«Учебно-методический комплекс по дисциплине Политическое управление 030200.68 Политология Для 2 курса магистров Программа специализированной подготовки магистров Политическая коммуникация в политическом процессе ...»

Власть политическая - способность и возможность принимать и приводить в исполнение политические решения, оказывающие воздействие на поведение и действия субъектов политики.

Всеобщность - принцип избирательного права, согласно которому все граждане, независимо от пола, расовой, религиозной, национальной, классовой и профессиональной принадлежности, языка, уровня доходов, образования и политических убеждений имеют право избирать и быть избранными в органы власти.

Выборы - совокупность правил и приемов, обеспечивающих определенный тип организации политической власти, участие общества в формировании государственных представительных, законодательных, исполнительных и судебных органов.

Гражданское общество - это негосударственная часть общественнополитической жизни; совокупность общественных отношений, формальных и неформальных структур, обеспечивающих условия политической деятельности человека, удовлетворение и реализацию разнообразных потребностей и интересов личности, социальных групп и объединений.

Государство - основной институт политической системы общества, организующий, направляющей и контролирующий совместную деятельность и отношения людей, общественных групп, классов, ассоциаций на основе использования политической власти.

Гильдий система - система рекрутирования элит, отличающаяся закрытостью, высокой степенью отбора, небольшим кругом селектората.

Деятельность политическая как структурный элемент политики социальная активность субъектов политики по реализации ими своих политических статусов и интересов.

Интерес политический как структурный элемент политики - внутренний, осознанный источник политического поведения.

Интенсивность - атрибут политической власти, мера воздействия власти на объект.

Идеология - система взглядов и идей, дающая целостную трактовку общественной жизни, ее смысла, направленности, перспектив и предписывающая определенные способы решения общественных проблем.

Избирательная система - совокупность правил, порядок формирования выборных органов власти, система распределения мест в них после проведения выборов.

Категории политологии - основные, наиболее общие фундаментальные понятия, отражающие существенные стороны предмета науки.

Коммуникация политическая - входная функция политической системы, выражающаяся во взаимодействии (в том числе на информационном уровне) между различными элементами политической системы, а также между политической системой и окружающей средой.

Конфликт политический - столкновение противоположных общественных сил, обусловленное определенными взаимоисключающими политическими интересами и целями.

Кризис конституционный - фактическое прекращения действия основного закона страны.

Кризис парламентский - расхождение решений законодательной власти с мнением большинства граждан страны или изменение соотношения сил в парламенте.

Кризис правительственный - потеря правительством авторитета, невыполнение его распоряжений местными исполнительными органами.

Кризис политический - состояние политической системы общества, выражающееся в углублении и обострении имеющихся конфликтов, в резком усилении политической напряженности.

Лидер политический - авторитетный член организации, группы, общества в целом, личностное влияние которого позволяет ему играть существенную роль в политических процессах и ситуациях.

Легитимация - процесс, процедура общественного признания, объяснения и оправдания новой власти.

Легитимность (от лат. "легитимус" - законный) - законность политической власти, ее общественное признание, одобрение большинством населения и согласие подчиняться власти.

Мажоритарная избирательная система - избирательна система, основанная на принципе большинства, когда избранным считается кандидат, набравший наибольшее число голосов.

Модернизация политическая - совокупность приемов и средств совершенствования политической системы государства, повышение ее эффективности.

Нормотворчество - выходная функция политической системы, выражающаяся в разработке законов и правил, регулирующих поведение субъектов политики, введение их в действие и выполнение.

Объект политики (от лат. "объектум" - предмет) - то, что противостоит субъекту политики в его деятельности, то, на что направлены усилия субъекта. К объектам политики относят политическую власть, интересы и ценности, население как электорат и др.

Общественная организация - добровольное объединение граждан, возникшее по их инициативе для реализации их интересов.

Общественно-политическое движение - объединение, коалиция, союз различных общественных организаций групп для совместного решения интересующих их проблем.

Отношения политические как структурный элемент политики взаимосвязь общественных групп между собой и институтами власти.

Организация политическая как структурный элемент политики совокупность институтов политической власти, в первую очередь, государство. Отношения политические - взаимодействие субъектов политики друг с другом и с политической властью.

Партия политическая (от лат. "партио" - часть, дело) - добровольный союз граждан, связанный идеологической общностью, стремящийся к обладанию политической властью либо к участию в осуществлении власти в государстве.

Правительство - высший орган исполнительной ветви политической государственной власти в стране.

Правовое государство - государство, главным принципом которого является верховенство закона во всех сферах жизни.

Партийная система - совокупность всех существующих и действующих в стране политических партий либо совокупность политических партий, принимающих участие в осуществлении государственной власти.

Профессиональный союз - негосударственная общественная организация людей труда одной и той же профессии или занятых в одной отрасли производства.

Политика - деятельность в сфере отношений между большими социальными группами по поводу установления и использования институтов публичной власти в интересах реализации их общественно значимых запросов и потребностей.

Политическая культура - система исторически сложившихся, относительно устойчивых, включающих опыт предшествующих поколений людей убеждений, установок, представлений, моделей поведения, проявляющихся в деятельности субъектов политического процесса и обеспечивающих воспроизводство политической жизни общества на основе преемственности.

Процесс политический - совокупность действий субъектов политики, их взаимодействие по использованию политической власти для реализации своих политических идей, интересов и концепций.

Пропорциональная избирательная система - избирательная система, при которой мандаты распределяются пропорционально голосам, полученными партиями или избирательными блоками.

Популизм (от лат. "популюс" - народ) - идейно-политическое течение и разновидность политической деятельности, для которых характерна прямая апелляция к народу, общественному мнению и настроению с целью достижения или оправдания своих собственных целей.

Политическая система - совокупность политических отношений, политических институтов, в рамках которых проходит политическая жизнь общества и осуществляется государственная власть.

Рекрутирование политическое - входная функция политической системы, выражающаяся в заполнении индивидами свободных ячеек в политической системе.

Равенство - принцип избирательного права, когда каждый гражданин имеет один голос; равенство кандидатов; равенство избирательных округов по количеству избирателей.

Референдум (от лат. "референдум" - то, что должно быть сообщено) особый вид всенародного голосования по важному вопросу, когда необходимо выявить мнение всего населения. Особым видом референдума является плебисцит - опрос населения территории о его принадлежности к государству.

Решение политическое - сознательный выбор одного из не менее двух возможных вариантов политических действий.

Социальное государство - тип государства, в котором основные усилия государственной власти направлены на проведение активной социальной политики, смягчение и предупреждение социальных конфликтов.

Суверенитет государственной власти - верховенство государственной власти, ее независимость от любых властей и сил внутри государства или других государств.

Субъект политики (от лат. "субъектус" - лежащий внизу, находящийся в основе) - тот, кто ведет активную политическую жизнь, воздействует на объект политики, стремясь использовать его в своих интересах.

Социализация политическая - входная функция политической системы, выражающаяся в приобщении членов общества к политической деятельности.

Смешанная избирательная система - избирательная система, при которой часть мандатов распределяется по мажоритарной системе(в одномандатных избирательных округах), а часть - по пропорциональной (по партийным спискам).

Тайна выборов - принцип избирательного права, суть которого в том, что решение конкретного избирателя, его выбор не должен быть известен никому.

Технология политическая - совокупность используемых средств и приемов достижения результата политического процесса.

Элита политическая - относительно небольшая социальная группа, концентрирующая в своих руках значительный объем политической власти, обеспечивающая интеграцию, субординацию и отражение в политических установках интересов различных слоев общества и создающая механизм воплощения политических замыслов.

Экстенсивность - атрибут политической власти, число объектов, широта воздействия власти.

Методические рекомендации по организации При подготовке к семинарским занятиям магистры должны использовать различные источники информации: УМК «Политическое управление», Интернет, аудиовизуальные материалы и т.п. И все же наиболее эффективным методом обучения была и остается работа с печатным текстом.

В самостоятельной работе магистрам приходится использовать литературу различных видов. При изучении гуманитарных дисциплин у них должен вырабатываться рационально-критический подход к изучаемым материалам. Он включает понимание того, что со временем ряд информационных и теоретических материалов устаревает, требует критического отношения. С другой стороны, каждая теоретическая проблема имеет свою историю, которую тоже полезно знать.

Работа с книгой включает в себя ряд этапов:

Предварительный просмотр книги состоит в ознакомлении с титульным листом, предисловием, оглавлением. На титульном листе и его обороте располагаются сведения об авторе, типе или жанре книги, выходные данные, аннотация. Они позволяют составить предварительное мнение о книге.

Глубже понять ее содержание позволяют предисловие, комментарии, списки литературы. Предисловие знакомит с событиями эпохи, другими трудами автора, а также содержит справочно-информационный материал.

Комментарии и примечания, прежде всего, обращают внимание на те аспекты изучаемой проблемы или точки зрения, которые по различным причинам не нашли достаточного места в данной книге. Списки литературы повышают информационную ценность издания, дают читателю возможность подобрать дополнительную литературу по интересующей проблеме. При ознакомлении с оглавлением необходимо выделить главы, разделы, параграфы, представляющие интерес.

Следующий этап изучения книги – прочтение выделенных мест в быстром темпе. Его цель – определить, что ценного в каждой части, к какому вопросу темы имеет отношение информация, как ее применить и чем дополнить.

Отдельный этап работы с книгой – запись прочитанного. Ее основными формами являются: план (простой и развернутый), выписки, тезисы, аннотация, резюме, конспект. План представляет собой перечень вопросов, рассматриваемых в книге или статье. Каждый его пункт раскрывает одну из сторон избранной темы, а все пункты в совокупности охватывают ее целиком. Тезисы это сжатое изложение основных положений текста в форме утверждения или отрицания. Они составляются после предварительного знакомства с текстом, при повторном прочтении и предназначены для сохранения основной информации. Аннотация – краткое изложение содержания – дает общее представление о книге или статье. Резюме кратко характеризует выводы, главные итоги работы. Наиболее распространенной формой записей является конспект. Его основное содержание составляют тезисы, дополненные рассуждениями и доказательствами. Конспект может быть текстуальным, свободным или тематическим. Текстуальный конспект создается из отрывков подлинника – цитат, с сохранением логики и структуры текста. Свободный конспект основан на изложении материала в удобном для читателя порядке. В тематическом конспекте за основу берется определенная проблема, он может быть составлен по нескольким источникам.

