«ПОЛОРОЛЕВАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ У ЛИЦ С ДЕВИАНТНЫМ СЕКСУАЛЬНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ ...»

1

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

имени М.В. ЛОМОНОСОВА

ФАКУЛЬТЕТ ПСИХОЛОГИИ

На правах рукописи

ДВОРЯНЧИКОВ Николай Викторович

ПОЛОРОЛЕВАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ У ЛИЦ С ДЕВИАНТНЫМ

СЕКСУАЛЬНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ

19.00.04 - Медицинская психология диссертация на соискание ученой степени кандидата психологических наук

Москва 1998 год.

2 Содержание Введение

Глава 1. Современное состояние проблемы.

1.1 Половая идентичность и девиантное сексуальное поведение.............. 1.2 Полоролевая идентичность и механизмы идентификации

1.3 Половая идентичность и проблемы адаптации и психического здоровья

1.4. Половая идентичность и проблемы психологической саморегуляции

1.5. Постановка гипотезы исследования

Глава 2. Объект, методы и предмет исследования.

2.1 Проблема выбора объекта психологического исследования лиц с девиантным сексуальным поведением

2.2 Проблемы выбора предмета психологического исследования лиц с сексуальными девиациями

2.3 Предмет исследования

2.4. Методы исследования

2.5 Обработка

Глава 3. Структура полоролевой идентичности у лиц с парафилиями 3.1 Половая идентичность при парафилиях

3.2 Полоролевая идентичность лиц с различными вариантами парафилий

3.3. Обсуждение

Глава 4. Полоролевая идентичность у лиц с различными психопатологическими вариантами парафилий

Глава 5. Клинико-психологические составляющие половой идентичности у лиц с противоправным сексуальным поведением

Глава 6. Полоролевая идентичность и проблемы регуляции при аномалиях сексуального влечения

Заключение

Выводы

Список литературы

Приложения

Введение.

Актуальность работы Проблема девиантного сексуального поведения является актуальной в социально-правовом плане поскольку сексуальные преступления (серийные сексуальные убийства, изнасилования, сексуальное насилие в семье и др.) составляют от 0,8% до 5% по отношению к другим видам правонарушений во многих странах. В России в 1996 году общее количество сексуальных преступлений составило 13043 случаев.

Особенностью сексуальных преступлений является их высокий уровень латентности по сравнению с другими видами преступлений против личности. Это связано в первую очередь с тем, что потерпевшие часто не желают сообщать о произошедшем факте насилия, стремясь избежать огласки. Так, по данным отечественных и зарубежных исследований, на одно зарегистрированное сексуальное преступление приходится от 10 до 85 фактически совершенных случаев. Соотношение зарегистрированных и фактически совершенных случаев сексуального насилия колеблются от 1:15 до 1:85, в случае педофилии - 1:15, изнасилования - 1:60, эксгибиционизм - 1:85 (Старович З.,1991).

При этом именно аномалии сексуальности и прежде всего парафилии занимают стабильное место в криминальной активности, составляя 45-50 % от общего количества сексуальных преступников (Антонян Ю.М., Позднякова С.П., 1991) и определяют совершение как наиболее тяжких, так и наиболее рецидивных правонарушений. В этом заключается их отличие от иных психических аномалий.

Если последние выступают в роли вероятностной предиспозиции к общественно опасным действиям, то некоторые парафилии нередко однозначно ведут к совершению уголовно наказуемых деяний.

Проблеме психологических механизмов изнасилований посвящено множество исследований как в нашей стране так и за рубежом (Антонян Ю.М. и др. 1990; Гульман Б.Л., 1994; Malamuth N.M., 1988; Herkov M.J., еt. al. 1996). В то же время, при всем многообразии подходов к изучению девиантного сексуального поведения, лица с аномалиями влечений, как отдельная группа не выделялась в качестве специального объекта психологического исследования.

Проблема исследования девиантного сексуального поведения без всякого сомнения требует междисциплинарного подхода, где, наряду с конституционногенетическими и клинико-биологическими факторами, психологические занимают одну из первостепенных ролей. При том, что на сегодняшний день ни один из факторов не изучен в достаточной степени, психологические механизмы формирования и реализации девиантного сексуального поведения, как опосредующие все остальные факторы, остаются на сегодняшний день недостаточно разработанными и чрезвычайно актуальными для решения клиникопсихологических и судебно-психологических вопросов.

Изучению психологических механизмов изнасилований, как одному из видов девиантной сексуальной активности, посвящено множество исследований, как в нашей стране, так и за рубежом (Антонян Ю.М. и др. 1990; Гульман Б.Л.

1994; Malamuth N.M., 1988; Herkov M.J., еt. al. 1996). В то же время, при всем многообразии подходов к изучению девиантного сексуального поведения, лица с аномалиями влечений, как отдельная группа не выделялась в качестве специального объекта психологического исследования.

На сегодняшний день существуют описания различных нарушений полоролевого поведения и идентичности у лиц совершивших изнасилования:

фемининный тип (Гульман Б.Л., 1994), гипермаскулинный (Кочарян А.С., 1996), андрогинный (Heilbrun A., 1981). Однако полоролевая идентичность у лиц с аномалиями влечения не была предметом специального психологического исследования. Несмотря на то, что психосексуальные ориентации формируются на более поздних этапах по сравнению с периодом становления половой идентичности их расстройства не выступают изолированно, а согласно дизонтогенетической концепции (Васильченко Г.С., 1990) могут являться следствием нарушение этапов становления половой идентичности.

Предмет данного исследования составили структурные и содержательные составляющие полового самосознания, особенности усвоенности половой роли, а также особенности регулятивной роли полоролевой идентичности при девиантном сексуальном поведении. Поскольку структура полового самосознания включает в себя не только профиль маскулинности/фемининности, но представляет собой комплекс различных факторов, в настоящем исследовании, согласно поставленным задачам, был выделен ряд параметров, отражающих разнообразные структурные и содержательные составляющие полового самосознания. В качестве основных составляющих полового самосознания были выделены: 1) полоролевая идентичность - представления о типичности для пола своего поведения или функций, выражающиеся как обобщенные суждения о мужественности или женственности и отношение к ним; 2) полоролевые характеризующих мужчин или женщин; 3) полоролевое поведение - паттерны поведения индивида в соответствии с социальными стереотипами мужчин или женщин, или корреляты этих стереотипов; 4) полоролевые предпочтения ценности индивида в отношении культурально-стереотипного или коррелирующего с ним поведения того или иного пола; 5) сые предпочтения -.

Для операционализации этих конструктов были выбраны методики, успешно зарекомендовавшие себя при изучении полового самосознания и применявшиеся в судебной психологии и сексологии. Кроме того, важным источником информации об испытуемых служила структурированная клиникопсихологическая беседа, а также материалы уголовных дел и медицинской документации (данные анамнеза и клинико-сексологического обследования).

Объект исследования составили 214 мужчин, из которых 134 человека (средний возраст 33,5 лет), совершившие сексуальные правонарушения и проходившие стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в лаборатории судебной сексологии Государственного Научного Центра Социальной и Судебной Психиатрии им. В.П. Сербского в период с 1994 по 1998 год. Были выделены следующие группы обследуемых: I) основная группа, куда вошли 77 человек с парафилиями (эксгибиционизм - 13 человек; педофилия - 33 человека, в том числе 19 гетеро - и 16 гомо - ориентированных лиц; 31 человек с расстройствами влечения и агрессивно-садистическим поведением; основная экспериментальная группа была выделена как однородная по критерию наличия очерченной клинически патологии сексуального влечения); II) группа сравнения, состоявшая из 57 мужчин, совершивших противоправные сексуальные действия, но не обнаруживших расстройств сексуального влечения; III) контрольная группа сравнения, состоящая из 80 здоровых мужчин (средний возраст 23,5 лет).

Гипотезы исследования: 1. При аномалиях сексуального влечения выражены нарушения полоролевой идентичности. 2 Расстройства полоролевой идентичности оказывают влияние на саморегуляцию и определяют механизмы реализации аномального сексуального поведения.

Цель исследования - изучение особенностей полоролевой идентичности при расстройствах полового влечения - парафилиях.

В соответствии с этой целью были сформулированы следующие задачи:

1. Установление особенностей полоролевой идентичности у лиц с парафилиями;

2. Выявление специфики усвоенности половой роли при различных вариантах нарушения психосексуальных ориентаций;

3. Выяснение участия нарушений полоролевой идентичности в механизмах психологической саморегуляции;

4. Определение некоторых клинико-психологических условий формирования аномалий сексуального влечения.

Научная новизна исследования Настоящее исследование предлагает новые методологические и методические возможности к изучению девиантного сексуального поведения. Оно открывает возможность проведения анализа нарушений полового самосознания путем изучения различных структур полоролевой «Я-концепции» у лиц с аномалиями сексуального влечения.

В работе впервые в отечественной литературе показан комплекс нарушений структурных и содержательных составляющих полоролевой идентичности у лиц с аномалиями влечения (фемининность полоролевой идентичности, недостаточная эмоциональная усвоенность мужской половой роли, недифференцированность паттернов полоролевого поведения по маскулинности).

Описаны качественные нарушения интериоризации половой роли при различных вариантах и клинических типах расстройств влечения. В группах, различающихся отношением к аномальному влечению (эго-синтония/дистония) обнаружено, что особенности эмоционального отношения к полоролевым стереотипам определяет возможность их участия в регуляции поведения.

Рассмотрено участие полоролевой «Я-концепции» в саморегуляции и реализации аномального сексуального поведения. Нарушение структуры полоролевой «Я-концепции» снижает эффективность саморегуляции у лиц с аномалиями влечения. В частности трудность соотнесения актуальных и возможных «образов Я» нарушает оценку эффективности предпринятых усилий и затрудняет корректировку активности с учетом ситуации.

Впервые показана связь между клинико-дизонтогенетическими проявлениями нарушения этапов формирования полового самосознания и нарушениями различных составляющих полоролевой идентичности.

Практическая значимость.

Результаты данного исследования используются в работе лаборатории судебной сексологии Государственного научного Центра социальной и судебной психиатрии им. В.П.Сербского, а также используются при подготовке и проведении учебных курсов ФППО ММА им. И.М.Сеченова: «Судебная сексология» и «Медицинская и судебная психология».

Результаты работы открывают возможность дифференциальной диагностики различных клинических проявлений парафилий с определением их структурных и динамических характеристик. Это позволяет существенно оптимизировать процесс судебно-психиатрического и клинико-психологического освидетельствования лиц с парафилиями и более четко решать разнообразные вопросы, ставящиеся на разрешение экспертных комиссий. Полученные в работе результаты могут применяться для решения актуальных и практических задач, разработки проблем регуляции аномального сексуального поведения; проблем полового воспитания; проблем ранней диагностики, прогнозирования коррекции и возможностей психотерапии лиц с аномалиями сексуальности.

