«ЭКОНОМИКОДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ВНЕШНЕЙ МИГРАЦИИ В РОССИИ Научная серия: Международная миграция населения: Россия и современный мир Выпуск 17 МОСКВА ТЕИС 2006 УДК 325 ББК 60.7 М43 Серия Международная миграция ...»

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМ. М.В. ЛОМОНОСОВА

ЭКОНОМИКОДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ

АСПЕКТЫ ВНЕШНЕЙ МИГРАЦИИ

В РОССИИ

Научная серия:

Международная миграция населения:

Россия и современный мир

Выпуск 17

МОСКВА

ТЕИС 2006 УДК 325 ББК 60.7 М43 Серия «Международная миграция населения:

Россия и современный мир»

Выпуск 17 Р е д а к ц и о н н а я к о л л е г и я:

В.А. Ионцев (главный редактор), И.В. Ивахнюк (ответственный секретарь), Г.Е. Ананьева, А.Н. Каменский, Е.С. Красинец, А.Г. Магомедова, И.А Малаха, В.Н. Петров, Л.Л. Рыбаковский, Г.В. Кумсков (Кыргызстан) Магомедова А.Г. Экономико-демографические аспекты внешней миграции в России: Сборник статей/ М Гл. ред. В.А. Ионцев. – М.: ТЕИС, 2006. – 128 с. (Научная серия: Международная миграция населения: Россия и современный мир; Вып. 17).

ISBN 978–5-317-02032- В монографии исследуются основные тенденции и особенности развития внешней миграции между Россией и странами ближнего зарубежья с учетом исторических закономерностей в ее развитии.

Публикуемые в сборнике материалы могут не отображать точку зрения редколлегии. Авторы несут ответственность за их достоверность. Материалы серии имеют как научный, так и учебный характер и, соответственно, могут быть использованы в учебном процессе.

С электронной версией настоящего и предыдущих выпусков серии можно ознакомиться на сайте кафедры народонаселения экономического факультета МГУ (www.demostudy.ru).

УДК ББК 60. Напечатано с готового оригинал-макета Издательство ООО “ТЕИС” Лицензия ИД № 04386 от 26.03.2001 г.

Подписано в печать 15.12.2006 г. Формат 60х88/ Печать офсетная. Печ. л. 13,0. Тираж 100 экз.

115407, Москва, Судостроительная ул., © В.А. Ионцев и др., ISBN 978–5-317-02032-

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие (В.А. Ионцев)

Введение

ГЛАВА I. «ВНЕШНЯЯ» МИГРАЦИЯ:

ИСТОРИЧЕСКИЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЕЕ

РАЗВИТИЯ

1.1. Краткий исторический обзор «внешней» миграции в России 1.2. Теоретические подходы к исследованию миграции 1.2.1. Отечественная мысль в исследовании миграции населения 1.2.2 Современные теоретические подходы западных ученых к анализу международной миграции 1.2.3. Математические методы, основанные на игровых подходах, в анализе и управлении миграционными процессами 1.3 Основные черты «внешней» миграции в России в современных тенденциях международной миграции в мире

ГЛАВА II. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ВНЕШНЕЙ

МИГРАЦИИ

2.1.Внешняя миграция и рынок труда 2.1.1. Факторы внешней миграции 2.1.2 Воздействие миграции на рынок труда 2.2. «Налоговое бремя иммигрантов»

ГЛАВА III. СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

ВНЕШНЕЙ МИГРАЦИИ В РОССИИ

3.1.Численность населения:

факторы и последствия международной миграции 3.2.Взаимодействие социально–демографических структур и международной миграции 3.3. Миграционная политика и эффективное регулирование внешней миграции Заключение Библиография Информация о серии

MOSCOW STATE LOMONOSOV UNIVERSITY

ECONOMIC AND DEMOGRAPHIC ASPECTS

OF EXTERNAL MIGRATION IN RUSSIA

Scientific Series: International Migration of Population:

Russia and the Contemporary World

CONTENTS

INTRODUCTION

CHAPTER 1. “EXTERNAL” MIGRATION: HISTORICAL AND THEORETICAL

PERSPECTIVES

1.1. Brief historical overview of “external” migration in Russia 1.2. Theoretical approaches to migration studies 1.2.1. The Russian academic school of migration studies 1.2.2. Contemporary theories of western scholars applied to international migration studies 1.2.3. Mathematical methods based on game theory, in migration analysis and 1.3. “External” migration in contemporary Russia within the frames of the global international migration trends

CHAPTER 2. EXTERNAL MIGRATION AND LABOR MARKET

2.1. External migration contributing factors 2.2. Impact of migration on labor market 2.3. “Immigrants tax burden”

CHAPTER 3. SOCIAL AND DEMOGRAPHIC DIMENSIONS OF EXTERNAL

MIGRATION IN RUSSIA

3.1. Population size: reasons and consequences of international migration 3.2. Interrelation between socio-demographic structures and international migration 3.4. Migration policies and effective migration management

CONCLUSION

BIBLIOGRAPHY

APPENDICES

ПРЕДИСЛОВИЕ

В конце 1998 г. вышел первый выпуск научной серии «Международная миграция населения: Россия и современный мир». В сентябре 2007 г., к началу международной конференции (5-ые Валентеевские чтения — 13 сентября) «Миграция и развитие», исполнится 10 лет нашей научной серии и выйдет 20-ый юбилейный выпуск с докладами ведущих ученых мира. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что данное научное издание (как правило, два выпуска в год) состоялось.

Но серия — это не только сборники статей и других научных материалов. О возможном появлении индивидуальных работ было объявлено во втором выпуске, и уже третьим выпуском вышла монография В.А. Ионцева «Международная миграция населения: теория и история изучения».

И вот, наконец, выходит второе персональное издание — монография А.Г. Магомедовой, которая в силу ряда жизненных обстоятельств «задержалась» на пять лет и в конечном счете только выиграла, поскольку появился новый нестандартный материал, например, связанный с математическими методами, основанными на игровых подходах, с «налоговым бременем иммигрантов» и др.

Думаю, что данная работа А.Г. Магомедовой, которая выходит 17-ым выпуском, будет интересна как для начинающих изучать международную миграцию населения, так и для тех, кто уже давно работает в этой области и, главное, полезна тем практикам-чиновникам, которые непосредственно занимаются вопросами управления миграцией населения.

ВВЕДЕНИЕ

В условиях экономического и демографического кризисов в России миграция населения может выступать довольно точным индикатором их глубины с одной стороны, а с другой стороны, одним из важных процессов, эффективное регулирование которого может способствовать решению как экономических, так и демографических проблем, с которыми столкнулась Россия после распада СССР и образования так называемого «ближнего зарубежья». Изучение экономико-демографических аспектов миграции между Россией и странами СНГ и Балтии приобретает особую актуальность, причем не только для России, но и для всех бывших союзных республик. Со все большей остротой встает вопрос о восстановлении экономических интеграционных связей в рамках СНГ, важнейшей составляющей которых является формирование общего рынка труда стран Содружества.

Актуальность работы определяется и необходимостью теоретического осмысления миграционных процессов между новыми государствами, поскольку с распадом СССР изменился не только характер межреспубликанских миграций, одномоментно превратившихся в международные, но и причины миграционного движения на территории бывшего СССР. С интеграцией России в мировую систему рыночного хозяйства вступает в полную силу главный фактор миграций — экономический. Наблюдаемые с 1992 г. миграционные процессы между бывшими союзными республиками находятся еще в стадии становления и беспрестанной динамики, и потому требуют постоянного научного осмысления.

Целью работы является исследование основных тенденций и особенностей развития внешней миграции между Россией и странами ближнего зарубежья с учетом исторических закономерностей в ее развитии.

В связи с этим в работе ставятся следующие задачи:

• показать историческую преемственность миграционных процессов между Россией и странами ближнего зарубежья;

• дать общую оценку месту и роли России в современных мировых миграциях;

• изучить основные современные теоретические подходы в исследовании миграции населения;

• исследовать влияние международной миграции на российский рынок труда;

• определить особенности современного демографического развития России и роль международной миграции в этом развитии.

При этом необходимо отметить, что каждая из этих задач может быть предметом отдельной работы и в данной монографии делается попытка их частичного осмысления, а порой и постановки проблемы.

Миграция населения к настоящему времени нашла широкое отражение в работах как отечественных, так и зарубежных авторов. При этом обращает на себя внимание тенденция резкого роста публикаций по международной миграции в конце 1980-х, в 1990-е годы и особенно в течение последних 10 лет, причем как за рубежом, так и в России1.

Среди отечественных ученых, работы которых послужили теоретической основой данного исследования, хотелось бы прежде всего выделить Бреева Б.Д., Валентея Д.И., Зайончковскую Ж.А., Любавского М.К., Кабузана В.М., Квашу А.Я., Костакова В.Г., Котляра А.Э., Моисеенко В.М., Переведенцева В.И., Плетнева Э.П., Покшишевского В.В., Раковского С.Н., Рыбаковского Л.Л., Слуку А.Е., Староверова О.В., Судоплатова А.П., Урланиса Б.Ц., Ушкалова И.Г., Хорева Б.С., Шелестова Д.К., Чапека В.Н. и др.

При этом хотелось бы обратить особое внимание на работы по международной миграции таких авторов, как Каменский А.Н., Красинец Е.С., Ионцев В.А. (международная миграция в целом); Баринова Н.М., Вечканов Г.С., Солонская Л.А. (трудовая миграция); Витковская Г.С., Мукомель В.И., Тишков В.А. (вынужденная миграция); Иконников О.А., Леденева Л.И., Малаха И.А. («утечка умов»); Квашнин Ю.Д., Мельников И.А., Тудоряну Н.Л., Филиппова Е.И. (исторические и этнографические аспекты миграции); Волох В.А, Ягодин С.Б. (миграционная политика);

Захарова О.Д., Иванова Т.Д. (нелегальная, транзитная миграция);

Денисенко М.Б., Матлин И.С., Соболева С.В., Староверов О.В.

(математическое моделирование миграции) и др.

В целом же методологической и теоретической основой работы стали исследования не только отечественных, но и ведущих зарубежных ученых в области внешней миграции, экономической теории и демографии. Среди них, в первую очередь, надо выделить таких авторов, как В. Бонинг (W. R.

Bohning), Ж. Боржас (G.J. Borjas) — трудовая миграция, Дж. Бхагвати (J.N.

Bhagwati), Д. Колеман ( D. Coleman) — «утечка умов»; А. Злотник (H.

Zlotnik), М. Критц (M.M. Kritz), О. Старк (O. Stark) — миграционные системы; А. Золберг (A.R. Zolberg), Д. Сальт (J. Salt) — миграционная политика; В. Зелинский (W. Zelinsky), Е.Г. Равенштейн (E.G. Ravenstein), А.

Сови (A. Sauvy), Д. Саймон (J.L. Simon), Р. Эпплеярд (R. Appleyard), Ж.-К.

