«ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ В СФЕРЕ ПУБЛИЧНОЙ ПОЛИТИКИ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ ...»

МИНОБРНАУКИ РОССИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ВОРОНЕЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

(ФГБОУ ВПО ВГУ)

КАФЕДРА СОЦИОЛОГИИ И ПОЛИТОЛОГИИ

На правах рукописи

СЕЛИВАНОВА Елена Сергеевна

ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ В

СФЕРЕ ПУБЛИЧНОЙ ПОЛИТИКИ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ

Специальность:

23.00.02 – Политические институты, процессы и технологии Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук

Научный руководитель д. полит. н., доц. Нечаев Д.Н.

Воронеж

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………... ГЛАВА 1. Теоретико-методологические аспекты взаимодействия государства и гражданских инициатив……………………………………. Гражданское общество и государство: проблематика 1.1.

политического участия………………………………………………………… 1.2. Специфика формирования публичной сферы и публичной политики в России: категория контроля……………………..……………….. 1.3. Основные особенности процесса становления института общественного контроля в современной России…………………………….. ГЛАВА 2. Становление общественного контроля над системой государственного и муниципального управления, проведением избирательных кампаний…………………………………...……….…….… 2.1. Становление и развитие форм общественного контроля в сфере госуправления, государственной гражданской службы………..………….. 2.2. Субъекты и практики общественного контроля над деятельностью органов местного самоуправления…..……………………………………….. 2.3. Субъекты, формы и технологии общественного контроля над проведением избирательных кампаний ………………………………..…… ГЛАВА Особенности общественного контроля над 3.

функционированием военной, правоохранительной и пенитенциарной систем………………………………………..………………….……………… 3.1. Особенности институционализации форм и методов общественного контроля над Вооруженными Силами (ВС)………………………………... 3.2. Механизмы и технологии общественного контроля в сфере деятельности правоохранительных органов……………………….….…… 3.3. Становление форм общественного контроля в отношении судебной и пенитенциарной системы……………………….…………….…. ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………….. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ…………………………………………… ПРИЛОЖЕНИЯ……..…………………………..………….…….……

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В последние годы в научном и прикладном дискурсах все более актуальной и востребованной становится проблематика общественного контроля в переходных обществах над деятельностью государственного управления, включающего в себя государственную гражданскую, военную и правоохранительную службы.

Проводившаяся в течение более чем десяти лет модернизация и реформирование системы управления в Российской Федерации не принесла значительных результатов в создании эффективных демократических правительств, дееспособных политико-административных систем и, самое главное, государственного контроля, что является объектом критики со стороны научного и экспертного сообщества.

Есть смысл утверждать, что и надежды лидеров общественных объединений на то, что их взаимодействие с органами власти и управления новой России будет продуктивным за счет привлечения их к процессу соуправления, с законодательно закрепленной миссией гражданского контроля над деятельностью государства и его институтов не оправдались.

Более того, в результате принятия ряда правовых актов по формированию надстроечных конструкций в виде федеральной и региональных общественных палат, общественных советов при министерствах и ведомствах, фактически ставших препятствиями на пути к участию активных граждан в данном процессе, породили социальный пессимизм в гражданском обществе России.

Логично предположить, что система государственного управления не может дать эффективного результата, если ее представители не являются объектами постоянного гражданского контроля, а лидеры гражданских инициатив не вовлечены в процесс подготовки и принятия политических и управленческих решений. Новым же импульсом для позитивных изменений в органах власти и управления должна стать политическая воля руководства страны по институционализации общественного контроля. В рамках практических мер эффективный общественный контроль на федеральном и региональном уровнях, а также на уровне местного самоуправления может сложиться при реальном, а не декларативном участии двух сторон: органов власти и гражданских инициатив, что предполагает готовность сторон к выработке повестки дня, к соблюдению правил и процедур контроля.

На основании вышеизложенного исследование проблем в сфере государственного управления, становления в РФ полноценного гражданского институционализации общественного (гражданского) контроля в РФ представляется чрезвычайно актуальным, поскольку без их разрешения немыслима экономическая, социальная и политическая модернизация страны, формирование преимуществ России в условиях глобальной конкуренции.

избранной теме исследования существующие исследования, касающиеся проблематики общественного контроля в сфере публичной политики, можно разделить на четыре основные группы. К первой группе исследований можно отнести классические работы зарубежных и российских авторов по становления и развития гражданского общества России и стран Запада. С одной стороны, к данной группе следует отнести исследования зарубежных авторов: Э. Гидденса, Дж. Дьюи, Дж. Кина, Дж.Л. Коэна и Э. Арато, Р.

Патнэма, Ф. Тнниса, Ю. Хабермаса, С. Хантингтона, М. Ховарда и др1. С Арато А. Концепция гражданского общества: восхождение, упадок и воссоздание – и направления для дальнейших исследований / А. Арато // Полис. – 1995. – №3. – С. 48-57;.Вебер М. Избранные произведения / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова. – М.: Прогресс, 1990. – 808 с.; Гидденс Э. Устроение общества:

Очерк теории структуризации. – 2-е изд. - М.: Академический Проект, 2005. – 528 с.; Дьюи Д. Общество и его проблемы / Пер. с англ. И.И. Мюрберг, А.Б. Толстова, Е.Н. Косилова. – М.: Идея-Пресс, 2002. – 160 с.;

Кин Дж. Демократия и гражданское общество / Пер. с англ.; Послесл. М.А. Абрамова. – М.: ПрогрессТрадиция, 2001. – 400 с.; Коэн Дж. Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. Пер. с англ./ Общ. ред. Мюрберг. – М.: Весь Мир, 2003. – 784 с.; Мертон Р. Социальная теория и социальная структура / Р. Мертон. – М.: АСТ: АСТ Москва: Хранитель, 2006. – 873 c.; Тннис Ф. Общность и общество.

– СПб.: Владимир Даль, 2002. – 450 С.; Патнэм Р. Чтобы демократия сработала: Гражданские традиции в другой стороны, представляется необходимым указать работы российских общества и публичной политики в РФ. Это научные труды Н.Ю. Беляевой, А.В. Глуховой, Р.С. Гринберга, И.М. Дзялошинского, Ю.А. Красина, Л.И.

Никовской, С.В. Патрушева, В.В. Петухова, А.И. Соловьева, В.Н. Якимца и др. Работы первой группы дают ключ к анализу существующих проблем, но они не предполагают формирование комплексного представления о системе общественного контроля над деятельностью государственных современной Италии / Р. Патнэм. – М.: Ad Marginem, 1996. – 258 с.; Парето В. Социальные проблемы контроля / В. Парето // Трансформация демократии / пер. с итал. М. Юсима. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2011. – 208 с.; Парето В. Трансформация демократии / В. Парето; пер. с итал. М.

Юсима. – М.: Территория будущего, 2011. – 208 с.; Хабермас Ю. Ах, Европа. Небольшие политические сочинения, IX / Ю. Хабермас; пер. с нем. Б.М. Скуратова. – М.: Издательство «Весь Мир», 2012. – 160 с.;

Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах / С. Хантингтон // Пер. с англ. В.Р.

Рокитянского. – М.: Прогресс-Традиция, 2004. – 480 с. – С. 32-42; Ховард Марк М. Слабость гражданского общества в посткоммунистической Европе / Марк М. Ховард; пер. с англ. И.Е. Кокарева. – М.: Аспект Пресс, 2009. – 191 с. и др.

Беляева Н.Ю. Публичная политика и аналитические сообщества в глобальном мире / Н.Ю. Беляева // Аналитические сообщества в публичной политике: глобальный феномен и российские практики / [Ред. кол.:

Н.Ю. Беляева (отв. ред.), Ш.Ш. Какабадзе, Д.Г. Зайцев]. – М.: Российская ассоциация политической науки (РАПН); Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. – 253. – (Библиотека РАПН). – С. 9-29.;

Гражданское общество современной России. Социологические зарисовки с натуры [под ред. Е.С. Петренко].

– М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2008. – 392 с. ; Глухова А.В. Спрос на гражданственность / А.В. Глухова // Полис. – 2013. – №5. – С. 166-173; Гринберг Р.С. Публичная политика и механизмы выявления общественных интересов / Р.С. Гринберг, А.Я. Рубинштейн // Социальное неравенство и публичная политика / Ред. кол.: Медведев В.А. (отв. ред.), Горшков М.К., Красин Ю.А. – М.: Культурная Революция, 2007. – 336 с.; Дзялошинский И.М. Гражданские коммуникации и публичная политика / Дзялошинский И.М. // Публичное пространство, гражданское общество и власть: опыт развития и взаимодействия. / Ред. кол.: А.Ю.Сунгуров (отв. ред.) и др. – М.: Российская ассоциация политической науки; РОССПЭН, 2008. – 422 с. – с. 132-146; Заславская Т.И. Инновационный потенциал России и проблемы гражданского общества / Т.И. Заславская // Гражданское общество в России: проблемы самоопределения и развития. – 2001. – М.: Соверо-Принт. – С. 18-29; Красин Ю.А. Публичная сфера и публичная политика в российском измерении / Ю.А. Красин // Публичная политика в России: По итогам проекта «Университет Калгари – Горбачев-Фонд». – М.: Альпина Бизнес Букс, 2005. – С. 15-32.; Красин Ю.А. Государство и общество: сдвиги во властном поле / Ю.А. Красин // Полис. – 2013. – №5. – С. 51-58;

Мерсиянова И. Институционализации гражданского общества и третий сектор / И. Мерсиянова, Л. Якобсон // Гражданское общество современной России. Социологические зарисовки с натуры [под ред. Е.С.

Петренко]. – М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2008. – С. 13-43; Никовская Л.И., Якимец В.Н.

Публичная политика в регионах России: типы, субъекты, институты и современные вызовы / Л.И.

Никовская, В.Н. Якимец // Полис. – 2011. – № 1. – С. 80-96; Патрушев С.В. Институциональная политология в российской перспективе / С.В. Патрушев // Политическая концептология. – 2011. – №4. – С.142-148;

Петухов В.В. Гражданское участие в контексте политической модернизации России / В.В. Петухов // Социс.

– 2012. – №1. – С. 48-60; Соловьев А.И. Латентные структуры управления государством, или Игра теней на лике власти / А.И. Соловьев // Полис. – 2011. – № 5. – С. 70-98; Факторы развития гражданского общества и механизмы его взаимодействия с государством / Под ред. Л.И. Якобсона. – М.: Вершина, 2008. – 296 с. и др.

структур, органов государственной власти и управления в Российской Федерации. В данном отношении первая группа работ способствует пониманию существующих проблем становления гражданского общества и системы общественного контроля.

