«Том 2 настоящего сборника включает в себя тезисы докладов Форума молодых учёных ННГУ, представленных молодыми преподавателями, научными сотрудниками, аспирантами и студентами ННГУ в рамках исследований по направлениям ...»

Можно сделать вывод, что, как и в нормативно-правовых документах федерального уровня, региональная молодежная политика Нижегородской области нацелена на формирование социального партнерства с участием организаций всех секторов экономики и гражданского общества. Правительство Нижегородской области, согласно этому Закону, может создавать (реорганизовывать, ликвидировать) государственные учреждения в сфере молодежной политики, что ранее не было предусмотрено. Таким образом, открываются новые горизонты в формировании социального партнерства в сфере молодежной политики региона. Вместе с тем, следует отметить, что и в прежних условиях Нижегородская область служила площадкой разработки и апробации моделей социального партнерства в широком аспекте, а также и государственно-частного партнерства в некоторых направлениях молодежной политики.

Для внедрения формы ГЧП проектов в социальную сферу, в область молодежной политики необходимо создавать экономически привлекательные проекты для инвесторов и повышать информированность представителей молодежных организаций о возможном способе взаимодействия.

1. Алпатов А.А., Пушкин А.В., Джапаридзе Р.М. Государственно-частное партнерство: Механизмы реализации, М.: Альпина Паблишерз, 2010. 196 с.

2. Аверин А. Социальное партнерство и его основные виды/ А. Аверин// Социальная политика и социальное партнерство.-2011.-№3. С.31-37.

3. Государственно-частное партнерство в научно-инновационной сфере / под ред. д-ра экон. наук, проф. А.К. Казанцева, канд. экон. наук Д.А. Рубвальтера, М.: ИНФРА-М, 2011.

330 с.

4. Петрова И.Э Исследование молодежных организаций Нижнего Новгорода/ И.Э.

Петрова// Вестник Нижегородского университета им. Н.И.Лобачевского. Серия Социальные Науки.- Н. Новгород: Изд-во ННГУ.- 2007.- №3. С.106-113.

Тенденции и способы проблематизации несовершеннолетнего материнства Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Социальная работа с юными матерями развивается медленно и со значительными проблемами – специалисты фиксируют крайне низкий уровень обеспечения их прав и потребностей. Несовершеннолетние матери не выделены в особую группу клиентов социальной работы, и в таком качестве имеют маргинальный статус в представлении специалистов социальных служб. Основными проблемами несовершеннолетних матерей являются завершение образования, получение профессии, воспитание ребенка, материальные трудности, приобретение жилья, стигматизация со стороны общества [1, с. 173-175]. В настоящее время отсутствует необходимая нормативная документация, не разработаны рекомендации по оказанию помощи им.

В качестве рекомендаций по совершенствованию социальной работы с данными клиентами в рамках конструктивистского подхода [2] предлагаем следующие основания и способы:

1. Законодательно закрепить за несовершеннолетними матерями статус клиента социальной работы. Принять необходимые нормативно-правовые документы для осуществления равного доступа данной категории граждан к социальным услугам (ресурсам).

2. Вести региональный учет количества рождений среди несовершеннолетних женщин в учреждениях здравоохранения и обеспечить доступ к статистическим данным органам социальной защиты.

3. Скоординировать действия различных государственных учреждений (эффективное межведомственное взаимодействие) по оказанию помощи юным матерям, попавшим в трудную жизненную ситуацию и нуждающимся в социальных услугах.

4. Внедрять положительный опыт зарубежных и российских учреждений по оказанию помощи данным клиентам в РФ, с учетом особенностей регионов; осуществлять меры по профилактике отказов от детей (исключение социального сиротства, девиантного материнства), налаживанию детско-родительских отношений и т.д.

5. Введение ставки социального работника в учреждениях начального и среднего образования. Данный специалист сможет оказать необходимую помощь несовершеннолетней матери (консультации, семейная терапия и т.д.) в школе.

6. Использование специалистами по социальной работе публичных арен (СМИ, сети Интернет, научное сообщество, правительственные и общественные организации) для конструирования проблемы раннего материнства в России.

7. Включение в Институтах повышения квалификации педагогов спецкурсов по гендерному воспитанию детей и молодежи.

Основные результаты представляются как:

- изменение мышления специалистов сферы образования и социальной защиты в отношении юных матерей; принятие позиции соучастия, бездискриминационной социальной работы с ними, восприятие их как нуждающихся в поддержке, а не как клиентов с клеймом «девианта»;

- учет количества рождений среди несовершеннолетних женщин в учреждениях здравоохранения, в органах социальной защиты;

- принятие необходимых нормативно-правовых документов для осуществления равного доступа данной категории граждан к социальным услугам (ресурсам);

скоординированность действий различных государственных учреждений эффективное межведомственное взаимодействие) в помощи юным матерям, попавшим в трудную жизненную ситуацию;

- разработка и планирование программ и проектов по взаимодействию с семьями юных матерей.

Таким образом, такие меры направлены на проблематизацию несовершеннолетнего материнства в системе современной российской социальной работы.. Предполагаем, что конструирование представленной социальной проблемы приведет к изменению ситуации в социальной работе с несовершеннолетними матерями.

Список литературы 1. Греченкова, Т.И. Социальный возраст материнства: дис.... канд. социол. наук 22.00.04 / Греченкова Татьяна Игоревна. Саратов, 2004. 225 с.

2. Ясаеев, И.Г. Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникацией. Казань: Изд-во Казанск. Ун-та, 2004. 200 с.

Ролевая модель профессиональной компетентности Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Задумываясь над важностью роли руководителя на предприятии и факторами, от которых она зависит, следует отменить, что, во-первых, его ролевое поведение влияет на весь процесс работы предприятия, начиная от стратегического планирования и заканчивая межличностными отношениями внутри группы, во-вторых, очень важен набор приоритетных качеств руководителя.

Сбалансированная и ориентированная на бизнес программа МВА составлена в соответствии с утвержденными "Государственными требованиями к подготовке менеджеров высшей квалификации», программа соответствует международными стандартами качества образования. Именно программа МВА готовит высококлассных управленцев посредством современных методов обучения, системного подхода и практико-ориентированным занятиям.

При составлении программы обучения для современных управленцев необходимо принимать во внимание не только условия, которые диктует внешняя динамично предрасположенность к тому или иному стилю управления, процессу принятия решений и т.п. Соответственно, в основе профессиональной подготовки должна лежать теоретическая модель, сочетающая функции управления, принципы профессионального управленческого поведения и индивидуальные профессиональные качества и установки.

Такую задачу стремится решить модель управленческих ролей, в которой четко прослеживается связь между этими тремя уровнями. Изначально модель построена не с учетом особенностей личности, а требований управленческой деятельности, в которой выделяются этапы, типы задач или отдельные управленческие функции. Каждый руководитель, определяя цели и задачи своей работы, предстает в особой профессиональной роли. На сегодняшний момент известно несколько типологий управленческих ролей. Модель Т.Ю. Базарова имеет две наиболее сильные стороны, позволяющие четко обозначить условия, при которых она может быть с максимальным успехом применена для разработки приоритетных методов обучения управленцев. Данная модель оснащена развитым психодиагностическим инструментарием. Для нее специально разработан набор качеств (компетенций), характеризующих способности к разным типам задач, а также разработаны описания оценочных процедур для этого перечня.

Для разработки приоритетов в подготовке слушателей на базе модели Т.Ю. Базарова проводится «замер» преобладающих у слушателей ролей «на входе», на основании результатов данного исследования, рекомендуются те или иные формы и методы учебной работы, способствующие развитию у слушателей ролей «Руководитель» и «Управленец». По окончанию обучения производится повторное тестирование – «замер на выходе», анализируется правильность подобранных методов обучения, форм групповой работы и т.п.

На Рисунке 1 показаны результаты «замера на входе» и «замера на выходе» для группы МВА-15, обучающейся в Бизнес-школе НИУ ВШЭ Н.Новгород в период с октября 2010 года по октябрь 2012 года.

