«Электронный сборник статей по материалам XXIV студенческой международной заочной научно-практической конференции № 9 (24) Сентябрь 2014 г. Издается с Октября 2012 года Новосибирск 2014 УДК 009 ББК 6\8 Н 34 Председатель ...»

При выполнении заданий на словообразование по дифиниционному типу у исследуемых возникли значительные затруднения, которые, по нашему мнению, связаны с бедностью словаря. Так, образовывая слова «водитель», «рыбак», «парикмахер», «футболист», дети легко справились с заданием, так как они знакомы с их лексическим значением, часто их слышат и активно употребляют в речи. Слова «теннисист», «поэт», «часовщик» дети образовать не смогли, так как не знакомы с семантикой слов. Словообразование по дифиниционному типу, как известно, предполагает суждение о предмете, поэтому другой причиной ошибок при выполнении данного задания может быть нерезко выраженное вторичное нарушение мышления.

Анализ способностей детей дифференцировать глаголы, образованные префиксальным способом, позволяет сделать вывод, что дети понимают семантическую окраску глагольных приставок.

Это подтверждается и анализом задания на образование приставочных глаголов. Исследуемым предлагалась по картинкам показать и назвать действия человека. Старшие дошкольники с дизартрией верно образовывали глаголы «подходит», «выходит»; «входит» заменяли на «заходит», что не меняет семантического значения глагола. Однако, при выполнении задания на образование глагола «переходит» дети заменяли его на фразу «идет по мосту». Мы считаем, что это связано с недостаточным пониманием значения префикса «пере».

Таким образом, проанализировав показатели каждого параметра изучения, словообразования. Сформированность словообразовательных компетенций у исследуемых дошкольников можно выразить в виде гистограммы:

Рисунок 1. Уровень сформированности словообразовательных компетенций у детей старшего дошкольного возраста с дизартрией На гистограмме наглядно показано, что лишь один ребенок имеет уровень сформированности словообразовательных компетенций выше среднего. Двое детей имеют средний уровень, двое — уровень ниже среднего. Это говорит о том, что у детей старшего дошкольного возраста с дизартрией недостаточно сформированы словообразовательные компетенции.

Список литературы:

1. Архипова Е.Ф. Стертая дизартрия у детей. М.: АСТ: Астрель, 2007.

2. Белякова Л.И., Волоскова Н.Н. Логопедия. Дизартрия. М.: Гуманитар, изд.

Центр Владос, 2009. — 287 с.

3. Вершинина О.М. Особенности словообразования у детей с общим недоразвитием речи III уровня// Логопед, — 2004 — № 1. — с. 34—402.

4. Волкова Г.А. Методика обследования нарушений речи у детей. СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 1993. — 45 с.

5. Коненкова И.Д. Обследование речи дошкольников с задержкой психического развития. М.: Издательство ГНОМ и Д, 2005. — 80 с.

6. Киселева В.А. Диагностика и коррекция стертой формы дизартрии. Пособие для логопедов М.: Школьная пресса, 2007. — 48 с.

7. Лалаева Р.И., Серебрякова Н.В. Коррекция общего недоразвития речи у дошкольников (формирование лексики и грамматического строя). СПб.:

СОЮЗ, 1999. — 160 с.

8. Лопатина Л.В., Серебрякова Н.В. Преодоление речевых нарушений у дошкольников (коррекция стертой дизартрии): учебное пособие. / Л.В. Лопатина, Серебрякова Н.В. Спб.: Изд-во «СОЮЗ», 2000. — 192 с.

9. Методы обследования речи детей: Пособие по диагностике речевых нарушений/ Под общ. ред. проф. Г.В. Чиркиной. 3-е изд., доп. М.: АРКТИ, 2003. — 240 с.

10.Основы теории и практики логопедии под ред. Р.Е. Левиной. М.:

Просвещение, 11.Туманова Т.В. Формирование словообразовательной компетенции детей дошкольного и младшего школьного возраста с общим недоразвитием речи / диссертация. Москва, 2005.

ПСИХОЛОГИЯ

ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА У ДЕТЕЙ

ИЗ БЛАГОПОЛУЧНЫХ И НЕБЛАГОПОЛУЧНЫХ СЕМЕЙ

студент 4 курса, факультет педагогики и психологии ЛПИ — филиал СФУ, научный руководитель, канд. психол. наук, доцент ЛПИ — филиала СФУ, Проблема изучения и формирования социального интеллекта актуальна и современна, сегодня так же, как и много лет назад. Несмотря на большое количество работ, посвященных ей, большинство важных вопросов остаются неразрешенными и на сегодняшний день.

Выдающиеся зарубежные и отечественные ученые-психологи и другие специалисты изучали особенности возникновения и проявления социального интеллекта. Изучением социального интеллекта занимались такие психологи, как М.И. Бобнева, Д.В. Люсин, Г. Адлер, Дж. Гилфорд, Э. Торндайк и др.

Авторами было выявлено, что социальная принадлежность сказывается на интеллекте, и формирование социального интеллекта начинается с детского в формировании социального интеллекта, потому что именно в этот период расширяется круг общения, развиваются такие способности, как умение переживать за другого человека без прямого восприятия его ощущений, защищать свои мысли и суждения другого человека.

В связи с этим изучение особенностей социального интеллекта у детей из благополучных и неблагополучных семей и сравнительный анализ результатов, может дать определенное понимание различий или сходств некоторых компонентов и, возможно, выявление проблем данных категорий исследуемых.

Целью нашего исследования являлось изучение в теоретическом и экспериментальном аспектах социального интеллекта у детей из благополучных и неблагополучных семей. Мы предположили, что дети из благополучных семей имеют более высокий уровень социального интеллекта по сравнению с детьми из неблагополучных семей.

Социальный интеллект — это своего рода социальный дар, который обеспечивает нормализованные отношения с людьми, результатом которых является социальная адаптация в обществе.

Собственно термин «социальный интеллект» был введен в психологию Э. Торндайком в 1920 году. С его точки зрения, социальный интеллект — это глубина понимания и дальновидность в межличностных отношениях [3].

Согласно концепции Д. Гилфорда, социальный интеллект представляет систему интеллектуальных способностей, независимую от факторов общего интеллекта. Эти способности, также как и общеинтеллектуальные, могут быть описаны в пространстве трех переменных: содержание, операции, результаты.

Дж. Гилфорд выделил одну операцию — познание (С) — и сосредоточил свои исследования на познании поведения (СВ). Эта способность включает 6 факторов:

Познание элементов поведения (CBU) — способность выделять из контекста вербальную и невербальную экспрессию поведения (способность близкая к способности выделять «фигуру из фона» в гештальт-психологии).

Познание классов поведения (CBC) — способность распознавать общие свойства в некотором потоке экспрессивной или ситуативной информации о поведении.

Познание отношений поведения (CBR) — способность понимать отношения, существующие между единицами информации о поведении.

Познание систем поведения (CBS) — способность понимать логику развития целостных ситуаций взаимодействия людей, смысл их поведения в этих ситуациях.

Познание преобразований поведения (CBT) — способность понимать изменения значения сходного поведения (вербального или невербального) в разных ситуационных контекстах.

Познание результатов поведения (CBI) — способность предвидеть последствия поведения, исходя из имеющейся информации.

В отечественной психологии понятие «социальный интеллект» было рассмотрено рядом исследователей. Одной из первых, в 1979 году, этот термин описала М.И. Бобнева. Она считает, что социальный интеллект следует расценивать как особую способность человека, формирующуюся в процессе его деятельности в социальной сфере, в сфере общения и социальных взаимодействий. И принципиально важно, подчеркивает автор, что уровень «общего» интеллектуального развития не связан однозначно с уровнем социального интеллекта.

Нами было проведено экспериментальное исследование социального интеллекта подростков, обучающихся в МКОУ «Икшурминская СОШ»

Пировского района Красноярского края. В исследовании приняли участие 20 детей (10 мальчиков и 10 девочек) в возрасте от 13 до 16 лет.

Из них 10 подростков воспитываются в благополучных семьях, 10 человек из неблагополучных семей.

Для диагностики социального интеллекта у подростков мы использовали тест Гилфорда «Социальный интеллект». Анализируя результаты, полученные по первому субтесту методики Гилфорда, мы можем отметить, что 5 % респондентов имеют низкую способность к познанию поведения, то есть вероятна возможность совершения ошибок вследствие непонимания связи между поведением и его последствиями. Для 30 % испытуемых характерны среднеслабые и 65 % респондентов средние способности к познанию поведения. Поэтому, подростки из этих двух групп способны к правильной расшифровке невербальных сообщений, но в разной степени. К тому же, испытуемые со средним уровнем, если сосредоточатся, могут предвидеть последствия поведения, выстраивать стратегию своего поведения для достижения какой-либо цели.

Исходя из диагностических результатов по второму субтесту методики Гилфорда, нами было выявлено, что для 10 % испытуемых характерен низкий уровень способности к логическому обобщению, выделению общих существенных признаков в различных невербальных реакциях человека; у 30 % респондентов — среднеслабая способность, у 60 % — средняя способность.

Следовательно, подростки с низкими показателями плохо владеют языком телодвижений, взглядов и жестов. А среднеслабая и средняя способность характеризуют человека немного с иной стороны. То есть это лучшее понимание невербальной речи. Но, в то же время, они, также, могут ошибаться в понимании смысла слов вербальных сообщений собеседника, если неправильно учли невербальные реакции.

Анализируя данные по субтесту «Вербальная экспрессия», можем отметить, что для 15 % испытуемых характерен среднеслабый уровень вербальной экспрессии. Эти подростки могут ошибаться в интерпретации слов собеседника. У 75 % подростков выявлен средний уровень вербальной экспрессии. У них существуют незначительные трудности в понимании одних и тех же слов, сказанных в разных ситуациях. Для 5 % испытуемых свойственен среднесильный уровень и 5 % респондентов высокий уровень познания преобразований поведения, выраженной в основном в вербальной форме. Данный факт свидетельствует об обладании высокой чувствительностью к характеру и оттенкам человеческих взаимоотношений, что помогает этим подросткам быстро и правильно понимать то, что люди говорят друг другу. Поэтому, такие подростки способны находить соответствующий тон общения с разными собеседниками в разных ситуациях и имеют большой репертуар ролевого поведения (то есть они проявляют ролевую пластичность).

