«В монографии приведены результаты теоретического анализа основных науковедческих проблем современной виктимологии как перспективного направления социальноправовых исследований, обеспечивающего повышение эффективности ...»

ОДЕССКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ

ЮРИДИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ

Туляков Вячеслав Алексеевич

ВИКТИМОЛОГИЯ

социальные и криминологические проблемы

Одесса

Юридична лiтература

2000

ББК 67.51

' 82

УДК 349.3

В монографии приведены результаты теоретического анализа основных науковедческих

проблем современной виктимологии как перспективного направления социальноправовых исследований, обеспечивающего повышение эффективности контроля над преступностью. Обоб щив и проанализировав взгляды современных отечественных и зарубежных ученых по различным аспектам рассматриваемой темы, автор сформулировал ряд новых положений общей теории виктимологии, теории криминальной виктимологии и теории обращения с жертвами преступлений.

Для научных работников, работников правоохранительных органов и судов, а также для студентов, аспирантов и преподавателей юридических и социологических высших учебных заведений.

Vyacheslav A. Tulyakov Victimology: (social & criminological problems) - Odessa:

Juridichna literatura, 2000, 336 p.

The monograph is dedicated to philosophical, social & criminological fundamentals of modern victimology. Analyzing victims behavior as part of deviant activity the author stresses up most important elements of relationships between crime & victimizat ion, criminal and his victim. These links were analyzed on macro, mezo and micro levels of social interaction and formed the basis for victimological crime prevention strategies in Ukraine.

Печатается по решению Ученого совета Одесской национальной юридической академии.

Сведения об авторе:

Туляков Вячеслав Алексеевич - кандидат юридических наук, доцент кафедры криминологии и уголовно-исполнительного права Одесской национальной юридической академии. Специалист в области общей теории криминологии и виктимологии. Автор более 60 работ по к риминологическим проблемам изучения агрессивной преступности и теории виктимологии.

Рецензенты:

Костенко А.Н., доктор юридических наук, профессор Туркевич И.К., доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Украины Т 1203021300-36 Без объяв.

7694- ISBN 966-7694-23-2 c Юридична лiтература, '':":??:

Противоположности суть дополнительности.

Нильс Бор История развития человечества свидетельствует, что принятие конкретных мер по борьбе с преступностью зачастую не связано с достаточно взвешенным подходом к ее анализу. Национальная культура, общественное давление и ожидания, административные и полити ческие процессы, происходящие в стране, - вот отнюдь не полный перечень переменных, влияющих на проводимые кампании по борьбе с преступностью.

Грандиозность масштабов и глобальность поставленных задач воодушевляют на немедленное решение проблемы. Едв а ли, однако, нуждается в доказательстве и то, что далеко не каждая, а точнее, ни одна из глобальных программ профилактики преступности не в состоянии выполнить поставленные перед ней задачи.

Преступность - достаточно сложное и многогранное явление, производное от важнейших социальных характеристик жизни общества. И в этой связи успешная политика в области борьбы с преступностью зависит от множества положительных результатов в малом [1].

К числу подобного рода программ, показавших свою эффективность в деле ограничения преступности, и относится деятельность по созданию системы справедливого и гуманного обращения с жертвами преступлений, по научению потенциальных жертв преступлений осн овным приемам реагирования на конфликтные ситуации.

И дело здесь в том, что обеспечение общественной безопасности является одной из основных задач государства. Для этих целей за деньги налогоплательщиков содержится колоссальный аппарат системы уголовной юстиции, органов, ведающих исполнением наказан ия. И если государство не смогло защитить гражданина от преступных посягательств, то оно должно нести ответственность за причиненный ущерб.

Подобное положение отражает реальные ожидания населения, заинтересованного в действенной и эффективной защите своих конституционных прав и свобод.

Именно улучшение доступа жертв преступлений к системе уголовного правосудия, справедливое и гуманное обращение с ними способны в какой-то мере снизить страх граждан перед преступностью, содействуя одновременно их кооперации с органами политической вл асти, расширению демократических начал управления обществом, снижению уровня преступности.

Указанные обстоятельства подтверждают актуальность научного исследования феномена жертвы преступления в сфере современных социально-правовых исследований, необходимость совершенствования нормативной регламентации положения жертвы преступления в систе ме уголовной юстиции и разработки соответствующих рекомендаций по практическому применению основ системы знаний о жертве преступления в деятельности по социальному контролю над преступностью.

Выделенная проблема, как правило, разрешается в отечественной науке в рамках криминальной виктимологии как учения о жертве преступления, являющегося специальной криминологической теорией, обладающей своим специфическим предметом, методом и формами р еализации [2]. Недаром отмечается, что в юридических науках [3]. Между тем во всем мире мы сталкиваемся с бурным ростом виктимологии как единой науки о жертве социально опасных проявлений, выступающей частной социологической теорией.

По нашему мнению, виктимология сегодня - это комплексное учение о лицах, находящихся в кризисном состоянии (жертвы преступлений, стихийных бедствий, катастроф, экономического и политического отчуждения, беженцы, социальные организации и пр.), и мерах помощи таким лицам.

Современная виктимология реализуется в таких своих направлениях, как:

- общая теория виктимологии, описывающая феномен жертвы социально опасного проявления, его зависимости от общества и взаимосвязи с иными социальными институтами и процессами;

- частные виктимологические теории среднего уровня (криминальная виктимология, деликтная виктимология, травматическая виктимология и др.);

- прикладная виктимология (эмпирический анализ, разработка и внедрение специальных техник превентивной работы с жертвами, технологий социальной поддержки, механизмов реституции и компенсации, страховых технологий и пр.).

Такое понимание предмета и системы виктимологии служит осмыслению новых взаимоотношений и динамических связей между жертвами и социально опасными проявлениями среды обитания, интегрируя воедино лучшие достижения традиционных, устоявшихся учений.

Немудрено, что в подобных условиях обучение навыкам организации процесса изучения и анализа поведения потенциальных жертв преступлений и иных правонарушений является жизненной необходимостью для всех правоведов и социологов. Ведь как преступник, так и его жертва - суть продукты сходных социальных условий, и само преступление есть в большей степени результат определенных социальных воздействий, нежели результат только его исполнителя. Поэтому, анализируя поведение жертвы преступления, мы с большей уверенностью можем судить о развитии криминальной активности.

Следует отметить, что отечественная юридическая наука и социология отклоняющегося поведения неоднократно обращались к проблеме потерпевшего от преступления, его роли в механизме преступного поведения, к анализу профилактических аспектов виктимности.

Вместе с тем степень научной разработанности проблем криминальной виктимологии в отечественной науке нельзя охарактеризовать однозначно.

Несмотря на обилие добротных исследований, выполненных отечественными криминологами, проблема разработки основ виктимологии как частной теории в рамках общей теории виктимологии, выступающей единым учением о жертвах социально-опасных проявлений (жерт вы катастроф, преступлений, деликтов, экзогенных и эндогенных инцидентов), далеко не исчерпана. Это касается как определения мировоззренческих, социальнофилософских основ формирования общей теории виктимологии, так и науковедческих проблем понятия, содержания и значения предмета криминальной виктимологии, анализа содержания и сущности процессов виктимизации и виктимности в специфических политико-правовых условиях Украины.

Проблема состоит также и в том, что гуманизация политического сознания в Украине предполагает реальный поворот системы уголовной юстиции к проблеме потерпевших от преступлений. К сожалению, необходимость пересмотра основ учения о преступности, возник шая в связи с крахом официальной криминологической идеологии в СССР, не позволила украинским криминологам достаточно активно заниматься разработкой теоретических и прикладных проблем основ учения о виктимности и ее проявлениях [4]. Жертва преступлени я вновь осталась относительно забытой фигурой в криминологической политике нашего государства, равно как и в деятельности по индивидуальной профилактике преступлений.

Поэтому задача состоит в углублении и дальнейшем развитии основ теории криминальной виктимологии, в формировании системы научных знаний о жертве преступления с целью оптимизации социального контроля над преступностью, гуманизации криминологической по литики и приведения украинского национального законодательства в соответствие с международно-правовыми стандартами в области защиты прав жертв преступлений.

Таким образом, актуальность исследования социально-правовых основ учения о жертве преступления обусловлена рядом обстоятельств.

Во-первых, необходимостью гуманизации деятельности по социальному контролю над преступностью, повышением ее эффективности.

Во-вторых, осмыслением философских и науковедческих основ формирования криминальной виктимологии как частной (специальной) теории в рамках общей теории виктимологии;

необходимостью разработки теоретических проблем отечественной виктимологии в русле современных достижений социологии отклоняющегося поведения и мировой виктимологической теории;

потребностью переосмысления достигнутого уровня знания, открытия новых аспектов виктимологической профилактики преступлений с учетом изменений в мировой практике социального контроля над преступностью и компаративистского анализа виктимологического з аконодательства развитых стран.

В-третьих, необходимостью теоретического обоснования предложений по становлению виктимологического законодательства Украины.

Наконец, в-четвертых, стремлением к практизации виктимологических исследований, к разработке теоретически выверенных рекомендаций по ограничению криминогенной активности жертв преступлений.

Настоящее исследование является попыткой анализа мировоззренческих, социальноправовых и некоторых прикладных основ учения о жертве преступления как частной виктимологической теории.

Автор попытался определить теоретико-методологические основы формирования криминальной виктимологии в Украине, с помощью компаративистского анализа теории мировой виктимологии, виктимологического законодательства развитых стран и профилактических нор мативных актов ООН рассмотреть особенности виктимизации и виктимности в Украине и определить принципы системы обращения с жертвами преступлений.

Указанные проблемы позволили осуществить в работе:

- сравнительный анализ современного состояния виктимологии в системе социальных знаний;

- исследование философско-методологических основ формирования и развития теории виктимологии в историко-правовом континууме;

- определение с этих позиций как понятия и сущности общей теории виктимологии, так и понятия и предмета криминальной виктимологии;

- системный анализ существующего понятийного аппарата общей теории виктимологии, определение основных конститутивных понятий криминальной виктимологии;

- проведение криминологического анализа виктимизации и виктимности в Украине, выявление особенностей и закономерностей распределения виктимизации в Украине в сравнении с мировыми тенденциями виктимизации;

- разработку системно-правового, компаративистского исследования основ социального контроля и организации справедливого обращения с жертвами преступлений.

