«ВАСИЛЬКОВА Т.Н., ЕВАЙ А.В, МАРТЫНОВА Е.П., НОВИКОВА Н.И. КОРЕННЫЕ МАЛОЧИСЛЕННЫЕ НАРОДЫ И ПРОМЫШЛЕННОЕ РАЗВИТИЕ АРКТИКИ: (ЭТНОЛОГИЧЕСКИЙ МОНИТОРИНГ В ЯМАЛО-НЕНЕЦКОМ АВТОНОМНОМ ОКРУГЕ) Москва – Шадринск 2011 Под ...»

Федеральное государственное учреждение

Научный центр профилактического и лечебного питания

ТюмНЦ СО РАМН

Институт этнологии и антропологии РАН

ООО «Этноконсалтинг»

ВАСИЛЬКОВА Т.Н., ЕВАЙ А.В,

МАРТЫНОВА Е.П., НОВИКОВА Н.И.

КОРЕННЫЕ МАЛОЧИСЛЕННЫЕ НАРОДЫ

И ПРОМЫШЛЕННОЕ РАЗВИТИЕ АРКТИКИ:

(ЭТНОЛОГИЧЕСКИЙ МОНИТОРИНГ

В ЯМАЛО-НЕНЕЦКОМ АВТОНОМНОМ ОКРУГЕ)

Москва – Шадринск 2011 Под редакцией:

академика РАН В.А. Тишкова, д.м.н., профессора С.И. Матаева Фото на обложке – Переход через р. Се-Яха Рецензенты:

Д.А. Функ, д.и.н., профессор, заведующий отделом Севера и Сибири Института этнологии и антропологии РАН; А.В. Истомин, д.м.н., профессор, заслуженный деятель науки РФ, заместитель директора ФНЦ гигиены им. Ф.Ф.Эрисмана, руководитель отдела здорового и безопасного питания.

УДК ББК 63.529 (211) К ISBN 978-5-7142-1269- Василькова Т.Н., Евай А.В, Мартынова Е.П., Новикова Н.И. КОРЕННЫЕ МАЛОЧИСЛЕННЫЕ НАРОДЫ И ПРОМЫШЛЕННОЕ РАЗВИТИЕ АРКТИКИ (ЭТНОЛОГИЧЕСКИЙ МОНИТОРИНГ В ЯМАЛО-НЕНЕЦКОМ АВТОНОМНОМ ОКРУГЕ).

Москва – Шадринск: Издательство ОГУП «Шадринский Дом Печати», 2011. – 268 с.+ 24 с. вкл.

Монография написана на основании этнологической экспертизы и мониторинга по исследованию потенциального техногенного воздействия промышленного освоения на положение, социально-экономическое и культурное развитие коренных малочисленных народов Севера Ямало-Ненецкого автономного округа, выполненных ФГУ Научный центр профилактического и лечебного питания ТюмНЦ СО РАМН и ООО «Этноконсалтинг». В ней анализируются аборигенные сообщества Ямальского, Надымского и Тазовского районов ЯНАО, состояние традиционных отраслей хозяйства, социально-демографическая ситуация, а также формы взаимодействия коренных малочисленных народов и ОАО «Газпром», влияния изменений пищевого рациона на состояние здоровья коренногои пришлого населения округа. В работе исследуются вопросы теории и истории этнологической экспертизы в Российской Федерации, правовые основания ее проведения в ЯНАО, даются рекомендации органам государственной власти и местного самоуправления, предприятиям ОАО «Газпром».

Для социальных антропологов, этнологов, юристов, медицинских работников, политиков, сотрудников предприятий ТЭК, активистов экологических движений и организаций коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, а также всех интересующихся культурой коренных малочисленных народов Севера.

© Василькова Т.Н., Евай А.В, Мартынова Е.П., Новикова Н.И., © ФГУ Научный центр профилактического и лечебного питания ТюмНЦ СО РАМН, © Институт этнологии и антропологии РАН, © ООО «Этноконсалтинг»,

ВВЕДЕНИЕ

Во время записи интервью в ямальской тундре возникла такая ситуация: женщина-ненка отвечала на наши вопросы по-ненецки, ее дочь-студентка переводила, неожиданно женщина произнесла порусски слово «помойка», а затем продолжила речь на родном языке.

Мы поинтересовались, почему она употребила русское слово. Смущенная хозяйка чума сказала, что в ненецком языке нет слова «помойка», есть понятие «мусор», но оно имеет другой смысл. При проведении полевых исследований в Ямало-Ненецком автономном округе (далее ЯНАО) мы видели много свалок мусора в тундре, где издавна живут ненцы. Этот народ за несколько веков своего существования в суровых арктических широтах выработал механизмы устойчивого развития, основанного на бережном отношении к природе, сохранению ее в чистоте. Это не романтическая иллюзия, а прагматичное требование жизни в Арктике, где природа особенно ранима, а способность к восстановлению ограничена из-за низких температур. Е.Г.

Сусой пишет: «Тундра для ненцев – это огромный, просторный чум… житница без замков. В ней зверь и дичь могут жить без тревог, порой обращаясь к природе за помощью. А коль настает пора воспользоваться щедростью тундры, человек из нее возьмет только то, что можно взять, не нанося горькой обиды земле и рекам, зверям и птицам. Поэтому у народа сложились добрые традиции по отношению к природе.

[Места стоянок – авторы] приметны только едва видимыми небольшими кружочками обожженной земли под кострами, разводимыми в центре чумов, пирамидами аккуратно сложенных оленьих рогов и остатками выделенного ветрами кустарника, вырубленного на топливо. Других примет пребывания здесь человека представить трудно»

[Сусой Е.Г., 2006, с. 159-160].

Перед рассмотрением вопросов взаимодействия газодобывающих предприятий и коренных малочисленных народов Севера ЯНАО необходимо отметить, что представления о земле и мире коренных жителях Ямала – ненцев – отличаются от распространенных в индустриальном мире. Современная государственная правовая система в значительной степени исходит из коммерческой ценности территории Севера. Для коренных малочисленных народов региона характерны взгляды о своей принадлежности земле, о невозможности закрепления ее за человеком, проницаемости границ и умеренности в использовании ресурсов. Чаще всего конфликты из-за прав на землю возникают с кочевым населением, которое следует в своей жизни за оленем. Для ненцев важна духовная связь с территорией, включающей и маршруты кочевания, и места стоянок, и места захоронений, и священные объекты (земли, камни, мысы и сопки). В этом смысле ненцы мало отличаются от других народов, ведущих аналогичный образ жизни. Их «традиционная система не игнорирует экономическую ценность земли, но эта ценность не носит определяющий характер, как это имеет место в гражданско-правовой системе, основанной на капиталистическом способе производства, при котором меновая (обменная) стоимость земли высчитывается и вводится в общий рынок, на котором доминирует индивидуалистическая организация обменов.

Напротив, утверждая принцип непередаваемости земли, традиционная система ставит на первое место ее внекоммерческий характер:

права на землю могут передаваться лишь между членами одной и той же группы. Таким образом, традиционная система абстрагируется от экономической ценности земли, тогда как гражданско-правовая система ставит ее на первое место. Традиционная система ставит во главу угла общественно-политический статус субъектов права, тогда как гражданско-правовая не обращает на них большого внимания» [Рулан Н., 1999: с. 120].

Взаимодействие промышленных компаний и аборигенов происходит в рамках правового регулирования недропользования и строится на принципах совместного распоряжения недрами Российской Федерации и субъектов РФ, платном пользовании недрами и лицензионном порядке предоставления недр в пользование. Ввиду особой экологической опасности добычи и транспортировки нефти эти процессы регулируются природоохранным законодательством. Отношения коренного и местного населения с промышленными компаниями нередко приобретают конфликтный характер, что в первую очередь связано с экологическими нарушениями, которые приносит промышленное освоение. Отмечая особую связь коренных народов с ресурсами, мы исследуем зависимости их экономического развития, социальных связей, семейно-брачных отношений, воспитания детей, сохранения языка и культуры от состояния оленеводства и рыболовства, являющихся основой их жизнеобеспечения.

Целями проведения этнологической экспертизы и мониторинга были исследование потенциального влияния промышленного освоения на жизнедеятельность, алиментарный статус и развитие «болезней цивилизации» у коренных малочисленных народов Севера ЯНАО и выработка рекомендаций по оптимизации взаимодействия коренных народов и предприятий топливно-энергетического комплекса. Для достижения поставленных целей авторы решали следующие задачи:

1. Анализ правового положения коренных малочисленных народов Севера как основания для проведения этнологической экспертизы и мониторинга.

2. Изучение хозяйственной деятельности аборигенных народов в условиях интенсивного промышленного освоения Севера.

3. Исследование демографического и социального развития коренного населения ЯНАО.

4. Исследование алиментарного статуса с оценкой влияния изменения традиционного образа жизни на развитие «болезней цивилизации» у коренного и пришлого населения ЯНАО.

В 2008-2009 гг. проводились полевые этнографические исследования в двух районах ЯНАО – Ямальском и Тазовском – методами включенного наблюдения, опросов и интервью, причем особое значение придавалось экспертным интервью. Работа проводилась в г. Салехарде, стационарных и вахтовых поселках (Яр-Сале, Тазовский, Новый Порт, Панаевск, Салемал, Бованенково), в Ямальской, Тазовской тундрах*. Информантами выступали работники администраций муниципальных образований, руководители производственных объединений, в которых коренные народы составляют значительную часть работников, активисты, депутаты и сами оленеводы и рыбаки. Были взяты интервью у сотрудников компании, работающих на Бованенково, а также у работников системы образования и здравоохранения. Важными источниками послужили нормативные документы Российской Федерации и ЯНАО, материалы оперативной статистики администраций районов и Департамента по делам коренных малочисленных народов Севера, региональных отделений Ассоциации коренных малочисленных народов Севера «Ямал – потомкам».

Медико-биологический анализ проводился путем натурных (экспедиционных) исследований в населенных пунктах ЯНАО – Ямальском (п. Мыс Каменный, п. Новый Порт, с. Панаевск, п. Салемал, п. Сеяха, с. Яр-Сале, п. Сюнайсале, Ямальская и Байдарацкая тунПолевые этнографические материалы в 2008 г. собраны Е.П. Мартыновой и Н.И. Новиковой, в 2009 г. – О.О. Звиденной.

дры), Надымском (п. Кутопьюган, п. Нори, с. Ныда) и Тазовском (п. Антипаюта, д. Юрибей, п. Находка, Тазовская тундра) районах ЯНАО и межселенных территориях тундры**.

