Главная >> Диссертации - все темы

Pages: |

| 2 | 3 |

«Ремесло и торговля в Верхнем Посурье в XI – нач. XIII в. Исторические науки ...»

-- [ Страница 1 ] --

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ПЕНЗЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ ИМ. В.Г. БЕЛИНСКОГО»

На правах рукописи

ВИННИЧЕК

ВЛАДИМИР АЛЬБЕРТОВИЧ

Ремесло и торговля в Верхнем Посурье в XI – нач. XIII в.

Исторические наук

и 07.00.06 – археология Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель:

д.и.н. Г.Н. Белорыбкин ПЕНЗА -

§2. Достижения отечественной археологии в области изучения средневековых ремесел в Древней Руси, Волжской Булгарии и на домонгольских памятниках Верхнего Посурья.

§3. Историография торговли на территории Верхнего Посурья в XI нач. XIII в

Глава 2. Развитие ремесел на поселениях Верхнего Посурья в XI нач. XIII в

§1. Деревообрабатывающие ремесла.

§2. Металлообрабатывающие ремесла

§3. Гончарное ремесло

Глава 3. Торговая деятельность на верхнесурских поселениях в XI нач. XIII в

§1. Внутренняя и внешняя торговля на территории Верхнего Посурья в XI - нач. XIII в.

§2. Платежные знаки в Верхнем Посурье в XI - нач. XIII в............. §3. Торговый инструментарий с поселений Верхнего Посурья XI нач. XIII в

Заключение

Список источников

Литература

Список сокращений

Приложение

ВВЕДЕНИЕ

В X в. в лесостепной полосе Восточной Европы сформировались два крупнейших раннефеодальных государства – Древняя Русь и Волжская Булгария. Различия в религиозных взглядах, политической и дипломатической ориентации, этническом составе населения не помешали им установить тесные экономические, культурные и политические связи. При этом, взаимоотношения между Древней Русью и Волжской Булгарией отражались на социальноэкономической и политической ситуации во всей Восточной Европе вплоть до монгольского нашествия в начале XIII в.

Изучать историю Верхнего Посурья XI – нач. XIII вв. следует, по-видимому, на фоне политических и социально-экономических процессов, которые происходили в этот период в Волжской Булгарии, поскольку в рассматриваемый отрезок времени регион являлся юго-западной частью этого государства. Особый интерес при изучении Верхнего Посурья этого периода представляют вопросы об уровне развития местных ремесел и ремесленных технологий, а также торговых отношений как внутри региона, так и за его пределами.

По справедливому, на наш взгляд, мнению Р.М. Валеева, «оценка роли торговли и товарно-денежных отношений, определение стадиального характера ее развития в ту эпоху и форм его совмещения с натуральным хозяйством являются одной из важнейших задач и критерием сущностной характеристики государства Волжской Булгарии, прежде всего его экономики и социальной структуры, а товарно-денежные системы – это показатель товарного обращения и, следовательно, товарного производства, ремесла, местных и международных контактов не только экономического порядка, но и культурных, политических связей, т.е. материальной и духовной культуры» (Валеев, 1995. С. 5).

В X в. феодальные отношения в Волжской Булгарии прогрессивно развивались. К концу X в. было покончено с самостоятельностью отдельных князей. После распада Хазарского каганата во второй половине X в. Волжская Булгария вышла из-под его экономического контроля. Завершился процесс централизации власти. В стране установилась феодальная монархия (Хузин, 1997. С. 94).

Ремесла и торговля в Волжской Булгарии в X – нач. XIII вв. играли чрезвычайно важную роль. Активное производство ремесленной продукции требовало постоянного поиска новых рынков сбыта.

В качестве выгодных торговых партнеров для булгарских купцов выступали прикамские и поволжские финны.

В Верхнем Посурье торговая деятельность Волжской Булгарии начала проявляться, как показывают археологические исследования, уже во второй половине X в. В это время в регион в больших объемах стала поступать продукция булгарских ремесленников (Белорыбкин, 2001; Винничек, 2001. С. 99-100; Винничек, Яньков, 2001).

Здесь были построены торговые фактории, на которых осуществлялись торговые операции с местным населением. С расширением круга интересов булгарской аристократии, уже в начале XI в. экономические интересы сменились на военно-политические. Торговые фактории преобразовались в наместничества – феодальные замки с признаками городской структуры. В свою очередь, возникновение городов способствовало разделению сельского и ремесленного производства и, таким образом, активизировало внутреннюю торговлю между городом и деревней. Производимая продукция на внутреннем рынке выступала в качестве товара, а посредническую роль играли торговцы.

Перерастание экономической экспансии Волжской Булгарии в политическую в Верхнем Посурье проходило не всегда мирным путем. На Золотаревском поселении обнаружены свидетельства вооруженного столкновения коренного мордовского населения с тюрками, после чего здесь производятся предметы быта, ремесла и украшения, характерные для материальной культуры Волжской Булгарии. Колонизация Верхнего Посурья Волжской Булгарией завершилась в XI в. Этот процесс повлек за собой прекращение функционирования ряда мордовских селищ, население которых отчасти вынуждено было уйти в северо-западные земли. Оставшаяся часть принимала участие в строительстве крепостей, занималась земледелием и ремеслами под началом булгарских наместников.

Вопросы становления и развития торговых и товарноденежных отношений, а также ремесленной деятельности на территории Верхнего Посурья в период, когда регион находился под протекторатом Волжской Булгарии (XI – нач. XIII вв.), являются одними из слабоизученных. Между тем, раскрытие проблем, связанных с торговлей и ремеслом, позволяет не только лучше изучить особенности развития рынка и хозяйственной деятельности юго-западных окраин Волжской Булгарии, но и дать более полную оценку характеру внутренней и внешней торгово-экономической политики этого государства в целом.

Судя по археологическим материалам, одним из наиболее крупных торгово-ремесленных и, возможно, политических центров Волжской Булгарии в Верхнем Посурье было Золотаревское поселение, на котором во время археологических исследований в большом количестве были найдены не только ремесленные инструменты и предметы местного производства, но и привозные изделия, а также торговый инвентарь и платежные средства. На территории этого поселения обнаружены изделия из ремесленных центров Волжской Булгарии, Древней Руси, стран Ближнего Востока и ЮгоВосточной Азии.

Уже в X в. Волжская Булгария, благодаря тому, что через ее территории проходил Великий Волжский путь, по которому осуществлялись основные транзитные перевозки товаров в Восточной Европе, контролировала торговые связи между Европой и Азией.

Торговля между Древней Русью и Волжской Булгарией осуществлялась по мнению таких исследователей, как Б.А. Рыбаков (Рыбаков, 1960. С. 189-196), М.Р. Полесских (Полесских, 1970), А.П.

Моця, А.Х. Халиков (Моця, Халиков, 1997), Г.Н. Белорыбкин (Белорыбкин, 1986. С. 89-95; Белорыбкин, 2003. С. 159-161), в основном, благодаря двум торговым магистралям: водной – по Оке и Волге и сухопутной – от Киева через верховья Дона и Суры до Болгара. Интерес к этим путям возник давно, но с 1989 года началось планомерное изучение сухопутной дороги, с целью уточнения маршрута, мест остановок, а также решения целого ряда проблем, связанных с ним. И, в первую очередь, восстановление наименее изученных частей магистрали. Таковым оказался отрезок в районе Верхнего Посурья между Древней Русью и Волжской Булгарией, где выявлена большая группа памятников XI – нач. XIII вв. Поэтому возникла необходимость изучения и обобщения всех материалов верхнесурских поселений с коричнево-красной гончарной посудой (ККГП), получивших свое название по наиболее яркому и характерному признаку, объединяющему их и выделяющему среди других средневековых памятников. Решение отдельных проблем, связанных с памятниками ККГП, в течение 50 - 70-х гг. XX в. позволило вплотную заняться комплексным анализом различных аспектов истории и культуры их носителей. Так, например, пополнение коллекций с верхнесурских домонгольских поселений и выявление в их составе предметов, связанных с ремеслами, побуждало к изучению ремесленных технологий, которые применялись при изготовлении изделий из различных материалов: глины, камня, кости, металлов. Первые исследования в этом направлении были посвящены гончарной посуде (Белорыбкин, 1990. С. 74-90), затем были сделаны попытки изучения технологических аспектов кузнечного, меднолитейного и ювелирного ремесел.

Средства платежа и торговый инструментарий, обнаруженные в последние годы на верхнесурских домонгольских поселениях позволили выявить булгарские весовые метрологические системы, которые применялись во время торговых операций.

Цель и задачи исследования. Целью настоящей работы является изучение динамики развития торгово-ремесленной деятельности в Верхнем Посурье со времени колонизации региона Волжской Булгарией в начале XI в. до монгольского нашествия в 1237 г.

Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

1. Классифицировать находки, связанные с торговлей и ремеслом.

2. Выявить весовые метрологические системы и стандарты.

3. Рассмотреть типологию коричнево-красной гончарной посуды (ККГП) и технологические аспекты ее изготовления.

4. Идентифицировать с точки зрения современных производственных технологий, ремесленные инструменты.

5. Рассмотреть вопросы, связанные с технологиями, применяемыми в ремеслах домонгольского времени.

6. Провести лабораторные физические исследования по определению элементного состава металлов, сплавов, а также шлаков и выявить особенности литейного дела.

7. Исследовать торговые связи внутри региона и за его пределами.

Объектом исследования является как материальная культура средневековых памятников Верхнего Посурья, так и результаты естественнонаучных исследований изделий, связанных с ремеслом и торговлей. В области ремесла это прежде всего инструменты, а также производственные сооружения, сырье и основные типы ремесленных изделий. В области торговли – это весы с гирьками и средства платежа, а также предметы торговли.

Предметом исследования являются ремесленная деятельность и торговля на территории Верхнего Посурья в XI – нач. XIII в., которые отражаются в развитии технологических навыков и приемов, складывании территориальных особенностей и интенсивности торговых контактов с разными регионами.

Территориальные и хронологические рамки. В настоящей работе использованы материалы средневековых поселений с ККГП.

Территория распространения этих памятников занимает, в основном, Верхнее Посурье с его притоками, которое входит с точки зрения современного административного устройства в восточную часть Пензенской области. В средние века эта территория была югозападной окраиной Волжской Булгарии. Поселения с ККГП функционировали с начала XI до первой трети XIII вв., то есть в домонгольский период. Нижняя граница связана с процессом колонизации верхнесурских земель Волжской Булгарией, а верхняя – с нашествием монгол в 1237 г.

Источниковой базой являются, прежде всего, материалы археологических раскопок в виде отдельных вещей, а также сопутствующих им материалов, таких как стратиграфия залегания, совокупность предметов и их связь с сооружениями. Большинство коллекций сосредоточено в фондах Пензенского областного краеведческого музея, Музейно-выставочного центра г. Заречного, а также в археологическом музее ПГПУ им. В.Г. Белинского. Кроме того, использованы материалы сборов, хранящиеся в городских и сельских школьных музеях. Большинство предметов из этих коллекций впервые вводятся в научный оборот. Наряду с вещами в диссертацию были привлечены отчеты и дневники исследований средневековых поселений Верхнего Посурья, как хранящиеся в фондах, так и опубликованные в печати, а также результаты собственных исследований.

В работе использованы материалы следующих верхнесурских средневековых поселений: Ахунское селище (VIII – нач. XI в.), селище Балабанов Родник (XI – нач. XIII в.), Васильевское селище (VIII – нач. XI в.), Золотаревские городище и селища (VIII – нач. XIII в.), Канаевское селище (XI – нач. XIII в.), селище Круталатка I (XI – нач.

XIII в.), селище Круталатка II (XI – нач. XIII в.), Мордовско-Ишимское селище (XI – нач. XIII в.), Неклюдовские I городище и селище (XI – нач. XIII в.), Николо-Райские городище и селище (XI – нач. XIII в.), Никольское селище (XI – XIV вв), Садовское селище (XI – нач. XIII в.), Селиксенское городище (XI – нач. XIII в.), Степановское I селище (VIII – нач. XIII в.), Сундровское городище (XI – нач. XIII в.), Чемодановское селище (VIII – нач. XIII в.), Юловское городище (XI – нач. XIII в.) (рис. 35).

Кроме того, в данном исследовании использованы письменные сообщения арабо-персидских авторов и русских летописей о развитии ремесла и торговли в Среднем Поволжье. Критический анализ этих материалов и сопоставление с вещественными источниками позволяет выявить новые пласты даже в широко известных источниках и уточнить исторические реалии.

Важными для нашей темы являются и естественнонаучные источники в виде результатов металлографических и химических исследований ремесленных инструментов и изделий.

Исходя из имеющихся источников нами была выбрана методика исследования основанная на двух составляющих принципах.