Вторая группа работ формирует теоретико-методологическую основу для понимания природы и функционирования института государственной гражданской службы, особенностей и специфики развития различных форм контроля (политического, парламентского, финансового, общественного и т.д.) над деятельностью органов государственной власти и управления, функционирования органов местного самоуправления. В работах данной группы формируется важная научная основа для изучения проблематики контроля сквозь призму категории управления, рассмотрению которой особое место отводится в работах как зарубежных, так и российских авторов.

В первом случае наиболее значимые подходы к рассмотрению категории управления приведены в работах Г. Алмонда и Дж. Пауэлла, У. Бека, Р. Даля, Дж. Маджоне, Б. Дж. Нельсона, Э. Остром, Б.Г. Питерса и В. Райта, Н.

Мэннинга и Н. Парисона, Н. Пуланзаса, А. Пшеворского и др. Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор/ Сокр.

пер. с англ. А.С. Богдановского, Л.А. Галкиной; Под ред. М.В. Ильина, А.Ю. Мельвиля. – М.: Аспект Пресс, 2002. – 537 с.; Бек У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-политическая экономия / Пер. с нем. А. Б. Григорьева, В. Д. Седельника; послесловие В. Г. Федотовой, Н. Н. Федотовой. — М.:

Прогресс-Традиция; Издательский дом «Территория будущего» (Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского»), 2007. — 464 с.; Даль Р. А. Полиархия: участие и оппозиция [Текст] / пер. с англ. С. Деникиной, В. Баранова; Гос. ун-т — Высшая школа экономики. — М.: изд. дом Гос. ун-та — Высшей школы экономики, 2010. — 288 с. — (Политическая теория); Маджоне Дж. Социальная политика и управление: идеи, интересы, институты / Дж. Маджоне // Политическая наука: новые направления; (пер. с англ. М.М. Гурвица, А.Л. Демчука, Т.В. Якушевой); под редакцией Р. Гудина и Х.-Д. Клингеманна; научн.

ред. русского изд. Е.Б. Шестопал. – М.: Вече, 1999. – 695 с.; Нельсон Б. Дж. Социальная политика и управление: общие проблемы / Б. Дж. Нельсон // Политическая наука: новые направления; (пер. с англ.

М.М. Гурвица, А.Л. Демчука, Т.В. Якушевой); под редакцией Р. Гудина и Х.-Д. Клингеманна; научн. ред.

русского изд. Е.Б. Шестопал. – М.: Вече, 1999. – 695 с.; Остром Э. Управляя общим: эволюция институтов коллективной деятельности / Элинор Остром ; пер. с англ. — М.: ИРИСЭН, Мысль, 2010. – 447 с.; Питерс Б.Г., Райт В. Социальная политика и управление: вчера и сегодня / Б.Г. Питерс, В. Райт // Политическая наука: новые направления; (пер. с англ. М.М. Гурвица, А.Л. Демчука, Т.В. Якушевой); под редакцией Р.Гудина и Х.-Д. Клингеманна; научн. ред. русского изд. Е.Б. Шестопал. – М.: Вече, 1999. – 695 с.; Пуланзас Н. Политическая власть и социальные классы капиталистического государства // Антология мировой политической мысли. В 5-ти томах. Т. 2. – М.: Мысль, 1997; Пшеворский А. Демократия и рынок.

Работы отечественных исследователей, посвященные анализу аспектов управления, ориентированы, с одной стороны, на рассмотрение вопросов государственной власти и управления. В первую очередь, это работы А.И.

Бардакова, М.Д. Закирова, Т.А. Кулаковой, В.Б. Слатинова. А.И. Соловьева, С.С. Сулакшина и др.4 С другой стороны, весьма обширен спектр работ управления через призму деятельности органов местного самоуправления, самоуправления с социальными группами и гражданскими инициативами. В данном отношении, прежде всего, следует отметить работы М.Б. Горного, И.Е. Кокарева, Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. Пер. с англ. / Под ред.

проф. Бажанова В.А. – М.: РОССПЭН, 2000. – 320 с.; Реформа государственного управления:

международный опыт / Ник Мэннинг, Нил Парисон; Пер. с. англ. – М.: Издательство «Весь мир», 2003. – 496 с. и др.

Бардаков А.И. Власть и управление в формах коллективной жизни: монография / А. И. Бардаков; ФГОУ ВПО Волгоградская академия государственной службы». – Волгоград: Изд-во ФГОУ ВПО ВАГС, 2006. – 224 с.; Закиров М.Д. Проблема кадровой политики государства в России / М.Д. Закиров // Государство, политика, социум: вызовы и стратегические приоритеты развития. Международная научно-практическая конференция. Екатеринбург. 28 ноября 2012 г. Сб. ст. В 2 т. Т. 1: Секции I, II (1). – Екатеринбург, 2012. – с.; Партийная и политическая система России и государственное управление. Актуальный анализ: научная монография / под общ. ред. С.С. Сулакшина. — М.: Научный эксперт, 2012. — 320 с.; Пляйс Я.А.

Политология в контексте переходной эпохи в России / Я.А. Пляйс. – М.: РОССПЭН, 2010. – 448 с.;

Политическое управление / В.В. Герменчук [и др.]; под ред. В.И. Малиновского. – Мн.: Акад. упр. при Президенте Респ. Беларусь, 2006. – 214 с.; Слатинов В.Б. Институциональные эффекты реформирования государственной гражданской службы в постсоветсткой России / В.Б. Слатинов // Вестник ВГУ. Серия:

история. Политология. Социология. – 2011. - №1. – С. 75-82; Слатинов В.Б. Трансформация института государственной гражданской службы в условиях политико-административных реформ в постсоветской России.

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук. Воронеж, 2011;

Соловьев А. Цивилизация versus политика. Российские иллюстрации / А. Соловьев // Власть. – 2007. – №8. – С. 3-12; Степашин С.В. Государственный аудит и экономика будущего / С.В. Степашин. – М.: Наука, 2008.

– 608 с.; Степашин С.В. Конституционный аудит / С.В.Степашин. – М.: Наука, 2006. – 816 с. и др.

Горный М. Б. Муниципальная политика и местное самоуправление в России. Часть II. Местное самоуправление / М.Б. Горный. — СПб, Отдел оперативной полиграфии НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург, 2011. — 196 с.; Кокарев И.Е. Местные сообщества и местное самоуправление: технологии участия. Пособие для организаторов. Серия «Библиотека местного самоуправления», Выпуск 63. М.: МОНФ. – 2007. – 208.;

Граждане и политические практики в современной России: воспроизводство и трансформация институционального порядка / [ред. колл.: С.В. Патрушев (отв. ред.), С.Г. Айвазова, П.В. Панов]. – М.:

РАПН; РОССПЭН, 2011. – 318 с.; Сазонов Б.В. Партнерство как инструмент местного самоуправления и городского развития Б.В. Сазонов // Местное самоуправление в современной России. – М.: ИСРМО «Малые города». – Владимир, 2007. – 440 с. – С. 146-152; Панов П.В. Локальная политика в разных измерениях / П.В. Панов // Политическая наука: Сб. науч. тр. / РАН. ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед.

исследования также стало рассмотрение корпуса работ, посвященных изучению электоральных практик и проведению избирательных кампаний, среди которых особенно стоит выделить работы А.Ю. Бузина, О.П.

Кудинова, Г.В. Голосова, П.А. Кабанова, И.Г. Шаблинского6.

Работы исследователей, отнесенные к данной группе, формируют лишь определенный срез существующих проблем в сфере управления, в том числе и в Российской Федерации, а также в специфике деятельности органов власти реформирования. Третья группа представлена работами российских авторов, предметом исследования которых является «силовой блок» государства (армия, полиция), судебная и пенитенциарная системы, роль и влияние гражданских инициатив на деятельность данных структур в становлении определенный диссонанс в оценке состояния и эффективности деятельности структур «силового блока».

С одной стороны, авторы целого ряда работ являются апологетами армии, органов МВД, судебной или пенитенциарной систем, в силу того, что либо их профессиональная, либо экспертно-аналитическая деятельность непосредственно связана с этими системами. К числу таковых главным образом можно отнести исследования В.В. Аванесяна, Ф.А. Вестова, А.Г.

Отд. полит. науки; Рос. ассоц. полит. науки; Ред. кол.: Ю.С. Пивоваров, гл. ред. и др. – М., 2008. – № 3:

Локальная политика, местное самоуправление: Российский и зарубежный опыт / Ред.-сост. вып. – Л.Н.

Верченов, В.А. Ковалев, П.В. Панов – 254 с. – С. 9-31.

Бузин А. Ю. Административные избирательные технологии и борьба с ними / А.Ю. Бузин. – М.: Центр «Панорама», 2007. – 271 с.; Кошелюк М.Е. Технологии политических выборов. – 2-е изд., перераб и доп. – СПб.: Питер, 2004. – 239 с.; Кудинов О.П. Большая книга выборов: как проводятся выборы в России / О. П.

Кудинов. – М.: Арт Бизнес Центр, 2003. – 663 с.; Санаев А. Выборы в России. Как это делается / А. Санаев. – М.: Ось-89, 2005. – 240 с.; Щербатых Ю.В. Психология выборов / Ю.В. Щербатых. – М.: Эксмо, 2007. – с.; Голосов Г.В. Независимые кандидаты и зависимые избиратели: влияние социальных сетей на электоральную политику в России / Г.В. Голосов, Ю.Д. Шевченко // Полис. –1999. – №4. – С. 38-50; Кабанов П.А. Электоральная преступность в условиях формирования в России демократического правового государства (политико-криминологический анализ явления, его причин и эффективности мер противодействия): Монография/ П.А, Кабанов, Г.И. Райков, А.П. Свигузова, Д.К. Чирков // Под науч. ред. дра юрид. наук П. А. Кабанова. — М.: Издательская группа «Граница», 2012. — 92 с.

Волеводза, В.И. Лутовинова, Л.В. Певеня, К.С. Чекалина и др7. С другой стороны, ряд авторов выделяемой группы придерживается либерального противоречиях внутри органов полиции, Вооруженных сил России, судебной и уголовно-исправительной систем. И это работы, прежде всего, М.Ф. Гацко, А.К. Горбуз, Н.Ю. Даниловой, П.В. Десятых, П.Н. Панченко, В.Б. Пастухова и др. Четвертая группа работ посвящена институционализации форм государственных и муниципальных структур, с одной стороны, и институтов гражданского общества, с другой. Именно этот аспект дает представление об эффективности общественного контроля в России. Данное направление, по нашему мнению, является малоизученным9. Более того, таких работ Арбатов А. Гражданский контроль над военной организацией: можно ли без погон управлять армией? / А.

