«БЕДНЫЕ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: СТРУКТУРА ГРУППЫ И СОЦИАЛЬНАЯ ДИНАМИКА ...»

1

Федеральное государственное автономное образовательное

учреждение высшего профессионального образования

«Национальный исследовательский университет

«Высшая школа экономики»

На правах рукописи

Слободенюк Екатерина Дмитриевна

БЕДНЫЕ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: СТРУКТУРА

ГРУППЫ И СОЦИАЛЬНАЯ ДИНАМИКА

Специальность 22.00.04 Социальная структура, социальные институты и процессы Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Научный руководитель доктор социологических наук, профессор Тихонова Н.Е.

Москва

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ, МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ

И МЕТОДИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Основные теоретико-методологические подходы к анализу бедности 1.1. Проблема бедности в публичном пространстве России 1.2 Методические основания и эмпирическая база исследования 1.3.

ГЛАВА 2. ФЕНОМЕН БЕДНОСТИ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Численность бедных и динамика бедности в России в 2005-2011 гг.

2.1. Социально-демографическая специфика групп бедных 2. «по доходам» и бедных «по лишениям» Особенности экономического положения бедных 2. «по доходам» и бедных «по лишениям»

ГЛАВА 3. ПРОЦЕССЫ СОЦИАЛЬНОЙ ДИНАМИКИ

В ГРУППАХ БЕДНОГО НАСЕЛЕНИЯ

Специфика бедных «по доходам» и бедных «по лишениям»

3. с учетом сроков нахождения в бедности. Состав и образ жизни подгруппы застойной бедности 3.2 Проблема «входа» в бедность и «выхода» из нее 3.3 Факторы риска бедности с учетом ее гетерогенности 3.4 ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

ПРИЛОЖЕНИЯ Приложение 1. Cписок регионов, вошедших в исследование Приложение 2. Группировка регионов, выделенных в рамках абсолютного и относительного подходов к бедности Приложение 3. Частота использования терминов, касающихся проблемы бедности, в заголовках научных публикаций. Приложение 4. Полный список научных публикаций, посвященных проблеме бедности, вышедших в 1998-2009 гг. Приложение 5. Контекст, в котором проблематика бедности фигурирует в посланиях Президента Федеральному Собранию. Приложение 6. Тематика новостных сообщений официального сайта российской коалиции «Движение против бедности»: графическое отображение силы связи между понятиями, полученное на основе контент-анализа

ВВЕДЕНИЕ

В последние два десятилетия российское общество претерпело существенные экономические и социальные изменения, которые оказали очень большое влияние на состав бедности и мобильность ее представителей. Произошедшая в это время смена типа социальной структуры повлекла за собой интенсивное перемещение людей между новыми статусными позициями и массовое обеднение значительной части общества. Возник феномен так называемой «новой бедности». И, хотя многие «новые бедные» в 2000-е годы вышли из состояния бедности, другие вместе со «старыми бедными» сформировали довольно значительную по численности группу застойной хронической бедности. К дефициту текущих доходов у членов этой группы добавился их накопленный дефицит, что отражается на объеме испытываемых ими лишений. Более того - к настоящему времени группа хронических бедных не просто окончательно сформировалась. У нее начала формироваться особая культура, а значит – свои нормы, ценности, типичные для нее модели поведения и т.д.

Однако проблема бедности не ограничивается только хроническими бедными - ведь к числу бедных относятся и миллионы людей, бедность которых носит ситуационный, временный характер. Причины их бедности несколько иные, чем в группе хронической бедности, как и пути борьбы с бедностью такого типа.

В этих условиях исследования, направленные на изучение состава и социальной динамики представителей бедных слоев населения, оказываются особенно актуальными – ведь при отсутствии информации о специфике этого процесса формирование дифференцированной социальной и экономической политики, адресованной сектору домашних хозяйств, является трудновыполнимой задачей.

Подобная ситуация обосновывает актуальность выбранной темы исследования.

В этой связи цель исследования состояла в выявлении внутренней структуры группы бедных, а также особенностей их мобильности. Реализация поставленной цели потребовала решения ряда задач, в т.ч.:

1. Выделение группы бедных россиян в соответствии с двумя основными теоретико-методологическими подходами к бедности – абсолютным и относительным (в его депривационной версии);

2. Определение особенностей выделенных групп российских бедных в зависимости от концептуализации феномена бедности;

3. Исследование динамики положения представителей бедных слоев населения и выделение на этой основе групп бедных, которым свойственно краткосрочное, среднесрочное или длительное пребывание в бедности;

4. Анализа «факторов риска» попадания в группы бедных «по доходам» и бедных «по лишениям», различающихся длительностью пребывания в бедности.

5. Анализ факторов устойчивого выхода из бедности после нескольких лет нахождения в ней и факторов «сползания» в бедность из сравнительно благополучного состояния.

Объектом исследования являлось население России. Предметом исследования выступала структура группы бедного населения, в том числе – с учетом разной динамики положения ее представителей за последние годы.

Теоретико-методологические основания исследования.

В теоретико-методологическом плане диссертационное исследование строилось в неовеберианской традиции анализа социальных групп с изучением особенностей их состава, экономического положения, в том числе на рынке труда, а также их поведения, социально-психологического состояния и мобильности. Для выделения бедных были использованы два основных теоретикометодологических подхода к пониманию и анализу бедности – абсолютный (в его монетарной версии) (Б. Раунтри) и относительный (в его депривационной версии) (П.Таунсенд, Д. Мак, С. Лэнсли, Л. Овчарова. Н. Тихонова). Методика выделения группы бедных в рамках абсолютного подхода заключалась в сопоставлении совокупных доходов домохозяйств с совокупным прожиточным минимумом, рассчитанным с учетом местности проживания и состава домохозяйств. Для выделения группы бедных в рамках депривационного подхода был составлен индекс депривации, основанный на списке лишений П. Таунсенда (с учётом результатов его адаптации к российскому обществу исследовательскими группами под руководством Л. Овчаровой и Н. Тихоновой) и возможностей инструментария РМЭЗ.

Эмпирическая база исследования.

Эмпирической основой для решения поставленных задач стала база данных РМЭЗ (Российский Мониторинг экономического положения и здоровья населения). Для анализа были отобраны раунды за 2005 – 2011 гг. В каждом раунде РМЭЗ имеются две выборки (репрезентативная и панельная). Первая репрезентирует население страны по месту проживания. Вторая выборка состоит из всех респондентов, опрошенных в данной волне, включая тех, кто к моменту опроса переехал с адресов выборки 1994 года, но были найдены и опрошены по их новому адресу. Для решения поставленных исследовательских задач использовались оба типа выборок: репрезентативная – для количественных оценок масштабов групп и выявленных тенденций, панельная – для анализа динамики положения бедных и факторов, влияющих на изменения их положения.

В ходе диссертационного исследования использовались также данные Федеральной службы государственной статистики (ФСГС РФ).

Научная новизна диссертации:

1. Разработана методика выделения группы бедных в соответствии с депривационной версией относительного подхода на основе списка деприваций, учитывающего характерные для российских условий лишения в потреблении материальных и нематериальных благ бедными и позволяющего единообразно рассчитать относительную черту бедности на основе баз данных РМЭЗ в промежутке с 2005 по 2011 гг.

2. Проведены сравнения специфики и состава групп бедных, выделяемых как на основе применения в России абсолютного и депривационного подходов к бедности, так и в зависимости от продолжительности пребывания в бедности и векторов изменения их положения на протяжении ряда лет. Это позволило:

получить портреты бедных «по доходам» и «по лишениям» и оценить эвристические возможности двух основных подходов к бедности в современной России, показав, что они позволяют зафиксировать разные типы бедности, и что при выделении бедных нельзя ограничиваться только одним из них;

оценить масштабы различных подгрупп бедных, в совокупности составляющих концентрическую структуру группы бедных в целом, продемонстрировав, в частности, что ее ядро, а также его ближняя и дальняя периферия, различающиеся длительностью пребывания в бедности ее членов, составляют по состоянию на начало 2010-х гг. соответственно 43%, 34% и 23%;

определить особенности и перспективы группы бедных в составе социальной структуры российского общества (показана в частности, устойчивость численности этой группы в последние годы при резком сокращении ее численности в середине 2000-х гг., рост в ее составе в последние годы доли хронических бедных и т.д.).

3. Определены особенности социальной динамики представителей бедных слоев населения. Установлено, что основным путем пополнения группы хронических бедных выступает для общества в целом траектория, когда дефицит текущих доходов в течение длительного времени приводит к накоплению лишений и формированию многомерной депривации. Однако в крупных городах, а также у людей с плохим здоровьем вектор «сползания» в бедность чаще бывает иным – постепенный рост числа лишений, приводящий к многомерной депривации независимо от того сопровождается он или нет низкими (ниже ПМ) текущими доходами.

На основании регрессионного анализа показано, что факторы риска, оказывающие наиболее сильное влияние на попадание в бедность сегодня – это негородские типы поселений, наличие детей в составе домохозяйств, плохое состояние здоровья, незанятость трудоспособных и низкий уровень заработной платы занятых. При этом в отношении факторов, влияющих на выход из бедности, можно говорить скорее о том, что общему улучшению положения оказавшихся в бедности домохозяйств способствует прекращение или ослабевание влияния факторов, способствовавших попаданию в бедность.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Комплексное изучение (с точки зрения масштабов, структурных характеристик и социальной динамики) бедного населения как особой группы российского общества позволяет лучше понять некоторые особенности эволюции его социальной структуры в целом и особенности одного из важных элементов этой структуры в частности. О практической значимости исследования свидетельствует тот факт, что проведенный в нем анализ гетерогенности бедного населения России может способствовать также совершенствованию системы мер по борьбе с бедностью в рамках государственной политики. Основные результаты исследования были включены в итоговый отчет по проекту «Научнометодическое обеспечение государственной политики оказания адресной помощи нуждающимся категориям граждан и домохозяйств, в том числе на основании социального контракта», проводившемуся в 2013 г. в рамках фундаментальных исследований НИУ ВШЭ, а также использовались в промежуточных отчетных материалах экспертной группы «Сокращение неравенства и борьба с бедностью», работавшей над «Стратегией 2020».

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ, МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1. Основные теоретико-методологические подходы к анализу бедности Для формирования теоретических концепций, отражающих сущность того или иного феномена, необходимо существование более-менее сформированного в научном сообществе консенсуса касательно сущности этого явления. Подобный консенсус применительно к бедности представлен в определении, данном Экономическим и социальным советом ООН в 1984 г. 1: «К бедным относятся лица, семьи, группы лиц, ресурсы которых являются столь ограниченными, что не позволяют вести минимально приемлемый образ жизни в государствах, в которых они живут» [EEC, 1985]2. Эта формулировка скрывает в себе важнейший «камень преткновения» теоретических подходов к бедности: с одной стороны в формулировке четко прослеживается экономическая детерминанта (ограниченность ресурсов), с другой стороны - социологическая, скрывающаяся за понятием «минимально-приемлемого образа жизни».

