видео- и аудиозаписи ведутся на ненецком, хантыйском (сургутский диалект) и русском языках. На 1997 г. насчитывалось 80 кассет. Чисто ненецких записей - 30 %, 60 % составляет хантыйский материал.

Среди публикаций хантыйского фольклора, вышедших при сотрудничестве архива лесных ненцев, можно назвать "Загадки сургутских хантов", изданные на четырех языках (хантыйский, английский, немецкий и русский) (1996). Однако они не имеют отношения к научным публикациям, так как содержат художественный перевод.

Важную роль в становлении обско-угорской фольклористики играет проведение совместных научно-методических семинаров специалистами научно-фольклорных архивов Ханты-Мансийского округа, на которых обсуждаются различные проблемы фиксации, перевода и изучения устного народного творчества.

В последней четверти XX в., особенно в 1990-е гг., значительно расширяется круг фольклорных материалов, публикуемых в местных газетах, почти исключительно в "Ленин пант хуват" ("Ханты ясанг").

В 1976-1978 гг. они представлены в основном записями 'из Тугиян Т.С. Себуровой, а также загадками на шурышкарском диалекте Ф.К. Елескина (1977) и песней, записанной В. Волдиным в конце 1960-х - начале 1970-х гг. от П.С. Аликова.

Отечественная история изучения хантыйского фольклора в XX в. Наибольшее количество фольклорных текстов в период после 1960 г. до 1991 г. (11 текстов) увидело свет в 1979 г. В этом году начали давать свои материалы Е.А. Немысова (сказка) и Е.Н. Вожакова (9 небольших сказок, зафиксированных в п. Юильск).

В 1980 г. был опубликован только перевод с русского на казымский диалект хантыйского языка, осуществленный М.К. Волдиной, литературно обработанной сказки, записанной от хантыйской сказительницы Т.С. Чучелиной.

С 1981 по 1983 г., а также в 1989 г. предоставляла хантыйской газете свои материалы В.Н. Соловар (под фамилиями: Ремезанова, Ивашкеева). Всего ею опубликовано 9 сказок и быличек, записанных от казымских хантов.

Отсутствие песенных материалов было восполнено перепечаткой нескольких текстов и нот из книги музыковеда В.В. Петровой в 1983 г., записи песни В. Штейница от К. Маремьянина из Лохтоткурта (1985 г.), текста песни, записанного С.К. Паткановым и литературно обработанного хантыйским поэтом П.Е. Салтыковым (1988).

В 1987 г. появляются несколько фольклорных материалов из Ямало-Ненецкого округа на шурышкарском диалекте. Это сказки, записанные Г.П. Кельчиным от А.А. Кельчиной и Ю.Г. Возелова. В 1988 г. начала публиковать фольклорные материалы У.Н. Шульгина.

Изменение общественно-политической ситуации в стране в 1980-х гг. повлекло за собой рост национального самосознания народов нашего государства. Переосмысление предшествующего этапа в своей истории идет и в среде национальной интеллигенции обских угров. Начинает набирать силу движение за социально-экономическое и духовное возрождение обско-угорских народов, активное участие в котором принимает и национальная газета. Приоритет уже отдается материалам по культуре, обычаям, традициям народа, освещению существующих социально-экономических проГлава блем, особую озабоченность вызывает состояние хантыйского и мансийского языков, являющихся "выражением души народа" (нет языка - нет народа).

В 1990 г. рост национального самосознания обских угров проявился в переходе на родной язык собирателей молодого поколения. Так, из восьми фольклорных произведений, увидевших свет в 1990 г., наряду со сказками Е.Н. Вожаковой, почти половина записана молодежью (А. Лозямов, А. Молданова). Впервые появляется сказка, записанная О.П. Кондыгиной из Ямало-Ненецкого округа. В этом же году сложились предпосылки для нового этапа в публикации фольклора - не только важнейшего источника по языку, мировоззрению, культуре и истории, но и своеобразного атрибута энергетического "Я" любого народа, одного из проявлений его самосознания. Это выразилось в резком увеличении поступления фольклорных текстов.

С 1991 г. газета начала помещать более крупные материалы, в том числе и памятники устного народного творчества. Из 37 фольклорных текстов, увидевших свет в 1991 г., 12 - записаны людьми, публиковавшими фольклорные произведения в этой газете и ранее (У.Н. Шульгина, А. Лозямов, Т.С. Себурова, A.M. Сенгепов, Е.Н. Вожакова, сказка Ф. Лырщикова 1959 г.). Впервые появляются в газете сказки на ваховском диалекте, записанные Т. Долгих и Л.Е. Тарлиной. С этого времени сдает произведения устного народного творчества казымских хантов будущий ученый-фольклорист Т.А. Молданов (из 13 текстов 2 записаны совместно с Т.А. Молдановой, 1 является расшифровкой записи из Окружного центра национальных культур народов севера). Среди информантов Т.А. Молданова - М.М. Сенгепова, А.И. Рандымова (до этого ее записывала Е.Н. Вожакова), А.А. Молданова, A.M. Молданов, К.С. Молданов. С этого времени в газете появляются произведения таких жанров, как песня-сказка и священная песня. Впервые публикуются в этом году тексты, Отечественная история изучения хантыйского фольклора в XX в. записанные молодым корреспондентом С.Н. Молдановым, казымским педагогом Г.А. Обатиной, Д.Я. Каксиной. Большое внимание уделяется жанру загадки (записи М.К. Волдиной, Т.С. Себуровой, Д.Я. Каксиной, Е.Н. Вожаковой).

В 1992 г. увидело свет максимальное количество фольклорных текстов за весь период существования газеты - это 60 произведений устного народного творчества хантыйского народа самых разных жанров, зафиксированных 15 собирателями с привлечением более 30 информантов. В этом году впервые публикуют свои материалы Н.В. Шабаршина из Ванзевата, Л. Долгушина из Белоярского, Г. Родямова и А.Л. Ямру из Шурышкарского района Ямало-Ненецкого автономного округа, С.Л. Волдин из Казыма. Песни представлены текстами, записанными У.Н. Шульгиной и Т.А. Молд§новым. Причем среди материалов Т.А. Молданова встречаются расшифрованные им тексты, собранные В. Штейницем, Г.Е. Солдатовой и О.В. Мазур. Среди прежних собирателей, издавших свои материалы в этом году, М.К. Волдина, С.Н. Молданов, Т.С. Себурова. Наибольшее количество текстов опубликовано Т.С. Себуровой и Т.А. Молдановым.

В 1993 г. увидели свет 43 фольклорных текста. Среди них появляются уже материалы сотрудников НИИ возрождения обско-угорских народов и научно-фольклорных архивов Ханты-Мансийского округа. Это личные песни, записанные З.Н. Лозямовой, Р.К. Слепенковой, Е. Шмидт (совместно с Т.С. Себуровой), песни и сказки - Т.А. Молдановым. Тексты шурышкарских хантов представлены А.Л. Ямру, Г. Родямовой и А.Т. Тояровым. Песни, записанные Г.К. Тышкевич от Е.В. Молдановой, опубликовал A.M. Сенгепов. Две сказки записаны и литературно обработаны хантыйскими поэтами М.К. Вагатовой (Волдиной) и Р.П. Ругиным. По-прежнему печатает в газете фольклор Т.С. Себурова. Большой интерес представляет ранее не публиковавшаяся песня, записанная на медвежьих игрищах казымских хантов в 1937 г. фольклористкой В.В. Сенкевич-Гудковой (публикация Т.А. Молданова).

В 1994 г. активно публикуют свои материалы сотрудники Научного фольклорного архива северных хантов (г. Белоярский) (более двадцати текстов): Т.А. Молданов, Р.К. Слепенкова, С.С. Успенская, Л.Р. Хомляк. Жанр личных песен представлен материалами Г.К. Тышкевич и З.Н. Лозямовой. Среди произведений сказочного жанра встречаются тексты, записанные А.Л. Ямру, Р.С. Ользиной (одна сказка совместно с Т.А. Молдановым). Всего в течение 1994 г. опубликовано 32 текста.

В 1995 г. газета помещает сказки, песни и песни-сказки (21 текст). Половина их представлена материалами Научнофольклорного архива северных хантов. Это песни, собранные в начале 1980-х гг. в поселках Тугияны, Ванзеват и Полноват Е. Шмидт; тугиянские сказки, зафиксированные Л.Р. Хомляк, а также сказки с. Казым, записанные С.Л. Волдиным. В этом году в газете была напечатана также серия сказок из книги "Monset njavremata", которые записали в 1930-е гг. Д.В. Зальцберг и Н.Ф. Прыткова от детей казымских хантов (1935). Студентки педколледжа перевели на казымский диалект хантыйскую сказку, записанную по-русски Г.И. Слинкиной от Т.С. Чучелиной.

В 1996 г. появляются в основном материалы Научно-фольклорного архива северных хантов: Е. Шмидт, Л.Р. Хомляк, Р.К. Слепенковой (17 текстов из 21 опубликованного в этом году). Вышли в свет песни, записанные Т.А. Молдановым.

Впервые публикует свой фольклорный материал из п. Кышик В.А. Аликов.

В начале 1997 г. в газете был напечатан уже целый сценарий "Медвежьих игрищ" (на хантыйском языке с русским переводом), включивший 16 песен и сценок. За основу этого сценария было взято выступление группы носителей фольклорных традиций в Финляндии. Идея публикации этого сценария принадлежит Е.А. Немысовой, а написан он был Отечественная история изучения хантыйского фольклора в XX в. Т.А. Молдановым и М.К. Волдиной. Среди других фольклорных материалов 1997 г. можно назвать два текста песен, полученных от Е.Н. Вожаковой и Т.А. Молданова.

Наибольшее количество сказок и песен жителей с. Ванзеват в 1998 г. опубликовано Н.В. Шабаршиной. По-прежнему много текстов предложено сотрудниками Научно-фольклорного архива северных хантов Р.К. Слепенковой, Л.Р. Хомляк и С.С. Успенской. Материал на языке шурышкарских хантов представлен песней, записанной Г. Туляхуп от M.G. Нензеловой. Впервые появились в газете в этом году тексты сказок, зафиксированные еще в 1947 г. Н.И. Терешкиным, правда, в переводе на казымский диалект, сделанном Е.Н. Вожаковой.

Всего за последнее десятилетие опубликовано около фольклорных текстов самых разных жанров (сказки - 42,5 9L песни - 35%, другие жанры - 22,5%), а число собирателей составляет более сорока человек (такое же число собирателей зафиксировано за более чем тридцатилетний период существования газеты до 1990 г.). Среди них мы видим как специалистов, так и любителей. Причем большую роль играют сотрудники научно-фольклорных архивов. Таким образом, в газете стали публиковаться фольклорные тексты без литературной обработки в варианте, записанном от сказителя, что приближает их к научным публикациям. Значительно расширилась география публикуемых материалов: наряду с текстами казымских хантов можно встретить тексты на среднеобском, шурышкарском и ваховском диалектах. Кроме этого, наряду с фольклорными текстами газета помещает материалы о многих собирателях и их информантах.