В истории становления хозяйственно-культурного типа, традиционных форм природопользования и жизнеобеспечения ненцев ЯНАО большую роль играли этнические традиции и природные условия.

Археологические изыскания свидетельствуют, что предки ненцев и хантов освоили эти земли многие сотни лет назад. Основным занятием ненцев изначально были охота на диких оленей и морской зверобойный промысел. Специалисты отмечают быстрый рост численности стад домашних оленей и уменьшение популяции диких оленей в тундрах Европейского Севера и Западной Сибири во второй половине XVIII в. К середине XIX в. мигрирующие стада диких оленей тундровой зоны Западной Сибири были вытеснены на окраины ареала и в значительной мере истреблены ненцами-оленеводами. Ямал стал регионом кочевого крупностадного домашнего оленеводства. Наряду с оленеводством, в XVIII – XIX вв. и даже до конца 1950-х гг., ненцы в ограниченных размерах вели промысел морских животных (моржей, крупных и мелких тюленей, белух). Они имели парусные и гребные дощатые лодки, охотились летом на плавающих льдах, а зимой и ранней весной на ледовом припае Карского побережья Ямала. Жители крайней северной оконечности Ямала охотились также и на диких оленей, часто переплывая для этого пролив Малыгина и высаживаясь на о. Белом. В XVIII – XIX вв. ненцы начали все более активно вести промысел песца, белки (в лесотундровой зоне) и других пушных животных, шкурками которых они платили государственную подать – “ясак”, а впоследствии вели обмен и торговлю с русским населением.

Они занимались рыболовством в реках и озерах. Во второй половине XIX – начале ХХ вв. немало обедневших, потерявших стада семей оленеводов, прекратили кочевой образ жизни, перешли на оседлость и работали на неводных рыбных промыслах в низовьях Оби.

Важнейшим природно-экологическим фактором формирования оленеводческо-охотничьего хозяйства северных народов является широтная зональность. В природно-географическом отношении тундры подразделяются на три подзоны: арктическая, типичная (моховоМатериалы собраны С.И. Матаевым, Т.Н. Васильковой, Е.А. Лунка.

лишайниковая) и южная (кустарниковая) тундра. Широтная зональность создает мозаику сезонных природно-ландшафтных биотопов/ пастбищ дикого и домашнего оленя. Для понимания исторической устойчивости (и вместе с тем экологической хрупкости, уязвимости) традиционных систем хозяйства и жизнеобеспечения коренных жителей округа очень важен учет и азональных географических особенностей размещения биоресурсов, то есть тех из них, которые не связаны с широтной зональностью региона. Обская губа с ее смесью пресных и соленых вод, достаточно обогащенных кислородом в зимний период, создает условия для видового разнообразия и концентрации мигрирующих видов рыб (в основном сиговых) в зимне-весеннее время и их массовую миграцию летом. Огромная площадь морской литорали и прибрежная полоса – места, где концентрируются морские млекопитающие и песец. Локализация и сезонная изменчивость (вегетация, миграция, концентрация) биоресурсов – оленьих кормов, популяций рыб и животных – определяли в прошлом и продолжают оказывать значительное воздействие сейчас на размещение оленеводческо-промыслового населения, направление и темпы перекочевок, характер хозяйственной деятельности и природопользования и в целом на образ жизни и культуру коренного населения. Многие исследователи отмечают поразительную жизнеспособность ненецкой оленеводческой культуры. Ненецкий язык считается самым «благополучным» среди всех языков народов Севера: по данным переписи 2002 г., в качестве родного его назвали почти 80% ненцев, этот язык широко используется ими в повседневной жизни, особенно в тундре.

Также успешно ненцы сохранили свои культурные традиции.

Ямало-Ненецкий автономный округ, в котором издавна проживали и проживают ненцы, ханты, селькупы, был образован в 1930 г. В современных условиях эти народы входят в группу с особым статусом и называются коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации, коренные/аборигенные народы, коренное/аборигенное население1. Самым многочисленным из коренных народов Севера являются ненцы, которые, по данным переписи 2002 г., насчитывают 41302 чел., из них 26 435 проживают в ЯНАО. Сейчас коренные малочисленные народы Севера (далее КМНС) составляют здесь 7% от общей численности населения, что, по сравнению с другими северными регионами, является высоким показателем.

В данной работе эти названия употребляются как синонимы.

ЯНАО относится к ведущим добывающим сырьевым районам страны. Газо- и нефтедобывающая промышленность интенсивно развивается в нем с начала 1970-х годов. За несколько десятилетий было открыто 200 месторождений нефти и газа, 19 из которых уникальны – Медвежье, Уренгойское, Заполярное, Харасавейское, Бованенковское и ряд других. Ведущими компаниями по добыче газа являются подразделения ОАО «Газпром». Кроме того, в округе имеются предприятия агропромышленного комплекса, в который входят 12 акционерных обществ, 36 крестьянско-фермерских хозяйств и 8 рыбозаводов. Они заняты оленеводством, рыболовством, охотничьим промыслом, значительную часть работников в этих предприятиях составляют ненцы.

Выполненная работа – междисциплинарное исследование, написанное коллективом ученых. Главы первая и шестая написаны Н.И. Новиковой, вторая и четвертая – Е.П.Мартыновой, третья глава Н.И. Новиковой и Е.П. Мартыновой, пятая глава – Т.Н. Васильковой и А.В. Еваем. Введение и заключение подготовлено всеми авторами.

Мы выражаем благодарность к.и.н. Г.П. Харючи и ведущему научному сотруднику Института этнологии и антропологии РАН к.и.н. В.В. Степанову за сотрудничество и ценные замечания, высказанные в ходе реализации проекта. А также заместителю начальника отдела по связям с общественностью и СМИ ООО «Газпромдобыча Надым» Х.М. Езынги, благодаря которому эксперты имели возможность посетить труднодоступные места кочевания ненцев оленеводов и рыболовов.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ПРАВОВЫЕ ОСНОВАНИЯ

ЭТНОЛОГИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

Понятие «этнологическая экспертиза» появилось в российской правовой системе в 1999 г. в законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации»: «этнологическая экспертиза – научное исследование влияния изменений исконной среды обитания малочисленных народов и социально-культурной ситуации на развитие этноса». В современных условиях этнологическая экспертиза стала элементом общественного правосознания на Севере, где представляется как экспертное заключение о влиянии хозяйственных проектов на сохранение и развитие образа жизни коренных народов.

Существуют различные формы этнологической экспертизы, она не всегда может носить обязательный характер, да и степень этой обязательности может быть различной. Тем не менее, при выполнении этнологической экспертизы возможно уделить внимание традиционным знаниям и ценностям коренных народов и создать действенный механизм учета их мнения.

История вопроса Вопросы этнологической экспертизы обсуждаются в научной литературе и практике уже в течение длительного времени. Первоначально сложилось представление об этноэкологической экспертизе – комплексе стандартизированных научных исследований, направленных на оценку возможных этносоциальных последствий управленческой деятельности. Главными целями такой экспертизы провозглашались предупреждение распада общности населения и сохранение этнокультурной среды, поддерживающей эту общность. Наиболее полная характеристика этого подхода содержится в работах сотрудников Института этнологии и антропологии РАН, в основном проводящих исследования по этноэкологии и демографии в различных районах нашей страны с конца 1980-х годов [Степанов В.В., 1999, с. 61-121; 2001, с. 241-261; 2006, с. 79-109]. Близки к этому подходу и предложения выделять этнополитическую, этноэкологическую, этносоциальную и т. п. экспертизы [Ямсков А.Н., 2006, с. 10-63]. Другое направление экспертизы как этнологического мониторинга разработано В.А. Тишковым в рамках проекта «Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов», эксперты которого проводят исследования по 46 условным индикаторам [Тишков В.А., Степанов В.В., 2004, с. 15-16].

В отношении коренных малочисленных народов этнологическая экспертиза имеет еще более длительную историю. В 1955 г. в Институте этнологии и антропологии РАН был создан сектор по изучению социалистического строительства у малых народностей Севера, позднее переименованный в сектор Крайнего Севера и Сибири. Сотрудники занимались как фундаментальными, так и прикладными исследованиями. Ученые работали в сотрудничестве с Комиссией по проблемам Севера Совета по изучению производительных сил (СОПС) АН СССР, и данные, полученные во время полевых этнографических исследований, регулярно представлялись в Совет Министров РСФСР.

В те годы так называемые «докладные записки» имели закрытый характер, их результативность зависела от многих, подчас субъективных обстоятельств [Этнологическая экспертиза, 2004, с. 5-6]2. Тем не менее, благодаря этой работе удавалось привлечь внимание органов государственной власти к наиболее острым проблемам положения народов Севера. Такая практика существовала до 1994 г. В определенной степени роль гуманитарной экспертизы играют независимый экспертный доклад «Современное оложение и перспективы развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока» [отв. ред. В.А. Тишков, М., 2004] и выпускаемая Институтом этнологии и антропологии РАН серия работ «Исследования по прикладной и неотложной этнологии»3, часть которых также посвящена коренным малочисленным народам Севера.

Определенное место вопросы этнологической экспертизы занимают в публикациях журнала «Этнографическое обозрение». Так, специальной темой номера одного из выпусков была «Нефть, экология, культура» №3, 2008 г.) [Сирина А. А., Ярлыкапов А. А., Функ Д. А. (отв. ред.), 2008]. В рамках данного проекта опубликованы статей отечественных и зарубежных авторов, которые всесторонне К настоящему времени опубликованы 5 выпусков на основе таких докладных записок: Этнологическая экспертиза. Народы Севера России. Под ред. З. П. Соколовой, Е. А. Пивневой.

1956–1958 годы. М., 2004; 1959–1962 годы. М 2005; 1963–1980 годы. М., 2006; 1981– годы. М., 2006; 1985–1994 годы. М., 2007.

К настоящему времени опубликовано более 200 выпусков.