Еще один распространенный вид работы с текстом – подготовка реферата. Во-первых, рефератом принято называть краткое изложение в письменной форме содержания книги, статьи, другой научной работы с сохранением основных положений и выводов автора реферируемой работы, а также его аргументов и доказательств. Это позволяет комплексно использовать приобретенные навыки работы с текстом, развивает самостоятельность мышления, умение анализировать материал. Во-вторых, рефератом называют доклады или письменные исследования на определенную тему, подготовленные на основе нескольких источников. В этом случае он должен иметь следующую структуру:

Введение.

Заключение.

Список использованной литературы.

Оглавление.

Названия работы, глав и параграфов не должны совпадать. Изложение материала должно быть цельным и логичным. Рассмотрение каждого пункта плана целесообразно завершать выводом. Список использованной литературы и ссылки в тексте оформляются согласно правилам библиографического описания.

Организация рейтинговой системы оценки учебной работы магистров по курсу «Политическое управление»

Рейтинговый контроль знаний студентов осуществляется в соответствии с Положением о рейтинговой системе оценки качества учебной работы студентов ТвГУ, утвержденном ученым советом университета 26 мая года (протокол № 9).

Качество усвоения студентом учебной дисциплины «Политическое управление» оценивается по 100-бальной шкале. Из них 100 рейтинговых баллов составляет максимальная оценка учебной работы студента в течение семестра.

Модули Содержание (темы) модуля Распределение баллов по модулям Модуль 1 Тема 1.

Управление в общественных управлении обществом Модуль 2 Тема 7.

Организационные принципы и Политическая коммуникация и политического управления Вопросы для подготовки магистров к рубежному контролю 1. 1. Первые печатные работы об управлении. Взгляды Конфуция, Платона, Аристотеля, Н.Макиавелли.

2. Этапы становления современной науки об управлении.

3. Советская школа управления.

4. Понятие управления в теории экономического и социального менеджмента, кибернетике, теории организации.

5. Управление в общественных системах.

6. Принципы управления.

7. Основные функции управления.

8. Механизмы и методы управления.

9. Общее и особенное между политикой и управлением. Понятие политического управления.

10. Государство как главный институт политического управления.

11. Управление и самоорганизация, их соотношение.

12. Функции входа и выхода 13. Институциональные субъекты политического управления.

14. Индивидуально-групповые субъекты политического управления.

15. Политика и эффективное государственное управление.

16. Власть как совокупность функций управления.

17. Критерии оценки эффективности политической власти.

18. Легитимность политической власти.

19. Взаимосвязь и взаимообусловленность легитимности и эффективности политической власти.

20. Сущность принятия политического решения, его типы.

21. Стратегии и методы принятия решений, особенности принятия решений на индивидуальном и групповом уровнях.

22. Реализация политических решений.

1. Факторы, определяющие человека как политическую личность.

2. Механизмы политического воздействия на социальном, социальнопсихологическом и внутриличностном уровнях.

3. Воздействие на личность идеологии, политических институтов.

4. Формы и методы политического протеста.

5. Выборы и избирательные системы.

6. Понятие принципа обратной связи как центрального принципа управления и самоуправления.

7. Политическая обратная связь, ее механизмы.

8. Типы политической обратной связи.

9. Функции обратной связи.

10. Соотношение понятий управление и коммуникация.

11. Понятие политической коммуникации, ее сущность и структура.

12. СМИ как основной канал политической коммуникации.

13. Второй контур обратной связи и его роль в политическом 14. Политическая культура: понятие и типы.

15. Основные институты политической социализации.

16. Политико-управленческая культура российских элит и населения.

17. Политическое участие: понятие и виды.

18. Нормативные и институциональные условия вовлечения граждан в политико-государственное управление.

19. Прямое и опосредованное участие российских граждан в политикогосударственном управлении.

Тестовые задания 1. Целевое воздействие, организационный порядок, самоорганизация три составные части управления, которые были названы 1. Ф.Тейлором 2. А.А.Богдановым 4. А.И.Пригожиным 2. Верны ли следующие суждения?

А. Цели самоорганизации характерны для традиционной парадигмы государственного управления.

Б. Цели управления характерны для синергетической парадигмы государственного управления.

3. Оба суждения верны 4. Оба суждения неверны 3. К принципам политического управления не относится 1. Принцип научной обоснованности управления 2. Принцип системного подхода 3. Принцип оптимальности 4. Принцип структурного подхода 4.Для того чтобы управленческая деятельность в политической сфере была названа эффективной, необходимо соблюдение следующих условий, которые также называются факторами повышения эффективности:

1. Своевременность, свобода маневра, профессионализм персонала 2. Свобода маневра, атрибутивность, осознанность 3. Категоризация, позиционирование, использование информационных технологий 4. Формирование надежных коммуникаций, сегментирование.

5. Особенностями политической рекламы являются: дискретный, опосредованный характер коммуникации, полный контроль руководства политической компании за процессом создания информационного продукта, а также 1. Кластерный принцип 2. Активное нарастание информационного шума 3. Дохождение информационного продукта до реципиента без искажений 4. Бесплатная основа 6. Что из перечисленного можно назвать характеристикой, увеличивающей шансы политическому событию стать информационной темой дня:

1. Лаконичность 2. Позитивность 3. Персонализация 4. Симметричность 7. К методам формирования политического имиджа нельзя отнести 1. Мифологизация 2. Функционализация 3. Позиционирование 4. Утрирование 8. В процессе имиджевой кампании учитывается «имиджевой треугольник», который включает в себя 1. Образ идеальный 2. Образ позитивный 3. Образ привлекательный 4. Образ воображаемый 9. Разновидность политических кампаний, которые нацелены на относительно быструю отдачу в виде голосов избирателей в день голосования, в виде поддержки политической программы в конкретное время ее обсуждения, называются 1. Управленческие кампании 2. Манипулятивные кампании 3. Маркетинговые кампании 4. Конкурентные кампании 10. Все политические решения по способу их принятия могут быть разделены на три вида. Решения, опирающиеся на знания субъекта политики, на его накопленный опыт, называются 1. Основанные на ощущениях 2. Основанные на наблюдении 3. Основанные на умозаключениях 4. Основанные на суждениях 11. Методом принятия политического решения является 1. «Метод ветвей»

2. «Метод переноса»

3. «Метод повтора»

4. «Метод ореола новизны»

11. В настоящее время в политической науке сложилось два основных подхода к пониманию процесса принятия политических решений:

нормативная теория и 1. Теория потребностей 2. Прагматическая теория 3. Поведенческая теория 4. Топологическая теория 12. Непосредственными субъектами принятия политических решений выступают политические лидеры и государственные структуры, но опосредованно в их принятии участвуют граждане, общественнополитические организации и т.д. Это является 1. Альтернативой принятия политического решения 2. Стилем принятия политического решения 3. Методом принятия политического решения 4. Особенностью принятия политического решения 13. Одной из стадий принятия политического решения можно назвать 1. Этап реализации 2. Этап мотивации 3. Этап управления 4. Этап взаимодействия 14. Применительно к современному уровню развития региональной системы России в соответствии с базовым правовым документом «Основными положениями региональной политики в Российской Федерации» в качестве главных определены следующие управленческие цели:

1. Обеспечение основ федерализма в РФ 2. Научная обоснованность принятых решений 3. Реализм поставленных задач 4. Соблюдение прав и свобод 15. Каждая политическая кампания предполагает достижение политических и управленческих целей. Примером политической цели является:

1. Формирование у руководства партий «Родина», «Партия жизни» и «Партия пенсионеров» представлений о важности заключения соглашения об объединении 2. Заключение соглашения между данными партиями 3. Создание позитивного отношения избирателей страны к партии ЛДПР.

4.Упрочение в массовом сознании представлений о важности решения вопросов по национальным проектам.

16. Верны ли суждения об объекте управления в политической кампании?

А. Объект управления одновременно находится в фокусе внимания нескольких субъектов, инициирующих различные политические кампании Б. Объект управления в политической кампании – это люди, от которых зависит достижение целей данной политической кампании 1. Верно только А 2. Верно только Б 3. Оба суждения верны 4. Оба суждения неверны 17. Психические процессы, которые побуждают субъекта и объекта управления в политической кампании вступать в различного рода взаимодействия, относятся к процессам 1. Ролевых установок 2. Категоризации 3. Интерпретации 4. Мотивации 18. Последовательность психических, ментальных реакций и мыслительных актов, обеспечивающих восприятие социальной информации, ее понимание и осознание – это 1. Рациональный выбор 2. Диспозиция 3. Категоризация и атрибуция 4. Когнитивный процесс 19. Верны ли следующие суждения?

А. Сторонники диспозиционной теории личности объясняют поведение человека устойчивостью его некоторых личностных черт.

Б. Сторонники теории потребностей считают, что поступки человека определяются внутренним состоянием его организма, испытывающим нужду в чем-либо.

3. Оба суждения верны.

4. Оба суждения неверны.

20. Мысленное «достраивание» информации в случае, когда наличная информация не позволяет однозначно соотнести явление с когнитивными структурами памяти, называется 2. Категоризация 4. Интериоризация 21. К ограничениям, с которыми может сталкиваться политический менеджер при вовлечении других людей в политические кампании с целью реализации своих политических целей, относится 1. Рационально организованная коммуникация 2. Подвижность когнитивных структур личности 3. Спонтанная коммуникация 4. Информационные продукты 22. Выделяются два основных вида кодирования информации. Тот вид кодирования, который связан с выражением информации не сигналами и символами, а словами называется 1. Рациональным 2. Спонтанным 4. Вербальным 23. Верны ли следующие суждения?

А. Производство информации включает в себя определение главной темы информационного воздействия, уточнение способов ее представления различным аудиториям.

