«ЕВРЕИ, НЕМЦЫ, ПОЛЯКИ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ XIX - НАЧАЛА ХХ в. Монография Санкт-Петербург Издательство Невского Института языка и культуры 2013 УДК 314 - 338.001.36 Ш 17 Научный редактор: доктор исторических наук, профессор ...»

22 декабря 1836 г. состоялось очередное заседание Комитета министров, на котором был рассмотрен вопрос о развитии еврейского переселения в Сибирь на основании внесенного предложения министра финансов Канкрина. Комитет министров принял решение: «на утверждение распоряжения испросить Высочайшее соизволение»6.

Уже 5 января 1837 г. Николай I наложил на положение Комитета министров резолюцию: «переселение евреев в Сибирь приостановить»7. Это перечеркнуло все предпринятые ранее различными ведомствами дейТам же. Л. 59 об.

2. Там же. Л. 102.

3. Там же. Л. 107.

4. Там же. Д. 960. Л. 84-131 об.; Д. 962. Л. 56-76 об. Подсчет наш.

5. Там же. Д. 959. Л. 107 об.

6. Там же. Л. 120-120 об.

7. Там же. Л. 120 об.

ствия. Вскоре последовало распоряжение о возвращении всех переселенческих партий на прежнее место жительства или направлении их в Херсонскую губернию, где их водворением должно было заняться недавно созданное Министерство государственных имуществ во главе с графом П.Д. Киселевым1. Распоряжение об этом было направлено Блудовым всем губернаторам, через чьи губернии могли проходить евреи-переселенцы.

Ответные рапорты губернаторов позволяют оценить реальные масштабы переселенческой кампании. Согласно им, в конце 1836 – начале 1837 г.

на пути в Сибирь было не более 100 евреев, успевших воспользоваться дарованным правом переселится в Сибирь. Так, например, партия из семей из Могилевской губернии численностью 70 человек была задержана в апреле 1837 г. в Симбирской губернии, о чем местный гражданский губернатор сообщил в Петербург2. Все они были направлены в Херсонскую губернию в земледельческие колонии.

Однако одна группа переселенцев успела прибыть в Тобольскую губернию в конце 1836 г. Пришедшее распоряжение Блудова вызвало замешательство у губернских властей. В Петербург 5 июля было направлено донесение, что еще до 5 января 1837 г. в Сибирь прибыла партия евреев из Могилевской губернии и Белостокской области численностью 36 душ обоего пола3. Возник вопрос: что делать? Потребовалось вмешательство Николая I, который передал решение этого вопроса в руки самих евреев. Статс-секретарь Танеев писал по этому поводу Блудову: «Государь Император рассмотрев всеподданнейшую записку … от 8 июля … изволит считать несправедливым евреев сих вновь переводить. Но Его Императорское Величество повелевает предоставить им или переселиться в Херсонскую губернию или остаться на месте с подтверждением правилам принятым отныне для евреев в Сибири находящимся»4. Воспользовавшись этим правом, 32 еврея решили остаться в Сибири, и только четверо приняли решение вернуться в Европейскую Россию.

Этот сюжет заставляет усомниться в сложившемся в литературе стереотипе о том, что более 1 тыс. евреев переселилось в Сибирь в 1836 г. В середине 1840-х гг. 32 омских евреи напомнили о себе. В январе 1843 г. послеКиселев Павел Дмитриевич (1788 – 1872) – русский государственный деятель, генерал от инфантерии (1834), министр государственных имуществ (1837 – 1856), руководитель второго Еврейского комитета.

2. Там же. Л. 38.

3. Там же. Д. 960. Л. 165-166.

4. Там же. Л. 185.

довало повеление Николая I на решение Комитета министров: «дозволить сим евреям остаться навсегда на отведенном им в Омской области участке земли, а затем участок сей исключить из оклада»1. Так, они получили дес. удобной земли в бесплатное пользование сроком на 25 лет.

В середине 1840-х гг. 32 омских еврея напомнили о себе. Это было связано с делом об освобождении их от податей и повинностей. В январе 1843 г. последовало Высочайшее повеление Николая I на решение Комитета министров по представлению министра государственных имуществ графа П.Д. Киселева: «дозволить сим евреям остаться навсегда на отведенном им в омской области участке земли, а затем участок сей исключить из оклада»2. Так, они получили 480 дес. удобной земли в бесплатное пользование сроком на 25 лет.

В ноябре 1853 г. Западно-сибирский генерал-губернатор Г.Х. Гасфорд докладывал министру государственных имуществ графу П.Д. Киселеву о просьбе доверенных от евреев Шимона Лейбина и Мордуха Минского разрешить им переселиться в Екатеринославскую губернию. В записке было указано, что речь идет о тех самых 32 евреях, которым было разрешено поселение в Омской области в 1837 г. Прожив в Сибири 16 лет, они столкнулись с рядом проблем. Так, указывалось, что они не имеют возможности заниматься в прежних размерах хлебопашеством и скотоводством вследствие притеснения их от водворявшихся переселенцев из великороссийских губерний. Кроме того, сказывались последствия запретительного законодательства: «при постоянном уменьшении в здешнем крае евреев, они встречают крайнее затруднение как в образовании своих детей по иудейскому закону, так и в выдаче в замужество дочерей»4.

Переселение в Новороссию должно было, по их мнению, решить эти проблемы. Евреи готовы были двинуться в путь по получении разрешения за собственный счет. В Петербурге не стали возражать, согласившись с тем, что «переход их [евреев – В.Ш.] в Екатеринославскую губернию будет соответствовать цели правительства относительно уменьшения в Сибири числа евреев»5. При этом в ведомстве П.Д. Киселева выдвинули свои условия: переселение за свой счет; не требовать от государства ноТам же. Оп. 10. Д. 9352. Л. 14.

2. Там же. Оп. 10. Д. 9352. Л. 14.

3. Гасфорд Густав-Кристоф фон (Гасфорт, Гасфордт) (1794 – 1874) – русский генерал, генерал-губернатор Западной Сибири (1851 – 1861).

4. Там же. Ф. 383. Оп. 16. Д. 20045. Л. 2.

5. Там же. Л. 2 об.

вых налоговых льгот, внести на обеспечение своего водворения в Новороссии за каждое семейство 175 руб. серебром на счет Попечительского комитета об иностранных поселенцах Южной России1.

Летом 1854 г. Гасфорд докладывал в Петербург, что по объявлении условий, евреи заявили об отсутствии у них достаточных средств для переселения, а потому вынуждены остаться на жительстве в Сибири2.

Таким образом, в первой половине XIX в. еврейская община Сибири формировалась за счет различных источников, среди которых преобладало принудительное поселение. Ссылка и поселение евреев в Сибири ставили вопрос об их включении в хозяйственную жизнь региона. Проще было с теми, кто по приговору суда был направлен на работы в горные заводы.

Немногие, как мы видим, смогли занять свое место в торговой «нише».

Судьба подавляющего большинства оставалась неопределенной.

Уже в начале XIX в. сибирская администрация имела собственный опыт общения с евреями. Об этом свидетельствует, например, записка, поданная сибирским генерал-губернатором И.Б. Пестелем3, в которой предлагалось выдавать паспорта находящимся в Сибири поселенцам (поселенцами являлись лица, отбывшие срок в ссылке или на каторге и оставленные в Сибири на проживание под надзором полиции – В.Ш.). В обращении к министру внутренних дел О.П. Козодавлеву он высказал мнение, что подобное мероприятие будет «весьма полезным с одной стороны для самих сих переселенцев, кои, имея таким образом свободу отлучаться по разным городам Сибирских губерний, будут иметь средство снискивать себе трудами пропитание и улучшать свое состояние, а с другой стороны для распространения в том краю торговли и промышленности»4.

Комитет министров разрешил поставленный Сибирским генералгубернатором вопрос в положительном смысле и утвердил выработанные им правила на выдачу паспортов. Решение было оформлено сенатским указом. В нем, в частности, упомянуты и евреи из числа поселенцев, которые были зачислены к тому моменту в мещане Томской губернии. Им, например, разрешалось получать паспорта сроком на один год, но только для перемещения по Томской губернии. Переезды по губернии были 1. Там же. Л. 13.

2. Там же. Л. 14-14 об.

3. Пестель Иван Борисович (1765 – 1843) – отец декабриста П.И. Пестеля, крупный чиновник конца XVIII – начала XIX вв., генерал-губернатор Сибири ( – 1818).

4. ПСЗ – I. Т. XXXII, № 25169.

связаны с торговлей вином, солью и товарами, которые шли из России в Кяхту и в обратном направлении. Привлечение поселенцев, в том числе евреев, к местной торговле, по мнению Пестеля, не допустило бы роста цен на эти товары и установило здоровую конкуренцию1.

Таким образом, Пестель стал первым сибирским администратором, определившим официальное отношение сибирских властей к присутствовавшим в регионе евреям. Последние были оценены им, исходя из общего контекста, как положительный экономический фактор. Надо сказать, что это мнение разительно отличалось от общепринятого тогда в петербургских кругах, согласно которому евреи были «вредной» группой населения2.

Послабления, сделанные сибирской администрацией, привели к включению евреев в местную торговлю. Так, г. Каинск3 стал одним из главных складов пушного товара (беличьих хвостов)4. К 1817 г., по данным канцелярии Сибирского генерал-губернатора, в городе «из обращаемых в Сибирский край на поселение евреев водворено и приписано в мещанство до 100 душ мужского пола. Они имеют 23 дома и некоторых из них почитают лучшими»5. Сибиряки, по сведениям С.В. Максимова, именовали Каинск не иначе как «жидовский Иерусалим»6 (в некоторых работах современных авторов приводится иное название Каинска – «сибирский Иерусалим»7, что не соответствует действительности). Кроме этого, появляются в их среде купцы, которые были приписаны в гильдии некоторых сибирских городов. Например, к 1818 г. относится первый случай записи евреев в купечество Енисейской губернии, когда в третью гильдию по Красноярску из числа ссыльных поселенцев вступил Гирша Беркович Каминер. На 1827 г. в Красноярске числилось уже два еврея-купца 1. Там же.

2. Клиер Дж. Д. Россия собирает своих евреев. Происхождение еврейского вопроса в России: 1772 – 1825. М. – Иерусалим, 2000. С. 192.

3. Каинск – город в Томской губернии (ныне г. Куйбышев Новосибирской области).

4. Максимов С.В. Сибирь и каторга. В 3-х ч. Ч. 1. Изд. 3-е. СПб., 1900. С. 128-129.

5. РГИА. Ф. 1151. Оп. 1-1817. Д. 20. Л. 2.

6. Максимов С.В. Указ. соч. С. 128.

7. См., напр., Гончаров Ю.М. «Сибирский Иерусалим»: еврейская община г. Каинска XIX – начала ХХ в. // Известия Алтайского государственного университета.

Серия «История». 2010. № 4. Выпуск 3. С. 54-57.

