WWW.DISS.SELUK.RU

БЕСПЛАТНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА
(Авторефераты, диссертации, методички, учебные программы, монографии)

 

Pages:     | 1 |   ...   | 6 | 7 || 9 | 10 |   ...   | 11 |

«От КуАИ до СГАУ Сборник очерков Самара - 2002 Составители: Сойфер В.А. Балакин В.Л. Новикова А.Л. ББК От КуАИ до СГАУ. Сборник очерков. – Самара, Самарский дом печати, 2002, с., илл. ISBN Самарский государственный ...»

-- [ Страница 8 ] --

Итак, как идеолог создания отраслевых лабораторий в вузах, Виктор Яковлевич Левин бесспорно должен быть отнесён к тем лицам нашего института, о которых одни должны помнить, а другие знать.

Вторая причина, по которой, по моему мнению, в юбилейном сборнике решено написать о Левине В.Я., – его выдающиеся заслуги в подготовке кадров молодых учёных и приглашении в институт перспективных выпускников. Автор уже говорил об удивительной коммуникабельности и общительности Левина. Число друзей и знакомых у него было поистине огромно. Всех, кого он брал в аспирантуру или соискателем, как правило, он доводил до защиты диссертации и подготовил 11 кандидатов технических наук. Некоторые их них защитили потом и докторские диссертации.

Не буду перечислять людей, приглашенных Левиным В.Я. для работы в Куйбышевский авиаинститут, а лишь сошлюсь на факты влияния Виктора Яковлевича на мою судьбу.

По окончании института я выбрал местом своей работы испытательную станцию опытно-конструкторского бюро моторостроительного завода имени Фрунзе. Работа была интересной и довольно хорошо оплачиваемой. Однако к концу третьего года работы я начал катастрофически терять слух. Надо было менять работу. Как-то мы с Виктором ехали в город на электричке, и я мимоходом поделился с ним своей проблемой с работой. Прошло несколько месяцев, и вдруг я получил предложение на должность начальника моторного отделения и преподавателя специальных дисциплин Куйбышевского авиационного техникума. На мой вопрос приглашавшему меня в техникум, откуда в техникуме узнали о моём существовании и решили предложить столь ответственную работу, тот ответил: "Вас рекомендовал Виктор Яковлевич Левин".

Думаю, надо, наконец, разобраться: Виктор или Вениамин? Официально по всем документам до 1973 года он писал "Вениамин". Однако все его звали Виктор или Витя. Причин объяснить не могу. Официально изменение имени он оформил 31 июля 1973 года, и во всех документах личного дела с этого числа он проходит как Виктор.

В 1956 году В.Я. Левин пригласил меня читать курс теории поршневых и комбинированных двигателей в авиаинституте. У меня есть достаточно оснований утверждать, что и приглашение меня в дневную аспирантуру кафедры теории двигателей к В.М. Дорофееву во многом обусловлено его рекомендацией.

Кандидатскую диссертацию В.Я. Левин защищал не в Куйбышеве, а в Минске. На мой взгляд, это довольно характерная история верности учителю. Я уже говорил, что в Куйбышевском авиаинституте в период войны преподавали учёные, эвакуированные из различных крупных городов востока страны, занятых фашистскими войсками. В их числе был профессор Одельский Э.Х. Теперь, имея многолетний опыт педагогической работы, я прекрасно понимаю, что нам, студентам 2-го факультета, крупно повезло: Э.Х. Одельский был преподавателем от Бога. Его умение завладеть вниманием аудитории и непрерывно поддерживать его на самом высоком уровне было просто удивительным. Он читал нам курс термодинамики. В это очень тяжелое время – шла война и состояние вновь созданного института было просто плачевным – Э.Х. Одельский сумел увлечь своим предметом целую группу студентов. Дал каждому тему для доклада на первой студенческой конференции Куйбышевского авиаинститута. В.Я. Левин и автор этого очерка выступали с докладами на этой конференции. В конечном итоге именно теорию двигателей, фундаментом которой является термодинамика, и В.Я. Левин и автор этих строк выбрали своим основным научным и педагогическим направлением на всю жизнь.

Виктор Яковлевич, вернувшись работать в институт, восстановил связь с профессором Э.Х. Одельским, который сразу уехал в Минск после его освобождения. Затем прошёл у него годичную аспирантуру (с 7.02.1955 г. по 7.02.1956 г.) и 30 марта 1956 года защитил кандидатскую диссертацию.

7 июля 1956 года он назначается по совместительству начальником научно-исследовательского сектора (НИС) института, а с 1 декабря 1960 года он уже штатный начальник НИС. Однако 12 февраля 1962 года его по личной просьбе освобождают от этой должности. Он работает доцентом на кафедре теории двигателей и по совместительству на полставки старшим научным сотрудником отраслевой лаборатории при кафедре.

Чем же было вызвано его нежелание руководить НИС, то есть нежелание руководить отраслевыми научно-исследовательскими лабораториями института, созданными по его идее сотрудничества института и промышленных предприятий отрасли? Точно ответить на этот вопрос не могу, а гадать вряд ли целесообразно. Точно известно одно:

вновь назначенный проректором по научной работе А.Ф. Бочкарев и В.Я. Левин хорошо знали друг друга не один год (первый был секретарем комитета комсомола института, второй – его заместителем).

А.Ф. Бочкарев рассказывал мне, что он просил В.Я. Левина остаться работать начальником научно-исследовательского сектора института, но Виктор Яковлевич твёрдо настоял на уходе с этого поста. В результате произошла одновременная замена двух руководителей вузовской науки – и проректора, и начальника научно-исследовательского сектора. И то, что "корабль науки" вуза, немного "покачавшись", продолжил стремительный ход вперед, увеличивая объём и повышая качество хоздоговорных исследований, во многом результат энергии и беззаветной преданности делу как нового проректора, так и молодого ректора – Виктора Павловича Лукачеёа. Но вместе с тем нет сомнения, что фундамент "корабля науки", в закладке которого В.Я. Левин сыграл немалую роль, был одной из главных причин его высокой устойчивости. И, тем не менее, нетрудно представить, как тяжело В.Я.Левину далось решение оставить пост начальника НИС.

Отраслевая лаборатория при кафедре теории двигателей и по объму научных исследований, и по площадям, и по числу уникальных стендов для научных исследований была в числе наиболее крупных лабораторий Куйбышевского авиаинститута. В какой-то степени это была заслуга и В.Я. Левина, который руководил наиболее крупным отделом лаборатории, занимавшимся исследованием малоразмерных жидкостных ракетных двигателей систем ориентации космических аппаратов. Надо особо отметить, что именно В.Я. Левин был одним из главных идеологов использования результатов исследования и в области резания металлов высокоскоростной струёй, выходящей из малоразмерного ракетного двигателя, и, в частности, при спасении экипажа и пассажиров при аварийных посадках самолётов. Своевременность и результативность такого расширения областей применения малоразмерных ракетных двигателей подтверждается патентованием этой идеи в ряде стран (США, Англия, Франция, Германия. Япония, Канада) и защитой по этой тематике кандидатских и докторских диссертаций.

После смерти заведующего кафедрой теории двигателей Дорофеева В.М. заведующим кафедрой и научным руководителем отраслевой лаборатории при кафедре был назначен ректор института профессор В.П. Лукачёв, а заместителем заведующего кафедрой и заместителем руководителя отраслевой лаборатории стал В.Я. Левин. При огромной занятости ректора Лукачёва строительством института основная нагрузка по руководству кафедрой и лабораторией легла на Левина.

Ещё когда В.Я. Левин был кандидатом технических наук, он руководил аспирантами и соискателями, что позволило ему не только отдавать свои научные знания и опыт молодым, но и заставляло самого интенсивно заниматься наукой. Большой научный материал давали ему и исследования рабочего процесса малоразмерных жидкостных ракетных двигателей, которые выполнялись по договорам с предприятиями. Накопленный богатый материал позволил ему подготовить докторскую диссертацию и в 1971 году защитить её. В 1976 году ему было присвоено звание профессора.

Подготовить к успешной защите 11 человек – это бесспорное умение "отдавать себя другим", что могут далеко не все учёные. И, что самое примечательное, все его ученики говорят о нём только в превосходных степенях. Многие могут подумать, что нет здесь ничего особенного: это само собой разумеется, ученики всегда благодарны учителю. К сожалению, это далеко не так. Думаю, Виктор Яковлевич умел видеть в своём будущем ученике не только задатки учёного, но и задатки настоящего человека. При сомнении в этих качествах он просто не брал такого человека ни в аспирантуру, ни в соискатели.

Виктор Яковлевич Левин имел обширную область интересов: хорошо знал театр, прекрасно ориентировался в литературе, музыке, живописи. В школьные годы наверняка увлекался футболом. Не помню, при каких обстоятельствах мы большой группой студентов были на стадионе и били пенальти. Виктор не только брал пенальти просто отлично, но и бил очень хорошо. Был страстным футбольным болельщиком. Но вместе с тем хорошо ориентировался и в других видах спорта, в частности я был удивлен его знанием фамилий ведущих стендовых стрелков – спорта малоизвестного и редко освещаемого в прессе.

Внешне он был всегда доброжелателен, вежлив, но при необходимости был очень твёрд в своем мнении. Но выдержка у него была редкая, и он никогда не опускался до крика.

По натуре Виктор Яковлевич был жизнерадостным, весёлым человеком. Я никогда не видел его унылым и скучным. Такие жизнерадостные люди притягивают к себе, они всегда в окружении других.

Однако огромное количество друзей и знакомых у Виктора во многом связано не только с общительным характером, а, главным образом, с его редкостным умением искренне радоваться успехам своих друзей и знакомых. Этот дар, к сожалению, дан далеко не многим. Выработать этот дар в себе практически невозможно – он от Бога. Я до сих пор поражаюсь, откуда он узнавал о моих спортивных успехах: соревнования давно закончились, прошли недели, порой месяцы, мы где-то встречаемся с Виктором и его первые слова: "Поздравляю со званием абсолютного чемпиона города!" или "Поздравляю с участием в финальных соревнованиях уже Второй Спартакиады народов СССР!" И так неоднократно.

Он не прятал свою семейную жизнь, но и не стремился обсуждать её при каждом удобном случае. О семье говорил редко, обычно отвечая на прямой вопрос. Жена Виктора одно время работала в нашем институте, преподавала английский язык. Насколько я знаю, они жили дружно и, как говорят, ладно.

Смерть подкараулила его в самом неожиданном месте: с женой шёл по Полевому спуску к Волге и его сбила машина. 21 июня года не стало Виктора Яковлевича Левина. Удивительны повороты судьбы: прошёл мясорубку фронта, выбрался после тяжелейшей контузии, и вот в самых мирных условиях он ушёл из жизни.

ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ ИВАЩЕНКО

Моя первая встреча с ним произошла самым прозаичным образом.

Только что став заведующей кафедрой и оказавшись лицом к лицу с непривычными и сложными для меня проблемами, я искала совета, поддержки. Необходимый источник удалось найти в лице проректора по учебной работе – Ивана Александровича. Правда, я не сразу привыкла к его манере общаться: Иван Александрович был немногословен, даже суховат, но при этом всегда внимательно выслушивал собеседника, уточняя моменты, которые ему представлялись значимыми.

Он никогда не отказывал в помощи, если в ней действительно нуждались, нередко сам предлагал перспективные для кафедр общественных наук формы работы.

Уже много лет Ивана Александровича нет с нами, но ветераны университета сохранили о нём самую добрую память.

Он работал проректором по учебной работе КуАИ двадцать два года, с 1961 г. по 1983 г. В то далёкое уже время активно развивалась отечественная авиация и космонавтика, мощно рос и наш институт.

Не будет преувеличением сказать, что основа всего, что мы имеем в настоящее время, создавалась именно в шестидесятые и семидесятые.

В огромной работе коллектива, результатом которой стало превращение Куйбышевского авиационного в одно из ведущих высших учебных заведений России, Иван Александрович был одним из главных сподвижников ректора В.П. Лукачёва.

И.А. Иващенко родился в 1918 году в селе Пески Павловского района Воронежской области. Рос в большой крестьянской семье, где ценилось добросовестное, ответственное отношение к делу. Неустанный, ежедневный труд стал для него главным жизненным правилом, а источником всех достижений служили редкое трудолюбие, упорство и целеустремленность.

В 1944 году Иван Александрович с отличием окончил Воронежский авиационный институт по специальности технолога моторостроения. Вся его дальнейшая научно-педагогическая деятельность была связана только с КуАИ, где он работал сначала ассистентом кафедры производства двигателей, с 1952 года – старшим преподавателем, с 1956 года – доцентом, с 1977 года– профессором. В 1952 году И.А. Иващенко первым на кафедре успешно защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата технических наук. Он был прирожденным педагогом. Доброжелательный и деликатный, терпеливый и выдержанный, Иван Александрович передавал свои обширные знания и культуру многим поколениям студентов факультета двигателей летательных аппаратов, аспирантам и начинающим преподавателям.

