«УДК 343.13(075) ББК 67.629.3я73 У26 Авторы: А. С. Барабаш, Л. В. Майорова, А. Д. Назаров, Н. Г. Стойко, А. С. Шагинян, И. А. Шевченко Электронный учебно-методический комплекс по дисциплине Уголовнопроцессуальное право ...»

Пункт 3 ст. 5 УПК предусматривает еще одну категорию – «близкие лица», однако установление факта подобных отношений не подпадает под действие п. 3 ч. 1 ст. 61 УПК, но может расцениваться как иное обстоятельство, указанное в ч. 2 этой статьи.

Перечень обстоятельств, исключающих участие в производстве по уголовному делу, не является исчерпывающим: к иным обстоятельствам, исключающим участие в судопроизводстве, в конкретной ситуации относятся любые факты, свидетельствующие о личной заинтересованности судьи, прокурора, следователя, дознавателя в исходе дела и вызывающие сомнения в их беспристрастности. Так, признано нарушением закона участие судьи в рассмотрении дела, по которому ее супруг проводил оперативно-розыскные мероприятия; незаконно также рассмотрение дела судьей, ранее по другому делу являвшейся защитником подсудимого, который был по тому делу признан виновным и осужден.

Обстоятельства, перечисленные в ст. 61 УПК, устраняют из судопроизводства не только судью, прокурора, следователя, дознавателя, но также лиц, чья беспристрастность служит условием принятия законного и обоснованного решения по уголовному делу: присяжного заседателя, секретаря судебного заседания, переводчика, эксперта, специалиста (ч. 1 ст. 62 УПК).

Кроме того, по тем же основаниям отводу подлежат должностные лица, осуществляющие полномочия органа дознания (ст. 40 УПК), должностное лицо органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, привлеченного следователем к участию в следственном действии (ч. 7 ст. 164 УПК).

Наряду с общими основаниями для отвода (ст. 61 УПК), применительно к отдельным субъектам (судье, переводчику, эксперту, специалисту) законом установлены дополнительные основания.

РАЗДЕЛ 3. СУБЪЕКТЫ УГОЛОВНО- ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Участие судьи в досудебном производстве по общему правилу не является основанием для его отвода при разбирательстве дела по существу, поскольку при рассмотрении жалоб или ходатайств о производстве процессуальных действий не затрагивается существо дела и не оценивается содержание доказательств, которые будут получены в результате проведения этих процессуальных действий.

Данное правило действует и в отношении принятия судьей решения о применении заключения под стражу либо о продлении его срока, а также решения по результатам проверки правомерности задержания, заключения под стражу и продления его срока. Закон не запрещает судье, разрешившему ходатайство о применении заключения под стражу или продлении его срока, рассматривать по тому же делу жалобы на действия и решения дознавателя, следователя и прокурора.

В отличие от судьи, прокурор, следователь, дознаватель, секретарь судебного заседания, переводчик, эксперт, специалист не подлежат отводу из дальнейшего производства, если они в таком же качестве участвовали в предварительном расследовании или судебном рассмотрении этого дела. Так, участие прокурора в производстве предварительного расследования, а равно его участие в судебном разбирательстве не является препятствием для дальнейшего участия прокурора в производстве по данному уголовному делу (ч. 2 ст. 66 УПК). Также допускается совмещение процессуальных функций эксперта и специалиста, в том числе в ходе производства по одному уголовному делу. Если лицо участвовало в деле в качестве специалиста, то это не является препятствием для последующего выполнения им в данном уголовном деле обязанностей эксперта (п. 1 ч. 2 ст. 70 УПК).

Как вы считаете, что является основанием для столь различного отношения законодателя к основаниям отвода судьи и других государственных органов?

Дополнительным основанием для отвода дознавателя является проведение им по данному уголовному делу оперативно-розыскных мероприятий (ч. 2 ст. 41 УПК).

Дополнительное основание для отвода переводчика, установленное ч. ст. 69 УПК, – его некомпетентность, которая может заключаться в несвободном владении языком, на котором ведется процесс, языком вообще или диалектом, на котором говорит лицо, участвующее в деле, либо на котором составлен тот или иной документ.

РАЗДЕЛ 3. СУБЪЕКТЫ УГОЛОВНО- ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Кроме того, в производстве судебной экспертизы в отношении живого лица не может участвовать врач, который до ее назначения оказывал указанному лицу медицинскую помощь, что распространяется также на судебномедицинскую или судебно-психиатрическую экспертизы, осуществляемые без непосредственного обследования лица.

Отвод может быть заявлен экспертному учреждению в целом, если обнаружится заинтересованность в исходе дела руководителя этого учреждения.

Осуществление при производстве по уголовному делу защиты подозреваемого, обвиняемого или представительства прав и интересов потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика обусловило появление самостоятельного, отличного от закрепленного в ст. 61 УПК, перечня обстоятельств, исключающих участие в деле защитника и представителя. Согласно ст. 72 УПК защитник, представитель потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он 1) ранее участвовал в производстве по данному уголовному делу в качестве судьи, прокурора, следователя, дознавателя, секретаря судебного заседания, свидетеля, эксперта, специалиста, переводчика или понятого; 2) является близким родственником или родственником судьи, прокурора, следователя, дознавателя или секретаря судебного заседания, принимавшего либо принимающего участие в производстве по данному уголовному делу, или лица, интересы которого противоречат интересам участника уголовного судопроизводства, заключившего с ним соглашение об оказании защиты; 3) оказывает или ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам защищаемого им подозреваемого, обвиняемого либо представляемого им потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика.

Запрет выполнения одним лицом обязанностей защитника, представителя и судьи, прокурора, следователя, дознавателя, секретаря судебного заседания, свидетеля, эксперта, переводчика, понятого ограничен лишь рамками данного уголовного дела. Если адвокат ранее работал судьей и несколько лет назад принимал участие в рассмотрении дела по обвинению подсудимого в совершении другого преступления, то это основанием для отвода не является.

Защитник, представитель подлежат отводу, если состоят в родственных отношениях не только с участниками процесса, но и с любым другим лицом, интересы которого противоречат интересам их клиента. Поскольку одно и то же лицо не может быть защитником двух подозреваемых или обвиняемых, если интересы одного из них противоречат интересам другого (ч. 6 ст. УПК), то основанием для отвода защитника, представителя является оказание ими по данному делу или ранее юридической помощи лицам, интересы которых противоречат интересам их клиента.

