«СОЦИОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ Матецкая А.В. 2006 СОДЕРЖАНИЕ Введение 6 Тема 1. Социология культуры и социологическое знание ХХ века Что такое социология культуры? Социология культуры как проблемная область ...»

… нельзя не заметить самого важного - насколько культура строится на отказе от влечений, настолько предпосылкой ее является неудовлетворенность (подавление, вытеснение или что-нибудь еще?) могущественных влечений. Эти "культурные запреты" господствуют в огромной области социальных отношений между людьми. … они – причина враждебности, с которой вынуждены вести борьбу все культуры. Однако следует отметить важный момент: культура не только подавляет, но и формирует желания, потребности и, что особенно важно, задает способы их удовлетворения. Выше уже говорилось, что, в силу особенностей своей природы, человек не обладает генетически заложенными программами поведения, а значит, даже простейшие потребности – в пище, безопасности, - он может удовлетворить лишь с помощью культуры. Описывая соотношения биологичеФрейд З. Недовольство культурой // Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. М,, 1992.С. ского и социального (культурного) аспектов человеческого поведения, П. Бергер и Т. Лукман пишут:

Общество …прямо проникает в функционирование организма, в особенности в областях сексуальности и питания. Поскольку сексуальность и питание имеют основанием биологические влечения, эти последние обретают у человеческого животного крайнюю пластичность. Биологическая конституция влечет человека к сексуальной разрядке и к еде. Но биологическая конституция не говорит ему, где он должен искать сексуальную разрядку, что он должен есть. Предоставленный самому себе, человек может сексуально привязываться чуть ли не к любому объекту, и он вполне способен есть то, что его попросту убьет. Сексуальность и питание канализируются по особым направлениям скорее социально, чем биологически… Так, успешно социализированный индивид не способен к сексуальному функционированию с "ложным" сексуальным объектом, и его может стошнить при встрече с "ложной" пищей… Можно сказать поэтому, что социальная реальность детерминирует не только деятельность и сознание, но в значительной степени и функционирование организма. Таким образом, противопоставление биологического и культурного аспектов человеческой природы некорректно. Человек культурен именно благодаря своим биологическим особенностям.

Потребности человека нельзя свести только к биологическому фундаменту личности. Чем разнообразнее и сложнее культура общества, тем многообразнее и потребности индивида, тем больше способов, которыми он может их удовлетворить. Культура "управляет" человеческими потребностями, но видеть в культуре только репрессивный механизм, выводить ее истоки из подавленных инстинктов, как это делал Фрейд, – неверно.

Однако некоторое противоречие между культурой и потребностями личности все же существует, хотя степень выраженности этого противоречия неодинакова в разных культурах. Факторы, которые порождают это противоречие, скорее социального, нежели собственно культурного характера. Например, социальное неравенство не дает возможности всем индивидам пользоваться ресурсами общества в равной степени, что приводит к вынужденному ограничению потребностей непривилегированных слоев и поискам "обходных", не Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. С.292.

санкционированных культурой, путей удовлетворения потребностей (определяемых принятой в данной культуре системой ценностей).

В изъянах общественной организации, несовершенстве социального устройства, которые не дают человеку полностью реализовать свои возможности, Эрих Фромм видел источник человеческой агрессии и деструктивности, "непродуктивных" – накопительских, эксплуататорских ориентаций характера личности.

Под воздействием культуры человек не просто усваивает некие образцы поведения, которым впоследствии следует. Культура оказывает определяющее воздействие на внутренний мир человека и его идентичность.

Идентичность – это представление человека о самом себе, возникающее в результате его взаимодействия с социокультурной средой, другими людьми, усвоения идей, ценностей и представлений, заложенных в культуре общества.

(Это – одно из возможных определений идентичности). Описанный Дж. Мидом процесс «принятия ролей других», в результате которого формируется способность индивида «смотреть на себя со стороны», «видеть себя глазами других», играет огромную роль в формировании идентичности. Первое представление о том, кем человек является, он впервые получает именно от социального окружения. Впоследствии он нуждается в непрерывном подтверждении своей идентичности со стороны других людей.

Социальные роли, которые исполняет индивид, также влияют на его идентичность. Так, родительские роли подразумевают не просто формальное исполнение ряда обязанностей, но глубокую вовлеченность в процесс воспитания детей, и не могут не оказывать влияние на личность родителей, их самосознание и самооценку. Но не все социальные роли столь значимы для формирования «образа себя». Эпизодическая роль "пассажира метро" вряд ли существенно повлияет на идентичность. ( При определенных условиях может и повлиять. Например, если люди, вынужденные постоянно ездить в метро, создадут общественную организацию, борющуюся за "высокую культуру перевозок" или "запрет на употребление ненормативной лексики во время пребывания в поезде").

Идентичность не всегда непосредственно связана с социальными ролями. Человек может определять себя, например, как «творческое существо, стремящееся к гармонии с миром». Такая идентичность не выводится непосредственно из исполняемых индивидом социальных ролей, но является результатом его рефлексии, работы самосознания. Тем не менее, социальное и культурное влияние заметно и в данном примере. «Творчество» и «гармония с миром» - это ценности, которые индивид не изобретает, но усваивает в результате знакомства с культурными ценностями и идеалами определенной общности. Индивид освоил и «интериоризировал» эти ценности, они стали частью его «Я». Таким образом, не только социальное и культурное влияние формирует идентичность, но и активность самого человека, способного творчески переосмыслить и обогатить усвоенный им культурный и социальный опыт.

';

Идентичность личности всегда является частью "культурного космоса", в который личность погружена. Проще говоря, индивид не может идентифицировать себя как "президента", если в культуре его общества нет понятия "президент", если общество не обладает политической структурой, предполагающей наличие данного статуса. Индивид не может быть "одержимым бесами" или "невротиком", "колдуном" или "монахом", если в его обществе не существует подобных "ролей", а культура лишена подобных понятий.

Идентичность в традиционных и современных обществах В современном обществе, которому присуща глубокая социальная дифференциация и культурное многообразие, обретение устойчивой и определенной идентичности нередко представляет собой проблему. На протяжении своей жизни индивид вынужден «играть» множество социальных ролей; он лишен прочных социальных связей и четких духовных ориентиров и погружен в процесс быстрых социальных и культурных изменений. Современному человеку зачастую трудно сколько-нибудь содержательно ответить на вопрос, кем он является «на самом деле».

Радикальные различия между традиционными и современными обществами включают и принципиально разные способы формирования идентичности.

Традиционные общества обычно четко предписывали человеку определенную идентичность. Различие между «социальной ролью» и «истинной сущностью» человека, которое с легкостью осознается в современном обществе, в традиционном обществе, фактически, отсутствует. Статус человека, его место в социальной иерархии, принадлежность к определенной общности – это и есть его сущностные характеристики. Средневековый крестьянин или древний охотник не «исполняют роль» крестьянина и охотника, но являются ими. Нельзя упускать из виду и религиозные представления, которые четко определяли сущность человека и его место в мире.

Человек традиционного общества, как правило, не выбирает свою идентичность (как не выбирает социальное положение и религию) и не может изменить ее.

Современный человек, исполняя роли, например, студента, юриста, покупателя, осознает, что к этим ролям его «сущность» не сводится, - есть «еще что-то», за пределами этих ролей. (Отделить «себя» от «социальной роли» становится возможным именно потому, что ролей – много, и человек часто их меняет; фактически, ни одна из них не затрагивает личность целиком, определяя лишь некоторые аспекты ее существования). С другой стороны, ослабление влияния религиозных верований лишает современного человека возможности опереться на некий абсолютный авторитет в определении собственной сущности.

В современном обществе, в отличие от традиционного, социальный статус и жизненный путь человека не предопределены и подвержены изменениям.

Поэтому отождествление «себя» с определенной социальной позицией зачастую становится невозможным.

Если суммировать описанные различия, то можно сказать, что идентичность в современном обществе в значительной мере формируется самим индивидом, в традиционном же – предписывается ему обществом и культурной Э. Гидденс65, описывая особенности формирования идентичности традицией.

в обществах "зрелой" или "поздней" современности, отмечал, что «Я» современного человека представляет собой «рефлексивный проект», за который отвечает сам индивид. «Мы являемся тем, что мы сами из себя создаем». Необходимо отметить, что такой тип формирования идентичности предопределен структурными и культурными изменениями, которые общества претерпевают в процессе модернизации: прежде всего, разрушением сословной системы неравенства; промышленной революцией, урбанизацией, разрушающей традиционные (родственные, общинные, соседские) социальные связи, дифференциацией культуры и др.

Современная массовая культура и СМИ играют огромную роль в формировании идентичностей. Они производят и тиражируют культурные модели и типажи, которые служат многим людям образцом для подражания и создания "образов себя". Популярные телеведущие и кинозвезды, герои сериалов и фильмов, выдающиеся спортсмены, просто личности, прославившиеся чем-то (все равно, чем) и попавшие в поле зрения СМИ – все они вызывают желание подражать им. "Конструировать" себя, оглядываясь на готовый образец, гораздо проще, чем пытаться заниматься созиданием собственного "Я" самостоятельно. Но подобные подражательные идентичности весьма поверхностны.

Здесь следует говорить, скорее, об "имиджах", чем о "сущности".

Проблема идентичности в современных обществах может быть представлена и в несколько ином ракурсе: с учетом изменения «баланса между Мыидентичностью и Я-идентичностью».

Гидденс Э. Современность и самоидентичность // РЖ "Социология". 1994. Сер.11. № 2.

«Мы-идентичность» и «Я-идентичность» – термины, предложенные Н.

Элиасом. «Мы-идентичность» формируется под влиянием осознания индивидом принадлежности к группе. «Я – русский», «я – мусульманин», «я – хиппи»

– это примеры «Мы-идентичности», самоопределения индивида посредством идентификации с группой, общностью.

«Я-идентичность» основана на осознании своей индивидуальности, уникальности. В принципе, «Мы-идентичность» и «Я-идентичность» не противоречат друг другу и выступают в качестве разных аспектов личности. Однако та или иная форма идентичности может быть более значимой для самоопределения человека.