Б. Задача управления коммуникационными процессами не включает в себя обеспечение обратной связи.

3. Оба суждения верны.

4. Оба суждения неверны.

24. Модульная схема убеждающей коммуникации представляет собой детально разработанную концепцию, в которой четко прописывается главная информационная тема политической кампании. Что еще включает в себя модульная схема убеждающей коммуникации?

1. Манипулирование 3. Сюжетные линии 4. Действия объектов политики 25.Одним из видов информационного продукта, создаваемого в ходе политической кампании, является политический слоган. Его восприятие облегчается и он становится более удобным для запоминания, если при его создании используется 1. Полимерность 2. Многозначность слов 3. Легальность 4. Многомерность пространства 26. Главным документом, которым руководствуется субъект управления политической кампанией, является ее проект. Он (проект политической кампании) должен отвечать многим требованиям, в том числе 1. Ограниченность доступа 2. Профессионализм 3. Компетентность 4. Неожиданность 27. Информационная кампания, организованная субъектом политического управления с целью привлечения определенного вида ресурсов, называется фандрейзингом. Ресурсы какого вида в данном случае привлекаются?

3. Материальные 4. Финансовые 28. Манипуляция – психологическое воздействие, направленное на неявное (скрытое) побуждение другого лица(лиц) к совершению определенных манипулятором действий. К скрытым способам воздействия относится 1. Воздействие на процессы аргументации 2. Воздействие на ментальные процессы 3. Воздействие на процессы легитимации 4. Воздействие на процессы социализации 29. Общеизвестно, что применение избирательных технологий в ходе подготовки и проведения выборов существенно повышает шансы на успешный исход избирательной кампании. К числу избирательных технологий можно отнести 1. Естественнонаучные 2. Гуманитарные 3. Юридические 30. Демократический стиль руководства по «Теории У» Д.МакГрегора предполагает использование творческих способностей подчиненных, гибкий контроль, а также 1. Принуждение к труду 2. Негативные санкции 3. Материальные стимулы 4. Моральные стимулы 1. Соотношение понятий политики и управления.

2. Функции входа и выхода политической системы.

3. Управление и самоорганизация, их соотношение и роль в политическом развитии и развитии общества.

4. Политическое управление: понятие и функции.

5. Политическое управление как взаимодействие по двум контурам обратной связи.

6. Субъекты политического управления, виды и функции.

7. Государство в системе политического управления, политические и неполитические функции государственного управления.

8. Функции политической власти.

9. Разделение властей и распределение власти.

10. Легитимность: структура и уровни.

11. Понятие эффективности политической власти, ее критерии и способы оценки.

12. Принятие решения как функция управления. Специфика политического решения.

13. Решение как процесс, этапы подготовки и принятия.

14. Классификация решений, основные типы и условия эффективности.

15. Механизмы реализации решения в условиях политического согласия и конфликта.

16. Организационные принципы политического воздействия в условиях демократии.

17. Принцип обратной связи, понятие и механизмы реализации в политике.

18. Роль и специфика политической обратной связи.

19. Типы политической обратной связи.

20. Институты политического опосредования.

21. Артикуляция и агрегирование: понятие и механизмы.

22. Политическая коммуникация: понятие, структура и функции.

23. Специфика политической коммуникации, ее интегрирующие и дезинтегрирующие возможности.

24. Структура политической коммуникации, роль и место средств массовой информации.

25. Второй контур обратной связи в политическом управлении. Место и значение коллективной памяти.

26. Культура и ценности как фактор политического управления.

27. Формы и механизмы, институты политической социализации.

28. Политическое участие: понятие, классификация.

29. Политическое рекрутирование: формы и механизмы.

30. Участие и неучастие как акты управления и обратной связи.

РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ВЫПОЛНЕНИЮ КУРСОВОЙ РАБОТЫ И

МАГИСТЕРСКОЙ ДИССЕРТАЦИИ

Основными формами магистерской диссертации, курсовой работы являются теоретическое или теоретико-практическое исследование. Курсовая работа может быть выполнена также в форме учебного материала.

При выполнении диссертационной работы в форме теоретического (теоретико-практического) исследования необходимо сформулировать план работы. Она должна включать введение, несколько глав с параграфами, заключение, список использованной литературы. Материал работы должен, как правило, опираться при необходимости на нормативно-правовые, научные, публицистические источники.

Курсовая работа в форме учебного материала может представлять собой: набор авторских тестов, опорно-логических конспектов по темам дисциплины «Политическое управление»; сценарий ролевой игры (принятие политического решения, его реализация, механизмы обратной связи, второй контур обратной связи). Во введении должны быть раскрыты сущность, цели, задачи работы, ее концепция.

магистерских диссертаций, курсовых работ 1. Политическая наука и теория управления.

2. Политическое развитие в человеческом измерении.

3. Политическая система и управление обществом.

4. Политическая власть, механизмы ее реализации.

5. Политическая обратная связь.

6. Соотношение легитимности, эффективности и стабильности политической власти.

7. Легитимация власти в современной России.

8. Проблема полярности обратной связи.

9. Основные параметры обратной связи.

10. Институты политического опосредования как субъекты политической 11. Функции и возможности политической системы.

12. Принципы взаимодействия государства, гражданского общества и политического режима.

13. Организация и управление в государственных учреждениях.

14. Политическая власть как регулятивный механизм социального взаимодействия.

15. Методологические проблемы политического управления.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Политика и управление Вряд ли нужно доказывать, что между политикой и управлением существует тесная взаимосвязь. Мы говорим о плохой политике, если ее следствием становится потеря управления обществом. Мы говорим об эффективном управлении, когда политическая жизнь утрачивает остроту и перестает приковывать каждодневное внимание обывателя.

Но дело не ограничивается взаимосвязью двух этих явлений. Каждое из них не только может становиться и причиной, и следствием другого. Нетрудно также заметить наличие сферы, в которой понятия политики и управления приобретают столь тесное родство, что начинают совпадать по значению. Мы говорим, к примеру, о политических решениях высшего руководства страны, явно относя такие решения к сфере политики. В то же время очевидно, что решения эти как раз и лежат в основе управления обществом. В ходу такие выражения как политическое управление, политические методы управления. В западной же политической науке давно укоренился непривычный для многих пока термин “политическая кибернетика”[1]. И хотя некоторые исследователи, – например, Д.Нолен[2] – политику от управления отделяют, их точка зрения представляется достаточно искусственной.

Существующая взаимосвязь заставляет предположить наличие у двух этих понятий общей предметной сферы. Но обозначить ее не слишком просто. Само уже их совместное применение нередко ставит в тупик своей неоднозначностью и противоречивостью. Многие сегодня сторонятся, например, политики, рассматривая ее как занятие “грязное” и недостойное человека солидного и честного. Недаром Н.Бердяев считал политику самой зловещей формой объективации человеческого существования[3]. Не случайно и сегодня многие профессиональные управленцы – хозяйственные руководители, главы исполнительной власти на местах, – озабоченные собственной репутацией, в речах, рассчитанных на широкую публику, охотно отмежевываются от участия в политической деятельности. Быть вне политики сегодня в России – признак респектабельности. Но те же люди ратуют за использование политических (“грязных”?) методов управления – при урегулировании, например, острых конфликтов.

Что же на самом деле роднит политику с управлением и каков характер их взаимосвязи, если таковая действительно существует? Ответить на этот вопрос было бы не так сложно, если бы можно было начать с общепринятых и бесспорных определений. Проблема, однако, заключается в том, что их-то и не существует. Начнем поэтому издалека и попытаемся исходить из более или менее очевидного.

Для начала обратим внимание, что политика представляет собой род деятельности, а деятельность нашу – в самом абстрактном ее понимании, отвлекаясь пока от сложной многомерности психологических механизмов отражения, – можно рассматривать как процесс, опосредующий сознание человека и окружающий его мир, бытие (рис. 1). Каждый факт бытия, становящийся известным человеку, каждое событие в его жизни отражаются в сознании, приобретая форму образа. И если последний не вписывается в представление человека о должном, в мозгу его появляется новый образ – цель, реализуемая в процессе воздействия на среду. В результате рождается новый факт. И так до бесконечности, пока жив хоть один человек: вглядевшись в окружающее и не удовлетворившись неким фактом первым, он замышляет преобразование, затем реализует цель и получает факт второй; вновь отражает и выясняет, что стало не многим лучше, а то и еще хуже, – и новая цель, новый факт...

Не так уж трудно в этой бесконечной цепочке из звеньев “факт образ цель новый факт” усмотреть путь познания. Не пассивного отражения, а познания творческого, включающего элемент преобразования окружающего мира, эксперимент. Но в каждом таком акте присутствует цель, реализуемая в соответствии с замыслом. В таких случаях мы говорим об управлении.

Обнаруживается, таким образом, глубокая связь между познанием и управлением. Не напрасно специалисты в области теории управления усматривают в нем, как и в отражении, неотъемлемое свойство, атрибут высокоорганизованной материи[4]. И не случайно потере управляемости, общественному кризису сопутствует, как правило, и кризис методологии познания.

В основе того и другого – деятельность, взаимодействие. И лишь в зависимости от того, какая из сторон этого взаимодействия выходит на первый план – отражение или воздействие, – мы в состоянии их отличить. В первом случае наша деятельность носит характер эвристический, во втором – прагматический.

Рис. Оба компонента присутствуют, следовательно, и в политике, раз это тоже – деятельность. Но здесь доминирование второго компонента особенно заметно. В политике больше, чем в какой-либо иной сфере человеческой деятельности, довлеет цель. Конкуренцию в степени прагматизма ей может составить разве только предпринимательство. Власть и деньги – вот две цели, перед которыми все остальное отступает на второй план для тех, кто им себя посвятил. Политика, как и управление, – деятельность прагматическая. Вот почему они столь близки по содержанию, но, разумеется, не тождественны.

Итак, понятия политики и управления, действительно, близки и имеют общую предметную сферу. Ясно, между тем, что под управлением мы понимаем область, несравненно более широкую. Водитель, управляющий автомобилем; директор, управляющий коллективом предприятия; мозг, управляющий движениями тела...

