«Э.С.ЯРМУСИК КАТОЛИЧЕСКИЙ КОСТЕЛ В БЕЛАРУСИ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (1939–1945) Монография Гродно 2002 pawet.net УДК 282: 947.6 ББК 86.375+63.3(4Беи)721 Я75 Рецензенты: доктор исторических наук, профессор кафедры ...»

Структура округа и инспекторатов включала в себя и душпастырскую службу. В состав Комендантской Рады, которая являлась совещательным органом, митрополитская курия делегировала кс.Ромуальда Сверковского. Шефом финансов и санитарной службы стал кс. Казимир Кухарский (пс. «Шымон»). Душпастырство возглавлял декан округа, кс.подполковник Петр Рынкевич (пс. «Пётр», «Алекс»). Капелланом инспектората «В» назначен Юзеф Прайсер (пс. «Протазы») [202, s. 494-496].

Польское движение Сопротивления в округе стало активно разворачиваться с осени 1941 года. Немцам удалось напасть на след новых конспиративных связей поляков. При этом они выяснили, что «польский католический клир отчасти тесно взаимодействовал с польскими конспиративными кругами. По неподтвержденным данным архиепископ Вильно дал указание подчиненным ему священникам призывать население половину из произведенной им продукции укрывать с тем, чтобы в случае ожидаемого переворота возвратившаяся польская армия могла быть обеспечена продовольствием».

Костел служил не только духовной опекой, но и помогал другими способами. Специальный фонд АК в наличных деньгах и золоте хранился в одном из монастырей Вильно. Оружие и снаряжение хранилось более чем в 30 пунктах города и окрестностей [98, кадры 226528-226529].

Виленская курия и, в частности, архиепископ Ромуальд Ялбжиковский, канцлер курии кс. Адам Савицкий (пс. «Стэмпэль») сыграли немалую роль в организации подпольной борьбы против гитлеровцев. С благословения архиепископа Р.Ялбжиковского были определены два шефа душпастырства: кс. подполковник Петр Рынкевич (пс. «Петр», «Алекс»), впоследствии декан Виленского округа, и кс. подполковник Гедымин Пилецкий (пс. «Длугош») — декан Новогрудского округа. К конспиративной сети вскоре подключились около 200 капелланов, монахов и монахинь. По мере разрастания АК в нее влилось еще около 200 лиц из числа духовенства.

В Трокелях храбрым и самоотверженным капелланом слыл кс. капитан Михаил Шолкевич (пс. «Зубр»). Капелланом 3-й Виленской бригады был кс. Болеслав Яскульский (пс. «Кордецкий»), 5-й Виленской бригады — кс. капитан Александр Грабовский, в 6-й Виленской бригаде — кс. Петр Сьляский (пс. «Ляска»). Капелланом Ошмянского объединения и одновременно капелланом 8-й Виленской бригады был кс. Виктор Гоголинский (пс. «Виктор»).

Весомый вклад в дело подготовки кадров Виленского гарнизона внес кс. доктор, профессор Генрик Глебович (пс. «Болеслав Шавик», «Камень»). Являлся также организатором и редактором подпольного издания — ежемесячника «Завтра Польши» («Jutro Polski»), издаваемого тиражом 300-500 экземпляров (совместно с доктором Добжаньским). Осенью 1941 года арестован гестапо и убит в лесу возле Минска 16 ноября того же года.

Оккупационные власти жестоко преследовали католическое духовенство за связь с АК. Уже в первом квартале 1942 года в Вильно были арестованы и посажены в тюрьму Лукишки 14 ксендзов — профессоров Университета Стефана Батория и Высшей духовной семинарии [204, s. 494-497].

В дальнейшем связь с АК стала одной из причин жестоких репрессий гитлеровцев против католического клира.

Душпастырство Новогрудского округа АК. Активную роль в создании душпастырской службы сыграл кс. подполковник Гедымин Пилецкий. Будучи деканом округа, он регулярно наносил визиты в отряды, встречался с капелланами, помогал в проведении душпастырской работы среди бойцов. Он предлагал чаще говорить проповеди религиозного характера, петь с солдатами песни религиозно-патриотического содержания, принимать присягу от вновь вступивших в АК солдат [3].

Католическое духовенство округа активно участвовало в информационно-пропагандистской работе. Кс. подполковник Гедымин Пилецкий редактировал официальный орган Новогрудского округа АК «Swit» («Свит») (тираж 7 тыс. экземпляров). Типография находилась в д.Германишки в сарае. Здесь же издавался подпольный журнал для капелланов и офицеров «Sursum corda» («Возвышение сердца») и «Biuletyn Informacyjny» («Информационный бюллетень»). В зависимости от ситуации и необходимости там же печатались листовки.

В мае 1942 года немцы произвели в округе первые крупные аресты. В качестве заложников взяли католических ксендзов, местных жителей и учителей, всего около 200 человек. Большинство из них освободили, за исключением 17 ксендзов, которых расстреляли. В их числе кс. Боровский из Щучинского района, ксендзы из Василишек, Юратишек, Трокелей, Новогрудка, Несвижа и др.

Среди ксендзов, активно действовавших в Новогрудском округе АК, известны имена капеллана 3 батальона 77 полка кс. Мечислава Сувала (пс. «Оро»), кс. Петра Сичека, капеллана 5 батальона, кс. викария Юзефа Барадына (погиб в 1943 г. в Налибоках).

Организатором радиосвязи в районе Налибокской пущи являлся декан из Рубежевичей кс. Юлиан Тарасевич (пс. «Пухач») [204, s. 496-497].

В конце 1943 года по подозрению в связях с польским подпольем немецкая полевая жандармерия арестовала ксендза из м.Заболоть Радунского района Вацлава Нурковского. За неимением доказательств его вскоре освободили, но следить продолжали.

Немцам было известно, что ксендз помогал укрываться преследуемым гражданам. Не единожды ему приходилось смягчать отношение гитлеровцев к местным жителям. В очередной раз 17 января 1944 года гестаповцы окружили костел и плебанию, где проживал кс. Нурковский, в момент, когда там находились еще несколько участников подполья. Однако ксендзу удалось бежать.

Более месяца он скрывался в разных деревнях, пока не пришел в феврале 1944 года в польский повстанческий отряд «Антонио»

(соединение «Крыся»), действовавший на Вороновщине и Радунщине. Здесь он стал капелланом (пс. «Вацлав»). С мая по 19 июля находился в отряде «Паля». 19 июля оба отряда были окружили и разгромили красноармейцы. Многие аковцы попали в плен, среди них и кс.Вацлав Нурковский. Вскоре его отпустили, и с 30 июля кс. Нурковский продолжил службу в Заболотском костеле, вплоть до ареста органами МГБ в ноябре 1944 года [3].

В 1944 году польские формирования значительно активизировали свою деятельность. Руководство АК готовилось совершить переворот во время отступления немцев до прихода Красной Армии и установить свою власть на территории, вошедшей в состав СССР в сентябре 1939 года.

В начале 1944 года из Вильно поступила директива всем формированиям АК на местах «расширить свои ряды, вовлекать в них больше католиков и польских патриотов», без различия, поляки они или белорусы, и привести к присяге на верность Польше. Вероятно, католическое духовенство не оставалось в стороне от грядущих событий и способствовало этому. Так, в Браславском районе Вилейской области, согласно донесениям партизанской разведки, одним из организаторов польских подпольных групп и связным с центром являлся ксендз Завистовского костела (фамилия не указана) [56, лл. 154-156, 168].

В мае 1945 года Армия Крайова официально была распущена, а ее солдаты освобождались от присяги. И все же постаковские структуры продолжали действовать, но уже в подполье. Некоторые ксендзы по-прежнему держали с ними связь. В Волковысском обводе, например, с ними были связаны ксендзы Иосиф Лавринович, Казимир Валентинович, Казимир Рослевский из Волковыска, Ян Чернецкий из д.Шиловичи [4] и ряд других.

После изгнания гитлеровцев из Белоруссии католическое духовенство попадает под прицел органов МГБ.

РЕПРЕССИИ ПРОТИВ ДУХОВЕНСТВА,

ВЕРУЮЩИХ И КОСТЁЛА

Потери духовенства в начале войны С началом второй мировой войны духовенство Западной Белоруссии понесло первые потери. Первыми жертвами стали капелланы Войска Польского. По некоторым данным, в трех лагерях для военнопленных на территории СССР — Старобельске, Козельске, Осташкове — в 1939–1940 годах находились 38 духовных лиц различного вероисповедания. К осени 1940 года в живых остались только двое: кс. Франтишек Тычковский и кс. Камиль Кантак, профессор Духовной семинарии в Пинске.

Вскоре неизвестными лицами были убиты 4 ксендза Виленского архидиоцеза: Бронислав Федорович, Бронислав Корень, Ян Крынский, Антон Тваровский [149, c. 19].

Однако массовых репрессий против духовенства в 1939– 1941 годах органами советской власти не проводилось. В основном их облагали высокими налогами, конфисковывали земельные угодья и часть приходских помещений, затрудняли душпастырскую деятельность и время от времени арестовывали и высылали вместе с другими группами населения по приговору «за участие в антисоветских конспиративных организациях». По некоторым сведениям, не менее 8 ксендзов, высланных в то время в лагеря, оттуда не вернулись [149, c. 20].

Среди депортированных в 1941 году были Станислав Матыщик, викарий прихода Видзы, активный участник католического молодежного движения, вывезен 22 июня 1941 года в Архангельск, пропал без вести; кс. Ян Гой (1898–1950), настоятель прихода в Роготно, арестован 22 октября 1939 года за антисоветские высказывания, впоследствии 3 года находился в тюрьмах в Слониме, Барановичах и Минске.

В отличие от Литвы в Западной Белоруссии духовенство было вдали от политических конфликтов. Полковник Стефан Ровецкий в своем донесении генералу Соснковскому от 21 сентября года указал на «полное отсутствие сотрудничества со стороны ксендзов. Епископ Лукомский запретил ксендзам связь с подпольной работой» [196, s. 333].

Однако органы НКВД причисляли духовенство всех конфессий к числу «антисоветских», «контрреволюционных элементов», потенциальных врагов советской власти. Католическому духовенству инкриминировалась организация польских повстанческих антисоветских организаций. В мае 1941 года Управление НКГБ по Брестской области ликвидировало «Всепольскую военную организацию» («Ogуlnopolska organizacja wojskowa»). К руководителям причислили и кс. — декана г. Пружаны Казимира Свёнтэка (ныне кардинал, апостольский администратор и епископ Беларуси). Он был арестован и содержался в тюрьме. С приходом немцев кс. Свёнтэк был освобожден [48, лл. 21-22].

В 1939 году в 3 километрах от местечка Глубокое нынешней Витебской области был создан лагерь для арестованных НКВД (действовал до 22 июня 1941 года). В нем погибли несколько сотен человек. В числе жертв, расстрелянных в июне 1941 года, находились католические священники: декан и настоятель прихода в Миорах кс. Франтишек Куксевич и настоятель прихода в Идолте кс. Станислав Эльяш [196, s. 334].

Количество жертв увеличилось с началом нападения Германии на Советский Союз. По различным данным, от 6 до 11 ксендзов только Виленского архидиоцеза погибли при отступлении Красной Армии в июне 1941 года [149, c. 20-21; 196, s. 334].

Трагический эпизод произошел в Зельвенском районе Барановичской области. Отступающие в июне 1941 года через д.Межеричи части Красной Армии были обстреляны с колокольни костела неизвестными лицами. В тот же день красноармейцы задержали ксендза этого костела Томаша Каминского, органиста Звежевича и местного жителя Наумчика. И хотя их причастность к обстрелу не подтвердилась, ксендза расстреляли [1].

По данным кс. Мечеслава Пашкевича, в числе погибших в первые дни гитлеровской агрессии на Советский Союз — кс. Эдвард Юнг из Кнышина (расстрелян в лесу около Храболы), кс. Эдвард Эугениуш Кулеша МIC* (около Полоцка), кс. Адольф Олдзиейовский (Дойлиды около Белостока), кс. Зыгмунт Станкевич, кс. Томаш Каминский (д. Межеричи). В лесу между Трабами и Гольшанами был убит кс. Вацлав Родзько, настоятель прихода в Трабах [196, s. 334]. 24 июня в Трабах был убит кс. Станислав Зубкович, а 2 июля — кс. Станислав Сташелис, настоятель приMIC — Congregatio Clericorum Regularium Marianorum sub titulo Inmaculatae Conceptionis Beatissimae Virginis Mariae) — мариане (Конгрегация мариан во имя Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии).