С точки зрения Элиаса, в современных обществах «Я-идентичность»

преобладает: человек рассматривает себя, прежде всего, как независимого автономного индивида. В более ранних обществах, напротив, «Мыидентичность» была гораздо важнее для самоопределения человека, поскольку его жизнь была неразрывно связана с той или иной группой: семьей, родом, племенем, общиной. Даже в наиболее развитых и сложных обществах древности групповая принадлежность человека играла гораздо большую роль, чем его «неповторимая индивидуальность», столь ценимая сегодня. Элиас пишет:

…в древних языках не существовало эквивалента понятия «индивид» (в современном смысле). На стадии афинской и римской республик в образе человека ведущую роль играли принадлежность к клану, племени или государству. В римской республике особенно часто можно было наблюдать интенсивную конкуренцию представителей разных кланов за доступ к государственным должностям… Что думали греки классического периода о всяком, кто воздерживался от участия в делах государства, дают представление негативные аспекты понятия idiotes, в спектре которого обнаруживаются как значения, приблизительно соответствующие нашим понятиям «частное лицо» или «мирянин», так и значение « чудак », «неуч», « дурак »… Групповая идентичность отдельного человека, его Мы-идентичность … играла в общественной практике античного мира еще слишком важную роль в сравнении с Яидентичностью»66.

Элиас Н. Общество индивидов. М., 2001. С.219.

Противопоставляя «традиционные» и «современные» общества как некоторые «типы», надо помнить, что это – не более чем упрощенные, схематизированные модели, позволяющие лучше понять сущность тех или иных социальных явлений и процессов. В жизни реальных современных обществ до сих пор существуют многие элементы, характерные для традиционной модели социальной организации, а отсутствие пристального внимания к человеческой индивидуальности в традиционных обществах не означало, естественно, полного ее отсутствия.

Формы проявления индивидуальности и культура Личность существует как неразрывное единство двух аспектов – социального и индивидуального. Каждый человек – и носитель социальнотипических черт, и – неповторимая индивидуальность. Следует отметить, что социология изучает личность, главным образом, в ее социальном аспекте – как "совокупность общественных отношений" или как функцию исполняемых социальных ролей. Социальный и индивидуальный аспекты личности формируются в тесном взаимодействии. Индивидуальные особенности формируются на социальном фундаменте, хотя какие-то аспекты нашей индивидуальности, несомненно, имеют биологическое происхождение - это врожденные особенности физической и психической организации. Различные способности и таланты, некоторые болезни, тип темперамента определяются наследственностью и влияют на особенности личности. Но индивидуальность человека не сводится только к наличию (или отсутствию) особых способностей и темпераменту, она гораздо богаче. Индивидуальность представляет собой результат уникальной биографической ситуации каждого индивида, уникального сочетания усвоенного культурного наследия с собственным жизненным опытом.

культурным контекстом существует определенная связь. Для формирования неповторимой индивидуальности большое значение, как мы уже отметили, имеет специфика биографической ситуации и индивидуального опыта. Но чем проще структура общества и чем более ярко выражено его культурное единство, тем меньше выражены значимые различия биографий разных людей. Все ведут примерно один и тот же образ жизни, занимаются одними и теми же видами деятельности и следуют общим ценностям (такое общество, согласно Дюркгейму, характеризуется "механической солидарностью", достигаемой, во многом, за счет подобия членов общества друг другу). В подобных обществах специфика индивидуальности не слишком отчетливо выражена. Хотя, естественно, и не отсутствует полностью. Для того, чтобы возникла ярко выраженная индивидуальная специфика мышления и поведения, необходимы определенные социально-культурные условия – возможность выбора различных путей для проявления собственных способностей, культурное многообразие, некоторая степень свободы от влияния сообщества, к которому человек принадлежит.

Глубокая социальная и культурная дифференциация создаёт предпосылки для проявления различных способностей личности и тем самым способствует появлению многообразных форм проявления индивидуальности. Ослабление социальных связей, "атомизация" общества также способствует повышению значимости индивидуального начала.

Формы проявления индивидуальности, предусмотренные культурой и типичные для большинства членов общества, Г.Г. Дилигенский назвал " интракультурными" или "конформными"67. "Интракультурная" индивидуальность предусматривает возможность "проявить себя", не выходя за рамки допустимого и традиционного, но, напротив, укрепляя и утверждая значимость устоявшейся традиции. Можно быть "воином" – и "доблестным воином". "Доблестных воинов" всегда меньше, чем обыкновенных. Быть "доблестным воином" труднее и почетнее. Человек, реализуя себя в подобном качестве, и утверждает свою индивидуальность, свое отличие от других, и, в то же время, не выходит за рамки привычного. Любая культура предполагает более или менее широкий набор типичных форм, определяющих пути индивидуальной реализации споДилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М.,1996. С. собностей и возможностей человека. Чем сложнее структура общества и его культура, тем больше форм интракультурной индивидуальности она предполагает. В современном обществе человек может реализовать себя в самых разных качествах: он может представать в "ипостасях" спортсмена, ученого, менеджера, студента, хиппи, спортивного фаната, борца за права человека и т.д. Существуют и достаточно устойчивые формы "негативного", "деструктивного" проявления индивидуальности, связанные, прежде всего, с преступностью. Формы "преступной" индивидуальности тоже весьма разнообразны (особенно в современных обществах): от примитивного и старого, как мир, воровства чужого имущества – до преступности в сфере высоких технологий. Несмотря на свою "неправильность", преступное поведение – рассматривается нами как форма "интракультурной" индивидуальности, поскольку не создает нового. "Преступный мир" достаточно стабилен, имеет свои устоявшийся образцы поведения, реализуя которые, индивид следует проторенными путями.

Наряду с "интракультурной" индивидуальностью Дилигенский выделяет также "метакультурную"68. Метакультурная индивидуальность проявляет себя, выходя частично за пределы существующих норм и обычаев (характерным примером подобного типа индивидуальности, является, по мнению Дилигенского, герой греческих мифов "хитроумный Одиссей"). Благодаря метакультурной индивидуальности, общество имеет возможность приспосабливаться к меняющимся условиям, обновляться. Значение метакультурной индивидуальности возрастает в кризисные, переходные эпохи, когда люди нуждаются в новых ориентирах.

Интракультурная индивидуальность всегда преобладает в обществе. Метакультурная представляет собой исключение из правил. Её специфика заключается в способности "отстраниться" от принятых культурных образцов и создать что-то новое. Это сложная задача, особенно в обществах, где культурная традиция имеет непререкаемый авторитет, а ценности и нормы отличаются гоДилигенский Г.Г. Указ.Соч. С. 130.

могенностью. Однако в современных обществах ситуация существенно изменилась – особенно во второй половине ХХ века.

На протяжении большей части человеческой истории форма проявления индивидуальности определялась местом, которое человек занимал в социальной структуре. В современных обществах (особенно при переходе их к этапу "поздней современности" или "постсовременности") человек уже не может надеяться на то, что обретенный им статус, занятая "социальная ниша" не будут им утрачены. На протяжении своей жизни человек нередко меняет и место жительства, и место работы, и профессию, и семью, и друзей. Его индивидуальность (как и его идентичность) всё меньше зависит от потерявших устойчивость социальных характеристик. Человек "поневоле" превращается в индивидуалиста, перестающего видеть смысл жизни в реализации социальных "программ" поведения. Зигмунт Бауман видел специфику обществ позднего модерна в том, что это – "индивидуализированные общества"69.

В подобном обществе возрастает значение культурных факторов, влияющих на индивидуальность. Человек начинает "искать себя" вне сферы устойчивых социальных практик, в сфере значений и образов, различных форм творчества. Нетрадиционные религиозные верования; различные субкультурные сообщества; иллюзорный мир массовой культуры, порождающий недолговечные "образцы для подражания"; различные формы потребления; развлечения; различные "хобби" становятся новыми формами проявления индивидуальности. С "индивидуальностью" происходит то же самое, что и идентичностью – из социальной "данности" она превращается в "задачу". Человек должен сам найти форму для индивидуального самовыражения. Неслучайно в современной психологии и педагогике уделяется много внимания понятию "самореализация".

Потребность в "самореализации" признается важнейшей человеческой потребностью. "Самореализация" превращается в проблему, так как не каждый человек способен самостоятельно определить, что именно для него означает - "реаСм. Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 1998.

лизовать себя". Но поскольку общество и крайне многообразная культура современных обществ не предлагают готовых ответов, человек оказывается в затруднении. Общества "поздней современности" превращают в "норму" тот тип индивидуальности, который всегда был исключением – "метакультурную" индивидуальность. Но стать такой индивидуальностью под силу не каждому.

Дилигенский справедливо отмечает, что современная индивидуализация сплошь и рядом проявляется негативно – "как растущее одиночество, социальная дезориентация". К негативным проявлениям индивидуализации можно добавить "кризис идентичности", утрату смысла жизни, попытки "сбежать" от проблем, употребляя наркотики и т.д. Однако современная индивидуализация, освобождая человека, предоставляет небывалые возможности для культурного творчества. Она превращает человека в субъект культуры, который должен не только воспринимать созданные до него идеи и образцы, но и переосмысливать их, создавать нечто свое – хотя бы в масштабах собственной индивидуальной судьбы.

Контрольные вопросы 1. Как культура воздействует на потребности человека? Является ли культура "машиной подавления желаний"?

2. Приведите примеры потребностей, появление которых обусловлено культурой.

3. Каким образом культура воздействует на формирование идентичности?

4. Что такое "Я-идентичность" и "Мы-идентичность"?

5. Как современная культура воздействует на формы проявления индивидуальности?

6. Охарактеризуйте позитивные и негативные стороны современной индивидуализации. Каковы её причины?

1. Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 1998.

2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

3. Гидденс Э. Современность и самоидентичность // РЖ "Социология", 1994, сер.11, №2.

4. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М..1996.

5. Клакхон К. Зеркало для человека. Введение в антропологию. СПб., 1998.

6. Фрейд З. Недовольство культурой // Фрейд З. Психоанализ. Религия.

Культура. М., 1992.

7. Элиас Н. Общество индивидов. М., 2001.