В целом за все время существования газеты "Ханты ясанг" ("Ленин пант хуват") опубликовано около 400 произведений устного народного творчества хантов.

В районном центре Шурышкарского района - п. Мужи выходит газета "Северная панорама" ("Ленин юш хуват").

Периодически в этой газете выходит страница на хантыйском языке (шурышкарский диалект), которую ведет Н.Н. Нахрачев. Наряду с другими материалами на этой странице встречаются и фольклорные материалы. Это записи Н.Н. Нахрачева, Н. Нахрачевой, Н.Е. Лонгортовой и других.

Среди фольклорных материалов этой газеты можно встретить народные произведения, записанные не только у носителей шурышкарского диалекта. Так, в 1994 г. была опубликована сказка "Ратпар, Хишпар", записанная на казымском диалекте З.И. Рандымовой (Сязи) от В.Н. Рандымова и переложенная ею на шурышкарский диалект.

Хантыйский фольклор на русском языке в небольшом количестве содержится в Ханты-Мансийской окружной газете "Ленинская правда" (современная "Новости Югры"), в окружной газете Ямало-Ненецкого округа "Красный Север" и в таких журналах, как "Югра", "Ямальский меридиан", "Северяне", "Северные просторы".

В целом с 1976 г. выявляются три новых направления в процессе публикации хантыйского фольклора в средствах массовой информации (преимущественно по материалам "Ханты ясанг"): материалы из научного наследия (С.К. Патканова, В. Штейница, А.Э. Алквиста, В.П. Петровой и других); издание фольклорных записей сформировавшихся и начинающих хантыйских ученых (Е.А. Немысовой, В.Н. Соловар, Т.А. Молдановой, Т.А. Молданова и других); расширение круга диалектов публикуемых фольклорных материалов. Значительные изменения произошли в 1990-х гг., когда наблюдается подъем национального самосознания хантов и манси, создаются научные учреждения обско-угорских народов, появляются специалисты в области фольклористики - из числа представителей хантыйского народа, которые издают значительное количество своих материалов в средствах массовой информации на родном языке.

Итак, последняя четверть XX в. занимает особое место в истории изучения хантыйского фольклора.

Отечественная история изучения хантыйского фольклора в XX в. В эти годы появляются работы сравнительного характера, в которых хантыйский фольклор сопоставляется с фольклором других народов. Начинает разрабатываться жанровая классификация, появляются статьи, посвященные отдельным жанрам хантыйского фольклора. Появляются работы, освещающие процесс его изучения.

Начиная с 1976 г. новым в процессе сбора и изучения хантыйского фольклора национальной интеллигенцией является следующее: записи национальной интеллигенции, в том числе обнародованные в средствах массовой информации, приобретают научный статус благодаря поступлению их в научные учреждения; появляются профессиональные поэты и писатели - носители фольклорной традиции, широко использующие фольклорный материал в своих произведениях и одновремен,но являющиеся активными его собирателями; в местных учреждениях Министерства образования и Министерства культуры начинают работать представители хантыйского народа, профессионально занимающиеся сбором фольклора, из их среды в 1990-е гг. вышли первые хантыйские ученые.

Приобщение к народным богатствам современного поколения хантыйской интеллигенции посредством фольклора играет важную роль в интенсификации процесса сбора и изучения произведений устного народного творчества на территории проживания хантыйского этноса, который шел повсеместно и преимущественно местными силами. Появление в начале 1990-х гг. в Ханты-Мансийском и ЯмалоНенецком округах специальных научных учреждений, главной задачей которых является научная документация фольклора обско-угорских народов силами представителей этих народов, определяет совершенно новую ступень в изучении хантыйского фольклора.

К концу XX в. созданы значительные фонды, в которых хранятся записи произведений хантыйского фольклора, требующие глубокого изучения.

ИЗУЧЕНИЕ ХАНТЫЙСКОГО ФОЛЬКЛОРА В XX В.

ЗА РУБЕЖОМ

Большой вклад в исследование хантыйского устного народного творчества внес выдающийся немецкий финноугровед Вольфганг Штеиниц, который использовал его как этнографический источник и одновременно заложил основы его фольклористического изучения.

Характерной особенностью исследовательской деятельности В. Штейница было органичное сочетание лингвистических, фольклористических и этнографических методов. Со студенческих лет он избрал финно-угроведение как область, дающую особенно широкие возможности сочетания этих наук с лингвистикой. По этой же причине после изучения венгерского, финского и эстонского языков он занимается преимущественно обскими уграми находившимися еще совсем недавно в наиболее архаичном состоянии. Именно в этой области он достиг наиболее выдающихся успехов.

Свое изучение хантыйского языка, фольклора и этнографии В. Штеиниц начал во время своей политэмиграции в СССР в 1934-1938 гг. Он работал в Институте народов Севера (Ленинград), где записал серию северохантыйских текстов от студентов. Побывав в 1935 г. в шестимесячной экспедиции в хантыйских селениях на Северной Оби (Лохтоткурт, Березово, Полноват, Казым), а также в Салехарде и ОстякоВогульске, он собрал богатейший фольклорный материал на многих диалектах северных хантов. Именно этот период связал В. Штейница на много лет с хантоведческой проблематиИзучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом кой [Чистов К.В., 1985. С. 85; Лукина Н.В., 1990. С. 30; Хелимский Е.А., 1992; Винклер Р.-Л., 1997. С. 54-55].

Хантыйские фольклорные тексты опубликованы им как в России [Штейниц В., 1937], так и за рубежом [Steinitz W., 1939; 1941; 1942]. В 1975 г. в Берлине началось переиздание и публикация трудов В. Штейница коллективом его учеников под руководством Г. Зауэра. Результатом этой деятельности стало появление четырехтомного издания: Steinitz W. Ostjakologische Arbeiten. Эти труды дают возможность познакомиться с фольклористической деятельностью В. Штейница и его последователей.

Первый том [Steinitz W., 1975] в основной своей части фотомеханически воспроизводит монографию "Ostjakjsche Volksdichtung und Erzahlungen aus zwei Dialekten. T. 1:

Grammatikalische Einleitung und Texte mit Ubersetzung" [Steinitz W., 1939], изданную в Тарту. Кроме фонетико-морфологических очерков северохантыйских диалектов р. Сыня (С. 3-50) и дер. Шеркалы (С. 171-230), здесь помещена и подборка текстов - рассказов, сказок и песен, записанных В. Штейницем от студентов П.Е. Пырысева, Г.С. Артанзеева, К.И. Маремьянина и Д.П. Тебетева (четыре сказки в русском переводе включены в сборник: Мифы, предания, сказки хантов и манси. М., 1990). Особенно богато и представительно собрание шеркальских песен (26 преимущественно крупных произведений общим объемом свыше 3 тыс. стихотворных строк), открывающееся двумя песнями медвежьего праздника.

Второй том [Steinitz W., 1976] - комментарии к текстам первого тома - состоит из двух частей. Первая часть - это перепечатка издания 1941 г., куда вошли общие вопросы метрики, поэтики и языка хантыйского фольклора, транскрипционные пояснения, комментарии к текстам с р. Сыни [Steinitz W., 1941]. Вторая часть включает комментарии к шеркальским текстам, котировки мелодий, данные об информантах, иллюстрации, она опубликована впервые, хотя была подготовлена В. Штейницем еще в том же 1941 г. В разделе "Строение стиха" (С. 1-21) В. Штейниц впервые определил базисную метрическую схему традиционной хантыйской (и мансийской) поэзии. Его результаты были впоследствии развиты финским исследователем Р. Аустерлицем [Austerlitz R., 1958] и венгерской исследовательницей Е. Шмидт [Schmidt Е., 1985; Шмидт Е., 1995]. Р. Аустерлицем был выполнен также подробный анализ текстов В. Штейница по синтаксическим закономерностям стихосложения [Austerlitz R., 1963. S. 226-267]). Еще два раздела посвящены характернейшим именно для обско-угорской поэзии приемам - параллелизму (напр.: "в глубоком русле богатой пищей Оби, в глубоком русле богатой рыбой Оби") и этимологической фигуре (напр.:"легший спать мужчина лег спать"). На примерах из материалов И. Папай (северохант.), С.К. Патканова и X. Паасонена (южнохант.) и Б. Мункачи (манс.) и других источников он иллюстрирует традиционные поэтические формулы, характерные для обскоугорской поэзии. Все эти вопросы активно разрабатывались в дальнейшем его учениками и продолжателями - Э. Ланг, Л. Хартунг, Б. Шульце, X. Метеланг и др.

Среди вопросов языка фольклора, рассмотренных В. Штейницем, - о применении притяжательного суффикса -en в песенном языке и о хантыйском ke, ki в поэтическом языке.

Им сделан также экскурс в транскрипцию остяцкого языка в записях А. Регули, в котором он говорит о несовершенстве транскрипций А. Регули, и И. Папай, из-за которых фонетическое своеобразие хантыйских диалектов, встречающееся в записях Регули, понимается неправильно.

Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом Третий том [Steinitz W., 1989] составили "Тексты из наследия", записанные В. Штейницем от своих ленинградских информантов (или ими самими и переданные ему), а также во время экспедиции к хантам в 1935 г. Поскольку он никогда более не возвращался к большинству из этих текстов, не обработал их, а в ряде случаев даже не снабдил переводом, его ученики проделали эту большую исследовательскую работу. Перед ними стояла задача: подвести черновые записи к тому уровню публикации и комментированию, который был задан первыми двумя томами. Венгерские исследователи Э. Вертеш, Я. Гуя, Л. Хонти и немецкие ученые Г. Зауэр, X. Кату, Р. Радомски, Л. Хартунг, Б. Шульце распределили между собой в разных пропорциях материал из девяти хантыйских диалектов (Шеркалы, Шурышкары, Кеуши, Атлым, Низям, Казым, Сыня, Обдорск, Васюган), в общей сложности включающий в себя 35 текстов и 516 загадок (подготовил к публикации Л. Хонти).

Четвертый том [Stenitz W., 1980] включил в себя фотомеханические перепечатки 32 работ В. Штейница, появившихся в разное время на страницах журналов и сборников как по хантыйскому, так и по другим финно-угорским языкам, а также фольклору и этнографии финно-угров. Среди них дневниковые заметки экспедиции к остякам [Steinitz W., 1980. S. 397-432], статья "От медвежьей песни к песне о Ленине" [Steinitz W., 1980. S. 110-116], а также статья "Тотемизм у остяков Сибири" [Steinitz W., 1980].

Исследования В. Штейница были продолжены группой его последователей. Э. Ланг рассматривался параллелизм как универсальный принцип вторичного структурообразования, а именно его грамматический аспект [Lang E., 1987. S. 1-54]. О синтаксисе параллелизма в хантыйской прозе и поэзии писала Л. Хартунг [Hartung L., 1987. S. 55-110]. Крупное исследование о словесном параллелизме как стилистическом Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом средстве северохантыйской народной поэзии провела Б. Шульце [Schulze В., 1987. S. 111-146; Schulze В., 1988].

