«Я чувствую, что в новых технологиях есть что-то страшное. И это проявляется не тогда, когда мы общаемся, а когда мы остаёмся одни. Подключаемся к интернету и перестаём быть собой. Это разрушает нашу духовность Икуо ...»

Эта проблема волнует многих. В номере Scientific American за декабрь 2011 года создатель Всемирной паутины Тим Бернерс-Ли писал: «Веб, каким мы его знаем, под угрозой и может быть разбит на фрагменты и отдельные острова».

Тренды вполне очевидны. Мобильные инструменты — смартфоны, планшеты, нетбуки и лэптопы сегодня — основное средство подключения к интернету в развитых странах, а в развивающихся странах технологический скачок тоже обеспечивают именно небольшие беспроводные устройства. Последние опросы, проведенные в рамках проекта «Интернет и жизнь в Америке» Pew Research Center, показывают, что почти две трети пользователей выходят в интернет со смартфонов, планшетов или портативных компьютеров.

По оценкам Cisco, к 2016 году в мире будет использоваться 10 миллиардов мобильных интернет-устройств. Как ожидается, население Земли в 2016 году составит 7,3 миллиарда человек, так что на каждого жителя планеты будет приходиться 1,4 мобильного устройства.

Трафик смартфонов к 2016 году превзойдет сегодняшний в 50 раз. Опубликованный в феврале прогноз Cisco «Индекс визуальных сетевых технологий» (Visual Networking Index) утверждает, что за год (с 2015-го по 2016-й) смартфоны, планшеты и лэптопы сгенерируют такое количество трафика, что новых интернетданных будет перемещено в три раза больше, чем весь объем мобильного интернета в 2012 году.

Бум мобильного подключения к интернету сопровождается бумом инноваций и продаж программ-приложений. iPhone и App Store дебютировали в июне 2007-го, а iPad вышел в апреле 2010-го. 3 марта компания Apple объявила, что в общей сложности было скачано миллиардов приложений. К декабрю 2011 г. в Android Market компании Google было сделано 10 миллиардов скачиваний — пользователи качали по миллиарду приложений в месяц.

Исследователи утверждают, что в июне 2011-го время, проведенное пользователями в приложениях, начало превосходить время, потраченное ими во Всемирной паутине (через компьютеры или мобильные). За год — с июня 2010-го по июнь 2011-го — время, проводимое в приложениях, увеличилось на 91%. В декабре 2011-го специализирующаяся на технологических прогнозах Gartner Group предсказывала: «К 2015 году количество проектов мобильных приложений для смартфонов и планшетов превзойдет количество проектов, рассчитанных на персональные компьютеры, в четыре раза. На долю смартфонов и планшетов в ближайшие четыре года будет приходиться свыше 90% роста переходов на новые устройства». По прогнозу Gartner, в 2014 году будет продан миллиард смартфонов — примерно вдвое больше, чем персональных компьютеров.

За последний год многие видные эксперты в области технологии, включая главу Apple Тима Кука, провозглашали, что центр внимания программных инноваций уже почти полностью переместился с создания решений для полноценных персональных компьютеров на создание приложений для мобильных устройств, в первую очередь — смартфонов и планшетов.

Pew Internet Project и Imagining the Internet Center при университете Элона попросили экспертов и акционеров интернет-компаний дать прогноз о том, какой будет ситуация к концу десятилетия. Участникам опроса предложили занять одну из сторон в споре «приложения против Паутины», выбрав один из предложенных вариантов развития событий к 2020 году. Многие участники, лучше всего разбирающиеся в нюансах этой проблемы, ответили, что результат будет смешанным: по их мнению, Веб и приложения объединяются в «облаке». Некоторые сказали, что поставленный вопрос в предложенной формулировке неточно отображает ситуацию. Хотя большинство респондентов согласились с тем, что Всемирная паутина в 2020 году будет намного мощнее, чем сейчас, многие ответившие пояснили, что скорее надеются на такой исход, чем уверены в нем. 35% не согласны с утверждением, что Паутина будет сильнее, чем сейчас, а некоторые опрошенные думают, что исход ситуации объединит в себе оба сценария.

Вопросы этого исследования написаны таким образом, чтобы спровоцировать респондентов на развернутый письменный ответ, а не с целью получения точных статистических данных, так что полученные ответы — не репрезентативный показатель.

59% согласились со следующим утверждением: «В 2020 году Всемирная паутина будет сильнее, чем когда-либо прежде». Открытая Паутина продолжит функционировать и расти как живое пространство, в котором большинство людей будут работать, играть, общаться и создавать контент. Приложения, установленные на устройства (iPad, Kindle, Nook, cмартфоны, устройства Droid и их потомки — онлайн-инструменты, которые GigaOM называет «Антиинтернетом»), будут использоваться, как специальные опции для ограниченного количества информационных и развлекательных функций. Будет распространено мнение, что Паутина — более важное и полезное явление, нежели приложения, и что она имеет намного большее значение в жизни людей».

Другие 35% согласились с противоположным утверждением: «В 2020 году большинство людей будут предпочитать использование специальных приложений, доступ к которым будет осуществляться через интернет, для выполнения большей части рабочих задач, развлечения, коммуникации и создания контента. Простота использования, ощущение безопасности и контроль качества приложений станут восприниматься как неоспоримое преимущество перед открытой Паутиной. Большая часть инноваций и работы будет происходить в области разработки и обновления приложений, и работа с приложениями будет занимать большую часть времени пользователя. Будет распространено мнение, что Всемирная паутина — менее важное и полезное явление, чем прежде, и что решающую роль в жизни людей играют приложения».

В защиту Паутины Веб не утратит ни своей, такой устойчивой, архитектуры, ни привлекательности, которую дает Паутине ее разнообразие, несмотря на то что экономическая конъюнктура создает условия для роста приложений. «Всемирная паутина может сильно эволюционировать, но лежащие в ее основе принципы открытости и расширяемости обеспечат ее господство», — пишет Роберт Кэннон, старший советник по вопросам права в интернете при Федеральной комиссии по коммуникациям США. А вот что говорит Элисон Мэнкин, ранее работавшая экспертом по компьютерным технологиям и сетям в Национальном научном фонде:

«Экономические причины и наша склонность к более легким инструментам указывают на то, что в будущем произойдет консолидация и приложения станут доминировать. Но в более масштабной перспективе — я не думаю, что Веб с его разнообразием, с миллионами и миллиардами сайтов просто так исчезнет. Способность Паутины быть домом для неограниченного разнообразия сохранится, а значит, сохранится и сама открытая Паутина.

Она никогда не будет в полном смысле открытой, потому что у нее много конкурентов, но она будет диверсифицированной и быстро меняющейся, ведь она отражает неугомонный характер всего человеческого сообщества».

С другой версией этого вердикта выступил Джефф Джарвис — блогер и профессор Университета Нью-Йорка: «Браузер — или его будущий эквивалент — сохранит свои преимущества перед приложениями. Эти преимущества связаны со всей Сетью, они полностью интероперабельны, они дают пользователю больше власти, чем та, которой наделены разработчик или издатель. Да, издатели мечтают о том, что приложения вернут им контроль над контентом, вернут им опыт, бизнес-модель и ценообразование, которое у них отобрала Паутина, но они только вводят сами себя в заблуждение. Подлинная ценность интернета — не в их способности контролировать контент, а в умении создавать платформы, на которых пользователи могут делать все, что захотят».

Да, издатели мечтают о том, что приложения вернут им контроль над контентом, вернут им опыт, бизнес-модель и ценообразование, которое у них отобрала Паутина, но они только вводят сами себя в заблуждение. Подлинная ценность интернета — не в их способности контролировать контент, а в умении создавать платформы, на которых пользователи могут делать все, что захотят.

Желание потребителей перемещать контент между разными устройствами не удержишь за заборами отдельных садов, таких как магазин приложений «Миры-пузыри, такие как магазины приложений, Facebook и другие частные виртуальные пространства, будут расцветать и увядать, а люди будут по-прежнему собираться на других, открытых площадках», — убежден Джерри Михалски, основатель Relationship Economy Expedition и консультант Института Будущего (Institute for the Future).

