«Лингвокультурологические и эколингвистические аспекты неономинации ...»

Подобные тенденции во многом обусловили переход к исследованию языка и культуры в качестве живых систем, экосистем. С точки зрения эколингвистики, эти два явления действительности, как и все живые системы, проходят все стадии развития от рождения до смерти, то есть они могут зарождаться, развиваться, изменяться под воздействием определенных факторов, расцветать или исчезать. Не случайно в языкознании используются термины «живой язык», т.е. язык, принадлежащий конкретной этнической группе, который систематически и постоянно используется данной группой в коммуникации и изменяется в процессе употребления; и «мертвый язык», т.е.

язык, вышедший из употребления и не имеющий носителей [Мусорин, 2003].

Вследствие того, что язык непосредственно связан с определенной культурой, одновременно с «мертвым языком» исчезает также и культура, которой он принадлежит.

В то же время эколингвистика не является частью языкового пуризма, возникшего в XIX в. в ответ на массовую экспансию иноязычной лексики и направленного на «очищение» литературного языка от любых чужеродных элементов. В. Нейяри отмечает, что в нидерландском языке прошлого столетия усилия пуристов не увенчались успехом, т.к. слова, которыми они предлагали заменить заимствованные единицы, не были достаточно лаконичными или имели слишком абстрактное значение и поэтому не прижились в языке. В качестве примера лингвист указывает англицизм bulkcarrier и его не совсем удачный нидерландский эквивалент vrachtschip voor shortgoed ‘транспортное средство для бестарных грузов’ или англицизм airbag ‘воздушная подушка безопасности’ и единицу нидерландского языка botsballon (от нидерл. botsen ‘столкновение’ и ballon ‘воздушный шар’) [Nejjari, c. 258].

Исследования в области неологии соответствуют, на наш взгляд, эколингвистической научной парадигме. Прежде всего, они основаны на представлении языка как экосистемы, способной изменяться – порождать новые слова, изменять значение старых слов, саморегулироваться – «отсеивать» языковые единицы, переводить слова, не получившие распространение, в пассивный состав.

Комплексное изучение взаимодействия человека и окружающей среды возможно при обобщении и классификации знания на основе теоретических положений экологии. Как утверждает М.И. Солнышкина, логической и методологической базой построения теории экологии должна выступить диалектика взаимоотношений двух фундаментальных многоуровневых подсистем – природы и человеческого общества с учетом их качественноколичественного различия и осознания их неразрывной связи друг с другом [Солнышкина, 2013, с. 183]. Эколингвистический подход предполагает исследование взаимосвязи трех многоуровневых подсистем – природы, человеческого общества и человеческого языка.

В отечественной и зарубежной науке неологизмы не становились ранее объектом изучения с позиции эколингвистики. Мы полагаем, что в рамках эколингвистического подхода в неологии необходимо анализировать факторы, влияющие на экосистему языка и под воздействием которых возникают неологизмы, сферы функционирования неологизмов в языке, а также определять тип новых слов и количество заимствований в корпусе неологизмов. Решение данных задач позволит выявить нездоровые явления и тенденции в языке, избежать возможного засорения языка неологизмамизаимствованиями, его вульгаризации.

Методом эколингвистического подхода в неологии может стать эколингвистический мониторинг, под которым мы вслед за Н.Л. Шамне понимаем специально организованную и постоянно или длительное время действующую систему сбора и анализа экстралингвистической и собственно лингвистической информации, проведение дополнительных информационноаналитических обследований (опросы населения) и оценки (диагностики) состояния и тенденций развития языка [Шамне, 2010, с. 154]. Анализ полученных результатов позволит сформулировать необходимые мероприятия по сохранению / восстановлению эколингвистического баланса языка.

В процессе создания новых слов участвуют, главным образом, когнитивные и прагматические факторы. В.И. Заботкина в своей статье «Когнитивно-прагматический подход к неологии» подчеркивает ведущую роль последних и приводит в пример постулаты классической риторики, связанные с причинами создания новых тропов, каждая из которых является прагматической по своей природе:

- потребность в номинации новых предметов и явлений, - стремление носителя языка к экспресии, - стремление к красоте.

Таким образом, В.И. Заботкина говорит о необходимости, эмфазе и красоте как об основных прагматических мотивах, лежащих в основе порождения новых слов [Заботкина, 1999].

В процессе анализа новых слов, появившихся в английском и нидерландском языках за последние три десятилетия, мы определили основные экстралингвистические факторы, мотивировавшие их появление в указанных языках:

1. Возникновение новых реалий в жизни человека, нуждающихся в номинации Рассуждая о новых явлениях, с которыми сталкивается человек, М.А.

Кронгауз приводит в качестве примера интервью Шейлы Уотт-Клутье, председателя Эскимосской Полярной Конференции агентству Reuters.

Изменение климата, а именно глобальное потепление, привело к миграции представителей флоры и фауны, изначально обитавших в тайге, в соседние полярные области земного шара, где проживают эскимосы и другие северные народы. В местных языках нет аналогов для номинации всех типов животных, характерных для более южных климатических поясов. Например, в саамских языках существует приблизительно 1200 слов для обозначения северного оленя, которых эти народы различают по возрасту, полу, окрасу, форме и размеру рогов, однако, всего одна языковая единица для номинации лося. Местные охотники встречают новых для них животных, однако, затрудняются дать им название и объяснить, что они видят в природе. Как заявляет М.А. Кронгауз, объективная реальность северных и других народов изменяется, а значит должен модифицироваться и сам язык. Если язык не фиксирует изменения, происходящие во внешнем мире, то он не может быть использован для общения и освоения действительности. «Мы не сможем говорить на нем об этом мире просто потому, что у нас не хватит слов. И не так уж важно, идет ли речь о новых видах животных, технологиях или новых политических и экономических реалиях» [Кронгауз, 2008, с. 4].

В английском и нидерландском языках за последние три десятилетия появилось множество новых слов, отражающих инновации или новые явления общественной жизни. В английском языке подобным примером может служить единица civic / citizen journalism ‘гражданская журналистика’, которая получила признание и широкое распространение с развитием Интернета и новых цифровых технологий. Гражданская журналистика предполагает, что человек, не являющийся по профессии журналистом, может заснять на свое мобильное устройство сенсационную или любопытную новость и выложить видео в сеть Интернет. Зачастую информация, собранная гражданскими журналистами является более объективной и может противоречить официальной версии, предложенной в СМИ. В нидерландском языке в 2013 г. появился неологизм ik-opatestament ‘наследование внукам’ в связи с частым прецедентом, когда голландцы завещают свое состояние внукам, а не детям, для того чтобы избежать налога на наследство [www.vandale.nl/nieuwewoorden/2013].

Анализируя процесс взаимодействия языка как системы знаков и среды его функционирования, можно прийти к выводу, что язык служит не только для обозначения предметов и явлений окружающего мира, именования вещей и событий. Похожим образом звучит идея В.Б. Кашкина о том, что действие первично по отношению к слову: человек живет в мире и для организации своих действий изобретает слова [Кашкин, 2012].

2. Научно-технический прогресс Данный экстралингвистический фактор также напрямую связан с возникновением новых реалий в жизни человека. Однако его отличие от фактора, указанного нами выше, заключается в том, что многие слова, порожденные научно-техническим прогрессом, возникают в языке в качестве терминов и не всегда становятся частью общелитературного языка.

Н.И. Кузнецова отмечает в своих исследованиях тенденцию к терминологизации литературного языка. Многие слова, относящиеся к сфере научных технологий, образованы посредством метонимического или метафорического переноса: memory ‘память, среда хранения данных в компьютере’; virus ‘компьютерный вирус’; the device reads data ‘устройство считывает информацию’ [Кузнецова, 2006, с. 97].

С.И. Виноградов выделил в качестве языковых примет научнотехнического прогресса возрастание роли языка науки, лавинообразный количественный рост терминологической лексики, широкое освоение "терминологический взрыв", произошедший с развитием науки в ряде языков мира, также представляет собой динамичный языковой процесс современности. Достаточно сказать, что технический лексикон английского языка по подсчетам лексикографов словаря ODE на 2012 г. насчитывает тыс. терминов [Mair, 2009]. П. Пейяк в своей книге «A million words and counting» (‘Миллион слов и статистика’) приводит пять возможных сценариев развития английского языка в будущем. Один из таких сюжетов довольно фантастичен и повествует о компьютерных фанатах, которые захватывают мир и изменяют английский язык до такой степени, что он становится непонятным обывателям, плохо знакомым с компьютерными технологиями. Тенденции к таким изменениям автор книги отмечает уже в современном английском. Многие неологизмы компьютерной сферы образованы не только с помощью 26 имеющихся букв английского алфавита, но также посредством цифр, пунктуации, сокращений: n00b ‘новичок в компьютерных играх’, 101 ‘основы, введение’; Web 2.0 ‘Веб 2.0’; IMHO ‘ИМХО (по моему скромного мнению)’ и т.п. [Payack, 2008, c. 189].

Лингвисты, исследующие национальные языки (С.И. Виноградов [Виноградов, 1986; 1996], М.А. Кронгауз [Кронгауз, 2008], Х. Шмид [Schmid, 2008], П. Штекауер [tekauer, 2002] и др.), высказывают опасения по поводу активного использования англицизмов для номинации новых технологий.

Данную тенденцию можно продемонстрировать и на материале настоящего исследования: в проанализированном корпусе неологизмов нидерландского языка, нами было выявлено 33% новых слов, которые относятся к сфере «компьютерные технологии и интернет», где 31% языковых единиц составили заимствования из английского языка. В качестве иллюстраций неологизмов, возникших в результате научно-технического прогресса можно ‘отправлять по электронной почте’.

3. Глобализация и расширение круга носителей языка Глобализация, начавшаяся во второй половине XX века, вызвана резким изменением геополитической и социокультурной ситуации в мире, созданием Евросоюза, возросшей миграцией, выходом США на авансцену мировой политики и экономики, развитием Интернета и других технологий.

Функции языка международного общения выполняет в настоящее время английский язык. Межкультурные связи, культурный плюрализм привели к появлению большого количества новых слов, в основном иноязычной, заимствованной лексики в национальных языках. В Нидерландах, где более населения владеет английским языком, англицизмы проникли 80% практически во все сферы жизни: air-conditioner ‘кондиционер воздуха’ (техника); aerobics ‘аэробика’ (спорт); all-rounder ‘разносторонний человек’ (бытовая лексика); blue jeans ‘джинсы синего цвета’ (одежда); bottom-up ‘коллегиальный’ (политика) и т.д. [Gorlach, 2001] Последствием глобализации для английского языка стало увеличение числа его «пользователей» (термин Д. Кристала), что повлекло за собой изменение языковой нормы и пополнение словарного состава. По данным статистики на 2010 г. количество людей, для которых английский является родным языком, составляет более чем 350 млн. чел, а людей, владеющих английским как иностранным – 1,5 млрд. чел (4,5 раз больше, чем урожденных носителей языка) [Crystal, 2002]. Вследствие того, что английским языком пользуются самые разные народы, они часто изменяют его нормы в соответствии со своим менталитетом и создают свои варианты этого языка, отсюда термины Spanglish ‘испанский английский’, Chinglish глобализацией и быстрым развитием информационных технологий во всем мире резко возрос спрос на английский язык. Это привело к еще большей диверсификации как в тех контекстах и ситуациях, в которых он изучается и используется, так и в структуре самого языка» [Тер-Минасова, 2008, с. 326].

