«Н. М. Пожитной, В. М. Хромешкин Основы теории отдыха САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ УПРАВЛЕНИЯ И ЭКОНОМИКИ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИРКУТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ Н. М. Пожитной, В. М. ...»

Санкт-Петербургский университет

управления и экономики

Национальный исследовательский Иркутский

государственный технический университет

Н. М. Пожитной,

В. М. Хромешкин

Основы

теории

отдыха

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

УПРАВЛЕНИЯ И ЭКОНОМИКИ

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ

ИРКУТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ

Н. М. Пожитной, В. М. Хромешкин

ОСНОВЫ ТЕОРИИ ОТДЫХА

Монография Под общей редакцией доктора экономических наук, профессора, заслуженного деятеля науки РФ А. И. Добрынина

ИЗДАТЕЛЬСТВО

Санкт-Петербургского университета управления и экономики УДК 796.51+379. ББК 4518. П Рецензенты:

д-р физ-мат. наук, профессор А. Д. Афанасьев (НИ ИрГТУ) д-р экон. наук, профессор В. В. Пешков (НИ ИрГТУ) д-р филос. наук, профессор Э. А. Самбуров (ИНЦ СО РАН) д-р геогр. наук, профессор, засл. деят. науки РФ, чл.-корр. РАН В. А. Снытко (МГУ им. М. В. Ломоносова) Научный редактор:

канд. экон. наук, доцент Г. Е. Дыкусов (НИ ИрГТУ) Пожитной Н. М., Хромешкин В. М.

Основы теории отдыха: монография / под общ. редакцией П д-ра экон. наук, проф. А. И. Добрынина. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета управления и экономики, 2011. — 180 с.: ил.

ISBN 978-5-94047-257- В монографии рассматривается жизнедеятельность человека как непрерывное чередование труда и отдыха в определенных условиях естественной, социальной и антропологической сред. Роль отдыха как важнейшей составляющей данного процесса требует системности и комплексного изучения. Явление отдыха анализируется авторами в широком контексте исследования социальной формы движения материи в качестве необходимого элемента жизнедеятельности человека, обусловливающего онто- и филогенетическое развитие сознания через образование как единство обучения и воспитания, овладения знаниями и навыками социально полезного общественного поведения во всех разновидностях досуговой деятельности.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, в том числе научных работников, преподавателей, студентов и аспирантов высшей школы, а также практиков, интересующихся проблемами развития отдыха и управления им.

УДК 796.51+379. ББК 4518. ISBN 978-5-94047-257-5 © Н. М. Пожитной, В. М. Хромешкин, © СПбУУЭ, © ИрГТУ, Оглавление Предисловие................................................................... Введение........................................................................ ГЛАВА 1. К истории развития представлений об отдыхе........... 1.1. О теории вообще и теории отдыха в частности............... 1.2. Понятийная трансформация........................................ 1.2.1. Отдых в социальной структуре жизнедеятельности человека.......................................................... 1.3. Труд и отдых в классической теории и современных социологических концепциях...................................... 1.3.1. Развитие сферы отдыха при социализме................. 1.3.2. Современное состояние отдыха в России.............. 1.4. Прогнозирование отдыха........................................... ГЛАВА 2. Методология формирования теории отдыха............. 2.1. Закономерности диалектики жизнедеятельности 3.4. Ценностные ориентиры отдыха личности, группы Мир, в котором мы живем, есть диалектическое единство природы, человека и общества, выражающееся в их жизнедеятельности.

В Мире нет ничего, кроме движущейся в пространстве и времени материи, всегда пребывающей в виртуальном состоянии при переходе от Хаоса к Порядку и обратно. Движение материи осуществляется в качественно определенных формах в результате обмена веществ и энергии через все виды взаимодействия. Среди них механическая, физическая, химическая и биологическая составляют комплекс, получивший название природы как формы естественного движения материи. А человек и общество — ее искусственные образование — гуманитарно-социальную форму движения материи как субъективной реальности.

Человек, будучи биосоциальным существом, чей организм относится к природе, а образ жизни является общественным, качественно отличается от иных представителей живой природы. Жизнедеятельность человека — его труд и отдых, предмет настоящего исследования, — одновременно протекают в двух средах: природе и обществе.

Как и все другие формы, социальная форма движения материи извечно существует во Вселенной — доступной человеку Земли части Мира так же, как и для представителей иного разума и сознания с их позиций. Другая, недоступная людям часть Мира относится к Сверхвселенной. При очередном раскрытии ее тайн землянами границы познанной ими Вселенной расширяются, хотя и она сама по себе продолжает естественно расширяться после Большого взрыва, образовавшего ее. В свою очередь Вселенная состоит из бесчисленного количества Галактик как звездных систем, непосредственно связанных между собой. Среди них есть наша Галактика — Млечный Путь, к которому относится Солнечная планетарная система, в ее рамках существует Земля. На ней сложились механические, физические и химические условия для возникновения жизни. Совокупность этих условий — «Пояс жизни», обеспечивший возникновение на Земле сначала естественной (биологической), а потом и искусственной (социальной) жизни.

Процесс становления общественной жизни шел и идет вместе со становлением человека разумного — Homo Sapiens, который, чтобы выжить, должен был сообща трудиться в общине, изготавливая искусственные орудия, вырабатывая и совершенствуя язык как средство общения и выражения мыслей. Его доисторические предшественники: Homo Habilis — человек умелый и Homo Erectus — человек прямоходящий, жившие ордами, а также человекоподобные антропоиды-гоминиды — синантропы, питекантропы, австралопитеки и другие, жили стаями, как многие другие животные. Все они в свою очередь готовили рождение Земной человеческой цивилизации. Итак: звериная стая, доисторическая орда, человеческая община — таков в традиционном представлении путь становления Цивилизации.

Земную цивилизацию можно рассматривать единичным проявлением социальной формы движения как бесчисленного множества отдельных цивилизаций, возникающих, существующих и исчезающих в безбрежных просторах Космоса. При этом если социальная форма, как и любая другая форма движения материи, бесконечна во времени и пространстве, то любое ее конкретное проявление конечно. У Земной цивилизации есть свое начало — рождение, не исключается и конец, который может быть вызван не только внешними причинами, но и внутренним ее самоотрицанием. Самоутверждение и самоотрицание жизнедеятельности людей в социуме не может проявляться иначе, как через труд и отдых.

В жизнедеятельности человека фундаментально заложено основное диалектическое противоречие между трудом и отдыхом, которое обеспечивает его выживание, развитие и безопасность в окружающей природной и социальной среде. Но именно это противоречие обеспечивает функционирование не только отдельных людей, но и всей Цивилизации в целом. Диалектика труда и отдыха в жизнедеятельности человека и Цивилизации — двигательная сила движения социальной формы материи во Вселенной, в том числе на Земле, ее сегменте. Труд и отдых в равной мере делают человека человеком, отделяют и взаимосвязывают любую его цивилизацию с природой Мира, нашу Цивилизацию — с Землей.

Творцом и носителем Земной цивилизации является человечество, многочисленные поколения которого создали Ноосферу — искусственную оболочку Земли, защищающую его в процессе выживания и обеспечивающую относительно комфортные условия нашего обитания на планете. В основе Ноосферы лежит Техносфера, где люди создают орудия труда и производства, рождаются, овладевают новыми знаниями, а через отдых восстанавливают, совершенствуют и развивают свои способности к труду. Здесь идет научное, изобретательское творчество не только в труде, в общественно необходимое рабочее время их жизнедеятельности, но и во внерабочее время, на отдыхе.

Следует обратить особое внимание на значение отдыха в эпоху качественного скачка от человекоподобного животного к человеку и складывания его общинного образа жизни, когда каждый индивид преодолевал в себе рудименты «естественного» поведение, становясь человеком.

При этом отдых наряду с восстановительными функциями приобрел значение фактора развития личности и межличностных отношений. С самого раннего детства ребенок в моменты отдыха, который носил своеобразный, но уже социально организованный характер, приучался сначала в игре, а потом и в реальных жизненных ситуациях к творческому овладению приемами труда, придумыванию предстоящего улучшения его техники и технологии.

В эту эпоху стали закладываться человеческие нормы общинной морали как совокупности запретов, главной целью которых является различать Добро и Зло. Именно на отдыхе шло формирование отношений обучения и воспитания между старшими и младшими, приходило понимание того, что хорошо и плохо в любых актах жизнедеятельности.

Взаимопомощь, уважение друг к другу, развитие деятельных способностей всех и каждого стали основой выживания людей в суровых природных условиях. В результате каждый член первобытной общины превратился в личность, способную к совместному существованию, к творческому взаимодействию с природой и другими людьми, способную видеть разницу между прекрасным и безобразным, оценивать окружающий мир по объективным эстетическим законам красоты — в то, что мы сегодня гордо зовем Человеком. Развитие Земной цивилизации совершается через возникновение, развитие и смену общественно-экономических формаций — особых социальных организмов, ступеней развертывания ее истории.

Роль труда как первичной деятельности для выживания человека изучена системно-многосторонне. Роль отдыха как другой стороны человеческой жизнедеятельности требует аналогичной системности и комплексного исследования. Чтобы системно проследить этот процесс, необходимо еще раз обратиться к социальной форме движения материи, наличие которой свидетельствует о двух типах материальной реальности:

— объективной, независимой от сознания и деятельности разумных существ в Мире;

— субъективной — преобразованной жизнедеятельностью разумных существ, которые на Земле создали человеческую Цивилизацию, а в ней — Ноосферу как искусственную оболочку планеты, воздействующую на многие естественные (неживые и живые) сферы нашей планеты.

То же самое осуществляется в любой другой Цивилизации, где бы она ни находилась в Космосе. Отсюда социальная форма движения материи есть проявление субъективной реальности в Мире.

Диалектика труда и отдыха в этой субъективной реальности определяется творческой деятельностью человека в свободное время. Общественная жизнь как единство Бытия и Сознания в социальной форме движения функционируют так, что любые изменения в Бытии предопределяются Сознанием, а через политическую сферу Бытия господствующими социальными группами организуются определенные цивилизации. Деструктивный сбой в жизнедеятельности этих групп, ошибка на идейно-методологическом уровне может слишком дорого обойтись человечеству. Цена подобных неразумных сбоев такова, что может обречь Цивилизацию на самоуничтожение, что, по мнению многих исследователей, уже начинает обнаруживаться в антропогенной перегрузке природы Земли при современном способе производства, предусматривающем продолжение роста мировой экономики. В прогнозах будущего, подготовленных по инициативе Парижского клуба, денежно-кредитный рыночный механизм развития демографо-экономической среды представляется в значительной степени себя изжившим, исчерпавшим имеющиеся ресурсы развития всей Земной цивилизации.

