[ «КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА ЯРОСЛАВСКОГО КРАЯ Материалы научной конференции (Ярославль, 12–13 октября 2010 г.) Ярославль 2011 1 УДК 002.2 ББК 76.1 К 53 К 53 Книжная культура Ярославского края: материалы научной конференции ...»
ЯРОСЛАВСКАЯ ОБЛАСТНАЯ УНИВЕРСАЛЬНАЯ
НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА им. Н. А. НЕКРАСОВА
КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА
ЯРОСЛАВСКОГО КРАЯ
Материалы научной конференции
(Ярославль, 12–13 октября 2010 г.)
Ярославль 2011
1
УДК 002.2
ББК 76.1
К 53
К 53 Книжная культура Ярославского края: материалы научной конференции
(Ярославль, 12–13 октября 2010 г.) / Ярославская областная универсальная научная библиотека им. Н. А. Некрасова; под ред. Д. Ф. Полознева. - Ярославль:
ИПК «Конверсия» – Высшая школа бизнеса, 2011.- 200 с.
ISBN 978-5-91637-014-0 Сборник подготовлен по итогам научной конференции, проходившей в Ярославской областной универсальной научной библиотеке им. Н. А. Некрасова 12–13 октября 2010 г. в рамках ХIII областной выставки-ярмарки «Книжная культура Ярославского края».
Издание адресуется научным работникам, библиотекарям, краеведам, исследователям книжной культуры и отечественной истории, преподавателям и студентам гуманитарных специальностей вузов.
Редакционная коллегия:
Полознев Д. Ф. (отв. ред.), Абросимова Н. В., Дегтеревская В. Н., Журавлёва А. В., Мазнова Д. В., Федюк Г. П., Яновская Е. В.
Рекомендовано к печати Советом специалистов ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова Издание осуществлено при финансовой поддержке ведомственной целевой программы Департамента культуры Ярославской области на 2010 год и гранта Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства УДК 002. ББК 76. ISBN 978-5-91637-014- © ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова, © ИПК «Конверсия» - Высшая школа бизнеса, 2011 (оригинал-макет)
СОДЕРЖАНИЕ
УСТНАЯ, ИКОНИЧЕСКАЯ И ПИСЬМЕННАЯ КУЛЬТУРА............... Мельник А. Г.Утраченная икона, отражавшая третью редакцию жития Авраамия Ростовского
Мусаутова Е. А.
Книжные издания дневника Елизаветы Дьяконовой в аспекте актуальных проблем истории повседневности и гендерных исследований... Янковская Л. В.
Гуманитарное наследие академика А. А. Ухтомского в изданиях «Рыбинского подворья»
КНИГОВЕДЕНИЕ, ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ,
АРХЕОГРАФИЯ, БИБЛИОГРАФИЯАнхимюк Ю. В.
Проект «Рукописные памятники ростово-ярославской книжности»:
проблемы и перспективы
Барышникова Ю. Е.
Экслибрисы из фонда ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова как источник по истории дворянских библиотек Ярославской губернии
Ерохина С. В.
Угличская пресса в начале ХХ века
Кузьмин А. В.
Древнейший список синодика Ярославского Толгского монастыря с позднейшими дополнениями (предварительные наблюдения)
Куницына Ю. Б.
Орнамент и миниатюры угличского Синодика из Воскресенского монастыря
Опарина Т. А.
Рукопись из собрания Ярославского историко-архитектурного музеязаповедника в контексте богословских споров в России XVII века.................. Рыков Ю. Д.
Археографические экспедиции отдела рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина в Ярославскую область
Яновская Е. В.
Значение работы М. И. Смирнова «Переславщина…»
для развития ярославского краеведения
БИБЛИОТЕКОВЕДЕНИЕ
Камарская О. И.
История библиотечного дела Гаврилов-Ямского района (по материалам Провинциальных библиотечных чтений)
Киселёв С. И.
Краеведческие чтения «Возвращение к истокам»
как информационный ресурс по истории малой родины (из опыта работы Гаврилов-Ямской межпоселенческой библиотеки)........... Полознев Д. Ф.
К истории библиотеки церкви Ильи Пророка в Ярославле в XVII веке.......
КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА
В ЭПОХУ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙАбросимова Н. В.
