«В.Н. Степанов ПРАГМАТИКА СПОНТАННОЙ ТЕЛЕВИЗИОННОЙ РЕЧИ Монография Ярославль МУБиНТ 2008 Прагматика спонтанной телевизионной речи УДК 81'276.6 ББК 81 С79 Рецензенты: Кривоносов А.Д., доктор филологических наук, ...»

2) адресат – тип коммуниканта, который также имеет сложную организацию и характеризуется как «двойной адресат», потому что, сколько бы ни было реальных адресатов речи (n), конечное число адресатов n+ (непосредственный собеседник-интервьюер, зрители в телестудии, массовая аудитория у телеэкранов – реальные адресаты, а идеальный адресат – сам говорящий).

Лаптева О.А. Устная речь в свете теории литературного языка // Филологический сборник. – М., 1995. – С. 288.

Орлов Г.А. Современная английская речь. – М., 1991. – С. 17.; ср. понимание телевизионной речи как функциональной разновидности устной литературно-разговорной речи также в: Найдич Л.Э. След на песке: Очерки о русском языковом узусе. – СПб., 1995. – С. 108; Скорикова Т.П. Лаптева О.А. Живая русская речь с телеэкрана (Сегед, 1990) // Русская речь. – 1993. – № 6. – С. 110–112.

Прагматика спонтанной телевизионной речи 3) речевое сообщение – это «предметно-знаковая модель»142, программа знаковой координации (сопряжения) деятельностей коммуникантов (адресанта и адресата), вербализуемая посредством устной литературно-разговорной речи, которая членится на коммуникативные единицы – синтагмы.

При исследовании коммуникативно-прагматических принципов функционирования коммуникативной единицы устной литературноразговорной речи невозможно не обратиться к поиску того общего, что объединяет всю сферу речи в плане формирования текста и высказывания.

Таким общим признаком «окажется особая роль глагола, которая создат такие характеристики грамматической системы в этой сфере, которые принципиально отличают е от общелитературной и тем более от книжнописьменной грамматической системы»143.

Глагол как типичный предикат лучше других частей речи способен описывать внешнеречевую ситуацию144 и делает это с помощью различного рода актантов145. В свою очередь предикатно-актантная структура является основой пропозиции как минимальной когнитивной структуры и единицы «измерения» и описания семантики коммуникативной единицы устной литературно-разговорной речи. Поэтому именно глагольные конструкции использованы при экспликации семантики модусных смыслов коммуникативной единицы СТР, а эллипсис, или синтаксический нуль на внешнем синтаксическом уровне (который принято понимать как факт примитивизации синтаксиса разговорной речи), воспринимается нами как скрытый предикат146.

Сидоров Е.В. Траектория лингвопрагматики: от эгоцентризма к принципу совокупной бинарности // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. – М., 1995. – С. 471.

Лаптева О.А. Устная речь в свете теории литературного языка... – С. 290.

См.: Апресян Ю.Д. Избр. труды. – Т. I. Лексическая семантика. – М., 1995; Балли Ш.

Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1955; Бенуа Ж.-П. Предикатноролевая классификация ситуаций в русском языке (опыт когнитивной семантики к ролевой грамматике русского языка) // Русистика сегодня. – 1995. – Ч. 1. – № 2. – С. 81–107. – Ч. 2. – № 3. – С. 88–114; Гак В.Г. Семантический синтаксис // Русский язык : энциклопедия. – М., 1997. – С. 457–458; Гордиевская М.Л. Тенденции минимизации структуры высказывания в русской разговорной речи : автореф. дис..… канд. филол. наук. – М., 1996; Крести Э.

Семантическое определение предложения в рамках теории речевых актов // Лингвистика на исходе ХХ века: итоги и перспективы. – М., 1995. – С. 265–267; Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. – М., 1988; Шведова Н.Ю. Глагол как доминанта в системе русской лексики // Филологический сборник. – М., 1995. – С. 409–414 и др.

См.: Филипенко М.В. О лексических единицах с плавающей и фиксированной сферой действия (к вопросу об актантах и не-актантах предиката) // Семиотика и информатика. Вып. 36. – М., 1998. – С. 120–140; Храковский В.С. Понятие сирконстанта и его статус // Там же. – С. 141–153 и др.

Апресян Ю.Д. Типы синтаксического отсутствия в русском языке // Глагол в системе языка и речевой деятельности. – Свердловск, 1990. – С. 111–113.

Прагматика спонтанной телевизионной речи

1. СИНТАГМА КАК КОММУНИКАТИВНАЯ ЕДИНИЦА

СПОНТАННОЙ ТЕЛЕВИЗИОННОЙ РЕЧИ

В данной главе мы обращаемся к историко-теоретической стороне вопроса о синтагме как коммуникативной единице устной литературноразговорной речи. Собственно исследовательская часть главы касается прежде всего семантической и коммуникативно-динамической организации синтагмы и способов их экспликации с помощью пропозиций.

Кроме того, мы рассматриваем способы представления в компонентном составе значения синтагмы таких метааспектов модуса, как коммуникативное намерение (цель и мотив), модальность, предикативность, а также пресуппозиция и иллокутивная сила.

Нам представляется, что обязательным, не выраженным на внешнесинтаксическом уровне организации синтагмы прагматическим компонентом семантики последней является модальная рамка «Говорящий предупреждает / сообщает / называет», которая репрезентирует с помощью перформативных глаголов «предупреждать / сообщать / называть» речевую интенцию говорящего как проявление персуазивно-риторического характера спонтанного публичного общения.

1.1. Из истории вопроса о коммуникативной единице «Основная задача коммуникации, – пишет О.Л. Каменская, – передать средствами языка вс многообразие и сложность явлений как внешнего, так и внутреннего мира человека, а также огромного пласта отвлечнных понятий и категорий […]»147.

Можно представить перечень необходимых условий существования коммуникативной единицы:

1) формальная репрезентация в речи;

2) наличие собственной семантической структуры;

3) выполнение определнной коммуникативной задачи в речи.

Коммуникативной единицей языка как средства общения и одновременно конструктивным компонентом языка как абстрактной системы традиционно считается предложение. Исходя из этого, по-видимому, должно быть (и существует в действительности) два толкования предложения: 1) предложение как коммуникативная единица – «это любое – от Каменская О.Л. Текст и коммуникация. – М., 1990. – С. 104.

Прагматика спонтанной телевизионной речи разврнутого синтаксического построения (в письменном тексте от точки до точки) до отдельного слова или словоформы – высказывание (фраза), являющееся сообщением о чм-либо и рассчитанное на слуховое (в произнесении) или зрительное (на письме) восприятие»; 2) предложение как конструктивный компонент системы языка-абстракции – «это такая единица сообщения, которая будучи образована по специально предназначенному для этого грамматическому образцу, обладает собственной предикативностью […] и своей собственной семантической структурой, обнаруживает их в системе формальных изменений и имеет определнную коммуникативную задачу, выражающуюся интонацией и порядком слов»148.

В.В. Виноградов в числе категорий, выражающих предикативность, называл также категорию лица и объяснял это тем, «что со структурой предложения связаны свои особые синтаксические категории, базирующиеся на морфологических категориях, но далеко выходящие за их пределы: категория времени и модальности, а также – в широком синтаксическом понимании – и категория лица, т.е. те категории, которые выражают отношение сообщения к действительности и подводятся под общее понятие “предикативности”»149.

При рассмотрении вопроса о предикативности коммуникативной единицы логично было бы обратиться и к рассмотрению вопроса о модальности коммуникативной единицы, тем более, что в современной науке существует точка зрения о роли модальности как «основного конституирующего компонента (семантической доминанты) категории предикативности»150.

Проблема соотношения модальности и предикативности не нова.

Она рассматривалась и в лингвистике, и в логике, а также на стыке этих двух наук. Так, в модальной логике (одном из разделов неклассической логики) сфера семантики предикативности и модальности представлена в виде следующей логической формулы:

где, соответственно: Pred – предикативность, Mod – модальность, p – лицо, n – число, s – пространство, t – время, a – аспектуальность, v – залоговость, /\ – логический знак конъюнкции (в смысле присоединения), \/ – логический знак дизъюнкции (в неисключающем смысле).

Шведова Н.Ю. Предложение // Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990. – С. 395.

Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения (На материале русского языка) // Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. – М., 1975. – С. 266.

Арама Б.Е. Интонация и модальность / Б.Е. Арама, А.М. Шахнарович. – М., 1997.

– С. 27.

Прагматика спонтанной телевизионной речи Функциональное соотношение предикативности и модальности как категорий обязательных с точки зрения семантической структуры коммуникативной единицы известно из работ Ш. Балли151. Оно было уточнено и детализировано в работах П.А. Леканта152, Б.Е. Арама и А.М. Шахнаровича153, Т.В. Шмелвой154.

Модальность и предикативность рассматриваются Т.В. Шмелвой как категории актуализационного аспекта модуса высказывания155.

В качестве единого признака предикативности и модальности называются общие средства их выражения, в частности интонация и актуальное членение156. При этом, «из двух компонентов интонации, принимающих участие в реализации коммуникативной модальности – мелодики и интенсивности, наиболее устойчивой является мелодика, хотя следует отметить, что разница между ними минимальная, и что они находятся в тесной взаимосвязи»157. По-видимому, особая роль не грамматических, а просодических средств в формировании коммуникативной речевой единицы позволила говорить и об особом типе предикативности – предикативности позиционной (адгерентной, речевой), которая лишь использует «имя» предикативности (языковой)158.

С другой стороны, модальность сама служит средством проявления предикативности, входит в предикативность как часть в целое:

«Модальность – одна из основных категорий предложения, формирующих предикативность как отнеснность высказывания к действительности»159.

В отношении различия предложения как коммуникативной единицы и одновременно как конструктивного компонента, а также в отношении Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1955.

Лекант П.А. Синтаксис // Касаткин Л.Л. Краткий справочник по современному русскому языку / Л.Л. Касаткин, Е.В. Клобуков, П.А. Лекант. – М., 1991. – С. 268–367;

Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. – М., 1974.

Арама Б.Е. Интонация и модальность / Б.Е. Арама, А.М. Шахнарович. – М., 1997.

Шмелва Т.В. Вторичные модальные глаголы // Глагол в системе языка и речевой деятельности. – Свердловск, 1990. – С. 21.

Шмелва Т.В. Субъективные аспекты русского высказывания : дис. … д-ра филол.

наук. – М., 1995. – С. 21.

Арама Б.Е. Интонация и модальность / Б.Е. Арама, А.М. Шахнарович. – М., 1997.

– С. 27.

Там же. – С. 99; Ср.: Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения (На материале русского языка) // Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. – М., 1975. – С. 270; Шахматов А.А. Синтаксис русского языка.

– Л., 1941. – С. 37.

Литвин Ф.А. Лингвистика речи – один из итогов ХХ века // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. – М., 1995. – С. 318.

