«Е.Ю. ЖМЫРОВА, В.А. МОНАСТЫРСКИЙ КИНОИСКУССТВО КАК СРЕДСТВО ВОСПИТАНИЯ ТОЛЕРАНТНОСТИ У УЧАЩЕЙСЯ МОЛОДЕЖИ Практико-ориентированная монография ТАМБОВ – 2012 УДК 791.43 Рекомендовано к печати ББК 85.37 ...»

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ТАМБОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ Г.Р. ДЕРЖАВИНА»

Е.Ю. ЖМЫРОВА, В.А. МОНАСТЫРСКИЙ

КИНОИСКУССТВО

КАК СРЕДСТВО ВОСПИТАНИЯ

ТОЛЕРАНТНОСТИ

У УЧАЩЕЙСЯ МОЛОДЕЖИ

Практико-ориентированная монография ТАМБОВ – 2012 УДК 791.43 Рекомендовано к печати ББК 85.37 Редакционно-издательским советом Ж77 ТГУ имени Г.Р. Державина Рецензенты:

Макарова Л.Н. – доктор педагогических наук, профессор;

Романова И.А. – кандидат педагогических наук, доцент Жмырова Е.Ю.

Киноискусство как средство воспитания толерантности у Ж учащейся молодежи: практико-ориентированная монография / Е.Ю. Жмырова, В.А. Монастырский ; М-во обр. и науки РФ, ФГБОУ ВПО «Тамб. гос. ун-т им. Г.Р. Державина». Тамбов:

Изд-во ТРОО «Бизнес-Наука-Общество», 2012. 189 с.

ISBN 978-5-4343-0079- В монографии дается теоретическое обоснование возможностей киноискусства как средства воспитания толерантной личности, а также путей и условий реализации этих возможностей в деятельности молодежного дискуссионного киноклуба.

Монография представляет интерес для педагогов-воспитателей, организаторов социокультурной деятельности, социальных педагогов, работающих в учреждениях образования, для исследователей в области теории социального воспитания и медиаобразования.

ISBN 978-5-4343-0079- УДК 791. ББК 85. © Е.Ю. Жмырова, В.А. Монастырский, © ФГБОУ ВПО «Тамб. гос. ун-т им. Г.Р. Державина»,

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение Глава I. Теоретические основания использования киноискусства в воспитании толерантности у учащейся молодежи § 1. Трактовка понятия «толерантность» в научной литературе § 2. Формирование толерантности у учащейся молодежи как социально-педагогическая проблема § 3. Возможности и специфика киноискусства как средства воспитания толерантной личности § 4. Содержание и организация воспитания толерантности у учащейся молодежи в рамках деятельности дискуссионного киноклуба Глава II. Процесс реализации возможностей киноискусства как средства воспитания толерантности у учащейся молодежи § 1. Педагогические условия, способствующие эффективности реализации возможностей киноискусства в воспитании толерантности у учащейся молодежи § 2. Содержание опытно-экспериментальной работы по воспитанию толерантности у учащейся молодежи на основе произведений киноискусства § 3. Оценка результатов опытно-экспериментальной работы Заключение Библиографические ссылки

ВВЕДЕНИЕ

Проблема воспитания толерантности стала особенно актуальной в конце XX столетия, что было обусловлено значительными социальными трансформациями в стране и в мире. Войны, национальные конфликты, ксенофобия, экстремизм, различные формы дискриминации – все это и сегодня продолжает дискредитировать совокупный итог социального развития современного мира, подрывать демократические принципы его существования, приводит к нарушению прав человека, покушается на многообразие, являющееся важнейшим фактором общественного развития. В России в последние десятилетия одновременно, но не синхронно, происходят изменения во всех сферах жизни – духовной, политической, экономической, что нередко порождает разногласия и социальную напряженность. В этих условиях именно толерантность может стать нравственным и духовным ориентиром развития и укрепления целостности и многообразия человеческого сообщества.

Слово «толерантность» стало международным и вошло в обиход благодаря усилиям ЮНЕСКО в области нормализации международных отношений. Чаще всего под толерантностью понимают терпимость, уважение, доверие, готовность принимать «инаких» такими, какие они есть, и взаимодействовать с ними на основе согласия. В то же время, содержание понятия «толерантность» продолжает уточняться и конкретизироваться применительно к различным аспектам его проявления.

Актуализация проблем толерантности отражена в международных документах ООН: «Декларации принципов толерантности» (1995 г.), «Декларации тысячелетия» (2000 г.), в государственной целевой программе РФ «Формирование установок толерантного сознания и профилактики экстремизма в российском обществе» (2002 г.). Однако утвердившаяся в официальных документах толерантность все еще далека от того, чтобы стать общепринятым принципом взаимоотношений в социуме.

Западные исследователи в основном акцентируют внимание на толерантности как на политическом феномене и рассматривают ее как проблему прав и свобод личности, нередко практически отождествляя толерантность с равенством (Г. Бастид, П. Джонсон, Й. Йовел, Т. Нельсон).

Роль и место толерантности в современном российском обществе раскрываются в работах А.Г. Асмолова, Г.А. Бакиевой, Р.Р. Валитовой, В.С. Гершунского, Д.В. Зиновьева, В.М. Золотухина, В.А. Лекторского, А.А. Леонтьева, В.А. Петровского, В.А. Тишкова, В.В. Шалина и др., которые рассматривают ее как социальную норму, принцип межличностных и межгрупповых отношений, условие сохранения человеческого разнообразия, права на непохожесть.

В педагогическую науку и практику понятие толерантности вошло сравнительно недавно, образуя новые воспитательнообразовательные проблемы и задачи. Социальная нестабильность последних десятилетий привела к утрате нравственных ориентиров у подрастающего поколения, росту проявлений нетерпимости, жестокости, ненависти к «инаким». Появилась необходимость нового содержания образования, основанного на понимании взаимосвязи и единства человеческих сообществ. По утверждению Б.С. Гершунского, воспитание толерантности является важнейшей стратегической задачей образования в XXI веке. Вопросам формирования толерантности у различных категорий граждан посвящены исследования С.К. Бондыревой, С.Л. Братченко, Б.З. Вульфова, Б.С. Гершунского, Г.Д. Дмитриева, Л.М. Ивановой, П.Ф. Комогорова, Н.В. Мольденгауэр, З.Ф. Мубиновой, Г.У. Солдатовой, А.Ф. Шакировой и др. Психологи и педагоги чаще всего рассматривают толерантность как личностное качество человека, способность индивида воспринимать без агрессии мнения, особенности поведения и внешности, отличающиеся от собственных.

Однако практика показывает, что в процессе стихийной социализации толерантность как социальная норма усваивается далеко не всеми молодыми людьми. Более того, уровень толерантности как качества личности у довольно значительного их числа не может не вызывать беспокойства, что нашло отражение в социологических исследованиях и публицистике последних лет.

Поэтому формирование у подростков и молодежи толерантного сознания и поведения представляет собой серьезную социальнопедагогическую проблему, которая нуждается в осмыслении в контексте социального воспитания подрастающего поколения.

Последнее, вслед за Л.В. Мардахаевым, А.В. Муд-риком, М.М.

Плоткиным, М.В. Шакуровой и др., рассматривается нами как целенаправленный, организованный и контролируемый процесс социального формирования человека, как его позитивная, т.е.

адекватная общественным ценностям и потребностям социализация, осуществляемая различными институтами общества, в первую очередь, учреждениями системы образования.

Актуальность данной социально-педагогической проблемы обусловила необходимость поиска эффективных средств воспитания толерантности у учащихся. И.В. Абакумова, В.Н. Гуров, Е.И. Дворникова, А.Н. Джуринский, Г.Д. Дмитриев, П.Н. Ермаков, В.С. Кукушкин, В.А. Тишков, Е.Н. Яркова и др. акцентируют внимание на формировании толерантности посредством поликультурного образования. Многие ученые в качестве средств формирования толерантности рассматривают диалоговые формы воспитания: беседы, семинары, дискуссии (Н.А. Асташова, С.Л. Братченко, Е.О. Галицких, Л.М. Иванова, Ю.П.

Ивкова, И.Г. Пчелинцева, И.З. Сковородкина, Л.В. Строганова и др.), обосновывают возможности тренингов (Л.В. Зарецкая, Ю.П. Ивкова, С.В. Митрофанова, Е.В. Смирнова, Г.У. Солдатова, Л.А. Шайгерова, О.Д. Шарова, Г.М. Шеламова и др.).

За последнее десятилетие накоплен значительный эмпирический опыт воспитания толерантности. Однако в целом «педагогика толерантности» (термин В.А. Тишкова) носит сегодня информативно-словесный или тренинговый характер. Как отмечает С.Л. Братченко, многие ученые-практики пытаются «натаскать» на толерантность, научить произносить «правильные слова». Такой подход к воспитанию морально-нравственных качеств личности является поверхностным, по существу, декларативным. Предлагаемые современными учеными средства не могут в полной мере решить задачу воспитания такого глубинного качества, как толерантность, так как воздействуют в основном на разум, на автоматизм поведения, а не на чувства воспитуемых. По мнению С.К. Бондыревой, сегодня необходим поиск принципиально новых и глубокая корректировка прежних средств воспитания с учетом новых задач и психофизиологических особенностей воспитуемых [85, с. 18].

Мы полагаем, что эффективным средством воспитания толерантности у учащейся молодежи может стать кино как массовое и востребованное молодежной аудиторией искусство, обладающее значительным художественно-воспитательным потенциалом, являющееся в настоящее время одним из наиболее влиятельных факторов социализации подростков и молодежи.

Теоретическая база для использования кино в образовательно-воспитательном процессе была создана в отечественной педагогике еще в 60-70 гг. прошлого столетия и получила в настоящее время развитие в русле мировых образовательных тенденций как теория медиаобразования (О.А. Баранов, И.В. Вайсфельд, И.Н. Гращенкова, И.С. Левшина, О.Ф. Нечай, С.Н. Пензин, Г.А. Поличко, Ю.М. Рабинович, Ю.Н. Усов, А.В. Федоров и др.). В то же время нельзя не отметить, что педагогическая практика (за исключением отдельных энтузиастов) воспитательные возможности киноискусства явно недооценивает, если не сказать – игнорирует, определив ему место в сфере домашнего досугового потребления. Нам представляется, что освоение киноискусства в контексте социального воспитания молодежи и использование его в качестве одного из средств воспитания толерантности могло бы обогатить содержание и повысить эффективность этого процесса.

Таким образом, актуальность предпринятого нами исследования обусловлена наличием ряда противоречий:

– между преимущественной ориентацией теории и практики воспитания толерантности у подростков и молодежи на информационно-познавательные, вербально-понятийные или тренинговые средства и недооценкой в этом плане эмоциональновоспитательных ресурсов искусства;

– между социально-педагогическим потенциалом киноискусства как фактора социализации и средства эмоциональновоспитательного воздействия на личность и отсутствием научного обоснования возможностей и педагогических условий его реализации в процессе воспитания толерантности у учащейся молодежи.

