На правах рукописи

УДК 804.0 – 22

Петушко Анна Игоревна

Норма и узус в употреблении неопределенных местоимений

испанского языка

Специальность 10.02.05 – романские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2003 2

Работа выполнена на кафедре романской филологии Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Л.М. Скрелина

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор С.И. Канонич кандидат филологических наук, доцент Е.В. Яковлева

Ведущая организация: Московский государственный областной университет

Защита состоится "04" _марта_ 2003 г. в _ часов на заседании диссертационного совета Д 212.199.17 Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена по адресу: 191186, Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д.48, корп. 14, ауд.314.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена

Автореферат разослан «_» _ 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор Л.А. Пиотровская Реферируемое диссертационное исследование посвящено комплексному анализу функционирования неопределенных местоимений испанского языка в норме и узусе.

Класс местоимений испанского языка не раз привлекал к себе внимание лингвистов как отечественных [Васильева 1973; Вольф 1978; Ламина 1970 и др.], так и зарубежных [Llorach 1954; Franch, Blecua 1979 и др.]. Несмотря на это, многие вопросы, связанные с характеристикой данных единиц, остаются спорными.

Дискуссии связаны с проблемой выделения местоимений в качестве самостоятельной части речи, и при этом, если местоимения попадают в поле зрения грамматистов, традиционно изучаются лишь некоторые разряды: личные, вопросительные, указательные, в то время как неопределенные местоимения в большинстве случаев остаются за рамками научных интересов.

В теоретических грамматиках испанского языка, где уделяется внимание неопределенным местоимениям, нет единого мнения относительно морфологических, семантических и синтаксических характеристик единиц данной группы. В основу исследований кладутся разные принципы, и в зависимости от этого складываются противоположные точки зрения: от отрицания существования данного разряда до тщательной классификации единиц, входящих в его состав.

Так, в грамматике А. Бельо и Р.Х. Куэрво данный разряд отсутствует [Bello, Cuervo 1978]. Некоторые лингвисты, останавливаясь на анализе этих местоимений, отрицают возможность их объединения в самостоятельную группу, распределяя их среди других частей речи. Например, не считал местоимениями такие лексические единицы, как alguno, авторитетный испанист С. Хили и Гайа [Gili y Gaya 1969].

Противоположная точка зрения состоит в выделении этой группы и ее детальной классификации. Придерживаясь данного подхода, мы идем вслед за испанскими грамматистами, в числе которых Р. Менендес Пидаль [R. Menndez Pidal 1962], Х.А.

Франч, М. Блекуа [Franch, Blecua 1979] и многие другие.

Количество единиц, составляющих группу неопределенных местоимений, от одной грамматики к другой изменяется. В некоторых изданиях указанным термином обозначаются только такие единицы, как algo, alguien, fulano, mengano1; в других работах данный разряд разрастается до нескольких десятков единиц за счет включения в него слов, причисляемых традиционно к другим частям речи. Так, наиболее часто в разряд неопределенных местоимений включают числительные uno ‘один’2, dos ‘два’ и следующие за ним порядковые числительные3; некоторые прилагательные, например cierto ‘определенный’4; Х. А. Франч и Х.М. Блекуа, наряду с existenciales (куда они включают противопоставленные друг другу alguien/nadie, alguno/ninguno, algo/nada), выделяют подгруппы gradativos (mucho, poco, muy) и intensivos (menos, tanto, tan)5. По-видимому, основанием подобной классификации служит тот факт, что в определенных контекстах перечисленные слова выступают в значениях, близких к значениям неопределенных местоимений (например poco, не обозначая точного числа, может выражать понятие хоть и небольшого, но неопределенного количества).

Изменение состава анализируемого разряда от одной грамматики к другой приводит большинство исследователей к выводу о том, что разряд неопределенных местоимений является наиболее «сборным»6. Обладая общим семасиологическим свойством Llorach E.A. Estudios de gramtica funccional del espaol. – Madrid: Gredos, 1978. – P. 210.

Есперсен О. Философия грамматики. – М.: Изд-во ин. лит-ры, 1958. – С. 93.

Esbozo de una nueva gramtica de la lengua espaola de Real Academia Espaola. – Madrid: Espasa-Calpe, 1996. – P. 227.

Llorach E.A. Estudios de gramtica funccional del espaol. – Madrid: Gredos, 1978. – P. 210.

Franch J.A., Blecua J.M. Gramtica espaola. – Barcelona-Caracas-Mxico: Ariel, 1979. – P. 595.

Васильева-Шведе О.К., Степанов Г.В. Теоретическая грамматика испанского языка. Морфология и синтаксис частей речи. – М.: Высшая школа, 1980. – С. 117.

Вольф Е.М. Имя // Грамматика и семантика романских языков. (К проблеме универсалий). – М.: Наука, 1978. – С. 85-86.

неопределенного, неконкретного обозначения предмета, неопределенные местоимения имеют весьма разнообразные синтаксические функции, неодинаковую морфологическую структуру, различные грамматические признаки, и поэтому считается, что они не образуют стройной системы, относясь скорее к словарю, чем к грамматике.

Представляется, что это не совсем так, поскольку, хотя неопределенные местоимения испанского языка не образуют последовательных рядов, у всех единиц данного класса можно найти общие семантические, морфологические и синтаксические черты. Это обеспечивает с и с т е м н о с т ь в организации данного разряда. Определяя границы группы, следует учитывать не только лексическое значение единиц, ее составляющих, но и взаимоотношения между ними, а главное – общие для них грамматические признаки.

Тот факт, что неопределенные местоимения испанского языка представляют собой не набор лексических единиц, а организованный самостоятельный разряд, подтверждается развитием данной группы: некоторые местоимения устаревают и выходят из употребления;

появляются новообразования; у отдельных единиц проявляются новые значения, еще не закрепленные нормативной грамматикой, но уже широко используемые в узусе;

происходит перераспределение функций местоимений внутри группы.

Все вышесказанное позволяет говорить об эволюции разряда неопределенных местоимений, которая приводит к различию между узуальным и нормативным вариантами употребления. Эти различия отражают основные тенденции в развитии не только отдельных элементов, но и языка в целом, поэтому подобные исследования представляются теоретически значимыми.

