«издание ёфицировано И.И. Левитан, Осенний день. Сокольники, 1879 г. Эту картину Левитан написал, когда ему было 19 лет! Увидев Осенний день. Сокольники, Павел Третьяков сразу же приобрел ее для своей галереи. Интересный ...»

Орден

Знак

ПОчета

№1 январь ЛИТЕраТУрнО-ХУДОЖЕСТвЕннОЕ ПрИЛОЖЕнИЕ 2011

№ 1 январь 2011

издание ёфицировано

И.И. Левитан, «Осенний день. Сокольники», 1879 г.

Эту картину Левитан написал, когда ему было 19 лет! Увидев «Осенний день.

Сокольники», Павел Третьяков сразу же приобрел ее для своей галереи. Интересный

факт — фигура женщины на полотне написана Николаем Чеховым… Читайте на стр. 33 СодеРжаНие 2 0 11 янв А рь 3 Нам пишут Сподвижник просвещения миНувшее Светлана Бестужева-Лада Резина ЗаБЫтЫе С тРаНиЦЫ А. Аверченко Тысяча безумных причин РаССк а З Хэл Дреснер коНк у РС одНого С тихотвоРеНия Анастасия Степеньчикова Илья Боровский Пиар для Деда Мороза логуНова шутит Елена Логунова Скандальная любовь иС тоРия ше девРа Ирина Опимах Не порок совсем...

а м о ж е т, эт о и Н т е Р е С Н о ?

Денис Логинов Зеркало РаССк а З Екатерина Пименова С сердцем и честью та к Б Ы л о Татьяна Харламова Дело житейское штРихи к поРтРету Евгения Гордиенко Мария Александровна яркина, e-mail: [email protected] Кристина Александровна Бурякова, e-mail: [email protected] уЧрЕДИТЕЛь И ИзДАТЕЛь:

Адрес редакции и издателя:

127994, Москва, Бумажный пр., д. e-mail: [email protected] тел. (495) 612-15-07, www.smena-online.ru 2 0 11 янв А рь уважаемая редакция!

Хочу поздравить коллектив любимой «Смены» с наступающим новым годом и пожелать всем больших творческих успехов!

в  канун новогодних праздников многие с  увлечением читают гороскопы. вот и я решила послать вам небольшую шутку на эту тему. надеюсь, что она хотя бы чуть-чуть поднимет настроение читателям.

улыбайтесь, дорогие друзья! здоровья вам и хорошего настроения!

Когда мы вяжем нашу жизнь с Овном, вся жизнь — увы! — становится лишь сном.

Когда с Тельцами станем мы близки, Беречь получше нужно кошельки.

И к Близнецам особо не беги — Они отлично пудрят всем мозги.

Плюнь на себя, судьбина станет мраком, Коль свяжешься ты с лупоглазым раком.

Предупреждали мать с отцом не зря:

Лев — это царь, хотя и без царя.

Хоть вызывает рук и ног дрожанье, Ах, эта Дева! вечное брюзжанье.

Как можно обозначить тут весы?

ну, бабники, да смотрят на часы… А Скорпионы, что ни говори, Прямолинейны, примитивны и скупы.

Коли партнер окажется Cтрельцом, Петля счастливым будет нам концом.

не вздумай прибиваться к Козерогам:

Подумаешь, в чём провинился перед богом.

А пофигист бедняга-водолей Пришел-ушел — а ты себя жалей.

зачем нам рыбы? Они ведь вечно ноют, Совсем недалеко от паранойи.

Куда ни плюнь, везде одна забота.

зато прикинь: есть выбора свобода.

Наталья Зима, г. Челябинск миНувшее И. К. Федоров. «Императрица Екатерина II у М.В. Ломоносова», 1884 г.

2 0 11 янв А рь (К 300-летию со дня рождения М. в. Ломоносова) миНувшее Многие исследователи биографии Ломоносова очень любят версию о  том, что  поморец Михаил на  самом деле… внебрачный сын Петра Великого. Царь действительно бывал в Архангельске, да не просто бывал — работал на корабельной верфи, как простой плотник.

Версия, конечно, романтичная, но  в  ней не  совпадают даты. Пётр в  Архангельске был трижды: в  1693м, 1694м и  1702м годах, а  год рождения Михаила Ломоносова  — 1711й — встретил в Петербурге.

Родители Ломоносова обвенчались в  конце 1710  года, а в ноябре 1711го родился Михаил.

Поскольку у  нас почемуто  очень любили подчёркивать захудалость происхождения Ломоносова, то  представляли его «сыном бедного рыбака из  нищей деревни». И  это тоже ле генда. Ломоносовотец вовсе не  был бедняком: ему принадле жал солидный земельный надел, и «промысел он имел на море, по мурманскому берегу и в других приморских местах для лова рыбы трески и полтосины на своих судах, из коих в одно время имел немалой величины галиот и  прозвал его «Чайкою»; хо дил на  нём по  сей реке, Белому морю и  по  Северному океану для рыбных промыслов и по найму возил разные запасы казён ные и частных людей города Архангельска в Пустозерск, Соло вецкий монастырь, Колу, Кильдин, по берегам Лапландии, Се мояди и на реку Мезень».

Какой  же это крестьянин или  даже простой рыбак?

Это уже зажиточный купец, почти промышленник. Потому и  выдали за  него замуж дочь дьякона Елену Сивкову. Елена умерла, когда Михаилу было девять лет. Василий после этого ещё  дважды женился, но  наследников больше не  имел, кроме Тем не менее относился он к единственному сыну сурово, часто бил его — и Михаил, скорее всего, особой нежности за это к отцу не испытывал.

Как  только мальчику исполнилось десять лет, отец стал его брать с собою на рыбную ловлю в Белое море и Северный океан. Парень рос здоровым и сильным. Трудиться в Поморье начинали рано, а  заканчивали, как  правило, только со  смер тью. Вот и Михаил быстро приобрёл навыки отличного рыбака и морехода. Но… 2 0 11 янв А рь Но  зимы на  Севере долгие, а  у  юного Ломоносова го дам к  двенадцати прорезалась неудержимая тяга к  знаниям.

Толчком к  этому послужили обнаруженные им в  доме одно сельчанина две недуховные книги: «Грамматика» Смотриц кого и «Арифметика» Магницкого. Грамматика с арифметикой просто перевернули его жизнь и  оказали огромное влияние на дальнейшие планы. Только не такто просто было их осущес твить. С присноизвестным обозом в Москву отправился отнюдь не румяный отрок, а девятнадцатилетний здоровенный малый, у  которого уже вовсю пробивались усы и  борода и  которого отец собирался женить.

В Белокаменной Ломоносов появился в 1730 году, когда не  только Пётр Великий, но  и  его супруга Екатерина сконча лись. Поступил учеником в школу при Заиконоспасском монас тыре со «стипендией» три копейки (как тогда говорили, алтын) в день.

Копейка  — на  хлеб с  квасом, две копейки  — на  всё ос тальное. Проще говоря, лютая бедность. Да и отец слал письмо за письмом с просьбой возвратиться, стать наследником «кро вавым потом нажитого» состояния, жениться на девице из до стойной семьи (а  таких семей, мечтавших породниться с  Ло моносовыми, было много). Кроме того, пришёл он в  низший класс школы почти двадцатилетним — вот смехуто было среди его одноклассников. «Смотритеде, какой болван здоровен ный пришёл латыни учиться!» — вспоминал об  этом тяжёлом для него времени Ломоносов.

Но  подобные мелкие неприятности не  остановили тягу к знаниям. Михаил сутками сидел над книгами — и по прошес твии первого же года был переведён через второй класс в тре тий. А по прошествии следующих двух лет не только свободно читал полатыни, но  даже сочинял небольшие стихотворения на  языке древних римлян. И  на  этом не  успокоился. «Заико носпасская библиотека не  могла насытить жадности его к  на укам…» — писал один из первых биографов Ломоносова.

Позднее многие исследователи изумлялись тому, что  крестьянский сын был принят в  Заиконоспасскую школу, ведь указ Святейшего синода строжайше запрещал принимать туда крестьянских детей. Дело в  том, что  Ломоносов назвался сыном священника, а  проверять происхождение «абитуриен миНувшее тов» тогда ещё  не  вошло в  обычай, тем  более что  грамотных крестьянских детей практически не было.

И  тут произошло ещё  одно чудо, на  которые так богата жизнь Ломоносова. Президентом Академии наук, открытой в  декабре 1725  года Екатериной I, через полгода после смерти Петра, был назначен барон Корф, ни слова не знавший порус ски, который хорошо понимал важность просвещения для Рос сии и обратился к Сенату с просьбой:

«Не  соблаговолено  ли будет приказать, чтобы из  мо настырей, гимназий и  школ в  здешнем государстве двадцать человек чрез означенных к  тому от  Академии людей выбрать, которые столько научились, чтоб с нынешнего времени у про фессоров сея Академии слушать и в вышних науках с пользою происходить могли».

Сенат дал своё согласие и  указал при  этом на  Заиконо спасский монастырь. Там выбрали дюжину «остроумия не пос леднего» учеников и препроводили их в Петербург. В их числе оказался и Ломоносов, которого сам архиепископ Феофан Про копович прочил в священники. Но судьба распорядилась иначе.

Ещё в 1735 году тот же барон Корф тщетно искал иност ранцев — астронома и химика, сведущих к тому же и в горном деле, чтобы послать их  исследовать Сибирь, чрезвычайно за нимавшую воображение президента Академии наук. Таковых не  обнаружилось. Тогда Корф решил пойти путём великого Петра: выучить собственных специалистов за границей.

Сенат удовлетворил просьбу барона и выделил 1200 руб лей на  годичное содержание и  обучение трёх молодых людей.

Ими оказались Виноградов, Ломоносов и  Райзер. В  сентябре 1736 года они отправились в Германию.

Там Ломоносов пробыл пять лет: около трёх лет в Мар бурге, обучаясь у знаменитого профессора Вольфа, и около года во Фрейберге, у горного советника Генкеля.

В Россию он вернулся в 1741 году. Время для возвраще ния на  родину оказалось не  самым удачным: только что  скон чалась императрица Анна Иоанновна, и наследником престола был «назначен» (другого слова не  подберёшь) грудной младе нец, сын Анны Леопольдовны, племянницы покойной императ рицы. Малообразованная, ленивая, занятая только своим лю бовником Морисом Линаром, «правительница», скорее всего, 2 0 11 янв А рь даже не подозревала о сущес твовании Академии наук.

сове знала  — ко  дню рожде ния малолетнего императора Иоанна VI Антоновича Ло моносов прислал в Петербург оду, которая была напечатана в  тогдашних «Примечаниях к  «Петербургским ведомос тям». А вскоре, после победы русских войск над  шведс кими, напечатал в  тех  же «Примечаниях» хвалебное стихотворение под  заглавием «Первые трофеи Его Вели Г. Х. Гроот. Портрет императрицы чества Иоанна VI». Елизаветы Петровны, 1744 г.

Холодные, напыщен ные, неуклюжие и тяжеловес ные, с  точки зрения современного читателя, эти вымученные произведения достигли своей цели: двор обратил на  молодого учёного и поэта благосклонное внимание. Пришлось и новому главе Академии, Даниилу Шумахеру, чьей единственной заслу гой была женитьба на  дочери царского повара, прислушаться к мнению двора. Иначе неизвестно, как сложилась бы дальней шая судьба Ломоносоваучёного.

Младенецимператор «правил» считанные месяцы:

в конце ноября 1741 года на престол в результате военного пе реворота взошла «дщерь Петрова»  — Елизавета. Сама едва едва одолевшая грамоту, она свято блюла заветы отца о покро вительстве наукам, и  уже в  январе следующего года секретарь канцелярии Академии получил следующее высочайшее поста новление:

«Понеже студент Михаиле Ломоносов, специмен своей науки ещё  в  июле месяце прошлого 1741  году в  конференцию подал, который от  всех профессоров оной конференции так аппробован, что  сей специмен и  в  печать произвесть можно;

к  тому  же оный Ломоносов в  переводах с  немецкого и  латин ского на  российский язык довольно трудился, а  жалованья миНувшее и места поныне ему не определено; то до дальнего указа из пра вительствующего Сената и  нарочного Академии определения быть ему, Ломоносову, адъюнктом физического класса. А жало ванья определяется ему с 1742 года января с 1 числа по 360 руб лей на год, счисляя в то число квартиру, дрова и свечи…»

Должность Ломоносов получил, но  денег у  Академии не было, и за два последующих года новоиспечённый «адъюнкт физического класса» имел едва ли десятую часть того, что ему причиталось.