Как видно из приведенных данных, роли, необходимые для собственников и топменеджеров («Руководителя» и «Управленца») у многих исследуемых не были в начале обучения преобладающими, что «исправилось» к концу обучения. Одновременно преобладающие роли «Администратор» и «Организатор» сместились на второй план.

Медиация в ювенальной юстиции: социологический анализ Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет В настоящий момент в России нет ювенальной юстиции как автономной системы правосудия со своими целями, процедурами, организационным устройством, правовой регламентацией. Однако в последнее десятилетие довольно активно разворачивается движение за ювенальную юстицию. Здесь можно выделить несколько линий: общественные дискуссии, федеральные и региональные программы, законотворческая деятельность, создание сети учреждений и общественных организаций по работе с несовершеннолетними, технологические разработки, реализующиеся в экспериментальном режиме и отчасти закрепленные в инновационных формах деятельности на отдельных «площадках», обучающие программы. По словам практиков, уровень рецидивной преступности подростков, который по России составляет в среднем 25-30%, в регионах, где уже введены отправленных в места лишения свободы, сократилось с 28% до 10-15%.

Необходимость ювенальной юстиции обусловлена различием причин совершения преступлений несовершеннолетними и взрослыми. В отличие от взрослых, преступления несовершеннолетних в больше степени социально обусловлены, а не лично мотивированны.

Появление специализированной системы правосудия в отношении несовершеннолетних в 1990 году – обязательство Российской Федерации по исполнению Конвенции ООН о правах ребенка. В Концепции судебно-правовой реформы в Российской Федерации (принятой в 1991 году) предусмотрено создание специализированных (ювенальных) судов, несовершеннолетних. Правовым основанием для их создания является наличие в Уголовном и Уголовно-процессуальных кодексах России особых глав, регламентирующих вопросы уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних, а также особенности расследования и судебного разбирательства уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних.

воспитательными и реабилитационными, причем выбор последних обеспечивается судом во взаимодействии с социальными службами; предусматривается судебная защита прав несовершеннолетних при рассмотрении гражданских дел с их участием.

Сегодня в России суды[1], использующие ювенальные технологии и учитывающие в правосудии общепризнанные принципы и нормы международного права, принимают не карательные, а гуманные меры, направленные на наилучшее обеспечение интересов несовершеннолетнего, оказавшегося в конфликте с законом, на предупреждение рецидива, стремятся к назначению несовершеннолетним наказаний, не связанных с изоляцией от общества.

В этих условиях крайне важно, чтобы гуманизм государства в сфере уголовной политики не был воспринят подростком как безнаказанность, чтобы использовались новые формы работы с такими подростками и методы профилактической работы с ним после суда.

Для достижения данной цели и необходимо внедрение института медиации в ювенальной юстиции.

Медиация (от англ. mediation посредничество) универсальная технология альтернативного разрешения споров двух или более сторон с участием третьей стороны медиатора, который помогает выработать определенное соглашение по спору, при этом стороны полностью контролируют процесс принятия решения по урегулированию спора и условий его разрешения. Принципиальная возможность медиации основана на признании факта позитивного влияния (как нейтральной стороны) на эффективность ведения переговоров.

восстановительном правосудии, не может дать все инструменты, которые помогли бы решить проблему преступности, но является важнейшей частью комплексного подхода.

Программы медиации между жертвой и преступником, также известные как программы примирения жертвы и преступника, сводят вместе преступников и жертв их преступлений.

Преступление становится персонализированным по мере того, как преступник осознает последствия деяний для конкретного человека, а жертвы (которыми, в целом, система уголовного судопроизводства пренебрегает) получают возможность высказать свои мысли и чувства тому человеку, который больше всех должен их услышать. Таким образом, процесс восстановления эмоционального состояния жертвы ускоряется.

Список литературы 1. Ковальчук, Ю.В. О внедрении элементов ювенальной юстиции в судебную систему [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.juvenilejustice.ru/files/attachements/ documents/456_693.pdf, свободный. Загл. с экрана. (дата обращения12.05.2011) Американское общество: перспективы развития в XXI веке Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет развернули театры военных действий по всей карте мира, породив возможность географически отдаленных стран находить свои интересы даже на территориях противоположного полушария. Скорость технологического развития двадцатого века развила способность государств почти моментально реагировать на различные угрозы. Это, в свою очередь, привело к появлению не просто великих «империй» современности, но и настоящих сверхдержав.

Статус новых лидеров в мировой истории подвергся переосмыслению, связанному, в частности, с появлением по окончанию «холодной войны» однополярного мира во главе с Америкой. В 1987 году профессор Йельского университета П. Кеннеди написал книгу «Взлеты и падения великих держав», где, анализируя победы и неудачи империй прошлого, пришел к заключению о судьбе США. Плюсом для Америки в двадцатом веке, по его мнению, была географическая дислокация, а именно, отдаленность от основного театра военных действий, которая давала внешней политике государства статус чего-то избыточного, необязательного. Вместе с тем, именно дальнейшая установка курса на гегемонию, на активное вмешательство в дела удаленных стран, являлась источником опасения П.Кеннеди за судьбу своей страны. Эту проблему автор назвал «имперским перенапряжением». Похожая ситуация была губительна и для империи Габсбургов, не имеющей, в отличие от других европейских держав своего времени, периодов на восстановление и отдых после войн, ввиду необходимости «рассеивать» свое могущество на далекие друг от друга территории[1, p. 48]. Вывод П. Кеннеди достаточно пессимистичен:

«…те, кто принимают решения в Вашингтоне, должны столкнуться с долговременными трудностями, заключающимися в том, что общая сумма мировых интересов и обязательств США в настоящее время значительно больше ее оборонной способности»[1, p. 515].

Однако в 1987 году, когда была выпущена данная книга, не было еще и речи об образовании однополюсного мира. И понятно, что в 1990-е г.г. идея о «перенапряженности»

Американской «империи» не могла получить широкого распространения. Одна из отличительных особенностей сверхдержавы от великих держав прошлого, на наш взгляд, заключается в особом состоянии общества. Способность современного мирового игрока моментально реагировать на события в любой части земного шара приводит к необходимости граждан государства постоянно находиться в ситуации готовности поддержать активную внешнюю политики правящей элиты – будь то людскими или финансовыми ресурсами. В этом контексте краеугольным камнем в 1990-е гг. становится вопрос о состоянии самого общества США. Ярко эта проблема показана П. Бьюкененом в книге «Смерть Запада» (2002г.), где будущее «империи» изображается тотальным крахом, если не принять мер по его предотвращению. Автор объясняет свой прогноз в первую очередь с проблемой иммиграции в страну из дальнего и ближнего зарубежья, уменьшение уровня рождаемости и повальной дехристианизацией, приводящих к уничтожению чувства единства у граждан США [2].

Вместе с тем, современная Америка вновь обращается к культурному и политическому пунктам характеристики единства нации. В начале двадцать первого века приобрела популярность концепция силы», разработанная профессором Гарвардского университета Дж. Наем. Согласно ей, могущество современной державы строится не только на военном и экономическом компонентах («жесткой силе», в которой США испытывает затруднения), но и на привлекательности ее культуры и политических ориентиров [3]. Однако даже при признании Дж. Наем только относительного спада могущества Америки, он заключает в 2011 году, что государству необходимо отступиться от однонаправленности своей политики [4, p. 231]. В противном случае, американскому обществу грозит то, о чем предупреждал еще Н.Я. Данилевский, «апатия самодовольства», от чего часто и погибают цивилизации.

Осмысление внешней политики США во второй половине двадцатого века и начале двадцать первого веков дает понять, что общество, находящееся в постоянном «напряжении», от которого государство в любой момент просит помощи в поддержании своего статуса в мире, может в определенный момент отказаться платить за идею цену Кореи, Вьетнама, Персидского залива.

Список литературы 1. Kennedy P, The rise and fall of Great Powers/Random House, NY, 1989. – 704 p.