Проанализировав результаты по четвертому субтесту методики Гилфорда, мы можем заключить, что для 50 % испытуемых характерен среднеслабый уровень логического выстраивания последовательности событий и поведения людей в разных ситуациях. Это говорит о некоторых трудностях в анализе подростками ситуаций межличностного взаимодействия. У 40 % респондентов выявлен средний показатель по данному субтесту, что означает понимание логики развития взаимодействия людей в сложных ситуациях. И лишь 10 % подростков имеют низкий уровень познания систем поведения. Как следствие, такие подростки плохо адаптируются к разному роду взаимоотношений между людьми (семейным, деловым, дружеским и др.).

Проведенный эксперимент позволил сделать следующие выводы. У 30 % подростков выявлен средний уровень социального интеллекта. Им свойственно понимание и некое прогнозирование поведения людей в определенной ситуации. Такие люди, в основном, открыты, легко уживаются в коллективе и имеют организаторские способности. 70 % испытуемых обладают уровнем социального интеллекта ниже среднего, у этих подростков возможны трудности в социальной адаптации и понимании вербальных и невербальных сообщений, в некоторых случаях может проявляться замкнутость.

Сравнив диагностические результаты подростков из благополучных и неблагополучных семей, можем отметить следующее. Нами было выявлено, что для 90 % подростков из неблагополучных семей и 60 % респондентов из благополучных семей характерен уровень развития социального интеллекта ниже среднего. Только для 10 % подростков из неблагополучных семей и 40 % респондентов из благополучных семей свойственен средний уровень социального интеллекта.

Таким образом, можем отметить, что подростки из неблагополучных семей «отстают» в развитии социального интеллекта, им трудно понимать взаимоотношения между людьми, особенно, если данное общение протекает в кругу семьи.

Таким образом, выдвинутая нами гипотеза полностью подтвердилась.

У детей из неблагополучных семей уровень социального интеллекта ниже, чем у детей, воспитывающихся в благополучных семьях.

Список литературы:

1. Дивицына Н.Ф. Социальная работа с неблагополучными детьми и подростками. Ростов-н/Д.: Феникс, 2008. — 288 с.

2. Калиновская М.А. Особенности социального интеллекта и выбора стратегий поведения подростков // Молодой ученый. — 2011. — № 3. — Т. 2. — С. 88—91.

3. Матвеева Л.Г. Анализ понятия «Социальный интеллект» // Психология человека. [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URLURL:

http://psibook.com/articles/analiz-ponyatiya-sotsialnyy-intellekt.html обращения 12.02.2014).

ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОЯВЛЕНИЙ НАСИЛИЯ

И ЖЕСТОКОГО ОБРАЩЕНИЯ С ДЕТЬМИ В СЕМЬЕ

студент 4 курса факультета педагогики и психологии, ЛПИ — филиал СФУ, научный руководитель, канд. психол. наук, доцент, ЛПИ — филиал СФУ, Настоящий этап социального и гуманитарного развития в России характеризуется повышенным интересом к проблемам семьи и детства. В связи с этим актуализировался ряд проблем, которые ранее стояли на периферии научных гуманитарных и социальных исследований. К одной из таких проблем относится проблема изучения насилия над детьми в семье. Это самое тяжелое социальное и нравственное последствие того духовного вакуума, который царит в обществе на протяжении многих лет. В любом обществе с утратой духовности или снижением ее уровня возрастает число неблагополучных, неполных семей и детей, оставшихся без попечения родителей прямо или косвенно [4, с. 343].

Проблематика насилия — это обширная область, представленная во многих отраслях отечественной и зарубежной науки: в психиатрии (Кон И.С., Крафт-Эббинг Р., Ломброзо Ч. и др.); психологии (Зиновьева Н.О., Фрейд З., Фромм Э. и др.); педагогике (Монтессори М., Руссо Ж.Ж., и др.);

социологии (Гилинский Я.И., Тауэр С.С. и др.); социальной работе (Алексеева И.А., Платонова Н.М., Платонов Ю.Пи др.).

Одной из самых распространенных форм насилия над детьми является физическое насилие. Физическое насилие — это нанесение ребенку родителями или лицами, их заменяющими, воспитателями или другими какими-либо лицами физических травм, различных телесных повреждений, которые причиняют ущерб здоровью ребенка, нарушают его развитие и лишают жизни [1, с. 124].

Эти действия могут осуществляться в форме избиения, истязания, сотрясения, в виде ударов, пощечин, прижигания горячими предметами, жидкостями, зажженными сигаретами, в виде укусов и с использованием самых различных предметов в качестве орудий изуверства.

В средствах массовой информации насилие в семье было представлено в достаточно усеченной, трансформированной форме, часто как прерогатива малоимущих, асоциальных, неполных семей [3, с. 135]. Вместе с тем, как показывают современные отечественные и зарубежные исследования, данное явление происходит в любых социальных стратах, независимо от классовых, культурных, расовых, религиозных, социально-экономических факторов.

(или компетенция), на основании которых и с учетом способностей самого индивида к обучению развиваются способы действия, выражаемые в различных (выученных и социально обусловленных) индивидуальных и коллективных формах, от самоутверждения до жестокости. Таким образом, специалистами не отрицается, что некие формы активного поведения, воспринимаемые как агрессия, могут быть конструктивными или даже одобряемыми со стороны общества. Например, агрессивное поведение в конкурентной среде, в целях состязаний [2, с. 394].

В научном сообществе существует еще больше попыток понять различия между поведением агрессии и насилия. О насилии можно говорить в абсолютно разных и малосвязанных между собой областях. Например, значительная разница существует в восприятии «насилия над природой» и насилия в школе.

В узком смысле к насилию относят «...прямое нацеленное физическое воздействие со стороны людей или вещей. В данном виде рассматривается, прежде всего, использование физической силы».

Даже в отдельно взятой стране — России — насилие можно рассматривать в двух сосуществующих контекстах: историко-культурном и правовом.

С исторической и культурной точек зрения физическое воздействие на детей или взаимодействие между ними до определенных границ (синяки, шишки, царапины) до сих пор может в зависимости от конкретной ситуации вызывать совершенно противоположное толкование — от неприятия до одобрения.

Все другие выявленные формы насилия представляют собой вербальное, психическое и структурное воздействие. В процессе наблюдений и изучения этого феномена в школе именно указанным формам стало придаваться наибольшее значение, поскольку «...оскорбления, унижения, передразнивания, презрение могут нанести более существенный ущерб, чем физическое воздействие».

Психическое насилие часто совмещается с физическим, которое протекает даже в более интенсивной степени.

Структурное насилие вызывает особый интерес в социальных науках.

Первоначально термин был дан норвежским социологом Й. Гальтунгом.

Под насилием в этом случае понимается любое влияние, которое ведет к ограничению возможностей осуществлять требуемые физические или психические действия.

В начале XX-го века И.А. Бердяев писал о жестокости как неизбежном атрибуте нашей жизни. Эта проблема не теряла актуальности во все времена.

В своей жизни каждый, так или иначе, сталкивается с жестокостью.

Она будоражит, возмущает, пугает.

Необходимо отметить, что понятие «жестокость» тесно связано с понятием «агрессия». И более того, жестокости без агрессии просто не может быть.

Несмотря на это они имеют ряд принципиальных отличий.

С точки зрения социологического подхода причинами агрессии являются неестественные условия жизнедеятельности человека: отдаление от природы, урбанизация, индустриализация, перенаселение городов, плохие экологические условия, возникновение элитарных групп и т. д.

Агрессия — это нравственно нейтральное понятие. Она социально приемлема в любой культуре и даже может быть поощряема. Жестокость же можно оправдать только в исключительных ситуациях.

Нами было проведеноэкспериментальное исследование, направленное на выявление насилия и жестокого обращения в семьях. В экспериментальном исследовании принимали участие 30 подростков (16 девочек и 14 мальчиков), учащиеся средней общеобразовательной школы города Красноярска. Средний возраст испытуемых составил 14,7±1,7 лет.

В экспериментальной работе нами использовались следующий диагностический инструментарий: проективная методика «Незаконченные предложения»; методика «Карта наблюдений»; интервью для диагностики насилия; опросник «Поведение родителей и отношение подростков к ним».

На основании проведения методики «Незаконченные предложения», нами были выявлены два сочетания эмоциональных (отчетливые ситуативные страхи физического насилия и признаки компульсивного поведения), когнитивных (релевантные представления о поведении и образе действия субъекта насилия) и поведенческих (допустимость психологического и физического наказания, признание опасливого отношения к взрослым членам семьи обоснованным их поступками) проявлений, позволяющих предположить наличие проявлений физического или сексуального насилия в семье.

В результате заполнения «Карты наблюдений» педагогом были отмечены следующие проявления, присущие подросткам: игнорируют сверстников, ведут себя подобно «настороженному животному», невнимательны, не проявляют дружелюбия. Кроме того, не нуждаются в помощи со стороны учителя, заинтересованы в одобрении со стороны взрослых, не пристают к более слабым детям. Полученные результаты свидетельствует о том, что дети не испытывают физического и сексуального насилия со стороны членов семьи. Также была выявлена тенденция в проявлении психологического насилия со стороны семьи в адрес ребенка. Это обусловлено тем, что дети легко становятся нервными, плаксивыми, а также ими легко управлять. Можно предположить, что в большинстве случаев за них все решают их родители, не давая высказать им свое собственное мнение. В большинстве семей наблюдается норма семейных отношений. Дети проявляют себя, как старательные и заинтересованные в обучении ученики. Помимо этого они внимательны, с легкостью идут на контакт со сверстниками, а также проявляют самостоятельность при выполнении заданий.

По результатам опроса о ситуациях, в которых допустимо физическое насилие, большинство подростков отдали предпочтение следующим ответам:

«когда он лжет», «когда поздно возвращается домой», «когда получает плохие отметки в школе», «когда расстраивает родителей» и «неуважительно относится к старшим».

Можно сделать вывод, что в семьях детей преобладает жесткая дисциплина, направленность родителей на успешное обучение своего отпрыска, а также привитие ребенку хороших манер.

Также нами было проведено диагностическое обследование подростков по опроснику «Поведение родителей и отношение подростков к ним».

Таким образом, в ходе психологического обследования было выявлено, что к детям предъявляются завышенные требования со стороны родителей.

со сверстниками и учебой, зато преобладают страхи отчуждения и неприятия.