Таким образом, отдых — тот необходимый элемент жизнедеятельности человека в социальной форме движения материи, где из поколения в поколение развиваются и совершенствуются его сознание и разум через образование (единство обучения и воспитания, овладения знаниями и навыками социально полезного общественного поведения) во всех разновидностях досуговой деятельности. Однако роль отдыха, этой важнейшей стороны человеческой жизнедеятельности, в развитии нашей Цивилизации из века в век остается недооцененной. Авторы, по мере своих сил, стремятся восполнить это пробел в представляемом исследовании.

Конкретные механизмы развития основного противоречия в жизнедеятельности Цивилизации определяются сущностью общественно-экономических формаций, заложенной в их способах воспроизводства демографо-экономических, социально-политических и психолого-идеологических процессов. Корнями своими это противоречие между трудом и отдыхом уходит в извечно существующие противоречия форм движения явлений живой и неживой природы.

Через труд и отдых людей реализуется производство и потребление материальных и духовных благ с их особенностями в конкретных способах производства общественно-экономических формаций. Без производства нет потребления и наоборот. Само производство есть потребление физических и умственных сил человека, так же как и потребление материальных и духовных благ есть причина новой фазы производства.

В этом процессе «производства» жизни человека отдых, в силу присущей ему функции восстановления трудоспособности, отвечает за то, чтобы у человека было что потреблять в результате труда, и за физическое и умственное развитие (расширенное воспроизводство) каждой отдельной личности и общества в целом.

На отдыхе, во внерабочий период своей жизнедеятельности человек занимается среди прочего творческой деятельностью, которая, будучи потребленной, оборачивается научными открытиями, изобретениями, конструкциями, изделиями, произведениями искусства и литературы.

Многое из этого богатства возвращается в производство, поглощается им в новых технологиях и модернизациях, обеспечивая технический прогресс в производительных силах, одновременно подготавливая существенные изменения в производственных отношениях — экономическом базисе общества. Другие «творения рук человеческих», созданные им в период отдыха, вовлекаются в социально-политические и идейно-психологические отношения Земной цивилизации, поднимая на новый уровень ее общественное бытие и духовную культуру. Таким образом, имеются все основания для рассмотрения личностных и межличностных отношений в процессе отдыха в качестве приоритетных общественных отношений.

В научной литературе отдых принято рассматривать фрагментарно (как свободное время, удовольствие, рекреацию и т. д.) или опосредовано по отношению к тем или иным видам досуговой деятельности, например физической культуре, туризму, курортному делу, краеведению и т. п.

В отличие от предшественников нами предпринята попытка определения отдыха фундаментальной философской категорией, базовым родовидовым понятием, определяющим всю специфику этого вида жизнедеятельности человека. Тем самым по отношению к отдыху как наиважнейшей функциональной подсистеме в жизни личности, социальной группы и общества в целом, а также общественному отношению, во многом определяющему ход цивилизационного развития, актуальным является разработка его теоретических основ в научном понимании человеческой жизнедеятельности.

Отдых в данном исследовании рассматривается как имманентное свойство человеческого бытия, в значительной степени обусловленное и перемежающееся с трудовой деятельностью. Вместе с тем, прежде чем говорить о теории отдыха, следует отметить, что теория вообще как завершающий момент научного исследования явления позволяет объективно отразить его прошлую историю и настоящую действительность, но главное — спроецировать (спрогнозировать) его будущие возможности. Эти возможности, проходя через точку бифуркации, в массе своей нивелируются, уступая место одной, которая превращается в новый реальный этап существования, функционирования и развития явления.

В нашем случае объектом теоретического исследования выступает отдых, его прошлое, настоящее и будущее, другими словами — его история, действительность и возможности экзистенции (бытия, существования), о чем и идет речь в настоящей работе.

В первой главе монографии исследуются теоретические основы, свидетельствующие о возможности и принципах построения теории отдыха.

Авторы, обращаясь к истории развития представлений об отдыхе, на основе классического экономического анализа (К. Маркс, Ф. Энгельс, В. Ленин) и ряда теоретических концепций видных представителей западной социологии (Г. Беккер, А. Босков, Т. Веблен и др.) рассматривают роль и место отдыха в социальной структуре жизнедеятельности современного общества. Дана характеристика развития сферы отдыха при социализме и в современной России.

Вторая глава имеет методологическую направленность. Здесь на основе анализа многоаспектности проявления отдыха в социальной форме движения материи, представляющей собой субъективную реальность, неразрывно связанную с объективной, отдых рассматривается как общественное отношение, практически аналогичное труду. В данной главе также разработано понятие «отдых». Авторы показывают, что при первичности труда отдых не может не иметь первенства над ним, ибо от него зависит восстановление способности к труду и воспроизводственные возможности личности и общества.

В социальной форме движения материи обе существующие реальности — труд и отдых диалектически пребывают в стабильно-нестабильном состоянии, постоянно обнаруживая виртуальные взаимопереходы от Хаоса к Порядку и обратно, закладывая в любом Хаосе начала порядка и сохраняя в Порядке остатки Хаоса. Во всех этих процессах движения принципиально проявляет свое действие объективный диалектический закон самоорганизации-самодезорганизации явлений материального Мира, синтезирующий в себе законы взаимодействия противоположностей, перехода количества в качество, отрицания отрицания.

Методологически взаимоувязывая все вышесказанное в диалектике труда и отдыха человека, при рассмотрении отдыха как такового нельзя пройти мимо аксиологического аспекта данной проблематики. Поэтому в третьей главе отмечается, что изучение ценностных ориентаций отдыха должно занять важное место в современной социологии, социальной психологии, во всех гуманитарных науках и большинстве естественных наук. Без конкретно-исторического осознания значения отдыха как универсальной ценности, сформировавшейся в процессе становления и развития Земной цивилизации и человека в ней, это невозможно.

Исследуя ценностное содержание отдыха, авторы отмечают, что предметные (объектные) и субъектные ценности отдыха сохраняются на уровне повседневных практических отношений и обыденного сознания как система общественных знаков и готовых формул, запечатлевших в сокращенно-обиходной форме социально-исторический опыт поколений.

Указывается на необходимость разработки ценностных ориентиров отдыха личности, группы и общества в их наиболее значимом нормативном приближении. В книге отстаивается позиция, что следование нормативным ценностям отдыха может сделать жизнь человека целостноосмысленной в координатах его материальной и духовной культуры, реализующейся в сложнейшей системе «общество — природа» на Земле и в Космосе при решении проблемы проблем его выживания как вида в этом Мире.

К истории развития представлений об отдыхе Развитие Земной цивилизации совершается через возникновение, становление и смену общественно-экономических формаций, каждая из которых опирается на свой собственный способ производства и воспроизводства общественной жизни, которые Цивилизация непосредственно связывает с природой планеты. Каждый виток круговорота жизнедеятельности и ее воспроизводства на Земле представляет собой противоречивое единство труда и отдыха. В настоящем изложении авторы рассматривают отдых как имманентное свойство человеческого бытия, обусловленное и перемежающееся с трудовой деятельностью.

По способу взаимодействия с естественной природной основой отдых, как и труд, подразделяется на отдых духовный (умственный) и физический. Общественные отношения отдыха также во многом определяются способом производства, всеми структурными элементами конкретных общественно-исторических формаций, куда входят социально-политическая и идейно-психологические сферы общественного бытия и общественного сознания Земной цивилизации, чья история складывается из возникновения, развития и смены формаций.

Жизнедеятельность человека не может быть достаточно полно изучена без осознания роли отдыха, диалектическое взаимодействие которого с разнообразными процессами и явлениями, происходящими в обществе и природе, по-прежнему требует новых исследований. Нуждается в них и собственно отдых, категория которого теоретически недостаточно проработана.

1.1. О теории вообще и теории отдыха в частности Прежде чем говорить о теории отдыха, повторим, что теория вообще как завершающий момент научного исследования явления позволяет объективно отразить его прошлую историю и настоящую действительность, но главное — прогнозировать его будущие возможности. Эти возможности, проходя через точку бифуркации, в массе своей нивелируются, уступая место одной, которая превращается в новый этап существования, функционирования и развития явления. В нашем случае таковым явлением выступает отдых, его прошлое настоящее и будущее, другими словами его история, действительность и возможности экзистенции (бытия, существования), о чем и пойдет речь далее.

Внутренняя структура теории как завершающего элемента науки в сравнении со структурой обыденного познания может быть представлена в виде схемы-модели нижеследующим образом (табл. 1.1).

1 Общественно-историческая Эксперимент — вид научной практика познания и критерий практики, ее объективная основа 2 Чувственное наблюдение Мониторинг исследуемого явления 3 Интуиция как догадка-озарение Интуиция в открытии связей предметно-образного мышления, явления опирающегося на врожденные и приобретенные рефлексы 4 Абстрактно-логическое мышле- Теория как обобщающая резульние в суждениях, умозаключени- таты интуиции и мониторинга Общеупотребительные представления о теории и практике научного познания, представлены в справочной специальной литературе [124; и др.] и состоят в следующем. Практика (греч. praktikа, от praxis — дело, действие) — чувственно-предметная форма жизнедеятельности общественно развитого человека, имеющая своим содержанием освоение природных или социальных сил и выражающая специфику человеческого отношения к миру, способ бытия человека в мире. Практика в широком смысле и прежде всего материальная практика (материальное производство товаров, услуг, в т. ч. для отдыха) выступает как основа познания и всей жизни человеческого общества.

Практика выступает как целостная система операций и раскрывает свое существо в следующих моментах: цель, предмет, средства, результат практической деятельности. Определенность практики как формы деятельности раскрывается в единстве с противоположной формой деятельности — теорией.

