«­ естник­ В Росохотрыболовсоюза №7 Под общей редакцией Т.С. Арамилевой Редакционный совет Готвальд А.В. Марней С.П. Федоров В.В. Тексты законов, подзаконных актов, других нормативных документов, судебных решений и ...»

Продукция ондатрового промысла по ценности занимает в 1950 году четвёртое место в общей пушной продукции СССР. Сотрудникам ондатровой конторы «Заготживсырьё» в Балхашском ондатровом совхозе присуждена Сталинская премия (1951г.).

2. Разведение серебристо-черных лисиц и норок в неволе.

3. Разведение соболя в неволе.

Первый в мире питомник баргузинских соболей создан Владимиром Яковлевичем как опытный. В первый год приплод не был получен, но по опыту американцев летний гон был установлен по аналогии с куницами. Соответствующие принципы для соболеводства были разработаны Владимиром Яковлевичем, но его идеи реализовали, в связи с ликвидацией питомника, в Московском зоосаде.

4. Акклиматизация канадского и дальневосточного дикого риса.

Акклиматизация дальневосточного риса даёт большое количество зелёной массы на корм скоту. В охотхозяйствах как кормовое растение используется не только для водной дичи, ондатры, бобра и нутрии, но и для лося, кабана, дикой козы.

5. Организация советских пушных аукционов.

Пушные аукционы обеспечили получение значительных сумм инвалюты путём устранения посредничества Германии.

6. Экспериментальное (опытное) направление в биотехнике охотничьего хозяйства.

Опыт, научно поставленный и проводимый, сможет дать ясный и точный ответ о результатах проводимых биотехмероприятий в области охотхозяйства.

7. Стрелково-охотничье дело.

В течение многих лет Владимир Яковлевич разрабатывал вопросы совершенствования техники стрельбы по движущимся целям путём использования сконструированных им учебно-тренировочных приборов и установок (тренажёров) в помещениях и тирах.

Три из перечисленных выше позиций — акклиматизация ондатры, акклиматизация дикого риса, организации клеточного звероводства — по своей хозяйственной значимости являлись более чем достаточным основанием для присуждения Сталинской премии по разделу биологических наук — поэтому Казанский филиал АН СССР и Казанское отделение Всероссийского общества охраны природы в 1952 г.

выдвигает кандидатуру старейшего в СССР охотоведа, профессора охотоведения Владимира Яковлевича Генерозова, консультанта Управления охотхозяйства при Совмине Татарской АССР на присуждение Сталинской премии, но — безрезультатно.

До последних дней Владимир Яковлевич не оставлял любимого им охотоведения. С 1911 г. по 1935 г. он опубликовал около 250 книг, больших статей и заметок.

С 1942 года им подготовлены более 20 рукописей по дичному охотхозяйству, подводному луговодству и охотничьему оружиеведению. Он автор более 200 докладов и писем, адресованных руководящим органам и охотничьей общественности.

Громадная трудоспособность, непоколебимый патриотизм, величайший энтузиазм, отеческая забота о дальнейшей судьбе охотхозяйств позволили В.Я. Генерозову добиться решения ряда важных вопросов в области охотоведения. Учёный с мировым именем, не прекращал заниматься научной работой ни при каких обстоятельствах, даже будучи тяжело больным. Судьба не щадила учёного, но сам он считал себя счастливым человеком. Жизнь Владимира Яковлевича всегда будет служить достойным примером для новых поколений русских учёных.

Незабываемая высыпка. Март и Веста И.В. Бородавкин На пороге 1982 год. Я только что выписался из больницы после серьёзного нокаута на соревнованиях по боксу. Моё физиологическое состояние было вполне удовлетворительным, я учился в институте, на пятёрки сдал очередную сессию, но моё самолюбие никак не могло смириться с тем, что почти выигранный бой с тогдашним чемпионом СССР в полусреднем весе так трагично и бездарно закончится для меня и моего тренера. Тренер сторонился разговоров о соревнованиях, советовал мне пока вообще не приходить в зал.