Дети не испытывают физического и сексуального насилия со стороны членов семьи, но они значительно информированы о проявлениях данного рода насилия посредством СМИ.

в проявлении психологического насилия со стороны семьи в адрес ребенка, но в большинстве семей наблюдается норма семейных отношений.

представляется человеком, отгороженным от проблем семьи как бы невидимой стеной. Отцу абсолютно все равно, что происходит вокруг, его действия зачастую не согласуются с потребностями и запросами близких, интересы которых полностью игнорируются.

В свою очередь, подростки-мальчики часто испытывают необходимость в помощи и поддержке матери, в большинстве случаев принимают ее мнение, склонны соглашаться с ней. А их взаимодействие с отцом основывается на позициях силы и деспотичности.

Можно отметить, что в современном российском обществе доля семейного насилия остается чрезвычайно высокой.

Характерным поведенческими особенностями, развивающимися у детейжертв семейного насилия и способствующими совершению над ними преступлений в дальнейшем, являются: повышенная уступчивость к императивным действиям окружающих и чрезмерная доверчивость и экспрессивность поведения при реализации лидерских установок.

Прогностическая реакция личности выражается в неспособности вовремя распознать преступные намерения и оказать адекватное сопротивление посягателю. Виктимизация и инфантилизация личности ребенка проявляется также в манере его поведения (заикание, нечеткая речь, избегание прямых взглядов и физических контактов, неприятие своего тела и страх перед обнажением даже в социально приемлемых рамках — на пляже, в раздевалке спортзала, на приеме у врача). Данные поведенческие особенности закономерно вытекают из особенностей характера, являются прямым следствием семейного насилия.

превалирование агрессивных и враждебных реакций в виде физической и вербальной агрессии, раздражительности, обиды, подозрительности и чувства вины; высокий уровень психического утомления, тревоги и суммарного отклонения, при снижении вегетативного коэффициента и работоспособности.

У подростков, подвергшихся насилию в семье, выявлены достоверно более низкая самооценка, неудовлетворенность собой, неуверенность в своих силах и способностях. Превалируют просоциальные, прямые, пассивные, асоциальные и агрессивные типы копинг-стратегий. Выявлено напряжение практически всех психологических защитных механизмов; переживание эмоционального дискомфорта во взаимоотношениях со сверстниками;

негативное отношение к школе и низкий уровень успеваемости по школьным предметам.

В ходе экспериментального исследования нами были выявлено сочетание эмоциональных (отчетливые ситуативные страхи физического насилия и признаки компульсивного поведения), когнитивных (релевантные представления о поведении и образе действия субъекта насилия) и поведенческих (допустимость психологического и физического наказания, признание опасливого отношения к взрослым членам семьи обоснованным их поступками) проявлений, позволяющих предполагать вовлеченность двух подростков из опрошенных тридцати в ситуации прямого физического или сексуального насилия в семье. Данные о семьях позволяют предположить, что сексуальное насилие имеет скорее форму недопустимого информирования и нежелательных прикосновений. Физическое насилие носит более характер «наказания», чем прямой агрессии, что подтверждается особенностью высказываемых и проявляемых подростком страхов.

Список литературы:

1. Бородатая М.Н., Осипова И.И., Злоказова М.В. и др.; Социальнопсихологическая помощь детям — жертвам семейного насилия / под общ.ред. Н.Н. Ершовой. М.: Полиграф сервис, 2009. — 124 с.

2. Мелешко Н.П., Фатеев А.Н. Семейная криминология. Рн/Д.: Феникс, 2012. — 394 с.

3. Насилие в семье: Особенности психологической реабилитации / под ред.

Н.М. Платоновой, Ю.П. Платонова. СПб.: Речь, 2009. — 135 с.

4. Петин И.А. Механизм преступного насилия. СПб.: Изд-во Р. Асланова Юридический центр Пресс, 2010. — 343 с.

ПРОБЛЕМА ВЛИЯНИЯ РАЗЛИЧНЫХ СТИЛЕЙ МУЗЫКИ

НА ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ

И УМСТВЕННЫЕ СПОСОБНОСТИ ЧЕЛОВЕКА

cтудент 3 курса, кафедра философии, психологии и педагогики, cтудент 3 курса, кафедра философии, психологии и педагогики, cтудент 3 курса, кафедра философии, психологии и педагогики, научный руководитель, доцент кафедры философии, психологии и педагогики, «Музыка не только фактор облагораживающий, воспитательный.

Влияние музыки на умственные способности и психологическое здоровье человека, безусловно, является актуальной проблемой современной науки.

Актуальность данной темы также очевидна, если говорить о влиянии музыки на эмоциональное и интеллектуальное состояние студентов, которые вынуждены выдерживать значительные психологические и физические нагрузки в учебном процессе.

Цель: выяснить, как различные стили музыки влияют на эмоциональное состояние и умственные способности человека, определить место музыкальной терапии в современной медицине.

Основные задачи

предполагают проведение выборки информации из научных статей о влиянии различных стилей музыки на человека, проведение анкетирования среди студентов КубГМУ, изучение литературных источников по вопросу о месте музыкальной терапии в современной медицине.

Практическая ценность полученных результатов состоит в том, что они могут использоваться в ходе научных исследований по родственным темам, а также представляют практический интерес для студентов при подготовке к занятиям и экзаменам. По данным Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН Рок-музыка стимулирует умственную деятельность и память при тихом звучании — не более 30 децибел. Если же включить ее громко, то она усиливает эмоциональное напряжение и тревожность, а также подавляет интеллект [9]. Джаз — уникальный стиль музыки, благотворно влияющий на умственные процессы, на психику в целом. Когда джазмен импровизирует, его мозг отключает некоторые свои области, а некоторые наоборот активизирует, попутно музыкант погружается в некий транс, (импровизация). В популярной музыке (малые песенные формы) слушателя привлекают несложные тексты и запоминающиеся мелодии. Считают, что популярная музыка негативно сказывается на интеллекте человека.

Некоторые ученые утверждают, что возможна даже постепенная деградация личности. Самое всестороннее плодотворное влияние на человека оказывает классическая музыка. Считается, что музыка Моцарта способствуют быстрому усвоению информации и влияет на умственную работоспособность. Можно предположить, что избавиться от головной боли многим людям помогут:

«Венгерская рапсодия» Листа, «Полонез» Огинского, «Фиделио» Бетховена и другие произведения классики. Память поможет улучшить периодическое прослушивание произведений, входящих в цикл «Времена года» Вивальди [9].

В статье Л.Ч. Самерханова «Клиническая музыкотерапия при остром нарушении мозгового кровообращения» рассматривалось влияние классической музыкотерапии на психологическое состояние, стрессоустойчивость, адаптацию и эндотоксикоз у больных с острыми нарушениями мозгового кровообращения (ОНМК). Под динамическим наблюдением находились 50 больных с ОНМК по ишемическому типу в возрасте от 44 до 80 лет.

Исследования проводились на базе отделения сосудистой неврологии госпиталя ветеранов войны г. Казани. После проведения курса клинической музыкотерапии были выявлены преимущественно положительные изменения.

Самочувствие, активность и настроение при музыкотерапии значительно улучшились. Таким образом, музыкотерапия оказывает комплексное благоприятное влияние на патофизиологические процессы, возникающие при ОНМК, что подтверждается результатами и наших исследований [6].

Впервые научное объяснение влияния музыки на здоровье человека прозвучало из уст древнегреческого ученого и философа Пифагора — «Всякая мелодия синхронизирует работу внутренних органов человека» [7].

Классическая музыка укрепляет нейроны головного мозга ребнка, формирует крепкую связь между правым и левым полушариями мозга, тем самым способствуя развитию умственных способностей и овладению иностранными языками. К такому выводу пришли исследователи из университета итальянского города Кьети. Они открыли так называемый «эффект Вивальди», доказав, что регулярное прослушивание его знаменитого симфонического сочинения «Времена года» улучшает свойства памяти. 24 добровольца должны были запомнить ряд чисел, расположенных в определенном порядке. Группа пациентов, которые много часов слушали музыку Антонио Вивальди, справилась с этим заданием намного лучше своих конкурентов. Этот феномен в определенной степени объясняется повышенным вниманием и напряжением участников эксперимента, но классическая музыка, бесспорно, стимулирует краткосрочное расширение физиологических возможностей человеческого мозга, считают ученые. Науке уже известен «эффект Моцарта», когда маленькие дети, слушающие музыку великого австрийского композитора, быстрее развиваются в интеллектуальном отношении [2].

Музыкальная терапия уже давно стала признанной наукой. А в целом ряде западных вузов сегодня готовят профессиональных докторов, врачующих классической музыкой. В России музыкотерапию Министерство здравоохранения признало официальным методом лечения в 2003 году. Был открыт Научно-исследовательский Центр музыкальной терапии и восстановительных технологий. Основной целью НИЦ МТ и ВТ является комплексное развитие музыкальной терапии, как науки и практического направления [3].

В проведенном анкетировании приняли участия 112 студентов 2 курса лечебного факультета КубГМУ. Им было предложено 3 музыкальных видеоклипа с джазовой, популярной и классической музыкой. Студенты должны были, используя 3-х балльную шкалу оценки, ответить на несколько вопросов.

Диаграмма 1. (Какое из направлений наилучшим образом влияет Какое из направлений наилучшим образом влияет на умственные процессы? Какое из направлений способно повлиять на психологическое здоровье человека? В анкете также были вопросы о личных музыкальных предпочтениях, в частности, вопрос о том, какую музыку они слушают до и после учебы. В ответе на первый вопрос (как показано на диаграмме № 1) по 3-х балльной шкале оценили классическую музыку 60 % респондентов, по 20 % получили Pop и Jazz. На второй вопрос, представленный на диаграмме №2, голоса разделились следующим образом: 37 % респондентов оценили наивысшим образом классическую музыку, 40 % Pop, 23 % Jazz.