ТЕМА 5. КУЛЬТУРА И СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА

Проблема соотношения культуры и социальной структуры Проблема соотношения культуры и социальной структуры – одна из наиболее важных проблем социологии культуры. Существуют различные варианты описания этого соотношения. Некоторые исследователи, например, А.Вебер и Д.Белл, рассматривали культуру и социальную структуру как автономные сферы, базирующиеся на разных принципах и имеющие специфическую логику развития. В контексте взглядов К.Маркса и его последователей, культура как "надстройка" определяется экономическим базисом, т.е. вторична по отношению к структуре и определяется ею. С точки зрения К.Мангейма, культурные феномены – "функции" социальной ситуации. Для Т. Парсонса культура - это подсистема системы действия, выполняющая определенные функции в рамках этой системы, и при этом каждое социальное явление имеет "культурное измерение". С точки зрения Парсонса, в отношении "культура – структура" именно культура доминирует. И все же логика развития культуры определяется "потребностями" системы действия. Ф. Тенбрук отмечал, что между культурой и структурой существует "бесшовное соединение"70 – таким образом, эти сферы, фактически, сливаются. Общепринятой точки зрения по данному вопросу не существует.

Социальная структура, представляющая собой совокупность устойчивых социальных отношений, взаимодействий, и культура как сфера значений, в реальности теснейшим образом переплетены. Однако аналитически они различимы, и одной из задач социологии культуры является анализ взаимодействия культуры и структуры.

Социальное взаимодействие "погружено" в смысловое, символическое пространство культуры. Сам процесс социального взаимодействия – это коммуникация, обмен значениями. Каждый "элемент" социального взаимодействия, регулируемого социальной структурой, - от рукопожатия до казни преступника, - имеет свой культурный, смысловой аспект, служит проводником определенного культурного значения.

Однако не все культурные значения, символы, идеи воплощаются непосредственно в социальном взаимодействии и социальной структуре. Такие разные по своим теоретическим и методологическим установкам исследователи, как Т. Парсонс, с одной стороны, и П.Бергер и Т.Лукман, с другой, отмечали очевидную способность "культурных содержаний" существовать в виде запаса, "резервуара" символов и понятий, обособленных от непосредственного взаимодействия. Как запас знаний и символов, культура может "пережить" создавший её социальный организм. Культура античной Греции существует до сих пор, хотя античное общество давно исчезло с исторической арены. Античное культурное наследие существовало в рамках европейских культур на протяжении столетий. В определенные исторические эпохи интерес к античному наследию повышался, и "рецепция" этого наследия оказывала стимулирующее воздействие на культурное развитие европейских обществ. Достаточно вспомнить эпоху Возрождения. Демократические ценности, порожденные логикой развития заСм. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М., 2000. Ч.1.3.

падных обществ, сегодня востребованы обществами с иной историей и культурой. Эти ценности тоже оторвались от своего социального "субстрата". Подобных примеров можно привести множество.

Социальные институты, как важнейшие элементы структуры общества всегда опираются на определенные культурные значения, ценности и нормы.

Это "культурное измерение" социальных институтов очевидно и отмечается С.Фролов71, описывая характеристики социальных институтов, подчеркивает важность особой "идеологии" для их существования. П.Бергер и Б.Бергер72 говорят об их "моральном авторитете". Институты регулируют поведение людей посредством определенных правил, ценностей и норм, но и сами являют собой "объективации" определенных культурных значений.

Что представляет собой, например, институт собственности? Воплощенное в социальном взаимодействии, и в этом смысле объективированное, представление людей об особом отношении индивида или группы к какому-либо вещественному и невещественному объекту. Отношение к собственности, понимание сущности этого феномена является культурно обусловленным. Например, тезис о священности и неприкосновенности частной собственности представляет собой социальный и культурный продукт развития европейской рыночной экономики, особого исторического пути становления современного предпринимательства. Представление о священности и неприкосновенности частной собственности в российской культуре, прошедшей иной путь исторического развития, не имеет характера самоочевидности. И это – одно из препятствий на трудном пути российской экономической модернизации. Попытка перенести на иную культурную почву лишь систему отношений, без их смыслоФролов С.С. Основы социологии. М.,1997. С.152.

Бергер П., Бергер Б. Социология: биографический подход // Бергер П.. Бергер Б., Коллинз Р. Личностно-ориентированная социология. М., 2004. С.101.

вого содержания успешной быть не может. Но едва ли возможно заставить людей внутренне принять непривычные и неочевидные для них культурные смыслы.

Тесно связанное с понятием собственности понятие богатства тоже обладает культурной спецификой. Сошлемся на яркий пример, приводимый известным психологом А. Маслоу, изучавшим жизнь одного из племен американских индейцев. Исследователь пишет: " Я вспоминаю свое замешательство, когда впервые оказался в этом племени и попытался понять, кто же у них самый богатый человек. Я был крайне удивлен, когда мне назвали человека, который на самом деле ничего не имел. Я спросил о том же самом у белого секретаря резервации, и он назвал мне человека, имени которого не назвал никто из индейцев, человека, у которого было больше всего лошадей. Но индейцы на мои расспросы о Джимми МакХуге и его лошадях только презрительно пожали плечами. "Да, у него много лошадей", - ответили они; у них и в мыслях не было счесть его богатым. С их точки зрения "богатым" был их вождь, Белая Голова, хотя у него не было лошадей.

Каким же образом оценивалось богатство и добродетель в этом племени? Мужчины, которые с помощью принятых ритуалов проявляли щедрость, вызывали восхищение и уважение соплеменников …. …Если бы наш образец щедрости, вождь Белая Голова наткнулся на золотую жилу или нашел гору какого-нибудь добра, он осчастливил бы все свое племя" 73.

В этом племени, как и во многих других "примитивных" обществах существовал обычай, при котором человек, накопивший какие-то блага, делился ими с соплеменниками, "одаривал" их. Это считалось честью. Соплеменники испытывали к такому человеку уважение и благодарность, а не зависть и неприязнь. Трудолюбие и предприимчивость одного способствует в данном случае общему благу. Неудивительно поэтому, что богатый, с точки зрения индейцев, вождь Белая Голова не располагал большим имуществом, но племя искренне считало его богатым. Такая концепция богатства коренным образом отличается от той, которая отождествляет его с обладанием множеством благ, недоступных другим.

Маслоу А. Синергизм в обществе и человеке//Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики.

СПб.,1997. С.216.

Любая устоявшаяся система социальных отношений – это одновременно и устоявшаяся система взглядов, которые данная система воплощает в реальности. Если устоявшиеся взгляды на окружающий мир, частью которых является и отношение к социальному порядку, подвергаются сомнению, под угрозой неизбежно оказывается и сам социальный порядок. Т. Парсонс видел в культуре фундамент стабильности социального порядка. С его точки зрения, "структура социальных систем, в общем, состоит из институционализированных стандартов нормативной культуры"74. Поддержание стабильности – основная функция культурной системы, а изменения в культуре, с точки зрения Парсонса, – главный источник обновления социальной системы.

В социологии существует понятие "легитимация", означающее "узаконивание", "обоснование". Именно в этом заключается одна из важнейших функций культуры по отношению к сложившемуся социальному порядку в целом и его частным аспектам. Например, убеждение в необходимости создания семьи, понимание семьи как одной из самых важных жизненных ценностей служат фундаментом семьи как социального института. Индивид, впитывая эти убеждения с детства, стремится к созданию семьи вовсе не для того, чтобы выполнять какие-то важные социальные функции. Создание семьи является для него желанной целью потому, что усвоенная культура формирует его мотивы и ценности, делает желательными для него определенные цели и действия, убеждает в значимости принятых форм поведения.

Веками семья представляла собой основной институт, отвечающий за воспроизводство общества и в биологическом, и в культурном плане. Человек, как мужчина, так и женщина, - не мыслил себя вне семьи (за исключением тех, кому безбрачие вменялось в обязанность: например, жрицы богини Весты в древнем Риме или христианские монахи). Нерушимость семьи базировалась на Парсонс Т. Функциональна теория изменения// Парсонс Т. О структуре социального действия.

М.,2000. С.703.

фундаменте религиозных верований, святости традиций, а также – на фундаменте социально-экономическом.

Но в конце ХХ века можно говорить об изменении отношения людей к этому базовому институту. Непрочность современных семей, высокий уровень разводов и нежелание многих людей вступать в брак, появление новых форм брака – все это проявления культурного кризиса, кризиса легитимации института семьи. Для значительного числа наших современников семья перестает быть абсолютной ценностью, а её привычная форма (муж, жена, дети) не кажется единственно возможной и естественной. Доминирование ценностей потребления и самореализации, личной свободы, растущая индивидуализация жизни влекут за собой нежелание людей взваливать на себя лишние обязательства, ограничивать собственные желания и интересы. Эта ценностная переориентация обусловлена не только предшествующим развитием культуры, но и изменением социальной среды, предъявляющей индивиду новые требования.

Кризис института семьи начался не сегодня, но еще в эпоху становления современного, индустриального общества. Индустриальное, городское общество требовало от индивида, прежде всего, мобильности. Это привело, в частности, к вытеснению расширенной семьи семьей нуклеарной. Пока ещё привычная для нас нуклеарная семья и связанное с нею представление о "частной жизни", на самом деле, довольно недавнее "приобретение".

Изменялась не только форма, изменялись и функции семьи. В индустриальном обществе семья перестала быть производящей экономической единицей. Она, фактически, утратила важнейшую функцию передачи социального статуса. Существенно ограничились и её социализирующие функции. Потеря семьей многих её важных функций и способствовала ослаблению ее позиций в обществе, переоценке семейных ценностей. Возникла потребность в новом смысловом обосновании этого института. На место "идеологии" долга, ответственности, необходимости продолжения рода пришла "идеология" романтической любви как нового фундамента семейных отношений. Но романтическая любовь – не настолько устойчивая основа для семьи, как религиозное ее санкционирование и экономические интересы. Прочность семьи в данном случае зависит лишь от субъективных предпочтений, желания или нежелания супругов "быть вместе".

Другой важной причиной кризиса семьи и семейных ценностей стало все более активное участие женщин в экономической жизни. Индустриальное и, тем более, постиндустриальное общество вовлекает женщин в производственную, профессиональную деятельность вне семьи, разрушая экономическую зависимость жены от мужа. Женщина оказалась способной сама содержать себя и детей, хотя это и представляет определенные трудности. Эмансипация женщин, расширение их прав, повышение роли в обществе сопряжено с пересмотром вековых культурных стереотипов о месте и функциях женщин. Всё это не могло не отразиться на институте семьи, поскольку традиционная семья подразумевала подчиненное и зависимое положение женщины, что не в последнюю очередь обеспечивало прочность и нерушимость семейного союза.