Строгое логическое мышление, глубокое знание педагогики и психологии сделали его прекрасным методистом. Пособия, написанные И.А. Иващенко, могут составить не один солидный том. Некоторых известных ныне преподавателей он буквально убеждал в необходимости заниматься разработкой учебной литературы, многие с благодарностью вспоминают его советы и "благословение".

На кафедре производства двигателей Иван Александрович создал курс лекций по теоретическим основам технологии производства авиационных двигателей, который читал, регулярно обновляя, более 30 лет. Его лекции отличались высоким научным уровнем, глубиной методической проработки, доходчивостью. Несмотря на относительно тихий голос, он умел привлечь внимание слушателей, убеждал их работать с полной отдачей.

И.А. Иващенко с интересом воспринимал всё новое. Большое внимание он уделял разработкам методов проектирования технологических процессов с применением электронно-вычислительных машин.

Если в пятидесятые годы им был создан цикл лабораторных работ по технологии механической обработки, то спустя тридцать лет Иван Александрович руководил компьютеризацией учебного процесса и организовывал лабораторный практикум по системе автоматизированного проектирования (САПР), активно изучая современные технические средства. В расписании кафедры появились новые курсы:

САПР технологических процессов, промышленные роботы и манипуляторы, причём курс "Автоматизированное проектирование технологических процессов механической обработки" был поставлен в КуАИ раньше, чем в других авиационных вузах страны. Он принимал непосредственное участие в программах непрерывной технологической подготовки студентов. По его инициативе на факультете двигателей летательных аппаратов была введена прогрессивная система обучения пятикурсников, при которой четыре дня студенты занимались в институте, а два дня работали на заводе, создан филиал кафедры на заводе имени М.В. Фрунзе (ныне ОАО "Моторостроитель"), введена специализация по автоматизации технологических процессов.

С 1954 г. по 1961 г. И.А. Иващенко работал деканом вечернего факультета, с ноября 1961 г. по июнь 1983 г. – проректором по учебной работе КуАИ, с 1978 г. по 1988 г. – заведующим кафедрой производства двигателей летательных аппаратов. С наибольшей эффективностью своё административное дарование и умение работать с людьми он проявил во время своей деятельности в качестве проректора.

Иван Александрович настойчиво и умело организовывал усилия кафедр и факультетов, направленные на повышение качества подготовки специалистов, явился одним из инициаторов создания учебного комплекса "Автоматизированная система управления – высшее учебное заведение" и подсистемы "Текущая успеваемость", разработки планов и программ непрерывной математической, экономической, конструкторской и технологической подготовки студентов. По его предложению была внедрена комплексная программа воспитательной работы, предусматривающая прохождение студентами четырё школ:

первокурсника, этики и эстетики, лектора-пропагандиста и организатора-воспитателя. Многие из его идей сохраняют свою значимость и в настоящее время. Каждый опытный преподаватель хорошо понимает, как благотворно влияет на качество знаний студента вовлечение его в научно-исследовательский процесс. По инициативе Ивана Александровича наш институт одним из первых в стране ввёл в учебные планы всех специальностей учебно-исследовательскую работу студентов. В течение трёх семестров – обычно это были седьмой, восьмой и девятый – студенты слушали лекции по организации и методике выполнения научных исследований, готовили рефераты по индивидуальным заданиям, выполняли научную работу с последующей защитой аналогично курсовому проекту.

Проректору И.А. Иващенко приходилось также решать проблемы, формально не относящиеся к учебному процессу, но влияющие на него. В те годы институт под руководством В.П. Лукачёва становился одним из крупнейших вузов страны, расширялся и строился. Активно осваивалась площадка у Ботанического сада, росли новые корпуса.

Многие часы и дни провел Иван Александрович, встречаясь с архитекторами, изучая чертежи и планы будущих аудиторий. И в этих вопросах он хотел разбираться профессионально, и на его книжной полке появилась литература по архитектуре. Спортивный комплекс и военная кафедра, библиотека и хор, профилакторий и лагерь в совхозе "Коммунар", куда каждую осень ездили убирать картошку… И, конечно же, личные проблемы, с которыми приходили к нему преподаватели и студенты.

Административную и педагогическую деятельность профессор И.А. Иващенко органично сочетал с интенсивной научной работой, посвящённой теории размерных цепей и расчётам припусков на обработку. Иван Александрович внёс свой вклад в развитие этой теории, разработав метод решения технологических размерных цепей с учётом параллельной связи в системе "станок – приспособление – инструмент – деталь". Под его руководством были выполнены и успешно защищены 6 кандидатских диссертаций. По тематике размерных связей и автоматического проектирования технологических процессов Иван Александрович выпустил около 70 научных трудов и несколько монографий, получивших признание научной общественности и практиков. Его публикации отличаются глубиной и ясностью мысли, научной добросовестностью и прекрасным литературным стилем, которым он владел в совершенстве.

Из числа наиболее значимых можно выделить вышедшие в центральном издательстве "Машиностроение" монографию "Технологические размерные расчёты и способы их автоматизации" (1975 г.), учебное пособие для авиационных вузов "Проектирование технологических процессов производства двигателей летательных аппаратов" (1981 г.) и учебник для технических вузов "Автоматизированное проектирование технологических процессов изготовления деталей двигателей летательных аппаратов" (последний – в 1992 году в соавторстве с Г.В. Ивановым и В.А. Мартыновым). А в 1993 году, последнем для Ивана Александровича, из печати вышел сборник "Куйбышевский авиационный институт: 1942–1992 гг.". В этой книге И.А. Иващенко и А.Ф. Бочкарев выступили авторами-составителями. Работая над очерками истории вуза, Иван Александрович был преисполнен теплотой и любовью к своим коллегам, сотрудникам, к своему институту и его прошлому, заботой о будущем СГАУ.

Профессор И.А. Иващенко ярко воплощал собой тип русского интеллигента. Все, знавшие Ивана Александровича, могут вспомнить его скромность, образованность, такт, рассказать о глубоком внимании к каждому человеку, готовности оказать поддержку и помощь. Вместе с тем, его отличали также твёрдость характера, непреклонность, требовательность и умение до конца отстаивать свою точку зрения, причём требовательность к другим оправдывалась чрезвычайной требовательностью к себе и поэтому не обижала людей.

За плодотворную работу по совершенствованию учебновоспитательного процесса, развитие научных исследований и подготовку инженерных и научных кадров профессор И.А. Иващенко был награжден орденом Трудового Красного Знамени, медалью "За трудовую доблесть".

А ещё Иван Александрович был по-человечески прост и естественен. Любил музыку и слушал грампластинки, выписывал много журналов, увлекался фотографией и в любые поездки брал фотоаппарат.

Редкие часы досуга неизменно посвящал семье, воспитанию сыновей.

В любых жизненных ситуациях Ивана Александровича заботливо и надежно поддерживала жена Клара Ивановна. Они были очень красивой, гармоничной парой. Спортом Иван Александрович не занимался никогда, но при всякой возможности уезжал на дачу. Изучал сорта, делал прививки на яблонях, а когда привитые веточки шли в рост, с нежностью и гордостью рассказывал об этом… Профессор И.А.Иващенко был человеком широкого кругозора, огромной эрудиции и высокой культуры. Его мудрость, интеллигентность и прекрасные душевные качества снискали ему глубокое уважение и любовь всех, кто его знал.

УЧЁНЫЙ, ПОЗНАВШИЙ ТАЙНУ ВИХРЯ

"Смерчи, тайфуны, ураганы несут в себе огромные запасы энергии. Эта энергия чаще всего расходуется на разрушение и несёт с собой беды и печали. Но если найдется человек, который в момент зарождения смерча сможет пробиться на лихом скакуне в центр вихря и взмахом сабли разрубить поток воздуха, то смерч рассыплется и тайфун будет остановлен. На сабле останутся капельки влаги (кровь урагана), а смельчак приобретет энергию, которую он сможет использовать для созидания на пользу людям".

Слова этой восточной легенды Александр Петрович Меркулов приводил в книге о вихревом эффекте энергетического разделения газов.

Именно таким человеком, приоткрывшим тайну зарождения смерча, победившим разрушительную силу закрученного газового потока и заставившим вихрь служить людям, был заслуженный деятель науки и техники РФ доктор технических наук, профессор А.П. Меркулов.

"Действительно, осевой градиент давления вызывает эффект перемещения газа (и не только его) вдоль вертикальной оси смерча.

Уменьшение давления в центре вихря, приводит к снижению температуры. И на металлическом предмете остаются капельки конденсата".

Эти слова профессора заставляли студентов внимательно присматриваться к явлениям, происходившим вокруг, и пытаться объяснить их.

Военное лихолетье оставило глубокий след во всей жизни Александра Петровича.

1921 год рождения для Саши, как и для большинства рабочих мальчишек, стал годом бойца. Аттестат зрелости с золотой медалью давал возможность сыну рабочего завода "КАТЭК" поступить в Ленинградский политехнический. Но условия перед Александром поставили жёсткие: или стипендия или общежитие. Выбрал общежитие.

Деньги на жизнь зарабатывал по ночам на предприятии «Светлана», сколачивая ящики в тарном цехе. Но вскоре, в 1939 году, Александр был призван на военную службу. Освобождал Западную Белоруссию, воевал с финнами в 1939-1940 гг., и затем пять лет на фронтах Великой Отечественной.

Особенно крепко досталось бойцу Меркулову во время трёх десантов (он говорил, что это стали практически дни рождения). Десант 1941 года через Керчинский пролив из Туапсе в Крым, десантирование обратно и десант на Волге в осажденном Сталинграде, когда с "острова Людникова" он пробрался с донесением в штаб Чуйкова. Затем фронтовые дороги бойца прошли через Курск, Киев, Брест, Варшаву, Кенигсберг, Штетин, Росток.

Победа!!! Старшину Меркулова направляют на учёбу в офицерское училище. "Нет! Я хочу учиться в институте". После бурных дебатов с начальством, закончившихся гауптвахтой, его демобилизовывают, и в 1946 году он становится студентом второго (моторостроительного, ныне двигателей летательных аппаратов) факультета Куйбышевского авиационного института.

Учиться Александр Петрович любил и умел. Фронтовой шофёр А. Меркулов тянулся к технике. Увидит незнакомую марку машины и, пока не узнает, чем она отличается от той, которой управлял он, не успокоится.

В детстве Александру очень хотелось снимать, но денег на фотоаппарат в семье не было. Пришлось этот аппарат сделать самому, правда, без линзы. Но снимки получались хорошие. В семье не было радиоприемника. В седьмом классе решил и эту проблему: соорудил детекторный и слушал Москву. Модели его самолётов и планеров летали дальше всех моделей школьных друзей. Поэтому учёба в КуАИ была ему в радость. Страстный автомобилист, фотограф, охотник, рыбак, человек с умелыми руками мастера – таким помнят его (студента в военной форме) бывшие однокашники.

Диплом с отличием, работа в опытно-конструкторском бюро Н.Д. Кузнецова, аспирантура у В.М. Дорофеева – учился, работал и изобретал, выдумывал, строил.

"Полгода размышлял, как горит капля!" Его первоначальная тема диссертации – горение топлива, затем с восторгом рассказал Виталию Митрофановичу об удивительных явлениях, происходящих в закрученных газовых потоках. С тех пор научная звезда Александра Петровича высветила много граней в эффекте Ранка-Хилша. Защита в году кандидатской диссертации, организация конструкторского бюро (КБ) по вихревым аппаратам, вертолетного студенческого КБ, позднее СКБ-2, позволили подобрать на работу талантливых и увлечённых людей.

Созданная в 1958 году А.П. Меркуловым отраслевая научноисследовательская лаборатория № 9 тепловых двигателей и холодильных машин (ОНИЛ-9 Министерства авиационной промышленности) проводила большую работу по теоретическим и экспериментальным исследованиям вихревого эффекта, разработке и внедрению вихревых аппаратов в производство. Эффект Ранка-Хилша кажется очень простым: в трубу перпендикулярно её оси подаётся сжатый газ. Через одно отверстие трубы выходит газ охлаждённый, через другое – подогретый. В 1931 году Ж. Ранк сделал доклад Французскому физическому обществу об этом эффекте. В нём усомнились и о нём забыли.

Вновь интерес к этому явлению проявился в 1946 году после работ Р. Хилша. В СССР первые исследования вихревого эффекта были проведены в Одессе профессорами Д.С. Мартыновским и В.П. Алексеевым, в Москве – под руководством доктора технических наук М.Г. Дубинского и профессора А.Д. Суслова.