В это время Лев Владимирович Н., как бы случайно придя к нам в гости, завёл разговор о том, что в давние времена в начале октября бывали высыпки вальдшнепов. Папа поддержал тему, правда сослался на занятость и обещал помочь с доставкой к месту охоты, пообещав нам свою служебную машину с водителем Валерием Николаевичем, тоже охотником. Но всё решилось иначе. У одного из аспирантов Льва Владимировича, Сергея, который ныне вырос в очень авторитетного хирурга, а тогда ещё только закончил ординатуру, был дядя, а у него — старенький, но надёжный "жигулёнок". Дядя, ветеран войны, был в душе легашатником, когда-то державшим курцхаара немецких кровей, и показал нам при встрече изумительной красоты трофейный "Зауэр" с полными замками.

Утром второго октября у моего подъезда просигналила машина и мы с моим Мартом спустились с восьмого этажа во двор. В машине сидели Лев Владимирович с молодой собакой Вестой и Сергей, а за рулём был его дядька. Положив ружьё на полочку перед задним стеклом, я не обнаружил ружья Сергея. Это было для меня странным. На мой вопрос, почему нет ружья, Сергей ответил: «Да какие вальдшнепы второго октября? Я лучше грибочки пособираю»… За окном машины хлестал сильный дождь, дороги почти не было видно. Подъехав к железнодорожному переезду в районе станции Буркин, мы стояли около двух часов, пока дождь немного не стих. После этого решено было всё же пойти в лес.

Ни на что не надеясь, зашли со стороны опушки — и тут же первая стойка обеих собак. Посыл — и поднялось сразу четыре вальдшнепа, по которым мы успешно пропуделяли. Дальше начало твориться то, о чём я только читал в книжках.

Март не искал, а просто двигался на потяжках от поляны к поляне, а Веста ему секундировала, поскольку охотничьего опыта у неё тогда не было и это была её первая охота в лесу. Из-под каждой стойки поднимались три-четыре птицы. Первый раз я попал с тринадцатого выстрела, хотя Лев Владимирович за это время успел настреЛитературные страницы лять уже девять вальдшнепов.

Стойка следовала за стойкой, взлетало неимоверное и непостижимое для моего понимания количество птицы, а стрелял я из рук вон плохо. Очнулся я тогда, когда закончился патронташ. У Льва Владимировича ещё оставались патроны, поэтому охота была продолжена. Я шёл за ведущего работающей "егерской" собаки, а Лев Владимирович исполнял роль гостя и стрелка. Но наконец и у него патроны закончились и мы пошли к машине за пополнением боезапаса. В этот раз я взял все патроны, бывшие в рюкзаке, а это патронташ девятки, десяток утиной четвёрки и два патрона с дробью три ноля, всегда бывшие при мне на случай встречи с волком.

Сергей, увидев наши трофеи, завопил: «Дайте мне ружьё и хотя бы пару патронов! Что, я зря приехал?! Я же охотник!.. И т.д.». На это Лев Владимирович ему с ухмылкой ответил: «Иди грибочки собирай! Нету вальдшнепов, это тебе мерещится!»… В конце концов мы сжалились, я дал Сергею свой ИЖ-58, два патрона и он сделал великолепный дуплет по сработанным Мартом вальдшнепам.

Перекусили — а тут и дождь закончился. Пошли опять. На этот раз решили разойтись, чтобы Веста смогла сама поймать вкус этой охоты. Когда ещё столько птиц увидишь? Стойка следовала за стойкой. Вальдшнепы сидели на полянах, на чистом месте, часто по две-три птицы рядом. Но азарт так захватил меня, что расстреляв патронташ и пачку четвёрки, я зарядил ружьё оставшимися тремя нолями. Стойка, вылет пары, дуплет в ту сторону и к моему удивлению, одна из птиц падает на конце поляны, отлетев метров сто. Оказалось, что одна дробина «трёхнулёвки» вскользь попала по птичьей голове… Взяв обазартившуюся собаку на поводок, я с разложенным ружьём проследовал к машине. Лев Владимирович уже давно был на месте. Он успел развести костёр, вскипятить чайник. Он очень хвалил Марта и Весту. Взяты нами были ровно сорок два вальдшнепа. Никогда, ни до, не после этого случая, такого количества этой птицы я не видел. Всего, по моим ощущениям, собаки сделали не менее семидесяти работ, из-под которых было поднято не меньше двухсот птиц.

