«БЕДНОСТЬ КАК СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ЯВЛЕНИЕ ...»

Если сравнить потребление продовольственных товаров сельскими жителями и горожанами, то у последних в 2011 г. в рационе чаще присутствуют фрукты и ягоды (разница в 1,3 раза), мясо и мясопродукты (в 1,1 раза), яйца (в 1,1 раза), молоко и молочные продукты (в 1,1 раза). Между тем, потребление хлебных продуктов в 1,3 раза ниже, чем у сельского населения, картофеля – в 1,2 раза, сахара – в 1,1 раза. Значительно больше нормы сельские жители потребляют сметану, хлеб, рыбу, в то же время у них на столе практически не бывает сыра, фруктов, колбасы. Калорийность суточного рациона в селе значительно выше, чем в городе: В 2011 г. энергетическая ценность потребляемых продуктов в сутки у сельчан составляла 2794 ккал. против 2563 ккал. у городских жителей. Для части работников сельской местности труд в личном подсобном хозяйстве (ЛПХ) связан с получением необходимых продуктов питания, зачастую он является единственным источником дохода. За счет ЛПХ последние обеспечивают себя в значительной степени овощами, фруктами, картофелем, яйцами, мясными и молочными продуктами. Так, в 2011 г. натуральное потребление продуктов питания из личных подсобных хозяйств в среднем составило 10,8% общих расходов на конечное потребление семей в сельской местности (против 2,2% – в городской).

Как мы видим, по мере экономического развития происходит ослабление процессов дифференциации доходов населения.

Подтверждением вышесказанному является устранение одной из важнейших негативных тенденций российского общества перестроечного периода: из года в год в составе расходов на конечное потребление домашних хозяйств различных социально-экономических категорий происходит сокращение доли расходов населения на покупку продуктов питания при фактическом увеличении среднедушевого потребления последних.

Сокращение доли расходов на покупку продуктов питания, т.е. исключительно на текущее потребление – поддержание жизни, обусловило заметное увеличение доли расходов на приобретение непродовольственных товаров. В 2011 г.

по сравнению с 1998 г. доля питания в сумме минимального потребительского бюджета сократилась на 19,4%, за 2012 г. – еще на 0,6%, что по закону Энгеля свидетельствует о повышении жизненного уровня населения. Доля непродовольственных товаров увеличилась к концу 2012 г. на 9,4% (таблица 4.2.9).

Таблица 4.2.9 – Структура потребительских расходов домашних хозяйств (в %) Потребительские в том числе:

расходы на покупку продуктов для домашнего питания расходы на питание вне дома расходы на покупку алкоголь. напитков расходы на покупку непродовольственных товаров расходы на оплату ус- 13,9 13 13,8 21,2 23,5 25,2 25,4 25,5 26,8 26,7 25,6 25, луг За рассматриваемый период (1998-2012 гг.) среди продовольственных товаров значительно сократились расходы населения на покупку хлеба, хлебных продуктов и круп (на 4%), молока, молочных продуктов и яиц (на 3,1%), картофеля (на 0,7%). В свою очередь, сократилась доля расходов и на относительно дорогие товары: фрукты и ягоды (на 0,7%), мясо и мясные продукты (на 5,7%), сахар и кондитерские изделия (на 4,1%).

Жилищно-коммунальные услуги являются той частью потребительских расходов, без которой население в современных условиях практически обойтись не может. Поэтому рост расходов на оплату услуг в целом (с 13,9% в 1998 г. до 25,1% в 2012 г.) объясняется, прежде всего, ростом цен на жилищнокоммунальные услуги и, соответственно, увеличением их доли в структуре расходов населения на товары и услуги потребительского назначения (на 5,3% к концу 2012 г.). Немаловажную роль здесь сыграл и рост расходов на услуги учреждений культуры (на 6,2%), услуги связи (на 2,2%), медицинские услуги (на 2,7%).

Характер труда и быта, денежные доходы определяют и потребление непродовольственных товаров. За 1998-2012 гг. расходы на покупку непродовольственных товаров увеличились на 9,4%, в том числе на покупку транспортных средств – на 5,9%; мебели, хозяйственных товаров – на 2,3%. Отрицательная динамика наблюдалась лишь при покупке одежды, обуви, белья (на 3,1%).

Изменение структуры потребительских расходов можно объяснить следующими факторами:

ростом реальных располагаемых доходов, что позволяет потребителям удовлетворять спрос на ранее недоступные товары и услуги в виду ограниченности потребительского бюджета;

деформацией расходной части потребительского бюджета за счет более высокого роста цен на платные услуги по сравнению с непродовольственными товарами, что и обусловило значительный рост расходов на них;

ростом насыщенности потребительского рынка новыми типами импортных товаров промышленного производства, в частности, предметами радиоэлектроники, автомобилями, а также вновь открывающимися возможностями кредитования населения, привлекательность которых побуждает увеличивать расходы на промтовары.

Все это позволяет сделать вывод, что выявленные закономерности в изменении доходов населения и развитии бедности в постперестроечный период требуют не ослабления, как полагают некоторые исследователи, а усиления регулирующего воздействия государства. Государство, учитывая реальные условия на рынке труда, должно более решительно, более эффективно осуществлять свою регулирующую роль, реализуя целенаправленную политику доходов.

Подводя итог вышесказанному, следует подчеркнуть, что процесс экономически не обоснованного и социально несправедливого распределения доходов, который имеет место в России, не стабилизирован, не приостановлен и, тем более, не снижается, а еще более нарастает, принимает форму передела уже поделенного национального богатства в пользу наиболее богатых и влиятельных олигархов из числа предпринимателей. Кроме того, имущественное и социальное расслоение общества возрастает за счет низкой цены их труда.

Третий процесс. Значительная доля населения, оказалась живущей в условиях ниже критической черты бедности. Цена труда в России не обеспечивает выполнение главной функции заработной платы – нормального воспроизводства рабочей силы. Это свидетельствует о неэффективном использовании такого ресурса, как рабочая сила, О невыполнении заработной платой в России этой своей функции отчетливо говорит ее соотношение с прожиточным минимумом. Как показали расчеты НИИ труда, нормативная заработная плата должна соответствовать прожиточному минимуму, а в перспективе превышать его с тем, чтобы иметь возможность выполнять не только воспроизводственную, но и стимулирующую функции; средняя заработная плата должна превышать минимальную в 3-3,5 раза [231, c.70]. Соотношения между перечисленными показателями, рассчитанные нами на основе официальных статистических источников приведены в таблице 4.2.10.

Таблица 4.2.10 – Соотношение заработной платы с прожиточным минимумом (ПМ) Как видно из расчетов, до 2000 г. наблюдалась негативная тенденция приведения средней начисленной заработной платы к величине прожиточного минимума: если в 1992 г. средняя заработная плата составляла 320% от среднероссийского прожиточного минимума, то в 1999 г. это соотношение стало равным 158%. Однако с 2000 г. тенденция сближения приостановилась и уже в 2002 г. это соотношение составило 222%, в 2006 г. – 288%, в 2010 г. –341%, а в 2012 г. – 381% от стоимости прожиточного минимума населения трудоспособного возраста. Тем не менее, в настоящее время, когда среднемесячная заработная плата составляет примерно три прожиточных минимума, считать, что в целом оплата труда во всех случаях обеспечивает нормальное воспроизводство рабочей силы, было бы неверно, поскольку этот минимум настолько занижен, что реально не обеспечивает нормальное существование самого работника, и, тем более, его иждивенцев.

Существует противоречие между законодательно установленным минимальным размером оплаты труда и прожиточным минимумом: рост цен, а, следовательно, и рост прожиточного минимума не позволяют сравняться последнему с величиной минимальной заработной платы [15].

Минимальная заработная плата должна быть достаточной для удовлетворения самых необходимых потребностей работника, в которой не могут не предусматриваться, помимо покрытия расходов на питание, одежду, предметы домашнего обихода, также постоянно возрастающие затраты на содержание жилища, медицинское обслуживание, образование, социальные нужды работника как в период трудовой активности, так и после ее завершения [143, c.73-80].

Между тем в условиях существования предприятий различных форм собственности, минимальная заработная плата способна выполнять важную роль в воспроизводстве рабочей силы:

она определяет и гарантирует получение для работника, занятого неквалифицированным трудом, минимально необходимого объема потребления благ и услуг, достаточного для воспроизводства рабочей силы; объем потребления тем самым должен приводиться в соответствие с экономическим потенциалом общества;

минимальная заработная плата является важнейшим фактором реальной дифференциации заработной платы, влияя на соотношение минимальной и средней оплаты труда, соотношение минимальной и максимальной оплаты;

она влияет на структуру заработной платы, на соотношение в ней постоянной и переменной части, следовательно, на организацию заработной платы на предприятии;

она ориентирует общество на определенный объем результативности труда, который оно может потребовать от работника [70].

Если отношение минимальной заработной платы к прожиточному минимуму за 1965-1990 гг. примерно соответствовало обоснованным параметрам, то в г. эта величина составила лишь 16,9%, в 2000 г. упала до 8,9% и только, начиная с 2001 г. минимальный размер оплаты труда по отношению к ПМ начал расти небольшими темпами, так и не достигнув при этом рекомендованного равенства (50,1% в 2008 г. и 70,8% в 2012 г.). Такая минимальная заработная плата, на наш взгляд, не может выполнять роль социального норматива, с уровнем которого связаны и размеры социальных выплат. В свою очередь, средняя заработная плата, вместо того, чтобы быть выше минимальной в 3-3,5 раза, превышает ее в течение последних трех лет примерно в 5-6 раз.

Повышение минимального размера оплаты труда хотя бы до существующего, явно заниженного, прожиточного минимума является острейшей социальноэкономической проблемой. Ее решение не предполагается в ближайшей перспективе. Российским законодательством не предусмотрена экономически обоснованная связь между величинами ПМ и МРОТ, которая бы обеспечивала обязательное соответствие их движения. Автоматического соответствующего повышения МРОТ при увеличении прожиточного минимума законом не предусмотрено. Это связано с тем, что законодательными актами предусмотрены разные принципы их движения. Если ПМ устанавливается на основе определения минимальных потребностей человека в предметах потребления и услугах, то МРОТ устанавливается исходя, во-первых, из возможностей государственного бюджета, которые необходимо направить на эти цели в связи с оплатой работников бюджетной сферы; во-вторых, при этом должна быть также учтена проблема конкурентоспособности производства; в-третьих, порядок ее установления и величина должны быть направлены на поддержание социального партнерства между наемным трудом и бизнесом.

На наш взгляд, величина МРОТ должна определяться не текущими возможностями государственного бюджета на оплату труда работников бюджетной сферы и не согласием на это фактических или формальных хозяев предприятий, а трезвым научным расчетом. МРОТ – это, в конечном счете, минимальная величина стоимости неквалифицированного труда, востребованного экономикой в настоящий период времени. В конечном счете, размеры минимальной оплаты труда должны обеспечивать бюджет развития, необходимый для всестороннего развития человека, восстановления его трудоспособности и содержания семьи. Поэтому целесообразно привязывать ее рост к росту цен, или – в качестве базы для социальных гарантий - ориентироваться хотя бы на прожиточный минимум [15].