Dunglish ‘нидерландский английский’, а именно типичные ошибки, которые голландцы допускают в своей речи на английском языке, находятся в центре внимания лингвистов, журналистов и блогеров в Нидерландах. К подобным ошибкам относятся неверное произношение английских слов: d [d] вместо звонкого зубного щелевого согласного звука th [], как например, в слове this ‘этот’; оглушение конечной согласной в таких словах, как bed ‘кровать’, food ‘еда’; использование слов в неправильных значениях: slim (от нидерл. slim ‘стройный’) вместо англ. smart ‘умный’; неверный порядок слов: what mean you? (от нидерл. wat bedoel je?) вместо англ. what do you mean? ‘что ты имеешь в виду?’; неправильное написание слов: meetingpoint (от нидерл.

ontmoetingspunt) вместо англ. meeting point ‘место встречи’. Нидерландский английский часто становится предметом шуток: May I thank your cock for the lovely dinner? ‘букв. Могу ли я поблагодарить Вашего петуха за прекрасный ужин?’ В данном предложении носитель нидерландского языка неосознанно путает нидерл. kok и англ. cook ‘повар’, в то время как в английском слово cock означает ‘петух’. Другим примером может послужить частая ошибка голландцев I am an undertaker ‘букв. я работаю гробовщиком’, в котором они ‘предприниматель’ как undertaker ‘гробовщик’ вместо англ. entrepreneur [Rijkens, 2010].

Т. Янг и П. Серкомбе отмечают тенденцию к возникновению в английском языке неологизмов-заимствований из арабского языка. Однако противоположных значениям исходных слов, как например, jihad в английском языке обозначает ‘священную войну’, а в арабском – ‘борьбу с духовными, социальными пороками’; fatwa в английском – ‘смертный приговор’, в то время как в арабском – ‘решение по какому-либо вопросу, выносимое муфтием’ [Young, 2010].

английский язык, а также где английский используется в большинстве случаев на переговорах с иностранцами, является Китай. Как сообщают исследователи, учитывая тот факт, что в настоящее время 300 млн. китайцев изучают английский язык, нельзя отрицать влияние китайского языка на английский [Qiang, 2003]. В английском языке за последнее десятилетие появился ряд неологизмов-заимствований из китайского: chengguan ‘муниципальная полиция’; taikonaut ‘тайконавт / космонавт, работающий по космической программе Китая’; dama ‘богатая женщина средних лет’; tuhao ‘бескультурные богачи’ и др.

4. Развитие Интернета и рост диалогичности общения Интернет является одним из факторов глобализации. Освоение людьми его возможностей сегодня оказывает воздействие на самые разные области жизнедеятельности человека. В Интернете интернациональное преобладает над национальным, в этом глобальном информационном пространстве стираются различия между национальными культурами, менталитетами, идеологиями. Всемирная паутина укрепила позиции английского в качестве единого языка международного общения, что не может не вызывать озабоченность. Доступность информации в интернете оборачивается угрозой распространения и навязывания мировому сообществу ценностей и культуры, экономических и политических взглядов англоязычных стран:

«Интернет является убийцей культур в той же степени, что и английский – убийцей языков» [Crystal, 2006, c. 58].

демократичностью, выражающейся в том, что каждый индивидуум может свободно выразить свою точку зрения или отношение к происходящему.

Доступность подобного самовыражения приводит к увеличению количества участников массовой коммуникации: новые социальные группы имеют возможность выступать в роли ораторов, писать тексты в онлайн журналах, блогах. Другими словами, человек, представляющий собой объект для СМИ, является одновременно и субъектом и объектом в виртуальном пространстве [Ахренова, 2013]. Тенденция к увеличению личностного начала в речи, отсутствие внутренней цензуры проявляется в появлении неологизмов в языке. Они возникают в качестве окказионализмов, авторами которых выступают пользователи Интернета, однако, вследствие массового употребления, они легко узнаваемы и вскоре переходят в разряд повседневной лексики: англ. fyi (for your information) ‘для вашего сведения’, dunno (don’t know) ‘не знаю’, newbie ‘новичок’, нидерл. ieg (in elk geval) ‘в любом случае’, moettie (moet hij) ‘он должен’, zo'n ‘такой’ и т.д. Некоторые из таких неологизмов уже включены лексикографами в толковые словари и, следовательно, получили признание в качестве единиц общелитературного языка: англ. selfie ‘фотография самого себя, размещенная в социальных сетях’ (слово 2013 года по версии словаря ODE); to google ‘гуглить’; bitcoin ‘цифровая валюта’. Однако большинство новых слов, возникших в онлайн общении, имеют помету informal ‘неофицальное / разговорное’ в словарях:

англ. apols (apologies) ‘извинения’, me time ‘личное время’, digital detox ‘медиаскетизм / временный отказ от любых цифровых технологий’. Не все новые слова, появившиеся в виртуальном пространстве, являются окказионализмами, некоторые из них представляют собой семантические неологизмы. Например, единица английского языка wireless в 1950-е гг.

обозначала ‘радио’, но с возникновением новой реалии приобрела другой ЛСВ ‘беспроводной Интернет’.

Т.Н. Колокольцева указывает на мощный лингвокреативный потенциал, который получает выражение в Интернет-коммуникации. Это приводит не только к появлению отдельных неологических единиц, но и целых «сетевых языков», как например, «олбанский йазыгг» [Колокольцева, 2011].

С развитием Интернета появился некий новый тип коммуникации, который, по мнению М.А. Кронгауза, занимает промежуточную позицию между письменной (визуальной) и устной коммуникацией. С одной стороны, по способу восприятия и некоторым другим характеристикам – это визуальная речь. Кроме того, участники Интернет-коммуникации могут делать длительные паузы, что недопустимо во время устной беседы. Однако, с другой стороны, по структуре используемого языка данная речь является устной [Кронгауз, http://www.polit.ru/article/2009/03/19/communication/].

Повышение диалогичности общения в Интернете приводит к обогащению формальных средств письменной речи. Пользователи виртуальной сети используют эмотиконы, зачеркивание текста, разного рода пунктуацию, меняют регистр написания букв для передачи эмоций и выделения основной характеризуется большим количеством аббревиатур, модных слов, мемов, которые получают мгновенную популярность. Наряду с изменением языка появилась тенденция к вариативности написания: англ. accommodation и acommodation ‘жилье’; wat и what ‘что’ и т.д. Это объясняется тем, что до распространения Интернета письменная речь становилась частью массовой коммуникации только после ее проверки корректором и редактором, однако, теперь любой человек вне зависимости от своего образования и рода деятельности может создать текст онлайн и сделать его доступным каждому.

Из всех указанных выше экстралингвистических факторов, влияющих на формирование новых слов, первый фактор, «возникновение новых реалий в жизни человека, нуждающихся в номинации» является наиболее релевантным с позиций лингвокультурологического подхода в неологии.

Именно данный фактор порождает набольшее количество неологизмов, обладающих национально-культурной маркированностью. Новые реалии, нуждающиеся в номинации, могут быть как общими для всего мирового сообщества, так и для отдельного социума: англ. cubanization ‘ситуация, когда люди в течение долгого времени пользуются старыми машинами и не покупают новые’; нидерл. Murks (от Marokkaans ‘Марокканцы’ и Turks ‘Турки’) ‘акцент, с которым выходцы из Марокко и Турции говорят понидерландски’ и др. Подобные неологизмы фиксируются в языковой памяти народа, т.к. в них отражаются малейшие изменения в общественной жизни данного коллектива.

Остальные экстралингвистические факторы: «научно-технический прогресс», «глобализация и расширение круга носителей языка», «развитие Интернета и рост диалогичности общения» выступают более релевантными для изучения с позиций эколингвистики. Данные факторы порождают в основном неологизмы, которые являются в национальных языках англицизмами и словами, универсальными для многих культур, как, например, англ. social network – нидерл. sociaal netwerk ‘социальная сеть’ или англ./ нидерл. copyright ‘авторское право’.

осуществление мониторинга языковой ситуации в мире, установление баланса между глобальным и национальными языками. Несмотря на негативные стороны глобализационных процессов, их главным влиянием на индивидуума может стать стимул для изучения новых иностранных языков:

«Возможно, английский определит формирование языкового порядка в будущем, но основное его влияние может проявиться в том, что новые поколения людей во всем мире будут знать два или более языков» [Graddol, 2004, с. 1331].

3.2.

нидерландском и английском языках Объектом ряда лингвистических дисциплин являются внутренние законы развития языка, т.е. законы, отражающие процесс эволюции языка как общественного явления и системы, элементы которой связаны между собой внутренними взаимоотношениями. По мнению В.А. Звегинцева, данное понятие нередко встречается в филологической литературе, однако не имеет четкого определения из-за отсутствия в языкознании достаточного разграничения категорий «развитие» и «изменение». Термин «развитие»

понимается лингвистами двояко: он описывает либо смену состояния языковой единицы (например, развитие суффикса отдельной лексической единицы или появление нового ЛСВ в семантике слова), либо процесс адаптации языка к переменам в общественной жизни и связанным с ними новым потребностям общения [Звегинцев, 2009].

Как сформулировал О. Есперсен, «существуют универсальные законы мышления, которые отражаются в законах языковых изменений», поэтому ряд внутренних законов развития являются универсальными для всех языков:

унификация однозначных форм, исключение лексической и грамматической омонимии, избегание избыточности средств выражения и др. [Jespersen, 1925, с. 128]. Данные тенденции реализуются благодаря системности языка и взаимодействию элементов этой системы.

Универсальными факторами развития языка принято считать и две тенденции, диалектические по своей природе и определяющие его эволюцию: кинематическая и статическая. Первая тенденция является стимулом к языковым преобразованиям, а вторая направлена на сохранение устойчивости языка как система, без которой он не мог бы выполнять свои основные функции [Жирмунский, 2012; Lightfoot, 1998]. Таким образом, с одной стороны, язык, подчиняясь требованиям коммуникации, стремится сохранить определённую стабильность, но с другой, будучи системой открытого типа и взаимодействуя с окружающей средой, с познавательной и практической деятельностью человека, он постоянно обогащается и одновременную изменчивость и неизменность языкового знака: «при всяком изменении преобладающим моментом является устойчивость прежнего материала. Неверность прошлому лишь относительна. Вот почему принцип изменения опирается на принцип непрерывности» [Соссюр, 2011, c. 107].

Качественное изменение языковой системы происходит в том случае, когда кинематическая тенденция приобретает с помощью определённых факторов большую силу и может преодолеть стремление языка к статичности.