Такая двойственность не случайна - в мировой науке на сегодняшний день существует несколько основных теоретико-методологических подходов к бедности: абсолютный, относительный и субъективный; эти подходы возникали и развивались в разные годы, в соответствии с развитием самого феномена бедности, однако на сегодняшний день все они используются как в России, так и в зарубежных странах, хотя и для решения различных задач.

Исторически раньше остальных возникла концепция «абсолютной» бедности, в логике которой заложено сравнение уровня жизни домохозяйств или индивидов с неким абсолютным, рассчитанным экспертами показателем. Эта конThe poor shall be taken to mean persons, families and groups of persons whose resources (material, cultural and social) are so limited as to exclude them from the minimum acceptable way of life in the Member State in which they live".

В формулировке определения ООН опирается на ресурсный подход А. Сена, в соответствии с которым измеряются не ресурсы, а возможности доступа к ним, которые включают как имеющиеся ресуры,так и нереализованные возможности.

цепция основана на рассмотрении бедности как невозможности поддерживать нормальный процесс жизнедеятельности в силу нехватки денежных средств, иными словами, обеспечить себе нормальное физическое выживание. Такое восприятие бедности свойственно обществам, находящимся на относительно ранних ступенях развития, и в большей степени характерно сейчас для экономического подхода к бедности. Бедные при таком понимании этого феномена – это люди, которым отсутствие денежных ресурсов не позволяет покупать необходимые для жизни продукты питания, одежду и т.п. Соответственно, бедными считаются те, кто по математическим подсчетам оказываются ниже черты бедности (а именно, доходы которых меньше стоимости минимальной потребительской корзины, подсчитанной по определенным правилам, основу которых заложил в начале прошлого века Б. Роунтри [Rowntree, 1913]). Материальная помощь – главный инструмент помощи бедным, поскольку предполагается, что она при такой трактовке бедности может исправить экономическое, а как результат и социальное положение индивида или домохозяйства.

В нашей стране абсолютный подход к бедности для определения наиболее уязвимых групп общества используется еще с советских времен. В этот период изучение бедности проводилось, в первую очередь, с целью скорректировать механизмы социальной поддержки и защиты, которые позволяют уязвимым социальным группам реализовать свое право на приемлемый уровень жизни. В отечественной научной литературе обсуждались различные виды потребительских бюджетов, такие как физиологический минимум (ФМ), прожиточный минимум (ПМ), минимальный потребительский бюджет (МПБ) и бюджет высокого достатка (БВД).

Первый показатель (ФМ) является денежным эквивалетном доходов, которые позволяют человеку выжить. ФМ рассчитывается на скуднейших показателях потребления в области питания и проживания. Этот показатель столь невелик, что проживание на данную сумму приводит к серьезным нарушениям здоровья. Опора на данный показатель в рамках социальной политики возможна лишь в кризисные этапы жизни общества, в которые достаточно большая доля населения нуждается в поддержке извне. Обычно такая поддержка краткосрочна. Данный показатель разрабатывался поэтому в знаковые периоды жизни российского общества – в период НЭПа или во времена экономических реформ 1990-х гг.

В 1918 г. начались первые попытки подсчета другого показателя - прожиточного минимума, который можно было бы использовать для определения минимального размера оплаты труда (однако единой методологии его расчета на тот момент выработано не было). Позже этот показатель рассчитывался в СССР в соответствии с конвенцией МОТ № 117, принятой в Женеве в 1964 г. (Об основных целях и нормах социальной политики, ст. 5. ч.2), а также конвенцией № 82, принятой в 1955 г. (О социальной политике на территориях вне метрополии, ст. 9, ч. 2). В соответствии с ними «при установлении прожиточного минимума принимаются во внимание такие основные потребности семей работников, как продукты питания и их калорийность, жилище, одежда, медицинское обслуживание и образование» [Конвенция, 1964; Конвенция, 1955].

Концепция минимальных потребительских бюджетов разрабатывались такими учеными, как В. Жеребин, Н. Кузнецова, Г. Мильнер, М. Можина, Н. Рабкина, Н. Римашевская, Г. Саркисян. Но окончательно завершенного, общепризнанного вида, пригодного для целей социальной политики, она не получила. В итоге когда на смену жестко контролируемому и поддерживаемому государством относительному равенству существовавших в советское время структурных позиций пришла новая модель стратификации общества с глубочайшей социальной дифференциацией, то ключевым для анализа ситуации с бедностью стало понятие прожиточного минимума, хотя в отдельные годы наполнение лежащее в основе «потребительской корзины» было столь скудным, что напоминало скорее физиологический минимум (ФМ). Так, например, произошло после начала рыночных реформ с последовавшим за ними массовым обнищанием населения.

Эти структурные изменения отразились и в тематике научных исследований - российская наука активно исследовала тогда проблематику бедности, причем это касалось представителей различных направлений. Так как в столь нестабильный и тяжелый для населения период главной задачей выступала поддержка населения, то наиболее востребованными оказались концепции, лежащие в рамках абсолютного подхода к бедности в его монетарной версии,3 представленной в основном экономистами (работы В. Бобкова, Т. Богомоловой, И. Елисеевой, А.

Кируты, В. Литвинова, М. Локшина, Л. Миграновой, Л. Овчаровой, А. Разумовым, Н. Римашевской, С. Смирнова, А. Суворова, А. Суринова, А. Шевякова). Одновременно, однако, шло изучение этой проблематики и социологами (Н. Давыдовой, В. Семеновой, Н. Тихоновой, Н. Черниной и др.) Определение бедности посредством сравнения среднедушевых доходов домохозяйств с показателем прожиточного минимума используется и по сей день как базовый способ выделения бедного населения4, а также для оценки масштабов материальной помощи ему. В настоящее время показатель прожиточного минимума совершенствуется, вносятся коррективы в методику его расчета, например, с точки зрения поправки на размер домохозяйств.

Абсолютный подход в своей монетарной форме продержался как однозначно господствующий в западных странах сравнительно долгое время – приблизительно до 70-х годов двадцатого века. Развитием и, одновременно фактическим отрицанием концепции абсолютного подхода к бедности считается теория А. Сена (1985 г.), выступившего с критикой классического абсолютного подхода [Сен, 2004]. А. Сен отмечал, что бедность является результатом не низких доходов или недостаточности материальных средств самих по себе, а недостатком возможностей у индивида. Эта нехватка возможностей зависит не только от недостатка денежных средств, но и зависит во многом от личностного, культурного, человеческого капитала, социальных и структурных ограничений и Терминология из классификации подходов к бедности Л.Н. Овчаровой [Овчарова, 2012].

В частности на этом подходе к выделению бедности основана методика Федеральной службы государственной статистики РФ.

пр., т.е. является сложным показателем. Таким образом, Сен предложил особый показатель черты бедности, опирающийся в том числе и на нематериальные характеристики положения индивида. На настоящий момент эта очень интересная немонетарная версия абсолютного подхода является, однако, недостаточно разработанной для применения ее в эмпирических исследованиях.

Появление концепции А. Сена и его попытки совершенствования подхода к изучению бедности через понятие недостаточности ресурсов было не случайным. Любой теоретический подход остается главенствующим лишь до тех пор, пока не начинает заметно расходиться с реалиями социальной жизни, которые он берется объяснить. Такое фундаментальное расхождение абсолютного подхода с эволюцией феномена бедности пришлось на вторую половину двадцатого века. Процессы постиндустриализации, отразившиеся на изменении специфики форм занятости, «лифтов» социальной мобильности, особенностях моделей стратификационных систем и т.д., привели к тому, что, в дополнение к экономическому ресурсу, на жизненные возможности человека занять более или менее успешную статусную позицию в обществе стали оказывать влияние и иные виды ресурсов. Феномен бедности усложнился и перестал объясняться лишь нехваткой денежных средств, одна лишь материальная помощь бедным более уже не могла исправить их экономическое, а как результат - и социальное положение.

Стало очевидным, что классическая концепция абсолютной бедности в этих условиях перестала адекватно отражать суть этого феномена.

Основоположником нового теоретического подхода к осмыслению бедности явился английский ученый П. Таунсенд, который стал родоначальником новой теоретико-методологической концепции понимания и анализа бедности – «относительной». Ключевое отличие этой концепции кроется в соотнесении уровня жизни анализируемого объекта (индивида или домохозяйства) не с абсолютной бедностью, рассчитанной в соответствии с выбранными критериями прожиточного минимума, а с наиболее типичным, свойственным для большинства представителей общества уровнем жизни.

Исторически первым в данной логике развилась так называемая «депривационная» версия данного подхода. Суть ее заключается, в первую очередь, в соотнесении положения бедных с невозможностью поддержать принятый в обществе как минимально допустимый стандарт образ жизни, при котором человек не выпадает из сообщества [Townsend, 1979]. Таким образом, П. Таунсенд в корне изменил взгляд на проблему, привлекая внимание социологов не к количественной, а к качественной стороне бедности. Следуя его логике, бедность - это не отсутствие денежных средств, а сложная, интегральная характеристика положения индивида/домохозяйства, отражающая всю его жизнь в обществе, и, в свою очередь, влияющая на всю совокупность его ролей и статусов. Причем эта характеристика зависит от совокупности всех видов располагаемых социальных ресурсов и передается другим поколениям посредством процесса социализации.

А это значит, что из экономической проблемы бедность превратилась в проблему социологическую. Ведь можно сказать, что, следуя этому подходу, мы сталкиваемся при анализе бедности со всей совокупностью таких чисто социологических тем, как социальные институты и взаимодействие с ними индивидов (брак и семья, здравоохранение, религия и др.), социальная мобильность, вопросы адаптации и интеграции в общество, социализации, формирования культур и субкультур, конфликтов (как внутриличностных, так и межличностных) и огромным множеством других тем. Феномен бедности начинает восприниматься как многофакторный и сложный социальный феномен, и именно невозможность поддержать минимально приемлемый в данном обществе уровень жизни становится основой причисления индивида/домохозяйства к числу бедных. К. Оппенгейм и Л. Харкер [Oppenheim, Harker, 1996] уточняют, что «не факт, что люди, попавшие в состояние бедности, страдают от всех описанных выше проблем, но все же их лишения более многомерны и глубоки по сравнению с людьми, обеспеченными лучше, чем они».