Публичные библиотеки Ярославской области начала XXI века:
состояние, проблемы, тенденции
Дунаев А. С.
Книжная культура и информатизация общества
Скородумов С. В.
К вопросу о достоверности информации в электронной Интернет-энциклопедии «Википедия»
РЕЦЕНЗИИ И ЗАМЕТКИ О КНИГАХ
Вознесенский А. В.
Кириллические издания Ростово-Ярославской земли 1493—1652 гг.:
Каталог. Ярославль; Ростов, 2004.
Гусева А. А.
Сокровища ростово-ярославских книгохранилищ
Мельник Л. Ю.
«Граждане Ростова»: книга о купцах и купечестве
Степанов В. Н.
«Ничего нельзя делать приблизительно»
Список сокращений
Сведения об авторах
Издания Ярославской областной универсальной научной библиотеки имени Н. А. Некрасова 1999–2010 гг.
УСТНАЯ, ИКОНИЧЕСКАЯ
И ПИСЬМЕННАЯ КУЛЬТУРА
УДК 27-526.УТРАЧЕННАЯ ИКОНА, ОТРАЖАВШАЯ
ТРЕТЬЮ РЕДАКЦИЮ ЖИТИЯ АВРААМИЯ РОСТОВСКОГО
Статья посвящена анализу утраченной иконы «Явление Иоанна Богослова преподобному Авраамию» с житием преподобного из Ростовского Богоявленского Авраамиева монастыря, созданной И. Д. Ворским в 1730–1734 гг. (на основании обнаруженной фотографии 1957 г.). Исключительная полнота отражения жития Авраамия, своеобразие иконографических решений, высокое мастерство иконописца дали автору статьи основание отнести икону к числу наиболее значительных произведений сакрального искусства Ростова первой половины XVIII века.Согласно беглым упоминаниям в литературе XIX начала XX вв., в местном ряду иконостаса Ростовского Богоявленского Авраамиева монастыря тогда находилась икона «Явление Иоанна Богослова преподобному Авраамию»1. Далее, за исключением особых случаев, будем называть её просто Иконой. Она ещё существовала на своём месте в 1950-е годы2. Затем следы её теряются. Во всяком случае, когда мне довелось впервые попасть в собор в 1980-е гг., Икона в нём уже отсутствовала. Не удалось обнаружить её ни в местном музее, ни в известных частных собраниях. Вероятно, она исчезла между концом 1950-х и началом 1980-х гг. и осталась совершенно не изученной.
Ранее, рассматривая иконографию св. Авраамия, мы уже обращали внимание на данное произведение. Но из-за отсутствия его изображений наши суждения о нём носили гипотетический характер 3. И вот совсем недавно нам посчастливилось найти фотографию Иконы 1957 г. (см. ил. 1 на вклейке). И хотя этот снимок не самого лучшего качества, по нему теперь об Иконе можно судить с большой степенью достоверности.
Сначала обратимся к сведениям письменных источников об интересующем нас произведении. Согласно описи Авраамиева монастыря 1775 г., Титов А. А. Ростовский Богоявленский Авраамиев мужской монастырь, Ярославской епархии. Сергиев Посад, 1894. С. 48; Его же. Ростов Великий в его церковно-археологических памятниках. М., 1911. С. 109.
Ростов Ярославский / В. С. Баниге [и др.]. Ярославль, 1957. С. 116.
Мельник А. Г. Об отражении третьей редакции жития Авраамия Ростовского в иконе XVIII века // Чтения по истории и культуре древней и новой России : материалы конф.
Ярославль, 1998. С. 44; Его же. Икона «Явление Иоанна Богослова преподобному Авраамию Ростовскому с житием преподобного» // Макарьевские чтения. Можайск, 1998. Вып. 6.
С. 270–271; Его же. Образ «Явление Иоанна Богослова преподобному Авраамию Ростовскому с житием» 1736 года // X научные чтения памяти И. П. Болотцевой : сб. ст. Ярославль, 2006. С. 93–95; Его же. Житийная иконография преподобного Авраамия Ростовского // XI научные чтения памяти И. П. Болотцевой : сб. ст. Ярославль, 2007. С. 65–66.