Лекант П.А. Синтаксис // Касаткин Л.Л. Краткий справочник по современному русскому языку / Л.Л. Касаткин, Е.В. Клобуков, П.А. Лекант. – М., 1991. – С. 298.

Прагматика спонтанной телевизионной речи характеризации понятия предикативности, как е понимал В.В. Виноградов, М.Ю. Федосюк пишет: «[…] е, очевидно, следует оценивать не как отличительное свойство коммуникативных единиц, функционирующих в речи, а как признак некоторых синтаксических структур языка, который свидетельствует об их потенциальной способности ложиться в основу речевых коммуникативных единиц. Подобные синтаксические структуры […] принято называть предикативными основами или структурными схемами предложения»160.

Процитированное высказывание имплицитно содержит вопрос:

сохраняется ли предложение как коммуникативная единица как в языке, так и в речи?

Некоторые лингвисты действительно считают, что предложение выполняет функции коммуникативной единицы и в языке, и в речи.

Например, И.П. Распопов говорит «о двух аспектах синтаксической структуры предложения […]»: 1) конструктивно-синтаксическом и 2) коммуникативно-синтаксическом. В первом случае «предложение может быть охарактеризовано со стороны своей конструктивной базы», а во втором – «как единица коммуникации […]»161.

М.М. Бахтин предлагал чтко разделять предложение как единицу языка и высказывание как единицу речевого общения, а определяющим фактором для различения предложения и высказывания учный считал контекст речи, в котором предложение может быть окружено только «контекстом речи того же говорящего»162 и ни в коем случае «чужими»

высказываниями. По словам М.М. Бахтина, «там, где предложение фигурирует как целое высказывание, оно как бы вставлено в оправу из материала совсем иной природы». «Предложение, – пишет М.М. Бахтин, – как единица языка, имеет грамматическую природу, грамматические границы, грамматическую законченность и единство»163.

Высказывание, по мнению М.М. Бахтина, обладает «завершенной целостностью», отличной от грамматической законченности предложения тем, что обеспечивает возможность ответа (или ответного понимания) и определяется тремя моментами (или факторами), «неразрывно связанными в органическом целом высказывания: 1) предметно-смысловой исчерпанностью; 2) речевым замыслом или речевой волей говорящего; 3) типическими композиционно-жанровыми формами завершения»164.

Федосюк М.Ю. Неявные способы передачи информации в тексте. – М., 1988. – С. 9.

Распопов И.П. Строение простого предложения в современном русском языке. – М., 1970. – С. 31.

Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Собрание сочинений : в 7-ми т. – Т. 5. Работы 40-х – начала 60-х годов. – М., 1996. – С. 174.

Прагматика спонтанной телевизионной речи Сходную точку зрения отстаивает В.А. Звегинцев, выделяя уровни предложения и псевдопредложения, причм учный как бы изменяет общепринятую систему координат и то, что традиционно считается предложением, называет псевдопредложением, а взаимоотношения псевдопредложения и предложения описывает так: «[…] за каждым предложением как речевым образованием стоит псевдопредложение как языковое образование […] мы имеем все основания определить псевдопредложение как абстрактную комплексную модель речевой деятельности»165 (ср. с мыслью Э. Крести: «определение предложения как конкретного интенсионального содержания, которое может быть проинтерпретировано без обращения к прагматическому контексту» 166).

Или в другом месте: «Всякое полносоставное псевдопредложение, включающее субъект и предикат, модальность и финитность и пр., конечно, первоначально было предложением, т.е. возникло как речевое образование, служащее конкретным целям коммуникации»167.

М.Ю. Федосюк (вслед за Ш. Балли) разделяет коммуникативную единицу языка и коммуникативную единицу речи как два самостоятельных явления по признаку актуализованности/неактуализованности в условиях конкретной речевой ситуации: «[…] языковая единица вне речи обладает лишь потенциальными, возможными, способными проявиться свойствами. При употреблении этой единицы в речи происходит е актуализация, т.е. переход из языка в речь и реализация тех свойств из числа потенциально возможных, которых требует данная речевая ситуация»168.

По словам учного, «компоненты любой коммуникативной единицы, изолированной от речевого акта, не актуализованы, поэтому такая единица обладает значением, но не смыслом», и далее: «коммуникативные единицы, рассматриваемые вне речи и обладающие значениями, и коммуникативные единицы, употреблнные в конкретных речевых актах и потому имеющие смыслы, принято разграничивать терминологически. В первом случае говорят о предложениях, а во втором – о высказываниях»169.

Как считает другой исследователь, «высказывание можно считать речевым знаком, означающим которого является лексико-грамматикоинтонационная структура предложения, а означаемым – соотносящийся с ним отрезок действительности со всеми его элементами, характерисЗвегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. – М., 1976. – С. 299.

Крести Э. Семантическое определение предложения в рамках теории речевых актов // Лингвистика на исходе ХХ века: итоги и перспективы. – М., 1995. – С. 265.

Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи... – С. 186.

Федосюк М.Ю. Неявные способы передачи информации в тексте. – М., 1988. – С. 6.

Прагматика спонтанной телевизионной речи тиками, связями, условиям общения и т.п.»170. Как мы видим, высказывание считается речевым образованием, использующим в качестве своей конструктивной базы предложение.

Иногда говорят не о высказывании, но о различных коммуникативно-прагматических типах предложения, в которых «потенции предложения и отношения “предложение-семантическая система-объективное событие”, будучи одновременно и социально значимыми, и индивидуализированными, способны раскрываться только в речевом акте, объединяясь в коммуникативно-прагматическом типе предложения»171.

Т.В. Шмелва, отвлекаясь от проблемы предложения, говорит о проблеме многоаспектности высказывания: «высказывание в свом текстовом воплощении линейно, а в свом устройстве – многоаспектно, его аспекты – семантический, коммуникативный и конструктивный […]»172.

Как видим, лингвистам свойственно различать разные уровни коммуникативной единицы, иногда присваивая им собственные терминологические наименования (в наших примерах это предложение и его коммуникативно-прагматические типы, предложение и высказывание, псевдопредложение и предложение, конструктивно-синтаксический и коммуникативно-синтаксический аспекты предложения). Так или иначе вопрос о дву- или многоаспектности коммуникативной единицы, по нашему мнению, полностью лежит в сфере вопросов, относимых к речевой деятельности, которая, по словам Ф. Соссюра, «есть одновременно и действующее установление и продукт прошлого»173. Решение проблемы коммуникативной единицы речи лежит в плоскости формального артикуляционно-интонационного членения речевого потока.

Как нельзя более радикально это противопоставление языка и речи при решении проблемы коммуникативной единицы последней обозначено в работах чешского лингвиста Ф. Данеша, который выделяет три уровня коммуникативной единицы, хотя и использует термин «предложение»:

«На первом уровне предложение рассматривается как единица речи со Гак В.Г. Высказывание // Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990. – С. 90.

Красина Е.А. Предложение в аспекте речевой деятельности // Общество,язык и личность. – М., 1996. – С. 50.

Шмелва Т.В. Субъективные аспекты русского высказывания : дис. … д-ра филолог. наук. – М., 1995. – С. 8; См.: Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Гак В.Г.

Языковые преобразования. – М., 1998. – С. 243–263; Гак В.Г. О двух типах знаков в языке (высказывание и слово) // Там же. – С. 205–209; Шмелва Т.В. Грамматика высказывания: интегрирующий подход // Системные семантические связи языковых единиц. – М., 1992. – С. 18–27.

Соссюр Ф. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. Труды по языкознанию. – М., 1977. – С. 47.

Прагматика спонтанной телевизионной речи всеми е индивидуальными особенностями. На втором уровне выступает предложение – высказывание. Высказывание абстрагируется от всего индивидуального, вскрываются системные средства его организации. […] предложение рассматривается на уровне синтаксической схемы (формулы)»174.

Вслед за Ф. Данешем учные Пражской лингвистической школы не склонны отождествлять высказывание «ни с единичным речевым актом (и причислять к la parole), ни с предложением как грамматической структурой»175, в результате чего высказывание также причисляется к языку, становится «единицей языковой системы, а не е речевой реализации»176.

На сегодняшний день данная точка зрения уже освящена научной традицией, что и зафиксировано в соответствующей учебной лингвистической литературе: «[…] имеющиеся исследования показали, что в языке системно существуют определнные типы коммуникативных единиц, определнные национально-специфичные правила реализации актуального членения в словопорядке, определнные коммуникативно-значимые типы интонационных конструкций, а также системные закономерности взаимодействия словопорядка и интонации, что, наконец, эти две стороны предложения (статическая и динамическая) также системно связаны между собой»177.

Представим схематично вырисовывающуюся структуру коммуникативной единицы на уровне языка и речевой деятельности: 1) абстрактный грамматический образец – инвариантная структурная схема – использует 2) предложение в качестве своего лексико-грамматического варианта, последнее принимает на себя в рамках речевой деятельности функции 3) высказывания в виде определнного словопорядка и интонационного оформления, оставаясь тем не менее субъектом языковой системы178.

Возникает вопрос: в каком виде представлена коммуникативная единица, следуя вышеизложенной линии, в речевом потоке, т.е. что за сущность принимает функции речевого варианта высказывания (если понимать высказывание как инвариант)? Ниже мы попытаемся дать ответ на этот вопрос.

Цит. по: Русская разговорная речь. – М., 1973. – С. 223; Ср.: Белошапкова В.А.

Сложное предложение в современном русском языке (Некоторые вопросы теории). – М., 1967. – С. 13.

Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. – М., 1976. – С. 31.

Белошапкова В.А. Сложное предложение в современном русском языке… – С. 10;

Ср.: Ковтунова И.И. Современный русский язык… – С. 32.

Сергеева В.И. Предложение и коммуникативная лингвистика // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. – М.,1995. – С. 463–464.

Прагматика спонтанной телевизионной речи Л.В. Щерба предложил ввести в качестве наименования минимальной формальной единицы речи термин «синтагма», обозначающий «кратчайший отрезок речи, который мы можем выделить, нисколько е не разрушая, и который в данном контексте и в данной ситуации соответствует единому понятию»179.

В.В. Виноградов писал о синтагме: «Синтагма – понятие не столько фонетическое, сколько синтаксическое и семантическое. Синтагмы образуются лишь в процессе речи для обозначения сложных понятий, возникающих в нашей мысли и отражающих кусок воспроизводимой действительности. В языке нет зафиксированных синтагм»180. Кратко учный определил синтагму так: «Синтагма – это семантико-синтаксическая единица речи, отражающая “кусочек действительности”, наполненная живой экспрессией и интонацией данного сообщения»181.