Шенэ (J.-Claude Chesnais), Г.Ф. Тапинос (G.F. Tapinos) — общетеоретические вопросы и, в частности, вопросы демографического Достаточно сослаться на аннотированную библиографию российских изданий 1992– 1997 гг. по миграции под ред. Ж.А. Зайончковской, в которой приведено около работ, хотя и этот список далеко не полный. Только в одном из ведущих западных журналов по международной миграции «International Migration Review» за 1997 г.

(четыре номера) было напечатано и указано в аннотациях более 900 работ, из них около 30 монографий.

развития и миграции; В. Петерсен (W. Petersen), А. Ягельский ( A. Jagielski) — вопросы типологизации миграционного движения; Д. Куржо (D.

Courgeau), А. Роджерс (A. Rogers), А. Рой (A. Roy) — моделирование миграции.

Статистической базой исследования стали статистические сборники и ежегодники Федеральной службы государственной статистики России (Росстата), Статкомитета СНГ, статистический бюллетень ФМС МВД РФ, официальные публикации организаций ООН, материалы как отечественных, так и зарубежных специализированных изданий и журналов, а также материалы обследования трудовых мигрантов в г.

Москве, проведенного автором в 1998 г. Теоретические положения и практические рекомендации могут быть использованы в развитии теоретических и методологических подходов к решению проблем социально-экономического и демографического развития как в целом по России, так и в ее регионах; при разработке федеральной миграционной политики и региональных миграционных программ.

ИСТОРИЧЕСКИЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЕЕ РАЗВИТИЯ

1.1. Краткий исторический обзор «внешней» миграции в России Вся история России неразрывно связана с миграцией населения оказавшей значительное влияние на расширение государственного пространства вплоть до формирования Российской империи, на освоение заселяемых новых территорий. Не случайно В.О. Ключевский писал, что «переселение, колонизация страны были основным фактором нашей истории, с которым в близкой и отдаленной связи стояли все другие ее факторы»2.

При этом подчеркнем, что для России были характерны практически все виды миграционного движения, включая такие, как эмиграция и иммиграция, значимость каждого из которых на разных исторических этапах развития России была определяющей.

В работе, при рассмотрении этих исторических этапов начиная с XVIII в., внимание сосредоточено только на миграции между Россией и нынешними странами ближнего зарубежья, абстрагируясь от иммиграции и эмиграции, связанных с дальним зарубежьем (США, Западная Европа и др.), несмотря на то, что они, например, в XIX в. сыграли огромную роль в развитии отдельных российских регионов. Отметим лишь, что им присуща своя историческая периодизация3.

И еще одно важное замечание. Определение «внешняя» в названии главы не случайно взято в кавычки. «Внешняя» миграция, как уже отмечалось, не является полным синонимом «международной» миграции, хотя в большинстве работ экономистов, демографов, географов и др. эти два понятия полностью отождествлялись. В зависимости от того или иного исторического периода «внешняя» миграция соответствует разным типам миграционного движения. Так, в советский период — это «межреспубликанская» миграция и в этом смысле определение «внешняя»

соответствует, в частности, социологическому и особенно этносоциологическому подходам. В этносоциологии «в качестве внешних могут рассматриваться и миграции за пределы территории компактного расселения данного этноса, независимо от того, пересекает он при этом административно-территориальные или государственные границы или нет»4.

Ключевский В.О. О русской истории. М., 1993. С. 23.

Подробнее см., например, Ионцев В.А. Краткий исторический обзор иммиграции в Россию и эмиграции из России // Население и кризисы. Выпуск 4. М., 1998;

Рыбаковский Л.Л. Население Дальнего Востока за 150 лет. М., 1991; Красинец Е.С.

Международная миграция населения в России в условиях перехода к рынку. М., 1997;

Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология. М., 1998. С. 87.

С 1992 г. «внешняя» миграция в работе отождествляется с «международной» миграцией. При этом, как справедливо отмечает В.А. Ионцев, «характерная особенность современной международной миграции населения в России связана с появлением так называемого «ближнего зарубежья» — феномена, одномоментно превратившего внутреннюю миграцию между бывшими союзными республиками в международную миграцию, требующую совершенно других подходов, иной миграционной политики»5.

Последнее замечание представляется очень важным, поскольку в России до сих пор часто современная миграция между ней и бывшими союзными республиками рассматривается как бывшая «внутренняя»

миграция, что совершенно неправильно и противоречит современным положениям миграционной теории6.

Таким образом, подход к пониманию «внешней» миграции, принятый в работе, при всей его условности, позволяет в едином стратегическом ракурсе рассмотреть миграционные процессы между Россией и странами ближнего зарубежья и их особенности, которые складывались на протяжении длительной истории отношений между ними. И ответить, в частности, на вопрос, действительно ли современные миграционные потоки на геопространстве бывшего СССР есть отголосок бывших «захватнических», «оккупационных» устремлений России или это новый этап развития и исторической необходимости в сотрудничестве, «корнями сросшихся народов и территорий».

Анализируя подходы российских авторов7, можно выделить 3 крупных периода в развитии рассматриваемых миграционных процессов.

Первый период (XVIII в. — начало XX в.), который характеризуется центробежным, колонизационным характером миграционных процессов, способствовавших не только формированию и развитию Российской империи, Российского государства, но и сохранению и развитию входящих в нее новых территорий Средней Азии, Закавказья и др.

Например, катастрофическое сокращение грузинского народа с конца XIII в. было приостановлено, а темпы роста численности населения Грузии ускорились лишь после ее присоединения в 1801–1864 гг. к России и значительного миграционного притока из Российского государства, позволившего затем не только восстановить Грузию, как государство, но и Международная миграция населения в России. Серия «Международная миграция населения: Россия и современный мир». Выпуск 1. М., 1998. С. 8.

См., напр., Zolberg A.R. The Next Waves: Migration Theory for a Changing World // International Migration Review, 1989, №3. Р. 405.

Можно выделить таких авторов, как Ж.А. Зайончковская, Т.И. Заславская, В.М. Кабузан, А.А. Кауфман, М.К. Любавский, В.М. Моисеенко, В.И. Переведенцев, В.В. Покшишевский, Л.Л. Рыбаковский, А.В. Топилин, И.А. Ямзин, Б.С. Хорев, Д.К. Шелестов, и др.

сохранить сам грузинский народ. В 1897 г. численность населения Грузии составила 1894 тыс. человек против 785 тыс. в конце XVIII в., в 1913 г. она составила уже 2600 тыс. человек8. Не менее 20% этого прироста приходится на миграционный приток переселенцев из России. К 1917 г. численность только русских в Грузии превысила 189 тыс. или 7,5% от всего населения9.

Соперничество между Россией, Турцией и Персией привело к тому, что в начале XIX века Северный Азербайджан окончательно вошел в состав России, а его социально-экономическое и демографическое развитие получило значительное ускорение по сравнению с южной (иранской) частью. Численность русских в Азербайджане к 1917 г. составила 224 тыс.

или 8,4% общей численности населения.

Еще более важна роль России в возрождении и развитии армянского государства, основой которого стали вошедшие в ее состав в конце XVIII – начале XIX веков Эриванское и Нахичеванское ханства. Результатом последовавшей затем эмиграции армян из Персии и Турции стало то, что уже к 60-м годам XIX в. в России проживало более 530 тыс. армян.

Особенно массовой армянская эмиграция стала в связи с репрессиями 1894гг., в результате которых в 1897-1916 гг. Россия приняла около тыс. армян10. Непосредственно численность русских в Армении к 1917 г.

достигла 30 тыс. или 2,2% от общей численности.

В целом по Закавказью численность только русских переселенцев возросла с 243 тыс. в 1897 г. до 442 тыс. в 1917 г., составив более 18% от общей численности населения данного региона11. Заметим, что именно эти переселенцы стали промышленным ядром развития закавказских республик.

Не менее значима была роль миграционных потоков из России и для государств Средней Азии, Казахстана, Молдавии и др. Именно в Средней Азии русские удачно вписались в жизнь коренных народов, наладив в этом регионе не только промышленное производство, способствовавшее развитию городов, но и производство продуктов, бывших дефицитными до их вселения. В первую очередь это касалось зерновых культур.

демографическое развитие государств Средней Азии XIX – начала XX вв.

определялось низкими темпами роста численности населения, что было обусловлено очень высокой смертностью коренного населения (см. табл. 1).

Вхождение этих государств в состав России во второй половине XIX века способствовало активизации миграционных процессов и увеличению общей численности их населения.

Демографический энциклопедический словарь. М., 1985. С. 103.

Кабузан В. Русские в мире. С.-Петербург, 1996. С. 279.

Там же С.203.

Там же, С.279.

Общие демографические показатели и показатель младенческой смертности в государствах Средней Азии и Казахстане в конце XIX – начале XX вв. (в ‰) Источник: Демографический энциклопедический словарь. М., 1985. С. 169, 170, 186, 187.

Наиболее болезненным и политически агрессивным представляется присоединение прибалтийских государств к России. Сразу заметим, что речь о самостоятельном государстве может идти, да и то с определенными оговорками, лишь применительно к Литве. Что касается Латвии и Эстонии, то статус самостоятельного государства они получили лишь после 1917 г.

благодаря позиции советской России.

По свидетельству М.К. Любавского, область Прибалтики вошла в сферу славянской колонизации в незапамятные времена. Так, течение реки Луги было обставлено славянскими погостами и селами уже в X—XI веках12. Но лишь после продолжительной северной войны и победы Петра I над шведами в начале XVIII в. значительная часть современной Прибалтики вошла в состав России и вплоть до 1918 г. являлась в виде губерний (Лифляндия, Эстляндия, Курляндия) неотделимой ее частью.

Важно отметить, что миграция в эти губернии непосредственно из центра России в начальный период была относительно небольшой. Но уже к 1917 г. она возросла и численность только русских составила в Литве —175 тыс. (5,9% всего населения), а в 1858 г. была 36 тыс., в Латвии —228 тыс. (9,6%), и 72 тыс., в Эстонии—47 тыс. (4,2%), в 1858 г.

составляла 19 тыс.13 Если же говорить о всех переселенцах (украинцах, белорусах, поляках и др.), то их численность (включая и русских) возросла в Литве с 580 тыс. (35%) до 1533 тыс. (46%) в 1917 г., в Латвии с 311 тыс. (25%) до 835 тыс. (35%), в Эстонии с 60 тыс. (8%) до 115 тыс.

человек (10%)14.

Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации. М., 1996. С. 529.

Кабузан В. Русские в мире. С.-Петербург, 1996. С. 279.

Там же. С. 345-346.

Если говорить об увеличении доли некоренного населения в прибалтийских губерниях, то она связана как непосредственно с их иммиграцией, так и с ростом эмиграции непосредственно литовцев, латышей и эстонцев большей частью в дальнее зарубежье, которое и в последующем (после 1917 г.) имела довольно большие размеры. В США, например, только с 1899 по 1913 гг. иммигрировало 222 тыс. литовцев.

