«MYAMMAP КАЪЪАФИ Москва ИВ РАН 2009 ББК 63.3(5) (6Ли) ЕЗО Монография издана при поддержке Международного научного центра Российско-арабский диалог. Отв. редактор Г. В. Миронова ЕЗО Муаммар Каддафи. М.: Институт ...»

Редакционная коллегия

В. В. Наумкин (председатель, главный редактор),

В. М. Алпатов, В. Я. Белокреницкий, Э. В. Молодякова,

И. В. Зайцев, И. Д. Звягельская

А. 3. ЕГОРИН

MYAMMAP КАЪЪАФИ

Москва

ИВ РАН

2009

ББК 63.3(5) (6Ли)

ЕЗО

Монография издана при поддержке Международного

научного центра «Российско-арабский диалог».

Отв. редактор Г. В. Миронова ЕЗО Муаммар Каддафи.

М.: Институт востоковедения РАН, 2009, 464 с.

ISBN 978-5-89282-393-7 Читателю представляется портрет и одновременно деятельность Муаммара Каддафи - бедуина Ливийской пустыни, лидера первой в истории своей страны революции, благодаря которой его соотечественники стали свободными и независимыми, построившими свое государство м а с с - Д ж а м а х и р и ю. Это было нелегко сделать и об этом документально рассказывается в п р е д л а г а е м о й книге.

Автор, академик РАЕН и профессор истории, работал шесть лет (1974-1980) в Ливии советником посольства СССР, с 1981 г. ведет научную деятельность в Институте востоковедения РАН. Ему принадлежит более 400 научных публикаций, в том числе несколько ранее изданных книг о Ливии: «Ливийская революция» (1989), «История Ливии в новое и новейшее время» (1992), «Ливия. Учебное пособие» (1995), «Современная Ливия. Справочник» (1996), «История Ливии. XX век» (1999), «Сенуситы в истории Ливии» (2006).

Это - первое в России фундаментальное издание о Муаммаре Каддафи, в котором автор дает свое видение великой революции в Ливийской пустыне.

ББК 63.3(5) (6Ли) ISBN 978-5-89282-393-7 © А.З. Егорин, О Институт востоковедения РАН, I К 40-летию Ливийской революции штщшмшт^вт;. нтт*ё тшшш чтт&шмъвт.

ПРОЛОГ

сз ю В доисторические времена Ливией называлась вся территория Северной Африки западнее Египта, якобы, по имени царицы, прославившейся умелым управлением этой обширной территорией, тогда еще не засыпанной песками. Так утверджает ливийский исследователь, ссылаясь на одну из греческих легенд.

Издавна здесь выделялось три района. Первый - густонаселенные области на морском побережье и связанная с ними каменистая пустыня на западе, составившие позднее Триполитанию.

Второй - пепельно-песчаная восточная пустыня с прибрежным горным районом - назывался Киренаикой. Вся центральная часть Сахары и ее южные просторы, вплоть до саванны, входили в третий район - Феззан. Эти три района испытали влияние как египетской, так и средиземноморской цивилизаций.

До середины III тысячелетия до н.э. на территории нынешней Ливии не существовало политических объединений, во всяком случае пока не найдено письменных источников или свидетельств археологии. Древнейшей исторический период начинается со второй половины III тысячелетия до н.э. и в какой-то мере освещен древнеегипетскими источниками. Они упоминают о наличии на востоке и юго-востоке нынешней Ливии ранних государственных объединений Темех, Маджаи (вариант Мазиг - известный этноним берберов) и Иам. Народы последних двух доходили до левого берега Нила в районе I и II порогов. Эти объединения вели войны между собой и с египтянами. Судя по археологическим материалам, темеху и маджаи занимались разведением крупного рогатого скота и овец, а также мотыжным земледелием '.

Во II тысячелетии до н.э. на территории нынешней Ливии и к западу от нее жили различные берберские племена. В Киренаике в то время образовалось политическое объединение Ребу (вариант Либу), по имени которого и эта земля, и вся Африка позднее получили название «Ливия». Во второй половине II тысячелетия до н.э. на побережье Киренаики поселились «народы моря» выходцы с берегов Эгейского моря, которые принесли с собой элементы малоазийско-эгейской культуры. В середине XIII в.

до н.э. «народы моря» в союзе с ливийцами-ребу вторглись в Египет. Однако египетские войска отразили это нашествие.

В XI в. до н.э. в Киренаику из Греции прибыли первые греческие (ахейские) колонисты (возможно, заставшие здесь потомков переселенцев из Эгеиды XIV-XII вв. до н.э.). Вслед за первой волной колонистов последовали другие. В VII в. до н.э. сюда переселилась большая группа греков-дорийцев - выходцев с острова Крит, основавших г. Гурена. Они подчинили себе более ранних греческих колонистов и своих давнишних соперников финикийцев, а также отдельные берберские общины, составив вместе с ними эллино-ливийский город-государство Кирена. Весьма примечательно, что его наследственный правитель по имени Аристей (или Аристотель) принял ливийский титул «батт» (баттос). Уже сам по себе этот факт свидетельствует о важной роли берберовливийцев в новообразованном государстве.

В середине VI в. до н.э. часть жителей Кирены во главе с братьями тогдашнего царя переселилась на запад. Они основали города Барка, Аполлония, Евгесперидис и др.

В это же время финикияне основали в Триполитании г. Лептис (Лептис Магна), на запад от него - г. Эя (позднейший г. Триполи) и еще далее на запад от него - г. Сабрата. Область, где располагались эти три города (по-гречески Триполис), получила поэтому название «Триполитания». Позднее Триполитания стала частью могущественной Карфагенской державы.

На севере Ливии в то время существовало два очага средиземноморских цивилизаций: полугреческая Киренаика и полу африканская Триполитания. Но параллельно им возникли и развивались очаги самобытной цивилизации в Сахаре. Один из них оазис Сива на нынешней границе Ливии с Египтом, известный в древности как оазис Амона. Оазис был важным узлом караванных путей из Египта в Сахару в страны Тропической Африки.

Ближайшей из этих стран была Гарамантида, или царство гарамантов. Его бывшая столица - знаменитый своим богатством г. Гарама (Джерма) до сих пор хранит следы самобытной цивилизации. Царство гарамантов включало в себя весь современный Феззан с его оазисами и городами-оазисами, включая Гадамес (античный Кидамус), а также горные массивы и оазисы к югу и западу от него. Северными соседями гарамантов были берберские племена маков (в VI-V вв. до н.э.) и феззанцев (в I в. до н.э.), по имени которых получил свое название Феззан. Их южными соседями были темнокожие племена эфиопов.

Во второй половине VI в. до н.э. сюда дошли войска могущественной персидской державы Ахеменидов. Завоевав в 525 г.

до н.э. Египет, персы не сумели продвинуться на запад, но греки, финикийцы и ливийцы Киренаики были вынуждены признать над собой верховную власть персидского царя.

Распад Римской империи привел к политическому разделению Ливии. С конца III в. до н.э. Триполитания, выделенная в особую провинцию, вошла в Западную Римскую империю, а с 445 г. - в Вандальско-Аланское королевство, Киренаика - в Восточную Римскую империю.

Особое значение имело распространение в Ливии римского и ранневизантийского периодов монотеистических религий. Со IIIII вв. в Триполитании и Киренаике начало распространяться христианство. Как и в других странах Северной Африки, оно выступало здесь в качестве идейной основы народных движений.

В VI в. христианство стало официальной религией царства гарамантов и было вытеснено исламом лишь к X-XI вв.

Завоевав Египет, арабы-мусульмане уже в 642 г. совершили первый поход на Киренаику. Барка, тогдашний главный город провинции, сдался им без боя, уплатив большую дань золотом.

В следующем году его участь разделил и г. Адждабия. Отсюда арабы двинулись на Триполи, Феззан и Гараму 2, которых они разорили и обложили данью. Правитель Гарамы был взят в плен, а само царство гарамантов, просуществовавшее полтора тысячелетия, прекратило свое существование. Власть халифов и их наместников постепенно распространилась на все районы нынешней Ливии. В дальнейшем вплоть до конца X в. Триполитания, Киренаика и Феззан (до начала X в.) входили в состав одного государства: сначала Омейядского, затем Аббасидского, включавшего вассальное государство на территории нынешней Ливии (Аглабидов), и, наконец, Фатимидского халифатов. Но арабские географы и тогда четко различали три провинции Тараблюс (Триполитанию), Барку (Киренаику) и Феззан.

В середине XI в. арабские бедуинские племена из Аравии через Египет двинулись на запад. Пользуясь раздорами между феодальными династиями и берберскими племенами, они заняли весь Магриб от Триполитании до Мавритании, превратив пашни в пастбища, а города в крепости. Захиревшее земледелие все более оттеснялось в горы и на морское побережье. Все три части Ливии сравнительно скоро (к XII-XIII вв.) арабизировались: лишь Джебель-Нефуса и некоторые оазисы остались берберскими и ибадитскими. Большую часть населения Триполитании и Киренаики составляли кочевники-бедуины.

В эпоху великих географических открытий XV-XVI вв. европейские державы начали наступление на страны Магриба.

В 1510 г. Триполи был захвачен испанцами. В городе, где обосновалась пятитысячная испанская армия, оставалось не более 60 местных мусульманских семей. В 1530 г. этот город был передан испанцами рыцарям Мальтийского ордена. В союзе с ними действовал правитель Туниса от имени династии Хафсидов. С его помощью мальтийцы захватили западную часть побережья Триполитании.

Не будучи в состоянии освободить Триполи от христианмальтийцев собственными силами, триполитанцы обратились за помощью к османскому султану.

Турки-османы, установив свою власть в Сирии, Египте, Алжире и Тунисе, в 1531 г. начали борьбу за Триполи. В 1551 г. они заставили капитулировать мальтийский местный гарнизон и присоединили Триполитанию и Барку к своей империи. Позднее они завоевали и Феззан.

Вся новая и новейшая история Ливии неразрывно связана с борьбой ее народа против ига Османской империи, а также с историей сопротивления колониальной экспансии Англии, Франции, Италии и Соединенных Штатов Америки.

Время правления турецких султанов в Ливии с начала ее завоевания до 30-х годов XIX в. в исторической литературе принято называть первым прямым турецким управлением. Последующий период (1835-1911) совпадает с утверждением на территории Западного Триполи феодальной династии Караманли. Она лишь номинально зависела от Высокой Порты и проводила в значительной мере самостоятельную не только внутреннюю, но и внешнюю политику. Этот период, относящийся ко второму турецкому прямому управлению, характеризовался усилением массовых выступлений местного населения Ливии против чужеземного, главным образом турецкого, господства.

Национально-освободительная борьба ливийского народа развивалась в особых, специфических условиях. В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, она развертывалась на фоне разразившейся тогда итало-турецкой войны (1911-1912). Впоследствии она вылилась в массовое сопротивление ливийского народа итальянскому колониализму, пик которого пришелся на 1920-е годы, когда борьбу ливийцев возглавлял легендарный Омар аль-Мухтар, казненный итальянцами в 1930 г.