хода в Сурвилишках Евгений Кулеша, настоятель Дома отцов мариан в Друе. Судьба многих неизвестна до сих пор [196, s. 314].

После установления в Белоруссии немецкого оккупационного режима против духовенства и Костела начались массовые репрессии.

расстрелы духовенства и верующих Отношение немецких оккупационных властей к католическому Костелу и духовенству в Белоруссии было продиктовано прежде всего целями гитлеровской политики в отношении народов, которых предстояло, по замыслу оккупантов, превратить в рабов германской расы. Особую ненависть вызывали поляки и Польша. Гитлеровцы отдавали себе отчет, какой опорой для поляков являются католический Костел и духовенство. Оно-то и навлекало на себя преследования и террор оккупантов, которые на восточных землях старались использовать в своих целях деформации и антагонизмы в национальных и религиозных отношениях, имевшие место в Белоруссии.

Уничтожение католического духовенства было частью общей политики истребления польской интеллигенции. Еще до нападения на Польшу ОКВ (верховное командование вооруженных сил), ОКХ (верховное командование сухопутных войск) и РСХА (Главное управление имперской безопасности) Германии договорились о том, что после окончания военных действий необходимо подвергнуть аресту примерно 30 тысяч человек, по спискам, заранее подготовленным агентурой СД. Выступая 7 сентября 1939 года, Гейдрих требовал физической ликвидации представителей польской элиты, к которым отнес дворянство, духовенство и евреев. Гитлер, в свою очередь, как свидетельствует запись Бормана от 2 октября 1939 года, приказал «уничтожить польскую интеллигенцию»

[134, c. 76].

Духовенство ликвидировали не только как представителей польской интеллигенции, но и как «носителей польского шовинизма», имеющих влияние на общество. Были причины и политические. 2 октября 1940 года Гитлер сказал: «Когда какой-то ксендз этому противится (т.е. германским властям — Э.Я.), то с ним нужно коротко расправляться» [203, s. 9].

Кроме того, предлогом могли быть связь с польским антифашистским подпольем, с советскими партизанами, помощь еврейскому населению. Нередко духовенство брали в качестве заложников.

Формы уничтожения священнослужителей и монашествующих в Белоруссии не отличались от тех, которые использовали фашисты на ранее оккупированных землях, проводя политику геноцида в самых изощренных формах. Их подвергали аресту, сажали в тюрьмы, отправляли в концлагеря, расстреливали. За ксендзами устанавливалась тайная слежка немецких спецслужб. Их подозревали в связях с Армией Крайовой. Во многих случаях трудно даже установить, чем руководствовались гитлеровцы, преследуя и уничтожая духовный клир.

С первых дней войны наибольшие удары пришлись на Виленский архидиоцез. В начале июля 1941 года его территория оказалась под немецкой оккупацией. Само Вильно было занято немцами уже 24 июня.

Территория архидиоцеза была разделена границами административных единиц, а запреты немецких властей затрудняли или даже делали невозможными сообщения между отдельными ее частями. Многочисленные аресты и убийства ксендзов привели к тому, что костелы оставались без душпастырей. Это касалось особенно той части архидиоцеза, которая находилась в Генеральном комиссариате Белорутения, где встречались приходы без ксендзов, переданные под опеку соседним ксендзам. Запреты немецких властей делали невозможной присылку ксендзов из виленской части диоцеза.

В марте 1942 года архиепископ Р.Ялбжиковский вместе с канцлером курии кс.Адамом Савицким были вывезены в Мариямполе и лишены всяческого контакта с архидиоцезом. Власть перешла к архиепископу Мечиславу Рейнису. Еще раньше была закрыта Духовная семинария, арестованы профессоры теологического факультета и семинарии, а также 70 клериков*, из которых 50 вывезены на работы в Германию. Арестованы были и другие ксендзы в Вильно, в том числе и члены капитулы, за исключением трех каноников.

Репрессиям подверглись обитатели мужских и женских монастырей. 26 марта 1942 года немцы арестовали около 160 монахинь и около 60 монахов. Однако через некоторое время они были освобождены [186, c. 155].

22 августа 1942 года архиепископ Рейнис писал кардиналу Маглионе, что, по неподтвержденным данным, на протяжении * Клерик — студент духовной семинарии.

последних двух месяцев немцы арестовали в белорусской части архидиоцеза около 50 ксендзов, а 6 расстреляли. Очевидно, архиепископ имел в виду растрелянных в начале июля Ромуальда Дронича, Болеслава Мацеевского, Адама Масюляниса, Антония Скорка, Владислава Вечорека. Есть предположение, что погибли по причине «польскости», в частности, за употребление в богослужениях выражения «Королева Короны Польской» и нарушение запрета о колокольном звоне.

В 1941 году и позже ксендзы-поляки направлялись на Минщину в душпастырских целях. Первыми были Юзеф Белявский и кс. д-р Генрик Глебович. Затем погибли ксендзы Антоний Святополк-Мирский, иезуит, салезиане Изыдор Марциниак и Владислав Вечорек.

На Минщине самоотверженно работали ксендзы-белорусы из Виленского архидиоцеза — Станислав Гляковский, Винцент Годлевский, из Пинского диоцеза — кс. Дионисий Малец и Казимир Рыбалтовский. Немцы вначале терпимо относились к их деятельности, а затем уничтожили их [196, s. 339].

В Белостокском округе преследование духовенства шло с общей тенденцией уничтожения польской интеллигенции. Во время реколекций, торжественных месс иногда проводили облавы для вывоза на принудительные работы. Такие случаи были в Домброво, Ясенувце, Шидловичах, Сураже, Калиновце и других [196, s. 343].

Арестам гитлеровцев во время оккупации подвергались католические священники Гродно. Дважды — в октябре 1942 года и 23 сентября 1943 года — гестапо арестовывало гродненского декана ксендза-профессора Альбина Ярошевича. Первый раз три недели он содержался в гродненской тюрьме в качестве заложника, вторично заключен под стражу в белостокскую тюрьму и освобожден 9 ноября 1943 года.

В октябре 1942 года гестапо арестовало несколько духовных лиц из Гродно — ксендза Бернардинского костела Антония Куриловича, викария Валериана Войтаха, гвардиана Францисканского мужского монастыря Михаила Дениса Климчака OFMConv и около 20 монахинь женского монастыря сестер-назаретянок. Трудно понять, какая цель преследовалась гитлеровцами. Возможно, тем самым хотели устрашить и верующих, и духовенство.

23 сентября 1943 года были арестованы ксендз-настоятель Бернардинского костела Михаил Аранович, настоятель Францисканского костела Титус Сцеллевич, его викарий ксендз Аркадий Банасек, бесприходный ксендз (служил в католической часовне при детском доме) Ян Круковский. Накануне ареста их собрали в доме кс. Ярошевича под предлогом проведения конференции. Гестапо освободило в то время лишь ксендза Арановича. Остальных десять дней содержали в гродненской тюрьме, а затем перевели в белостокскую [2].

Во время оккупации немцы обратили внимание на религиозные кружки «терциариев», посчитали их в некоторых местах за антинемецкие. В Домачеве Брестской области за это даже расстреляли ксендза [79, л. 194].

Репрессии и уничтожение духовенства усилились с 1942 года.

Очевидно, это была ответная мера гитлеровцев на размах польского подпольного движения, которое напоминало о себе антинемецкими листовками, газетами, актами саботажа. Это вызывало беспокойство немцев: «И хотя оно работает преимущественно пропагандистски — террористически, однако уже подготавливает почву для «Всеславянской освободительной борьбы» в том смысле, что своими призывами вносит колебания в белорусское население и систематически запугивает его».

Не оставалось в стороне от борьбы с оккупантами и католическое духовенство, которое, по наблюдениям немцев, «использует церковные богослужения для натравливания населения против немцев, укрывает в костелах и духовных семинариях бывших польских офицеров» [95, лл. 109-110].

Подъем патриотических настроений среди населения, в том числе и католического духовенства, в западных областях Белоруссии, в частности, в Вилейской области, отмечал и побывавший там заместитель командира разведывательно-связистской группы Минского обкома партии Карпов (очевидно, осень 1942 года): «На антигерманской позиции здесь происходит своеобразный союз всех национальных и социальных прослоек населения, включая даже бывших высланных осадников, попов, ксендзов и помещиков.

Если среди православного духовенства существуют еще сторонники вновь созданной белорусской церкви, то среди ксендзов часто можно встретить таких, которые в своих проповедях призывают к помощи партизанам. В связи с этим по Вилейской области имеется ряд фактов арестов и вывозов ксендзов и помещиков» [50, л. 1].

В Белорусский штаб партизанского движения поступали донесения от советских разведслужб, свидетельствующие об усилении в конце 1942 года процесса «объединения сил всех национальных и социальных прослоек населения, особенно среди поляков, … на почве борьбы с гитлеризмом» [57, лл. 1-2].

В конце июня — начале июля 1942 года гестаповцы арестовали 16 ксендзов Василишского, Вишневского, Лидского, Радунского деканатов Барановичской области. Некоторых взяли во время богослужений. Василишского декана престарелого Игнатия Цырацкого прихожане выкупили за взятку. Пятерых вскоре освободили, в их числе автора более 200 теологических работ кс. д-ра Ильдефонса Бобича, с условием, что свои проповеди будет произносить по-белорусски. Остальных долгое время содержали в лидской тюрьме в ожидании приговора.

Комендант тюрьмы, желая, очевидно, их спасти, дал возможность уйти под слово чести на празднование Рождества Христова. Ксендзы сдержали слово и вернулись после праздника. 10 марта 1943 года гитлеровцы вывезли в лес недалеко от Лиды и там расстреляли ксендзов Александра Августиновича, Альфонса Боровского, Винцента Лабана, Стефана Снегоцкого, Стефана Домбровского, Юрия Ожаровского, Франтишка Цыбульского, Винцента Стресневского, Люциана Мрошковского.

Нескольким ксендзам в окрестностях Лиды удалось избежать ареста и укрыться или уйти в отделы АК, в их числе кс. Игнатий Крыньский, кс. Бронислав Садовский и кс. Петр Сишек.

За помощь евреям и связь с партизанами погибли кс. Кароль Любянец, декан Молодечно, генеральный викарий в Белоруссии, кс. Болеслав Грамз, кс. Казимир Гроховский, исполняющий обязанности бургомистра Слонима [149, s. 24-25; 176, s. 204; 196, s. 339].

Ксендзы расстреливались немцами и за активную душпастырскую деятельность.

С конца ноября 1941 года настоятелем прихода Дрисса (ныне Верхнедвинск) стал кс. Мечислав Богаткевич. На богослужениях всегда было много людей. Его проповеди были обращены к каждому прихожанину и глубоко западали в сердце. Ксендз оказывал посильную материальную помощь остро нуждающимся, обеспечивал им духовную опеку. Он переписывался с архиепископом Ромуальдом Ялбжиковским, сообщал о положении дел в приходе и просил совета. Все это не нравилось оккупантам. В начале января 1942 года кс. Мечислав Богаткевич был арестован гестапо, а 4 марта 1942 года расстрелян в лесу около Березвеша.

Такую же трагическую участь разделили вместе с ним ксендзы Владислав Мацьковяк и Станислав Пырток из Иказни Миорского деканата [181, s. 17-19, 26].

Вo время оккупации католическим священником в Браславе и браславским деканом был Мечислав Акрейць. Его трагическая смерть овеяна ореолом мученичества. 3 июня 1942 года гитлеровцы стали уничтожать население Браславского гетто. Несколько дней в местечке не стихала стрельба. В один из таких дней ксендз находился в костеле, когда невдалеке стали раздаваться крики и выстрелы. Ксендз выбежал на паперть и вдруг упал замертво — в сердце попала шальная пуля из немецкого автомата. Оккупационные власти приказали объявить прихожанам, что у ксендза не выдержало сердце. Очевидцы говорили, что в последние минуты жизни он показывал беглецам, куда нужно убегать [130, c. 74].

