«От КуАИ до СГАУ Сборник очерков Самара - 2002 Составители: Сойфер В.А. Балакин В.Л. Новикова А.Л. ББК От КуАИ до СГАУ. Сборник очерков. – Самара, Самарский дом печати, 2002, с., илл. ISBN Самарский государственный ...»

Несмотря на специализацию в области авиадвигателестроения, интересы А.М. Сойфера были самыми разнообразными. Он глубоко интересовался математикой и философией, был завзятым кино- и фотолюбителем, отлично разбирался в социалистических учениях и во многом другом, что помогало ему быть душой большого коллектива кафедры и лаборатории, руководить научно-техническим и философским семинарами на кафедре, а по проблемам надёжности – и городским.

Здесь уместно привести три записи А.М. Сойфера, подчёркивающие его восторженное и гармоничное, диалектическое восприятие окружающего мира, которое передавалось и нам:

Художественное: в ч/б фотографии – символика, обобщение. В цветной фотографии – радость цвета и формы в природе, в кино – сюжет. (01.01.1966 г. – кстати, в этот новогодний день он сделал шесть записей!).

В чём красота старика и старости? Есть ли она? Да, есть! Красота молодости – слепое творчество природы, красота старости – сознательный труд человека над собой (02.01.1966 г.).

Романтика - необычность в обычном (09.01.1966 г.).

А.М. Сойфер гармонически сочетал в себе качества учёного, педагога, воспитателя, общественного деятеля. Он всегда подчёркивал, что чувство общественной ответственности является одним из важных качеств современного учёного. Об этом красноречиво говорят его записи:

Псевдореволюционность, громкие фразы, подменяющие научный анализ (18.09.1963 г.).

Это ужасно, что многие важные решения принимаются исключительно из конъюнктурных соображений – "Что скажет вышестоящее лицо!" Обществ. долг - не молчать (29.12.1965 г.).

Тревожит сегодня - возрастание материального стимулирования без роста и противопоставления морального фактора.

Опасность! (30.06.1966 г.).

Он обладал огромным научным кругозором, и это позволяло ему служить генератором новых научных и технических идей. Как только проявилась тенденция превалирования дефектов вибрационной природы в двигателях, он понял глобальность этой проблемы и стал инициатором и организатором нового научного направления, связанного с активным подавлением вредной вибрации. Именно в создании этого направления, развившегося впоследствии в оригинальную и плодотворную научную школу, наиболее полно раскрылся талант А.М. Сойфера как организатора, педагога, учёного. Он приложил много усилий для поиска новых форм связи вузов с опытноконструкторскими бюро (ОКБ) и заводами. Успеху дела способствовало то обстоятельство, что для реализации плодотворной идеи была найдена такая оптимальная форма организации опытноконструкторских и научно-исследовательских работ, как отраслевая научно-исследовательская лаборатория (ОНИЛ) в вузе. Организованная в 1958 году ОНИЛ-1 "Вибрационная прочность и надёжность авиационных изделий" была первой не только в КуАИ и г. Куйбышеве, но и в стране. Научным руководителем ОНИЛ-1 стал доцент А.М. Сойфер.

Лаборатория стала базой не только для научных исследований, но и для учебного процесса: проведения практик студентов, в том числе и преддипломной, научно-исследовательской работы студентов, факультета повышения квалификации работников промышленности и т.д.

А он уже мечтал и предлагал новые формы связи вузовской науки с производством для повышения эффективности научных исследований и подготовки инженеров. В статье "Наука и творческий труд", опубликованной в газете "Известия" 23.03.1963 г. в соавторстве с ректором КуАИ доцентом Лукачёвым В.П., читаем: "Давно прошло то время, когда инженер узкой специальности мог много лет успешно справляться с работой, пользуясь "рецептурными" знаниями. Стране нужно всё больше инженеров, способных разрабатывать новейшие технологические процессы, создавать совершенную технику, быть умелыми организаторами производства. Значит, нам нужно готовить инженеров широкого профиля.

…нужно слияние в единый процесс обучения, воспитания, производственной и исследовательской работы. А это возможно только в комплексных учебно-исследовательских институтах (выделено автором).

Коллективный труд создает благоприятные условия для воспитания не только студентов, но и молодых преподавателей, способствует их росту как учёных и педагогов.

В институтах Куйбышева … создано много научноисследовательских лабораторий. И это дало свои результаты. Однако настоящей творческой связи между лабораториями нет, их деятельность слабо координируется, планы страдают многотемностью. Организация крупного учебно-научного института дала бы возможность объединить разрозненные, сравнительно слабые лаборатории в единый комплекс, органически связывающий научно-исследовательскую и учебно-воспитательную деятельность".

Эти мысли не потеряли своей актуальности и сегодня.

Жизненность научной школы виброзащиты изделий питалась талантом А.М. Сойфера генерировать новые идеи, быть фокусом развития науки, что позволило ей не только не исчезнуть, а в течение длительного времени, в том числе и сейчас, оказывать существенное влияние на развитие этой отрасли научного знания.

Первым и основным научным направлением для решения проблемы вибрационной надёжности изделий А.М. Сойфер выбрал конструкционное демпфирование. Этому новому в науке направлению была посвящена большая часть его творческой жизни. Начало теоретическим и экспериментальным изысканиям методов конструкционного демпфирования было посвящено лопаткам компрессоров газотурбинных двигателей (ГТД). Среди огромного количества идей и предложений был сформулирован важнейший принцип распределённого конструкционного демпфирования, который применили к перу лопатки с целью получения высоких демпфирующих свойств. Этот принцип получил развитие и впоследствии использовался во многих других элементах и деталях ГТД.

Под научным руководством А.М. Сойфера в 50-60 гг. велись исследования конструкционного демпфирования сотрудниками кафедры А.М. Новицким, Е.А. Паниным, В.А. Фроловым.

Конструкционным демпфированием в составных стержнях, во фланцевых и шовных неподвижных соединениях применительно к корпусам и оболочкам статоров ГТД занимались сотрудники, которыми руководил В.П. Филёкин.

Исследованиями конструкционного демпфирования лопаток осевых компрессоров и турбин, а также упругодемпфирующими опорами роторов руководил В.П. Иванов.

Разработкой упругодемпфирующих опор для снижения резонансных изгибных колебаний трубопроводных коммуникаций двигателей летательных аппаратов занимался Е.А. Панин.

Крупнейшим на многие годы научно-техническим достижением кафедры и ОНИЛ-1 стало оригинальное отечественное изобретение:

упругодемпфирующий пористый материал МР – металлический аналог резины, созданный по идеям, под руководством и при непосредственном участии А.М. Сойфера.

У истоков создания материала МР в виде упругодемпфирующих элементов из проволоки различной структуры, геометрической формы и назначения стояли В.Н. Бузицкий, А.А. Копотев, В.А. Першин, А.Д. Пичугин, В.С. Щетинин. Это были ещё недостаточно осмысленные и робкие действия коллег, которые не могли видеть тех широких возможностей, которые впоследствии были открыты. Кроме определения областей применения МР, А.М. Сойфер взял на себя самый трудный участок работы – теоретическое осмысление и разработку первой теоретической расчётной модели.

В автоматизации производства материала МР активное участие принимали Г.В. Казанский, В.А. Колесников, Н.Т. Смирнов.

В теоретических и экспериментальных исследованиях материала МР, создании изделий из него в 50-60-х гг. принимали непосредственное участие многие ученики А.М. Сойфера: В.А. Борисов, Е.А. Панин, Д.Ф. Пичугин, А.Д. Сетин, Л.Г. Шайморданов, В.П. Шорин, автор этих строк и другие.

Разработанный для решения актуальной и очень сложной, но всё же отдельной проблемы (виброзащиты изделий) материал МР оказался обладающим такой гаммой полезных свойств, что с годами открываются всё новые и новые направления его использования. Созданные на основе МР цельнометаллические виброизоляторы, демпферы, уплотнения, катализаторы, фильтры, теплопередающие устройства и другие изделия нашли широкое применение в промышленности и позволяют решать актуальные проблемы, возникающие при создании новой техники. Изделия из МР летают на самолётах и космических кораблях, плавают на подводных и надводных судах, вмонтированы в сверхточные и сверхчувствительные приборы, используются в медицине.

Важное значение придавал А.М. Сойфер регулярной публикации результатов исследовательских работ, их превращению в достояние учёных и практиков. По его инициативе печатались материалы проводившихся конференций и семинаров, начал издаваться сборник трудов кафедры "Вибрационная прочность и надёжность двигателей летательных аппаратов". Позднее, с 1975 года, он стал межвузовским и ежегодным, неоднократно отмечался Минвузом за актуальность и научную ценность публикаций. Сам А.М. Сойфер опубликовал более научных работ, получил более 20 авторских свидетельств на изобретения и приобщил к изобретательской деятельности инженерный и преподавательский состав кафедры и лаборатории.