Методологической основой исследования явились теории синергетики и социологии отклоняющегося поведения, основанные на диалектическом методе познания социальных явлений в развитии, философская теория деятельности, системотехническая теория конфликта, общая теория криминологии, теория правоотношений, теория правотворчества. В работе использовались такие общенаучные методы исследования, как диалектический, системно-структурный, синергетический, аксиологический, историко-правовой, сравнительно-право вой, статистический и др. Наиболее широко в работе применялись сциентистские методы системного и компаративистского анализа социальной формы.

Эмпирическую базу исследования составили прежде всего материалы массового исследования виктимизации в Украине, осуществленного в 1994-1998 годах под руководством автора студентами и сотрудниками кафедры уголовного, уголовноисполнительного права и кр иминологии Юридического института Одесского госуниверситета им. И.И. Мечникова и кафедры криминологии и уголовно-исполнительного права Одесской национальной юридической академии.

Автор на основании анализа и обработки 4000 виктимологических опросных листов, разработанных по стандартам Мирового общества виктимологии, представил репрезентативный срез виктимизации населения в Южном регионе Украины.

В работе использованы также материалы криминологических опросов населения, проводившихся автором и с его участием в 1990-1999 годах, данные уголовной статистики, результаты выборочного анализа уголовных дел и опроса лиц, совершивших тяжкие агрессивны е преступления в 80-е годы, материалы о действующей системе профилактики преступлений, информационные базы данных Верховной Рады Украины, Комиссии по предупреждению преступности ООН, методические разработки Национального института уголовной юстиции С ША, Отдела жертв преступлений Министерства юстиции США, Национальной ассоциации помощи жертвам преступлений (NOVA, США), Международного Центра предупреждения преступлений (Канада), Американской Ассоциации Юристов, Европейского Института ООН по предуп реждению преступлений и контролю за правонарушителями (Финляндия), Международного института социологии права (Испания).

Выводы и предложения автора сформулированы с учетом анализа отечественных и зарубежных работ в области социологии отклоняющегося поведения, криминологии, уголовного права и процесса, виктимологии, общей и социальной психологии, других научных дисципл ин о человеке и его поведении.

Автор, естественно, не ставил перед собой цель осветить и подробно обосновать все многообразие прикладных и теоретических проблем, открывающихся перед учеными и практиками в рамках системного анализа учения о жертве преступления. Однако именно такой подход в состоянии обеспечить гуманизацию системы профилактики, повысить эффективность и результативность контроля и ограничения преступности.

??Ш":< 1.

'':":??: ' '??'??? явно должен быть смещен с дополнения () на подлежащее (). Подобный подход открывает определенные перспективы в организации профилактики самых р азличных преступлений.

Например, для повышения эффективности социального контроля над организованной преступностью с позиций виктимологии необходимо не столько появление очередных указов и постановлений, усиливающих ответственность участников и организаторов пре ступных группировок, сколько продуманная политика в области формирования активной гражданской позиции потенциальных потерпевших.

Стала, пожалуй, тривиальной точка зрения, согласно которой количество обращений тех же коммерсантов к и их финансирование можно было бы снизить посредством введения изменений в порядок и размеры взыскиваемой пошлины по гражданским де лам и организации новой системы исполнения решений арбитражных судов. Однако реальные шаги в этой области долгие годы принимались весьма вяло.

Так или иначе, без осуществления подобной флуктуационной смены в политике социального контроля, думается, говорить об ограничении криминальной активности сегодня было бы несколько наивно.

Указанное положение как раз и вытекает из основной идеи современной виктимологии, заключающейся в том, что диада, как правило, реализуется в гомеостатическом взаимодействии проявлений преступного и виктимно го социально-отклоняющегося поведения, формирующем относительно устойчивую криминогенную систему.

Указанный процесс протекает на уровне как социального целого, так и отдельных групп и отдельных личностей. Кстати, применение концепции гомеостаза отчетливо прослеживается и в современных криминологических исследованиях причин индивидуального поведен ия.

Так, Ю.М. Антонян отмечает, что необходимым условием познания подлинных причин убийств [128] (выделено нами. - В.Т.).

Очень часто жертву, - писал Ю.М. Антонян в своей работе [129].

Указанные замечания известного криминолога, кропотливого и тонкого исследователя причин человеческой агрессии лишний раз подчеркивают важность исследования проблемы гомеостаза отклоняющегося поведения в его преступных и виктимных проявлениях[130].

1.2.3. Методологические проблемы общей теории виктимологии Основными вопросами, подлежащими отработке в связи с необходимостью создания и теоретического обоснования подобной системной гомеостатической модели, являются:

а) определение предмета общей теории виктимологии, разработка ее категорий и принципов;

б) разработка теоретических методов и прикладных методик виктимологических исследований;

в) разработка имеющих общетеоретическое значение системных аспектов виктимологических исследований; выявление основных закономерностей виктимизации и виктимности.

При этом общая теория виктимологии изучает и анализирует проблемы характеристики предмета, методов и основных направлений виктимологических исследований [131], общие закономерности проявления виктимности в современном мире, феноменологические и этиол огические характеристики виктимности, включая роль и значение социальных процессов виктимизации, анализ системных взаимосвязей между различными видами виктимности на различных уровнях социального обобщения, общие характеристики жертвы социально-негат ивного проявления, типологию жертв, механизм индивидуального виктимного поведения, теоретические проблемы виктимологической профилактики социальнонегативных проявлений, а также создание и реализацию концепций виктимологического планирования и прогно зирования.

Анализ развития учения о жертве социально-опасного проявления показал, что общая теория виктимологии рассматривает:

- жертву (как лицо, которому индивидуально или коллективно был причинен материальный, моральный или иной вред общественно опасным деянием);

- виктимность (как потенциальную или актуальную способность лица индивидуально или коллективно становиться жертвой социально-опасного проявления) и ее формы выражения;

- виктимизацию (как процесс превращения лица или социальной общности в жертву социально-опасного проявления);

- связи между жертвой и вредоносным актом (системно-структурные взаимодействия на энергетическом, информационном и вещественном уровнях) как свои основные, конститутивные понятия.

Вместе с тем практика свидетельствует, что имеющиеся операциональные или теоретические определения вышеуказанных понятий страдают стандартными недостатками, вызванными, как правило, динамичностью развития и молодостью виктимологии.

Так, традиционное определение криминальной виктимности как способности стать жертвой преступления или иного социально опасного проявления, неспособности избежать опасности там, где она объективно предотвратима как по логике своего построения, так и п о основаниям, является категорией достаточно расплывчатой. Подобное положение может быть вполне объяснено множественностью жертв и различием механизмов детерминации виктимного поведения.

, справедливо отмечал В.В. Голина [132].

Подробное исследование содержания понятия виктимности, жертвы, виктимизации и иных элементов понятийного аппарата общей теории виктимологии будет проанализировано нами далее в процессе рассмотрения теоретических проблем криминальной виктимологии как учения о жертве преступления. Это логически оправдано как задачами нашего исследования, так и структурой самой работы, предполагающей уделение особого внимания проблемам криминальной виктимологии.

Как общесистемный процесс, общетеоретическое виктимологическое исследование включает в себя отработку следующих принципиальных проблем:

- понимание взаимоотношений, как нормального, гомеостатического конфликта между различными способами сосуществования, гармоничными и дисгармоничными взаимоотношениями социальных систем, явлен ий, субъектов и процессов в рамках объективных закономерностей мироустройства [133];

- осуществление системно-структурного, синергетического анализа таких конфликтов, приводящего к характеристике виктимности как признака, имманентно присущего процессу социализации определенной части населения;

- осознание места и роли глубинных социальных процессов на коллективную и индивидуальную виктимизацию (корпоративные нарушения прав потребителей;

злоупотребления властью со стороны государства: геноцид, апартеид, незаконные перемещения социальных гру пп под давлением государства или иных социальных структур, различные формы патриархализма и колониализма, использование достижений психиатрии для подавления инакомыслия, поддержка и распространение репрессивных методов управления государством и репре ссивной, дискриминационной системы уголовной юстиции; расизм; сексизм;

манипуляции общественным мнением с целью оправдания агрессивной внутренней и внешней политики и пр. [134];

- теоретический анализ значения ценностно-нормативной структуры общества и отдельных социальных групп в процессах коллективной, групповой, межгрупповой и индивидуальной виктимизации (агрессивные субкультуры, сексуальная эксплуатация, конфликты социал ьных норм, тотальная зависимость социальной активности от совокупности позиций, заданных обществом, и др.);

- исследование места и роли виктимологии в процессе гуманизации системы социального контроля, формирования политики помощи жертвам, сориентированной на реальные потребности существующих, а не гипотетических жертв;

- осознание значения международно-правовых институтов и механизмов для ограничения и предупреждения виктимизации, организации рациональной виктимологической политики на национальном и международном уровнях [135].

При этом изучению подлежат также общественное сознание в сфере отношений по обеспечению социальной и индивидуальной безопасности, обобщенные характеристики виктимного поведения различных социальных групп в различных экономических и культурных условия х, причины и последствия виктимного поведения как социального процесса и т.д.

Исследование виктимности как индивидуальной девиации в рамках общей теории виктимологии предполагает познание общих закономерностей и условий формирования, структуры и механизма виктимной активности, взаимоотношений негативных социальных явлений и ж ертв, анализ функций виктимности, организацию системы индивидуальной виктимологической профилактики и пр.

Нельзя не отметить значительную активность современных виктимологов в изучении влияния различных по степени интенсивности социальных и природных процессов на коллективную и индивидуальную виктимизацию.

Нет нужды говорить о значимости создания системы глобальной общемировой безопасности для ограничения различных аспектов виктимизации.