На защиту выносятся следующие положения 1. При аномалиях сексуального влечения выражены структурные и содержательные нарушения полового самосознания: фемининность полоролевой идентичности, недостаточная усвоенность мужской половой роли (формальность представлений об образе мужчины, значительная рассогласованность полоролевых стереотипов и полоролевых предпочтений), идентификация с «женскими» полоролевыми стереотипами, недифференцированность паттернов полоролевого поведения по маскулинности.

2. Существуют качественные нарушения интериоризации половой роли при различных вариантах и клинических типах расстройств влечения: в группах, различающихся отношением к аномальному влечению и клиническим типом расстройства. Можно выделить следующие варианты 1) снижение положительного эмоционального отношения к полоролевым стереотипам (при эго-синтонии), 2) выраженное конфликтное эмоциональное отношение к полоролевым стереотипам (при эго-дистонии), 3) недифференцированность паттернов полоролевого поведения (при обсессивно-компульсивном варианте), 4) формальность представлений о полоролевых стереотипах (при импульсивном варианте).

3. Особенности эмоционального отношения к полоролевым стереотипам отражает возможность их участия в регуляции поведения. Сниженное эмоциональное отношение к полоролевым стереотипам ослабляет их участие в регуляции поведения в случаях эго-синтонии, и не препятствует реализации аномальной активности. При эго-дистонии же амбивалентное отношение к полоролевым стереотипам в большей степени участвует в регуляции поведения и затрудняет реализацию сексуальной активности.

4. Структурные особенности полоролевой идентичности, в свою очередь, могут играть существенную роль в нарушениях саморегуляции у лиц с аномалиями влечения в ситуациях, релевантных половому самосознанию.

Участие структур «Я-концепции» в регуляции поведения определяется возможностью соотнесения «Я-образов» (актуальных и возможных). При импульсивном варианте расстройств сексуального влечения обнаружена близость этих структур, в то время как при обсессивно-компульсивном варианте значительное между ними расхождение. Это нарушает оценку эффективности предпринятых усилий и затрудняет корректировку поведения с учетом ситуации в ходе реализации аномальной активности.

5. В формировании нарушений различных составляющих полоролевой идентичности важную роль играют онтогенетические факторы. Нарушение этапа формирования полового самосознания, ведет за собой нарушение устойчивости «образа Я», когнитивной и аффективной составляющих полоролевых стереотипов, а также затрагивает и полоролевую идентичность. Нарушения этапа полоролевого поведения, в свою очередь, затрагивают формирование паттернов полоролевого поведения, а также вносят свой вклад в нарушение сексуальных предпочтений. Нарушение этапа психосексуальных ориентаций сопровождается нарушением полоролевой идентичности и полоролевых предпочтений.

Внедрение в практику Результаты данного исследования применяются в работе лаборатории судебной сексологии Государственного Научного Центра Социальной и Судебной Психиатрии им. В.П.Сербского, а также используются при подготовке и проведении учебных курсов ФППО ММА им. И.М.Сеченова: «Судебная сексология» и «Медицинская и судебная психология».

Результаты работы открывают возможность дифференциальной диагностики различных клинических проявлений парафилий с определением их структурных и динамических характеристик. Это позволяет существенно оптимизировать процесс судебно-психиатрического и клинико-психологического освидетельствования лиц с парафилиями и решать вопросы, ставящиеся на разрешение экспертных комиссий.

Апробация работы Результаты исследования представлены на конференциях: Международная конференция студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» в 1995-1997 г.; Первая Всероссийская научная конференция по психологии Российского Психологического Общества (РПО) «Психология сегодня» ( января - 2 февраля, Москва, 1996 г.); Юбилейная конференция «Социальная и судебная психиатрия: история и современность», секция «Судебная сексопатология» (Москва 1996 г.); Всероссийская научно-практическая конференция «Дети Росии: насилие и защита». г. Москва, 1-3 октября 1997 г.;

Первая Всероссийская конференция Соросовских аспирантов и докторантов в области гуманитарных и социальных наук (победителей конкурса 1997) г.

Голицино, 13-16 марта 1998 г.

Апробация работы состоялась в июне 1998 года на заседании кафедры нейро- и патопсихологии психологического факультета Московского Государственного Университета им. М.В. Ломоносова.

По материалам исследования опубликовано 14 работ.

Объем и структура работы.

Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, выводов, приложений, списка литературы, включающего 181 наименование, из них 91 на иностранных языках. Текстовая часть диссертации изложена на 162 страницах.

Общий объем составляет 178 страниц.

Работа содержит 10 таблиц, 7 рисунков.

Глава 1. Современное состояние проблемы.

1.1 Половая идентичность и девиантное сексуальное поведение.

В литературе имеются прямые и косвенные свидетельства того, что дисбаланс полоролевой структуры является патогенетическим или предиспозиционным фактором формирования криминального поведения, а также неврозов, психосоматических расстройств (Фрейд З., 1989; Хорни K., 1993;

Heilbrun A.,1981; Groth A.N., 1977;. Губачев Ю.М. и соавт., 1990). В ряде работ показана основополагающая роль процесса идентификации, «я-концепции» в генезе агрессии и других форм нарушения поведения (Bandura A., 1973;

Ениколопов С.Н., 1976; Антонян Ю.М., Голубев В.П., Кудряков Ю.Н., 1990).

Многие авторы считают проблему половой идентичности самой важной для личности с девиантным сексуальным поведением. Существуют работы, в которых описывается неспособность выполнения сексуальными преступниками социальных ролей отца и мужа в собственных семьях (Groth A.N., 1977; Кочарян А.С., 1996).

Однако в отношении нарушения структуры полоролевой идентичности у лиц с девиантным сексуальным поведением существуют достаточно противоречивые данные. Так, Б.Л.Гульман (1994) выявил у подавляющего числа сексуальных насильников-мужчин нарушение полоролевого поведения и выделил разные варианты полоролевой девиации: гипертрофированная половая роль («гипермаскулинность») и полоролевая трансформация («фемининность»).

По данным А.А. Качаряна (1996), на самооценочном уровне насильники не отличаются от нормы, а на «генобиологическом» (в рамках используемой автором терминологии парадигмы Szondy) скорее более фемининны и менее маскулинны.

В то же время, автор подчеркивает, что личность насильника в целом крайне инфантильна. В качестве примера он приводит описанный J. Money (1984) «безответственность, тревога, ощущение одиночества, полоролевой конфликт», к вторичным «нарциссизм и мужской шовинизм». На основании этих особенностей А.А. Кочарян высказывает предположение, что одним из механизмов изнасилования является «гиперкомпенсация через гипермаскулинизацию фемининной структуры личности».

Есть также данные о том, что у насильников выявляется высокий уровень андрогинии, то есть маскулинные и фемининные качества у таких людей в равной степени выражены (Heilbrun A.,1981). Смешанность инструментальности и экспрессивности, властности и стремления к удовлетворению эгоистичных целей характеризует гетеросексуальные отношения насильника, который производит исключительно инструментальный акт для достижения глубоко подавленного «экспрессивного интереса».

При исследовании психологических механизмов многоэпизодных сексуальных убийств обнаружено, что основной их патогенной характеристикой является наличие особо напряженных и обостренных сексуальных переживаний (Кудряков Ю.М., 1996), которые определяются не столько уровнем полового влечения, сколько потребностью в самоутверждении, что, в свою очередь, может вызываться нарушениями половой идентичности.

В отношении проблемы половой идентичности лиц с аномалиями сексуального влечения имеются более определенные данные. Так существует ряд работ, указывающих на недостаточность у садистов именно полоролевых качеств (маскулинных характеристик), причем на всех уровнях личности - от самосознания - до поведения. Одним из первых на это обратил внимание R.Brittain (1970), который подчеркнул «женоподобный оттенок» личности сексуальных убийц. Он представил, ставший уже классическим, портрет серийного сексуального убийцы как интровертированного, робкого, тревожного и социально изолированного человека, слишком зависимого от матери, с которой у него складываются амбивалентные отношения. Такой человек чувствует себя ниже других мужчин, сексуально сдержан и неопытен, обнаруживает сексуальные отклонения, чаще визионизм, фетишизм или трансвестизм, обладает богатыми садистическими фантазиями, реализация которых движется низким чувством самоуважения. Правильность подобного описания подтверждалась неоднократно.

Р.Volk et al. (1984) (цит по Кочарян А.С., 1995) считают «изнеженность» одной из характерных черт личности насильников, которые в социальной среде занимают подчиненное положение. Для них свойственно постоянное ощущение собственной неполноценности, хроническое переживание полоролевой фрустрации. Элементы же садизма в их действиях осуществляются в целях самоутверждения в мужской половой роли. И, наконец, наиболее определенно высказались R.Langevin et al. (1985), указавшие на характерное для большинства садистов нарушение половой идентичности, проявляющееся в половой индифферентности или фемининных тенденциях. В некоторых же случаях наблюдается истинная фемининная ориентация, сходная с таковой у транссексуалов.

Разнообразие и противоречивость данных относительно искажений идентичности у лиц с сексуальными девиациями могут быть объяснены как разнородностью групп насильников в клиническом отношении (зачастую не разделялись клинические и ситуативно-личностные причины сексуального насилия), так и тем, что исследования эти проводились в различных парадигмах сосуществующих подходов к пониманию половой идентичности.

1.2 Полоролевая идентичность и механизмы идентификации Вопрос о половом диморфизме, разделении мужского и женского полов, благодаря которому происходит процесс естественного воспроизводства человеческого вида, относится к одному из наиболее фундаментальных характеристик филогенетического, онтогенетического и социогенетического развития. Проблеме изучения роли половых различий в социогенезе посвящены многочисленные исследования, анализирующие проявления половых различий в поведении людей (Heilbrun A.,1981; Masters W., Jonson V., 1972), темпераменте (Русалов В.М., 1993), полоролевой социализации в различных культурах (Мид М., 1988; Кон И.С., Байбурин А.К., 1991), дифференциации социальных ролей (Агеев И.С., 1987; Алешина К.Е., Борисов И.Ю., 1984), формирования самосознания личности (Кон И.С., 1988; Каган В.Е., 1991; Бессонова Т.Л.,1994; Spence J.T., 1993; Koestner R., Aube J.,1995).

В онтогенезе пол дан человеку как индивидное свойство. Индивид рождается с определенным хромосомным набором, на основе которого развивается гонадный пол. Функционирование гормонального пола приводит к созреванию внешнего и внутреннего морфологического пола. В подростковом возрасте гормональный пол приводит к появлению вторичных женских и мужских половых признаков. Однако ни генетический, ни гормональный, ни внутренний, ни внешний морфологический пол не предопределяют однозначно психологический пол личности (Кон И.С. 1988).