существенную роль в развитии языка на лексическом уровне, далеко не всегда исключительно экстралингвистические причины порождают изменения в словарном составе. Появление неологизмов происходит под влиянием факторов, имеющих не только внешний, но и внутренний характер.

Как отметил Б. А. Серебренников, язык, функционируя как инструмент коммуникации, «способен породить импульсы таких изменений, которые сами по себе не являются зависимыми от народа» [Серебренников, 2010, с.

71].

Неологизмы, появление которых вызвано внутренними стимулами, менее заметны по сравнению с языковыми новациями, образованными под воздействием экстралингвистических факторов, т.к. они не называют новые предметы, а используются для обозначения уже бытующих в жизни человека реалий. В силу этого экспрессия новизны таких языковых единиц не выражена столь отчетливо. По мнению Е.В. Розовой, внутрисистемные преобразования, как правило, не получают должного внимания исследователей вследствие данного обстоятельства, а также недостаточной разработанности общей проблемы внутренних законов языкового развития [Розова, 2003].

Зачастую новации, образованные на лексическом уровне языка, опосредованы одновременно внешними и внутренними стимулами. Согласно С.И. Алаторцевой, экстралингвистические факторы приводят в действие языковой механизм, в рамках которого то или иное явление получает определенное обозначение средствами языковой системы и в соответствии с современными тенденциями в жизни общества. [Алаторцева, 1998, с. 493] Например, тенденция к экономии речевых средств отчасти вызвана ускорением темпов жизни, а рост эмоционально-экспрессивного типа словообразования стимулирован увеличением эмоциональной напряженности в жизни социума. Таким образом, внеязыковые стимулы являются своеобразным внешним оформлением внутриязыковых факторов.

Ряд лингвистов обращаются в своих исследованиях к вопросу об интралингвистических факторах возникновения неологизмов. Т.В. Попова указывает среди внутриязыковых причин, порождающих новые слова, стремление носителя языка к выразительности, экспрессивности, речевой экономии, образование по аналогии [Попова, 2005, c. 9]. И.А. Тропина относит к внутренним факторам пополнения словарного состава языка трансноминацию уже известных явлений, экономию речевых средств выражения, стремление к обобщению, тенденцию к дифференциации, потребность в новой, эмоционально-экспрессивной лексической форме для обозначения бытующих понятий [Тропина, 2007].

Анализ фактического материала, показал, что внутрисистемные новации отличаются не только по своим основным свойствам, но и характеру выполняемых ими функций. Мы выявили следующие интралингвистические факторы, воздействующие на словообразование и являющиеся общими для исследуемых языков:

1. Тенденция к лингвистической экономии Фундаментальным процессом, влияющим на эволюцию языка, является принцип экономии языковых средств при сохранении разнообразия мыслительного содержания. Данная тенденция универсальна для всех уровней языковой системы, вследствие чего большинство лингвистов рассматривают принцип лингвистической экономии, связанный с производством и восприятием языковых элементов с наименьшей затратой усилий, в качестве ключевого фактора языковых изменений (А. М.

Пешковский [Пешковский, 2001], Е. Д. Поливанов [Поливанов, 1991], Р. Ф.

Канчо [Cancho, 2002], Н. Хомский [Chomsky, 2005], А. Мартине [Мартине, 2013], К. Вильдер [Wilder, 1997] и др.). Другие исследователи оспаривают значение этой тенденции как внутренней движущей силы эволюции языка [Будагов, 2000; 2004]. Стремление к лингвистической экономии проявляется, прежде всего, в минимизации плана выражения при сохранении плана содержания. Как справедливо заметил Ёльмслев, «язык организован так, что с помощью горстки фигур и благодаря их все новым и новым расположениям может быть построен легион знаков» [Ельмслев, 2006, c. 205]. Особенно наглядно экономию языковых средств можно проанализировать при построении высказывания. Вступая в различные комбинации в зависимости от контекстуальных условий, слова способны образовать уже миллионы уникальных предложений.

Анализируя неологизмы, к лингвистической экономии можно отнести следующие языковые явления:

многосоставной конструкции простым словосочетанием: англ. they are planning to spend their honeymoon in France – they are planning to honeymoon in France ‘они планируют провести медовый отпуск во Франции’; John goes to school by bus every day – John buses to school every day ‘Каждый день Джон едет в школу на автобусе’; нидерл. een wedstrijd op de lange baan – een langebaanwedstrijd ‘гонка на длинную дистанцию’, vragen die veel worden gesteld – veelgestelde vragen ‘часто задаваемые вопросы’;

б) заимствование из другого языка с целью более рационального наименования уже известных реалий: англ. earworm (от нем. Ohrwurm) ‘навязчивая мелодия’; нидерл. babysitter (от англ. вместо нидерл. oppas) ‘няня’;

в) использование аббревиатур и сокращений: англ. ad (от advertisement) ‘объявление’, dept (от department) ‘отдел’, ATM (от Automatic Teller Machine) ‘банкомат’, нидерл. asje (от alsjeblieft) ‘пожалуйста’, NT2 (от Nederlands als tweede taal) ‘нидерландский язык как второй иностранный’, TTB (от train, tram, bus) ‘общественный транспорт’ в) морфологические трансформации: англ. going to do – gonna do ‘собираться сделать что-либо’, нидерл. invoer en uitvoer – in- en uitvoer ‘импорт и экспорт’ и др.

2. Стремление к большей выразительности Человек, использующий язык в качестве средства общения, наделен определенными чувствами, которые он испытывает к обсуждаемым в разговоре вопросам, к своим собеседникам или окружающим его предметам.

Эти эмоции не могут не найти отражения в языке. О.В. Латина определяет экспрессивную функцию языка как результат «оценочной, мотивационной и эмотивной деятельности языкового сознания субъектов речи» [Латина, 1991.

с.136]. Благодаря экспрессивности лексическая единица способна подчеркнуть особенности определенного объекта или явления на фоне одноименных с ним объектов и явлений, а также выразить эмоциональную оценку предмета речи, данную ему от лица говорящего. Стремление пользователя языка к выразительности, образности своей речи, являющееся одним из факторов порождения неологизмов, реализуется с помощью а) языковой игры, осознанного манипулирования экспрессивными ресурсами речи в целях достижения комического эффекта [Цикушева, 2009;

Raskin, 1985]: англ. haha land ‘(перен.) сумасшедший дом’, нидерл.

alcoholdocent ‘лектор, который рассказывает о вреде алкоголя’;

б) метафорического или метонимического переноса С точки зрения структурно-семантических характеристик метафорынеологизмы в обоих исследуемых языках представляют собой новые ЛСВ уже известных языковых единиц: англ. umbrella ‘1) зонт; 2) политическое прикрытие, защита’, нидерл. achtertuin ‘сад позади дома; 2) задворки’ и др.

Как отмечает Н.А. Красавский, изменения в семантике слова, которые определяются как его метафоризация, не всегда могут быть понятны и с точностью интерпретированы без учета реметафоризации или обратной метафоризации. Это может быть связано с тем, что переносное употребление слова, ведущее к закреплению у него нового ЛСВ, иногда возникает вследствие «возвращения» слова к его первоначальному (или близкому) значению. В качестве иллюстрации лингвист приводит в пример русское слово жажда, переносное значение которого – сильное желание – появилось в результате активации более древнего первичного значения данной лексической единицы [Красавский, 2001, c. 121].

в) использования новых эмоционально-оценочных номинаций для уже проименованных объектов: англ. laid-back (вместо relaxed) ‘букв.

откинувшийся назад / неторопливый’, burned-out (вместо exhausted) ‘букв.

cгоревший / изнуренный’; нидерл. schreeuwende (вместо opvallende) ‘букв.

кричащий / яркий’.

Проанализированный фактический материал показал, что за последние три десятилетия в английском языке наблюдается объединение тенденций к лингвистической экономии и выразительности, которое проявляется в появлении ряда аббревиатур, выполняющих экспрессивную функцию, как, например: CHAOS (Chief Has Arrived On Scene) ‘пришел начальник’ < chaos ‘хаос’ – данный акроним, имеющий в качестве прототипа узуальное слово, иронически описывает ситуацию, когда при появлении начальника в офисе работники начинают работать намного активнее; GASP (Group Against Smoking and Pollution) ‘группа, которая борется против курения и загрязнения воздуха’ < gasp ‘удушье, тяжелое дыхание’ – в данном случае аббревиатура не только является сокращением, но также говорит о печальных последствиях курения и небрежного отношения к окружающей среде. Подобные омонимические аббревиатуры являются одновременно средством номинации, экономии языковых средств выражения, а также средством экспрессии и языковой игры.

Языковая экспрессия тесно связана с явлением речевой моды, (fashionable uses of words ‘модное использование слов’ в терминах использованием, поэтому носители языка применяют неологизмы в своей американских кинозвезд наблюдается тенденция к замене единицы wicked ‘превосходный’ на более модное слово pimpalicious ‘впечатляющий’ [Hitchings, 2011].

Стремление к разнообразию речи всегда связано с расширением синонимических возможностей лексической системы языка. Новые слова, представляют собой в основном индивидуально-авторские окказионализмы и семантические неологизмы.

3. Тенденция к систематизации и структурированию словарного состава языка Лексические единицы зачастую формируют определённую иерархию в рамках ЛСП с помощью гиперо-гипонимических отношений. Очевидно, что данное явление имеет место тогда, когда языковые единицы обнаруживают общие семантические признаки, с одной стороны, и дополнительные признаки, отличающие их друг от друга, с другой [Тищенко, 2010; Deumert, 2004]. Данная тенденция, а также тенденция языка обозначать каждое понятие отдельной лексемой является одним из факторов порождения неологизмов: англ. dealer 'агент по продаже' – art dealer ‘агент по продаже картин’, car dealer ‘агент по продаже и обслуживанию автомобилей’, fashion craft dealer ‘агент по продажам в индустрии моды’; нидерл. restaurant ‘ресторан’ – wokrestaurant ‘ресторан, где подают блюда из мяса и овощей быстрой обжарки’, snelbuffet ‘закусочная’, sterrenrestaurant ‘ресторан, занимающий передовые позиции в ресторанном рейтинге’, wegrestaurant ‘придорожная закусочная’.

Наряду с отношениями «вид-род», которые вызывают к жизни словообразовательный процесс, антонимические отношения, в которые вступают языковые единицы, также являются причиной возникновения неологизмов [см., например, О.А. Габинская, 1978; Соловьева, 2012]. К неологизмам-антонимам, обнаруженным в рамках исследования относятся, например: англ. brain drain ‘эмиграция научных работников’ – brain-gain ‘иммиграция ученых’, disableist ‘человек, выступающий в поддержку людей с ограниченными возможностями’ – ableist ‘человек, выступающий против людей с ограниченными возможностями’; нидерл. allochtoon ‘эмигрант’ – autochtoon ‘коренной thuisblijfmoeder ‘мать-домохозяйка’ – carriremoeder ‘мать-карьеристка’.

