«Технологически состоятельная модернизация. Как капитализировать интеллект страны. Доклад Громыко Юрий Вячеславович – доктор психол. наук, профессор, академик РАЕН, директор Института опережающих исследований им. ...»

1

Технологически состоятельная модернизация. Как капитализировать

интеллект страны.

Доклад

Громыко Юрий Вячеславович – доктор психол. наук, профессор, академик РАЕН,

директор Института опережающих исследований им. Е.Л.Шифферса,

Авторский коллектив:

Аполлонов Виктор Викторович – заведующий отделом мощных лазеров Института общей

физики им. А.М. Прохорова РАН, д.ф-м.н., проф.

Байдаков Михаил Юрьевич – председатель правления Миллениум банка Зюков Виктор Темирович – продюсер проекта «Всероссийская вертикаль проектов», советник председателя правления Миллениум банка, к.ф.-м.н.

Межуев Борис Вадимович – исполнительный директор Фонда «Стратегия 2020»

Парабучев Алексей – менеджер проекта, ЗАО "Агентство по прогнозированию балансов в электроэнергетике" (АПБЭ) Попов Виктор Николаевич – советник-член правления ОАО РусГидро, партнёр группы компаний «Современные технологии»

Ремизов Михаил Витальевич – президент Института национальной стратегии Рубвальтер Дмитрий Александрович – директор ГУ «Центр исследований и статистики науки», д.э.н.

Севастьянов Николай Николаевич – http://www.gascom.ru/upload/management/sevastyanov_nn.jpgгенеральный конструктор ОАО «Газпром космические системы», академик Российской академии Космонавтики им. К.Э.

Циолковского, академик Международной академии связи, член-корреспондент Международной академии Астронавтики, член-корреспондент Академии технологических наук РФ.

Сергеев Юрий Николаевич – сотрудник Института опережающих исследований им.

Е.Л.Шифферса Третьяков Андрей Аркадьевич – сотрудник Института опережающих исследований им.

Е.Л.Шифферса Холкин Дмитрий Владиморович – директор по инновационному развитию в электроэнергетике ЗАО "Агентство по прогнозированию балансов в электроэнергетике" (АПБЭ) Чаусов Игорь Сергеевич – сотрудник НИИ инновационных стратегий развития общего образования Департамента образования г. Москвы Чернопольский Александр Данилович – к.т.н., генеральный директор ООО "НТЦ Прибор", Санкт-Петербург Чечеткин Юрий Александрович – исполнительный директор Института проблем национального производства Структура доклада 0. Предисловие 1. Введение 2. Что и как нужно заимствовать, чтобы преодолеть технологическую отсталость.

3. Механизмы выхода российских инновационно-разработческих групп на мировые технологические рынки. Возможно ли это 4. Механизмы восстановления технологической суверенности России и её субъектности в создании общественного богатства 5. Преодоление «долины смерти» при движение от фундаментального научного открытия к технологии. Предмет долгосрочных инвестиций 6. Новые финансовые инструменты для «долины смерти»: институты долгосрочных инвестиций. Счётность и расчётность 7. Что может появиться вместо прикладных НИИ? Как восстанавливать институты НИОКР?

8. Принципы разработки и реализации стратегических проектов, технологии сценирования и планирования 9. Жёсткое распределение функций инвестора, заказчика, подрядчика при разработке и реализации проекта 10. Интеграция образования с наукой и производством: от «предпринимательского»

к «проектному» университету 11. Жизнестратегия как основа стратегических сценариев развития 12. Выводы Предисловие Технологическая состоятельность – базовый и отличительный признак нашего подхода к технологической модернизации и модернизации в целом. Можно научиться заимствовать зарубежные технологии и институциональные решения, но так и не суметь осуществить технологическую модернизацию. Без технологической состоятельности в принципе нельзя выйти на новый виток роста общественного богатства. И при подобном подходе технологически состоятельная модернизация – это не только экономическая стратегия, но и определённая политическая повестка.

Какие альтернативы подобной повестке могут быть заданы в более широком контексте?

Мы в данном случае можем выделить три спектра рассмотрения модернизационного развития, определенные тремя идеологическими развилками.

Каждый из этих спектров полагает две альтернативные точки зрения на стратегию развития.

I. Заимствования или инновации?

Модернизация часто связывается с заимствованием отработанных зарубежных институциональных решений и переносом их в Россию: согласно распространенной точке зрения, модернизировать российскую экономику и систему производств следует только на основе уже зарекомендовавшего и проанализированного западного опыта.

Этот первый вариант следовало бы назвать проектом модернизации без инноваций.

Иной вариант предполагает выделение зон продвижения, в которых Россия вместе с другими странами может совершать пионерские решения, то есть производить инновации, не имеющие аналогов в мире. Но одновременно Россия заимствовала бы те отработанные Западом подходы, которые способствовали бы ее продвижению в указанных направлениях.

Этот второй вариант назовем так – модернизация вместе с инновациями.

Логически и фактически выделяется и вариант, который можно было бы назвать проектом инновационного развития без модернизации. Этот вариант связывается чаще всего с представлениями о специфическом, постиндустриальном, будущем России.

Однако сейчас сторонников этой точки зрения становится всё меньше.

II. Что первично: политические перемены или технологические решения?

Между тем, в российском обществе существует и мнение, что процесс модернизации следует начинать с преобразования социально-политических и, в крайнем случае, финансовых, но никак не с промышленно-производственных и технологических институтов. Выстраивается такая система аргументации: в стране сначала надо создать атмосферу свободы, и только когда такая атмосфера возникнет, заработают созидательные процессы.

Эту позицию кратко можно было бы обозначить так: сначала институты политической, социально-экономической и личной свободы, лишь затем технологическая модернизация.

Данной точке зрения противостоит подход, в соответствии с которым сначала следует запустить процессы, обеспечивающие увеличение общественного богатства, стимулировать особую атмосферу созидания, и лишь затем осуществлять преобразования социально-политических и финансово-экономических институтов, способных обеспечить поддержку процессов созидания и справедливое присвоение создаваемого нового общественного богатства.

Кредо сторонников приоритета технологических решений звучит так: сначала запуск процессов формирования нового общественного богатства, а затем – поддерживающая их политическая модернизация.

III. Кто основной субъект модернизации: бизнес-класс или формирующийся «умный»

класс, класс RAZVITIYA – класс тех, кто может создавать новые технологии?

В этом спектре одна из позиций состоит в молчаливом признании, что социальной группой, которая должна быть кровно заинтересована в процессах модернизации, является крупный и средний бизнес, самостоятельно действующий в условиях рыночной экономики. Государство должно по возможности ему не мешать.

Оппозиционным этой точке зрения является взгляд, в соответствии с которым в стране формируется новый класс, который будет кровно заинтересован в модернизации и инновациях и потащит эти процессы на своих плечах и в рамках государственного целеполагания Razvitiya. Экономической основой этого класса должен стать новый институт собственности – собственность на трансфер технологий. В настоящий момент эта социально-сетевая группа ещё только формируется, и разные её потенциальные члены внимательно следят за тем, куда будет направлен руководителями государства вектор модернизационной политики. Этот класс Razvitiya формируется вокруг процессов создания, использования и передачи новых технологий и объединяет представителей сферы фундаментальной науки, образования, инновационной промышленности.

Если мы более внимательно рассмотрим оппозиции в каждом из трёх спектров, то увидим, что в соответствии с первой позицией в каждом из случаев сопоставления предполагается, что бизнес сам знает, что перспективно. Ведь именно бизнес может осваивать то, что перспективно, и переносить эти перспективные достижения на места по законам рынков – региональных и международных. Ему главное не мешать, не обкладывать несусветными поборами, предоставив его представителям режим наибольшего благоприятствования. Тогда сам этот класс в режиме экспертной оптимизации всё сделает, привлекая себе необходимых экспертов и консультантов.

В соответствии же со вторыми вариантами позиций предполагается, что целеполагания бизнеса явно недостаточно. Для этого необходима целеполагающая функция государства. Именно государственные органы должны задать правила игры, позволяющие правильно оценивать модернизационно-инновационные решения и чётко обозначить цели продвижения к новому техно-промышленному и социо-культурному укладу. Стратегическое целеполагаие с позиций государства будет осуществляться формирующимся классом развития, если бюрократия откажется это целеполагание осуществлять.

Итак, позиция технологически-состоятельной модернизации, на которой сходятся авторы доклада, предполагает:

1) Принятие проекта модернизации вместе с инновациями. Это означает: а) реализацию метапромышленного подхода – формирование интеллектуальной индустрии, промышленности по преобразованию существующей промышленности, б) преодоление «долины смерти» в финансировании создания новых технологий, в) превращение ряда новых передовых технологий в ядра выращиваемых новых не существующих индустрий.

2) Утверждение приоритета технологической модернизации над политическими преобразованиями. Это предполагает запуск в стране процессов созидания и роста общественного богатства, реализацию методов стратегического сценирования и стратегического планирования взаимодействия научных центров, российских и западных инжиниринговых групп, представителей бизнеса, финансистов, работников образования, в) работу с «долгосрочными»

финансами в соответствии с идеями и принципами Европейского клуба долгосрочных инвесторов, 3) Опору на формирующийся «умный» класс (класс RAZVITIYE) и, соответственно, на целеполагающую роль государства, без поддержки которого этот класс не способен сформироваться как полноценный субъект. Это предполагает: а) формирование институтов собственности, связанных с трансфером технологий и созданием новых способов их употребления, б) создание в стране полноценного института ФКС (федеральной контрактной системы), функции которого состоят в постановке стратегических целей перешагивания освоенной массовой индустрией технологической границы, в) выход российских групп, создающих новые технологические решения? на мировые технологические Наш подход, может быть, разумеется, оспорен сторонниками иного подхода, которые имеют гораздо лучшие возможности для продвижения своей точки зрения. Тем не менее, мы настаиваем на том, что полноценное развитие страны в XXI веке возможно только если фундаментальные принципы нашего видения будут положены в основу экономической политики российского государства.