В испанистике работы, связанные с проблемой нормы и узуса, в основном направлены на изучение различий между испанским языком пиренейского полуострова и Латинской Америки, и поэтому, как отмечает Н.М. Фирсова, проблема отличия нормативного варианта от распространенного в речи разработана мало7. Для подобных исследований разряд неопределенных местоимений представляет собой идеальный языковой материал в силу своей компактности и системной организации. Тем не менее, исследований, связанных с их функционированием в речи, не проводилось, а нормативный вариант употребления, закрепленный в грамматиках и существующий как осуществленный выбор реализации языковой единицы из нескольких возможных, не отражает всего многообразия значений и функций неопределенных местоимений, раскрывающихся на уровне узуса.

Все вышеизложенное определяет актуальность исследования, которая обусловливается, с одной стороны, необходимостью продолжить изыскания в области изучения элементов испанского языка на нормативном и узуальном уровнях и, с другой стороны, несомненной значимостью и, в то же время, недостаточной разработанностью проблем, касающихся морфологической структуры, значения и функционирования разряда неопределенных местоимений.

Цель настоящей диссертационной работы заключается в рассмотрении различий между нормативным вариантом употребления, кодифицированным и предписанным грамматиками, и теми вариантами употребления, которые распространены в речи (в узусе).

Цель исследования предполагает решение следующих задач:

1) выявить дифференциальные признаки, позволяющие установить системность разряда неопределенных местоимений;

2) установить отношения между нормативными и узуальными формами неопределенных местоимений;

3) провести исследование морфологических особенностей неопределенных местоимений в плане нормы и узуса;

4) сопоставить особенности нормативного и узуального употреблений неопределенных местоимений на семантическом и синтаксическом уровнях;

Фирсова Н.М. Языковая вариативность и национально-культурная специфика речевого общения в испанском языке. – М.: Изд-во РУДН, 2000. – С. 23.

5) сравнить норму и мультинорму в функционировании неопределенных местоимений.

Методы исследования. Анализ функционирования неопределенных местоимений был выполнен на синтагматическом и парадигматическом уровнях и сопровождался квантитативной обработкой материала. При использовании статистического метода [Пиотровский 1975; Статистика 2000] объем выборки для каждого проанализированного произведения составил 1550 знаков в начальных участках текстов. Кроме этого, методом исследования послужил структурно-функциональный анализ динамической системы языка [Кузьмина 1987; Михайлова 1990 и др.]. В работе также был использован «принцип дополнительности» [Степанец 1999], провозглашающий вариантность лингвистических решений, когда один и тот же лингвистический факт в различных ситуациях может трактоваться по-разному.

Материалом исследования послужили художественные произведения ХХ века. Для всестороннего анализа были использованы работы различных литературных направлений как испанских, так и латиноамериканских авторов. Кроме того, использовались данные грамматик, толковых словарей, словарей синонимов и антонимов, частотных словарей.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в романистике было проведено комплексное изучение неопределенных местоимений, что позволило выявить новые категории, не получившие еще своего отражения в нормативных грамматиках. Были также обнаружены варианты употребления неопределенных местоимений на семантическом и синтаксическом уровнях, широко распространенные в узусе и соответствующие функционально-стилистическим и территориальным нормам, но не признаваемые нормой общеязыковой.

Основные теоретические положения, выносимые на защиту:

1. Неопределенные местоимения представляют собой четко организованную систему, в которой все единицы обладают определенной морфологической, семантической и синтаксической общностью, что позволяет выделить их в самостоятельный разряд.

Наличие связей между его единицами обусловлено структурностью системы языка.

2. Неопределенные местоимения испанского языка обладают рядом категорий, выраженных имплицитно, обнаруживающихся только на узуальном уровне и не предметности/непредметности и категория лица.

3. Анализ отклонений от нормы при употреблении неопределенных местоимений в узусе позволяет увидеть динамизм языка на синхронном срезе. Так, в процессе развития системы формируются новые, более объемные по своему значению, категории на основе старых, более узких и «конкретных». Примером такого движения может считаться формирование у неопределенных местоимений категории предметности/ непредметности на основе категории среднего рода.

4. Развитие системы испанского языка характеризуется стремлением к аналитизму, что является причиной отклонений от нормы в оформлении неопределенных местоимений на морфологическом уровне. Прежде всего, это связано с тяготением форм к одному роду, а именно – мужскому, и связью с одним грамматическим числом, а следовательно, намечается тенденция к неизменяемости окончаний и отказу от флективности.

5. Неопределенные местоимения имеют постоянное значение и являются полнозначными словами. Их значение, охарактеризованное в нормативных грамматиках как контекстуально обусловленное, не зависит от ситуации.

6. Неопределенные местоимения не только выполняют роль членов предложения, но и являются одним из основных элементов структурно-семантической организации высказывания в целом.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что в нем рассмотрены вопросы, касающиеся функционирования неопределенных местоимений, с учетом отношений, возникающих, с одной стороны, между системой, узусом и нормой, а с другой стороны, между общеязыковой нормой и мультинормой, связанной с расслоением языка на функционально-стилистические и территориальные разновидности. Настоящее исследование вносит определенный вклад в учение о динамизме языковой системы, обнаруживающемся на синхронном срезе.

Практическая ценность. Данные, полученные в результате исследования, могут быть использованы при разработке разделов морфологии, семантики и синтаксиса в курсах теоретической грамматики испанского языка; при чтении спецкурсов; при создании учебных пособий по разговорному языку и стилистике.

Апробация работы. Основные положения и результаты проведенных исследований были представлены для обсуждения в выступлениях на заседаниях кафедры романской филологии РГПУ им. А.И. Герцена (С.-Петербург, октябрь 1999; март 2000), а также на Герценовских чтениях (С.-Петербург, РГПУ им. А.И. Герцена 18-20 мая 1999 г.).

По теме диссертации имеется четыре публикации.

Объем и структура работы. Диссертация содержит 164 страницы печатного текста, состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 161 наименование, из них 27 на иностранных языках, списка словарей и справочников, включающего 27 наименований, из них 19 на иностранных языках, списка использованных художественных произведений, включающего 21 наименование.