Заработная плата значительной части работников не достигает даже уровня прожиточного минимума: так в 2001 г. 28,4% работников получали заработную плату до 1000 руб. при ПМ 1500 руб. в месяц и еще 21,3% – от 1000,1 до 1800 руб.

К концу 2007 г. ситуация изменилась незначительно: 22,1% работников имели заработную плату до 3400 руб. при ПМ 3422 руб. в месяц. Относительные положительные сдвиги произошли в 2009 г.: при ПМ 5153 руб. в месяц лишь 9,5% работников получали заработную плату до 5000 руб. и 4,4% работников – в пределах 5000-5800 руб. в месяц. В 2010-2013 гг. положительная динамика сохранилась: в 2010 г. только 6,6% работников с начисленной заработной платой до 5000 руб. и 4,2% работников – от 5000 до 5800 руб. в месяц при ПМ 5688 руб. В апреле 2013 г.

всего 8% работников получали заработную плату до 7400 руб. при ПМ 7095 руб. в I квартале 2013 г. [243, c.133; 244, c.128; 245, с. 96; 299].

Распределение общей суммы начисленной заработной платы по 20процентным группам работников в апреле 2013 г. также говорит о положительных сдвигах: при относительно постоянных суммах начисленной заработной платы второй, третьей и четвертой группы работников (примерно на уровне 10,14 и 21% соответственно), стабильно растет общая сумма начисленной заработной платы первой группы работников (с 3,9% в 2004 г. до 5,3% в 2011 г. и 5,4% в г.) и сокращается сумма заработной платы пятой группы (с 52,0% в 2004 г. до 49,1% в 2011 г. и 48,7% в 2013 г.). Снижение дифференциации в заработной плате в последние годы подтверждает и коэффициент дифференциации заработной платы, который снизился с 26,4 раз в 2004 г. до 16,1 в 2011 г. [244, c.128; 245, с. 96;

299].

В связи с некоторой стабилизацией экономической жизни в стране и сокращением уровня бедности численность работников, получающих низкую заработную плату, сокращается, но, тем не менее, их доля еще очень высока. Характерно то, что в российском ВВП доля фонда оплаты труда (36,1%) значительно ниже, чем в странах с развитой рыночной экономикой, где она составляет 50-60% и более.

Низкая цена труда, во-первых, отрицательно воздействует на производительность труда, снижает стимулы к повышению квалификации и выполнению более квалифицированной работы, препятствуя одновременно замене устаревшей техники, внедрению более современной техники и технологии; во-вторых, является одним из главных препятствий на пути инноваций; в-третьих, вынуждает многих работников к совместительству, увеличивая общее предложение труда, снижает экономические требования наемных работников; в-четвертых, наносит огромный ущерб экономическому и социальному развитию России, поскольку начисления на фонд оплаты труда формируют внебюджетные социальные фонды, необходимые для решения основных социальных вопросов; в-пятых, стимулирует отток за рубеж квалифицированных кадров и увеличение занятости в теневой экономике.

Усиливается экономическая бедность населения, когда работоспособные граждане из-за низкой заработной платы или задержек с ее выплатами не могут обеспечить себе социально приемлемый уровень благосостояния, тем самым нарушаются условия воспроизводства рабочей силы.

Принимая во внимание, что заработная плата является основным источником доходов и составляет две трети в структуре доходов всего населения, вполне естественно, что ситуация, сложившаяся на рынке труда, оказывает доминирующее влияние на формирование в российском обществе высокой доли малоимущего населения [15].

Четвертый процесс. Экономический рост, происходивший в стране в т.н.

«тучные годы» (2001-2008 гг.) породил цепную реакцию увеличения емкости внутреннего рынка и сокращения масштабов и уровня бедности в стране.

Системный кризис 1998 г., подобно циклическому кризису, в определенной степени выполнил очистительную функцию и положил начало разрешению многих накопившихся в экономике противоречий. Целью данного этапа развития являлся переход от идеологии выживания к идеологии развития. Следствием стал определенный рост ВВП (рисунок 4.2.2). В среднем за 1998-2000 гг. в расчете за год он составил 103,5%, а в 2001-2012 гг. – 104,6%. Лишь 2009 г. отмечен снижением физического объема ВВП по сравнению с 2008 г. на 7,9% в русле всеобщих тенденций мирового кризиса.

Рисунок 4.2.2 – Динамика ВВП и бедности населения в 1998-2012 гг.

Начавшееся оживление в экономике страны не может рассматриваться как устойчивый рост и самое главное – как закономерный результат реформ. В большей степени наметившийся послекризисный рост может оцениваться как восстановительный тип роста, обеспеченный вовлечением в хозяйственный оборот ранее временно не использовавшихся мощностей в промышленности и в других сферах. За счет этого фактора, который имеет экстенсивный характер, и происходит основная доля экономического роста в данный период.

Следует отметить, что решающую роль в этом росте сыграли экспортноориентированные сырьевые отрасли, особенно в условиях благоприятной конъюнктуры мирового нефтяного рынка. Огромное влияние на данный процесс оказал также фактор девальвации рубля после дефолта, что привело к резкому росту эффективности экспорта. Немалое значение при этом имели устойчиво высокие цены на нефть, ее производные и на природный газ. С другой стороны, падение курса национальной валюты привело к определенной стабилизации экономики, к сокращению импорта, что способствовало росту производства отечественных товаров, моментально занявших ниши, еще вчера заполненные импортом, росту занятости населения.

Экономический рост способствовал выравниванию социально- экономической ситуации и снижению уровня бедности в России. Важнейшим индикатором, отражающим масштабы бедности, является доля населения с денежными доходами ниже стоимости прожиточного минимума. По официальным данным Росстата, уровень бедности в стране за период 1999-2012 гг. снизился с 41,6 млн.

человек до 15,6 млн. В перспективе, по оценкам Минэкономразвития России, доля населения с доходами ниже национальной черты бедности снизится до 10% к 2020 г., а в 2030 г. не превысит 7%, и даже в консервативном варианте, предполагающем замедленное сокращение доли бедного населения, его доля составит менее 8% в 2030 г. [21, с. 8-9]. Эту благоприятную тенденцию подтверждает и такой информативный показатель как дефицит денежных доходов малоимущего населения, выраженный в процентах от общего объема денежных доходов населения.

На протяжении последних шести лет (2007-2012 гг.) этот показатель в целом по стране остается на уровне 1,3-1,2% от совокупных доходов населения России и сократился на 4% по сравнению с 2000 г. (рисунок 4.2.3), что указывает на возможность реализации некоторой перераспределительной социальной политики в пользу бедных, основанной на воплощении принципа адресности социальных расходов, то есть на преимущественном предоставлении определенных социальных льгот и выплат бедным семьям.

1992 1995 2000 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 Рисунок 4.2.3 – Дефицит денежного дохода малоимущего населения в процентах от Если проанализировать динамику малообеспеченных в стране за ряд лет по кварталам (таблица 4.2.11), то можно отметить, что каждый год число бедных уменьшается к концу года и увеличивается в первом квартале. Объяснить данный факт можно тем, что в декабре многие граждане получают тринадцатую зарплату, различные премии, а также проценты по вкладам. Доходы несколько поднимаются, и часть нуждающихся россиян временно покидает зону нищеты.

Таблица 4.2.11 – Численность населения с доходами ниже прожиточного Продолжение таблицы 2.2. За пятнадцать лет (1998-2012гг.) рост реальных располагаемых денежных доходов в среднем в расчете за год составил 104,2%. Заметим, ежегодный прирост денежных доходов в значительной степени превышал среднедушевые темпы роста ВВП. Однако основой этого повышения доходов была в решающей степени устойчиво высокая цена на нефть на мировом рынке, а не реальные успехи многих отраслей российской экономики. Кроме того, две трети жителей попрежнему имели доходы меньше средних по стране.

В 2000 г. впервые был отмечен реальный рост всех денежных доходов населения, включая заработную плату и пенсии. Благодаря индексации пенсий и зарплаты работников бюджетных организаций, а также дальнейшему сокращению долгов по зарплате и пенсиям, в связи с существенным улучшением показателей занятости, среднегодовой рост реальных денежных доходов составил 12%.

На рост доходов в 2001 г. значительно повлияли индексация пенсий, повышение тарифных ставок работников бюджетных организаций и увеличение оплаты труда на предприятиях. В результате реальные располагаемые денежные доходы населения по сравнению с 2000 г. увеличились на 9%.

По итогам 2002 г. средний уровень доходов практически достиг уровня конца 1997 г., увеличившись на 11%, при этом на 1/3 сократился уровень безработицы и уменьшилась численность населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума (с 27,5% в 2001 г. до 24,6% в 2002 г.).

2003-2007 гг. – наиболее успешные годы рыночного реформирования в России. В экономике продолжался экономический рост (в среднем 7% в год), инфляция первоначально снизилась до 12% в год (в 2003-2004 гг.), а в последствие стабильно сохраняется в среднем на уровне 10-11% (в 2005-2007 гг., исключение составил лишь 2008 г., когда обвал на мировом рынке незначительно повысил уровень инфляции до 13,3%), среднегодовой рост реальных доходов населения составил 12% – в 2005 г., 13,5% – в 2006 г. и 10,5% – в 2007 г. (аналогично темпу роста 2004 г.). Значительно сократилась доля бедного населения (до 13,4% в г. по сравнению с 20,3% в 2003 г.).

Мировой экономический кризис 2008 г. не оставил в стороне и экономику России. В результате темпы роста объема ВВП замедлились и составили 105,2% в 2008 г., 104% в 2010 г. и в 2011 г., 103,4% в 2012 г. по отношению к предшествующим годам, а в 2009 г. ВВП был на уровне лишь 92,1% к 2008 г., что незамедлительно сказалось и на росте реальных доходов населения (по 2,3% в и 2009 гг., 5,1% в 2010 г., 4,4% в 2012 г.). Реальная начисленная заработная плата одного работника, характеризующаяся устойчиво высокими темпами роста на уровне 10-20% в 2000-2008 гг., в 2009 г. снизилась на 2,8% по отношению к предыдущему году. Тем не менее, благодаря грамотной социальной политике со стороны государственных органов реальная заработная плата в 2010 г. выросла на 5,1%, в 2011 г. – на 4,2%, в 2012 г. – на 8,4%, а численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного уровня не увеличилась за последние пять лет: в 2008 г. – доля бедного населения составила 13,4 % от общей численности населения страны (на уровне 2007 г.), а в 2009-2012 гг. – доля малообеспеченных даже сократилась, составив 13,1% в 2009 г., 12,8% в 2011 г., 11% в 2012 г.

В результате определенной экономической стабилизации и роста ВВП в анализируемый период индекс потребительских цен несколько замедлил свои темпы. В то время как потребительские цены в среднем за 2000 г. по сравнению с 1999 г. выросли на 20%, реальная среднемесячная начисленная заработная плата увеличилась в 2000 г. на 21%, а реальная пенсия – на 28%. Так же как и в 2000 г., в 2001-2012 гг. рост денежных доходов населения устойчиво опережает рост цен на товары и услуги (рисунок 4.2.4).