В 1985 г. опубликованы сказки обдорских хантов, записанные в 1900 г. И. Папай, в новой транскрипции и переводе на немецкий язык Э.Ф. Шифера, на русский - К. ОэстрайхГельб [Obdorsk-ostjakische..., 1985].

В XX в. венгерские ученые продолжили изучение обскоугорского фольклора, работая над изданием наследия своих соотечественников, а в середине 1960-х гг. они возобновили записи произведений устного народного творчества. Об этом периоде изучения хантыйского фольклора венгерскими ицследователями писали в свое время Н.В. Лукина (1990.

С. 30), Л. Керестеш [Keresztes L., 1990. С. 61-68], Е. Шмидт (1993. С. 2), К. Лазар (1990. С. 50; 1995. С. 233), часть информации для написания этой главы взята из предисловий к опубликованным фольклорным текстам на немецком [ZsiraiM., 1951. S. 3; Fokos D.R., 1963. S. 7-12; Erdelyi J., 1972. S. 7-10; Redei K., 1968. S. 7-8] и на русском языках [Вертеш Э., 1988. С. 17-20].

Судьба издания записей А. Регули и И. Папай складывалась неблагоприятно, издание текстов тянулось долго. Первый образец текстов А. Регули был опубликован И. Папай в 1905 г. [Рарау J., 1905]. Но из-за смерти мецената Е. Зичи, а также самого И. Папай продолжение публикации остальных частей было отложено на долгое время.

В 1906 г. вышла рецензия А. Бана на сборник хантыйских народных песен, опубликованных И. Папай в 1905 г.

[Ban А., 1906].

Музыкальная сторона хантыйских песен изучалась Б. Салолчи [Szalolcsi В., 1933. 71-75; 1937. 340-346], И. Шонкой [SonkolyL, 1940], П. Соке.

Том И. Папай "Eszaki osztjak medveenekek" («Медвежьи песни северных остяков») вышел в свет в 1934 г. уже как посмертное издание (Папай сам отдавал рукопись в типографию, но из-за его внезапной смерти книга была подготовлена к печати И. Фазекашем) [Рарау J., Fasekas J., 1934].

В январе 1944 г. Венгерская академия наук принимает решение о публикации наследия А. Регули под названием "Reguly-Konyvtar" ("Библиотека Регули"). В первом томе, подготовленном М. Жираи, опубликованы тексты оригинала, записанные А. Регули и расшифрованные в фонетическую транскрипцию с переводом на венгерский язык И. Папай.

М. Жираи снабдил их также немецким переводом [Reguly A., Рарау J., 1944].

Вновь организованная Венгерская академия наук также считала своим почетным долгом продолжить издание остальных текстов. В 1951 г. вышел в свет второй том "Библиотеки Регули" с четырьмя героическими песнями А. Регули в редакции М. Жираи. Венгерский перевод этих песен также был осуществлен И. Папай, как и транскрипция первых двух героических песен, немецкий перевод под руководством М. Жираи выполнил К. Моллаи [Reguly А., Рарау J., 1951].

Оставались две героические песни из наследия А. Регули, которые ждали издания. М. Жираи оставил копию остяцких записей в оригинале А. Регули (в отличие от копии И. Папаи), а также подготовил копию венгерского перевода, составленного И. Папай. Но венгерский перевод был неполным. Из второй песни И. Папай не смог перевести 1776- стихотворные строки, от первой песни нашлись только 1- строки в фонетической транскрипции из наследия И. Папай в архиве Венгерской академии наук. М. Жираи подготовил Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом издание этого последнего тома героических песен, записанных А. Регули, перевод этих песен на немецкий язык сделал вновь К. Моллаи. Но осуществить до конца издание этого тома М. Жираи не успел.

Финно-угорская комиссия Венгерской академии наук поручила издание третьего тома "Библиотеки Регули" семидесятилетнему Д.Р. Фокошу-Фуксу. Он внес немного корректуры в гранках и ознакомился с немецким переводом первого тома О. Петерди. Лингвистическая комиссии Венгерской академии наук поручила ему выступить с официальным докладом о вышедшем втором томе. В этом докладе он указал лишь на некоторые искажения в очень хорошем немецком переводе Моллаи. (До этого сам он, в качестве образца, перевел на немецкий первые 50 строк первой песни, хранящиеся»

в наследии И. Папай).

Свою работу над третьим томом "Библиотеки Регули" Д.Р. Фокош-Фукс начал со сравнения машинописной копии, подготовленной М. Жираи, с записями-оригиналом А. Регули, а также с рукописной копией, подготовленной И. Папай на основе упомянутых записей оригинала. Исправив ошибки в этом варианте текста, он таким же образом перепроверил копию венгерского перевода на ее точность.

Затем была сделана фотокопия фонетической транскрипции первых 657 поэтических строчек песни И. Папай.

Независимо от Моллаи, Д.Р. Фокош-Фукс подготовил перевод первой песни этого тома на немецкий язык, а затем сравнил свой текст с текстом Моллаи. Более соответствующим он счел свой перевод, но в некоторых случаях был принят вариант Моллаи. Перевод Моллаи содержится в комментариях, вышедших во второй тетради этого тома.

Работа над второй песней, записанной на территории средней Сосьвы, оказалась намного сложнее. Ее текст не был записан в фонетической транскрипции, а несколько сотен 134 Глава Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом строк (1776-2437) не были переведены также и на венгерский язык. Д.Р. Фокош писал: "...сколько стоил заставивший ломать голову перевод (собственно разгадывание, понимание и объяснение) многих нестереотипных строк, с большим количеством различных слов, которые при Регули обозначались одинаковой фонетической и письменной формой, из-за чего осложнялась работа или нередко для меня значило непреодолимые препятствия". Смысл некоторых выражений и даже целых строк для него остался неясным.

Его венгерский перевод упомянутых строк и, соответственно, подготовленный на его основе немецкий перевод составлен Д.Р. Фокошем-Фуксом благодаря словарям А. Регули, И. Папай и В. Штейница.

Упомянутые обстоятельства (ошибки транскрипции, большей частью венгерский перевод и существенные ошибки немецкого перевода) делали оправданным, что издание второй песни, содержащейся во второй тетради этого тома, подготовлено намного позднее, чем первой тетради с первой песней.

М. Жираи планировал также подготовку комментариев для понимания героических песен с пояснением отдельных необычных образных выражений и слов. Но его смерть воспрепятствовала осуществлению этих планов. Д.Р. Фокош ограничился комментариями, вышедшими во второй тетради третьего тома, по некоторым наиболее важным замечаниям.

Таким образом, по техническим причинам две героические песни третьего тома из наследия А. Регули вышли в двух тетрадях в 1963 и 1965 гг. [Reguly A., Papay J., FokosD.R., 1963. Ш/1; 1965. IH/2]. Во второй тетради опубликована вторая песня, комментарии к обеим песням, а также список, содержащий исправления многих недоразумений и опечаток второго тома "Библиотеки Регули". В предисловии к этому тому Д.Р. Фокош останавливается также на кратком содержании публикуемых им героических песен.

В 1964 г. К. Редей записал тексты на языке казымских хантов от студентов и аспирантов, учившихся в г. Ленинграде. Они были опубликованы в Венгрии на хантыйском, английском и немецком (в переводе Каммера) языках. К фольклорным произведениям из них относятся тексты № 1-18 это сказки и песни, записанные от М.К. Тарлиной [Redei К., 1965; 1968]. Тексты хантыйских фольклорных произведений от студентов Ленинградского пединститута им. А.И. Герцена записывали также Я. Гуя [Gulya J., 1966, 1968] и Л. Хонти [HontiL., 1977, 1978, 1984].

В отношении записей И. Папай намечались разные издательские планы, но их осуществление началось только в 1972 г., когда И. Эрдейи был издан том из четырех хантыйских героических песен из материалов И. Папай [Рарау J., Erdelyi J., 1972]. Его издание было предпринято Венгерской академией наук на основе предложения Комитета финноугристики под заглавием "Papay-Bibliothek" ("Библиотека Папай").

По мнению И. Эрдейи, материал И. Папай, очень ценный и важный как в лингвистическом, так и в этнографическом отношении, несовершенен в фонетическом плане. Но он не имел другого выбора, кроме как издать тексты такими, какими их подготовил к печати И. Папай. Это связано с тем, что фонематическая транскрипция текстов, с одной стороны, была бы почти невозможной, с другой стороны, как считал И. Эрдейи, этот метод был бы направлен против намерений И. Папай и, по всей вероятности, повлек бы за собой еще много ошибок. Что касается немецкого перевода текста, заметим, что он подготовлен на основе хантыйского текста оригинала с учетом венгерского перевода И. Папай. Но от самого венгерского перевода И. Папай, сколь бы важной ни была его публикация, И. Эрдейи пришлось отказаться, он прибегает к нему лишь по мере надобности в комментариях.

Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом Издатель отмечает, что немецкий перевод, подготовленный на основе текста оригинала, существенно отличается от перевода И. Папай. В комментариях он указывает на непонятные места в переводе И. Папай, а также на места, которые он не смог перевести. В немецком переводе при передаче поэтической красоты остяцкого языка, при переводе поэтических оборотов, формул, фигур, пропусках перевода, а также так называемых полных слогов большую помощь оказало исследование В. Штейница [Steinitz W., 1941. S. 41-61]. Немецкий перевод к этому тому сделал Л. Кубини, а комментарии к тексту - К. Редей.

В 1972 г. на венгерском языке вышли переводы поэтических произведений финно-угорских народов России, в том числе и хантыйские. Наряду с произведениями хантыйских поэтов приведены два образца народной поэзии, записанных В. Штейницем и Е. Шмидт, в литературном переводе венгерской поэтессы А. Беде [Nyelv-rokonaink..., 1972. 31-33].

Большой вклад в изучение хантыйского языка и фольклора был сделан Э. Вертеш. Она занималась исследованием южнохантыйского эпоса, героических песен и сказаний [Vertes E., 1968; 1975; 1978; 1980 и др.], а также южнохантыйских молитв [Vertes E., 1985. 223-265]. Ею рассматривался также вопрос о сходстве и различиях в мифологических представлениях обско-угорских народов и ненцев [Vertes E., 1989. 161-168]. В 1970-1980-х гг. деятельность Э. Вертеш была направлена также на издание хантыйских текстов.