самой ранней из известных, Икона располагалась в местном ряду главного иконостаса Богоявленского собора севернее царских врат, на втором месте после образа Богоматери Смоленской 4. Более поздние описи того же монастыря свидетельствуют, что Икона в течение XIX в. не меняла своего местоположения 5. На том же месте она оставалась и в начале XX века 6.
Наиболее полное её описание содержится в описи Авраамиева монастыря 1853 г.: «Явления святаго Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова преподобному Авраамию, древнего греческого письма, длин. 2 арш. 10 вершк., на нем риза и просвет серебряныя вызолоченыя с 3 такими же венцами, весу в серебре 5 ф. 70 золот.; на чудесах препод. Авраамия наложена риза медная, чеканная, вызолоченая, с такими же венчиками, внизу Образа в резном золоченом клейме писан тропарь преподобному золотыми литерами по темно-голубой краске; рама на образе столярная, на полимент вызолочена, со стеклами»7.
Сократив несущественные подробности, Икону можно назвать «Явление Иоанна Богослова преподобному Авраамию Ростовскому с житием преподобного».
По данным приходо-расходных книг Авраамиева монастыря, иконы для иконостаса упомянутого Богоявленского собора написал ростовский художник Иван Дмитриев сын Ворской между 1730 и 1734 годами 8. По своему архаизирующему стилю, ориентированному на искусство позднего XVII в., рассматриваемое произведение сходно с другими иконами этого иконостаса 9.
Значит, Икона создана И. Д. Ворским между теми же 1730 и 1734 годами.
До нас дошла происходящая из сельской церкви Иоанна Богослова на р. Ишне другая икона «Явление Иоанна Богослова преподобному Авраамию Ростовскому с житием преподобного» (см. ил. 2 на вклейке). Она не только в иконографическом, но и в стилистическом плане поразительно схожа с исследуемой Иконой. Это сходство указывает на руку одного мастера, создавшего оба произведения. Им был названный И. Д. Ворской. Различаются иконы совсем незначительно. В частности, средник Иконы окружает орнаментальная полоса, а у образа из церкви на Ишне деревянная профилированная рама.
Как и в образе из церкви на Ишне 10, в Иконе нашла отражение третья, наиболее развёрнутая редакция жития Авраамия Ростовского 11. Клейма Иконы расположены вполне обычно и читаются слева направо. Первое клеймо Ростовский филиал Государственного архива Ярославской области (далее РФ ГАЯО). Ф. 232. Оп. 1. Д. 30. Л. 5.
РФ ГАЯО. Ф. 232. Оп. 1. Д. 206. Л. 3; Д. 357. Л. 5 об.; Д. 362. Л. 6 об.
Титов А. А. Ростов Великий... С. 109.
РФ ГАЯО. Ф. 232. Оп. 1. Д. 357. Л. 5 об.
Мельник А. Г. Иконостас 1730–1734 гг. Богоявленского собора Ростовского Авраамиева монастыря // IX научные чтения памяти И. П. Болотцевой : сб. ст. Ярославль, 2005.
С. 134–142.
Ср.: Там же. С. 135.
Мельник А. Г. Об отражении третьей редакции... С. 41–44.
Ср.: Пространное житие преподобного Авраамия, ростовского чудотворца / публ.
М. Соколова. Ярославль, 1890.
находится в левом верхнем углу, последнее в правом нижнем. На фотографии клейма левой части Иконы различимы довольно плохо (ил. 1). Представить их с должной полнотой помогает сопоставление с соответствующими клеймами упомянутой иконы из церкви на Ишне.
Состав клейм Иконы следующий:
1. Авраамий, рождённый в городе Чухломе, что в пределах Галицких, в семье богатого купца, до крещения носил имя Иверик. От рождения до 18 лет он был расслаблен.
2. Беседа купцов, пришедших из дальних стран, о христианской вере с Ивериком. Уверовав во Христа, он стал здоров.
3. Тайный уход Иверика из дома отца. Усвоение святым в разных местах учения книжного.
4. Приход Иверика в Новгород.
5. Приход Иверика в Валаамский монастырь и принятие крещения от игумена этой обители Феогноста с именем Аверкий.
6. Пострижение игуменом Феогностом Аверкия в монахи и наречение его Авраамием.