Ксендзы порой сознательно жертвовали своей жизнью, оставаясь до конца вместе с обреченными на смерть прихожанами.

В историю Костела как символ мученичества и жертвенности вошел кс. Раймунд Кольбе, монашеское имя Максимилиан Мария (1894–1941), францисканец, основатель и гвардиан Непоколянова (Т-во Непорочно Зачатой Девы Марии) польского и японского.

Подвижник Костела, доктор теологии, проводил до начала войны активную миссионерскую и издательскую деятельность. С января 1922 года начал издавать ежемесячный журнал «Рыцарь Непорочно Зачатой»

(«Rycerz Niepokolanej»). С ноября 1922 до конца 1927 года редакция размещалась в Гродно, а затем в Непоколянове возле Кс. Раймунд Кольбе Сохачева (Польша).

С началом военных действий Кольбе с небольшой группой монашествующих создал в опустевшем Непоколянове госпиталь для раненых. 19 ноября 1939 года немцы арестовали Кольбе и его сподвижников. После заключения в лагерях в Ламсдорфе, Амтице под Берлином, Остшешове 12 декабря 1939 года их освободили. Кс. Максимилиан Кольбе в Непоколянове помог укрыться 3000 беженцам из Познаньского края и Поморья, среди них было около 1000 евреев.

17 февраля 1941 года Кольбе с четырьмя монахами вновь был арестован немцами и помещен в тюрьму Павиак, а 28 мая перевезен в концлагерь Освенцим. Когда в начале августа немцы учинили очередную расправу над заключенными, Максимилиан Кольбе пожертвовал собой вместо 40-летнего Франтишка Гайовничка, лесничего, сержанта Войска Польского, женатого и имеющего троих детей. Приговоренный к голодной смерти вместе с другими узниками, умер 14 августа 1941 года. На следующий день его тело немцы сожгли в крематории [174, s. 296-297].

Во время немецкой оккупации в деревне Росица, на северозападе от Верхнедвинска (деканат Дрисса-Себекс, Могилевский архидиоцез) начал душпастырскую деятельность кс. Антоний Лещевич МІС из Дома отцов мариан в Друе. В сентябре 1941 года для миссионерской работы туда прибыли сестры-эвхаристки, а в июле 1942 года к ним присоединился кс. Юрий Кашира МІС. Ими проводилась активная душпастырская деятельность.

В конце 1942 года кс. А.Лещевича и кс. Ю. Каширу предупредили, что немцы готовят карательную акцию, и предложили покинуть приход. Но ксендзы решили остаться, хотя их жизни угрожала опасность. 16 февраля 1943 года гитлеровцы начали карательную операцию. Половину населения деревни расстреляли, вторую загнали в росицкий костел. Молодых вывезли на работы в Германию, а дети, старики, слабые люди были осуждены на смерть. Ксендзы остались вместе с ними, чтобы оказать обреченным моральную поддержку.

Кс. Антония Лещевича взяли 17 февраля 1943 года и вместе с другими привезли на санях к месту казни недалеко от Двины. Там жертв затолкали в конюшню, которую затем подожгли. На следующий день гитлеровцы казнили кс. Юрия Каширу и оставшихся жителей Росицы. Их закрыли в деревенской избе недалеко от главного тракта и сожгли заживо. Ночью оставшиеся в живых жители деревни тайно похоронили замученных односельчан [149, c. 23-24].

19 июня 1943 года зверски были убиты францисканцы о. Герман Стэмпень OFMConv* и о. Ахилес Пухало OFMConv, которые работали в приходе Пяршяй (Ивенецкий деканат). По свидетельству одного из очевидцев, комендант местной жандармерии за день до начала карательной операции предлагал священникам спрятаться, но францисканцы ответили, что не могут оставить в такую * OFMConv (Ordo Fratrum Minorum Conventualium) — францисканцы, конвентуальные францисканцы (Орден меньших братьев конвентуальных).

минуту своих верующих, и присоединились к осужденным на смерть людям. Гестаповцы согнали всех в деревню Боровиковщина, где вывели из толпы обреченных ксендзов. Их расстреляли на окраине деревни в сарае, который затем подожгли [149, c. 25-26].

В июне–июле 1943 года в фортах у д.Наумовичи (10 км от Гродно) гитлеровцы расстреляли более 3 тысяч мирных жителей, преимущественно местных интеллигентов. В числе жертв 6 священнослужителей: капеллан женского монастыря назаретянок Юльян (Юстин?) Скоковский, викарий Фарного костела Казимир Шепилло, гвардиан Францисканского монастыря кс. Денис Климчак OFMConv, а также кс. — д-р Витольд Кузьмицкий (Домбровский декан), кс. Бронислав Рутковский (настоятель прихода в Липске), кс. Юзеф Плоньски (настоятель прихода в Рыгалувке) [149, c. 22; 176, c. 171, 184]. Вместе с ними расстреляли служащих Фарного костела сторожа Яна Бонарского с женой и 17-летним сыном, служанку Веру (фамилия неизвестна), прачку Альбину Рапейко [2].

1 августа 1943 года гестапо расстреляло настоятельницу Ордена Сестер Наисвятейшей Семьи из Назарета Марию Стеллу и 10 сестер-назаретянок из Новогрудка. Сестры-монахини не были участницами движения Сопротивления. В дни немецкой оккупации они скромно выполняли свое предназначение, готовили детей к первому причастию, помогали людям морально вынести тяжести оккупации. Они стали жертвами фашистского террора лишь потому, что нацисты ненавидели католическую веру и Костел [155].

Репрессиям по религиозным мотивам подвергались не только духовные, но и светские лица, глубоко верующие, тесно связанные с Костелом. К сожалению, на протяжении послевоенных десятилетий этой проблемой никто не занимался. В последнее время в Гродненском диоцезе создана Комиссия по делам Новых Мучеников, которая по крупицам собирает сведения о репрессиях по отношению к духовным и светским лицам в годы второй мировой войны. За давностью лет многое исчезло из людской памяти, поэтому восстановить в деталях, как преследовались верующие, не представляется возможным. Лишь некоторые имена возвратились из небытия.

От рук немцев в июле 1942 года погибла Данута Мелящук, светская, одна из организаторов Союза Католической Молодежи в Косовском приходе Пинского диоцеза. Вместе с ней в числе группы заложников расстрелян ее муж, органист костела Станислав Мелящук. Антона Баламанского, жителя деревни Табола прихода из Ордена Сестер Наисвятейшей Семьи из Назарета Белица Лидского деканата, немецкая полиция арестовала только за то, что он организовал шествие по случаю освящения придорожного креста в д.Табола. 10 марта 1943 года его расстреляли вместе с девятью лидскими ксендзами.

Марьяну Бернацкую, уроженку г. Липска Ломжинского диоцеза, гитлеровцы арестовали в начале июля 1943 года во время массовой облавы за убитого партизанами немецкого полицая. В списки смертников попали Станислав Бернацкий, сын Марьяны, и его беременная жена Анна. Марьяна выпросила себе право пойти на смерть вместо своей невестки и нерожденного внука. Вместе с другими арестованными ее перевезли в тюрьму в Гродно, а 13 июля 1943 года расстреляли вместе с 49 жителями Липска [149, s. 83, 99, 101].

Не представляется также возможным установить точное количество репрессированных духовных лиц. Практически каждый из священнослужителей испытал на себе гитлеровский террор.

В изданном в Польше «Martirologium duchowieсstwa polskiego»

приводятся короткие биографические и обобщенные сведения о репрессированных и уничтоженных духовных лицах, среди которых есть и священнослужители, и монашествующие из Белоруссии.

Так, в Ломжинском диоцезе, к которому относилась часть западнобелорусских приходов, за период войны в концлагерях погиб 31 ксендз, во время военных действий — 1, расстреляны на месте — 13, умер в тюремном госпитале — 1. Помимо того, через немецкие тюрьмы прошли 13, концлагеря — 21 священнослужитель [176, s. 172].

В Виленском архидиоцезе за период немецкой оккупации были репрессированы 184 духовных лица, 85 из них были замучены, в том числе 68 — на территории архидиоцеза [196, s. 339].

Репрессивные акции шли одновременно с ограничением всей деятельности Костела, богослужений, разграблением и разрушением духовных святынь.

разграбление и уничтожение костёлов Драматическое положение католицизма в оккупированной немцами Белоруссии дополнялось получившей распространение практикой закрытия, разграбления и даже уничтожения костелов, превращения их в складские помещения. Такая ситуация вытекала из бесправного положения Костела, о чем говорилось в предыдущей главе. Кроме того, поведение польского католического духовенства, поддерживавшего борьбу с гитлеровскими оккупантами, никак не согласовывалось с представлениями руководства нацистской Германии о роли духовных пастырей. В свое время нацисты полагали возможным использовать Костел в целях Рейха. В выступлении на совещании 2 октября 1940 года Гитлер говорил: «Весьма правильно, чтобы поляки сохранили свой католицизм; польские ксендзы… должны управлять своими овцами в установленном нами порядке. Ксендзы… должны говорить такие проповеди, которые нам нужны. Ксендзы должны удерживать поляков в покорности, глупости и темноте; это соответствует нашим интересам…» [203, s. 9].

Одним из проявлений антикатолической политики оккупантов стало закрытие костелов. Службы в костелах не могли проводиться без соответствующих на то разрешений.

В округе Белорутения в конце октября — начале ноября 1941 года немцы отнимали у ксендзов ранее выданные разрешеpawet.net ния на богослужения до проведения регистрации и выдачи новых.

Распоряжение действовало во всем округе. Наиболее скрупулезно оно выполнялось в Слониме. Здесь требовалось, чтобы ксендзы каждые две недели приезжали в Слоним за получением разрешения на богослужения и возможность выполнения обязанностей священнослужителей.

В январе–феврале 1942 года были закрыты костелы в Браславском уезде (из-за тифа), более длительный срок не работали костелы в Иодах и Замошье. Возможно, были временные закрытия костелов из-за эпидемий в Глубокском, Вилейском, Молодечненском районах [196, s. 347-348].

В гебитскомиссариате Лида до выдачи новых разрешений временно были закрыты костелы, что вызвало возмущение верующего населения. Принимая, однако, во внимание набожность местных католиков, все же были разрешены богослужения в праздничные дни. Действиями местных властей высказал недовольство ксендз-декан, заявивший, что «подача заявления на выдачу разрешения на богослужение несовместима с его совестью. Он опасается возможного отлучения от Костёла, если нарушит каноническое право».

Ситуация с закрытием костелов в Лиде вынудила вмешаться нового Виленского архиепископа д-ра М.Рейниса. В письме–прошении от 8 июня 1942 года на имя генерального комиссара открыть костелы он писал: «Такое положение очень угнетающе действует на верующих, которые освобождены от большевистского ярма германским вермахтом и которые требуют участия в богослужениях и надеются, что немецкие авторитеты гарантируют полное исполнение религиозных обязанностей путем беспрепятственного участия в божественной службе, приеме святых таинств, религиозных и нравственных поучений».

В генеральном комиссариате это расценили как вызов. «Я прошу представить мне дополнительное сообщение, придерживается ли упомянутый декан в Лиде своей прежней точки зрения или тем временем изменил ее, — писал в письме на имя гебитскомиссара г. Лиды 6 августа 1942 года Юрда. — Если вышеназванный упорствует, то против него по договоренности со службой безопасности с целью пресечения следует принять строгие меры:

лишить его должности и заменить священником, который по долгу службы свои обязанности считает обязанностью согласовывать с государственными указаниями и осуществлять их в унисон со своей церковной совестью» [65, лл. 45-46].

Последующим испытанием для духовенства было уничтожение костелов. Во время прохождения фронтов костелы, находящиеся на высотах, с высокими башнями, были идеальным местом для военных наблюдателей, и с этой точки зрения сами святыни были мишенью для артобстрела. На Белосточчине таким образом был уничтожен в 1939 году костел в Гелчине. В 1941 году были уничтожены костелы в Сураже, Ухове, Хорощи, Чарной Роси, Климувце и Соколянах, а также сожжена каплица на территории прихода Ялувка.