2. Бьюкенен, П. Дж. Смерть Запада / П. Дж. Бьюкенен, Пер. с англ. А. Башкирова – М., Изд-во АСТ; СПб: Terra Fantastica, 2003. – 444 с.

3. Nye J. Soft power: the means of success in world politics / NY: Public Affairs, 2004. – 4. Nye J., The Future of Power / NY.: Public Affairs, 2011. – 320 p.

Семьи с психически больными детьми: проблемы дискриминации Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Многие семьи с психически больными сталкиваются с проблемами стигматизации и дискриминации. Данному поведению способствуют расхожие мифы о неизлечимости и общественной опасности психических заболеваний, неконтролируемом, не адекватном поведении больных. Люди выделяют особую группу индивидов, называемых «сумасшедшими», «помешанными», «чокнутыми», от которых окружающим следовало бы держаться подальше. Однако согласно проведенному нами исследованию по заявленной теме, 71% опрошенных респондентов не согласны с утверждением, что от таких семей нужно держаться подальше, согласны с этим утверждением только 10%. 81% полностью согласны с утверждением: «Если бы ребенок моих друзей заболел психическим расстройством, это не изменило бы моего отношения к ним». Не согласны с этим утверждением только 10% респондентов и 10% затруднились ответить. Не стали бы общаться с семьей, узнав, что в ней воспитывается ребенок с психическим расстройством, 10% опрошенных. Большинство (80%) считают, что продолжили бы свое общение с такой семьей. Картина меняется, когда речь заходит об утверждении «мне бы не хотелось жить по соседству с такой семьей»: 45% не согласны с утверждением, 33% затруднились ответить и 21% согласились.

Существует такой вид стигматизации, как стигма по родству – зная о болезни одного из членов семьи, его родственников начинают подозревать в том, что он болен этим заболеванием [1]. Зачастую даже находят некие, возможно, алогичные подтверждения своим подозрениям. Прямо или косвенно родственники ощущают на себе подобное подозрение, испытывают неудобство и стресс, стараются вести себя «нормально» в глазах окружения, что оказывается дополнительным раздражающим фактором, влияющим на жизнь семей с психически больными членами. 73% опрошенных респондентов не считают, что психическая болезнь ребенка непременно говорит о том, что родители его не здоровы, затрудняются ответить – 15% и почти 11% согласны с утверждением: «Яблоко от яблони недалеко падает, а значит и с родителями психически больного ребенка что-то не так».

Иногда болезнь ребенка считают виной родителей. Здесь могут быть разные основания: неправильное воспитание, неблагоприятная обстановка дома, насилие в семье.

Если говорить о религии, то болезнь – это наказание за грехи, если речь идет о ребенке, то это может рассматриваться как испытание, искупление родителей. В некоторых случаях конкретных заболеваний эта позиция оправдывается, так как иногда действительно семейное окружение может спровоцировать развитие у ребенка психического заболевания. Однако половина опрошенных считают, что родители не виноваты в том, что их ребенок – психически больной, 27% затруднились ответить, а 22% не согласны с утверждением, что «родители не виноваты в том, что в их семье родился психически больной ребенок».

Затруднения вызвало утверждение «Общаться с такими семьями тягостно»: 38% не согласны с данным утверждением, 35% затруднились ответить и согласились 27%.

Возможно такой расклад вызван отсутствием достаточных знаний о семьях с психически больными и, как следствие, отсутствием единого мнения относительно данного вопроса.

Однако 52% указали, что имеют в своем окружении психически больного человека, а у 42% были/есть родственники с психическими заболеваниями. Но здесь встает вопрос, действительно ли это были люди с поставленным психиатрическим диагнозом либо же просто люди с «неадекватным», по мнению респондента, поведением, люди, вокруг которых ходят слухи о наличие у них психического заболевания, которые вполне могут быть и не подкреплены.

Когда семья узнает, что их ребенок болен психической болезнью одной из возможных реакций становится сокрытие факта болезни. Пациенты и их семьи начинают чувствовать себя «не такими, как все», «плохими», постоянно испытывают чувство вины, вынуждены отрицать или скрывать факт болезни, опасаясь «разоблачения» [2]. Таким образом, к бремени проживания с психически больным человеком, ухода за ним добавляется страх перед окружением, которое в любой момент может узнать о болезни и не адекватно на нее отреагировать. Существует тенденция таких семей к защите от внешнего окружения, осуществляемой в форме социальной изоляции. Такие стигматизированные семьи ориентируются в первую очередь на лекарственную терапию и в этом отношении становятся её «пассивными потребителями». Относительно утверждения, «Если бы в моей семье был психически больной ребенок, мне было бы очень стыдно признаться в этом окружающим», 50% несогласных, 25% затруднились ответить и 25% согласились.

С утверждением «такие семьи были бы намного счастливее, если бы отказались от психически больного ребенка, отдали бы его в специальное учреждение» не согласны 72% и 18% затруднились ответить, согласилось всего 10%.

Интересно, что 60% опрошенных считают, что подобным семьям не следовало бы больше иметь детей. Однако 85% против принципиального запрета на рождение и принудительный аборт плода, 85% считают, что родителям психически больного ребенка необходима консультация специалистов, в случае если они хотят еще одного. Однако тут стоит заметить, что не все психические заболевания обусловлены генетически и до конца изучены, природа развития некоторых заболеваний до сих пор не известна, ввиду этого консультация специалиста безусловно необходима, но она не дает гарантий относительного того, какой ребенок родится у пары. Интересен факт, что при условии, что 85% против принудительного аборта, 65% за обязательную генетическую экспертизу, эффективность и результаты которой под большим вопросом.

Список литературы 1. Byrne P. Стигматизация психических заболеваний и пути ее преодоления// Обзор совр. псих., вып. 6, 2000.

2. Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В. Психология и психотерапия семьи. – СПб. 1999.

Технологии социальной работы с многодетной семьей Психолого-педагогический факультет, Арзамасский филиал, В настоящее время в России статус многодетной семьи, а также правовые, организационные и экономические основы ее социальной поддержки определяются Федеральным законом «О государственной поддержке многодетных семей».

По мнению некоторых российских исследователей, многодетные семьи всех типов сталкиваются с похожими проблемами: дети из таких семей по сравнению со сверстниками из преобладающих малодетных семей чаще демонстрируют заниженную самооценку, им присущи неадекватные представления о собственной значимости, что может отрицательно сказаться на всей их последующей судьбе [1, с. 252]. Для стабилизации и устойчивого развития многодетных семей государство предпринимает определенные меры поддержки.

Указом Президента РФ «О мерах по социальной поддержке многодетных семей» от 05 мая 1992 года были установлены льготы для этой категории семей. Но, помимо государственной поддержки, также существуют различные технологии социальной работы с многодетной семьей.

Технология социальной диагностики. Социальная диагностика - оценка состояния социального объекта, распознавание и анализ социальных патологий и проблем [2, c. 39].

Своевременное применение методов социальной диагностики способно предотвратить возникновение и обострение нежелательного развития событий. Задачей социального работника, осуществляющего социальную диагностику, является определение проблемы многодетной семьи и нахождение правильных средств для её разрешения. В связи с этим целесообразно использовать микросоциологические, социально-психологические, педагогические диагностические процедуры [2, c. 40]. Примерами применения социальной диагностики при работе с многодетными семьями может служить: диагностика благополучности семьи, диагностика социально-психологического здоровья семьи, диагностика семейных нарушений и т. д.

Социальное посредничество и консультирование, как коммуникативные технологии.

Когда семьи сталкиваются с проблемами, которые не в состоянии решить сами, возникает потребность в социальном посредничестве и консультировании [2, c. 109].

Консультирование в социальной работе может быть очным и дистанционным.

Существует разнообразие форм социального консультирования, например, психологопедагогическое, В качестве примера применения данной технологии в работе с многодетной семьей можно привести консультацию по вопросам оформления льгот и субсидий для многодетных семей, психолого-педагогическая консультация и т. д.