Краткий экскурс в проблематику социологии семьи понадобился нам для того, чтобы показать взаимозависимость культуры и институционального порядка на конкретном примере. Институт семьи (как и любой другой) базируется на определенных представлениях, ценностях, установках, воплощает их в сфере социальной практики. Однако эти представления и ценности могут меняться под воздействием меняющихся социальных условий. Изменение представлений, в свою очередь, влечет за собой переформирование сложившихся социальных структур. "Культурное" и "социальное" находятся в постоянном взаимодействии, при этом не имеет смысла говорить о явном доминировании того или другого аспекта.

В современном глубоко дифференцированном обществе существует множество социальных институтов. При этом каждый институт имеет собственную систему легитимации, собственную идеологию, которая в чем-то соответствует, а в чем-то противоречит идеологии, на которой базируется деятельность других социальных институтов. В результате, культура современных обществ лишена внутреннего единства, антиномична. Например, институт религии базируется на ценностях, противоположных ценностям и нормам, регулирующим экономическое поведение. Церковь проповедует любовь к ближнему, смирение, отрешенность от земных благ. Экономика принуждает к конкуренции, отстаиванию своих интересов, стремлению к росту уровня жизни. Таким образом, социальная дифференциация подразумевает и дифференциацию культуры: культура современного общества включает в себя относительно автономные системы значений. Религия, наука, политика, экономика, искусство сегодня – это не только самостоятельные сферы деятельности, но и культурные "системы", обладающие собственными нормами и ценностями. Общее согласие по поводу существующих ценностей и норм – это, скорее, идеал, чем реальность. Однако, признавая относительную автономию этих сфер, её не следует абсолютизировать. Выделенные социальные сферы не является самодостаточными, и могут существовать, лишь взаимодействуя. Это порождает постоянное напряжение между автономизацией и необходимостью координировать деятельность с правилами, укорененными в иных системах значений. Так, искусство в современных обществах функционирует в рыночной среде. Поэтому только лишь эстетические критерии оценки произведения искусства не достаточны для его признания. Произведение искусства должны быть еще и "товаром", который кто-то готов "купить". "Чистое искусство" в современном обществе может существовать лишь в виде хобби. Но в таком случае художник должен отказаться от всяких претензий на признание. То же самое касается и научной деятельности, которая давно перестала быть бескорыстным поиском истины и превратились в один из видов профессиональной, т.е. оплачиваемой и несвободной, регламентированной деятельности.

Культура общества, как отмечалось в одной из предыдущих глав, редко представляет собой нечто единое и однородное. Культурная гомогенность характерна лишь для наиболее простых, архаичных бесписьменных обществ. Чем сложнее структура общества, чем более дифференцированы его институты, тем проблематичнее становится достижение культурного единства. Социальная стратификация также накладывает свой отпечаток на культуру общества.

В обществах, где ярко выражено социальное неравенство, можно выделить культуру высших и низших слоев или классов. Так, образ жизни российского дворянства 19 века значительно отличался от образа жизни крестьян.

Дворяне проводили время, одевались, питались, развлекались и даже говорили иначе, чем крестьяне.

Культурные различия, связанные с социальным неравенством и этническим разнообразием характерны для всех стратифицированных обществ. При этом культуры иерархически соотносящихся слоев имеют разный "статус".

Культура привилегированных слоев понимается как «высшая», а культура «низов» - как «низшая». Люди, принадлежащие к непривилегированным слоям общества и не имеющие доступа к их культуре, считаются «некультурными».

Даже в современных обществах, где глубокие культурные различия между классами в значительной степени сгладились (благодаря общему повышению уровня жизни, массовому образованию, унифицирующему воздействию массовой культуры), и все члены общества формально являются равными, оценка культур различных групп увязывается с их статусом. Культурные отличия, характерные для разнообразных "меньшинств" – этнических, религиозных, сексуальных и др., - часто интерпретируются "большинством" как «отклонение от нормы». Следует отметить, что в социологии понятие "меньшинство" не всегда связано с малочисленностью какой-либо группы. Большее значение имеет наличие дискриминации, ограничения в правах. Так, женщины, составляющие, по меньшей мере, половину общества, вполне могут рассматриваться в качестве "меньшинства", если подвергаются дискриминации. То же касается религиозных и этнических меньшинств. Русское население современной Латвии приближается по численности к латышам, и, тем не менее, искусственно превращено в меньшинство, будучи ограничено в правах.

Таким образом, социальное неравенство находит свое символическое, духовное выражение в "неравенстве", "неравноценности" культур различных социальных групп и слоев.

Другой немаловажный аспект проблемы взаимосвязи между культурой и системой неравенства в обществе отражает уже упоминаемое выше понятие легитимации. Социальная стратификация как устойчивый и, фактически, универсальный элемент социальной жизни всегда опирается на определенные представления, объясняющие и обосновывающие необходимость и даже справедливость неравенства. Культура легитимирует существующее в обществе социальное неравенство и, тем самым, как бы оправдывает его. Оправдывая социальное неравенство, культура помогает людям примириться с ним и придает устойчивость сложившейся стратификационной системе. Наиболее наглядный пример такой легитимации предоставляет древняя и средневековая Индия, а именно, присущая индийской цивилизации кастовая система.

С точки зрения доминирующих в Индии религиозных представлений, принадлежность к различным кастам (или варнам) определяется накопленными в предыдущих воплощениях заслугами или прегрешениями. Тот, кто родился в низшей касте, заслужил это. Но, исполняя долг, предопределенный кастовой принадлежностью, человек накапливает заслуги, что может облегчить его положение в будущем воплощении. Такая культурная интерпретация социального неравенства снимает социальную напряженность и делает существующий социальный порядок, фактически, нерушимым. Кастовое неравенство существует в Индии до сих пор, несмотря на тот факт, что официально Индия является демократической республикой, все граждане которой формально равны.

Современные общества имеют собственный вариант объяснения (и оправдания) социального неравенства – миф о том, что человек сам кузнец своей судьбы. К сожалению, факты свидетельствуют, что это далеко не всегда так.

Каждый индивид рождается в определенных социальных условиях, его жизнь во многом детерминирована обстоятельствами, никак не зависящими от его воли и личных качеств: в частности, социальным положением, уровнем образования и даже местом жительства его родителей. Самый простой пример: возможность получить высшее образование, от чего в значительной степени зависит дальнейшая карьера, вовсе не одинакова для уроженцев большого города и небольшого поселка, удаленного от городских центров. Другой пример: ребенок, родившийся и живущий в семье алкоголиков, едва ли сможет получить необходимое для дальнейшего успешного социального продвижения воспитание.

Только ли его вина в том, что он "не использовал свой шанс"?

В качестве примера современной легитимации социального неравенства можно рассматривать даже социологическую теорию. Структурнофункционалистский подход к объяснению феномена социального неравенства провозглашает, что социальная стратификация выполняет важную социальную функцию, а именно – позволяет поощрять наиболее способных и инициативных, предоставляя им более высокий статус и вознаграждение. В данном случае мы имеем дело с воспроизводством в рамках науки мифа о заслугах, упомянутого выше. В традиционных обществах с закрытыми стратификационными системами никакие заслуги не могли способствовать переходу из страты в страту (хотя в виде исключения такие случаи, конечно, существовали). Даже в современном обществе, где существует открытая система стратификации, высокие социальные позиции вовсе не всегда заняты наиболее достойными, а представители низших слоев часто не имеют возможности проявить и развить свои способности.

Ральф Дарендорф акцентирует еще одно измерение проблемы соотношения культуры и структуры неравенства в обществе. С точки зрения Дарендорфа, неравенство порождается необходимостью нормативного порядка в обществе – иными словами, необходимостью культурного регулирования поведения членов общества. Регуляция поведения подразумевает наличие норм и санкций – наказаний и поощрений. Установление и соблюдение санкций, в свою очередь, невозможно без неравенства социальных позиций. Очевидно, что тот, кто устанавливает нормы и поддерживает их исполнение, должен обладать более высоким статусом, чем тот, кто следует установленной норме.

Проблема взаимообусловленности структур власти и культурных значений может быть рассмотрена в нескольких аспектах.

Во-первых, слои и группы, занимающие господствующее положение, доминируют обычно и в культурном плане. Это означает, что ценности, нормы и идеалы, свойственные господствующим слоям, имеют приоритет по отношению к ценностям, нормам и идеалам групп, занимающих подчиненное положение.

Так, веками длившееся доминирование мужчин четко прослеживается в области культурных значений. "Мужские" ценности, поведенческие стандарты и личностные качества считаются в большинстве обществ более "ценными", чем "женские". Активность, напористость, динамизм воспринимаются обычно как качества "мужские" и положительные. Пассивность, уступчивость, слабость – качества "женские" и не слишком хорошие. Культурная символика власти (не имеет значения, с какой именно культурой мы имеем дело) неразрывно переплетена с сексуальной символикой. "Женское начало" в большинстве религиозных учений воспринимается как "низшее", "темное" и даже "опасное". Оно должно быть подчинено мужскому началу – как упорядочивающей силе.

В связи с развитием феминистского движения, затронувшего и религиозную сферу, участниками этого движения предпринимаются попытки переосмыслить и роль "женского начала" в христианстве (поскольку феминизм - явление, порожденное христианскими культурами). Э. Шюсслер Фьоренца, одна из представительниц "феминистской теологии", пишет …феминистская интерпретация должна поставить под вопрос вероучительный авторитет тех библейских текстов, которые утверждают идеи патриархата, и исследовать, каким образом Библия используется в качестве оружия против женщин, борющихся за освобождение… С самого начала феминистская интерпретация и отношение к Священному Писанию были обусловлены тем обстоятельством, что Библия использовалась, чтобы помешать эмансипации женщин и освобождению рабов…75.

Логика власти пронизывает и такую связанную с трансляцией культурных смыслов сферу деятельности, как образование. В отборе учебного материала, в ранжировании факультетов и специальностей по принципу "престижности", в составе студентов (половая и социальная принадлежность) отчетливо просматриваются отношения доминирования/подчинения. Этим проблемам много внимания уделял П. Бурдье. В наиболее наглядном виде связь власти и культурного доминирования выражается в господстве официальной идеологии при тоталитарных режимах.