Новый подъем борьбы за становление государственности и политической независимости Ливии развернулся в ходе Второй мировой войны. Поражение итало-немецких войск в Северной Африке, казалось, давало возможность обрести свободу, но ливийцы столкнулись с упорным противодействием новых колонизаторов в лице Англии и Франции, которые установили в стране режим оккупации, отказавшись от обещаний предоставить ей независимость после окончания Второй мировой войны. Прочно обосновались в Ливии и США, развернувшие там не только филиалы своих компаний, но и военные базы. Хотя страна и стала первым независимым арабским государством на Севере Африки, тем не менее при монархическом режиме (1951-1969) фактическими хозяевами оставались вчерашние колонизаторы, что вызывало недовольство местного населения, переросшее в революцию под руководством молодых офицеров.

Постмонархический период ливийской истории ассоциируется в первую очередь с лидером революции Муаммаром Каддафи и с его поисками форм так называемого прямого народовластия и самобытного пути развития Ливийской Джамахирии, отличающегося как от западного либерализма, так и от марксистского социализма.

Исторический путь этого революционного самодержца, сына пустыни, и его безудержная деятельность и будет предметом нашего пристального внимания и анализа.

ГЛАВА I

МУАММАР КАДДАФИ КАК ЛИЧНОСТЬ

Ливийского лидера зовут Муаммар. В переводе с арабского его имя символично - «Живущий долго». Он родился весной 1942-го в палатке бедуина близ Сирта, в 30 км от Средиземного моря. Ко дню его рождения в семье Каддафи (так называлось «кабиля» - племя на араб, яз., к которому она принадлежала), уже было три дочери. Вообразите радость отца, когда Муаммар появился на свет. Бедность вокруг кричала о себе так, что все возвышенные надежды главы семьи теперь связывались с единственным сыном. Конечно, если пожелает Аллах! Без упоминания Всевышнего в семье Муаммара не проходило ни минуты. Ни на кого другого уповать или надеяться было немыслимо...

Итальянский еженедельник «Эпока» провел в апреле-мае 1988 г. довольно необычный опрос о популярности политических деятелей мира. Среди задававшихся вопросов был и такой: «Кто из современных больших политиков наиболее опасен?» 26,3% опрошенных ответили: Каддафи!

Аятолла Хомейни, собравший 19,3 процента, занял второе место...

«Невероятно!» - заметите вы. Точно так же подумал и мой коллега - журналист Игорь Беляев, некогда работавший в «Правде», а потом в «Литературной газете» '. Он решил провести свой опрос. Разумеется, без предварительного объявления. В его намерения не входило что-то широковещательное. Просто хотелось узнать, что думают о ливийском лидере соотечественники. Предварительно заглянув в Советский Энциклопедический словарь, он прочитал:

«Каддафи Муаммар (р. 1942 г.), глава "рев. Руководства" Ливии, ген. секретарь Всеобщего нар. конгресса Ливии в 1977-1979;

верх, главнокоманд. вооруж. силами с 1970. С 1 сент. 1969 до Итак, бросающееся в глаза совпадение констатации «грехов»

Каддафи как политика и государственного деятеля кому-то очень по душе. И там, и здесь. «У них» - потому, что Каддафи якобы «предал их надежды». «У нас» - потому, что лидер ливийской революции «радикал и прозападник». Что это - нигилистическая констатация реальности или о Каддафи у нас просто мало знают?

Может быть, настало время заполнить «белое пятно» в представлениях о лидере ливийской революции.

В детстве безжалостная нищета окружала Муаммара. С ранних лет в сознании мальчика, «сына пустыни», формировалось непоколебимое представление о бедности как о вечной неизбежности. И ненависть к «избранным». В его голове вызревал непростой вопрос: до каких пор? В самом деле, когда же наступит новое время и отцу, матери, сестрам, ему станет доступным то, что стремительно мчалось мимо...

Когда Муаммару исполнилось девять, а может, десять лет, даже родители точно не помнят, его отдали в медресе в Сирте.

Где он там жил? Спать было негде. Родственники далеко. Поэтому на ночь Муаммар устраивался вместе с другими бездомными правоверными в мечети. Всегда под аккомпанемент рассуждений о милосердии Аллаха, великого и всемогущего!

Да и в школе все начиналось с Аллаха, с воздания единственному и неповторимому нескончаемой благодарности за несравненное благо, каким молодому мусульманину представлялось просвещение. И мальчишка учился, зубрил наизусть Коран. По четвергам, в самом крайнем случае утром в пятницу, он отправлялся домой в пустыню, к отцу. На попутной машине? Нет, пешком! А это - 30 километров!

Медленно шло время, быстро проходили годы. К Муаммару пришли решимость познать и сдержанность. Чтобы заставить его разговориться, собеседнику приходилось задавать ему откровенные вопросы. На них он откликался и в ответ, что называется, «резал правду-матку». Прямота и вера в то, что правда одолеет зло, выделяли подростка, за что он снискал симпатии и антипатии одновременно.

Муаммар Каддафи - ученик средней школы в Себхе. В ней он тоже больше впитывал, чем говорил вслух. Лишь иногда, когда положение в Ливии звало на улицу, он вместе со сверстниками отправлялся на демонстрации. Иногда попадал в полицейский участок. Там, в камере для «политических», пришел к выводу, что добиться желанной свободы для родины, разрушить монархию, обрекающую на вечную зависимость от Великобритании и Америки, можно только силой. А она тогда сосредоточивалась в королевской армии. Смог же Гамаль Абдель Насер вместе со своими офицерами свергнуть короля Фарука. Египетский революционный лидер стал для юного Каддафи живым богом!

Политическая активность Каддафи едва не стоила ему будущего. Муаммара исключили из школы в Себхе, и он продолжал образование в Мисурате. Вот там-то вместе с несколькими друзьями по школе, среди которых был Абдель Салям Джеллуд, не раз попадавший с ним в полицию за участие в демонстрациях, было решено стать офицерами - профессиональными военными, чтобы обрести силу, способную смести короля Идриса и его окружение... Решили и до поры до времени делали вид, что политика больше их не интересует. Уход в себя помог им по окончании школы в 1963 г. поступить в военный колледж в Бенгази, второй после Триполи столице Ливии. Там Каддафи уже не стеснялся высказывать свои взгляды, тем более, что среди слушателей шли бесконечные дискуссии о будущем Ливии и всех арабов. И он быстро стал признанным авторитетом * Посещая одновременно вечерние курсы университета в Бенгази, Каддафи прослушал в нем курс истории, что не только прибавило ему знаний, но и позволило более глубоко подумать о своем будущем.

Затем в звании лейтенанта он на полгода выезжал в Великобританию, где учился на курсах офицеров-связистов. Вернувшись домой, приступил к созданию подпольной организации.

Каддафи назвал ее «Свободные офицеры-юнионисты». Ему очень хотелось, следуя примеру президента Египта Насера, способствовать объединению арабов.

Что могла Ливия в то время? Решительно ничего. Все, что происходило в арабском мире, тогда предопределялось в Каире.

Кто там обращал внимание пусть на большую по территории, но слишком маленькую по населению Ливию, хоть она и занимала важное стратегическое положение в Южном Средиземноморье...

Каддафи остро чувствовал это. Свои надежды он возлагал на Насера, не будучи с ним даже знаком. Положение офицера связи очень помогло Каддафи. Он довольно легко передвигался по стране, устанавливая нужные контакты с офицерами - командирами рот и батальонов, могущими помочь в предстоящем перевороте...

1 сентября 1969 г. Радио Бенгази голосом главного заговорщика Муаммара Каддафи известило страну и арабский мир, что король Идрис низложен.

Сообщение о событиях в Бенгази повергло политический Каир в шок. Переворота не только не ожидали - в Каире даже не подозревали о существовании и действиях неких офицеров-сторонников Насера. В Бенгази немедленно вылетел Мухаммед X. Хейкал, главный редактор газеты «Аль-Ахрам», друг и доверенное лицо президента Египта. Там, в здании египетского консульства, один из членов будущего Совета революционного командования - Мустафа Харруби, вместе с Каддафи захватывавший Бенгази в ночь на 1 сентября, выпалил Хейкалу:

- Мы все последователи Насера!

- Кто ваш лидер? - нетерпеливо спросил Хейкал.

- Ты его увидишь сегодня ночью...

- В каком он чине?

- Он был, как и я, капитаном, но понижен в звании до старшего лейтенанта за политические убеждения.

В два часа ночи в здание консульства прибыл Каддафи.

Хейкала поразила его молодость - всего 27 лет!

Ответив на все вопросы египтянина, Каддафи сказал:

- Возвращайся в Каир и скажи президенту Насеру, что мы не хотим править Ливией. Все, что мы сделали, - наш долг арабских националистов. Теперь дело за президентом Насером. Пусть он выведет Ливию из реакционного лагеря и приведет ее и весь арабский мир в прогрессивный лагерь...

Хейкал вернулся в Каир и попросил Насера принять его немедленно. Президент начал свои расспросы с изучения фотографии Каддафи. Очень молодое лицо настораживало. Присвоенное ему звание «полковника» тоже...

- Каддафи и его друзья - форменная катастрофа! - начал Хейкал.

- Они такие наивные! Аскеты, полны решимости действовать...

Вот так все и началось.

Став верховным правителем страны, Каддафи предпринял чрезвычайные меры для достижения полного единства арабов. 27 декабря 1969 г. появилась Триполийская хартия, провозгласившая союз Египта, Ливии и Сирии. Новое объединенное государство должно было называться «Федерация арабских республик».

Дальше слов не пошли.

2 августа 1972 г. было провозглашено полное объединение Ливии с Египтом. Даже подписано соглашение. До объединения так и не дошло.

Джерба, 11 января 1974 г. Объединение Ливии с Тунисом. Это объединение тоже не состоялось.

В последующие годы не раз возникали новые варианты союзов Ливии с другими арабскими государствами. Однако и они остались на словах...

Потерпев неудачу с арабским юнионизмом, Каддафи сосредоточил свои усилия на реформах в стране. Каким путем идти, как развиваться дальше? Обычные вопросы, зато очень трудно искать ответы. Неразвитая экономика (только добыча нефти прогрессировала неукротимо и приносила немалые доходы), отсталая социальная структура, нежелание воспринимать революцию со стороны так называемых «средних слоев».

15 апреля 1973 г. Каддафи провозгласил «народную культурную революцию». Чтобы сокрушить сопротивление бюрократии и побороть апатию масс, он призвал народ взять власть в свои руки. Все законы, действовашие в стране, он отменил. Только наказания за уголовные преступления остались в силе. Основным законом страны стал шариат - мусульманское право. Все, кто поддерживал прежний, свергнутый режим, объявлялись вне закона и должны были покинуть Ливию. Началась борьба «против демагогии» в университетах и организациях - «проводниках западного влияния». Провозглашенные Каддафи меры должны были стать органической частью его «третьего пути», или «третьей международной теории», противопоставленной и «капиталистическому прагматизму», и «коммунистическому материализму».

Появление «Зеленой книги» Каддафи, опубликованной по частям в 1975-м, 1978-м и 1979-м годах было названо джамахирийским Кораном XX века. На автостраде Триполи - Бенгази, а это 1050 км пути, на глазах путников суры из священного Корана, выбитые на каменных щитах, стоящих как часовые у дороги, начали меняться на цитаты из «Зеленой книги». В честь 10-летия революции столица страны Триполи была выкрашена в этот цвет. Все дома и заборы. Сбруи верблюдов тоже... В стране создали 2209 народных комитетов - в университетах, городах, на предприятиях, в административных учреждениях, в деревнях.