Во Введении обосновываются актуальность и новизна исследования, формулируются цели и задачи, определяются методы, а также теоретическая и практическая ценность работы.

Первая глава диссертации посвящена проблемам определения системы, узуса и нормы применительно к испанскому языку. Выделяются основные типы функциональностилистических норм, определяются их отношения к общеязыковой норме.

Во второй главе выявляются различия между нормой и узусом в употреблении неопределенных местоимений на морфологическом (формальном), семантическом и функциональном уровнях. Определяются региональные и функционально-стилистические особенности в функционировании единиц данного разряда.

В Заключении формулируются основные выводы по результатам проведенного исследования и дается обобщенная характеристика системы, нормы и узуса неопределенных местоимений испанского языка.

Основное содержание работы

.

Результаты проведенного исследования показали, что неопределенные местоимения являются самостоятельным разрядом в силу системности их организации, прослеживающейся на всех уровнях: морфологическом (формальном), семантическом и функциональном.

Анализ языкового материала на морфологическом (формальном) уровне позволил выявить, с одной стороны, нормативные формы, кодифицированные грамматиками, и, с другой стороны, формы, существующие на уровне функционально-стилистических и территориальных норм, что отражено в Таблице 1.

Формы, составляющие разряд неопределенных местоимений соответствующие территориальным нормам соответствующие Cualquier (a, as) Perengano (Андалусия) Как видно из таблицы, м у л ь т и н о р м а включает в себя как общеязыковую норму, так и нормы функционально-стилистических и территориальных вариантов реализации языковой системы.

Системность организации разряда неопределенных местоимений проявляется в том, что в выражении грамматических категорий единицами данной группы существуют определенные закономерности.

Согласно норме современного испанского языка неопределенные местоимения могут выражать категории: 1) числа и 2) рода.

1) Характерной чертой неопределенных местоимений является стремление к употреблению в одном грамматическом числе: некоторые местоимения употребляются (или тяготеют к употреблению) только в единственном числе, другие – только во множественном; у третьих изменение числа сопровождается изменением значения.

Использование неопределенных местоимений в одном числе (или дифференциация значения в зависимости от числа) способствует выделению в структуре их семантики качественной или количественной неопределенности:

Algn siseo bailoteaba en sus odos. – Какое-то шипение звучало в его ушах [Matute];

Ella se haba acercado algunas veces para hablarme cortesmente con cualquier pretexto. – Она подходила несколько раз, чтобы заговорить со мной под любым предлогом [Laforet].

Качественная неопределенность в большинстве случаев связана с единственным числом, а количественная – с множественным.

Невозможность употребления отрицательных местоимений в форме множественного числа объясняется, скорее всего, тем, что отсутствие чего-либо, «ноль», связано с показанием количества, а не качества. Так, местоимение todos, обозначая дискретную множественность, не может иметь единственного числа (так как имеется в виду некоторое количество объектов: todos alumnos); напротив, cada (alumno), представляя все члены дискретного множества по одному, не способно иметь форму множественного числа.

Связь между способностью единицы выражать то или иное грамматическое число и ее семантикой, отражена и в работе С.И. Канонич, где отмечается, что uno не имеет формы множественного числа в связи с обобщенным значением8.

2) Характерным признаком форм неопределенных местоимений может считаться их тяготение к одному грамматическому роду, а именно – мужскому. Любое одушевленное, но неопознанное лицо обозначается через местоимение мужского рода alguien, впрочем, как и неизвестный предмет – через algo; некоторое количество людей, в котором есть хотя бы один представитель мужского пола, или все люди в целом через todos и т.д.

Форма женского рода появляется лишь в тех случаях, когда атрибутивное неопределенное местоимение согласуется с определяемым существительным женского рода, выраженным в контексте или подразумеваемым из него:

Su doncella aguzaba el odo con el miedo de perder alguna palabra de un idioma comprendido a medias. – Ее служанка напрягала слух из боязни пропустить какое-нибудь слово на языке, понятном ей наполовину [Ibaez].

Одной из специфических черт, резко выделяющих неопределенные местоимения среди других частей речи, является наличие у них среднего рода.

Канонич С.И. Справочник по грамматике испанского языка. – М.: Высшая школа, 1991. – С. 52.

Хотя в испанском языке и не существует для его выражения специальной морфемы, а используется неизменяемая форма мужского рода9, можно сказать, что некоторые единицы анализируемого разряда имеют формы трех родов, но в мужском и среднем они будут омонимичны. Наличие среднего рода у неопределенных местоимений испанского языка признавали В подтверждение данного мнения приводятся следующие доводы:

• употребление артикля среднего рода lo, соотнесенного с неопределенным местоимением:

в препозиции:

…y de repente, levantaba una mano, extendida…y aquella mano lo borraba, lo absorba todo. – и вдруг, он поднимал вытянутую вверх руку, …и та рука стирала все, поглощала все [Matute];

в постпозиции:

No s por que, me parece que podemos estar hablando mucho, de todo lo nuestro. – Я не знаю почему, мне кажется, что мы можем проговорить очень долго, обо всем о нашем [Matute];

• согласование по роду в случаях, когда данное неопределенное местоимение имеет при себе определение:

Todo aquello era un capricho de muchacho. – Все это было капризом маленького мальчика [Ibaez].

Известно, что система и норма языка, с одной стороны, характеризуются стабильностью, а, с другой стороны, никогда не являются чем-то до конца сформированным. При развитии языка устраняются ненужные категории, а в других случаях вызываются к жизни новые, более емкие и сложные категории11. Так, наличие среднего рода можно считать “пережитком”, вызванным к жизни характерной чертой формирования нормы испанского языка – длительным влиянием на него латинского. Тем не менее, данная категория постепенно отмирает, показателем чего является и то, что она сохранилась лишь в местоименной системе, и то, что для ее выражения в большинстве случаев не сохранилось специальной флексии.

Очевидно, что грамматическая категория среднего рода переродилась в более объемную по своему значению понятийную категорию предметности/непредметности.

То, что это – новое явление, возникшее в процессе развития испанского языка, а не унаследованное из латыни или заимствованное из другого языка в периоды усиления иностранного влияния (XVI, XVIII вв.), свидетельствует и замечание Е.М. Вольф о том, что “эта категория, развившаяся в ее современном виде уже на романской почве, проявляется в каждом языке своеобразно и не всегда дает параллели”12.