Насаждаемая государством идеология в данном случае претендует на роль универсального мировоззрения. Альтернативные взгляды (или взгляды, просто не укладывающиеся в прокрустово ложе идеологии) подавляются, а их носители подвергаются репрессиям.

Во-вторых, любая система власти нуждается в культурной легитимации – системе убеждений, оправдывающих и обосновывающих существующую властную иерархию. Об этом мы уже говорили в связи с культурной легитимацией социального неравенства.

В-третьих, "культурный капитал" сам по себе может служить источником власти, хотя чаще "культурный капитал" должен быть дополнен другими видами капитала. Профессор обладает некоторой властью над студентами не только потому, что знает больше, чем они, но, скорее, потому, что занимает определенную должность.

Шюсслер Фьоренца Э. Принять или отвергнуть // Социально-политическое измерение христианства. М., 1994. С. 231.

Бурдье П. Университетская докса и творчество: против схоластически делений // Socio-Logos'96. М., 1996.

В современных обществах, характеризующихся бурным ростом научного знания и технологическим прогрессом, знание давно поставлено "на службу" тем, кто осуществляет власть и управление – причем не только в масштабах государства, но даже и в масштабах предприятия. Постоянное совершенствование управленческих технологий и форм организации труда – наглядное проявление использования знания для решения практических задач, поставленных теми, кто осуществляет руководство. Простое принуждение работника к труду сменилось научно-обоснованным "созданием мотивации", но цель осталась прежней: заставить человека эффективно выполнять свои функции.

Культура предполагает иерархию ценностей. Но при этом доминирование тех или иных ценностей нередко отражает существующую структуру господства.

Существование доминирующей культуры, принятых большинством убеждений, ценностей и норм, не означает, однако, что все члены общества разделяют доминирующие ценности. Социальный порядок опирается, скорее, на вынужденное согласие, определяемое, в конечном итоге, господством – как экономическим и политическим, так и символическим, культурным.

Различные группы и слои общества могут иметь различные "версии реальности". Но не все версии пользуются равными правами. Приоритет, доминирование той или иной версии определяется, как выше уже отмечалось, статусом группы. Но ситуация может измениться, если группа начнет борьбу за свои права – и за признание своей интерпретации реальности. В связи с этим можно вспомнить идеи К. Манхейма, сформулированные в его работе "Идеология и утопия".

Если обратиться к реалиям сегодняшнего дня, то можно вспомнить борьбу за признание прав различного рода меньшинств. И феминистское движение, и представители сексуальных меньшинств, и сторонники новых религиозных движений, и национальные меньшинства, отстаивая свои права, в конечном итоге, борются за признание своей версии реальности, где они занимали бы более достойное положение. Но при этом внутри каждого из этих борющихся за свои права сообществ существует своя, внутренняя иерархия, свои специфические ценностные предпочтения, свои "авторитеты" и свои "еретики", чьи взгляды "большинство" считает "отклонением от нормы".

В современном мире, где носители разных культур находятся в постоянном контакте, нередки конфликты, вспыхивающие из-за разной интерпретации реальности. Недавний и весьма характерный пример – международный скандал, связанный с публикацией в датской газете карикатур на пророка Мухаммеда. Безобидный в рамках западной секулярной культуры акт был воспринят сторонниками ислама как тяжкое оскорбление и повлек за собой агрессивные выпады со стороны "обиженных". Но и европейская сторона имела полное основание считать себя обиженной, поскольку для современной европейской культуры свобода совести и свобода художественного творчества - это такие же несомненные ценности, как для сторонников ислама – их религиозные верования и традиции. В данном случае мы имели дело с культурным конфликтом, породившим политические последствия. При этом обе стороны были правы – но лишь в контексте собственных представлений о реальности.

В недалеком прошлом можно найти свидетельства глобальной смены доминирующих версий реальности (глобальных "определений ситуации", если вспомнить термин У.Томаса) – начиная с секуляризации западных культур, и заканчивая воплощением в жизнь принципов различных политических идеологий. Эти "культурные революции" повлекли за собой глубочайшие социальные изменения. Но любая глубокая "переоценка ценностей", влекущая за собой социальное переустройство, в свою очередь связана с какими-то подспудными социальными сдвигами, перестановкой социальных сил, изменением исторических условий.

Проблема несоответствия между культурой и социальной Между культурой как системой смыслов, ценностей и норм и социальной структурой как сферой упорядоченного взаимодействия часто существует некоторый "зазор". Р. Мертон рассматривал эту проблему в связи с феноменом девиантности (концепция аномии). Мы рассмотрим эту проблему несколько шире.

Ценности, идеи и представления, существующие в культуре, могут в некоторых случаях не совпадать или даже вступать в противоречие с принципами, лежащими в основе социальной структуры.

Такая ситуация может возникнуть в случаях, когда изменения в социальной структуре общества, формах его организации опережают изменения в культуре - процесс переосмысления сложившихся ценностей и идеалов, выработки новых стандартов поведения. А также в диаметрально противоположной ситуации – когда культурное развитие, новые идеи и ценности "не умещаются" в рамках сложившейся социальной структуры, базирующейся на устаревающих культурных ценностях. Так, развитие научной мысли на исходе средневековья выходило за рамки официальной религиозной доктрины, в связи с чем Церковь нередко предпринимала попытки ограничить научный поиск. Наука зарождалась не только вне Церкви, но и вне средневековых университетов, что не удивительно, поскольку университеты, несмотря на свою автономию, ориентировались все же на воспроизводство религиозного мировоззрения. Наука первоначально была свободной и рискованной деятельностью отдельных одиночекэнтузиастов. Институционализация европейской науки происходит довольно поздно. Д.Белл, например, полагает, что этот процесс начинается только в XVII – XVIII веках.

Хотя идея науки восходит еще ко временам Древней Греции, организация научных работ, в основном начинается в XVII веке созданием академий или научных сообществ, находившихся на содержании богатых меценатов и развивавшихся вне университетской системы, с целью поощрения научных исследований. Институционализация научных работ, однако, развивается только с учреждением национальных академий, как во Франции в конце XVIII столетия, и развитием наук в университетских центрах, начавшемся в Германии в XIX веке… Даже в "стабильном" состоянии общества, когда видимых перемен не происходит, культура никогда не находит однозначного соответствия в сфере социального взаимодействия. Всем знакома проблема несоответствия культурных идеалов и реальности, поведенческих норм и действительного поведения членов общества. Есть и другие измерения этой проблемы: например, неодновременное, неравномерное культурное развитие различных социальных групп в обществе или отмеченная выше неоднородность культуры, связанная с социальной дифференциацией и социальной стратификацией.

Другой аспект проблемы рассогласования (или, точнее сказать, несоответствия) культуры и структуры связан с тем фактом, что "содержание" культуры избыточно по отношению к структуре общества. Культура общества "вмещает" смыслы, значения, идеи, которые и не предназначены для того, чтобы воплощаться в системе устойчивых взаимодействий. Фантазии художника, воплощенные в его работах – тоже элемент культуры, но они не связаны с регулированием социального поведения, хотя могут быть связаны с социальной ситуацией, в которую художник погружен. Другой пример – мистический опыт.

Любая религия знакома с этим феноменом, - непосредственной "встречей" верующего со священным, как бы "священное" не трактовалось. У истоков мировых религий – буддизма, христианства, ислама – лежит мистический опыт их основателей. Но подавляющее большинство устоявшихся религиозных организаций относятся к мистическому опыту рядовых верующих очень настороженно, поскольку он не укладывается в устоявшиеся социальные формы религиозного поведения. Мистик всегда в некоторой степени "вне закона": ведь он не Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. С.505-506.

нуждается в религиозной организации и посредниках-священнослужителях для контакта с объектом своей веры.

Некоторые "культурные содержания" –– различные формы представлений о реальности, могут существовать долгое время лишь как "духовный феномен", но при определенных обстоятельствах оказываются востребованными для создания новых форм социальной организации. Например, националсоциалистическая идеология, потерпевшая сокрушительное поражение в результате падения III Рейха, вовсе не исчезла. Как система убеждений, она сохраняется – причем не только в рамках культуры, её породившей, и часто становится идейной основной все новых и новых неонацистских организаций и движений. Различные оккультные доктрины, базовые принципы которых восходят еще к поздней античности, существуют как бы "на обочине" европейских культур постоянно, но время от времени происходит всплеск интереса к ним, выражающийся в организации оккультных кружков и сообществ.

Мы можем сделать краткий вывод: социальная структура укоренена в культуре общества, опирается на неё, но культура – смысловое пространство, в котором происходит социальное взаимодействие, - не исчерпывается культурными содержаниями, непосредственно "задействованными" в социальных отношениях.

Рассогласование культуры и структуры могут иметь весьма значительный масштаб, что характерно, в частности, для российского общества постсоветского периода. Реформы, происходившие в России в 90-х годах ХХ века, привели к коренной ломке сложившейся в советское время институциональной структуры общества. Например, централизованная, управляемая, планируемая советская экономика, базировавшаяся на государственной собственности, в кратчайший исторический период была заменена рыночной экономикой, действующей на совершенно иных принципах – частной собственности, индивидуальной предпринимательской инициативе, независимости от государственных структур.

Однако планируемая и рыночная экономические системы подразумевают совершенно разные культурные стандарты поведения людей, различные ценностные ориентации. Изменить и разрушить институциональную, организационную структуру советской экономики удалось довольно быстро. Но изменить культурные стереотипы, которыми люди руководствуются (подчас бессознательно) в своей экономической деятельности оказалось гораздо труднее. Сложности становления рыночной экономики в России связаны именно с культурными стандартами, ценностями и нормами.

Известный отечественный социолог-экономист Р.В.Рывкина78 выделяет следующие черты типичного советского работника: адаптированность к государственной системе организации труда, отчуждение от результатов труда, отчуждение от управления производством, привычка использовать ресурсы предприятия в своих личных целях, привычка к нарушениям трудовой и технологической дисциплины, привычка к сверхурочным работам, слабая ориентация на нововведения, привычка к теневым формам экономического поведения, ориентация на уравнительность, привычка к гарантированной занятости и т.д.

Все эти черты характеризуют среднестатистического советского работника как более или менее послушного исполнителя, привыкшего выполнять полученные задания, и ожидающего определенных социальных гарантий в обмен на свое лояльное поведение. При этом работник не слишком заинтересован в качестве производимого продукта и повышении эффективности собственного труда, так как ни то, ни другое не влияет заметно на уровень заработной платы. Занятость – гарантирована, и работник, как правило, не рискует своим рабочим местом.