Мир вздохнул с облегчением, когда политика холодной войны и конфронтации сменилась политикой кооперации и сотрудничества [136]. Вместе с тем движение мировых систем к ядерному разоружению является отнюдь не настолько простым, как хотелось бы. По подс четам Министерства энергетики США, в течение ближайших 10 лет американское правительство будет вынуждено затратить более 230 миллиардов долларов на ликвидацию части из созданных США 70000 ядерных боеголовок [137].

Сама жизнь ставит вопросы: откуда брать деньги на подобные действия России и остальным ядерным наследникам бывшего СССР кроме как из западных кредитов и за счет сокращения социальных программ и связанной с этим виктимизации населения;

куда девать выс ококвалифицированный персонал ядерных заводов и лабораторий стран СНГ? Ответы не известны никому.

Немудрено, что попытки завладеть наработанным в СССР оружейным плутонием и опасения ядерного шантажа со стороны стран, обладающих мощными средствами доставки [138], не прекращаются до сих пор.

Так, в 1994 году объединенные спецгруппы Министерства энергетики и Минобороны США совместно с казахским правительством осуществили секретную операцию по транспортировке в Америку около 600 килограммов высокообогащенного урана, оставле нного практически без присмотра на подлежащей консервации перерабатывающей фабрике в Северном Казахстане.

В соответствии с заявлениями представителей американского правительства вынужденность этой операции диктовалась чрезмерным интересом иранских спецслужб к данному объекту [139].

Организации, специализирующиеся на защите прав человека (например, Международная Амнистия), обращают особое внимание на роль злоупотреблений властью со стороны государства на коллективную и индивидуальную виктимизацию.

События в Белоруссии, Балканских странах, в Китае, в некоторых странах ближнего зарубежья свидетельствуют о том, как и каким образом силы правопорядка и народная армия могут быть использованы против своего народа в корпоративных интересах правящей ве рхушки. По данным правозащитных организаций, примерно в 98 странах в административной практике до сих пор применяются пытки; в странах, придерживающихся фундаменталистских религий, пытки и жестокие наказания (избиение камнями, членовредительство и пр.) являются обыденным, нормативным явлением [140].

Незаконное использование детского труда, работорговля, вовлечение в занятие проституцией все еще широко распространены в странах третьего мира. Примерно миллион детей заставляют ежегодно заниматься проституцией в Азии.

Незаконное экспериментирование над людьми, терроризм, захват заложников, геноцид, апартеид, работорговля, пытки, насилие во всех его формах и проявлениях - вот далеко не полный перечень незаконных деяний, которые правительства, административные и вое нные органы, международные корпорации, медики, родители применяли и применяют в отношении других людей - бедных, женщин, детей, членов этнических, культурных и религиозных меньшинств, диссидентов, бездомных, безработных, стариков [141].

Известно, что сексизм как своеобразное отношение к женщине как к объекту сексуальных нападений и насилия имеет широкое распространение в современных средствах массовой информации, рекламных кампаниях, в общественном сознании.

Указанное обстоятельство существенным образом влияет на виктимизацию женщин во всем мире. Согласно данным, над женщинами от зачатия до могилы совершаются различного рода насилия. Так, в некоторых странах многие матери делают аборт в случ ае установления, что будущий ребенок - девочка. В Барбадосе, Канаде, Нидерландах, Новой Зеландии, Норвегии и Соединенных Штатах Америки каждая третья женщина была жертвой сексуального насилия в детстве или будучи подростком.

Исследования свидетельствуют, что основная причина нанесения телесных повреждений женщинам в репродуктивном возрасте в США - нападение спутника (партнера). Женщина в США избивается каждые 18 минут. В 1987 году 62 % женщин, убитых в Канаде, были убиты своими мужьями. В Перу 70 % всех регистрируемых преступлений - избиения мужьями своих жен. В большинстве развитых стран от 25 до 50 % женщин подвергались физическому нападению со стороны партнера. В Канаде, Новой Зеландии, в США и Объединенном Корол евстве каждая шестая женщина была изнасилована [142].

Жестокость мужчин в супружестве является главной причиной самоубийств среди женщин в Африке, Южной Америке и США. В Индии практически каждый день наблюдаются случаи самосожжения невест, чьи семьи не смогли оплатить приданое. В Бомбее каждая пятая сме рть женщины в возрасте от пятнадцати до сорока четырех лет квалифицируется как [143].

В некоторых странах Африки и Ближнего Востока молодые женщины страдают и еще от одной из форм социального насилия - генитальных увечий. Подобная операция, осуществляемая зачастую в дикой антисанитарии, связана с отчленением всех или части выступающих наружу женских гениталий, включая клитор.

Детерминируемая извечными стремлениями мужчин к контролю над женской сексуальностью, эта операция находит сторонников среди фундаменталистов, утверждающих, что ссылки на нее предписаны Кораном, или описывающих ее как важную африканскую традицию.

[144].

Немудрено, что диктуемый потребностями практики, подталкиваемый феминистскими движениями и движениями в защиту гражданских прав комплексный анализ проблем виктимизации женщин привел к развитию отдельного научного направления семейной криминологии [145].

[146].

Приведенное описание страха и беспомощности, с которыми сталкиваются избиваемые женщины, представлено в учебном пособии для кризисных консультантов, подготовленном Программой предупреждения семейного насилия в графстве Браун, штат Висконсин, США. Оно включено в учебник с целью вовлечь и психологически подготовить добровольцев и инструкторов к полным боли и страданий жизнеописаниям женщин, с которыми им придется сталкиваться на практике.

Создание и применение специальных виктимологически значимых программ по защите избиваемых женщин (убежища и приюты для избиваемых женщин, центры помощи изнасилованным), а также законодательства, направленного на профилактику насилия в семье [147], я вляется повседневной практикой во многих развитых странах мира.

Определенное внимание в исследовании общетеоретических проблем виктимизации уделяется влиянию корпоративных преступлений фармакологической индустрии на виктимизацию. Выпуск на рынок лекарств с неизученными либо заранее известными побочными эффектами влечет за собой болезни, телесные повреждения и смерти многих пациентов в развивающихся странах, где правительства не в состоянии обеспечить надежный контроль за качеством поступающих на рынок фармакопрепаратов [148].

Фармакологическое насилие начин ается до рождения с применением роженицами таких лекарств, как талидомид и бендектин, продолжается в раннем детстве с использованием хлоромицетина и ломотила и в более зрелые годы - с употреблением таких психоактивных лекарств, как, например, риталин, ведущих в совокупности к поведенческим нарушениям, инвалидности, дисфункциям головного мозга и пр. Естественно, что только эффективная система ограничения фармакологической виктимизации в состоянии обеспечить безопасность граждан [149].

Нет нужды останавливаться подробно на анализе методологических и методических средств виктимологических исследований. Существующая общность основных методических и операциональных способов научного поиска как в рамках специальной социологической теор ии, так и в любом конкретно-социологическом исследовании вполне естественна и получила достаточное освещение в современной литературе.

Прекрасно известны и основные источники и средства сбора виктимологической информации:

- материалы уголовной статистики;

- материалы социологических опросов граждан, социальных групп, социальных институтов и служб, работников системы уголовной юстиции;

- материалы формально-правового анализа;

- опросы жертв преступлений и самоотчеты;

- анализ средств массовой информации;

- опросы свидетелей;

- анализ медицинской документации.

Основываясь на диалектическом принципе познания, современная виктимология в процессе сбора и обработки информации использует достаточно стандартные для конкретно-социологических и психологических исследований методы системы сбора данных (сплошное обс ледование, выборочное обследование, монографическое обследование), методы регистрации единичных событий (наблюдение, изучение документов и материалов, анкетирование и иные виды опроса, психоанализ, тестирование), методы обработки и анализа данных (оп исание и классификация, типологизация, экспериментальный анализ, статистический анализ, генетический анализ, социальное моделирование) [150].

Экспертный анализ виктимологической информации, полученной из 52 стран в 90-е годы, свидетельствует, что материалы уголовной статистики отражают только 30- % общеуголовных и около 10 % совершаемых сексуальных преступлений в стране.

Причем, чем мен ее развитым является государство, тем выше латентность преступности в нем [151].

В этой связи виктимологические опросы являются одним из наиболее совершенных инструментов получения репрезентативных и валидных сведений о жертвах преступлений и преступности в целом. Естественно, их проведение предполагает создание дорогостоящей нац иональной сети изучения общественного мнения. Данные опросов, как правило, не отражают в полной мере сведений о преступлениях против детей, престарелых, злоупотреблений властью, случаев политического и массового социального насилия [152]. Тем не мене е именно виктимологический опрос, - пожалуй, единственный инструмент, позволяющий достаточно полно охарактеризовать общества. Недаром в мировой криминологической практике основательно закрепилась тенденци я сущностного анализа преступности и ее цены через показатели и характеристики виктимизации [153].

Особый интерес представляет использование виктимологией экспериментальных методов и методик в групповой терапии и имитационном моделировании. Так, по мнению большинства преподавателей, готовящих специалистов в области виктимологической профилактики, наилучшее понимание будущим диспетчером проблемы жертвы и оптимальное предупреждение вторичной виктимизации могут быть достигнуты только тогда, когда сам диспетчер побывает.

В силу этого на Западе с легкой руки Джоанны Шерпланд (одного из наиболее видных английских виктимологов, впервые заставившей своих студенток пройти все унизительные тесты и обследования, которым подвергаются жертвы изнасилований, обращающиеся в поли цию) обучение основам виктимологической профилактики начинается с студентов через горнило системы доступа жертв к уголовному правосудию.

Думается, что подобного рода практикумы и деловые игры стоило бы ввести и для отечественных студентов-юристов. Цель их - обучение будущих юристов противостоянию культивируемым в некоторых субкультурах работниками системы уголовной юстиции в идеть в заявителе не живого, пострадавшего человека, а обезличенное, с которым можно вести себя как заблагорассудится.