Назавтра я приехал в Буркин на поезде с двумя коробками заряженных патронов, по сто штук в бумажных гильзах. Пробродив с Мартом до темноты, мы нашли только пару птиц, которых взяли без промаха. Высыпка ушла, вальдшнепы, застигнутые погодой, улетели на юг. На другой день я с удовольствием пришёл в зал и тренер поразился произошедшей во мне перемене. Через месяц я одними нокаутами выиграл очередной турнир и больше никаких сомнений в собственных силах у меня не возникало.

Маленький серенький комочек в руках отца смотрелся неестественным, непохожим на других собак.

— Почти волчонок. Подарили. Его дед волк, — сказал он, и положил его в корзину, с которой ходил за грибами.

— Где ты его взял? — всплеснула руками мама.

— У Ефремыча сука ощенилась. Девать некуда. Жалко топить. Отдал.

— Куда же мы его? Волка–то? — всхлипнула мать. У нас же сынишки. Вдруг диким вырастет?

— Нормальной цепной собакой будет, — твёрдо сказал отец, — молока ему налей.

Мал ещё. Сашка, Алёшка, Петька! — позвал сыновей погодок, — смотрите, кого принёс!

— Ух ты, — вскрикнули восхищенно три мальчишки, — настоящий волчонок!

Как назовём?

— Туман, — чуть задумавшись, ответил отец, — взял его в сумерках, как раз туман стелился над степью.

— Красивый, — отозвался средний сынок Алёшка, — настоящий волчара вырастет.

— А ну, марш спать, — крикнула мать, шлёпнув подзатыльник старшему Сашке.

Мальчишки бросились в комнату, зная, что сейчас мать начнёт ругаться с отцом.

До их слуха донеслись крики.

— С ума сошёл?! Волка притащил. Хочешь, что б перекусал нас, — кричала.

— Да не будет он кусаться, — отбивался отец, — ему месяц всего. Ему соску надобно дать. Дай тёплого молока. Совсем дитё.

— Ещё скажи, чтобы титьку ему дала, — огрызнулась мать.

— Накорми, — жестко сказал отец и ушёл спать.

Туман подрастал. В три месяца он, чуть подросший, был уже силен по сравнению с другими кутятами, правда ластился к мальчишкам и хозяевам клыками. Грациозный — одно загляденье, но иначе и быть не может, потому что без этого он — не он. Вся его жизнь — быть одному в большой стае, и делать все лучше всех, и думать о себе и как быть лучшим. Он и сам не понимал кто он? То ли собака, то ли волк? Скорее застрял где-то между ними. Его шерстка отличалась то серая, то бурая, а на прямых лучах солнца и вовсе отдающая в голубизну, намокнет, а потом подсушится и будет смешно торчать в разные стороны и цеплять придорожный репейник. В нем от взрослого волка уже больше, чем от беспомощных скулящих сосущих комочков, да только не стать Туману волком никогда. Волк — это особая порода. В этом его заклятие, магическая сила, привлекательность и обаяние. Уникальность, никому непонятная ни хозяевам, ни ему самому. Старший хозяин диву даётся. Невозможно Тумана обидеть. Вместо обиды — Литературные страницы порыв ледяного ветра. Холод. Заморозит кого угодно. Но при этом остается самым теплым пушистым существом. Бежит, спотыкается о старый пень, валится в траву, покрытую росой, и снова мокрый весь. Фыркает, чихает, пытается отряхнуться, да лапки разъезжаются в разные стороны на влажной земле. Смотрит недоверчиво и чуть тоскливо.

Невозможно устоять безучастному, так сильно хочется обнять его, прижать как можно крепче и поцеловать в мордочку. Показать ему, Туману-волчонку, как он дорог. Протянешь ему открытые ладони, он обернется на них, носом поведет и скачет, повеселев, плюхается в них, утыкается носом. Нос большой, влажный, тёплый, словно корова Машка уткнулась. Тискаешь его, а хочется все больше и больше, зарываются пальцы в густую шерсть. Не остановиться. А он дышит влажным дыханием прямо в ухо, ни о чем не заботится.