Нужно иметь в виду и более низкий естественный прирост среди коренного населения прибалтийских губерний. В Эстонии и Латвии общий коэффициент прироста в 1851–1860 гг. равнялся 7,9‰ против 12‰ по России в целом, в 1911–1916 гг. этот показатель снизился до 2,9‰ против 13,2‰ по России15.

Надо заметить, что Россия по сравнению с теми странами и территориями, которые она присоединяла, была государством достаточно мощным и хорошо заселенным. На территориях, вошедших в состав российского государства, численность населения была значительно меньше.

Так, в 1897 году население всего Закавказья составляло 4.5 млн. человек, в то время как по данным переписи 1897 года в России проживало 124,6 млн.

человек16. Таким образом, высказывания о геноциде со стороны России в отношении коренного населения Прибалтики, об оккупации, имперских традициях и тому подобных вещах, мягко говоря, не совсем верны, по крайней мере, в отношении Прибалтики в этот период.

Всякий раз, когда к российскому государству присоединялись новые земли и страны, начинался непрерывный процесс пространственного перемещения населения, причем, как правило, из центра России на новые территории. Интенсивность этого процесса во многом зависела от характера территорий, вошедших в состав российского государства, их местоположения, уровня заселенности, государственного статуса и т.д.

Результатом миграционного обмена между Россией и сопредельными колонизуемыми территориями было изменение расселения населения, переход от гомогенности к гетерогенности его этнической структуры. В итоге русские расселились среди украинцев и белорусов, узбеков и киргизов, грузин и азербайджанцев, латышей и эстонцев. В свою очередь, все эти народы достаточно хорошо, если учитывать их общую численность, были затем представлены в России. Так, доля украинцев среди всех русских, проживающих на территории бывшего Советского Союза, в 1989 г. составляла 7,8%, а русских на Украине—9,9%, узбеков в численности русских—1,2% и русских в численности населения Узбекистана—0,8% и т.д. Кабузан В. Русские в мире. С.-Петербург, 1996. С. 302–303.

Статистический ежегодник России за 1916 г. Вып.1. М., С. 50-51, 85;

Демографический энциклопедический словарь. М., 1985. С. 12, 24, 103, 168.

Рыбаковский Л.Л. Россия и новое зарубежье: миграционный обмен и его влияние на демографическую динамику. М., 1996. С. 7–8.

В целом за 1796–1916 гг., по оценкам В.М. Моисеенко, из европейских районов России на ее окраины переселилось 12,6 млн. человек18. Если вычесть из них переселенцев в Сибирь, на Дальний Восток и Северный Кавказ, то на страны ближнего зарубежья приходится около 7 млн. человек, из которых 80% составили русские. Затем следуют украинцы и другие народы Российской империи19.

Косвенно центробежный характер миграционных потоков из России подтверждают и следующие данные: население европейских губерний в период с 1863 по 1897 гг. возросло с 61,1 до 93,4 млн. человек, или на 52,8%, а Азиатской части страны—с 8,8 до 32,9 млн. человек, или почти в 4 раза20.

Отмечая масштабы и характеризуя направления миграционных потоков из России подчеркнем одну характерную особенность миграционных потоков этого исторического периода. Многие из них выступали в форме колонизации.

Именно в контексте колонизации рассматривает Л.Л. Рыбаковский историю миграций в России. Вопросам колонизации, определение которой в рамках миграционного движения мы несколько подробнее рассмотрим в следующем параграфе, было уделено относительно много внимания в работах А.А. Кауфмана, М.К. Любавского, И.А. Ямзина, В.П. Вощинина, Л.Л. Рыбаковского и др. И большинство из них выделяют российский тип колонизации, который существенно отличается от испанского, английского, голландского и германского типов колонизации21.

Как справедливо подчеркивает Л.Л. Рыбаковский, необходимо отличать российскую колонизацию, под которой понимается процесс хозяйственного освоения и заселения практически незаселенных территорий, от колониализма, который является политикой закабаления и ограбления народов развитыми государствами, превращением захваченных стран в придатки метрополий, находившихся, как правило, далеко за океаном22.

Хотя надо заметить, что и в российском типе колонизации имели место определенные «захватнические» моменты, связанные, например, с продвижением российских войск и казачьего населения по территории Северного Кавказа и их действий в отношении горцев. Так, например, общая Энциклопедический словарь «Народонаселение». М., 1994. С. 234.

В статистических данных, особенно приходящихся на военные отрезки времени, вплоть до начала 50-х гг., у разных авторов можно встретить большие расхождения.

Например, по Любавскому М.К., к концу XIX в. численность русских в Латвии и Эстонии составляла чуть менее 100 тыс., а по Кабузану В.М., - около 200 тыс. человек.

Хореев Б.С., Чапек В.Н. Проблемы изучения миграции населения. М., 1978. С. 148.

См. подробнее, Кауфманъ А.. Переселенiя и колонизацiя. Спб., 1905 г.

Рыбаковский Л.Л. Россия и новое зарубежье: миграционный обмен и его влияние на демографическую динамику. М., 1996. С. 4–5.

численность западных адыгов, вынужденных переселиться в Турцию, только в 1858–1863 гг. достигла по официальным данным 400 тыс. человек23.

Подобные моменты имели место и в отдельных районах Средней Азии и др.

Завершая рассмотрение первого периода надо иметь в виду не только несовершенство учета миграционных потоков, но и их обратный характер, причем как самих переселенцев, не сумевших в силу тех или иных обстоятельств адаптироваться на новом месте, так и коренных жителей государств (территорий) так называемого ближнего зарубежья. Но в целом в этот период Россия имела ярко выраженное отрицательное сальдо миграции со всеми этими государствами, обусловленное колонизационным характером значительной его части. При этом отметим, что большая часть колонизационных потоков в России была сугубо «внутренней», т.е. направленной в Сибирь и на Дальний Восток, на Урал и Северный Кавказ (см. табл. 1 приложения).

Второй период развития миграционных связей, который начинается с момента создания советского государства и заканчивается моментом его распада (1917–1991 гг.), изобилует многочисленными катаклизмами и катастрофами военного и политического характера, обусловившими многообразие форм и типов миграционных потоков между Россией и ее бывшими губерниями и краями. Последние стали после 1917 г.

равноправными союзными республиками с единым центром, определяющим направления и масштабы этих потоков.

За советский период, в историческом измерении относительно краткий, Россия пережила окончание 1-й мировой войны, революцию и гражданскую войну, голод 1921–1923 гг., голод 1933 г., массовые политические репрессии 30–40-х годов, войну с Финляндией, вторую мировую войну, голод 1947 г., участие в локальных войнах в других частях мира, наконец, в Афганистане. Все эти события и породили многообразие форм миграционных потоков между Россией и другими бывшими союзными республиками, начиная от «плановой» и заканчивая «вынужденной»

миграцией. Но, несмотря на это многообразие, суть миграции, как и в предыдущем периоде, заключалась в ее «внутреннем» характере по отношению к Российской империи, а затем советского государства в целом.

Вместе с тем, советский период характеризуется и существенными особенностями. Во-первых, как уже было сказано, это многообразие форм миграции. Во-вторых, наличие как центробежных, что собственно было центростремительных миграционных потоков и их существенное преобладание со второй половины 70-х гг., особенно среди русских (русского этноса). В третьих, присоединение в 1939–1940 гг. Западной Украины, Прибалтики, Западной Белоруссии и части Бессарабии.

Население и кризисы. Выпуск 4. М., 1998. С. 67.

Учитывая эти особенности, советский период мы разделили на 5 этапов, три из которых имеют положительное сальдо миграции для России, два—отрицательное сальдо (см. табл.2*), но в целом за советский период миграционное сальдо с союзными республиками было явно отрицательным и составило чуть более 4,0 млн. человек.

1-й этап (1917–1926 гг.), на который приходятся первые, возможно самые трудные годы советской власти, формирование союзного государства и единого центра на территории России, отличается относительно незначительной межреспубликанской миграцией, положительным сальдо миграции между Россией и другими республиками в 100–200 тыс. человек24, появлением вынужденных мигрантов, значительной эмиграцией в Западную Европу (80% всей эмиграции), на зарубежный Дальний Восток, в США (2%) и т.д.

2-й этап (1927–1940 гг.) также характеризуется положительным сальдо миграции (около 600 тыс.), но значительно возросшим. Это объясняется в первую очередь индустриализацией (первые стройки пришлись на Россию, куда потянулось население из других союзных республик), коллективизацией и раскулачиванием (десятки тысяч раскулаченных из Украины, Белоруссии и других республик принудительно вывозились в Сибирь), становлением плановой системы распределения трудоспособного населения (например, обязательное распределение выпускников средних специальных и высших учебных заведений), так называемой системы оргнабора (за 1931–1940 гг. таким образом было перераспределено почти 29 млн. человек25).

Усиление центростремительных тенденций в миграционных потоках сдерживалось сохранением ряда старых и появлением новых центробежных тенденций. Так, российские кулаки и середняки зачастую выселялись в Среднюю Азию и Казахстан. Введение в конце 1932 года паспортной системы значительно ограничило миграцию сельского населения, а начавшиеся политические репрессии вылились в депортационные процессы, первым из которых стала депортация 120 тыс. корейцев с Дальнего Востока в Среднюю Азию26. Эти депортации оказали большое влияние на миграционные процессы в последующий период.

Сопоставление, в частности, данных переписей 1897 и 1926 гг. в границах 1927 г.

показывает, что из отдельных республик, входивших в это время в состав СССР, наибольший прирост наблюдался в РСФСР – более 40‰ и определяющим фактором этого прироста, как писал Хореев Б.С., была миграция населения.

*Данные по сальдо миграции учитывают и миграционные потоки с дальним зарубежьем, но за исключением первого этапа (1917–1926 гг.), когда из России эмигрировало около млн. человек. Миграция с дальним зарубежьем была незначительной.

Энциклопедический словарь «Народонаселение». М., 1994. С. 234.

Там же. С. 125.

Компоненты изменения численности населения России с 1917 г.

Периоды, населения на прирост Естественный Миграционный годы конец периода, (убыль), тыс. прирост, тыс. прирост *,тыс.

*С учетом сальдо миграции со странами дальнего зарубежья, которое в 1927– 1940 гг. и 1951–1987 гг. было относительно небольшим (например, в 1986 г. оно равнялось 2,3 тыс. человек, против 20,4 в 1989 г., 102,5 тыс. в 1990 г.). Наиболее значимым оно было в 1917–1925 гг., когда более 2,5 млн. человек эмигрировало в Западную Европу, США и др. страны дальнего зарубежья.

**из них 700 тыс. пришлось на страны дальнего зарубежья.

***из них почти 3,6 млн. человек приходится на дальнее зарубежье.

Источник: Население СССР. 1973. М., 1975.С.14, 70. Численность и миграция населения в РФ в 1995 г. Госкомстат РФ. М., 1996. С. 14. Социальноэкономическое положение России. Госкомстат РФ. М., Январь1997. С. 192.

Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Демографическая история России, 1927–1959. М. 1.

