«Терминосистемы в условиях глобанглизации: симметрико-ориентированный подход (на материале брендинг-литературы) ...»

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Сибирский федеральный университет»

На правах рукописи

Чистова Елена Викторовна

Терминосистемы в условиях глобанглизации:

симметрико-ориентированный подход

(на материале брендинг-литературы)

Специальность 10.02.19. – Теория языка

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доцент В.А. Разумовская Красноярск

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

ТЕРМИНОСИСТЕМ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАНГЛИЗАЦИИ

1. Глобанглизация как лингвокультурное явление

1.1. Глобализация и факторы распространения английского языка

1.2. Глобанглизация в социолингвистическом аспекте

1.3. Особенности заимствования англицизмов в России и Китае

2. Терминосистемы в теоретическом аспекте

2.1. Специальная лексика в стратификационном аспекте

2.2. Терминологии и терминосистемы как объекты лингвистического исследования.............. 2.3. Принципы формирования терминологий

3. Перевод как инструмент гармонизации терминологий

3.1. Терминосистема как единица перевода

3.2. Способы перевода заимствованных терминов

3.3. Гармонизация терминологий посредством перевода

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ I

ГЛАВА II. СИММЕТРИКО-ОРИЕНТИРОВАННЫЙ ПОДХОД В ДИАГНОСТИКЕ

ТЕРМИНОСИСТЕМ (НА МАТЕРИАЛЕ БРЕНДИНГ-ЛИТЕРАТУРЫ)

1. Симметрико-ориентированный подход в терминоведении и переводоведении.............. 1.1. Методы терминоведения

1.2. Общенаучная дихотомия симметрия-асимметрия в теоретическом аспекте

1.3. Метод симметрии-асимметрии в исследовании терминосистем

2. Метод симметрии-асимметрии в диагностике терминосистем (на примере терминосистем branding, брендинг и )

2.1. Branding как неотерминосистема английского языка

2.2. Динамическая симметрия

2.2.1. Компрессивная асимметрия

2.2.2. Адаптивная асимметрия

2.2.3. Нормативная симметрия

2.3. Статическая симметрия

2.3.1. Вариативная асимметрия

2.3.2. Контекстуальная асимметрия

2.4. Гомологическая симметрия

2.4.1. Номинативная асимметрия

2.4.2. Мотивировочная асимметрия

2.4.2.1. Мотивировочная симметрия в структурном аспекте

2.4.2.2. Мотивировочная симметрия в лексическом аспекте

2.4.3. Эмотивная асимметрия

2.5. Алгоритм диагностики терминосистем методом симметрии-асимметрии

2.6. Интернет-эвристика в переводе специальных текстов

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ II

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Приложение 1. Список анализируемых branding-терминов

Приложение 2. Схема межсистемных заимствований терминологии брендинга............... Приложение 3. Геометрическая модель терминосистемы branding

Приложение 4. Логические таксоны терминосистемы branding

Приложение 5. Схема основных коннотаций бренда

Приложение 6. Анализ русской терминосистемы брендинг

Приложение 7. Анализ китайской терминосистемы

Приложение 8. Гомологическая матрица терминосистем branding, брендинг и...

ВВЕДЕНИЕ

Диссертационное исследование посвящено проблеме межъязыкового упорядочения (гармонизации) терминологических систем (терминосистем) в современных условиях доминирования английского языка (глобанглизации).

технологической, промышленной и научной деятельности понятие бренда становится особенно актуальным. Мировая практика показывает, что продажи товаров известных брендов постоянно увеличиваются, в то время как небрендированная продукция уступает свои позиции на рынке. Отсюда следует, дифференцирования, а именно «уникальные, эмоциональные, неосязаемые характеристики объекта предложения» [Кашапова 2012. С. 6], что достигается с помощью брендинга. Брендинг – это междисциплинарное направление, представляющее интерес не только для экономического сообщества, но и для специалистов многих других областей знания. Брендинг обеспечивает привлечение и удержание клиентов, сотрудников, инвесторов, акционеров, поставщиков; а также является залогом стабильности предприятия на рынке и важным условием его конкурентоспособности.

Проблеме сoздания и успешного прoдвижения брендов пoсвящены рабoты ведущих зарубежных экoномистов (Т. Амблеpа, П. Дoйля, Е. Дихтля, Ж.Н. Капферера, K.Л. Келлеpа, Ж.-Ж. Ламбена, Т. Нильсoна, М. Пoртера, Э. Райса, Дж. Эванса и др.). Российские компании до недавнего времени не уделяли должного внимания управлению брендами, а потребительский рынок в России постоянно отставал от аналогичных структур развитых стран. Однако в связи со вступлением РФ во Всемирную торговую организацию и ужесточением конкуренции вопросы брендинга все чаще становятся объектом российских научных исследований по экономике (Е.В. Агамирова, О.Н. Алканова, А.Н. Воробьев, М.О. Макашев, Д.Ю. Родин, С.А. Рыбченко, Т.Н. Якубова и др.).

В данных работах акцентируется внимание на неоднозначном понимании в российском экономическом сообществе понятий бренда и брендинга. Это связано с тем, что технология была полностью заимствована у американских ученых и, соответственно, переведена с английского языка на русский, что объясняет различия в дифференциации ключевых терминов. Данное обстоятельство обусловливает актуальность проблемы перевода специальных текстов, изобилующих профессиональной лексикой, в частности по брендингу.

Степень научной разработанности проблемы. Проблемы перевода экономических и маркетинговых терминов подробно рассматривались в диссертационных исследованиях О.О. Агеевой, О.А. Зябловой, Е.В. Ларионовой, Н.В. Сербиновской, Н.А. Назаренко, Е.В. Петрушевой, И.А. Пушкаревой, Е.А. Худинши и др. Однако брендинг, являясь самостоятельным научным направлением с собственной узкоспециализированной терминологией, нуждается в отдельном лингвистическом исследовании, посвященном вопросам межъязыковой гармонизации терминологий.

Проблемы стандартизации, унификации и гармонизации терминов активно исследовались в работах терминологов: К.Я. Авербуха, О.С. Ахмановой, Э.Т. Белана, С.И. Виноградова, Т.О. Винокура, А.С. Герда, С.В. ГриневаГриневича, В.П. Даниленко, T.Л. Канделаки, Т.Р. Кияка, С.И. Коршунова, И.С. Кудашева, В.М. Лейчика, Д.С. Лотте, Г. Пихта, Г.Г. Самбуровой, Л.И. Скворцова, Э.Ф. Скороходько, В.А. Татаринова, С.Д. Шелова и др. Вопросы терминологии в переводческом аспекте детально обсуждались в работах В.А. Табанаковой, О.С. Хряпченковой, Ф.А. Циткиной, Н. Gerzymisch-Arbogast и др. Необходимо также отметить, что проблемы перевода специальной лексики широко освещены и в переводоведении. Наиболее значимые и целостные результаты в вопросах достижения эквивалентности перевода терминов представлены в работах Л.С. Бархударова, С. Влахова, Х.Н. Галимовой, Т.А. Казаковой, В.Н. Крупнова, Л.К. Латышева, А.И. Моисеева, А.Н. Паршина, Р.Ф. Прониной, Я.И. Рецкера, А.Д. Швейцера, О. Kade и др. Проблемы перевода специальной литературы подвергаются детальному изучению в работах А.В. Ачкасова, Н.К. Дупленского, Б.Н. Климзо, А.Ш. Клишина, В.Н. Крупнова, Д.И. Лебедева, Л.Л. Нелюбина и др. Однако большая часть выводов в перечисленных исследованиях получена на материале близкородственных или дальнеродственных языков, что снижает универсальный теоретический статус выработанных языковых единиц и методов. Более того, в условиях быстрого увеличения количества новых терминов и отсутствия нормативных словарей по причине низкой степени унификации переведенной терминологии и замедленной тезаурусной фиксации разработанные ранее методы и принципы гармонизации терминологий требуют пересмотра и усовершенствования.

Становится очевидной необходимость применения полипарадигмального подхода, аккумулирующего достижения терминоведения, социолингвистики и переводоведения на материале нескольких неблизкородственных языков. Для решения данного вопроса мы предлагаем использовать универсальную категориальную дихотомию симметрия-асимметрия как принцип комплексного междисциплинарного исследования.

Объектом исследования послужили термины брендинга на английском, русском и китайском языках.

Предметом исследования стали симметричные и асимметричные отношения между элементами разноязычных терминосистем.

Целью диссертационного исследования является выявление симметрикоориентированных особенностей терминологии брендинга в условиях глобанглизации.

Постановка данной цели предполагает решение следующих задач:

1) описать феномен глобанглизации на материале неблизкородственных языков;

2) охарактеризовать основные принципы формирования современных терминологий;

3) систематизировать приемы и способы перевода терминов, а также рассмотреть основные принципы межъязыковой диагностики терминосистем;

4) обосновать и доказать целесообразность применения метода симметрииасимметрии в решении проблем межъязыкового перевода терминосистем;

5) выявить отношения симметрии и асимметрии, возникающие на разных этапах гармонизации на примере терминосистем branding, брендинг и в английском, русском и китайском языках;

6) разработать алгоритм диагностики терминосистем;

7) описать альтернативные способы перевода специальных текстов посредством интернет-эвристики.

В соответствии с поставленными целями и задачами в работе применялись следующие методы: описательно-сопоставительный, таксономический, статистический, контекстологический; а также метод семантической реконструкции, метод функционального, компонентного и переводческого анализа.

исследования – терминологии брендинга как активно развивающегося научного направления, а также в привлечении материалов двух дальнеродственных (английский и русский) и одного неродственного (китайский) языков. Во-вторых, новизна заключается в рассмотрении специфики межъязыкового перевода терминосистем брендинга в контексте универсальной научной категориальной дихотомии симметрия-асимметрия. В работе впервые описан алгоритм перевода специальных текстов с применением диагностики терминосистем, в процессе которой автором предложены и определены такие термины, как геометрическая модель терминосистемы и гомологическая матрица. В-третьих, новаторским в работе представляется применение приемов интернет-эвристики в процессе поиска переводческих эквивалентов.

В качестве научной гипотезы исследования выдвигается следующее утверждение: перевод в условиях глобанглизации является ведущим принципом формирования терминологий, что доказывает особую ответственность переводчика в процессе терминотворчества.

Теоретическая значимость работы заключается:

в расширении теоретической базы современных исследований терминосистем;

в доказательстве статуса терминосистемы как единицы перевода;

в обосновании эффективности симметрико-ориентированного подхода к диагностике терминосистем;

в углублении теоретических представлений о предпереводческом анализе специальных текстов.