При первичной обработке опорой служили методы классификации материала с использованием различных элементов при выделении основных типов, которые определялись в зависимости от назначения инструментов и изделий. Следующей ступенью было применение технических средств анализа источников, что в комплексе с другими методами позволяет заложить серьезный фундамент для изучения средневековой истории Восточной Европы. При этом, в работе наряду с системным методом используется проблемнохронологический.

Научная новизна работы заключается, прежде всего, во вводе в научный оборот большого количества новых исторических источников и в технологическом подходе к изучению имеющегося материала. Все это позволяет во многом по-новому определить уровень развития ремесла и тенденции его развития как в Верхнем Посурье, так и во всей Восточной Европе. Кроме того, открываются совершенно новые направления развития торговых контактов Верхнего Посурья с соседними регионами.

Практическое значение работы. Материалы диссертации могут быть привлечены для научных исследований и создания обобщающих работ по проблемам истории ремесленной и торговой деятельности на домонгольских памятниках Волжской Булгарии и Восточной Европы в целом. Возможно использование материалов в учебной работе преподавателей отечественной истории и археологии исторических факультетов высших учебных заведений, а также в музейно-экспозиционной практике.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации были изложены: на VIII Ключевских чтениях в Пензенском государственном педагогическом университете им. В.Г. Белинского (1999 г.); на Всероссийской научной конференции «Этнокультурные факторы в становлении и развитии металлургии и обработки цветных металлов у народов Поволжья в средние века»

(Йошкар-Ола, 1999 г.); на Всероссийской научной конференции «Поволжские финны и их соседи в эпоху средневековья (проблемы хронологии и этнической истории)» (Саранск, 2000 г.); на Всероссийской научно-практической конференции «Аскизские древности в средневековой истории Евразии» (Казань, 2000 г.); на I Лебедевских чтениях в Пензенском государственном педагогическом университете им. В.Г. Белинского (2001 г.); на VI Региональной научнопрактической конференции «Проблемы истории, культуры и развития языков народов Татарстана и Волго-Уральского региона» (Казань, 2003 г.); на Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения А.Е. Алиховой (Пенза, 2002 г.); на Межрегиональной научно-практической конференции «Историкокультурное развитие народов Среднего Поволжья: традиции и инновации» (Саранск, 2004 г.).

Глава 1. Историография верхнесурских поселений Осмысление опыта предшествующих поколений исследователей позволяет определить имеющиеся достижения и проблемы для того, чтобы наметить пути дальнейшего развития археологии.

Изучение средневековых памятников Верхнего Посурья ведется на протяжении двухсот лет и связано как с именами известных российских ученых, так и пензенских, саратовских, мордовских краеведов всех возрастов и профессий. Поэтому накопившаяся информация весьма неоднородна и требует специального исследования.

Кроме того, существуют различные источники и публикации по средневековой истории России, где так или иначе затрагиваются памятники Верхнего Посурья, а также специальные исследования, посвященные вопросам изучения ремесла и торговли. Все это позволяет лучше оценить достижения и проблемы в изучении памятников Верхнего Посурья на фоне общей истории страны.

Исходя из задач работы, в первую очередь следует рассмотреть историю изучения материальной культуры в целом, а затем вопросы связанные с ремеслом и торговлей.

§1. Историография материальной культуры поселений Домонгольские поселения с коричнево-красной гончарной посудой булгарского типа, которые функционировали в Верхнем Посурье с начала XI в. до нашествия монгол в 1237 г., изучаются уже много десятилетий. Первым памятником, которым заинтересовались исследователи, было Юловское городище. В 1768 г. академик П.С. Паллас, описывая поселение, отметил, что на высоком берегу р. Юлки «лежит татарский городок с большим окопом и рвом» (Паллас, 1809). Это поселение было единственным известным памятником с коричнево-красной гончарной посудой вплоть до 1882 г. При этом, его обычно относили к части фортификационных сооружений засечной черты XVII в., поскольку в 1681 г. на Юловском городище было образовано поселение засечных сторожей – казаков из Саранска, которые поселились в долине реки Юлки, а на месте старого «татарского городка» возвели крепость (Лебедев, 1986. С. 111-113).

Следует отметить, что изучением материальной культуры этого поселения П.С. Паллас не занимался.

В конце XIX в. изучением древностей Пензенской губернии активно занимался Ф.Ф. Чекалин, который лично обследовал район Верхнего Посурья, открыл здесь целый ряд городищ, расположенных вдоль р. Суры (Средне-Липовское, Чаадаевское, Трескинское, Канаевское, Золотаревское, Пензенское) и отнес их к засечной черте XVII в., отметив при этом, что уже в то время эти городища считались остатками древностей (Чекалин, 1892). Ф.Ф. Чекалин собрал также многочисленные сведения о находках с укрепленных поселений и сообщил об обильных находках оружия и утвари на СреднеЛиповском городище. Часть материалов его жена сдала в Государственный исторический музей, где они хранятся и поныне.

В начале XX в. резко возросло количество исследователей археологических памятников. Изучением поселений с ККГП (коричнево-красной гончарной посудой) занимались Г. Минх. А.А. Кротков, А.

Хвощев, А.А. Спицын, П.С. Рыков, Н.И. Спрыгина, А.Е. Любимов.

Тем не менее, вопросы материальной культуры в их исследованиях оставались открытыми.

А.А. Кротков составил карту памятников Кузнецкого уезда, на которую были нанесены городища (Кротков, 1913). Его заслуга состоит еще и в том, что он составил детальное описание средневековых памятников, как известных, так и новых. Что касается датировки поселений, то он также отнес все городища к засечной черте XVII в.

Более полная, широкая и верная карта, археологических памятников Пензенского края была составлена в 20-е годы XX в. Н.И.

Спрыгиной (Спрыгина, 1930). В карту вошли материалы не только Кузнецкого, но и ряда других районов (Пензенского, Вадинского и др.). Кроме того, были составлены детальные описания памятников, а поселения с ККГП уже датировались XIII - XV вв. Однако, составлению карты предшествовала огромная работа таких видных ученых, как А.А. Спицын и П.С. Рыков, которые перешли от внешнего описания памятников к изучению их внутренней структуры путем раскопок, шурфов и сбора подъемного материала. П.С. Рыков обследовал юго-восточную часть Пензенской области. В своих работах он опубликовал полный список городищ и впервые отметил селища (Рыков, 1928; 1929). Особый упор П.С. Рыков делал на описание культурного слоя памятников и его содержание.

Во второй половине XX в. средневековые памятники Пензенской области исследовали такие археологи, как М.Р. Полесских., П.Д. Степанов, А.Х. Халиков (Полесских, 1956, 1959, 1960; Степанов, 1962; Халиков, 1980-82, 1983-87), активную помощь им оказывали краеведы С.П. Петров, В.Д. Сафронов, П.В. Харлампович, а также многочисленные любители, интересующиеся историей родного края ( Петров, 1958).

П.Д. Степанов обобщил результаты археологических разведок, материалы архивов и фондов краеведческих музеев в археологической карте Среднего Поволжья, где он датировал памятники с ККГП золотоордынским временем, считая их булгарскими (Степанов, 1962). В то же время продолжала бытовать точка зрения о принадлежности памятников с ККГП к засечной черте XVII в. (Петров, 1958).

Велика заслуга в изучении археологических памятников Пензенского края М.Р. Полесских, который открыл множество городищ, а также селищ, составил планы памятников и исследовал содержание их культурного слоя (Полесских, 1959). В 50-е годы XX в. он выдвинул предположение о принадлежности этих памятников буртасам и сделал следующие выводы:

1. Основная часть памятников аналогична булгарским городищам XIII - XIV вв., небольшая часть городищ, возможно, относится к более раннему времени, и все они входили в орбиту влияния Волжской Булгарии.

2. Все городища и селища близки к булгарской и золотоордынской культуре и имеют сармато-аланское происхождение.

Однако, некоторые выводы (датировка, расположение, истоки) были неверными, и вскоре он сам отказался от них.

В книге «В недрах времен», которая была опубликована в г., М.Р. Полесских впервые затронул вопрос о ремеслах, развитых на средневековых поселениях Верхнего Посурья, среди которых он отметил гончарное и производство железа и железных изделий, а также высказал мнение о существовании в средневековье торгового пути из Болгара в Киев, проходящего через Пензенский край (Полесских, 1956. С. 86-89. С. 73).

В течение 60-х годов М.Р. Полесских продолжал активно исследовать памятники Пензенского края. В Верхнем Посурье велись раскопки на Золотаревском и Садовском городищах, в результате которых было получено большое количество керамики и других предметов, имеющих стратиграфическую привязку. Были открыты новые поселения: Мордовско-Ишимское, Балабанов Родник и другие.

Полевые исследования М.Р. Полесских отражались в различных статьях, где были сделаны выводы о единстве памятников с ККГП и о датировке их золотоордынским временем (Полесских, 1960). Лишь с 1965 г., после сессии по вопросам этногенеза мордовского народа, М.Р. Полесских вслед за А.Х. Халиковым начинает относить их к домонгольскому времени, считая, что они оставлены обулгаризированными буртасами, предками татар-мишар (Полесских, 1966. С. 24; 1971. С. 202-216). В 1970 г. результаты полевых и кабинетных исследований он обобщил в книге «Археологические памятники Пензенской области». В ней содержатся сведения обо всех известных к тому времени памятниках, определяется время их существования и этническая принадлежность (Полесских, 1970). В целом, автор выделил группу городищ и селищ с ККГП XI - XIV вв., одной из особенностей которых является отсутствие могильников.

Возможно, это объясняется слабой изученностью памятников, хотя ведется многолетний целенаправленный поиск, а может быть, каким-то своеобразным погребальным обрядом. Изданием этой археологической сводки был подведен определенный итог многолетних полевых исследований. Хотя теоретическое осмысление материалов только предстояло.

В последующее десятилетие (1970 – 80 гг.) М.Р. Полесских, продолжая полевые исследования, особое внимание обратил на обработку материалов, на их обобщение в изданных статьях и книгах. Опираясь на находки с поселений с ККГП, он в своих работах указывает на то, что гончарное, деревообрабатывающее, кузнечное и ювелирное ремесла на городищах и селищах были высокоразвитыми, а продукция «мало чем отличается от изделий ремесленных центров Волжской Булгарии» (Полесских, 1977. С. 70-72).

Однако, оставался целый ряд нерешенных проблем: уровень и динамика развития ремесла в Верхнем Посурье в XI – нач. XIII вв., технологические аспекты изготовления ремесленного инвентаря и изделий с верхнесурских средневековых памятников с ККГП, развитие внутренних и внешних торгово-экономических связей региона.

В конце XX в. проблемами изучения пензенских средневековых памятников занимался А.Х. Халиков, который, исследуя многочисленные памятники Волжской Булгарии в районе Среднего Поволжья, обратил внимание на близость булгарских материалов и материалов городищ и селищ с ККГП в Пензенской области. В результате изучения, имеющихся в Пензенском краеведческом музее коллекций с этих памятников, А.Х. Халиков сделал вывод о том, что находки с таких поселений относятся к домонгольскому времени и очень близки к булгарским. Было высказано предположение, что эти памятники оставлены обулгаризированными буртасами (Халиков, 1971. С. 115).

Р.Г. Фахрутдинов в книге «Очерки по истории Волжской Булгарии», после исследования керамического материала пензенской группы памятников с ККГП, отметил, что «…керамика по своей форме, орнаментации и цвету находит аналогии в керамике основных булгарских памятников», «однако преобладающая часть памятников относится к XIII – XIV вв, некоторые же – к XV в.» (Фахрутдинов, 1984. С. 174).

В 90-е гг. XX в. Г.Н. Белорыбкиным были составлены и уточнены планы памятников Пензенского края, накоплены новые археологические материалы, проведены раскопки культурного слоя известных поселений и т. д. Были открыты новые памятники с ККГП (Русско-Труевское, Средне-Липовское, Сундровское селища и др.). Результаты разведочных работ вошли в «Свод исторических памятников Пензенской области», являющийся в своей основе итогом многолетних археологических исследований (Белорыбкин, Кишинская, 1995. С. 29-36).

В течение последних лет были опубликованы две монографии Г.Н. Белорыбкина «Золотаревское поселение» и «Западное Поволжье в средние века». В книге «Золотаревское поселение» рассмотрены и проанализированы с точки зрения хронологии материалы уникального средневекового памятника Верхнего Посурья, прекращение функционирования которого связано с нашествием монгол в Восточную Европу.

В комплексе обнаруженных на Золотаревском поселении предметов отмечено много инструментов, связанных с деревообработкой и ювелирным ремеслом, представлена большая коллекция гончарной посуды. Одна из глав посвящена находкам торгового инструментария и средствам платежа. Все это позволило сделать выводы о высоком уровне развития ремесла и торговли на этом поселении (Белорыбкин, 2001).

