«Международное частное право Особенная часть Том 2 Учебник Издание 2-е, переработанное и дополненное Рекомендовано Министерством образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших учебных ...»

Разделение вещей на данные две категории — движимых и недвижимых вещей — до разработки и введения в действие Основ гражданского законодательства 1991 г. было не известно советскому праву, поэтому разграничение соответствующих коллизионных привязок также не было характерным для нашей правовой системы. Вследствие указанных изменений в вещно-правовом регулировании подобного рода проблемы приобрели в последнее время актуальность и для Российской Федерации. Особое значение они имеют, в частности, при осуществлении внешнеэкономических сделок и вообще сделок международного характера.

1. Коллизионно-правовое регулирование права собственности и иных вещных прав на недвижимое имущество С точки зрения международного частного права следующие области определяют наиболее характерные несовпадения в правовом регулировании вещных отношений различных государств: возникновение и прекращение права собственности, момент перехода права собственности, круг вещей, изъятый из оборота для целей возникновения права собственности, способы возникновения и прекращения права собственности, форма сделки и дееспособность лица в отношении сделок с недвижимостью и специальными категориями вещей (морскими, речными, воздушными судами, иными транспортными средствами и т.д.), содержание права собственности, обременение вещей (заклад, залог, ипотека) и иные права на вещи, а также защита добросовестного приобретателя и т.п.

В части недвижимости в силу самого своего характера неподвижности отыскать подлежащий применению к данной категории объектов права собственности правопорядок не составит труда: фактическое место нахождения не меняется и означает постоянство применяемого для регулирования закона (правопорядка в целом). Сложной может оказаться в ряде случаев лишь привязка недвижимости к соответствующему праву, когда речь идет о ее пограничном в буквальном смысле слова местонахождении, т.е. когда вещь расположена на таком участке, который охватывается территорией двух или более государств.

Применение к недвижимости принципа lex situs и приобретение этим правилом всеобщего характера распространения обусловлено в первую очередь публично-правовыми интересами, которые всегда имеются в этом случае для государства местонахождения. Этим объясняется, например, практически повсеместное требование о регистрации недвижимости и прав ее приобретения по месту фактического ее нахождения. В подобных условиях данный коллизионный принцип является единственно действенным.

Определенное изъятие из общего правила применительно к недвижимым вещам составляет вопрос о переходе права собственности в некоторых особых ситуациях. Например, если переход права собственности осуществляется в рамках так называемого общего перехода (генеральной цессии) прав на имущество, как, скажем, это бывает в случаях наследования, то здесь возможно отступление от lex situs. Англия и Франция применяют его вне зависимости от статута наследования, в то время как ФРГ и Нидерланды рассматривают переходящую в порядке наследования недвижимую вещь частью всей наследственной массы и отступают от закона местонахождения вещи, применяя закон, регулирующий наследственные отношения как таковые.

Ранее отмеченная возможность известного осложнения в решении коллизионных вопросов вещных отношений, связанных с правопорядками разных государств в сфере недвижимого имущества, существует в ряде аспектов применительно к праву собственности на вещи (например, касающихся права владения, узуфрукта, залога, сервитута и т.д.). Наиболее непростыми чаще всего оказываются ситуации в связи с сервитутами. Особенно это важно для стран, по территории которых протекают водотоки, питающие земли и хозяйства ряда государств. Если «служебный» и «господствующий»

участки земли находятся в разных странах (когда земельное владение находится по обе стороны границы или исток ручья находится на территории одной страны, а орошаемый участок земли — на территории другой), вопрос о lex situs становится краеугольным и в то же время неоднозначно решаемым. М. Иссад, обращая на него внимание как на весьма важный в практическом смысле для Алжира и соседних с ним стран, подчеркивает, что доктрина не дает рекомендаций, а судебных решений по этому поводу не существует. Однако, ссылаясь на мнение А. Батиффоля, он приходит к выводу, что, поскольку фактические действия по реализации сервитута имеют место на «служебном»

участке, должен быть применен закон страны местонахождения последнего, хотя вспомогательный его характер по отношению к основному участку и не подлежит сомнению.

Весьма распространенным основанием приобретения и утраты права собственности в международном хозяйственном обороте служит договор.

Трактовка вопроса о применимом праве в таком варианте возникновения права собственности не совпадает в разных странах и создает иную проблему, неодинаково решаемую в них. Дело в том, что нередко избирается путь кумуляции коллизионных привязок. Например, вещное право, основанное на договоре, браке (ипотека недвижимости замужней женщины в арабских странах) или судебном решении (судебная ипотека), может быть реализовано, только если оно признается законом местонахождения имущества. Разумеется, что подобное серьезно затрудняет юридическое решение проблемы по существу.

Сфера действия lex rei sitae. В вопросе сферы действия lex situs также нет совпадения в праве различных государств. Закон местонахождения вещи определяет статус недвижимости, а вопросы дееспособности и обязательств подчинены соответствующим правопорядкам, найденным в силу коллизионных норм на основе личного закона. Такова доктрина континентальных стран.

Англосаксонские страны подчиняют закону местонахождения весь спектр правоотношений — от статуса самого имущества до дееспособности лица.

Некоторые государства занимают промежуточную позицию. Так, ст. алжирского ГК гласит, что закон местонахождения имущества регулирует не только право собственности и владения, но и другие вещные права, к которым относятся как основные, так и дополнительные права, а согласно п. 2 ст. 18 все сделки с недвижимостью подчиняются закону ее местонахождения безусловным образом.

Форма сделок с недвижимостью — особая область коллизионно-правового регулирования, которая в большинстве случаев также подчиняется закону местонахождения имущества. Это касается и обременения недвижимости.

Однако здесь имеются и свои нюансы. Например, можно считать действительной ипотеку, установленную за границей по местному закону на недвижимость, находящуюся в Алжире. Однако для признания ее действительной и в этой стране, потребуется выдача экзекватуры местного суда в соответствии со ст. 325 ГПК и оповещение третьих лиц о таком обременении, предусмотренное ст. 904 ГК. Иностранный закон регулирует обязательственные отношения, а территориальный — определяет форму и последствия сделки с недвижимостью. Существует также иная альтернатива: все регулирование осуществляется в соответствии с территориальным законом — lex situs.

Во французском ГК прямо предусматривается, что установленная за границей ипотека имущества, находящегося во Франции, недействительна (ст.

2128). То же самое предусматривается в отношении залога и гарантий по движимому имуществу.

Согласно ГК Испании и для недвижимых, и для движимых вещей (а также негаторных и виндикационных исков) существует единая коллизионная привязка — к закону местонахождения (ст. 334, 336 и 348.2). Для «вещей в пути» («res in transitu») предусматривается выбор между законом места отправки согласно Конвенции 1958 г. о переходе права собственности на товар в международной купле-продаже и законом места назначения, осуществляемый на основании автономии воли сторон, участвующих в договоре. В договорах купли-продажи товаров закон места отправки зачастую совпадает с законом местонахождения продавца (lex venditoris).

Применительно к транспортным средствам для целей определения объема и содержания права собственности, а также режиму торговли транспортными средствами используется закон места приписки судна, регистрации или внесения в реестр морских, речных, воздушных судов и т.п. В Испании это имеет свое обоснование, которое заключается в том, что иные формулы для подобной страны, характеризующейся высоким уровнем туризма, были бы неприемлемы. Указанные правила привязки, в частности, обеспечивают подчинение испанскому закону отношений по поводу внесенных в испанские реестры средств перевозки пассажиров, грузов и багажа и позволяют исключить его применение к иностранным транспортным средствам, зарегистрированным за границей.

В новейшем российском регулировании (ст. 1206 ГК РФ) сфера действия привязки lex situs весьма существенна и включает содержание права собственности и других вещных прав, их осуществление и защиту, а также вопросы квалификации объектов в качестве движимых или недвижимых. Как видно, вопросы право-, дееспособности в нее не входят и подчиняются иным коллизионным принципам. Наличие в тексте пункта первого указанной статьи конкретного перечня различных аспектов общественных отношений, которые подверглись регламентации, а именно: содержания, осуществления и особенно способов защиты, — является весьма назревшим откликом на потребности экономической жизни в международной сфере и практике международного частного права. Дело в том, что перечисленные и связанные с этим области частноправового регулирования ощутимо разнятся в различных странах даже в пределах одной «правовой семьи», не говоря уже о государствах, принадлежащих к отчетливо несовпадающим системам (например, «общего права» и «цивильного» континентального права). В отличие от предшествующей регламентации, ограничивающейся в основном только правом собственности и не предполагавшей обращения к другим вещным правам, присутствующее сегодня в ГК РФ регулирование располагает достаточным набором средств конкретизации, с помощью которого возможно учесть особенности правопорядка соответствующего государства не только в части оснований возникновения права собственности, но и самого разнообразия вещных прав, их содержания, а также квалификации определенных понятий, сопутствующих установлению надлежащей материальной нормы иностранного (либо в зависимости от ситуации — отечественного) права.

2. Коллизионно-правовое регулирование права собственности на движимые вещи Как указывалось, преобладающей тенденцией нынешнего кол-лизионноправового регулирования отношений собственности становится прикрепление их к закону местонахождения вещи.

Однако в рамках отдельных категорий объектов (движимых и недвижимых вещей) существует несколько их разрядов, которые нередко требуют использования иных коллизионных форм прикрепления. Среди движимых вещей находятся прежде всего такие движимые по своей природе вещи, но обладающие особыми свойствами, как транспортные средства, и в первую очередь морские, воздушные, речные суда. В связи с этим следует подчеркнуть, что по законодательству, например, Российской Федерации подобного рода объекты квалифицируются как недвижимое имущество. Кроме того, специфической природой обладают и такие движимые вещи, как ценные бумаги. Наконец, нельзя отрицать абсолютно неординарный характер некоторых объектов, которые принято называть «нематериальными», «бестелесными». Закономерно, что регулирование права собственности и иных вещных отношений в связи с указанными категориями объектов не укладывается в русло обычных подходов. Однако и в этом случае решения, зафиксированные в праве различных государств, в юридическом плане не всегда совпадают друг с другом. Наиболее значимым различием является квалификация вещи в качестве движимой или недвижимой.