Население Росси за 100 лет (1897–1997). М., 1998. С. 32–34, 84–85. Численность и миграция населения России 2000–2004. М: Госкомстат, 2001–2005.

С этими тенденциями Россия (СССР в целом) вступила во вторую мировую войну, на которую и приходится третий этап (1941–1950 гг.), определяемый вынужденным характером миграционных потоков из России в республики Средней Азии и Казахстан. Это и эвакуационные потоки, которые в целом оцениваются в 25 млн. человек27 (около 3 млн. из них приходится на названные республики), и депортации 40–х гг., из которых более одного миллиона немцев (в основном с Поволжья) были выселены в Казахстан и др. республики региона. Заметим, что большинство из них так и осталось жить в этом регионе после окончания войны, в отличие от других депортированных народов (чеченцев, ингушей и др.), вернувшихся на свои родные места. В целом за этот этап, который определялся главным образом военными и политическим событиями, отрицательное сальдо миграции составило чуть менее 4 млн. человек*.

4-й этап (1951–1975 гг.) характеризуется хотя и снижением, но еще преобладанием центробежных миграционных потоков из России в бывшие союзные республики, что было обусловлено, в частности, поднятием Целины в Казахстане** и развитием ткацкого, алюминиевого и др.

производств в Средней Азии, строительством различных предприятий в Прибалтике, Закавказье. Из России в основном выезжало городское население, имеющее более высокий уровень образования и квалификацию по сравнению с населением республики въезда. Вообще, как отмечают специалисты, доля выходцев из села в межреспубликанских миграциях этого периода была очень мала и на них приходилось около 1/3 всех переселений (т.е. сельские жители мигрировали почти исключительно в пределах своих республик)28.

И хотя истинные масштабы и направления миграционных потоков между бывшими союзными республиками установить довольно сложно, косвенно результаты, например, переписей населения подтверждают центробежный характер этих миграций вплоть до середины 70–х годов (таблица 3). Так, с 1939 по 1959 гг. (годы переписей) население Азиатской части бывшего СССР (включая Закавказье) увеличилось с 42,3 до 56,0 млн.

человек, Европейской части—с 148,4 до 152,8 млн. человек. То есть, численность населения республик, расположенных в Азиатской части возросла за это время на 31,8%, а в Европейской части - только на 3,6%.

Если сопоставить эти коэффициенты роста населения с аналогичными в Там же. С. 561.

*В 700 тыс. человек оценивается отток за 1939–1952 гг. в страны дальнего зарубежья. (Население и кризисы. Вып.4 М., 1998. С. 73).

**На казахскую целину по призыву КПСС, по ряду оценок, прибыло 640 тыс. человек (Ермаков Ф.И. Экономическое сотрудничество советских республик// Вопросы истории КПСС. 1967. №8).

Переведенцев В. Рынок труда и миграция населения СССР // Вопросы экономики. 1991. №9. С. 47.

период 1926–1939 гг., то становится очевидным увеличение темпов прироста населения в послевоенный период в среднеазиатских и закавказских республиках.

Союзные республики Численность населения, 1959 г. в % к Источник: Население СССР. М., 1974. С.42.

Заметим вместе с тем, что данный прирост обусловлен конечно не только миграционным приростом, но и установившимся к этому времени более высоким уровнем рождаемости и соответственно естественного прироста в этих республиках.

Более того, именно на этом этапе происходят все ускоряющиеся изменения в межреспубликанских миграциях, которые на 5 этапе приобрели устойчивый центростремительный для России характер, что видно, в частности, из данных таблицы 4.

Начало «перемены знака» миграционных потоков, другими словами перелом в направлениях сальдо миграции (чистой миграции) для России берет начало в 60–е гг. Одной из первых республик, с кем Россия имела до этого постоянно отрицательное сальдо миграции, стала Грузия, а к середине 60–х гг.

к ней присоединился и Азербайджан. Это обусловлено, прежде всего, оттоком русского населения, которое начинает постепенно вытесняться из сфер управления, услуг, науки и др. кадрами коренных национальностей, подготовленных как в самих республиках, так и в лучших вузах России.

И хотя в 60–е гг. еще трудно говорить об обострении межнациональных отношений, как главном факторе оттока русскоязычного населения из национальных республик, думается, что именно тогда межнациональный фактор начинает себя проявлять, пользуясь попустительством центральных властей и упущениями в национальной политике. По мнению же большинства ученых, главными причинами особенно для Казахстана и Средней Азии, были избыток рабочей силы, открытая безработица в городах и скрытая на селе, обусловленные, в частности, возрастающим темпом роста населения здесь.

Важно отметить и то, что за 1956–1975 гг. значительная часть естественного прироста населения России, который по своей величине в 11 раз превысил отрицательное миграционное сальдо, была перераспределена в пользу других союзных республик, тогда как в 1976 – 1990 гг. из общего прироста населения только 4/5 пришлось на долю естественного прироста, а 1/5 на долю миграционного сальдо. Таким образом, произошло частичное возмещение ранее потерянного Россией естественного прироста. Общим выводом является то, что независимо от результатов межреспубликанского миграционного обмена все 50–80-е годы население России прирастало, и притом ежегодно29.

Источник: Переведенцев В. Рынок труда и миграция населения// Вопросы экономики. 1991. № 9. С. 47.

Рыбаковский Л.Л. Россия и новое зарубежье: миграционный обмен и его влияние на демографическую динамику. М., 1996. С.19.

В целом для 4–го этапа, несмотря на снижение центробежных тенденций, отрицательное сальдо миграции составило более 2,7 млн.

человек.

На пятом этапе (1976–1991 гг.), завершающем советский период, центростремительные миграционные потоки в Россию становятся определяющими. Практически со всеми бывшими союзными республиками, куда прежде мигрировал основной поток переселенцев из России, сальдо миграции стало положительным. Так, за 1979–1988 гг. только из Казахстана в Россию переехало около 700 тыс. человек (всего выехало из Казахстана 784 тыс. человек), из республик Средней Азии—около 800 тыс.

человек.

Нетто-миграция между Россией и бывшими союзными республиками СССР, Источник: Население России 1997. Пятый ежегодный демографический доклад.

М. 1998. С. 111.

Эти потоки, прежде всего, являются результатом конкуренции на рынках труда, обусловленной национальными особенностями демографического и социально-политического развития. Например, в республиках Средней Азии с 1976 по 1988 годы численность работников коренных национальностей более чем удвоилась, в то время как среди других национальностей увеличилась только на 38%, а в Туркмении вообще сократилась на 13%. Таким образом, доля лиц коренных национальностей в пополнении рабочей силы в 1,4 раза превысила их долю в общей численности населения республики, что неизбежно привело сначала к мягкому, а затем и ко все более резкому выталкиванию пришлого русскоязычного населения.

До 1989 г. лишь с республиками Прибалтики и Украиной у России сохраняется отрицательное сальдо миграции. Но, начиная с этого года и с прибалтийскими республиками сальдо миграции становится положительным (см. табл. 5).

Из таблицы 5 видно, что к концу 80–х гг. наибольший приток в Россию имел место из Узбекистана, Казахстана и Азербайджана, что в значительной мере было обусловлено резким обострением национальных отношений и появлением уже в бытность СССР вынужденных переселенцев, первые из которых появились после погромов армян (Сумгаит, 1988 г., Баку, 1990 г.) и турок-месхетинцев (Фергана, 1989). Что касается Казахстана, занявшего с начала 70–х гг. первое место по оттоку русскоязычного населения (в первую очередь русских и немцев), то его величина составила в 80–е гг. около 40% общего сальдо миграции со всеми бывшими союзными республиками и в 90-е гг. еще и возросла (см. табл. 6).

Говоря об оттоке русскоязычного населения из бывших союзных республик, надо заметить, что на последнем 5–м этапе получил ускорение и отток непосредственно коренного населения некоторых из этих республик, который стал особенно заметен между переписями населения 1979 и годов. Главными регионами эмиграции коренных жителей, которые направлялись в основном в Россию, на Украину и в Прибалтику, стали Закавказье, Средняя Азия и Молдова.

Так, численность молдаван в России между двумя переписями увеличилась на 69% (в своей республике их численность возросла всего на 10,5%), грузин и армян—на 46% (в своих республиках—на 10,3 и 13,2%), азербайджанцев—в 2,2 раза (и всего лишь 24% у себя), узбеков и туркмен— в 1,8 раза (34%), киргизов—в 2,9 раза (в своей республике на 33%), таджиков—в 2,1 раза (у себя на 46%).

И хотя масштабы выезда коренного населения из так называемых «трудоизбыточных» регионов были несколько меньшими, чем это можно было ожидать, имея в виду экономические соображения, в последующем, в 90–е годы, эта тенденция получила дальнейшее развитие, в частности, в форме трудовой миграции в Россию.

В целом, если оценивать «внешнюю» миграцию на 5–м этапе, то для России сальдо миграции, учитывающее и возросшую с 1988 г. эмиграцию в дальнее зарубежье (260 тыс. за 1988–1991 гг.), составило положительную величину в 2586 тыс. человек.

Подводя итоги анализу «внешней» (межреспубликанской) миграции за выделенный нами 2–й (советский), период, можно сделать ряд выводов:

1) в целом за период сальдо межреспубликанской миграции определялось для России центробежными тенденциями 3-го и 4-го этапов (1941–1975 гг.) и составило за 1917–1991 гг. отрицательную величину в 4 млн. человек;

2) результаты межреспубликанской миграции в 80–е годы стали прямо противоположными результатам 60–х гг. Другими словами центростремительные и Россия, чуть ли не три столетия (и даже больше) «отдававшая» своих граждан, стала их «собирателем»;

3)«внешняя» миграция 2–го периода была обусловлена не только экономическими причинами (индустриализация и связанные с ней великие стройки и др.), но и политическими событиями (раскулачивание, депортации, политические репрессии и т.п.), которые прежде всего пришлись на 1–й и 3–й этапы этого периода;

4)для последнего 5–го этапа (1976–1991 гг.), определяемого «переменой знака» миграционных потоков, характерно резкое обострение межнациональных отношений и появление вынужденных переселенцев, что стало затем характерной чертой 3–го (современного) периода «внешней» миграции между Россией и странами ближнего зарубежья.

Нетто-миграция между Россией и бывшими союзными республиками СССР, Источник: Население России 1997. Пятый ежегодный демографический доклад.

М. 1998. С. 111.

Третий (современный) период (с 1992 г.) развития миграционных потоков между Россией и бывшими союзными республиками в своем роде является уникальным, в силу очень резких, кардинальных политических изменений и связанного с ними появления так называемого «ближнего зарубежья», одномоментно превратившего «внешние» межреспубликанские миграции в международные, требующие принципиально иной миграционной политики.

«Благодаря» появлению ближнего зарубежья Россия превращается в 3-й (после США и Германии) мировой центр иммиграции. Несколько возрастает валовой объем миграционных потоков между Россией и бывшими союзными республиками, а чистая миграция между ними приобретает для России ярко выраженный центростремительный характер, составив только за 1992–2004 гг. более 3,57 млн. человек (см. табл. 2).