4. Тенденция к унификации знаковых средств выражения Тенденция к аналогии или уподоблению одной формы языкового выражения другой является еще одним фактором эволюция языка и появления неологизмов. Г. Пауль, идеолог школы младограмматиков, сравнивает образование по аналогии с решением пропорции, где, имея ряд комбинаций, можно легко воссоздать искомые члены пропорции по образцу [Березин, 1984]. В результате действия данной тенденции наименования однотипных понятий и предметов оформляются единообразно, с помощью одних и тех же морфем, аффиксов или служебных слов. В качестве примеров неологизмов, образованных по аналогии, можно привести в английском языке tweetheart ‘популярный пользователь Твиттера’ (аналогия со sweetheart ‘предмет любви’), Motorgate ‘скандал вокруг компании Дженерал моторз’ (аналогия с Watergate ‘Уотергейтский скандал’); в нидерландском языке – zapper ‘человек, который имеет привычку часто переключать телевизионные каналы’ (аналогия с kijker ‘телевизионный зритель’), literatuurziekte ‘букв.

заболевание литературой / страстное увлечение литературой’ (аналогия с beroepsziekte ‘профессиональное заболевание’ или bloedziekte ‘заболевание крови’).

Конверсия и изменение стилистической закрепленности языковой единицы Другим интралингвистическим фактором, влияющим на появление неологизмов в литературном языке, является переход языковых единиц из одних сфер и жанров употребления в другие. Исследуя новации литературного языка, следует учитывать, что пополнение его состава связано с изменением регистра употребления слов, вследствие его постоянного взаимодействия с диалектами, подъязыками, профессиональными языками просторечием и т.д. Поэтому слова, являющиеся узуальными для одной сферы и обладающие новизной в литературном языке, по объективным причинам определяют как относительные неологизмы. Среди лингвистов нет единого мнения относительно статуса или определения подобных заимствованиями, используя в качестве основного критерия источник происхождения [Алаторцева, 1998; Гацалова, 2005; Milroy, 1997]. Е.В. Розен определяет такие новации литературного языка как «стилистические неологизмы» [Розен, 2000].

В английском языке примером относительного неологизма может служить единица cherry-picking ‘букв. собирание вишни’. В литературный язык, в котором данное слово является неологизмом и обозначает ‘избирательный подход к чему-либо’, cherry-picking пришло из спортивной терминологии со значением ‘ожидание паса возле корзины в целях перехватить мяч и легко забить его самому’. Единица hyperventilate, которая ранее имела помету «физиол., мед.» в словарях и обозначала ‘глубоко дышать’, также изменила свою стилистическую принадлежность. В литературном английском данное слово имеет значение ‘задыхаться от проиллюстрировать с помощью единицы achterban ‘сторонники политической партии’, которая была единицей политического языка, а сейчас вошла в литературный язык в значении ‘сторонники / симпатизирующие люди’.

образованные путем перехода языковой единицы из одной части речи в другую или, другими словами, конверсии [Полухина, 2012]. В большинстве случаев определить лексическое значение подобных неологизмов не представляет сложностей, т.к. они семантически тесно связаны с исходными единицами, как например, англ. to carpool (неологизм, глагол) и carpool (исходное существительное) ‘по очереди подвозить друг друга на автомобиле’; нидерл. mobiel(tje) (неологизм, существительное) и mobiel (исходное прилагательное) ‘мобильный телефон’. Фактический материал показал, что некоторые неологизмы, образованные в результате конверсии, подвергаются процессу метафоризации и приобретают новые коннотации в системе значения: англ. cool ‘прохладный’ (исходное прилагательное) – cool ‘пылесосить’ (исходный глагол) – stofzuiger ‘футболист, выполняющий наиболее трудоемкую работу в команде’ (неологизм, существительное).

Появление новых слов связано не только с потребностью в номинации новых явлений или понятий окружающей действительности, но и с совершенствованию языковых средств выражения. Таким образом, неотъемлемой характеристикой лексического состава любого языка является процесс его непрерывного обновления, который усиливается в эпоху научнотехнического прогресса. Проанализированный фактический материал свидетельствует о том, что из указанных выше интралингвистических факторов наибольшее влияние на порождение неологизмов оказывают тенденция к лингвистической экономии и стремление к большей выразительности. Кроме того, исследование данных факторов в двух исследуемых языках показало, что практически не существует абсолютно новых слов. Большинство из них возникают из собственных ресурсов языка, или посредством заимствования из элементов иностранного языка.

Вследствие этого необходимо изучать проблему возникновения нового слова, для того чтобы определить основные направления развития языка и обновления языковой традиции.

3.3 Экология нидерландского языка в условиях глобализации В сложившихся условиях глобализации современное состояние многих национальных языков вызывает озабоченность филологов, государственных деятелей, общественности, т.к. язык не только отражает, но и участвует в формировании мышления, регулирует поведение человека и межличностные отношения, является инструментом государственного управления, воспитания и т.д. А.И Солженицын, размышляя об экологии русского языка, подчеркнул, что для любого языка естественным является процесс эволюции, в рамках которого язык постепенно изменяется. Однако в эпоху крупных общественных перемен язык приходит в «ненормальное, болезненное»

состояние. «Так и русский язык от потрясений XX века – болезненно покорежился, испытал коррозию...А с разложением языка начинается и им сопровождается разложение культуры» [Солженицын, 1999, с. 3].

Р. Робертсон впервые ввел термин «глобализация» и определил данное экономических, политических, культурных факторов на социальную действительность в отдельных странах [Robertson, 1987]. Воздействие глобализации оценивается по-разному. Наряду с этим понятием в исследованиях можно встретить термины «американизация» [Иноземцев, 2004 и др.], «культурный империализм» [Bishop, 1990; Воронцова, 2007 и др.], «вестернизация» [Шелестюк, 2013 и др.], «интернационализация» [Iriye, 1997 и др.], «евроцентризм» [Shohat, 2013 и др.]. С одной стороны, подобная полярность взглядов вызвана недостаточной разработанностью этой проблемы в науке и отсутствием единого терминологического стандарта вследствие междисциплинарного характера исследований в данной области.

С другой стороны, сам процесс глобализации имеет противоречивый характер, т.к. вместе с оптимизацией общения людей и обмена информацией, унификацией экономических практик, национальные языки и культуры находятся под потенциальной угрозой потери своей самобытности. На уровне национальной культуры социологи и культурологи относят к коммерциализацию, готовность к потреблению, «виртуализацию культурных образов» [Тер-Минасова, 2008, с. 299]. На уровне языка филологии отмечают появление в национальных языках большого количества англицизмов, что также является непосредственным результатом глобализации, в рамках которой английский выполняет функцию языка международного общения.

Таким образом, по объективным причинам глобализацию связывают с экспансией не только англо-американских экономических, общественнополитических, но также культурных и языковых моделей. Как подчеркнула С.Г. Тер-Минасова, вследствие того, что язык и культура неразрывно связаны, доминирование английского языка приводит к тому, что «всему празднование Хеллоуина, Дня святого Валентина или Дня святого Патрика), системы ценностей, образ жизни, менталитет, мировоззрение, т.е. все то, что составляет нравственную основу нации» [Тер-Минасова, 2008, с. 308].

значительное внимание уделяется изучению распространения англоамериканизмов во всех языках мира. Многие ученые рассматривают данную тенденцию как экспансию английского языка, представляющую угрозу существованию национальных языков.

Одной из задач нашего исследования является анализ аспектов языковой глобализации и воздействие данного явления на экологию нидерландского языка. Под языковой глобализацией мы понимаем процесс возрастающего влияния и проникновения элементов одного превалирующего языка, в частности английского, в системы других языков. «Супергигант, каковым является сейчас английский, может привести к дискриминации других языков» [Смирнова, 2004, с. 243]. Это особенно актуально для «малых» языков, таких как нидерландский, который на сегодняшний день является родным для 23 млн. человек (в сравнении, более 200 млн. человек владеют русским языком и 100 млн. человек – немецким во всем мире) [Statistical yearbook, 2013].

Французский долгое время играл роль глобального языка-посредника.

заимствований: сadeau ‘подарок’, сourgette ‘кабачок’, horloge ‘часы’, pantalon ‘брюки’, freule ‘девушка из аристократической семьи’ и др. Во второй половине XX в., когда английский начал укреплять свои позиции в качестве международного, в нидерландский язык стало проникать больше английских слов, многие из которых некоторое время сосуществовали с французскими заимствованиями в сходных лексических значениях. Р.У. Зандворт писал в 1964 г., что есть заметная социальная разница в нидерландском обществе между теми, кто говорит lunch ‘обедать’ и называет это же действие djeuner.

Хотя слова из английского языка считаются более модными, «обычный голландец отдает предпочтение более знакомым словам из французского»

[Zandvoort, 1964, c. 74].

Несмотря на ряд изменений в словарном составе нидерландского английского по количеству заимствований на лексическом уровне. Корпус неологизмов нидерландского языка, проанализированный в рамках исследования, показал, что часть неологизмов, усвоенных данным языком из французских заимствований в тех же значениях во избежание лексической избыточности. Данную тенденцию можно проиллюстрировать с помощью таких примеров, как dejeuneren (заимствовано из французского в 1784 г.) – заменено на lunchen ‘обедать’; coiffeur (1802 г.) – haarstilist ‘парикмахер’;

potpourri (1832 г.) – medley ‘попурри’; pardon (1840 г.) – sorry ‘извините’, hausse (1847 г.) – boom ‘бум, ажиотаж’; boetiek (1966 г.) – shop ‘магазин’. В отдельных случаях сохраняется форма и значение французского заимствования, но перемещается ударение под влиянием английского языка:

agent – agent ‘агент’, compatibel – compatibel ‘совместимый’, service – service ‘сервис’ и др. Целый ряд таких слов вместе с изменением фонетической формы приобретают новый ЛСВ:

Abstract

(заимствовано из французского) ‘абстрактный, отвлеченный’– abstract (заимствовано из английского) ‘выдержка, выписка’. Некоторые лексические единицы были заимствованы нидерландским языком дважды: первоначально из французского, а позже в том же лексическом значении, но другой графической форме из английского языка: ballade – ballad ‘баллада’, ballon – balloon ‘воздушный шар’, dessin – design ‘дизайн’, muzikaal – musical ‘мьюзикл’.

История взаимоотношений Англии и Нидерландов восходит к VIII в., когда голландцы были обращены в христианство англо-саксонскими миссионерами. Известны также и торговые контакты между двумя странами, т.к. внешняя торговля издавна играла важную роль в голландской экономике.

Однако, как отмечает Г. Бой, английский язык начал приобретать популярность в Нидерландах именно после Второй мировой войны, вследствие того, что он воспринимался большинством населения как язык освободителей, а также в силу своего укрепившегося статуса в качестве языка международного общения.[Booij, 2001]. Данные Евробарометра от 2007 г. показывают, что 87% населения Нидерландов в возрасте до 60 лет свободно разговаривает на английском языке. Этот показатель всего на несколько процентов уступает Швеции (89%) и Мальте (88%) [Eurobarometer interactive search system].