Характерно, что в основу понятия синтагмы кладтся вс же коммуникативно-смысловой критерий: «Единицей смысла речи и является синтагма»182. Н.Г. Морозова писала, что синтагма «по характеру своему требует особой интонации, особого членения речи и особого дополнительного контекста выразительных примов-жестов». По мнению Н.Г. Морозовой, именно «через синтагму раскрывается и выражается отношение к тому, что говорится, переживание описанного факта, мотивационная тенденция»183. О.Н. Кузнецова считает синтагму шагом «в подпрограмме алгоритма осмысления высказывания, задаваемого синтагматическим членением»184.

На коммуникативную природу синтагмы как средства общения опирался и Ш. Балли. Он писал: «Мысль, которую хотят сообщить, – это … цель, намерение, преследуемое высказыванием, то, что имеется в виду, – словом, повод (Балли приписывал поводу символ “Z” – В.С.); возникает же он в связи с чем-либо, что составляет основу, основное содержание, т.е.

тему (у Балли символ “A”. – В.С.)»185. Используя символы «повода» (Z) и «темы» (A), Балли так определил синтагму: «Любая совокупность знаков, Щерба Л.В. Преподавание иностранных языков в средней школе. – М.; Л., 1947. – С. 77.

Виноградов В.В. Понятие синтагмы в синтаксисе русского языка (Критический обзор теорий и задачи синтагматического изучения русского языка) // Виноградов В.В.

Избранные труды. Исследования по русской грамматике. – М., 1975. – С. 113.

Кузнецова О.Н. Функционирование синтагмы как семантико-синтаксической и ритмико-интонационной единицы в разговорной и художественной речи : автореф. дис.

... канд. филол. наук. – М., 1989. – С. 3.

Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1955. – С. 62.

Прагматика спонтанной телевизионной речи отвечающая формуле AZ, называется синтагмой; следовательно, синтагмой являются как предложение, так и любая большая или меньшая группа знаков, которую можно свести к форме предложения»186. Далее Ш. Балли высказался ещ определннее: «Дискурсивно полная синтагма представляет собой, естественно, предложение, а частичная синтагма – часть предложения»187.

Представление о синтагме как понятийно-коммуникативном целом было оставлено более поздними исследователями в угоду структурных (синтаксических) постижений на основании анализа преимущественно письменных текстов, а сама синтагма, соположенная слову и понятию (в концепции Л.В. Щербы) и форме предложения (в концепции Ш. Балли), стала отождествляться со словосочетанием как своим конструктивным инвариантом188. Таким образом, в воззрениях на синтагму в лингвистике возобладала научная традиция, идущая от Ф. де Соссюра. По мнению последователей этой точки зрения, синтагма представляет собой «последовательность двух (или более) языковых единиц, соединнных определнным типом связи»189.

Мы предлагаем вернуться к представлению о синтагме как в первую очередь коммуникативно-смысловом целом, с надъязыковым значением, являющейся минимальной коммуникативной единицей речи 190. Именно синтагма, по нашему представлению, способна занять вакантную в нашей схеме позицию конкретного варианта высказывания в речи (ср. понятие сентенс-фраземы как инварианта речевых единиц аллофраземы и фразы и одновременно «стыковой» единицы речи-языка191). Мы будем определять Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1955. – С. 115.

Иорданская Л.Н. О некоторых свойствах правильной синтаксической структуры (На материале русского языка) // Вопросы языкознания. – 1963. – № 4. – С. 103; Кузнецова О.Н. Функционирование синтагмы как семантико-синтаксической и ритмикоинтонационной единицы в разговорной и художественной речи : автореф. дис.... канд.

филол. наук. – М., 1989. – С. 4.

Светозарова Н.Д. Синтагма // Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990. – С. 447.

Златоустова Л.В. Просодия русской речи конца ХХ века // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. – Т. 1. – М., 1995.– С. 186; Общая и прикладная фонетика / Л.В. Златоустова [и др.]. – М., 1997. – С. 307; Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике.

Вып. VIII. – М., 1978. – С.15; Николаева Т.М. Фразовая интонация славянских языков. – М., 1977. – С. 33; Светозарова Н.Д. Синтагма // Русский язык : энциклопедия. – М., 1997. – С. 469; Черемисина Н.В. Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь. – М., 1989. – С. 233.

Сергеева В.И. Предложение и коммуникативная лингвистика // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. – М., 1995. – С. 463–464.

Прагматика спонтанной телевизионной речи синтагму как коммуникативную единицу, планом выражения которой является непредикативная, моно- или полипредикативная конструкция, а планом содержания – коммуникативное намерение (коммуникативная интенция) говорящего совершить какое-либо речевое действие и тот смысловой концепт (денотат), над которым это действие совершается.

Синтагма как коммуникативная единица речи приобретает смысловую и интонационную завершнность в условиях ситуативного и словесного контекста192.

О соотношении же синтагмы как единицы речи с единицами языка мы скажем словами В.В. Виноградова, который писал, «что учение о синтагме не только не устраняет теории предложения и его членов, но предполагает е, – опирается на не»193.

Способом представления синтагм в речи мы, вслед за И.И. Мещаниновым, считаем паузы: «синтагма в значительной степени характеризуется единством выдоха, дающим в результате паузу»194. Нами выделяется четыре вида пауз: 1) интонационные паузы, которые образуются движением мелодики; 2) темпоральные паузы, представляющие собой ничем не заполненные временные отрезки; 3) шумовые паузы, т.е.

Синонимом понятия «синтагма», одним из его функциональных эквивалентов выступает термин «фраза»195.

Вот как определяет фразу «Грамматика русского языка», вышедшая под редакцией В.В. Виноградова: «Фраза представляет собою основную коммуникативную единицу языка, смысловая целостность которой выражена ритмомелодическими средствами. К фразам относятся и эллиптические высказывания в составе беглой диалогической речи, и сложные предложения, и все типы нерасчленнных эмоционально-волевых изъявлений»196.

Бухарин В.И. Коммуникативный синтаксис в преподавании русского языка как иностранного. – М., 1986. – С. 16.

Виноградов В.В. Понятие синтагмы в синтаксисе русского языка (Критический обзор теорий и задачи синтагматического изучения русского языка) // Виноградов В.В.

Избранные труды. Исследования по русской грамматике. – М., 1975. – С. 151.

Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. – М.; Л., 1945. – С. 96; Ср.:

Общая и прикладная фонетика / Л.В. Златоустова [и др.]. – М., 1997. – С. 307; Светозарова Н.Д. Интонационная система русского языка. – Л., 1982. – С. 44; Барнет В. К принципам строения высказываний в разговорной речи // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХV. Современная зарубежная лингвистика. – М., 1985. – С. 528.

Сергеева В.И. Предложение и коммуникативная лингвистика // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. – М., 1995. – С. 464.

Грамматика русского языка. – М., 1960. – Т.II. Синтаксис. – Ч. I. – С. 83; Ср.: Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения (На материале русского языка) // Вино-градов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. – М., 1975. – С.

272.

Прагматика спонтанной телевизионной речи С.И. Карцевский так объяснил сво понимание фразы: «Наша речь распадается на высказывания. Каждое высказывание выражается особой фразой. Фраза распадается на слова, соединнные между собою по законам грамматики и объединяемые общей интонацией»197.

«Фраза в таком понимании – это любая обособленная и более или менее замкнутая по смыслу и интонации единица высказывания»198.

Таким образом, понятия синтагмы и фразы объединяет их функциональное тождество (и фраза, и синтагма выступают как коммуникативные единицы), способы выделения в речи с помощью ритмомелодических средств, а также то, что синтагма и фраза содержат самостоятельные «порции» смысла – информацию о речевой интенции говорящего, или модусе (в концепции Ш. Балли).

Рассмотрим далее способность синтагмы (=фразы) оформлять «порции» смысла при порождении речи и передавать их при восприятии сегментированного речевого потока и посвятим этим вопросам следующий параграф.

1.2. Составляющие плана содержания синтагмы В основе порождения коммуникативной единицы речи – синтагмы как функционального эквивалента высказывания и предложения – лежит речевая интенция говорящего, речевой замысел или речевая воля, в терминологии М.М. Бахтина199.

Речевая интенция говорящего как составной компонент семантики синтагмы носит коннотативный характер. «Коннотация, – пишет В.Н. Телия, – это «скрытая», невыражаемая формально информация о прагматической Цит. по: Виноградов В.В. Понятие синтагмы в синтаксисе русского языка (Критический обзор теорий и задачи синтагматического изучения русского языка) // Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. – М., 1975. – С. 94.

Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения (На материале русского языка) // Там же. – С. 271.

Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Собрание сочинений : в 7-ми т. Т. 5. Работы 40-х – начала 60-х годов. – М., 1996. – С. 179; Ср.: Богин Г.А.

Речевой жанр как средство индивидуации // Жанры речи. – Саратов, 1997. – С. 12–22;

Борисова И.Н. Дискурсивные стратегии в разговорном диалоге // Русская разговорная речь как явление городской культуры. – Екатеринбург, 1996. – С. 21–48; Капралова Л.К.

Синтаксис смыслов // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. – Т. 1. – М., 1995.– С. 203–205; Кривнова О.Ф. Ритмизация и интонационное членение в процессе порождения текста // Там же. – С. 272–273; Рябцева Н.К. Коммуникативный модус и метаречь // Логический анализ языка. Язык речевых действий. – М., 1988. – С. 82–92; Шмелва Т.В. Грамматика высказывания: интегрирующий подход // Системные семантические связи языковых единиц. – М., 1992. – С. 18–27.

Прагматика спонтанной телевизионной речи интенции говорящего, связанная с намерением произвести определнное воздействие, в том числе – эмоционально воздействовать на адресата»200.

Не выражаемая формально речевая интенция говорящего является обязательным компонентом семантики синтагмы, т.е. всегда присутствует в составе значения синтагмы, которое формируется под воздействием вербального контекста и коммуникативной ситуации. Прагматический компонент значения синтагмы обладает принципиальной способностью быть эксплицируемым с опорой на конситуацию, т.е. вербальный контекст и коммуникативную ситуацию. Языковым вариантом экспликации речевой интенции говорящего мы, вслед за Ш. Балли201, считаем глагольную (предикативную) конструкцию, а в качестве конкретного варианта такой конструкции предлагаем сочетание перформативных глаголов «предупреждать» и «сообщать» с субъектом – номинативом «говорящий»: «Говорящий предупреждает (адресата) / Говорящий сообщает (адресату) / Говорящий называет (обозначает речевую интенцию и назначает для этой цели конкретный речевой знак)».

Перформативные глаголы, как нам представляется, как нельзя лучше демонстрируют равносильность речи действию202 – в частности ментальному действию, а субъект в форме 3-го лица акцентирует момент интерпретации, толкования изначального коммуникативно-прагматического смысла и позволяет эксплицировать речевую интенцию говорящего в е изначальной функции – интерпретативной203. Перформативные глаголы помогают эксплицировать иллокутивную функцию, или иллокутивную силу, синтагмы. Под иллокутивной силой, или функцией, коммуникативной единицы мы, вслед за Ю.Д. Апресяном, будем понимать Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М., 1996. – С. 109; Ср.: Апресян Ю.Д. Коннотация как часть прагматики слова // Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. II. Интегральное описание языка и системная лексикография. – М., 1995. – С. 156–177; Мустайоки А.