В исследовании «Западное Поволжье в средние века» Г.Н.

Белорыбкин представил динамику эволюции многих предметов на протяжении тысячелетия в границах одного региона, а на основе хронологической картографии показал историю развития всего Западного Поволжья, включая Верхнее Посурье. Среди инвентаря с домонгольских верхнесурских поселений он рассмотрел, в частности, и предметы, связанные с ремесленной деятельностью и наметил существовавшие торговые пути (Белорыбкин, 2003).

В итоге, необходимо отметить, что исследования материальной культуры в длительной истории изучения средневековых памятников Верхнего Посурья начинаются лишь во второй половине XX в., а наивысшего уровня достигают на рубеже XX – XXI вв., что, наконец, позволило перейти к технологическим аспектам рассмотрения находок.

История изучения материальной культуры демонстрирует с одной стороны малочисленность исследователей, а с другой стороны активность в изучении самых различных аспектов материальной культуры. Исходя из имеющихся возможностей, были разработаны типологии различных изделий, высказаны предположения о технологиях их изготовления. Большое внимание уделялось развитию торговли в регионе и за его пределами. Все это позволило заложить тот фундамент, опираясь на который сегодня можно решать уже совершенно новые задачи, связанные с использованием естественнонаучных методов.

Развитие ремесла имеет в разных странах свои особенности, связанные с культурными или военными традициями, а также в зависимости от уровня социально-политического развития. В то же время, ремесло имеет свои собственные, независимые от территории, закономерности развития. Прежде всего, это относится к технологическим процессам и производственным циклам.

Средневековое ремесло имеет чрезвычайно большое значение для изучения истории любого государства или народа. Оно наиболее ярко отражает именно тот момент, когда происходит зарождение и формирование их особенностей, что накладывает отпечаток на всю последующую историю. В эпоху средневековья с образованием городов и зарождением городской инфраструктуры происходит переход от кустарного производства к ремесленному, что довольно четко фиксируется археологическими материалами и потому этот вид источников позволяет проследить пути и формы этого перехода, а также превращение культурных традиций в общегосударственные.

Значение ремесла для истории особенно ярко раскрыл в своей работе середины XX века «Ремесло Древней Руси» Б.А. Рыбаков (Рыбаков, 1948), а выход в конце XX века томов «Археологии СССР» по средневековью показал, что новые материалы только увеличили роль и значение ремесла в истории как государства в целом, так и отдельных регионов в частности.

Если Б.А. Рыбаков сумел раскрыть значение ремесла для средневековой истории, то основы технологического изучения были заложены в работах Б.А. Колчина по изучению древнерусских железных изделий с применением метода металлографии: «Черная металлургия и металлообработка в Древней Руси (домонгольский период)» (Колчин, 1953) и «Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого: продукция, технология» (Колчин, 1959), в которых автор идентифицировал, классифицировал и дал хронологическую оценку сотням железных предметов, обнаруженных на средневековых древнерусских памятниках, а также провел анализ основных технологических схем их изготовления. Б.А. Колчину удалось показать, что в основе древнерусской кузнечной схемы применялся принцип соединения стали и железа в одном изделии. В своих работах автор привел описание методики металлографического анализа археологических предметов, показал виды состояния железа и стали во время кузнечной обработки, использовал при этом специальную терминологию. Применив макротравление целых предметов, он убедительно доказал, что технику изготовления железных изделий можно рассматривать, не разрушая сами предметы. Пожалуй, самым важным итогом исследований Б.А. Колчина является его хронологическая таблица существования определенных технологических схем различных кузнечных изделий, которая остается до сих пор приемлемой для изучения железных предметов не только из Древней Руси, но и всей Восточной Европы, включая Верхнее Посурье. Среди железных орудий, предназначенных для обработки металлов, Б.А. Колчин в исследовании «Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого» выделяет инструменты, которые использовались ювелирами. В этой же работе представлен и детально проанализирован ремесленный инструментарий для деревообработки (Колчин, 1959. С. 20-22. С. 23-48).

Большое внимание уделялось исследователями и изучению металлообрабатывающего ремесла Волжской Булгарии. В 1951 г.

была опубликована монография А.П. Смирнова «Волжские булгары», в которой одна из глав посвящена проблемам ремесленной обработки железа. В работе представлена типология некоторых булгарских орудий для обработки древесины и предметов вооружения, а также рассматриваются вопросы, связанные с добычей железа (Смирнов, 1951. С. 17).

В 1985 г. вышла коллективная работа «Культура Биляра», в которой детально систематизируются и классифицируются ремесленный и торговый инструментарий одного из самых замечательных булгарских поселений – Билярского городища. Проведенная авторами работа предоставила возможность охарактеризовать материальную культуру не только Биляра и Волжской Булгарии X – XIII вв., но и раскрыть некоторые стороны экономики и торговли Среднего Поволжья и Приуралья домонгольского периода (Культура Биляра, 1985).

Новым шагом к изучению ремесла и ремесленных технологий Волжской Булгарии явилось издание сборника «Город Болгар. Ремесло металлургов, кузнецов, литейщиков». В монографии Л.Л.

Савченковой «Черный металл Булгара. Типология» классифицированы орудия земледелия, скотоводства, рыболовства, ремесла, а также оружие и бытовые предметы с Болгарского городища (Савченкова, 1996. С. 5-81). Используя методику металлографического анализа, разработанную Б.А. Колчиным, Ю.А. Семыкин в работе «Черная металлургия и металлообработка на Болгарском городище» проанализировал технологические схемы производства различных с точки зрения применения кузнечных изделий. В своем исследовании автор также рассмотрел типы булгарских металлургических горнов и проследил их развитие во времени, затронул вопрос о сырьевой базе для средневековой черной металлургии (Семыкин, 1996. С. 89-149). Г.Ф. Полякова в исследовании «Изделия из цветных и драгоценных металлов» представила не только продукцию булгарских ювелиров, но также рассмотрела ряд вопросов, связанных с их изготовлением: сырье, инструментарий, технологии (Полякова, 1996. С. 154-259). В работе Т.А. Хлебниковой «Анализы болгарского цветного металла» в этом же сборнике приведены результаты химического, спектрального и металлографического анализов булгарских изделий из меди и медьсодержащих сплавов, которые дали автору возможность высказать мнение об источниках сырья, а также позволили выявить достаточно высокий уровень технологий булгарской ремесленной металлургии меди (Хлебникова, 1996. С.

269-281).

Ремесленный инструментарий для обработки металлов и древесины рассматривался как в работах, посвященных изучению материальной культуры булгарских городов (Хузин, 2001. С. 218-237), так и селищ (Казаков, 1991. С. 54-57. С. 83-87; Руденко, 2001. С. 54Непосредственно изучением ремесла на верхнесурских средневековых памятниках длительное время занимался М.Р. Полесских, который выделил основные ремесла, а также сделал вывод о высоком уровне развития таких ремесел как кузнечное, ювелирное, деревообрабатывающее и строительное (Полесских, 1977. С. 70При этом он отмечал булгарскую основу местных ремесел.

Одной из значимых работ последних лет, в которой детально рассматривается продукция средневековых кузнецов, включая ремесленные инструменты, является монография С.Е. Перевощикова «Железообрабатывающее производство населения КамскоВятского междуречья в эпоху средневековья (технологический аспект)». В ней автор представил возможные источники добычи железной руды, выделил особенности обработки железа в Прикамье на основе металлографических исследований, показал эволюцию и уровень развития железообрабатывающего производства у населения региона с VIII в. до н.э. (появление и начало использования железных изделий в Прикамье) до XVIII в. н.э. (время смены кустарных изделий местных мастеров промышленными товарами), основной упор делая на рассмотрение процесса металлообработки эпохи средневековья (Перевощиков, 2002).

Наиболее полными обобщающими работами об исследованиях булгарской глиняной посуды стали публикации Т.А. Хлебниковой «Гончарное производство волжских болгар X – начала XIII в.»

(Хлебникова, 1962. С. 93-152) и «Неполивная керамика Болгара»

(Хлебникова, 1988. С. 7-102). В этих работах Т.А. Хлебникова создала классификацию форм посуды Волжской Булгарии, выявила эволюцию форм керамики во времени и своеобразие посуды отдельных районов. Были выделены группы керамики, связанные с различными этнокультурными группами населения Волжской Булгарии, и определены их возможные истоки. На фундаменте этих работ была создана монография Н.А. Кокориной «Керамика Волжской Булгарии второй половины XI – начала XV в.», опубликованная в 2002 г., в которой домонгольская и золотоордынская керамика рассмотрена по археолого-этническим группам с целью сопоставления и выявления преемственности внутри этих групп. В этой работе в качестве дополнительного источника для исследования проблемы формирования этнического состава населения были привлечены клейма и граффити с булгарской глиняной посуды (Кокорина, 2002).

Важную роль в изучении гончарного производства играют работы А.А. Бобринского, в которых автор, используя археологические и этнографические данные, предложил методики исследований форм и технологий глиняной посуды. При этом он рассматривает керамику как исторический источник (Бобринский, 1978; Бобринский, 1989).

Необходимо также отметить огромное значение работы И.Н.

Васильевой «О технологии производства неполивной керамики Болгарского городища», посвященной технологическим аспектам гончарного производства на Болгарском городище, в которой детально рассмотрены вопросы по составу сырья, приемам формовки сосудов, а также обжигу (Васильева, 1988. С. 103-147).

Следует обратить внимание на то, что, изучая историю развития ремесел Волжской Булгарии, исследователи, как правило, рассматривают Волго-Камский регион, а подобные проблемы, касаемые юго-западных земель государства в этом отношении остаются открытыми. Исключением являются, пожалуй, лишь работы К.А. Руденко, посвященные аскизским древностям в Поволжье и изготовлению металлической посуды (Руденко, 2000, 2001б). В этих трудах, наряду с общими вопросами рассматриваются и некоторые технологические аспекты изготовления медных и железных изделий и украшений с домонгольских поселений Верхнего Посурья.

Наиболее важной с точки зрения изучения верхнесурских поселений с ККГП является работа Г.Н. Белорыбкина «Посуда памятников XI – XIII вв. Пензенского края», вышедшая в 1990 г. В этой статье представлен детальный анализ всего керамического комплекса с домонгольских памятников Верхней Суры и Вада. Благодаря стратиграфическим данным, полученным при раскопках Юловского и Золотаревского городищ, автору удалось проследить изменения керамического материала во времени и сравнить с подъемным материалом с других поселений с ККГП. Кроме этого, он снял размеры сосудов (диаметр и высоту), вычислил их соотношения, составил типологию посуды и указал на возможные истоки появления в Верхнем Посурье ее отдельных групп (Белорыбкин, 1990. С.

74-90).

Благодаря исследованиям последних лет было накоплено большое количество ремесленных инструментов и изделий, которые позволяют по-новому взглянуть на существующие типологии и выводы о разнообразии ремесел.

Итак, в середине XX в., в результате изучения средневековой ремесленной деятельности в Восточной Европе, появился ряд фундаментальных публикаций, позволяющих рассмотреть технологические процессы и циклы изготовления изделий из глины, древесины и металлов. Однако проблемы, связанные с исследованием этих аспектов в Верхнем Посурье, в работах, посвященных ремесленной деятельности Волжской Булгарии, за редким исключением, практически не поднимались.

В то же время, имеющиеся публикации о ремеслах на средневековых памятниках заложили определенную базу для дальнейшего изучения различных точек зрения на этот вид деятельности в Верхнем Посурье. Кроме того, в этих работах достаточно убедительно показана общность многих процессов, происходивших в ходе развития ремесел в Древней Руси и Волжской Булгарии. По мнению ряда исследователей, местные ремесла полностью уходят своими корнями в Волжскую Булгарию. Все это позволяет использовать результаты изучения ремесленных технологий и процессов в Древней Руси и Волжской Булгарии для изучения ремесла в Верхнем Посурье.

Результаты истории изучения ремесленной деятельности позволили определить не только достижения, но и слабоизученные стороны средневекового ремесла, например, такие как малочисленность естественнонаучных исследований, не всегда достоверные представления о функциональном назначении предметов. Возникла также необходимость дополнить и откорректировать существующие типологии.

§3. Историография торговли на территории Верхнего Посурья Поскольку в начале XI в. Верхнее Посурье было колонизировано Волжской Булгарией, то все вопросы, связанные с изучением региона в домонгольский период, следует рассматривать на фоне общегосударственных процессов, включая торгово-экономические отношения Волжской Булгарии и Древней Руси.

Первые исследования, посвященные истории Древней Руси, появились в первой половине XVIII в., благодаря В.Н. Татищеву.