8. Комлева Е.В. Енисейское купечество (последняя четверть XVIII – первая половина XIX в.) // http://kulgor.narod.ru/biblioteka/komleva/glava1.html (Электронный ресурс. Режим доступа 17.02.2013 г.) На местах чиновники по-разному пытались инкорпорировать евреев в хозяйственную жизнь губерний. Так, в 1814 г. сибирский генералгубернатор И.Б. Пестель сообщал министру внутренних дел О.П. Козодавлеву о мерах, принятых иркутским гражданским губернатором Н.И. Трескиным относительно евреев-поселенцев1. Местные власти столкнулись с тем, что евреи «по роду их жизни удалены от всякого хозяйства и по развратному поведению не могут быть полезны тамошнему краю»2. Для исправления нравов евреев и цыган было предложено отправлять тех, кто не имел ремесленных навыков, на казенное поселение в отдаленные от Иркутска селения Иркутского и Нижнеудинского уездов. Волостные правления обязаны были иметь за ними строжайший контроль, а сельские старшины принуждать их к различного рода сельским занятиям. Уклонение от работ грозило поселенцам через Земский суд направлением на винокуренные заводы. С этого момента, евреи невольно стали играть важную роль в данной отрасли пищевой промышленности региона.

Хозяйственная деятельность евреев в имперской России зависела, в первую очередь, от сословной принадлежности. Однако приписка к сословиям ссыльных, поселенцев и их потомков в первой половине XIX в. была достаточно запутанной, что обуславливалось особенностями их положения. Положение ссыльных и их потомков было определено лишь в 1822 г. «Уставом о ссыльных» О евреях упоминается в Уставе в ст. 195, в которой говорится о распределении на разряды «ссыльных, сосланных на поселение». Евреи были отнесены к четвертому разряду и числились наряду с «дворовыми людьми» и «людьми малоспособными к работе». В этом состоянии они должны были, как и другие, «пробыть 8 лет, по истечение коих они могли вступать в мещане и цеховые на общих правилах» (ст. 340); «евреям, выслужившим положенные сроки беспорочно, предоставляется на ряду с другими, свобода записываться, где пожелают, по всем Сибирским губерниям и областям, как в городах, так и в селениях с ведения начальства» (ст. 401)3.

Правда, существовавшая на тот момент практика законоприменения, предусматривала и значительное сокращение сроков пребывания на поселении в разряде цеховых. Это относилось, в первую очередь, к евреям, принявшим христианство. Так, по определению Пятого Департамента Правительствующего Сената, в 1827 г. было предписано отправлять евреев в Сибирь, не разрешая им по пути следования приписываться ни в 1. РГИА. Ф. 1285. Оп. 3. Д. 273. Л. 1.

2. Там же. Л. 3.

3. ГА РФ. Ф. 102. Д-2. Оп. 76а. Д. 2025. Л. 4 об.

какое сословие. По прибытии же в Сибирь их по-прежнему записывали в цеховые, но размещали в качестве послабления условий существования в городах; кроме того, срок пребывания в состоянии цеховых слуг был сокращен для них до четырех лет1.

Что касается потомства сосланных в Сибирь, то детей ссыльно-поселенцев должны были записывать в ревизию (ст. 404), а детей каторжных – в крестьяне в ближайших от мест каторжных работ волостях (ст. 262)2.

Однако позднее отношение региональных властей к евреям изменилось, а приезд Александра I на уральские заводы позволил местным властям начать радикальную борьбу с «еврейским злом». Уже 19 декабря 1824 г. появилось секретное предписание, по которому с целью предотвращения хищения евреями драгоценных металлов и «растления местного населения» запрещено было иудеям селиться в уральских казенных и частных заводах и Алтайском горном округе3. Мероприятия по искоренению еврейства проводились одновременно по линии Министерства финансов и Министерства внутренних дел. В упомянутом документе министру финансов Е.Ф. Канкрину было дано указание «о евреях, чтобы отнюдь не были терпимы на горных заводах»4. Последнему надлежало сообщить об этом Управляющему министерством внутренних дел. Уже неделю спустя через управляющего Кабинетом Его Императорского Величества графа Д.А. Гурьева содержание секретного документа было доведено до сведения горных начальников Колывано-Воскресенских, Нерчинских и Екатеринбургских заводов.

В конце января 1825 г. на имя Гурьева поступили первые отчеты от начальника Колывано-Воскресенского горного округа П. Фролова и наРГИА. Ф. 1149. Оп. 1 – 1827 г. Д. 76. Л. 4.

2. ГА РФ. Ф. 102. Д-2. Оп. 76а. Д. 2025. Л. 4 об.

3. Алтайский горный округ (в 1745 – 1834 гг. – Колывано-Воскресенский горный округ) – крупная административно-территориальная структура, занимавшая большую территорию на юге Западной Сибири в 1834 – 1896 гг. Округ располагался в пределах ныне существующих административных единиц России (Алтайский край, Новосибирская, Кемеровская, Томская области, Республики Алтай и Хакасия) и Восточно-Казахстанской области Республики Казахстан. Он принадлежал к разряду ведомственных территориальных образований, управление было сосредоточено в Кабинете Его Императорского Величества, входил в состав более крупных административных единиц Сибири. Округ был центром сереброплавильной промышленности во второй половине XVIII – XIX вв., во второй половине XIX в. – одним из центров золотодобычи.

4. РГИА. Ф. 468. Оп. 23. Д. 2728. Л. 9.

чальника Екатеринбургских горных заводов Осипова о евреях на подконтрольной территории. Так, О. Осипов сообщил в Петербург о том, что «проживавшие в здешнем городе [Екатеринбурге – В.Ш.], коих найдено шесть человек, из оного уже высланы, а в Горнощитском мраморном заводе, как командир сего завода и гранильной фабрики … донес, таковых не оказалось»1.

Основательно подошел к выполнению поручения П. Фролов, который принялся изыскивать евреев не только на горных заводах и рудниках Алтая, но и в деревнях приписных крестьян, куда те могли попасть «по делам питейного сбора»2. В том же донесении графу Гурьеву Фролов задался вопросом: «Что делать с евреями, принявшими христианство?»

Это наталкивает на мысль о наличии в округе евреев-выкрестов, с которыми начальнику приходилось сталкиваться по тем или иным делам. Но последних было приказано не подвергать высылке3.

Но более всех букву закона соблюдал начальник Нерчинского горного округа Т. Бурнашев4, который, по словам Восточносибирского генералгубернатора С.Б. Броневского, выслал «из вверенных ему заводов и тех евреев, которые сосланы туда за разные преступления по приговорам судебных мест, выпроводил их в г. Нерчинск и просил начальника Иркутской губернии об устранении евреев в отдаленные места от черты заводской, так и о неназначении впредь таковых в горные заводы»5.

Одновременно с этим было начато наступление по линии министерства внутренних дел. Уже 9 декабря 1825 г. Западносибирский генералгубернатор П.М. Капцевич6 сообщал в Сибирский комитет7 о проживавТам же. Л. 14.

2. Там же. Л. 15 – 15 об.

3. Там же. Л. 19.

4. Бурнашев Тимофей Степанович (1772 – 1849) – горный инженер, администратор, путешественник. Исполняющий обязанности начальника КолываноВоскресенских (Алтайских) заводов (1818 – 1819). В 1821 – 1829 – начальник Нерчинских заводов. По высочайшему повелению совершил 2 путешествия: в Бухару (1794 – 1795) и Ташкент (1800). Составил подробные отчеты, опубликовал в журнале «Сибирский вестник» (1818) и в сокращенном варианте в «Вестнике Императорского Русского географического общества» (1851).

5. РГИА. Ф. 1286. Оп. 6-1836 г. Д. 327. Л. 1 об.

6. Капцевич Петр Михайлович (1772 – 1840) – генерал от артиллерии, генералгубернатор Западной Сибири (1822 – 1827).

7. Сибирский комитет (1821 – 1838) - специальный орган для рассмотрения законопроектов, имевших отношение к управлению Сибирью; ему были подчинены ших в Омской области евреях и мероприятиях, которые планировалось осуществить в отношении этой группы. Сохранившиеся документы, в частности, решения Совета Главного управления Западной Сибири, позволяют говорить о том, что отношение местных властей и общества к ссыльным евреям было негативным. В них, например, указывалось, что «Семипалатинская Ратуша очень невыгодно на их [евреев – В.Ш.] счет отозвалась, да и Петропавловский городничий так же не ручался за благонадежное их поведение»1.

Губернские власти оказались в непростой ситуации: им необходимо было отселить евреев не только от горных заводов Алтайского горного округа, но и населенных пунктов приграничной Сибирской линии2. Основываясь на упомянутом секретном предписании, губернские власти приняли решение: «всех евреев, находящихся … по паспортам и в округах проживающих без оных, выслать в места прежнего жительства, и впредь не пускать их на Линию, за чем приказать городским и Земским полициям строго наблюсти причисленных же в мещане и крестьяне и имеющих домообзаводство поселенцев»3. В дальнейшем предполагалось отселить евреев из Семипалатинска и Петропавловской крепости во внутренние районы Тобольской и Томской губерний и просить Тобольский приказ о ссыльных4, «чтобы он в будущее время не присылал уже как на Линию, так равно иные места, кои близки к горным заводам»5 ссыльных иудеев.

В 1829 г. эта кампания получила свое дальнейшее развитие. Евреи г. Колывани обратились к начальнику Алтайского горного округа с просьбой разрешить им поселиться на территории округа, но получили категорический отказ6.

Подобная позиция сибирской администрации свидетельствует об изменении отношения к евреям. Это произошло в силу появления законодательных актов применительно к последним, которые носили запретительный хагенерал-губернаторы Сибири, которые представляли в комитет свои всеподданнейшие отчеты.

1. Там же. Ф. 1264. Оп. 1. Д. 260. Л. 3 об.

2. Сибирская линия – система оборонительных сооружений на юге Западной Сибири в XVIII—XIX вв.

3. Там же. Л. 4-4 об.

4. Тобольский приказ о ссыльных - центральный государственный административный орган сибирской ссылки с 1822 г.

5. Там же. Л. 5-5 об.

6. Государственный архив Алтайского края (далее ГААК). Ф. 3. Оп. 1. Д. 575. Л. 130.

рактер. С другой стороны, мнение местных чиновников формировалось не под воздействием экономического определения, а преимущественно культурного и религиозного подхода, которые выводились из «вредных качеств»

евреев: их религиозного «фанатизма» и «паразитирования» на христианах1.