Рыночная экономика требует от работника иных качеств. Он должен быть более независим, более инициативен и ответственен. Кроме того, рыночная экономика предоставляет работнику гораздо меньше гарантий в области занятости и оплаты труда, нежели планируемая государственная. Работник должен Р.Рывкина. Драма перемен. М., 2001. С.116.

быть психологически готов к ситуации потери рабочего места и самостоятельному трудоустройству, перспективы которого зависят и от профессионализма, и от его умения учитывать требования ситуации, изменения на рынке труда.

Подобные качества не возникают мгновенно по "государственному заказу", они формируются постепенно под влиянием определенных социальных и культурных условий.

В результате общей неготовности большинства россиян к новым рыночным отношениям, развитие постсоветской экономики протекает довольно сложно. Следует добавить, что и в сфере норм, регулирующих экономическое поведение, в период активных реформ существовала значительная неопределенность. Советские правовые и моральные нормы утратили актуальность, а для формирования норм, соответствующих требованиям новой экономической ситуации, требовалось время. Становление рыночной экономики в России 90-х происходило, фактически, в нормативном вакууме, что во многом обусловило пресловутый "дикий" характер российского капитализма и успех в первую очередь тех, кто действовал вопреки морали и закону. Приверженность же привычным нормам экономического поведения, утратившим актуальность, выступала, фактически, в качестве "тормоза", препятствовала успешной адаптации к новым условиям.

Таким образом, между новыми экономическими институтами, возникшими в России в результате реформ (частная собственность, акционерные общества, биржи, коммерческие банки, индивидуальное предпринимательство, свободный рынок труда и др.) и культурными стандартами большинства населения возник "зазор". Культурный опыт, которым располагало большинство населения, не соответствовал созданной сверху институциональной структуре новой российской экономики. "Рыночная культура" населения оставалась и остается довольно низкой.

Р.Рывкина выделяет следующие аспекты неразвитости "рыночной культуры" россиян:

Во-первых, люди не знают и не понимают проводимой правительством экономической политики, которая, кстати, является в большой мере теневой или по крайней мере недостаточно открытой. … Наиболее выразительный пример – ситуация, возникшая в период "ваучерной приватизации", когда массовая раздача ваучеров сочеталась с полным отсутствием ясности у людей о том, что с ними можно делать… Во-вторых, люди не знают законов функционирования новых рыночных структур, таких, как финансово-промышленные группы (ФПГ), "естественные монополии", Центральный банк России, коммерческие банки и пр...

В-третьих, люди не знают своих прав, которые они приобретают согласно вновь принимаемым законам и указам, новых возможностей, которые создают новые рыночные организации… В-четвертых, люди не имеют элементарных знаний об устройстве рынка, о правилах работы на нем. …даже слово "маркетинг" многим незнакомо... Но самое главное, как отмечает Рывкина, - это даже не недостаток знаний, а отсутствие "стереотипов рыночного поведения", подразумевающего "наличие у людей привычки выбирать наиболее рациональные варианты решений, умение считать затраты и прибыль, использовать международные связи, находить выгодных партнеров, рынки сбыта, выполнять обязательства перед государством и партнерами и т.д." Следует отметить, что в ходе реформ все больше людей, особенно молодых, на собственном трудном опыте обучаются новым стандартам поведения в рыночных условиях, усваивают рыночные ценности, такие как предприимчивость, индивидуализм, прагматизм, профессионализм и т.д. Но "зазор" между культурой и структурой все же сохраняется, как сохраняется и конфликт ценностей. Это проявляется, в частности, в устойчивой оценке значительной частью россиян богатства как результата воровства, неравенства доходов – как проявления социальной несправедливости и т.д.

Несоответствие между культурой и новой социальной структурой российского общества проявляется не только в сфере экономики, но и в других Р.Рывкина. Указ.Соч. С. 243-244.

Там же. С.246.

сферах жизни, в том числе и в политике. Современная Россия, согласно Конституции, является демократическим государством. Сформировались демократические политические институты: избирательная система, парламент, политические партии, разделение властей и т.д. И, тем не менее, постоянно приходиться слышать о низкой политической активности россиян, о декоративном характере российской демократии, о бессилии человека перед государственной машиной и злоупотреблениями чиновников. Все это говорит об отсутствии культурных навыков, необходимых для эффективного функционирования демократических институтов.

Постоянно возникающие в периоды российских избирательных кампаний слухи о фальсификации результатов выборов косвенно свидетельствуют как о неумении политического руководства добиваться победы демократическим путем и неуважении к самой демократической процедуре выборов, так и о равнодушии большинства населения к основам демократии. Нарушение закона является в российском обществе характерной чертой не только рядовых граждан, но и политической элиты. Защита прав человека – базовый принцип демократии - не воспринимается как норма жизни ни политической элитой, ни рядовыми гражданами: представители первой нарушают эти права, когда это удобно, вторые же просто не знают о своих правах и не умеют их отстаивать.

Не опираясь на соответствующую политическую и правовую культуру, демократические институты просто "повисают в воздухе", не имея фундамента в ценностях, нормах и убеждениях значительной части россиян. А это приводит к отчуждению народа от власти, её слабой легитимности, к разочарованию в демократических ценностях, которые, на самом деле, так и не были реализованы последовательно.

Можно сделать вывод, что российские реформы характеризуются быстрыми и глубокими структурными изменениями на фоне гораздо более медленной культурной трансформации. Подобная ситуация не уникальна. В той или иной степени она присуща всем обществам, проходящим так называемую "вторичную модернизацию" – создающим аналог западных институтов (рыночная экономика и демократия – это продукт развития западных обществ) на совершенно иной культурной почве.

"Вторичная модернизация" – далеко не единственный фактор, стимулирующий разрыв между социальной структурой и культурой. Любые социальные изменения способны вызвать этот разрыв, и чем быстрее происходит процесс изменений, тем труднее обществу поддерживать баланс между структурой и культурой, областью социальных практик и сферой смыслов и значений.

Интересный пример разрыва культуры и социальной структуры можно найти в работах одного из основоположников теории постиндустриального общества Д. Белла. Д.Белл фиксирует разрыв между социальной структурой и культурой наиболее развитых экономически западных обществ, вступивших в стадию постиндустриализма. По мнению Белла в основе социальной структуры и культуры западных обществ лежат разные базовые принципы. Если социальная структура опирается на функциональную рациональность и эффективность, то культура – на иррационализм, гедонизм и потребительство. Он пишет:

…буржуазное общество XIX века представляло собой интегрированное целое, в котором культура, внутренняя структура и экономика были пронизаны единой системой ценностей. То была капиталистическая цивилизация в ее апогее.

Удивительно, но все это было подорвано самим же капитализмом. Посредством массового производства и потребления он разрушил протестантскую этику, усердно внедряя гедонистический образ жизни. К середине ХХ века капитализм пытается найти себе оправдание не в труде или собственности, но в статусной символике обладания материальными благами и культуре наслаждений. Повышение жизненного уровня и ослабление моральных норм превратились в самоцель как выражение свобод личности.

…В организации производства и труда система требует от своих членов расчетливого поведения, трудолюбия и самодисциплины, стремления к карьере и успеху.

В сфере же потребления она создает культ сегодняшнего момента, возвышает мотовство, показуху и поиск игровых ситуаций. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. С.647-648.

Можно предположить, что причиной разрыва, зафиксированного Беллом, является несоответствие векторов культурного развития и структурных изменений. Социальная структура, базирующаяся на формальной рациональности, складывалась в эпоху классического модерна с присущими ему ценностями, восходящими еще к периоду протестантской Реформации. Но постсовременная культура порождает иные ценности, и трудовая этика среди них отсутствует. Отсюда и отмеченное Беллом противоречие.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что взаимодействие культуры и социальной структуры характеризуется взаимозависимостью, динамизмом и противоречивостью. Следует отметить, что чем сложнее структура общества, чем глубже социальная дифференциация, тем вероятнее наличие рассогласования между культурой и сложившейся системой социальных отношений. Лишь наиболее простые в структурном отношении общности демонстрируют корреляцию культуры и социальной структуры: социальный порядок в них является воплощением порядка смыслового, ценностного и нормативного.

В сложных же, высокоструктурированных обществах можно говорить лишь о частичном совпадении социального и культурного порядков. Или же – о множественности самих "порядков" – как социальных, так и культурных.

Контрольные вопросы 1. Что означает понятие "легитимация"? Какова роль легитимации в существовании социального порядка?

2. Опишите культурные аспекты социального неравенства.

3. Приведите пример оценки того или иного культурного феномена, обусловленной фактом социального и культурного доминирования.

4. Приведите примеры культурных различий, воспринимаемых как проявления девиантности.

5. В чем может выражаться несоответствие культуры и социальной структуры?

6. Приведите пример "кризиса легитимации" какого-либо социального института.

7. Охарактеризуйте различные точки зрения на проблему соотношения культуры и социальной структуры.

1. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999.

2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

3. Бурдье П. Социология политики. М., 1993.

4. Гидденс Э. Социология. М., 1999.

5. Дарендорф Р. Господство и неравенство // Он же. Тропы из утопии.

М.,2002.

5. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М., 2003.

6. Ионин Л.Г. Культура и социальная структура // Социологические исследования. 1996., № 7. Р.Рывкина. Драма перемен. М., 2001.

ТЕМА 6. ТИПЫ КУЛЬТУРЫ

Многообразие культур и проблема их типологизации Культуры, созданные человеческими сообществами, бесконечно разнообразны. Каждая из них представляет собой уникальный и неповторимый способ восприятия мира и адаптации к нему. Отечественный исследователь Ф.И. Минюшев, ссылаясь на данные ЮНЕСКО, отмечает, что ныне в мире "функционируют" 749 культур82. Несмотря на значительность цифры, она не отражает реального культурного многообразия человечества, поскольку в рамках уже сложившихся культур происходит постоянное культурное творчество, возникают новые культурные формы, новые субкультуры. Если же мы вспомним об истории человечества и культурном наследии ушедших с исторической арены нароМинюшев Ф.И. Социология культуры. М., 2004. С. дов, то число культур возрастет неизмеримо. Наконец, и будущее еще увеличит культурное разнообразие человечества, поскольку человек по своей сущности – творец и деятель (хотя его творческая деятельность приносит не только позитивные плоды).