С 1953 г. по 1969 г. в Куйбышевском авиационном институте были получены первые результаты описания физической сути этого явления. Сложнейший газодинамический процесс тепломассообмена в закрученном потоке для своего изучения требовал времени, упорства, целеустремленности. По ходу исследовательских работ создавалось новое уникальное оборудование. Начинали исследования втроем, затем штат ОНИЛ-9 достигал 80 человек с полумиллионным объёмом работы по заказам промышленности. Работу ОНИЛ-9 знают специалисты не только стран СНГ. Александр Петрович одним из первых специалистов КуАИ в 1960 году был направлен на годичную стажировку в Принстонский университет (США). В Принстоне тоже интересовались эффектом Ранка, но дела шли неважно. Вихревые трубы работали неэффективно, необходимую для исследования аппаратуру создать не удавалось. В довершении всего с прибытием А.П. Меркулова кончились деньги, отпущенные на работу. "Нужна система осушки воздуха", – поставил диагноз доцент из КуАИ. "Как это?", – удивленно выдохнули американские коллеги. Пришлось показать. Выточил в мастерских несколько сложных деталей, произвел сварку. Эксперимент прошёл блестяще.

Александра Петровича приняли почётным членом (без вступительного взноса) Американского общества инженеров-механиков.

Знаком общества "Сигма-Кси" Алекс, как звали его зарубежные коллеги, очень гордился. Из дальней командировки он привёз идеи о новом виде вихревой трубы – самовакуумирующейся. Эта труба позволяла получать огромные перепады температуры (до 150°С) в центре вихря по отношению к температуре входящего газа.

К 1969 году теоретическое обоснование физической сути вихревого эффекта было готово. Вышла его монография "Вихревой эффект и его применение в технике". Гипотеза взаимодействия вихрей позволила рассчитывать предельные характеристики вихревых труб, дала возможность выбирать оптимальную конструкцию охлаждающего устройства в зависимости от условий эксплуатации. Один из первых выпускников КуАИ, защитивший докторскую диссертацию, А.П. Меркулов становится заведующим кафедрой теплотехники и тепловых двигатели. Этой кафедрой Александр Петрович заведовал год.

На базе ОНИЛ-9 с 1973 г. по 1993 г. прошли шесть всесоюзных научно-технических конференций по вихревому эффекту.

Труды этих конференций, как и монография А.П. Меркулова, были востребованы специалистами и почти сразу же становились библиографической редкостью. В решениях трёх последних конференций к неизменному председателю оргкомитета профессору А.П. Меркулову высказывалась просьба переиздать монографию. И в 1997 году в Самаре вышло в свет её второе переработанное и дополненное издание.

Диапазон научных интересов профессора А.П. Меркулова был чрезвычайно широк. Это ранцевый вертолёт и автожир, приборы для медицины и охлаждения шампанского, осушители-пистолеты и регенеративные осушители, вихревой карбюратор и установка для увлажнения воздуха в теплицах "Туман", термос для хранения биологических препаратов в сельском хозяйстве и система охлаждения рубина лазера, стенд для тарировки эталонных гигрометров "Полюс" и вихревой гигрометр, отсасывающий аппарат "Вихрь"и вихревая моющая установка.

Целая серия лабораторных работ для вузов по циклам: термодинамика, тепломассообмен, механика жидкости и газа, вихревой карбюратор и сильфонные холодильные машины, работающие по обратному циклу Стирлинга, электрохимический генератор и многое, многое другое.

Каждая разработка имеет свою историю, но почти все они нашли применение в технике. При всём этом Александр Петрович успевал руководить областным обществом "Знание" и был очень доступен и общителен. Студенты и изобретатели, учёные и инженеры часто становились его единомышленниками и соратниками по научному поиску. Под его руководством были защищены 35 кандидатских диссертаций, четверо его учеников защитили докторские диссертации. Манера общения у Александра Петровича очень интеллигентная и уважительная.

На занятия по курсовой работе пришли несколько преподавателей. Группа разбита по спискам, выдаются задания. "Послушайте, ребята! Кто хочет сделать нестандартный проект по разработке вихревой системы кондиционирования для легкового автомобиля? Подходите ко мне!". Трое студентов подошли к Александру Петровичу. Работы у каждого было на три проекта. Но в результате рассчитали и спроектировали вихревую систему кондиционирования для автомобиля ГАЗ-21-"Волга". Кстати, двое из этих студентов стали докторами технических наук.

Разработанные Александром Петровичем вихревые установки для мойки поверхности сыграли большую роль при ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы. Каждая установка очищает в минуту четыре квадратных метра заражённой поверхности, не размывая пятна и не разбрасывая моющего раствора, а собирая всё в закрытую емАвтор статьи и Александр Иванович Довгялло, профессор кафедры теплотехники и тепловых двигателей СГАУ (примечание редакторов) кость. Четыре метра в минуту. 240 квадратных метров в час. Вихревые головки куйбышевцев хорошо поработали на Чернобыльской атомной станции. Они дезактивировали стены, потолки, полы служебных помещений, многократно снижая, а часто приводя и к нулю степень радиоактивной заражённости поверхностей.

Как известно, в борьбе за очищение зоны Чернобыльской атомной станции принимало участие много военной техники. В зонах повышенной радиации действовали бронетранспортеры. Они несли радиоактивную пыль на колёсах, на крыльях, на радиаторах, на внешней облицовке. И дезактивационные моющие установки куйбышевцев тут оказались более чем кстати.

Комиссия по ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы особо отметила роль меркуловских аппаратов в создании нормальных условий работы в боевых закрытых машинах. Фронтовые дороги, пронизывающая пыль Чернобыля постоянно напоминали профессору о пройденных путях. Работать становилось всё труднее, но Александр Петрович не сдавался. Организованный им научнопроизводственный кооператив "Вихрь" изготавливал лабораторные стенды для многих российских и зарубежных вузов. Научнопроизводственное предприятие "Тапир" под руководством А.П. Меркулова разрабатывало вихревую технику для агропромышленного комплекса.

В 1997 году по решению правительства А.П. Меркулов награждается Почётной грамотой за работу по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Он в то время находился в санатории. Из университета приехала делегация, чтобы вручить ему грамоту, но профессора найти не смогли и грамоту вручили в другой раз. Мы шутили: "Боец Меркулов опять в самоволке в свободном поиске". "Нет, что вы, я просто уснул на процедуре и ничего не слышал". А голубые глаза профессора при этом задорно улыбались. В это время он в библиотеке проектировал изотермический утюг...

Если говорить серьёзно, то вклад профессора А.П. Меркулова в развитие второго факультета КуАИ-СГАУ трудно переоценить. Школа А.П. Меркулова внесла очень много интересного и ценного в научные достижения (особенно по исследованию вихревого эффекта), в учебный процесс (создание лабораторной базы), в подготовку кадров высшей квалификации.

ГЕННАДИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ АБРАМОВ

директор филиала Научноисследовательского института проблем качества подготовки специалистов при Самарском государственном этого работавший руководителем Куйбышевского конструкторского бюро (КБ) "Экран", выпускник Ленинградского электротехнического института имени Ульянова-Ленина, участник Великой Отечественной войны.

Как крупному специалисту в области радиотехнических систем специального назначения, имеющему не только ценнейший опыт создания и производства новейших образцов специальной радиоаппаратуры, а также опыт преподавательской работы (он руководил дипломным проектированием и был председателем государственной экзаменационной комиссии), ему незамедлительно было присвоено звание доцента.

Первые годы деятельности молодой ещё кафедры характеризовались напряжённой работой небольшого коллектива преподавателей (Ю.С. Быховский, В.Д. Кузенков, Л.В. Макарова, Р.А. Вечканова, Н.И. Филимонов) и студентов (В. Пшеничников, Г. Вечканов, В. Тебякин, В. Ковалев и др.) по созданию новых лабораторных установок и стендов.

Используя помощь КБ "Экран", завода "Экран" и других заводов радиотехнического профиля, кафедра насыщалась различными приборами и аппаратурой. За очень короткий срок были созданы учебные лаборатории радиотехники, антенно-фидерных и СВЧ-устройств, телевидения и радиосистем.

К середине 60-х годов заведующий кафедрой Геннадий Васильевич Абрамов энергично взялся за налаживание научноисследовательской работы (НИР) на кафедре. Были заключены хоздоговоры на проведение НИР, создана научно-исследовательская группа. Наибольшее внимание заведующий кафедрой стал уделять подготовке научно-педагогических кадров. Об эффективности кадровой политики говорит тот факт, что если в год создания кафедры (1962) на кафедре радиотехники не было ни одного кандидата наук, то в году их стало 11, в том числе и сам заведующий кафедрой.

Крупнейший специалист по гидроакустическим системам, Г.В. Абрамов, успешно развивавший это научное направление, безусловно, защитил бы и докторскую диссертацию, но помешала болезнь, с которой он, будучи человеком с большим оптимизмом, неистребимым чувством юмора и незаурядной силы воли, боролся многие годы.

К его лучшим качествам следует отнести заботу о членах своего коллектива, проявлявшуюся в стремлении улучшить их социальнобытовые условия и обеспечить условия для творческого роста. Так, ещё в середине 60-х годов впервые в истории кафедры им был заключен с управлением военно-воздушных сил ответственный договор "Комплект", в котором участвовала вся кафедра. Работа была успешно выполнена, а коллектив получил премию министерства.

Общаться с Геннадием Васильевичем было одно удовольствие, поэтому преподаватели на заседания кафедры шли как на праздник.

Всегда вникнет в проблемы, подбодрит, найдёт самое лучшее решение, вселит уверенность в успех. Сотрудники коллектива, которым руководил Г.В. Абрамов, вспоминают о нём с большой теплотой.

ВОСПОМИНАНИЯ

(ШКОЛА ЖИЗНИ)

ДОМ МОЕГО ДЕТСТВА

Дорога от Самарской площади до Хлебной – через весь старый город. Сколько раз я её прошел туда и обратно за полвека? До сих пор иногда, под настроение, я иду пешком до старого "английского" элеватора, до шестиэтажного старинного дома на берегу реки Самары, в котором прошли первые годы моей жизни. И возвращаюсь назад к дому в тихом дворе на углу Самарской и Ульяновской, о котором сегодня хочу рассказать.

До пяти лет я рос в доме моего деда Максима Андреевича Карпова, который в военные годы был директором элеватора и имел большую казённую квартиру в административном здании элеватора. В отцовский дом по ул. Самарской №195а я впервые пришёл с мамой в 1950 году и до поступления в школу в 1952 году жил с перерывами то с дедом, то с родителями. В двухэтажном доме на Самарской у отца была трёхкомнатная квартира, довольно просторная и удобная, и жили в ней, кроме моих родителей, две дочери отца от первого брака (его первая жена умерла), которые были старше меня: Елена – на 9 лет и Наташа – на 7 лет. Обе они впоследствии получили золотые медали в школе и окончили Московский авиационный институт. В доме было всего пятнадцать квартир (наша была №6 на втором этаже первого подъезда). Вообще-то их было 16, но у тогдашнего директора Куйбышевского авиационного института Фёдора Ивановича Стебихова квартира №15 на втором этаже второго подъезда состояла из двух квартир – всего четыре комнаты. В нашем доме, построенном пленными году в 1947, жило всё руководство КуАИ и много ведущих преподавателей первого состава. Почти никого из этих людей уже нет в живых, но помню я их очень хорошо, хотя, конечно, это детские воспоминания.

В квартире №1 жило семейство Пинес. Глава семьи Наум Васильевич был металлургом по профессии и философом по мировоззрению.

Жена его Ревекка Исааковна работала в библиотеке и очень любила книги. У них был сын Виктор, старше меня лет на 12-13, который в свое время окончил КуАИ, всю жизнь проработал инженеромиспытателем на НПО "Труд" и недавно умер. Наум Васильевич был человеком очень нервным, любил тишину, и мы, мальчишки, зная его слабость, как я теперь понимаю, зло шутили, топая по деревянным лестницам около его квартиры, стучали вечером в окошки квартиры и убегали. Наум Васильевич сердился, а на улицу иногда выходил смущенный Виктор Наумович и беззлобно шугал нас от окон, но мы всё равно возвращались. Н.В. Пинес, как мне кажется, обладал энциклопедическими знаниями в самых различных областях и, видимо, владел несколькими языками, в частности латынью. Последние годы жизни он тяжело болел после перенесённого инсульта.

В квартире №2 жили Разумихины. Михаил Иванович заведовал кафедрой производства самолётов. Жена его, Татьяна Борисовна, была домохозяйкой. Их дочки Людмила (Люка) и Ира – примерно ровесницы моим сёстрам. На всю жизнь я запомнил новогодний бал для детей, который устроили Разумихины в своей квартире (они жили прямо под нами). Это был настоящий бал с ёлкой, буфетом, подарками, Дедом Морозом в лице Михаила Ивановича, Снегурочкой (по-моему, Люка), кукольным театром и карнавальными масками. Михаил Иванович, чьё детство пришлось на дореволюционные годы, приоткрыл в тот день нам, послевоенным детишкам, страницу дорогой ему жизни.