описали опыт проведения экспертиз и других форм взаимоотношения коренных народов и нефтяных и газодобывающих компаний в России и Канаде. В этих материалах подчеркивается, что при проведении этнологической экспертизы особое внимание должно быть уделено современным полевым исследованиям и сравнительному анализу ситуации в регионе [Роон Т.П., 2008, с. 44-47]. Именно такие возможности были у исполнителей данного проекта, что будет подробнее объяснено в основной части работы. Здесь лишь подчеркнем, что проблемы, рассматриваемые в данном проекте, лишь в последнее время стали предметом преимущественного внимания ученых и политиков. О последнем свидетельствует Всероссийская научная конференция «Проблемы сохранения, использования и охраны культурного наследия при реализации проектов и программ развития Сибири и Дальнего Востока», проведенная рядом научных учреждений и государственных органов власти, в том числе Министерством регионального развития, в г. Томске в сентябре 2007 г. Существенным импульсом для активизации интереса к этой теме явились парламентские слушанья «Правовое обеспечение этнологической экспертизы как обязательного условия при освоении северных территорий» (октябрь 2007 г., Москва), организованные и проведенные Комитетом по делам Севера и коренным малочисленным народам Севера Совета Федерации. На них директор департамента межнациональных отношений Минрегиона подчеркнул, что «в процессе обсуждения этих вопросов была поддержана инициатива Минрегиона о создании при министерстве экспертной группы (или экспертного совета) по этнологической экспертизе» [Правовое обеспечение этнологической экспертизы…, 2008, с. 8]. До сегодняшнего дня эти вопросы находятся в стадии обсуждения.

Большое место занимает этнологическая экспертиза в деятельности и публикациях Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации.

По инициативе ее регионального подразделения «Ямал потомкам» в 2002 г. была организована широкомасштабная экспертиза в ЯмалоНенецком автономном округе [Опыт проведения этнологической экспертизы…]. При ее проведении анализу подвергалось Заключение государственной экологической экспертизы, в котором отмечалось, что коренные народы не испытают отрицательного воздействия от проектов, затрагивающих акватории Тазовской губы, потому что являются оленеводами, а не рыболовами [«Этнологическая экспертиза»

в России и международные стандарты…, 2006, с. 17].

Ассоциация предлагает три варианта проведения государственной этнологической экспертизы: как часть государственной экологической экспертизы, через принятие специального закона, и, наконец, опираясь на международные стандарты [«Этнологическая экспертиза» в России и международные стандарты, 2006, с. 25-26]. Согласно статье 8 ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» коренные малочисленные народы имеют право участвовать в проведении экологической и этнологической экспертизы. Это положение содержится в статье, посвященной правам этих народов, что свидетельствует о его важности для законодателя.

Участие коренных народов в проведении таких исследований может рассматриваться как форма и средство со-управления с их стороны.

Организации коренных малочисленных народов Севера и отдельные активисты в ЯНАО также считают необходимым экспертизу и мониторинг состояния системы жизнеобеспечения и культуры этих народов в районах промышленного освоения.

Авторы данной книги, исходя из необходимости комплексного подхода к изучению проблемы, освещают влияние промышленного освоения Севера на все стороны жизни коренных народов (особенности которой во многом определяются природной средой) и то, как в результате активной газодобычи изменяется их хозяйственная деятельность, социально-экономическое положение и культура.

Особенности антропологического (этнографического) метода Этнологическое исследование позволяет смотреть на жизнь изучаемого сообщества как на систему взаимообусловленных элементов, находящихся в диалектической связи, когда изменения одних неминуемо вызывает изменение других. Необходимость проведения именно этнологической экспертизы для изучения изменений положения и состояния этнических общностей в современных условиях обсуждается сегодня в различных сферах, как на уровне государственной власти, так и в научном сообществе. Особенности антропологического метода были сформулированы К. Клакхоном. Он писал об уникальном вкладе антрополога в региональные исследования благодаря тому, что «его образование позволяет ему быстро узнавать основные особенности региона и организовывать их в стройную модель. Поскольку антрополог обладает знанием и о соотношении человека с человеком, и о взаимных связях человека с природой, он в состоянии помочь другим специалистам понять отношение их профессий к жизни общества в целом» [Клакхон К., 1998, с. 211]. Приведем выделенные им особенности метода, а затем проиллюстрируем их российскими практиками.

Итак, во-первых, антрополог видит закономерности. Он рассматривает общество и культуру как единое целое. Во-вторых, он смотрит на все явления с точки зрения культуры, причем с точки зрения представителей той культуры, прикладное исследование которой проводит.

В-третьих, при анализе конкретной ситуации он использует все, что известно о культуре и обществе в целом. Антрополог в своей работе учитывает, что «существует неизбежный зазор между достижением полезных с социальной точки зрения новых технических знаний и их использованием гражданским населением» [Клакхон К., 1998, с. 210Добавим к этому несколько схематичному перечислению еще и положение о том, что антрополог подчеркивает равное значение символических и утилитарных составляющих человеческих отношений.

Можно сказать, что при проведении экспертизы конкретной ситуации, антрополог использует системный подход. Например, при экспертизе влияния промышленного развития на жизнь оленеводов обязательно указывается его влияние на состояние земли и других биологических природных ресурсов. Причем имеется в виду не только состояние пастбищ, но и состояние водоемов и не только как источников питьевой воды, но и как мест обитания рыбы. Ведь даже при ведении достаточно специализированного оленеводческого образа жизни для многих хозяйств основу питания составляет рыба и морские животные. Кроме того, будет обращено внимание на развитие инфраструктуры, в первую очередь на строительство дорог, которое может повлечь за собой как благоприятные, так и негативные последствия. При анализе всех результатов промышленного развития важными являются также состояние традиционных этнографических предметов – одежды, жилища, средств передвижения, орудий лова и т.п. При этом будут изучены не только изменения ресурсной базы, технологий, но и использование родных языков, сохранение фольклора, религии, особенно культовых мест. При экспертизе анализируется как действительная, так и потенциальная ресурсоемкость занимаемых данной группой территорий, а также весь комплекс возможных влияний деятельности, осуществляемой в приграничных с ней областях. И все эти обстоятельства будут рассматриваться с точки зрения этнической группы, попадающей под влияние промышленного проекта. Проводить этнологическую экспертизу в отношении коренных народов Севера в какой-то степени проще, так как для них в большей степени, чем для других народов, характерно сохранение традиционного образа жизни, при всей относительности этого понятия в современных условиях. Именно традиционный образ жизни, основанный на оленеводстве, рыболовстве, охоте, определяет их правовой статус в государстве, а что еще более важно, осознается людьми как основа жизнеобеспечения и самобытной этнической культуры.

В России этнологическая экспертиза рассматривается как научное исследование влияния деятельности и административных решений на развитие этнических групп, по аналогии с экологической экспертизой. Ведь в проведении последней могут участвовать ученые разных специальностей, перед которыми стоит задача исследовать влияние на окружающую среду. Этнологическая экспертиза учитывает и традиционные знания исследуемых групп, в первую очередь в сфере экологии и природопользования, и обычное право, и существующие юридические практики. Основой такого подхода является изучение изменений образа жизни, причем антропологические методы изучения позволяют исследовать и социально-экономические, и политические, и культурные, и демографические аспекты. При этом изучаемые этнические общности рассматриваются как стратифицированные общества, в которых представлены различные хозяйственные и культурные практики.

Объектом этнологической экспертизы чаще всего оказывается жизнь конкретных людей, имеющих различные жизненные стратегии. Задача этнографа предоставить каждому из них право голоса, в первую очередь это касается представителей коренных народов, меньшинств, женщин и детей – тех, защита прав которых требует особого внимания.

Большую роль играет фигура эксперта. К его работе могут быть предъявлены как минимум два требования – научная объективность и независимость. Необходимо подчеркнуть, что непременным качеством эксперта должно быть его умение установить контакт с исследуемой группой. Но кроме субъективных характеристик важным для успешной экспертизы является статус этнографа (антрополога) и, шире, интеллектуала в обществе. Ведь если у людей сложится впечатление, что от проводимых экспертиз их жизнь не зависит, а принимаемые органами власти решения строятся на иных, чем научная экспертиза, основаниях, возможность сбора объективных данных будет существенно затруднена.

Необходимо сказать о роли антрополога при проведении экспертизы и мониторинга воздействия промышленного освоения на жизнь коренных народов. Он может быть посредником, обеспечивая информированность коренных народов о возможных последствиях и их правах при осуществлении промышленных проектов. Зарубежные коллеги, имеющие опыт работы с компаниями по этим вопросам, подчеркивают: «Как показывает практика, там, где компании и работающий в них персонал обучаются способам ведения переговоров и получают знания о коренных и местных народах, отношения складываются более доверительно. Более вероятно, что долговременные отношения, основанные на доверии, будут более успешны, если это станет основным подходом. Таким образом, антропологи должны выступать в роли переводчиков и посредников при интерпретации культур, будучи переводчиками не только языков и их диалектов, но также различных ценностей, мировоззрений и нужд (т.е. западных и коренных, поселковых и корпоративных). Опыт показал, что сложные вопросы успешно решаются там, где отзывчивые и энергичные представители компании, особо связанные с группой коренных народов, выполняют роль посредников между данной общиной и приезжими разработчиками. Важно, чтобы в общинах знали таких людей и доверяли им. … Долгосрочное этнологическое исследование, проведенное в конкретном сообществе или общине, важно не только для развития антропологической научной теории, но также и для государственной политики и корпоративной стратегии». [Уилсон, Свидерска, 2008, с. 27].

Наконец, необходимо, сказать и об участии коренных народов и их организаций в процессе этнологической экспертизы. Во-первых, они могут инициировать ее проведение, во-вторых, они могут участвовать в ее осуществлении или иметь возможность контролировать процесс ее проведения или ее результаты. Вместе с тем многообразие интересов исследуемых групп в современных условиях создает дополнительные трудности при проведении этнологической экспертизы. Чтобы минимизировать трудности, которые связаны с участием коренных народов в проведении этнологической экспертизы, авторы в качестве консультантов привлекли авторитетных деятелей аборигенного движения, а также использовали их возможности при установлении первоначальных контактов с информантами.

В России опыт проведения этнологических экспертиз в отношении коренных малочисленных народов Севера еще невелик. Авторы уже участвовали в таких проектах в Ханты-Мансийском, ЯмалоНенецком автономных округах [Опыт проведения…], а также в Сахалинской области, где проведение этнологической экспертизы, было инициировано промышленной компанией под влиянием движений коренных малочисленных народов [Обзор документации проекта «Сахалин-2…»]. При проведении данной этнологической экспертизы и мониторинга основное внимание было уделено исследованию образа жизни и системы жизнеобеспечения ненцев. Это позволило провести комплексный анализ их жизнедеятельности, уделив особое внимание изменениям в традиционном природопользовании, демографии, социальной сфере, вызванным интенсивным промышленным освоением региона.