К основным сферам, в которых используется английский язык в Нидерландах, относятся Интернет, биржа труда, торговля, реклама. М.

Герритсен, Х. Корзилиус и Ф. фан Меурс провели исследование корпуса голландских коммерческих объявлений, в рамках которого было установлено, что 15% из них написано только на английском языке, а 85% частично по-английски [Gerritsen, 2000]. Так, например, рекламный слоган компании Philips let's make things better использовался на английском языке в Нидерландах, но был переведен на национальные языки в России ‘изменим жизнь к лучшему’, Франции ‘всегда стремимся к лучшему’ или в Испании ‘вместе мы сделаем твою жизнь лучше’. Само слово commercial ‘реклама’, заимствованное из английского, вошло в нидерландский язык.

В голландских объявлениях о приеме на работу можно часто обнаружить слова на английском языке, касающиеся, в первую очередь, названий профессий: HR manager вместо нидерл. hoofd PZ ‘начальник отдела кадров’; financial analyst вместо нидерл. financieel analist ‘финансовый аналитик’, CEO вместо нидерл. algemeen directeur ‘генеральный директор’, payroll assistant вместо medewerker loonadministratie ‘бухгалтер по расчету заработной платы’, а также названий отраслей экономической деятельности:

sales вместо нидерл. verkoop ‘продажи’, entrepreneurship вместо нидерл.

ondernemerschap ‘предпринимательство’. И. Пиллер в своем исследовании рассматривает в качестве причины употребления английского в объявлениях о найме статус данного языка как глобального, который подразумевает соответствующие компетенции потенциального работника, как, например, космополитичность и прогрессивность [Piller, 2003]. Кроме того, в Нидерландах расположены офисы крупнейших международных компаний, таких как Shell, Unilever, Philips и др., что также влияет на выбор языка.

Другой областью активного применения английского языка является образование. Английский изучается в качестве обязательного предмета уже в начальных классах, а в средних классах все голландские школьники должны освоить как минимум два иностранных языка: английский, а также французский или немецкий. В сфере высшего образования используется преимущественно английский язык. Уже в 1989 г. министр образования и науки Нидерландов публично высказывался в пользу того, чтобы обучение в голландских университетах проводилось на английском языке с целью привлечения иностранных студентов. С 1997 г. в университете г. Тилбурга английский используется не только в учебной практике, но также во внутреннем делопроизводстве. Как отмечает Х. Коен, 80% докторских работ в университетах Нидерландов пишется на английском языке (100% в области филологии и естественных наук), что отличает их от высших учебных заведений других европейских стран, где диссертационные работы должны быть написаны на национальном языке [Cohen, 1996]. Подобная ситуация является типичной не только в Нидерландах. Большинство школ и университетов в разных странах увеличивают количество часов, предусмотренных учебным планом, на изучение английского языка. Кроме того, более двух третей всех ученых мира пишут на этом языке [ТерМинасова, 2008, с. 303].

В сложившейся ситуации роль преподавателя английского языка двойственна. С одной стороны, специалисты данной области повышают эффективность коммуникации между представителями разных культур, помогают им интегрироваться в общее социальное глобальное пространство.

С другой стороны они способствуют экспансии английского и утверждению его в качестве единственного международного средства общения. Как заявил Р. Филлипсон, как и любой естественный человеческий язык, английский не может быть культурно нейтральным, поэтому преподавание этого языка означает продвижение заложенной в нем культуры [Phillipson, 2009].

К еще одной сфере использования английского языка в Нидерландах относятся СМИ: 60% радио и телевизионных программ транслируются на английском языке [House, 2003]. Однако подобная политика проводится не только в отношении английского, но и других языков. Иностранные фильмы в кинотеатрах и по телевидению не дублируются, их показывают на языке оригинала с голландскими субтитрами.

Англицизмы и «крылатые выражения», заимствованные, прежде всего из американского английского, можно обнаружить в сленге голландской молодежи: bingo! ‘есть’, cool ‘клевый’, deal ‘нет проблем’, dammit ‘черт возьми’, loser ‘лузер’, fake ‘подделка, липа’, dat kun je wel shaken (от англ.

forget it) ‘не стоит благодарности, пустяки’. В некоторых случаях английские слова заимствуются в неточном или неверном переводе, как, например, англ.

hear you ‘согласен, понимаю’ используется в нидерландском разговорном языке в форме hoor je ‘я тебя слышу’. Тенденция использовать англицизмы в разговорной речи связана с явлением речевой моды, а также созданными голландской молодежью стереотипами. Согласно Й. Кемпену, в Нидерландах существует представление об идеализированном американском обществе с высоким уровнем жизни и темпами технического прогресса. Используя в своей речи английские заимствования, молодые люди определенным образом становятся ближе к этому стереотипу, а также приобщаются к американской культуре и стилю жизни [Kempen, 2000].

Современную языковую ситуацию в Нидерландах невозможно, на наш взгляд, охарактеризовать как диглоссию, т.е. одновременное сосуществование английского и нидерландского языков в голландском обществе при однозначном разграничении областей их использования.

Несмотря на наличие тенденций к употреблению английского в конкретных сферах жизни, сложно определить четкие функциональные границы между этими двумя языками. Так, например, доминирующим языком высшего образования в Нидерландах является английский, однако, попытка министра образования и науки официально перейти на англоязычное обучение в университетах вызвало волну протеста среди населения и в парламенте [De Groene Amsterdammer, http://www.groene.nl/artikel/engels-in-het-hogeronderwijs]. Тем не менее, в настоящее время целый ряд голландских университетов предлагает магистерские программы полностью на английском языке.

В настоящем исследовании мы изучили ключевые изменения, которым подвергся нидерландский язык на фонетическом, морфологическом, лексическом и синтаксическом уровнях под влиянием английского за последние три десятилетия, опираясь на важнейшие работы лингвистов, выполненных в русле этой проблематики, а также на анализ фактического материала (см. Приложение 5). Выбор данных уровней языка обусловлен тем, что языковые контакты, а также действие экстралингвистических факторов приводит к переходу некоторых английских фонем, морфем, лексических элементов, слов и моделей синтаксических конструкций в нидерландский язык.

1. Изменения на фонетическом уровне До второй половины XX в. большинство англицизмов подчинялись законам и орфоэпическим нормам нидерландского языка, поэтому их происхождение было сложно определить по форме написания или произношения неспециалистам в области этимологии: kroet (от англ. crude) ‘неочищенная нефть’, weespijpe (от англ. waste-pipe) ‘канализационная труба’, wijer (от англ. wire) ‘проволока’ и др. Однако за последние три десятилетия процесс заимствования заметно ускорился, и английские слова стали в меньшей степени подвергаться ассимиляции. Данная тенденция может быть связана с повышением уровня владения английским языком в голландском обществе, а также тем фактом, что заимствование осуществляется в основном письменным путем. Н. фан дер Сейс указывает в качестве причины демократизацию нидерландского языка, произошедшую в 70-е гг. XX. в., когда стали широко использоваться просторечные слова, в том числе в литературном языке, увеличилась терпимость к разного рода вариативности в написании и произношении [Sijs, 2009]. Таким образом, в настоящее время английские слова дольше сохраняют свои фонетические особенности в нидерландском языке: show (от англ. show) ‘шоу’, joggen (от англ. jog) ‘бегать’, database (от англ. database) ‘база данных’ и т.д. Р. Безойен и М. Герритсен обращают внимание на факторы, влияющие на степень ассимиляции слова: его происхождение, время заимствования, образовательный уровень говорящих, наличие аналогии в языке-реципиенте и частоту употребления [Bezooijen, 1994]. На наш взгляд, степень адаптации иноязычного слова также зависит от родства языков: чем больше сходных черт у контактирующих языков, тем меньше изменяется единица.

Частью преобразований последних трех десятилетий на фонетическом уровне нидерландского языка является изменение характеристик некоторых его фонем. Так, например, переднеязычный, сонорный, дрожащий заднеязычным и теряет свою вибрацию. В настоящее время звук [r] часто не произносится на конце слогов: [amstedam] ‘Амстердам’. Кроме того, наблюдается тенденция к оглушению фонем [v], [z], [g]: слово voetbal ‘футбол’, заимствованное из английского языка, произносится как [fudbal] вместо [vudbal]. Если подобное развитие сохранится, то данные фонемы потеряют смыслоразличительную функцию в таких оппозициях, как vel ‘лист’ – fel ‘жестокий’, zet ‘движение’ – set ‘набор’ [Zenner, 2012, с. 755].

Заимствованные слова приносят в нидерландский язык и новые звуки.

Например, буква w голландского алфавита соотносится со звуком [v]:

weekend [viknt] ‘уикенд, выходной’, однако в англицизмах, заимствованных за последние три десятилетия, сохраняется английское произношение данной буквы: Windows [windous] ‘виндоус (компьютерная терминология)’, website [websait] ‘вебсайт’ и др. Другие иностранные фонемы, как правило, подвергаются фонетическому освоению и изменяются в соответствии с законами принимающего языка. Так, фонемы [] и [], которые отсутствуют в нидерландском языке, заменяются в английских заимствованиях на [d], [t], реже [s]: thriller [tril] ‘триллер’ [Posthumus, 1989].

В некоторых случаях наблюдается вариативность в произношении заимствованных слов. Английская фонема [a] может быть реализована в нидерландском языке как [a] или [e]: jaguar [dagju] – [dеgju] ‘спортивный автомобиль Ягуар’.

Изменениям подвергается также просодический уровень языка.

Основываясь на исследованиях выступлений голландских дикторов радио и телевидения, лингвисты отмечают общее ускорение темпа речи, что связано не столько с влиянием английского языка, сколько с процессами глобализации, в которых участвует голландское общество, а также увеличение потока информации [там же, с. 767].

2. Изменения на морфологическом уровне Инвентарь некоторых нидерландских грамматических категорий изменился под влиянием английского языка. Существительные нидерландского языка исторически образуют множественное число путем прибавление морфемы -en, однако, в результате воздействия английского морфема -s также приобрела функции выражения этой граммемы. Окончание -s можно обнаружить в первую очередь в английских заимствованиях:

budgets ‘бюджеты’, tests ‘тесты’, coaches ‘такси’ и т.д. Ряд англицизмов имеют два варианта множественного числа: lunchen / lunches ‘обеды’, speechen / speeches ‘речи’, tractoren / tractors ‘тракторы’. Следует отметить тот факт, что существительные, заимствованные в более ранние периоды имеют окончание -en во множественном числе, а единицы, пополнившие словарный состав за последние три десятилетия – окончание -s: boxen ‘почтовые ящики’ – black boxes ‘черные ящики’, doggen ‘доги (порода собак)’ – underdogs ‘неудачники (букв. собаки, побежденные в драке)’, liften ‘лифты’ – face-lifts ‘реставрации’, strippenkarten ‘карты для проезда в общественном транспорте’ – strips ‘ленты’, stewardessen ‘стюардессы’ – hostesses ‘бортпроводницы’.