Уникальность теоретического подхода, основу которого заложил П. Таунсенд, заключается, однако, не только в том, что он сумел осознать многогранность рассматриваемого феномена (она вытекает из концепций многих классиков социальной мысли, хотя впервые так отчетливо была артикулирована именно им), но также в том, что ему экспертным путем удалось разработать сложную систему индексов и показателей, с помощью которых феномен бедности стало возможным оценить математически. При разработке своих уникальных индексов П. Таунзенд затронул такие стороны жизни индивида / домохозяйства, как: качество питания, одежды и жилья, доступ к платным услугам (медицинским, досуговым, образовательным, ритуальным) и др. Эти показатели, предложенные им на основе экспертной оценки изначально в соответствии с особенностями британского общества 1970-х годов, затем неоднократно корректировались.

Предложенное Таунсендом новое теоретическое и методологическое понимание бедности вызвало широкий резонанс в обществе. Результаты дискуссии, посвященной вопросам определения бедности через те или иные показатели лишений, привели к принятию Советом министров ЕС в декабре 1984 года уже упомянутого ранее нового определения бедности как состояния исключенности из минимально социально приемлемого образа жизни, впоследствии подтвержденным Комиссией ЕС и Европейским Парламентом [Абрахамсон, 2001].

Не меньший интерес вызвала теория П. Таунсенда и у научного сообщества, что отразилось в многочисленных попытках совершенствовать его методологию (чаще всего, в предложениях новых показателей), или же в попытках перенести новую методологию на иное общество с соответствующей корректировкой используемых показателей (что произошло в последние годы и в России).

Наиболее известная из попыток совершенствования его методологии принадлежит британским ученым Д. Мак и С. Лэнсли. Они предложили новый способ получения индексов через опрос населения о том, что можно считать признаками минимально приемлемого уровня жизни, граничащего с бедностью, в каких предметах первой необходимости в первую очередь нуждаются представители бедных слоев и пр. [Mack, Lansley, 1985]. Примером переноса этой методологии на российское общество стала работа исследовательской группы под руководством Л. Овчаровой, изучавшей альтернативные подходы к бедности (и апробировавшая описанный выше подход), участие в работе которой принял профессор Эссекского университета Великобритании М. Алистер. В этом же русле шла и работа Н. Тихоновой и Н. Давыдовой. В ряду российских специалистов, развивавших применительно к условиям нашей страны идеи П. Таунсенда, можно назвать также Н. Чернину, выделявшую индикаторы, характеризующие состояние социальной эксклюзии и ряд других.

Поиск адекватного списка лишений для российского общества прошел достаточно сложный путь. Наиболее интересными были исследования, результаты который изложены в монографиях: «Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению» [Бедность, 1998], «Феномен городской бедности в современной России» [Тихонова, 2003] и «Богатые. Бедные. Средний класс» [Богатые, 2004]. В результате были сформированы несколько основных списков лишений, характерных для России по мнению российского населения, на которые на сегодняшний момент опираются исследования, проводимые в логике депривационного подхода. В рамках первого исследования российская экспертная группа под руководством Л. Овчаровой с опорой на мнение западных экспертов и россиян сформировала список из 40 лишений, который впоследствии был предложен жителям двух типов населенных пунктов. Каждое из лишений оценивалось респондентами по шкале от «признак глубокой бедности» до «признак совсем не связанный с бедностью». В исследовании принимали участие жители крупного мегаполиса (г. Санкт-Петербург) и маленького города (г. Вязники Владимирской области). Мнения участвовавших в исследовании рядовых россиян, российских экспертов и западных экспертов (очень часто не совпадавшие между собой) далее сопоставлялись. В результате были выбраны 16 наиболее тяжелых показателей депривации, которые можно объединить в следующие категории:

- депривация в области питания (невозможность обеспечить себя необходимым минимумом белковой пищи и пищи в целом, в т.ч. фруктов, ягод, овощей и сладостей для детей);

- невозможность приобретать первоочередные средства поддержания личной гигиены;

- невозможность обновлять и чинить одежду и обувь, в т.ч. детям;

- отсутствие и невозможность приобретения минимально-необходимого набора товаров длительного пользования (мебельный гарнитур, телевизор, холодильник);

- депривация в области поддержания здоровья – невозможность приобретать необходимые лекарства и обратиться за помощью к платным специалистам при отсутствии необходимой бесплатной медицинской помощи;

- экономия на детях – невозможность давать деньги детям на школьное питание, кружки и секции, летний отдых, а также пребывание в дошкольных учреждениях;

- невозможность похоронить родственника без длительных долгов;

- невозможность в случае крайней необходимости сделать ремонт квартиры / дома.

Признаками крайней депривации россияне выделили следующие формы лишений: недоедание в семье, экономия на детях (в первую очередь, детской одежде и питании) и средствах личной гигиены.

В рамках второго исследования под руководством Н. Тихоновой на протяжении 1999-2002 гг. было проведено качественное лонгитюдное панельное исследование в 103 бедных домохозяйствах Москвы, Воронежа и Владикавказа.

Особенность этого исследования заключалась не только в его панельном характере, но и в том, что большую часть эмпирической базы составляли глубинные интервью, т.е. качественные методики, но также были собраны и количественные данные. Интервью проводились из года в год в одних и тех же домохозяйствах, что позволило уловить социальную динамику представителей бедного населения. Из глубинных интервью представителей бедности были получены типичные для россиян виды лишений, которые были проверены затем на соответствие их реальной ситуации в бедных домохозяйствах. Во многом список лишений перекликался с приведенным выше списком (в первую очередь по основным категориям) [Тихонова, 2003, с.34-35]:

«Бедность – это когда все деньги идут на физиологическое выживание – еду, лекарства, социальные платежи, когда все, чем живет человек и питается – самого низкого качества, только чтобы ноги не протянуть».

«Бедность – это когда живешь в постоянном самоограничении, особенно тяжело понимать, что ты ничего не сможешь дать ребенку – как следует кормить, одевать по сезону, устроить ему такие каникулы, чтобы он полностью отдохнул к школе».

Но были выявлены также как признаки бедности и те виды деприваций, которые не включались в список лишений предшествовавшими исследователями, хотя сами бедные выделяли их как признаки бедности. Так, например, часть этих деприваций относилась к психологическому состоянию бедных [Тихонова, 2003, с. 33,131]:

«Бедные – это те, у кого руки опустились от проблем», «надежд никаких нет»; «сложностей и раньше было много, но если раньше такие периоды были эпизодами – можно было выбраться, то сейчас ощущение, что выбраться уже нельзя»; «в глазах таких людей нет огонька»; «за чертой бедности те, у кого грустные глаза» и т.д.

Таким образом, среди особенной отличительной черты бедного населения сами россияне называют психологическое состояние подавленности, отчаяния, ощущения не только пребывания на низших ступенях общества, но и полного бессилия повлиять на сложившуюся ситуацию.

Кроме того, в результате проведенного исследования стало ясно, что важным признаком бедности россияне считают плохое качество жилища. Более того, все основные группы лишений, перечисленные выше, отмечались как отличительные черты бедности представителями как бедных, так и обеспеченных групп общества.

Сходство взглядов бедных и небедных слоев населения в отношении признаков бедности зафиксировало и исследование ИКСИ РАН, проведенное в г. под руководством М.К. Горшкова и Н.Е. Тихоновой на общероссийской выборке [Богатые, 2004]. Оно также продемонстрировало необходимость расширения индикаторов бедности, в частности важность такого признака как невозможность поддерживать сколько-нибудь приемлемый образ жизни без накапливающихся долгов. Более того, как показало проведенное в апреле 2013 г. этой же группой повторное общероссийское исследование «Бедность и бедные в современной России» роль этого признака бедности за последнее десятилетие сильно возросла.

Таким образом, в России за 2 последних десятилетия было проведено три фундаментальных исследования, в рамках которых апробировался депривационный подход П. Таунсенда и проводился поиск лишений, характерных именно для России.

Второй, наряду с его депривационной версией, разновидностью относительного подхода, выступает так называемый «медианный подход». При использовании депривационного подхода и дальнейшей оценке доходов бедных домохозяйств в развитых странах Европы было эмпирически определено, что минимально типичный уровень жизни обычно соотносим с 40-60% медианных среднедушевых доходов домохозяйств (показатель тем выше, чем с менее экономически развитой страной мы имеем дело, т.к. в слаборазвитых странах слабоэластичные расходы на питание составляют большую долю бюджетов домохозяйств). Таким образом, эмпирически был найден монетарный способ оценки относительной линии бедности, существенно упрощающий задачу исследователя, не имеющего возможности использовать инструментарий относительного подхода к бедности в его депривационной версии. Монетарная версия относительного подхода расширила границы бедности учитывает не только необходимость простого физического выживания, но и проблемы исключенности из социальной жизни общества, отсутствия доступа к основным институтам интеграции и пр., а значит - невозможность поддерживать образ жизни, понимаемый в данном обществе как минимально приемлемый. Однако она, конечно, не полностью и далеко не всегда способна заменить депривационный подход к бедности, хотя безусловно более эффективна, чем основанный на расчетах ПМ абсолютный подход.

В то же время стоит отметить, что при переходе от методики выделения бедных, основанной на показателях лишений, к монетарной версии относительного подхода часть бедного населения выпадает из рассмотрения, так как одна и та же сумма денег в разных домохозяйствах будет расходоваться по-разному. По этой причине медианный подход применим и удобен для международных сравнений, а депривационный подход – для более глубокого понимания самой сути феномена бедности и масштабов ее распространения в конкретном обществе.

В последние годы стала активно развиваться еще одна версия депривационного подхода к бедности. Выделение бедного населения в соответствии с этим подходом опирается на многомерный индекс бедности, включающий в себя три базовых индикатора: состояние здоровья, уровень образования и уровень жизни. Этот поход был разработан группой ученых различных стран мира, входящих в организацию «Oxford Poverty & Human Development Initiative», среди которых наибольший вклад внесли С. Алкире и Дж. Фостер [Alkire, S., J. E., 2009]. Однако, хотя эта методика используется при подготовке Доклада ООН о развитии человеческого потенциала, в силу специфики применяемых в нем индикаторов(например, земляной пол в жилище), этот подход в большей степени применим к странам с более низким уровнем жизни, нежели российский (для которых он, собственно, и разрабатывался) и в рамках данного исследования не использовался.

Существует также еще одна традиция выделения группы бедного населения, опирающаяся на субъективные представления индивидов об уровне их жизни и их доходах, особенно важная для поиска групп населения, в которых накапливается социальная напряженность и локализуются определенные идентичности. Однако это более частная задача и субъективный подход к бедности не может заменить ни абсолютный, ни относительный подходы к ней.