В последующих главах мы подробнее остановимся на экономических и демографических особенностях третьего периода, абстрагируясь в значительной степени от проблем международной миграции, связанных с дальним зарубежьем, хотя их роль в современный период резко возрастает, поскольку Россия становится открытым для внешнего мира государством.

Поэтому здесь вкратце остановимся на узловых моментах современного периода. Заметим, что тенденции, заложенные на последнем этапе предыдущего периода, приобретают еще более устойчивый, а учитывая происходящие события, даже закономерный характер. Но, помимо этих тенденций, для России становятся характерными и новые, не присущие ранее, явления, такие как «утечка умов», нелегальная иммиграция, трудовая миграция, появляются новые категории вынужденных мигрантов.

Распад СССР резко усилил миграционные потоки из бывших республик в Россию. Чистая миграция в Россию увеличивалась как за счет увеличения въезда в нее, так и за счет сокращения выезда из нее. За 1989– 1994 годы в целом выезд из России сократился в 3 раза, особенно сильно он падал в 1993 и 1994 гг. В 1994 году впервые существенно увеличился въезд—почти на четверть по сравнению с 1992–1993 гг.

В 1991–1995 гг. объем нетто-миграции снизился. Тем не менее, в итоге за 1991–1995 гг. Россия получила за счет бывших республик больший прирост населения, чем за три предыдущих пятилетия - с тех пор, как ее миграционный баланс стал положительным. В 1997 г. процесс сокращения миграционного прироста, наблюдавшийся в 1995–1996 гг., приостановился.

В 1997 г. его величина, по оценке Госкомстата России, составила 349,0 тыс.

человек, что на 5,4 тыс., или на 0,8% больше, чем в 1996 году. При этом уменьшилось как число прибывших в Российскую Федерацию, так и число выбывших за ее пределы: соответственно 584,6 тыс. человек и 235,6 тыс.

против 633,6 тыс. и 290,0 тыс. человек30. Уменьшение отчасти можно объяснить изменением системы учета миграции населения (с 1997 года статистическому учету подлежат случаи передвижения населения, связанные со сменой места жительства сроком на 6 месяцев и более; ранее критерием отбора подлежащих учету случаев была продолжительность предполагаемого пребывания в данной местности—свыше 1,5 месяца).

В 1992 и 1993 гг. чистый приток населения в Россию увеличился по всем направлениям, в 1994–1995 гг. Россия получала приток населения абсолютно из всех стран–бывших республик Союза. Но вклад каждой из них менялся —в зависимости от положения в самих этих странах, а также, по-видимому, с учетом обстановки в России (табл.6).

Наибольший миграционный прирост в 90–е гг. сложился между Россией и Казахстаном. Его величина составила почти половину (48,3%) общего сальдо миграции со всеми государствами—республиками бывшего Социологические исследования, 1990. №7. С.35.

СССР. За 1989–2004 же годы Казахстан отдал России 1,8 млн. человек, что составляет треть миграционного прироста России в обмене со странами СНГ и Балтии.

После трехлетнего перерыва (1994–1996 гг.) вновь число выбывших в Белоруссию из России превысило обратный отток. Такая ситуация сложилась за счет сокращения более чем на четверть числа прибывших в Россию из Белоруссии. За 1989–2004 гг. нетто-миграция только с Белоруссией составляла отрицательную величину—10,6 тыс. человек. Со всеми остальными странами СНГ и Балтии сохранилось положительное сальдо миграции, хотя его величина уже в 1997 г. уменьшилась в среднем на 26% по сравнению с 1996 годом.

Особую значимость в этот период приобретает вынужденная миграция, которая включает в себя беженцев, лиц, ищущих убежище, вынужденных переселенцев (в мировой практике принято понятие «перемещенные лица», т.е. вынужденные мигрировать в пределах страны) и др. Наибольшее количество беженцев до 1995 года давал Таджикистан.

Основной поток беженцев из Таджикистана пришелся на 1992–93 годы., затем их число стало увеличиваться медленнее, а доля этой страны в общем числе беженцев сократилась с 40,6% в начале 1993 года до 19% в начале 1996 года. Кроме Таджикистана основными поставщиками беженцев и вынужденных переселенцев в Россию в 1996 являлись Казахстан (16,4%), Узбекистан (14,4%), Грузия (12,2%), Чечня (12,1%) и Эстония (8,8%).

Таджикистан, Азербайджан и Грузия дали более 80% беженцев, прибывших в Россию из бывших республик СССР в эти годы.

12,9% статусных беженцев в России—это перемещенные лица из Чечни (138201) и в значительно меньшем количестве из зоны ОсетиноИнгушского конфликта (7453). В 1996 году миграционный прирост России за счет стран СНГ и Балтии сократился почти на 30% (439,8 тыс. человек против 640,9), а прирост вынужденных мигрантов—почти на 40%, в том числе из Узбекистана, Киргизии и Армении—более чем в 2 раза, из Казахстана, Грузии, Латвии—в 1,5 раза32. В дальнейшем по мере прекращения активных вооруженных действий, а в последние годы вследствие изменения политики в отношении вынужденной миграции количество вновь зарегистрированных вынужденных мигрантов сокращалось, опустившись до 4,7 тыс. человек в 2003 г.

См. подробно: Ионцев В.А. Вынужденная миграция// Население и кризисы. Выпуск 1.

М., 1995; Ионцев В.А. Вынужденная миграция в России// Население и кризисы. Выпуск 2. М., 1996. Витковская Г.С.. Вынужденная миграция: проблемы и перспективы. М., 1993.

Вынужденные мигранты из стран СНГ и Балтии в России // Население и Общество, № 8. Апрель 1997 г.

Население России 2003-2004/ Под ред. А.Г. Вишневского. М., 2006. С.340.

При этом заметим, что в 90-е гг. не менее 65% среди этих мигрантов составляли непосредственно русские, хотя в дальнейшем происходило усиление притока из бывших союзных республик и лиц коренных национальностей, обусловленное экономическими причинами. Уже в 1995 г., например, число въехавших в Россию армян (49,7 тыс.) в десять раз превысило число армян, выехавших из России, у азербайджанцев это превышение составило более 5 раз.

Проблемы статистических данных и определения понятий, сопровождающие исследователей внешней миграции в России, обостряются создавшимся после распада СССР правовым вакуумом и несовершенством законодательной базы. Так, среди общего числа вынужденных мигрантов на одного регистрируемого в среднем приходилось 2–4 человека, не прошедших регистрацию, как в силу отказа в этом, так и в силу самостоятельного устройства на новом месте34.

Таким образом, в этот период получает все большее усиление тенденция, о которой мы говорили, рассматривая 5–й этап советского периода.

В связи с вынужденной миграцией еще одной проблемой, заслуживающей внимания, является проблема экологических беженцев35.

Обратим внимание еще на одну особенность этих лет. Снижение ежегодного притока в Россию из стран СНГ и Балтии, как собственно и ежегодного оттока, составившего в 1997 г. 236 тыс. человек вовсе не означает снижения объема миграционных передвижений между Россией и этими государствами, о чем пишут некоторые авторы36. Более того, вопреки бытующему мнению миграционный прирост в России увеличился в большей степени за счет сокращения выезда из нее, чем за счет въезда.

Даже в самые сложные для России 1992–1997 гг. количество прибывших (3827 тыс.) превысило число выбывших (1393 тыс.) более чем в два раза.

Наметилось определенное замещение постоянных миграционных потоков возрастающей трудовой миграцией, в том числе и нелегальной иммиграцией из стран ближнего зарубежья.

И наконец, выделим особенность, связанную с демографическим развитием России. Начиная с 1992 г. миграция населения из стран ближнего зарубежья становится не только одним из главных компонентов общего роста населения России, она, по существу, приобретает важнейшее значение в сглаживании демографического кризиса, переживаемого страной Вынужденная миграция в России. Население и Кризисы. М., 1996. С. 39.

Подробнее см., Ионцев В.А. Вынужденная миграция в России / Население и кризисы.

Выпуск 2. М., 1996.

См., например, Население России 1997 / Под ред. А.Г. Вишневского. М., 1998.

*См., также, Красинец Е.С., Тюрюканова Е.В. Нелегальная миграция в России // Народонаселение, №1, 1998. С. 38–50.

и обусловленного естественной убылью, которая составила за 1992–2004 гг.

более 10,3 млн. человек. Миграционный прирост, составивший в этот период более 3,5 млн. человек, сгладил естественную убыль до 6,8 млн.

А в 1992–1997 гг. общая убыль населения России, составившая около 4,2 млн. человек, была более чем наполовину компенсирована чистой миграцией из стран ближнего зарубежья (3310 тыс.)37.

Современный период в миграции населения между Россией и странами ближнего зарубежья, между которыми со стороны России образовались так называемые «прозрачные границы», позволяющие относительно свободно въезжать в Российское государство, наряду с тенденциями предшествующего периода, характеризуются совершенно новыми особенностями, позволяющими помимо прочего, интегрироваться в мировые миграционные потоки, а через них более успешно в мировое сообщество в целом.

В целом, если подвести краткие итоги историческому анализу миграционных отношений между Россией и странами ближнего зарубежья, необходимо выделить следующее:

1) на протяжении последних столетий Россия являлась тем центром, миграция из которого в значительной мере определяла позитивное развитие современных государств ближнего зарубежья, как в социальноэкономическом, так и демографическом плане;

2) миграция между бывшими союзными республиками на протяжении всех трех исторических периодов определялась как экономическими, так и политическим причинами;

3) современные миграционные процессы стали несравненно богаче и разнообразнее, что требует, в частности, усиления теоретических разработок в этой области как с научной, так и с прикладной точки зрения с целью в первую очередь разработки более эффективной миграционной политики в России, которая как своеобразный новый центр снова может стать интегратором постсоветского содружества, а также с целью формирования общего рынка труда, без которого невозможны современные интеграционные экономические отношения.

1.2. Теоретические подходы к исследованию миграции Теоретические основы в изучении миграции населения получают развитие в XVIII в., когда меркантилисты, возможно первые среди экономистов, рассматривавшие рост населения как источник силы государства, обратили внимание на необходимость в привлечении иностранцев, рассматривавшихся составной частью этого роста и соответственно богатства страны в целом.

Ионцев В.А., Каменский А.Н.. Россия и международная миграция населения // Международная миграция населения в России. Выпуск 1. М., 1998. С.19.

Позже практически во всех ведущих экономических теориях миграция рассматривалась более или менее важным фактором воспроизводства и особое развитие в ее изучении приходится уже на вторую половину прошлого столетия.

Начало разработке классификации миграционных процессов, их понятийного аппарата и собственно их научного осмысления было положено в конце XIX века в статьях английского ученого Е. Равенштейна (Ravenstein).

Он сформулировал 11 так называемых законов миграции, на базе которых затем строились многие западные модели по миграции. Е. Равенштейн довольно просто определил понятие миграции, под которой подразумевал «постоянное или временное изменение местожительства человека»38.