Рисунок 4.2.4 – Индекс потребительских цен и динамика денежных доходов Заметим, что даже эти высокие темпы были несколько занижены официальной статистикой. В немалой степени действительную картину уровня и динамки денежных доходов значительной части населения, а, следовательно, и показатель среднедушевых доходов, искажает представление многими предприятиями и фирмами налоговым и статистическим органам недостоверных сведений о фактической величине заработной платы их работников. Провоцировалось это в значительной степени единым социальным налогом, ставка которого зависит от размеров заработной платы работников, а объем уплачиваемого налога – от фонда заработной платы.

Кроме того, в официальных данных не учитываются или не полностью отражаются доходы населения, занятого в теневой экономике. Значительное число экономически активного населения попадает в поле «неформального занятого», прямо или непосредственно не относимого к теневой экономике, но не учитываемого официальной статистикой населения. Это – так называемая ненаблюдаемая экономика. По расчетам Росстата, доля «ненаблюдаемой экономики» в ВВП России составляла 16% в 2010-2011 гг., причем без учета криминальной деятельности [182; 234]. В этой сфере было занято 11,6 млн. человек в 2010 г. и 13 млн. человек в 2011 г., или 16,6% и 18,4% соответственно от общей численности занятого населения [244, c.71; 245, с.51]. Естественно, что это не только деформирует налоговую и бюджетную сферу, но также искажает и статистические данные.

Вышесказанное необходимо принимать во внимание при оценке данных официальной статистики.

Некоторый рост реальных доходов населения подтверждается постепенным увеличением (за исключением отдельных показателей в 2009 г.):

во-первых, товарооборота в розничной торговле;

во-вторых, вкладов населения в банковскую систему, как рублевых, так и в валюте (хотя, конечно, это в значительной степени вклады наиболее обеспеченного населения);

в-третьих, поступлений налогов на доходы граждан (таблица 4.2.12) [218, c.319, 363, 368-369; 213, c.635-636; 210, c.576; 215, c.578, 606; 294; 291; 220, c.370, 425; 221, с.41, 406, 413].

Таблица 4.2.12 – Динамика отдельных экономических показателей, Оборот розничной торговли, в % к предыдущему году Банковские вклады физических лиц в кредитных организациях, млрд.руб.

Всего 216,9 318,9 462,5 702,4 1046,6 1517,8 1977,2 2754,6 3793,5 5159,2 5907,0 7484,9 9818 -на рублевых счетах 149,6 211,3 304,5 457,8 649,1 1053,7 1459,0 2082,0 3163,6 4492,9 4332,7 5511,1 7918 -на валютных счетах 67,2 107,7 158,0 244,6 397,5 464,1 518,2 672,5 629,9 666,3 1574,3 1973,9 1899 Налог на доходы физ. лиц (консолидированный бюджет), млрд. руб.

Данные, приводимые в таблице, косвенно подтверждают рост реальных доходов населения. Наблюдается устойчивая тенденция снижения уровня бедности в стране в целом и в большинстве регионов Российской Федерации. Причем спектр показателей уровня бедности за 2000-2012 гг. претерпел значительные изменения. Если судить по такому обобщающему объективному показателю как численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума (в процентах от численности населения региона), в 2000 г. разброс региональных значений бедности был значительный (в большинстве регионов численность бедных находилась в диапазоне 30-60% от общей численности населения региона), а в 2012 г. основная доля значений показателя сосредоточилась в интервале 7-20% (рисунки 4.2.5 и 4.2.6) [196, c.178-179; 247, c. 16-17].

Доля бедного насения, % 0 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 1112131415 16171819 2021222324 25262728 2930313233 34353637 38394041 4243444546 47484950 51525354 5556575859 60616263 6465666768 69707172 73747576 7778798081 Ситуация с уровнем официальной бедности существенно улучшилась в реНа рисунках 4.2.5 и 4.2.6 по горизонтали пронумерованы субъекты РФ (в соответствии с Общероссийским классификатором объектов административно-территориального деления (ОКАТО), который принят и введен в действие на основании постановления Госстандарта России от 31 июля 1995 г. № 413), относимые к следующим федеральным округам: Центральный (с 1 по 18), Северо-Западный (с 19 по 29), Южный (с 30 по 35), Северо-Кавказский (с 36 по 42), Приволжский (с 43 по 56), Уральский (с 57 по 62), Сибирский (с 63 по 78 на рисунке 4.2.5 и с 63 по на рис.4.2.6), Дальневосточный (с 79 по 88 на рис.4.2.5 и с 75 по 83 на рисунке 4.2.6).

гионах России к началу 2007 г., даже несмотря на то что на основании Федерального закона от 24.10.1997 г. № 134-ФЗ «О прожиточном минимуме в Российской Федерации» был осуществлен пересмотр в сторону повышения состава потребительской корзины, в соответствии с которой определяется величина прожиточного минимума. По этой причине в целом по Российской Федерации за 2005 г. и в отдельных субъектах Российской Федерации за 2006 г. отмечается рост доли населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума по сравнению с предыдущим годом. Вместе с тем, при использовании сопоставимых данных о величине прожиточного минимума тенденция к сокращению уровня бедности в целом по Российской Федерации и в отдельных субъектах Российской Федерации не меняется.

Представленные межрегиональные различия по уровню бедности связаны как с различиями в суммах располагаемых денежных доходов жителей той или иной области и с разной стоимостью жизни (установленным в регионе прожиточным минимумом, уровнем потребительских цен), так и с общим уровнем социально-экономического развития того или иного региона. Так, по результатам 2000 г. в Ингушетии практически 94% жителей признаны официальной статистикой абсолютно бедными, в то время как в Ямало-Ненецком автономном округе таковых насчитывалось лишь 11% такого населения. В 2012 г., несмотря на то, что численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума в данных регионах существенно сократилась и составила соответственно 17,1% и 7,0 %, доля бедного населения в Ингушетии по-прежнему намного выше, чем в Ямало-Ненецком автономном округе. Такое положение вполне закономерно. Ингушетия относится к кризисным регионам, подвергшимся масштабным общественно-политическим конфликтам, вследствие чего экономика региона находится далеко не в лучшем состоянии. Прочие регионы с численностью бедного населения выше среднероссийского уровня также зачастую относятся к депрессивным и слаборазвитым регионам, экономика которых находится в состоянии длительного застоя и характеризуется мало диверсифицированной структурой промышленности, а также слаборазвитой инфраструктурой и социальной сферой. Бедность в таких регионах носит застойный, хронический характер, она перестает быть временным явлением. Человек зачастую считается бедным уже по факту проживания в таком регионе.

Регионы с относительно невысокой численностью населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума (Санкт-Петербург и Москва, Тюменская и Свердловская области, Татарстан), в основном, относятся к благополучным регионам с высоким потенциалом экономического развития.

Современный этап развития рыночных отношений показывает, что несмотря на положительную динамику сокращения части нуждающихся россиян, среди последних усиливается разрыв между темпами роста потребностей и платежеспособного спроса населения. При этом если в дореформенный период потребности населения не удовлетворялись вследствие дефицита товаров, даже неразвитый спрос превышал предложение, то с 1992 г. по настоящее время вектор этой динамики сменил направление: развитие общества стало сопровождаться интенсивным ростом потребностей и относительным сокращением спроса населения. В противовес объективным законам рынка (и практике развитых стран) спрос у нас выступает не только и не столько функцией цены, а в большей степени функцией низкого уровня и качества жизни населения [15].

Таким образом, изменение величины денежных доходов населения позволяет отследить основные тенденции экономических и социальных процессов, происходящих в стране. Рост потребительского спроса оказывает определяющее влияние на развитие экономики.

Позитивная динамика реальных доходов населения в целом по стране в то же время сопровождается такими нерешенными проблемами социальнотрудовой сферы, как высокая дифференциации населения по уровню доходов, низкая заработная плата в ряде отраслей экономики, стимулирующие относительно высокий уровень бедности.

4.3. Структура бедности в РФ и ее характеристики Некоторые исследователи [323] указывают на важность детализации показателей бедности в целях более полного анализа этого явления, и в первую очередь раздельного учета того вклада, который вносят в профиль бедности индивидуальные и пространственные (то есть не обусловленные собственным поведением индивида) факторы социального риска. С этим трудно не согласиться. Таким образом, можно построить профиль бедности, показывающий изменение благосостояния при переходе субъекта из одной социальной страты в другую. А поскольку бедные по своему составу неоднородны, при сравнительном анализе недостаточно опираться только на количественные показатели, необходимо учитывать также различные поведенческие признаки, относящиеся к образу и качеству жизни. Такого рода анализ позволит дать характеристику бедности различных групп домохозяйств. Типология или выбор группы в нашем исследовании будет определяться некоторыми ожидаемыми значениями важных для экономической политики параметров.

Меры социально-экономической политики, целью которой является сокращение бедности, зависят от того, какие группы населения, отличаются повышенным риском и глубиной бедности, а также кто составляет большинство бедного населения. В общей системе действий, направленных на смягчение бедности, приоритетными будут те, которые, во-первых, способствуют выведению из бедности наиболее многочисленных категорий семей и, во-вторых, направлены на поддержку наиболее бедных групп.

В современной России сформировались группы бедности, представители которых имеют выраженные особенности образа жизни, а также личностные особенности. В то же время, малообеспеченные категории граждан, испытывающие существенные ограничения по структуре потребления, и имеющие высокую степень лишений, дискомфорт, способствующие выведению данных индивидов из образа жизни, принятого в российском обществе, часто не отличаются по своим взглядам и социальному самочувствию от благополучных граждан. В силу огромной социальной дифференциации в состоянии бедности оказываются все новые группы населения, кроме того, в трансформационной экономике в состав бедных попали так называемые «новые бедные». Исходя из этого, можно предложить рассматривать социальный профиль бедности в современной России с использованием следующих категорий:

1.«Затяжная бедность». К этой группе отнесены автором максимально уязвимые к бедности (группы риска) члены общества, характер развития которых не позволяет им в течение длительного времени преодолеть черту бедности:

• семьи с одним родителем (родители-одиночки), главным образом одинокие матери;

• многодетные семьи;

• низкоквалифицированные и низкооплачиваемые работники;

• инвалиды.

2. Бессрочно бедные (слой социальных пауперов). Экономическая и социальная нестабильность в современном обществе ускорили процесс маргинализации населения, в результате которого появляется эта группа бедного населения как следствие нарастания нисходящей социальной мобильности. Причем ее важнейшим отличием от других структурных групп бедности является крайне низкий уровень нерегулярных доходов, носящих «паразитический» характер, поскольку их основная часть предоставляется либо обществом, либо отдельными индивидами, но в любом случае происходит социальное потребление чужих ресурсов. В группу, относящуюся к «социальному дну», «разучившихся» работать и просто опустившихся до бродяжничества, алкоголизма, тунеядства и преступности, имеющую минимальную вероятность вернуться к нормальной жизни, адаптироваться к рыночным условиям включаются:

• бывшие преступники;

• бездомные, «бомжи»;

• нищие;

• алкоголики;

• наркоманы;

• большинство проституток;

• беспризорные дети.