Диаграмма 2. (Какое из направлений способно повлиять на психологическое В медицинской практике с использованием методов музыкотерапии наибольший лечебный эффект достигается прослушиванием классической музыки. По данным конкретного исследования можно сделать вывод, что классическая музыка имеет некоторое преимущество при выборе студентами музыкального материала для прослушивания. Это также дает основание считать, что именно классическая музыка наиболее благотворно влияет на эмоциональное и интеллектуальное состояние студентов. Но высокий процент интереса к Pop и Jazz музыке (40 %; 23 %), можно трактовать двояко, с одной стороны, это говорит об ограниченности возможности выбора, в результате низкого уровня развития музыкальной культуры, вследствие снижения частоты контактов с произведениями классики, с другой стороны, это говорит о состоянии музыкального вкуса, в результате сознательного выбора музыкальных приоритетов. К сожалению, не все студенты осведомлены о чудодейственном влиянии классики на организм человека и отдают предпочтение популярной музыке, ограничивая реабилитационные возможности музыки в своей учебной работе.

Список литературы:

1. Влияние музыки на человека — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://i-facts.ru/fenomen-vliyaniya-muzyiki-na-cheloveka/ обращения 19.03.2014).

2. Мансурова М. Новый уникальный проект филармонии «Слушаем музыку вместе» — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL:

http://www.bashgf.ru/news/2705/ (дата обращения 19.03.2014).

3. Научно-исследовательский центр музыкальной терапии и восстановительных технологий — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL:

http://doctor-art.ru/ (дата обращения 13.03.2014).

4. Попок Алеся Григорьевна музыкотерапия для детей с ограниченными возможностями // известия ргпу им. а.и. герцена. — 2012. — № 150. — с. 244—249.

5. Ритм сердца и музыка души //«Новый путь». — 2013. — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.novput.com/2013/09/ritmserdtsa-i-muzyika-dushi-2/ (дата обращения 13.03.2014).

6. Самерханова Л.Ч., Филатова Н.В., Герасимова С.В., Билялова Д.А., Яркаев А.А. Клиническая музыкотерапия при остром нарушении мозгового кровообращения // Казанский мед. ж. 2006. № 6.

7. Спокойная музыка для сна — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://vachzdrav.ru/muzykoterapiya/spokojnaya-muzyka-dlya-sna.html (дата обращения 19.03.2014).

8. Толчинская Е.А. Музыкальная коррекция состояния беременных женщин Государственного Педагогического Университета Им. А.И. Герцена. — 2009. — № 10. — С. 300—308.

9. SmallSound. Как влияет музыка на нас // SmallSound. — 2012. — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://smallsound.ru/162kak-vliyaet-muzyka-na-nas.html (дата обращения 19.03.2014).

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИАГНОСТИКА

СУИЦИДАЛЬНОГО РИСКА У ПОДРОСТКОВ

С ОГРАНИЧЕННЫМИ ВОЗМОЖНОСТЯМИ ЗДОРОВЬЯ

магистрант 2 курса, факультета психолого-педагогического и специального образования, СГУ им. Н.Г. Чернышевского, На сегодняшний день феномен суицидального поведения изучается рядом наук, таких как психиатрия, психология, философия, социология, и др.

Проблема суицида представляется актуальной для всей современной цивилизации. Множество жизней по всему миру обрываются вследствие совершения самоубийств. Эта проблема затрагивает все возраста, слои общества, профессии. Особенно печален тот факт, что большой процент суицидальных попыток совершается в молодом возрасте.

Задачами данной научной работы является:

Проведение пилотажного исследования, направленного на выявление степени суицидального риска у подростков с нарушениями речи и анализ результатов;

суицидального риска у подростков с ограниченными возможностями здоровья.

Рассмотрение суицидального поведения только в контексте медицинской проблемы, в частности психиатрии не позволяет всесторонне раскрыть данный феномен. Данный вид внутридеструктивного поведения представляет свою актуальность прежде всего с позиции психологии.

Предпримем попытку создать собственную дефиницию суицидального поведения. Итак, под суицидальным поведением следует понимать поведение, которое является сознательным и целенаправленным, представляет непосредственную угрозу для здоровья и жизни личности, характеризуется различным диапозоном проявлений, этапностью развития, являясь результатом симбиоза предрасполагающих факторов [5].

Суицидальное поведение в подростковом возрасте имеет много сходств с таковым поведением у взрослых, тем не менее, имеются и свои различия.

Данные различия рационально объяснить психологическими и физиологическими механизмами, которые характерны для формирующегося организма на этапах становления в социально-психологическом плане [1].

Важно подчеркнуть, что большинство исследований, посвященных изучению суицидальных проявлений, касается нормативно развивающихся подростков. Нельзя опровергнуть тот факт, что физическое и психическое развитие ребенка не всегда соответствует норме. Недоразвитие или нарушение психических функций, наличие физических недостатков вследствие врожденного или приобретенного дефекта является на наш взгляд важным фактором риска возникновения суицидального поведения. Проблема суицидального поведения у подростков с отклонениями в развитии остается малоизученной. Одним из приоритетных направлений работы является разработка психодиагностических мероприятий по выявлению степени суицидального риска у данной категории учащихся [6].

В связи с актуальностью и малоизученностью данной проблемы наше пилотажное эмпирическое исследование будет посвящено выявлению суицидального риска у подростков с ограниченными возможностями здоровья сверстниками.

нарушениями. Учащиеся имеют следующие заключения психолого-медикопедагогической комиссии (по данным из личных дел): дисграфия, ринолалия, дизартрия, заикание, тугоухость, паринатальная патология. У всех подростков общее недоразвитие речи III степени. У 7 человек — смешанные специфические расстройства развития.

20 подростков без нарушений речи не обнаруживших суицидальных тенденций. Всего в эксперименте приняло участие 40 подростков. Возрастной диапазон испытуемых составил 13—14 лет.

Проанализировав существующее количество методик направленных на выявления суицидального риска у подростков, нами были выбраны и использованы следующие:

Методика «Карта риска суицида» (модификация для подростков Л.Б. Шнейдер). Цель — определить степень выраженности факторов риска суицида у подростков. Представляет собой анкету — опросник. Форма проведения — индивидуальная. Заполнение карты риска проводилось посредством свободной беседы под руководством педагога-психолога.

Методика «Выявление суицидального риска у детей» (А.А. Кучер, В.П. Костюкевич). Цель — исследование аутоагрессивных тенденций и факторов, формирующих суицидальные намерения. Форма проведения — индивидуальная. Респондентам зачитывались выражения, которые соотносились с соответствующими колонками таблицы в бланке ответа.

Рисуночный тест «Ваши суицидальные наклонности» (З. Королева).

Цель — определение суицидальных наклонностей субъекта. Обследуемым была представлена некая фигура, которую они должны были раскрасить так, чтобы она им понравилась. Форма проведения — индивидуальная [3].

Перед предъявлением диагностического материала каждому испытуемому были даны устные инструкции по работе с текстами методик. Необходимо отметить трудности возникшие при проведении диагностики. Некоторые испытуемые (в основном подростки с нарушениями речи) во время диагностических мероприятий были напряжены, формальны, затем постепенно становились более активными.

При использовании методики «Карта риска суицида» (модификация для подростков Л.Б. Шнейдер), мы получили следующие показатели.

В Г1 (испытуемые без речевых нарушений) у 70 % подростков риск суицида незначителен, риск суицида присутствует у 25 % подростков. Во второй группе (испытуемые с речевыми нарушениями) выявлены следующие результаты:

у 30% риск суицида присутствует, у 10 % риск суицида значителен. У 60 % испытуемых риск суицида незначителен. В Г2 отмечается значительный риск суицида у 10 % испытуемых, тогда как в Г1 у 5 % испытуемых.

При использовании рисуночного теста «Ваши суицидальные наклонности (З. Королева), мы получили следующие результаты: в Г1 у 70 % подростков нет склонности к суициду, у 10 % подростков есть склонность к суициду, у 20 % подростков есть суицидальные наклонности. Г2 30 % испытуемых имеют суицидальные наклонности, 20 % склонность к суициду, 50 % не склонны к суициду. По результатам данной методики можно сказать, что у подростков с отклонениями в развитии более выражены суицидальные наклонности и склонность к суициду.

При использовании методики «Выявление суицидального риска у детей (А.А. Кучер, В.П. Костюкевич), мы получили следующие результаты:

В Г1 у 55 % испытуемых отсутствует риск суицида, у 20 % испытуемых имеется риск суицида (показатели по колонке 5 «Добровольный уход из жизни»). Основными стрессогенными факторами суицидального риска у 25 % подростков данной группы по результатам исследования выступили такие категории, как «Несчастная любовь», «Семейные неурядицы»

и «Школьные проблемы, проблемы выбора жизненного пути».

В Г2 у 25 % обследуемых отмечается наличие суицидального риска (показатели по колонке 5 «Добровольный уход из жизни»). У 30 % испытуемых фактором суицидального риска, как стрессогенной проблемы является чувство неполноценности (колонка 8 «Чувство неполноценности, ущербности, уродливости»). У 5 % фактором суицидального риска являются школьные проблемы, проблемы жизненного пути (колонка 9 «Школьные проблемы, проблемы выбора жизненного пути»).

Подводя итог вышесказанному, необходимо отметить, что суицидальный так и у подростков с ограниченными возможностями здоровья.

Анализ полученных данных всех трех методик в совокупности показал, что показатели суицидального риска, наличия стрессогенных факторов, влияющих на состояние психологического комфорта, более выражены у подростков с нарушениями речи.

Обозначим общие выводы:

(с нарушениями речи), как и для подростков без нарушений речи характерно наличие суицидальных тенденций и суицидального риска.

Анализируя выявленные количественные показатели в двух группах, можно говорить, что у подростков с нарушениями речи более выражены суицидальные тенденции.

Выделим полученные результаты испытуемых с нарушениями речи.

для подростков Л.Б. Шнейдер) у подростков с нарушениями речи более в количественном отношении присутствует риск суицида.

По данным рисуночной методики «Ваши суицидальные наклонности»

(З. Королева) выявлено, что подростки с нарушениями речи более склонны к суициду и в большем количестве имеют суицидальные наклонности.

По данным методики «Выявление суицидального риска у детей»

(А.А. Кучер, В.П. Костюкевич), наблюдается та же тенденция, что и в двух предыдущих. Количественный показатель наличия суицидального риска выше у подростков с нарушениями речи, чем у подростков без нарушений речи.

У значительной части подростков с нарушениями речи фактором риска, формирующим суицидальные намерения, является чувство неполноценности, ущербности.

Для части подростков с речевыми нарушениями характерно наличие трудностей в семейных отношениях, школьном коллективе. Это является стрессогенной проблемой влияющей на состояние психологического комфорта подростков и может являться фактором формирования суицидальных намерений.