Большой ущерб нанесен костелам во время Белостокской операции (5–27.VII.1944 года). Были разрушены костелы: св. Антония в Ялувцы, приходской в Соколянах, Благовещения Пресвятой Девы Марии в Супрасле, уничтожена одна треть костела в Суховоли, частично в Корытине, в Моньках, Ганендзу. Сожжены костелы в Кузнице, Хороще, каплица в Кулешах, сожжена крыша костела в Крыпне, разрушена башня костела в Кнышине, уничтожен костел в Осовце, разобран для окопов костел в Гелчине. Эти уничтожения охватывают только фрагменты и то только на территории современного архидиоцеза в Белостоке. (В то время территориально они относились к западным областям Белоруссии.) 22 августа 1941 года Эрих Кох издал распоряжение о «принятии всех домов и хозяйственных построек в округе Белосток», которое скрупулезно реализовывалось. На территории архидиоцеза в границах Польши было уничтожено 25 плебаний, много хозяйственных построек, домов, находящихся в распоряжении костельных организаций [196, s. 346-347].

В границах современной Гродненской области пострадало католических храмов. При отступлении немцы сожгли костелы в д.Озеры, м.Свислочь, д.Перстунь Сопоцкинского района. Всего в границах современной Беларуси гитлеровцами было уничтожено, сожжено или разрушено 77 костёлов, в т.ч. в Барановичской обл. — 15, Брестской — 5, Гродненской — 13, Молодечненской — 11, Минской — 4, Пинской — 9, Полоцкой — 1 [77а, Д. 92, лл. 9,13,19,23,27; Д. 93, лл. 3,5,8,10; Д. 136, л. 61]. Частично оказались поврежденными костелы в Лиде, д.Межеричи и д.Деречин Зельвенского района, д.Селивановцы и д.Адамовичи Сопоцкинского района. Из костела в м. Зельва гитлеровцы увезли ценные иконы XVII века, золотые чаши. Из костела пиаров в Лиде в 1942 году изъяли 3 старых колокола, а в 1944 — вещи религиозного культа — предметы декоративно-прикладного искусства, иконы. Общий ущерб только по костелам Гродненщины составил 31 822 317 рублей по довоенному курсу [10, л. 3]. 18 костёлов занято православной церковью [61, л. 103].

Поврежденный костел в Минске (на заднем плане) В связи с потребностью промышленности Германии в черных и цветных металлах в Белоруссии производился сбор металлолома. Указ генерального комиссара от 18 апреля 1942 года принуждал участвовать в этой акции на принципах «добровольного пожертвования» церковь. Очевидно, что «добровольцев» среди католических священнослужителей не оказалось. Вот результаты «акции», по данным одного только гебитскомиссара в Глубоком. Всего было собрано: 7920 кг меди, 34875 кг латуни, 520 кг свинца, 259 кг цинка, 387,40 кг монет, 12356,80 кг колоколов и 830,45 кг прочего. И если священнослужители Православной Церкви не выражали протеста, то со стороны ксендзов «до некоторой степени наблюдалось пассивное сопротивление. Отдельные священники отказывались отдавать свои церковные колокола без письменного на то указания. Колокола все же были сброшены с башен» [62, л. 3].

Проведенное после войны расследование злодеяний немецко-фашистских оккупантов показало, что в Виленском архидиоцезе каждый пятый костел нужно было отстраивать либо ремонтировать. Только в белостокской части архидиоцеза 20 из приходских костелов (почти 38 %) были уничтожены или повреждены. 14 костелам во время военных действий был нанасён ущерб.

Уничтожены и иные костельные здания, в том числе плебании и приходские дома [186, s. 157].

Разрушения и разграбления святынь католического культа дополняют общую картину положения Костела во второй мировой войне.

КОСТЁЛ В ОСВОБОЖДЕННОЙ БЕЛОРУССИИ

конфессиональной политики государства Летом 1944 года немецкие оккупанты были изгнаны Красной Армией из Белоруссии. Начался не менее тяжелый для народа этап восстановления всего разрушенного войной. Происходящие в то время общественные процессы характеризовались укреплением тоталитарной системы, усилением ее влияния на все стороны жизни страны.

В отношениях с религиозными конфессиями государство продолжило курс на усиление контроля за их деятельностью и ограничение религиозного влияния на население. Постановлением № 572 СНК СССР от 19 мая 1944 года был организован Совет по делам религиозных культов при правительстве, в задачу которого входило «осуществление связи между Правительством СССР и руководителями религиозных объединений: армяно-григорианской, старообрядческой, католической, греко-католической, лютеранской церквей и мусульманского, иудейского, буддийского, сектантского вероисповеданий по вопросам этих вероисповеданий, требующих разрешения Правительства СССР» [80, л. 1].

29 мая 1944 года постановлением СНК СССР № 628 утверждалось «Положение о Совете по делам религиозных культов при СНК СССР». Оно определяло широкий круг вопросов, которые были подконтрольны и находились в компетенции Совета и его Уполномоченных при СНК союзных и автономных республик и обл(край)исполкомах [12, лл. 29-40]. Создание таких структур должно было свидетельствовать о полном решении религиозного вопроса в СССР, о «гармонических» отношениях государства и церкви, обеспечении свободы совести в советской стране. На практике же все было иначе. Уничтожение религии постепенно вновь стало набирать обороты. Но оно приобретало все более дифференцированный характер.

Из христианских конфессий наибольшие удары пришлись на римско-католическую, религиозный центр которой — Ватикан — по-прежнему оставался враждебным Советскому Союзу. К Русской Православной Церкви советское правительство стало проявлять особую лояльность, создавая некоторую возможность церковного возрождения и расширяя ее полномочия. Но за ширмой благополучия в церковном вопросе сталинское руководство продолжало держать РПЦ под жестким контролем, полагая в перспективе частично вмонтировать ее в систему режима [146, c. 115-117].

Очевидно, таким образом предполагалось внести раскол среди верующих и духовенства разных вероисповеданий, не допустить возможного их единения в противодействии атеизму и идеологическому антагонизму с государством.

Была и другая, не менее веская причина. В правительственных кругах сформировалось мнение о деятельности религиозных конфессий во время войны, которое в будущем сыграло весомую роль не только в определении отношения государства к церкви, но и оправдания его репрессивной политики. Оно прозвучало в докладе И.Полянского, председателя Совета по делам религиозных культов при СНК СССР, на Всесоюзном совещании Уполномоченных Совета в Москве 20 мая 1945 года. В нем, в частности, говорилось: «Не все религиозные культы в равной мере и особенно перед лицом надвинувшейся на Советский Союз смертельной опасности, когда на него напали германские фашисты, встали на патриотические позиции.

Так, если Русская Православная Церковь 22 июня 1941 года, т.е. в день нападения фашистской Германии на Советский Союз устами своего руководителя бывшего митрополита Сергия, впоследствии избранного патриархом Московским и Всея Руси, недвусмысленно заявила всем верующим об опасности, которая стала грозить Советскому Союзу и мобилизовала всех своих верующих на отпор немецким захватчикам, когда вслед за православной церковью с такими же патриотическими воззваниями выступали руководители мусульман, армянской, старообрядческой церкви, евангельские христиане и баптисты, то такие религиозные организации, как римско-католическая, греко-католическая и лютеранские церкви, вместо мобилизации верующих на отпор немецким захватчикам открыто перешли на их защиту, стали приветствовать их как освободителей от большевиков и почти целиком начали служить интересам германского империализма.

Свою линию поведения руководители указанных выше объединений не изменили и после того, как вся Прибалтика, Западная Украина и Западная Белоруссия были очищены нашей доблестной Красной Армией от немецко-фашистских захватчиков» [25, лл. 18-19]. Из всего этого следовало, что наиболее неудобным для советского государства оставался римско-католический Костел.

Очередным шагом в направлении подчинения религиозных конфессий государству стало проведение с 1945 года регистрации религиозных общин. От верующих требовалась подача заявления в местный исполком совета за подписью «двадцатки»1 на право регистрации костела или культа. Служители культа представляли анкету и автобиографию. Помимо того, требовался технический акт на пригодность костела для отправления в нем молитвенных собраний, заключение договора на передачу костела и культового имущества в бессрочное и бесплатное пользование верующим за подписью «двадцатки», опись культового имущества, составленная и подписанная той же «двадцаткой». Помимо того, избирались костельный совет и ревизионная комиссия.

Регистрация воспринималась католическим духовенством как грубое вмешательство во внутрикостельную жизнь. «Государство не имеет права вмешиваться в работу костела и не имеет права проводить регистрацию, — говорил декан Гродненского деканата кс. Антоний Курилович. — Мы требуем, чтобы земля, имеющаяся в костеле-приходе, также была передана костелу на вечное и бесплатное пользование. Костелы никто никогда не национализировал и вмешиваться в их работу со стороны государства будет неправильно». Такую позицию занимало все католическое духовенство, хотя в той ситуации высказаться открыто никто не мог [11, л. 5]. Но под угрозой закрытия костелов и запрещения богослужений уполномоченные Совета вынуждали верующих и духовенство проходить регистрацию.

Больше всего конфликтов вызывал 6-й пункт анкеты служителя культа — «гражданство». Ксендзы отказывались признавать советское гражданство. Так, из 89 ксендзов Гродненской области гражданином СССР в 1945 году считал себя только ксендз Радунского костела Ян Василевский. Примечательно высказывание ксендза Поречского костела Вацлава Романовского: «Из волка овечку не сделаешь, так из меня тоже вы не сделаете гражданина СССР. Я бы желал быть гражданином Польши, а жить в Советской Белоруссии» [11, л. 6].

Католическое духовенство, очевидно, предполагало, что при неопределенности тогда еще границ Польши с помощью западных государств удастся вернуть их к состоянию до сентября 1939 года.

«Двадцатка» — 20 совершеннолетних верующих, которые официально считались учредителями религиозной общины.

Общественно-политическое положение Костёла Ужесточение политики государства по отношению к Костелу не привело к его полному уничтожению. Костел по-прежнему удерживал отведенное ему историей место в духовной жизни общества.

Наибольшее его влияние по-прежнему оставалось в западных областях Белоруссии. По данным Уполномоченного Совета по делам религиозных культов при СМ БССР, в 1945 году по 6 западным областям (Барановичской, Брестской, Пинской, Гродненской, Молодечненской, Полоцкой) насчитывалось 325 костелов, верующих [84, л. 196].

Удручающую картину послевоенного положения Костела обрисовал в отчете Уполномоченный Совета по делам религиозных культов по Полоцкой области: «Действующие костелы функционируют в районах, находившихся до 1939 года под Польшей.

Не действующие костелы все полуразрушены, два из них заняты под жилье, один в Ушачском районе в д. Сельчицы и второй в Дриссенском районе м. Росица. И одна римско-католическая каплица в Шарковщинском районе используется как зернохранилище. В Ушачском районе м.Ушачи римско-католический костел не действует свыше 20 лет, во время боев с немцами костел разрушили, остались только стены, крыши, потолка и различных связей нет. По ходатайству райисполкома данный костел передан им под ремонт для целей по усмотрению района. Остальные почти полностью разрушены, никем не занимаются» [82, л. 2 об.].

Не все приходы обслуживались ксендзами. Многие погибли во время войны или очутились за пределами республики. Оставшиеся продолжали душпастырскую деятельность в весьма трудных условиях.

Предстояло возобновить работу недействующих костелов, укомплектовать их ксендзами. Деканы переводили ксендзов из приходов с меньшим количеством верующих в приходы, где католиков было больше. Практиковалось в некоторых случаях обслуживание ксендзами нескольких приходов [59, л. 163].

Для католического духовенства по-прежнему оставалось актуальным обучение детей и подростков основам религии. В то время такие занятия еще официально не запрещались, поэтому в приходах, где были ксендзы, обучение носило массовый характер.