3. Постперестроечные бедные. Принципиальные изменения отечественной экономики за годы реформ привели к их появлению, возможно, вследствие неадекватной этим изменениям социальной политики, проводимой государством. Их главным отличием от предыдущих групп, входящих в структуру бедности, является то, что существование данной группы может быть ликвидировано путем создания условий, стимулирующих и развивающих их собственную трудовую активность.

Сегодня ядро «конструктивных» бедных составляют:

• работники старших возрастов;

• жители села;

• большая часть работников, занятых на государственных и муниципальных предприятиях и в бюджетной сфере; значительная часть пенсионеров;

• безработные;

• молодежь, не имеющая возможности найти работу после окончания учебного заведения;

• беженцы и вынужденные переселенцы;

• дети.

Факторами неравенства и бедности во всех представленных группах выступают характеристики самих индивидов и домохозяйств – например, демографические и социально-экономические (иждивенческая нагрузка, уровень образования, статус занятости и пр.), а также особенности экономической среды в месте проживания (регион, тип поселения). Анализируя влияние данных характеристик на дифференциацию благосостояния, можно выявить основные микро- и макроэкономические контуры бедности.

Результаты проводимых исследований с помощью разнообразных методов (анализ статистических данных, вторичный анализ ранее проведенных исследований на территории России, опроса населения Республики Башкортостан, экспертной оценки) позволяют составить и охарактеризовать социально-демографический потрет бедных домохозяйств.

Отчетливо видно, что по мере развития и закрепления в России рыночных отношений материальное положение семьи становится значимым фактором социализации, определяющим уровень притязаний, способности к социальной адаптации. От уровня материальной обеспеченности семьи зависит число жизненных шансов самореализации личности. Причем уже на уровне желаний существует заметная разница между подростками семей с разным уровнем жизни.

В то время как подростки из состоятельных семей в большей степени (66%) претендуют на то, чтобы в будущем стать владельцами «своего дела», дети из малообеспеченных семей в наименьшей степени уверены, что их желания вообще осуществятся. Можно предположить, что малообеспеченные родители формируют у своих детей представления, что бедность в принципе не преодолима, а значит, дети обречены на то, чтобы унаследовать бедность от своих родителей.

Получение образования и востребованной на рынке профессии – для молодых людей это единственный шанс преодолеть семейную бедность. Однако предоставить данный шанс (особенно в условиях «коммерциализации» образования) могут далеко не все домохозяйства, в частности это касается неполных и многодетных семей. На начальном этапе трансформации общества (1992-1995 гг.) данная социально-уязвимая группа составляла ядро бедных, доля бедных среди них достигала 60-80%. Этому способствовали одновременно и высокая иждивенческая нагрузка, и низкие трудовые доходы работоспособных членов семьи.

В настоящее время в общем числе домохозяйств в российском обществе эти типы не являются доминирующими: за годы реформ структура бедного населения претерпела некоторые изменения. Сегодня центр тяжести перемещается на другую «чашу весов» – в группу трудоспособных членов общества, которые по определенным причинам имеют невысокие номинальные доходы и не могут прокормить семью. Тем не менее, бедность в многодетных семьях и неполных семьях с детьми заслуживает пристального внимания.

Статистический анализ домохозяйств различного типа подтвердил, что наиболее массовой группой бедных являются семьи с детьми. Если говорить в терминах индивидуальной бедности, то доля «почти бедных» семей, имеющих детей в возрасте до 16 лет, в 2012 г. составляла 62,2 % от общего числа малоимущих (на 13,6% больше по сравнению с 2006 г.), причем доля крайне бедных еще выше – 66,6% в данной категории (против 61,2% в 2006 г.). Риск бедности чрезвычайно высок среди домохозяйств, имеющих трех и более детей: половина таких домохозяйств относились к бедным в 2012 г. Однако вклад этих домохозяйств в общий показатель уровня бедности составляет всего лишь 7,5% по причине их малочисленности (для сравнения – 3,7% в 2006 г.).

Несмотря на то, что риск бедности резко возрастает с увеличением числа детей, большинство бедных с детьми принадлежат к домохозяйствам, имеющим одного или двух детей (таблица 4.3.1). После кризиса 1998 г. в данной группе домохозяйств наметилась тенденция к сокращению доли бедных: с 51,8% в 2001 г.

до 45,1% в 2006 г. в общем числе «почти бедных». Однако начиная с 2007 г. данная динамика вновь стала отрицательной: к концу 2012 г. доля бедных с 1-2 детьми увеличилась до 54,7%. Среди крайне бедных домохозяйств, имеющих 1-2 детей в возрасте до 16 лет доля бедных устойчиво снижалась: с 60,5% в 2001 г. до 52,5% в 2006 г. и до 50,5% в 2012 г.

Таблица 4.3.1— Социально-демографическая структура бедных в зависимости от наличия детей в домохозяйстве в 2006 и 2012 гг. [247, c. 35.55] В течение последних двух десятилетий наблюдался устойчивый рост домохозяйств без детей или с одним ребенком и столь же устойчивый спад домохозяйств с двумя детьми (рисунок 4.3.1).

домохозяйства, в которых нет детей моложе 18 лет домохозяйства с 1 ребенком домохозяйства с 2 детьми домохозяйства с 3 и более детьми Рисунок 4.3.1 – Структура домохозяйств, состоящих из двух человек и более (в %) По данным всероссийской переписи населения в 2010 г. среди домохозяйств, состоящих из двух и более человек, 17,9 млн. или 44% домохозяйств имеют детей моложе 18 лет (на 8% меньше по сравнению с 2002 г.). В структуре домохозяйств, имеющих детей моложе 18 лет, доля домохозяйств с 1 ребенком выросла по сравнению с 2002 г. на 0,3%, а с двумя детьми сократилась на 0,7%. Что же касается домохозяйств с тремя детьми, то их доля в течение всего периода продолжает оставаться относительно стабильной [78]. Заметим, несмотря на количество детей в той или иной семье, в целом, в зависимости от используемого показателя благосостояния, домохозяйства с детьми составляют 50-60% от общего числа бедных семей.

В семьях с супружеской парой, имеющих детей в возрасте до 16 лет дефицит располагаемых ресурсов в 2010 г. составлял 40,4% от среднедушевых располагаемых ресурсов и 36,8% в 2012 г. (на 7,3% и 3,8% соответственно больше уровня в домашних хозяйствах без детей) и 69,3% в 2010 г. и 71,8 % в 2012 г. от общего объема дефицита располагаемых ресурсов, что свидетельствует о глубокой бедности данного типа семей. Более половины этих семей отличаются благоприятной демографической структурой (супружеские пары с 1-2 детьми и другими родственниками), поэтому их бедность не связана с высокой иждивенческой нагрузкой. Важно отметить, что более половины домашних хозяйств не имеют детей.

Следовательно, государственная политика, направленная преимущественно на защиту детей от риска бедности, обойдет интересы каждого третьего бедняка.

Многодетные семьи остаются традиционно бедными, независимо от характера преобразований, осуществляемых в России. Большое количество детей – иждивенцев – очевидный фактор бедности. Заметим, сегодня для групп населения, в семейной структуре которых насчитывается 5,6,7 и более членов, удельный вес домохозяйств со среднедушевыми доходами ниже величины прожиточного минимума в действительности не отличается. То есть семья является бедной, если в ней 7-8 человек, и такой же бедной, если в ней 5-6 членов. В многодетных семьях глубина бедности увеличивается, если один из родителей не трудоустроен. Здесь одновременно работают два фактора малообеспеченности – многодетность и наличие в семье взрослого иждивенца.

В числе объективных факторов, формирующих низкий среднедушевой доход в семье, необходимо выделить и отсутствие одного из родителей. В структуре малообеспеченных домохозяйств в зависимости от числа родителей и числа детей в 2012 г. 12,2% составили неполные семьи с детьми, из которых 11,2% – с 1- детьми. Их доля оставалась стабильной в течение исследуемого периода. В свою очередь, домохозяйства с тремя и более детьми могут быть безбедными исключительно при условии совместного бюджета с другими работающими родственниками.

К абсолютно бедным относятся все неполные семьи, образованные вследствие рождения у женщины ребенка без брака, где неработающие одинокие матери находятся в отпуске по уходу за ребенком. Частично иждивенческую нагрузку возмещают государственные пособия, выплачиваемые ежемесячно на детей до лет. Однако их размеры ничтожны малы. Для матерей-одиночек величина этого пособия в соответствии с Федеральным законом от 19.05.1995 N 81-ФЗ (ред. от 02.07.2013) «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей» (с изменениями и дополнениями, вступающими в силу с 01.01.2014) устанавливается законами и иными нормативными правовыми актами субъекта Российской Федерации. Так в Республике Башкортостан эта величина составляла в 2012-2013 гг. 284 руб. или всего лишь 4,5% от величины прожиточного минимума ребенка. Сложившиеся условия способствуют росту доли малоимущих среди неполных семей, поскольку частота внебрачных рождений в России удвоилась за период 1990-2005 гг. (с 14,6% среди всех рожденных детей в1990 г. до 30% в 2005 г.). С 2006 г. данная тенденция приостановилась: к концу 2012 г. доля детей, рожденных вне брака, сократилась до 23,8%. Кроме того, растет доля неполных семей в связи с ростом числа разводов: с 501,7 тысяч в 1998 г. до 644,1 тысяч в 2012 г.

Увеличение смертности мужчин в трудоспособном возрасте в постперестроечные годы спровоцировало новую проблему - материальное обеспечение детей после смерти их отцов. Действующий вид пенсий (по потере кормильца), величина которого составляла 5959 рублей в 2012 г., т.е. 95,2% от величины прожиточного минимума ребенка, не является полноценной компенсацией потерянному доходу в неполной семье.

Как показал обзор макроэкономической политики, незначительный уровень детских и материнских пособий в рассматриваемом периоде не оказал никакого значения на уровень бедности целевых групп, несмотря на то, что в масштабах государства они представляют собой значительные суммы, которые в целом могут влиять на тренд бедности. Согласно официальным статистическим данным, реальная величина семейных и материнских пособий в процентах к предыдущему году с корректировкой на индекс потребительских цен составила в 2000 г. – 104,8%, в 2001 г. – 107,4%, в 2002 г.— 109,5%, в 2003 г. – 92,5%, в 2004 г. – 88,8%, в 2005 г. – 92,1%, в 2006 г. – 112,8%, в 2007 г. – 191,7%, в 2008 г. – 121,2%, в 2009 г. – 112,9%, в 2010 г. – 109,9%, в 2011 г. —102,3% и в 2012 г. – 104,6% [241, c.181; 217, c.159]. Недостаточная государственная социальная помощь семьям с детьми частично возмещается частными трансфертами через систему межсемейной взаимопомощи. Доля получающих материальную поддержку родственников среди всех домохозяйств составляет порядка 30%, среди неполных семей – свыше 50%. По мнению О. С. Белокрыловой, «возможности и объемы неформальной сетевой взаимопомощи не поддаются точной калькуляции, так как учет потребительских ресурсов и иных благ в бюджетах домохозяйств не осуществляется, не носит регулярный характер, не подчиняется стоимостной логике, и обусловлены не столько максимизацией прибыли, сколько социокультурными, отношенческими, субъективными аспектами, религиозными и этическими ценностями. Качественная составляющая таких обменов выявляется при проведении глубинных интервью, позволяющих получить полную и глубокую информацию о мотивах, установках, мнениях респондентов, а также сделать выводы об искренности респондента и учесть невербальные реакции» [21, с. 11].