Когда суд рассматривает коллизионный вопрос, первое обстоятельство, которое ему нужно прояснить, — это категория, к которой относится спорная вещь. В зависимости от принятого решения будет определена регулирующая правовая система, в рамках которой и должна быть найдена необходимая материальная норма. Например, право ипотечного залогодержателя в Англии и Канаде (провинции Онтарио) считается недвижимым имуществом, в то время как в других странах Британского Содружества — Новой Зеландии и Австралии — таковое квалифицируется как движимое имущество. Если речь идет об Англии, то сходным образом деньги, получаемые по завещанию для целей вложения в покупку земли, и земля, подлежащая продаже и обращению в деньги, рассматриваются как то имущество, в которое они должны быть обращены, т.е. в первом случае — как недвижимость, а во втором случае — как движимое имущество. При этом в аспекте международного частного права утрачивает свое значение различие, проводимое внутренним правом англосаксонских стран, между реальным имуществом (realty) и персональным имуществом (personalty). Строение, воздвигнутое на земельном участке для целей проведения выставки и не подлежащее демонтажу без утраты своих свойств, очевидно должно относиться к разряду вещей, в который помещаются обычные строения. Вместе с тем по праву ФРГ и некоторых штатов США собственник такого сооружения считается имеющим интерес в движимости.

Несмотря на то, что ныне основным (единым) коллизионным принципом в современном МЧП применительно к недвижимым и движимым вещам выступает привязка lex situs, критика целесообразности его применения к движимым вещам продолжается.

Если ранее закону местонахождения противостоял в части движимого имущества личный закон собственника, то в сегодняшних условиях спектр предлагаемых привязок значительно более широк. В немалой степени это связано с интенсификацией международных обменов в области хозяйства.

Международный гражданский и торговый оборот невозможен без передачи права собственности (титула) на вещи, что выступает фактором осложняющего характера. Такие обстоятельства случаются в повседневной жизни в большинстве своем не в порядке генеральной цессии, т.е. когда все имущество одного лица переходит к другому (реорганизация, банкротство, завещание), а на основании частных конкретных форм перехода имущественных прав в рамках продажи, дарения, мены, залога и т.д. В подобных ситуациях неразрывно соединяются два аспекта: вещное право и обязательственный статут. Именно коллизионные принципы, свойственные обязательствам, выступают альтернативой закону местонахождения. Во-первых, преимущественным законом, если исходить из обязательственного права, должен выступать правопорядок, избранный сторонами. В этом плане ст. 104 Закона Швейцарии о международном частном праве допускает свободу выбора применимого права (lex voluntatis) не только в отношении сделки, но и применительно к вещному статуту. Но в ФРГ, Нидерландах, Франции, Англии и большинстве других стран подобный выбор не допускается. Кроме того, по мнению исследователей, возможно обращение и к другим формулам: lex domicilii, lex loci actus, lex patriae цедента, собственное право договора (proper law of the contract).

В связи с передачей имущества возникают самые различные вопросы:

является ли она недействительной вследствие отсутствия дееспособности, является ли ничтожной вследствие пороков формы или по существу, перешло ли право собственности к приобретателю, каков характер тех прав, что порождает передача имущества. Дж. Чешир и П. Норт пишут, что «договорные права и обязанности регулируются правом, свойственным акту передачи имущества... Однако решение не столь очевидно, когда дело касается не чисто договорных прав, а притязаний на вещно-правовой титул в самой вещи. Если в этом случае закон местонахождения вещи и право, свойственное договору, не совпадают, то какое из них подлежит применению?» По их свидетельству, по данным вопросам мало судебных решений, к тому же они говорят как в пользу lex situs, так и в пользу lex actus. В то же время потребности гражданского оборота и обеспечения стабильности возникающих в результате перехода прав и обязанностей диктуют наиболее целесообразное средство привязки именно к закону нахождения вещи, который может быть известен третьим лицам.

Из самого факта, что движимые вещи могут перемещаться, вытекает трудность ответа на вопрос, каков статут вещи при перемещении ее в другое, третье государство и т.д. Считается, что движимая вещь, правомерно приобретенная в одной стране, рассматривается как таковая и в ином государстве. При этом, правда, могут возникнуть обстоятельства, уточнить которые с помощью прежнего закона не представится возможным. Такого рода ситуации в МЧП именуются подвижными коллизиями (conflit mobile, Statutenwechsel).

В данном случае действует главное правило: вещные права подчиняются новому закону местонахождения вещи, который, однако, не может игнорировать некоторые юридические факты, возникшие на основании прежнего lex situs.

Руководящим английским судебным прецедентом в отношении преобладающего действия lex situs является дело «Cammell vs.

Sewell», обстоятельства которого заключались в том, что русский продавец отгрузил из России на прусском судне лесоматериалы английскому коммерсанту в Англию. У берегов Норвегии судно потерпело аварию. Лесоматериалы были проданы с публичного аукциона, состоявшегося в Норвегии по настоянию капитана, покупателю X. Страховщик предъявил в норвежском суде иск об аннулировании продажи, но ему было отказано в иске. Х передал лесоматериалы в Англии третьему лицу, к которому страховщик и предъявил иск о взыскании стоимости. Суд вынес решение в пользу ответчика на том основании, что решение норвежского суда было решением, в силу которого Х приобрел право собственности на товар, действительное для всех лиц. Апелляционная инстанция вынесла решение не на основании позиций иска in rem, но пришла к выводу, что титул, возникший у Х в силу норвежского закона, должен превалировать: «Если акт распоряжения персональным имуществом имеет силу по закону страны его нахождения, этот акт имеет силу повсюду».

Сходным образом, если вещь, обремененная в стране А залогом или иными правами, перевозится в страну Б, где и продается третьему лицу, возникает вопрос: кто имеет право притязать на такую вещь — лицо X, являющееся залогодержателем вещи, или лицо У, приобретшее эту вещь в стране Б?

Действующее в данном случае правило состоит в том, что право собственности не колеблется до тех пор, пока не изменится ее статут. Тем самым, как видно, защищается право добросовестного приобретателя. Таким образом, право собственности на движимые вещи определяется по закону того государства, в котором вещь находилась в момент возникновения основания перехода права собственности.

Иной характер носят ситуации с решением вопросов о праве собственности в случаях с крадеными вещами. Если угнанный в Германии автомобиль затем продается в Голландии, право собственности будет регулироваться голландским законом, поскольку в момент перехода этого права на покупателя предмет находился в этой стране, которой известен институт истребования (виндикации) украденной вещи у добросовестного приобретателя в течение определенного срока. Право германского собственника признается голландским законом, однако определение исковой давности для предъявления виндикационного иска подлежит установлению согласно голландскому законодательству. Некоторые авторы, следуя жизненным ситуациям, рассматривают усложнение обстоятельств в подобных случаях, имеющее место, например, тогда, когда право собственности на угнанную автомашину возникает в порядке суброгации у страховщика. Если первоначальный собственник получил удовлетворение (страховое возмещение) со стороны страховщика и передает последнему ключи, то неясным представляется ответ о местонахождении автомобиля, следовательно, о применимом праве. Ответ на этот вопрос может оставаться неизвестным даже и потом. Голландское право, в частности, в подобных казусах признавало бы возникшее у страховщика право собственности на основе презумпции действия права того государства, в котором автомобиль находился в момент, непосредственно предшествующий угону. Иным вариантом является подчинение права собственности страховщика тому правопорядку, который регулирует страховой договор по существу.

Право собственности на товар, в отношении которого переход права собственности не завершился в момент пересечения границы. Несмотря на всю нетрадиционность, данный частный случай все-таки целесообразно рассмотреть отдельно, поскольку он является продуктом международного взаимодействия правопорядков соответствующих стран. Именно это обусловливает его практическую значимость. Проблема завершения или незавершения перехода права собственности особенно характерна для ФРГ и некоторых иных стран, сходным образом увязывающих полноту перехода с моментом возникновения права. В законодательстве других государств она включается в понятие перехода как такового. Например, по французскому ГК переход права собственности на товар с продавца на покупателя происходит в момент достижения сторонами соглашения. Для перехода права собственности по праву ФРГ и России, Украины, Монголии (ст. 202, 205, 207, 217 ГК МНР), Вьетнама (ст. 432 ГК СРВ) необходима передача вещи в натуре.

Если покупатель А приобретает товар, находящийся во Франции, не принимая его физически, и товар поступает в Германию, право собственности на товар, возникшее у А, полностью признается в ФРГ, хотя это и противоречит немецкому праву. Однако указанное является следствием действия lex situs — французского закона. Противоположная ситуация более сложна. Товар приобретен в Германии, но не принят покупателем, следовательно, право собственности согласно закону местонахождения вещи (праву ФРГ) не перешло с продавца на покупателя. Сделка не может считаться на данном этапе завершенной. Затем товар отправлен во Францию.

Немецкий покупатель становится полным собственником товара в момент пересечения последним французской границы, ибо для регулирования отношений, в которых не произошел переход права собственности, после пересечения границы применяется закон нового местонахождения вещи — французское право. Но поскольку права, возникшие под воздействием иностранного правопорядка, должны быть признаны, частичный переход права собственности, осуществленный на основе прежнего lex situs, все же учитывается. Таким образом, переход права собственности в Германии не был окончательными, он завершается в момент, когда закон местонахождения вещи сменяется другим lex situs, который рассматривает сделку как совершенную.

Вещи в пути. Для регулирования права собственности на вещи, отправленные в порядке внешнеэкономической поставки (купли-продажи) или в силу иного основания, в международном гражданском обороте применяются несколько коллизионных принципов. Во-первых, если переход права собственности опосредствует передача товаросопроводительного документа (коносамента, авиа-, авто- или железнодорожной накладной), определение закона места нахождения вещи не составит труда. В других случаях местом нахождения вещи может считаться страна отправки товара — lex loci expeditionis, как это предусмотрено в Гаагской конвенции о праве, применимом к переходу права собственности в международной купле-продаже товаров от 15 апреля 1958 г. (до сих пор не вступила в силу). В-третьих, возможно использование закона страны назначения товара — lex loci destinationis. По мнению ряда авторов (И. Кропхоллера, В. Луссуарна, М. Буреля, М.