Бывший оперативный работник Андрей Кивинов подробно описывает культивировавшиеся ранее в субкультуре ряда оперативных работников методы заговаривания зубов пришедшим в милицию заявителям. [154].

Опросы оперативных работников свидетельствуют, что подобное отношение профессионалов к населению и до сих пор сохраняется в некоторых регионах.

Недаром, согласно результатам исследования российского социологического центра, на вопрос: 37 процентов москвичей ответили, что одинаково боятся и тех и других. 43 процента москвичей, соответственно, ни при каких обстоятельствах не откроют дверь работнику милиции [155].

Проведенные сотрудниками института прокуратуры РФ в середине 90-х годов виктимологические исследования свидетельствуют, что из общего числа опрошенных в четырех крупных городах России [156].

Показательно, что по тем же данным, ввиду боязни мести и неверия потерпевших в справедливость государства, от 50 до 80 % совершенных преступлений остаются незарегистрированными [157].

Использование социально-психологических и психологических методик исследования жертв социально-опасных проявлений предполагает также оперирование достаточно стандартным инструментарием и способами изучения взаимодействия социальной среды и личности ж ертвы, методиками психологии общения, разработанными и освоенными комплексом наук о человеке: социометрическим опросом, изучением документов, психоанализом личности.

Здесь, пожалуй, следует отметить, что специфика виктимологического исследования заключена в особой ранимости и беззащитности предмета исследования: жертв социально-опасных проявлений и в силу этого, не отличаясь от применяемых методов по форме, предп олагает упор на особую этическую, профессиональную подготовку операторов и интервьюеров.

Любое напоминание жертве о случившемся с ней травмирует ее, причиняет боль и страдания. Вот почему системная разработка методологического и методического инструментария виктимологических исследований предполагает особое внимание к проблеме формирова ния основ профессиональной этики виктимологов и лиц, сталкивающихся с жертвами социально-опасных проявлений.

1.3. Частные виктимологические теории 1.3.1. Общая характеристика частных виктимологических теорий Частные виктимологические теории среднего уровня (криминальная виктимология, деликтная виктимология, травматическая виктимология и др.) подвергают специальному анализу виктимность и особенности поведения отдельных видов жертв социально опасных проявл ений.

Эти теории исходят из опыта, накопленного при изучении социально опасных проявлений в иных социологических и смежных дисциплинах (социальная экология, криминология, деликтология, травматология, медицина катастроф и др.).

Структурно виктимологические теории среднего уровня состоят из следующих разделов:

а) общая часть (анализ основных понятий, принципов и законов виктимизации и виктимности с помощью исследования феноменологических, этиологических, личностных, эвристических характеристик и закономерностей проявления виктимизации и виктимности в их вз аимодействии с социумом);

б) особенная часть (соционормативные и оперативно-тактические основы организации обращения с жертвами социально-опасных проявлений; виктимологическая профилактика конкретных видов социально опасных проявлений).

1.3.2. Криминальная виктимология как частная виктимологическая теория Нет нужды говорить о том, что относительная самостоятельность поведения жертв преступлений, их теснейшая взаимосвязь с преступностью как предмет изучения криминальной виктимологии, наряду с многочисленными отличиями поведения жертв преступлений от и ных форм виктимной активности, обусловливает необходимость и возможность существования криминальной виктимологии как частной научной теории.

Определению ее основных понятий, характеристике науковедческих основ и проблем будут посвящены последующие разделы данной работы. Изучение виктимизации и виктимности, анализ криминогенных аспектов взаимодействия преступников и потерпевших на различны х уровнях социального обобщения - вот далеко не полный перечень проблем, подлежащих раскрытию в дальнейших частях нашей работы.

Так, одной из основных проблем современной криминальной виктимологии является прекращение объективно существующих попыток дистанцироваться от преступника при изучении его взаимоотношений с жертвой. Мы уже отмечали, что когда экономическое отчуждение вызывает тотальную виктимизацию граждан, в определенной социальной среде (чаще всего маргинализованной) соотношение зависит более от случая, чем от антиобщественной либо просоциальной направленности личности.

Очевидно, что в специфических условиях построения украинской государственности необходимо комплексное рассмотрение профилактических аспектов криминальной виктимологии, предполагающее, с одной стороны, реформу уголовно-исполнительной системы в напра влении усиления ее ресоциализирующих аспектов и, с другой стороны, - создание дебюрократизированной системы государственной поддержки потерпевших от преступления. Следует подчеркнуть, что эта система предполагает изменение положения потерпевших в рам ках уголовного процесса [158], расширение законодательных гарантий соблюдения и реализации прав и свобод граждан [159], оптимизацию уголовно-правовых гарантий просоциального поведения личности, внедрение двухзвенной модели социальной помощи жертвам п реступных посягательств.

Последняя, как представляется, должна включать несколько звеньев.

Первое - скоординированную сеть государственно-общественных структур непосредственной помощи потерпевшим:

- кризисные центры для потерпевших от изнасилований и насильственных преступлений;

- центры социальной адаптации для молодежи;

- семейные детские дома;

- телефоны доверия;

- иные социально-психологические и правовые службы;

- Государственный фонд помощи потерпевшим от преступления, с ориентацией последнего на первом этапе не на декларируемую и ныне утопическую, а на оказание материальной поддержки жертвам насильственных преступлений или их родс твенникам.

Второе звено включает, соответственно, общегосударственную систему социального и медицинского страхования и иные формы социального обеспечения.

С виктимологической точки зрения, подобная система должна характеризоваться полнотой и завершенностью схем компенсации жертвам преступлений, а не формальным и, к сожалению, типичным распределением обязанностей между субъектами викт имологической профилактики. В противном случае вполне вероятен результат, когда жертва понесет очередные лишения, правда, теперь уже от руки тех, кто был обязан ей помочь.

Последнее предложение подтверждает необходимость отработки а рамках теории криминальной виктимологии таких проблем, как основы организации обращения с жертвами преступлений.

Толковый словарь Вебстера следующим образом объясняет понятие (treatment):.

Отметим, что в отечественной криминологической и виктимологической литературе выделение специального раздела обращения с жертвами или правонарушителями в архитектонике научного направления практически не встречается. Указанное обстоятельство может б ыть объяснимо как следствием долгие годы существовавшей и культивируемой отчужденности государства от граждан и связанными с этим идеологическими установками, так и ограниченностью информационного обмена в отечественной криминологии и, естественно, в иктимологии. Между тем выделение подобного направления является вполне естественным для социологических дисциплин во всех странах мира.

1.3.3. Виктимология деликтов Стандартные исследования в области виктимологии деликтов в настоящее время сосредоточены как в сфере, регулируемой классической административной деликтологией [160], связывая свое развитие с разработкой превентивных техник ограничения виктимного пове дения граждан в области управления обществом, так и в описании новых моделей защиты личной безопасности [161].

Например, в США в настоящее время большое внимание уделяется новым направлениям, которые призваны обеспечить информационную безопасность личности. Кредитные карточки, банкоматы, домашние компьютеры, мобильные телефоны, камеры слежения, электронная по чта - вот далеко не полный перечень источников получения конфиденциальной информации о личности, которые могут быть использованы против нее совсем в небезобидных целях.

Так, в 1996 году в Бостоне ранее судимый сексуальный перверт-насильник, работая уборщиком, без проблем проник в файлы госпиталя, содержащие информацию о детях, и был схвачен только тогда, когда отец девятилетней девочки с помощью компьютерного опреде лителя выявил источник. В Мериленде банкир комиссии по здравоохранению, отыскав список больных раком, выискивал среди них клиентов собственного банка с целью снижения риска по закладным.

Указанные обстоятельства породили необходимость разработки специальных техник и приемов обеспечения личной информационной безопасности, многие из которых регулярно публикуются в прессе [162].

Не останавливаясь на остальных общих характеристиках криминальной виктимологии, общей виктимологии деликтов, отметим, что в США в настоящее время активно развивается и такой специальный раздел, как виктимология природных и экогенных катастроф и связ анная с ней травматическая виктимология, изучающая характеристики виктимности потерпевших и особенности ограничения негативных эффектов подобной виктимизации.

1.3.4. Виктимология катастроф Американскими учеными создаются модели мониторинга качества жизни жертв катастроф. Эти модели позволяют определить наиболее эффективные прототипы направления сил и средств при организации помощи жертвам катастроф, процедуры сбора данных, их анализа и реализации полученных выводов с учетом влияния катастрофических и экологических стрессоров [163].

Предлагаемые модели разрабатываются как четырехступенчатый процесс, характеризующий логическую последовательность исследовательской активности:

характеристики объектов сбора данных, определение методов системы сбора данных, организация сбора данных, анализ полученного материала и представление выводов. При этом в сфере источников информации выделяется ряд параметров:

а) характеристики сообщества:

- городские/сельские (концентрация жителей, концентрация транспорта на 1 кв.

милю);

- образовательные критерии (уровень образования населения);

- характеристики населения (социально-демографические параметры, миграционные характеристики);

- возможности государственных служб (готовность и способность властей нейтрализовать последствия катастрофы, степень развитости специальных служб);

- среднедушевой уровень дохода;

б) стрессоры катастроф:

- интенсивность (уровень разрушений);

- распространенность (степень охвата сообщества катастрофическим явлением;

процент населения, подвергнутого воздействию катастрофических факторов; общий уровень имущественного ущерба; процент разрушенных социальных служб и организаций, а также иных п одвергнутых воздействию организаций и учреждений);

- социальные нарушения (воздействие на нормальный уровень жизни и социальные связи, выражающееся в географической централизованности катастрофы, количестве смертей и телесных повреждений применительно к размерам сообщества, нарушение работы коммуналь ных служб);

- длительность воздействия;

- актуальная или потенциальная повторяемость катастроф;

в) качество жизни:

- экономические параметры (доходы населения, нужда в социальной помощи, занятость);

- социальные аспекты (психический стресс; воздействие на структуру и стабильность семьи; здоровье граждан).