«Мужская» и «женская» психология не даны индивиду от природы. В действительности же, половой диморфизм не только не определяет однозначно формирование психологического пола личности, но и не является с самого начала универсальным свойством любого биологического вида. Половой диморфизм имеет свою филогенетическую историю и свой эволюционный смысл.

Представления об эволюционном смысле полового диморфизма могут пролить свет на некоторые проблемы психологии половых различий.

В контексте синтетической теории эволюции В.А.Геодакяном (1991) разрабатываются представления о том, что в любой эволюционирующей системе сосуществуют оперативная и консервативная подсистемы, обеспечивающие устойчивость и эволюцию любых развивающихся систем. Оперативная подсистема обеспечивает изменчивость системы в ее взаимодействиях со средой.

Она более гибко приспосабливается к переменам, но и более ломкая, более подвержена разрушению. Консервативная подсистема позволяет сохранить и передать в потомство родительские признаки неизменными. Она более устойчива и более подходит для решения типовых задач. Женские особи в системах различных биологических видов обеспечивают в ходе отбора неизменность, устойчивость «инерционного» генетического ядра популяции, мужские особи, являясь «оперативной подсистемой», воплощают тенденцию к изменчивости. На мужских особях как бы опробуются разные варианты развития. Если эти варианты оказываются удачными, то они закрепляются в процессе отбора вначале мужским особям, а затем передаются женским особям, как бы попадают в долговременную «генетическую» память вида.

Таким образом, в основе половой дифференциации лежит принципиальное отличие между мужчинами и женщинами, заключающееся в том, что наследственная норма реакции, то есть способность генотипа реагировать на изменение среды, женского пола шире, чем мужского. Вследствие этого, на развитие мальчиков определяющее влияние оказывает наследственность, а на девочек - среда. У мужчин, поэтому должны преобладать биологически детерминированные, то есть филогенетически более старые формы поведения, тогда как у женщин - социально-детерминированные, что, в конечном счете, и объясняет половой диморфизм аномального сексуального поведения. Существуют объяснения аномальной сексуальной активности как актуализации более ранних форм поведения онтогенетических (педофилия), филогенетических и социокультурных (эксгибиционизм и варианты агрессивного сексуального поведения (Самохвалов В.П., 1993; Ткаченко А.А., 1997).

1.2.1. Основные подходы к проблеме формирования полоролевых качеств личности.

В психологии сложилось несколько основных подходов к изучению механизмов полоролевой социализации, особенностей формирования полоролевых предпочтений и некоторых типичных для пола личностных характеристик: традиционная психоаналитическая концепция (Фрейд З., 1989;

Хорни К., 1993; Юнг К., 1994), теория социального научения (Bandura A., Walters R., 1965; Michel W.A., 1966), теория идентификации (Kagan J., 1958), теория когнитивного развития (Kohlberg L., 1966), «новая психология пола» (Maccoby E., Jacklin C.,1974; Bem S., 1974), «многофакторная теория половой идентичности»

(Spense J.T., 1993, Koestner R, Aube 1995).

рассматривают процесс приобретения половой идентичности и половой роли через идентификацию с родителем в контексте семейных отношений. Эта концепция весь процесс развития личности, в котором она основное внимание уделяла формированию поведения и представлений, обусловленных полом, связывала с сексуальной сферой. Традиционный психоанализ признает, что мужская и женская модели диаметрально противоположны по своим качествам.

Если для типичного мужского поведения характерны активность, агрессивность, решительность, стремление к соревнованию и достижению, способность к творческой деятельности, рассудочность, то для женского - пассивность, нерешительность, зависимое поведение, конформность, отсутствие логического мышления и устремления к достижению, а также большая эмоциональность и социальная уравновешенность. З.Фрейд полагал, что личность тогда развивается гармонично, полноценно, когда она следует вышеописанным моделям, когда не нарушается ее половая идентификация. Основным фактором в процессе полоролевой социализации представители психоанализа считают идентификацию ребенка с родителем одного с ним пола, а также, преодоление специфических конфликтов, главный из которых - Эдипов конфликт. Согласно этому подходу, что мальчикам сложнее разрешить Эдипов конфликт, так как это предполагает разрыв первичной идентификации мальчика с матерью, разрушение, которое происходит с помощью отца, поддерживающего в сыне тенденцию к обесцениванию всего женского.

В концепции «стремления к власти» А. Адлера слабость приравнивается к фемининности, а сила - к маскулинности. При этом оба пола пытаются вытеснить чувства несостоятельности и неполноценности (цит. по Хьелл Л. и Зиглер Д., 1997),что выражается в такой форме гиперкомпенсации как «маскулинный протест».

Аналогично, в концепции К.Хорни (1994) доказывается, что многие женщины стремятся к овладению маскулинными чертами, но не из-за «зависти к пенису» как утверждал Фрейд, а вследствие стремления к власти и привилегиям:

«В желании быть мужчиной может выражаться проявление желания обладать всеми теми качествами или привилегиями, которые наша культура считает маскулинными - такими как сила, смелость, независимость, успех, сексуальная свобода, право выбирать партнера».

Согласно концепции К.Юнга понятия мужественности женственности рассматриваются как показатели зрелости - незрелости личности, вследствие чего первичной является фемининная идентичность, от которой следует индивидууму следует освободиться в ходе своего развития. Между этими структурами существуют отношения противоположности, которые могут варьировать от конфронтации и борьбы до гармонии. Фемининность в концепции К. Юнга рассматривается также как характеристика невротической связи с матерью индивид с инфантильными установками, с сильными родительскими imago, обнаруживает слабость, беспомощность привязанность к матери вплоть до идентификации с ней (Юнг К.Г., 1994). Еще один аспект полоролевой идентичности в концепции Юнга связан с архетипами Анимы и Анимуса (женская часть у мужчины и мужская часть - у женщины). Если мужчина ощущает, что мать оказала на него негативное влияние, то его Анима часто будет выражаться в депрессивном и раздражительным настроении, в чувстве неуверенности и ощущении опасности, а также в обидчивости и ранимости. Если же мужчина способен преодолеть подобные, причиняющие ему боль, негативные нападки, то это даже может сослужить ему добрую службу и усилить его маскулинность. С другой стороны, если мужчина имел положительный опыт в отношении своей матери, то это также может оказать воздействие на его Аниму.

В результате чего мужчина становится либо «женственно-чувственным, либо сензитивным недотрогой» (Юнг К.Г., 1996).

В рамках теории социального научения главное внимание уделяется приобретению половой роли, т.е. формированию типичного для пола поведения (Bandura A., Walters R., 1965). Половая идентичность возникает после того, как ребенок усвоил типичное для того или иного пола поведение. Теория социального научения и близкая к ней теория моделирования, рассматривая механизмы формирования психического пола и полоролевых стереотипов, модифицировали основной принцип бихевиоризма - принцип обусловливания. Представители этих теорий считают, что в развитии полоролевого поведения все зависит от родительских моделей, которым ребенок стремится подражать, и от подкреплений, которые дают поведению ребенка родители (положительное - за поведение соответствующее полу, и отрицательное - за противоположное).

Главный принцип научения полоролевому поведению - это дифференциация половых ролей посредством наблюдения, вознаграждения, наказания, путем прямого и косвенного обусловливания.

Социализация ребенка, как считают сторонники теории социального научения, является следствием прямой тренировки, в процессе которой взрослые стараются формировать поведение ребенка посредством поощрений и осуждений.

Личность ребенка сначала формируется благодаря активному подражанию установкам и поведению родителей. Такая форма научения является непрерывной. Дети в своих играх часто воображают себя в роли родителей, перенимая манеру их поведения и установки (Bandura A., Walters R., 1965).

В целом ряде работ этого направления была обнаружена большая агрессивность мальчиков по сравнению с девочками, но исследователи объясняли это разными для первых и вторых социально одобряемыми моделями поведения.

С ними солидаризируются, E.Maccoby, C. Jacklin (1974) которые на основе анализа ряда экспериментальных исследований заключили, что в первые годы жизни ребенка нет различий в частоте и продолжительности отрицательных эмоциональных реакций у мальчиков и девочек, но с возрастом их частота и интенсивность у мальчиков возрастают, а у девочек - убывают. Этот факт они пытались объяснить тем, что девочки, имея те же агрессивные тенденции, что и мальчики, боятся их проявить из-за возможного наказания, в то время как к агрессии мальчиков окружающие относятся более благосклонно. Другие исследователи утверждают, что девочки, по сравнению с мальчиками, более боязливы и застенчивы, не уверены в своих силах, более эмоциональны и конформны, они легче подвергаются фрустрациям, менее активны и поэтому, якобы не стремяться к лидерству (Репина Т.А., 1987).

определяется как поведение, которое вознаграждается по разному в зависимости от соответствия полу. По мнению A. Bandura R. Walters (1965), родители начинают «тренировать» ребенка прежде, чем сам ребенок окажется способным наблюдать и различать модели обоих полов. Ролевая дифференциация начинается сразу после рождения ребенка, когда детей одевают в разные цвета. Выбором имени, различиями в одежде и наборах игрушек родители стараются четко указывать пол ребенка - как самому ребенку, так и окружающим.

В рамках теории социального научения активно обсуждается и значение идентификации ролевой дифференциации пола у детей. Процесс, при котором человек воспроизводит поведение реальной или символической модели, Бандура предпочитает называть подражанием или моделированием, избегая термина «идентификация». По его мнению, эти термины обозначают одно и то же явление, разница только в том, что термин «подражание» употребляется в экспериментальной психологии, а термин «идентификация» в области психологии личности. Он считает, что лабораторные исследования, в которых модели демонстрируют новые формы поведения, отсутствующие в репертуаре поведения наблюдателя, могут дать самую точную информацию о том, при каких условиях происходит научение посредством идентификации. A. Bandura и R. Walters (1965) утверждают, что дети склонны отождествлять себя с лицом, вознаграждающим их. Забота взрослого о ребенке также способствует подражанию. При этом подражание модели не обязательно подкреплять у самого наблюдателя, чтобы в его поведении возникали соответствующие изменения, достаточно, если наблюдатель увидит, что соответствующее поведение ребенка поощряется взрослым. Такое научение называется викарным.

Вопреки традиционной теории идентификации, согласно которой ребенок принимает одного из членов семьи в качестве модели и отождествляет себя с этой моделью, представители теории социального научения (Perry D.G., Bussey K.