В Российской Федерации, как уже указывалось, этнологическая экспертиза как часть правовой системы появилась в законодательстве о коренных малочисленных народах. Это соответствует как международному праву, так и российской Конституции. В действующем российском законодательстве этнологическая экспертиза представлена скорее как возможность, а не обязанность. А в таких условиях очень важным фактором является общественное мнение. Для изменения законов в пользу прав коренных народов потребуется еще очень большая работа. Право на этнологическую экспертизу может рассматриваться как реализация права на культурную самобытность и возможность управления культурным многообразием, а также как создание равных возможностей для развития культур всех народов страны.

Согласно статье 1 ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» коренные малочисленные народы Севера определяются как народы, проживающие на территориях традиционного расселения своих предков, сохраняющие традиционные образ жизни, хозяйствование и промыслы, насчитывающие в Российской Федерации менее 50 тысяч человек и осознающие себя самостоятельными этническими общностями.

Именно в отношении этих народов, а также представителей других народов, которые ведут такой же образ жизни, должна проводиться этнологическая экспертиза. В Российской Федерации в течение длительного времени складывалась практика наделения особым статусом именно коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, что представляется вполне оправданным. Такие народы выделяются в особые общности во всем мире, они относятся к коренному населению территорий своего проживания и, что не менее важно, ведут особый образ жизни, особое традиционное природопользование, которое в России включает охоту, рыболовство, сбор дикоросов, оленеводство. Исторически проживая в районах Севера и Сибири, они выработали механизмы неистощительного использования природных ресурсов, а также социальные нормы – обычное право – которые позволяли в прошлом и в некоторой степени позволяют им и теперь устанавливать отношения добрососедства с окружающими их народами. Для коренных малочисленных народов характерны обычаи, праздники и религиозные ритуалы, направленные на максимальное сохранение окружающей их природы. Правовые обычаи этих народов дают возможность не только разрешать конфликты, возникающие в их среде, но и развивать отношения с другими народами, с организациями, занимающимися промышленным развитием территории округа. Очевидно, что у людей, работающих в нефтяной, газовой, лесной и некоторых других отраслях промышленности, складываются иные, чем у аборигенов, формы и методы использования природных ресурсов. Кроме того, государство строит свою социальную политику чаще всего исходя из интересов большинства. Развитие инфраструктуры, градостроительная деятельность, организация здравоохранения и образования направлены на унификацию населения, осуществляются на основе общих стандартов и не учитывают особенностей расселения и проживания коренного населения, ведущего кочевой и полукочевой образ жизни. При проведении этнологической экспертизы будет возможность в большей степени уделить внимание традиционным знаниям и ценностям этих народов и создать действенный механизм учета их мнения по поводу выполнения того или иного проекта. Подобная практика существует и в других странах, в частности в Канаде. Можно согласиться с мнением Р. Крибла о том, что «экспертиза создает такой климат, в котором первые нации могут напрямую иметь дело с предлагающими проект организациями по вопросам влияния проекта на их положение и получения выгод от него, а также по другим вопросам, таким как проведение научных исследований и подготовка кадров» [Крибл Р., 2002, с. 229].

В России до принятия закона об этнологической экспертизе создается уникальная возможность накопления опыта в ее проведении.

Пока этот процесс не регламентируется юридически, в каждом конкретном случае эксперты создают свою программу. Анализ самих экспертиз и мониторинг ситуации осуществления проектов в процессе и после их осуществления создают возможность оценить их эффективность и предложить более действенные механизмы защиты прав и участия коренных малочисленных народов Севера в соуправлении. Вероятно, первоначально законы об этнологической экспертизе могли бы быть приняты в субъектах Федерации, где проживают коренные народы, а затем на основании опыта их применения – на федеральном уровне. Научная этнологическая экспертиза и гарантированное (в том числе судом) выполнение законодательства о ней будет способствовать гармонизации отношений в обществе и защите конституционных прав граждан.

В современных условиях существуют различные подходы к проведению этнологической экспертизы, но необходимо отметить, что уже сегодня многие, ключевые в рассматриваемых вопросах структуры, высказали свое положительное отношение к необходимости ее проведения на парламентских слушаниях в Совете Федерации. Так, по мнению заместителя руководителя Федерального агентства кадастра объектов недвижимости В.С. Киселева, «проведение этнологической экспертизы федеральных и региональных государственных программ освоения природных ресурсов и охраны окружающей природной среды в местах традиционного проживания и хозяйственной деятельности малочисленных народов, предусмотренной Федеральным Законом «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации», в значительной мере будет способствовать снижению очагов социальной напряженности в местах проживания и традиционной деятельности этих народов» [Правовое обеспечение, 2008, с. 55].

Более того, в рекомендациях этих слушаний подчеркивается:

«Участники парламентских слушаний полагают, что дальнейшая работа по нормативному закреплению процедуры оценки воздействия намечаемой хозяйственной или иной деятельности на исконную среду обитания, традиционный образ жизни и традиционное природопользование коренных малочисленных народов может идти в следующих направлениях:

– установления в законодательстве обязательности проведения этнологической экспертизы при освоении северных территорий, регламентации порядка, процедуры и методов ее организации;

– разработки и нормативного закрепления параметров (критериев) оценки состояния этнической группы в зоне действия намечаемой хозяйственной деятельности;

– разработки и нормативного закрепления параметров (критериев) оценки воздействия намечаемой хозяйственной деятельности на исконную среду обитания;

– регламентации процедуры этнологической экспертизы в нормативно-правовых актах субъектов Российской Федерации до принятия нормативно-правовых актов федерального уровня [Правовое обеспечение, 2008, с. 41].

Международные стандарты процессов оценки влияния промышленного развития на коренные народы При обращении к принципам международного права и международным стандартам политики в отношении коренных народов мы исходим из статьи 69 Конституции Российской Федерации «Российская Федерация гарантирует права коренных малочисленных народов в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации».

Международное право исходит из того, что права коренных народов связаны с обеспечением им доступа к определенным территориям, которые как сами по себе, так и находящиеся на них другие ресурсы составляют основу жизнеобеспечения: «Ни один народ ни в коем случае не может быть лишен принадлежащих ему средств существования». [Международный пакт о гражданских и политических правах, ст.1].

В 2007 году Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию о правах коренных народов, в которой сформулированы положения, характеризующие общие нормы для национальных государств, в которых проживают коренные народы. В Декларации о правах коренных народов подчеркивается их роль в осуществлении контроля над принятием решений, осуществлении хозяйственной деятельности и т.п.

Ст. 19. Государства добросовестно консультируются и сотрудничают с заинтересованными коренными народами через их представительные институты с целью заручиться их полным, предварительным и осознанным согласием, прежде чем принимать и осуществлять законодательные или административные меры, которые могут их затрагивать.

Статья 25.

Коренные народы имеют право поддерживать и укреплять свою особую духовную связь с традиционно принадлежащими им или иным образом занятыми или используемыми ими землями, территориями, водами и морскими прибрежными водами, а также другими ресурсами и нести свою ответственность перед будущими поколениями в этом отношении.

Статья 26.

1. Коренные народы имеют право на земли, территории и ресурсы, которыми они традиционно владели, которые они традиционно занимали или иным способом использовали или приобретали.

2. Коренные народы имеют право иметь в собственности, использовать, разрабатывать или контролировать земли, территории и ресурсы, которыми они обладают в силу традиционного владения или другого традиционного занятия или использования, а также те, которые они приобрели иным образом.

3. Государства обеспечивают юридическое признание и защиту таких земель, территорий и ресурсов. Такое признание осуществляется с должным уважением к обычаям, традициям и системам землевладения соответствующих коренных народов.

Статья 27.

Государства устанавливают и осуществляют совместно с заинтересованными коренными народами справедливый, независимый, беспристрастный, открытый и транспарентный процесс с должным признанием законов, традиций, обычаев и систем землевладения коренных народов для признания и юридического подтверждения прав коренных народов, относящихся к их землям, территориям и ресурсам, включая те, которыми они традиционно владели или которые они иным образом занимали или использовали. Коренные народы имеют право участвовать в этом процессе.

Статья 28.

1. Коренные народы имеют право на возмещение при помощи средств, которые могут включать в себя реституцию или, когда это не представляется возможным, справедливую и сбалансированную компенсацию в отношении земель, территорий и ресурсов, которыми они традиционно владели или которые они иным образом занимали или использовали и которые были конфискованы, отчуждены, заняты, использованы или которым был нанесен ущерб без их свободного, предварительного и осознанного согласия.

2. Если с соответствующими народами не имеется добровольно достигнутой договоренности об ином, такая компенсация предоставляется в форме земель, территорий и ресурсов, равноценных по своему качеству, размеру и юридическому статусу, или в форме денежной компенсации или другого соответствующего возмещения.

Статья 29.

1. Коренные народы имеют право на сохранение и охрану окружающей среды и производительной способности их земель или территорий и ресурсов. Государства создают и осуществляют программы помощи для коренных народов в целях обеспечения такого сохранения и охраны без какой-либо дискриминации.

Ст. 32, п. 1. Коренные народы имеют право определять приоритеты и разрабатывать стратегии освоения или использования своих земель или территорий и других ресурсов.

2. Государства добросовестно консультируются и сотрудничают с заинтересованными коренными народами через их представительные институты с целью заручиться их свободным и осознанным согласием до утверждения любого проекта, затрагивающего их земли или территории и другие ресурсы, особенно в связи с освоением, использованием или разработкой их полезных ископаемых, водных или других ресурсов.

Для характеристики принципиальных подходов к проведению этнологической экспертизы может быть использована Конвенция Международной организации труда № 169 о коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах. Так, согласно пункту 3 статьи 7 Конвенции 169 МОТ «При необходимости правительства в сотрудничестве с соответствующими народами обеспечивают проведение исследований для оценки влияния на них планируемой деятельности с целью развития в ее социальном, духовном и культурном аспекте, а также в аспекте окружающей среды.

Результаты этих исследований рассматриваются как основные критерии осуществления такой деятельности». Фактически эта статья говорит о необходимости проведения этнологической экспертизы.

Таким образом, в данных документах предполагаются процедуры согласования любой деятельности, которая затрагивает интересы коренных народов. Такое согласование, осознанное и информированное участие коренных народов в принятии решений могут рассматриваться как формы их самоуправления и со-управления. Этим же целям служит и этнологическая экспертиза.