В рамках подобного продвижения может быть обозначен вполне определённый тип динамики: от умных приборов к умным социальным сетям и к умному городу на основе умных финансов. В рамках восстановления целеполагающей функции государства, формирования эффективных процессов планирования и сценирования очень важным является формирование института федерального контракта по образцу института федеральной контрактной системы США. Институт федерального контракта не может быть ни в коем случае сведен к организации системы закупок, поскольку в этом случае у данного института «вымывается» самое главное – целеполагающая функция.

Следует отметить, что дефицит целеполагания в государственных институтах связывается с неверным пониманием техники целепостановки и целеопределения.

Почему-то эти процессы отождествляются с идеологическим диктатом, одного человека или одной группы, «которая знает как надо» (Галич). Вместе с тем целеполагание — это прежде всего определение приоритетов и выстраивание вертикали согласованных проектов, одни из которых выступают в качестве рамки для самореализации внутри других проектов.

Отсутствие подобных долгосрочных целей, определяющих существование в государстве людей длинной воли, непосредственно влияет на формирование предмета долгосрочных инвестиций, в качестве которых могут выступать новые кластерноорганизованные отрасли. Именно подобные отрасли, формирующиеся вокруг ядер новых технологических решений, могут являться точками притяжения международных финансов и западных технологических институтов, заинтересованных в совместном осуществлении интересных международных проектов. Более того, именно отсутствие системы долгосрочных инвестиций в проекты создания новых кластерных отраслей рассматривается многими западными экономистами в качестве одной из причин мирового финансового кризиса.

Напомню, что самая успешная страна Европейского Союза — Германия вышла из кризиса c наименьшими потерями потому, что Китай предоставил её фирмам площадки для создания новых высокотехнологичных отраслей. Из этого следует, что международный финансовый центр в Москве, который мог бы специализироваться на привлечении для всего СНГ долгосрочных инвестиций под реализацию проектов новой индустриализации, вне целеполагающей роли государства вряд ли возможен. Вместе с тем подобный подход — выращивание новых индустрий в умной кооперации с западными центрами (финансовыми и технологическими) — вполне реалистичен и вполне осуществим при соответствующей поддерживающей позиции государства.

Вместе с тем, если прогрессивные методы проектирования, планирования и сценирования (не в виде предложения прогнозных сценариев, а в виде разработки сценариев операций действия) не будут использованы государственными органами, это не явится свидетельством непременного перехода на позиции самооптимизирующегося среднего и крупного частного бизнеса. Цели развития за государственный аппарат могут ставить и общественные научно-технологические сетевые группы, заинтересованные в кооперации с западными центрами поверх границ.

Следует также отметить, что когда обсуждаются процессы создания новых индустрий, обычно в голове складываются картины социалистического долгостроя – строительство новых производств в открытом поле, с нуля. Вместе с тем, новый тип кластерно-сетевой организации промышленности предполагает создание интеллектуальной промышленности по разработке приборов, которые встраиваются в существующие и реально действующие технологии, резко повышая их эффективность.

Подобный тип индустрии по преобразованию существующих типов технологических активов мы называем метапромышленностью. Технологически состоятельная модернизация, на наш взгляд, должна строиться, прежде всего, на основе использования метапромышленного подхода. Для осуществления метапромышленного подхода необходима тесная кооперация фундаментальной практико-ориентированной науки, развивающего образования и инновационных производств.

Намечая подход к технологически состоятельной модернизации, мы вместе с тем, считаем, что необходимо использование специальных коммуникативных технологий «проживания» шагов продвижения в будущее. Это «проживание» должно быть связано с постановкой целей в конкретной ситуации, в последующей деятельности проектирования, планирования, сценирования. Эти технологии должны обеспечивать соорганизацию представителей бизнеса, финансов, науки при разработке масштабных инфраструктурных проектов.

Сессии стратегического сценирования являются комплексным управленческим инструментом, обеспечивающим получение конкретного результата в практической ситуации для лиц принимающих решение. Результатом сессии является сценарий действия, который руководитель или коллектив, или консорциум участников, заказавший сессию, может использовать как практический инструмент действия в конкретной ситуации.

Идея Сессии состоит в том, чтобы при обсуждении ключевого вопроса инициировать новую технологию построения глобальных договоренностей, резко расширяющих поле позитивных и перспективных решений на основе установления взаимопонимания и взаимодействия между представителями разных институциональных секторов.

В этих условиях участникам сессии предлагается выстроить позитивные проекты конкретного действия на основе новых инструментов и определить сценарии ближайшего шага действии для их возможной реализации.

В рамках сессии речь не идёт о рассмотрении прогнозных сценариев изменения экономики, которые являются сегодня одной из распространённых форм управления сознанием лиц принимающих решения. Речь идёт о построении сценариев реализационного социокультурного действия участников, сценариев ситуационных операций. Таким образом: вырабатывается не традиционный прогноз, но происходит обнаружение осмысленных форм возможного действия конкретного института, который представляет данный участник сессии.

В качестве конкретных примеров можем привести Сессии стратегического сценирования «Мировые финансы: новые инициативы» (Модена, Италия, июль 2008), результатом которой стала Моденская декларация, по сей день опережающая все решения «Большой двадцатки», посвященные выходу из мирового кризиса, и «Приборостроение – плацдарм формирования инновационной промышленности России»

(Санкт-Петербург, апрель 2009) в Физико-техническом институте им. А.Ф. Иоффе по проблеме технологического перевооружения с участием Администрации Президента РФ, «Социально-экономические эффекты модернизации: от «умных» приборов к «умным»

социальным сетям как предмету «умных» инвестиций», (Москва, март 2011), на которой на основе метапромышленного подхода разработаны предложения для долгосрочных инвесторов в новые отрасли.

Именно наличие подобных технологий работы с будущим в контексте формирования рамочных договорённостей отличает позицию сторонников государства как активного агента продвижения разных групп к намеченных целям от идеологии самодействующих рынков.

Стратегические типы занятости вокруг новых технологий как условие Результат текущих дискуссий по проблемам российской модернизации может быть зафиксирован следующим образом: позитивные преобразования должны осуществляться в условиях политической стабильности. Социальная и политическая дестабилизация отсрочит повестку развития на неопределенный срок, поставив под вопрос само существование страны и жизненные перспективы ее населения. Но и стабильность без модернизации, которая стала для основных профессиональных групп «стагнационным выживанием», приведет к тому же. «Инерционный» сценарий и сценарий «революционной смуты» в сложившихся условиях сводятся к негативному общему знаменателю: нарастанию социальных противоречий в условиях сокращающегося общественного богатства. Мы опасно балансируем на грани между выжидательной околокризисной спячкой и социальным хаосом. Вывести страну из зоны неуправляемых рисков может только взрыв созидания, активное формирование нового общественного богатства. Ценность созидания и творчества должна целенаправленно культивироваться.

Безусловно, тех, кто готов и может созидательно действовать, интересует возможность воспользоваться плодами своего труда. В этой связи на первый план выходит вопрос о формировании социо-культурной среды, в которой защищается институт собственности, созданной созидательным трудом. И вопрос о формировании социального слоя, заинтересованного в создании богатства на основе освоения новых технологий.

Исходный импульс кристаллизации этого слоя может дать государственная власть, которая формулирует заказ на модернизацию в диалоге с ее потенциальными субъектами и выгодоприобретателями. Это достаточно широкая сетевая группа лиц, которая формируется вокруг разработки, создания, освоения, продажи, трансфера технологий, а также формирования новых институтов собственности. Без появления такого субъекта модернизацию не осуществить. Создание технологического олигархата, членство внутри которого заранее определено и расписано по аналогии с сырьевым олигархатом 90-х, в принципе невозможно.

Почему мы говорим о формировании субъекта модернизации именно в контексте освоения новых технологий? Потому что, на наш взгляд, это основополагающий вид общественного богатства, основанный на соединении знаний, компетентностей и материальной организации производственных процессов. Технологическая состоятельность модернизации – это важнейший целевой показатель модернизации. В результате всех преобразований и изменений страна должна быть в состоянии производить новые технологии, которые позволят выводить на рынок новые продукты или же будут сами выступать продуктом, востребованным на мировых технологических рынках.

Инерционный экономический рост – неизбежный путь к «революционной смуте»

К сожалению, достижение этой цели не гарантировано «естественным ходом вещей». Сегодня Россия продолжает утрачивать целые технологические комплексы и группы технологий. Так, было потеряно более 300 уникальных советских технологий в области боевой авиации и ракетной обороны (по данным генерал-полковника, бывшего начальника по вооружениям Вооруженных сил РФ Анатолия Ситнова)1.

А вот как причины неудачных запусков перспективной межконтинентальной баллистической ракеты "Булава" объясняет главный конструктор ракеты Юрий Соломонов: «При каждом неудачном запуске неполадки обнаруживались в новом месте.

"В одном случае используются недоброкачественные материалы, в другом – отсутствует необходимое оборудование, позволяющее исключить "человеческий" фактор при изготовлении, в третьем – ненадлежащий контроль за качеством. Специфика российской оборонной промышленности – в недостаточности ее технологического оснащения и, как следствие, большого количества "ручных" операций", что неизбежно приводит к возникновению ошибок. По мнению главного конструктора "Булавы", неудачи ракеты могут быть связаны и с отсутствием у России необходимых материалов и технологий производства. Для успешного производства того или иного вида ракет необходимо около 50 наименований материалов, которых в стране нет. "Мы судорожно ищем заменители, но чтобы ввести их в конструкцию, нужно провести весь комплекс испытаний”2.

Понимание того, что Россия может лишиться возможности сама производить самолёты, вертолёты и поезда, а скоро и военную технику, как она сейчас уже не в состоянии самостоятельно производить автомобили, электронику, мобильные телефоны, является очень серьёзным вызовом. Пространство доступной для страны наукоёмкой продукции резко сужается.