Начало развития отечественной мысли в отношении миграционного движения приходится на вторую половину XVIII века. При этом сам термин «миграция» практически отсутствует в работах российских исследователей вплоть до начала XX века, а вместо него используются такие, как «переселение», «колонизация», «иммиграция», «эмиграция» и др. И первым, кто среди российских ученых серьезно обратил внимание на миграционные процессы, стал М.В. Ломоносов, который не просто обозначил их значимость в истории государства российского, но и обосновал их с демографической точки зрения в работе «О сохранении и размножении российского народа» (1761 г.). М.В. Ломоносов стал первым, кто не только среди российских, но и западных ученых, «выделил две пары демографических процессов, действующих прямо противоположно на развитие населения: рождаемость–иммиграция и смертность–эмиграция», заложив тем самым, по мнению В.А. Ионцева, в определенной мере фундамент будущей концепции демографического перехода.

1.2.1. Отечественная мысль в исследовании миграции населения Традиции, заложенные М.В. Ломоносовым, позже нашли яркое отражение в работах известных российских ученых, в первую очередь историков В.П. Карамзина, В.О. Ключевского, С.М. Соловьева, М.К. Любавского, статистиков и экономистов И.А. Гурвича, А.А. Кауфмана, Н.М. Ядринцева, а позже уже в начале советского периода, И.Я. Ямзина, В.П. Вощинина, Э.Д. Гримма, Л.И. Лубны–Герцык, и др.

Тем самым была создана база, на основе которой уже такие известные современные исследователи, как Л.Л. Рыбаковский, В.И. Переведенцев, Б.С. Хорев, В.Н. Чапек, И.Г. Ушкалов, В.М. Моисеенко и многие другие обосновали и развили теоретические подходы в изучении миграционного движения во всем многообразии его видов и форм. И значительное внимание при этом было уделено непосредственно термину «миграция».

Ravenstain E.G. The Laws of migration// Journal of the statistical society. Vol. 48. 1885.

P. 167–227.

Формальное определение миграции достаточно просто—это перемещение населения, связанное с переменой места проживания.

Вследствие своей формальности это определение становится пригодным для различных исторических эпох, для регионов с различным масштабом и характером миграций. В литературе справедливо отмечается, что в демографической и в других науках, изучающих миграцию, ни одно понятие не имеет столько формулировок, как миграция39.

Определение понятия «миграция населения» в его современном понимании начало разрабатываться с конца 90–х годов XIX века. Его трактовка тесно связана с общими социально-экономическими и политическими процессами в России этого периода, бурным развитием первых капиталистических предприятий, привлекавших большое количество рабочей силы, и начавшимся процессом переселения крестьян из малоземельных, главным образом из центральных, районов в необжитые, но плодородные земли Сибири и юга России. Таким образом, само понимание этого термина исходило из той функциональной роли, которую начали играть массовые переселения в России, и тех социальноэкономических и демографических последствий, которые они повлекли за собой в разных регионах России.

Следует отметить, что значительные успехи в исследовании проблем миграции в эти годы были тесно связаны с хорошо налаженным учетом переселенческого движения в дореволюционной России и в 20–е годы40.

Потоки переселенцев на восток регистрировались в городах Сызрань и Челябинск, проводились детальные обследования мигрантов. Эти данные отражались в земской статистике. На них базируются работы А.А. Кауфмана, Н.М. Ядринцева, И.А. Гурвича и др.

Дореволюционные исследователи, как мы уже отметили, чаще употребляли понятие «переселение» и «колонизация». В работах А.А. Кауфмана, одного из видных теоретиков по проблемам переселений и колонизаций, не проводится строгого разграничения между этими понятиями 41. В ходе дискуссии по проблемам миграции в начале 20–х годов исследователи стали уточнять содержание понятий «колонизация», «переселение», «миграция», исходя из изменившихся социальнополитических условий в стране. Многие исследователи отождествляли понятия «колонизация» и «миграция». И.Я. Ямзин из всех миграционных процессов выделял массовые, длительно повторяющиеся передвижения из одной хозяйственной сферы в другую42.

Рыбаковский Л.Л., Тарасова Н.В. Миграционные процессы в СССР: новые явления // Социологические исследования. 1990.С.34.

Ямзин И.Я. О термине «колонизация» // О земле.–1922. Вып. 3.С.265.

Кауфман А.А. Переселение и колонизация. СПб. 1905.

Ямзин И.Я. О термине «колонизация»// О земле. 1922. Вып. 3. С.16.

Определенный интерес в этом плане представляют работы В.П. Вощинина. В 1922 году им указывается на сложность и неоднозначность понятия «колонизация». По его мнению, «колонизация»

многими исследователями отождествляется с понятием «заселение» и противопоставляется «стихийному переселению». Вторая интерпретация понятия «колонизация» связана с планомерным использованием «всей данной территории и всех ее богатств». Третье понимание этого термина исходит из «совокупности мероприятий по всестороннему и последовательному развитию производительных сил района»43. По мнению В.П. Вощинина, центральным и основным признаком «колонизации»

является передвижка (миграция людей), причем подобное движение населения имеет своим назначением и последствием «освоение новых мест». Таким образом, фактически само понятие «колонизация» не имело узко–политического понимания в его современном смысле, а являлось синонимом понятия «миграция населения»44.

В.П. Вощинин одним из первых исследовал и вопрос о причинах миграции, среди которых выделил природные условия России. Они, по его мнению, не создавали чрезмерных естественных преград передвижению населения, а наоборот, подталкивали население к перемене места жительства. В целом Вощининым В.П защищается распространенный в те годы тезис о несоответствии численности населения и земли45.

С этих же позиций написаны работы Л.И. Лубны–Герцык, который, анализируя величину избыточности труда и основные межрайонные переселения населения, связывает их с «нормой населенности», которая предполагает, прежде всего «оптимальные отношения между численностью населения и внешней средой». Способами восстановления нарушенного равновесия он считает войны, голод, эпидемии, «мирную борьбу за существование», а также «колонизацию»46.

Следующая особенность исследования проблем миграции населения в довоенные годы связана с планами народнохозяйственного развития СССР, разработкой первых пятилетних планов, с необходимостью развития восточных, богатых ресурсами районов страны. В работах этого периода подчеркивается экономическая роль миграции, значение переселения для освоения новых территорий, разрабатываются понятия «затраты», «потери», «эффективность миграции». Так, Ждановым Б.Н. исследуются эффективность затрат на переселение, подчеркивается трудность изучения Вощинин В.П. О термине «колонизация» // О земле. 1922. Вып. 3. С.16.

Вощинин В.П. Очередные задачи колонизации. Птг., 1919. С.6.

Вощинин В.П. Исторические и современные предпосылки русской народной миграции // О земле. 1922. Вып. 3. С.201.

Лубны-Герцык Л.И. Об избыточном труде в сельском хозяйстве изучаемых районов.

Тр.ин-та. Н.-И. колониз, ин-т. 1926. Т.3. С.546.

эффективности миграции, зависимость ее от многих элементов (от территории входа и выхода мигрантов, их общепрофессионального и культурного уровня), указывается на необходимость подхода к оценке эффективности миграции с народнохозяйственных Отличительной особенностью публикаций 30–х годов является исследование проблем миграции в контексте проблем воспроизводства рабочей силы, развития и размещения производственных сил. Возрастает внимание исследователей к организованному набору рабочей силы, что было тесно связано с развитием и потребностями социальноэкономического развития страны. Отмечалось, что индустриализация, связанная с огромным спросом на трудовые ресурсы, требовала вовлечения в миграционные процессы населения новых районов.

Миграция рассматривается как важнейший фактор размещения производства; указывается, что период социализма является не только «эпохой гигантского развития производительных сил,... но и одновременно эпохой изменения географии населения»48, отмечается, что проблема индустриализации не может быть успешно разрешена «без перераспределения наличных человеческих сил, без оптимального размещения людских масс по территории»49.

Однако, в 30–е годы понятие «миграция населения» не включается в справочные издания, в т.ч. во второе издание Большой Советской Энциклопедии (1954 год). По мнению Переведенцева В.И., в 30–40-е годы произошла «эрозия» термина миграция населения, фактически его утеря при сохранении ряда менее общих понятий, которые относятся к термину «миграция населения» как видовые к родовым50. Незначительное внимание к проблемам миграции с 30–х годов и, как следствие этого, отсутствие статистических данных и теоретических исследований, связано, по видимому, уже с политическими факторами.

Достоверную, научно обоснованную картину движения населения и изменения его демографических характеристик трудно дать без соответствующей источниковой базы. С 1934 по 1939 гг. статистические данные о населении не публиковались. Отдельные сведения, содержащиеся в докладах И.В. Сталина (на XVI, XVII партийных съездах и др.), а также в публикациях директивных органов, не были научно обоснованы, в ряде случаев даже фальсифицированы в угоду политическим доктринам.

Жданов Б.Н. К вопросу об изучении эффективности затрат на переселение // Вестник землеустройства и статистики. 1929. № 4. С. 31.

Барчук В., Фрейдман С. Организация отходничества из колхозов // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1931. № 8. С.47.

Маркус В. Экономика труда как предмет преобразования в экономических вузах // Вопросы труда, 1931. № 3–4. С.38.

Переведенцев В.И. Методы изучения миграции населения. М.: Наука, 1975. С.10.

По словам В.В. Покшишевского, в этот период «царило убеждение, что в условиях планового хозяйства перемещения населения также управляются планом», и что, таким образом, самой проблемы миграции как бы не существует51. В переписях 1939 и 1959 годов фактически отсутствуют вопросы о миграции населения, что, несомненно, было вызвано стремлением тогдашнего руководства СССР скрыть истинные масштабы вынужденных переселений людей.

Исследованию проблем миграции населения был дан новый импульс с конца 50–х годов. Серьезные научные исследования относятся к середине 60–х годов. В первой половине 70–х годов выходят основные работы по сельской миграции, по проблемам межрайонной миграции, по миграциям в крупные и крупнейшие города и т.д.

Известный российский ученый в области миграции Б.С. Хорев различает миграцию в широком и узком смысле. «Миграция населения в узком смысле слова выступает как важная составная часть более широкого понятия миграционного движения населения. Между ними нельзя ставить знак равенства. В этом отношении можно согласиться со следующим определением: «Перемещение людей из одних мест в другие называется миграцией населения. Миграция, в собственном смысле слова, обычно связана с переменой постоянного места жительства, т.е. с переездом из прежнего места проживания в новое место проживания. Различие между временными и постоянными перемещениями производится либо на основе продолжительности отсутствия на прежнем месте проживания, либо на основе продолжительности пребывания в новом месте».

К этому определению миграции в узком смысле слова присоединяются такие авторы как В.И. Переведенцев, В.В. Покшишевский, В.А. Поповкин и др.

Миграционное движение населения как совокупность межпоселенных безвозвратных и возвратных передвижений, связанных со сменой места приложения труда Б.С. Хорев рассматривает как миграцию в широком смысле слова52.