5 октября 1974 г. на съезде Арабского социалистического союза полковник объявил, что эта организация должна быть реконструирована, поскольку в Ливии, по его мнению, нет места ни политическим партиям, ни господству какого-либо класса, как нет эксплуататоров и эксплуатируемых, а есть соучастники труда («иштирак» по-арабски - это и есть «соучастие в труде», отсюда и «иштиракия», слово, переводимое на русский язык как «социализм», ничего общего не имеющее с его марксистским или советским понятиями). Но как-то все мало менялось... И где же крылись истоки неудач?

В то время Каддафи довольно часто задавал себе этот вопрос.

Самому себе, прежде всего. И вдали от всех, где-нибудь в пустыне. В действительности, какой бы заманчивой ни казалась идея объединения арабов, она настораживала даже Насера. При жизни президента Египта уж слишком горек был опыт объединения Египта и Сирии (1958-1963). Каддафи же казалось, что любое объединение, даже с тунисским лидером X. Бургибой, принесет гигантский выигрыш. Никто не хотел соглашаться с Каддафи.

В арабском мире серьезные политики при упоминании неудач ливийского лидера обычно сдержанно улыбались: слишком горяч, слишком спешит...

Каддафи хотел не просто объединиться с той или иной страной. Провозглашая союз с любой из них, полковник претендовал на ключевой пост. Он не доверял Садату. А все те, от кого реально зависело объединение, страшились его будущих действий.

Садат на словах угождал Каддафи в его страсти объединиться с Египтом, не посвящая ливийского лидера в свою политику. Так, он ни словом не обмолвился Каддафи о готовившейся войне с Израилем, намеченной на октябрь 1973 г. Каддафи узнал о ней из сообщений по радио. И... назвал ее «опереточной».

С того времени пути Ливии и Египта разошлись решительно.

Поняв, что Садат отдал Египет американцам, Каддафи принял решение сблизиться с Советским Союзом...

Не думайте, что «поворот к Москве» дался ливийскому лидеру легко. Каддафи дальновидно просчитал, что его курс на улучшение ливийско-советских отношений принесет ему очевидные выгоды. Да, политические прежде всего. Большая политика всегда ственные предприятия. Кто же теперь будет защищать страну, какие институты будут регулировать экономику? Отвечая на этот вопрос, Каддафи подчеркнул, что место вооруженных сил займет вооруженный народ. Рискованно? Конечно. Но это был очередной революционный поиск!

В 1986 г. руководитель Ливии подвергся рассчитанной мести администрации Рейгана. Специально выделенное подразделение бомбардировщиков (пятнадцать F-111, базировавшихся на Британских островах!) бомбило его резиденцию. Целью строго засекреченной операции было убить Каддафи. Рейган, выступая тогда по телесети США с сообщением о рейде на Ливию, умолчал о ней. За что же ливийский лидер попал у американцев в немилость? Его обвинили в поддержке «международного терроризма». И одновременно в подрывном «просоветизме». Вот это, наверное, и было основополагающем аргументом, когда принималось решение бомбить Ливию, хотя право каждого политического лидера той или иной страны избирать себе партнеров или попутчиков незыблемо. Каддафи не раз бывал в Москве и здесь находил понимание. Ливия была выгодным торговым партнером Советского Союза. Однако обвинения ливийского лидера в «просоветизме» - сущий вздор...

На голову Каддафи слишком часто, даже до последнего времени, как из рога изобилия сыплются обвинения в его неуживчивости и даже вздорности... Своими политическими решениями он не без успеха их парировал. Каддафи вернулся в лоно Запада и встал на нелегкий путь встреч с арабскими лидерами. Политическая изоляция, конечно, не импонирует Каддафи, но это может сыграть и позитивную роль в подходе Ливии, например, и к арабо-израильскому конфликту, если учесть его «Белую книгу», в которой палестинцам и евреям предложено объединиться в единое государство «Изратину».

Кто же такой Муаммар Каддафи? Возвратимся к опросу И. Беляева. Лидер ливийской революции - националист? Исламский фанатик? Факты свидетельствуют, что именно Каддафи в последнее время проявляет завидную сдержанность во всем, что связано с достижением арабского единства, и в то же время не дает хода мусульманским экстремистам. Антикоммунист? В Ливии не было и нет компартии, да и коммунистический мир существует где-то в Азии или Латинской Америке.

Тогда самый неприятный вопрос: Каддафи - террорист?

В 1986 г. ни ЦРУ, ни госдепартамент не сумели доказать свои обвинения ливийского лидера в терроризме. В декабре 1988 г.

США обвинили Ливию в возможном производстве химического оружия. Его Каддафи якобы мог применить а целях... того же терроризма. В ответ на обвинения ливийский лидер предложил уходившему президенту США диалог. По всем спорным проблемам! Его предложения в Вашингтоне не приняли. И сбили два невооруженных ливийских самолета, совершавших патрульный полет. Совет Безопасности ООН, срочно созванный по просьбе Ливии и заседавший несколько дней, не смог принять резолюцию, осуждавшую террористические действия США. Ее заблокировали тройным вето - американцы, англичане и французы. Платой за поддержку Англии и Франции стал пересмотр Пентагоном планов военных маневров ВМС США близ ливийских берегов.

Рейгановский министр обороны Ф. Карлуччи заявил:

- Дело (против Ливии) закрыто!

Конечно, сработало общеарабское предупреждение Вашингтону. Как и решительное осуждение государственного терроризма США международным сообществом.

В итоге две схватки, навязанные ему Р. Рейганом, полковник Каддафи выиграл!

Можно, как слишком часто и делают, ругать и не понимать Муаммара Каддафи, но невозможно игнорировать ливийского лидера, сосредоточившего в себе все качества и черты своего народа.

Полное имя ливийского лидера - Муаммар Бен Мухаммед Абу Меньяр Абдель Салям Бен Хамид Аль-Каддафи. Бедуин, сын бедуина, он впитывал в себя то, что доносили в пустыню штормы цивилизации и одновременно соблюдал все обычаи и нравы соплеменников. Став дисциплинированнейшим курсантом военного колледжа в Бенгази, где воспитатели были от него в восторге, будущий офицер-связист, которому начальство прочило большую карьеру, сделался любимцем коллег-профессионалов, им по душе были его аскетизм и дружелюбие.

Никто в окружавшей Каддафи среде, кроме узкого круга лиц, не видел в нем врага режима. Он ни разу не выдал себя ни эмоциями, ни фразой, ни жестом. Дело, заведенное на него полицией еще в Себхе, где он устроил антиправительственную демонстрацию и за что его исключили из школы, было нечем пополнить. А его вечерние посещения лекций по истории в Бенгазийском университете воспринимались как причуды молодого курсанта - «мечтателей» всегда прощали...

В свои 27 лет Муаммар Каддафи был объявлен председателем Совета революционного командования (СРК) с присвоением ему звания полковника (в дни переворота он был капитаном войск связи). И с тех пор и до начала XXI века его имя не сходит со страниц газет, а его декреты и дела будоражат ливийцев.

Автору, проведшему в Ливии шесть лет (с 1974 по 1980 гг.) на дипломатической службе в нашем посольстве, приходилось слушать речи Каддафи, беседовать с ним, присутствовать на многочисленных протокольных мероприятиях с участием Каддафи.

Можно констатировать: это - неординарная личность постмонархической Ливии. При встрече он первым подает руку, почти подетски приветливо улыбается и тут же становится серьезным, как только разговор приобретает важный характер. Принимая гостей, он никогда не отвлекается на посторонние дела, в это время его никто не беспокоит, как и он сам никого не вызывает к себе.

Автор не раз слышал, что Каддафи работает по 16-18 часов в сутки, занимаясь не только «джамахиризацией» Ливии, но и самообразованием. Каддафи хорошо знает историю стран Старого и Нового Света; любит цитировать мировых классиков литературы, в том числе, между прочим, и русских - Льва Толстого, Федора Достоевского, например; запросто «сыплет» цитатами из высказываний модных западных философов, особенно Жана Поля Сартра, главы французского экзистенциализма, выступавшего в 60-70-х годах прошлого века в роли идеолога леворадикального экстремизма. В конце 1970-х годов по настоянию Каддафи на арабский язык были переведены сочинения известных русских теоретиков анархизма М. Бакунина и П. Кропоткина. Кстати, перевод и издание их книг ливийский лидер предложил осуществить в СССР, но наши тогдашние «идеологические зевсы» на это не пошли, и книги были изданы в Лондоне.

Каддафи любит инициативу, неординарность. В нашем посольстве мы чуть было не списали «подарочный ящик» работ В.И. Ленина, переведенных на арабский язык и предназначавшихся для вручения именитым ливийцам по случаю 100-летия со дня рождения вождя мирового пролетариата. Прошло несколько лет, но библиотечка ленинских работ пылилась в нашем посольстве: дипломаты боялись, что их могут упрекнуть в пропаганде коммунизма и выслать из страны. В принципе, опасения эти имели основания, но было известно и другое - любознательность молодой элиты, пришедшей в Ливии к власти. И вот - была не была. Однажды мы поехали в секретариат Каддафи и вручили его помощнику (для передачи Председателю СРК) подарочную библиотечку ленинских работ. Через некоторое время в посольстве раздался звонок: из секретариата Каддафи по его поручению благодарили за подарок - мы облегченно вздохнули. А еще через некоторое время мы нашли возможность спросить у одного из сотрудников секретариата СРК, читал ли Каддафи то, что мы ему подарили. Вместо ответа ливиец показал одну из книг (это была работа В.И. Ленина «Государство и революция»), испещренную пометками Каддафи. Тогда это не стало достоянием гласности: а ведь многие идеи той ленинской работы были использованы ливийским лидером, когда готовилась к изданию его «Зеленая книга», посвященная проблемам демократии, экономическим, социальным проблемам неэксплуатируемого общества. Сама структура новой ливийской власти (народные комитеты) очень похожа на власть советскую, хотя и со своей спецификой.

Каддафи не любит краснобайства, пустословия. Автору при работе в посольстве неоднократно приходилось выслушивать просьбы сотрудников его секретариата во время важных переговоров: «Ради Аллаха, пусть ваши представители говорят только по существу. Ведь если они начинают с цитат К. Маркса, то мы узнаем о сути дела часа через три, если с цитат В. Ленина, то часа через два. Вам не жалко времени? А если мы вам начнем цитировать изречения М.Каддафи и "Зеленую книгу", то вы наверняка забудете, зачем приехали». Что было, то было.

Были и более неприятные минуты. Известно, что Каддафи трудный собеседник. Он любит выслушать все, что говорят ему, но любит, чтобы и его слушали, не перебивая. Во время визита в 1975 г. нашей правительственной делегации во главе с А.Н. Косыгиным в Ливию на прощальной встрече М. Каддафи вдруг поднял вопрос о дополнительных поставках вооружения. «Нам требуется...» Он назвал крупную цифру числа подводных лодок и еще более крупную танков и других сухопутных видов боевой техники. А.Н. Косыгин перебил встречным вопросом: «Зачем вам столько?» Вопрос вроде естественный, но он «взорвал» ливийского лидера: «Зачем - это наша проблема, проблема нашего суверенитета, независимости». И начал читать А.Н. Косыгину длиннейшую «лекцию»... Десять минут, двадцать... А.Н. Косыгин начал вытирать бисеринки пота, появившиеся на лбу. Он явно занервничал, стал смотреть на членов делегации. В промежутке, когда М. Каддафи сделал паузу, чтобы перевести дыхание, кто-то из членов делегации шепнул А.Н. Косыгину: «У нас с ними совпадают по годам пятилетки». Глава нашей делегации тут же воспользовался этим. «У нас, - теперь он уже обратился к Кадаффи, - у нас пятилетки совпадают. Давайте "разбросаем" все по годам. Рассмотрим, спланируем. Нам ведь тоже надо толково и рационально загрузить нашу промышленность и заказы...»

