«ТИПЫ НЕМОДАЛЬНЫХ ЗНАЧЕНИЙ МОДАЛЬНЫХ ПРЕДИКАТОВ (НА МАТЕРИАЛЕ СЛАВЯНСКИХ И ГЕРМАНСКИХ ЯЗЫКОВ) ...»

- утвердительные высказывания с модальными предикатами возможности, где субъект действия – говорящий, - утвердительные высказывания с модальными предикатами возможности, где субъект действия – адресат, - вопросительные высказывания с модальными предикатами возможности, где - субъект действия – говорящий, - вопросительные высказывания с модальными предикатами возможности, где субъект действия – адресат, - побудительные высказывания с модальными предикатами возможности, где субъект действия – говорящий, - побудительные высказывания с модальными предикатами возможности, где субъект действия – адресат.

Аналогично – для высказываний с предикатами необходимости и желания.

Всего, таким образом, восемнадцать возможных типов. На самом деле, однако, круг реально существующих высказываний существенно меньше. Постараемся определить его более четко.

Как известно, императивное употребление является для модальных предикатов весьма нетипичным, а во многих случаях просто грамматически невозможным, что объясняется семантикой данных предикатов, называющих не действия, а состояния субъекта.

Остается, таким образом, функционирование модальных предикатов в утвердительных и вопросительных предложениях.

Комбинируя тип высказывания (соответственно, вопросительное или утвердительное), модального предиката (со значением возможности, необходимости или желания) и исполнителя указанного действия (говорящий или адресат), получаем двенадцать типов предложений. Рассмотрим их сначала на материале русского языка (поскольку выделение данных типов КРА в остальных рассматриваемых нами языках не носит принципиальных отличий), постаравшись по возможности абстрагироваться от ряда особенностей данных предложений, к анализу которых мы вернемся в последующих разделах, а именно – от анализа наличия/отсутствия отрицания при модальном предикате и замечаний о форме наклонения модального предиката в составе данных высказываний. Во-первых, данные факторы не оказывают непосредственного влияния на определение типов РА, для которых характерно немодальное использование модальных предикатов, во-вторых, связанные с ними особенности носят не столько универсальный, сколько конкретно-языковой характер (это особенно касается использования отрицания в вопросительных по форме предложениях), вследствие чего нам представляется более логичным остановиться на их описании в разделе 4, посвященном анализу специфики конкретных языков.

На данном же этапе рассмотрения ограничимся лишь одним необходимым замечанием по поводу использования отрицания в вопросительных по форме предложениях: в некоторых языках для понимания определенных высказываний как КРА побуждения наличие отрицания при модальном предикате носит почти обязательный характер (как, скажем, в русском), в некоторых же языках (в английском, к примеру) использование отрицания в таком контексте, напротив, не является возможным. В этой связи при определении интересующих нас типов РА на примерах русского языка мы будем приводить для вопросительных предложений как форму с отрицанием, так и без него, поскольку при переходе к рассмотрению других языков актуальным будет являться рассмотрение обоих случаев. При этом, соответственно, следует иметь в виду, что, несмотря на приведение обеих форм, в случае русского языка наиболее интересной с точки зрения косвенного употребления (не в значении вопроса) является форма с отрицанием.

Замечания.

Прежде чем перейти к анализу различных типов высказываний, сделаем еще два замечания.

Первое из них касается группы примеров с предикатами необходимости: как будет видно из рассмотренных ниже примеров, целесообразно различать случаи с предикатами внутренней необходимости субъекта (типа нужно) и случаи, где речь идет о необходимости внешнего типа (типа должен). В соответствии с этим третью группу предлагается разделить на (3А) с нужно и (3Б) с должен.

Мы, конечно, несколько огрубляем реальную ситуацию, рассматривая в данном случае должен как предикат внешней необходимости, а нужно – как предикат внутренней необходимости. Конечно, существуют контексты, где данные предикаты выражают иные типы необходимости. Для нас в данном случае, однако, является важным не описание тонкостей семантики какого-либо конкретного предиката, а построение общей модели функционирования модальных предикатов с определенными смыслами в составе РА некоторых типов. Вследствие этого позволим себе оперировать не всеми, а лишь некоторыми, наиболее характерными и релевантными для указанной задачи значениями рассматриваемых предикатов.

Второе замечание связано с высказываниями, содержащими предикаты внутренней необходимости и предикаты желания (семантическая близость которых была продемонстрирована в разделе I.1). Отличие конструкций с данными предикатами от конструкций с предикатами возможности и внешней необходимости заключается в том, что субъект модального предиката и субъект действия, называемого смысловым глаголом, в конструкциях первого типа могут не совпадать, ср.: Я хочу/мне нужно, чтобы вы приехали, но *Я могу/я должен, чтобы вы приехали.

Очевидно, данный факт имеет семантическое объяснение: вполне естественно испытывать некоторые желания относительно действий кого-либо или иметь потребность в том, что некто может осуществить. Возможности же, которыми обладает субъект, связаны непосредственно с данным субъектом, и реализовать их, соответственно, может только обладающий ими субъект. В примерах же, когда указываются возможности субъекта как-то повлиять на действия других персон (к примеру, Я могу сделать так, чтобы вы приехали), речь на самом деле все равно идет о возможностях самого субъекта, которые заключаются в том, что он может осуществить некоторые действия, которые будут способствовать реализации другими лицами каких-либо иных действий. Противоречия, таким образом, не происходит.

В случае внешней необходимости естественно, опять же, говорить об обязательствах, связанных непосредственно с ее субъектом, поскольку странно было бы считать, что некто обладает определенными обязательствами «за кого-то» (обязательства, как и возможности, представляются в нормальном случае неотделимыми от субъекта). Конечно, можно представить ситуацию, описываемую высказыванием типа Я должен сделать так, чтобы вы пришли в суд, где требуемым действием является в конечном счете прибытие адресата в суд, однако, как и в случае с возможностью, «первичным» долженствованием являются какие-то действия субъекта модальности, которые, в свою очередь, призваны достигнуть соответствующей цели. Иными словами, если вполне нормально испытывать желания или потребности относительно действий других людей или совершения каких-либо событий (Я хочу/мне нужно, чтобы завтра не было дождя), то быть носителем чьих-то возможностей или обязанностей несколько более странно, вследствие чего соответствующие высказывания являются затрудненными в языке.

Учитывая сказанное, можно теоретически выделить следующие типы высказываний (примеры несовпадения субъекта модальности и субъекта действия в данном списке имеют, помимо номера, обозначение апострофом ):

(1) с предикатом возможности (1а) Я могу/мог бы сделать Х.

(1б) Вы можете/могли бы сделать Х.

(1в) Могу ли/не могу ли/мог бы/не мог бы я сделать Х?

(1г) Можете/не можете/могли бы/не могли бы вы сделать Х?

(2) с предикатом желания (2а) Я хочу/хотел бы сделать Х.

(2а‘) Я хочу/хотел бы, чтобы вы сделали Х.

(2б) Вы хотите/хотели бы сделать Х.

(2б‘) Вы хотите/хотели бы, чтобы я сделал Х.

(2в) Хочу ли/не хочу ли/хотел бы/не хотел бы я сделать Х?

(2в‘) Хочу ли/не хочу ли/хотел бы/не хотел бы я, чтобы вы сделали Х?

(2г) Хотите/не хотите/хотели бы/не хотели бы ли вы сделать Х?

(2г‘) Хотите/не хотите/хотели бы/не хотели бы ли вы, чтобы я сделал Х?

(3А) с предикатом внешней необходимости (3Аа) Я должен сделать Х.

(3Аб) Вы должны сделать Х.

(3Ав) Должен/не должен ли я сделать Х?

(3Аг) Должны/не должны ли вы сделать Х?

(3Б) с предикатом внутренней необходимости (3Ба) Мне нужно сделать Х.

(3Ба‘) Мне нужно, чтобы вы сделали Х.

(3Бб) Вам нужно сделать Х.

(3Бб‘) Вам нужно, чтобы я сделал Х.

(3Бв) Нужно/не нужно ли мне сделать Х?

(3Бв‘) Нужно/не нужно ли мне, чтобы вы сделали Х?

(3Бг) Нужно/не нужно ли вам сделать Х?

(3Бг‘) Нужно/не нужно ли вам, чтобы я сделал Х?

Далеко не все примеры из этого списка, однако, представляют для нас интерес.

Во-первых, некоторые из данных высказываний при нормальных обстоятельствах вряд ли встретятся в естественной речи. Так, высказывания в (2в) и (3Бв) представляют собой вопросы говорящего о своих личных желаниях и потребностях, вследствие чего использование их как полноценных вопросительных реплик диалога (не в качестве риторических вопросов) затруднено: как пишет Дж. Серль [Searle 1975], объясняя невозможность высказывания побуждения посредством вопроса о выполнении условия искренности, в нормальных ситуациях обращение к другим людям с вопросами о собственных элементарных психологических состояниях выглядит довольно странно69.

По сходной причине странным является также большинство высказываний типа примеров в (2б), поскольку, согласно Серлю, утверждения о существовании некоторых элементарных психологических состояний у других людей (при обращении к ним как к собеседникам) тоже выглядят весьма странно. Необходимо, правда, оговориться, что такое объяснение верно далеко не для всех ситуаций: понятно, что при специальном ситуативном контексте – например, когда предметом диалога является выражение говорящим недоверия к искренности желаний, высказанных ему собеседником (Что бы вы ни говорили, вы все-таки очень хотите туда поехать), или когда говорящий рекламирует нечто адресату (Вам не нужны сюрпризы и Вы хотите сначала испытать оборудование, а затем инвестировать в него В отличие от обсуждаемых примеров типа (3Бв), где нужно используется в значении внутренней необходимости, случаи, когда нужно выражает смысл внешней необходимости (т.е. когда такое высказывание синонимично высказыванию типа Должен ли я…?), абсолютно нормальны: Нужно ли мне оформлять нотариально заверенное согласие мужа на выезд ребенка за границу? («Известия»).

(Оборудование XXI века. «Мясная индустрия»)), подобные высказывания выглядят абсолютно естественно.

По идее, аналогичные утверждения должны быть верны и для (3Бб), учитывая определенную близость концептов желания и внутренней потребности. Тем не менее, предложение (3Бб) абсолютно нормально, что связано с тем, что нужно в данном случае употребляется не просто для констатации факта говорящим о наличии у адресата некоторых потребностей, а для выражения совета, рекомендации. В примере же (3Бб), где субъект необходимости и субъект указанного действия не совпадают, такое понимание менее естественно, вследствие чего трактовка данного предложения сходным с примерами из (2б) образом представляется более оправданной. Так, пример (1) представляет собой рекламное обращение к предполагаемому собеседнику, пример (2) содержит некоторое невысказанное возражение адресату – «вопреки тому, что вы говорите; на самом деле», а в примере (3) утверждение о потребностях адресатов относятся скорее к пресуппозиции высказывания, то есть не составляет собственно предмет утверждения говорящего (использование хотеть в таком контексте тоже, конечно, возможно):

(1) Для этого вам нужно, чтобы патентную работу делали профессионалы (К. Глинка «Снесла курочка яичко» // «Лебедь»), (2) Да, я повторяю: вам нужно только, чтобы кого-нибудь считали вашим рабом, новым рабом вашей неотразимости (А.И. Куприн «Поединок»), (3) Вам всем нужно, чтобы он что-нибудь дал, а вы ему что дали? (А. Кабаков «Последний герой»).