В квартире №3 жили Човныки: Наум Григорьевич (заведующий кафедрой химии), Генриетта Абрамовна (преподаватель химии) и дочь их Люда. В четвертой квартире жила семья Циприных: Абрам Маркович (заведующий кафедрой деталей машин), Берта Давидовна (врач скорой помощи) и дочь Оля, которую во дворе звали Элла. О Науме Григорьевиче и Абраме Марковиче много говорить не буду: они, слава Богу, живы, и сами о себе расскажут.

В квартире №5 сначала жила семья Максимовых. Георгий Дмитриевич года два или три был проректором по учебной и научной работе, а потом они уехали на родину в Киев. В этой семье был сын Алик, страстный спортсмен и мотоциклист, плейбой и приятель моей сестрицы Елены, тоже активной спортсменки (яхта, туризм, коньки, прыжки с парашютом и т.п.). Алик уже в Киеве погиб: разбился на мотоцикле. Потом в квартиру №5 заселилась семья Дорофеевых: Виталий Митрофанович (основатель кафедры теории двигателей), его жена Лидия Васильевна Рождественская (преподаватель металлургии по профессии и меццо-сопрано по призванию) и их сын Володя, друг моего детства. Вовка имел странную кличку "Симфония", данную ему учителем физкультуры, любил приврать и очень хорошо пел (часто вместе со своей мамой и в ночное время). В разгар ночного концерта из-за закрытой двери крохотного кабинета выходил Виталий Митрофанович, натужно улыбаясь, приветствовал собравшихся и шёл на кухню жарить "яишню" (так он называл это блюдо).

В 6-й квартире жили мы. Года до 55-го у нас жила домработница Настя. Она была очень набожная и экономная. Один раз, году в 54-м, родители уехали отдыхать на юг и думали, что я буду жить у дедушки на даче на 7-ой просеке. Но я уже привык к дому на Самарской, мне там было веселее, и я жил в квартире с домработницей Настей. Она ворчала за то, что я живу не у дедушки с бабушкой, а с ней, говорила, что кормить меня нечем, и водила церковь. За месяц, на радость возвратившимся родителям, я исхудал килограмма на три, поскольку ели мы только ржаной хлеб и картошку с маргарином. А моя бабушка, Анна Алексеевна, кормила меня лепёшками, испечёнными в печи, молоком от своей коровы, которую держали при элеваторе, пока Хрущев не запретил подсобные хозяйства. В квартире №6 я прожил до 73-го года. Сначала от нас ушла домработница, потом уехала в Москву Лена, за ней Наташа. В 1969 году умер мой отец Александр Миронович.

Мы остались жить с матерью Ниной Максимовной и женой Викторией (мы поженились в 1968 году). В августе 1969 года у нас родился сын Максим. Много перемен к тому времени произошло и в других квартирах, но вернемся в пятидесятые годы… В квартире №7 жил Наум Петрович Морозовский (заместитель директора по хозчасти) с женой Евгенией Григорьевной. Также в их, по существу, однокомнатной квартире проживала сестра жены Фаина Григорьевна, а иногда гостил сын Гриша – полковник танковых войск, москвич. О Морозовских нужно писать отдельно. Они были душой и "эпицентром" локальных потрясений дома на Самарской. Они знали всё и всегда были готовы прийти на помощь соседям. Как сейчас помню Наума Петровича во френче, с орденскими колодками, а иногда и в полосатой пижаме, коротающего тёплый летний вечер на удобной скамейке перед подъездом. На этой же скамейке можно было увидеть и других обитателей нашего дружного дома. Это клуб и вахта одновременно. Невозможно пройти мимо, не пообщавшись и не узнав последние новости из жизни дома, страны и мира. Сейчас скамеек около подъездов дома на Самарской нет, да, наверное, они там и не нужны.

В квартире №8 жил Наум Наумович Бородин (директор авиационного техникума) со своей женой Прасковьей Фёдоровной и её мамой. Я сначала удивлялся, что в подъезде живут четыре Наума, а Бородин мог считаться за двоих! У Бородиных было несчастье: их единственный сын утонул на глазах у отца, и это накладывало отпечаток на их жизнь.

Прямо возле двери их квартиры была лестница на чердак, лазить на который категорически воспрещалось, но мы, естественно, лазали, и более того, вылезали через чердачное окно и попадали на довольно крутую крышу, с конька которой можно было увидеть Волгу. По чердаку можно было пройти во второй подъезд и оказаться около квартиры Стебиховых, но мы этого почти никогда не делали.

Во втором подъезде в квартире №9 жили разные люди. Например, одно время там жила семья партийного работника из Кротовки, получившего новое назначение. Потом там поселились Бочкарёвы: Александр Филиппович, его жена Александра Ивановна Резвых и их сын Валерий – мой близкий друг. Когда Бочкарёвы переехали в новый дом на Галактионовской, в квартиру заселились Кричеверы: Михаил Фёдорович (инвалид войны, преподаватель ТММ), его жена Евдокия Васильевна Полухина (преподаватель английского языка, семью которой переместили с КВЖД) и их сын Паша. Старших Кричеверов уже нет в живых, а Паша давно уехал в Америку.

В квартире №10 жила семья Комаровых "чужих", которая к КуАИ отношения не имела. "Наши" Комаровы жили сначала в двухкомнатной квартире №12, а потом переехали в трёхкомнатную №11. В момент моего первого появления в квартире №11 жила семья Путяты:

Всеволод Иосифович (заведующий кафедрой аэродинамики), его жена Марьяна Ниловна и их сын (как я узнал позже – приёмный) Женька. С ним мы очень подружились, но вскоре они уехали в Киев. Перед отъездом были проводы. Женька привел меня к себе домой и показал ванную, полностью забитую бутылками шампанского, а ванные раньше по размерам были не те, что сейчас. Женьку баловали, ему все прощали, и рос он шалопаем, хотя по природе был очень добрым и всегда делился чем-нибудь вкусным. Его уже давно нет в живых, как нет и Игоря Комарова, ещё одного моего близкого дружка, внука Андрея Алексеевича Комарова. Комаровы жили сначала очень тесно:

Андрей Алексеевич, Серафима Ивановна, её сестра Таисия Ивановна, Валерий, практически всегда Игорь, поскольку его отца – военного – всё время переводили из города в город и с мамой Игоря они в конце концов разошлись. А мама у Игоря была настоящая красавица, она служила актрисой в Ленинграде в театре имени Комиссаржевской на ведущих ролях. Потом, уже взрослым, Игорь жил со своей семьёй в квартире матери, и мне приходилось бывать у них в гостях. Так вот, у Комаровых, кроме того, были собака исключительного ума, по кличке Волчок, и кот, а также гостили племянники, и всем хватало места в их доме. Валерий ходил в дохе из меха неизвестного зверя и учился играть на фортепиано (к нему ходила учительница). На меня, приехавшего с Хлебной площади, где народ ходил в телогрейках и играл по праздникам на гармошке, это произвело огромное впечатление. В первый же день нашего знакомства Валерий предложил мне залезть на сарай. Я был толстый, неуклюжий и сделал это с его помощью, но с большим трудом. Потом он как-то умело слез с сарая и на мой вопрос:

"А как же я?" – коротко ответил: "Маму зови!" Так я вступил в школу жизни… Очень хорошо помню, как в 1956-м году в квартиру №11 въезжала семья Лукачёвых (это был год XX съезда партии и "Карнавальной ночи"). Виктор Павлович был в то время секретарем парткома, но взрослые говорили о нём как будущем директоре, и, действительно, скоро он был назначен. Его жена Нина Александровна Кожевникова преподавала черчение. Мы быстро познакомились с Наташей Лукачёвой (она моя ровесница) и Сережей, который младше меня на 4 года.

Лукачёвы прожили в нашем доме года четыре. За это время во дворе у нас появился теннисный стол, за которым играли и взрослые, и дети.

Часто в гости к своему близкому приятелю А.Ф. Бочкарёву приходил холостой в то время Хацкель Соломонович Хазанов, который очень хорошо играл в настольный теннис. В.П. Лукачёв и, особенно, А.Ф. Бочкарёв, часто брали нас на рыбалку, компанию нам составляли Иван Григорьевич Старостин с сыном Гришей. Одну рыбалку я особенно запомнил: лещ ловился в огромном количестве, и Виктор Павлович, поджарый, мускулистый и загорелый, стоял на плесе и ладонями выбрасывал на берег пойманных на закидушки и подведенных к берегу лещей. Он был тогда очень весёлый, и в нём чувствовалась огромная внутренняя сила и уверенность.

В квартире №13 жила семья Уфимкиных. Александр Данилович работал на кафедре графики нашего института, а потом перешёл в институт связи. Глафира Тимофеевна вела хозяйство, дочек звали Эльвира (Эля) и Виолетта (Аля). Эля была постарше, а с Алей мы дружили и строили зимой во дворе снежные крепости. У нас был замечательный дворник дядя Саша, инвалид войны, он ходил на протезе и, когда не пил, всё время что-то мастерил в своём подвале, где жил с женой тётей Шурой (её звали, к моему удивлению, как моего отца, Александра Мироновна). Мне, например, он сделал и подарил небольшую снеговую лопату, полотно которой было из лёгкого металла от крыла американского самолёта. А когда многие жители дома получили участки земли под дачи на Студёном Овраге, дядя Саша всем строил летние домики. Такой домик был и у нас. На досках можно было прочитать надписи на английском языке: они были взяты из тары от американской авиационной техники, полученной по ленд-лизу.

В квартире №14 жила семья Семена Михайловича Макарова (заведующего кафедрой теоретической механики): жена Наталья Андреевна (доцент мединститута) и сын Юрий, который вскоре поступил на географический факультет МГУ, но потом вернулся. Его жена Светлана Ивановна до сих пор живет в квартире №14.

В квартире №15 жил Фёдор Иванович Стебихов с женой Дорой Максимовной и дочерью Еленой. У них была собака Ятаган, которую все боялись. Фёдор Иванович был человек суровый, во дворе появлялся мало. У него имелась персональная "Победа", водителем которой была худощавая женщина с лицом чекиста. А на Студёном, где мы были соседями, Фёдор Иванович становился очень приветливым, угощал фруктами со своего сада и брал меня на рыбалку, к которой он относился серьезно, рыбачил с резиновой лодки и ловил много рыбы.

В 60-е годы Стебиховы переехали в другой дом, а в их квартире поселился зубной техник.

В доме на Самарской было не принято днём закрывать двери. Если уходили из дома, ключ клали под коврик или на шкаф, который стоял на лестничной площадке. Когда готовили или покупали в Москве что-нибудь вкусное, обязательно угощали соседей. Жили все небогато, но дружно. Сейчас я понимаю, что в доме на Самарской война собрала замечательных людей. Они были немолоды, у каждого за плечами была другая жизнь в другом городе, и им хотелось туда вернуться, но не все это сделали по той или другой причине. Но и те, кто уехали из Куйбышева в родные места, и те, кто остались и продолжали работать в созданном их самоотверженным трудом и знаниями Куйбышевском авиационном институте, оставили неизгладимый след в истории нашего Университета.

ОДИН ЭПИЗОД ТЕХ ДАЛЕКИХ ДНЕЙ

"Волжская заря": "Глубоко убеждён, что хорошо учить студентов может только тот, кто сам преуспел в науке и работает в ней постоянно и результативно".

Ниже привожу деловую характеристику, данную мне моим учителем – членом-корреспондентом АН УССР Владимиром Алексеевичем Избековым, который по совместительству заведовал кафедрой химии в Киевском сельскохозяйственном институте.

Деловая характеристика Н.Г. Човныка я знаю с 1931 года, со времени его поступления на подготовительные курсы в аспирантуру, где я читал дополнительные главы по неорганической химии.

Он обращал на себя внимание способностями и серьёзным, вдумчивым отношением к делу. Поэтому ещё до поступления в аспирантуру он был приглашён мною на должность ассистента Киевского сельскохозяйственного института. Здесь он вполне успешно руководил занятиями по аналитической химии и ассистировал на лекциях. В институте он непрерывно работал до 1941 года, до войны. За время учёбы в аспирантуре АН УССР, которую он проходил под моим руководством, Н.Г. Човнык выполнял исследования и опубликовал две работы по электрохимии расплавленных солей.

В 1938 году Н.Г. Човнык успешно защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата химических наук и в этом же году был утверждён заведующим кафедрой химии Киевского сельскохозяйственного института. Доцент Н.Г. Човнык успешно руководил кафедрой, читал ответственные курсы по неорганической и аналитической химии и организовывал лаборатории, успешно вёл научную работу.

Затем Н.Г. Човнык продолжал научную и педагогическую работу в Куйбышевском авиационном институте. Вышедшие за это время в печати его работы представляют несомненный научный интерес.

Н.Г. Човнык принимает активное участие в научных съездах и конференциях и по праву считается специалистом в области расплавленных солей.

Доцент Н.Г. Човнык почти 30 лет успешно и плодотворно работает на научно-педагогическом поприще и вполне заслуживает присвоения ему звания профессора.