Коппенол-Ляфорс), это наиболее общие подходы. Иногда суды западных стран для регулирования права собственности на вещи в пути применяли закон, которому подчиняются договорные отношения, кроме того, предлагалась привязка к закону флага судна. Вместе с тем Моррис и Дайси, Чешир и Норт отмечают, что указанного рода решения не принимались в английском суде. Настаивая на том, что нельзя отдать предпочтение какому-либо одному принципу, они полагают, что нормы международного частного права должны выбираться в зависимости от конкретных обстоятельств, в которых предстает подобный вопрос.

Ниже приводится ряд коллизионных правил, закрепленных в праве некоторых государств, нормативный материал которых еще не упоминался. Их оценка в сочетании с уже сказанным позволит получить объективный срез правового регулирования вещных отношений в современном мире.

В венгерском законодательстве о международном частном праве устанавливается довольно детальный перечень соответствующих норм, относящихся к праву собственности. Так, определяется общее правило о законе, применяемом к праву собственности на движимые и недвижимые вещи, вещи в пути, к переходу права собственности на имущественные комплексы — предприятия, а также на предметы, отчуждение которых происходит в порядке принудительного исполнения: законом местонахождения вещи является закон государства, на территории которого находится вещь в момент возникновения факта, вызывающего данные правовые последствия (п. 2 ст. 21 Указа Президиума ВНР № 13 1979 г.). К приобретению вещи путем приобретательной давности следует применять закон государства, на территории которого вещь находилась в момент истечения срока приобретательной давности (ст. 22).

Возникновение, существование или прекращение прав на зарегистрированные водные или воздушные транспортные средства рассматриваются согласно закону государства, под флагом или другим отличительным знаком суверенитета которого данное транспортное средство курсирует (п. 1 ст. 23).

К вещным правам на вещи в пути применяется закон государства места назначения. Однако в отношении вещно-правовых последствий, связанных с принудительной продажей, складированием или залогом таких вещей, применяется закон места нахождения вещи (п. 2 ст. 23). Если имущество предприятия (деловое обзаведение) переходит к правопреемнику как целое, то изменения в вещном праве, за исключением правовых изменений в отношении недвижимых вещей, следует оценивать на основании личного закона предыдущего собственника (п. 4 ст. 23). Переход права собственности на вещь, передаваемую в порядке принудительной продажи на основании постановления суда или исполнительного производства, подчиняется закону того государства, чье судебное учреждение или административный орган выносит соответствующее постановление или осуществляет действие (п. 5 ст. 23).

В Монголии в результате разработки новейшего регулирования в области международного частного права появился широкий спектр коллизионных принципов, в зависимости от специфики правоотношения определяющих закон, подлежащий применению (ст. 432, «Право собственности»).

Так, право собственности определяется в соответствии с нижеследующим: 1) право собственности на имущество — по праву того государства, где это имущество находится; 2) право собственности на имущество, подлежащее регистрации, — по праву того государства, в котором имущество внесено в реестр; 3) возникновение и прекращение права собственности на имущество — по праву того государства, где рассматриваемое имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием возникновения или прекращения права собственности, если иное не предусмотрено законом Монголии; 4) возникновение или прекращение права собственности на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по праву места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон;

5) право собственности на имущество, находящееся в пути по внешнеэкономической сделке, — по праву страны, из которой это имущество отправлено, если иное не установлено соглашением сторон; 6) права собственника в случае предъявления им требований о защите его вещных прав определяются по его выбору по праву государства, в котором имущество находится, или по праву страны, в реестр которой внесено имущество, либо по праву того государства, в судебное учреждение которого заявлено требование.

В СРВ регулирование менее специфицировано, однако и в нем содержится ряд новых для Вьетнама коллизионных формул прикрепления. В частности, возникновение и прекращение права собственности, содержание права собственности, а также установление, к какой категории вещей относится имущество, определяется по праву страны, где это имущество находится, если иное не установлено законодательством СРВ (ст. 833 ГК СРВ). Гражданскоправовой договор, связанный с недвижимостью, также подчиняется закону места нахождения недвижимости (п. 3 ст. 834). Право собственности на вещи, находящиеся в пути, определяется по праву страны назначения вещи, если иное не установлено законодательством СРВ (п. 2 ст. 833).

В праве Китая до принятия в 1986 г. Общих принципов гражданского права (ОПГП) не содержалось коллизионных норм, касающихся права собственности.

Тем не менее доктрина и китайская практика неизменно высказывались за действие формулы lex rei sitae как решающего принципа для регулирования прав на недвижимое и движимое имущество. В соответствии с ним следует определять основания возникновения и прекращения права собственности, способы приобретения и отчуждения имущества, а также их юридические последствия. Статья 144 ОПГП касается утверждения принципа закона местонахождения в отношении права собственности на недвижимость. В данном случае следует констатировать более узкую сферу действия, так как анализируемое положение не говорит явным образом о его применении к движимым вещам. В то же время права, возникшие на имущество за границей в соответствии с действующими там законами, признаются в Китае в случае их ввоза на его территорию. Последовательность в использовании территориального начала в регулировании вещных прав требует дальнейшего вывода о том, что и защита нарушенного права в отношении движимого или недвижимого имущества должна осуществляться согласно законам того государства, где данная вещь находится. Придерживаясь подобного подхода, Китай признает законы о национализации иностранных государств применительно к собственности, находящейся на их территории. Mutatis mutandis, КНР вправе ожидать вследствие этого, что ее акты о национализации собственности иностранных государств, расположенной в Китае, будут адекватным образом признаваться другими странами.

Наряду с этим китайская доктрина отмечает недостаточность этого принципа для обеспечения экономических и иных интересов страны. В частности, высказывалось мнение, что движимое имущество, принадлежащее китайским гражданам и находящееся за границей, также должно подчиняться китайскому правопорядку как логическое продолжение юрисдикции Китая, осуществляемой в отношении граждан на основании принципов международного права.

В связи с распадом Советского Союза вопросы собственности приобрели особое значение в отношениях между странами СНГ и другими государствами, входящими ранее в состав СССР, поскольку на их территориях находилось значительное количество объектов собственности различного подчинения. Для целей решения данной проблемы принципиально важно регулирование, содержащееся в упоминавшемся Соглашении о взаимном признании прав и регулировании отношений собственности от 9 октября 1992 г., заключенном между странами СНГ, в соответствии с которым стороны взаимно признают осуществленный в соответствии с их национальным законодательством переход в их собственность имущества, в том числе финансовых ресурсов, предприятий, учреждений, организаций, их структурных единиц и подразделений бывшего союзного подчинения, расположенных на территориях сторон (ст. 1), и подтверждают, что права собственности на землю и другие природные ресурсы регулируются законодательством стороны, на территории которой находятся объекты собственности, если иное не предусмотрено другими соглашениями сторон (ст. 3).

Государства, не входящие в Содружество Независимых Государств, подобные вопросы решают посредством заключения двусторонних договоров, в том числе и о правовой помощи.

Свод коллизионных правил, относящихся к праву собственности, содержится также в многосторонней (Минской) Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях 1993 г. Следует отметить определенное тождество регулирования, разработанного на двустороннем и многостороннем уровнях. Представляется, что в данном случае речь идет о включении в договоры таких конструкций, которые отвечают универсально распространенным концепциям применительно к тем или иным отношениям.

Так, право собственности на недвижимое имущество определяется по законодательству того государства—участника договора, на территории которого такое имущество находится. Вопрос о том, какое имущество является недвижимым, решается в соответствии с правом страны местонахождения имущества. Право собственности на транспортные средства, подлежащие внесению в государственные реестры, определяется по закону договаривающейся стороны, на территории которой находится орган, осуществляющий регистрацию транспортного средства. Возникновение или прекращение права собственности или иного вещного права на имущество определяется по закону той страны, на территории которой имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием возникновения или прекращения такого права.

Возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по законодательству места совершения сделки, если иное не предусмотрено соглашением сторон (ст. 38). Форма сделки по поводу недвижимого имущества подчиняется правопорядку государства местонахождения недвижимости (ст.

39). При этом в случаях возникновения права собственности в силу наследования наследственная масса разделяется на движимое и недвижимое имущество с точки зрения применимого к регулированию права: право наследования движимого имущества определяется по законодательству государства, на территории которого наследодатель имел последнее постоянное место жительства, право собственности на недвижимое имущество — по законодательству того государства, на территории которого находится это имущество (ст. 45). Сходным образом конструируется коллизионное прикрепление в случаях выморочного имущества: если по законодательству договаривающейся стороны, подлежащему применению при наследовании, наследником является государство, то движимое наследственное имущество переходит договаривающейся стороне, гражданином которой являлся наследодатель в момент смерти, а недвижимое имущество переходит договаривающейся стороне, на территории которой оно находится (ст. 46).

Резюмируя краткий обзор коллизионных правил, имеющихся в конвенционном материале стран СНГ, включая Российскую Федерацию, необходимо подчеркнуть, что поскольку юридическим содержанием международно-правового договорного обязательства каждой стороны служит обеспечение соответствия регулирования, имеющегося в международном договоре, зафиксированному в национальном законе участвующих государств, коллизионные нормы национального права данных участников договора не могут расходиться. В этом основное назначение и эффект унификации как средства регулирования, который используется в случае разработки многостороннего международно-правового документа подобного рода.

Вследствие этого понятно, почему коллизионное регулирование вещных отношений в странах СНГ обладает известным сходством.

§ 3. Коллизионное регулирование отношений собственности в Коллизионные нормы российского права, относящиеся к праву собственности, ранее были сосредоточены в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г., а ныне — в третьей части ГК РФ. Ввиду того, что после вступления в силу третьей части ГК РФ нормы других актов, в частности, Основ ГЗ Союза ССР и республик 1991 г. должны будут применяться к отношениям, возникшим до 1 марта 2002 г., целесообразно остановиться на их содержании. Основы ГЗ закрепляют общий коллизионный принцип, свойственный праву если не всех, то преобладающего числа государств, — закон места нахождения вещи (lex situs): «право собственности на имущество определяется по праву страны, где это имущество находится» (п.