Благодаря заключению финско-венгерского культурного соглашения Э. Вертеш подготовлены к публикации и изданы тексты, записанные финскими учеными К.Ф. Карьялайненом [Karjalainen K.F., Vertes E., 1975] и X. Паасоненом [Paasonen H., Vertes E., 1980. В. I-IV]. Ею изданы фотопринтным способом рукописи хантыйского собрания И. Папай [Рарау J., 1988.1; 1990. II; 1990. III; 1993. IV;

1992. V; 1995. VI]. Э. Вертеш подготовлена мифологическая хрестоматия, предметные и языковые примечания к южнохантыйскому тому К.Ф. Карьялайнена. Она же взяла на себя значительную часть издания хантыйского наследия В. Штейница, в котором принимали участие также Я. Гуя и Л. Хонти [Steinitz W., 1989. В. III].

Обзорная статья о хантыйском фольклорном материале в архиве финно-угорского общества опубликована Э. Вертеш в 1976г. [VertesE., 1976].

Кроме перевода в новую транскрипцию и обработки южнохантыйских текстов К.Ф. Карьялайнена, Э. Вертеш осуществила перевод их на немецкий язык. О значении перевода хантыйских фольклорных текстов она писала: "Прекрасен был бы перевод остяцкого текста, если читателю было бы передано не только содержание, но также поэтические достоинства остяцкой народной поэзии. Тогда перевод сам, без остяцкого оригинала, без труда может быть предложен не только фольклористам, но, кроме этого, даже поощрен каким-нибудь поэтом, чтобы сделать сюжет из нее доступным для беллетристики, тем самым эта народная поэзия также могла бы занять свое надлежащее место в мировой литературе. Народная поэзия остяков - есть не только незаменимый клад для лингвистического исследования, фольклористики, исследования религии и т.д., но также значительное достояние для мировой литературы" [Vertes E., 1975. S. V].

Она отмечала, что несоответствие значений слов в хантыйском и немецком языках, недостаточность словаря К.Ф. Карьялайнена не позволяли осуществить перевод слово в слово. Хантыйские слова с несколькими значениями почти невозможно перевести одним соотвествующим понятием в немецком языке. При переводе хантыйских текстов Э. Вертеш приходилось кропотливо трудиться над каждым словом немецкого перевода.

Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом Она старалась сохранить и форму способа записи. Там, где Карьялайнен зафиксировал прозой, она оставила прозу (хотя она и не была убеждена, что это правильно), где у него виделась форма стиха, это так и осталось в представленном ею издании. Чтобы отразить ритмическую пульсацию хантыйского языка, Э. Вертеш повсюду попыталась сохранить параллелизм также и в немецком переводе.

Все, что К.Ф. Карьялайнен писал около своих хантыйских записей в качестве заметок на полях (перевод или объяснение), дается в предлагаемом томе в качестве примечаний к хантыйским текстам.

Финно-угорское общество поручило Э. Вертеш, воспользовавшись помощью Н.И. Терешкина, подготовить смысловой перевод южнохантыйских текстов. Этот перевод также часто упоминается ею в примечаниях. В каждой героической песне всегда указывается, перевел ли он текст целиком или частично. В местах перевода, где восприятие Н.И. Терешкина расходится с мнением Э. Вертеш, она давала точное обоснование, почему не включила версию Терешкина.

В своих "Микрофилологических замечаниях к южнохантыйским записям Карьялайнена" [Vertes E., 1984. С. 178-184] Э. Вертеш сообщает о некоторых результатах ее анализа текстов К.Ф. Карьялайнена. Отсутствие в записях этого исследователя характерных для хантыйского языка текстовых повторений навело Э. Вертеш на мысль, что в его наследии, по крайней мере частично, можно найти не записи оригинала, а готовые копии. Исправления в остяцком языке, которые могли бы сделать только информанты, при копировании намеренно сохранены К.Ф. Карьялайненом.

При издании текстов X. Паасонена Э. Вертеш также было поручено перевести их при обработке в новую транскрипцию и на немецкий язык, а также подготовить языковые и предметные примечания, которые изданы отдельным томом.

Так же, как и в случае издания южнохантыйских текстов из наследия К.Ф. Карьялайнена, паасоненские "заметки на полях" сообщаются в качестве примечаний под хантыйским текстом.

Самой трудной задачей, по мнению Э. Вертеш, как и в случае перевода текстов К.Ф. Карьялайнена, явилось составление научно точного перевода, с сохранением по возможности красоты и богатства языка и своеобразия стиля, что не всегда удавалось: "Я с тяжелым сердцем отказывалась от красоты, чтобы представить здесь, прежде всего, научно точный перевод".

При переводе на немецкий язык она старалась соответствовать прошлому опыту перевода на хантыйский язык записанного текста в связующей форме "строчку за строчкой".

Однако в хантыйских стихотворных текстах, собранных А. Регули, И. Папай, К.Ф. Карьялайненом и частично В. Штейницем, строки были намного длиннее, что позволяло, за некоторым исключением, переводить "от строки к строке". Но короткие строки, которые сообщены X. Паасонену его информантом, отличаются от других. Э. Вертеш отмечает, что если переводить строчку за строчкой, для того чтобы пронумеровать каждую немецкую строчку, чтобы указать соответствующую ей хантыйскую строку, даже при бегущей нумерации, строки перепутываются.

В "Предисловии" к первому тому южнохантыйского собрания текстов X. Паасонена Э. Вертеш делится также своими достижениями в переводе с хантыйского на немецкий язык. При известных структурных различиях уральских и индоевропейских языков выведенные ею принципы перевода, а также соответствия могут пригодиться и при переводе хантыйских текстов на русский и другие индоевропейские языки.

Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом В 1988 г. издана фотопринтным способом пробная книга с материалами И. Папай, подготовленная коллективом кафедры финно-угроведения Дебреценского университета им.

Л. Кошута во главе с Э. Вертеш [Рарау J., 1988.1]. И. Папай, будучи в Сибири, готовил свои записи по хантыйскому фольклору карандашом, а также пользовался им дома при обработке собранного материала. В таком исполнении рукопись может быть доступной для чтения лишь определенный срок. Издание рукописи И. Папай фотопринтным способом облегчалось и тем, что она была выполнена разборчивым, красивым почерком, пригодным для чтения.

Коллектив кафедры признавал, что с научной точки зрения наиболее правильным был способ издания, примененный М. Жираи и Д.Р. Фокош-Фуксом при публикации ханты*ских текстов А. Регули, расшифрованных И. Папай (они под хантыйским текстом, кроме перевода на венгерский И. Папаи, дали также перевод на немецкий язык). И все-таки теперь издатели материалов И. Папай сочли целесообразным вернуться к способу самого собирателя. Он в своем "Сборнике фольклорных записей по хантыйскому языку" [Рарау J., 1905] публиковал на каждой странице хантыйский текст вместе со своим венгерским переводом, а перевод на немецкий язык помещал вслед за каждой песней. (С.К. Патканов в 1900 г. в своем издании хантыйского материала тоже вместе дал хантыйский текст с немецким переводом, а перевод на русский язык был помещен в качестве приложения).

Как отмечает Э. Вертеш в своем "Предисловии" к этому изданию, транскрипция изданного материала И. Папай в прошлом была раскритикована многими учеными. Но до сих пор не было сделано ни одной попытки для сопоставления оригинальных записей (и их исправлений) с изданными и подготовленными к печати текстами. Коллектив кафедры финно-угроведения Дебреценского университета счел необГлава ходимым провести такое сопоставление, ибо только так можно было получить ясную картину изменений, внесенных в собранный материал после возвращения И. Папай домой, какие изменения в текстах медвежьих песен во время сдачи в печать считал он правильными [Вертеш Э., 1988. С. 19].

Вслед за первым - пробным изданием 1988 г. вышли еще пять томов репринтного издания материалов И. Папай в серии "Bibliotheca Papayensis", подготовленных к изданию Э. Вертеш. Тома II и III, как и I пробный том, вышли под названием "Хантыйское наследие Иосифа Папай. Слова о героях I" и "Хантыйское наследие Иосифа Папай. Слова о героях П" [Рарау J., 1990. II; 1990. III]. Общий объем рукописного материала И. Папай, изданного в этих томах, составляет около 750 страниц. В IV том вошли только фрагменты героических песен объемом около 260 страниц [Рарау J., 1993. IV]. Том V, вышедший в 1992 г., носит название "Хантыйское наследие Иосифа Папай. Сказы и фрагменты сказов" [Рарау J., 1992. V] объемом 260 страниц.

Заключительный VI том, 1995 года издания, "Хантыйское наследие Иосифа Папай. Народные обряды и прочее" содержит большей частью этнографическую информацию [Рарау J., 1995. VI].

В 1995 г. на венгерском языке вышел сборник "Введение в уральское народное творчество. Народное творчество южных хантов" с предисловием Э. Вертеш [Bevezetes az urali..., 1995].

Статью под названием "Остяцкая (хантыйская) героика" в сборнике "Тысячелетний эпос" опубликовал в 1970 г. И. Лакатош [Lakatos I., 1970. 583-584].

Известны две статьи И.П. Деменя, в одной из которых содержится типологический разбор северохантыйских героических сказаний [Demeny I.P., 1977-1978], во второй рассматривается их историческое развитие [Demeni I.P., 1978. 147-158].

Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом Специфике такого жанра, как хантыйская героическая песня, посвящено исследование Г. Франка [Frank G., 1975].

В 1984 г. Л. Хонти опубликовал сообщение о сказке на васюганском диалекте хантыйского языка, записанной и опубликованной в одном из томских журналов в конце XIX в. Оно содержит копию текста, фонематическую траскрипцию в латинском шрифте и венгерский перевод сказки, подготовленные Л. Хонти [Honti L., 1984. 185-190].

Р. Радомски изучались географо-топографические сведения в хантыйских географических песнях [Radomski R., 1985. 2-29].

С конца 1970-х годов и по сей день ведется собирательская и исследовательская деятельность фольклористки Е. Шмидт, изучающей преимущественно устное народнЪе творчество северных групп хантов и манси.

Ее интерес к языку и культуре обских угров проявился в 1964 г., когда Е. Шмидт было 16 лет. С этого времени она занималась изучением хантыйской грамматики, из книг А. Регули познакомилась с героическим эпосом, который от руки переписывала в библиотеке. В 1969-1970 гг. в качестве студентки Будапештского университета Е. Шмидт проходила стажировку по хантыйскому языку в Ленинградском государственном университете и Ленинградском пединституте им. А.И. Герцена, где занималась у Н.И. Терешкина и А.Н. Баландина. В январе 1970 г. Е. Шмидт впервые посетила хантыйские селения Полноват и Тугияны, где познакомилась с большим знатоком хантыйского фольклора В.Г. Костиной, ставшей ее главной информанткой.

Весной 1971 г. состоялась вторая стажировка в ХантыМансийском округе.

В архивном фонде Е. Шмидт самые ранние записи датируются 1971 г., в том числе некоторые копии передач ХантыМансийского национального радиовещания, подготовленные B.C. Волдиным и М.К. Волдиной (Вагатовой). Уникальной фонограммой тех времен являются песни на низямском диалекте от B.C. Алачева, а также отрывок сказки Т.С. Чучел иной на салымском диалекте [Котова Л.Ф. Структура фондов научно-фольклорного архива северных ханты г. Белоярский // Материалы Ш Югорских чтений - Архив НИИ ОУН].