Здесь уместно отметить, как деликатно и тонко А.М. Сойфер работал с подающими надежды молодыми сотрудниками. В 1967 году меня, начинающего доцента, он попросил (именно – попросил!) помочь ему в редактировании сборника трудов кафедры. И неожиданно для меня на титульном листе сборника, сданного в набор весной 1968 года, стояли фамилии двух редакторов. Да, он умел привлекать людей к творческой работе и готовить их к самостоятельному "полёту".

Помню 1-ю Всесоюзную межвузовскую конференцию по вибрационной прочности и надёжности авиадвигателей, прошедшую в КуАИ в октябре 1960 года на базе кафедры и ОНИЛ-1. Атмосфера той событийной конференции была особенной. Приехали признанные авторитеты: академик АН Украины Г.С. Писаренко (директор ИПП АН УССР), член-корреспондент АН Латвии Я.Г. Пановко, профессора И.А. Биргер (ЦИАМ), Г.С. Скубачевский, А.Ф. Гуров, Д.В. Хронин (МАИ), Ф.М. Дименберг (ИМАШ АН СССР), А.В. Штода (ВВИА им.

Н.Е. Жуковского). В работе конференции принимал участие генеральный конструктор профессор Н.Д. Кузнецов. И меня, только закончившего КуАИ, и многих других участников той конференции влекло чувство чего-то судьбоносного, значимого для себя лично и для Отечества. А.М. Сойфер собрал разных по возрасту и квалификации соратников, чтобы наметить пути решения актуальнейшей проблемы, пересмотреть и кардинально обновить кадровые и методические основы исследований по вибрационной прочности и надёжности изделий.

Набатным звоном прозвучали доклады Н.Д. Кузнецова и А.М. Сойфера по основным вопросам проблемы. Мне представляется, что его услышали тысячи последователей.

Не перечисляя все доклады, отметим прозорливость А.М. Сойфера при формировании программы конференции, которая благословила многих её участников в большую науку – на защиту докторских диссертаций. Вот лишь некоторые из них.

Содержательными были доклады стоявших у истоков теории совместных колебаний рабочих колёс турбомашин С.И. Богомолова (ХПИ), В.П. Иванова (КуАИ) и вибродиагностики М.К. Сидоренко (Куйбышевский моторный завод (КМЗ) – КуАИ). Чарующее впечатление произвёл доклад А.Л. Растригина (ИМАШ АН СССР) по разработке метода случайного поиска для балансировки роторов двигателей на ходу. Балансировке роторов также были посвящены глубокие доклады В.Н. Ройзмана (Запорожское МКБ "Прогресс") и М.Е. Левита (МАИ). Совершенно исключительный успех имели доклады, которые (КуАИ) по монтажным напряжениям авиационных трубопроводов, А.М. Сулима (МАИ) по вибропрочности материалов, Л.Н. Фридман (КМЗ) по температурным напряжениям в камере сгорания, В.И. Цейтлин (КМЗ) по прочности рабочих колёс.

Впечатление аргументированной полемики с не верящими в перспективность нового подхода (поверхностное упрочнение редукторов турбовинтовых двигателей) к жгучей и в то время только формирующейся научной теме (устранение вредных последствий технологической наследственности) вызвал представленный Д.С. Еленевским совместный с начальником отдела прочности КМЗ Л.М. Шнеерсоном доклад. Зал чутко внимал К.А. Жукову (ККБМ – КуАИ), осветившему проблемы обеспечения надёжности при серийном производстве двигателей.

Особо упомяну второй доклад А.М. Сойфера, который он подготовил совместно со своим аспирантом В.Н. Бузицким: "Цельнометаллические упругодемпфирующие элементы, их изготовление и применение". В этом содержательном и концептуальном докладе впервые излагалась идея материала МР и некоторые его свойства. Потрясающее впечатление вызвал факт практического использования двух типов виброизоляторов из МР и ведения переговоров об их крупносерийном производстве. Доклад имел совершенно исключительный успех. Хотя кое-кто высказывал опасения по поводу некоторых областей использования МР, например в опорах ГТД, и не скрывал своего скептицизма ("МР превратится в порошок через несколько минут работы!").

Председательствовавший на заседании член-корреспондент АН ЛаССР Я.Г. Пановко тут же прочитал экспромт:

Спустя некоторое время, к всеобщему восторгу присутствующих, А.М. Сойфер ответил Якову Гилелевичу:

Мне приходилось неоднократно участвовать в разных ипостасях в международных, всесоюзных, всероссийских и вузовских конференциях. Но конференция 1960 года, созванная А.М. Сойфером, отличалась удивительным богатством содержательных материалов, представленных в разнообразных формах: от глубоких докладов и сообщений на пленарных заседаниях до обмена оригинальным опытом и выступлениями начинающих исследователей на секциях, а также при ознакомлении участников конференции с лабораторией. Эта традиция свято хранится нами. Она стала основой проведения последующих (с 1975 года – ежегодных) конференций по конструкционной прочности и надёжности двигателей, которые с 1995 года стали международными.

Таким образом, конференция 1960 года стала началом решения геркулесовой задачи, у которого оказалось плодотворное продолжение.

К началу 60-х годов А.М. Сойфер сформировался как крупный учёный в области надёжности авиадвигателей и виброзащиты изделий. Например, только в 1958 году им было опубликовано 6 статей:

"Заглушение вибрации тонкостенных деталей ГТД", "О динамическом подобии в некоторых механических диссипативных колебательных системах", "Конструктивное демпфирование колебаний тонкостенных оболочек типа корпусных деталей", "Оценка эффективности конструктивного демпфирования", "О нормальных напряжениях, возникающих при крутильных колебаниях лопатки", "Конструкторские задачи повышения надёжности ГТД". Кроме того, был подготовлен первый вариант статьи "Новый тип цельнометаллических упругодемпферных элементов, их изготовление и применение", в которой впервые излагалась в печати идея материала МР. Приведённые названия публикаций свидетельствуют о широте и глубине проработки вопросов, относящихся к проблемам виброзащиты и повышения надёжности изделий.

В 1962 году А.М. Сойферу было присвоено учёное звание профессора.

Можно долго перечислять тех, кто в той или иной степени вправе считать А.М. Сойфера своим учителем. К его работам и сейчас обращаются специалисты. Целое поколение ученых воспитал он на кафедре и в ОНИЛ-1. Многих начинающих исследователей приобщили к науке те, кому посчастливилось пройти школу Александра Мироновича. Некоторые из его учеников, став докторами наук, работали и работают ныне на важных научных направлениях. Кафедра КиПДЛА и сейчас является творческим коллективом с разносторонней тематикой исследований, в значительной степени определившейся ещё при А.М. Сойфере.

От ОНИЛ-1 отпочковался ряд направлений, оформившихся в самостоятельные лаборатории (ОНИЛ-10, ОНИЛ-15, НИЛ-31, НИЛ-32, НИЛ-34) и проводящих важные разработки по прочности, долговечности, остаточным напряжениям, усталости и обеспечению работоспособности авиационных конструкций, контактной гидродинамике, "эмэровским" подшипникам скольжения, динамике гидравлических систем и т.д.

Наряду с перечисленными исследованиями, А.М. Сойфер с присущим ему чувством нового и широтой кругозора решительно поддержал организацию ещё одного, весьма своеобразного и, на первый взгляд, неожиданного для вибропрочностной лаборатории направления – гидродинамического. В контакте с В.П. Шориным, аспирантом А.М. Сойфера (впоследствии ставшим доктором наук, профессором, ректором КуАИ, заслуженным деятелем науки и техники РСФСР, депутатом Верховного Совета РСФСР, академиком РАН), автор этих строк начал разрабатывать гидродинамические методы генерации колебаний и борьбы с вредной вибрацией. В дальнейшем В.П. Шорин возглавил на кафедре КиПДЛА и в ОНИЛ-1 работы, направленные на подавление пульсаций рабочей среды в гидравлических системах и ставшие основой новой плодотворной научной школы, сложившейся на кафедре АСЭУ. Мне же со своими младшими коллегами ("внуками" А.М. Сойфера) удалось решить ряд задач по использованию гидростатического принципа смазки (принципа кораблей на воздушной подушке), поставленных практикой создания новых поколений изделий и относящихся к разработке уплотнений-опор и подшипников, демпферов и уплотнений, виброизоляторов и мощных генераторов колебаний, нагрузочных, разгрузочных, тягоизмерительных и других устройств. Поддержка и прозорливость А.М. Cойфера способствовали созданию значительного научно-технического задела на кафедре и в ОНИЛ-1. Этот задел, с одной стороны, стимулировал применение в турбонасосных агрегатах ракетных двигателей автоматов разгрузки от осевых сил, а в опорах роторов авиационных ГТД - гидродинамических демпферов вместо конструкций сухого трения, а с другой стороны, сделал такой переход научно обеспеченным.