Указанные противоречия определили проблему исследования: каковы возможности киноискусства как средства воспитания толерантности и каковы педагогические условия его эффективного использования в названном качестве в социальновоспитательной работе с учащейся молодежью.

Предлагаемая вниманию читателей работа является итогом длительного научного поиска, включающего как теоретический, так и опытно-экспериментальный аспекты.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ

КИНОИСКУССТВА В ВОСПИТАНИИ ТОЛЕРАНТНОСТИ

У УЧАЩЕЙСЯ МОЛОДЕЖИ

§1. Трактовка понятия «толерантность»

Понятие толерантности формировалось на протяжении столетий, и этот процесс продолжается до сих пор. Развитие идеи толерантности можно проследить в истории философской мысли. Еще в 1667 году в условиях сильной церковной цензуры о ней писал Дж. Локк в «Письмах о терпимости» и «Очерках о терпимости». Среди зарубежных исторических деятелей самым последовательным критиком фанатизма и защитником толерантности, пожалуй, был Ф. Вольтер. В «Трактате о веротерпимости» (1763) он не критикует конкретные религии, но показывает, что, несмотря на то, что все конфессии по сути милосердны, в них достаточно предрассудков и нетерпимости. По его мнению, «верхом безумия следует считать убеждение, что все люди обязаны думать одинаково об отвлеченных предметах»

[18, с. 216]. Важнейшим результатом деятельности Ф. Вольтера стало признание толерантности всеобщей ценностью и основополагающим компонентом мира и согласия между людьми. Через 11 лет после смерти философа в 1789 г. Учредительное собрание Франции приняло Декларацию прав человека и гражданина, провозгласив свободу мысли и слова.

О терпимости к «инаким» писали в своих трудах Я.А. Коменский, И.-Г. Песталоцци, Л.Н. Толстой, К.Д. Ушинский и другие. В русской философии эта проблема трактуется неоднозначно. Одни ученые (Н.А. Бердяев и др.) понимали толерантность как свободу, другие (И.А. Ильин и др.) – говорили о ней в контексте патриотизма и даже национализма. Но все исследователи едины в том, что толерантность – это духовная категория личности.

В 90-х годах ХХ века понятие «толерантность» стали все чаще использовать, говоря о путях решения мировых политических проблем – этнических и религиозных конфликтов, терроризма и т.д. Поэтому правозащитники выступают с позиции трактовки толерантности как преодоления всех форм расизма и расовой дискриминации. Одновременно признание толерантности является условием эффективной борьбы с расизмом, потому что гражданские, политические и экономические права человека тесно связаны с социальными и культурными правами.

Само понятие «толерантность» вошло в широкий обиход относительно недавно в связи с усилиями ЮНЕСКО в области нормализации международных отношений. Осенью 1995 года члены Организации Объединенных наций, собравшиеся в Париже на двадцать восьмую сессию Генеральной конференции, утвердили идеалы толерантности и приняли Декларацию принципов толерантности, утвержденную резолюцией 5.61 Генеральной конференции ЮНЕСКО от 16 ноября 1995 года. В статье I декларации раскрывается понятие «толерантность» – это «уважение, принятие и понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивидуальности. Ей способствуют знания, открытость, общение и свобода мысли, совести и убеждений. Толерантность это гармония в многообразии. Это не только моральный долг, но и политическая, и правовая потребность. Толерантность – это добродетель, которая делает возможным достижение мира и способствует замене культуры войны культурой мира» [статья 1.1].

В зарубежной литературе исследуются различные формы и методы воспитания толерантного сознания (от школьных программ до государственных политических стратегий). Их анализ показывает, что, как правило, речь идет о внимании к относительно замкнутым сообществам, отличающимся от господствующего большинства выбором веры, цветом кожи, ограниченными физическими возможностями и др. Современные западные исследователи акцентируют внимание на толерантности как на политическом феномене, и рассматривают ее как проблему прав и свобод личности. Например, Й. Йовел фактически отождествляет толерантность с равенством: «толерантность подчеркивает особый вид равенства – равенства с теми, кто нас раздражает, либо оспаривает наши взгляды, наши интересы или нашу идентичность» [86, с. 120]. Й. Йовел продолжает: «Мы можем отвергать и даже осуждать, не будучи интолерантными, чужие представления, ценности, интересы, предпочтения, – в политике, сексе, семейной жизни, религии и т. д. Однако мы должны безоговорочно принимать равный нормативный статус «другого», который дает ему право придерживаться своих взглядов и даже распространять их…» [86, с. 120-121].

Нередко за рубежом (и особенно в США) толерантность связывают с термином «политическая корректность». Он появился в Соединенных Штатах в 1989 году, когда свыше 200 колледжей и университетов приняли кодексы, запрещающие дискриминацию на основании цвета кожи. Политкорректность стала чем-то вроде общественного индикатора, социокультурной установки и речевого кода. Сторонники политкорректности выступают за терпимость по отношению к многообразию культурных, расовых, половых, идеологических и альтернативных стилей жизни. Однако политическая корректность часто подвергается критике за то, что ее требования порой оказываются излишне жесткими или неуместными: к примеру, «политкорректно» сглаживать различия нормы и патологии и отрицать самое понятие «отклонение»; «политкорректно» отрицать критику и критичность вообще – ведь кого-либо когда-либо это может обидеть. С.К. Бондырева приводит пример, как такая «уравниловка» порою обретает карикатурные формы: «есть конкурсы красоты для девушек и молодых женщин – основания для этих конкурсов очевидны. Но яростные приверженцы политкорректности считают обязательным проведение конкурсов и для детей, и для мужчин, и для пожилых женщин, а некоторые утверждают, что проведение конкурсов красоты вообще «неполиткорректно», поскольку те, кто не имел бы на них шансов, будут этим самым фактом ущемлены. Более того, некоторые из них предлагают запретить куклу Барби: уж больно она красива, и, дескать, у девочек, отличающихся не в лучшую сторону своими внешними качествами, это может вызвать негативные реакции и даже формировать комплекс неполноценности» [11, с. 24].

В России в последнее время также заговорили о политкорректности, но больше в прессе, чем в научных кругах. В печати уже возражали против употребления слова «больной» в применении к пациентам, так как, по мнению приверженцев политкорректности, это слово оскорбляет здоровых, закрепляет за истинно больными ярлык неизлечимости, неприятно напоминает о страданиях. Предлагают также заменить должность «продавец»

на «работника прилавка» или «товароведа».

Говоря о терпимости к инаким, в России в последние десятилетия чаще всего употребляют термин «толерантность».

Раньше в русском языке это слово применяли в основном в медицине, когда речь шла о терпимости организма к лекарствам и неблагоприятным факторам среды. Сейчас термин «толерантность» употребляют в более широком значении. В словаре современных понятий и терминов толерантность определяют как «готовность и способность принимать без протеста или вмешательства личность или вещь» [72, с. 302]. Однако современные ученые утверждают, что описать ксенофобию, нацизм и другие понятия проще, чем термин «толерантность».

Произошел термин от латинского tolerantia – терпение.

Слово толерантность есть в английском, немецком, французском и других языках. Например, с английского tolerance переводится, как «готовность быть терпимым, снисходительность»

[77, с. 491]. Французы под термином «tolerance» понимают «отношение, при котором допускается, что другие могут думать или действовать иначе, нежели ты сам» [77, с. 494]. Для испанцев tolerancia – это «способность признавать отличные от своих собственных идеи или мнения» [77, с. 491]. А вот в русском языке этот термин пока четкого, однозначного толкования не имеет. Обычно со словом «толерантность» отождествляют слова «терпение», «терпеливость», «терпимость». В XIX веке глагол «терпеть» насчитывал множество лексем и выражал различные значения: выносить, страдать, крепиться, стоять не изнемогая, выжидать чего-то, допускать, послаблять, не спешить, не гнать и т.д. То есть, категория «терпимость» имеет пассивную направленность. Подобная характеристика понятия сохранилась и в современных словарях. В «Толковом словаре русского языка»

под редакцией Д.Н. Ушакова категория «толерантность» полностью отождествляется с «терпимостью» [88, c. 608]. В «Словаре иностранных слов и выражений» данное понятие также определяется как «терпимость к чужим мнениям, верованиям, поведению, снисходительность к чему-либо или кому-либо»

[71, c. 510]. Однако, по мнению многих исследователей, в том числе и А.Г. Асмолова, нельзя отождествлять толерантность с терпимостью. Понятие толерантности разработано семантически меньше, но зато оно имеет более обобщенный характер.

В России в 2000 году была принята первая федеральная целевая программа по толерантности: «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе». Одним из авторов идеи и разработчиком программы является доктор психологических наук А.Г. Асмолов.

Он рассматривает толерантность в нескольких контекстах: «в эволюционно-биологическом, этическом, политическом, психологическом и педагогическом» [51, с. 5-6]. В историкоэволюционном процессе, по А.Г. Асмолову, «толерантность выступает как норма устойчивости, определяющая диапазон сохранения различий популяций и общностей в изменяющейся действительности»[51, с. 5]. Этический аспект толерантности – это нормы жизни с людьми, отличающимися от тебя по взглядам, убеждениям, цвету кожи, этническим, религиозным и другим признакам.

А.Г. Асмолов отмечает, что в современном мире нетерпимость имеет прямое отношение к политике и рассматривается как угроза миру и безопасности. Поэтому правозащитники выступают с позиции трактовки толерантности, прежде всего, как преодоления всех форм расизма и расовой дискриминации. В психологии и педагогике толерантность рассматривают как личностное качество (свойство) человека, как способность индивида воспринимать без агрессии мнения, отличающиеся от собственных, а также особенности поведения и внешности других индивидов. Однако большинство исследователей, в отличие от А.Г. Асмолова, рассматривают смысл толерантности более узко в рамках сферы их деятельности – социологии, психологии, педагогики и др.

В социологии толерантность рассматривается как система общественных отношений, как нравственная категория общественной жизни (Д.В. Даен, Л.М. Дробижева, И.М. Кузнецов, А.И. Куропятник, О.М. Михайлова, В.М. Пешкова, С.В. Рыжова, Е.А. Степанова, М.Б. Хомяков). В более широком смысле – как терпимость и уважение ко всему «инакому» – понимают толерантность приверженцы социокультурного подхода (Д.В. Зиновьев и др.), связывая ее с необходимостью просвещать общество, воспитывать терпимость и уважение, уничтожать психологические барьеры, способствующие возникновению фобий.

В «Философском словаре» термин определяется как «терпимость к иного рода взглядам». Таковая является «признаком уверенности в себе и сознания надежности своих собственных позиций, признаком открытого для всех идейного течения, которое не боится сравнения с другой точкой зрения и не избегает духовной конкуренции» [96, с. 487].