Теория (греч. teoria, от teoreo — рассматриваю, исследую) — 1) в широком смысле форма деятельности общественно развитого человека, направленная на получение знания о природной и социальной действительности и вместе с практикой образующая совокупную деятельность общества. В этом смысле понятие теории является синонимом общественного сознания в наиболее высоких и развитых формах его организации; как высший продукт организованного мышления она опосредует всякое отношение человека к действительности и является условием подлинно сознательного преобразования последней; 2) в узком смысле — форма достоверного научного знания о некоторой совокупности объектов, представляющая собой систему взаимосвязанных утверждений и доказательств и содержащая методы объяснения и предсказания явлений данной предметной области.

Именно в узком смысле теория противопоставляется эмпирическому знанию и отличается от него. Во-первых, эти отличия состоят в достоверности содержащегося в ней научного знания, обеспечиваемой получением этого знания в соответствии с существующими научными стандартами и выражающейся в его внутренней непротиворечивости, реализации его проверки на истинность. Во-вторых, в том, что теория дает обобщенное описание исследуемых в ней явлений, формулирование общих законов, которые не только определяют данный круг явлений, но дают их объяснение и содержат возможность предсказания новых, еще не изученных фактов. В-третьих, в выделении в составе теории множества исходных утверждений и множества утверждений, получаемых из исходных путем вывода, доказательства.

Благодаря этим особенностям теория отличается от других форм знания тем, что в ней возможен переход от одного утверждения к другому без непосредственного обращения к чувственному опыту; в этом, в частности, коренится источник предсказательной силы теории.

Вместе с тем процесс доказательства подчиняется особым логическим закономерностям, которые формулируются для данной теории или для определенного класса теорий. Всякий вывод есть последовательность связанных друг с другом суждений [124, с. 2313]. Связь эта осуществляется в форме умозаключений, с помощью которых из одних суждений, входящих в данный вывод, выводятся другие суждения. Исходные суждения данного вывода называют посылками вывода, в частном случае вывод может состоять из одного умозаключения. При этом само доказательство представляет собой процесс установления объективной истины посредством практических и теоретических действий и средств (рис. 1.1).

Специалисты, например Й. Элез, отмечают: целостного понимания (понятия) доказательства нельзя выработать ни в рамках онтологии, ни в рамках гносеологии, ни в рамках логики, отдельно понимаемых в их Рис. 1.1. Процесс установления объективной истины традиционном смысле. Каждая из этих дисциплин теории познания способна дать лишь одностороннее представление о некоторых внешних аспектах, чертах, сторонах доказательства, которые как бы отрываются от других и абсолютизируются. Решение проблемы здесь отсутствует [124].

Однако роль доказательства велика при опровержении (по законам формальной и диалектической логики) псевдопонятий — субъективных заблуждений: непреднамеренных ошибок, преднамеренной лжи.

В нашем случае речь идет о теории. Роль доказательства в определении основополагающих, ключевых моментов научного развития теоретической мысли очень велика. На основе доказательств исследуется структура теоретических концепций научного развития и фиксируются наиболее существенные и влиятельные его факторы. Таким образом создаются предпосылки для прогнозирования следующего или очередного перехода научного развития.

Теоретические модели всегда проходят практическую проверку. Если в ходе проверки (наблюдения, моделирования, экспериментов) теория не опровергается, то она в какой-то промежуток времени используется для получения новых данных (нового знания). Если на практике некоторое построение мыслей опровергается, это означает, что оно не вышло из рамок гипотезы и не может претендовать на роль теории. В интересующей нас отрасли знания прогнозированием и моделированием развития экономической науки занимались видные представители классического и неоклассического направления экономической мысли [78].

Процесс установления объективной истины как отражение движущихся в пространстве и времени материальных явлений субъективной и объективной реальности Мира, всегда находящихся в виртуальном состоянии при переходе Хаоса к Порядку и обратно, схематически представлен на рис. 1.1.

Теория как форма достоверного научного знания в данной предметной области представляет собой систему взаимосвязанных утверждений и доказательств и содержит методы объяснения и предсказания рассматриваемых явлений [124, с. 17339–17340]. В частности, доказательства являются предметом исследования логики как науки о доказательствах — аргументах. В формальной логике доказательство представляет собой обоснование истинности какого-либо суждения или системы суждений, теории или какого-либо ее фрагмента в соответствии с логическими законами тождества, непротиворечия, исключенного третьего, достаточного основания.

Следует различать доказательство в широком и узком смыслах. Доказательство в широком смысле — это любая процедура установления истинности какого-либо суждения (суждений) как с помощью логических рассуждений, так и посредством одного лишь восприятия и узнавания объектов, действующих на органы чувств людей, и ссылки на такое восприятие. Доказательство в узком смысле — это такое оправдание истинности суждения (или системы суждений), которое включает какиелибо рассуждения; оно состоит прежде всего в установлении отношения логического следования доказываемого суждения (суждений) из некоторых исходных суждений, истинность которых уже была установлена в предшествующем познании; исходные суждения данного доказательства называются его посылками, основаниями, аргументами, доводами, а то суждение (или система суждений), обоснование истинности которого является его целью, — тезисом доказательства, или его заключением. Именно в этом узком смысле понимается термин «доказательство»

в формальной логике.

Всякое доказательство состоит из системы логически правильных (т. е.

всегда из истины порождающих истину) умозаключений (в частном случае — из одного акта умозаключения) и может быть представлено в виде последовательности суждений (высказываний, предложений), из которых одни связаны с другими шагами (правильных) умозаключений или, иначе, шагами применения правил логического вывода; в числе суждений такого рода последовательности имеются аргументы доказательства, а завершается она доказываемым тезисом. Необходимым признаком верного доказательства является истинность его посылок; доказательство есть вывод из доказанных — и вообще тем или иным способом оправданных в качестве истинных — суждений. Доказательство — важнейший элемент всякой науки, стремящейся к доказанности своих суждений, теорий, учений. Для одного и того же тезиса могут быть даны различные доказательства; чтобы убедиться в истинности тезиса, достаточно располагать хотя бы одним его доказательством.

Доказательство истинности знания нельзя искать только в рамках мышления и его законов, формальной логики. В доказательстве должны принимать участие и теория, и практика, ибо каждая из них содержит в себе свою противоположность: практика помимо всего прочего выступает как «опредмеченная» теория, а теория — как «одухотворенная» практика, поскольку в каждой научной теории накоплен практический опыт поколений людей.

Доказательство истинности теории имеет две важные стороны. Первая состоит в том, что всякая новая теория в своих выводах опирается на уже доказанные научные положения, на ранее установленные законы и принципы. Следует иметь в виду, что логические принципы, которые используются при выведении положений новой теории, обязательно связаны с практикой. Другой стороной доказательства истинности теории является то, что всякое теоретическое доказательство, даже носящее сугубо практический характер, не может осуществляться совершенно обособленно от теории. Любое практическое (например, экспериментальное) доказательство покоится на некоторых предварительно построенных и практически примененных теоретических законах и принципах. Ни одно планомерное практическое доказательство не начинается на голом месте, а происходит в рамках определенных эмпирических и теоретических представлений.

О роли противоречий. Единство практической и теоретической сторон доказательства нельзя представлять упрощенно — как простое соединение практической проверки с соблюдением определенных формально-логических принципов. На деле соединение практики, эмпирического, интуитивного и теоретического мышления выступает как сложный диалектически противоречивый процесс, который нельзя сводить к требованию формально-логической непротиворечивости.

Необходимо также четко отличать диалектические противоречия от противоречий неправильного (ошибочного) рассуждения (формально-логических противоречий). В частности, формальная логика устанавливает невозможность одновременной истинности суждения и его отрицания. Например, последователи Канта отвергали «Капитал» Маркса, особенно его теорию прибавочной стоимости, опирающуюся на то, что различные моменты одной действительности могут стоять друг к другу в противоречивых отношениях, а выражением этого в мышлении являются диалектические противоречия в теоретических определениях, в совмещении тезиса и антитезиса на одной основе [124, с. 3978, 3980–3990].

Проблема достоверности (истинности) доказательства. Целью доказательства в формальной логике является установление несомненной, непреложной истинности тезиса, его достоверности. Суждения могут основываться на чувствах: ощущениях, восприятии, представлениях (памяти или воображения) и, наконец, на интуиции (догадке-озарении).

Однако достоверность суждения, обоснованного посредством доказательства, не носит безусловного характера. В большинстве случаев доказанное суждение представляет собой лишь относительную истину. В диалектической логике доказательствам противостоят опровержения. Опровержения являются относительной формой доказательства, которые в свою очередь являются относительной формой опровержений.

Относительность истинности доказанных суждений особенно наглядно проявляется в науках, непосредственно опирающихся на данные эмпирического опыта, которые лишь приблизительно верно отражают действительность, т. е. в свою очередь являются относительными истинами. В опытных науках доказательство часто непосредственно связано с открытием. Например, эксперимент, приводящий к раскрытию некоторой закономерности, обычно осуществляется на основании какой-либо теории и, как правило, выступает как доказательство истинности суждения, выражающего эту закономерность как открытие. Доказательство и открытие совпадают и тогда, когда сопоставление и анализ имеющихся научных данных (например, уравнений некоторого математически обработанного раздела естествознания) приводят к выведению таких следствий из них, которые выражают ранее не известные зависимости между изучаемыми явлениями.

В случае, когда процесс открытия является и процессом построения доказательства, рассуждение обычно идет от установленных наукой суждений как оснований через ряд следствий к доказываемому тезису (такое доказательство называется прогрессивным). Одним из наиболее распространенных способов отыскания доказательств, особенно в дедуктивных науках, является рассмотрение доказываемого тезиса с целью нахождения таких общих истинных суждений, из которых он логически следует. Такой способ рассуждения еще со времен древнегреческой математики получил название анализа. Доказательство, в котором рассуждение идет от рассмотрения тезиса к отысканию его оснований, называется регрессивным. После того как осуществлено регрессивное (аналитическое) построение доказательства, всегда может быть построено соответствующее прогрессивное или синтетическое (синтез).

Относительность истинности суждений, фигурирующих в теоретических доказательствах — как оснований, так и тезиса доказательства, — с логической точки зрения имеет своим источником приближенный характер отражения действительности в той системе понятий, в рамках которой строится данное доказательство. Истинность тезисов, доказанных с использованием некоторой системы понятий, ограничена сферой применимости последних, определяемой характером абстрагирования и идеализации при их введении в науку.