В 1992 г. была принята Конвенция ООН о биологическом разнообразии, которая предусматривает обязанности государств-участников в области сохранения и поддержания традиционных знаний и практик коренных народов, имеющих значение для сохранения биологического разнообразия. Результатом работы Конференции по этой конвенции стали «Добровольные руководящие принципы Агуэй-гу проведения оценок культурных, экологических и социальных последствий предлагаемой реализации проектов в местах расположения святынь, а также на землях и в акваториях, занимаемых или используемых местными и коренными общинами». Этот документ допускает возможность объединения оценок культурных, экологических и социальных последствий в единый процесс. Оценка культурных последствий предполагает: «возможное воздействие на непрерывное обычное использование биологических ресурсов; возможное воздействие на уважение, сохранение, охрану и поддержание традиционных знаний, нововведений и практики; возможные последствия на места расположения святынь и связанные с ними ритуалы и обряды; уважение потребности в уединении для целей, связанных с культурой;

возможное воздействие на осуществление обычного права» [цит. по:

«Этнологическая экспертиза», 2006, с. 78-91].

Определенным эталоном в отношении политики взаимодействия промышленных компаний и коренных народов стали документы Всемирного Банка. Хотя сама политика Всемирного Банка и не всегда соответствует этим стандартам, они могут рассматриваться как ориентиры при проведении этнологической экспертизы. Политика банка в отношении коренных народов регламентируется документом «Операционная директива 4.10. – Коренные народы», который содержит требования к оценке воздействия проектов любой деятельности, осуществляемых на территории традиционного проживания коренных малочисленных народов. Документы Всемирного Банка предназначены для его сотрудников и не претендуют на рассмотрение данного вопроса в полном объеме. В случаях, когда проект Всемирного Банка затрагивает интересы коренных народов, проводится социологическая оценка с тем, чтобы оценить возможные положительные и отрицательные последствия проекта для коренных народов и, в случаях возможного значительного неблагоприятного эффекта, рассмотреть альтернативные варианты осуществления проекта.

В данном случае социологическая оценка рассматривается как вариант этнологической экспертизы. Отличие может заключаться в используемых экспертами методах.

«Социологическая оценка.

1. Широта, глубина и тип анализа, необходимого для проведения социологической оценки, соответствует характеру и масштабам потенциального воздействия предлагаемого проекта на коренные народы.

2. Социологическая оценка при необходимости включает следующие элементы:

А. Обзор правовой и институциональной основы, применимой к коренным народам, в масштабах, соответствующих проекту.

Б. Сбор фоновых данных о демографических, социальных, культурных и политических характеристиках общин коренных народов, интересы которых затрагивает предлагаемый проект, землях и территориях их традиционного владения, пользования или обитания, а также природных ресурсах, от которых они зависят.

В. Учет результатов обзора и фоновых данных, определение ключевых заинтересованных сторон проекта и разработка процесса проведения консультаций с коренными народами, совместимого с их культурой, на каждом этапе подготовки и реализации проекта.

Г. Оценка потенциально отрицательного и положительного воздействия проекта на основе проведения свободных, заблаговременных и информированных консультаций с общинами коренных народов, интересы которых затрагивает предлагаемый проект. При определении потенциально неблагоприятных последствий важнейшее значение имеет анализ относительной уязвимости и рисков для общин коренных народов, интересы которых затрагивает предлагаемый проект, с учетом их особых обстоятельств и тесных связей с землями и природными ресурсами, а также более ограниченных возможностей по сравнению с другими социальными группами населения, регионами или национальными сообществами, среди которых они проживают.

Д. Определение и оценка мер, необходимых для предотвращения неблагоприятных последствий, на основе проведения свободных, заблаговременных и информированных консультаций с общинами коренных народов, интересы которых затрагивает предлагаемый проект; или, если такие меры не являются осуществимыми, определение мер по минимизации, уменьшению последствий или компенсации такого воздействия, а также обеспечению доступа коренных народов к выгодам проекта, совместимым с их культурой» [см.: 13].

Очень важным элементом политики Всемирного Банка является осуществление надзора за реализацией проекта, в котором участвуют специалисты в области социологии и эксперты по правовым вопросам.

На основании этих документов Всемирного Банка разрабатывается концепция политики Европейского Банка реконструкции и развития в отношении коренных народов. В ней содержатся четкие требования при осуществлении проектов, потенциально затрагивающих интересы коренных народов, проводить оценку такого воздействия на коренные народы. Документы Банка предусматривают обращения с запросами к «опытным независимым специалистам по социальным вопросам». Разрабатывается процедура оценки воздействия как до, так и во время осуществления проекта в социальной, культурной (включая культурное наследие) и экологической сферах и планируемые меры по i) предотвращению или смягчению неблагоприятного воздействия и ii) обеспечению получения выгод от проекта. Специально указывается, что экспертиза должна проводиться культурно приемлемыми для коренных народов методами.

Законодательство Российской Федерации Правовую основу проведения этнологической экспертизы составляют законодательство Российской Федерации, субъектов РФ, международные договоры и соглашения, а также решения, принятые гражданами на общих референдумах и в результате осуществления иных форм непосредственной демократии.

В 1993 году статус коренных малочисленных народов Российской Федерации был впервые закреплен на конституционном уровне, когда государство гарантировало их права в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации (ст. 69), особой компетенцией органов государственной власти были признаны «защита исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей» (ст. 72). Применительно к рассматриваемому вопросу следует также учитывать конституционные нормы о том, что земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории (ст. 9), об автономных округах, как субъектах Российской Федерации (ст. 65) и о местном самоуправлении, которое осуществляется с учетом исторических и иных местных традиций (ст. 131). В последние годы приняты три Федеральных закона, определяющие правовое положение этих народов: «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ» (1999 г.), «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ»

(2000 г.), «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ» (2001 г.).

Важнейшее значение при выработке подходов к проведению этнологической экспертизы имеет «Положение об оценке намечаемой хозяйственной и иной деятельности на окружающую среду в Российской Федерации», утвержденное Приказом от 16 мая 2000 г. № Государственного комитета РФ по охране окружающей среды. В этом документе указывается, что «Материалы по оценке воздействия на окружающую среду должны быть научно обоснованы, достоверны и отражать результаты исследований, выполненных с учетом взаимосвязи различных экологических, а также социальных и экономических факторов (принцип научной обоснованности, объективности и законности заключений экологической экспертизы» ( п. 2.6 ).

Основой проведения этнологической экспертизы является установление оснований, на которых будет строиться та или иная деятельность, затрагивающая права и законные интересы коренных народов.

Но экспертиза это не только норма, но и процесс. Этнологическая экспертиза позволяет согласовать интересы сторон, минимизировать отрицательные последствия проектов развития, изменения природных и социально-экономических условий проживания коренных народов в современном мире, а в идеале и способствует их устойчивому гармоничному развитию.

Несмотря на то, что в законодательстве пока не разработаны механизмы проведения этнологической экспертизы, на практике она применяется. Она проводятся чаще всего по заказу промышленных компаний при возникновении конфликтов между ними и коренными народами. В этом случае компании получают рекомендации от экспертов, которые помогают им выработать правильную политику в отношении этих народов.

Правовые основания для выполнения этнологической экспертизы в ЯНАО гарантированы Федеральным законом 1999 г. «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации», где содержится определение этнологической экспертизы и описаны права этих народов на защиту их исконной среды обитания и традиционного образа жизни. Отметим в первую очередь их следующие коллективные права: участвовать в осуществлении контроля за использованием земель различных категорий, необходимых для осуществления традиционного хозяйствования и занятия традиционными промыслами малочисленных народов, и общераспространенных полезных ископаемых в местах традиционного проживания и хозяйственной деятельности малочисленных народов; получать от органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, организаций всех форм собственности, международных организаций, общественных объединений и физических лиц материальные и финансовые средства, необходимые для социальноэкономического и культурного развития малочисленных народов, защиты их исконной среды обитания, традиционных образа жизни, хозяйствования и промыслов; на возмещение убытков, причиненных им в результате нанесения ущерба исконной среде обитания малочисленных народов хозяйственной деятельностью организаций всех форм собственности, а также физическими лицами; последнее право предоставляется также лицам, принадлежащим к этим народам.

Этнологическая экспертиза и этнологический мониторинг в данном случае проводятся для выработки механизма осуществления этих прав, гарантированных федеральным законодательством.

Региональное законодательство Наряду с федеральным законодательством в ЯНАО существует обширная правовая база, гарантирующая защиту прав коренных малочисленных народов Севера. Причем, в Уставе ЯНАО (1998 г.) приблизительно пятая часть статей (или их отдельных пунктов) прямо посвящена правам коренных малочисленных народов и защите их законных интересов. В этом основополагающем для ЯНАО документе наряду с общими положениями, посвященными этим народам, специальная статья регламентирует защиту их прав при промышленной разработке природных ресурсов. Приведем выдержки из статьи 30 Устава:

«При предоставлении земельных участков в случаях, предусмотренных федеральным законодательством, на территориях проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера, этнических общностей для целей, не связанных с традиционным природопользованием, органы местного самоуправления выясняют их мнение на местном референдуме.

Граждане из числа коренных малочисленных народов Севера, этнических общностей, вынужденные покинуть территории проживания и традиционной хозяйственной деятельности в связи с промышленным освоением имеют право на компенсацию за причиненные им потери, убытки и упущенную выгоду. Гражданам из числа коренных малочисленных народов Севера, этнических общностей гарантируется право на возвращение на территории проживания и традиционной хозяйственной деятельности после проведения мероприятий по рекультивации земель на этих территориях.

Граждане из числа коренных малочисленных народов Севера, этнических общностей, постоянно проживающие на территории автономного округа, имеют право на получение части платежей за эксплуатацию недр на территориях их проживания и традиционной хозяйственной деятельности».

Законодательно (Закон «О перечне труднодоступных, отдаленных местностей и территорий компактного проживания коренных малочисленных народов Севера в Ямало-Ненецком автономном округе», 2001 г.) закреплен список территорий компактного проживания коренных малочисленных народов Севера, к которым отнесены в том числе, Ямальский, Тазовский, Надымский районы, в которых проводилась данная этнологическая экспертиза.

Важное значение для защиты прав коренных малочисленных народов Севера на традиционное природопользование и сохранение территорий, на которых они ведут традиционное хозяйство, имеет закон «О местном референдуме в Ямало-Ненецком автономном округе» (2003 г.). По этому закону к вопросам, которые могут быть вынесены на местный референдум относятся: «предоставление земельных участков в местах традиционного проживания и хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера, этнических общностей для целей, не связанных с их традиционной хозяйственной деятельностью и традиционными промыслами» (пункт г статьи 7). Данная статья имеет принципиально важное значение для оценки участия коренных народов в контроле за использованием земель и иных природных ресурсов. Она гарантирует права коренных малочисленных народов Севера на контроль за использованием ресурсов на территориях их проживания. Эта статья является также развитием статьи 8 федерального закона «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ».