7. Преп. Авраамий, поселившийся близ Ростова, учит людей божественному писанию.
8. Моление преп. Авраамия о разрушении идола Велеса, которому поклонялась часть жителей Ростова. Но святой не смог этого совершить. Встреча Авраамия со старцем. Беседа Авраамия со старцем.
9. Получение Авраамием благословения от старца идти в Царьград в «дом Иоанна Богослова».
10. Явление Авраамию близ Ростова у реки Ишни апостола Иоанна Богослова, который вручил ему «трость» и приказал разрушить ею идола Велеса.
11. Разрушение преп. Авраамием «тростию» идола Велеса во имя Иоанна Богослова.
12. Рассказ преп. Авраамия ростовскому епископу Феодору о явлении ему Иоанна Богослова и благословение епископом строить церковь на месте этого явления.
13. Основание церкви Богоявления на месте, где был идол, и устройство около неё общежительного монастыря.
14. Дарование ростовским князем преп. Авраамию многих имений на строение монастыря.
15. Совет ростовского епископа Илариона с князьями Владимиром и Борисом об учреждении в Авраамиевом монастыре архимандритии.
16. Поставление епископом Иларионом преп. Авраамия в архимандриты.
17. Преп. Авраамий, увидев беса, проникшего в сосуд, накрывает его крестом.
18. Один из ростовских князей, пришедших в келью преп. Авраамия, нечаянно выпускает беса из сосуда. Бес, встретив преп. Авраамия, грозится причинить ему много зла.
19. Бес клевещет перед князем Владимиром на преп. Авраамия. Князь велит доставить святого на свой суд.
20. Преп. Авраамий, посаженный на осла схватившим его воином, препровождается на княжеский суд.
21. Разоблачение преп. Авраамием беса перед князем.
22. Обращение князя Владимира к преп. Авраамию с просьбой о прощении и наделение его многими имениями.
23. Смерть преп. Авраамия в глубокой старости.
24. Погребение преп. Авраамия в его обители.
Далее обратимся к рассмотрению средника и каждого из клейм Иконы.
В среднике на фоне кочковатой равнины, уходящей к горизонту, и неба изображены: слева апостол Иоанн Богослов, справа св. Авраамий. Иоанн Богослов левой рукой передаёт преподобному длинную «трость» или жезл, а правой благословляет на подвиг разрушения идола Велеса. Над святыми в облаках представлен Иисус Христос, благословляющий их обеими руками. По форме увенчивающий трость шестиконечный крест с округлым утолщением в основании совпадает с одной из главных реликвий Авраамиева монастыря крестом, который, согласно преданию, завершал жезл, вручённый св. Авраамию Иоанном Богословом12. Ясно, что такое сходство на Иконе возникло в результате целенаправленного копирования упомянутой реликвии.
Следует отметить, что сочетание «Явления Иоанна Богослова Авраамию Ростовскому» (далее – «Явление») в среднике с житийным циклом преп.
Авраамия весьма необычно. Казалось бы, логичнее в средник, окружённый подобным житийным циклом, поместить единоличное изображение данного святого, как, например, на иконе «Авраамий Ростовский в житии» второй половины XVII века 13. Помещение же в средник рассматриваемой Иконы изображения «Явления» объясняется тем, что в XVII–XVIII вв. именно это событие считалось важнейшим эпизодом жития преподобного 14.
Первым более или менее надёжно датированным произведением, в котором в основных чертах сложился тип иконографии средника Иконы, является образ «Явления», выполненный около 1687 г. для местного ряда иконостаса церкви Иоанна Богослова на Ишне15. Но в Иконе этот тип был несколько пере-работан. В частности, появились характерные остроугольные концы гиматия Иоанна Богослова, почти симметрично спускающиеся по бокам его фигуры.
Ср.: Толстой М. Древние святыни Ростова Великого. М., 1847. С. 45–47; Пуцко В. Г.
Крест преп. Авраамия Ростовского // История и культура Ростовской земли (далее ИКРЗ). 1994. Ростов ; Ярославль, 1995. С. 98.
Иконография ростовских святых : кат. выст. / сост. А. Г. Мельник. Ростов, 1998. С. 38–39.