Последовала длинная пауза. Каддафи в упор посмотрел на А.Н. Косыгина. «Это - по делу, - сказал он. - А ваши заводы внакладе не останутся. За работу и поставки мы платим исправно».

Хочу отметить, что, несмотря на резкий позитивный спурт, произошедший в наших отношениях с Ливией после победы революции 1969 г., у советского посольства в Триполи было немало проблем. Вплоть до 1975 г., до приезда А.Н. Косыгина, на нас, например, распространялась квота, введенная новым режимом против США, Великобритании, Франции: нам разрешалось иметь 7 дипломатов и 7 человек техперсонала посольства. Была еще группа медиков, работавшая в Триполи со времен короля.

В таком вот составе, 25 человек, наша колония встречала 1975 г.

После визита А.Н. Косыгина ограничения были сняты и...началась «ливийская лихорадка»: на «четвертый берег», как когда-то Ливию называли итальянцы, хлынули потоки русских «хубараа»

(специалистов). Они взялись бурить скважины и реэкспортировать ливийскую нефть, сооружать нефтепроводы и ЛЭП, искать плодородные земли. А военные устремились в Ливию со своим оружием. Каждое утро на стол посла ложились десятки телеграмм из Москвы от разных ведомств с изложением просьб или поручений и почти каждая начиналась с указания, чтобы эти просьбы или поручения были непременно доведены до Каддафи или до лица, его замещающего. Словно кабинеты этих лиц были по соседству.

Каддафи не раз отмечал, что в 1970-1980-е годы наши экономические интересы в Ливии превалировали над интересами политическими и что (уж это несомненно) СССР и Ливийская Джамахирия были на разных идеологических полюсах. Однако публично Каддафи редко допускал антисоветские выпады, так же как вплоть до 1992 г. Москва не поддерживала антиливийских санкций Запада. В сложившейся по «делу Локерби» ситуации ливийский лидер проявлял колоссальное терпение, ожидая, что Москва все-таки подсчитает свои убытки от поддержки антиливийских санкций и потребует их отмены, но, увы, от Москвы он этого так и не дождался...

Каддафи - весьма набожен, исправно отправляет все мусульманские обряды, еще в детстве выучил наизусть Коран, совершил хадж в Саудовскую Аравию к святым местам ислама. Но он весьма своеобразен в трактовке своей веры. Приведу один пример.

Известно, что 2 марта 1977 г. на церемонии по случаю провозглашения Ливии Джамахирией, которая состоялась в Себхе, на юге страны, присутствовал кубинский лидер Фидель Кастро.

После окончания торжеств Каддафи пригласил Кастро к себе на родину, в Сирт. Там, в бедуинском шатре, они провели ночь.

Перед рассветом Каддафи вдруг сказал гостю: «У меня возникла необходимость посоветоваться с Аллахом. Хотите поприсутствовать?» Фидель Кастро от неожиданности только развел руками:

«Ну конечно же». Дальше Кастро рассказал об этом нам, представителям соцстран в Триполи, так (цитирую по собственным записям): «На двух "лендроверах" мы отправились куда-то в ночную мглу. Еще два джипа с охраной шли в двух-трех километрах от нас. Ехали на восток и остановились около какой-то лощины, над которой стелился туман. Небо чуть-чуть начало светлеть. Муаммар ушел куда-то вперед, я остался на месте. Его фигура, растворившаяся в тумане, была еле видна.

Каддафи встал на колени. И кому-то громко задал первый вопрос. Помолчал и начал сам отвечать на него, потом спорить с собой. Так длилось минут десять. Потом он задал еще один вопрос. Ответил на него и тоже стал спорить сам с собой, приводя различные доводы. Стало совсем светло. Рассеялся туман над лощиной, Каддафи встал, постоял молча и направился в мою сторону. Подойдя, заулыбался, жестом предложил двинуться в обратный путь. Он успел подебатировать сам с собой по двумтрем проблемам, не более». Фидель Кастро добавил: «Конечно, это можно назвать "откровениями", или "исповедью", или даже "встречей с Аллахом", но что-то рациональное в этом есть: на рассвете на свежую голову поспорить с самим собой, проработать какие-то варианты решений это может делать только серьезный, волевой, думающий политик».

Никто не знал, когда Каддафи отдыхал и представлял ли он вообще, что такое отдых. Так длилось годами, десятилетиями.

Динамизм происходившего в Ливии наглядно виден по одним только суткам, однажды проведенным автором рядом с ливийскими революционерами.

Было это в 1979 г., в канун празднования 10-летия свержения королевской власти. Из секретариата Каддафи позвонили и предупредили, что намечается крупное протокольное мероприятие, на которое приглашаются послы. Примерно через час у посольства уже появились мотоциклисты из военной полиции и предложили следовать за ними. По-нашему это можно было бы назвать «увезли в неизвестном направлении». По установившейся местной практике везли либо к Азизийским казармам, где расположено главное военное командование и резиденция Каддафи, либо в аэропорт. На сей раз был «тарик матар», то есть дорога в аэропорт. Там наготове уже стояли два самолета: один - для гостей, другой - для местного начальства. Через час мы были в небе, направляясь в Себху. Там, прямо к трапу, был подан автобус и нас повезли дальше на юг в оазис Эль-Араниб (оазис Зайцев), где, как выяснилось, мы должны были присутствовать на церемонии передачи земель ливийским феллахам. Грамоты должен был вручать лично лидер революции.

Бескрайняя пустыня, прорванная кое-где пиками невысоких гор. Колючки и безлюдье. Жара и ровная-ровная, до горизонта, дорога, по которой автобус шел, не шелохнувшись.

Мы прибыли к вечеру. Нас разместили в каких-то дощатых «бунгало», дав каждому по матрацу и по паре простыней. Министры ливийского правительства приехали вместе с нами и оказались примерно в одинаковых условиях. Члены революционного руководства, летевшие другим самолетом, тоже были где-то в окрестностях, проводя встречи с кочевавшими здесь племенами.

Вся местность была уставлена бивуаками, где разместились сотни людей с флагами, транспарантами. Из громкоговорителей неслись цитаты из «Зеленой книги», то там, то здесь пели, танцевали...

Когда заблестели в небе звезды, первым не выдержал английский посол. «Предусмотрен ли в этом мероприятии обед для гостей?» - язвительно спросил он офицера связи. Тот ничего не ответил, но куда-то удалился. Как раз в ту сторону, откуда к «нашему шалашу» на всех парах шла вереница машин. «Сейчас все и узнаем», - сказал англичанин. Из машин выскочили люди, развернули палатку, ковры. Словно из-под земли вырос офицер связи: «Аль-ax аль-каид ас-саура (брат лидер революции - "брат" вроде нашего "товарищ") приглашает послов к себе на ковер, сказал он. - Потом - обед».

Каддафи сидел на ковре на фоне штабной палатки. Мы, предварительно сняв обувь, расположились вокруг него. Он попросил каждого представиться. Если посла заменял кто-то, тут же спрашивал, чем занят посол или по какой причине отсутствует (говорят, был случай, когда из-за того, что некоторые послы проигнорировали подобное приглашение лидера революции, 17 из них одновременно стали «персонами нон грата», то есть были высланы из страны). Каддафи рассказал о сути мероприятия, о его роли во внутренней жизни страны. Беседа затянулась до полуночи, она была непринужденной. А неподалеку на кострах жарились два барана, подвешенные на пиках. Когда их сняли и положили на громадные подносы, где уже была приготовлена кашеобразная приправа бедуинов - кускус, Каддафи встал и пригласил переместиться к угощениям. Сам же ушел в палатку.

По ливийским обычаям все приготовленное едят руками. Не дали, естественно, и нам ни ножей, ни вилок. Поскольку мы не ели весь день, то было не до этикета. Бараньи туши рвали руками, сгрудившись вокруг них разноязыкой толпой - белые, черные, желтокожие посланцы мира. Только англичанин, которого громадный негр оттиснул на задний план своим мощным телом, сел ко всем спиной, демонстративно вытащил фляжку виски и, несмотря на «сухой закон», вылил в себя содержимое «без закуса», а затем молча подался в «шалаш» к своему матрацу.

Наутро бой барабанов и рев громкоговорителей оглушили все и вся. Мы заняли места на трибуне. Счастливых получателей «земных бумаг» уже в который раз пересчитали по головам.

Процессия задерживалась. Куда-то еще ночью уехал «сам», и никто не знал, когда он вернется. Уже не видна была собственная тень - солнце стало в зенит... Наконец, появились джипы. Приехал. Что-то из машины сказал организаторам. И вереница джипов опять покатилась к горизонту. Где-то, примерно в четырех километрах, джипы стали, солдаты начали развертывать палатку.

А по громкоговорителям передали: «Аль-ax Аль-акыд (брат полковник) будет спать, просьба соблюдать тишину». И... замерла музыка, затихли митинговавшие. Через три часа: «Аль-ax Альакыд» отправился молиться. И наконец-то Каддафи подъехал, помахал собравшимся, сел в ложу. Один или два оратора приветствовали его. Потом он начал вручать грамоты на владение землей. Ликование, крики радости, целование «святых бумаг». Все смешалось: кони, машины, люди. И вдруг Каддафи вскакивает, прыгает на стоящий напротив грузовик, кричит водителю: «Вперед!». Машина срывается с места, Каддафи машет обезумевшей толпе, за грузовиком устремляется охрана. И через несколько минут только облачко пыли где-то у горизонта указывало, куда помчался вождь. После его убытия грамоты раздавал сначала министр, потом секретарь местного самоуправления. Толпа стала редеть. Предложили и нам собираться в обратный путь: до Себхи на автобусе, потом на том же самолете, где вместо кофе посолангличанин вновь предпочел кое-что покрепче...

Каддафи давал много различных интервью, но международное первенство, на мой взгляд, принадлежит американцу Майклу Кертелю и француженке Обэн Кертель, проведшим в беседах с ливийским лидером несколько суток на его родине, в бедуинском шатре у Сирта. Это интервью было опубликовано в парижском «Фигаро-магазин» 22 декабря 1979 г., но оно не потеряло актуальности по сей день.

- Я вырос в чистом окружении, - сказал журналистам Каддафи, - не зараженном инфекциями современной жизни. Я осознал условия, в которых жил мой народ, и перенес страдания, которые он испытывал под гнетом колониализма. Молодежь в нашем обществе уважала стариков. Мы умели отличить добро от зла.

Далее следовали вопросы и ответы. Приведу их полностью.

В этом интервью - весь Каддафи. Посланец пустыни. Революционный самодержец, не имеющий альтернативы в постмонархической Ливии.

Французский журнал «Le Figaro Magazine» опубликовал 22 декабря 1979 г. пространное интервью с полковником Муаммаром Каддафи.

Этому интервью было предпослано следующее сообщение:

«Международное пресс-первенство журналистов Майкла Кертля (американец) и Обэн Кертель (француженка)».

Интервью начинается с введения, в котором говорится: «Год заканчивается опасно, у нас растет чувство, что мы живем на пороховой бочке и что люди, считающиеся противниками Запада, такие, как полковник Каддафи, могут поджечь фитиль в любое время. Рождественские каникулы не могли заставить нас отказаться от попытки понять, что таится в голове и сердце человека, которого многое отделяет от нас. В результате мы публикуем первый документ такого рода о вожде ливийской революции...»