Доказательство может быть как весьма тесно связано с процессом открытия, так и отграничено от него. В случае, когда доказательство и открытие не совпадают, тезис будущего доказательства появляется сначала в виде вероятного гипотетического предположения, затем возникает проблема отыскания его доказательства. Так часто бывает в математике, где в процессе открытия видную роль играют неполная индукция и аналогия, т. е. те логические средства, которые обычно не допускаются в математическом доказательстве. Характерной особенностью современного этапа развития экономической науки многие исследователи называют ее сплошную математизацию.

Не вдаваясь в подробности критики современных аксиоматических оснований математики (схематичные, идеализированные, застывшие), А. И. Левин [55] отмечает, что аксиоматический метод математики однозначно (в смысле структуризации модельного построения) совпадает с теорией развития экономической мысли И. Лакатоса [53], а еще больше — с аксиоматическими принципами, лежащими в основе физических наук. По его мнению, экономическая наука в целом завершила процесс своей математизации, о чем свидетельствует перевод на язык математики многих экономических учений прошлого. Среди них математические модели аналитического вида, характеризующие экономические теории выдающихся экономистов прошлого — Джона Локка, Дэвида Юма, Франсуа Кенэ, Адама Смита, Давида Рикардо, Томаса Мальтуса, Карла Маркса, Огюстена Курно, Леона Вальраса, Карла Менгера, Фридриха фон Визера, Эйгейна фон Бем-Баверка, Германа Госсена, Ульяма Джевонса, Фрэнсиса Эджуорта. Сюда же он отнесит математизированные модели А. Маршалла, Дж. Хикса и Дж. Кейнса. Указанный перечень можно было бы продолжить многочисленными компьютерными моделями, к примеру, международной конкуренции, выполненные под руководством М. Портера, или модели мировой динамики Д. У. Форрестера, а также другими моделями [43; 54; 71; 72; 77; 78; 92; 121].

Однако нельзя не отметить, что в подавляющем большинстве случаев уравнения математически обработанного раздела или теоретической концепции, как правило, не приводят к выведению таких следствий из них, которые выражают ранее неизвестные зависимости между изучаемыми явлениями. В крайнем случае при указанной математизации экономического знания мы получаем следствия, носящие частнонаучный характер, но никак не характер общенаучного доказательства и открытия.

Формализация доказательств. Задача исключения логических ошибок — отделения рассуждений, не приводящих к обоснованию истины и лишь внешне похожих на доказательства («неправильных доказательств»), от рассуждений, действительно являющихся доказательствами потребовала дополнительного уточнения логической формы истинных доказательств (их формализации).

Историки отмечают, что проблема уточнения логической формы доказательства возникла вместе с самой формальной логикой. Первая теория дедуктивных доказательств была создана Аристотелем в его учении о силлогизме. Аристотель впервые выделил виды оснований доказательства (аксиомы, определения) и логических ошибок, возможных в доказательстве. Для развития учения о доказательствах большое значение имело становление в античной науке аксиоматического метода (Эвклид). В новое время (XVI–XIX вв.) изучению подверглись индуктивные умозаключения и логическая сторона наблюдения и эксперимента (Ф. Бэкон, Дж. Милль и др.), тем самым было положено начало изучению опытных доказательств. В XVIII–XIX вв. окончательно сложилось учение о доказательствах в традиционной логике.

В традиционной логике во всяком доказательстве выделяются три части: тезис, основания и демонстрация (или аргументация), т. е. та форма рассуждения (состав умозаключений и их связь друг с другом), посредством которой тезис выводится из оснований (аксиомы, определения, ранее доказанные суждения и суждения непосредственного восприятия). Обычно указываются следующие правила доказательства: тезис должен быть ясен и вполне определенен; он должен быть одним и тем же на протяжении всего доказательства (подмена тезиса не допускается);

в числе оснований не должно быть ложных или недоказанных суждений; для тех оснований данного доказательства, которые в свою очередь нуждаются в доказательстве, должны иметься такие доказательства, в которых не используется в качестве основания тезис данного доказательства, т. е. не должно быть круга в доказательстве; тезис должен логически следовать из аргументов, что означает — демонстрация должна состоять только из правильных умозаключений.

Проверка того, не нарушены ли в доказательстве какие-либо из указанных выше правил, требует прежде всего явной формулировки всех суждений, которые в нем скрыто фигурируют (поскольку во многих доказательствах часто не высказываются некоторые их части), и приведения каждого шага доказательства к формам умозаключений, описываемым в логике. Потребности исследования исходных понятий и принципов математики заставили математиков создать в последней трети XIX — начале XX в. особую теорию математического доказательства, использующую средства не традиционной, а математической логики (Фреге, Дж. Пеано, Рассел, Д. Гильберт и др.). В данной теории характеристика области предметов (и иных логических переменных — предикатов) осуществляется при помощи логических операторов — кванторов. При этом в разработанных формализованных языках и исчислениях матемаA тической логики наиболее часто употребляются кванторы: (общности или всеобщности) и (существования).

Доказательства с логической точки зрения различаются по тому, что представляет собой тезис: во-первых, отмечается, является ли он суждением (системой суждений) о единичном объекте (факте, событии); вовторых, содержит ли утверждения всеобщего характера и утверждения о существовании объектов, обладающих некоторыми свойствами или находящихся в некоторых отношениях к другим объектам. При допущении всеобщности в доказываемом суждении используются кванторные слова и выражения, служащие для передачи всеобщности и существования.

Доказательство единичных тезисов в науках, использующих в качестве оснований доказательства суждения непосредственного восприятия, имеет большое значение в таких науках, как география, геология, науки об истории природы и общества (палеонтология, всеобщая история и др.). В науках, основанных на прямом использовании данных опыта, доказательства существования родственны доказательству единичных тезисов и состоят обычно в предъявлении объектов (явлений, событий), обладающих соответствующими свойствами и отношениями. Такое предъявление фактически всегда включает логические рассуждения (например, удостоверяющие, что найденный конкретный предмет имеет все те свойства и отношения объекта, существование которого доказывается). Таким образом, доказательство существования рассматривается логическим доказательством. Доказательство тезисов, содержащих утверждения всеобщности, имеет важнейшее значение в любой отрасли знания и определяется тем, что всякий закон выражается суждениями, содержащими всеобщие высказывания.

В математической логике также различают понятия формального и содержательного доказательства. Под формальным доказательством обычно понимают представление доказательства в виде определенной материальной конструкции — объекта того или иного рода. Доказательства, трактуемые как рассуждения, требующие понимания содержания (смысла) входящих в них суждений и понятий, называются содержательными.

Важнейшим свойством (правильного) доказательства является его убедительность. Именно на доказательстве (в самом широком смысле этого слова) должна быть основана у людей любая уверенность в истинности соответствующих суждений. Этим, в частности, объясняется значительное место доказательств во многих видах деятельности, осуществляемых вне науки.

Приемом, который часто заменяет доказательство, является ссылка на авторитет. Однако чтобы служить действительным эквивалентом доказательства, такая ссылка должна предполагать, что те, к кому она обращена, имеют возможность (быть может, при выполнении некоторых дополнительных условий) проверить соответствующее суждение посредством рассмотрения (или построения) его доказательства. Доказательное значение ссылки на авторитет не может превосходить доказательной силы того рассуждения, которым этот авторитет пользуется для обоснования рассматриваемого суждения.

Приемы формализации доказательств, разработанные в математической логике, могут применяться во всякой науке, в которой имеются дедуктивные умозаключения и доказательства, однако наибольшее значение они в настоящее время имеют в математике, кибернетике и логике как таковой. В экспериментальных науках, в которых важное значение имеют логические методы, выходящие за рамки современной математической логики (как логики дедуктивной), для изучения доказательства применяются другие методы, в частности средства современной индуктивной логики.

Каждой отдельной науке (или группе наук) может соответствовать раздел логики, посвященный изучению доказательства в этой науке (этот раздел может одновременно составлять часть этой науки, что и имеет место в математике и отчасти в юриспруденции). Авторы полагают, что при исследовании системы доказательств теории отдыха на этапе формирования ее основ целесообразно опираться на принципы диалектической логики в ее материалистическом понимании.

Науки как средство процесса познания. От доказательств наук, непосредственно опирающихся на данные опыта, отличны доказательства в математике, математической логике, теоретической физике, экономической теории и других дисциплинах (из общественных наук преимущественно дедуктивную форму носят доказательства, например, в политической экономии), называемых дедуктивными науками. Различие связано с тем, что в этих науках непосредственным предметом рассмотрения являются не чувственно воспринимаемые вещи, а абстрактные объекты или абстрактные понятия, ставшие самостоятельным предметом исследования. Примером абстрактных объектов могут быть, например, математическая абстракция точки (не имеющей физических размеров), абстракции идеально точных геометрических фигур, абстракции чисел различных числовых областей, абстракции бесконечных множеств разных «порядков», Homo Economics (рациональная, определенным образом организованная абстрактная личность, поведение которой предсказуемо) и т. п. Системы таких абстрактных понятий являются результатом специфических для дедуктивных наук способов абстрагирования.

В недедуктивных науках абстрагирование носит преимущественно одноступенчатый (однократный) характер. Результатом абстрагирования являются понятия, обычно непосредственно отвлеченные от чувственно воспринимаемых вещей и используемые для изучения этих вещей. Наиболее распространенным способом абстрагирования в этих науках является установление отношений различия и тождества (одинаковости) среди конкретных вещей и последующее отождествление одинаковых предметов.

Абстракция отождествления есть предпосылка любого доказательства, поскольку она: во-первых, всегда так или иначе участвует в образовании понятий, фигурирующих в данном доказательстве; во-вторых, используется непосредственно в самом доказательстве, поскольку в нем приходится различать и отождествлять входящие в него понятия и суждения (по их языковым выражениям). В дедуктивных науках эта абстракция часто применяется повторно: к результату предшествующего этапа абстрагирования снова применяется абстракция отождествления (абстракция от абстракций) и т. д. Кроме того, в отличие от недедуктивных наук в математике, теоретической физике широко используется идеализация, порождающая такие понятия, как «идеально черное тело», «идеальный газ», «материальная точка» и другие, прообразы которых среди реальных вещей могут быть указаны лишь с тем или иным приближением.