А.М. Сойфер заложил славные традиции нашей кафедры и лаборатории. Но традиции живы только в развитии. И был поставлен вопрос о выявлении новых форм связи учебного процесса и научной деятельности в рамках учебно-научно-воспитательного комплекса "Кафедра КиПДЛА – ОНИЛ-1". В учебном плане появились дисциплины "Динамика и прочность двигателей", "Надёжность двигателей", "Доводка двигателей", которым посвятил свою жизнь А.М. Сойфер как педагог и учёный. Развились новые научные направления (системы автоматизированного проектирования, вибродиагностика, динамика конструкций из композиционных материалов, релаксационное демпфирование и др.). К сожалению, реалии сегодняшнего положения российской науки и промышленности привели к тому, что ОНИЛ- имени профессора Сойфера А.М., сотрудники которой в 1975...85 гг.

трижды награждались правительственными наградами за создание и освоение изделий новой техники, практически не существует.

А сколько сил и энергии отдал он развитию материальнотехнической базы кафедры и ОНИЛ-1. Он никогда не был иждивенцем (как отмечено в уже упомянутой выше статье в газете "Известия":

"дайте то, дайте это, и мы улучшим учебный процесс"). Ещё в 1958 году в корпусе №2 были освоены подвальные помещения и существенно расширены площади за счет "вгрызания" в грунт. В 1967…68 гг. был построен двухэтажный корпус ОНИЛ-1 на новой территории института. Как мы радовались расширению площадей, которые уже через 5 лет оказались недостаточными для проведения работ, исключительно важных для оборонной промышленности. Нужно было устранить противоречие между необходимостью расширения научных исследований и недостатком площадей для их развития.

Кстати, автор этих строк, следуя традиции, заложенной Александром Мироновичем, 13 лучших лет своей жизни (1976…88 гг.) отдал строительству пятиэтажного "пристроя" к корпусу ОНИЛ-1 (1-ая очередь корпуса № 14).

А.М. Сойфер обладал удивительным даром координировать деятельность кафедры. Дело в том, что в любом коллективе, тем более в таком творческом и большом, как кафедра и отраслевая лаборатория, бывают недовольства и противоречия при распределении фонда оплаты труда, площадей, оборудования, вычислительной техники, выделении людей на всевозможные работы, в частности при строительстве и создании материальной базы. К сожалению, имеются и "подводные течения", например ревность к успеху других. Она может быть полезна, если заставляет человека подтянуться. Но если ревность постепенно превращается в зависть, а потом даже в зло, то будет огромный вред делу. Помню, на одном из собраний Александр Миронович сказал: "Кафедра – это семья, в которой все помогают друг другу вести творческое соревнование, а не борьбу".

А.М. Сойфер неоднократно подчеркивал на заседаниях кафедры, что преподаватели существуют для студентов, а не наоборот, что профессия преподавателя – это жертвенная профессия. Позже В.А. Сухомлинский напишет книгу "Сердце отдаю детям". В этих словах не просто метафора, в них заключена вся правда педагогического труда. Я впервые услышал её от А.М. Сойфера.

Он умел найти подход к детям. На первомайские демонстрации, особенно в солнечные дни, сотрудники приходили с детишками.

Александр Миронович был их любимцем. В зависимости от возраста он делал и показывал прыгающих по руке зайчиков из носовых платочков, задавал загадки, предлагал прочитать стишки. Это приводило малышей в восторг.

"Вам понравилась демонстрация?" – спросил я своих дочерей.

"Да, очень – много людей, музыка, флаги и были зайчики".

Как-то после работы в лаборатории мы с Александром Мироновичем шли пешком. Он откликнулся на предложение зайти ко мне домой: "Хорошо, загляну на минутку". За те 20…30 минут, что он пробыл у нас в гостях, мои доченьки были неописуемо восхищены мгновенно организованным хороводом, зайчиками из носовых платочков, всевозможными животными от теней пальцев рук. Они просили: "Покажите ещё! Ещё!".

Вопросам воспитания А.М. Сойфер придавал особое значение. В его записных книжках читаем пометки соответственно от 1.01. и 17.04.1966 г.:

Детям, молодым людям, взращенным в домашних условиях, опережающих на многие годы средний уровень комфорта, грозят в будущей жизни многие неприятности. Не у каждого человека имеются такие внутр. силы, кот. могут поддержать при переходе от лучшего к худшему.

- "Вы сделали радиус фланца на 5мм больше, чем нужно - сказал я студенту, - это значит - больший вес штамповки, детали, больше обработка и т.д. Подсчитайте, во что это обойдется - кинотеатр, общежитие…" - Но ведь это не будут строить!?

- Да, но то, что Вы будете делать как инженер, строить будут!

Читаешь записные книжки А.М. Сойфера и постепенно сознаёшь:

находишься в кладезе мысли и мудрости:

Отчество при имени – памятник отцу на один человеческий век (03.01.1966 г.).

Так люблю русский язык, как родное, близкое, полезное необходимое; так благоговею перед ним, как перед творением великого мастера (09.01.1966 г.).

Последняя запись сегодня, когда господствуют пренебрежение к родному языку, низкая грамотность выпускников школ, косноязычие и бедность словарного запаса, воспринимается по-особому.

А.М. Сойфер любил "повозиться" со студентами в научном кружке. Знаю это по собственному опыту. Он познакомил меня, студента 5го курса, с дипломными проектами Е. Панина и В. Фролова, в которых прорабатывались вопросы создания двухопорного ротора для турбовинтового двигателя НК-4, создаваемого в ОКБ Н.Д. Кузнецова для самолёта Ил-18. В первом проекте разрабатывался гидродинамический демпфер опоры, а во втором – пневмостатический ограничитель прогиба вала. Слабая теоретическая и экспериментальная база того времени не позволяла конструкторам реализовать идеи гидростатических опор и гидродинамических демпферов в двигателе НК-4. Заинтересованный рассказ А.М. Сойфера настолько увлёк меня, что эти вопросы стали основными в моей последующей научной деятельности.

Кстати, и в институте после его окончания оказался благодаря А.М. Сойферу. Мне ещё после 4-го курса предлагали распределиться в КуАИ, но решил поработать на производстве. В соответствии с постановлением правительства 1958 года мы на 5-ом курсе три недели в месяц работали по местам распределений (я был распределён в г. Химки Московской области в КБ "Энергомаш"), а на неделю возвращались в институт, где интенсивно занимались, преподаватели давали задания, которые мы должны были выполнять на рабочих местах. Однажды, когда был уже шестикурсником, на производстве произошла неприятность, было отвратительное настроение, и в это время с проходной предприятия позвонил мне А.М. Сойфер. Он предложил мне перераспределиться в институт.

Просматривая научно-технические отчёты кафедры за пятидесятые годы, я обратил внимание, что значительная часть из них выполнена студентами. Примечательно, что тематика некоторых студенческих отчётов соответствовала темам будущих кандидатских диссертаций. Например, студент 4-ого курса Николай Кондрашов выпустил отчёт о влиянии скорости течения жидкости на колебания трубопровода. В дальнейшем этот вопрос был предметом выполненной под руководством профессора Сойфера А.М. и защищённой в 1967 году кандидатской диссертации Кондрашова Н.С. – начальника бригады ОКБ.

А.М. Сойфер являл собой гармоническое единство внутреннего содержания, одарённости и действия с манерами поведения перед студентами. Профессору Минакову А.П. принадлежит "пятерица" (пять требований): "Профессор советской высшей школы должен быть Учёным, Философом, Артистом, Воспитателем, Человеком".

Профессор Сойфер А.М. удовлетворял этой пятерице. Отдельные её составляющие раскрыты выше. Да, он был и артистом. Но его стихия была не в заучивании текста постановок – лекций, а в экспромте.

Экспромт делал его лекции интересными и живыми, но и приводил к тому, что не все они были четкими. Как изобретательный и увлечённый человек, Александр Миронович излагал не столько материал учебника, сколько свои соображения по решению многочисленных проблем двигателестроения. Это приводило к тому, что он иногда "перескакивал" с одного вопроса на другой, что затрудняло конспектирование и усвоение материала, подготовку к экзаменам.

