«Григорьян Э.Р. СОЦИАЛЬНЫЕ НОРМЫ В ЭВОЛЮЦИОННОМ АСПЕКТЕ Москва - 2013 ББК 66.4 УДК 3:001.83 (100) Григорьян Э.Р. Социальные нормы в эволюционном аспекте. Монография и курс лекций. М., ИСН, 2013.- 180 с. ISBN ...»

Там же, с.56.

Лекция 6 Эволюционная теория Ж.Пиаже и нормы В ходе своей практической деятельности люди имеют дело не непосредственно с окружающим их миром, а с репрезентациями мира, с когнитивными моделями и картинами. Представление мира - это его представлены человеку через призму его культуры, в частности языка;

именно метафора является своеобразной "картиной мира", неодинаковой у носителей различных культур или одной и той же культуры в отдельные исторические периоды. По своему происхождению каждая метафора является, в сущности, маленьким мифом.

Истинная решающая сила истории - не армия, не экономика, а способ мышления эпохи (менталитет), т.е. то, что находится внутри человека. Нельзя изменить историческую эпоху (время доминирования определенного способа мышления в обществе), не изменив самого человека, так как она всегда внутри него. Способ мышления эпохи (менталитет) состоит из трех уровней: 1) общелогического (понятия, идеи и их взаимосвязи); 2) этического, нравственного (ценности, нормы и идеалы); 3) практического (опыт как форма знания и идеи как общие представления). На первом уровне идеи, так сказать, упорядочивают понятия, ценности и опыт.

Второй уровень является как бы "промежуточным", опосредствующим звеном, сочетая в себе свойства общелогического и практического уровней - общего и частного. Этический уровень способа мышления как бы "генерирует" практический уровень мышления волевым "стимулятором" - ценностями. Поскольку способ мышления эпохи относится к области "факторов прошлого" универсального типа, то он является одновременно как "накопительным фактором", так и "стабилизирующим "разрушительным".

Способ мышления эпохи (менталитет) - это не некий средний уровень развития мышления в данную эпоху, а определенный тип мышления, влияющий на формирование социально-психологического климата и характера (ментальности) личности или общества.

Мышление первобытного человека не есть недоразвитое мышление варвара, а просто другой способ мышления человека. Способы мышления эпох различаются наличием и отсутствием тех или иных логических понятий в их структуре. Древние греки и римляне не оперировали понятием случайности или оперировали им как признаком отсутствия знания причины. Это понятие было введено в духовный обиход в ходе формирования понятия выбора линии поведения (о свободе выбора поступков писал уже и Аристотель в "Никомаховой этике"), что повлекло за собой новое понимание судьбы. Случайное могло быть результатом незнания последствий поведения и ранее, теперь же появляется реальная и предсказуемая возможность изменения судьбы. Помимо наличия или отсутствия определенных логических понятий, категорий, большое значение имели и определенные логические отношения и связи. Естественно, они зависят от понимания содержания и сущности понятий, известных в данную эпоху. Но от характера отношений и связей зависит не только решение проблем эпохи, но и сам тип способа мышления эпохи.

Способ мышления эпохи формируется исторически, генетически, шаг за шагом. Это происходит в сознании, мышлении индивидов и одновременно - в сознании социума. Эта логическая связь, структура, сложившаяся в сознании людей, затем сказывается на восприятии мира и практическом отношении к нему. Поскольку логические связи воздействуют на практическое отношение человека к миру, а сами формируются как результат развития предшествующего способа мышления, то роль способа мышления в развитии общества не может не быть определяющей. Способ мышления эпохи образует идеальное, смысловое содержание последней. Поэтому об исторической эпохе точнее всего можно судить не по уровню экономики или техники, а по ее способу мышления. Фактически так оно и происходит, когда историческую эпоху оценивают по нравственным ценностям (свобода, равенство и справедливость), не говоря об идеях практических (парламентаризм или абсолютизм и т.д.). Традиционная схема изменения способа мышления от эпохи к эпохе выглядела часто так:

сначала проблема решается стихийно, на практике, а затем уже логически. Тогда в сознании людей формируются новые логические связи, на основании которых человек начинает действовать в дальнейшей своей практике, но эта практика является уже осознанной.

Новый способ мышления эпохи рождается в отдельных, более подготовленных головах, прежде чем стать основой новой практики, новой эпохи часто спустя несколько столетий. Особенно это касается таких, например, сложных логических понятий, как сущность, когда весьма трудно обнаружить изменение способа мышления непосредственно на логическом же уровне в ходе практики "неосознанной". Именно способ мышления разбивает "старые скрижали". Фактором, определяющим выход за пределы "старого опыта", является интеллект - априорная способность мышления человека.

Познаваемый мир предстает перед нами в результате активной деятельности нашего сознания. Через конструируемые понятия и представления мы стремимся достичь объективного восприятия вещей. Прогресс в нашем познании мира обязан тому, что наши понятия и представления становятся все более инвариантными относительно все более широких мыслительных операций и преобразований. То, что представлялось устойчивым, неизменным или даже вечным в некоторой рамке мыслительных операций, при ее расширении теряет свою неизменность, становится зависимым от ряда факторов. Но одновременно, в расширенной рамке мыслительных операций возникают свои «вечные ценности», которые оказываются всего лишь частными и условными при очередном расширении интеллектуальных операций. Социальный мир отличается от естественного лишь тем, что для охвата его инвариантов требуются более мощные интеллектуальные средства, включающие рефлексию над познающим умом. Но все законы, выведенные для естественного мира, продолжают действовать и на социальном уровне, хотя часто социальные ученые игнорируют эту проделанную уже работу и предпочитают заново прорубать просеки рядом с проложенными дорогами.

Работы известного швейцарского ученого Ж.Пиаже сняли разделение наук на гуманитарные и естественные и ввели неразрывное кольцо взаимопереплетенных дисциплин, состоящих из эмбриологии, физиологии, биологии, психологии, философии, логики, математики и ряда других. Как писал Пиаже: «Моя единственная идея, которую я развивал в различном виде в (увы!) 22-томах, состояла в том, что интеллектуальные операции действуют в качестве единых структур. Эти структуры определяют типы равновесия, к которому стремится вся эволюция: их корни, будучи одновременно органическими, психологическими и социальными, восходят к самому биологическому морфогенезу»6. И далее: «Этот закон эволюции, доминирующий надо всем умственным развитием, соответствует, без сомнения, определенным законам структурирования в нервной системе, которые интересно было бы сформулировать в терминах качественных математических структур (группы, решетки и т.д.). Я надеюсь когда-нибудь доказать наличие связей между умственными структурами и стадиями развития нервной системы и создать ту общую теорию структур, к которой все мои предыдущие работы являются лишь введением»7.

рассматриваться с генетической точки зрения, как эволюционный процесс, и что научный взгляд на природу реальности является следствием установления равновесия, а не постепенным открытием все большего числа «истин». Это утверждение может быть обращено и к самой социологии, совершенствующейся не в связи с новыми социальными явлениями, а вследствие роста интеллекта и более глубокого понимания предыдущих явлений.

Пиаже ставит вопрос о переходе от описания фактов и стадий развития к нормативным, логико-эпистемологическим представлениям, подчеркивает неразрывность нормы от ее генезиса.

Для него факт - провозвестник нормы, а норма - лишь устоявшийся факт.

Существуют связи между нормами и психологическими фактами. Так открытие или построение нормативных систем связаны с определенной умственной деятельностью субъекта, который дедуцирует или открывает законы; обратно, само применение норм, их представление в уме субъекта, специфически проявляется в умственных операциях. Кроме того, можно показать, что представления и поведения, связанные с нормами, претерпевают в онтогенезе определенное развитие.

Рiaget J. L’epistemologie genetique. P.:PUF, 1979. – с.21.

Там же, с.23.

Центральные положения его теории концентрируются вокруг темы отношений между нормой и фактом. В области познания, например, нормативные системы образуют логика и математика; их истины, теории вытекают из применения к некоторым "первым истинам", аксиомам, строго определенной процедуры вывода.

Нормативным истинам противостоят так называемые опытные или "констатируемые" истины, например, физические законы. Эти два независимых типа знания несводимы друг к другу: опытные истины (физические константы) не могут быть получены путем чистой дедукции, без обращения к наблюдениям. Следовательно, их происхождение нельзя приписать разуму субъекта.

Однако, несмотря на эту несводимость, оказывается, что физические феномены могут быть описаны и предсказаны математическими моделями, элементы которых вырабатываются зачастую абстрактным логико-математическим мышлением за годы и века до нахождения их физической интерпретации. Опираясь на эту мысль, аналогично можно моделировать и предсказывать и социальные явления за годы и столетия до их осуществления. В китайской литературе, правда, говорится о прогнозах аж на 10 тысяч лет вперед.

Нормативные системы, регулирующие взаимодействие субъекта с физической или социальной реальностью, существуют во всех областях жизнедеятельности. Эти нормативные системы, по Пиаже, везде имеют одну функцию – адаптацию. Существуют, как считает Пиаже, общие механизмы образования и совершенствования этих систем (механизмы увеличения, роста знания). Последний вопрос Пиаже и пытается исследовать с помощью методов психологии, логики и истории науки.

Основной механизм, который регулирует отношения между биологическими структурами в адаптированном организме и нормативными структурами в связной когнитивной системе, - это равновесие, или уравновешивание (Пиаже подчеркивает кибернетический смысл этого понятия, т.е. осуществление регуляции на основе обратной связи).

Динамическое взаимодействие этих двух сторон характеризуется понятием уравновешивания, которое может отсутствовать или достигать большей или меньшей степени полноты по мере развития, совершенствования структур мышления. Так, в когнитивной сфере уравновешивание связывается Пиаже с появлением обратимости мысли, т.е. способности к такому умственному действию, при котором, отправляясь от результатов первого действия, человек выполняет действие, симметричное по отношению к нему, причем эта симметричная операция приводит объект в исходное состояние ("группировка" умственных операций). Аналогично освобождение от "эгоцентризма", т.е. спонтанной познавательной позиции субъекта, в которой он не осознает свою слитность с актом восприятия или мышления, и "децентрация" как переход на позицию, максимально независимую от субъективной точки зрения, предполагают уравновешивание как возможность логически компенсировать искажение, вносимое собственной позицией когнитивного субъекта по отношения к объекту.

Генетической же основой этих структур, а также гарантией соответствия научного знания действительности является, в конечном счете, логико-математический опыт индивида (или окружающего его социума), который совершенствуется при помощи механизма уравновешивания.