Возможна ли синтаксическая модель на семантической основе // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. – М., 1995. – С. 363–365.

Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1955. – С.

118, 119.

Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. II. Интегральное описание языка и системная лексикография. – М., 1995. – С. 135–155; Апресян Ю.Д. Перформативы в грамматике и в словаре // Там же. – С. 199–218; Воейкова М.Д. Категориальные признаки перформативных высказываний в русском языке // Межкатегориальные связи в грамматике. – СПб., 1996. – С. 153.

Гловинская М.Я. Семантика глаголов речи с точки зрения теории речевых актов // Русский язык и его функционирование. Коммуникативно-прагматический аспект. – М., 1993. – С. 162–163.

Прагматика спонтанной телевизионной речи «установку говорящего по поводу того, как адресату следует интерпретировать высказывание»204.

Перформативность высказывания является хорошим примером прагматической информации, представленной в семантике высказывания, служит выражению иллокутивной силы высказывания и отражает особый коммуникативно-прагматический статус говорящего как автора и одновременно интерпретатора речевого смысла, заключнного в синтагме. «Перформативным, – пишет Ю.Д. Апресян, – является любое высказывание, произнесение которого говорящим равносильно однократному выполнению действия, обозначенного в этом высказывании группой сказуемого»205.

Конвенциональная (в условиях данной конкретной конситуации) равносильность речи, вернее речевой интенции, действию (ментальному действию), эксплицируемая с помощью перформативного глагола, «характеризует говорящего как глашатая определнной ситуации и содержит различные семантические оттенки, позволяющие определить статус говорящего и степень его влияния на осуществление этой ситуации»206.

Используя форму 3-го лица перформативного глагола207, представим собственную экспликацию иллокутивной специализации синтагмы как интенсионального содержания последней: «Говорящий извиняется и сообщает/предупреждает о своей просьбе принять предлагаемый вариант синтагмы как способ обозначения речевой интенции в качестве одобренного им способа речевого воздействия на процесс интерпретации смысла высказывания адресатом»208.

В предложенном нами парафразе модальной рамки синтагмы как потенциальном способе экспликации коннотативного компонента значения последней только глаголы извиняться и сообщать вводят ситуацию, уже оконченную к моменту действия, тогда как глаголы предупреждать, просить, предлагать, называть, назначать, поручать, одобрять, рекомендовать, благословлять вводят ситуацию, относящуюся к будущему, Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. II. Интегральное описание языка и системная лексикография. – М., 1995. – С. 138.

Апресян Ю.Д. Перформативы в грамматике и в словаре // Там же. – С. 213–214.

Воейкова М.Д. Категориальные признаки перформативных высказываний в русском языке // Межкатегориальные связи в грамматике. – СПб., 1996. – С. 158.

Об относительной «перформативности» канонической формы 1-го л. ед. ч. наст. вр.

НСВ активного залога индикатива см.: Апресян Ю.Д. Перформативы в грамматике и в словаре // Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. II … – С. 203, 214; Воейкова М.Д. Категориальные признаки перформативных высказываний в русском языке…– С. 153–167.

О возможности принципиально иной схемы воздействия при помощи отбора языковых средств см.: Лазуткина Е.М. Культура речи среди других лингвистических дисциплин // Культура русской речи и эффективность общения. – М., 1996. – С. 106.

Прагматика спонтанной телевизионной речи тем самым они как бы объявляют о последующем собственно речевом фрагменте и провозглашают его прагматическую значимость в рамках данного коммуникаивно-речевого акта как способа волеизъявления говорящего, т.е. способа выражения и обозначения (называния) речевой интенции последнего209.

Способы экспликации речевой интенции говорящего являются результатом коммуникативного опыта адресата (и самого говорящего как идеального адресата)210, а точность экспликации зависит от привычки адресата к рефлексии над услышанным, кроме того, экспликация скрытой информации о коммуникативно-прагматическом характере интенции – это всегда реализация глубинной языковой памяти адресата211.

«[…] осмысление поступающей информации, – пишет И.А. Зимняя, – всегда осуществляется за счт: расчленения материала на части, посредством его “смысловой группировки”, выделения “смысловых опорных пунктов” и установления эквивалентных замен»212. Этот прим Ш. Балли назвал «методом функциональных эквивалентностей, т.е. тех частей грамматической системы, которые могут взаимно заменяться в силу их общей функции, для чего вовсе не требуется тождества их семантических и стилистических значений»213.

О возможности соположения понятий «перформативность/перлокутивность (успешность)» и «перлокутивность/персуазивность» см. соотв.: Воейкова М.Д.

Категориальные признаки перформативных высказываний в русском языке // Межкатегориальные связи в грамматике. – СПб., 1996. – С. 153–167; Лазуткина Е.М. Культура речи среди других лингвистических дисциплин // Культура русской речи и эффективность общения. – М., 1996. – С. 65–121, – что позволяет воспринимать эти параметры как изоморфные с точки зрения способности представлять риторический и публицистический (общий компонент значения «воздействующий, нацеленный на достижение цели – успешной речевой коммуникации») характер высказывания в речи.

Баранов А.Г. Когниотипичность текста (к проблеме уровней абстракции текстовой деятельности) // Жанры речи. – Саратов, 1997. – С. 4–12; Богин Г.А. Речевой жанр как средство индивидуации // Там же. – С. 12–22; Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. – М., 1993; Долинский В.А. Языковое моделирование и внеязыковые смыслы // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. Т. 1. – М., 1995. – С. 159–161; Капралова Л.К. Синтаксис смыслов // Там же. – С. 203–205; Красиков Ю.В. Единицы смысла высказывания с позиций экспериментальной психолингвистики // Там же. – С. 261–269. Кривнова О.Ф. Ритмизация и интонационное членение в процессе порождения текста // Там же. – С. 272–273;

Лазуткина Е.М. Культура речи среди других лингвистических дисциплин // Культура русской речи и эффективность общения. – М., 1996. – С. 65–121.

Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. – М., 1996; Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М., 1987.

Зимняя И.А. Психология обучения иностранным языкам в школе. – М., 1991. – С. 83.

Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1955. – С. 49.

Прагматика спонтанной телевизионной речи А. Вежбицка определяет данный метод как использование специального семантического языка, ригористично кодифицированного, но не искусственного, а извлечнного из произвольного естественного языка214.

В отношении конкретного наполнения семантической парафразы существуют различные мнения.

А. Вежбицка говорит о семантических примитивах, определнного рода лексических универсалиях, множество которых «лежит в основе человеческой коммуникации и мышления»215. Семантические примитивы А. Вежбицка определяет как метапредикаты и предикаты интеллектуальной деятельности216. В основе модальных значений возможности, невозможности, необходимости, запрещения лежат модальные значения (примитивы) «хочу» и «не хочу»217.

В.В. Гуревич, исследуя скрытую модальную рамку любого предложения, пишет, что она «обязательно содержит компонент типа “я утверждаю, что… (спрашиваю)” и т.д.»218.

Субъективный (модальный) элемент высказывания, как и другие модусные смыслы, «можно эксплицировать с помощью предложений: “я говорю” и “я называю/использую для называния слова”»219.

Мы предлагаем включить в семантический парафраз синтагмы на правах обязательного компонента модальную рамку «Говорящий предупреждает / Говорящий сообщает / Говорящий называет», которая эксплицирует коммуникативное намерение говорящего объяснить и подсказать говорящему нечто в отношении понимания изначального коммуникативного смысла синтагмы, той части смысла, которая имеет тенденцию теряться в ситуации совпадения момента порождения и восприятия высказывания в речи, а именно: модуса. По этому поводу Т.В. Шмелва говорит, «что модус обладает устойчивой тенденцией к имплицитному проявлению»220. Более того, синтагма сама является способом обозначения Вежбицка А. Речевые жанры // Жанры речи. – Саратов, 1997. – С. 99–111.

Вежбицкая А. Семантические универсалии и «примитивное мышление» // Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. – М., 1996. – С. 297; Ср.: Вежбицка А. Из книги «Семантические примитивы». Введение // Семиотика. – М., 1983. – С. 225–252.

Вежбицкая А. Семантические универсалии и «примитивное мышление»... – С. 297.

Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. – Л., 1990. – С. 71.

Гуревич В.В. О «субъективном» компоненте языковой семантики // Вопросы языкознания. – 1998. – № 1. – С. 27.

Шмелва Т.В. «Невыражаемые» элементы смысловой организации высказывания // Проблемы семантики предложения: выраженный и невыраженный смысл. – Красноярск, 1986. – С. 74.

Шмелва Т.В. Субъективные аспекты русского высказывания : дис. … д-ра филол.

наук. – М., 1995. – С. 8.

Прагматика спонтанной телевизионной речи – номинации речевого действия говорящего «предупредить» и «сообщить»

о собственном интенсиональном содержании (ср. мысль В.Г. Гака о том, что «говорящие творят акт ономасиологии, номинации в каждом акте речи, так как они должны обозначить, наименовать предмет, действие, качество […]»221).

Парафраз содержания синтагмы, описывающий модальную рамку (модус) и диктумную часть семантики речевого высказывания, в наших примерах помещн в правом столбце таблицы. Модусная составная семантической записи-парафраза синтагмы выделяется жирным шрифтом.

И / были / дома пионеров / и Ленинградский / потрясающий Дворец пионеров / и Дворец пионеров / который был доступен / всем / там были и многочисленные кружки / и там была замечательная библиотека / и там я занималась именно и художественным чтением / и пением / и иностранным языком / и в растению / ботаникой / вс что касается / как переписывать / Есенина / потому что / он не был в программе / школы / и стихов было невозможно в библиотеке достать / но / мы переписывали друг у друга / и у меня до сих пор хранится / целая тетрадь / с переписанными стихами / именно / Сергея Александровича Есенина / (Татьяна Доронина, 24.06.1997) и / „Говорящий (Г.) предупреждает: Г. сообщает (о свом желании): Г. предлагает (обозначить сво желание конвенционально):

Г. называет (сво желание): Г. добавляет к сказанному (вводит новую “порцию” речевой информации) были / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. локализует событие во времени – в прошлом нечто имело место быть дома пионеров / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. констатирует существование ряда объектов и предлагает называть эти объекты “дома пионеров” и Ленинградский / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. добавляет к сказаному: Г. локализует объект в пространстве – расположение объекта имело место в Ленинграде потрясающий Дворец пионеров / „Г. предупреждает: Г. сообщает:

Г. характеризует / оценивает объект как потрясающий и Дворец пионеров / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. добавляет к сказанному: Г. идентифицирует объект как дворец пионеров который был доступен / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. оценивает объект / характеризует его с точки зрения доступности (“демократичности”) Гак В.Г. Проблемы ономасиологии // Гак В.Г. Языковые преобразования. – М., 1998. – С. 203.