Ограничительные мероприятия инициировались в это время и региональными властями. Так, в 1832 г. Совет Главного Управления Западной Сибири обратился в Министерство внутренних дел с просьбой ограничить выдачу губернаторами паспортов евреям для прибытия и проживания в Сибири. Свой шаг Совет мотивировал тем, что, например, в Томской губернии к тому моменту находились евреи, которые «придя сюда или за родственниками своими, сосланными на поселение, или же и без родства по собственной воле и желая там остаться навсегда, просят местное губернское начальство о своем причислении»2. Данная инициатива нашла поддержку в МВД и была облечена в циркуляр от 28 февраля 1833 г. «О перечислении евреев в Сибирские губернии», которым впервые официально был введен запрет «свободного перехода евреев для оседлости в Сибирские губернии» и причисления их в различные сословия Запрещая евреям переселяться в Сибирь и ограничивая места их проживания, власти, тем не менее, оставляли их тут в качестве поселенцев, а потому запретительные меры не могли исключить евреев из числа сибирских обывателей. По данным МВД, уже к 1834 г. в Сибири проживало «18 купцов, мещан, цеховых и городовых рабочих 659, а в Омской области поселенцев 13»4 иудейского исповедания.

В 1834 г. за евреями было признано право причисляться в купеческие гильдии. Основанием для рассмотрения этого вопроса стали обращения Берковича и Каминера, переданные в Сибирский Комитет, которым было выработано соответствующее положение. Согласно этому документу, подобное право получили евреи из числа ссыльнопоселенцев по истечение срока ссылки и их дети, добровольно пришедшие в Сибирь за своими родителями.

Однако, здесь же была установлена норма, ограничивавшая развитие еврейской торговли в Сибири: окончательное решение о причислении евреев в купеческие гильдии в Сибири оставалось за Министерством финансов5.

1. Гольдин С. Еврей как понятие в истории имперской России / Понятия о России. Т. 2. М., 2012. С. 347.

2. РГИА. Ф. 1286. Оп. 5. Д. 438. Л. 3.

3. Там же. Л. 38 об.

4. Там же. Ф. 383. Оп. 29. Ф. 960. Л. 4.

5. ПСЗ – II. Т. 9. № 6875.

В 1840 г. подобная практика была запрещена. Но к этому времени, по данным Еврейского комитета, на этом основании было причислено к купечеству в Сибирских губерниях 19 евреев1. Одновременно с этим был введен запрет на переход ссыльнопоселенцев в городские сословия, в том числе мещанство и цеховые. Таким образом, для подавляющей части еврейского социума Сибири был открыт только разряд государственных крестьян. Подобная запретительная мера была принята в общем духе решения еврейского вопроса в Сибири. Но она не затрагивала тех, кто проживал в регионе до 1837 г., и их потомков.

Во второй половине 1840-х гг. отбывшие срок поселения евреи, а также их дети стремились причислиться к мещанским обществам и получить, таким образом, право проживать в городах и заниматься ремеслом.

Право причисления к обществам было возложено на губернские Казенные палаты. Правда, Томская и Тобольская палаты по-разному трактовали некоторые правовые нормы, чем облегчали либо препятствовали переходу евреев из разряда государственных крестьян в городское сословие. Так, например, чиновники Тобольской казенной палаты считали, что «крестьяне из евреев, которым по ст. 1736 т. XIV Устава о ссыльных дозволено остаться в Сибири, не могут быть за силой Высочайше утвержденного 11 ноября 1847 г.2 Положения Комитета министров перечисляемы в городские сословия»3. В то же время служащие Томской казенной палаты полагали, что «упомянутым Положением Комитета министров воспрещается только возводить евреев в купечество, но что перечисление их из одной местности в другую, или из крестьян в мещане, должно быть допустимо на основании общих законоположений»4.

Столь разное толкование законодательных актов привело к череде обращений евреев в Совет Главного управления Западной Сибири. В своих прошениях они указывали на то, что в городах (Томске, Тюмени и др.) намеревались заниматься не торговлей, а мастерством. Совет предпочитал не брать на себя ответственность в решении этих вопросов и апеллировал к столичным чиновникам. К принятию решений по различным проблемам оказывались привлеченными министерства финансов, государственных имуществ и внутренних дел, которые имели свое видение ситуации.

Надо отметить, что первые два министерства продолжали рассматривать 1. РГИА. Ф. 383. Оп. 18. Д. 23388. Л. 50.

2. Там же. Т. 22. № 21701.

3. РГИА. Ф. 383. Оп. 18. Д. 23388. Л. 4 об.

4. Там же.

евреев в Сибири как хозяйственный субъект, тогда как последнее стояло на уже ставших традиционными запретительных позициях.

Подобная ситуация сохранялась до 1855 г., пока не был распубликован манифест «О Всемилостивейшем даровании народу милостей и облегчений», который предусматривал в п. XV (2) возможность причисления ссыльнопоселенцев в разряд государственных крестьян и высшие городские сословия. Обязательным условием должно было быть согласие на то Экспедиции о ссыльных.

Таким образом, по отношению к правам сосланных в Сибирь евреев первоначально не было никаких правовых ограничений; на них распространялось действие общего для всего ссыльного населения законодательства. На этом основании они могли оказаться в разряде государственных крестьян либо купцов. В дальнейшем ситуация начала развиваться для еврейского населения региона крайне неблагоприятно, что было связано с общей установкой, нацеленной на сокращение его численности.

В целом, на 1849 г. в Тобольской губернии проживало 785 душ обоего пола1, а в Томской губернии – 1482 души обоего пола2, т.е. всего за 15 лет официальная численность еврейства в двух сибирских губерниях выросла почти в 3 раза. Одним из основных мест средоточия еврейской жизни Западной Сибири стал к середине XIX в. г. Каинск, в котором, по оценке современника, «большая часть жителей … евреи, переселенные за сделанные ими преступления и более за контрабанду»3.

Оказавшись в Сибири, евреи были выброшены за рамки привычного для них правового поля черты оседлости. В местах нового проживания они оказались одновременно в нескольких юридических плоскостях: с одной стороны, на них стремились распространить те же нормы, что действовали в пределах черты оседлости, с другой стороны, они подпадали под юрисдикцию Устава о ссыльных. Юридическая неразбериха дополнялась множеством циркуляров, инструкций, решений, высочайше утвержденных мнений и прочих правовых актов более частного характера.

Как следствие, еврейское население в Сибири оказывалось в наиболее бесправном положении, и требовались колоссальные усилия, чтобы не только добиться юридической справедливости, но и заставить местные власти ее соблюдать.

1. Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. XVII. Ч. 1. Тобольская губерния. СПб., 1849. С. 37.

2. Там же. Ч. 2. Томская губерния. СПб., 1849. С. 82.

3. Там же. С. 95.

Тем не менее, к началу пореформенного периода в Сибири, несмотря на противодействие властей, шел активный процесс формирования еврейской общины. Ссылка, а позднее естественный прирост стали основными источниками для этого процесса. Отличные от черты оседлости условия жизни в гражданско-правовом, экономическом, социокультурном аспектах заставляли евреев стремиться к эмансипации, обретая свое место в сибирском социуме.

Сибирские евреи во второй половине XIX – начале ХХ вв.

Во второй половине 1850-х гг. еврейский вопрос в Сибири сохранял свою нерешенность. В столичных учреждениях (департаментах Сената, министерства внутренних дел, министерства финансов и пр.) продолжалась работа по толкованию правоприменения законов относительно еврейского населения региона. Это было связано с необходимостью упорядочить правовую сферу, к чему стремились и губернские чиновники, и сами евреи, направлявшие многочисленные запросы и отногения в Петербург.

Надо сказать, что власти оказались в это время заложниками ситуации: с одной стороны, они выступали за соблюдение буквы и духа законов конца 1830-х гг., нацеленных на искоренение еврейского населения в Сибири; с другой стороны, административная ссылка евреев в этот период сохраняла свое значение и являлась одним из основных источников пополнения общины.

Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский в активной переписке со Вторым Сибирским комитетом настаивал на размещении ссыльных из числа евреев не только в подконтрольных ему губерниях, но и в Томской и Тобольской губерниях. Подобная мера, по его мнению, должна была позволить избежать высокой степени их концентрации в отдельных местностях. Утвержденное императором Александром II принятое по этому предложению решение, значительно расширило территорию для водворения ссыльнопоселенцев.

Подобная ситуация сохранялась, однако, недолго. Уже 19 июня 1860 г.

появилось Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета, запретившее евреям поселяться «на 100-верстном расстоянии от Китайской границы»1. Как отмечал в своем обращении к министру внутренних дел Приамурский генерал-губернатор А.Н. Корф уже в январе 1885 г., подобная мера была принята «без сомнения, в видах возможного уменьшеРГИА. Ф. 821. Оп. 9. Д. 207. Л. 7.

ния провоза через границы контрабандных товаров и в том числе хищнического золота»1. Таким образом, власти вновь предприняли попытку ограничить территориальные возможности сибирских и пришлых евреев в праве проживания.

Реформы 1860-х – 1870-х гг. внесли свои коррективы в развитие сибирского социума. У евреев появляются легальные основания для водворения в Сибири. Это касалось, в частности, бывших кантонистов и их детей, а с 1865 г. и ремесленников, которые получили возможность повсеместного проживания. В 1870-е гг. в Сибирь начинают переселяться лица, имевшие высшее образование, в первую очередь, медики и педагоги. Аналогичные процессы, приведшие к количественному росту местных общин, были характерны не только для Сибири, но и различных районов Европейской части России, не входивших в черту оседлости2.

Принятие соответствующих законов не привело к массовому притоку евреев в западносибирские губернии. Но этим не замедлили воспользоваться представители местных общин, которые предпочли увязать гражданские права с социальным (сословным) статусом.

Выше мы уже отмечали, что ссыльнопоселенцы по прошествии 10 лет пребывания в Сибири и их дети имели право причислиться в категорию государственных крестьян. Теперь же перед еврейским населением стоит другая задача – оказаться причисленным к сибирским мещанским и купеческим обществам, разумеется, насколько позволяли финансовые возможности. Это давало определенные гарантии на право жительства в Тобольской и Томской губерниях.

В начале 1880-х гг. сибирские евреи оказались причастными к деятельности Высшей комиссии по пересмотру законов о евреях (так называемой комиссии Палена). К работе комиссии были привлечены чиновники министерств и неформальные лидеры русских евреев этого времени барон Г. Гинцбург, С.С. Поляков. Через своих агентов Гинцбург представлял комиссии различные сведения. Но информация о положении еврейского населения в России поступала в этот орган и напрямую от местных «активистов» еврейской эмансипации.

Сибирские евреи решили воспользоваться ситуацией и напомнить о себе чиновникам в столице. Подобный шаг был связан с распространивТам же.

2. См., напр., Акиньшин А.Н. Еврейская община в Воронежской губернии во второй половине XIX – ХХ веке // Исторические записки. Научные труды исторического факультета. Воронеж, 2001. С. 22 – 44.

шейся тенденцией признавать сибирские губернии чертой оседлости для проживавших тут евреев. В сентябре 1883 г. на имя графа Палена была направлена докладная записка енисейского купца 2-й гильдии Герши Скопа, в которой достаточно четко были обозначены пожелания местных евреев – на основании Устава о паспортах признать Сибирь местом постоянной оседлости1. Законодательное закрепление этой нормы должно, по мнению заявителя, с одной стороны, исключить противоречие в нормативных актах, а, с другой стороны, закрепить экономические права евреев, ибо до того момента «местное начальство стесняет нас в занятиях многих торговлей, промышленности, … лишает нас средств к существованию»2.