Все они осуществляют функции, далекие от политики.

В свою очередь, и в политике не все, на самом деле, можно отнести к управлению. Рассматривая деятельность как цепочку “факт образ цель новый факт”, мы упустили из виду, что деятельность может быть не только целесообразной или, во всяком случае, не всегда может быть напрямую поставлена в цепочку реализации заданной цели. И бездумной прогулке, возможно, сопутствует цель: тело наслаждается свежим воздухом, душа – покоем.

И все-таки само перемещение в данном случае цели не имеет. Нет зачастую определенной цели и у беседующих за кружкой пива друзей. И хотя голова управляет при этом движениями ног и языка, такое управление не имеет непосредственного отношения к какой бы то ни было цели.

Рис. Точно так же не всякая политическая деятельность представляет собой процесс управления. Не всякий раз, когда лидеры двух партий встречаются для выработки общей стратегии, можно говорить, что один из них управляет другим.

Не всегда возникновение и распространение политических анекдотов осуществляется целенаправленно, хотя кому-то они бывают и на руку.

Можно, таким образом, сказать, что существует область пересечения предметов теории управления (управление) и политической науки, или политологии (политика). Назовем эту область политическим управлением, а соответствующую науку – управленческой политологией (рис. 2).

Наличие общей предметной сферы делает целесообразным если не унификацию, то, по крайней мере, взаимное соотнесение инструментария и выводов двух наук с тем, чтобы эффективно использовать достижения каждой из них. Задача эта, – на первый взгляд, не слишком сложная, – требует прежде воспроизведения и уточнения категориального аппарата и основных принципов теории управления и политической науки. Но даже в первой из них, более разработанной и менее идеологизированной, достаточно неясностей и требующих уточнения спорных мест.

Система Прежде чем перейти, однако, к управлению, необходимо разобраться в некоторых вопросах, возникающих при оперировании понятием системы. Рано или поздно, нам все равно пришлось бы это сделать: ведь ниже речь пойдет и о системах управления, и о политических системах. Да и сама кибернетика – наука о сложных системах управления и связи – не без основания рассматривается в последнее время как теория системной организации”[5]. Так что само управление определяется через системы. Обычно под ним понимают процессы упорядочения, оптимизации, поддержания гомеостазиса систем[6].

В трактовке же понятия системы немало разночтений. Оно стало модным, но не всегда употребляется к месту. Сферы общественных явлений, политики в том числе, это касается в первую очередь. Недаром Р.-Ж.Шварценберг отмечает, с одной стороны, редкое применение теории систем к анализу политических явлений, а с другой – популярность ряда основополагающих понятий из этой теории (особенно таких как система, устойчивость, равновесие, обратная связь) среди политологов[7].

Как правило, в определениях системы учитывается два действительно необходимых ее признака: наличие элементов числом, как минимум, более одного и взаимосвязи, отношения между ними. Такой подход берет начало от первых авторов общей теории систем[8] и остается доминирующим до наших дней.

Именно из такого понимания системы исходит один из классиков теории управления С.Бир. “Под этим термином – пишет он, – мы будем подразумевать взаимосвязь самых различных элементов. Таким образом, все, состоящее из связанных друг с другом частей, мы будем называть системой”[9]. Но все в этом мире взаимосвязано, и при таком определении, если бы ему следовали в практическом анализе, понятие любой системы было бы применимым к чему угодно, а стало быть, бессодержательным, пустым.

Принципиальная для теории систем проблема основного понятия подмечена достаточно давно[10], говорится о ней и в последних работах[11]. Однако убедительного ее решения, похоже, пока не найдено. Попытаемся восполнить этот пробел.

Обратим внимание на набор примеров системы, приводимых далее С.Биром, – игра в бильярд, автомобиль, ножницы, экономика, язык, слуховой аппарат, квадратное уравнение[12]. Ни здесь, ни далее; ни у этого автора, ни у других, – ни одного примера, когда взаимосвязанные части не представляли бы собой чего-то целого, не похожего на все остальное, и не образовывали бы некое особое качество, которому отвечало бы свое слово-название.

На деле, явно или неявно, мы всегда принимаем во внимание еще один критерий, называя системой лишь такую совокупность взаимосвязанных элементов, которой соответствует некая качественная определенность. Иными словами, совокупность элементов образует систему только в том случае, когда отношения между ними порождают некое особое качество, называемое системным, или интегративным.

Понятие системного качества не является новым. Но связывают с ним чаще не сам факт существования системы, а только одно из ее свойств – целостность[13]. Вместе с тем, никто, как и С.Бир, не приводит и, думается, не сможет привести ни единого примера системы не целостной. И прав тот же В.Афанасьев, в другом месте определивший систему безотносительно к ее целостности – как “...совокупность объектов, взаимодействие которых вызывает появление новых, интегративных качеств, не свойственных отдельно взятым образующим систему компонентам”[14].

Отметим лишь важное обстоятельство: в составе системы эти “отдельно взятые компоненты” приобретают-таки, вместе со всей совокупностью, то самое интегративное, системное качество, которым они, действительно, не обладают вне системы. Так, связанные определенными отношениями в системе “деревенский дом”, обыкновенные бревна становятся венцами этого дома, балками и переводами; широкая доска, соединенная определенным образом с четырьмя деревянными брусками и произведенными тем самым в ранг ножек стола, сама приобретает свойство быть столешницей и т.д., и т.п.

Что же касается целостности, то она выступает скорее как общий критерий системы и показатель, характеризующий степень ее зрелости и гармонии основных ее компонентов: структурных элементов, отношений между ними и системного качества. Это, по сути дела, и подразумевается, когда речь идет об уровне, степени целостности[15].

Запомним очень важное свойство систем – “помечать” своим интегративным качеством каждый из входящих в нее элементов. Ниже по этому признаку мы сможем отличить компоненты политической системы от окружающей ее среды. А пока, следуя установившейся традиции и чтобы не лишать оппонентов пищи для критики, дадим свое определение. Будем называть системой совокупность элементов, соединенных отношениями, порождающими интегративное, или системное, качество, отграничивающее данную совокупность от среды, и приобщающими к этому качеству каждый из ее компонентов.

Интегративное качество – одно из ключевых понятий теории систем. Что же оно означает? Суммируем только что сказанное: это – качество, а) существенное для данной совокупности элементов, б) присваиваемое каждым из них, как только они в эту совокупность попадают; в) отличающее данную совокупность от остального мира. Качество это не обязательно должно быть даже четко сформулировано, но оно есть, если отражается в нашем сознании, как минимум, в форме понятия. Быть ножницами, быть бильярдом, быть столом или домом, дворником или политическим лидером... Мы можем поспорить о содержании этих понятий, но уже само их наличие свидетельствует о существовании стоящих за ними систем.

Нетрудно при этом заметить, насколько понятия системного качества и сущности близки по содержанию. По-видимому, в рамках системного анализа их и на самом деле можно отождествить, – по крайней мере, в операциональном отношении. Что мы и будем делать в наших дальнейших рассуждениях.

Необходимость такого допущения диктуется принципиальными различиями между системами эволюционными, возникающими естественным путем[16], и системами креационными, искусственными, имеющими создателя. Креационные системы создаются, как правило, с определенными целями и потому имеют некоторое назначение. В этом случае их интегративным качеством, равно как и сущностью, становится основное предназначение системы. Тогда “работает” определение П.Анохина, относящего к системам совокупности лишь таких элементов, взаимодействие которых приобретает “...характер взаимоСОдействия компонентов на получение фокусированного полезного результата”[17]. Но к эволюционным системам такой функционально-прагматический подход вряд ли применим. Для них определение системного качества через понятие сущности представляется единственно конструктивным.

Важно также ясно представлять себе, что в реальности мы, конечно же, имеем дело не с отдельными системами, изолированными от окружающей их среды, а со сложными их комбинациями, в том числе иерархиями систем, вложенных одна в другую наподобие “матрешек” (рис. 3). Каждый из элементов конкретной системы может рассматриваться как ее подсистема, если взятый сам по себе он может быть назван системой. Применение того или иного термина зависит здесь от точки зрения, от того, какую из совокупностей мы поставим в центр нашего внимания, примем за точку отсчета.

Рис. Допустим, исследовав систему B3, входящую в гиперсистему A и состоящую из подсистем C1, C2 и C3, мы заинтересуемся структурой и другими характеристиками одной из ее подсистем, – например, подсистемой С2. В этом случае уже C2 станет для нас исследуемой системой, B3 – ее гиперсистемой, а D1, D2 и D3 – подсистемами. Так что общество одновременно выступает и как социальная система, и как гиперсистема по отношению, например, к региональным его компонентам. И оно же, в свою очередь, – подсистема по отношению ко всему человечеству.

Подвижность, релятивность понятия системы, необходимость всякий раз соотносить его применение к объекту с задачами исследования представляют собой определенную трудность. И хотя методологическая проблема исследования систем в их иерархической, субординационной взаимосвязи не обойдена вниманием специалистов[18], переход от свойств объекта как системы к его же свойствам как подсистемы или гиперсистемы не всегда осуществляется вполне корректно. Даже то, в общем, тривиальное обстоятельство, что в любом из элементов системы при желании всегда можно, в свою очередь, тоже увидеть относительно самостоятельную систему, нередко упускается из виду.

Но все это – проблемы познающего субъекта, проблемы отражения реальности. Мы же будем рассматривать системы как объективно существующую реальность, вне зависимости от того, порождена ли она кем-то или возникла эволюционным путем. В конечном счете, аналитические возможности человека позволяют ему расчленить любой “отдельный предмет” на составляющие его подсистемы. А способность к синтезу – охватить целое. Все, что становится предметом исследования, на деле является системой. Потому-то системный подход и представляется наиболее адекватным и универсальным способом исследования любых, в том числе и социальных, объектов.