Однако, пользуясь материалами источников, он дал характеристику истории и Волжской Булгарии, уделяя большое внимание ее экономике и торговле. Особое значение В.Н. Татищев придавал политическим и торгово-экономическим отношениям между Древней Русью и Волжской Булгарией (Татищев, 1962. С. 88-89).

Используя летописные источники, в начале XIX в. Н.М. Карамзин о булгарах писал, что они, «не имея духа воинского, любят торговлю, земледелие и в случае неурожая питают восточный край России…» (Карамзин, 2003. С. 118).

В XIX в. в историографию товарно-денежного обращения Волжской Булгарии, по мнению А.Г. Мухамадиева, внесли весомый вклад такие исследователи, как Х.Д. Френ и В.Г. Тизенгаузен, которые проделали большую работу по изучению и классификации булгарских монет. Однако ряд вопросов, связанных с социальными отношениями, экономикой и весовой метрологией нумизматического материала, в их публикациях остался не решенным (Мухамадиев, 1990. С. 9).

В XX в. было издано довольно много литературы, напрямую или косвенно затрагивающей проблемы изучения торговоэкономических связей Волжской Булгарии. Одними из значимых исследований, посвященных проблеме изучения торгового пути между Древней Русью и Волжской Булгарией, являются работы Б.А. Рыбакова «Русские земли по карте Идриси 1154 года» и «Путь из Булгара в Киев», в которых автор провел анализ письменных источников (восточных авторов) и археологических находок и пришел к выводу, что связи «Северо-Восточной Руси с Болгарией осуществлялись в основном по таким удобным водным магистралям, как Волга, Ока, Клязьма. Но для Киева это был слишком далекий окружной путь».

Поэтому Б.А. Рыбаковым был предложен сухопутный вариант магистрали между Киевом и Булгаром, который, пролегал через верхнесурские земли (рис. 23) (Рыбаков, 1952. С. 3-44; Рыбаков, 1960. С.

189-196). На основе новейших историко-археологических исследований подтверждается вывод Рыбакова о том, что Волжский путь являлся одним из основных в развитии Древней Руси в IX – XIII вв.

Однако, большее значение, по мнению И.В. Дубова, имел водный путь по Оке – Десне – Днепру, который документирован кладами куфического серебра и другими предметами импорта (Дубов, 1989.

С. 143-148).

Торгово-экономическим связям булгар с Древней Русью был посвящен, вышедший в 1986 г. сборник «Волжская Булгария и Русь», в котором на большом научном историко-археологическом материале были рассмотрены проблемы русско-булгарских взаимоотношений в конце I – начале II тыс. н.э. Так, например, А.Х. Халиков в статье «Волжская Булгария и Русь (этапы политических и культурно-экономических связей в X – XIII вв.)» указал на основные этапы развития, а также традиционность и постоянство тесных политических и культурно-экономических взаимосвязей между Волжской Булгарией и Древней Русью, которые зародились, по его утверждению, не позднее середины – второй половины IX в. (Халиков, 1986. С. 6-17). В работе Р.М. Валеева «Торговые связи Волжской Булгарии и Руси в домонгольский период (X – XIII вв.)» кратко рассмотрена история изучения русско-булгарских торговых взаимоотношений, проанализированы средневековые письменные источники, детально исследованы платежные средства и торговый инструментарий домонгольской Волжской Булгарии (Валеев, 1986. С. 20-34).

Находкам серебряных монет булгарской чеканки в Верхнем Поволжье, Прибалтике, центральных и южных районах Руси посвящена статья В.В. Кропоткина «Булгарские монеты X века на территории Древней Руси и Прибалтики» (Кропоткин, 1986. С. 38-57). Однако, наиболее важной для изучения средневековой истории Верхнего Посурья, является, опубликованная в этом сборнике, статья Г.Н.

Белорыбкина «Путь из Булгара в Киев в районе Верхней Суры», в которой автор рассматривает часть сухопутной торговой магистрали из Болгара в Киев, намеченной Б.А. Рыбаковым, и проходящей, по его мнению, через верхнесурские территории в домонгольское время (Белорыбкин, 1986. С. 89-97).

Торговому пути из Болгара в Киев также были посвящены научные конференции, которые проходили в 1990 г. (в Воронеже) и 1991 г. (в Казани). В основном, на них затрагивались вопросы функционирования и развития торговых путей между Древней Русью и Волжской Булгарией в средние века, а также проблемы их археологического изучения. Рассматривались итоги экспедиции, целью которой было выявление остановочных пунктов (дневок), расположенных на пути от Болгара к Киеву (Халиков, 1992. С. 12-19).

В области исследования булгарских монет много сделано С.А.

Яниной, которая продолжила традиции нумизматов XIX в. и внесла много нового в методику изучения нумизматического материала.

Занимаясь классификацией куфических монет второго Неревского клада, найденного во время раскопок Новгородской археологической экспедиции в 1956 г., С.А. Янина открыла самый ранний тип булгарских монет, который датируется периодом правления халифа ал-Муктафи (289 – 295 гг. х. = 902 – 908 гг.) (Янина, 1963. С. 291В 1983 г. вышла монография А.Г. Мухамадиева «Булгаротатарская монетная система XII – XV вв», в которой на базе монетного материала и древних источников раскрыто возникновение булгаро-татарских денежных терминов и денежно-весовых единиц, реконструированы денежные системы, изучена их эволюция, выделены новые этапы обращения булгаро-татарских монет и приведены уточненные весовые нормы чеканки. При этом, автор книги уделил основное внимание денежной и денежно-весовой системам золотоордынского периода (Мухамадиев, 1983). В 1990 г. была опубликована еще одна книга А.Г. Мухамадиева «Древние монеты Поволжья», которая посвящена обращению ранних форм денег Поволжья и Приуралья, а также денежному обращению Хазарии и Волжской Булгарии (Мухамадиев, 1990).

Вопросы развития торговли в Волжской Булгарии затрагиваются и в исследованиях Р.Г. Фахрутдинова. В главе «Развитие феодальных отношений. Земледелие» книги «Очерки по истории Волжской Булгарии» автор выделил специальный раздел «Торговля», в котором на основе письменных и археологических источников раскрыта проблема торговых связей (Фахрутдинов, 1984. С. 36-41).

Одной из наиболее значимых и важных, на наш взгляд, обобщающих работ, посвященных торговле и товарным отношениям у булгар в домонгольское время, является монография Р.М. Валеева «Волжская Булгария: торговля и денежно-весовые системы IX – начала XIII веков». В этой работе автор дает общую характеристику булгарской торговле, выделяет основные этапы развития и формы торговли Волжской Булгарии с соседними регионами, рассматривает торгово-экономические связи с Востоком и Древней Русью. Исследуя торговый инструментарий и платежные знаки, Р.М. Валеев особое внимание, уделяет денежно-весовым системам Волжской Булгарии (Валеев, 1995).

Научная работа в области изучения торговли и торговоэкономических связей в Восточной Европе привлекает внимание не только отечественных ученых, но и зарубежных. Это проявилось в активном участии иностранных исследователей в Международном семинаре «Историко-культурное наследие Великого Волжского пути» (Великий Волжский путь, 2001) и Международной научнопрактической конференции «Великий Волжский путь (Великий Волжский путь, 2002), на которых рассматривался широкий круг вопросов и проблем, связанных с изучением политических, культурных и торгово-экономических отношений в Восточной Европе в средневековье.

В целом изучение вопросов торговли и сопровождающих ее атрибутов прошло длительный путь, но лишь во второй половине XX в. была создана научная основа, позволяющая ориентироваться в многообразии торговых отношений и в денежно-весовых системах.

Благодаря фундаментальным трудам С.А. Яниной, А.Г. Мухамадиева, Р.М. Валеева были разработаны многие вопросы денежновесовых систем существовавших на территории Руси и Волжской Булгарии. Большое внимание уделялось и торговым путям, которые функционировали в Восточной Европе. Было убедительно доказано, что Великий Волжский путь играл чрезвычайно важное значение в развитии племен и народов, расположенных вдоль Волги. На Волгу выходили все крупные торговые артерии, в том числе и с Верхнего Посурья. Однако, многие вопросы, связанные с направлениями и хронологией этих торговых путей до сих пор остаются открытыми и требуют дополнительных исследований.

Глава 2. Развитие ремесел на поселениях Верхнего Посурья в XI - нач. XIII в.

Письменные источники, раскрывающие средневековую историю Верхнего Посурья не сохранились. Об уровне ремесел на верхнесурских домонгольских поселениях можно судить только по результатам археологических исследований, которые позволили накопить огромное количество материальных свидетельств, относящихся к этой деятельности в виде инструментов, изделий, производственных сооружений, полуфабрикатов и отходов производства. При этом, необходимо отметить, что в Верхнем Посурье в XI – нач. XIII в., очевидно, существовало разграничение между кустарным промыслом и массовым ремесленным производством. Такие виды деятельности, как прядение, ткачество, а также пошив одежды и обуви, носили, по-видимому, кустарный характер. О наличии этих промыслов свидетельствуют глиняные и каменные пряслица, железные иглы и шилья. Косторезное производство, по-видимому, тоже не было достаточно развито, поскольку находки резцов, заготовок и изделий из кости чрезвычайно редки. Совершенно не зафиксировано на верхнесурских домонгольских поселениях стеклоделие. Однако в Верхнем Посурье обнаружены предметы, свидетельствующие о высоком развитии деревообработки, металлообработки и гончарного производства. Как показывают археологические материалы, продукция верхнесурских ремесленников была прежде всего рассчитана на удовлетворение внутренних потребностей региона. Применение современных естественнонаучных методов при изучении некоторых ремесел (например, металлографии и спектрального анализа) позволяют расширить представления о технологиях производства верхнесурских ремесленников.

Деревообрабатывающие ремесла на домонгольских верхнесурских поселениях представлены, прежде всего, инструментами, а также вспомогательными средствами. К сожалению деревянные элементы и изделия, а также сооружения практически не сохранились, поэтому в данном случае приходится ориентироваться на аналогичные вещи, обнаруженные на соседних территориях.

Являясь лесными жителями, мордовское население Верхнего Посурья деревообрабатывающими инструментами пользовалось еще в добулгарское время. С памятников VIII – нач. XI вв. известны такие инструменты, как топоры, тесла, скобели, долота (Белорыбкин, 2003. С. 79; Винничек, Яньков, 2001. С. 24). Поэтому одним из главных направлений ремесленной деятельности населения Верхнего Посурья в домонгольский период, по-видимому, была деревообработка. В основном, это заготовка дров и домостроение, а также изготовление предметов быта (ложки, посуда, ручки и черенки для орудий труда), личной гигиены (гребни), вооружения (древки копий, стрелы, луки) и т.д.

Ремесло – профессиональное занятие (Ожегов, 1987. С. 588).

Судя по археологическим находкам на верхнесурских поселениях профессионально обработкой древесины занимались плотники, бондари, резчики ковшей и ложек, изготовители лодок и корыт.

В материалах верхнесурских поселений XI – нач. XIII в. имеется довольно много деревообрабатывающих инструментов из железа.

Все топоры - проушные и являются, в основном, универсальными орудиями, поскольку применялись для заготовки дров, строительства жилья и оборонительных сооружений. Лишь длинные узколезвийные топоры, у которых соотношение ширины лезвия к общей длине изделия примерно 1 : 8 (рис. 1, 1, 2), являются специальными.

Конструктивные особенности рабочих топоров, найденных на территории Верхнего Посурья, позволяют дифференцировать их на следующие типы (схема классификации топоров – рис. 19):

Тип 1. Обух округлый. Рабочая часть длинная, узкая, слегка расширяется к лезвию.

Вариант 1-а. Щековицы прямые. Угол заточки лезвия = 18 ( экз.) (рис. 1, 1).

Вариант 1-б. Щековицы с подтреугольными выступами. Угол заточки не определяется, т.к. конец лезвия обломан (1 экз.) (рис. 1, 2).

Тип 2. Обух округлый, щековицы прямые. Рабочая часть узкая, слегка расширяется к лезвию. Угол заточки = 22 (1 экз.) (рис. 1, 3).

Тип 3. Обух плоский, щековицы прямые. На нижней стороне рабочей части имеется небольшой подтреугольный вырез. Угол заточки лезвия = 37 (1 экз.) (рис. 1, 4).

Тип 4. Обух округлый, щековицы с подтреугольными выступами в верхней и нижней части. Рабочая часть слегка расширяется к лезвию. Угол заточки лезвия = 28 (9 экз.) (рис. 1, 5).

Тип 5. Обух округлый, щековицы с подтреугольными выступами в верхней и нижней части. На нижней стороне рабочей части имеется округлый вырез. Угол заточки лезвия = 40 (8 экз.) (рис. 1, 6).

Тип 6. Обух молотовидный, щековицы с полукруглыми выступами в верхней и нижней части. Рабочая часть узкая, расширяется к лезвию. Угол заточки лезвия = 38 (8 экз.) (рис. 1, 7).