Основной вопрос теории Пиаже состоял, как пишет его последователь Л.Апостел, в том, "не есть ли homo sapiens организм, начавший сознавать (посредством взаимодействия со средой) базисные свойства жизненной организации, которые не изменялись от одноклеточных до человека, используя средства самоорганизации как средства мышления»8. Положительный ответ Пиаже на этот вопрос, считает Апостел, можно продолжить и далее, ибо он подразумевает, что "свойства самоорганизации органической материи воспроизводят свойства самоорганизации Вселенной как таковой9.

Ароstel L.The future of Piagetian logic//. Rev.intern.de philosophie.- Bruxelles, 1982. - А.36, N 142/133. - Р.578.

Там же, сс. 578-579.

Идея самоорганизации и становится парадигмой современного научного мышления. Исследования И.Пригожина, Ж.Пиаже и других ученых в этом направлении вносят вклад в формирование целостной картины Вселенной на различных, но взаимосвязанных уровнях ее организации. В этой картине должны занять свое место "порядок" и "хаос" - как и человеческий разум, стремящийся осознать "порядок" и предотвратить «хаос".

Осознание имплицитных законов индивидуального мышления и общественное согласие на их возведение в ранг правил игры и совместного поиска истины "превращают простые функциональные равновесия, имманентные всякой мыслительной и витальной деятельности, в нормы в собственном смысле слова". Механизм этого превращения есть уравновешивание социальных обменов, логика которых представляет лишь некоторые особенности.

общественных наук (номотетических), которая оказывается единой и внутренне связанной с эпистемологией наук естественных. Если элементами структур психологического поведения индивидов являются действия и их интериоризации в интеллектуальных операциях, то элементами системы социальных поведений являются интеракции между индивидами. Социальная интеракция представляет собой обмен поведениями, организуемый тремя основными факторами: I) системой ценностей (она определяет оценивание терминов обмена); 2) системой правил (норм) обмена и 3) системой знаков, выражающих правила и ценности. Эти 3 системы продолжают в социальном плане индивидуальные поведения, где потребности и интересы (источник ценностей) осуществляют регулирование и контроль за функционированием, правила соответствуют структуре, а знаки - внутреннему представлению.

Генетическая эпистемология рассматривает правила (нормы) обмена в разных областях (социология, мораль, юридические обмены и т.п.) как внутренне связные и адаптированные (в смысле реализации ими определённой системы ценностей) системы. Принятие этих систем может вытекать из одностороннего принуждения или взаимного согласия. Во втором случае этические, юридические или логические системы становятся собственно нормативными, а структура их равновесия - структурой группировки. ( Конструкт группировки предполагает, что композиция операций соответствует возможности координировать действия; обратная операция, позволяющая в точности вернуться к начальному состоянию, выражает обратимость мышления; идентичная операция, оставляющая неизменным объект, обеспечивает идентичность объектов мышления; наконец, ассоциативность связана с возможностью для мышления действовать "обходными путями' приходить к тому же результату различными способами).

Конечно, реальное мышление, не разделяющее столь формализованных подходов, упорно руководствуется содержанием, а не дедукцией по чисто логическим критериям, и оказывается поэтому в весьма значительной степени неформализуемым. Более того, наличие множества ассиметричных норм, далеких от равновесия и подавляющих все гуманное в человеке, свидетельствует о еще достаточно долгом пути к общественному согласию. Но работы Пиаже - серьёзный шаг в сторону выяснения логико-математической природы мышления и, возможно, её "веса" в реальном мышлении. Получается, по Пиаже, что нормами в подлинном значении могут быть только положения, которые согласуются с логикой и здравым смыслом.

Следовательно, все нормы, которые с ними не совместимы, можно смело назвать патологией в социальном смысле и наметить пути лечения этих патологий в общественном сознании. Например, выставление министерством-ведомством заведомо невыполнимых норм в любой деятельности, скажем в бизнесе или организации вуза, сразу же плодит множество рэкетирских или прямо разбойничьих организаций, которые ставят целью грабеж и шантаж всех доступных им организаций. Все они – равно уязвимы, и их беспомощность коренится в патологических нормах-правилах, установленных хищными и примитивными общественными созданиями.

Пиаже не только нашёл способы описания, но и попытался построить широкую теорию генезиса своих структур. Понимание их как универсальных структур разума, а последнего как определённого высшего из известных) способа приспособленияпусть уравновешивания, обусловило то, что генезис Пиаже охватывает всю область "приспособительного" обмена между организмами и средой от простейших до человека, Эпистемология Пиаже идет через естественные науки к социальным, она оказывается всеобщей не только в силу логикоматематического характера структур, но и в силу как бы "взгляда из космоса" на все явления жизни на земле, главное из которых – развитие, развертывание разума, его эволюция во вселенной;

взгляда, который у Пиаже назван эпистемологическим ( т.е., теоретико-познавательным) и который необходимо понимать как попытку понять организационные формы, общие всему живому.

Опираясь на работы Пиаже, мы смоделировали ряд иерархически возвышающихся пластов сознания (на базе логикоматематических группировок), отражающих интеллектуальные особенности, присущие как индивидуальным способам мышления, так и историческим цивилизациям. С помощью этих, выделенных нами четырех основных ментальностей, типологизирующих все разнообразие культурных и познавательных установок, можно схематически представить разные виды взаимодействий между социальными субъектами – цивилизациями, народами, индивидами - и ввести некое упорядоченное поле норм даже в международные отношения. Иерархически усложняющиеся ментальности выступают эволюционно развивающимся механизмом уравновешивания взаимодействий со средой, частью которой является и социальная сфера.

Вопросы Уровни способов мышления (менталитета).

Понятие инвариантности, устойчивости норм.

Соотношение нормы и факта.

Профилактика социальных патологий.

Наука (социология, в том числе) как эволюционный процесс.

Идея самоорганизации как парадигма современного научного мышления.

Общие механизмы образования и совершенствования нормативных систем.

Лекция 7 Золотая пропорция как основа социального порядка Золотую пропорцию толкуют по-разному. Для кого-то это просто корень простейшего квадратного уравнения. Для других – определённые свойства геометрических фигур (отрезков, звёзд, спиралей, свастик, многогранников). Для третьих – это основа для построения очень серьёзной математической теории, например, групп Фибоначчи в пределах общей теории групп. А для кого-то – это одна из пропорций, используемых при создании, реконструкции и описании произведений искусства: храмов, скульптур, архитектурных ансамблей, художественных фильмов, музыкальных и словесных текстов.

Золотое сечение и структуры с ним связанные (числа Фибоначчи, числа Люка, дочерние, «внучатые» и «дружественные»

структуры) образуют ядро математики гармонии, которая бурно развивается в последние годы.

Наряду с математическим толкованием золотого сечения, в современной культуре широкое хождение имеет и житейское понимание этого феномена. Смысл его весьма расплывчат и текуч. С ним связывается нечто гармоничное, соразмерное, правильное, красивое, возвышенное. В сущности, такое понимание ничем не отличается от того, которое соотносится с обычной «золотой серединой». А для многих это просто красивое словосочетание, за которым скрывается что-то таинственное и не очень понятное.

Однако последние изыскания в области социологии показали, что и в повседневных отношениях золотая пропорция играет важную роль.

Вспомним, как формулируется золотое сечение: «целое так относится к средней части, как средняя часть относится к малой». В такой, неколичественной своей форме золотое сечение лежит в фундаменте многих социальных структур. Как формировалась средневековая иерархия? Сюзерену подчиняется вассал, который, в свою очередь, имеет своего вассала. Из исторических описаний этих взаимоотношений ясно вырисовывается подобие отношений первого и второго уровней. Отношение вассала к своему вассалу было схоже с отношением к нему сюзерена.

А разве не происходит так и во многих современных иерархиях? «Как начальник ко мне, так и я к тебе» - очень популярный принцип бюрократических организаций. В современных социумах, эта пропорция выступает в своей методической части как совокупность правил, методов и приемов, с помощью которых поддерживается иерархия. Точно те же приемы, спускаясь сверху вниз, обнаруживают распространенность золотого сечения и в обыденных взаимоотношениях людей. «Пусть бог так же отнесется ко мне, как и я к тебе». Более того, именно на соблюдении золотого сечения построена конфуцианская этика, имеющая силу и в современном Китае. Конфуций делал упор на воспитании элиты по «законам неба», которые спускаясь от элиты вниз к простолюдинам, формируют этику общества.

Говоря современным языком, поведение людей имеет фрактальный характер. На протяжении столетий приверженцы какойто религии или этики многократно прилагают их рекомендации ко всем разнообразным социальным обстоятельствам, превращая социальную реальность в поле действия данных операторов – религии или этики. Одна из разновидностей этих фракталов представлена золотым сечением. Если социология внимательно присмотрится к практическим результатам этих операторов, то неизбежна оценка их эффективности и отклонение тех или иных по рациональным соображениям.

Вся история международных отношений свидетельствует, что мировая арена не позволяет сосуществовать двум различным иерархиям. Каждая из них, имея свои внутренние пропорции, несовместима с другой. Вечно текущая война между иерархиями ослабляется только тогда, когда одна иерархия становится внутренней частью другой, встраивается как ее естественная часть.

Но это возможно только, если включающая иерархия обладает более высоким уровнем духовного и интеллектуального развития и большей универсальностью. Иначе - сопротивление и непрекращающиеся попытки выхода за пределы этой иерархии, или стремление ее оседлать по праву более развитого элемента.

В многоэтничных обществах субиерархии строятся по разным основаниям, и строго говоря, не могут быть принципиально совместимы. Арсеналы методов поддержания иерархии у разных этносов отличаются, как и их уровни инвариантности. Поэтому, степень силы-власти, удерживающая такие несовместные структуры должна быть максимальной. Одновременно, растет и степень жесткости-жестокости в таких образованиях, приближая их конец и распадение на естественные иерархии, гомогенные по арсеналу методов. С ростом миграции в ряде регионов мира – из Северной Африки и с Ближнего Востока в Европу, из Латинской Америки и Карибского бассейна в США и во всё большей степени из Юговосточной Азии в северные регионы – большее количество стран будет становиться полиэтничными и столкнётся с проблемой интегрирования мигрантов в свои сообщества при уважении их этнической и религиозной самобытности. Это вызовет дальнейшее напряжение и скачок социального развития в этих странах, либо приведет к тоталитарности режимов и появлению жестких иерархий.

Многие табели о рангах, начиная с христианских «небесных ступеней» и до современных государственных чиновничьих разрядов подспудно содержат опору на те же соотношения верхнего и нижнего уровней, которые в логике и философии получили выражение «мета».