Арбатов // Безопасность: российский выбор. – М., ЭПИцентр, 1999, с.104-122; Бруснецов С.Г. Проблема суицида в российской армии: история, причины, методы предотвращения / С.Г. Бруснецов, В.Е. Лоба // Военная мысль. – 2013. - №7. – С. 37-44; Вестов Ф.А. Гражданский контроль над вооруженными силами в правовом государстве / Ф.А. Вестов, Д.Е. Петров // Военная мысль. – 2013. - №8. – С. 52-60;Волеводз А.

Гражданский контроль почти не виден // Независимое военное обозрение. – 2006. – 21 апреля. – URL:

http://nvo.ng.ru/concepts/2006-04-21/1_control.html; Лутовинов В.И. Личность, общество и государство в контексте проблем обеспечения национальной безопасности и военной безопасности Российской Федерации / В.И. Лутовинов // Военная безопасность Российской Федерации в XXI веке. Сборник научных статей./ Под ред. ген. полковника Балуевского Ю.Н. – М: ЦВСИ, 2004 – 447 с. – С. 307-320; Певень Л. Гражданский контроль над вооруженными силами – важное звено в системе гражданско-военных отношений / Л. Певень // Российское военное обозрение. – 2008. – № 10 (57). – URL: http://www.coldwar.ru/rvo/102008/grajdanskiykontrol-nad-voorujennimi-silami.php (Дата обращения: 12.08.2013); Чекалин К.С. Контроль в деятельности советской милиции: Автореф. дис... канд. юрид. наук / К.С. Чекалин. – М., 1974. – 20 с. и др.

Гацко М.Ф. Гражданский контроль над вооруженными силами России / М.Ф. Гацко // Обозревательobserver. – 2007. – №1. – С. 14-21.; Горбуз А.К. Трансформация российской судебной власти. Опыт комплексного анализа / А.К. Горбуз, М.А. Краснов, Е.А. Мишина, Г.А. Сатаров. — СПб.: Норма, 2010. – 480 с; Данилова Н.Ю. Армия и общество: принципы взаимодействия / Н.Ю. Данилова // СПб.: Норма, 2007.

– 344 с.; Десятых П.В. Организация и правовое обеспечение общественного контроля за деятельностью органов внутренних дел: Автореф. дис.... канд. юрид. наук / П.В. Десятых. – М., 2009. – 25 c.; Панченко П.Н. Общественный контроль в сфере правопорядка: вопросы формирования его системы // Российская юстиция. – 2010. – № 4. – С. 50-53; Пастухов В.Б. Реформа МВД как сублимация политической реформы в России (К дискуссии по поводу нового закона о милиции) / В.Б. Пастухов // Полис. – 2010. – № 6. – С. 23-40.

См. Бойко Ю.А. Гражданский контроль за работой органов власти / Ю.А. Бойко, Е.А. Смирнова, А.В.

Соколов. – Ярославль: ЯРОО «ЦСП», 2003. – 120 с. – С. 5-6; Гончаров А.А. Гражданский контроль над чрезвычайно мало, что свидетельствует о том, что проблематика контроля не стала приоритетным направлением в научном дискурсе. Вместе с тем именно исследования данного сегмента позволили бы реально представить себе вклад как органов власти и управления, так и субъектов общественного контроля в процесс взаимодействия сторон, направленный в конечном итоге на повышение качества жизни граждан.

Цель диссертационного исследования заключается в комплексном анализе процесса институционализации форм общественного контроля над деятельностью органов государственной и муниципальной власти и управления в сфере публичной политики постсоветской России.

Достижению цели служит ряд поставленных задач:

1) разграничить и уточнить понятия «общественный контроль», «гражданский контроль», «народный контроль» в общей системе контроля граждан как политического института над сферой государственного управления;

политического процесса;

3) провести анализ практик реализации общественного контроля в сфере государственной гражданской, правоохранительной и военной службы постсоветской России, обобщить технологические аспекты реализации практик общественного контроля в сфере публичной политики;

4) выявить ключевые формы и модели реализации практик общественного контроля с учетом их специфики в период 1990-х и 2000-х годов;

органами власти. – М.: Издательство «Весь Мир», 2010. – 224 с.; Морозов С.И. Институт гражданского контроля над государственной властью в современной России / С.И. Морозов // VI Всероссийский конгресс политологов «Россия в глобальном мире: Институты и стратегии политического взаимодействия».

Материалы. Москва, 22-24 ноября 2012 г. – М.: Российская ассоциация политической науки, 2012. – 604 с. – С. 330.

5) обосновать оптимальные пути сочетания государственного и общественного контроля в решении задач общественного развития России.

институционализации общественного контроля в сфере публичной политики в постсоветской России.

практики и технологии институционализации общественного контроля над деятельностью органов власти и управления.

исследования выступает предположение о том, что институционализация общественного контроля в современной России является актуальной, необходимой и чрезвычайно востребованной задачей российского гражданского общества и органов государственной власти, поскольку существующий государственный контроль не дает значимого эффекта в социально-экономической и политической модернизации страны. Решение данной задачи поможет всей системе управления в России, с одной стороны, привлечь наиболее талантливых лидеров и актив гражданских инициатив к соуправлению, с другой – адаптировать в правовые рамки стихийно возникшие неформальные практики гражданского контроля, являющиеся следствием институционализации неправовых форм Теоретико-методологическая база исследования. Теоретическую основу исследования составили концепции и подходы российских и зарубежных авторов в области политологии, юриспруденции, философии, социологии. В своем исследовании автор опирается на научные труды, посвященные анализу концепта гражданского общества, а также проблематики функционирования публичной политики, взаимодействию органов власти и управления и гражданских инициатив.

Методологическую базу исследования определяет совокупность подходов, в том числе институциональный, позволяющий рассматривать формально-правовые и неформальные аспекты становления института общественного контроля. Само функционирование общественного контроля рассматривается с точки зрения структурно-функционального подхода, позволяющего акцентировать внимание на структурных составляющих объекта и их функциональной насыщенности. Рассматривать изучаемый объект в комплексе дает возможность системный подход, а детально анализировать практики общественного контроля в конкретных регионах позволяет метод case study.

В ходе исследования использовались общенаучные методы познания, формально-логические методы, а также сравнительный анализ и методы системного подхода. Для сбора эмпирических материалов автором был задействован также метод экспертных и массовых опросов, контент-анализ материалов средств массовой информации, а также метод наблюдения за политическими событиями, в том числе и метод включенного наблюдения.

Эмпирическая база диссертационного исследования представляет собой пять основных групп источников. Первая группа источников представляет собой официальные документы органов власти и управления, в том числе положения Конституции Российской Федерации, законы, проекты законов, положение об Общественной палате РФ, об общественных палатах регионов, общественных советах министерств и ведомств, общественных советах региональных и муниципальных органов власти и управления, указы Президента РФ, постановления и распоряжения Правительства России, ведомственные инструкции и т.д.

Вторая группа источников представляет собой статистические данные о численности некоммерческих организаций, которые вовлечены в том числе в процесс общественного контроля. Данная группа источников вбирает в себя, прежде всего, материалы Минюста, в том числе и его региональных управлений, а также данные официальной статистики, представленные материалами Федеральной службы государственной статистики и ее региональных отделений. Степень доверия данной группе источников весьма высока, соответственно именно данная группа источников позволяет сформировать численный портрет зарегистрированных на территории России некоммерческих организаций, в том числе реализующих направления, связанные с осуществлением форм общественного контроля.

социологических исследований ведущих социологических центров России, таких как ВЦИОМ, Фонд общественного мнения, Левада-Центр, данные региональных консалтинговых структур, в том числе АНО «Институт политического анализа и стратегий», АНО «Агентство региональных социально-экономических проектов». Кроме того, в данную группу также отнесены результаты экспертных опросов, проводимых в том числе при участии автора. Ценность данной группы источников весьма высока в силу того, что позволяет четко фиксировать определенные цифровые показатели и учитывать срезы общественного мнения и общественных настроений в отношении как структур власти и управления, так и гражданских инициатив.

общественных объединений и неправительственных организаций зарегистрированных как в Российской Федерации, так и за рубежом, которые осуществляют в той или иной мере контроль над деятельностью органов власти и управления. Ценность данных источников автор рассматривает как весьма значимую, вместе с тем относится к ним с немалой долей критичности в силу того, что рассматриваемые неправительственные организации в своей деятельности ориентированы не только на эффективность выполняемой деятельности по общественному контролю, но и на внешний и внутренний PR и создание паблисити.

И, наконец, пятая группа представлена источниками, в которых отражается деятельность органов государственной власти и управления, а также деятельность некоммерческих организаций, их взаимодействие в процессе реализации форм общественного контроля. К этим источникам отнесены материалы периодической печати, материалы электронных средств массовой информации (радио и телевидение), а также электронные ресурсы (Интернет). Автор критически относится к данному виду источников, предпочитая использовать в своем диссертационном материале ключевые показатели, факты, события, критически относясь к версиям, гипотезам, сценариям и оценкам.

«Политическая система, ее структура. Функции политической системы.

Типология политических систем. Модели политических систем:

сравнительный анализ. Природа и функции государства. Типы и формы государства и государственной власти. Государственная система. Основные характеристики правового государства. Государство и гражданское общество. Государственная политика и управление. Виды государственной политики. Эволюция политической системы и государственной политики РФ в постсоветский период, ее основные характеристики» Паспорта специальности 23.00.02 Политические институты, процессы и технологии.

Основные научные результаты, полученные лично автором, и их научная новизна. В диссертационном исследовании на основе анализа функционирующих практик разработан алгоритм реализации эффективного общественного контроля в России как на федеральном, так и на региональном и местном уровнях. Кроме того, анализ проблемы позволяет говорить и о следующих аспектах научной новизны работы:

1. Выявлены основные особенности процесса институционализации общественного контроля постсоветской России с выделением этапов, характеристик процесса, основных направлений контроля и субъектов, участвующих в процедурах контроля.

институционализация общественного контроля происходит противоречиво, с неготовностью значительных сегментов общества к участию в данном процессе, со стремлением органов государственной и муниципальной власти к ангажированию гражданских инициатив, способствуя тем самым их выходу за рамки правового поля, поскольку многие практики, исходящие от гражданских инициатив не принимаются и отторгаются этой властью.

3. Выявлены и обоснованы основные модели общественного контроля над деятельностью государственной гражданской службы, «силовых»

структур, органов МСУ, бизнес-проектов, реализация которых затрагивает интересы граждан и осуществляется при содействии органов власти.

Приняты во внимание и уровень современной политической культуры, и только формирующиеся традиции гражданского участия.

4. Исследованы, обобщены и систематизированы основные формы общественного контроля в зависимости от целей субъектов контроля и этапов его проведения. Установлено, что определенные элементы институционализации общественного контроля в постсоветской России были реализованы вне существования законодательных основ.