Отсутствие категории предметности/непредметности в трудах испанистов связано с тем, что признак непредметности присущ формам, относимым к среднему роду, между тем как большинство лингвистов не выделяют средний род у неопределенных местоимений.

На основе категории предметности/непредметности выделяются единицы, замещающие разные фрагменты текста. В теории грамматики различают, как известно, референтные и нереферентные имена и именные группы13. Многие неопределенные местоимения могут соотноситься как с теми, так и с другими:

Quitaos los pantalones, que as vais a ponerlo todo perdido de resina! – Снимайте штаны, а не то вы сейчас все запачкаете смолой! [Cela];

Alonso A., Urea H.P. Gramtica castellana. – La Habana: Inst. del libro, 1968. – P. 127.

Franch J.A., Blecua J.M. Gramtica espaola. – Barcelona-Caracas-Mxico: Ariel, 1979. – P. 589.

Будагов Р.А. Проблемы развития языка. – М.-Л.: Наука, 1965. – С. 55.

Вольф Е.М. Имя //Сравнительно-сопоставительная грамматика романских языков: Проблема структурной общности. – М.: Наука, 1972. – С. 248.

Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. – М.: Добросвет, 2000. – С. 268.

Арутюнова Н.Д. Референция // Языкознание. – М.: Большой энциклопедический словарь, 1998. – С. 793.

Y ahora Jeza me lo ha arrebatado todo. – И сейчас Хеса отнял у меня все [Matute].

В первом предложении местоимение употреблено предметно и обозначает вещи, окружающие детей в комнате, во втором же случае трудно определить, что именно скрывается под todo: счастье, надежда и т.д., так как местоимение употреблено непредметно.

Наряду с формирующейся понятийной категорией предметности/непредметности, на данном этапе развития языка у единиц, составляющих разряд неопределенных местоимений, уже существует сформировавшаяся понятийная категория одушевленности/неодушевленности. По этому признаку в нормативных грамматиках противопоставлены: alguien/algo, nadie/nada.

Категория одушевленности/неодушевленности оказывается одной из важнейших, так как с ее помощью говорящий выделяет наиболее очевидный и легко определяемый признак неизвестных объектов, поэтому, хотя значение данной группы местоимений неопределенно (в предложении “alguien ha venido” утверждается, что пришел человек, но кто именно – не указано), однако это не полная неопределенность, так как подчеркивается, принадлежит ли то, о чем идет речь, к классу людей или предметов.

Тем не менее, в речи предпочтение отдается формам, выражающим неодушевленность. Так, при невозможности отнести объект к одушевленным или неодушевленным, он всегда мыслится в ряду неодушевленных:

En el hueco iluminado de la puerta se marc algo que brillaba como un dolo de oro. – В освещенном дверном проеме появилось что-то, что блестело как золотой идол [Ibaez].

Различия между выражением грамматических и понятийных категорий неопределенными местоимениями на нормативном и узуальном уровнях отражены в Таблице 2 (стр. 12).

Сокращение использования флексий для выражения противопоставлений по роду и числу может быть расценено как проявление стремления к аналитизму в дальнейшем развитии испанского языка.

Системность организации разряда неопределенных местоимений проявляется также на семантическом уровне.

В нормативной лингвистической литературе широко распространено мнение о том, что местоимения, обладая лишь категориальным и грамматическим значением, представляют собой класс слов, лишенных вне контекста конкретного лексического значения14. В этом видят их основное отличие от полнозначных слов. При анализе языкового материала стало очевидным, что такие характеристики, как неузнанность, неизвестность, безразличие точного определения действующего лица для говорящего и т.д., не описывают значения неопределенных местоимений, а являются причиной, по которой тот или иной деятель назван не конкретно, а через неопределенное местоимение.

Грамматические и понятийные категории, выражаемые неопределенными местоимениями в общеязыковой норме и узусе Грам Alonso A., Urea H.P. Gramtica castellana. – La Habana: Inst. del libro, 1968. – P. 128.

Seco R. Manual de gramtica espaola. – Madrid: Aguilar, 1980. – P. 41, 42.

ленность / формы, выражающие одушевленности/неодушевленности во многих Понятийные Это значит, что при описании семантики единиц даного разряда следует основываться не на субъективной характеристике ситуации говорящим, а на объективном описании реальной действительности путем употребления неопределенных местоимений, и поэтому их значение представляет собой не указание на какой-либо предмет, лицо или признак, а выражение идеи того, как мыслится предмет, представляет ли он собой целостность, выбранность из множества или отрицание наличия. В соответствии с этим с и с т е м а неопределенных местоимений выглядит следующим образом:

1) обобщающие местоимения: quien(es) (donde-, cual(es)-, como-) quiera, todo (a, os, as), cada;

2) неопределенно-личные: alguien, algo, algn (o,a,os,as), uno (а);

3) отрицательные местоимения: nadie, ningn (o,a,os,as), nada.

Кроме того, все формы противопоставляются как квантификаторы (выражающие количественную неопределенность: algunos) и квалификаторы (выражающие качественную неопределенность: quien(cual)quiera, algo). Следует заметить, что единицы, составляющие разряд неопределенных местоимений, не разделены на две противоположные группы, а представляют собой функционально-семантическое поле, где есть резко противопоставленные точки «качество» (cualquiera) и «количество» (todo) и плавные переходы «качества» в «количество» и обратно (alguno). В этом мы видим сходство с французскими неопределенными местоимениями15.

целостности/частичности/отрицания), неопределенные местоимения могут приобретать всевозможные дополнительные коннотативные и прагматические созначения, существующие на уровне функционально-стилистических и территориальных норм.

Перечислим некоторые из них по выделенными группам.

Коннотативные и прагматические созначения обобщающих местоимений.

Созначения, соответствующие функционально-стилистическим нормам.

Указанные местоимения имеют обобщающий характер:

…pero ha venido, y ya de pronto todos hablan de ella … – но она приехала, и вот все уже вдруг говорят о ней [Ibaez].