РАЗДЕЛ 3. СУБЪЕКТЫ УГОЛОВНО- ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Не является основанием для устранения защитника из производства по уголовному делу, в материалах которого содержатся сведения, составляющие государственную тайну, отсутствие у него допуска к государственной тайне.

Обязанность заявить самоотвод при наличии обстоятельств, исключающих участие в производстве по уголовному делу, предусмотрена законом не только для должностных лиц, осуществляющих судопроизводство (судьи, прокурора, следователя, дознавателя), а также для иных участников (секретаря судебного заседания, переводчика, эксперта, специалиста), но и для лиц, защищающих или представляющих интересы подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика (ч. 1 ст. УПК).

Если самоотвода не последовало, то отвод может быть заявлен другими участвующими в деле лицами. Закон устанавливает неодинаковый перечень лиц, наделенных правом заявлять отводы. Так, отвод прокурору, следователю, дознавателю, секретарю судебного заседания, переводчику, эксперту, специалисту, защитнику, представителю потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика может быть заявлен подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, защитником, а также государственным обвинителем, потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или их представителями (ч. 2 ст. 62 УПК).

Согласно ч. 2 ст. 69 УПК перечень участников процесса, имеющих право заявить отвод переводчику в связи с его некомпетентностью, шире, чем по обстоятельствам, указанным в ст. 61 УПК, и включает помимо сторон свидетеля, эксперта и специалиста.

Обоснованный отвод, заявленный кем-либо из участников уголовного судопроизводства, подлежит удовлетворению. В целях сохранения личного и профессионального авторитета судья, прокурор, следователь, дознаватель, другие лица, в силу обстоятельств оказавшиеся в ситуации, ставящей под сомнение их объективность, должны сами, не дожидаясь заявления отвода, устраниться от участия в деле, изложив мотивы самоотвода.

В чем суть обязанностей защитника?

В каком смысле закон говорит об обязательности участия защитника в случаях, им предусмотренных?

Почему участие защитника обязательно по групповым делам, когда один из обвиняемых имеет защитника, а их интересы противоречивы?

Почему закон не допускает защиты одним лицом двух и более обвиняемых, если их интересы противоречивы?

Каково соотношение понятий «обвиняемый» и «виновный»?

РАЗДЕЛ 3. СУБЪЕКТЫ УГОЛОВНО- ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

С какого момента и сколько времени лицо может считаться подозреваемым?

Какое лицо (физическое, юридическое) может быть признано потерпевшим С какого момента лицо становится потерпевшим?

Что служит основанием признания лица потерпевшим (что необходимо для вынесения постановления об этом)?

Как решают вопрос о потерпевшем по делам об убийствах?

Что представляет собой моральный вред как основание признания лица потерпевшим?

Как решается вопрос о потерпевшем при покушении на преступление, когда последствия не наступили?

Как решается вопрос о потерпевшем по делам о преступлениях против малолетних?

Как следует мотивировать признание потерпевшим близкого родственника погибшего от преступления?

Что может быть предметом гражданского иска в уголовном процессе?

Что дает совместное разрешение уголовного дела и гражданского иска?

Каково соотношение понятий «потерпевший» и «гражданский истец»?

Кто, когда и в связи с чем может быть признан гражданским истцом в уголовном процессе?

Какие привилегии приобретает гражданский истец в уголовном деле?

Кто и на каком основании может быть привлечен в качестве гражданского Кто может и кто не может быть свидетелем?

Каковы процессуальные права и обязанности свидетеля?

Кем может быть разрешен отвод следователю, прокурору, дознавателю?

Допустимо ли повторное участие в том же деле следователя, прокурора?

Почему следователю, прокурору и судье нельзя осуществлять свои функции, если они могут быть свидетелями по делу?

Могут ли в состав суда входить супруги или лица, находящиеся в родстве между собой? Почему?

Допустимо ли супругам или родственникам быть в одном деле: судьей и прокурором, судьей и защитником, прокурором и защитником? Почему?

Кто и в каком порядке разрешает вопрос об отводе, заявленном всему составу суда?

Кем и в связи с чем может быть заявлен отвод защитнику и кто его разрешает?

МОДУЛЬ 2. СРЕДСТВА ДОКАЗЫВАНИЯ

И ПРИНУЖДЕНИЯ, ИНЫЕ ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ

ПРОЦЕССЕ

Процесс доказывания и его элементы.

2. Доказывание с точки зрения достижения истины. Цель доказывания.

1. Уголовно-процессуальное доказывание, по справедливому замечанию М. Н. Меликяна, является сутью, основой уголовно-процессуальной деятельности, только в его рамках достигаются цели уголовного процесса, только его результат дает возможность для применения норм материального права. Переходя к изучению темы «Доказывание в уголовном процессе», вам следует окончательно определиться в том, какое начало лежит в основе уголовно-процессуальной деятельности – публичное или состязательное. Важность этого обусловлена тем, что начало уголовного процесса предполагает свойственный только ему особый способ организации познавательной деятельности. Именно в этом моменте наблюдается существенное отличие форм процессов, основанных на разных началах. Если это не учитывать и допустить в познавательную схему, реализующую одно начало, элементы другого, как это в отдельных случаях делает законодатель, то последствия будут негативными. Правильное понимание начала российского уголовного процесса, организация на этой основе познавательной деятельности в соответствии с законами диалектической и формальной логик – залог успеха при установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Доказывание по уголовному делу в процессуальной литературе характеризуют по-разному, в зависимости от стороны, аспекта, уровня, на котором оно рассматривается.

Одни авторы, например В. С. Курылев, полагали, что суть уголовнопроцессуального доказывания – практическая деятельность. Именно в этом

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Например, определяя соотношение понятий «познание» и «доказывание», Л. В. Клейман приходит к выводу, что доказывание шире познания и, кроме последнего, включает в себя удостоверение и обоснование, и эта триада, составляющая содержание понятия, рассматривается как уровни доказывания.

То есть в обоих случаях подчеркивают, что доказывание – это логическая деятельность по обоснованию определенного тезиса.

Концепция, в силу которой уголовно-процессуальное доказывание – это познание + удостоверение (обоснование), сложилась, как нам кажется, в силу того, что уголовно-процессуальное доказывание в теоретической литературе обычно определяют как разновидность процесса познания. Исходя из этого считается, что оно подчинено общим гносеологическим закономерностям и, как любая область познавательной деятельности, осуществляется по законам материалистической теории отражения. В основном поиски общего на этом и ограничиваются, а так как было заявлено, что уголовно-процессуальное доказывание есть разновидность процесса познания, то специфика состоит в том, что уголовно-процессуальное доказывание шире познания и включает в себя (кроме познания) еще и обоснование познанного.