Первого сентября 1979 г. Каддафи праздновал десятую годовщину своего прихода к власти. На торжествах присутствовали умеренные и радикальные главы государств и эмиры. Они прибыли, чтобы приветствовать его: тогда он выступал как бесспорный вождь арабов и Фронта стойкости...

Впервые Каддафи согласился зайти столь далеко в ходе встречи с западными журналистами. Корреспонденты ждали три недели в одной из гостиниц Триполи, прежде чем было разрешено встретиться с ним в его «одиночестве» в пустыне, а затем в Бенгази...

На этой встрече Каддафи был обычным человеком, принимающим обычных гостей и, будучи представленным им, ведущим с ними дружескую беседу...

Ниже следует полный текст этого интервью.

- Американская пресса враждебно относится к Вам. Возможно, это происходит потому, что от нее остается скрытым семейный аспект Вашей жизни, выявившийся сейчас, под звездами...

Сколько американцев, по Вашему мнению, могло бы представить себе встречу с Каддафи в полной темноте и без всякой охраны?

- Немногие, вероятно.

- На всех фотографиях, которые мы видели, Вы изображены в военной форме и выглядите весьма властным.

- Я не ухожу от разговора о моей личной жизни, если это представляется полезным, однако я опасаюсь, что это будет неправильно понято. Во всяком случае я не вижу, что может интересовать европейцев в моей личной жизни.

- Имеется ли что-нибудь в Вашем детстве, либо какое-нибудь событие или какой-то факт, повлиявшие на сформирование у Вас революционного характера?

- Я вырос в чистом окружении, не зараженном инфекциями современной жизни. Это дало мне повод к размышлению. Я осознал условия, в которых живет мой народ, и понял страдания, которые он испытывал под гнетом колониализма. Моя мать и мой отец уделяли мало внимания материальной стороне жизни. Но они были готовы биться насмерть во имя принципов и морали.

Молодежь в нашем обществе уважала стариков, а те хорошо относились к молодежи. Мои родители каждый день рассказывали мне народные сказки. Мы умели отличить добро от зла.

На этой основе осуществлялось мое воспитание. Мой отец до сих пор дает мне советы, к которым я отношусь с уважением.

Равным образом я по-прежнему выслушиваю всех, кто старше меня, даже если они неграмотны. И это потому, что у них есть - Я слышала, что у Вас две или три жены и пять или шесть - У меня лишь одна жена. Я убежден, что мужчина должен довольствоваться лишь одной женой.

- Как имена Ваших сыновей?

- Одному из них присвоено имя моего старшего дяди, который был вождем племени Ас-Саади. Другой зовется Аль-Муатасим Биляль. Моя младшая дочь названа Айшей. Кроме того, у меня сын, которого зовут Сейф аль-Ислам, и еще один сын, названный Мухаммедом в честь Пророка, такое же имя носит и мой отец. Традиции требуют, чтобы мы давали сыновьям имена родственников.

- Какие черты нравятся Вам в Вашей жене?

- То, что она не интересуется политикой.

- Она не жалуется, что Вы заняты работой?

В этом интервью - весь Каддафи. Посланец пустыни. Революционный самодержец, не имеющий альтернативы в постмонархической Ливии.

Французский журнал «Le Figaro Magazine» опубликовал 22 декабря 1979 г. пространное интервью с полковником Муаммаром Каддафи.

Этому интервью было предпослано следующее сообщение:

«Международное пресс-первенство журналистов Майкла Кертля (американец) и Обэн Кертель (француженка)».

Интервью начинается с введения, в котором говорится: «Год заканчивается опасно, у нас растет чувство, что мы живем на пороховой бочке и что люди, считающиеся противниками Запада, такие, как полковник Каддафи, могут поджечь фитиль в любое время. Рождественские каникулы не могли заставить нас отказаться от попытки понять, что таится в голове и сердце человека, которого многое отделяет от нас. В результате мы публикуем первый документ такого рода о вожде ливийской революции...»

Первого сентября 1979 г. Каддафи праздновал десятую годовщину своего прихода к власти. На торжествах присутствовали умеренные и радикальные главы государств и эмиры. Они прибыли, чтобы приветствовать его: тогда он выступал как бесспорный вождь арабов и Фронта стойкости...

Впервые Каддафи согласился зайти столь далеко в ходе встречи с западными журналистами. Корреспонденты ждали три недели в одной из гостиниц Триполи, прежде чем было разрешено встретиться с ним в его «одиночестве» в пустыне, а затем в Бенгази...

На этой встрече Каддафи был обычным человеком, принимающим обычных гостей и, будучи представленным им, ведущим с ними дружескую беседу...

Ниже следует полный текст этого интервью.

-Американская пресса враждебно относится к Вам. Возможно, это происходит потому, что от нее остается скрытым семейный аспект Вашей жизни, выявившийся сейчас, под звездами...

Сколько американцев, по Вашему мнению, могло бы представить себе встречу с Каддафи в полной темноте и без всякой охраны?

- Немногие, вероятно.

- На всех фотографиях, которые мы видели, Вы изображены в военной форме и выглядите весьма властным.

- Я не ухожу от разговора о моей личной жизни, если это представляется полезным, однако я опасаюсь, что это будет неправильно понято. Во всяком случае я не вижу, что может интересовать европейцев в моей личной жизни.

- Имеется ли что-нибудь в Вашем детстве, либо какое-нибудь событие или какой-то факт, повлиявшие на сформирование у Вас революционного характера?

- Я вырос в чистом окружении, не зараженном инфекциями современной жизни. Это дало мне повод к размышлению. Я осознал условия, в которых живет мой народ, и понял страдания, которые он испытывал под гнетом колониализма. Моя мать и мой отец уделяли мало внимания материальной стороне жизни. Но они были готовы биться насмерть во имя принципов и морали.

Молодежь в нашем обществе уважала стариков, а те хорошо относились к молодежи. Мои родители каждый день рассказывали мне народные сказки. Мы умели отличить добро от зла.

На этой основе осуществлялось мое воспитание. Мой отец до сих пор дает мне советы, к которым я отношусь с уважением.

Равным образом я по-прежнему выслушиваю всех, кто старше меня, даже если они неграмотны. И это потому, что у них есть опыт.

- Я слышала, что у Вас две или три жены и пять или шесть детей.

- У меня лишь одна жена. Я убежден, что мужчина должен довольствоваться лишь одной женой.

- Как имена Ваших сыновей?

-Одному из них присвоено имя моего старшего дяди, который был вождем племени Ас-Саади. Другой зовется Аль-Муатасим Биляль. Моя младшая дочь названа Айшей. Кроме того, у меня сын, которого зовут Сейф аль-Ислам, и еще один сын, названный Мухаммедом в честь Пророка, такое же имя носит и мой отец. Традиции требуют, чтобы мы давали сыновьям имена родственников.

- Какие черты нравятся Вам в Вашей жене?

- То, что она не интересуется политикой.

- Она не жалуется, что Вы заняты работой?

- Именно так.

- Каково кредо Вашей жизни?

- Жить, насколько это возможно, для других. Бытие, в действительности, поражает меня. Я часто смеюсь над жизнью, несмотря на то, что я, на самом деле, много работаю, особенно ради других. Я люблю также читать, особенно книги по истории и доисламскую арабскую поэзию.

- Есть ли люди, вызывающие у Вас восхищение?

- В молодости я много читал об Аврааме Линкольне, И я узнал, что он стал известным судьей, хотя он даже не поступил в университет, потому что он случайно нашел юридические книги в «складе», заполненном пылью; он прочел их все в лесу, сидя под деревом, на земле; он был гениален и весьма человечен. Во время войны Севера с Югом он направлял послания с инструкциями своим помощникам, затем перечитывал эти послания и размышлял вслух: «Если бы я был на их месте, то не был бы в состоянии выполнить подобные приказы».

Возможно, что я знаю о Линкольне много такого, что не знают даже сами американцы.

Ганди тоже является человеком, вызывающим у меня восхищение, потому что он жил ради других. Таким образом, я люблю скромность и самозабвение в работе.

- Еще до того, как мы встретились с Вами, Ваше лицо не было неизвестно нам. Много Ваших портретов развешено на улицах.

Но в то же время Вы говорите, что не хотите быть вождем. Как представляется, существует противоречие между этими портретами и Вашим желением не выделяться.

- Я запретил вывешивать подобные портреты. Но народ развешивает их любыми методами. Поэтому, и благодаря им, ему кажется, что он меня видит, и он хочет знать мое место. Я же хочу побудить народ осуществлять свою власть, наша цель состоит в том, чтобы победила свобода и чтобы пали цепи, сковывающие человечество. Именно это мы начали делать в Джамахирии. Правительство - это одна из этих цепей, а капитализм - другая, президенты - это препятствия, а также - партии и торговцы.

- Раньше Вы обычно выезжали по вечерам на автомобиле «Фольксваген» или «Пежо», чтобы проехать по улицам и убедиться, все ли в порядке.

- Я до сих пор так делаю, даже - иногда - хожу пешком.

Однако это становится все труднее из-за народа. Когда я захожу к какому-нибудь торговцу, чтобы купить подарок, появляется столько желающих встретиться со мной, что иногда я бываю вынужден выходить через заднюю дверь.

- Поговорим об исламе. Мир все время связывает Вас с исламом. Вы считаете, что иудеи и христиане представляют собой часть ислама. Как вы объясняете это?

- Идея относительно этих народов в том виде, в каком она содержится в Коране, отличается от того, в чем убеждены мусульмане в настоящее время. Коран, например, содержит в себе много подробностей о жизни Христа и Марии. Равным образом о большинстве пророков и об иудеях, говорится в Коране. Мусульмане должны, следовательно, верить в этих пророков. И Коран говорит о них как о мусульманах, то есть как о ведущих к Аллаху. Упрощенно - это так. Евангелие было искажено некоторыми людьми, которых упоминает Коран. За это Аллах отправил их в ад. Кроме того, имя Мухаммеда было исключено из Евангелия и вместе с ним из Библии. Нынешнее Евангелие не представляет собой непосредственно слово Божее. Мы все время читаем в нем:

«Фома сказал так-то, а другой апостол - так-то...» Однако мы не находим там ссылок на Бога.

- Что имеет для Вас большее значение: индивидуальная молитва или коллективная молитва?

- Я предпочитаю индивидуальную молитву, И я люблю молиться вместе, затянутым в черное, чтобы ничто не отвлекало меня от молитвы. Но молитва с другими также необходима для того, чтобы продемонстрировать им веру. Это представляет собой и вызов тем, кто не верует.

- Вы были одним из тех мусульманских лидеров, кто поощрял перевод Корана на другие языки. За это Вы подверглись критике со стороны многих исламских представителей.

- Те, кто все еще выступает против меня, являются реакционерами.

- Вы требуете от всех, кто окружает Вас, чтобы они были столь же верующими, как и Вы?

- Именно так.

- В 1969 г. Вы объявили о четырех основных задачах революции, одна из них заключалась в ликвидации монархии. Как Вы в этой связи объясните Вашу нынешнюю дружбу с королем Хусейном?

- Я не припоминаю своего заявления в таком роде. Если монархия представляет собой препятствие на пути достижения единства, то она, несомненно, будет уничтожена. В настоящее же время я считаю, что мы можем достичь единства, оставив при этом каждому народу свободу выбора режима.