В этой ситуации велик соблазн сделать исключительную ставку на скупку готовых технологий / технологических линий «под ключ». Политика технологических заимствований в отдельных отраслях возможна и необходима лишь при сохранении научно-разработческих групп, предлагающих технологические решения, опережающие мировой уровень – о чем пойдет речь в дальнейшем. Однако покупать под ключ можно, «Более 300 уникальных технологий в ракетной обороне и авиации мы потеряли», – сказал он, – речь идет об уникальной многоразовой космической транспортной системе, сверхтяжелых самолетах типа «Мрия», орбитальном корабле военного назначения, а также ряде разработок в области ракетной техники.

«Известно – кто владеет космосом, тот владеет миром. Когда мы выводили с испытательной целью в космос боевые лазеры, нам говорили, что милитаризации космического пространства быть не должно, и мы прекратили, а США, в свою очередь, начали и продолжают испытывать подобное вооружение», – отметил Ситнов. Он пояснил, что в настоящее время в России кооперация предприятий в области создания средств космической обороны тоже слабая, а для бизнеса – просто не интересная, так как не дает быстрой отдачи вложенных средств. «Создание средств воздушной и космической обороны требует серьезной и длительной научной проработки: это создание новых материалов, новой элементной базы, спецхимии, связи – все это сейчас находится в плачевном состоянии. Нынешние участники рынка не слишком заинтересованы в развитии средств космической обороны, так как затраты большие, и возврат средств в ближайшее время нереален. Поэтому участники хотят просто быстро «поделить» государственные деньги», – заключил Ситнов http://www.militaryparitet.com/teletype/data/ic_teletype/ http://vpk.name/news/38446_glavnyii_konstruktor_bulavyi_rasskazal_o_prichinah_neudach_raketyi.html как правило, только «отвёрточные технологии», где ноу-хау создания технологий скрыто, а внешняя оболочка технологии позволяет её эксплуатировать рабочим низких квалификаций. Сделав исключительную ставку на технологическое заимствование, мы рискуем углубить деградацию технологической культуры и потерять остатки фундаментальной практико-ориентированной науки. В последнем случае положительный эффект от технологических заимствований быстро себя исчерпает. Ведь для того, чтобы иметь возможность не только купить, но и освоить новую технологию, необходимо уметь воспроизводить всю поддерживающую ее инфраструктуру.

Полноценное освоение приобретаемых технологий требует серьезного включения в деятельность по технологизации производственного процесса, а также создания среды, дружественной к технологическим разработкам. Иначе неизбежна деградация технологической культуры, несмотря на покупки самых передовых технологических линий. Технологии будут покупаться как вещи, как гаджеты, но умение развивать их будет окончательно утеряно.

Не спасёт в этой ситуации и попытка делать совместно с западными научнотехнологическими группами центры R&D на базе российских исследовательских университетов. Подобные R&D поставят в исполнительскую зависимость российские научно-прикладные группы и не дадут возможности российским учёным совместно с высшими уровнями власти самостоятельно ставить рациональные цели продвижения технологического фронтира (как это делало Советское руководство: полёт человека в космос, атомный проект, проект ПВО и т.д.). Кроме того, программирование создания новых технологий и обучение исследованиям и проектным разработкам – разные деятельности, дающие результаты в разной временной перспективе. Без рационально поставленных и сформулированных целей развития на основе создания качественно новых технологий и института новых профессий, научно-технологические, общественные и политические группы обречены на голый, направленный в никуда активизм, сродни массовому психозу.

К новой технологической политике на основе принципа развития Иными словами, политика технологического заимствования будет стратегически эффективной лишь как часть комплексной национальной технологической политики, обеспечивающей преодоление отставания в целом ряде технологических отраслей и одновременно ориентирующей на создание пионерских технологических решений, не имеющих мировых аналогов. На данный момент в РФ отсутствует специально выделенная и продуманная технологическая политика, интегрирующая и использующая в качестве инструментов другие типы политики (научную, тарифную, таможенную, финансовую, образовательную, промышленную, политику регионального развития и т.д.). Выделение важнейших принципов и ряда конкретных содержательных приоритетов, которые могли бы быть положены в основу национальной технологической политики, является целью настоящего доклада.

Графически на схеме представлен подход, который мы использовали при написании данного доклада. Он написан из позиции формирующегося центра стратегического сценирования целей развития полномасштабных производительных сил России:

фундаментальной практико-ориентированной науки, развивающего образования и инновационной промышленности. Именно стратегические сценарии, понимаемые как продуманные операции и связки действий, и планы развития полномасштабных производительных сил будут определять их качество, а не особенности тех разнообразных рынков – ресурсных, финансовых, технологических, демографических – в которые они включены.

В рамках такого подхода основное внимание будет уделено проблеме преодоления существующего разрыва между Российской фундаментальной практико-ориентированной наукой и оборотом технологий на мировом рынке. Реально присутствующая на рынках технологий для стран третьего мира (мирный атом, высокотехнологичное оружие, например, системы залпового огня), хотя и здесь всё более вытесняемая (провал Миг- на тендере в Индии) российская технологичная индустрия реально отсутствует как заметный конкурент по производству пионерских решений для развитых технологических центров (Германии, Швейцарии, США, Франции, а сегодня уже и Китая), что особенно важно применительно к тем сферам, где российские группы разработчиков и инновационные компании способны удерживаться на мировом «технологическом фронтире» – на достигнутой границе освоенных и разрабатываемых технологий.

По значительному числу направлений российская наука по-прежнему обладает потенциалом лидерства. Существует ряд фундаментальных открытий новых физических принципов и эффектов, переведенных в уникальные приборы, на основе которых могут быть созданы технологии следующего техно-промышленного уклада. Ниже будут рассмотрены некоторые примеры таких разработок, перспективы их вывода на технологические рынки и имплементации в рамках существующих и новых индустрий.

Доклад в существенной мере ориентирован на выявление потенциала опережающего развития, связанного с российской наукой, и поиск возможных форм его реализации, с учетом всех существующих ограничений (инновационная невосприимчивость отечественной промышленно-технологической платформы, качество институциональной среды и т.д.).

Идеи опережающего развития часто вызывают скепсис у наблюдателей, причем вполне закономерный, учитывая общее состояние науки, промышленности, инновационной сферы в России. Однако они не учитывают, что разные системы деятельности в России, разные активы, разные институты существуют и движутся в разных временах (процессы развития всегда гетерохронны). Есть системы, которые очень сильно отстают от среднего уровня западных стран, но есть институты и системы, которые лидируют в развитии знаний и даже технологических решений. Эта неоднородность пространства развития должна учитываться технологической политикой государства.

Причем именно опыт управления «опережающими» системами деятельности может стать модельным с точки зрения формирования среды и субъекта модернизации.

Курс на модернизацию, заявленный руководством страны, сталкивается сегодня с тем, что и институты, и технологические единства даже в госкорпорациях, казалось бы, ожидаемых лидерах инновационного развития, ей отчаянно сопротивляются. Одной из возможных реакций на эту проблему является «ручное управление» лидера, каждый раз попадающего в новую область и принимающего волевые административные решения для принуждения к модернизации. Однако в этом случае не возникает главного – самодеятельной группы и, шире, социального слоя, способного поддерживать нужный темп и вектор развития.

Каким образом он может быть сформирован? Чаще всего в этой связи говорят о необходимости формирования специальных институтов, действие которых и будет поддерживать определённое качество социо-культурной среды. Рассуждая так, авторы обычно ссылаются на известный зарубежный опыт деятельности подобных институтов в других странах, а не на свой собственный опыт. Конечно, мировой опыт институциональных решений необходим. При этом важно учитывать, что эффективно действующие в других странах институты для переноса в Россию придётся воспроизводить на новых основаниях и специально перенастраивать. Различают, например, управляемое выращивание, трансплантацию, конструирование, институциональный эксперимент и т.д.

Но главная проблема «институционального подхода» применительно к интересующей нас проблеме в том, что никакая среда сама по себе не создаёт субъекта.

Институциональные решения могут стать инструментами для субъекта модернизации, если он уже есть. Для формирования субъекта модернизации необходимо, чтобы сетевые группы, вовлеченные в процессы модернизации в разных областях, приобрели конкретный опыт стратегического целевого действия. Лишь после его получения и проживания он может быть закреплён институционально. Как приобрести это опыт?

Необходимо разработать стратегический сценарий развития конкретной отрасли и реализовать его. В частности, речь может идти о создании принципиально новых отраслей на основе пионерских технологий (в настоящем докладе речь пойдет о перспективах развития лазеростроения как «пилотного проекта» опережающего развития).

Для складывания субъекта модернизации, организации процессов освоения принципиально новых технологий, и последующего формирования института новых профессий необходимы соответствующие инструменты, которые и определяют конкурентоспособность субъекта модернизации в мировом масштабе. Если эти инструменты формирования будущего лишь повторяют и имитируют результаты деятельности зарубежных субъектов модернизации – и российские технологические, научные, образовательные, политические группы не смогут сформировать свой дерзкий, но рациональный замысле технологического прорыва, то субъект модернизации в России не сложится и модернизация превратится с неизбежностью в Перестройку 2.

Если вернуться к Рисунку 1, то с его помощью можно проиллюстрировать ключевое требование к формированию субъекта модернизации при реализации принципа развития полномасштабных производительных сил. Это одновременный синтез, мыслекоммуникативная интеграция позиций представителей всех трех сфер деятельности – практикоориентированной фундаментальной науки, развивающего образования и инновационной промышленности – вокруг единого комплексного проекта нового технопромышленного и социокультурного уклада. Особенность этого требования в том, что такой синтез невозможно разработать и осуществить всеми известными сегодня форматами: либо чисто административными методами органов власти, либо привычными способами обсуждения тем в ходе научных конференций и семинаров, либо так называемым мозговым штурмом «яйцеголовых».

В России разработана методология искомого синтеза, называемая технологией стратегического сценирования, которая преодолевает ограничения существующих форматов интеллектуальной интеграции и позволяет обеспечить формирование субъекта модернизации на основе принципа развития полномасштабных производительных сил.

Для выражения и зрительного представления этого обстоятельства на схеме технология стратегического сценирования помещена в центр пересечения «трилистника», обозначающего взаимосвязь трех сфер деятельности. Вместе с тем эта технология интеллектуальной интеграции позволяет вырабатывать предложения по взаимодействию различных «лепестков» между собой.