— Хорошо! — Алёшка не чаял души в новом друге, хоть и было ему всего пять годков.

Так и росли вместе. Как отец посадил Тумана на цепь, сильно он затосковал. То завоет ночью, то заскулит так, что сердце щемит. Алёшка ему, то котлету втихаря отнесёт, то супа у мамки из кастрюли отольёт в банку и прямиком в миску Тумана. Сложились у них особые отношения. Волчат не воспитывают и не дрессируют; под них можно только подстроиться и аккуратно вести за собой, постоянно оглядываясь и привлекая внимание. Каждую секунду он может развернуться и броситься прочь, только спинка серая видна из высокой травы, да размашистая ритмичная поступь. Но, пересилив волнение, окрикнешь его тихо твердо, четко — он уж рядом. Покусывает за руку белыми, не сформировавшимися клыками. Больно. Да не со зла он. Туман — он особенный был. Пойдёшь с ним на речку, бывало, так разбежится, крепкий ветер трепет загривок.

Бежит чутко, смело — один, хотя знает, что за его спиной есть кто-то, кто поможет.

Знает, виду не подает, не противится. Бежит еще быстрее. Волчата, если захотят, могут очень быстро бегать, быстрее почти всех остальных, но обычно предпочитают размеренный ход. Скоро виднеется речка; спускается вниз — лапы скользят по мокрому камню, запинается, катиться кубарем. Падает, встал тут же на лапки и бежит, как ни в чем небывало, дальше, но слегка прихрамывая. Не заметил, как поранился, с ноги капает кровь. Полижет теплым шершавым языком рану и не переживает нисколько. Волчонок не любит жалости, и в этом он честен: ни к себе, ни к другим. Лезет сам в ладони, ластиться. Он чуткий, прикосновения тонкие, аккуратные, и отдается волнам чужого тепла весь без остатка. И время летит тогда само по себе, пропадает из виду. Но где-то оно все еще есть, и Волчонок про него вспоминает, подает голос, выпрыгивает из ладоней, как ни в чем не бывало. Алёшка такой же. Самый лучший друг ему Туман. А если Туман поранится, поскуливает — боль оказалась слишком сильной, тягучей. Хочется ему помочь, он всегда позволял Алёшке помочь ему с охотою.

Через полгода Туман вырос в красивого серого волка. Серебристая шерсть, пушистый хвост поленом, шикарный воротник и янтарные глаза. Отец посадил его на цепь. Отца Туман почитал и боялся, а Алёшка был ему вроде друга закадычного.

Бывало, отец уйдёт на работу до самого вечера, Алёшка и спустит его с цепи.

— Пусть побегает.

Туман ценил их отношения. Всегда вовремя возвращался. У них с Алёшкой особый сигнал был. Как свистнет мальчишка сквозь щель в зубах, так Туман из любого уголка деревни бежит. Алёшка его на цепь опять посадит, словно и не было ничего.

Была у Тумана особенность одна. У волков глаза незаметны днем, потому что мешали бы охотиться, а ночью отражают любой малейший свет, чтобы загонять жертву в темноте. А бывает еще иногда, меняют цвет. Пугал Туман соседей и знакомых хозяина. Знакомых он определял наверняка. Слегка оскалится, что-то вспомнив, потом бежит навстречу, приветливо тявкая, не поймёшь что у него на уме.

Чудной был. Вроде волк, а своих кур и индюшек никогда не трогал. Свиней навещал. Поглядит на них, посидит рядом с хлевом и за ворота просится. У соседей тоже ничего не воровал, хотя сосед и подозревал его во всех смертных грехах. Прошло несколько лет. Туман заматерел. Превратился в огромного серого пса. Случилось несчастье. На Алёшку, когда он вышел на улицу напал соседский стаффордширский терьер. Начал грызть за руки. Туман сидел на цепи.

Как он сорвался?! — никто не понял.

Мгновение и его челюсти сомкнулись на загривке стаффа. Он начал его трясти за холку и медленно перебирать зубами. Когда тот выбился из сил не в силах вывернуться из челюстей Тумана, упал на бок. Тогда Туман схватил его за горло и задушил. Алёшка потрясенный стоял в стороне.