- Каково то идеальное общество, о котором Вы мечтаете?

- У меня была возможность проанализировать жизнь, и я нашел ответ на некоторые основополагающие вопросы. Ненависть, убийство, печаль, радость... Для чего все это? Для чего войны, демонстрации, забастовки?

Я понял, что ни капитализм, ни коммунизм не в состоянии решить эти проблемы и дать ответ на основной вопрос человека:

о свободе. Сегодня, благодаря третьей мировой теории, я считаю, что мы нашли путь. Я убежден, что написанная мною «Зеленая книга» является Евангелием нового века. Например, в государстве масс нет места ни для меньшинства, ни для большинства.

Все равны, наподобие того, как это сейчас в Ливии. У всех равные права на выражение своего мнения. Пресса во всем мире сегодня является лишь пропагандистским оружием в руках правительства, которое руководит ею, или оружием в руках коммерческих либо сионистских кругов, которые подчинили ее своему господству. Народная же пресса не подчинена чьему бы то ни было господству. Следовательно, она - свободна.

Поскольку мы заговорили о «Зеленой книге», то возьмем, например, проблему силы. Факты свидетельствуют, что власть находится в руках более сильных, но ведь вместе с тем не в этом заключается подлинная демократия. Демократия - повторяю это власть всех равным образом. Когда массы приходят к власти, они становятся сильными и правят. Смысл этого в том, что сильная власть не обязательно является справедливой властью.

- Иностранцам в Ливии революция «Зеленой книги» не принесла никакой пользы. Связано ли это с переходным этапом, изменится ли такое положение?

- Иностранцы не живут здесь постоянно. Поэтому мы не можем предоставить им те же права, что и ливийцам; им, например, не могут принадлежать дома, в которых они живут; как они могут владеть фермами, если их не интересует Ливия? Тем не менее иностранец может, если он захочет навсегда остаться в Ливии, стать владельцем земельного участка или жилища.

- В третьей части «Зеленой книги» Вы говорите о «женственности», каково Ваше понимание женственности?

- Совершенно очевидно, что в каждом мужчине есть то, что побуждает нас называть его «мужчиной», и в каждой женщине то, что побуждает нас называть ее «женщиной». Нам нет необходимости закрывать глаза, наобум протягивать руку и говорить о первом человеке, на которого наткнется наша рука, кто это мужчина или женщина. Украшение себя - это часть женственности, точно так же, как и то, что женщина выполняет некоторые виды работ лучше, чем мужчина. В то же время есть задачи, с которыми женщина не в состоянии справиться.

Женщина в индустриальном обществе вынуждена работать на заводах, поскольку общество не признает особенностей ее женственности. Индустриальное общество выбирает с закрытыми глазами, кто будет заниматься какой работой.

В политической же сфере мужчины и женщины должны быть равными.

- В конце третьей части «Зеленой книги», приблизительно, осуждаются спортивные игры, которыми развлекаются массы.

Вы призвали всех к участию в них. Но в то же время мы видим, что в Америке, Европе, в Советском Союзе спортивные игры смотрит масса болельщиков. Почему так происходит, по Вашему мнению?

- Спортивные игры популярны, поскольку мир одержим и неразумен. Они напоминают бой петухов. Это - жестокий, но бесполезный бой.

- Смотрите ли Вы ливийское телевидение, и считаете ли Вы, что телеинформация отвечает интересам масс?

- Я, действительно, смотрю телевидение. Но я считаю, что преподносимая им информация отбирается по воле случая, а не терпеливо.

- Вы, безусловно, пытались «внедрить в жизнь» в Ливии дух революционности. Удалось ли Вам это?

- Изменения, как вы знаете, всегда сложны. Необходимо платить соответствующую цену за каждую попытку перейти от примитивного к современному обществу. А это - нелегко, но массы, в конце концов, пожнут плоды.

- Что Вы понимаете под необходимостью платить цену?

В Джамахирии большинство бедуинов осело в городах. Их наследие оказалось разоренным. Вы сами родились бедуином; вместе с тем Вы, кажется, убеждены в необходимости сохранения этого отсталого образа жизни.

- Это так. Подобное развитие представляет собой суровый и изнурительный процесс. Но все человеческие сообщества произошли от отсталых кочевников, в том числе и в Европе. В отношении той же Франции мы видим набеги кочевников, которые затем осели в деревнях как крестьяне. Развитие происходило позже.

Тем же путем мы в Джамахирии пытаемся двигаться вперед. Наш народ настоятельно нуждается в этом. Мы должны развить массы и дать им образование. Это произойдет так же, как в Европе, с той разницей, что лозунгом здесь является сделать это быстро.

Поскольку мы - накануне двадцать первого века.

- Кажется все время, что Вы готовите революцию еще где-то.

Вы посвятили Вашу жизнь в шестидесятых годах свержению королевского режима Идриса, а в семидесятых годах - осуществлению широкой культурной революции. Каковы Ваши намерения на восьмидесятые годы?

- Арабское единство - вот наша главная забота в восьмидесятые годы. Кэмп-дэвидские соглашения создали для арабов серьезную проблему, на основе решения которой они могут сплотиться.

Мы не можем согласиться с мыслью, что решения, принятые нашим соседом-предателем, служат делу мира.

- Был ли, в действительности, у Садата иной выбор? Ведь его страна весьма страдала из-за многолетней войны.

- Д р у г, которого можно купить, - это вдвойне предатель.

А враг, который может купить друга, - это, несомненно, враг вдвойне.

- Однако Вы знаете, что государство Израиль существует тридцать лет. Я не думаю, чтобы можно было убедить американцев помочь уничтожить его.

- Д е л о не в этом. Я не хочу уничтожения Израиля. Я всегда считал, что там находится Палестинское государство. Евреи различных национальностей, иммигрировавшие в Палестину, должны вернуться в свои родные страны. И оставить эту землю мусульманам, христианам и восточным евреям, которые там родились, с тем, чтобы они все вместе создали в Палестине демократическое государство. Не считайте, что я ненавижу евреев.

Они - наши братья. Мы поклоняемся одному Богу. В то же время я борюсь с сионизмом. Кроме того, возвращение евреев, которые иммигрировали в Палестину, не будет первым в своем роде в мире. Алжирцы изгнали французов, итальянские колонизаторы покинули Ливию. То же самое когда-нибудь произойдет в Зимбабве. Вы навязываете нам этих людей, а вы должны забрать их.

Почему арабы должны расплачиваться за то, в чем виновны немцы?

- Немногие заинтересованные страны согласятся на массовое возвращение евреев. Повсюду, где они жили раньше, они были жертвами расизма и дискриминации.

- А почему такая дискриминация? Если мир настолько ненавидел их, то это значит, что евреи - плохие; не говоря уже о том, что созданное ими государство не является настоящим государством; они ведь готовят третью мировую войну. Евреи, конечно же, не являются плохим народом; я хочу лишь сказать, что они должны продемонстрировать свои добрые намерения сотрудничать с другими кроме тех, кто готов капитулировать. Они должны быстро найти решение проблемы изгнанных палестинцев и жертв сионистского гнета внутри страны. Они должны прекратить подрывную деятельность против Ливана. А Запад должен прекратить поставлять вооружение на Ближний Восток. Необходимо, чтобы прекратилась еврейская иммиграция, В таком случае мы могли бы обсудить вопрос о мире. Нынешнее же положение создает угрозу миру.

- Именно ради этого Вы и готовитесь создать «исламскую бомбу»?

- Л и в и я верит в мир. Я не считаю, что ядерное оружие необходимо человечеству. Но мы - жертвы ужасного террора, осуществляемого в отношении нас государствами, обладающими таким оружием. Разве не естественно для нас стремление чувствовать себя в безопасности? Мы хотим обладать атомной энергией, но не ради войны, а в мирных целях. Мы нуждаемся в ней для развития нашей страны. Я знаю, что вы, в Соединенных Штатах, не будете слушать меня. Но разве ваша бомба не явилась порождением страха?

- Экспортеры нефти не опасаются того, что хаотический подъем цен порождает страх? Вы не боитесь того, что однажды Запад потеряет терпение и возмет нефть силой... просто напросто?

- Цены на нефть - это не наша вина. Спросите об этом многонациональные компании, которые ее поставляют. Мы лишь пытаемся развить нашу страну, чтобы присоединиться к созданному вами миру. Кроме того, ваш экспорт не побуждает нас отказаться от увеличения цен на нефть. И если мы используем нефть как оружие, то это лишь потому, что Запад не слушает нас, когда мы говорим, что палестинцы являются жертвами опустошительной войны. Во всяком случае, когда нефть иссякнет, о нас забудут.

- Когда Вы говорите об Иране, у людей складывается впечатление, что Вы снисходительно относитесь к казням и различным сомнительным действиям, совершаемым там.

-Действительно, так происходили эксцессы экстремистского характера. Но очень скоро иранцы начнут осуществлять у себя культурную революцию, вскоре Иран станет братским Джамахирии государством. То есть он станет второй в мире Джамахирией. Люди всегда более сердечны, чем правительства. Поэтому мы ликвидировали правительство в Джамахирии. ООН схожа сейчас со сборищем аферистов, каждый из которых представляет лишь свои собственные интересы. Поэтому мы ликвидировали ливийские посольства, заменив их народными представительствами с тем, чтобы они поддерживали связь с народом непосредственно, а не через правительства.

- Считаете ли Вы, что существует возможность достижения взаимопонимания в вопросе о будущем Израиля?

- Д о тех пор, пока у израильтян имеется свое собственное государство и пока продолжается военная оккупация ими Палестины, достичь взаимопонимания будет трудно. Будущее таит в себе неожиданности; совершенно очевидно, что сегодняшние гиганты завтра станут карликами. Слабый сегодня станет сильным завтра.

- Что касается американцев, то у них наибольшее недоумение вызывает Ваша роль в Ливии, Вы заявляли, что не станете президентом и не станете вождем. Но в то же время Вы объявили себя вождем революции. Что это означает как политическое выражение?

- Это совершенно новое явление в мире, абсолютно понятное для революционеров. Скоро мир откроет глаза и последует по нашему пути. Третья мировая теория - это теория завтрашнего дня. Моя роль в действительности состоит в том, что я руковожу революционными силами, направляю их, даю им свободу действий, восстанавливаю власть народа и создаю Джамахирии повсеместно.

- Как Вы хотите, чтобы о Вас вспоминали историки? Повидимому, Вы останетесь в Ливии относительно надолго и в течение сложного периода истории Ливии.

- Я не один. Период республик закончился, начался период правительств, которые контролируются массами. Во всем мире народы борются за то, чтобы взять власть в свои руки. Они создают партии, навязывают проведение выборов и референдумов, устраивают демонстрации и забастовки, убивают. Эти конфликты убедительно свидетельствуют о провале парламентов и системы выборов.

- Что именно восхищает Вас в американском народе?

- Он оказался способным, несмотря на то, что он представлял собой смешение различных рас и национальностей, создать свою родину, (именно он сумел достичь Луны), но он должен расходовать свою энергию во имя добра, а не во имя зла. Однако, к сожалению, я опасаюсь, что он способен лишь порождать зло.

- Вы недавно сказали, что американцы живут в период, предшествовавший средневековью. Что Вы имели в виду?

- Я говорил о расовой дискриминации.

- Билли Картер провел здесь три недели, надеясь на встречу с Вами. Но Вы не встретились с ним, в то время как Вы приняли американскую негритянскую делегацию во главе с Хауои Вильямсом. Почему?