Вступив в должность адъюнкта, он почти тотчас же пред ложил устроить химическую лабораторию, которой до сих пор ещё не было при Академии наук. Но к реализации этого пред ложения приступили лишь семь лет спустя: торопиться на Руси никогда не  любили, особенно если не  видели в  этом прямой и немедленной выгоды.

После начавшегося, наконец, строительства химической лаборатории Ломоносов, воспользовавшись очередным тор 2 0 11 янв А рь жественным собранием Академии наук, произнёс своё знаме нитое «Слово похвальное императрице Елизавете Петровне».

Сама императрица в  этом славословии мало что  поняла, лишь милостиво головой кивала, но её новый молодой фаворит Иван Шувалов, человек образованный и тяготеющий к наукам, стал откровенно покровительствовать Ломоносову. А что нравилось «Ванечке», тем  немедленно начинала восхищаться Елизавета, всячески потакавшая своему любимцу.

Например, годами тянувшийся вопрос об открытии Мос ковского университета был решён в  десять минут, едва лишь фаворит после очередной беседы с  Ломоносовым обратился к  императрице. Она не  только повелела создать университет по проекту учёного, но и отпустила на это значительную сумму, а открытие столь важного для России учебного заведения при урочила ко  дню именин матери «Ванечки». Татьянин день  — это ведь оттуда, это в память последней любви стареющей Ели заветы.

И  устройство химической лаборатории стараниями того  же Шувалова сдвинулось с  мёртвой точки. Впрочем, коечто для этого сделал и сам Ломоносов. В 1748 году написал «Оду на день восшествия на престол Её Величества государыни императрицы Елизаветы Петровны». Ода так понравилась го сударыне, что  та пожаловала Ломоносову «две тысячи рублёв в награждение».

1748 год вообще был особенно удачным для Ломоносова в литературном плане. Наконец издали его «Краткое руководс тво к  красноречию, книга первая, в  которой содержится рито рика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и  поэзии, сочинённая в  пользу любящих словесные науки».

Сколько  бы ни  обвиняли недоброжелатели Ломоно сова в  том, что  большая часть его «Риторики» заимствована у древних римлян и современных немецких учёных, этот труд, несомненно, внёс огромный вклад в  развитие российской сло весности. «Риторика» была написана таким великолепным и  внятным языком, что  даже полвека спустя потомки читали и восхищались ею.

Следует отметить, что  с  1749  года в  деятельности Ло моносова начались заметные изменения. Не  оставляя занятий миНувшее естественными науками, продолжая создавать научные и  ли тературные произведения, он постепенно приступил к  практи ческим делам, то  есть стал воплощать в  жизнь новейшие на учные достижения — не только свои, но и других учёных того времени. Например, приступил к опытам, «до крашения стёкол надлежащим», и с тех пор работы по изысканию новых, более совершенных способов приготовления красок для  стёкол ве лись непрерывно. А  результаты воплощались впоследствии в великолепных мозаиках.

Успешным было и  изобретение Ломоносовым новых физических инструментов, и  производство многочисленных физических и  химических опытов, а  также обучение студен тов и борьба с недоброжелателями «от науки». Сам Ломоносов явно тяготел именно к физике и химии, но это не мешало ему писать и  публиковать весьма смелые по  тем  временам науч ные трактаты: «Слово о происхождении света» (1756), «Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих»

(1753), «Русскую грамматику» (1755) и так далее.

Объективности ради следует сказать, что  заслуги Ломо носова были в какойто мере оценены Елизаветой, пожаловав шей его в коллежские советники и подарившей дворянство. Это заткнуло рты многим недоброжелателям: императрица, как и её великий отец, почитала людей по уму, а не по древности рода, а  спорить с  самодержицей, идти наперекор её воле охотников не  находилось. Но  понастоящему идеи и  начинания Ломо носова как  естествоиспытателя при  его жизни были оценены лишь очень немногими учёными, такими, например, как  из вестный математик Эйлер.

В  январе 1762  года скончалась императрица Елизавета, и на престол взошёл её племянник — Пётр III. Правил импера тор Пётр всего 186 дней и даже не успел короноваться. Военный переворот сделал императрицей его супругу — в будущем Екате рину Великую. Перемены в государстве Российском были столь велики и значительны, что о памятниках, мозаике и науках во обще временно забыли.

Ломоносов напомнил о  себе традиционной одой, в  ко торой сравнивал новую императрицу с  Елизаветой, выра жал надежду, что  Екатерина II «златой наукам век восста вит и  от  презрения избавит возлюбленный российский род», 2 0 11 янв А рь и  приветствовал начинания Екатерины в  пользу русского про свещения и  воспитания. В  данном случае он не  ошибся: новая императрица впервые после смерти Петра Великого занялась государственными делами во имя и во благо России, могла бы поддержать многие начинания Ломоносова и  собиралась это сделать. Но судьба распорядилась иначе.

С  1763  года Михаил Васильевич стал прихварывать и всё реже выходил из дома. В июне 1764 года императрица, уз нав о  болезни Ломоносова, без  предварительного оповещения и без доклада отправилась к нему домой в сопровождении кня гини Дашковой и некоторых придворных. Ломоносов, не ожи давший гостей, сидел в своём кабинете.

Екатерина сразу увидела, что  силы великого человека иссякают, и постаралась подбодрить его: обещала всяческое со действие, приглашала «запросто» приезжать во дворец и обра щаться со всеми просьбами непосредственно к ней. Ломоносов отблагодарил государыню за её визит восторженными стихами, но для всего остального было уже слишком поздно.

Даже полученное известие о  том, что  он избран почёт ным членом Стокгольмской и  Болонской академий наук, не  смогло возродить в  учёном ни  сил, ни  интереса к  жизни.

В апреле 1765 года, на второй день Пасхи, около пяти часов по полудни Ломоносова не стало.

Его похороны прошли с  большою торжественностью, при огромном стечении народа, сенаторов и вельмож. Михаил Васильевич был погребён на  кладбище АлександроНевского монастыря. А  через год на  могиле был поставлен памятник из  каррарского мрамора с  надписью на  русском и  латинском языках.

«Въ память славному мужу Михаилу Ломоносову, родивше муся въ Колмогорахъ въ 1711 году, бывшему статскому советнику, Съ.Петербургской Академiи наукъ профессору, Стокгольмской и Болонской члену, разумом и науками превосходному, знатнымъ украшениемъ отечеству послужившему, красноречiя стихот ворства и гистории россiйской учителю, первому въ Россiи безъ руководства изобретателю, преждевременною смертiю отъ музъ и отечества на дняхъ Святые Пасхи 1765 году похищенному». a ЗаБЫтЫе С тРаНиЦЫ 2 0 11 янв А рь ЗаБЫтЫе С тРаНиЦЫ — Помоему, выдержит. Ништо. Дурных денег теперь — солдат с ружьём завалится.

— Тото и я думаю. Нешто попробовать?

— Хехе. Сколько у нас в Азиатском лежит?

— Эх, до трёхсот бы. Да и пошабашить.

Утром, кряхтя, подымался с широкой честной супруже ской кровати Максим и, поцеловав Кондратьевну в тугое пле — Митька! Почём у нас там была помечена полтавская колбаса с чесноком?

— Так уж по два с полтиной ставить для ровного счёта, — подмигивает продувной, самого жуликоватого вида Митька.

держать? Шкандалу чтоб не было.

Долго и хрипло смеётся распутный гнилой Митька.

— Он, да не выдержит? Да я ему захочу — сто рублей фунт поставлю. На пороге он у меня от страха издохнет, а го И — о, чудо! «Он», в просторечии — покупатель, вы Заходит в магазин, робкий, печальный, в поношенных башмаках, с обвисшими от плохих дел усами, и тихо спрашивает:

— Так точно. Сколько прикажете? Дватри фунта?

— Пожалуйста. Рубль с четвертаком с вас.

— Но позвольте… Она, колбаса эта, только вчера стои ла по два пятнадцать.

— Дас, дорого. Это вы верно. Тонко подмечено: дорогая.

Мы что же? Мы ни при чём. Нам повышают, и мы повышаем… — Дорого, — лепечет бледными, склеившимися от дол гого молчания устами покупатель.

2 0 11 янв А рь — Дас, дорого. Это вы верно, точно подмечено: дорого.

Брал и уходил. Этот бледный, в поношенных башмаках покупатель напоминал кусок доброй резины в опытных руках:

если её тянуть не сразу, не вдруг, а растягивать постепенно, она могла растягиваться до бесконечности.

Только тоньше становилась, прозрачнее. А растягивать ся могла сколько угодно. Пожалуйста. Хоть ещё вдвое, хоть ещё втрое, вчетверо… — А что, — спрашивает перед отходом ко сну Максим, касаясь волосатой рукой тугой богатой груди Кондратьевны. — А что, может он двухрублёвый сыр выдержать?

— Голандцкий? Не перехватил ли ты? Ведь до войны ему вся цена сорок пять копеек была, да и вчера по рублю семь гривен торговал.

— А помоему, за два целковых укупить он сможет.

Без сыру к чаю никак ему невозможно. Платит же он за свечу по восьми гривен.

— Платитто он платит. А только с сыром… страшно чавойто… — Лопнет, думаешь? Станет он изза какойто ерунды лопаться! Ну, растянется ещё немножко… А уж никак не лоп нет… Ну, Кондратьевна, что ж, а?

— Что? Потянуть ещё? — упёрши круглые руки в тугие бёдра, задумывается Кондратьевна.

— Гм! Так уж, если сыр подымать, почему же тогда сар дины не побеспокоить? Чтобы уж рядом шло. Почём они у нас?

— Рупь восемь гривен полкоробки… — Ну, вот. Вытягивай до двух! Сколько теперь в «Ази атском»?

— Сто шестьдесят две. До трёхсот — сто тридцать восемь… На другое утро Максим командовал:

— Митька! Тяни сыр и сардины до двух.

Покупатель всё вздрагивался, утоньшался, бледнел, а ку бышка в «Азиатском» банке сообразно пухла и наливалась гу стой красной кровью.

ЗаБЫтЫе С тРаНиЦЫ — Сколько? — спросил однажды вечером Максим, гла дя жену по тугой круглой спине.

— Отлично! Здорово! До трёхсот рукой подать.

— А там что же? — воркующе говорила Кондратьев на, прижимаясь тугой щекой к жёсткой бороде коммерсан — А там? Там, брат, шабаш. Отдых в своё полное удо вольствие: домик на тихой улице купим. Пару лошадей заве дём… Этакие сани завинтим, и голубая сетка чтоб была. Ку чер — во, шире тебя, бородище у него — во, шире моей, и чтоб диким голосом рычал на которых прохожих. До чего славно это! Летом своя дача в Крыму будет. Ребёнкам нашим францу женку выдвинем, для кухни — повара, который по дутым пи рогам ходок, пристроим. До чего приятно! Сардины по четы — Онито? Выдержат! Вытянется! Прямо жвачка он ре зиновая, а не человек.

И смеялись, довольные, как сытые гиены.

Торговля прикрыта, лавка передана, и в «Азиатском» банке кубышка уже не вмещает больше — триста тысяч, и каждая ты сяча — отдельно, и все триста — вместе — всё это неотъемлемое Максимово, Сорокапудово.

— Мошка! — сказал Максим бойкому расторопному ко миссионеру. — Теперь действуй! Первонаперво спроворь мне смету: домик, лошади, дачка, француженка и повар. Понял?

— Смешно, если бы я не понял, — самонадеянно сказал Мошка. — Завтра получите всё.

— А, это ты, Мошка? Ну, здравствуй. Всё оборудовал?

— Смешно, если бы не оборудовал! Извольте смету.

Улыбающийся Максим взял бумажку и взглянул на неё… Раздался сдавленный крик и стук от падения тяжёлого тела.

В ужасе бросилась Кондратьевна к неподвижному пра И когда высвободила из окоченевших пальцев «смету», составленную Мошкой «на основании рыночных цен», в ней можно было прочесть:

2 0 11 янв А рь «Лошади — пара с санями и экипажем — 3 000 000 руб.

Домик на тихой улице…» и так далее.

Очевидно, дальше первой строки бедный Максим не пошёл.

И вот — погиб человек.

Почему погиб?

Да очень просто. Пока он не зевая и растягивал резину «до отказу», другие тоже не зевали и растягивали свою рези ну «до отказу».