Несколько иначе, хотя и в рамках рассматриваемой концепции, решает проблему о соотношении познания и доказывания А. А. Давлетов. По его мнению, эти понятия отличаются друг от друга по субъекту-адресату знания.

Если выясняем для себя, то это «познание», но если знание необходимо довести до других, то «доказывание». Это чисто внешнее, а есть ли внутреннее отличие данных процессов? Есть – при доказывании доказывающий оперирует уже готовым знанием и за пределами доказывания остается та часть познавательной деятельности субъекта, которая заключается в получении исходного знания, которое используется затем в качестве оснований, доводов при доказывании.

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Сейчас оно включено в процесс доказывания, правда, под другим обозначением – использование. В этом вся разница, и она не очень существенна.

Настойчивость, с которой обоснование предлагается как нечто отдельное от процесса познания или как то, без чего невозможен процесс доказывания, побуждает сформулировать вопрос о том, насколько оправдано его выделение и в чем разница между обоснованием и оценкой как элементом процесса доказывания.

Не все авторы, выделяя такой элемент, как использование, сводят его содержание к обоснованию решений. А. В. Кудрявцева полагает, что под использованием доказательств следует понимать не только обоснование решений и выводов по делу как логические операции, но также и оперирование доказательствами стороной обвинения и стороной защиты в судебном разбирательстве. А что значит «оперирование»? Проигрывая различные варианты наполнения этого понятия смыслом, можно прийти к предположению, что имеется в виду деятельность определенного участника судебного разбирательства, реализуемая им в рамках выработанной стратегии. Исходя из нее, автор, например, предлагает свой порядок исследования доказательств в суде.

Ряд авторов считает, что процесс познания универсален, как универсальны объективные законы, лежащие в его основании (Р. С. Белкин, А. И. Винберг и др.). В этом смысле у них понятие «познание» не связано с конкретным актом познания, все конкретные акты познания отличаются друг от друга по определенным параметрам, что не мешает говорить о каждом из них как об акте познания. Сказанное позволяет им утверждать, что уголовнопроцессуальное доказывание – такой же познавательный процесс, как любой другой, только имеющий свои специфические объекты и цели, познаваемые в особой процессуальной форме, и сущность уголовно-процессуального доказывания в том, что это единство мыслительной и практической деятельности.

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Отрицание универсальности процесса познания, разграничение познания на стороны, а тем более на уровни позволяет некоторым авторам обосновывать необходимость существования двух теорий для описания изучаемой деятельности – теории доказательств и теории доказывания (Л. В. Клейман).

Основанием для разграничения этих теорий являются разные предметы познания. В первом случае – свойства доказательств и свойства системы доказательств. Во втором – закономерности процесса доказывания. В настоящее время для подобного предложения существует и формальное основание – в разделе 3 действующего кодекса две главы, в одной говорится о доказательствах (гл. 10), в другой – о доказывании (гл. 11).

Можно ли рассматривать доказательства вне рамок процесса доказывания, а доказывание – без доказательств? Ответьте на этот вопрос.

Излагая материал о сущности уголовно-процессуального доказывания, мы не могли обойтись без представления информации о том, какие элементы выделяют различные авторы в процессе доказывания. Это не значит, что сущность доказывания и процесс доказывания можно рассматривать как одно и то же. Связь этих понятий в том, что правильное понимание сущности доказывания позволяет точно определить, из каких элементов состоит процесс доказывания. Выше были приведены различные позиции по поводу включения в процесс доказывания таких элементов, как обоснование и использование доказательств. Нет необходимости их снова повторять. Но что нужно сделать с самого начала, так это определиться, о чем должна идти речь применительно к процессу доказывания – об этапах или элементах. Потребность в этом обусловлена тем, что, как уже говорилось, многие авторы при рассмотрении собирания, проверки, оценки, обоснования, использования выстраивают их именно в этой последовательности. И тогда они приходят к выводу о том, что речь должна идти не об элементах процесса доказывания, а об этапах. В то время как элемент – составная часть сложного целого, и не о какой периодизации здесь не может быть и речи.

Информация об элементах (этапах) будет неполной без упоминания позиции, в силу которой в качестве первого элемента процесса доказывания следует выделять версию (Ф. М. Фаткуллин). И здесь мы видим нечто напоминающее очередность – первый элемент. Но не это привлекает внимание в данном предложении. Возникают вопросы – в каком соотношении находятся цели доказывания и версии, позволяет ли это соотношение включать версию

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

В последующем изложении остановимся на трех элементах (этапах) процесса доказывания – собирании, проверке и оценке. Они традиционны для уголовно-процессуальной литературы, не склонен выделять больше и законодатель.

В ст. 86 УПК РФ говорится о том, каким образом и кто осуществляет собирание: собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий. В рамках изложения этого вопроса важна последняя часть приведенного содержания – собирание осуществляется путем производства следственных и иных процессуальных действий. О том, что именно это является определяющим, когда речь идет о процессуальном собирании, в свое время писали А. М. Ларин, Ю. К. Орлов и др. Они считали, что собирание доказательств имеет основным компонентом «порядок совершения действий». На что следовало возражение. Суть его в том, что собирание доказательств – это реализуемая в предусмотренных процессуальным законом действиях следователя, суда и других, управомоченных на то лиц и органов, система приемов и операций, предназначенных для поиска, обнаружения, получения, закрепления, исследования фактических данных (информации) определенного вида1. Приведенное понимание собирания шире того, которое отстаивали А. М. Ларин и Ю. К. Орлов. Шире за счет включения в его содержание системы приемов и операций, предназначенных для поиска, обнаружения информации. В силу этого возникает вопрос, какая из приведенных позиций отражает более правильно предмет уголовно-процессуального регулирования?

В вопросе о том, что такое проверка доказательств законодатель повторил превалирующую в теории точку зрения. В ст. 87 УПК РФ записано, что проверка доказательств проводится дознавателем, следователем, прокурором, судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство. Законодатель, как и ученые, включающие в проверку сопоставление доказательств, не дает ответа на вопрос, можно ли в рамках сопоставления подтвердить или опровергнуть проверяемое доказательство. При таком понимании проверки возникает проблема отграничения проверки и оценки доказательств. Следует заметить, что теоретики и законодатель постарались снять проблему в разграничении указанных понятий. Они отказались от раскрытия понятия оценки, что, по крайней мере, не логично, поскольку с собиранием и проверкой поступили иначе. Указывается, что оценка это мыслительная деятельность, которая осуществляется для выяснения относимости, допустимости, достоверности, достаточности. Суть Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973.