1979) утверждают, что моделью своего пола, которой ребенок подражает, является некоторая абстракция, созданная им на основании многих наблюдений над соответствующим этому полу поведением. Ребенок подражает модели в той мере, в какой он считает ее поведение соответствующим полу. Меньше внимания при этом уделяется подражанию конкретным лицам. Этот аргумент подтверждается экспериментальными исследованиями. J. C. Masters et.al. (1979) выяснили, что пол модели не имел прямого влияния на подражание детей ее поведению. Важным фактором, влияющим на предпочтение того или иного поведения и подражание ему, является вербальная информация о соответствии поведения полу. Соответствие поведения половой роли также имеет большое значение при подражании (Коломинский Я.Л., Мелтсас М.Х., 1985).

Таким образом, можно сказать, что в целом в рамках теории социального научения главное внимание уделяется приобретению половой роли, т.е.

формированию типичного для пола поведения. Половая идентичность возникает после того, как ребенок усвоил типичное для того или иного пола поведение.

Концепция «идентификации», или моделирования, является вариацией теории социального научения и имеет свои корни в психоанализе. Со своей стороны представители теории «идентификации» считают, что модели многих форм соответствующего полу поведения не могут быть объяснены в рамках теории социального научения. Они приобретаются спонтанно, без прямой тренировки, вознаграждения и намерения учиться. Здесь усвоение типичного для данного полу поведения приписывается идентификации.

идентификация включает и научение посредством наблюдения, но она отличается от простого подражания следующим : 1) при идентификации усваиваются не дискретные акты поведения, а комплексный интегрированный образец поведения;

2) идентификация происходит спонтанно без всякого подкрепления; 3) поведение, приобретенное в процессе идентификации довольно стабильно; 4) идентификация основывается на интимной личной связи с моделью.

В то же время разные авторы подчеркивают различные принципы идентификации. Угроза наказания и угроза лишения чьей-то любви - принципы сформулированные З.Фрейдом, - снова выдвигаются в рамках теории социального научения. O. H. Mowrer (1950), в соответствии с этими принципами, выделил защитную идентификацию развития. В отличие от З.Фрейда, он не подчеркивает «угрозу кастрации» в случае защитной идентификации, но указывает на угрозу наказания вообще. Одной из модификаций защитной идентификации является гипотеза «зависти статусу». Ребенок максимально отождествляет себя с людьми, располагающими какими-либо ценностями, которых он сам не имеет. Дружеские отношения сами по себе идентификации не вызывают. В отличие от З.Фрейда, не подчеркивается сексуальный характер зависти. J.Kagan, P.H. Mussen (1980) предполагают, что если ребенок видит особенности и привилегии родителей и чувствует себя рядом с ними беспомощным, то он желает обладать свойствами родителей. Мальчик отождествляет себя с отцом, а девочка - с матерью, но только при условии, если те компетентны, заботливы и сильны. Важным фактором возникновения идентификации сторонники этой теории считают эмоциональную интимную связь между ребенком и родителем. Особая форма идентификации возникает в случае, когда заботливый родитель уходит на некоторое время от ребенка и ребенок ему подражает, испытывая при этом положительные чувства, связанные изначально с присутствием родителя.

Согласно теории «объектных отношений» нормальное и невротическое развитие обусловлено процессами идентификации с матерью и отцом, а также процессами интернализации этих значимых фигур. Ранние связи младенца с отцом и с матерью становятся базой для более поздних интерперсональных связей личности. Маскулинность и фемининность в концепциях этого направления рассматриваются как внутренние образы отца и матери, а также как характерологические особенности, формирующиеся в связи с особенностями эгообъектных связей («оральная зависимость», «симбиотическая привязанность», «нарциссическое совершенство» и т.п.) W.Fairbairn (1963), J. Masterson (1981) говорят о расщеплении интернализованных объектов, то есть внутренних образов отца и матери, на «плохие» и «хорошие» части. При этом идентификация с родителем становится внутренне противоречивой, неоднозначной. «Хорошая»

часть объекта позволяет удовлетворить либидонозные желания, и в этом смысле она - фемининна, а «плохая» часть несет угрозу, наказание, критику, и в этом смысле она маскулинна. Между маскулинностью и фемининностью существуют отношения борьбы или агрессии.

Сторонники ролевой теории рассматривают идентификацию как разыгрывание ролей: ребенок принимает каждую из ролей вместе с чувствами, установками, ценностными ориентациями, которые он приписывает носителю этой роли. Социальное одобрение и подтверждение определяют формирование социальной роли. Объем усвоения роли и уровень идентификации определяются двумя факторами: во-первых, интенсивностью и частотой взаимодействия между ребенком и моделью и, во-вторых, социальной властью над ребенком, то есть контролем над ценностями. Усвоение социальной роли происходит в процессе общения, поэтому в семье, где имеются мальчики и девочки, у детей наблюдаются черты противоположного пола (Репина Т.А., 1987).

Когнитивно-генетическая теория сосредотачивается, главным образом, на формировании половой идентичности ребенка, вследствие интерпретации им отношений с окружающими. Когнитивисты считают, что сначала ребенок усваивает половую идентичность, а затем научается вести себя соответственно полу. Согласно когнитивно-генетической теории, ролевая дифференциация является следствием усвоения когнитивных структур. L. Kohlberg (1966) предполагает, что основы половых установок непосредственно формируются не биологическими инстинктами и непроизвольными нормами культуры, но организацией познавательной сферы ребенка в соответствии с его половой ролью.

Представления ребенка о половых ролях не являются пассивными продуктами социального упражнения. Они возникают в результате активного отражения в сознании ребенка его собственного опыта.

С точки зрения когнитивной теории первым этапом в процессе усвоения половой роли является самоопределение ребенка в роли мальчика или девочки.

После возникновения когнитивного самоопределения, или первичной половой идентичности, ребенок оценивает позитивно те вещи, действия, формы поведения, которые связаны с ролью девочки или мальчика. В результате этого типичное для данного пола поведение вызывает в нем положительные чувства, так происходит самоутверждение. В раннем развитии половой роли выделяются три процесса: 1) ребенок узнает, что существует два пола; 2) он включает себя в одну из двух категорий; 3) на основе самоопределения он руководит своим поведением, выбирая и предпочитая новые формы поведения.

В когнитивно-генетической теории подчеркивается тот факт, что основные формы познавательной организации с возрастом изменяются. Параллельно с радикальными преобразованиями основной когнитивной организацией физического мира ребенка, описанного Ж.Пиаже, происходят изменения восприятия ребенком своего социального мира. С возрастом объем и содержание первичной половой идентичности ребенка меняются. Трехлетний ребенок знает о своей половой принадлежности, но часто ассоциирует пол людей со случайными внешними признаками, вроде одежды и стрижки волос, и допускает принципиальную обратимость, возможность изменения пола.

Кристаллизация первичной половой идентичности происходит в возрасте между двумя и семью годами. Ребенок сначала усваивает половую идентичность, затем открывает неизменность пола во времени, и, наконец, у него возникает понимание константности пола. Половая типизация происходит у детей только тогда, когда они осознают необратимость своей половой принадлежности. Но половая дифференциация поведения начинается у детей гораздо раньше, чем складывается устойчивая половая идентичность. Наличие ранних половых различий объясняется или их врожденностью, или тем, что родители дают детям разного пола разные игрушки.

В контексте когнитивно-генетической теории рассматривается и проблема усвоения соответствующих стереотипов. Несмотря на то, что родители могут влиять на полоролевые стереотипы ребенка, маловероятно, что эти стереотипы являются лишь результатом научения (Kohlberg L. A 1966). C.L.Martin, C.F.

Halverson (1981) предполагают, что полоролевые стереотипы существуют в виде схем, посредством которых организуется и структурируется информация. Половая типизация происходит благодаря тенденции к группировке информации. Это позволяет детям перерабатывать информацию более широкого объема и способствует установлению их половой идентичности. Таким образом, половая стереотипизация рассматривается как нормальный процесс, что противоречит взглядам многих авторов, которые считают, что половые стереотипы вредны, так как они чересчур упрощают ощущение реальности и ограничивают развитие личности. Эти авторы предполагают, что если человек научится стереотипной роли женщин и мужчин, то его поведение и размышления значительно оскудеют.

Согласно «социокультурной теории насилия» (Burt M.R., 1980, Russel D.E., 1984), важнейшим фактором становления мужской половой идентичности является отклонение того, что культурой определено как женское. Динамика формирования половой идентичности отличается у мальчиков и у девочек. У девочек фемининное формирование половой идентичности происходит на фоне неразрывной ее связи с матерью, соединяя чувства привязанности с процессом становления идентичности. Напротив мальчики, осознавая свою непохожесть с женщиной, отделяют матерей от себя. Маскулинное становление половой идентичности влечет за собой более выраженную индивидуализацию более ранее утверждение границ своего «Эго». Мужские нормы пола вынуждают мальчиков отклонять как “женский” широкий диапазон характеристик, которые являются обще человеческими: например проявление эмоциональных состояний опасения, беспомощности уязвимости. Отклонение этих эмоций и интенсивного эмоционального состояния вообще определяет обедненность их эмоционального опыта. В свою очередь это приводит к снижению потребности в близости с другими людьми, потому что интимное общение имеет тенденцию вызывать только интенсивные эмоциональные состояния, которых они боятся и отклоняют.

N. Chodorow (1978) в качестве факторов, влияющих на искажение полоролевого поведения, выделяет: а) отсутствие мужской идентификации (с отцом), без адекватной модели маскулинности мальчик вынужден себя утверждать в мужской половой роли путем отклонения в себе черт «фемининности» и также путем принятия культурных стереотипов маскулинности зачастую по гипермаскулинному типу; б) потребность в эмоциональной зависимости индивида, депривация которой приводит к тому, что у личности формируется страх близких эмоциональных контактов, способствующий возникновению тенденции к частой смене партнеров и неспособности к установлению длительных связей, основанных на чувствах, что формирует эмоциональное безразличие, дезинтегрирует сексуальность и сферу чувств.

Таким образом, поскольку мужчина стремится идентифицировать себя с культурными эталонами маскулинности, он отклоняет в себе все то, что воспринимается им как нарушение этих эталонов. Потребность отклонять и подавлять эти свои черты приводит его к представлению о «порочных и запретных» женщинах, потому что они представляются ему воплощением отвергаемой «фемининности».

По мнению C.L.Martin, C.F. Halverson (1981) с усвоением половой роли и с половой типизацией связаны две схемы: во-первых общая (in-group - out-group) схема, которая содержит общую и необходимую ребенку информацию для категоризации поведения и роли мужчин и женщин, во-вторых, схема своего пола, которая является более детальной специфической версией первой схемы:

она включает информацию о вещах, формах поведения, свойствах личности, характерных для своего пола. Информация для половой типизации приобретается в процессе самоопределения ребенка и определения его отношений с другими.