Сосед выбежал на улицу, начал кричать:

— Застрелю! Застрелю-юуууу!..

Отец вышел из дома и спокойно сказал:

— Стреляй. Твой пёс поранил моего сына.

Поглядел сосед в янтарные глаза Тумана и вдруг остыл.

Прошли годы. Алёшка вырос.

Уехал из деревни учиться в город.

Приехал на каникулы. Туман состарился. Ослеп, оглох, морда поседела.

Алёшка вошёл в знакомую калитку наЛитературные страницы деясь увидеть закадычного друга, но его не было. Вышел отец. Обнял сына. Вошли в дом. На веранде лежал Туман. Приподнял морду втянул ноздрями воздух. Пошевелил ушами и положил устало голову на лапы.

— Алёш, тебя ждали, — тихо сказал отец. — Надо бы Тумана усыпить. Совсем никчемный. Лежит целыми днями на веранде. Под себя ходит. Хотел ветеринара пригласить, чтобы усыпил. Подумал… Надо тебя дождаться. Ты ж его закадычным другом был. Пристрелить пора, чтобы не мучился. Чего деньги платить?

— Жалко, отец, — вздохнул Алёшка, — ему уж девятнадцатый год пошёл.

Может, поживёт ещё?

— Да какая это жизнь? — разозлился отец, — Только и убирай за ним. Мать вся измучилась. Иди, ужинай. Столько ждали тебя. Сейчас принесу ему мясо.

Алёшка ел мамины пироги, отец заряжал ружьё.

— Бей в голову, как учил, — наставлял сына. — Сразу и без промаха. Так лучше.

Туман тыкался слепой мордой в мясо, когда раздался выстрел.

— Я после долго плакал, — рассказывал Алексей женщине, которая пришла с волчонком на объект, который он охранял… Несмотря на полученное образование, он так и не смог устроиться работать по специальности и вынужден был податься в охранники в город, где платили мало, но регулярно. На объекте, куда его направили, жила овчарка — и ему сказали, что каждый день в гости к ней приходит женщина с волчонком и её можно пускать.

Мол, волчонок, давно дружит с той овчаркой.

Увидев волчонка, он остолбенел. Перед глазами встал Туман. Память не может подвести. Все сходится, как Солнце и Луна во время солнечного затмения, как клыки в захлопывающейся пасти.

Он рассказал женщине о нём.

— Жалко. Если б тогда не выстрелил, может, ещё года два прожил бы… На глазах женщины выступили слёзы.

— Толку от него не было, — отозвался Алёшка, — зачем в деревне никчемный пёс? Чего зря кормить?

Потом посерьёзнел.

— Трудно было. Я вырос с ним. Сколько его помню всегда вместе.

— Как же вы смогли? — прошептала женщина.

— Вам, москвичам, этого не понять, — парировал Алёшка. — Ваш волк в квартире живёт?

— Да, — ответила женщина.

— Не место ему тут, — сурово сказал Алёшка. — Не место волку среди людей.

Другие они.

— И все же? — шептала женщина, — как вы смогли его так?

— Это был лучший выход, — ответил он, — выстрел в голову и всё. Туман даже не успел понять, что происходит. Это гуманнее, чем с ветеринаром и уколами.

— Но он же мог ещё жить? — не унималась женщина.

— Он мучился от старости, — хмуря брови, сказал Алёшка, хлопнув дверью ведущей в помещение, оставляя женщину на улице с овчаркой Найдой и волчонком.

Солнце осталось за горой. К вечеру пошёл редкий, заунывный дождь, над большим городом расстелился густой туман. Ночь сгущает краски и концентрирует ощущения.

4 сентября 2013 года Послелетие! Замечательная, ещё очень тёплая пора, где лёгкий ветерок приглаживал матушку-землю и шил для неё ковры из пазлов разноцветной листвы, готовясь к холодам.

Мы с моим старинным приятелем и нашими семьями, отдыхали на пикнике за городом. Место выбрали недалеко от нашей дачи, где и речка и пруд и лес. «Самое то», как говорится, для отдыха всей семьёй — с детьми и жёнами.