Одним из факторов, генерирующих бедность, является присутствие в семье инвалидов. На 1 января 2013 г. по официальным данным общая численность инвалидов составила 13082 тыс. человек [217, c.245]. Бедность и инвалидность положительно связаны в смешанных домохозяйствах. С одной стороны, неразвитость сферы услуг для инвалидов вынуждает одного работоспособного члена семьи оставить свое рабочее место для оказания помощи инвалиду, что снижает среднедушевой доход семьи и увеличивает степень социальной нагрузки на работающих в семье. С другой стороны, размер пенсии по инвалидности чрезвычайно мал и не может компенсировать недостатка второй заработной платы в семье.

Вследствие этого, материальные условия пенсионеров – инвалидов часто сравнительно хуже, чему пенсионеров по старости. Условия проживания пенсионеровинвалидов также сказываются на их материальном положении, и те из них, кто не имеет родственников или живет отдельно от них, почти в 2/3 случаев оказываются за чертой бедности. Сегодня в составе малоимущего населения доля пенсионеров по инвалидности составляет 2,3% (2011 г.), т.е. 358,8 тыс. инвалидов живут за чертой бедности.

Заметим, что бедность и уязвимость распространяется на инвалидов не одинаково: инвалидам Великой Отечественной войны не свойственны высокие риски бедности, а инвалиды детства, наоборот, достаточно часто попадают в группу бедных.

Согласно экспертным данным, можно предположить, что «инвалиды в пенсионных возрастах фактически не отличаются от остальных пенсионеров ни по характеристикам здоровья, ни по характеристикам благосостояния, – напротив, инвалиды трудоспособных возрастов оказываются максимально уязвимыми и попадают в группу значительного риска обеднения и ограничения доступа к ресурсам. В связи с этим отдельно следует выделить две категории инвалидов:

1) инвалиды, получающие социальную пенсию по инвалидности (инвалиды I, II и III группы, не имеющие трудового стажа, инвалиды с детства и детиинвалиды);

2) инвалиды, которым назначена трудовая пенсия по инвалидности исходя из группы инвалидности» [84, c.13].

Надо заметить, что среди инвалидов непенсионных возрастов почти 75% являются получателями трудовой пенсии по инвалидности, и только около четверти представляют категорию инвалидов, которым назначена социальная пенсия по инвалидности.

В числе получателей трудовой пенсии по инвалидности и пенсии по государственному пенсионному обеспечению по инвалидности при наличии ограничений к труду определим респондентов с различной степенью тяжести инвалидности. Согласно базе данных Росстата в разделе «Реализация мер социальной поддержки отдельных категорий граждан в 2012 году», инвалиды II группы по состоянию на 1 января 2013 г. являются наибольшей группой инвалидов обсуждаемой категории (52%). Инвалиды III группы занимают второе по численности респондентов место – 34%. Наконец, группа инвалидов наибольшей тяжести – I группы представлена 14% респондентов-инвалидов категории [194, c.10].

Поскольку размер назначенных пенсий существенно различается у инвалидов различных групп, то имеет место и дифференциация уровня бедности в данной типологии семей с инвалидами. Так, фиксированный базовой размер трудовой пенсии по инвалидности составлял в 2013 г. у инвалидов I группы без иждивенцев 120,6% в соотношении с величиной прожиточного минимума, II группы – 60,3%, III группы – 30,1%. Заметим, риск стать бедными для семей с инвалидами I группы из года в год сокращается, в то время как аналогичный показатель для домохозяйств инвалидов II группы и III группы выше среднего.

Если рассматривать занятость инвалидов, обнаруживается следующее: более 80% инвалидов не работают, при этом, лишь пятая часть из них оценивает состояние своего здоровья, как не позволяющее выполнять работу или ежедневную деятельность. В то же время, согласно данным Росстата, риск бедности ниже у домохозяйств, в состав которых входят работающие инвалиды (26,6%), по сравнению с домохозяйствами с неработающими инвалидами (30,3%).

Что касается различий в уровне бедности инвалидов отдельных возрастных групп, то данные Росстата дают такую картину: в группу максимального риска бедности попадают семьи с инвалидами, не имеющими трудового стажа; второе место занимают домохозяйства, в состав которых входят инвалиды детства – около 45%; затем идут домохозяйства с детьми-инвалидами.

Из общего числа детей-инвалидов (численность которых в 2012 г. составила 571,5 тыс. в возрасте до 18 лет) около 1/3 находятся в специализированных детских учреждениях, остальные проживают в семьях. В то же время, «поскольку специфические потребности детей-инвалидов не учтены при формировании методики расчета прожиточного минимума, материальное положение семей с детьми-инвалидами даже при формальном соответствии необходимому уровню доходов оказывается крайне тяжелым. Анализ социально-демографической структуры таких семей показывает широкое распространение среди них семей материнских (неполных), а также повышенную иждивенческую нагрузку в связи с вынужденным отказом матерей от работы и отсутствием ее заработка в бюджете семьи, что делает семьи с детьми-инвалидами социально уязвимой группой, подверженной риску бедности. Крайне недостаточное развитие инфраструктуры, содействующей уходу за ребенком-инвалидом, не помогает матерям сохранить возможность работать и негативно отражается на уровне жизни семей с детьми-инвалидами»

[148, c.48].

Обобщая вышесказанное, выделим типы семей с инвалидами, характеризующиеся максимальными и минимальными рисками бедности: если наибольший уровень бедности фиксируется в отношении домохозяйств, в которых проживают инвалиды, получающие социальную пенсию как не имеющие трудового стажа, то минимальным риском бедности отличаются семьи с инвалидами I группы, которым назначена трудовая пенсия по инвалидности или пенсия по государственному пенсионному обеспечению по инвалидности.

Анализируя социально-демографическую структуру бедных, заметим, что особую проблемную группу на рынке труда в современной ситуации представляют те, кто имеет низкую профессиональную квалификацию, низкое образование, или чья квалификация более не соответствует требованиям рынка труда.

Данная группа заслуживает наибольшего внимания применительно к локализации процессов обеднения. Факторы риска (низкое образование и квалификация) здесь действуют в одном направлении, и потому вероятность возникновения производственно-трудовой бедности крайне велика. Сама бедность в данном случае может достичь уровня глубокой нужды и даже абсолютной нищеты, практически не отличающейся от социальной бедности недееспособных. Менее квалифицированные и недостаточно образованные люди будут явно обречены на весьма длительные поиски работы; возможно часть из них попадет в категорию застойной безработицы и без принятия специальных мер вообще не сумеет вернуться в народное хозяйство. В то же время люди с высшим образованием оказываются в числе малоимущих временно.

Заметим, что исследование «взаимосвязи между уровнем доходов работников и их образованием, то есть рассмотрение такого аспекта как отдача от инвестиций в человеческий капитал, было осуществлено еще С. Г. Струмилиным, а впоследствии на основе его работ В. А. Жаминым и Г. А. Егизаряном. С.Г Струмилин пришел к выводу, что «простая грамотность, достигаемая за один год обучения, повышает продуктивность рабочего на 30%» [9, с.6-7; 263 с. 266]. В то же время следует учитывать, что стремительные экономические изменения, которые столь характерны для настоящего времени, приводят к тому, что знания и навыки, полученные на ранней стадии профессионального становления, могут утратить свою ценность в течение трудовой жизни конкретного человека.

Классическая тенденция социального развития стран с рыночной экономикой показывает, что самый низкий уровень образования приводит к максимально высокому уровню бедности, в то время как именно высокий уровень образования и высокий уровень квалификации выступают одним из факторов предупреждения бедности. Рост уровня образования способствует не только развитию интеллекта человека, но и повышает его возможности получения высоких доходов (рисунок 4.3.2) [247, с.22]. Повышение интеллектуального, творческого, научного потенциала общества – обязательное условие его движения вперед.

Рисунок 4.3.2— Распределение бедного населения по уровню образования в 2012 г.

Анализ представленных данных по материалам выборочных обследований бюджетов домашних хозяйств показал, что высокий уровень бедности характерен для групп с низким уровнем образования: к ним относятся лица, имеющие общее, среднее и среднее профессиональное образование. В общей совокупности бедного населения (среди лиц в возрасте 10 лет и более) имеется лишь незначительная доля лиц с начальным образованием (10,7%) и не имеющих даже начального образования (2,4%). Наличие в обществе данной социальной группы связано, в первую очередь, с независящими от нее факторами, преодолеть которые было невозможно (состояние здоровья, материальное положение родителей, изолированность от общества, и т.д.).

Вероятность попадания в категорию бедных отчетливо показывает индекс риска бедности в зависимости от уровня образования (рисунок 4.3.3) [247, с.25].

Значение индекса риска бедности ниже 1 свидельствуют о более низком риске бедности, чем риск бедности для населения в целом Рисунок 4.3.3 – Индекс риска бедности в зависимости от уровня образования в 2012 г.

С целью сокращения бедного населения по уровню образования в общем составе бедных органы управления образованием должны научиться анализировать и использовать данные и индикаторы бедности, поступающие из правительственных и неправительственных источников с тем, чтобы проводить мониторинг взаимосвязи между бедностью и образованием и при необходимости принимать соответствующие меры.

Необходимо констатировать, что проводимые в России реформы привели к увеличению неравенства в доступе к образованию и его результатах. Россия унаследовала систему образования Советского Союза, которая обеспечивала свободный доступ к образованию каждого члена ее общества. И сегодня почти 100% всех российских детей по-прежнему получают обязательное среднее образование. Однако бедные семьи имеют меньше возможностей дать детям дошкольное и последующее необязательное образование. То, что бедные не всегда могут направить ребенка в детский сад и обеспечить ему дошкольную подготовку, является серьезной проблемой социальной политики, поскольку дети, которые в начале учебы отстают от своих ровесников по базовым навыкам обучения, как правило, так и не догоняют остальных. Кроме того, дети из менее обеспеченных российских семей чаще уходят из школы после получения обязательной ступени. Имея более низкий уровень образования, молодежь сокращает свои шансы в жизни. По состоянию на 2012 г. взрослые, которые получали самые низкие доходы, окончили на два-три класса меньше, чем представители групп с наиболее высокими доходами.

Результаты последних исследований говорят и о том, бедные, имея низкий уровень доходов, сталкиваются с проблемами поступления в хорошие вузы, получения образования того типа и качества, которое открывает дополнительные возможности в жизни и, следовательно, помогает разорвать порочный круг бедности. Согласно последним данным в вузы поступают лишь 15% детей из бедных семей и почти 80% детей из более обеспеченных семей [52]. В результате распространения неофициальных платежей, сочетающихся с развитием платного образования и репетиторства, которые более доступны зажиточному населению, неравенство поступления в лучшие школы и обучения по более качественным программам на всех уровнях образования усугубляется.