Только по Гродненской области в 1945 году изучением катехизиса было охвачено 2–3 тысячи детей, в основном 6–12-летнего возраста. Из них 1500–2000 поляков по национальности, 1000– белорусов, принявших католическую веру. Обучение проводилось как ксендзами, так и подготовленными лицами из числа католического актива. Изучение религии велось 2,5 — 3 месяца по 3– раза в неделю [59, лл. 169-170].

Во время войны немало костелов пострадало, а имущество было вывезено оккупантами. В мирное время требовалось их восстановление. Но в отличие от других объектов, в том числе и культуры, государство не предусматривало выделения костелам средств на отстройку и реставрацию. Так, в 1943 году в м.Василишки Василишковского района Гродненской области немцы сожгли костел. Около него осталось полуразрушенное жилое помещение на 20–25 человек. Кс. Пивоварун с помощью католиков отремонтировал и стал проводить там богослужения. Чтобы восстановить костел, ксендз обращался в различные советские инстанции, однако помощи не получил [59, л. 162].

Не возрождалась религиозная жизнь в восточных областях Белоруссии. Как свидетельствуют документы, «в результате ряда последовательных мероприятий на протяжении 32 лет существования советской власти, примененных для осуществления декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви, а также в результате антирелигиозной пропаганды, обоснованной советской экономикой и культурой, были ликвидированы все 84 опорных пункта Ватикана — костелы и их руководители — 107 ксендзов.

Такое положение с костелами и ксендзами наступило в году в связи с бегством ксендзов вместе с немцами при освобождении БССР от немецких захватчиков, а также в связи с добровольным выездом их в Польшу и арестом оставшихся за антисоветскую деятельность. Последний ксендз минского костела — Шутович — был репрессирован органами госбезопасности в феврале 1945 года» [60, л. 3].

В 1945 году в восточных областях республики (кроме Полесской) остались незанятыми под зерносклады или культурно-просветительные учреждения лишь 33 костела: в Минской области — 18, Бобруйской — 6, Витебской — 6, Могилевской — 2, Гомельской — 1. Ни один из них не был действующим.

Ликвидация костелов не означала, что в восточных областях не осталось верующих католиков. Многие из них ехали за десятки километров в костелы, обслуживаемые ксендзами, в западные области: г.п.Красное и г.п.Радошковичи Радошковичского района, г.Несвиж, д.Рубежевичи Ивенецкого района и другие. Особенно массовый характер носили такие посещения в воскресные дни и по годовым праздникам [60, л. 3].

Ситуация в восточных областях БССР вызывала беспокойство Виленской епархиальной курии. В октябре 1944 года она возложила миссию «для удовлетворения духовных треб римскокатолических жителей» Слуцка, Осипович, Бобруйска, Жлобина, Гомеля, Мозыря и окрестностей на ксендза из Берестовицы Мечислава Малынича [85, л. 49].

Документы о миссионерской деятельности кс. М.Малынича «Странствующий» пастырь появлялся в разных местах Белоруссии, проводил богослужения на квартирах верующих, совершал религиозные требы. По его инициативе верующие писали заявления во все инстанции Советского Союза об открытии костелов в восточных областях БССР.

Миссионерская деятельность кс.Малынича встречала противодействие местных властей. Его привлекали к административной ответственности, требовали прекратить поездки, объявляли незаконными жалобы католиков о возвращении отнятых костелов. В 1946 году последовал его арест органами МГБ [60, л. 3].

Документы о миссионерской деятельности кс. М.Малынича (продолжение) Война обнажила многие противоречия, которые до этого в советской стране сознательно затушевывались либо скрывались.

Так, советская пропаганда говорила о полном и окончательном решении национального вопроса, о лояльном отношении власти к церкви и отсутствии преследований за религиозные убеждения.

На деле же реальное положение было далеко от желаемого.

Враждебное отношение к католицизму и католикам проявляли некоторые партийно-советские работники, прибывшие на работу в западные области. Не всегда они могли правильно разобраться в сложной политической обстановке, переплетении национальных и конфессиональных проблем. Часть населения, преимущественно польского, негативно относилась к проводимой советской властью политике. Так, осенью 1944 года, когда проводился призыв в армию, в районах, где проживало большинство польского населения, имели место случаи массового уклонения от мобилизации. Серьезной политической и социальной проблемой была усиливающаяся вооруженная борьба польского антисоветского подполья, на ликвидацию которого направлялись усилия внутренних войск, МГБ, партийно-советского аппарата.

В той ситуации потенциальными врагами советская власть считала «буржуазных националистов и католическое духовенство». «Разоблачение» их «враждебной деятельности» стало важнейшей политической задачей в западных областях Белоруссии. При этом использовались все средства — от пропагандистских до репрессивных.

«Деятельность ксендзов направлена на разжигание националистических чувств у поляков и всемерное содействие польскому националистическому подполью в борьбе «за восстановление самостоятельности Польши в границах до 1939 года, — говорилось в одной из докладных записок о деятельности римско-католической церкви в Брестской области. — С первых дней после изгнания немцев католическое духовенство поддерживает тесную связь с польским националистическим подпольем, ведет агитацию среди поляков за восстановление Польши в границах до 1939 года. С этой целью брестский ксендз Росяк Георгий Францевич, ксендз-декан Пионтковский Вячеслав Янович, Лазарь Станислав Матвеевич распространяют слухи о том, что польское эмигрантское правительство в Лондоне вошло в соглашение с Англией и Америкой и что в результате этого соглашения Советский Союз должен будет вернуть Польше ее территорию в границах до 1939 года…»

[48, л. 22].

Так вновь всплыл образ «врага народа» в лице Костела и римско-католического духовенства. Основанием для репрессий карательные органы избирали политические мотивы — сотрудничество духовенства с Армией Крайовой, «антисоветскую агитацию». Обвинения предусматривали жесткие меры наказания — от 10 до 25 лет сталинских лагерей с последующим поражением в гражданских правах [167, s. 286-287].

Уже в 1944 году последовали аресты. В числе первых были заключены под стражу ксендзы Иван Ромейко (д. Лучай Дуниловичского района), Иосиф Кролевицкий (д.Кривичи Кривичского района), Феликс Карпинский (д.Боруны Ошмянского района), Вацлав Нурковский (м.Заболоть Радунского района), Антон Борисевич (г.Минск). В 1945 году этот список продолжили Виктор Шутович (г.Минск), Чеслав Штейн (м.Радунь), Михаил Сухаревич (д.Мосары Полоцкой области), Ян Василевский (г.Пинск), Викентий Барсук (д.Коптевка Гродненского района) и другие.

Аресты ксендзов использовались властями как веский аргумент для закрытия костелов и отказа в регистрации религиозных обществ. Репрессивная политика была частью политики советского государства в отношении Костела, направленная не только на уничтожение духовенства, но и на дискредитацию Костела и его клира в глазах верующих.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вторая мировая война вошла в историю как самая величайшая катастрофа вселенского масштаба, когда-либо известная человечеству. Трагедия этой войны не только в огромных человеческих жертвах и разрушениях. Она несла в себе необъятный по своему диапазону всплеск локальных катастроф, стрессов, перемен — настолько глубоких и многоликих, что аналоги им во всемирной истории подобрать трудно. Для каждой вовлеченной в войну страны это стало драмой, последствия которой испытали на себе и испытывают до сих пор многие поколения.

Лихолетье не обошло стороной и католический Костел, с которым были связаны судьбы многих народов, а в Белоруссии — прежде всего поляков и белорусов.

В силу причин, расколовших в начале XX века мир на противоборствующие непримиримые лагеря, Костел был втянут в сферу политической борьбы и интриг между капитализмом и социализмом. Это сыграло роковую роль в его дальнейшей судьбе.

В Советской Белоруссии к началу второй мировой войны влияние католического Костела было основательно подорвано, ликвидированы его структуры. В западных областях, входивших в состав II Речи Посполитой, он не только сохранился, но и значительно укрепил свои позиции. Советская власть, пришедшая вместе с Красной Армией на эти территории в сентябре 1939 года, начала борьбу «за отрыв народных масс» от враждебного влияния религиозной идеологии. Однако это успеха не принесло.

Гораздо большей изощренностью отличалась политика гитлеровских оккупантов. Выдавая себя за освободителей «порабощенных жидо-большевиками» народов, на первых порах гитлеровцы создавали видимость лояльного отношения к религии, в том числе и католической. Но прошло немного времени, и ситуация стала меняться на противоположную. Гитлеровская политика была направлена на полное уничтожение Костела и духовенства. При этом применялись самые варварские способы.

Религиозная жизнь в Белоруссии испытывала на себе влияние не только политических, но и национальных факторов. Эти особенности имели глубокие исторические корни, а во время войны проявились наиболее остро. Словосочетания «поляк-католик»

и «белорус-православный» воспринимались не только как знаки определенной эпохи, но и как идейные символы в ожесточенной политической борьбе за вполне определенные территории Западной Белоруссии.

Католический Костел в Белоруссии, отличающийся в силу исторических обстоятельств своей «польскостью», в 20–30-е годы XX века столкнулся с попытками проведения его белорусизации некоторой частью духовенства. Потерпели провал попытки белорусских деятелей во время гитлеровской оккупации использовать Костёл в узконациональных целях. Все это влекло за собой острые социальные и политические конфликты.

Немаловажную роль в общественно-политической жизни играло католическое духовенство. Будучи наиболее профессионально подготовленной и образованной частью интеллигенции, элитой общества, оно имело сильное влияние как на верующих, так и на происходящие общественно-политические процессы. Это вполне отчетливо осознавали как большевики, так и нацисты.

Борьба с Костелом была одновременно борьбой и с его Божьими Слугами — католической иерархией, ксендзами, монашествующими. И в этой борьбе Костел понес невосполнимые потери. Особенно ощутимыми они были во время немецко-фашистской оккупации Белоруссии.

Гитлеровский фашизм, произрастающий на почве человеконенавистничества и неприятия христианских ценностей, целенаправленно и методично уничтожал Костел и все, что с ним было связано. Жертвами пали тысячи представителей католического клира и людей светских. «Наше столетие, приближающееся к концу, дало очень много мучеников, которые понесли смерть прежде всего как жертвы нацизма и коммунизма, а также расовых и межнациональных конфликтов», — отмечалось в булле папы Иоанна Павла II Incarnationis mysterium (Мистерия Воплощения), провозглашающей Великий Юбилей 2000 Года [181, s. 8].

Католический Костел в рамках программы подготовки христиан к Великому Юбилею 2000 Года обратил особое внимание на необходимость увековечения памяти всех тех, кто в прошлом столетии сложил свидетельство своей веры и стал на защиту общечеловеческих ценностей, жертвуя при этом собственной жизнью. Значение увековечения их имен подчеркнул римский папа Иоанн Павел II в Юбилейной булле Incarnationis Mysterium:

«Свидетельством правды Христианской любви, — всегда выразительным, а нынче особенно убедительным, — есть память о мучениках. Пусть никогда не будет забыто свидетельство их веры» [149, c. 5].

Во все времена, начиная с первых веков христианства, славой Костела были мученики, те, кто заплатил за веру высшую цену — отдал за неё свою жизнь. Вторая мировая война принесла миру много жестокости, обнажила массу зла, содеянного человеком, и зла в нём самом. В те годы насилия и унижения человеческого достоинства, как свет среди тьмы, предстали пред миром героические образы дочерей и сыновей католического Костела, постигнувших суть любви Христовой и давших её пример ценой собственной крови. На пороге третьего тысячелетия мученики XX века являют собой ярчайший пример наследования Христа, и в их лице католический Костел указует этот пример будущим поколениям [155, с. 6].

В деяниях христианства всегда присутствовала и жила память о тех, кто нес Евангелие и, отдавая свою жизнь ради любви к людям, менял облик этой земли.

26 января 1992 года в польском городе Влоцлавке начался процесс беатификации (канонизации) 108 «Мучеников за веру»

1939 — 1945 годов — жертв нацизма — епископов, ксендзов, монахов и монахинь, а также людей светских. А 13 июня 1999 года в Варшаве римский папа Иоанн Павел II объявил их блаженными.