Особенности абстрагирования в дедуктивных науках приводят к тому, что рассматриваемые в них объекты не обладают чувственной наглядностью. Характер таких неспецифицированных объектов в дедуктивных науках (в отличие от специфицированных объектов, изучаемых, например, в естественных науках) препятствует использованию в доказательствах этих наук суждений непосредственного восприятия. По этой причине в дедуктивных науках, по крайней мере в настоящее время, не могут применяться опытные индуктивные доказательства.

Как было показано выше, доказательства в дедуктивных науках обычно могут быть организованы в аксиоматическую систему (ядро). Такая организация системы доказательств в этих науках связана с тем, что среди посылок здесь отсутствуют суждения об опытных данных. Поэтому для того, чтобы процесс доказывания предложений (теорем) этих наук не уходил «в бесконечность» (ведь посылка каждого данного доказательства должна быть в свою очередь доказана), приходится принимать некоторые предложения в качестве аксиом. Всякое доказательство в дедуктивных науках может быть представлено как вывод следствия из аксиом.

Это выведение происходит с помощью дедуктивных умозаключений, а также с помощью различных видов математической индукции. Принцип математической индукции формализуется в виде аксиомы, не выходящей за пределы дедуктивной теории.

При всем различии между эмпирическими доказательствами и доказательствами в дедуктивных науках оба типа доказательств в познании вступают во взаимосвязь друг с другом. Эта взаимосвязь проявляется, в частности, в том, что во многих науках, основанных на непосредственном использовании данных наблюдения и эксперимента, имеются разделы, строящиеся дедуктивно. Как правило, в этих разделах применяются математические средства. Значение дедуктивных фрагментов, а значит и способов доказательств, типичных для дедуктивных наук, в недедуктивных науках особенно возросло за последние десятилетия. В таких науках, как экономика, лингвистика, генетика, конкретные социологические исследования, внедрение способов доказательств, характерных для дедуктивных наук, происходит часто путем построения математических или логико-математических моделей тех явлений, которые изучаются в данной области знания.

Наука и практика. Связь доказательства с практикой состоит в том, что человеческий опыт — источник суждений непосредственного восприятия — играет важную роль в эмпирических доказательствах. Он приобретается людьми в процессе активного взаимодействия с природными и социальными явлениями, другими людьми. Указанная связь проявляется также в том, что доказанные наукой результаты становятся средством предвидения, руководством в самых различных сферах общественно-производственной и иной деятельности людей, получая прямую проверку на практике.

Связь дедуктивных наук с практикой происходит далее через интерпретацию теории в терминах реальных процессов, совершающуюся при приложении ее к решению тех или иных практических задач. Такая интерпретация состоит, по сути дела, в исключении абстрактных объектов, фигурирующих в доказанных предложениях (теоремах) данной теории, посредством нахождения (иногда приближенного) таких реальных вещей или явлений — представителей этих абстрактных объектов, которые удовлетворяют установленным в теоремах соотношениям.

Однако связь доказательства с практикой обнаруживается в дедуктивных науках через употребляемые и изучаемые абстрактные понятия.

Абстрактные объекты, которыми здесь оперируют, сводятся (обычно через ряд переходных ступеней абстрагирования) к абстракциям, уже непосредственно связанным с чувственно-практической деятельностью людей. При этом очень часто исходной абстракцией является абстракция отождествления, в конечном счете возникающая из оперирования реальными вещами. В ряде случаев оперирование математическими объектами может носить непосредственно очевидный и своеобразно-наглядный характер или, как часто говорят математики, быть интуитивно убедительным.

С точки зрения участия опыта в доказательствах из всей области научного познания выделяются науки, в которых опытные данные используются непосредственно — в виде суждений, оправданных посредством чувственного восприятия. В число наук такого рода входят естественные науки: основанные на экспериментах разделы физики, химические науки, биология, геология, астрономия и другие, а также науки об обществе (общественные), такие как археология, всеобщая история, социология, большинство разделов экономической науки. В так называемых точных науках (физико-математических, технических и т. п.) среди посылок доказательств, помимо суждений, выражающих уже познанные законы данной области действительности, обязательно имеются (и играют важнейшую роль) суждения непосредственного восприятия (выражающие, например, показания тех или иных научных приборов).

Доказательства, опирающиеся на опыт не только косвенно (через посредство основных понятий данной области знания), но требующие, кроме того, прямого использования в доказательствах суждений непосредственного восприятия, называются эмпирическими или опытными. Прямое включение опытных данных в доказательства происходит обычно в ходе систематически организованных научных наблюдений и экспериментов; наблюдения играют ведущую роль в доказательствах таких наук, как астрономия или языкознание, эксперименты — в эмпирических доказательствах физических и химических наук. Опытные доказательства, основанные на эксперименте, называются экспериментальными.

Эмпирические доказательства могут служить обоснованию как обобщающих заключений, так и суждений о единичных явлениях. Опытные доказательства обобщающих заключений обычно входят в класс индуктивных доказательств, т. е. таких, в которых обобщение связано с использованием индукции. Однако индуктивное доказательство (именно доказательство, а не просто рассуждение, претендующее на правдоподобность), как правило, в той или иной форме включает и дедуктивные умозаключения. Фактически всякое более или менее сложное эмпирическое доказательство строится на основе тесного переплетения индуктивных и дедуктивных умозаключений, что бывает зачастую связано с использованием гипотез и аксиом в ходе доказательства.

В науках, непосредственно опирающихся на данные опыта, используются также и доказательства, которые исключительно (или почти исключительно) состоят из дедуктивных умозаключений (дедуктивные доказательства). Часто тезис, для которого найдено основанное на наблюдении и эксперименте индуктивное доказательство, затем доказывают дедуктивно, посредством выведения его из ранее установленных законов, тем самым включая его в общую систему истин данной науки.

Классический подход. Несмотря на достаточно прочно укоренившийся в современных общественных науках «философско-методологический плюрализм», диалектический метод научного познания по-прежнему занимает ведущие позиции. Диалектика как теория познания и логика преодолевает искусственную обособленность логических, гносеологических и онтологических подходов и включает вопрос о доказательстве в круг рассматриваемых ею проблем.

В диалектической логике считается, что научные теории не могут быть достаточно обоснованы какими-то другими способами, помимо диалектики. Классики диалектического материализма отмечали: все, что не является чем-то понятным само собой, «нуждается в выведении и доказательстве» [62, с. 88]. Вместе с тем, они отвергали ненаучное представление о диалектике как о процедуре «выведения» одних высказываний, предположений или умозаключений из других, принятых за «истинные», независимо от какого бы то ни было «доказательства». Такое толкование доказательства они считали интуитивным (субъективистским) и отмечали, что при этом происходит сведение доказательства к простой процедуре преобразования языковых операций (т. е. к процедуре формального преобразования информации), в которых выражено знание, без какого бы то ни было изменения (приращения) этого знания по содержанию, по существу.

Диалектика рассматривает доказательство не как такое тавтологическое выведение, а как синтетическое выведение, которое не остается в сфере уже достигнутого знания, но с каждым шагом обогащает его.

Понимаемое так доказательство, включая в себя разрешение диалектических противоречий, рационально осуществляет процесс выработки новых понятий в ходе восхождения от абстрактного к конкретному. Здесь доказательство состоит не в оправдании уже полученных ранее результатов post factum, а само имманентно процессу их получения, в котором они и обладают подлинной истинностью (т. н. принцип совпадения диалектики, логики и теории познания). Само исследование доказательно, поскольку оно движется по логике предмета и лишь воспроизводит ее.

Диалектическая материалистическая логика подходит к процессу установления объективной истины с точки зрения диалектически противоречивого отношения между содержанием и формой мышления, между субъективным и объективным, теоретическим и практическим. Таким образом, категория доказательства предполагает прежде всего содержательный подход.

Диалектический подход к доказательствам избавляет познание от ошибок, которые не могут быть обнаружены средствами одной лишь формальной логики. Стремление доказывать тезисы путем одного лишь выведения их из общих истин по правилам формальной логики, без учета конкретного содержания рассматриваемой области, В. И. Ленин не случайно характеризовал как опошление материалистической диалектики. Ограниченность понимания доказательства как выведения из доказанного видна, к примеру, в том, что здесь остается открытым вопрос об истинности исходных положений. Недостаточность такого подхода следует также из неразрешимости в пределах формальной логики логических антиномий, которые доставляли немало трудностей еще древнегреческим философам и логикам. Даже Кант в своем учении об антиномиях признал их неразрешимыми для логики рассудка (которая для него есть только формальная логика), а их разрешение отнес к области диалектики.

Логика, диалектика, материализм. Диалектическая логика в качестве теории мышления есть вместе с тем учение о доказательстве объективной истины, которая как содержание и результат познавательного процесса есть единство противоположностей (объективного и субъективного, абстрактного и конкретного, абсолютного и относительного, одностороннего и всестороннего и т. д.). С точки зрения диалектической логики доказательство не следует противопоставлять исследованию, так как исследование является диалектическим лишь тогда, когда каждый его новый шаг является в то же время новым шагом в доказательстве истинности как конечных выводов теории, так и положений принятых в качестве ее исходных оснований.

Начиная с установления единства противоположностей, диалектическое исследование идет через раздвоение единого на противоположные части, через движение в рамках этих противоположностей, через изучение их развития во всей его сложности, при обязательной проверке фактами, практикой правильности каждого шага анализа [59, с. 316]. Исследование всех основных противоречивых тенденций, движущих познаваемую вещь, и их отношений на данной ступени развития приводит к доказательству необходимости существования данной вещи и к установлению истинности высказанных положений и выводов о ней. Такое доказательство через выявление единства противоположностей выступает как процесс, как результат данного процесса (т. е. конечный пункт и цель данного цикла диалектического анализа) и как исходный пункт следующего. Поэтому материалистическая диалектическая логика выступает не только как метод исследования истины, но и как метод ее доказательства.