Однако сами границы этого обобщения могут быть различны. В одних случаях это абсолютно все, как в предложении: Все смертны. В других же, (и это чаще) это обобщение ограничивается известными пределами. Все говорят о ней может означать ‘все ее друзья’, ‘все почитатели ее таланта’ (героиня – известная певица). Конкретизация этого местоимения достигается фоновым знанием слушателя:

– Que quieres beber? – Cualquier cosa. – Что ты будешь пить? – Что угодно (=любую вещь) [Matute].

Скрелина Л.М. Лекции по теоретической грамматике французского языка. – Ч. II. – СПб.: Изд-во РГПУ им.

А.И. Герцена, 1999. – С. 67.

Местоимение cualquier означает напитки, и конкретизация местоимения происходит за счет семантики предиката (глагол beber ‘пить’).

Таким образом, выделяя на нормативном уровне у обобщающих местоимений различных“степеней” обобщенности.

Примером влияния дистрибуции на семантику неопределенных местоимений является функционирование todo, созначения которого определяются тем, какой артикль стоит перед последующим существительным, с которым todo находится в референтном отношении:

а) если существительное оформлено определенным артиклем, то todo означает ‘весь’, ‘все’:

…un rstico de suerte loca que inundaba de naranja los mercados de Inglaterra, ganando por instinto, a despecho de todas las combinaciones comerciales. – … деревенщина, обладающий сумасшедшим везением, который наводнил апельсинами рынки Англии, зарабатывая деньги по инстинкту, наперекор всем коммерческим расчетам [Ibaez];

б) если перед последующим существительным появляется неопределенный артикль, то todo означает ‘подлинный’, ‘настоящий’:

todo un hombre (настоящий мужчина), todo un artista (истинный художник);

в) если существительное стоит без артикля, то todo означает ‘всякий’, ‘любой’, ‘каждый’:

Atraves el corazn de la ciudad lleno de la luz a toda hora. – Я пересекла сердце города, наполненное светом в любой час дня и ночи [Laforet];

Eso lo sabe todo cristiano menos vosotros dos. – Это знает каждый христианин за иключением вас двоих [Delibes].

Существует ряд созначений, соответствующих стилистическим нормам. Так, в разговорной речи сualquiera при независимом употреблении в сочетании ser un сualquiera может приобретать созначение ‘быть маленьким человеком, быть мелкой сошкой’ или выражать презрительное отношение говорящего:

No puedes negar su sangre:…capaz, por una cualquiera, de comprometer la suerte de la casa. – Ты не можешь отказаться от своей крови: … способный из-за первой встречной (= из-за какой-то) подвергать опасности счастье этого дома [Ibaez].

Созначения, соответствующие территориальным нормам.

В национальных вариантах испанского языка единица todas может приобретать следующие созначения:

1) Estar en todas. – Быть в курсе дела;

2) Saber todas. – Быть «сверхумным», слишком умным:

Me lo dijo Pedro y l se las sabe todas. – Мне это сказал Педро, а уж он-то все на свете знает.

местоимений.

Созначения, соответствующие функционально-стилистическим нормам.

В словарях указывается на особое созначение местоимений alguien и algo, появляющееся в разговорной речи и характеризующее социальный статус деятеля, его материальное положение и т.д. Та положительная оценка, которая в заложена в данном созначении, в ряде случаев может получать дальнейшую “расшифровку”:

Tu …puedes ser algo grande, algo muy grande en la vida. – Ты …можешь быть чем-то большим, чем-то очень большим в жизни [Delibes].

Однако ее может и не быть:

La categora obliga, tonto de capirote, y un catedrtico, no te digo que sea un ingeniero, pero es alguien. – Положение обязывает, глупый ты человек, и преподаватель, я не говорю тебе, что это также высоко как инженер, но это уже кто-то [Delibes].

Главная героиня не объясняет того, что она вкладывает в alguien, но мы без труда понимаем, что этот alguien – уважаемый, достойный человек, занимающий определенное место в обществе.

Это одобрение не вытекает непосредственно из семантики слова, однако выражено путем употребления данного неопределенно-личного местоимения alguien применительно к человеку. Такие созначения-оценки, скрытые от непосредственного наблюдения, мы и считаем в представленной работе прагматическими.

Интересно заметить, что в подобных фразах нейтрализуется одно из важнейших противопоставлений в рамках неопределенных местоимений, а именно – противопоставление по одушевленности/неодушевленности:

Si hay que ser algo, sera liberal – dijo –, porque los conservadores son unos tramposos. – Если обязательно надо чем-то быть, я буду либералом, – сказал он, – потому что консерваторы – это мошенники [Mrquez].

Вероятно, это происходит потому, что уважение, в данном случае, связывается не с человеком, а с тем положением, социальным и материальным, которое оценивается путем употребления данного местоимения как достойное.

Кроме этого, сочетание creerse alguien в разговорной речи обозначает ‘задаваться, много о себе мнить’ [Большой испанско-русский словарь 1999].

Образуя словосочетания с глаголами типа suceder, ocurrir, pasar и т.д., algo может приобретать прямо противоположные созначения: либо нечто положительное, как в вышеуказанных примерах, либо, наоборот, - негативное, равносильное горю, смерти, несчастью:

Y yo dije: “Cree Usted que pueda pasar algo?” – И я сказал: “Вы думаете, что может что-то случиться?” [Mrquez].

Alguna в сочетании с глаголом hacer – hacer alguna (de las suyas) в разговорной речи обозначает ‘набедокурить, натворить что-нибудь’ [Большой испанско-русский словарь 1999].

Созначения, соответствующие территориальным нормам:

В национальных вариантах испанского языка употребляется сочетание “Estar en algo”, означающее:

1) быть хорошо одетым, носить дорогие или очень модные вещи;

2) иметь двойные намерения;

3) иметь успех:

Pedro consigui un buen trabajo, est en algo. – Педро получил хорошую работу, он на волне успеха [Diccionario de cubanismos…1987].

Коннотативные и прагматические созначения отрицательных местоимений на уровне функционально-стилистических и территориальных норм.

Созначения, соответствующие функционально-стилистическим нормам:

Составляя отрицательный полюс в противопоставлении все/ничто, отрицательные местоимения, как и обобщающие, в высшей степени категоричны. Полное отрицание наличия чего-то или кого-то не всегда соответствует реальной информации, передаваемой предложением.