Т.е. последующий этаж владеет всеми навыками и инструментами предыдущего, но еще и способен осознавать границы, контекстуальность, условность и относительность диапазона навыков предыдущих уровней. Или иначе, навыки предыдущего уровня не инвариантны относительно более широкого горизонта видения, который присущ последующему этажу. Иначе говоря, то, что предыдущий уровень воспринимает за «святую правду» по своей простоте душевной, является элементом манипуляции с точки зрения последующего уровня. Но этот переход является именно метапереходом, поскольку по закону экономии сил, он не вносит ничего нового, только переводит старое содержание на более высокий уровень, что и есть иное выражение золотой пропорции. Вспомним, сложение сложений равно умножению, умножение умножений равно возведению в степень, мышление мышления равно философии, наука о науке равно методологии науки и т.д. И здесь можно увидеть знакомое золотое правило: «методология науки так относится к науке, как наука к своему объекту».

Переводя математические результаты в форму социального поведения, получаем, что каноническим, образцовым поведением, к которому в конечном счете обратятся во всех социально сопряженных взаимодействиях10, будет такой поступок (действие, а не слово), который на единичной шкале, символизирующей сопряженное взаимодействие, выстраивает золотую пропорцию. Т.е., условно говоря, делит этот отрезок на части, составляющие золотую пропорцию. Например, в медицинской сфере это могло бы звучать следующим образом: «Вся медицинская сфера так относится к этому врачу, как этот врач отнесся к данному больному». В отличие от известного «золотого правила» этики и христианской Нагорной проповеди, где речь идет о простой симметрии, в оценку поступка и его канонизацию вовлекается вся область конкретных сопряженных взаимодействий. Социум здесь – верховный судья, альфа и омега всех поступков. Корпоративная этика могла бы многое почерпнуть из вариаций выведенного нами канонического социального действия (КСД - назовем его так).

Приведем еще пример из библии11. У вдовы, которая приютила Илию-пророка, заболел сын, и вдова возопила: «Что мне и тебе, человек Божий? ты пришел ко мне напомнить грехи мои и умертвить сына моего?». Илия взял сына с рук ее, и понес в горницу, где он жил, и положил его на свою постель. «И воззвал он к Господу, и сказал:

Господи, Боже мой! неужели Ты и вдове, у которой я пребываю, сделаешь зло, умертвив сына ее?». 22. «И услышал Господь голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил».

Илия обязал Господа отнестись хорошо к вдове, потому что вдова отнеслась лично к нему — Илии — хорошо. Если переведем эти отношения в пропорцию, то получим: В: И = Г: В. Т.е, вдова так же хорошо относилась к Илие, как и Господь должен отнестись к ней.

Или, несколько иначе, Господь должен так же отнестись к вдове, как она отнеслась к Илие: Г:В =В:И. И так и так, получаем золотую пропорцию.

В повседневной жизни эти пропорции столь многочисленны, что мы их не замечаем, но сильно расстраиваемся, если они нарушаются.

Например, в вышеприведенном случае, вместо Господа может фигурировать любой персонаж, друг, родственник, какой-то коллектив и т.д., которого мы обязываем хорошо относиться к тому человеку, О социально сопряженных взаимодействиях см. Григорьян Э.Р. Интеллектуальные основания социального порядка. М., ИНИОН РАН, 2009, 195 с., с.38.

"Ветхий Завет". Книга Царств III, Глава 17, 10-22.

который хорошо отнесся к нам. Так, благодаря золотой пропорции, возникает, ширится и умножается социальный капитал и поддерживается социальность.

Если же вдова отказала бы Илие в куске хлеба, то не исключен вариант, что Илия призвал бы Господа наслать все беды на голову этой вдовы, именно из-за такого отношения к страннику. Та же золотая пропорция, но уже выступает в качестве предостерегающей санкции, предотвращающей недобрые взаимоотношения.

неконфликтности взаимоотношений, мы видим, что наилучшей защитой во взаимоотношениях слабого с сильным, попыток установления внешнего управления и многих иных взаимодействий является принятие слабым позиции, близкой к точке золотого сечения, к которой, как к наиболее устойчивой точке, рано или поздно, скатятся волны взаимодействий. В медицинском случае, больной должен держаться так, чтобы ни в коем случае не поставить под сомнение или поколебать статус врача в окружающем медицинском сообществе. Из практики известно, что больные стараются не только не нарушать это правило, но даже заходят очень далеко, льстя и подыгрывая самолюбию врача.

Из синергетики мы знаем, что структуры, относительная энтропия которых достигает одного из значений золотых пропорций, обладают способностью аттракторов «притягивать» к себе другие структуры и, наделяя последние присущими им качествами, придавать таким структурам собственные черты, преобразовывать их порядки, распределение субстрата, связи и отношения под свойственный им канонический типаж. Системы с такого рода структурами организованы наиболее рационально и функционируют с минимумом энергетических издержек и других непроизводительных затрат ресурса, от которого зависит их существование. А это и есть ни что иное, как состояния структурной и функциональной гармонии, равнозначные неравновесной устойчивости самоорганизующихся, эволюционирующих систем природы, общества, человеческого интеллекта. И кто знает, не эти ли «божественные законы» были некогда установлены в древней Аратте? Через Пифагора, имеющего халдейское происхождение, и унаследовавшего эти знания от жрецов древней Аратты - халдейских общин, эти тайны древней цивилизации были переданы грекам и донесены до нас.

А сегодня имеет смысл наряду с фигурами экономики и политических хитросплетений присмотреться и к этим золотым пропорциям, в которых раскрываются секреты справедливого устройства общества.

Вопросы 1.Суть золотой пропорции.

2.Социальные иерархии и принцип мета-перехода.

3.Золотая пропорция как источник норм.

Лекция 8 Нормативность и социальный порядок Каждая нормативная система обеспечивает адаптивность к той окружающей среде, в которой она реализуется. Это означает, что в целом она изоморфно отражает интенции и представления участников о должном и желательном поведении друг с другом. Этот изоморфизм свидетельствует, по Пиаже, о "функциональной непрерывности между жизнью и мышлением", т.е. нематериальные, виртуальные структуры, подчиняющие себе действия индивидов, вырастают из самой логики общественной жизни. Поэтому, во всех случаях - рассмотрения биологической эволюции, интеллекта, социальной жизни и т.п. - речь идет о необходимости объяснения закономерностей формирования нематериальных структур, которые являлись бы одновременно внутренне связанными – логически непротиворечивыми для их пользователей - и адаптированными к более широкой внешней социальной среде. Адаптированность означает определенное равновесие обменов между общностью с данной нормативной системой и внешней средой, которое в социобиологическом плане (выживаемость в широком обществе) достигается благодаря интеллектуальной деятельности по созданию эффективных когнитивных систем - нормативных систем, обеспечивающих конституирование инвариантов и операций мышления.

Центральная проблема нормативности состоит в том, чтобы определить, на чем основана валидность отдельной нормы или непротиворечивость всей нормативной системы в целом – это логический аспект поведения, а, с другой стороны, определение: с помощью каких умственных механизмов нормы реально функционируют в мышлении (психологический аспект). Эти две различные проблемы - логические основания, с одной стороны, и причинное объяснение, с другой,- соответствуют двум различным методам дедуктивному анализу и констатации наблюдений и опыту.

Существуют связи между нормами и психологическими фактами. Так, открытие или построение нормативных систем связаны с определенной умственной деятельностью субъекта, который дедуцирует или открывает законы; обратно, само применение норм, их представление в уме субъекта, специфически проявляется в умственных операциях. Кроме того, можно показать, что представления и поведения, связанные с нормами, претерпевают в онтогенезе определенное развитие. Например, нормативный статус симметрии, проявляющийся в подражании и имитации взрослых у детей, требует дополнительного вмешательства, чтобы погасить первоначальную симметрию норм, - «как ты делаешь, так и я» - и ввести коррективы, связанные с поведением детей этого возраста.

Пиаже в своих работах показывает путь, который с необходимостью ведет от первых - психологических фактов, ко вторым - нормативным структурам, путь, который находит свое выражение в законе рационального конструирования. «Психическая жизнь... начинается с функциональных взаимодействий, т.е. с того момента, когда ассимиляция не изменяет более ассимилируемые объекты физико-химическим образом, а включает их в формы своей собственной деятельности (равным образом можно сказать, что она начинается с того момента, когда аккомодация влияет только на эту деятельность)... Все развитие психической деятельности от восприятий и навыков к представлениям памяти вплоть до сложнейших операций умозаключения и формального мышления является, таким образом, функцией от все увеличивающихся масштабов взаимодействий и тем самым функцией от равновесия между ассимиляцией организмом все более и более удаленной от него действительности и его аккомодацией к ней. И именно в этом смысле можно было бы сказать, что интеллект с его логическими операциями, обеспечивающими устойчивое и вместе с тем подвижное равновесие между универсумом и мышлением, продолжает и завершает совокупность адаптивных процессов»12.

Импликативные системы индивидуального мышления в сопровождаются чувством логической необходимости или очевидности. Но речь идет здесь только о необходимости субъективной природы, которая превращается в нормативную необходимость, объективную в своем роде (т.е. независимую от индивидуальной субъективности), только будучи включена в сеть социальных обменов. Т.е., уверенность в правоте собственного поведения, опирающегося на осознанную норму, должна быть Пиаже Ж. Избранные психологические труды. - М., 1969,с.67.

разделена и с остальным сообществом. Осознание имплицитных законов индивидуального мышления и общественное согласие на их возведение в ранг правил игры совместного поиска истины "превращают простые функциональные равновесия, имманентные всякой мыслительной и витальной деятельности, в нормы в собственном смысле слова"13. Механизм этого превращения есть уравновешивание социальных обменов, логика которых не претерпевает сильных изменений в разных сферах.

Правила обмена в разных областях (социология, мораль, юридические обмены и т.п.) являются внутренне связными и адаптированными (в смысле реализации ими определённой системы ценностей) системами. Принятие этих систем может вытекать из одностороннего принуждения или взаимного согласия. Во втором случае этические, юридические или логические системы становятся собственно нормативными, а структура их равновесия - структурой группировки (математическое понятие).

Не существует также априорных или врожденных когнитивных структур; наследственным является лишь функционирование интеллекта, которое порождает структуры только через организацию последовательных действий, осуществляемых над объектами.

Отсюда следует, что познание может лишь основываться на «конструктивизме» т.е. на длительной выработке новых операций и структур. Основная проблема, следовательно, заключается в том, чтобы понять, как осуществляются такие действия и каким образом они, не будучи результатом предопределенных заранее конструкций, становятся в процессе развития логически необходимыми.