5. Выявлена и обобщена результативность контрольной деятельности некоммерческих организаций, территориального самоуправления, СМИ, сетевых сообществ. При этом доказано, что общественный контроль, влияющий на качество государственного и муниципального управления, имеет два круга: внутренний (российские гражданские инициативы) и внешний (группы интересов «извне»: международные НПО и СМИ).

Положения, выносимые на защиту:

1. В условиях политической модернизации России особое значение приобретает общественный контроль над деятельностью органов власти и управления, который находится в процессе становления, причем при отсутствии комплексной законодательной и нормативной базы. В силу этого контроль общества над деятельностью власти, как и наличие политической конкуренции являются непреложными условиями модели инновационного развития России, которая, в свою очередь, является важным стимулом становления консенсусной демократии. Общественный же контроль предопределяет ту основу, благодаря которой значительная часть населения будет демонстрировать доверие граждан к институтам государственной власти.

2. Причинами затянувшегося процесса становления общественного политического и социального консенсуса, который функционирует в США, ФРГ, ряде «молодых демократий»; модель «партии власти», которая функционировала и в период 1990-х, и в 2000-е годы; гибридный политический режим, сочетающий в себе демократические и авторитарные черты, при котором осуществляется руководство «партией власти»;

политические силы, фактически аффилированные с этой властью и которые действуют в эгоистических интересах своего социального слоя или группы.

3. Особое значение для России имеет идеал-типическая модель общественного контроля, которая предполагает конвергенцию трех компонентов: 1) международный опыт (создание общенациональных сетей общественного контроля, активность политической оппозиции, СМИ, зарубежных НПО); 2) совокупность прецедентов контроля граждан над властью в сфере публичной политики и сложившихся внесистемных отечественных практик (интернет-проекты, медиаконтроль, гражданские инициативы) общественного контроля; 3) «выращивание» субъектов общественного контроля (общественные палаты, общественные советы при министерствах и ведомствах и др.). Интериоризация такой модели российским обществом будет свидетельствовать о зрелости российского общественного контроля, эволюционизирующего в гражданский контроль.

4. Общественный контроль над государственной гражданской службой, органами МСУ, избирательными комиссиями всех уровней проходит сложный путь становления и развития и пока не сложился в цельную систему, для которой были бы характерны следующие принципы:

публичность, массовость, всеохватность, транспарентность, обязательность общественного контроля, доверие и поддержка данного института всеми государственного и муниципального управления не остается вне контроля общества.

5. Контроль со стороны граждан над деятельностью структур «силового блока» государства (армия, правоохранительная, пенитенциарная и судебная системы) ориентирован, с одной стороны на защиту интересов самого государства (выявление коррупциогенных и проблемных зон в деятельности этих структур, наносящих финансовый и репутационный ущерб), с другой – на защиту прав граждан, столкнувшихся с системами «силового блока»

(неуставные отношения и не свойственные в армии работы, милицейскополицейский произвол, не соответствующие нормам условия содержания заключенных под стражей, укоренение принципов обвинительного правосудия).

6. Основными формами общественного контроля, в зависимости от этапов и целей его проведения, являются: отслеживание и выявление фактов деятельности объектов общественного контроля, не соответствующей общественным интересам или нарушающей права и свободы личности (мониторинг, публичные слушания, фото-, аудио- и видеорегистрацию противоправных действий представителей органов власти и управления);

предварительная проверка (общественная экспертиза проектов нормативных правовых актов, использование гражданами системы обратной связи с органами исполнительной и представительной власти, журналистские и общественные расследования), информационное и публичное обнародование (медиаконтроль, открытые письма, креативные формы «вызова»

представителей структур власти и управления к открытому диалогу) и перепроверка предпринятых действий и достигнутых результатов.

7. Направленностью общественного контроля становится качественный состав государственной гражданской службы и органов МСУ, обеспечивающий социально-экономическое развитие страны; честные и прозрачные выборы всех уровней, сопоставимые с выборами в странах Запада; не пораженные коррупцией Вооруженные силы, органы МВД, судебная и пенитенциарная системы; неукоснительно соблюдаемые права человека. Итогом реализации различных форм общественного контроля становится исправление институциональных искажений, выравнивание «институциональных перекосов» в публичной сфере и развитие в России публичной политики.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Теоретическая значимость исследования определяется актуальностью и востребованностью анализа изучаемого объекта и его теоретического обоснования. Ввиду крайне незначительного количества комплексных теоретических исследований проблематики институционализации общественного контроля через призму категории управления, приведенные в исследовании выводы и положения повышают теоретическую значимость исследования.

Практическая значимость исследования предопределяется тем, что обобщенные практики форм общественного контроля над деятельностью органов власти и управления могут быть рассмотрены и учтены в деятельности обоих сторон (как субъектов общественного контроля, так и самих органов власти и управления, в том числе при разработке регионального законодательства об общественном контроле). При этом выделенные автором модели взаимодействия субъектов общественного контроля со структурами власти и управления могут быть рассмотрены органами власти и управления в качестве определенных ориентиров в выстраивании системы взаимодействия с субъектами общественного контроля.

Апробация диссертационного исследования. Принципиальные положения и подходы диссертационного исследования были представлены автором на международных и всероссийских научных и научнопрактических конференциях, в том числе на Международной научнопрактической конференции «Политическая наука: состояние и перспективы развития в XXI веке» (г. Краснодар, 28 октября 2011 г.); Всероссийской научно-теоретической конференции «Идентичность как предмет политического анализа» (ИМЭМО РАН, Москва, 21-22 октября 2010 г.); на Всероссийском научно-практическом симпозиуме с международным участием «Культура конфликта во взаимодействии власти и гражданского общества как фактор модернизации России» (Истра-Москва, 2011 г.); на Международной научно-практической конференции «Конвенциональные и неконвенциональные технологии политической деятельности в условиях глобализации» (г. Москва, 23 сентября 2011 г.); на Всероссийской научнопрактической конференции «Роль и значение института выборов в современной России: политико-правовые и социологические аспекты» (г.

Майкоп, 21-22 октября 2011 г.); на II Международной научно-практической конференции «Социальная модернизация: проблемы и перспективы» (г.

Воронеж, май 2013 г.); на VIII Международной научно-практической конференции «Реформирование системы государственного управления в субъекте Российской Федерации: традиции и инновационные практики» (г.

Брянск, 7-8 ноября 2012 г.); на Х Международной научной конференции «Политическое проектирование в пространстве социальных коммуникаций»

(РГГУ, г. Москва, 31 октября – 1 ноября 2013 г.).

Выводы исследования нашли отражение в научных публикациях автора. По теме диссертации автором опубликовано 20 научных работ, в том числе в рецензируемых научных изданиях ВАК Министерства образования и науки России, а также две монографии.

Объем и структура работы определены целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.

Глава 1. Теоретико-методологические аспекты взаимодействия государства и гражданских инициатив В последние пять-шесть лет в число задач, стоящих перед современной экономической, социальной, политической. Ее успешность во многом зависит от эффективности взаимодействия институтов государства и гражданского общества. И одним из механизмов выстраивания эффективного взаимодействия становится общественный контроль и его последовательная институционализация в политической системе.

На сегодняшний момент в политической повестке дня стоит вопрос о приоритетах взаимодействия института государства и гражданских инициатив, которые являются ключевым сегментом формирующегося гражданского общества. На пути выстраивания взаимодействия обе стороны имеют определенный набор требований друг к другу. Так, если для гражданских инициатив немаловажно, чтобы государство как институт было эффективным, то в числе приоритетов института государства имеется заинтересованность в активном участии неправительственных организаций в решении текущих социально-экономических и политических проблем.

политического участия доминирующее значение в процессе модернизации. По мнению Г. Алмонда, Дж. Пауэлла, К. Строма, «государство – это особый тип политической системы, а именно такой, который обладает суверенитетом – независимой территории, основанной на признанном праве на самоопределение.

Суверенитет возложен на тех, кто наделен правом принимать окончательные политические решения»10.

нескольких подходов (правовой, философский, исторический, социальноантропологический и др.), главным из которых для нашего исследования является политологический. Данный подход к осмыслению содержания пониманию существующих политологических концепций государства, в том корпоративистской (Ф. Шмиттер13).

В частности, сторонники плюралистической концепции государства, в определяются в конечном счете партийной демократией, претерпевающей постоянное расширение, при этом она позволяет выражать интересы отдельных граждан, а классы, в свою очередь, следует считать наиболее важными группами интересов, стоящими за партиями, или просто группами наряду с целым рядом других14. И для государства важен поиск равновесия между конкурирующими социальными группами, а также организация их взаимодействия.

Не менее важно и понимание взаимосвязи категорий государства и власти, поскольку именно категория власти позволяет рассматривать пределы и возможности воздействия государства на различные социальные группы. Американский исследователь Т. Болл совершенно справедливо Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор/ Сокр.

пер. с англ. А.С. Богдановского, Л.А. Галкиной; Под ред. М.В. Ильина, А.Ю. Мельвиля. – М.: Аспект Пресс, 2002. – 537 с. – С. 39.

См.: Даль Р. О демократии. /Пер. с англ. А.С. Богдановского; под ред. О.А. Алякринского. – М.: Аспект Пресс, 2000. – 208 с.

См. Пуланзас Н. Политическая власть и социальные классы капиталистического государства // Антология мировой политической мысли. В 5-ти томах. Т. 2. – М.: Мысль, 1997.

См. Шмиттер Ф. Неокорпоратизм. определение понятия / Ф. Шмиттер // Политология: Хрестоматия / Сост.

Б.А. Исаев, А.С. Тургаев, А.Е. Хренов. – СПб.: Питер, 2006. – 464 с. – С. 198-202.

MannM. Atheoryofthemodernstate / MannМ.Thesourceofsocialpower. - Cembridge; Cambridgeuniv. press, 1993.

– Vol.2; The rise of classes and nation-states, 1760-1914. -P.44-91.

отмечает, что « обладание властью равносильно тому, что от кого-то или от чего-то зависят результаты или последствия совершенных действий, которые повлияют на существование и/или интересы людей и обстоятельств»15.

В продолжение рассмотрения категории государства приведем два государствоцентристские. В последнем случае государства ориентируют интересы общественных групп на институты. При рассмотрении роли и значения государства важно иметь ввиду и влияние мировой политики, существенные изменения. Согласно подходу У. Бека, причины таких изменений кроются в том, что «их роли, ресурсы, шансы на власть меняются с изменением их определения своего местоположения и самоопределения в этой игре вокруг правил власти мировой политики»16.

Подвергая исследованию эффективность государства в РФ, российский исследователь В.Б. Пастухов отмечает, что Россия является классическим примером failedstate, то есть «несостоятельного государства», «государства с плохо работающими институтами, где право подменяется личными отношениями, где процветает коррупция и административный произвол» 17.