В частности, сессия стратегического сценирования «Мировые финансы: новые инициативы», проведенная в начале июля 2008 года совместной российско-итальянской группой представителей всех «лепестков» в Модене, в своей итоговой Моденской декларации за три месяца до острой фазы мирового финансового кризиса осени года обозначила причины и, главное, предложения по выходу из кризиса, которые остаются актуальными и сегодня, в 2011 году.

Весной 2009 года в рамках Сессии стратегического сценирования «Приборостроение как плацдарм формирования инновационной промышленности России», проведенной в Физико-техническом институте им А.Ф.Иоффе при участии Администрации президента РФ, была проработана практическая возможность создания в России метапромышленности, которая задает управленческую технологию создания новых отраслей промышленности на основе российских прорывных фундаментальных разработок.

При формировании содержания настоящего доклада взаимосвязь «наука – промышленность» была проработана с позиций привлечения долгосрочных инвестиций в ходе сессии «Социально-экономические эффекты модернизации: от «умных» приборов к «умным» социальным сетям как предмету долгосрочных инвестиций» (28.02-02.03.2011).

Подобный способ движения нельзя назвать «ручным управлением», поскольку в результате разработки сценария, разбиения его на отдельные проекты и планирования их реализации могут быть найдены общие институциональные решения, и не только для данной области. Этот общий принцип в дальнейшем может рассматриваться как формирование новой организационной основы «снизу», от ситуации.

Технологически ориентированная модернизация, если она будет реализовываться на деле, потребует расширения позиционно-профессиональной базы власти – и это еще один важный фактор складывания субъекта модернизации. Наряду с «финансистами» и «силовиками» в правящей элите должна появиться позиция «технологов» и «генеральных конструкторов» (инженерно-технических и инженерно-социальных систем). Сегодня эту позицию в высшем слое элиты с неизбежностью предстоит заново построить. Тревожным «звонком» для сегодняшней структуры власти (не ориентированной на инженерную компетентность) явилась авария на Саяно-Шушенской ГЭС. Проблемный советский проект стал эксплуатироваться по законам финансовой экономики, без учёта инженерной составляющей. Востребованность научно-инженерной позиции стала фактом политической повестки дня на самом высоком уровне. Президент Дмитрий Медведев, находясь в Хакасии на Саяно-Шушенской ГЭС, заявил:

«Вся модернизация, о которой мы так много сейчас говорим, будет делаться только инженерами, представителями инженерных, точных, естественных наук. Что для этого нужно сделать. Очевидно, что есть два момента, которые прежде всего могут быть названы: это инженерное образование, его улучшение, оптимизация и позиция работодателей. Вот два момента в отношении того, как должен оплачиваться, как должен формироваться труд инженера. И, наконец, третье – это позиция государства: что государство могло бы сделать для укрепления престижа инженерной профессии».

[http://kremlin.ru/transcripts/10567] Политическое измерение технологической модернизации Из сказанного по поводу формирования субъекта модернизации и адекватной ему социо-культурной среды, ясно, что, на наш взгляд, в принципе неверно противопоставлять технологически ориентированную модернизацию «комплексной модернизации», включающей в себя политический и социо-культурный компоненты. Мы действительно выделяем в качестве фокуса внимания, основного целевого показателя модернизации ее технологическую состоятельность, т.е., создаваемую по итогам всех преобразований, возможность для инженерно-технологических, научных и управленческих групп производить важнейший тип общественного богатства, которым являются новые технологии. Технологически состоятельная модернизация ставит изменения политических, правовых и финансовых институтов, шаги и направлениях их преобразования в зависимость от намечаемых и достигаемых целей технологического обновления и организационно-институционального сопровождения, обеспечения этого обновления. Но этот приоритет отнюдь не призван деактуализировать повестку общественно-политического обновления. Напротив, именно он способен сделать ее осмысленной и планомерной.

Технологическая модернизация, последовательно продуманная и воплощенная, затронет основные болевые точки сложившейся системы общественных отношений Она с необходимостью преобразует:

А) Структуру собственности: создание нового общественного богатства за счет освоения новых технологий и, на этой основе, нового широкого круга собственников – единственный способ бескровно разомкнуть узкий круг выгодоприобретателей приватизации 90-х гг. Это означало бы смену «политэкономической» опорной группы власти – с олигархии на прогрессивный, динамично растущий средний бизнес, «умный класс», способный производить, использовать и продавать принципиально новые технологии. Технологически ориентированная модернизация в современных условиях не может происходить на авторитарно-бюрократической и олигархической платформе.

Б) Структуру власти: Расширение профессионально-позиционной базы власти, о котором шла речь выше (активная инкорпорация в правящий слой «инженеров», «генеральных конструкторов» наряду с «финансистами» и «силовиками») потребует новой кадровой политики, возможно, – масштабного кадрового проекта президентского уровня.

В) Общественную атмосферу: не будет «государства развития» без «общества развития» – необходима новая культурная политика, ориентированная на ценности прогресса, творчества, труда, общественной солидарности. Технологически состоятельная модернизация – это определённая ценностная линия. Что может быть выше ценности состоятельности – когда лидер отвечает за декларируемые ценности и слова, ведёт людей к достижению поставленных целей?

Организация процессов модернизации вокруг технологий как важнейшего инструмента формирования общественного богатства, и платформы современного производства позволяет сформулировать чёткий критерий – состоится модернизация в каждом конкретном случае или нет.

Если технологии осваиваются, на их основе производятся новые продукты или услуги, если на основе уникального прибора создаётся технология, продаваемая на международных технологических рынках, значит, процесс модернизации осуществляется.

И в этом случае процессу стагнации, социального разложения, неэффективных (или коррупционных) финансовых трат начинает противопоставляться процесс социальной мобилизации, ориентированный на осознаваемый общественно значимый результат.

Значит, перспективе нарастания социальных противоречий в условиях сокращающегося общественного богатства противостоит новый шаг создания общественного богатства, которое в современных условиях предполагает интеграцию науки, промышленности и образования.

В настоящий момент уже хорошо понятно, что заимствовать всё подряд или просто «самое-самое передовое» невозможно. Самое передовое решение ещё не стало базовым, над которым могут надстраиваться технологические решения следующего уровня. Кроме того, заимствуемые базовые технологические решения могут приходить в противоречие с уже имеющимися базовыми решениями, создавая дисфункции и риски неэффективности. Такое заимствование оказывается достаточно дорогим делом, к тому же оно приводит к формированию ограничений, когда на каждом следующем новом шаге совершенствования технологии мы оказываемся зависимыми от поставщика. Важно, чтобы заимствуемые технологические решения оказались связаны с системой подготовки кадров, с деятельностью научно-исследовательских и проектных групп, с системой ремонтов и обслуживания, производством комплектующих. Получается, что при заимствовании базовой технологии должна быть воспроизведена вся её поддерживающая и обеспечивающая инфраструктура. Что и как нужно заимствовать, чтобы преодолеть технологическую отсталость – этот принципиальный важный вопрос мы обсуждаем в первой главе нашего доклада.

Но проблема состоит в том, что развитый мир пытается нащупать, как будет устроен послекризисный техно-промышленный и социо-культурный уклад, что будет являться следующей технологией широкого применения, которая станет предметом основных финансовых вложений. В российской фундаментальной науке разрабатывается целый ряд проектов технологий посткризисного будущего. Эти решения, как правило, существуют в виде уникальных приборов, созданных на основе новых физических принципов и эффектов. В этой связи собственно и возникает следующая тема для анализа: должны ли мы только заимствовать западные технологии? Или мы должны формировать кооперационные цепочки поверх границ по созданию ядер нового техно-промышленного уклада и технологий широкого применения посткризисной экономики? Если первое требует исключительно наших инвестиционных вложений, то за второе будет платить и Запад. Но второе решение оказывается связано с капитализацией отечественной фундаментальной науки, включением её в цепочки работ по созданию технологий следующего поколения и с выходом на мировые технологические рынки – см. вторую главу нашего доклада.

Интересно, что революционные технологические решения строятся не на том, чтобы ломать имеющуюся технологическую инфраструктуру. Они являются особого типа средствами, надстраивающимися над ней, и преобразующими течение технологического процесса для снижения издержек, резкого увеличения мощности и качества. Таков вообще принцип работы регулирующего прибора, настраивающегося над действующей технологией. Когда мы говорим о технологиях следующего уклада, речь идет не просто о возможных новых отраслях, но о формировании интеллектуальной индустрии по преобразованию существующей промышленности. Промышленность, которая надстраивается над существующей промышленностью и преобразует её, мы называем метапромышленностью. В рамках этого подхода может рассматриваться и оцениваться принципиальная недоформированность российских промышленных систем, отсутствие целых блоков, которые должны быть заимствованы и созданы (см. третью главу доклада).

Если берётся курс на создание российскими разработчиками во взаимодействии с западными технологическим центрами технологий следующего поколения, то возникает вопрос, как сопровождать (организационно и финансово) перспективные разработки на наиболее сложном участке пути, который называют «долиной смерти» инноваций – на отрезке от научного открытия и его реализации в новом приборе до технологии как предмета рыночного оборота. Что может являться предметом долгосрочных инвестиций, обеспечивающих создание на основе научного открытия технологии, которая может стать основой формирования новой отрасли или кластера или новой социальной инфраструктуры? Эта проблема рассматривается в четвёртой главе.

Что определяет стоимость денег, с помощью которых мы предполагаем финансировать инновационные проекты? Чем отличается счётность, единицей которой сегодня является доллар, от расчётности, используемой при составлении бизнес-планов?

Институциональные ловушки в организации финансирования «долины смерти», и выходы из них, предлагаемые Клубом долгосрочных инвесторов, образованным ведущими банками Европы, обсуждаются в пятой главе.

Что может прийти на смену разрушенным прикладным НИИ и проектным институтам, которые являются важнейшим звеном капитализации фундаментальных научных разработок за счёт определения множества форм применения данного научного решения? Могут ли создаваемые исследовательские университеты и вузовская наука стать основными центрами капитализации прикладных научных разработок? Эти вопросы рассматриваются в шестой главе.