Так, помню, в начале второго часа лекции он продиктовал нам, студентам, заголовок "Способы стопорения резьбовых соединений" и сказал, что эта тема хотя и прозаична, но важна по многим причинам и особенно в связи с динамическим поведением элементов и двигателя в целом. После этого произошёл совершенно неожиданный переход к вибрационному горению в камерах сгорания с очень интересными примерами, иллюстрациями на доске, не относящимися к резьбовым соединениям. Мы не заметили, как пролетел академический час. Прозвучал звонок. А на консультации перед экзаменом мы уже спрашивали Александра Мироновича, как нам быть, если "достанется" вопрос названной темы и говорить ли о вибрационном горении. Он, улыбаясь, ответил: "Я же сообщил вам это для расширения кругозора. А способы стопорения гаек, болтов и шпилек хорошо освоите при курсовом проектировании".

Позже, после окончания КуАИ, просматривая свой студенческий конспект лекций А.М. Сойфера и вспоминая его манеру изложения материала, удивился их глубокому смыслу, системности анализа и всестороннему рассмотрению различных явлений. Вот тут-то и припомнился пример с вибрационным горением в теме стопорения резьбовых соединений.

Конечно, профессия преподавателя сродни профессии актёра. Актёры, высмеивая зло, проповедуют добро. Преподаватель тоже как бы ежедневно выходит на сцену, у которой никогда не закрывается занавес. Александр Миронович никогда не уходил от острых вопросов, но решал их по-особому, часто с обезоруживающей улыбкой. Нам, преподавателям, он говорил, что лучше вместе со студентами искать пути решения, без приукрашиваний. Иначе студенты встретятся с трудными ситуациями на заводе, в транспорте, в магазине. Но если талантливый артист, будучи даже не очень хорошим человеком, может играть положительную или отрицательную роль, то преподаватель не может быть любимым студентами, не будучи хорошим человеком. Александр Миронович часто говорил, что неискренность преподавателя разоблачается студентами немедленно.

А.М. Сойфер редко ездил в командировки, так как на кафедру и в ОНИЛ-1 практически ежедневно приезжали представители разных организаций со всей страны. Он лично вёл переговоры и знакомил каждого командированного с работами наших сотрудников. В декабре 1965 года в ОНИЛ-1 приехал заместитель главного конструктора из ленинградской организации "Рубин", которая теперь известна всем в связи с гибелью атомной подводной лодки "Курск". Его заинтересовали результаты моих разработок, и он предложил сделать доклад на научно-техническом совете (НТС) предприятия. Мне удалось уговорить Александра Мироновича, в связи с важностью события, поехать вместе в Ленинград в дни студенческих каникул. На НТС после моего сообщения выступил А.М. Сойфер. Его речь была аргументированной, зажигательной и оптимистичной, что обеспечило заключение первого договора в моей жизни (возможно, и в истории ОНИЛ-1) на передачу научно-технических достижений.

А.М. Сойфер был оптимистом в моём представлении до мозга костей. Помню его всегда улыбающимся. Наверное, поэтому он выглядел очень молодо. Уместно привести такой случай.

Возвращаясь из Ленинграда в феврале 1966 года, А.М. Сойфер и я посетили в Москве генерального конструктора академика Люльку А.М. Они были друзьями ещё по ХАИ. Приятно было быть свидетелем такой встречи. Начались воспоминания, рассказы о делах. Архип Михайлович спрашивает: "Саша, когда будешь защищать докторскую диссертацию? Ты ведь лет на пять моложе меня?". И каково было его удивление, когда оказалось, что Александр Миронович старше Архипа Михайловича почти на 1,5 года.

Кстати, проблема защит докторских диссертаций в то время была актуальнейшей для КуАИ как из-за малого количества докторов наук в институте, так и понятного препятствия росту молодых кадров.

А.М. Сойфер это понимал и близко принимал к сердцу. Вот запись от 01.11.1964 г.:

Все или почти все работы лаборатории и аспирантов являются составляющими моей работы.

Есть теоретическая часть личная, пошла не плохо, но текущая работа различных видов заставляет откладывать, ждать улучшения обстановки.

А.М. Люлька неоднократно спрашивал меня о делах А.М. Сойфера, когда я бывал у него в связи с проведением совместных работ.

- Передай ему: пусть напишет хотя бы 30 страниц, ведь его знает вся страна, мы поможем ему "обвакаться" (это выражение я впервые услышал от академика Люльки А.М., который в 60-х годах был членом Высшей аттестационной комиссии).

Да, действительно он был широко известен научной общественности страны. На всю жизнь мне запомнился 60-летний юбилей Александра Мироновича. Это была красочная, эстетичная, естественная, а потому талантливо представленная, эмоционально насыщенная демонстрация признательности в любви Учителю и Основателю столь значимой и масштабной самарской научной школы виброзащиты изделий авиационной и ракетно-космической техники. Актовый зал корпуса №1, в котором начинал свой "куаёвский" путь А.М. Сойфер в 1942 году, вмещающий более 250 человек, был заполнен благодарными учениками, коллегами и соратниками не только из Куйбышева, но из Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Казани и других городов.

Здесь были и торжественные адреса от министерств и организаций, и телеграммы из многих регионов нашей Родины, и стихотворные посвящения, и памятные сувениры, и душевные подношения. В актовом зале всё дышало искренностью, сердечностью, любовью, чествованием от души, по велению духа преданных общему делу сердец и умов.

Весь этот ритуал украшался цветами (декабрь! 1966 г.!!), неподражаемой улыбкой Александра Мироновича и его искромётным юмором, сопровождающим почти все поздравления в его адрес.

А.М. Сойфер прожил короткую, но яркую жизнь. Он умер 21 января 1969 года как кавалер боевого ордена Красной Звезды на посту – ему стало плохо на экзамене. Попытки коллег заменить его и отправить домой Александр Миронович отверг.

Его не стало в возрасте всего 62-х лет, но он сумел до отказа заполнить свою жизнь практической и интеллектуальной деятельностью.

За заслуги в научно-педагогической деятельности А.М. Сой-фер был награждён также орденом "Знак Почёта", медалью "За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны", его успехи отмечены многими благодарностями и грамотами Минвуза СССР и отраслевых министерств.

А.М. Сойфер как личность совершенно незабываем. Неизгладимое облагораживающее воздействие на каждого, кто общался с А.М. Сойфером, производили его радушие, внимание, душевная теплота, высочайшая культура во всеобъемлющем значении этого понятия, деликатность, скромность. Его чрезвычайная энергия, сочетающаяся с обаянием и способностью преодолевать любые трудности, внушали к нему большую любовь и уважение.

Эти краткие воспоминания рассматриваю как возможность отдать должное памяти замечательного человека Александра Мироновича Сойфера. Как и все сотрудники кафедры и лаборатории, кому посчастливилось работать вместе с ним, считаю себя обязанным неизменной заботе и вниманию, которые он всегда проявлял к нам всем, и ко мне в частности.

СТЕБИХОВ ФЁДОР ИВАНОВИЧ

На мой взгляд, главным достижением руководства института было создание к этому времени высокопрофессиональных коллективов кафедр во главе с энтузиастами – заведующими кафедрами, которые, за исключением Н.И. Резникова – профессора, доктора технических наук, были доцентами со степенью кандидатов наук. Преподаватели того времени – это люди, страстно любившие науку, авиацию. Любовь к авиации проявлялась и внешне. Всюду: и в учебных кабинетах, и в лабораториях, и в коридорах, и на стенах читального зала – висели планшеты с фотографиями, посвящёнными этапам развития авиации.

И здесь же были хорошо продуманные и тщательно подготовленные экспонаты натурных узлов самолётов и двигателей. Самолёты и двигатели стояли во дворах двух корпусов, на учебном аэродроме, который располагался недалеко от пересечения теперешних улиц Революционной и М. Тореза. Руководству института и, в первую очередь, его директору, удалось сформировать слаженно работающие службы и отделы.

Многие поколения студентов тех времен до сих пор с благодарностью вспоминают обязательную ежедневную работу библиотеки, отдела кадров, хозяйственных служб, комендантов, канцелярии. Все они работали с точностью часов. Всегда был порядок в комнатах общежитий и в учебных аудиториях. Не было разбитых стёкол и сломанной мебели. И это в трудное, тяжелое время! И при этом у коменданта Ивана Викентьевича, у кастелянши Веры Осиповны, у фельдшера Тамары Николаевны и у многих, многих других находились тёплые слова для студентов. Такие слова особенно нужны были студентам, жившим в общежитиях. А в комнатах общежития иногда проживало по 22…25 студентов.