Авторы предполагают, что вследствие конкретности мышления ребенка и недостаточности переработки информации маловероятно, чтобы половая стереотипизация дошкольников могла бы быть более гибкой. Гибкость возникает только тогда, когда достигается определенный уровень когнитивного развития. L.

A. Kohlberg (1966) считает, что определенные черты родителей могут затормозить или облегчить половую типизацию, но не могут вызвать ее. Например, властность отца в семье и его сердечность в отношениях с сыном способствуют половой типизации сына. В семьях, где доминирует мать, сыновья в меньшей степени маскулинны. В целом можно сказать, что когнитивно-генетическая теория сосредотачивается главным образом на формировании половой идентичности ребенка, вследствие интерпретации им отношений с окружающими.

Когнитивисты считают, что сначала ребенок усваивает половую идентичность, а затем научается вести себя соответственно полу.

«Новая психология пола» подвергает критике традиционные теории половых ролей, идущие еще от Фрейда, в связи с тем, что усвоение характерных для пола черт личности и интересов зависит не от врожденных инстинктов и психологических потребностей индивидов быть сохраненными в своей половой идентификации, а от усвоения ребенком в раннем детстве своей половой принадлежности и от социальных ожиданий общества и ближайшего окружения (Maccoby E., Jacklin C.,1974), вследствие чего психологические различия между представителями разных полов не столь велики.

Психологические конструкты “маскулинности” и “фемининности” в этих концепциях соотносятся с понятиями инструментальности и экспрессивности.

T.Parsons и R.F.Bales (1955) отличают маскулинные (инструментальные) качества от фемининных (экспрессивных) с помощью мотивационного критерия. Согласно этому принципу инструментальность, проявляется в ориентации личности на достижение целей за пределами непосредственной ситуации межличностного взаимодействия и характеризуется нечувствительностью (невосприимчивостью) к эмоциональным реакциям окружающих; экспрессивность состоит в направлении интересов личности непосредственно на ситуацию межличностного взаимодействия с учетом эмоциональных реакций окружающих.

Маскулинная половая роль, таким образом, включает те типы поведения, которые обычно ожидаются от мужчин для поддержания целевой ориентации, и которые отражают невосприимчивость в межличностных контактах. Фемининная же роль включает в себя виды активности, ориентированные на поощрение взаимно-полезных качеств в межличностных взаимодействиях. Инструментальная компетентность определяется через уровень достижений, при наличии широты знаемых целей, преимущественно относясь к развитию маскулинной роли.

Экспрессивная компетентность определяется в терминах успешности межличностных взаимоотношений, обуславливая развитие фемининной роли.

традиционные психологические различия между полами, на которых основываются стереотипы маскулинности и фемининности исчезают или резко уменьшаются. А сами эти образы становятся менее полярными и однозначными, чем раньше. При этом определенные существенные различия в характере деятельности, направленности интересов и протекании психических процессов у мужчин и женщин сохраняются. Соответственно изменяется и содержание категорий маскулинности и фемининности в теоретической психологии. Так, раньше они считались строго дихотомическими, взаимоисключающими, причем, каждое отступление от норматива воспринималось как патология или шаг в направлении к ней. Маскулинность и фемининность рассматривались как простой биполярный конструкт. Это означает, что если человек имеет высокие показатели маскулинности, то его показатели фемининности должны быть низки. Такая модель определяется как континуально-альтернативная. В этой модели связь параметров маскулинности и фемининности отрицательна. Затем, жесткий нормативизм уступил место идее континуума маскулинно-феминных свойств. На этой основе западные психологи в 30-х - 60-х годах сконструировали несколько специальных шкал для измерения маскулинности-феминности (М/Ф) (например, шкала в MMPI). Все эти шкалы предполагают, что индивиды могут различаться в пределах какой-то нормы по степени М/Ф. Однако сами эти свойства представлялись альтернативными, взаимоисключающими: высокая маскулинность должна коррелировать с низкой феминностью и наоборот (альтернативная модель). Вскоре, однако, выяснилось, что далеко не все психические качества поляризуются на М/Ф. Кроме того, разные шкалы (интеллекта, эмоций, интересов) не совпадают: индивид высокомаскулинный по одним показателям, может быть весьма фемининным по другим (Кон И.С., 1988).

Новые, более совершенные тесты рассматривают М/Ф уже не как альтернативы, полюсы одного и того же континуума, а как независимые измерения. Сравнение показателей одного и того же индивидуума по шкалам М/Ф позволяет вычислить степень его психологической андрогинности (андрогинными считаются индивиды с выраженными маскулинными и феминными чертами, что позволяет им менее жестко придерживаться полоролевых норм и свободнее переходить от традиционных женских занятий к мужским и т.д.). Так в опроснике S. Bem (1974) (Bem Sex-Role Inventory) связь между этими параметрами находится в пределах нуля. По данным A. Heilbrun (1981) (Adjective Check List), на крайних полюсах выраженности М и Ф показателей между ними существуют отношения взаимоисключения, а при средней выраженности этих показателей между ними возникают отношения взаимонезависимости. Иначе говоря, лишь только для полюсов параметров маскулинности и фемининности валидна континуально-альтернативная модель, а при их средней выраженности - ортогональная, когда маскулинность и фемининность взаимонезависимы.

психологический пол индивида не ограничивается осознанием себя как представителя определенного пола или выраженностью маскулинности и фемининности. На смену концепциям о независимости полотипических качеств, последнее время приходят модели рассматривающие половую идентичность как совокупность множества факторов: полотипических установок, коррелирующего с полом поведения, интересов, физических атрибутов - которые в целом определяют собственно половую идентичность индивидуума (Spence J.T. 1993, Koestner R., Aube J., 1995). Подобный подход наиболее близок к разрабатываемым в отечественной психологии концепциям психологического пола. То, каким он будет, зависит и от социальной половой роли - набора предписаний и ожиданий, предъявляемых обществом, оценивающих его половую идентичность (манер общения, эталонов «мужественности» и «женственности» и д.р.), и от отношения самой личности как к своим индивидным свойствам, связанных с полом, так и к своим социальным половым ролям. Он также зависит от того, какой в совместной деятельности приобретут личностный смысл индивидно-половые особенности личности и социальные стереотипы, предписываемые в культуре (Кон И.С. 1988).

Придерживающийся аналогичных взглядов - Heilbrun (1981) акцентировал внимание на том, что структура психологического пола личности включает в себя не только профиль маскулинности/фемининности, но представляет собой комплекс различных составляющих: 1. сексуальный пол - биологический пол индивидуума (мужской или женский); 2. половая роль - психологический пол индивидуума маскулинность или фемининность; 3. сексуально-гендерная идентичность - квалификация кого-либо как биологического мужчину или женщину; 4. полоролевая идентичность - представления о типичности для пола своего поведения или функций, часто выражающиеся как обобщенные суждения о мужественности или женственности; 5. полоролевой стереотип - представления о поведении и функциях характеризующих мужчин или женщин в данном обществе; 6. полоролевое поведение - отражает поведение индивида в соответствии с социальными стереотипами мужчин или женщин, или корреляты этих стереотипов; 7. полоролевые функции - функции мужчин и женщин внутри общества, различающие их; 8. сексуально-гендерные предпочтения - высшие ценности индивида в отношении представителя другого биологического пола 9.

полоролевые предпочтения - высшие ценности индивида в отношении стереотипного или коррелирующего с ним поведения того или иного пола; 10.

сексуально-гендерная идентификация взаимоисключающие переживания корреляты - поведение, которое соответствует определенным стереотипам, и различающее тем самым два пола; 12. сексуально-гендерные корреляты поведение которое соответствует биологическому полу индивидуума.

Таким образов, комплексное изучение психологической половой мужественности/женственности. Для того чтобы получить полное и комплексное представление о структуре психологического пола (полового самосознания) личности необходимо рассматривать ее в контексте как универсальных категорий маскулинности/фемининности, так и в рамках культуральных полоролевых стереотипов, индивидуальных представлений о стереотипах поведения «мужчин»

и «женщин», принимая во внимание также соотношение этих стереотипов с ценностными структурами личности («я-идеальное»), рассмотрение актуализации этих стереотипов у испытуемого в ситуациях взаимодействия с другими.

1.3 Половая идентичность и проблемы адаптации и психического здоровья.

1.3.1. Половое поведение и проблемы адаптации и регуляции Половая идентичность - это единообразие, согласованность и постоянство индивида, а особенно его поведения и самосознания в качестве мужской, женской или амбивалентной (в большей или меньшей степени) особи. Половая роль включает в себя внешние проявления субъекта, которые он осуществляет, чтобы выделить себя в роли мужчины, женщины или амбивалентного субъекта (Money J., Erhardt A. 1972). Половая роль включает в себя сексуальные побуждения и реакции, но не ограничивается ими.

В ряде исследований подчеркивается вероятность возникновения нарушений адаптации и саморегуляции при расстройствах половой идентичности.

По данным В.В. Кришталя (1988), гипермаскулинное поведение характерно для лиц с гипертимными, неустойчивыми и истероидными чертами или с психопатией, гиперфемининное - для лиц с инфантильно-зависимыми, астено-невротическими, психастеническими, сенситивными и истероидными акцентуацией или психопатией.

К.В. Подшивалов и В.П. Коломиец (1996а) отмечают, что наличие сексуальных расстройств оказывает влияние на внутриличностные и межличностные отношения индивидов, приводя их к дисгармониям, которые в свою очередь являются фактором усугубляющим течение болезни и отношение больного к заболеванию. Этими же авторами рассматривается роль акцентуаций характера в качестве причинного или усугубляющего фактора сексуальнопсихологической дисгармонии (Подшивалов К.В., Коломиец В.П., 1996 б). При этом в случае развития такой дисгармонии может происходить трансформация скрытой акцентуации характера в явную. По данным Г.С. Васильченко и Ю.А.

Решетняка (1977) причиной сексуальных расстройств в 16,6% случаев являются врожденные аномалии структуры личности, из которых на акцентуацию отдельных черт характера приходится 62% и на психопатию - 38%. Исследования В.В. Кришталя (1988) как и данные А.Е.Личко (1982) свидетельствуют о существовании зависимости сексуальных проявлений от типа акцентуации черт характера. Так при гипертимном типе акцентуаций отмечаются и раннее пробуждение либидо, начало половой жизни и наличие мастурбации; для лабильного типа характерно флирт и ухаживание без попыток к половой жизни;

при астено-невротическом типе наблюдается сексуальная астения; при сенситивном типе - убежденность в своей сексуальной неполноценности; при психастеничном типе - раннее сексуальное развитие, интенсивная мастурбация;

при шизоидном типе - богатые эротические фантазии, сопровождающиеся мастурбацией при внешней асексуальности; для эпилептоидного типа акцентуации характерны сексуальные эксцессы и склонность к садистическим тенденциям; для истероидного - театральность, демонстрация сексуальных переживаний; для неустойчивого типа - задержка сексуального развития.