Таким образом, на сегодняшний день ведущие исследователи бедности в России классифицируют основные теоретико-методологические подходы к бедности следующим образом [Овчарова, 2012] (таблица 1.1):

Классификация основных теоретико-методологических подходов к Относительный Субъективный В российской практике на сегодняшний день для изучения бедного населения используются все три подхода (М. Красильникова, И. Корчагина, Л. Ниворожкина, Д. Попова, Л. Прокофьева, Н. Тихонова и др.). Каждый из теоретических подходов к пониманию бедности определяет свою методологию ее изучения, а значит, приводит и к своему, уникальному портрету современной российской бедности. В итоге оценки масштабов бедности, проводимые даже на одних и тех же базах данных существенно разнятся из-за разночтений в методиках [Карабчук, Соболева. Пашинова, 2013; Пишняк, Попова, 2011, Слободенюк, Тихонова. 2011]5.

Однако выделить один из трех основных подходов как основной и подходящий для всех случаев жизни и исследовательских задач не представляется возможным. Так, при переходе от монетарных к немонетарным критериям оценки портрет российской бедности качественно меняется в силу того, что один лишь недостаток денежных средств не позволяет в полной мере охватить сложВ данном случае приводится пример различных показателей уровня бедности полученных в рамках абсолютного подхода. с использованием показателя дохода на базе данных РМЭЗ.

ный феномен современной бедности как невозможности быть полноценным членом общества. Каждый из подходов эффективен для решения своего спектра задач и исследователи комбинируют их в зависимости от своих целей. Так, например, монетарные версии подходов более просты в реализации и более универсальны, что позволяет производить оценки с использованием достаточно скудного инструментария, проводить международные сравнения. Хороши они и для решения экономических задач. Немонитарные версии подходов предпочтительнее для глубинного анализа процессов, протекающих в группе бедного населения, получения ее более полного и детального портрета, отчего эти версии в большей степени используются социологами.

Также следует отметить, что наравне с различными концепциями бедности с 1990-х годов широкое развитие на западе получили теории социальной исключенности (social exclusion) и андеркласса. Однако в рамках данного исследования они были использованы лишь частично – при разработке индикаторов депривации и интерпретации результатов исследования группы застойной бедности.

Посмотрим теперь, существует ли консенсус касательно того, кого же называть бедным, в публичном пространстве российского общества.

1.2 Проблема бедности в публичном пространстве России Тот факт, что в научном сообществе отсутствует единство понимания феномена бедности, привел нас к решению изучить вопрос о том, как само общество понимает этот феномен и насколько оно вообще уделяет внимание этому вопросу. Интересно было посмотреть и на то, насколько близки научный и существующий в общественном сознании портреты бедности, что, в свою очередь, значимо для построения конструктивного диалога с общественностью и решения проблем, связанных с бедностью.

Для решения этих задач нами было проведено самостоятельное исследование, охватившее три сферы публичного пространства России: печатные СМИ, государственная политика и научная периодическая печать. В качестве эмпирической базы использовались: новостные сообщения российских газет, послания Президента Федеральному Собранию РФ за 1998-2008 гг. и научные труды, опубликованные в 11 ведущих социологических и междисциплинарных научных журналах из списка ВАК6.

Построение портрета бедности на основе текстовых сообщений печатных СМИ проводилось посредством проведения контент-анализа. Единицей отбора в данном случае выступало новостное сообщение. Совокупность данных эмпирической базы охватывала по две недели в 1999-2000 и 2009-2010 годах. Одна неделя в обоих случаях включала в себя Всемирный день борьбы с бедностью, вторая – отстояла от нее на 6 месяцев. Отбор эмпирической информации производился под влиянием нескольких факторов: непосредственные числа, за которые собиралась информация, были выбраны в соответствии с календарным расположением дней в неделе, с учетом того, на какой день недели выпадал «День борьбы с бедностью». В 2009 году данное мероприятие выпало на субботний день, в связи с чем были выбраны 7 дней, начиная с понедельника 12-го, по воскресение 18-е, исходя из того, что основная масса сообщений, посвященных мероприятию, предположительно должны были быть опубликованы перед непосредственно мероприятием или в ближайшие дни после него.

Построенная выборка печатных СМИ являлась многоступенчатой: на первом этапе были отобраны наиболее популярные печатные издания на основе открытых данных компании TNS gallup media, на втором этапе были отобраны те из них, в которых была рубрика «общество». Учитывалась и широта охвата аудитории соответствующим изданием. Результатом отбора стали следующие издания: 1) Местная пресса: газета «41 километр» (наиболее популярная газета г.

Зеленограда), 2) Региональная пресса: газета «Московский Комсомолец» (г.

Москва), 3) Федеральные издания: газеты «Известия», «Аргументы и Факты», Соответствующие фрагменты текстов посланий и список использованных для анализа публикаций см. в Приложениях (№ 4 и № 5).

«Труд». На последнем этапе были собраны все новостные сообщения рубрик «Общество» вышеуказанных газет. Таким образом, объем итоговой выборки публикаций в СМИ - полная совокупность всех новостных сообщений рубрики «Общество» из 5 изданий, среди которых 4 ежедневные газеты и 1 – еженедельная.

Главной задачей анализа новостных сообщений было получить «портрет бедности», представленный в них. Особенности этого портрета интерпретировались в данной работе через раскрытие силы связи между наиболее значимыми и наиболее часто употребляющимися в них словами, когда речь идет о бедности.

Таким образом, задача анализа текстовых файлов заключалась в выявлении наиболее часто употребляющихся в новостях, посвященных бедности, слов, просчитывании силы связи этих слов со словом «бедность» и между собой, предположительном выделении нескольких кластеров (если речь идет о существовании нескольких устойчивых в общественном сознании портретов-синонимов слову «бедность»). Контент-анализ осуществлялся в программе «Hamlet II», основные методики анализа данных: построение таблиц распределений, иерархический кластерный анализ, определение силы связи между переменными с помощью различных коэффициентов.

Послания Президента РФ Федеральному Собранию РФ также входили в наш анализ. Единицей отбора в данном случае выступало послание президента РФ Федеральному Собранию. Объем выборки, охватывающей 11-летний период жизни страны (1998 - 2009 годы), составлял 11 текстовых документов. При анализе посланий Президента использовались как количественные, так и качественные методики. На первом этапе анализа изучалась частота встречаемости слов, из которых состоят тексты посланий. На втором этапе каждый из текстов посланий был изучен отдельно (содержательный анализ), в результате чего было выявлено место проблематики бедности в совокупности проблем, наиболее значимых и требующих особенно пристального внимания с точки зрения руководства страны, а также изучено, какое внимание уделялось бедности в каждый определенный момент времени.

При анализе научных и научно-популярных изданий единицей отбора выступали заголовки и аннотации научных публикаций. Здесь также был охвачен одиннадцатилетний период, а именно: 1998-2009 годы. В качестве критериев отбора журналов и (на втором этапе отбора) публикаций выступили фильтры: 1) социологический или междисциплинарный профиль журнала, 2) включенность журнала в список ВАК, 3) освещение в них проблематики бедности (присутствие в аннотациях, названиях соответствущих научных терминов (слов с корнем бедн, povert, деприв, depriv, андеркл, undercl, исключ, эксклюз, exclus). Объем выборки составила генеральная совокупность - все выходившие в свет публикации, отвечавшие выдвинутым критериям отбора. Общий список анализируемых журналов включал: 1) «Социологические исследования», 2) «Социологический журнал», 3) «Журнал исследований социальной политики», 4) «Власть», 5) «История и современность», 6) «Социология: 4М», 7) «ИНТЕР», 8) «Журнал социологии и социальной антропологии», 9) «Общественные науки и современность», 10) «Экономическая социология», 11) «Социологическое обозрение». В случае с заголовками публикаций, посвященных проблематике бедности, изучались количественные характеристики, в первую очередь динамика выхода в свет публикаций, а также специфика использования в заголовках терминов, описывающих феномен бедности. В случае с аннотациями изучались как частота употребления в них слов с соответствующим корнем (количественный анализ), так и их реальное содержание (содержательный анализ).

Исследование показало, что на протяжении 2000-х годов проблема бедности находилась фактически вне интереса печатных СМИ. Построение частот распределений слов всех новостных сообщений в них показало практически абсолютное отсутствие разного рода вариаций понятия «бедность» (бедняки, беднота, бедные, бедность, беднейшие и многие другие). В общей сложности встречаемость таких слов не превысила 0,001%. Столь несущественная частота встречаемости слов привела нас к выводу о том, что либо о бедности в них практически не говорится, либо о бедности говорится какими-то другими словами.

Для проверки этого были отобраны несколько понятий, связанных с феноменом бедности (эксклюзия, прожиточный минимум, потребительская корзина, депривация, исключенность, малообеспеченность, нищета). Однако и при таком расширении списка ключевых для поиска слов, частота их встречаемости составляла не более 0,001%.

Полученный результат привел к необходимости поиска других слов и словосочетаний, с помощью которых обсуждается и освещается проблематика бедности. Чтобы избежать субъективности этого списка нами был проанализированы новостные текстовые сообщения официального Интернет-ресурса объединения более 20-ти некоммерческих негосударственных организаций, занимающихся проблематикой бедности и борьбой с ней7. Были собраны все новостные сообщения со времени создания организации – 2006 года8. В данной выборке проблема бедности встречала уже более пристальное внимание. Так, если в текстах рассмотренных ранее газет слова с корнем «бедн» встретились всего 18 раз, то в новостных сообщениях коалиции «Движение против бедности» таких слов было уже 338, что объяснимо, ведь эта организация была создана именно для борьбы с бедностью. Чтобы понять, в каком контексте встречались выявленные слова, нами был проведен контент-анализ контекстов этих слов в программе «Hamlet II». Мы предполагали, что именно из этих текстов мы сможем эмпирическим путем найти те слова, которые используют люди, когда говорят о бедности. На основе матрицы частот наиболее встречаемых слов был проведен иерархический кластерный анализ, а также построена трехмерная модель силы связи между понятиями. Результатом кластерного анализа явилось выделение четырех кластеров. Для анализа получившихся кластеров оказалось возможным использовать Российская коалиция «Движение против бедности».

Объем полученной базы оказался приблизительно равным объему одного из недельных архивов печатных изданий («Труд», «АиФ», «Известия»).

Multidimensional Scaling. Полученный графический материал позволяет визуально увидеть интуитивно-понятную тесноту связи слов, а также проследить несколько шагов, на которых наименее слабые связи убираются, высвобождая сильные кластеры (см. Приложение 6).

