«А.А. Горбацкий СТАРООБРЯДЧЕСТВО НА БЕЛОРУССКИХ ЗЕМЛЯХ Монография Брест 2004 2 УДК 283/289(476)(091) ББК 86.372.242(4Беи) Г20 Научный редактор Доктор исторических наук, академик М. П. Костюк Доктор исторических наук, ...»

Кроме перечисленных указов и постановлений царского правительства и руководства официальной православной церкви, в первой половине ХІХ в. были изданы десятки других. До конца 1852 г. был собран большой аналитический материал о состоянии «раскола», который очень напугал правительство и царя. Рост численности старообрядцев наблюдался почти в каждой губернии. В Витебской, например, в 1837 г., по официальной статистике проживало 22433 старообрядца [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 7602, л. 73], в 1841 г. – 38451 [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 7602, л. 116 – 117], в 1843 г. – 39030 [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 10543, л. 97] и в 1847 г. – [26. Ф. 2502, оп. 1, д. 410, л. 204]. В Могилёвской губернии в 1847 г., согласно той же официальной статис тике, значилось 14678 старообрядцев [26. Ф. 1297, оп. 1, д. 6675, л. 191], в Минской в 1839 г. – старообрядца [26. Ф. 1, д. 701, л. 51 – 55]. В Новоалександровском уезде Ковенской губернии, куда в то время входили Браслав и Видзы с их землями, в 1848 г. проживало 9389 защитников старого обряда [2. С. 502;

26. Ф. 295, оп. 1, д. 226, л. 31]. Если сложить только приведенные по губерниям цифры, то получится, что в 1839 – 1848 гг. в Беларуси проживало около 71 тысячи старообрядцев. Если использовать поправочный коэффициент по М.М. Никольскому, то количество защитников старого обряда увеличится до 284 тысяч, а с учетом поправочного коэффициента Петербургского статистического комитета их количество будет составлять 710 тысяч.

Согласно императорскому указу от 14 июля 1835 г., считался преступлением брак православного со старообрядкой и православной со старообрядцем в с тарообрядческих часовнях [26. Ф. 295, оп. 1, д. 226, л.

31]. Старообрядцы не имели права учить детей. Право первоначального обучения принадлежало приходскому духовенству официальной православной церкви (1836 г.) [26. Ф. 295, оп. 1, д. 226, л. 111 – 112 об.]. В 1837 г. старообрядцы были лишены прав на все знаки отличия и почётные звания [26. Ф. 1297, оп. 1, д. 6675, л. 88 – 88 об.]. 14 декабря 1842 г.

императором были утверждены «Правила о переселении раскольников вредных ересей в Закавказский край» [26. Ф. 1297, оп. 1, д. 6675, л. 141 – 142]. 5 января 1845 г. своим указом император запретил принимать в иконописные цехи старообрядцев [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 11547, л. 1]. В ноябре 1845 г. иконописный цех был обнаружен в 1-й части г. Витебска на Богословской улице. Цех размещался в беспоповской молельне, где писал иконы и занимался их обновлением живописец, динабургский мещанин Михаил Иванович Синяков. Во время обыска полиция нашла 11 только что написанных икон, 7 загрунтованных, 6 книг и бумаги М. И. Синякова [26.

Ф. 1297, оп. 1, д. 15093, л. 1 – 1 об.]. В 1850 г. очередной императорский указ касался переписи старообрядцев: дети, которые родились в семьях старообрядцев-беспоповцев, не признававших брак, должны были писаться по ревизии незаконнорожденными, а их матери не могли записываться жёнами с тарообрядцев-беспоповцев. Этих матерей надо было вносить в списки семей, к которым принадлежали от рождения [26.

Ф. 1297, оп. 1, д. 6675, л. 217 – 217 об.]. Вся политика правительства и официальной православной церкви была направлена на уменьшение количества старообрядцев в западных губерниях: в 1852 г. император издал указ, по которому запрещалось защитникам старого обряда в пограничных западных губерниях прописываться к городскому населению [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 24163, л. 1].

Правительство понимало, что рост и активизация старообрядчеств а могут стать причиной распада государства, ликвидации самовластия и централизации. С целью борьбы с «расколом» 18 февраля 1853 г. создаётся ещё одно подразделение – особый секретный комитет для пересмотра постановлений о старообрядцах, а при нём – отдельная секретная канцелярия [18. С. 182 – 183].

Все методы борьбы с «расколом» во время царствования Николая I не имели большого успеха: количес тво старообрядцев росло, особенно в западных губерниях. Ситуация требовала от правительства решения проблемы старообрядчества и, в первую очередь, официального его признания. Однако правительство не допускало даже мысли о признании старообрядчес тва и считало, что уничтожить «раскол» можно только при условии строгого и точного исполнения указов и законов. С этой целью была укреплена полиция, в некоторых мес тах, населённых старообрядцами, размещали военные подразделения; из православного духовенства назначались наиболее подготовленные священники для проведения пропаганды против старообрядцев.

Принятые правительством меры, а также имущественное расслоение старообрядцев на богатых и бедных привели к их отступлению от многих обрядовых правил. Федосеевцы стали постепенно отказываться от обязательного безбрачия. Согласительная политика привела к образованию единоверческой церкви, которая, как правило, насаждалась силой. Многие приходили в эту церковь только в результате гонений. В 1852 г.

старообрядцы Полоцкого уезда в письме царю писали, что мес тные власти хотели насильно заставить их подписать акт о переходе в православие.

«Когда мы не согласились, – продолжали они, – нас начали ловить, вязать и сажать в острог, мучить голодом, рвать волосы и брить бороды, одним словом, издеваться. Многие личности не выдержали издевательств, приняли православную веру. В это же время городничий Шольтец, адъютант Селехов и квартальные надзиратели с толпой полицейских ночью напали на наши дома, ломали замки дверей, а если находили кого в доме, то били и таскали нас как объявленных бандитов, лишённых всех гражданских прав. Мы доведены до нищеты жестокими и немилосердными поступками, измученные и из нурённые в тюрьмах или укрываясь от гонений наших угнетателей. Остановились наши торговые обороты, кредиты» [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 24331, л. 23 – 24 об.].

Непризнание со стороны государства законности старообрядческих общин привело к постепенному признанию последними гражданских браков законными с канонической точки зрения, что, в свою очередь давало возможность юридического закрепления имущества за всеми членами семьи.

Изменение способа жизни, признание паспортов, введение обязательной молитвы за царя и др. – всё это свидетельс твует о том, что правительству всё же удалось добиться определённого успеха.

Необходимо отметить, что и жизненные условия зас тавляли богатых старообрядцев отказываться от некоторых своих обрядовых правил, вносить в них изменения. Это можно объяснить и тем, что идеология старообрядчес тва всегда была неоднозначной, а имущественное расслоение ещё больше её обострило. И то, что предлагалось лидерами старообрядчес тва, не признавалось рядовыми их единомышленниками, что, в свою очередь, вело к новым ответвлениям.

В первой половине XIX в. в жизни старообрядцев на белорусских землях были свои особенности. После трёх разделов Речи Посполитой (1772, 1793, 1795) российское правительство начало осуществлять меры по укреплению своего влияния на присоединённых территориях. Для защиты новых западных границ были построены крепости в Динабурге, Полоцке, Видзах, Рогачёве, где в это время проживало наибольшее количество старообрядцев, к которым правительство изначально относилось с недоверием, что усложняло жизнь последних.

Внутриполитическая ситуация на белорусских землях заставляла российское правительс тво искать здесь пути укрепления своих позиций.

При этом приходилось считаться с историческими особенностями в характере и уровне развития феодальных отношений в белорусских губерниях. Одной из таких особенностей было то, что в Речи Посполитой старообрядцам, как и представителям других конфессий, разрешалось приобретать в собственность землю, и часть старообрядцев владела землёй уже на момент создания на белорусских землях русских губерний. Однако большая часть старообрядцев не имела земли, и в новых экономических отношениях жизни, а также при недоверчивой политике российского правительства к старообрядцам положение последних ухудшилось. В связи с новыми административными порядками и законами, касающимися жизни старообрядцев, возможности тех из них, которые занимались отхожим промыслом, были ограничены.

Не улучшилась и жизнь купцов-старообрядцев на белорусских землях. Причины были в том, что между ними разрушились связи, налаженные в XVIII в., уменьшилось наличие капитала в их обороте, а русские власти после 1795 г. создали такие условия, когда при подтверждении купеческой гильдии тяжело было получить разрешение на торговлю.

Таким образом, первая половина XIX в. в истории всего старообрядчес тва была наиболее сложной и проблематичной. В это т период правительство создало самые жестокие и непопулярные указы и законы, которые лишали старообрядцев их прав. И всё же, несмотря на жестокость принимаемых к ним мер, количество защитников старого обряда не уменьшалось.

2.4. Социально-экономическая и политическая жизнь старообрядцев во второй половине XIX в. и начале XX в.

Одним из самых сложных и насыщенных фактами и событиями периодов в истории старообрядчества была вторая половина XIX в. и начало XX в. В это время очень быстро развивались процессы, на которые, казалось бы, нужны десятилетия. Проблемы с тарообрядчества начали рассматривать исследователи разных научных направлений. Исследования, которые начинались во второй половине XVII в. как богословские споры внутри Русской православной церкви, во второй половине XIX в.

затронули общественную, экономическую и государственную жизнь России. Изменилась внутренняя ситуация и структура деятельности правительственных ведомств, а отношение к старообрядчеству стало терпимее нас только, что возникла необходимость дать старообрядцам определённые гражданские права и свободы. Однако решить эту проблему было непросто из-за многих причин. Во-первых, отсутствовала продуманная система дейс твий, которая могла бы изменить ситуацию; вовторых, официальная православная церковь не шла на компромиссы; втретьих, не было согласованности постановлений и решений, которые принимались разными ведомствами. И пожалуй, наиважнейшей причиной отсутс твия свобод для старообрядцев ос тавалась секретность в отношении к проблеме «раскола».

Также сложно было решить вопрос о старообрядцах, которые жили на белорусских землях. Здесь ещё добавлялись и свои проблемы, прежде всего, связанные с землепользованием. Правда, к этому времени правительству удалось добиться того, что способ жизни старообрядцев во многом изменился: была введена в богослужении обязательная молитва за царя, начали признаваться браки, паспорта и др.

Похожей тактики в борьбе со старообрядцами государственные власти России и официальная православная церковь придерживались и во второй половине XIX в. В царствование Александра II сохранялись законы и указы, принятые в царствование Николая I. Продолжалась политика закрытия старообрядческих храмов и монастырей. Особую опасность, с точки зрения Священного Синода, представляли монастыри, расположенные в Могилёвской губернии вокруг Белицы. 8 декабря 1850 г.

царское подтверждение получили предложения секретно-совещательного комитета по делам о «раскольниках» и отс тупниках от православия. В этом документе планировалось закрыть в Белицком уезде два старообрядческих монастыря – Пахомьевский и Никольский – со всеми богослужебными принадлежнос тями. Губернское начальство, руководствуясь указом от мая 1839 г., должно было внести предложение о дальнейшей судьбе монастырей и их имущества.

В 1851 г. Пахомьевский и Никольский монас тыри были закрыты.

Общая стоимость всего имущества Пахомьевского монастыря составляла 243609 руб. 55 коп. В списке перечисленных вещей значились: серебряные позолоченные «сосуды», а также дискосы, евангелия; дорогие позолоченные ризы, украшенные жемчугом, алмазами и другими драгоценными камнями; древние книги и иконы; паникадило; большие плавленые колокола – по сто пудов каждый; посуда серебряная, позолоченная, медная, оловянная, деревянная; монашеская одежда и др.