Однако эта проблема осталась нерешенной и уже на рубеже XIX – ХХ вв. Сибирь оказалась в уникальном положении: с одной стороны, регион по-прежнему оставался не включенным в черту оседлости, а с другой стороны, была создана персональная черта оседлости для каждого еврея. Двойственность ситуации давала возможность местным властям для различной дискриминации еврейского населения.

В 1870-х – 1880-х гг. применительно к Западной Сибири сохранялось ограничительное законодательство применительно к праву поселения.

Эти ограничения относились к Алтайскому горному округу, а также Акмолинской и Семипалатинской областям.

Особые правовые нормы продолжали сохраняться для Алтайского горного округа, который по-прежнему находился в ведении Кабинета Его Императорского Величества. Так, например, сохранялся запрет на водворение здесь евреев как из числа добровольных переселенцев, так и ссыльных.

Правда, в 1872 г. Министерство внутренних дел попыталось получить у Министерства императорского двора, в чьем непосредственном ведении находился округ, согласие «на допущение евреев к проживанию в Алтайском округе»3. Это было связано с вопросом о причислении евреев, проживавших в г. Колывань Томской губернии к местному мещанскому обществу. Однако буква закона, которой придерживались чиновники в Санкт-Петербурге и Барнауле, а также нахождение города на территории Округа не позволили решить эту проблему положительно для местного еврейского общества4.

В 1880 г. Томский губернатор поставил перед Алтайским Горным Правлением вопрос о праве постоянного и временного проживания евРГИА. Ф. 821. Оп. 9. Д. 207. Л. 1-1 об.

2. Там же. Л. 3 об.

3. ГААК. Ф. 3. Оп. 1. Д. 575. Л. 130.

4. Там же. ЛЛ. 131 – 132.

реев в г. Кузнецке. Запрос стал порождением той ситуации, которая сложилась в городе: «земля, на которой стоит город, хотя и принадлежала Кабинету Его Императорского Величества, но по Именному Высочайшему указу … отдана в собственность города»1. Но чиновники в Барнауле выступили категорическими противниками положительного решения вопроса, указывая на то, что «город этот все-таки находится в границах Алтайского горного округа, а так как в распоряжениях о недопустимости евреев к проживанию в Алтайском горном округе не сделано никаких исключений о евреях, проживающих в тех городах, коим отданы в собственность земли, вследствие чего и в Кузнецке не может быть допущено проживание евреев»2.

Подобного рода запрет сохранял свое значение до начала ХХ в. Временное разрешение о поселении евреев на территории Алтайского округа было связано с указом от 11 августа 1904 г., которым «вносились некоторые изменения в действующие распоряжения о правах их (евреев – В.Н.) жительства в различных местностях Империи»3. Так, п. 7 данного документа право повсеместного проживания получили те из евреев, «которые, участвуя в военных действиях на Дальнем Востоке, удостоились пожалования знаками отличия или вообще беспорочно несли службу в действующих войсках»4.

Но воспользоваться этим правом отставники-евреи не успели, т.к.

вскоре последовало разъяснение, согласно которому данная норма, например, не распространялась на те местности, в которых для еврейского населения действовали «особые ограничительные правила»5.

С передачей алтайских земель из ведения Кабинета и Министерства императорского двора под контроль Главного управления землеустройства и земледелия (с 1907 г. в связи с начавшейся переселенческой и землеустроительной кампанией) были сняты барьеры, препятствовавшие поселению евреев в городах и сельской местности Алтая. Так, некоторые из евреев, проживавших в Европейской России, получали разрешение на поселение в Сибири и наделялись землей «на общих основаниях с крестьянами»6. Правда, это касалось ограниченного круга лиц – отставРГИА. Ф. 468. Оп. 27. Д. 1728. Л. 5.

2. Там же. Л. 5 об.

3. ПСЗ РИ – III. Т. 24. Отд. 1. № 25016.

4. Там же.

5. РГИА. Ф. 391. Оп. 4. Д. 1508. Л. 19.

6. Там же. Л. 3.

ных нижних чинов, участников русско-японской войны, ремесленников и некоторых других.

В 1890-х гг. власть возвратилась к идее выселения евреев из сибирских губерний. Это привело к многочисленным кампаниям по выявлению лиц, не имевших право на жительство в регионе. Подобные кампании имели место во всех сибирских губерниях и проходили с завидной частотой.

Вновь возник вопрос о черте оседлости для евреев Сибири. Местные чиновники в начале 1890-х гг. рассматривали в качестве черты оседлости место приписки по полицейскому учету. Это приводило к тому, что евреям было запрещено выезжать за пределы того населенного пункта, к обществу которого они были приписаны, не говоря уже о жительстве в другом населенном пункте.

Практика этого времени показывала, что евреи вели мобильный образ жизни и значительная их часть проживала вне мест приписки. Это было связано с традицией приписки евреев к близлежащим крестьянским обществам, о которой мы писали выше. В результате с позиций полицейского учета евреи были сконцентрированы в нескольких анклавах (Томск, Мариинск, Каинск, Тобольск и др. города и ряд уездов). И на этом основании многие полицейские чиновники ежегодно рапортавали в губернское полицейское управление о том, что на их подконтрольной территории евреи не проживают. Однако в реальности евреи тяготели не к месту приписки, а к экономическим центрам, которые позволяли им получать доход.

Анализ прошений, поступивших на имя министра внутренних дел от евреев Томской губернии за 1899 – 1903 гг. наглядно подтверждает этот тезис. Наиболее распространенной была внутригубернская миграция, связанная, в первую очередь, с экономическими причинами – еврейские семьи переселялись из деревень в уездные (Мариинск, Каинск) и губернский (Томск) города. Гораздо в меньшей степени оказалась распространенной внутрисибирская мобильность. В нее оказались вовлеченными лица, обладавшие редкими профессиями, например, печные мастера, служащие на золотых приисках1. В то же время имела место и внутрироссийская миграция евреев. Так, на протяжении почти 20 лет на момент подачи собственного прошения в с. Боготольском проживал с семьей полоцкий мещанин Мовша Рапопорт, работавший на мыловарне купца Елькевича. К августу 1902 г. в Мариинске уже 22 года проживал с многочисленным семейством мещанин Гомельской губернии Исор Шмуйлов Короневский, занимавшийся в зимнее время подбором и окрасом мехов, 1. ГА РФ. Ф. 102. Оп. 76а. Д. 1834.

а в летнее – производством и продажей фруктовых вод1. И подобных примеров было множество.

Надо сказать, что этот период прошел под знаком ожидания «разрешения в законодательном порядке вопроса о жительстве евреев в Сибири». Это давало губернским и столичным чиновникам широкое поле для маневра. В 1901-1902 гг. последовали разъяснения Сената о применении в Сибири понятия «черта оседлости», «по которым в Сибири является специальной чертой оседлости еврея тот округ или уезд (выделено в тексте – В.Ш.), в котором он приписан»2.

Подобное решение дало возможность многим евреям сохранить не только заработок, но и ту недвижимость, которой они успели обзавестись за время проживания вне мест приписки.

Эта тема нередко поднималась на страницах либеральных сибирских газет. Так, «Томский листок» в 1897 г. писал о намерении томского полицмейстера А.А. Земенского провести силами полицейских приставов проверку всех евреев в городе с целью незамедлительной высылки тех из них, для которых Томск не был местом причисления. Далее корреспондент отмечал, что «это распоряжение ставит в затруднительное положение владеющих в Томске недвижимостью ссыльных евреев, которых насчитывается до 800 семей»3.

В начале ХХ в. Николай II продолжал проводить в отношении евреев ту же дискриминационную политику, что и Александр III. Каких-то значительных уступок еврейскому населению сделано не было. Упоминавшийся выше указ от 11 августа 1904 г. во многом повторял нормы, ранее уже прописанные в многочисленных указах, циркулярах, инструкциях. Казалось бы, существенный шаг вперед в решении еврейского вопроса правительство должно было сделать после 17 октября 1905 г., воплощая тезис о гражданском равноправии и свободе вероисповедания. Но деятельность правительства Столыпина не изменила существовавшего порядка. Можно в полной мере согласиться с исследователями, которые утверждают, что «”еврейская политика” Столыпина никакого улучшения жизни евреям не принесла, а в ряде моментов ужесточила антиеврейские законы»4.

Таким образом, вплоть до Февральской революции 1917 г. сохранялась дискриминация еврейского населения на законодательном уровне. Как 1. Там же.

2. ГА РФ. Ф. 102. Оп. 76а. Д. 2077. Л. 4.

3. Томский листок. Томск. 1897. № 120.

4. См., напр., Миндлин А. «Еврейская политика» Столыпина // http://jhistory.

nfurman.com/russ/russ003.htm (Электронный ресурс. Режим доступа 7.06.2013 г.) отмечается в статье «Черта оседлости» Электронной еврейской энциклопедии, «20 марта 1917 г. Временное правительство приняло постановление, подготовленное министром юстиции А. Керенским при участии членов Политического и информационного бюро при евреях-депутатах 4-й Государственной думы. Этим законодательным актом (опубликован 22 марта 1917 г.) отменялись все “ограничения в правах российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, вероучению или национальности”. По просьбе Политического и информационного бюро при евреях-депутатах 4-й Государственной думы евреи в постановлении отдельно не упоминались, однако в него вошел перечень статей российских законов, утративших силу с принятием этого постановления. Почти все эти статьи (их было около 150) содержали те или иные антиеврейские ограничения. Отмене подлежали, в частности, все запреты, связанные с существованием черты оседлости»1.

Противоречивость общероссийского и регионального законодательства не мешали еврейской общине расти в количественном отношении.

Наоборот, как показывают архивные материалы, во второй половине XIX – начале ХХ вв. еврейские сообщества возникают там, где это было невозможно применительно к первой половине XIX в.

Основная масса сибирского еврейства в середине XIX в. была сосредоточена на территории Западной Сибири. Это было связано с тем, что в первой половине столетия большинство ссыльнопоселенцев водворялось в Тобольской и Томской губерниях. В дальнейшем эта ситуация была изменена:

ссыльных евреев полагалось селить в Якутской области и за Байкалом.

Еврейские общины были представлены практически во всех округах, но самой многочисленной была община г. Тобольска, которая насчитывала к 1881 г. ок. 1 тыс. чел.2 В значительной степени подобная картина объясняется тем, что здесь была сконцентрирована значительная часть ссыльных. Однако к концу рассматриваемого периода основным регионом расселения евреев становится Томская губерния (см. табл. 1).

1. Черта оседлости // http://www.eleven.co.il/article/14679 (Электронный ресурс.

Режим доступа 7.06.2013 г.).

2. Там же.