Брайан Александр, старший научный сотрудник Национального института технологии в гуманитарном образовании (National Institute for Technology in Liberal Education), назвал три причины, по которым, как он ожидает, Веб останется основным источником цифрового контента: «Во-первых, Паутина остается источником материала для многих приложений, например новых приложений порталов, которые дублируют контент сайтов. Во-вторых, немногие производители могут позволить себе создание дополнительного контента и/или потоки производства контента помимо своей работы в Сети. В-третьих: желание потребителей перемещать контент между разными устройствами не удержишь за заборами отдельных садов, таких как магазин приложений Apple».

Новые информационные протоколы облегчат пользование Всемирной паутиной и изменят ее.

Эволюционный переход Сети на HTML-5 и другие протоколы будет основан на ее значимости и функциональности. HTML-5 — последняя на сегодня версия языка разметки гипертекста (HyperText Markup Language), используемого при создании веб-страниц. Названием «HTMLчаще всего обозначают целый набор методов (HTML-5, CSS, SVG, WOFF), которыми вебархитекторы пользуются для управления интерактивным текстом, графикой, видео, аудио и прочими элементами веб-страниц.

Будущее станет определяться потребительским восприятием. Александра Сэмьюэл, директор Интерактивного медиацентра Social + при Университете Эмили Карр, говорит: «Вопрос на самом деле состоит в том, будут ли потребители воспринимать приложения на основе HTML- как часть Паутины. Волнует то, что столько людей взаимодействуют с Сетью через крошечные окошки, которые открывают им приложения. Если пользователи воспринимают Веб через призму своих приложений, будут ли они по-прежнему считать себя пользователями Веба? Будут ли они чувствовать себя причастными к стандартам, доступности, интероперабельности и нейтральности Сети? Учитывая, насколько сложно заставить сегодняшних юзеров задуматься о подобных вопросах, нелегко представить себе, что люди, выросшие и живущие за стеной, созданной приложениями, будут чувствовать себя частью Сети как единого целого».

Веб и приложения сегодня объединяются, создавая многочисленные новые формы, и люди все больше зависят от доступа к информации и инструментам, хранящимся в «облаке», то есть на удаленных серверах. «Произойдет конвергенция опыта посещения веб-страницы и опыта пользования приложением, возможно, разница между этими двумя действиями станет едва различимой», — считает Марк Уотсон, старший инженер Netfix. Джеффри Александер, старший аналитик по технологиям в SRI International, говорит: «В целом скорее Веб превратится во что-то вроде сегмента внутри «экономики приложений», чем наоборот.

Нынешняя инкарнация Паутины сохранит свою важность для некоторых видов взаимодействия человека с компьютером, особенно таких, которые требуют продолжительного внимания и разнообразного мультимедиа-опыта. Однако развитие облачной инфраструктуры означает, что приложения будут иметь процессинговую мощность и возможности, сопоставимые с традиционными веб-приложениями, а во многих случаях — превосходить Веб в нашем сегодняшнем представлении».

Веб — лучшее место для создания и распространения приложений, и процесс «приложениезации» Всемирной паутины уже идет. Пол Гарднер-Стивен, специалист по телекоммуникациям из Университета Флиндерс, отмечает: «HTML-5 и другие технологии будут и впредь размывать грань между Вебом и приложением, в результате чего среднему конечному пользователю будет трудно понять сам смысл этого вопроса». Основатель PSINet Уильям Шрейдер говорит следующее: «Веб и приложения станут единым целым.

Приложение, если зайти в него с большого экрана (то, что мы сейчас называем компьютером), будет автоматически переключаться в полноэкранный режим, который позволит показывать больше рекламы, упростит чтение и доступ к большему объему информации. Веб-страница «почувствует», что пользователь покинул ее, и передаст свою информацию на его смартфон или другое устройство».

Мнения экспертов относительно того, сохранится ли Веб, основанный на технологии браузера, разделились.

Брайан Траммель, исследователь из Федерального Технологического института Швейцарии, убежден: «Веб уже сейчас превращается в платформу для AJAX/Javascript/Flash– »приложений», замаскированных под сайты, так что черта, разделяющая «открытую Сеть» и «мир, где господствуют приложения», очень условна. Несомненно, мы переходим от открытых протоколов, доступных всем желающим, к частным сервисам, которые намного проще монетизировать (например, Twitter или Facebook вместо SMTP/IMAP). Вероятно, HTTP по-прежнему будет важным транспортным и сессионным протоколом, а веб-браузеры сохранят свою роль как инструмент для доступа к приложениям и их установки. Однако мечта о Вебе как открытом поле для равноправной игры, где каждый желающий может публиковать контент или предлагать услуги, умерла уже через десять лет своего существования. Угрозы безопасности — реальные и воображаемые — будут снижать привлекательность открытой Сети как для провайдеров, так и для пользователей. Например, такая отрасль, как электронный банкинг, где риск взлома особенно велик, уже сейчас переходит на закрытый доступ со стороны потребителя (виртуализованные или специальные компьютеры для доступа клиентов либо устройства для верификации сессий и транзакций).

Майк Либхолд, старший исследователь и научный сотрудник Института Будущего (The Institute for the Future) — один из многих респондентов, уверенных, что экономическая составляющая будет и впредь обеспечивать господство Веба. «Веб будет сильнее, чем когдалибо, хотя приложения останутся популярными просто потому, что для многих мелких разработчиков магазины приложений — это удобные коммерческие платформы, — говорит он. — Многие крупные поставщики услуг в области контента и коммерции не хотят делиться доходами с операторами магазинов приложений, так что они будут предлагать все больше и больше продвинутых сервисов в Сети, основанных на стандартных протоколах, таких как HTML-5 и его будущие преемники».

В защиту приложений Приложения — очень удобный инструмент, позволяющий человеку получить то, что ему необходимо. Согласные с этим утверждением не обязательно рады этому факту. По их словам, психология человека и императивы рынка заставляют людей реализовать свои потребности в информации при помощи приложений. «Простота пользования всегда побеждает», — пишет автор книг и консультант Фред Хэпгуд. «Людям нет дела, что это — Веб или приложения, установленные на гаджетах, — уверен сооснователь geniusrocket. com Марк Уолш. — Они хотят получать бесплатный контент, развлечения и сервисы тогда, когда захотят, и на том устройстве, которое находится в этот момент перед ними».

Сегодня идет монетизация информационной мобильности и доступности. «Корпорации хотели бы закрыть Сеть и полностью перейти на приложения, которыми легче управлять, превращая их в товары на продажу», — считает Джесс Дрю, профессор университета Калифорнии-Дэвис.

Метод доступа к информации в интернете, который используется в приложениях, мы воспринимаем, как «закрытый», а традиционная парадигма Паутины считается «открытой».

«Я бы очень хотел, чтобы это было не так, но история закрытости, централизации и консолидации делает меня пессимистом — открытая Сеть вряд ли сможет победить закрытые приложения, — говорит лауреат премии Electronic Frontier Foundation Pioneer Award Сет Финкельштейн. — Сеть будет существовать всегда, но она может превратиться в подобие человека, стоящего на импровизированной трибуне, ее будут воспринимать как некий романтический символ, а не как серьезный фактор, влияющий на реальность».

Способность приложений удовлетворять конкретные потребности пользователя — обоюдоострый меч: упрощая нашу жизнь, они создают «сады за заборами», в которых невозможны интуитивные открытия. «Что ужасно в приложениях, так это то, что так пугает Джона Перри Барлоу и других, заставляет их бояться нынешней стадии эволюции, — говорит венчурный капиталист Ричард Титус. — Веб — это интуитивные открытия, счастливые случайности, Веб позволяет найти что-то такое, чего вы не искали. Утратить такую возможность — значит сделать шаг назад в развитии человеческого интеллекта, все равно что сжечь цифровую книгу».

Веб — лучшее место для создания и распространения приложений, и процесс «приложениезации» Всемирной паутины уже идет.

HTML-5 и другие технологии будут и впредь размывать грань между Вебом и приложением, в результате чего среднему конечному пользователю будет трудно понять сам смысл этого вопроса Мечта о Вебе как открытом поле для равноправной игры, где каждый желающий может публиковать контент или предлагать услуги, умерла уже через десять лет своего существования. Угрозы безопасности — реальные и воображаемые — будут снижать привлекательность открытой Сети как для провайдеров, так и для пользователей.