Результатом такого многоступенчатого кластерного анализа стало выделение трех отдельных, связанных между собой, смысловых сюжетов. Первый сюжет посвящен обсуждению существования международной организации Global Call to Action Against Poverty (GCAP), в частности вопросам действий зарубежных стран в русле общемировой борьбы с бедностью. Второй сюжет касается существования российской коалиции «Движение против бедности», новостные сообщения которой мы изучали. Третий сюжет касается «Дня борьбы с бедностью» - мероприятия, приуроченного ко Всемирному дню борьбы с бедностью, который проходит ежегодно 17 октября, и активности коалиции в рамках этого мероприятия. Эта картина в точности описывает то, что являет собой организация, чем она занимается, с кем сотрудничает, но не ситуацию с бедностью в России. Из этого можно сделать вывод, что вся публикационная активность организации в 2000-х годах была посвящена не обсуждению вопросов бедности, а освещению лишь достижений организации.

Таким образом, проведенный контент-анализ публичной сфере в рамках новостных сообщений в печатных СМИ показал, что:

1. В публичной сфере современной России, сформированной печатными СМИ, практически не обсуждается проблематика бедности.

2. Дискурс, посвященный рассматриваемой проблеме, построен в логике абсолютного подхода и рассматривает бедность через экономическую призму, в нем практически отсутствует связь с понятиями депривации, эксклюзии, исключенности, лишений и т.п.

3. Даже в текстовых сообщениях организации, целенаправленно занимающейся вопросами борьбы с бедностью, проблематика собственно бедности не обсуждается.

Анализ текстов посланий Президента РФ на наличие в них упоминаний бедности был осуществлен двумя методиками – 1) контент-анализ в виде подсчета количества упоминаний слов, содержащих в себе сочетание букв «бедн» и 2) содержательный анализ текстов, а также внимательное изучение непосредственно контекстов, в которых упоминались указанные ранее слова.

Контент-анализ текстов посланий посредством построения таблиц распределений программой «Hamlet II» продемонстрировал всплеск внимания к этой проблематике в трех годах – 2003, 2004 и 2007 гг. Непосредственно же бедность обозначалась как самостоятельная проблема, с которой надо работать, лишь дважды: в 2003 и 2004 гг.

В эти годы бедность позиционировалась руководством страны как задача, требующая решения, на ней специально заостряется внимание. В остальные годы бедность упоминается в посланиях вскользь, перечисляется наряду с другими социальными проблемами, но на ней не акцентируется специальное внимание.

При этом специфика понимания проблемы бедности в Посланиях Президента постепенно изменялась от раскрытия ее через понятие прожиточного минимума в 1998г. к более схожей с логикой депривационного подхода и эксклюзии трактовке в 2004г. Однако потом бедность вновь исчезает из фокуса внимания, которое от проблематики бедности смещается в сторону необходимости расширения среднего класса.

Анализ текстов научных публикаций строился на изучении динамики выхода в свет публикаций, содержащих в своих заголовках термины, с помощью которых в научном дискурсе обсуждается проблематика бедности. Как было упомянуто выше, для этой задачи использовались слова с корнями: 1) бедн/povert, 2) эксклюз/exclus/исключ, 3) деприв/depriv, 4) андеркл/undercl. Анализ частот показал, что за 11-летний промежуток было 4 всплеска выхода в свет публикаций, освещающих проблематику бедности в том или ином виде в своих заголовках (рисунок 1.1).

Рисунок 1.1. Частота встречаемости научных терминов, касающихся проблематики бедности, в заголовках научных публикаций всех проанализированных научных изданий.

Как видно из рисунка 1.1, начало рассматриваемого периода характерно практически полным отсутствием таких публикаций, как, впрочем, и конец. В эти годы в общей сложности во всех 11 ведущих социологических и междисциплинарных научных изданиях в свет выходило в среднем по 1-2 публикации по этой проблематике.

Однако анализируемые журналы оказались далеко не однородными в плане освещенности в них проблемы бедности. Так, лидирующими среди всех оказались два журнала: «Социологические исследования», который внес в общую совокупность 20 публикаций, и «Экономическая социология», доля которого вдвое меньше – 10 статей – но также велика. Чуть меньший вклад (по 7-8 публикаций) внесли «Журнал исследований социальной политики» и «Общественные науки и современность», что, впрочем, в значительной степени объясняется меньшим числом номеров, издаваемых за год (4 и 6, соответственно). Интересно также, что публикации, посвященные феномену эксклюзии, на половину вышли в журналах, не вошедших в четверку «лидеров» по вниманию к проблематике собственно бедности. При этом четверть этих публикаций была выпущена в свет «Журналом исследований социальной политики», и две оставшиеся – журналом «Социологические исследования». Такие же журналы как «Власть», «ИНТЕР» и «Социологическое обозрение» за весь анализируемый 11-летний промежуток не опубликовали ни одной статьи, в заголовке которой было бы хотя бы одно из понятий, раскрывающих в логике той или иной исследовательской традиции проблематику бедности (таблица 1.2).

Общее количество публикаций, включавших в своих заголовках термины, «Журнал исследований социологии и социальной антропологии» Общая характеристика всех изучаемых понятий заключается в том, что начало и конец рассматриваемого периода оказываются слабо насыщенными с точки зрения наличия в эти годы публикаций с той или иной точки зрения рассматривавших проблематику бедности, причем такие понятия как «андеркласс»

и «депривация»/«депривационный подход» были вообще не свойственны российскому научному дискурсу (рисунок 1.2).

Рисунок 1.2. Динамика выхода в свет статей с заголовками, содержащими слова с тем или иным синонимом понятия «бедность».

Как видно из рисунка 1.2, из новых характеристик бедности «эксклюзия»

присутствует нечасто, но равномерно на протяжении 2000-х годов. Наибольшую же часть публикаций по всей интересующей нас проблематике составляют публикации, содержащие в заголовках слова с корнем «бедн». Однако динамика выхода в свет таких публикаций неравномерна: она имеет три отчетливых всплеска: в 2000, 2004 и 2007-2008 годах, причем 2001 год оказался наиболее информативным – 9 публикаций. Интересным результатом явилось то, что динамика выхода в свет публикаций, содержащих в своих заголовках слова с корнями «бедн»

и «эксклюз» похожи, только во втором случае амплитуда колебаний чуть ниже.

Так, динамика по обоим понятиям имеет 4 пика: в 2001, 2004, 2006 и 2008 годах, что и продиктовало общую динамику на рисунке 6.

Какие же авторы публиковали свои работы в каждый из пиковых промежутков?

1-й Всплеск публикаций: Бернер Э., Иноземцев В.Л., Радаев В.В., Абрахамсон П., Гордон Л.А., Шурыгина И.И., Муздыбаев К., Линдер И., Сидорова Н.И., Сычева В.С., Петрова Л.Е., Ярошенко С.С., Бородкин Ф.М., Тихонова Н.Е., Моррис 2-й Всплеск публикаций: Горшков М.К., Тихонова Н.Е., Давыдова Н.М., Седова Н.Н., Римашевская Н.М., Сидорова В.А., Богомолова Т.Ю., Тапилина В.С., Костырко А.А., Шмидт В., Ярошенко С.С.

3-й Всплеск публикаций: Раунд Дж., Ярошенко С.С., Беляева Л.А., Богомолова Т.Ю., Тапилина В.С., Шабаев Ю.П., Завъялова Л., Ковалев В.А.,Астоянц М.П., Ярская-Смирнова Е.Р., Романов П.В.

4-й Всплеск публикаций: Овчарова Л., Тукумцев Б., Шипилов А.В., Ярмиев М.З., Жвитиашвили А.Ш.

Как видим, в разное время о бедности писали разные авторы, и тех, кто занимался этой проблемой хотябы на протяжении нескольких лет, если судить по выбранным научным изданиям, достаточно мало. В этой связи стоит отметить, что среди западных научных изданий существуют целые журналы, посвященные исключительно проблематике бедности (в том числе: Georgetown Journal on Poverty Law & Policy, Journal of poverty, Canadian Journal of Poverty Law, Journal of Poverty and Social Justice и др.).

Таким образом, подводя итог нашему анализу, можно сказать, что, несмотря на всю ее многогранность и остроту, проблема бедности достаточно слабо освещается в публичном пространстве России, и на протяжении многих лет высшее руководство страны уделяло ей даже большее внимание, чем само общество. Что же касается социологического научного сообщества, то оно в массе своей обращается к этой проблеме эпизодически. Это естественно мешает выработке и единой интерпретации феномена бедности в современной России, и разностороннему её анализу.

1.3. Методические основания и эмпирическая база исследования Эмпирической основой для решения поставленных задач исследования стали базы данных РМЭЗ (Российский Мониторинг экономического положения и здоровья населения страны), часто называемого также RLMS (Russian Longitudinal Monitoring survey). РМЭЗ – это международный исследовательский проект, осуществляемый Национальным исследовательским университетом – «Высшая школа экономики», ЗАО «Демоскоп» и Институтом социологии РАН при участии Центра народонаселения университета Северной Каролины в Чапел Хилле (США). Начиная с 2010 года, проект получил новое имя «Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ» (RLMSHSE)9.

Обследование состоит из общих данных, характеризующих домохозяйство в целом, а также индивидуальных данных его отдельных членов (как взрослых, так и детей). Данные собираются посредством формализованного интервью в домашней обстановке. Данные по домохозяйству получаются путем интервьюиПолучить полную информацию о выборке исследования, а также доступ к самим статистическим базам можно на сайте: http://www.hse.ru/rlms/.

рования наиболее осведомленного члена домохозяйства. Индивидуальные анкеты заполняются при беседе с каждым членом домохозяйства (в случае с детьми, при беседе участвуют и помогают отвечать на вопросы родители ребенка).

Основными предметными сферами изучения являются экономические характеристики населения и уровень здоровья. Индивидуальный опросник охватывает занятость респондента, вопросы оплаты и условий труда, образования, повышения квалификации, особенностей получения услуг по здравоохранению, социальных льгот, пособий, распорядка дня и особенностей деятельности индивида. Анкета для домохозяйств включает в себя вопросы, касающиеся расходов и доходов семьи, с многочисленными уточнениями о сферах получения или траты денежных средств, о демографических особенностях каждого домохозяйства в целом и его членах в частности, о наличии или отсутствии льгот, субсидий, товаров длительного пользования, жилищных условиях, основных формах сельскохозяйственной деятельности, особенностях использования услуг.