Численность еврейских общин в Западной Сибири Губерния Источники: Памятная книжка Тобольской губернии на 1860 год. Тобольск, 1860. С. 135 – 136; Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884. С. 3, 5; Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.

Т. 78. Тобольская губерния. СПб., 1905. С. 85; Обзор Томской губернии за год. Томск, 1885. С. 13; Патканов С.К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев (на основании данных специальной разработки материала переписи 1897 г.). Т. II. СПб., 1911. С.

130 - 133. Подсчет наш.

Распределение евреев по губерниям к концу XIX в. было неравномерным. Община Тобольской губернии, по данным переписи 1897 г., была самой малочисленной и составляла 2458 чел. (0,17% населения губернии)1.

Большинство евреев проживало в Тобольском округе (1274 чел. или почти 52% евреев губернии). Далее следуют Тюкалинский, Тюменский, Тарский, Ишимский округа (360, 277, 169 и 154 чел. соответственно или 40% евреев губернии). Томская община составляла 7749 чел. и была расселена в Томском (45,7% евреев губернии), Каинском (29,5%) и Мариинском округах (21,5%).2 Перераспределение еврейского населения между этими губерниями было связано с особенностями экономического развития региона. Томск и Томская губерния во второй половине XIX в. развивались более динамично, что было связано с развитием местной промышленности, торговли, транспорта, золотодобычи. Все это делало регион привлеПатканов С.К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев (на основании данных специальной разработки материала переписи 1897 г.). Т. II. СПб., 1911. С. 2-5. Подсчет наш.

2. Там же. С. 4-5. Подсчет наш.

кательным для поселения. Евреи начали переселяться в Томск и другие города губернии из Тобольской, Енисейской губерний, стремясь занять свое место в экономике.

Мы уже неоднократно отмечали наличие правовых запретов на проживание и хозяйственную деятельность евреев на территории Алтайского горного (до 1896 г.) округа. Некоторые исследователи в прежние годы доказывали отсутствие последних на данной территории1.

В 1870-х – 1880-х гг. мы имеем дело с единичными случаями проживания евреев в округе. Их появление здесь было связано с экономической деятельностью. Так, Марк Гудович «записан с семейством в барнаульские купцы по постановлению Томской казенной палаты 3 июля 1870 г.

на основании ст. 129 т. XI Уст. Торг.»2. В это же время на Алтае ведут свои промышленные дела Каминер и Хотимский, получившие на это право «по особому Высочайшему повелению»3.

На рубеже XIX – ХХ вв. ситуация в корне меняется, и теперь тут проживают не только купцы. Данные по Бийскому уезду за 1901 – 1902 гг.

показывают присутствие отставных солдат и медицинских работников.

Так, в Усть-Чарышской волости проживали управляющий вольной аптекой Лазарь Ефимович Бейлин с женой Эмилией Рафаиловной (частной акушеркой) и малолетней дочерью Беллой4. В Смоленской волости должность участкового фельдшера при волостной лечебнице исполнял Иуда Леонтьев Бернштейн5. И подобные примеры не были единичными.

Различные европейские национальные группы, оказавшиеся в Западной Сибири, имели существенные отличия как в своем национальном развитии, так и развитии в качестве «мобильной группы-диаспоры» в сибирском регионе. Это нашло свое отражение в их расселении в городах и сельской местности. Так, например, в 1857 г. ок. 51% евреев Тобольской губернии проживало в городах6, что не являлось уникальным для российских евреев. При этом в сибирских губерниях проявлялась тенденция к росту урбанизироСм., напр., Усольцев А.В. Имперская политика в отношении евреев на Алтае в XIX в. // История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока: Матер. II регион.

науч.-практ. конф. Красноярск; Иркутск, 2001. С. 6–9.

2. ГА РФ. Ф. 102. Оп. 76 а. Д. 48. Л. 4.

3. РГИА. Ф. 821. Оп. 9. Д. 86. Л. 8 об.

4. ГААК. Ф. Д-170. Оп. 1. Д. 147. Л. 248.

5. Там же. Л. 249.

6. Памятная книжка Тобольской губернии на 1860 год. Тобольск, 1860. С. 135 – 136. Подсчет наш.

ванности еврейской общины, что было связано с экономическим развитием ряда сибирских городов (Омск, Томск, Каинск и др.) и концентрацией в них представителей еврейской торговой и промышленной буржуазии.

Преобладание городского населения над сельским применительно к сибирскому еврейству объясняется также социальной структурой последнего.

Наиболее наглядная картина представлена материалами однодневной переписи г. Тобольска 11 апреля 1882 г. Более половины евреев были причислены к мещанскому сословию (65,8%)1, а с учетом ссыльных мещан их удельный вес был еще больше (84,7%)2. С одной стороны, это объясняется традиционным доминированием мещанства в еврейской среде, с другой стороны, это являлось одним из «ходов» для облегчения налогового бремени. Как отмечал Н. Костров, с уничтожением подушной подати для мещан и обложением их только налогом на недвижимое имущество, на рубеже 1870-х – 1880-х гг. многие из крестьян-сибиряков и ссыльных стремились перейти в мещанство3. При этом доля евреев-крестьян была невелика и составляла 6,3% или ок. 7% с учетом ссыльных крестьян4. Самыми малочисленными были купеческое сословие (3,4%) и группа солдат с семьями (4%)5.

Являясь инородным элементом по этнической и конфессиональной принадлежности, евреи проявили в сибирских городах свое стремление к компактности в расселении. В этом они не были исключением. Примером тому может служить Томск 1880 г., как один из наиболее интернациональных городов региона. Наиболее этнически обусловленным было расселение татар, которые были сконцентрированы в Юрточной части города (индекс концентрации6 составил 2,49), немцев в Юрточной и Сенной частях (1,3 и 1,2 соответственно), и евреев, которые проживали преимущественно в Воскресенской и Сенной частях (1,26 и 1, соответственно)7.

1. Однодневная перепись населения... Ведомость IX / Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884.

2. Там же. Приложение к ведомости IX / Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884.

3. Костров Н. Однодневная перепись населения города Томска 16 марта года. Томск, 1880. С. 35-36.

4. Однодневная перепись населения... Ведомость IX / Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884.

5. Там же.

6. Индекс показывает, во сколько раз доля этнической группы в населении участка выше или ниже доли этой группы во всем населении 7. Костров Н. Указ. соч. С. 17 – 34. Подсчет наш.

Оказавшись в Сибири, евреи нуждались в источниках дохода. Пока они находились здесь в качестве ссыльных, они могли рассчитывать на получение незначительного денежного содержания, которого едва хватало на товары первой необходимости. Бедственное положение заставляло их либо обращаться за финансовой помощью к родственникам, либо искать дополнительные деньги на месте.

Одним из распространенных среди евреев занятий было нищенство. По данным газеты «Сибирская жизнь», в Томске на 1885 г. оно было источником существования около 40 евреев. Некоторые из них превратили нищенство в профессию, а для некоторых – это был образ жизни, «получение выгодного гешефта»1.

Об источниках доходов горожан г. Тобольска наглядно говорят ведомости однодневной переписи 1882 г., данные которой приведены ниже (см. табл. 2). Для наглядности рассмотрим показатели в сравнении применительно к евреям и полякам.

Национальность Поляки Евреи Источник: Однодневная перепись населения... Ведомость XVII, XVIII / Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884. Подсчет наш.

1. Сибирская газета. Томск, 1885. № 13.

Из приведенных данных видно, что значительная часть польского населения была занята в промышленно-ремесленной сфере (40%), крайне незначительная часть мещан, крестьян и ссыльных, составлявших тобольскую полонию, жила за счет собственных средств либо была задействована в транспортной сфере (1,7% и 2,9% соответственно). Правда, удельный вес первых может быть несколько увеличен за счет дворян и членов их семей.

Наибольшую активность по родам занятий проявляли, как мы видим, польские мещане и ссыльные, тогда как крестьянство было достаточно пассивным в рассматриваемых сферах. При этом необходимо обратить внимание на то, что в польской среде был достаточно высоким процент иждивенцев, особенно среди мещан и крестьян (ок. 24,5%), которые существовали преимущественно за счет средств, присылаемых родственниками.

Совершенно иная ситуация наблюдается в еврейском обществе Тобольска.

Его можно условно разделить на «потребителей» и «производителей». Подавляющая масса иудеев жила за счет средств, присылаемых им родственниками (ок. 68,4%). Доля евреев, занятых извозом, практически не отличается от доли поляков – 2,8%. Однако удельный вес евреев, занятых в промышленноремесленной сфере значительно ниже, чем у поляков, и составляет ок. 9,6%.

Далее следуют «прочие занятия» (9,9%) и торговля (8,3%).

Однако еврейская община достаточно прочно обосновалась в некоторых сферах, которые стали для них со временем основными «экономическими нишами» (см. табл. 3).

Источники доходов евреев г. Тобольска в 1882 г., Источник: Однодневная перепись населения... Ведомость XVII, XVIII / Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884. Подсчет наш.

1. В данном случае приводятся данные по мещанам, крестьянам и ссыльным.

Среди таковых, в первую очередь, необходимо выделить торговлю и транспорт. Заметная роль еврейской общины в торговой сфере Тобольска неоднократно отмечалась современниками. Справедливости ради, следует отметить, что отзывы были далеко не всегда лестными. Так, например, А.И. Дмитриев-Мамонов писал, что «ростовщичество и сбыт краденых вещей – самые излюбленные занятия евреев…»1. При этом обращает внимание на себя активное участие евреев в развитии транспортной сферы, главным образом, извозного промысла. В то же время ремесло и промышленность в рассматриваемое время не являлись привлекательными для евреев, что подтверждается небольшим количеством ремесленников.

По этим показателям они уступали, например, полякам, у которых в ремесле было занято ок. 10%.

Ремесло являлось одной из тех сфер, в которой требовалась наибольшая специализация. Материалы переписи позволяют нам определить место обеих общин в этой сфере деятельности (см. табл. 4).

Занятость евреев и поляков г. Тобольска в ремеслах в 1882 г., Вид ремесленной деятельности Изготовление обуви и одежды Источник: Однодневная перепись населения... Ведомость XVII, XVIII / Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884. Подсчет наш.

Завершая анализ занятости еврейской части городского населения в ремесле, можно отметить, что она имела решающее значение только в стекольном производстве, в котором евреи составляли 70,5% всех занятых, т.е. это была одна из тех «экономических ниш», в которой еврейство 1. Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884. С. 51 – 52.

выступало с лидирующих позиций. Однако в других отраслях их значение было ничтожным: определенный вес они имели лишь в строительной сфере, в которой составляли почти 10% все занятых.

В первые пореформенные десятилетия в Сибири наблюдалась активизация частного капитала, в том числе еврейского в золотодобыче. Сибирские евреи из числа «нуворишей» становились владельцами золотых приисков, многие из которых находились на территории Алтайского горного округа. Так, например, в Мариинском округе на 1873 г. числился 281 частный золотой прииск, из которых 10 принадлежало томским и мариинским купцам еврейского происхождения1. Так, можно отметить Б.Л. Хотимского, который еще в 1862 г. получил свидетельство на право заниматься поиском и добычей золота. К 1873 г. ему принадлежало в Мариинском горном округе 5 золотоносных участков2.