Среди них 12 лиц, связанных своей жизнью, деятельностью и мученической смертью с территорией современной Беларуси: Марианна Бернацкая (светская); кс. Мечислав Богаткевич; о. Юзеф Иннокентий Гуз OFMConv: кс. Генрик Глебович; кс. Ежи Кашира МIC, Сестра Марта от Иисуса марианин; кс. Антони Лещевич Казимера Воловская (1879–1942), МIC, марианин; кс. Владислав непоколянка Мацьковяк; сестра Богумила Ева Ноишевская, непоколянка; о. Юзеф Ахиллес Пухала OFMConv;

кс. Станислав Пырток; о. Кароль Герман Стэмпень OFMConv; сестра Казимера Марта Воловска, непоколянка [200].

А 5 марта 2000 года в Риме в гроно новых блаженных были внесены еще 11 сестер-назаретянок из Новогрудка [200, s. 7].

Это событие стало знаменательным для Костела. Отмечая его непреходящее значение, кс. епископ Гродненского диоцеза Александр Кашкевич в речи во время богослужения в базилике св.Петра в Риме сказал: «На протяжении десятилетий Костел на Беларуси уничтожался. Тысячи верующих, священнослужителей, монашествующих отдали свою жизнь, чтобы засвидетельствовать свою веру и верность Богу.

Беатификация Назаретянок из Новогрудка для верующих людей на нашей земле послужит упрочению преданности Кресту, Евангелию и Апостольской столице… Для Костела на Беларуси, который поднимается из духовных руин, — а особенно для Костела Гродненщины — Блаженные Назаретянки есть и останутся светочами на пути христианской жизни… Много еще духовных ран предстоит залечить нашей стране. Множество взрослых людей искалечены болезнью атеизма, лишены моральных принципов.

Разрушенные браки и семьи, нашествие алкоголизма, расширение сектантства — наша большая печаль» [119, c. 1, 4]. со времен II мировой войны лись не только высокая гуманистическая миссия Костела, но и отразились трагические страницы, которые пережила общность людей, объединенных верой, в годы второй мировой войны.

СATHOLIC CATHEDRAL IN BELARUS

DURING THE PERIOD OF WORLD WAR II

In Soviet historical science the Catholic Cathedral in Belarus has not been the subject of the objective scientific research. The decades of atheic domination in Soviet times, treated in the rank of state politics and ideology, brought about destructive tendencies not only for the Cathedral, but also for a great number of believers.

In the 20-30s of the 20th century the politics of the Soviet state and the Communist Party was aimed at destroying religion per se, and Catholic religion in particular, since its religious centre in the Vatican adhered to an irreconcilable position in relation to bolshevik power and the USSR.

The Catholic Cathedral in Belarus at this period was in an unusual situation. According to the terms of Riga Peace Treaty dated March 18, 1921 Eastern Belarus was included in the USSR, but Western Belarus — in Poland. This factor influenced the destiny of the Cathedral during World War II significantly.

In Eastern Belarus the Soviet legislation on the cults was actively aimed at “legal” limitation of the Cathedral activities and narrowing the sphere of its influence, while the totalitarian regime dominating the country with its propagandist and repressive system was leading to the complete destruction of religion.

In Western Belarus according to the Polish Constitution in force at that time, religious confessions, especially the Catholic ones, had favourable conditions for their activities. It helped them to survive during the years of persecution.

During the years of World War II the Catholic Cathedral had to withstand still harder trials. This period can be subdivided roughly into two stages: the activities during the conditions of Soviet power formation and strengthening in Western Belarus and the activities during the years of the German fascists’ occupation.

Anticlerical politics of Soviet power in Western Belarus, the extremes in the sphere of national relations, deportation, repressions against the peaceful population, mostly Polish and Catholic, resulted in the deepening confrontation between the Cathedral and the authorities.

In fact, the Cathedral had become the ideological platform for those political forces, which had the struggle for the restoration of Poland to its borders before 1939 as their aim.

Before the attack of Germany on the USSR the struggle of Soviet power with the Cathedral was of mainly an ideological and economic nature. The temporary occupation of Belarus by the Hitlerites reflected hard on the position of the Cathedral. Religious politics of the German occupants was largely refined and sophisticated. Its basic principles originated from the national-socialist ideology, repudiating Christianity and its spiritual values. Formal rapprochement with the Vatican based on the concordance of 1933 served only as a curtain for the IIIrd Reich, hiding the regular destruction of Catholicism, first in Germany, then in the lands occupied by the Germans.

In the territories of Belarus captured temporarily the Hitlerites first acted as the protectors of religion. This tactic was undertaken in order to win the sympathy of the believers, to tune them against the bolsheviks, who had closed the cathedrals in their time and persecuted religion. At first it led to animation of the religious life of all confessions, including the Catholic one.

But soon the occupants changed their politics on the religious issue.

It happened as a result of the situation in the Western regions where the Polish resistance movement was aiming more at restoration of the Polish state within the borders of pre-1939 period. It also was of an anti-German nature. The Polish Catholic clergy, as it was defined by the Germans, was the proponent of this movement, “the carrier of Polish chauvinism”.

The general tendency of the confessional policy on the whole territory of occupied Belarus was not to let Catholicism spread to the East, and to limit its activities to divine service practice within the cathedral framework. In fact, this meant its deprivation of its universalist nature and its transformation into something similar to a comradeship, acting within a strictly limited territory and being deprived of connections with the higher cathedral hierarchy.

But there were also some regional particularities of confessional politics. In the area of Belarutenia, where the Belarusian nationalists held very intensive activities supported by hauleiter Wilhelm von Kube, they undertook attempts to use the Cathedral as a tool for a Belarusian national revival. These aims were of a clearly expressed political colouring — to bar Belarusian people and their culture from “Polish” and “Russian” influence.

The personality of the Catholic priest who was a Belarusian, Vincent Godlevsky, stood out among that cohort of nationalists. Being more a politician than a priest he used to build up the projects of reorganization of the Catholic Cathedrals in Belarus. His life finished as a tragedy, supposedly, in the autumn of 1943.

The plans of Belarusian nationalists met “understanding” with hauleiter Wilhelm von Kube, who set his hopes, however, on the Orthodox Church in the Belarusian declaration of its autonomy.

In the Western regions of Belarus a great part of the Catholic clergy was connected tightly with the Armiya Krayova (National Army). It was seen not only in the satisfaction of religious demands, but also in clandestine, propagandist and patriotic activities of the clergy which was consequently evaluated by the Soviet power as hostile and served as the background for political repressions.

During the hard years of the German-fascists’ occupation the Cathedral, the clergy and the believers became united. They opposed the high Christian values to antihuman fascist ideology, often sacrificing their lives. Hitlerites acted against the Cathedral, clergy and the believers by way of repressions up to physical extermination. The beatification of 108 victims of World War II by Pope John Paul II became the symbol of martyrdom and sufferings for belief among which 23 were from Belarus.

After the liberation of the Republic from the Hitlerites the Cathedral had to face the new trials. The Soviet state started to elaborate the stage of attack on religion. In their politics the Cathedral and the clergy were ascribed the role of a hostile force, “Vatican’s agent”, “the agent of world imperialism”. Groundless accusations of collaboration with the Hitlerites were put forth. But the truth remained hidden for many decades.

This work does not pretend to be of an exhaustive nature. It covers only the general tendencies, reflecting the complicated position and activities of the Cathedral during the relatively short period of time against the background of national, class, ideological and political contradictions.

использованных источников и литературы Архив Управления КГБ по Гродненской области 1. Архивное дело О — 4970.

2. Архивное дело П — 14934.

3. Архивное дело П — 15356.

4. Архивное дело О — 20520.

Государственный архив Гродненской области 5. Ф.1. Оп.1. Д.15.

6. Ф.1. Оп.1. Д.18.

7. Ф.1. Оп.1. Д.27.

8. Ф.1. Оп.1. Д.33.

9. Ф.1. Оп.1. Д.58.

9а. Ф.1. Оп.1. Д.167.

10. Ф.1029. Оп.1. Д.44.

11. Ф.1385. Оп.1а. Д.2.

12. Ф.1385. Оп.1а. Д.9.

Государственный архив Минской области 13. Ф.623. Оп.1. Д.174.

Государственный архив общественных объединений Гродненской области 14. Ф.6. Оп.45. Д.6.

15. Ф.6195. Оп.1. Д.189.

16. Ф.6218. Оп.1. Д.18.

17. Ф.6218. Оп.1. Д.28.

18. Ф.6218. Оп.1. Д.30.

19. Ф.6218. Оп.1. Д.57.

20. Ф.6218. Оп.1. Д.60.

21. Ф.6218. Оп.1. Д.62.

22. Ф.6218. Оп.1. Д.73.

23. Ф.6218. Оп.1. Д.74.

Российской Федерации (г.Москва) 24. Ф.5875. Оп.1. Д.37.

25. Ф.6991. Оп.3. Д.12.

Национальный архив Республики Беларусь 26. Ф.4. Оп.21. Д.238.

27. Ф.4. Оп.21. Д.328.

28. Ф.4. Оп.21. Д.1400.

29. Ф.4. Оп.21. Д.1638.

30. Ф.4. Оп.21. Д.1682.

31. Ф.4. Оп.21. Д.1683.

32. Ф.4. Оп.21. Д.1684.

33. Ф.4. Оп.21. Д.1765.

34. Ф.4. Оп.21. Д.1784.

35. Ф.4. Оп.21. Д.1864.

36. Ф.4. Оп.21. Д.1869.

37. Ф.4. Оп.21. Д.1941.

38. Ф.4. Оп.21. Д.1942.

39. Ф.4. Оп.21.Д.1986.

40. Ф.4. Оп.21. Д.1999.

41. Ф.4. Оп.21. Д.2355.

42. Ф.4. Оп.21. Д.2388.

43. Ф.4. Оп.27. Д.145.

44. Ф.4. Оп.27. Д.147.

45. Ф.4. Оп.27. Д.327.

46. Ф.4. Оп.27. Д.328.

47. Ф.4. Оп.27. Д.2355.

48. Ф.4. Оп.29. Д.146.

49. Ф.4. Оп.29. Д.582.

50. Ф.4. Оп.33а. Д.24.

51. Ф.4. Оп.33а. Д.33.

52. Ф.4. Оп.33а. Д.40.

53. Ф.4. Оп.33а. Д.222.

54. Ф.4. Оп.33а. Д.385.

55. Ф.4. Оп.33а. Д.487.

56. Ф.4. Оп.33а. Д.488.

57. Ф.4. Оп.33а. Д.645.

58. Ф.4. Оп.3. Д.945.

59. Ф.4. Оп.51. Д.11.

60. Ф.4. Оп.62. Д.70.

61. Ф.4. Оп.62. Д.510.

62. Ф.370. Оп.1. Д.3.

63. Ф.370. Оп.1. Д.879.

64. Ф.370. Оп.6. Д.5.

65. Ф.370. Оп.6. Д.47.

66. Ф.379. Оп.2. Д.45.

67. Ф.381. Оп.1. Д.1.

68. Ф.384. Оп.1. Д.64.

69. Ф.391. Оп.1. Д.24.

70. Ф.393. Оп.1. Д.13.

71. Ф.510. Оп.1. Д.13.

72. Ф.510. Оп.1. Д.52.

73. Ф.510. Оп.1. Д.60.

74. Ф.510. Оп.1. Д.63.

75. Ф.510. Оп.1. Д.112.

75аФ.510. Оп.1. Д.119.

76. Ф.555. Оп.1. Д.4.

77. Ф.651. Оп.1. Д.1.

77а Ф.845. Оп.1. Д.92; Д.93; Д.136.

78. Ф.952. Оп.1. Д.13.

79. Ф.952. Оп.1. Д.16.

80. Ф.952. Оп.2. Д.1.

81. Ф.952. Оп.2. Д.2.

82. Ф.952. Оп.2. Д.4.

83. Ф.952. Оп.2. Д.12.

84. Ф.952. Оп.2. Д.23.

85. Ф.952. Оп.3. Д.41.

86. Ф.4683. Оп.3. Д.244.

87. Ф.4683. Оп.3. Д.914.

88. Ф.4683. Оп.3. Д.932.

89. Ф.4683. Оп.3. Д.938.