Отличие несостоятельной государственности от состоятельной, по мнению российского политолога, состоит в том, какую роль в жизни общества играет право и складывающиеся в обществе отношения по поводу права.

государством, в контроле над его структурами.

обращается и А.И. Соловьев, определяя ее через способность государства к Болл Т. Власть / Т. Болл // Полис. – 1993. - №5. – С. 36-42. – С. 37.

Бек У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-политическая экономия / Пер. с нем.

А. Б. Григорьева, В. Д. Седельника; послесловие В. Г. Федотовой, Н. Н. Федотовой. — М.: ПрогрессТрадиция; Издательский дом «Территория будущего» (Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского»), 2007. — 464 с. – С. 339.

Пастухов В.Б. Предчувствие гражданской войны. От «номенклатуры» к «клептоклатуре»: взлет и падение «внутреннего государства» в современной России / В.Б. Пастухов // Полис. – 2011. - №11. – С. 143-159. – С.

143-144.

направленным изменениям внешней среды. Облик государства, по мнению толкований от восприятия этого института в качестве высшей формы рациональной организации общего до «пустого» места в пространстве социума»18. По всей видимости, динамическое измерение государства представляется возможным рассматривать его в разных плоскостях и на разных уровнях (федеральном, региональном и местном). В любом случае, на каждом из уровней представляется крайне важным изучение проблематики государственного управления со структурами гражданского общества.

определенных государственных органов: правительства, его министерств и ведомств; фискальных органов; вооруженных сил; правоохранительной и судебной систем. При этом, с одной стороны, государство, используя свои структуры, устанавливает собственный контроль над государственной гражданской, военной и правоохранительной службами, привлекая для этих целей и представителей гражданских инициатив. С другой стороны, само государство и его структуры являются объектом контроля со стороны гражданского общества в рамках имеющихся правовых и демократических процедур.

Рассматривая многогранное и многоаспектное понятие гражданского общества, обратимся к труду Джона Кина «Демократия и гражданское общество», в котором исследователь приводит определение гражданского общества, считая, что это «идеально-типическая категория, одновременно охраняемых законом неправительственных институтов, которым присуща тенденция к ненасильственности, самоорганизации и саморефлексивности и которые находятся в постоянных трениях друг с другом и с институтами Соловьев А.И. Латентные структуры управления государством, или игра теней на лике власти / А.И.

Соловьев // Полис. – 2011. - №5. – С. 70-98. – С. 70.

государственной власти; последние же «оформляют», ограничивают и делают возможной их деятельность»19.

Классик немецкой школы социологии Фердинанд Тннис рассматривает отношения между человеческими волями в разрезе системообразующего понятия «связь», которая понимается «либо как реальная и органическая жизнь – в этом состоит сущность общности [Gemeinschaft], либо как идеальное и механическое образование – таково понятие общества доверительная, сокровенная, исключительная совместная жизнь понимается как жизнь в общности. Общество же – это публичность, мир»21.

Логично, что, рассматривая проблематику общественного контроля через концепт гражданского общества, важно, как отмечает А. Арато, различать «гражданское общество как движение и как институт: первое – как своего рода учредительное гражданское общество, которым создается второй – учреждаемая, институционализируемая его версия… кроме проведения различия между гражданским обществом как движением и как институтом, требуется вновь ввести нечто похожее на дюркгеймовское понятие «социального», или на тот род системы связей (networks), который движениям»22.

Данный подход получил развитие и был существенно расширен уже в коллективной работе американских политологов Дж. Коэна и Э. Арато (А.

Арато). Так, под гражданским обществом исследователи понимали «сферу социальной интеракции между экономикой и государством, состоящую в первую очередь из сфер наиболее близкого общения (в частности, семьи), объединений (в частности, добровольных), социальных движений и Кин Дж. Демократия и гражданское общество / Пер. с англ.; Послесл. М.А. Абрамова. – М.: ПрогрессТрадиция, 2001. – 400 с. – С. 18.

Тннис Ф. Общность и общество. – СПб.: Владимир Даль, 2002. – 450 С. – С. 9-10.

Там же, С. 10.

Арато А. Концепция гражданского общества: восхождение, упадок и воссоздание – и направления для дальнейших исследований / А. Арато // Полис. – 1995. – №3. – С. 48-57.

различных форм публичной коммуникации»23. Современное гражданское общество создается, по их мнению, с помощью определенных форм самоконституирования и самомобилизации; «институционализируется и генерализируется посредством законов и, в особенности, субъективных прав, стабилизирующих социальную дифференциацию»24.

Рассматривая общество как социальную систему, английский социолог Энтони Гидденс выделяет в качестве основной, но не единственной характеристики кластеризацию, отмечая при этом ряд других. Так, в числе остальных характеристик выделяется, во-первых, связь социальной системы и конкретной территории; во-вторых, наличие необходимых нормативных элементов, определяющих законность пользования данной территорией. Втретьих, еще одной немаловажной особенностью общества как социальной системы является любое выражение ощущения членами общества особой идентичности25. Вместе с тем индивиды вовсе необязательно могут быть уверенными в правильности выбора своей принадлежности к той или иной общности.

При этом, как отмечает Д. Лэйн, для всех трактовок и страноведческих специфик общими чертами является следующее: «гражданское общество состоит из трех ключевых частей: пространство между индивидом (семьей) и государством; основанная на частной собственности экономика; набор ценностей и норм, которые включают легитимирующие концепты свободы и демократии». Вместе с тем «западные либеральные демократические концепции гражданского общества основываются на идеях индивидуальных прав, тогда как во многих восточноевропеских обществах, особенно в России КоэнДж.Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. Пер. с англ. / Общ.ред. Мюрберг. – М.: Весь Мир, 2003. – 784 с. – С. 7.

Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структуризации. – 2-е изд. – М.: Академический Проект, 2005. – 528 с. – С. 242.

и Украине, распространена коллективистская социалистическая концепция прав»26.

Рассматривая гражданское общество в странах Запада и России, стоит отметить зрелось одного и только начальную стадию становления другого.

При этом стоит и различать процесс становления, развития гражданского общества в странах Запада и России, его важнейшего сегмента – гражданских инициатив как политического института, поскольку «в развитии любого правового государства огромную роль играет коллективный опыт, который накапливается в процессе осознанной деятельности всего человечества и который, с одной стороны, многообразен, с другой – специфичен»27.

Проводя параллель между российским гражданским обществом и гражданским обществом стран Западной Европы и США, можно выявить и сходства, и отличия. Однако как бы то ни было, речь идет о двух разных состояниях гражданского общества на разных этапах развития. Если для развитых демократий понятие «гражданское общество» устарело и не «демократизирующихся» обществ оно имеет смысл как концепция и прекрасная перспектива, но тоже не описывает действительности28.

Сближающим фактором для обеих моделей служит интенсивное развитие распространяются не только идеи, но и образы, стили жизни, модели поведения, системы целесообразности, потребленческие стандарты… с ними (внутри них) на новую почву попадают семена ценностей гражданского общества»29.

Лэйн Д. Гражданское общество в странах ЕС: идеология, институты и продвижение демократии / Д. Лэйн // Полис. – 2012. – №2. – С. 98-116. – С. 99-100.

Пуляев В.Т. Движение к гражданскому обществу: российский вариант // Социально-гуманитарные знания.

– 2000. – № 1. – С. 3-18. – С. 3.

Басина Е.З. Кривое зеркало Европы // ProetContra. – 1997. – Том 2, № 4. – С. 92-112. – С. 93.

Левин И.Б. Гражданское общество на Западе и в России/И.Б. Левин//Полис. – 1996. – № 5. – С.107-119. – С. 115.

Отечественные политологи А.А. Галкин и Ю.А. Красин, исследуя процесс становления гражданского общества в РФ, отмечают, что под общественных отношений индивидов, связанных общностью частных интересов, через взаимодействие которых они приходят к пониманию своего общего (публичного) интереса в качестве граждан государства, обладающих гражданским сознанием (осознанием своих прав и обязанностей как членов сообщества). Гражданское общество расположено между политической (государственной) и производственной сферами и образует промежуточную среду между ними»30.

Исследователи также отмечают, что структурно гражданское общество представляет собой совокупность объединений, ассоциаций, союзов по конфессиональным, житейско-бытовым и др.), связанных не столько вертикально, сколько горизонтально-сетевыми взаимоотношениями. Именно эти структуры («третий сектор») являются сектором производства и воспроизводства гражданских инициатив и практик, в том числе и практик общественного контроля.

Еще одна сторона «третьего сектора», выходящего на проблему общественного контроля, по нашему мнению, сопоставима с тем, что У. Бек в отношении гражданских инициатив («власти общественности») называет «адвокатской методологией», суть которой сводится к тому, чтобы «порождать готовность к изменению, внедряя факты в общественное сознание». При этом отмечается, что «власть общественности» адвокатских движений является «специфической, поскольку она публично мобилизует и Галкин А.А. Россия на перепутье. Авторитаризм или демократия: варианты развития / А.А. Галкин, Ю.А.

Красин. – М.: ИСПРАН, Издательство «Весь Мир», 1998. – 164 с. – С. 123.

создает ресурсы легитимации, т.е. порождает производство, распределение и стратегическое использование информации»31.

отталкиваться от природы отношений между людьми, складывающихся по поводу производства или потребления коллективных благ. Российский исследователь С.А. Басов в числе прочих рассматривает отношения «индивидуальные цели людей интегрируются в одну – общую для группы. … Общими усилиями решается коллективная задача, которая выступает в форме блага, выгодного всем членам группы, так как оно обладает свойствами неконкурентности … и неисключаемости (никого из группы нельзя исключить из числа потребителей созданного совместными усилиями блага)»32. Следует иметь ввиду, что различные формы самоорганизации и гражданской активности объединяет достижение социально значимой цели, к примеру, контроль над деятельностью государственных органов, который может дать существенный социальный эффект.

Проявления «действенной солидарности», по мнению И. Мерсияновой и Л. Якобсона, не выходят напрямую на получение прибыли или овладение политической властью, но именно они составляют основную миссию самоорганизация. Такого рода ячейки призваны привлекать спрос, не удовлетворяемый, с одной стороны, рыночной сферой, с другой – активностью государства. Таким образом, самоорганизованные гражданские Бек У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-политическая экономия / Пер. с нем. А.

Б. Григорьева, В. Д. Седельника; послесловие В. Г. Федотовой, Н. Н. Федотовой. — М.: Прогресс-Традиция;

Издательский дом «Территория будущего» (Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского»), 2007. — 464 с. – С. 318, 323.

Басов С.А. Гражданское общество и гражданские отношения: поиск смысла / С.А. Басов // Социс. – 2012. С. 74-82. – С. 77.

государства»33.