Все вопросы относительно судьбы этих монас тырей решал Могилёвский секретно-совещательный комитет, который предложил уговорить старообрядцев местечка Ветка Белицкого уезда принять правильное священство. Им давалось право выбрать священника по своему желанию и возвести для него новую церковь из с троений монастырей на месте сожжённой часовни, разместить в ней все монастырские вещи.

Здания Никольского и Пахомьевского монастырей, а также имеющиеся в них вещи переходили в распоряжение епархиального начальства. Иконы и религиозные книги из Никольского монастыря передавались на хранение в ветковскую Преображенскую церковь, а из Пахомьевского – в гомельскую Троицкую церковь.

Священный Синод одобрил предложения могилёвского секретносовещательного комитета и предложил исполнить их безотлагательно. апреля 1857 г. эти предложения были утверждены императором.

По указу МВД, могилёвский губернатор, чтобы успокоить ветковских старообрядцев и объяснить их «ошибки», направил к ним старшего советника могилёвского губернского правления вместе с назначенным могилёвским архиепископом и духовными лицами.

Однако, проведение запланированных акций в Белицком уезде результатов не дало. Ветковские, гомельские старообрядцы, а также их единомышленники из слободы Тарасовой отказались принять единоверие или православие, а к приехавшим «наставникам» отнеслись очень враждебно. Такой поворот событий потребовал от могилёвского секретносовещательного комитета повторного рассмотрения вопроса о Пахомьевском и Никольском монастырях. Руководствуясь тем, что названные монастыри были построены на землях, принадлежавших генерал-фельдмаршалу графу Паскевичу Эриванскому и наследникам генерал-майора Станевича, и из материалов, принадлежащих этим владельцам, секретно-совещательный комитет, приняв во внимание ходатайства этих владельцев, постановил: 1. церкви Пахомьевского монастыря и трапезницу передать в распоряжение епархиального начальс тва, а кельи и имеющиеся при них пос тройки отдать в собственность экономии; 2. материалы церквей Никольского монастыря использовать на постройку православной Старосельской церкви ветковского имения, где старая церковь пришла в негоднос ть, а кельи передать в полное распоряжение экономии.

Только в 1862 г. – после того, как были собраны дополнительные сведения о настроениях старообрядцев ветковских, гомельских и слободы Тарасовой – началось выполнение плана. В заключении МВД и Священного Синода отмечалось: «Меры привести в исполнение с крайней осторожностью, дабы не произошло каких-либо беспорядков со стороны раскольников, что и возложить на личную ответственность начальника губернии» [54. Ф. 1263, оп. 1, д. 2970, л. 41 – 48 об.; ф. 1341, оп. 303, д. 44, л. 21 об.].

В 1862 г. могилёвский секретно-совещательный комите т рассматривал также вопрос об уничтожении Белицкой старообрядческой часовни, которая была закрыта ещё в 1837 г. Причиной закрытия было то, что белицкие старообрядцы в 1829 г. положили под часовню каменный фундамент. Епархиальный архиерей по поручению Священного Синода собрал сведения о целесообразности преобразования часовни в единоверческую или православную. А получив эти сведения, Священный Синод решил: до определённого времени целесообразно оставить здание в прежнем состоянии. Принять окончательное решение подтолкнули действия самих старообрядцев. Могилёвскому губернатору стало известно, что белицкие защитники старого обряда собирались в притворе часовни и отправляли там службы с пением, с освящением притвора и использованием колокола.

Судьба белицкой часовни во многом определялась тем, что был запрещён ремонт её стен, которые пришли в негоднос ть. В 1862 г. МВД, отвечая на запрос могилёвских губернатора и секретно-совещательного комитета относительно уничтожения часовни и руководствуясь мыслью Священного Синода, приняло решение: 1. Старообрядческую часовню в предместье Гомеля Белице, как пришедшую в полную негодность, выбрав соответс твующее время, со всевозможной осмотрительностью, без предварительного согласования, которое могло бы стать причиной к народным сборищам, разобрать и материалы, которые останутся о т разобранной часовни, продать с публичных торгов, а вырученные деньги отдать в пользу местного приказа социальной опеки. 2. Иконы, книги и другие богослужебные принадлежности, которые могут быть в этой часовне, на основе разосланного начальником губерний указа Священного Синода от 30 апреля 1858 г. передать в полное распоряжение епархиального начальства. МВД предложило уничтожить часовню в Белице весной 1863 г. [54. Ф. 1263, оп. 1, д. 2970, л. 49 – 53 об.].

Закрытие, а потом и уничтожение старообрядческих монас тырей и церквей в Белицком уезде, начатое в первой половине XIX в. и законченное во второй, ещё больше принизило роль когда-то влиятельной в старообрядчестве Ветки.

Во второй половине XIX в. был издан ряд императорских указов, были приняты постановления Министерства внутренних дел, Священного Синода и секретно-совещательных комитетов, которые ограничивали свободы и права старообрядцев. В связи с предполагаемой в 1851 г.

народной переписью было издано много императорских указов и пояснений МВД, которые касались старообрядцев. 20 июня 1850 г.

Министерс тво внутренних дел под грифом «совершенно секретно»

разослало губернаторам указ императора «О порядке внесения в ревизские сказки жён и детей раскольников». В нём отмечалось, что по случаю проведения 9-й народной переписи император приказал жён и детей «раскольников», которые приняли священство, показывать такими в ревизских сказках на основании полицейских свидетельств или домовых книг, не требуя в данном случае других документов о подлиннос ти брака тех женщин и о законности рождения их детей. В отношении к «раскольникам»-беспоповцам, которые не заключали брак в официальной православной церкви, а имели только благословление своего духовного наставника, и дети которых считались внебрачными, предписывалось таких детей, на основании тех же полицейских свидетельств или домовых незаконнорождёнными, а матерей их жёнами «раскольников» не показывать, однако вносить их в списки тех семей, к которым они принадлежали от рождения [26. Ф. 1297, оп. 1, д. 6675, л. 217 – 217 об.].

В ходе подготовки переписи и в связи с названным выше императорским указом появилось дополнительное пояснение МВД «О детях раскольников» от 19 декабря 1850 г. В нём отмечалось: «Детей тех сектантов, которые заключат брак в святой церкви и дадут обязательство воспитывать их (детей – А.Г.) по правилам настоящей веры, признавать законными, не обращая внимания на то, рождены они до брака или после, давая им при этом права и преимущества, которыми пользуются законнорожденные дети» [26. Ф. 1297, оп. 1, д. 6675, л. 230]. 20 сентября 1850 г. было разослано пояснение МВД «По вопросу о детях раскольников беспоповцев от солдатских жен и дочерей», где отмечалось: детей, прижитых «раскольниками» беспоповского направления, которые брак полностью отвергают и детей имеют от «распутной» внебрачной связи с солдатскими жёнами и дочерьми, на основании общих пос тановлений и параграфа 6 ус тава о 9-й народной переписи, в ревизские сказки совсем не вносить, как лиц, которые принадлежат к военному ведомству [26. Ф. 1297, оп. 1, д. 6675, л. 225].

Упомянутый указ императора и пояснение министерства ещё больше запутали статистику о старообрядцах. Хотя условия жизни и принуждали старообрядцев записываться в единоверие и православие, соглашаться с другими предложениями властей, они, однако, оставались в душе сторонниками старого обряда и осуществляли культовые отправления по законам отцов и дедов. Поэтому гонения на с тарообрядцев не уменьшались. В июле 1853 г. МВД разослало всем губернаторам циркуляр, где указывалось: «… Дела о злодеяниях раскольников против православной веры, распространения ересей и раскола, склонения к расколу переводятся в разряд криминальных». В 1854 г. в судах Витебской губернии под следствием находилось 56 старообрядцев. С 1828 г. под следствием был Иван Кузнецов «за склонение к ереси крестьян помещика Игнатия Сабонского». В Витебской палате уголовного суда находились дела мещанина витебского Захария Леонова, который обвинялся за привлечение крестьян в «раскольническую ересь»; мещанина Витебска Григория Назарова, который привлекался за венчание «раскольников»;

мещан Витебска Никиты Минина, Микулы Прохоренки, Ивана Почнякова, Иоанна Макопена, которые обвинялись за склонение в «раскол» [26. Ф.

1430, оп. 1, д. 25895, л. 1, 21 – 21 об., 87 – 92].

Вторая половина XIX века имела свои как экономические, так и политические особеннос ти, и этого нельзя было не учитывать. После отмены в России крепостного права и проведения ряда реформ капитализм стал развиваться быстрыми темпами. Число старообрядческих общин в промышленных центрах постоянно росло. Если в Витебске в 1837 г.

проживало 670 старообрядцев [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 7602, л.70], то в 1842 г.

их было уже 1295 [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 51589, л. 106]. В 1837 г. в Полоцке их проживало 250 человек [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 7602, л. 66], а в 1859 г. уже 680 [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 30618, л. 24]. В г. Бобруйске Минской губернии в 1889 г. было зарегистрировано 495 старообрядцев, в Борисове – 115, в Речице – 58, в Мозыре – 20 [37. С. 29]. Среди них были влиятельные купцы. В 1852 г. среди ветковских купцов, имевших влияние на своих единоверцев и обладавших значительными капиталами были купцы гильдии Иван Тепляков, Максим Рыкулов, купец 3 гильдии Иван Вдовий [66. С. 77.]. К купцам 3-й гильдии в 1851 г. в г. Полоцке принадлежали Елисей Григорьевич Макаров, Евстафий Карпович Красиков, Сидор Максимович Подрешетников, Аксения Лаврентьевна Кононова [26. Ф.

1430, оп. 1, д. 51842, л. 37 – 37 об.]. Старообрядцы имели немалый капитал. Например, дом купца Моисея Богданова в Белицком уезде стоил 5020 руб., монаха Досифея – 3000 руб., личное имущество монаха Авксения было оценено в 8647 руб. 85 коп. [54. Ф. 1341, оп. 303, д. 44, л.

20 об. – 21]. О финансовых возможностях старообрядцев, которые жили на белорусских землях, свидетельс твует и такой факт. В середине XIX в.

возник разлад в Друйской мещанской христианской общине Виленской губернии. В 1846 г. здесь насчитывалось православных и католиков человек, а старообрядцев – 542 человека. В 1846 г. старообрядцы мещане поставили вопрос об отделении от общины. Собрание мещан решило не мешать их отделению, но пос тавило условие: старообрядцы и после отделения должны наравне со всеми платить недоимку и оклады казённых налогов, займовые деньги и другие сборы, исполнять городские и общинные повинности, а в отношении исполнения рекрутской повинности – имели бы своих старос т, сами заботились бы о рекрутах, обеспечивали их квартирой, продуктами и всем необходимым.

В середине XIX в. Друйская мещанская община имела налоговых недоимок 6027 руб. 93 коп., земских повинностей – 1716 руб. 73 коп., земских и других сборов – 119 руб. 25 коп. Мещане старообрядцы г.

Друи Ульян Соколов, Савелий Черепов и ещё 23 человека от имени своих единоверцев заявили, что они согласны выплачивать все долги и исполнять повинности только при условии полного отделения о т православных и католиков. Старообрядцы просили разрешения выбирать своё руководство и подчиняться только ведомствам городской ратуши [21.

Ф. 381, оп. 17, т. 3, д. 5114, л. 105 – 107 об.].

Отмена крепостного права и социально-политическая обстановка в 50 – 60 годы в белорусских губерниях и в соседних с ними Польше и Литве заставили царя и правительс тво обратить внимание на старообрядцев, которые проживали на белорусских землях. Причины было две: разрешение земельного вопроса и вопроса об отношениях польских помещиков и старообрядцев после того, как последние помогали царским войскам в подавлении крестьянских выступлений.