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

2. Несмотря но то, что человеческая деятельность без цели перестает быть таковой, а уголовный процесс и его основа (доказывание) – это прежде всего деятельность уполномоченных государственных органов, в законе мы не найдем формулировки целей. В силу каких причин законодатель отказался от их обозначения, остается только догадываться. Возможно потому, что не смог решить для себя спор о наполнении содержанием понятий «цель» и «задача»

уголовного процесса. Ведь в законе сейчас не упоминаются не только цели, но и задачи. Если эти понятия не используются, то это обедняет и правоприменительную деятельность, и теорию. Поэтому необходимо определиться в вопросе о том, что следует понимать под целями деятельности и задачами.

Можно выделить подход, в силу которого цель и задача в уголовном процессе не разграничивались и рассматривались как равноценные (Г. Ф. Горский, Л. Д. Кокорев, П. С. Элькинд и др.). В рамках другого – между ними проводилось четкое различие (Л. М. Володина и др.). Самым же интересным является то, что, несмотря на разницу в позициях, которых придерживались авторы, они исходят из одной методологической базы, из тех определений целей и задач, которые находят в философских, психологических и лингвистических источниках. В обобщенном виде главные моменты этих определений можно представить следующим образом: цель – это предвосхищение в сознании результата определенной деятельности. Применительно к этой стороне цели Гегель писал, что в лице цели мы имеем содержание, которое известно уже заранее. Цель – это предмет устремлений, то, что является желаемым для субъекта деятельности. При определении понятия «задача» используются в основном словари русского языка, в которых она раскрывается как «проблема, требующая исполнения, разрешения, исследования». Приведенное понимание целей и задач формирует в уголовнопроцессуальной литературе следующее утверждение: задача – это то, что требует исполнения, разрешения, а цель – это то, к чему стремятся, что надо осуществить.

Указанное соотношение не позволяет увидеть содержательного различия этих понятий. Ведь цель – это не только то, к чему стремятся, но также и то, что требует исполнения, решения или, иными словами, воплощения. Теперь становится понятным, что отождествление в уголовно-процессуальной литературе понятий «цель» и «задача» своим основанием имеет «ненаполненность» понятия «задача» свойственным только ему содержанием.

Развести эти понятия по содержанию, возможно, удастся при понимании их места в программировании и реализации деятельности.

В уголовно-процессуальной литературе очень многие исследователи утверждают, что целью уголовного процесса или уголовно-процессуального доказывания является достижение истины (М. С. Строгович, С. В. Курылев, Ф. Н. Фаткуллин, В. И. Басков, С. Д. Оспанов и др.). Под истиной в большинУголовно-процессуальное право. Учеб. пособие

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Именно этот момент подчеркивал М. С. Строгович, который считал, что истина состоит в полном и точном соответствии действительности выводов следствия и суда об обстоятельствах рассматриваемого уголовного дела, о виновности или невиновности привлеченных к уголовной ответственности лиц. Он, как и другие теоретики, давая понятие истины в уголовном процессе, отталкивался от того, какое содержание в нее вкладывалось в марксистско-ленинской философии. Это содержание переносилось в процесс адекватно. За примером далеко ходить не надо, достаточно обратиться к тексту фундаментальной работы по теории доказательств. Вот что мы здесь находим: «Под объективной истиной марксистская философия понимает такое содержание человеческих знаний, которое правильно отражает объективную действительность и не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества»1. В прежние времена (с учетом специфики уголовно-процессуальной деятельности) содержание истины расширялось за счет включения политической и юридической оценки и наказания (П. Ф. Пашкевич). Авторы, придерживающиеся такой трактовки цели уголовно-процессуального доказывания, понимают истину как характеристику знания. Некоторые из них считают, что понятие истины совпадает с понятием достоверности (Р. С. Белкин, Т. Т. Алиев, Н. А. Громов, Л. М. Зейналова, Н. А. Лукичев и др.) О. В. Левченко рассматривает истину как свойство знания. Отличие этой точки зрения в том, что когда говорится об истине как характеристике знаний, то подчеркивается отношение к знаниям извне, их оценке с определенных позиций. Когда же говорится об истине как свойстве знаний, то ее делают частью результата, правда, непонятно, какой частью и что из себя представляют остальные, или же отождествляют полностью с результатом, используя как синонимы понятия «истина» и «знания» (О. В. Петрова, В. П. Проценко). И это при том, что истину в то же время рассматривают в качестве цели доказывания.

Сейчас появились исследования, в которых такое понимание истины отвергается зачастую в силу того, что оно базируется на неприемлемой в настоящее время идеологии. Так, например, А. Ф. Лубин, вероятно, с целью сохранения психического здоровья, не призывает сразу отбросить «сформировавшуюся в прошлые годы фразеологию», а предлагает плавно дрейфовать от одной истины к другой. К чему же это должно привести? Он считает, что теоретические и практические представления должны дрейфовать от абсолютной и объективной истины к истине относительной и субъективной, далее вообще – к прагматическому умолчанию цели доказывания или к тому, что называется здравым смыслом. Результат дрейфа – прагматическое умолчание цели. Вероятно, по мнению автора, в умолчании цели и есть здравый смысл.

Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973.

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Более последовательны в своем отношении к требованию достижения материальной (объективной) истины те исследователи, кто считал и считает, что состязательная форма уголовного процесса не совместима с этой целью, так как последняя есть проявление в процессе публичности. Дореволюционный автор И. В. Михайловский считал, что задачей всякого, в том числе уголовного суда, должно быть не стремление к отысканию безусловной материальной истины, а стремление к истине юридической, которую в настоящее время обозначают как процессуальную или формальную. Процессуальная истина соответствует уже не объективной действительности, а каким-то, вероятно, заранее заданным условиям, правилам, истинность которых постулируется; необходимо соответствие судебного процесса требованиям процессуального закона. Постулируется истинность этих условий и правил на основе договоренности (конвенциальная концепция истины) (Е. А. Карякин).

Существует в литературе и позиция, в силу которой необходимо оставить бесплодные попытки доказать, что истина является целью доказывания.