Управление Уточнив свои представления о системе, мы вправе теперь рассмотреть вопрос об управлении как механизме ее гомеостазиса или упорядочения. Одно из классических определений управления дает, например, И.Новик. “В самом общем виде управление – пишет он, – может быть определено как упорядочение системы, т.е. приведение ее в соответствие с определенной объективной закономерностью, действующей в данной среде”[19]. С.Бир, рассматривая управление как неотъемлемое свойство любой системы, видит в нем “гомеостатическую машину, предназначенную для саморегулирования”[20].

Управление предстает как механизм адаптации системы, обеспечивающий ее сохранение и стабильность.

Нетрудно на простейших примерах показать, что такого рода определения не отвечают содержанию термина в его общеупотребимом значении и недостаточно конструктивны. В самом деле, в соответствии с ними водитель-самоубийца, осознанно направивший свой автомобиль на железобетонный столб, автомобилем не управлял: итогом его взаимодействие с машиной стали отнюдь не гомеостазис и не упорядочение системы “человек-машина”. С другой стороны, такое понимание управления не позволяет отличить подобный случай от ситуации с тем же результатом, но ставшим следствием нетрезвого состояния водителя, действительно потерявшего управление. Разве не представляет конструктивного интереса вопрос о том, следует ли рассматривать развал СССР, Чехословакии, Югославии как управляемый процесс или же как результат потери управления?

Если же управление понимать по И.Новику, как упорядочение системы, или по С.Биру, как гомеостатическую машину, вопрос этот явно теряет смысл.

Вряд ли целесообразно определять управление, как и любую деятельность, через ее результат. К одной и той же цели может вести не единственный путь.

Именно так обстоит дело с гомеостазисом системы и порядком. Результата мы можем не знать, он может быть только в перспективе. Представим, что корабль ведут намеченным курсом и не замечают до поры, что побочным результатом выполнения команд капитана стала роковая пробоина в корпусе судна. Все будут считать, что капитан управляет. Присоединимся к ним и мы.

Современная теория управления – отечественная, по крайней мере, – несет на себе отчетливый отпечаток инженерного происхождения, генезиса как науки, первоначально сугубо технической. Отсюда, в частности, и перенос на живые и социальные системы представления об управлении как о “гомеостатической машине”. Там, где механизм управления создан человеком, это оправдано: целью его, в конечном счете, всегда является гомеостазис, и если она не достигается, то соответствующий механизм выбрасывают, чинят, заменяют другим. Но как только действующим лицом на рис. 1 становится человек, картина резко меняется:

механизм управления создается одним человеком, а использоваться может другим. Для создателя цель, возможно, и гомеостазис, а для управляющего, бывает, – разрушение. Подмена сущности управления его целью становится неоправданной.

Но это – не единственная причина, побуждающая скептически отнестись к гомеостатическому пониманию управления. Есть еще одна, не менее существенная. Дело в том, что управление нельзя рассматривать и как единственную “гомеостатическую машину”, ответственную за саморегулирование и наведение порядка.

Здесь обнаруживается принципиальный момент. Распространив понятие управления как “гомеостатической машины, предназначенной для саморегулирования” на живые и социальные системы, многие специалисты – как теоретики, так, что хуже, и практики – не остановились на этом и стали рассматривать как управление всякий механизм гомеостазиса, в том числе стихийный.

Такая расширительная трактовка, преобладающая в классической кибернетике[21], противоречит здравому смыслу и позволяет отнести к управлению то, что таковым, с очевидностью, не является. К примеру, броуновское движение молекул газа, заключенного в сосуде объемом V при температуре T, обеспечивает сохранение постоянного давления P – гомеостазис системы по данному параметру – в соответствии с классической формулой PV=RT (R – число Авогадро, константа). Говорить, что в этом случае хаотичное движение молекул управляет давлением газа, конечно же, можно, но разве что в переносном смысле.

Более конструктивным представляется делать все-таки различие между механизмами стихийного поддержания гомеостазиса и механизмами управления.

И тогда, может быть, утратит смысл выяснение отношений между кибернетикой и синергетикой. Ибо каждая из них имеет свою предметную сферу, каждая изучает свой механизм. И тогда перед исследователем откроется действительно актуальная и принципиально важная, малоизученная проблема взаимодействия двух этих механизмов, эффективности их совместного влияния на адаптацию и развитие всей системы. В наши задачи в данном случае это не входит. Наш предмет – механизм управления. Но и его изучение вне контекста процессов самоорганизации вряд ли может быть плодотворным.

В случае общества к стихийным механизмам следует отнести товарообмен в пределах свободного сегмента рыночных отношений, формирование и взаимодействие политических объединений, вырастающих из недр гражданского общества, – любые формы свободного межчеловеческого общения. Иными словами, все то, что относят к процессам самоорганизации. А значит, общество, как и любую другую сложную самоадаптирующуюся систему, можно представить как систему, содержащую в общем случае два элемента, обеспечивающие ее гомеостазис: механизмы самоорганизации и управления, в совокупности образующие адаптационный механизм, адаптер системы (рис. 4). Общество есть самоуправляемая самоорганизующаяся система.

Распространение понятия управления на весь адаптационный механизм на практике равнозначно тому, что понятие объекта управления распространяется на то, что в действительности должно бы быть средой управления, в том числе и на механизм самоорганизации. Ладно, когда это делается в теории. Хуже, что практики склонны бывают считать, что управлять надо всем, и вторгаются в сферы, которые без вмешательства человека функционируют куда лучше.

Рис. Примечательно, что и В.Афанасьев, следуя все-таки здравому смыслу, в тех же работах отмечает, во-первых, что “всякая самоуправляемая система расчленяется на две подсистемы – управляемую и управляющую”[22] и, во-вторых, что “еще одна особенность управления... – его целесообразный, целенаправленный характер”[23]. Отвлечемся от заложенного в первой фразе не отвечающего реальной структуре сложных систем представления, будто всякая самоуправляемая система тождественна системе управления (“расчленяется на две подсистемы”). Важна констатация очевидного: в системах со стихийным саморегулированием ни управляющей и управляемой подсистем, ни целенаправленности мы не обнаружим. Т.е. их к системам управления, по логике самого же В.Афанасьева, относить нельзя.

Несколько иначе подходит к этому вопросу Д.Гвишиани, последовательно включающий в число общих признаков всякого управления наличие управляющей и управляемой подсистем, направленность, обратную связь[24]. Управление общественным производством предполагает, по его мнению, разработку целей и задач управления[25]. Всего этого мы не найдем в стихийных механизмах “управления”, здесь устоявшийся категориальный аппарат кибернетики неприменим.

Позволим себе и мы рассмотрим проблему под тем же углом зрения.

Определим управление как взаимодействие двух сторон, одна из которых является по отношению к другой управляющей, т.е. принимающей и реализующей решения. Иными словами, под управлением мы будем понимать всякое субъект-объектное взаимодействие. По отношению к механизму управления вся самоуправляемая система выступает как гиперсистема.

Подмена сути управления его целью и, что хуже всего, распространение сферы управления на среду – типичные проявления технократизма в традиционной кибернетике, ставшего одной из существенных причин скептического отношения к ней как науке достаточно общей. Неоправданные ожидания, связываемые с иллюзией неограниченных возможностей управления, порождают излишнюю самоуверенность, иллюзию неограниченных возможностей, наносящую человеку немалый вред. Даже область неустойчивости, где отсутствует возможность прогнозировать поведение системы, отнесена к зоне управляемого[26]. Что же касается самих управляющих, то когда речь идет об управлении людьми вообще и о политике, в особенности, им зачастую представляется возможным практически все.

“Будущее зависит от нас, и над нами не довлеет никакая историческая необходимость”, – эти слова К.Поппера[27] могли бы стать эпиграфом ко многим замыслам политиков и государственных деятелей, в России особенно. В нашей же стране первым и непревзойденным певцом организаторских возможностей человека можно считать А.Богданова, в своей тектологии с ее антиэнтропийным пафосом детально и всесторонне обосновавшим практически безграничные управленческие возможности человека[28].

Между тем существуют принципиальные ограничения на возможности управления. Есть уже и строгое математическое доказательство того, в общем-то, очевидного факта, что заданная цель управления достижима не при любых начальных условиях[29]. Одно из наиболее важных ограничений накладывает сформулированный У.Эшби закон необходимого разнообразия: “только разнообразие может уничтожить разнообразие”[30]. Для того чтобы субъект (в рассуждениях У.Эшби – игрок) имел возможность адекватно реагировать на все “ходы” объекта (партнера по игре), направить игру в желаемое для него русло, он должен иметь в своем арсенале не меньший запас вариантов собственного хода.

Следует иметь в виду, что разнообразие объекта У.Эшби понимает субъективно, как число различимых элементов N (или log2N – логарифм этого числа по основанию 2)[31]. Поэтому в его представлении, например, наука, отыскивая законы, “занимается поисками ограничения разнообразий”[32], так как своими успехами она уменьшает число вариантов ожидаемого поведения объекта.

Но реакция управляемых не зависит от того, способны ли управляющие ее предусмотреть. Соотношение разнообразий влияет на возможности управления как показатель вполне объективный. В нашем представлении принцип необходимого разнообразия может быть сформулирован следующим образом:

для достижения целей управления разнообразие управляющей подсистемы должно быть не меньшим, чем разнообразие, которым располагает управляемая подсистема. При этом под разнообразием системы мы будем понимать число реально существующих ее элементов и их взаимосвязей.

Любая искусственная управляющая подсистема, – в том числе и всевозможные организационные структуры, формируемые под цели государства и социального управления вообще, – беднее природных и социальных объектов, возникающих эволюционно. Эффективное управление ими с использованием гораздо менее сложных и более бедных с точки зрения разнообразия технических и организационных структур невозможно в принципе. Притча о сороконожке, задумавшей сознательно управлять движением своих многочисленных лапок и разом разучившейся ходить, исполнена глубокого смысла, – не только философского, но и сугубо практического.

Управленческое вмешательство человеческого интеллекта в сложные взаимосвязи естественным образом сложившегося природного или общественного организма приводит к его дисфункции, губительно сказывается на природе. Лавинообразное нарастание экологических проблем в последние десятилетия – одно из наглядных тому подтверждений. Может быть, прав Л.Лесков, предлагающий “заменить традиционный для российского менталитета вопрос “что делать?” другим, более удобным, “чего не делать”?”[33]. Во всяком случае, принцип “не навреди” приобрел сегодня актуальность не только для медицины.