Во-вторых, функционирование модальных предикатов в большинстве приведенных примеров не обладает какой-либо семантической спецификой, так как используемые в их составе модальные предикаты не несут какой-либо немодальной нагрузки. Так, нужно в рассмотренных выше предложениях (3Бб) выражает собственно модальное значение необходимости (алетической или деонтической – в зависимости от контекста), вследствие чего высказывания такого типа не составляют предмет настоящего исследования.

Рассмотрим далее по порядку оставшиеся примеры на предмет выражения в них модальными предикатами иных, немодальных смыслов и, соответственно, степени демодализации модальных предикатов.

2.1. Группа (1) с предикатом возможности мочь Предложения типа (1а) в большинстве контекстов могут быть обычными утверждениями говорящего о собственных возможностях (как в примере (4)), однако при определенном контексте (особенно когда мочь стоит в форме сослагательного наклонения) могут рассматриваться также как комиссивы, а именно - как предложение говорящего выполнить называемое действие (примеры (5)):

(4) При этом письме я мог бы послать Вам 100 руб., но по мелочам посылать совестно:

это значило бы заставлять Вас то и дело отправляться на почту, ждать там, тесниться, терять время, и прочее и прочее (И.С. Никитин «Письма»), (5) Я мог бы вам дать сейчас три тысячи, у меня есть (З. Масленикова «Разговоры с Пастернаком»); - Я мог бы дать вам гарантийное письмо любого содержания за подписью замминистра или даже министра. - Не нужно гарантийного письма (Б. Левин «Блуждающие огни»); …я мог бы с Л.В. и детьми к Вам заехать. Надо бы только знать, в какой день и в какие часы осмотр для Вас причинит наименее неудобств (Ю. Анненков «Дневник моих встреч»).

Несмотря на то, что все высказывание в таких случаях перестает быть просто утверждением говорящего о собственных возможностях и приобретает смысл комиссива (возлагает на говорящего определенные обязательства), ослабления модального значения мочь здесь не происходит. Данный предикат указывает на наличие у говорящего некоторых возможностей, которые говорящий выражает готовность реализовать в случае, если адресат обнаружит соответствующее желание.

Предложения типа (1б) тоже могут иметь несколько прочтений:

- констатация говорящим факта наличия у адресата определенных возможностей (как правило, сообщение адресату о некоторых внешних возможностях, которыми последний может воспользоваться, как в примерах (6)):

(6) Вы можете значительно сэкономить на оплате электроэнергии, а также получить льготы в налогообложении, если воспользуетесь услугами АО "ХХХХХХХХХ", как это уже сделали 250 промышленных предприятий (Письмо из энергетической компании); Заполнить пакет документов для подачи в МИД Вы можете в офисе нашей фирмы (электронное объявление), - деонтическое значение (например, «иметь право», как в примере (7)):

(7) Но продать земельный участок вы можете только после того, как приобретете его в собственность, то есть после приватизации («Вечерняя Москва»), - и, для формы сослагательного наклонения, значение побуждения, а именно – совета, рекомендации (примеры (8)):

(8) Во всяком случае, вы могли бы быть с ним любезнее (Б. Окуджава «Путешествие дилетантов»); Если женщина вам нравится, вы могли бы быть поделикатнее, да и посообразительнее! (В. Маканин «Андеграунд, или герой нашего времени»); …вы могли бы посоветоваться с психологом - благо служб анонимной психологической помощи у нас сейчас достаточно («Вечерняя Москва»); Вы могли бы выучить испанский, это пригодилось бы для Вашей работы (А. Канадис «Свет в конце тоннеля»).

Если при двух первых пониманиях мочь используется для выражения алетической и деонтической возможности, то его значение в примерах типа (8) более интересно. В случаях, где высказывания такого типа представляют собой советы и рекомендации, мочь функционирует, фактически, не как предикат возможности, а как предикат со значением необходимости:

действительно, данные предложения можно считать синонимичным предложениям типа Вам следует/вам бы надо/вы должны… Очевидно, различие между высказыванием с мочь и высказываниями с предикатами необходимости заключается в данном случае не в противопоставлении возможностей и обязанностей адресата, а всего лишь в степени категоричности высказанной рекомендации. То есть, в данном случае можно говорить о семантическом сдвиге в значении модальных предикатов возможности при их использовании в РА такого типа.

Не менее интересными представляются высказывания типа (1в). Нет необходимости подробно останавливаться на контекстах, где мочь выражает значение внешней алетической или деонтической возможности (когда говорящий спрашивает собеседника о разрешении сделать что-то). Более любопытны случаи, когда подобное высказывание представляет собой косвенный РА и является предложением говорящего адресату сделать нечто (примеры (9)):

(9) Могу ли я принести вам стаканчик пунша? (С. Грин «Искатель смерти»); Может быть, я мог бы вам чем-нибудь помочь? (Г. Газданов «Пробуждение»); Не могу ли я помочь? Вы, кажется, ждали от меня услуги? (И.А. Гончаров «Обрыв»).

С одной стороны, несмотря на то, что данные высказывания являются предложениями адресату сделать нечто, они продолжают оставаться вопросами о возможностях говорящего, которые могут пониматься либо как вопрос адресату, не возражает ли он/хочет ли он, чтобы говорящий сделал нечто (в этом случае вопрос с мочь можно переформулировать также в предложение с глаголом разрешить – Разрешите помочь вам/принести вам стаканчик пунша, т.е. мочь имеет скорее деонтическое прочтение), либо как вопрос адресату о том, оценивает ли он возможности/способности говорящего как подходящие для того, чтобы говорящий был в состоянии оказать ему, адресату, помощь (такое понимание, конечно, едва ли возможно в примерах типа предложения принести пунша, поскольку способность говорящего осуществить данное действие более или менее очевидна)70.

Как будет показано в разделе 4, подобная неоднозначность снимается, когда в соответствующем КРА используется не ядерный предикат семантического поля возможности типа мочь, а предикат с более частной семантикой – скажем, русский можно, английский may или немецкий drfen.

С другой стороны, формулировка с мочь, в значительной мере сохраняющим в данных примерах свои модальные значения, имеет, видимо, и иную функцию – условно говоря, выражение вежливости говорящим. Вопрос, какое из значений в таких высказываниях является основным, то есть в какой степени собеседники воспринимают мочь в буквальном значении, а в какой – как конвенциональный способ выразить готовность сделать нечто. Судя по всему, ответ зависит от конкретного ситуативного контекста: чем более очевидна способность говорящего реализовать предлагаемое и чем более вероятно, что данное действие не требует получения разрешения от адресата, тем более вероятно конвенциональное понимание.

Иначе обстоит дело с примеры типа (1г), которые представляют собой наиболее распространенный тип КРА, получивший подробное рассмотрение в работах разных исследователей (в том числе, названных выше). РА такого типа почти никогда не воспринимаются как вопросы о возможности71:

прототипическим пониманием для них является понимание в значении просьбы (примеры (10)):

(10) Не могли бы вы уделить мне немного времени?; А не могли бы вы повторить?; Вы не могли бы приехать к нам прямо сейчас?; Простите, соседка, не могли бы вы одолжить свой пылесос? (НКРЯ); Дон Артур, не могли бы Вы сами произвести там обыск, а то Ваши солдаты могут там наследить или разбить что-нибудь (Письма Анки из Арканара); Не могли бы Вы прояснить этот вопрос, рассказав, каким образом управляется Русская Православная Церковь? (К. Волков «Вызов века сего» // «Итоги»).

Подобные высказывания занимают верхнее положение на шкале среди высказываний, где происходит демодализация модальных предикатов:

значение возможности всех типов отходит в данном случае на дальний план и в большинстве случаев практически не осознается собеседниками, поскольку высказывания такого типа носят конвенционализованный, идиоматизированный характер, маркируя отношения между собеседниками, степень вежливости просьбы и ряд других факторов, рассматриваемых в последующем разделе.

Резюмируя, можно сказать следующее: наибольшая степень демодализации модального мочь происходит в примерах типа (1г), формально представляющих собой вопросы о возможностях адресата и обладающих при этом иллокутивной силой побуждения (главным образом, просьбы).

Подчеркнем еще раз, что для русского языка это утверждение верно только для высказываний с отрицанием при модальном предикате.

Немодальными функциями мочь может обладать также в высказываниях типа (1а) и (1в), когда данные высказывания, представляя собой, соответственно, утверждение и вопрос говорящего о своих возможностях, имеют комиссивное значение, а именно - являются предложениями говорящего адресату. Степень демодализации мочь в примерах такого типа существенно меньше, чем в высказываниях типа (1г). При этом если в (1а) ослабления модального значения мочь практически никогда не происходит, то в примерах типа (1в) степень демодализации (и конвенционализации) данного предиката может возрастать при определенных ситуативных контекстах, в частности, в тех случаях, когда: (1) способность говорящего выполнить указанное действие не вызывает сомнений и (2) необходимость в получении разрешения адресата на реализацию этого действия отсутствует.

Несколько отличаются высказывания типа (1б): в тех случаях, когда данные утверждения о возможностях адресата приобретают иллокутивную силу побуждения-рекомендации, мочь функционирует не как предикат возможности, а скорее как предикат со значением необходимости (типа следует). Использование такой конструкции с мочь имеет целью также выражение вежливости говорящим, однако маркирование вежливости, как кажется, не ослабляет в данном случае модального значения.

2.2. Группа (2) с предикатом желания хотеть Рассмотрим теперь оставшиеся высказывания из второй группы с модальным предикатом хотеть (примеры из (2а) и (2г)).

Высказывания в (2а) являются утвердительными по форме предложениями, при этом если в (2а) субъект желания и субъект действия кореферентны, то в (2а) субъект модальности и субъект называемого действия не совпадают. Оба типа высказываний могут быть обычной констатацией наличия у говорящего определенных желаний, при этом глагол хотеть будет выражать модальное значение желания.

При некоторых ситуативных контекстах косвенное использование данных РА, однако, тоже возможно. Так, высказывание (2а) может использоваться в качестве предложения (Я хотел бы вам помочь), а высказывания типа (2а) - в качестве побуждения (просьбы или приказа – в зависимости от интонации72).