Исследователь Стоу Бойд отмечает, что люди быстро переходят с браузерного метода доступа к интернету на модель, предлагаемую приложениями, и этот переход, по его словам, обусловлен несколькими факторами: «Apple и другие компании-платформы могут сохранять контроль над поведением пользователя в Сети и гарантировать более ровный уровень качества при использовании модели приложения, так как она основана на контролируемом распределении приложений в виртуальных магазинах. Это создает огромный экономический стимул для компаний-платформ и компаний, занимающихся приложениями, ведь блокировка дешевых приложений невысокого качества повышает среднюю цену приложений, выставленных на продажу в магазине».

По словам Бойда, идеи, на которых построена так называемая «открытая Паутина», основываются на устаревших принципах и реалиях, таких как не соединенные между собой компьютеры, протоколы передачи информации HTTP и операционные системы с десктопом, папками, файлами и программами. Они становятся частью ядра платформ, чтобы разработчики приложений могли использовать их преимущества без необходимости каждый раз заново изобретать колесо. И это, заметьте, становится еще одним, очень мощным, экономическим рычагом для разработчиков, а через них — и для пользователей. Другим словами, компании-платформы будут проталкивать свою инфраструктуру, а разработчики приложений смогут выходит намного дальше — в ультраструктуру, создавая для пользователя куда более богатый опыт пребывания в интернете при помощи постбраузерных веб-приложений».

Бойд предсказывает, что эпоха доступа в интернет через браузер близится к концу. «Уже очень скоро, через пять или семь лет, браузер вместо самого часто используемого инструмента станет наименее используемым. Посмотрите, как люди пользуются iPhone’ами.

Браузер станет чем-то вроде программы-терминала для Мака: инструментом для программистов и специалистов по старым технологиям, а обычные люди будут пользоваться им очень редко. Несколько лет назад я работал над одним проектом для Mozilla Foundation, проект был посвящен будущему браузера. Я был первым, кто поднял руку и сказал, что через десять лет браузер будет мертв. Парни из Мозиллы посмеялись над моими словами, но я по-прежнему уверен, что мое предсказание сбудется».

Дихотомия «приложения против Веба» неверна Тони Смит из Open Source Developers Club в Мельбурне, Австралия, сказал следующее: «И Веб, и приложения продолжат расти, и расти так, как большинство из нас даже не может себе представить... Приложения в целом лучше подходят для узко обозначенных и повторяющихся задач, особенно когда ваши потребности могут быть сужены до конкретного географического положения, времени, и т.д. А Паутина, как и прежде, будет лучше подходить для асинхронных путешествий по интернету, она будет по-прежнему выполнять роль портала».

Роб Скотт, директор по технологиям Nokia, не сомневается в том, что веб-приложения заменят «родные» приложения на сетевых устройствах всех типов. «Как только браузеры на основе HTML-5 и полноценные веб-процессы смогут выполняться на обычном Kindle через iPhone, веб-приложения начнут вытеснять обычные приложения. По-прежнему будет много родных приложений для удобства пользователей, но подавляющее большинство приложений выглядят и работают так же, как их предшественники, с той лишь разницей, что их обслуживает «облако», а не локальный менеджер окон.

Проблема в работе веб-приложений, вызванная потерей связи, решается размещением «сервера» на устройстве пользователя, так что он может работать в кэшированном режиме, если связь с интернетом утрачена. Такой метод не подходит для решения задач, требующих постоянного доступа к Сети — финансовых транзакций например, однако же эта проблема не нова, ведь то же самое можно сказать и о «родных» приложениях».

Александра Сэмьюэл, директор Интерактивного медиацентра Social + при Университете Эмили Карр: «Через год или два развитие HTML-5 сделает различия между приложениями и Вебом условными, искусственными. Мы уже сейчас наблюдаем подъем оптимизированных под мобильный доступ сайтов на HTML-5, которые можно хранить в устройстве как приложения для смартфона или планшета. Чего у нас пока нет, так это стандартного, единого для всех платформ способа прикрепить к таким сайтам платежный механизм (а эти сайты можно было бы назвать приложениями, размещающимися в Паутине), чтобы можно было продавать людям HTML-5 приложения так же, как сегодня продаются приложения для Apple и Android. Некоторые производители (особенно Apple) будут иметь мотив создавать родные приложения, превосходящие приложения на HTML-5, но преимущества, которые дает совместимость со многими платформами, и низкая цена, не говоря уже о беспокойстве пользователей о своей безопасности и зависимости от одного продавца, и прочие факторы, сделают приложения на основе HTML-5 сильной, если не господствующей частью рынка».

Один анонимный респондент ответил так: «Сам вопрос «Веб или приложения» не учитывает перемен в инфраструктуре, которые уже маячат на горизонте. Этот вопрос не принимает во внимание два невероятно важных обстоятельства: 1) большинство пользователей в мире пользуются сетевыми коммуникациями при помощи мобильного телефона (и хотя доступ к сетям, мягко говоря, оставляет желать лучшего, приложения в этом смысле намного более эффективны), и 2) приложения и Веб все теснее связываются друг с другом в облаке.

Именно облаку предстоит изменить то, как люди работают, отдыхают и коммуницируют, а Веб и приложения лишь предоставят для этого свои интерфейсы».

Футуролог Джон Смарт, основатель фонда Acceleration Studies Foundation, заглянул дальше, во времена после 2020 года, и увидел, что приложения — всего лишь еще одна, временная, фаза в эволюции интернета: «Приложения — это великолепное промежуточное звено, способ многократно увеличить функциональность примитивной Паутины. Но со временем они утратят конкурентное преимущество, так же как все сложные системы уступают более простым и стандартизированным альтернативам. Более сложными станут «искусственные иммунные системы» на отдельных устройствах. А ограниченное число открытых вебплатформ и протоколов, которыми согласятся пользоваться все основные производители компьютеров и мобильных устройств, станут более прозрачными и стандартизированными.

Остальные приложения и их код продолжат существовать в длинном хвосте вертикального и нишевого пользования».

Сеть будет существовать всегда, но она может превратиться в подобие человека, стоящего на импровизированной трибуне, ее будут воспринимать как некий романтический символ, а не как серьезный фактор, влияющий на реальность http://www.forbes.ru/reitingi-photogallery/234873-30-krupneishih-kompanii-runeta-2013/photo/ третий рейтинг крупнейших интернет-компаний России по версии Forbes 1. Яндекс Год основания: Выручка: $925 млн ($947 млн — данные финансовой отчетности, опубликованной после сдачи номера в печать) Число сотрудников: Цифра: 19,1 млн человек посещали каждый день сайт «Яндекса» в апреле 2012 года.

В этом месяце поисковик впервые обогнал «Первый канал» с его суточной аудиторией 18,2 млн. человек.

Основатели, владельцы: «Яндекс» создали в конце 1990-х IT-предприниматель Аркадий Волож (на фото) и программист Илья Сегалович, сидевшие когда-то за одной партой в алма-атинской физматшколе. В 2011 году компания успешно провела IPO на Nasdaq. Инвесторы оценили ее в $8 млрд, акционеры получили $919,35 млн, сама компания — $385 млн, а ее основатели стали миллионерами. Сейчас у основателей «Яндекса» осталось 20% акций: CEO компании Аркадию Воложу принадлежит 12,4%, Илье Сегаловичу — 2,6%. 4% (больше, чем доля Сегаловича) принадлежит Владимиру Иванову, одному из программистов, работавшему в компании с основания, 8,1% принадлежит другим членам команды.

Бизнес: «Яндекс» — крупнейшая поисковая машина Рунета, успешно сдерживающая натиск глобального Google: в III квартале 2012 года на него приходилось 60,5% запросов, на Google — примерно четверть рынка. Выручка «Яндекса» росла чуть быстрее, чем рынок рекламы в интернете.

За год: В декабре «Яндекс» продал Сбербанку за $60 млн 75% минус одну акцию платежного сервиса «Яндекс.Деньги».

Факт: В январе «Яндекс» пытался наладить поиск по Facebook, разработав специальное приложение Wonder. Администрация Facebook отключила его уже через три часа.

2. Mail.ru Group Год основания: Выручка: $745 млн* Число сотрудников: Цифра: $795 млн дивидендов (больше выручки за весь 2012 год) выплатила группа прошедшим летом. Это были деньги от продажи доли в Facebook и других зарубежных активов.