Заметим, что «российский вариант» действия такого фактора как образование, имеет в определенной степени странный характер: в настоящее время практически в равной мере бедны трудоспособные граждане, имеющие общее и среднее профессиональное образование. На наш взгляд, надлежит признать, что сегодня не только среднее, но и среднее профессиональное образование в России не прививает индивиду должных качеств, способствующих уклонению от бедности. По всей видимости, в данный трансформационный период среднее профессиональное образование не дает значимых навыков и умений, позволяющих быть конкурентоспособными на рынке труда, и требует своего реформирования.

Конечно, в общей совокупности бедных перечисленные типы домохозяйств не являются преобладающими: за годы реформ структура бедного населения претерпела некоторые изменения в российском обществе. Если на начальном этапе трансформации общества (1992-1995 гг.) данные социально-уязвимые группы составляли ядро бедных, то сегодня центр тяжести перемещается на другую «чашу весов» – в группу так называемых «новых бедных».

Одним из социальных факторов, приводящих к появлению данной категории бедных, является присутствие в семье безработных. Безработные в наибольшей степени рискуют оказаться за чертой бедности, однако они в то же время составляют самую малочисленную группу малоимущих. В бюджетных обследованиях Росстата в 2012 г. фиксируется сравнительно невысокий уровень бедности данной категории населения среди экономически активного населения: 2,3% – это малоимущие безработные и 3,2% – крайне бедные безработные. Если в категорию безработных попадает мужчина, то падение уровня жизни семьи более значительно (вероятность попадания в число бедных составляет 57%), чем потеря работы женщиной (вероятность попадания в число бедных составляет 43%).

Объяснением тому является превышение в большинстве случаев заработной платы мужчин над оплатой труда женщин.

В данном случае решение проблемы состоит в обеспечении безработных работой: создании новых рабочих мест, преодолении структурной безработицы;

обучении новым профессиям, переподготовке кадров в том случае, если имеющаяся специальность, профессия не востребована рынком. Для таких людей должны быть установлены временные пособия по безработице не ниже прожиточного минимума. Рынок будет постоянно «выбрасывать» за пределы предприятий, организаций часть «излишних» людей. И к этому надо быть готовыми.

Однако концентрация на помощи только этой группе населения не приведет к решению проблемы с бедностью в России в целом. За чертой бедности значительна и доля занятых в экономике: доля малоимущего населения среди них крайне высока – 63,2% в 2012 г. Бедность данной категории домохозяйств порождается нижеследующими факторами.

Во-первых, это занятость в бюджетном секторе экономики или на неэффективных государственных предприятиях. Необоснованно заниженная величина заработной платы наблюдается в сельском хозяйстве (53% от общероссийского уровня средней зарплаты в 2012 г.), в легкой промышленности (45%), а также в бюджетной сфере (образование, здравоохранение, культура – 71-80%). Заметим, что данную категорию бедных в основном составляют квалифицированные, хорошо образованные и дееспособные работники. Причем бюджетную сферу составляют те отрасли, где формируется качество человеческого капитала. Бедные врачи, учителя, ученые не могут формировать полноценного здорового, грамотного и развитого человека.

Факторы риска попадания за черту бедности работают в этом случае в различных направлениях, частично снижая действия друг друга. С одной стороны, трудности трансформационного периода, негативно отражающиеся на отдельных предприятиях и учреждениях, где работники трудятся, и «хиреющих» регионов, где они проживают, способствуют обеднению. Но с другой стороны, большие внутренние резервы, которыми они обладают, дают им возможность совместительства, не утратить статус занятого, если производство сокращается, в относительно короткие сроки поменять место работы или перепрофилироваться в случае безработицы. Поэтому бедность в большинстве случаев здесь принимает форму нужды или необеспеченности (в соответствии с абсолютной концепцией), но не абсолютной нищеты.

Следует отметить, что официально в категорию «работающие бедные» могут попасть и работники предприятий с большой долей «серой» заработной платы, хотя их реальный заработок часто выше величины прожиточного минимума.

Более того, официальная зарплата позволяет им пользоваться социальными выплатами из бюджета, хотя в формировании дохода они не участвуют.

Заметим, что социальная опасность, связанная с обеднением занятых в экономике (а их доля достигает наибольшего масштаба в структуре бедности), несравнима серьезнее, нежели возможные социальные последствия нищеты прочих структурных групп бедного населения России. «В сочетании со стремительным понижением реальных доходов контраст с прежним статусом способен вызвать динамичное и бурное недовольство, причем очень опасное для экономической системы, поскольку квалифицированные и высокообразованные члены общества могут стать силой, объединяющей другие, менее активные, слои недовольных, неспособных к самостоятельному преодолению бедности» [40; 41, c.114]. Поэтому в экономическом отношении преодоление их бедности и активизация, таким образом, трудового потенциала страны является первоочередной задачей государства. В то же время задачу локализации трудовой бедности, разработки мер борьбы с ней нельзя решить, на наш взгляд, раз и навсегда. В противоположность социальной затяжной бедности и бессрочной бедности слоя социальных пауперов, бедность трудоспособных работников быстро «мигрирует» от одной категории к другой. И здесь можно согласиться с Л. А. Гордоном, который отмечает, что общее утверждение относительно ее концентрации, главным образом в средах, тяжело приспосабливающихся к рынку, остается верным на протяжении всего переходного периода. Но конкретный перечень групп и категорий, испытывающих наибольшие сложности вхождения в рынок, их признаки, условия, вызывающие эти сложности, меняются достаточно быстро [64, c.5-21].

Среди занятых в бюджетной сфере или на предприятиях в отраслях и регионах, особенно тяжело входящих в рынок, основную долю составляют женщины, что является одним из факторов феминизации бедности. Хотя, если учесть соотношение мужчин и женщин в структуре всего населения страны (46% и 54% на протяжении 2004-2013 гг.), то следует признать, что бедность среди женщин в структуре малоимущего населения трудоспособного возраста незначительно превосходит бедность среди мужчин.

По оценкам экспертов, например, в Республике Башкортостан первое место среди факторов, способствующих возникновению бедности среди женского населения, занимает низкая оплата труда (55,7%). А на втором месте сугубо гендерная причина – традиционное дискриминационное отношение к женщине (39,1%) [185, c.20]. Следовательно, дискриминация, то есть лишение равноправия (по оценкам экспертов) существует. Причем ограничение в правах женщин значимее, чем устойчивая тенденция трудоустройства в строго определенных профессиях и отраслях, деторождение, занятость в домашнем хозяйстве, а также недостаточный уровень профессиональной подготовки и квалификации, ухудшение с возрастом состояния здоровья и т.д.

Женщины вынуждены выстраивать свою профессиональную карьеру в условиях жесткой конкуренции с мужчинами, в которой по-прежнему оказываются в проигрыше, особенно в условиях постоянного сокращения рабочих мест. При этом, как и в прежние годы, в особенно тяжелом положении оказываются женщины со средним общим образованием (32 % в 2012 г. от общей численности безработных женщин) и средним профессиональным образованием (23,4%) [217, c.124]. Для последних лет характерным является увеличение количества безработных женщин, обращающихся в центры занятости, имеющих высшее образование (с 14% в 2002 г. до 19,4% в 2012 г.). Это в значительной степени усложняет возможности поиска работы и увеличивает продолжительность пребывания на биржах труда.

В целом следует сказать, что женщины стремятся максимально использовать возможности биржи труда и центра занятости, они активно обучаются на курсах, в то время как мужчины более активно ищут работу самостоятельно. В то же время и при помощи центра занятости мужчины трудоустраиваются гораздо успешнее. Это означает, что даже в ситуации поддержки со стороны государства, обучения на специальных курсах и активного поиска работы женщины все равно оказываются в проигрыше. Дополнительные сложности создает конкуренция так называемых «мужских» и «женских» профессий, когда женщинам, даже при наличии соответствующего образования и опыта работы, оказывается сложно претендовать на области, традиционно занятые мужчинами.

Заметим, что выводы российских социологов совпадают с аналогичным мнением их западных коллег о том, что женщины находятся в невыгодном положении для развития карьеры преимущественно из-за разных приоритетов мужчин и женщин на рынке труда, связанных с их неодинаковыми ролевыми функциями в семье. Это приводит к тому, что женщины выбирают те профессиональноотраслевые ниши, которые требуют меньших затрат сил, менее перспективны с точки зрения профессионального роста, и соответственно хуже оплачиваются.

Такая ситуация не может не отражаться на уровне жизни семей, где основным работником являются женщины, то есть неполных материнских семей.

Во-вторых, это иждивенческая нагрузка детьми и низкие трудовые доходы граждан, а также иждивенческая нагрузка взрослыми, у которых индивидуальные доходы ниже величины прожиточного минимума, либо вообще отсутствует занятие, приносящее какой-либо доход. Нестабильная макроэкономическая ситуация в стране в последние два десятилетия негативно повлияла на полные семьи с 1-2 детьми. Как было замечено ранее, удельный вес этих семей наибольший в структуре малообеспеченных домохозяйств, в то время как по уровню бедности и глубине бедности они в более выгодных условиях, чем семьи с одним родителем и многодетные. По данным выборочных обследований в структуре малоимущих домашних хозяйств в зависимости от числа родителей, числа детей и их совместного проживания с другими родственниками в 2012 г. 63,5% составляли полные семьи с 1-2 детьми, а у более половины (50,5%) среди крайне бедных домохозяйств располагаемые ресурсы были в два и более раза ниже прожиточного минимума. Следовательно, масштабные социально-экономические преобразования «уравнивают» в бедности все категории семей на крайне высоком ее уровне.

Бедность работающих бедных – это целый комплекс нравственных проблем как для самих работников, членов их семей, так и для государства и общества.

Среди них:

формирование долговременного пессимизма, вызванного, прежде всего, чувством социальной несправедливости;

падение престижа данной профессии, потеря уважения к ее представителям;

показатель отношения государства к данной сфере деятельности, ее ценности для сегодняшнего и завтрашнего дня общества;

отсутствие возможности обеспечить должное образование детям, достойное внимание родным и близким старшего поколения, комфортность быта, досуга.

В целом – это тяжелая психологическая травма, переживаемая как самим работником, так и его близкими. У работающих бедных происходит изменение отношения к труду, а отсюда – либо игнорирование работником нравственных норм трудового коллектива, либо уже на уровне самого трудового коллектива формирование если не ложных нравственных ориентиров, то, как минимум, равнодушного отношения к нарушениям сослуживцами нравственных норм.

Анализ структуры «новых» бедных приводит нас также к повторному обращению к бедности жителей села и пригородных районов. В России наиболее высокий процент бедняков наблюдается не в городских, а в сельских и пригородных районах. По материалам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств Федеральной службы государственной статистики в 2012 г. на долю малоимущих домохозяйств, проживающих в сельских поселениях, приходилось 39,1%, а на долю крайне бедных еще больше – 49,5%, хотя доля сельского населения на протяжении последних десятилетий устойчиво не превышает 26-27% (в 2013 г. 26%) [217, c.77, 168].