Кто работал с сардиной и полтавской колбасой, а кто за нимался лошадьми… Много на свете дураков, а превыше всего — в России. ф РаССк а З 2 0 11 янв Арь РаССк а З напрасну расходуем бланки. Стало быть, вы утверждаете, что ваш В эту самую минуту, пока мы с вами разговариваем. Неужели моем желании — непонятно. Вы хотите сказать, что ваш муж покушался на вашу жизнь. Так?

— Нет и ещё раз нет, — отрицательно мотнула головой миссис Тёрнер, нервно стискивая сумочку тонкими пальца ми. — Пока что он ничего не сделал, но… он постоянно твердит, что собирается меня убить. В течение трёх последних недель повторяет это по сто раз на дню, словно заевшая пластинка.

Причём при каждом удобном случае — мне в лицо, по телефону, дома, в машине… В пятницу вечером мы пошли в кино. В самый напряжённый момент он поворачивается ко мне и шепчет:

«Франсин, я собираюсь тебя убить». Всё удовольствие от кар — Делал ли он когданибудь подобные заявления при сви детелях? — поинтересовался Белью.

— Конечно. Я же сказала, он их делает при каждом удобном случае. Ему неважно, есть ктонибудь рядом или нет. Две недели назад я пригласила на обед сестру, и, когда она рассказывала про свою соседку, больную раком, он ей говорит: «Вельма, прости, но я перебью тебя на секунду». Та замолчала, а он мне ехидно так подмигивает: «Франсин, я собираюсь тебя убить». А потом засмеялся и предложил сестре продолжать, — миссис Тёрнер хрустнула пальцами. — Если не верите, можете хоть сейчас ему позвонить, и он всё подтвердит. Телефон — Ульстер 92704. Он не будет отпираться, потому что очень гордится собой. Считает, что это самый лёгкий способ убить человека. Позвоните ему, он вам всё подробно распишет, а потом над вами же и посмеётся.

О, этот его смех! Словно он знает некую шутку, смысл которой понятен лишь ему одному! Помоему, если я ещё хоть раз его услышу, то попросту сойду с ума!

— Простите, мэм, но не рассказывал ли ваш муж, каким образом он намерен с вами расправиться?

— А как же! Конечно, рассказывал. Сначала он говорил, что меня собьёт машина. Потом — что я упаду в лестничный проём 2 0 11 янв Арь и сломаю шею — мы живём на третьем этаже. Или же всё будет выглядеть так, будто я приняла слишком много снотворного. Я уже не могу без таблеток. Сколько выпила их с тех пор, как начался этот кошмар, и не сосчитать. Но попрежнему не могу заснуть.

А едва меня начинает клонить в сон, он легонько толкает меня в бок, и я снова просыпаюсь. Тогда он мне говорит: «Франсин, я собираюсь тебя убить», — после чего отворачивается к стенке и преспокойно засыпает, а я всю ночь ворочаюсь и переживаю.

Вот что он со мной вытворяет.

— То есть вы считаете, что он хочет довести вас до смерти путём нервного истощения? — подытожил Белью.

— Именно! — энергично кивнула миссис Тёрнер. — Он убивает меня тем, что заставляет постоянно волноваться. Так что очень может быть, что в самое ближайшее время я и впрямь от расстройства потеряю бдительность и перейду улицу на крас ный свет, или шагну в лестничный проём, или… да мало ли что ещё со мной может случиться?! Главное, что всё произойдёт так, как он планировал. Как вы думаете, что он сказал мне вчера вечером? Что жить мне осталось неделю. Всего неделю, пред ставляете?! И знаете что?

— Я ему верю. На всё сто процентов, — миссис Тёрнер крепко прижала сумочку к груди. — Я уже дошла до такого состояния, что сегодня по дороге к вам чуть не попала под автобус. Стала переходить улицу и не заметила автобуса! Если бы какаято де вушка не схватила меня за руку, меня бы уже не было в живых.

— Вы считаете, что в этом виноват ваш муж? — уточнил сержант.

— Конечно, кто же ещё? — уверенно произнесла миссис Тёрнер и зачемто потрогала свою шляпку, отчего та слегка съехала набок. — Слава богу, у меня здоровое сердце, иначе бы он давнымдавно свёл меня в могилу. Я уже и так подпрыгиваю от любого резкого звука, а тут ещё он заявляет, что мне оста лось жить всего неделю. Да мне просто повезёт, если я столько продержусь! И что вы намерены предпринять по этому поводу?

— Даже не знаю, мэм, честное слово. Если вы хотите заявить на вашего мужа, то мы можем… — Заявить?! Говорю вам, он меня убивает! Неужели этого мало? Помоему, это похлеще всякого заявления. К тому РаССк а З времени, когда вы заведёте на него дело, я уже буду на том свете.

Так что никаких заявлений! Я хочу, чтобы вы поговорили с ним и добились того, чтобы он прекратил меня убивать.

Но сначала я бы хотел задать вам вопрос. Как повашему, по какой — Потому что я отказываюсь подавать на развод, — пояс нила миссис Тёрнер. — Только и всего. Неужели это достаточно веская причина, чтобы убить человека?

считали, — возразил сержант.

кликнула миссис Тёрнер. — О, нет! Для этого у него слишком благородная натура. Он боится, что в этом случае будет неважно выглядеть в глазах его семьи и друзей. Поэтому либо я подаю на развод сама, либо он меня убьёт. А я никогда этого не сделаю.

Подумайте сами, где в моём возрасте я найду себе нового мужа?

— Так что остаётся только одно… — миссис Тёрнер развела он хочет с вами развестись? Может быть, всё можно уладить — Он говорит, что у него тысяча и одна причина. И все они совершенно безумные. Привести несколько в качестве примера?

— Не возражаю. Сейчас вы убедитесь в этом сами. Итак, безумная причина номер один: по его мнению, я недостаточно хорошо готовлю. Мы состоим в браке двадцать три года, и не ожиданно он вбивает себе в голову, что, раз я плохо готовлю, то должна либо подать на развод, либо умереть. Вы сами женаты?

Миссис Тёрнер указала на фотографию в рамке, стоявшую 2 0 11 янв Арь — Видите? У каждого свои недостатки. Безумная причина номер два: сейчас я не так красива, как в те времена, когда он на мне женился. Разве это не чушь? Позвольте вас спросить, вы давно женаты?

— В мае исполнится четырнадцать лет, мэм.

— И ваша жена так же красива, как когдато? Только честно!

— Нет. Думаю, что она уже не так красива, как прежде.

— Вот и я о том же! — сверкнула глазами миссис Тёрнер. — Безумная причина номер три: у нас, видите ли, не осталось общих тем для разговора. Мол, мы прожили вместе двадцать три года и за это время обсудили всё, что только можно. Но это же полный бред! Скажите, сержант, у вас бывает так, что вам не о чем гово рить с вашей женой?

— И это причина для развода или убийства? Можно подумать, что мне есть о чём беседовать с ним! В конце кон цов, я была замужем за ним столько же, сколько он был женат на мне. Далее, безумная причина номер четыре: я заставила своей косметикой все полки в ванной. А где ещё, скажите на ми лость, женщине держать косметику? Кроме того, у меня полно шампуней, кремов… Я оставляю на туалетном столике, сколько умещается, но что делать со всем остальным? Спрятать в шкаф?

Но ведь я пользуюсь ими каждый день. Где ваша жена держит свою косметику?

— Тото же! — торжествующе воскликнула миссис Тёр нер. — Безумная причина номер пять… — Прошу прощения, — перебил её Белью, — но мне ка жется, что теперь ситуация прояснилась. Если вы не передумали, я готов позвонить вашему мужу и поговорить с ним.

— О боже, как я рада! Наконецто он возьмётся за ум!

Ульстер 92704. Бернард В. Тёрнер. Может, мне стоит подождать?

— Нет, мэм, не думаю, что в этом есть необходимость.

Я просто попрошу его заглянуть ко мне в самое ближайшее время, и мы с ним побеседуем как мужчина с мужчиной.

— Огромное вам спасибо! Даже не знаю, что бы я без вас делала. Когда сюда ехала, я так волновалась, что чуть не попала под автобус… ах, да, я же вам уже об этом рассказывала.

РаССк а З Мне осталось жить всего неделю! И мне ещё очень повезёт, если сегодня я доберусь до дома живой и невредимой.

— Если хотите, я могу попросить патрульного вас подвезти.

— Нетнет, не беспокойтесь, со мной всё будет в порядке, — миссис Тёрнер неуверенно улыбнулась. — Вот поговорила с вами и сразу почувствовала себя гораздо лучше. Если он прекратит меня убивать… убивать каждую минуту… Вы записали номер?

Сержант внимательно наблюдал за ней, пока она не скры лась за дверью. За это время миссис Тёрнер дважды поправила шляпку, и у него возникли серьёзные сомнения в том, что после разговора с ним она почувствовала себя «гораздо лучше». С его точки зрения, она попрежнему выглядела как человек, которому ничего не стоит шагнуть под колёса приближающегося автобу са или упасть в лестничный проём. Сегодня вряд ли, но, судя по всему, скоро. Очень даже может быть, что и на этой неделе.

Некоторое время Белью сидел, глядя на недописанную докладную и задумчиво постукивая по ней кончиком карандаша, а затем придвинул к себе телефон и набрал номер, который уже — Мистер Бернард Тёрнер? — спросил он, когда на другом конце провода сняли трубку. — Вас беспокоит сержант Стэнли Белью из четвёртого участка. Скажите, пожалуйста, вас не затруд нит сегодня заглянуть ко мне?.. Нетнет, ничего официального, дело сугубо личное, — сержант посмотрел на фото своей жены и показал ему язык. — Вообщето, я был бы вам очень при знателен, если бы вы приехали к окончанию моего дежурства.

В шесть? Отлично! Буду ждать с нетерпением… ф 2 0 11 янв А рь контролёр на предприятии «Самараавтожгут», 22 года логуНова шутит 2 0 11 янв А рь ни моих слов, ни моего настроения и вибриру я, всё ещё сдерживаясь. — А ято тут при чём?

логуНова шутит рейти от узкопрофессионального трудового подвига к широко масштабным нетрудовым.

— Тридцать, а что? Да это неважно! Важно, что в два часа ночи он ушёл из ночного клуба «Снежинка» и до сих пор не вернулся в отель!

Я глубоко вздохнула. Потом медленно, с шипением, вы дохнула сквозь зубы и плюнула ядом:

— Значит, тридцатилетний мужик, находясь в команди ровке в Сочи, после общего банкета ушёл в одиночное плавание.

И это, повашему, повод бить тревогу?

— Так ведь у нас с ним в десять утра самолёт!!! Вот я вам и сигнализирую… — Девушка, милая! Зачем мне сигнализировать? Я же — В милиции со мной даже разговаривать не стали! Просто бросили трубку! — слезливо пожаловалась несносная девушка.

Моё отражение в сумеречном зазеркалье покачнулось и мучительно зевнуло. В этот момент я как никогда хорошо по нимала нашу милицию. Телефонную трубку хотелось не просто бросить, а зашвырнуть с балкона восьмого этажа в пучину моря.

— Поэтому, пожалуйста, позвоните им вы! — попросила плаксивая приставала.

Я вздохнула, всколыхнув занавеску.

— Девушка, вы представляете, что мне скажут в милиции?

— Девушка! Вы даже НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, что мне — А к кому же тогда обращаться?! — голос в трубке пре вратился в визг и ушёл в ультразвук.

Я поморщилась, потёрла ухо и посмотрела в потолок. Он был белый, как снег, и это подарило мне подсказку.

— Девушка, а вы попросите Деда Мороза! Пусть он вручит вам вашего потерявшегося друга в качестве досрочного новогоднего подарка!

— Вы с ума сошли? — тяжкое подозрение в моих умс твенных способностях увело голос в трубке в глубокие басы.

2 0 11 янв А рь В мозгу у меня просветлело.

Делегация от одной северной российской территории в качестве рекламной приманки для журналистов приволокла с собой на конференцию в Сочи Деда Мороза. Идея оказалась весьма неплохой — я отметила это с особым удовольствием, так как организаторы флешмоба предварительно советовались со мной, и я сказала, что будет классно. Вот, пожалуйста, не ошиблась.

Поддерживая подол облегчённого летнего одеяния, бе лобородый Дед с посохом полдня таскался по пляжу, позируя перед камерами, фотографируясь с народом и терпеливо мотая на седой ус детские и взрослые просьбы и пожелания. Я, кстати, тоже не удержалась и попросила доброго Дедушку подарить мне разовую порцию счастья в личной жизни. Небольшую такую.

Легкоусвояемую.