Исследование охватывает все общество за исключением наиболее обеспеченных слоев населения (3-5%), а также люмпенизированной части общества, в частности людей, не имеющих постоянного места проживания, и всех тех, кто не живет в домохозяйствах (солдаты срочной службы, заключенные и др.). Последние не попадают в исследование в силу особенностей выборки и недоступности их для интервьюеров. Считается также, что в силу их меньшей доступности и незаинтересованности в ответах на вопросы сложной для заполнения анкеты РМЭЗ, в выборке РМЭЗ меньше представлены верхние 20% населения страны.

Выбор этой базы данных для нашего исследования был обусловлен рядом причин:

1. Исследование охватывает широкий спектр социально-демографических и экономических показателей, на основе которых оказывается возможным выделить бедных в соответствии с относительным в его депривационной версии и абсолютным подходами.

2. РМЭЗ является практически единственным репрезентативным микроэкономическим исследованием, имеющим панельную составляющую, что позволяет исследовать специфику мобильности представителей бедных слоев населения.

3. Выборка исследования достаточно велика, что позволяет выделить группу бедных так, чтобы их численность оказалась достаточной для изучения внутренней структуры этой группы.

В рамках поставленных задач для анализа были отобраны 7 репрезентативных баз за 2005 – 2011 гг., что диктовалось необходимостью рассмотреть состав и факторы пребывания в бедности как в предкризисный, так и в посткризисный период экономического развития России. При этом нами использовался как абсолютный (в его монетарной версии), так и относительной (в его депривационой версии) подходы к бедности.

Выделение на базе РМЭЗ бедных в соответствии с абсолютным подходом опиралось на показатели совокупного дохода и прожиточного минимума домохозяйств. Методика получения первого заключалась в суммировании всех доходов домохозяйства (заработной платы, трансфертов, помощи со стороны других домохозяйств и др., полученных за последний месяц перед опросом). При расчете показателя игнорировалась существующая в эмпирической базе данных переменная совокупных доходов домохозяйств10, исходя из соображения, что человек не всегда может вспомнить все сферы поступления денежных средств и он неточно назовет совокупную сумму дохода.

Второй показатель был получен путем суммирования нормативов прожиточных минимумов в зависимости от места проживания каждого домохозяйства и его состава (количества детей, пенсионеров и людей трудоспособного возраста в нем). Для расчета использовался показатель прожиточного минимума, устаТочная формулировка показателя из опросника РМЭЗ: «Каким был денежный доход всей Вашей семьи в течение последних 30 дней? Включите сюда все денежные поступления всех членов семьи».

новленный на IV квартал11 каждого года для всех трех категорий населения («дети», «трудоспособные», «пенсионеры») в 38 рассматриваемых регионах12.

Стоит отметить, что некоторые регионы, рассматриваемые как самостоятельные в РМЭЗ, не разделяются ФСГС при подсчете показателя регионального прожиточного минимума. По этой причине в нескольких случаях регионы были объединены13, в результате чего итоговое количество анализируемых в нашем исследовании регионов равнялось тридцати двум. Таким образом, прожиточный минимум и совокупный доход домохозяйства получились уникальными показателями для каждого домохозяйства в силу индивидуальности его состава и структуры доходов в нем. В число бедных попали при этом все домохозяйства, совокупный доход которых оказался меньше их прожиточного минимума.

Подсчитанные таким образом совокупные доходы не в полной мере отражают реальные доходы домохозяйств. Так, например, россиянам не свойственно считать свои доходы и расходы, зачастую они даже не имеют точного представления о доходах в своем домохозяйстве, а мнения об этой величине у разных членов одного и того же домохозяйства могут существенно различаться [Тихонова. 2004]. Кроме того, респондентам свойственно занижать свои доходы в ходе интервью. По этим причинам исследователи, которые сталкиваются с задачей оценить доходы населения, различным образом пытаются скомпенсировать вышеуказанные факторы, например дооценивая их с помощью данных о расходах [Пишняк, Попова. 2011]. Этот способ позволяет получить более точные оценки доходов, что особенно важно для исследований, проводимых в рамках экономической или эконом-социологической традиции. Однако в нашем исследовании представлялось правильным брать за основу расчёта данные о совокупных доходах домохозяйств без дооценки на основе расходов. Ведь для нас, поскольку мы Показатель прожиточного минимума представлен 4 значениями для каждого из четырех кварталов каждого года. В рамках этого исследования для анализа был выбран именно IV квартал, так как сбор данных РМЭЗ осуществляется преимущественно с октября по декабрь каждого года.

Источник данных – официальный сайт Федеральной Службы Государственной Статистики (ФСГС) в интернете (www.fsgs.ru).

Объединение регионов, а также полный список регионов см в Приложениях (№ 1 и № 2).

рассматриваем не долю населения, претендующего на помощь со стороны государства и необходимые масштабы этой помощи, а суть и особенности проявления в России такого феномена как бедность, особенно важно именно восприятие населением своих доходов, прямо влияющее на «социальные действия» представителей соответствующих групп.

Стоит еще раз упомянуть и об ограничениях базы данных РМЭЗ. В силу сложности и длительности процесса интервьюирования и достаточно малой материальной компенсации за участие в ней, верхний квинтиль представлен в выборке не совсем пропорционально его представленности в обществе, а верхние 3-5% традиционно не участвуют в подобных опросах вовсе. На основании этого можно говорить о смещенности выборки, которое сказывается на оценках общей доли бедных в обществе или численности их подгрупп.

Для расчета масштабов бедности в соответствии с депривационной версией относительного подхода был построен совокупный индекс депривации, основанный на перечне лишений, которые испытывают домохозяйства. Показатели лишений были отобраны с учетом адаптации классических показателей лишений П. Таунзенда к российской действительности [Тихонова, 2003; Бедность…, 1998; Богатые, 2004] и, что очень важно, возможностей инструментария исследования РМЭЗ за разные годы. В итоге было выделено 9 групп лишений, объединяющих 16 индикаторов14. В их число входили:

невозможность нормально питаться - семья вообще не покупает мясо, мясные консервы и субпродукты;

- семья вообще не покупает рыбу, рыбные консервы и субпродукты;

- семья вообще не покупает фрукты или ягоды (в свежем/консервированном Часть показателей этих лишений имела характер многомерных индексов, которые были построены на основе нескольких переменных, а часть состояла лишь из 1 переменной. Однако в любом случае каждый показатель депривации выступал в итоге дихотомической переменной, где единица выступала сигналом о наличии признака у респондента, ноль – о его отсутствии.

невозможность приобрести новую одежду даже по мере изнашивания, крайне бедный набор товаров длительного пользования (ТДП) по месту проживания - семья вообще не тратит деньги на покупку одежды и обуви даже детям, вообще не приобретает товары длительного пользования (мебель, бытовую технику, строительные материалы, недвижимость и пр.);

- в семье отсутствует цветной телевизор, который при суженности форм досуговой активности бедных особенно важен для них и присутствует по данным РМЭЗ за 2011 г. в товарном наборе 98% российских домохозяйств, и в этом плане его отсутствие - очень яркий признак депривированности);

недоступность нормальных жилищных условий - отсутствие собственного жилья;

- необходимость делить жиль е с чужими людьми, не являющимися членами домохозяйства;

- наличие менее 12 кв. м общей площади на человека – порога, с которого доля оценивающих свои жилищные условия как плохие перестаёт превышать число тех, кто оценивает их как хорошие;

невозможность оплатить любые формы занятий для детей;

- семья вообще не затрачивает средства на содержание и оплату занятий детей в дошкольных учреждениях, школах, секциях, кружках, на оплату частных уроков, репетиторов и пр.

невозможность приобрести товары первой необходимости;

недоступность приобретения необходимых медицинских услуг, лекарств и товаров;

- члены семьи не могут приобрести необходимые лекарства только по причине нехватки денежных средств;

- члены семьи не могут оплатить необходимое лечение только по причине нехватки денежных средств;

- члены семьи не могут оплатить услуги стоматолога при условии отсутствия доступных бесплатных услуг только по причине нехватки денежных средств;

недоступность качественных рабочих мест, т.е. работа на таких рабочих местах, где низкая зарплата сопровождается отсутствием предусмотренных законодательством РФ базовых социальных гарантий (оплаты отпуска, больничного, декрета и т.п.) или осознанным ущемлением в этих законных правах по решению работодателя (отправление в неоплачиваемый бессрочный отпуск, отказ работодателя оформлять работника по ТК РФ и пр.);

недоступность нормального социально-психологического самочувствия в результате хронического доминирования достаточно тяжёлых для человека эмоций (чувства полного бесправия и беспомощности при ощущении невозможности как-то изменить ситуацию, а также ощущения положения своего домохозяйства, как находящегося в состоянии нищеты). Индикаторы социально-психологического самочувствия были включены нами в признаки депривации постольку, поскольку при характеристике бедности и ее признаков в случае использования открытых вопросов многие респонденты упоминают о том, что чувства безысходности, безнадёжности и т.п. являются характерными особенностями образа жизни и положения бедных [Тихонова, 2003].

Связь такого рода чувств с действительно тяжёлыми лишениями, испытываемыми респондентами с одной стороны, и общим числом таких лишений – с другой, подтвердилась в нашем анализе и статистически;

- оценка своего положения по шкале «бедность-богатство» как нахождения в бедности;

- оценка своих возможностей по шкале «бесправие-большая власть» как нахождения в абсолютном бесправии.

Рассмотрим степень депривированности россиян по перечисленным лишениям (таблица 1.3).

Депривированность россиян (доля испытывающих каждое из лишений), % 14. Невозможность обеспечения себя предметами первой необходимости 34,4 33,4 30,8 31,6 27,4 27,2 24, Как видно из таблицы 1.3, 15 из 16-ти лишений были свойственны по состоянию на 2011 год менее чем 40% представителей выборки, что позволяет использовать каждое из этих лишений в отдельности в качестве индикаторов неблагополучного положения человека, а в совокупности (при их накоплении свыше определенного предела) – как индикаторы бедности. Лишь одно лишение (отсутствие рыбы и продуктов из рыбы в пищевом рационе) типично более чем для 50% выборки (впрочем, с учетом некоторого смещения выборки РМЭЗ «вниз», реально это лишение испытывают, видимо, все-таки менее половины россиян). Тем не менее, несмотря на его широкую распространенность, это лишение было использовано нами как индикатор депривации в силу нескольких причин:

- По рекомендациям Института питания РАМН рыба является обязательным для потребления продуктом питания, содержащим необходимые организму вещества, которые трудно или невозможно получить иным путем;

- Поскольку в последние два десятилетия стоимость рыбы по отношению к стоимости мяса и мясных субпродуктов выросла опережающими темпами, нами была выдвинута гипотеза, что в условиях ограниченности ресурсов большинство россиян предпочитает приобретать мясо или мясные субпродукты. В ходе анализа эта гипотеза была подтверждена, и было выявлено, что большинство небедного населения (более половины представителей данной группы) приобретает рыбу, в то время как 3/4 представителей хронической бедности вообще не приобретают ее (справочно: среди небедного населения мясных продуктов не приобретают около 6% группы, среди представителей хронической бедности группы).