Несколько иную смысловую нагрузку несет определение толерантности в психологической литературе. В «Большом психологическом словаре» толерантность определяется неоднозначно: во-первых, как «установка либерального принятия моделей поведения, убеждений, ценностей другого»; во-вторых, как «способность выносить стресс без серьезного вреда»; втретьих, как «переносимость лекарств» [10, с. 496]. Заметим, что составители словаря указывают: толерантность может нести и положительный заряд, и негативную окраску: «формирование способности противостоять любым попыткам ограничения человеческой, в том числе и личной, свободы», «неестественное воздержание, вид скрежетания зубами при смирении с поведением, убеждениями и ценностями другого» [10, с. 496].

Психологи соотносят понятие «толерантность» с понятием «установка». Понятие «установка» было определено психологом Д.Н. Узнадзе в 1932 году. Он понимал установку как бессознательное, неструктурированное, недифференцированное состояние потребности, влечения или отношения. К. Лоренц, Д. Уотсон, Г. Олпорт и другие понимают установку как ценность, устойчивую предрасположенность к определенной оценке, способную влиять на познавательные процессы, аффективные реакции и на будущее поведение. Они определяют толерантность как отсутствие (негативной) реакции индивида во всех тех случаях, когда она возможна и ожидаема внешним наблюдателем.

Как пишет С.К. Бондырева, «в основании толерантности лежит или отсутствие оснований для негативной реакции, или сдерживание себя индивидом (торможение им своих побуждений)» [11, с. 7]. С.К. Бондырева понимает толерантность как «терпимость к ино-культуре, ино-мыслию, ино-верию, доверительность, соответствующее понимание и т.д., как сосуществование в рамках определенных отношений, в том числе и в процессах взаимодействия» [85, с. 9]. Исследователь выделяет два вида толерантности: 1) естественную толерантность – при отсутствии оснований для негативной реакции; 2) проблемную толерантность – толерантность, несмотря на наличие оснований для нее.

Также С.К. Бондырева выделяет подвиды проблемной толерантности: толерантность подчинения (иерархии), толерантность выгоды, толерантность умысла, толерантность воспитанности [11].

О феномене проблемной толерантности говорят также и западные психологи. Б. Уильямс полагает, что именно потому, что толерантность «влечет за собой напряженность между приверженностью собственным взглядам и признанием убеждений других…она не тождественна усталости или просто безразличию»[86, с. 10]. На активный характер толерантности указывает и П. Гарнсей, подчеркивая, что ее «не следует смешивать с индифферентностью, апатией или пассивной уступчивостью» [100, с. 2].

С.К. Бондырева и другие психологи отмечают, что на уровне межличностных отношений толерантность проявляет себя, прежде всего, как эмпатия, предполагающая принятие другого как ценности, его права быть другим, готовность понять феноменальный мир другого.

Педагогическая интерпретация понятия «толерантность»

имеет множество аспектов. Б.З. Вульфов раскрывает педагогическую сущность толерантности: «…толерантность понимается как способность человека (или группы) сосуществовать с другими людьми (сообществами), которым присущи иные менталитет, образ жизни. Эта способность формируется у каждого человека как существа социального, у каждой общности, неизменно «соприкасающейся» с другими общностями» [19, с. 13].

Б.С. Гершунский рассматривает толерантность как «один из ценностных приоритетов образования, который следует воспитывать в человеческих отношениях» [21, с. 7]. Он отмечает, что каждый исторически-конкретный тип общества имеет свои представления о толерантности, но при всех различиях существуют некие общие варианты, на работоспособности которых должны быть основаны теория и практика толерантности. Похожую трактовку термина предлагает П.Ф. Комогоров. Он пишет: «Толерантность – это комплексное личностное качество, которое … состоит в высоком уровне знаний, умений и навыков уважительного отношения к «другому»…; владении нравственными принципами и приемами общения» [36, с. 11]. Он также рассматривает формирование толерантности в контексте образования. По мнению П.Ф. Комогорова, толерантность – это «качество, которое целенаправленно формируется в ходе процессов обучения, воспитания и самовоспитания» [36, с. 11].

Р.Р. Валитовой и В.А. Лекторскому ближе психологический подход. Они рассматривают толерантность как установку личности. Р.Р. Валитова термином «толерантность» обозначает настроенность человека на понимание и диалог с другим и предпринимает попытку выделить виды толерантности. Исследователь пишет «толерантность – это моральная добродетель личности, характеризующая ее отношение к «другому», как к свободной, равнодостойной личности, которое состоит в добровольном и сознательном подавлении чувства неприятия, вызванного его определенными свойствами как внешними (расовые, национальные особенности), так и внутренними (исповедуемая религия, чтимые традиции, нравственные предпочтения), настроенности на диалог и понимание «другого», отказе от привилегии первого лица, признании и уважении его права на отличие»

[16, с. 116]. В.А. Лекторский подчеркивает, что толерантность – это особая установка человека на изменение собственной позиции по отношению к другому. Указывает на ценностную природу толерантности и ее связь с нравственным развитием человека. Ученый выделяет четыре типа толерантности:

1. «Безразличие к существованию различных взглядов и практик, так как последние рассматриваются в качестве неважных перед лицом основных проблем, с которыми имеет дело человечество [43, с. 49]. Это обусловлено, по мнению В.А. Лекторского, тем, что существуют мнения, истинность которых не может быть доказана. Например, религиозные убеждения, философские положения, мировоззренческие установки, ценности разных цивилизаций, культур, этносов и др. Эти мнения допускаются. Но только в том случае, если не противоречат общим правилам общежития людей.

2. «Уважение к другому, которого я вместе с тем не могу понимать и с которым не могу взаимодействовать [43, с. 50]. Этот тип выделяется в силу равноправия культур и отсутствия привилегированной системы взглядов и ценностей.

3. «Снисхождение к слабости других… с некоторой долей презрения к ним» [43, с. 51]. Данное понимание толерантности связано с выделением привилегированной системы взглядов и ценностей.

4. Толерантность выступает как расширение собственного опыта и критический диалог. Выделение этого типа опирается на признание диалогической природы сознания. В этом понимании толерантность трактуется как «полифония» взглядов и ценностей, т. е. «диалог и глубинное взаимодействие разных позиций» [43, с. 53].

Г.Д. Дмитриев, П.В. Степанов, Г.У. Солдатова понимают толерантность, прежде всего, как принятие иной культуры.

Г.Д. Дмитриев важным свойством толерантности считает принятие, уважение и утверждение культурных различий [27].

П.В. Степанов понимает толерантность как ценностное отношение человека к другим людям, выражающееся в признании, принятии и понимании им представителей других культур [82].

Г.У. Солдатова говорит о толерантности, как о принятии другого, с проявлением сочувствия и сострадания к нему, с признанием ценности многообразия человеческой культуры [78].

Анализ научных работ показывает, что в исследованиях большинства ученых делается акцент на этнических и конфессиональных характеристиках толерантности. Большинство педагогических исследований затрагивает проблемы межнациональных отношений (Л.Р. Заурбекова, А.В. Кудрин, Р.И. Кусарбаев, Н.Г. Маликова, Н.В. Мольденгауэр, А.Н. Некрасова, Г.У. Солдатова), воспитания культуры межнационального общения и поведения (Л.М. Иванова, В.П. Комаров, П.Ф. Комогоров, М. Куранов М.Е. Орехов, Н.И. Пономарева, Р.Н. Сафина, Т.М. Таюрская), воспитания межнациональной терпимости (Р.Т.Гарданов, З.Ф. Мубинова, Л.М. Симашина, А.Ф. Шакирова, Г.М. Шеламова). В данных работах наблюдается заметный уклон в сторону рассмотрения этнической толерантности в контексте задач воспитания национального самосознания. Вместе с тем, остро ощущается недостаточная исследованность структуры толерантности, приемов и способов ее формирования, и даже само понятие «толерантность» очень «размыто» и требует уточнения.

Положения, касающиеся роли и места толерантности в общественной жизни, содержатся в работах Г.А. Бакиевой, Р.Р. Валитовой, В.С. Гершунского, Д.В. Зиновьева, В.М. Золотухина, О.Н. Исаковой, В.А. Лекторского, А.А. Леонтьева, В.А. Петровского, В.А. Тишкова, В.В. Шалина, О. Хёффе и др.

Так, например, В.М. Золотухин рассматривает две концепции толерантности – религиозную и гражданскую, которые способствуют воспитанию индивидуальной ответственности за свое предназначение в обществе. В.А. Тишков рассматривает толерантность как основу культуры мира. И отмечает, что различия между культурами и людьми могут вызвать самые серьезные разногласия. В.В. Шалин исследует проблему толерантности в русле социальной философии и анализирует соотношение толерантности с ценностями культуры, политики, образования и с процессами глобализации. Р.Р. Валитова отмечает, что толерантность – это позиция, призывающая к активности, к установлению духовной связи с другим. Однако и эти авторы делают акцент в основном на социокультурных и этнических характеристиках толерантности.

С.К. Бондырева отмечает, что до сих пор в определении понятия толерантности «отсутствуют жестко отобранные его общепризнанные характеристики,… оно не дифференцировано, научно не обосновано по уровням и по формам проявления и по отношению ко многим близким по смысловой нагрузке терминам (включаемым или выводимым за его пределы – содружество, сотрудничество и т.д.)» [85, с. 9]. Ученый пишет, что толерантность – это многоаспектное понятие, и далеко не все эти аспекты разработаны в достаточной мере полно.

Попытаемся охарактеризовать основные аспекты данного понятия. Основываясь на изученной научной литературе, мы выделили десять видов толерантности по объектам, к которым проявляется нетерпимость. Сразу оговоримся, что можно выделить и другие виды толерантности по отношению к «инаким».

Но в данной работе рассмотрены самые распространенные:

- толерантность к личностным особенностям другого человека (межличностная);

- к другим взглядам, идеям, мнениям (интеллектуальная);

- к другому этносу (этническая);

- к другой вере (конфессиональная);

- к другой культуре (межкультурная);

- к другому полу (гендерная);

- к другой сексуальной ориентации (сексуальная);

- к другому состоянию здоровья (медицинская);

- к другому возрасту (возрастная);

- к другой социальной группе/страте (социальная).

Наиболее разработанные на сегодняшний день понятия – этническая и конфессиональная толерантность. Однако, по нашему мнению, логично начать рассматривать виды толерантности с межличностной.