Я перевела заострившийся взор из туманных глубин мут ного гостиничного зеркала на кровать: относительно небольшая и легкоусвояемая порция счастья в личной жизни тихо сопела в подушку, — аккуратно выключила отчаянно рыдающий мо бильник и сосредоточенно потрясла мускулистое плечо:

— Эй, как там тебя… — Мммму, — невнятно отозвалось счастье.

— МуМу так МуМу, — сговорчиво согласилась я. — Слышь, МуМу, ты не помнишь название того ночного клуба, где мы с тобой познакомились? Это, часом, не «Снежинка»?

— Угум, — интонация определённо была положительная.

— А ты журналист из Москвы, да?

Я секунду подумала и включила лампу. Сонное счастье протестующе застонало, но мне нужен был свет, чтобы найти записную книжку, а в ней — нужный телефон.

— Алё, девушка? — я перезвонила на последний входящий номер. — Запишите телефончик. Плюс семь… — А там кто? — плакса перестала реветь, в её голосе прорезались обнадёженные нотки.

— Да Дед Мороз, кто же ещё! Объясните ему ситуацию, попросите к девяти утра вернуть вашего мужика в отель, и доб рый Дедушка всё устроит. Скажете — от меня!

логуНова шутит Я не зря уже много лет курирую «смишников» — в голосе выработались непререкаемые командные нотки.

— Хорошо, — растерянно пролепетала она, и в трубке раздались длинные гудки.

Не теряя времени я быстро настучала нужный номер из записной книжки и, дождавшись сонного голоса пресссек ретаря делегации той самой северорусской территории, чётко и внятно проговорила:

— Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты!

— Это тыто ангел?! — хрипы в трубке окрепли: меня узнали.

— Ну, ангел не ангел… — я коротко оглянулась на разво рошённую кровать и вернула свои чудодейственные командные нотки. — Не ори, сначала послушай! Я вам с Дедом Морозом шикарный пиар организую! Сейчас тебе позвонит одна москов ская журналистка, у неё к Дедушке будет деликатная просьба.

Выслушай, не перебивая, и обещай, что непременно исполнишь!

А с журналистки за это потребуй хвалебную публикацию в фе — Публикация — это здорово, но ведь мы чудес не дела ем… — засомневался мой собеседник.

— Это ВЫ чудес не делаете, а МЫ — запросто! И днём, и ночью… Короче, твоё дело — поговорить с милой девушкой, а потом ложись спать, не тревожься, утро вечера мудренее.

Я снова выключила мобильник и обменялась понимающим взглядом со своим отра жением в зеркале.

— Не слишком ли много работаешь? — сочувственно — Нормально, — мужественно ответила я. — Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! — и вернулась в постель.

На часах было только шесть с минутами, и до восьми утра переходящий подарок от Деда Мороза по праву считался моим. ф 2 0 11 янв Арь Скандальная любовь ирина Опимах тона мошенников и убийц, — тут, под самой каланчой, в скромной казённой квартире Кувшинникова был настоящий артистический богемы — литераторы, художники, певцы, (как сказали бы сегодня) Малого театра в те времена певец Донской и многиемногие плохое угощение. А хозяйкой и настоящей вдохновительницей этого московского салона иС тоРия ше девРа была жена доктора Софья Петровна. Она родилась в 1847 году в семье крупного чиновника П. Н. Сафонова, увлекавшегося литературой и искусством. Эту страсть он передал и дочери.

Чем она только не занималась в юности: музыкой, живописью, участвовала в любительских спектаклях. И с гордостью называ ла себя «жрицей душевного, умственного и художественного».

Дмитрий Павлович был намного старше жены. Добрейшей души человек, он обожал свою Сонечку и после свадьбы не мешал ей служить богам Прекрасного.

По словам Т. ЩепкинойКуперник, Софья Петровна счита лась в Москве «выдающейся личностью». Её нельзя было назвать красавицей, зато у неё была прекрасная фигура, выразительные глаза, пышные тёмные волосы и отменный вкус.

2 0 11 янв Арь «Это была не особенно красивая, но интересная по своим дарованиям женщина, — писал брат Чехова Михаил. — Она пре красно одевалась, умея из кусочков сшить себе изящный туалет, и обладала счастливым даром придать красоту и уют самому унылому жилищу, похожему на сарай».

«В Кувшинниковой было много такого, что могло нравить ся и увлекать. Красотой она не выделялась, но была безусловно интересна — оригинальна, талантлива, поэтична и изящна», — вспоминала О. Книппер.

Софью всегда окружали поклонники, и, повидимому, она отличалась определённой свободой нравов, свойственной её приятелям из богемы, но при этом старалась не оскорблять чувств супруга. Дмитрий Павлович целыми днями пропадал на работе, а она писала натюрморты, музицировала и общалась со своими богемными друзьями.

Жили Кувшинниковы небогато, но Софья Петровна мог ла удивительным образом создать красоту и уют, казалось бы, из ничего. «Всё у неё в квартире казалось роскошным и изящным, а между тем вместо турецких диванов были поставлены ящики изпод мыла и на них положены матрацы под коврами. На окнах вместо занавесок были развешаны простые рыбацкие сети», — искренне поражался её умению Михаил Чехов.

И вот однажды в этом уютном мирке, который создала для себя и своих друзей Софья Петровна, появился Исаак Леви тан. Его привели к Кувшинниковым братья Чеховы. Ей — чуть за сорок, ему — двадцать восемь, но разница в возрасте не поме шала разгореться роману, одному из самых известных в истории русской культуры. Софья Петровна просто не могла не потерять голову от этого черноглазого красавца, одинокого, романтичного, такого талантливого и уже довольно знаменитого — вся Москва говорила о его пейзажах, которые он только что привёз из поездки в Крым. А Левитан — он подчинился вихрю её чувств, отдался её заботе и нежности, так не хватавших ему в жизни. Он полюбил её, несомненно, полюбил, ведь только любящий человек мог написать её портрет, где она юная, красивая, с тонкой талией, в белом платье… О них стали говорить в обществе, но что им было до этих разговоров! Тем более что доктор Кувшинников попрежнему всё прощал жене, прощал даже тогда, когда она надолго уезжала иС тоРия ше девРа с Левитаном и ещё одним художником, её вечным поклонником Алексеем Степановым, как они говорили, на этюды — на Волгу, Левитан был счастлив, он испытывал огромный подъём, который не мог не отразиться в его творчестве. «Знаешь, в твоих пейзажах появилась улыбка», — удивлённо говорил Чехов своему обычно меланхоличному другу.

Первый раз Кувшинникова и Левитан вместе с вечным Степановым уехали на этюды в 1888 году. Отъезд этот был отчасти вызван довольно неприятным обстоятельством — как раз тогда вышел указ царя Александра II о принудительном выселении евреев из крупных городов за черту оседлости. В Петербурге и Москве подняли голову черносотенцы, и в этой ситуации Левитану лучше было уехать куданибудь подальше. Что он и сделал в компании Софьи и Степанова. В то лето они путешес твовали по Волге на теплоходе, а потом поселились на берегу реки в доме купца Солодовникова, в комнатах на втором этаже.

В одной комнате стояли мольберты, а в другой была гостиная с пианино. Днём все вместе занимались живописью. (Софья, несомненно, была одарена живописным талантом. Её работы в 1887—1906 годах часто появлялись на выставках Московского общества любителей художеств, на выставках передвижников и в Петербурге, на выставках Академии искусств. В 1888 году её картину «Интерьер церкви Петра и Павла в Плёсе» приобрёл Павел Третьяков для своей галереи, что говорило о несомненных достоинствах этого полотна.) Вечерами говорили об искусстве, потом Софья игра ла — Левитан очень любил слушать Моцарта в её исполнении.

А ещё — Бетховена, Шопена, Листа. Она была замечательной пианисткой, прекрасно чувствовала музыку.

Уехали они на этюды и в следующее лето. Ездили и осе нью. Особенно им понравилось в Плёсе — чудесном местечке на берегу Волги. Там было тихо, красиво и спокойно. И очень хорошо работалось. Так продолжалось несколько лет. Левитан блаженствовал — впервые о нём ктото заботился, решал за него все бытовые вопросы… Он был совершенно свободен для творчества.

В те годы, рядом с Кувшинниковой Левитан написал свои самые знаменитые картины: «Над вечным покоем», «Владимирка», «Омут» и многие другие.

2 0 11 янв Арь «Автопортрет», Ей, конечно же, было непросто. Сложно подстраиваться под левитановский характер — раздражительность, полное отре шение от жизни во время работы, капризы… А ещё — женщины, которых он покорял, порой даже не замечая этого. О, как же её порой мучила ревность! Эти истории с дамами сопровождали её всё время.

Однажды, когда они снимали жильё в том же Плёсе, в доме купца Грошева, Левитан увлёкся женой хозяина Анной.

И она тоже по уши влюбилась в красавца художника. Часами рассказывала о своей грустной жизни с нелюбимым, опосты левшим мужемстарообрядцем, который, кроме молитв и своей лавки, больше ни о чём не думал. А Левитан слушал. Внимал её печальным словам и утирал слёзы. Анна решила бежать из се мьи, надеясь, что будет жить в городе с Левитаном. В то лето в Плёс их сопровождал влюблённый в Софью Петровну Савва Морозов — он тоже оказался втянутым в эту историю. Бегство иС тоРия ше девРа женыбунтарки всё же состоялось. Уезжали парами — сначала Морозов с Анной, потом Левитан с Софьей. Ну а в Москве всё оказалось не так, как думала наивная Анна Грошева: Левитан забыл обо всём, погрузившись в работу. Он заканчивал этюды, начатые в Плёсе, готовился к выставке, а потом и вовсе уехал в Европу — Третьяков поручил ему сделать копии с картин французских мастеров. Сердобольный Морозов снабдил бег лянку коекакими деньгами и даже устроил на работу на одну из своих фабрик. Софья Петровна очень боялась, что, вернувшись в Москву, Левитан захочет увидеть Анну, но он, переполненный впечатлениями, даже о ней и не вспомнил!

А потом был мимолётный роман с Ликой Мизиновой.

Софья страшно страдала, ревновала к молодой красивой Лике, но всё ему прощала. Понимала: он большой художник, и помо гала ему творить и жить.

Она полностью завладела своим Левитаном, и постепенно это стало раздражать его друзей. Было много таких, кто осуж дал Софью Петровну за её безоглядную любовь к человеку намного её моложе и за то, что обижала своего терпеливого мужа. Наверное, осуждал её и Чехов. В 1892 году он опубли ковал в журнале «Север» рассказ «Попрыгунья». Разразился страшный скандал — сюжет «Попрыгуньи» был невероятно похож на драму, разыгрывавшуюся между супругами Кувшин никовыми и Левитаном! В героях рассказа читатели, знакомые Софьи Петровны и Левитана, легко узнавали супругов Кувшин никовых и их гостей. Доктор Дымов — это, конечно, Дмитрий Кувшинников, попрыгунья Ольга Дымова — Софья Петровна, художник Рябовский — Левитан. Узнали себя в героях рассказа и другие посетители салона Софьи Петровны. «Певец из опе ры» — Донской, «артист из драматического театра, отличный чтец» — А. Ленский, доктор Коростылёв — А. Степанов. Сюжет известен: пустая, легкомысленная Ольга увлеклась знаменитым художником и позабыла про своего мужа. А потом влюблённые охладели друг к другу. Финал рассказа очень грустный, даже трагический — добрый, обманутый женой«попрыгуньей»

доктор Дымов умирал, заразившись тифом от больного ребёнка, Многие злорадствовали, обсуждая подробности этой истории, но были и такие, кто осуждал Чехова. А он всячески 2 0 11 янв Арь пытался оправдаться — мол, его сюжеты не имеют никакого отношения к жизни, всё это он выдумал. «Можете себе предста вить, — писал он Лидии Авиловой, которую, кстати, некоторые его биографы считают главной любовью его жизни, — одна знакомая моя, 42летняя дама, узнала себя в двадцатилетней героине «Попрыгуньи», и меня вся Москва обвиняет в пасквиле.

Главная улика — внешнее сходство: дама пишет красками, муж её — доктор, и живёт она с художником».