Тип 7. Обух округлый, щековицы с подтреугольными выступами в верхней и нижней части. Рабочая часть во второй половине длины резко опускается вниз, за счет чего лезвие - очень широкое.

Угол заточки лезвия = 22 (1 экз.) (рис. 1, 8).

Тип 8. Обух молотовидный, щековицы с полукруглыми выступами в верхней и нижней части. Рабочая часть как у типа 7. Угол заточки лезвия = 22 (3 экз.) (рис. 1, 9).

Называемые в литературе бортевыми, топоры типа 1 (в основном, вариант 1-б) известны из погребальных памятников мордвы XII – XV вв. (Мартьянов, 2001. С. 284), хотя необходимо отметить, что встречаются они крайне редко. Так, например, в материалах мужских погребений XI – XIII вв. Кельгининского могильника имеется топоров, но среди них лишь два топора типа 1 (Беляев, Вихляев, Зеленцова, Шитов, 1998. С. 15). Из 10 топоров, обнаруженных в Стародевиченском могильнике – только один длинный топор (Петербургский, Аксенова, Гришаков, Первушкин, 1990. С. 67).

В Верхнем Прикамье топоры типа 2 появились на рубеже VII – VIII вв. (Голдина, 1985. Рис. 16, 102), встречаются в материалах памятников ломоватовской и неволинской (Голдина, Водолаго, 1990.

Табл. XLVIII, 3-5) культур, у мордвы были распространены в VIII – XI вв. (Алихова, 1959. С. 24. Табл. 4, 4,5).

Топор-колун, близкий по форме типу 3, имеется в древностях ломоватовской (Голдина, 1985. С. 235. Табл. XXVIII, 17) культуры, хотя оформление нижней стороны его рабочей части имеет свои особенности. По-видимому, этот топор является изделием, на нижней стороне которого не оформлен округлый вырез. Такие топоры, но с округлым вырезом, встречаются в удмуртских могильниках XI – XIII вв. (Иванова, 1992. Рис. 25, 4, 6, 13).

Топоры типа 4 отмечены в материалах мордовских могильников VIII – XI вв. (Алихова, 1959. С. 24. Табл. 4, 2). У южной группы мордвы они бытовали до начала XIII вв. (Святкин, 2001. С. 40-41).

Аналогичные орудия фиксируются также в материалах средневековых марийцев (Никитина, 1990. С. 117. Рис. 15, 1; Архипов, 1984. С.

149. Рис. 15, 3) и муромы (Гришаков, 1988. С. 93. Табл. VII, 2). На Руси этот тип топоров применялся в X – XI вв. (Кирпичников, 1966.

С. 39-40).

Наиболее распространенными в Восточной Европе в XI – XIII вв. были топоры типа 5, которые находят многочисленные параллели в памятниках Древней Руси (Кирпичников, 1966. С. 38), Волжской Булгарии (Шарифуллин, 1985. С. 47), марийцев (Никитина, 2002. С.

364. Рис. 31, 99). Топоры этого типа часто встречаются в мордовских могильниках XII – XIV вв. (Степанов, 1959. С. 195-197).

Орудия, близкие по форме топорам типа 6, имеются в материалах салтово-маяцкой (Винников, Плетнева, 1998. С. 193. Рис. 79, А), ломоватовской (Голдина, 1985. С. 235. Табл. XXVIII, 15,16,19,20) и неволинской (Голдина, Водолаго, 1990. Табл. XLVIII, 14) культур, однако их наибольшее распространение отмечено в Волжской Булгарии в X – XIII вв. (Измайлов, 1993. С. 92. С. 98. Рис. 7, 1). Этот тип топоров встречается также среди материалов могильников мордвы XI – XIII вв. (Беляев, Вихляев, Зеленцова, Шитов, 1998. С. 99. Рис.

40, 2).

Топор с секировидным лезвием типа 7 аналогами из памятников Марийского Поволжья (Никитина, 2002. С. 283. Табл. 5. С. 404.

Рис. 67, 7) и Волжской Булгарии (Измайлов, 1993. С. 94. С. 101. Рис.

10, 1) датируется XI – XIII вв.

Массивные рабочие топоры типа 8 выделены исследователями как «болгарский тип», поскольку в основном они были распространены на территории Волжской Булгарии, где применялись в период с XI по XIV в. (Измайлов, 1993. С. 92. С. 99. Рис. 8, 1 - 3).

Встречаются топоры этого типа и в марийских памятниках (Никитина, 2002. С. 361. Рис. 29, 4).

Угол резания лезвий у топоров различается, что связано, повидимому, с их функциональным назначением. Наиболее острая заточка, приближенная к 20, предназначалась для орудий, с помощью которых можно было рубить и отесывать деревья. Топоры с углом заточки около 40 применялись как колуны.

Выступы на щековицах, по-видимому, препятствовали возможности вращения топорища в округлом обушном отверстии, т.е. служили своеобразными дополнительными фиксаторами орудия на деревянной рукояти. Для этого диаметр заготовки топорища делали по величине наружного диаметра проуха. Верхняя часть рукояти обрабатывалась до диаметра отверстия топора на расстояние от края верхнего выступа щековицы до начала нижнего. Нижние выступы при насадке орудия на древко должны были плотно войти в заранее приготовленные, идентичные по форме, боковые вырезы (пазы).

После этого в верхний торец топорища забивался железный или деревянный клин, который, создавая давление в сторону щековиц, приводил к «врезанию» верхних выступов в древесину, что, таким образом, жестко фиксировало топор на рукояти. У орудий, обладающих проухом каплевидной или подтреугольной формы, возможность вращения на топорище была исключена. Нижняя часть топорища обрабатывалась индивидуально, т.е. до размера удобного для владельца топора (под размер захвата кисти).

Интересен по своей форме топор типа 1. Его длинная и изогнутая к рукояти рабочая часть не позволяла работать им как обычным топором, поскольку размахнуться и ударить целенаправленно этим орудием практически невозможно.

По нашему мнению, такие топоры использовались для продольного разрезания толстых стволов деревьев на равные половины и, возможно, на доски. До появления длинных топоров для этих целей применялись топоры-кельты, бытование которых завершилось в XI в. На Руси и в Волжской Булгарии на рубеже X – XI вв.

стали применяться ножовки и пилы (Колчин, 1959. С. 31-35), поэтому, по-видимому, на их территориях длинные топоры не получили широкого распространения.

Чтобы раздвоить (распустить) с помощью длинного топора ровно толстый ствол дерева, его торец, а также обе продольные стороны по всей длине надрубались обычным топором. Затем, в образовавшиеся щели с торцов забивались деревянные клинья. В боковой надруб вставляли лезвие топора с длинной рабочей частью.

Ударяя деревянным молотом по его обушку (удар железным молотом мог вызвать деформацию проушного отверстия, увеличение его диаметра, выпадение рукояти), слегка углублялись в бревно. Изгиб рабочей части топора позволял лезвию по дуге пройти вдоль волокон древесины и выйти наружу с этой же боковой стороны заготовки.

Чтобы лучше управлять топором, необходимо было постоянно увеличивать зазоры надрезов деревянными клиньями. Рукоять топора при этом служила лишь для удержания инструмента в определенном положении и, скорее всего, была короткой. О величине топорища косвенно свидетельствует расположение длинных топоров в некоторых мордовских погребениях. Так, например, в одном из погребений Кельгининского могильника такой топор лежал вдоль покойного, при этом, судя по опубликованным планам погребений, между ним и стенкой могильной ямы было расстояние около 20 см. (Беляев, Вихляев, Зеленцова, Шитов, 1998. С. 124. Рис. 64, 1. С. 135. Рис.

75, 1). Если этот топор во время захоронения обладал рукоятью, то, разумеется, ее длина не превышала этой величины. Возможно, еще более короткое топорище (около 14 см) было у длинного топора из погребения 101 мордовского могильника Заречное II (Мартьянов, 2001. С. 79. Табл. 38, 1. С. 97).

Следует отметить, что в мордовских селах Шемышейского района Пензенской области (Верхнее Посурье) во время похорон могилу не закапывают, а традиционно накрывают (поперечно) половинками дубовых бревен диаметром 20–30 см., а уже потом насыпают холмик. Распускают бревна при помощи обычного топора и дубовых клиньев.

В погребениях средневековой мордвы длинные топоры довольно часто встречаются в комплексе с так называемыми «пешнями» – конусовидными предметами с квадратной втулкой (шов не заварен) и слегка изогнутой рабочей частью, переходящей в лезвие. В Верхнем Посурье такие орудия найдены на Золотаревском поселении (2 экз.) (рис. 1, 10). Инструменты такой конструкции известны также из материалов северных удмуртов XI – XIII вв. (Иванова, 1992.

Рис. 40, 3).

Для раскалывания льда использовать это орудие (а значит и называть пешней) нельзя по той причине, что втулка от сильных ударов непременно разомкнется и древко из нее выйдет. Кроме того, изгиб рабочей части не позволит нанести прямолинейный жесткий удар, необходимый для этой работы. Однако древесину таким инструментом вполне могли обрабатывать, применяя его в качестве тесла.

При изготовлении лодки из половины бревна необходимо было оформить ее внешнюю часть и выдолбить полость. Вторая задача была наиболее трудоемкой. Возможно, для этого предварительно горячими углями выжигали часть древесины. Обугленный слой срубался тяжелым втульчатым теслом, которое было оснащено прямой деревянной ручкой. Удары наносились под углом внутрь готовящейся полости, чему способствовал изгиб рабочей части орудия. Чередованием выжигания и срезания древесины добивались углубления полости. Чтобы выжигание было целевым, остальную часть заготовки лодки обмазывали глиной.

Таким способом могли изготавливать не только лодки, но и корыта и колоды.

Кроме массивных втульчатых тесел, на верхнесурских домонгольских поселениях были обнаружены и небольшие тесла (рис. 2, 8-12), они подразделяются на следующие типы (схема классификации тесел – рис. 20):

Тип 1. Втулка в сечении овальная. На переходе от втулки к рабочей части (лопасти) – выраженные «плечики». Лопасть имеет подтрапециевидную форму, ее боковые стороны слегка вогнуты, лезвие округлое (рис. 2, 8).

Тип 2. Втулка в сечении квадратная. Внутри втулки, в нижней ее части, имеется ступенчатый упор. Лопасть - подтрапециевидной формы, ее нижние углы загнуты в сторону разреза втулки перпендикулярно рабочей части, лезвие прямое (рис. 2, 9).

Тип 3. Втулка в сечении овальная. Лопасть - подтрапециевидной формы, ее нижние углы загнуты в сторону противоположную разрезу втулки перпендикулярно рабочей части, лезвие прямое (рис. 2, 10).

Тип 4. Втулка в сечении овальная. На переходе от втулки к рабочей части – «плечики». Лопасть - подпрямоугольной формы, лезвие прямое (рис. 2, 11).

Тип 5. Втулка в сечении овальная. Внутри втулки, в нижней ее части, имеется ступенчатый упор. Лопасть – подтрапециевидной формы, ее боковые стороны прямые или слегка вогнуты, лезвие округлое (рис. 2, 12).

Угол заточки лезвий втульчатых тесел находится в интервале 25 - 30.

Втульчатые тесла были широко распространены в Восточной Европе в конце I – начале II тыс. н.э. (Савченкова, 1996. С. 11; Шарифуллин, 1985. С. 50-54; Колчин, 1959. С. 29-31).

Тесло типа 3 можно рассматривать как вариант типа 2, у которого рабочая лопасть развернута по отношению к разрезу втулки в обратную сторону. Такое орудие известно из мордовского могильника Стексово II (Мартьянов, 2001. С. 139. Табл. 72, 14,15).

Тесла типов 2 и 3 предназначались, судя по П-образному сечению лезвия, для вырезания в древесине пазов определенной ширины. Такие орудия, по-видимому, имели прямую короткую деревянную рукоять, как у современных стамесок. Остальные типы тесел могли использоваться для очистки стволов деревьев от коры, обтесывания заготовок, выдалбливания полостей. Рассчитанные для работы одной рукой, они обладали короткой коленчатой рукоятью.

Судя по аналогиям из Древней Руси, длина рукояти была не более 27,5 см., а угол между рукоятью и плоскостью удара был скошен и не превышал 60 (Колчин, 1959. С. 31).