Основатели, владельцы: Группа выросла из почтового сервиса, созданного в 1998 году петербургскими программистами. В начале 2000-х в него инвестировал фонд Digital Sky Technologies Юрия Мильнера и Григория Фингера, а главой Mail.ru стал стремительно сделавший карьеру программист Дмитрий Гришин (на фото). В 2005 году Mail.ru стал холдингом и принялся скупать интернет-компании в России и за границей. Среди совладельцев появился миллиардер Алишер Усманов (№1 в списке Forbes — 2012), а Мильнер и Фингер постепенно отошли от управления и продали свои пакеты. Сейчас основные владельцы — южноафриканская медиагруппа Naspers (29%) и New Media Technologies Усманова (25,3%).

Бизнес: Главный доход Mail.ru Group — от рекламы и приложений, а главный товар — огромная аудитория, привлеченная почтой, новостями и тематическими порталами вроде «Авто@Mail.ru». Группе принадлежит около 40% сети «ВКонтакте», сеть "Одноклассники", крупнейший в России портал по поиску работы Headhunter.ru.

За год: В 2012-м Mail.ru Group полностью вышла из состава акционеров Groupon и Zynga, часть вырученных средств, пообещал Усманов, будет потрачена на увеличение пакета «ВКонтакте».

Факт: Для выхода на зарубежные рынки группа приобрела в 2012-м домен My.com.

*По данным официальной отчетности, вышедшей после сдачи номера Forbes в печать, выручка Mail.ru Group в 2012 году составила $682 млн. В оценке Forbes была учтена часть платежей, отнесенных компанией на 2013 год.

3. Утконос Год основания: Выручка: $300 млн Число сотрудников: Цифра: 40 000 кв. м площадь склада компании.

Основатели, владельцы: Компания основана Сергеем Разумовым — исполнительным директором торгового дома «Эллит», который занимался экспортом продукции металлургического холдинга «Северсталь». Структура компании закрытая, но известно, что сейчас «Утконос» полностью контролируется основателем «Северстали» Алексеем Мордашовым (на фото, №3 в списке богатейших россиян Forbes).

Бизнес: Первоначально «Утконос» развивался как сеть торговли продовольствием и потребительскими товарами по каталогам (на пике у компании было более 200 точек оформления и выдачи заказов) и как интернет-магазин. Но затем руководство компании приняло решение полностью уйти в онлайн и в 2013 году закроет последние 49 точек.

Факт: Слово «Утконос» вошло в «Интернет-букварь Москвы и области», составленный «Яндексом» на основе самых частых поисковых запросов жителей региона.

4. Wildberries Год основания: Выручка: $290 млн Число сотрудников: Цифра: Выполняет в среднем 18 000 заказов в сутки.

Основатели, владельцы: Супруги Татьяна и Владислав Бакальчуки торговали одеждой по каталогам Quelle и Otto, а в 2004 году открыли интернет-магазин модной одежды небольших производителей из Европы. Еще один совладелец — Сергей Ануфриев, его роль в компании не раскрывается.

Бизнес: В настоящее время Wildberries — крупнейший в стране интернет-магазин одежды и обуви, на сайте представлено около 100 000 моделей и более 1000 брендов. Ноу-хау — центры самовывоза с примерочными: сейчас их более 100.

За год: Выручка выросла почти вдвое благодаря расширению географии торговли и ассортимента.

Факт: Третий по объему продаж город после Москвы и Петербурга — Владивосток.

5. Ozon.ru Год основания: Выручка: $270 млн Число сотрудников: Цифра: 700 000 уникальных посетителей в день.

Основатели, владельцы: Ozon.ru создан петербургским разработчиком ПО Reksoft и издательством Terra Fantastica как онлайн-сервис для продажи книг и видео.

Впоследствии Terra вышла из бизнеса, а долю в компании получил холдинг Ru-Net Леонида Богуславского. У компании много портфельных инвесторов: Index Ventures, Holtzbrinck, Cisco, Baring Vostok, Rakuten и Intel Capital.

Бизнес: Основные активы — магазин Ozon.ru, продающий практически все, кроме продуктов, онлайн-продавец обуви Sapato.ru, онлайн-турагентство, ежедневно обслуживающее 3500 заказов.

За год: Компания купила Sapato.ru, построила новый склад в Твери площадью 16 000 кв.

м, запустила новое направление — торговлю одеждой.

Факт: Самый тяжелый заказ в истории Ozon.ru весил 644 кг.

6. Холодильник.ру Год основания: Выручка: $262 млн Число сотрудников: Цифра: более 1 млн единиц бытовой техники продано за 2012 год. Основатели, владельцы: Главе компании Валерию Ковалеву (на фото) и его жене принадлежит 72% «Холодильника», еще 28% — у третьего партнера, чье имя не раскрывается.

Бизнес: Компания начинала с офлайновой торговли бытовой техникой в 1993 году, сейчас это приносит лишь 30% выручки. 95% оборота приходится на Москву и СанктПетербург. Для хостинга 3D-изображений товаров создан отдельный сайт Superholodilnik.ru, его разработка обошлась в $500 000.

За год: В Москве открыт офлайновый магазин, где представлены бренды Bosch, Siemens и Neff.

Факт: Валерий Ковалев лично модерирует форум и отвечает на вопросы: написал больше 3000 постов, по 1,06 в день.

7. KupiVIP Год основания: Выручка: $256 млн Число сотрудников: Цифра: На сайте 9 млн зарегистрированных пользователей.

Основатели, владельцы: KupiVIP создан сотрудником BCG Оскаром Хартманном (на фото), скопировавшим идею французской интернет-компании Vente Privee, созданной в 2001 году.

Бизнес: KupiVIP.ru выставляет на продажу на ограниченных по времени акциях одежду, обувь и аксессуары из старых коллекций престижных брендов со скидками до 90%.

Холдинг включает онлайн-бутик KupiLuxe.ru, ShopTime.ru (разработка и обслуживание интернет-магазинов) и модельное агентство New One.

Инвестиции: Среди первых инвесторов был один из первооткрывателей Facebook — фонд Accel Partners. В 2012 году в компанию вложили $38 млн Intel Capital, Acton Capital Partners и ЕБРР.

За год: Компания открыла ShopTime.ru и вышла в Германию, благодаря чему на KupiVIP.ru стартовали акции Euro Sale.

Факт: Оскар Хартманн готовит к запуску новый проект — продажу лекарств через автоматы.

8. РБК Год основания: Выручка: $186 млн Число сотрудников: Цифра: В 3,5 раза подорожала компания за три года после IPO.

Основатели, владельцы: Герман Каплун и Александр Моргульчик начали бизнес летом 1992-го — выпускали ежедневный бюллетень с оперативными данными о курсах валют, новостями и аналитикой от западных информагентств. В 2010 году контроль над РБК получила группа «Онэксим» Михаила Прохорова, заплатившая $80 млн и договорившаяся с кредиторами о реструктуризации задолженности на $220 млн.

Бизнес: Сейчас РБК принадлежит три десятка электронных ресурсов. Основные — деловой портал Rbc.ru (9,4 млн посетителей в месяц, по данным TNS), интернетмессенджер QIP.ru (7,2 млн), новостной портал Utro.ru (4,8 млн), видеопортал Smotri.com (4,7 млн). За пределами интернета РБК принадлежат газета «РБК-Daily», журналы «РБК», Salon Interior, «Идеи вашего дома». Компании принадлежит хостинг-провайдер и регистратор доменов Hosting Community.

За год: Весной 2012 года основатель РБК Герман Каплун покинул холдинг, который теперь возглавляет Сергей Лаврухин (на фото). Осенью в РБК перешли основатели Independent Media Дерк Сауэр и Елена Мясникова. Сауэр стал президентом РБК.

27. Выгода.ру Год основания: Выручка: $41 млн Число сотрудников: Цифра: Более 1 млн покупок совершили клиенты по купонам Vigoda.ru у поставщиков товаров и услуг со дня создания сервиса.

Основатели, владельцы: Компанию основали бывшие топ-менеджеры Gameland Павел Романовский и Давид Шостак (на фото), а также венчурные инвесторы Шахар Смирин и Рои Мор. Долей владеет Access Industries Леонарда Блаватника, но контроль остается у основателей.

Бизнес: Vigoda.ru начинала как купонный сервис на волне общего увлечения этим бизнесом, но со временем диверсифицировала деятельность. Сейчас две трети продаж приходится на купоны, а треть на онлайн-торговлю товарами. На премиальный сегмент ориентирован сайт VigodaVip. Компания вышла на украинский рынок, купив сервис «Город24».

Инвестиции: В 2011 году Access Industries приобрела 30% компании за $5–7 млн (данные «Коммерсанта»). В общей сложности все совладельцы «Выгоды» инвестировали в ее развитие $10 млн.