В 1973 г. после окончания университета Е. Шмидт продолжала изучение обско-угорских языков и фольклора. С 1979 г. она учится в аспирантуре на кафедре антропологии и этнографии в Ленинградском университете. Желание специализироваться по фольклору обских угров не могло реализоваться в то время, так как не было специалистов.

В 1980 г. в составе экспедиции Ленинградского педагогического института им. А.И. Герцена вместе с Н.А. Лысковой (в то время аспиранткой) Е. Шмидт побывала у хантов и манси Октябрьского района Ханты-Мансийского округа:

Нижних Нарыкарах, Мулигорте, Перегребном. Затем вновь побывала в Тугиянах.

Среди материалов этой экспедиции - полный индивидуальный репертуар образцов песен на шеркальском диалекте хантыйского языка, записанных от А.Н. Лысковой (ок.

1912 г. р.) из п. Перегребное, которые в свое время стали известными в Венгрии благодаря их отличному качеству. В настоящее время тексты этих песен подготовлены к изданию в Венгрии. В 1993 г. песни А.Н. Лысковой записывал и А.Д. Ярлин. На усть-казымском говоре записи велись в д. Тугияны, от представителей рода Тришкиных. Одна из главных исполнительниц - В.Г. Костина (Гришкина), бывшая жительница д. Вежакоры. У нее Е. Шмидт зафиксировано немало сведений этнографического характера, особенно о культе духов-покровителей. Около 15 личных песен, записанных от В.Г. Костиной, Е. Шмидт подготовила для издания в Венгрии. От Г.Г. Гришкина исследовательницей запиИзучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом саны сказки, касающиеся духов-покровителей, а от его жены П.А. Тришкиной - около 10 песен и 7 сказок [Котова Л.Ф.

Структура фондов... - архив НИИ ОУН].

В 1982 г. вновь состоялась экспедиция в Октябрьский район (в те же населенные пункты) и на Малую Сосьву, где произошло знакомство с певцом Г. Смолиным, исполнявшим репертуар медвежьего праздника, а также в Тугияны и Ванзеват.

В аспирантуре Е. Шмидт сблизилась с основателем хантыйской филологии Н.И. Терешкиным. С целью сохранения своего материала он разрешил ей переписать все свои фольклорные тексты от руки в латинской транскрипции, а часть текстов поручил обработать, инструктируя ее, как надо писать. Они планировали издать тексты в Эстонии, не им это не удалось. Таким образом, после смерти Н.И. Терешкина копии его фольклорного наследия оказались в руках Е. Шмидт. Как уже упоминалось, благодаря ей эти тексты попали в Белоярский научно-фольклорный архив северных хантов и частично в НИИ обско-угорских народов Ханты-Мансийского округа.

В 1989 г. в Ленинграде Е. Шмидт защитила кандидатскую диссертацию, посвященную культу медведя обских угров [Шмидт Е., 1989]. Большую помощь в работе над этой диссертацией ей оказала Н.В. Лукина, которая приезжала в Будапешт в 1984 и 1987 гг. В 1990 г. Е. Шмидт защитила кандидатскую диссертацию о культе медведя в мифологии северных обских угров вторично - в Венгрии. В данной работе на основании собранных ею фольклорных материалов казымских хантов Е. Шмидт выделяет 27 концепций образа медведя в мифологии северных обских угров, различных по содержанию и времени возникновения [Schmidt E., 1989]. С 1991 г. Е. Шмидт работает по контракту в России в ХантыГлава Мансийском округе в качестве руководителя Научно-фольклорного архива северных хантов.

Большое внимание при изучении обско-угорского фольклора Е. Шмидт уделила песенному творчеству. Она занималась исследованием языка песен [Schmidt E., 1983. 351-365].

При освещении факторов, определяющих развитие обскоугорского песенного фольклора, Е. Шмидт (1984. С. 95-108) выделяет типы произведений в песенном репертуаре в условиях расширения межэтнических связей и двуязычия у обских угров. Ею выделены отличительные признаки основных категорий традиционной системы песенных жанров.

На основе магнитофонного материала экспедиций 1980гг., 1990-1992 гг. по казымскому и шеркальскому диалектам хантыйского языка Е. Шмидт раскрыты эталоны метрики хантыйского песенного творчества - соотношение музыки, стихосложения и стиля в народной поэзии северных хантов [Schmidt Е., 1985; Шмидт Е., 1985. С. 231-237; 1995.

С. 121-152]. Совместно с Н.В. Лукиной она занималась разработкой классификации прозаических жанров в фольклоре обских угров [Лукина Н.В., Шмидт Е., 1987].

В 1990 г. опубликована на немецком языке статья Е. Шмидт, посвященная отражению в фольклоре хантыйских межэтнических связей 70-х гг. XX в. [Schmidt E., 1990.

S. 187-201].

В начале 1980-х гг. Институтом музыковедения Венгерской академии наук от Е. Шмидт было получено собрание, состоящее приблизительно из 170 хантыйских и мансийских песен (мелодий с текстом). Анализом мелодий этого собрания занимается К. Лазар. Важнейшей темой изучения обскоугорского вокального творчества она считает связь мелодии и текста, составляющих у обских угров неразрывное единство, роль в этой связи вставных слогов, в музыкальных вариациях - изменение высоты, а также ритма и музыкальной орИзучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом наментики [Лазар К., 1990. С. 50]. У нее немало работ, посвященных песням восточных хантов в 1980-1990-е гг. [Лазар К., 1995. С. 233; 1990. С. 50; Lazar К., 1982. S. 301-322;

1984. S. 199-208; 1985. S. 36; 1986. S. 139-141; 1986. S. 245S. 213-226; 1988. S. 157-168; 1988. S. 281-296;

1989. S. 207-220; 1994. S. 74-78; 1996. S. 36-37; 1997. S. 241- 292]. Этой темой занимается также Л. Викар [Vicar L., 1981.

С. 287-307]. Кроме нотной записи и музыкального анализа, этими исследователями велась работа над текстом песен: к нему составляется венгерский подстрочный перевод, а также проверка, исправление и дополнение текстов при прослушивании песен. Помощь в этой работе им оказывала А.С. Сопочина [Лазар К., 1995. С. 233].

Литературовед П. Домокош, занимающийся исследованием литературного творчества финно-угорских и самодийских народов, большое внимание уделяет и фольклору, в котором, как известно, берет свое начало литература. Среди его работ, опубликованных в России, известна книга "Формирование литератур малых уральских народностей" [Домокош П., 1997], а также статья "К вопросу об эпосе в фольклоре угрофинских народностей" [Домокош П., 1972. С. 91-96]. В данных работах показана тесная связь фольклора и литературы уральских народов. Большое внимание он уделяет их эпосу "как значительному и репрезентативному жанру в жизни и культуре" этих народов. В Венгрии известны также отдельные статьи П. Домокоша, посвященные хантыйскому народному творчеству [Domokos P., 1975. 109-114; 1984. 87-89].

В 1985 г. в Будапеште, в честь VI Международного конгресса финно-угроведов, проходившего в г. Сыктывкаре, на русском языке издан музыкальный сборник. В нем представлены и хантыйские песни, записанные Е. Шмидт в Тугиянах и Перегребном Ханты-Мансийского округа в августе 1980 г.

Музыкальная транскрипция этих песен сделана Л. Викар и К. Лазар [Хантыйские песни. 1985. С. 85-91].

Исследование Г. Микези "Обско-угорская героическая эпика как исторический источник" опубликовано в 1989 г.

[MikesyG., 1989].

Структурным анализом обско-угорских героических песен занимался С. Хорват [Horvath Zs., 1990. 79-87].

В этот же период вышла работа М. Сипос, посвященная двум видам героических песен северных хантов [Sipos M., 1990].

С 1991 г. этнограф А. Кережи, этномузыколог К. Лазар и языковед М. Чепреги, сотрудники Будапештского музея этнографии Венгерской академии наук и Будапештского университета им. Л. Этвеша, осуществляют исследовательский проект, запланированный на несколько лет в сотрудничестве с отделом Севера администрации Сургутского района. Члены исследовательской группы во время своих индивидуальных поездок и групповых экспедиций изучают традиционный образ жизни, верования, музыку, народную поэзию и язык сургутских хантов. Итоги этих исследований частично были опубликованы в нескольких статьях на русском, английском и венгерском языках. Подготовлен к печати сборник статей исследовательской группы, а также хрестоматия сургутского диалекта хантыйского языка, где имеются фольклорные тексты [Чепреги М., 1998. С. 43].

А. Кережи работает в Музее этнографии в Будапеште, занимается изучением дохристианского мировоззрения и религии финно-угорских народов, в том числе хантов и манси.

Ее первая поездка в Сургутский район Ханты-Мансийского округа состоялась в 1990 г. на р. Лямин. В 1991 г. она дважды побывала на р. Войкарап-Ягун, в 1992 г. - р. Войкарап-Ягун, Большой Юган у семьи Курломкиных, в 1993 г. два раза на pp. Войкарап-Ягун и Ингу-Ягун. В декабре 1999 г.

Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом она была участницей литературно-фольклорного маршрута по городам Ханты-Мансийского округа и конференции писателей и фольклористов, который проводился ассоциацией "Спасение Югры" и писательской организацией округа. По устному сообщению А. Кережи, она записывает такие формы фольклора, в которых отражена духовная культура: сакральные обрядовые песни, шаманские обряды, а также сказки и легенды о конце света (терминология собирательницы). Среди ее информантов: И.С. Сопочин, Ф.И. Сопочина-Смирнова, Л.М. Сопочин [записано со слов А. Кережи 7.12.1999].

Анализом и систематизацией собрания песен северных хантов и манси, а с начала 1990-х гг. - преимущественно восточных хантов занимается этномузыколог К. Лазар. По ее мнению, сопоставление материалов с венгерскими прольет свет на истоки венгерской культуры.

Сбор и изучение хантыйских песен ведется ею с 1990 г.

(р. Лямин). В 1991 г. она работала в Белоярском районе: в январе в д. Юильск, летом - в Белоярском, Казыме, Ванзевате, на р. Аи Курьех. В 1992 г. вместе с А. Кережи была на pp.

Войкарап-Ягун и Большой Юган (ю. Курломкины). В 1993 г.

на р. Инку-Ягун (семья Сопочиных) она записывала пение Л.М. Сопочина (песня-сказка или сказка с песенными вставками, песни медвежьего праздника), П.В. Курломкина (песни из медвежьего праздника, записанные совместно с М. Чепреги), Ф.И. Сопочина (личные песни), И.И. Кечемова и др. Одна из задач ее исследования - сравнительный анализ текстов [записано со слов К. Лазар 8.12.1999].

По сообщению К. Лазар, собрание хантыйских песен (текстов с мелодией) в Институте музыковедения Венгерской академии наук насчитывает около 200.