Сидели за сборными столиками, смеялись, шутили. На мангале румяный шашлык ароматно потрескивал, жены что-то кулинарили поглядывали за мальчишками.

— Хорошо здесь — сказал я.

— Надо, нет, просто необходимо почаще выбираться на природу — ответил мой друг.

— Верно. А помнишь… — что-то вспомнив, начал я, и мы погрузились в добрые воспоминания из нашей дружбы. Много чего вспоминалось — и охота, и рыбалка, весёлые истории.

— А как мы с вами на Оку ездили, помните? — сказала моя супруга.

— И как удочки растеряли — добавила жена моего товарища.

— Я ещё за кувшинками сплавал, целый букетище нарвал! — вспомнил я.

И все рассмеялись. Было что вспомнить из доброй юности десятилетней давности.

— Пап, давай рыбу сейчас ловить! — прервал сын — Там такая река! — радостно говорил сын моего товарища.

— Да мы и удочек-то не взяли… Погоди! — вспомнил я.

В багажнике моей автомашины всегда найдутся и леска, и крючки… Привязав блесну к леске, я, как маленький, подбежал к воде и безо всякого спиннинга забросил блесну подальше от берега, а потом стал на ладонь наматывать леску.

— Как-то вот так… — сказал я сыну. Передал снасть. — Рыбачьте!

Литературные страницы Сам пошёл обратно, пикник в разгаре. Погрузились в добрые рассказы о житье-бытье...

— Папка! — Все вздрогнули. Бросились к нашим сыновьям-рыболовам.

Мой держал леску изо всех сил. Вот-вот вырвется.

— Дай-ка — скомандовал мой товарищ и забрал из рук ребёнка леску.

— Щука… Точно! Подсачек давай!

— Аккуратнее её… Выводи… — я стоял по колено в воде с раскрытым зонтом жены, стараясь аккуратно поддеть щуку.

— Есть, братан! — крикнул я.

— Выйди немедленно из воды, заболеешь! — кричала жена.

— Промок ведь! Я тебя лечить не буду — в унисон моей вторила «половина»

моего друга.

Зонт согнулся, чуть не сломался! Я выбросил на берег приличную щуку, кило на 10-12!

— Ничего себе! — радовался сын.

Разглядывали пойманную красавицу. Дивились такой удаче.

А у сына моего друга, блесна аккуратно зацепилась за траву.

— Дай-ка, вытащу — сказал я и взял моток лески у мальчика.

И только попытался подёргать зацепившейся блесной вправо и влево, как почувствовал сильный толчок! Леска то натягивалась, то становилась чуть слабее.

— Ого-го! Давай сюда! Подсачек давай! — кричал я улыбаясь во всю!

— Веди, веди… Есть! — друг поддел щуку тем же зонтом, одним рывком отбросил огромную щуку на берег, подальше от воды… Женщины разглядывали первую рыбину.

Я подошёл немного сзади и теперь чётко мог видеть трофей.

— Вот тебе и хрен с маслом! Рыбы здесь нет! Помнишь, чего местные-то всегда говорили?

— А то! Не-ту-у ничего-о-о… Не клю-ёт на нашей речке!..

— Не ругайся при детях, паразит! — жена с удивлением разглядывала щуку.

Мой друг подтащил вторую пойманную красавицу и положил их радышком.

— Действительно! Вот это хрен с маслом какой-то! — протянула моя супруга и, не отрывая глаз, продолжала рассматривать двух щук.

А наши ребята тем временем, ещё несколько раз забросили чудо-снасть, прошлись вдоль берега метров 15-20. Ничего не брало больше, ни единой поклёвочки!

Мой друг забросил рыб в багажник, там лежали полиэтиленовые мешки: пара штук, как раз сгодились для щук наших.

Настроение было уже не пикниковое и, женщины принялись собирать пожитки, я складывал стол и стулья, убирал всё в автомашину.

— Сейчас к даче подъедем, переоденемся в сухое… Черти какие, ведь обещали, что похождения заканчиваете до первого льда! А сами все мокрые, с ног до головы!

— кричала моя жена.