В ЯНАО в 1997 г. принят закон «О регулировании земельных отношений в местах проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера на территории Ямало-Ненецкого автономного округа». Как отмечает председатель Государственной Думы ЯНАО С.Н. Харючи, принципиальными для данного закона являются положения о триединстве земли – как объекта природы, объекта традиционного хозяйствования (пользования), объекта собственности; сочетание интересов в использовании земель коренных малочисленных народов Севера и этнических общностей и всего населения автономного округа и Российской Федерации. В законе дано определение земель традиционной хозяйственной деятельности народов Севера: земли, «используемые для ведения оленеводства и традиционных промыслов, нуждающиеся в особом правовом режиме, с исторически сложившимися образом жизни и формами традиционного хозяйственного уклада коренных малочисленных народов Севера и этнических общностей, могущие включать земли различных категорий, выделенных в земельном законодательстве по основному хозяйственному назначению, а также водные, лесные и другие возобновляемые природные ресурсы, являющиеся наряду с землей основой жизни и традиционной хозяйственной деятельности этих жителей» [Харючи С.Н., 2004, с. 164-165].

В ЯНАО принят ряд законов, защищающих права коренных малочисленных народов Севера: «О государственной поддержке общин коренных малочисленных народов Севера и организаций, осуществляющих традиционные виды хозяйственной деятельности на территории Ямало-Ненецкого автономного округа» (2005 г.), «О защите исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севра в Ямало-Ненецком автономном округе» (2006 г.), «Об объектах культурного наследия Ямало-Ненецкого автономного округа» (2006 г.).

Центральное место в системе правовой защиты коренных малочисленных народов Севера ЯНАО при осуществлении промышленной деятельности в местах их проживания и хозяйственной деятельности занимает закон «О защите исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севра в Ямало-Ненецком автономном округе» (в ред. 2008 г.). В нем сформулированы основные направления реализации государственной политики в сфере защиты исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севера на территории автономного округа:

1) сохранение исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севера, в том числе охрана окружающей природной среды;

(в ред. Закона ЯНАО от 25.09.2008 № 74-ЗАО) 2) обеспечение сохранности и развития исторически сложившихся способов природопользования коренных малочисленных народов Севера;

3) создание условий для сохранения и возрождения самобытной социальной организации проживания коренных малочисленных народов Севера с целью поддержки развития самобытной культуры коренных малочисленных народов Севера, сохранения их обычаев и верований (статья 5).

По этому закону к полномочиям исполнительных органов государственной власти автономного округа относится «содействие в возмещении убытков, причиненных коренным малочисленным народам Севера, организациям, осуществляющим традиционные виды хозяйственной деятельности, в результате нанесения ущерба исконной среде обитания коренных малочисленных народов Севера хозяйственной деятельностью организаций всех форм собственности, а также физическими лицами, в соответствии с федеральным законодательством, законодательством автономного округа и иными нормативными правовыми актами автономного округа» (пункт 2. статьи 6).

Для данного исследования особенно важна статья 9. Сохранение исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севера:

1. В автономном округе создаются условия для сохранения исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севера, в том числе охрана окружающей природной среды.

(в ред. Закона ЯНАО от 25.09.2008 № 74-ЗАО) 2. По вопросам использования и охраны земель традиционного проживания и хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера принимаются окружные целевые программы.

(часть 2 в ред. Закона ЯНАО от 25.09.2008 № 74-ЗАО) 4. В автономном округе создаются условия для обязательного проведения оценки воздействия на исконную среду обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севера. Порядок проведения оценки воздействия на исконную среду обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севера определяется законом автономного округа (часть 4 введена Законом ЯНАО от 25.09.2008 № 74-ЗАО).

В настоящее время в округе ведется работа по подготовке такого специального закона. В этой деятельности материалы проводимых этнологических экспертиз являются ценным источником.

Важными для сохранения и развития традиционного природопользования коренных малочисленных народов в округе являются специализированные законы, особенно «Об оленеводстве», ввиду отсутствия федерального регулирования в этой сфере. В окружном законе содержится определение оленеводства как традиционно сложившегося этносохраняющего вида хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов севера, направленного на сохранение, разведение и использование домашнего оленя. Необходимо также отметить, что по закону ЯНАО регулятором отношений в области оленеводства наряду с законами признаются традиции и обычаи коренных малочисленных народов Севера. Целями закона названы:

а) государственный протекционизм, направленный на создание в автономном округе для коренных малочисленных народов Севера и этнических общностей, населения автономного округа льготных условий развития оленеводческой деятельности по обеспечению государственных нужд в продукции оленеводства;

б) установление щадящего режима природопользования, учитывающего уязвимость северной природы и обеспечивающего рациональное использование природных ресурсов;

в) предоставление гарантий и компенсаций коренным малочисленным народам Севера и этническим общностям для возмещения дополнительных затрат на осуществление оленеводческой деятельности в природно-климатических условиях Севера (статья 3 закона).

Закон «Об оленеводстве» ЯНАО существенно расширяет сферу защиты прав коренных малочисленных народов в округе по сравнению с федеральным законодательством. Статья 16 закона отмечает:

«основные требования по предотвращению гибели оленей при осуществлении производственных процессов, а также при эксплуатации транспортных магистралей, трубопроводов, линий связи и электропередач на территории автономного округа и меры ответственности за их невыполнение устанавливаются органом исполнительной власти автономного округа по согласованию с органами местного самоуправления и общественными организациями коренных малочисленных народов Севера и этнических общностей».

Другим уникальным правовым документом является принятый в 2006 г. Закон ЯНАО «Об объектах культурного наследия ЯмалоНенецкого автономного округа». В нем выделены особенности и важнейшие черты традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севера. В последние годы ученые и активисты организаций коренных малочисленных народов Севера много пишут о необходимости особого внимания к священным местам этих народов.

«Тундра – это пространство со многими измерениями, в том числе и духовными. Высшим проявлением экофильного поведения коренных народов является стремление к сохранению священных мест. Нет территории без духа хозяина. Одной из важных проблем является изучение особенностей влияния форм религиозного мировоззрения на организацию жизненного пространства», пишет консультант данной экспертизы Г.П. Харючи [Харючи Г.П., 2007].

Закон «Об объектах культурного наследия» должен будет сыграть решающую роль в сохранении культуры ненцев, в частности при проведении гарантированной законодательством историко-культурной экспертизы. Ряд статей закона специально посвящены коренным малочисленным народам Севера.

Статья 8. Объекты культурного наследия, являющиеся национальным, культурным достоянием коренных малочисленных народов Севера.

К объектам культурного наследия, являющимся национальным, культурным достоянием коренных малочисленных народов Севера, проживающих в автономном округе, относятся:

1) семейные, родовые и национальные священные, культовые места коренных малочисленных народов Севера в автономном округе (далее – священные места коренных малочисленных народов Севера);

2) семейные и родовые места захоронений коренных малочисленных народов Севера в автономном округе (далее – места захоронений коренных малочисленных народов Севера);

3) семейные, родовые и национальные памятные места;

4) места бытования народных промыслов;

5) иные объекты, представляющие исключительную ценность для коренных малочисленных народов Севера.

Статья 9. Права коренных малочисленных народов Севера на священные места и места захоронений коренных малочисленных народов Севера.

В целях возрождения, сохранения и развития своей самобытной культуры коренные малочисленные народы Севера через своих представителей вправе:

1) участвовать в разработке программных мероприятий по охране священных мест и мест захоронений коренных малочисленных народов Севера, включаемых в окружные программы социальноэкономического и культурного развития коренных малочисленных народов Севера;

2) оказывать содействие органам государственной власти автономного округа и органам местного самоуправления в осуществлении учета священных мест и мест захоронений коренных малочисленных народов Севера;

3) содержать священные места и места захоронений коренных малочисленных народов Севера в соответствии со своими обычаями, осуществлять общественный контроль за их состоянием;

4) принимать собственные меры по охране священных мест и мест захоронений коренных малочисленных народов Севера, если такие меры не противоречат федеральным законам и законам автономного округа;

5) в случаях, предусмотренных законодательством, осуществлять контроль за намечаемой и осуществляемой на территориях общин хозяйственной деятельностью, а также научноисследовательскими и иными работами, связанными с изучением традиционного образа жизни, культуры коренных малочисленных народов Севера.

Статья 10. Использование священных мест и мест захоронений коренных малочисленных народов Севера.

1. Священные места и места захоронений коренных малочисленных народов Севера используются только в соответствии с их функциональным назначением.

Статья 28. Ограничения при использовании объекта культурного наследия автономного округа.

1. В отношении объекта культурного наследия, включенного в регистр объектов культурного наследия автономного округа, находящегося в собственности автономного округа, либо земельного участка или участка водного объекта, в пределах которого располагается объект археологического наследия, выявленного объекта, объекта культурного наследия коренных малочисленных народов Севера в целях обеспечения сохранности и использования данного объекта и соблюдения прав и законных интересов граждан администрацией автономного округа могут быть установлены ограничения при использовании данного объекта культурного наследия либо данного участка. Ограничения действуют до момента полного устранения обстоятельств, явившихся основанием для введения установленных ограничений.

Таким образом, в результате деятельности Государственной Думы ЯНАО заложены правовые основания для установления согласованной политики между коренными малочисленными народами Севера, промышленными компаниями и органами власти, но требуется еще большая работа по их совершенствованию для создания действительной защиты окружающей среды, социально-экономических и культурных прав этих народов, повышению уровня их жизни. Этнологическая экспертиза и мониторинг положения этих народов в районах промышленного освоения явятся действенными элементами этой деятельности.

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ

КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ В РАЙОНАХ ОСВОЕНИЯ

Общие сведения о населении В ЯНАО проживают более 37 000 представителей коренных малочисленных народов Севера, из них ненцы – самый многочисленный народ – по переписи 2002 г., насчитывали 26 435 чел. Кроме ненцев, в округе живут ханты – 8760 чел., селькупы – 1797 чел., а также небольшие группы манси, эвенков и др. Общая численность КМНС в округе за период между последними переписями населения (1989–2002 гг.) выросла с 6,1% до 7,4%. Народов Севера в целом стало больше почти на 24%, в том числе ненцев – на 26, хантов – на 21, селькупов – на 18%.