Чтобы заимствовать технологические платформы и создавать собственные технологические решения, опробываемые на технологических рынках, необходимы специальные инструменты планирования институционально-технологического ландшафта посткризисной экономики. Необходим специальный механизм постановки стратегических целей, который мы связываем с формированием в России аналога ФКС – федеральной контрактной системы, которую ошибочно сводить только к формированию системы закупок. Самое важное в ФКС – это постановка целей технологического развития, выдвижение требования к этому развитию, определение индикаторов, на основе которых будет контролироваться выполнение данных требований. Об этом см. в седьмой главе.

Новые технологии, новые технологические платформы будут эффективно действовать в рамках специально выстроенных отношений инвестор-заказчикисполнитель. В противном случае будет покупаться не то, что нужно отечественному бизнесу и стране, и по завышенным ценам. Эти вопросы рассматриваются в восьмой главе.

Какой должна быть работа высшей школы, чтобы активно участвовать в формировании нового техно-промышленного и социо-культурного уклада? Кризис «предпринимательского» университета на Западе и опыт проектного образования в советской высшей школе помогают понять, что комплексные и междисциплинарные проекты должны включаться в стратегические сценарии развития новых кластеров на конкретных территориях страны. Эти вопросы рассматривается в девятой главе.

Если у отдельных групп населения, у конкретной семьи, у рода, у народа есть жизнестратегия, люди понимают, зачем они живут и хотят жить, они выстраивают долгосрочно ориентированную деятельность воспроизводства жизни на территории.

Разработка стратегических сценариев развития различных отраслей и сфер деятельности, должна быть привязана к развитию и перезаселению конкретных территорий. На конкретной территории, в регионе должны появиться новые рабочие места на основе определения стратегических типов занятости для молодёжи, должна создаваться социальная инфраструктура. Об этом в десятой главе.

В резюме приводятся основные выводы, которые могут стать руководством к действию для политических структур и лиц принимающих решения в области политики модернизации 1. Что и как нужно заимствовать, чтобы преодолеть технологическую отсталость До настоящего момента при рассмотрении технологической политики не различается технология, рассматриваемая как вещь (как набор машин, механизмов, приборов и система правил по их использованию) – и технология как система воспроизводства промышленной деятельности, удерживаемая в рамках определённых параметров и стандартов. В первом случае возникает ощущение, что технология может быть как вещь куплена и перенесена на территорию купившей её страны. Но в этом случае технология тут же перестаёт быть предметом освоения и становится предметом использования. С этой точки зрения, покупка «отвёрточных» производств не является предметом технологической политики, но может быть предметом промышленной политики и торговой политики по передаче, например, российского рынка западным автомобильным компаниям под «совместные» проекты. Для того, чтобы приобретаемая технология стала предметом технологической политики, на территорию страны должны быть перенесены не только сервисы по обслуживанию готовых изделий, но и различные разработческо-технологические центры и прикладные лаборатории, которые должны быть укомплектованы специально обученными нашими кадрами. В эти международные центры должны иметь доступ представители фундаментальной науки.

Невозможность участвовать в создании своих технологических линий, в проектировании своего автомобиля, его двигателя, электроники, узлов – исключает страну из производства основной части добавленной стоимости изделия. В этом случае Россия потребляет западные технологии как вещи особого рода, но не производит свои.

То, что технологические линии размещены на территории России, не означает, что Россия стала более технологически развитой. Её жители обслуживают завезенные технологии, но не умеют их совершенствовать и создавать. То есть привезенные в страну технологии как «вещи» особого рода не могут быть переведены в живую активную мыследеятельность по их созданию, которая может их качественно улучшать, инструментально-технически оснащать, повышать уровень их организации, делать их менее энергоёмкими.

Вместе с тем, Россия до сих пор обладает фундаментальной наукой, опережающей по значительному числу направлений западную. В теоретических заделах у русских учёных есть целый ряд фундаментальных открытий новых физических принципов и эффектов, переведенных в уникальные приборы, которые пока не стали технологиями. На основе этих приборов могут быть созданы технологии следующего техно-промышленного и социо-культурного уклада, идущего на смену существующему. Казалось бы, у России есть шанс «технологически перегнать, не догоняя», если перевести эти приборы в технологии, и начать эти технологии реализовывать в бизнесе крупных корпораций.

Но этот стратегический шаг наталкивается на целый ряд трудностей. Российские технологические решения, которые находятся за актуально видимым горизонтом технологического развития, невозможно внедрить в технологически и экономически отсталые системы российского бизнеса. Они для них «гости из будущего» даже в большей степени, чем передовые западные технологии. Для их приживления надо преобразовывать весь бизнес, всю технологическую систему. А кто будет оплачивать подобную модернизацию? Ведь новые технологии важны не сами по себе, а как средства производства продуктов и услуг нового класса, которые без них невозможно создать.

В связи с этим возникает принципиальный вопрос, какие технологии и как должны заимствоваться для осуществления модернизации. А также: за какие деньги, и как определить принципы этого заимствования? Как должны при заимствовании учитываться уровень развития отечественных технологий, уровень развития Российской науки, уровень инженерии?

Совершенно очевидно, что должны заимствоваться тот тип и такая организация технологий, которые могут стать основой для самостоятельного независимого действия российских производителей товаров и услуг, а также производителей новых технологий.

При этом создаваемые товары и услуги по качеству и себестоимости должны быть сопоставимыми с товарами и услугами западных производителей.

Важнейшим здесь является понятие технологической платформы или технологической базы (в российских официальных документах используются оба термина, но нас здесь интересуют не их правовые дефиниции, а стоящее за ними понятийное содержание). Платформа или технологическая база может быть выявлена только на основе метапромышленного подхода. Для этого необходимо существующую промышленно-производственную систему расслоить на надстроечную и базовую части.

Технологические решения при этом могут быть представлены и в надстроечной и в базовой части.

Можно выделить четыре важнейших характеристики технологической базы:

1. Технологии базы является основой для формирования из них всего набора промышленных систем следующего уровня. Базовые технологии являются исходными для следующих шагов развития и совершенствования технических 2. Технологическая база предполагает возможность её суверенного воспроизводства, то есть технологическая база восстанавливается в виде инженерно-конструкторской мыследеятельности по её воспроизводству. Этим она отличается от «отвёрточных»

технологий, которые не становятся базой, а просто эксплуатируются до полного износа на основе примитивного труда их обслуживания. Если технологии не становятся предметом преобразования и развития со стороны инженерии, проектноконструкторских групп, науки – то есть надстроечных систем, они не являются базовыми.

3. Эти технологии являются сквозными – они пронизывают множество разных отраслевых систем.

4. Эти технологии определяют формирование предмета изучения для получения новых знаний о физических принципах и эффектах за границей технологически освоенного.

Базовые технологии фиксируют достигнутый человечеством мировой культурный уровень с точки зрения производительности труда, достигнутой мощности и издержек.

Технологии надстройки являются средством преобразования базы, и они принадлежат к уникальным новым возможностям научно-инженерных национальных групп.

Акт заимствования технологий для модернизации национальной технологической базы – весьма ответственный шаг. Он определяет успешность или неуспешность всех последующих шагов модернизации и технологического развития. Поэтому тезис В.М.Полтеровича о том, что надо использовать преимущества отсталости и заимствовать технологии не самые передовые и прорывные, не те, которые прорезают кромку научнотехнического развития (cut edge technology), а в зоне ближайшего развития, правилен только наполовину. Проблема состоит в том, являются ли эти технологии абсолютно «закрытыми» для восстановления деятельности, на основе которой они производятся, то есть для деятельности разработчиков, конструкторов, изобретателей, проектировщиков и управленцев? Или эта деятельность может быть восстановлена и стать основой для последующего развития на основе оснащения этой деятельности новыми средствами.

Через взаимодействие с системой научных разработок и кадровыми проектами.

Фактически при заимствовании технологий речь может идти о трёх типах совершенно разных действий по отношению к обновлению технологической базы.

Первый тип действия состоит в том, что достаточно передовые технологии хаотично заимствуются из-за рубежа и не образуют технологическую базу или технологическую платформу. Второй тип действия состоит в том, что делается попытка самим создать ключевые новые технологии, но они также не интегрируются в единую технологическую базу. В третьем случае делается попытка определить контуры класса технологий, которые с определённой долей вероятности будут образовывать новую технологическую базу, как на основе создаваемых зарубежных технологий, так и отечественных технологических разработок.

Определение контура новой технологической базы или платформы очень тесно связано с таким понятием, как технология широкого применения. Вот как этот тип технологий характеризует в книге «Стратегия модернизации российской экономики»

В.М.Полтерович: «Понятие «технология широкого применения» (ТШП) впервые введено в статье, опубликованной в 1995 г. (Bresnahan, Nrajtenberg,1995). В самом её названии содержится предположение, что именно такие технологии выступают основным мотором экономического роста. Теория ТШП получила дальнейшее развитие в сборнике статей 1998 г. (Helpman, ed. 1998). Его авторы характеризуют ТШП как технологию, которая допускает многочисленные усовершенствования, имеет различные варианты использования, применима во многих секторах народного хозяйства и способна сочетаться с другими технологиями, существенно повышая их эффективность. Последнее очень важное свойство называют технологической комплиментарностью. Благодаря перечисленным качествам каждая ТШП порождает целое дерево новых технологий, принципиально меняя технологическую структуру народного хозяйства, препятствуя убыванию отдачи факторов производства и тем самым поддерживая экономический рост.

Примерами подобных инноваций служат производство бронзы, книгопечатание, паровая машина, электрический двигатель, компьютер и Интернет. К числу ТШП относятся также новые способы организации производства, такие как системы фабричного или массового производства. Область возможностей каждой ТШП все же ограничена, эффективность порождаемых ею вторичных инноваций постепенно снижается. Чтобы избежать замедления экономического роста, необходимо вовремя создать новые ТШП, которые придут на смену старым, либо дополнят их, либо будут сосуществовать с ними.

Однако новые ТШП появляются сравнительно редко. Если их разработка задерживается, может наступить стагнация.