Значительный вклад в изучение устного народного творчества сургутских хантов сделан языковедом М. Чепреги.

М. Чепреги закончила в 1974 г. Сегедский университет, где получила две специальности - "русский язык и литература" и "финно-угроведение". В 1973-1974 гг. она была на стажировке в Ленинграде, в пединституте им. А.И. Герцена, а с 1975 г. работает в Будапештском университете. В 1984гг. преподавала венгерский язык и литературу в Хельсинки, со второй половины 2000 г. она на два года вновь возвращается в Финляндию в качестве профессора для преподавания венгерского языка.

Ее изучение хантыйского языка началось с ваховского диалекта, но позднее ее научный интерес сосредоточился на сургутском диалекте. Начиная с 1992 г. она побывала в экспедициях. Самая крупная из них состоялась в 1996 г. и длилась 2 месяца. Она побывала на pp. Тромъеган (Сопочины), Юган (ю. Курломкины), в пп. Русскинские, Угут, Тромъеган. В июле 2000 г. М. Чепреги побывала на р. Аган - на стойбище Е.Д. Айпина, в п. Варьеган.

Изучение фольклора сургутских хантов М. Чепреги обусловлено лингвистическим подходом: она фиксирует как сказки, так и повседневные разговоры - живой язык.

Общие записи на магнитофоне составляют около 10 часов, 1/3 из них - сказки. Собранные материалы хранятся в личном архиве исследовательницы. Копии записей на отдельных кассетах М. Чепреги предоставляла (неофициально) изучающим хантыйский язык. Общее количество ее информантов - около 20 человек. Среди сказочников М. Чепреги выделяет И.И. Сопочина и его зятя Д.А. Кечемова.

Очень хорошо исполняет песни мифологического характера, по мнению М. Чепреги, Л.М. Сопочин. Хорошим информантом является И.С. Сопочин, дети которого (Алиса и Степан) тоже рассказывают сказки. М. Чепреги отмечает: в тех семьях, где родители рассказывают сказки, дети тоже быстро усваивают их.

Изучение хантыйского фольклора в XXв. зарубежом В записанных М. Чепреги фольклорных материалах большое количество сказок связано с сюжетом об ИмиХилы. М. Чепреги интересуют варианты этих сказок в хантыйском и мансийском фольклоре. Кроме этого, ею исследована метрика, слова-значения, параллелизмы, дополнительные слоги на материале языка восточных хантов. Различиям в языке песен и в живой речи сургутских хантов посвящена специальная статья М. Чепреги. Ею также рассматривались особенности языка сургутских хантов в песнях медвежьих игрищ [Чепреги М., 1995].

Песни сургутских хантов она исследует совместно с К. Лазар, которая изучает мелодию, а М. Чепреги расшифровывает текст.

В 1993 г. М. Чепреги опубликовала на венгерском языке сказку тромъеганских хантов [Csepregi M., 1993]. Значительное количество текстов приводится ею в изданной на венгерском языке в Сегеде в 1998 г. хрестоматии по языку сургутских хантов "Szurguti osztjak chrestomathia" [Csepregi M., 1998]. При подготовке к изданию этих текстов в качестве консультанта выступила носительница языка сургутских хантов А.С. Сопочина (Песикова). Подобное издание готовится также в русской графике в Ханты-Мансийске для сургутских хантов [по сообщению М. Чепреги 12.08.2000].

Результатом совместных исследований М. Чепреги, А. Кережи и К. Лазар стало издание "Studies on surgut ostyak culture" (1997). Здесь представлены этнографические материалы (А. Кережи), тексты произведений устного народного творчества (М. Чепреги), песни: текст и мелодия (К. Лазар) сургутских хантов. Вступительная часть к этому изданию написана М. Чепреги.

Аспирантка финно-угорского отделения Будапештского университета Э. Рутткаи занимается изучением северных групп хантов одновременно как этнограф и как лингвист. В 1991 г. она побывала среди казымских хантов в Белоярском районе Ханты-Мансийского округа на р. Ай-Курьёх, в 1992 г.

- у шурышкарских хантов по р. Сыня и в Овгорте. В 1999 г.

записывала фольклор сынских хантов у Е.К. Молдановой (песни), у П.Н. Лонгортова из Овгорта (четыре сказки).

Процесс изучения хантыйского фольклора в Финляндии в XX в. в сравнении с исследованиями, проводимыми в Венгрии, выглядит менее активным. Тем не менее финские исследователи внесли значительный вклад в исследование важных сторон обско-угорского фольклора. В сравнении с историей изучения хантыйского фольклора финскими учеными в ХЕК в., XX в. характеризуется качественно новым уровнем.

В хельсинкском издании "Journal de la Societe FinnoOugrienne" за 1913-1918 гг. опубликована работа И. Папай "Хантыйские героические песни Регули" на немецком языке [PapayJ., 1913-1918].

Наибольший вклад в изучение хантыйского фольклора, а именно его музыкальной стороны, сделал в 1930-х гг.

А.О. Вяйсянен. Он впервые в угроведении классифицировал песенную мелодику [Vaisanen A.O., 1937]. В нашу задачу не входят вопросы изучения музыковедческой стороны хантыйского фольклора. Однако следует заметить, что в своих работах А.О. Вяйсянен первым показал необходимость совместного изучения текста и мелодии.

А. Вяйсянен систематизировал песенные напевы и инструментальные наигрыши по принципам, предложенным в 1903 г. И. Кроном [Krohn L, 1903. S. 643-660], то есть по признаку мелодического родства. Каждую типовую фразу он предлагал нумеровать и отделять ее от другой фразы тактовой чертой, а для успешного сравнительного анализа все Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом публикуемые в сборнике напевы транспонировать в одну тональность.

И. Крон подразделял песенные напевы на три группы:

эпические песни, лирические песни, танцевальные напевы.

Первая группа (эпические песни) характеризовалась им как напевы речитационного склада, вторая - как песенные напевы, имеющие лаконичную замкнутую форму, а третья как танцевальные напевы с более развитыми мелодикой и формой.

Методика И. Крона была развита А. Вяйсяненом в его исследованиях о вогульских и остяцких песенных мелодиях "Wogulische und Ostjakische Melodien" (1937). Он использовал ее также при систематизации традиционных вокальных и инструментальных мелодий хантов и манси в его "Исследованиях обско-угорских мелодий", где наиболее ярко отразил взаимосвязь текста и мелодии в песенном творчестве обскоугорских народов [Vaisanen A.O., 1939. S. 159-163].

Р. Аустерлиц развил результаты исследований В. Штейница по обско-угорской метрике [Austerlitz R., 1958], им был выполнен также подробный анализ хантыйских текстов В. Штейница по синтаксическим закономерностям стихосложения [Austerlitz R., 1963. S. 226-267].

Значительное и объемное наследие К.Ф. Карьялайнена и X. Паасонена, хранившееся в архиве Финно-угорского общества в Хельсинки, было опубликовано в 1975 и 1980 гг. в г. Хельсинки благодаря решению об его издании в рамках финно-угорского культурного соглашения [Karjalainen K.F., Vertes E., 1975.1; Paasonen H., Vertes E., 1980.1-IV].

Как уже упоминалось, бесценный материал, полученный из Хельсинки Институтом языкознания Венгерской академии наук, был поручен Э. Вертеш. Ее работа проходила в тесном контакте как с венгерскими, так и с финскими и немецкими коллегами.

154 Глава Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом Особая заслуга в оказании помощи при обработке и издании фольклорных материалов К.Ф. Карьялайнена, как отмечала сама Э. Вертеш, принадлежит членам Академии Финляндии профессору Э. Итконену, которому пришла идея сделать доступным всему миру хранящееся в архиве хантыйское наследие, а также А.И. Йоки.

Формулировки примечаний К.Ф. Карьялайнена, подготовленные к печати Э. Вертеш, проверены с помощью М. Корхонена и М. Варос-Ойянен, а названия населенных пунктов - М. Кала.

Заметки на полях, сделанные на финском языке X. Паасоненом и подготовленные к изданию в примечаниях, проверила X. Кинтиноски, для того, чтобы свести их воедино. В дальнейшей корректуре приняли участие также К. Кильпинен, А. Перяниити и И. Вихман, в окончательной - С. Таннер, русскую часть проверили А. Плегер и И. Варос, подготовленные к изданию примечания читали также С. Таннер, А. Хентинен и И. Варос.

При расшифровке и толковании заметок на полях X. Паасонена, старых и диалектных слов Э. Вертеш помогали сотрудники Общества Кастрена, главным образом М. Кронштедт и С. Таннер, а также X. Виртаранта и П. Виртаранта.

Р. Бартенс перевела на финский язык фольклорные тексты разных жанров обско-угорских народов и опубликовала их в сборнике под названием "Крылатые боги, ногастые боги. Мансийская и хантыйская поэзия" [Siivekkaille..., 1986].

В 1987 г. на английском языке вышла книга по проблемам шаманизма народов Сибири, в которой есть раздел, посвященный васюганским хантам. Здесь приводятся материалы Карьялайнена и Сирелиуса, в том числе и фольклорные тексты [The Rite... 1987. S. 217-225].

Изучение хантыйского фольклора в XX в. за рубежом Среди других стран, в которых в последнее время проявляется большой интерес к хантыйскому фольклору, следует назвать Японию. Во второй половине 1990-х гг. исследователи Танимото Кадзуюки, директор Исследовательского центра айну г. Хоккайдо, и Хосино Хироси, заведующий отделом фольклора Токийского государственного исследовательского института культурного наследия, обратили свое внимание на медвежьи игрища обско-угорских народов, положив начало изучению хантыйской культуры в Японии.

С целью знакомства с хантыйским медвежьим праздником они несколько раз побывали в России. В декабре 1998 г.

они стали очевидцами медвежьих игрищ казымских хантов на стойбище Сюньюган. По предположению японских ученых, медвежьи игрища хантов, в которых обнаруживаются все основные формы фольклора, послужили прообразом японских традиционных искусств.

Большую помощь в изучении хантыйского медвежьего праздника японским исследователям оказали Т.А. Молданова и Т.А. Молданов, которые не только помогли им попасть на этот праздник, но и предоставили свои материалы с описанием медвежьего праздника и его репертуара, а также образцы исполняемых песен, информацию о почитаемых казымскими хантами богах и другое. В свою очередь, японская сторона, пригласив наших исследователей в Японию, предоставила Т.А. Молдановой и Т.А. Молданову возможность наблюдать подобные обрядовые праздники японцев и айну, а также организовала для них выступления по интересующим японских исследователей вопросам хантыйской культуры.

В 1999 г. X. Хироси написана на японском языке книга "Сибирские ханты. Медвежьи игрища и музыкальный фольклор". В ней дается общая характеристика медвежьеГлава го праздника хантов, описание его сценария, а также переводы песен из его репертуара.