Одним из показателей нарастающего криз иса царской системы было крестьянское движение. Если в первой трети XIX в. произошло крупных крес тьянских выступлений, то во второй трети – более 90. В Беларуси социальные противоречия были связаны и с национальнорелигиозными отличиями между крестьянами и помещиками [15. С. 127].

Эти противоречия особенно усилились после восстания 1863 г., «…когда старообрядцы оказали правительству значительные услуги при подавлении мятежа» [26. Ф. 242, оп. 1, д. 1709, л. 156 – 156 об.]. В связи с беспорядками на белорусских землях генерал-губернатор СевероЗападного края граф Муравьёв 17 июня 1863 г. писал начальникам Витебской, Могилёвской и Минской губерний: «Здешние помещики польского происхождения, которые большей частью участвовали в мятеже или содейс твовали ему, стараются всеми средствами ослабить и уничтожить в этом крае влияние русского элемента, с этой целью стремясь вытеснить с тарообрядцев как верное и преданное государству и правительству население с земель, которые отдавались им до этого времени в арендное содержание. Помещики создают для них разные препятствия и безмерным повышением арендной платы хотят их заставить выселиться с занимаемых ими участков». Далее граф Муравьёв предложил: 1) дать таким старообрядцам возможность продолжать, в виде временной меры, пользоваться теми участками, которые они арендуют, даже в тех случаях, если сроки заключенных ими условий или контрактов с владельцами земель уже закончились; 2) обязать помещиков не брать со старообрядцев арендную плату выше указанной в соответствующих статьях подесятинной платы 3 руб. серебром; 3) в тех случаях, когда вносимая старообрядцами арендная плата была ниже 3-х руб., также разрешить им пользоваться земельными наделами, не допуская повышения цены; 4) возложить на военных начальников и полицейские управы точное выполнение приведенных выше предложений и принять все меры, которые будут благоприятс твовать защите старообрядцев от давления местных польских помещиков. Всем старообрядцам предлагалось заключить с помещиками польского происхождения договоры об использовании арендуемых ими земельных наделов по добровольному согласию с собственниками на общих основаниях для всех свободных арендаторов земель. Для приведения в исполнение этого предложения отводился двухлетний срок, который заканчивался 23 апреля 1871 г. [26. Ф. 1430, оп.

1, д. 29777, л. 1 – 2; ф. 242, оп. 1, д. 1298, л. 4 – 4 об.].

14 мая 1870 г. император утвердил «Журнал главного комитета по устройству сельского состояния единоверцев и старообрядцев», согласно с которым помещикам запрещалось повышать арендную плату старообрядцам без их согласия [54. Ф. 1291, оп. 57, д. 1878, л. 2].

22 мая и 3 июня 1876 г. царским указом были узаконены правила об упорядочении единоверцев и старообрядцев на собственнических землях в северо-западных и белорусских губерниях. На всех землях, где единоверцы и с тарообрядцы поселились до 17 июня 1863 г., занимаемые ими наделы оставались в постоянной и бессрочной их аренде на тех же условиях, на которых они пользовались ими на то время. Эти условия могли быть изменены только в случае добровольного согласия обеих сторон, с сохранением всех правил аренды. Территория таких наделов и условия пользования ими должны были подтверждаться мировыми посредниками и вноситься в отдельный по каждой бессрочной аренде акт.

(МВД и Министерство юстиции должны были составить правила о порядке написания актов бессрочной аренды). Примером такого соглашения может служить договор, заключенный 21 августа 1883 г.

между старообрядцами слободы Романовой Могилёвской губернии и помещиком Герордом. В договоре значилось, что нижеподписавшиеся, помещик Владимир Николаевич Герорд, с одной с тороны, и мещанеарендаторы слободы Романовой – с другой, заключили данный договор о следующем: 1. Мещане арендуют у Герорда разные земельные участки в количестве 120 наделов и платят ему ежегодно по 6 руб. за надел. 2. В этом году мещане выкупают свои наделы, при этом совершают с Герордом обмен угодий на следующих основаниях: вместо учас тков, которые были долгое время в пользовании мещан, Герорд отводит им землю следующим образом: приусадебные земли остаются по-прежнему в пользовании в чересполосице с крестьянами слободы Романовой, а другие земли отводятся мещанам в пределах, указанных на плане. Герорд сделает через лес дорогу для прогона скота до весны 1884 г. 3. До 23 октября 1883 г.

старообрядцы обязались заплатить все долги по аренде. 4. С 23 октября 1883 г. мещане выкупают свои наделы, выплачивая Герорду по 100 руб. за каждый надел. Значит, за 120 наделов должно быть выплачено 11200 руб.

Дополнительно к этому, за обмен угодий и прирезки, – ещё 1800 руб., а всего – 13000 руб. 5. Платёж совершается следующим образом: вся сумма (13000 руб.) должна быть выплачена на протяжении 10 лет по полугодиям равными час тями 23 апреля и 23 октября каждого года по 650 руб., и последний платёж должен быть совершён 23 октября 1893 г. 6. Начиная с 23 октября 1883 г. мещане обязуются платить Герорду за полугодие проценты на остальную часть суммы долга. 7. Все нижеподписавшиеся мещане отвечают перед Герордом круговой ответственнос тью – один за всех и все за одного. 8. После выплаты всего долга Герорд обязуется выдать на имя всех нижеподписавшихся мещан установленного образца «крепостной акт», который ус танавливает за ними право полной собственности на землю, которая им передаётся. 9. Начиная с 1 января 1884 г. мещане берут на себя обязательс тва выплачивать все налоги и повинности, которые, согласно с расчетами, будут установлены на землю, которая отводится в их пользование. 10. Если Герорд признает более выгодным выдать на имя мещан «крепостной акт» раньше полного выкупа уступаемой земли, с тем чтобы невыплаченная часть долга была законным образом обеспечена залогом продаваемой земли, то мещане должны безотлагательно по запросу Герорда сделать все необходимые соответс твенно закону акты.

От имени 45 мещан договор подписал Пётр Фёдоров Казаков. Среди мещан слободы Романовой в списке подписавших договор были Яков Карпов, Нефёд Марченков, Николай Иванов, Тирентий Давыдов Чирков, Давыд Чирков, Елисей Седляров, Ефим Григорьев, Егор Хомин, Иван Зыбин, Венедикт Давыдов, Иван Иванов Сидлеров, Пётр Казаков, Федот Честых, Евтух Борисов, Тимофей Михайлов, Павел Ковалёв, Фёдор Шумейкин, Назар Шумейкин, Макар Сидлеров, Агафон Тараканов, Анастасия Белоусова, Алексей Беляев, Иван Лазарев, Ефим, Матвей и Никита Шумейкины [26. Ф. 2014, оп. 1, д. 829, л. 32 об. – 34].

Участки, которые выделялись в постоянную и бессрочную аренду единоверцам и старообрядцам, могли быть приобретены ими в собственность как по соглашению с их владельцем, так и по требованию собственника. Выкупная ссуда определялась по капитализации с процентов выплачиваемой ими назначаемой платы за наделы, без всякой с неё скидки. Но в тех случаях, когда эта плата была выше 3 руб. с десятины, выкупная ссуда выдавалась только с отдельного, каждый раз, разрешения Министерс тва финансов [26. Ф. 242, оп. 1, д. 1709, л. 6 – 7]. В Витебской губернии на это время было 240 старообрядцев-землевладельцев, которым принадлежали 24654 десятины. Тех, кто имел в собственности от 20 до десятин, было 44 человека, им принадлежало 640 десятин; тех, кто владел от 100 до 200 десятин, было 156 человек, им принадлежало 7307 десятин;

тех, кто владел от 200 до 250 десятин, было 9 человек, им принадлежало 3212 десятин. Пять человек имели от 500 до 1000 десятин – с общим количеством 3477 десятин, три человека имели от 1000 до 5000 десятин – с общей площадью 6793 десятины [56.С. 450].

В 1877 г. старообрядцы слободы Огородни-Гомельской во время тяжбы с графом Ф.И. Паскевичем, которая касалась вопроса о повышении арендной платы, использовали положения документов от 14 мая 1870 г., мая и 3 июня 1876 г. Интересы защитников старого обряда представлял мещанин Кожемякин, а графа Паскевича – коллежский асессор Александр Николаевич Радевич.

В мае 1877 г. старообрядцы – купцы и мещане – слободы ОгородниГомельской обратились к мировому посреднику и сообщили о том, что в соответс твии с контрактом, заключённым с экономией графа Паскевича в 1859 г. сроком на 12 лет, они пользовались лугами в размере 300 десятин.

С 1863 г. общая площадь земли, которую они использовали, составляла 844 десятины. Согласно устному договору, экономия брала арендной платы за луга 450 руб. в год. Старообрядцы сообщали также, что с 1872 г., после окончания срока контракта, экономия начала повышать арендную плату, которая в 1875 г. составила 900 руб., а в 1876 г. – 1200 руб.

Губернское правление по крестьянским вопросам, рассмотрев жалобу старообрядцев слободы Огородни-Гомельской, обязало экономию графа Паскевича брать с заявителей прежнюю арендную плату, указав при этом, что в соответствии с перечисленными выше документами без согласия старообрядцев они не могут быть лишены занимаемых ими учас тков.

Запрещалось также повышать им арендную плату до разрешения вопроса об устройстве старообрядцев в Западном крае.

13 июня 1878 г. граф Ф.И. Паскевич через своего посредника обратился с жалобой к министру внутренних дел, который поддержал решение Могилёвского губернского по крестьянским делам правления. ноября 1878 г. жалоба была рассмотрена Главным комитетом по устройству сельского населения, который пос тановил: «Жалобу поверенного помещика, которая не имеет законного основания, оставить без результатов». 5 декабря 1878 г. император на журнале Главного комитета собственноручно написал: «Исполнить» [54. Ф. 1291, оп. 57, д.

1878, л. 2 – 96 об.].

Почему же российское правительство и все его структуры так быстро изменили свое отношение к старообрядцам, которые проживали на белорусских землях? Ответ на этот вопрос находим в письме, которое МВД разослало всем губернаторам в 1870 г. В нём говорилось, что справедливость требует уравнять старообрядцев с католическим сельским населением края и дать им землю на выкуп. Вместе с тем политическая и экономическая ситуация принуждала оставлять с тарообрядцев на местах их жительства. В письме отмечалось, что в политическом отношении старообрядцы на помещичьих землях в Ковенской и Витебской губерниях представляют собой самый крепкий русский элемент в наименее надёжных местах, а опыт показал, что правительс тво может рассчитывать на бесспорную верность старообрядцев. В экономической сфере старообрядцы парализуют вредное влияние еврейского населения, но в случае концентрирования их в новых местах они утратят это значение.

Поэтому особенно удобной является разбросаннос ть старообрядцев среди другого населения по всему краю. А это условие может быть дос тигнуто только в том случае, когда они будут оставлены на своих наделах [26. Ф.

242, оп. 1, д. 1709, л. 154 – 155].

Проект постановления о землепользовании старообрядцев в белорусских губерниях, предложенный графом Муравьёвым и дополненный Государственным Советом, в 1882 г. был отправлен для заключения в Министерс тво юстиции. Оно признало, что проект соответс твует цели, но вместе с тем отметило, что по причине сходства закона от 22 мая 1876 г. о бессрочной аренде и существовавшего в западных губерниях закона о чиншевом владении требуется, чтобы данный прект внимательно пересмотрела чиншевая комиссия при МВД, потому что эта комиссия уже выработала предложения об устройстве чиншевиков.