Предлагаемая система мониторинга на этапе сбора данных включает в себя сбор данных административной статистики и исследование распространенности причиненных повреждений с помощью методик экспертного опроса.

Сбор и обработка информации осуществляются в Паскаль-ориентированной компьютерной базе данных [164], которая позволяет сразу же после сбора информации автоматически готовить:

- формализованные и квантифицированные отчеты по запросам коммунальных служб;

- ежегодные отчеты администрации (губернатору); заключения по статусу катастрофы по запросам соответствующих служб.

На стадии анализа информации и выдачи соответствующих рекомендаций программные параметры системы мониторинга представляют возможность использовать полученную информацию при формировании управленческой и ресурсной политики, при формировании бюджета, п ри обучении специальных подразделений и агентств по чрезвычайным ситуациям, при планировании стратегий восстановительных работ и возмещения ущерба жертвам катастроф [165].

Естественно, что подобная работа позволяет с большей тщательностью и эффективностью обращаться с жертвами катастроф, умело направляя имеющиеся ресурсы в соответствии с программными целями, разработанными в рамках виктимологической теории.

В этой связи представляется достаточно интересным проведение сравнительного анализа уже существующих разработанных систем виктимологического мониторинга с теми, что формируются в Украине в процессе осуществления политики государственного управления с истемой гражданской обороны и воздействия на чрезвычайные ситуации.

Создание органов государственного управления по вопросам чрезвычайных ситуаций и в делах защиты населения от последствий Чернобыльской катастрофы [166], разработка Государственной информационно-аналитической системы по вопросам чрезвычайных ситуаций [167] позволяют надеяться на активизацию исследовательской деятельности в указанном направлении и в нашем государстве.

Особый интерес виктимологов вызывают исследования не только природных катастроф (таких, как смерчи, землетрясения и ураганы) и государственной готовности к ним, но и особенно важный для украинских условий анализ длящегося виктимогенного воздействия, т.н., связанных с проблемой человеческого воздействия на окружающую природную среду.

Радиоактивное загрязнение, токсические газы или химикалии оказывают, пожалуй, равное, если порой не большее воздействие на человека, как и ураганы [168].

Проблема предупреждения аварий и технологических катастроф, уносящих сотни человеческих жизней, причиняющих огромный материальный и моральный ущерб народному хозяйству, даже рассматривается многими криминологами как элемент системы специального предупреждения преступлений [169].

Исследованиями установлено, что техногенные катастрофы, равно как и несчастные случаи на производстве, в зависимости от уровня жизни самой общины оказывают различное воздействие на нее. Например, в Украине в 1995 году на производстве травмировано бол ее 80 тысяч работников, из них 2195 - со смертельным исходом, 9,1 тысяч человек получили профессиональные заболевания. По уровню производственного травматизма и профессиональных заболеваний Украина занимает первое место среди стран СНГ [170].

К сожалению, проблема виктимогенного воздействия техногенных катастроф и событий сродни проблемe распространенности преступности: поражая все слои общества, их последствия наиболее ярко и интенсивно проявляются у малообеспеченных граждан, у пауперов и маргиналов, которые и так находятся в наименее удовлетворительных условиях.

Анализ характеристик виктимизации от хронических техногенных катастроф и событий достаточно затруднен и требует надлежащей специальной подготовки и опыта. Тем не менее имею тся доказательства того, что, помимо прямых эффектов воздействия техногенных катастроф и событий на свои жертвы (имущественный ущерб, уровень заболеваемости и пр.), существуют длящиеся побочные эффекты (снижение уровня и качества жизни, психические н арушения, фрустрация и пр.), которые ведут к нарастанию социальной напряженности, к социальным (в том числе и преступным) конфликтам [171].

Нет нужды говорить и о том, что до сих пор не решена и проблема оказания реальной помощи жертвам техногенных катастроф: помощи системной, организованной, психологически обоснованной. Пример организации государственной помощи жертвам Чернобыльской кат астрофы, создания и воплощения в жизнь Национальной программы улучшения состояния безопасности, гигиены труда и производственной среды [172] свидетельствуют о реальных трудностях и сложностях, возникающих на пути применения подобных превентивных техн ик и технологий.

1.3.5. Прикладная виктимология Прикладная виктимология (эмпирический анализ, разработка и внедрение специальных техник превентивной работы с жертвами, технологий социальной поддержки, механизмов реституции и компенсации, страховых технологий и пр.).

Основываясь на результатах эмпирических исследований частных виктимологических теорий, позволительно говорить о создании наиболее совершенных и оптимальных систем помощи жертвам преступлений в зависимости от интенсивности и частоты проявления различн ых типов виктимизации, значения виктимизации для общества в целом и/или отдельной его общности (социальной группы).

Например, в системе уголовно-статистических показателей в США в обязательном порядке анализируются сравнительные характеристики частоты встречаемости различных видов виктимизации. На основании такого анализа и осуществляется финансирование отдельных программ Бюро жертв преступлений Министерства юстиции.

Таблица 1 иллюстрирует тенденции распределения уровня виктимизации от преступлений в сравнении с виктимизацией от иных социально-негативных проявлений и событий в США в 1982-1984 гг.[173].

ТАБЛИЦА 1.

Тенденции распределения уровня виктимизации от преступлений в сравнении с виктимизацией от иных социально-негативных проявлений Ё бRІлвЁc і '?? і 1982-1984 ??.

Событие на 1000 человек взрослого населения Случайная травма, все обстоятельства Случайная травма в быту Кража личного имущества Случайная травма на работе Насильственная виктимизация Нападение (тяжкое и простое) Травмы в ДТП Смерть, все причины Травматическая виктимизация Тяжкое нападение Разбой Смерть от сердечно-сосудистых заболеваний Смерть от рака Изнасилование (только женщины) Случайная смерть (все ситуации)0, Смерть от пневмонии0, Смерть в ДТП0, Самоубийство0, Травмы от ожогов0, Умышленное убийство0, Смерть от ожогов0, Как видим, уже в те годы риск стать жертвой похищения личного имущества для американцев в двадцать раз выше, чем риск стать жертвой сердечно-сосудистых заболеваний!

Подготовленный в 1989 году доклад Министерства юстиции США о преступности и состоянии правопорядка свидетельствует, что возможность стать жертвой насильственного преступления гораздо больше, чем возможность получить телесные повреждения в дорожно-тра нспортном происшествии, и что пять шестых американцев станут жертвами преступного насилия в течение своей жизни.

Этнические, расовые и национальные меньшинства в гораздо большей степени, чем остальные, подвержены вероятности войти в число как жертв, так и правонарушителей. Например, один из тридцати чернокожих мужчин может стать жертвой убийства, тогда как для белых американцев указанная пропорция соотносится в значении один к ста семидесяти девяти [174]. Очень высокие уровни виктимизации от преступного насилия сохранились для чернокожих американцев и в 90-е годы [175].

Анализируя частоту встречаемости различных типов виктимизации, их этиологические характеристики, прикладная виктимология разрабатывает типовые программы предупреждения виктимизации и помощи жертвам преступлений.

Именно в США прикладные аспекты виктимологических исследований получили свое наибольшее развитие. Так, в конце 1975 года здесь насчитывалось 23 программы помощи жертвам, к 1986-му их уровень вырос до 600 [176].

Если в 1975 году только 10 штатов обеспечивали компенсационные программы помощи жертвам преступлений, то к 1985 их количество увеличилось до сорока [177], а к середине девяностых - федеральная программа компенсации жертвам преступлений и компенсацион ные программы штатов применялись во всех юрисдикциях и административных единицах США.

Усилия Национальной ассоциации помощи жертвам преступлений (NOVA), феминистских движений, движений в защиту гражданских прав и свобод, специальных виктимологических ассоциаций (например, MADD - Матери против управления автомобилем в нетрезвом состоян ии [178]) привели как к конституционному закреплению основных прав и свобод потерпевших от преступлений (Билли о правах жертв преступлений), так и к тотальному развитию сети сервиса и услуг жертвам преступлений. Имеется в виду как помощь и защита, пр едлагаемая общественными организациями, связанными с судами, так и в равной степени специальные сети и модели для пожилых жертв преступлений, восстановительные программы, программы защиты детей, программы поиска детей и помощи родителям, потерявшим д етей в криминальных конфликтах, программы помощи избиваемым женщинам и их детям, программы ликвидации психологических последствий криминального кризиса и пр.

Аналогичные программы внедряются в жизнь в Канаде и в странах Западной Европы.

Так, в 80-е годы в Канаде только в провинции Нова Скотия существовало более различных центров и программ помощи жертвам преступлений, включая центры для женщин, агентс тва для бездомных жертв преступлений, службы помощи семье, фонды правовой помощи, службы компенсации, кризисные центры для лиц, подвергшихся сексуальному насилию, центры помощи жертвам преступлений, убежища для жертв преступлений и жертв семейного на силия, общества помощи заключенным и ресоциализации осужденных и жертв преступлений и др. [179].

Согласно Первому национальному обзору общих программ помощи жертвам, проведенному Альбертом Робертсом в 1986-1989 годах в США, в 90-е годы в Америке жертвам преступлений чаще всего предлагались следующие виды услуг:

- описание судебного процесса и процессуальных прав жертвы - 71,2 %;

- подача заявлений в другие агентства - 68,4 %;

- обеспечение сопровождения в суде - 65,2 %;

- оказание помощи жертвам в заполнении петиций на получение компенсации - 64, - виктимологическая пропаганда и обучение потенциальных жертв - 60,9 %;

- представительство интересов жертвы перед работодателем - 60,3 %;

- обеспечение транспортировки в суд - 59,2 %;

- замена или ремонт сломанных замков в результате кражи или незаконного проникновения в помещение - 12,5 %;

- предоставление денег или талонов на еду - 24,4 %;

- обеспечение ухода за детьми во время присутствия родителей в суде - 37,5 % [180].

Естественно, что перечисленными видами помощи жертвам преступлений и организацией их внедрения в жизнь не исчерпываются формы и методики многогранной прикладной виктимологической деятельности. Подробнее характеристики прикладных аспектов виктимологич еских исследований будут рассмотрены в иных разделах настоящей работы.