Человек – образование, тоже сформировавшееся, в первую очередь, эволюционно. Причем с развитием общества становится сложнее и сам человек.

И чем дальше, тем сильнее ощущает он государственное принуждение как внешнюю силу, деформирующую его сущность, губительную для его индивидуальности. В этом видится одна из причин и залог неизбежности крушения авторитарных систем. Но и демократическое государство с дальнейшим усложнением человека может оказаться не вечным.

Принципиальная особенность любых креационных систем – существенно более низкий уровень разнообразия по сравнению с аналогичными эволюционными. Недооценка этого обстоятельства порождает еще одно проявление технократизма – перенос представлений о свойственном искусственным системам соотношении разнообразия и упорядоченности на системы эволюционные.

В искусственных системах порядок и разнообразие противостоят друг другу, это ясно. На их противоположности, собственно, и строится управление в технике.

“Как только машина начинает работать, – правильно пишет С.Бир, – в ней появляется упорядоченность, которая начинает уничтожать царящую неопределенность. Эта особенность – появление информации – и позволяет нам управлять кибернетическими системами. Информация уничтожает разнообразие, а уменьшение разнообразия является одним из основных методов регулирования.., потому, что поведение системы становится более предсказуемым. Наличие “шума” в системе ведет к увеличению разнообразия (а следовательно, и неопределенности), не увеличивая содержащейся в ней информации”[34]. В процессе развития эволюционных систем проблема разнообразия, по-видимому, решается по-иному.

Вообще в создании искусственных систем всегда участвует принцип “отсечения лишнего”. Человек упрощает окружающий мир, чтобы получить возможность овладеть им, взять в управление. Но природа действует по другим канонам. В процессе эволюции упорядоченность возникает больше как некая достройка, прибавка к хаотическому движению. Недаром появились понятия “аддитивного” и “неаддитивного” усложнения, а также “вторичной упрощенности”, когда количество элементов сокращается, но разнообразие взаимосвязей возрастает”[35].

Для эволюционирующих систем существенной, по-видимому, является дифференциация принципов организации на микро- и макроуровне. Отмеченное А.Эддингтоном различие между первичными законами, которым подчиняется поведение отдельных частиц, и вторичными, применимыми к большим ансамблям[36], действительно существует и накладывает отпечаток на окружающий нас мир. “Организмы со всеми протекающими в них биологическими процессами, – точно подметил Э.Шредингер, – должны иметь весьма “многоатомную” структуру,...чтобы случайные “одноатомные” явления не играли в них слишком большой роли”[37]. Здесь упорядоченность, свойственная большим ансамблям, строится на статистическом поведении их многочисленных элементов. Многообразие хаоса на уровне элементов как бы отливается в макроскопические упорядоченные формы. Разнообразие, свойственное беспорядку, не замещается и не уничтожается, а дополняется разнообразием порядка. Эволюционное развитие, в отличие от технического прогресса, сопровождается преумножением не только порядка, но и разнообразия.

Можно облечь это различие в строгую математическую форму. Разнообразие N(A) совокупности A, состоящей из m элементов a1, a2,..., ai,..., am, каждый из которых имеет число N(ai) возможных состояний, можно описать как число возможных состояний этой совокупности, равное произведению N(A) = N(a1) ' N(a2)... ' N(ai)... ' N(am). Мы говорим, что совокупность A образует систему A в том случае, когда между элементами ai возникают взаимосвязи, сообщающие каждому из них некоторые дополнительные качества, которых вне системы эти элементы не имеют. Иными словами, в системе A элементы ai трансформируются в качественно новые элементы i. При этом взаимосвязи, объединяющие элементы ai в систему и превращающие ai в i, могут налагать определенные ограничения на возможные их состояния. Разнообразие каждого из элементов системы i будет отличаться от разнообразия ai. Если обозначить разницу между разнообразиями соответствующих элементов системы и совокупности как N( i ), то разнообразие элемента системы будет равно N( i ) = N(ai) – N( i ). В общем случае разнообразие системы N( A ) можно выразить формулой Ясно, что разнообразие системы будет больше разнообразия совокупности лишь при условии, что количество новых состояний элементов, порождаемых образованием системы, будет превышать количество налагаемых ею ограничений. Иначе говоря, в среднем должно выполняться соотношение: N( i ) N(ai). Вряд ли можно привести хотя бы один пример искусственной системы, удовлетворяющей этому условию. В свою очередь, для устойчивых эволюционных, естественным образом возникающих систем именно такое соотношение является характерным. В них системные связи, приводящие элементы совокупности в порядок, не снижают ее разнообразие, а наоборот, прибавляют.

Этим можно объяснить более высокую жизнеспособность не только биологических, но и политических структур, формирующихся естественным путем, в сравнении с искусственными, инициируемыми сверху и возникающими как результат управления. Нечасто “посаженные” главы администраций могут соперничать с руководителями областей, пришедшими снизу из числа “неформальных” лидеров. Так же как мало жизнеспособны, в конечном счете, искусственные “партии власти” в сравнении с политическими объединениями, вырастающими из недр гражданского общества самостоятельно, без участия государства.

Функции управления Возвратимся к вопросу о гомеостазисе. Из сказанного следует, что нужно говорить о нем не как о сущности, а применительно к главной функции управления и смыслу его существования. Трудно не солидаризироваться с В.Афанасьевым в его утверждении, что поддержание и оптимизация системных характеристик составляет высшую цель управления[38], – если, разумеется, речь идет о креационных системах, к которым понятие цели вообще применимо.

Можно эту функцию определить и через адаптацию системы, понимаемую как способ поддержания гомеостазиса за счет внутренних преобразований, ее приспособления к изменениям среды, поглощения внешних воздействий, возбуждений, сигналов без качественного изменения своих существенных параметров[39]. Учитывая, что эта функция, однако, не единственная, будем говорить, что сохранение и адаптация самоуправляемой системы, ее гомеостазис есть для управления функция его предназначения. Это – функция механизма управления как целого, характеризующая его взаимоотношения со всей самоуправляемой системой, или с гиперсистемой.

Остальные функции возникают из взаимодействия внутри механизма управления, между субъектом управления и управляемым объектом (рис. 5).

Чтобы отличить их от рассмотренной функции предназначения, назовем их функциями взаимодействия.

Как и всякое взаимодействие, управление может быть в самом общем виде представлено как совокупность двух составляющих – прямой и обратной связей, воздействия управляющей стороны на управляемую и, наоборот, воздействия управляемой стороны на управляющую. Прямое воздействие, посредством которого субъект влияет на объект, называют властью, обратное – контролем, или обратной связью[40]. Третьего слагаемого быть не может. Будем поэтому утверждать, что все функции управления можно условно сгруппировать в две основные функции, противоположные по направленности воздействия: власть и контроль (обратная связь).

Каждая из этих функций имеет собственную структуру. В частности, чтобы осуществить прямое воздействие, необходимо принять решение, организовать и проконтролировать его исполнение. Это, соответственно, три более частных функции управления, подфункции власти.

В литературе по управлению в качестве других его функций упоминаются также целеполагание, регулирование, учет. Роль их в управлении и связь с ним неодинаковы.

Наличие цели для управления необязательно, – об этом уже было сказано выше. Уже поэтому представляется неправомерным видеть в целеполагании неотъемлемую функцию управления. Есть к тому же содержательные основания (о них будет сказано во второй главе) рассматривать цель как важный, но внешний по отношению к управлению фактор. Поэтому включать целеполагание в число функций управления мы не станем.

Рис. Что касается термина “регулирование”, то его применение в социальных науках вносит немало путаницы, так что имеет смысл привести его содержание в соответствие с изначальным значением. Вспомним регулятор Уатта, задача которого – контролировать поведение пара в котле, удерживать его давление в рамках заданного диапазона. И в обществе, в политическом управлении в том числе, регулирование – это все тот же контроль, но не в смысле обратной связи, контроля снизу, а в смысле контроля сверху, надзора. Эта функция уже названа нами в числе трех. Так что нет нужды говорить о регулировании как об особой функции управления.

Иначе обстоит дело с учетом. Это – особая и имманентная функция управления, смысл которой – в формировании представления о ситуации, предшествующем осуществлению всех остальных функций. На рис. 1 эта функция обозначена стрелками, идущими снизу вверх и обозначающими процесс отражения ситуации, формирование в сознании соответствующего ей образа. Это – не обратная связь, c которой нередко отождествляют учет, не воздействие управляемого объекта на субъект управления. Это деятельность самого субъекта по сбору и обработке информации как об объекте, так и о себе самом, и об окружающей их обоих среде.

Будем говорить, таким образом, о пяти относительно независимых функциях управления, совокупность которых полна и отражает структуру субъектобъектного взаимодействия, представляющего собой процесс управления. Эти пять функций управления – принятие решения, организация, регулирование (в случае общественных систем – контроль сверху), учет и обратная связь (контроль снизу).

Система управления Итак, мы можем охарактеризовать управление как взаимодействие двух элементов, субъекта и объекта, складывающееся из отношений власти и обратной связи. Действительно ли применимо в этом случае понятие системы или же мы имеем дело всего лишь с совокупностью? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо, в соответствии со сформулированным выше определением системы, установить, порождают ли данные отношения некое особое, интегративное качество, отграничивающее данную совокупность от среды, отличающее ее от всех других взаимодействующих совокупностей.

Здесь уместно вернуться к подвергнутым нами сомнению определениям классиков кибернетики. Гомеостазис – это конечная цель управления, функция его предназначения, – и в общем случае он не может рассматриваться в качестве критерия управления. Ведь от того, что некий механизм не выполняет одной из своих функций, он существовать не перестает. Но когда речь идет не об управлении вообще, а об управлении как системе, имеется в виду уже не всякое субъект-объектное взаимодействие, а такое взаимодействие, которое порождает системное качество.