Евреи в Сибири стремились вести также поиск драгоценных камней и разработку минералов. Так, в 1873 г. соответствующее прошение и необходимые разрешительные свидетельства были представлены в Горное правление Алтайского округа от Г.О. Хаймовича3.

Таким образом, на протяжении 1860-х – 1870-х гг. в общих чертах определилось место евреев в сибирском социуме. По характеру развития сибирское еврейство мало отличалось от общин в других регионах страны. В экономическом отношении это проявилось, в частности, в переживании процесса первоначального накопления капитала. Источниками формирования купеческих капиталов выступали ростовщичество, торговля, строительные подряды, а после законодательного разрешения виноторговля и золотодобыча.

Подобная ситуация объясняется стремлением свести к минимуму возможные потери в той или иной сфере, которые могли возникнуть как в результате неудачного ведения дел, так и по воле центральных или местных властей.

О некоторых результатах развития еврейской диаспоры в пореформенной России можно говорить, опираясь на материалы Всеобщей переписи населения 1897 г. Данные, сгруппированные по губерниям, позволяют рассмотреть структуру хозяйственной занятости представителей еврейской общины изнутри и относительно всего населения региона. В то же время они позволяют выявить общее и особенное в развитии общин в различных регионах России.

1. ГААК. Ф. 2. Оп. 1. Д. 3036. Подсчет наш.

2. Хотимский Б.Л. // Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции в Сибири. В. 4-х т. Т. 4 (С – Я). Кн. 2. Новосибирск, 1998. С. 88.

3. ГААК. Оп. 1. Т. 4. Д. 7679.

Хозяйственные занятия евреев в Западной Сибири Хозяйственные занятия Содержание трактиров и питейных заведений Источник: Первая всеобщая перепись населения Российской империи г. Т. 78. Тобольская губерния. СПб., 1905. С. 156 – 161; Там же. Т. 79. Томская губерния. СПб., 1905. С. 156. Подсчет наш.

При рассмотрении полученных результатов (см. табл. 5), в первую очередь, необходимо отметить рост занятых в различных ремеслах и промыслах – ок. 20% работавшего еврейства. Повсеместно основным занятием стало изготовление одежды: в этой сфере было занято более половины всех ремесленников.

Дальнейшее включение евреев в промышленную сферу было связано с особенностями регионального развития, и они оказывались в наиболее привлекательных отраслях. Так, например, в Новгородской губернии ок. 30% еврейских ремесленников было связано с керамическим производством1, ок. 16,5% ремесленников из числа евреев Самарской губерПервая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. 26. Новгонии было вовлечено в различные циклы обработки металла1, в Западной Сибири они оказались связанными с обработкой и переработкой сельскохозяйственной продукции. Таким образом, на структуру занятости непосредственное влияние оказывал характер экономического развития региона. Гораздо меньший интерес представляли различные службы (6 – 10%), земледелие (5 – 7%), ремонт и строительство (ок. 5%).

Обращает на себя внимание и тот факт, что некоторые сферы деятельности перестают быть массовыми. Это относится, например, к транспортной сфере. Во многом это объясняется изменением структуры транспорта и перераспределением грузопотоков между видами транспорта. Так, если в пореформенный период евреи были достаточно активно вовлечены в извозный промысел, который являлся доминирующим в это время в Сибири, то на рубеже XIX – ХХ вв. выделяется немногочисленная группа евреев, которая контролировала определенную часть транспортного рынка. Так, например, можно выделить семейство Едельштейнов, которое владело несколькими пароходами. К 1910 г. обороты их пароходной компании составляли ок. 400 тыс. руб., а общий персонал (служащие, рабочие, матросы) насчитывал 335 чел. В целом, можно говорить о том, что евреи к концу XIX в. заняли свои «экономические ниши». Но на этом фоне возникает вопрос о месте еврейской общины в экономической структуре Западной Сибири. Ранее мы уже на примере Тобольска 1882 г. видели, что в некоторых сферах евреи играли существенную роль. Насколько ситуация изменилась к концу XIX в.

можно выяснить при сопоставлении данных переписи 1897 г., определив удельный вес евреев в той или иной профессиональной категории или группе категорий относительно всех занятых в ней (см. табл. 6).

родская губерния. Тетрадь вторая. СПб., 1903. С. 155.

1. Там же. Т. 36. Самарская губерния. СПб., 1904. С. 125.

2. Гончаров Ю.М. Очерки истории еврейских общин … С. 61.

Источник: Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.

Т. 78. Тобольская губерния. СПб., 1905. С. 156 – 161. Подсчет наш.

Как видно из приведенной выше таблицы, евреи выделялись лишь в определенных сферах, которые являлись для них «экономическими нишами».

Несмотря на малый удельный вес евреев в той или иной отрасли, можно выделить ряд направлений в сибирском ремесленном производстве, в котором они заняли не последнее место. В первую очередь, это ювелирное ремесло и изготовление предметов искусства и роскоши. Несмотря на абсолютное преобладание в этой сфере русских мастеров, еврейские ювелиры в Тобольской и Томской губерниях прочно удерживали второе место, занимая 3,3% 2,7% рынка рабочей силы соответственно. Еще большим был вес еврейских винокуров в Томской губернии, где они составляли 4,3% предпринимателей, уступая лишь русским (79,3%) и полякам (5,3%). Еврейские портные Тобольской губернии составляли всего 2,7%, в то же время по количеству мастеров евреи стояли на четвертом месте, уступая лишь русским (82,4% занятых в сфере), татарам (4,2%) и украинцам (3,9%)1.

Подводя итог можно отметить, что еврейская община в пореформенный период представляла собой динамично развивающийся организм, 1. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. 78. Тобольская губерния. СПб., 1905. С. 156 – 161. Подсчет наш.

который адекватно реагировал на те или иные вызовы времени. В первую очередь, это было обусловлено постоянным нарастанием критической массы «своих», что делало общину более сплоченной и препятствовало ассимиляции ее членов христианским большинством. Правда, источники для пополнения по-прежнему оставались непостоянными вследствие колебаний в законодательстве.

Экономические изменения, произошедшие на протяжении этого времени в некоторой степени изменили общину. Так, например, к концу XIX в. она оказалась сконцентрированной в тех округах западносибирских губерний, которые наиболее активно развивались под воздействием железнодорожного строительства либо аграрного развития. Однако даже фискальный интерес был не в состоянии сломить некоторые из феодальных пережитков, что делало некоторые административно-территориальные единицы закрытыми для еврейского водворения. Изменения в экономической структуре сибирского еврейства отразились к концу XIX в., в частности, в закреплении его представителей в определенных «экономических нишах», что создавало благоприятные условия для функционирования различных социальных институтов, связанных с религиозной сферой, образованием, благотворительностью и пр.

Особенности немецкой общины Западной Сибири:

1740-е – 1880-е гг.

В современной отечественной и, особенно, зарубежной историографии закрепился устойчивый стереотип: формирование немецкой общины в Сибири связано с переселенческим движением рубежа XIX – ХХ вв. и депортацией сталинского времени. Однако это вовсе не так. Первые немцы на территории Сибири появились еще в начале XVIII в. в составе воинских частей и горных поисковых отрядов. В дальнейшем они обзавелись тут семьями и остались на жительство. Манифестом 1763 г., положившим начало массовому переселению выходцев из германских княжеств в Россию, Барабинская степь рассматривалась как один из объектов колонизации1. Однако в течение длительного времени немцы составляли крайне незначительную часть населения региона.

В досоветской истории немецкой общины можно выделить несколько периодов. Первый период охватывает XVIII в. – 80-е гг. XIX в. Источники формирования общины были обусловлены в значительной степени потребностями государства. Нацеленность на укрепление российской государственности в Сибири и, как следствие, ее хозяйственное освоение казной и частными лицами привели к тому, что немецкий компонент был представлен преимущественно жителями немногочисленных городов:

военными, гражданскими чиновниками, горными специалистами, которые оказались по различным причинам в Сибири. В отличие от прочих, число немцев крайне незначительно возрастало за счет ссыльных.

1. ПСЗ-I. Т. 16. № 11880.

Местами средоточия немцев являлись крупные города, которые были административно-хозяйственными центрами и центрами расквартирования воинских частей (Тобольск, Томск, Омск, Барнаул). Немцы до середины XIX в. занимали, как правило, офицерские должности. Достаточно высоким был их процент среди высших чинов военной и гражданской администрации. Например, в течение XIX в. должность западно-сибирского губернатора занимали четыре прусских и остзейских немца: И. Пестель (1806 – 1819), Н. Сулима (1832 – 1836), Г. Гасфорд (1850 – 1861) и А. Дюгамель (1861 – 1866), которые в общей сложности руководили регионом в течение 33 лет. Достаточно часто немцы назначались на должность тобольского гражданского губернатора (Б. Гермес, Ф. Брин, К. Энгельке, Д. Гагман). Аналогичная ситуация наблюдалась и в соседней Томской губернии.

Особая страница истории немецкой общины Сибири связана с развитием горно-металлургической промышленности на Алтае и в Забайкалье. После передачи Колывано-Воскресенских заводов Демидовых в ведение Кабинета Ее Величества (1747 г.) в их штате оказалось большое количество горных специалистов, металлургов, медиков – выходцев из германских княжеств, в первую очередь, из Саксонии. Именно они на первых порах выступали в качестве организаторов рабочего процесса на рудниках и заводах, а также непроизводственной сфере. Немцев влекла в Сибирь возможность быстро сделать карьеру и высокие оклады.

Горнозаводское производство стало одной из основных «ниш», в которой немцы достаточно быстро заняли ключевые позиции. При изучении формулярных списков чиновников Алтайского горного правления первой трети XIX в. обращает на себя большое внимание немецких фамилий, которые представляли собой потомственные производственные династии. На это, в частности, указывают порядковые номера, сопровождающие фамилии в официальных документах. Другим подтверждением тому является послужной список многих горных инженеров, которые были детьми горных специалистов и после обучения в Горном кадетском корпусе возвращались на Алтай.

В последней четверти XVIII в. появилась еще одна «ниша», которую первоначально заняли немцы. Речь идет о среднепрофессиональном образовании. В открытом в Барнауле в 1775 г. горном училище (занятия начались только с 1785 г.) значительная часть педагогического коллектива была немецкой. Идея создания в Барнауле горного училища принадлежала известному российскому ученому-минерологу последней трети XVIII в. И.М. Ренованцу. Он же составил первое штатное расписание и учебную программу заведения, в котором сам работал в течение ряда лет. С собой на Алтай ученый привез минералогическую коллекцию, состоявшую из 2 300 штуфов (образцов), которую кабинетское ведомство приобрело за 2 тыс. руб., суммы очень высокой для того времени1. Коллекция, предназначавшаяся для Барнаульского горного училища, была настолько обширна, что, по данным А.М. Родионова, только одно ее описание на немецком языке «едва уместилось на 86 страницах», столько же занял русский перевод, выполненный обер-бергмейстером Пятиным2.