Как уже было отмечено, понятие «толерантность» вошло в широкий обиход чуть более десяти лет назад. Изначально этот термин связывали исключительно с проблемой терпимости к «инаким», отличающимся по каким либо параметрам от большинства, к наиболее уязвимым слоям населения – беженцам, мигрантам, этническим меньшинствам и т.д. Сейчас все больше ученых рассматривают понятие «толерантность» в более широком смысле – как терпимое отношение, принятие особенностей другого. Не только «инакого», а любого другого человека. Например, М. Астоянц дает такое определение толерантности:

«это система ценностей, норм и образцов поведения, выражающих готовность принять других такими, какие они есть, и взаимодействовать с ними на основе согласия» [3, с. 41]. Г.М. Шеламова под толерантностью понимает «морально-нравственное качество личности, характеризующееся способностью человека принимать другого во всем его многообразии, признавать индивидуальность, уважать свое и чужое мнение и взгляды»[97, с. 8].

У каждого человека свои ценности, представления о жизни, свои психологические особенности и странности. Каждый человек (а не только каждая нация) несет в себе свои представления о мироустройстве, свою философию жизни, свои не имеющие ответов вопросы и свои представления о том, что есть «норма»

жизни. Высшей степенью непринятия другого является ксенофобия. Термин произошел от греческих слов Xenos (чужой) и Phobos (страх). Ксенофобию определяют как навязчивый страх перед другими людьми, ненависть, нетерпимость к кому-либо или чему-либо чужому, незнакомому, непривычному. Восприятие другого как непонятного, непостижимого, а поэтому опасного и враждебного, воздвигнутое в ранг мировоззрения, может стать причиной вражды по принципу национального, религиозного или любого другого деления.

Межличностную толерантность можно также назвать социально-бытовой. В научной литературе встречается понятие «семейно-бытовая толерантность»: терпимость в семье к особенностям Другого. Ярким примером семейно-бытовой интолерантности является современная статистика разводов. По неофициальным данным сейчас распадается три брака из четырех. Но под семейно-бытовой интолерантностью подразумеваются не только отношения супругов. Это отношения детей и родителей, свекровей и невесток и т.д.

Однако важно заметить, что при такой широкой трактовке понятия «толерантности», как отношение ко всем другим, есть некоторая опасность растворить его во взаимоотношениях между людьми, потерять значение термина. Поэтому чаще все-таки толерантность связывают с проблемой терпимости к наиболее уязвимым слоям населения.

Интеллектуальная толерантность Под интеллектуальной толерантностью мы понимаем терпимое и уважительное отношение к другим взглядам, идеям, мнениям. Такая толерантность в непосредственном межличностном взаимодействии и общении должна проявляться как культура диалога, дискуссии, полемики. Интеллектуальная интолерантность может выражаться и опосредованно, например, как нетерпимость читателей или критиков к литературному произведению, кинофильму и т.д, то есть к взглядам, идеям, мнениям, которые автор попытался донести через художественное произведение. Поэтому интеллектуальная толерантность – это, прежде всего, признание права других на свою точку зрения.

В процессе общения люди обмениваются ценностями, ценностными установками, нормами, реальными отношениями (уважение, принятие и др.) друг к другу и к самим себе, представлениями о должном (правильном, «справедливом»). Все это основано на жизненном опыте индивида, пропущено «через себя» и поэтому является для него личностно важным. Когда индивид сталкивается с открытым непониманием и неприятием своих взглядов, идей, мнений, как правило, он воспринимает это очень болезненно. Интеллектуальная интолерантность может проявляться в разных формах, начиная от нежелания слушать и принимать идеи и мнения, отличающиеся от собственных, и заканчивая примитивным хамством.

В контексте гуманистического и антропоцентристского подходов человек рассматривается как самоценность, постулируется неповторимость внутреннего мира личности. Поэтому толерантность должна проявляться как терпимость к любым идеям, мнениям, взглядам человека, если, конечно, они не противоречат моральным и правовым нормам общества. То есть интеллектуальная толерантность – это не абсолютное принятие всего и всех, у нее обязательно должна быть граница – человеконенавистнические идеи. В основе такой толерантности – общая культура индивида, его духовность, способность сопереживать, чувствовать и понимать других людей, а критерий для такой терпимости – гуманность, уважение к человеческой личности.

С психологической точки зрения такая толерантность, прежде всего, предполагает «отсутствие у человека авторитарного синдрома то есть эгоцентрических претензий на «последние истины», упрощенного, «линейного» мышления, «черно-белого»

восприятия, склонности к агрессивному поведению и т.д.» [14, с. 113].

Уважение и принятие других невозможно без высокого уровня уважения и принятия самого себя. Человек, обладающий интеллектуальной толерантностью, способен к договору, кооперации, сотрудничеству и умеет конструктивно действовать в «пограничных» ситуациях: разрешать противоречия, согласовывать позиции, когда конфликт вот-вот может разгореться.

Особо стоит.отметить интеллектуальную интолерантность по отношению к ребенку – человеку, не обладающему достаточным жизненным опытом, чтобы полноценно защититься. От бессилия ребенок, особенно подросток, часто сам вынужден перенимать насильственные способы общения и взаимодействия.

Близкой по значению к толерантности интеллектуальной является толерантность политическая, которую иногда выделяют как отдельный вид. В политологическом энциклопедическом словаре понятие «политическая толерантность» рассматривается как «позиция тех или иных политических сил, выражающая их готовность допускать существование инакомыслия в своих рядах; в случае, если эти силы находятся у власти, толерантность политическая проявляется в их политике допускать деятельность оппозиции в конституционных рамках, толкуемых с максимальной широтой …» [59, с. 257].

Политическая толерантность предполагает утверждение превосходства одной из сторон через убеждение, дискуссию, проявление готовности прислушаться к мнению политических противников, стремление их переубедить средствами логической аргументации, умение признать правоту их позиций. Практика достойных форм признания своего поражения в политической борьбе – одно из свидетельств наличия политической толерантности в партии или движении, а также в стране в целом.

В данной работе мы рассматриваем виды толерантности по объектам, к которым проявляется нетерпимость. В политической толерантности такой объект выделить сложно, но ее можно рассматривать как разновидность интеллектуальной, а точнее даже как толерантность, находящуюся на стыке интеллектуальной и социальной. Поскольку политические партии представляют различные социальные слои общества, их интересы, отражают классовые позиции.

Этническая или межнациональная толерантность – это терпимое и уважительное отношение носителя какой-либо национальности к другим расам и этносам, их менталитету, национальным языкам, культурам, поведению, внешности. В то же время межнациональная толерантность является неразрывной составной частью национального самосознания в целом, так как, являясь формой проявления отношения конкретной личности, она не может существовать абстрактно, без реального носителя – субъекта национальных и межнациональных отношений.

Этнос в энциклопедических изданиях определяют как «исторически возникший вид устойчивой социальной группировки людей, представленный племенем, народностью, нацией» [75, c. 1574]. Термин этнос (этническая общность) в этнографическом смысле близок к понятию «народ». Существуют и более широкие определения этноса: «коллектив особей, выделяющий себя из всех прочих коллективов [63, с. 70]. Нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным случаям. Язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология иногда являются определяющими моментами, а иногда – нет. Вынести за скобки можно только одно – признание каждой особью: «Мы такие-то, а все прочие другие».

Каждая этническая группа (племя, народность, нация и др.) обладает своим групповым самосознанием, которое фиксирует ее действительные и воображаемые специфические черты. То, что каждому человеку обычаи, нравы и формы поведения, в которых он воспитан и к которым привык, ближе, чем другие, – вполне нормально и естественно. Проблема возникает тогда, когда эти различия возводятся в главное качество и превращаются во враждебную психологическую установку по отношению к какой-то этнической группе, установку, которая разобщает народы психологически, а затем и теоретически обосновывает политику дискриминации. Этнические стереотипы создают благоприятную почву для манипулирования массовым сознанием и выработки негативных установок по отношению к представителям других этносов. Следует всячески избегать возникновения национальных стереотипов и предубеждений и применения их в образовательной политике и педагогической практике.

Факты нетерпимости к людям другой национальности сопровождают человеческую историю на протяжении многих веков. Впервые феномен ксенофобии (чужие, посторонний, страх) зафиксирован еще в Ветхом Завете в книге Ездры. «…В 438 г.

до н. э. Иудейский мыслитель Ездра, родившийся и выросший в вавилонской империи, вернулся в Иерусалим. … Большинство евреев … были женаты на дочерях хеттов, филистимлян и прочих врагов Израиля, … Ездра издал декрет, по которому все евреи должны были отослать своих жен обратно в те племена, откуда они были взяты» [34, с. 46].

При высокой степени предубежденности этническая принадлежность национального меньшинства становится решающим психологическим фактором и для самого меньшинства, и для большинства. Внимание обращают, прежде всего, на национальную или расовую принадлежность человека, все остальные качества кажутся второстепенными по сравнению с этим. Другими словами – «индивидуальные качества личности заслоняются общим и заведомо односторонним стереотипом» [63, с. 43].

Мы разделяем точку зрения уфимского педагога З.Ф. Myбиновой. Она понимает межнациональную толерантность «как системную совокупность психологических установок, чувств, определенного набора знаний и общественноправовых норм (выраженных через закон или традиции), а также мировоззренческо-поведенческих ориентаций, которые предполагают терпимое или, вернее сказать, «принимающее отношение» представителей какой-либо одной национальности (в том числе – на личностном уровне) к другим, инонациональным явлениям (языку, культуре, обычаям, нормам поведения и т.д. и т.п.)» [50, с. 49].

Межнациональная толерантность как явление гораздо шире, чем просто терпимое отношение. В содержание понятия этнической толерантности входят, наряду с просто терпимым отношением, принципы общечеловеческой морали, предполагающие уважение и обязательное соблюдение прав всех народов мира;

осознание единства и всеобщей взаимосвязи различных этнокультур, широкие знания о языках, культурах и истории различных народов, в особенности тех, с которыми осуществляется непосредственный контакт.

Формирование этнической толерантности начинается с самого рождения человека, тесно связано с процессом социализации и ее институтами – семьей, системой образования (дошкольные, общеобразовательные, средние специальные, высшие учебные заведения), с такими факторами, как соседское окружение, группа сверстников и др.

Гуманистическая проблема становления толерантности тесно связана с воспитанием гражданственности. Научный анализ позволяет выделить два основных направления в решении этой проблемы. В рамках одного направления рассматривается становление «космополита», «гражданина планеты», «гражданина мира». В соответствии с другим направлением важнейшим является воспитание гражданина-патриота.

Историк и писатель Н.М. Карамзин акцентировал внимание на патриотической составляющей гражданственности, указав на такие разновидности любви к Отечеству:

1) физическую любовь, т.е. привязанность к месту своего рождения, малой родине;

2) нравственную, т.е. любовь к согражданам, с которыми человек растет, воспитывается и живет;

3) политическую, т.е. «любовь ко благу и славе Отечества и желание способствовать им во всех отношениях». Это сложное чувство не возникает само по себе, а специально воспитывается, формируется [32].