Таким образом, отсутствие рыбы в пищевом рационе является достаточно значимым лишением. Высокая распространенность данного лишения обусловлена уже упоминавшимся выше общим смещением выборки РМЭЗ «вниз», в результате чего в ней в меньшей степени представлены те социальные слои, для которых потребление рыбы и продуктов из рыбы доступно и типично.

Как видим, лишения в заданном нами списке носят достаточно жёсткий характер, свидетельствующий в некоторых случаях даже о пребывании респондентов не просто в бедности, а о нищете (в том числе: недоступность получения любого животного белка, недоступность необходимых лекарств или одежды).

Кроме того, приведенный список возможных лишений является, естественно, неполным и отражает только ту часть лишений, которую можно было установить на основе инструментария РМЭЗ.

Индекс Депривации (далее ИД) представлял собой сумму показателей по каждой из переменных, которая могла варьироваться от 0 до 16 баллов (то есть все возможные вариации от претерпевания 16-ти лишений одновременно до полного их отсутствия). Для определения относительной черты бедности в рамках депривационного подхода необходимо было установить какое количество лишений (т.е. какое числовое значение ИД от 0 до 16) сигнализирует об уровне жизни, который не может считаться в рамках российского общества «приемлемым».

Опыт предыдущих исследований содержит три основных подхода к агрегированию отдельных лишений и построению индексов лишний [Бедность…, 1998]:

1. Лишения агрегированы в несколько групп, каждая группа имеет свой ранг;

2. Каждый признак лишения имеет свой ранг;

3. Все лишения имеют одинаковую значимость, важна только степень их концентрации.

Поиск пограничного значения СИД осуществлялся в рамках третьей методической традиции на статистических данных 2005, 2009 и 2011 годов. Остановимся на методике поиска этого показателя подробнее, так как этот процесс являлся принципиально значимым с учетом цели и задач исследования.

Поиск ответов на вопрос о границе, согласно которой респондентов безусловно можно было бы относить к бедным согласно депривационному подходу, осуществлялся в несколько этапов. На первом этапе было построено распределение по переменной ИД, которое показало распространенность тех или иных совокупных баллов депривации среди всей выборки. Результат этой операции можно увидеть в таблице 1.4. Исходя из практики предыдущих исследований, проводимых в традиции депривационного подхода, пограничным числом, позволяющим определить масштабы глубокой бедности, является половина максимального совокупного балла депривации. По этой причине при прогнозировании методики анализа в соответствии с этим методом предполагалось брать за пограничное число сумму равную 8 баллам. Однако совокупность респондентов, претерпевающих 8 и более лишений, составила меньше одного процента, то есть Выбор третьей методики был обусловлен положительным опытом Л.Н. Овчаровой и ее исследовательской группы [Бедность…, 1998], выделившей и проанализировавшей группы бедных в России с использованием данной методики, а также тем, то вопрос о рангах разных лишений является дискуссионным, поскольку в разных группах бедных приоритетность трат имеющихся средств и восприятия лишений различаются достаточно сильно [Тихонова, 2003].

характеризовала не бедность, а совершенно исключительную жизненную депривацию.

Распространенность различных суммарных баллов показателя индекса депривации, % представленности в выборке 1.3), то можно увидеть, что оно очень сильно напоминает «нормальное распределение», где все значения, начиная с 9-10 баллов, являются абсолютно нетипичными случаями.

соответствующее количество лишений Доля респондентов, испытывающих индекса депривации в выборке, % Подавляющее большинство всей выборки (51% в 2011 г., 57% в 2009 г. и 53% в 2005 г.) во всех случаях охватывается совокупностью показателей суммарного балла ИД от 2 до 4, и это наиболее распространенные позиции, которые уже в силу этого не позволяют говорить о невозможности поддерживать общепринятый образ жизни на них. Таким образом, отклонением от существующей в российском обществе нормы депривированности можно считать лишь показатель в 5 баллов, который является медианой всей реально использовавшейся в исследовании шкалы (10 и более баллов во всех базах данных РМЭЗ набирало менее 1% опрошенных). Наиболее распространенным суммарным баллом лишений является число 3.

Следуя опыту предшествующих исследований в Ирландии [Callan, Nolan, 1993], и Великобритании [Mack, Lansley, 1985] для определения однородности выборки с точки зрения особенностей испытываемых лишений на втором шаге был проведен факторный анализ. Его результатом стало выделение шести латентных переменных16 в каждый год в период с 2005 по 2011 гг.17:

Вклад показателей различных лишений в латентные переменные Невозможность оплатить лечение Невозможность приобрести лекарства Невозможность оплатить услуги стоматолога Ощущение нищеты Ощущение бесправия Невозможность обеспечить себя первым необходимым Отсутствие фруктов, ягод в рационе Отсутствие рыбы в рационе Ущемление прав на рабочем месте Отсутствие соц. пакета на рабочем месте Съемное жилье Необходимость делить жилище с чужими людьми Малая площадь на человека Невозможность обновлять ТДП и одежду Экономия на детском образовании и развитии Результат основан на изучении матрицы вращения, графика каменистой осыпи и таблицы главных компонент.

Таблицы вращения представлены в Приложении № 4.

Однако получение 6 латентных переменных еще не означает, что их вклад в пограничное значение ИД должен являться равным. Иными словами, мы не можем утверждать, что домохозяйство попадёт в ряды бедных, если будет испытывать по одному лишению от каждого из выделенных факторов. Чтобы выделить пограничное значение ИД был проведен кластерный анализ методом kсредних.

Результатом кластерного анализа стало выделение двух больших групп населения. Первую из них сформировали кластеры с высоким уровнем депривированности (от 5 до 7 лишений, два из которых являются субъективными показателями, а остальные – очень жесткие лишения, сигнализирующие о глубокой бедности18), а вторую - кластеры слабо депривированных респондентов. Количество кластеров варьировалось, соответственно, в зависимости от выбранной величины k-средних, однако диаметральная противоположность «депривированных» и «успешных» групп прослеживалась при любом количестве кластеров.

Исходя из этого было сделано предположение, что для того, чтобы определить домохозяйство как бедное, оно должно испытывать не менее 5 лишений.

Для проверки выбранного значения было изучено частотное распределение показателей лишений при значениях ИД в 4, 5 и 6 баллов. Назовем группы, выделенные при пограничном значении ИД в 4, 5, и 6 баллов, группами 1, 2, и 3, соответственно. Процентные показатели были получены путем построения таблиц кросстабуляции каждой из переменных с каждым из рассматриваемых показателей индекса ИД, на основе чего было выбрано итоговое пограничное значение ИД, которое было принято за пограничное в вопросе выделении бедных по депривационному подходу. Решение было принято с учетом того, что характер лишений внутри выделенных групп бедных существенно меняется при переходе от 4 к 5 баллам ИД за счет прироста по наиболее тяжелым лишениям. Более того, характерные признаки бедности начинают в этом случае встречаться в полоОтсутствие в рационе белковых продуктов и витаминов (фрукты, ягоды) даже для детей, невозможность обновлять товары длительного пользования и одежду, невозможность оплатить внешкольное образование детям.

вине и более группы. Так, например, в группе 2 свыше половины не могли обеспечить себя предметами первой необходимости, в то время как в группе 1 таковых было менее половины. С другой стороны, именно при показателе ИД в 5 и более баллов в группах испытывающих такие лишения как невозможность оплатить лечение и лекарства, отсутствие цветного телевизора или наличие ощущения собственной нищеты бедных становится большинство. Группа 3, выделенная при показатели ИД в 6 баллов, демонстрирует все тенденции, характерные для группы 2, но в более жесткой форме, т.е. бедность ее членов глубже.

Депривированность бедных слоев населения (доля испытывающих соответствующие виды лишений в рамках группы бедных, выделенных в соответствии с депривационной версией относительного подхода), % 14. Невозможность обеспечить себя предметами первой необходимости Итогом факторного и кластерного анализа с учетом представленных выше результатов распределений, стало выделение 5 баллов как пограничного значения ИД, отделяющего бедные слои населения от относительно более благополучных.

Так как в качестве основы исследования выступала панельная база данных РМЭЗ, то представилось возможным выделить не только две группы бедных, отличающихся методологией их выделения в соответствии с разными теоретическими подходами к пониманию бедности в каждый год из рассматриваемого периода, но также и групп, которые отличаются друг от друга длительностью пребывания в состоянии бедности.

В каждой базе данных РМЭЗ присутствуют две переменные, по которым можно идентифицировать любое домохозяйство и респондента в любом году, в котором проводилось исследование (с тем единственным условием, что респондент был опрошен), что и было нами использовано. Для выделения групп, отличающихся длительностью пребывания в бедности, анализируемые базы данных РМЭЗ были объединены в одну «панельную» базу, включавшую только тех респондентов, кто попадал в выборку на протяжении всех 7-ми лет с 2005 по 2011 гг. Слияние производилось по уникальному номеру респондента и означало, что к каждому респонденту добавлялась его личная информация за различные годы опросов (т.е. новые переменные). На первом этапе к базе данных 2011 г. были добавлены переменные, определяющие принадлежность респондента к той или иной группе бедности за каждый год из рассматриваемого периода. Каждая из таких переменных являлась дихотомической, где вариант ответа «1» означал наличие признака, а «0» - его отсутствие. Таким образом, суммирование данных по переменным, позволявшим идентифицировать принадлежность к той или иной группе бедности, позволяло получить совокупный балл от 0 до 7, что подразумевало под собой суммарное количество лет, которое человек пребывал в бедности в рамках абсолютного или депривационного подходов. Так как всего были рассмотрены 2 формы бедности («по доходам» и «по лишениям») за 7 лет (с 2005 по 2011 гг.), то максимальное возможное количество групп, отличающихся по длительности пребывания в том или ином типе бедности, которое мы могли выделить, равнялось 49-ти. Столь большое количество групп неинформативно и с учетом численности этих групп непригодно для анализа, поэтому мы сократили количество групп с 49 до 5 (рисунок 1.4).

Бедные «по доходам»

Рисунок 1.4 - Выделение групп бедности в зависимости от длительности пребывания в ней респондентов.