Фактически училище начало функционировать в 1785 г. Открытие его задерживалось из-за отсутствия преподавательских кадров. Наконец удалось привлечь к работе в училище коллежского асессора Мартова, архивариуса Шрамма и пастора Габриэля. Мартов преподавал арифметику, геометрию, начала алгебры, физику, общую и российскую географию, историю и российскую грамматику с упражнениями. Шрамм вел химию, минералогию и металлургию, а Габриэль – латинский, немецкий и французский языки.

В дальнейшем занятия для будущих горных инженеров вели архивариусы, пасторы, архитекторы, горные инженеры из немцев3.

На рубеже XVIII – XIX вв. произошло сращивание горнозаводской алтайской администрации и гражданской администрации Томской губернии. Как правило, именно из числа немцев – горных инженеров рекрутировались чиновники высшей заводской администрации: 11 из 25 начальников Колывано-Воскресенского (Алтайского) горного округа были немцами в первом-втором поколении (А. Беэр, Христиани, А. Фрезе, А.

Остермейер, А. Гернгросс и др.).

Оказавшись на Алтае, немцы быстро заняли еще одну «нишу» - медицинскую. Показательными являются данные ежегодных формулярных списков классных чиновников. Так, например, на 1838 г. из 12 медицинских и аптекарских чиновников ведомства Алтайского горного правления шестеро были немцами в первом или втором поколении4. Особенностью немецких медиков был высокий уровень профессиональной подготовки. Многие из них имели высшее медицинское образование, пройдя 1. Колыванская шлифовальная фабрика на Алтае: Краткий исторический очерк.

Барнаул, 1902. С. 7.

2. Родионов А.М. Колывань камнерезная. Барнаул, 2007. С. 68.

3. Гришаев В. Барнаул // Немцы России: энциклопедия. Т. 1. А – И. М., 1999. С. 119.

4. Подсчитано по: ГААК. Ф. Д-2. Оп. 1. Д. 4145. ЛЛ. 44 – 63.

курс обучения в русских или немецких университетах. Так, состоявшие на 1838 г. по медицинскому ведомству, Ф. Геблер, инспектор медицинской и фармацевтической части Алтайского горного правления, закончил университет в Йене (Германия)1, Павел Люкс, лекарь при Змеиногорском лазарете, - Московское отделение Медико-хирургической академии2, Ф.

Лессинг, медик на частных золотых приисках Томской губернии, - Берлинский университет3.

Одной из наиболее ярких фигур этого времени был Геблер Ф.В. ( – 1850), основатель первого краеведческого музея в Сибири. После завершения курса обучения в университете Йены он поступает на русскую службу и отправляется на алтайские заводы, где прошел путь от простого лекаря до инспектора медицинской и фармацевтической части горного правления. Оказавшись на Алтае, Геблер увлекся естественными науками, и это его увлечение носило непраздный характер: в научном мире он был известен как энтомолог, геолог, за заслуги он был избран членомкорреспондентом Петербургской АН4.

По мере естественного увеличения численности немецкой общины, ее представители стали работать и в других сферах. Будучи высокообразованными людьми, они руководили различными службами: чертежными при рудниках и заводах, рудниками, заводами и фабриками, горным округом.

В начале XIX в. в Сибирь переселялись не только по долгу службы.

Этот регион стал привлекательным для торговцев, которые надеялись заработать здесь баснословные капиталы. Так, в 1808 г. на имя тобольского губернатора поступили прошения прусских подданных, проживавших в Сибири, о выдаче им паспортов. Как выяснилось, прежние паспорта у них были изъяты в Москве или Петербурге, а взамен выданы новые паспорта, дававшие право жительства в той или иной губернии5. В результате некоторые прусские немцы добрались до Иркутска, где вели торговые дела.

Однако, оказавшись в принимающем обществе в меньшинстве, немцы не сумели из-за своей малочисленности создать замкнутую общину, поэтому особенностью немецкой общины этого периода стала достаточно быстрая ее ассимиляция русским населением. В качестве примера можно указать на семью упоминавшегося выше Ф. Геблера: сам он был женат 1. Там же. Л. 44 об.

2. Там же. Л. 50 об.

3. Там же. Л. 53 об.

4. Там же. ЛЛ. 44 об. - 45.

5. ГУТО ГАТ. Ф. 329. Оп. 13. Д. 291.

на штаб-офицерской дочери греко-российского вероисповедания, православными были и четверо детей. Как правило, от «немецкого» прошлого во втором-третьем поколении уже не оставалось ничего, кроме фамилии и семейных преданий.

Не последнюю роль в ускорении ассимиляционных процессов сыграло отсутствие церковной организации. Католические и лютеранские церковные округа были настолько велики, что патеры и пасторы посещали своих прихожан крайне нерегулярно. В 1760-е гг. настоятелем лютеранской общины в Колывано-Воскресенском и Нерчинском горных округах был будущий академик Э. Лаксманн. В своем письме Шлецеру он отмечал, что вынужден был для посещения своих прихожан и членов их семей совершать настоящие путешествия. Чего стоила его поездка из Барнаула за 3 тыс. верст в Забайкалье! В свое время приглашение иностранцев на русскую службу было обусловлено нехваткой собственных кадров. А потому, они должны были выполнить определенную просветительскую функцию. Транслируя свои знания и опыт русскому населению, немцы тем самым разрушали уникальность своего положения в обществе, создавая многочисленных конкурентов, со временем вытеснивших их из занимаемых «ниш».

Кризис горнометаллургического кабинетского хозяйства середины XIX в. привел к значительному сокращению персонала на заводах и постепенной ликвидации самого производства. Многие горные инженеры вынуждены были покинуть Сибирь и вместе с семьями переехать в другие регионы либо выйти в отставку и попытаться найти себя в новых сферах.

Таким образом, под влиянием различных процессов немецкая община в Сибири к пореформенному периоду была сведена к минимуму. Некоторое представление о немецкой общине в западно-сибирских городах дают материалы однодневных переписей рубежа 70-х – 80-х гг. XIX в. Согласно этим данным, самой многочисленной была община в г. Омске, которая насчитывала 251 чел.2 Томская и тобольская общины были менее многочисленными и составляли соответственно 1363 и 77 чел.4 соответственно.

1. Laxmann Е. Sibirische Briefe. Goettingen-Gotha, 1769. S. 12.

2. Подсчитано по: Словцов И.Я. Материалы по истории и статистике Омска, извлеченные из однодневной переписи 1877 г. Ч. 1. Омск, 1880. Отд. 1. Табл. 4.

3. Костров Н. Однодневная перепись населения г. Томска 16 марта 1880 года.

Томск, 1880. С. 34.

4. Однодневная перепись населения г. Тобольска 11 апреля 1882 года // Памятная Немецкая община этого времени имела ряд отличительных особенностей. Одна из них проявилась в сословной структуре, которая позволяет говорить о схематичном распределении немцев по различным экономическим нишам. Так, в Тобольске и Омске немцы-дворяне составляли на рубеже 70-х – 80-х гг. XIX в. 25 – 26% своей группы1, и по этому показателю они значительно опережали другие национальные группы (среди поляков Тобольска дворяне составляли лишь 19%). Как правило, это были военные и гражданские чиновники. Свое влияние на сословную структуру городских немцев оказало и историческое прошлое городов.

Так, от 15% в Омске до почти 30% немцев Тобольска были мещанами. В Тобольске 42% немцев относилось к разряду ссыльных2, тогда как условная закрытость для ссыльных и аграрный характер Омска способствовал появлению в городе значительной части крестьянского элемента, который составил 1/3 немецкого населения города3. В отличие от польской и еврейской общин, немецкая община имела крайне невысокий процент ссыльного элемента.

Трансформация немецкой общины на рубеже XIX – XX вв.

В последней четверти XIX в. в немецкой общине Западной Сибири происходят определенные изменения. Ключевое из них заключалось в постепенном изменении соотношения городской и сельской составляющих в пользу последней. Это объясняется, в первую очередь, теми процессами, которые имели место в аграрном секторе России: обострение земельного вопроса в Европейской России вследствие капитализации земли, активная аграрная колонизация окраин (Сибирь, Средняя Азия, Приморье) и пр. Некоторые результаты этого процесса были подведены переписью 1897 г., которая зафиксировала 2480 чел. в Тобольской и Томской губерниях, считавших родным немецкий язык4. Из них в Тобольской губернии в городах проживало 29%, а в Томской губернии – 38% местных немцев5.

Уже в последние десятилетия XIX в. Сибирь становится привлекательным регионом для немецких поселян-собственников. Выше уже откнижка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884. Вед. VIII.

1. Подсчитано по: Однодневная перепись населения г. Тобольска...Вед. XII; Словцов И.Я. Указ. Соч. Отд. 1. Табл. 4.

2. Подсчитано по: Однодневная перепись населения г. Тобольска... Вед. XII.

3. Подсчитано по: Словцов И.Я. Указ. соч. Отдел 1. Табл. 4.

4. Подсчитано по: Патканов С.К. Указ. соч. Т. II. СПб., 1911. С. 2-5, 130-133.

5. Там же.

мечалось, что власти еще в 60-е гг. XVIII в. предполагали расселение здесь иностранных, в том числе и немецких, колонистов. Правда, в условиях многоземелья в Еворпейской России основание сибирских колоний выглядело излишним.

До конца XIX в. немецкие колонисты имели слабое представление о регионе. Однако со временем ситуация начинает изменяться. Катализирующих факторов было достаточно много: частые неурожаи и, как следствие, голод;

обострение социальных отношений в общинах; заразительный пример русских крестьян, которые достаточно неплохо устраивались на новом месте и т.д. Все это привело к тому, что уже в 1880-е гг. немцы-колонисты начали рассматривать Сибирь как один из объектов возможной колонизации.

В отечественной историографии до сих пор нет единого мнения по поводу первого немецкого поселения в Сибири и дате его возникновения.

Мы склонны полагать, что немцы-переселенцы оказались в Сибири в первой половине 1880-х гг. на территории Тобольской губернии. Это были небольшие группы, состоявшие, как правило, из нескольких семейств, которые подселялись в существовавшие здесь лютеранские прибалтийские поселения, например, Рыжково (Чухонское), в котором проживали с начала XIX в. ссыльные латыши, эстонцы и финны. Однако совместное проживание с иноэтничным населением не устраивало немцев, и они вынуждены были продвигаться далее на восток, изыскивая возможность поселиться на пустующих землях, создав моноэтничную общину.