Малоимущие домашние хозяйства, проживающие в городах, сконцентрированы преимущественно в городах с численностью населения менее 50 тысяч.

Уровень бедности в них сопоставим с ситуацией в сельских районах: из общего числа городского малоимущего населения доля бедных в данной группе 29%, а доля крайне бедных в 2-3 раза выше по сравнению с более крупными городами и городами с численностью более 1 млн. человек. Кроме того, бедность здесь характеризуется такой же глубиной и «тяжестью». Можно предположить, что программы по борьбе с бедностью должны вне очереди проводиться в сельских районах и небольших городах и поселках.

Различия в социальном положении, наблюдаемые в городской и сельской местности, обусловлены, в значительной мере, социально-демографической характеристикой и особенностями формирования бюджета семьи. Высокая доля иждивенцев в семье традиционно является одной из причин низких среднедушевых денежных доходов в домашних хозяйствах. Так, по данным обследования, у 10% наименее обеспеченных слоев населения на одного работающего приходится 1 иждивенец (прежде всего, дети) в городской местности и 1,4 – в сельской, в то время как у 10% наиболее обеспеченных – соответственно, 0,6 и 0,7 [252, c.35].

Для характеристики бедности в разрезе город – село, в силу более полной оценки материальной стороны жизни семьи по сравнению с уровнем денежных доходов, более объективную картину дает использование показателя «уровень располагаемых ресурсов». Даже с учетом доходов от личного подсобного хозяйства показатели бедности в сельской местности заметно выше, чем в городе (таблица 4.3.2).

Таблица 4.3.2 – Состав располагаемых ресурсов домашних хозяйств, проживающих в городской и сельской местности (в среднем на члена домашнего хозяйства в месяц; рублей) [292] Располагаемые ресурсы домашних хозяйств, проживающих в городской местности – всего 2392,0 4009,0 5016,0 6529,5 7985,5 10354,6 13465,9 13869,4 16265,0 18291, В том числе:

- денежные расходы 2093,1 3623,5 4542,0 5879,3 7184,1 9314,0 11844,7 12222,3 14357,5 16180, 5 17926, - стоимость натур.

продуктов питания - стоимость натур.

довольственных товаров и услуг сбережений Располагаемые ресурсы домашних хозяйств, проживающих в сельской местности – всего 1561,9 2423,2 2851,3 3604,7 4495,2 5871,1 7786,5 8416,9 10128,7 11745,8 13320, В том числе:

- денежные расходы 1113,2 1840,0 2194,2 2813,7 3503,4 4628,9 6170,0 6639,0 8079,8 9424,8 10968, - стоимость натур.

поступлений проН.д.

- стоимость натур.

товаров и услуг - прирост Как видно из таблицы 4.3.2, располагаемые ресурсы домашних хозяйств, проживающих сельской местности на 35-45% меньше чем у городских домашних хозяйств. Данный разрыв несколько сокращается, если рассматривать среднедушевые располагаемые ресурсы малоимущих и крайне бедных домохозяйств: так в 2011 г. располагаемые ресурсы малоимущих домашних хозяйств, проживающих в городской местности составляли 4636,9 руб. в месяц, что на 3,6% больше, чем на селе. По крайне бедным домохозяйствам, проживающим в сельской местности и в городской, среднедушевые располагаемые ресурсы находятся на одном уровне.

Существенным источником жизнеобеспечения в сельской местности являются личные подсобные домохозяйства – здесь 10-15% располагаемых ресурсов формируется за счет натуральных поступлений из ЛПХ (у малоимущих сельских жителей данная величина составляла 14,6% в 2011 г., в городе только 3,2%). По оценкам Росстата РФ, в сельской местности натуральные поступления снижают риск бедности на 10%. Однако за последние десять лет натуральные поступления продуктов питания и непродовольственных товаров и услуг из года в год сокращаются (в 2001 г. их доля в структуре располагаемых ресурсов на селе составляла 23%). Доходы от продажи продукции, произведенной в ЛПХ, в малой степени компенсируют дефицит располагаемых ресурсов, который в расчете на члена домохозяйства составлял в сельской местности в 2011 г. 1981,2 руб. против 1667, руб. в городе, и концентрируются у обеспеченных сельских жителей.

Заметим, что занятость в ЛПХ и натуральные поступления не компенсируют потери сельских жителей в условиях трансформационной экономики. Большинство сельских семей с высоким уровнем трудового потенциала рассматривают занятость в ЛПХ как условие выживания, а не как стратегию успешной адаптации к рыночной экономике. Жизненные успехи они связывают с переездом на постоянное место жительства в города, поэтому с 1994 г. наблюдается тенденция оттока жителей из села.

На наш взгляд, стимулирование экономического развития в сельских местностях, меры по повышению доходов сельских жителей будут с высокой степенью адресности помогать снижать бедность в особенно проблемных с точки зрения бедности территориях.

Анализ основных возрастных групп населения по уровню среднедушевых денежных доходов в 2012 г. показал, что самая большая доля малоимущего населения (39,1%) приходится на социальные группы «женщины в возрасте от 31 до 54 лет» (20,1%) и «мужчины от 31 до 59 лет» (19,0%). Далее по степени убывания следует молодежь (от 16 до 30 лет) – 23,4% от всего малоимущего населения (категория «плавающих бедных»). Это учащаяся молодежь в трудоспособном возрасте, студенты вузов, техникумов, испытывающие нужду. К данной группе относится по разным причинам значительная часть молодого поколения. Это в основном дети из бедных семей. Нельзя допускать, чтобы из-за материальной нужды они в массовом порядке бросали учебу. И государство, и бизнес должны проявлять большую заинтересованность в профессиональной подготовке данной части молодежи, превращая «новых бедных» в «новую рабочую силу». На женщин в возрасте 55 лет и старше и мужчин в возрасте 60 лет и старше приходится 10,3% малоимущего населения РФ.

Большая доля риска попасть в бедные слои населения падает на детей – 27,3% от всего населения России, попавшего за черту бедности в 2012 г., что составляет 17,9 % от общей численности детей в возрасте до 16 лет (15,8% детей в возрасте до 7 лет и 19,8% в возрасте от 7 до 15 лет от общей численности населения соответствующей возрастной группы) [247, с. 13]. Этот чрезвычайно высокий процент бедности среди детей, для такой богатой по своему экономическому потенциалу страны как Россия, привел к возникновению и разрастанию рынка детского труда. Этот социальный процесс чрезвычайно опасен, поскольку в основном детский труд полулегален, мало оплачивается, он отвлекает детей от школы, сопровождается нарушениями их прав. Спрос на детский труд имеет место в таких отраслях экономики, как транспорт (мытье машин, услуги на автозаправках и а автомастерских), торговля (продажа газет, работа на лотках, торговля на рынке и пр.), материально-техническое обеспечение (подсобные работы в магазинах, загрузка товаров и пр.). Также существуют и наихудшие формы детского труда, в которых занято около 80% уличных детей: это принудительный труд, работа на опасных производствах (стройка, эксплуатация детей в сельской местности, перенос тяжестей, торговля детьми). Среди работающих уличных детей в возрасте до 13 лет от 10% до 30% втянуты в противоправные виды деятельности – проституцию и криминал. Это служит обоснованием программ, направленных на поддержание благосостояния детей, и ориентации социальной помощи на семьи с детьми.

В настоящее время на долю семей «новых бедных» (одиноко проживающих граждан трудоспособного возраста, семей без детей и семей с 1-2 детьми) приходится половина всех малообеспеченных домохозяйств. В дореформенный период материальное положение таких семей было значительно лучше, и они не входили в категорию бедных. Это говорит о том, что основной причиной роста численности бедного населения стало появление новых типов семей, взрослые члены которых находятся в трудоспособном возрасте, но имеют, с одной стороны, низкие трудовые доходы, а с другой стороны, нетождественную реальным условиям и стандартам жизни материальную помощь со стороны государства детям и безработным.

Опыт развитых стран с рыночной экономикой, а еще более – собственный российский опыт показывают, что преодолеть противоречия, возникшие в распределительных отношениях, стихийный рыночный механизм сам по себе не может. Необходимо усиление целенаправленного регулирующего воздействия государства (как центральных, так и региональных органов) на складывающуюся на рынке цену труда: уровень, дифференциацию и динамику заработной платы, которые в свою очередь определяют справедливость оплаты труда, ее стимулирующую роль, уровень и качество жизни большей части населения страны.

С конца 90-х годов к категории бедных с высоким уровнем риска в России стали причисляться семьи беженцев и вынужденных переселенцев, мигрировавших из бедных районов. Образование указанной страты населения связано с распадом СССР и многочисленными региональными конфликтами в бывших союзных республиках, а также со значительной разницей в доходах, сформировавшейся к концу второй волны глобализации. На 1 января 2013 г. Федеральной миграционной службой России (ФМС) всего с начала регистрации было установлено 39133 беженцев и вынужденных переселенцев. Большая часть этого перемещения происходит по экономическим причинам, из-за стремления к лучшей жизни в более благоприятных районах (поскольку оплата одних и тех же навыков в разных регионах, особенно между развивающимися и богатыми странами, сильно различается). Так средняя часовая оплата на производстве составляет примерно 30 долларов в Германии и одну сотую этой суммы (30 центов) в Китае и Индии [57, c.56]. Это самый яркий пример, но даже между США и новыми индустриальными странами, такими как Таиланд или Малайзия, существует десятикратная разница в оплате труда. Выгода для индивидуальных рабочих, мигрирующих в страны с более развитой экономикой, очевидна.

Важнейшими проблемами беженцев в сложившихся условиях стали, вопервых, обеспеченность жильем, во-вторых, – трудности с трудоустройством.

Сейчас только четверть из них располагают отдельным жильем в городах и около 40% – в сельских поселениях, многие беженцы проживают в общежитиях, в арендованном жилье, а некоторые вообще не имеют постоянного места жительства. На начальном этапе реформ с целью обеспечения беженцев жилой площадью была принята программа, на основании которой они получили право на бесплатное жилье. Однако коррупционные процессы в рамках выделения такого жилья и не привели к решению обозначенной проблемы.

Проблема трудоустройства беженцев и переселенцев не менее актуальна:

более 60% из них имеют работу не по специальности, а в сельской местности – значительно больше. Кроме того, величина заработной платы мигрантов на 30меньше, чем у местных жителей, не зависимо от уровня образования и квалификации.

Заметим, «возрастной состав беженцев отличается от обычных мигрантов тем, что среди беженцев выше доля детей и стариков. Если в обычных условиях семьи с детьми, в том числе неполные семьи, наименее мобильны, то в экстремальных обстоятельствах именно они стремятся выехать в первую очередь, чтобы избавить детей от опасности или ущемления в правах…. Вынужденные мигранты испытывают трудности и с получением социальной поддержки, так необходимой людям, покидающим родные места. Около половины из них не получили в России никакой поддержки…Таким образом, слабые возможности для адаптации и отсутствие полноценной поддержки со стороны государства делают эту категорию населения уязвимой с точки зрения риска бедности» [148, c.52].