Прагматика спонтанной телевизионной речи всем / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. констатирует: все свободно посещали объект там были и многочисленные кружки / „Г. предупреждает: Г.

сообщает: Г. констатирует существование множества объектов и локализует этот факт во времени – в прошлом и там была замечательная библиотека / „Г. предупреждает: Г.

сообщает: Г. добавляет к сказанному: Г. высказывает свою оценку и характеризует объект и там я занималась именно и художественным чтением / „Г.

предупреждает: Г. констатирует факт своего участия в событии и идентифицирует последнее как художественное чтение и пением / „Г. предупреждает: Г. добавляет к сказанному, идентифицирует событие как пение и иностранным языком / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. идентифицирует событие как занятия иностранным языком (говорить / учиться говорить) и в растению / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. добавляет к сказанному: Г. сообщает о событии и идентифицирует его с помощью грамматически алогичной конструкции – оговорки ботаникой / „Г. предупреждает: Г. извиняется: Г. идентифицирует событие как занятие наукой о растениях вс что касается / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. меняет тему как переписывать / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. определяет новую тему Есенина / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. идентифицирует объект речи потому что / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. констатирует существование причины у события из последующей “порции” информации он не был в программе / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г.

идентифицирует отсутствие объекта школы / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. локализует объект в пространстве (сфера общественной деятельности) и стихов было невозможно в библиотеке достать / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. констатирует сво желание: Г. добавляет к сказанному: Г. констатирует отсутствие возможности совершить определнное действие но / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. констатирует отношения противопоставления между информацией предшествующей и последующей “порций” речи Прагматика спонтанной телевизионной речи мы переписывали друг у друга / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г.

идентифицирует событие и характеризует участвовавших в нм как общность и у меня до сих пор хранится / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г.

добавляет к сказанному: Г. характеризует состояние наличия объекта целая тетрадь / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. идентифицирует объект с переписанными стихами / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г.

характеризует событие с точки зрения результативности действия: Г.

переписал стихи именно / „Г. предупреждает: Г. сообщает: Г. характеризует объект.

Указывает на него Сергея Александровича Есенина / „Г. предупреждает: Г. сообщает:

Г. идентифицирует объект.

Отметим здесь некоторые, как нам представляется, важные типологические черты исследуемого материала на примере данного текста.

Использование союзов и, потому что, как но и союзного слова который в начале синтагм или в качестве отдельной синтагмы (например, и, но, потому что), кроме сообщения об отношениях однородности, неоднородности, причинности, существующих между «порциями» речевой информации, которая содержится в предшествующей и последующей (или данной) синтагмах, косвенно репрезентирует иного рода информацию – прагматическую, а именно: они демонстрируют желание говорящего оценить и интерпретировать («подсказать адресату желательный путь интерпретации») контекстуально-последовательно соединяемые синтагмы как самостоятельные предикативные конструкции – коммуникативные единицы, каждая из которых имеет собственную логическую, семантическую и коммуникативно-динамическую организацию и может быть представлена с помощью соединения предиката и имени (см.

примеры экспликации).

Денотативный компонент синтагмы – «повод» высказывания – обязательно представлен в семном составе значения одного или нескольких лексических составляющих синтагмы, например:

сема „начало самостоятельного высказывания представлена в качестве коммуникативно-прагматического компонента в значении сочинительного соединительного союза и, который является лексикограмматическим средством выражения синтаксических отношений однородности („говорящий хочет добавить к сказанному новое сообщение);

сема локализация события во времени получает актуализацию в составе грамматического значения глагольной формы прошедшего времени индикатива были („событие происходило в прошлом);

Прагматика спонтанной телевизионной речи семы эмоционально-экспрессивная оценка и характеризация события по качественному признаку содержатся в лексическом значении причастия потрясающий (Дворец пионеров потряс воображение говорящего);

сема идентификация объекта речи передатся именем собственным Есенин (объект речи зовут Есенин).

Особого внимания требует вопрос о характере референта синтагмы.

Как нам представляется, синтагма всегда отсылает к определнному ментальному объекту – ситуации, которая служит референтом речевого выражения и описывает определнное явление реальной действительности, переосмысленное говорящим и обозначенное в категориальной форме события, процесса, состояния, действия и т.д.

Е.В. Падучева определяет эти категориальные формы как «различные аспектуальные типы» категории ситуации222. Действительно, референтами глагольных выражений, используемых для экспликации семантики синтагм, являются ситуации, которые имеют пространственные и временные координаты; имеют причины и последствия, являются объектами восприятия и оценки.

Особенно хорошо видна ситуативная природа референта синтагмы на примере оговорки говорящего и в растению / ботаникой. Говорящий перечисляет, чем он занимался во Дворце пионеров, т.е. совершает ряд номинативных поступков в отношении имевших место речевых событий223: чтение, пение, занятия иностранным языком (говорение на иностранном языке). Каждая из этих номинаций отражает деятельностный характер занятий воспитанников Дворца пионеров, поэтому дальнейшее перечисление требовало также упоминания об деятельностном характере.

Желание соответствовать избранной стратегии перечисления видов действий – с целью описания характера занятий участников кружков и секций – в сочетании с невозможностью предварительно обдумать точность соответствующего языкового выражения породило грамматически, но не ситуативно алогичную форму, в которой упомянут объект деятельности – растения: и в растению в значении „занимались растениями (занимались выращиванием растений). Несоответствие языковой формы и речевой интенции было своевременно замечено и скорректировано говорящим в последующей синтагме: ботаникой в значении „занимались ботаникой, т.е. растениеводством.

При исследовании материала мы заметили, что синтагма может быть сколько угодно малой по формальной репрезентации в речи – вплоть до Падучева Е.В. Ситуация // Русский язык : энциклопедия. – М., 1997. – С. 479.

См. о номинации речевых событий: Гольдин В.Е. Имена речевых событий, поступков и жанры русской речи // Жанры речи. – Саратов, 1997. – С. 23–34; Крюкова Л.И. Текст и его составляющие // Общество, язык и личность. – М., 1996. – С. 51–52.

Прагматика спонтанной телевизионной речи одного слова (см. пример выше) – и сколько угодно крупной (см. параграф 2.1) – до состоящей из нескольких предикативных единиц. Мы объясняем этот факт тем, что синтагма как коммуникативная единица обладает нефиксированной формальной конструкцией, при этом «фонетическое слово, синтагма, фраза могут совпадать в свом объме […]»224. Об этом явлении писал Ш. Балли: «[…] синтагмой являются как предложение, так льшая или меньшая группа знаков, которую можно свести к форме предложения»225.

Объяснение данного явления с точки зрения существующей закономерности развития языка предложила Т.М. Николаева, которая высказала предположение о совершенно определнной тенденции языка к минимизации формального плана средств информирования и увеличению их информационного объма: «Язык развивается в сторону увеличения передаваемой информации в единицу времени»226 (ср. описание типов коммуникативной асимметрии227).

Как было отмечено исследователями, смысл конкретной речевой конструкции всегда ситуативно обусловлен – и в этом свом качестве противопоставлен значению: «согласование значимого содержания предложения (как речевой единицы. – В.С.) с ситуативными потребностями акта общения и образует смысл»228. Ш. Балли описал это явление как актуализацию при смене статуса системного явления языка на статус речевой единицы и реализацию тех свойств коммуникативной единицы из числа потенциально возможных, которых требует конситуация.

Исследователи речи справедливо полагают, что ситуативный компонент является доминантным при определении коммуникативной единицы. Например, Б.Ю. Норман считает, что «высказывание как коммуникативная единица начинается там, где появляются признаки внеречевой организации замысла»229.

Ситуация, которая, по словам Ш. Балли, «вызывает в памяти […] представления»230 (см. о роли ассоциаций в процессе интерпретации Златоустова Л.В. Фонетические единицы русской речи. – М., 1981. – С. 10.

Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1955. – С. 115.

Николаева Т.М. Лингвистика начала ХХI века: попытка прогнозирования // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. – М., 1995. – С. 382.

Общая и прикладная фонетика / Л.В. Златоустова [и др.]. – М., 1997. – С. 303.

Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. – М., 1976. – С. 193;

Ср.: Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка... – С. 87–102; Федосюк М.Ю. Неявные способы передачи информации в тексте. – М., 1988. – С. 5–6.

Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. – СПб., 1994. – С. 111; Ср.: Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Гак В.Г. Языковые преобразования. – М., 1998. – С. 243–263; Гак В.Г. О двух типах знаков в языке (высказывание и слово) // Там же. – С. 205–209.

Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка... – С. 52.

Прагматика спонтанной телевизионной речи смысла высказывания231), тогда как контекст слова порождает явление эллипсиса, т.е. конструктивной неполноты высказывания.

По словам Ю.Д. Апресяна, эллипсис является одним из типов синтаксического отсутствия в языке232.

Б.Ю. Норман называет эллипсис в числе явлений, характеризующих, по его мнению, живые процессы синтаксиса233.

Такое понимание эллипсиса (конструктивной неполноты высказывания) ставит смысловое постижение высказывания в зависимость от имеющихся или не имеющихся у собеседника знаний о внеречевой действительности, и, в частности, интерпретация речевого смысла синтагмы адресатом возможна, по словам Н.В. Черемисиной, «благодаря интуитивной опоре […] на знание “исходной” полной конструкции»234.

По мнению М.Л. Гордиевской, преимущественное использование неполных высказываний в речи происходит в контексте диалогической формы общения, которая обеспечивает «наджность коммуникации»

различного рода системными средствами информационного дублирования, следовательно, «наджность коммуникации определяется самими условиями общения: непосредственным обменом репликами, позволяющим уточнить любой неясный фрагмент высказывания; конситуацией;

невербальными средствами (жестами)»235. В диссертации М.Л. Гордиевской «неполным называется высказывание, в котором не замещена позиция хотя бы одного структурно обязательного компонента»236.

Коммуникативная единица спонтанной публичной речи (диалогической по своей природе) в качестве функциональных эквивалентов Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. – М., 1996; Долинский В.А. Языковое моделирование и внеязыковые смыслы // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. Т. 1. – М., 1995. – С. 159–161; Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика русского языка. – М., 1993; Караулов Ю.Н. Русский ассоциативный словарь как новый лингвистический источник и инструмент анализа языковой способности // Русский ассоциативный словарь. Кн. 1.– М., 1994. – С. 190– 218; Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М., 1987; Кубрякова Е.А.

Лексикализация грамматики: пути и последствия // Язык – система. Язык – текст. Язык – способность. – М., 1995. – С. 16–24.

Апресян Ю.Д. Типы синтаксического отсутствия в русском языке // Глагол в системе языка и речевой деятельности. – Свердловск, 1990. – С. 111.

Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. – СПб., 1994. – С. 176.

Черемисина Н.В. О трх закономерных тенденциях в динамике языка и в композиции текста // Композиционное членение и языковые особенности художественного произведения. Русский язык. – М., 1983. – С. 25.

Гордиевская М.Л. Тенденции минимизации структуры высказывания в русской разговорной речи : автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1996. – С. 9.

Прагматика спонтанной телевизионной речи имеет как предложение (лексический эквивалент), так и структурную схему (грамматический эквивалент)237.

Модель, по словам М.Л. Гордиевской, «имеет вербоцентрическое строение» и «зависит от класса глагола, который формирует предикат этого предложения, класс глагола предсказывает возможный набор семантических ролей у конкретного представителя этого класса»238.

В.А. Белошапкова и Н.В. Менькова сближают семантические модели предложения и слова по признаку изоморфности: «Предложение […] имеет семантическую структуру, изоморфную семантической структуре слова»239.

Как способ представления пропозиции в речи исследователями часто объединяются модель (предложение) и словосочетание240.

Представление пропозиции именем или именным словосочетанием получило терминологическое наименование номинализации, которая соответственно изоморфна предложению как грамматической схеме:

«предложение может быть “сврнуто” (транспонировано) в именную группу»241. Неполная реплика, представленная номинализацией, ничего не теряет в смысловом отношении, т.е. не является в этом отношении неполноценной, поскольку опирается на конситуацию, т.е. на коммуникативно-речевую ситуацию и вербальный контекст. Именно поэтому возможности формальной репрезентации синтагмы столь разнообразны:

слово, словосочетание, предложение.

Ср.: Гордиевская М.Л. Тенденции минимизации структуры высказывания в русской разговорной речи : автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1996. – С. 4;

Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. – М., 1976. – С. 299.

Гордиевская М.Л. Тенденции минимизации структуры высказывания в русской разговорной речи... – С. 4–5; см.: Бенуа Ж.-П. Предикатно-ролевая классификация ситуаций в русском языке (опыт когнитивной семантики к ролевой грамматике русского языка) // Русистика сегодня. – 1995. – Ч. 1. – № 2. – С. 81–107; Ч. 2. – № 3. – С. 88–114, а также: «всякая грамматическая связь синтагмы, производной от предложения, может быть сведена к глаголу» (Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1955. – С. 119).

Белошапкова В.А. Пропозитивная семантика сложного предложения (количественный аспект) / В.А. Белошапкова, Н.В. Менькова // Филологический сборник. – М, 1995. – С. 55.

Современная русская устная научная речь. Т. I. Общие свойства и фонетические особенности. – Красноярск, 1985. – С. 121; Пассов Е.И. Коммуникативный метод обучения иноязычному говорению. – М., 1991. – С. 85; Алисова Т.Б. Опыт семантико-грамматической классификации простых предложений // Вопросы языкознания. – 1970. – № 2. – С. 91–98.

Шатуновский И.Б. Семантика предложения и нереферентные слова (значение, коммуникативная перспектива, прагматика). – М., 1996. – С. 44; Ср.: Шмелва Т.В.

Семантический синтаксис. – Красноярск, 1988. – С. 25.

Прагматика спонтанной телевизионной речи Таким образом, «устранение дублирования информации в разговорной диалогической речи сводится к образованию неполных высказываний, т.е. к явлению синтаксического порядка, – пишет М.Л. Гордиевская. – Уровневый анализ дат возможность показать лексические, синтаксические и интонационные индикаторы, благодаря которым неполная структура способна представлять тот же “объм смысла”, что и полное высказывание»242 (см.

главы 2 и 3 данного исследования), причем «экспликация только одной позиции достаточно чтко указывает на общий вид структуры»243. Можно «прогнозировать класс невербализованного предиката»244, даже если в поверхностной структуре не замещены позиции всех структурно обязательных компонентов, производные семантические роли (синтаксические актанты косвенного дополнения, адресата, инструмента, посредника, средства передвижения) «вполне однозначно указывают на характер предиката»245.

В отношении узнаваемости коммуникативного намерения говорящего в каждом конкретном акте речи и описывающей его структурной схемы – модели или пропозициональной схемы, в другой терминологии, – К. Маккьюин говорит о риторических предикатах, которые «рекурсивны и могут использоваться для выявления организации текста на любом уровне (то есть на уровне пропозиции, предложения, абзаца или более длинного отрезка текста)»246.

«Свртывание» предложений до данной синтагмы опирается на смысловой каркас текста или пресуппозиционный каркас дискурса (в терминологии В.А. Звегинцева). «Процесс “свртывания” предложений, – пишет В.А.Звегинцев, – в дискурсе следует не только соображениям экономии речи, но и стремлению выделить наиболее существенные с точки зрения коммуникативного задания элементы в высказывании»247.

Гордиевская М.Л. Тенденции минимизации структуры высказывания в русской разговорной речи : автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1996. – С. 10.

Там же. – С. 13; См.: Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. – М., 1996. – С. 195.

Гордиевская М.Л. Тенденции минимизации структуры высказывания в русской разговорной речи… – С. 15.

Там же. – С. 16; См.: Чернова Л.А. О взаимодействии языковых уровней (на материале непредикативных конструкций со скрытой пропозицией) // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. – М., 1995. – С. 551–553.

Маккьюин К. Дискурсивные стратегии для синтеза текста на естественном языке // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 24. Компьютерная лингвистика. – М., 1989. – С. 320.

Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. – М., 1976. – С.

288; Ср.: Скорикова Т.П. Интонационное членение устной научной речи как текстообразующий фактор // Современная русская устная научная речь. Т. I. – Красноярск, 1985. – С. 219; Светозарова Н.Д. Интонационная система русского языка. – Л., 1982. – С. 28, 103–104; Кузнецова О.Н. Функционирование синтагмы как семантико-синтаксической и ритмико-интонационной единицы в разговорной и художественной речи :

автореферат дис.... канд. филол. наук. – М., 1989. – С. 3.

Прагматика спонтанной телевизионной речи С другой стороны, «свртывание» предложения как явление структурной неполноты – эллипсиса – воспринимается как способ проявления в речи «одной из наиболее общих тенденций, свойственных всем видам человеческой деятельности – тенденции к экономии используемых средств и времени»248, т.е. имплицитности249. В сфере имплицитно выраженных скрыты как компоненты формальной конструкции и семантической структуры, так и коммуникативные коннотации семантики синтагм.

Понимание синтагмы как первичной единицы спонтанного устного текста и «шага в подпрограмме алгоритма осмысления высказывания»250, т.е. единицы семантико-синтаксической по своей природе и коммуникативной по функциональной значимости, различаемой как в плане выражения, так и в плане содержания251, позволяет предположить определнную организацию, порядок в линейной последовательности синтагм.

Такого рода организация по-разному именуется исследователями: то как «смысловой ритм» (Н.В. Черемисина), то как «речевой ритм» (Л.В. Златоустова, Т.В. Матвеева).

По мнению Н.В. Черемисиной, смысловой ритм проявляется как «динамическая организованность текста»252 и проявляется чрезвычайно многообразно: 1) в членении текста на смысловые «порции» (композиционные единицы) и в переходе от одной «порции» к другой; 2) в выделенности-обозначенности в составе любой композиционной единицы информационной вершины, каждая из вершин «воспринимается как сильная позиция на фоне информативно слабых элементов, значимых лишь для реализации грамматической завершенности конструкции»253.

Л.В. Златоустова понимает речевой ритм как «закономерное чередование во времени определнных единиц речи в процессе высказывания»254.

Каменская О.Л. Текст и коммуникация. – М., 1990.

Найдич Л.Э. След на песке: Очерки о русском языковом узусе. – СПб., 1995.

Ср.: Кузнецова О.Н. Функционирование синтагмы как семантико-синтаксической и ритмико-интонационной единицы в разговорной и художественной речи : автореф.

дис.... канд. филол. наук. – М., 1989. – С. 3; Черемисина Н.В. О трх закономерных тенденциях в динамике языка и в композиции текста // Композиционное членение и языковые особенности художественного произведения. Русский язык. – М., 1983. – С. 20.

Черемисина Н.В. Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь. – М., 1989.

– С. 232.

Черемисина Н.В. О трх закономерных тенденциях в динамике языка и в композиции текста... – С. 18.

Златоустова Л.В. Фонетические единицы русской речи. – М., 1981. – С. 10; См.:

Матвеева Т.В. К вопросу о ритме как жанрообразующем признаке в разговорной речи // Жанры речи. – Саратов, 1997. – С. 44–51.

Прагматика спонтанной телевизионной речи Речевой ритм «является одним из важнейших параметров звучащей речи» и «обслуживает» смысловую функцию речи 256.

Как раз единицей такой ритмической организации и является синтагма.

Главным условием ритмичности речи и одновременно принципом сочленения синтагм в единое целое выступает тот факт, что синтагмы как бы сращиваются, дополняют друг друга: «в условиях языкового существования важнейшим примом создания более обширных речевых образований служит не соединение, но сращение, или “сшивание” исходных компонентов данного материала»258.

«Вторые звенья высказываний, – пишет А.Я. Скшидло, – формируются по образцу исходных, являются как бы клишированным слепком первого, так как воспроизводят его интонационно-синтаксическую структуру […] синтагматическое сцепление синонимичных звеньев, очевидно, подчиняется известному автоматизму разговорной речи, в результате которого второе высказывание нередко строится по образцу предшествующего. Структурно-лексический каркас исходной части высказывания диктует выбор модели добавочного синонимичного звена, вызванного потребностью говорящего в более полной субъективно-оценочной характеристике лица. Очевидно, проявлению закона синтаксической аналогии здесь способствует краткость самих конструкций, спаянность и интонационная нечленимость компонентов»259.

Златоустова Л.В. Фонетические единицы русской речи. – М., 1981. – С. 10.

Скорикова Т.П. Интонационное членение устной научной речи как текстообразующий фактор // Современная русская устная научная речь. Т. I. – Красноярск, 1985. – С. 205.

Ср.: Златоустова Л.В. Фонетические единицы русской речи. – М., 1981. – С. 10;

Матвеева Т.В. К вопросу о ритме как жанрообразующем признаке в разговорной речи // Жанры речи. – Саратов, 1997. – С. 47; Николаева Т.М. Фразовая интонация славянских языков. – М., 1977. – С. 33; Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.VIII. – М., 1978. – С. 15;

Светозарова Н.Д. Интонационная система русского языка. – Л., 1982; Светозарова Н.Д.

Синтагма // Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990. – С. 447; Светозарова Н.Д. Синтагма // Русский язык : энциклопедия. – М., 1997. – С. 469–470; Черемисина Н.В. Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь. – М., 1989. – С. 232.

Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. – М., 1996. – С. 169; Ср.: Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. – М., 1996. – С. 30.