Факт: В 2011 году компания ввела систему проверки качества услуг со скидкой полусотней «ревизоров» из числа пользователей. Позже от этой системы отказались, сейчас надежность поставщиков проверяет отдел безопасности из 10 человек.

Читайте подробнее на Forbes.ru:http://www.forbes.ru/reitingi-photogallery/234873-30krupneishih-kompanii-runeta-2013/photo/ http://postmodern.in.ua11.02.2012 • Философия ЕМЕЛИН Вадим Анатольевич, кандидат филосовских наук,доцент кафедры общих гуманитарных и социально-экономических наук Международной академии Конец ХХ века ознаменовался вхождением в жизнь людей принципиально нового средства массовой коммуникации – глобальной сети Internet. Буквально на наших глазах произошло стремительное распространения этой новейшей информационной технологии, причем, предоставляемые ей возможности оказались столь безграничными, что она стала активно использоваться практически во всех сферах жизнедеятельности людей. Интернет стал неотъемлемой составляющей информационного пространства постмодерного общества, причем значение его неуклонно возрастает с каждым годом. На повестке дня стоит объединение информационных технологий (компьютерных, телевизионных и телекоммуникационных) вокруг общих стандартов передачи данных и слияние их в единое целое, получившее название гипермедия, и базой для этого слияния станет развивающаяся глобальная сеть Internet. Уже сейчас мы наблюдаем как паутина Интернета в буквально смысле слова вовлекает в свою сеть огромное количество пользователей, при этом во многом видоизменяя стереотипы их мировосприятия и образ жизни. Глобальная сеть создает условия для формирования виртуальных общностей, генерирует текстовые форматы нового типа, стирает границы между государствами, элиминирует расстояния, разъединяющие людей и, в конечном счете, выстраивает вокруг себя специфическую форму культуры – киберкультуру. Значение, которое приобрел Интернет в информационной деятельности человечества на рубеже третьего тысячелетия, диктует необходимость его рассмотрения в качестве философского факта. В нижеследующем анализе всемирной паутины будет предпринята попытка раскрыть на метафизическом уровне сущность ее устройства, затем будут показаны история зарождения киберкультуры и формирования специфической идеологии киберпространства глобальной сети, и, в заключении, будут рассмотрены особенности гипертекста и его роль в трансформации линейных текстовых структур.

1999 г.

Ризома и Интернет В качестве ключевой категории для философского анализа глобальной сети Internet мы будем использовать понятие «ризома» – специфическое понятие постмодернистского дискурса. Данный термин был заимствован Жилем Делезом и Феликсом Гваттари из ботаники, где он означал определенное строение корневой системы, характеризующейся отсутствием центрального стержневого корня и состоящей из множества хаотически переплетающихся, периодически отмирающих и регенерирующих, непредсказуемых в своем развитии побегов. Разработанная во втором томе главного совместного труда французских философов «Капитализм и шизофрения», вышедшем под названием «Тысяча поверхностей» (1980), а так же в предваряющей его появление небольшой работе под заглавием «Ризома» (1976), эта категория получила широкое распространение и стала одной из важнейших в постструктурализме. В самом широком смысле «ризома» может служить образом постмодерного мира, в котором отсутствует централизация, упорядоченность и симметрия. В настоящем исследовании будет показано, как можно с помощью этого понятия раскрыть сущность устройства и функционирования всемирной паутины Internet. Выбор данной категории для анализа Сети обусловлен тем, что в современной философской литературе не имеется альтернативного понятия, которое могло бы так четко передать сущность сетевых технологий и одновременно указать на их взаимосвязь с мировоззренческим контекстом культуры постмодерна.

В «Тысяче поверхностей» Делез и Гваттари выделяют ряд принципов организации ризомы-корневища, соотносимых со всеми сферами общественной жизни. Мы же рассмотрим каждый из них применительно к глобальной сети Internet и выясним, насколько они адекватны для ее описания. Первые принципы лежащие в основе устройства ризомы, это «связь и гетерогенность». Согласно им, каждая точка корневища может быть соединена с любой другой – ризома не имеет исходного пункта развития, она децентрирована и антииерархична по своей природе. Иными словами, никакая ее точка не должна иметь преимущество перед другой, равно как не может быть привилегированной связи между двумя отдельными точками – в ризоме все точки должны быть связаны между собой, независимо от их роли и положения (1). Характерно, что компьютер, рассматриваемый как автономный модуль, вне связи с другими, не является ризоматической системой, ибо он спроектирован как сугубо иерархическая структура, где «вся власть предоставлена памяти или центральному блоку» (2). Ввиду централизованности и отсутствия рассредоточенности, любое нарушение связей между основными блоками компьютера неизбежно влечет выход из строя всей системы. Делез и Гваттари противопоставляют закрытым и центрированным системам типа персонального компьютера открытые и децентрированные – одним словом ризоматические множества. Их образ они усматривают в ограниченных сетях автоматов, связь в которых выполняется от одного субъекта к любому другому, маршруты ее не предзаданны, а все участники взаимозаменяемы, благодаря чему, координация локальных операций и синхронизация конечного, общего результата достигается без центрального органа (3). Очевидно, что французские мыслители, приводя примеры ризоматических сетевых структур, формулируют как раз те идеи, которые в наибольшей степени воплотятся во всемирной паутине Internet.

Здесь будет уместным обратиться к истории создания глобальной сети. Начало свое она берет во времена холодной войны – проект Интернет разрабатывался американскими военными с целью обеспечить наибольшую жизнеспособность систем управления в случае ядерной атаки. Идея их заключалась в следующем: информационные данные помещаются не в одном месте, а рассредоточиваются и дублируются на перекрестно соединенных друг с другом удаленных компьютерах. Последние подключены таким образом, что обмен информацией между ними может осуществляться по различным схемам, предполагающих как прямую связь между любыми отдельно взятыми компьютерами, так и опосредованное подключение, в цепочке которого может быть задействовано сколь угодно много промежуточных звеньев. Таким образом военные пытались избежать фатального выхода из строя систем управления: если в случае нападения останется работоспособным хотя бы один из компьютеров, то уцелевшие на нем данные позволят отдать команду о нанесении «удара возмездия». Из вышеизложенного видно, что ранний Интернет обладает децентрированной и антииерархической структурой, что в полной мере удовлетворяет требованию гетерогенности соединений в ризоморфных конструкциях.

Теперь рассмотрим, насколько подпадает под эти принципы глобальная сеть в современном своем состоянии. В настоящее время Интернет объединяет в себе несколько миллионов компьютеров, число которых неуклонно возрастает. В отличие от контролируемого военными и в силу своей специфики закрытого для широкого пользования раннего Интернета, сеть сегодня принципиально открытая структура:

каждый у кого есть компьютер, модем и доступ к телефонной линии, потенциально может продолжить ее границы. Следует отметить, что глобальная сеть унаследовала от своего раннего прообраза децентрированное и неиерархическое устройство – в ней нет центрального пункта, контролирующего информационные потоки. Связь между компьютерами осуществляется напрямую, а не через какую либо главенствующую инстанцию. Причем, пути передачи информации не являются предзаданными и неизменными – они могут варьироваться в зависимости от загруженности линий, и возможны такие ситуации когда маршруты движения данных оказываются парадоксальными с точки зрения географии – так, связь между пользователями, находящимися в Москве и Киеве может осуществляться через сервер, расположенный, скажем, в Германии. Точно так же можно разместить свою домашнюю страничку не в своей стране, а где-нибудь за океаном. В виртуальном мире сети своя география, а для пользователя маршрут, по которому проходит информация, не имеет ровным счетом никакого значения, главное для него – возможность непосредственного контакта с любым адресатом и возможность прямого доступа к любой странице, независимо от ее местоположения в глобальной сети. Таким образом, мы не видим никаких препятствий в том, чтобы применить такие принципы конструкции ризомы, как «связь и гетерогенность»

для характеристики современной глобальной сети.

Следующий принцип, который Делез и Гваттари кладут в устройство ризомы, – это принцип «множественности». Наилучшим примером, иллюстрирующим его действие, является кукловод, управляющий своей марионеткой. Французские философы утверждают, что на самом деле движениями куклы руководит вовсе не желание кукловода, а «множественность нервных волокон». Кукловод, в конечном счете сам оказывается марионеткой этой множественности (4). Последняя должна пониматься сама по себе, вне связи как с субъектом, так и с объектом. То есть, при ризоматическом подходе главенствующая роль отводится не точкам контакта между нитками и куклой или же точкам контакта между руками кукольника и деревянной рамкой, к которой нити прикреплены, а линиям, соединяющим точки – именно они имеют наибольшее значение (5).