Анализируя все вышеизложенное необходимо отметить, что подростки по сравнению со сверстниками без речевых нарушений.

Рассмотрим аналогичные исследования данной проблемы.

не противоречат данным, полученным ранее И.Е. Куприяновой, И.С. Карауш, что для подростков с ограниченными возможностями здоровья характерна трудность выражения эмоций, чувств ввиду сенсорной, интеллектуальной, речевой неполноценности. Характерно наличие негативных эмоций в связи В исследовании отмечается, что важными составляющими конструктами работы с подростками с ограниченными возможностями здоровья является повышение уровня мотивации к познанию мира, обучению, межличностному общению. Психологическая поддержка и повышение уровня уверенности в себе и своих силах является фундаментом в профилактической, коррекционной в повседневной жизни ставить адекватные жизненные цели, возможности их решения [2].

На основании вышерассмотренных исследований предпримем попытку суицидального поведения у подростков с ограниченными возможностями здоровья. Психологическая программа профилактики суицидального риска, должна включать в себя следующие направления:

развитие навыков общения со взрослыми и сверстниками;

психокоррекция эмоционально-волевой сферы;

формирование способностей к саморазвитию, самопознанию.

Что касается работы с подростками с ограниченными возможностями, психологической программы профилактики является учет ограничений в состоянии здоровья. Данные ограничения можно обозначить как отдельным принципом, характерным для работы с лицами с ограниченными возможностями здоровья, так и составной частью личностного принципа. Здесь подразумевается возможность понимания и адекватной оценки психодиагностического инструментария, участия в занятиях, степень понимания заданий и упражнений, их выполнение, уровень рефлексии. Так построение программы профилактики, подбор техник, упражнений будет отличаться в связи с учетом структуры нарушения, наличия и выраженности вторичных отклонений [4].

Таким образом, выявление и профилактика суицидального риска у подростков с ограниченными возможностями здоровья является актуальной проблемой. Осуществляя подбор инструментария для диагностики психологу прежде всего необходимо найти контакт с подростком, расположить к себе, учитывать личностные, эмоциональные, мотивационные особенности.

При составлении профилактической программы для конкретной группы подростков, необходимо ориентироваться на следующие характеристики подростка: состояние здоровья, познавательные личностные и эмоциональные особенности, данные психодиагностических мероприятий, их комплексный анализ и оценку. Общими направлениями работы могут являться: коррекция эмоционально-волевой сферы, активизация способностей к саморазвитию, самопознанию, развитие навыков общения. Важным в профилактике суицидального риска является соблюдение принципов диагностической, профилактической и психокоррекционной работы.

Список литературы:

1. Змановская Е.В. Девиантология: (психология отклоняющегося поведения) учебное пособие. М.: Академия, 2003. — 288 с.

2. Куприянова И.Е., Карауш И.С., Дашиева Б.А. Особенности суицидального поведения детей и подростков с ограниченными возможностями здоровья // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. 2013. — № 2 (19). — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL:

http://medpsy.ru (дата обращения: 23.08.2014).

3. Шаров А.А. Особенности суицидального поведения подростков с нарушениями речи // Молодежь и наука: Вопросы педагогики и психологии. Сборник научных статей / под. ред. Т.Г. Фирсовой, Т.Ф. Рудзинской. Саратов: ИЦ «Наука», 2014. — С. 167—171.

4. Шаров А.А. Психологическая профилактика суицидального риска у подростков с ОВЗ (теоретический аспект) // XIІ международная конференция посвященная общественным и гуманитарным наукам:

международная научно-практическая конференция, г. Москва, 28 сентября 2013 г. М.: Центр гуманитарных исследований «Социум». — С. 74—77.

5. Шаров А.А. Суицидальное поведение: слагаемые и сущность // Актуальные проблемы образования: сборник научных статей студентов, магистрантов и аспирантов факультета психолого-педагогического и специального образования / под. ред. Е.С. Грининой, Т.Ф. Рудзинской. Саратов: ИЦ «Наука», 2013. — С. 155—159.

6. Шаров А.А. Суицидальное поведение у подростков с ОВЗ (обзор) // Психология — наука будущего. Материалы V международной конференции молодых ученых. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2013. — С. 689—

ИЗУЧЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТАЦИЙ

ПОДРОСТКОВ С ОВЗ (ДЦП И СЛАБОВИДЯЩИЕ)

Подростки и их ценностные ориентиры являлись большой, сложной и актуальной проблемой во все времена. Изучению данной проблемы посвящены много работ в области социологии, психологии и в других отраслях.

В современном обществе все чаще наблюдается тенденция преобладания материальных ценностей над духовными. Такой вывод можно сделать вследствие того, что более старшее поколение жалуется на молодежь и обвиняет их в безнравственности, в подверженности гонке за материальным благополучием.

Так что же включает в себя понятие «ценность»? Ценность, по мнению А.М. Голуб, можно обозначить как представление о том, что свято для человека, коллектива, общества в целом, их убеждения и представления, которые выражены в поведении. Так же под ценностью, в узком значении, понимаются нормы и требования, которые выступают в качестве регулятора и цели человеческих отношений и деятельности. А.М. Голуб считает, что от ценностей зависит уровень культурного развития общества, степень его цивилизованности.

Понятие «ценность» тесно связано с понятием «ценностная ориентация».

Данное понятие впервые стало употребляться в американской социологии Т. Парсонсом. Он определял ценностную ориентацию как индивидуальное и групповое распределение ценностей, в котором одним отводится большая значимость, чем другим, что может повлиять на выбор целей деятельности и средств, используемых для их достижения. Ценностные ориентации играют важную роль в сознании личности, в них преломляются нравственные, правовые, эстетические, экономические, политические, экологические, мировоззренческие знания, представления и убеждения.

Ценностные ориентации являются важнейшим компонентом сознания личности, существенно влияют на восприятие окружающей среды, отношение к обществу, социальной группе, на представления человека о самом себе.

По мнению С.Я. Ермолича, ценностные ориентации являются особым образом структурированной и иерархизированной системой ценностных представлений, которые выражают субъективное отношение личности к объективным условиям жизни, реально обуславливают действия и поступки человека, выражают и показывают себя в практическом поведении. Ценностные ориентации представляют собой стержневую, базисную характеристику личности, социальное свойство личности.

В подростковом возрасте начинает формироваться определенный круг интересов, приобретающий со временем заметную устойчивость. Данный круг интересов для подростка становится психологической базой ценностных ориентаций. В этом возрасте наблюдается переход интересов с частного и конкретного на отвлеченное и общее, наблюдается рост интереса к вопросам мировоззрения, эстетики, религии, морали. Развивается интерес к психологическим переживаниям других людей и к своим собственным.

Подростки стремятся более углубленно понять себя, начинают разбираться в своих чувствах, настроениях, мнениях, отношениях.

Существенные изменения в жизни общества влияют на формирование ценностных ориентаций современных подростков, что проявляется в преобладании одних ценностей (связанных с личной жизнью каждого) над другими. От того, какие ценности будут сформированы у современных подростков сейчас, зависит будущее нашего общества.

Нами было выдвинуто предположение о том, что у подростков с ограниченными возможностями здоровья наблюдается доминирование предположения было проведено исследование.

Экспериментальное исследование, направленное на изучение содержания ценностных ориентаций подростков с ограниченными возможностями здоровья проводилось в Уфимской специальной (коррекционной) общеобразовательной школы-интернат № 13 VI вида и Уфимской специальной (коррекционной) для слепых и слабовидящих) Республики Башкортостан.

В исследовании приняли участие 18 человек. Из них:

10 человек — подростки со слабовидением.

8 человек — подростки с ДЦП, форма — спастическая диплегия, с сохранным интеллектом.

Для получения эмпирических данных мы использовали следующие методы исследования:

Методика «Ценностные ориентации» М. Рокича.

ориентаций.

Результаты исследования иерархии ценностей по методике М. Рокича «Ценностные ориентации» представлены в табл. 1,2.

Выявление жизненных ценностей подростков с детским церебральным параличом и подростков со слабовидением - активная деятельная жизнь (полнота и эмоциональная насыщаемость жизни);

- мудрость (достигаемые жизненным опытом, зрелость суждений и здравый смысл);

- великолепие природы и искусства (переживания прекрасного в искусстве и природе);

- любовь (как духовная и физическая близость с любимым человеком);

- материальная обеспеченность жизни (отсутствие материальных трудностей);

- признание общества (уважение товарищей по работе/учебе, окружающих, коллектива);

- познание (возможность развития общей культуры, интеллектуальное развитие);

- продуктивная жизнь (максимально полное возможностей);

- развитие (постоянное духовное и физическое совершенствование, работа над собой);

- развлечения (необременительное, приятное времяпрепровождение, отсутствие обязанностей);

- свобода (самостоятельность, независимость в суждениях и поступках);

- счастье других людей (благосостояние, народа, человечества в целом);

- творчество (возможность творческого развития); 11 - уверенность в себе (свобода от внутренних противоречий, внутренняя гармония).

Исследование инструментальных ценностей подростков с ОВЗ Инструментальные ценности - аккуратность (чистоплотность), умение содержать в порядке вещи, порядок в делах;

- высокие запросы (высокие притязания и высокие требования к жизни);

- независимость (умение действовать самостоятельно, решительно);

- образованность (высокая общая культура и широта знаний);

- ответственность (умение держать свое слово, чувство долга);

- рационализм (умение принимать обдуманные, рациональные решения, здраво и логично мыслить);

- смелость в отстаивании своего мнения, взглядов; 13 10, - твердая сила воли (способность настоять на своем, не отступать перед трудностями);

- терпимость (к взглядам и мнениям других, умение прощать другим их ошибки и заблуждения);

- широта взглядов (умение понять и принять чужую обычаи);

- эффективность в делах (продуктивность в работе, трудолюбие,);

Из табл. 1 видно, что самой значимой является такая ценность, как здоровье. Можно предположить, что подростки с ограниченными возможностями здоровья осознают свою внешнюю непохожесть, свои ограничения, в связи с чем, данная ценность выделяется среди всех особенно отчетливо. Не менее значимыми являются развитие (работа над собой, постоянное физическое и духовное совершенствование) и наличие хороших и верных друзей.