Практическая ценность заключается в расширении эмпирической базы и возможности использования предложенного алгоритма диагностики терминосистем в процессе перевода специальных текстов. Данные разработки позволяют переводчикам эффективнее ориентироваться в имеющемся терминологическом потоке, своевременно рефлектировать на изменения в терминологии и переводить специальные тексты качественнее и в более быстрые сроки. Результаты данного исследования также могут быть представлены в качестве лекционного или практического материала по таким дисциплинам, как «Терминоведение», «Теория перевода», «Научно-технический перевод»; а также при тезаурусном моделировании терминологии брендинга. Составленный глоссарий перспективен для подготовки словарей и учебных пособий по специальности «Брендинг».

Материалом для исследования послужили:

научные статьи зарубежных и российских специалистов в области английский оригинал книги «The Origin of Brands» (2004) авторов Эла и Лоры Райс и ее переводы на русский – «Происхождение брэндов» (2004) данные современных терминологических справочников и словарей, интеренет-глоссариев и тезаурусов.

терминосистемы branding, 351 единица русской терминосистемы брендинг и единиц китайской терминосистемы.

На защиту выносятся следующие положения:

лингвистический процесс доминирования английского языка и воздействия на другие языки мира вследствие порождаемых новых языковых тенденций (реверсивность, интенциональность, манипулятивность, интернационализация), что приводит к значительному снижению степени асимметрии реципиентных возможностей как дальнеродственных (английский и русский), так и неродственных (китайский) языков.

2. Терминология брендинга в английском языке конструируется на основе собственных средств и принципа интегративности смежных областей наук. В русском и китайском языках заимствованные терминологии брендинга формируются по принципу перевода, который одновременно является инструментом их гармонизации, в процессе чего асимметричные структуры доминирующего и реципиентных языков систематизируются одновременно.

переводческих решений позволяет избегать трудностей вариативной асимметрии и контекстуальной верификации.

4. Терминосистемы брендинга в английском, русском и китайском языках не достигают абсолютной симметрии даже в условиях глобанглизации, так как переводческие трансформации невозможны без учета асимметричных структур плана выражения.

5. Мотивировочная асимметрия терминосистем брендинга приводит к созданию демотивированных или ложномотивированных терминов, при переводе которых оригинальный мотивировочный признак сменен по причине низкой деривационной способности термина, переводческих ошибок или манипулятивных приемов с целью коммерциализации научно-технического продукта.

Апробация работы. Результаты исследования представлены в докладах на международных научно-практических конференциях: «Стратификация национального языка в современном российском обществе». Издательство «Златоуст» (Санкт-Петербург, 2013), «Специальный и художественный перевод:

теория, методология, практика» (Киев, 2013), «Федоровские чтения» (СанктПетербург, 2010, 2012), «Текст, перевод, культура: русский язык в культурном пространстве Латвии» (Рига, 2012), «Языковые измерения: пространство, время, концепт» (Москва, 2010), «Социокультурные и этнолигвистические проблемы перевода в парадигме евроинтеграции» (Киев, 2010), «Инновации и традиции современной школы» (Чебоксары, 2010), «Ключевые вопросы современной науки» (София, 2011), «Социальные коммуникации и эволюция обществ»

(Новосибирск, 2011), «Интернационализация высшего образования: тенденции и перспективы» (Красноярск, 2011), «Коммуникация в изменяющемся мире»

(Красноярск, 2012), «Человек и язык в коммуникативном пространстве»

(Лесосибирск, 2013); а также на всероссийских научно-практических конференциях: «Реализация компетентностного подхода в системе высшего профессионального образования» (Хабаровск, 2012), «Актуальные проблемы науки, практики и вероисповеданий на современном этапе» (Красноярск, 2010), «Молодежь и наука» (Красноярск, 2010, 2011, 2012), «Диалог культур в аспекте языка и текста» (Красноярск, 2010, 2011).

Основные результаты и положения диссертационного исследования освещены в 20 публикациях, включая 4 статьи в научных журналах, входящих в список изданий, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ: «Филологические науки. Теория и практика», «Вестник Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова», «Журнал СФУ. Гуманитарные науки».

Структура работы. Диссертация сoстоит из введения, двух глав, вывoдoв по каждoй главе, заключения, списка научнoй литературы и 8 приложений.

ГЛАВА ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ

ИССЛЕДОВАНИЯ ТЕРМИНОСИСТЕМ В УСЛОВИЯХ

ГЛОБАНГЛИЗАЦИИ

1. Глобанглизация как лингвокультурное явление 1.1. Глобализация и факторы распространения английского языка В современном мире наблюдается тенденция формирования единой цивилизации, единого более связанного и зависимого мирового пространства.

Значительное усиление связей между отдельными индивидами, предприятиями и странами происходит в результате процессов глобализации. По определению политологов Л.А. Зеленова, А.А. Владимирова и Е.И. Степанова, глобализация – «это процесс постепенного формирования системной взаимозависимости, взаимосвязанности и взаимообусловленности, процесс становления общепланетарной целостности, глобальные субъекты которой осознанно взаимодействуют в целях выживания и развития человеческого сообщества, поиска ответов на вызовы и угрозы современной мировой цивилизации, недопущения превращения ее в антицивилизацию» [Зеленов 2010. С. 65].

В современную эпоху политико-экономической глобализации ни один язык мира не может оставаться изолированным, так как значительное место в осуществлении политической, экономической, научной, методико-педагогической и какой-либо другой деятельности занимает эффективная межъязыковая «интернационализации человеческого сознания под влиянием межкультурных контактов» [Сепир 1993. С. 262], которые в последнее время носят все более интенсивный характер.

Изучение межъязыковых контактов и порождаемых ими явлений считается традиционным в языкознании и имеет давнюю историю. В разное время данными проблемами занимались В.В. Акуленко, У. Вайнрайх, Е.С. Гриценко, Ю.А. Жлуктенко, В.В. Кабакчи, А.В. Кирилина, Д. Кристал, А.О. Лалетина, В.Ю. Розенцвейг, Л.В. Щерба, E. Haugen, B. Kachru и др. Явление лексической интернационализации до сих пор не выделилось в самостоятельное научное направление, а проблема установления языка международного общения, несмотря на очевидную доминирующую роль английского языка, все еще считается нерешенной.

По мнению Д. Кристала, необходимость в едином языке межкультурного общения назрела уже давно [Crystal 2003], но возникает вопрос: почему именно английский стал выступать в роли языка-посредника в современном мире? Ответ заключается в ряде причин лингвистического и экстралингвистического характера.

В своей написанной еще в 1868 диссертации «Способен ли английский получить статус универсального мирового языка?» В. Бракебуш объясняет сильные стороны данного языка следующим образoм:

1) английский является языком двух сильнейших держав (Англии и США), что усиливает его значимость в мире;

2) в английском языке наблюдается плотная концентрация немецких, французских и латинских заимствований, что облегчает процесс усвоения и изучения английского языка европейцами;

3) английский язык отличается обилием односложных слов, что облегчает их произношение и процесс запоминания;

4) английский язык характеризуется простой системой флексий и логичным синтаксисом1 [Brackebusch 1868. С. 5–6].

Справедливо заметить, что какой-либо язык приобретает статус международного не за счет характерных ему структурных особенностей, богатого словарного запаса или бесценного литературного, исторического и культурного наследия. Ни один их этих факторов по отдельности или в совокупности не может Перевод выполнен Е.В. Чистовой.

заставить нас начать его изучение, равно как и способствовать его экспансии по всему миру [Кристал 2001]. Рассуждая о распространении английского за счет других языков, P. Любелей высказал предположение о том, что совсем не простота синтаксиса, а в большей степени «историческое следствие английского империализма явилось основной причиной данного явления»2 [Lubeley 1993. С. 2].

Такое широкое распространение английского языка большинство специалистов видят в выдвижении на передний план после Второй мировой войны империи США, где английский считается доминирующим языком. Как точно замечает Д. Кристал, «за американским долларом стоял английский язык» [Кристал 2001.

С. 26]. А. Бартенс утверждает, что во времена колониализма первостепенной задачей англичан было не распространить собственный язык, а ослабить покоряемые народы по принципу «разделяй и властвуй» [Bartens 1996].

Американский лингвист С. Муфвене считает, что экспансия английского языка является признаком новой формы колониализма. Это проявилось, по мнению ученого, в период всемирной глобализации, начавшейся в конце 1980-х годов, когда многонациональные корпорации, возглавляемые в основном представителями западных стран, в прямом смысле начали колонизировать развивающиеся страны, не пользуясь при этом политическими инструментами.

Если в XV веке расселение европейцев и эксплуататорская колонизация распространили несколько европейских языков мировом пространстве, то новая форма глобализации задействовала лишь английский язык, при этом значительно расширив политические границы, установленные прежними колониальными режимами [Mufwene 2005].

Л.А. Зеленов, А.А. Владимиров и Е.И. Степанов справедливо замечают, что «…глобализация за своим поверхностным, внешним слоем интеграции все более выявляет свою глубинную сущность как «капитолократия» в ее современной форме – «американизация» [Зеленов 2010. С. 65].

Перевод выполнен Е. Зарецким.

Одним из основных условий, определяющих возможность влияния той или иной культуры, является желание общества принять иноязычные средства коммуникации. Если это условие не соблюдается, то иноязычное слово может долгое время оставаться «уделом узкого круга лиц» [Крысин 1968. С. 138].

Oпираясь на исследования известных в этой области лингвистoв и их пoследователей (Крысин 1968, Лотте 1982, Phillipson 1992, Кабакчи 1998, Dor 2004, Гикал 2005, Болотина 2010, А.В. Кирилина, Е.С. Гриценко, А.О. Лалетина 2012), перечислим основные экстралингвистические причины, которые не позволили английскому языку остаться «уделом узкого круга лиц» и выдвинули его на лидирующие позиции:

политико-экономическая глобализация: трансформации государственного устройства (Р. Филлипсон, Д. Дор), трансформации экономического уклада (Д. Дор, В.В. Кабакчи, Ю.П. Болотина), создание совместного бизнеса (Л.П. Гикал), заимствование американской корпоративной культуры;

академическая мобильность: массовое изучение английского языка, возможность обмена информацией и открытость научных достижений, научные стажировки, участие в международных конференциях, разработка совместных проектов;

рекламизация английского языка: стремление к новому, отрешение от старого, мода, культивирование американского образа жизни в СМИ, туризм, развитие новых направлений в художественной литературе, музыке, кинематографе, живописи, архитектуре и т. д. (Д. Дор, Л.П. Крысин, Л.П. Гикал); экзотизация и таинственность нейминга как брендинговый прием, пропаганда английского языка (в том числе бесплатные курсы) с целью привлечения новых членов в различные секты;

языковой код интернет-ресурсов: глобализация информационных сетей, развитие компьютерной индустрии и Интернета (Д. Дор, В.В. Кабакчи, Ю.П. Болотина).