Гражданин – это, прежде всего, носитель и субъект национального самосознания, нравственно-правовой культуры и ответственности. А гражданственность – это единство правовой и политической культур, в основе которых лежит культура нравственная. Очень точно совокупность признаков гражданина сформулировал И.А. Ильин. Это множество было определено им так: «чувство собственного достоинства, внутренняя свобода, превращенная в самостоятельную дисциплину; способность быть истинным субъектом права; уважительное и доверчивое отношение к другим гражданам и к государственной власти:

способность превращать свою свободу в добровольную лояльность, воспринимать свои права как обязанности и свои обязанности как права» [31, c. 197].

Большую роль в становлении и развитии каждого человека как личности, в осознании им своего места в обществе играет родной язык. Еще К.Д. Ушинский писал, что родное слово формирует характер, приобщает человека к нации. Индивид, независимо от национальности, идентифицирует себя с той нацией, чей язык считает родным. Некоторые исследователи этнической толерантности (Л.З. Шакирова, Ф.Ф. Харисов и др.) даже выделяют языковую толерантность как отдельный вид.

Но в то же время, нельзя забывать и о том, что есть случаи, когда коренное население сталкивается с интолерантностью и агрессивностью мигрантов. Яркий пример – беспорядки во Франции в пригородах Парижа в 2005 году, когда мигранты вышли на улицы, поджигали автомобили, били окна в домах. В некоторых районах даже было объявлено чрезвычайное положение и введен комендантский час. И это притом, что во Франции по сравнению с другими странами достаточно мягкие законы в отношении иммигрантов. Но и знаменитая французская формула «один народ, одна нация, один язык» оказалась несовершенной. События 2005 года еще раз доказали всему миру насколько сложно государству вести миграционную политику и насколько важна проблема интеграции пришлого населения, имеющего другую этническую специфику. Приток эмигрантов, испытывающих потребность в толерантности по отношению к себе, но не готовых проявлять ее по отношению к другим, это не только проблема демократий Запада. И очень важно, чтобы подобные проявления агрессивности со стороны меньшинств не подрывали устоев толерантности.

Еще одним видом толерантности является толерантность религиозная (конфессиональная).

Религиозная или конфессиональная толерантность Под религиозной толерантностью мы понимаем позитивное и уважительное отношение к представителям иных конфессий, проявление веротерпимости. Религиозная терпимость означает признание других религий, но при этом значение собственной религии не умаляется. Сами по себе все мировые религии и верования заключают в себе большой потенциал терпимости и являются естественными союзниками толерантности. «Не делай другому того, чего не желаешь себе» – основа всех религий и принцип толерантного поведения человечества. У мировых религий общие исторические корни и единый нравственный потенциал. Но между тем факты конфессиональной нетерпимости сопровождают историю человечества на протяжении многих веков, религия зачастую являлась причиной кровавых войн. ХХI век не является исключением – в новом тысячелетии проявления нетерпимости к людям другой веры участились.

Многие философы и мыслители второй половины XIX в. – начала ХХ в. выражали надежды на сближение религий (В.С.Соловьев, В.В. Розанов и др.), но в действительности достижение толерантного принципа в религиозной сфере происходило и происходит очень медленно. Во времена советской власти политика нетерпимости была доминирующей по отношению ко всем религиям. В конце 80-х – начале 90-х гг. ХХ в. ситуация кардинально изменилась. Теперь в Конституции Российской Федерации закреплено право исповедовать любую религию. Как показывают социологические опросы, большинство людей в современной России уже не принимают идеи исключительности той или иной религии. Однако это не является поводом для утверждения, что Россия – толерантная страна. В нашей стране то и дело раздаются голоса, требующие особой поддержки тех или иных религий, при этом несогласных клеймят как сектантов, а под негативное определение «секты» часто подпадают традиционные религии, например, отдельные протестантские течения.

В то же время, следует отметить, что религиозная толерантность не может распространяться на деструктивные тоталитарные секты: сатанистов, пятидесятников, мусульманские организации ваххабитов и некоторые другие.

Религия – это очень тонкая, особая сфера, она находится на границе между общественным и индивидуальным. Любая конфликтная ситуация в религиозной сфере может легко перейти в сферу социальной жизни и привести к самым трагичным последствиям.

Россия – многоконфессиональная страна. И именно это, к сожалению, зачастую приводит к напряженности, религиозной неприязни, экстремизму. В современном обществе наметились тенденции со стороны последователей какой-то одной религии обрести статус официальности на государственном уровне. А когда «традиционное», желая упрочить свои позиции, заявляет свои права на различные сферы влияния (культура, образование, наука) это приводит к религиозной нетерпимости и, как следствие, – к религиозным конфликтам. Более того, насилие единоверцев зачастую получает религиозное оправдание. Далеко не все служители церкви и верующие готовы и хотят идти на межконфессиональный диалог и сотрудничество. Православная церковь, например, негативно относится к католической, а мусульмане в общественном сознании чуть ли не приравниваются к террористам.

Именно сегодня человечество особенно остро осознало потребность веротерпимости. Объясняется это множественностью и неопределенностью трактовок духовности, сложностью достижения взаимного согласия между этносами, отсутствием единой общенародной цели. Все это не позволяет успешно решать задачи не только духовной, но и любой другой безопасности человека, приводит к конфликтам, трудностям в управлении государством, религиозному национализму, который выражается в вытеснении некоренного населения с территории господствующей религии или нации. Наиболее часто с конфессиональной интолерантностью сталкиваются беженцы и мигранты – люди, которые и без того находятся в кризисной жизненной ситуации.

Межкультурная толерантность и интолерантность проявляются во взаимодействии представителей различных культур на уровне субъект-объектных и субъект-субъектных отношений. В то же время межкультурная толерантность рассматривается как одна из стратегических линий национально-культурного образования.

Хотят того люди или нет, они неизбежно воспринимают и оценивают чужие обычаи, традиции, формы поведения, прежде всего, сквозь призму своих собственных обычаев, тех традиций, в которых они сами воспитаны. «Такая склонность рассматривать явления и факты чужой культуры, чужого народа сквозь призму культурных традиций и ценностей своего собственного народа и есть то, что на языке социальной психологии называется ЭТНОЦЕНТРИЗМОМ» [63, с. 10].

Формирование межкультурной толерантности опирается на основные закономерности коммуникативной деятельности представителей разных культур. Многие исследователи данной проблемы считают, что сформировать толерантность можно средствами поликультурного обучения и воспитания. Знание культур другого народа, другой страны облегчает межкультурное общение. В то же время общение возможно тогда, когда человек является полноценным носителем своей родной культуры. Поэтому необходимо отметить, что для межкультурной толерантности характерна первичность родной культуры и вторичность неродной.

Можно отметить, что понятие мультикультурного (поликультурного) воспитания (multicultural education) получило распространение в мировой педагогике в 1960-х годах, а в отечественной – лишь в 1990-х гг. А.Н. Джуринский отмечает, что в России «поликультурное воспитание наталкивается на серьезные препятствия: неравные условия финансирования образования в регионах и республиках, этноцентрические стереотипы мышления и установки в культурно-образовательной политике» [26, с. 29].

А.Н. Джуринский выделяет также ведущую функцию, цели поликультурного воспитания и педагогические принципы, на которых базируется поликультурное воспитание. Так к педагогическим принципам он относит воспитание человеческого достоинства и высоких нравственных качеств, воспитание для сосуществования с социальными группами различных рас, религий, этносов и пр. В качестве ведущей функции названный исследователь выделяет «устранение противоречия между системами и нормами воспитания и обучения доминирующих наций, с одной стороны, и этнических меньшинств – с другой». К числу других функций он причисляет «формирование представлений о многообразии культур и их взаимосвязи; осознание важности культурного многообразия для самореализации личности; воспитание позитивного отношения к культурным различиям; развитие умений и навыков взаимодействия носителей разных культур на основе толерантности и взаимопонимания» [26, с. 30].

А.Н. Джуринский отмечает, что мультикультурное воспитание преследует три группы целей, которые можно обозначить понятиями плюрализм, равенство и объединение. В первом случае речь идет об уважении и сохранении культурного многообразия. Во втором – о поддержке равных прав на образование и воспитание. В третьем – о формировании в духе общенациональных политических, экономических, духовных ценностей. Ключевые цели многоступенчаты. Так, при воспитании уважения к иным культурам толерантность – это лишь начало приобщения к ним.

За этим должны следовать понимание, уважение и, наконец, активная солидарность. Далее получают признание основанные на понимании особенностей различных культур такие понятия, как взаимодействие, взаимозависимость, взаимообмен.

Вопрос гендерной толерантности особенно остро встал на пороге третьего тысячелетия. Термин гендер употребляется в науке для обозначения пола как социального понятия и явления в отличие от чисто биологического понимания пола. Гендер – культурологическая характеристика поведения, которое соответствует полу в данном обществе в данное время. Гендерные роли зависят от конкретного социально-экономического, политического и культурного контекста, на них оказывают влияние такие факторы, как возраст, раса, классовая и этническая принадлежность.

Вслед за Л.П. Шустовой, мы понимаем гендерную толерантность как психолого-педагогическую готовность «к пониманию, принятию и признанию различных типов гендерной идентичности, многообразия проявлений гендерного поведения, идей гендерного равноправия в социуме на основе активной нравственной позиции личности» [98, c. 12]. Исследователь акцентирует ценность гендерного равноправия «как равного правового статуса мужчин и женщин, равных возможностей для его реализации, позволяющих лицам того и другого пола свободно развивать свои потенциальные способности в различных сферах жизни» [98, с. 12].

На протяжении веков мужское доминирование над женщинами в обществе институализировалось с помощью права. Современные международные документы осуждают любые формы правовой дискриминации по признаку пола/гендера (Декларация ООН 1967 г. «Об искоренении дискриминации в отношении женщин», Конвенция ООН 1979 г. «О ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин»). Однако и сегодня, несмотря на глубокое проникновение в сознание людей идей равноправия мужчин и женщин, наблюдается гендерная асимметрия в политике, экономике, образовании, в духовной и культурной жизни общества, а также в семейных отношениях. В обществе распространены стереотипы и мифы о несостоятельности женщин в некоторых сферах, например о несовместимости женщин и политики, о женщинах за рулем, о женской логике и т.д.

Несмотря на эмансипацию женщин, до сих пор не только в России, но и во всем мире остро стоит вопрос дискриминации женщин при приеме на работу. Как отмечает председатель московского отделения Ассоциации консультантов по подбору персонала Ю. Логинова, «практически всегда работодатель отдает предпочтение молодому человеку, нежели девушке. Считается, что молодые люди более работоспособны, более нацелены на результат, с ними меньше проблем. Девушки же ценятся в тех случаях, когда работа малоинтересная и не очень высоко оплачиваемая» [81, с. 36]. Об этом говорит и статистика. По данным Департамента Федеральной государственной службы занятости населения, около 80 процентов российских безработных – женщины [81].