Софья Петровна обиделась страшно. Она так хорошо относилась к Чехову, а он подло над ней надсмеялся. В рассказе были использованы её выражения, её словечки, её воспомина ния — дело в том, что в её доме на столе всегда лежал альбом, в котором она на протяжении многих лет делала записи. В этот альбом мог заглянуть любой её гость. И вот в «Попрыгунье»

Софья увидела фразы из этого альбома, какието замечания, воспоминания, касавшиеся её интимной жизни. (Другое дело — почему она не прятала альбомчик куда подальше?) Дом Ольги Дымовой очень походил на дом Кувшинниковой, таким же был и стиль её туалетов. И хотя Ольга Дымова была молоденькой блондинкой, а Софья — далеко не юной брюнеткой, всем всё было предельно ясно.

Обиделся и Левитан — в основном за свою подругу. Если бы не она, он, может, и простил бы друга, но задетой оказалась честь его Софьи! Он написал гневное письмо Чехову, был готов даже стреляться, но, слава богу, до дуэли дело не дошло, однако поссорились они надолго — почти на год. И если бы однажды в мастерскую не приехала Т. ЩепкинаКуперник и не уговори ла Левитана поехать к Чехову в Мелихово, где бывшие друзья снова стали друзьями, они, может, ещё долго не помирились бы.

Но Софья Петровна Чехову «Попрыгунью» так и не простила.

Вскоре её ждал другой удар, и гораздо страшнее — Левитан её разлюбил.

Это случилось в июле 1894 года. Софья с Исааком жили тогда в имении Ушаково в Тверской губернии. Имение прина длежало семейству Панафидиных — радушных, замечательных, необыкновенно милых людей. Все в доме ухаживали за Левита ном, а он очень много работал — уходил подальше на природу, писал, но вечера и праздники проводил в окружении этих друзей, искренне восхищавшихся им.

иС тоРия ше девРа В конце лета в соседнюю усадьбу приехали хозяева — жена и дочери видного петербургского чиновника Турчанинова. Узнав, что рядом живёт знаменитый художник Левитан, дамы тут же решили нанести визит Панафидиным. И вот, как рассказывала Т. ЩепкинаКуперник, тоже жившая тогда у Панафидиных, «От ношения завязались. Мать была лет Софьи Петровны, но очень заботившаяся о своей внешности, с подведёнными глазами, с накрашенными губами, в изящных корректных туалетах, с вы держкой и грацией петербургской кокетки… Завязалась борьба.… На наших глазах разыгрывалась драма. Левитан хмурился, всё чаще пропадал со своей Вестой (собакой) «на охоте», Софья Петровна ходила с пылающим лицом, а иногда с заплаканными глазами. И кончилось это всё полной победой петербургской дамы и разрывом между Левитаном и Софьей Петровной…»

Софья Петровна вернулась в Москву одна. А Левитан переехал к Турчаниновым. Но там покоя не было. Дело в том, что в него влюбилась не только мать, но и старшая дочь. Левитан, видно, заигрался в любовь и оказался в ужасной ситуации, а когда понял, как глубоко погряз во всех этих страстях, не придумал ничего лучше, как стреляться. Правда, только ранил себя — ну, не кончать же с жизнью изза этих пылких дам!

Но дамы перепугались и вызвали доктора Чехова, ко торый, конечно же, приехал спасать своего любвеобильного друга. Кстати, эта история тоже нашла отражение в творчестве Чехова — в «Доме с мезонином», но на сей раз прототипы решили не узнавать себя в героях повести.

Надо сказать, что чувство Анны Николаевны Турчаниновой оказалось настоящим — она оставалась с Левитаном до конца его дней, преданно ухаживала за ним, уже тяжело больным — у него всегда было слабое сердце. Он умер 22 июля 1900 года. Перед самой смертью он попросил сжечь весь его архив, все письма.

Софья Петровна тяжело переживала разрыв с Левита ном. Она както вдруг постарела, погасла, и хотя попрежнему принимала гостей в доме под каланчой, ездила со знакомыми художниками на этюды, играла на рояле, чтото сломалось в ней, ушло из жизни чтото самое важное. Никто из окружавших её людей не мог сравниться с Левитаном… Она часто смотрела на свой портрет, написанный им, — тот самый, где она сидит 2 0 11 янв Арь в белом атласном платье. Она свято хранила и портрет, и то белое платье, напоминавшее ей о лучшем времени её жизни… Когда Левитан умер, она написала воспоминания о нём.

Там, в этих воспоминаниях, нет ни горечи, ни злобы, ни упрёков.

Только добрые, тёплые, трогательные слова о замечательном художнике, с которым ей довелось прожить рядом несколько лет… Умерла Софья Петровна в 1907 году — ухаживала за одной одинокой женщиной, болевшей тифом, и заразилась. Умерла почти так же, как умер доктор Дымов в чеховском рассказе. Где её могила — неизвестно.

Прошло несколько лет, и брат Левитана Адольф Ильич в компании племянников, детей сестры художника Терезы, решил подзаработать на знаменитой фамилии. Они открыли фирму и стали продавать его полотна. За истинных «Левитанов»

выдавались и картины, написанные Софьей Петровной. Это было нетрудно — хорошая ученица прекрасно уловила стиль своего учителя.

С тех пор у искусствоведов множество проблем с атрибу цией левитановских работ… ф 2 0 11 янв Арь ктото вёл деловые переговоры. И ни малейшего признака того, что за стенами дворца всё ещё продолжается экономический кризис, выход из которого, как считают в высших инстанциях Евросоюза, только начинается.

Мы беседуем на эту тему с организатором «Megavino»

Аленом Блуйкенсом.

«Действительно, последние месяцы хоть не  включай телевизор: экономисты и профессора сообщают нам мрачные новости об экономическом спаде, — говорит Ален. — Если же судить по сектору виноделия и виноторговли, а точнее по ста тистике нашего винного салона, то  где этот спад? В  разгар кризисного 2009го мы впервые превысили цифру в 25 тысяч посетителей за один уикэнд. А в нынешнем преодолели и этот показатель. Выставочная площадь была быстро раскуплена эк спонентами, и более чем за месяц до открытия мы уже вынуж дены были отказывать запоздавшим претендентам».

Если объективно анализировать цифры, выясняется, что в Бельгии с 2008 года происходит рост потребления вина примерно на  1,5 % в  год. «Вы мне скажете, что  это немного, а я вам возражу, что много. Ведь всё же кризис не выдумка, и этот рост наблюдается именно в кризисные годы», — продол жает Ален. При этом уточняет, что официальная статистика строится на данных таможни и ресторанной отрасли. Но се годня солидная часть винной продукции прибывает в Бельгию не в качестве декларируемого торгового груза, а в виде личных приобретений людей, свободно перемещающихся в Шенгенс кой зоне. А что касается потребления в барах, кафе и ресто ранах, в кризис оно уменьшилось изза высоких цен, но зато увеличилось потребление вина в  домашних условиях. «Есть и другая, более важная цифра. Расходы бельгийцев на вино за метно выросли. Мы посчитали, что в расчёте на душу населения в стране они составили в 2009 году 165 евро в год. В 2008м тра тилось на 20 евро меньше. Очень существенное увеличение».

Ален не находит такую ситуацию парадоксальной. Во первых, бельгийцы, несмотря на  древние традиции пивной страны, давно славятся как одни из главных в Европе потреби телей качественных вин. Вовторых, — и на этом он особенно настаивает — вино не является обычным товаром, как другие.

«Часто говорят, что вино — продукция категории люкс.

Похоже на правду, но на самом деле это не так. Вино стало эле ментом общения, особенно для бельгийцев. Даже когда у них куча забот и финансовых проблем, они экономят на чём угодно, только не на вине. Вино всегда связано с радостью и счастьем», из замечательной «Легенды об Уленшпигеле» Шарля де Косте ра. В самые тяжёлые времена простые радости жизни для пред ков современных бельгийцев всегда имели огромное значение.

Достаточно вспомнить взрывной монолог о  «драгоценном теле» уставшего отливать пули для нидерландских повстанцев толстяка Ламме Гудзака. «Да будет тебе известно, что душе на шей — а душа есть дыхание жизни, — для того чтобы дышать, потребны бобы, говядина, пиво, вино, ветчина, колбасы и по кой…» — гневно бросил он кузнецу Вастеле. Этот эпизод в книге де Костера не случаен и очень типичен для бельгийца, пережи вающего жизненные трудности, сомнения или неприятности.

было бы пересмотреть цифры на повышение, о которых го ворит Блуйкенс. И в этом нет никакой иронии. Если просле 2 0 11 янв Арь дить историю вина вообще, оно всегда занимало особое место в жизни человека, и отнюдь не только по причине его пьяня щих качеств. От ритуалов древнего Египта до христианского Святого Причастия вино сохранило характер некой духовно общественной составляющей, атрибутики человеческой соли дарности и взаимопонимания. В одном из директивных доку ментов Европейского союза отмечено то, что вам и так скажет любой серьёзный знаток виноделия: вино должно оцениваться не как простой потребительский продукт, а как критерий качес тва жизни, как культурная ценность и общественный фактор.

Если говорить об  «общественной винотерапии»

(а не о банальном пьянстве, конечно), вино как «элемент обще ния» способствует обмену эмоциями и информацией, создавая творческий потенциал, направленный на перспективу, на ре зультат. Наконец, просто на выход отрицательной энергии, от равляющей жизнь.

Впрочем, об этом давнымдавно всё сказал Омар Хайям:

«Запрет вина — закон, считающийся с тем, Кем пьётся, и когда, и много ли, и с кем.

Когда соблюдены все эти оговорки, Пить — признак мудрости, а не порок совсем». ф РаССк а З 2 0 11 янв А рь РаССк а З зловещим шёпотом. — Иди в комнату, я сейчас дожарю блины и приду посмотрю. Хорошо? Иди. Иди, пожалуйста! — в голосе отчётливо прозвенело отчаяние.

Малыш состроил печальную гримаску, пожал плечами, развернулся и побрёл прочь.

рошей женой папе и хорошей снохой твоей чёртовой бабушке, но у неё это неважно получается, поэтому мама твоя скоро станет неврастеником». Но пока, учитывая возраст Славика, от подоб ных речей имело смысл воздержаться.

Начался дождь. На окраине Вологды он шелестит, будто чтото шепчет, а здесь, в Москве, вместо шёпота жестяная дробь по подоконникам и мокрый плеск по асфальту. Машины едут — шшшшшш… Люди идут: «Твою мать, опять дождь, когда же это кончится…». Ведут ребёнка: «Оля, смотри под ноги, извозилась вся, как свинья!». Тащат домой собаку: «Дина, Дина, ко мне! Фу, Лариса вздохнула. Блины уже лежали горкой в тарелке, мясо с картошкой, почти готовое, глухо булькало в кастрюле.

Стиральная машина с противным «взззззз» начала полоскать бельё. Кухонную дверь она отчистила ещё утром, а за лекарс твами для свекрови сходила днём. Оставалось помыть голову и переодеться. Кажется, она всё успела.

…Ещё на заре семейной жизни, когда Славки не было и в проекте, а сама Лариса была смешливой двадцатилетней девчонкой, свекровь, по обыкновению заводя глаза в потолок, поэтому вам придётся соблюдать некоторые правила, чтобы постепенно стать в этой семье своей. Вопервых, вы не будете работать: женщины в нашей семье не работают, их обязанность — домашнее хозяйство. Вовторых, родите ребёнка. Лучше сына, потому что он продолжит нашу фамилию. Как — это ваше дело.

В конце концов, существует УЗИ, если девочка — сделаете аборт.

Втретьих, к приходу мужа с работы в доме всегда должен быть 2 0 11 янв А рь порядок, на столе должен стоять ужин, и учтите, деньги следует тратить разумно… Мысленно Лариса тогда продолжила фразу: «…иначе твой муж бросит тебя так же, как меня бросил мой», — но вслух ничего не сказала. Она очень любила Андрея — тогда ещё не законного, а, как принято сейчас говорить, гражданского мужа.

Несколько раз она не смогла «соответствовать»: не успела приготовить еду, не успела постирать, не выглядела достаточ но ухоженной и сексуальной, закатила пару истерик во время беременности. И каждый, каждый её промах сопровождался долгой унизительной лекцией на тему наглых «понаехавших», которым лишь бы хапнуть московскую жилплощадь, а там хоть трава не расти… Стоит ли говорить, что слово «понаехали» Лариса нена видела почти так же, как свою свекровь?

В большой комнате было подозрительно тихо. Лариса толкнула дверь и замерла на пороге, понимая, что не сможет сей час даже закричать, настолько сильным оказался шок. Не издав ни звука, она молниеносным движением подлетела к высокому зеркалу, стоящему в углу, и выдернула сына, уже наполовину погрузившегося в его гладкую поверхность. Дёрнула резко и, видимо, больно — Славка заревел.