1 ст. 164).

Однако в той же статье имеется п. 2, в силу которого уточняются общие положения: «Возникновение и прекращение права собственности на имущество определяются по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие и или иное обстоятельство, послужившее основанием для возникновения или прекращения права собственности, если иное не предусмотрено законодательством СССР». Это означает, что если право собственности на движимую вещь возникло на основании закона страны ее местонахождения, то при перемещении ее в СССР (Российскую Федерацию) оно не может автоматически прекратиться, даже если праву СССР и не известно подобное основание приобретения права собственности, за исключением тех случаев, когда это особо оговорено в советском (российском) законодательстве.

Согласно п. 3 ст. 164 разрешается очень важный с практической стороны дела вопрос о переходе права собственности в рамках осуществления внешнеэкономической и иной деятельности международного характера.

Согласно содержащемуся в нем регулированию «возникновение и прекращение права собственности на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по праву места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон». Следовательно, главным принципом служит автономия воли сторон. Если же контрагенты по сделке не избрали в договоре соответствующий правопорядок, то будет действовать закон места заключения сделки — lex loci contractus. Таким образом, в зависимости от подходов, зафиксированных в том или ином законодательстве, будет решаться вопрос перехода права собственности на движимое имущество, являющееся предметом сделки. Выше было показано некоторое разночтение в подобного рода ситуациях, свойственных праву ряда стран, и указывалось, в частности, что по законодательству России и некоторых других государств переход права собственности связывается с фактической передачей вещи (ст. 223 ГК РФ).

Однако при этом необходимо разграничивать два правовых института: переход права собственности, находящийся в рамках вещного права, и переход риска случайной гибели вещи — категорию обязательственного права. Статья 459 ГК РФ устанавливает, что риск случайной гибели в договоре купли-продажи, если стороны не договорились об ином, переходит с продавца на покупателя в момент, когда в соответствии с законом или договором продавец считается исполнившим свою обязанность по передаче товара покупателю.

Право собственности на имущество, находящееся в пути по внешнеэкономической сделке, определяется по праву страны, из которой это имущество отправлено (ч. 2 п. 3 ст. 164 Основ гражданского законодательства 1991 г.). В то же время в ряде случаев имеются международные договоры, в которых установлены материально-правовые нормы, которые предусматривают необходимое «прямое» регулирование. Например, в Общих условиях поставок стран — членов СЭВ 1968/1988 г., имеющих в ограниченной сфере отношений юридическое значение для российских хозяйственных организаций при осуществлении ими внешнеторговых поставок (в частности, в случае поставок между предприятиями Российской Федерации и Вьетнама), переход права собственности с продавца на покупателя, а также риска случайной утраты или случайного повреждения товара считается совершенным: при железнодорожных перевозках — с момента передачи товара с железной дороги страны продавца железной дороге, принимающей товар; в водных перевозках на условиях FOB, CIF или CAF (CFR — согласно Инкотермс-2000) — с момента перехода товара через борт судна в порту погрузки, в автомобильных перевозках — с момента принятия товара с транспортных средств продавца на транспортные средства покупателя, а если товар доставляется транспортными средствами продавца за государственную границу его страны, — с момента досмотра товара пограничной таможней страны, граничащей со страной продавца; при воздушных перевозках — с момента сдачи товара организации воздушного транспорта в стране продавца.

Регулирование вещных отношений по поводу транспортных средств подчиняется в силу ч. 1 п. 2 ст. 164 Основ гражданского законодательства г. праву страны, где транспортное средство внесено в реестр. В случае предъявления собственником вещных требований о защите нарушенного права он может осуществить выбор того правопорядка, в соответствии с которым будет решаться спор по существу. Таковым может выступать право страны, где имущество находится, право страны, в суде которой заявлено требование, или право страны, в которой транспортное средство внесено в реестр (п. 4 ст. 164).

Как видно, предоставленные законом возможности выбора правопорядка при заявлении требований в случаях нарушения права собственности распространяются и на другие категории вещей, а не только на транспортные средства.

Тенденции будущего развития международного частного права, характерные для регулирования в данной сфере, достаточно различимы в третьей части ГК РФ, которая обладает рядом новелл. Прежде всего, в коллизионных нормах, касающихся вещных прав, впервые получило отражение такое основание возникновения права собственности, как приобретательная давность. В этом плане соответствующей привязкой является принцип lex situs — право страны, где имущество находилось в момент окончания срока приобретательной давности (п. 3 ст. 1206). Во-вторых, воздушные и морские суда, суда внутренненого плавания, космические объекты, подлежащие государственной регистрации, выделены в особую категорию вещей, к праву собственности в отношении которых, иным вещным правам, а также их осуществлению и защите применяется право страны, где эти суда и объекты зарегистрированы (ст. 1207). Соответственно, если стороны заключают договор по поводу движимого имущества, они вправе избрать применимый к их правам и обязанностям правопорядок. Выбор права в таком случае ограничивается определенными условиями. В частности, избранное право применяется к возникновению и прекращению права собственности и иных вещных прав на движимое имущество без ущерба для прав третьих лиц. Кроме того, соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела (пп. 1, 2 ст. 1210). Таким образом, сфера действия закона, избранного по соглашению сторон, существенно расширяется за счет санкционированного подчинения ему некоторых аспектов вещно-правовых, а не только обязательственных отношений, как это было ранее. В отношении имущества, внесенного в государственный реестр РФ, применяется российское право. Аналогичным образом к вопросам формы сделок в отношении недвижимого имущества, находящегося на территории РФ, внесенного в государственный реестр РФ, применяется право Российской Федерации. Форма сделок в отношении недвижимого имущества, находящегося за границей, подчиняется праву страны, где находится это имущество.

По-прежнему генеральной коллизионной нормой в области права собственности и иных вещных прав в российском регулировании остается принцип lex situs. В силу этого содержание права собственности и иных вещных прав и их осуществление, принадлежность имущества к движимым или недвижимым вещам подчиняются праву страны местонахождения вещи (ст.

1205). Возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяется по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для возникновения либо прекращения права собственности и иных вещных прав. Исключение составляют случаи, когда законодательством Российской Федерации предусматривается иное. К подобной категории случаев может быть отнесена ситуация, решенная в ГК, когда возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на движимое имущество, являющееся предметом сделки, может устанавливаться по закону, избранному соглашением сторон. Если такой выбор не произведен, будет действовать привязка к правопорядку места отправки товара, если иное не предусмотрено законом (п. 2 ст. 1206).

Привязка к праву страны отправки товара, если иное не установлено соглашением сторон по сделке или законом, предусматривается в целях разрешения вопросов права собственности и иных вещных прав в отношении движимого имущества, находящегося в пути, и в принципе совпадает с регулированием, закрепленным в Основах гражданского законодательства.

Оценивая зафиксированные в третьей части ГК РФ подходы к коллизионному регулированию, следует отметить, что они аналогичны по содержанию правилам, разработанным в Модельном гражданском кодексе стран СНГ. Исходя из этого, впоследствии при принятии в странах-участницах нового гражданского законодательства либо обновлении соответствующих его разделов можно ожидать достаточно высокой степени единообразия действующих в этих государствах правовых норм, поскольку каждый из правопорядков неизбежно должен отражать регулирование, предложенное в Модельном кодексе, в том числе и в области отношений собственности, лежащих в сфере международного оборота.

§ 4. Правовое положение иностранных граждан, лиц без гражданства и юридических лиц в области отношений собственности в Российской Как и любому иному собственнику, иностранному гражданину или лицу без гражданства на территории РФ принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом. Собственник по своему усмотрению имеет право совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не запрещенные законом и иными правовыми актами и не противоречащие правам и охраняемым законом интересам других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог или обременять его другими способами в целях обеспечения своих обязательств перед третьими лицами, будь то граждане РФ и российские юридические лица, или граждане и юридические лица других государств, равно как и распоряжаться каким-либо иным образом с учетом ограничений по такому распоряжению, о которых говорилось выше или которые установлены в иных законодательных актах Российской Федерации либо субъектов Федерации.

Российское право не разграничивает иностранцев на проживающих в пределах юрисдикции Российского государства и тех, кто имеет постоянное место жительство вне ее. И те и другие могут иметь на территории России тот же объем вещных прав и корреспондирующих им обязанностей, основанных на законе, принципах равенства, автономии воли и самостоятельности участвующих в гражданском обороте субъектов, что и граждане РФ, с изъятиями, установленными нормами федерального законодательства или международными договорами.

В главе 14 говорилось о некоторых ограничениях, установленных федеральным законодательством Российской Федерации, в области возникновения прав собственности иностранцев, особенно в том, что касается прав на землю в рамках первичной передачи прав на нее от государства. Как отмечалось, наибольшими ограничениями характеризуется правовое положение иностранцев в области земельных, приватизационных и некоторых других отношений. В свете того, что законодательство РФ наделяет иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц теми же правами и обязанностями, что и граждан и юридических лиц Российской Федерации, кроме случаев, установленных законом или международным договором, представляется целесообразным остановиться на подобного рода изъятиях.

Напомним, что согласно ст. 3 закона РСФСР «Об иностранных инвестициях в РСФСР» от 4 июля 1991 г. иностранные инвесторы имели право осуществлять инвестирование на территории РСФСР путем приобретения только прав пользования землей и иными природными ресурсами. В ныне действующем акте — федеральном законе «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» от 9 июля 1999 г. данный вопрос не рассматривается специально, а устанавливается лишь общее положение применительно к дефиниции иностранной инвестиции: «Иностранная инвестиция — вложение иностранного капитала в объект предпринимательской деятельности на территории Российской Федерации в виде объекта гражданских прав, принадлежащих иностранному инвестору, если такие объекты гражданских прав не изъяты из гражданского оборота или не ограничены в обороте Российской Федерации»

(курсив мой — Л.А.) (ст. 2).