90. Ф.4683. Оп.3. Д.943.

91. Ф.4683. Оп.3. Д.944.

92. Ф.4. Оп.4683. Д.945.

93. Ф.4683. Оп.3. Д.947.

94. Ф.4683. Оп.3. Д.985.

95. Ф.4683. Оп.3. Д.1022.

Национальный архив Республики Беларусь 96. Архивный № 18.

97. Архивный № 48.

98. Архивный № 57.

99. Архивный № 132.

100. Архивный № 236.

101. Архивный № 247.

102. Беларус на варце. — 1944. — № 5. — Сакавік.

103. Беларуская газэта. — 1942. — 20 жніўня.

104. Беларуская газэта. — 1943. — 25 верасьня.

104а. Воскресное чтеніе. Еженедельный церковно-научный иллюстрированный журналъ. — № 45. — 1929.

105. Документы внешней политики СССР. В 21 т. — М.: Госполитиздат, 1959. — Т. 3. — 722 с.

106. Документы обличают. Реакционная роль религии и церкви на территории Белоруссии. — Мн.: Беларусь, 1964. — 272 с.

107. Інструкцыя Народных Камісарыятаў Унутраных Спраў і Юстыцыі БССР Па пытаньнях, звязаных з ажыцьцяўленьнем дэкрэту аб адлучэньні царквы ад дзяржавы ў БССР ад 5 мая 1928 года // Бюллетень СНК БССР. — 1928. — № 6. — С. 35-38.

108. Коммунистическая партия и Советское государство о религии и церкви. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1959. — 120 с.

109. Менская газэта. — 1941. — 1 кастрычніка.

110. Менская газэта. — 1941. — 12 кастрычніка.

111. Менская газэта. — 1941. — 7 сьнежня.

112. Менская газэта. — 1941. — 11 сьнежня.

113. «О землепользовании служителей религиозных культов и о строениях, расположенных на землях вероисповедных ведомств, а равно высших церковных или религиозных обществ»:

Циркуляр ЦИК БССР от 16 января 1925 года // Сборник узаконений. — 1925. — № 7. — С. 12-13.

114. О религии: Хрестоматия. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1963. — 599 с.

115. Палажэньне пра камісіі па ажыцьцяўленьню дэкрэту пра адлучэньне царквы ад дзяржавы. 28 студзеня 1929 г. // Бюллетень СНК БССР. — 1929. — № 6. — С. 45.

116. Пастанова народных камісарыятаў Унутраных Спраў і Фінансаў БССР. Паст. 77. Пра парадак разьмеркаваньня маёмасьці пры ліквідацыі дамоў рэлігійных культаў // Бюллетень СНК БССР. — 1930. — № 5. — С. 7.

117. «Пра будынкі на царкоўнай зямлі»: Пастанова ЦВК і СНК БССР ад 16 лютага 1928 года // Сборник Законов БССР. — 1928. — № 9. — С. 72-73.

118. Пастанова 83. Пра перадачу музэям рэчаў музэйнага значэньня з культавых устаноў пры зачыненьні гэтых устаноў. лютага 1930 // Сборник законов БССР. — 1930. — № 11.

119. Слова Жыцця. Газета Гродзенскай дыяцэзіі. — 2000. — 19 сакавіка. — С. 1, 4.

120. Циркуляр Народного Комиссариата Внутренних Дел БССР о проведении в жизнь Постановления «Об отделении церкви от государства» и о законной силе документов и удостоверений об актах гражданского состояния от 5 декабря 1925 года // Бюллетень СНК БССР. — 1925. — № 8. — С. 27-29.

121. Armia Krajowa w dokumentach 1939-1945. W 5 Tomach.

T. 1. Wrzesieс 1939 — czerwiec 1941. — Wrocіaw, Warszawa, Krakуw, Gdaсsk, Јуdџ, Zakіad Narodowy imienia Ossoliсskich, Wydawnictwo 1990. — 584 s.; T.2. Czerwiec 1941 — kwiecieс 1943. — Londyn, 1973. — 554 s.; T.3. Kwiecieс 1943 — lipiec 1944. — Londyn, 1976. — 627 s.; T.4. Lipiec — paџdziernik 1944. — Londyn, 1977. — 470 s.; T.5. Paџdziernik 1944 — lipiec 1945. — Londyn, 1981. — 537 s.

122. Hitler Adolf. Moja walka (Mein Kampf). (tl. z niem. Irena Puchalska, Piotr Marszaіek). — Kroњno: Skripta Manent, 1992. — 284 s. (Отдел старых изданий и рукописей Ягеллонской библиотеки. Краков, Республика Польша).

123. Hіond August. O poіoїeniu Koњcioіa katolickiego w Polsce po trzech latach okupacji 1939–1942 // Chszeњcianin w Њwiecie.

R.10. — 1978. — R 10. — S. 25–53.

124. Mowa Wodza i Kanclerza Rzeszy Adolfa Hitlera, wygіoszona w Reichstagu dnia 30 stycznia 1939 roku. — 62 s. (Отдел старых изданий и рукописей Ягеллонской библиотеки. Краков, Республика Польша).

125. Papieї Pius XII a Polska w њwietle niektуrych dokumentуw (przemуwienia i listy papieskie. 1939–1946). — 88 s. (Отдел старых изданий и рукописей Ягеллонской библиотеки. Краков, Республика Польша).

126. Rocznik statystyczny Koњcioіa Katolickiego w Polsce. — Warszawa, 1937. — S. 258–269.

127. Statut Duszpasterstwa Wojskowego // Dziennik Ustaw Rzeczypospolitej Polskiej. — 1926. — № 124. — poz. 714. — Art. (Отдел старых изданий и рукописей Ягеллонской библиотеки, Краков, Республика Польша).

128. Stolica Њwiкta w obronie praw Polskich katolikуw w Rzeszy i w Polsce pod okupacj№ niemieck№ (kilka dokumentуw z lat 1942– 1943). Wydanie drugie. — Rzym, 1946. — 31 s. (Отдел старых изданий и рукописей Ягеллонской библиотеки. Краков, Республика Польша).

129. Андреев М.В. Политика клерикального антикоммунизма (Ватикан, 1917 — 1987). — Мн.: Знание, 1987. — 63 с.

130. Браслаўскія сшыткі. Гістарычны зборнік. — Браслаў. — 1997. — № 2.

131. Бровко Л.Н. Конформизм и конфронтация. Христианские церкви и нацистское государство // Свободная мысль. — 1993. — № 12. — С. 78–92.

132. Бровко Л.Н. Церковь и «третий рейх» // Новая и новейшая история. — 1991. — № 4. — С. 44–62.

133. Верашчагіна А.У., Гурко А.В. Гісторыя канфесій у Беларусі: Мінулае і сучаснасць: Дапам. для настаўнікаў. — Мн.: Тэхналогія, 2000. — 157 с.

134. Ветте В. (ФРГ). Война на уничтожение: Вермахт и холохост // Новая и новейшая история. — 1999. — № 3. — С. 72–79.

135. Винтер Эдуард. Политика Ватикана в отношении СССР.

1917–1968. Третья часть трилогии. Россия и папство: Сокращен.

пер. с нем. Житомирской З.В., Эльвина И.Д. — М.: Прогресс, 1977. — 252 с.

136. Волгин В.И. Ватикан — центр реакции и мракобесия. — Л.: Лениздат, 1960.

137. Гончаров Н.Н., Фёдоров И.О. Религиозная обстановка в Западной Белоруссии. Аналитический обзор // Веснік ГрДУ. Серыя 1. — 2000. — № 2. — С. 88–95.

138. Дмитрук К.Е. Свастика на сутанах. — М.: Политиздат, 1976. — 192 с.

139. Доктараў У.Г. Пад гатычнымі скляпеннямі касцёлаў:

Палітыка каталіцызму ў Беларусі. — Мн.: Беларусь, 1975. — 72 с.

140. Доктараў У.Г. Сучасны каталіцызм. — Мн.: Беларусь, 1972. — 104 с.

141. Канфесіі на Беларусі (канец XVIII — XX ст.) / В.В.Грыгор’ева, У.М.Завальнюк, У.І.Навіцкі, А.М.Філатава. — Мн.: ВП «Экаперспектыва», 1998. — 340 с.

142. Католицизм без маски: Блокнот агитатора. Специальный выпуск. 1960 год. — Мн.: Изд-во ЦК КПБ «Звязда», 1960. — 352 с.

143. Католицизм в Белоруссии: традиционализм и приспособление / Под ред. д-ра философ. наук А.С.Майхровича, канд.

философ. наук Е.С.Прокошиной. — Мн.: Наука и техника, 1987. — 240 с.

144. Корнилов А.А. Преображение России. О православном возрождении на оккупированных территориях СССР (1941– 1944 гг.). — Нижний Новгород, 2000. — 194 с.

145. Круглов А.А. Развитие атеизма в Белоруссии. 1917– 1987. — Мн.: Беларусь, 1987. — 367 с.

146. Левченко И.В. Русская Православная Церковь и государство: Учебное пособие. — Иркутск: Изд-во Иркутской государственной экономической академии, 1997. — 160 с.

147. Мараш Я.Н. Политика Ватикана и католической церкви в Западной Белоруссии. 1918–1939. — Мн.: Беларусь, 1983. — 96 с.

148. Мисаревич Е.А. На освобожденной земле: Политическая работа в западных областях Белоруссии (сентябрь 1939 — июнь 1941 гг.). — Мн.: Беларусь, 1989. — 96 с.

149. Няхай сведчанне іх веры не забудзецца. Лёс каталіцкага касцёла на Беларусі ў 1917–1953 гадах. — Непакалянаў, 2000. — 154 с.

150. Онищук Н.П. Деятельность Союза Воинствующих Безбожников в Западной Белоруссии в 1939–1941 гг. // Чалавек. Этнас. Тэрыторыя. Праблемы развіцця заходняга рэгіёну Беларусі:

Матэрыялы міжнароднай навукова-практычнай канферэнцыі, Брэст, 23–24 красавіка 1998 года. — Брэст, 1998. — С. 196–202.

151. Протько Т. Репрессированная вера // Советская Белоруссия. — 1992. — 8, 11, 12, 13, 14 августа.

152. Роля асобы ў жыцці і дзейнасці хрысціянскіх цэркваў Беларусі ў ХХ стагоддзі: Зборнік артыкулаў па выніках цыкла семінараў у Мінскім міжнародным адукацыйным цэнтры з удзелам БПЦ, Каталіцкага Касцёла і Саюза ЕХБ. — Мн., 2000. — 136 с.

153. Рэлігія і царква на Беларусі: Энцыклапедычны даведнік. — Мн.: Беларуская Энцыклапедыя, 2001. — 368 с.

154. Силова С.В. Православная церковь в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.): Автореф. дис. … канд. истор. наук. — Мн., 2000. — 21 с.

155. Стажиньская М. Одиннадцать мучениц: Пер. с польск.

Ларисы Михайлик. — Гродно: Гродненская Римско-Католическая Епархия, 1999. — 72 с.

156. Трацяк І. З жыцця і дзейнасці кс. В.Гадлеўскага: Аўтабіяграфічны нарыс // Гарадзенскія запісы (Старонкі гісторыі і культуры). Выпуск 1. — Гародня, 1993. — С. 120–130.

157. Трацяк І.І. Культурна-асветніцкая дзейнасць беларускіх каталіцкіх святароў (пачатак ХХ ст. — 1939 г.): Аўтарэф. дыс. … канд. культуралогіі. — Гродна, 2000. — 20 с.

158. Шейнман М.М. Ватикан во второй мировой войне. — М.:

Изд-во АН СССР, 1951. — 250 с.

159. Шейнман М.М. Ватикан на службе современной реакции. — М., 1951.

160. Шевцова Л.Ф. Социализм и католицизм. — М.: Наука, 1982.

161. Этносоциальные и конфессиональные процессы в современном обществе: Материалы международной научной конференции, 16–18 ноября 1999 года, Гродно, Республика Беларусь. — Гродно, 2000. — 536 с.