— Ты что! Ты что! Ты… — задыхаясь от испуга, беззвучно крикнула она.

— Мааамааа…. — полягушачьи растягивая рот, затянул мальчишка. — Мама, мне бооольно!..

— Тшшшш! — Лариса обрела голос, прижала к себе сына и начала судорожно гладить его по спине. — Ну, прости, прости!..

Не плачь, тихо, а то бабушка… Слава, что ты делал? Что это было?

Продолжая всхлипывать, мальчик вытер кулачком слёзы.

— Я тебя звал! Я хотел показать!

— Ты это хотел показать? Зеркало?

— Да! Ты сама не хотела… а теперь злишься… — Маленький, я не злюсь… — она протянула руку и кос нулась зеркала. Кончики пальцев упёрлись в неумолимое стек ло. — Как ты это делал? Я не могу… — А я могу! — Славка повторил движение матери, и его крошечные розовые пальчики без усилий погрузились в стекло, как в воду. — Видишь? Я могу ходить туда и обратно… РаССк а З Лариса обнимала его, чувствуя, что ещё минута — и она — Славочка, деточка, а ты… ты проходил туда полностью?

и показать, как это — играл там, но мать держала его крепко. — Там есть и ты, и папа, но бабушки там нет, а папа добрый и любит тебя… и меня там нет… вы вдвоём живёте… — Нет бабушки? — Лариса чуть не засмеялась. — А где же она? Бабушки не может не быть, она… как времена года… она везде… — Не знаю, — хмыкнул Славка. — Там есть дедушка. Он очень добрый! Когда он приходит к вам в гости, всегда приносит вкусное. А бабушка умерла, когда папа был маленький… от пен — Аппендицита, — машинально поправила Лариса.

Ей стало страшно. И тоскливо. Так тоскливо и так страшно, что, прижав к себе сына, она стала тихонько подвывать.

Двадцать шесть лет назад у свекрови на даче случился разлитой перитонит. Её спасли чудом — мимо проезжали военные медики, возвращавшиеся с учений.

Но мальчику в их семье об этом никто никогда не расска зывал — чтобы не травмировать.

что она тогда умерла от перитонита, — Лариса закончила свой рассказ и посмотрела на мужа снизу вверх. Они были одного роста, но она всегда смотрела на него так.

— Не про «кого», а про «что». Про зеркало.

— Андрюша, ну, представь, как бы отнеслась твоя мама, если бы я разбила или выбросила её зеркало… Надо сказать, что Андрей не питал к своей матери особо тёплых чувств. Впрочем, к жене в последнее время — тоже. Пару раз Лариса краем уха слышала, как он говорит по мобильнику в ванной — интересно, с кем? Не с начальником же. Говорить по мобильнику в ванной, включив душ, можно только с жен щиной, чтобы не услышала жена.

2 0 11 янв А рь Впрочем, она знала, что Андрей не бросит её и Славика.

В их семье не принято бросать жену с появлением любовницы.

Свёкор, румяный, улыбчивый дядька, к которому Лариса относи лась почти так же, как к своему отцу, стал исключением, поэтому его никто не называл иначе как «старый козёл». Он развёлся со свекровью много лет назад и женился на своей секретарше — теперь они живут далеко и заезжают редко.

Остальные держались в рамках. Старший брат Андрея, отец уже троих сыновей, не пропускал ничего, что дышит, при этом даже не помышляя о разводе.

Младший женился совсем недавно, но тоже гулял от жены, беременной на седьмом месяце.

Ещё один младший брат, пока не женатый, менял девушек раз в месяц — при этом, когда ему хотелось бросить очередную пассию, он рассказывал сказки о том, что мать умирает, ей нужен уход, и сейчас не до любви… — Пошли, — сказал Андрей.

— Посмотрим на эту дрянь. Чтото мне не верится.

— Скажи, а сейчас что ты чувствуешь?

Славка, ручонка которого уже по плечо ушла в зеркало, улыбнулся.

— Меня там трогают. Кажется, это ты, мама. Очень лас ково трогают за руку. Они разговаривают.

— Кто? — нетерпеливо спросил Андрей.

— Ты и мама, — пояснил Славик. — Только не вы, вы другие там. Мама говорит: «Надо его оттуда достать. Это же интересно!». А ты ей отвечаешь: «Лорик, ну что значит «до стать»? Чужой ребёнок. Неизвестно, как он туда попал. А если его будут искать?».

— Лорик, — хмыкнул Андрей.

Лариса поморщилась. В последнее время муж, когдато обо жаемый, стал её раздражать — и она ловила это раздражение с почти благоговейным чувством. Ведь если пройдёт любовь — эта чёртова любовь к мужчине, достойному разве что жалости, — то можно будет вздохнуть на раздва (как учил отец), собрать сумку и уехать в родную Вологду, в маленький дом на окраине, где уютно топится печка, где пахнет пирожками, где папа и бабушка пьют чай на веранде, а кот Самсон (старый, толстый и жадный) РаССк а З душит соседских цыплят. А потом приходит участковый и смешно угрожает судом, а папа платит за убитую птицу и грозит коту кулаком, и морщинки у папиных глаз такие добрые… — Я говорю, сейчас сниму это проклятое зеркало и отнесу Лариса кивнула. Сейчас, когда она вдруг ощутила, что пе рестаёт любить мужа, ей хотелось со всем соглашаться, лишь бы — Погоди! — крикнул Славка. Он защищался свободной рукой, отгораживаясь от отца, такой маленький и беззащитный, что сердце у Ларисы дрогнуло.

«Ни за что не оставлю его! — подумала она. — Заберу, воспитаем нормальным человеком. Научим любить животных и уважать людей. Он вырастет в любви…»

Лариса вспомнила, как Андрей утопил котёнка, которого Славка принёс из детского сада. Просто утопил в ванне, отма хиваясь от рыдающего сына, как от мухи. Славка плакал тогда целую неделю, плакал непрерывно — не ел, не спал, только пла кал, сжавшись в комок под одеялом. Его пришлось даже везти к детскому психоневрологу, и доктор, добродушный толстый мужик, сказал: «У мальчика никаких психических нарушений нет. И даже нервных нет. Но будут, это я вам обещаю как врач.

Котёнка утопили? Ну, молодцы, гуманные люди, что ещё вам сказать…» Ларисе было тогда стыдно и страшно. Свекровь ещё добавила: «Подумаешь, какойто паршивый котёнок. Дра ный, уличный, блохастый. Правильно, что Андрей его утопил, А маленький мальчик бился в истерике и отчаянии неде лю, и теперь каждый котёнок на улице вызывает у него горечь и жалость. Иногда он плачет: «Мама, а мы не можем взять эту — …Там так хорошо! — говорил Славка. — Только там всё наоборот! Здесь ты стоишь тут, а мама — тут. А там мама стоит тут, а ты — тут, — он показал, где кто стоит. — Понимаешь? Наоборот, 2 0 11 янв А рь как в зеркале. У мамы родинка на лице не слева, а справа. И она такая красивая… худенькая… и улыбается… и ты такой добрый!

— А разве здесь я не добрый? — удивился Андрей, и Ла риса вдруг подумала, причём подумала с хорошо различимым злорадством, удивившим её саму, что Славка того котёнка не простит отцу никогда.

— Нет, — грустно ответил Славка. — Ты здесь злой. Ты много работаешь. Я тебе не нужен, и мама тебе не нужна. Ты сам себе надоел, папа. Ты здесь больше не клеишь самолётики.

Андрей вздрогнул.

— Тебе мама рассказала, что я раньше это делал?

— Нет, я это видел. Там, у других тебя и мамы, везде эти самолёты. На стене, на потолке… — Не знаю. По идее, надо от него избавиться. Но эти само лёты… и то, что он говорил про нас с тобой… про мать… не знаю.

Впервые за всю семейную жизнь Андрей не знал, что де лать. Он сидел напротив Ларисы и смотрел на неё беспомощным, злым, раздражённым, растерянным, потерянным — но таким человеческим взглядом. Лариса снова почувствовала, что любит его, и эта мысль привела её в отчаяние. Где есть любовь, там нет шанса к бегству. А так хочется сбросить это ярмо, уехать к папе, забрать ребёнка, не думать больше о том, что скажет свекровь… — Делай что хочешь, — вырвалось у неё. — Хочешь — разбей это зеркало или выкинь на помойку. Какая разница? Ты при всём желании не можешь поменяться местами с тем Андреем, которого Славка видит за зеркалом.

Ей хотелось добавить: «Он видит там идеальный мир.

Идеальных супругов, которые не заводят ребёнка, совсем им не нужного. Которые любят и уважают друг друга. В том мире женщину не считают вторым сортом изза того, что она приехала из Вологды, и не заставляют её унижаться, лишь бы угодить старой вздорной бабе. В том мире мужчина не убивает безза щитных котят изза того, что у них блохи. Там тебя, Андрюша, воспитал отец — единственный адекватный человек в вашей семье. Там мне есть за что любить тебя — да хоть за то, что ты в тридцать восемь лет ещё клеишь модели самолётов. Конечно, Славке нравится там больше».

РаССк а З Оглушительный звон разбитого стекла заставил их мгно На то, чтобы добежать от кровати до зеркала, Ларисе хватило секунды. И секунды же хватило на то, чтобы понять:

Свекровь, растрёпанная, в ночной рубашке, стояла с мо лотком и повторяла как заведённая:

— Как это — я умерла? — словно во сне, пробормотала свекровь. — Я не могу умереть. Подумаешь, какойто аппенди цит. И как дети без меня? Идиотизм. Глупое, дурацкое зеркало!

— Что Славка? Детские фантазии. Напридумывал себе сами говорили, это ваша фамильная реликвия… — Я одинокая. Старая, — усмехнулась свекровь. — Ты меня не любишь, я знаю… Андрею я надоела… Даже твой ребё нок — и тот меня не любит. И вы хотите лишить меня послед него — того мира, где я счастлива? Где вышла замуж по любви, а не изза квартиры, и где я живу как человек? Хрен вам! Лучше Свекровь не успела ответить, потому что к ним подошёл злой Андрей, в мятых трусах и с отросшей щетиной.

Ларисе стало вдруг смешно, так смешно, что она не удер ответа, скороговоркой произнесла:

2 0 11 янв А рь — Папа, я хочу вернуться. Можно?

— Мой милый сибирский кот! — сонный отец так об радовался, что сразу проснулся. — Ну, конечно! Моя девочка!..

Конечно! Сейчас же бери билет, бросай своего придурка и при езжай! Я тебя жду! Потом всё расскажешь!

— Папа! — Лариса с трудом удержала слёзы. — Спасибо, папа! Я люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю, малыш. Давай дуй домой. И сына не забудь! Давно хочу на него посмотреть!

— Ты с кем говоришь? Куда это собралась? — буркнул Андрей, заходя в кухню.

Лариса не обратила на него внимания и продолжала:

— Да, папа, завтра мы будем. Я сейчас поеду и возьму билеты. Завтра. Встречай нас. Я тебе позвоню и скажу, какой у нас номер вагона.

— Ну и слава богу, — вздохнул отец. — И вообще, ты лишаешь меня общества внука, а я этого не заслужил. Между прочим, это мой внук! Он даже на меня похож! У него родинка, как у меня, на левой щеке!

Лариса похолодела.

— На… левой? — чужим голосом спросила она. — Точно на левой?.. Папа, вспомни, это очень важно!

— Ну, конечно, на левой — у меня фотографии есть!

А что такое?

Лариса уронила трубку и сидела, гладя себя по плечу, чтобы хоть както успокоиться и избавиться от ужаса, охва тившего её. В дверях кухни стоял сын, заспанный, лохматый, милый, и на его правой розовой щёчке темнела их «фамильная»

родинка — словно слеза.

— Славик… с какой стороны у тебя сердце?

Он показал, с какой.

— Папа, я перезвоню, — медленно проговорила Лариса в трубку и нажала отбой.

Ей стало очень страшно. a 2 0 11 янв Арь П. И. Щукин (1853–1912).

Москва, 1906 г, фототипия.

www.museum.ru создал знаменитую галерею, которую подарил городу. С утра до ночи он работал в конторе и на фабрике, а вечерами встре чался с художниками, в которых чувствовал талант. Картины их попадали в галерею, и вскоре они становились знамениты ми. Третьяков постоянно поддерживал их, но меценатствовал с необыкновенной скромностью… Сергей Иванович Щукин собрал галерею французских художников нового направления, куда допускались бесплатно все, кто интересовался живописью. Алексей Бахрушин учредил на свои средства единственный в стране театральный музей.