— Идите сюда — громко позвала сыновей супруга моего друга. — Давайте куртки одевайте, пока не простыли.

— Давай в машину! Чтобы все заболели, хочешь? У-ух! Убила бы, честное слово! — накрик горланила моя суженная. — Если ребята заболеют, я тебя… Я не слышал, что бы она «меня», потому, что мы уже ехали в сторону деревни и рёв мотора немного заглушал женскую ругань.

В зеркало заднего вида, я видел улыбающиеся глаза сына — героя сегодняшнего дня.

А из бокового окна видел автомобиль моего друга, который обогнал нас и бибикнул.

С заднего сиденья смотрел и улыбался его сын и, чтобы мамка не видела, помахал мне рукой. Мамка что-то говорила в их автомобиле и показывала мне кулак.

Наша же мамка без умолку ругала всех подряд и укрывала потеплее сына.

Через 10 минут, доехали до дачи. Настроение было шикарное! Мы с сыном улыбались во всю и прекрасно понимали последствия настоящей рыбалки. Скорей бы мама перестала на нас сердиться.

Возле дома все выходили из машин. Женщины бежали открывать дом, топить печку.

Мы, с чувством удовлетворённости, стояли у открытого багажника, разглядывали улов.

— Дедушка Митяй! Рыба есть! — сказал я деду Митяю, который сидел на скамейке у соседнего дома. — А говорят, рыбы нет у вас! Посмотрите сами.

И мой друг достал одну щуку, я вытащил вторую.

— А что ж? Вода прозрачная, уровень меньше малость, травы, а вместе с ней и корму, меньше стало — вот хищник и попёр с голодухи. Природа! Её не обхитришь.

— Ишь ты! Где вы таких? — вышел на разговор родственник деда Митяя.

— На Дальнем, мы там на пикник собрались, а тут такое дело… — Мы их на блёснушки — вмешался в разговор сын и показал снасть.

— А я на эту, показал деду Митяю свою снасть сын моего друга.

— Ничего себе… — удивился родственник деда и оставив нас, пошёл по своим делам.

Дед Митяй улыбнулся, глаза хитро сощурил и сказал тихонько: «Дай Бог»… — А ну, домой! — донеслось с крыльца нашего дома, где стояла моя супруга.

— Вы чего ж, простыть все захотели? Негодяи какие! — кричала другая, — А ну, в дом!..

Мы побрели в дом, к теплу и заботе наших жен и мам. Дед Митяй улыбнулся, смотрел нам вслед. А осень лёгким ветерком чудила вокруг и радовала всех своим теплом.

Памяти Сергея Алексеевича Плаксы наук, председатель правления Региональной общественной организации «Дагестанское республиканское общество охотников Его судьба была во многом предопределена чистой охотничьей страстью, искренней душевной любовью к традициям российской охоты.

С.А. Плакса родился в 1958 г. в Махачкале; в 1976 г. он поступил в Кировский сельскохозяйственный институт, на факультет охотоведения — и в 1981 г. успешно закончил его, получив специальность биолога-охотоведа.

С мая 1981 года его судьба была связана с Дагестанским республиканским обществом охотников и рыболовов, где он начал трудиться в качестве старшего охотоведа.

Затем, в 1983 году, пройдя срочную службу в рядах Вооружённых Сил СССР, где был на самом хорошем счету и пользовался неизменным уважением командиров и товарищей, он снова пришёл в родное Дагестанское РООиР. Вскоре, в том же г., он был избран на должность заместителя председателя правления Дагобщества.

Высочайший профессиональный уровень, большой авторитет в охотничьем мире, хорошие организаторские способности и прекрасные человеческие качества послужили основанием для избрания С.А. Плаксы в 1993 году на пост председателя правления Дагестанского республиканского общества ОиР.

Сергей Плакса возглавлял содружество охотников и рыболовов Дагестана восемнадцать лет. На этот период пришлись девяностые годы ХХ века — едва ли не самые трудные в истории нашей страны. Огромная заслуга С.А. Плаксы состоит в том, что находясь во главе одного из форпостов Росохотрыболовсоюза в это тяжелейшее время, он сохранил Дагестанское общество и внёс огромный вклад в дело преобразования, сохранения и укрепления нашей Ассоциации применительно к новым условиям.