Технология социальной профилактики и коррекции в работе с многодетной семьей может быть применима для предотвращении и коррекции девиантного поведения среди детей и подростков многодетных асоциальных семей, профилактике безнадзорности и правонарушений детей в многодетных семьях и т. д. [2, c. 64].

В обобщенном виде профилактические мероприятия могут быть определены как нейтрализующие; компенсирующие; предупреждающие возникновение обстоятельств, ведущих к социальным отклонениям; устраняющие эти обстоятельства; мероприятия последующего контроля за проведением профилактической работы [2, c. 65].

Коррекция отклоняющегося поведения предполагает выявления неблагополучия, лечения социальной ситуации, коррекцию социально-психологических позиций семьи, разрешение конфликтов. Коррекционной воздействие может идти в разных планах:

восстановление, компенсирование, стимулирование, исправление [2, c. 67].

Итак, среди основных технологий социальной работы с многодетной семьей можно выделить:

1. Технологии сбора и обработки информации о семье, нуждающейся в помощи;

2. Технология оказания семье социальной помощи (посреднической, экономической, социальной, психолого-педагогической и т. д.);

3. Технологии непосредственной работы специалиста с клиентом, по конкретным вопросам [3, с. 178].

Необходимо уделять особое внимание многодетной семье, ее сохранению и развитию.

Социальный работник в помощи многодетной семье должен основываться на глубоком знании специфики этой категории семей.

Список литературы Технология социальной работы / Под ред. Е.И. Холостовой. - М.: ИНФРА-М, 2003. 400 с. - (Серия «Высшее образование»). - ISBN 5-16-000871-3.

Чернецкая А.А. Технология социальной работы / А.А. Чернецкая. - Ростов н/Д.:

Феникс, 2006. - 400 с. - (Серия «Высшее образование»). - ISBN 5-222-07041-7.

Социальная работа: Введение в профессиональную деятельность / Под ред. А.А.

Козлова. - М.: Логос, 2004. - 368 с. - ISBN 5-94010-311-1.

Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Александр Кожев (1902—1968) – влиятельный французский философ русского происхождения, один из тех мыслителей, чья деятельность послужила актуальному переосмыслению наследия Гегеля в XX веке. В своей работе «Введение в чтение Гегеля»

(1946) первоисточником, но как оригинальный философ, не стесняющийся «модернизировать»

классика в соответствии со своими собственными взглядами и духом времени.

Неогегельянство Кожева имеет четкий антропологический крен. На место гегелевского «хитрого» и «коварного» абсолютного духа, который вершит историю посредством деятельности людей, приходит человеческий дух, имеющий причину развития в себе самом.

онтологического дуализма. «Тождественность и отрицательность – суть две всеобщие и исходные онтологические категории» [1, с. 587] - утверждает философ. Категория тождественности прежде всего раскрывается через понятие природы. Согласно Кожеву, природная (налично-данная) реальность «сама по себе недиалектична» [1, с. 586] и неспособна к самостоятельному развитию, то есть всегда тождественна самой себе.

Категорию отрицательности (негативности) Кожев всецело связывает с человеческим бытием. Именно человек, творчески отрицая окружающую его природную реальность, привносит в последнюю сущностные, диалектические изменения.

Основой негативной субъектности человека у Кожева становится гегелевское понятие Begierde – вожделение. В рамках природной реальности вожделение направлено на поглощение того или иного предмета – пищи, воды и т.д. В человеческом обществе вожделение становится желанием желания или желанием признания со стороны другого.

Именно желание признания стоит у истоков диалектики Раба и Господина.

Согласно Кожеву, на заре истории люди, ведомые желанием признания, вступали в смертельную схватку между собой. Раб – это тот, кто в своём риске не смог пойти до конца (то есть сражаться до смерти) и был вынужден подчиниться противнику в обмен на сохранение жизни (и подчиняется он здесь не только победителю, но и своей животной природе, которая не в силах переступить через инстинкт самосохранения). Что касается Господина, то он «поставил на карту жизнь и восторжествовал над природным миром, над Рабом, стало быть» [1, с. 62] и таким образом завоевал право на господство.

Господин заставляет Раба трудиться и потребляет продукты его труда. Однако Раб, преобразующий (отрицающий) природу ради Господина, опосредованно приобретает субъектность. Вслед за Марксом Кожев провозглашает труд важнейшим антропогенным фактором, однако речь у него идет не об эволюции, а о прогрессе человеческого общества.

В конце концов, обретя власть над природой, Раб решает сбросить иго Господина.

Начинается «необходимо кровавая революция», в ходе которой господствующий класс подвергается негации, уничтожению. Последняя из таких революций, согласно Кожеву, приведёт к созданию всемирного гомогенного государства конца истории. В рамках этого государства не существует социального неравенства, а все потребности удовлетворены благодаря полному господству человека над природой.

Однако подобное «последнее» государство не может быть создано, пока итог истории не подведёт «последний» философ – обладающий абсолютным знанием Мудрец. Главный инструмент философа – это речь, понимая Кожевом как абстрагирующий понятийный дискурс. Отделяя сущность природного объекта от самого объекта, иначе говоря, создавая его понятие, абстракция являет то, что Гегель называл «величайшей и изумляющей мощью»

рассудка. Абстракция в учении Кожев так же, как борьба и труд, предстаёт негативным «действованием».

Итак, в концепции Кожева человек взаимодействует с природой в ходе борьбы, труда и абстрагирующей речи – негативных действий, направленных на преобразование наличноданной реальности. В рамках борьбы за признание человек подавляет и преодолевает свою внутреннюю природу, в рамках труда и понятийной речи он преобразует природу внешнюю.

Без преобразования и покорения природы человечество, согласно Кожеву, остановиться в своём развитии. Более того, только отрицая налично-данное бытие, человек может оставаться человеком – существом, постоянно отрицающим, превосходящим самого себя.

Список литературы 1. Кожев А. Введение в чтение Гегеля /пер. с нем. и послесл. А.Г. Погоняйло. – М.:

Наука, 2003. – 792 c.

Причины добровольного перехода сотрудников на занятость в сети Интернет (по материалам социологического исследования) Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Распространение новых информационных технологий заметно меняет характер труда, структуру занятости населения, а также формы социально-трудовых отношений в современном обществе [1, с. 31]. Стандартная занятость в настоящее время быстро утрачивает свою значимость и заменяется новыми, гибкими моделями труда. В постиндустриальной экономике дистанционная занятость получила широкое распространение за счёт сети Интернет, которая выступает связующим звеном между работником и работодателем, и имеет различные социальные аспекты. С позиции работодателя это позволяет повысить производительность труда, снизить издержки фирмы, найти и нанять сотрудников, обладающих узкоспециальными навыками и умениями [2, с.

213-215], а с другой – феномен занятости в сети Интернет касается не только работника и работодателя. Целый ряд причин пробуждает у работников интерес к данному виду занятости.

В период с февраля по апрель 2013 года методом онлайн-опроса было проведено социологическое исследование «Занятость в сети Интернет в Нижегородской области». В ходе исследования среди 140 нижегородцев и жителей области, занятых в сети Интернет, были выявлены различные особенности деятельности интернет-работника, среди которых определены основные причины, побудившие их выбрать новую форму занятости.

Согласно результатам проведённого опроса, наиболее значимыми причинами для добровольного перехода на занятость в сети Интернет стали: личный интерес к новой форме занятости у работников, его отметили 42% респондентов, что может говорить о распространённости и доступности информации для потенциальных работников, а также высокой степени новаторства.

На втором месте оказался вариант: более высокий уровень доходов – 24% респондентов, что говорит о восприятии данной формы занятости не только как основного дохода, но и заметно более высокого, нежели при типичной форме занятости.

Менее частыми ответами на вопрос о причинах начала работы по средствам сети Интернет стали:

17% - невозможность посещения работы по семейным обстоятельствам (рождение ребёнка, уход за ребёнком или другим родственником);

7,8% - потеря предыдущего места работы;

5,7% - удачный пример друзей или знакомых;

3,35% - невозможность посещения работы типичной формы из-за учёбы;

1,4% - причиной стало состояние здоровья.