Повышение результативности гражданских инициатив для публичного блага зависит не только от их трансакций (взаимодействия) друг с другом, но и от взаимодействия государства и гражданского общества, чьим сегментом они являются. В этой связи данный подход акцентирует внимание на «(1) формах власти государства над гражданским обществом, (2) формах власти, государством, (3) возможностях и способах противодействия данным формам власти»34.

В этом ракурсе ключевую роль играют модели взаимодействия коллективной монографии «Факторы развития гражданского общества и механизмы его взаимодействия с государством»35 выделяют четыре модели такого взаимодействия с определенными вариациями в каждой из них:

конфронтация (модель борьбы с противником, модель гражданского взаимодействие, основанное на доминировании власти (патерналистская модель, модель приводных ремней). Четвертая модель, партнерское взаимодействие, является наиболее конструктивной и продуктивной, которая предусматривает равноправие сторон и ориентацию на результат. В частности, модель поддержки развития НКО, или «модель садовника», предполагает, что органы федеральной и региональной власти принимают нормативные акты, способствующие появлению и развитию независимых И. Мерсиянова, Л. Якобсон // Гражданское общество современной России. Социологические зарисовки с натуры [под ред. Е.С. Петренко]. – М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2008. – С. 13-43. – С. 15.

Ледяев В.Г. В поисках гражаднского общества. НовГУ имени Ярослава Мудрого. – Великий Новгород, 2008 (Серия «Научные доклады», Вып. 5). – С. 257-268. – С. 257.

Факторы развития гражданского общества и механизмы его взаимодействия с государством / под ред.

Л.И. Якобсона. – М.: Вершина, 2008. – 296 с.

неправительственных организаций и участие в диалоге с НКО, а не организации гражданского общества формируют публичную политику, определяя повестку дня, а также участвуя в решении определенных проблем, в реализации реформы конкретных институтов государственной власти, в создании новых органов госвласти, обучении и воспитании чиновников государственных структур36. Таким образом, за общественными акторами признается не только равноправное положение с государственными акторами в публичной сфере, но и их доминирование.

предполагает наиболее комфортные условия для формирования и развития системы общественного контроля и может служить своего рода фундаментом идеально-типической модели институционализированного общественного контроля в России. Ориентация на нее в веберовском понимании действительности от идеального типа или относительное сближение с ним» применительно к рассматриваемым в рамках данного исследования объектам общественного контроля.

Более детальное изучение взаимодействия гражданского общества и взаимодействия. Некоторые зарубежные и отечественные исследователи, к примеру, Т.В. Павлова, изучая гражданские инициативы, в том числе и в России, в контексте деятельности социальных движений, заостряли внимание См. Нездюров А.Л. Взаимодействия органов власти и структур гражданского общества: возможные модели и их реализация в общественно-политической жизни современной России / А.Л. Нездюров, А.Ю.

Сунгуров // Факторы развития гражданского общества и механизмы его взаимодействия с государством / под ред. Л.И. Якобсона. – М.: Вершина, 2008. – 296 с. – 209-236.

Вебер М. Избранные проивзедения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; Предисл.

П.П. Гайденко. – М.: Прогресс, 1990. – 808 с. – С. 595.

гражданами новых потребностей и интересов, связанных с коренными изменениями условий жизни (защита окружающей среды, качество жизни и др.), и их стремление непосредственно влиять на процесс принятия решений в обществе обусловили появление новых форм участия, новых коллективных акторов, а также новых сфер для реализации гражданских инициатив, … смене самих паттернов представительства и участия»38.

Разумеется, такая активность общественных (социальных) движений приводит к появлению того, что Г. Алмонд и С. Верба назвали демократической моделью государства участия, характерной для новых прогнозируют, что «если в новых странах утвердится демократическая модель государства участия, им потребуется нечто большее, нежели формальные институты демократии — всеобщее избирательное право, политические партии, выборная законодательная власть. … Политическая система участия демократического типа нуждается также в сообразной ей политической культуре. Но перенос политической культуры Запада в развивающиеся страны сопряжен с немалыми трудностями»39.

Таким образом, в постсоветской России результат общественной активности, в том числе и эффективные практики общественного контроля, зависят от фактора политического участия, которое можно определить как действия индивидов и групп, имеющих целью воздействие на органы государственной власти и управления любого уровня. В свою очередь, политическое участие базируется на отечественной специфике политической культуры. Г. Алмонд и С. Верба выделяют три типа системно-смешанных политических культур: (1) парохиально-подданическую культуру, (2) Павлова Т.В. Социальные движения как фактор трансформации институциональной среды: проблемы теории / Т.В. Павлова. – Полис. – 2008. - №5. – С. 113-123. – С. 115.

Алмонд Г.А., Верба С. Гражданская культура. Подход к изучению политической культуры (I) / Г.А.

Алмонд, С. Верба // Полития. – 2010. - №2(57). – С. 122-144. – С.125.

подданническо-участническую культуру и (3) парохиально-участническую культуру40.

общепринятых вида политического участия. С одной стороны, это неосознанное и несвободное, что соответствует первому типу политической культуры (у населения отсутствует интерес к политике и политическому процессу); с другой стороны, сознательное, но несвободное политическое участие, и это очень близко к тому, что происходит в современной России (при этом «чистых» видов политической культуры и политического участия не существует). В рамках этого типа над гражданами довлеет подчинение власти, население интересуется политикой, критикует власть или проявляет лояльность к ней, но активно не участвует в политическом процессе. И, с третьей стороны, сознательное и свободное политическое участие, которое предполагает и интерес граждан к политике, и их активное участие в политических процессах.

Вместе с тем, рассматривая теорию и практику общественного контроля через призму участия, важно различать политическое участие и гражданское участие. На наш взгляд, эти понятия очень близки, но не тождественны. Политическое участие исходит из политической культуры и предполагает оценку общества через оценку ценностных ориентаций и массового политического поведения. Кроме того, как отмечает А.

Пшеворский, массовое участие сопряжено с демократией и отвечает на концептуальный вопрос о том, кто правит и «согласятся ли политические субъекты поместить демократические институты в те рамки, при которых они обеспечат всеобщее согласие»41.

Что касается форм политического участия, то они достаточно основательно проработаны Г. Алмондом, Дж. Пауэлом, К. Стромом и Р.

Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. Пер. с англ. / Под ред. проф. Бажанова В.А. – М.: РОССПЭН, 2000. – 320 с. – С. 65.

общенациональные выборы, попытки повлиять на электоральный выбор других людей, содействие партии или кандидату, сотрудничество с другими для решения коммунитарной проблемы, контакты с местными чиновниками, подписание петиций, участие в мирных демонстрациях протеста»42.

Анализируя проблему политического участия в постсоветской России, неизбежно сталкиваемся с вопросами не только о наличии качественных характеристик данного аспекта, но и о том, было ли политическое участие в положительно на данный вопрос и отмечает постсоветскую специфику данной проблемы. Она признает «эффективность советского политического участия на локальном уровне. … советское участие в местном управлении отличалось от западных аналогов: было сложнее и даже изощреннее, поскольку приходилось приспосабливаться к требованиям системы. Однако оно было в значительной степени автономно от советской идеологии»43.

постсоветской России, политолог указывает на то, что политическое участие в постсоветской России менее массово, что не способствует демократизации в силу того, что «активность граждан должна укреплять новый порядок, поведения»44.

Стоит иметь ввиду, что проблематика становления и развития общественного контроля в РФ в большей мере выходит на гражданское участие, которое ряд российских исследователей рассматривает как «совокупность процедур, правил и фреймов, которые создаются в ходе взаимодействия между гражданами и их группами с другими акторами для Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор / Сокр.

пер. с англ. А.С. Богдановского, Л.А. Галкиной; под ред. М.В. Ильина, А.Ю. Мельвиля. – М.: Аспект Пресс, 2002. – 537 с. – С.125.

Шевченко Ю. Политическое участие в России / Ю. Шевченко // ProetContra. Том 3. – 1998. - №3. – С. 87С. 91.

Там же. – С. 94.

того, чтобы граждане могли четко формулировать общие цели и успешно достигать их, решать актуальные социальные проблемы и в итоге реализовывать публичные интересы, способствующие, в том числе, созданию общественных благ»45.

Эти же исследователи выделяют два этапа института гражданского участия постсоветской России, периода 1990-х годов, называя его «прерванным формированием» (с одной стороны, надежды общества на свое участие в делах государства, быстрый численный рост НПО, появление необходимых законов, с другой стороны, неадекватно «вялая» реакция властей), и периода 2000-х годов с обозначением этого этапа как этапа «с преобладанием имитации», вместо конструктивного диалога и действий (сокращение числа признаваемых субъектов участия, переформатирование законодательства в ущерб активным НПО, формирование надстроечных «фасадных» структур в виде общественных палат и советов). Именно в рамках этого этапа возникает и существенная проблема, которую можно (неспособность российской власти вобрать растущие требования участия, исходящие от различных социальных групп).

Вместе с тем общественный контроль как реакция на восполнение политизированного характера, но содержит в себе заявку на перемены.

Поэтому общественный контроль – это и ответ на имеющееся противоречие, складывающееся, с одной стороны, в результате укрепления российского институционального дизайна, которое, скорее, не способствует повышению эффективности института государства, и с другой стороны – повышению потенциала общественной активности граждан, для взаимодействия которых «маловероятными являются виды активности и формы участия, связанные с Какабадзе Ш.Ш. Институт гражданского участия: проверка деятельностью субъектов / Ш.Ш. Какабадзе и др. // Полис. – 2011. – № 3. – С. 88-108. – С. 90.

традиционными институтами, – партиями, профсоюзами, общественными организациями»46.

Вследствие этого общественный контроль – это и традиция, которая функционировала в эпоху СССР (народный контроль), и новация, но и то, и другое в новых условиях содействует укреплению общественного доверия.

Именно оно, по Р. Патнэму, является одной из базовых компонент социального капитала, под которым «имеются в виду те особенности социальной организации (принципы, нормы, структуры), которые способны упрочить эффективность осуществляемых обществом координированных действий»47. При этом, по оценкам исследователя, «в сложных социальных системах доверие проистекает из двух взаимосвязанных источников – из норм взаимности и структур гражданской вовлеченности»48.

По своей природе структуры гражданской вовлеченности, или ассоциации гражданского общества, в процессе достижения коллективных целей интегрируются в процесс управления, тем самым усложняя его.

Соответственно, «узловые точки» (в терминологии М. Хафти) пересечения государственных и общественных акторов обрекают их на взаимодействие и общественного контроля.

1.2. Специфика формирования публичной сферы и публичной политики в России: категория контроля контроля в России, глубину, сложность и перспективы данного процесса, важно опираться на ряд категорий: публичная сфера, публичная политика, управление. Серьезный импульс изучению категории управления с учетом Петухов В.В. Гражданское участие в контексте политической модернизации России / В.В. Петухов // Социс. – 2012. – №1. – С. 48-60. – С. 49.