В уже упоминавшейся выше работе [Wierzbicka 1972] отмечается, что глубинная структура императивных предложений типа Приходи! может иметь вид как приказа (Я приказываю тебе прийти), так и просьбы (Я Заметим, что в примерах такого типа довольно трудно провести жесткую грань между простым утверждением о желаниях говорящего и направленным на адресата побуждением, данное различие в большинстве случаев определяется ситуативным контекстом. Так, если говорящий выражает желание, которое, как известно обоим собеседникам, не реализуемо (типа Я так хочу, чтобы ты сейчас был здесь, когда заведомо известно, что это за рамками возможностей адресата), речь, очевидно, идет о простом утверждении, об информировании адресата о ментальном состоянии говорящего. В этом случае замена на императив смыслового глагола невозможна. Примеры же из (11) можно переформулировать в императивные предложения:

(11) Я хотел бы, чтобы политическую работу во вверенных мне частях проводили вы (В.

Пелевин «Чапаев и пустота») (= проводите работу в…); Поэтому я хотел бы, чтобы вы учли это обстоятельство (Пресс-конференция Российского зернового союза) (= учтите это обстоятельство); Я бы хотел, чтобы вы приехали к нам на Алтай (В. Некрасов «Три встречи») (= приезжайте к нам); Но я хотел бы, чтобы вы выслушали штандартенфюрера Штирлица (Ю. Семенов «Семнадцать мгновений весны») (= выслушайте); …я хотел бы, чтобы вы позволили мне задать вам несколько вопросов (Ю. Бондарев «Берег») (= позвольте задать вам…).

Конечно, императивные высказывания с хотеть звучат более вежливо, чем обычные императивы (особенно при форме сослагательного наклонения модального глагола), вследствие чего можно говорить о соответствующих дополнительных функциях использования хотеть в таких примерах. Однако ослабления значения желания в большинстве контекстов, как кажется, не происходит.

Рассмотрим теперь высказывания из (2г), представляющие собой вопросы о желаниях адресата. Разумеется, во многих случаях высказывания такого типа являются просто вопросами о желаниях адресата и не выражают какого-либо дополнительного смысла (примеры (12)):

(12) Так уж не хотите ли вы убить меня? (И.C. Тургенев «Неосторожность»); Вы хотите продавать мой лес, папа? (А.А. Потехин «В мутной воде»); …вы хотите проконсультироваться с родственниками? («Известия»).

В ряде контекстов, однако, подобные вопросы о желаниях адресата имеют комиссивное значение и являются предложением адресату сделать нечто (примеры (13)):

(13) Не хотите ли пройтись минут десять? (Д. Рубина «Во вратах твоих»); А не хотите ли прокатиться на катере-домике по речке в сердце Англии? («Домовой»); Я уронила кольцо, — сказала она немного тише обыкновенного, - не хотите ли помочь мне его найти? (Н.

Гумилев «Радости земной любви»).

прошу тебя прийти) или совета (Я советую тебе прийти). Выбор того или иного значения императива зависит от интонации. То же, видимо, справедливо и относительно высказываний типа (2а).

Несмотря на косвенное употребление таких вопросительных высказываний, глагол хотеть продолжает выражать значение желания, хотя, как и в примерах из (2а), вопрос о желаниях адресата можно считать более вежливой формой предложения, нежели, скажем, аналогичный вопрос-предложение без этого глагола (не пройдетесь со мной?/не поможете мне?).

Характерно при этом, что при опущении инфинитива смыслового глагола (рассмотренном в главе III) высказывания такого типа практически никогда не понимаются как вопросы в случаях использования отрицания перед модальным хотеть73, воспринимаясь как предложения совершить действие, подразумеваемое опущенным инфинитивом. Ср., в частности, примеры из (14), где речь идет о предложении отправиться куда-либо, или (15), где адресату предлагается выпить/закурить:

(14) Не хотите ли вы в сад? — обратился Калитин к Лаврецкому, — он очень хорош теперь, хотя мы его и запустили немножко (И.C. Тургенев «Дворянское гнездо»); Не хотите ли, кстати, в мою палатку? (Г.П. Данилевский «Сожженная Москва»), (15) - Я тоже партийный, — ответил капитан. — Не хотите ли стакан пуншу? (Б.

Пильняк «Повесть о ключах и глине»); Табачку не хотите ли? (И.C. Тургенев «Нахлебник»).

Заметим, что в примерах типа (2а) при аналогичном опущении инфинитива косвенный смысл совершенно не обязателен (как и в высказываниях (2г) без отрицания).

В примерах типа (2г) конструкция с опущением смыслового предиката невозможна. В остальном данные примеры не отличаются принципиально от высказываний в (2г), допуская как буквальное вопросительное понимание, так и косвенное прочтение со значением предложения (примеры (16)):

(16) - Ах, кстати, - перебил Зельтерский размышления Перегарина, — не хотите ли, я почитаю вам свое сочинение? (А.П. Чехов «Гость»); Не хотите ли, чтобы я вас подбросила до дома? (К. Шахназаров «Курьер»).

Значения желания хотеть в подобных контекстах тоже не утрачивает.

Замечание.

Выделяя типы КРА, допускающих ослабление модальными предикатами их собственно модальных значений, мы, как было оговорено выше, ограничиваемся пока русскими примерами (поскольку в отношении большинства выделенных типов остальные славянские языки и языки германской группы, как кажется, не содержат принципиальных отличий).

Тем не менее, важно сделать одно замечание, касающееся системной несимметричности использования глаголов желания в составе КРА разных языков.

Так, если для славянских языков сфера функционирования глаголов желания в КРА сводится к описанным выше случаям, то в языках германской группы область В других языках подобные высказывания могут маркироваться иными средствами: в английском, к примеру, смысл косвенного употребления в значении предложения передается посредством использования другого модального глагола (would you like to go to… vs do you want to go to…).

использования глаголов желания, родственных англ. will, – нем. wollen, нидерл. willen, датск. ville и пр., в подобных контекстах может быть существенно шире. Приведем некоторые английские примеры:

Will you walk a little faster? - said a whiting to a snail. - Ты не можешь скорей подвигаться? Обратилась к Улитке Треска; They are waiting on the shingle - will you come and join the dance? - Мы у моря тебя ожидаем, Приходи же и ты поплясать (Л. Кэрролл «Алиса в стране чудес»); Will you leave me here now please?- Оставьте меня, пожалуйста, здесь; Will you shut up and go away? – Замолчи и уходи; Will you shut the door?; he said crossly, as we entered. – Закройте дверь…; Would you drive me to the British Embassy? – Не довезете меня до Британского посольства?; Would you tell me… - Не подскажете… (BNC) Как видно, данные высказывания обладают той же иллокутивной силой, что и императивные предложения, выражая весь спектр побудительных значений – от вежливой просьбы до жесткого приказа. В подобных случаях will полностью теряет значение желания и выступает либо как показатель будущего времени (в форме will), либо как показатель сослагательного наклонения (в форме would).

Использование в императивных предложениях характерно и для аналогичных глаголов других германских языков (см. раздел I.3), где данные глаголы также могут использоваться как формообразовательные: ср. нидерл. Willen we gaan? – Пойдем? с глаголом willen, нем.

Wollen Sie so gut sein, mir zu sagen… - Не будете ли Вы так добры сказать мне…с wollen или дат. Vil du dkke bord! – Накрой, пожалуйста, на стол (пример из [Новакович и др.

1996: 404]) с аналогичным глаголом ville, где данные глаголы являются регулярным средством выражения императивов.

Говоря о германских КРА с предикатами желания типа will, wollen, willen и пр., нужно, таким образом, отделять собственно косвенное использование данных глаголов, где они сохраняют свое исходное значение – значение желания, от случаев, где соответствующие предикаты утратили это значение и функционируют скорее как формообразующие показатели.

Резюме для примеров из группы с хотеть можно сформулировать так.

Высказывания типа (2а) представляют собой утвердительные по форме предложения, выражающие желания говорящего. Помимо буквального прочтения, данные высказывания могут иметь также косвенные употребления:

(2а) - использоваться с иллокутивной силой предложения, а (2а) - с иллокутивной силой побуждения, а именно – вежливой просьбы.

Высказывания типа (2г) – вопросительные по форме предложения, представляющие собой вопрос о желаниях адресата, могут, помимо буквального прочтения, функционировать как комиссивный КРА со значением предложения. При этом если для примеров с выраженным смысловым предикатом возможно как буквальное, так и косвенное использование, то для высказываний с эллиптированным смысловым предикатом косвенное понимание является, пожалуй, единственно возможным.

Характерно при этом, что во всех рассмотренных случаях хотеть практически не ослабляет значения желания (даже в контекстах, когда данные высказывания представляют собой КРА).

2.3. Группа (3А) с предикатом внешней необходимости должен Среди высказываний группы (3А), как и группы (1), не содержится примеров, где субъект модальности и субъект действия не кореферентны.

Таким образом, вся группа включает четыре типа примеров, при этом ни в одном из них должен, как кажется, не ослабляет своих модальных значений.

Так, в высказываниях типа (3Аа) говорящий сообщает адресату о наличии некоторых внешних условий, вынуждающих или обязывающих его, говорящего, к совершению некоторых действий (примеры (17)):

(17) Я должен помочь вам ради Норы… (А. Беляев «Продавец воздуха»); Я, - говорит, должен скрываться от властей, но должен вам помочь (И. Шмелев «Человек из ресторана»).

Предложения типа (3Аб), представляющие собой утверждения о наличии у адресата внешней необходимости совершить нечто, могут высказываться также в качестве просьбы (пример (18)) или совета (примеры в (19)), различие между которыми во многих случаях требует ситуативного контекста:

(18) Об этом я и хотел тебя попросить, Платонов, и ты должен помочь мне… (А.И.

Куприн «Яма»), (19) Ты должен, по-моему, поехать и успокоить ее, и устроить на работу (В. Дудинцев «Не хлебом единым»); Она плакала и не спала сегодня всю ночь, и вообще ты должен сразу же поехать к ней и объяснить, в чем дело (В. Каверин «Два капитана»).

В обоих типах побуждения должен используется для передачи собственно модальных смыслов долженствования.

Аналогичный смысл должен имеет и в предложениях типа (3Ав), являющихся вопросами говорящего о наличии у него внешней необходимости, обязанности (то есть вопросами говорящего о том, входит ли в его обязанности делать нечто или нет):

(20) Должен ли я ждать благословения Совета? (Б. Житков «Черные паруса»), Должен ли я возить с собой полис ОСАГО или достаточно стикера на ветровом стекле?

(«За рулем»); Должен ли я буду внести полученную сумму в декларацию о доходах и платить с этих денег налог? («Встреча» (Дубна)).

Сами высказывания такого типа тоже, как правило, имеют только буквальное понимание и для косвенного выражения каких-либо иных смыслов не используются.

Для примеров типа (3Аг) тоже характерно буквальное прочтение, хотя использование подобных высказываний для выражения рекомендации также возможно (пример (21)):

(21) Милостивые государи, не должны ли вы согласиться с тем, что почти все наши требования относительно попечения о народном здоровье весьма неполны и подлежат еще спору? (Ф.Ф. Эрисман «Общественная гигиена»).