Цель доказывания определена в ст. 73 УПК РФ, которая называется «Обстоятельства, подлежащие доказыванию».

Какая из изложенных позиций представляется вам наиболее убедительной и почему?

Каково содержание понятия процессуального доказывания (а не процесса Каковы особенности уголовно-процессуального доказывания?

Может ли уголовно-процессуальное доказывание осуществляться без доказательств?

Можно ли о собирании, проверке и оценке доказательств говорить как об Что подразумевает законодатель под собиранием, проверкой и оценкой доказательств – элементы или этапы доказывания?

Что следует считать целью, а что задачей (ами) доказывания? Почему?

Можно ли осуществлять доказывание, не ориентируясь на достижение истины?

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

2. Понятие доказательств. Доказательственные факты и средства доказывания. Источники доказательств. Свойства и характеристики доказательств.

3. Классификация доказательств. Основание выделения групп, их практическое значение.

1. Уголовный процесс как наука должен описывать технологию мышления и деятельности в сфере расследования и судебного рассмотрения уголовных дел. Проблема заключается в том, чтобы на основе выявления связи двух логик, логики мышления и деятельности, дать схему их реализации в практической деятельности, схему мыследеятельности. Взаимодействие логик – это ключевые узлы технологии. Более или менее четкого, завершенного описания этого в науке уголовного процесса еще нет, и не будет до тех пор, пока мы не добьемся ясности в исходных понятиях, которые используются при конструировании схемы. Общих знаний о познавательной деятельности для создания конкретной уголовно-процессуальной технологии будет недостаточно. Специфика применения логик во многом зависит от характера используемых в деятельности объектов. Объект (в силу своей структурированности) объединяет разные виды деятельности. Прежде чем описывать то, каким образом это происходит, необходимо определиться, что следует под ним понимать. Для формирования понимания прежде всего обратимся к тому, как трактуется данное понятие в философской литературе.

Под объектом в философии принято понимать то, что противостоит субъекту в познавательной и практической деятельности, или в качестве его рассматривается часть объективной действительности, с которой взаимодействует субъект в процессе познания. К этой объективной действительности субъект обращается для реализации стоящих перед ним целей. Именно цель заставляет человека обратиться к действительности, именно она позволяет ориентироваться в ней, отыскивая то, что удовлетворяет назревшие потребности. Объекта познания не существует для субъекта до тех пор, пока у него не сформировались познавательные цели и он не обратился для удовлетворения их к действительности. Вещи, процессы объективной реальности становятся объектами познания постольку, поскольку они вступают во взаимодействие с субъектом познавательного процесса, выделяются, познаются и преобразуются им (С. Л. Рубенштейн). В ходе работы с объектом познающий субъект получает знания о нем, и здесь следует избегать опасности подмены объекта знанием. Сама постановка вопроса о том, что есть объект, как указывал на это Г. П. Щедровицкий, создает возможности развести объект и знание. Ставя этот вопрос, не следует забывать, что любое знание условно, приУголовно-процессуальное право. Учеб. пособие

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

В философской литературе подчеркивается еще один важный момент, который необходимо использовать в теории процесса при определении объекта. Объект познания не может быть в прошлом, поскольку явление, ставшее прошлым, перестает обладать наличным бытием и не может быть объектом непосредственного, чувственного наблюдения, какой бы уровень развития общественно-исторической практики не существовал (Н. Г. Козин).

Прошлое познается через объекты настоящего.

Следовательно, объект познания формулируется как часть объективной действительности. Действительность же как категория включает в себя и реальное, и идеальное. Под идеальным объектом понимается то, что в мышлении противостоит самому мышлению. Идеальное, считал Э. В. Ильенков, противостоит индивиду как особая объективная действительность. В процессе деятельности осуществляется вычленение объективных внутренних и внешних отношений вещи, и тем самым происходит своеобразное моделирование объекта. Завершающим этапом данного процесса является осуществляемый с помощью языко-знаковых средств перенос снятой с объективного мира модели во внутренний план, превращение ее в идеальный образ. С теоретическим объектом работают в мышлении и при помощи мышления, получая новое знание в относительной независимости от опыта, извлекая из идеальных объектов потенциально заключенное в них знание.

Наряду с понятием «объект» при описании познавательной деятельности используется понятие «предмет». Если в общем плане объект понимают как часть объективного мира, находящегося во взаимодействии с субъектом, то предмет – это наиболее значимые свойства, связи и отношения, которые выделяет субъект в объекте, исходя из своих целей. В отличие от объекта, в предмете предлагается видеть не только объективное, но и субъективное. С одной стороны, при правильном выделении – это часть объекта, и в этом смысле в предмете нет ничего, что не содержит в себе объект. С другой – предмет субъективен, не тождествен, не равнозначен объекту, так как, выделяя его, познающий исходит из своих целей, абстрагируясь от многого, не представляющего для него интереса в объекте, определяя только существенное.

При сопоставлении понятий «объект» и «предмет» обращает на себя внимание следующее: и объект, и предмет рассматриваются с позиций и объективного, и субъективного. Но если в случае с объектом объективное и субъективное разводится и говорят об объектах реальных и идеальных, то в случае с предметом они непонятным образом объединяются. Еще одно очень важное обстоятельство: если предмет – это наиболее значимые свойства, связи и отношения, то в чем тогда отличие по содержанию предмета и знаний об объекте?

В теории уголовного процесса иногда складывается ситуация, которую трудно понять, а уж тем более объяснить. С ней вы столкнетесь, когда обратитесь к выяснению того, каким содержанием наполняются понятия «объект»

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Обстоятельства, подлежащие доказыванию, в качестве предмета доказывания, рассматривали и рассматривают подавляющее большинство исследователей. А. М. Ларин называет обстоятельства, перечисленные в ст. УПК РСФСР (в настоящее время об этих обстоятельствах говорит ст. 73 УПК РФ), одним из легальных определений предмета доказывания. Получается, что предмет доказывания – это уже не часть действительности, которая познается, а цель, на реализацию которой направлена познавательная деятельность, ведь именно в рамках доказывания должны быть установлены обстоятельства, подлежащие доказыванию (С. А. Осипов).

К меньшинству следует отнести тех авторов, которые, разводя понятия «объект», «предмет», «цель», считают, что под объектами нужно понимать следы, оставленные событием прошлого, их позволяет выделить в окружающей действительности цель. Взаимодействие с реальными объектами дает возможность при снятии с них информации перейти на логический уровень, где работа будет проводиться с идеальными объектами. При установлении связей между всеми объектами познающий получает знание, которое и является для него предметом.