Так, для местоимения nadie мы выделяем два типа множества, единицы которых могут быть представлены как отсутствующие:

• никто из людей, из человечества в целом:

Yo no ver nunca a Jeza, Alejandro no ver nunca a Jeza, nadie ver jams a Jeza. – Я никогда не увижу Хесу, Алехандро никогда не увидит Хесу, никто никогда не увидит Хесу [Matute]; так как герой умер, вполне естественно, что никто из живущих на земле никогда с ним не встретится;

• никто из определенного круга людей, например, живущих в городе и т.д.

Согласно нормативным грамматикам, при анализе употребления отрицательных местоимений можно говорить об объеме, на который распространяется отрицание. Он может быть более широким или более узким, отрицание может относиться ко всему классу, а может касаться только части. Однако то, что с помощью отрицательных членов суммируется некая совокупность лиц или предметов, вовсе не означает, что само отрицание имеет количественные степени16.

Тем не менее, анализ разговорных вариантов употребления, позволяет говорить о том, что nadie может относиться как к нескольким лицам, так и к одному. Например, существуют употребления данного местоимения, которые могут быть интерпретированы как относящиеся к конкретному лицу. Главный герой романа, потеряв друга, старается пережить эту потерю и убеждает себя, что ничего не случилось:

No haba pasado nada. Nadie ha muerto. - Ничего не произошло. Никто не умер [Matute].

Можно сказать, что в данном примере под nadie понимается один, вполне конкретный человек.

Кроме того, согласно нормативной грамматике испанского языка, местоимение nadie, выступая в роли подлежащего, согласуется с глаголом 3 лица ед. числа:

Porque el trabajo no debe ser para que nadie muera ni padezca sino para dar el bienestar y la alegra. – Потому, что труд должен быть не для того, чтобы никто не умирал и не страдал, а для того, чтобы приносить благосостояние и радость [Alegra].

Тем не менее, ощущение того, что nadie в большинстве случаев относится к некоторому множеству людей, находит свое выражение в форме 3 лица мн. числа глагола:

Nadie me quera y tenan sus razones. – Никто меня не любил и имели свои причины [Matute].

Отрицательные местоимения, так же как и неопределенное alguien, в речи могут указывать на материальное положение и социальный статус деятеля:

No tengo historia. Madre, no quiero nada. Yo soy nadie. – У меня нет истории. Мама, я ничего не хочу. Я никто [Matute].

Очень часто употребление отрицательных местоимений вызвано не требованиями ситуации, а желанием говорящего придать высказыванию бльшую эмоциональность:

Yo no conozco a nadie, no s nada dе nadie, y solo conoca a Jeza. – Я не знаю никого, я ничего ни о ком не знаю, я знал только Хесу [Matute].

В подобных случаях можно отметить некоторое преувеличение: человек, естественно, не может быть ни с кем не знаком.

Для сравнения приведем следующий пример, в котором nadie действительно обозначает ‘никого’:

Una fiebre altsima ms de un mes. No conoca a nadie. – Высочайшая температура больше месяца. Я никого не узнавала [Laforet].

Если в предыдущем примере: Yo no conozco a nadie…, – употребление этого преувеличения не противоречило явно информации, содержащейся в остальном высказывании, то нередки примеры, где содержание одной части фразы, кажется противопоставленной другой:

Por el camino, al principio, no haba nadie – algn pastorcito, quiz, sentado sobre una piedra y con las ovejas muy lejos… – На дороге, вначале, никого не было – какой-нибудь пастушок, может быть, сидящий на камне и овцы, пасущиеся очень далеко… [Cela].

Местоимение nada может входить в состав конструкций nada de + наречие или существительное. Первая конструкция не является нормативной и вместо нее должна употребляться nada + наречие: No me encuentro nada bien [Diccionario de dificultades… 1996: 268]. Вторая также не является нормативной, а характеризуется как принадлежность разговорной речи:

Васильева С.А. Отрицательные местоимения и наречия как средства выражения предикативного отрицания в древнеанглийском языке //Ленинградский технологический институт пищевой промышленности.

– Л.: 7-я типография изд-ва «Морской транспорт», 1958. – С. – Tal vez la nombraremos madrina. – No, nada de madrinas. Prtense bien y con eso me conformo. – Тогда мы назовем вас крестной матерью. – Нет, никаких крестных матерей.

Ведите себя хорошо и мне этого будет достаточно [Gorostiza].

Местоимение ninguno способно быть эквивалентом неопределенного артикля un. В этом случае, местоимение ninguno имеет эмфатическое значение:

No soy ninguna nia, ya tengo dieciocho aos. – Я никакая не маленькая девочка, мне уже исполнилось восемнадцать [Matute].

Справедливость проведения последней параллели доказывает пример, взятый из того же произведения, но несколькими страницами ниже:

Yo no soy una nia y te odio. – Я не маленькая девочка и тебя ненавижу [Matute].

Кроме этого, существует ряд конструкций, употребляющихся только на узуальном уровне. Таковы сочетания el no es nada vago – он вовсе не лентяй [Большой испанскорусский словарь 1999]; no es nada – пустяки, ничего страшного; ироническое восклицание Ahi es nada! – ничего себе пустяк! Хороша мелочь!

Созначения, соответствующие территориальным нормам.

В национальных вариантах испанского языка встречаются следующие созначения отрицательных местоимений, когда они входят в состав фразеологических единств:

в Латинской Америке: a cada nada – поминутно, то и дело, на каждом шагу; в Чили: contra nada – ‘зря, напрасно’ [Большой испанско-русский словарь 1999].

Образуя сочетания с наречием ms, местоимения nada и nadie могут стоять как в препозиции, так и в постпозиции к нему:

No quiso saber nada ms./ No quiso saber ms nada.

Значение при этом не меняется, но оба употребления отличаются по региональному признаку: первое принято в Испании, второе – в большей части Андалусии и Латинской Америке [Diccionario de dificultades… 1996].

При независимом употреблении отрицательные местоимения могут иметь следующие созначения:

Na. Estar en na. 1. ‘Иметь непривлекательную внешность’. 2. ‘Вести себя неподходящим образом’. [Diccionario de cubanismos… 1986].