Патнэм Р. Чтобы демократия сработала: Гражданские традиции в современной Италии / Р. Патнэм. – М.:

AdMarginem, 1996. – 258 с. – С. 207.

Патнэм Р. Цит. соч., С. 212.

страноведческой специфики дал XVIII Всемирный Конгресс Международной ассоциации политической науки (Квебек, 2000 г.), а проблематике публичной сферы и публичной политики – Второй всероссийский конгресс политологов (Москва, 2000 г.), на котором был учрежден постоянно действующий Исследовательский комитет по публичной сфере и публичной политике.

Логичность и обоснованность данного подхода состоит в том, что в вопросах контроля мы имеем дело и с контролем государства в различных его формах за своими структурами и учреждениями (государственный контроль) и с контролем гражданского общества над деятельностью института государства, над его структурами, учреждениями и практиками (общественный контроль). При этом участие граждан в процедурах общественного контроля предполагает не только сферу государственной службы (гражданскую, военную, правоохранительную), но и контроль над природными ресурсами, бизнес-проектами, которые затрагивают интересы различных социальных групп. Особое значение имеет контроль над природными ресурсами, на что указывает Э. Остром в работе «Управляя общим: эволюция институтов коллективной деятельности»49.

публичной сферы и ее внутренних ограничений позволяет сделать противопоставление «публичного» – «частному». Еще в 1927 году американский философ Д. Дьюи в своем исследовании «Общество и его противоположно слову «публичный»: частное лицо – это лицо, лишившееся официального положения. Общество состоит из всех тех, кто испытывает воздействие косвенных последствий [чужих] трансакций до такой степени, что возникает насущная необходимость держать их под систематическим См. Остром Э. Управляя общим: эволюция институтов коллективной деятельности / Элинор Остром ; пер.

с англ. — М.: ИРИСЭН, Мысль, 2010. – 447 с.

контролем»50. Соответственно проведение водораздела между частным и общественным определяет природу и функции государства и неизбежно выходит на проблематику контроля, что, по Дьюи, может иметь форму как поощрения, так и запрета.

Для отчетливого понимания понятия «публичная сфера» общества следует обратиться к работам влиятельного мыслителя современности Ю.

Хабермаса. В своих работах под публичной сферой исследователь понимает, прежде всего, пространство, обеспечивающее возможность гражданам и их ассоциациям обсуждать социально значимые проблемы и оказывать влияние на решение наиболее актуальных из них. При этом даже в условиях возникновения посредника граждан в качестве медиа публичная сфера порождает множественность акторов, мнений и интересов.

В этом разрезе интересна и коммуникативная теория Ю. Хабермаса, где размышления, ожидания, реакция общества включается в структуру политических коммуникаций и становится тем «публичным дискурсом», через который демократическим путем становится возможным достичь «общей воли, коммуникативно оформленной и дискурсивно уясненной в политической общественной сфере»51.

Поэтому, характеризуя плюралистические общества, Ю. Хабермас отмечает, что «демократический процесс принятия решений может – несмотря на глубокие мировоззренческие противоречия – проявлять легитимирующую, убеждающую всех граждан, объединяющую силу лишь до тех пор, пока он будет включать в себя комбинацию из двух требований: он должен сопрягать инклюзию, то есть равноправное участие всех граждан, с условием более или менее дискурсивного решения спора мнений»52.

Дьюи Д. Общество и его проблемы / Пер. с англ. И.И. Мюрберг, А.Б. Толстова, Е.Н. Косилова. – М.: ИдеяПресс, 2002. – 160 с. – С. 15-16.

HabermasJurgen. TheTheoryof Communicative Action. Boston, 1987, p. 81.

Хабермас Ю. Ах, Европа. Небольшие политические сочинения, IX / Ю. Хабермас; пер. с нем. Б.М.

Скуратова. – М.: Издательство «Весь Мир», 2012. – 160 с. – С. 108.

Коммуникативная теория Ю. Хабермаса приводит к пониманию вывода о том, что активно функционирующее общественное мнение подводит под контроль процесс принятия политических решений. Основные считающий, что очень трудно сформировать практики, при которых каждый гражданин мог бы участвовать в процессе управления, который, безусловно, требует высокого профессионализма. Поэтому он полагает, что «показатель демократичности института не в прямом участии всех, а в эффективной подотчетности тех, кто принимает решения, тем, кто не делает этого»53.

Таким образом, публичная сфера, по выражению российского исследователя Ю.А. Красина, «предстает не только как общественный форум коллективного поиска гражданами своих общих целей и средств их достижения, но и как область их практических воплощений в систему реальных общественных отношений и институтов. Складывается своего рода инфраструктура публичной сферы, возникает и развивается общественный сектор жизнедеятельности общества»54. Кроме того, публичная сфера имеет социального обеспечения), гражданско-политический (негосударственные объединения и ассоциации граждан, гражданская сеть формирования воспроизводства духовных ценностей)55.

Стоит иметь ввиду, что публичная сфера обладает и страноведческой спецификой. К примеру, в странах Западной Европы и США она имеет глубокую корневую систему, с опорой на самостоятельную политическую активность граждан (разумеется, с наличием определенных проблем, GutmannAmy. The disgarmony of Democracy. In: Democratic Community, Nomos XXXV, p. 140.

Красин Ю. Публичная сфера и публичная политика в российском измерении / Ю. Красин // Публичная политика в России: По итогам проекта «Университет Калгари – Горбачев-Фонд». – М.: Альпина Бизнес Букс, 2005. – С. 15-32. – С. 18.

Там же, С. 18-19.

указывает исследователь Р. Сеннет, отмечая, что «западные общества направленности на себя… в результате возникает смешение публичной и интимной жизни; люди очень личностно относятся к общественным делам»56.

Отечественная же традиция функционирования публичной сферы имеет очень далекое отношение к некоему западному оптимуму, но при политических трансформациях происходило движение от одной крайней формы (в период СССР частная сфера была сведена к минимуму) к другой (в постсоветский период она стала и «ширмой», и объектом «приватизации»

групповыми интересами господствующих кланов в период 2000-х годов).

В этом отношении российская публичная сфера в постсоветский сопричастности, демократизма и соучастия, не сработала в полной мере.

Вместе с тем в качестве ее основных функций стали а) артикуляция общественных интересов; б) публичный контроль деятельности власти; в) влияние на формирование государственной политики и г) политическое просвещение граждан57.

Важно иметь ввиду, что и в работах исследователей из стран Западной Европы и США, и в работах российских авторов подчеркивается ключевой тезис о том, что государство занимает особое место в публичной сфере, являясь общенациональным инструментом публичной политики, а состояние публичной сферы в каждом национальном государстве свидетельствует об эффективности государственной политики, в том числе и в ракурсе выражения мнения и воли общества.

Сеннет Р. Падение публичного человека / Р. Сеннет. Пер. с англ. / Перевод О. Исаева, Е. Рудницкая, Вл.

Сафронов, К. Чухрукидзе. – М.: Логос, 2002. – 424 с. – С. 10-11.

Красин Ю.А. Публичная сфера и публичная политика в российском измерении / Ю.А. Красин // Полития.

– 2004. - №3. – С. 5-23. – С. 9-10.

Рассмотрение категории государства тесным образом связано с актуальной политологической концепцией управления (governance), которую следует понимать как «управление, действие, контроль, функция или власть (полномочия) правительства; организация управления в публичной (в отличие от частной) сфере общества»58. При этом концепция управления весьма многогранна и включает в себя ряд концептуализированных категорий, в число которых входит и категория самоорганизующихся сетей, сторонники которой полагают, что «основной вызов правительству и государству в целом бросают преимущественно устроенные горизонтально добровольных ассоциаций»59.

На эту же особенность современного понимания аспектов управления обращает внимание и М. Хафти, рассматривая его в качестве «аналитической основы для неиерархических систем координации», для которой характерны «многочисленные и разнообразные акторы и места принятия решений;

саморегулируемое взаимодействие»60. В целом же трактовки рельефного и «многофакторная система отношений между государством и обществом» или организующая и регулирующая деятельность.

Особенности протекания процессов модернизации в современной России, по мнению российского исследователя А.И. Соловьева, сопряжены с состоянием и соотношением трех сфер политического пространства, то есть с характером функционирования публичной, полутеневой и теневой форм государственной власти и управления. По оценке политолога, публичная Смирнов В.В. Некоторые итоги конгресса МАПН в Квебеке / XVIII Всемирный Конгресс Международной ассоциации политической науки // Полис. – 2000. – №6. – с. 166-177. – С. 167.

Там же. – С. 169.

Подробнее см.: Hufty M., 2009, The Governance Analytical Framework. Preliminary version.p.

1.http://graduateinstitute.ch/webdav/site/developpement/groups/hufty_greg/public/Governance_Analytical_Framew ork.pdf (Дата обращения 5.01.2013 г.).

Политическое управление: курс лекций / В.В. Герменчук [и др.]; под ред. В.И. Малиновского. – Мн.:

Акад. упр. при Президенте Респ. Беларусь, 2006. – 214 с. – С. 6.

административным (и полицейским) контролем над политическими правами граждан62. В любом случае границы пространства публичной сферы весьма условны и вмещают в себя все отношения, возникающие между властью и обществом по поводу согласования интересов и производства общественных ресурсов и благ. Иными словами, в процессе реализации публичной политики.

Свое активное развитие концепт публичной политики получил на Западе. В классическом понимании публичная политика тесно сопряжена с государственной политикой, с действиями правительства (government) по выработке и реализации государственного курса. При этом континентальноевропейское и американское понимание публичной политики имеет свои особенности. В целом же, как отмечает российский исследователь Н.Ю.

Беляева, «публичная политика в европейской традиции – это не только выработка и реализация управленческих решений государством, но и демократическое участие различных групп по интересам, государственных и негосударственных политических акторов в политико-управленческом процессе (public deliberation), достижение комплексного видения социальной непосредственным политическим действием правительства»63.

Отмечая тесную взаимосвязь с общественным участием в принятии властных решений, Л.И. Никовская и В.Н. Якимец в целом под публичной политикой понимают «программы и приоритеты органов власти, а также механизмы и технологии их реализации, выработанные на основе и с учетом Соловьев А.И. Публичные и теневые институты российской модернизации / А.И. Соловьев // Власть и политика: институциональные вызовы XXI века: Ежегодник 2012 / Российская ассоциация политической науки; гл. ред. А.И. Соловьев. – М.: РОССПЭН, 2012. – 446 с. – С. 297-307. – С. 298.

Беляева Н.Ю. Развитие концепта публичной политики: внимание «движущим силам» и управляющим субъектам / Н.Ю. Беляева // Полис. – 2011. – № 3. – С. 72-87. – С. 76-77.