Участки недр, континентального шельфа, а также участки лесного фонда не могут находиться в собственности иностранных граждан и юридических лиц, а могут быть предоставлены им только на правах пользования или аренды при условии, что иностранные граждане и юридические лица наделены правом заниматься соответствующим видом деятельности (ст. 1—2 закона РФ «О недрах» от 21 февраля 1992 г., ст. 7 закона РФ «О континентальном шельфе» от 30 ноября 1995 г., ст. 22 Лесного кодекса РФ от 29 января 1997 г.).

Законодательство РФ предусматривает также следующие прямые ограничения прав иностранцев в отношении земельных участков. К ним относится, во-первых, невозможность создавать крестьянско-фермерские хозяйства и получать для создания крестьянского фермерского хозяйства земельный участок. Статья 4 закона РСФСР «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» 1991 г. определяет, что право на создание крестьянского хозяйства и на получение земельного участка для этих целей имеет каждый дееспособный гражданин РСФСР, достигший 18-летнего возраста, имеющий опыт работы в сельском хозяйстве и сельскохозяйственную квалификацию либо прошедший специальную подготовку. Во-вторых, необходимо указать на невозможность для иностранцев иметь в собственности земельные участки, предоставляемые членам садоводческих, огороднических и дачных товариществ: ст. 18 закона РФ «О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан» 1998 г. устанавливает, что членами товариществ могут быть граждане РФ, достигшие 18 лет и имеющие в собственности земельные участки в границах товарищества. Иностранные граждане могут быть членами таких товариществ, если земельные участки предоставлены им в аренду или срочное пользование. В-третьих, особой разновидностью ограничения выступает в силу закона РФ «О племенном животноводстве» от 3 августа 1995 г. невозможность иметь земельные участки в собственности для осуществления племенного животноводства в случае, если соответствующий режим собственности не предоставлен российским гражданам соответствующим иностранным государством.

Данные ограничения относятся к безвозмездной «первичной» передаче иностранным гражданам земельных участков от государства. Тем не менее нельзя не подчеркнуть еще раз, что граждане и юридические лица — собственники земельных участков — имеют право совершать с ними гражданско-правовые сделки. Указ Президента РФ «Об утверждении порядка продажи земельных участков при приватизации государственных и муниципальных предприятий, расширении и дополнительном строительстве этих предприятий, а также предоставленных гражданам и их объединениям для предпринимательской деятельности» от 14 июня 1992 г. № 631 (разд. I) предоставил гражданам и юридическим лицам, включая иностранных граждан и лиц без гражданства, которые приобрели право собственности на предприятие, здание, строение, сооружение, помещение в результате приватизации, право приобретать в собственность земельные участки, занимаемые приватизированными объектами, а также при расширении и дополнительном строительстве этих объектов. Хотя согласно указу Президента РФ от 16 мая 1997 г. № 485 «О гарантиях собственникам объектов недвижимости в приобретении в собственность земельных участков под этими объектами» разд.

I указанного Порядка утратил силу, Указ Президента РФ № 485 подтвердил, что право приобретения в собственность земельных участков (долей земельных участков), на которых расположены ранее приватизированные здания, строения, сооружения, помещения, объекты незавершенного строительства (объекты недвижимости), в первую очередь имеют физические и юридические лица— собственники указанных объектов недвижимости.

Таким образом, несмотря на наличие в земельном законодательстве России определенных изъятий из объема гражданских прав иностранных граждан и юридических лиц, последние при соблюдении вышеизложенных условий могут иметь в собственности земельные участки на территории Российской Федерации, приобретенные ими в результате совершения гражданско-правовых сделок, в том числе в порядке наследования и приватизации.

Кроме того, необходимо иметь в виду также и правовое регулирование, содержащееся в ГК РФ, а именно в ст. 129 и 209. Их нормы устанавливают, вопервых, что владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами в той мере, в какой их оборот допускается законом, осуществляются их собственником свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов третьих лиц, и, во-вторых, что земля и другие природные ресурсы могут отчуждаться (т.е.

передаваться в порядке купли-продажи, наследования, дарения и т.д.) и свободно переходить от одного лица к другому иными способами в той мере, в какой их оборот допускается законами о земле и других природных ресурсах, а также что виды объектов гражданских прав, нахождение в обороте которых не допускается, должны быть прямо указаны в законе. Следовательно, необходимо прийти к заключению, что пока прямое запрещение иностранным гражданам и лицам без гражданства иметь в собственности землю и иные природные ресурсы на территории России не будет присутствовать в специальных нормах законодательства Российской Федерации, они могут претендовать на обладание статуса собственников в отношении подобного рода объектов.

В то же время, поскольку приведенные положения Гражданского кодекса, равно как и другие его нормы, относящиеся к праву собственности на землю, начинают действовать после вступления в силу Земельного кодекса РФ, окончательное и однозначное решение этого вопроса можно ожидать с принятием на федеральном уровне специального земельного законодательства.

Таким образом, в нынешних условиях необходимо иметь в виду соответствующие направления регулирования, обеспечиваемые введением в действие с 30 октября 2001 г. Земельного кодекса Российской Федерации. Хотя в нем и устанавливается, что иностранные граждане, лица без гражданства и иностранные юридические лица являются участниками земельных отношений (ст. 5), пожалуй, единственным недвусмысленно и четко сформулированным правомочием иностранных граждан и лиц без гражданства является право аренды, зафиксированное в ст. 22 Кодекса. Наряду с этим столь же явно предусмотрен запрет для указанной категории лиц, а также иностранных юридических лиц в отношении права собственности на земельные участки, расположенные на приграничных и иных территориях, перечень которых определяется федеральными законами (ст. 15). Однако провозглашается равный доступ граждан и юридических лиц к приобретению в собственность земельных участков, не изъятых из гражданского оборота, равно как и в случаях, когда земли находятся в государственной или муниципальной собственности (п. 2 ст.

15). В сопоставлении с правилами ст. 5 и нормами ст. 28 Кодекса о том, что «иностранным гражданам, лицам без гражданства и иностранным юридическим лицам в соответствии с настоящей статьей земельные участки предоставляются в собственность только за плату, размер которой устанавливается настоящим Кодексом» (п. 5), указанное может трактоваться как возможность для рассматриваемых категорий лиц иметь земельные участки на территории России в собственности с учетом ограничений, предусмотренных федеральными законами. Систематизация соответствующих изъятий и ограничений, приведение в соответствие всего массива земельного законодательства, как известно, еще не осуществлены.

Кроме того, важно также и знание различий, существующих в правовом регулировании соответствующих отношений, которые могут иметься и имеются в настоящее время фактически, в том, что касается подхода к решению тех или иных задач в рамках конкретных субъектов Федерации и, следовательно, действия определенных норм на их территориях.

§ 5. Право собственности российских граждан за рубежом Имеют ли право граждане РФ приобретать недвижимость за рубежом?

Отвечая на этот вопрос, необходимо иметь в виду два аспекта: прежде всего подход к его решению со стороны отечественного, т.е. российского, правопорядка, а затем отыскание соответствующей позиции в рамках той иностранной юрисдикции, в которой приобретается недвижимость. Таким образом, если российское право говорит «да» в этом плане, то это еще не означает реальную возможность купить недвижимость за рубежом для гражданина РФ, ибо не все государства следуют аналогичному пути, разрешая иностранцам приобретать недвижимость, расположенную на его территории.

Что касается деталей регулирования данных отношений в Российской Федерации, то сегодня, констатируя соответствующие изменения, происшедшие в относительно недавнее время, можно отметить определенный сдвиг в сторону либерализации. Речь идет о том, что в свое время в целях обеспечения валютного контроля и валютного регулирования в развитие закона РФ от 9 декабря 1992 г. «О валютном регулировании и валютном контроле»

Центральным банком России был разработан порядок осуществления валютных операций, связанных с «движением капитала», в силу которого любая покупка российским физическим или юридическим лицом недвижимости, акций, ценных бумаг и т.д. за границей должна была осуществляться только по разрешению ЦБ РФ, подтвержденный особо в отношении приобретения недвижимой собственности письмом ЦБ России от 25 октября 1994 г.

Впоследствии Приказом ЦБ РФ № 02-94 от 24 апреля 1996 г. подобное требование было заменено на более мягкое — в противовес получению разрешения ЦБ РФ (которое, кстати сказать, за все время действия подобного положения было соблюдено в единичных случаях) предусматривалось уведомление. В результате в нашей стране на место разрешительному должен прийти явочный порядок приобретения недвижимостей за рубежом и совершения иных валютных операций. Вместе с тем необходимо иметь в виду, что рассматриваемые положения пока еще не вступили в действие (см. об этом ниже).

Представляет интерес и вопрос о том, каковы же требования и условия приобретения недвижимости для российских граждан в конкретных государствах. Закономерно, что рассмотрение связанной с затрагиваемым вопросом ситуации ограничивается определенной группой стран, в рамках которой наблюдается наибольший удельный вес совершающихся сделок с недвижимым имуществом с участием граждан России. Это обусловлено, с одной стороны, соответствующей климатической привлекательностью, а с другой — социально-экономическими, политическими и в немалой степени правовыми факторами, действующими в таких странах. Особое место в указанной группе стран занимает Республика Кипр, что не в последнюю очередь, помимо вышеупомянутого, объясняется наличием между нашими государствами международных договоров, жизненно важных применительно к этой сфере:

Соглашения об устранении двойного налогообложения доходов и имуществ 1982 г. и Договора о правовой помощи по гражданским и уголовным делам Процедура совершения и оформления сделки по приобретению недвижимости на Кипре. При совершении гражданско-правового договора купли-продажи дома, квартиры, виллы необходимо личное присутствие покупателя и его надлежащим образом уполномоченного представителя. Все документы должны быть подготовлены на новогреческом или английском языках. Практически невозможно совершить и оформить сделку без помощи местного адвоката. После формирования пакета документов по договору (копии договора, приложений, включая планы местности, план-чертеж дома или квартиры, для участков земли, разделенных на части с целью их продажи, — копии разрешения на их раздел, копии титула собственности) покупатель (через адвоката) обращается за разрешением Совета министров Кипра на приобретение недвижимости на Кипре с приложением к заявлению (по определенной форме) биографической справки, сведений о финансовом состоянии, копий страниц паспорта с именем и фотографией, а также документа, свидетельствующего о наличии валютных средств у лица на покупку данного имущества.