Савва Иванович Мамонтов был одновременно и певцом, и ре жиссёром, и драматургом, и меценатом в живописи, и строите лем русских железнодорожных линий. Какие личности, какой размах!

Вот представьте себе… …На  массивном семейном столе затеплились свечи.

Расстегаи, блины с  икрой, солёные огурчики, яблочный пи рог — обычный купеческий обед начала прошлого века. Мно гочисленное семейство стоит у стены. Никто за стол не садится.

Бахрушинстарший распахивает дверь и быстрыми шагами на правляется к креслу во главе стола. Теперь можно сесть и ос от поколения к поколению семейное дело. Один из братьев Ря бушинских справедливо заметил, что родовые фабрики были для купцов тем же самым, что родовые замки для средневеко вых рыцарей. На этих семейных кланах держалась экономика России. Братья Рябушинские даже создали своего рода табель о рангах сотрудников, которых в первую очередь надо было Многие известные купцы начинали с  нуля, трудясь в  поте лица. Богатство нелегко доставалось. Например, Савва Мо розов, будучи крепостным деревни Зуево Богородского уезда Московской губернии, устроил небольшое ткацкое заведе 2 0 11 янв Арь ние, где работала его семья.

Только через двадцать три года он сумел выкупить себя и  своих сыновей из  неволи.

Потом Морозов купил землю на  берегу Клязьмы вблизи Орехово и перевёл туда свою фабрику. К  концу XIX  века Морозовы владели несколь кими фабриками, которые объединялись в  четыре крупные фирмы. Младший брат Саввы, Сергей Морозов, финансировал журнал «Мир И. Е. Репин, портрет искусства», а  основанный П. М. Третьякова, 1883 г.

им Музей кустарных изде лий в  1903  году был пере ведён в Леонтьевский переулок, он существует и по сей день как Музей народного искусства. В доме на Смоленской пло щади, принадлежавшем Маргарите Морозовой — известной меценатке, попечительнице образовательных учреждений, ученице знаменитого композитора Скрябина, — располагался популярный литературномузыкальный салон… Или  взять, например, семью купца Оловянишникова.

Товарищество «Оловянишников П. И. и сыновья» занималось в основном колокололитейным делом — отливали в Ярославле лучшие колокола России. В Москве Оловянишниковы владели фабрикой церковной утвари, изготовляли краску, белила, кото рые экспортировались в Германию. Они сотрудничали с лучши ми художниками. Ведь качество для фирмы было делом чести.

А вот купеческую семью Хлудовых постигла настоящая трагедия. Купец Алексей Хлудов, по отзывам современников, был человеком неподкупной честности, отличавшимся колос сальной работоспособностью. Он оставил потомкам богатей шее собрание древних русских рукописей и  печатных книг.

К сожалению, его любимый сын Михаил не последовал тради циям семьи, у него была совсем другая слава. Модный журнал того времени «Развлечение» не раз печатал на обложке рисун ки, изображающие молодого пьяного купца. Удалец и силач, ловины»: вели хозяйство, воспитывали детей и пользовались тем  же авторитетом, что  и  хозяин. Например, после смерти Алексея Фёдоровича Бахрушина его вдова Наталья Ивановна продолжала дело с тремя сыновьями и вела его твёрдой рукой, намного увеличив бахрушинские капиталы. Варвара Алексе евна, урождённая Хлудова, после смерти своего мужа Абрама Морозова развернула бурную благотворительную деятельность и сыграла огромную роль не только в московской, но и в рос сийской культурной жизни. Она создала Пречистенские курсы для рабочих, поддерживала театры и библиотеки. Анна Абри косова известна как организатор русского католичества в Мос рассказывалось выше, остались в далёком прошлом — другая жизнь, другой ритм. Сегодня же потомки знаменитых купечес ких семей делают очень многое для возрождения родословной известных фамилий купеческих родов. Одним из инициаторов этого возрождения является Николай Евгеньевич Прянишни ков, потомок купца Оловянишникова, фирма которого отли вала самые лучшие колокола в России. Он активно участвует в организации фестивалей колокольного звона — сейчас, в свя 2 0 11 янв Арь зи с возрождением колоколо литейного производства, это наследие очень актуально.

Почти каждый год в Ярослав ле проходят «Оловянишни ковские чтения», на которые собираются технологи и зво нари со всей России.

А в московском Музее меценатства и русского купе чества продолжается работа над созданием своеобразной «Бархатной книги русско го купечества», задуманной И. Е. Репин, ещё Александром I, и проводит портрет С. И. Мамонтова, 1880 г.

ся множество благотворитель ных мероприятий. Например, Вера Михайловна Зимина подготовила великолепную выставку «Опера Зимина». Сегодня мало кто помнит и знает о прекрасном человеке и меценате Зимине, банкирах и меценатах Рябушинс ких — да и не перечислишь все имена купеческих семей, которые внесли свою лепту в процветание российских городов и деревень, в улучшение благосостояния людей. Но самое главное — в руках потомков остались уникальные архивы и семейные фирменные секреты. Это бесценное наследие извлечено сегодня из пыльных сундуков, ведь дарить — в лучших традициях купечества… a P. S. Всем, кому захочется подробнее ознакомиться с историей московского купечества, рекомендуем побывать в Музее меценатства и русского купечества. Адрес музея: Москва, Донская ул., 9.

штРихи к поРтРету евгения Гордиенко 2 0 11 янв Арь чества досталась ему, а не ей… Жить в тени такой любви было огромным счастьем…»

Маленькая Астрид, в  отличие от  старших двух сестёр и брата, была ребёнком чрезвычайно активным и подвижным.

И, несмотря на это, обожала читать. Ещё больше ей нравилось писать — её сочинения славились на всю округу. Ей прочили славу знаменитой шведской писательницы Сельмы Лагерлёф, но саму Астрид такая перспектива, откровенно говоря, не радо вала. Она считала, что писатель — книжный червь, обречённый всё время проводить за письменным столом. А лишаться радос тей жизни вовсе не хотелось. Не хотелось настолько, что юная фрекен Эрикссон едва не опозорила свою семью, забеременев в довольно раннем возрасте. И если к этому факту её родите ли — рассудительные крестьяне — отнеслись довольно спокой но, то тот факт, что девица отказалась выходить замуж за отца своего ребёнка, поверг общественность в шок.

Однако герр и фру Эрикссон поддержали дочь. Они дали ей денег и отправили подальше от досужих пересудов — в Сток гольм.

В столице поначалу юной Астрид пришлось очень нелег ко. Родив сына Ларса, она, не имея финансовой возможности воспитывать ребёнка, была вынуждена отдать его в другую, бо лее богатую датскую семью, с тем чтобы после, встав на ноги, забрать его. Что  значит для  молодой матери отдать своего ребёнка в  чужие руки, объяснять не  надо. Она чувствовала себя полностью потерянной и писала брату Гуннару: «Я одино ка и бедна. Одинока потому, что так оно и есть, а бедна потому, что всё моё имущество состоит из одного датского эре. Я стра шусь наступающей зимы».

Однако вскоре природный оптимизм Эрикссонов во зобладал в Астрид. Она смогла найти работу в Королевском обществе автомобилистов, где и познакомилась с будущим му жем — Стуре Линдгреном, преуспевающим бизнесменом, чью фамилию она позже прославит на весь мир.

Выйдя замуж, Астрид смогла забрать домой Ларса и вскоре родила второго ребёнка — дочь Карин.

И если дети доставляли будущей писательнице мало не приятностей, то муж, типичный образчик «нового шведа», при нёс в её жизнь не так уж много счастья. Он много пил, не осо штРихи к поРтРету бо утруждался в верности жене, но при этом и много работал, обеспечивая семью и давая жене возможность проявить себя отменной домохозяйкой. С 1952 года, после смерти мужа, Аст рид Линдгрен не раз говорила, что у неё нет ни малейшего же лания вступать в брак повторно.

В семилетнем возрасте дочь Астрид Карин серьёзно за болела и была вынуждена несколько месяцев провести в пос тели. Изнывающий от скуки ребёнок требовал от матери всё новых и новых историй. И когда отчаявшаяся Линдгрен в оче редной раз спросила: «Про кого рассказать тебе в этот раз?», Карин ответила: «Про Пеппи Длинныйчулок».

Даже не уточнив, что это за диковинный персонаж, мать начала рассказывать истории, которые соответствовали  бы странному имени удивительной девчонки.

Она рассказывала то, чего никогда не  произошло  бы в жизни: о том, что можно поднять лошадь, можно доставать деньги из сундука, и они бы там не заканчивались… Рассказы вала так, как фантазируют дети, не знающие преград для своего воображения и представляющие себя в мечтах самыми лучши ми, самыми волшебными… В какойто степени, может быть, это был уход от реаль ности для самой Астрид. Уже позже, будучи знаменитой на весь мир, когда её возраст перевалил за 90, она продолжала гово рить: «Я никогда не буду писать для взрослых!», разделяя точку зрения великого СентЭкзюпери, что все мы родом из детства, и считая детей гораздо более умными, нежели взрослые.

Впрочем, не исключено, что тут она не ошибалась.

Самой Астрид вскоре тоже пришлось какоето  время провести в постели — в суровый шведский снегопад она слома ла ногу. И, чтобы не скучать, решила застенографировать свои рассказы о Пеппи Длинныйчулок (стенографировать она умела ещё со времён своей работы секретаршей). Планировалось по дарить рассказы Карин на десятилетие.

Получив материнский подарок, дочь проявила недюжин ный талант бизнесмена (видимо, унаследованный от отца). Она практически заставила мать отправить рассказы в крупнейшее стокгольмское издательство «Бонньер». Однако оттуда руко пись через некоторое время вернули, видимо, так и не распе 2 0 11 янв Арь не  остановить. Она поняла, что  писательство  — её при звание, и  продолжала рас сылать рукопись о  Пеппи в  различные издательства.

Наконец издательство «Ра бен и  Шёгрен» согласилось первым напечатать историю Пеппи. Мало того, рукопись Линдгрен признали лучшей на  проводившемся в  ту пору конкурсе детских произве дений. А  в  1945м писатель нице предложили должность редактора детской литерату ры в  этом  же издательстве.

Она приняла предложение и проработала на одном мес те до 1970 года, когда официально ушла на пенсию. Здесь же выходили все её книги.

Идею о Карлсоне подсказала, как ни странно, тоже Ка рин. Она часто рассказывала матери о том, что, когда никого нет, к ней в комнату влетает забавный человечек, прячущийся за картину при появлении взрослых.

Астрид написала о  нём рассказ для  шведского радио, правда, в первоначальном варианте человечек звался не Карл соном, а Лильемом Кварстеном, и обладал довольно милым ха рактером. Позже, став героем трёх книг, он сменил имя на Кар лсон, потерял милый характер, зато обзавёлся пропеллером и кнопкой.

Когда книжка про  Малыша и  Карлсона была впервые переведена на русский язык, дети, читатели одной из москов ских библиотек, написали Астрид Линдгрен письма о  том, как  они полюбили её героев  — «лучшего в  мире Карлсона»

и Малыша, который умеет так хорошо дружить. «Я получила твоё письмо, — писала Астрид Линдгрен, отвечая одной девоч ке, — и, поверь мне, очень ему обрадовалась. Я никогда рань ше не получала писем из Москвы… Летом я живу в Фурусунде, штРихи к поРтРету который находится в стокгольмских шхерах. Мой дом стоит у самого берега моря, и я вижу пароходы, которые идут в Фин ляндию, а оттуда недалеко до России, где ты живёшь. Сейчас у нас светит луна, интересно, светит ли она у тебя? Я очень рада, что тебе понравился Карлсон…»

Астрид Линдгрен часто просили написать продолжение «Малыша и Карлсона». Те, кто переписывался тогда с Астрид, давно выросли, и уже их дети смогли прочитать продолже ние книги. А  многие смогли и  напрямую пообщаться с  пи сательницей. Несколько раз Линдгрен приезжала в Москву.

В 1965 году — на Фестиваль детских кинофильмов, среди ко торых демонстрировался и фильм «Малышка Чёрвен, Боцман и Музес», снятый по её сценарию. И в 1989м — с премьерой спектакля «Братья Львиное Сердце». (Тогда же, в России, ей была вручена Международная золотая медаль Льва Толстого.) Уже на  протяжении многих лет Астрид Линдгрен  — одна из самых знаменитых женщин Швеции. Её книги пере ведены почти на 30 языков и никогда не залёживаются на при Всю свою жизнь она считала, что дети — самые муд рые на свете существа. И они платили ей ответной любовью.