Анализ полученных данных показывает, что занятость в сети Интернет уже воспринимается как основной источник заработка, приносящий реальный доход, но наиболее важной причиной для перехода на занятость в сети Интернет респонденты считают не хорошую оплату, а то, что работа им интересна. Для многих переход на данный вид занятости начался с личного интереса и желания высокого заработка, что говорит о широком распространении информации и простоте входа в данную область. Кроме того. занятость в сети Интернет – это способ решения проблем трудоустройства, возникающих в связи с различными обстоятельствами: переездом, потерей работы, ухудшением здоровья.

Важно также отметить, что для некоторых занятость в сети Интернет – это порой единственный способ трудовой интеграции, например, для лиц с ограниченными возможностями, особенно маломобильных, часто это наиболее приемлемый вариант трудоустройства, т.к. не требует личного присутствия, которое они не всегда могут обеспечить.

Список литературы 1. Нестандартная занятость в российской экономике // под ред. В.Е. Гимпельсона, Р.И.

Капелюшникова. М.: Изд-во ГУ ВШЭ, 2006.

2. Хусяинов Т.М. Занятость в сети Интернет: позиция работодателя // Человеческие ресурсы в координатах XXI века: Сборник научных статей по материалам Международной научно-практической конференции, 27 ноября 2012 г. / Отв. ред. Л.В. Санкова. Саратов:

Издательство «КУБиК», 2012. С. 211-215.

Общественные гражданские инициативы по решению проблем манипулирования в НГО с признаками «деструктивных культов» в России Активность общественных организаций, занимающихся решением проблем связанных с деятельностью «деструктивных культов», является своеобразным индикатором осознания обществом проблемы манипулирования в «культовых группах». Чем острее встает проблема, тем больше организаций по противодействию «деструктивным культам»

возникает в обществе. Общественные организации, в связи с этим, не только привлекают внимание государства к проблеме «деструктивных культов», но и могут осуществлять конкретные проекты во взаимодействии с государственными органами в процессе решения проблемы «деструктивных культов»». Они могут, в частности:

• осуществлять сбор информации о «деструктивных культах», о нарушении законодательства этими организациями и распространять ее среди населения;

• консультировать правоохранительные органы и органы власти по проблеме «деструктивных культов»;

• организовывать научные конференции, семинары по изучению феномена «деструктивных культов»;

сомнительные стороны деятельности и признаки манипулирования в «деструктивных культах» и обучающих навыкам их распознавания и защиты;

законодательства [1].

Под гражданскими инициативами мы понимали общественные объединения, создаваемые людьми по собственной инициативе для решения важных для них проблем.

Мы предлагаем следующую классификацию организаций, участвующих в процессе решения проблемы «деструктивных культов».

Во-первых, подобные организации уместно разделить на общественные объединения граждан, куда входят добровольцы, родственники пострадавших, бывшие члены «культов», общественные деятели, представители конфессий и т.д., и на объединения профессионалов, куда входят специалисты, целенаправленно занимающиеся проблемой организованного манипулятивного воздействия (психологи, социальные психологи, социологи, психиатры, консультанты, психотерапевты, социальные работники, врачи, юристы и т.д.).

Во-вторых, общественные объединения граждан можно разделить на:

6. организации, основанные родственниками пострадавших, которые и составляют основную часть членов такой организации;

7. организации, куда, помимо родственников, входят активисты, заинтересованные в решении проблемы организованного манипулирования и социально-психологической эксплуатации. Это могут быть журналисты, правозащитники, бывшие члены «культов», и т.д.;

8. собственно объединения бывших членов «деструктивных культов».

Важным аспектом общественного противодействия организациям с признаками «деструктивных культов», на наш взгляд, является деятельность бывших членов различных культовых организаций, а также активистов, кто по личной инициативе занимается данной проблемой. Среди последних есть как специалисты, так и просто активные граждане. На сегодняшний день создаются интернет-сообщества людей, кто смог покинуть деструктивный культ и теперь может рассказать об подоплеке таких организаций, тем самым предупреждая о возможной опасности.

Среди светских специалистов антикультовой деятельностью активно занимаются психологи, консультанты по выходу и эксперты Интернет-проекта «Открытое сознание»

(http://www.sektam.net). В Нижнем Новгороде ведет работу социальный психолог, ведущий эксперт и тренер по социальному воздействию и критическому мышлению Волков Евгений Новомирович, автор сайта «Социальное воздействие и влияние: научное знание и критика мифов. Критическое мышление и критический рационализм» (http://evolkov.net).

Конфессиональные организации активны и достаточно многочисленны во всех странах, столкнувшихся с феноменом «деструктивных культов». За рубежом в настоящее время существует довольно много конфессиональных организаций занимающихся проблемой «культов». Одной из наиболее известных таких организаций является Христианский научно-исследовательский Институт (CRI), основанный У. Мартином.

Институт ведет радиовещание на территории США. Выпускает периодические издания.

реабилитационной деятельностью, составляют в России наибольшую часть всех негосударственных объединений по данной проблематике.

В заключении сделаем следующие выводы:

9. Общественные организации играют важную роль в изменении представления большинства населения о проблеме деструктивных культов;

10. Особо стоить отметить роль общественных организаций в процессе реабилитации и оказании иной помощи пострадавшим;

11. Есть отчётливая реакция активной части граждан на проблему, но в силу слабой развитости гражданского общества в России эта активность пока сильно отстаёт от зарубежного опыта;

12. В силу этого необходимо развивать международное сотрудничество подобных организаций и специалистов;

13. Отмечается необходимость более внимательного отношения государственных и муниципальных органов к деятельности общественных организаций граждан и специалистов по противодействию организациям с признаками деструктивных культов с целью стимулирования активной гражданской позиции.

Список литературы 1. Петрик В.М. Основные направления защиты национальной безопасности государства от противоправных проявлений деятельности неокультов [Электронный обращения 15.05.2013) Современная система образования социальных работников в США Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Система социальной работы как профессиональной области знаний, так и научной в США находится на высоком уровне. Изучение тенденций развития профессии важно для современного общества, особенно это важно для международного опыта.

Российская система социальной работы сегодня имеет ряд отрицательных черт, одной из них является включенность в осуществление профессиональной деятельности специалистов, не имеющих специального профессионального образования. Американский опыт показывает, что перед началом профессиональной деятельности специалисту по социальной работе строго необходимо пройти определенную подготовку. При этом система образования социальных работников в Америке имеет ряд отличий от российской системы образования социальных работников.

Степень бакалавра в области социальной работы (BSW) является минимальным требованием для специалиста начального уровня в США. Это – стартовая ступень и определенный минимум в подготовке социальных работников. Длительность обучения для получения степени бакалавра составляет 4 года. За все время обучения студент должен освоить следующие программы: Практическая социальная работа, Проблемы социального обеспечения, История и философия социального обеспечения, Борьба за права человека в историческом контексте, Основы социально-экономического правосудия, Политика социального обеспечения, Методы социологических исследований, Теории поведения человека.

Кроме этого у студентов существует возможность выбора факультативных программ гуманитарных наук, таких как психологические исследования, культурная антропология, социология и биология [1]. Многие школы социальной работы включают полевые обеспечения. После окончания четырехлетнего курса бакалавриата выпускники обязаны сдать экзамен в форме теста, с 170 закрытыми вопросами. По данным Национальной Ассоциации Социальных Работников в Америке, в 2008 году только 77.3% удавалось пройти выпускной экзамен и получить степень бакалавра в социальной работе с первого раза [1].

Несколько иначе складывается ситуация в России, в программе бакалавриата полевые исследования и практические занятии обязательны в течение всего срока обучения.