- Я был очень занят, когда приехал Билли Картер. Но если бы он остался еще на какое-то время, я встретился бы с ним. Если он надеется стать когда-нибудь президентом, то мы готовы сделать все возможное, чтобы помочь ему. Добавлю, что он, будучи братом американского президента, стал другом Ливии, и это подготавливает победу нашей революции. Это значит, что наша революция способна убеждать.

- Вы хотели бы сказать что-либо конкретное американцам?

- Да, если бы они освободились от ложных божеств: Конгресса, Госдепартамента, Пентагона, ЦРУ, сионизма. Эти божества подчинили себе американское мышление, и американский народ должен совершить революцию, чтобы свергнуть этих богов, чтобы остался только один Бог, тот, о котором говорится в Евангелии.

- Вы говорите, что желаете образования правительств масс в мире. В то же время Вы поддерживали такие режимы, как Иди Амина или императора Бокассы. Вы, естественно, скажете повидимому, что делали это по политическим причинам, но ведь Вы критикуете американцев за шаха или за Сомосу. Это - противоречие. Как же Вы оказывали поддержку тем, кто убил многих мужчин, женщин, детей в своих странах?

- Во-первых, я никогда не поддерживал их. Что касается Иди Амина Дады, то я защищал его, поскольку он был первым африканским президентом, разорвавшим отношения с Израилем. Тем самым он помог палестинцам, но я был против его внутренней политики. С другой стороны, я никогда не любил Бокассу. Однако я выступаю против вмешательства извне, как это было в Уганде или в Центральной Африке. Нельзя забывать, что сколько бы ни существовал тот или иной режим, революции являются владыками народов. Они — то есть народы — несут ответственность за них.

- Вы разрешили, следовательно, Иди Амину остаться в Ливии в связи с политическими позициями, которые он занимал в прошлом.

- Он не в Ливии. Но наши двери будут открыты перед ним, когда он придет. Наша страна открыта для всех, кто не знает, куда идти, и у него нет пристанища.

- Вас обвиняют в том, что Вы поддерживаете международный терроризм, и в то же время Вы считаете, что это - справедливые действия во имя революции. В Вашем понимании, что такое террор?

- Имеется очень много примеров международного террора:

ядерное оружие, пребывание военных кораблей в территориальных водах (как это имеет место в Средиземном море), иностранные базы..., отказ поставлять продовольствие другим народам, использование права вето в Совете Безопасности, похищение невинных людей, захват заложников для того, чтобы получить деньги или мировую известность, захват самолетов с ни в чем не повинными пассажирами, нападения израильтян на лагеря палестинцев на Юге... Все это - международный терроризм.

- Кого бы Вы предпочли видеть американским президентом в 1980 г.?

- Тедца Кеннеди, поскольку мы считаем, что он предпочтительнее нынешнего американского президента Картера.

- Десять прошедших лет были сложными, и иногда Вы кажетесь усталым. Не думаете ли Вы однажды оставить все и возвратиться в пустыню?

- Именно об этом мечтает ваше правительство. В действительности я очень хотел бы уйти, но это от меня не зависит. Когда мы достигнем великих целей, таких как завершение революции, полное преобразование культуры, - будут другие, менее важные цели, связанные с моими личными мечтами. Если бы я был президентом или королем, то было бы по другому. Но я революционер 2.

Муаммар Каддафи известен миру как харизматический и непредсказуемый лидер ливийской революции, который уже 40 лет претворяет в жизнь собственную теорию народовластия, отличную от капиталистических и коммунистических схем.

Но М. Каддафи не только революционер, философ и борец за полную свободу личности. Он еще и писатель, выпустивший несколько сборников рассказов, посвященных этике ливийских бедуинов, их семейным отношениям и воспитанию детей в традициях ливийского менталитета. В 1995 г. в Египте была опубликована первая книжка рассказов М. Каддафи под заглавием «Деревня, деревня, земля, земля и самоубийство астронавта», в которых анализируются устои ливийских бедуинов и феллахов.

В 1997 г. в Каире вышла книга «Да здравствует государство угнетенных», в которой М. Каддафи пришел к выводу, что «коммунизм не умер, он просто еще не родился». В 1998 г. монреальское издательство выпустило новый труд М. Каддафи «Бегство в ад и другие рассказы». По этому поводу американский журналист Пьер Селинджер написал, что рассказы М. Каддафи отражают «весьма специфическую точку зрения и своеобразное мировоззрение».

Наиболее ярко это «своеобразное мировоззрение» выражено, на наш взгляд, в опубликованном в 2001 г. впервые на русском языке рассказе М. Каддафи «Смерть».

- Что такое смерть? - задает вопрос автор. - Это - мужчина или женщина? И отвечает, как бы пожимая плечами:

- Аллах ведает...

С этого и начинаются довольно увлекательные рассуждения автора, смысл которых по-существу и сводится к тому, что человеку надо не бояться, а бороться со смертью, как с равным противником, бороться всеми фибрами своей души, всеми имеющимися возможностями, а, если это женщина, - уступить ей лишь в последний момент.

В качестве примера он приводит жизнь своего отца Мухаммеда Абу Меньяра, храброго воина в прошлом, во времена борьбы с итальянцами, и столетнего старца на финише жизни, когда 8 мая 1985 г. он сдался на милость смерти, убедившись, что «имеет дело не со всадником с обнаженным мечом», а с «бесподобно маскировавшейся женщиной».

В течение всей жизни, подчеркивает М. Каддафи, «следует сопротивляться смерти, как это делал мой отец... Однако, если смерть перевоплотилась в женщину, явилась безоружной в облике покорной жены, пришла тихо как соблазнительница, и мы ощущаем ее каждой клеточкой своего тела и опьянены ее дыхнием, то тогда сопротивляться ей недостойно мужчины, и следует уступить ей в последний момент».

Фактически приводимый рассказ М. Каддафи - это панегирик жизни, восславление лучших человеческих качеств. И в то же время, это - оживленное восприятие альтернативы человеческого существования - смерти, которой М. Каддафи приписывает такие качества, как безграничное терпение и абсолютная уверенность в победе: «Сколько бы схваток она, смерть, не проиграла, на нее не влияет эйфория, которой придается впавший в заблуждение победитель, она не теряет надежду на ответный удар». По Каддафи, ее, смерти, сила в дьявольской способности залечивать раны и обретать боевой заряд. Она, смерть, действует в одиночку, ни с кем не вступая в союз. Она нередко обманывает, вводит в заблуждение, но ее невозможно превратить в слугу...

Обратим внимание на переводчика рассказа Алексея Борисовича Подцероба. Это - известный ученый-арабист и одновременно видный дипломат, много лет проработавший в Ливии, в том числе и в ранге посла. В нередких неформальных встречах с лидером ливийской революции обсуждались и литературные задумки М. Каддафи. Ему было интересно послушать мнение российского дипломата и ученого. Как раз на одной из встреч была впервые озвучена и тема смерти и борьбы с ней на примере жизни и деятельности отца М. Каддафи, активного участника ливийского национально-освободительного движения. По словам А. Подцероба, когда он одобрил идею рассказа, то, обычно сдержанный, ливийский лидер не смог скрыть своего удовлетворения услышанным. И буквально через несколько дней рукопись рассказа уже стала достоянием общественности.

Итак, смерть - это боеспособный противник рода человеческого, забирающий в свое лоно лучших его представителей? Или это равный ему по силе легендарный герой-одиночка, хитрый, непостоянный, изменчивый всадник на белом коне? Или, наконец, обольстительница-женщина, никогда не шедшая вам навстречу, не считавшаяся с вашими мольбами?

Почитайте рассказ и ответьте сами на поднятые автором вопросы 3.

ГЛАВА II

НА СТАРТЕ ИСТОРИЧЕСКОГО

БЕССМЕРТИЯ

Хотя Ливия одной из первых на Арабском Востоке добилась независимости в 1951 г., годы королевского правления отличались острой борьбой сторонников и противников режима и постоянным вмешательством западных держав в дела страны, о чем свидетельствуют многочисленные исследования, опубликованные после свержения монархии. Оппозиционные королю силы как могли оказывали сопротивление проискам западников и местных коллаборационистов, препятствовавших превращению Ливии в действительно суверенное государство.

Постепенно события выходили из-под контроля короля, и в этом значительную роль начала играть развернувшаяся в стране борьба прогрессивной молодежи.

Подпольное революционное движение Его зарождение относится к концу 50-х годов прошлого века.

В 1956 г. четырнадцатилетний юноша, выходец из бедной бедуинской семьи, Муаммар Абу Меньяр Мухаммед аль-Каддафи, закончив в городе Сирт школу первой ступени (соответствует нашей семилетке), прибыл на юг страны, в Себху, для продолжения учебы.

В Себхе Каддафи познакомился и подружился со своими будущими соратниками по революции: Абдель Саламом Джеллудом, Рифи Али Шерифом, Шерифом Хуссейном, Мухаммедом Зуэем, Мухаммедом Халилем, Гади Фадлем и другими, ставшими потом известными деятелями страны. Вместе с ними Каддафи слушал радиопередачи из Каира о борьбе с происками Запада против Египта, читал запрещенные книги, сочинял политические памфлеты, писал письма в редакции газет.

Знакомясь в Трнполнйском университете с архивами тех времен, автор этих строк обнаружил в газете «Джарида Феззан» от 5 ноября 1957 г. в разделе «Письмо редактору» следующую заметку: «Ученик себхской средней школы Муаммар Абу Меньяр аль-Каддафи просит рассказать:

1. О судьбе пяти алжирских лидеров, которых французские власти арестовали в прошлом году.

2. О том, какова судьба нефти, найденной в недрах Ливии».

Естественно, газета уклонилась от ответов, что и следовало ожидать, но сам факт направления таких запросов весьма характерен для поведения молодого революционера.

Именно он организовал студенческие демонстрации протеста против злодейского убийства Лумумбы, против испытаний французской атомной бомбы в Сахаре, вместе с единомышленниками приветствовал алжирскую революцию.

Много споров возникало вокруг будущего Ливии. Лозунги Насера «Свобода, социализм, единство» импонировали Каддафи.

Тогда же он впервые назвал «прямую демократию» в качестве особого метода политического развития Ливии, что затем ляжет в основу его «третьей теории». Настольной книгой молодых лицеистов была «Философия революции» Насера, которой они зачитывались и заучивали наизусть Здесь в 1959 г. и было положено начало нелегальному молодежному движению, которое в качестве программы взяло на первых порах идеи партии БААС и вооруженные методы борьбы.

Возглавили движение семнадцатилетний Каддафи и соученик по сиртской школе и его сподвижник Мухаммед Халиль. По ночам, когда все спали, Каддафи и его друзья писали статьи, готовили лозунги и транспаранты, размножали листовки. Привлекли на свою сторону и некоторых преподавателей, в частности Абделя Вафи аль-Гади и Мустафу Мухаммеда аль-Малека, которые рассказывали новости из Каира, давали читать египетские газеты, выполняли отдельные, довольно смелые поручения учащихся.

Этих своих старших товарищей по подпольному движению и прекрасных педагогов не раз потом вспоминали участники себхской группы.

5 октября 1961 г. на площади Гарда в Себхе состоялась массовая демонстрация в поддержку алжирской революции, которая особенно напугала власти, так как переросла допустимые рамки.