Демодализации должен, однако, в таких контекстах не происходит: так, смысл данного примера можно переформулировать как «нет ли необходимости согласиться с тем, что…».

От рассмотренных русских примеров несколько отличаются некоторые вопросительные предложения с предикатами долженствования германских языков, а именно – вопросы типа англ. Shall I help you? – Вам помочь?, нем.

Soll ich das Fenster aufmachen? – Открыть окно?, нидерл. Zal ik lezen? – Мне читать? или дат. Skal jeg komme i aften? – Мне приходить сегодня вечером?

С одной стороны, вопросы такого типа формально входят в группу (3Ав), будучи вопросами говорящего о наличии у него соответствующей внешней необходимости. С другой стороны, переводы подобных высказываний предикатов долженствования, как правило, не содержат, что говорит об ослаблении данного значения в подобных контекстах. Характерно, что подобное ослабление происходит не во всех таких вопросах, а лишь в тех, которые содержат родственные глаголы типа англ. should, нем. sollen, нидерл.

zullen, датск. skulle но не другие глаголы долженствования: так, если заменить указанные глаголы на must, mssen/brauchen, moeten или burde соответственно, ослабления модального значения долженствования не произойдет.

Вероятно, специфика указанных предложений связана с высокой степенью грамматикализации данных глаголов, использующихся в современных германских языках не только для выражения модальных значений необходимости, но и как формообразующие для образования будущего времени. Заметим, что степень подобной грамматикализации отличается в разных языках германской группы: так, если в английском и нидерландском модальные глаголы являются основным средством образования указанных временных форм, то в немецком языке, как было показано в разделе I.3, контексты использования модальных глаголов для образования форм будущего времени несколько ограничены (основным формообразовательным глаголом является werden - становиться).

Таким образом, в предложениях типа Soll ich lesen? и под., где модальные глаголы представляют собой устойчивые формулы, представлено, как нам кажется, некоторое промежуточное значение модальных sollen и пр., где процесс грамматикализации, очевидно, давно начался, однако полной утраты модального значения долженствования еще не произошло.

Как видно из сказанного, предикаты типа должен не склонны к демодализации. Для РА с подобными предикатами косвенное использование также не характерно. Среди возможных косвенных употреблений можно выделить побудительное использование примеров типа (3Аб) в значении совета или просьбы, а также (3Аг) в значении рекомендации. Вследствие отсутствия демодализации должен данные контексты, однако, не составляют центр внимания настоящего исследования.

2.4. Группа (3Б) с предикатом внутренней необходимости нужно Последняя группа примеров, предлагаемых к рассмотрению, - группа с предикатом внутренней необходимости нужно. Специфика высказываний с предикатами такого типа состоит в их близости высказываниям с предикатами внешней необходимости, с одной стороны, и, с другой стороны, в их близости предложениям с предикатами желания. С последними их объединяет, в частности, указанная выше возможность несовпадения субъекта модальности с субъектом действия, а также (в русском языке) возможность опущения инфинитива смыслового глагола, с первыми – то, что высказывания такого типа не склонны в целом к косвенному использованию.

Так, высказывания типа (3Ба), представляющие собой утверждения говорящего о своих потребностях, используются, как и аналогичные предложения из (3Аа) с должен, только в функции сообщения говорящим адресату о своем состоянии. Более любопытно функционирование высказываний типа (3Ба). В большинстве случаев предложения такого типа имеют тот же смысл, что и (3Ба); тем не менее, при определенном коммуникативном контексте подобные высказывания могут использоваться также в функции побуждения, однако подобное императивное использование имеет некоторые отличия от аналогичного использования высказываний с предикатами желания (как в примерах из (11)). Ср. подобные примеры (22) с нужно:

(22) Мне нужно, чтобы вы написали, что я не пьян (В. Конецкий «Вчерашние заботы»); Мне нужно, чтобы вы ходили по тротуару и не нарушали правила дорожного движения, нахмурившись, проговорил водитель автобуса (В. Постников «Удивительные похождения нечистой силы»); Во имя блага вашей паствы - мне нужно, чтобы вы связались с моими друзьями (Ю. Семенов «Семнадцать мгновений весны»).

В данных примерах говорящий, очевидно, имеет цель инициировать адресата совершить указанные действия. Тем не менее, разница между приведенными предложениями и их аналогами с императивной формой смыслового глагола, как нам кажется, довольно велика; по меньшей мере, больше, чем в сходных по модели предложениях с глаголом хотеть. Так, если для хотеть легко находятся высказывания с иллокутивной силой приказа (как, скажем, в приведенном выше примере Я хотел бы, чтобы политическую работу во вверенных мне частях проводили вы), то примеры с нужно интерпретируются скорее как просьба, причем, как показывают найденные примеры, просьба нижестоящего участника к вышестоящему (или, вернее, просьба в ситуации, когда говорящий не имеет какой-либо власти над адресатом).

То есть, сфера косвенного использования предложений типа (3Ба) существенно же, чем у аналогичных высказываний с предикатами желания.

Для данного факта можно предложить следующее объяснение. Внутренняя необходимость предполагает высокую степень заинтересованности и личной вовлеченности субъекта; когда говорящий признает, что испытывает потребность в каких-либо действиях адресата, он тем самым признает и некоторую степень своей зависимости от желаний и действий адресата, что ставит его, говорящего, в подчиненное положение, свидетельствуя о наличии у адресата некоторой власти над говорящим. Желание же не предполагает столь высокой степени заинтересованности говорящего: конечно, если говорящий сообщает, что хочет, чтобы адресат сделал нечто, он в нормальном случае имеет в виду, что заинтересован в осуществлении данного действия, однако при таком положении дел реализация действия не является необходимой для говорящего, и отказ адресата, соответственно, не будет критичным, вследствие чего подобная ситуация не предполагает обязательного наличия власти у адресата над говорящим, как это происходит в ситуации необходимости.

Что же касается собственно значений предиката нужно в высказываниях рассматриваемого типа, то, как видно из приведенных примеров, никаких дополнительных смыслов данный предикат в подобных контекстах не приобретает, выражая модальное значение внутренней необходимости.

Последняя пара примеров, которую предлагается рассмотреть, - высказывания (3Бг) и (3Бг), представляющие собой вопрос говорящего о потребностях адресата в осуществлении некоторого действия, при этом если в (3Бг) субъект модальности и субъект предполагаемого действия кореферентны адресату, то в (3Бг) субъект необходимости также кореферентен адресату, а субъект действия – нет.

Проанализируем сначала случаи типа (3Бг). В отличие от аналогичных высказываний типа рассмотренных выше примеров из (2г) высказывания с нужно (Нужно/не нужно ли вам сделать Х?), как кажется, не имеют тенденции к косвенному употреблению. Так, если примеры в (13), очевидно, представляли собой предложения говорящего адресату, то найти сходные по структуре примеры с нужно, употребленные в подобной функции, довольно сложно. Вероятно, это можно соотнести с приведенным выше объяснением:

если говорящий предлагает адресату нечто, логично осведомляться в этой связи о желаниях адресата, а не о потребностях. С одной стороны, конечно, важными в данном случае являются и желания, и потребности адресата, однако, поскольку косвенное употребление соответствующего вопроса (Не хотите ли прогуляться со мной? вместо Давайте прогуляемся) обусловлено желанием говорящего проявить вежливость по отношению к адресату (минимально вторгаясь в его личную сферу), то независимо от того, считает ли говорящий, что предлагаемое является необходимым для адресата, или нет, более вежливым будет, безусловно, не указывать собеседнику на то, что тот нуждается в чем-либо. То есть, если бы говорящий, предлагая адресату нечто, указывал ему на то, что он, адресат, испытывает в этом потребность, это выглядело бы как навязывание собеседнику соответствующего действия, в то время как вопрос о желаниях адресата никакого навязывания не предполагает.

В то же время, при опущении инфинитива смыслового глагола обсуждаемые высказывания с нужно могут, как и высказывания с хотеть, иметь косвенные употребления и функционировать как предложения адресату (примеры (23)), что на первый взгляд противоречит предложенному объяснению:

(23) Да не нужно ли вам в дорогу чего-нибудь? (Н.В. Гоголь «Ревизор»); - А то не нужно ли вам кофейник? - обратился он к эсаулу. - Я у нашего маркитанта купил, чудесный! (Л.Н.

Толстой «Война и мир»).

Тем не менее, противоречия, как нам кажется нет, поскольку КРА типа (23) имеют определенные отличия от предложений вида Не нужно ли вам сделать Х? Так, в подобных высказываниях с инфинитивом, где субъект необходимости кореферентен субъекту действия, речь идет об указании адресату на то, что он должен сделать. Предложения же типа (23) имеют другую структуру, которую можно было бы представить так: говорящий спрашивает адресата о том, нужен ли ему указанный предмет, выражая при этом готовность в случае положительного ответа предоставить его адресату.

Нужно, таким образом, выражает здесь собственно модальное значение необходимости; вопросительное предложение представляет собой прямой вопрос о наличии необходимости; однако при этом все высказывание имеет дополнительную импликацию вида «если тебе нужен Х, то я готов предоставить тебе Х», то есть является КРА с иллокутивной силой предложения.

Подобные высказывания близки по смыслу скорее предложениям типа (3Бг), как, скажем, пример (24):

(24) Я буду в Москве и в Петербурге, - спросил он, - не нужно ли вам что-нибудь прислать оттуда? (А.П. Чехов «Дуэль»).

Данное высказывание тоже представляет собой предложение говорящего адресату и имеет смысл «не нужно ли вам, чтобы я что-нибудь прислал вам?;

если нужно, я готов прислать».

Итак, о высказываниях из группы (3Б) можно сделать следующие заключения. Как и в высказываниях с предикатами внешней необходимости, для высказываний типа (3Б) ослабление модальными предикатами собственно модальных значений в целом не характерно. Тем не менее, предложения с предикатами внутренней необходимости в русском языке чаще используются как КРА, нежели аналогичные высказывания с предикатами внешней необходимости, при этом модальные предикаты, не ослабляя собственно модальных значений, функционируют также для передачи иных, немодальных смыслов.

Функционирование модальных предикатов внутренней необходимости в составе КРА имеет ряд общих черт с аналогичными употреблениями предикатов со значением желания (особенно это касается контекстов опущения инфинитива смыслового глагола при модальном предикате), но есть определенные отличия. В частности, сфера использования предикатов типа нужно в составе КРА существенно же, чем предикатов типа хотеть: так, косвенное употребление высказываний типа (3Ба) в значении просьбы возможно главным образом в ситуации, когда говорящий обладает некоторой зависимостью от адресата; косвенное же использование высказываний типа (3Бг) в значении предложения возможно только тогда, когда исполнителем предполагаемого действия является говорящий (высказывание при этом будет представлять собой вопрос о наличии у адресата соответствующей потребности, имеющий импликацию вида «если тебе нужен Х, то я готов предоставить тебе Х»). Аналогичной структурой обладают высказывания с эллиптированным инфинитивом.