Этот механизм, доступный наблюдению с момента своего возникновения, является универсальным и встречается на различных уровнях научного мышления. Роль ассимиляции здесь сводится к тому, что нечто «наблюдаемое в опыте», т.е. некоторый «факт», всегда интерпретируется параллельно с его расшифровкой: для этого всегда с самого начала требуется использование логикоматематических рамок — таких, как установление связи или соответствия, смежности или разделения, навешивание кванторов «больше» или «меньше», ведущих к понятию меры, — короче говоря, всей концептуализации, присущей субъекту и исключающей Рiaget J. L’epistemologie genetique. P.:PUF, 1979. Vol. 5, с.324.

существование чистых «фактов», равно как и фактов, целиком внешних по отношению к активности субъекта; и это тем более справедливо, поскольку субъект должен варьировать наблюдаемые феномены, чтобы их ассимилировать.

Сформулируем формальные условия конструирования норм, устойчиво поддерживающих социальный порядок. Главным элементом социального порядка, фиксируемым в культуре, выступает совокупность симметричных отношений, или просто симметрий. Под симметриями подразумеваются многочисленные социальные нормы, естественно вырастающие из оборачиваемости отношений.

Например, «как ты ко мне, так и я к тебе», принцип тальона, всевозможные формы поведения, поддерживающие равновесие индивидов, их равный статус и взаимное уважение. Эти симметрии практически не нуждаются в обосновании, воспринимаются как очевидные и составляют содержание многих этических, религиозных и юридических систем.

Между симметриями устанавливаются координационные отношения, которые образуют связные совокупности, отличающиеся уровнем сложности и соподчиненностью. Например, соседские отношения представляют собой очевидную взаимную симметрию, как в позитивном, так и в негативном аспектах. При этом важно, чтобы цепочки комбинаций, устремленных во взаимопротивоположных направлениях, уравновешивали бы друг друга по силе рефлексивных манипуляций.

Фрактальное исполнение этих симметрий, т.е. многократное их повторение, приводит к циклам, которые могут закручиваться в порочные круги, ведущие к тупикам взаимоотношений. Например, чересчур любезные отношения между соседями, могут исчерпать их материальные и душевные ресурсы, что может привести к охлаждению, а затем к переходу в противоположный аспект.

Негативные отношения, переходя в военные действия, приводят либо к установлению асимметрии как реализации права сильного, либо потребуют обращения к третейскому суду, что вызовет к жизни симметрии уже более высокого уровня сложности. Эти наблюдения над фрактальным исполнением симметрий в реальной жизни дают начало более глубоким выводам и, соответственно, расширяют когнитивные рамки симметрий.

Отношения асимметрии как неравновесные отношения должны поддерживаться силой точно также, как более короткое плечо требует приложения большей силы для установления равновесия. В социальном плане эта сила может выражаться материальным, политическим, физическим административным преимуществом или большим знанием, опытом, авторитетом и т.д. Но обязательно должно быть некое преимущество, позволяющее стабилизировать асимметрию на некоторое время. Как только эта сила уменьшается, в той же степени выравнивается или исчезает и асимметричность отношений. Одновременно, ликвидируются двойные стандарты в отношениях сильного и слабого. Сила олицетворяет искусственность или незавершенность порядка, так как симметрии не надо учить и не надо ее навязывать, она так же естественна, как и морские волны при ветре. Тогда равновесие выступает как потенциальное и реализуется через взаимные реакции. Например, еще древние индусы считали, что каждое несбалансированное действие, т.е. действие, вытекающее из идентификации только с одной стороной полярности, создает равновеликую и противоположную реакцию, ведущую к восстановлению равновесия.

Поскольку действия приводят к изменению обстоятельств, то учитывая эффект защиты от производимых действием изменений, можно сказать, что ситуация, в которой находится индивид (любой общественный субъект), создана скрытыми или явными следствиями его прошлых действий, мыслей и эмоций. Включаясь в ситуации, отождествляясь с ними, или принимая те или иные цели, он приходит к соприкосновению с «другой стороной» своих действий. Поэтому неблагоприятные ситуации создаются самим действующим, его бессознательными действиями. Когда действующий достигает интеграции, т.е. интегрирует в себе все полярности, тогда он свободен от своих несбалансированных реакций, ведущих к столкновению оппозиций. Тогда он свободен и от причин и следствий, т.к. его действие не будет вызывать защиту у другой стороны. Действие будет вне оппозиций.

Но если сила превышает определенный порог, то симметрия опрокидывается, невозможно каким-то взаимно удовлетворяющим способом осуществить трансакции. Как говорят китайцы, «когда порядок и смута в равных долях, невозможно установить твердый порядок». Иными словами, если сила симметрии равна силе асимметрии, то никакого сносного порядка быть не может.

Устойчивость социального порядка обеспечивается устойчивостью элементарных взаимодействий. Их устойчивость предполагает, что последствия этих взаимодействий таковы, что индивиды склонны к их повторному воспроизведению.

Взаимодействие обмена - ключевое понятие социологии и основной элемент общественной жизни. Причем, взаимодействие обмена в этой модели может быть расширено и до взаимных коммуникаций, а также социального и даже интеллектуального общения.

Любое взаимодействие обмена между двумя индивидами ( шире, любыми субъектами) A и B предполагает четыре момента, которые могут быть выражены на языке переменных.

1) Индивид А оказывает действие Ra ( что-то дает или отнимает, хвалит или критикует, поддерживает или подавляет, или проводит рефлексивный трюк) на B, (или B оказывает действие Rb на A);

отрицательное «-», или нейтральное «0» чувство (удовлетворения или злости, благодарности или мести), которое мы назовем Sb;

3) Это чувство обязывает B к взаимному отношению к А (тут возможна инверсия между А и В, т.е. они меняются местами), или, другими словами, формируется установка В по отношению к А, которую обозначим как Db;

4) Эта установка, которая может ощущаться как долг благодарности, доверие или обязательство, или в негативных терминах как враждебность или антипатия составляет потенциальный (запасенный) виртуальный ресурс (инвестицию) «+» (или антиресурс (кражу) «-») для A, ожидающего компенсационного действия Va (или Vb для B). Компенсация дополнительно может быть установлением социальной связи (выражением благодарности), что само по себе может являться ожидаемым компенсационным результатом (например, в случае подарков).

Таким образом, действие Rа создало -> Sb ->Db = Va как инвестицию А. Так можно управлять врагом, формируя его реакции.

Теперь А может воспользоваться или учесть запасенный и пока виртуальный свой ресурс, находящийся у В.

В зависимости от намерений А реакция В может быть предвидимым шагом в двухходовке, которую А разыгрывает, чтобы переиграть В. Об этом В может узнать только после заключительного хода А, и после этого В может кардинально изменить свою установку.

В свою очередь В реагирует согласно чувству Sb, установке Db и накопленному ресурсу Va и совершает действие Rb, которое порождает у А чувство Sa, влекущую установку -> Da. Последняя является ресурсом (положительным или отрицательным) у В и обозначается как Vb. Понятно, что если накопленные ресурсы взаимно нейтрализуют друг друга, т.е., что ожидал, то и получил, то стороны останутся в равновесном состоянии Тогда условия равновесия для произвольного взаимодействия обмена будут таковы:

Прежде всего, необходимо, чтобы между A и B существовала общая шкала величин, делающих оценки Ra и Va сравнимыми с оценками Sb и Da. Равновесие достигнуто, если имеется (приблизительная) эквивалентность:

Уравнение I: (Ra => Sb ) + (Sb => Db ) + (Db => Va ) = (Ra ~ Va ) и, обратно, Т.е., виртуальные величины Db, и Va рано или поздно ведут к реальным величинам Rb, и Sa.

А также в случае:

Уравнение II: (Va = Db) + (Db = Rb) +( Rb = Sa) = (Va = Sa).

Наконец, равновесие предполагает, что можно обратить порядок двух серий:

Если последствия взаимодействия Sb позитивны для В и В действует по принципу «долг платежом красен», то естественно ожидать возникновения устойчивого состояния мира при выполнении вышеуказанных условий (см.рис.1). Если Sb негативно, то устойчивое состояние войны (см.рис.2) возникает, если В готово ответить «ударом на удар», т.е. возможна постоянная готовность к негативным последствиям взаимодействия и совершение аналогичных действий.

Но здесь вклинивается момент адекватной интерпретации действий, точное понимание намерений и стратегий действующих лиц. Манипулятивное управление может предполагать предварительное установление доверия к одной из сторон, которым далее она воспользуется как активным ресурсом для враждебных действий, хотя другая сторона все еще может интерпретировать взаимодействие в терминах мира.

Как известно, войну легче начать, чем остановить, поэтому наибольшую сложность представляют переходы между двумя устойчивыми состояниями – войны и мира. Для их описания, необходимо ввести специальный переключатель знаков N (замена знака на противоположный), который в каждой фазе взаимодействия может дать нестандартную реакцию, как если бы субъект воспринял действие с обратным знаком. Например, в случае перехода от войны к миру, необходимы действия прощения, уступок или жертвы, хотя бы с одной из сторон, т.е. обратные с точки зрения вышеуказанной системы уравнений. Для перехода от мира к войне достаточно включить оператор N на любой фазе взаимодействия, т.е. перевести любое действие хотя бы в режим недоразумения.

Устойчивое состояние мира Устойчивое состояние войны Устойчивость социальной (интеллектуальной) коммуникации Там, где мы имеем интеллектуальный обмен (мыслями, идеями), эти условия принимают следующие значения: (1) Личность А высказывает предложение Ra (истинное или ложное в определенной степени); (2) Собеседник B соглашается или нет в различной степени, его реакция обозначается как Sb; (3) Соглашение (или возражение) B влечет серию обменов между B и A, откуда возникает логически обусловленная обязанность Db; (4) Последнее обязывает B приписывать некую достоверность Va (положительную или отрицательную) предложению Ra или, другими словами, представлять его правильным или нет в контексте последующих аргументов.

Затем, снова можно найти те же три условия равновесия, но подразумевающие контекст интеллектуального обмена:

1.Важно, чтобы A и B обладали общей шкалой интеллектуальных ценностей или, другими словами, чтобы они понимали друг друга и те значения слов, которые они употребляют. Общая шкала, следовательно, должна включить два дополнительных аспекта:

(a) язык, сравнимый с системой однозначных денежных обменов и пригодный для социального общения;

(b) система отчетливо выраженных идей, так что их определения со стороны A и B либо полностью сходятся, либо они отклоняются частично, но таким образом, чтобы A и B обладали некоторым ключом, допускающим перевод идеи одного партнера в систему идей другого.