Один из первых очагов немецкой крестьянской колонизации, именно так будет корректнее определить его, возникает на Алтае в южной части Кулундинской степи. Это произошло в 1885 г., когда «крестьянелютеране» Тобольской губернии заявили о своем желании переселиться на кабинетские земли. Не получив ответа от Главного Управления, которое занималось в то время переселением крестьян, просители вновь в 1886 г. направляют просьбу, на которую они получили ответ. Согласно этому акту, «крестьянам Нижне-Кулундинской волости дер. Дубровиной лютеранам» было сообщено, что их прошение «о желании … образовать отдельное селение в той же волости на Кулундинской степи» удовлетворено и разрешено «весною будущего года поручить осмотреть это место и снять на план кому-либо из межевщиков, если место окажется удобным для образования отдельного селения»1.

Первоначально из нескольких селений Тобольской губернии на Алтай пожелали переселиться пятнадцать семей в количестве 53 душ о.п. Ими 1. ГААК. Ф. 3. Оп. 1. Д. 670. Л. 1.

были выбраны доверенные лица, которыми стали Егор Сусик и Адам Вейлер. Уже в октябре 1886 г. они получили доверенность в том, что надлежало «им принять от начальства … участок земли для населения»1.

Ожидая землеустройства, они переселились в упомянутую выше дер.

Дубровино Нижне-Кулундинской волости Барнаульского округа. О том, что ими велась активная хозяйственная деятельность свидетельствует факт посева хлебов на земельных участках, арендованных у местного старожильческого общества.

Стремление переселенцев землеустроиться на новом месте и согласие на то Главного Управления привело к тому, что в первых числах июня 1887 г. «было осмотрено пустолежащее место на Полуямке … межевщиком Шахновским»2. При осмотре места им было вынесено решение, что участок вполне подходит для образования на нем переселенческого участка. Однако немецкие переселенцы оказались неудовлетворенными сроками проведения землеустроительных работ. В первую очередь, их не устраивало проведение основных работ в середине лета, что весьма затрудняло обустройство поселенцев на новом месте. Поэтому они обратились с просьбой «назначить обмежевание дачи нового заселка … к будущему году в начале весны».3 Это, по их мнению, дало бы возможность обустроиться при более благоприятных условиях.

Сведения о том, что «крестьянам-лютеранам» на Алтае отводится земельный участок под заселение, достаточно быстро распространились среди единоверцев. Уже в середине августа 1887 г. еще двое домохозяев обратились в Главное Управление Округа с просьбой разрешить им поселиться в образуемом заселке. Власти ответили на это согласием, но с одной оговоркой: «разрешение на право поселения будет выдано … только в том случае, если они предоставят удостоверение или другие документы, доказывающие, что не принадлежат к числу ссыльных»4, ибо водворение ссыльных на Алтае было законодательно запрещено. Но немецкие крестьяне предоставили требуемые от них властями документы, что подтверждает факт их добровольного переселения в Сибирь.

Однако в скором времени вокруг переселенческого поселка Полуямок возникла некоторая напряженность. Анализ архивных документов этого периода позволяет нам говорить о том, что русские крестьяне, уже переТам же. Л. 3.

2. Там же. Л. 7.

3. Там же. Л. 7 об.

4. Там же. ЛЛ. 11 об. – 12.

селившиеся на Алтай, призывали своих бывших односельчан, преимущественно эти призывы были обращены, в частности, к крестьянам Воронежской губернии, проситься на водворение именно в этот поселек.

Это привело к тому, что немцы-лютеране, по чьей инициативе, собственно, возник переселенческий участок, оказались на нем в меньшинстве.

Со временем противостояние между первопоселенцами и поздними переселенцами перешло в иную плоскость, приняв религиозный характер. В своем рапорте на имя начальника Алтайского горного округа крестьяне-лютеране указывали на то, что с лицами, приезжающими из внутренних губерний России, т.е. русскими крестьянами, они «совместно жить не желали, собственно потому, что они религию (лютеранскую – В.Ш.) признают совершенно за магомеданскую»1. Конфликт достиг такой остроты, что немцы были вынуждены просить окружное начальство в своей записке, датированной 11 июля 1888 г., о том, «дабы поземельная часть Главного Управления Алтайского горного округа не допущала бы переселения … лиц неодинакого с нами вероисповедания»2.

Понимая, что им не добиться отселения нелютеран, немцы обратились к властям с просьбой об отведении им нового участка для заселения. Уже в начале мая 1889 г. земельной частью Главного Управления крестьянам, обратившимся с просьбой «поселиться в новый заселок Ащегул Касмалинской волости рядом с заселком Полуямок», было выдано удостоверение о получении права на водворение3. В течение трех последующих лет немцы-лютеране должны были заселить переселенческий участок своими единоверцами. В том же случае, если по прошествии указанного срока в участке будут оставаться свободные земли, Главное Управление оставляло за собой право заселять их всеми желающими, не считаясь с мнением сельского общества.

Насколько реально было в тех условиях заселение участка рассчитанного на 643 15-десятинных доль? Если подходить к этому вопросу исходя из реальной ситуации, когда переселенческий процесс еще не вступил в полную силу и лишь набирал обороты, это было весьма маловероятным: в конце 80-х гг. немцы охотнее переселялись за океан, чем ехали на жительство в Сибирь, где, по их словам, «волк смотрел в трубу, как хозяйка яичницу жарит». Тем не менее, первопоселенцы сделали все от них зависящее, дабы заселить выделенный участок в оговоренный срок 1. Там же. Л. 42 об.

2. Там же.

3. Там же. Ф. 4. Оп. 1. Д. 190.

своими единоверцами. Анализ документов говорит о том, что немецкие и прочие лютеране откликнулись на призыв. В 1891 г. прибыли первые семьи из Самарской губернии. В 1892 г. прибыло еще несколько семей из Поволжья. Преобладание среди первых немецких крестьян, поселившихся на Алтае, выходцев из поволжских колоний говорит о том, что они сохранили, несмотря на смену нескольких мест жительства, связи с материнскими колониями.

В 1890-е гг. немецкое переселение набирает обороты. Это отразилось, в частности, в образовании в Омском уезде нескольких переселенческих поселков, вокруг которых позднее возникли новые. В 1899 г. было проведено обследование переселенческих поселков Акмолинской и Семипалатинской областей, которое позволяет сделать некоторые выводы о темпах немецкой колонизации в этом районе (см. табл. 7).

Состояние немецких переселенческих поселков Александровской волости Омского уезда Акмолинской области, Поселок Источник: Сведения о состоянии переселенческих поселков Акмолинской и Семипалатинской областей в 1899 г. Омск, 1899. С. 2-3.

Приведенные цифры достаточно красноречивы: в течение короткого времени возникло несколько моноэтничных поселков. Особенностью этого района стало привлечение переселенцев преимущественно из поволжских губерний, что в дальнейшем отразилось на их экономическом состоянии.

В это же время немцы-переселенцы вновь появились на территории Алтайского округа, но теперь уже в его южной части. В 1899 г. в Главное Управление Алтайского округа начали поступать «частные сведения» о незаконном водворении переселенцев-немцев и попустительстве в данной ситуации местных властей. Результатом подобного рода «сообщений»

стал запрос, направленный на имя управляющего Локтевским имением с просьбой прояснить ситуацию. Возникает закономерный вопрос: были ли местные власти в курсе событий, происходивших в даче старожильческого села. Оказывается, были. Подтверждением тому служит тот факт, что помощник управляющего имением еще «в конце апреля сего года (1899 – В.Ш.) … увидел на речке Ремовке партию немцев-переселенцев»1.

Почему об этом факте не было сообщено окружным властям? Ответ на данный вопрос, как нам кажется, заключается в том, что управляющий предполагал самостоятельно без привлечения окружного начальства разрешить сложившуюся конфликтную ситуацию. С этой целью предполагалось отселить немцев на кабинетскую оброчную статью, сдав ее в аренду. Заметим, что он имел полномочия сдавать в аренду земельные наделы оброчных статей Кабинета на срок до пяти лет. Именно отселение на кабинетские земли виделось выходом из сложившейся ситуации.

Помощник управляющего Локтевским имением предложил самовольцам перейти с занятых ими земель на окружавшие их земли Кабинета.

С этой целью власти были готовы выделить из состава оброчной статьи «Ремовская степь» для их водворения на арендных условиях 2 тыс. дес.

целины (к тому моменту они уже арендовали под распашку 300 дес. в оброчной статье «Тума»). Колонисты согласились с подобным предложением, но перед этим они пожелали удостовериться, будут ли они на новом месте жительства иметь воду в достаточном количестве. «Выкопав десять колодцев по обе стороны дороги, идущей из с. Бородулиха в с. Золотуху, они нашли воду в небольшом количестве только в двух колодцах, в прочих же … на большой глубине оказался гранит»2. Отсутствие питьевой воды в необходимом для жизни количестве заставило переселенцевнемцев отказаться от подобного перемещения на предложенный участок и остаться на занятой земле. Но при этом они выразили желание арендовать упомянутые 2 тыс. дес. на 1900 г. под хлебопашество.

\Анализируя сложившуюся ситуацию, возникает вопрос: почему немецкие колонисты, осевшие самовольно на землях старожильческого общества, основали на них только поселение, но не приступили к распашке лежавших вокруг целинных земель. Проблема основания небольшого 1. Там же. Ф. 4. Оп. 1. Д. 2821. Л. 3.

2. Там же. Л. 3 об.

поселения в даче чужого сельского общества могла быть решена посредством добровольного соглашения или аренды его у сельского общества, кроме того, самовольцы могли причислиться к старожильческому обществу войдя в него на равных правах, но проживать в собственном заселке. Распашка земель могла усугубить конфликтную ситуацию, а помимо этого повлечь за собой преследование по закону. В интересы немецких колонистов все это не входило. Ведь, причислившись к старожильческому обществу, они должны были тотчас превратиться в полноценных налогоплательщиков. Перспектива осесть на кабинетских или казенных землях с получением статуса переселенца со всеми вытекающими последствиями была более приятной. Это было возможно лишь в том случае, если они в любом качестве закрепляются на данных землях. Немцысамовольцы выбрали статус арендаторов кабинетских земель, преследуя тем самым несколько целей. Юридическое объяснение этому мы находим в работе И.М. Морозова «Алтайский округ в колонизационном отношении», в которой он отмечал, что «все лица, желающие переселиться в Алтайский округ, должны были получить на то разрешение, которое выдавалось министром внутренних дел и министром Двора, тем же из желающих переселиться, которые предъявят свидетельства Главного Управления … о зачислении за ними непосредственно или за их доверенными лицами определенных участков – разрешение, согласно циркуляру министра внутренних дел от 20 января 1897 г., должны быть выдаваемы местным губернским начальством»1. А потому действия немецких переселенцев-самовольцев с юридической точки зрения были безукоризненными: арендовав у Кабинета 300 дес. земли, они настаивали на присвоении им статуса переселенцев и предоставления соответствующих прав и льгот.

Отношение старожильческого общества в сложившейся ситуации было однозначно: выселить самовольцев за пределы земельной дачи. Почему они препятствовали водворению на их землях поволжских немцев и только ли этно-конфессиональная сторона дела была здесь замешана?