Скшидло А.Я. О синонимии именных предикатов в диалогических высказываниях // Аспекты и примы анализа текста художественного произведения. – Л., 1983. – С. 16; Ср.: Алексеева С.В. Проблемы прагматики в деривационном аспекте // Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы. Т. I. – М., 1995. – С. 13–14.

Прагматика спонтанной телевизионной речи Идея смыслового речевого ритма опирается на актуальное членение предложения, т.е. на тема-рематическое движение информации. Иногда данное явление называют функциональной перспективой высказывания260.

«Темой (данным), – пишет И.Б. Шатуновский, – является компонент предложения, актуализованный, введнный в рассмотрение в предшествующем тексте или в предшествующей высказыванию данного предложения ситуации; ремой (новым) является компонент, присоединяемый к теме и актуализуемый в данном предложении (высказывании)»261.

Мы уже упоминали о бинарном характере синтагмы в концепции Ш. Балли, по мнению которого, синтагма как функциональный эквивалент предложения представляет собой соединение представления, воспринятого «чувствами, памятью или воображением, и производимой над этим представлением мыслящим субъектом психической операции»262. Эти две части предложения Ш. Балли назвал диктумом (или поводом) и модусом (или темой)263. И модус, и диктум могут быть описаны с позиций пропозитивной семантики, которая «непредметна, соотносима с осью времени, мыслится в отношении к предметам и событиям, принадлежит к разряду речевых значений; реализуется предложением и его трансформами (номинализациями), опирающимися на предикат»264.

В отношении динамической организации высказывания – мысли – Ш. Балли выделял в качестве основы, вс-таки модус (тему), отводя диктуму (поводу) роль цели, намерения, того, что имеется в виду265.

Пропозиционный анализ каждой составляющей бинарной структуры синтагмы позволяет говорить о е сложном семантическом характере, в связи с чем некоторые исследователи рассматривают в качестве семантической записи не пропозицию, а пропозиционную схему, в строении которой «атомарные пропозиции организованы […] при помощи структурных отношений или функций»266.

См.: Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. – М., 1976. – С. 28–29; Хэллидей М.А.К. Место «функциональной перспективы предложения» (ФПП) в системе лингвистического описания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. – М., 1978. – С. 138–148; Firbas J. On „existence / appearance on the scene in functional sentence perspective // Acta Universitatis Carolinae. Philologica, 1. – Praha, 1975. – P. 47–70.

Шатуновский И.Б. Семантика предложения и нереферентные слова (значение, коммуникативная перспектива, прагматика). – М., 1996. – С. 61.

Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1955. – С. 44.

Алисова Т.Б. Опыт семантико-грамматической классификации простых предложений // Вопросы языкознания. – 1970. – № 2. – С. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка… – С. 62.

Дейк Т.А. ван. Стратегии понимания связного текста / Т.А. Дейк, ван, В. Кич // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХХIII. Когнитивные аспекты языка. – М., 1988. – С. 167.

Прагматика спонтанной телевизионной речи С другой стороны, исследование многообразия репрезентаций высказывания в речи позволило Т.В. Шмелвой сделать вывод о том, что «для модуса характерна тенденция проникновения, “врастания” в диктум, что практически исключает возможность его изолированного рассмотрения»267. Особенно отчтливо это «врастание» видно при анализе внешнесинтаксического представления синтагмы, которая на первый взгляд может не восприниматься в качестве самостоятельного коммуникативного целого, каким является на самом деле при более глубоком анализе. Рассмотрим это семантическое явление более подробно на примере экспликации усложннной коммуникативно-динамической организации синтагмы.

В сфере коммуникативной организации синтагмы усложннная семантическая организация проявляется в градуальном характере организации динамической структуры синтагмы. Теорию градуального членения высказывания, или коммуникативного динамизма, связывают с работами Я. Фирбаса268, определнное влияние этой теории отмечается и в работах Е.В. Падучевой (ср. утверждение о возможном наличии в предложении нескольких тем и нескольких рем269).

По мнению О.А. Крыловой, «теория коммуникативного динамизма, несомненно, существенна для описания различных речевых актов, однако совершенно очевидно, что она касается коммуникативно-прагматической стороны речи […]»270.

При данном подходе с точки зрения выражения прагматической информации с помощью составляющих языковой формы коммуникативной единицы в последней выделяют не только тему и рему, но и ряд других компонентов – именно с точки зрения большей или меньшей степени их коммуникативно-прагматической значимости. В частности, Я. Фирбас вводит «шкалу коммуникативного динамизма», которая состоит «из собственно темы, т.е. из элементов, имеющих самую низкую степень коммуникативного динамизма, из остатка темы, собственно перехода, остатка перехода, из остатка ремы, из собственно ремы, т.е. элемента, который передат самую высокую степень коммуникативного динамизма»271.

Шмелва Т.В. Субъективные аспекты русского высказывания : дис. … д-ра филол.

наук. – М., 1995. – С. 34.

Крылова О.А. Коммуникативный синтаксис русского языка. – М., 1992. – С. 16;

Firbas J. Non-thematic subjects in contemporary English // Travaux linguistiques de Prague. – Praha, 1966. – v. 2. – P. 239–256; Firbas J. On „existence / appearance on the scene in functional sentence perspective // Acta Universitatis Carolinae. Philologica, 1. – Praha, 1975.

– P. 47–70.

Падучева Е.В. Высказывание и его соотнеснность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений). – М., 1985. – С. 113.

Крылова О.А. Коммуникативный синтаксис русского языка... – С. 16.

Прагматика спонтанной телевизионной речи Как видим, в понимании коммуникативной значимости составляющих синтагмы мнения Ш. Балли и Я. Фирбаса различаются, поскольку Я. Фирбас коммуникативно более весомым считает рему, т.е. диктумповод, а не тему-модус.

Опирающееся на конситуацию явление неполноты формальной репрезентации синтагмы позволяет последней соединять в себе и данное (тема) и новое (рема), т.е. актуализировать информацию о теме, относящейся к сфере знаний внеречевых реалий (ситуативного и вербального контекста), и одновременно быть темой (уже актуализованной информацией) последующего высказывания-синтагмы. Такого рода функциональное взаимопроникновение синтагм в условиях коммуникативной перспективы речевого произведения позволяет предположить, что отдельно взятая синтагма постоянно находится в коммуникативном фокусе данной коммуникативно-речевой ситуации272, или, в другой терминологии, синтагма выступает как репрезентация пропозиции с коммуникативным статусом273.

По нашему мнению, такое коммуникативное фокусирование каждой последующей синтагмы связано с тем, что говорящий старается использовать все доступные в условиях спонтанного говорения речевые средства, чтобы сообщить собеседнику, донести до него, скорректировав на ходу, если нужно, сво коммуникативное намерение, которое постоянно меняется под воздействием изменяющейся конситуации.

Перед собеседником у говорящего в условиях спонтанного диалога не должно быть никаких коммуникативных намерений, интенций, которые он не хотел бы «открыть» собеседнику, но не может этого сделать по ряду причин экстралингвистического характера (неподготовленность речи, е необратимость, состояние цейтнота при спонтанном порождении высказывания и др.) – этого требует основной закон общения, закон кооперации, сотрудничества274. Общающиеся, подчиняясь интуитивному знанию этого закона, стремятся по мере предоставляемых им в спонтанном диалоге возможностей как можно чаще «подсказывать» собеседнику, донести до него настоящий смысл своих слов – именно этим, по нашему мнению, объясняется обилие лексических и синтаксических (а также и интонационных) Шатуновский И.Б. Семантика предложения и нереферентные слова (значение, коммуникативная перспектива, прагматика). – М., 1996. – С. 60.

Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). – М., 1996. – С. 243; Черемисина Н.В. Русская интонация:

поэзия, проза, разговорная речь. – М., 1989. – С. 231.

Ср.: Грайс Г.Г. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике.

Вып. 16. Лингвистическая прагматика. – М., 1985. – С. 222; Шмелва Т.В. Кодекс речевого поведения // Русский язык за рубежом. – 1981. – № 2. – С. 62–66.

Прагматика спонтанной телевизионной речи повторов, лексических и семантических стяжений, грамматически и лексически десемантизированных элементов в речевом дискурсе (см. главу данного исследования), истинное значение которых видно только при экспликации коммуникативных намерений говорящих (см. подробнее об этом главу 3 данного исследования).

По словам И.П. Ильина, «[…] сама структура дополнения такова, что предполагает возможность в свою очередь быть дополненной, т.е.

неизбежно порождает перспективу бесконечного появления вс новых и новых дополнений к уже имеющимся»275.

Стремление речевого произведения к выстраиванию «бесконечной переспективы» дополнений-синтагм объясняется законами речевого общения, которое «по отношению к тексту играет роль интерпретативной, объяснительной системы, детерминирующей само возникновение текста, его внутреннюю систему и внешнюю форму», а синтагма (высказы-вание) – «это единица (не элемент!) текста, позволяющая эксплицировать детерминацию текста общением»276.

Обратимся к анализу конкретных текстов спонтанной телевизионной речи. Наши собственные «расшифровки» (парафразы) коммуникативнопрагматической функциональной значимости синтагм мы помещаем в кавычки и приводим в скобках, используя понятия теории коммуникативного динамизма Я. Фирбаса. Наличие латинских букв без содержательных языковых дополнений в квадратных скобках свидетельствует об имплицитном характере данных компонентов коммуникативной динамики синтагмы: Т – темы, С – перехода.

Они стали другими / наверное / знаешь та наивность / вот в тот / период когда начинался «Взгляд» / хорошая наверное наивность / добрая наивность / она уже ушла / в прошлое / и / ну в общем / такое уже / такое / чтоб человек человеку друг / уже / нет / скорее волк / и журналист журналисту волк / я это на себе ощутила после того что мы / вот / я мои реб коллеги / вернулись из Чечни / такого / такого количества грязи / такого / таких помоев которые на нас вылили / я конечно не ожидала / [перебив] я предполагала / я предполагала / что будут говорить что я сама себе этот плен придумала / для того чтобы / поднять имидж / но / одно дело когда предполагаешь / это в горах / что это вот могут так люди говорить / другое дело когда читаешь в газете / и ходят / чуть ли тебе не в лицо это говорят / конечно / это воспринимается по-другому / (Е. Масюк. Октябрь 1997. ОРТ):

Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. – М., 1996.

– С. 30.

Общение. Текст. Высказывание. – М., 1989. – С. 5.

Прагматика спонтанной телевизионной речи [они] T [стали] С [другими] R / (тема: “Г. предупреждает: Г.