2.При выполнении предыдущих условий, второе условие равновесия назначается Уравнением I, со следующими обозначениями:

(a) равенство (Ra = Sb ) предполагает, что либо A и B могут придти к соглашению по поводу высказанного предложения, либо могут согласиться с тем, что их точки зрения отличны. (Например, в силу закона перспективы, то, что одному кажется левым, будет представать правым для другого и наоборот).

(b) равенство (Sb = Db) подразумевает, что B чувствует себя обязанным быть логически последовательным, т.е. не противоречить самому себе, коль скоро он признал правоту (неправоту) собеседника.

(c) эквивалентность (Db = Va ) приписывает предложению Ra достоверность, которая способна сохраняться в процессе взаимодействия, то есть, А будет способен поддерживать предложение Ra как самоидентичное ( как постоянную величину в контексте взаимодействия).

Но Уравнение I, которому приданы последние значения, может привести к равновесию интеллектуальных обменов, только если оно делает возможной серию эквивалентностей, выраженную Уравнением II:

(d) (Va = Db) означает, что сохраненная оценка предложения Ra все еще признана B.

(e) ( Db = Rb ) означает, что обязательство, сохраненное B, приложено им и к предложению Rb, которое он в свою очередь формулирует и, которое, в силу этого обязательства, равно в своей степени достоверности Ra и, следовательно, и Db.

эквивалентностью между Rb и Ra и, следовательно, с Db, откуда вытекает равновесие Va=Sa.

3. Наконец, равновесие появляется только в случае взаимности или обратимости, другими словами, когда предыдущее соотношение может быть приложено к высказываниям (или аргументам) B по отношению к A. В силу этого в Уравнениях I и II все переменные взаимообратимы, и перестановка индексов а и b их не меняет. Другими словами, инициатива взаимодействия может принадлежать B с его предложением Rb (Уравнения I' и II').

Резюмируем: равновесие интеллектуальных обменов предполагает:

(1) Общую систему знаков и определений;

(2) Сохранение достоверных предложений, обязывающее собеседников признавать их таковыми; и (3) Взаимность или обратимость мышления собеседников (симметрия).

Констатируем, что, несмотря на то, что общая шкала, сохранение обязательств, и обратимость отличаются от одного типа обменов к другому, эти условия равновесия могут быть выполнены независимо от того, каков тип межличностного взаимодействия или каковы отношения между партнерами. Структура процессов взаимодействия состоит из системы обратимых операций только в случае равновесных обменов. Вследствие этого, только уравновешенные обмены могут вести к формированию операторного мышления, которое уже само подчиняется законам математических группировок (понятие из математической теории групп, см. ниже). В конечном счете, с точки зрения законов уравновешивания, способность достигать равновесия в обменах предполагает фундаментальное тождество между индивидуальными действиями (операциями) и коллективным взаимодействием, правилам которых оба они подчиняются. Иными словами, эта модель отражает как умственные процессы индивидуального мышления, так и социальные взаимодействия, которым может быть приписан нормативный характер. Т.е., они могут служить основаниями для конструируемых социальных норм.

Обратимость операций как условие равновесия Обратимость операций мышления предполагает полную симметрию при замене индексов у членов Уравнений I и II. Т.е., они остаются инвариантными при максимально допустимых логических преобразованиях. Что это за преобразования?

Основные операции мышления могут быть сведены к четырем: I, N, R, C, где Таким образом, оператором N (инверсией или отрицанием), (p v q), может быть превращено в (p*q), т.е., N(p v q) = (p* q). Но (p v q), может также превращено обратимостью R так, чтобы R(p v q) = p v q.

Кроме того (p v q), может быть превращено, заменой С (то есть перестановкой знаков операций «v» и «*»), так, чтобы С (p v q) = p* q.

Наконец, предложение (p v q) может быть обращено в себя идентичным преобразованием I, чтобы I (p v q) = (pvq). Таким образом, можно видеть, что I, N, R и С образуют группу преобразований из четырех элементов (группа Клейна). Проверим: С = NR (и С = RN также). Аналогично: R = CN (или NC) и N = CR (или RC). Наконец, у нас есть I = RCN (или CRN, и т.п.).

Эта группа выражает основные виды симметрий, которые совершаются над предложениями обыденного языка или над социальными действиями обмена. Например, обратимость R выражает симметрию относительно противоположно направленных преобразований (их эквивалентность); перестановка С (замена знака операции) симметрична вместе с негацией N.

Эти логические операции индивиды могут применять и к своим интеллектуальным операциям, т.е. выполнять операции над операциями (мета-уровень), размышляя о возможностях ситуации, например, о том, как достичь баланса. Если высказано логически составное предложение (p * q), то индивиды могут применить любую из четырех вышеуказанных операций: N(p* q) = pv q ; R(p* q) = p*q; C(p*q)= p v q. Аналогично и для I(p v q), R(p v q) and C(p v q).

Например, N(pvq) = p*q может означать: Отрицание р ориентации на Запад», либо q - «ориентации на Восток» (либо обоих), равнозначно «одновременности ориентаций ни на Запад, ни на Восток», а скажем на самих себя.

Группа INRC является группой трансформаций не только над высказываниями, но и над их логическими операциями.

Посредством операций этой группы индивиды выражают возможности разрешения своих проблем и, в частности, возможности достижения равновесия.

Нарушения равновесия вследствие эгоцентризма Первая причина нарушения равновесия (и нарушения социальных норм) возникает вследствие нескоординированности точек зрения. Обычно, это происходит, когда собственные интересы или привычные установки мешают объективному восприятию ситуации. Тогда условия, необходимые для равновесия интеллектуальных обменов не могут быть выполнены по следующим соображениям: а) отсутствует общая шкала ценностей (ссылок);

б)собеседники используют различные значения тех же слов, в) они подразумевают индивидуальные образы или представления, а без общих или достаточно проясненных понятий продолжение обмена невозможно; г) недостаточное сохранение предшествующих высказываний, ввиду невыполнения своих обязательств.

Ничто лучше не демонстрирует значения интеллектуального обязательства и сохранения высказываний в равновесии обменов, чем разговор с детьми. Они забывают то, с чем только что согласились, бесконечно противоречат самим себе, даже не подозревая этого. Все происходит так, как если у них отсутствует согласование аргументации, ее регулирование, которое обязывает их принимать во внимание то, с чем они согласны, и сохранять эту оценку в последующих высказываниях.

Там, следовательно, нет управляющей высказываниями обратимости (симметрии). Каждый партнер начинает с неявного постулата, что его точка зрения единственно возможна, ссылается на это в течение всей дискуссии, вместо того, чтобы стремиться к высказываниям, разделяемым сообща, или к различным, но обратимым высказываниям, которые могут быть скоординированы друг с другом.

Нарушения равновесия вследствие принуждения Иной характер имеют нарушения социальных норм и равновесия, вызванные унифицированной и принудительно навязанной системой обмена, например, в деспотических обществах.

Самостоятельный и независимый поиск истины в них не осуществим.

На первый взгляд, кажется, что подобная принудительная унификация обеспечивает максимальное равновесие, поскольку она способна сохраняться и даже принимать видимость коллективного согласия. По сравнению с ней достижение согласия в аргументах на зыбкой почве самостоятельного исследования кажется совершенно хрупким.

Например, даже принятые принципы и положения научного исследования часто ставятся под сомнение в течение всего научного исследования. Но наиболее ригидные тоталитарные догматы не всегда являются наиболее прочными, свободный поиск взаимного баланса (взаимопонимания) создает такую мобильность, что ее гибкость становится пропорциональной ее большей стабильности (любое следовательно, различать стабильное равновесие, выражаемое в терминах мобильности и обратимости (симметрии) и «ложное равновесие», как это принято в физике, где вязкость, трение и многочисленные факторы гарантируют то, что может быть названо внешним постоянством системы без ее внутренней стабильности. В этом плане «цветные революции» всегда имеют почву, без которой никакие внешние воздействия не могли бы поколебать социальное равновесие системы.

Поскольку взаимность (обратимость) отсутствует, условия равновесия, подразумеваемые Уравнениями I' и II' не могут быть выполнены. Так как А никогда не связывает себя обязательствами перед B, функция обязательств имеет только одно направление и не выполняется в обратном значении, предусмотренном Уравнениями I' и II'.

Таким образом, в случае принудительной унификации отсутствует внутреннее равновесие. Но не потому, что условие (1) выше не выполняется, а ввиду того, что система обязательств не является обратимой. По этой причине процессы принуждения не взаимны (не симметричны) и не могут привести к свободно формирующейся истине. Поэтому сохранение высказываний в принудительных системах не отливается в инварианты, порождаемые сериями мобильных и обратимых преобразований. Скорее, оно состоит в раздаче готовых истин, прочность которых обязана только их ригидности, и вектор действия которых - от более могущественных - к более слабым.

обратимого мышления Таким образом, модель предполагает, что устойчивость социального порядка достигается через равновесные взаимодействия, которые требуют от индивидов формирования системы обратимых мыслительных операций, принимающих формы математических группировок. В социологическом смысле это означает, что устойчивый (демократический?) социальный порядок возможен только после формирования у населения обратимого (симметричного) мышления.

Когнитивно, данная структура взаимодействий представляет собой логико-математическую структуру операций, проекции которой на индивидуальное мышление и на коллективное мышление тождественны.

Покажем, как в социальных обменах формируется указанная логико-математическая структура.

Как может предложение Ra, высказанное А, быть принято В, если его согласие не обусловлено внешним принуждением?

Единственный способ, как это могло бы произойти - через сходимость между A и B относительно фактов, вводимых A и признаваемых B. Но как такая сходимость может быть установлена? Два субъекта A и B обязательно имеют различное, не взаимозаменяемое восприятие.

Тем не менее, как только соглашения, определяющие значение слов и номинальные определения понятий (смотри пункт 1 выше), согласованы, такого рода концептуализированные понятия могут только способствовать дискуссиям в форме суждений или размышлений. Пока таким суждениям нельзя придать операциональную форму, и они остаются на уровне интуитивных высказываний, согласие между партнерами не может быть окончательным, так как вся перцептуальная или образная интуиция содержит эгоцентрический остаток. Достижение соглашения, следовательно, примет форму двойной операции. В то время как операция, произведенная А в его высказывании Ra очевидна, то если В способен произвести ту же самую операцию в своем собственном мышлении (эмпатическая реконструкция), он, при отсутствии внешнего принуждения, сможет придти к согласию с А, или даже понимать ход его мышления.