Специфика требований, предъявляемых сейчас к супругу, определяется столкновением двух противоположных подходов:

с одной стороны, это идеи равноправия мужчин и женщин, с другой – традиционные стереотипы мужа-кормильца и женыхранительницы домашнего очага. По мнению Е.Ф. Лаховой, «сегодняшние стереотипы поведения мужа и жены непоследовательны и противоречивы. Они представляют собой конгломерат традиционных и эгалитарных взглядов. Можно предположить, что в системе представлений людей о браке и семье этот комплекс относится к числу консервативных, наименее гибких, трудно поддающихся изменению» [40, c. 17].

Говоря о гендерных отношениях, необходимо упомянуть движение феминизма. Универсального определения этого явления нет. Упрощенная трактовка феминизма (от латинского femina – женщина) – широкое движение за уравнение женщин в правах с мужчинами. Приверженцы феминизма борются с глобальным угнетением женщин, мужским превосходством и эксплуатацией. Этому движению удалось расширить гражданские права женщин, поле их профессиональной деятельности, развеяв миф о превосходстве мужчин.

Однако стоит отметить, что феминизм – явление неоднородное, и нередко борьба феминисток за свои права приобретает извращенную форму. Например, американские представительницы этого движения борются за изменение английского языка, так как он, по их мнению, слишком долго был орудием мужчин, в нем отразилась их многовековая власть над женщинами. В частности предлагается слово mankind – человечество (производное от слова man – мужчина) заменить словом womankind (woman – женщина). И подобных примеров можно приводить множество.

Еще одна радикальная позиция феминисток заключается в категорическом отрицании мужского мира – грязного, похотливого, агрессивного – и утверждении превосходства женщин над мужчинами, что, по сути, представляет собой женский «шовинизм». На практике такое идейное отрицание мужчин выражается в абсолютизации женской специфики и приводит зачастую к искусственному обособлению женщин в различного толка женских организациях, а то и к смене сексуальной ориентации.

Говоря о сексуальной толерантности, мы подразумеваем отношение к людям, имеющим альтернативное сексуальное развитие и называемых сегодня в российском обществе сексуальными меньшинствами. Когда речь идет о нетерпимости к этой категории, обычно употребляются термины «сексизм» или «гомофобия». Эти понятия относят к разновидности ксенофобии, которая проявляется в ненависти и дискриминации гомосексуалов (лесбиянок, геев), транссексуалов, а также бисексуалов.

Никакой статистики в отношении сексуальных меньшинств в Советском Союзе не велось и не ведется в современной России. Г.Д Дмитриев предлагает подсчитать приблизительный процент этой категории граждан в России, основываясь на социологических исследованиях, проведенных в западных странах. По данным социологов В. Урибе и К. Харбек количество сексуальных меньшинств составляет приблизительно от 5 до 10 % от всего населения Земли [27]. Можно предположить, что в России с населением 147 миллионов человек насчитывается от до 14 миллионов гомосексуалов и бисексуалов, что превышает количественный состав многих этнических групп вместе взятых, поэтому, рассматривая проблему толерантного отношения к «инаким», нельзя игнорировать такую большую группу.

В социалистическом обществе считалось, что гомосексуализм принадлежит области медицины, психиатрии и судебных органов, и рассматривался как болезнь, позор или преступление.

Институционная гомофобия, существующая в советский период в виде репрессивных законов, положений и инструкций, грозящих геям, лесбиянкам и бисексуалам тюремным заключением, автоматическим увольнением с работы, исключением из партии или комсомола, лишилась сегодня законодательной основы, но как явление не исчезла. В российском обществе продолжает доминировать культурная гомофобия, проявляющаяся в избиениях, оскорблениях, дискриминации при приеме на работу, выборе места жительства теми людьми, чья ориентация отличается от доминирующей. Общество продолжает подвергать их остракизму, навешивая на них ярлыки, не принимает их в свою среду. По мнению Г.Д. Дмитриева, «замалчивать, притворяться, что общество не знает о существовании геев, в современном мире, по крайней мере, наивно, а может быть и опасно, так как такая позиция рано или поздно приводит к проявлению расизма вначале по отношению к ним, а затем и к другим группам лиц» [27, с. 91].

Говоря о сексуальной толерантности, стоит упомянуть еще и о транссексуалах и людях, сменивших пол. В Советском Союзе эта проблема также не имела широкой огласки. Хотя операции по перемене пола делались, и исследования факторов, влияющих на половую идентификацию индивидов, велись. Еще в начале 70-х годов советский врач-эндокринолог, доктор медицинских наук А.И. Белкин анализировал истории болезни людей в возрасте от 16 до 32-х лет, перенесших операции по смене пола. И, по мнению ученого, причины, вызывающие необходимость перемены пола, во всех случаях были связаны «с нарушением биологической базы личности, что затрудняло и делало невозможным выполнение тех социальных требований, которые предъявляет общество к соответствующей половой роли» [62, с.197]. А.И. Белкин писал, что «смена пола у таких лиц является высокогуманным актом, помогающим личности не только избавиться от мучительной для нее ситуации, приводящей порой к суицидальным поступкам, но и найти свое место в обществе» [62, с. 197].

Однако, несмотря на медицинские показания, до сих пор отношение к гомосексуалам, транссексуалам и людям, сменившим пол, в обществе неоднозначное, а нередко и агрессивное.

Впрочем, следует отметить, что существует и такое явление, как интолерантность со стороны сексуальных меньшинств к людям с традиционной сексуальной ориентацией. Далеко не всегда гомосексуализм обусловлен генетически, нередко (в частности в творческих кругах) это дань моде, желание выделиться, почувствовать себя «избранным». Результатом такого следования модным тенденциям зачастую бывает пренебрежительное и даже агрессивное отношение к гетеросексуалам. Нередко среди сексуальных меньшинств культивируется чувство превосходства над «обычными» людьми, и даже наблюдаются тенденции к экспансии.

Дети и взрослые, имеющие физические или психические расстройства, нередко дискриминируются, воспринимаются как неполноценные и оказываются в социальной изоляции. Между тем по данным ООН каждый десятый человек (более 500 млн человек) на планете имеет инвалидность. Предубеждения против людей с ограниченными физическими возможностями называют также гандикапизмом. («Гандикап – спортивное соревнование разных по классу участников с предварительным уравниванием шансов на победу, как правило, путем предоставления слабейшим форы (преимущества во времени и др.») [75, с. 277].

Нередко люди с ограниченными возможностями здоровья сталкиваются с таким явлением, как стигматизация. Словом «стигма» в древнем мире и в средние века обозначали клеймо раба или преступника, подчеркивающее их позор. В последние десятилетия это понятие стало использоваться в медицине, в частности – в психиатрии. «Стигматизация – негативное выделение обществом индивидуума (или социальной группы) по какому-либо признаку с последующим стереотипным набором социальных реакций на данного индивидуума (или представителей данной социальной группы)» [37, с. 9]. Е.Р. Смирнова пишет: «Человек со стигмой понимается нами как редуцированный по сравнению с целостным и обыкновенным индивидом, и поэтому представляется как нечто меньшее, чем полностью человек. Стигма инвалидности связана с чувствами стыда и неполноценности. Социальная роль, приписываемая людям с нарушениями развития, определяется как роль девианта с качествами неуверенности, беспомощности и бесполезности. Эта роль преобладает над другими, нормальными социальными ролями друга, любимого, сотрудника, или вообще, независимого взрослого. Общепринятые аттитюды к детям с ограниченными возможностями – как к существам второго сорта, которых нужно жалеть, относиться к ним гуманно, но которые бесполезны для общества» [74, с. 52].

Стигматизация, связанная с психическим заболеванием, проявляется как предубеждение в обществе против душевнобольных и их семей, порождающее негативные стереотипы, искаженные и невежественные представления о природе психических заболеваний и ведущее, в конечном счете, к дискриминации носителей «стигмы», вытеснению их из сообщества здоровых людей. «Человек с нетипичным состоянием здоровья сталкивается в ряде ситуаций с социальными ожиданиями, предъявляемыми к нему как к недееспособному, отверженному, депрессивному индивиду. Результат – заниженная самооценка, высокая степень психосоциальной уязвимости, замкнутость, отсутствие мотивации к достижению» [74, с. 53].

Е.Р. Ярская-Смирнова и Э.К. Наберушкина выделяют три основных распространенных в обществе мифа об инвалидах:

1. Образ жизни инвалидов коренным образом отличается от образа жизни других людей.

2. Многие инвалиды не способны вступать в интимные отношения; инвалиды не могут быть родителями.

3. Инвалидам всегда требуется помощь [99, с. 16].

Н.И. Никитина отмечает: «Печальный факт состоит в том, что при общении с инвалидом многие люди испытывают неловкость и даже брезгливость. Родители ребенка-инвалида стараются скрыть его от глаз соседей, а поездка в транспорте становится истинным испытанием. Наше общество старательно скрывает от граждан наличие проблемы. Родители, решившие оставить и воспитать ребенка с нарушениями развития в семье, нередко встречают недоумение знакомых и родственников»

[53, с. 275]. Стигматизация является одной из причин, усугубляющих драматизм положения, связанного с тяжелым заболеванием близкого человека. Члены семьи больного испытывают чувства стыда, страха, позора и, скрывая факт заболевания, запускают болезнь, тем самым утяжеляя ее течение. У родственников психически больного, как правило, «возникает свое, трудно корригируемое представление о болезни и о том, как надо вести себя с пациентом», – считает И.Р. Семин [68, с. 98].

Дестигматизация способствует освобождению от негативных эмоций, порожденных мифическими причинами, является условием преодоления социальной изоляции и адаптации к новым обстоятельствам жизни.

Подобное отношение к себе нередко испытывают также люди с избыточным весом. Американский ученый Т. Нельсон пишет, что в ходе социологических исследований было обнаружено, что «люди с избыточным весом воспринимаются как прожорливые, ленивые, слабовольные, глупые, нравственно неполноценные, непривлекательные, неприятные и обладающие сниженной самооценкой люди» [52, c. 364].

Еще одной социальной группой, сталкивающейся со стигматизацией, являются ВИЧ-инфицированные и больные СПИДом. Несколько лет подряд по решению ООН тема Международного дня борьбы со СПИДом звучала так: «Стигма и дискриминация». Стигматизация по отношению к инфицированным проявлялась еще в 80-х годах прошлого века, с самого начала эпидемии, но сегодня эта проблема стала еще серьезней. Согласно мнению многих медиков, сейчас существуют две эпидемии СПИДа: эпидемия самого заболевания и эпидемия страха, невежества и дискриминации по отношению к носителям вируса. А таких сегодня на планете более 36 миллионов человек. Это неофициальные данные с сайтов о СПИДе из сети Интернет.