Ограничения на использование нужно в высказываниях типа Нужно ли/Не нужно ли вам сделать Х? связаны с семантикой необходимости данного предиката, не позволяющей использовать его в КРА с иллокутивной силой предложения, что отличает подобные высказывания от аналогичных предложений с предикатами желания.

2.5. Основные типы КРА, характеризующиеся демодализацией модальных предикатов На основе проведенного анализа четырех групп примеров и промежуточных заключений по каждой группе постараемся сделать некоторые общие выводы относительно функционирования модальных предикатов в рассмотренных типах КРА. Подчеркнем еще раз, что данные выводы касаются прежде всего русского языка, на материале которого проводился данный анализ. В последующих разделах предлагается сравнить полученные выводы с анализом модальных предикатов в составе КРА других языков.

1. При функционировании в составе КРА модальные предикаты с разной семантикой обладают разной степенью демодализации. В русском языке наибольшее ослабление модальных значений происходит у предикатов со значением возможности, следующее место на данной шкале занимают предикаты со значением желания, далее – близкие к ним предикаты со значением внутренней необходимости, менее всего ослабление модальных значений свойственно предикатам с семантикой внешней необходимости.

2. Основные контексты использования модальных предикатов в составе КРА представлены в таблице на рис. 1 (прочерк в клетках таблицы означает, что либо высказывание с такими характеристиками вряд ли возможно в естественной речи, либо для подобного высказывания не характерно косвенное употребление и, соответственно, немодальное функционирование входящего в его состав модального предиката). Примеров с опущением инфинитива смыслового глагола в таблице не приводится, так как они принципиально не отличаются от аналогичных случаев с инфинитивами (возможные особенности были рассмотрены выше):

Рис. 1. Основные случаи использования русских модальных предикатов в составе КРА.

Как видно из таблицы, использование модальных предикатов для выражения немодальных смыслов (в частности, для проявления вежливости) возможно, прежде всего, в КРА с иллокутивной силой побуждения и в комиссивах-предложениях.

К побуждениям (просьбам, приказам, рекомендациям – определение точного типа побуждения зависит от конкретного ситуативного контекста) относятся следующие типы высказываний (расположим их в порядке от наиболее конвенционализованных (с наибольшей степенью демодализации модальных предикатов) к наименее конвенционализованным):

- вопросы говорящего относительно возможностей адресата (не могли бы вы сделать Х?): использование подобных высказываний в значительной степени конвенционализовано, вследствие чего предикаты возможности максимально ослабляют свои собственно модальные значения, употребляясь в качестве идиоматизированных единиц для выражения вежливой просьбы;

- утвердительные по форме предложения, представляющие собой утверждения говорящего о своих желаниях или потребностях относительно действий адресата (я хочу/мне нужно Х/ чтобы вы сделали Х): в этом случае предикаты хотеть/нужно не ослабляют своих модальных значений, при этом вариант с хотеть используется, как правило, для выражения вежливости говорящим, будучи более корректным по сравнению с императивной формой смыслового глагола;

- утверждения говорящего относительно возможностей адресата (вы могли бы сделать Х): помимо того, что данная форма является более вежливой формой побуждения по сравнению с императивом смыслового глагола, данные высказывания отличает также использование мочь для выражения значений поля необходимости;

- утверждения говорящего о том, что должен сделать адресат (вы должны сделать Х): в подобных высказываниях-побуждениях предикаты необходимости не ослабляют своих модальных значений;

- вопросы говорящего относительно того, что является обязательным, необходимым для адресата (не должны ли вы сделать Х?): подобные высказывания-побуждения не столь конвенционализованы, как вопросы о возможностях адресата, - далеко не во всех случаях подобные предложения будут иметь косвенное прочтение. Соответственно, предикаты долженствования не ослабляют здесь своего значения.

К комиссивам-предложениям относятся следующие случаи:

- вопросы говорящего о желаниях адресата, касающихся действий адресата (не хотите ли сделать Х?): несмотря на то, что хотеть сохраняет значение желания, степень конвенционализации подобных употреблений довольно высока – такие высказывания являются устойчивой вежливой формой предложения чего-либо адресату;

- вопросы говорящего о желаниях адресата, касающихся действий говорящего (хотите/не хотите, чтобы я сделал Х?): изначальный смысл хотеть в подобных высказываниях также сохраняется, при этом использование конструкции с модальным предикатом представляется более вежливым по сравнению с вопросом-предложением типа мне сделать Х? (от обычных вопросов подобные высказывания отличает наличие импликации «если вы хотите, чтобы я сделал Х, я готов сделать Х»);

- вопросы говорящего о потребностях адресата касательно каких-либо действий говорящего (не нужно ли вам, чтобы я сделал Х?): в данных высказываниях, описание которых аналогично предыдущему примеру, модальное значение модального предиката также сохраняется;

- утверждения говорящего о своем желании сделать нечто (я хотел бы сделать Х): в подобных утверждениях-предложениях хотеть сохраняет значение желания, однако основной функцией использования данного предиката является в данном случае не просто выражение желаний говорящего, а стремление говорящего выразить максимальную степень готовности осуществить Х (который находится в интересах адресата), подчеркнув, что осуществление Х составляет желание говорящего;

- утверждения говорящего о своей возможности сделать нечто (я мог бы сделать Х): высказывания-предложения такого типа близки аналогичным конструкциям с хотеть – и в том, и в другом случае говорящий предлагает адресату осуществить Х посредством указания на то, что для говорящего выполнены некоторые необходимые для реализации Х условия: так, мочь указывает на отсутствие препятствий у говорящего для реализации предлагаемого (что, собственно, является минимальным благоприятным условием для акта предлагания), а хотеть - на наличие такого благоприятного условия, как желание говорящего предложить адресату нечто. Таким образом, в подобных контекстах и мочь, и хотеть указывают в той или иной степени на наличие определенных благоприятных условий для осуществления акта предложения, при этом, вообще говоря, в случае высказывания-предложения с мочь желание говорящего тоже подразумевается, как и наличие у говорящего соответствующих возможностей в случае высказывания-предложения с хотеть (в противном случае соответствующие высказывания не могут считаться полноценными предложениями). В этой связи можно говорить о семантической близости данных высказываний, несмотря на использование разных модальных предикатов в их составе: оба типа примеров представляют собой предложение говорящего адресату посредством указания на выполнение необходимых для осуществления предлагаемого действия условий, при этом в обоих случаях, независимо от типа используемого предиката, подразумевается как наличие у говорящего соответствующих возможностей, так и наличие соответствующих желаний. Разница, таким образом, заключается главным образом в акцентах, расставляемых говорящим: используя я хотел бы, говорящий тем самым подчеркивает, что не только может, но и хочет сделать нечто для адресата, выражает бльшую готовность осуществить указанное, беря на себя бльшие обязательства;

- вопросы говорящего о своих возможностях сделать Х (могу ли/не могу ли я сделать Х?): поскольку, как указывалось выше при подробном разборе таких высказываний, можно выделить разные модальные смыслы мочь в КРА такого типа (деонтический мочь, если речь идет о вопросе адресату, не возражает ли он, чтобы говорящий сделал нечто, и алетический мочь, если подразумевается вопрос адресату о том, оценивает ли он возможности/способности говорящего как подходящие для того, чтобы говорящий сделал Х), данный предикат, очевидно, не утрачивает собственно модальных значений. Тем не менее, чем более очевидно выполнение указанных условий, тем более конвенционализовано будет использование мочь в подобных высказываниях.

Замечания.

В завершение данного раздела сделаем еще два замечания.

Во-первых, предлагая данную классификацию КРА, где модальные предикаты могут ослаблять собственно модальные значения, нельзя не прокомментировать ее соотношение с другой классификацией КРА, а именно - с классификацией Дж. Р. Серля [Searle 1975], содержащей описание предложений, конвенционально используемых для осуществления косвенных побуждений. Серль предлагает выделять шесть типов таких высказываний (перечислим их вкратце):

(1) предложения, связанные со способностью слушающего осуществить некоторое действие (Can you pass the salt?74 – Можете ли вы передать соль?; You could be a little more quiet. – Вы могли бы вести себя немного тише);

Примеры, иллюстрирующие выделенные типы, взяты из той же работы Дж. Р. Серля.

(2) предложения, касающиеся желания говорящего или необходимости для говорящего, чтобы слушающий осуществил некоторое действие (I would like you to do this for me, Henry.

– Я хочу, чтобы вы сделали это для меня, Генри);

(3) предложения, связанные с осуществлением слушающим некоторого действия (Will you quit making that awful racket? – Прекратите ли вы устраивать такой жуткий шум?);

(4) предложения, соотносящиеся с желанием или склонностью адресата осуществлять некоторое действие (Would you be willing to write a letter of recommendation for me? – Не соблаговолите ли вы написать рекомендательное письмо для меня?);

(5) предложения, касающиеся причин осуществления некоторого действия (You ought to be more polite to your mother. – Вам следовало бы быть более вежливым с вашей матерью);

(6) предложения, в которых один из перечисленных выше элементов входит в состав другого элемента, а также предложения, где эксплицитный побудительный иллокутивный глагол входит в один из приведенных выше контекстов (Might I ask you to take off your hat? – Могу ли я попросить вас снять шляпу?).

Наша классификация отличается от классификации Серля по следующим параметрам.

С одной стороны, предложенная нами классификация ориентирована именно на случаи использования модальных предикатов в составе КРА, вследствие чего не включает КРА, в состав которых данный тип предикатов не входит, и по причине подобной целеориентированности является, безусловно, более ограниченной по сравнению с классификациями, в задачи которых входит описать все возможные типы КРА.

С другой стороны, мы несколько расширяем предложенную Серлем классификацию, дополняя ее, во-первых, типами предложений, для которых использование в качестве КРА является вторичным и требующим соответствующего ситуативного контекста, вовторых, – описанием КРА с комиссивным значением предложения (помимо КРА со значением побуждения). При описании выделенных типов КРА мы также уделяем внимание установлению корреляций между иллокутивной силой РА и такими факторами как вопросительная/утвердительная форма предложения, тип модального предиката, тип субъекта модальности и тип субъекта действия.

В соответствии с этими факторами, некоторые высказывания, включаемые Серлем в одну группу, мы рассматриваем как высказывания разных типов (как, например, два предложения из группы (1) у Серля), некоторые же высказывания, отнесенные Серлем к разным типам, нам, напротив, представляется логичным рассматривать вместе (как, скажем, приведенные здесь примеры из групп (3) и (4)).

Во-вторых, необходимо, конечно, иметь в виду, что речь не идет о том, что предложенные объяснения и толкования верны для всех высказываний рассмотренных типов. Почти всегда можно придумать такой ситуативный контекст, где высказывание будет иметь смысл, отличный от прототипического, свойственного данному высказыванию в стандартной, типовой, наиболее естественной ситуации общения. Наши утверждения касаются, прежде всего, именно таких стандартных ситуаций и базируются на основе реальных примеров, взятых из художественной и публицистической литературы, представленной в НКРЯ.