С точки зрения материалистической диалектической логики одного теоретического доказательства недостаточно, так же как недостаточно одного практического доказательства, взятого совершенно независимо от теории. Доказательство истины достигается только в единстве логического и практического доказательства, в совокупном ходе научного исследования, конкретного (индуктивного и дедуктивного) анализа действительности, ибо научное доказательство необходимо должно включать способ «проверки всего фактами, событиями, уроками всемирной истории» [57, с. 75–76]. Основными принципами диалектики с точки зрения В. И. Ленина являются:

а) последовательно проведенный материализм, т. е. установление объективной истинности результатов исследования, а также аргументов — фактов или законов, доказывающих тезис;

б) последовательно проведенная диалектика, дающая ответ на вопросы: как собрать факты, как установить их связь и взаимозависимость, как из них вывести аргументацию, как доказать объективную истинность тезиса.

«Истинная диалектика... изучает неизбежные повороты, доказывая их неизбежность на основании детальнейшего изучения развития во всей его конкретности» [там же, с. 380]. На вопрос: когда факты имеют безусловно доказательную силу, В. И. Ленин отвечает, что «факты, если взять в их целом, в их связи, не только „упрямая“, но и безусловно доказательная вещь», ибо они тогда представляют выражение определенных объективных законов. Следовательно, в доказательстве истины «необходимо брать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключения, ибо иначе неизбежно возникнет подозрение, и вполне законное подозрение, в том, что факты выбраны или подобраны произвольно, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподносится „субъективная“ стряпня для оправдания, может быть, грязного дела. Это ведь бывает... чаще чем кажется» [56, с. 266–267].

Современный этап. К современному направлению в теории развития экономики можно отнести работы И. Лакатоса, А. Дёмина, Б. Прыкина, М. Новака, А. Левина и многих других российских и зарубежных ученых [30; 53; 54; 55; 79; 97 и др.].

Теоретическая концепция Имре Лакатоса в настоящее время находит все большее применение для объяснения различных вариаций развития экономической науки. Как отмечается в работе Т. Негиши, история науки была и должна быть историей конкурирующих программ исследований (парадигм), но она никогда не была и не станет историей смены монополий исследовательских программ. Сущность теоретических представлений Лакатоса состоит в том, что каждая программа научных исследований имеет как бы неизменное «жесткое ядро», которое «само по себе неопровержимо и окружено сменяемым защитным поясом опровержимых вспомогательных гипотез, призванных принять основной удар проверок. Отметим, что программы научных исследований — это конкурирующие теории и серии сменяющихся теорий. Если при смене парадигм происходит расширение содержания, они называются прогрессивными, в то время как, если отмечаются признаки сужения содержания, теории называются дегенерирущими» [78, с. 16].

Для теорий развития экономической мыли на современном этапе весьма характерной является тенденция расширения аксиоматики ядра (в соответствие с представлениями Лакатоса). В силу чего они обладают значительно большей степенью обобщения, чем теории-стереотипы.

Примеры ряда макроэкономических теоретических систем с аксиоматикой ядер, расширенной по сравнению с общеизвестными и рассматриваемыми в современной экономике как научные теории, представлены, например, в [55]. В этой работе А. И. Левин достаточно подробно останавливается на рассмотрении основных положений «Информационной теории экономики» А. И. Дёмина и гиперэкономической теории Б. В. Прыкина [30; 31; 98].

По его мнению, А. И. Дёмин, который не относит себя к профессиональным экономистам, а является специалистом в области теории и практического применения сложных многофункциональных систем управления, с успехом применил научные основы теории информации (в части передачи ее по информационным каналам связи) для моделирования трудовой теории стоимости. В результате была получена значительно более структурированная и достаточно непротиворечивая трудовая теория стоимости, расширенная и лишенная многих явных противоречий при сравнении ее с трудовой теорией К. Маркса.

С другой стороны, А. И. Левин отмечает, что следует сравнить взаимодействие парадигм теорий А. И. Дёмина и К. Маркса с точки зрения оценки возможности поглощения более обобщенной теории А. И. Дёмина менее обобщающей теории К. Маркса. Здесь следует дать отрицательный ответ, поскольку необходимо признать конкурирующий характер или, точнее, конкурирующую сущность сравниваемых научных программ-парадигм. Эта конкурентоспособность между трудовой теорией К. Маркса и информационной теорией А. И. Дёмина возникает именно в однотипности методологий построения обеих теорий. Фактически А. И. Дёмин повторил структурные построения теории К. Маркса с точки зрения не характеристик, а именно структуры, основанной на исходных понятиях, например, абсолютная, относительная стоимости, стоимость удорожания, абсолютная, относительная стоимости воспроизводства и прочее. Однако фактически А. И. Дёмин не ввел в аксиоматику жесткого ядра (по теории Лакатоса) понятия и принципы пространственно-временного описания исследуемых процессов общественного труда (таким образом, теоретическая концепция А. И. Демина по сути метафизична — авт.).

Гиперэкономическая теория Б. В. Прыкина построена в строгом соответствии с аксиоматическими методами, аналогичными методам построения цивильных естественных наук. Аксиоматика ядра этой теории базируется на «существовании единства взаимосвязанных причинноследственных экономических производственных действий живой и неживой природы, вызываемых целенаправленной самоорганизацией Вселенной, работа механизма которой подчинена экономическим законам».

Далее, переходя к формализации сказанного, А. И. Левин отмечает, что ядро теории Б. В. Прыкина, следуя системному подходу, описывает некое возможное экономическое пространство, базирующееся на принципах, связанных со структурной самоорганизацией экономического пространства и экономическую деятельность в нем человечества.

По А. И. Левину, гиперэкономическая теория Б. В. Прыкина и ее постулаты имеют системный характер и однозначно базируется на принципе самоорганизации систем (в части исследований их энергетической составляющей). Поэтому иерархическая структуризация постулатов Б. В. Прыкина и введение их в аксиоматику ядра его теории, обладающей предельно максимальным (в современном понимании) объемом, вполне допустимы. К сожалению, информационная составляющая, связанная с определением, оценкой, измерением, созданием, передачей и потерей информации применительно к гиперэкономическим системам им не рассматривается, хотя эта составляющая, бесспорно, равнозначна энергетической.

Не вступая в полемику о путях развития естественных и общественных наук на современном этапе, авторы настоящего исследования полагают, что многие «новые веяния» в экономике, философии и социологии были инспирированы общим кризисом Земной цивилизации, частным проявлением которого явилось разрушение мировой системы социализма. Вместе с тем, в соответствии с объективными законами развития Земной цивилизации современные теории развития экономической мысли должны обладать с одной стороны значительно большей степенью обобщения и доказуемостью, чем теории-прототипы, а также расширенной аксиоматикой ядер, которые в сущности своей шире общеизвестных научных экономических теорий.

У нас в стране в «переходный период» — конец ХХ и начало XXI в.

были предприняты попытки формирования новых мировоззренческих парадигм «переходного общества» на основе последних достижений естественных и общественных наук. Методологическую основу новых мировоззренческих ориентиров российского общества составили работы Н. Н. Моисеева «Расставание с простотой», И. И. Юзвишина «Информациология», Ю. М. Горского «Основы гомеостатики» [26]. Анализ новых веяний современного эпапа развития научной мысли с точки зрения диалектико-материалистической философии и методологии представлен в работе Н. М. Пожитного и его коллег [15].

К разработке теории отдыха. Если о труде человека написаны горы фолиантов, созданы различные теории и системы теорий, освещающие труд в разных ракурсах, то отдыху человека повезло меньше. Здесь во многом остается еще непочатый край проблем — нетипичных задач, требующих оригинального творческого решения, которые нуждаются в теоретическом осмысливании.

По мнению авторов настоящего исследования, отдых не может быть достаточно полно и системно рассмотрен в рамках традиционной социологии досуга как синтетической отрасли знания в социологической науке, включающей в себя рассмотрение комплекса проблем, каждая из которых имеет самостоятельное значение. Это проблемы индустриальной социологии, социологии труда (изучение отношения сфер производственной и непроизводственной деятельности), урбанистики, социологии культуры, искусства, средств массовой коммуникации, проблем, связанных с бюджетными обследованиями (бюджетов времени), с анализом отдельных сфер жизни личности и общества (быта, отдыха, спорта, туризма) и т. д.

К проблеме отдыха, точнее, его временных, пространственных или мотивационных составляющих, обращались в своих трудах и классики и неоклассики — К. Маркс, Ф. Энгельс, Т. Веблен, С. Г. Струмилин, Г. А. Пруденский, Л. А. Гордон и Э. В. Клопов, А. С. Орлов, А. Н. Логунов и др. Однако отдых до сих пор не рассматривается как системная целостность, родовое понятие определяющее состояние человеческой жизнедеятельности и специфическое общественное отношение [88].

Социология досуга исторически связанна с работами Р. и X. Линд, Дж. Ландберга (США, 1934) и других ученых-социологов, на Западе она получила наибольшее развитие после Второй мировой войны в работах Д. Рисмена, Л. Ловенталя, М. Каплана, C. де Грациа, Г. Виленского (США), Ж. Дюмазедье, Ж. Фридмана, П. Шомбар де Лова (Франция).

В СССР традиция теоретических и конкретно-социологических исследований в этой области восходит к 1920-м гг. (С. Г. Струмилин), а в 1970– 1980-х гг. возрождается в работах Г. А. Пруденского.

Многие социологи, как отмечает Б. В. Грушин, под социологией досуга понимают отрасль знания, предмет которой — социальные факты и отношения, лежащие в сфере любой деятельности индивида и общества, протекающей в свободное время [124, с. 16549–16551].

Считается, что главное содержание социологии досуга как в теоретическом, так и в эмпирическом плане связано с проблемами определения, логического расчленения и практического измерения трех основных параметров досуга (свободного времени): его величины (объема), структуры и содержания. Таким образом, в представлениях социологии досуга собственно досугом считается часть внерабочего времени, свободного от исполнения разного рода непреложных обязанностей. В рамках ее рассмотрения современный досуг по своей структуре выступает как сложное явление. Социологи различают в нем от десятка до сотни элементов, предлагая несколько разных способов их классификации. Любая деятельность людей в свободное время может рассматриваться с точки зрения предмета деятельности (ответ на вопрос: что именно делает человек) и с точки зрения характера деятельности (ответ на вопрос: каким образом занимается чем-либо человек). Оба эти аспекта в социологии связаны с анализом содержания досуга.