162. Ярмусік Э.С. Праблемы беларускага адраджэння, каталіцкага Касцёла і гістарычная асоба ксяндза Вінцэнта Гадлеўскага // Веснік ГрДУ. Серыя 1. — 2002. — № 1. — С. 21–28.

163. Ярмусік Э.С. Эканамічная, рэлігійная і нацыянальная палітыка акупантаў [у Гродна] // Памяць. Гродна. Гісторыка-дакументальная хроніка. — Мн.: Беларуская Энцыклапедыя, 1999. — С. 366–376.

164. Biegun K. Przeњladowanie Koњcioіa na ziemiach zagarniкtych przez ZSRR po 17.IX.1939 // Wiкџ. R.36. — 1993. — № 9 (419). — S. 118–129.

165. Cywiсski B. Ogniem prуbowane. Z dziejуw najnowszych Koњcioіa katolickiego w Europie Њrodkowo–Wschodniej. T.II. «I was przeњladowaж bкd№»… — Redakcja Wydawnictw KUL — Lublin, Fundacja Jana Pawіa II, Polski Instytut Kultury Chszeњciaсskiej. — Rzym, 1990. — 519 s.

166. Dzwonkowski R. SAC. Koњciуі katolicki w ZSRR. 1917– 1939. Zarys Historii. — Lublin: Towarzystwo Naukowe Katolickiego Uniwersytetu Lubelskiego, 1997. — 477 s.

167. Dzwonkowski R. SAC. Represje wladz sowieckich wobec duchowieсstwa katolickiego obrz№dku іaciсskiego w latach 1939–1987 // Przegl№d Wschodni. T. VII. — 2000. — Zeszyt 1(25). — S. 275–298.

168. Encyklopedia Katolicka. T. II // Pod red. F.Gryglewicza, R.Јukaszyka, Z.Suіowskiego. — Lublin: Katolicki Uniwersitet Lubelski, 1985. — 1424 s.

169. Fijaіkowski Z. Koњciуі katolicki na ziemiach polskich w latach okupacji hitlerowskiej. — Warszawa: Ksiкїka i wiedza, 1983. — 419 s.

170. Gnatowski M. W radzieckich okowach (1939–1941) — Јomїa: Јomїyсskie Towarzystwo Naukowe im. Wagуw, 1997. — 308 s.

171. Gruszecki J. Dziaіalnoњж spoіeczna Koњcioіa pod czas okupacji hitlerowskiej// Chszeњcianin w Њwiecie. R. 10. — 1978. — № 9. — S. 21–48.

172. Gwynn Denis Rolleston. Watykan a wojna w Europie (przekі.

z angielskiego). — London: F.Mildner and Sons, 1946. — 156 s.

173. Iwanow M. Pierwszy narуd ukarany. Polacy w Zwiкzku Radzeickim 1921–1939. — Warszawa — Wrocіaw: Paсstwowe Wydawnictwo Naukowe, 1991. — 399 s.

174. Kolbe Rajmund // Polski Sіownik Biograficzny. T.XIII. — Warszawa, 1967. — S. 296– 175. Koњciуі katolicki na ziemiah Polski w czasie II wojny њwiatowej. Materiaіy i studia / Pod red. Franciszka Stopniaka. Zeszyt 1. — Warszawa: Akademia Teologii Katolickiej, 1983. — 290 s.

176. Koњciуі katolicki na ziemiah Polski w czasie II wojny њwiatowej. Tom VI. Ks. Wiktor Jacewicz SDB, ks. Jan Woњ SDB.

Martyrologium duchowieсstwa rzymskokatolickiego pod okupacj№ hitlerowsk№ w latach 1939–1945. Zeszyt IV. Wykaz duchownych zmarіych, zamordowanych lub represjonowanych przez okupanta w archidiecezjach: mochilewskiej, poznaсskiej i wileсskiej, oraz diecezjach: gdaсskiej, kamienieckiej, іuckiej, piсskiej. — Warszawa:

Akademia Teologii Katolickiej, 1978. — 587 s.

177. Koњciуі, katolicy i narodowy socjalizm: praca zbiorowa / Pod red. Kіausa Gotto i Konrada Repgena. — Warszawa: Oњrodek Dokumentacji i Studiуw Spoіecznych, 1983. — 129 s.

178. Krausnick Helmut. Hitlers Einsatzgruppen. Die Truppe des Weltanszauungsnieges 1938–1942. — Frankfurtmein: Geszichte Fischer, 1985. — 400 s.

179. Krachel T. Archidiecezja wileсska // Їycie religijne w Polsce pod okupacja, 1939–1945. Metropolie wileсska i lwowska, zakony.

Praca zbiorowa / Pod redakcj№ ks. Zygmunta Zieliсskiego. — Katowice:

Unia, 1992. — S. 11-65.

180. Krachel T. Dziaіalnoњж organizacyjno–duszpasterska arcybiskupa Romualda Jaіbrzykowskiego // Wiadomoњci Koњcielne Archidiacezij w Biaіymstoku. R.3. — 1977. — N 1. — S. 63–71.

181. Krachel T. Mкczennicy z Berezwesza. — Biaіystok, 1998. — 75 s.

182. Krachel T. Zarys dziejуw (Archi) diecezji Wileсskiej // Studia Teologiczne. Biaіystok. Drohiczyn. Јomїa. — N 5–6 (1987– 1988). — S. 7–72.

183. Kumor B. Pocz№tki metropolii Wileсskiej. // Studia Teologiczne. Biaіystok. Drohiczyn. Јomџa. — N 5–6 (1987–1988). — S. 73–97.

184. Lief R. Ideologia i polityka narodowoњciowego socializmu // Koњciуі, katolicy i narodowy socjalizm: praca zbiorowa / Pod red. Kіausa Gotto i Konrada Repgena. — Warszawa: Oњrodek Dokumentacji i Studiуw Spoіecznych, 1983.

185. Madaіa T. Polscy ksiкїa katoliccy w wiкzieniach i іagrach sowieckich od 1918 roku. — Lublin: Retro, 1996. — 187 s.

186. Millerowa L. Organizacja parafialna w (archi) diecezji wileсskiej w latach 1387–1984 // Studia Teologiczne. Biaіystok.

Drohiczyn. Јomїa. — N 5–6. (1987–1988) — S. 99–160.

187. Mysіek W. Neutralnoњж «Namiestnika» a prawa Polakуw // Argumenty. — 1979. — № 20. — 20 maja. — S. 11–13.

188. Pertek P. Duszpasterstwo wojskowe w okresie II Rzeczypospolitej: Historia i tradycje // Koњciуі. Paсstwo. Spoіeczeсstwo:

Materiaіy z konferencji naukowej Zakіadu Historii Idei Politycznych i S№du Њl№skiego Okrкgu Wojskowego. Wrocіaw, czerwiec 1991 r. W 2 tomach. T.2. — Wrocіaw, 1991. — 214 s.

189. Piechnik L. S.I. Seminaria Duchowne w (Archi) diecezji Wileсskiej do 1939 r. // Studia Teologiczne. Biaіystok. Drohiczyn.

Јomїa — N 5–6. (1987–1988). — S. 201–231.

190. Pіocki T. Praca duszpasterska kapelanуw wojskowych w II wojnie њwiatowej // Chszeњжianin w Њwiecie. — 1994. — № 4. — S. 118–143.

191. Podlewski S. Wierni Bogu i Ojczyџnie. Duchowieсstwo katolickie w walce o niepodlegіoњж Polski w II wojnie њwiatowej. — Warszawa, 1985.

192. Polskie dzieje od czasуw najdawniejszych do wspуіczesnoњci. — Warszawa: Wyd-wo Naukowe PAN, 1994. — 378 s.

193. Proжko T. Koњciуі katolicki na Biaіorusi w latach wojny // «Lituania», Warszawa. — 1995. — № 3 (76). — S. 75–81.

194. Romykaіo W. Ojciec chszestny Faszyzmu. Kartki z dziejуw watykaсskiej polityki zagranicznej. — Warszawa: Ludowa Spуіdzielnia wydawnicza, 1995. — 99 s.

195. Spoіeczeсstwo biaіoruskie, litewskie i polskie na ziemiach pуіnocno–wschodnich II Rzeczypospolitej (Biaіoruњ Zachodnia i Litwa Wschodnia) w latach 1939–1941 (Maіgorzata Giїejewska, Tomasz Stszembosz (red). — Warszawa, 1995.

196. Stopniak F. Archidiacezja wileсska w okresie II wojny њwiatowej // Studia Teologiczne. Biaіystok. Drohiczyn. Јomїa. — 1987–1988. — № 5–6. — S. 323–361.

197. Stopniak F. Watykan a sprawy polskie w szasie II wojny њwiatowej w њwietle dokumentуw уwczesnej ambasady RP przy Stolicy Apostolskiej // Przegl№d Zachodni. R. 36. — 1980. — № 2. — S. 108–139.

198. Stszembosz T. Opуr wobec okupacji sowieckiej w Zachodniej Biaіorusi. 1939–1941 // Studia z dziejуw okupacji sowieckiej (1939–1941) — Warszawa: ISP PAN, 1997. — S. 206–219.

199. Studia teologiczne. Biaіystok, Drohiczyn, Јomџa, 5/6. lat (Archi) Diecezji Wileсskiej. — Wyd–ca: Kurja Arcybiskupa w Biaіymstoku, 1998. — 365 s.

200. Њwiadkowie miіoњci Boga i czіowieka. Bіogosіawieni mкczennicy z Biaіorusi 1939-1945 / Pod redakcj№ Komisji ds. Nowych Mкczennikуw Komitetu Jubileuszowego 2000 CECB. — Grodno, 2000. — 94 s.

201. Swi№tkowski H. Wyznaniowe prawo paсstwowe. — Warszawa: Wyd-wo PAN, 1962. — S. 18-19.

202. Њwietlikowski P. Woіaіo nas Wilno. Z dziejуw garnizonu miejskiego Armii Krajowej okrкgu Wileсskiego. — Poznaс: Ksiкgarnia Њw. Wojciecha, 1991. — 159 s.

203. Szilling J. Hitlerowska polityka wobec wyznaс religijnych w Polsce // Kierunki. — 1975. — № 42. — 19 paџdziernika. — S. 9–13.

204. Udziaі kapelanуw wojskowych w drugiej wojnie њwiatowej.

Praca џbiorowa / Pod red. ks. J. Humieсskiego. — Warszawa: Akademia Teologii Katolickiej, 1984. — 516 s.

205. Wspomnienia wojenne ksiкїy kapelanуw / Pod redakcj№ ks.

pіk. Juliana Humeсskiego Generalnego Dziekana WP. — Warszawa:

Caritas, 1967. — 244 s.

206. Za wschodni№ granic№. 1917-1993. O Polakach i Koњcielie w dawnym ZSRR. Z Romanem Dzwonkowskim SAC rozmawia Jan Paіyga SAC. — Warszawa: Wyd-wo «Wspуlnota Polska» «Pallotinum II», 1993. — 448 s.

207. Zieliсski Z. Katolicyzm w III Rzeszy przed s№dem historii. — Katowice: Unia, 1992. — 120 s.

208. Їycie religijne w Polsce pod okupacj№ hitlerowsk№ 1939– 1945. Praca zbiorowa / Pod red. Zygmunta Zieliсskiego. — Warszawa:

Oњrodek Dokumentacji i Studiуw Spoіecznych Wydawnictw, 1982. — 1016 s.

209. Їycie religijne w Polsce pod okupacj№ 1939-1945. Metropolie wileсska i lwowska, zakony. Praca zbiorowa / Pod red. ks. Zygmunta Zieliсskiego. — Katowice: Unia, 1992. — 542 s.

Сведения о наличии костелов, ксендзов и верующих католиков в западных областях Белоруссии Примечание: Приводятся в отчете Уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР по Белорусской ССР за II квартал 1949 г. Ссылка на источник отсутствует.

НАРБ. Ф.4. Оп.32. Д.70. Л.7.

Децизьяльная Пинская курия № 3043/39, Пинск, 6.IX.39.

Децизьяльная (духовная) курия, по поручению Его преосвященства ксендза епископа единосвященника ставит в известность вельможных ксендзов, а также для инструктирования их прихожан в нижеследующем о распоряжениях государственной власти.