Вам предстоит определиться в содержании и соотношении этих понятий.

Понимая под предметом цель уголовно-процессуальной деятельности, с ним связывают понятие «пределы доказывания». Причем пределы доказывания – средство ее достижения. Отправляясь от этого, дают следующее определение пределов доказывания – пределы доказывания есть совокупность доказательств, достаточная для всестороннего, полного и объективного установления обстоятельств, имеющих значение для дела. Функциональное значение пределов доказывание видят в том, что с их помощью следователь и суд определяют границы исследования по конкретному делу или определяют объем доказательственного материала, необходимого для исчерпывающего ответа на все вопросы, имеющие значение для правильного решения дела. В теории уголовного процесса существует разновидность приведенного определения пределов доказывания. Так, П. С. Элькинд под пределами доказывания понимала объем доказательств и необходимых для их получения следственных и судебных действий, которые бы обеспечили полное, всестороннее и

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Проанализировав предлагаемые определения пределов доказывания, В. А. Банин пришел к выводу о том, что они не имеют собственного содержания: часть берут из учения о предмете доказывания, другую часть привносят из учения о доказательствах. Также явно переоценивается их практическая значимость. Ни определять границы исследования, ни объем доказательственного материала, необходимого для исчерпывающего ответа на все вопросы, имеющие значение для правильного решения дела, они не могут, так как границы исследования, по его мнению, задает предмет доказывания, а объем доказательственного материала определяется необходимостью всестороннего, полного и объективного исследования или установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, достаточностью собранных доказательств для обоснования окончательного вывода по делу.

В силу неопределенности понятия «пределы доказывания» В. А. Банин предлагал отказаться от его разработки и заняться более перспективным в этом плане понятием – «достаточность доказательств».

С категоричностью приведенного предложения не согласились другие исследователи. Они исходили из того, что неудачные попытки в прошлом не свидетельствуют о завершении исследования проблемы, а могут говорить только о неправильном подходе к ее решению. Для того чтобы наполнить понятие пределов доказывания собственным содержанием предлагалось рассматривать его в связке с такими, как «достаточность» и «обстоятельства, подлежащие доказыванию». Понятие «пределы доказывания» обозначает совокупность достаточных, с точки зрения субъекта доказывания, доказательств. Эта совокупность была положена субъектом доказывания в основание своего вывода об установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию (цели доказательной деятельности).

Один субъект считает, что есть совокупность доказательств, устанавливающих обстоятельства ст. 73 УПК, с позиций другого ее может и не быть, а в данной ситуации предметом спора является достаточность собранных доказательств для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию. Иными словами, не всякие пределы достаточны для этого. Пределы характеризует существующее наличие доказательств, достаточность характеризует их с позиции возможности получения знания. Пределы доказывания – количественная характеристика, достаточность – качественная. Или точнее, пределы доказывания превращаются в новое качество, в знание, при их достаточности. Достаточность характеризует скачок – переход количества в качество.

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Какая из предложенных позиций наиболее соответствует вашему представлению и почему?

2. Решение вопроса об объектах доказывания позволяет оценить, насколько правильно законодатель определился в вопросе о том, что является доказательством.

В действующем УПК он понимает под доказательствами «любые сведения», с помощью которых суд, прокурор, следователь и дознаватель устанавливают обстоятельства, подлежащие доказыванию. Ответ на вопрос о том, что нужно понимать под «любыми сведениями», мы находим в комментарии, авторы которого являются «родителями» этого УПК (Д. Н. Козак, Е. Б. Мизулина и др.). В п. 2 комментария к ст. 74 мы читаем: «Слова «любые сведения» в ч. 1 комментируемой статьи означают, что содержание сведений может быть «любым» (например, сведения о месте, где обнаружен труп, об отношениях между обвиняемым и убитым, о взаимоотношениях между обвиняемым и свидетелем); 2) речь не идет о фактах, то есть о сведениях, достоверность которых уже установлена…; 3) главным является то, кем и как получены эти сведения». Как явственно следует из приведенного, «любые сведения» – это информация. Возникает вопрос – в чем смысл содержания ч.

2 ст. 74, где приводятся виды доказательств, которые по сути являются «любыми сведениями»? Но в данном случае это уже не просто «любые сведения», а только те, которые получены в установленном законом порядке.

Возвращаясь к содержанию ч. 1 ст. 74 УПК, необходимо обратить внимание на то, что законодатель предлагает с помощью любых сведений устанавливать наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Если рассматривать в качестве доказательств только любые сведения, то можно ли указанную цель реализовать в большинстве случаев?

Статья 69 УПК РСФСР 1960 года, решая ту же задачу, что и ст. 74 УПК РФ, в качестве доказательств рассматривала не только то, о чем речь идет в ч. 2 ст. 74, но и любые фактические данные, полученные в результате использования показаний различных участников уголовного процесса, заключений экспертов и т. д. Эти фактические данные, в свою очередь, предлагалось использовать для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию. Содержательное и структурное отличие двух статей, говорящих о доказательствах, порождает вопрос – какая редакция более точно отражает суть доказательств и структуру доказывания. Однозначного ответа в литературе на поставленные вопросы мы не найдем.

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

«Фактическими данными признаются любые сведения информационного характера об обстоятельствах, подлежащих установлению и доказыванию по уголовному делу с целью его правильного разрешения».

Если в русском литературном языке дается эта интерпретация факта, то на языке науки под фактом понимается не только действительное событие, явление, но и знание о нем как в целом, так и о фрагменте, детали этого целого (А. Ф. Черданцев). Знание о последнем приобретается на основе установления логической связи между различными сведениями (информацией).

В более поздней работе В. С. Балакшин пишет, что аргументы-факты – это не доказательства в уголовно-процессуальном смысле, а просто логические приемы, логические способы выведения знаний из других знаний. Непонятно, почему факт – это прием или способ, факт используется в рамках определенных приемов или способов. Но не это главное. Такое отношение к логическим доказательствам проистекает из бытующего мнения, основанного на представлении о том, что доказательство – единство сведений и процессуальной формы. И это правильно, но правилен ли вывод, который делается из этой посылки: аргументы – не доказательства, так как форма законом для них не предусмотрена?