Мы, однако, полагаем, что по отношению к понятию отдыха такие представления являются в значительной степени ограниченными, в частности, по причине игнорирования пространственной формы существования отдыха. Вместе с тем в трудах отдельных исследователей, методологически затрагивающих географию и картографирование различных регионов, были затронуты многие важные теоретико-методологические аспекты территориального, ресурсного и хозяйственного обеспечения рекреационной деятельности. Среди них нельзя не назвать научное наследие В. Б. Сочавы, работы В. С. Преображенского и его коллег [22;

81; 115 и др.].

В узком смысле под социологией досуга понимается изучение социальных фактов и отношений, связанных с отдыхом, развлечениями, достижением удовольствия и т. п. При этом социология досуга рассматривает вопросы, касающиеся количественных и качественных критериев оценки тех или иных элементов досуга в качестве «полезных», «эффективных», «благотворных» и, напротив, «вредных», «малоэффективных», количественных и качественных взаимоотношений между различными видами деятельности, а также вопросы, связанные с взаимодействием разных уровней культуры, касающиеся взаимоотношений между массами и культурой, роли в этом процессе средств массовой коммуникации.

Однако аксиологичность подобных критериев представляется весьма относительной, поскольку сведение целостной проблемы отдыха к ее временному императиву и наделение досуга дополнительным экономическим и даже социально-психологическим содержанием приводит к его субъективисткому толкованию, к разрыву диалектической связи с трудом, к отрицанию возможности диалектического саморазвития.

При таком понимании из сферы досуга исключается, например, оздоровление и деятельность, связанная с повышением образования в свободное от работы время, многие творческие занятия в сфере науки и искусства, политические и другие стороны деятельности личности, группы, общества в целом. В этих узких рамках и отдых рассматривается утилитарно-развлекательно и выглядит совершенно несбалансированным по отношению к труду, который даже в своей наивысшей, свободной стадии, как говорили классики, есть дьявольски серьезная вещь и интенсивнейшее напряжение. Если изъять из отдыха воспроизводственные функции развития личности, оставив лишь сферу удовольствий, то наши обезьяноподобные предки, вероятно, так и не стали бы людьми.

Следует также отметить, что в последние десятилетия социология досуга обнаруживает признаки совершенствования предмета исследования в форме развития рекреалогии — науки, исследующей специфическую биологическую и социальную активность субъекта, сопровождающуюся переживанием им «рекреационного эффекта». Базовым понятием рекреалогии рассматривается рекреация (от лат. recreatio — восстановление) — понятие, охватывающее все виды отдыха и санаторно-курортное лечение, досуговые мероприятия [151].

Проблематика рекреационной сферы досуга нашла свое отражение и в учебном процессе. В 2005 г. Минобрнауки России утвердил государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования по рекреалогии (рег. № 773 гум/сп). При этом отдых был сведен практически к процессу релаксации, т. е. к восстановлению нарушенного равновесия между физическим и психическим состоянием индивида и не рассматривается как общественное отношение.

В силу указанных обстоятельств в настоящее время к проблемам организации отдыха человека в большей мере принято подходить более практично, эмпирически, нежели научно-теоретически. Однако ни в теории, ни на практике не находит опровержения тот факт, что отдых всеобъемлющ. Он — вторая сторона жизнедеятельности человека, ее необходимое и достаточное условие. Отдых — природная и социальная реальность, которая вместе с практикой своей реализации образует совокупную деятельность личности и общества. Однако при всей своей исследовательской важности проблема отдыха продолжает оставаться недостаточно разработанной в научно-методологическом смысле. Например, не определено понятие «отдых», в отличие от категории труда.

Необходимость разработки теории отдыха диктуется целым рядом обстоятельств:

I. Практически вся предшествующая специальная исследовательская литература посвящена трудовой деятельности людей в обществе.

И это понятно. Трудовая деятельность — решающий фактор становления, функционирования и развития как человека, так и Земной цивилизации с момента ее появления (вместе с человеком) и по сегодняшний день, в каких бы сложнейших условиях она не осуществлялась, вплоть до социальных и естественных катаклизмов всякого рода. Вместе с тем жизнедеятельность человека не сводится только к трудовой деятельности в различных сферах общественной жизни, будь то гражданские или военные профессии, причем в современных условиях не только на Земле, но и в космосе. Наряду с трудом основу жизнедеятельности составляет и отдых.

II. Время жизнедеятельности, которое называется внерабочим (свободным от основной трудовой деятельности), тратится человеком не только на восстановление его физических и умственных сил, т. е.

укрепление своего здоровья, но и на разнообразную творческую деятельность, самосовершенствование. Без творческой умственной и физической деятельности человека невозможно развитие социума, общественного бытия и сознания, взаимодействие с природой при конструировании ноосферы как новой оболочки Земли, обеспечивающей более-менее комфортные условия существования человечества на планете при одновременном сбережении ее ресурсов.

III. Свободное творческое время — главное богатство трудящегося человечества, подчеркиваем — трудящегося, потому что есть и другая, нетрудящаяся (по Т. Б. Веблену — праздная), хотя и трудоспособная часть. Для последней свободное время сводится к ничегонеделанию, пустому времяпровождению, прожиганию жизни, постоянному пребыванию в праздности, т. е. растранжириванию того, что сделано, изобретено, придумано и реализовано другими.

IV. Исторически праздная часть человечества сформировалась при переходе общества от первобытнообщинной формации к рабству и возникновении частной собственности, ставшей причиной социального неравенства людей. Большая их часть вечно трудилась и почти не отдыхала, а другая, меньшая, установив свои порядки на правах собственника, оставила за собой в лице своих лучших представителей умственный труд. Однако уже в те далекие времена народ требовал не только хлеба, который он получал за труд, но и зрелищ, что свидетельствовало о необходимости организации отдыха для V. Из всего этого следует, что отношения труда и отдыха в различных общественных формациях Цивилизации разнонаправлены и исторически противоречивы. И характер, и степень разрешения накапливающихся в них противоречий меняются от эпохи к эпохе в частнособственническом обществе и обществе, формирующемся на основе общественной собственности, в которых труд и отдых людей различных социальных групп складываются порой не только противоречиво, но более того — антагонистично.

VI. И в этой диалектике труда и отдыха людей, свободных и подневольных, имущих и неимущих, грамотных и неграмотных, эксплуатируемых и эксплуататоров заложены важнейшие причины развития общества людей исторического типа Homo Sapiens (человека разумного). Однако в современном обществе, на новом технологическом, демографическом и экономическом уровне, постоянно возникают предпосылки революционного становления качественно нового социально-исторического типа человека Homo Humanis (человека человечного), который придет на смену Homo Sapiens. Homo Humanis своей жизнедеятельностью в принципиально новых социальных условиях поднимет Земную цивилизацию на новый виток исторического развития, где общественные формации, различаясь особенностями совершенства своих способов производства в экономике и демографии, тем не менее будут взаимосвязаны между собой ничем иным, как общественной собственностью на орудия и средства производства. Степень совершенствования общественных отношений (как совокупности отношений труда и отдыха) будет постоянно возрастать от одного коммунистического способа производства к другому, что обеспечит со временем интенсивный выход земного человечества в космическое пространство, целенаправленное и систематическое распространение социальной жизни на пригодных для этого планетах Солнечной системы и за ее пределами на других звездах нашей Галактики.

VII. Предмет теории отдыха — это другая по отношению к труду сторона человеческой жизнедеятельности. Теория отдыха, как нам представляется, должна в какой-то мере комплексно систематизировать накопленные эмпирические и теоретические знания с тем, чтобы прогрессивная часть человечества, в целях сохранения Земной цивилизации, на практике придала отдыху как важному процессу поддержания жизнедеятельности людей исторически целостный, детерминированный, комплексно-систематизированный характер.

Аксиоматические основания теории отдыха. Для экономики как науки, исследующей отношения людей в процессе производства, большое значение имеют вопросы производства жизнедеятельности (производства жизни) личности, группы и общества в целом. Еще классики отмечали:

«…Производство жизни — как собственной, посредством труда, так и чужой, посредством рождения — появляется сразу в качестве двоякого отношения: с одной стороны в качестве естественного, а с другой — в качестве общественного отношения, общественного в том смысле, что имеется в виду сотрудничество многих индивидов, безразлично при каких условиях, каким образом и для какой цели» [63, с. 28].

Авторы полагают вполне очевидным, что будучи энтропийно-негэнтропийными формами биологического и социального движения материи, отдых и труд являются неантагонистически противоречивыми основами саморазвития фундаментального процесса жизнедеятельности, его диалектическими составляющими. Само производство жизни в социальной форме движения возможно не только в процессе труда, но лишь при условии его чередования с отдыхом. В рамках такого подхода возникает необходимость рассмотрения системы понятий и положений разрабатываемой теории отдыха с позиций метатеории жизнедеятельности. При этом возникают задачи установления границ области применения изучаемой в метатеории жизнедеятельности теории отдыха, ответа (если это возможно на данном этапе развития науки) на вопросы ее непротиворечивости и полноты, а также рассмотрения (или установления) способов введения в нее новых понятий и доказательства ее предположений. В этой связи И. В. Зориным (2001) были предприняты попытки исследования на основе подходов используемых в метатеории рекреалогии как науки о субъекте туристики (которая представлялась им как метанаука) [152]. Однако авторы отмечают, что имеется существенная разница в понятиях «метатеория» и «метанаука» — элемента и целого.

В свою очередь нельзя не отметить, что метатеоретическое исследование не только содействует более глубокому проникновению в основы теории, но и существенно влияет на развитие не только самой теории, но и науки в целом. Помогая критическому изучению структуры какойлибо теории, метатеория позволяет изыскивать методы более рационального ее построения в рамках конкретной науки.

Фактически любая метатеория имеет дело и с содержательно понимаемой научной теорией, и с точным пониманием формальной системы (исчисления). Если предназначенная для исследования в метатеории теория содержательна, то она предварительно подвергается формализации. Формальная система, являющаяся предметом исследования метатеории, называется ее предметной теорией. Последняя представляет собой систему четко определенных символов и конструируемых из них предметов, с которыми оперируют по определенным правилам.

Сегодня понятие предметной теории (формальной системы) становится экспликатом понятия научной теории. Так, А. И. Левин (2003) отмечает, что на математический язык переведены многие из сыгравших существенное значение в экономической науке учений прошлого. Практически, однако, прибегать к формализации не всегда целесообразно.