Демонстранты требовали свободы не только для алжирцев, но и для своего народа. Возглавлял молодых бунтарей лицеист Муаммар Каддафи. Его арестовали.

За активную политическую деятельность Каддафи был исключен из школы и выслан из Себхи. Двумя годами раньше оттуда был также выслан и Мухаммед Халиль 2.

Революционную деятельность в Себхе продолжили Джеллуд, Зуэй, Шериф, Хуссейн, Гади Фадль.

Для продолжения учебы Каддафи выехал в Мисурату, один из крупных городов страны, расположенный в 220 км восточнее Триполи. Там с помощью Мухаммеда Халиля, прибывшего туда ранее, он поступил в местный лицей и в 1963 г. успешно окончил его.

«По прибытии Каддафи в Мисурату, - рассказал потом Мухаммед Халиль, - мы решили продолжить то, что начали в Себхе, а именно: привлечь на свою сторону большее число единомышленников, найти среди молодежи тех, кто, как и мы, верили в арабское единство, в принципы свободы, в необходимость радикальных перемен в стране. Постепенно нам это удалось. То же делали и те, кто остался в Себхе» 3.

В 1963 г. молодые революционеры получили дипломы о среднем образовании и впервые организовали в Мисурате встречу, на которой присутствовали активисты уже трех подпольных групп (Себхи, Триполи, Мисураты), когда-то вместе начинавшие свою революционную деятельность. Решали вопрос, что делать дальше.

Договорились продолжать борьбу и создать в будущей единой нелегальной организации две секции: военную и гражданскую.

На основании этого решения одна группа вчерашних лицеистов во главе с Каддафи и Джеллудом направилась в Бенгази и поступила в военный колледж, другая ушла в гражданские высшие учебные заведения (в частности, Мухаммед Халиль поступил на юридический факультет Бенгазийского университета, Мухаммед Зуэй - на факультет права в Каирский университет). Таким образом, организация образовала два крыла, которые должны были развернуть революционную деятельность в армии и среди гражданского населения. Оба эти крыла, как показали дальнейшие события, действительно, сделали много для подготовки переворота, но основную тяжесть взяла на себя группа военных во главе с Каддафи, считавшая, что только с помощью армии можно свергнуть ненавистный королевский режим.

Годы учебы Каддафи в Бенгазийском военном колледже - это годы его активной подпольной деятельности, направленной на сколачивание рядов подпольной организации, на вовлечение в нее новых членов. Этой работе Каддафи отдавался весь без остатка, не жалея ни времени, ни сил. Следует отметить, что в эти же годы (1963-1965) Каддафи находил время слушать лекции по истории на вечернем факультете искусств Бенгазийского университета, что давало ему возможность общаться и со студенческой молодежью, где он также привлекал на свою сторону единомышленников.

В 1964 г. на берегу моря у небольшого селения Тольмейта, в нескольких десятках километрах от Бенгази, под руководством Каддафи состоялся первый съезд организации, взявшей за основу лозунги египетской революции 1952 г.: «Свобода, социализм, единство». Отсюда и название организации: «Свободные офицеры юнионисты-социалисты» (ОСОЮС). Был создан центральный комитет и принято решение начать всестороннюю подготовку к перевороту 4. Члены подпольной организации приняли так называемый «Кодекс поведения». Во имя осуществления революционных идей согласно «кодексу», им запрещалось играть в карты, пить вино, посещать увеселительные заведения, и неукоснительно соблюдать религиозные обряды 5.

Члены центрального комитета собирались сначала ежемесячно, но затем были разделены на группы и действовали автономно с соблюдением конспирации. Состав групп и их задачи знал только Каддафи. Наиболее активными сподвижниками Каддафи в нелегальной деятельности в период учебы в военном колледже были курсанты Абдель Салам Джеллуд, Абу Бакр Юнее Джабер, Хувейлди Хмейди, Мустафа Харруби, Мухаммед аль-Могареф, Абдель Монейм аль-Хуни, которые вошли после переворота в Совет революционного командования, заменивший Центральный комитет ОСОЮС. Видную роль в подполье играли также Рифи Али Шериф, Абдаррахман Сейид, Мифтах Али, Сулейман Махмуд, ставшие впоследствии военачальниками вооруженных сил.

Вот как описал действия молодых оппозиционеров в колледже Рифи Али Шериф: «Я имел контакты только лично с Каддафи и с моим командиром взвода Баширом Хаввади. Командование следило за каждым нашим шагом. Мы должны были докладывать, куда идем, с кем встречаемся. Меня, например, об этом спрашиДемонстранты требовали свободы не только для алжирцев, но и для своего народа. Возглавлял молодых бунтарей лицеист Муаммар Каддафи. Его арестовали.

За активную политическую деятельность Каддафи был исключен из школы и выслан из Себхи. Двумя годами раньше оттуда был также выслан и Мухаммед Халиль 2.

Революционную деятельность в Себхе продолжили Джеллуд, Зуэй, Шериф, Хуссейн, Гади Фадль.

Для продолжения учебы Каддафи выехал в Мисурату, один из крупных городов страны, расположенный в 220 км восточнее Триполи. Там с помощью Мухаммеда Халиля, прибывшего туда ранее, он поступил в местный лицей и в 1963 г. успешно окончил его.

«По прибытии Каддафи в Мисурату, - рассказал потом Мухаммед Халиль, - мы решили продолжить то, что начали в Себхе, а именно: привлечь на свою сторону большее число единомышленников, найти среди молодежи тех, кто, как и мы, верили в арабское единство, в принципы свободы, в необходимость радикальных перемен в стране. Постепенно нам это удалось. То же делали и те, кто остался в Себхе» 3.

В 1963 г. молодые революционеры получили дипломы о среднем образовании и впервые организовали в Мисурате встречу, на которой присутствовали активисты уже трех подпольных групп (Себхи, Триполи, Мисураты), когда-то вместе начинавшие свою революционную деятельность. Решали вопрос, что делать дальше.

Договорились продолжать борьбу и создать в будущей единой нелегальной организации две секции: военную и гражданскую.

На основании этого решения одна группа вчерашних лицеистов во главе с Каддафи и Джеллудом направилась в Бенгази и поступила в военный колледж, другая ушла в гражданские высшие учебные заведения (в частности, Мухаммед Халиль поступил на юридический факультет Бенгазийского университета, Мухаммед Зуэй - на факультет права в Каирский университет). Таким образом, организация образовала два крыла, которые должны были развернуть революционную деятельность в армии и среди гражданского населения. Оба эти крыла, как показали дальнейшие события, действительно, сделали много для подготовки переворота, но основную тяжесть взяла на себя группа военных во главе с Каддафи, считавшая, что только с помощью армии можно свергнуть ненавистный королевский режим.

Годы учебы Каддафи в Бенгазийском военном колледже - это годы его активной подпольной деятельности, направленной на сколачивание рядов подпольной организации, на вовлечение в нее новых членов. Этой работе Каддафи отдавался весь без остатка, не жалея ни времени, ни сил. Следует отметить, что в эти же годы (1963-1965) Каддафи находил время слушать лекции по истории на вечернем факультете искусств Бенгазийского университета, что давало ему возможность общаться и со студенческой молодежью, где он также привлекал на свою сторону единомышленников.

В 1964 г. на берегу моря у небольшого селения Тольмейта, в нескольких десятках километрах от Бенгази, под руководством Каддафи состоялся первый съезд организации, взявшей за основу лозунги египетской революции 1952 г.: «Свобода, социализм, единство». Отсюда и название организации: «Свободные офицеры юнионисты-социалисты» (ОСОЮС). Был создан центральный комитет и принято решение начать всестороннюю подготовку к перевороту 4. Члены подпольной организации приняли так называемый «Кодекс поведения». Во имя осуществления революционных идей согласно «кодексу», им запрещалось играть в карты, пить вино, посещать увеселительные заведения, и неукоснительно соблюдать религиозные обряды 5.

Члены центрального комитета собирались сначала ежемесячно, но затем были разделены на группы и действовали автономно с соблюдением конспирации. Состав групп и их задачи знал только Каддафи. Наиболее активными сподвижниками Каддафи в нелегальной деятельности в период учебы в военном колледже были курсанты Абдель Салам Джеллуд, Абу Бакр Юнее Джабер, Хувейлди Хмейди, Мустафа Харруби, Мухаммед аль-Могареф, Абдель Монейм аль-Хуни, которые вошли после переворота в Совет революционного командования, заменивший Центральный комитет ОСОЮС. Видную роль в подполье играли также Рифи Али Шериф, Абдаррахман Сейид, Мифтах Али, Сулейман Махмуд, ставшие впоследствии военачальниками вооруженных сил.

Вот как описал действия молодых оппозиционеров в колледже Рифи Али Шериф: «Я имел контакты только лично с Каддафи и с моим командиром взвода Баширом Хаввади. Командование следило за каждым нашим шагом. Мы должны были докладывать, куда идем, с кем встречаемся. Меня, например, об этом спрашивали сотни раз. Конечно, я не выполнял эти требования начальства, но Каддафи был в курсе моей деятельности и находил возможность направлять нашу нелегальную работу. На виду был и сам Каддафи, благодаря своей популярности среди курсантов. Но он умел держать себя в руках, безупречно вести, что восхищало нас. Начальство считало его "светлой головой", "неисправимым мечтателем" и поэтому снисходительно относилось к нему и серьезно ни в чем его не подозревало. Никто не думал, что во главе движения стоит Муаммар, общительный, задумчивый курсант. В каждом военном лагере мы имели не менее двух офицеров-информаторов. Нас интересовало вооружение подразделений, списки офицеров, их характеристики, настроение личного состава» 6.

После окончания военного колледжа связь с подпольными группами осложнилась. Вчерашние курсанты, получив первичные офицерские звания, были направлены в войска для дальнейшего прохождения службы. Каддафи, Харруби, Могареф, Рифи, Абдаррахман Сейид получили назначение в Бенгази. Джеллуд, Джабер, Хувейлди, Хуни - в Триполи, остальные в другие гарнизоны страны. Ядром и связующим звеном подпольщиков остался Каддафи, который начал службу в войсках связи, в военном лагере Гар Юнее, что в четырех километрах от Бенгази. К нему поступала информация о деятельности групп, о положении в войсках, от него - указания по нелегальной работе, места явок, встреч. Фактически с этого времени, 1966 г., начался этап непосредственной подготовки военного переворота.

В то же время бесконечные перемещения офицерского состава, вовлечение в движение все большего числа военных и гражданских лиц потребовали принятия организационных мер. Нужны были ответственные за определенный сектор подпольной работы. Да и события нарастали. Надо было думать, как, каким образом начинать конкретную подготовку к восстанию. Этой цели было посвящено совещание членов ЦК ОСОЮС 9 августа 1966 г. в окрестностях Сирта. На нем впервые присутствовали почти все руководящие деятели подполья, приехав со всех гарнизонов страны: Каддафи, Джеллуд, Могареф, Джабер, Хуни, Хувейлди, Харруби, а также вошедшие позже в руководящее ядро Аввад Хамза, Башир Хаввади, Мухаммед Наджм, Мухтар Герви.

Основное внимание было обращено на работу с офицерским составом гарнизонов. Это поручалось Джаберу, Хувейлди, Джеллуду, Хуни. Офицером-координатором оперативной работы (фактически заместителем Каддафи) был избран Джеллуд.

Было создано два главных центра подпольной деятельности Триполи и Бенгази. Руководителем Триполийского центра был назначен Джеллуд, Бенгазийского - Могареф.