Из списка Б (инструментальные ценности) табл. 2 наиболее значимыми являются аккуратность, воспитанность, жизнерадостность. Такие ценности как материально обеспеченная жизнь, общественное признание и развлечения относят к наименее значимым. В то же время следует отметить, что ценности счастливая семейная жизнь и любовь на данный момент времени находятся на втором плане. Возможно, это связано с пребыванием в учреждении интернатного типа.

Также мы выявляли интересы и предпочтения подростков, выяснив, чем предпочитают заниматься подростки в свободное время. Результаты представлены в табл. 3.

Результаты анкетирование подростков с целью выявления их ценностных ориентаций и предпочтений Из таблицы 3 мы видим, что подростки предпочитают проводить свободное время активно. Как отмечают сами подростки, для них важным является процесс общения. Это обусловлено возрастом, а так же обучением и проживанием в условиях интерната.

Таким образом, предполагаемая гипотеза о том, что у подростков с ограниченными возможностями здоровья наблюдается доминирование материальных ценностей над духовными не подтверждается. Материальные ценности уходят на второй план и значительно уступают таким ценностям, как здоровье, воспитанность, жизнерадостность.

Список литературы:

1. Голуб А.М. Формирование ценностных ориентаций молоджи в процессе досуговой деятельности // Социально-психологическая работа. — 2009. — № 4. — С. 53—57.

2. Ермолич С.Я. Методологические предпосылки формирования ценностных ориентаций у подростков // Внешкольное воспитание. — 2007. — № 9. — С. 23—27.

3. Настольная книга практического психолога в 2 ч. Часть 1. Система работы психолога с детьми разного возраста: практич. пособие / Е.И. Рогов. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство Юрайт, 2012. — 412 с. — Серия:

Настольная книга специалиста.

ЮРИСПРУДЕНЦИЯ

НАСИЛЬСТВЕННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ

научный руководитель, д-р юрид. наук, профессор кафедры «УПД»

Взаимосвязь уголовного права и криминологии наиболее ярко проявляется при исследовании проблем социальных последствий отдельных видов преступности. В процессе формулирования и криминологического анализа основных концептуальных положений о социальных последствиях насильственной преступности неизбежно приходится обращаться к смежным понятиям и категориям уголовно-правовой науки.

В связи с тем, что уголовное право как базовая наука для криминологии определяет юридические рамки предмета криминологии, следовательно, оно может определять и содержание ее базовых категорий. В связи с этим при разработке положений, касающихся понятия и содержания социальных последствий насильственной преступности, в качестве базовой будет использована уголовно-правовая категория «общественно опасное последствие преступления», которая, в отличие от исследуемого определения, в науке уголовного права достаточно изучена и разработана.

Вместе с тем, неверно ставить знак равенства между анализируемыми терминами уголовного права и криминологии. В целях комплексного исследования проблем социальных последствий насильственной преступности существует необходимость в выявлении сходства и существенных различий понятий последствий насильственных преступлений и социальных последствий насильственной преступности.

В качестве признака, определяющего сходство, можно отметить единое основание возникновения последствий насильственных преступлений и социальных последствий насильственной преступности. В качестве данного основания называется совершение против личности общественно опасного противоправного уголовно наказуемого деяния с применением физического или психического насилия, имеющего основной целью лишение человека жизни либо причинение вреда его здоровью, физической свободе, телесной неприкосновенности. В данном случае умышленно указываем на необходимость наличия только общественно опасного противоправного и наказуемого деяния, поскольку отсутствие признаков вины влечет отсутствие в уголовноправовом смысле последствий преступления, но не исключает наличия социальных последствий данного вида преступности.

Проведя дальнейшее сравнительное исследование, можно выделить следующие различия рассматриваемых категорий.

Последствия насильственных преступлений и социальные последствия насильственной преступности — это различные категории в силу того, что последствия преступления — это правовая категория, анализируемая в связи с совершением насильственного преступления. Последствия насильственной преступности — это социально-правовое явление, порождаемое анализируемой преступностью.

преступлений — это негативные изменения, произошедшие в охраняемых уголовным законодательством общественных отношениях в результате совершения противоправных деяний, т. е. это вред, причиняемый исключительно совокупности общественных отношений, охраняемой уголовным законом, что объясняется производностью и взаимосвязью последствий насильственного преступления с объектами уголовно-правовой охраны [1, с. 78].

Только в материальных составах преступлений обязательно определение последствий насильственных преступлений, при этом обязательно установление между общественно опасным деянием и наступившим последствием причинно-следственной связи.

Если говорить об убийствах, то ст. ст. 105—108 УК РФ в качестве обязательного преступного результата, установление которого необходимо при квалификации преступления, признается только смерть потерпевшего [3, с. 105—108].

В составах преступлений, предусматривающих ответственность по ст. ст. 111, 112 УК РФ, последствием является только умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью [3, с. 111—112].

Совокупность объектов уголовно-правовой охраны не безгранична, более того, их количество ограничено не только перечнем наиболее существенных закрепления в уголовно-правовой норме и исчисления. Одни из них учитываются в качестве конструктивных признаков преступления, другие — квалифицирующих обстоятельств, третьи — при назначении наказания.

Общественные отношения, рассматриваемые в качестве квалифицирующих признаков или обстоятельств, отягчающих наказание, выходя за рамки объекта посягательства, предусмотренного основным составом преступления, также С субъективной стороны объем этого вреда определяется возможностью и обязанностью субъекта преступления осознавать объект посягательства и предвидеть последствия своих деяний.

Но, как правильно отмечает В.К. Глистин, фактические изменения от преступного воздействия чаще всего несоизмеримы по объему с теми, которые обозначены в норме закона. Они более значительны и могут относиться к области административных, гражданских, дисциплинарных, моральных и иных отношений [1, с. 84]. Это весь объем вреда, причиняемого преступностью.

при квалификации совершенного насильственного деяния, привлечении лица к уголовной ответственности и назначении наказания в качестве последствий насильственных преступлений рассматривается и учитывается исключительно только тот вред, который охватывался умыслом или неосторожностью их наступления либо должно было и могло предвидеть их наступление.

К социальным последствиям насильственной преступности помимо указанных относятся такие конкретные разновидности вреда, которые не охватывались предвидением субъектов преступных деяний, не могли и не должны были быть осознаваемы ими в момент совершения преступлений.

В их состав включается вся совокупность вредных изменений, в том числе как косвенные, опосредованные результаты непосредственно преступной деятельности, так и негативные явления, порождаемые первоначальным преступным последствием, т. е. последствия последствий преступления.

Социальные последствия насильственной преступления — это не механическая сумма негативных изменений определенного числа насильственных преступлений, совершенных за определенный период на определенной преступлений и последствия преступности соотносятся между собой как понятия преступления и преступности, т. е. как единичное (конкретное) и общее [2, с. 174]. В данном случае имеется в виду качественное своеобразие социальных последствий, так как они представляют собой массовое явление, слагающееся из всей совокупности негативных изменений, наступивших противоправных и наказуемых деяний.

Таким образом, последствия насильственной преступности как объективная реальность и как сложная научная категория обладают еще и теми специфическими свойствами и признаками, которые не присущи последствиям конкретного насильственного преступления.

Последствия насильственного преступления являются единственно возможным непосредственным негативным результатом насильственных противоправных деяний, между общественно опасным деянием и наступившим последствием должна быть установлена причинно-следственная связь.

К социальным последствиям насильственной преступности может быть отнесен причинно связанный с преступностью вред, который находился за пределами непосредственных результатов преступного поведения. При совершении изнасилования в отношении несовершеннолетних в совокупность уголовно наказуемых последствий, безусловно, не войдет, например, большинство разновидностей морального и материального вреда, который, в конечном счете, понесут родственники потерпевшего.

Но, несмотря на то, что описанные разновидности вреда не могут быть признаны нормативно значимыми последствиями преступления, их существенная социальная значимость и конечная причинная обусловленность событием совершения преступления очевидны. Вот почему наличие нескольких промежуточных звеньев в цепи причинной связи не может и не должно лишать нас права включить упомянутые формы вреда в структуру социальных последствий насильственной преступности.

Законодатель предпринимает попытки по закреплению в уголовноправовых нормах последствий насильственных преступлений преимущественно конкретными и исчисляемыми величинами и размерами.

Социальные последствия насильственной преступности как социальноправовое явление помимо конкретных величин могут быть охарактеризованы посредством показателей, таких как состояние, структура, динамика, степень распространенности и др.

Таким образом, социальные последствия насильственной преступности по своему объему, качественному многообразию и степени тяжести намного превышают то, что уголовное право оценивает как уголовно наказуемые последствия насильственных преступлений. Следовательно, различно предметное содержание последствий насильственных преступлений и социальных последствий насильственной преступности, включающих совокупность событий, явлений, процессов, прямые и косвенные негативные результаты воздействия как на общество в целом, так и его отдельные элементы. Важно избегать смешения отдельных видов вреда, причиненных одним деянием, но имеющих различное правовое значение.

Список литературы:

1. Глистин В.К. Проблема уголовно-правовой охраны общественных отношений (объект и квалификация преступлений). М., 2009.

2. Кузнецова Н.Ф. Значение преступных последствий для уголовной ответственности. М., 2009.

3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. От 21.07.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 04.08.2014) // «Собрание законодательства РФ», — 17.06.1996, — № 25, — ст. 2954.

УГОЛОВНОЕ НАКАЗАНИЕ

В ОТНОШЕНИИ НАРКОПРЕСТУПНОСТИ

научный руководитель, канд. экон. наук, доцент кафедры «ТГиП»

Наказание является эффективным, если оно способно достичь целей, сформулированных в уголовном законе. Согласно ч. 2 ст. 43 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений [3, ст. 43].

преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов?

Имеющиеся статистические данные показывают, что в последние годы количество регистрируемых преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов, а также сильнодействующих веществ, остается достаточно стабильным.

Так, в Российской Федерации было зарегистрировано таких преступлений:

в 1999 г. — 216364, в 2000 г. — 243572, в 2001 г. — 241548, в 2002 г. — 189547, в 2003 г. — 181688, в 2004 г. — 150096, в 2005 г. — 175241, в 2006 г. — 212019, в 2007 г. - 231218, в 2008 г. — 232613, в 2009 г. — 238523, в 2010 г. — 222564, в 2011 г. — 215214, в 2012 г. — 218927 [4, с. 12].

При этом регистрируемая в последние годы наркопреступность характеризуется следующими качественными показателями.