С одной стороны, первоначальное равенство (Ra = Sb ), предполагает две индивидуальные операции (со стороны A и B); с другой стороны, оно также и необходимым образом предполагает соответствие между этими операциями. Эта соответствие может принять две формы. Либо это будет делом тех же самых операций (со стороны А и В) и означает простое соответствие с прямой эквивалентностью.

приведенном примере, когда один индивид видит справа, то что другой видит слева и наоборот), и там будет иметь место соответствие с обратной эквивалентностью. В обоих случаях, следовательно, соответствие само является операцией, которая запускает с самого начала социальный процесс кооперации.

Короче говоря, предложение Ra является операцией A, согласие Sb обязано второй индивидуальной операции В, а эквивалентность (Ra = Sb ) является следствием третьей операции, которая является соответствием, делающим обмен возможным (и предполагающимся с самого начала).

Во-вторых, B обязан продолжать признавать достоверность Rb, т.е. (Sb = Db). В чем, это обязательство состоит, если отсутствует принуждение со стороны A? Оно обязано «принципу непротиворечивости». Непротиворечивость является прямым эффектом обратимости мышления, поскольку думать без противоречий – это просто думать с использованием обратимых операций. Следовательно, если B связан признанием Rb, которое означает не только, что он сам думает с точки зрения обратимых операций, но что соответствие между его операциями и (последовательность обратимых операций), гарантирующую обмен.

Более того, именно потому, что операторный и обратимый характер соответствия включен в сам обмен, непротиворечивость становится в этом случае «правилом» или, другими словами, социальной нормой обмена, а не только формой равновесия внутренне присущей той или иной личности. Вот почему оно сопровождается чувством обязательности, а не только чувством внутренней гармонии. Но эта обязательность является результатом обратимости, а не подчинения одного партнера другому, откуда его отличие от обязательства принудительного типа. Это равносильно тому, что обмен в его кооперативной форме приобретает нормативный характер операторного уровня, а не просто интуитивного порядка.

В-третьих, сохранение достоверности предложения Ra гарантировано в последующих соответствиях между операциями A и B и, следовательно, в обменах (Db = Va ). Это тождество играет ту же роль, что и непротиворечивость. «Принцип тождества» конституирует индивидуальном мышлении тождество является продуктом объединения прямых операций с обратными.

Здесь мы видим, что при операторном характере мышления логико-математическая структура обмена конституируется самим предложений обмена), а не просто индивидуальным мышлением.

Далее, предложение Ra последовательно прилагается B к его собственным предложениям (Va = Db = Rb ). Новое предложение Rb, как реакция со стороны В, признается А (Rb = Sa), который предполагает новое соответствие аналогичное тому, что было выше.

3. Что касается взаимности, подразумеваемой Уравнениями I' и II', то это просто ведет к оборачиванию только что рассмотренных соответствия и обратимостей или, другими словами, она обобщает их в случае, где начальные предложения начинаются с субъекта B. Т.е., структура группировки (groupement ) гарантирована в обоих направлениях.

Таким образом, форма социального и интеллектуального равновесия, достигаемая материальными и интеллектуальными обменами, формируется системой простых соответствий или обратимостей, представляющих ничто иное, как логикоматематическую структуру.

Интеллект – основа социального порядка Действия индивидов в социальном мире, как мы видели, хорошо математической группы), так что равновесие, по отношению к которому они стремятся, принимает мобильную и обратимую форму. В интеллектуальных обменах такие отношения также стремятся к форме обратимости, которая подразумевает обратимую мобильность, подчиняющуюся законам группировки. Группировка как логическая структура является формой равновесия и, это форма равновесия прилагается необходимым образом к социальному процессу в целом.

Обобщая, логико-математические структуры являются основаниями организации сознания не только в социальных взаимодействиях, но и шире - в перспективе взаимосвязи и единства материальной и духовной организации Вселенной. Пиаже намечает приспосабливающегося к своей особой "экологической нише", до науки, охватывающей своим знанием не только материальное (мега-, макро- и микро-), но и идеальное (многомерные геометрии и т.п.). При этом новые опытные знания оказываются, по Пиаже, возможными постольку, поскольку формируются новые логические структуры, позволяющие "схватить" новый опыт. В когнитивном плане эти структуры образуются системами интеллектуальных операций, которые складываются как схемы целесообразной (адаптированной) деятельности организма во внешнем мире. Генетической же основой этих структур, а также гарантией соответствия научного знания действительности является, в конечном счете, логикоматематический опыт, совершенствующийся при помощи механизма уравновешивания.

Интеллект с его логическими операциями, обеспечивающими устойчивое и вместе с тем подвижное равновесие между универсумом и мышлением, продолжает и завершает совокупность адаптивных процессов. Нomo sapiens - это организм, начавший сознавать (посредством взаимодействия со средой) базисные свойства жизненной организации, которые не изменялись от одноклеточных до человека, используя средства самоорганизации как инструмент мышления. При этом свойства самоорганизации социальной и органической материи воспроизводят свойства самоорганизации Вселенной как таковой.

Вопросы 1.Уравнения равновесного обмена как условие социальных норм.

2.Обратимость операций – основа равноправия.

3.Схемы устойчивых состояний мира и войны.

4.Обстоятельства нарушения норм.

5.Непротиворечивость как основа социального порядка.

нормативной системы Сделаем схематическую попытку обрисовать возможности расширения развиваемого знания на всю мировую сферу. Материал иллюстративен, поэтому речь идет не о точном воспроизведения особенностей цивилизаций, а лишь о приблизительных их контурах.

Рассмотрим специфику социальных порядков в разных цивилизациях. Выберем один социальный институт, в частности, государство и посмотрим, как оно действует в разных случаях.

Обнародуем сразу сводку различий, а затем более подробно их прокомментируем:

- На Западе государство распределяет власть.

- В исламе государство распределяет экономические ресурсы.

- В Японии, Китае государство распределяет статус.

- В Индии государство является посредником в знании.

- В Африке государство – посредник общинной связи, распределяет социальность.

Нормативные системы Запада Здесь государство посредник между индивидами и социальными группами, оно устанавливает правила, по которым этим субъектам надо взаимодействовать. Одновременно оно выступает как посредник между этим миром и миром природы и сверхприродного. Однозначно ясно всем, что выигрывает тот, кто устанавливает правила. Правила эти надо знать. А «хороший» гражданин, - тот, кто соблюдает правила.

«Плохой», - тот, кто их нарушает. Доминирующая социальная позиция - равенство. К нему стремятся официально и поддерживают высокий статус этой позиции в сознании граждан.

Но если рассмотреть эту позицию с точки зрения логикоматематической, то она выражает точку зрения внешней по отношению к обществу группы. Скорей всего, определенной диаспоры, не имеющей полноправного статуса в этом обществе. Это позиция игрока, который находится вне общества и, не зная, займет ли он там высокую или низкую позицию, стремится к оптимальной стратегии – проиграть как можно меньше. Это точка минимакса, в которой находится самая минимальная из максимальных потерь.

Здесь важнее уменьшить контрасты между индивидами, чем увеличить благо всех.

Отсюда роль государства как унификатора. Поэтому всякая революция под лозунгами равенства только увеличивает силу государства и понижает сложность общества.

Революция есть ловушка, в которой государство использует бунт, чтобы обеспечить свое возвращение в новой форме, стремление к свободе оборачивается потребностью в угнетении.

Социальный порядок возникает и поддерживается результатами индивидуальных переговоров, не имеющих коллективных корней.

Общество состоит из атомизированных индивидов, скрепляемых скорее производственными связями, нежели кровно-родственными.

Равенство обеспечивается перераспределением через посредника – государство, через насильственное перераспределение по закону.

Чем сильнее тяга к равенству, тем сильнее государство. Такова в общих чертах особенность нормативных систем Запада.

Нормативные системы в странах Ислама Здесь равенство обеспечивается внутри религии, поэтому любая революция приводит к укреплению религии, т.к. революция - это борьба за равенство, а оно выражено только посредством религии.

Религия предписывает богатым отдавать часть заработанного бедным, и не ограничивает богатых, как в государствах Запада.

Поэтому всякое проявление экономического милосердия есть укрепление религии, а значит и «равенства».

Государство в странах ислама – есть проводник идей религии (а значит и равенства), точно так же как в странах Запада, государство есть проводник идей права (а значит и равенства). Равенство в исламе обеспечивается без обращения к формальному праву, уже в самой религии.

Универсальность здесь достигается тем, что и там и там нужна определенная система идей «равенства», которая обеспечивается нормативной системы здесь легко стать, будучи даже внешним по отношению к этой цивилизации. Если на Западе субъект внутри, хотя и дискриминирован, то здесь любой внешний субъект, модернизирующий религию, тут же получает неограниченное влияние на всю цивилизацию, в том числе на действия государств.

Идеологии «неравенства» не нужно, оно и так существует, и не нуждается в дальнейшем осознании.

Нормативные системы Японии, Китая Здесь каждый стремится создать свою собственную игру, вести свою собственную линию, создать свое собственное государство – это как бы осуществленное предельное равенство. Нет посредников между игроками. Каждый стремится набрать игроков в свою команду, разрабатывая ресурсы, которые нужны для их привлечения. Большую роль играют личностные связи ввиду слабости или отсутствия детализированных юридических норм, как на Западе. Ввиду отсутствия юридических гарантий нет и традиций их подкрепления, а их функции выполняет социальный контроль.

Самодетерминация и самоконтроль помогают выйти из социальных ловушек, которые спроектированы другими, например, такими играми как: «Игра на обогащение», «Игра на равенство», «Игра на идею», «Игра на справедливый социальный порядок» и т.д.

Здесь, чем сильнее игроки, которые почти равны правителю, тем, в общем, сильнее и общество. Ставка делается на усиление общества, на повышение его интеллектуального и морального уровня.

Поэтому смысл социальных действий не есть нечто, создаваемое индивидуально и случайно. Смысл – это продукт коллективных усилий. Найти смысл, значит описать сложное целое, значимыми частями которого являются люди, события и социальные структуры.

Действия игроков читаются как тексты, причем читаются через коллективистскую призму, из поля зрения исчезают специфические особенности индивидуальных взаимодействий, главным становится следование общепринятому ритуалу.

Равенство обеспечивается через равенство духовное, смысловое: тот, кто может вычитывать определенные смыслы, тот равен другому.

Перераспределение социальных благ и статусов осуществляется согласно уровню понимания смысла – Китай, или согласно возрасту – Япония.