РАЗДЕЛ 2. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ВИКТИМОЛОГИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ

Равная ответственность перед законом должна включать в себя нечто большее, чем право біRІRэ-R нанять адвоката или хранить молчание в пределах полицейского участка.

Роберт Моргентау 2.1. Генезис государственно-правового отношения к жертве преступления 2.1.1. От Кодекса Хаммурапи к современному праву В традиционных правовых системах жертвы преступления всегда находили поддержку и помощь от своего племени[181]. Неформальная социальная среда облегчала влияние виктимизации и содействовала жертве в восстановлении нарушенного статуса. Более того, общи на часто содействовала в разрешении конфликта и, где возможно, - в принятии репрессивных мер по отношению к правонарушителю. В указанных обстоятельствах виктимизация всегда включала три стороны: жертву (ее семью), правонарушителя (его семью), собстве нно, так же, как и всю социальную группу [182]. В эти времена социальный контроль, реституция и наказание (месть) осуществлялись непосредственно лицами, потерпевшими от преступлений. Они самостоятельно (или их семьи) брали отправление п равосудия в свои руки. Этнографические исследования свидетельствуют, что ранними формами социального контроля, естественно, были месть жертвы и репарации.

Например, в племенном индейцев шайеннов и команчей содержались нормы, согласно которым преступление против личности рассматривалось как преступление против семьи или племени, и притязания жертвы зачастую брались на себя племенем.

Традиционные формы санкций, такие, как кровная месть, вендетта или денежное возмещение, предполагали не только восстановление морального порядка, но и восстановление власти племени, поддержание условий его выживания. Аналогичные нормы мы встречаем и в древнейшем памятнике славянского законотворчества [183].

Этот же мотив прямо звучит и в Библии. [184]. Оскорбляющий должен понести наказание - такова всем знакомая схема, защищающая людей от агрессивности и грубости. [185].

Существующие исключения в племенных системах санкций, при которых наказывался не обидчик, а жертва (см., например, арнемлендский обычай миририри, характеризующий правила применения замещенной агрессии во внутриклановых отношениях), только подтверждал и общее правило: защита жертвы необходима ради самосохранения семьи и общины в целом [186].

В рабовладельческом обществе компенсация и реституция использовались с целями усиления карательной сущности наказания к преступнику. Специалисты в области истории государства и права подтвердят, что Кодекс Хаммурапи (1750 г. до н.э.) [187] был весь п остроен на мести и жестокости. В эти времена обыденным наказанием для вора считалось отсечение руки, а для насильника - кастрация[188].

Изредка наказание преступника в тридцать раз превышало причиненный им ущерб.

Кодекс Хаммурапи также рекомендовал семье жертвы и всей общности принимать на себя ответственность за помощь жертве в случае, когда преступник сбежал или не может быть найде н и, следовательно, не может быть принужден к уплате реституции.

В процессе развития систем законодательства, которое к тому же сопровождалось глобальными изменениями мировоззрения, в средние века общей точкой зрения стала констатация того факта, что жертва преступления должна получать возмещение и защиту через с истему обычного, единого права, не беря отправление правосудия в свои руки.

Определенные виды поведения стали верифицироваться государством как преступления, наделяясь при этом свойством общественной опасности не только для жертвы, но и для всего общества в целом. В это время государство берет на себя ответственность за расс ледование преступлений, привлечение виновного к ответственности и его наказание.

Жертва же практически отстраняется от участия в процессе репарации и реституции.

В связи с наличием государственных, высших интересов в привлечении правонарушителя к ответственности потребности жертвы в компенсации резко ограничиваются. Решения выносятся в соответствии с интересами государства и общества, но отнюдь не жертвы [ Было бы несправедливым утверждать, что существующая историческая тенденция по отношению к жертве преступления выражается только и исключительно в постепенном ухудшении ее положения. Традиционные правовые системы не всегда являлись идеальными с точки зрения жертвы; во многом реакция общины на правонарушение зависела от материального положения самой жертвы и социальной роли, выполняемой ею в данной общине.

Историки отмечали тенденцию ограничения карательной сущности наказаний в зависимости от уровня развития демократических общественных отношений.

исал П. Сорокин, анализируя исторические тенденции изменчивости наказаний в зависимости от господствующей общественной психологии [190].

Естественно, что основанные на идеологии равенства современные демократические правовые системы обеспечивают гораздо большую защиту простым людям через функционирование уголовной юстиции и системы социального контроля.

2.1.2. Юстиция причастных Эксперты ООН отмечают, что различные системы уголовной юстиции не прошли идентичного пути развития. Так, основные различия в путях становления современных правовых систем в меньшей степени зависят от характеристик правовой семьи (обычное право, франц узская, германская модель...) и в большей - от существующей политической системы общества и соответствующих подходов к проблеме социального контроля.

В некоторых современных государствах и правовых семьях (например, в мусульманской правовой семье, во многих странах Восточной и Центральной Европы) жертва и по сей день занимает одну из лидирующих позиций в уголовном процессе [191].

Тем не менее, несмотря на вышесказанное, к середине ХХ века во многих странах жертва преступления стала забытой фигурой в системе уголовной юстиции. Учитывая, что государство начало представлять интересы жертвы, необходимость ее участия в уголовном п роцессе была ликвидирована (либо усечена до минимума). Правовые системы начала ХХ века гораздо большее внимание уделяли обеспечению минимальных стандартов отправления правосудия по отношению к преступникам, расширяя их права и соответствующие гаранти и соблюдения прав и интересов личности преступников в процессе уголовного преследования. Аналогичное внимание отнюдь не уделялось самой жертве.

М. Сигал достаточно экспрессивно выразил эту тенденцию: [192].

Данное обстоятельство переноса жертвы преступления на периферию системы уголовной юстиции требует, конечно, своего объяснения, которое нам представляется следующим образом:

Во-первых, существовавшие (да и некоторые существующие) системы были сориентированы в основном на осуществление контроля над преступностью с помощью мер наказания и формального социального воздействия. Лозунги исправления и перевоспитания оставались только лозунгами.

На деле же преступников рассматривали либо как дешевую рабочую силу в тоталитарных государствах, либо как неизбежный элемент социального развития, требующий повышенного, жесткого, порой ничем, кроме высшей, божественной целесообразности, не оправданн ого формализованного и сурового контроля со стороны государства в демократических и иных странах.

Указанное обстоятельство было очень тонко подмечено А.П. Чеховым, писавшим в начале века, касаясь нецелесообразности и неоправданности чрезмерно жестоких уголовных наказаний: [193].

Во-вторых, абсолютизация принципа государственной законности и целесообразности в ущерб системе неформальных властеотношений, тотальное отчуждение простых граждан от системы управления обществом не могли не способствовать ограничению возможностей соб людения интересов и прав простого человека, объясняемых высшими целями и идеалами.

, - писал Мишель Фуко [194].

Ориентация государственной машины на создание единого, детализированного механизма управления и контроля не могла не влиять на повсеместную регламентацию поведения граждан. Школа и семья, рынок и фабрика, суд и тюрьма - все подлежало и подлежит жестк ой регламентации.

Отношение человека к власти было заранее предопределено отношением власти к человеку. Контроль над девиациями и жесткая регламентация просоциального поведения признавались оптимальными методами управления обществом.

Лишь только в последние пятьдесят лет люди, пережившие ужасы двух мировых войн, революции и буйство черни, поняли, что высшей ценностью в государстве должно быть не государство, а человек.

Всеобщая декларация прав человека, Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и жертв злоупотребления властью и целый ряд иных документов предопределяют роль и значение соблюдения и защиты прав человека в формировании современног о общества.

Борьба за права человека не является временной кампанией. Это потребность поступательного развития современной системы властеотношений. Однако переориентация систем власти происходила и происходит долго и мучительно: от внедрения институтов представи тельной демократии до изменения организации системы социального контроля.

Проблемы вовлечения общественности в профилактику преступности, сокращения разрыва между правоохранительными органами и населением, создания альтернатив наказаниям, связанным с исправительно-трудовым воздействием, установления научных основ и сбаланс ированных принципов криминализации деяний, введения институтов посредничества в систему профилактики преступности не могли быть разрешены без изменения вектора уголовной политики: от преступников к потерпевшим от преступлений [195].

Как правильно отметил Ю.В. Баулин, характеризуя особенности влияния современного правосознания украинцев на процесс законотворчества, [196].

Сказанное подтверждается той ролью и значением в защите прав человека, которое придают криминальной виктимологии сегодня. Достаточно сказать, что происходящие в общественном сознании перемены вновь выдвигают на первый план проблему, в рамках которой воля потерпевшего будет занимать центральное место [197].

Так, в Великобритании, Новой Зеландии, Канаде, Бельгии, начиная с 1991 года, применяются различные схемы досудебного разрешения криминальных конфликтов, связанных с реституцией и оказанием помощи потерпевшим от преступлений с помощью методик семейной и групповой терапии, комплексной медиации и правовой пропаганды.

Результаты применения подобных программ к несовершеннолетним правонарушителям свидетельствуют, что благодаря системе медиации между жертвой и правонарушителем в ряде случаев количество молодых преступников, привлекаемых к уголовной ответственности, с ократилось на 75 % (новозеландская схема семейной терапии, при которой жертва, преступник и члены их семей, наряду с представителями различных служб и государственных агентств, собираются вместе для разрешения дела) [198].

Забегая вперед, укажем, что проблема роли (restorative justice) во взаимоотношениях правонарушителя и его жертвы, а также в процессе профилактики преступлений будет одной из центральных тем Х Конгресса ООН по предупреждени ю преступности и обращению с правонарушителями (Вена, 2000 г.). Соответственно, распространение международно признанных стандартов обращения с жертвами преступлений, имплементация положений международных конвенций в национальное законодательство буд ут основной проблемой провозглашенного ООН Года защиты жертв преступлений - года [199].