Помимо ситуативного контекста, на возможность косвенного употребления высказываний с модальными предикатами в значительной мере влияет также сочетаемость модального предиката. Мы сознательно избегаем подробного обсуждения данной проблематики в настоящей работе, ограничивая наше рассмотрение теми примерами анализируемых конструкций, где возможность их косвенного прочтения не вызывает сомнений. Это связано с тем, что в задачи настоящего исследования входит описание случаев, где модальные предикаты могут ослаблять свои модальные значения, подробное же описание ограничений на такие случаи (то есть описание контекстов, где высказывания с модальными предикатами не могут иметь косвенные прочтения) остается за рамками данной работы и составляет материал для дальнейшего исследования.

Кроме того, мы не включили в поле рассмотрения некоторые специфические случаи сочетаемости, такие, как, скажем, сочетание модальных предикатов с перформативными глаголами. Так, высказывание Я хотел бы предложить вам… = Я предлагаю, а высказывание Могу ли я попросить вас снять шляпу? представляет собой не комиссивпредложение (как другие высказывания такой модели типа Могу ли я помочь вам?), а просьбу (то есть имеет значение «я прошу вас»).

Анализ подобных случаев представляет безусловный интерес. Цели настоящей работы, однако, позволяют оставить такие примеры за рамками нашего рассмотрения, поскольку на определение типов немодальных значений, выражаемых модальными предикатами в составе КРА, анализ таких примеров, как нам кажется, не влияет.

3. Немодальное функционирование модальных предикатов в составе директивных КРА и комиссивных КРА-предложений В предыдущем разделе были выделены основные типы КРА, в составе которых модальные предикаты могут ослаблять собственно модальные значения и использоваться в иных функциях, которые мы в начале главы обозначили как проявление вежливости говорящим. В данном разделе предлагается подробнее остановиться на этом понятии и определить входящие в него составляющие, а также рассмотреть экстралингвистические факторы, побуждающие собеседников обращаться к подобным косвенным способам выражения информации.

Поскольку функции модальных предикатов в составе КРА тесно связаны с семантикой данных РА, начнем наше рассмотрение с некоторых замечаний по поводу РА побуждения, после чего перейдем к определению функций модальных предикатов, входящих в их состав.

Отдельного обсуждения комиссивных РА, в отличие от директивных, в настоящей работе не предполагается, поскольку, во-первых, в центре нашего внимания находятся не ядерные РА данного типа (такие как обещания), а РА с иллокутивной силой предложения (которые, как отмечалось выше, некоторые исследователи относят к директивам), во-вторых, причины косвенного выражения РА-предложений не отличаются принципиально от причин косвенного выражения побуждений: необходимость обращения к тем или иным стратегиям вежливости обусловлена тем, что РА-предложения, имеющие определенное сходство с побудительными РА, также предполагают некоторое вторжение говорящего в личную сферу адресата.

3.1. Специфика РА-побуждений Поскольку именно для побудительных высказываний косвенное выражение наиболее характерно в силу общепринятых норм вежливости, часто не позволяющих эксплицитное использование императивного предложения или соответствующего ему перформатива, остановимся, прежде всего, на данном типе РА, охарактеризовав в общих чертах ситуацию побуждения, его возможные виды и средства выражения.

Под побудительными (директивными) РА принято понимать РА, иллокутивная цель которых «рассматривается как попытка говорящего побудить адресата совершить некоторое действие» [Беляева 1988: 20]. При этом успешное завершение диалогической интеракции, открываемой данным РА, требует «ответной реакции адресата, связанной с каузируемым действием (выполнение/невыполнение действия, согласие/отказ выполнить действие)»

[Беляева 1988: 20]. В той же работе Е. И. Беляевой предлагается выделять следующие прагматические признаки ситуации побуждения, на основе которых возможна дальнейшая классификация побудительных РА [Беляева 1988: 7]:

(1) приоритетность/неприоритетность позиции говорящего, (2) облигаторность/необлигаторность выполнения каузируемого действия для адресата, (3) бенефактивность действия для говорящего или для слушающего (или, иначе говоря, – бенефактивность/небенефактивность каузируемого действия для одного из коммуникантов).

В соответствии с данными признаками Беляева предлагает выделять три прагматических типа директивов, упоминавшиеся выше: прескриптивные, реквестивные и суггестивные. Р. Конрад [Conrad 1983] выделяет в качестве основного второй из указанных признаков, разделяя все виды побуждений на две группы в соответствии с выражаемыми ими ролевыми отношениями между коммуникантами: в первую группу предлагается включать ситуации, где слушающий обязан сделать р (так происходит в приказах, командах, распоряжениях и пр.), во вторую – ситуации, где слушающий не обязан делать р (примером чему являются советы, просьбы, рекомендации, предложения и др.).

Та же идея выражена в работе Анны Вежбицкой [Wierzbicka 1972], где различия между приказом и просьбой определяются как состоящие в том, что в случае приказа говорящий предполагает, что адресат должен сделать то, что хочет от него говорящий, а в случае просьбы – что адресат может сделать, а может и не сделать то, что хочет от него говорящий.

Признак облигаторности в значительной мере определяет и различия между просьбой и советом - в отличие от просьбы, совет не является попыткой говорящего заставить слушающего сделать что-либо [Searle 1969]. Для данного противопоставления, однако, важную роль играет также третий из названных признаков – бенефактивность действия для адресата, подразумеваемая в случае совета (см. в той же работе Серля – совет, можно сказать, представляет собой сообщение адресату о том, что для него, адресата, будет лучше всего в той или иной ситуации)75.

На основе облигаторности и бенефактивности действия можно, таким образом, в качестве основных типов побуждения выделить просьбы, приказы и советы (влияние позиции говорящего будет рассмотрено ниже).

Данные типы РА могут выражаться следующими средствами (воспользуемся классификацией средств, предложенной, опять же, в работе Е.И. Беляевой [1988: 21]. Предлагаемый ею перечень выделяется на основе английского языка, однако, как нам представляется, актуален и для остальных языков, составляющих предмет рассмотрения настоящей работы):

- императивные предложения (Come tomorrow!), - оптативные предложения (I wish you‘d come, I want you to come.), - повествовательные предложения:

- с глагольными предикатами в форме изъявительного наклонения (Everyone stays here! You are not going anywhere tonight!), - с модальными предикатами возможности (can, could, may, might) и необходимости (must, should, ought to, have to, be to, shall), - вопросительные предложения с модальными предикатами (Will you sit down? Could you read it? Must you be so noisy? Shall we start the game?), - императивные устойчивые сочетания (Will/would you care to do X? Why not to do X? What about doing X? и под.).

Как видно из приведенных примеров, указанные средства выражения директивов можно разделить на две группы в соответствии со способом передачи иллокутивного намерения говорящего: прямые (когда грамматическая семантика формы выражения соответствует иллокутивной цели РА – в частности, императивные предложения), и косвенные (когда языковое значение данных форм выражения не соответствует выражаемой ими Объяснение некоторого противоречия, связанного с тем, что советы не предполагают наличия соответствующих желаний говорящего, но, тем не менее, являются императивами (и могут выражаться посредством использования императивной формы глагола), предлагается в уже упоминавшейся работе А.

Вежбицкой [Wierzbicka 1972].

иллокутивной функции – такие, как вопросительные предложения с модальными предикатами). В центре нашего внимания находятся, соответственно, косвенные средства, к каковым относятся выделенные в разделе 2 типы высказываний, то есть (среди выделяемых Беляевой) – оптативные предложения, повествовательные предложения с модальными предикатами и, конечно, вопросительные предложения с модальными предикатами. (Мы не выделяли в отдельную группу императивы «с устойчивыми сочетаниями», содержащими модальные глаголы (типа приводимого Беляевой Will/would you care to do X?), поскольку, как нам кажется, они не имеют принципиальных отличий от других вопросительных высказываний с иллокутивной силой побуждения, представляя собой их наиболее конвенционализованный вариант.) Поскольку именно вопросительные побудительные предложения допускают наибольшую степень демодализации, они, как не раз отмечалось выше, представляют для нас наибольший интерес. При этом мы пока практически не касались как проблемы соотношения вопросов и просьб, так и проблемы косвенного использования вопросительных предложений вообще. Вследствие ограниченного объема работы мы в данном случае не имеем возможности подробно остановиться на анализе данной проблематики, поэтому позволим себе ограничиться ссылками на другие исследования и некоторыми общими замечаниями.

Так, анализ семантики просьб и вопросов представлен, в частности, в работе [Searle 1969], а соотношение вопросов и просьб обсуждается, в числе прочих, в работе [Gordon, Lakoff 1975]: в данной работе приводится точка зрения, что вопросы, по сути, являются частным видом просьб и имеют логическую форму вида не «я спрашиваю тебя», а «я прошу, чтобы ты сообщил мне». В работе [Wierzbicka 1972] предлагается критика такого подхода и аргументация в пользу того, чтобы не считать вопросы частным случаем просьб, несмотря на их тесную близость просьбам.

Нет также однозначного мнения и относительно статуса интересующих нас вопросов-просьб с модальными предикатами. Как отмечает Р. Конрад [Conrad 1983], цель вопросов типа примеров про соль – выяснить условия успешности данного императивного РА, который должен осуществиться в случае положительного ответа на такой вопрос (о том, что использование подобных высказываний связано с условиями успешности РА, писал ранее и Дж. Р.

Серль в [Searle 1969, 1975]). Мы, однако, позволим себе согласиться с данным предположением не во всех случаях: так, в прототипических примерах типа Не могли бы вы передать мне Х? ни говорящий, ни адресат, как нам представляется, не подразумевают подобного вопроса. Как правило, говоря Не могли бы вы передать мне Х?, мы уже обладаем уверенностью, что адресат обладает такой возможностью. Более того, слыша подобный вопрос, адресат, в большинстве случаев, тоже воспримет его исключительно как императив, поэтому – в соответствии с соблюдением принципа кооперации – не будет ограничиваться утвердительным ответом, не сопровождаемым действием, составляющим суть просьбы.

Тем не менее, так происходит, безусловно, не во всех вопросахимперативах, соответствующих данной модели. Так, в примере Конрада Не могли бы вы починить мне часы? (а также Не могли бы вы одолжить мне денег/составить мне компанию? и под.) способность адресата осуществить названное действие уже не столь очевидна, в связи с чем понимание подобных предложений как вопросов об условиях успешности данных РА представляется вполне естественным.