В.М.Маслов с соавторами (1983) связывают различные варианты девиаций сексуального развития с теми или иными особенностями личности или чертами характера. Так, задержка психосексуального развития нередко сочетается с патохарактерологическим развитием личности и астеническим, психастеническим или истерическим типом психопатии. В то же время, В.В. Кришталь (1988) считает, что половые девиации могут иметь место и при отсутствии патологических черт характера, и что нельзя четко на основе нарушения психосексуальной ориентации охарактеризовать личность или наоборот.

Существует направление исследований, где отмечается непосредственная связь между невротическими расстройствами и нарушением полового поведения (сексуального поведения). Так, по данным коллектива авторов (Lera-Miguel S.

at.al., 1997) девочки с анорексией обнаруживают более сдержанное отношение к сексуальности (аскетизм, самоограничения) и рассматривают его менее благожелательно (более ханжеская позиция) по сравнению со здоровыми импульсивные черты характера, более благожелательно и открыто относятся к сексуальности, и включаются в сексуальную активность раньше девочек сверстниц. Авторы предлагают рассматривать континуум сексуального поведения противоположную, а норма срединную позицию.

(Takahiro M.,1997), согласно которым булимические пациенты обнаруживают более интенсивную сексуальную активность чем анорексики, более того в аддиктивных симптомов. Где сексуальные отношения у них рассматриваются клиницистами как уход от терапии. В случаях пищевых расстройств особенно при булимии сексуальные отношения несут функцию бегства от депрессии, обусловленной аномальными поступками, и означают бегство от межличностных отношений, и терапевтического процесса.

Также существуют данные обследования 55 женщин с сексуальными дисфункциями (вагинизм) из которых 31 были больны булимией в прошлом, а тревожностью, пищевыми расстройствами и вагинизмом. Обнаружена интересная (ограничения, затворичество, разграничение) Более 70 % женщин страдающих вагинизмом обнаружили конфликтные негативные реакции в прошлом в процессе кормления грудью (Maci A., at.al. 1997).

шизофрении, высокий уровень мастурбаторной активности по сравнению с эмоциональной сферы, проявляющиеся в проблемах интимно-личностных отношениях (холодность, застенчивость, стыдливость и т.д.) (Llandrich J. O., Rodrigues I. E., 1997).

Исследования показывают, что пациенты, страдающие шизофренией и маниакально-депрессивным психозом, испытывают трудности в установлении и поддержании интимных отношений, и демонстрируют высокий уровень сексуальных дисфункций. Кроме того, эти пациенты проявляют такую сексуальную активность, которая позволяет их отнести к группе риска. Авторами подчеркивается необходимость сочетания при адаптации таких пациентов сексуальной и психосоциальной реабилитации (Rubio R.P., 1997).

В свою очередь, пациенты с сексуальными дисфункциями обнаруживают обцессивно-компульсивную межличностную чувствительность и повышенную депрессивность, а также отличаются базовой тревожностью (по Спилбергу), и отмечают собственную тревожность в межличностных взаимоотношениях.

(Fuentes C. M. at.al., 1997).

Существуют работы, в которых непосредственно проводятся параллели межличностной адаптации.

Приводятся данные комплексного исследования двух групп семейных пар с сексуальными расстройствами, которым сопутствовали деформация ролей в семье. Исследование было посвящено выяснению связи между личностными характеристиками и особенностями межличностного взаимодействия, семейных ролей и я-концепций пациентов и их партнеров. Согласно результатам исследования, у пациентов, чье сексуальное расстройство было обусловлено патологической ролью, «я-концепция» характеризовалась большей интегрированностью и гармоничностью и также отсутствием характеристик обуславливающих непринятие. В то время как в группе лиц, патологическая роль которых была следствием сексуального расстройства, «я-концепция»

характеризовалась дисгармонией и несогласованностью. Я-образ содержал в себе черты, возникшие вследствие эмоциональных реакций отвержения, непринятия, ведущих к формированию межличностной дисгармонии. У пациентов этой группы описанные характеристики были более связаны с сексуальностью и сексуальными переживаниями (Podshivalov K.V. 1997).

Отмечается высокий процент сексуально-психологических дисгармоний и придерживались традиционных моделей женского и мужского поведения, в то время как мужчины с андрогинными личностными качествами имели значительно более высокие показатели психологического комфорта в сексуальных отношениях по сравнению с высокомаскулинными мужчинами. Женщины же с высокой андрогинностью выступали более синтонно, усиливая слабые стороны своего партнера. Авторы делают вывод, что следование полоролевым стереотипам, взаимопротивоположные модели полоролевого поведения, оказывает отрицательное влияние на адаптационные возможности психики и поведение мужчины и женщины, вызывает сексуальные дисфункции и дисгармонии. Кроме того, ограничение половых ролей, по мнению авторов, стереотипизированными представлениями общества о норме и отклонениях значительно сужает пути достижения межличностной гармонии, а также самооценку мужчины во всех сферах социального бытия (Ворник Б.М., Говорун Т.В., 1996).

дисгармонии в различных сферах - межличностных отношениях, психическом и личностном здоровье индивида. Кроме того, важнейшей составляющей полового поведения, оказывающей существенное влияние на его регулятивные и адаптивные аспекты является половая идентичность.

1.3.2. Половая идентичность и психическое здоровье.

Существует целое направление исследований, в которых нарушение предиспозиционного фактора в формировании различных психических и соматических расстройств, а также как фактора риска возникновения состояний психологической дезадаптации. Вопрос о полоролевой концепции поднимался J.

Grambs, W.Waetjen (1975) и J. Pleck, J. Sawyer (1974) в отношении целого ряда заболеваний. Именно в таком аспекте ими рассматриваются преобладание алкоголизма, импотенции, стенокардии и других стрессовых расстройств у мужчин, а именно - как следствия природы мужской инструментальности и подавления чувств нежности. По мнению Т.Л. Бессоновой (1994), фрустрация потребности в «аффилиации» (отражающаяся в низком уровне развития фемининности) ведет к патологической зависимости, симбиотическим отношениям, предрасположенность к «пищеголизму» и «сексоголизму». Показано также, что нарушения полоролевой идентичности могут определять картину заболевания при психических и соматических расстройствах (Каган В.Е. 1991, Rekers G.A. 1995).

В подходах З.Фрейда и К.Хорни важным механизмом как нормального, так и невротического развития является идентификация. Причем нормальной является идентификация с родителем своего пола. Идентификация же с родителем противоположного пола является патогенной, приводит к полоролевым трансформациям - маскулинизации мужчин и феминизации женщин. Это нашло свое отражение в работе В.Е. Кагана (1991), который провел клиническое изучение связи половой идентичности с этиопатогенезом и клиникой неврозов. В частности автор обнаружил, что вариации полоролевого поведения могут рассматриваться как отражение клинической картины и динамики невроза, а также возможность рассмотрения особенностей полоролевой идентичности как важный фактор становления невротической личности.

Развивая эти идеи, А.С. Кочарян (1995) предложил рассматривать невротические и соматические расстройства с позиции структуры соотношения маскулинной и фемининной составляющими половой роли. Рассматривая различные клинические модели - язвенной болезнью желудка и 12-перстой кишки, ишемической болезни сердца, подростков с нарушенным жировым обменом, неврозах, ювенильные маточные кровотечения (ЮМК) выделил в качестве важнейшего фактора нарушение полоролевой структуры личности.

А.С. Кочарян (1995) показал такую особенность М/Ф симптомокомплекса при неврозах, как “сцепленность” (неартикулированность) структуры, когда между конструктами маскулинности/фемининности выявлена положительная связь. Выявляется также другая черта этой структуры - дифференцированность, расщепленность. Невротическую полоролевую личность авторы также предлагают рассматривать как инфантильную с позиций полоролевой социализации.

Также было выявлено наличие дисбаланса полоролевой структуры больных с язвенной болезнью желудка и 12-перстной кишки: больные имеют выраженные фемининные качества, которые они подавляют в себе, внешне демонстрируя гипермаскулинные черты (Кочарян А.С., 1995).

При исследовании полоролевых аспектов ишемической болезни сердца показана негативная значимая связь между маскулинность и фемининностью, что, по мнению авторов, свидетельствует об инфантилизме полоролевой структуры.

Авторы сравнивают эти данные с полоролевой структурой характерной для подростков мужского пола 15-16 лет, которые не в состоянии ассимилировать собственную фемининность (Кочарян А.С., 1996).

При исследовании подростков с нарушенным жировым обменом был обнаружен дисбаланс внутренней мягкости, «женственности» и внешней решительности, «мужественности» (гипермаскулинность в поведении таких больных сочетается с робостью, неуверенностью нерешительностью порождает внутриличностный конфликт, сопряженный с психоэмоциональным и мышечным напряжением). На уровне психологических механизмов речь, по всей видимости, идет о борьбе двух механизмов - совладания и защиты (Трикоза Н.И., Кочарян А.С., 1993) О.В. Московцева, А.С.Кочарян (1995) рассматривая феномен ЮМК, выделяют «эпилептоидный» и «истерический» типы больных, которые отражают различные психологические механизмы. Так, по мнению авторов, у эпилептоидных девочек возникает конфликт между маскулинной полоролевой ориентацией и необходимостью принятия социально-нормативной женской половой роли, который и проявляется в форме ЮМК, как соматическом «протесте» против принятия женской половой роли. В структуре истероидной личности имеется полоролевой дисбаланс: внешнее подчеркивание своей женской сущности (фемининности) при первичной маскулинности. Авторы предлагают рассматривать ЮМК как форма псевдоразрешения конфликта, заключающегося в противоречии между стремлением к привлечению внимания отца, и подавлением инцестуозных желаний и т.п.

Т.Л.Бессоновой (1994) была предложена полоролевая модель личности, согласно которой, в основе развития полового самосознания лежит характер удовлетворения в раннем детстве и особенности возможной фиксации личности на двух базовых потребностях: в аффилиации и в достижении. В дальнейшем, происходит интериоризация данных состояний в аутосимпатию и самоуважение, что в целом является основой интегративного отношения личности к себе и выражается как уровень развития феминности и маскулинности независимо от биологического пола. Фрустрация этих потребностей на разных стадиях развития ведет к личностной дисгармонии: 1) фрустрация потребности в аффилиации ведет к патологической зависимости, симбиотическим отношениям, патологической потребности в «растворении» в другом, предрасположенность к пищеголизму и сексоголизму; что отражается на низком уровне аутосимпатии (феминности по Т.Л. Бессоновой); 2) фрустрация потребности в достижении ведет к перфекционизму, сверхзначимости достижений, прямолинейности в достижении целей любыми средствами; что отражается на низком уровне самоуважения (маскулинности по Т.Л. Бессоновой). В результате дисгармоничного развития этих форм потребности формируется полоролевой конфликт, в основе которого лежит представление о полярности мужественности и женственности, закрепившееся в период ранней социализации в семье. Основной конфликт самоидентичности определяется как - «ложная дилемма жесткой логической дихотомии маскулинности-феминности». Вероятно, подразумевается континуально-альтернативная модель представлений о маскулинности /фемининности.