2.2. Зарождение и развитие виктимологии 2.2.1. Пионеры виктимологии Как мы уже указывали, появлению виктимологии как отдельного направления первоначально в рамках криминологических исследований способствовали следующие факторы:

а) социальные и политические изменения в мире, происшедшие после Второй мировой войны;

б) разрушение традиционных институтов социальной солидарности и взаимопомощи благодаря процессам урбанизации и миграции, подстегнутым Второй мировой войной;

в) изменение роли семьи в послевоенном обществе;

г) сокращение финансирования схем социальной помощи, рост безработицы (как явной, так и скрытой);

д) снижение гарантированных законом возможностей личности для возмещения ущерба от виктимизации;

е) ограниченность классических схем профилактики преступлений, направленных исключительно на пресечение, нейтрализацию криминальной активности преступника.

После Второй мировой войны преступность в мире стала трактоваться не только как национальная, но и как общепланетная проблема, угрожающая всемирной и общечеловеческой безопасности. Однако в утилитарном, обыденном смысле слова для человека чаще [200].

Нет ни одного из вышеперечисленных направлений, на которое бы в той или иной мере не влияла преступность, вызывая все большие и большие опасения и страхи у населения.

Стремительный рост преступности, ее дезорганизующее влияние на развитие общества, индустриализация, изменение структуры занятости, изменения социальной политики государств, идущих по пути конвергенции, рост народонаселения, миграции, увеличение непол ных семей, увеличение количества свободного времени, безработица, увеличение возможностей для совершения преступлений, декларирование и отстаивание позиций гражданского общества законодателями и населением - все это не могло не сказаться на необходим ости изменения отношения к жертве преступления как в общественном сознании, так и в науке и законотворчестве.

Истоки развития виктимологии как научного направления восходят к 40-м годам ХХ века и связаны с именами таких ученых, как Ганс фон Хентиг, Бенджамин Мендельсон, Генри Элленбергер.

Как мы уже выяснили, основным фактом, подлежащим изучению, служило то, что преступность и преступление, их формы проявления и характеристики не могут быть поняты, объяснены и, естественно, ограничены без соответствующего анализа феномена потерпевшего от преступления.

Бенджамин Мендельсон впервые использовал термин в 1940 году [201]. По его мнению, указанная дисциплина является не столько частью криминологии, сколько самостоятельной [202].

Являясь не только ученым, но и практикующим юристом, Мендельсон по специально разработанной анкете из 300 вопросов опросил значительное количество своих клиентов и выяснил, что существует определенный между биопсихологическими характери стиками преступника и его жертвы.

В вышедшей в 1948 году (году признания виктимологии как научного направления) своей классической книге Ганс фон Хентиг исследовал взаимоотношения между преступником и потерпевшим. Впервые в учебнике, посвященном механизму пр еступного поведения, отдельная глава была связана с анализом взаимодействий между жертвой и преступником и личностным характеристикам жертв преступлений как преступлений. Фон Хентиг указал, что в значительном количестве уголовных дел жер тва разделяет ответственность за свою виктимизацию вместе с преступником [203].

Указанные обстоятельства во многом подтверждаются и современными исследованиями.

Фон Хентиг установил также, что личностные характеристики некоторых жертв преступлений вл ияют на их виктимизацию, в то время как другие могут стать жертвами преступлений в результате образа жизни и условий жизнедеятельности сообщества, в котором они проживают.

Как Мендельсон, так и фон Хентиг стали первыми виктимологами, сумевшими дать определенную классификацию жертв преступлений. Так, Мендельсон подразделяет жертвы на шесть основных типов в зависимости от степени виновности жертвы в ее взаимоотношениях с преступником.

Его классификация, описывая степень ответственности (виновности), проранжированную в зависимости от жертвы в совершение преступления, подразделяет последних на:

- полностью невиновных жертв;

- жертв с минимальной виной и жертв, ставших таковыми по небрежности;

- жертв, столь же виновных, сколь и преступник (умышленных жертв);

- жертв, более виновных, чем преступник (провоцирующих жертв либо жертвподстрекателей);

- исключительно виновных жертв или единственно виновных жертв (например, насильников, убитых в результате самообороны);

- симулянтов, или жертв (параноиков, истероидов, а также лиц, страдающих иными формами аномалий психики) [204].

Эмоциональная и описательная типология фон Хентига включала в себя 13 категорий жертв, классифицируемых по психологическим, социальным и биологическим факторам.

К ним относились:

- дети и молодежь;

- женщины;

- престарелые;

- лица, страдающие психическими заболеваниями или имеющие аномалии психики;

- иммигранты;

- представители национальных или расовых меньшинств;

- олигофрены-дебилы ( - по Хентигу);

- лица, находящиеся в депрессивном состоянии;

- приобретатели (жертвы-провокаторы);

- распутники;

- одинокие и убитые горем;

- мучители, садисты;

- блокированные (фрустрированные), освобожденные и борющиеся [205].

Генри Элленбергер, талантливый психоаналитик, сосредоточил свои исследования на психологических взаимоотношениях между жертвой и преступником. В своей книге (1954) он констатировал, что для криминологов, стремящихся познать сущность прест упления, гораздо важнее уделять внимание факторам, нежели. Он призывал криминологов изучать потенциальные угрозы, которым подвергается жертва в зависимости от ее классовых, социально-ролевых и физиологических характери стик [206].

Вместе с тем большинство исследований того времени были достаточно ограниченными и носили эклектичный характер, сосредотачиваясь на отдельных, вырванных из социального контекста, сторонах жизни индивидов. Синонимичность и метафористичность понятийног о ряда, используемого пионерами виктимологии, нередко приводила к достаточно произвольному толкованию феномена жертвы; к подмене сущностной характеристики виктимизации неполным набором различных качеств, а в ряде случаев - и к известной декларативнос ти полученных выводов.

Такое положение вполне может быть объяснено сложностью и многогранностью самого феномена жертвы преступного поведения, неразработанностью основных положений виктимологической теории в указанное время [207].

Одним из первых ученых, осуществившим систематизированное социологическое изучение проблемы взаимоотношения вовлечения жертвы преступления в процесс его формирования и детерминации был Марвин Вольфганг.

Сосредоточив внимание на жертвах агрессивных преступлений, М. Вольфганг описал как отдельные, отличительные черты жертв убийств и самих убийц, так и их совместные общие характеристики в своем классическом труде, написанном на основании социологического анализа поведения 588 жертв и 621 убийцы, совершивших убийства в Филадельфии с 1948 по 1952 год.

М. Вольфганг установил, что в 26 % случаев жертва была непосредственным зачинателем и инициатором агрессивного конфликта, первым лицом, использовавшим насилие в нем.

Анализ характеристик в сравнении с контрольной группой иных жертв убийств показал, что повышенной виктимностью обладают такие категории американского населения, как:

- афроамериканцы;

- мужчины-жертвы;

- женщины-преступницы;

- лица, злоупотребляющие алкоголем, в том числе в процессе криминального конфликта;

- лица, ранее привлекавшиеся к ответственности за совершение агрессивных преступлений;

- лица, отличающиеся повышенной жестокостью, и др.[208].

В последующих своих работах М. Вольфганг неоднократно обращался к исследованию процесса интеракции между преступником и его жертвами при анализе преступных карьер [209].

Огромное значение для развития виктимологии как самостоятельного направления научных исследований сыграла опубликованная в 1968 году книга Стивена Шефера [210].

Перефразировав в на звании классический труд фон Хентига, С.Шефер, пожалуй, впервые сделал жертву преступления центральной фигурой монографического исследования. По мнению С.Шефера, виктимология в тот период времени становится самостоятельной наукой о взаимоотношениях и взаимодействиях между преступником и жертвой до, в процессе и после совершения преступления. При этом задача виктимологических исследований сводится не только к установлению констатации факта интеракции между преступником и жертвой, но и к необходим ости разработки мер обращения с жертвой, реституции и компенсации причиненного преступлением ущерба, виктимологической профилактики преступлений. Указанные идеи активно поддерживались и отстаивались и такими видными учеными как канадец Эзза Фаттах и голландец Вильям Нагель [211].

В отечественной криминологии деятельность пионеров виктимологии оценивалась следующим образом:

[212]. В целом с такой оценкой вполне можно согласиться.

2.2.2. Современная виктимология на Западе Думается, далее нет резона останавливаться на описании и систематизации более 10000 научных работ по виктимологии, написанных на Западе с середины 50-х годов по настоящее время. Так, только в директории Национального института юстиции США содержится более 9600 ссылок на труды в области виктимологии, опубликованные с 1940 по год [213]. Отметим только, что на сегодняшний день под влиянием политических и социальных процессов в западной криминальной виктимологии практически выкристаллизовались два основных направления.

Первое, условно именуемое академическое, - сосредоточивает свое внимание на анализе теоретических аспектов современной виктимологии, описании перспектив и направлений развития виктимологии как самостоятельной науки [214], анализе т.н.

(описание феноменологических аспектов виктимности, применение методов демоскопии для определения уровня и коэффициента виктимизации при анализе преступности), анализе этиологии виктимности, выявлении характера и степени опасности виновного поведения жертв применительно к отдельным категориям преступлений, частотности распределения ответственности между преступником и жертвой в генезисе преступного поведения.

Второе, прикладное, - начало активно разрабатываться примерно с середины 60-х годов, когда политические и.зменения (усиление значения роли движения в защиту гражданских прав и свобод, феминистских движений в политико-правовом континууме) повлекли за собой необходимость создания и принятия соответствующих программ помощи жертвам преступлений.

Данная группа виктимологов разрабатывает проблемы повышения эффективности действующего законодательства по защите прав жертв преступлений и злоупотребления властью, эффективности программ предупреждения семейного насилия, программ помощи жертвам изна силований, сети услуг и помощи жертвам в снижении травматических последствий преступлений и иных социально-негативных явлений.

Указанные специалисты также изучают эффективность частных и государственных программ компенсации жертвам преступлений.