Довольно редкими находками в Верхнем Посурье являются проушные тесла, которые имеют круглые проушные отверстия, лопасти со слабым изгибом в сторону рукояти и угол заточки лезвия около 20. Лезвия этих орудий затачивались, как и у втульчатых тесел, со стороны, которая обращена к рукояти. Конструктивно они различаются только оформлением щековиц (рис. 2, 17,19). На наш взгляд, этот инструмент для грубого выдалбливания полостей в древесине наиболее удобен и рационален. Проушное тесло можно рассматривать как особый вариант топора, поскольку оно крепилось на древке подобным образом (о чем свидетельствуют формы щековиц), а угол заточки лезвия (около 20) такой же, как у большинства универсальных топоров. Проушные тесла известны из домонгольских материалов Новгорода (Колчин, 1959. С. 29), Верхнего Поволжья (Рябинин, 1997. С. 130. Рис. 27, 15); Волжской Булгарии (Савченкова, 1996. С. 11; Шарифуллин, 1985. С. 50), а также погребальных памятников бассейна р. Чепцы (Иванова, 1992. Рис. 20, 2,6).

Строгали древесину скобелями (5 экз.) (рис. 2, 1). Эти орудия представляют собой дугообразно изогнутое в плоскости лезвие клиновидного сечения (угол заточки лезвия = 16 - 20) с двумя стержнями – черешками, на которые нанизывались деревянные, округлые в сечении, ручки. Во время строгания скобель тянули к себе, поэтому важно было надежно закрепить деревянные ручки на железных стержнях. Фиксация осуществлялась загибом конца черешка под прямым углом.

Скобели встречаются среди материалов конца I тыс. н.э. Верхнего Прикамья (Голдина, 1985. С. 154) и Западного Поволжья (Белорыбкин, 2003. С. 79), были довольно широко распространены в начале II тыс. н.э. на Руси и в Волжской Булгарии (Колчин, 1959. С.

41; Савченкова, 1996. С. 23). В селах Пензенской области, не претерпев практически никаких конструктивных изменений, этот инструмент применяется до сих пор.

Сверла, обнаруженные на верхнесурских поселениях нач. XI – нач. XIII вв., по конструкции подразделяются на следующие типы:

Тип 1. Лучковые. Черешок круглого, квадратного или ромбовидного сечения, между черешком и рабочей частью - прямоугольный плоский перехват. На режущей части имеется выемка (2 экз.) (рис. 2, 2).

Тип 2. Перовидные. Черешок плоский, стержень круглого или квадратного сечения, режущая часть ложковидной формы (5 экз.) (рис. 2, 3,5,18).

Тип 3. Спиральные. Черешок плоский, стержень квадратного сечения с перекрученным концом и режущей гранью (3 экз.) (рис. 2, 4).

Тип 4. Центровые. Черешок плоский, стержень эллипсовидного сечения, режущая часть состоит из центрального острия и двух боковых (2 экз.) (рис. 6, 6).

Сверла с лучковым приводом, очевидно, использовались не только в деревообработке, но и в косторезном ремесле, они встречаются среди булгарских и русских древностей XII – XIII вв. (Казаков, 1991. С. 49; Колчин, 1959. С. 67. Рис. 53, 3,4). Перовидные и спиральные сверла появились в древней Руси в X в., имеются в материалах Волжской Булгарии домонгольского времени (Колчин, 1959. С. 38; Казаков, 1991. С. 49). Большинство сверл обладает уплощенным черешком, который вставлялся перпендикулярно в прорезь деревянной или костяной ручки. После срабатывания или поломки режущей части лучковые сверла, по-видимому, переделывали в шилья, затачивая стержень. Шилья с прямоугольным перехватом известны из Волжской Булгарии (Казаков, 1991. С. 78-79. Рис.

30, 12-14). Одно спиральное сверло с Золотаревского поселения, представленное в данной работе, интересно тем, что сверлить им можно было лишь, вращая против часовой стрелки, хотя центровые и спиральные сверла, применяемые в современной деревообрабатывающей промышленности (Крейндлин, 1986. С. 54. Рис. 39, б, г), в основном, вращают при сверлении в противоположную сторону.

Для долбления в древесине пазов, гнезд и проушин прямоугольного сечения применялись долота (11 экз.). Верхнесурские домонгольские долота различаются лишь размерами и формой рукоятей. В основном, встречаются изделия с ручками, сечение которых подпрямоугольной (рис. 2, 13) или округлой (рис. 2, 16) формы, при этом, они по ширине меньше рабочей части инструмента. Хотя известно долото с селища Круталатка I, рукоять которого не отличается по ширине от рабочей части орудия (рис. 2, 15). На тыльной стороне рукоятей верхнесурских долот имеются следы от ударов. Величина долот с поселений Верхнего Посурья имеет довольно широкий диапазон. В материалах Юловского городища отмечен инструмент, общая длина которого всего 10,5 см. (Белорыбкин, 1992. Рис.

70, 5), однако общая длина одного из долот с Золотаревского городища равна 24,4 см. (Белорыбкин, 2001. С. 91. Рис. 54, 7). Угол заточки лезвий верхнесурских домонгольских долот находится в интервале от 19 до 25. Их режущая часть по форме близка современным плотничным долотам (Крейндлин, 1986. С. 49. Рис. 35, а). Появление цельнометаллических долот в Восточной Европе связывается исследователями с X в. (Колчин, 1959. С. 36), наиболее близки по форме верхнесурским долотам орудия, обнаруженные на территории Волжской Булгарии (Шарифуллин, 1985. С. 52. Табл. XIX).

Резцы-ложкари (9 экз.) (рис. 2, 6, 7) появились задолго до рассматриваемого нами времени, такой инструмент применялся у мордвы уже в VI – VII вв. (Алихова, 1959а. С. 127. Табл. 55, 1). Известны такие орудия и с памятников Волжской Булгарии (Савченкова, 1996. С. 25-26. Рис. 8, 3,4) и Древней Руси (Колчин, 1959. С. 42и Прикамья (Завьялов, 1987. С. 158). Ложкорезы представляют собой стержень с обоюдоострой крючковидной рабочей частью треугольного сечения, угол резания которой близок 30. Применялись такие орудия преимущественно для изготовления ложек и ковшей, хотя Б.А. Колчин определил группу подобных инструментов с длинными и мощными ручками-черешками как токарные резцы.

Обнаруженный на Золотаревском поселении фрагмент полотна пилы-ножовки является единственной находкой такого инструмента в Верхнем Посурье (рис. 2, 14). Габаритные размеры фрагмента: длина - 240 мм; ширина на одном конце – 18 мм, на другом мм; толщина спинки - 1,6 мм, толщина зуба – 1,2 мм. Зубья разведены (ширина развода - около 2,2 мм) и, в основном, представляют собой форму равнобедренных треугольников со стороной 3, мм, хотя несколько зубьев (ближе к широкому краю) имеют сторону около 2,0 мм. Предназначалась пила-ножовка для поперечной распиловки деревянных заготовок. В древней Руси пилы появились во второй половине X в. и широко применялись в средневековье (Колчин, 1959. С. 31), для территории Волжской Булгарии такой инструмент – довольно редкая находка (Савченкова, 1996. С. 23-24).

Итак, в Верхнем Посурье обнаружен довольно широкий спектр деревообрабатывающих инструментов. Обращает на себя внимание наличие длинных топоров, которые наиболее характерны для мордовских комплексов, расположенных к северо-западу от верхнесурских земель. Найдены и топоры т.н. «булгарского типа», применявшиеся, в основном, в Волжской Булгарии и в зонах ее политического и торгово-экономического влияния. В отличие от древнерусских территорий, где было найдено много полотен от пил и ножовок, в Верхнем Посурье эти инструменты, очевидно, широкого применения в рассматриваемый период не получили. Что касается остальных орудий деревообработки, то они были распространены во всей Восточной Европе. Эти особенности верхнесурского комплекса деревообрабатывающих инструментов обусловлены, по-видимому, двумя факторами. Во-первых, этнический состав региона в XI – нач.

XIII в. был очень пестрым, и представители различных групп населения изготавливали и использовали традиционные для них виды орудий. Во-вторых, являясь юго-западной периферией Волжской Булгарии, Верхнее Посурье территориально близко находилось к мордовским и древнерусским землям, откуда могли поставляться в результате торгово-экономических и других контактов любые товары, включая орудия ремесленного производства.

§2. Металлообрабатывающие ремесла.

Иногда бывает очень сложно идентифицировать находки с памятников средневековья. Существующие на сегодняшний день в археологической литературе традиционные определения предметов, к сожалению, не всегда соответствуют действительности. Для выявления характера их применения в той или иной сфере деятельности большую помощь, на наш взгляд, может оказать изучение современных технологий, используемых в различных производствах.

Ведущими отраслями ремесла в Волжской Булгарии и, в частности, в Верхнем Посурье, были черная металлургия и металлообработка, являющиеся основой экономической мощи любого общества. От уровня развития черной металлургии зависел прогресс во всех других отраслях хозяйства, в том числе земледелии и военном деле.

Одним из наиболее устойчивых направлений средневековой металлообработки было ювелирное ремесло, призванное изготавливать украшения и элементы одежды.

Во все времена мода устанавливала регламент на бытование украшений, одни из них исчезали, другие приобретали новые формы, третьи появлялись. При этом бытование некоторых предметов Автор благодарит руководителя частного предприятия по производству ювелирных изделий П.В. Серебринникова за помощь в изучении современных технологий, применяемых при изготовлении ювелирных украшений.

ограничивалось сравнительно небольшим отрезком времени в пределах расселения определенного этноса, а другие становились традиционными и использовались на протяжении нескольких веков на огромных территориях. В зависимости от усложнения конструкции и оформления изделий изменялись и технологии их изготовления, что, в свою очередь, влияло на совершенствование набора инструментов, поиск и применение новых видов вспомогательных веществ (припои, химические реактивы для покрытий, флюсы и т.д.), позволяющих получать необходимые результаты при обработке металлов.

В Верхнее Посурье в конце X – начале XI вв. в больших объемах стали поступать изделия из Волго-Камья. Это связано, в первую очередь с тем, что торговля в верхнесурских землях для Волжской Булгарии была очень выгодной.

Булгарские купцы выменивали у местных жителей шкуры пушных зверей, мед и воск диких пчел, отдавая украшения, а также металлические элементы одежды и ременной гарнитуры. Из-за отсутствия рудников большим спросом в Верхнем Посурье пользовались слитки из цветных металлов. Поэтому, на наш взгляд, цветные металлы в рассматриваемый период одновременно были и сырьем для ювелирных изделий и применялись с введением в регионе в начале XI в. весовой метрологии в качестве эквивалента денег (Винничек, 2003а. С. 64-77).

В начале XI в. вместе с населением из Волго-Камья в Верхнем Посурье появились и булгарские ювелиры, которые сохраняли традиции в изготовлении ювелирных украшений на протяжении всего предмонгольского периода. Судя по характеру находок, связанных с ювелирным ремеслом, можно с уверенностью говорить о высоком уровне применяемых технологий. Мнение о том, что все ювелирные изделия украшенные зернью, сканью и чернением, обнаруженные на верхнесурских памятниках XI – нач. XIII вв., представляют собой привозной товар из Волго-Камья (Полесских, 1970. С. 36-37), на наш взгляд, не верно. Часть из таких находок вполне могла быть изготовлена ремесленниками Верхнего Посурья, о чем свидетельствует широкий спектр ювелирного инвентаря в материалах Золотаревского поселения.

Сырьем для ювелиров служили слитки серебра (рис. 3, рис.

10), бронзы (рис. 13, 1-9), свинцово-оловянного сплава (рис. 4, 1-26), а также лом медной посуды и ювелирных изделий.

Особо высоко ценилось серебро. Для 16 фрагментов серебряных слитков, обнаруженных на территории Золотаревского поселения, был проведен количественный элементный спектральный анализ, результаты которого представлены в таблице I.

Однако ювелирные украшения из серебра с Золотаревского поселения, как показали элементные исследования сплавов, далеко не всегда имеют высокое содержание драгоценного металла. Подавляющее большинство изделий местного производства изготовлено из низкопробного серебра (48 – 65 %). В качестве основного компонента легирования применялась медь, однако в сплав вводились также олово и свинец. (Винничек, 2000а. С. 14). Это свидетельствует о том, что местные ювелиры дорожили привозным серебром и, обладая знаниями его легирования, смешивали с другими менее ценными металлами. На поверхности таких находок, как правило, имеются небольшие кристаллы окислов меди зеленого цвета.

Интересно, что, исследуя материалы могильников Марийского Поволжья, Т.Б. Никитина указывает на малочисленность в погребениях ремесленников X – XIII вв. заготовок для ювелирных украшений, и связывает это, прежде всего, с тем, что литейщики очень ценили цветные металлы, поскольку они являются привозными. В погребениях марийцев найдены слитки и куски олова, серебряная проволока (Никитина, 2002. С. 145).

Слитки имеются и среди материалов мордовских некрополей.

Так, например, они обнаружены в комплексах с льячками в женских погребениях XI – XIII вв. Кельгининского могильника (Беляев, Вихляев, Зеленцова, Шитов, 1998. С. 15).