В таком контексте трудно не согласиться с В.Карташевым, вслед за П.Анохиным определяющим систему через получение “...полезных для субъекта действия результатов...”[41], хотя к объективно существующим системам, возникающим в процессе эволюции, оно вряд ли применимо. Но и в эволюционных самоуправляемых системах управление возникает как механизм получения “полезного” для системы результата – гомеостазиса. И мы вправе, думается, рассматривать его как интегративное качество системы управления.

Гомеостазис самоуправляемой системы, адаптации и развитию которой служит имеющийся в ней механизм управления, можно понимать как функцию его предназначения. Это - его интегративное качество. Если оно есть, то можно рассматривать управление как систему. Если нет, то управление представляет собой лишь совокупность взаимосвязанных элементов, оно не системно. Поэтому системой управления мы будем называть такое субъект-объектное взаимодействие, результатом которого является гомеостазис, адаптация и развитие самоуправляемой системы, – гиперсистемы по отношению к механизму управления.

Следует при этом оговориться, что зачастую, и прежде всего – в случае технических аппаратов, система управления и гиперсистема вроде бы совпадают.

Это может порождать иллюзию того, что предназначением систем управления может служить их собственный гомеостазис.

На самом же деле любая созданная человеком конструкция включена в систему более широкую, в которой продукт его усилий взаимодействует со своим создателем и с его социальной группой, с обществом в целом, содействуя гомеостазису соответствующих гиперсистем. Поэтому отрывать функцию предназначения систем управления от состояния гиперсистемы неправомерно.

Более того, жизнь дает немало примеров того, как механизм управления, начиная “работать на себя”, оказывает разрушительное воздействие на социальные образования, для обслуживания которых он и создан. Такие механизмы не отвечают своему назначению и под предложенное выше определение систем управления не подпадают. Будем называть их псевдосистемами управления, чем они по сути и являются.

Нельзя, таким образом, рассматривать управление как систему безотносительно его роли в жизнеобеспечении самоуправляемой системы в целом (рис. 4). При условии же, что функция предназначения механизма управления реализована, она приобретает характер интегративного качества и внешней функции системы управления. Тогда совокупность названных выше функций взаимодействия как внутренних функций системы управления может быть положена в основу при рассмотрении ее структуры и общей схемы управления.

В управляющем модуле достаточно сложной конструкции можно вычленить четыре функциональных блока, реализующих основные функции власти (рис. 6).

Первый (центр принятия решения, или ЦПР) задает параметры, второй (приводной механизм) доводит их до объекта, третий (регулятор) регулирует его поведение, поддерживая значение параметров в заданных пределах, и наконец, четвертый (анализатор) отвечает за диагностику.

Рис. Принятие решения – функция, наличие которой является отличительным признаком управления. В ее отсутствие можно говорить об аналитической деятельности, регулировании (как в случае с регулятором Уатта), процессах организации и самоорганизации, – но только не об управлении. Управление начинается с момента, когда принимается решение, осуществляется выбор между имеющимися возможностями. Поэтому в структуре управляющей подсистемы всегда присутствует блок, который может быть назван центром принятия решений (ЦПР).

Рис. Но всякий, кто имел дело с управлением, знает, как мало бывает ограничиться принятием решения. Управляемый объект бывает настолько сложен, что из единого центра обеспечить его заданное поведение практически невозможно. Как правильно отмечает, к примеру, Ю.Мухин[42], после принятия решения делом управляющего (A на рис. 7) становится в этом случае правильное разделение единого дела между ближайшими к нему исполнителями (Bi). Общее их число m при этом ограничено способностью A эффективно вникать в их работу.

Для человека оно оценивается в пределах m = 5 7, для технических систем может быть и большим, но тоже не безграничным.

Значит, нужен еще один уровень исполнителей (Ci), затем еще, пока, наконец, управление объектом не станет возможным доверить непосредственным исполнителям (Yi). Совокупность элементов {Bi Yi} представляет собой приводной механизм, осуществляющий прямую связь между субъектом управления и управляемым объектом, реализующий власть. Управляемый объект также бывает настолько сложен, что влиять на него разом как на целое не представляется возможным. Тогда и его необходимо структурировать, как бы расчленить на части (Zi), поручив каждую из них заботам конкретного исполнителя.

Иными словами, возникает необходимость обеспечить прямую связь.

Создание структур для коммуникации управляющего сигнала и распределение функций между их элементами, так же как и структурирование управляемого объекта представляет собой организационную задачу[43]. Когда же речь идет об обществе, то соответствующий коммуникационный механизм, привод, называют организацией.

Управляемый объект при этом не всегда с готовностью подчинится предписаниям субъекта. Более того, потребность в управлении, политическом в том числе, как раз и возникает из отклонения некоторого объекта от желаемых по каким-то причинам параметров. В отсутствие отклонения не существует и управления. Ну а раз отклонение возникло, его необходимо ликвидировать. Это – функция регулирования, или в обществе – контроля сверху. За это и отвечает регулятор.

Наконец, анализатор – это механизм сбора и обработки информации. В его функции входят двусторонние связи со всеми блоками управляющей подсистемы и со средой. Каждый из блоков получает через него необходимую для выполнения собственной функции информацию о состоянии других блоков, среды и управляемого объекта, а также информирует о себе. Только связь со средой имеет для анализатора, на первый взгляд, односторонний характер: получение информации. Не следует, однако, забывать, что никакое исследование не может быть осуществлено таким образом, чтобы не повлиять на состояние исследуемого объекта.

Последнее обстоятельство важно иметь в виду при организации диагностики в политическом исследовании и при интерпретации его результатов. Любой опрос, взаимодействие с политическим лидером, включенное наблюдение а также характер и содержание выводов так или иначе влияют на поведение и мотивации тех, кого исследует политолог. Это влияние нельзя не учитывать.

Но не следует, думается, и драматизировать ситуацию, усматривая здесь некое ограничение на возможность научного исследования. Об этом довольно часто говорят применительно к социальным объектам, способным “изучать самих себя, когда построенная модель оказывает непосредственное влияние на поведение системы”[44]. Проблема искажающего влияния диагностики не нова и существует не только в науках о человеке и обществе. Ее решение видится не в отказе от диагностики и не в сокрытии результатов, а в поиске методик исследования и коммуникации, адекватных конкретной задаче.

Политика и политическое управление В этом месте мы можем, наконец, прервать затянувшийся экскурс в проблематику управления и вернуться к политике. О ней мы установили пока лишь самое простое, – что это деятельность, целенаправленная или связанная с реализацией цели и тем самым имеющая нечто общее с управлением. Этого, разумеется, мало. Так что же мы все-таки называем политикой?

Разночтений и неувязок здесь оказывается значительно больше, чем в случае управления. Единства относительно понятия политики, обозначающего, по сути дела, предмет политологии, пока не достигнуто. Не станем перечислять все существующие подходы – их десятки, и они хорошо проанализированы во многих изданиях[45]. Мнений так много, что люди нередко и, бывает, не без злорадства задаются вопросом: а наука ли это? И отвечают на него отрицательно.

А напрасно. Многообразие подходов само по себе не обесценивает их эвристического значения. На одно и то же явление можно взглянуть с различных сторон. Важнее бывает понять оппонента, чем втолковать ему свое мнение. Нет смысла расточать аргументы лишь для того, чтобы доказать, что мед сладкий, а не липкий.

Попробуем взглянуть на политику с точки зрения управления. Вряд ли кто станет оспаривать утверждение, что в центре всякой политики стоит вопрос доминирования одних групп людей над другими группами, о политической власти, – овладении ею и ее использовании. Но понятие власти, как мы уже видели, используется в науке об управлении для обозначения одной из компонент взаимодействия в системе управления, – прямой связи, воздействия управляющей подсистемы на управляемую (рис. 5). Политическая власть – это власть людей над людьми, доминирование одних групп над другими. Здесь к управляющей подсистеме применимо понятие субъекта, и в случае политической власти субъект управления становится одновременно и субъектом политики.

Осуществление политической власти есть политика.

К этому политика, ясное дело, не сводится. Подчинение одного человека другому порождает в обществе и целую гамму иных отношений, посредством которых люди включаются в борьбу за влияние на управляющих, за возможность самим занять доминирующее положение по отношению к остальным. Одно из них представляет собой реакцию управляемых на проявления власти – обратную связь. Поскольку в нашем случае речь идет о реакции на власть политическую, то для ее обозначения имеет, наверное, смысл ввести и специальное понятие политической обратной связи. Другие отношения нельзя отнести к отношениям управления, в них отсутствует элемент подчинения. Это – равноправное взаимодействие между партиями и их лидерами, средствами массовой информации, государством и партиями (в меру его демократичности) и т.п.

Все это тоже политика, понятие которой в самом общем и кратком виде представляется возможным определить как реализацию политической власти и отношения по поводу этой власти. Первый тип отношений, направленный как бы по вертикали, по линии A B (рис. 8), носит субъект-объектный характер.

Отношения второго типа, – горизонтальные, направленные по линии Ai Aj или Bi Bj, – субъект-субъектны или объект-объектны.

Структурировав в управленческом ракурсе сферу политики, мы получаем возможность структурировать соответствующим образом и наглядно сопоставить основные подходы к пониманию политического управления, а также разобраться в противоречии, отмеченном в начале главы. Их четыре.

При первом к политическому управлению, политическим методам управления относят субъект-субъектные, горизонтальные связи типа Ai Aj в противовес связям субъект-объектным, вертикальным, наподобие A B. Тем самым понятие политики ограничивают отношениями субъектов политики “по поводу” власти[46].

Подразумевается, что политика – это переговоры, поиск компромиссов, достижение консенсуса, апелляция к сознательности и гражданским чувствам.

Она выведена за рамки применения права и принуждения со стороны администрации[47]. Здесь нет места политическим репрессиям, применению силы.

Рис. Такое понимание политики не лишено смысла и может быть обосновано ссылками на общепризнанные авторитеты. М.Вебер тоже, например, видел в политике не применение власти, а лишь “стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти...”[48]. В более современной западной функционалистской системной теории к управлению относят принятие важных для общества решений, а к политике – обеспечение их легитимности[49]. В нашей стране история термина “политические методы” в этом понимании восходит, на памяти нынешнего старшего поколения, к 70-м годам, когда в КПСС началась санкционированная кампания по отказу от методов административных.