Все это подтверждает мнение Д. Кристала о том, что «в таких условиях любой язык, oказавшийся в эпицентре мирoвой экономической жизни, мoг внезапно стать международным. … и именно английский oказался в нужном месте в нужное время» [Кристал 2001. С. 26]. К тому же, все применимые к английскому языку дериваты, такие как дополнительный или вспомогательный [Smith 1983. С. 11], мировой, международный, интернациональный, глобальный [Прошина 2001] и другие, можно считать синонимами, раскрывающими его статус в современном мире.

Таким образом, политико-экономическая глобализация, рыночно ориентированная лингвистическая система и языковой код интернет-ресурсов выдвинули английский язык на центровую позицию и способствовали его популяризации в мировом масштабе.

1.2. Глобанглизация в социолингвистическом аспекте Стремительное распространение иноязычной лексики американоанглийского происхождения – это один из главных феноменов современной лингвистической ситуации в мире.

По данным сайта «Мир эсперанто», английский является родным языком 500 млн человек в 12 странах мира, вторым языком 600 млн человек, официальным или полуофициальным языком еще нескольких сот миллионов человек. Таким образом, на сегодняшний день в мире существует примерно 1, млрд человек, говорящих на английском языке [URL: www.miresperanto.com (дата обращения: 12.08.2013)].

В социолингвистике сформировалась предложенная американским ученым Б. Качру в 1984 году теория о распространенности в мировом масштабе английского языка – это теория «трех концентрических колец», представленная тремя сферами:

а) внутpенний круг (inner circle) охватывает государства с родным английским языком;

б) внешний круг (outer circle) охватывает государства, где английский язык «сформировался на месте» (indigenized), то есть преобрел статус официального языка;

с) расширяющийся круг (expanding circle) охватывает государства, в системе образования которых английский является основным изучаемым языком3 [Kachru 1992. С. 38].

В своем пленарном докладе на IX ежегодной конференции Международной ассоциации региональных вариантов английского языка (Conference of the International Association for World Englishes), Марджи Бернс (2002) перечислила страны расширяющегося круга Б. Качру (1992), где английский язык не является ни родным (как во внутреннем круге), ни вторым языком (как во внешнем круге), но оказывает влияние на официальный / национальный язык этих стран. В перечень, составленный по данным журналов, посвященных проблемам мировых английских языков и непосредственно английскому языку в современном состоянии, вошли следующие страны: Албания, Болгария, Бразилия, Китай, Россия, Кипр, Дания, Египет, Эстония, Финляндия, Франция, Германия, Венгрия, Италия, Япония, Иордания, Мексика, Саудовская Аравия, Южная Корея, Испания, Швеция, Швейцария, Тайвань и Тунис. На той же конференции были заслушаны доклады о влиянии английского языка в Коста-Рике, Эквадоре, Литве, Македонии, Молдове, Таиланде, Турции и Узбекистане4 [Baumgardner 2005. С. 249].

Таким образом, экспансионизм английского языка в мире сегодня беспрецедентен и представляет собой уникальное лингвистическое явление.

терминологическими дериватами: «English is a lingua franca», «English is a world Перевод выполнен Е.В. Чистовой.

Перевод выполнен Е.В. Чистовой.

language», «English is a language of wider communication». В 1980-х гг. в научный обиход был введен термин Englishization – «making use of the English language as a lingua franca and converting material in the local language into English in an international corporation or other organization» [Kachru 1983. С. 249]. Данный термин до сих пор активно используется в зарубежных исследованиях [Pennycook 1994; Crystal 2003, 2004; Judy 1999; Dor 2004; Fairclough 2006; Hamel 2007;

Phillipson 2006; Preisler 2009; Kirkpatrick 2009, 2010].

В российской лингвистике термин Englishization имеет ряд синонимов:

«английский как универсальный международный язык», «английский как лингва франка», «английский как язык международного общения», «английский как глобальный язык» и т. д. На наш взгляд, данные терминологические дериваты отражают понятийный объем исходного термина, однако, являясь громоздкими, они вызывают трудности при функционировании в текстах.

В последнее время в зарубежной социолингвистике распространен термин Internationalization of the English language, предложенный Фарзадом Шарифаном [Sharifian 2009]. В российском научном сообществе это понятие иногда используется в качестве синонима Englishization. Обратимся к Словарю социолингвистических терминов, где интернационализация трактуется как «появление в языке большого числа интернациональных единиц» вследствие контактирования языков в рамках одного культурно-языкового ареала. Тенденция к интернационализации отмечается лингвистами в качестве особенности современной языковой жизни и обусловлена интенсификацией международного взаимодействия в настоящее время [Словарь социолингвистических терминов. U http://sociolinguistics.academic.ru (дата обращения: 12.04.2013)]. Стоит RL:

заметить, что данный термин не отражает роли английского языка в происходящих процессах, как, например, эллинизация, латинизация, франкизация, англизация. К тому же существуют понятия интернационализации образования (производства, мировой экономики, культуры и т. д.), что также не имеет отношения к английскому языку. Более того, социокультурная составляющая этого понятия пересекается и конфликтует с терминоведческим представлением о данном явлении.

заимствование лексических единиц для заполнения лакун в национальных языках» [Авербух 2004. С. 32]. Термин используется в ситуации межъязыковой культурным особенностям языка-реципиента. Интернационализация представляет собой заключительный этап сопоставления разноязычных терминологий в «интернационализация» не может употребляться в качестве эквивалента Э. Киркпатрика: «Internationalization often results in Englishization» [Kirkpatrick обусловливается статусом английского языка как лингва франка»5.

Среди существующих вариантных соответствий Englishization наиболее полнозначным, с нашей точки зрения, является термин глобанглизация, предложенный в 2009 г. В.В. Кабакчи. Данное понятие ученый интерпретирует как «глобальное доминирование английского языка» в различных сферах деятельности современного общества [Кабакчи 2011. С. 177]. Несмотря на то, что этот термин до настоящего времени не нашел широкого применения и не адаптирован современной социологией языка и социолингвистикой, мы считаем, что он в наибольшей степени отражает роль английского языка в эпоху глобализации и ближе всего совпадает с исходным понятием Englishization по своему семантическому объему. Поскольку в данной работе особую значимость имеет факт влияния английского языка на неродственные языки, то мы считаем выбор термина глобанглизация наиболее адекватным и целесообразным благодаря удачной, на наш взгляд, семантической комбинации «глобальный» + «английский Перевод выполнен Е.В. Чистовой.

язык». Причем в его семантику мы не закладываем отрицательных коннотаций, связанных с превосходством данного языка над другими или демонстрирующих агрессивный характер данного явления. Под глобанглизацией мы понимаем лингвистический процесс, характеризующийся масштабным распространением английского языка в мире и имеющий социокультурные особенности в эпоху глобализации.

интернационализацию. Данное явление способствует унификации наиболее частотных ключевых фраз, обеспечивает доступ к наибольшему количеству релевантной информации, позволяет своевременно «слышать» и «быть услышанным» (например, в научных кругах, публикуясь на английском языке), облегчает деловую и профессиональную коммуникацию, а также переводческую деятельность.

Языковые контакты, неизбежные в мировом сообществе вообще, а особенно в эпоху глобализации, ведут к взаимовлиянию языков. Глобанглизация в данном контексте демонстрирует другую характерную черту – интенциональность как процесс постепенного «проникновения» в другие языки мира; процесс усиления воздействия на фонетический, морфологический, словообразовательный, грамматический и синтаксический уровни языков-реципиентов; а также процесс влияния на психологию и менталитет других народов.

Так, например, при морфологической адаптации англоязычных заимствований в русском языке новые лексические единицы могут приобретать грамматические свойства реципиентного языка. Английский суффикс -tiоn- в двух случаях пеpедается тpадиционными pусскими эквивалентами:

-изаци-) (я) – (демонетаризация – demоnetarization, легализация – legalizatiоn); -иров-а-ни-) (е) – (агрегиpoвание – aggregation, квoтиpование – quatatiоn), а в тpетьем случае пpoявляется в виде pазличных алломоpфов – -шн-, -шин-, -шен-, (бэкуоpдейшн – backwardation, паблик рилейшинз – public relations, промоушен – promotion).

Распространенный английский суффикс -ing- также активнo заимствуется и пoпoлняет словоoбpазoвательный ресурс русского языка, например: листинг – listing, рентинг – renting [Назаренко 2005. С. 116].

В процессе морфологической адаптации англоязычные заимствования проходят изменения, связанные с заменой английского аффикса на русский (баксы – bucks, чарты – charts), с изменением грамматической категории числа (флаерсы – flyer, фьючерс – futures) [Там же. С. 117].

В.В. Колесoв относит стремление русского языка к аналитичности, свойственной западноевропейским языкам, в особенности английскому. «Сегодня в нашей речи появляется множество слов, похожих на английские: и сокращения, и упрощения, и всякие несклоняемые слова» [Колесов 1998. С. 200]. В данном контексте возникает потребность в экологии языка как научного направления, изучающего взаимодействие между языками с целью сохранения языкового многообразия (Haugen 1972, Нечипоренко 1998, Сковородников 2006).

В разных государствах существует собственный взгляд на явление глобанглизации: правительство Малайзии, например, активно поддерживает данный процесс, увеличивая расходы на обучение английскому языку в школе [Зарецкий 2007]; в Японии стараются ограничивать сферы употребления англицизмов, оставляя их в экономике, спорте и индустрии развлечений, но исключая из повседневного арсенала лексических единиц [Алпатов 2004]; в Дании по заявлению министра образования Б. Хаардера с 1990 года английский считается вторым родным языком датчан [Phillipson 1992]; в 18 африканских странах английский является одним из официальных или официальным языком [Мечковская 2000]; правительства Афганистана, Египта, Индии, Колумбии, распространению английского.

Тем не менее, в некоторых африканских странах главы правительства пытались уменьшить влияние английского и упрочить положение местных языков, но удалось это только в отношении суахили и сомали, например, в Танзании [Phillipson 1992]. Разграничить базирующийся на английском креольский язык крио непосредственно от английского активно стараются националисты СьерраЛеоне, внедряя в него лексические единицы из местных языков [Adler 1977].

Особенно негативное отношение к английскому языку наблюдается со стороны французских властей. Например, согласно закону, на радио как минимум 40 % песен должны звучать на французском. С 1972 гoда комиссии терминологов при Академии наук Франции занимаются разработкой собственной научной терминологии. Вопреки установленным правилам (что уже спровоцировало как минимум две авиакатастрофы, в одной из которых погиб президент Македонии Борис Трайковский), но во избежание заимствований англицизмов французский язык продолжает использоваться в международном авиасообщении. Все инструкции по применению товаров требуются на французском. Когда в марте 2006 года глава Ассоциации французских работодателей Эрнест-Антуан Сейер, являясь носителем французского языка, говорил по-английски, президент Франции Жак Ширак демонстративно покинул заседание [Дмитриева 2006].