В том, что Росохотрыболовсоюз и Дагестанское общество не только выстояли в этот период, но и вышли из него с новыми достижениями, особенно удивительными на фоне массового крушения многих других солидных советских общественных организаций, есть большая доля труда и Сергея Алексеевича.

Одновременно С.А. Плакса интенсивно занимался научной работой, большое внимание уделял преподавательской работе — его учёная деятельность немало способствовала развитию отечественного охотоведения. Впоследствии, после успешной защиты соответствующей диссертации, ему была присвоена учёная степень кандидата биологических наук.

Отличительной чертой охотоведческой и организаторской деятельности Сергея Плаксы была особенная любовь к природе нашей страны, Северного Кавказа. Его неутомимая работа руководителя и учёного всегда находила своё выражение в природоохранном, экологическом применении. Сергей Алексеевич был членом Дагестанского Совета ВООП и занимал чрезвычайно активную, непреклонную позицию в деле защиты Родной Природы.

Именно он уберёг Дагестан от уже назревшей экологической катастрофы в Аграханском заливе, именно его воля и решимость остановили уничтожение озёр Шайтан-Казак, Аджи, Туралинских и ряда других.

Деятельность С.А. Плаксы всегда высоко оценивалась «Ассоциацией Росохотрыболовсоюз» — он был Почётным членом Росохотрыболовсоюза, Заслуженным работником охотничьего хозяйства нашей Ассоциации, награждён орденом «За заслуги» и медалью Дмитрия Соловьёва.

Отдельно надо сказать о том, что этот добрый, умный, отзывчивый русский человек всю свою жизнь прожил в многонациональном Дагестане — он способствовал укреплению дружбы народов, у него было много сердечных, искренних друзей среди даргинцев, кумыков, лезгин и др. Сергей Алексеевич любил Дагестан и уважал мудрые и справедливые законы гор.

В наших сердцах навсегда останется светлый образ С.А. Плаксы — честного и кристально порядочного биолога-охотоведа, надёжного друга, прекрасного человека, слишком рано ушедшего от нас.

Центральное правление Росохотрыболовсоюза Роман Михайлович Аношин — начальник отдела охоты правления МСОО «МООиР».

Александр Иосифович Асиновский — советник Президента Росохотрыболовсоюза по охотничьим трофеям.

И.В. Бородавкин — кандидат ветеринарных наук, член Саратовского ОООиР.

Сергей Николаевич Бугаевский — аспирант кафедры охотоведения и экологии РГАЗУ.

Александра Гречаная — журналистка.

Николай Дергачёв — эксперт по стрелковому оружию.

Э.Х. Ескова — инструктор по оргмассовой работе Саратовского ОООиР.

Виктор Сергеевич Камбалин — кандидат экономических наук, заведующий кафедрой экономики и организации охотничьего хозяйства Иркутской государственной сельхозакадемии.

Ольга Карагодина — литератор, член Союза писателей России.

Вячеслав Михайлович Кирьякулов — кандидат биологических наук, Первый заместитель Президента Росохотрыболовсоюза, председатель правления МСОО «Московское общество охотников и рыболовов».

Александр Кудряшов — эксперт по стрелковому оружию.

И.А. Львов — кандидат биологических наук, охотовед, эксперт-кинолог.

Сергей Юрьевич Овчаров — литератор, член Союза писателей России.

Мария Степанова — журналистка.

Н.Е. Тюряхин — заслуженный работник охотничьего хозяйства Росохотрыболовсоюза.

Семён Изявич Хает — ихтиолог Саратовского ОООиР.

А.Ю. Черенков — кандидат биологических наук, доцент кафедры охотоведения и кинологии РГАЗУ.

Игорь Константинович Чиняков — кандидат биологических наук, вице-президент FIPS, начальник Управления охотничье-рыболовного хозяйства ЦП Росохотрыболовсоюза, член правления Федерации рыболовного спорта России.

Оксана Николаевна Шевчук — заведующая Музеем охоты и рыболовства Росохотрыболовсоюза.

Росохотрыболовсоюз