Такую, на первый взгляд, непоследовательность легко объяснить с помощью высказанной Т. Гивоном [Givon 1986] идеи о том, что переход от обычных, прямых РА к косвенным (в том числе и к директивным) представляет собой некоторый континуум. Таким образом, в зависимости от степени очевидности для собеседников наличия у адресата соответствующих возможностей будет меняться и вероятность прямого, вопросительного понимания подобных высказываний: чем более очевидно для собеседников наличие у адресата необходимых возможностей, тем более вероятно косвенное восприятие РА; чем менее очевидны способности адресата, тем более вероятно будет собственно вопросительное понимание. (Ср. с рассмотренными выше КРА типа Могу ли я принести вам стаканчик пунша?, представляющими собой вопросы о способностях говорящего: в таких примерах ситуация аналогична - чем более очевидна способность говорящего реализовать предлагаемое и чем более вероятно, что данное действие не требует получения разрешения от адресата, тем более вероятно косвенное понимание.) Что касается проблемы косвенного использования вопросительных предложений вообще, то для целей настоящей работы (в частности, для того, чтобы получить некоторое представление о месте подобных КРА, содержащих модальные предикаты, среди прочих вопросительных предложений, употребляющихся в не-вопросительных функциях) важно отметить следующие общие моменты.

Прежде всего, далеко не все вопросительные предложения, использующиеся не в своей первичной функции, то есть не для выражения вопроса, являются побуждениями. Помимо выражения побуждения, Т.В. Булыгина и А.Д.

Шмелев [1992: 112], к примеру, выделяют такие функции вопросительных предложений как возбуждение и поддержание внимания слушателя (контактоустанавливающая функция, нередко осложненная указанием на важность последующего сообщения: Знаешь, что я тебе скажу? Он просто глуп. Вхожу, и что ж вижу?)76 или использование подобных высказываний для метакоммуникативной цели, состоящей в сигнализации о внимании слушателя к принимаемому сообщению (Неужели? Правда? Вы думаете?).

Круг прототипических функций несобственно вопросительных предложений с модальными предикатами, однако, несколько же: так, его центр составляют, прежде всего, побудительные предложения, а также комиссивы-обещания (мы, безусловно, не имеем в виду, что косвенновопросительные предложения с модальными предикатами не могут использоваться для выражения иных смыслов, однако именно названные функции носят системный характер, будучи регулярными для подобных КРА в языках разных групп).

Важной чертой вопросов-побуждений является то, что в качестве побудительной функции могут быть использованы только общие вопросы, на которые при таком использовании нельзя ответить ни да, ни нет (что отмечается, скажем, в работе [Kiefer 1978]).

По замечанию Конрада [Conrad 1983], КРА такого типа служат для сокращения разыгрывания коммуникативных ситуаций, развитие которых предопределено установленными в том или ином социуме конвенциями. То есть, можно было бы сказать, что предложение про соль и естественная на него реакция – передать соль являются «сверткой, сокращением» более полной ситуации вида «Не могли бы Вы передать мне соль? – Мог бы. – Тогда Функционально близкими подобным предложениям представляются высказывания типа рассмотренных в I.3 восклицаний Whom should I see but Tom!, которые, несмотря на наличие вопросительного слова и вопросительный порядок слов, все же отличаются от данных вопросительных предложений тем, что в конце их ставится восклицательный знак, а не вопросительный.

передайте, пожалуйста. – Пожалуйста». Полное воспроизведение данной ситуации коммуникантами выглядело бы странным, поскольку нарушало бы принцип кооперации Г.П. Грайса [Grice 1975], состоящий в том, что адресат должен был бы «помочь» говорящему, поняв его желания, то есть избавить его от излишних объяснений77.

Подобные «свертки» содержатся не только в вопросах с модальными предикатами: ср., к примеру, с аналогичной ситуацией в вопросах типа Вы выходите?, где условие успешности связано не с возможностями адресата, а скорее с его намерениями.

Использование косвенных вопросов для выражения просьб многие исследователи объясняют тем, что подобный вариант вопроса предоставляет адресату больше возможностей вежливого отказа, чем прямая просьба в собственно императивной форме. Данная точка зрения принимается не всеми исследователями (ср., к примеру, критику подобного объяснения в уже упоминавшейся работе [Conrad 1983]), однако, несмотря на это, представляется нам вполне разумной. Безусловно, как справедливо замечает Р.

Конрад, и прямая просьба, и просьба в форме вопроса с модальным глаголом возможности не позволяют адресату, оставаясь в рамках соблюдения принципа вежливости, ограничиться отказом выполнить называемое говорящим действие. Так, вежливая реакция отказа на реплики типа «Не могли бы Вы передать мне соль?/Передайте мне, пожалуйста, соль» обязательно должна содержать объяснение причин отказа. Тем не менее, вопросительное предложение с мочь, как нам кажется, подсказывает адресату ответ в виде я не смогу сделать Х, звучащий менее категорично, чем я не сделаю Х, поскольку субъект этого высказывания как бы автоматически перекладывает с себя ответственность за невозможность совершить указанное действие на некоторые внешние, не зависящие от него обстоятельства (как отмечается в главе II, сам факт использования глаголов со значением возможности уже указывает на наличие некоторых потенциальных препятствий ее Точнее данный принцип формулируется так: «твой коммуникативный вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога» (цит. по переводу, с. 222). Из данного принципа следует ряд более конкретных постулатов общения, в частности, постулат количества, согласно которому от адресата требуется сообщить говорящему не меньше (и не больше) информации, чем требуется говорящему. Соответственно, если адресат понимает, что за вопросом о возможности передать соль кроется просьба осуществить данное действие, «кооперативной» реакцией адресата должен быть не ответ «да/нет», а выполнение указанной просьбы или мотивирование отказа ее выполнить.

осуществления, в противном случае разговор о возможности был бы нецелесообразным).

Из сказанного, разумеется, не следует, что директив в виде вопроса всегда звучит более вежливо, чем просьба в собственно директивной форме. Как отмечает Конрад, в некоторых ситуациях задавание вопроса может, напротив, прозвучать чрезвычайно грубо, как, скажем, в примере Knnen Sie mit Messer und Gabel essen? – Вы можете есть ножом и вилкой?, где «невежливое»

осмысление возникает из-за того, что обоим собеседникам (и говорящему, и адресату) очевидно, что адресат обладает всеми необходимыми возможностями для осуществления данного действия, однако – в силу какихто причин (главным образом, собственного желания) – предпочитает в некоторой ситуации эти возможности не реализовывать. Реплика говорящего в этом случае интерпретируется не как собственно вопрос о возможности (и, вообще говоря, не всегда как побуждение), а как выражающая иронию, издевку, что и придает фразе соответствующую некорректность.

В заключение отметим еще одну особенность вопросительных предложений с модальными предикатами возможности: подобные высказывания могут осмысляться как КРА только в том случае, если мочь употребляется в своем актуальном значении. Так, говоря Вы можете водить машину?, мы можем иметь в виду только собственно вопрос, в то время как говоря Вы можете повести машину?, мы вполне можем таким образом просить адресата сесть за руль.

Возникает естественный вопрос, что отличает косвенные высказывания с модальными предикатами от аналогичных по смыслу вопросительных предложений без них? Иными словами – какую семантическую нагрузку несет в подобных случаях модальный предикат? Ответ в значительной степени связан с теми же причинами, по которым говорящий в ряде случаев предпочитает косвенные выражения соответствующих смыслов прямым, а именно – с проявлением вежливости собеседниками.

Остановимся теперь подробнее на данном понятии, выделив разные типы вежливости и определив экстралингвистические факторы, лежащие в ее основе, после чего перейдем к анализу функций модальных предикатов в составе выделенных выше типов КРА.

3.2. Функции модальных предикатов в составе КРА 3.2.1. Понятие вежливости, коммуникативного контекста и коммуникативного контроля Потребность косвенного выражения разных видов побуждения и комиссивов-предложений обусловлена экстралингвистическими факторами.

Использование модальных предикатов в составе КРА представляет собой одно из средств косвенного выражения данных РА и служит для маркирования говорящим определенных стратегий вежливости в соответствующих коммуникативных ситуациях.

Выше мы уже много раз касались понятия вежливости, однако до настоящего момента ограничивались общим пониманием этого слова, не вдаваясь в подробности, стоящие за данным термином. Между тем, последние годы понятие вежливости получило широкое рассмотрение в работах разных авторов: наибольшее распространение получила концепция Браун и Левинсона [Brown, Levinson 1978; 1987], в значительной степени основанная на теории Э.

Гоффмана (ключевыми понятиями которой являются понятие «социального лица» и «акта, угрожающего лицу» (face threatening act) [Goffman 1967]) и развитая впоследствии в многочисленных лингвистических работах – назовем хотя бы [Kerbrat-Orecchioni 2001; 2005; Lang 2003; Lger 2002; Rathmayr 1995;

1996; Земская 1994; 1997] и многие другие78.

Вежливость часто определяют как «внимательное отношение говорящего к общественному имиджу партнеров коммуникации» [Гладров 2006: 81], включая в данное понятие довольно широкий круг явлений, в значительной степени культурно-обусловленных и не всегда однородных по своему составу.

Несмотря на то, что подробное рассмотрение категории вежливости не входит в цели настоящего исследования, представляется, тем не менее, целесообразным сделать несколько замечаний общего характера, дабы более точно определить типы значений, выражаемых модальными предикатами.

Так, релевантным является общепринятое разделение вежливости на позитивную и негативную (или, по Ратмайр, солидарную и дистанционную вежливость).

Среди различных работ, посвященных вежливости, особенно любопытно отметить сборник статей [Politeness in Europe 2005], состоящий из работ, посвященных специфическим чертам выражения вежливости в различных европейских языках (германских, славянских, романских и др.).

Позитивная (солидарная) вежливость способствует созданию и поддержанию положительного имиджа говорящего и обусловлена стремлением собеседников к выражению солидарности и симпатии, к поддержанию хороших отношений между коммуникантами, что выражается посредством демонстрации внимания, обращения «на ты» в ряде языков, комплиментов, использования уменьшительно-ласкательных слов или специальной лексики, понятной «своим» не понятной «чужим», и под.

Негативная (дистанционная) вежливость, базируясь на иерархических отношениях, призвана, в свою очередь, маркировать наличие определенной дистанции между собеседниками и подчеркивать независимость личности:

будучи вежливым в этом смысле, говорящий дает понять адресату, что готов считаться с неприкосновенностью личного пространства собеседника и не нарушит границ его «территории» (термин Гоффмана). Соблюдение дистанции предполагает соответствующую сдержанность и официальность, для выражения которых нередко используются стандартные, конвенциональные формулы, позволяющие говорящему не задеть чувства адресата. К числу подобных формул логично, без сомнения, отнести и многие из рассмотренных выше типов КРА с модальными предикатами: как уже не раз отмечалось, некоторые такие КРА и представляют собой в значительной степени конвенционализованные выражения, служащие, по сути, маркером готовности говорящего не вторгаться в личную сферу адресата. Не удивительно в этой связи, что наибольшее количество случаев косвенного использования модальных предикатов приходится на директивные РА и близкие к ним комиссивные РА-предложения, поскольку при высказывании РА такого типа степень «угрозы» личному пространству адресата может быть близка к максимальной.