С таким отношением к экспансионизму английского языка соoтносится одна из отрицательных черт глобанглизации, о которой пишет Л.А. Зеленов.

Многие страны мира в скором будущем встанут на путь противостояния, так как все народы стремятся сохранить свою специфику, национальную культуру и свой язык. Это означает, что «в XXI веке необходимо ожидать серии национальных конфликтов на основе конфронтации интернационального и национального.

Решение проблем находится не в поле отношений «глoбализм – национализм», а в поле «интернационализм – патриотизм» [Зеленов 2010. С. 201].

Критики американской и британской языковой политики часто в дискурсе лингвистических прав человека говорят о лингвициде [Judy 1999], языковом национализме [Barbour 2000], лингвофагии [Crystal 1997], лингвокультурном империализме [Phillipson 1992] или продиктованном мультилингвизме (Imposed Multilingualism) [Dor 2004].

Однако мировые языки межкультурного общения (в том числе и английский) способны не только оказывать влияние на другие языки, но и сами подвергаются структурным воздействиям в процессе доминирования. В отношении английского языка это выражается в реверсивности, насыщении его элементами других языков в ходе межкультурных контактов.

Б. Качру в своих работах вводит термин нативизация (nativisation), который понимается как результат языковых преобразований вследствие функционирования в роли второго языка и заимствований из «местных» языков [Kachru 1990. С. 22]. Данное лингвистическое явление В.В. Кабакчи называет языковой эрозией, имея в виду, что английский язык, в силу своих многочисленных контактов с инолингвокультурами, более всего подвергается языковой эрозии [Кабакчи 2005. С. 170].

Воздействия на английский язык осуществляются как на грамматическом, так и на лексическом уровнях. Однако наиболее существенные последствия наблюдаются на лексическом уpовне, что выражается в упрощении структурных элементов, например в постепенном нивелировании явления полисемии. Это связано с тенденцией глoбального языка к унификации и стандартизации, то есть к простоте. Одновременно с исчезновением некоторых значений наблюдается и унификация новых понятий. В словаpном корпусе английского языка постепенно накапливаются лексические элементы, обозначающие явления чуждой по отношению к английскому языку культуpы. В научных кругах данной проблеме уже начали уделять должное внимание, поскольку исследования в этой области дают довольно любопытные результаты (В.В. Кабакчи 2005; Ю.П. Болотина 2010;

R. Baumgardner 2005; С.А. Тимина 2003 и др.).

Концентрическая модель Б. Качру прогнозирует возможные ситуации развития английского языка как глобального. Одна из них предполагает формирование новых вариантов английского языка New Englishes (A. McArthur Перевод выполнен Е.В. Чистовой.

1987; M. Grlach 1990; H.G. Widdowson 1997; M. Modiano 1999; G. Melchers, P. Shaw 2003; R. Mesthrie, B. Rakesh 2008; E.W. Schneider 2007), которые в будущем войдут в расширяющийся круг. Однако Д. Кристал видит несколько другой ход событий. По его мнению, количество креолизованных языков (CREOLE) и языков пиджин на сегодняшний день настолько возросло, что региональные варианты английского в ходе естественного эволюционного развития могут приoбрести статус самостоятельных языкoв при определенных социополитических условиях [Crystal 2003].

В исследованиях последних лет многие ученые ставят под сомнение статус английского языка как доминирующего и пишут о сдвиге глобанглизации в сторону мультилингвизма (Fishman 1998; Mok 2007; Altbach, Knight 2007;

Kirkpatrick 2011), однако признают, что его господство до сих пор ярко выражено в сфере науки и образования (Ammon 2000; Truchot 2002; Hamel 2007). Что касается языкового кода Интернета, то доказанным можно считать факт признания многих специалистов того, что в последние годы помимо английского наблюдается активная актуализация других языков: испанского, японского, китайского и др. [Jarvenpaa 1999; Shewmake, Geneva 2000; Silberman 2000].

Однако Д. Дор предполагает, что современное интернет-сообщество не достигнет «свободного» мультилингвизма. Наиболее ожидаемой формой, по его мнению, станет «продиктованный» мультилингвизм, когда пользователи сайтов будут продолжать коммуницировать на своих родных языках, но эти языки, возможно, так и не станут «своими» в агентивном смысле, то есть носители языка попрежнему не смогут влиять на динамику лингвистических изменений, самоидентификацию, экологию языка и стандартизацию7 [Dor 2004. C 116].

лингвистический процесс, характеристики и свойства которого позволили выделить нам следующие его основные черты:

Перевод выполнен Е.В. Чистовой.

1) интернационализация (взаимное заимствование лексических единиц для заполнения лакун в языках-реципиентах);

2) интенциональность (процесс усиления воздействия на фонетический, морфологический, словообразовательный, грамматический и синтаксический уровни языков-реципиентов);

3) реверсивность (двусторонний эффект, при котором влиянию подвергаются не только языки-реципиенты, но и непосредственно донор);

4) манипулятивность (воздействие на различные сферы человеческой жизни:

политика, экономика, культура, психология и лингвистика; а также влияние на менталитет других народов);

5) антропоцентризм (обслуживание потребностей человека).

Процесс глобанглизации является уникальным и сложным феноменом, воздействующим на различные сферы человеческой жизни и приводящим либо к обогащению лингвистического потенциала, либо к языковой эрозии. Экология языка в условиях глобанглизации является мощнейшим инструментом в сохранении национальной специфики не только реципиентных языков, но и непосредственно донора – английского языка.

1.3. Особенности заимствования англицизмов в России и Китае заимствований англицизмов, история изучения которых в лингвистике имеет длительную традицию. Одной из первых в 1886 г. была опубликована статья С.К. Булича «Заимствованные слова и их значение для развития языка» в «Русском филологическом вестнике» [Булич 1886]; в 1891 г. вышел курс лекций А.И. Соболевского «Русские заимствованные слова» [Соболевский 1891].

Большой вклад в дело изучения исторических, литературных и лингвистических связей России с Англией внес М.П. Алексеев. Еще в 1944 г. ученый выдвинул проблему изучения англо-русских контактов. На огромном фактическом материале он показал картину распространения английского языка в России и русского в Англии, начиная с XVI века [Алексеев 1944].

Представляется возможным выделить основные этапы проникновения англицизмов в русский язык. Первым из них целесообразно считать XVI – начало XX вв. Наиболее значимые результаты исследования заимствований данного периода отражены в работах М.П. Алексеева, В.М. Аристовой, Я.К. Грота, В.Г. Демьянова, Е.М. Иссерлина, Л.П. Крысина и др. Объектом изучения являлись преимущественно заимствования из сферы торговли и литературы.

А.И. Мельникова приводит данные, что на протяжении XVI–XX вв. общее количество заимствований из английского языка в русский непрерывно возрастало: в XVI–XVII вв. – 52 слова; в XVIII в. – 287 слов; в XIX в. – 714 слов; в XX в. (до 80-х гг.) 1314 слов [Мельникова 1991].

Основные положения и результаты изучения заимствований второго Э.Ф. Володарской, A.B. Гаврилова, Л.П. Крысина, Д.С. Лотте, Е.В. Мариновой, Ю.С. Маслова, Н. М. Шанского и др.

Особенностью данного этапа можно считать стремление к языковому пуризму. Эта тенденция объяснима в условиях общеидеологической борьбы против космополитизма в конце 40-х – начале 50-х гг. XX века. В результате резкой критики некоторые иноязычные термины, уже имевшие традицию употребления, стали заменяться русскими соответствиями, например: корнер (угловой удар), офсайд (вне игры), голкипер (вратарь) и т. д. [Крысин 1968.

С. 195]. Годы Великой Отечественной войны и мирный период до 70-х гг. XX века в России резко отличались своим отрицательным отношением ко всему иностранному и, в частности, к иноязычной лексике (Ф. Абрамов, Б. Андрианов, Н. Владимиров, В. Липатов, К. Чуковский и др.) и могли бы служить редким примером активной языковой политики в отношении русского языка.

Однако «наступление» английского языка на Россию все-таки имело место в советский период, о чем свидетельствует, например, опубликованный в «Литературной газете» за 22 мая 1974 г. отрывок из пародии на тексты перевода «Подражание переводчикам с иностранного» под авторством Вячеслава Егорова:

«Пипл, вы не в центр?» – спросил какой-то джокер, должно быть, крейзи.

(…) Мы мчались по каким-то там авеню, стритам, бай-стритам, дистриктам и риверсайддрайвам. (…) Было душно и стрессно. (…) На спидометре спид – миль. Тайм из мани. ТУ БИ ОР НОТ ТУ БИ… Какой-то нас ждал энд?... Хэппи?

Что-то не беливилось» [Кабакчи 2011, 183].

Резкое увеличение заимствований в период конца 70 – начала 80 гг., по мнению А.Д. Васильева, возможно, объясняется активной подготовкой к проведению Олимпиады в Москве, что подтверждается большим количеством заимствований в области спортивной лексики [Васильев и др. 2004].

В целом до 1985 года английский язык в России находился в довольно экстралингвистического подкрепления, поэтому возможности проникновения заимствований из английского языка были весьма ограничены. В таких условиях ученики и учителя английского языка пользовались своеобразным кодом, сформировавшимся за годы политической изоляции СССР. Это привело к преподаванию в советских школах искусственно созданного английского языка, не имеющего реального шанса для практического применения [Болотина 2010. С.

15].

Периодом существенных изменений в стране стала вторая половина 80-х годов. Это проявилось в «выходе страны из коммуникативной изоляции»

[Кабакчи 2011. С. 181], в политических и экономических трансформациях, позволивших начать сотрудничество с различными государствами (в том числе англоязычными). Именно тогда начали создавать первые совместные предприятия, значительно возросли связи с зарубежными партенерами, россияне узнали о привелегиях Интернета. Все это способствовало расширению сфер использования английского, а следовательно, и росту числа говорящих на английском языке.

Благодаря развитию внешней политики и установлению международных связей английский язык в России, наконец, принял более естественную форму [Болотина 2010. С. 17]. Тем самым обозначился третий этап (1985 г. – по настоящее время) заимствования англицизмов в России.

В 1990-е годы распространением английского языка в России начали заниматься различные американские и британские организации. В свои цели они включали переподготовку преподавательского состава, замену старых учебных пособий на новые, финансирование программ по академической мобильности, а также усовершенствование образовательных технологий.