Отличительной чертой двух систем подготовки бакалавров социальной работы также выступает необходимость проведения собственного исследования. В России под таким исследованием подразумевается написание выпускной работы по определенной теме с проведением анализа официальных источников литературы и организацией собственного исследования.

Второй ступенью в организации обучения социальных работников является магистратура. Для США сегодня – это минимальный квалификационный уровень для начала работы. Степень бакалавра на многих рабочих местах уже не является минимальной и проходной для приема на вакантное место. Сложившаяся ситуация в России же показывает обратную тенденцию – выпускники-бакалавры не продолжают обучение по программе магистратуры.

Обучение по направлению «магистр социальной работы» в США проводится с помощью реализации продвинутого курса учебных программ по политике социального обеспечения, расовой терпимости, этике социальной работы. Существуют также курсы, изучающие человеческое поведение и социальную среду, основы клинической социальной работы и макрометоды социальной работы. При этом главной целью магистратуры является практическая деятельность студентов. В России выделяется несколько иное отношение к магистратуре – важной целью учебных программ является включение в научную деятельность студентов по уже выбранной теме, ее полное рассмотрение и предложение собственных вариантов развития, решения ситуации [2].

Степень магистра социальной работы является для общего числа социальных работников США преобладающей не только в начале карьеры, но и в целом на протяжении всего трудового пути всех специалистов. Почти у четырех из пяти (79%), имеющих лицензию социальных работников, была степень магистра социального обеспечения [3].

Сегодня рано говорить о сложившейся ситуации в России на рынке труда. Это связано, в первую очередь с тем, что переход на систему обучения «бакалавр-магистр»

произошло лишь в последние года. Сегодня специалистам, осуществляющим профессиональную деятельность, имеющим высшее образование, присваивается квалификация «специалист социальной работы».

Список литературы Bachelor's Degree in Social Work [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.socialworkdegree.org/social-work-bachelors 2. Educational background / Licensed Social Workers in the U.S. // Center for Health Workforce Studies & NASW Center for Workforce Studies, 2006. P. 6.

3. D. Button. How to study social work // The New Social Worker. Fall 2009. Vol. 16.

Социальная адаптация школьников-мигрантов Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет На рубеже ХХ и ХХI веков протекающие экономические, политические и социальные процессы привели к тому, что миграция в современном мире стала глобальным феноменом и получила небывалые значения и последствия. Человечество становится свидетелем процесса глобализации, который охватывает все сферы жизни общества и создает единую систему народов и государств. Однако слаборазвитые страны постоянно возобновляют возрастающие миграционные потоки. Направленность миграционных потоков от менее развитых стран к более развитым сильнее воздействует именно на последние. Это проявляется в негативном влиянии на социальные отношения, культуру и национальную идентичность этих государств. В подобной ситуации необходимым является создание четких механизмов регулирования миграционных процессов, предупреждающих возникновение негативных тенденций в межэтнических отношениях. Все больше людей мигрируют целыми семьями.

Дети, мигрировавшие с семьями из другой языковой и культурной среды, сталкиваются с необходимостью этнокультурной адаптации [1].

Межкультурная адаптация – сложный процесс, благодаря которому человек достигает соответствия с новой культурной средой. Успешное приспособление определяется как ощущение гармонии с окружением, а основное внимание уделяется анализу чувства удовлетворенности, психологического благополучия и душевному здоровью детей мигрантов.

Аккультурационные изменения отражаются в таком понятии, как «культурный шок».

Симптомы культурного шока недостаток уверенности в себе, тревожность, раздражительность, бессонница, психосоматические расстройства, депрессия. Это – негативная сущность культурного шока. Но есть и позитивная сторона процесса – ярко выраженный личностный рост, возникающий при благоприятных условиях вхождения в новую культуру, когда индивид проходит цикл «стресс - адаптация - личностный рост».

Для детей мигрантов необходим такой межкультурный контакт, как интеграция, то есть сохранение мигрантом своей культурной идентичности при объединении в сообщество на новом значимом основании [1]. Мигрант синтезирует обе культуры, будучи их связующим звеном. Для этого и необходимо психологическое сопровождение интеграции и социокультурной адаптации детей мигрантов, чтобы они быстрее могли погрузиться в иную культуру и приобрести определенные качества, свойственные представителям новой культуры, сохраняя при этом свои культурные ценности.

Проблемы школьников-мигрантов – социокультурные, языковые и психологические, - в первую очередь выражаются в процессе обучения. Школьная система должна учитывать положение, потребности, физические способности, темперамент, скорость реакции, способности учащегося-мигранта, плохое знание языка и психологии, на которые этот язык опирается [2].

Основные трудности, с которыми сталкиваются учащиеся-мигранты в инокультурной среде: различия между ребенком-мигрантом и местным ребенком в языке, способе думать, привычках, в результате чего возникает культурная и социальная дистанция, так как ребенок-мигрант зачастую является выходцем из низших слоев общества; отсутствие согласия относительно форм интеграции мигрантов в инокультурном обществе; сложность в организации специального обучения детей мигрантов из-за их некомпактного проживания.

Школа – один из важнейших институтов социализации человека. Насилие является главным социально-психологическим фактором, препятствующим не только осуществлению школой образовательной функции, но и способствующим закреплению у учащихся негативных моделей поведения и разрешения конфликтов во взрослой жизни. Исследования показывают, что одной из ведущих причин возникновения насилия являются именно этнические различия между учащимися.

Таким образом, проблема адаптации школьников-мигрантов является в настоящее время как никогда актуальной и требует детального изучения.

Выражаем благодарность заведующему кафедрой общей социологии и социальной работы, профессору Саралиевой З.Х., заместителю декана ФСН, доценту Петровой И.Э.

Список литературы 1. Саралиева З.Х. Типология мотивов иметь или не иметь детей / З.Х. Саралиева, Балабанов С.С., Наук Б. // Социологические исследования. – 2009. – №3. – С. 129-136.

2. Петрова И.Э., Сироткина Е.С. Актуальные проблемы социальных педагогов в образовательном учреждении / Петрова И.Э., Сироткина Е.С. // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. – 2012. – № 4. – С. 130-136.

Трансверсальный анализ феноменологической герменевтики Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Мы намерены предпринять попытку недогматичного чтения М. Хайдеггера, что, нужно заметить, вполне соответствует и его собственному методу «прочтения», который выражается в своего рода прислушивании. Мы попытаемся вычленить из работ М.

Хайдеггера некую чистую процессуальность, его метод, технику в сопоставлении с техникой психоанализа. Мы задаемся вопросом, не является ли фундаментальная онтология М.

Хайдеггера психоаналитическим скальпелем, где на кушетке Хайдеггера-Фрейда (или уж под его ножом) лежит вся западноевропейская мысль. Здесь, в этой его работе, обращаясь к мышлению досократическому, то есть эдипальному периоду западноевропеского мышления, представленным в качестве анализанта, М. Хайдеггер, имея дело с динамикой становления западного мышления, с его симптоматикой, пытается отыскать нечто сущностное, несокрытое, патогенное «запада».

В этом отношении наше прочтение М. Хайдеггера носить характер трансверсального анализа. Термин «трансверсальность» мы заимствуем у Ф. Гваттари, но если последний использовал данный термин в терапевтическим контексте, где «Гваттари ратует за группысубъекты, в которых происходит высвобождение коллективного желания» [1, с. 55], то мы «трансверсальность преодолевает не только репрессию вертикальности, но и тупик плоской горизонтальности, обеспечивая максимальную коммуникацию» [1, с. 59]. И в контексте данного исследования мы в первую очередь разумеем междискурсивную коммуникацию между психоаналитическим методом Ж. Лакана и феноменологической герменевтикой М.

Хайдеггера. И здесь наравне с нашими представлениями о М. Хайдеггере как о психоаналитике неизбежно конструируется иной взгляд и на метод Ж. Лакана, предстающий как метод «герменевтики желания» и «герменевтики субъекта», приглашающий волейневолей в данный диалог и М. Фуко в качестве посредника. Присутствие в этом диалоге фигуры М. Фуко в некоторой степени облегчает нашу задачу, ибо метод М. Фуко – одно из ярчайших воплощений идеи трансверсальности, как замечал Ж. Делез, ««трансверсальность»

современных типов борьбы – идея, общая для Мишеля Фуко и Феликса Гваттари» [2, с. 120].