Несмотря на увеличение численности коренных народов к 2002 г., их доля в общем составе населения округа остается очень незначительной – чуть более 7% (табл. 1).

Численность народов в ЯНАО по данным переписей населения в том числе:

из них:

Динамика изменения этнического состава округа за период между переписями 1989 г. и 2002 г. показана на рис. 1 и 2.

Белорусы Татары Украинцы Русские Рис. 1. Этнический состав населения ЯНАО в динамике, % Эвенки Манси Селькупы Ханты Ненцы До начала 1970-х годов аборигены составляли около трети населения ЯНАО. Резкое сокращение их доли в структуре населения происходило в последние 40 лет, т.к. число приезжих росло быстрыми темпами в связи с разведкой, а потом добычей нефти и газа. Нужно отметить, что население ЯНАО за полвека увеличивалось быстрыми темпами. Сведения о динамике численности населения и представителей КМНС представлены в табл. 2 и на рис. 3.

Ямало-Ненецкий автономный округ в том числе:

– ненцы Ямальский район в том числе:

– ненцы Тазовский район в том числе:

– ненцы Надымский район в том числе:

– ненцы Анализ таблицы свидетельствует об увеличении не только общей численности населения Ямальского, Тазовского, Надымского районов и округа в целом, но и приросте коренного населения. Темпы этого роста неодинаковы. За период с 1959 по 2002 гг. все население ЯНАО увеличилось на 88%, то коренное – на 44%. По районам темпы прироста выглядят следующим образом: в Ямальском районе общий прирост населения – 47%, а коренного – 56%, в Тазовском – 56% и 41% соответственно, в Надымском – 86% и 28%. Только в Ямальском районе коренное увеличивалось более быстрыми темпами, чем все население. Меньший приток «пришлого» населения на полуостров Ямал объясняется не только чрезвычайно суровыми климатическими условиями, но и меньшей степенью промышленного освоения полуострова – добыча газа там пока только ближайшая перспектива, а в Тазовском и Надымском районах она идет бурными темпами.

Нужно иметь в виду, что в численность некоренного населения не входят вахтовые рабочие, которые официально имеют место жительства за пределами ЯНАО, причем не только в России, но и в Украине и других странах СНГ. На Ямал они прилетают только на время вахты и не учитываются ни в наличном, как временно проживающие, ни, тем более, в постоянном населении, хотя многие из них работают в таком режиме длительное время. Численность этих, как бы не существующих на ямальском севере, людей – десятки тысяч человек.

Причем подавляющее большинство их работает, а, следовательно, и живет в период вахты непосредственно на территориях традиционного природопользования КМНС.

ЯНАО относится к наиболее урбанизированным регионам России, что связано с активной газодобычей. Доля городского населения в округе в 1989 г. составляла 77,9%, к 2002 г. увеличилась до 83,4%.

Статистика отражает постоянный рост городского населения и среди коренных народов Севера. Ненцы – менее урбанизированный народ из категории КМНС вследствие большой значимости у них традиционных отраслей хозяйства. Доля городского населения в их общей численности в 2002 г. составляла 19%, на территории ЯНАО – 14%.

Надо сказать, что горожане-ненцы очень тесно связаны с родственниками в сельской местности, нередко прожив недолго в городах, а чаще в т.н. «поселках городского типа», возникших в местах традиционного их расселения, они возвращаются в села.

Система расселения населения Ямальский район административно разделен на 6 сельских администраций (с/а), на территории которых находятся 14 сельских населенных пунктов. Наиболее крупные поселки – районный центр ЯрСале и транспортный узел Мыс Каменный, самые мелкие – фактории Маресале, Порсыяха, Усть-Юрибей. Постоянно проживающее некоренное население сосредоточено, в основном, в пос. Мыс Каменный и райцентре Ярсале, также много его в центрах сельских администраций, где расположены различные предприятия. Ненцы расселены по всему Ямалу, в административном отношении они сконцентрированы в с/а Новый Порт и Сеяха, Панаевск, Салемал. В южной части района много хантов – в Панаевской с/а, где большинство хантов – оленеводы, ведущие кочевой образ жизни, как и ненцы, а также в Салемальской с/а – здесь большинство их – оседлые рыбаки (рис. 4).

В Тазовском районе два поселка городского типа – Тазовский и Газсале, в них живет некоренное население и несколько сотен человек представителей КМНС. В районе имеется 4 сельских администрации:

Анипаютинская (п. Антипаюта), Гыданская (п. Гыда, д. Матюйсале, д. Юрибей) и Находкинская (п. Находка). К Тазовской поселковой администрации относятся, помимо райцентра, с. Тибейсале и д. Мессо.

Во всех с/а преобладает коренное население, почти исключительно ненцы (рис.5).

В Надымском районе существует несколько крупных населенных пунктов городского типа, в том числе города – Надым (возникший в конце 1960-х и ставший городом в 1972 г. – первенец нефтегазовоД. Порсыяха Д. Сюнейсале Ярсалинская с/а Сеяхинская с/а Салемальская с/а Панаевская с/а П. Новый Порт Новопортовская с/а П. Яптиксале П. Мыс Каменный Мыскаменская с/а Рис. 4. Доля КМНС среди местных жителей Тазовская п/а Находкинская с/а Гыданская с/а Газсалинская с/а Антипаютинская с/а Рис. 5. Доля КМНС среди местных жителей П. Правохеттинский Правохеттинская с/а Лонгьюганская с/а Кутопьюганская с/а го заселения этого региона – 45 тыс. чел. в 2002 г.), Новый Уренгой (расположенный на востоке, на границе с Пуровским районом, административно не входит в муниципальное образование «Надым и Надымский район» – 90 тыс. чел.), Пангоды (20 тыс.), поселок городского типа Старый Надым (5 тыс.). В городах преобладает некоренное население, хотя живут и немногочисленные представители КМНС.

В районе имеются крупные сельские поселения некоренного населения: поселки Лонгьюган, Правохеттинский, Приозерный, Ягельный (от 1000 до 1700 человек в каждом), возникшие в период газового освоения. Коренное население района – почти исключительно ненцы и менее сотни хантов – сосредоточено в Кутопьюганской с/а (п. Кутопьюган, Ярцанги), Норинской с/а (п. Нори) и п. Ныда (Ныдинской с/а) (рис. 6).

Численность коренного населения Официальные статистические данные учитывают, помимо действительно постоянно проживающих в поселках людей, еще и кочевников, которые к этим поселкам только приписаны и взяты на учет.

Фактически они в них не живут и жилья там, по большей части, не имеют. В отличие от многих других районов Севера, где кочевание сведено к производственному процессу, на Ямале осталась большая часть населения, ведущая «бытовое» кочевание, т.е. вместе со стадами передвигаются и оленеводы, и их семьи с детьми и стариками.

Доля кочевого населения в Ямальском районе составляет свыше половины (52%), в Тазовском – 70%, в Надымском – четверть всей численности КМНС.

На сегодняшний день численность коренных народов в трех районах составляет 20256 чел, или 57% от общей численности населения.

Наиболее «аборигенным» является Тазовский, где 72% населения относятся к категории КМНС, затем идет Ямальский – 68%, в Надымском доля коренных жителей всего 22%. В Ямальском районе аборигены преобладают в составе Панаевской с/а (89% от общего числа жителей), Сеяхинской (83%), Новопортовской (79%) и Ярсалинской (70%). В остальных двух их доля менее половины от постоянно проживающего населения: в Салемальской с/а – 47%, Мыскаменской с/а – 25%. В Тазовском районе аборигенное население доминирует во всех сельских администрациях, кроме Газсалинской (там коренных жителей менее 1%). В Находской с/а доля КМНС – 98%, Гыданской – 90, Антипаютинской – 83, Тазовской (без жителей райцентра) – 100%.

В Надымском районе в трех сельских администрациях, где проживают представители коренных народов, их больше всего в Кутопьюганской – 83%, в Норинской – 67, в Ныдинской – 50%.

Размещение населения в ЯНАО претерпело сильнейшие изменения за последние полвека. Прежде всего, это массовый приток некоренного населения, появление и рост городских поселений. Помимо этого, радикально изменилась география расселения коренных народов. Перепись 1959 г. зафиксировала в трех районах 60 населенных пунктов. В начале 1960-х в связи с реализацией Постановления «О преобразовании рыбколхозов, сельхозартелей Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого национальных округов в совхозы» (от 8 июля 1961 г.) началось преобразование колхозов в совхозы и их укрупнение. Людей переселяли (добровольно и принудительно) в крупные селения – центры совхозов. В результате к 1970 г. в трех районах осталось 35 поселений. Такая политика стала одной из причин того, что в 1970 годах представители КМНС испытали сильный демографический кризис, обусловленный очень высокой смертностью, в которой значительной была доля насильственных смертей (несчастные случаи, убийства, самоубийства) и низкой рождаемостью [Неотрадиционализм на Российском Севере, с. 15]. Следствием его стали социальная дезорганизация жизни, алкоголизм и снижение рождаемости.

Семья и половозрастной состав населения По данным переписи населения 2002 г., средний размер семьи у ненцев ЯНАО – 3,8 чел., по переписи 1989 г. он равнялся 4,8 чел. За межпереписной период у них произошло существенное уменьшение размера семьи. Отметим, что за период между переписями 1979 г. и 1989 г. ее сокращение было несущественным – с 4,9 в до 4,8 чел. Размер семьи различен у разных групп ненцев, а также у кочевников и оседлых. Так, у ненцев Ямальского района – 4,1 чел., Тазовского – 4,3, Надымского – 3,9 чел. Средняя величина кочевой семьи в Ямальском районе – 5,5 чел. (по сравнению с 3,2 у жителей поселков); в Тазовском районе – 4,7 чел. (в поселках 3,7); в Надымском – 5,6 (в поселках – 3,1). Различия в численности семей между поселковыми и кочевыми группами объясняются более высокой рождаемостью у вторых и большей долей сложных многопоколенных семей, где вместе с брачной парой с детьми могут кочевать и их родители (старики), другие родственники, взрослые дети со своими женами и детьми.

Среди кочевого населения практически нет неполных семей и одиночек, т.к. в тундре невозможно поддерживать хозяйство без жены или без мужа, а тем более одному.

Для оценки уровня воспроизводства аборигенного населения необходимо обратиться к рассмотрению соотношения репродуктивного и дорепродуктивного поколений популяции. За репродуктивное поколение условно принимают группу людей обоего пола от 20 до 39 лет, за дорепродуктивную – от 0 до 19 лет. Мы не располагаем данными о возрастном составе населения в таком разрезе, поэтому сошлемся на работы специалистов. Исследование по этим вопросам было проведено Ю.Н. Квашниным, который отнес популяцию ненцев Тазовского района к категории сужающихся, т.е. не совсем благополучных [Квашнин Ю.Н., 2000].