В.И. Переведенцев характеризует миграцию как территориальную мобильность населения, которая самым тесным образом связана со всеми другими видами мобильности: социальной, профессиональной, образовательной, этнической. Таким образом, им в целом не проводится разграничения понятий «перемещение населения» и «мобильность населения» (как это делает Л.Л. Рыбаковский), однако, главным принципом определения миграции населения им указывается географический— территориальное изменение места жительства населением. По его мнению, одна из главных функций миграции населения—достижение соответствия между территориальным размещением потребности в рабочей силе и Покшишевский В.В. Население и география. М.: 1978. С.159.

Хорев Б.С., Чапек В.Н. Проблемы изучения миграции населения. М.: Мысль, 1978. С. 23.

размещением трудовых ресурсов. В более узком и специальном значении слова В.И. Переведенцев понимает под миграцией совокупность переселений людей, т.е. таких их перемещений по территории, которые неразрывно связаны со сменой ими мест жительства на относительно продолжительный срок53.

Интересным представляется подход А.У. Хомры, который, анализируя теоретические основы и методы исследования территориальной организации воспроизводства, рассматривает миграцию населения прежде всего как реальное демографическое явление, которое имеет собственную внутреннюю логику. Миграция населения, по его мнению, представляет собой одну из конкретных форм проявления территориального воспроизводства населения. Именно через миграцию происходит выравнивание территориальных различий темпов демовоспроизводства.

Причем А.У. Хомра не ограничивается отождествлением миграции с совокупностью экономических отношений, которые складываются в связи с распределением и перераспределением рабочей силы. Сущность миграции населения сводится им к совокупности демопроизводственных отношений, т.е. производственных отношений с демографическим содержанием.

Важнейшими формами проявления миграции населения А.У. Хомра считает территориальные демоэкономические структуры. Таким образом, акцент делается на трактовку миграции населения как подсистемы системы развития населения. Функции миграции определяются требованиями развивающейся системы населения. Наряду с экономической функцией миграции, которая определяется А.У. Хомрой как обеспечение количественного и качественного соответствия между потребностью и наличием рабочей силы в разных районах страны и в изменении качества рабочей силы, он выделяет демографическую, этнографическую, социально–гигиеническую, социальную и др. функции миграции населения.

Один из известных исследователей социальных проблем сельского «перераспределительную» функцию миграции, в результате которой в географическом пространстве перераспределяется рабочая сила. Далее В.И. Староверовым выделяется «селитабельная» функция миграции, указывается, что перемещения населения сопровождаются видоизменением природной среды применительно к интересам человека.

«Демографическая» функция ведет к изменениям развития и самого состояния народонаселения. Так, например, неоднородная в половозрастном отношении миграция может нарушить условия брачности и рождаемости54. Исследователь выделяет и целый ряд других функций миграции населения, таких, как этнографическую, урбанизационную, Переведенцев В.И. Методы изучения миграции населения. М.: Наука, 1975. С.9.

Староверов В.И. Социально-демографические проблемы деревни. М., 1975. С. 22.

социально-гигиеническую и т.д. Исходя из такой широкой взаимосвязи функций, миграция населения выступает, по мнению В.И. Староверова, с одной стороны, как средство общественного развития, с другой—как фактор, т.е. движущая сила или одна из взаимодействующих движущих сил общественного развития.

Интересным представляется и подход В.М. Моисеенко, которая рассматривает миграцию населения не только в качестве необходимого процесса развития населения, но и процесса, активно влияющего на приобретение населением нового качества. Наряду с подвижностью населения ею анализируется понятие «устойчивость», под которым понимается свойство (способность) населения к развитию в условиях динамичной численности и структуры населения (изменение темпов роста, интенсивности территориальных перемещений и т.д.)55.

Примерно 25 лет спустя В.М. Моисеенко дает следующее определение миграции, подчеркивая, что это «рабочее» определение: «Миграция—одна из форм движения населения, при которой перемена места жительства на более или менее значительное расстояние и время сопровождается общественно значимыми экономическими, социальными, демографическим и другими последствиями (позитивными, негативными, явными и скрытыми, текущими и долгосрочными и т.д.)56.

Таким образом, можно проследить определенную динамку в научном знании о миграции. Причем по последнему определению можно задать один, но очень важный вопрос: о какой форме движения идет речь? И ответа на этот вопрос мы по существу не получили.

Приведенные выше определения других авторов, с одной стороны, показывают напряженную работу мысли, с другой, что эта мысль так и не пришла пока к единому общему знаменателю.

Видимо, правы те авторы, которые говоря о миграции, подразумевают многогранное общественное явление, охватывающее все виды и формы территориального передвижения между населенными пунктами, имея в виду все три стадии этого движения:

1) стадию принятия решения о миграции;

2) стадию самого движения и 3) стадию адаптации на новом месте (причем речь идет не только о безвозвратной миграции).

Исходя из этого, думается, что точнее всего это явление отражает определение Л.Л. Рыбаковского, которое взято за основу и, которое подразумевает «любое территориальное перемещение, совершающееся Миграционная подвижность населения в СССР / Под ред. Б.С. Хорева, В.М. Моисеенко. М.: Наука, 1974. С. Моисеенко В.М. Миграция населения как объект комплексного исследования// Народонаселение: современное состояние и перспективы развития научного знания.

М.: Диалог МГУ, 1997. С.24.

между разными населенными пунктами одной или нескольких административно-территориальных единиц, независимо от продолжительности, регулярности и целевой направленности».

Опираясь на вышеназванное определение, можно прийти к понятию «миграционное движение» (синонимы территориальное, пространственное движение, территориальная, пространственная мобильность, миграционная, территориальная, пространственная подвижность)57.

И в этом смысле принятый в работе, в определенной мере условный подход к пониманию «внешней» миграции, выступающей на разных исторических отрезках времени то в виде колонизации, то в виде «внутренней» межреспубликанской миграции, и наконец, в виде международной миграции вполне вписывается в широкое понимание миграции населения или миграционного движения.

Анализ работ отечественных авторов в области миграции выявил еще один немаловажный факт, заключающийся в том, что практически за многие годы в нашей стране не было разработано ни одной новой экономической теории по миграционному движению. Все работы по существу написаны в рамках «марксистского» направления и соответственно все внимание обращено на трудовую миграцию.

При этом я далека от того, чтобы воспринимать сейчас «марксизм» как некую утопическую и не оправдавшую надежды теорию, я против той обструкции в отношении марксизма, которая имеет место в настоящее время. Как и любое другое научное мировоззрение (мальтузианство, кейнсианство и др.) марксизм имеет право на жизнь, и не надо отождествлять научную теорию и идеологию, хотя они и тесно взаимосвязаны.

Именно в рамках этого направления в конце 90–х—начале 60–х гг.

Э.П. Плетнев попытался сконструировать концепцию «мирового рынка труда»58, под которым он понимал не некую сумму региональных или национальных рынков труда, а систему миграционных связей, выражающихся в эмиграции и иммиграции иностранной рабочей силы.

Частично эта концепция нашла развитие в работах Ионцева В.А., Ушкалова И.Г., Красинца Е.С., Каменского А.Н., Цвылева Р.И.

Например, Цвылев Р.И. выделяет на рынках труда два сегмента. К первому сегменту он относит привилегированный слой, включающий прежде всего рабочих из развитых, а также среднего уровня развития стран.

Этот сегмент рынка труда, по его мнению, имеет тенденцию расширяться по мере роста международных связей и соответствующих механизмов по решению глобальных проблем. Сюда же примыкает небольшой контингент Мы считаем, что бытовавшее ранее понятие «механическое движение» не отвечает сути и глубине такого явления, как миграция.

См., Плетнев Э.П. Международная миграция рабочей силы. М., 1962.

ученых и научных работников, устраивающихся на работу в крупные компании, исследовательские организации.

Во второй довольно крупный сегмент международного рынка труда Цвылев Р.И. включает рабочую силу, поставляемую странами и регионами, которые находятся на относительно низком уровне экономического развития, выделяя здесь весьма специфический отряд «нелегалов», являющийся крупным поставщиком рабочей силы для целого ряда индустриальных стран. Важным обстоятельством, усиливающим сегментацию мирового рынка труда, является информационная революция, меняющая привычный характер конкурентной борьбы59.

Подчеркнем, что теория мирового рынка труда еще далека от единого понимания.

Вместе с тем, в рамках других подходов в изучении миграции отечественная мысль достигла более впечатляющих результатов60. Среди них можно прежде всего назвать философский (Л.Н. Гумилев), биологический (В.П. Казначеев), исторический (В.О. Ключеский, М.К. Любавский, В.М. Кабузан), системный и демографический.

Остановимся вкратце на двух последних. Системный подход базируется на комплексном системном подходе в изучении миграции.

Именно в рамках этого подхода в 80–е гг. получило начало такое научное направление как миграциология, авторы которого, Б.С. Хорев, В.А. Ионцев и М.Б. Денисенко, видят в перспективе становление на базе этого направления самостоятельной науки о миграции.

Суть миграциологии61 заключается в разработке общей теории миграционной подвижности населения, базирующейся как на комплексном подходе, так и на законе подвижности населения, основные положения которого сформулированы В.И. Лениным в работе «Развитие капитализма в России». В соответствие с этим законом, миграционное движение по мере общественного прогресса усиливается, становится социально-экономической необходимостью. Понятие «миграционная система» в миграциологии, в отличие от западной концепции «миграционных систем» (М. Критц, Х. Злотник и др.), основывается на четырех составляющих: 1) общая миграционная подвижность; 2) территориальное перераспределение населения; 3) миграционное поведение населения; 4) механизм действия.

И это направление является одним из самых перспективных в плане формирования и развития самостоятельной науки о миграции.

Цвылев Р.И. Международный рынок труда и Россия. Проблемы интеграции // Политические исследования. № 1, 1993 г. С. 128–129.

Ионцев В.А. монографии «Международная миграция населения: теория и история изучения» выявил 17 научных подходов, включающих более 45 направлений (теорий, концепций), объясняющих развитие миграции населения, большая часть которых приходится на экономический (15), демографический (5) и социологический подходы (5).

См. подробнее: Денисенко М.Б., Ионцев В.А., Хореев Б.С. Миграциология. МГУ, 1989.

Демографический подход, в котором В.А. Ионцев выделяет 5 научных теорий и концепций (общая теория народонаселения, теория демографического перехода, концепция мобильного и миграционного переходов, нулевого сальдо миграции), в изучении миграции также представляется очень перспективным, хотя и вызывающим до сих пор довольно большие споры в среде демографов. Многие из них (А.Г. Волков, В.А. Борисов, А.Г. Вишневский и др.) не считают миграцию демографическим процессом.