Применительно к глобальной сети Internet принцип множественности можно проинтерпретировать следующим образом. Во-первых, по аналогии с кукловодом и куклой, соединениями компьютера управляет не клавиатура и не руки, лежащие на ней, а «множественность нервных волокон» пользователя, находящая свое продолжение во множестве кодируемых и декодируемых комбинаций, на которые распадаются посылаемые сигналы, во множестве каналов связи по которым они передаются, и, наконец, во множестве светящихся пикселов на экране компьютера, отображающих текущую информацию. Во-вторых, исходя из того, что в ризоме существенными являются не узлы связи, а линии соединения, мы можем утверждать что и в Интернете имеет место подобное положение дел, хотя, казалось бы, первое впечатление говорит об обратном, ведь соединения в сети устанавливаются не иначе, как путем перехода от одного компьютера к другому. На самом деле, здесь важно понять, что движение по сети это не есть «паломничество» к конкретной цели, да и вообще оно не является движением в прямом смысле этого слова – пользователь физически не меняет своего положения в пространстве. Выражаясь словами отца киберпанка Уильяма Гиббсона – глобальная сеть это «коллективная галлюцинация», киберпространство, за пределами которого не существует тех точек (городов, музеев, библиотек и т.п.) которые мы виртуально посещаем, но существуют лишь линии – каналы связи, соединяющие затребованные нами веб-странички. Именно линии связи и перекрестные ссылки делают сеть глобальным пространством, а не разрозненной группой компьютеров.

Следующий принцип, имманентный ризоме, получил название принцип «незначащего разрыва». Согласно ему, корневище может быть разорвано в любом месте, но несмотря на это, оно возобновит свой рост либо в старом направлении, либо выберет новое (6). Как раз именно этого и добивались разработчики первого Интернета, дабы свести на нет последствия возможных расчленений сети управления в случае атомной войны.

Современный Интернет, с его разветвленной структурой, безусловно пережил бы ядерный Армагеддон, но, к счастью, подобные задачи перед ним уже не ставятся. В настоящее время несущественность разрывов в сети может быть показана на других примерах. Так, во многом благодаря действию этого принципа, Интернет стал той детерриториализированной зоной свободы, которой он является сегодня. Ввиду разветвленной и многоканальной структуры глобальной сети стала практически невозможным изоляция какой либо ее части, доступ к которой по тем или иным причинам власть сочтет нежелательным. Возможность альтернативных обходных маршрутов делает подобные попытки бессмысленными. Также с принципом незначащего разрыва можно связать тот факт, что на сегодняшний момент, Интернет является самым неуязвимым из средств массовой коммуникации. Пример тому – небезызвестная ситуация в Югославии, где после разрушения телевизионных ретрансляторов, каналы глобальной сети стали главным средством обмена информацией с внешним миром – блокировать их паутину намного сложнее, чем разбомбить антенны телецентров. Так идеи, заложенные американскими военными в устройство сети Internet, пародоксальным образом обратились против них самих – принцип незначащего разрыва фактически означает невозможность блокады, изоляции и цензуры во всемирной паутине.

Последними принципами, заложенными в основу построения ризомы являются «картография и декалькомания». С их помощью Делез и Гваттари заявляют что ризома – это не механизм копирования, а карта с множеством входов. Противопоставляя кальку и карту, теоретики шизоанализа подчеркивают, что последняя по своей природе открыта, подвижна, переворачиваема и восприимчива к изменениям. Калька же, наоборот, не подвержена модификации, она не создает ничего нового и лишь копирует имеющиеся линии и очертания. Рисунок на карте никогда не может считаться окончательным – он постоянно меняется как и меняется сама действительность. В тоже время, карты могут существовать независимо от того, существует ли что-либо вне карты, тогда как кальки существуют только как представления, слепки референта. То есть карта, в противоположность кальке, не репродуцируют реальность, а экспериментирует, вступает с ней «в схватку» (7). Именно такими идеями руководствовались Делез и Гваттари, когда представили конструкцию ризомы как воплощение картографии и декалькомании – ризоморфные объекты, по их мысли, принципиально не поддаются калькированию и не могут быть воспроизведены в качестве реплик.

Рассмотрим теперь как эти принципы согласуются с глобальной паутиной Internet. Как уже упоминалось ранее, всемирная сеть – это принципиально незаконченная, неиерархическая, динамично развивающаяся система. В киберпространстве сети нет фиксированных, неименных маршрутов, оно не расчерчено линиями проторенных магистралей, а скорее напоминает сеть полевых степных дорог, которая постоянно меняет свою конфигурацию: зарастают одни пути, прокладываются другие, рядом с размытой дождями колеей возникает новая, которая тоже просуществует не долго, и так до бесконечности. Очевидно, что непрерывно происходящие процессы изменения не позволяют сети стать хотя бы на некоторое время тождественной самой себе, что делает невозможным ее калькирование. Интернет – это номадическое пространство – среда обитания кочевников, и подобно карте, не может быть заключен в рамки какой-либо структурной или порождающей модели.

Здесь следует отметить еще один момент, подтверждающий, что глобальная сеть – это карта, а не калька. Когда идет речь о перманентной трансформации «рисунка» сети, необходимо учитывать, что причиной ее является не только «физическое» возникновение новых маршрутов: введение дополнительных оптических каналов, подключение новых компьютеров и т.п.; немаловажным фактором является еще и то, что сам пользователь постоянно меняет свою схему движения, выбирая и осваивая различные, а зачастую и альтернативные траектории. В этом смысле Интернет – не что иное, как карта с «множеством входов», среди которых каждый является потенциальной отправной точкой.

Пользователь может начать маршрут движения по сети с любого узла, будь то его домашняя страница, страница его университета или провайдера, причем последующие шаги в киберпространстве с его разветвленной структурой и множеством ссылок не являются внешне детерминированными, а зависят лишь от преследуемой пользователем цели, или же от ее отсутствия. Таким образом, мы можем смело утверждать, что Интернет, является номадическим пространством, маршруты миграции в котором создаются «кочевниками-пользователями», целеустремленно или хаотически перемещающимся по «степным» просторам киберпространства вместо движения по старым, известным магистралям. Именно в этом и обнаруживается подтверждение соответствия глобальной сети Internet ризоматическим принципам «картографии» и «декалькомании».

Итак, мы рассмотрели все основные принципы устройства ризомы, и показали как они могут быть использованы для философского анализа сети Internet. Но после всего вышеизложенного может возникнуть вполне закономерный вопрос, для чего нужна подобная интерпретация? Только для того, чтобы констатировать факт – Интернет есть ризома, и тем самым показать, как идеи Делеза воплотились в самой современной информационной технологии? Да, безусловно, на примере Интернета можно с успехом продемонстрировать, как самые, казалось бы, оторванные от жизни философские конструкты, неожиданно «материализуются» в окружающей нас технологической реальности. Очевидно, что с помощью категории «ризома» раскрываются философские, онтологические аспекты глобальной сети. Но главное состоит в том, что понять онтологию Интернета важно не только с целью иллюстрации приложимости постмодернистских идей для его интерпретации. Поставленная здесь задача не в коей мере не ограничивается только этим – на основании уже сделанных выводов, далее будет показано, как ризоморфная конструкция Интернета влияет на социальные отношения выстраиваемые вокруг глобальной сети и способствует формированию киберкультуры – специфической формы культуры информационного общества.