Сын Астрид Ларс уже умер, но есть дочка Карин — «соавтор»

многих сказок, — семь внуков и правнуки. Почти до самого последнего своего дня Линдгрен собирала своё многочислен ное семейство и выезжала с ним за границу, играла с детьми, сочиняла вместе с ними разные увлекательные истории, но, как  сказала она сама както, «старость  — отвратительная В 2002 году, после смерти Астрид Линдгрен, её кандидатуру выдвинули на соискание Нобелевской премии — только не по ли тературе. Те, кто выдвигал великую писательницу, хотели, чтобы она посмертно получила премию Мира. Как человек, создавший для этого мира столько волшебного и прекрасного. И мир бла годаря Астрид Линдгрен стал чуть светлее и радостнее… ф 2 0 11 янв А рь детектив 2 0 11 янв Арь ческая табличка «Осторожно, злая собака».

при своих внушительных габаритах обладал перед ним на корточках без малого полчаса хожая на медведя, благосклонно взирала игнорировала. Варвара не сомневалась:

добивается, и догадывался, что настал его детектив звёздный час. Она проклинала тот момент, когда её угораздило устроить тайник для архива Богдана под будкой Джоя.

Володя Волков шаманил поодаль у дымящего мангала, откуда доносился вкусный аромат печёного мяса, смешанный Аркадий Карелов, как и грозился, не отпускал Варвару ни на шаг — привёз её в Баложи на своём «мерсе» и сейчас за думчиво курил, живописно развалившись в садовом ажурном кресле. Зося хлопотала, накрывая стол на веранде.

Варвара перешла на откровенные взятки и лесть. Растро ганный пёс пощенячьи повизгивал, охотно принимал и косточку, и кусок мяса, и резиновый мяч с пищалкой, даже подавал лапу, но из будки не вылезал, хоть подъёмный кран вызывай.

Варвара совершенно отчаялась и взмолилась:

— Зось, давай я Джоя отвяжу и прогуляю? — закинул — Забираю моё алычовое варенье и ухожу жить к Ваве! — немедленно объявила войну Зося. — И гуляй сам, и сам с соседями — Тогда остаётся одно, — вздохнул Волков, — будку ему вымыть. Ходь сюда, жена, смени меня у мангала.

— Я сменю, — откликнулся Аркадий, поднимаясь с крес ла. — Ты только меня проинструктируй.

— Отлично, — обрадовалась Варвара, — а я пока Зосе — Всё уже на столе, — сообщила хозяйка. — Салат из кре веток, форшмак, соте, картошка, помидоры, огурцы, клубника с грядки. Можем, Вава, кофе с тобой выпить.

Феликс сидел перед раскрытым ноутбуком в своём ка бинете и писал отчёт о проделанной работе. За отсутствием Итак, он вычислил киллера, знал его в лицо, выяснил биографию, раскрыл его планы, имел веские улики, доискался заказчиков. Невероятно, чтобы Крохин после убийства Урала продолжал оставаться в Москве.

Следователь Земянов лучился оптимизмом:

2 0 11 янв Арь — Не просочится твой Крохин! Вся информация в ком пьютере. На границе его схватят на раз!

Но Феликса терзали сомнения. Как говорится, на бога надейся… Он очень рассчитывал на успех своего «троянского»

керриблютерьера. Если Крохин позвонит матери, она обяза тельно сообщит, что его искал Феликс и про всю эту выдуманную им чушь об уроках бриджа. И как тот отреагирует? Скорее всего, попросит не говорить о звонке.

Он набрал номер Сандры. Та ответила простуженным голосом.

— Вы не заболели? — участливо поинтересовался сыщик.

— Да вот, слегла с ангиной, — сокрушённо призналась Сандра.

— Можно, я вас навещу? Может, лекарств принести или продуктов? Молока?

— Спасибо, Феликс, у меня всё есть.

— Вы не стесняйтесь, говорите, что нужно.

Сандра засмеялась и сразу закашлялась.

— Я не стесняюсь, мы же с тобой теперь вроде как родс твенники — собачьи… Феликс не замедлил поймать её на слове.

— Может, с Лайтом пойти погулять?

Женщина искренне обрадовалась.

— Тебе правда нетрудно будет?

Пока Володя чистил собачью будку, счастливый пёс бегал «по цепи кругом» и всё порывался благодарно лизнуть ему руку.

Варвара тем временем усердно копала ямку. Наконец наткнулась на свой давний тайник и не без труда извлекла изпод земли тяжёлый металлический ящиксейф с архаичными дискетами и документами.

Аркадий, наблюдавший за ней, зааплодировал и бросился на помощь.

— Ну, как тебе моя идея? — похвалилась она.

— Гениально! Фиг догадаешься. Отнести ящик в машину?

— Только скорее, шашлык остывает! — предупредил Вол ков. — А потом я баньку приготовлю — ждём Рихарда с Алиной, они и Катьку с Димой подвезут… Оттянемся по полной!

детектив — Не сердитесь, но я сегодня домой, — виновато возразила Варвара. — Мне с этими дискетами работы — до зелёных чертей.

— Варвара! — раздался голос Феликса, всегда произно сившего её имя, как боевой клич, с раскатистыми «ррр». — Ты — Мне как раз с Володей надо поговорить. О Крохине.

Он только что прибыл в Штаты! Я буду минут через пятнадцать!

Ровно через четырнадцать минут BMW Феликса показался в воротах Волковки. Детектива, не обращая внимания на его отговорки, усадили за стол.

— Сначала поешь, небось за пять минут конец света не на ступит! — заявил Володя, грозно шевельнув пышными усами.

— Горячий, крепкий и сладкий? — подхватила Зося, прекрасно осведомлённая о его пристрастиях. — И покурить?

Пойду сделаю кофе, только без меня, чур, ни слова!

Феликс задумчиво извлёк из кармана портсигар, пользу ясь паузой, чтобы привести в порядок мысли и чувства. Он мог благодарить свою интуицию — на записывающем устройстве, извлечённом из ошейника Лайта, зафиксировался телефонный разговор. Виктор сообщал матери, что прибыл в НьюЙорк, и спрашивал, кто его разыскивал. Сандра правдиво отвечала:

никто, кроме Феликса, который заплатил ей за уроки по брид жу, и она должна знать, куда ему перевести деньги — сто латов.

Виктор разрешил деньги оставить себе, а о его звонке запретил рассказывать кому бы то ни было, Феликсу — в особенности.

И пусть не беспокоится, если от него долго не будет вестей — он записался в американскую армию, по контракту, на три года.

Как Феликс и предполагал, Сандра сказала ему, что Вик тор не объявлялся. А прослушав дома запись, Феликс тут же позвонил следователю Земянову.

— Валера, Крохина пропустили в Штаты! Что на это — Плохо, дружище. Значит, у киллера приличная ксива и запасной фейс. Откуда «дровишки»?

2 0 11 янв Арь — Такая хорошая техника. Он звонил матери из Нью Йорка. Ещё сообщил, что записался в армию США, по контракту.

— Ого! Это просто подарок он нам сделал. В международ ном корпусе вряд ли много русских. Тащи свои записи ко мне в Управу, я туда сейчас подгребу. Теперь пусть американский Интерпол подсуетится. Заграница нам поможет!

…Покидая кабинет Земянова, Феликс попросил его быть на связи.

— Если повезёт, выясню адрес Крохина уже сегодня, — пообещал он на прощанье.

Феликс быстренько ввёл присутствующих в курс текущих событий. Сделав последний глоток кофе, попросил освободить ему уголок для ноутбука, раскрыл компьютер на коленях и за грузил файл с фотографиями Виктора Крохина.

— Посмотри внимательно, Володя. Узнаёшь эту личность?

Володя близоруко прищурился.

— Надо сходить в дом за очками. Я мигом.

Варвара, сидевшая рядышком, с Аркадием в обнимку, невольно поёжилась и теснее к нему прижалась.

— Он самый, «помощник» Урала. Его убийца.

— Да нет, вы все ошибаетесь, — вмешалась Зося, вгляды ваясь в изображение на дисплее. — Это же Полькин массажист, как его — Виктор. Точно! У меня зрительная память — видео камера! — она обернулась, ища поддержки у подошедшего мужа. — Скажи, Володя!

Модные очки без оправы делали грубоватое лицо Волкова менее брутальным, добавляя ему респектабельности.

— Похож на Виктора, — уверенно определил он. — А чего он натворилто?

— Фамилию знаете? Чем занимается? — упорно выяснял Феликс.

Зося всполошилась не на шутку.

— Убийца?! У моей Полины в салоне работает убийца?

Я так и знала, знала, что эти твои карты нас когданибудь погубят!

— Да картыто тут при чём! — с досадой воскликнул Во лодя. — Бридж — самая интеллигентная игра, это как шахматы… — А к нашему берегу что ни прибьётся… — не унималась Зося. — Сделайте же чтонибудь!

детектив — Уже делаем, — уверенно отозвался Феликс. — Нужна только ваша помощь. Дайте адрес и телефон салона.

— Сейчас схожу за визиткой, я точно не помню, как это пишется… — всё ещё испуганно откликнулась Зося и поплыла в дом.

— Володя, расскажи, когда и где в последний раз видел — Такого я не знаю… — обескураженно пробормотал — Так этот парень на фотографии и есть Виктор Крохин.

— А… Ясно. В последний раз я видел его — или человека, очень на него похожего, — в январе этого года, в США, в городе Уэлсли, штат Массачусетс. Он работал массажистом в косметическом салоне двоюродной сестры моей жены Полины Мэрсон. В Риге мы изредка встречались за картами. Я знал его только по имени… — Припомните, ребята, ваша родственница — как она вам его представляла? — настаивал Феликс.

Зося, уже успевшая приплыть обратно и вручить ему визитку кузины. — Я отлично помню. Даже имени не называла. Это у неё, наверное, профессиональное — привыкла осторожничать со своими работниками, чтобы они клиентов себе не забирали… Ну, вот. Полина отправила Волкова в массажный кабинет и ска зала: «Я дам ему лучшего специалиста». И появился этот вот красавец. Когда он скрылся за дверью, я услыхала, как Володя закричал: «Виктор! Привет! Ты что здесь делаешь?» — а потом чтото вроде: «Я заказывал массаж, а не партнёра по бриджу». Тот ответил: «Вот, мол, подрабатываю, курсы закончил». Во время массажа они разговаривали, и я всё слышала — дверь плотно не прикрыли. Потом этот ваш… закончил массаж и ушёл. Это точно он, одно и то же лицо, хотя тогда он был в косынке и в ха лате, и я его волос не видела… ка, — сообразила Варвара.

— Позвони сестре! Скажи, что ваш с Володей знакомый скоро будет в Штатах. Что ему рекомендован китайский массаж, и он интересуется, как можно заказать массаж именно у Виктора.

Только ничего больше не говори, чтобы не спугнуть.

2 0 11 янв Арь — Поняла! — с важным видом кивнула Зося и тревожно взглянула Феликсу в глаза: — Думаешь, он для Поли не опасен?

— Уверен. Тем более что вряд ли он ещё там работает.

— Так зачем же я звоню?

— Чтобы выяснить, под какой именно фамилией Крохин официально проживает в Штатах. Постарайся провести беседу как можно непринуждённее… — Ясно. Всё, тихо! Соединили… Без малого полчаса Зося обменивалась с кузиной бесценной информацией о погоде и моде, наконец, перешла к главному:

— Чуть не забыла! Один наш с Володей знакомый хочет записаться к твоему массажисту, Виктору… Как его… Блохин? Да, к Виктору Блохину. У него давняя травма позвоночника, и мы ему посоветовали… Не можешь пока? Он сейчас в НьюЙорке?

На чемпионате по бриджу? А где именно? Каккак? В отеле «Скот тлендплаза»? Хорошо, он заполнит анкетузаявку на вашем сайте в Интернете. Пока, а то у меня батарейка садится! — и с важным видом захлопнула крышку мобильника.

Феликс тем временем уже разыскивал в Интернете инфор мацию о ньюйоркском чемпионате по бриджу. Не отрываясь от экрана, он поднял большой палец:

— Гениально! Интерпол отдыхает на пенсии!

— …Что будешь делать, Феликс? — спросила Варвара, прощаясь возле «мерса» Аркадия с детективом.

— Полечу в Штаты. Пока Сильвия и Нора в безопасности в Стокгольме. Виза у меня, слава богу, многократная.

— Ты с ума сошёл? К самому чёрту в зубы?