множественном числе в английском языке, однако, в процессе заимствования в нидерландский развивают форму единственного числа: knickerbocker ‘житель Нью-Йорка’, overall ‘комбинезон’, short ‘шорты’.

Ассимиляция английских инфинитивных конструкций проходит беспрепятственно в нидерландском языке благодаря прибавлению глагольного суффикса -en: англ. to film ‘производить киносъёмку’, to relax ‘расслабляться’, to flirt ‘флиртовать’ – нидерл. filmen, relaxen, flirten. В проанализированном корпусе неологизмов был выявлен ряд глаголов, заимствованных из английского, сохранивших морфологию флексий нидерландского языка: aerobiccen ‘заниматься аэробикой’ (от англ. to do aerobics), blind daten ‘идти на свидание с незнакомым человеком’ (от англ. to have a blind date), browsen ‘просматривать файлы’ (от англ. to browse), computeren ‘работать за компьютером’ (от англ. to use the computer) и т.д.

Согласно Я. Постхумусу, вследствие того, что английский и нидерландский относятся к западногерманской ветви, некоторые суффиксы данных языков идентичны, как например, -er или -ing. Это объясняет тот факт, что голландские этимологи иногда затрудняются определить, является ли слово английским заимствованием или результатом процесса деривации.

Такие единицы, как нидерл. manager ‘менеджер’, voetballer ‘футболист’ могут происходить от англ. manager, footballer, либо быть образованными от глаголов нидерл. managen ‘управлять’, voetballen ‘играть в футбол’ [Posthumus, 1986]. Отсутствие аналогичного слова в английском языке является доказательством того, что единица появилась в результате словообразования посредством ресурсов нидерландского языка: filmer ‘кинорежиссер’ (в англ. film-maker), hockeyer ‘хоккеист’ (в англ. hockey player), lifter ‘путешественник автостопом’ (в англ. to give a lift ‘подвозить’, hitchhiker ‘автостопщик’) [там же].

Вследствие заимствования ряда английских единиц с суффиксами -able, -wise увеличилась продуктивность аналогичных морфем -baar, -gewijs в нидерландском языке: opbelbaar ‘в рабочем состоянии’, benaderbaar ‘досупный’, computergewijs ‘по компьютеру’, prestatiegewijs ‘c точки зрения производительности’. В рамках нашего исследования было выявлено, что в корпусе неологизмов нидерландского языка слова с данными суффиксами составляют 7% от общего числа единиц.

Как отмечают Г. Бой и Й. фан Марле, в результате контакта с английским языком в последнее время наблюдается изменение формы притяжательного падежа в нидерландском языке. Если ранее данная граммема образовывалась путем прибавления апострофа s (`s) к гласным буквам: Ada`s overwinning ‘победа Ады’, – и s без апострофа к согласным:

moeders verjaardag ‘день рождения матери’, то в настоящее время по аналогии с английским, данная грамматическая категория выражается в большинстве случаев посредством окончания `s: Amerika`s expansie ‘американская экспансия’, Vondel`s werken ‘произведения Вондела’ [Booij, 2010].

3. Изменения на лексическом уровне Наибольшее воздействие английского языка можно обнаружить на лексическом уровне. Подобное влияние проявляется прежде всего в появлении разного рода заимствований и иноязычных вкраплений в нидерландском языке. Естественным является тот факт, что из всех элементов языковой системы именно словарный состав наиболее подвижен, непрерывно пополняется и изменяется.

С точки зрения степени освоения в проанализированном корпусе голландских неологизмов мы выделили следующие типы английских лексических заимствований применительно к нидерландскому языку:

а) прямое заимствование – неадаптированное английское слово, сохранившее свое значение, а также фонетическую и графическую форму:

meeting ‘встреча’, thriller ‘триллер’;

ассимилированные (в фонетическом, морфологическом, семантическом плане) в системе нидерландского языка, которые на современном этапе уже не рассматриваются как чужеродные элементы: basketbal ‘баскетбол’, dimmen ‘переключить на ближний свет’;

заимствованной английской единицы: belastingvrij ‘не облагаемый налогом’ (от англ. tax-free), draaitafel ‘вращающийся стенд’ (от англ. turntable);

г) морфологическая передача – поморфемный перевод английского слова с сохранением его основных фонетических особенностей: diepvries ‘морозильная камера’ (от англ. deep-freeze). Интересно образование единицы welvaartsstaat ‘государство морфологической передачи англ. welfare state, в которой компонент welvaart совпадает по значению с английским словом wealth ‘богатство’, а не welfare ‘благосостояние’.

д) полукалька / композит – частичное калькирование сложных слов:

praatshow ‘ток-щоу’ (от англ. talk show), teamgeest ‘корпоративный дух’ (от англ. team spirit);

е) семантическая калька – новое значение уже известной в языке единицы под влиянием английского слова: controleren 1) проверять; 2) контролировать (от англ. control);

ж) небуквальный перевод заимствованной английской единицы:

gemeenschapzin ‘общественное сознание’ (от англ. public spirit), hoorzitting ‘слушание’ (от англ. hearing), vrouwblad ‘папка’ (от англ. folder);

з) ложная калька – ложное истолкование морфологической или семантической структуры английского заимствования. Некоторые кальки проявляют морфологические отклонения от исходных языковых единиц в английском языке: camping ‘лагерь’ (от англ. camping site), gin-tonic ‘джинтоник’ (от англ. gin and tonic), mixdrink ‘смешанный напиток’ (от англ. mixed drink).

Ложная лексическая калька образована посредством морфем и флексий английского языка, однако, полученное в результате слово, не существует в языке-доноре: нидерл. speakerbox ‘динамик’ – англ. speaker, нидерл. city-bag ‘сумка для инструмента’ – англ. holdall, нидерл. hometrainer ‘тренажер’ – англ. exercise machine. Отсутствуют английские эквиваленты для таких слов нидерландского языка, как ladyshave ‘бритвенный станок для женщин’, showmaster ‘телеведущий’, которые возникли в языке рекламы.

Отдельную группу составляют заимствования с окончанием -ing. Если в английском языке подобные единицы выполняют в основном функцию прилагательного или глагола, то в нидерландском – существительного, соответственно перевод и использование таких слов различен: англ. dancing ‘танцевать / танцевальный’ – нидерл. ‘танец’, англ. doping ‘принимать допинг / допинговый’ – нидерл. ‘допинг / наркотики’.

Ложные кальки возникают в результате ошибок при переводе заимствованного слова, либо непонимания его внутренней структуры носителем языка-реципиента [Шевченко, 2002; Sijs, 1994].

Проанализированный корпус неологизмов показал, что полукальки или словообразовании в нидерландском языке. К наиболее продуктивным заимствованным элементам английского языка, выступающим в качестве конечных основ относятся -burger (kaasburger ‘чизбургер’), -freak (milieufreak ‘ярый сторонник защиты окружающей среды’), -minded (kunstminded ‘ценящий искусство’), -stop (loonstop ‘замораживание зарплаты’); в качестве начальных основ – all-in- (all-in-prijs ‘все включено’), baby- (babypiano ‘мини рояль’), budget- (budgethotel ‘недорогой отель’), fitness- (fitnesscentrum ‘фитнес-центр’), indoor- (indoorbaan ‘закрытый велотрек’), live- (live-optreden ‘данные о сроке службы’), top- (topattractie ‘лучшая достопримечательность’) и др. Некоторые из таких композитов являются культурно специфичными, как например, полукалька F-side, обозначающая ярых фанатов популярного голландского футбольного клуба Аякс, которые всегда занимают блок Ф во время матчей на домашнем стадионе команды.

Ряд продуктивных основ сложных слов являются кальками из английского языка: bijna- (от англ. near) bijna-akkoord ‘предварительное соглашение’, doe-het-zelf- (от англ. do-it-yourself) doe-het-zelf-winkel ‘магазин товаров для рукоделия’, eersteklas- (от англ. first class) eersteklassigaren zelfbedieningsbedrijf ‘магазин самообслуживания’.

Приток новых заимствованных слов привел к появлению омографов и омонимов, которые совпадают по своей графической, фонетической или семантической форме с уже известными словами в нидерландском языке.

Англицизм boom ‘бум, ажиотаж’ является омографом к голландскому слову boom ‘дерево’, а passen ‘пасовать’ – к лексической единице passen ‘подходить по размеру’. Часть единиц, относящихся к данной группе, различаются сферой употребления: dribbelen (от англ. to dribble) ‘продвигать мяч вперед’ используется исключительно в спорте в отличие от глагола dribbelen ‘идти мелкими шажками’, существующем в литературном нидерландском языке с 1667 г. Растущая омонимия также может быть связана с тем, что лексические единицы, заимствованные ранее из романских языков (в первую очередь, из латыни и французского) сосуществуют в языке в схожей графической форме с заимствованиями из английского: data ‘даты’ (от лат.) и data ‘факты, информация’ (от англ.) [Berteloot, 2004].

Близкие по значению английские слова могут быть заимствованы языком-реципиентом неоднократно. Так, например, англицизм cake ‘пирожное’ проникал в нидерландский язык четыре раза в разные временные отрезки и различных формах: keeks ‘пирожное’ (XVII в.), kaakjes ‘засахаренные орехи с пряностями’ (XVIII в.), cake ‘пирожное’ (XX в.), (honde) kaakjes ‘сухое печенье, галета’ (XX в.) [Sijs, 1996]. Н. фан дер Сейс отмечает случаи, когда единица исчезает из языка-донора, но остается в языке-реципиенте в форме заимствования: нидерл. fancy-fair – современный англ. bazaar ‘ярмарка’, нидерл. butterfly – англ. bow-tie ‘галстук-бабочка’, нидерл. goalgetter – англ. finisher ‘решающий довод’ и др. В отличие от указанных выше примеров, единица crack ‘выдающийся человек’ в английском языке не перешла в разряд историзмов, а начала использоваться только в качестве первой части составных существительных: a crack shot ‘великолепный выстрел’ [там же].

Другим изменением на лексическом уровне, обусловленным влиянием английского, является появление большого количества различного рода акронимов и аббревиатур в нидерландском языке. Некоторые из таких сокращений заимствованы напрямую из английского: w.c. ‘уборная’, VIP ‘высокопоставленное лицо’, aids ‘спид’. 98% аббревиатур современного голландского компьютерного сленга являются англицизмами, как например, BRB ‘скоро вернусь’, BTW ‘кстати’, IDK ‘не знаю’, LOL ‘очень смешно’ и т.д.

[Gerritsen, 1986]. Наряду с аббревиатурами в английском языке также встречаются случаи словослияния, в результате которых образуются неологизмы, заимствующиеся в нидерландский язык: infotainment (information + entertainment) ‘информационно-развлекательный’, smog (smoke + fog) ‘смог’.