Нормативные системы Индии Здесь социальный порядок или защита и безопасность индивида обеспечиваются идентичностью смысла, вкладываемого игроками в чтение социальных действий. Идентичность смысла зависит от уровня подготовки, близости к традиции, условий воспитания, среды, обучения и т.д. В Индии множество ответвлений и религиозных течений свободно отправляют свой культ. Поэтому идентичный смысл может дать только часть населения или избранные, которые и составляют элиту (касту). (То же самое и в Израиле, где передача смысла наиболее централизована.) Смысл в Индии – есть продукт традиции, который должен возобновиться идентичным образом через социальный генотип.

В западной традиции таким продуктом выступает право – это и есть смысл западной традиции, который должен возобновиться социально-генетическим образом.

В индийской традиции роль права выполняет понимание законов природы и умение воплотить их в своем поведении.

Какие санкции, кроме санкций природы могут быть еще наложены на человека? Хотя такого рода санкции могут и запаздывать и замедленны, по сравнению с юридическими, но они неотвратимы и настигнут человека и через много поколений.

Поэтому главный элемент социального порядка - познание универсума как укрепление всемирной связи и утверждение космической религии. Здесь государство играет роль распределителя знания, а затем уже и экономических ресурсов.

Перераспределение социальных благ осуществляется согласно происхождению и уровню знания.

Нормативные системы Африки Изначально здесь констатируется не равенство, а различия между людьми. Тогда, чтобы максимизировать эффект общего блага, люди и общности должны быть функционализированы и специализированы. Каждый имеет четкую позицию и особый ритуал перехода к другой позиции, позволяющей что-то иное.

Здесь присутствует закрепление этапов жизненного пути, господство старейшин и более высоких по статусу возраста.

Все группы взаимодополнительны. Разделение властных позиций во многих социальных группах есть база для безопасности индивида. Право переговорное, договорное. Доминируют права коллективностей, семьи.

Права внутри коллективностей определяются не через равенство, а через дополнительность и иерархию (консенсус и гармония).

перераспределение в семье, общине. Идеология семьи уже задает принципы, используя которые можно укреплять семью и обеспечивать свое равенство (формальное).

Мы видим, что установление социального порядка в мировом масштабе подразумевает доминирование ценностной системы, интегрирующей различные по уровню и по структуре национальноцивилизационные социальные порядки. И там тоже выстраиваются отношения неравенства и асимметрии, но учитывая разноплановый и во многом взаимодополнительный характер оснований различных социальных порядков, отношения асимметрии как неравновесные отношения должны поддерживаться как силой, т.е., материальным, политическим, физическим преимуществом, так и социальными преимуществами - большим знанием, культурой, опытом, моральным авторитетом и т.д. Но обязательно должно быть некое преимущество, позволяющее стабилизировать мировую асимметрию на некоторое время. Финансовые основания мирового порядка, как слишком примитивные, обнаружили свою недостаточность. В то же время эта общая мировая ось системы ценностей указывает на ближайшее направление саморазвития и самосовершенствования в целях повышения социального статуса отдельного государства.

Коль скоро мировой социальный порядок существует и даже стабильно поддерживается в некоторых регионах, несмотря на конфликтность в других, то можно предположить, что между цивилизационными порядками существует некая трофическая цепь или взаимодополнительная связь (о ней в следующей лекции). Как она может образовываться? Без принудительных силовых механизмов тут не обойтись.

В прошлой лекции шла речь о патологических нормах-правилах, нарушающих требования логики, абсурдных, нелепых и оскорбительных для тяготящихся под их гнетом сообществ. Как же и когда возникает такое насилие над логикой и разумом?

Первый и самый сильный случай навязывания таких норм:

победа в войне, оккупация территорий чужеземными войсками, колониальный и жесткий режим, мало чем отличающийся от тюремного. Главная задача таких норм – сломить волю населения, принудить к покорности, отбить охоту к реваншу и ослабить разум и интеллект насколько возможно. Обычно такой режим начинает с закрытия школ и других учебных заведений, преследования образованных и грамотных людей, выдвижения бывших уголовников и бомжей на руководящие должности, и главное, здесь - навязывания и внедрения таких норм, от которых берет оторопь и слабеет ум. Это состояние социального организма можно уподобить чувствам человека, находящегося под пытками.

Второй случай активного применения патологических нормправил – возникновение паразитического режима внутри страны, когда правящий класс более не заинтересован в развитии страны и ее населения и делает все, чтобы затормозить и ослабить давление снизу более подготовленных кадров. Множество мелких, детальных, иногда микроскопических инструкций и положений плотной сетью охватывают население и сковывают его действия. Единственным выходом - пролезть через отверстия этой сети – является коррупция.

И только она позволяет продолжить деятельность на благо страны и населения. Тут же множатся рэкетирские организации, которые обхватывают социальный организм с двух сторон – с точки зрения выполнения этих нелепых инструкций и при их нарушении грозят закрытием деятельности, и с точки зрения возможной коррупции, при которой грозят уголовным преследованием. Поощряемые сверху рэкетирские организации одновременно собирают дополнительный налог с населения, питаются сами, как стервятники остатками львиной добычи, и основательно опустошают карманы возможных конкурентов для верхов.

Третий случай применения патологических норм-правил – кара, наказание, политическое угнетение тех или иных слоев и этносов, ограничение их свободы передвижения, запрет на определенные виды деятельности, принуждение к низкопробному поведению и т.д.

Сюда же можно отнести все нормы содержания в тюремноисправительных учреждениях.

Четвертый и самый широкий случай их применения – воспитательная практика, осуществляемая незрелыми, необразованными или порочными людьми. Она может проводиться не только в учебных и воспитательных учреждениях, но подпитываемая примитивным чувством мщения и устрашения подчиненных, настолько широко применяется на практике, что даже входит в руководства по менеджменту для будущих руководителей. Простое наказание детей – поставить их в угол или лишить игрушки – уже патология, сам родитель плохо представляет чувства ребенка и ввиду слабости своего интеллекта не может совершить обратимую операцию и симметрично представить себя стоящим в углу.

Разум испытывает подлинные страдания, видя со своих космических высот ничтожество своих усилий по облагораживанию человеческого устроения, но только в небесной выси ощущает свое величие.

Особенности нормативных систем Запада.

Особенности нормативных систем в странах ислама.

Нормативные системы в Японии, Китае.

Нормативные системы в Индии.

Нормативные системы в Африке.

Случаи применения патологических норм-правил.

Возможна ли глобальная нормативная система?

Лекция 10 Интеллектуально-нормативные системы и трофические цепи Нормативные системы являются и одним из инструментов управления. Это – совокупность норм, правил и положений, детерминирующих поведение людей определенной категории или в определенных условиях. К ним относятся многочисленные моральноэтические, юридические, корпоративные, педагогико-воспитательные кодексы; системы правил техники безопасности, правила и нормы профессиональной деятельности, государственной службы, взаимодействия граждан и госорганов; правила поведения в гостях, в транспорте, в театре, в учебной аудитории, в лесу, на море, при пожаре, ритуальные церемонии – свадьбы, похороны, дни рождения, формы ухаживания; правила и нормы здорового образа жизни, охраны окружающей среды, физической и моральной безопасности, поддержания социальных контактов, международной и научной деятельности и т.д. и т.п. Разнообразие нормативных систем, варьирующихся в разных исторических эпохах и разных культурах, столь велико, что трудно подвести более или менее прочный типологический фундамент, связав его с социологически значимыми целями и задачами. Выделим одно из таких измерений – иерархическое расположение социальных групп и рассмотрим особенности строения и функционального назначения общественных нормативных систем.

Нормы или нормирование как таковое являются одним из важных идеальных средств, стабилизирующих доминирование правящего класса, группы, субъекта. Несмотря на разнообразие социальных субъектов, овладевающих властью над обществом, репертуар идеальных средств нормирования, с помощью которого начинается новое структурирование общественного пространства, в целом, гораздо уже вариации властных субъектов. Кодекс Юстиниана, например, был использован и Наполеоном, и вошел в европейское право. Морально-этические кодексы насчитывают не одно тысячелетие. Революционеры, приходя к власти через отвержение бытующих норм, спустя некоторое время возрождают многие из существовавших в прошлом норм. Поэтому субъекты-управленцы вынуждены часто обращаться к уже существующим образцам нормирования, вплоть до реставрации древних кодексов чести или лояльности, с тем, чтобы отображение их власти в ритмике нормативного воспроизводства поведения масс оставалось в границах двоякой задачи: с одной стороны, поддерживался иммунитет и авторитет власти, а с другой стороны, очерчивалось пространство, достаточное для социальных и профессиональных действий подчиненных. Истребованные из прошлого нормативные системы хороши уже тем, что выдержали проверку временем, прошли тест на инвариантность их положений, или, по крайней мере, на широкий диапазон действий. Время от времени, эти границы пересматриваются, например, когда возникает угроза власти, или растут требования к обновлению социального интеллекта, поставленного на службу их интересам.

Такая нормативная ритмика, т.е., многократное повторение одних и тех же правил и норм, которые предлагаются населению или подчиненным социальным группам в качестве правил поведения, возникла еще на ранних этапах становления человеческого общества, и тем более неизмеримо возросла и усложнилась при переходе к глобальному сверхобществу. Ритмичность их состоит в том, что буквально каждое поколение людей проходит через те же поучения и преступает те же запреты, против нарушения которых направлены нормы.

Особым подразделом нормативных систем являются правила и нормы, обеспечивающие сплоченность социальной группы и лояльность ее членов. Уже в эпоху выделения человеческого сообщества из стада, социальные организмы успешно реализовали это свойство объединяться в функциональные дискретные саморегулирующиеся общности-группы, порождающие специфические системы норм, обеспечивающие групповую солидарность. Этот групповой интеллект нормировал административные взаимоотношения, хозяйственно-экономическую жизнь группы, иерархическое поведение подчиненных и создавал специфическое культурно-нормативное поле, выделявшее эту группу из числа других.

Но главной задачей этого группового интеллекта было создание определенных отношений со средой, которые обеспечивали бы поддержание существования группы. Понятие среды покрывало территорию, ландшафт, климат, ресурсы и … другие социальные группы. Одной из общих ранних групповых норм было отношение к иным, не своим группам как враждебным, по отношению к которым не действовали принятые внутри группы нормы и ограничения. Убийства и насилие над чужими не противоречили групповым нормам и не вызывали осуждения со стороны группы. В ряде религиозных учений такое отношение к чужим было освящено волей бога. Развитие в христианстве более широкой нормативной рамки вмещавшей и чужих, тем не менее, не сняло двойные стандарты во взаимоотношениях между группами.