Очевидно, что при существующем многообразии человеческих культур, их типологизация – крайне сложная задача. На сегодняшний день и зарубежными, и отечественными исследователями предложено множество вариантов типологии культур, и не один, естественно, нельзя считать исчерпывающим.

Любая типология позволяет внести определенный порядок в кажущийся хаос явлений окружающего мира, структурировать его, облегчить задачу его понимания.

Многообразие существующих типологий культуры связано не только с культурным многообразием, но и с проблемой выбора критерия, полагаемого в основу типологизации. Фактически, любой элемент культуры может стать критерием для типологии: тип хозяйственной деятельности – и способ воспитания детей; религия – и способ употребления спиртных напитков; форма глиняных сосудов – и тип захоронений и т.д. Учитывая богатство содержания человеческих культур, многообразие элементов, из которых они складываются, можно утверждать, что поиск критериев для типологизации может продолжаться до бесконечности. Очевидно, что ученый, занявшийся этой проблемой, должен выделить наиболее важные, наиболее значимые критерии.

Но каждый ученый приступает к изучению того или иного феномена, опираясь на накопленный опыт, сложившуюся систему убеждений. Эти убеждения оказывают влияние на выбор критерия для предполагаемой типологии.

Кому-то покажется важным способ хозяйствования, кому-то – тип архитектуры. Выбор будет зависеть и от того, каким видом деятельности занимается ученый. Если он сосредоточился на истории хозяйства, то для него первоочередную важность приобретут элементы культуры, связанные с материальным производством. Если же исследователь занят изучением идей, то, соответственно, для него более важным может стать доминирующий в той или иной культуре тип мировоззрения.

Типологизация всегда предполагает некоторую схематизацию, упрощение реальности. Выделение типов культуры – это не просто описание реальных культур и "сортировка" их по определенному признаку. Типологизация – это скорее конструирование "идеальных объектов", "идеальных типов" (естественно, на основе осмысления эмпирического материала), сочетающих в себе типологически важные черты. Ученый описывает реальность, соотнося ее с этими идеальными моделями. Поэтому в реальности, как правило, выделенные учеными типы явлений не встречаются "в чистом виде".

После этого краткого вступления перейдем к рассмотрению некоторых существующих типологий культуры.

Типология культуры П.А.Сорокина.

Согласно П.Сорокину, каждая культура тяготеет к единству ее элементов (хотя никогда не достигает полного единства). Единство базируется на неком "общем принципе" или "доминирующей ценности". Доминирующая ценность находит свое выражение во всех сферах культурной и социальной практики.

Основным принципом культуры в концепции Сорокина оказывается отношение к миру. Сорокин различает три типа культуры: идеациональный, идеалистический и чувственный. При этом второй тип является, скорее, переходным, сочетающим в себе принципы первого и третьего типов.

В основе идеационального типа культуры лежит убеждение в доминировании "сверхчувственной реальности". Земная жизнь человека не имеет самостоятельной ценности и осмысливается лишь посредством соотнесения со сверхчувственной сферой бытия. Примером такого типа культуры является культура средневековой Европы до 12 века.

Чувственный тип культуры базируется на убеждении, что "объективная реальность и ее смысл чувственны". Земное бытие обладает ценностью само по себе. Представления о сверхчувственной реальности теряют свою убедительность. Такой тип культуры господствовал в Европе с 16 по 20 век, причем в веке, по мнению Сорокина, этот тип культуры переживает глубокий кризис.

Кризис культуры выражается, в частности, в социальных потрясениях – войнах и революциях, создании диктаторских режимов и т.д.

Идеалистический тип культуры базируется на признании равной значимости сверхчувственного и чувственного аспектов реальности. Этот тип культуры характерен для европейских обществ с 12 по 16 вв., т.е. эпохи позднего средневековья и Возрождения.

Рассмотрим, каким образом доминирующий принцип культуры проявляет себя, например, в сфере искусства и права.

Искусство идеациональной культуры посвящено преимущественно религиозным сюжетам. Оно изображает деятельность богов, героев, мифических существ. Функцией искусства является приобщение человека к сфере сакрального, совершенствование его души. Сюжеты, связанные с повседневными заботами человека в идеациональном искусстве почти полностью отсутствуют. Если же они появляются, то чаще всего в связи с религиозной тематикой. Например, многие библейские сюжеты, в изобилии представленные в средневековом европейском искусстве, имеют вполне "земной" характер – сватовство, свадьба, семейные конфликты, обман, предательство и т.д. Но и в Библии, и в средневековом искусстве эти сюжеты обретают смысл, лишь будучи вплетены в священную историю, историю отношений человека с Богом.

Искусство чувственной культуры, напротив, ориентируется на "земные" сюжеты. Радости и печали человеческой жизни, красота природы, величие и трагизм человеческой истории гораздо популярнее, чем религиозные сюжеты.

Если же последние и используются в искусстве, то в довольно вольной интерпретации (что невозможно в рамках идеационального искусства). Главная цель чувственного искусства – доставить удовольствие, развлечь. Хотя на раннем этапе существования этого типа культуры искусство еще сохраняет функцию совершенствования человека, возвышения его над повседневностью. На стадии упадка чувственному искусству присущ интерес к аномальным и патологическим явлениям человеческой жизни. (Это связано с исчерпанностью сюжетов на фоне возрастающей тяги к развлечениям).

Идеалистическое искусство сочетает в себе интерес и к чувственной, и к сверхчувственной реальности. Наглядным примером такого искусства является удивительная живопись итальянского Возрождения, соединяющая религиозную проблематику с восхищением красотой земного бытия и земного человека.

Функция идеалистического искусства - доказательство беспредельных возможностей человека (в случае итальянского Возрождения), и средство его совершенствования, духовного роста. Ценность сверхчувственного не подвергается сомнению, но и чувственный мир признается ценным и значимым, достойным восхищения.

Обратимся теперь к этике и праву в идеациональной, идеалистической и чувственной культурах.

В идеациональной культуре источником правовых и этических норм является божественное начало, как бы последнее не трактовалось. Нормы считались установлением либо единого Бога, либо мифологических персонажей, героев и предков, имеющих сакральный статус. Поэтому нарушение норм считается святотатством. Изменение и переосмысление норм невозможно. Соблюдение правовых и этических норм не связано с утилитарными целями, эти нормы ценны сами по себе, в силу их сакральности. Следуя идеациональной этике, человек приобщается к священному.

В чувственной культуре этические и правовые нормы обосновываются иначе. Право понимается как сугубо человеческое установление, целью которого является обеспечение удобства человеческого общежития. Несоблюдение правовых норм наказывается, но рассматривается лишь как нарушение порядка, а не святотатство. Поскольку правовые нормы создаются людьми, они неизбежно релятивизируются, и не обладают таким авторитетом, как идеациональные правовые нормы. Этика в чувственной культуре базируется не на божественных заповедях, а, как правило, на соображениях удобства и комфорта. Так, греческий мыслитель Эпикур советовал воздерживаться от излишеств, в том числе и чрезмерных удовольствий, поскольку они могут привести к страданию, т.е. создать неудобство. Как и правовые нормы, нормы этики чувственной культуры неизбежно относительны.

В идеалистической культуре право и этика базируются и на идеациональных, и на чувственных ценностях. Делаются попытки связать воедино требования человеческой природы и истины веры. Человек может быть счастлив, лишь следуя некому высшему началу. Примером может служить убеждение представителей некоторых современных христианских организаций (не ортодоксальных христианских конфессий), провозглашающих, что человек может быть удачлив в делах и счастлив в личной жизни, лишь "обратившись к Христу". Таким образом, обращение к сверхчувственному получает утилитарное обоснование (полезность), но, тем не менее, считается все же необходимым.

Подобно искусству и этике, другие сферы социокультурной реальности пронизаны воздействием доминирующего, основного принципа культуры.

Выделенные П.А.Сорокиным типы культуры – это одновременно и последовательные этапы культурной динамики. Любая культура (если ее естественное существование не прекращается в силу каких-то причин) может проходить в своем развитии эти стадии: идеациональную, идеалистическую, чувственную. При этом ни один из выделенных культурных типов не является "более развитым" или "менее развитым" – каждый представляет собой самостоятельную ценность. Культура может проходить через три описанные стадии несколько раз – концепция Сорокина циклична.

Почему происходит смена одного культурного типа другим?

Во-первых, ни один тип культуры не способен создать исчерпывающее описание реального мира и использовать все возможные пути человеческого творчества. Базируясь на каком-то основном принципе, культура как бы отсекает иные возможности. Со временем возможности творческого развития этого принципа неизбежно оказываются исчерпанными, и возникает необходимость перехода к новым ориентирам. Если культура не справляется с этой задачей, она вырождается.

Во-вторых, ни одна культура не является полностью интегрированной.

Так, в идеациональной культуре, на ее "периферии" существуют элементы чувственной или идеалистической культуры. Также и господствующая чувственная культура не предполагает полного уничтожения элементов культуры идеациональной. И эти периферийные элементы могут стать почвой для формирования нового типа культуры, когда прежний тип исчерпывает свои творческие возможности.

Современный российский социолог и философ Л.Г.Ионин строит типологию культур, опираясь на довольно разнообразные концепции (Г.Зиммеля, Ф.Тенбрука, Т.Веблена, Ю.Лотмана и Б.Успенского) и основываясь на понятиях "жизненной формы" и "стиля". Он выделяет два типа культуры – моностилистический и полистилистический. Можно сказать, что ключевыми для определения сущности этих типов культуры служат понятия единообразия и многообразия.

Моностилистическая культура, тяготеющая к единообразию и гомогенности, описывается Л.Иониным посредством следующих характеристик 83.

Имеется в виду как иерархия произведений культуры, так и иерархия "культурных экспертов". В рамках моностилистической культуры всегда понятно, какая идея является истинной, а какая – ложной, кто имеет право выносить суждения и оценки, а кто – обязан учитывать эти мнения. Например, в рамках моностилистической культуры может существовать только одна истинная религия и о соответствии чьих-либо взглядов догматам этой религии могут судить только священники.

См. Ионин Л.Г. Основания социокультурного анализа. М.,1995. С.93-98.