Сложно было директору нашего института, созданного в городе, в который эвакуировались десятки предприятий и тысячи людей с Запада страны. И ещё одно обстоятельство: институт трудно было создавать и развивать в то время, когда враг выходил к берегам Волги у Сталинграда.

Последующее развитие института показало, что путь, выбранный Ф.И. Стебиховым, возглавлявшим в качестве директора наш институт в период с 1942 по 1956 гг., был верным. Следует отметить, что до назначения на эту ответственную должность он прошел большую жизненную и производственную школу.

Из биографии Ф.И. Стебихова Родился Фёдор Иванович Стебихов в 1899 году в г. Кричеве Могилёвской губернии. С 1919 по 1922 гг. служил в Красной армии. В 1923 году он переезжает в Москву и поступает на рабочий факультет.

В годы учёбы на рабфаке Ф.И. Стебихов работает осмотрщиком вагонов на железной дороге, старшим инструктором в учебных мастерских Мосгорнаробраза. В 1926 году он становится членом ВКП(б).

В 1927-1932 гг. Ф.И. Стебихов – студент Московского механикомашиностроительного института им. Н.Э. Баумана, после окончания которого направляется на работу на авиационный завод №1. В предвоенные годы Ф.И. Стебихов уверенно прошёл на этом заводе путь от инженера лаборатории резания металлов до начальника механического цеха и заместителя главного механика завода. В 1940 году он был направлен наркоматом авиационной промышленности (НКАП) в Германию и Швецию для приёмки оборудования. За успешное выполнение этого ответственного задания Ф.И. Стебихов был награждён орденом Красной Звезды. С началом войны в 1941 году НКАП направляет его в г. Куйбышев для подготовки завода №122 к приёмке на его площадку авиационного завода №1 из Москвы. Задача была непростой, так как в июле-сентябре 1941 года сюда уже были эвакуированы заводы из Смоленска, Киева, Днепропетровска и прибалтийских республик.

В октябре месяце завод №1 и опытно-конструкторское бюро Микояна были эвакуированы из Москвы в Куйбышев и сразу приступили к выпуску самолётов для фронта. Необходимо отметить, что с порученной задачей Ф.И. Стебихов справился весьма успешно и опять приступил к руководству механическим цехом.

Как крупный специалист авиационной промышленности и хороший организатор производства, в ноябре 1942 года приказами по наркомату авиационной промышленности и Всесоюзному комитету по делам высшей школы (ВКВШ) Ф.И. Стебихов был назначен директором Куйбышевского авиационного института. Следует отметить, что выбор был весьма удачным: решить разнообразные проблемы создания нового вуза в исключительно тяжелых условиях военного года мог только такой энергичный, волевой, требовательный человек, как Ф.И. Стебихов. К характеристике Ф.И. Стебихова тех лет следует добавить ещё его умение разбираться в людях и руководить коллективом, его высокое чувство долга за порученное дело.

Ф.И. Стебихов не замыкался в рамках административной работы, он участвовал в учебном процессе, читал небольшой курс лекций, руководил дипломным проектированием. В 1946 году ему было присвоено учёное звание доцента по кафедре производства самолётов.

Когда первоочередные работы по созданию института были выполнены, Ф.И. Стебихов смог заняться научно-исследовательской работой.

В конце 40-х – начале 50-х годов многие вечера он проводил в лаборатории резания металлов, выполняя экспериментальные исследования, и в 1953 году защитил кандидатскую диссертацию по теории резания металлов.

Дела и проблемы… Трудно перечислить всё, что должен был сделать и что в действительности сделал новый директор института, приступив к своим обязанностям в конце ноября 1942 года. Нужно было прежде всего установить деловые контакты с руководителями партийных и советских органов Ленинского района г. Куйбышева и области, с руководством Главного управления учебными заведениями НКАП и ВКВШ (институт тогда находился в двойном подчинении) и, конечно же, наладить связи с руководителями крупнейших предприятий промышленности города. Но задачи формирования коллектива преподавателей, формирования отделов и служб исполнительными, обязательными и дисциплинированными работниками были на первом месте и в первые дни, и в последующие годы.

Следующей сложной и трудной задачей было решение проблемы площадей для учебного процесса, создание учебных лабораторий и кабинетов, проблемы площадей для проживания сотрудников и студентов. В решении этих проблем институт во главе со своим директором всегда находил поддержку у районных и городских партийных и советских органов. Уже в начале 1943 года удается почти полностью освободить учебный корпус №1, сделать ремонт помещений, оборудовать аудитории, лаборатории, кабинеты и комнаты для общежития студентов. В октябре-декабре 1943 года удается получить около кв.м. площадей в учебном корпусе №2 (цокольный, 1-й и 2-й этажи, Л-2). Помещения срочно ремонтируются, в подвале создаются учебнопроизводственные мастерские со слесарным, станочным и литейным отделениями. На 1-м и 2-м этажах (тогда казалось: как много площадей!) были размещены аудитории, лаборатории, кафедры, кабинеты проектирования и общежития для студентов и сотрудников.

В 1942 году удалось получить около 20 комнат в общежитии планового института – там были поселены семьи заведующих кафедрами и ведущих преподавателей института. Конечно, трудности с площадями были и в последующие годы, но сдвиги в решении проблемы материальной базы радовали, воодушевляли коллектив. Кафедры самостоятельно и с помощью директора и его заместителей проводили большую работу по оснащению лабораторий и кабинетов оборудованием и приборами.

Продолжалось комплектование штатов профессорскопреподавательского и учебно-производственного состава, штатов административно-хозяйственного отдела и других служб.

Надо было организовать питание студентов, сотрудников, преподавателей. В институте создаётся отдел рабочего снабжения, хлебнопродуктовый магазин, столовая.

С окончанием войны обнаружилась ещё одна острая проблема – жилищная. Ф.И. Стебихову удалось сделать первый шаг в её решении:

в 1948 году был построен 15-квартирный жилой дом по улице Самарской, 195а, где были расселены 14 семей руководителей института, заведующих кафедрами и ведущих преподавателей института.

Быстро рос контингент студентов – в 1945 году на I-V курсах их было уже 1100 человек. Соответственно рос штат преподавателей. К сожалению, в их составе было мало лиц с учёными степенями и званиями (в 1945 году из 98 штатных преподавателей только 24 человека имели учёные степени и звания).

Поэтому уже во второй половине 40-х годов принимаются меры по повышению квалификации преподавателей. В 1944 году при кафедре резания металлов открывается первая в КуАИ аспирантура (научный руководитель – профессор Н.И. Резников), несколько позже – при кафедрах аэродинамики, конструкции двигателей. Ряд молодых способных преподавателей направляются в целевую или годичную аспирантуру вузовских центров страны.

В 1944-1946 гг. прошли первые выпуски инженеров из числа студентов, принятых в 1942-1943 гг. на старшие курсы. И председатели государственных экзаменационных комиссий (директор завода № В.Я. Литвинов, главный инженер завода № 24 Е.М. Юдин) и члены комиссии высоко оценили качество подготовки специалистов. Начиная с 1947 года пошли выпуски инженеров, прошедших в КуАИ полный цикл обучения.

Сложился дружный работоспособный коллектив института, сплочению которого немало способствовали такие качества руководителя, как умение навести и поддерживать чёткий порядок, твердую дисциплину, поставить задачу и организовать её выполнение, высокая требовательность к себе и членам коллектива.

Директор института всегда находил время проводить заседания приемных комиссий по зачислению студентов, быть на заседаниях государственных экзаменационных комиссий, участвовать в комсомольских собраниях, быть на вечерах отдыха студентов. И этому примеру следовало большинство преподавателей.

Но вставали новые задачи. Заводы осваивали и выпускали реактивные и турбореактивные, новые пассажирские и военные самолёты.

На очереди было создание ракетной и космической техники.

Стране были нужны в большом количестве новые кадры инженеров, умеющих сочетать инженерное дело с научным поиском. Необходимо было решать не только кадровые проблемы предприятий, но и реализовать научное обеспечение разработок и производства новой техники. Эта проблема решалась в институте путём создания отраслевых лабораторий при крупных кафедрах. Кафедры совместно с отраслевыми лабораториями становились учебно-научными центрами, при которых создавались научные школы. Наращивался контингент студентов, преподавателей, в штате института появились коллективы научных сотрудников.

Снова нужны были площади для размещения новых учебных кабинетов, учебных и научных лабораторий, общежития для студентов и жильё для преподавателей.

И решать эти проблемы пришлось с 1956 года преемнику Ф.И. Стебихова на посту директора Куйбышевского авиационного института В.П. Лукачёву.