Обратимся к анализу имеющихся у нас материалов о половозрастном составе коренного населения трех районов (рис. 7, 8, 9).

Рис. 7. Возрастной состав КМНС в Ямальском районе ЯНАО, 2008 г.

Рис. 8. Возрастной состав КМНС в Тазовском районе ЯНАО, 2008 г.

Рис. 9. Возрастной состав КМНС в Надымском районе ЯНАО, 2008 г.

Подробные данные по районам и населенным пунктам приведены в Приложениях 3, 4, 5. Прежде всего, обращаем внимание на очень низкую долю лиц пенсионного возраста (55 лет у женщин и у мужчин), особенно у мужчин – всего 4–5%; у женщин она в два раза больше – 9% в целом у КМНС округа, 10% в Ямальском и Тазовском районах, 8% в Надымском. Лица трудоспособного возраста составляют по округу чуть более половины от числа КМНС – 54 % среди женщин и 55% среди мужчин. По районам распределение несколько иное: в Ямальском мужчины трудоспособного возраста насчитывают 54%, женщины – 52%; в Тазовском – 58% и 53% соответственно, в Надымском – по 48%. Средняя доля детей и подростков в округе – 38,5%, при этом в Ямальском районе – 39,5, в Тазовском – 37,5, в Надымском – 46%. Такая половозрастная структура свидетельствует о высоком уровне среди КМНС, как рождаемости, так и смертности.

Мужчин среди представителей коренных народов меньше, чем женщин вследствие их более высокой смертности, причем женский перевес отмечается уже с подросткового возраста.

Более подробной информацией о структуре детского населения мы располагаем по Тазовскому району. Детское население составляет одну треть от всего населения района, количественно оно сохраняется стабильным. Общее число детей Тазовского района на 01.01.

2008 г. составило 6030/41254, из них дети КМНС – 68,4 % всего детского населения. Численность детей постоянно проживающих в тундре составляет 28 %, а дети до года, проживающие в тундре – 41, % от общего числа детей 1-го года жизни. По поселкам района дети распределены следующим образом:

В с/а Тазовский проживает 42,3 % детей района, из них в тундре 6,5 %;

В с/а Находка – 5,3 % детей района, из них в тундре 40,7 %;

В с/а Антипаюта – 17,1 % детей района, из них в тундре 23,3 %;

В с/а Гыда – 25,2 % детей района, из них в тундре 47,3 %;

В с/а Газ-Сале –10,2 % детей района, все в поселке.

Основные демографические показатели Динамика численности населения определяется его естественным движением, т.е. рождаемостью и смертностью. Мы располагаем такими данными по Ямальскому району за 2004 г., они представлены на рис 10.

Показатели рождаемости у коренных народов Севера в Ямальском районе за последние 5 лет находятся на высоких цифрах, варьируя с 22,6 % (2000 г.) до 24,9% (2004 г.), значительно превышают аналогичные показатели по округу, области и Российской Федерации.

Ее среднегодовой уровень в 2,4 раза выше, чем в целом по стране, в 1,9 раза – по области, в 1,7 раза – по ЯНАО. Отмечено, что уровень рождаемости у ненцев в 2 раза выше, чем у других народов, и в 2, Цифра в числителе относится ко всему населению, в знаменателе – к коренному.

Рис. 10. Естественное движение в Ямальском районе ЯНАО, 2004 г.

раза выше, чем у русских, проживающих на территории округа.

Однако у коренного населения выше и уровень общей смертности, чем у пришлого населения. Так, среднегодовой показатель общей смертности КМНС превышает аналогичный показатель по округу почти в 2 раза. Но, если сравнить данный показатель в районе и РФ, то в стране он в 1,4 раз выше, чем в Ямальском районе. Большие колебания уровней показателя общей смертности в округе объясняются особенностями возрастной структуры населения в различных городах и районах, сложившимися в результате неравномерного промышленного освоения территории. Большое число жителей молодого возраста в одних регионах, преобладание, особенно в сельских районах, жителей старших возрастных групп и значительный удельный вес среди них малочисленных народов Севера, оказывают доминирующее влияние на динамику показателей общей смертности.

Показатели естественного прироста коренного населения Ямальского района находятся на высоком уровне, составляя в среднем +14,0 (2004 г. + 14,7). Показатель естественного прироста населения превышает окружной уровень почти в 2 раза и в 6,4 раза областной показатель. В Российской Федерации отмечается отрицательный естественный прирост (убыль населения составляет в среднем 6,2 на 1000 населения).

Среди основных причин смерти в районе выделяются травмы и отравления. Удельный вес травм, несчастных случаев и отравлений в структуре смертности коренного населения Ямальского района составляет до 44%. Этот показатель занимает первое место среди причин смертности в Ямальском районе и в целом по округу. Второе место занимают болезни органов кровообращения – до 24%. Как причина смерти на третьем месте стоят новообразования – 9% (в округе – 9,3%); смертность от болезней органов дыхания, инфекционных и паразитарных заболеваний составила до 5%, а в округе, смертность от инфекционных и паразитарных заболеваний – 2,6%. Структура причин смертности взрослого населения в области и в Российской Федерации несколько иная. Первое место стабильно занимают сердечнососудистые заболевания, составляя 46,9 и 55,5% соответственно. На втором месте стоят травмы, несчастные случаи и отравления (21,7% и 14,7%), на третьем – злокачественные новообразования (12,9 % и 13,0%).

Младенческая смертность как часть общей смертности населения заслуживает особого внимания со стороны общества. Ее уровень характеризует в значительной степени не только общее состояние здоровья новорожденных, но и значительно влияет на коэффициент ожидаемой продолжительности жизни. Это показатель социального благополучия общества. Младенческая смертность – самый неустойчивый показатель естественного движения среди коренного населения. В Ямальском районе она в 3,5 раза превышает показатели по округу, области и Российской Федерации, в 2004 году этот показатель составил 43,5%. В Тюменской области показатель младенческой смертности в среднем составляет 12,7% на 1000 родившихся живыми, в округе – 14,9%, в Российской Федерации – 15,3%.

Основной причиной младенческой смертности коренных народов Ямальского района в 2004 г. были болезни органов дыхания (42% от всех случаев младенческой смертности), врожденные аномалии (33%), несчастные случаи и отравления (25 %), инфекционные заболевания, врожденные пороки развития имели одинаковый удельный вес – по 10% от всех случаев смерти.

Продолжительность жизни у коренных народов уже длительное время на 7-10 лет меньше (а это огромный разрыв), чем у остального населения. Глубокий социально-демографический кризис порождает и особую структуру причин смерти у КМНС, когда на первое место среди причин выходят т.н. «внешние» причины – несчастные случаи, отравления и травмы, куда входят и самоубийства и убийства. Так, уровень самоубийств у них составляет почти 90 на 100 000 тысяч населения. Чтобы понять значение этих цифр, напомним, что в середине 1990-х Россия с показателем около 40 занимала второе место в мире (первое – Литва – 47).

Сведения о естественном движении населения по Тазовскому району представлены на рис. 11.

Рис. 11. Естественное движение в Тазовском районе ЯНАО, 2004 г.

Анализируя демографические показатели в МО Тазовский район за 2005 г. необходимо отметить, что рождаемость в районе на 39,4 % превышает окружные и областные показатели, а у коренного населения на 70,2 %. Как благоприятный момент, можно отметить снижение показателя общей смертности в целом на 20%, и на 22 % у коренного населения. В целом эти два показателя обусловили увеличение естественного прироста населения района на 22%, а у коренного населения – на 11,1%. При этом показатель естественного прироста населения в районе на 36,8% превышает окружные показатели.

Оценить, в какой группе коренного населения – среди кочевников или жителей поселков – смертность выше, не представляется возможным из-за отсутствия данных. Очевидно, что младенческая смертность выше в тундре, но медики в районах, да и не только они, в один голос говорят о лучшем здоровье кочевников, меньшем числе у них травм и насильственной смертности. Такие смерти у кочевых жителей случаются, в основном, во время их пребывания в поселках.

Оценивая демографические показатели населения в районах проведения экспертизы, можно отметить тенденцию к более высокой рождаемости и смертности среди КМНС. Естественный прирост у аборигенного населения выше на 2,6 – 3,1%, по сравнению с некоренным населением. В то же время высокие темпы прироста коренного населения в округе во многом связаны с ростом смешанных браков, потомки от которых относят себя к представителям КМНС.

ТРАДИЦИОННЫЕ ОТРАСЛИ ХОЗЯЙСТВА

КОРЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА

В РАЙОНАХ ОСВОЕНИЯ

ОЛЕНЕВОДСТВО

По мнению специалистов, Россия всегда лидировала среди арктических стран по численности северных оленей. Поголовье домашнего северного оленя в стране составляет две трети мирового и насчитывает 1,2 млн. животных [Семейные основы оленеводческопромыслового хозяйства…, 2004, с. 55]. Среди российских оленеводческих регионов по всем показателям доминирует Ямало-Ненецкий автономный округ. Он лидирует по общей численности поголовья (с 1991 г.), числу личных оленей (с 1952 г.), числу оленей в сельскохозяйственных предприятиях (с 1995 г.), производству оленины (с 1992 г.). Немаловажно и то обстоятельство, что на фоне сокращения поголовья домашних оленей в других регионах, только в ЯНАО отмечается рост оленеводства [Клоков К.Б., 2004, с. 52]. В настоящее время здесь сосредоточено около половины всего поголовья домашних северных оленей России, в том числе, почти две трети личных.

По данным на 01.01.2008 г. в округе насчитывалось 640 тыс. оленей, из них в сельхозпредприятиях – 244,9 тыс. голов, в хозяйствах населения – 395,1 тыс. голов. Приведенные данные свидетельствуют о масштабности оленеводства ЯНАО не только в российском, но и в мировом плане.

Вместе с тем, оленеводство – основная отрасль традиционного хозяйства ненцев. В России представители 18 народов заняты в этой отрасли хозяйства. Ими накоплен богатый опыт разведения домашних оленей в разнообразных природных ландшафтах, оленеводческое хозяйство определяет многие особенности их уникальной культуры.

Важно отметить, что хотя в РФ занятие оленеводством не является исключительным правом коренных малочисленных народов Севера, русских оленеводов практически нет.