Подчеркнём, что экономики развивающихся стран непосредственно не зависят от разработки новых ТШП, поскольку эти страны могут обеспечивать рост за счёт заимствования ТШП, уже доказавших свою эффективность на Западе.

Поскольку появление ТШП – редкое и нерегулярное событие, прогнозировать его практически невозможно. Отчасти это определяется тем, что возникновение таких технологий далеко не всегда обусловлено явно выраженными потребностями народного хозяйства. Некоторые из них, например, электричество, оказываются результатами научных открытий, непосредственно не связанными с нуждами практики. Более того, их трудно распознать на ранних стадиях развития, поскольку многие ТШП первоначально разрабатываются для весьма узких целей и лишь впоследствии приобретают свой статус.

Так, первый компьютер создавался по заказу военного ведомства США для декодирования и осуществления сложным баллистических расчётов.

Высокий уровень неопределённости, присущий ТШП, затрудняет долгосрочный прогноз экономического роста»3.

Для нас в этом очень интересном отрывке принципиально то, что В.П. Полтерович говорит о сложностях, даже в определённом смысле невозможности прогнозирования появления новой ТШП. И с этой точки зрения, ТШП – это то, что определяется после того, когда по факту определённый тип технологий завоевал статус ТШП. То есть понятие ТШП носит исключительно объяснительный характер, но не проектный.

Вместе с тем, формирование национальной технологической базы может быть сценировано. Её основу должны составить технологии, которые могут стать универсальным средством перевоспроизводства на своей основе функций, которые до этого выполнялись другими технологиями. Именно за счёт этого перевоспроизводства и появляется технология широкого применения.

Настоящий момент финансового кризиса как раз связан с тем, что определить следующую после компьютеров ТШП весьма затруднительно. Означает ли это, что надо заимствовать западные технологии, особенно не заботясь о том, что должно образовывать национальную технологическую базу? На наш взгляд нет, можно попробовать предложить сценарии формирования национальной технологической базы на основе группы технологий, которые могут стать её основой.

«Стратегия модернизации российской экономики», М. 2010, стр. 37-39.

Но для того, чтобы определить технологическую основу нового технопромышленного и социо-культурного уклада, надо выходить за технологический фронтир, освоенную мировую технологическую границу.

Можно утверждать, что в сегодняшней мировой инновационной политике чётко выделяются три «горба» инновационных волн. Первый горб связан с информационнотелекоммуникационными технологиями. Это освоенная Западом технология массового спроса предшествующего инновационного цикла, переданная в Китай и практически освоенная Китаем. Но оказалось, что данная технология не может определять полностью структуру научной революции. И именно осознание этого обстоятельства после того как лопнул пузырь "доткомов" привёло к замедлению инвестирования в инновации и к своеобразной "инновационной паузе". Можно искать и предлагать решения на этом уже "проехавшем" инновационном горбе первой волны. Не случайно, что две самых-самых инновационных компании РФ – это "Яндекс" и Касперский. Но институциональноавтоматически осуществляющиеся инвестиции в первую инновационную волну закончились, хотя совершенствование информационно-телекоммуникационных технологий продолжается.

В.М.Полтерович считает, что причина мирового финансового кризиса – это именно инновационная пауза. Запад (а поэтому и Восток) не знают, что станет основой горба следующей инновационной волны, какая технология массового применения является основой данного горба. Но, пропустив первую инновационную волну, российская наука очень серьёзно занималась определением основы второй инновационной волны.

Сегодня мы уже с большой уверенностью можем сказать, что основу «горба» второй, пока ещё только надвигающейся, волны составит лазеростроение разных типов (оптоволоконные лазеры, высокоинтенсивные импульсно-периодические лазеры). У лазеров огромное количество применений – от новых двигателей для космоса до замены существующих станков. И наконец, возможна третья инновационная волна как наложение (суперпозиция) первой и второй волн. В этом случае могут быть выделены области, в которых осуществляется целенаправленное специально организованное продвижение к созданию новых технологий массового применения, но при этом используются для построения этих технологий информационно-телекоммуникационные решения.

Становится хорошо понятно, что следующий этап развития мировой экономики не будет "постиндустриальным". И строгие адепты постиндустриализации – например, видный экономист Владислав Иноземцев – признали необходимость надвигающейся волны новой индустриализации. Это связано также с тем, что новая индустриализация – это новые рабочие места, и, следовательно, активная социальная политика по подъёму жизненного уровня населения, прежде всего молодёжи.

Если этой политики не будет, то результатом становится нестабильность с молодёжными бунтами-революциями арабского образца. Не менее важным фактором является социальная перспектива – от молодёжи невозможно откупиться. Исчезновение прогрессизма в виде нестандартных задач развития, связанных с ними стратегических типов занятости и смысловой социальной перспективы вызывает нестабильность. Так, Китай, по данным экономиста А.Идрисова, собирается создать за 10 лет к 2020 г. миллионов рабочих мест со сравнительно высоким уровнем заработной платы.

Индустриальная модернизация совершенно необходимый компонент социальной политики развития страны. Но она может выстраиваться по-разному. Речь может идти о заимствовании западных технологий для перевооружения существующих отраслей за счёт использования "преимущества отсталости" – не надо изобретать и создавать новое. НО задача может состоять и в создании принципиально новых, не существовавших до этого отраслей на основе пионерских технологий (например, таких как лазеростроение и разработка детонационных наноалмазов).

Трансфер технологий предполагает возможность во взаимодействии с западными технологическими, а иногда и финансовыми центрами, усовершенствовать данную технологии на основе собственных инжиниринговых решений. Если такое решение было разработано и осуществлено во взаимодействии представителей фундаментальной науки, инжиниринговых групп, вузовских центров, обеспечивающих подготовку кадров, способных развивать данный тип технологии, то можно сказать, что трансфер технологии произведен, и она включена в российский институциональный контекст. Технология стала своей. Но для того, чтобы подобное произошло, российские научные и инжиниринговые группы должны уметь работать на технологических рынках, уметь создавать технологии или их фрагменты под ключ и продавать их.

2. Механизмы выхода российских инновационно-разработческих групп на мировые Мировой технологический фронтир – это технологические рынки, научнотехнологические центры и лаборатории, технологическое экспертное сообщество, венчурные фонды, которые создают, экспертируют, финансируют и придумывают системы употреблений для новых технологий, а также включают их в обновление промышленнотехнологических систем.

Основная идея состоит в обозначении и выделении своеобразного фронтирного пояса, мировой зоны технологического прорыва, в которую должны включиться Российские технологические группы, корпорации и фирмы. Именно этот формирующийся глобально-сетевой фронтирный пояс и будет генерировать принципиально новые технологические, институциональные и антропологическо-стилевые решения, которые будут перениматься всем остальным человечеством. Непопадание в этот фронтирный пояс означает изоляцию страны и консервацию её производительных сил, включающих промышленность, научные институты и образование.

Мировой фронтирный технологический пояс – это своеобразная футурозона, экспериментальная площадка формирования нового техно-промышленного и социокультурного уклада. Именно на этой площадке в переплетении технологических, проектно-инфраструктурных решений, финансовых капиталов, новых опробывающих действий, вызревающих новых институтов – и определяется, что станет основой новых стилей жизни, форм производства и потребления.

Введение понятия мирового технологического фронтирного пояса развития резко изменяет представление о функции и роли национальных государств в мировом развитии. Рассуждение про Россию как про суверенное государство возможно только в контексте её включения в этот мировой пояс технологического и социо-культурного фронтирного развития. Попытка построения нового техно-промышленного и социокультурного уклада в одной отдельно взятой стране в соответствие со сталинской методологией больше невозможна. Изолироваться – это означает отставать и распадаться. Именно процессы глобализации сделали идею мирового фронтирного развития новой реальностью.

Субъектность и суверенность Российского государства «растёт» из способности осуществлять независимое целеполагание, связанное с преодолением и «перешагиванием» сложившегося и освоенного мирового технологического фронтира на основе результатов фундаментальной науки.

Подобный способ действия осуществлялся в СССР в период соперничества двух сверхдержав, но его основной особенностью было отсутствие прямой конкуренции на единых общих рынках за счёт разных систем потребления товаров и услуг, а основная задача перешагивания технологического мирового фронтира и наращивания мощности определялась созданием новой системы вооружения. Именно военная мобилизация всей экономики являлась системой координат, относительно которой оценивалась задача наращивания мощности технологических систем страны. Поэтому важнейшим типом стратегирования являлась военная и промышленная разведка, которая могла «задавить»

действие разработческих групп.

В условиях глобализованных рынков воровство технологических секретов не поможет. Надо уметь производить изделие с притягательными потребительскими качествами в соответствие с современными эргономическими требованиями и мобилизующим воображение дизайном. «Умное» воплощение на основе прямой коммуникации с потребителем становится не менее значимым, чем знание как делать в принципе.

Российским корпорациям и группам необходимо оказаться включенным в систему разнообразных мировых рынков, хотя и с использованием всевозможных фильтров и мембран на основе таможенного регулирования, заградительных пошлин в силу отсталости целого ряда секторов экономики, и наоборот, режимов наибольшего благоприятствования, таможенных льгот и т.д. Это включение в разнообразную систему рынков при заимствовании западных технологий для модернизации российских индустриальных активов не должно привести к разрушению Российской фундаментальной науки, способной создавать технологии следующего уклада, ещё не известные западным корпорациям. Именно она обеспечивает принципиальную возможность присутствия России на самом важном для её субъектности и суверенности рынке – рынке технологий. В свою очередь включенность России в разнообразную систему рынков является предпосылкой выстраивания механизма стратегирования.

Поскольку знание напрямую уровня технологического развития позволяет в стратегическом поле прочерчивать технологическую границу, которую способна достичь и освоить Российская промышленность.

3. Механизмы восстановления технологической суверенности России и её субъектности в создании общественного богатства Инновационная экономика может появиться в России через 10-15 лет, если будет правильно спланирована и осуществлена модернизация.