При этом подразумевается, что такие средства должны происходить из источников вне Кипра. После получения данного разрешения купля-продажа может быть зарегистрирована в местном земельном органе по месту нахождения недвижимости на имя российского гражданина. Соответствующие налоги и сборы уплачиваются с момента заключения гражданско-правового договора.

По общему правилу, российские граждане вправе приобретать акции и ценные бумаги иностранных компаний и обществ, а также учреждать на территории зарубежных государств юридические лица со своим участием.

Возможности в этом отношении ограничены лишь теми исключениями, которые существуют в сфере валютного регулирования в Российской Федерации, в зарубежных странах в части установления определенного минимума уставного капитала (например, не менее 50 000 французских франков для торгового товарищества, 250 000 франков— для акционерного общества, не обращающегося к публичной подписке, во Франции, немецких марок для акционерного общества в ФРГ и т.д.), перевода прибылей за границу, а также иными ограничениями, действующими в силу правовых предписаний соответствующих государств. Наибольшей притягательностью в плане создания компаний пользуются так называемые оффшорные зоны, которые существенно различаются между собой, однако во всех практически случаях, где-то в большей, где-то в меньшей мере, обеспечивают налоговые «убежища» или хотя бы «умеренные» условия. Это: Гибралтар, Гернси, остров Мэн, Джерси, Кипр, Багамские острова, Каймановы острова, Британские Виргинские острова, Невис, Гонконг (Сянган), Маврикий, Панама, штаты Невада, Делавэр в США, а также Ирландия, Люксембург, Швейцария, Лихтенштейн и ряд других.

Право граждан РФ владеть денежными средствами, хранящимися на счетах в иностранных банках, представляет еще один аспект отношений собственности применительно к правовому положению физических лиц—граждан России.

Российские граждане могут обладать правом собственности на средства, находящиеся в банках и кредитных учреждениях иностранных государств, полученные в порядке наследования или по другим основаниям. Кроме того, они имеют право открывать за рубежом счета и пользоваться ими. Для реализации данных правомочий имеет важное значение ряд императивных материально-правовых норм российского законодательства, прежде всего валютного и налогового права. В соответствии с п. 2 ст. 5 Закона РФ о валютном регулировании и валютном контроле «резиденты могут иметь счета в иностранной валюте в банках за пределами Российской Федерации, в случаях и на условиях, устанавливаемых Центральным Банком Российской Федерации».

Так, гражданин России, находящийся за рубежом для целей осуществления трудовой деятельности, вправе открыть банковский счет без какого бы то ни было разрешения на период своего пребывания за границей.

Упомянутым письмом ЦБ РФ от 25 октября 1994 г. определялся порядок совершения ряда валютных операций (приобретения зданий, сооружений, земли, иной находящейся на территории иностранных государств недвижимой собственности или прав на нее, регистрации компаний в странах, предоставляющих льготные режимы налогообложения, включая оффшорные зоны, покупки акций и оплаты взносов в уставные капиталы иностранных предприятий, в том числе открытия счетов в иностранных банках). В нем однозначно указывалось, что вышеназванные операции являются законными только при наличии у российского предприятия, учреждения, организации или гражданина соответствующего разрешения (Банка России).

В целях ограничения вывоза капитала из страны Банком России определен разрешительный порядок открытия счетов в банках за пределами Российской Федерации российскими гражданами, за исключением случаев открытия последними счетов на время пребывания за границей.

В дальнейшем определенные условия совершения некоторых валютных операций были Центробанком изменены в сторону либерализации. Так, Приказом Центробанка № 02-94 от 24 апреля 1996 г. вышеуказанное требование о необходимости получения разрешения было смягчено — в противовес получению разрешения ныне требуется только в соответствующей форме ставить Центробанк в известность о приобретении недвижимости за рубежом, включая ее оплату средствами, находящимися на счетах физических лиц, открытых этими лицами в установленном Банком России порядке в банкахнерезидентах. При этом для целей организации и учета в территориальное учреждение Банка России по постоянному месту жительства физического лица направляются формы учета в порядке и в сроки, установленные Положением о порядке проведения в Российской Федерации некоторых валютных операций от 24 июня 1996 г. (в ред. письма ЦБ РФ от 3 февраля 1997 г., приказов ЦБ РФ от 27 августа 1997 г. и 24 октября 1997 г.). Предусматривалась разработка необходимых бланков особого учета, представление которых в банк и налоговые инспекции по месту жительства физического лица имеет место уже после осуществления сделки. Однако следует упомянуть о двух важных обстоятельствах. Во-первых, соответствующие положения письма ЦБ от апреля 1996 г., в которых идет речь именно о механизме исполнения указанного (пп. 1.10, 1.14 и 2), должны были вводиться в действие по специальному решению Совета директоров Банка России, чего не было сделано. Во-вторых, в данных документах не были оговорены детали (реквизиты и условия), соблюдению которых необходимо было бы следовать физическим лицам при открытии ими счетов за рубежом в банках-нерезидентах. Параллельно с этим не было произведено отмены вышеприведенных требований по разрешительному порядку открытия счетов в иностранных банках. В настоящее время специальным документом «О счетах физических лиц-резидентов в банках за пределами РФ» № 100-И от 29 августа 2001 г. Банк России разрешил указанным лицам открытие счетов за границей.

С точки же зрения налогового законодательства непреложным выступает содержащееся в нем и выраженное в явной форме требование об обязанности граждан РФ уплачивать взимаемые согласно закону РФ от 27 декабря 1991 г.

«Об основах налоговой системы в Российской Федерации» и закону от декабря 1991 г. «О подоходном налоге с физических лиц» налоги. В частности, в принятой ГНС инструкции от 29 июня 1995 г. № 35 «По применению Закона РФ «О подоходном налоге» указывается, что плательщиками подоходного налога являются физические лица — граждане РФ, как имеющие постоянное местожительство в Российской Федерации, так и не имеющие его. Объектом налогообложения у физических лиц, имеющих постоянное местожительство в Российской Федерации, является совокупный доход, полученный в календарном году на территории РФ и за ее пределами в денежной (рублях и иностранной валюте) и натуральной формах (п. 3).

Доходы, полученные в текущем календарном году за пределами Российской Федерации физическими лицами с постоянным местожительством в Российской Федерации, включаются в доходы, подлежащие налогообложению в Российской Федерации.

Суммы подоходного налога, уплаченные за пределами Российской Федерации в соответствии с законодательством иностранных государств лицами, имеющими постоянное местожительство в Российской Федерации, — плательщиками подоходного налога, засчитываются при уплате ими налога в Российской Федерации.

Поскольку международными договорами Российской Федерации могут быть установлены иные правила, чем те, которые содержатся в законодательстве Российской Федерации по налогообложению, то применяются правила международных договоров. В этом случае необходимые ответы содержатся в соглашениях об устранении двойного налогообложения. Например, в соответствии с Соглашением между правительством СССР и правительством Королевства Бельгии об избежании двойного налогообложения доходов и имущества от 17 декабря 1987 г., продолжающим свое действие для Российской Федерации, оно применяется к следующим видам налогов: подоходный налог с физических лиц, подоходный налог с иностранных юридических лиц, налог на прибыль иностранного участника совместного предприятия, переводимую за границу, сельскохозяйственный налог с владельцев строений, земельный налог — применительно к СССР (Российской Федерации); налог с физических лиц, налог с компаний, налог с юридических лиц, налог с лиц, не имеющих постоянного местопребывания в Бельгии, особый сбор, приравненный к налогу с физических лиц, включая предварительные сборы и дополнительные сборы к налогу с физических лиц, — применительно к Бельгии. «Проценты, возникающие в одном договаривающемся государстве, выплачиваемые лицу с постоянным местопребыванием в другом государстве, подлежат налогообложению в этом другом государстве. Эти проценты подлежат также налогообложению в первом договаривающемся государстве в соответствии с его законодательством. Однако взимаемый таким образом налог не может превышать 15 процентов валовой суммы процентов» (ст. 9).

В соответствии со ст. 19 Соглашения об устранения двойного налогообложения между Бельгией и СССР, применительно к СССР (ныне Российская Федерация) двойное налогообложение устраняется в порядке, предусмотренном национальным законодательством. В этой связи ключевыми являются положения п. 3, 4 и 16 вышеупомянутой Инструкции ГНС № 35, согласно которым российские граждане, имеющие постоянное местожительство в Российской Федерации, подлежат налогообложению в Российской Федерации в объеме, установленном российским законодательством с учетом норм международных договоров, заключенных Российской Федерацией.

При этом важно подчеркнуть, что действующие нормативные акты в области налогообложения предусматривают обязательность подачи в налоговые органы деклараций о совокупном доходе в течение отчетного календарного года физическими лицами с постоянным местом жительства в Российской Федерации, получающими доход (в иностранной валюте) из источников за границей. Такие граждане квалифицируются как категория налогоплательщиков, расчет налога которых «производится в соответствии с разд. IV Инструкции ГНС № 35 непосредственно налоговыми органами» (п. 41).

Кроме того, вне зависимости от действующих в определенных случаях правил освобождения физических лиц от подачи деклараций (получение доходов только по одному месту работы и непревышение в соответствующем отчетном году совокупным доходом объемов, исчисление налога с которых осуществляется по минимальным ставкам) рассматриваемая категория граждан обязана подавать декларации о доходах в налоговые инспекции по месту жительства (п. 63 Инструкции).

Контрольные вопросы:

1. В чем заключается характеристика права собственности как основного института МЧП?

2. Каковы коллизионные принципы, действующие в области вещных отношений?

3. Какова сфера действия «закона местонахождения вещи» в современном МЧП?

4. Каковы коллизионные принципы, применяемые для особых категорий движимых вещей (транспортных средств, ценных бумаг, вещей в пути и др.)?

5. В чем состоят особенности коллизионно-правового и материальноправового регулирования отношений собственности иностранцев в Российской Федерации?