Для второго подхода тоже существует аналог, и тоже в истории нашего общества. “Партия руководит, Советы управляют” – такая формула определяла соотношение политики и управления до недавнего времени. Сегодня в России ей соответствует представление, что политика – дело верхушки, а управление – организационных структур, находящихся вроде бы вне политики. Если вернуться к рис. 8, то это означает, что лишь для субъекта A управление носит политический характер.

Элитизм в понимании политики свойственен и западной политической мысли.

Здесь аналогичный подход имеет свою формулу: “политикой занимаются политики, а управлением – чиновники”[50]. В наиболее явном виде и чаще всего он проявляется в нормативных актах и исследованиях по проблемам функционирования государственного аппарата, где политика рассматривается как прерогатива высшего чиновничества. В правовом отношении это, возможно, и оправданно. Но при первой же попытке выйти за пределы нормативного пространства выясняется ограниченность такого подхода.

Для примера обратимся к основательному исследованию Р.Драго. Следуя логике М.Вебера, он разводит понятия политической власти и подчиненной ей администрации. Только на высших административных должностях, на уровне кабинета министров совмещаются, по его мнению, политика и управление. И всетаки он, добросовестный исследователь, не может не отметить официальное и “завуалированное” влияние на современную администрацию групп давления, а еще ниже констатирует, что и сама она может не только действовать как обычная группа давления, но и “инспирировать” решения правительства, подменять политические инстанции[51].

Многие западные исследователи отмечают сегодня рост влияния общественных структур, групп интересов на государственное управление и бюрократический аппарат в своих странах, – одни с тревогой[52], другие с удовлетворением[53]. Говоря же о России, следует иметь к тому же в виду, что М.Вебер-то связывал свою конструкцию рациональной бюрократии с “концепцией профессионального призвания”, вытекающей из специфических особенностей протестантской этики[54]. В России государственная служба строится на совершенно ином культурном основании.

Да и в принципе, – можно ли считать вне политики человека, реализующего государственную политику, в том числе и политику партии, победившей на выборах? Может ли быть вне политики чиновник, через действия которого государство распоряжается судьбами людей? Если кто-то и сомневался до недавнего времени, как ответить на этот вопрос, то создание в 1995 году предвыборного блока “Наш дом – Россия” под руководством самого главы российского правительства должно было эти сомнения развеять. И в советские времена, как верно отмечает А.Оболонский, “наша бюрократия отнюдь не была отделена от политики”[55]. Только тогда ее политика была единой, теперь же и в этом наблюдается “плюрализм”.

Не декларировать желаемое, а исследовать реальность – вот задача науки.

Реальность же видится в том, что чиновник функционирует не в отрыве от жизни общества, не в воображаемом политическом вакууме. Как функция, он включен в осуществление той политики, которая на данный момент объявлена государственной. Как обыватель, он подвержен влиянию общественного мнения, собственных политических пристрастий, материальной заинтересованности.

Третий подход, спорно трактуемый обычно как марксистский, предполагает, что субъектами политики и управления являются также и социальные слои, классы. Это правомерно, если под управлением понимать любое взаимодействие.

Тогда субъектом управления может становиться не только класс, но и любой неодушевленный предмет. Но такой подход представляется малопродуктивным, и выше мы условились считать субъектом сторону, принимающую решение. В наше понимание управления горизонтальные связи типа Bi Bj не укладываются. В вертикальных же взаимодействиях класс, нация, социальная группа участвуют, прежде всего, в качестве объектов. За исключением редких случаев, таких как выборы, референдумы, когда им все-таки предоставляется возможность решать.

Применение совокупности первых двух приведенных подходов отвечает интересам чиновников всех рангов. С одной стороны, применение силовых аргументов как бы выносится при этом за скобки политики, за пределы компетенции высшего политического руководства. С другой стороны, и рядовой чиновник, сам очень кстати оказывающийся при этом за чертой политики, за исполнение “непопулярных” решений ответственности не несет. Впрочем, и третий подход устраивает чиновников, ибо перекладывает бремя ответственности на класс.

Но человеку, не обремененному проблемами своего политического реноме и спокойствия собственной совести, трудно объяснить, что политические репрессии, использование резиновых дубинок, танков и боевых самолетов против граждан своей страны не является компонентом внутренней политики. Нелегко ему согласиться и с позицией непричастности чиновника-исполнителя. Так что аргументы, приводимые авторами одной из первых в стране работ по политическому управлению – преподавателями кафедры политологии и политического управления Российской академии государственной службы при Президенте РФ – против иллюзии, будто государственная служба может быть вне политики, выглядят убедительно[56].

М.Дюверже поделил политические теории на две группы: одну, где “политика является конфликтом, борьбой, в которой те, кто обладает властью, обеспечивают себе контроль над обществом и получением благ”, и другую, в которой политика предстает как попытка “осуществить правление порядка и справедливости”[57]. Реальная политика, думается, предполагает и то, и другое. И участие в политике определяется не только близостью к руководящим элитам.

Определив политику как совокупность отношений, изображенных на рис. 8, мы придерживаемся четвертого подхода, у которого тоже немало сторонников[58]. Он не отрицает двух первых, но возвращает нас на почву реальности. А кроме того, предоставляет возможность вычленить для отдельного рассмотрения управленческую компоненту политики. А именно – отношения власти, субъект-объектные отношения. Назовем эту компоненту политическим управлением. Здесь системно-кибернетический подход может оказаться плодотворным. Что же касается горизонтальных, субъект-субъектных и объектобъектных отношений, то к ним, по-видимому, в большей степени применимы подходы синергетики. Оставим их для рассмотрения специалистам по проблеме самоорганизации.

Отнесем к политическому управлению все, к чему применимы оба понятия – управление и политика. Это – отношения типа A B на рис. 8, субъектобъектные, вертикальные связи в политике, включая и коммуникацию субъектобъектного типа, изображенную на рис. 5. Иными словами, под политическим управлением мы будем понимать функционирование в обществе таких политических механизмов, в которых субъекты и объекты связаны отношениями управления – власти и обратной связи. Сюда относятся отношения политической власти и политической обратной связи, возникающие в рамках государственного управления, и отношения подчинения в других организационных структурах общества, включенных в политический процесс.

В рамках такого подхода можно вычленить и политическую сферу для рядового, “неполитического” чиновника, включенного в осуществление функции организации и изображенного цепочкой Bi – Yi на рис. 7. Эту сферу обозначим понятием политико-административного управления.

Политическим управлением механизм управления в общественной системе не исчерпывается. И негосударственные институты, и само государство осуществляют также функции управления, далекие от политики. Принуждение по отношению к преступникам, управление дорожным движением сами по себе лишены политического содержания, так же как и управление производством.

Чтобы отличать такого рода управление от политического, назовем его технологическим управлением.

Граница между технологическим и политическим управлением не столь уж непроницаема. Стоит объявить определенные виды политической деятельности преступными, как судопроизводство и карательные меры превращаются в механизм политического воздействия. Многие помнят, наверное, и предпринятую в 1994 году Правительством РФ попытку введения, казалось бы, сугубо “технологического” запрета на езду автомобилей с правым расположением руля.

Затронув жизненные интересы большинства дальневосточных владельцев автомашин, решение это сразу приобрело политическое звучание, вызвало всплеск антиправительственных выступлений и было очень быстро отменено.

Оба этих примера наглядно иллюстрируют нежелательность расширения сферы использования механизмов политического управления. Ясно, однако, что ставить вопрос о полном отказе от него, по крайней мере, преждевременно.

Итак, теперь мы имеем общее представление о структуре адаптера социальной системы и о месте в нем механизма политического управления.

Предмет нашего рассмотрения – та часть политики, которая является одновременно и частью механизма управления. Другая ее часть, являющаяся одновременно и частью механизма самоорганизации, останется пока за пределами нашего внимания. Ограничимся при этом, главным образом, рассмотрением проблем политического управления, реализуемого государством, – стержня политики вообще и политического управления, в частности.

Дав понятие политического управления и определив предмет управленческой политологии, можно было бы перейти непосредственно к рассмотрению проблемы в последовательности, вытекающей из схемы на рис. 6: политическая система (обобщенный субъект управления, или управляющая подсистема), политическая власть и социальная обратная связь (прямая и обратная связи между субъектом и объектом управления). Так мы и сделаем. Но прежде попытаемся разобраться в еще одном непростом вопросе, без ответа на который вряд ли удастся выйти за пределы формального сопоставления теоретических конструкций, сложившихся в политической науке и теории управления. Это – проблема оценки результата.

Любой честный политик, государственный служащий не может не задаваться вопросом: зачем и кому, кроме него самого, нужно то, чем он занимается.

Проблема цели в управлении имеет принципиальное значение, ибо с ее пониманием связана оценка результата. Для технической системы она решается достаточно просто, ибо определение цели и соотнесение с ней полученного результата осуществляется человеком, стоящим вне этой системы. По отношению к собственному созданию человек выступает в роли Бога, и его суждение является объективным. Если персональная ЭВМ нового поколения по своему быстродействию и объему памяти в тысячу раз превосходит лучших “представителей” прежнего поколения, да к тому же меньше утомляет глаза, то новая – лучше. Нет предмета для спора!

Для общественных же систем определение цели – их внутреннее дело. Кто и каким образом может определить, что лучше, что во благо, а что – во зло? Если добро – развитие, прогресс, то в чем критерий развития? Ошибка в оценке имеет здесь не только нравственное, но и сугубо прагматическое значение. Ибо оценку дает человек, включенный в систему управления либо как субъект его, либо как объект. И от этой оценки зависит воля к управлению у одних и готовность к послушанию у других. А коли так, то не уйти и от вопроса о том, что представляет собой человек, включенный в систему политического управления.

Иными словами, прежде чем перейти непосредственно к проблеме политического управления, придется немного поразмыслить о материях, которые относят, как правило, к высоким и “вечным”, – о развитии и о сущности человека.