Так, к ним относятся, например, деятельность профессора Марджери Фрай, первой (в 1958-1959 гг.) обосновавшей необходимость принятия государственных программ компенсации потерпевшим от преступлений, и ее последователей, внедривших компенсационные схе мы поддержки жертв преступлений в большинстве стран мира; работы созданного в 1979 году Мирового Общества Виктимологии; разработки исследовательских департаментов Совета Европы наряду с традиционными выступлениями Международной Ассоциации уголовного права.

Они показали, что одной из наиболее важных проблем построения современной системы профилактики преступлений является проблема обеспечения баланса между взаимоперекрещивающимися направлениями контроля над преступностью и системой уголовной юстиции. С одной стороны, все большему развитию подвергается направление, связанное с обеспечением прав правонарушителей, внедрением единых стандартов справедливого обращения с ними, уничтожением жестоких форм наказания. С другой - современные криминологически е исследования подчеркивают значимость законодательного обеспечения прав жертв преступлений на личную безопасность и защиту со стороны закона и, в ряде случаев, на возмещение ущерба, причиненного преступлением [215].

Сюда относятся также эффективность правоприменения и формирования справедливой системы уголовной юстиции, включение мер противодействия преступности в программы социального развития государства и общины, напрямую связанные с обеспечением прав граждан на личную безопасность и развитие их экономического и социального потенциала [216].

К основным перспективным направлениям научных исследований виктимологов Северной Америки и Западной Европы сегодня, соответственно, относятся:

- теория и онтология определения жертвы преступлений в политическом, личностном и социальном контексте;

- соотношение положений Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и жертв злоупотребления властью и национального законодательства, в особенности в области соблюдения прав человека;

- влияние политиков, политики и популизма на идеологию и сущность виктимологических исследований в обществе;

- соотношение социального неравенства и неравенства во властеотношениях и виктимизации;

- помощь жертвам по правительственной и общественной линии;

- ресторативная юстиция и виктимологические исследования;

- повторная виктимизация как индикатор криминогенного значения виктимности;

- исследование жертв транснациональных преступлений и преступлений международного характера;

- определение методологии эмпирического анализа виктимизации и виктимности.

Поиски новых, эффективных методов измерения виктимизации [217].

Перечисленные направления определяют перспективные участки развития теории и практики виктимологических исследований в рамках работ, проводимых европейскими и американскими коллегами [218].

2.2.3. Международная виктимология На VIII Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями была принята Декларация основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью (1985).

Декларация, определив основные направления и международно-правовые принципы поддержки и содействия жертвам преступлений и злоупотреблений властью, послужила своеобразной конституцией, Биллем о правах жертв преступлений, созданным специально для распр остранения передового опыта обращения с жертвами преступлений в национальном законодательстве и отдельных правовых системах и семьях.

Декларация определяет основные направления поддержки и содействия жертвам преступлений и злоупотреблений властью, такие как:

- внедрение международных стандартов доступа потерпевших к системе правосудия и государственной поддержки;

- криминально-правовая реституция;

- компенсация потерпевшим из государственных фондов;

- оказание необходимой материальной, медицинской, психологической и социальной помощи потерпевшим по правительственным, добровольным, общинным и местным каналам;

- обеспечение средств защиты жертв злоупотребления властью.

Весь текст Декларации основан на понимании того факта, что к и что они имеют право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию за нанесенный ущерб в соотв етствии с национальным законодательством.

Учитывая рекомендательный характер Декларации, не нуждающейся в ратификации или официальном присоединении, резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 года, принятой на 96-м пленарном заседании, государства-члены ООН были призваны к прин ятию необходимых мер по осуществлению положений Декларации и ограничению виктимизации.

Эксперты ООН отмечают некорректность предположений о том, что создание программ помощи потерпевшим должно базироваться исключительно на изменении национальных систем уголовной юстиции. Компаративистский анализ свидетельствует, что существующие систем ы уголовной юстиции в большей или меньшей степени связаны с причинением моральной травмы жертвам преступлений. В силу этого поддержка жертвам преступлений должна осуществляться как на законодательном, так и на социальном уровнях.

С целью оптимизации процесса воплощения положений Декларации в национальное и международное законодательство в 1995-1998 годах по решению ЭКОСОС специальная группа экспертов вела работу над Международным пособием по использованию и внедрению Декларац ии в национальных правовых системах.

В настоящее время уже подготовлены тексты двух пособий по применению положений Декларации для политиков и жертв преступлений, которые утверждены VIII сессией Комиссии ООН по предупреждению преступности и уголовной юстиции в 1998 году и в дальнейшем б удут переданы для изучения и реализации правительствам государств-членов ООН [219].

Рассматривается и вопрос о создании Международного фонда помощи жертвам преступлений и жертвам злоупотребления властью [220].

Несмотря на сложность унификации систем ограничения виктимизации во всем мире, связанную с существованием различных правовых семей и различных структур социальной поддержки, различных форм виктимизации, типов жертв и виктимогенных ситуаций, авторы по собий стремились дать описание общей принципиальной системы помощи жертвам преступлений, основанной на идеологии быстрейшего устранения негативных аспектов виктимизации.

Текст пособий отражает основы лучших программ помощи жертвам преступлений, существующих в мире; методы и способы их внедрения в национальное законодательство; технику оказания помощи жертвам; роль и значение комплексного подхода к оказанию помощи же ртвам преступлений; основные принципы поведения различных специалистов, работающих с жертвами преступлений; и, наконец, они описывают типовые правовые нормы, посвященные защите жертв преступлений.

Разработанный проект пособия для жертв преступлений состоит из пяти основных разделов, впоследствии существенным образом переработанных и дополненных.

В первом разделе идет речь об исторических и международно-правовых основах движения в защиту прав потерпевших, освещаются основные черты и значение виктимизации населения в мире (через проблемы самодетерминации преступности, цены преступности и злоуп отреблений властью в современном мире и др.) с отдельным описанием жертв преступлений, беженцев, жертв войны и жертв катастроф, вызванных преступной неосторожностью.

Второй раздел описывает проблемы создания программ помощи жертвам, останавливаясь, в частности, на:

- процедуре создания программы помощи жертве в стране (определение значения виктимизации, программное планирование, учет потребностей и ресурсов существующих систем уголовной юстиции и социального обеспечения, определение параметров программы, пути в недрения программы в жизнь, типы услуг жертвам, основы интердисциплинарного подхода);

- стандартах услуг (разработка стандартов программы для различных типов услуг на локальном индивидуальном и национальном уровнях, помощь при психологическом кризисе, консультирование, адвокатские услуги, поддержка в уголовном и гражданском процессе, обучение привлеченных специалистов, правовая пропаганда и обучение, превентивные услуги, создание кодекса профессиональной этики для лиц, оказывающих помощь жертвам преступлений);

- характеристиках травм при виктимизации (природа и последствия физических, финансовых и личностных травм, природа психологических травм, природа и последствия вторичной виктимизации при взаимодействии жертвы с системой уголовной юстиции и обществом) - характеристиках систем скорой помощи жертвам, находящимся в кризисном состоянии (охрана и безопасность, процедуры скорой помощи);

- технике адвокатских услуг и консультирования жертв преступлений (посттравматическое консультирование, специальные психологические техники и методики);

- участии жертвы в системе уголовной юстиции (обращение с состраданием, уважение достоинства, защита от вреда, вовлечение жертвы в процесс принятия решения и в процедуру назначения наказания, вовлечение жертвы в разрешение конфликта в альтернативных системах - медиация, посредничество);

- компенсации и реституции жертвам (государственная компенсация, реституция со стороны преступников и общины, возмещение из других источников и специальным видам жертв, например, жертвам геноцида, источники финансирования);

- методиках обучения населения (общественные кампании, специальные мероприятия, коммуникативные способы, стратегии вовлечения средств массовой информации);

- защите и помощи жертвам посредством предупреждения виктимизации;

- обучении профессионалов в области оказания помощи жертвам.

Третий раздел пособия останавливается на проблемах ответственности профессионалов и добровольцев по отношению к жертвам. В нем, в частности, рассматриваются вопросы:

- соотношения деятельности правоохранительных органов и системы помощи жертвам преступлений (стратегии вовлечения правоохранительных органов в систему помощи жертвам, разработка программ в правоохранительных органах, сотрудничество с иными службами, оказывающими помощь жертвам, помощь жертвам с помощью сотрудников правоохранительных органов, ответственность лиц, первыми контактирующих с жертвами преступлений - дежурные, диспетчеры, ответственность патрульных, следователей, дознавателей, сотрудни ков патронажных отделов);

- деятельности прокуратуры по помощи жертвам преступлений (программные стратегии, работа с профессионалами по помощи жертвам, содействие реституции и компенсации, информирование жертвы и др.);

- роли суда в правосудии для жертв (типовые рекомендации для судей, пособия для судей по общению с жертвами и др.);

- роли персонала учреждений, исполняющих наказание, в процессе оказания помощи жертвам преступлений (обучение жертв, информированность, программы диалогов жертва-преступник, вовлечение жертв в процесс исправления преступников);

- помощь жертвам преступлений в системе образования, медицинской помощи, психиатрической помощи, помощи через религиозные учреждения, помощи через средства массовой информации и через иных профессионалов, сталкивающихся с жертвами преступлений - домо владельцев, служб обеспечения безопасности жертвы в процессе судебного разбирательства, работодателей, сотрудников административных служб (обучающие программы, основные системы мер, типовые программы и пр.);

- обеспечения прав жертв на законодательном и политическом уровнях.

Четвертый раздел посвящен роли гражданского общества в формировании виктимологически выверенной политики. В нем авторы специально останавливаются на характеристиках реформирования системы правовой помощи, социальной политики и правовой реформы в пла не более полного удовлетворения потребностей жертв преступлений, поиска и отработки надежных моделей и источников финансирования.

Соответственно, пятый раздел посвящен анализу путей и форм международного сотрудничества в деятельности по профилактике виктимизации, роли и значению криминологических учреждений ООН и неправительственных международных организаций в борьбе с преступн остью, разработке перспективных механизмов международного ограничения виктимизации.