Популяризацией английского языка в России также стали заниматься различные секты и церкви: «Животворящая благодать», методисты, баптисты, поместная церковь Витнеса Ли, сайентологи, пресвитерианцы и муниты.

[Зарецкий 2007]. Помимо распространения самого английского языка американские сектанты до сих пор способствуют проникновению англицизмов в русскую речь. Особенно много их встречается у сайентологов, которые используют гибридные заимствования с целью имитации научной терминологии в своих работах. Приведем несколько примеров дефиниций из интернет-глоссария по данной тематике:

Ассист: простой процесс, который можно провести для того, чтобы смягчить существующий в настоящее время дискомфорт. Такой процесс направлен на то, чтобы помочь человеку быстрее оправиться от несчастного случая, болезни или огорчения. Слово происходит от английского assist, что значит «помощь».

Висхолд: оверт, который человек совершил и не говорит об этом;

невысказанный, необъявленный проступок, противоречащий моральному кодексу, которым человек связан. Любой висхолд имеет место после того, как был совершен оверт. Это слово происходит от английского withhold – «утаивать»

http://scientology.spb.ru/gloss/glossary.htm (дата обращения: 13.04.2010)].

В.Г. Костомаров полагает, что «заимствования из американского варианта английского языка многие считают самой яркой чертой нашего сегодняшнего языкового развития, сравнивая их поток с французским наводнением, пережитым в XVIII веке. Как и в большинстве стран мира, США в сознании россиян, особенно молодых, все более укореняются в качестве центра, излучающего если не законодательно, то привлекательно технические новшества, образцы общественного порядка и экономического процветания, стандарты жизненного уровня, эстетического представления, эталоны культуры, вкусы, манеры поведения и общения» [Костомаров 1999. С. 110].

В связи с данной тенденцией в противовес пародии на тексты перевода года (см. пример на стр. 27) в наши дни мы встречаем подобные тексты, но уже совершенно с другой интенцией, например:

Перед вами первая страница сайта международного брендингового агентства MILDBERRY. Наши услуги: разработка фирменного стиля (…) концепции бренда, его идентификации и коммуникации, создание брендбука, (…) нейминг. Чтобы получить общее представление о том, чем мы занимаемся, достаточно прочитать заголовки кейсов, размещенных ниже. (…) Бренд VELLE, разработанный в MILDBERRY, вошел в рейтинг журнала Forbes и стал одним из Топ-10 самых удачных российских брендов последних лет. (…) Идея смены бренда на российском рынке возникла у владельцев франшизы крупного европейского мебельного ритейлера KIKA [URL: http://www.mildberry.ru (дата обращения:

14.10.2012)].

Данный рекламный текст носит информативный характер, претендует на принадлежность к официально-деловому стилю и не предполагает юмористического дискурса. Однако выглядит довольно странным и непонятным в глазах многих носителей русского языка.

необычайный интерес у российских исследователей, являясь, например, богатым материалом в работах С.А. Бойко «Англицизмы в современном русском языке:

что и зачем заимствуется?» (2012), Н.В. Вагановой «Современные заимствования из английского языка: семантико-словообразовательный аспект: на материале англицизмов конца ХХ – начала XXI в. в современном русском языке» (2005), А.Г. Дедюхиной «Англоязычные заимствования в российской рекламе» (2011), И. Г. Морозовой «Распространение англоязычных заимствований как следствие активного взаимодействия современных языков в условиях глобализации» (2009), М.С. Омельченко «Особенности функционирования заимствованной лексики в текстах СМИ» (2010) и т. д., что подтверждает актуальность данной проблемы.

Итак, распространение английского языка в России сегодня беспрецедентно и представляет собой уникальное лингвистическое явление, сравнимое с франкоманией первой половины XVIII века до конца XIX века. В то время знание французского языка в «благородном обществе» было обязательным, престижным и статусным. В наши дни повторяется путь, который прошла Россия в тот период.

Однако в современном процессе наблюдается определенная специфика: вопервых, сфера использования английского языка значительно шире, чем была у французского; во-вторых, контингент лиц, владеющих английским языком, значительно больше; в-третьих, знание английского языка теперь является необходимым и в какой-то степени неизбежным.

По данным сайта Министерства образования и науки Российской Федерации, приблизительно 89 % российских школьников изучают английский язык [URL: минобрнауки.рф (дата обращения: 16.09.2013)]. В новых Федеральных государственных образовательных стандартах (ФГОС) для старшей школы появилось положение о третьем обязательном ЕГЭ – это будет иностранный язык, соответственно, английский. По статистике сайта Ино-Школа.Ру, самые популярные иностранные языки по количеству языковых школ (среднее число по городам России): английский язык – 54 школы, 104 курса; французский язык – школы, 28 курсов; итальянский язык – 41 школа, 16 курсов; испанский язык – школ, 13 курсов; немецкий язык – 36 школ, 27 курсов [URL: www.ino-shkola.ru (дата обращения: 19.09.2013)].

Таким образом, в настоящее время языковая ситуация в России развивается в пользу глобального доминирования английского языка. Однако его популяризация затрагивает не только границы Российской Федерации.

Множество статей уже не одно десятилетие посвящается процессам заимствования англицизмов в разные языки мира: английские заимствования в испанском языке (R. Baumgardner, 2005; С.В. Свинцова, 2006; М.А. Лобанова, 2009), в немецком (М.А. Кузина, 2006; М.В. Тарасова, 2009), во французском (Е.В. Хапилина, 2005) и т. д. Все это языки с письменностью на основе латиницы, что позволяет им более или менее естественным образом принимать иноязычные вкрапления. Однако исследования (О.С. Борисова, 2009; К.А. Маркина, 2008;

письменностью (китайский, японский) стали активно заимствовать англицизмы.

Р.А. Будагов в этой связи справедливо отмечает: «Язык, как и человек, универсален, поэтому и безграничен в своих реальных и потенциальных возможностях» [Будагов 1974. С. 172].

В китайском языке заимствованные слова впервые появляются еще в период правления династии Восточная Хань. В истории китайского языка традиционно выделяются четыре периода активного заимствования слов из других языков.

Первая волна заимствований иностранных слов в китайский язык (25 г. – 220 г.

н.э.) характеризуется вкраплениями из различных европейских языков и индийского санскрита. Во время второй волны (конец династии Цин: середина XIX – первая половина XX в.) наблюдается значительное количество заимствований из японского языка, а также из нескольких других влиятельных на тот период языков – английский, русский, французский и немецкий языки.

Первые англо-китайские контакты были описаны в начале XVII века и имеют уже 300-летнюю историю. Однако только после начала реформ политики открытости (1978) Китай начал придавать большое значение контактам с экономических и политических реформ в 70-е гг. XX в) коэффициент плотности английских заимствований в китайском языке стал непрерывно увеличиваться [ 2011]. Результаты исследования данного лингвистического процесса изложены в трудах Гао Минкая, Ло Чанпэя, Лю Чжэнтаня, Федерико Масини (Италия), Хуана Хэцина, Чэнь Юаня, Чжао Юаньжэня, Ши Ювэя, Ян Сипэна и др.

В современный четвертый период заимствований (с 1990 г. по настоящее время) иностранные слова из английского языка заняли ведущее место [ 2009], так как Китай начал изучать и перенимать новейшие зарубежные технологии и, соответственно, заимствовать новую лексику, например:

(katong – catoon), (bijini – bikini), (xiangbo – shampoo), (fenghui – summit), (kelong – clone), (yintewang – internet), (tuokouxiu – talk show), (heike – hacker), CD, VCD, DVD, TOEFL, UNESCO, NATO, OPEC, T (t-xiu – t-shirt), PC (PCye – personal computer), IT (ITye – information technology), VIP (VIPka – VIP-card), SIM (SIMka – SIM-card).

Исследователи отмечают, что носители китайского языка довольно активно усваивают такого рода заимствованные слова [ 2011].

Обратившись далее за примерами к китайскому, как к языку изолирующего строя и неродственному по отношению к английскому, также увидим значительное воздействие процессов глобанглизации на его различных языковых уровнях.

Влияние на фонетический уровень китайского языка проявляется, например, добавлением тона к китайским иероглифам. Опираясь на труды известных синологов (Касевич 1974, Румянцев 2007, Спешнев 2004 и др.), можно с уверенностью сказать, что ударение присутствует и в английском, и в китайском языках, но оно отличается преобладающим типом связочно-голосовой дифференциации. Так, при сравнении языковых систем разница заключается в том, что в китайском языке существует тональный тип, а в английском языке – Перевод выполнен Е.В. Чистовой.

позиционно-силовое ударение. Согласные и гласные в китайском языке организованы в ограниченное количество тонированных слогов фиксированного состава. Однако под влиянием английского языка количество тонов у отдельных морфем может увеличиться. Например, за счет внедрения лексической единицы (dadi), заимствованной из английского языка от taxi (такси); у морфемы на основе двух тонов традиционной системы китайского языка «de» и «d»

произошло увеличение на один тон «d»9 [ 2005. С. 7].

В результате анализа статей в «Словаре заимствований китайского языка»

[ 2012] обнаружено, что заимствования привели к увеличению вариантов произношения китайских иероглифов. Например, морфему, имевшую одно чтение qi, при введении заимствованного из английского языка слова gamma ( ), стали читать с его похожим произношением ga. Таким образом, у данной морфемы появилось два варианта произношения.

Современная китайская фонетическая система является замкнутой, но при использовании английских заимствований в китайский язык стали активно проникать и новые фонемы. Например, в результате широкого употребления таких заимствований, как VCD, VIP, VOD, VDR, UFO и т. д., можно засвидетельствовать внедрение в китайскую фонетическую систему фонем «V» и «U», ранее использовавшихся только для транскрибирования иностранных имен.

Иногда употребление английского заимствования выглядит более тактично, чем выражение современного китайского языка, например: WC (water-closet).

Использование этой аббревиатуры в Китае имеет очень широкий диапазон, теперь редко можно увидеть (туалет) в качестве надписи на двери в уборную. В большинстве случаев используется английское «WC», так как это выражение, по мнению современных китайцев, является более изысканным10 [ 2005].

Перевод выполнен Е.В. Чистовой.

Перевод Е.В. Чистовой Необходимо отметить тот факт, что долгие годы китайский язык представлял собой закрытую систему («внутренняя лингвистика» по Ф. де Соссюру) и являлся доминирующим языком, оказывающим влияние на заимствующие корейский и японский языки (Ho-Min Sohn, Mark J. Alves, William Hannas, Г. Ким, Масаси Сибатани). Однако в эпоху четвертой волны заимствований лингвист Хоу Цзя пишет о том, что китайский язык становится открытой системой и способен комбинировать в себе полезные англоамериканские ингредиенты с целью собственного развития и инновации. «…Мы должны активно изучать жизнеспособные элементы других языков, чтобы восполнить недостатки нашего и внести должный вклад в здоровое развитие родного языка» 11 [ 2009. С. 15]. Цзян Ванчи отмечает, что заимствование является преодолением культурной изоляции. Тенденция мирового развития заключается «не в поглощении англо-саксонской культурой других, а в разнообразии культурной интеграции» [ 2005. С. 31].