Вероятность попасть в категорию бедных имеется еще у одной демографической группы домохозяйств – пенсионеров, и, прежде всего пенсионеров по старости. Здесь группа лиц с низкими доходами составляла в 2012 г. 10,3% в возрастной структуре малоимущего населения. При этом среди женщин старше трудоспособного возраста уровень бедности практически в три раза выше, чем среди мужчин (7,6% против 2,7%). Причинами уязвимости российских пенсионеров, в отличие от пенсионеров развитых стран выступают низкий размер пенсий и ухудшившийся в начале переходного периода доступ к медицинским и социальным услугам, включая льготы.

Считаем целесообразным указать на специфический для России фактор дифференциации и попадания в группу бедных пенсионеров – это вид получаемой пенсии. Наибольшие риски бедности будут наблюдаться, скорее всего, у семей, в состав которых входят получатели социальных пенсий и пенсий по потере кормильца. Получение данных видов пенсий сопряжено с какими-то исключительными событиями в жизни человека – инвалидностью с детства или молодости или потерей кормильца, которые наступили настолько рано, что человек не успел попасть на рынок труда и сформировать пенсионные права в рамках системы трудовых пенсий. Эти пенсии – одни из форм материальной поддержки иждивенцев и не типичны для национальной пенсионной системы. В отдельных странах социальные пенсии и пенсии по потере кормильца финансируются в рамках именно социального обеспечения или социальной помощи. В 70% домохозяйств с социальными пенсионерами живут инвалиды, что ограничивает доступ на рынок труда других членов этих домохозяйств.

Наиболее в выигрышном положении оказались пенсионеры, получающие пенсии за выслугу лет (особенно бывшие государственные служащие), пенсии по старости и инвалидности. Они относятся к числу благополучных как по доле бедных, так и по дефициту располагаемых ресурсов. Заметим, что получение пенсии по инвалидности в возрасте моложе пенсионного увеличивает шансы попасть в число бедных, но и уменьшает их, если в состав домохозяйств входят пенсионеры по старости и по инвалидности (семьи участников ВОВ, получающих две пенсии, трудовые пенсии в повышенном размере и различные льготы).

Заметим, что хотя пенсионеры и входят в состав социально уязвимой группы населения, измерение бедности через сопоставление располагаемых ресурсов и прожиточного минимума в России показало, что причастность к пенсионерам не является причиной повышенного риска бедности, и положение этой группы сегодня следует признать более благополучным (для них риск бедности не превышает среднероссийский уровень), чем положение других социально ослабленных групп. В среднем традиционные формы пенсионного обеспечения, связанные с формированием пенсионных прав в течение трудовой жизни человека, снижают риски бедности. Наш анализ показал, что пара пожилых людей, живущих вместе менее восприимчивы к любому профилю бедности. Этот факт имеет смысл особо подчеркнуть, поскольку он противоречит традиционному предположению о том, что пожилые люди являются одной из самых уязвимых категорий в современной России. Причины, почему расходы превышают доходы, состоят в том, что пожилые люди, очень часто, имеют приусадебные участки, а также в сознательной или несознательной недооценке реального уровня доходов для этих категорий. Действительно, приблизительно 79-87% пожилых людей объявляют пенсию как их единственный источник дохода. Однако, по всей видимости, существенная доля пожилых людей, помимо пенсий, имеют также дополнительные доходы. Главным образом, это доходы от сбора предметов, доступных для переработки и повторного использования или продажа потребительских товаров.

Важным или даже решающим фактором, повышающим материальное благосостояние пенсионеров, является занятость. Так, доля малоимущих работающих пенсионеров в 2012 г. составляла лишь 4,2% из 65,5% малоимущего экономически активного населения. Большинство досрочных пенсионеров по старости и за выслугу лет продолжают работать на том же рабочем месте, что и до назначения пенсии. Иными словами, доступ к рынку труда выводит семьи пенсионеров из бедности.

Тот факт, что пожилые люди менее восприимчивы к попаданию во временную и постоянную бедность, можно объяснить, по крайней мере, частично эффектом шкалы эквивалентности, согласно которой расходы пожилых людей имеют меньший вес, чем расходы взрослых людей. Кроме того, даже если мы не будем дисконтировать расходы пожилых людей, а просто рассмотрим уровень подушевых расходов для семьи, мы сможем увидеть, риск и глубина бедности резко сокращаются при переходе к показателю располагаемых ресурсов, что обусловлено приоритетным доступом пожилых к неденежным социальным трансфертам.

Имеющее решающее значение для жизни нетрудоспособного населения пенсионное обеспечение распространяется в России по данным Госкомстата за 2012 г. на 40,573 млн. человек. При этом на каждого пенсионера приходится 1, человека, занятого в экономике. До проведения пенсионной реформы, которая началась в 2003 г., все пенсии, их дифференцированные размеры и порядок назначения определялись государственным пенсионным законом и выплачивались органами социального обеспечения из государственного бюджета. В свое время этот закон сыграл большую положительную роль в повышении уровня жизни населения, утратившего трудоспособность. Однако, со временем, многие его положения, особенно в условиях постреформенной России, снизили свое значение и в ряде статей вошли в противоречие с рыночными реалиями. В связи со значительной инфляцией и серьезными изменениями в ходе демографического процесса, прежде всего постарением населения, возникли очень сложные проблемы в финансовом обеспечении всей пенсионной системы.

Но главной проблемой была обострившаяся в ходе реформирования экономики совершенно недостаточная в реальном выражении величина пенсионного обеспечения, не достигающая у большинства пенсионеров даже прожиточного минимума. Наибольшее снижение реального размера пенсий произошло в период кризиса 1998 г. и продолжилось в 1999 г. К началу 1999 г. задолженность по выплатам пенсий вдвое превышала размер общей суммы назначенных пенсий [183], реальный и средний размер пенсий снизился до 70% прожиточного минимума пенсионера, а минимальная пенсия – до 45% прожиточного минимума пенсионера. Лишь спустя три года после кризиса 1998 г. в пенсионной системе были созданы экономические возможности для ее позитивного реформирования. К 2002 г.

средний размер пенсий удалось сравнять с прожиточным минимумом пенсионеров. Тем не менее, реальный размер пенсий в 2008 г. еще не достиг дореформенного уровня и составлял лишь 93,4% от уровня 1990 г. Рост пенсий в денежном выражении в лучшем случае лишь поспевал за темпами инфляции, хотя индексация пенсий должна проводиться в соответствии с уровнем инфляции, даже опережая ее. 2009 г. стал переломным годом в плане социального обеспечения пенсионеров: значительно увеличился не только реальный размер назначенных пенсий (на 10,7% по сравнению с 2008 г.), но и соотношение среднего размера назначенных пенсий с величиной прожиточного минимума пенсионера (до 126,6% против 115,2% в 2008 г.). В 2010-2012 гг. положительная динамика пенсионного обеспечения сохранилась: реальный размер назначенных пенсий увеличился еще на 34,8% в 2010 г., на 1,2% в 2011 г., на 4,9% в 2012 г., а соотношение среднего размера назначенных пенсий с величиной прожиточного минимума пенсионера достигло в 2012 г. рекордно высокого значения за последние два десятилетия – 176,5% [215, c.167; 217, с.153].

В денежном выражении пенсионный фонд в России заметно увеличивается, что связано, прежде всего, с увеличением численности пенсионеров, которая за последние двадцать лет (с 1990 г.), в условиях дальнейшего постарения населения, возросла на 19% и составила в 2012 г. 283 пенсионера на 1000 человек населения. Рост размеров пенсионного фонда связан также с ростом денежных размеров пенсий в связи с их индексацией, определяемой высокими темпами инфляции. На основе некоторого увеличения источников пополнения пенсионного фонда, при определенном оживлении экономики, расходование средств Пенсионного фонда РФ на финансирование выплат населению пенсий возросло в 2012 г.

до 4897,3 млрд. руб., что на 5,5% больше по сравнению с 2011 г. и составило 7,8% к ВВП (против 4,5% в 2000 г.). Кроме того, происходит ежегодное увеличение среднегодового размера пенсии, который в 2012 г. составил 9041 руб., превысив величину прожиточного минимума. Динамика этих процессов отражена в таблицах 4.2.1 и 4.3.3 [215, c.167; 217, с.153].

Таблица 4.3.3 – Показатели пенсионного обеспечения Численность пенсионеров – всего, 38,4 38,38 38,41 38,6 38,16 38,31 38,32 38,47 38,59 39,09 39,71 40,16 40, млн.чел.

Соотношение с величиной ПМ среднего размера назначенной пенсии в % Реальный размер назначенной месячной пенсии, в % 95 61 128 121 105 109,6 105,1 104,8 118,1 110,7 134,8 101,2 104, к предыдущему году Расходование средств ПФ РФ на финансирование выплат населению 72,7 85,5 107,7 122,1 103,2 120,4 107,6 106,2 116,2 112,3 130,8 101,5 105, пенсий и пособий в % к предыдущему году Анализ представленного временного периода показал, что рост номинального размера назначенной месячной пенсии в некоторой степени компенсировал рост цен на товары и услуги потребительского назначения, поэтому даже с учетом уровня инфляционных процессов реальный размер пенсий, начиная с 2000 г. устойчиво возрастает.

Однако следует указать на такой негативный факт как неизменно недостаточная величина соотношения среднего размера назначенных пенсий со средней заработной платой. Так, средний размер назначенных месячных пенсий составлял в 2012 г. только 33,9% от величины среднего размера начисленной заработной платы, причем динамика данного соотношения имеет устойчиво негативный характер (39,8% в 1995 г. и 31,2% – в 2000 г., 24,3% – в 2008 г.). В 2010 г. ввиду значительного роста реального размера назначенных пенсий (на 34,8% по отношеПо состоянию на конец 2009 г. Согласно Федеральному закону от 17 декабря 2001 г. № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» (в редакции Федерального закона от 24 июля 2009 г. № 213-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О страховых взносах в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования и территориальные фонды обязательного медицинского страхования») с 1 января 2010 г. вместо базовой части трудовой пенсии вводится фиксированный базовый размер страховой части трудовой пенсии.

нию к 2009 г.) соотношение среднего размера назначенных пенсий со средней заработной платой увеличилось с 27,9% в 2009 г. до 35,7%, однако в 2011 г. отрицательная динамика возобновилась (35,1%).

Покупательная способность средней пенсии кардинальным образом отличается от соответствующих показателей денежных доходов и заработной платы.

Даже с учетом отсутствия прямой иждивенческой нагрузки на пожилого человека, этот показатель неоправданно низок. Так, если в 2012 г. пенсии превысили прожиточный минимум лишь в 1,8 раза, то среднедушевые денежные доходы и заработная плата – в 3,5 и 3,8 раза соответственно. Можно констатировать, реальная пенсия по темпам роста существенно отстает от реальных денежных доходов и заработной платы. Таким образом, актуальность проблемы низкого уровня пенсий и относительно прошлого содержания, и относительно существующего распределения сохраняется.