Из предметов, связанных с литейным производством и найденных на домонгольских поселениях Верхнего Посурья, наиболее интересны, на наш взгляд, литейные формы. Две из них изготовлены из камня (известняк) и одна - из бронзы. Каменные формы обнаружены на Чемодановском (рис. 5, 16) (фрагментирована) и Садовском (рис. 5, 18) селищах. Они предназначались для отливки свинцово-оловянных грузиков в форме тонкого кружка с вертикальной ножкой в центре и с орнаментом в виде расходящихся от центра лучей, покрывающих верхнее основание грузика. Такие литейные формы известны из Волго-Камья (Фахрутдинов, 1984. Рис. 24). Изделия из свинцово-оловянного сплава, отлитые в подобных формочках, довольно часто встречаются на всей территории Волжской Булгарии (Валеев, 1995. Рис. 8, 2, 5, 6) и, в частности, на домонгольских (Винничек, 2000. С. 150-152, с. 154, рис. 1, 1-8) и золотоордынских (Винничек, 2001. С. 151. Рис. 1, 8-10) поселениях Верхнего Посурья.

Используя бронзовую форму, найденную на Степановском I селище (рис. 5, 10), отливали круглые подвески, орнаментированные округлыми выпуклинами (по краю и в центре изделия) и треугольниками ложной зерни. В поперечную линейную выемку, проходящую через литьевой канал, устанавливали проволоку для формовки отверстия в петле подвески. В качестве второй створки, вероятно, могла быть применена пластина с подобными габаритами и ровной плоской поверхностью. Следует отметить, что в литейной форме имеются два отверстия, одно из которых (пробитое) расположено в центре круга, а другое (просверленное) – рядом. Отверстия не являются технологическими и, вероятно, были сделаны после того, как форму перестали использовать для отливки подвесок.

Кроме того, на оборотной стороне литейной формы имеются хаотично расположенные т.н. солярные знаки (циркульный орнамент).

Такие круги с точкой в центре можно было вырезать на металлических, костяных и деревянных изделиях при помощи, обнаруженного на Степановском I селище центрового сверла, обладающего плоским черешком и режущей частью, состоящей из центрального острия и двух боковых (рис. 6, 6). Хотя использовался этот инструмент, очевидно, в основном для сверления сквозных отверстий в кости и древесине. Сверла подобной конструкции применяются в современной деревообрабатывающей промышленности (Крейндлин, 1986. С.

54. Рис. 39, б). Известен инструмент начала XII в. из новгородских древностей, рабочая часть которого имеет только два острия. По мнению Б.А. Колчина он предназначался для нанесения циркульного орнамента на кость (Колчин, 1959. С. 67. Рис. 53, А). Подобные солярные знаки встречаются на многих предметах средневековья в Восточной Европе и, в частности, в Верхнем Посурье. В качестве примера можно привести бронзовые литые распределители ремней (рис. 9, 41), которые довольно часто украшались таким орнаментом.

В бронзовых литейных формах, по-видимому, могли отливать изделия из металлов и сплавов, температура плавления которых ниже температуры плавления бронзы. В качестве такого металла мог использоваться, например, свинцово-оловянный сплав. Чтобы расплавленный металл не «прикипел» к форме, ее рабочие поверхности предварительно необходимо было покрыть водно-меловой эмульсией и тщательно просушить. Не исключено также, что с этой целью элементы литейной формы покрывали копотью, сжигая под ними березовую кору.

Особое внимание свинцово-оловянному сплаву литейщиками Верхнего Посурья домонгольского периода уделялось, повидимому, не только потому, что он имеет низкую температуру плавления, но и внешне очень похож на серебро.

Поэтому многие литые предметы, найденные на верхнесурских памятниках, изготовлены из свинцово-оловянного сплава (рис. 9, 19Среди них встречаются и бракованные изделия. Для примера можно привести неудачно сформованную свинцовооловянную ременную бляшку с селища Круталатка I (рис. 9, 30).

Основные компоненты сплава (свинец и олово) удалось выявить при помощи качественного спектрального анализа двенадцати плоских слитков округлой формы. В результате исследования, проведенного с помощью электронно-зондового рентгеновского микроанализатора JCXA–733, одного из таких слитков с Золотаревского поселения были получены следующие данные о составе металла: олово – 88,301 %; свинец – 9,684 %; магний – 1,062 %; цинк – 0,953 %.

Такой сплав мог использоваться как материал для литья изделий и в качестве припоя.

На домонгольских поселениях Верхнего Посурья применялась в литейном производстве и бронза, о чем свидетельствует, прежде всего, найденный на Степановском I селище бронзовый слиток, заАвтор благодарит А.В. Абросимова (ЦЗЛ ПО «Старт») за проведение спектрального анализа слитков цветных металлов, представленных в данной статье, стывший, судя по форме, в тигле (рис. 6, 15), а также медные шлаки, оплавленные кусочки и застывшие капли этого металла, бракованные изделия (рис. 9, 17,23,24). Среди бракованных изделий наиболее показательной находкой является бесформенный кусок бронзы с селища Круталатка I, на котором отчетливо виден след от створки литейной формы для изготовления монетовидных подвесок (рис.

36), которые наибольшее распространение в Верхнем Посурье получили, по-видимому, в XI в. (Винничек, Лебедев, 2003. С. 386).

Основная часть бронзовых слитков-заготовок, найденных на верхнесурских домонгольских поселениях, имеет стержневидную форму. На некоторых из них имеются следы проковки (рис. 4, 11-16).

Обнаруженные на Васильевском и Ахунском селищах обрезки пластин, прокованные и обрубленные бруски-заготовки, слитки и оплавленные кусочки цветных металлов, бракованные изделия и шлаки (Винничек, 2001а. С. 97-100), а также маленькое зубило (рис.

6, 10) свидетельствуют о том, что на верхнесурских землях занимались металлообработкой еще в добулгарский период.

Найденные в Верхнем Посурье на поселениях XI – нач. XIII вв.

детали весов и гирьки (рис. 13, 19-32, рис. 37), очевидно, использовались не только в качестве торгового инвентаря, но и в ювелирном деле для определения массы заготовок, изделий и вспомогательных материалов.

В современных ювелирных мастерских весы являются обязательным атрибутом (Бреполь, 1982. С. 69-71).

Приступая к механической обработке меди, бронзы или серебра, их, прежде всего, необходимо было отжечь, чтобы металл стал более пластичным. Контроль за температурой, очевидно, осуществлялся визуально по изменению цвета металла. Серебряные заготовки нагревали до тускло-красного каления, а медные и бронзовые – до красного. Как только красное свечение исчезало, металл резко остужали в воде.

Таким методом отжига, если отсутствует печь с регулируемой температурой нагрева, рекомендуется пользоваться до сих пор (МакКрайт, 2002. С. 8).

Для проковки изделий использовались наковальни. На их рабочих поверхностях можно было производить разрубку металлов, правку, тиснение.

На Золотаревском поселении была обнаружена конструкция, собранная из четырех железных предметов (рис. 7, 5). Выглядела она следующим образом: молотообразный предмет с двумя рабочими сторонами (рис. 7, 2), в отверстие которого пропущен стержень округлого сечения, расширяющийся к одному концу и сужающийся к другому (обломлен) (рис. 7, 3). На конце стержня большего диаметра, торец которого, судя по его состоянию, подвергался ударам, была одета втулка из пластины с разомкнутыми краями и разбитой кромкой с одной (внешней) стороны (рис. 7, 4). На плоскости молотообразного предмета, примыкая к втулке широким концом, лежал брусок подпрямоугольного сечения (рис. 7, 1). По нашему мнению, эту находку следует идентифицировать как наковальню для ювелирных работ, которая посредством отверстия могла поворачиваться на оси – округлом стержне. При забивании зауженной части стержня в деревянную основу через отверстие наковальни, расширяющийся конец заклинивал ее, фиксируя в положении, необходимом для работы.

Для высвобождения наковальни на стержень одевалась втулка, а на нее накладывался плоскостью (для равномерного распределения силы удара по окружности втулки) брусок. Ударами молотка по бруску и втулке вызывалось движение стержня – клина из деревянной опоры и, соответственно, из отверстия наковальни.

В зависимости от величины обрабатываемого предмета использовалась большая или меньшая рабочие стороны наковальни.

При этом, такую наковальню можно было устанавливать и в вертикальном и в горизонтальном (плоскостью) положениях.

Подобное молотообразное изделие было обнаружено на Золотаревском поселении и ранее (рис. 8, 10) (Белорыбкин, 2001. С. 80.

Рис. 47, 1). На Верх-Саинском I городище (VI – IX вв., - начало II тыс.

н.э., бассейн р. Сылвы) найден близкий по форме предмет, также обладающий двумя рабочими сторонами (Перевощиков, 2001. С.

255. Рис. 1, 4).

Клещи с Золотаревского поселения (рис. 6, 20) имеют конструктивные аналогии в материалах следующих памятников: Билярское городище (X – первая треть XIII вв.) (Хузин, 2001. С. 439, рис.

88), городище Лобач (VII – XI – первая треть XIII вв.) (Перевощиков, 2001. С. 255. Рис. 1, 3), Варнинский могильник (погр. 280, кон. VIII – IX вв.), Поломский I могильник (погр. 144, IX в.), Печешурский могильник (IX – XIII вв.) (Иванов, 2001. С. 178. Рис. 1, 13. С. 179. Рис. 2, 13. С. 180. Рис. 3, 24), Нерицкий могильник (X – XI вв.), Кичилькосьский I могильник (погр. 127, XI – XII вв.) (Бирюков, 2001. С. 165), Мурзихинское селище (X – XIV вв.), Лаишевское селище (X – XIV вв.) (Руденко, 2001. С. 58), Саровского городища (XII – нач. XIII вв.) (Грибов, 2003. С. 441. Рис. 3, 1). Самые ранние новгородские клещи датируются XI в. (Колчин, 1959. С. 21. Рис. 7, 7).

Следует отметить различия в размерах этих изделий, которые позволяют отнести их либо к кузнечному, либо к ювелирному ремеслу. Наша находка, судя по размерам, применялась в ювелирном производстве и использовалась для удержания небольших горячих заготовок и тиглей. Подобную форму имеют и современные ювелирные клещи (Флеров, Демина, Елизаров, Шеманов, 1986. С. 150Молотки, найденные на домонгольских поселениях Верхнего Посурья, подразделяются на чеканочные (рис. 8, 1-7, 14) и плоские (рис. 8, 8).

Зауженные бойки некоторых чеканочных молотков оформлены в виде стилизованных головок животных (рис. 8, 1-5), на трех из них сохранились линейные бороздки, имитирующие, по-видимому, ремни конской упряжи (рис. 8, 1,2,4). Зооморфно украшенные молотки имеются в материалах Мурзихинского и XIII Алексеевского селищ (Руденко, 2001. С. 57. С. 189. Рис. 30, 9,10). Аналогии молоткам с удлиненным, плавно загнутым «хвостовиком» и шаровидным завершением (рис. 8, 6), а также с заостренным бойком (рис. 8, 7) известны из Биляра (Шарифуллин, 1985. С. 79, 1-5). Кроме того, аналог ювелирному молотку с заостренным бойком известен также с Саровского городища (Грибов, 2003. С. 441. Рис. 3, 11). Зауженная часть одного из ювелирных молотков, похожего по форме на миниатюрный топорик, заканчивается лезвием, заточенным под углом 26градусов (рис. 8, 14). Такой инструмент мог использоваться одновременно как молоток и как зубило. Чеканочные молотки применялись не только в ювелирном деле, но и для изготовления медной посуды.

Современные ювелирные молотки имеют два бойка, один из которых квадратный или круглый, а другой (верхний) – в виде полушария для получения углублений в листовом металле. Верхний боек относительно оси молотка загнут в сторону рукояти (Флеров, Демина, Елизаров, Шеманов, 1986. С. 97-98. Рис. 38).

Плоский молоток (рис. 8, 8) близок по форме находке XI в. из Новгорода (Колчин, 1959. С. 21. Рис. 7, 3). Он мог использоваться, очевидно, не только ювелирами (для разрубания слитков при помощи зубил, а также для проковки заготовок), но и кузнецами.