А. Heilbrun (1976) приводит данные, согласно которым, существует следующая зависимость между психологическими характеристиками адаптивности у мужчин и женщин. Так высокомаскулинные женщины характеризуются трудностями в установлении и поддержании межличностных контактов, особенно в гетеросексуальных отношениях, агрессивностью;

низкомаскулинные характеризуются беспомощностью, пассивностью, «пугливостью», изолированностью, одиночеством, склонностью к депрессии, низкой самооценкой, нерешительностью в вопросах карьеры; высокофемининные - тревожностью и низкой самоуверенностью; низкофемининные - трудностями в установлении и поддержании межличностных контактов, агрессивностью. В то время как высокомаскулинные мужчины - испытывают меньшее количество проблем по сравнению с низко маскулинными, они отличаются при этом обедненной коммуникацией, эмоциональной сниженностью; низкомаскулинные мужчины характеризуются зависимостью, беспомощностью, пассивностью, «пугливостью», изолированностью, одиночеством, склонностью к депрессии, низкой самооценкой, тревожностью, низким уровнем достижений, нерешительностью; высокофемининные - изолированностью, одиночеством, склонностью к депрессии, низкой самооценкой, тревожностью, низким уровнем достижений; низкофемининные мужчины испытывают трудности в установлении и поддержании межличностных контактов, нерешительность в отношении карьеры.

Эти данные были подтверждены в последствии рядом исследователей. Так A.L. Carsrud, K.B. Carsrud (1979) обнаружили что фемининные субъекты воспринимают себя как более тревожных, и боязливых по сравнению с маскулинными и андрогинными. По мнению R.E. Ingram et. al. (1988) высокофемининные индивидуумы отличаются большей самосфокусированностью и соответственно большей сензитивностью к негативным эмоциональным переживаниям, и как следствие к депрессивным состояниям, в то время как самосфокусированию и соответсвенно предупреждает фиксированность на негативных эмоциональных состояниях. В работе C.A. O’Heron, J.L. Orlofsky (1990) низкомаскулинные мужчины и женщины обнаружили склонность к депрессии, тревожность и социальную дезадаптированость. Как показывает M.P.

Sanfilipo (1994) больший уровень маскулинности обычно у юношей и девушек сочетается с меньшей склонностью к депрессии, по сравнению с фемининностью выраженность которой независимо от пола сочетается с различными по степени тяжести депрессивными состояниями.

Таким образом, приведенные литературные данные свидетельствуют о том, что нарушения полоролевой идентичности могут как сопутствовать психогенным соматическим заболеваниям, так и в целом отражать проблемы адаптации и саморегуляции личности. Проблема связи полоролевых качеств и психологического здоровья имеет глубокие корни в представлениях об андрогинии.

1.3.3. Адаптивная роль андрогинии.

Представления об андрогинии давно интересовали исследователей и философов в связи с проблемой возможности достижения гармонии человеческого существования. Так в мифологии известны двуполые существа гермафродиты, андрогины, боги, мифические предки, перволюди, соединяющие в себе мужские и женские половые признаки. Древние греки чтили в числе других богов Гермафродита - сына Гермеса и Афродиты, в котором совмещались женские и мужские черты. Согласно древнему, орфическому мифу, воспроизведенном в диалоге Платона «Пир» (Платон, 1986), предки людей, имевшие по два лица, четыре руки четыре ноги, были трех родов: мужчины женщины и андрогины. Обладавшие признаками обоих полов Зевс наказал этих перволюдей за их гордость, разрубив каждою вдоль повернув лица и половые органы в сторону разреза, вследствие чего люди обречены на поиск утраченной половинки, и, когда эти половинки находят каждая свою возникает эрос - любовь. В пантеоне богов ведийскои и брахманиской Индии также выделяется Адити, божественная корова-бык, мать и отец богов совмещенных в одном существе. В древнегерманских представлениях бог Туисто (букв. двойственный, двуполый) создал первого человека Манна. В мифах африканского народа догонов демиург Амма изготовляет из глины первую чету людей, в свою очередь, порождающих бессмертных двуполых предков Черты двуполости - изображение божеств определенного пола с чертами противоположного пола - можно встретить также в иконографии многих народов мира.

Такова, например, богиня Афродита и Афродита с мужскими половыми органами.

Своеобразным вариантом являются персонажи, предстающие то в мужском, то в женском облике. Так небесное существо Пулуга (в андаманской мифологии) в южной части архипелага и южной части архипелага мужской природы. в северной - женской. В некоторых примитивных мифологиях (напр. у австралийцев) налицо образы не столько двуполых, сколько бесполых существ - предков. В мифологии племени диери говориться о предках людей черных ящерицах, которых демиург Мура-Мура «доделал», отделив каменным ножом от туловища руки и ноги, вылепив пальцами лица, глаза уши рот, отрезав хвост и, после всего, придав им половые органы. По мифу племени реки Тулли, первые мужчины и женщины ничем между собой не различались, позже у них появились различительные признаки пола. (Токарев С.А., 1987) Важнейшее место в культовой ритуальной инициации имеют атрибуты пола. Как отмечает Л.А. Абрамян (1991), коррекционная обрядная инициация идет по двум направлениям: она направлена и на удаление рудиментарных признаков противоположного пола, то есть на освобождение иницианта от андрогинизма и тем самым на превращение его в мужчину или женщину, и, наоборот, на приобретение инициантом необходимых признаков противоположного пола, то есть на придание ему андрогинных черт, что и должно отличать полноценных представителей обоего пола.

Если клитор считается рудиментом абстрактного мужского начала, то крайняя плоть это часто не просто женское, как у догонов, а материнское - память о материнской утробе. Таким образом, обрезая мальчикам крайнюю плоть, освобождают их не только от рудиментарных признаков женского пола, но и пытаются избавить от той последней детали, которая и после рождения продолжает связывать их с материнской утробой.

тобы избавиться от рудиментов женского начала, мужчины приобретают новые, существенно более женские признаки. Существуют также описания ведийских ритуальных инициационных практик направленных на преодоление первичной женственности, которой мужчина изначально обладает. Адепт для обретения истинной мужественностью (чтобы стать «пурушей») проходит целый обряд с использованием различных техник, направленных на произвольное овладение сексуальной функцией, что в свою очередь позволяет ему добиться достижения различных состояний измененного сознания (в частности в процедуре направленной на «удержание семени»), облегчающих обретение желаемых свойств (Эвола Дж.,1992).

бисексуальным, обладающим в разных пропорциях и мужскими и женскими чертами характера. Он отмечал, что нет ни одного живого существа, которое можно было бы определенно отнести только к тому или иному полу. В действительности же встречается лишь колебание между двумя крайними точками. Согласно этому автору, все являются первоначально двуполыми, то есть способными к половому сближению, как с мужчиной, так и с женщиной. В дальнейшем каждый «путем самовнушения воздействует на себя в целях достижения односторонности пола, добиваясь таким способом гетеро- или гомосексуальности». Двуполость, при этом, не исчезает до конца никогда. По мнению Вейнингера, колебания между мужчиной и женщиной в каждом индивидууме могут быть очень значительны и почти незаметны, и при известной силе своей влияют даже на внешний вид человека. (Вейнингер О. 1991) В работах русских философов Н.Бердяева (1994) и С.Н.Булгакова (1994) проблема андрогина получила свое дальнейшее развитие. Н. Бердяев (1994), рассматривая дифференциацию на мужское и женское, отмечает невозможность окончательно изничтожить коренную, исконную бисексуальность, андрогиничность человека, то есть образ и подобие бога в человеке, развивая тем самым мистическое учение Я. Беме об андрогине. «Ибо поистине не мужчина и не женщина есть образ и подобие Божие, а лишь андрогин, дева-юноша, целостный бисексуальный человек.

Дифференциация на мужское и женское есть последствие космического падения Адама..

... Образ и подобие Божие сохранилось в каждом человеке, и в мужчине и в женщине, человек остается в корне своем существом бисексуальным, адрогиническим. Мужчина пытается восстановить свой андрогинический образ через сексуальное влечение к утерянной женской природе» (c.184-185). Сексуальная жизнь человека, по мнению Бердяева, есть лишь мучительное и напряженное искание утерянного андрогинизма, воссоединение мужского и женского в целостное существо.

С. Н. Булгаков (1994) также рассматривает в традиции толкования библейских текстов проблему двуполости человека, сопоставляя ее с понятием полноты образа Божия. Созданный двуполым, человек в духе своем также имеет эту двуполость.

Духовный пол бывает сложным, ибо каждая личность представляет собой индивидуальное и своеобразное смешении стихий мужской и женской, и этим обусловлена творческая напряженность эротика духа. Женщина имеет мужское начало, но по-своему так же, как и мужчина женское. В то же время мужеобразная женщина производит столь же уродливое впечатление, как женообразный мужчина. Такое смещение полов отличается от того дополнения, которое нормально в себе находит каждый пол. Однако автор, отмечая, что не во всех человеческих индивидах существует «одинаковая полнота пола», предполагает существование непарных существ, которые не лишены пола, но не имеют для себя пары, полового дополнения. Для таких «скопцов от чрева матери» пол есть соблазн и скверна, они могут ощутить себя в жизни только самцом или самкой, и она есть для них падение.

В последствии, андрогинная модель личности направляла многочисленные исследования самооценки, самоуважения, коммуникативной компетентности, катексиса тела, удовлетворенности браком, социальной адаптированности агорафобии (Parsons T., Bales R. F. 1955, Heibrun A., 1981, Shim S., Kotsiopulos A., 1990 и др.) Существует целое направление исследований посвященных изучению проблемы личностной адаптации и саморегуляции в рамках парадигмы «андрогинии» как базового аспекта психического здоровья. A. Steinman,, D. J. Fox, (1974) предположили в качестве базовой модели для здоровья наличие совокупности маскулинных и фемининных черт независимо от половой принадлежности. Так S. Bem (1978) описывая андрогинию как совмещение маскулинных и фемининных черт, говорила, что андрогинная личность может предоставить более гармоничный стандарт психологического здоровья в обществе, где ригидная типизация половых ролей изживает себя. S. Bem и ее коллеги, в противоположность взгляду традиционной психологии о том, что мужчины и женщины, чтобы быть приспособленными к жизни, должны иметь традиционно установленные соответствующие полу характеристики, показали малую приспособленность индивидов, обладающих только такими характеристиками. Наиболее приспособленным к жизни оказался андрогинный тип, имеющий черты того и другого пола и самый распространенный. Согласно этому подходу андрогинная личность имеет более богатый репертуар полоролевого поведения, чем носители стереотипов, и тем более - чем недифференцированные. Андрогиния способствует более широкому использования имеющегося репертуара в зависимости от требования ситуацией инструментальности или экспрессивности. Человек, демонстрирующий как маскулинные, так и фемининные хар-ки обнаруживает большую гибкость в пределах полоролевого поведения, чем те, кто является носителем только идентичности развиваются независимо. Субъект может развивать свою маскулинность независимо от имеющегося у него уровня фемининности (Heilbrun A.1981).