ожиданий социальных групп общества через их представителей»64, а также указывают на наличие особого качества государственного управления, организации… активное гражданское участие и соответствующие процедуры в принятии властных решений… разработку ряда программ для решения общественных проблем с участием населения… процесс двусторонней коммуникации разнообразных общественных групп»65.

исследователи акцентируют внимание на множественной природе таковых, отмечая, что к ним относятся, с одной стороны, «политическая (в высшем выражении — государственная) власть со всеми ее юридическими, силовыми и административными институтами, с другой – структурные элементы гражданского общества — как старые (партии, профсоюзы, всевозможные общественные комиссии и комитеты), так и новые (неправительственные консультантов, экспертов, институты общественных наблюдателей на выборах и т. д. Наконец, сюда же относятся… политическая оппозиция и СМИ, в силу своей природы ориентированные прежде всего на контроль над властными дисфункциями и коррупцией»66.

В широком смысле публичный контроль является одним из ключевых элементов сферы публичной политики, демократических процессов. Вместе с тем он является механизмом воздействия граждан на политический институт государства (власть, бюрократию). Анализируя содержание контроля при взаимодействии власти и граждан, политолог В. Парето писал о «разных Никовская Л.И., Якимец В.Н. Антикризисный потенциал публичной политики: введение в проблему ее состояния в регионах России / Л.И. Никовская, В.Н. Якимец // Человек. Сообщество. Управление. – 2009. С. 4-13. – С. 8.

Никовская Л.И., Якимец В.Н. Публичная политика в регионах России: типы, субъекты, институты и современные вызовы / Л.И. Никовская, В.Н. Якимец // Полис. – 2011. – № 1. – С. 80-96. – С. 81.

Никовская Л.И. Публичная политика в современной России: между корпоративно-бюрократическим и гражданско-модернизаторским выбором / Л.И. Никовская, В. Н. Якимец // Полития. – 2007. – №1(44). – С.

30-51. – С. 31.

формах постоянно тлеющего конфликта, в который открыто или закулисно вступают партии правящей элиты и управляемых, которые намереваются свергнуть власть»67. Таким образом, исходя из тезиса В. Парето, контроль управляемых (населения) над правящей элитой (властью) важен для граждан, которые тем самым ставят заслон на пути всевластия бюрократии. И он также востребован властью, поскольку является одним из необходимых политических режимов.

Природа гражданского контроля, равно как и государственного не гомогенна. В зависимости от особенностей политической модернизации, по мнению российского исследователя С.И. Морозова, возможно установление одного из видов гражданского контроля над государством: социальноориентированного, гражданско-правового или политико-коммуникативного.

Функционирование демократической политической системы не исключает выделение «интегративного» типа, в большей или меньшей степени сочетающего ключевые элементы трех обозначенных видов68.

«Народный», «гражданский» и «общественный» контроль имеет смысл рассматривать как значимые сегменты контроля «социального».

Последний вбирает в себя обширное количество значений. Один из основных подходов к пониманию социального контроля связан с идеей социального порядка и координации взаимодействия социальных групп. «Народный», «гражданский» и «общественный» контроль, в свою очередь, близки по значению, но не тождественны. Обращаясь к этимологии данных понятий, имеет смысл отметить, что понятия «народный» и «общественный» обязаны Парето В. Трансформация демократии / В. Парето; пер. с итал. М. Юсима. – М.: Территория будущего, 2011. – 208 с. – С. 119.

Морозов С.И. Институт гражданского контроля над государственной властью в современной России / С.И.

Морозов // VI Всероссийский конгресс политологов «Россия в глобальном мире: Институты и стратегии политического взаимодействия». Материалы. Москва, 22-24 ноября 2012 г. – М.: Российская ассоциация политической науки, 2012. – 604 с. – С. территориальными, цивилизационно-культурными и другими скрепами.

Нелишним будет также отметить и неслучайную лексическую смежность понятий «гражданский контроль» и «гражданское общество». В отношении завершенности этапа становления последнего в Российской Федерации достаточно много споров и дискуссий. Автор исходит из той институционализации, соответственно, утверждать, что этот процесс завершился и его окончание ознаменовалось традицией деятельного участия граждан в жизни общества и государства, по нашему мнению, пока преждевременно. А учитывая, что «гражданский контроль… в реальности проявляется через действие институтов гражданского общества (СМИ и НКО) и политических партий»69, стадию его становления в России можно охарактеризовать только как зачаточное состояние.

Следовательно, в России и в других странах с переходными обществами гражданский контроль стоит рассматривать как некий образец (идеал), на который стоит ориентироваться власти и гражданским инициативам переходных обществ. Таким образом, в данном исследовании применительно к постсоветской России автор берет за основу категорию «общественный контроль», которую предлагает рассматривать в широком и узком значениях. Так, в широком смысле общественный контроль представляет собой комплекс мер, принципов и механизмов оказания влияния институтов гражданского общества на государство в целях отстаивания общественных интересов. Рассмотрение общественного контроля в сфере публичной политики диктует необходимость рассматривать концепцию общественного контроля в более узком, прикладном смысловом значении, под которым автор подразумевает совокупность действий формализованных и неформальных гражданских инициатив по отслеживанию, проверке, Бойко Ю.А.Указ.соч. – С. 5.

публичному обнародованию и купированию противоправной деятельности ориентированной на достижение публичного блага как в интересах большинства населения, так и в соблюдении прав и свобод отдельных граждан. Исходя из данной трактовки общественного контроля, понимание автором контроля гражданского дополняется тем, что его становление сопровождается укоренением традиции деятельного участия граждан в жизни государства и общества в сфере публичной политики.

Логично предположить, что в странах с развитыми демократиями, в странах «молодых» демократий иные условия взаимодействия государства и политологической литературе данная категория именуется как public advocacy, public watch. Вместе с тем в США институт контроля общества над властью стал складываться вместе с появлением и функционированием организаций гражданского общества. Как отмечает А. де Токвиль, как только государство признает за гражданами право на объединение, они могут им пользоваться. Объединение же возникает, когда «некоторое количество индивидуумов публично заявляют о своей приверженности той или иной доктрине. При этом право на объединение почти смешивается со свободой печатного слова, однако объединение обладает большей силой, чем пресса»70.

Контроль общества над деятельностью власти, как и наличие политической конкуренции, являются непреложными условиями модели инновационного реванша США в конце XIX – первой трети XX века, а эта модель, в свою очередь, дала толчок в реализации проекта консенсусной демократии. Именно данные аспекты предопределили ту основу, благодаря которой на всех исторических этапах абсолютная часть населения, все Токвиль А. Демократия в Америке: Пер. с франц. / Предисл. Гарольда Дж. Ласки. – М.: Прогресс, 1992. – 554 с. – С. 155.

социальные слои и группы, демонстрируют поддержку своего правительства, государственной власти, но также о солидном, вмещающем стратегию консенсуса политическом капитале граждан этой страны»71.

неприбыльным организациям, подчеркивая их отличие от бизнес-структур и правительственных организаций. Неприбыльные организации «участвуют в формировании публичной политики, реагировании на политику государства, … выступая в качестве буфера между гражданами и правительством»72. Из существующих в современных США 1,5 млн общественных организаций особый тип представляют «общественные организации, осуществляющие контроль над действиями властей, … над проведением выборов и изобличают факты коррупции, а также активно выступают от имени национальных меньшинств. Одна из функций общественных организаций – мониторинг в судах, где граждане США следят за принятием решений»73.

В ФРГ, как и в США, неправительственные организации также поддержанию консенсуса в обществе, включая «фракцию труда» и «фракцию капитала» (профсоюзы, объединения работодателей). Вместе с тем имеются и существенные отличия. По оценке советника Центра корпоративного гражданства М. Бюрша, в Германии общественный контроль осуществляется и «легитимными учреждениями, во-первых, парламентом, который имеет не только мнение, но и рычаги давления на исполнительную власть, а, воМашезерская Л.Я. Социальные и политические предпосылки инновационного типа развития: проблема демократического консенсуса / Л.Я. Машезерская // Модернизация и политика в XXI веке / Отв. ред. Ю.

С. Оганисьян; Ин-т социологии РАН. – М.: РОССПЭН, 2011. – 336 с. – С. 35-60. – С. 55.

Неприбыльный сектор США: Правовая основа, масштабы, конкурентоспособность, эффеткивность / Авт.сост. Стивен Р. Блок, В.Н. Якимец. – М.: издательство ЛКИ, 2008. – 304 с. – С. 11.

Майкфол М. Гражданское общество Америки / М. Майкфол // Независимая газета. – 2013. – 29 апреля. – URL: http://www.ng.ru/ideas/2013-04-29/1_us_society.html (Дата обращения: 01.05.2013).

вторых, – независимыми судами, которые, как правило, финансируются из бюджета, но, несмотря на это, обеспечивают беспристрастность в рассмотрении дел, в том числе – в отношении исков против власти»74.

Востребованность парламента в вопросах защиты прав граждан от административных злоупотреблений характерна и для Великобритании. В этой стране институт уполномоченного по делам администрации был учрежден в 1967 году. Главной функцией парламентского уполномоченного в Великобритании стало «расследование жалоб граждан, которые оказались правительственных департаментах (и в определенных недепартаментских уполномоченный в результате расследования жалоб граждан устанавливает ошибки в управлении, т.е. выявляет признаки «плохого управления», под которым понимаются следующие характеристики: предвзятость, халатность, невнимательность, некомпетентность, неумение, своенравие, порочность, произвол76.

Возвращаясь к опыту реализации общественного контроля в Германии, отметим, что в ФРГ особую роль в данном вопросе играют зарубежные НПО (там нет деления на «свои» общественные организации и «иностранных агентов»), независимые СМИ, которые также осуществляют общественный контроль над деятельностью органов власти, особенно над проявлениями коррупции. К примеру, именно после публикаций в СМИ вынужден был уйти в отставку федеральный президент ФРГ К. Вульф. Таким образом, в США, ФРГ общественный контроль является неотъемлемой частью демократического государства, возведенной в норму традицией, где http://strategy2020.rian.ru/news/20111201/366213002.html (Дата обращения: 02.01.2014) Бойцова В.В. Контроль за исполнительной властью в Великобритании: правовой институт омбудсмена / В.В. Бойцова, Л.В. Бойцова // Полис. – 1993. - №1. – С. 183-188. – С. 185.

Там же. – С. 186.

«участники действий, основанных на согласии, могут преследовать совместные внешние интересы»77.

политических трансформаций в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) в конце 80-х, начале 90-х годов ХХ века «молодые демократии»

столкнулись с рядом острых социальных и политических проблем, которые управления, коррупция, социальное неравенство и др. Одним из рецептов их разрешения стала институционализация общественного контроля.