Собственно инновационные процессы реализуются только при разрыве между способами действия на фронтире в системе новых технологических рынков – и массивом технологий, реализуемых в сложившихся системах производства. В этом случае и надо вырабатывать технологическую инновационную политику и очерчивать технологическую платформу, то есть систему сложившихся технологических единств, преобразовательная динамика которых и должны быть сориентирована по отношению к фронтиру.

Мы соглашаемся с положениями технодинамики экономистов М.Д.Дворцина и В.Н.Юсима, социодинамики Р.С.Гринберга, что эффективное заимствование передовых технологий может осуществляться только в зоне акцепции этих технологий существующими российскими промышленными системами, в зоне ближайшего развития российских технологических систем. Однако мы считаем, что процесс модернизации российских промышленных активов может быть поставлен на новую основу в случае использования метапромышленного подхода4. Под метапромышленным подходом мы понимаем формирование промышленности по преобразованию существующей промышленности. В этом случае существующие технологические системы, формы организации актива становятся предметом преобразования.

Средствами такого преобразования становятся новые приборы, позволяющие получать принципиально новое знание о существующих технологических системах, а также технологии продвинутого производства (advanced manufacturing systems), такие как системы быстрого прототипирования, центры цифровой переналадки оборудования, центры стандартизационных измерений и многое другое. Речь идёт не просто о производстве средств производства, а о создании специальных интеллектуальных систем.

Они могут визуально моделировать и проектировать устройство необходимой промышленной системы, например, при помощи открытых виртуальных сред проектирования. Кроме того, нужно использовать в первую очередь такие технологии, которые становятся средствами преобразования существующих технологических систем.

За период советской власти в стране были сформированы три полномасштабных комплекса – фундаментальная практико-ориентированная наука, развивающее образование и промышленность. Наличие этих трёх комплексов позволяет говорить о принципиальном отличии России от ряда других стран, например, Бразилии и её подходов к модернизации (см., например, Клайда Престовица). Бразильский опыт индустриализации очень интересен, но в Бразилии нет фундаментальной науки.

Фундаментальную науку Бразилия ещё только создаёт. Нет институционально развёрнутой фундаментальной науки и в Японии. Более того, мы утверждает, что в современном мире реальным суверенитетом обладает только страна, в которой есть все три развитых вышеперечисленных комплекса, и которая способна ставить цели технологического прорыва и «перешагивать» через так называемые технологии всеобщего применения Следует отметить, что за последние 30 лет произошло кардинальное изменение понятия индустрии, что вызвало дискуссию по поводу того, что следует в первую очередь осуществлять для развития национальной экономики: индустриализацию или постиндустриальное развитие экономики знаний? На Западе практически нигде индустрией не называют массово-поточные производства фордистско-тейлористского типа со значительными элементами плохо технологизированного, машинизированного ручного труда. К индустрии относят высокотехнологизированные и роботизированные системы. Но, на наш взгляд, это скорее пользовательские сервисы готовых технологий, а новым типом индустрии следует считать деятельность по созданию технологий и приборов, обеспечивающих преобразование существующих активов. Этот тип индустрии мы называем метапромышленностью – промышленностью по преобразованию и перетехнологизации существующих промышленных областей и активов.

Механизм метапромышленного подхода, формирования своеобразной промышленности (интеллектуальной индустрии) по развитию промышленности, предполагает использование принципиально новых приборов в качестве источника создания технологий следующего поколения. Подобный подход, который должны прийти на смену старому станкостроению, уже сегодня реализуется корпорацией Гапонцева и связан с созданием новых инструментальных лазерных систем.

См. Громыко Ю. В. Основа развития – метапромышленность // Стратегия России. – 2010. – № 1. – С. 73-82.

Формирование национальной технологической базы предполагает, что мы можем выделить определённый набор технологий, комплексируемых друг с другом, на основе которых может быть осуществлено преобразование практически всего остального набора технологий. На наш взгляд, основу так понимаемого метапромышленного подхода образуют различного типа приборы и информационно-телекоммуникативные системы.

Если говорить более предметно, то технологией широкого применения должны стать твердотельные, газовые и оптоволоконные лазеры, а среди твердотельных и газовых лазеров высокочастотные мощные импульсно-периодические лазеры.

Именно на основе лазеров может быть создана принципиально новая технологическая платформа модернизации, поскольку лазеры связаны с созданием новых станков, формированием новых материалов, новыми типами воздействия на живое, формированием новых процессов получения энергии и передачи её на расстоянии, созданием новых двигателей.

Создавая новые технологические платформы, как основу проектирования посткризисной экономики, очень важно не попасть в ловушку закрепления новых инновационно-технологических решений при помощи старых организационноотраслевых и ведомственных форм членения промышленности, хозяйственной сферы в целом. Финансовый принцип объединения государственных и частных экономических субъектов вокруг выделения платформы похвален, но он не решает вопрос о проведение границ и контура самой платформы. Как же оконтуривать границы платформ и что может быть платформой, а что есть всего лишь простое переименование тематической области, проекта или даже ведомственно-отраслевой бюрократической системы?

Следует упомянуть институциональные ловушки. Можно выделить две таких ловушки: первая – с Запада заимствуется вся рыночная мелкота коммерциализации науки (технопарки, бизнес-ангелы, венчурные фонды и проч.), но не способы государственного стратегирования и управления технологическим развитием (американская ФКС – лишь самый развитый пример, во Франции, Японии, Израиле используются аналогичные методы). И вторая: вместо системы контрактного управления с целеполаганием создаётся финансовый институт околобанковского типа, который по сути своей может быть в лучшем случае финансовым брокером на коротко действующих финансовых инструментах. Второй случай мы рассмотрим подробнее в следующей главе.

Технологическая платформа должна быть обязательно метапромышленной: в её устройстве должен выделяться новый инструментальный принцип, обеспечивающий преобразование старых технологических систем. Так, например, оптоволоконные лазерные системы являются инструментальным принципом по отношению к станкам и станкостроению, двигателестроению. Таким образом, технологическая платформа вычерчивается как зона диффузии, переорганизации и освоения новым технологическим решением некоторой исходной старой отрасли.

Технологическая платформа должна содержать в себе идею синтетической соорганизации друг с другом нескольких инфраструктур. В этом случае увеличивается масштаб инновационных преобразований. Так, например, новый тип полимерных материалов позволяет резко сокращать количество гравия при прокладке железнодорожного полотна, увеличивая его устойчивость в случае создания трасс для сверхскоростных поездов, полимеры могут использоваться и для создания шоссейных дорог нового поколения, а также при строительстве мостовых переходов.

Наконец, технологическая платформа должна быть интегративной, обеспечивая реализацию решений, объединяющих в единый технологических узел несколько новых физических принципов и эффектов. В этом случае повышается наукоёмкость технологической платформы. Но важно также и другое. При подобном подходе технологическая платформа выступает в качестве зоны диффузии (распространения) новых решений.

Технологическая платформа должна быть и кооперативно-интегративной, обеспечивающей включение российской науки и инженерии в западные кооперативные промышленно-маркетингово-финансовые цепочки. В этом случае технологическая платформа выступает в качестве своеобразной коммуникативной площадки. Вхождение в кооперативные цепочки должно обеспечить доступ к западным технологическим рынкам.

Наконец, технологические платформы должны быть территориально-кластерно организованы и обеспечивать процесс перезаселения и территориального переосвоения России, создания прибыльных рабочих мест в виде стратегических типов занятости, и перспективных поселений.

Но точно так же принципиально не попасть в ловушку рассогласования старых имеющихся технологических платформ и новых заимствуемых.

Фактически речь идёт о том, что можно формировать новый тип технологической платформы, осуществляя выведение российских технологических решений на технологические рынки, одновременно проверяя гипотезу о типе складываемой технологической платформы.

С позиции нашей методологической группы, основная характеристика формирующейся новой техно-промышленной платформы состоит в формировании метапромышленности – промышленности по преобразованию существующих систем промышленности. Общей основой средств метапромышленности являются приборы, которые следует рассматривать как универсальные инструменты, а не как системы регулирования технологических процессов. Так понимаемые приборы в широком смысле могут внутри самих себя содержать промышленнопроизводственные процессы или образовывать эти процессы вокруг себя. С этой точки зрения, советский спутник был не летательным аппаратом, но прибором.

Типичным прибором является лазер. Но для того, чтобы процесс преобразования существующей техно-промышленной платформы происходил, и началось формирование новой платформы, несколько технологических групп из представителей практико-ориентированной фундаментальной науки должны осуществить туннелирование сквозь существующую технопромышленную платформу. Данный процесс туннелирования может осуществляться по-разному.

Обычно в советский период он описывался как координация деятельности различных институтов – фундаментальной науки, прикладной науки, проектно-конструкторских бюро. Результаты подобного туннелирования были часто плачевны. Процесс внедрения новой техники затягивался на годы.

Сегодня создание новых образцов технических решений и внедрение в промышленное производство может быть осуществлено совсем иначе. В силу разрушенности институтов науки, проектных институтов, координировать их деятельности – значит терять время и деньги. Поэтому руководителем корпорации IPG Photonics Валентином Гапонцевым и его сотрудниками реализована оргформа движения комплексной группой от концептуальной идеи до создания технологической промышленной единицы, готовой к употреблению в различных промышленных фирмах, с сохранением на каждом этапе собственности разработчиков на саму технологию и её трансферт.

Собственно, подобный тип разработки и реализации технологии и является конкретной формой туннелирования сквозь существующую технологическую платформу к точкам формирования новой платформы. Чем определяется тип успешности действия подобной научной группы? Он состоит в том, что группе удаётся собрать в поле своего действия в сгусток набор разных технологических решений, когда продвижение и усовершенствование одного из элементов этого сгустка затем приводит к развитию и продвижению других элементов.

Корпорация IPG Photonics во главе с Валентином Гапонцевым создаёт оптоволоконные лазеры, системы связи.

«Таким образом, волоконные лазеры сочетают в себе свойства собственно генераторов излучения (лазерных диодов), усилителей излучения и высокоэффективных световодов.