По мере роста общности, вплоть до империи, такие социальнонормативные, юридические, этические и иные интеллектуальные системы обеспечивали своей универсальностью унификацию среды, в которую включались и все остальные сообщества. Но граница между субъектом управления и подчиненными не терялась из виду. Важные, прагматические и технологические рецепты управления считались достоянием данной управленческой группы – семейной династии, клана, партии, круга посвященных, титульной или коренной общности, религиозной группы и т.д. - и, как правило, скрывались от остальных. Остальные довольствовались явно выраженной внешне универсальной нормативной системой, специально разрабатываемой для этих целей. За этим следили шаманы, жрецы, маги, священники, философы, идеологи, интеллектуалы и др.

Пока социальная общность функционировала исправно, ее нормативная система не подвергалась сомнению. Существовавшие двойные стандарты почти не замечались или тщательно обосновывались. Но во время войн или религиозных столкновений они всплывали и становились важным инструментов управления.

Двойной стандарт предполагает двуполярную организацию Самоорганизация внутри группы и поддержание ее сплоченности опираются на нормы, гасящие эгоизм, раздор, распрю, конфликт и т.д., одобряющие лояльность, верность, преданность группе. И в то же время для внешней социальной среды разрабатываются прямо противоположные нормы, отношения и действия, ведущие к разрушению связей и сотрудничества внутри чужих групп. Например, святость института семьи внутри группового сообщества непреложна, но когда подобное понятие трансформируется во вне, при общении с другой группой, то оно прокламируется как отсталое, устарелое, заменяемое переходом к свободной любви и т.д.

Общности и индивиды, отрицавшие двойной стандарт, изгонялись из общества под видом еретиков. Такова, например, была участь павликиан, богомилов, катаров, альбигойцев и представителей других социальных движений, требовавших единства и соответствия слова и дела.

В эволюционных процессах тот социальный интеллект, который обеспечивал выживание конкретных сообществ в конкретных социальных обстоятельствах – т.е., при соприкосновении и взаимодействии, дружеском и враждебном, с другими социальными группами - получал доминирующее положение. Принципы, нормы и алгоритмы действий, вытекавшие из этого интеллекта, сакрализуясь, составляли культурно-интеллектуальный багаж данного сообщества, его традицию. Именно это преимущество уже накопленного культурного багажа позволяло данной общности занимать более высокую ступеньку в иерархическом порядке обществ. Но находясь ступенью выше, данное сообщество начинало структурировать и нижние этажи социальной лестницы, создавая и прививая им ту вариацию социального интеллекта, который функционально обеспечивал доминирующее положение верхов. При этом, уровень интеллекта нижних этажей детерминировался спускаемыми сверху коммуникативными и ритуально-поведенческими характеристиками, как для отдельного индивидуума, так и нижележащего сообщества в целом.

Методы закрепления иерархизации сообществ включали как искусственное торможение уже достигнутого подчиненной группой интеллектуального уровня, так и принудительное его понижение. Оно достигалось и путем насаждения примитивных религиозномифологических взглядов и путем убийства наиболее талантливых и способных членов другой группы, и путем запрета на занятие определенных должностей или профессий.

Возникающее отсюда разнообразие культурно-нормативных систем создает впечатление большого культурного плюрализма и широкой этно-культурной дифференциации. Вроде бы невозможно отрицать то, что видно невооруженным взглядом любому туристу.

Более того, одним из его забавных развлечений и является сопоставление того, «как у них» и «как у нас». Однако, точно так же невозможно отрицать природную сопричастность любого социального поведения и возможность существования только одного ряда закономерностей. Двух параллельных рядов законов – «божественных и человеческих» – быть не может. Если есть четко сформулированная задача, а именно: поддержание солидарности своей группы и разрушение другой, то имеется единство или, по крайней мере, большое сходство во всех методах решения этой задачи. Если эта гипотеза верна, то отсюда вытекает существование во всем человечестве всего лишь одной-единственной социальной культуры, и множества субкультур, вытекающей из первой.

Попробуем обосновать эту гипотезу.

Комплексы ритуальной деятельности ( как и мифы) – как функциональные подсистемы, приобретаемые уже первобытными сообществами и уже в каменном веке свидетельствуют о заимствованном характере основных сюжетов. На всем пространстве от индейцев Латинской Америки, через древний Египет, шумеров, Переднюю Азию, Закавказье, остров Пасхи, Южное Приуралье, Центральную Азию транслируются и кочуют одни и те же мифологические представления и схожие боги-герои. Это свидетельствует об общем универсальном направлении развития культурно-нормативных систем и одновременно о поставленной всеми социальными группами одной и той же непреложной задаче. Не обязательно группе творить самостоятельно свою групповую идеологию, если она может почерпнуть ее из других источников. Даже если она, находясь в изолированных условиях, вынуждена сама создавать ее, вряд ли новая доктрина будет кардинально отличаться от уже созданных. Если же предположить последнее, то исчезает основа для взаимного понимания социальных групп, их культуры станут взаимно непроницаемы. Но основная ценность культур в том, что они обладают важнейшими приспособительными функциями:

помимо обучения и групповой консолидации они еще и обеспечивают взаимодействие со средой, в которую входят и другие социальные группы.

Другим аргументом в пользу гипотезы служит тот факт, что любые нормативные системы содержат отсылку к тому, порой невидимому субъекту, от лица которого они строятся. В своих корнях они намекают на более высокие целевые функции, восходящие к субъекту оформления и распространения этих мифов. Фактически из целей этих субъектов управления и исходило это первое элементарное обучение нормам, которое представляло собой насаждение ряда детальных морально-поведенческих убеждений, касающихся мира и того, как справляться в нем, которые дополняли практическое обучение в существующей технике охоты, приготовления пищи и т.д. Это свойство высшей формы группового интеллекта порождать мифы и нормы для окружающей социальной среды и выступило существенным достижением, обеспечивающим превосходство в борьбе с другими группами за биологическое выживание.

Система коллективной памяти, которая основана на необходимости сохранения полезных навыков, имеющихся у старших поколений, революционно изменяет положение человека в природном мире. Необходимость поддержания жизни у членов группы, не способных к непосредственной добыче пищи, но несущих на себе ценные инварианты (достояние памяти), порождает общие для всех групп нормы, типа, уважение к старшим, почитание родителей и т.д.

Наличие буфера коллективной памяти, закрепленного в культурных образцах и технике трансляции знаний, формируют социальный институт образования, которому опять-таки присущ универсальный, общий для всех групп, характер. Это означает ведущую роль общих, адаптационных методов в формировании культуры.

Интеллект группы, преломляясь в ее идеологе, выступает как уравновешивающее все потребности и взаимные действия с окружающей социальной средой. Следовательно, он изощрен настолько, насколько среда «сопротивляется» установлению внутреннего баланса в группе между ее целями и потребностями.

Когда такой баланс установлен, и он обоснован и фундирован внутренней идеологией, тогда и среда, т.е. взаимоотношения с внешними группами, стабилизируются в каком-либо нормативном варианте - либо равноправного сотрудничества, либо принудительной эксплуатации, не всегда и осознаваемой ею.

В свою очередь, эти внешние и подчиненные группы также могут организовать иерархию подобным же образом для ниже лежащих групп, но их нормативные системы обязательно будут лежать в плоскости идеологии доминирующей высшей группы и напоминать соотношения золотого сечения. Правящая группа так относится к подчиненной, как та относится к нижележащей. Естественно, это положение выступает всего лишь как аналогия, которая ожидает более тщательного анализа соотношения нормативных систем. Но одновременно, она эвристическим способом отсылает к известному биологическому соотношению трофических (пищевых) цепей.

Трофические цепи как аналог социальной иерархии Главными связями, поддерживающими целостность экосистемы являются трофические цепи. Трофическая цепь, пищевая цепь, цепь питания - это взаимоотношения между организмами, через которые в экосистеме происходит трансформация вещества и энергии между группами особей (бактерии, грибы, растения и животные), связанными друг с другом отношением пища – потребитель (одни служат пищей для других). В состав пищи каждого вида входит обычно не один, а несколько или много видов, каждый из которых в свою очередь может служить пищей нескольким видам. Поэтому трофические взаимоотношения видов в природе точнее передаются термином трофическая сеть (или паутина). Однако представление о трофической цепи сохраняет своё значение, когда оказывается возможным разнести всех членов сообщества по отдельным звеньям цепи - трофическим уровням. Так, зеленые растения занимают первый трофический уровень (уровень продуцентов), травоядные животные — второй (уровень первичных консументов), первичные хищники, поедающие травоядных, — третий (уровень вторичных консументов), а вторичные хищники — четвертый (уровень третичных консументов).

Трофических уровней может быть и больше, когда учитываются паразиты, живущие на консументах предыдущих уровней.

Трофический уровень — это совокупность организмов, занимающих определенное положение в общей цепи питания. Такая последовательность и соподчиненность связанных в форме трофических уровней групп организмов представляет собой поток вещества и энергии в экосистеме, основу ее организации.

Это понятие трофической цепи весьма условно можно использовать как эвристическую аналогию иерархического соотношения культурно-нормативных систем. Буквальное толкование пищи заменяется его метафорическим аналогом – эксплуатацией труда нижележащих, на основе превосходящего объема информации.

В социальных системах в качестве ресурса включается и информация. В социальной группе общественные, функциональные системы складываются и под влиянием информационных факторов окружающей среды. Основными опорами формирования функциональных систем, особенно поведенческого и психического уровня, выступают механизмы нормирования и коллективной памяти.

Согласно нашей гипотезе видимое разнообразие культурнонормативных систем обязано искусственным отпочкованием и формированием субкультур, имеющих более низкий статус свободы и адаптивности. Подобие трофической цепи в социальных сообществах проявляется в том, что, несмотря на общие для всех групп закономерности формирования систем коллективной памяти и общность многих норм, тем не менее, под давлением имеющих более высокие нормативные системы групп ( доминирующих также и по интеллекту и по другим параметрам), коллективная память подчиненных групп замещается суррогатами, несущими ослабление приспособительных навыков групп, а иногда и полное вымирание этих групп, путем злокозненной инверсии (шиворот-навыворот) коллективной памяти в свою противоположность.

Например, широко известны гасящие сознание нормы и ценности, которые несет с собой глобализация всем странам, вроде убеждения, что уважение к старшим – это анахронизм, и нужно больше прислушиваться к детям, чем к их родителям. Более сильным эффектом обладает вес их научного обоснования. Например, согласно классификации известной исследовательницы культур Маргарет Мид, в одной культуре дети учатся у своих предшественников (постфигуративная культура), в другой - у своих сверстников (фигуративная культура), в третьей - взрослые учатся также у своих детей (префигуративная культура). Причем, по ее классификации, наиболее передовой выступает последняя культура.