6. Каковы изъятия из принципа национального режима в отношении иностранных граждан, лиц без гражданства и юридических лиц в области вещного права в Российской Федерации?

7. Чему подчиняется регулирование вещных прав российских граждан за рубежом и каковы особенности такого регулирования?

Глава 19. Правовое регулирование иностранных Литература: Иностранные инвестиции в странах СНГ и Великобритании. М., 1992; Богатырев А.Г., Инвестиционное право. М., 1992; Исполинов А.С.

Иностранные инвестиции в Российской Федерации и современное международное право//Московский журнал международного права. 1993. № 1.

С. 153—159; Доронина Н.Г., Семилютина Н.Г. Правовое регулирование иностранных инвестиций в России и за рубежом. М., 1993; Серегин В.П., Степанов В.П., Халевинская Е.Д. Современный взгляд на иностранные инвестиции в России. М., 1994; Богуславский М.М. Правовое регулирование иностранных инвестиций в России. М., 1996; Игнатов В., Бутов В. Свободные экономические зоны. М., 1997; Оффшорные фирмы в международном бизнесе:

принципы, схемы, методы. М., 1997; Витякова Н.Г. Юридические аспекты деятельности иностранной компании на российской рынке//Иностранный капитал в России: налоги, валютное и таможенное регулирование. 1997. № 1;

Звеков В.П. Международное частное право. Курс лекций. М., 1999. С. 252—271;

Международное частное право: Учебник для вузов / Под ред. Н.И. Марышевой.

М., 2000. С. 184—197.

§ 1. Система правового регулирования иностранных инвестиций в МЧП А. Международно-правовое регулирование. Отчетливой тенденцией в общественном развитии современной эпохи выступает интернационализация хозяйственного оборота, обусловившая активизацию процессов движения капиталов, товаров и услуг через государственные границы. Результатом интеграции стало всевозрастающее многообразие форм деятельности правосубъектных образований за пределами собственных национальных государств. Наиболее характерными сферами деловой активности в сегодняшнем мире является вложение материальных и финансовых ресурсов, техники и технологии, управленческого опыта в экономику зарубежных государств в целях более эффективного их использования как инвесторами, так и принимающими государствами, производственно-кооперационные и собственно торговые операции широкого спектра.

Правовое регулирование иностранных инвестиций строится на сочетании международно-правового и национально-правового элементов. Международноправовое регулирование включает различные категории международных соглашений: многосторонние универсальные, региональные и двусторонние.

В числе многосторонних соглашений, получивших значительный резонанс в мире, следует назвать Вашингтонскую конвенцию об урегулировании инвестиционных споров между государствами и национальными субъектами права иных государств от 18 марта 1965 г., которая вступила в силу 14 октября 1966 г., и Сеульскую конвенцию о об учреждении Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций 1985 г., вступившую в силу 12 апреля 1988 г.

Благодаря этой Конвенции система государственного и частного страхования дополняется международной системой страхования иностранных инвестиций, основанной на многостороннем сотрудничестве государств. Создаваемое в соответствии с рассматриваемым международным соглашением Агентство по гарантиям инвестиций (МИГА) имеет функцией заключение договоров страхования и перестрахования некоммерческих рисков, которым могут подвергаться иностранные инвестиции стран—участниц Конвенции. Агентство вправе производить дополнительные ассигнования в целях расширения деятельности по обеспечению притока инвестиций в развивающиеся страны— участницы договора, которые рассматриваются в качестве таковых для целей Конвенции. В Конвенции содержатся понятия гарантий, инвестиций, подпадающих под гарантии, инвестора, подпадающего под гарантии, содействия капиталовложениям (ст. 12—13).

В качестве форм содействия капиталовложениям Конвенция рассматривает распространение информации о возможностях капиталовложений в развивающихся странах-членах, предоставление технических консультаций и помощи для улучшения инвестиционных условий на территории данного участника, заключение соглашений с перспективными с точки зрения принятия инвестиций странами, в силу которых будут обеспечиваться в отношении гарантируемых Агентством инвестиций режимы, не менее благоприятные, чем те, которые уже предоставлены таким государством-членом инвестициям других агентств или государств, пользующихся режимом наибольшего благоприятствования. Наряду с этим Агентство способствует мирному урегулированию споров между инвесторами и принимающими странами. В этой части Сеульская конвенция дополняет регулирование, содержащееся в ашингтонской конвенции, которая предусматривает для отдельной категории инвестиционных споров — между государством и национальными субъектами права других государств — создание Международного центра по урегулированию инвестиционных споров при Международном банке реконструкции и развития. В компетенции Центра «находится разрешение правовых споров, возникающих непосредственно из отношений, связанных с инвестициями между Договаривающимся государством (или любым уполномоченным органом Договаривающегося государства, о котором сообщено Договаривающимся государством Центру) и лицом другого Договаривающегося государства, при условии наличия письменного согласия участников о передаче такого спора для разрешения Центру. Стороны, достигшие такого согласия, не вправе отказаться от него в одностороннем порядке» (ст. 25).

Среди современных документов международно-правового характера, принятых в последние годы и не столь активно освещаемых в отечественной юридической литературе, присутствует Соглашение по связанным с торговлей инвестиционным мерам (ТРИМС), принятое 15 апреля 1994 г. в рамках Уругвайского раунда переговоров государств—участников ВТО, явившееся результатом достижения договоренности между странами—экспортерами капитала об устранении препятствий на путях осуществления инвестиций в широких международных масштабах. Оно направлено на закрепление обязательств государств—участников по неприменению в инвестиционных отношениях мер, сковывающих международную торговлю, а также установление в договорном порядке перечня подобных мер. Соглашение конструируется как средство содействия либерализации мировой торговли, расширения потоков иностранных инвестиций для целей ускорения экономического роста торговых партнеров, в том числе развивающихся стран— членов ВТО. В соответствии с положениями ст. 2 ТРИМС его участники приняли на себя обязательства воздерживаться от мер, не совместимых с положениями, зафиксированными в ГАТТ-94, относящимися к принципу национального режима, запрета количественных ограничений в торговле.

Например, из числа недопустимых согласно содержанию документа мер можно назвать требование, касающееся «потребления местного компонента», т.е.

закупки или использования в процессе производства предприятием с иностранным участием конкретных товаров отечественного происхождения в определенных объемах, или требование об ограничении импорта товаров для целей производства посредством увязки его с объемом валютных поступлений на счет данного предприятия и др. Вместе с тем Соглашение не исключает использование государствами в инвестиционной политике и правовом регулировании таких связанных с торговлей инвестиционных мер, как положения рестрикционного характера, обусловленные соображениями национальной безопасности, здоровья населения и т.д. (ст. 3).

Однако, поскольку участие большинства государств мира в вышеназванных международных договорах не является подавляющим, правовое регулирование взаимных отношений по иностранному инвестированию осуществляется на двусторонней основе. Ведущие страны Запада широко прибегают к использованию двусторонних соглашений о взаимной защите и поощрении иностранных капиталовложений в отношениях с развивающимися странами.

Практика осуществления таких отношений выработала в ряде случаев достаточно известные образцы регулирования тех или иных сторон подобного рода взаимоотношений. Так, наименьшую критику с юридической точки зрения вызывает понятие «иностранные инвестиции», сконструированное в договорах Швейцарии с зарубежными государствами по рассматриваемому вопросу и характеризующееся достаточной полнотой. «Иностранные инвестиции — это любые виды активов, в том числе, однако, не исключительно: движимая и недвижимая собственность, равно как и другие вещные права, а именно закладные, право удержания имущества до уплаты долга, залоги, узуфрукты и аналогичные права; акции и другие виды долей и участия в компаниях; права требования денежного исполнения и другие права, имеющие материальную ценность; авторские права, права на промышленную собственность, ноу-хау, фирменные наименования, торговые марки и деловая репутация фирмы;

производственные концессии публичного права, включая концессии на поиск и разработку полезных ископаемых».

Российская Федерация также активно использует двусторонние инструменты решения вопросов правового положения иностранных инвесторов на своей территории и собственных инвесторов в зарубежных странах. Подобные соглашения имеются у Российской Федерации как на основе правопреемства, так и в порядке их заключения в качестве самостоятельного субъекта международного права со многими государствами Европы, Азии и Латинской Америки: Великобританией, США, ФРГ, Швейцарией, Испанией, Канадой, Францией, Бельгией, Нидерландами, Италией, Австрией, Турцией, Кореей, Китаем, Финляндией, Индией и др.

В практике международных отношений к иностранным инвестициям традиционно применяется 2 режима — режим наибольшего благоприятствования и национальный режим. В соответствии со ст. 4 закона «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», ст. 2 ГК РФ, другими российскими правовыми актами правовой режим деятельности иностранных инвесторов и использования полученной от инвестиций прибыли не может быть менее благоприятным, нежели правовой режим деятельности и использования полученной от инвестиций прибыли, предоставленный российским инвесторам, за изъятиями, устанавливаемыми федеральными законами. Иными словами, в правовых актах РФ закреплен национальный режим. На основе обобщения предшествующей международно-правовой практики в Российской Федерации разработан Типовой проект соглашения между Правительствам РФ и правительствами иностранных государств о поощрении и взаимной защите капиталовложений, утвержденный Постановлением Правительства РФ от июня 1992 г., который имеет целью создать примерные рамки правового регулирования, относящегося к режиму иностранных инвестиций, устанавливаемому заключаемым международным договором с конкретным государством. В частности, предлагаются следующие формулировки в отношении основ правового положения иностранных инвесторов: «Каждая из договаривающихся сторон будет обеспечивать на своей территории капиталовложениям инвесторов другой стороны и их деятельности справедливый и равноправный режим, исключающий применение мер дискриминационного характера». Упомянутый режим «не будет менее благоприятным, чем режим, который предоставляется капиталовложениям собственных инвесторов или инвесторов любого третьего государства».