2. Канонизация.

В рамках моностилистической культуры существуют устоявшиеся формы культурной практики. "Канонинизируется", например, искусство. Художник обязан следовать определенной традиции. В качестве примера можно привести древнерусскую иконопись. Иконы писались разными авторами. Но, поскольку авторы следовали устоявшемуся образцу, все иконы в чем-то похожи. Русскую иконопись не перепутать, например, с религиозной по тематике, но совершенно иной по стилистике итальянской живописью эпохи Возрождения. Канонизируется (ритуализируется) и поведение людей в определенных ситуациях. Канонизация означает почти полное отсутствие пространства для индивидуального выбора в любой сфере социокультурной деятельности.

3. Упорядоченность.

Моностилистическая культура четко предписывает, где, кем и когда должны совершаться те или иные значимые культурные действия. Например, общаться с Богом нужно в храме, в определенное время. При этом порядок богослужения, поведение его участников и даже их расположение внутри храма строго определено.

4. Тотализация.

Тотализация – это тенденция моностилистической культуры к "всеохватности", построению единой универсальной культурной формы, потенциально включающей в себя все, создающую общую систему интерпретации реальности во всех ее проявлениях. Примером могут служить мифологии первобытных народов – они включают в себя целостную интерпретацию универсума, охватывает все аспекты их бытия: от повседневных занятий до объяснения происхождения мира.

5. Исключение.

Понятие "исключение" Л.Ионин использует для обозначения тенденции моностилистической культуры отторгать те элементы, которые не вписываются в существующую систему представлений.

Если вышеназванная "процедура" исключения невозможна, чуждый и непонятный элемент "упрощается" – т.е. происходит его интерпретация в известных и привычных терминах и формулах.

7. Официальный консенсус.

Подавляющее большинство носителей моностилистической культуры разделяют свойственные ей идеи, представления и верования, не подвергают их сомнению.

Носители моностилистической культуры ориентированы на сохранение существующего положения дел и воспринимают его как естественное и правильное.

Моностилистическая культура, как правило, предполагает наличие разделяемого всеми ее носителями представления о цели существования. Например, моностилистическая советская культура ориентировалась на построение коммунизма.

Полистилистическая культура, узаконивающая принцип многообразия, – полная противоположность моностилистической. Ей свойственны следующие черты84.

Отсутствие устойчивой иерархии как культурных смыслов, так и культурных экспертов. Это выражается в, фактически, равноправном сосуществовании различных точек зрения, стилей, мировоззрений, образцов поведения в рамках одной и той же культуры.

Отсутствие устоявшихся канонов культурной деятельности.

См. Ионин Л.Г. Указ.Соч. С. 100-102.

3. Неупорядоченность.

Полистилистическая культура не определяет четко место и время протекания тех или иных видов культурной деятельности. Торговля может происходить как на рынке и в магазине, так и "на дому" или в Интернете. Известный певец может выступать на главной "официальной" площади страны, а не в концертном зале, специально предназначенном для подобных целей.

4. Детотализация.

Полистилистическая культура лишена внутреннего единства, отличаясь крайним разнообразием и даже противоречивостью своего содержания. Она не формирует "тотального", всеобъемлющего мировоззрения мировоззрения.

5. Включение.

Полистилистическая культура, в отличие от моностилистической, не исключает ничего, она открыта для нового и неизвестного ранее. Эта черта способствует усложнению культуры и нарастанию ее внутренней противоречивости.

6. Диверсификация.

Сочетание в рамках одной культуры разнообразных стилей, ее усложнение.

7. Эзотеричность.

Л.Ионин противополагает эзотеричность полистилистической культуры – официальному консенсусу моностилистической. Эзотеричность понимается здесь как тенденция образовывать замкнутые группы с культурными особенностями, отгораживающиеся от окружения, не допускающие в свой круг "посторонних".

8. Негативность.

Носители полистилистической культуры зачастую негативно настроены по отношению к существующим культурным смыслам или равнодушны к ним.

9 Ателеология Полистилистическая культура не предполагает никакой цели существования ни для общества, ни для человека.

Естественно, в реальной жизни трудно найти "чистые" примеры моностилистической и полистилистической культур. Выше было сказано, что типологизация – это всегда идеализация, упрощение реальности. В реальности едва ли возможен как абсолютный моностилизм, так и последовательный полистилизм:

первый привел бы к застою и вырождению, второй – к дезинтеграции и хаосу.

Однако реальные культуры могут тяготеть к той или иной модели. Так, культура советского общества явно тяготела к моностилистическому типу. К этому типу тяготеют культуры большинства древних цивилизаций. Современная же российская культура ближе к полистилистическому типу, как и культуры современных западных обществ.

Следует отметить также, что в рамках одного общества могут сосуществовать оба описанных типа. Существование полистилистической культуры не исключает существования "анклавов" моностилизма, – например, в виде замкнутых религиозных или этнических сообществ.

Контрольные вопросы 1. Какие типологии культур, помимо рассмотренных в данном разделе, вам известны? Какие критерии положены в их основу?

2. Какие элементы идеационной культуры существуют в современном обществе? Можно ли считать современную российскую культуру чувственной?

Почему?

3. Приведите пример проявлений культурного полистилизма в повседневном существовании современного человека.

4. Сравните моностилистическую и полистилистическую культуру, исходя из заложенных в них возможностей выбора, предоставляемого человеку.

5. Охарактеризуйте позитивные и негативные стороны полистилизма.

6. Может ли существовать официальная государственная идеология или единственная господствующая религиозная организация в полистилистической культуре? Обоснуйте свой ответ.

7. Предложите свой вариант типологии культур.

Литература 1. Ионин Л.Г. Социологи культуры: путь в новое тысячелетие. М., 2002.

2. Он же. Основания социокультурного анализа. М., 1995.

3. Минюшев Ф.И. Социология культуры. М., 2004.

4. Антология исследований культуры. Т.1. СПб., 1997.

5. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

ТЕМА 7. КУЛЬТУРА КАК ФАКТОР СОЦИАЛЬНЫХ

ИЗМЕНЕНИЙ

Двойственная роль культуры: стабильность и обновление Культура играет в обществе двойственную роль. Она выступает в качестве основы его стабильности, что мы постарались показать в предыдущей главе.

Но она же – важнейший (хотя и не единственный) фактор социальных изменений. Появление новых религиозных идей, новых способов мышления, изобретения и открытия в разных областях деятельности способны глубоко изменить привычный уклад жизни, устоявшиеся социальные отношения. Сама сущность человека как культурного, а значит, творческого существа, чье поведение жестко не программируется, делает процесс социальных изменений неизбежным.

Ш. Эйзенштадт, один из наиболее влиятельных современных исследователей социальных изменений, писал: "…две функции культуры – поддержание порядка и изменение порядка – представляют собой две стороны одной медали.

Но между ними вовсе нет фундаментального противоречия: обе они являются неотъемлемыми частями символической сферы социальной системы… Именно потому, что символические компоненты включены в процесс конструирования и поддержания социального порядка, они также заключают в себе ростки социальных трансформаций"85.

Источником культурных изменений всегда является новаторская деятельность человека – открытия и изобретения в разных областях деятельности. Среди величайших открытий, сделанных человеком и изменившим ход истории, можно перечислить следующие: овладение огнем, изобретение земледелия, изобретение письменности, открытие паровой, электрической и ядерной энергии и т.д. Не все выдающиеся новации можно приписать одному человеку. Создание письменности, например, - результат коллективного творчества, также как и открытие земледелия.

Творчество человека – источник обновления культуры. Но и сам человек – продукт культуры. Его деятельность протекает в определенных социокультурных условиях. И эти условия могут стимулировать творчество или же препятствовать ему. Большинство традиционных культур относились к новаторству весьма настороженно. И тем ярче на этом культурном фоне неприятия изменений заметны "харизматические" личности, способные противопоставить свой авторитет авторитету традиции. М.Вебер не случайно считал "харизму" главным фактором изменений традиционных обществ.

Современные культуры, напротив, всячески поощряют нововведения и творческую деятельность. "Новое" сегодня воспринимается как синоним "лучшего", более совершенного. Отношение к новаторству, таким образом, культурно обусловлено и оказывает значительное влияние на темп изменений.

Важный фактор, влияющий на творческую деятельность человека – тип социальной организации, характер социальных связей, объединяющих людей.

Чем прочнее эти связи, чем менее выделена из коллективного целого индивидуальность человека, тем меньше возможностей для индивидуального выбора, Цит. по: Ачкасрв В.А. Трансформация традиций и политическая модернизация//Философия и социально-политические ценности консерватизма… СПб. 2004. С.179.

а значит – и для творческой, новаторской деятельности. В качестве одной из предпосылок активизации творческой деятельности можно рассматривать, поэтому, социальную нестабильность, распад устойчивых связей между людьми.

Одна из самых творческих эпох европейской истории – итальянское Возрождение, - была одновременно и эпохой удивительного социального беспорядка.

Однако не всё так однозначно. В эпоху советского строя свобода самовыражения в любых сферах социокультурного бытия человека строго ограничивалась.

При этом в некоторых областях (прежде всего, искусстве и литературе) наблюдался всплеск "неофициального" культурного творчества, плоды которого составляют золотой фонд отечественной (и мировой) культуры ХХ века. Стимулом для новаторской деятельности может быть и культурное многообразие, столкновение противоречивых представлений о реальности, "провоцирующее" самостоятельное мышление человека, ставящее человека перед необходимостью выбора.

Человеческое творчество – слишком сложный феномен, чтобы редуцировать его лишь к социальным и культурным условиям. Но и игнорировать влияние этих условий на творчество нельзя, поскольку они имеют большое значение, представляя собой среду, под воздействием которой находится любая человеческая деятельность.

Важнейший культурной фактор социальной динамики – это накопление знаний. Знание лежит в основе технологии; усовершенствование технологий – важнейший механизм изменения социальной структуры. Многие масштабные переломы в истории человечества, такие как появление первых цивилизаций в 4-3 тыс. до н.э., возникновение индустриального общества на Западе в 18 - вв., были связаны именно с изменением технологий.

Древние аграрные цивилизации – порождение развитого земледелия, основанного на использовании плуга, силы животных, систем искусственного орошения и других технологий, которые могут показаться примитивными сегодня, но оказали поистине революционное воздействие на структуру обществ прошлого.