Но это уже другие страницы истории института.

СЛОВО О ВИКТОРЕ ПАВЛОВИЧЕ ЛУКАЧЁВЕ

Более тридцати лет жизни В.П. Лукачёв посвятил реализации своей главной мечты. За эти годы на пустыре у Ботанического сада воздвигнут крупнейший в Самаре студенческий городок, в котором созданы все условия для работы педагогов и учёных, учёбы, творчества и активного отдыха студентов. Четырнадцать внушительных корпусов, в которых размещены учебные аудитории, научно-исследовательские институты и лаборатории, спортивный комплекс с бассейном, семь студенческих общежитий. В зелёной зоне построен спортивнооздоровительный лагерь для студентов и детей сотрудников. В престижных районах города построены два жилых дома для преподавателей и сотрудников. На Волге сооружен яхт-клуб. На окраине города выстроен учебный аэродром, оснащённый самой современной авиационной техникой, включая сверхзвуковой пассажирский самолет ТУВсё перечисленное далеко не исчерпывает того, что сделано коллективом КуАИ под руководством В.П. Лукачёва.

Успех грандиозного проекта обусловлен, прежде всего, личностными качествами ректора. Романтик-мечтатель эпохи активной фазы социалистического строительства, В.П. Лукачёв сумел сгенерировать интерес к своему проекту на всех уровнях государственной и общественной иерархии: от союзных министерств и главков до городских властей, руководителей промышленных предприятий, преподавателей и студентов института.

В чем же состоит феномен Лукачёва? Почему молодому ректору, принявшему в свои 36 лет вполне рядовой вуз города, удалось сделать намного больше других? Где источники жизненных сил, как удавалось выбирать и принимать стратегически верные решения, откуда черпалась энергия для завершения начатого?

Размышляя на эту тему, современник и земляк В.П. Лукачёва – Андрей Бондаренко, председатель Самарского отделения общества "Россия-Украина", обращается к истокам – детским и юношеским годам Виктора Павловича. Город Дзержинский, где 4 апреля 1920 года родился Виктор Лукачёв в семье шахтера Павла Ивановича Лукачёва, ничем не выделялся из шахтерских поселений Донбасса. Вскоре после рождения сына семья Лукачёвых переехала в горняцкий поселок Горловка. Нелёгкое детство Виктора Павловича пришлось на голодные годы сталинской коллективизации и индустриализации на Украине.

Трудности и лишения раннего детства закалили характер, выработали стойкость и приучили надеяться только на собственные силы. Суровую юность скрашивали мечты о небе и самолётах. Еще в школе созрело решение посвятить себя авиации. В 1937 году Лукачёв поступает в Ленинградский институт инженеров воздушного флота. Учёбу в институте совмещает с занятиями в аэроклубе и к лету 1941 года успевает налетать 50 часов. С тремя курсами авиационного института он добровольцем отправляется на фронт, где зачисляется механиком самолётов в истребительный авиаполк Ленинградского, а затем Волховского фронтов. Боевая служба авиамеханика полевого аэродрома известна: днём и ночью, в дождь и снег, под открытым небом надо подготовить самолёт к вылету. Нередко приходилось извлекать повреждённую технику из ледяных болотных топей. Получив в одной из таких экспедиций тяжёлое заболевание, В.П. Лукачёв был отправлен на лечение санитарным эшелоном, в котором попал под вражескую бомбежку и был контужен. Впоследствии он был отправлен в госпиталь в глубокий тыл – в город Куйбышев. После выздоровления двадцатидвухлетний кавалер ордена Отечественной войны и медали "За оборону Ленинграда" был комиссован из армии по состоянию здоровья и продолжил прерванную учёбу в только что организованном Куйбышевском авиационном институте.

Прошедший суровую школу войны, В.П. Лукачёв выделялся в студенческой среде своей целеустремленностью, энергией, твердой жизненной позицией. В этот период в полной мере раскрылись его недюжинные организаторские способности. За относительно короткий период студенческих лет и последующей работы на кафедре он успешно одолел нелегкие ступени общественного деятеля от секретаря комитета комсомола, председателя профкома до секретаря партбюро института. Трудовую деятельность молодой специалист начал на кафедре теории авиадвигателей с должности инженера, а затем заведующего моторной лабораторией. Далее его карьера складывалась традиционно: ассистент, старший преподаватель, соискатель кандидатской диссертации, кандидат технических наук, доцент.

В 1956 году "встал вопрос об укреплении руководства институтом" и выбор обкома партии пал на молодого кандидата наук, занимавшего к тому времени должность освобожденного секретаря партбюро института. Насколько правильным оказался выбор, показало время. А время ставило перед КуАИ совершенно новые задачи. С военных лет город Куйбышев быстро наращивал промышленный потенциал авиастроения. Авиационный и моторостроительный заводы города перестраивались на выпуск новейшей техники, для проектирования и освоения которой требовались квалифицированные инженерыавиаторы. Новые образцы авиационных и ракетных двигателей создавались на Куйбышевском моторном заводе (КМЗ), который с 1949 года возглавлял генеральный конструктор Николай Дмитриевич Кузнецов. О темпах развития авиастроения в Куйбышеве красноречиво говорят следующие вехи.

1949 год. КМЗ возглавляет Н.Д. Кузнецов и принимает новую стратегию работы опытно-конструкторского бюро (ОКБ) по созданию газотурбинных двигателей для дальней авиации.

1950 год. Состоялась встреча двух авиаконструкторов – А.Н. Туполева и Н.Д. Кузнецова, в итоге которой принимается программа разработки самого мощного в мире турбовинтового двигателя НК-12. Доводка НК-12 завершена в 1953 году.

1954 год. Н.Д. Кузнецовым начата работа над первым в СССР и самым мощным в то время двухконтурным газотурбинным двигателем НК-6 с форсажной камерой сгорания.

1956 год. В Куйбышеве строится крупнейший в Европе металлургический комбинат лёгких сплавов.

1958 год. Главный конструктор Сергей Павлович Королёв присылает в Куйбышев Дмитрия Ильича Козлова для организации на авиационном и моторостроительном заводах серийного выпуска стратегических ракет "Р-7" и двигателей к ним.

1959 год. Н.Д. Кузнецов совместно с С.П. Королевым приступает к созданию самого мощного ракетного комплекса Н-1, оснащённого ракетными двигателями новейшей схемы: НК-33 и НК-43 на экологически чистых компонентах – кислород-керосин. Двигатели Н.Д. Кузнецова по своим уникальным техническим характеристикам намного опередили время и нашли своё применение спустя четверть века в международных проектах как самое выдающееся достижение ракетного двигателестроения.

Высокие темпы развития авиационной и ракетно-космической отраслей потребовали скорейшего решения проблемы подготовки квалифицированных инженерных кадров и научной поддержки разрабатываемых проектов. Оглядываясь на истекшие десятилетия, можно с уверенностью сказать: ректор Лукачёв с задачами, поставленными обкомом партии, справился блестяще. Его имя с полным правом можно поставить рядом с именами гениальных конструкторов – С.П. Королёва, Н.Д. Кузнецова и Д.И. Козлова.

Эффективно управлять процессами подготовки инженеров и учёных нисколько не легче, чем строить космические корабли. Процесс обучения консервативен по своей природе: на подготовку авиационного инженера требуется 5,5-6 лет, на кандидатскую научную работу – дополнительно 3-6 лет, а на докторскую – еще 10-15 лет. Итого, на подготовку специалиста высшей квалификации необходимо в среднем 20-25 лет. Таким временем "для разбега" ректор В.П. Лукачёв не располагал. В то же время подготовить толкового инженера без преподавателей-докторов наук невозможно. Поэтому с самого начала своей деятельности ректор главное внимание уделял повышению научной и педагогической квалификации преподавателей, справедливо считая, что уровень подготовки специалиста напрямую зависит от интеллектуального потенциала преподавателя, и тем, кто успешно совмещал научную работу с педагогической, оказывал всемерное содействие в материальных и бытовых вопросах. Правдами и неправдами "пробивал" строительство первого, а позднее и второго жилых домов для педагогов, искал возможности получения жилья у городских властей и на промышленных предприятиях.

Организация совнархозов позволила властям высвободить инициативу местных организаций и сконцентрировать внимание и ресурсы на решении региональных задач, в числе которых были оборонные отрасли. Понимая важность решения кадровых проблем, руководитель совнархоза – В.Я. Литвинов, бывший директор авиационного завода, активно поддержал инициативу В.П. Лукачева по созданию в КуАИ девяти первых в стране отраслевых научно-исследовательских лабораторий. В этой идее молодой ректор видел локомотив, с помощью которого можно вытянуть многие проблемы вуза:

- поднять научный потенциал преподавателей;

- улучшить их материальное положение;

- привлечь отраслевые и централизованные ресурсы для строительства КуАИ.