В соответствии с рекомендациями Министерства юс тиции проект был направлен в чиншевую комиссию, однако дальнейшее рассмотрение земельного вопроса было приос тановлено в ожидании нового закона о чиншевиках. Здесь будет кстати привести пример о выплате чинша старообрядцами в белорусских губерниях. Так, в 1858 г. в Бобруйском уезде Минской губернии 132 семьи старообрядцев, где было 607 душ, имели 1195 десятин земли и платили 2282 руб. чинша. В слободе Турки семей, где было 103 души, имели 400 десятин и платили 600 руб. чинша [26. Ф. 242, оп. 1, д. 1709, л. 75 – 76].

Согласно с проектом комиссии МВД «Об устройс тве быта вечных чиншевиков» в девяти западных губерниях предлагалось: сельским вечным чиншевикам обязательно выкупать землю, которая им принадлежала; что касается местечковых чиншевиков, то существовавшие бессрочные отношения сохранялись, после их урегулирования, неизменными. При этом отмечалось, что регулирование чиншевого владения в мес течках является временной мерой и что МВД планируе т рассмотреть вопрос о выкупе земель, которые входят в местечковые владения, после того, как финансовое ведомство признает его своевременным.

Государственный Совет сначала поддержал проект МВД, высказав при этом свои замечания: поскольку сложилось так, что в Западном крае вечные чиншевые соглашения могли заключаться и на словах, то это, в свою очередь, могло привести к возникновению между сторонами споров и к отстаиванию каждой стороной своих прав, и только окончательная отмена вечного чинша, несвойственного русскому законодательству, ликвидирует юридическую особенность быта, которая сохранилась только в западных губерниях [26. Ф. 2014, оп. 1, д. 829, л. 1 – 7 об.].

На начало 1887 г. был собран достаточно значимый материал о старообрядцах в белорусских губерниях. 27 сентября 1887 г. земский отдел МВД направил белорусским губернаторам письмо, в котором отмечалось, что для поземельного устройства старообрядцев-арендаторов, поселенных на собственнических землях до 17 июня 1863 г., необходимо признать их право на выкуп в собственность арендуемых наделов с содействием правительства.

Этот вопрос был рассмотрен и Государственным Советом, который в своём решении подчёркивал, что устройство быта старообрядцев может быть достигнуто без обязательного для собственников выкупа, при условии сохранения за ними бессрочной пос тоянной аренды тех земельных наделов, которыми они пользуются. Такая аренда соответс твовала бы как законоположениям от 19 февраля 1861 г., дававшим крестьянам право пос тоянно пользоваться землями, которые были в их наделе, так и реально существующим в западных губерниях чиншевым отношениям. При этом Государственный Совет признавал, что сохранение за старообрядцами пос тоянной бессрочной аренды занимаемых ими наделов улучшит их быт и нормализует между обеими сторонами отношения, уже не удовлетворявшие владельцев земель, на которых проживали старообрядцы. Государственный Совет видел выход из сложившейся ситуации в том, чтобы землевладельцы, руководствуясь законоположением о выкупе от 19 февраля 1861 г., разрешали старообрядцам выкупать арендуемую ими землю по двустороннему согласию или по требованию владельца земли и при содействии правительства. По мнению Государственного Совета, такое решение вопроса соответствовало бы и той конечной цели, на которую были направлены все законоположения об устройс тве сельских жителей в империи вообще и в Западном крае в особеннос ти [26. Ф. 2014, оп. 1, д.

829, л. 7 об. – 10].

В связи с расхождением точек зрения Государственного Совета и МВД относительно землеустройства с тарообрядцев в западных губерниях, МВД приняло решение дополнительно изучить этот вопрос, в частности собрать данные о количестве земли у старообрядцев и об арендной плате.

После этого следует ещё раз обратиться в Государственный Совет и предложить обязательный выкуп старообрядцами и единоверцами выделенных им в бессрочную аренду земель [26. Ф. 2014, оп. 1, д. 829, л.

10 об.]. В то время, как Государственный Совет и МВД очень медленно решали этот вопрос, старообрядцы в Беларуси продолжали арендовать большие земельные наделы. В 1886 г. защитники старого обряда в Борисовском уезде Минской губернии арендовали 1198,5 десятин земли.

Более чем 30 из них арендовали каждый по 30 десятин и больше. В Холопеницкой волости в д. Мачулище мещане старообрядцы без содействия правительс тва покупали землю, Тимофей Архипов Ровень выкупил 27 десятин земли по 20 руб. 50 коп. за десятину, заплатив 553 руб.

50 коп.; Амвросий Афанасьев Пискунов выкупил 58 десятин по 20 руб. коп. за десятину, заплатив 1189 руб.; Федот Иванов Клещенко за десятин, по цене 20 руб. 50 коп. за десятину, заплатил 574 руб. В д. Узпацк Никита Яковлев Боровик за 25 десятин, по цене 21 руб. 30 коп. за десятину, заплатил 532 руб. 50 коп.; Давид Иванов Дроздов за 24 десятины земли, по 21 руб. 30 коп. за десятину, заплатил 511 руб. 20 коп.; Евлам Селивестров Ковалевский купил 50 десятин земли по цене 21 руб. 30 коп.

за десятину и заплатил 1065 руб.

В Бобруйском уезде старообрядцы арендовали землю у помещика Захарова в имении Коврино. Василий Карпов Дедков арендовал десятин, Зеновий Агафонов Пригожаев – 40 десятин, Иван Никонов Астапьев – 60 десятин, Григорий Григорьев Астапьев – 60 десятин, Андрей Федотов Иваненко – 40 десятин [26. Ф. 2014, оп. 1, д. 1709, л. 117 – 131].

На начало 1897 г. в белорусских губерниях были подготовлены, но до конца не уточнены списки старообрядцев и единоверцев, которые попали под закон от 27 мая 1876 г. Так, по Минской губернии под действие закона попало 417 старообрядцев, у которых в бессрочной аренде было 10889 десятин и 139 саженей земли. Арендная плата за эту землю составляла 14549 руб. 61 коп. По требованию землевладельцев, согласно с законом, выкуп начали 242 старообрядца и единоверца, которые арендовали 5915 десятин и 1911 саженей земли с арендной платой руб. 11 коп. Добровольных сделок хозяев земли со старообрядцами и единоверцами было заключено 42, из которых 41 сделка – в Бобруйском уезде и 1 – в Борисовском уезде. По добровольным сделкам к старообрядцам переходило 1745 десятин и 628 саженей земли с арендной платой 2239 руб. 50 коп.

Местные власти губернии не рассмотрели на начало 1897 г.

заявления о выкупе земли семи старообрядцев: шес ти из Иегуменского и одного из Минского уездов. Арендовали они 89 десятин и 800 саженей земли. Как уже отмечалось, процесс выкупа шёл очень медленно. Так, на начало 1897 г. совершились только два выкупа в Бобруйском уезде [26. Ф.

242, оп. 1, дело 1710, с. 55]. В слободе Солотин имения Коврино помещика Захарова Турской волости 24 хозяина с тарообрядца (всего 98 душ) арендовали 400 десятин земли и платили арендной платы 902 руб. 39 коп.

[26. Ф. 242, оп. 1, дело 1711, с. 12 – 14]; здесь не поднимался вопрос о выкупе.

Старообрядцы-арендаторы проживали в крупных населённых пунктах Бобруйского уезда, в слободах Капустина, Вязовка, Подлещенка, Скриплица, Неговле, Комарово, Бабин-Хутор, Турки, Солотин, Заречье; в застенках Величково, Будище, Угин, Барщево; в деревнях Пальковичи, Шпалевщина, Берёзовка, Усаха; в слободке Парфеновицкой; в селении Доминиковка; в фольварке Яново; в урочище Боровая; в селе Новые Степы. Всего же старообрядцы проживали в 51 населённом пункте в количестве 5489 человек [26. Ф. 242, оп. 1, дело 1711, с. 2 – 18; ф. 1595, оп.

1, дело 50, с. 16 об., 19, подсчитано автором].

В Борисовском уезде в 57 населённых пунктах насчитывалось старообрядцев. Наибольшее количество их проживало в деревнях Бабарыки – 131 человек, Милеевка – 109 человек, Барсуки – 56, Трояновка – 169, Мачулище – 119, Узпацк – 161, Колечинка – 109, в застенке Ловаши – 85 человек [26. Ф. 1595, оп. 1, дело 50, С. 17 – 18].

В Могилёвской губернии в 1897 г. старообрядцев и единоверцев, которые попадали под дейс твие закона от 22 мая 1876 г., насчитывалось 732 человека; в бессрочной аренде они имели 6465 десятин и 2471 сажень земли, выплачивали 8569 руб. 16 коп. арендной платы. По требованию землевладельцев 853 старообрядца и единоверца, которые арендовали десятины и 822 сажени земли, начали выкуп ее на основании закона.

Арендной платы до выкупа они платили 7420 руб. 40 коп. Добровольные сделки между хозяевами земель и старообрядцами не заключались.

К концу XIX в. в Могилёвской губернии 1045 старообрядцев владели 36768 десятинами земли, что составляло 1,6 процента общего количес тва пахотной земли. На каждого в среднем выходило 35,2 десятины [35. С. – 50].

Несмотря на существующее на белорусских землях законодательс тво о приобретении земли в собственнос ть старообрядцами, сам выкуп зачастую тормозился. 10 апреля 1900 года министр юстиции Н. В.Муравьев получил письмо от обер-прокурора Священного Синода. В письме оберпрокурор, ссылаясь на информацию, полученную от Преосвященного Могилевского и Мстиславского Михаила, писал: «В пределах Гомельского уезда расположен ветковский приход, который в своем составе заключает большое число раскольнического населения и по своему центральному положению среди других слобод с тем же населением имеет особое значение в раскольническом мире. В судьбе этого прихода ожидается крайне нежелательное явление: мес течко Ветка и прилежащие земли покупаются компанией купцов раскольников. Между тем, местное население прямо зависимо от помещика, т.к. все православные мещане, часть православных крестьян и до половины раскольников живут на помещичьей земле и пользуются различными угодиями ветковской экономии. При таких условиях будущим помещикам раскольникам возможны всякие интриги в отношении православной церкви и православной миссии, ибо при всяком удобном случае эти помещики могут поставить несогласных с ними в особый материальный гнет. Легко ожидать при новых властях усиления большой сплоченности раскольников, а это обстоятельс тво вряд ли кому желательно, если смотреть на Ветку как на давнее гнездо раскола, неоднократно вызывавшее разные меры со стороны правительства» [54. Ф.1405, оп.542, д.1518, лл.1 – 2].

Далее сообщалось, что Преосвященный Михаил предлагае т Священному Синоду не допустить перехода имения Ветка в руки старообрядцев во главе с Заворотным.

17 января 1900 года купцы с тарообрядцы Заворотный, Скорняков и Нехаевский получили свидетельс тво на право покупки имения Ветка.

Юридическое оформление выкупа имения планировалось на 28 апреля 1900 года.

Согласно существующему в то время законодательству, купцы старообрядцы имели полное право на приобретение имения. В час тнос ти, законы от 10 июля 1864 года и от 10 декабря 1865 года запрещали выдачу свидетельс тв на право выкупа земли только евреям и лицам польского происхождения, а всем остальным дееспособным админис тративная власть не имела права по своему усмотрению не выдавать свидетельс тв на право покупки земли.

Далее обер-прокурор Священного Синода министру юстиции лично от себя писал: «По поводу изложенного сообщения Могилевского Преосвященного и со своей стороны нахожу, что в 1837 году состоялось Высочайшее повеление, в коем изображено: Государь Император, принимая во внимание, что и церковь господствующего вероисповедания не иначе может приобретать недвижимую собственность, как с особого каждый раз Высочайшего разрешения, и это раскольническое общество, которое само не признается законным, не может законно приобрести недвижимую собственность, изволил признать необходимым и впредь принять сие правило в непосредственное руководство, при рассмотрении дел об имущес твах или их заведения. Но дабы, по вкравшемуся в прежнее время попущению, не совершались вновь незаконные акты в пользу раскольнических обществ и заведений, Его Величество 13 февраля года Высочайше повелеть соизволил: Министру внутренних дел сообщить Министру Юстиции секретно, предписать губернским прокурорам о тщательном наблюдении, чтобы таковые незаконные акты не были признаваемы и утверждаемы присутственными местами (собрание постановлений по части раскола стр. 191» [54. Ф.1405, оп.542, д.1518, лл. – 4 ].