Nada. 1. No estar en nada. ‘Быть глупым человеком’, ‘ничего не знать’:

No le preguntes, que no est en nada. – Не спрашивай его, он же вообще ничего не знает.

2. ‘Быть не в курсе происходящего, не знать ничего о каком-либо конкретном деле’:

No sabes que ella mat al marido? No ests en nada. – Ты не знаешь, что это она убила мужа? Ты не в курсе дела [Diccionario de cubanismos… 1986].

Nadie. 1. El nadie sabe. ‘Сумасшедший, ненормальный’. Это выражение встречается очень редко и обычно употребляется пожилыми людьми. Заимствовано из кубинской программы «Сумасшедший монах» (El monje loco), выходившей в эфир в конце сороковых годов. Программа начиналась словами сумасшедшего монаха: Nadie sabe la verdad en el horripilante caso de… – Никто не знает правду об ужасающем случае … [Diccionario de cubanismos… 1989].

Анализ материала на функциональном уровне позволил не только установить системность организации неопределенных местоимений, но и обнаружить ряд расхождений между нормативным и узуальным вариантами реализации языковой системы.

Функциональная характеристика языковой единицы складывается из ее функций в предложении, а также связана с возможностью ее транспозиции в другие части речи.

Данное явление традиционно разрабатывалось в испанской грамматике на примере других частей речи. Проведенный нами анализ показал, что неопределенные местоимения также способны к транспозиции и грамматикализации. Нами было выявлено большое количество примеров, в которых формы неопределенных местоимений сближались с формами наречий, артиклей, числительных, а также отмечен ряд случаев, когда единицы данного разряда по своему употреблению походили на служебные части речи: частицы и междометия.

Установлена относительность противопоставления отрицательных и утвердительных предложений. Так, в речи обнаруживаются примеры несоответствия между грамматическим оформлением предложения и его логико-смысловым содержанием.

В вопросительном предложении противопоставление утверждение/отрицание может полностью нейтрализоваться. В так называемом модальном диалоге обнаруживается множество реплик – реакций, функционирующих как отрицание, но лишенных его формальных показателей. Таковы, например, клишированные вопросительные конструкции вроде: Yo que se? = No lo se. Или:

Y el Aniano se vino a mi y me dijo: “Dnde va el Estudiante?”, y yo le dije: “Qu s yo?

Lejos!”- И Аниано подошел ко мне и спросил: “Куда идет Студент?”, и я ему сказал: “Не знаю. Далеко!” [Delibes].

И наоборот, формальное отрицание входит в состав таких утвердительных репликреакций как: No que no! ‘Конечно!’. Это заставляет лингвистов признать, что в некоторых предложениях средства отрицания теряют свою отрицательную силу и перестают выражать отрицание17.

Анализ предложений, в состав которых входят неопределенные местоимения, также подтверждает отсутствие четкой грани между утвердительными и отрицательными предложениями.

Характерной чертой таких единиц, как alguno и todo, является их способность употребляться в имплицитно отрицательных предложениях, где отрицание является невыраженным формой и существует только на уровне смысла.

Todo делает предложение отрицательным, выступая в сочетании en + toda + mi, tu, la y etc. + vida, noche y etc., и является синонимом nunca, jams ‘никогда’:

En toda mi vida he visto cosa semejante. – За всю свою жизнь не видел ничего подобного.

Кроме todo и alguno, форма cualquiera может иметь отрицательное значение, и при этом, как отмечает М.В. Зеликов, употребление в речи данной единицы носит несколько иронический характер18:

Cualquiera le lleva la contraria! – Кто же осмелится ей возразить?!= Никто не осмелится ей возразить.

С другой стороны, отрицательные местоимения нередко создают модели, утвердительные по содержанию. Одной из наиболее распространенных является nada mas + infinitivo со значением ‘только лишь, едва’:

El cabeza de familia, nada mas salir de casa, haba echado la americana …y se haba remangado la camisa. – Глава семьи, не успев выйти из дома, скинул пиджак и засучил рукава рубашки [Cela].

Тот факт, что нейтрализация данного противопоставления была выявлена нами на всех языковых уровнях, позволяет сделать более общий вывод о том, что она не только связана с функционированием неопределенных местоимений, но и характерна для испанской речи в целом.

Согласно нормативным грамматикам испанского языка, в функции субъекта предложения употребляются alguien, algo, nada, todo, nadie.

При согласовании с подлежащим, выраженным неопределенным местоимением, сказуемое имеет форму 3 лица ед. числа, если местоимение стоит в форме ед. числа, и форму 3 лица мн. числа, если местоимение употреблено во мн. числе.

Куманичкина Л.Ф. Основные грамматические средства выражения отрицания в повествовательном предложении.: Автореф. дис…канд. филолог. наук. – М.: 1953. – С. 2.

Зеликов М.В. Синтаксис простого предложения. (Разговорный аспект предложений по характеру их коммуникатитвной установки в испанском языке). – Л.: Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1988. – С. 41.

Тем не менее, анализ языкового материала позволяет увидеть множество примеров ненормативных вариантов синтаксического функционирования неопределенных местоимений. Можно выделить следующие наиболее типичные случаи.

I. В разговорном варианте испанского языка согласование подлежащего, выраженного неопределенным местоимением, и сказуемого не всегда диктуется нормами языка:

Ay, Rafael! …No todo son alegras.- Ай, Рафаэль! – …Не все есть радости [Ibaez].

В данном случае todo обобщает в себе все события жизни человека. В результате идея обобщения приводит к появлению формы ед. числа местоимения, а указание на то, что жизнь состоит из сплетения множества событий, – к употреблению сказуемого в форме множественного числа.

То же самое происходит в случае употребления других неопределенных местоимений. Так, местоимение ninguno, выполняя роль подлежащего, представляет, что ни один объект, выбранный из множества подобных, не может произвести то или иное действие. Эта единичность, согласно норме, должна находить свое выражение в форме лица ед. числа сказуемого. Однако сознание того, что речь идет о всех единицах этого множества, пусть и взятых по одному, приводит к нарушению согласования форм подлежащего и сказуемого:

Estate tranquilo, ninguno de nosotros te molestaremos. – Будь спокоен, никто из нас тебя не потревожит (= потревожим) [Matute].