«Каждая из договаривающихся сторон оставляет за собой право определять отрасли и сферы деятельности, в которых исключается или ограничивается деятельность иностранных инвесторов». При этом режим наиболее благоприятствуемой нации, предоставляемый в соответствии с договором, не будет распространяться на преимущества, которые договаривающаяся сторона предоставляет или предоставит в будущем в связи с участием в зоне свободной торговли, таможенном или экономическом союзе, на основе соглашения об устранении двойного налогообложения или других договоренностей по вопросам налогообложения и т.д. (см. об этом в разделе «Принцип наибольшего благоприятствования»).

Следовательно, предоставление национального режима, предусматриваемое международными соглашениями Российской Федерации, заключенными с другими государствами в области иностранных капиталовложений, не исключает введение определенных ограничений в соответствующих сферах, формах и видах деятельности. Изъятия могут вводиться и в целях обеспечения национальной безопасности, общественного порядка, осуществления государственной монополии на производство и обращение некоторых видов товаров.

Российская Федерация, как отмечалось выше, на настоящем этапе имеет международные соглашения о защите инвестиций с большинством ведущих развитых стран: Австрией (от 8 февраля 1990 г.), Бельгией и Люксембургом (от 9 февраля 1989 г.), Великобританией (от 6 апреля 1989 г.), Германией (от июня 1989 г.), Испанией (от 26 октября 1990 г.), Италией (от 30 ноября 1989 г.), Канадой (от 20 ноября 1989 г.), Китаем (от 21 июля 1990 г.), Нидерландами (от 5 октября 1989 г.), США (от 3 апреля 1992 г.), Финляндией (от 8 февраля г.), Францией (от 5 июля 1989 г. с учетом обмена письмами от 6 февраля г.), Швейцарией (от 1 декабря 1990 г.) и др.

В рассматриваемых международно-правовых соглашениях содержатся ключевые понятия, важные для точности и полноты правового регулирования:

«инвестор», «капиталовложения», «национальная принадлежность иностранного юридического лица», являющегося инвестором, «режим иностранных инвестиций» и т.д. К капиталовложениям соглашения относят, как правило, имущество, здания, сооружения, оборудование, иные материальные ценности; денежные средства, акции и другие формы участия; права требования по денежным средствам, которые вкладываются для создания материальных ценностей; объекты интеллектуальной собственности — авторские права, права на изобретения, технологию, ноу-хау, промышленные образцы и товарные знаки; иные имущественные ценности, которые признаются капиталовложениями в соответствии с законодательством страны, на территории которой они осуществлены. В некоторых случаях в понятие «капиталовложения» включается и право на разведку, разработку, добычу и эксплуатацию природных ресурсов (соглашения с ФРГ, Великобританией).

Международные договоры в данной области специально оговаривают формы неприкосновенности и гарантий защиты взаимных капиталовложений от таких мер государства-реципиента, как, например, национализация, экспроприация, реквизиция и конфискация. В частности, они фиксируют в качестве общего подхода к регулированию обязанностей государств-партнеров обязательство воздерживаться от подобных действий (соглашения с Финляндией, Испанией).

Вместе с тем нельзя рассматривать в качестве содержания этого обязательства отказ от экспроприации в принципе, поскольку соглашения допускают возможность национализации и экспроприации, с соблюдением, однако, ряда императивных требований, в том числе и по выплате компенсации. Важно подчеркнуть, что международно-правовые договоры содержат более подробное регулирование соответствующих отношений, нежели это имеется во внутригосударственных актах, скажем, России.

Вопрос о государственных гарантиях и защите капиталовложений — один из основополагающих в сфере как национально-правового, так и международноправого регулирования иностранных инвестиций. Наряду с обязательством государства не прибегать к национализации, кроме как в исключительных случаях, к тому же только тогда, когда этого требуют общественные интересы, и обязанностью, кроме того, выплатить при подобных обстоятельствах «быструю, адекватную и эффективную компенсацию», нередко в соответствующие акты включаются положения rebus sic standibus — оговорка о неизменности обстоятельств. Например, первые акты Казахстана в области инвестиций, принятые после провозглашения суверенитета, — закон от ноября 1990 г. «О свободных экономических зонах в Казахской ССР» и закон от 7 декабря 1990 г. «Об иностранных инвестициях в Казахской ССР»

устанавливали, что, во-первых, Казахская ССР гарантирует соблюдение прав и законных интересов граждан СССР, Казахской ССР и иностранных граждан, предприятий, объединений и организаций, действующих на территории свободной экономической зоны; во-вторых, национализация государством имущества, принадлежащего перечисленным субъектам, в общем порядке осуществляющим инвестиции или действующим на территории СЭЗ, не допускается; в-третьих, убытки, причиненные гражданам СССР, Казахской ССР и иностранным гражданам, предприятиям, объединениям и организациям в результате необоснованного вмешательства в их деятельность государственных и иных органов либо должностных лиц, подлежат возмещению этими органами.

Закон Казахстана «Об иностранных инвестициях» от 19 июня 1995 г. вводит так называемую стабилизационную оговорку, устанавливая, что в случае ухудшения положения иностранного инвестора в результате изменения законодательства в течение 10 лет будет применяться регулирование, действовавшее в момент осуществления инвестиций, а по долгосрочным (свыше 10 лет) инвестиционным контрактам, заключенным с государственными органами и организациями, — до окончания срока действия договора, если последним не предусмотрено иное.

Условия стабилизационного характера в инвестиционных отношениях могут иметь различные формы и содержание. Помимо выражения в материальноправовых нормах, как показано выше, иногда они включены в коллизионноправовое регулирование. Так, Римской конвенцией о праве, применимом к договорным обязательствам, предоставлены различные возможности выбора сторонами права на основе автономии воли. В частности, в области инвестиционных контрактов между государством и частным инвестором предусматривается стабилизационная — «дедушкина» — оговорка, «замораживающая» действие норм избранного правопорядка на момент выбора.

Кроме того, государство может согласиться на соблюдение условий договора в таком объеме, форме и содержании, как это было определено в момент его заключения, либо исполнять договор невзирая на последующие изменения в законодательстве. Однако следует заметить, что в рамках анализа предписаний ст. 3 Римской конвенции подобные суждения вызывают дискуссии. В то же время метод «отложенного выбора» права допускается Конвенцией безоговорочно. Он состоит в том, что сторонам или стороне контракта предоставляется возможность выбора правопорядка какого-либо государства на более поздних этапах от момента заключения договора в зависимости от наступления каких-либо событий, скажем, возникновения спора.

Конвенция о защите прав инвестора 1997 г. стран СНГ в свою очередь предусматривает, что в случае, если после вступления настоящей Конвенции в силу, сторонами будут изменены законодательные нормы, касающиеся инвестиций, которые, по мнению одной или нескольких заинтересованных сторон, ухудшают условия и режим инвестиционной деятельности, этот вопрос может быть внесен на рассмотрение Экономического суда Содружества Независимых Государств и/или иных международных судов или международных арбитражных судов (ст. 5).

Существенным элементом в сфере правового регулирования, охватываемой соглашениями, является проблема разрешения инвестиционных споров. При этом сохраняется дифференциация межгосударственных споров (т.е. споров, возникающих между участниками межгосударственного договора в связи с его исполнением) и гражданско-правовых — между инвестором и принимающим государством, между иностранными инвесторами, а также между национальными и иностранными участниками инвестиционной деятельности.

Принципиальным положением в этой части является предусматриваемый соглашениями порядок арбитражного (третейского) разбирательства подобного рода разногласий.

Б. Национально-правовое регулирование. Масштабы присутствия на территории конкретной страны иностранных юридических лиц в предпринимательских целях в существеннейшей мере зависят от уровня благоприятствования в приеме зарубежного бизнеса, который создан соответствующими правовыми предписаниями, действующими в рассматриваемых областях в отдельно взятом государстве, — иными словами, конкретно от того режима, что предоставлен иностранным гражданам и юридическим лицам на данной территории. Именно он определяет их правовое положение в целом.

Национально-правовое регулирование вложения иностранных средств в отечественную экономику конкретной страны может осуществляться либо пакетом нормативных актов, либо единым комплексным документом, специально посвященным этому блоку отношений. Для многих из ведущих западных стран достаточно типично строить национально-правовое регулирование не на специальном законодательстве по иностранным инвестициям, а на основе применения к таким отношениям общих норм валютного, налогового, антитрестовского, банковского, корпоративного права (США, Великобритания, Франция, Япония, ФРГ, Швейцария, Испания, Португалия и др.).

С другой стороны, подобные акты, рассматриваемые в качестве традиционных инструментов регулирования, свойственных странам Азии, Африки и Латинской Америки, имеются не только в развивающихся государствах, но и в некоторых развитых странах (Новой Зеландии, ВосточноЕвропейских странах, новых государствах Балтии, Российской Федерации, других странах СНГ, КНР, Монголии, Вьетнаме и т.д.).

Правовое регулирование отношений по иностранным инвестициям, как правило, осуществляется не с помощью коллизионного метода, а посредством использования материально-правовых норм. Указанные специальные акты содержат правила, непосредственно определяющие права и обязанности иностранных инвесторов. В этих актах устанавливается общий порядок допуска иностранных предприятий и физических лиц в национальную экономику, а также те организационно-правовые формы, в которых осуществляются иностранные инвестиции, условия функционирования иностранного капитала в стране и т.п.

В одних случаях вводится разрешительный порядок. В частности, законодательство об иностранных инвестициях Кыргызстана устанавливает, что иностранные инвестиции в республике требуют специального разрешения (лицензии), которое выдается Кабинетом министров Республики Кыргызстан не позднее чем в 30-дневный срок со дня поступления заявки иностранного инвестора. Регистрация иностранных инвесторов производится Министерством финансов республики (ст. 13 Закона об иностранных инвестициях в Республике Кыргызстан от 28 июня 1991 г.). Некоторые страны применяют принцип «открытых дверей», т.е. для иностранного капитала устанавливается свободный доступ в страну. В третьем варианте действуют достаточно специфичные условия для функционирования иностранных компаний и юридических лиц. К последним, в частности, относится Индия. В законодательстве этой страны для зарубежных компании, избравших в качестве места осуществления бизнеса Индию, предусматривается особый статус — «зарегистрированной иностранной компании, имеющей в Индии место осуществления своей деятельности» (ст.

591—602 Закона о компаниях 1956 г.).