Я защитил докторскую диссертацию, пять моих аспирантов защитили кандидатские диссертации по расплавленным электрометаллам.

Профессор Владимир Алексеевич Избеков был создателем и руководителем Киевской научной школы по ионным расплавам. Не исключено, что в настоящее время зарождается Самарская (Куйбышевская) научная школа по химии и электрохимии ионных расплавов. Поэтому на кафедре химии нашего аэрокосмического университета желательно увеличить число аспирантов и открыть докторантуру по расплавленным электрометаллам.

Я работаю в КуАИ-СГАУ с 1942 года. Приведу один эпизод тех далеких дней.

В сентябре вызывают меня и Миллионщикова Михаила Дмитриевича, который тогда преподавал на кафедре аэрогидродинамики, в дирекцию института и объявляют нам о необходимости ехать в села Самарской Луки и заготавливать по нарядам картофель. Мы выехали, переехали Волгу, и нас взяла военная машина, которая и довезла до села Рязань. Нам нужно было попасть в село Жигули. Как сказали нам местные жители, до этого села можно дойти пешком, по тропинкам.

Мы шли оврагами и возвышенностями. Скоро наступил вечер. Я предложил Михаилу Дмитриевичу ночью поспать в стогу соломы, но он категорически отказался, мотивируя это тем, что в этих краях водятся волки.

Утром мы добрались до колхозного двора. Председатель колхоза с первого раза отказался отпустить нам картофель. Но через три дня наши просьбы привели к тому, что председатель согласился выдать нам четыре мешка картофеля.

Впоследствии, в 1962 году, Михаила Дмитриевича Миллионщикова избрали действительным членом и вице-президентом Академии наук СССР.

ПОЛВЕКА ВМЕСТЕ. У ИСТОКОВ «ПЯТОЙ»

Куйбышевским авиационным институтом (ныне Самарским государственным аэрокосмическим университетом).

Когда мне было около десяти лет, наша семья поселилась на Галактионовской, 118. Это был единый адрес общежитий планового и авиационного институтов, в которых жили не только студенты, но и преподаватели обоих вузов. Здания общежитий и первого корпуса, как и сейчас, имели общий двор, но в пору моего детства двор был, пожалуй, центральным местом интенсивного общения и развлечений как студентов, так и детей преподавателей. Я бывал у своих сверстников дома, меня знали их родители. Однако это никак не повлияло на мой выбор вуза после окончания школы, но сыграло свою роль после завершения высшего образования. Молодым специалистом с красным дипломом инженера-электрика я был приглашён для работы в научноисследовательский сектор авиационного института, бурно развивавшийся в эпоху хрущевских совнархозов.

Последующие три десятилетия в институте можно квалифицировать как "мои университеты": здесь путём самообразования я получил новую инженерную специальность, учился в аспирантуре, защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Здесь же удалось осуществить крупные научно-исследовательские и опытно-конструкторские проекты, участвовать в создании новой кафедры и нового факультета, быть свидетелем множества событий и иметь счастье общения с колоритными и компетентными людьми, оказавшими огромное влияние на моё образование, мою научную и педагогическую деятельность.

Последние полтора десятка лет я работаю в системе академии наук, но постоянно ощущаю свою причастность к прежнему месту работы. Возможно, это связано с постоянными деловыми контактами с сотрудниками университета – моими друзьями и бывшими коллегами.

Сильна и ностальгия по утраченному прошлому, в котором многое кажется неправдоподобно счастливым и значимым.

Полвека вместе и рядом – практически вся жизнь… Размышляя об этом, я принял предложение написать очерк в юбилейный сборник и рассказать в нём о всех наиболее важных событиях, сохранившихся в памяти и оставивших след в моей жизни, а также о людях, участвовавших в этих событиях и влиявших на них. Но вскоре стало ясно, что первоначальный замысел, связывающий события нескольких десятилетий, не вписывается в установленные рамки. Поэтому в предлагаемом читателю очерке я решил ограничиться короткой предысторией и рассказом о лаборатории, в которой начиналась моя работа в авиационном институте.

И все-таки я не оставляю надежды реализовать задуманное в полном объёме, возможно, в виде серии очерков, не строя пока никаких конкретных планов их публикации. Вот почему заголовок этого очерка, начинающего серию, состоит из двух частей: предполагается, что первая часть будет неизменной во всех заголовках серии, а вторая – будет варьироваться в зависимости от содержания каждого отдельного очерка.

Во второй половине сороковых годов наша семья занимала квартиру на втором этаже в каменной части двухэтажного общежития планового института, расположенного вдоль Студенческого переулка.

Две комнаты, разделённые деревянными перегородками, были очень высокими (до шести метров) с венецианскими окнами и одной печкой, которую топили дровами и углём. Говорили, что до революции здесь была духовная семинария, а на месте нашей квартиры – домовая церковь. Кроме нас на втором этаже жили ещё пять семей, в основном представлявших тогдашнюю элиту планового института. Студентыплановики занимали западную часть нашего дома. Семьи преподавателей авиационного института жили в соседнем четырехэтажном доме, расположенном вдоль Галактионовской улицы, на третьем этаже, в северной торцовой части дома. Первый, второй и четвертый этажи занимали студенты планового института.

Из наших окон был виден практически весь двор, заваленный дровами, но главной его достопримечательностью были фюзеляжи иностранных, кажется английских, военных самолётов, участвовавших во Второй мировой войне. С них были сняты основные узлы и агрегаты, но кое-что из электрооборудования сохранилось и было предметом постоянного интереса дворовых умельцев. Особенно преуспевали те, кто был постарше меня, например Володя Черпаков или Витя Пинес. Володя (сын заведующего кафедрой математики профессора П.В. Черпакова) запомнился мне в серой туальденоровой рубашке навыпуск с пассатижами в кармане, пучками проводов, трубками и кусками чёрного пенопласта в руках. Володя дружил с моим старшим братом, затем они учились в Куйбышевском педагогическом институте, но на разных факультетах. После аспирантуры в Московском университете Володя практически всё время жил и до сих пор живет в Воронеже, преподает физику, а иногда бывает в Самаре, где мы душевно общаемся. До войны семья профессора П.В. Черпакова также жила в Воронеже, туда она и вернулась в начале пятидесятых, там профессор и похоронен.

Витя Пинес (сын доцента-металловеда Н.В. Пинеса и заведующей библиотекой авиационного института Р.И. Пинес) с детства был мастер на все руки. Больше всего меня поражали модели военных кораблей с действующей артиллерией. Я пытался строить свои флотилии, но мои импровизации были, мягко выражаясь, далеки от совершенства… Как раз напротив дворовых ворот и сохранившейся до сих пор деревянной избушки-проходной на нечетной стороне Галактионовской и за трамвайными рельсами была грандиозная непросыхающая лужа.

Её глубина достигала максимума в период осенних дождей, после весеннего таяния снега и летних ливней. Вот тогда в луже шли натурные испытания парусного флота или кораблей, оснащённых резиновыми моторчиками, в разработках и изготовлении которых участвовало большинство ребят нашего двора. Дискуссии о ходовых качествах испытуемых объектов нередко перерастали в острые разборки и заканчивались "военными действиями с затоплением вражеских судов бомбардировкой с воздуха".

Спустя несколько лет Витя с родителями переехал в новый благоустроенный дом для сотрудников авиационного института на Самарской улице, и детские отношения прервались. Но уже взрослыми и семейными людьми мы случайно встретились на улице и в разговоре обнаружили точки пересечения профессиональных интересов. С этого момента началось наше деловое сотрудничество, и мы "задружили семьями". Сотрудничество продолжалось несколько десятилетий, а последняя совместная работа была отмечена Губернской премией в области науки и техники в 2000 г. По болезни Витя не смог прийти в Дом учёных на вручение дипломов лауреатам. Сам диплом он так и не увидел, не подержал в руках… Я передал диплом жене, когда мы навсегда прощались с Витей.

Из других дворовых обитателей вспоминаю Алика Максимова и Юру Макарова – мастеров футбольного дриблинга, Славу Наваева – блестящего анекдотчика и сочинителя разного рода непристойностей, очень умного и загадочного своими связями с блатным миром и рыночной шпаной Диму Полянского, авантюрного Сашу Павлючкова, который, пожалуй, единственный из названных был моим ровесником, а все остальные – старше. Эти ребята, родители которых также работали в авиационном институте, были наиболее постоянной составляющей дворовых тусовок и начинаний.

Внимание дворовых обитателей привлекали лекции моего брата (в будущем профессора-литературоведа) на исторические и военные темы с пересказами литературных произведений и, конечно, знаменитых романов И. Ильфа и Е. Петрова, а также Я. Гашека, приключенческой классики, тогдашних детективов и фантастики.

Однажды, после обсуждения то ли "Аэлиты" Алексея Толстого, то ли "Из пушки на Луну" Жюля Верна, а может быть, под влиянием каких-то аэрокосмических родительских генов было решено удивить обывателей, посещавших Воскресенский рынок, который находился на месте нынешней Самарской площади. На листе ватмана самым крупным шрифтом с помощью плакатных перьев было начертано "ПОЛЁТ НА ЛУНУ" и более мелко "ПЛОЩАДЬ В.В. КУЙБЫШЕВА" с указанием времени старта, включая секунды, минуты, час, число, месяц и год. Изображение космического корабля в духе журналов "Знание – сила" и "Техника – молодёжи" и форма объявления сильно отличались от обычной цирковой рекламы того времени. Лист был вывешен на видном месте недалеко от рыночных ворот и организовано чуть ли не круглосуточное наблюдение. Однако авторов проекта постигло глубокое разочарование. Дежурные наблюдатели не заметили ничего необычного. Вокруг шла рутинная рыночная жизнь: пьяный колхозник пытался протащить свою лошадь в узкий дверной проем закусочной "Дружба", мальчишки длинными металлическими крюками тащили арбузы, а морские свинки и щегол Вовочка – билетики с предсказаниями будущего. И ни один прохожий даже не взглянул на сенсационное объявление.

На месте Самарской площади, помимо Воскресенского рынка, находился и стадион "Спартак", где проходили футбольные матчи районного и городского масштаба. Здесь были свои "звёзды" и среди них знаменитый Буцан (или Вуцан). Местные фанаты утверждали, что силу его удара не выдерживали штанги футбольных ворот, а из околофутбольных разговоров следовало, что "звезда" работал на заводе и учился в авиационном институте. Как я узнал много позже, профессор кафедры теории двигателей В.Я. Левин в те годы также был довольно заметной фигурой на стадионе, где в футбольных баталиях он функционировал в качестве вратаря. Близость стадиона "Спартак", а возможно, всеобщий футбольный ажиотаж в городе, связанный с победными играми команды "Крылья Советов", и возбуждающие футбольные эмоции радиорепортажи Вадима Синявского – всё это в комплексе создавало соответствующее умонастроение, которое жаждало реализации.

К лету, когда в печах общежития сгорали дрова и двор становился достаточно просторным, мы делали разметку футбольного поля, на котором с утра до вечера в толстом слое пыли гоняли мяч или нечто, считавшееся мячом. В то послевоенное время настоящие кожаные и даже резиновые мячи далеко не всегда были доступны участникам дворовых игр и они нередко заменялись тряпочным подобием мячей.

Кульминацией футбольной жизни нашего двора были матчи со сборной базара, основу которой составляла шпана Воскресенского рынка. Организатором матчей и одновременно лицом, обеспечивающим безопасность участников с нашей стороны, был Дима Полянский, авторитет которого не подвергался сомнениям противоположной стороны, а применяемые им методы наведения порядка на поле вряд ли согласовывались с правилами футбола. Мне дворовая команда доверяла ворота, а в защите играл Витя Пинес под футбольным псевдонимом Спичкин (связанным, по-видимому, с худобой и довольно высоким ростом). Были и зрители – девочки и мальчики школьного и дошкольного возраста. Среди них могли оказаться Лена и Наташа Сойфер, Света Нови, Наташа Коган, Юра Лысенко.

Жизнь потихоньку налаживалась, родители получали новые квартиры, меняли места работы, уезжали из Куйбышева. Дети взрослели, связи затухали, и о судьбах большинства из них мне ничего не известно.

Но общежития не пустовали: освободившиеся квартиры и комнаты занимали новые преподаватели. Среди них был и заведующий кафедрой организации производства А.И. Болтянский, с сыном которого Саней мы познакомились в том же дворе, когда мне было 13 или лет. Оказалось, что его определили в школу, где я учился в одном из параллельных классов. Мы подружились и сохранили дружбу до сих пор. Но в то время (конец сороковых и начало пятидесятых) наши основные интересы уже были вне двора за исключением, пожалуй, одного – волейбола. К этому времени в общежитии планового института печки заменили центральным отоплением. Навсегда исчезли дрова, и студенты авиационного института по всем правилам построили настоящую волейбольную площадку, где ежедневно с весны до осени кипели спортивные страсти. Мы с Саней и нашими друзьямистаршеклассниками приобщились к волейболу и уже могли противостоять студенческим командам и даже Володе Чернову, который был нашим кумиром и членом сборной авиационного института.