Официальной статистики о заболевании нет, так как многие люди с диагнозом ВИЧ не состоят на учете в медицинских учреждениях. Одна из причин – боязнь страшного диагноза и того, что от больного откажутся близкие люди.

Дискриминация ВИЧ-инфицированных основана на элементарном незнании. До сих пор многие считают, что СПИДом можно заразиться при бытовых контактах, через рукопожатие, поцелуй. Для того, чтобы повысить толерантность общества к ВИЧ-инфицированным, в последние годы проходят различные кампании, появилась социальная реклама на телевидении и в прессе. Например, в Липецке в марте 2006 года в рамках приоритетного национального проекта «Здравоохранение» стартовала акция под названием: «ВИЧ не передается через дружбу.

Оставайтесь людьми!». Однако пока подобные мероприятия не носят массового характера, здоровые люди не проявляют к ним большого интереса, стараются отгородиться от проблемы, которая их не касается.

С особой формой дискриминации – попытками ограничить их сексуальные и репродуктивные права – сталкиваются женщины с ВИЧ. Хотя уже давно разработана специальная терапия, которая позволяет инфицированной маме выносить и родить здорового ребенка. Во многих странах, в том числе и в России, дорогостоящие лекарства в этих случаях предоставляются бесплатно.

Мы считаем, что в содержание понятия «возрастная толерантность» входят наряду с просто терпимым отношением к людям другой возрастной категории принципы и нормы общечеловеческой морали. В России исследовать возрастную толерантность начали совсем недавно. А на Западе этой проблемой занимаются уже более 50-ти лет. Для обозначения стереотипов, предрассудков и дискриминации по возрастному признаку за границей используется термин «эйджизм». Ввел его американец Р. Батлер. Чаще всего под эйджизмом понимают интолерантность по отношению к пожилым людям. Как отмечает американский психолог Т. Нельсон, «данные, свидетельствующие, что общество в целом отрицательно относится к старению и пожилым людям, в США исследователи получают, начиная с 1950-х годов» [52, с. 236]. Ученый обращает внимание на тот факт, что американцы используют намного меньше положительных терминов (например, «зрелый», «заслуженный», «почтенный») для характеристики пожилых людей, чем отрицательных; это указывает на наличие стойкого индивидуального и институционального эйджизма. Как пишет Т. Нельсон, «в американском обществе пожилой возраст воспринимается, фактически как синоним снижения и потери физических и психических способностей.

Стереотипы по отношению к пожилым людям внушают, что такой человек утомлен, медлителен, болен, забывчив, не осведомлен, изолирован и непродуктивен. Эйджизм – одна из самых незаметных и социально допускаемых форм предрассудков» [52, с. 240]. В России обычно употребляется термин «геронтофобия», под которой понимают неприятие старых людей вообще и собственной старости в частности [79].

Проблему эйджизма в нашей стране рассматривают чаще всего в рамках социальной работы с пожилыми людьми.

О.В. Краснова констатирует, что и в современной России «нередко пожилых людей наделяют негативными характеристиками и считают «бременем для государства», с ними обходятся как с людьми, не заслуживающими равных прав» [38, с. 55].

О.В. Краснова пишет, что термин эйджизм понимается поразному: «плохое отношение к пожилым», «пренебрежение», «эксплуатация», «экономическая жестокость», «оскорбление действием», «физическая жестокость» [38, c. 55].

Реже понятие эйджизм применяют и по отношению к молодым людям. Этот феномен иногда называют «ювенальным эйджизмом». Ювенальный эйджизм, по Т. Нельсону, наблюдается при «отрицании «личности ребенка» взрослыми, которые считают, что дети неспособны сами принимать решения, не работают, требуют обучения, не являются интеллектуальными людьми, без посторонней помощи не могут совладать с повседневной жизнью и не знают, что для них лучше» [52, с. 258].

Г.Д. Дмитриев называет интолерантность, возникшую на почве социального неравенства, «классизмом». Этот термин он понимает как «сегрегацию, ненависть … в отношении людей, основанные на их социально-культурном происхождении» [27, с.

117]. Такой вид толерантности можно условно назвать социальной, но речь идет о более сложной дифференциации.

Нельзя сказать, что в России есть яркие проявления классовой дискриминации. Российскому обществу досталось противоречивое историческое наследие. С одной стороны, идеология непримиримой классовой борьбы, диктатуры пролетариата, нетерпимости к инакомыслию («Кто не с нами – тот против нас»), с другой стороны – декларирование сотрудничества: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», «Человек человеку – друг, товарищ и брат» и т.д. Одним из наиболее существенных последствий тоталитарного режима является устойчивое восприятие «другого» как чужого, неизвестного, более того – врага. Настороженность, вызванная непониманием, провоцирует не желание узнать, а неприятие, стремление исключить непонятное из сферы адекватного общественному сознанию. Конечно же, эти исторические воспоминания достояние старшего и отчасти среднего поколения, однако все это в той или иной форме осталось в литературе, учебниках, в информации, передаваемой от старшего поколения младшему.

Впервые исследования на тему расслоения общества (больше социологические, чем психологические и педагогические) были проведены в нашей стране в 90-х годах. Кризис в экономике, нестабильность, рост безработицы привели к социальной напряженности, страхам, распространению и росту преступности. Большие группы людей теряли свой привычный статус, изменяли образ жизни и должны были находить новую самоидентификацию, которая воспринималась и неопределенно, и нестабильно. В этих условиях, естественно, произошло взаимоусиление интолерантности между различными социокультурными группами. Тогда же в 90-х годах прошлого века появилось понятие «новый русский» – современный богач. И социологи приступили к изучению отношений между «новыми русскими» и обычными гражданами. Так, например, в 1996 году более 45% опрошенного населения (в исследовании приняли участие человека) поддерживали политические партии, которые предлагали решать проблемы страны авторитарными мерами и выступали за изъятие у части «новых русских» несправедливо нажитых ими состояний [29, с. 28].

Особенностью современной России социологи считают практическое отсутствие среднего класса (в европейском его понимании). Люди живут или очень богато (около 2-4% населения), или за чертой бедности. Кроме того, экономическое развитие центра и периферии сильно различается. По разным данным около 70-80 процентов всех денежных средств страны «крутятся» в столице. Регионам достается лишь 20-30 процентов. Да и эти средства распределены неравномерно. Все это вызывает противоречия и предубеждения между богатыми и бедными, городским и сельским населением, центром и провинцией. Конечно, эти противоречия не ведут к организованным классовым боям, но способствуют отдалению богатых и бедных, формированию высокомерия у одних и чувства неполноценности, ущербности у других. Нередко вину за все беды страны россияне приписывают олигархам. А способ борьбы с ними предлагается все тот же, что и 90 лет назад – отобрать и поделить.

И все же, как уже было сказано, эти отношения можно назвать классовой интолерантностью только условно, как и выделить сами классы в российском обществе. Речь скорее идет о стратах (М. Вебер). Социальная страта (от латинского stratum – слой) – социальный слой или группа, объединенные определенным имущественным, профессиональным или иным общим социальным признаком. Страта включает в себя множество людей с каким-то общим статусным признаком своего положения, чувствующих себя связанными друг с другом этой общностью. В существовании страт большую роль играют оценочные факторы: линия поведения человека в той или иной ситуации, его установки, основанные на некоторых критериях, помогающих ему ранжировать себя и окружающих. В эмпирической социологии при изучении социальной структуры выделяют социальные образования (страты), представители которых различаются между собой неравным объёмом власти и материального богатства, прав и обязанностей, привилегий и престижа.

С такой точки зрения к объектам классовой интолерантности можно отнести не только богатых и бедных, но и другие категории, которые сталкиваются с нетерпимостью: матерейодиночек, детей-сирот, бомжей и др. Рассмотрим, к примеру, отношение социума к детям-сиротам. На первый взгляд, оно вроде бы терпимое. Большинство испытывает к сиротам сочувствие и сострадание, однако в реальности эти дети сталкиваются с отчуждением и безразличием. Кстати, здесь тоже можно говорить об интолерантности с обеих сторон. М. Астоянц характеризует помощь детям-сиротам позицией «мы – им». «Мы» предоставляем все необходимое для «них», «мы» тратим значительные государственные средства на «их» нужды. Сироты же воспринимают ситуацию так: «они» лишили «нас» нормальной жизни и перспектив в будущем, «они» виноваты в том, что произошло с нами и теперь просто обязаны заботиться о «нас» [3, с. 41].

В современной России сохраняется социальная стигматизация, выделение детей-сирот в особую группу со всеми вытекающими последствиями (изменение социального, правового статусов, социально значимых личностных характеристик). «Результаты экспертного опроса показали: 92% экспертов уверены, что детдомовские дети отличаются от обычных, «домашних»

детей, причем 38% находят эти отличия весьма значительными» [3, с. 40]. По статистике, успешно социализируются лишь около 10% выпускников интернатных учреждений, остальные пополняют ряды социальных аутсайдеров.

Демократическое общество предполагает терпимые и гармоничные отношения между его представителями. Толерантность относится к числу тех добродетелей, без которых немыслима демократия. Она вписана в систему наряду с другими ценностями: права и свободы личности, ответственность, плюрализм и верховенство закона. В нормативном представлении о демократическом обществе толерантность – безусловная добродетель, которая подразумевает уважение прав человека, его культуры, языка, цвета кожи, внешности, самовыражения и творчества. Естественно, полной гармонии и взаимопонимания ни в одном социуме быть не может. Никуда не деться от человеческой зависти, да и от реальной несправедливости не застрахован ни один политический строй. Но все же необходимо стремиться к толерантным отношениям между различными социальными группами.

В последнее время появились критики идей толерантности, которые утверждают, что она ведет к моральному нигилизму и полному безразличию в вопросе ценностей. По их мнению, толерантный человек не только не имеет права запретить другому делать то, что считается аморальным и плохим, но даже не имеет права осуждать кого бы то ни было и думать о том, что другой поступает нехорошо и неэтично. Поэтому следует подчеркнуть, что толерантность – это не безразличие, не беспринципность, не просто способность со всем ужиться и все принять, не снисходительное отношение к своеобразию и слабостям ближних и пассивное созерцание происходящих процессов и явлений, напротив, это активная и осознанная позиция индивида, сильное, объективно положительное качество, психологическая готовность к терпимости для обеспечения взаимопонимания и позитивного взаимодействия между людьми.

Толерантность не тождественна вседозволенности и всепрощению. Это качество, у которого обязательно должны быть моральные «границы». Их исследовали в своих работах Р.Р. Валитова, Г.У. Солдатова, В.А. Тишков, В.В. Шалин. По мнению ученых, «границы» толерантности – это границы между толерантностью и индифферентностью, конформизмом и равнодушием. Толерантность не означает отказ от собственных взглядов и позиций. Толерантный человек способен разъяснить свои взгляды в открытом диалоге, не навязывая их, и выслушать другие точки зрения. Толерантность – это способность активно защищать права человека, в достойной форме выражать протест против любых форм дискриминации.