Хотя Diccionario de dificultades … и указывает на то, что, когда неопределенное местоимение сопровождается другим местоимением во мн. числе, сказуемое может согласовываться либо с одним местоимением, либо с другим [Diccionario de dificultades 1996]; больше ни одна грамматика или нормативный словарь не выделяют этой особенности.

Синтаксический анализ позволяет увидеть отклонения от нормы в морфологии. Так, неопределенные местоимения способны выражать не только род, число, одушевленность/неодушевленность, но и л и ц о.

Безусловно, для выражения этой категории не существует отдельных форм. Она проявляется лишь в форме сказуемого, согласующегося с подлежащим, выраженным неопределенным местоимением:

Todos expiamos culpas ajenas. Todos los elegidos. – Все мы заглаживаем чужую вину.

Все избранные [Matute].

В данном случае местоимение имеет значение ‘все мы’, отсюда форма сказуемого 1 лица мн. числа:

Malditos seais todos, por vuestras historias, por vuestros espectros de barcos.

– Будьте вы все прокляты, за ваши истории, за ваши призраки кораблей [Matute].

В этом предложении сказуемое стоит в форме 2 лица мн. числа. Todo приобретает значение ‘все вы’.

…lograrlo no resultaba difcil. Todo consista en ser buen hijo. - Достичь этого было не сложно. Все заключалось в том, чтобы быть хорошим сыном [Ibaez].

В приведенном выше предложении сказуемое употреблено в 3 лице ед. числа, так как todo имеет обобщенное значение и понимается как «дело было в том».

Pero ha venido, y de pronto todos hablan de ella. – Но она приехала, и вдруг, все говорят о ней [Ibaez].

Сказуемое имеет форму 3 лица мн. числа, так как todo подразумевает всех жителей данного городка.

Естественно, данное местоимение не может выражать формально 1 и 2 лица ед.

числа.

Хотя о категории лица, присущей неопределенным местоимениям, уже велась речь в некоторых грамматиках19, тем не менее, она разбиралась только в силу того факта, что некоторые неопределенные местоимения выражают одушевленность (которую и связывали с лицом) или неодушевленность (воспринимавшуюся как не-лицо).

II. Роль подлежащего могут выполнять даже те местоимения, которые признаются нормативной грамматикой как выполняющие единственно адъективную функцию:

Yo ya no puedo amar:… pero si alguno me hiciese volver al amor, no sera Ud. Rafaelito. – Я уже не могу любить:… но если кто-нибудь и заставит меня снова полюбить, это будете не Вы, Рафаэлито [Ibaez].

III. Не всем неопределенным местоимениям, выделяемым нормативными грамматиками в качестве способных выполнять роль подлежащего, будет в одинаковой степени присуща эта роль.

Так, некоторые лингвисты приходят к выводу о том, что местоимения типа alguien, коррелируют с живыми существами и выражают активный субъект, а местоимения типа algo, nada относятся к неодушевленному объекту и поэтому представляют инактивный (или нейтральный) субъект20. Следствием этого является то, что для местоимений I группы более характерна роль подлежащего, а для местоимений II группы – функция дополнения. Это видно из Таблицы 3, отражающей результаты эксперимента, условия которого были описаны выше (стр. 3).

Статистические показатели характерности синтаксических функций для неопределенных местоимений, выражающих инактивный субъект.

Инактивность субъектов, выраженных местоимениями algo, nada проявляется и в более широком объеме значения по сравнению с местоимениями, представляющими активный субъект. Эта «обширность значения» проявляется, например, в возможности коррелировать как с одушевленными, так и с неодушевленными объектами.

Un arbol no muere. Eso eres tu. Eres un algo, como un arbol. – Дерево не умирает. Этим был ты. Ты был чем-то, как дерево [Matute].

В предложении: Они говорят о чем-то между собой разговор героев может быть связан как с “чем-то”, так и с “кем-то”.

На основе всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что неопределенные местоимения не только могут выступать в роли различных членов предложения, но и являются важнейшим элементом структурно-семантической организации высказывания в целом.

Таким образом, как показал исследовательский материал, при нормативном варианте реализации языковой системы разряд неопределенных местоимений Esbozo de una nueva gramtica de la lengua espaola de Real Academia Espaola. – Madrid: Espasa-Calpe, 1979.

– P. 231.

Маловицкий Л.Я. Вопросы истории предметно-личных местоимений //Ученые записки ЛГПИ им. А.И.

Герцена, Т. 517, – Л.: Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1971. – С. 73.

представляет собой совокупность элементов, состоящих в определенных оппозициях и корреляциях.

При узуальном варианте реализации языковой системы происходит расширение границ разряда, и в соответствии с территориальными и функционально-стилистическими нормами в состав неопределенных местоимений включается множество единиц, таких как:

na, nadera, toas, tosdo (нормы обиходной речи); nadin /Гран Канариа/, naide /Латинская Америка/, nadita /Эквадор/ (территориальные нормы); nengn, un nadie sabe (социальные нормы).

Комплексное изучение неопределенных местоимений с точки зрения нормы и узуса дало возможность не только провести всестороннее исследование современного состояния данного разряда, но и увидеть перспективы в развитии этих элементов и языковой системы в целом.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. К вопросу о семантико-прагматических компонентах неопределенно-личного местоимения alguien // Иностранные языки: Герценовские чтения: Материалы конф. (18мая 1998 г.). – СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1999. – С. 72-74.

2. Специфика функционирования личных местоимений (2-е лицо в Латинской Америке) // Единство системного и функционального анализа языковых единиц: Материалы междунар. науч. конф. – Вып. IV. – Белгород: Изд-во Белгородского ун-та, 1999. – С. 76.

3. К вопросу о близости идей Г. Гийома и И.А. Бодуэна де Куртене // Г. Гийом и русская лингвистическая традиция (контакты школ и людей): Тез. докл. Семинарасовещания №9 (37) преподавателей кафедр романских языков пед. вузов Северо-Запада.

Октябрь 1999. – Псков: Изд-во Псковского пед. инс-та, 1999. – С. 12-13.

4. К вопросу о взаимодействии лиц в испанском языке // Вопросы филологии. – Вып. 6. – СПб.: Нестор, 2000. – С. 61-64.