Киберпанк и сетевой либерализм Начиная с конца шестидесятых годов бурное развитие цифровых технологий стало инициировать возникновение ряда социокультурных феноменов – интеллектуальных движений, в идеологии которых сплелись различного рода маргинальные интенции с верой в безграничные возможности компьютерной техники в плане реализации индивидуальной свободы. Первым симптоматичным событием в данном контексте можно считать зарождение хакерской субкультуры, истоки которой берут начало в шестидесятые годы в Массачусетском технологическом институте США, где молодые ученые, раздраженные бюрократическими препонами на пути к дорогим и малодоступным на тот момент времени компьютерам, начали прокладывать свой собственный путь в информационные системы. В дальнейшем они распространились по другим центрам, таким, как Калифорнийский университет, где встретились с родственно настроенными интеллектуалами, принадлежавшими к развивавшемуся тогда движению хиппи. Этика хакеров началась с положения о том, что никакие бюрократические барьеры не могут противостоять улучшению систем, они глубоко верили в то, что информация должна быть свободной. Хакеры стремились децентрализовать империю, созданную IBM, и создать много различных форм работы с компьютерами. Они заставили компьютеры делать то, чего ориентированный на IBM истеблишмент даже и представить не мог, – рисовать и сочинять музыку. Именно их усилия привели к созданию персональных компьютеров, компьютерных журналов, видеоигр – по сути, целой компьютерной культуры. В последствии хакерская этика свелась к трем основным принципам (1). Первый из них – избегать нанесения ущерба, т.е. в случае вторжения в систему, принимать величайшие предосторожности для избежания ее повреждений. Вторая цель многих хакеров – свободный обмен технической информацией, так как патентные и авторские ограничения, по их мнению, замедляют техническое развитие. Третья цель – развитие человеческого знания как такового (2). Безусловно, существование хакерского движения не было бы возможно без развития сетевых технологий, итогом которого явилось создание глобальной сети Internet. Для нас субкультура хакеров представляет интерес в том плане, что является первым примером влияния компьютерных и сетевых технологий на формирование специфических культурных течений, главной идеей которых можно считать лозунг «Информация хочет быть свободной». хакерская деятельность также послужила основой для движения киберпанков, в котором наиболее показательно слились технологические, культурные, философские и эстетические аспекты информационной революции.

Прежде чем непосредственно перейти к рассмотрению киберпанка и его влияния на идеологию киберпространства глобальной сети, сосредоточим свое внимание на идейном и социально-политическом фоне, сопутствующем возникновению киберкультуры как таковой. Точка отсчета последней поразительно совпадает с периодом становления постмодернизма – концом шестидесятых – началом семидесятых годов ХХ века. Именно тогда происходит специфическое переплетение разноплановых событий, таких как политические акции, связанные с выступлениями против милитаризма, расизма, сексуальной дискриминации, гомофобии, бессмысленного потребительства и загрязнения окружающей среды и т.п.; в это же время получают свое развитие идеи постструктуралистской философии, а в социологии утверждается теория постиндустриального (информационного) общества, и все это происходит параллельно с информационно-технологическим бумом, связанных с началом вхождения дигитальных технологий в жизнь людей.

В качестве локального примера подобного идейного синкретизма можно привести движение хиппи, взгляды которых в дальнейшем после определенной трансформации и слияния с идеологией хакеров стали основой информационного либерализма. Как известно, хиппи отказывались подчиняться жестким общественным условностям, налагавшимся на законопослушного человека государственными структурами, военными, университетами, корпорациями и т.п. Вместо этого они открыто декларировали собственное отрицание «прямого» мира посредством вольного стиля одежды, сексуальной распущенности, громкой музыки и рекреационных наркотиков. В качестве общественного идеала они видели так называемую «экотопию» – особое социальное устройство, в котором полагается конец господству машин, а производство перестает довлеть над окружающей средой, люди в этом мире живут большими группами, а половые отношения эгалитарны. Характерно, что многие представители данной субкультуры видели возможность достижения подобного антитехнологического общества не в отрицании научного прогресса, а именно в развитии высоких электронных и информационных технологий. Находясь под коренным влиянием теорий Маршалла Маклюэна, эти технофилы считали, что конвергенция средств массовой информации, вычислительных технологий и телекоммуникаций неизбежно создаст электронную агору – некое виртуальное место, где все будут свободны выражать свои мнения без страха цензуры.

Таким образом берет начало процесс формирования выстроенной вокруг информационных технологий культуры, стержневым принципом которой стало провозглашение свободы индивида от тоталитаризирующей власти любых структур. Очагом этой культуры, впоследствии распространившейся и на другие страны и регионы, было калифорнийское побережье США, где впервые соединились технократические идеи ученых и инженеров, разрабатывающих новейшую вычислительную технику; идеология хакеров, постулирующая свободную циркуляцию информации; социологические и футурологические пророчества теоретиков постиндустриального общества; хипистскоанархистские идеалы маргинальных субкультур, отстаивающие незыблемость личной свободы; а также идеи экономического либерализма «джефферсоновской демократии».

Тридцать лет спустя Ричард Барбрук и Энди Камерон назовут сплав этих идей «калифорнийской идеологии», в которой, несмотря на ее неоднозначность и противоречивость наиболее полно воплотятся идеи информационного либерализма и виртуальной демократии. Таким образом, калифорнийские события шестидесятыхсемидесятых годов могут считаться началом отсчета формирования киберкультуры, подобно тому как парижские события 1968 года стали отправной точкой культуры постмодерна.

После того как волна хиппи спала, идеи хакеров не теряют своей привлекательности, и становятся базой для нового течения в западной культуре, получившего название киберпанк. По сравнению с хакерским движением, возникший в восьмидесятых годах киберпанк является более глубоким и многоаспектным явлением в киберкультуре. Его не следует рассматривать только как одно из молодежных альтернативных движений, подобных хиппи или панкам, хотя определенная связь с панк-рокмузыкой прослеживается в самом названии. Киберпанк возник не просто как версия мировоззрения неформаловпанков, он сформировал особое направление в научной фантастике, где на передний план выводится проблема взаимопроникновение человеческого и технологического.

Писателей-киберпанков, наиболее заметными из которых являются Руди Рукер, Джон Ширли, Брюс Стерлинг, Уильям Гибсон и др., интересовали проблемы воздействия на человека киберпространства и виртуальной реальности, создания искусственного интеллекта, роли и места индивида в тотально информатизированном обществе будущего.

По сути дела киберпанк является постмодернизированной фантастикой – литературным направлением, тесно переплетающимся с постмодернистскими взглядами Бодрийяра и Джеймисона, в тоже время опирающимся на идеи культовых писателей шестидесятых годов таких, как Берроуз и Пинчон, а также таких продвинутых фантастов, как Ф. К. Дик, Дж. Баллард, Т. Диш. Как и во всей постмодернистской литературе в киберпанковских произведениях переплетаются различные жанры, смешиваются элементы высокой и попкультуры, широко используется практика цитирования. Таким образом, обнаруживается явная связь киберпанковской литературы и постмодернистского мировоззрения, что было удачно зафиксировано в придуманном Брайяном Макхейлом эпитете «ПОСТкиберМодернпанкИЗМ»(3).

Несмотря на ту особую роль, которую играет фантастическая литература в формировании идеологии киберпанка, последний все же нельзя отождествлять с ней. Киберпанк – это не только и не столько молодежное движение или направление в научной фантастике.

Киберпанк скорее следует рассматривать как стиль жизни, в котором особое место занимают виртуальная реальность. Намеченный в киберпанковских романах и фильмах, этот стиль благодаря развитию компьютерной техники и созданию глобальной сети Internet воплотился в реальность современной жизни, во многом оказавшейся фантастичнее самых фантастически звучащих прогнозов. Собственно говоря, главная идея киберпанка заключается в том, что в результате развития информационных, электронных и виртуальных технологий границы между человеком и машиной безвозвратно размываются. Другой, не менее важный лейтмотив, пронизывающий мировоззрение киберпанков, был заимствован из хакерской идеологии и связан с неограниченной свободой доступа к информации и недопущения ее использования в корыстных и конъюнктурных целей. В тоже время, хакера отличает от киберпанка то, что первого можно назвать пионером, колонизатором киберпространства, а последнего уже можно рассматривать как полноправного жителя, гражданина компьютерной сети, нетизена (netizen). Движение киберпанков также отличает крайний индивидуализм и отгороженность его участников от социальных процессов. Во многих киберпанковских романах и фильмах такое асоциальное либертарианство изображается главным персонажем-хакером – индивидом-одиночкой, сражающимся за собственное выживание внутри виртуального мира информации. Приведенные черты киберпанковского мировоззрения характерны вообще для всей киберкультуры, возникшей вокруг глобальной сети. На самом деле, в современном мире, опутанным паутиной интернет и позволяющим любому пользователю соприкоснуться с виртуальной реальностью, киберпанк перестает быть маргинальным течением, а его альтернативный пафос сходит на нет. В тоже время, данный феномен остается для нас важен как яркий пример организации вокруг телекоммуникационных сетевых технологий специфического течения, охватывающего как сферу искусства, так и сферу межличностных отношений в информационном обществе.