Наряду с изменениями в словарном фонде нидерландского языка, под влиянием английского языка также происходит изменение орфографических норм. Н. фан дер Сейс и А. Бертелот отмечают, что появление большого количества англицизмов и наличие в них фонем, отсутствующих в нидерландском языке, повлекло за собой использование новых буквосочетаний, несвойственных данному языку: wh (whiskey ‘виски’), sh (shampoo ‘шампунь’), sc (scam ‘обман’), oa (coach ‘тренер’). Английская форма множественного числа -ies для существительных, заканчивающихся на -y, все чаще заменяет традиционное голландское окончание -y’s в данной позиции: так, например, baby ‘малыш, крошка’ во множественном числе образует форму babies по аналогии с английским языком и расходится с орфографической нормой нидерландского языка baby’s [Berteloot, 2004].

Большинство голландских сложных слов традиционно пишется слитно, однако, под воздействием английского языка написание этой категории существительных изменяется. Проанализированный в рамках исследования корпус неологизмов иллюстрирует данную тенденцию: Rijks Inkoop Bureau вместо Rijksinkoopbureau ‘центр правительственных закупок’, beeldscherm emulatie вместо beeldschermemulatie ‘эмуляция экрана’. Как отмечают П.

Клаус и Я. Тельдеман, практика раздельного написания сложных слов распространяется и на уже известные слова литературного языка, как, например, kogel biefstuk – ранее kogelbiefstuk ‘ромштекс’, braad worst – ранее braadworst ‘колбаса’ и др. [Claus, 1989; McLelland, 2009]. В целом, в английском языке многие единицы, образованные словосложением могут писаться как слитно, так и раздельно или через дефис: ghost writer, ghostwriter, ghost-writer ‘литературный раб’. Наше исследование показало, нидерландских неологизмах, имеющих форму сложных существительных и заимствованных из английского языка, как например, civiel-ingenieur, civiel ingenieur или civielingenieur (от англ. civil engineer) ‘инженер-строитель’. На наш взгляд, отсутствие единой нормы относительно написания сложных слов-англицизмов может негативно повлиять на лексикографическую и издательскую деятельность в Нидерландах.

4. Изменения на синтаксическом уровне Опираясь на ранее проведенные исследования, констатируем, что синтаксический уровень нидерландского языка в настоящее время в наименьшей степени подвержен каким-либо преобразованиям. Л. Кунен отмечает усиление фактора лингвистической экономии, который обуславливает изменения в структуре именных групп внутри предложения, как например, трансформация сочетания het in werking treden в de inwerkingtreding ‘вступление в силу’. Данная тенденция проявляется также в изменении строения условных придаточных предложений нидерландского языка, которые в последнее время все чаще используются без союза dan ‘то’:

is er iemand in huis, moet u de politie bellen вместо is er iemand in huis, dan moet u de politie bellen ‘если в доме есть посторонний, то вы должны позвонить в полицию’ [Koenen, 1992].

устойчивых конструкций, заимствованных в нидерландский за последние три десятилетия. К таким приобретениям на синтаксическом уровне относятся кальки ik ben bang dat (от англ. I’m afraid…) ‘боюсь, что’; de…-ste ooit (the…ever): de warmest decembermaand ooit ‘самый теплый декабрь, чем когда-либо’; als regel (от англ. as a rule) ‘как правило’; het kost een fortuin (от англ. it costs a fortune) ‘стоит целое состояние’; gemengde gevoelens (от англ.

mixed feelings) ‘смешанные чувства’ и др. Корпус фразеологических неологизмов составляют некоторые прямые английские заимствования, неассимилированные в нидерландском языке: after all ‘в конце концов’, business as usual ‘дела идут своим чередом’, do’s and don’ts ‘предписания и запреты’, grand old man ‘великий старец / об известном пожилом общественном деятеле’, in no time ‘в два счета’, in the long run ‘в долгосрочной перспективе’, last not least ‘последний по счёту, но не по важности’ и т.п.

Анализ фактического материала показал, что наибольшее влияние английского языка нидерландский испытывает на лексическом уровне. В проанализированном корпусе голландских неологизмов мы выделили 20% прямых заимствований, 20% композитов из английских и нидерландских компонентов, а также 40% нидерландских образований. Количество английских заимствований существенно выросло с XIX в. Как отмечают Н.

фан дер Сейс и А. Бертелот, в нидерландском словаре иностранных слов 1895 г. было зарегистрировано всего 47 английских единиц из 81 тыс.

заимствований (0,06%). Затем между 1898 и 1924 гг. процент англицизмов в литературном языке увеличился до 0,16%, между 1971 и 1976 гг. – до 0,75%, а между 1977 и 1984 гг. – до 2,95% [Bertelot, 2004, c. 42].

Наряду с изменениями в словарном составе, преобразования происходят и на других уровнях языковой системы. Исследователи также отмечают расширение областей использования английского языка в голландском обществе. Если ранее заимствования появлялись прежде всего в слабо разработанных семантических зонах, объекты которых не были вербализованы, как, например, область технологий или музыки, то за последние три десятилетия английский проник в самые разные сферы жизни:

образование, СМИ, рекламу, молодежный сленг и т.д.

относительно характера данного влияния, а также возможных последствий глобализации.

Большинство исследователей (А. Бертелот [Bertelot, 2004], Г. Бой [Booij, 2001], Й. Сеноз [Cenoz, 2000], М. Герритсен [Gerritsen, 2000], Н. фан дер Сейс [Sijs, 2009] и др.) не выражают опасений по поводу потенциальной угрозы нидерландскому языку со стороны английского. Одним из аргументов в пользу данной точки зрения является тот факт, что ни одна культура не развивается в изоляции от других культур, и язык, как один из ее важнейших составляющих, не может оставаться в стороне от этих процессов. Таким образом, изменения являются естественным элементом развития языка.

Г. Бой указывает на то, что потребность в языке международного общения в сложившихся условиях глобализации велика, и английский эффективнее других языков способен выполнять эту роль, т.к. он не принадлежит одной конкретной нации или государству, а сама глобальная культура не может представлять собой некий единый монолит. Так, например, в ЮАР африкаанс, до начала XX в. считавшийся диалектом нидерландского, был отвергнут как национальное средство общения в пользу английского из-за государственной политики апартеида и негативных ассоциаций с «языком угнетателей», с которым он соотносится в представлении большинства местного черного населения. По словам исследователя, «англицизмы не навязываются носителями английского языка, но сами голландцы решают использовать их в своей речи по следование языковой моде и др.)» [Booij, 2001].

М. Герритсен разделяет оптимистические взгляды о будущем развитии нидерландского языка. Лингвист изучила отношения различных социальных групп голландцев к рекламе на английском языке, которая столь распространена в королевстве, и выяснила, что большинство респондентов не обладают достаточным знанием данного иностранного языка и не могут корректно перевести названия коммерческих объявлений. Таким образом, М.

Герритсен заключила, что голландцы в меньшей степени подвержены англизации, чем принято полагать: «английский язык часто используется в Нидерландах, но не всегда адекватно понимается населением» [Gerritsen, 2000].

То обстоятельство, что в настоящее время английский фактически является языком высшего образования в стране, не вызывает тревогу большинства голландских лингвистов и общественных деятелей. Х. Вольф отмечает, что данная ситуация имеет исторические прецеденты, как например, аналогичные современному английскому функции латинского языка в средневековых университетах [Wolf, 2007].

Другие лингвисты (К. де Бот [Bot, 1997], Я. Постхумус [Posthumus, 1986; 1989], Б. Вельтенс [Weltens, 1993]) придерживаются противоположной точки зрения относительно продвижения английского языка. Согласно К. де Боту, угроза существованию нидерландского языка как системы состоит не в том, что в последнее время в речевом употреблении появилось много англицизмов, а в том, что он может утратить способность ассимилировать эти импортированные элементы. Многие заимствованные слова подчиняются правилам нидерландского языка; можно также выделить случаи, когда подобные единицы со временем заменяются кальками, как, например, исследователь подчеркивает, что, начиная с 70-x гг. XX в., в нидерландском языке появляется все больше прямых неадаптированных заимствований, что не может не вызывать опасения за его будущее развитие [Bot, 1997].

Б. Вельтенс также выражает обеспокоенность, т.к. по его мнению, нидерландский предстает менее экологичным на лексическом уровне, по сравнению с такими германскими языками, как немецкий или африкаанс.

Лингвист иллюстрирует данный факт на основании нескольких примеров.

Термины computer ‘компьютер’ и printer ‘принтер’ были напрямую заимствованы нидерландском языком, в то время как в немецком используются термины Rechner и Drucker, а в африкаанс – rekenaar и drukker.

Англицизм weekend ‘выходные’ также стал частью словарного состава нидерландского языка в отличие от немецкого Wochenende. Вместо употребляют кальку harde schrijf (в немецком Festplatte), хотя семантические поля нидерландского и английского hard не совпадают. В объявлениях о приеме на работу в Нидерландах все чаще можно встретить лексические единицы sales manager ‘менеджер по продажам’ и public relations assistant ‘помощник руководителя по связям с общественностью’ вместо их голландских эквивалентов vertegenwoordiger и telefoniste [Weltens, 1993].

Экология любого языка, в том числе нидерландского, напрямую зависит от языковой политики государства. Под данным термином мы вслед за И.Г. Серовой понимаем совокупность идеологических взглядов и практических мер по решению лингвистических (выбор языковой нормы) и языковых (выбор языка) вопросов в обществе, государстве [Серова, 2013]. В настоящее время можно выделить три основные тенденции в отношении языковой политики. Первая заключается в изменении идеологии через изменение языка, иллюстрацией которой может служить явление "политкорректности" или преобразования в русском языке советской эпохи.

Вторую тенденцию можно охарактеризовать как самоустранение государства от контроля языковой среды, которое может привести к ухудшению ее качества и снижению культуры речи. Третья тенденция связана с активной поддержкой государства национального языка и осуществлением мер, направленных на его сохранение, а также гарантию его статуса. Так, например, в 1975 г. французское правительство приняло закон о защите французского языка от вторжения английского или любого другого языка, а, следовательно, и иностранной культуры [Bucholtz, 2003].

Поддержку национального языка можно осуществлять различными способами. Вслед за В.В. Химиком, мы считаем, что одним из таких способов является развитие программы лингвистического консультирования.

Данная программа может включать в себя публичные консультации лингвистов для населения по широкому спектру вопросов языковой правильности и речевого функционирования государственного языка в радио- и телепередачах, социальных сетях, специальных рубриках газет и журналов, на Интернет порталах, тем самым, пропагандируя языковые нормы и культуру речи. Однако лингвистическое консультирование должно быть востребовано и в работе государственных органов власти, т.к. таким образом можно было бы избежать языковых нормативных нарушений в текстах постановлений или наружной рекламы [Химик, 2012].

Другим способом может стать разработка коммуникативных норм речи, под которыми мы, вслед за В.И. Карасиком понимаем «стандарт вербального и невербального общения в его жанровом многообразии»

[Карасик, 2012, с. 47] или, другими словами, предписание языковых норм для конкретных ситуативно-коммуникативных условий. О.Б. Сиротинина предлагает дополнительно разработать специальные профессионально направленные словари, которые бы регламентировали языковые нормы не для всех носителей языка, а для представителей отдельных профессий:

учителей, врачей, юристов, экономистов и т.д. [Сиротинина, 2013, с. 94].

Кроме того, необходимо проводить исследования некодифицированных вариантов реализации общенационального языка. Согласно М.И.

Солнышкиной, если в зарубежной лингвистической практике уже созданы глоссарии и словари профессиональных жаргонов, то в отчественной филологии информация о некодифицированной части социолектов и профессиональных подъязыков спорадична и недостаточна для анализа причин и направлений их развития [Солнышкина, 2006, с. 57].

В сферу вопросов государственной языковой политики также входит проблема защиты малых языков. В качестве примера успешной реализации данной задачи можно привести языковую ситуацию в Великобритании.

Валлийский язык получил статус официального в Уэльсе в 2011 г., что означает, что с этого момента все государственные и коммерческие структуры, действующие на территории данного региона, обязаны описывать свои услуги не только на английском, но и валлийском языке [National Assembly for Wales, http://www.assemblywales.org]. Однако отсутствие государственного контроля языковой среды может привести к ухудшению ее качества и снижению культуры речи.

В Европейском Союзе (ЕС) уделяется особое внимание вопросу изучения языков в контексте глобализации. Изменение структуры Еврокомиссии свидетельствует о возрастании веса языковой политики в ЕС:

в 2007 г. была создана новая должность комиссара ЕС по мультилингвизму, в то время как ранее данный вопрос находился в сфере ответственности комиссара ЕС по образованию, тренингам, культуре и мультилингвизму.

Вслед за М.А. Коржаковой мультилингвизм мы рассматриваем как «состояние отдельного индивида или языкового сообщества, при котором одновременно используется три разных языка или более» [Коржакова, 2010б с. 72]. ЕС стремится сохранить языковое разнообразие евросообщества и создать благоприятные условия для овладения европейскими гражданами иностранными языками. Каждый документ, издаваемый институтами Евросоюза, публикуется на 23 языках. Кроме того, паспорта граждан ЕС имеют надписи на нескольких языках, как например, немецкие и итальянские документы, удостоверяющие личность, помимо немецкого и итальянского содержат эквивалентные надписи на английском и французском. Однако, несмотря на продвижение политики мультилингвизма, есть основания полагать, что английский станет в скором будущем основным языком общения между гражданами разных стран EC. По мнению В.В. Кабакчи, английский язык может не получить подобного официального статуса, «но он определенно будет все более широко применяться в качестве средства внутриевропейской коммуникации всеми социальными группами» [Кабакчи, 2009].

Правительство Нидерландов не препятствует распространению английского языка на территории страны и его использованию в частности в области образования или торговли. Однако при этом одновременно укрепляются позиции нидерландского языка, – с 2006 г. мигранты (кроме переселенцев из стран-членов ЕС), желающие въехать в Нидерланды для постоянного жительства, обязаны сдать экзамен на знание нидерландского языка и культуры [Groenendijk, 2004]. В королевстве также функционируют такие организации, как «Нидерландский Языковой Союз» (Nederlandse Taalunie, NTU), осуществляющий различные проекты, в том числе по написанию 9-томной «Истории нидерландоязычной литературы», и «Союз против Заимствований» (De Bond tegen Leenwoorden, BTL), который отслеживает проникновение иностранных заимствований и предлагает варианты их замены схожими по смыслу словами нидерландского языка.

В условиях глобализации и экспании английского языка перед эколингвистами стоит непростая задача следить за развитием национальных языков и сохранением культуры речи, которые, как и окружающая среда, в разное время могут подвергаться негативным воздействиям. Распространение англицизмов в нидерландском языке вполне закономерно и вызвано объективными причинами. Однако так называемый «языковой гуляш» (термин Е.Д. Зиммера), который формируется в результате литературными вариантами нидерландского и английского, может причинить вред обоим языкам [Zimmer, 1997]. В то же время борьба за «здоровье» языка не должна привести к его изоляции от влияния других языков. Вслед за Н.Л.

Шамне мы полагаем, что одним из путей решения данной проблемы является развитие эколингистического сознания человека, основанного на его понимании собственной активной роли в природной среде, в которую, без сомнения, входит язык как важнейший инструмент познания [Шамне, б].

ВЫВОДЫ

Третья глава нашего диссертационного исследования посвящена исследованию влияния глобализационных процессов на экологию языка.

В первом параграфе мы сделали теоретический обзор основных проблем и положений эколингвистики в российской и зарубежной науке.

саморегулироваться.

английском и нидерландском языках мы отнесли а) возникновение новых реалий в жизни человека; б) научно-технический прогресс; в) глобализация;

г) развитие Интернета и рост диалогичности общения.

Во втором параграфе данной главы мы обратились к изучению внутренних законов развития языка. Этот вопрос характеризуется определенной терминологической неоднозначностью вследствие отсутствия в языкознании достаточного разграничения категорий «развитие» и «изменение». На основе анализа фактического материала мы определили следующие интралингвистические факторы, влияющие на порождение новых слов: а) тенденция к лингвистической экономии; б) стремление к большей выразительности; в) тенденция к систематизации и структурированию словарного состава языка; г) тенденция к унификации знаковых средств выражения; д) конверсия и изменение стилистической закрепленности языковой единицы.

В последнем параграфе данной главы мы исследовали изменения, которым подвергся нидерландский язык на различных уровнях языковой системы за последние три десятилетия под влиянием продвижения английского языка и глобализационных процессов. Наибольшее воздействие английского языка обнаруживается на лексическом уровне. Наименьшему воздействию английского языка подвергается синтаксический уровень.

В настоящее время среди ученых нет единого мнения относительно характера глобализации и возможных последствий экспансии английского языка. С одной стороны, ни один язык не может развиваться в изоляции от других языков, однако, с другой – наблюдаются тенденции к тому, что нидерландский может со временем утратить способность ассимилировать заимствованные экзогенные элементы.

Экология современного языка напрямую зависит от языковой политики государства и требует усиленного внимания эколингвистов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Появление в языке новых слов является характерным признаком эволюции общества, его материальной и духовной культуры. Неологизмы в своей совокупности отражают дух времени, единство смыслов, установок, ценностей, стереотипов, присущих данному социуму в конкретный культурно-исторический период его существования. Самыми значимыми процессами в развитии современной культуры по праву считаются глобализация и научно-технический прогресс, которые служат главными причинами «неологического взрыва» или, другими словами, массового увеличения неологизмов в ряде национальных языков.

В настоящей диссертационной работе исследуются неологизмы литературного английского и нидерландского языков как средство отражения взаимосвязи языка и культуры, а также изменения, которым подвергся нидерландский язык под влиянием глобального английского.

Охарактеризовав основные теории в отечественной и зарубежной лингвистике, раскрывающие языковую сущность неологизма:

«стилистическая», «психолингвистическая», «лексикографическая», «денотативная», «структурная» и «историческая», мы определили, что в качестве основополагающих в данных теориях используются критерии новизны происхождения, обозначаемого денотата, структурной новизны или новизны употребления единицы. Однако каждая из них имеет недостатки в силу своей относительности применительно к отдельному индивиду / языковой общности или слишком узкой направленности. Подобное разнообразие подходов связано с тем, что до сих пор в науке отсутствует единое мнение касательно лингвистического статуса неологизма, а также разграничения понятий «развитие» и «изменение» языка.

В данной диссертационной работе мы уточнили основные положения рассматриваются в качестве единиц с культурно-значимой информацией. С опорой на данный подход мы предлагаем считать неологизмами лексические единицы, новые не только по форме или содержанию в некоторый фиксированный момент времени, но и имеющие новую социокультурную референцию и функционирующие в востребованных данным социумом понятийных сферах.

В качестве лингвокультурологических характеристик, уточняющих следующие:

а) хронология (период возникновения слова);

б) наличие новой культурной референции денотативного и коннотативного значения единицы (проявление культурного компонента в семантике неологизма);

определенном языковом регистре).

Предложенная и испробованная комплексная методика, сочетающая потенциалом в рамках лингвокультурологического подхода к изучению специфики неологизмов.

По результатам обзора существующих типологий неологизмов, разработанных в отечественной и зарубежной лингвистике, обработки фактического материала предложена собственная классификация новых классификация позволила установить, что к категориям неологизмов, маркированность, относятся семантические неологизмы (новые слова, получившие в процессе своего развития дополнительные ЛСВ и обладающие социокультурными коннотациями), лексические неологизмы, обозначающие специфичными для одной культуры, а также фразеологические неологизмы, вследствие идиоматичного характера их значения.

неономинация отражает национально-специфическую манеру категоризации и вербализации мира определенным социумом. Взаимодействие языка и культуры проявляется в том, как распределяются новые лексические единицы по различным понятийным сферам в двух исследуемых языках.

жизнестойкости и аксиологической ценности для данного социума. В английском языке к выявленным понятийным сферам с наибольшим количеством неологизмов относятся: сфера «общество и человек» (41% неологизмов), «человек и культура» (29%), «техника и сфера науки» (21%), «экономика и бизнес» (9%); – в нидерландском языке: «социальная «экономика» (19%), «экология и окружающая среда» (11%).

В обоих исследуемых языках приоритетными позициями обладает социальная сфера, что свидетельствует о многочисленных изменениях в общественной жизни социумов, которые используют данные языки в качестве средства общения.

На материале английского языка заметнее проявляется усиление антропоцентрического мировоззрения, неологизмы характеризуют человека с профессиональной деятельности, свойств характера, большое количество неологизмов обнаружено в сфере психологии и спорта. В нидерландском концентрируются в основном в сфере «работа», что вызвано объективными причинами, т.к. с развитием общества на рынке труда появляются новые специальности и профессии.

В сфере экономики мы установили, что неологизмы номинируют прежде всего инновационные идеи и достижения. Если в английском языке в данном аспекте новые слова относятся больше к описанию корпоративной культуры и экономического курса отдельного политика, то в нидерландском языке – к сфере сельского хозяйства, что связано с историческим развитием страны. В обоих исследуемых языках в последнее время детализируется количество неологизмов, описывающих данную категорию, меньше, чем в английском.

Насыщенность неологизмами понятийной сферы «окружающая среда и экология» в нидерландском языке выше, чем в английском, что говорит о высоком уровне экосознания, популярности и важности экологической категории для голландского социума.

Сфера науки и технологий также является одной из наиболее проанализированный фактический материал, в нидерландском языке 31% новых слов из 33%, относящихся к данной сфере, представляют собой в основном интернационализмы и заимствования, что не может не вызывать тревогу за будущее его развитие.

В английском языке активно детализируется понятие «массовая культура», и, таким образом, подтверждается тот факт, что в современном англоязычном социуме массовая культура доминирует над элитарной.

Анализ фактического материала показал, что социальное явление «политической корректности и толерантности» также стало фактором порождения новых слов. Однако корпус неологизмов нидерландского языка менее насыщен эвфемизмами (7%), по сравнению с английским (22%), что может быть вызвано экстралингвистическими факторами.