Есть позиция, в силу которой в содержание доказательств включают способы и порядок их собирания, закрепления и проверки, то есьт следственные действия, то, в результате чего в деле появляются информационные доказательства. Следственные действия – основной способ получения доказательств, они для этого пригодны, но не они используются нами для получения знаний об обстоятельствах, подлежащих доказыванию. Последние устанавливаются с помощью доказательств, полученных в результате следственных действий. При работе с ними мы не можем обойтись без анализа способов собирания и проверки доказательств. Анализ этот производится для выявления допустимости. Данное свойство, безусловно, значимо, когда речь идет о форме доказательств, поскольку если она не соответствует требованиям закона, то у нас нет доказательства. Здесь мы наблюдаем непосредственную связь между формой и допустимостью доказательств. Реализация допустимости дает приемлемую форму, единство содержания и формы – доказательство. Подчеркнем, дает, но не является ею, находится за рамками системы «доказательства».

При решении вопроса о содержании понятия «доказательства» нельзя обойти молчанием его соотношение с понятием «источник доказательства».

Хотелось бы обратить внимание читающего, что устоявшееся словосочетание «источник доказательств» неверно по сути. Более правильно – «источник

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Обращаясь к этому вопросу, в отдельных случаях информационное доказательство рассматривают как единство фактических данных и объектаносителя следов. Или же, уточняя, пишут, что доказательствами выступают сами лица и вещи с исходящими от них фактическими данными (А. А. Давлетов). Трудно себе представить, как в обоснование выводов по делу можно положить человека или вещь, но в чем безусловно прав А. А. Давлетов, так это в том, что в рамках расследования изучается и источник (носитель) информации.

Верховный Суд РФ (Постановление от 5 марта 2004 года), а также ряд авторов (Ю. К. Орлов, П. А. Лупинская и др.) склонны рассматривать в качестве источника показания различных лиц, заключения эксперта и специалиста, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий и иные документы. Давая рекомендации по изложению содержания обвинительного заключения, Пленум Верховного Суда предлагает под перечнем доказательств, подтверждающих обвинение, а также под перечнем доказательств, на которые ссылается сторона защиты, понимать не только ссылку в обвинительном заключении на источники доказательств, но и приведение в обвинительном заключении или обвинительном акте краткого содержания доказательств. Подобный подход, как уже раньше было отмечено в литературе (Р. С. Белкин, Г. Ф. Горский, Л. Д. Кокорев, П. С. Элькинд, А. А.

Эйсман и др.), приводит к выводу, что источниками вещественных доказательств являются сами вещественные доказательства.

С иных позиций решает этот вопрос О. В. Левченко. Она пишет, что получение доказательств из незаконного источника делает их непригодными для установления фактических данных. При этом под источником она понимает физическое лицо или объект материального мира. Источник (носитель) информации должен быть изучен, но это не делает его составной частью информации, используемой при доказывании обстоятельств, подлежащих установлению. Оценивается источник (носитель) для того, чтобы понять, какие искажения он мог внести в передаваемую информацию. Работа, проводимая с источниками (носителями) в рамках уголовно-процессуального доказывания, не делает их частью доказательств. Доказательство станет таковым лишь в том случае, если суду будет представлен для восприятия и исследования тот объект внешнего мира, который служит материальным субстратом, как иногда говорят, «носителем» или источником явления – доказательства, будь то предмет неодушевленной природы или наделенный сознанием человек (С. В. Курылев).

Выясните соотношение анализируемых выше понятий, вкладывая в содержание каждого из них соответствующее содержание.

Понимание объектов доказывания, доказательств очень важно, но понастоящему понять процесс доказывания можно только в случае уяснения

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Обычно, когда пишут об относимости, указывают, что это свойство доказательств, которое имеется у них в силу наличия связи между ними и обстоятельствами, подлежащими доказыванию. Следовательно, вводя в процесс доказывания информацию как доказательство, мы должны уже на тот момент установить эти связь. Всегда ли такое возможно? Установление относимости можно рассматривать как одномоментный акт только тогда, когда мы имеем дело с прямыми доказательствами. В этом случае вопрос об относимости решается по закону. При косвенном способе доказывания она устанавливается в рамках процесса доказывания: вначале информация вводится в процесс доказывания на основе предположения об ее относимости (Л. В. Клейман), это предположение перерастает в уверенность в конце процесса доказывания, только тогда становится очевидной связь по содержанию между доказательством и обстоятельством, подлежащим доказыванию. Предположения в силу того, что на этапе работы по получению информационных доказательств у нас нет возможности говорить о связи их с обстоятельствами совершения конкретного преступления. Собирая информацию, мы ориентируемся на те общие версии, которые можно выдвинуть на первоначальном этапе расследования.

Выдвигаются они на основе предположения о возможной связи между следами. Сортировка информационных доказательств на основе выявляемой между ними связи позволяет получить логическое доказательство. Такое возможно только при наличии достаточных оснований. Установление достаточности доказательств, необходимых для получения любых фактических данных, в то же время фиксирует относимость используемых для этого информационных доказательств. Подобный алгоритм работы реализуется и при установлении обстоятельства, подлежащего доказыванию.

В отличие от законодателя, который считает, что достаточность должна устанавливаться в конце процесса доказывания при оценке всех доказательств в совокупности (ст. 88 УПК РФ), можно сделать иной вывод – достаУголовно-процессуальное право. Учеб. пособие

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Неотъемлемым свойством доказательств является допустимость. Определение этапов, на которых решается вопрос о допустимости, не вызывает затруднений. На первом она реализуется при работе с источником информации и с информацией. Результатом работы является получение информации, которая станет доказательством только тогда, когда она допустима. Допустимость доказательств в этом случае – емкое понятие, оно связано не только с самим доказательством. В узком смысле – доказательство допустимо, когда информация закреплена в соответствии с требованиями закона, но закон кроме этого определяет источники информации, уполномочивает только определенных субъектов на получение ее и позволяет это делать строго определенными способами. Следовательно, из всех критериев допустимости к доказательствам относится только один и нужно говорить отдельно о допустимости источников, субъектов получения и способов получения информации.

Последняя триада – предпосылка допустимости доказательств, необходимое условие, но это не то же самое, что допустимость доказательства.

Вопрос о допустимости должен решаться не только в отношении информационных доказательств, но и логических, у которых также есть своя процессуальная форма. Эта форма – постановление, обвинительное заключение, обвинительный акт, приговор, определение.