Итак, с развитием глобальной сети Internet в 90-е годы, все больше пользователей оказываются охваченными ее паутиной и, так или иначе, вовлекаются в специфическое взаимодействие как между человеком и Интернетом, так и между самими людьми, в отношениях которых сеть начинает играть не только роль посредника, но и становится неотъемлемой составляющей, делающей возможным сам факт общения и определяющей его стиль. В телекоммуникационной среде мировой паутины начинают действовать особые правила поведения, этические принципы, формы общения и т.д., отличные от тех, что наполняют нашу реальную жизнь. Во многом эти установки были выработаны рассмотренными выше движениями хакеров и киберпанков, но, в настоящее время, ввиду возрастания роли компьютерной сети в жизнедеятельности людей, они перестают быть выражением взглядов каких-то локальных групп и течений, и обретают иной качественный статус. Таким образом, можно утверждать, что в современном Интернете находят адекватное воплощение киберпанковские принципы, провозглашающие неограниченную свободу доступа к информации, основывающуюся на недопустимости создания информационных барьеров и фильтров, введения цензуры или других государственных регламентирующих ограничений, а также подчинения киберпространства единому центру. Совокупность идей, соответствующих описанному положению дел, назовем сетевым либерализмом, под которым будем понимать неформальную идеологию, виртуально установившуюся в киберпространстве глобальной сети, главным лейтмотивом которой является максимальное ограничение вмешательства государства в процесс циркуляции информационных потоков. Сетевой либерализм – это своего рода социальная, политическая, экономическая и этическая импликация тех основополагающих, онтологических принципов устройства глобальной сети, которые были охарактеризованы выше как ризоморфные. Именно то, что Интернет по своей природе не что иное как ризома, и является базовой предпосылукой утверждения либертарианской идеологии, и здесь очень важно понять, что между физическим строением глобальной сети и связанными с ней социокультурными явлениями существует непосредственная связь – без ризоморфности Интернета не был бы возможным сетевой либерализм.

http://www.hij.ru/read/issues/2013/january/

ФОРМАТИРОВАНИЕ МОЗГА

Этот вопрос сегодня интересует многих ученых.

Можно считать, что в истории человечества уже про- исходили подобные глобальные изменения. Возможно, сходным образом наш мозг приспособился к появлению письменности, а потом и к книгопечатанию. Человеческий организм пластичен, он адаптируется к новым условиям. Но это означает, что и сам человек становится иным.

Ленивая память и рассеянное внимание Интернет — неисчерпаемый источник информации, и наши дети пользуются им постоянно. Представители старшего поколения также все чаще используют этот ресурс, но все-таки могут сначала немного поразмыслить, заглянуть в словарь или взять с полки энциклопедию. Не означает ли это, что наши дети отказываются от собственной памяти, а используют только «внешний носитель»? Психологи Колумбийского университета под руководством Бетси Спарроу опубликовали в 2011 году статью в «Science», в которой описывали, как поисковая система Google меняет наше запоминание («Science», 2011, 333, 6043, 776—778).

В одном из экспериментов студентов попросили прочитать и напечатать на компьютере короткие фразы, довольно трудные для запоминания (специально подбирали так, чтобы в них было немного логики). Половина участников эксперимента думала, то информация сохранится в компьютере, а другой сказали, что информацию сотрут.

Результат предсказуем: люди, которые полагали, что не смогут потом найти нужную информацию, запоминали ее гораздо лучше. Даже сложные подборки они воспроизводили без всякого труда. Еще в одном эксперименте все тот же набор малозначащих фраз сохраняли в виде текстового файла в одной из пяти папок с длинными именами, состоящими из случайных символов. Испытуемым предлагали запомнить саму информацию из файла или просто имя папки, где находился файл.

Собственно информацию запомнило очень мало участников эксперимента, зато подавляющее большинство точно запомнило папку, в которой хранился файл.

Таким образом, наш мозг вполне удовлетворяется знанием, «где найти информацию».

В общем, это не совсем новый подход. Человек всегда в той или иной степени пользовался «внешними носителями», например обращаясь за нужными сведениями в библиотеки или к членам семьи, друзьям и коллегам. Пожалуй, основная разница между Интернетом и библиотекой в том, что компьютер все время под рукой и количество информации там огромно. Может быть, поэтому он «расслабляет» больше.

Вместе с тем Сеть предлагает нам и дополнительную нагрузку на мозг: надо запустить поиск, отобрать нужные результаты, оценить, достоверен ли источник, сделать выбор...

Поиск по Интернету действительно отличается от библиотечного. Когда французских школьников старших классов попросили подобрать информацию на определенную тему в Интернете, то обнаружилось, что большинство в процессе поиска забывало, что именно они искали. Ведь поисковик предлагает вам кучу разных ссылок, в том числе не связанных с темой поиска, а это рассеивает внимание.

Пожалуй, тот факт, что использование Интернета ухудшает нашу способность сосредоточиваться, не вызывает сомнений. Обычно наш мозг легко делает выбор между важной и не очень важной информацией. Но с Интернетом все гораздо сложнее, он предлагает сразу много потенциально полезных источников и еще больше искушений — посмотреть видео, послать письмо, побродить по социальным сетям... Все это отвлекает от первоначальной задачи. Даже если молодые люди, пере- ходящие с одного сайта на другой, не сильно отвлекаются, то они быстро продвигаются в освоении нужной темы, но не углубляются в нее. С другой стороны, они способны переработать гораздо больший массив информации — изменилась стратегия познания. Этому есть и физиологическое подтверждение. В 2009 году нейрофизиолог и автор книги «Мозг онлайн» Гэри Смолл (Калифорнийский университет), сравнивая активность мозга опытных и неопытных пользователей Интернета, обнаружил, что первые задействуют большее количество зон мозга. Это, безусловно, означает, что наш мозг уже адаптируется к новым задачам.

То, что восприятие поверхностно, вполне объяснимо. Рабочая память (ее еще называют кратковременной) позволяет удержать информацию в течение нескольких минут. Часть ее после обработки потом может перейти в долговременную память.

Объем рабочей памяти ограничен — если данных, которые надо удержать короткое время, слишком много, то наш мозг не в состоянии глубоко обработать всю информацию, часть ее теряется, не переходя в долговременную память. Получается, что если все время работать только с Интернетом, то рабочая память будет перегружена, мозг не успеет сформировать долговременные нейронные связи и меньше информации попадет в долговременное хранилище. Между тем этот этап необходим для формирования запаса глубоких знаний.

Возможно, новое поколение разовьет в себе новые навыки, и его рабочая память будет работать в новой ситуации по- другому. Почему бы и нет? Для этого надо просто научиться оперативно систематизировать по степени важности поток информации и отбирать ту, которую надо запомнить. Интернет, по-видимому, может развить многие навыки, о которых мы даже не подозреваем. Например, многочисленные исследования подтверждают, что у постоянных пользователей Интернета лучше работает зрительнопространственная память, то есть улучшается способность запомнить путь, пройденный в пространстве. Психолог Патриция Гринфилд из Калифорнийского университета в своем исследовании показала, что за последние 50 лет неуклонно улучшались результаты тестов по зрительному восприятию («Science», 2009, 323, № 5910, 69—71). По ее мнению, это следствие того, что мы больше, чем в докомпьютерную эру, загружены визуальной информацией.

Как известно, Гай Юлий Цезарь мог делать сразу несколько дел одновременно.

Существует распространенный миф, что постоянные обитатели Интернета уподобляются Цезарю — приобретают устойчивый навык делать несколько дел сразу:

посылать сообщения, читать журнал, смотреть телевизор. Научные исследования не подтверждают этот миф. В частности, французский невролог Сильвен Шарон с помощью магнитно-резонансной томографии подтвердил, что, когда человек пытается сосредоточиться на двух задачах одновременно, две фронтальные доли разных полушарий пытаются распределить работу между собой. Но если добавить третью задачу, то фронтальные доли уже не смогут ее контролировать, поскольку каждая занята своей. Если заставить мозг выполнять больше двух действий одновременно, то время реакции удлиняется и увеличивается количество ошибок. На самом деле и две задачи — много. Недаром во время вождения запрещено пользоваться мобильным телефоном, за этим запретом стоят результаты многочисленных тестов.

Справедливости ради надо сказать, что есть люди, которые отлично справляются с несколькими задачами, причем их наблюдаемая активность мозга не увеличивается.