Японский исследователь считает, что хантыйский медвежий праздник является родственным празднику иёмантэ японских айну и проводит их сравнительный анализ. [Информация для этой главы взята из перевода на русский язык оглавления и вводной статьи данной книги, любезно предоставленного мне Т.А. Молдановой, а также из устных сообщений самой Т.А. Молдановой].

ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В ПРОЦЕССЕ

ИЗУЧЕНИЯ ХАНТЫЙСКОГО ФОЛЬКЛОРА

Основываясь на объективных закономерностях процесса сбора и изучения хантыйского фольклора, можно выделить два хронологических периода: первый период - XIX век;

второй период - XX век. Эти два периода распадаются на 1-й этап: 1840 - 1850-е гг.;

2-й этап: 1860-е гг. - начало XX в.;

3-й этап: начало XX в. - 1920-е гг.;

4-й этап: 1930 - 1950-е гг.;

5-й этап: 1960 - 1980-е гг.;

6-й этап: 1991 -2000гг.

Деление на этапы автором произведено по следующим основаниям:

1. Характер процесса изучения фольклора (запись, расшифровка, перепроверка у информантов, публикация первоисточников, анализ).

2. Состав участников процесса (отечественные - зарубежные, носители - неносители языка и фольклорной традиции, специалисты - непрофессионалы (любители)).

3. Степень активности процесса изучения (всплеск - затухание, аспектность (многоуровненность) - линейность процесса, объем сборов и исследований).

На первом этапе (1840-1850-е гг.) хантыйский фольклор впервые становится объектом внимания ученых. Это период в истории финно-угорской сравнительной этнографии и лингвистики, когда под влиянием изданного Э. Леннротом национального эпоса финнов "Калевалы" (в 1835 г.) с большим интересом стали собираться богатства народного языка и фольклора. Эти исследования были распространены на всю общность финно-угорских народов [Папай И., 1993. С. 4].

Первом собирателем устного народного творчества хантов стал А. Регули (Венгрия). Во время экспедиции в середине 1840-х гг. им был записан значительный материал, включавший в себя эпические и медвежьи песни северных хантов.

Однако он не был расшифрован при жизни А. Регули. Тексты, записанные им, были изданы намного позднее другими исследователями. Тем не менее с этого времени берет начало серьезное изучение хантыйского фольклора.

Второй этап (1860-е гг. - начало XX в.) является более плодотворным по сравнению с предыдущим, в это время процесс изучения хантыйского фольклора поднимается на качественно новый уровень. В данном этапе можно выделить несколько направлений.

Первое направление связано с деятельностью финского ученого А. Алквиста и российского исследователя С.К. Патканова, положивших начало изучению хантыйского фольклора на научной основе в нашей стране. Собранный ими фольклорный материал на хантыйском языке был сразу опубликован и исследован, а также использован в качестве лингвистического и этноисторического источника.

В этот же период были совершены длительные экспедиции венгерского ученого И. Папай и финских исследователей X. Паасонена и К.Ф. Карьялайнена, в результате которых собран новый значительный материал.

Еще одно направление изучения хантыйского фольклора на данном этапе связано с расшифровкой записей А. Регули, которая была осуществлена И. Папай.

Основные тенденции в процессе изучения хантыйского фольклора Третий этап (начало XX в. - 1920-е гг.) связан с первыми публикациями текстов А. Регули, расшифрованных И. Папаи, а также материалов самого И. Папай. Записи произведений устного народного творчества хантов в России в это время велись бессистемно и в небольших количествах. Их издание представлено разрозненными публикациями отдельных текстов на русском языке. Характерным признаком этого времени является отсутствие новых значительных сборов, хотя они по-прежнему ведутся. Наиболее серьезными из них были записи М.Б. Шатилова, но и они были утрачены.

На четвертом этапе (в 1930-1950-е гг.) наблюдается активизация процесса сбора хантыйского фольклора, которым занимаются в основном сотрудники Научно-исследовательской ассоциации Института народов Севера (Ленинград)?

Этот материал необходим был для создания учебников на родном языке для детей народов Севера.

Другой отличительной чертой данного этапа является подключение к процессу сбора произведений устного народного творчества и самих представителей хантыйского этноса.

Имеются в виду студенты, учившиеся в Ленинграде. Здесь наиболее значимыми являются записи, сделанные под руководством В. Штейница в Остяко-Вогульске (Ханты-Мансийске); достаточно большое количество фольклорных материалов записано учащимися Ханты-Мансийского педагогического училища под руководством и при участии В.В. Сенкевич-Гудковой и И.С. Гудкова.

На этом этапе, благодаря деятельности известного финноугроведа В. Штейница, были заложены глубокие основы лингвистического, этнографического и фольклористического подходов к исследованию устного народного творчества хантов. В эти же годы в Венгрии после долгого перерыва были возобновлены публикации материалов из наследия А. РегуГлава ли, расшифрованных в свое время И. Папай. Их подготовил к изданию М. Жираи.

Для пятого этапа (1960-1980-е гг.) характерна активная публикация за рубежом записей предшественников. Он отмечен выходом в свет крупных изданий фольклорных материалов в записи А. Регули (подготовленых к изданию Д.Р. Фокош-Фуксом - Венгрия), И. Папай (подготовленных к изданию И. Эрдейи и Э. Вертеш - Венгрия), В. Штейница (подготовленных группой под руководством Г. Зауэра - Германия), К.Ф. Карьялайнена и X. Паасонена (подготовленных Э. Вертеш в рамках финско-венгерского культурного соглашения).

В России в это время исследователями В.М. Кулемзиным и Н.В. Лукиной для этнографических целей было записано на русском языке значительное количество фольклорных текстов восточных хантов, изданных отдельными сборниками.

Наряду с изданием этих материалов появляются специальные работы с анализом хантыйского фольклора (Р. Аустерлица, Э. Вертеш, З.Н. Куприяновой, Н.В. Лукиной, В.М. Кулемзина, Е. Шмидт, Э. Ланга, Л. Хартунг, Б. Шульце и др.), а также касающиеся истории его изучения (З.Н. Куприяновой, Н.В. Лукиной).

Для этого этапа характерно также активное участие в процессе сбора хантыйского фольклора и представителей национальной интеллигенции - Е.Д. Айпина, Е.Н. Вожаковой, B.C. Волдина, М.К. Волдиной, Г.П. Кельчина, П.Е. Салтыкова, А.С. Сопочиной, Л.А. Тарагупты и др. Особое место в нем занимает собирательская деятельность первого хантыйского филолога Н.И. Терешкина.

К этому времени относится начало активной собирательской деятельности среди северных групп обско-угорских народов известной венгерской фольклористки Е. Шмидт.

Основные тенденции в процессе изучения хантыйского фольклора Завершающим событием пятого этапа в России стал выход в 1990 г. тома обско-угорского фольклора на русском языке "Мифы, предания, сказки хантов и манси", подготовленного Н.В. Лукиной.

Шестой этап в изучении хантыйского фольклора датируется 90-ми гг. XX в. Как и в конце XIX в., в последнее десятилетие XX в. наблюдается подъем в исследовании устного народного творчества обско-угорских народов. Появление специальных научных учреждений, одной из задач которых является сбор и изучение хантыйского фольклора силами исследователей из числа представителей самого хантыйского народа, составляет главную особенность данного этапа. Появление и функционирование этих учреждений связано ^ деятельностью венгерской фольклористки Е. Шмидт и этнографа-североведа Н.В. Лукиной, направленной на становление обско-угорской науки и подготовку специалистов в области этнографии и фольклористики. В этот период значительно активизируется процесс сбора и публикации фольклора силами национальной интеллигенции - как в периодике, так и в научных изданиях.

В конце XX в. наиболее известными собирателями и исследователями хантыйского фольклора среди представителей самого народа стали Т.А. Молданова, Т.А. Молданов, Л.А. Тарагупта, В.Н. Соловар, М.А. Лапина и др. Среди других отечественных исследователей следует отметить деятельность О.В. Мазур, изучавшей репертуар медвежих игрищ казымских хантов.

Среди зарубежных ученых - Е. Шмидт, М. Чепреги, К. Лазар (Венгрия), занимающиеся сбором и исследованием хантыйского фольклора как северных, так и восточных групп.

Всего за полтора века - с середины XIX в. до конца XX в. - собрано очень значительное количество фольклорных текстов хантов, но их научных публикаций немного. Тексты записывались чаще всего лингвистами и этнографами, которым они служили источником языковой и исторической информации, а также национальной хантыйской интеллигенцией.

Отмечая успехи зарубежных исследователей в фиксации большого количества произведений устного народного творчества хантов и в изучении их культуры и языка в целом, следует отметить, что с самого начала их научные изыскания.получили поддержку в самой России, на территории которой они работали. Помощь зарубежным исследователям в середине XIX - начале XX в. оказывали Российская академия наук, местная администрация на территории проживания хантыйского этноса,' местная российская интеллигенция, предприниматели и простые люди. Об этом часто упоминали в своих путевых записях и воспоминаниях сами исследователи. Например, И. Папай, повествуя о судьбе и научном поиске А. Регули, писал о том, что Венгерская академия наук, одобрив планы молодого ученого, связанные с его намерением исследовать в языковом и историческом отношении обско-угорские народы, из-за ограниченных финансовых возможностей не смогла взять на себя расходы на его поездку.

"...он должен был осознать, что вряд ли может рассчитывать на содействие своего отечества... Его русские друзья, особенно добродушный Бэр, сделали все, чтобы осуществить его сибирскую поездку" [Папай И., 1993. С. 13]. Он встретил поддержку в лице великой герцогини Елены, крупного лингвиста из Казани Ковальского, пермского губернатора и многих других.

Заслуживает внимания и еще один момент. Запись фольклорных произведений хантов велась в народной среде от люОсновные тенденции в процессе изучения хантыйского фольклора дей, выделявшихся талантом певца или рассказчика, большой памятью, артистическими способностями и т.д. Среди них собиратели находили информантов, сумевших передать те народные богатства, которые они впитали от прежних поколений.

Роли информантов не всегда уделяется должное внимание, когда отмечаются заслуги ученых, записавших бесценные произведения народа. Между тем многочасовая запись фольклора требует от любого исполнителя огромного физического, морального и психологического напряжения. Его вклад в научную фиксацию фольклора, пожалуй, не менее значим, чем роль собирателя.

Исполнителю фольклорных произведений приходите^ порой преодолевать в себе многие традиционные установки, требующие рассказывать или петь только в определенных условиях и не прерываться, а также запреты на передачу священных или родовых произведений представителям чужого рода и т.д. Под страхом наказания свыше, которое может обрушиться на него и его близких, информант исполнял эти произведения. Многие произведения эпического содержания, исполнявшиеся в течение нескольких часов и даже дней (ночей) при записи под карандаш, без технических устройств, требовали еще более длительного времени.

Они должны, по обычаю, исполняться в определенном психологическом состоянии, которое информанту, вынужденному прерываться, очень трудно было поддерживать.