По количеству тяжких и особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов, сильнодействующих веществ: в 2006 г. зарегистрировано 152,8 тыс., в 2007 г. — 158,2 тыс., в 2008 г. — 84,8 тыс., в 2009 г. — 154,5 тыс., в 2010 г. — 154,2 тыс., в 2011 г. — 150,7 тыс., в 2012 г. — 152,1 тыс.

преступлений.

По количеству преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов, сильнодействующих веществ, совершенных в крупном размере: в 2006 г. зарегистрировано 78,3 тыс., в 2007 г. — 92 тыс., в 2008 г. — 65,7 тыс., в 2009 г. — 104,1 тыс., в 2010 г. — 96,4 тыс., в 2011 г. — 93,6 тыс., в 2012 г. — 94,7 тыс. преступлений.

По количеству преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов, сильнодействующих веществ, совершенных в особо крупном размере: в 2006 г.

зарегистрировано 41,2 тыс., в 2007 г. — 48,9 тыс., в 2008 г. — 28,5 тыс., в 2009 г. — 59,6 тыс., в 2010 г. — 63,8 тыс., в 2011 г. — 71,3 тыс., в 2012 г. — 79,8 тыс. преступлений [1].

По данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации [2], количество осужденных за преступления, предусмотренные ст. ст. 228—233 УК РФ, в 2009 г. составило 105415 осужденных, в 2010 г. — за преступления, предусмотренные ст. ст. 228—234 УК РФ, было осуждено 106393 человека [3, ст. 228—234].

Имея данные о количестве лиц, осужденных за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, а также данные о количестве лиц, приговоренных к конкретным видам уголовных наказаний за преступления указанной группы, есть возможность рассчитать долю осужденных по видам наказаний.

Из числа осужденных за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, в 2009 г. к лишению свободы было приговорено 49,95 % лиц, в 2010 г. — 48,2 % лиц, в 2011 г. — 44,82 %, в 2012 г. — 41,42 % лиц из числа осужденных.

Лишение свободы является наиболее применяемым уголовным наказанием за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ. Тем не менее, анализируя долю осужденных к лишению свободы за последние годы, можно увидеть, что применяемость лишения свободы с каждым годом уменьшается. К сожалению, указанная тенденция является свидетельством смягчения уголовно-правовой политики в отношении наркопреступности.

Негативную статистику, а именно рост преступности, мы можем наблюдать в отношении тяжких и особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов. Так, доля тяжких и особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, от всего объема данной группы преступности в 2009 г. составила 64,7 %, в 2010 г. — 69,3 %, в 2011 г. — 70 %, в 2012 г. — 69,4 % преступлений.

При сравнении доли тяжких и особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, с долей приговоренных к лишению свободы за совершение указанных преступлений, приходим к следующим результатам. В 2009 г. примерно 15,2 % осужденных за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, не было приговорено к лишению свободы, в 2010 г.

количество указанных осужденных составило 21,2 %, в 2011 г. — 25 %, в 2012 г. — 27,98 % осужденных. Анализируя соответствующую практику назначения лишения свободы, сложно признать ее адекватной относительно роста тяжких и особо тяжких преступлений в сфере наркобизнеса.

Доля условно осужденных к лишению свободы за преступные деяния, связанные с наркотиками, за последние четыре года примерно остается стабильной. Так, в 2009 г. доля условно осужденных к лишению свободы за анализируемые преступления составила 40,1 %, в 2010 г. — 38,89 % лиц, в 2011 г. — 40,21 %, в 2012 г. — 39,03 %.

Ежегодно увеличивается доля осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы, за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков.

Доля осужденных к штрафу в 2009 г. составила 8 %, в 2010 г. — 9,03 %, в 2011 г. — 9,51 %, в 2012 г. — 11,33 % осужденных.

Доля осужденных к исправительным работам в 2009 г. составила 1,56 %, в 2010 г. — 1,5 %, в 2011 г. — 1,19, в 2012 г. — 2,28 % осужденных.

Доля осужденных к обязательным работам в 2009 г. составила 0,09 %, в 2010 г. — 1 %, в 2011 г. — 2,44 %, в 2012 г. — 3,53 % осужденных [1].

Конечно, пока применяемость наказаний, не связанных с лишением свободы, по сравнению с применяемостью лишения свободы остается незначительной. Тем не менее увеличение применяемости большинства видов наказаний, не связанных с лишением свободы, за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, также подтверждает тенденцию уменьшения уголовно-правовой репрессии в отношении такого наиболее опасного вида преступности, как наркопреступность.

Рассмотрим практику назначения лишения свободы за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов. Наиболее применяемые сроки лишения свободы, назначаемые за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, в 2012 г. выглядят следующим образом.

1. Лишение свободы свыше трех лет до пяти лет включительно. Доля осужденных к лишению свободы свыше трех лет до пяти лет включительно за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, в 2009 г.

составила 15,84 %, в 2010 г. — 15,72 %, в 2011 г. — 14,75 %, в 2012 г. — 14,69 % осужденных. Данный срок наказания является самым применяемым за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. По суровости указанное наказание более подходит для преступлений средней тяжести.

Ежегодно применяемость данного срока уменьшается, что является свидетельством смягчения уголовно-правовой политики в отношении наркопреступности.

2. Лишение свободы свыше пяти лет до восьми лет включительно. Доля осужденных к лишению свободы свыше пяти лет до восьми лет включительно за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, в 2009 г.

составила 10 %, в 2010 г. — 9,21 %, в 2011 г. — 8,32 %, в 2012 г. — 6,86 % осужденных. Указанный срок является третьим по суровости и наиболее назначаемым сроком за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, а также их аналогов и прекурсоров, наркосодержащих растений и их частей. Данное наказание более всего подходит для тяжких и особо тяжких преступлений. Тем не менее применяемость этого наказания уменьшается, что означает смягчение уголовно-правовой репрессии в отношении наркопреступности.

3. Лишение свободы свыше двух лет до трех лет включительно. Доля осужденных к лишению свободы свыше двух лет до трех лет включительно за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, в 2009 г.

составила 6,83 %, в 2010 г. — 6,67 %, в 2011 г. — 6,15 %, в 2012 г. — 6,38 % осужденных. Указанный срок лишения свободы более подходит для преступлений небольшой и средней тяжести. Применяемость данного срока лишения свободы незначительно уменьшается, следовательно, уголовноправовая политика за преступления указанной категории остается более-менее стабильной.

4. Лишение свободы до одного года. Доля осужденных к лишению свободы до одного года включительно за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, в 2009 г. составила 5,73 %, в 2010 г. — 5,28 %, в 2011 г. — 5,14 %, в 2012 г. — 4,85 % осужденных. Данный срок лишения свободы является самым мягким из всех сроков, применяемых за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ. Применяемость указанного срока постепенно уменьшается, одновременно увеличивается применяемость наказаний, не связанных с лишением свободы, следовательно, для уголовно-правовой политики вновь характерно смягчение уголовно-правовой репрессии.

5. Лишение свободы свыше одного года до двух лет включительно. Доля осужденных к лишению свободы свыше одного года до двух лет включительно в 2009 г. за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, составила 6,44 %, в 2010 г. — 6,22 %, в 2011 г. — 5,66 %, в 2012 г. — 4,76 % осужденных. Лишение свободы свыше одного года до двух лет является вторым по мягкости сроком, применяемым за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. Для данного срока также характерно уменьшение его применяемости без увеличения применяемости более жестких сроков лишения свободы. Соответственно, для уголовно-правовой политики вновь характерно смягчение уголовно-правовой репрессии в отношении наркопреступности.

6. Лишение свободы свыше восьми лет до десяти лет включительно. Доля осужденных к лишению свободы свыше восьми лет до десяти лет включительно в 2009 г. за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, составила 3,98 %, в 2010 г. — 4%, в 2011 г. — 3,64 %, в 2012 г. — 2,96 % осужденных.

7. Лишение свободы свыше десяти лет до пятнадцати лет включительно.

Доля осужденных к лишению свободы свыше десяти лет до пятнадцати лет включительно в 2009 г. за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, составила 1,04 %, в 2010 г. — 0,99 %, в 2011 г. — 1,04 %, в 2012 г.

— 0,79 % осужденных.

Сроки лишения свободы свыше восьми лет до десяти лет включительно, а также сроки лишения свободы свыше десяти лет до пятнадцати лет включительно являются самыми суровыми сроками. Применяемость данных сроков является незначительной по сравнению с совокупной применяемостью более мягких сроков. Применяемость жестких сроков постепенно уменьшается, что подтверждает гуманизацию уголовно-правовой политики в отношении анализируемой категории преступлений.

Доля осужденных к лишению свободы свыше пяти лет за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, в 2009 г. примерно составила 15 %, в 2010 г. — 14,2 %, в 2011 г. — 13 %, в 2012 г. — 10 % осужденных.

Как видим, применяемость самых суровых сроков лишения свободы в целом уменьшается. Тем не менее именно эти сроки лишения свободы наиболее адекватны тяжким и особо тяжким преступлениям, связанным с незаконным оборотом наркотических средств. Складывается ситуация, что доля тяжких и особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, увеличивается, а применяемость наиболее адекватных сроков лишения свободы за совершение преступлений указанной категории уменьшается. Налицо смягчение уголовно-правовой политики в отношении наркопреступности.

Проанализировав практику назначения уголовного наказания за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов, можно отметить следующие тенденции:

1. в отношении преступлений указанной категории увеличивается применяемость наказаний, не связанных с лишением свободы;

2. в отношении преступлений указанной категории уменьшается применяемость наказания в виде лишения свободы, хотя оно и остается пока наиболее применяемым;

3. при назначении наказания в виде лишения свободы наблюдается снижение назначаемых сроков;

4. при назначении наказания в виде лишения свободы наблюдается уменьшение применяемости сроков, соответствующих тяжким и особо тяжким преступлениям, при одновременном увеличении доли тяжких и особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков;

5. существующая правоприменительная деятельность при назначении уголовных наказаний не сказывается существенно на количественных и качественных показателях преступности, связанной с наркобизнесом.

Указанные тенденции характеризуют гуманизацию уголовно-правовой политики, смягчение уголовно-правовой репрессии в отношении наркопреступности, что вряд ли соответствует сложившейся криминологической ситуации в отношении наркопреступности в России.