рассматриваемый временной промежуток ни разу не были определены нами как бедные ни по одному из подходов к бедности. Данная группа была названа, соответственно, «небедным населением». Отдельно были выделены те респонденты, которые попадали в бедность только на один год вне зависимости от подхода к пониманию бедности. Они были названы нами «ситуационно бедными». Негативные последствия сравнительно недолгого пребывания в бедности могут быть достаточно быстро скомпенсированы и позволяют добиться достаточно благополучного положения в статусной иерархии общества, поэтому мы рассматривали эту группу отдельно от других групп бедных и оценивали ее как представителей сравнительно благополучного населения.

Следующая группа, названная нами «зона риска хронической бедности», объединяла тех, кто имел опыт пребывания в бедности хотя бы по одному из подходов к ней не менее 2-х, но и не более 3-х лет. При этом это могли быть люди, как находившиеся в бедности 2-3 года подряд, так и имеющие опыт «плавающей» бедности.

Выделение как особой группы хронической бедности тех, кто находился в бедности хотя бы по одному из подходов 4 и более лет из 7 учитываемых при анализе, объяснялось двумя обстоятельствами. Во-первых, эти люди были бедны большую часть периода наблюдений, что позволяет рассматривать бедность как типичное и устойчивое для них состояние. А вовторых, согласно предшествующим исследованиям [Тихонова, 2003], после четырех-пяти лет пребывания в бедности запускаются необратимые социальные процессы, которые как воронка затягивают людей во все более стабильную и беспросветную бедность. Здесь мы говорим об исчерпывании ресурсов человека и изменении круга общения, образа жизни и т.п.

Так, например, с каждым годом устаревают и изнашиваются товары длительного пользования, одежда, тратятся запасенные денежные средства, распродается ликвидное имущество и сокращается возможность воспользоваться ресурсами своих знакомых, в силу длительного пребывания в другой социальной среде изменяется культурный капитал и т.д. По этой причине всех респондентов, которые 4 и более лет пребывали в бедности (вне зависимости от того, в какой из групп бедных они находились), мы определили как группу «хронической бедности». Отдельно в ней была выделена группа «застойной бедности» - те, кто 4 и более лет пребывали одновременно и в бедности «по доходам», и в бедности «по лишениям».

ГЛАВА 2. ФЕНОМЕН БЕДНОСТИ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

2.1. Численность бедных и динамика бедности в России в 2005-2011 гг.

Рассмотрим данные о численности бедных в России, полученные в соответствии с абсолютным (бедность «по доходам») и депривационным (бедность «по лишениям») подходами19, а также статистику Федеральной службы государственной статистики (ФСГС РФ) (таблица 2.1)20.

Численность бедных в России, выделенных в соответствии с разными подходами к бедности, 2005-2011 гг., % от всего населения Бедные, выделенные по различным подходам Бедные «по доходам» без учета зоны пересечения групп 22,6 22,2 23,1 17,2 19,0 19,3 17, Бедные «по лишениям» без учета зоны пересечения групп 12,3 11,2 9,8 10,1 9,3 8,7 7, При анализе приведенных в таблице 2.1 данных обращает на себя внимание тот факт, что динамика численности групп бедных, выделенных на основе абсолютного и депривационного подходов, показывает схожие тенденции: обе группы бедных к 2011 г. уменьшились. При этом доля бедных «по доходу» уменьшилась в 1,3 раза, что сходно с тенденцией, проЗдесь и далее будем использовать сокращения, указанные в скобках.

По данным с официального сайта Федеральной службы государственной статистики РФ (http://www.gks.ru/free_doc/new_site/population/urov/urov_51g.htm). Показатель дохода респондента оценивается по методике ФСГС РФ на основе расширенного перечня источников доходов («Баланс денежных доходов и расходов населения»). Распределение среднедушевых доходов по стране корректируется на генеральную совокупность с учетом не вошедших в выборку высокодоходных групп населения. Данная корректировка производится по закону логнормального распределения. На основе полученного распределения без учета половозрастного состава домохозяйств производится сравнение среднедушевых доходов населения с величиной прожиточного минимума в среднем на душу населения.

Объем выборочных совокуносей был достаточно влик, чтобы обеспечить достаочное количество респондентов в слеживающейся по данным государственной статистики (по которым число бедных сократилось за рассматриваемый период в 1,4 раза). Что же касается доли бедных, выделенных на основе испытываемых лишений, то она сократилась еще больше – практически в 1,6 раз. Тем не менее, масштабы бедности в России таковы, что в 2011 г. почти треть населения страны согласно данным РМЭЗ попадала в ряды бедных хотя бы по одному из использованных подходов к бедности. Это заметно больше, чем официальные данные ФСГС РФ. Помимо разной концептуализации самого феномена бедности в этих подходах это может объясняться также либо некоторым смещением в наименее обеспеченные слои выборки РМЭЗ, либо занижением доли бедных в силу особенностей используемой ФСГС РФ методики их выделения, либо, что, на наш взгляд наиболее вероятно, совокупным действием всех этих факторов.

При этом важно подчеркнуть, что почти 80% бедных, выделенных по абсолютному подходу, и около 62% бедных, выделенных по депривационному подходу, в течение рассматриваемого временного промежутка оказывались непересекающимися подмножествами, а зона пересечений групп бедных, выделенных с их помощью, сократилась за период наблюдений вдвое. Это больше, чем сокращение числа бедных, выделенных в рамках каждого их них в отдельности, что означает, что эти группы все больше расходятся между собой23. Это очень важный в методологическом отношении вывод, означающий, что абсолютный подход и депривационный подход к бедности в современной России, во многом вследствие разной концептуализации в них самого феномена бедности, всё чаще описывают разных людей: в одном случае испытывающих недостаток денежных средств, но всё же поддерживающих общепринятый образ жизни, в другом случае тех, кто из-за недостаточности своих ресурсов не имеют При этом следует отметить, что зона пересечения двух групп, несмотря на сокращение численности бедных, составляет почти 5% россиян, т.е. около 7 млн. человек относились в 2011 г. именно к ней возможности поддерживать образ жизни, рассматриваемый как минимально приемлемый большинством членов данного общества, хотя их доходы формально выше прожиточного минимума.

Важно отметить, что большая часть представителей группы бедны «по лишениям» (за исключением зоны пересечения бедных «по доходам»

и бедных «по лишениям») по оценкам государства бедными не являются, а значит - не имеют права претендовать на помощь с его стороны. Этот факт ставит вопрос о том, какая же из этих групп более типична для российской бедности? Для того чтобы ответить на него, следует детально рассмотреть специфику человеческого, культурного, социального капиталов представителей этих групп, их уровня жизни, социально-демографические характеристики и особенности экономического поведения24. Это позволит получить представление о том, являются ли выделенные группы реальными группами российского общества и можно ли с равным основанием и ту, и другую из них считать бедными.

2.2 Социально-демографическая специфика групп бедных «по доходам» и бедных «по лишениям»

Первое, с чего следует начать – это с особенностей уровня жизни членов выделенных групп, в частности распространённости в них различных лишений (таблица 2.2).

Как видно из таблицы 2.2, существуют несколько лишений, относительно широко (около 20%) распространенных среди всех россиян – это 1) проживание в малых по площади жилых помещениях, 2) невозможность обновлять ТДП и одежду по мере изнашивания, 3) невозможность обеспечить себя предметами первой необходимости и 4) экономия на детском образовании и развитии. Кроме того, почти половина даже благополучноРазмер полученных групп бедности «по доходам» и бедности «по лишениям» был достаточен для статистического анализа. Так, на конец рассматриваемого периода ( 2011 г.) группа бедных «по доходам» составила 3654 чел, группа бедных «по лишениям» - 2039 чел.

го населения страны характеризуется отсутствием в их рационе рыбы и продуктов из рыбы (консервов и субпродуктов).

Распространенность лишений, испытываемых различными группами населения, 2005-2011 гг., % от соответствующих групп 14. Невозможность обеспечения предметами первой необходимости Каждое из приведенных выше лишений в отдельности может испытывать и вполне благополучное домохозяйство, но в ситуации, когда лишений становится достаточно много, речь идет уже, как правило, не о добровольном выборе образа жизни или вкусовых предпочтениях (вегетарианство, отказ от телевизора в пользу компьютера и пр.), а о вынужденной многомерной депривации. Так, например, отсутствие рыбы в рационе может свидетельствовать о вкусовых предпочтениях, но в ситуации, когда в рационе также отсутствуют еще и мясные продукты, фрукты и ягоды, мы можем говорить о невозможности для человека иметь сколько-нибудь приемлемое с точки зрения состояния здоровья питание.

Бедные «по лишениям» испытывают, как отмечалось выше, не менее 5 видов лишений. В массе своей (от 50 до 80 %) они совсем не могут позволить себе приобретать рыбу и рыбопродукты, товары первой необходимости, фрукты или ягоды, одежду и товары длительного пользования.

Так же массово они ощущают чувства полного бесправия и беспомощности при одновременном ощущении невозможности как-то изменить ситуацию и оценивают положение своего домохозяйства, как находящегося в состоянии нищеты. Достаточно широко распространена среди них и депривация в области медицинской помощи (около половины группы отмечали недоступность для них тех или иных её видов), а также депривация в сфере жилищных условий. В меньшей степени, но также широко (около 40% группы) представлен в этой группе отказ от вложения средств в любые формы дополнительного развития детей. Свыше четверти группы в принципе не могут себе позволить покупать мясо и мясопродукты, включая колбасные изделия. При этом за период 2005-2011 гг. в данной группе заметно выросла распространённость таких лишений как отсутствие нормальных жилищных условий, невозможность оплачивать дополнительные занятия для детей, приобретать отдельные продукты питания, иметь нормальное социально-психологическое состояние, т.е. лишения начинают как бы «стягиваться» друг к другу, концентрируясь всё больше у одних и тех же людей. Учитывая все это, понятно, что данная группа характеризуется достаточно тяжёлой многомерной депривацией и ее положение скорее ухудшается, чем улучшается.

Что же касается бедных «по доходам», то медианными для них выступают 3 вида лишений, т.е. применительно к ним также можно говорить о депривации, однако не столь разносторонней, как у бедных «по лишениям». Достаточно широко (т.е. не менее чем у половины группы) распространены среди них только 2 вида лишений – невозможность покупать рыбу и рыбопродукты и невозможность оплачивать дополнительные занятия для детей. С большим отрывом по распространённости, но все же достаточно массово (от пятой части до трети группы), их характеризуют также плохие жилищные условия, невозможность приобретать фрукты, обновлять ТДП и одежду, обеспечивать себя предметами первой необходимости. Остальные виды депривации, включая недоступность необходимой медицинской помощи, набирают в данной группе не более 10%. Что именно в условиях ограниченности текущих доходов предпочитают при этом покупать члены данной группы, а в чём они себе отказывают обуславливается, естественно, их индивидуальной семейной ситуацией и личными предпочтениями.