сообщает: Г. называет”, остаток темы: “они”, переход: “стали”, рема:

“другими”) T – С – [наверное] R / (тема: “Г. предупреждает: Г. извиняется”, рема: “Г. сообщает о своей неуверенности”) [знаешь та] T – С – [наивность] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы: “Г. сообщает: Г. просит вспомнить: адресату предмет речи хорошо известен”, рема: “Г. называет: наивность”) [вот] T – С – [в тот] R / (тема: “Г. предупреждает: Г. сообщает”, остаток темы: «Г. указывает на общность знания самого говорящего и адресата», рема: “Г. локализует событие во времени”) [период] T [когда начинался] С [“Взгляд”] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: “Г. называет: период”, переход: “когда начинался”, рема: “Взгляд”) [хорошая] R [наверное] T [наивность] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: “Г. сообщает о своей неуверенности”, рема: “Г. идентифицирует: наивность”, остаток ремы: “Г. характеризует:

хорошая”) T – С – [добрая] R [наивность] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема:

“Г. идентифицирует: наивность”, остаток ремы: “Г. характеризует:

добрая”) [она] T [уже] С [ушла] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы: “Г. указывает на предмет речи”, переход: “изменилась во времени”, рема: “ушла”) T - С - [в прошлое] R / (тема: “Г. предупреждает: Г. добавляет”, рема: “Г. указывает на отсутствие объекта речи”) T - С - [и] R / (тема: “Г. предупреждает: Г. сообщает о свом желании”, рема: “Г. добавляет к сказанному”) T [ну] - С - [в общем] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы:

“Г. извиняется”, рема: “Г. призывает адресата к сотрудничеству: вместе совершить коммуникативное действие”) [такое] T – С - [уже] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы:

“Г. указывает на общность знаний”, рема: “Г. характеризует объект речи как событие, имевшее результат, временные координаты”) T – С - [такое] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема: “Г. указывает на общность знания говорящего и адресата и предлагает последнему совершить акт коммуникации вместе”) [чтоб человек человеку] R - С - [друг] T / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы: “Г. идентифицирует предмет речи”, рема: “Г. характеризует и оценивает предмет речи как не существующий в реальности”) Прагматика спонтанной телевизионной речи T - С - [уже] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема: “Г. констатирует результативный характер события: изменение произошло в действительности”) T - С - [нет] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема: “Г. характеризует предмет речи как не существующий в действительности”) T – С - [скорее] R [волк] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема: “Г.

сообщает о субъективном характере суждения”, остаток ремы: “Г.

характеризует предмет речи негативно”) [и журналист журналисту] T - С - [волк] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: «Г. называет предмет речи», рема: “Г.

характеризует сво отношение к предмету речи как негативное”) [я это] T [на себе ощутила] С [после того что мы] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: “Г. сообщает о свом личном опыте”, переход: “Г. сообщает о реальности события”, рема: “Г. локализует событие во времени и в череде других событий”) T - С - [вот] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема: “Г. сообщает об завершении «порции» информации”) [я] T [и] C [мои реб коллеги] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы: “Г. идентифицирует действующее лицо события”, переход: “Г.

локализует отношения соединения”, рема: “Г. характеризует действующее лицо как общность, коллектив, «семья»”) T [вернулись] С [из Чечни] R / (тема: «Г. предупреждает», переход:

“Г. указывает на результативность и направленность действия”, рема: “Г.

характеризует событие как возвращение и локализует событие в пространстве”) T - С - [такого] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема: “Г. указывает на общность знаний говорящего и адресата”) [таких помоев] T [которые] С [на нас] R [вылили] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: «Г. называет предмет речи», переход:

“которые”, рема: “Г. локализует событие по объекту”, остаток ремы: “Г.

идентифицирует событие”) [я] T [конечно] С [не ожидала] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы: “Г. идентифицирует субъект речи”, переход: “Г. характеризует субъективный характер сообщения”, рема: “Г. идентифицирует действие”) [я] T - С - [предполагала] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы: “Г. идентифицирует субъект речи”, рема: “Г. идентифицирует предмет речи”) [я] T - С - [предполагала] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы: “Г. идентифицирует субъект речи”, рема: “Г. идентифицирует предмет речи”) Прагматика спонтанной телевизионной речи [что] T [будут] C [говорить] T [что я сама себе это плен] R [придумала] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы: “Г. сообщает: Г.

идентифицирует предмет речи”, переход: “Г. характеризует предмет речи с точки зрения реальности / нереальности”, рема: “Г. идентифицирует предмет речи”, остаток ремы: “Г. характеризует предмет речи”) T - С - [для того чтобы] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема: “Г.

характеризует действие по цели”) T - С - [поднять имидж] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема: “Г.

идентифицирует действие”) T - С - [но] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема: “Г. характеризует предшествующую и последующую «порции» информации как противопоставляемые”) [одно дело] T - С - [когда предполагаешь] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: “Г. характеризует предмет речи”, рема: “Г.

идентифицирует предмет речи”) [это] T - С - [в горах] R / (тема: “Г. предупреждает“, остаток темы:

“Г. указывает на предмет речи”, рема: “Г. локализует предмет речи по месту”) [что это вот] T [могут] C [так люди говорить] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: “Г. указывает на предмет речи”, переход:

“Г. характеризует действие с точки зрения реальности / нереальности”, рема: “Г. идентифицирует предмет речи”) [другое дело] T [когда читаешь] C [в газете] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: “Г. указывает на предмет речи”, переход:

“Г. указывает на условия совершения действия”, рема: “Г. идентифицирует событие (публикация в газете)”) [и] T - С - [ходят] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы: “Г.

добавляет к сказанному”, рема: “Г. идентифицирует событие (приходят «ругатели»)”) T - С - [чуть ли тебе не в лицо это говорят] R / (тема: “Г.

предупреждает”, рема: “Г. характеризует и идентифицирует событие”) T - С - [конечно] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема: “Г. сообщает субъективное мнение”) [это] T [воспринимается] С [по-другому] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: “Г. указывает на предмет речи”, переход:

“воспринимается”, рема: “Г. характеризует предмет речи по способу действия”) (Елена Масюк, 3 октября 1997, ОРТ).

Принцип коммуникативного динамизма позволяет нам проследить коммуникативно-прагматическую роль каждого структурно-семантического компонента синтагмы как во «внешней» речи, так и в речи «внутренней», на уровне поверхностного и глубинного синтаксиса.

Прагматика спонтанной телевизионной речи В отношении коммуникативно-динамической организации непредикативно оформленных на внешне-синтаксическом уровне синтагм, как мы видим, формальная репрезентация в речи диктумно-рематической части синтагмы носит преимущественно облигаторный характер, тогда как модусно-тематическая – только факультативный.

О возможности соположения понятий диктум – рема и модус – тема свидетельствует бинарный характер знаковой структуры синтагмы: мысль сообщаемая, или повод-диктум (в терминологии Ш. Балли), и мысль говорящего по поводу мысли сообщаемой, или модус-тема (в терминологии Ш. Балли) являются двумя полюсами-уровнями коммуникативно-знаковой структуры синтагмы.

И модус-тема, и диктум-рема имеют референтную природу и определнную внешнеречевую ситуацию в качестве референта. Для диктума это может быть любой внешнеречевой факт-событие, описываемый с помощью событийной, логической или модусной пропозиции.

Для модуса – преимущественно ситуация ментально-эмотивного характера, описываемая с помощью модусных или логических пропозиций, репрезентируемых модальной рамкой “Г. предупреждает / Г. называет”.

Модусно-тематическая часть синтагмы может быть, кроме случаев эксплицитного представления, представлена имплицитно самим фактом сегментирования речи с помощью интонации и пауз, только диктумнорематическая часть носит облигаторный характер эксплицитного выражения, что воспринимается нами как проявление тенденции модуса к проникновению, «врастанию» в диктум.

Рассмотрим случаи имплицитно (с помощью пауз) представленной модусно-тематической части синтагмы и эксплицитно представленной части диктумно-рематической, при этом диктумная часть выделена жирным шрифтом:

1) [они] T [стали] С [другими] R / (тема: “Г. предупреждает: Г.

сообщает: Г. называет”, остаток темы: “они”, переход: “стали”, рема:

“другими”) T – С - [наверное] R / (тема: “Г. предупреждает: Г. извиняется”, рема: “Г. сообщает о своей неуверенности”) (модусная пропозиция);

2) [хорошая] R [наверное] T [наивность] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: “Г. сообщает о своей неуверенности”, рема: “Г. идентифицирует: наивность”, остаток ремы: “Г. характеризует:

хорошая”) T – С - [добрая] R [наивность] R / (тема: “Г. предупреждает”, рема:

“Г. идентифицирует: наивность”, остаток ремы: “Г. характеризует:

добрая”) (логическая пропозиция характеризации);

Прагматика спонтанной телевизионной речи 3) [она] T [уже] С [ушла] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы: “Г. указывает на предмет речи”, переход: “изменилась во времени”, рема: “ушла”) (событийная пропозиция экзистенции) T - С - [в прошлое] R / (тема: “Г. предупреждает: Г. добавляет”, рема: “Г. указывает на отсутствие объекта речи и характеризует отношение говорящего как оценочно-экспрессивное”) (событийная пропозиция экзистенции) T - С - [и] R / (тема: “Г. предупреждает: Г. сообщает о свом желании”, рема: “Г. добавляет к сказанному”) (логическая релятивная пропозиция) T [ну] - С - [в общем] R / (тема: “Г. предупреждает”, остаток темы:

“Г. извиняется”, рема: “Г. призывает адресата к сотрудничеству: вместе совершить коммуникативное действие”) (логическая пропозиция характеризации).

Эксплицитно представленная в речи модусно-тематическая часть синтагмы носит релятивно-дейктический характер, либо отсылая к уже знакомой из конситуации информации, либо указывая на информацию модально-оценочного характера, представляющую прагматическую пресуппозицию говорящего, без учта которой синтаксически примитивная внешне-формальная репрезентация диктумной части синтагмы не имеет смысла.

Рассмотрим сначала синтагмы с релятивными модусно-тематическими частями, опирающимися на конситуацию:

1) [и журналист журналисту] T - С - [волк] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: «Г. называет предмет речи», рема: “Г.

характеризует сво отношение к предмету речи как негативное”) (логическая пропозиция идентификации) [я это] T [на себе ощутила] С [после того что мы] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: “Г. сообщает о свом личном опыте”, переход: “Г. сообщает о реальности события”, рема: “Г. локализует событие во времени и в череде других событий”) (логическая пропозиция идентификации);

2) [одно дело] T - С - [когда предполагаешь] R / (тема: “Г.

предупреждает”, остаток темы: “Г. характеризует предмет речи”, рема:

“Г. идентифицирует предмет речи”) (логическая пропозиция характеризации) [это] T - С - [в горах] R / (тема: “Г. предупреждает“, остаток темы:

“Г. указывает на предмет речи”, рема: “Г. локализует предмет речи по месту”) (логическая пропозиция идентификации – ситуативного обозначения – номинации, обозначения предмета речи) Прагматика спонтанной телевизионной речи [что это вот] T [могут] C [так люди говорить] R / (тема: “Г.