Новая форма связи вузовской науки с производством полностью себя оправдала. В институте появилась организационная и материальная основа для научной работы преподавателей и студентов. В первые же годы работы лабораторий на кафедрах В.М. Дорофеева, А.М. Сойфера, А.П. Меркулова и других появились новые научные идеи и выдающиеся изобретения, до сих пор используемые в авиационной и ракетно-космической технике. Постоянная ректорская поддержка науки способствовала быстрому росту научного потенциала преподавателей. За достигнутые результаты в организации научноисследовательской деятельности в 1967 году КуАИ и его ректор были удостоены высокой государственной награды – ордена Трудового Красного Знамени.

Много времени и сил В.П. Лукачёв уделял развитию и укреплению научных и творческих связей с отраслевыми предприятиями. Уже в 1956 году совместно с Н.Д. Кузнецовым он организует вечернее отделение факультета двигателей летательных аппаратов на базе Куйбышевского моторного завода. Позже открывается вечернее отделение при металлургическом заводе имени В.И. Ленина. Большую помощь в укреплении материальной базы и кадрового потенциала КуАИ оказали Н.Д. Кузнецов и Д.И. Козлов, приглашённые на заведование кафедрой конструкции и проектирования двигателей летательных аппаратов и кафедрой летательных аппаратов. Введенная В.П. Лукачёвым практика широкого привлечения ведущих специалистов предприятий к преподавательской деятельности позволила значительно поднять уровень подготовки инженеров и вплотную приблизить процесс обучения к практическим задачам производства.

Не упускал Виктор Павлович и возможностей пополнить кадровый потенциал из числа докторов и профессоров внешних организаций: институтов Академии наук, отраслевых научноисследовательских институтов и ведущих вузов. Как человек общительный, он умел увлечь собеседника грандиозными планами развития вуза, нарисовать перспективы создания новой специальности, новой кафедры, научного направления или даже нового факультета. Активная общественная деятельность в качестве председателя областного отделения Всесоюзного совета научно-технических обществ, председателя совета ректоров вузов области открывала ему возможность широких контактов с ведущими научными центрами страны. Приглашённые учёные и профессора имели полную поддержку ректора в реализации их научных и педагогических замыслов.

Известно, что управление творческим коллективом представляет собой нелёгкую задачу. Интересы творческих личностей, как правило, не совпадают даже в малом коллективе единомышленников. Надо обладать особым искусством для того, чтобы в каждой личности выявить новаторские начала, вовремя их поддержать и нацелить на решение общей задачи – повышения качества подготовки специалиста.

Ректор Лукачёв был постоянно открыт для обсуждения любой идеи, какой бы стороны жизни института она ни касалась и от кого бы она ни исходила. Слушал он собеседника с неподдельным интересом, стараясь вникнуть в суть предлагаемого и найти место предложению в той модели будущего вуза, над которой он непрерывно работал. Он постоянно искал сам, поэтому ему были интересны люди поиска. На дискуссии с ними он никогда не жалел времени. Это редкое качество руководителя снискало к нему глубокое и совершенно искреннее уважение практически всех сотрудников и студентов КуАИ. Получив одобрение ректора, преподаватели и сотрудники с удвоенной энергией принимались за реализацию своих замыслов в большом деле строительства института. Благодаря умению выявлять, анализировать и обобщать ростки новых предложений, В.П. Лукачёву удалось выстроить модель будущего авиационного института, подкреплённую мощным интеллектуальным потенциалом коллектива и соответствующую задачам развития авиакосмической отрасли.

Увлечённость общим делом не оставляла времени на создание искусственных противоречий и конфликтов, как это иногда бывает в больших вузовских коллективах. Для этого в КуАИ просто не было почвы. Не могу утверждать с абсолютной достоверностью, но, на мой взгляд, при Лукачёве ни один сотрудник не сделал карьеры в институте на интригах. Лукачёв ценил исключительно деловые качества, интеллигентность и преданность идеям инженерного образования. Моральный климат в коллективе создаётся руководителем: вовремя поддержать здоровые начала и пресечь негативное, а для этого необходимо самому постоянно и во всём быть примером.

В.П. Лукачёв, безусловно, обладал природным даром руководителя. Со стороны казалось, что всё ему удается легко, все ему идут навстречу, со всеми он умеет договориться. Эффектная внешность, внутреннее обаяние, открытая и всегда располагающая улыбка, умение слушать и создавать положительную энергетику в атмосфере переговоров помогали ему решать сложнейшие вопросы на самых разных уровнях чиновничьей иерархии. В чём секрет его успешной деятельности? Почему ему так много удавалось?

Работая с ним долгие годы, я не раз задавал себе эти вопросы. Нередко спрашивал об этом и у самого Виктора Павловича, когда он приходил в нашу кафедральную лабораторию. Иногда он что-то говорил, вспоминая события истекшего рабочего дня, а иногда просто задумывался о чём-то своем, вероятно, неразрешенном. Это удивительно, но его молчание не было тягостным. Оно было больше похоже на медленно стекающий разряд высокого напряжения. Минуту спустя он уже был готов обсудить результаты новых экспериментов, которые ставились в нашей лаборатории, предложить своё толкование увиденному процессу или явлению. Было хорошо заметно, что в лаборатории в атмосфере научного поиска ректор себя чувствует очень комфортно.

Эта среда не только снимала с него избыточное напряжение административных забот, но и возвращала к возможности реализации собственных научных идей. Виктор Павлович был увлечён идеей использования ультразвуковых полей в процессах подготовки топливовоздушной смеси карбюраторного двигателя внутреннего сгорания (ДВС). В создании соответствующей аппаратуры большую помощь оказывала научно-исследовательская лаборатория промышленного применения ультразвука, руководимая в то время доцентом Н.М. Старобинским. Уровень развития ультразвуковых технологий того периода не позволял, к сожалению, создать компактный и экономичный генератор, поэтому научные разработки не дошли до стадии промышленного производства. Тем не менее, по этой тематике была выполнена и успешно защищена кандидатская диссертация аспирантом Л.Г. Ключаревым.

Опыт работы по проблемам смесеобразования нашел успешное применение в решении новых задач рабочего процесса в камерах сгорания воздушно-реактивных двигателей. Надо заметить, что переход на новую тематику дался В.П. Лукачёву непросто. Долго вынашиваемые идеи, как известно, отпускают от себя не сразу. В этой ситуации проявилось ещё одно замечательное свойство характера Виктора Павловича – великодушное умение доверять своим ученикам в выборе их собственного пути научного поиска. Доверие и поддержка принесли свои плоды: под руководством Лукачёва создана научная школа по проблеме рабочего процесса и экологии в камерах реактивных двигателей, выполнены и успешно защищены три докторские и 17 кандидатских диссертаций, запатентовано более 100 изобретений, получены золотые и серебряные медали ВДНХ.

Первой кафедрой, которой с 1958 по 1969 годы руководил В.П. Лукачёв, была кафедра теплотехники и тепловых двигателей.

Напряжённая работа в ректорате оставляла мало времени на занятия учебным процессом и научными исследованиями. Тем не менее, будучи в то время ещё доцентом, В.П. Лукачёв читал основной курс лекций по теории двигателей внутреннего сгорания для второго и третьего факультетов в одном потоке, вёл курсовое проектирование по расчету ДВС. Мне довелось слушать его лекции и выполнять курсовой проект под его руководством. Лекции он читал мастерски. Было хорошо заметно, что лектор влюблён в авиацию, двигатели, рабочий процесс. Студенческая аудитория для него была желанной и родной стихией. Контакт со студентами был абсолютным. Доброжелательный тон, компетентность и уважение к студенту как личности сквозили в каждом его слове и жесте, создавая особую доверительную атмосферу единения учителя с учениками. Нередко Виктор Павлович отвлекался от темы и делился с нами проблемами КуАИ: ходом стройки студенческого общежития на улице Лесной, расширения учебных площадей, рассказывал о перспективах работы выпускников на предприятиях и в ОКБ. Будучи ректором, он легко находил общий язык со студентами любого курса, понимал их проблемы, увлечённо рассказывал о перспективах развития института. Положительная реакция со стороны студентов, по-видимому, утверждала его в правоте выбранной стратегии, придавала силы для преодоления многочисленных трудностей.