Во многих случаях важна просто ее возможность. Последнее имеет принципиальное значение, когда изучению подвергаются логические свойства теории, например, ее непротиворечивость.

Изучение доказательств для каждой формальной теории может проводиться с помощью содержательных доказательств, и теория, в которой рассматриваются такие доказательства, называется метатеорией исходной теории. Если метатеория является дедуктивной теорией, на некотором уровне ее рассмотрения обязательно найдется теория, трактуемая содержательно (т. е. не формально). Значительное большинство теорий, рассматриваемых в дедуктивных науках, допускает представление в виде исчислений, т. е. может быть формализовано. При этом существенно, что каждое доказательство получаемого исчисления имеет аналог в исходной содержательной теории.

Формализация положений метатеории жизнедеятельности в части предметной теории отдыха может быть осуществлена с помощью исчисления предикатов математической логики.

Например, предложение — «Все люди любят жизнь (жизнедеятельность)» может быть выражено формулой у В (х, у), где — кванA A A тор общности, В — предикат любить, у — выражает жизнь «неопределенного» человека, х — люди.

Рис. 1.2. Отдых в системе метатеории жизнедеятельности Если А — свойство отдыха (некоторое логическое сказуемое, предикат), а r, t, m (пространство, время и мотивы) — те подлежащие или дополнения, к которым оно относится, то А(r, t, m). Аналогичным образом можно определить и B — свойство труда — как В(r, t, m).

Тогда предложение «Петр (х) любит (предикат А) отдых (z) в выходные на даче…» может быть формализовано в исчислении предикатов следующим образом:

Предложение «Все (здесь х — уже как некая область изменения переменной) любят отдых» можно записать как:

а предложение «Всегда существует человек, который любит отдыхать» — формулой:

где и — кванторы всеобщности и существования, являющиеся логическими константами.

Следует также отметить, что в исчислении предикатов находят свои аналоги многие законы классического исчисления высказываний.

При формализации общезначимыми являются законы логики высказываний, связывающие отрицание как определенный момент процесса развития, выражающий диалектическую связь двух последовательных стадий (труда и отдыха), состояний развивающегося объекта (жизнедеятельности человека) с операциями конъюнкции и дизъюнкции:

Теория формальных доказательств, основной идеей которой является изучение доказательств как конечных материальных объектов, восходит к Д. Гильберту, который в конце 90-х годов XIX в. впервые применил концепцию метатеории для доказательства непротиворечивости математических теорий. Практически он воспользовался заданием определенной модели — системы формальных объектов, которая берется из другой теории и удовлетворяет аксиомам разрабатываемой теории [124, с. 10458]. Макроструктура метатеории жизнедеятельности в предметных теориях труда и отдыха представлена на рис. 1.2.

Любая научная теория доказательна тогда, когда она берется в целом, имея в виду соотношение всех частей целого, их специфических функций в общей системе теории. В теории отдыха таким целым и должен рассматриваться именно отдых как центральное звено теоретических и практических доказательств. Наиболее адекватным инструментом ее формирования и развития нам представляется материалистическая диалектика.

Как отмечал Ф. Энгельс, суть диалектического доказательства состоит в том, что «самые замысловатые экономические проблемы выясняются просто и почти наглядно благодаря только тому, что они ставятся на надлежащее место и правильную связь» [69, с. 121]. С его точки зрения, сделать открытие — значит правильно установить надлежащее место нового факта в системе теории в целом, а не просто обнаружить его [62, с. 552].

Далее авторы считают целесообразным раскрытие содержательных оснований теории отдыха.

Проблема отдыха актуальна всегда и для всех, для отдельного человека, с момента рождения до смерти, и общества, постоянно нуждающегося в воспроизводстве производительных сил. В специальной, справочной и художественной литературе даются многочисленные определения отдыха.

Отдых — традиция. Шаббат (иврит. «покоиться, отдыхать, прекращать [работу]»; в рус. традиции через греч. посредство — суббота) — в иудаизме священный седьмой день недели, в который Тора предписывает воздерживаться от работы и отдыхать, особо освящать шаббат, отделять его от будней. И эта заповедь — одна из важнейших в иудаизме, равно как и традиция встречи и освящения шаббата, отделения его от будней.

Как отмечает Г. В. Синило [153], «принятие шаббата», «встреча шаббата» — одна из стержневых, формообразующих традиций еврейского народа, пронесенная более чем через три тысячелетия его истории и имеющая глубокий религиозно-этический смысл. Именно в древнееврейской культуре впервые появился твердо фиксированный день недели, предназначенный для отдыха — физического и духовного, распространяющегося на всех членов общества независимо от их статуса и даже на животных. Подобных прецедентов древний мир не знал (известны были только праздники, обычно отмечаемые раз в году).

«Шесть дней делай дела свои, а в день седьмой покойся, чтобы отдохнул вол твой и осел твой, и передохнул сын рабы твоей и пришелец»

(Исх. 23:12). «Соблюдай день Субботний, чтобы освятить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой. Шесть дней трудись и делай всю свою работу, а день седьмой — Суббота — Господу, Богу твоему. Не делай никакой работы ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни бык твой, ни осел твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который во вратах твоих, чтобы отдохнул раб твой и рабыня твоя, как ты» (Втор. 5:14). Тексты Нового Завета также свидетельствуют о том, что в I в. н. э. велись споры о святости шаббата и степени его соблюдения. При этом под словами Иисуса из Назарета о том, что «не человек для субботы, но суббота для человека», подписался бы любой фарисейский раввин, как и любой законоучитель эпохи Талмуда.

Представление о дне отдохновения перешло из иудейской традиции в христианскую, но этот день был перенесен на воскресенье — первый рабочий день иудейской недели — и наполнен новым смыслом. Известно, что первые христиане одинаково освящали как субботу, так и воскресенье. И все же постепенно чисто христианским днем отдохновения стало именно воскресенье.

Отдыхать — деятельность отдыха (Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля). Отдохнуть — покоиться после трудов, дать себе роздых, ничего не делать, уставши сидеть, лежать или стоять, собираясь с силами.

Покоиться, спать, почивать, особенно днем после обеда. Отдохнем да перекусим. И голове надо отдохнуть, не только рукам. Зимою вся природа отдыхает. Отдыхает, на боку лежа. Невестушка, полно молоть — отдохни-ка, потолки! (говорит свекровь). Отдохнешь, когда издохнешь.

Помрешь, так отдохнешь. Отдышать, перестать дышать, скончаться, умереть, испустить последнее дыханье. В последнем случае отдых как прекращение деятельности ассоциируется со смертью, вечным покоем.

Каково отдыхается? Отдыханье — длительный отдых. Отдохновенье — средний отдых, покой, опочивание. После хлеба-соли (обеда) семь часов отдыхать. Отдышка, малый отдых, передышка, сколько нужно, для перевода дыханья, успокоенья. Без отдышки не добежишь. Отдыхатель (отдыхательница), кто отдыхает.

Отдыхать, отдохнуть или отдышаться, запыхавшись, перевести дух, уравновесить дыханье, успокоить его. После обморока, удушного воздуха или утраты дыханья прийти в себя, очнуться, перевести дух. Отдохлины — время отдыха. Отдышник, отдушник или продух для дыханья.

Водолазный колпак с отдышником. Отдышная-трава и одышная, растенье Succisa pratensis. Отдохнуть, отсыреть, отволгнуть. Спички отдохли, не горят.

Отдых — действие по глаголу отдохнуть-отдыхать (Толковый словарь русского языка Д. Н. Ушакова). Граждане имеют право на отдых (Конституции СССР, России и др.). Я не понимаю отдыха иначе, как в уединении (Чернышевский). Дома ждал ужин и отдых (Максим Горький).

Провести отдых за городом. Разумно использовать свой отдых. День отдыха (нов.) — то же, что выходной день. Дом отдыха (нов.) — дом для отдыха. Комната отдыха (нов.) — комната в общежитии или на предприятии для отдыха живущих или работающих.

Ни отдыху, ни сроку не давать кому (разг.) — не оставлять в покое, заставлять без передышки заниматься чем-нибудь. Так потчевал сосед Демьян соседа Фоку и не давал ему ни отдыху, ни сроку (Крылов).

Отдых — обычай (Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона). Отдых воскресный. Необходимость одного дня отдыха в неделю основывается на физиологических потребностях человеческого организма. Для восстановления сил и правильного функционирования тканей недостаточен краткий отдых среди дня и ночной отдых; необходим хотя бы раз в неделю более продолжительный перерыв в работах, в особенности для лиц, занимающихся однообразным грубым и фабричным трудом. Стремление хозяев-работодателей использовать при наибольшей продолжительности и интенсивности труд рабочих, не считаясь с требованием гигиены, побудило большей частью европейских правительств издать законы, воспрещающие воскресный труд на фабриках, заводах и других промышленных заведениях, сначала для несовершеннолетних, а с 1890 г. и для всех рабочих. В России воскресный труд в промышленных заведениях был запрещен законом 2 июня 1897 г., но впоследствии были допущены так много исключений, например, возможность частного соглашения с рабочими относительно воскресной работы, что фактически отдых воскресный не получил общего применения.

Отдых — перерыв в работе, в обычных занятиях и т. п. для восстановления сил [14]. Хороший, продолжительный, еженедельный отдых. Летний отдых школьников. Отдых в деревне, на даче. Право на отдых. Кому-либо нужен отдых. Время, место отдыха, для отдыха. Нуждаться в отдыхе. Находиться на отдыхе (в отпуске). На заслуженном отдыхе кто-либо (на пенсии). Дом отдыха (стационарное учреждение для восстановления сил, укрепления здоровья). День отдыха (нерабочий день).

Ни отдыху, ни сроку не давать кому-л. (разг.; не давать покоя, торопиться с исполнением чего-либо). О перерыве в работе, передышке. После часа работы отдых пятнадцать минут. Двухчасовой отдых на обед. Не знать, нет отдыха (отдыху); нет ни сна, ни отдыха (быть постоянно занятым чем-либо). Без отдыха делать что-либо (без устали, непрестанно).

Отдых — радость бытия. «Одна из несомненных и чистых радостей есть отдых после труда» (И. Кант); «…Только работая, можно узнать одну из лучших, чистых радостей. Отдых после труда и радость эта тем больше, чем тяжелее труд» (Ж. Ж. Руссо) [119].