В рамках нашего исследования мы остановимся на двух основных реперных точках:

1) Проблема истины. Здесь мы рассмотрим соотношение истины психоаналитической, то есть истиной желания, представленной Ж. Лаканом в инстанции Реального, которая в качестве невозможной встречи, некоего пустого места, окруженный ореолом Символического и Воображаемого, является той путеводной звездой, которую субъект всякий раз пытается достичь, и истиной начального мышления, понимаемой М. Хайдеггером как не-сокрытость, как, которая в существе своем является не менее сложной и противоречивой инстанцией, чем Реальное.

2) Проблема сопротивления. Здесь мы рассмотрим те феномены, которые всячески препятствуют приближению к «истине», являясь всякий раз причастными к ее существу, то есть это такие феномены, как сопротивление и перенос в психоанализе, с одной стороны, и феномены за-ставления, искажения, ваставление-искаженного-на-показ, словом сокрытия истины – с другой.

Мы пытаемся прояснить, что категории феноменологической герменевтики М.

Хайдеггера суть категории бессознательного, ибо особенность его метода, ровно как и метода психоаналитического, не в опредмечивании искомого знания, не в овладевание истиной, а в отступлении перед ней, в чутком внимание к бытию истины. То есть, мы говорим о методе, работа которого сводится к работе над сопротивлением, давая объекту анализа возможность самостоятельно говорить свою истину.

Список литературы 1. Дьяков А.В. Феликс Гваттари, философ трансверсальности. СПб: Издательство «Владимир Даль», 2012. 592 с.

2. Делез Ж. Фуко /Пер. Семиной Е.В. Под ред. Ильина И.П. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998. 172 с.

Православный фундаментализм как индикатор трансформации русского религиозного сознания Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Сейчас в Русской Православной Церкви и околоцерковной среде происходят достаточно сложные и неоднозначные изменения. Одним из таких изменений является появление и развитие с 1990-х гг. различных течений и движений, которые по-разному трактуют православное учение. Условно они делятся на два больших направления:

консервативное и либеральное. В Православии консервативное, или «правое» течение имеет много обозначений: неоконсервативное, традиционалистическое, ортодоксальное или православный фундаментализм.

К православному фундаментализму как некоему философско-религиозному течению можно с долей условности отнести как ряд околоцерковных организаций, таких как опричные братства, отдельных представителей церковной и нецерковной среды, таких как бывший епископ Диомид и просто отдельные произведения на церковную тематику.

Основными чертами православного фундаментализма можно назвать следующий ряд идей: ярый монархизм, богоизбранность русского народа, необходимость всеобщей «православизации» России, призыв к покаянию в грехе цареубийства, идея теневого жидомассонского заговора, ксенофобия, антисемитизм, категорическое неприятие современной массовой культуры и светского образа жизни.

Основа идеологии и философии фундаменталистов – это Священное Писание и Священное Предание. Но использование Писания сводится к буквалистскому толкованию текста, его неканонической интерпретации, «выдёргиванию» нужных цитат. А Предание как таковое вообще может игнорироваться и заменяться своими преданиями, своим пониманием отдельных вопросов.

В последние десять лет появилось огромное количество литературы, посвящённой «альтернативному»

фундаментализма, выпуск которой поддерживается Русской Православной церковью.

Очень неоднозначно отношение РПЦ к самому православному фундаментализму.

Официально РПЦ признаёт в своих статьях и заявлениях, что идеология и деятельность православных фундаменталистов несёт раскол в Церковь, при этом часть церковных деятелей имеют точку зрения, сходную с фундаменталистской, и РПЦ поддерживает некоторые пункты идеологии фундаменталистов. Последние несколько лет наметилась тенденция увеличения числа сторонников православного фундаментализма.

Обладая простотой, схематичностью и чёрно-белой и мифологизированной картиной мира, православный фундаментализм начинает привлекать больше, чем Православие как таковое.

Существующую проблему неэффективности деятельности Православной церкви можно объяснить разрывом с традицией XIX века, а также неприспособленности её догматики к изменению под влиянием современной массовой культуры. Сложные богословские вопросы очень плохо воспринимаются современным обыденным сознанием, привыкшим за последние 20 лет к клиповой культуре. Дала о себе знать и почти 70-летняя эпоха атеизма, взрастившая не одно поколение. Диалог же религии и науки имеет весьма сомнительные плоды: в проповедях священников разных рангов появляется несвойственная им лексика, «наукообразные» выражения и едкая смесь ошмётков богословия, мифа и научного конструкта, что имеет только косвенное отношение к Православию.

Сегодня можно отметить две серьёзные тенденции развития околоцерковной мысли.

С одной стороны, в деятельности церкви и в проповеднической литературе возникают протестантские мотивы, такие как рационализм, наукообразность, показные внешние попытки идти в ногу с современностью (участие представителей церкви во всевозможных мероприятиях, высказывание официальной церковной позиции по любому вопросу).

Подобная политика приводит к искажению понимания сущности Православного учения, исчезновению «надматериальности» и «бытийности». При таком подходе церковь низводит себя до обыденности, не неся в себе многовековой традиции.

Вторая тенденция – это обращение к идеям православного фундаментализма со всеми его формами закрытости от внешнего мира, консервации ритуальности, распространения табу на все тенденции современности и нескрываемой агрессивности по отношению ко всему «чужому». А «чужое» всё то, что не вписывается в элементы идеологии православного фундаментализма.

Можно говорить о том, что Православие в целом распадается на два религиозных течения, в которых доля мифологического мировоззрения намного превышает религиозное.

При дальнейшем развитии обоих сценариев можно будет говорить уже о полном исчезновении религиозного сознания, заменой его на мифологическое. Православие станет не религией, а идеологией, с чёткой программой действий.

в оказании социальных услуг молодежи в Нижнем Новгороде Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет В последние годы особое место в молодежной политике страны и регионов уделяется государственно-частному партнерству. Этот феномен можно объяснить тем, что государство старается улучшить качество и повысить доступность социальных услуг для молодежи. Государственная молодежная политика направлена не только на оказание социальных услуг молодежи, но и на взаимодействие государственного и частного сектора для создания более широкой базы представительства интересов молодежи.

Для предоставления качественного комплекса социальных услуг необходимо взаимодействие целого спектра организаций. Например, чтобы развивать в молодежной среде гражданскую позицию и патриотизм, важно сотрудничество образовательных учреждений, органов местного самоуправления и общественных организаций.

Молодежная политика Нижегородской области развивается вместе с регионом. Каждая новая стратегия свидетельствует о желании правительства области улучшить положение молодежи.

Однако с точки зрения молодежной политики, Нижегородская область считается не самой благополучной.

В ноябре 2012 года я проводила исследование нижегородских общественных, государственных и некоммерческих организаций, предоставляющих услуги молодежи.

В ходе исследования были проинтервьюированы представители данных организаций с целью выяснения специфики деятельности данных организаций, схемы социального партнерства и их важности для развития молодежной политики в Нижегородской области.

Среди государственных организаций, предоставляющих услуги молодежи, разветвленную схему межсекторного взаимодействия имеет Нижегородский инновационный бизнес-инкубатор, он сотрудничает с бизнес-движением «Колесо» и общественным бизнес-движением «Опора». В свою очередь указанные бизнес-движения сотрудничают с инкубаторами при вузах г. Нижнего Новгорода.

В этой сети социального взаимодействия могло бы быть больше организаций.

Например, данные организации могли бы сотрудничать со службами занятости города, комплексными центрами социального обслуживания и другими учреждениями социальной защиты населения. Это позволило бы расширить спектр их деятельности и наладить комплексную помощь в трудоустройстве и создании собственного бизнеса для молодежи Нижегородской области.