В данной работе толерантность изучается на уровне межличностного общения и взаимодействия, а каждый индивид рассматривается в контексте гуманистического подхода. Каждый человек – самоценность, неповторимый культурный мир. Мы считаем, что толерантность включает в себя способность видеть в другом человеке носителя иных ценностей, иной логики мышления, форм поведения и умение позитивно относится к другому человеку.

В данном параграфе мы рассмотрели десять видов толерантности: межличностную, интеллектуальную, этническую, конфессиональную, межкультурную, гендерную, сексуальную, медицинскую, возрастную, социальную. Однако следует отметить, что чаще всего понятие «толерантность» рассматривается как терпимость межэтническая и межконфессиональная. Эти проблемы разработаны в научной литературе достаточно основательно. А вот всем остальным видам толерантности уделено меньше внимания. По нашему мнению, «толерантность» по своему содержанию более широкий термин и его значение в целом не меняется в зависимости от того, к какому объекту (индивиду, группе людей, социуму) и по какой причине проявляется нетерпимость. Толерантность – это, прежде всего, терпимость к другим, к «инаким», к тем, кто отличается по тем или иным параметрам (не важно по каким – интеллектуальным, этническим, религиозным, культурным, возрастным, имущественным, медико-биологическим и др.). Справедливо мнение ученых, трактующих толерантность как уважение через узнавание, понимание и принятие «другого», который может отличаться от нас по разным признакам.

Мы предлагаем такое определение: толерантность – это интегративное качество личности, проявляющееся в способности индивида принимать других людей во всем их своеобразии, признавать их индивидуальность, уважать убеждения, мнения, взгляды, образ жизни, способы самовыражения и творчества, независимо от физического и умственного состояния людей, национальности, вероисповедания, пола, возраста, социального статуса, сексуальной ориентации и др.

Можно сказать, что толерантность – это способ мировоззрения, система ценностей, предполагающая разнообразие мира, и готовность к взаимодействию с таким миром. Толерантность необходимо рассматривать как условие успешной социализации (интеграции в систему общественных отношений), заключающееся в умении жить в гармонии, как с собой, так и с миром людей (микро- и макросредой).

§2. Формирование толерантности у учащейся молодежи как социально-педагогическая проблема 2.1. Характеристика мнений молодежи в аспекте Одной из самых актуальных проблем современного мира и современного образования является проблема формирования толерантности у подрастающего поколения и распространения идей толерантности во всех сферах жизни и деятельности человека. Однако одного открытого декларирования толерантности как общечеловеческой ценности недостаточно. Необходимо, чтобы она входила в состав инструментальных ценностей каждой личности. Как и любое другое морально-нравственное качество личности толерантность не присуща людям с рождения, она целенаправленно воспитывается с детских лет и нуждается в постоянной актуализации. Вместе с тем, толерантность, выступая в качестве инструментальной ценности, обуславливает социально одобряемое поведение и активную позицию личности.

Как известно, подростковый и юношеский возраст является наиболее сензитивным к усвоению социально значимых ценностей, а, следовательно, и к формированию толерантности.

Именно этот период характеризуется освоением базовых социальных ролей, личностным самоопределением, развитием социальной активности и социальной ответственности, стремлением проявить себя за рамками ближайшего социума.

Важным условием существования толерантности на макрои мезоуровне является позитивный политический и социальноэкономический контекст. Для распространения установок толерантного сознания в России последнее десятилетие не было благоприятным по ряду обстоятельств. Изменения нашего общества происходили и происходят одновременно во всех сферах жизни – духовной, политической, экономической. Причем идут они не синхронно, не совпадая по масштабам и глубине. Социологи называют такие изменения травматическими, порождающими дезорганизацию и дезинтеграцию и оставляющими мало места для толерантности и согласия.

Ученые отмечают практическое отсутствие в современном российском обществе объективных условий для воспитания толерантности у молодежи. И.Г. Пчелинцева связывает это «с ослаблением роли государства и падением его авторитета в обществе и в мире, экономическим кризисом, с девальвацией ценностей отечественной истории, культуры, нации в целом. Стимулируют тенденцию ослабления гражданских и патриотических чувств такие явления, как поражения в локальных военных конфликтах (Афганистан, Чечня), просчеты во внешней политике» [65, с. 20]. К числу негативных факторов, по мнению исследователя, относятся: «криминализация общества; сокращение возможностей для «честного труда»; распространение бедности;

политизация общества (в данном случае имеется в виду то, что политика в современной России неизбежно несет в себе черты популизма, который, безусловно, несовместим с нормами морали); кризис семьи, постепенное разрушение традиционных родственных связей; универсализация товарно-денежных отношений, вследствие которой культ денег охватывает все более широкие слои общества» [65, с. 20].

Е.П. Белинская и Т.Г. Стефаненко, характеризуя особенности социализации современных подростков, говорят о кризисе нормативных представлений об отношении личности и общества. «Осмысление «изжитости» существовавших в прошлом социальных воззрений на их взаимосвязь само по себе еще не ведет к реальному появлению каких-либо конструктивных предложений в настоящем» [8, с. 23].

О необходимости формирования толерантности как условия самосохранения и дальнейшего культурного развития человечества в России заговорили около пятнадцати лет назад. Это не означает, что в СССР тема интолерантности к «инаким» была неактуальной. Проблемы были, но либо замалчивались, либо объяснялись происками религиозных фанатиков, политических экстремистов, вражеских агентов, словом, «врагов народа». Что касается «простого человека», то его считали беззаветным интернационалистом. Одна из основных причин обострения нетерпимости к «инаким» в последнее десятилетие – массовая миграция из бывших союзных республик. По объему миграции сегодня Россия выходит на одно из первых мест в мире.

В последние два десятилетия национальный вопрос остается третьим наиважнейшим элементом нашей общественной жизни наряду с демократизацией политически-правовой системы и реформой государственного экономического устройства. Национальный вопрос сегодня – это акты нетерпимости, ксенофобии, насилия, терроризма, расизма, распространение в обществе всевозможных стереотипов, фобий, активизация политических партий и движений националистического толка (таких, например, как скинхеды), распространение идей национализма в молодежной среде. Причем с каждым годом проявления ксенофобии приобретают все более криминальную окраску, а проблема интолерантного отношения к «инаким» становится все более острой. Смутное ощущение угрозы заставляет психику вырабатывать правдоподобное «рациональное» толкование, в результате чего порождаются или возрождаются мифы и предрассудки. Постоянный поиск «врага» рождает потребность защиты, выражающейся в приобщении к некой общности «своих», которые всегда сильнее «чужих». Как отмечают эксперты, в России сегодня распространены этно- и религиозная фобии. В этнофобии выделяются кавказофобия, антисемитизм и синофобия (враждебность к китайцам). В сознании россиян устойчивы стереотипы: «Чеченцы – бандитская нация», «Чеченцы – террористы, организаторы взрывов в российских городах», «Кавказцы в русских городах – торговцы, бандиты, нарушители традиций».

Представители власти могут сколь угодно долго объяснять, что «у терроризма нет национальности», но в представлении большинства населения страны у террористов национальность есть.

Теперь потребуется смена не одного поколения, чтобы этот стереотип был разрушен.

Все это как нельзя лучше способствует созданию почвы для развития всякого рода ксенофобских идей – в первую очередь среди молодежи, чья картина мира не столь стабильна, как у взрослых, и более подвержена изменениям за счет внешних факторов. На этой почве благодатно приживаются мысли типа «Россия для русских, Москва для москвичей». Тема патриотизма нередко трансформируется у современной молодежи в тему национализма и молодые люди идут убивать своих ровесников другой национальности. Межнациональные конфликты в средних и высших учебных заведениях России возникают все чаще и нередко приводят к трагическим последствиям.

Несмотря на то, что национальному вопросу последние десять лет уделяется много внимания на государственном уровне, в прессе и в научных кругах, ситуация в стране не только не улучшилась, но стала еще более острой. По опросам ВЦИОМа в иностранцах, проживающих в России, «большую угрозу» видят более 50 процентов респондентов всех возрастных групп. Причем за последние годы ксенофобия в России значительно «помолодела», а инициаторами национальных конфликтов зачастую становятся не так называемые «неблагополучные дети» и «трудные подростки», а образованные или стремящиеся к образованию ребята. Поиски врагов и виноватых, озлобленность и нетерпимость пронизывают умонастроения подростков и молодежи. Безусловно, количество драк и убийств иностранных студентов, по сравнению с количеством убийств и драк в целом не очень велико, но каждый такой случай получает широкий общественный резонанс. Потому что еще раз доказывает интолерантность определенной части молодых россиян, которые чувствуют собственную правоту и безнаказанность, а также то, что государство не способно защитить своих гостей. Таким образом, мы имеем не только непростое историческое наследие, но и сложное настоящее для утверждения ценностей толерантности в обществе.

Одно из первых исследований на тему этнических предрассудков провели в московских школах корреспонденты газеты «Культура» еще в 1999 году. Старшеклассникам был предложен небольшой опросник с целью узнать их мнение о том, что такое национальный вопрос, считают ли они его проблемой для России, какое отношение к различным национальностям существует в их школе и в семье, и как лично они относятся к людям разных национальностей. Вот некоторые результаты опроса. Только пять процентов респондентов полагают, что проблема межнациональных отношений в России преувеличена. Все остальные считают, что она стоит очень остро. На вопрос: «Можно ли иногда услышать от кого-либо из твоих родителей пренебрежительные высказывания в адрес представителя какой-либо национальности?» ответы разделились на три равные группы. Треть ребят ответила:

«Да, можно, причем вполне серьезно». При этом среди родителей этих детей примерно половина – представители интеллигенции.

Другая группа ответила, что можно, но в качестве шутки. И третья группа твердо сказала, что нельзя.

Молодые люди должны были ответить на вопрос, правильно ли сделали, что графу «национальность» убрали из паспорта?

Мнения разделились на две неравные части. Сторонники нововведения, которых оказалось всего 30%, считали, что «человек – это, прежде всего, гражданин своей страны» и что «главное, чтобы человек был хороший». А вот мнения противников, которых, соответственно было 70%, оказались несколько более разнообразны и глубоки. Встретилось суждение о том, что «у многих народностей нашей страны и оставалось-то всего, что название, а теперь их лишили и этого». Напоследок ребятам задали весьма провокационный вопрос, попросив указать, какие из предложенных национальностей им симпатичны, безразличны или несимпатичны. Многие с возмущением отказывались отвечать, утверждая, что все нации им симпатичны. Другие же, подумав, давали ответ, и отдельного внимания заслуживает то, как эти ответы распределились. Симпатичны (в порядке убывания):