Таким образом, заимствование как естественный лингвистический процесс является главным способом обогащения и развития лексики русского и китайского языков. Несмотря на различную хронологию и интенсивность распространения англицизмов, явление глобанглизации в последние годы в равной степени активно воздействует на фонетический, морфологический, словообразовательный и синтаксический уровни языков-реципиентов, тем самым порождая ряд универсальных закономерностей. В эпоху глобанглизации в процессе заимствования происходит значительное выравнивание асимметричных структур русского и китайского языков, что проявляется в параллельном расширении тематической направленности лексического состава и значительном росте лингвистического арсенала разноструктурных языков.

Перевод выполнен Е.В. Чистовой.

2.1. Специальная лексика в стратификационном аспекте Поскольку в процессе глобанглизации на передний план выходит техническая и экономическая лексика, то справедливо заключить, что последствия данного феномена непосредственно связаны с научно-технической деятельностью.

профессионального общения – Language for special purposes (LSP) – «совокупность естественных или естественно-искусственных языковых средств, использующихся в какой-либо области знаний и/или деятельности главным образом для передачи предметной информации и отражающих понятийный аппарат, не являющийся достоянием большинства носителей данного национального языка» [Кудашев 2007. С. 74].

Термин LSP имеет русский эквивалент, переведенный калькированием, – «Язык для специальных целей» и акроним ЯСЦ. Описание данного языка подробно представлено в работах многих исследователей (Акимова, Солнышкина 2004; Баранникова, Массина 1993; Герд 2002; Голованова 2008; Головин, Кобрин 1987; Гринев-Гриневич 2008; Зяблова 2005; Коровушкин 2005; Кудашев 2007;

Лейчик 2009; Малюга 2010; Фельде 2012; Хомутова 2008 и др.). Термин LSP занял ведущие позиции не только в литературе на английском языке, не только в материалах большого числа международных научно-практических конференций, что выглядит естественно благодаря его современному статусу, но и во многих других развитых языках.

Однако главенствующую позицию занял не только англоязычный термин, распространенным способом терминообразования в современном языковом пространстве являются заимствования из английского языка, то ученым из разных стран приходится перенимать опыт американских исследователей, то есть заимствовать не только технологии, но и терминологию той или иной научной области. Это универсальный процесс, наблюдаемый в терминоведении неоднократно, но происходящий с различными языками (В. В. Виноградов 1967;

Е.Э Биржакова, Л.А. Воинова, Л.Л. Кутина 1972), так как утилитарная потребноть вынуждает заимствовать технологии, механизмы и вещи вместе с их названиями.

Таким образом, в настоящее время основным «терминологическим донором»

[Гринев-Гриневич 2008. С. 9] является английский язык, а остальные выступают в роли заимствующих языков. Именно это сыграло решающую роль в выборе основополагающего языка научного общения.

Термины являются смысловым ядром языка для специальных целей, хранят специальное знание и передают основную содержательную информацию. В современном обществе в результате развития научно-технических знаний более 90 % новых слов, появляющихся в различных языках, составляют специальные слова, необходимость в которых намного выше, чем в общеупотребительных лексических единицах [Авербух 2004. С. 27].

Термины становились объектом многих отечественных исследований (К.Я. Авербух, О.С. Ахманова, Н.В. Васильева, В.П. Даниленко, Л.А. Капанадзе, И.С. Квитко, С.И. Коршунов, В.М. Лейчик, Д.С. Лотте, Р.Г. Пиотровский, Н.В. Подольская, В.Н. Прохорова, Г.Г. Самбурова, В.М. Солнцев, В.А. Ступин, А.В. Суперанская, О.В. Фельде, С.П. Хижняк и др.), в которых предлагались различные трактовки и определения данного понятия. В опоре на основные из них в рамках данного исследования под термином будет подразумеваться номинативная единица, адекватно отражающая понятия определенной области знаний посредством дефиниции; обладающая такими свойствами, как динамизм, противоречивость, процессуальность, способность к формальносемантическому варьированию; и в связи с этим требующая контекстуальной верификации при переводе с одного языка на другой.

Термины обладают различными характеристиками, на основе которых можно определить параметры их стратификации. Ниже представлены основные типы терминов, встречающихся в научной литературе.

формальный омонимичный структурносемантиче- полисемичные ский мотивированные частично мотивированные по степени общепринятости и употребительности по степени нормированности Основной особенностью любого ЯСЦ является, помимо лексических единиц того же национального языка и терминов, наличие других специальных лексем: номенов [Винокур 1939]; профессионализмов [Кузьмин 1970];

профессиональных арготизмов [Скворцов 1972] или профессиональных жаргонизмов [Гладкая 1977]; предтерминов [Лейчик 1986] и квазитерминов [Лейчик, 1973]; терминоидов [Хаютин 1972]; прототерминов [Гринев 1988].

отличительных характеристик термина, по которым его можно было бы четко отличить от других единиц специальной лексики. Одно из таких спорных утверждений связано со стратификацией понятий термина и номена.

Номен (номенклатурный знак или номенклатурное наименование) – это наименование единичной или массовой продукции, воспроизводимой по аналогичному образцу заданное количество раз [Канделаки 1970]. Различие между термином и номеном заключается в том, что номен представляет собой единичное понятие, а термин называет общее понятие [Татаринов 1996].

Например, network – термин; Peacenet, Gripenet и т. п. – номены. В переводоведении номены относят к прицензионной информации, что требует особой точности при их переводе.

Прототермин – это специальная лексема, появившаяся и применявшаяся в донаучный период развития специальных знаний, поэтому она называет не понятие (которое возникает с появлением науки), а специальное представление [Гринев 1993]. Особенностью данной единицы специальной лексики является неоднозначность и просторечная окраска, не свойственная при употреблении в специальной сфере и при обозначении специальных представлений [Войлова 2000]. В современном русском языке сохранились прототермины пошлина, налог, являющиеся центральными в современной экономической терминосистеме [Федорченко 2004. C. 240].

Предтермин – это специальная лексема, не отвечающая основным требованиям, предъявляемым термину, но при этом заменяющая его с целью номинации вновь сформировавшегося понятия. Предтермины в специальной лексике представляют собой описательные конструкции, причастные и деепричастные обороты. Предтермины отличаются неустойчивостью формы, временным характером, отсутствием требования краткости и общепринятости [Гринев 1993. С. 44]. В теории перевода предтермин пересекается с понятием экспликации – описательной конструкции, часто встречающейся в научнотехнических текстах и трубующей особого внимания при переводе.

Квазитермин – структурная разновидность термина, развившаяся из предтермина, который ассимилировался в ЯСЦ и приобрел устойчивый характер [Там же. С. 45].

Терминоид – это специальная лексема, используемая для номинации неустоявшихся и неоднозначно интерпретируемых понятий, без четких границ, а значит, и без дефиниций. Терминоиды находятся на более низкой ступени терминологизации в отличие от терминов. Иными словами, у терминоидов либо отсутствует, либо неярко выражена взаимосвязь с понятиями, что чаще всего происходит по причине недостаточной обработанности данных понятий [Хаютин 1972. С. 18].

Современные исследования узкоспециализированных терминологий показывают, что терминологическая и профессиональная лексика стоят на одной информационного пространства (Л.М. Алексеева, М.Н. Володина, С.Г. Казарина, Т.С. Пристайко и др.). Профессиональная лексика включена в состав специальной лексики, находясь на ее периферии. Появление профессионализмов происходит при необходимости уточнить разновидность того или иного понятия, предмета.

Как правило, они правомерны до введения в обиход и принятия нормированных вариантов. Например: раскрутка (продвижение).

Стратификационный аспект терминологии представляет особую важность при тезаурусном моделировании специальной лексики, а также в процессе переводческой деятельности. Навыки дифференциации различных типов терминов и специальной лексики следует, на наш взгляд, развивать в рамках практических занятий по переводу в сфере профессональной коммуникации и относить к одной из основополагающих составляющих профессограммы современного переводчика.

2.2. Терминологии и терминосистемы как объекты лингвистического Термин на своем уровне вступает в системные отношения с другими терминами определенной предметной области. В результате данного взаимодействия образуется терминология – «система единиц специальной номинации данной предметной области» [Авербух 2004. С. 17].

В ходе зарождения и развития специальных знаний в тех или иных научнотехнических областях происходит формирование закрепляемых в термине понятий. Выражая данное понятие, термин становится хранителем фрагмента информации, имеющей собственную ценность в определенной понятийной системе, представляющей собой категориальный аппарат этой области, то есть – терминологию или терминосистему.

противопоставлять терминологию и терминосистему, подразумевая, что совокупности терминов могут формироваться либо стихийно, либо сознательно.

«Стихийно терминосистемой» [Лейчик 2007. С. 131]. Хотя следует отметить, что данная точка зрения поддерживается не всеми лингвистами.

Существует и другой взгляд на разделение понятий «терминология» и «терминосистема». Поскольку все термины в большей или меньшей степени имеют логические или семантические связи в пределах своих предметных областей, то нелогично разграничивать их на упорядоченные и неупорядоченные совокупности. [Головин и др. 1987. С. 104]. Степень их системной организации зависит от уровня развития данной области знания, однако это замечание не отменяет общепризнанного мнения о том, что терминология системна по определению. Исходя из этого, понятия «терминология» и «терминосистема», по мнению Головина и Кобрина, могут выступать как синонимы.

Возможно, в некоторых случаях такая интерпретация справедлива; однако, на наш взгляд, данные понятия все-таки необходимо различать. Во-первых, по причине полисемичности термина «терминология», так как это затрудняет его интерпретацию и употребление. Благодаря работам Б.Н. Головина, С.В. Гринева, В.М. Лейчика, В.П. Петушкова и В.А. Татаринова и др. в научный обиход был введен термин «терминоведение», который постепенно вытеснил «терминологию» в значении «дисциплина, объектом изучения которой являются термины и терминосистемы».

Во-вторых, при возникновении какой-либо новой области науки ее термины на начальном этапе не являются рационально организованными и семиотически безупречно систематизированными, поэтому в языкознании постоянно существует проблема упорядочения терминологии. Именно на данном этапе речь должна идти уже не о терминологии, а о терминосистеме. Разница заключается в том, что терминология может упорядочиваться стихийным образом в ходе функционирования терминов в специальных текстах, а терминосистема должна описываться, обрабатываться и может моделироваться терминологами и другими специалистами.