И это было последним, что связывало меня в тот период с авиационным институтом. Далее наступила пауза на время учёбы в Куйбышевском индустриальном (политехническом) институте, на энергетический факультет которого мы поступили вместе с Саней Болтянским в 1953 году.

Осенью 1958 г. по направлению совнархоза я пришел на работу в авиационный институт, где был принят на должность старшего лаборанта в отраслевую лабораторию промышленного применения ультразвука при кафедре физики и электротехники. Заведовал кафедрой и был научным руководителем лаборатории Натан Михайлович Старобинский. Среди преподавателей физики запомнились Никанор Иванович Пугачев, Павел Федорович Фролов, Михаил Павлович Меньших, преподаватель электротехники Валентин Георгиевич Трубецкой, которые по совместительству работали в лаборатории.

По моим оценкам, Натану Михайловичу в том году было сорок пять лет, и он был чуть ли не единственным кандидатом наук на кафедре. В памяти сохранилась его неторопливая, немного вразвалку походка, густые с проседью волосы и брови, одна из которых неизменно высоко поднималась, когда он говорил. И, конечно, неповторимый ("натановский") смех, который заразительно звучал всюду, где находился его обладатель – в студенческой аудитории, на кафедре и в лаборатории, на учёных советах, банкетах и вечеринках. Это был очень неординарный человек, ироничный, остроумный и высокообразованный, с аналитическим мышлением и умением чётко излагать свои мысли в любом окружении. Его лекции, доклады, выступления и даже реплики имели неизменный успех как среди коллег по работе, так и в студенческой среде.

Насколько мне известно, Натан Михайлович получил образование в Днепропетровске, где и защитил диссертацию, а в Куйбышеве во время войны и после неё работал на моторостроительном заводе, возглавляя физическую лабораторию. С заводским опытом работы он и пришёл в институт на кафедру, стал одним из организаторов, а затем и научным руководителем отраслевой лаборатории.

Рассказывают, что когда Натан Михайлович работал на заводе и был в командировке в Москве, чиновник министерства, к которому относился завод, между прочим спросил: "Как справляется с работой новый директор?". Натан Михайлович, не задумываясь, ответил:

"Несмотря на его присутствие, завод выполняет план!". Эта шутка дорого стоила автору: новому директору, конечно, донесли, а Натану Михайловичу пришлось уйти с завода.

Лаборант кафедры Клава заполняет какие-то анкетные данные на сотрудников и, сидя на своем рабочем месте, кричит в открытую дверь кабинета заведующего: "Натан Михайлович! Что писать Вам в графу "Национальность?". Из кабинета доносится: "Вообще-то, Клава, я пляк, но пиши – еврей!".

Натан Михайлович ведёт очень важную комиссию по лаборатории и останавливается у разработанного в лаборатории действующего образца измерителя малых перемещений, у которого вся шкала – один микрон. Обычно, демонстрируя работу этого прибора, он наклоняется и дует на деталь градуировочного устройства, вызывая её тепловое расширение, фиксируемое очень чувствительным датчиком. При этом стрелка прибора двигается вправо, отсчитывая доли микрона. И перед этой комиссией он повторяет обычную процедуру.

Однако на этот раз к ужасу сотрудников лаборатории стрелка движется не вправо, а влево от нуля! "Пусть вас это не удивляет – у меня холодное дыхание!" – находит выход из неловкого положения Натан Михайлович и выдает порцию своего знаменитого смеха, заражая им гостей и сотрудников. "Холодное дыхание" с этого момента становится символом всякого рода сбоев и неожиданностей.

Одним из важных достижений Натана Михайловича как научного руководителя была успешная подготовка кадров высшей квалификации. Действительно, примерно за десять лет возглавляемая им кафедра оказалась практически полностью укомплектованной остепененными преподавателями, причём общее число кандидатов наук на кафедре увеличилось примерно на порядок.

Однако на фоне столь убедительного успеха вполне естественно возникает вопрос, почему же сам Натан Михайлович не защитил докторскую диссертацию и похоже не совершал никаких серьезных телодвижений в этом направлении.

Мне кажется, что ответ на поставленный вопрос следует искать, прежде всего, в принципах взаимодействия с аспирантами и соискателями, которых придерживался Натан Михайлович.

Известно, что многие научные руководители жёстко регламентируют темы и планы диссертаций своих подопечных, бдительно следят за выполнением намеченных планов, не допуская каких-либо отклонений. Как правило, такие руководители – кандидаты наук и их стратегия рассчитана на продолжение выбранной тематики в собственных докторских диссертациях, её углубление и обобщение полученных результатов.

С большей частью своих аспирантов и соискателей Натан Михайлович строил свои отношения на совершенно противоположных принципах, исключавших какую-либо регламентацию и предоставлявших им полную самостоятельность. Разумеется, положительные результаты в реализации этих принципов возможны только при профессиональной подготовленности соискателей, их инициативности, опыте исследовательской работы и каких-то реальных заделах – отчётах, публикациях и т.п. Роль руководителя и в этом варианте остается значимой, хотя и кажется второстепенной. На самом деле Натану Михайловичу (как, впрочем, и другим руководителям, придерживающимся тех же принципов) приходилось проделывать огромную, часто неблагодарную работу, пропуская через себя и фильтруя ещё "сырые" идеи учеников, интерпретируя те из них, которые разумны и полезны, а также добиваясь от авторов ясного и грамотного письменного изложения полученных результатов. Вместе с тем самостоятельность аспирантов и соискателей, оказывая в целом положительное влияние на развитие молодых учёных, объективно вредила формированию объединительной идеи и общего научного направления лаборатории, организации коллективных исследований и, как следствие, затрудняла подготовку и защиту докторской диссертации Натана Михайловича.

Кроме того, в поисках ответа нельзя сбрасывать со счетов исследовательскую деятельность Натана Михайловича на заводе, где решались серьёзные и, несомненно, актуальные проблемы, связанные с оборонной промышленностью. В сравнении с ними темы диссертаций, которые защищались в региональных специализированных советах и которые ему приходилось оппонировать, казались камерными и малозначительными. Критическое отношение к ним Натан Михайлович особо не скрывал. Оно проявлялось и в публичных выступлениях и в кулуарах. Думаю, что такая позиция не могла не повлиять на его отношение к собственной диссертации – субъективные требования к ней были явно завышены, причём "планка" поднималась год от года, а работа над диссертацией соответственно отодвигалась на неопределенный срок.

Наконец, нельзя не учитывать и того факта, что, как многие талантливые люди, Натан Михайлович с величайшей тоской относился ко всему тому, что сопутствует подготовке и защите докторской диссертации. Он избегал суеты, связанной с заключением и поддержкой хозяйственных договоров, доверяя их своим ученикам, неохотно выезжал на научные конференции, не стремился к самоутверждению, к установлению нужных связей и т.п.

Я был одним из аспирантов Натана Михайловича и очень благодарен ему за научную школу, преподанную им культуру мышления и письма, за многие часы общения и поддержку моих начинаний. Жаль, что всё это я не успел внятно донести до Учителя: он слишком рано и неожиданно ушёл из жизни.

Так случилось, что после смерти Натана Михайловича я получил по "наследству" его аспирантов и был официально назначен их научным руководителем.

"Опыт незащиты" докторской Учителем оказался для меня его последним уроком. "Домашнее задание" он не сформулировал. Поэтому тематика диссертационных работ аспирантов была определена мною и подчинена общей объединительной идее. Большинство из аспирантов благополучно защитилось, а затем, спустя несколько лет, докторская степень была присвоена и мне.

Но в том далеком 1958 г. я очень мало контактировал с Натаном Михайловичем, поскольку находился на самых нижних ступенях служебной лестницы. Моим непосредственным начальником был ведущий инженер лаборатории, а фактически её заведующий Юрий Семёнович Быховский. Он поручил мне разработать и изготовить ультразвуковой жидкостный свисток, предназначенный для использования в технологических процессах, например для приготовления эмульсий.

Надо сказать, что поставленная задача не была приоритетной, так как основные усилия лаборатории были сосредоточены на разработке электронных генераторов с мощностью порядка киловатта. Руководил этими работами Юрий Арсентьевич Миллер. Опытные образцы тут же в лаборатории апробировались в технологических процессах усилиями группы, которую возглавляла Тамара Ильинична Агамирзян. Для контроля режимов разрабатывались приборы – измерители электрической мощности, потребляемой ультразвуковыми преобразователями, и локальной интенсивности ультразвукового поля непосредственно в технологической среде.

Кроме того, в лаборатории велись работы, не связанные с ультразвуком, но очень актуальные для предприятий Куйбышевского совнархоза. Они были направлены на создание целой гаммы приборов контроля диэлектрических и гальванических покрытий на основе вихретоковых методов, и их возглавлял непосредственно Юрий Семёнович. Эти работы, как оказалось, были мостиком в будущее: через несколько лет лаборатория промышленного применения ультразвука была преобразована в лабораторию электрических методов производственного контроля, более известную как "Пятая".

С самого начала моей работы в институте вся лаборатория промышленного применения ультразвука была расположена в подвале первого корпуса и состояла из трёх небольших помещений. В первом (проходном) стояли рабочие столы лаборантов, мастеровприбористов, инженеров, включая ведущих. В одном из соседних помещений за лёгкой перегородкой размещалась технологическая группа, а в другом – сверлильный и токарный станки и верстаки для слесарных работ. Здесь же шла отладка генераторов с магнито- и электрострикционными преобразователями, расположенными в ваннах с жидкостью.

Для работы по теме мне была предоставлена неограниченная свобода действий. В библиотеках я изучал отечественную и зарубежную литературу и чем дальше, тем больше ощущал свою профессиональную неподготовленность. В вузе меня учили, в основном, электротехническим дисциплинам и связанным с ними инженерным технологиям. Здесь же приходилось вновь возвращаться к базовым разделам физики и значительно глубже, чем это было в вузе, погружаться в сопромат, гидравлику, акустику и прочие дисциплины. Кроме того, приходилось учиться проектировать, причём не электрические подстанции и сети, а механические и гидравлические устройства. Надо было и суметь изготовить действующий макет, пуск которого по замыслу Юрия Семёновича должен был произойти через два-три месяца.

Моё неумение повергало в отчаяние, работа становилась для меня пыткой, и, казалось, что нет никаких перспектив на лучшее. Нельзя сказать, что коллеги-инженеры да и мастера-прибористы оставались равнодушны к моим терзаниям. Они сочувствовали, консультировали, но у меня не пропадало постоянное ощущение, что я являюсь объектом тестирования на выживаемость и искусственно поставлен в экстремальные условия, поскольку изготовление и пуск установки для лабораторных умельцев занял бы не более нескольких дней.

И всё-таки работа продвигалась, и наиболее существенную роль в наметившемся прогрессе сыграли добровольные помощники из самого нижнего (лаборантского) звена лаборатории и даже институтские сантехники, служебное помещение которых было расположено также в подвале напротив входа в нашу лабораторию. Они-то и научили меня нехитрым навыкам слесарной работы, снабдили меня необходимыми материалами и инструментом.

Из сантехников запомнились двое, работавших "в связке". Первый – очень большого роста, немолодой, крупного телосложения с открытым доброжелательным лицом русского богатыря. Второй – полная противоположность: рост – "метр с кепкой", хилые узкие плечи, на которых как-то непрочно закрепилась голова с лицом "человека кавказской национальности". По коридорам первого корпуса они обычно двигались гуськом: впереди макросантехник, а за ним семенил микросантехник, держащий гаечный ключ на плече, как винтовку, по причине собственной немощи.

У сантехников иногда появлялся и заведующий военной кафедрой легендарный генерал Губанов, герой финской и второй мировой войн.

Худощавый, подтянутый, в ладно сидящем мундире с голубыми лампасами генерал производил ошеломляющее впечатление, которое многократно усиливалось в убогих интерьерах институтского подвала.

Поэтому я не удивился, когда позднее, перелистывая страницы двухтомника известного поэта Михаила Исаковского, нашел посвящённое ему стихотворение.

Генерал обычно присоединялся к компании сантехников, игравших в домино, и лаборатория замирала в ожидании очередной "фонограммы".

Надо сказать, что к генералу, с которым лично никто не был знаком и вряд ли что-либо знал о его прошлой жизни, относились с уважением и симпатией. А потому услышанное в "фонограммах" по всем правилам мифологического творчества лабораторными мастерами устного рассказа трансформировалось в байки, анекдоты и небылицы, где легендарному генералу независимо от сюжета и места действия всегда отводилась роль победителя. Наиболее ярким автором в лаборатории единодушно считали Лёшу Никишина – мастера-прибориста высшей квалификации. Возможно, что именно Леша был автором сценария короткой "радиозарисовки":

Стук костяшек в помещении сантехников. Разыгрывается партия домино. Хрипловатый командирский голос генерала (он обращается к микросантехнику, тому, что "метр с кепкой"): "Ты балерин…любил?" Нерешительный ответный тенор: "Н-е-е-е-т, не любил…" И снова голос генерала: "Эх, ты, серость!" Между тем, задание Юрия Семёновича было выполнено. Действующий макет ультразвукового жидкостного свистка был создан.