полоролевых норм в семье, особенно если они ограничивают реализацию автономии и интимности, как в общении супругов, так и в формировании андрогинного развития ребенка, в то время как неопределенное чувство идентичности приносит существенный вред женщине, принимающей узкие обязательства относительно замужества и ребенка.

Существуют исследования, напрямую посвященные выяснению вкладу выраженности полоролевых качеств в представления о психологической адаптации и саморегуляции.

«психологического здоровья/нездоровья» как мужчины, так и женщины вкладывают наличие различных полоролевых качеств. Испытуемым мужчинам и женщинам было предложено заполнить опросник на полоролевые качества личности как бы от лица «психологически адаптированного человека», а в последствии - от лица «психологически дезадаптированного». В результате для мужчин критическим аспектом дезадаптированности выступило сниженность маскулинных и фемининных черт, в то время как для женщин существенным Психологически здоровая личность, по мнению мужчин должна обладать выраженными маскулинными характеристиками, в то время как, по мнению женщин, важнейший показатель психологически адаптированной личности фемининность. Это свидетельствует о том, что фемининные черты не входят строго в стереотип психологического здоровья как у женщин, так и мужчин, но отсутствие этих черт составляет стержень стереотипа плохой психологической адаптации для обоих полов. Таким образом, маскулинность, по мнению женщин, имеет меньшее влияние на здоровье или болезнь, в то время как отсутствие фемининности определяет представление о слабом психологическом здоровье.

Для мужчин присутствие или отсутствие маскулинности является критическим аспектом картины адаптивности или дезадаптивности. Ограниченная фемининность является значимым фактором дезадаптированности для обоих полов.

В то же время, C. Edwins, at.al. (1980) считают, что наличие маскулинных атрибутов более существенно для социальной адаптации по сравнению с балансом маскулинности и фемининности.

свидетельствуют о тесной связи этой структуры с психическим здоровьем индивида и общими показателями его адаптации и саморегуляции.

саморегуляции В отечественной психологии разрабатываются представления о структурных и содержательных составляющих половой идентичности. Так В.Е.Каган (1991) определяет половую идентичность как "соотнесение личности с телесными, психофизиологическими, психологическими и социокультурными значениями маскулинности и фемининности" и различает следующие ее виды: 1. Базовая идентичность - соотнесение личности с традиционными, восходящими к филогенетическим, половым различиям, альтернативным представлениям о маскулинности/фемининности; этот вид идентичности детерминирован психофизиологически. 2. Ролевая идентичность - соотнесение поведения и переживаний личности с существующими в данной культуре и в данное время Персональная идентичность - интегрирует первую и вторую и характеризует индивидуального опыта межличностного общения и совместной деятельности.

А.С. Кочарян (1995) рассматривает структуру соотношения «я-реального», «я-идеального», и эталонов мужественности/женственности. И.С. Кон (1988) рассматривает такие составляющие половой идентичности как «базовая половая идентичность», «идеальная половая идентичность». Т.Л. Бессонова (1994) подошла к изучению полоролевой идентичности с позиции методологии изучения «я-концепции» - выделив в качестве структуры я-реальное («базовая или первичная половая идентичность»), я-идеальное («идеальная половая идентичность»), я-социальное («я-для других»), причем конструкт в этой модели содержательно определяется через составляющие маскулинности /фемининности в рамках парадигмы S.Bem.

Следует отметить, что при анализе данных по изучению полового самосознания в литературе существует проблема соотношения терминов «половой» и «полоролевой» идентичности. Смешение этих терминов в литературе проявляется на уровне методическом, когда описываются сходные феномены с помощью различных методов, операционализирующих сходные конструкты (например, профиль маскулинности/фемининости личности многие авторы рассматривают в рамках терминологии, как половой идентичности, так и полоролевой). Но существует проблема и на методологическом уровне, когда одним и тем же термином обозначаются различные структуры полового самосознания, различающиеся по своей глубине, доступности осознавания, возможности изменения в рамках непосредственной ситуации. На наш взгляд, приближением к методологическому решению этой проблемы может быть рассмотрение половой идентичности с позиции методологии я-концепции.

Некоторые зарубежные исследователи (Koestner R., Aube J., 1995) также отмечают перспективность рассмотрения полотипических характеристик в рамках модели «Я-концепции». Они предполагают что «пол» встроен в «Я-концепцию»

субъекта множеством факторов. Ими рассматривается многофакторная теория половой идентичности Spence J.T. (1993), в которой описывается то, каким образом множество моделей представлений о собственном «поле» включаются, встраиваются в целостную личностную самоидентичность на различных уровнях «Я-концепции».

Работа I. Dohi (1994) непосредственно посвящена соотнесению двух парадигм: полоролевой модели S. Bem (1981) и теории «схемы Я» H.Marcus at. al.

(1987). Автор полагает, что полоролевая модель эффективнее при объяснении процессов «я», чем модель «схемы я». Четкая полоролевая идентичность недифференцированность соотносится с дисгармоничной «схемой я». E. Ishida (1994) считает что психологические измерения «схемы пола» должны отражать полотипическими атрибутами, при этом учитываться должны эмоциональная удовлетворенность собственным полом, полоролевая конфликтность, самооценка.

W.Wood et. al. (1997) изучая полоролевую «я концепцию» у здоровых мужчин и женщин пришли к выводу что, образ половой роли преимущественно пололжительно эмоционально окрашен, и образ актуального я приближается к образам «идеального-я» и «должного-я». В работе P.C. Larson (1981) также обсуждается проблема соотношения полоролевых качеств и я-концепции, в частности ими показано что маскулинные и андрогинные половые роли более связаны с позитивной «я-концепцией», по сравнению с фемининными и недифференцированными.

Актуальность рассмотрения половой идентичности с позиции «я-концепции», обусловлена также тем, что исследователи девиантного сексуального поведения неоднократно высказывали гипотезы о роли самосознания («я-концепции») в реализации и регуляции противоправного сексуального поведения (Антонян Ю.М., Голубев В.П., Кудряков Ю.Н. (1990). Авторы непосредственно связывают субъективные причины изнасилований с особенностями представлений преступника о самом себе, «я-концепцией» и самовосприятием. В этом аспекте сексуальное преступление ими рассматривается, как попытка субъекта изменить имеющееся психотравмирующее, представление о самом себе, которое в большей степени им не осознается. В других случаях изнасилование может являться формой защиты имеющегося представления о себе и самоприятия от угрозы, связанной с определенным субъективно унижающим преступника поведением женщины, которое «наносит удар по его самоприятию и оценке себя в мужской роли». При этом авторы анализируют неоднородную по клиническому составу группу, не дифференцируя четко аномалии сексуального влечения с нарушением объекта и способа реализации влечения от групп сексуально агрессивных лиц, что смешивает различные механизмы противоправного сексуального деяния. Также В.В. Гульдан (1987), обсуждал проблему роли рассогласованности актуальной и реальной самооценки и участия этой структуры в саморегуляции у психопатов с аномалиями влечения.

Таким образом, перспективным представляется подход к изучению половой идентичности у лиц с аномальным сексуальным поведением как структурной составляющей я-концепции, определяющей направление деятельности человека, поведение в ситуациях выбора и коммуникации.

1.4.1. «Я-концепция».

«Я-концепция» является составной частью аффективно-когнитивной структуры личности и обеспечивает как внутриличностные процессы, так и межличностные взаимодействия (Столин В.В., 1980; Соколова Е.Т.,1989; Кон И.С., 1978; Marcus Н., Wurf Е.,1987). «Я-концепция» - динамическое, активное и способное к изменению образование. Оно определяет и организует активность и переживания, затрагивающие «я» человека, оно реализует мотивационные функции, обеспечивая побуждения, стандарты, планы, правила, и сценарии поведения, а, кроме того, определяет адекватность реакций на социальные изменения. «Я-концепция», таким образом, выступает как динамическая объяснительная категория, которая опосредует важнейшие внутриличностные процессы (включая процесс переработки информации, мотивацию и эмоции) и большинство межличностных процессов (включая социальную перцепцию, ситуации выбора партнера и стратегии взаимодействия, а также реакцию обратной связи) (Marcus H., Wurf E., 1987).

Согласно теории динамической «я-концепции» Н. Marcus, центральные аспекты «я» («Я-схемы») могут быть относительно устойчивы к изменению социальных условий. Они менее доступны человеку из-за их важности в индивидуального мотивационного состояния или от особенностей социальных условий. Таким образом, «я-концепция» состоит из: центральной «я-концепции», вписанной в контекст менее устойчивых «я-концепций», которые определяются социальными условиями; и выполняет регулирующую роль, обеспечивая адаптацию в изменяющихся ситуациях. Те «я-образы», которые могут являться предметом сознательного отражения, обычно обозначаются как «я-концепция»

(Marcus H., Wurf E., 1987). В концепции Н.Marcus Вводится понятие «рабочей», «текущей» или «оперативной» «я-концепцию» для объяснения возможности тождественность самому себе. Поскольку не все «я-образы» или идентичности, составляющие «я-концепцию», могут быть доступны в определенный момент времени, «рабочая» или «оперативная» «я-концепция» представляет собой совокупность изменяющихся «я-образов». Их активация определяется с одной стороны - ситуацией, а с другой - мотивационной структурой личности.

Некоторые «я-образы» активируются более или менее автономно в зависимости от требований ситуации, многие другие, однако, определяются мотивами, которые личность стремится реализовать. При этом, «рабочая» «я-концепция»

представляет собой конкретный набор образов, извлеченных из «я-концепции», которые регулируют текущие действия и реакции личности. Согласно этой концепции, поведение личности определяется совокупностью динамических структур («я-схемы», возможные «я», прототипы, сценарии и т.д.), которые соответственно активируются в рабочей «я-концепции» и являются основой для осуществления действий, а также, для восприятия, суждения и оценки этих действий.