терминосистемы в том, что она «в отличие от других языковых систем создается в ходе классификации, систематизации и определения научных понятий» [Кутина 1992]. Одновременно Э.А. Натансон интерпретирует терминосистему как «четкий коррелят системы понятий, репрезентируемых данными терминами; как строго организованный комплекс средств, репрезентирующих понятия во всех видах их взаимосвязи и взаимозависимости» [Натансон 1970].

Из данных определений становится очевидным, что терминосистема понимается как внутренне организованное образование элементов, логично связанных между собой устойчивыми отношениями. Терминосистемы упорядочены, зафиксированы в стандартах, границы их строго определены и очерчены в отличие от аморфных слов общего языка и недавно возникших терминологий.

Однако в современных условиях быстрого увеличения количества новых терминов и отсутствия нормативных словарей по причине низкой степени унификации переведенной терминологии и замедленной тезаурусной фиксации понятие терминосистемы звучит как недосягаемый эталон.

Исходя из вышеизложенного в рамках данного исследования под терминологией будет подразумеваться вся совокупность терминов определенной отрасли науки, связанная с соответствующей системой понятий в различных языках. Данный термин будет применяться по отношению к зарождающейся терминологической лексике, не зафиксированной в каких-либо словарях или не имеющей эквивалентов при переводе.

Под терминосистемой будет подразумеваться тематическая группа представленная в словарях и интернет-глоссариях. Данное понятие будет использоваться по отношению к терминологической лексике, имеющей вариантные соответствия в процессе перевода специальных текстов.

глобанглизации.

специальных целей (LSP). Более того, терминология – это система, состоящая из подсистем и микросистем. Системность терминологии уже давно не ставится под сомнение.

Работа с терминологией – это длительный процесс, в ходе которого необходимо иметь твердое представление о принципах формирования той или иной терминологии. Данным вопросам посвящены многие научные труды по историческому терминоведению (О.В. Борхвальд 2000, А.С. Герд 1988, И.Л. Комлева 2006, Л.Л. Кутина 1992, Ф.М. Ордокова 2004, О.Н. Трубачев и др.).

Поскольку данная работа посвящена современному научному направлению брендинга, то возникает необходимость определить понятие новой терминологии.

Новой областью знания считается недавно возникшая область, содержащая замкнутую систему релевантной информации, которая воспринимается новой вплоть до формирования, как минимум, одной концепции, интерпретирующей ее объекты, их признаки и процессы [Уемов 1963]. Понятие новизны области знания является принципиально относительным, длительность периода определяется рядом объективных и субъективных факторов: 1) эпохой создания; 2) социальной потребностью; 3) интеллектуальными данными создателя области знания.

Одновременно с зарождением и развитием новой области знания формируется объединение терминов, обозначающих специальные понятия данной области. Построение совокупности новых терминов, как и создание новой области знания, представляет собой довольно длительный процесс. Выделяются три жизненных цикла термина: новизна, фиксация и старение [Рондо 1980]. Эти периоды определяются экстра- и интралингвистическими факторами: во-первых, совокупность терминов зависит от системы специальных понятий определенной области знания. Набор терминов может считаться терминосистемой с эксплицитно выраженными связями между терминами только при наличии завершенной системы в рамках одной теории [Шелов 2002]. Если система понятий является незавершенной по причине отсутствия строгой теории, то группа терминов представляется как стихийно формирующаяся совокупность лексических единиц – терминология. Далее, терминология по мере осмысления, эволюции и становления научной теории, преобразовывается в сознательно сконструированную совокупность терминов – терминосистему. Поскольку в эпоху глобанглизации возникает множество новых областей знания, то их набор терминов мы предлагаем называть неотерминосистемами.

Создание принципиально новой области знания чаще всего происходит посредством межсистемных заимствований. В таком случае заимствованные лексические единицы приобретают новое значение или трансформируются в семантические омонимы ранее использовавшихся терминов [Циткина 1988].

Фактор приоритета открытия новой области знания также влияет на формирование неотерминосистем. Как правило, терминология заимствуется вместе с теорией, поэтому если последняя не создана в стране, на языке которой формируется терминология, то вероятнее всего, что термины будут заиствованы из языка оригинала в процессе перевода.

Все вышеперечисленные факторы, воздействующие на процессы появления и формирования новой области знания и совокупности ее терминов (в силу указанных причин эта совокупность в первый период представляет собой чаще всего терминологию, а не терминосистему), воплощаются в выборе принципа создания терминологий области знания.

Принцип формирования терминологии – это «языковая тенденция, преобладающая при создании или отборе тех или иных лексических единиц в период складывания новой научной области» [Лейчик 2007. С. 131].

В рамках одной терминологии естественным образом могут фигурировать сразу несколько языковых тенденций. Тем не менее, изучение процессов формирования терминологий свидетельствует о том, что обычно в каждой из них одна из тенденций является ведущей. Причин, обусловливающих предпочтение тому или иному принципу, может быть несколько: собственно предметные (связанные с характером области знания), исторические (связанные с приоритетом в открытии области знания), логические (зависящие от структуры знания), политико-языковые (связанные с тенденцией пуризма в том или ином языке в тот или иной период), внутриязыковые (связанные со структурой языка) и др.

В соответствующей литературе выделяется четыре основных принципа формирования терминологии [Трубачев 1984; Кутина 1992; Ордокова 2004]:

1) Принцип опоры на собственные средства. Данный принцип основан на использовании собственных ресурсов языка. Главное здесь – использование наличных, привычных средств и способов для создания новых единиц при терминологии традиционной китайской медицины (ТКМ) были положены иероглифы традиционного (не упрощенного) китайского языка. Например, yinyang – учение Инь и Ян или Инь-Ян (кит. трад., упр., пиньинь: yn yng; яп. ин-), составляющее одну из теоретических основ традиционной китайской медицины, имеет, по типологии А.Л. Семенас, копулятивный тип связи, характерный для китайского языка. Термины zhenzhi (игла+управлять) – (полынь+прижигать) – игнипунктура, моксатерапия, прижигание (в англ.

предикативным типом связи.

Данные примеры показывают, что, благодаря своей терминологической чистоте и уникальности, термины ТКМ до сих пор сохраняют национальную специфику, что вызывает определенные трудности при переводе на другие языки.

Например, перевод термина qi – жизненная сила, энергия Ци – имеет давнюю историю в английском языке. Сначала его переводили транскрипцией chi, потом появились семантические замены, такие как air, refined substance, vital energy, material force и т. д., а в последнее время принято использовать латиницу – qi.

Таким образом, в современном английском тексте можно встретить такого рода предложения: Moreover, cosmic yin and yang «are the greatest of qi». Данный пример демонстрирует невозможность переноса всего семантического объема на английский язык, так как при семантическом переводе происходит потеря или искажение исходного значения.

В эпоху глобанглизации принцип опоры на собственные средства естественным образом является главенствующим в английском языке. При нем общеупотребительные слова и словосочетания подвергаются метафоризации и (зонтичный бренд), brand wheel (колесо бренда, ), brand platform (платформа бренда, бренд-платформа, ), brand mapping (карта бренда, бренд-карта, ), brand basket (корзина брендов, ), brand book (брендбук, бренд-бук, каталог бренда, руководство по использованию бренда, книга бренда, ). Как правило, термины, образованные по данному принципу, появились изначально в разговорной речи в рамках профессионального сленга маркетологов, затем стали употребляться в специальных изданиях и научных статьях и в результате вошли в состав официально признанных и употребляемых терминов, составляющих терминосистему branding.

2) Принцип терминологизации нетерминов. Данный принцип также основан на использовании собственных ресурсов языка, на котором создаются термины. Отличие состоит в том, что исходные лексические единицы, взятые сами по себе, не подвергаются метафоризации и метонимизации. В составе этих лексических единиц применяются общеупотребительные слова и словосочетания.

Но, закрепляясь в качестве терминов, данные словосочетания, как бы они ни были просты по внешнему облику, превращаются в устойчивые словосочетания, приближаясь по функции к фразеологизмам разного типа. Данный принцип применяется в ограниченном числе областей знаний и деятельности. В качестве примера можно привести следующие термины: международная безопасность, антитеррористическая организация, утечка мозгов, целеполагание, навык, умение и т. д.

(экспансионизма). Данный принцип основан на соединении достижений двух и более областей в одной сфере современной науки, производства, общественной практики, что приводит к формированию объединенной совокупности терминов.

Во многих случаях термины новой области являются двучленными, органично сочетающими термин одной области с термином другой. Этот принцип применяется в так называемых комплексных, или стыковых, областях науки.

В случае исследования, например, английской терминосистемы ergonomics установлено, что ее формирование происходило по принципу интегративности (по Н. Бору), или принципу объединения (по В.М. Лейчику). Более половины терминов заимствованы из терминосистемы медицины, что обусловлено самой целью существования технологии эргономики. Терминосистема медицины включает в себя терминосистемы производственной гигиены и психологии, содержащие кинесиологию, внутри которой можно выделить терминосистему безопасности жизнедеятельности. Таким образом, терминосистема ergonomics, являясь составной частью, заимствует у каждой из них некоторый объем лексических единиц. В качестве примеров можно привести следующие термины и терминокомпоненты:

– anthropometry (антропометрия), bursitis (бурсит), oxygen consumption (поглощение кислорода), fatigue (подвергать усталостным нагрузкам), заимствованные из терминосистемы медицины;

– usability (удобство в использовании), Manual Material Handling (опорнодвигательные манипуляции телом), заимствованные из терминосистемы кинесиологии;

психологии;

жизнедеятельности.

заимствования из терминосистем компьютерных технологий (banner network – баннерная сеть, wireless markup language WML – язык гипертекстовой разметки, authorization – авторизация клиента) и автоматики (contact stress – контактное напряжение, frequency – частотность, grasp – зажим), что объясняется спецификой эргономики, цель которой создать наиболее благоприятные и безопасные условия производительности труда при наименьших затратах человеческой энергии.

заимствования из таких областей знаний и наук, как инжиниринг (Ligament Instability Model – модель нестабильности связи), экономика (job rotation – ротация работ, job enlargement – укрупнение технологических операций), охрана труда (glare –ослепление от сильного света, human factor – человеческий фактор, interaction of risk factors – распадное взаимодействие), эстетика (industrial aesthetics – техническая эстетика), дизайн (workspace envelope – конверт рабочего пространства, optimal work zone – оптимальная рабочая зона, work site – рабочее место), биомеханика (job enrichment – улучшение организации труда).