Если существует взаимозависимость между относимостью и достаточностью, то в случае, когда речь идет об относимости и допустимости, такой связи не усматривается, наличие одного не обусловливает наличие другого:

вопрос об относимости решается применительно к получаемому или полученному, независимо от способа получения.

Успех доказывания во многом определяется тем, как соответствуют действительности информационные и логические доказательства. Для выявления этого необходимо установить возможность источника (носителя) воспринимать (отражать), запоминать (сохранять), воспроизводить (снять) информацию. Полученную в ходе следственного действия информацию, значимую для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, необходимо проверить с помощью других следственных действий или получить к существующей информации новую из другого источника. Далее требуется сопоставить имеющуюся информацию по поводу выявления логической связи и взаимодополняемости. Результат – получение логического доказательства, при отсутствии последнего – новый виток обращения к поиску информации.

Таким образом эта деятельность захватывает своим содержанием два элемента – на основе анализа имеющейся информации (элемент оценки) получение новой (проверка), синтез имеющейся информации (элемент оценки). Это путь перехода в работе от отдельно взятого доказательства к их совокупности. Реализация такого алгоритма дает возможность сделать вывод о соответУголовно-процессуальное право. Учеб. пособие

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Ранее была определена точка пересечения относимости с достаточностью, сейчас это необходимо сделать в отношении достоверности. Последняя, как было показано, выясняется через выявление соответствия. На логическом уровне соответствие позволяет оценить совокупность имеющихся информационных доказательств с позиций их достаточности для получения любых фактических данных. Отсутствие его может свидетельствовать о том, что определенный блок информации, используемой для получения любых фактических данных, не соответствует действительности или не хватает информации для получения вывода. Как бы то ни было, в этих случаях мы обращаемся к действительности и тогда, когда получаемая информация выдерживает проверку практикой, вводим ее в доказывание как предположительно достоверную. Таким образом, достаточность связана с достоверностью. Вопрос о достоверности стоит перед исследователем на каждом уровне, но разрешается только на первом, при работе со следами и их носителем.

Разберитесь в соотношении свойств и характеристик доказательств, поймите, как устанавливается каждое. Понятое используйте для построения схемы доказывания, на которой отразите переход от информационных доказательств к обстоятельствам, подлежащим доказыванию, единство которых дает знание о прошлом. По схеме определите то свойство, которое является центральным узлом, получение которого позволяет при доказывании переходить от одного уровня доказывания к другому.

3. Из сказанного в рамках данной лекции уже можно сделать вывод о том, что в процессе доказывания используются различные доказательства, которые можно делить не только на виды, как это делает законодатель в ч. ст. 74 УПК РФ, но и группировать с учетом их глубинной специфики. Нет науки, которая могла бы обойтись без классификаций, не обходится без нее и наука уголовного процесса. Накопление эмпирической базы в определенный момент ставит перед исследователем вопрос о том, что с этим делать. Попытка найти ответ и приводит к необходимости классификации имеющихся данных по определенным основаниям. Основание, если оно выявлено правильно, характеризует определенную грань, сторону изучаемых объектов, то, что их объединяет. Любой изучаемый объект многогранен, не исключение и доказательство, что позволяет одно и то же доказательство классифицировать по разным основаниям.

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Обратимся к делению доказательств на обвинительные и оправдательные и сравним с предложением делить доказательства на доказательства стороны обвинения и стороны защиты. Под обвинительными доказательствами понимают те, с помощью которых устанавливаются обстоятельства, позволяющие говорить о причастности лица к совершению преступления, его виновности, обстоятельства, отягчающие его виновность. Оправдательные – указывают на наличие доказательств, оправдывающих обвиняемого или смягчающих наказание. Появление предложения делить доказательства на доказательства стороны обвинения и стороны защиты возникло в силу понимания российского процесса как процесса, основанного на состязательном начале. Содержательно нового оно в теорию доказывания не вносит, так как по сути речь идет о тех же самых обвинительных и оправдательных доказательствах. Если в этом случае все понятно, то сложнее определиться со значением этой квалификации в процессе доказывания. Есть ли практический смысл в делении доказательств на обвинительные и оправдательные в том случае, когда процесс доказывания еще не закончен? Или же эта классификация пригодна, когда возникает необходимость в рамках принятого решения систематизировать доказательства, обосновывающие его правильность?

Такие вопросы не возникают в отношении других классификаций.

Значимость для процесса доказывания деления доказательств на прямые и косвенные ни у кого не вызывает сомнений. Считается, что прямые доказательства сразу указывают на обстоятельства, подлежащие доказыванию, косвенные – через промежуточные (доказательственные) факты. То есть в данном случае в основу классификации положена природа доказательств – способно оно или нет устанавливать обстоятельства, подлежащие доказыванию. Но в процессе доказывания такой способностью обладает любое доказательство, если между ним и другими есть связь. Возможно, основание этой классификации кроется не в природе доказательств, а в способе доказывания?

В зависимости от количества промежуточных звеньев между интересующим событием и следами, отражающими его, доказательства делят на первоначальные и производные. Первоначальные – доказательства, полученные от источника (носителя), который отразил интересующее расследование событие. В этом случае между источником (носителем) и тем событием, о котором мы получаем от него информацию, нет промежуточного звена. При наличии этих промежуточных звеньев речь идет о производных доказательствах. Например, следователь получает показания от свидетеля, который сам не видел интересующего следствие события, но слышал о нем рассказ очевидца. Степень информационной насыщенности первоначальных и произУголовно-процессуальное право. Учеб. пособие

РАЗДЕЛ 4. ДОКАЗЫВАНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

В коллективной монографии «Теория доказательств в советском уголовном процессе», изданной в 1973 году, указываются ситуации, в которых необходимо прибегать к производным доказательствам. Эта необходимость обусловлена:

1) поиском первоисточника;

2) проверкой его показаний;

3) замещением части утраченной первоисточником информации;

4) смертью (утратой) первоисточника.

Выделить основание для деления доказательств на личные и вещественные не представляет труда, как не представляет труда и понимание значения данной классификации. Проделайте эту работу.

Как соотносятся понятия объекта и предмета доказывания?

В чем состоит смысл выделения понятия «объект доказывания» наряду с понятием «предмет доказывания»? Является ли такое выделение теоретически и/или практически оправданным?

Как соотносятся понятия «пределы доказывания» и «достаточность доказательств»?

Что представляет собой доказательственный факт и каково его значение?

Что принято обозначать термином «средства доказывания»?

Что принято называть источником доказательств?

Каково содержание понятия «сведения»?