Струя воды под давлением попадала на металлическую пластинку и должна была (теоретически) вызывать её колебания в ультразвуковом диапазоне частот, передаваемые в окружающую жидкую среду. "Высокая комиссия" в лице Юрия Семёновича и Натана Михайловича разошлась во мнении: Юрий Семёнович считал, что звука нет, Натан Михайлович полагал, правда с оговорками, что звук есть. Оба делали вывод на основании собственных ощущений, погружая указательные пальцы в то место ванны, где предполагалась наибольшая интенсивность колебаний. Приборов, обеспечивающих объективный контроль, ещё не было, и я пребывал в полном унынии, поскольку сохранялась реальная перспектива продолжения этой работы до весьма сомнительного успеха.

Однако случилось неожиданное. На конференцию в Киев, посвященную применению токов высокой частоты и ультразвука в пищевой промышленности, совнархоз сформировал делегацию местных предприятий, и для её сопровождения требовался "эксперт по оборудованию". Руководство совнархоза обратилось в авиационный институт с соответствующей просьбой. В качестве такого "эксперта" в институте выбрали меня, оформив мне первую в жизни командировку. Члены делегации представляли Куйбышевский ликероводочный завод, Жигулевский пивкомбинат и мясокомбинат. К московскому поезду каждый делегат прибывал на машине в сопровождении рабочего с мешками продукции этих предприятий, которые предназначались вовсе не для рекламы (в этом не было необходимости из-за дефицита всех без исключения продуктов), а для внутреннего потребления членами делегации на пути в Киев. От руководителя делегации (крупного начальника одного из отделов совнархоза) я, как самый юный, получил задание обеспечивать непрерывное снабжение делегации солёностями, которыми в то время торговали на каждой остановке. В Москве, где была пересадка на киевский поезд, мне предоставили краткосрочный отпуск, и я забрел в Дом научно-технической пропаганды, который находился в районе Лубянки, чтобы получить информацию об ультразвуковом оборудовании. И, копаясь в каталогах и рекламе, я наткнулся на комплект чертежей ультразвукового жидкостного свистка (!), причем этот комплект в виде фотокопий рабочих чертежей, выполненных на высоком профессиональном уровне, можно было приобрести без всяких гарантийных писем за наличные деньги (3-5 руб.).

Это была настоящая удача, которая оказала решающее влияние на мою дальнейшую судьбу.

Я купил и привёз в лабораторию комплект, вручил его Юрию Семёновичу и довольно нахально заявил о том, что считаю нецелесообразным свое участие в работе над "изобретением велосипеда".

Моя отставка была с пониманием принята, и одновременно я получил новое задание – разработать прибор для измерения локальной интенсивности (мощности) ультразвука с термическим приемником.

За разработку прибора я взялся с энтузиазмом, хотя и здесь остро ощущался недостаток знаний и практических навыков. Пришлось самостоятельно изучать теплофизику, пополнять скудные вузовские знания в теории измерений и в электронике.

Что касается электроники, то в этой области моим главным консультантом и наставником был, конечно, Юрий Семёнович. При его участии в очень сжатые сроки мне удалось достичь профессионального уровня в вопросах применения электронно-вакуумной техники, а приобретённые практические навыки оказались полезны впоследствии в освоении и применении новейших достижений полупроводниковой элементной базы.

Теперь, спустя много лет, я считаю себя благодарным учеником созданной Юрием Семёновичем школы инженерных знаний и умений по самым различным направлениям инженерной деятельности и думаю, что с моим мнением будут солидарны многие из сотрудников лаборатории того времени.

Когда мы познакомились, ему было немногим больше тридцати.

Он имел диплом радиоинженера, а за плечами была непростая жизнь:

после школы – фабрично-заводское обучение, работа на заводе и лишь потом – учёба в институте. Первое впечатление от встречи с Юрием Семёновичем: умные карие глаза с весёлыми искорками, запоминающийся профиль, где главная деталь – "нос бедуина", загорелая лысина (он любил Волгу и имел моторку), широкие квадратные плечи, длинные руки и кисти баскетболиста.

Лабораторный подвал. Стол Юрия Семёновича, за которым – группа заводчан. Обсуждается очередной заводской заказ для нашей лаборатории. Переговоры заканчиваются. Юрий Семёнович: "Будет ваш заказ готов до январских холодов". И так многократно в течение дня, месяца, года звучал его любимый слоган… В пародийной оперетте "Соискатели жемчуга", в которой использованы популярные мотивы И. Дунаевского, Юрий Семёнович голосом Вити Сойфера поёт: "За кормою вихри, вой. Мотор "Вихрь" как таковой. Капитан суров и озадачен. Датчик токовихревой Проходной и накладной Дорог мне, ну как же быть иначе?!". Напишет эти куплеты тот же Сойфер, но много позже (где-то в начале семидесятых годов).

В процессе разработки прибора для измерения локальной интенсивности ультразвука ещё на начальном этапе я предложил Юрию Семёновичу метод измерений, который показался ему новым и полезным. Была оформлена заявка на изобретение, и в установленные сроки пришёл положительный ответ. Это было первое моё изобретение и, если я не ошибаюсь, одно из первых изобретений в лаборатории.

Итоги работы лаборатории по промышленному применению ультразвука подводились на всесоюзной конференции, организованной лабораторией, где собрались авторитетные столичные и провинциальные учёные и инженеры из научно-исследовательских институтов, проектных организаций и ведущих предприятий страны. Мы выступили с докладами, а практические результаты демонстрировались на специальной выставке, сопровождавшей работу конференции.

Здесь были представлены действующие образцы продукции лаборатории – ультразвуковые генераторы и измерительные приборы, причём особенно эффектны были установки с пьезокерамическими преобразователями. В их фокусе концентрация энергии была настолько высока, что даже в воде загоралось органическое стекло и дымили пластмассовые расчёски делегатов конференции.

Конференция подтвердила актуальность и значимость работ лаборатории, зафиксировала успех её руководства и руководства института.

В адрес института посыпались заказы на оборудование, появились предложения о представлении экспонатов на ВДНХ и международные выставки.

У меня до сих пор функционируют наручные часы, которые почти сорок лет назад были вручены вместе с медалью ВДНХ за приборы для измерения локальной интенсивности ультразвука.

Ультразвуковые генераторы и приборы с маркой лаборатории и института побывали и на международных выставках в Японии, Голландии и Чехословакии.

Лабораторию посещали многочисленные гости с местных предприятий, из других городов СССР и даже группа американских учёных, которым в нашем родном и безобразном подвале демонстрировали гидроудар – электрический разряд в жидкости, известный как эффект инженера Юткина, и его технологические применения.

Несомненно, что процесс становления лаборатории связан, в первую очередь, с именами Н.М. Старобинского и Ю.С. Быховского. Но в создании имиджа лаборатории во внешнем мире – в совнархозе, министерствах, на предприятиях немалое значение имела активная деятельность проректора по научной работе Дмитрия Николаевича Лысенко и начальника научно-исследовательского сектора Виктора Яковлевича Левина. Они часто появлялись в лаборатории, неформально контактировали с сотрудниками, были прекрасно осведомлены о происходящем и, владея информацией, содержательно общались с потенциальными заказчиками. Помню, как Дмитрий Николаевич предложил тему, связанную с электромагнитным контролем твердости клапанов двигателей внутреннего сгорания на заводе "Автотрактородеталь", и был одержим идеей внедрения стопроцентного автоматического контроля.

Однажды в нашем подвале появился Виктор Яковлевич и сообщил, что собирается на встречу с директорами заводов и их заместителями, где выступит с докладом о работах института. Заинтересовался новыми разработками. Ему вручили проспект измерителя диэлектрических покрытий (ИДП), а также текст импровизации "на злобу дня": "Уважаемые директора и замы! Наш прибор не требует рекламы. Удивительно дешев и прост ИДП-3 – измерительный мост!". Виктор Яковлевич был очень доволен, и, как он рассказывал нам после совещания, реклама прибора была встречена на ура, а в адрес института поступило множество заказов.

Мне и моим коллегам по лаборатории нравился демократический стиль руководства, характерный для Виктора Яковлевича, его интеллигентность и обаяние.

Доброе отношение к нему в лаборатории сохранилось и в дальнейшем, когда Виктор Яковлевич отошел от руководства научноисследовательским сектором. Сотрудничество с ним продолжалось в разработках приборов для стендовых испытаний ракетных двигателей, которыми занималась его лаборатория. Еще позднее, уже работая на кафедре автоматизированных систем управления, мы с Володей Виттихом и Виктором Яковлевичем придумали специализацию по испытаниям двигателей и участвовали в подготовке студентов факультета двигателей летательных аппаратов в рамках этой специализации.

К Виктору Яковлевичу мы шли за советом и помощью, с ним обкатывались наиболее значимые для нас идеи и планы. Поэтому к его пятидесятилетию нам (Володе Виттиху, Вите Сойферу и мне, приглашённым на юбилейный банкет) хотелось придумать что-нибудь необычное.

Мы очень гордились только что приобретённой вычислительной машиной БЭСМ-4, и было решено поздравить юбиляра от её имени, приписав ей (машине!) авторство в изложении основных этапов деятельности В.Я. Левина, а также авторство сопровождавшего дружеского шаржа. Распечатки стихов с изображениями вполне узнаваемого профиля юбиляра были зачитаны и переданы юбиляру и присутствующим на банкете. Текст заканчивался так: "Люблю я Левина. Нет чувств сильнее в мире. Ревную к ГАЗику. Машина БЭСМ-4."

Между тем институт развивался. Отделилась и стала самостоятельной кафедра физики. Расширялась тематика, и в ней заметно доминирующим стало измерительное направление. Увеличивалась численность сотрудников, и среди них особенно заметна стала группа моих однокашников по политехническому институту – Юра Пшеничников, Витя Шатерников, Владик Денисов, Глеб Долинский, которые отработали на производстве по два-три года и пришли в лабораторию с опытом инженерной работы. Возвратился из Сибири и также устроился на работу в лабораторию Саня Болтянский. Это были энергичные и инициативные инженеры, которые быстро адаптировались в лаборатории и заняли ключевые позиции в хозяйственных договорах. Они поступали в аспирантуру к Натану Михайловичу или становились соискателями. Впоследствии большинство из них станет известными специалистами в институте, городе и стране. Но будут и те, кто, несмотря на неординарные способности и склонность к исследовательской работе, покинут лабораторию и институт. И среди них, к сожалению, окажется Глеб Долинский – человек очень своеобразный, остроумный и склонный к неожиданным, иногда экстравагантным поступкам.

"Почему обеды в столовой называются комплексными? Да потому, что они содержат мнимую часть". За эту шутку, придуманную ещё в студенческие времена, Глеб Долинский получил зачет "автоматом" по курсу электрических сетей, где большинство расчётов строилось на комплексном представлении параметров с вещественной и мнимой частью.

Очередное собрание аспирантов авиационного института. Председательствующий – проректор по научной работе – предоставляет слово для отчёта за год Глебу Долинскому. Глеб поднимается с места, держа в руках рулон бумаги от самописца. Его выступление содержит одну фразу: "Я получил интеграл длиной двадцать (или тридцать) метров". И для подтверждения названного метража раскатывает рулон на полу в сторону проректора. В итоге отчёта – приказ об отчислении Глеба из аспирантуры и последующее увольнение из института (по собственному желанию).

Замечу, что к этому времени Дмитрий Николаевич и Виктор Яковлевич, которые хорошо знали рядовых сотрудников лаборатории, оставили свои посты, а их места заняли люди, общение которых практически не опускалось ниже руководства лабораторией.

Между тем, вокруг молодых лидеров формировались группы инженерной поддержки, для работы в которых в лабораторию были приняты Володя Софронов, Инга Барташ, Инна Порхунова, Галя Жемкова, Галя Колокольцева, Таня Митрофанова. Молодёжь, кроме своих непосредственных руководителей, была очень далека от руководства института и признанных институтских авторитетов, не испытывала перед ними "ученического трепета", поскольку подавляющее большинство молодых специалистов получало образование вне авиационного института: в других вузах города и страны.

Может быть, это было одной из основных причин той настороженности и подозрительности, которые ощущались со стороны начальства и, тем более, парткома института. Средний возраст штатных сотрудников лаборатории с высшим образованием вряд ли превышал двадцатипятилетний. Кроме того, в тот момент в молодёжной среде лаборатории не было ни одного члена партии или хотя бы кандидата в её члены. Беспокойство и тревогу начальства усиливала общая обстановка хрущёвской оттепели, плоды которой с интересом вкушало молодое поколение, взахлеб читая отечественную и зарубежную литературу, знакомясь с художественным авангардом из журнала "Польша", новыми произведениями кино, театра и запретной в недалёком прошлом джазовой музыкой.