Не вдаваясь в суть спора замечу, что автор придерживается точки зрения, согласно которой миграционное движение может выступать как чисто демографический процесс, когда речь заходит о прямом его воздействии на воспроизводство населения. Именно так рассматривает этот вопрос общая теория народонаселения (Д.И. Валентей, А.Я. Кваша, Н.В. Зверева и др.)62, в основе которой лежат принципы комплексности и междисциплинарности. Зародившись в 30–е гг. во Франции (А. Сови), эта теория получила развитие в 60–е гг. в России под руководством Д.И. Валентея, изначально рассматривавшего необходимость комплексного подхода в изучении народонаселения. При этом согласимся с В.М. Моисеенко, подчеркнувшей, что «комплексный подход, предполагая повышение роли демографии как базовой дисциплины, означает в первую очередь более глубокий анализ миграции самой демографией…»63. И в этом смысле выделенные В.А. Ионцевым в демографическом подходе научные концепции способствуют более глубокому изучению миграции.

Вместе с тем, выделяя системный и демографический подходы, нельзя пока отрицать большей значимости экономического подхода. И в этом плане «принципиальным становится прежде всего вопрос об экономической природе миграции, оценке ее причин с позиции теории человеческого капитала»64, что и нашло отражение в западных теоретических исследованиях миграции населения.

1.2.2 Современные теоретические подходы западных ученых Среди научных разработок миграции западными учеными в последние десятилетия можно выделить целый блок экономических теорий и концепций, в которых в той или иной степени рассматривается миграция населения. Это неоклассическая теория (Дж.Р. Харрис, М.Р. Тодаро и др.), теория Система знаний о народонаселении / Под ред. Д.И. Валентея. М., 1976; Зверева Н.В.

Разработка теории народонаселения в отечественной науке (60-е—80-е гг.). МГУ, 1998.

Моисеенко В.М. Миграция населения как объект комплексного исследования // Народонаселение: современное состояние и перспективы развития научного знания.

М.: Изд-во МГУ, 1997. С.29.

Там же. С.28.

человеческого каптала (Л.А. Сжаастад, В. Кларк и др.), новая экономическая теория миграции (О. Старк, Д. Тейлор и др.), концепция сегментированного рынка труда (М. Пиор, А. Портес, Д. Солоу и др.), теория мировых систем (Валерштейн, Сассен и др.), концепция нового международного экономического порядка (Дж. Бхагвати, В. Бонинг и др.) и др. При этом очень важным в теоретическом плане является разграничение «внутренней» и «международной» миграции, которые нашли в работе отражение во «внешней» миграции в разные исторические периоды. С 1992 г., когда «внутренние» межреспубликанские миграции вдруг превратились в «международные», встала острая необходимость их теоретического переосмысления и обязательного разграничения.

Как отмечает известный исследователь международной миграции А. Золберг, часть ученых до сих пор руководствуется неверным в настоящее время положением Е.Г. Равенштейна о том, что международная миграция развивается по тем же законам, что и миграция внутри страны66.

В России это положение в связи с появлением ближнего зарубежья получило наиболее яркое отражение в официальной миграционной политике, которая формировалась еще не так давно в основном под влиянием тех, кто придерживается данного неверного положения. С этим отчасти связаны и ее явные провалы.

Международная миграция представляет собой «территориальные (пространственные) передвижения людей через государственные границы, связанные с изменением постоянного места жительства, обусловленным различными факторами (семейными, национальными, политическими и др.), или пребыванием в стране въезда, имеющем длительный (более года), сезонный и маятниковый характер, а также с циркулярными поездками на работу, отдых, лечение и тому подобное». Главными отличительными признаками международной миграции населения по сравнению с внутренней миграцией являются пересечение государственной границы и соответствующий государственный контроль как за фактом самого передвижения за границу (и в стране выезда, и особенно в стране въезда), так и за последующим пребыванием в стране въезда, особенно в связи с трудоустройством и поступлением на учебу или стажировку.

Исходя из последнего тезиса предыдущего параграфа (1.2.1) и необходимости выделения международной миграции в работе рассматриваются только те положения экономических теорий по миграции, которые наиболее широко используются в современном анализе международной миграции населения. Это прежде всего положения См. подробнее Ионцев В.А. Международная миграция населения: теория и история изучения. МГУ., 1999.

Zolberg A.R. The Next Waves: Migration Theory for a Changing World// International Migration Review. 1989. № 3. Р. 405.

неоклассической теории, теории «человеческого капитала», новой экономической теории миграции, теории сегментированного рынка труда.

В настоящее время интеграция различных теоретических построений происходит на базе неоклассической теории. Миграционные перемещения включаются в экономические построения этой теории исходя из того, что они являются источником перераспределения факторов производства между странами, то есть перемещения труда и связанных с этим движения капиталов и товаров. Вопрос мобильности фактора, возможно являющийся самым ранним аналитическим исследованием иммиграции в экономической литературе, является составной частью теории международной торговли.

Неоклассическая теория торговли вывела две фундаментальные теоремы, подходящие для изучения миграции:

1. Теорема Хекшера–Охлина: cтрана экспортирует товары, при производстве которых наиболее интенсивно используется относительно избыточный фактор (ресурс) страны. Т.е., если страна имеет относительно большую численность населения и труд относительно интенсивно используется в легкой промышленности, то она будет экспортировать продукцию легкой промышленности.

2. Теорема уравнения фактора–цены: cвободная торговля товаров уравнивает цены факторов по странам. Т.е. даже в отсутствие миграционных потоков, существование свободной торговли товарами приведет к уравниванию зарплаты и цены капитала между странами.

Эти две теоремы подразумевают, что, поскольку страна с относительным избытком труда экспортирует товары, в производстве которых относительно интенсивно используется труд, это все равно, что экспортировать труд.

Богатой людскими ресурсами стране целесообразно развивать производство и экспорт трудоемких изделий, но с другой стороны товарный экспорт может быть замещен или дополнен экспортом рабочей силы с теми же последствиями для ценовых соотношений между факторами производства.

Согласно неоклассической экономической теории, миграция вызвана разницей в уровнях зарплаты между странами, обусловленной различиями в затратах труда на капитал между странами. Разница в зарплате будет стимулировать рабочих из стран с низкой зарплатой перемещаться в страны с высокой зарплатой, в то время как инвестируемый капитал, включая человеческий капитал, необходимый для создания ожидаемых доходов, будет перетекать в страну с низкой зарплатой. Этот процесс будет продолжаться до тех пор, пока разница в зарплате между странами будет больше чем затраты на перемещение труда.

Вместе с тем, как показывает анализ на практике связь между относительной зарплатой и международной миграцией достаточно сложная, и большая разница в зарплате между странами сама по себе не провоцирует миграцию. В действительности характерная черта международной миграции в общем такова, что её зависимость от разницы в уровне зарплаты между странами очень незначительна.

К сожалению, модель становится очень сложной, если выходит за рамки 2x2x2 (т.е. 2 страны, 2 товара, 2 фактора производства). Отсюда становится очень сложным анализ таких вопросов, как состав потоков иммигрантов, влияние изменений в иммиграционной политике, и т.д.

Микроэкономическая теория рассматривает индивидов в ситуации, когда они принимают сознательное и рациональное решение о миграции.

Этот подход, основанный на модели человеческого капитала, рассматривает мигрантов как людей, принимающих решение об инвестиции. Индивиды решают мигрировать, когда ожидаемые чистые доходы от перемещения в течение определенного периода времени превышают ожидаемые расходы, как денежные, так и принимающие неденежные формы. Чем выше доходы и ниже затраты, тем миграция более вероятна.

С точки зрения человеческого капитала миграция имеет место в ответ на международные различия в доходах и возможностях трудоустройства.

При расчете ожидаемых доходов потенциальные мигранты помимо номинальной заработной платы и доходов при различных видах экономической деятельности будут, например, учитывать вероятность нахождения работы, соразмерной с их навыками, в стране выезда и назначения, материальные и психологические затраты перемещения и в случае невозможности легального перемещения шансы быть обнаруженным и возвращенным.

Известный французский экономист и демограф Г.Ф. Тапинос67, исследуя логику принятия решения о внешней миграции, рассматривает следующие переменные: общую сумму доходов потенциального мигранта (номинальную зарплату, доходы при различных видах экономической деятельности, в том числе в натуральной форме), общую сумму потребительских расходов потенциального мигранта (на питание, жилье, одежду и предметы длительного пользования, услуги здравоохранения и рекреационные услуги, образование детей), размеры сбережений, уровень цен и, наконец, вероятность получения того или иного уровня доходов в потенциальной стране иммиграции. Необходимым и достаточным условием принятия положительного решения Г.Ф. Тапинос считает превышение экономического выигрыша над «неэкономической ценой» перемещения.

Под последней он понимал психологические потери, которые несет мигрант при разрыве или затруднении связей со своей естественной культурной и языковой средой, семьей и т.д. Уровень этой цены в первую очередь зависит от степени культурных различий между странами происхождения и пребывания. В случае временной миграции на первый план выступают величина и эффект сбережений, сделанных мигрантом в стране пребывания.

Tapinos G.F. L’economie de migration international. Paris, 1974.

Согласно новой экономической теории миграции, миграция используется домохозяйствами для минимизации риска и потерь, связанных с кризисными явлениями экономики в собственной стране. В этой теории миграционного движения нет отдельно взятого действующего лица, а рассматриваются семья, домохозяйство либо какая-то другая группа родственников, принимающая решение о миграции. Таким образом, имея за границей работающего члена семьи, домохозяйства диверсифицируют свои источники дохода и минимизируют риск потери экономического благосостояния. Даже если диверсификация источников дохода не увеличивает намного сумму дохода, этого может быть достаточно для сокращения относительных потерь семейной единицы по сравнению со многими другими в местности. Порой минимизация рисков для семьи может быть более важным стимулом для международной миграции, чем существование разницы в зарплате. В дополнение к этому, денежные переводы одновременно являются источником, который при непосредственном инвестировании усилит экономическое положение семьи или домохозяйства в месте их проживания. Такое увеличение дохода от местной экономической деятельности также может делать миграцию привлекательным средством увеличения потоков капитала. Более того, на родине домохозяйства с более низким доходом будут чувствовать себя менее комфортно по сравнению с более состоятельными домохозяйствами, и это может побудить их к миграции с целью увеличения их доходов.

Интересным в теоретическом плане является анализ рынка труда развитых стран, который характеризуется сосуществованием капиталоинтенсивного первичного сектора и трудоинтенсивного вторичного сектора с нестабильной работой и низкой зарплатой, а также появлением так называемого анклавного рынка труда. Для структуры индустриального общества вследствие этой сегментированности рынка труда, утверждает теория двойного или сегментированного рынка, характерно существование спроса на труд иностранных рабочих. В самом низу иерархии занятости существуют места, непривлекательные для местного населения индустриальных стран. Эти места не дают социального статуса, которого бы им хотелось, характеризуются низкой оплатой и неважными условиями труда. Это приводит к структурной нехватке желающих пойти на работу на дне иерархии. Повышение заработной платы за выполнение непривлекательной работы—не самый лучший выход из положения, поскольку это нарушает профессиональную иерархию. И привлечение рабочих мигрантов в данной ситуации становится более дешевым средством, чем повышение зарплаты для всех.