В конце своего письма обер-прокурор Священного Синода проси т минис тра юстиции Н. В. Муравьева рассмотреть данный вопрос и помешать купцам старообрядцам выкупить имение Ветка. «О последующем покорнейше прошу не ос тавить меня не уведомленным», – напоминал обер-прокурор.

Выкупная операция земли старообрядцами была намечена на апреля, поэтому министерство юс тиции уже 15 апреля 1900 года под грифом «секретно» направляет письмо обер-прокурору Священного Синода. Письмо было написано в первом департаменте (часть юрисконсультская) и подписано заместителем министра юс тиции сенатором Бутовским.

Анализ данного письма позволяет выделить основные пункты, на которые было обращено внимание в минис терстве юстиции:

1. В министерс тве юс тиции считали, что упомянутый указ императора 1837 года, если даже считать не отмененным никакими последующими указами верховной власти, едва ли может быть рассматриваемым в качестве руководства к действию для минис терства юстиции по рассматриваемому вопросу.

2. В данном случае покупателями имения Ветка являютс я определенных три лица, которые, между прочим, лишь из-за принадлежнос ти к расколу не могут быть ограничены в общих правах, т.е. в приобретении недвижимого имущества. В действующем законоположении не содержится соответствующих положений, и предложенный к заключению в ближайшем будущем договор о переходе названного имения к новым владельцам не может быть отнесен к числу незаконных актов.

Далее в письме обращалось внимание на то, что в прежнее время, при существовании губернских прокуроров, которые обязаны были следить за деятельностью мес тных объединений и при дореформенном устройс тве крепостного права, Министерс тво юс тиции действительно осуществляло контроль за правильностью совершения отдельных крепос тных актов. С упразднением же должностей губернских прокуроров и преобразованием всей судебной системы проверка была возложена на нотариусов и старших нотариусов, представляющих соответствующие судебные учреждения. В лице же генерал-губернатора осуществлялся лишь общий надзор за указанными должностными лицами, как и за остальными членами судебного ведомства.

Далее в письме заместитель министра юс тиции сообщает: «По сим основаниям я крайне затрудняюсь в чем либо оказать, с своей стороны, ведомству православного исповедания содействие в деле предупреждения перехода имения Ветка во владение лиц, причастных к расколу».

Заканчивается письмо разъяснением существующего законодательства и советом. По действующим правилам в Западном крае имения могут приобриобретаться лишь лицами, получившими от мес тной администрации разрешение на это свидетельство. Причем, согласно буквальному смыслу этого закона и неоднократным разъяснениям, в выдаче свидетельс тв может быть отказано по личному усмотрению генерал-губернатора или губернатора, независимо от того, к какой национальнос ти или вероисповеданию относится проситель. Поэтому в данном случае принять меры по предотвращению приобретения имения Ветка Заворотным, Скорняковым и Нехаевским может Могилевский губернатор. [54. Ф.1405, оп.542, д.1518, лл.4 – 8об.].

Проследить до конца решение вопроса, связанного с выкупом старообрядцами имения Ветка, нам пока не удалось.

4 июня 1901 года императором было утверждено положение о поземельном устройстве единоверцев и старообрядцев, проживающих на владельческих землях в Северо-Западных и Белорусских губерниях. В положении говорилось об обязательном выкупе земли единоверцами и старообрядцами на основании добровольного их согласия с владельцами или по требованию последних. Правительство гарантировало в этом свое содействие. Выкупные операции должны были завершиться к 7 августа 1901 года. Положение поручало проведение выкупных операций на местах учреждениям по крестьянским делам. Заявления старообрядцев и единоверцев для осуществления выкупных операций были необязательными. Крестьянские учреждения должны были по собственной инициативе приступить к налаживанию быта единоверцев и старообрядцев [26. Ф.1595, оп.1, д.50, лл.155 - 156].

В Минской губернии 59633 десятинами, владели 267 старообрядцев, на каждого из них в среднем выходило 223 десятины [41. С. 36].

Быстрое развитие капитализма позволило старообрядцам укрепить свои общины в Москве и в отдельных крупных городах России, а также изменить своё правовое положение. Социальные противоречия и обострение классовой борьбы заставили самодержавие изменить свое отношение к с тарообрядчеству в целом и обратить особое внимание на их положение в западных губерниях. В период царствования Александра ІІ правительству удалось решить многие вопросы, связанные со старообрядчес твом. 19 апреля 1874 г. был издан указ о браках старообрядцев, который определял последних по их происхождению и имуществу. Сведения о браках записывались в отдельные метрические книги. В гражданских отношениях эти браки считались законными, законными считались и рождённые от таких браков дети [60. С. 177 – 178].

Закон от 3 мая 1883 г., принятый по одобрению Александра ІІІ, позволял старообрядцам вести торговлю и заниматься промыслами.

Старообрядцам выдавались паспорта общего образца для внутреннего перемещения. Было также разрешено работать в иконописных цехах, занимать общес твенные должнос ти. В религиозном отношении к старообрядцам объявлялась терпимость, предоставлялись некоторые свободы. Им разрешалось проводить богослужения без нарушения общественного порядка; исполнять духовные требы; осуществлять богослужение согласно своим обрядам как в специальных строениях, так и в собственных домах; ремонтировать и обновлять культовые с троения с разрешения губернатора. Было разрешено также открывать ранее закрытые молельни. Для этого необходимо было разрешение МВД и обер-прокурора Священного Синода. Прекратились гонения на тех духовных наставников и «уставщиков», которые исполняли духовные требы, но их духовный сан или звание при этом не подтверждались.

Однако часть культовых дейс твий старообрядцев ещё была запрещена. Так, не разрешалось открывать монас тыри и скиты, организовывать крес тный ход, пользоваться колоколами, проводить публичные шес твия со священниками и духовными нас тавниками в церковном одеянии и публичное ношение икон, монахам и духовным наставникам запрещалось появляться в своих одеждах в общественных местах, возбранялось старообрядческое одноголосое пение на площадях и улицах [12. С. 95 – 96]. Таким образом, в законе от 3 мая 1883 г. было высказано молчаливое согласие царя и правительс тва на признание старообрядчес тва, хотя публичного признания пришлось ждать ещё года.

Закон от 3 мая 1883 г. разрешал старообрядцам свободно перемещаться и возрождать свои культовые сооружения. В 1888 г. в Витебской губернии их было 43, в Полоцком уезде – 6, Витебском – 1 [31.

C. 49]. В Минской губернии в 1904 г. было зарегистрировано молельней, из них 10 – в Бобруйском, 5 – в Борисовском и 3 – в Игуменском уездах [42. С. 37]. В 1905 г. в г. Друя Виленской губернии была одна молельня, в Диссенском уезде – 8, в Ошмянском уезде – 2 [34.

С. 48]. В г. Полоцке в 1912 г. была одна старообрядческая церковь, возле неё находился монастырь на десять человек. В этом же году здесь было получено разрешение на открытие начального с тарообрядческого училища. В Полоцком уезде 5308 старообрядцев были объединены в восемь общин: Шматовскую, Сидоровщинскую, Заборскую, Желудовскую, Латковскую, Жарецкую, Полоцкую, Яковлевскую и имели одну церковь и пять молельней [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 45865, лл. 77 – 87].

Увеличивалось количество с тарообрядцев. Если в 1886 и 1887 гг. в Витебской губернии проживало 74 тысячи старообрядцев [26. Ф. 2502, оп.

1, д. 410, л. 1; 30. С. 17], то в 1912 г. – 92374 [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 45865, л.

234]. До 1905 г. старообрядцы проживали в 94 населенных пунктах Витебского, в 26 – Городокского, 31 – Лепельского, 164 – Полоцкого уездов [26. Ф. 1430, оп. 1, д. 46554, лл. 4 – 4 об., 9 об., 11 – 12]. В 1907 г.

старообрядцы Витебской губернии были объединены в 50 общин. В г.

Витебске было 4 общины, в Витебском уезде – 4, в г. Полоцке – 4, в Полоцком уезде – 6, в Лепельском – 2 [26. Ф. 1416, оп. 1, д. 826, лл. 24 – об.]. В это время в губернии проживали поповцы и беспоповцы. Поповцы делились на белокриницких и беглопоповцев. Белокриничники (так называли белокриницких поповцев) признавали только священство белокриницкого посвящения, их было всего около 86 душ обоих полов.

Беглопоповцев, которые принимали беглых попов от православной церкви (отсюда и название), в Витебске, а также в Витебском и Городокском уездах насчитывалось 875 душ обоих полов. Дары для причащения они получали из Черниговской губернии. Часть беглопоповцев в это время перешла в единоверие. Беспоповцы в Витебской губернии делились на филипповцев и федосеевцев.

Филлиповцев было 3750 душ обоих полов. Их учение оставалось на то время неизменным. Они отрицали священство и таинства, кроме крещения и покаяния, отрицали титло на кресте Спасителя ИНЦИ и икону Богородицы «Скорбящих радос ть», поскольку эта икона появилась после раскола православной церкви. Филипповцы не признавали законность брака и молитву за царя. Часть филипповцев называлась тропарщиками, потому что использовала в богослужении тропарь «Спаси, Господи, люди твоя», а другая часть, просто филипповцы, этот тропарь не использовала.

Самые большие изменения произошли в учении федосеевцев, которых в то время проживало в Витебской губернии более 68 тыс.

Согласно с учением своих первых духовных наставников, федосеевцы отрицали священство и таинс тва, кроме крещения и покаяния, отрицали любой брак. В конце XIX в. они однако, уже считали законными браки, читали тропарь «Спаси, Господи, люди твоя» [26. Ф. 2502, оп. 1, д. 410, лл.

1 – 1 об.; 30. С. 18].

В Минской губернии в 1892 г. проживало 12324 старообрядца [38. С.

31], в 1896 г. – 15004 [39. С. 29], а в 1912 г. – 20312 [43. С. 41]. В 1913 г. в городах губернии старообрядцев было: в Минске – 160 человек, в Бобруйске – 548, в Борисове – 243, в Игумене – 4, в Мозыре – 27, в Пинске – 22, в Речице – 25, в Несвиже – 45, в Докшицах – 1 человек. В уездах они распределились следующим образом: в Минском – 2176, в Мозырском – 123, в Новогрудском – 27, в Пинском – 67, в Речицком – 334, в Слуцком – 39 человек. Всего по Минской губернии в 1913 г. число старообрядцев составляло 20641 [44. С. 72].

В Могилёвской губернии в 1896 г. проживали 24774 старообрядца, из которых 17162 (69,3%) – в Гомельском уезде, 4124 – в Сенненском, 1584 – в Рогачёвском, 991 – в Могилёвском, 334 – в Оршанском, 184 – в Чауском, 178 – в Быховском, 184 – в Чечерском. Большинство старообрядцев Могилевщины принадлежали к поповцам белокриницкого посвящения. Жили здесь беглопоповцы и поповцы [36. С. 29].

В Диссенском уезде Виленской губернии в 1905 г. проживало старообрядца [34. С. 48], а в Новоалександровском уезде Ковенской губернии, где находились Браслав и Видзы, в 1915 г. насчитывалось старообрядцев. В. г. Видзы их было 1033 [47. Прилож. С. 4 – 5].

Недовольс тво народных масс России своим положением в конце XIX в. ускорило решение жизненных проблем старообрядцев. 17 апреля 1905 г.

правительство издало указ «Об укреплении начал веротерпимос ти», согласно с которым расширились их права. Позволялось без всякого разрешения строить молельни и открывать приходы. 17 октября 1905 г.

был обнародован манифест, в котором провозглашались религиозные свободы. 17 октября 1906 г. был издан закон «О порядке устройс тва последователями старообрядческих согласий и отделившимися от православия сектантами общин, а также о правах и обязанностях сих лиц», согласно с которым с тарообрядцы могли создавать свои организации и, получив юридическое право, открывать приходы. Разрешалось открывать храмы и школы, а наставники приравнивались к священнослужителям других «терпимых» религий [48. С. 41 – 42; 26. Ф. 1416, оп. 1, д. 824, л. 3а].

Всё это стало основой активизации старообрядческой жизни :

начинают выходить соответствующие периодические издания, созываются съезды, растёт число общин, строятся храмы, публично выбираются наставники. Покажем это на примере Витебской губернии. Так, в 1905 г. в Витебске духовным наставником старообрядцев, которые приняли священство белокриницкой иерархии, был избран мещанин Рыжков Ефим Ананьев, а на должность духовного наставника беспоповцев федосеевцев – мещанин Гусаков Осип Тимофеев. В 1906 г. в Витебском уезде духовными наставниками были избраны: в Гришановской общине – Давыдов Григорий Фадеев, в Подлазниковской – Рыжков Леон Александров, в Краснопольской – Голащев Михаил Егоров, в Худеневской – Ильин Григорий Афанасьев. Тогда же были избраны духовные нас тавники в Полоцком уезде: в Сидоровском приходе – мещанин Табуков Прокофий Егоров, в Заборовском – бывший купец Рубин Афиноген Васильев, в Латковском – мещанин Табунов Тимофей Фёдоров, в Шматовском – мещанин Мисурагин Архип Ульянов, в Желудовском – крестьянин Федиев Естафий Фёдоров, в Жарецком – мещанин Зуев Василий Петров. В г.

Полоцке общину возглавил мещанин Гусаков Илларион Григорьев. В Лепельском уезде духовными наставниками были избраны Соколов Константин Киприянов и Раввин Прокофий Архипов [26. Ф. 1430, оп. 1, д.

47162, лл. 3, 5, 33, 41 об.].

Несмотря на то что царское правительство принимало меры для упорядочения жизни старообрядцев, в западных губерниях в начале ХХ в.

оставался нерешённым ещё один из главных вопросов – о землепользовании. Надо отметить, что мес тные помещики ещё во второй половине ХІХ в. по-всякому тормозили дело выкупа земли и её аренды старообрядцами – не подчинялись закону 22 мая 1876 г. В результате в 1908 г. ещё оставались не переведенные на выкуп старообрядцы, они выплачивали помещикам аренду. Необходимо принять во внимание и то, что царский манифес т от 3 ноября 1905 г., который давал льготы сельским жителям России, не распространялся на с тарообрядцев Северо-Западного края: они не были отнесены к сельским жителям, которым была дарована налоговая льгота. Всё это при большом количестве старообрядцев в некоторых уездах Северо-Западного края привело к тяжёлым экономическим условиям жизни. Старообрядцы начали искать новое место жительства.

В 1908 г. очень сложной была ситуация на Браславщине. В Новоалександровском уезде 836 семей старообрядцев (3162 человека) подали заявления на разрешение переселиться на тамбовские земли. Из указанного количества 81 семья имела землю. 755 семей были безземельные [22. F. 19, Nr. 143, л. 3 об.]. О причинах переселения писал в земский отдел Виленской губернии земский начальник 1-го участка Ковенского уезда М.М. Мордовин. Он отмечал, что старообрядцы живут в условиях крестьянского быта и занимаются почти исключительно земледелием. Отхожих промыслов у них нет, не развито также кустарное производство. Отсюда вывод: все заботы об улучшении состояния старообрядцев должны быть сведены к земельному устройству [22. F. 19, Nr. 78, л. 5 – 6].

Относительно земельного устройства малоземельных старообрядцев можно разделить на две категории: на тех, которые имели подворные участки площадью не менее 10 – 12 десятин, и на малоземельных и безземельных. Экономическое положение первых в начале ХХ в. стало худшим, чем экономическое положение белорусских крестьян. Последние, согласно с манифестом от 3 ноября 1905 г., освобождались от выплаты выкупной ссуды (не исключая и тех имений, где выкуп ещё не был закончен), а старообрядцы на многие годы ос тавались обременённые выкупными платежами. Ситуация доходила до того, что в большинс тве уездов взимание выкупных платежей происходило с помощью силы, описи и продажи движимого имущества. Всё это свидетельствовало о том, что у некогда богатых старообрядцев не было платёжных средств, а их экономическое положение ежегодно ухудшалось с ростом жизненных потребнос тей. Что касается второй категории старообрядцев – малоземельных и безземельных, то требовалось не только отменить выкупные платежи для малоземельных, но и решить ряд других вопросов, особенно там, где старообрядцы проживали большими диаспорами.

На наш взгляд, отмена выкупных платежей позволила бы старообрядцам на белорусских землях сохранить экономическое равновесие, прежде всего тем из них, кто владел землёй площадью не менее чем 10 – 12 десятин на рабочую семью, – а таких было большинство.

Такая мера привела бы к развитию производительных сил и культуры труда на земельных участках с тарообрядцев. Отмена выкупных платежей привела бы к повышению уровня жизни всех старообрядцев.

Такие социально-экономические и политические условия сложились в начале ХХ в. для старообрядцев на белорусских землях.

Рассмотренные материалы позволяют предс тавить ход событий в старообрядчес тве во второй половине ХІХ – начале ХХ вв. и роль учреждений, которые были проводниками правительственной политики.

Значительную роль играл Священный Синод, который проводил политику, являющуюся доминирующей в официальных кругах. Деятельность Священного Синода имела свою специфику: он будто находился на втором плане, потому что решительные меры и карающие акции исполняло минис терство внутренних дел. Однако надо отметить, что все решения на уровне правительс тва и МВД без согласия Священного Синода не принимались. Свидетельс твом того является закрытие монас тырей и церквей на Ветке.

Несмотря на жестокость политики правительства и губернских секретных совещательных комитетов в отношении с тарообрядцев, численность последних на белорусских землях продолжала расти. По нашим подсчётам, здесь в начале ХХ в. проживало 170 тыс. старообрядцев.

Старообрядчество обеспечило создание в России многих отраслей производства, прежде всего текстильного. А при хороших торговых связях среди старообрядцев текстильное производство быстро распространялось и на белорусские земли. На белорусских землях старообрядцы вели широкую торговлю, имели достаточно высокую культуру земледелия, работали по найму как мас тера, что способствовало возникновению в их среде предпринимательства ещё в период феодализма. Результатом старообрядческого предпринимательства, которое использовало экономический рационализм, явилось возникновение ещё задолго до отмены крепостного права вольнонаёмных рабочих и талантливых предпринимателей. Отличало их то, что они не были связаны сословными, финансовыми и другими связями с государством, экономические принципы управления которого сдерживали развитие производства.

Характерной чертой в психологии крес тьян, мещан и купцов старообрядцев во второй половине ХІХ – начале ХХ вв. был их практицизм. Он проявлялся в том, что старообрядцы, чтобы сохранить свои традиции и свою общность, записывались в единоверие, в большие праздники посещали православных священников и исповедывались у них, оставаясь в душе сторонниками традиций отцов и дедов.

В начале ХХ в. российское самодержавие начинает осуществлять политику широких гражданских свобод, составной частью которых стала веротерпимость, затронувшая в основном неправославные вероисповедания. Указ от 17 апреля 1905 г. положил начало изменению политики самодержавия в отношении к православной церкви и расширил права старообрядцев и предс тавителей других конфессий, официально гарантировал не только свободу их деятельности, но и свободу перехода из православия в другие вероисповедания.

Подводя итоги, отметим: старообрядцы на белорусских землях хотя и утратили в своё время религиозный и культурный центр – Ветку, но остались верными культовой практике и социальным традициям. Именно поэтому все попытки правительс тва ликвидировать старообрядчес тво в Беларуси, склонить старообрядцев к переходу в единоверие и православие оказались безрезультатными.

Единоверие было условным единением старообрядцев с православной церковью: во имя союза с церковью старообрядцы принимали от неё законное священство, а церковь разрешала им иметь старые обряды и книги.

Обратимся к сказанному ранее. С приходом на царствование Екатерины ІІ начинается новая политика в отношениях к с тарообрядцам.

Так, беглым старообрядцам было объявлено, что они получат полное прощение при условии, когда вернутся на родину, где им будет дано право поселяться в любых местах, и что одновременно они получат разные льготы. Старообрядцы освобождались также и от «двойного оклада» (т.е.

двойного налогообложения), а те, кто не нарушал закон, допускались к даче показаний и к присяге в суде.

Изменились и отношения православной церкви к старообрядцам.

Свидетельс твом этому является реакция Священного Синода на события 1765 г., когда старообрядцы-филипповцы разграбили Зеленецкий монастырь [3. С. 36,42,50]. Тогда Синод поручил архимандриту Платону написать старообрядцам письмо, которое было опубликовано в 1766 г. от имени православно-кафолической церкви. Если предыдущие письма и обращения носили обличительный характер, то в этом письме высказывалось сожаление по отношению к тем, кто ошибается относительно религиоз ного обряда, и автор письма старался последних переубедить [9. С. 387].

Политика примирения официальной православной церкви со старообрядческой проводилась с самого начала правления Екатерины ІІ.

Царица и часть её окружения понимали, что, хотя крепостное право ещё и обременяло русское земство, новая эпоха уже начиналась. Переход дворянства из служилого сословия в земство, который начался при Петре ІІІ и продолжался при Екатерине ІІ, а также начатое возобновление земских прав устанавливали новые отношения между правительством и земством. Начиналось новое время, которое несло перемены и в жизнь старообрядчес тва. Знаком этих перемен стало единоверие [1. С. 296 – 297].

В начале царс твования Екатерины ІІ по её поручению, Священный Синод рассмотрел вопрос о возможности создания закона освященной церкви, в которой служба отправлялась бы по старопечатным книгам. Члены Синода митрополит Новгородский Дмитрий Сеченов и епископ Псковский Гедеон Криновский высказались тогда в поддержку царицы. Тут же были оговорены условия будущего единоверия: а) в церкви желательно иметь полное согласие её членов во всём – не только в вере, но и в обрядах; б) при единстве веры может быть разрешено использование разных обрядов, но при условии их православного ознаменования; в) использование старых обрядов не противоречит клятвам Собора 1667 г., потому что клятвы эти сказаны были «не на обряд» и «не за обряды»; г) использование старых обрядов должно быть только в союзе с православной церковью [60. С. – 208]. Эти условия и были положены в основу единоверия.

Первый, кто осуществил мысль о единоверии, был известный своими работами по борьбе с «расколом» Никифор Феатокий (Феатоки), который был тогда архиепископом Словенским. В 1779 г. он написал окружное послание – ко всем старообрядцам, которые жили в его епархии – и призвал их вернуться в официальное православие. Послание архиепископа было отмечено благожелательностью и рассудительностью. Это имело свои последствия: вскоре старообрядцы двух слобод Елизаветградского уезда – Знаменской (поповской) и Злынки (беспоповской) – высказались за присоединение к православной церкви. В 1779 г. старообрядцы слободы Знаменской представили Никифору своё «споведание веры», в котором отказывались от «раскольничьих толков» и признавали греческую церковь правдивой, Вселенской, кафолической и апостольской, принимали все её догматы, таинства и обряды в соответствии со сказаниями святых апостолов и семи вселенских Соборов [60. С. 208; 9. С. 387].

Присоединение знаменских старообрядцев к официальной православной церкви было осуществлено согласно установленным правилам, а в скором времени священник Дмитрий Смолодович освятил место под новую церковь. Освящал новую церковь сам архиепископ Никифор. Особеннос тью этого события было то, что в церкви пели два хора: на правом клиросе пели архиерейские певчие, используя свой напев, а на левом те, кто только присоединился, пели по крюкам (в унисон).

Священником церкви был признан Стефан Попов, который был обязан отправлять службы по старопечатным книгам и пользоваться старыми обрядами. Об этом событии был осведомлён Священный Синод, который отнёсся к «нововведениям» Никифора очень настороженно. Однако, боясь возможных волнений среди старообрядцев, Синод не наказал «новатора», и событие обошли молчанием [60. С. 208 – 209].

Старообрядцы наиболее влиятельных толков продолжали искать себе архиерея. Ещё в 1765 г. была сделана попытка посвятить его самостоятельно: в Москве, в доме купца-старообрядца собрались поморцы, которых возглавлял Андрей Борисов с товарищами; федосеевцев и новожёнов представляли Иван Иванов, Василий Емельянов и др.;

ветковцев – монах Никодим с многочисленной делегацией. Для будущего епископа была подготовлена даже одежда. Но и на этот раз споры об использовании правил святых отцов не привели к согласию. В 1766 г.

московские поповцы на их просьбу поставить епископа получили отказ от грузинского архиепископа Афанасия. Последний предложил московским старообрядцам для решения вопроса направить делегацию в Грузию.

Делегация, в состав которой входили монахи Никодим, Иоаким, купец Иван Кузнецов и др., успеха не достигла. Неудачей закончились и другие попытки старообрядцев обрести своего епископа [9. С. 388 – 389].

Не останавливался в своей деятельности архиепископ Никифор. декабря 1781 г. через Новгородского архиепископа Гавриила он обратился в Священный Синод и к начальнику Новороссийского края князю Потёмкину с новыми предложениями относительно создания единоверческой церкви. На этот раз аргументы Никифора оказали влияние не только на архиепископа Гавриила и князя Потёмкина, но и на Священный Синод. Свидетельс твом тому была поддержка Синодом монаха Никодима, известного в деле о присоединении к официальной церкви стародубских старообрядцев по примеру знаменских. Когда все попытки старообрядцев обрести своего епископа провалились, монах Никодим, который имел свой монастырь (Успенский) недалеко от слободы Злынки, на реке Каменке, решил получить епископа для своих единомышленников от официальной православной церкви. Такую идею подал Никодиму в 1781 г. наместник Малороссии, граф РумянцевЗадунайский, во время визита к нему Никодима и игумена покровского монастыря Михаила (Калмыка). Последний посоветовал монахам ос тавить «раскол» и просить у царицы и Синода законное священство, пообещав при этом свою поддержку. Позже Никодим, выполняя это обещание, действительно неоднократно встречался с представителями Синода, ездил в Москву и Петербург, был принят Потёмкиным и даже самой царицей.

Надо отметить, что в то время роль Румянцева в основании единоверия была очень существенной. Он смотрел на «раскол» с особой точки зрения: высказал мысль о том, что раскол Русской православной церкви только зацепка, а раскол будет появляться как в церковной, так и в других сферах, пока не будут ликвидированы причины, которые породили раскол, и пока не будет достигнуто взаимопонимание и примирение между народом и правительством. Примирение предусматривало ус тупки с обеих сторон. Именно на этой основе Румянцеву и Потёмкину удалось переубедить Священный Синод и царицу в необходимости введения единоверия.

После рассмотрения правительством и Синодом вопроса о единоверии было решено поручить Румянцеву вести контроль за единоверием в Малороссии. Особенностью старообрядчес тва в Малороссии было небольшое количество согласий и толков и отсутствие резких отличий между ними, характерных для южных районов России.

Малороссийское старообрядчество беспокоило царизм и правительство прежде всего как явление политическое, в связи с чем необходимо было устранить политические причины разъединения православной церкви и старообрядчес тва и затем на первый план поставить их сближение. Ещё одной причиной введения единоверия в Малороссии было влияние Стародубья. Этот небольшой городок на севере Малороссии всё время стоял отдельно от великорусского старообрядчества. Стародубские защитники старого обряда поддерживали связи с Веткой, которая попрежнему оказывала влияние на всё старообрядческое поповство, и ветковский устав здесь был в почёте и считался единственно правильным.

Стародубье имело свои исторические сказания, здесь жили выселенные из Ветки уважаемые мудрецы, философы, писались иконы, велось обучение грамоте. Поэтому введение единоверия здесь преследовало две цели: с одной стороны, уменьшить влияние Стародубья и привлечь к единоверию наибольшее количес тво стародубцев, а с другой – как можно больше уменьшить влияние Ветки и одновременно ввести единоверие в ветковских слободах.

Монах Никодим на протяжении 20 лет был одним из самых влиятельных духовных нас тавников среди стародубских и ветковских старообрядцев-поповцев. Его начинания были поддержаны монахами Герасимом, Арсением и бельцом Яковом Беляевым. Высказав в 12 пунктах свои условия, они 18 апреля 1783 г. передали Потёмкину прошение, в котором просили присоединить их к официальной Русской православной церкви. Никодим и его ближайшие помощники получили поддержку человек,. Эти действия привели к тому, что царским указом от 11 марта 1784 г. на имя Новгородского митрополита Гавриила разрешалось старообрядцам Белорусского, Малороссийского и Екатеринославского наместничес тв отправлять богослужения по старопечатным книгам и получать священников от Могилёвского и Словенского архиепископов [9.

С. 392 – 393; 60. С. 210; 45. С. 677].

Со стороны правительства и Священного Синода ус тупка была огромная, если принять во внимание, что именно споры по этим вопросам привели к расколу в Русской православной церкви. Однако, позволив старообрядцам двуперстный крестовый символ и пользование старопечатными книгами, правительство не могло окончательно решить проблему «раскола». Эти меры могли дать результаты в период никоновской реформы, но не в конце ХVIII в., потому что в это время отдельные старообрядческие философы, духовные наставники и влиятельные купцы-старообрядцы несмело, но всё же ставили вопрос о снятии со старообрядчества всех клятв и признания его как официальной церкви. Понимая всю опасность, которую «нёс» раскол, власти предпочли не вмешиваться в частные вопросы народной жизни, а земству дать более широкие права в решении своих вопросов.

Надо отметить, что среди старообрядцев было больше противников единоверия, чем его сторонников. Особенно резко выступали против единоверия с тарообрядцы низших классов. Дело в том, что в период правления Екатерины ІІ старообрядцы низших классов ещё не имели таких прав, какие имело земство высших классов. Поэтому последние принимали единоверие более охотно.

12 мая 1784 г. на 39-м году жизни умер Никодим [9. С. 394]. Его дело продолжали казначей Виталий, монахи Евдоким и Иоасаф и белец Иван Кузнецов. Иоасафу, который получил в Греции сан архимандрита, было разрешено «исправлять духовные требы» в Успенском стародубском монастыре. Власти боялись концентрирования единоверия в Стародубье, и по предложению Потёмкина 27 августа 1785 г. был издан царский указ, в котором единоверцам предлагалось поселяться на землях Таврической области, на левой стороне Днепра. В указе подчёркивалось, что если единоверцы переселятся, то получат священников от Таврического архиерея и будут всегда пользоваться своими обрядами. Указ предусматривал строительство кирпичного монас тыря и нескольких приходских церквей. Приглашались в Таврическую область и старообрядцы из-за границы [26. Ф. 295, оп. 1, д. 226, л. 8 об.]. Сюда из Стародубья был вызван Иоасаф, поэтому стародубские единоверцы, опять оставшись без священника, шесть раз обращались к архиепископу Екатеринославскому и Таврическому Амвросию и просили дать священника. Но их просьбы оставались без ответа. Количество Стародубских единоверцев начало уменьшаться. И только после ряда переговоров с Синодом в 1788 г. в Стародубье был направлен священник Охтинской церкви Андрей Иоаннов, задачей которого было образование приходов и свершение богослужений. С помощью войск ему удалось в 1789 г. образовать в слободах Злынцы и Зыбкой единоверческие церкви. В 1789 г. он освятил единоверческую церковь в слободе Климовской, а в 1791 г. – такую же церковь в Никодимовском монастыре. Потом Иоаннов вернулся в Петербург в сане протоиерея, а в стародубских слободах остался иеромонах Андрей [9. С. 396 – 397; 60. С. 210 – 211].

Безуспешными были попытки властей осуществить единоверие на Иргизе, где проживали высланные когда-то (1735 г. и 1764 г.) из ветковских слобод старообрядцы и их духовные наставники. Носителем идей объединения с официальной православной церковью здесь выступал монах Сергий, который пользовался большим авторитетом среди поповцев. После прибытия в 1786 г. в Астраханскую епархию нового архиепископа – учёного Никифора Феатоки – и распространения своего обращения к старообрядцам Сергий начал дейс твовать ещё более активно:

от имени старообрядцев обращался к Никифору с пятнадцатью вопросами, ездил на переговоры с представителями Священного Синода в СанктПетербург, а также к единомышленникам в Москву. Когда же Сергий вернулся на Иргиз, его не приняли даже те, кто его поддерживал.

Старообрядцы были озлоблены дейс твиями Сергия и на собрании решили не допускать его в монастырь не только как игумена, но и на жительство.

Сергий обратился к губернатору, однако ситуация на Иргизе не изменилась, не изменилось и отношение к Сергию. Вмес то него игуменом Успенского монастыря был избран «уставщик» Прохор. После таких потрясений Сергий с родичами направился в Стародубье, где принял единоверие и вместе со своим племянником поселился в Никодимовом монастыре. В скором времени он был посвящен в иеромонахи и стал игуменом единоверческого Успенского монастыря в Беларуси [9. С. 211 – 212].

Проблематичным было введение единоверия в белорусских губерниях. Ветка, которая к этому времени уже утратила роль лидера в старообрядчес тве, продолжала нерушимо сохранять традиции ветковского устава. В 1794 г. была построена первая на белорусских землях единоверческая церковь – в Гомеле, на Спасовой слободе. Однако прихожан здесь было только 46 человек [45. С. 678].

В 1795 г. на адрес епископа Могилёвского и Полоцкого Афанасия Вольховского пришло прошение от отлученных от единоверия старообрядцев Лаврентьевского скита, Чонского монастыря и девичьего скита слободы Спасовой с просьбой разрешить им присоединиться к Екатерининской епархии. Свою просьбу заявители аргументировали тем, что в Еактерининской епархии старообрядцам разрешено отправлять службы по старому обряду и церкви там освящены на с тарых антиминсах.

Предс тавлял просителей духовный наставник иеромонах Давид. Эта просьба была рассмотрена Священным Синодом, который в мае 1797 г.

постановил: монахов старообрядческих Лаврентьевского, Чонского монастырей и жителей Спасовой слободы и г. Белицы согласно с их желанием, присоединить к Екатеринославской епархии и одновременно присоединить их к официальной Русской православной церкви по церковному чинопочитанию. Дать им священников и разрешить проводить службы по старопечатным книгам и их обрядам на основании указа от марта 1784 г. [24. С. 1 – 3].

Правительство и Синод понимали, что ввести единоверие на Ветке, где старообрядцы выделялись особенной стойкостью, будет непросто.

Чтобы разъединить старообрядцев Ветки, предварительно готовили «базу»

в Стародубье. Но на Ветке ещё принимали беглых попов и давали им приют. В октябре 1798 г. здесь за два дня до приезда Белорусского и Могилёвского епископа Анастасия Братановского начался бунт, причиной которого был арест земским судьёй Белицкого уезда беглого попа, освобождая которого ветковцы чуть не убили судью. Это событие власти хотели использовать для введения единоверия. Ветковцы сначала обратились к епископу Анас тасию с просьбой принять их в его епархию, а позже, избежав наказания, отказались подать письменное прошение о присоединении к официальной церкви. За это царь Павел І объявил Анастасию выговор [24. С. 4 – 8; 20. С. 184 – 185; 26. Ф. 2001, оп. 1, д. 259, лл. 1 – 7].

Ветковцы старательно охраняли свои святыни и традиции, которые у них были самыми богатыми и древними.

В конце XVIII в. произошли изменения в жизни старообрядцев Чонки и Белицы. С 12 августа 1798 г. игуменом Чонского Успенского старообрядческого монастыря был известный деятель Сергий Юршев. В 1799 г. он освятил монастырскую церковь, а антиминс, необходимый при освящении церкви, был привезен сюда из Тверского кафедрального собора. 7 марта 1799 г. отец Сергий обратился в Священный Синод с просьбой перевести его монастырь из Новороссийской епархии в Белорусскую. В скором времени разрешение было получено, а 21 марта 1799 г. был издан указ о принятии Анас тасием Чонского монастыря в своё ведение. Однако по причине того, что во время «притягивания»

старообрядцев в единоверие многие монахи разбежались, в 1800 г. в Чонском монастыре было только 14 монахов [24. С. 9 – 15].

В 1800 г. около 200 старообрядцев Белицы обратились к Анас тасию с просьбой разрешить им построить церковь во имя св. Николая и посвятить в священники стихарного дьячка Петра Максимова. Церковь предполагалось построить на казённой земле. Прихожане обещали отдавать церкви десятую час ть дохода. Синод своим указом от 10 января 1801 г. разрешил строительство церкви при условии, что старообрядцы дадут Анастасию расписку с указанием количества желающих присоединиться к православию. Одновременно Синод отказывал Максимову, как беглому, в посвящении, а старообрядцам предложил выбрать в качестве священника «другого способного и достойного к сему званию» [24. С. 19 – 21].

Однако большинство старообрядческих монастырей и церквей в Белицком уезде в начале ХІХ в. оставались неприступными для Синода. В это время здесь ещё функционировало девять старообрядческих монастырей: Лаврентьевский, в 12 верстах от Гомеля, где монахов и бельцов было более 100 человек; Иоасафовский монастырь, в 20 верстах от Гомеля, возле Добруша, где насчитывалось более 100 монахов и бельцов;

скит недалеко от Огородни, в 40 верстах от Гомеля, где монахов было более 50 человек; Пыханский монас тырь, в 35 верстах от Гомеля, где обитали около 20 монахов и монахинь; Тырловский монастырь, в 7 верстах от Гомеля, где монахов было до 40 человек; женский монастырь при Спасовой слободе недалеко от Гомеля, где монахинь было около человек; скит Чис тые Лужи, в 7 верстах от Гомеля, где монахов было до человек. Все названные монастыри и скит были на землях графа Н. П.

Румянцева. На землях других помещиков находился Ветковский монастырь, где монахов и монахинь было до 100 человек; в монас тыре на хуторе Абрамовка, недалеко от Ветки, было до 40 монахов [24. С. 22 – 23].

Как видим, единоверие в Могилёвской губернии распространялос ь очень медленно, в то же время тысячи с тарообрядцев оставались без священников или принимали беглых попов. Что касается других белорусских губерний, то в начале ХІХ в. вопрос о введении здесь единоверия не ставился.

Если в 1763 г. Священный Синод называл старообрядцев людьми суеверными и еретиками, то в 1798 г., чтобы активизировать привлечение их к единоверию, снял проклятия – прежде всего, на двуперстие, на другие обряды – и разрешил единоверческую церковь [29. С. V]. Поэтому именно 1798 г. является годом начала оформления официального единоверия. В предыдущие годы льшь велась своеобразная подготовка к этому.

27 октября 1800 г. вышел указ императора и положение митрополита Московского Платона о единоверии. Из этих документов вытекало следующее: 1. Со старообрядцев снимались прежние проклятия. При переходе в единоверие каждый старообрядец должен был прочитать разрешительную молитву; 2. Разрешалось выбирать священников и диаконов, которые соглашались бы служить по желанию прихожан в единоверии. При отсутствии таких разрешалось посвящать в священники и диаконы по старопечатным книгам. Таких кандидатов выбирал патриарх, а прихожане давали или не давали согласие. Прощался «грех» священникам, которые перешли в старообрядчес тво; при условии, что они будут безукоризненными и явятся с покаянием, им разрешалось после благословления епископа служить дальше; 3. В единоверии разрешалось отправлять службы по старопечатным книгам, изданным при патриархе Иове, Ермагене, Филарете, Иоасафе, Иосифе; 4. Церкви и антиминсы для единоверцев освящались по старопечатным книгам; 5. Единоверческих священников не принуждали к соборным моленьям в Греко-российской церкви; 6. Единоверческие священники и единоверцы в делах духовных подчинялись Московскому патриарху и были в полном его распоряжении.

Единоверцам разрешалось самим решать вопросы, которые касались их внутренней жизни; 7. Единоверческие священники получали миро от православной церкви, а исповедовались только у своих епископов; 8.

Благословлять единоверческих священников и единоверцев разрешалось двуперстием; признавалась дейс твительной сила таинств и треб, совершенных единоверческими священниками; 9. Прихожанам грекороссийской церкви разрешалось принимать святые тайны от единоверческих священников, а прихожанам единоверческой церкви разрешалось принимать святые тайны от священников Греко-российской церкви; 10. В единоверческих церквях разрешалось иметь «троечастные»

(трёхчас тные) книги; 11. При вступлении в брак представителей не одной церкви – единоверческой и греко-российской – венчание разрешалось с двустороннего согласия; 12. Единоверческие священники обязаны были молиться за здоровье и счастливую жизнь императора, его жены, наследника, всей царской семьи, а также за других, кого надо было упоминать по данной священным Синодом форме [26. Ф. 1430, оп. 1, д.

10816, лл. 1 – 3]. Желая привлечь больше старообрядцев к православной церкви, митрополит Платон назвал «согласников» (тех, кто соглашался со всеми условиями) единоверцами.

При Александре І не наблюдалось расширения единоверия. Между властями и с тарообрядцами был ус тановлен своеобразный «мир», который назывался терпимостью. После установления единоверия были образованы единоверческие приходы в Москве (1801 г.), Калуге (1802 г.), Екатеринбурге (1805 г.). В это время был решён вопрос о старопечатных книгах для единоверия. Сначала планировалось для их издания переоборудовать старую типографию в Клинцах. Однако в 1818 г.

решением Комитета министров для удовлетворения требований единоверцев была назначена типография в Москве, для которой Священный Синод определил отдельные правила. За деятельнос тью типографии наблюдали три попечителя, которых выбирали из прихожанединоверцев, и два наблюдателя из числа духовенс тва, утверждённых Синодом. Определялись и правила печати. Каждая книга, сделанная в типографии, должна была иметь выходной лист, который размещался перед заголовком. После слов «напечатася сия книга (№№) в царствующем граде Москве» дополнялось: «в типографии единоверческой церкви лето такое-то с книги напечатанной тогда-то, в таком-то городе, при таком-то патриархе» [60. С. 217].

В период правления Николая І расширение единоверия считалос ь одной из важных политических задач. В 1835 – 1836 гг. были сделаны дальнейшие шаги по укреплению единоверия. Повсюду закрывались старообрядческие монас тыри. Преображенские и Рогожские кладбища в Москве были лишены своих прежних полномочий и прав. Принимались решительные меры к тому, чтобы сделать единоверческим Иргиз. От старообрядцев был силой отобран иргизский Никольский монас тырь и превращён в единоверческий.

После проведённых насильственных акций по склонению московских и иргизских старообрядцев в единоверие надо было ещё «склонить» к единоверию старообрядцев, которые проживали на белорусских землях. Здесь большой популярностью пользовались Лаврентьевский и Макарьевский монас тыри Белицкого уезда. Хотя на это время Ветка и не играла ведущей роли в поповстве, однако в старообрядческой среде помнили, какое значение имели монас тыри ветковских слобод в недавнем прошлом.

Чтобы склонить старообрядцев на белорусских землях к единоверию, в 1844 г., в Могилёвскую губернию был направлен представитель министра внутренних дел статский советник по особым поручениям Алябьев. В письме, которое Алябьев передал могилёвскому общественному губернатору, отмечалось, что все должны оказывать представителю минис тра неотложную помощь. Алябьев и его помощники составили опись монас тырей, что вызвало возмущение с тарообрядцев.

Первыми против начинаний Алябьева выступили монахи Макарьевского монастыря. Их возглавил игумен Феофилакт (мещанин Черниговской губернии, Новозыбковского уезда, посада Климово Федор Матвеев). По приказу Алябьева Феофилакт был арестован и обвинён в агитации против единоверия и в разграблении монас тырского имущества. (Перед тем, как помощники Алябьева начали делать опись имущества, Феофилакт вместе с монахами спрятал часть имущества монас тыря). Феофилакта направили к могилёвскому полицмейс теру, а монастырь был объявлен единоверческим [26. Ф. 2001, оп. 1, д. 259, лл. 1, 4, 26 – 28]. Когда монахам предложили перейти в единоверие, согласились не все: часть их оставила монастырь.

Это были мещане и крестьяне Белицкого уезда: Влас Гаврилович Коропкин – мещанин, Артемий Васильевич Кожемякин – мещанин, Трофим Лаврентьевич Бобров – мещанин, Иван Гаврилов – крес тьянин, Иван Ермолаев – крес тьянин, Антон Савельев – крестьянин, Василий Ананьев – крес тьянин, Сергей Петров – крестьянин, Афанасий Герасимович Роговой – крестьянин, Михайла Иванов – крес тьянин, Прохор Харламов – крестьянин, Тит Осипов – крестьянин, Семён Мамонов – крестьянин [26. Ф. 2001, оп. 1, дело 295, с. 98 – 99].

Такая же судьба постигла и монахов Лаврентьевского монастыря, который возглавлял монах Аркадий (Андрей Родионович Шапошников, мещанин Черниговской губернии, Суражского уезда, посада Клинцово). В монастыре был произведён обыск, в результате которого забрали:

монастырских 325 руб. ассигнациями, личных денег монахов – 875 руб. и 100 руб. ассигнациями; 40 франков золотом, которые принадлежали монаху Исидору. Чтобы успокоить возмущённых монахов, деньги вернули под расписку.

Игумен монастыря Аркадий и все 29 монахов не согласились перейти в единоверие. После этого Аркадий был арестован и направлен под стражей в Белицу, а потом в Черниговскую губернию под надзор полиции. Монахов же отправили на прежнее место их жительства.

Например, в Московскую губернию отправили Данила Астафьева, Александра Степанова, Тихона Александровича Бородулина, Ивана Ефимова, Назара Елизарова, Алексея Леонова, Родиона Афанасьева; в Калужскую – Ивана Петровича Билибина, Семёна Сергеевича Масленникова; в Херсонскую – Родиона Егоровича Ширшикова, Агапея Андреевича Егорова; в Полтавскую – Ивана Никитича Везюкина.

Остальные были жителями Белицкого уезда [26. Ф. 2001, оп. 1, д. 259, лл.

31 – 68].

В результате акции Алябьева Лаврентьевский монастырь был закрыт, а Макарьевский превращён в единоверческий, где и остались монахи, которые приняли единоверие [26. Ф. 2001, оп. 1, д. 259, лл. 52 об., 56].

В декабре 1844 г. Священным Синодом было принято постановление относительно Макарьевского и Лаврентьевского монастырей: 1.