Когда в 1961 г. пришло сообщение о смерти кумира того времени Эрнеста Хемингуэя, черный двухтомник которого читался и перечитывался всей советской интеллигенцией, лабораторная молодёжь сочинила и отправила в Америку вдове писателя телеграмму со словами соболезнования.

Гуманитарные интересы лаборатории подогревались и местными талантами.

Владик Денисов и Саня Болтянский имели шумный успех на фотовернисажах городского молодёжного клуба. Кроме того, Владик Денисов изумлял лабораторию широтой своих художественных интересов: писал картины, что-то вышивал, занимался чеканкой. Он дарил свои произведения друзьям и коллегам. И у меня дома хранятся художественно оформленные альбомы, посвящённые трём первым годам жизни сына, выполненные с поразительной теплотой и нежностью, а также замечательные чеканки с изображениями юной девы и курящего азиата – то ли казаха, то ли китайца.

Володя Софронов увлекался переводами Киплинга. Уже тогда у него было довольно много неплохих переводов, которые даже знатокам казались вполне профессиональными. Интересно, что с годами его увлечение усилилось и он подготовил книгу переводов. Часть из них прозвучала по радио–BBC, которое подготовило литературномузыкальную передачу, составленную из переводов Володи.



Pages:     | 1 |   ...   | 6 | 7 || 9 | 10 |   ...   | 11 |
Похожие работы:

«Ресурсы ЮНЕСКО и стран Восточной Европы и Центральной Азии по профилактическому образованию UNESCO & EECA Resources on prevention education Образование для здоровья и профилактики ВИЧ О Обзор профилактического образования в 10 странах Восточной Европы и Центральной О Азии, его законодательного регулирования, учебных программ и предметов, их А т тематического содержания, представляет его текущее состояние и обозначает п перспективы его развития для обеспечения всех молодых людей доступным и к...»

«Рабочая программа разработана на основании: 1. ФГОС ВПО по направлению подготовки бакалавров 560800 Агроинженерия утверждённого 05.04.2000 г. (регистрационный номер 313 с/бак). 2. Примерной программы дисциплины Основы теории машин, утвержденной 27 июня 2001 г. 3. Рабочего учебного плана, утвержденного ученым советом университета от 22.04.13, № 4. Ведущий преподаватель: Абликов В.А., профессор _ Абликов 16.06.13 Преподаватели: Абликов В.А., профессор _ Абликов 16.06.13 Сохт К.А., профессор _...»

«ПРЕДИСЛОВИЕ Вы держите в руках новую книгу С.Ю. Глазьева. Книга эта, как и все предыдущие, толковая и конструктивная. С.Ю. Глазьев говорит о программе, альтернативной курсу начатых с конца 80-х годов прошлого века реформ. Основные идеи мы неоднократно обсуждали с С.Ю. Глазьевым как на круглых столах и конференциях, так и в ходе многочисленных личных бесед. Можно определенно утверждать, что выносимые на суд читателя мысли автора — это итог скрупулезного научного анализа и размышлений активного...»

«РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК УРАЛЬСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНАЯ НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА РОССИЙСКАЯ БИБЛИОТЕЧНАЯ АССОЦИАЦИЯ Секция специальных научных, научно-технических и технических библиотек ВСЕРОССИЙСКАЯ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНАЯ МОЛОДЕЖНАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ III Информационная школа молодого ученого 26-30 августа 2013 г. ПРОГРАММА Регламент конференции: доклады руководителей секций – 20 мин., секционные доклады – 15 мин., обсуждение – 5 мин., стендовые доклады - 5 минут доклад,...»

«Пояснительная записка Рабочая программа составлена на основе нормативных документов: Федерального компонента государственного стандарта среднего (полного) 1. образования (приказ МОиН РФ от 05.03.2004 г. №1089). Примерной программы по математике (письмо Департамента государственной 2. политики в образовании Минобрнауки России от 07.07.2005 г. №03-1263). Учебного плана МБОУ СОШ №26. 3. Положения о рабочих программах МБОУ СОШ №26. 4. Тематического планирования (автор А.Г Мордкович). 5. Целями...»

«ПОРТФОЛИО КОЦЕРУБА АЛЕНА Живопись — искусство, на которое можно смотреть; скульптура — искусство, вокруг которого можно обойти; архитектура — искусство, сквозь которое можно пройти. Дэн Райс СИБИРСКИЙ ФЕДЕР АЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Институт архитектуры и дизайна Кафедра: Архитектурное проектирование Специальность Архитектура Коцеруба Алена ПОРТФОЛИО КОЦЕРУБА АЛЕНА Красноярск 2012 Коцеруба Алена Date of Birth: May 20, 1991. Hometown: Republic of Khakassia Abakan Phone: 8-923-360-10- Дата рождения: 20...»

«Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Саратовская государственная юридическая академия УТВЕРЖДЕНО на заседании Ученого Совета ФГБОУ ВПО СГЮА протокол № 6 от 20 марта 2014 года ПРОГРАММА ВСТУПИТЕЛЬНОГО ЭКЗАМЕНА по направлению подготовки 40.06.01 Юриспруденция по профилю Информационное право Саратов 2014 Вопросы к вступительному экзамену по профилю Информационное право...»

«МИНОБРНАУКИ РОССИИ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ ВОРОНЕЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ (ГОУ ВПО ВГУ) УТВЕРЖДАЮ Заведующая кафедрой гражданского права и процесса _(Носырева Е.И.) 24.01.2011г. РАБОЧАЯ ПРОГРАММА УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ Б3.Б.8 Арбитражный процесс 1. Шифр и наименование направления подготовки/специальности: 030900 Юриспруденция 2. Профиль подготовки/специализации: гражданское право 3. Квалификация (степень) выпускника: бакалавр 4....»

«САМАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АЭРОКОСМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ имени академика С.П. Королева СГАУ (национальный исследовательский университет) Памятка первокурсника `2012 САМАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АЭРОКОСМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ имени академика С.П. Королева (национальный исследовательский университет) ПАМЯТКА ПЕРВОКУРСНИКА ФИО Группа Поехали! Самара 2012 Дорогие первокурсники! СГАУ-70 лет! Поздравляю вас с судьбоносным выбором – поступлением в Самарский государственный аэрокосмический университет имени...»

«МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Пермская государственная сельскохозяйственная академия имени академика Д.Н. Прянишникова Факультет почвоведения, агрохимии, экологии и товароведения УТВЕРЖДАЮ Проректор по учебной работе // _ 20 г. ПРОГРАММА ВСТУПИТЕЛЬНОГО ИСПЫТАНИЯ ПО СПЕЦИАЛЬНОЙ ДИСЦИПЛИНЕ В АСПИРАНТУРУ Высшее образование – подготовка кадров Уровень образования высшей...»

«3 Администрация Краснодарского края ПРОТОКОЛ ЗАСЕДАНИЯ экспертного межведомственного инвестиционного совета при администрации края 29 мая 2014 года г. Краснодар №2 Председатель: А.А. Саурин – заместитель председателя Экспертного межведомственного инвестиционного совета при администрации края, заместитель главы администрации (губернатора) Краснодарского края Секретарь: А.Н. Шатунов – начальник управления сопровождения инвестиционных проектов министерства стратегического развития, инвестиций и...»

«МИНИСТЕРСТВО ПРИРОДНЫХ РЕСУРСОВ И ЭКОЛОГИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА ПО ГИДРОМЕТЕОРОЛОГИИ И МОНИТОРИНГУ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ (РОСГИДРОМЕТ) АВТОНОМНАЯ НЕКОММЕРЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ АГЕНТСТВО РОСГИДРОМЕТА ПО СПЕЦИАЛИЗИРОВАННОМУ ГИДРОМЕТЕОРОЛОГИЧЕСКОМУ ОБЕСПЕЧЕНИЮ (МЕТЕОАГЕНТСТВО РОСГИДРОМЕТА) ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ по вопросам информационного обеспечения системы сельхозстрахования (на примере сельхозстрахования с государственной поддержкой) МОСКВА Аннотация Практические рекомендации по...»

«УТВЕРЖДАЮ Зав. кафедрой. _ 2011 г. РАБОЧАЯ ПРОГРАММА УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ (МОДУЛЯ) ИММУНОЛОГИЯ, КЛИНИЧЕСКАЯ ИММУНОЛОГИЯ (наименование дисциплины (модуля) Направление/специальность подготовки 31.00.00/31.05.03 – Стоматология _ Профиль/специализация подготовки _ Квалификация (степень) выпускника специалист _ (бакалавр, магистр, специалист) Форма обучения очная (очная, очно-заочная) г. Пенза 2011 г. 1. ЦЕЛИ ОСВОЕНИЯ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ Целями освоения учебной дисциплины (модуля) Иммунология,...»

«Муниципальное казенное общеобразовательное учреждение Обуховская основная общеобразовательная школа Кореневского района Курской области (полное наименование образовательного учреждения) РАССМОТРЕНА СОГЛАСОВАНА УТВЕРЖДЕНА Протокол заседания Заместитель директора Решением педагогического методического объединения по УВР совета ОУ от 30. 08 2013г. учителей _ _ протокол №1 подпись расшифровка подписи От 27.08 2013г №_1 введена в действие приказом Руководитель МО 27 _08 2013 г. от 30. 08 2013 г №...»

«Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Саратовская государственная юридическая академия УТВЕРЖДЕНО на заседании Ученого Совета ФГБОУ ВПО СГЮА протокол № 6 от 20 марта 2014 года ПРОГРАММА ВСТУПИТЕЛЬНОГО ЭКЗАМЕНА по направлению подготовки 45.06.01 Языкознание и литературоведение по профилю Германские языки Саратов 2014 Введение Программа вступительных экзаменов предназначена для...»

«Пояснительная записка Рабочая программа по биологии для 6 класса составлена на основе Стандарта основного общего образования по биологии, Примерной программы по биологии основного общего образования и Программы по биологии (авторы И.Н. Пономарева, О.А. Корнилова, В.С. Кучменко). При изучении биологии в 6 классе учащиеся получают общие представления о структуре биологической науки, некоторых методах изучения живой природы, нравственных нормах и принципах отношения к природе. Курс биологии в 6...»

«УТВЕРЖДАЮ Директор ГАОУ СПО ЛНТ _ И.С. Врублевский приказ № _ 20 г. ПРАВИЛА ПРИЕМА ГОСУДАРСТВЕННОГО АВТОНОМНОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ СРЕДНЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ ЛЕНИНОГОРСКИЙ НЕФТЯНОЙ ТЕХНИКУМ 1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ 1.1. Настоящий порядок регламентирует прием граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства, в том числе соотечественников, проживающих за рубежом (далее – граждане, лица, поступающие)в Государственное автономное образовательное учреждение...»

«Белорусский государственный университет УТВЕРЖДАЮ Проректор по учебной работе А.В. Данильченко (подпись) 2014г. (дата утверждения) Регистрационный № УД- /баз. СОВРЕМЕННАЯ ПОЛИТЭКОНОМИЯ Учебная программа учреждения высшего образования по учебной дисциплине для специальности: 1-25 80 01 Экономическая теория 2014 г. СОСТАВИТЕЛЬ: И.А. РУДЕНКОВ, доцент кафедры теоретической и институциональной экономики БГУ, кандидат экономических наук, доцент. (И.О.Фамилия, должность, степень, звание) РЕЦЕНЗЕНТЫ:...»

«МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ КИНО И ТЕЛЕВИДЕНИЯ УТВЕРЖДАЮ Проректор по учебной работе В.Я. Герасимов 2012 г. РАБОЧАЯ ПРОГРАММА УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ ТЕХНОЛОГИЯ ОЗВУЧИВАНИЯ И ЗВУКОВОГО МОНТАЖА: ОЗВУЧИВАНИЕ И ЗВУКОВОЙ МОНТАЖ. РАБОТА ЗВУКОРЕЖИССЕРА Специальность/направление - 071104 Звукорежиссура кино и телевидения...»

«МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ Учебно-методическое объединение по гуманитарному образованию УТВЕРЖДАЮ Первый заместитель Министра образования Республики Беларусь А.И.Жук Регистрационный № ТД-/тип. ВВЕДЕНИЕ В СПЕЦФИЛОЛОГИЮ (ГЕРМАНСКУЮ) Типовая учебная программа для высших учебных заведений по специальности 1-21 05 06 Романо-германская филология СОГЛАСОВАНО СОГЛАСОВАНО Председатель учебно- Начальник Управления высшего и методического объединения среднего специального образования по...»




























 
2014 www.av.disus.ru - «Бесплатная электронная библиотека - Авторефераты, Диссертации, Монографии, Программы»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.