Заметим при этом, что даже в тех случаях, когда то или иное высказывание само по себе не является конвенциональной формулой (скажем, в ситуации вопроса о возможности, где наличие у адресата соответствующей возможности не очевидно, как в примере Не могли бы одолжить мне денег?, в отличие от пресловутого примера про соль, где наличие возможности в нормальном случае налицо), конвенциональной можно считать саму стратегию подобного оформления просьбы, позволяющую говорящему сохранить положенную дистанцию.

Итак, важной функцией использования модальных предикатов в составе выделенных типов КРА можно считать маркирование негативной (дистанционной) вежливости, подчеркивающей уважение говорящего к личной «территории» адресата. Постараемся теперь рассмотреть некоторые составляющие дистанционной вежливости, оказывающие непосредственное влияние на выбор той или иной языковой формы.

Любопытно отметить, что разные исследователи более или менее сходятся во мнениях касательно круга факторов, определяющих степень вежливости говорящего, однако описывают их несколько с разных точек зрения, рассматривая данные факторы либо как составляющие модуса, либо в рамках коммуникативного контекста, либо с позиций контроля определенного типа.

Так, в работе М.В. Всеволодовой [2000] отношения между говорящим и адресатом предлагается включать в социальную категорию модуса; А.В.

Бондарко [2006] же относит их к контекстуальной и ситуативной информации, «фоновым знаниям» и прагматическим элементам дискурса, считая перечисленное составляющими речевого смысла, противопоставляемого системно-категориальному смыслу.

В обсуждавшейся выше работе Е.И. Беляевой совокупность релевантных в лингвистическом отношении факторов ситуации общения связывается с понятием коммуникативного контекста, представляющего собой такой «тип социального контекста, который включает в себя определенный набор компонентов коммуникативной ситуации, детерминирующих выбор формы выражения речевого акта». В качестве факторов, составляющих коммуникативные контексты, Беляева выделяет:

- ролевые отношения (которые бывают трех типов: равный - равному, старший - младшему и младший - старшему), - социально-психологическую дистанцию между коммуникантами (которая определяется как далекая или близкая в зависимости от степени интимности отношений между говорящим и адресатом), - характер каузируемого действия (его маркированность/немаркированность по признаку трудоемкости и деликатности), а также - обстановку коммуникации (в этой связи Беляева предлагает выделять три типа ситуаций: официальную, нейтральную и непринужденную).

Сходные факторы лежат в основе понятия коммуникативного контроля (КК), описанного М.Б. Бергельсон [2005: 325], определяющей КК как такую разновидность прагматического контроля, которая связана с оценкой говорящим не объективного положения дел в мире, а с оценкой говорящим его права на определенное коммуникативное поведение. Отличие КК от пропозиционального Бергельсон определяет как состоящее в том, что если при пропозициональном контроле исполнитель действия должен контролировать ситуацию, называемую в пропозиции, то при КК результат осуществления указанного в пропозиции действия может и не зависеть от адресата (примером чему являются предложения с императивами глаголов, называющих неконтролируемые действия: Дождь, перестань!, Приказываю тебе выздороветь! и пр.).

Наиболее значимым в отношении КК условием является, таким образом, то, насколько говорящий считает себя в праве высказывать те или иные РА соответствующим способом. Степень вежливости говорящего определяется при этом соотношением выбранных средств выражения того или иного иллокутивного намерения с перечисленными выше факторами.

На тех же механизмах основаны стратегии персонализации А.В.

Шемякиной [2004], определяющие отношение говорящего к действительности и к ответственности за речевое действие. Цель стратегий персонализации «состоит не в том, чтобы передать собственно отношение говорящего к действительности, а в том, чтобы через передачу отношения говорящего к действительности определить и выразить отношение говорящего к о т в е т с т в е н н о с т и за речевое действие» [Шемякина 2004: 8]. Функция определения ответственности, будучи основной функцией стратегий персонализации, включает «функции обозначения объективности, статусного распределения и проявления вежливости». Различные стратегии персонализации выделяются при этом на основе таких критериев как:

- отношение говорящего к предмету речи, - отношение говорящего к себе, - отношение говорящего к адресату.

Как видно из сказанного, ответственность говорящего за речевое действие у Шемякиной весьма близка понятию КК у Бергельсон, а указанные критерии выделения различных стратегий персонализации некоторым образом дополняют список факторов, задающих различные коммуникативные контексты у Беляевой. В настоящей работе для указанного круга функций предлагается далее использовать понятие КК, определяемого коммуникативным контекстом и представляющего большое значение для описания семантики модальных предикатов в рассматриваемых случаях.

Согласно [Бергельсон 2005: 327], «степень коммуникативного контроля зависит от степени «авторитетности» данного говорящего в глазах данного адресата» (авторитетность же говорящего, в свою очередь, связана с названными выше факторами – такими как социальная дистанция между коммуникантами, ролевые отношения и пр.). Соответственно, чем более «авторитетным» является говорящий, тем большей степенью КК он обладает и тем меньше он может считаться со свободой воли адресата, позволяя себе вторгаться в его личную сферу.

Различия в степени КК наиболее ярко проявляются на примере побудительных РА. Так, в указанной работе Бергельсон приводится шкала директивных высказываний, где степень КК соотносится со степенью выраженности в данных высказываниях личности адресата (чем более эксплицитно указание на личность адресата, тем менее высока степень КК говорящего):

(а) Вы не могли бы немного подождать?

(б) Я вас (по)прошу подождать.

(в) Подожди!

(г) Стоять!

(д) Сюда! Ни с места!

Побуждение в форме КРА с модальным предикатом возможности маркирует, таким образом, наименьшую степень КК у говорящего. М.Б.

Бергельсон отмечает при этом, что в подобной ситуации степень пропозиционального контроля адресата – максимальная, то есть адресату несложно исполнить называемое действие, однако, как нам представляется, последнее утверждение не всегда справедливо: так, просьба типа (а) вполне может прозвучать в ситуации, когда говорящему не известно, насколько удобным является для адресата ожидание в данной ситуации (скажем, когда диалог происходит в каком-либо учреждении). Видимо, в подобных случаях степень пропозиционального контроля адресата может варьироваться, при этом, как отмечалось выше, чем менее очевидной будет способность адресата реализовать указанное действие, иными словами, чем менее будет степень его пропозиционального контроля, тем менее будет вероятно косвенное прочтение данных вопросительных по форме предложений. Что же касается степени КК, то, независимо от ситуативных различий в степени пропозиционального контроля, его степень в подобных побудительных КРА с модальными предикатами возможности может быть близка к максимальной.

3.2.2. Степень КК, маркируемая модальными предикатами в составе КРА Остановимся теперь подробнее на рассмотрении выделенных в предыдущих разделах типов КРА, содержащих модальные предикаты, с точки зрения маркируемой ими степени КК, поскольку, как нам представляется, выражение определенной степени КК говорящего является одной из основных функций использования модальных предикатов в составе КРА при реализации стратегий дистанционной вежливости. То есть, степень КК является одним из наиболее важных параметров, отличающих КРА с модальными предикатами от других косвенных способов выражения побуждений и предложений, а также от прямых директивов и предложений, ср.:

(1) побуждения:

Выйдете!/Подождите! vs Вы не выйдете/подождете? vs Не могли бы вы выйти/подождать? vs Я хотел бы, чтобы вы вышли/подождали. vs Мне нужно, чтобы вы вышли/подождали vs Вы должны выйти/подождать. vs Вы могли бы выйти/подождать;

Get out!/Wait! vs Would you make me another drink? vs Could you help me? vs I would like you to tell me about it. vs You must wait. vs You really might do something for them;

(2) РА-предложения:

Чай будете? vs Не хотите чаю?; Давайте прогуляемся! vs Не хотите ли прогуляться?; Я предлагаю вам свою помощь. vs Вам помочь? vs Не могу ли я вам помочь? vs Хотите, я вам помогу? vs Не нужна ли вам помощь? vs Я мог бы вам помочь. vs Я хотел бы вам помочь;

Will you have some tea? vs Would you like some tea?; Let‘s go for a walk! vs Would you like to go for a walk?; I offer you help. vs Shall I help you? vs Could I help you? vs Would you like me to help you? vs I could help you. vs I would like to help you.

Как видно из приведенных примеров, многие высказывания с модальными предикатами представляют собой более вежливые формы побуждений и предложений по сравнению как с не-косвенными средствами выражения аналогичных смыслов, так и с другими косвенными средствами выражения, и должны, таким образом, занимать верхнее положение на шкале, предложенной Бергельсон, поскольку подразумевают минимальную степень КК говорящего.

Тем не менее, очевидно, что далеко не все приведенные высказывания маркируют одну и ту же степень КК говорящего. Так, КРА-побуждения, содержащие предикаты долженствования и представляющие собой утверждения о долженствовании адресата (Вы должны выйти/подождать, а также высказывания типа Вы могли бы выйти/подождать/быть повежливее, где мочь, как отмечалось выше, функционирует не как предикат возможности, а скорее как предикат долженствования, будучи синонимичным следовало бы), уместны в ситуации, когда степень КК говорящего довольно высока. Если постараться определить их место среди высказываний (а)-(д), то, видимо, целесообразно было бы поместить их ниже высказывания (б), то есть ниже перформатива я прошу вас сделать Х, и заведомо ниже высказываний типа (а), представляющих собой косвенные вопросы о возможностях адресата.

Что касается побуждений, представляющих собой сообщения говорящего о его желаниях или потребностях относительно действий адресата (Я хотел бы/мне нужно, чтобы вы сделали Х), то по степени КК их можно считать близкими высказываниям с перформативом прошу. В данном случае, правда, важную роль играет наклонение хотеть (что верно как для русского языка, так и для остальных рассматриваемых языков): если сослагательная форма сигнализирует о средней степени КК, то высказывание с изъявительной формой хотеть свидетельствует скорее о довольно высокой степени КК, будучи близким в этом отношении побудительным КРА с предикатами необходимости.

Конечно, здесь, как и при большинстве утверждений о РА, необходимо оговориться, что сказанное верно далеко не для всех высказываний описанных типов: так, императивная интонация, к примеру, может легко изменить прототипически выражаемую каким-либо РА степень КК на более высокую.

Таким образом, получается, что среди директивных КРА низкой степенью КК (ниже, чем в высказываниях с эксплицитными перформативами) характеризуются только вопросительные по форме предложения с предикатами возможности типа Не могли бы вы…? (речь в данном случае не идет о высказываниях типа Would you do X?, где would, как было показано выше, имеет скорее формообразующую функцию), в остальных же рассмотренных примерах степень КК говорящего может быть довольно высокой.

Как представляется, аналогичные выводы можно сделать и относительно директивных КРА других рассматриваемых языков. Приведем некоторые примеры для основных выделенных типов КРА: