«Исторический опыт становления и развития школьного образования в Казахстане в XIX - начале XX веков ...»

Медресе по уровню организации и подготовке учащихся стояло на более высоком уровне. Содержание медресе обеспечивалось вакуфом (вакф) имуществом, доходы с которого на вечные времена посвящались какому-либо религиозному учреждению. Особого конкурса при поступлении в медресе не было, одним из условий при поступления служило получение места (худжры), а значит и доли вакуфного дохода [241].

Особая организация жизнедеятельности учащихся, как проживание артелями, под руководством старшего ученика, позволяло самим обеспечивать самостоятельный процесс проживания (готовили себе пищу, пекли хлеб и пр.).

Медресе представляло собой четырехугольник, огороженный высокой кирпичной стеной, к внутренней части которой пристраивались худжры, где жили учащиеся (муллы), а иногда и преподаватели (мударрисы), в помещении имелись дарс-хана - классные комнаты для занятий и отдельно особняком находилась мечеть. Обязательным устройством было маленькая комната для омовений (даарат-хана), чаще всего она располагалась посередине двора, а за стеной находилась баня для зимних омовений. Передний фасад наружной стены медресе украшался куполом, расположенным над главными входными воротами. Каких-либо документов по организации медресе, как Устава не существовало. Содержание медресе разделялось на две части, первая учебная часть, за которую отвечали мударрисы, вторая -хозяйственная вели мутавали.

Принятые в медресе учебные программы в общих чертах были выработаны гдето в VII-VIII вв. [242] Процесс обучения строился следующим образом, учебный год начинался в октябре и продолжался до апреля. Занятия проводились в субботу, воскресенье, понедельник, вторник в остальные же дни не учились. Следует отметить, что занятия не проводились вовремя поста и в праздники Рамазан (у казахов называют Ораза-айт) и Курбан-айт. Летние каникулы имели продолжительность с мая по октябрь. Ученики медресе по степени подготовки разделялись по трем разрядам: младший, средний и старший. Такое разделение определялось степенью изучения святых книг, так ученики находились в младшем разряде до тех пор, пока не осваивали книги Акаид, в среднем разряде - до перехода к книге Мулла-джалял, начав ее они переходили в старший разряд. При переходе из одной ступени в другую никаких экзаменов не проводили, степень усвоения не учитывалась.

Обучение в медресе состояло из трех главных разделов: грамматика арабского языка, курс изучался в течение 2, 5-4 лет, кроме этого учащиеся знакомились с изложением мусульманского и гражданского права; изучался курс мусульманское право (масаля); курс логика (мушкилят) состоял в прохождении на арабском языке отвлеченного богословия из древнегреческой мудрости, в отрывках, часто искаженных. Cамым трудным и сложным был курс, и только те, кто рассчитывал в дальнейшем стать казием или муфтием, проходил его [242, c. 57].

Из общеобразовательных предметов изучали: науку исчислений, медицину на элементарном уровне, географию. Безусловно, весь этот перечень изучаемых предметов не давал полного объема знаний, учащиеся после окончания медресе, выходили с ничтожным багажом знаний. Особое значение уделялось воспитанию молодых людей, внешней дисциплине, которое достигалось благодаря систематическому и настойчивому приучению к порядочности, изучению общепринятым правилам, так называемой благопристойной жизни, а не соображениям собственного разума. Поэтому слащавая вежливость, молчаливость и напускное смирение, стремление говорить только приятное для собеседника, употребление книжного языка и цитирование какого-нибудь автора заменяли собой естественную живость, наблюдательность и общительность учащихся в медресе. Все эти, вначале напускные качества с течением времени превращались в естественные свойства характера [242, c. 21].

В Западном Казахстане во второй половине ХІХ века стали активно развиваться мусульманские школы. В основном они располагались в крупных населенных пунктах. Город Уральск был местом распространения культуры и образования, как духовных (мектебы и медресе), так и светских правительственных школ. Если обратиться к мусульманским школам, то среди них наибольшую известность получили «Ракыйбия», «Гайния» и «Мутыйгия».

Содержание подготовки учащихся ни чем не отличалось от других мусульманских учебных заведений, которые были распространены в Казахстане. Так, в медресе «Мутыйгия» (1850 г.) которая находилась при старой Красной мечети служил главный мулла Мутыголла Тухватуллин.

Получив образование в высшем учебном заведении «Аль-Азхар» в Египте, он пытался дать своим ученикам основы философии, изучались труды Авиценны, Аль-Фараби, Омара Хайяма, Фирдоуси, Навои. Известны существование мектебов в населенных пунктах в Кушуме, Бударино. В поселке Кульсары в 1880 году имамом Дуйсеке была построена мечеть. Сам имам получил образование в Бухаре, а затем продолжил в Казани [243].

Итак, в западном регионе к концу ХІХ в. насчитывалось следующее количество мектебов и медресе: в Гурьевской области около 70 школ – где обучалось от 50 до 100 учащихся в каждой из них; в Актюбинском уезде мечетей, и обучались от 50 и более 100 учащихся. Следует отметить, что численность их не уменьшалась, как пытались показать в исследованиях советского периода, а наоборот, строительство мечетей продолжалось практически до 1911 года. Так, в начале ХХ в. в регионе было построено новых мечетей, и количество их к этому периоду насчитывалось около мечетей.

Иная картина была в Уральской области, так по данным военного губернатора и статистическим данным количество мусульманских школ в регионе было значительно меньше, в 1879 году было 15 мечетей - обучалось 2140 учащихся, а, в 1883 году уже обучалось - 3802 учащихся. К 1894 году количество мечетей увеличилось до 118, с обучающимися в них 3006 учащихся.

В начале ХХ в. в Уральском и Лбищенском уездах было 74 мектебов и медресе.

По сведениям архивных данных, составленных на основе отчетов генералгубернаторов и попечителей округов, к началу ХХ в. во всех регионах Казахстана количество мектебов и медресе значительно сокращаются, хотя по отчетам местных администраций количество их гораздо больше. Такие разные данные говорят о том, что сведения в отчетах центральной администрации о деятельности мусульманских учебных заведениях заведомо занижались.

Таблица 9 – Число конфессиональных школ в областях Казахстана Во-первых, из таблицы – 9 следует, что в Казахстане о количестве конфессиональных школ и охвата в них учащихся, нет точных данных, особенно это касается периода ХІХ в. Стали проводиться более или менее подсчеты в начале ХХ в. В таблице 9 мы представляем сведения на основе статистического отчета попечителей округов за 1911 г. В более ранних работах Бурмистрова, Т.Тажибаева даются иные данные по Тургайской и Уральской областей, нами дополнены сведения по Внутренней Орде, Акмолинской, СырДарьинской, Семиреченской и Семипалатинской областям. В западном регионе, как и ранее количество мусульманских школ уменьшилось незначительно. В южных регионах, особенно в Сыр-Дарьинской области конфессиональные школы вплоть до 1917 г. сохранили свое значение. В работе Н.А.Бобровникова «Современное положение учебного дела у инородческих племен Восточной России» заслуживает внимание следующее: «…мектеп и медресе по сведениям отчета в Западно-Сибирском округе не было, это я считаю совершенно маловероятным», из данного материала следует, что подсчетов конфессиональных школ не проводилось, и количество обучающихся в них учащихся не было известно [244].

К началу XX в. постепенно снижается количество конфессиональных школ, но в разных регионах Казахстана степень распространения и сохранения своего положения была различной. Не сразу, но народ стал отдавать предпочтение правительственным школам. Это также позволяет сделать вывод о том, что казахский народ большое внимание уделял образованию своих детей и отдавал их в светские школы.

Но, национальная политика царизма допускала получение знаний «инородцами» лишь в пределах потребностей колониального аппарата. Целью этой политики, как пишет Т.Т.Тажибаев, являлось сдерживание всей системы школьного образования под «железным колпаком». На первый план ставились не естественные права коренных национальностей, не свободное культурное самоопределение, а интересы самодержавно-полицейского строя. Для того, чтобы держать казахский народ в повинности и покорности, царское правительство подкупало феодальную верхушку и через нее проводило свою колониально-грабительскую политику.

Основанная при Пограничной комиссии в 1850 г. Оренбургская киргизская школа, по мнению А.Ф.Эфирова, была одной из форм такого подкупа. Она имела целью подготовить чиновников в правительственный аппарат по управлению казахским народом. В нее принимались дети таких казахов, которые «оказали услуги правительству или же известны по своей особенной оному преданности [245]».

Становление и развитие русско-казахских школ в Казахстане в целом, и в отдельных областях имело свои особенности. Так, развитие сети школ в Тургайской и Уральской областях протекало в иных политических, социальноэкономических условиях, так как казахи этих областей ранее других вошли в состав России.

Первая правительственная школа, в которой обучались дети казахов, была открыта генерал-губернатором Оренбургского края Н.И.Неплюевым в г.

Оренбурге в 1744 г., и имело название «татарская школа». В 1818 г. она была преобразована в военное училище, которую окончили дети казахской знати Муххамедгалий Тяунин, К.Шигаев, К.Караулов, Д.Чукеев, Д. Айчуваков и др. В 1844 г. училище было преобразовано в Неплюевский кадетский корпус, места были ограничены, следовательно, не все желающие могли получить образование. За 22 года Неплюевский кадетский корпус закончили всего лишь 28 казахов, эти данные красноречиво говорят о ничтожном положении образования и просвещения казахского народа. Более того, в 1866 г. корпус был преобразован в военную гимназию, куда доступ детям казахов был закрыт.

Следующее учебное заведение, где обучались дети казахов была Оренбургская школа. В переписке по организации Оренбургской школы г-ну Оренбургскому Военному Губернатору от 16 апреля 1847 года, № излагаются основные требования в организации жизнедеятельности воспитанников в школе. Предлагалось организовать их жизнь так, чтобы дети не чувствовали резкой перемены в быту. В переписке говорится: «… для поддержания в них кочевой природы, могущей не иначе как исподволь покориться новому жизненному порядку, - полагает необходимым дать свободное развитие их организму, посредством гимнастики, верховой езды…», «… предметы школьной меблировки, приобретенных Комиссией из Москвы по распоряжению г. председателя, как то: железные кровати, металлические приборы для умывальной (которая, по магометанскому обряду омовения, составляет у азиатов одну из более ценимых и уважаемых принадлежностей дома), и тому подобное, а также некоторая собственно мебель в азиатском вкусе… » [246]. Также в документе обращается внимание на то, что при комплектовании кандидатов в штатное число воспитанников школы, в основном, брались дети почетных ордынцев, султанов знатного киргизского происхождения. При организации учитывалось возможность принятия посетителей из ордынцев для того, чтобы показать о заботе и попечении их детей.

Открытие Оренбургской школы затягивалось, хотя из переписки Оренбургской Пограничной Комиссии и Оренбургского Военного Губернатора, генерала от Инфантерии (пехота) В.А.Обручева видно, что были приложены все усилия для скорейшего открытия школы. Так, в Москву были заказаны специальная мебель, учебники и учебные принадлежности, составлены перечень изучаемых предметов, составлена смета и др. Так, генерал В.А.Обручев пишет: «… проект устава Школы для киргизских детей и смету расходов на первоначальное ее устройство, я вносил на рассмотрение в Азиатский Департамент Министерства Внутренних Дел» [247]. Управляющий этим Министерством, Тайный Советник И.Г.Сенявин от 14 июня за № 2118, сообщил, что необходимо соотнести данное Положение уже с имеющимся, утвержденным от 14 июня 1844 г. Кроме того, он обращает внимание на то, что необходимо ускорить открытие Школы, так как Пограничная Комиссия уже достаточно подготовила все условия для открытия данного учреждения.

В инструкции Положения от 14 июня 1844 г. о «Школе для киргизских детей при Оренбургской Пограничной Комиссии» даются разъяснения: в § 1 - в состоящую при Пограничной Комиссии Школу должны быть принимаемы, на точном основании § 12 Высочайше утвержденного Положения, дети вообще киргизов, и преимущественно оказавших заслуги Правительству и известных по своей преданности. В примечании указывается, что ими могут быть дети в независимости от сословия [248].

В Журнале Пограничной Комиссии за 31 июля 1850 года даются сведения о прибытии на учебу следующих одиннадцати воспитанников: Джумагула Джанбаева, Мумина Байбусова (Яндосова), Якуна Амангельдиева, Идеге Айтукаева (Айтокина), Юль-Мухамета Байджанова, Нурума Минсизбаева, Сигизбая Аксартова, Дусалы Байгуджаева (Байгоджина), Харирулла Кунаева (Халилулла Кунанова), Бикбулата Кунгурбаева, Ибрахима Алтынсарина. При освидетельствовании все дети оказались здоровыми, кроме И.Алтынсарина, который страдал чесоткой (Scabies). Воспитанников сопровождал Джытыбай Утемисов. Из журнала за 22 сентября 1850 г. известно, что по поводу Д.Утемисова, о его нахождении при одиннадцати воспитанниках вели переговоры Пограничная Комиссия и султан-правитель Восточной части Орды полковник Ахмед Джантюрин. Д.Утемисову на период пребывания были назначены порционные деньги для проживания. «… согласно с мнением г.

председателя Комиссии оставив на время ордынца этого, при помянутых мальчиках, с производством ему и порционных денег. Поступившие в школу мальчики к образу нашей жизни еще вовсе непривычны и могут поэтому, не зная русского языка, скучать по родным, признал необходимым оставить киргиза Д.Утемисова при мальчиках, покуда последние не свыкнутся с настоящим положением…» [249].

К открытию Школы, кроме прибывших одиннадцати детей еще имелись три вакансии, на которые были привезены еще трое детей управляющим Западной части Орды. В донесении правитель Западной части Орды от 7-го августа 1850 г. № 1495 и подписанное за отсутствием его сотником Баймухамметовым говорится, что «…вверенной мне части Табынского рода Абызова отделения старшина Чулак Айбасов и почетные киргизы Кусвак Калмакбаев и Аксый Джангильдин изъявили желание отдать детей своих:

Аймагамбета – 11 лет, Туктамыша – 12 лет и Сеит-Алия – 11 лет, для обучения в Школу… » [249, л. 17].

В первые годы в Школе учились из Восточной части орды – 20, из западной части – 7, из средней части - 3 детей [250].

Из журнала Пограничной Комиссии на 23 июня 1857 г. в статье 7 было представлено попечителем школы ведомость о поведении, способностях, прилежании и успехах в науках воспитанников. Было произведено частное испытание с 28 мая по 5 июня. По инструкции необходимо было проводить и публичные испытания (15 июня), на которые были приглашены почетные киргизы Орды, родители воспитанников «… воспитанники по всем предметам, им преподававшим, оказали те же самые успехи, как и на испытании частном»

[251]. Воспитанники из Восточной части, как более удаленной от Оренбурга были отправлены в Орду с Джетыбаем Утемисовым, но перед отъездом Шахмурат Кулубеков, Шахмурат Кчербаев и Джулмухаммет Байджановсыновья киргизов Восточной части, и Миргалей Бахтияров - сын киргиза Западной части подали Его Превосходительству г. председателю Комиссии докладные записки, в котором ходатайствуют об оставлении их при ней для усовершенствования их в делопроизводстве.

По окончании обучения был подготовлен приказ, содержащий следующие пункты: 1) Приказ об окончании воспитанников: всех воспитанников IV класса, как окончивших положенный в Школе курс наук удовлетворительно, выпустить в Орду, именно: Кулубекова в Восточную часть, Бахтиярова в Западную часть (каждого в свою родную часть); 2) Заготовить окончившим курс наук воспитанникам надлежащие об этом свидетельства с показанием в них, при каких способностях, прилежании и поведении, с какими успехами и какие предметы проходили в Школе, отослать свидетельства для напечатания в типографии штаба отделения Оренбургского корпуса; 3) На точном основании 27 § Положения о Школе киргизских детей, об окончивших курс наук воспитанниках с отличными успехами составить особый список в Комиссии, включив в него Кулубекова, Косвакова, Мунгсызбаева, Алтынсарина и Кучербаева. 4) Дядьку при воспитанниках Школы киргизских детей Джитыбая Утемисова окончательно из нее уволить, за выпуском ныне большей части воспитанников I – го семилетнего курса, и более дядьки из киргизов в Школу не назначать, ибо с одной стороны, подобных ордынцев хотя и приносил начальству Школы некоторое облегчение по надзору с октября за нравственностью воспитанников и по заботам о их здоровье, но с другой стороны невольно мешал успехам их в разговорном русском языке, так как питомцы обращались со всеми своими нуждами к нему, как к соплеменнику; об увольнении Утемисова из Школы, так же как и от обязанностей рассыльного при Комиссии, которым он вместе с этим занимал, сообщить султануправителю Восточной части Орды. 5) По поводу ходатайства воспитанников Кулубекова, Кучербаева и Бахтиярова о прикомандировании их к Комиссии для практического изучения делопроизводства, что Комиссия полагала бы со своей стороны удовлетворить этому ходатайству не только по уважению к отличным успехам, с какими питомцы закончили курс учения в школе, и особенной любознательности в молодых людях подобным ходатайством проявляющиеся… [252].

Создания определенных условий для обучения детей, а также сопровождающему Д.Утемисову можно судить об отношении местного руководства к положению детей казахов, находившихся вдалеке от родителей.

Срок обучения в Школе был 7 лет. За 12 лет существования ее окончило человек, в том числе в 1857 г. закончил данную школу видный казахский просветитель Ибрай Алтынсарин (1841-1889 гг.). Школа просуществовала до 1868 г.

Либеральные реформы Александра II заложили основы всесловной русскоязычной начальной школы, привлекли к начальному строительству государственные ресурсы и содействовали активизации общественного внимания к идеям народного образования. Русское правительство, в основном, выделяло средства школам центральных губерний и русским школам, национальные школы вплоть до начала XX в. находились на содержании местных султанов и сборов с народа. Реформы 60-х годов совершили некоторые перемены в системе образования, главной отличительной особенностью данной реформы стало широкое использование государством в делах управления и финансирования начальных учебных заведений местных органов. Руководство школами, впервые после реформенные годы возлагалось, в основном, на городские думы и управы, приходское духовенство и волостные правления; финансирование лежало на плечах городских налогоплательщиков и сельских обществ.

Такая политика продолжалась и в последующие послереформенные годы.

По мнению чиновников Министерства народного просвещения, она вела к постепенной децентрализации деятельности министерств и расширению полномочий местных органов народного образования. Такое беспокойство чиновников сопровождалось активной деятельностью местных органов уездного уровня, которые обладали широкой автономией в решении текущих вопросов деятельности местных училищ.

При организации школ правительство России с осторожностью подходило к содержанию образования, к перечню изучаемых предметов, особенно в вопросе изучения религии. Так, в одном из разделов обращается внимание на следующее: «…стараться особенно, употреблять какие-либо усилия к тому, чтоб склонять и привлекать ордынцев к отдаче детей своих учиться в школы при степных укреплениях, Комиссия признает со своей стороны не только ненужным, но и вредным для успеха дела при подозрительности магометан во всем относящимся до их религии (обучение же в глазах их не есть дело гражданское, а религиозное); … для самого успеха дела не следует приступать к нему с особою горячностью. Когда киргизы увидят, что правительство не придает важности тому, будут, или нет отдавать они детей своих в русские школы, а между тем убедятся в выгодах, проистекающих от того для детей, можно быть уверенным, что через несколько лет число желающих обучать детей своих в школах при укреплениях будет так велико, что местное управление найдется в необходимости отказывать просьбам о том, за неимением средств к их удовлетворению» [253].

Историческим событием середины XIX в. было принятие устава низших и средних школ, который позволил как-то решить проблему образования казахских детей. Так, основные положения данного устава предусматривают организацию жизнедеятельности детей, содержание образования, финансирование и другие вопросы (Приложение И) [253, с. 9].

В начале 60 гг. ХIХ в. открываются школы при укреплениях (по Положению 2 февраля 1860 г.) в Троицке (1861 г.), Тургае и Уральске (1864 г.).

Учителем Тургайской школы был назначен И.Алтынсарин.

Обучение детей казахов в Акмолинской и Семипалатинской областях имели свою особенность. В северном регионе учебные заведения были открыты в Омске: Омское азиатское училище, которое было открыто в 1789 г., Омское училище для казахских детей, организованное в 1856 г., Омский пансион для казахских и русских детей, действовавшее с 1881 г., Омские интернаты и сельскохозяйственные школы. В Омске существовали несколько мужских интернатов, где обучались дети казахов в основном ремеслам. Хочется остановиться на сельскохозяйственных школах, которые были организованы Степным генерал-губернатором Г.А.Колпаковским в 1885 г. вместо интернатов. Эти сельскохозяйственные училища были специально организованы для детей казахов, которые не занимались сельским хозяйством, дабы научить их к ведению сельского хозяйства. Неоднократные просьбы казахского народа по преобразованию этих сельскохозяйственных училищ в общеобразовательные школы не были удовлетворены.

Система организации школ и планы в Уральской и Тургайской областях были разработаны и основаны на двухклассных и одноклассных училищах по положению «О двухклассных и одноклассных училищах», утвержденное 29 мая 1869 г. и дополненное «Инструкцией для двухклассных и одноклассных сельских училищ Министерства народного просвещения», утвержденное министром просвещения 4 июня 1875 г.

При открытии новых школ основную ответственность в соответствии с этими положениями должны были брать местные общества, которые были обязаны выделить для школы земельный участок (не менее одной десятины), средства на наем помещения (или приобретение соответствующего здания), на оплату учителя, приобретение учебных пособий и школьного оборудования. В случае открытия училища министерством просвещения, то из казны на содержание двухклассной школы отпускалось 1000 рублей, одноклассной - руб. При училищах разрешалось открывать классы ручного труда и ремесленные отделения, которые были очень важны для подготовки местных рабочих. Срок обучения в двухклассном училище был 6 лет, в одноклассном - года. Безусловно, заслугу И.Алтынсарина мы видим в том, что, работая в 80-е гг. инспектором народных училищ в Тургайской области пытался создавать школы для обучения детей в условиях кочевой жизни, открывая при них интернаты. В то время эти начальные школы были лучшими из тех, которые разрешалось открывать для народа в сельской местности. И неудивительно, что И.Алтынсарин, и другие демократически настроенные деятели национальной школы взяли этот тип учебного заведения за основу при создании системы русско-казахских школ, что позднее было закреплено правилами 1906 г., г., 1913 г.

Первые начальные школы в степи были открыты в семидесятых годах XIX в. на основе правила Пограничной комиссии от 17 ноября 1861 г.

Срок пребывания в школах не был установлен. В школы могли поступать наряду с детьми казахов и дети русского населения. Дети казахов принимались в интернаты за казенный счет, русские в качестве приходящих. В интернаты попадали дети феодальной верхушки. Были открыты при укреплениях Оренбургском и Уральском и других населенных пунктах четыре таких школы.

В 1868 г. Оренбургская степь была разделена на две административные единицы: Тургайскую и Уральскую области. Во главе управления каждой из них стоял генерал-губернатор, в связи с этим вопросы школьного дела получали в каждой из областей свои особенности.

Стремительное развитие русско-казахских школ в Уральской области начинается с 1871 г. Так, открывается несколько одноклассных (или же их еще именовали волостными) русско-казахских училищ: Гурьевское (1879 г.), Симбертинское (1881 г.), Караобинское (1882 г.), Индерское (1884 г.) и др.

[254].

В эти же годы в Тургайской области открываются также ряд школ, которые в различные годы были преобразованы в более совершенные школы.

Итак, в 1868 г. в Тургае начинает работать еще одна русско-казахская школа (в 1879 г. она была преобразована в двухклассную), и Иргизе. В 1881 г.

открывается одноклассное училище в Буртинской волости (в 1885 г. оно преобразовывается в двухклассное и переводится в п. Ак-Тюбе). В 1888 г.

открывается женское русско-казахское училище в Иргизе [255]. В 1890 г. в Уральской области функционировали 2 двухклассные и 10 одноклассных русско-казахских школ. В Тургайской же области 4 двухклассные и одноклассных русско-казахских училищ.

В сложных этнокультурных условиях необходимо было создать такой тип школы, который позволял бы сохранить кочевой образ жизни казахского народа. И.Алтынсарин и его преемник на посту инспектора училищ Тургайской области А.Васильев понимали, что для расширения сети школ с одной стороны, и с другой стороны сохранения культуры среди кочевого казахского населения необходимо создать такой тип учебного заведения, который бы находился непосредственно в казахском ауле, передвигался с ним во время перекочевок, обеспечивал бы обучение детей на родном языке основам знаний. Такой школой могла стать аульная школа, положение о которой для Тургайской области было утверждено попечителем Оренбургского учебного округа в г. (Опубликовано в газете «Тургайские ведомости»). Первая аульная школа была открыта в 1892 г. в ауле № 4 Костанайского уезда. Летом школы располагались в юртах, в период зимовки - в домах. На ее содержание ассигновалось всего 324 руб., в том числе 180 руб. - зарплата учителю [256].

Чуть позже 13 июня 1899 г. соответствующие правила были утверждены и для Уральской области. В конце XIX в. аульные школы получили широкое распространение в Тургайской, Уральской, а позднее в Акмолинской и Семипалатинской областях. В 1892-1893 гг. в Тургайской области было открыто 25 аульных школ. Статистический отчет на 1 января 1902 г.

показывает, что в Уральской области функционировало - 4 двухклассных, одноклассных и 23 аульных школы, в Тургайской - 6 двухклассных, одноклассных и 83 аульных школ [256, с. 27].

В конце XIX в. сложилась следующая система образования в Казахстане:

аульные школы грамоты с двухлетним обучением; волостные (старшинские) русско-казахские начальные школы с 4-летним обучением; двуклассные шестилетние школы. Аульные школы являлись школами грамоты, существовали в виде отделений при волостных или двуклассных русскоказахских школах и состояли в ведении заведующих этими школами.

Организационная структура школ создалась под влиянием системы Н.И.Ильминского. Аульные школы напоминали «братские школы» миссионера, двуклассные соответствовали центральным школам этой системы.

При организации аульных школ Департаментом народного просвещения были рекомендованы: 1) организовать для киргиз подвижные или аульные школы практическим изучением русского языка и грамотности; 2) учителями избирать из киргиз, окончивших курс в уездных или городских училищах, или даже в приходских училищах, но непременно хорошо знающих русскую разговорную речь; 3) им выдавать особые свидетельства на звание аульных учителей; 4) деятельность сосредоточено в среде кочевого киргизского населения; 5) задача их состоит в практическом ознакомлении киргизских детей с русской разговорной речью и с первыми элементами русской грамоты;

6) вознаграждать аульных учителей должны быть сообразовано с числом обученным им детей; 7) для окончивших курс в городских и уездных училищах учителей до 100 руб. в год, в приходских училищах – 75 руб. и приготовлении в течении двух лет и ежегодно не менее 5 учеников [257].

Но, вместе с тем, при общей инструкции организации и открытии аульных школ, в областях Казахстана они несколько отличались друг от друга, как в организационно-хозяйственном плане, так и в организации учебного процесса.

Условия проживания казахов в Тургайской области обусловили организацию «подвижных» аульных школ. В свою очередь в Уральской области эти же условия позволяли открытию стационарных школ.

Изменения в системе образования как в Казахстане, так и в России происходят во второй половине XIX и нач. ХХ вв. Особое место в этом направлении занимает татарская национальная буржуазия Поволжья и Крыма, которая внесла ряд преобразований в просвещение «своих» туркестанских единоверцев. Реформаторы мусульманской жизни стремились в первую очередь взять в свои руки школы, чтобы, не меняя религиозного содержания приспособить школу к новым реалиям исторической действительности. И задачи эти были положены в основу так называемых новометодных школ.

Учредителями и первыми учителями были, в основном, приволжские татары, проводившие в жизнь идеи джадидистов. Программы для этих школ были выработаны на мусульманских съездах 1905 и 1906 гг. в Нижнем Новгороде.

Джадидисты старались включить в учебный план школ некоторые светские дисциплины, используя их в помощь богословию и с целью подготовки миссионеров для укрепления ислама. В 1908 г. один из деятелей, «инородческого» образования М.Миропиев писал: «В конце 60-х гг. минувшего столетия небольшая группа русских педагогов и других интеллигентных людей заинтересовалась было довольно сильно этим вопросом; но и это движение прошло, не оставив по себе крупных следов, кроме Казанского края» [258].

На территории Казахстана, в основном в Туркестанском крае новометодные школы стали распространяться в конце XIX начале ХХ вв.

Состояние русско-туземных школ в начале ХХ в. остается все еще слабым, количество их насчитывалось около 89. Так, из протокола Особого совещания «…чинов Областной, уездной администрации и Переселенческого Управления Семиреченской области», которое состоялось в январе 1912 г. свидетельствует, что в некоторых уездах, таких как Джаркентский, Копальский, Лепсинский, Пржевальский новометодных медресе не было, количество новометодных мектебов были ограничено. Так, в Джаркентском уезде было 11 новометодных школ, где обучались 436 мальчиков, и 73 девочек, отдельных новометодных женских школ было еще меньше-2 школы, где обучались 70 девочек.

Количество мектебов и медресе в Туркестанском крае к этому периоду было – 6331, из них 6003 мектебов, и 328 медресе. Это были небольшие учебные заведения, разбросанные по населенным пунктам.

В 1901-1902 учебном году в г. Пржевальске появляются 3 новометодные школы, в г. Пишпеке 2 школы, одна школа в Токмаке переходит на новый метод обучения. Нелучшее положение было в Верненском уезде, так статистические данные 1912 г. свидетельствуют, что в уезде новометодных мужских мектебов насчитывалось всего лишь 1, обучалось 86, женских мектебов – 1, количество обучающихся девочек 100. Старометодных мектебов в уезде насчитывалось 27, в том числе мужских школ 24, где обучалось воспитанников, 3 женских школ с 95 воспитанницами. Таким образом, в Семиречье по сведениям на 1 января 1911 г. численность мусульманского населения насчитывала 1021860 человек, количество же учебных заведений было: новометодных мужских медресе 2, мектебов 20, женских 5;

старометодных учебных заведений существовало – мужских 77, женских 7, учительского персонала 151 человек и обучались мальчиков 3955, девочек 660.

Итак, всего обучались 4615 человек. Таким образом, эти данные свидетельствуют, что одна мусульманская школа приходилось лишь на человек, а число учащихся составляет не более 0,45% от всего мусульманского населения [259]. Таким образом, развитие системы школ в Казахстане шло очень медленными темпами, охват количества обучающихся был незначительным.

В 1902 г. в Акмолинской области открывается 6, в Семипалатинской аульных школ, в последующие 1903, 1904 гг. в обеих областях соответственно открываются 11, 15 аульных школ. Уже в 1906 г. в областях насчитывалось волостных русско-казахских школ и 40 аульных. Общее число учащихся в них равнялось 833, из них 315 в Акмолинской области, и 518 в Семипалатинской. К 1915 г. число русско-казахских волостных училищ в этих двух областях насчитывалось 16, аульных школ – 150 (71 в Семипалатинской области и 79 в Акмолинской).

Есть некоторые сведения по начальным школам по областям Казахстана в конце XIX в., их насчитывалось следующее число начальных школ без церковно-приходских и мусульманских школ: год.

1) в Уральской - школ - 192, учащихся 7594, число детей школьного возраста насчитывалось - 57960;

2) Внутренней (Букеевская) орде – школ - 32, учащихся - 976, детей школьного возраста - около 31000;

3) Акмолинской - 182, и 9341 учащихся, детей школьного возраста 61106;

4) Тургайской - школ - 219, учащихся - 5496, детей школьного возраста Семипалатинской - 93, учащихся - 4488, детей школьного возраста Семиреченской - школ - 86, учащихся - 6020, детей школьного возраста – 89110;

7) Сыр-Дарьинской - 188, учащихся - 9318, детей школьного возраста Таким образом, статистические данные показывают, что общее количество школ в Казахстане не соответствовало количеству детей школьного возраста, а действующие школы по содержанию находились в очень низком состоянии.

Следует учитывать и то, что в основном в этих школах обучались дети русского казачества, переселенцев и чиновников. Следовательно, процент обучения детей казахов в школах еще больше снижается.

Для начала ХХ в. характерно увеличение числа русско-казахских школ.

Так, в Уральской области открываются 14 школ, в Тургайской - 23 [261].

Перепись школ на 18 января 1911 г. дала следующие данные: в Уральской области насчитывалось 12 двухклассных, 49 одноклассных и аульных школ, в которых обучались 1704 мальчиков и 224 девочек; в Тургайской области двухклассных и 110 одноклассных и аульных школ, в которых обучались мальчиков и 151 девочек.

Волостные и двуклассные школы, существовавшие на основе правил от октября 1907 г. об инородческих школах, поставлены были лучше, имели более подготовленных учителей и помещались в большинстве своем в специально построенных зданиях. В некоторых из них имелись интернаты. Строились школы не в степи, а в русских населенных пунктах. В Уральской области стоимость двуклассной школы с интернатом в среднем обходилась в 5273 руб., одноклассной русско-казахской 2817 руб. В интернатах учащиеся пользовались столом, квартирой, а в некоторых интернатах учащимся выдавались платье и обувь. В интернатах Уральской области помещалось по 47 человек, в Тургайской области несколько меньше. Содержание школ-интернатов относилось целиком на местные средства.

Для подготовки учительских кадров в двуклассные и одноклассные школы в 1883 г. была открыта русско-казахская учительская школа в г. Орске, затем она в 1889-1890 учебном году переведена в г. Оренбург. Часть учителей готовилась в Казанской «инородческой» учительской семинарии и центральной Казанской крещено-татарской школе. Для аульных школ учителя готовились двуклассными училищами.

По переписи начальных школ в 1911 г. и обучающихся в них учащихся имело следующую картину [261, л. 3-6].

Таблица 10 – Количество школ в Уральской и Тургайской областях Двуклассная Русско-казахская с 4-летним курсом обучения Миссионерских Русских классов при медресе Двуклассная Русско-казахская с 4-летним курсом обучения Миссионерских Русских классов при медресе Анализ таблицы – 10 показывает с одной стороны уровень развития, и с другой, особенности развития правительственных школ в областях. Так, аульные школы в Уральской области имели стационарный характер, они находились в более или менее приспособленных зданиях. В Тургайской же области, в основном, аульные школы перемещались с казахскими кочевьями.

Каждое кочевье имело свою аульную школу, и количество их определялось этим фактором. Количество русско-казахских школ с 4-летним курсом обучения было больше в Уральской области. Во-первых, отмечается более ранний процесс присоединения западного региона в Российскую империю, вовторых, была огромна роль Джангира хана в создании светской системы образования, в-третьих, с активным переселением русско-язычного населения в этот регион. В Уральской области в школах разного типа обучалось 2940, из них мальчиков 2658 и девочек 282. В это количество входило около 17 % учащихся русских. Интернатов в области было при 30 школах на учащихся. В Тургайской области общее количество учащихся обучалось 3291, из них мальчиков 2977 и девочек 314, в том числе детей русского населения 24%. Интернатов имелось в 20 школах на 538 мест. Так, на миллионное казахское население приходилось всего лишь 214 школ, дети школьного возраста составляли на 1911 г. 200 000 человек, из них были охвачены обучением всего лишь 5000 [262].

В конце ХIХ - начале ХХ вв. в Казахстане развивается профессиональнотехническое образование, уделяется большое значение трудовому обучению в школах Казахстана. Зачатки профессионально-технического образования в Казахстане начали появляться благодаря развитию производительных сил и профессионально-технического образования в России. Однако, многие отрасли профессионального образования, среди них технические и промышленнотехнические училища, не получили в Казахстане должного развития. Но вместе с этим, проводятся попытки введения преподавания в школах различных ремесел и ручного труда, которые способствовали пропаганде и распространению профессионально-технических знаний, подготовке учителей, ремесленных мастеров, работников сельского хозяйства, а также трудовому воспитанию учащихся. Однако господство феодально-патриархальных отношений в Казахстане и реакционной политики самодержавия ограничивали его развитие.

Наиболее интересный период развития системы народного образования можно отнести к после революционному периоду XX века. Переживая глубокий кризис, изменения и переустройства в школах, все же народное образование делает большие, комплексные шаги в решении некоторых вопросов, таких как ликвидация неграмотности, открытия массовых школ, преобразования программ и др. Учитывая разруху, решение этих вопросов носило на удивление организованный и системный характер. Одной из форм решения проблемы ликвидации неграмотности была организация курсов по решению проблемы неграмотности для взрослого населения. По сравнению с организованными школами XIX в., предназначенные для обучения взрослых умению читать и писать, данные курсы кроме азбучной грамотности решали еще и социальные задачи: 1)дать общее образование; 2) дать профессиональные навыки для развития производства; 3) развитие культуры и т.п.

Таким образом, политика царизма в XIX в. способствовала распространению мусульманского образования на территории Казахстана, но вместе с тем, деятельность их находилось под бдительным наблюдением администрации царского правительства.Проводя духовную ассимиляцию казахского народа, царское правительство принимало различные меры: 1) принятие различного уровня (административных, правовых, образовательных) нормативно-правовых документов, которые позволяли во всех сферах регулировать жизнедеятельность казахского народа; 2) направление с миссионерской деятельностью организаторов школьного образования; 3) разработка и создание концепции миссионерской деятельности царского правительства, основанного на системе Н.И.Ильминского; 4) разработка специальных учебников и учебных пособий для мусульманских школ; 5) реформирование системы образования в Казахстане, открытия новых типов школ (русских, русско-казахских, русско-туземных), разработка русскокиргизского алфавита и обучение по системе Н.И.Ильминского, полностью поменяла существующую систему обучения. Необходимо заметить, что существующая система мусульманского образования в Казахстане никоим образом не связана с религиозным образованием, как ошибочно иногда представляли некоторые исследователи царского правительства.

В 1912 г. проводится съезд директоров и инспекторов народных училищ Оренбургского учебного округа, на съезде был поднят вопрос о состоянии школьного образования в Казахстане, и впервые были высказаны мнения о том, что царское правительство в процессе организации школ осуществляла русификаторские задачи. Казахский народ отрицательно относился к аульным школам, требуя более организованных общеобразовательных школ-интернатов.

На съезде было установлено, что аульные школы не достигли основной своей цели, как русификация детей школьного возраста, так как малограмотные учителя школ не могли поставить «учебную» работу школ таким образом, чтобы эта работа обеспечила осуществление русификаторских задач в учебновоспитательной работе. На съезде было принято аульные школы преобразовать в одноклассные русско-инородческие училища [263].

Итак, общая грамотность среди казахского населения в разных регионах Казахстана составляла всего лишь от 7,9% (мужского населения) и 2, (женского населения) [264]. Причиной такой низкой грамотности населения просветители видели в том, что правительство отпускало на нужды просвещения мизерные суммы, было очень слабое развитие сети школ.

Большинство начальных школ Казахстана содержалось, главным образом, за счет общественных и частных средств населения. Объективные причины недостаточного развития школьного образования в Казахстане в ХIХ в.

заключались также в следующем: недостаток материальных средств, качественных учебников и учебных пособий, отсутствие учительских кадров, задержка строительства и открытия школ. Царское правительство выделяло большие суммы на содержание царской администрации, жандармерии и тюрем, но не «находило» средств на дело народного образования, в особенности школ провинций. Печальное состояние народного образования среди казахского населения и других нерусских народностей не скрывали в своих отчетах попечители и чиновники учебных округов

4 ОСОБЕННОСТИ И СВОЕОБРАЗИЕ ШКОЛЬНОГО

ОБРАЗОВАНИЯ В РЕГИОНАХ КАЗАХСТАНА В XIX- нач. XX вв.

4.1 Специфика зарождения школьного образования в Букеевском ханстве При консервативности внутренней жизни и быта казахского населения, его отсталости, вовлеченное в сферу активной политики русского государства и в структуру метрополии, государство ощущало заметно растущее повсеместное влияние России. Особенно это сказалось на тех регионах Казахстана, которые находились в наиболее интенсивной зоне политики России, более заметно ощущали ее влияние вообще, в области культуры и просвещения в частности.

Одним из таких регионов Казахстана было Букеевское Ханство.

Внутренняя Орда или иногда называемая Букеевским ханством образовалась в начале ХIХ века между реками Урал и Волга. На территории ханства, в основном, проживали казахи, которые относились к Младшему жузу, прикочевавших из-за Урала. Влияние Российской империи на административное строение было очень велико, так в 1845 году после упразднения ханства во Внутренней Орде был учрежден «Временный Совет по управлению Внутренней (Букеевской) Ордой». В середине ХIХ века происходил ряд административных реформ, а также в школьном образовании.

После реформ в Казахстане в 1867-1868 годы Орда была подчинена Тургайскому областному правлению, которая находилась в ведении Оренбургского генерал-губернатора. В административном отношении Орда делилась на пять частей и два округа.

Во второй половине ХIХ века Внутренняя Орда, как и весь Казахстан не отличалась развитой промышленностью. Исключение составляли баскунчакские соляные разработки. Основным хозяйством населения являлось, главным образом, скотоводческое дело.

В конце ХIХ века в Орде насчитывалось около 263 тысяч человек [265]. На такое количество людей было всего два врача: один - в Ханской Ставке, другой - в с. Новая Казанка.

История создания и организация школы в Ханской ставке исследована многими учеными историками и педагогами (С.З.Зиманов, А.С.Ситдыков, А.И.Сембаев, Т.З.Рысбеков, А.У.Муханбетжанова). В их работах дается общая характеристика, исторические предпосылки создания школы, показаны статистические данные и т.д. Организация школы была такова, что она явилось ступенью для подготовки и поступления казахских детей ханов и султанов в Неплюевский кадетский корпус. Все предметы в школе, кроме магометанского вероучения и восточных языков преподавались на русском языке. Позже в году школа становится смешанной, то есть в школе стали обучаться и казахские, и русские дети.

Говоря об ученых, изучавших жизнь, культуру и быт казахского народа нельзя не упомянуть имя известного русского антрополога и этнографа Алексея Харузина. Он в течение двух лет с 1887-1888 гг. всесторонне изучал историю, экономику и быт казахов Внутренней Орды. Ученый раскопал несколько старинных курганов, сделал множество фотографий, провел некоторые антропометрические измерения, результаты исследований он обобщил в работе «Киргизы Букеевской орды». Наблюдения А.Н.Харузина дали возможность сделать ему следующую характеристику казахам Орды. «Букеевский киргиз, пишет ученый, пришел к нам 90 лет тому назад; вся его история протекала на наших глазах: мы помним, каким он пришел и каким стал теперь. Он пришел, вооруженный копьем и айбалтой, перекочевывая с места на место и живя в кибитке; теперь он, до некоторой степени, оседлый, живет зимою в глиняном доме, бросил оружие; пришел он язычником, теперь он магометанин; жил прежде, строго соблюдая свои родовые и сословные традиции, теперь он их забыл; жил большими семьями, а теперь нет и т. д. Одним словом, постепенно утрачивает старину и, при том, в большей степени, чем его азиатский сосед»

[266].

Данная цитата дает нам сделать вывод о том, что современнику того времени видны были преобразования, которые происходили в казахской степи, они являлись участниками и проводниками этих изменений. Следует ли однозначно говорить о благотворном влиянии процесса присоединения Казахстана к России, безусловно нет, но вместе с тем, мы не можем отрицать о тех положительных тенденциях, которые происходили в государстве, результатом которого явились изменения в социально-экономической и духовно-культурной жизни казахов.

Географическое и обособленное положение Внутренней Орды, в отличие от других частей Казахстана, а также тесное общение местного населения с русскими, накладывало отпечаток на развитие экономики и культуры ханства.

Такое положение не могло не сказаться и на становление школьного образования, развитию которого в известной мере способствовало создание отличных от казахских религиозных мектебов и медресе школ, в которых велось преподавание русского языка.

Букеевское ханство по своему укладу внутренней жизни и развитию была наиболее организованным регионом в западном Казахстане. Несмотря на преобразования, которые были на тот исторический период, Букеевское ханство оставалось типичным для казахского населения патриархальнофеодальным обществом. Культурные связи между Букеевским ханством и Россией оказали влияние на просвещение данного региона. Особенно интенсивное развитие культуры, искусства, литературы приходится на середину XIX в. Тесные связи с Россией, связанные с управлением ханства, усилением внешних связей ханства с метрополией в экономических и политических вопросах повлекло за собой подготовку грамотных людей, умеющих вести делопроизводство, вести переговоры. Более заметной она была в тех местах, которые были вовлечены в сферу непосредственного управления России и находились ближе к российским губерниям. И в связи с этим возникает потребность развития сети учебных заведений.

В Букеевском ханстве потребность в грамотных людях вначале возникла в системе внутреннего управления, что было связано с введением письменного делопроизводства, и быстрым ростом его значения во всей управленческой деятельности. Меры упорядочения структуры внутреннего управления в ханстве, налаживание учета поголовья скота и земельных владений в каждом старшинстве, родовых подразделениях, установление стабильной системы сборов и обложения населения в пользу ханской казны, внедрение письменной формы ведения следствий по ряду категорий дел, возрастание роли документации в торговых делах и хозяйственных отношениях с представителями соседних губерний, введение периодической отчетности и информации по подчиненности во внутреннем управлении – все это изменило прежнее представление об управлении в казахском обществе. Необходимо отметить, что делопроизводство в Букеевском ханстве было хорошо поставлено, Джангир хан уделял особое значение этому делу, о чем свидетельствуют множество архивных документов ЦГА РК, ГА ОрО, ГА АО, ГА ЗКО, музей Джангир хана в Букей Орде.

Первая светская школа в Западном Казахстане появилась в 1841 году в Ханской ставке (ныне Бокей Орда). В школе было два класса: русский и татарский, первый состоял из 13 учеников, второй - из 12. Самому старшему было 22 года, а самому младшему - 9 лет [267]. В организованных классах (русская и татарская), обучались пришкольные и вольноприходящие учащиеся.

Пришкольные находились на обеспечении школы, в русском классе преобладало изучение русского языка, а в татарском – восточных языков.

Особенно тяжелое положение в отношении обучения детей было в школепансионе Ханской ставки. В открытой школе ханом Джангиром для детей помощников своего окружения не хватало квалифицированных учителей, их места занимали переводчики, ветеринары и другие служащие, незначительно знающие русский язык. Букеевская Орда стала центром распространения просвещения в западном регионе – сюда правителем Джангир-ханом были приглашены муллы из Казани и Оренбурга, в свою очередь детей местной знати направляли на обучение в духовные школы медресе – в Казань, Уфу, Оренбург и Астрахань. Приезжим муллам поручалось содержание мечетей в орде. Джангир-хан очень ревностно относился к деятельности местных школ и мулл: собирались средства на строительство мечетей, при которых открывались мектебы, создавалась комиссия, экзаменующая направляемых на места мулл.

Такое интенсивное проведение линии исламизации с одной стороны, и открытие начальных школ при мечетях с другой к XIX в. создало такую ситуацию, когда каждый род, каждое значительное отделение рода имели своего муллу.

Незнание детей казахов и русского языка, и татарского усложняло их обучение. Деятельность учителей-мулл татар обусловило и внедрение в учебный план татарского языка, а также официальные документы зачастую велись на этом языке. Необходимость обучения детей русской грамоте исторически и политически доказывались многими известными правителями и прогрессивными деятелями Казахстана (Джангир хан, И.Алтынсарин).

Являясь одним из активных пропагандистов просвещения народа среди казахских ханов, Джангир-хан с одной стороны понимал экономические и социально-политические интересы своего ханства, и с другой стороны необходимость для преодоления отсталости среди народа внедрение сети образовательных организаций и почти насильственно отдавал детей своих подданных на обучение. Другой путь просвещения казахского народа в понимании Джангир хана, мог решаться через распространение духовных школ – мектебов и медресе. Духовные школы являлись для царского правительства острой проблемой, так как влияние татарского духовенства было намного сильнее, нежели зарождающиеся русские школы. Определенное влияние в вопросе распространении мектебов и медресе оказывал оренбургский муфтий, на дочери которого был женат Джангир-хан.

Прозорливость хана было в том, что он со временем намеревался заменить всех татарских, бухарских мулл при местных мечетях подготовленными муллами коренного населения. Нововведение хана было еще и в том, что в программу мектебов вводится изучение элементарного естествознания и русской грамоты.

Анализ архивных источников показывает, что в середине XIX в. в Букеевской Орде было немало первоначальных школ во главе с муллами, в которых преподавался наравне с Кораном и русский язык. Необходимо отметить и то обстоятельство, что открытие начальных школ – мектебов носило стихийный характер, то есть казахская знать открывала их в тех местах, где основное население вело оседлый и городской образ жизни. В этих школах, в основном, работали учителями-муллами выходцы из Бухары, Ташкента, Казани или Уфы. Муллы, которые обучали детей сами были малограмотными, обучение, в основном, носило бессистемный характер, мулла зачастую не имел ни плана, ни программы, умел сам с трудом читать и писать. Дети учили арабский алфавит, читали простейшие тексты из духовных книг, заучивали некоторые тексты.

Деятельность мектебов при мечетях носило двойственный характер, старые методы воспитания и обучения, бессистемность в подходах в обучении, изучение догмы Корана и религиозное учение, с одной стороны и трудный переход к новым требованиям времени с другой. Описывая положение в таких школах, один из современников писал: «У этих мулл мальчики лет 5-ти и более не могли выучиться читать. Писать же не удавалось многим вовсе: до сих пор многие ученики того времени, умея читать, не могут написать ничего». Другой характер обучения в мектебах давался с учетом системы местной администрации и службы в царско-ханских делах. В мектебах преподавались русский язык и начала естественных наук. Прогрессивность отношения к образованию было настолько, что почти у каждого богатого и влиятельного в орде человека открывались домашние школы, в них обучались от 10 до человек. Стараясь перейти к новой системе, открыватели старались приглашать русских учителей. В своей работе И.Ф.Бларамберг отмечал, что в Букеевском ханстве «грамотность и изучение русского языка начинают распространяться ежегодно с большим успехом» [268].

Однако, эти школы организованные знатью и распространенные по родовым отделениям и урочищам давали всего лишь первоначальные знания и самое первичное представление о русской грамоте. Молодые люди, проучившись в таких школах 5-7 лет, практически не были пригодны для системы местной администрации и продолжения учебы в школах российских губерний, тем более в специальных училищах. Такое положение было не во всех духовных учебных заведениях, так во второй половине XIX в.

открываются медресе, в которых служили муллы, прошедшие подготовку в Казани, Уфе, Египте, где давались знания в области философии, естественных наук, читались труды Авиценна, Аль-Фараби, Навои и др.

прогрессивным ханом Джангиром центральной школы в Ханской ставке. Две цели, которые ставил Джангир-хан, были практически осуществлены, вопервых, школа должна была готовить юношей к поступлению в российские специальные учебные заведения, в том числе на подготовительные курсы университетов и кадетских военных училищ, во-вторых, выпускники школ должны были нести канцелярскую службу в местной и ханской администрации.

Строительство новой школы в Ханской ставке, а затем пополнение ее учениками проходило очень тяжело. Обострялось это тем что, во-первых, здание школы строилось на средства, поступавшие от сборов с населения, вовторых, знать отказывалась отдавать своих детей в эту школу. И открытая в 1841 г. школа набрала всего лишь 12 учеников на 30-40 мест вакансий. И только через два года школа смогла заполнить эти места. Большие усилия приложил сам Джангир-хан для того, чтобы знать отпустила своих детей в новую школу, личные письма родственникам, султанам и родоправителям позволили улучшить ситуацию. В одной из своих писем, адресованном родоправителю и родственнику Чуке Нуралиеву от 10 апреля 1841 года Джангир писал: «Я уверен, что вы употребите надлежащие старания и вразумления родных и друзей ваших и всех, кого следует, что если и ныне науки приносят столь великую пользу, то внукам нашим и хорошо жить без них нельзя будет, что впредь безграмотных и по-русски не знающих вовсе не будут определять в родоначальники и другие должности, что нам весьма полезно и выгодно иметь лекарей из киргизов, что всякое старание, всякая издержка денежная принесут во сто раз более плода, если они будут употреблены на обучение юношества, нежели на всякое другое доброе и даже милостивое дело, что лучше употребить денег нельзя, как на то, чтобы приобрести знания закона божьего и правды его и через развитие в науках благородной честно служить Великому Государю Русскому и Народу» [269].

Все действия, которые использовал Джангир-хан, дали положительный результат, и в середине 50-х годов в Центральной школе обучалось уже человек, и это был не предел, желающих учиться в школах с каждым годом увеличивалось. Вначале школу содержали за счет ханских доходов, а с отменой ханской власти в орде, школа содержалась за счет сборов с населения.

Обучение в школе было наиболее организованным и системным. Занятия начинались в начале октября и продолжались до мая. В школе преподавали арабский, татарский и русский языки, начальные правила арифметики и грамматики, географию, историю и совсем необычный предмет – правила оспопрививания. Организовывались экзамены учащимся с целью демонстрации полученных знаний, где присутствовали отцы и родственники. Обычно на смотре участвовал и сам хан. Это было необычное событие, в Ханской ставке собиралась знать, устраивались приемы, увеселительные мероприятия.

Первый учитель школы, который еще и являлся ветеринарным врачом, Константин Ольдекоп преподавал русский язык, арифметику и географию.

Наравне с преподаванием он еще осуществлял «надзор и попечение за поведением и нравственностью учеников». Восточные языки, а также и вероучение преподавал Садриддин Аминов.

Обеспеченность учебниками и обучение на основе наиболее прогрессивных учебников характеризовало и уровень знаний, и отношения к ним: «Краткая русская грамматика» А.Х.Востокова, «Арифметика» Н.Малинин, «География» И.П.Шульгина в 2-х томах, «Краткая хрестоматия» А.Д.Галахова, «Русская история» Н.Г.Устрялова в 2-х томах. Такая организованность школы и подготовленность школьников позволяли выпускникам поступать в средние специальные учебные заведения России и кадетские корпусы.

17 октября 1866 года Государственным Советом разрешается открытие при управлениях Букеевской Орды 7- первоначальных школ грамотности для казахских детей. Так, в 1868 году были открыты такие одноклассные школы:

1) Калмыцкая – в селе Владимировке.

2) Камыш - Самарская – в селе Новая Казанка.

3) Нарынская - на урочище Уялы коль.

4) Таловская - в с.Таловка (Казталовка).

5) Торгунская - в Ханской ставке.

6) В І - Приморском округе – около Кокаревского кордона.

7) В ІІ - Приморском округе – около Бакалаевского кордона.

В 1896 году в Букеевской Орде было 24 - русско-казахских школ, в том числе двухклассных училищ - 2, одноклассных сельских училищ - 6, старшинских - 14, частных - 2, при медресе и мектебах существовали 2-русских класса. Всего в них обучались 708 учащихся. Из них: казахов - 629, русских татар - 15, девочек - 35. Среди учащихся казеннокоштных (на средства государства) - 167, своекоштных - 541.

В 1885 году открылись 7 старшинских школ, в 1896 году еще 7 школ.

Первые старшинские школы были открыты в более многонаселенных пунктах Шунгае, Караколе, Толубае, Суюнали, Куйгенкуле, хуторе Есенбай и на Абинском форпосте.

Участковые одноклассные русско-казахские училища, существовавшие в каждой части Внутренней Орды, являлись 4-х летними и соответствовали одноклассным училищам применительно к § 13 Инструкции от 4 июля года.

Старшинские школы во Внутренней Орде являлись двухгодичными. Во Внутренней Орде сложилась своя система народного образования, которая несколько отличалась от системы школьного образования не только других частей России, но и других областей в Казахстане. Во Внутренней Орде было два типа правительственных школ - двухклассные с шестилетним курсом обучения и одноклассные участковые русско-казахские школы с 4-х летним курсом обучения. В конце учебного года учащиеся сдавали экзамены по пройденной программе.

Созданная с середины XIX века примитивная система обучения детей была направлена, в основном, на изучение преимущественно русского языка. До начала XX в. был организован ряд школ различного уровня: Ханско-Ставочная и Больше-Ганюшенская двухклассные русско-казахские мужские училища, участковых и 1 Ставочное женское одноклассное училище, 14 старшинских, аульных и 3 классов русского языка при мектебе и медресе. Таким образом, учебных заведений приходилось на 300-тысячное казахское население Орды.

Причем условия в этих школах были очень тяжелыми, они находились в состоянии полной заброшенности [270].

Наиболее организованным было двухклассное Ханско-Ставочное училище, которое заменяло собой учителькую школу, где в основном готовили педагогические кадры для всех низших казахских учебных заведений. Уровень подготовки педагогических кадров в этом училище, безусловно, не соответствовал всем требованиям, специалисты выходили малограмотными, они не только плохо владели русским языком, но и были слабы в области других дисциплин: арифметики, естественных наук. Тому свидетельством являются архивные материалы инспектора Внутренней Киргизской Орды, которые подтверждают факт слабой подготовки выпускников Ставочного училища. Так, в отчете учителя Джуманиозова за 1900 г. показано движение учащихся за год следующим образом: 1 декабря 1899 г. было 13 учеников;

потом поступило еще 23. До окончания занятий выбыло 10 человек. Следует ли понимать, что те 23 учеников, которые якобы были приняты на обучение, а затем, 10 из них были отчислены, оставшиеся 13 и составляли основной контингент учащихся. Вероятно, их больше и не было, но показать, как получился наличный состав учащихся к моменту отчета, Джуманиозов не мог.

На поставленный вопрос: когда и кто из инспектирующих лиц посещал школу?

учитель в отчете дает следующее пояснение (предлагаем дословный ответ учителя Джуманиозова): «В этом 1900 г. школа посещаем не был ни с кем»

[271]. В 1902 г. при Ставочном училище открылись педагогические курсы с начальной школой для учительской практики курсантов, а в 1905 г. оно стало четырехклассным городским училищем и действовало по Положению 1872 г.

Следующим типом учебного заведения, которые открывались повсеместно, были участковые одноклассные школы, которые отличались своими особенностями. Они находились в бюджете государственного казначейства, как и двухклассные училища, являлись центральными школами, имели свои землянки – интернаты. Выпускники имели право продолжить обучение, и в основном поступали во второй класс Ставочного училища, которое не имело первого класса. Участковые училища в системе народного образования занимали особое место, но тем не менее правительство не уделяло должного внимания для организации этой школы, в результате чего многие из них страшно бедствовали. Училища 1903 г. действовали на основе нормативных документов, и государственных средств, определенных еще в начале реформ 1867-1868 гг. В связи с этим, условия жизни в интернатах не обеспечивали возможности полноценного получения образования. Казахским детям на ежедневное питание отпускалось 10 коп., за целый год учитель с семьей получал 120 рублей. По свидетельству третьего инспектора Астраханской губернии А.А.Воскресенского, ученики проживающие в интернате жили впроголодь, а вокруг них царили грязь и холод [272].

Увеличение ассигнований стало одним из главных вопросов чиновников местного уровня. Так, 16-го мая 1903 года инспектором было сделано заявление директору народных училищ добиться увеличения ассигнований или снизить число воспитанников в интернате с 20-ти до 10-ти учащихся. Таким образом, за почти 40 лет своего существования первые школы не подвергались преобразованию, ни в хозяйственной части, ни в содержании образования, ни в совершенствовании процесса обучения. Только лишь изменился срок обучения, с 2 лет было преобразовано в 4 года. На раннем этапе участковые школы принимали совершенно необученных детей, теперь к ним приходили выпускники старшинских школ, которые неохотно шли в участковые.

Разумеется, этот вопрос волновал и учителей, так учительница Калмыцкой участковой русско-казахской школы в ноябре 1903 г. пишет инспектору А.А.Воскресенскому, что «из старшинских школ не одного желающего поступить ученика не было» и что она поэтому организовала прием детей в подготовительное отделение [272, л. 12-27]. Такие письма в органы народного образования поступали постоянно. В своем извещении учитель Ажгиреев из Камыш-Самарской участковой школы от 20-го ноября сетует, что кроме Миндалиева никто из старшинских... не явился для поступления в школу. В Таловскую школу в тот год поступило 2 человека, а в Нарынскую - 6.

Старшинские школы были одной из разновидностью аульных школ, в основном, они были характерны для западного региона Казахстана. По уровню организации они были чуть выше последних. Старшинские школы содержались на средства местных казахских обществ. Основное количество детей обучалось именно в этой школе. В период с 1896 по 1903 гг. число их оставалось неизменным - около 14-ти. И только в 1904 г. количество их выросло до 19-ти.

Будучи кочевыми школами, большинство из них не имело даже своих землянок, а занималась в наемных помещениях.

Заботясь об увеличении грамотности среди казахского населения летом 1903 г. председатель Временного Совета по управлению Внутренней Киргизской Орды предложил к существующим 14-ти старшинским школам добавить еще 14 и довести контингент учащихся в каждой до 50-ти. Понимая, что первым долгом следовало бы улучшить положение тех школ, которые не имели своих собственных зданий, инспектор А.А.Воскресенский возражал против открытия новых. По его мнению, учреждение школы без собственных помещений было бесполезным делом и потому предложил строить по два дома в год с таким расчетом, чтобы «годов через семь или даже пять, можно было бы обеспечить существующие старшинские школы собственными зданиями» [272, л. 12 об.]. Мнение инспектора было одобрено, но к сожалению этот более чем скромный план не был выполнен. Не имея постоянного и удобного места пребывания, школы переезжали из одного урочища в другое, и инспектор порою не знал, где они находятся. Были и такие случаи, когда приехавший по назначению учитель не мог организовать обучение из-за отсутсвия желающих учиться. Так, 25-го октября 1903 г. учитель Мурзалиев из урочища Каракудук сообщил, что он прибыл на место назначения, «но по неимению желающих обучать детей к русской грамоте я не находил возможности открыть школу на старом месте... почему я и переселился со школою в соседнее старшинство № 10 на урочище Тарангул, согласно просьбе общества оного старшинства, где уже открыл школу... Почетные и выборные этого общества обязывались обеспечить школу установленным числом учащихся мальчиков» [273].

Не безинтересен и такой факт, который был описан учителем КокТерекской школы Акбаевым. Вот как он описывает свое прибывание в этой школе: «Старшинская школа носящая ныне наименование – Кок-Терекской, была открыта на урочище «Аяк-копа» в 1896 году. Просуществовав на этом урочище 1 год, она была переведена на урочище «Жортан», откуда через год была переведена на урочище «Кошкар», отсюда в 1900 году была переведена на урочище «Ащи-Кудук». Затем в 1904 году была переведена на «Кок-Терек».

Главной причиной перехода школы из одного урочища на другое служила невозможность набрать на данном урочище достаточного количества учащихся» [274].

Нужно заметить, что среди старшинских школ была одна, которая находилась на особом положении. Основал эту школу 3 ноября 1904 г.

инспектор А.А.Воскресенский и называлась она «старшинской образцовой школой на урочище Ток-Сан-Арал», находившемся в 15-м старшинстве 1-го Приморского округа. Первый учитель этой школы А.Худайбергенов описал, что школа «помещается в наемной квартире, которая представляет из себя киргизскую землянку с деревянным полом и потолком. Квартира несмотря на свою внешнюю форму, считается весьма удобной на всем данном урочище...».

«Некоторые из окончивших учение в школе поступают в БольшеГанюшкинское двухклассное училище, а большинство по крайней бедности возвращаются в свои аулы и занимаются писцом старшины и приказчиком у купцов, приемщиком рыбы на промысле, в крайнем случае скотоводством»

[275]. Сам же учитель А.Худайбергенов окончил педагогический класс в Ханско-Ставочном училище, получал 240 рублей в год и на свои деньги сделал школьные скамейки и столы. Находясь на особом положении, образцовая старшинская школа не содержалась за счет местных обществ на 250 руб., как все остальные, а финансировалась Министерством народного просвещения, расходуя ежегодно по его смете 548 рублей. Из все существующих школ, она была наиболее организованная, чему свидетельствуют такие факты, как организация процесса обучения. Итак, учение в школе продолжалось 3-4 года, а ежедневные занятия шли с 9 до 2 часов дня и с 7 до 9 часов вечера.

Обучающиеся были в возрасте 7-12 лет. Среди всех старшинских школ только она имела большее количество учащихся, которое доходило до 30-ти человек.

Основные предметы, которые изучали в школе были русский язык, арифметика и ручной труд – «мотание рыболовных сетей». По мнению учителя А.Худайбергенова ученики за 3-4 года усваивали чтение, письмо, арифметические действия и несложную русскую разговорную речь. В своих отчетах А.Худайбергенов показывает свое отношение к ученикам, а также, что он доволен посещением детей школы, поведением их на уроке. В отличие от других школ в старшинской образцовой школе учебный год начинался своевременно.

В отдел народного образования поступали различные сведения, отчеты учителей. Так, 30-го декабря 1903 г. один из учителей сообщил инспектору, что до 1-го декабря у него собралось 9 учеников, «но ныне они хочет домой, причиною, что не желают учится на одного русского наука, без киргизских чтений» [276]. Из сообщения видно, насколько был малограмотен учитель.

Сетуя на положение, незадачливый учитель просил разрешения перебраться ему в другое урочище. Подобного рода рапорты поступали неоднократно. Из старшинской школы в «Бес-Пшене» инспектору доложили, что занятия начались, прибыло 16 учащихся, далее учитель предполагал позднее иметь учеников, так как по заявлению населения, ждал прибытия 6-10 девочек.

Однако, эти оптимистические предположения не сбылись и к концу учебного года старшинская школа в урочище «Бес-Пшене» заметно не отличалась от других.

Наряду со старшинскими школами в Букеевской Орде, с 1900 г.

существовали еще и две аульные школы. Первоначально они были задуманы А.А.Воскресенским как женские школы и содержались на средства государственного казначейства имея 250 руб. в год. Одна находилась в Нарынской, другая в Торунской части Орды, но позже после открытия его преобразовали в смешанную, причем общее число учащихся в каждой редко превышало 10-ти. В учебном отношении они ничем не отличались от обыкновенных аульных школ.

Еще одним «педагогическим экспериментом» отличился инспектор А.А.Воскресенский. Им в марте 1903 г. было предложено директору народных училищ Астраханской губернии новый проект учреждения «в чисто русском селе Никольском» русско-киргизской школы. На открытие школы он просил отпустить 225 рублей, из которых 120 руб. должен был получать свое жалованье учитель. Предполагалось открыть школу только на один год «в виде опыта». Инспектор рассчитывал здание для школы взять под наем. В скором времени разрешение и деньги были получены, ученики найдены. В течение нескольких месяцев учитель Б.Юсупгалиев вел занятия с 14-ю мальчиками, а потом все рассыпалось из-за недостатка учащихся, согласных поддержать начинания инспектора. 16 мая 1904 года последнему пришлось донести директору о причинах своей наудачи. По мнению инспектора повинны в этом были татары-муллы. «Всюду в окружности, - писал инспектор, - не только в каждом ауле, но и в каждом более или менее состоятельном киргизском семействе – проживают учителя – муллы из казанских и астраханских татар».

Они обучали детей татарской грамоте, магометанскому закону и по просьбе казахов изучали русский язык. Но инспектор тут же успокаивал директора: «это дело не идет дальше ознакомления с русскими буквами» [277]. Такой уровень изучения русского языка было и в других старшинских школах.

Развитие сети школ шло медленными темпами, а содержание их, преобразование самой системы обучения оставалось на начало XX в. все еще слабо. Так, к концу 1904 года в Букеевской Орде действовали следующие учебные заведения:

1) двухклассных училищ

2) одноклассных (участковых)

3) старшинских

4) аульных

5) русских классов при медресе

6) всего учебных заведений

Очень немногим эти школы могли привлечь симпатии казахов. Кроме того, их было так мало, что общая масса ордынцев их и не чувствовала, а там, где они непосредственно соприкасались с ними, тесные и мрачные училища разочаровывали родителей и пугали детей.

Развитие системы народного образования, как и во всем Казахстане, шло очень тяжело. Во Внутренней орде до административных и школьных реформ 1868 года, существовала только единственная русско-казахская школа в Ханской Ставке, другие мусульманские мектебы и медресе не могли удовлетворить потребности в образовании казахского населения. Нельзя с точной уверенностью сказать о количестве мусульманских мектебов и медресе в целом по Казахстану, и в частности в Западном Казахстане, из-за отсутствия учета, а также обучавшихся в них учащихся. В имеющихся архивных и литературных источниках даются по этому вопросу самые различные данные.

Так, по данным бывшего учителя школы второго приморского округа Внутренней орды Н.Леванова в 1872 году Орде было 154 мусульманских школы, в которых обучались 3821 учащийся. Есть сведения из отчетов инспекторов училищ и попечителя учебного округа о том, что на тот период действовали 38 мусульманских мектебов и медресе (по неофициальным данным — 56), а также две русские классы при них, в которых обучались учащихся, в том числе: казахов 350, татар — 50; мальчиков — 375, девочек [278].

Попечитель Оренбургского учебного округа И.Я.Ростовцев в своей информации в Министерство народного просвещения 11 ноября 1891 года сообщал, что в Букеевской орде имеется примерно 400 мусульманских медресе и мектебов. Вероятнее всего, в число мусульманских школ были включены и «школы» индивидуального обучения, которые были характерны для зажиточной части казахского населения. Нельзя сказать, что эти данные о существовании такого числа мектебов и медресе только в одной Внутренней орде является объективным, так как другими источниками эти данные не подтверждаются.

Другой источник - «Астраханский вестник», свидетельствует, что в Букеевской орде на 1 января 1899 года было 60 мектебов и медресе, в которых обучалось 1679 учащихся, в том числе мальчиков - 1436 и девочек - 243. Есть сведения о том, что девочек «обучали» жены мулл (их было 27). Сокращение числа мусульманских мектебов и медресе, а также учащихся в них к концу ХIХ века произошло, главным образом, в результате увеличения русско-казахских школ Министерства народного просвещения. Они главным образом были единственно полезными для казахского населения типами школ. Открытие старшинских школ в различных частях Внутренней орды, также некоторым образом способствовало увеличению числа обучающихся и повышению уровня грамотности среди простого населения.

В конце ХIХ века другой формой проведения политики по изучению русского языка, была организация русских классов при мусульманских мектебах и медресе. В 1896 году в русском классе при медресе в Новой Казанке, открытом в 1895 году, обучалось 32 ученика, в русском классе при мектебе в Ханской Ставке, открытом в 1892 году 84 ученика [279].

Есть разные точки зрения ученых- историков на открытие русских школ и изучения русского языка. Есть мнение о том, что создание русских классов при мусульманских школах явилось результатом стремления и требования казахского населения обучать своих детей русской грамоте, другие считают, что оно явилось следствием известной победы самодержавия над мусульманским духовенством, которое правительство обязало открывать вместо новых мечетей и мусульманских школ русские классы при мектебах и медресе, третьи придерживаются точки зрения, о том, что шла активная русификация и христианизация казахского народа. На наш взгляд, создание новой системы образования вследствие реформ 1864-68 гг. увеличило уровень образования народа, способствовало развитию промышленности в начале XX вв.

Успешное открытие различных типов школ с русским языком обучения все чаще вызывало неудовольствие у мусульманского духовенства во Внутренней орде, они разжигали различные антиправительственные и антирусские настроения среди известной части казахских султанов и биев. Это причиняло беспокойство царской администрации. В результате чего были предприняты некоторые меры, направленные на нейтрализацию этого влияния.

Выражая политику царского правительства, А.Н.Харузин писал: «В татарских школах преподают детям татарскую грамоту и магометанскую религию. Нет никакого сомнения, что такие рассадники татарской, враждебной для русских, культуры, кроме вреда, нам ничего не приносят. Воспитывать киргизов на традициях магометанства, создавать и усиливать, таким образом, татарскую национальность не может входить в цели нашего государства». А.Н.Харузин считал, что татарско-магометанское влияние является главным препятствием для «обрусения» казахов [280].

Чтобы предотвратить влияние татарских мулл на казахских детей правительством, а также попечителем и инспекторами предпринимались различные меры. Так, попечитель Оренбургского учебного округа предложил не принимать их в мусульманские школы и русские классы. «Было бы целесообразно, - писал он в Министерство народного просвещения, - в медресе и в русские классы при оных, устроенные во Внутренней Букеевской орде для татарского населения, принимать для обучения у мулл только татар, дабы училища под влиянием татарских мулл не сделались рассадником магометанского фанатизма среди киргиз». В свою очередь, Министерство народного просвещения 18 августа 1892 года направило это предложение на заключение попечителю Казанского учебного округа, так как Внутренняя орда по вопросам организации учебной работы входила в его состав.

Попечитель Казанского учебного округа В.А.Попов одобрил это предложение. В своем ответе он писал: «Татары воодушевлены не только мусульманским фанатизмом, но и любовью к своему языку и симпатиями к турецкой державе. Отчужденность от всего русского среди татар не уменьшается, но, напротив, возрастает» [281]. В доказательство он привел факты, установленные при инспектировании школ Внутренней орды инспектором казахских школ А.Е.Алекторовым, который, посетив 20 ноября 1887 года татарское медресе, где обучалось 50 учеников обнаружил, что учитель татарин «обучал детей мусульманскому вероучению, татарской грамоте …» и «находил совершенно излишним» обучать их русскому языку.

Беспокойство попечителя и вызывало тот факт, что ученики татарского медресе в Новой Казанке при посещении их А.Е.Алекторовым 11 февраля 1888 года на вопрос последнего: «Какой главный город нашего государства и кто наш царь», отвечали: «Главный город Стамбул, а царь наш - турецкий султан». По мнению инспектора, учащиеся могли и не знать главного города России, тем более имя русского царя. Но, он обращает внимание на тот факт, что учащимся было внушено, что не Петербург, а Стамбул является главным городом, а казахи якобы подвластны турецкому султану [282].

Беспокойство вызывало и то, что, несмотря на запрещение правительства селиться татарам во Внутренней орде, они все же расселялись самовольно.

«Многие из татар,- писал В.А.Попов,- попав в степь под видом торговцев, сбрасывают там с себя личину и становятся учителями и распространителями ислама и татарского языка», и если этот наплыв не будет прекращен, «то отатаривание и фанатизирование киргизов будет идти весьма быстро». Он жестко предлагает не только запретить обучать казахов в татарских медресе и мектебах, но и селиться татарам во Внутренней орде. В существовавших мусульманских школах мулла обучал от 25 до 50 казахских детей. Обучение в этих школах продолжалось почти круглый год: «летом в кибитках мулл, зимой - в их душных сырых и вонючих мазанках-землянках». Руководствами для обучения, в основном, служили татарские книги, как наиболее понятные и изложенные на языке, на котором киргизы восприняли впервые магометанское вероучение. Причем под влияние отатаривания попадают не только дети «султанских родов, но и простых ордынцев».

Одной из главных причин распространения магометанской религии среди казахского населения Внутренней Орды В.А.Попов считает недостаточное распространение православной религии: «...только разумную, неослабленную, миссионерскую деятельность во Внутренней орде, только православных храмов, назначение способных священников, знающих киргизский язык, перевод православных священно-богослужебных книг, заведение церковноприходских училищ и, наконец, поощрение к поселению во Внутренней орде можно признать существенно государственными мерами, имеющими весьма серьезное значение в деле сплочения и слияния киргизского края с общим отечеством» [282, с. 39].

Привлечение казахов в «лоно православной церкви» было одной из целью царского правительства. Решение этой цели виделось в том, что казахи охотно вносят пожертвования на содержание семи русско-казахских школ, «имеющих целью распространение русской грамотности среди киргизов».

С целью повышения авторитета среди казахского населения, В.А.Попов предлагает ввести в русско-казахских школах преподавание магометанской религии – ислама. В подтверждение, в качестве примера, он приводит русскоказахскую женскую школу в Ханской Ставке, которой в 1883 году из воспитанниц было 7 казашек, а в 1890 году — только одна. По его мнению, такое сокращение воспитанниц за семь лет связано именно с ослаблением преподавания магометанской религии в школе. «Введение преподавания магометанской религии в правительственные русско-киргизские школы говорит он,— вселит среди киргизов доверие к мероприятиям правительства, успокоит киргизов относительно посягания на их религиозную совесть, и, до известной степени облегчит, этим самым, задачи православно-миссионерского дела во Внутренней орде» [282, с.47]. Этот вопрос волновал и директора Казанской учительской семинарии Н.А.Бобровникова, инспектора «инородческих школ» Оренбургского учебного округа В.В.Катаринского.

В.В.Катаринским был подготовлен материал «Мнение», в котором автор дает анализ о состоянии систем школ во Внутренней орде [283]. Из этого материала следует, что до 1890 года в Ханской Ставке имелись один мектеб и три медресе, в которых обучалось 110 учащихся, в том числе 12 казахов. Эти школы, по мнению В.В.Катаринского, были открыты без разрешения царской администрации. Следовательно, инспектором училищ Внутренней орды было предложено местным мусульманам, состоявшим главным образом из татар, закрыть старые школы, и на основании правил 26 марта 1870 года открыть новые. В целях осторожности не поднять волнение народных масс, инспектором было предложено закрывать по одной старой школе в год. Лишь в 1892 году задача по закрытию мусульманских школ была выполнена и последняя мусульманская школа в Ханской Ставке была преобразована в этот год, при ней был организован русский класс. Причем в этой школе обучались лишь дети татар. Вместо старого, ветхого здания медресе было построено новое. По настоянию инспектора, татары из своих средств ассигновали рублей на выплату жалования учителю русского языка в течение трех лет (по 200 рублей в год). В.В.Катаринский в своем отчете писал: «киргизы со своей стороны ничем не выразили особенного желания учиться в ставочном татарском училище и в русском при нем классе, а по-прежнему продолжают охотно учиться в своих русско-киргизских школах с интернатами». В этом же отчете он подчеркивал, что желающих учиться в русско-казахских школах с каждым годом увеличивается и превышает количество мест в интернатах, установленных для каждой школы (по 20 человек). Иногда в школах обучалось до 30 казахов, выплачивая по 4 рубля в месяц за содержание в интернате.

Возражая попечителю Казанского учебного округа, предлагавшему ввести преподавание ислама в русско-казахских школах, В.В.Катаринский ссылался на то, что за все время деятельности русских школ в Букеевской орде с 1886 года магометанское вероучение никогда не преподавалось, и киргизы никогда не заявляли об этом. Несомненно, и то, что начальные сведения по магометанскому вероучению население приобретало в аульных школах у мулл еще далеко до поступления в русские школы, в возрасте от 7 до 10 лет.

Следовательно, утверждал В.В.Катаринский, и нет особой необходимости обучать их вероучению в русских школах. Было и следующее категорическое заявление о влиянии татарских мулл на казахское население, из него следует, что в целях ограничения влияния татар не допустить селиться среди казахского населения Внутренней орды, не обучать казахских детей в татарских училищах (медресе и мектебах).

Вопросы образования детей казахов и влияния татар на казахское население были поставлены перед министром внутренних дел 9 июня 1894 года министром народного просвещения И.Д.Деляновым. Но министр внутренних дел, на основании представленных сведений от 25 марта 1895 года Астраханского губернатора о том, что в последние годы татары вообще не селятся в Орде, считал такую меру непредусмотрительной. Несомненно, стал вопрос о необходимости увеличить во Внутренней орде числа министерских русско-киргизских училищ, так как девяти имеющихся в Орде училищ было недостаточно для удовлетворения потребности населения. Этот вопрос был одобрен министром внутренних дел. Деятельность уже имеющихся школ показала, что киргизская молодежь идет в школы с большим желанием. Но, к сожалению, посадочные места были ограничены и заведующие школами были вынуждены все чаще отказывать казахам в приеме их детей. Местных органов народного образования беспокоил и вопрос ведения религии в русскоказахских школах. Инспектором училищ было предложено приглашать татарских мулл для обучения казахских детей религии, но была оговорка в предписании, они должны были вести занятия под присмотром заведующего школой и русского учителя.

Проблема влияния татарских мулл на казахское население в различных регионах Казахской степи была не новой, и не раз представители различных органов народного образования, министерства внутренних дел высказывались по данной проблеме. В свое время председатель Временного совета по управлению Внутренней ордой еще в 1862 году, говоря о необходимости борьбы с татарским воспитанием, писал о необходимости «очистки киргизского языка от привнесенных в него татарских элементов», что этого желают и сами воспитанники, окончившие школу при Ханской Ставке.

В решении этого вопроса большую роль сыграла система Н.И.Ильминского. Во-первых, обучение казахских детей в русско-казахских школах выполняло просвещенческую цель; во-вторых, было противодействие распространению ислама во Внутренней орде и; в-третьих, проводя русификаторскую политику, царская администрация пыталась всячески сопротивляться татарскому влиянию.

Ссылаясь на отчет за 1898 год окружного наблюдателя церковных школ И.А.Износкова, С.Г.Рыбаков утверждает, что организация школьного образования в Орде по системе Н.И.Ильминского является «мощным пособником дела распространения и упорядочения христианства и русской культуры в среде инородцев». В своих отчетах И.А.Износков писал, что школы Внутренней орды достаточно близки к типу школ системы Н.И.Ильминского.

По его утверждению, инспектор школ Внутренней орды А.А.Воскресенский, с согласия попечителя Казанского учебного округа, пытался проводить обучение казахов в Орде по инструкции, установленной для крещеных татар в Казанской губернии [284]. Одним из предложений инспектора школ Внутренней орды А.А.Воскресенского было реорганизовать двухклассную русско-казахскую школу в Ханской Ставке в Центральную школу, наподобие Казанской крещенотатарской школы. По организации, во-первых, обучение в ней должно было быть бесплатным; во-вторых, детей сначала обучать на казахском языке и лишь, потом знакомить учащихся с русским чтением и письмом; в-третьих, выпускников одноклассных школ зачислять на казенные стипендии, по окончании которого назначать учителями старшинских школ.

Преследуя одну из главных целей системы Н.И.Ильминского ограничение влияния татар и закрепления во Внутренней орде, окружной наблюдатель церковных школ И.А.Износков предлагал: 1) школу в Ханской Ставке сделать центральной и увеличить число старшинских школ; 2) учредить два новых православных прихода в селениях Таловка и Казанка, назначив в Ханской Ставке, Баскунчаке, Казанке и Таловке священников, знающих казахский и татарский языки, постепенно вводить богослужение на казахском языке; 3) в помощь священникам назначить подготовленных дьяконов и псаломщиков или временно приглашать учителей казахских школ; 4) для русских, а также казахов, желающих обучаться русскому языку, при церквах открыть школы грамоты [285].

Просветительная система Н.И.Ильминского преследовала распространение православия с одной стороны, с другой - выполнение русификаторской политики, а также просвещенческую деятельность среди казахского населения.

Выполнение этих задач осуществлялось через соответствующие школы и церкви, ими были министерские русско-казахские школы. В этих целях родной язык казахского народа использовался как средство для последующей русификации. С этой целью использовалось и следующее средство, как печатание учебных пособий и книг духовного содержания на родном языке, но русскими буквами.

Несмотря на усиленные попытки царского правительства, Министерства народного просвещения и внутренних дел, по внедрению системы Н.И.Ильминского как во Внутренней орде, так и в целом Казахстане не было полностью осуществлено. Во Внутренней орде школы носили не миссионерский характер, а общеобразовательный. Несомненно, и то, что школы объективно способствовали распространению русской культуры среди казахского населения, укреплению дружбы между казахским и русским народами.

Таким образом, первые русско-казахская и центральная школы нового типа, были открыты в Ханской Ставке в 1841 году ханом Внутренней орды Джангиром. Последующие школы такого типа с преподаванием русского языка начали организовываться в Орде с 1868 года. В 1868 году одноклассные школы были открыты: Калмыцкая в селе Владимировке, Камыш-Самарская в Новой Казанке, Нарынская в 12 верстах от. - Ханской Ставки: Таловская в селе Таловке и Торгунская - в Ханской Ставке.

В конце XIX в. начали повсеместно активно организовываться различные учебные заведения, в том числе и женские; 1883 году в Ханской Ставке организовалось одноклассное женское училище, здесь же было открыто первое двухклассное училище, а с 1893 года в с.Большое Ганюшкино начало действовать второе двухклассное училище. В 1895 году в Баскунчаке открылось русско-казахское училище. В 1895-1896 годах в различных частях орды было открыто 14 старшинских школ, что свидетельствует о высоких потребностях населения в образовании. Но если взять период. с 1883- годы во всей Внутренней орде количество училищ Министерства народного просвещения оставалось постоянным. Всего их было 8 училищ, и обучались в них в разные годы от 149 (1884) до 189 (1890) учащихся. Девятое училище было организовано в с. Большое Ганюшкино, в результате чего общее число учащихся в школах Министерства народного просвещения начало увеличиваться: в 1891 году - 205, в 1892 г.- 244, в 1893 г.- 260, в 1894 г. – [286]. Об этом свидетельствует и данные, приведенные в статье Н.Казанского «Народное образование в Астраханской губернии».

Из статистического отчета по Западно-Казахстанской области и отчета инспектора «инородческих школ» Оренбургского учебного округа В.В.

Катаринского в 1891-1892 учебном году во всех школах Внутренней орды, находившихся в ведении Министерства народного просвещения, обучалось учащихся, в том числе 193 мальчика и 18 девочек; из них 160 казахов, русских. К 1895 году в школах орды насчитывался 521 учащийся по два ученика на одну тысячу населения. Безусловно, такое количество обучающихся на территории Западно-Казахстанской области показывает низкий уровень грамотности среди населения, но, тем не менее, виден рост образования. Таким образом, постепенный рост министерских школ позволил поднять уровень грамотности среди населения. Так, в 1896 году в орде было уже 24 русскоказахских школ, в том числе двухклассных училищ - 2, одноклассных сельских училищ 6, старшинских 14 и частных 2. Кроме того, существовало два русских класса при медресе и мектебах. Всего в школах обучалось 708 учащихся, в том числе: казахов - 629, русских - 64, татар - 15; из них девочек было 35.

Новые старшинские школы - 7, которые были открыты в 1896 году, позволили увеличить число учащихся по сравнению с 1895 годом на человек, в 1898 году оно уменьшилось в связи с выпуском и невозможностью некоторых учащихся посещать школы и составило 637. Среди них обучалось 573 казахов (меньше на 56 учеников), русских 44 (меньше на 20 учеников), татар 20 (увеличение на 5 учеников). Девочек было 33 (меньше на 2 ученицы) [287].