Представляется, что практика назначения наказания за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, не способствует достижению целей уголовного наказания по следующим основаниям:

1. подобные наказания не восстанавливают социальную справедливость;

2. соответствующие наказания не исправляют преступника;

3. смягчение уголовно-правовой репрессии не способствует предупреждению наркопреступности.

При недостижении целей уголовного наказания, назначаемые и применяемые виды уголовных наказаний, становятся неэффективными.

Список литературы:

1. Состояние преступности. Министерство внутренних дел Российской Федерации. [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL:

http://mvd.ru/presscenter/statistics/=reports (дата обращения: 15.08.2014).

2. Судебная статистика. Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации. [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL:

http://www.cdep.ru/ (дата обращения: 15.08.2014 г.).

3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. От 21.07.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 04.08.2014) // «Собрание законодательства РФ», — 17.06.1996, — № 25, — ст. 2954.

4. Федоров А.В. Взаимосвязь незаконного потребления наркотиков и их незаконного оборота // Наркоконтроль. — 2013. — № 3. — С. 5—13.

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОЕ МЕСТО:

ПОНЯТИЕ И МЕСТО В СИСТЕМЕ ОХРАНЫ

КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ

научный руководитель, канд. юрид. наук, доцент кафедры «УПД» ИСОиП В правовом аспекте становления понятия «достопримечательное место»

в европейской системе охраны культурного наследия наиболее важными документами являются Резолюция Комитета Министров Совета Европы от 14 апреля 1976 г. № 76 «Об адаптации законодательства и нормативных правовых актов к требованиям комплексного сохранения архитектурного наследия», а также Конвенция об охране архитектурного наследия Европы (г. Гранада, 3 октября 1985 г., ETS № 121) [3], [5].

Согласно Резолюции Комитета Министров Совета Европы от 14 апреля 1976 г. № 76, достопримечательные места это «четко ограниченные зоны, творения природы или совместные творения человека и природы, представляющие собой ценность в связи с красотой или интересом с точки зрения истории, археологии, этнологии или антропологии» [5].

А Гранадская конвенция Совета Европы 1985 г. под «достопримечательным местом» понимает совместные творения человека и природы, являющиеся частично застроенными характерными однородными и четко локализуемыми зонами, представляющими явный интерес с точки зрения истории, археологии, искусства, науки и техники, социальной культуры [3].

Как видим, в Конвенции определение понятия достопримечательного места более обобщено по сравнению с Резолюцией, но и здесь сохранен его основной отличительный от иных видов наследия признак «зональности».

Министерством иностранных дел СССР, не в полной мере соответствует терминологии в сфере охраны культурного наследия и содержит ряд неточностей.

Так, Закон РСФСР от 15 декабря 1978 г. «Об охране и использовании памятников истории и культуры» не содержал положений, собственно определяющих понятие достопримечательного места, а оперировал лишь определением «памятное место, связанное с важнейшими историческими событиями в жизни народа, развитием общества и государства, революционным движением, Великой Октябрьской социалистической революцией, гражданской и Великой Отечественной войнами, социалистическим и коммунистическим строительством», т. е. не учитывал аспекты социальной культуры, градостроительного искусства [2].

Правда, ст. 37 Закона делала попытку ввести «территориальный признак»

в сферу охраны культурного наследия, путем определения заповедных мест — отдельных участков городов и других населенных пунктов, имеющих особую историческую, научную, художественную или иную культурную ценность, а также памятных мест, связанных с важнейшими историческими событиями.

Правда, заповедных мест (территорий) в РСФСР практически не возникло.

Фактически в законодательстве советского периода понятие «заповедное место (территория)» было тождественно понятию «зоны охраны памятников истории и культуры», которые устанавливались в целях обеспечения охраны недвижимых памятников истории и культуры.

Федеральный закон от 25.06.2002 № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»

попытался гармонизировать понятийный аппарат сферы охраны недвижимых памятников истории и культуры с действующими международными договорами Российской Федерации и также пересмотрел видовую принадлежность объектов культурного наследия [7].

Согласно ст. 3 Федерального закона к объектам культурного наследия народов Российской Федерации могут быть отнесены объекты недвижимого имущества, представляющие собой ценность с точки зрения истории, археологии, архитектуры, градостроительства, искусства, науки и техники, эстетики, этнологии или антропологии, социальной культуры.

Закон установил три вида объектов культурного наследия: памятник, ансамбль и достопримечательное место.

Вместе с тем, согласно Гражданскому кодексу Российской Федерации к недвижимым вещам (недвижимое имущество, недвижимость) относятся земельные участки, участки недр и все, что прочно связано с землей, т. е. объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе здания, сооружения, объекты незавершенного строительства.

Следует отметить, что в пояснительной записке к тексту Гранадской конвенции указывалось, что страны-участницы Конвенции должны при присоединении адаптировать понятийный аппарат своей правовой системы.

Как мы видим, российские разработчики понятийного аппарата базового Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» имели весьма отдаленные представления о действующих международных договорах, участницей которых Россия является с начала 90-х годов XX в.

Известно, что в ландшафтоведении выделяют три основных элемента ландшафта: фация, урочище и местность [4]. Местность — это закономерное сочетание урочищ, обусловленное особенностями топографического положения, морфологическим единством, однородностью хозяйственного использования. Именно местность является той целостной территориальной единицей, которая характеризуется закономерным и типическим повторением одних и тех же взаимосвязанных и взаимообусловленных сочетаний расчлененности (скульптурности) рельефа и зеленых насаждений, имеющих особое эстетическое выражение. На наш взгляд, именно местность как элемент культурного ландшафта в наибольшей мере тождественна понятию «достопримечательное место».

Собственно понятие «site» вошло в употребление в Италии в XVI в.

И означало «живописное место, воспринимаемый ландшафт, панораму».

Позднее, в начале XIX в., термин укоренился во Франции и Англии. К примеру, на государственную охрану по настоянию группы художников-пейзажистов Барбизонской школы, стал в 1861 г. «Лес Фонтенбло» (общей площадью около на принципиальное отличие терминов «site» (достопримечательное место) и «situation» (место, местоположение), заключающееся в том, что территория первого полностью абстрагируется от ближайшего окружения, а второго — всегда взаимосвязана с окружающей средой [4].

Важность четкого определения понятия «достопримечательное место»

в системе охраны культурного наследия объясняется тем, что почти вся специфика российского законодательства об объектах культурного наследия основана на историко-культурной ценности некоего объекта недвижимого имущества. Собственно концепция особого вида недвижимости является и законодательства об объектах культурного наследия.

Очевидно, что упомянутый Федеральный закон нуждается в серьезной доработке, и, прежде всего, в понятийной части, во многом определяющей современную стратегию охраны и сохранения памятников истории и культуры.

Прежде всего, отсутствие в Федеральном законе «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»

научных признаков достопримечательного места является серьезным недостатком и порождает крупную правовую проблему в части выявления, учета и обеспечения сохранности данного вида объектов культурного наследия.

Необходимо четко определить, какие объекты, представляющие собой ценность с точки зрения истории, археологии, архитектуры, градостроительства, искусства, науки и техники, эстетики, этнологии или антропологии, социальной культуры, могут быть отнесены к достопримечательным местам.

Если следовать нормам Гранадской конвенции, то к достопримечательным местам следует относить четко локализуемую, достаточно однородную и характерную (отличительную) территорию, ценную с точки зрения истории, археологии, искусства, науки и техники, социальной культуры [3].

Важным признаком достопримечательного места, отличающим его от единичного памятника или ансамбля, является частичная застроенность его территории, несущая явные черты освоения природного ландшафта человеком.

Собственно юридически термин «Cultural landscape areas» (культурный ландшафт) в Европе окончательно сформировался лишь в начале 90-х годов Рекомендации о комплексном сохранении культурных ландшафтов как части программ территориального планирования (R (95) N 9) [6].

Статья 1 Рекомендаций определяет культурный ландшафт как «четко локализуемые особые участки ландшафта, сформированные из различных сочетаний деятельности человека и природы, фиксирующей эволюцию во времени и пространстве человеческого общества, его характерных черт, социально-культурная ценность которых признана ввиду наличия в них материальных остатков культуры, отражающих традиционные способы землепользования, технические навыки и традиции, а также служит основой для легендарных, исторических, художественных произведений».

Как видим, данное определение достаточно полно отражает все аспекты выделения культурного ландшафта как особого природно-территориального комплекса.

Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» в 2002 г. отнес к достопримечательным местам творения, созданные человеком, или совместные творения человека и природы, в том числе:

места бытования народных художественных промыслов;

места совершения религиозных обрядов;

центры исторических поселений или фрагменты градостроительной планировки и застройки;

памятные места, культурные и природные ландшафты, связанные с историей формирования народов и иных этнических общностей на территории Российской Федерации, историческими (в том числе военными) событиями, жизнью выдающихся исторических личностей [7].

Недостатком данного определения является включение в него «мест бытования народных художественных промыслов и мест совершения религиозных обрядов», поскольку это затрудняет идентификацию недвижимой составляющей объекта и не позволяет обеспечивать сохранение в рамках правового поля данного Федерального закона.

При внимательном рассмотрении ст. 3 Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» несет в себе элементы понятийного аппарата Закона РСФСР от 15 декабря 1978 г. «Об охране и использовании памятников истории и культуры», объединяющего элементы недвижимых объектов, движимых культурных ценностей и нематериального наследия и в котором к «памятникам истории и культуры относились и сооружения, и памятные места, и предметы, связанные с историческими событиями в жизни народа, развитием общества и государства, то есть объединялись произведения материального и духовного творчества» [2], [7].

На наш взгляд, юридически значимым отличительным признакам достопримечательного места соответствуют:

в городских населенных пунктах — фрагменты градостроительной планировки и застройки;

в сельских населенных пунктах и на межселенных территориях — памятные места, культурные и природные ландшафты, связанные с историей формирования народов и иных этнических общностей на территории Российской Федерации, историческими (в том числе военными) событиями, жизнью выдающихся исторических личностей.

Кроме того, критериям достопримечательного места также соответствуют отнесенные Федеральным законом к ансамблям произведения ландшафтной архитектуры и садово-паркового искусства (сады, парки, скверы, бульвары).

Разъяснение в Федеральном законе терминов и понятий имеет серьезные правовые последствия, т. к. их последующее использование в тексте порождает правоотношения, обязанности и права участников охраны и сохранения объектов культурного наследия.