Можно сказать, что в настоящее время Нижегородская область стоит лишь в начале пути внедрения социального партнерства в молодежную политику.

Предпринимаются первые шаги, устанавливаются партнерские отношения между организациями государственного и частного сектора. Внедрение социального партнерства в молодежную политику области будет способствовать развитию как общества, так и рынка социальных услуг для молодежи. Это позволит создать социально защищенное и благополучное гражданское общество как на региональном, так и на государственном уровнях.

Философские воззрения Б. Уорфа: методологический аспект Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Сложный комплекс идей, развиваемых американским лингвистом и этнографом Б.

Уорфом, в истории лингвистики закрепился под названием «гипотеза Сепира – Уорфа» или «гипотеза лингвистической относительности», в то время как сам Б. Уорф писал о «принципе лингвистической относительности» (the principle of linguistic relativity) [1, p. 221]. При этом не существует классической формулировки данной гипотезы (фраза «Язык определяет сознание» является весьма грубым упрощением оригинала). Изначальные мысли Б. Уорфа, пройдя несколько уровней «фильтрации» (часто критики обсуждали не оригинал, а «Уорфа»

в изложении других критиков) стали отправной точкой для того, чтобы разные исследователи видоизменяли его высказывания по-своему.

Следует отметить, что труды Б. Уорфа в области философии языка – это, на наш взгляд, удачная иллюстрация двух характерных для гуманитарных наук тенденций: попытка аргументирования. С одной стороны, говоря об относительности форм, в которые облекается предшественниками систематическое исследование, в котором различия между несхожими типами мировоззрений объясняются различиями в грамматике и лексике языков [2]. С другой стороны, Б. Уорф часто отходит от требований научности: он использует «размытые»

(не определяемые точно) понятия, не строгие формулировки, привлекает термины и концепции индийской философии, метафорические выражения (типа ‘the personality … builds the house of his consciousness') и т. п. Это свойственно многим гуманитариям, особенно когда они пытаются проникнуть в суть масштабных, кардинальных проблем (в данном случае – проблемы языка и мышления). Принцип лингвистической относительности вполне можно отнести к так называемым «гипотезам-теориям» (термин П. В. Копнина), которые мы бы охарактеризовали как ряд взаимосвязанных гипотез, обладающий признаком системности. В лингвистике они представлены в небольшом количестве: над ними сложно работать, они непросто формулируются и проверяются, требуют обращения к данным других наук.

Б. Уорф высказывал достаточно смелые для его времени предположения, тогда как многие другие исследователи опасались выходить за рамки «реальной науки» (под которой тогда понимался бихевиористский подход), и привлекал концепции из гештальт-теории, проводил смелые аналогии с идеями современной физики [3, p. xvi; 4, p. 485-489]. Можно сказать, что он сформулировал общую задачу исследований и выдвинул некоторый набор гипотез, не ориентированных непосредственно на проверку в экспериментах. В настоящее время делаются попытки рассматривать его идеи на основе комплексного подхода, с применением современных достижений в нейролингвистике, когнитивной лингвистике, антропологии и др. отраслей научного знания, с опорой на экспериментальную базу.

Список литературы 1. Whorf B.L. Linguistics as an Exact Science // Whorf B. L. Language, thought, and reality: Selected writings of Benjamin Lee Whorf. Ed. John B. Carroll. Cambridge, MA:

MIT Press, 1956. 278 p.

Whоrf В.L. The Relation of Habitual Thought and Behavior to Language // Whorf B. L.

Language, thought, and reality: Selected writings of Benjamin Lee Whorf. Ed. John B.

Carroll. Cambridge, MA: MIT Press, 1956. 278 p.

3. Lee P. The Whorf Theory Complex: a Critical Reconstruction. AmsterdamPhiladelphia: John Benjamins Publishing, 1996. 323 p.

4. Alford D.K.H. Is Whorf's Relativity Einstein's Relativity? // Proceedings of the Berkeley Linguistic Society, 1981. No. 4. P. 13-26.

Ресурсы для поиска работы в оценках студентов нижегородских вузов Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Одной из проблем, с которой сталкиваются современные студенты, выступает поиск работы. В настоящее время существует большое количество специализированных ресурсов, предоставляющих информацию о вакансиях. В то же время, информация о предложениях может передаваться не по формальным каналам (объявления, служба занятости, кадровые агентства), а по личным. Для того, чтобы выяснить, какие источники информации студенты планируют использовать для поиска работы в декабре 2011 – марте 2013 года был проведен анкетный и Интернет опрос учащихся 1-6х курсов крупнейших государственных вузов города: ННГУ им. Н. И. Лобачевского, ННГАСУ, НГТУ им. Р. Е. Алексеева НижГМА, НИУ ВШЭ НН для участия в опросе были выбраны студенты различных профилей подготовки (гуманитарные, естественнонаучные, технические специальности). В ННГАСУ, НГТУ им. Р. Е. Алексеева, НГПУ им. Козьмы Минина из анализа были исключены студенты общественностью и др.), опрашивались только учащиеся профильных специальностей.

Общий объем выборки составил 833 человека.

Студентам предлагалось оценить степень востребованности того или иного ресурса, который они предполагают использовать в ситуации поиска работы (Таблица 1).

Знакомые, друзья, работающие в нужной Центр содействия трудоустройству выпускников Как показывают результаты опроса, более 60% студентов нижегородских вузов при поиске работы планируют использовать неформальные каналы (то есть, помощь знакомых, работающих в нужной сфере). При этом такой личный ресурс как помощь родителей востребован у меньшего числа (37%) учащихся, примерно такой же процент молодых людей говорят о нем как о хорошем дополнении.

У половины учащихся пользуются популярностью электронные ресурсы о поиске работы («Headhunter», «Job.ru» и др.) и официальные сайты работодателей. В то же время такие Интернет каналы как профессиональные форумы и объявления в социальных сетях чуть более трети респондентов расценивают как возможное дополнение или не принимают во внимание в качестве источника информации о вакансиях.

Наиболее популярными дополнительными источниками можно считать объявления в печатных изданиях и кадровые агентства. Такими ресурсами предпочтут воспользоваться более около 40% опрошенных студентов. Наиболее спорными в плане предпочтений выступают центры содействия трудоустройству выпускников вузов и службы занятости.

Значительная часть (около 40%) участников опроса говорят о том, что скорее не обратятся в такого рода организации.

В целом можно говорить о том, что в настоящее время студенты государственных вузов города демонстрируют большую гибкость в выборе ресурсов для поиска работы, стремясь сочетать формальные и неформальные электронные каналы. Несмотря на то, что общение на форумах и в социальных сетях является привычным времяпрепровождением для молодого поколения, эти виртуальные каналы воспринимаются студентами как средство коммуникации, нежели ресурсы о поиске работы. Наименее востребованными можно считать центры содействия трудоустройству выпускников, которые организованы практически в каждом вузе и центры занятости.

Факультет социальных наук, Нижегородский государственный университет Сегодня среда интернета принципиальное влияние оказывает на подрастающее поколение, формирование социальных групп, общностей, поэтому изучение стратификации интернет среды, её корреляции с реальной структурой и социальными группами представляет интересную задачу. В многочисленных работах, как правило, изучаются отдельные аспекты интернет-активности: воздействие интернет-сообществ на социальную деятельность пользователей [1], определенные группы в интернете [2], или сам интернет как культурный коммуникативный институт [3]. Нас интересуют вопросы стратификации молодёжной аудитории в интернет пространстве.

В пространстве интернета можно выделить группы, сформированные в зависимости от популярности и/или влиятельности каждого пользователя. Определенные люди имеют более высокий статус и могут оказывать некоторое влияние на сообщество. В виртуальное пространство в любой момент можно войти под другим именем, поэтому группы в интернете специфичны, нельзя с абсолютной точностью назвать их первичными или вторичными, можно лишь указать на сходство, а статус, который индивид имеет в реальной жизни, может играть значительную роль в интернет-сообществе.