Таким образом, относительно новая терминосистема ergonomics построена на терминосистемах других областей специальных знаний, причем термины заимствуются как из родственных областей, так и из крайне отдаленных. Тем не менее, эргономика уже развила свою узкоспециальную терминологию macroergonomics – макроэргономика, ergonomics quality data – эргономические показатели качества).

4) Принцип переведенной терминологии, или принцип перевода термина. Данный принцип впервые был выделен Ю.Н. Марчуком в 1987 году [Марчук 1987] и, как утверждает В.М. Лейчик, часто используется в наши дни, когда новая область знаний возникает и начинает развиваться на одном языке и затем, базируясь на лексических единицах, заимствуется другими языками [Лейчик 2007].

В связи с тем, что в настоящее время в сфере научно-технического прогресса лидируют США, то ученым из разных стран приходится перенимать опыт американских исследователей и только потом обогащать заимствованные технологии собственными идеями. Так, сначала на социальном уровне происходит заимствование российским обществом денотатов американской действительности, а затем на языковом уровне – ряд процессов: заимствование русским языком лексических единиц, называющих эти денотаты; поиск переводчиком соответствующих терминов. В большинстве случаев соответствия англоязычным терминам отсутствуют, тогда переводчик должен создавать термины в соответствии с нормами русского языка. Таким образом, принцип перевода можно считать основополагающим принципом формирования неотерминосистем (например: брендинг, веб-дизайн, медиапланнинг, электронный банкинг, блогосфера, грантовая деятельность, 3D-технологии, философия кино, экология почвы и др.). Данное обстоятельство приводит к асимметричному заимствованию целых терминосистем из одного языка в другой, а их формирование полностью попадает в область ответственности переводчика.

В результате исследования выяснилось, что в эпоху глобанглизации терминологии доминирующего английского языка в условиях интенсивности временных рамок формируются стихийно и далее конструируются на основе собственных средств и/или принципа интегративности смежных областей наук.

Статус терминосистем они приобретают только после обработки, анализа и стандартизации терминологами.

Тематические группы терминов реципиентных языков, в данном случае конструируются по принципу перевода, тем самым в результате деятельности переводчиков и терминологов становясь искусственными образованиями, то есть терминосистемами.

В связи с этим представляется актуальным далее рассмотреть проблемы перевода терминов с английского языка на такие разноструктурные языки, как лингвистических тенденций в эпоху глобанглизации.

3. Перевод как инструмент гармонизации терминологий В эпоху глобанглизации, как было уже установлено, основным принципом формирования новых терминологий является перевод как перевыражение или перекодирование исходного текста средствами другого языка [Алексеева 2004. С.

5]. В процессе перевода специалисты сталкиваются с отсутствием в родном языке эквивалентного слова для нового предмета или понятия, а также с тенденцией к использованию одного заимствованного слова вместо описательного оборота (иными словами – тенденцией к экономии языковых средств). В связи с этим представляется актуальным далее рассмотреть терминологические проблемы перевода.

Выделенные в работе трудности перевода терминов связаны с проблемой передачи содержания специального текста посредством профессиональной лексики как носителя когнитивной информации и проблемой подбора соответствий иноязычным терминам в процессе перевода [Чистова 2013].

В связи с возрастающими международными контактами в эпоху усиленно ускоряющегося научного прогресса наблюдается «терминологический взрыв» – значительный рост числа терминов и возникновение новых терминологий, сопровождающее появление новых областей знания [Гринев 1993. С. 9]. За последние 20 лет терминов в мире было произведено, а следовательно, и переведено в 20 раз больше чем прежде [ 2001]. Таким образом, актуализировалась проблема перевода терминов в специальных текстах.

«структурированная в научном стиле целостная общность языковых единиц, имеющая в своем составе общенаучную и отраслевую терминологию и направленная на наиболее четкое, точное и максимально полное изложение содержания той или иной теории или подхода» [Лебедев 2005. С. 6].

Рассуждая о проблеме передачи содержания специального текста посредством профессиональной лексики как носителя когнитивной информации, необходимо подчеркнуть важность данного вопроса, обусловленную тем, что термины являются наиболее информативными, ключевыми лексическими единицами и несут основную нагрузку в специальном тексте. По мнению современных ученых (М.П. Брандес, В.И. Провоторов 2003; Н.А. Назаренко 2005;

Д.И. Лебедев 2005; Х.Н. Галимова 2008; Д.Г. Карелова 2010), термин является единицей перевода – «единицей речи», обусловливающей «самостоятельное решение на перевод» [Миньяр-Белоручев 1999. С. 56], – и требует тщательного изучения в аспектах терминоведения и переводоведения.

Известно, что с первого прочтения адекватно перевести весь текст оригинала невозможно. Как сложный и многогранный творческий процесс, перевод объединяет целый ряд сложнейших процедур и интеллектуальных операций. Переводчику приходится делить текст «на порции» и переводить каждый выделенный речевой отрезок отдельно [Чистова 2013]. Эта операция дала основание для появления в переводческой литературе такого понятия, как единица перевода. Проблема выделения единицы перевода относится к одной из самых сложных проблем современной теории перевода.

Если данное понятие рассматривать с точки зрения семасиологического подхода, то его определение будет основываться на соответствиях (Л.С. Бархударов, А.Д. Швейцер, О. Kade). Таким образом, «...единица перевода – это наименьшая единица исходного языка, которая имеет соответствие в переводящем языке; она... сама может обладать сложным строением, но части ее, по отдельности взятые, «непереводимы», то есть в тексте перевода им никаких соответствий установить нельзя» [Бархударов 1975. С. 174]. Тогда выделение терминов в качестве постоянных (готовых) единиц перевода действительно является единственно верным.

В свое время детальный анализ терминологии в области прикладной лингвистики заставил современного китайского переводчика Ян Фу пересмотреть принципы и приемы перевода терминов. По его мнению, «с перевода терминов как начинается, так и заканчивается переводческое дело. В переводе необходимо обобщить смысл того или иного понятия, ограничить его содержимое и объем, указав на типичные характеристики и важные свойства данного объекта с целью преобразования термина в языковую оболочку этого понятия, а без языковой оболочки какому-либо понятию невозможно было бы существовать» [, цит.

по: 2005. С. 70]. Вслед за комментарием Ян Фу необходимо подчеркнуть, что перевод термина – это своего рода исходный пункт или пристанище любого научно-технического перевода, и ошибки при переводе терминов снижают уровень эквивалентности всего специального текста. Данное мнение разделяет в своем диссертационном исследовании и Д.И. Лебедев, ученик Л.Л. Нелюбина, утверждая, что «…должен быть обеспечен правильный (адекватный) перевод отдельно взятых терминов специального текста. Данное требование является основным для адекватного перевода специального текста, так как от адекватности перевода каждого термина в отдельности будет напрямую зависеть степень адекватности перевода всего специального текста» [Лебедев 2005. С. 62].

Однако, по словам В.М. Лейчика, термин непременно является «элементом определенной сознательно сформированной совокупности языковых единиц», которая называется терминосистемой [Лейчик 2006. С. 70]. В подтверждение этой мысли приводится суждение Б.Ю. Городецкого и В.В. Раскина о том, что отдельно взятый термин – сам по себе фикция. Он существует лишь в системе терминов, то есть наряду с другими терминами, вступающими с ним в определенные отношения [Там же. С. 7]. И даже если не согласиться с тем, что термин – это фикция, поскольку он имеет материальное выражение в слове или словосочетании определенного языка, все же термин нельзя рассматривать в отрыве от терминосистемы, тем более в случае перевода.

Рассмотрим в качестве примера варианты перевода термина sustainability с общей семантикой «развитие, целостность, устойчивость». При сопоставлении оригинала и перевода специальных текстов по авиации было выявлено, что sustainability переводится как «способность к длительной эксплуатации», в технических текстах как «подтверждаемость», в экологии – «возобновляемость природных ресурсов», в энергетике – «рациональное и экологичное природопользование», в бизнесе – «концепция социальной и экологической ответственности», в военном деле – «боевая устойчивость», в рыболовстве – «автономность» и т. д. [URL: http//multitran.ru (дата обращения: 14.05.12)]. Из данных примеров становится очевидным тот факт, что перевод термина будет осуществляться, исходя из его принадлежности к той или иной терминосистеме.

Но что тогда будет приниматься за единицу перевода, по определению Л.С. Бархударова, если терминосистема по своим характеристикам не является языковой единицей?

Обратимся в данной ситуации к понятию «единицы перевода» с точки зрения ономасиологического подхода, когда ее определение будет основываться на смыслах (Н.К. Гарбовский, Р.К. Миньяр-Белоручев, А.М. Пешковский, Я.И. Рецкер, Г.В. Чернов, А.Ф. Ширяев). Следует вспомнить о том, что процесс перевода не сводится лишь к преобразованию знаков одного языка в знаки другого, это процесс неизбежного преобразования системы смыслов. Иногда для освоения смыслов исходного речевого произведения требуется восприятие значительных смысловых блоков, зачастую превышающих уровень отдельного понятия. Отрезок исходного текста, необходимый для освоения смысла и достаточный для принятия переводческого решения, составляет своего рода квант переводческих решений (термин Н.К. Гарбовского), или единицу ориентирования (термин А.Ф. Ширяева). Лишь только осмыслив эту единицу как нечто целостное, переводчик может приступить к ее разделению на отдельные понятия, в нашем случае термины, и впоследствии находить соответствующие им эквиваленты.

Таким образом, «...единица перевода – это сложная подсистема в целостной системе процесса перевода, строящаяся в своем внешнем проявлении на основе единицы ориентирования, но включающая в себя одну или несколько единиц эквивалентности, соотносящих понятия исходного текста с соответствующими формами текста перевода» [Гарбовский, 2004. С. 263].

Именно при таком понимании единицы перевода – не как минимальной языковой единицы, а как сложного системного образования – и становится возможным признание терминосистемы ориентиром переводческих решений.

Терминосистема языка перевода, на наш взгляд, является принципиально неповторимой, как и лексическая система в целом. Это связано со следующими причинами:

являясь частью лексической системы того или иного национального языка, терминосистема отображает его национально-культурную терминосистема отображает специфику определенной дисциплинарной области в различных культурах;

будучи динамичной, терминосистема постоянно преобразуется как в системных отношениях между терминами, так и в отношениях плана содержания конкретной терминоединицы [Чистова 2013].

Соответственно, с точки зрения перевода целой терминосистемы существует ряд дополнительных проблем. Для достижения эквивалентного перевода терминосистемы должны быть соблюдены некоторые условия, зависящие от учета свойств термина и терминосистемы, а также от соблюдения закономерностей перевода специального текста. Тогда переводчикам необходимо придерживаться алгоритма переводческих операций, подробно описанного в п.

2.5 Главы II данной работы.