Найденное на Золотаревском поселении железное изделие в виде усеченной пирамиды с канавками на большей торцевой (рабочей) стороне (рис. 8, 9) применялось для гибки листового металла, а также проволоки. При помощи железного стержня и молотка в канавках можно было, например, закручивать в кольца концы проволочных кольцевых застежек (рис. 9, 16) или делать петли на железных ременных накладках «аскизского» облика (рис. 9, 36). Подобные по форме инструменты, но без канавок на рабочей плоскости, встречаются в материалах многих восточноевропейских памятников домонгольского периода и идентифицируются исследователями как наковальни. Среди новгородских древностей XII в. имеется такая наковальня с плоской рабочей частью и боковым роговидным выступом в верхней части (Колчин, 1959. С. 20. С. 21. Рис. 7, 1), что сближает ее с современными ювелирными шпераками, обладающими двумя, направленными в разные стороны, роговидными выступами (Новиков, Павлов, 1993. С. 47. Рис. 2, 38). В настоящее время ювелиры для загибки листов, лент и проволоки используют опорные и вставные плиты. Причем на опорных плитах имеются желобки, а вставные плиты по форме похожи на изделие с Золотаревского поселения (Новиков, Павлов, 1993. С. 46. Рис. 2, 34. С. 47.

Рис. 2, 36). Таким образом, нашу находку, очевидно, следует называть гибочной плитой.

Зубила, найденные на верхнесурских домонгольских селищах (рис. 6, 1-4, 9-11), отличаются, в основном, размерами и, соответственно, предназначением. Если большие зубила применялись для разрубки металла, то при помощи маленьких можно было орнаментировать изделия насечками, выемками и т.д.

Такие украшения, как круглые подвески из тонкой серебряной пластины (рис. 9, 33), могли вырезать, по-видимому, шарнирными ножницами (рис. 6, 19), хотя, конечно, в основном, они служили для разрезания кожи и ткани. По своим конструктивным особенностям (выраженным, выступающим плечикам и разомкнутым петлям) ножницы с селища Круталатка II датируются булгарскими (Руденко, 2001. С. 52. С. 182. Рис. 23) и древнерусскими (Колчин, 1959. С. 62, Рис. 47, 1) аналогами XII – XIII вв. Отмечены ножницы подобной конструкции и у средневековых кочевников Поволжья (Гарустович, Ракушин, Яминов, 1998. С. 328. Табл. XXV, 21).

Обнаруженный на Золотаревском поселении предмет из железа, имеющий ромбовидное сечение черешка, прямоугольный плоский перехват и острие полукруглого сечения, следует идентифицировать как шабер (рис. 6, 7), который, по-видимому, изготовлен из лучкового сверла. Лучковые сверла, в отличие от этой находки, обладают выемкой на режущей части, они встречаются среди булгарских и русских древностей XII – XIII вв. (Казаков, 1991. С. 49). У инструмента с Золотаревского поселения на перехвате имеются поперечные насечки, а на оборотной (округлой) части стержня, переходящего в острие - точечный орнамент. Поэтому назвать данный инструмент сверлом не позволяют этот элемент декора (при использовании его для сверления орнаментация стержня – нецелесообразна) и полукруглое сечение стержня, на конце которого находится рабочая часть. Шаберы в современном ювелирном производстве применяются для удаления заусенцев и шероховатостей (МакКрайт, 2002. С. 163).

Для нанесения точечного орнамента в виде маленьких углублений использовался железный кернер. На Степановском I селище обнаружен такой инструмент (рис. 6, 5), при помощи которого можно было украсить поверхность предмета точечными выемками или сделать небольшие вдавления (рис. 9, 33).

Pages: |

| 2 | 3 |

Главная >> Диссертации - все темы

[ СКАЧАТЬ ОРИГИНАЛ ДОКУМЕНТА .pdf ]

Похожие работы:

«ИЗ ФОНДОВ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БИБЛИОТЕКИ Бокова, Светлана Владимировна Особенности проектирования влагозащитной спецодежды для работников автосервиса Москва Российская государственная библиотека diss.rsl.ru 2006 Бокова, Светлана Владимировна Особенности проектирования влагозащитной спецодежды для работников автосервиса : [Электронный ресурс] : Дис. . канд. техн. наук : 05.19.04. Шахты: РГБ, 2005 (Из фондов Российской Государственной Библиотеки) Технология швейных изделий...»

«ШЕЛЕПИНА НАТАЛЬЯ ВЛАДИМИРОВНА НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ЭФФЕКТИВНЫХ СПОСОБОВ ПЕРЕРАБОТКИ ЗЕРНА СОВРЕМЕННЫХ СОРТОВ И ФОРМ ГОРОХА Специальность 05.18.01 – Технология обработки, хранения и переработки злаковых, бобовых культур, крупяных продуктов, плодоовощной продукции и виноградарства Диссертация на соискание ученой степени...»

«Орлова Ольга Геннадьевна ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ МИКРООРГАНИЗМОВ С ПРОДУКТАМИ ГИДРОЛИЗА ИПРИТА Специальность 03.00.07 - микробиология ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата биологических наук Научный руководитель : д.т.н. Медведева Н.Г. Научный консультант : к.б.н.Зайцева Т.Б. Санкт-Петербург ОГЛАВЛЕНИЕ стр. ВВЕДЕНИЕ.. Глава 1. Обзор литературы.....»

«vy vy из ФОНДОВ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БИБЛИОТЕКИ Тенетко, Алексей Алексеевич 1. Юридическая техника правоприменительных актов 1.1. Российская государственная библиотека diss.rsl.ru 2003 Тенетко, Алексей Алексеевич Юридическая техника правоприменительных актов [Электронный ресурс]: Дис.. канд. юрид. наук : 12.00.01.-М.: РГБ, 2003 (Из фондов Российской Государственной библиотеки) Теория права и государства; история права и государства; история политических и правовых учений Полный текст:...»

«Мельникова Инна Ивановна Духовная культура Ставрополья XIX – XX вв. (на примере фольклорных традиций) Специальность 07.00.02 – Отечественная история Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук Научный руководитель – доктор исторических наук, профессор Асриянц Г. Г. Ставрополь - 2003 2 Содержание Введение..с. 3-39 Глава 1. Исторические предпосылки развития духовных традиций Ставропольской губернии..с. 40- 1.1...»

«Борискина Ольга Андреевна ОБНАРУЖЕНИЕ ПРОГНОСТИЧЕСКИ ЗНАЧИМЫХ МОЛЕКУЛЯРНО-ГЕНЕТИЧЕСКИХ МАРКЕРОВ ДЛЯ РАННЕЙ ВЫСОКОТОЧНОЙ ДИАГНОСТИКИ РАЗВИТИЯ АГРЕССИВНОГО ПАРОДОНТИТА 14.01.14 – стоматология Диссертация на соискание ученой степени кандидата медицинских наук...»

«ХОМУТОВ Роман Владимирович ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА РЕГИСТРАЦИЮ НЕЗАКОННЫХ СДЕЛОК С ЗЕМЛЕЙ (ст. 170 УК РФ) Специальность 12.00.08 – Уголовное право и криминология; уголовно- исполнительное право Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук Научный руководитель доктор юридических наук, профессор Ревин В.П. Кисловодск 2014 Содержание Введение.. 3 Глава 1. Исторический и зарубежный опыт регламентации уголовной...»

«Пономарев Денис Викторович Импульсно-скользящие режимы дифференциальных включений с приложением к динамике механических систем с трением Специальность 01.01.02 Дифференциальные уравнения, динамические системы и оптимальное управление Диссертация на соискание ученой степени кандидата...»

«Пучков Илья Александрович РАЗРАБОТКА, ОПТИМИЗАЦИЯ И МАСШТАБИРОВАНИЕ БИОТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ПРОИЗВОДСТВА ПЭГИЛИРОВАННОЙ ФОРМЫ РЕКОМБИНАНТНОГО ГРАНУЛОЦИТАРНОГО КОЛОНИЕСТИМУЛИРУЮЩЕГО ФАКТОРА Специальность 03.01.06 – Биотехнология (в том числе бионанотехнологии) Диссертация на...»

«ТОЛМАЧЕВ Сергей Игоревич СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОРАЖЕНИЙ, ПРИЧИНЕННЫХ ИЗ СРЕДСТВ САМООБОРОНЫ, СНАРЯЖЕННЫХ ИРРИТАНТОМ ДИБЕНЗОКСАЗЕПИНОМ (ВЕЩЕСТВОМ CR) Специальности: 14.03.05 – судебная медицина 14.03.04 – токсикология ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата медицинских наук Научные руководители: доктор...»

«ИЗ ФОНДОВ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БИБЛИОТЕКИ Кислицын, Алексей Анатольевич Вводящая в заблуждение реклама: понятие и проблемы квалификации. Опыт сравнительноправового исследования права России и США Москва Российская государственная библиотека diss.rsl.ru 2006 Кислицын, Алексей Анатольевич. Вводящая в заблуждение реклама: понятие и проблемы квалификации. Опыт сравнительноправового исследования права России и США [Электронный ресурс] : Дис. . канд. юрид. наук...»

«ИЗ ФОНДОВ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БИБЛИОТЕКИ Феклистов, Иван Федорович Инновационное управление качеством ресурсов вузов Москва Российская государственная библиотека diss.rsl.ru 2006 Феклистов, Иван Федорович. Инновационное управление качеством ресурсов вузов [Электронный ресурс] : Дис. . дра экон. наук : 08.00.05. СПб.: РГБ, 2006. (Из фондов Российской Государственной Библиотеки). Культура. Наука. Просвещение Народное образование....»

«Карпук Светлана Юрьевна ОРГАНИЗАЦИИЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ СТАРШЕКЛАССНИКОВ СРЕДСТВАМИ МЕТАФОРИЧЕСКОГО ПРОЕКТИРОВАНИЯ Специальность 13.00.01 Общая педагогика, история педагогики и образования Диссертация на соискание ученой степени кандидата педагогических наук Научный руководитель : доктор педагогических наук, доцент, Даутова Ольга...»

«Фетисова Евгения Владимировна МЕТОДИКА ДОВУЗОВСКОГО ОБУЧЕНИЯ МАТЕМАТИКЕ ИНОСТРАННЫХ СТУДЕНТОВ, ОБУЧАЮЩИХСЯ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ (МЕДИКО-БИОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОФИЛЬ) 13.00.02 - теория и методика обучения и воспитания (математика) Диссертация на соискание ученой степени кандидата педагогических наук Научный руководитель доктор физико-математических...»

«по специальности...»

«vy vy из ФОНДОВ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БИБЛИОТЕКИ Шейгал^ Елена Иосифовна 1. Семиотика политического дискурса 1.1. Российская государственная библиотека diss.rsl.ru 2005 Шейгал^ Елена Иосифовна Семиотика политического дискурса [Электронный ресурс]: Дис.. д-ра филол. наук: 10.02.01 10.02.19 - М.: РГБ, 2005 (Из фондов Российской Государственной Библиотеки) Русский язык; Общее языкознание, социолингвистика, психолингвистика Полный текст: http://diss.rsl.ru/diss/02/0004/020004014.pdf Текст...»

«из ФОНДОВ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БИБЛИОТЕКИ Устинов, Сергей Юрьевич 1. Динамика копирующей системы комБинированного сельскокозяйственного агрегата 1.1. Российская государственная Библиотека diss.rsl.ru 2005 Устинов, Сергей Юрьевич Динамика копирующей системы комБиниров анног о сельскокоз яйств енног о агрегата [Электронный ресурс]: Дис.. канд. теки, наук : 01.02.06, 05.20.01.-М РГБ, 2005 (Из фондов Российской Государственной Библиотеки) Сельское козяйство — Меканизация и электрификация...»

«Джаграева Милена Левоновна Коммуникативно-прагматические особенности фразеологической деривации 10. 02. 19 – Теория языка Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук Научный руководитель доктор филологических наук, доцент С.В. Серебрякова Ставрополь 2005 2 Содержание Введение.. 4 Глава 1. Теоретические основы исследования динамических процессов в сфере...»

«Алехин Сергей Геннадиевич ТОЛЩИНОМЕТРИЯ МЕТАЛЛОКОНСТРУКЦИЙ НА ОСНОВЕ ЭЛЕКТРОМАГНИТНО-АКУСТИЧЕСКОГО ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В ИМПУЛЬСНОМ МАГНИТНОМ ПОЛЕ Специальность 05.11.13 – Приборы и методы контроля природной среды, веществ, материалов и изделий Диссертация на соискание учёной степени кандидата технических наук Научный руководитель –д.т.н. Самокрутов А.А. Москва – 2013 СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ.. 1. ГЛАВА 1 Анализ методов и средств ЭМА толщинометрии. 1.1....»

«Лыкшитова Людмила Станиславовна ЭКОЛОГО - БИОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ АДАПТАЦИИ MALUS BACCATA (L ), ULMUS PUMILA (L ), SYRINGA VULGARIS( L. ) К ВОЗДЕЙСТВИЮ ФАКТОРОВ ГОРОДСКОЙ СРЕДЫ 03.02.01 – ботаника (биологические науки) 03.02.08 – экология (биологические науки) ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой...»

наверх

<< ГЛАВНАЯ | КОНТАКТЫ

БЕСПЛАТНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА (Авторефераты, диссертации, методички, учебные программы, монографии)