Немаловажным фактором поддержки начинаний молодого ректора являлась благоприятная атмосфера созидания не только в области высшего образования, но и во всех отраслях промышленности огромной страны. Бурное развитие авиации и ракетной техники, первый полёт человека в космос будоражили умы молодёжи. Новые идеи ждали своих творцов, торопили их, объединяли людей разных поколений.

Престиж инженера-авиатора был необычайно высок. На вновь открываемую специальность "Ракетные двигатели" принимались только лучшие группы студентов.

Педагогический и научный талант В.П. Лукачёва в полной мере раскрылся, когда он перешёл на заведование кафедрой теории двигателей летательных аппаратов, заменив на этой должности безвременно ушедшего из жизни профессора Виталия Митрофановича Дорофеева.

К В.М. Дорофееву Виктор Павлович испытывал особое уважение, как к своему учителю, человеку высокого интеллекта, глубокому мыслителю и замечательному педагогу. Со дня основания кафедры в 1949 году и за последующие неполные двадцать лет В.М. Дорофееву удалось сформировать работоспособный педагогический коллектив и заложить новые традиции в научной и учебной работе. Хорошо знавший нужды послевоенной авиационной промышленности, Виталий Митрофанович строил учебный процесс с чёткой ориентацией на перспективные направления авиационной и ракетной техники. Одним из объектов научных дискуссий тех лет был малоразмерный воздушнореактивный двигатель (ВРД). Выполненные В.М. Дорофеевым с активным участием В.Я. Левина, В.П. Лукачёва и других преподавателей расчёты не оставляли надежд на практическую реализацию ВРД сверхмалой тяги. Однако затраченные усилия не прошли бесследно.

Они дали жизнь нескольким оригинальным научным направлениям:

воздушные и газовые микротурбины, термодинамика вихревого эффекта, плазмохимические горелки и ракетные двигатели малой тяги на жидком топливе. Последнее направление оказалось самым продуктивным. На его основе усилиями Дорофеева, Левина и Лукачёва был реализован грандиозный проект создания научно-исследовательской лаборатории космической микроэнергетики. Впервые за многие годы существования КуАИ появилась возможность создания в стенах института собственного ракетного двигателя и проведения его испытаний в условиях космического вакуума. Двигатели для систем ориентации и стабилизации космических летательных аппаратов были крайне необходимы стремительно развивающейся космонавтике, поэтому аэрокосмическая отрасль оказывала КуАИ мощную финансовую поддержку.

Лаборатория микроэнергетики (ОНИЛ-2) заслуженно заняла ведущее место в стране по уникальным возможностям стендового оборудования, новизне выдвинутых и реализованных на практике концепций построения рабочего процесса в ракетных двигателях малой тяги. Подтверждением тому – десять всесоюзных научно-технических конференций, проведенных в КуАИ на базе кафедры теории двигателей и отраслевой лаборатории микроэнергетики, правительственные награды семи сотрудникам ОНИЛ-2 и кафедры.

Результаты научных исследований последовательно внедрялись в учебный процесс. В.П. Лукачёв справедливо считал, что студент должен знать новейшие достижения в науке, и неизменно следовал этому принципу в своей деятельности. В шести учебных лабораториях кафедры теории двигателей до нынешнего времени обучаются студенты разных факультетов СГАУ.

В канун 60-летия КуАИ-СГАУ университет и вся система высшего образования переживают нелёгкие времена. Сложная ситуация в авиационной и космической отраслях неблагоприятно отразилась не только на трудоустройстве выпускников университета, но и на материальной поддержке вуза. И в том, что университет устоял за десятилетие разрушительных социально-экономических реформаций в стране, есть огромный вклад материального, духовного и педагогического наследия В.П. Лукачёва.

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ОПЕРЕЖАЛ СВОЁ ВРЕМЯ

В статье использованы материалы музея ОАО "СНТК им. Н.Д. Кузнецова".

О себе Николай Дмитриевич рассказывал:

"Родился 23 июня 1911 года в г. Актюбинске в семье рабочего. До Октябрьской революции отец Дмитрий Матвеевич – рабочийкотельщик на железнодорожной станции Актюбинск. В годы гражданской войны отец был в Красной Гвардии и Красной Армии. После революции работал рабочим. Мать Мария Михайловна происходит из крестьян с. Семеновского Михневского района Московской области.

До и после революции – домохозяйка".

1923 – 1929 годы. "В 1923 году наша семья вернулась в родные края – с. Семеновское, где жили родственники. От деда, Матвея Григорьевича, узнал, что раньше их фамилия была Конновы, но после того, как прадед Григорий, а это было еще при крепостном праве, стал кузнецом, в селе их называли Кузнецовыми. Учиться начал в школе крестьянской молодежи. Учился хорошо по всем предметам. Но к математике, а потом и к физике испытывал особую любовь.

В 1926 году начал трудовую жизнь в качестве ученика-слесаря ремонтной машинно-тракторной мастерской совхоза «Комсомольская отрада» в с. Семеновском. Одновременно учился в школе. В этом же году вступил в комсомол. Комсомольский билет (№1452130) выдан Бауманским РК ВЛКСМ.

Члены комсомольской ячейки совхоза были инициаторами многих интересных дел. Вместе с друзьями – комсомольцами решили сконструировать аэросани. Знаний для этого у нас было мало. Но мы набрасывались на книги, которые нам удавалось найти для реализации нашего замысла. Читали их ночами при свете керосиновой лампы. Соорудили в бывшем каретном сарае графа Орлова что-то вроде КБ.

На старом складе, был такой склад Дормаша на Яузе, отыскали старый автомобильный мотор, винт от самолёта "Фоккер" и лыжи. Всё это валялось там со времен гражданской войны. Представьте: глухое село – и вот из дверей сарая выкатилось этакое чудо-юдо и помчалось по улице. Только снег вихрем. Следом – собаки, мальчишки. А мы поддаем газу, кричим, поём… Ведь именно с недостроенных аэросаней началось моё увлечение авиацией.

В течение летнего сезона, май – октябрь 1929 года, работал трактористом в коммуне "Набат" Каширского района Московской области, куда был послан для прохождения производственной практики и помощи в проведении посевной и уборочной кампании. После прохождения производственной практики продолжил учебу в школе крестьянской молодёжи".

1930 – 1932 годы. "В апреле 1930 года окончил школу крестьянской молодёжи и был направлен в совхоз "Маяк" Ермишинского района Московской области, где работал трактористом до декабря 1930 года.

В декабре 1930 года по направлению комсомольской ячейки выехал в Москву на учёбу в Московском авиационном техникуме, где учился на вечернем отделении и работал слесарем-сборщиком на авиамоторном заводе №24 им. М.В. Фрунзе. В июне 1932 года при комплектовании завода №32 изъявил согласие перейти работать на этот завод, где работал в качестве нормировщика слесарносборочного цеха. В августе 1932 года в порядке выдвижения был назначен на должность заместителя начальника сектора кадров завода. Закончил два курса авиатехникума.

В сентябре 1932 года меня вызвали в Центральный комитет комсомола. В кабинете Генерального секретаря ЦК ВЛКСМ Александра Косарева собралось несколько парней и девушек. Косарев сказал, что нас утвердили кандидатами в авиашколы. Объявили каждому из присутствующих, кому в какое училище ехать. Меня решили рекомендовать в Военно-воздушную инженерную академию им.

Н.Е. Жуковского".

1933 г. – начало 1942 г. "1 января 1933 года после сдачи вступительных экзаменов был зачислен слушателем на воздушнотехнический факультет моторостроительного отделения ВВИА им.

Н.Е. Жуковского. Занимался с большим интересом. Кроме учёбы увлекался спортом - бегал на лыжах, плавал, прыгал с 37-метрового лыжного трамплина на Воробьевых горах, пятнадцать-двадцать раз отжимался на перекладине. Летом 1934 года участвовал в массовом восхождении на Эльбрус. Сочетал учёбу с общественной работой.

В период с 1933 г. по 1937 г. был членом редколлегии стенной газеты курса, избран членом бюро ВЛКСМ моторной лаборатории и членом бюро коллектива ВЛКСМ академии, работал комсоргом курса инженерного факультета, членом избирательной комиссии по выборам в Верховный Совет СССР и пропагандистом на избирательном участке.

В 1937 году академическая общественность приняла участие в реализации лозунга ленинцев – подготовить 150 000 летчиков без отрыва от производства… По инициативе начальника академии, комдива Померанцева для слушателей-отличников в порядке поощрения было организовано обучение полётам на самолёте У-2 во время летних каникул. Закончили с отличием учёбу 16 слушателей. Среди них – т.

т. Галин, Горленко, Аронин, Дмитриев, Кузнецов, Матыцын, Москвин, Пиксайкин, Яськов и другие".