Значение личности многих выдающихся певцов и сказителей-информантов - собирателей хантыйского фольклора требует специального исследования.

Материалы по хантыйскому фольклору и работы по его изучению, как уже отмечалось, публиковались как в России, так и за рубежом: в Венгрии, Финляндии, Германии - в оригинале, на русском, немецком, венгерском, английском и других языках.

Любая крупная научная публикация фольклорных текстов требует их систематизации и изучения, поэтому может рассматриваться как одна из вех в исследовании устного народного творчества. В свою очередь, именно опубликованные материалы дают толчок для других исследований, являются источником изучения фольклора многими специалистами.

В соответствии с характером изданных текстов они разделяются на две группы: 1) научные издания; 2) публикации в литературной обработке.

1а. Публикации фольклорных произведений, собранных и записанных по правилам, принятым в науке. В них не изменяется стиль, содержание, форма (за исключением исправления ошибок) произведения устного народного творчества, зафиксированного на языке оригинала, указываются данные о собирателе, времени и месте записи текста, имя информанта (и сведения о нем); даются комментарии к тексту, подстрочный перевод. Это, как правило, издания научных учреждений. Назовем их "научными публикациями в оригинале".

Первое крупное издание такого рода осуществлено в России С.К. Паткановым в конце XIX в. Многотомные научные издания хантыйского фольклора вышли в разные годы XX столетия в Венгрии, а также в Финляндии, большая их часть подготовлена к изданию венгерской исследовательницей Э. Вертеш. Четырехтомное издание наследия немецкого финно-угроведа В. Штейница группой его последователей также является весомым вкладом в изучение хантыйского фольклора.

В 1990-е гг. наблюдается рост активности представителей самого народа не только в собирании произведений устного народного творчества (эта работа началась с середины 1920х гг.), но и в его научной обработке и публикации в оригинале. Важнейшим событием в этом плане является выход первого выпуска сборника "Кань кунш олан", подготовленного Основные тенденции в процессе изучения хантыйского фольклора Т.А. Молдановым (Окружной научно-фольклорный фонд).

Рост количества научных публикаций хантыйского фольклора в конце XX в., осуществляемых представителями самого народа, в том числе выход серий сборников, связан с ростом национального самосознания хантов и манси и становлением обско-угорской науки. Одной из задач НИИ возрождения обско-угорских народов и научно-фольклорных архивов ХантыМансийского округа, созданных в 1990-х гг., является сбор и публикация произведений устного народного творчества.

Если рассматривать публикацию хантыйского фольклора по диалектно-этнографическим группам, то наиболее крупные научные издания фольклорных текстов южных групп будут представлены материалами С.К. Патканова, К.Ф. Карьялайнена и X. Паасонена [Patkanov S., 1900. П; Karjblainen K.F., Vertes E., 1975; Paasonen H., Vertes E., 1980. IIV]. Самыми объемными являются научные издания по северным хантам. Это материалы А. Алквиста, И. Папай, А. Регули, В. Штейница, К. Редей, Т.А. Молданова, М.А. НеттинойЛапиной и др. [Ahlquist A., 1880; Papay J., 1905, 1910;

Рарау J., Fazekas J., 1934; Eszaki-osztjak..., 1962; Рарау J., Erdelyi J., 1972; Papay J., Vertes E., 1988, 1990; Reguly A., Papay J., 1944, 1951; Reguly A., Papay J., Fokos D., 1963;

Штейниц В.К., 1937; Steinitz W., 1939. I; 1942; 1975. I; 1989.

Ill; Redei K., 1968; Молданов Т.А., 1993, 1994. С. 41-54;

1995. С. 143-156; 1997; Неттина-Лапина М.А., 1997, 1998.

С. 77-87; 1999]. На восточных диалектах научные публикации в оригинале осуществлены Н.И. Терешкиным (1961), Л.И. Калининой (1966. I. С. 88-95; 1970. II. С. 19-27, 1970.

III. С. 46-60), Я. Гуя [Gulya J., 1966], Л. Хонти [Honti L., 1984]; М. Чепреги [Csepregi M., 1997. S. 59-107; 1998] и др.

Как видим, наибольшее число публикаций относится к фольклору северных групп хантыйского этноса, которые до сих пор сохраняют свою культуру и язык. Устное народное творчество северных хантов наиболее полно представлено как в диалектном, так и в жанровом отношении.

Публикация материалов на северохантыйских диалектах имеет давнюю традицию: начиная с самых первых фольклорных текстов, изданных А. Алквистом в прошлом веке, и кончая современными сборниками, выпущенными самими носителями языка. Наиболее полными и имеющими важное значение являются материалы венгерских ученых А. Регули и И. Папай, публиковавшиеся в течение всего XX в. Огромный вклад в издание фольклорных текстов на языке северных хантов сделан немецким ученым В. Штейницем (продолженное во второй половине XX в. его последователями), тексты записаны им в конце 1930-х гг.

Эти и другие вышедшие в разное время фольклорные материалы позволяют проследить живучесть и трансформацию фольклорной традиции северных хантов на протяжении длительного периода времени, выявить жанровый состав, а также сделать сравнительно-исторический анализ произведений северохантыйских диалектных групп.

Однако несмотря на то, что количество публикаций по северо-хантыйскому фольклору больше по сравнению с другими языковыми группами, значительная часть фольклорного наследия северных хантов остается еще не опубликованной (записи Н.И. Терешкина и других отечественных исследователей).

Богатые коллекции фольклорных текстов на диалектах южных хантов, язык которых в настоящее время уже утрачен, были собраны в конце XIX - начале XX в. отечественным исследователем С.К. Паткановым и финскими учеными К.Ф. Карьялайненом, X. Паасоненом. Среди них только С.К. Патканову удалось издать свои материалы и провести на их основе исследование. Собрания южно-хантыйских текстов К.Ф. Карьялайнена и X. Паасонена были изданы Основные тенденции в процессе изучения хантыйского фольклора только во второй половине XX в. венгерской исследовательницей Э. Вертеш. Тем не менее даже позднее появление в свет этих бесценных материалов имеет важное научное значение.

В настоящее время менее исследованным является фольклор, записанный на восточнохантыйском диалекте. Большая часть произведений устного народного творчества ваховских и других восточных хантов, которые записывали X. Паасонен, К.Ф. Карьялайнен и Н.И. Терешкин, а также фольклор сургутских хантов, записанный эстонскими этномузыковедами, остаются пока не опубликованными. Несколько текстов на языке васюганских хантов, изданных Л.И.

Калининой, не дают полного представления об устной традиции данной этнической группы (причем среди них встречаются тексты, переведенные с языка ваховских хантов, опубликованных Н.И. Терешкиным). Материалы венгерских ученых Л. Хонти (по фольклору васюганских и других групп восточных хантов) и М. Чепреги (на языке сургутских хантов), а также проведенные на их основе исследования, изданные за рубежом, остаются мало известными в нашей стране.

16. Научные публикации, отличающиеся от указанных выше (см. п. 1а) тем, что они записаны в пересказе на русском языке. Они изданы учеными разных направлений (этнографы, археологи, топографы), не владеющими или слабо владеющими хантыйским языком, но сумевшими попутно с другим материалом зафиксировать фольклорные произведения хантов на русском языке во время своих научных экспедиций. В таких записях наиболее существенным является передача сюжета, а вот судить о поэтичности, образности, красоте произведения по ним трудно, так как, пересказанное на русском языке, это произведение становится неполным и часто неточным. Эти фольклорные публикации содержат имена информантов, пересказавших произведения устного народного творчества на русском языке, место и время записи. Издания такого плана очень часто используются в научных работах исследователями по самым разным аспектам культуры народа, так как быстро вошли в научный оборот. Их можно назвать "научными публикациями на русском языке".

Подавляющее большинство научных публикаций на русском языке - это издания отдельных или небольших групп мелких произведений устного народного творчества, как правило, без комментариев к текстам. Они особенно характерны для XIX - начала XX в.

Материалы изданные во второй половине XX в., являются более значительными. Особая заслуга в издании серии текстов фольклора восточных хантов, записанных на русском языке, принадлежит этнографам В.М. Кулемзину и Н.В. Лукиной (1973; 1978). Сборники, опубликованные этими учеными, хорошо комментированы.

Первое фундаментальное научное издание повествовательного фольклора на русском языке "Мифы, предания, сказки хантов и манси", подготовленное Н.В. Лукиной, вышло в 1990 г. Оно охватывает все крупные территориальные группы обских угров и включает разные жанры. Это самый значительный научный труд по обско-угорскому фольклору, вышедший в России в XX в.

1в. Публикации народных музыкальных произведений йотированные записи (освещение этого направления не входит в задачи настоящего исследования).

2а. Произведения устного народного творчества в литературной обработке, изданные отдельно, в периодике, в сборниках как на хантыйском, так и на русском языках.

Основные тенденции в процессе изучения хантыйского фольклора Первые опыты таких публикаций относятся к 1920м гг., когда начала зарождаться хантыйская национальная интеллигенция и разрабатываться письменность на хантыйском языке.

Большой вклад в издание литературно обработанных фольклорных произведений, записанных учащимися ХантыМансийского педагогического училища во второй половине 1930-х гг., сделан В.В. Сенкевич-Гудковой и И.С. Гудковым, которые стояли у истоков обско-угорской литературы.

Позднее наиболее весомый вклад в этом направлении был сделан хантыйскими поэтами и писателями Е.Д. Айпиным (сургутский диалект), М.К. Волдиной-Вагатовой (казымский диалект), Р.П. Ругиным (шурышкарский диалект). Внимание устному творчеству своего народа уделили также Г.Д. Лаз&рев (обской диалект), B.C. Волдин (казымский диалект), П.Е. Салтыков (шурышкарский диалект) и др. Произведения этих авторов, созданные на основе устного народного творчества, относятся ко второй половине XX в. к периоду формирования хантыйской литературы.

С конца 1960-х гг. на русском языке выходят сказки Т.С. Чучелиной в обработке разных писателей (преимущественно Г.И. Слинкиной). В них представлена фольклорная традиция южных (салымских) хантов.

В разные годы XX в. на русском языке выходили сборники фольклора народов Севера и народов нашей страны, предназначенные для широкого круга читателей, в которые были включены и произведения устного народного творчества хантов. Среди них можно отметить книгу "Сказки народов Севера", где помещены литературно обработанные тексты, записаные Н.И. Терешкиным (1951. С. 49-86).

Произведения устного народного творчества в литературной обработке включены в учебную литературу и в сборники для детского внеклассного чтения как на хантыйГлава ском, так и на русском языках. Самыми ранними публикациями такого плана являются книги Н.К. Каргер (1934), Д.В. Зальцберг и Н.Ф. Прытковой (1935). Наиболее полным изданием хантыйского фольклора для школьников стали "Сказки народа ханты", составителями которого являются Е.В. Ковган, Н.Б. Кошкарева и В.Н. Соловар (1995).