Классическое решение проблемы – три в одном! Волоконные лазеры переживают период очень бурного роста. Первый киловаттный волоконный лазер появился в 2002 году, а в 2005-м на рынок выпущен лазер мощностью 36 кВт. В среднем каждый год происходит удвоение мощности волоконных лазеров. Практически сразу после разработки волоконные лазеры начали находить применение в промышленности. Будущее за станками на основе мощных волоконных лазеров – так считают ведущие отечественные специалисты-лазерщики, которые уже приступили к выпуску станков на основе мощных волоконных лазеров. Так, разработчики концерна IPG утверждают, что они на 5 лет опередили своих конкурентов»

http://expert.ru/expert/2008/27/skorost_russkogo_fotona/.

Группа движется, одновременно совершенствуя светодиоды, оптические волокна, оптоэлектронные модули, усилители излучения. Продвижение в каждой из составляющих позволяет улучшать конструкцию оптоволоконного лазера в целом. Но формирование новой технопромышленной платформы не может быть сведено только к изменению системы станкостроения на основе оптоволоконных лазеров. Новая технопромышленная платформа формируется на основе мультитуннелирования одновременно нескольких групп, аналогичных корпорации Валентина Гапонцева.

Другим лазерным направлением, обладающим большим потенциалом перешагивания существующих технологических систем, является направление В.В.Аполлонова.

В качестве одного из вариантов формирования технологической платформы может быть рассмотрено создание корпорации «РосЛазер». Это корпорация может быть создана на основе разработок Отдела мощных лазеров ИОФ РАН. Все принципиально новые технологические разработки Отдела могут быть обобщены в четыре группы, объединенных единой базовой разработкой в области лазерной техники.

Первую группу представляют собой разработки на основе высокочастотных мощных импульсно-периодических лазеров (средняя мощность 10 – 100 кВт, длительность импульсов – 60 нс), как твердотельных, так и газовых. Суть её в реализации принципа регенеративного усиления лазерного излучения, что отражается в изменении конструкции системы накачки, оптики и резонатора мощного лазера непрерывного действия. Эта модернизация позволяет за счет регенеративного усиления лазерного луча, управляющего его длительностью, переводить мощные лазеры из непрерывного в импульсно-периодический режим без потери средней мощности.

Эта разработка является пионерской и уникальной. Нигде более в мире не реализован переход в импульсно-периодический режим с высокой частотой следования импульсов и с сохранением средней мощности лазера на уровне 10 – 100 кВт.

Интерес к высокочастотному импульсно-периодическому режиму работы лазеров высокой мощности вызван тем, что их излучение при взаимодействии с веществом приводит не к нагреванию обрабатываемой поверхности с последующим переходом вещества в жидкую и далее в газовую фазу, а к абляции, или вырыванию частиц вещества из твердой фазы непосредственно в газовую фазу. При этом продолжительность и частота следования импульсов обеспечивают необходимую для качественной обработки поверхности рекомбинацию плазмы, образующейся в месте контакта излучения с веществом, и одновременно высокая частота следования импульсов обеспечивает возможность обработки материала как будто лучом, а не отдельными обособленными во времени импульсами. Реализуется квазинепрерывность обработки.

Вторая группа разработок объединяется на основе технологии сфазированной матрицы лазерных диодов. Суть её в реализации принципа фазового согласования излучения многих полупроводниковых лазеров малой мощности, что позволяет существенно увеличить, по сути дела, суммировать мощность отдельных диодов в одном лазерном луче.

Третья группа разработок включает в себя несколько поколений замещающих друг друга по возможностям ультрафиолетовых лазеров, причем последнее поколение предполагает реализацию УФ-лазера большой мощности на одном кристалле как активной среде. Это позволяет реализовать саму возможность создания мощного лазера с излучением в УФдиапазоне.

Четвертую группу разработок составляют оптические элементы и системы на основе карбида кремния, необходимые для построения телескопов (в т.ч. космического базирования) и современной оптики больших размеров.

Описанные эффекты создания новой стоимости (за счет продуктов принципиально нового качества, принципиально новых продуктов, принципиально новых рынков) обеспечены реализацией потенциала научных разработок. Поэтому вопрос о лазерной метапромышленности – это вопрос о демонстрации эффектов развития в других отраслях за счет их модернизации на основе лазерных технологий и лазерной техники – продукции лазерной промышленности.

Концепция метапромышленности предполагает, что создается отрасль, продукция которой позволяет так модернизировать активы ряду других отраслей, что в них появляются качественно новые производственные возможности в рамках тех же базовых задач, которые в них решаются, но с существенной прибавкой к качеству их продукции или прибавкой к капитализации этих активов. При этом в рамках отрасли, выступающей в роли поставщика по существу базовой производственной технологии или технологий для этого ряда отраслей, запускается свой собственный цикл перевооружения на основе ее отраслевых технологий, построенных на базе новых научных принципов, и каждый такой цикл перевооружения и наращения возможностей такой развивающей отрасли приводит к запуску цикла модернизации и наращения возможностей всех связанных отраслей. Более того, на основе новых разработок и, соответственно, новых продуктов базовой отрасли, могут создаваться ранее не существовавшие виды промышленности. Это может происходить за счет решения ранее принципиально не решаемых производственных, технических, инфраструктурных задач.

Можно выделить целый ряд ключевых направлений деятельности лазерной метапромышленности. Для их описания необходимо затронуть обсуждение тех эффектов, которые в других отраслях вызывают лазерные технологии.

1) Использование высокочастотных импульсно-периодических лазеров большой мощности (на базе существующих и необходимых к проведению разработок):

a. В машиностроении появляется возможность резки и обработки как сверхтвердых материалов (металлов, керамик, отдельных видов пластиков), так и стекол.

b. В машиностроении же появляется новое повышенное качество резки уже обрабатываемых материалов за счет перехода к резке в ходе абляции, а не c. В микроэлектронике создает возможность существенной миниатюризации БИС за счет операций, производимых с точностью и разрешением лазерного луча, используемого как основной инструмент создания конфигурации элементов БИС.

d. В нефтедобыче, нефтепереработке и транспортировке нефти и нефтепродуктов появляется возможность очистки поверхности водоемов от разлитой нефти и загрязнения нефтепродуктами.

e. В этих же областях появляется новый способ срезания пламени горящих скважин f. В космонавтике появляется возможность запуска спутников и вообще любых грузов «по лазерному лучу». При этом источник энергии и топливо расположены на Земле и не входят во взлетную массу аппарата, что позволяет на порядок и более уменьшить стоимость вывода грузов на орбиту. Такая возможность возникает за счет использования сверхмощных импульсно-периодических лазеров для организации пробоя воздуха под днищем аппарата, что создает ударную воздушную волну, обеспечивающую аппарату тягу, а высокая частота следования лазерных импульсов позволяет сделать тягу постоянной.

Использование легко испаряемого лазерным лучом полимера как расходного материала днища аппарата позволяет реализовать описанный способ движения в g. В энергетике появляется возможность переброски больших объемов электрической энергии через атмосферу по плазменному токопроводящему каналу, образующемуся в качестве следа от лазерного луча, составленного их коротких мощных импульсов. Такой плазменный канал позволяет, в частности, перебрасывать с орбиты на поверхность Земли энергию, накопленную на проектируемых в настоящее время космических электростанциях (например, большого размера фермах с фотовольтаическими элементами, накапливающими солнечную энергию). Кроме того, открывается возможность своеобразной «ловли» молний – съема накопленного облачной массой статического электричества по токопроводящему плазменному каналу, выступающему своего рода заземляющим на накопитель энергии способом «замыкания» облаков с 2) Использование сфазированных систем лазерных диодов:

a. В медицине создать компактные и экономичные лазерные системы лечения и операционной деятельности для таких областей, как фотодинамическая терапия рака, офтальмология, хирургия, различные виды диагностики.

b. В спектроскопии создавать компактные системы спектроскопов и микроскопов высокого и сверхвысокого разрешения.

c. В целом многократно повысить выходную мощность существующих полупроводниковых лазеров во всех сферах их применения.

d. Создавать мощные и компактные лазерные системы, интегрированные с 3) Использование мощных УФ-лазеров, в том числе на базе кристаллов:

a. В медицине появляется возможность эффективного лечения туберкулеза за счет b. В микроскопических, спектральных и дифракционных исследованиях появляется возможность создания компактных аппаратов диагностики состояния и строения Эти эффекты могут быть сгруппированы по типу необходимой для них деятельности в три группы. Каждая из этих групп и есть одно из ключевых направлений деятельности лазерной метапромышленности на основе российских разработок в этой сфере:

I. Модернизация существующих лазерных технологий. Это направление включает две a. Использование систем регенеративного усиления для модернизации мощных лазеров и перевода их в высокочастотный импульсно-периодический режим;

b. Использование систем сфазированных лазерных диодов для умножения мощности полупроводниковых лазеров.

Направление работы, позволяющее вызвать описанные ранее эффекты в первую очередь в области машиностроения, медицины и микроэлектроники.

II. Замещение существующих технологий УФ-лазеров на мощные УФ-лазеры сменяющих друг друга поколений, в т.ч. на кристалле в первую очередь в интересах широкомасштабного медицинского применения.

III. Разработка лазерных систем запуска космических аппаратов и систем лазерной беспроводной передачи электроэнергии.

4. Преодоление «долины смерти» при движение от фундаментального научного открытия к технологии. Предмет долгосрочных инвестиций.

Обсуждение проблемы сопровождения научного открытия на его пути к технологии следует начать с отсутствия в России технологических рынков. Ни для кого не секрет также, что в России сегодня практически отсутствуют такие важные институты, как институт изобретательства, закрепляющий профессиональный статус изобретателя как лица научно-технического искусства (точнее, он утрачен, в СССР он был; одним из последствий его существования является ТРИЗ, сейчас получивший мировое распространение), институты научного, техно-промышленного и финансовотехнологического аудита (экспертизы), институт патентования (который в России очень слаб по сравнению с зарубежной системой патентования и лицензирования), институт технологических стандартов. Поэтому использование потенциала российской фундаментальной науки сегодня требует той или иной формы кооперации с западными технологическими центрами. Ниже мы описываем некоторые варианты такой кооперации.