Мельник А. Г. Иконография ростовских святых по письменным источникам // Россия в X–XVIII вв.: проблемы истории и источниковедения : тез. докл. и сообщ. вторых чтений, посвящ. памяти А. А. Зимина. М., 1995. Ч. 1. С. 350.
См.: Мельник А. Г. Икона «Явление Иоанна...». Рис. 3.
В настоящее время известно ещё два более ранних, чем на Иконе, житийных цикла преподобного на упоминавшейся житийной иконе Авраамия Ростовского второй половины XVII в. из Спасской слободской церкви Ростова (далее ЖИ) и в житийном цикле росписи 1683 г. церкви Иоанна Богослова Ростовского кремля17 (далее ЖЦ). Оба этих цикла отражают наиболее краткую, первую редакцию жития Авраамия, на что для росписи 1683 г. указала ещё Т. Ю. Воробьева18. Ниже при рассмотрении иконографии клейм Иконы будут привлекаться оба этих произведения.
Первое клеймо Иконы разделено на три относительно самостоятельные миниатюры. На левой верхней изображён юный Иверик, лежащий расслабленным на постели. Слева и справа соответственно его отец и мать. На правой верхней миниатюре показан отец святого богатый купец, сидящий за столом слева, и расположившийся напротив него другой купец, очевидно, в момент совершения сделки. Перед ними на столе деньги и маленькие мешочки. На нижней миниатюре слева стоит отец святого в богатых одеждах;
справа перед ним группа из трёх пришедших к нему купцов. Действие всех трёх миниатюр происходит на фоне довольно условно показанных интерьеров, выполненных в духе так называемых нутровых палат. Прямых более ранних аналогов первому клейму неизвестно, т. к. не существует иных, чем на Иконе, живописных отражений третьей пространной редакции жития Авраамия. А, как известно, в первой редакции жития не существует появившегося позже описания детства святого, а также его жизни до прихода в Ростов 19. Поэтому в указанных циклах нет композиций, подобных первому клейму Иконы.
Во втором клейме на фоне условного интерьера Иверик показан лежащим на постели. Справа перед ней стоит его мать. За постелью представлены три купца, ведущие рассказ о христианской вере. Более ранних аналогов данному клейму также не обнаружено.
В третьем клейме на переднем плане слева изображён Иверик с поднятыми перед грудью руками жест моления или обращения к кому-либо.
Частично на первом, а также на втором плане представлен город или монастырь с деревянной оградой и воротами, внутри него показаны многочисленные гражданские здания и церкви. Часть из них изображена достаточно условно. Но две церкви в левом верхнем углу по своей архитектуре типичны для конца XVII и XVIII веков. Внутри города ещё раз дважды в уменьшенном Мельник А. Г. Житийная икона Авраамия... С. 18–19.
См.: Мельник А. Г. Житийный цикл преподобного Авраамия в стенописи (1683) церкви Иоанна Богослова Ростовского кремля // ИКРЗ. 2004. Ростов, 2005. С. 339–353.
Воробьева Т. Ю. Житие Авраамия Ростовского в росписи церкви Иоанна Богослова Ростовского кремля // Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль». Д. 455. Л. 1.
См.: Буланина Т. В. Житие Авраамия Ростовского // Словарь книжников и книжности Древней Руси (далее СККДР). Л., 1988. Вып. 2. Ч. 1. С. 237–239.
масштабе показан Иверик, выслушивающий поучения от монахов. Более ранних аналогов этому клейму не найдено.
В четвёртом клейме на переднем плане слева изображён Иверик, перед ним справа группа из трёх людей. Композиционно эта сцена очень близка той, которая имеется в нижней части первого клейма. На втором плане условное изображение города Новгорода с каменными крепостными стенами, храмами и гражданскими сооружениями. По иконографии клеймо не менее своеобразно, чем все предыдущие.
В пятом клейме на переднем плане слева изображён стоящий Иверик.
Характерно, что здесь он впервые показан с бородой и усами, т. е. достаточно зрелым человеком. В предыдущих же клеймах он выступал как безбородый юноша. На описываемом клейме в центре тот же Иверик показан коленопреклонённым перед группой монахов, передний из которых, очевидно, настоятель Валаамского монастыря, простёр над ними правую руку. На заднем плане условное изображение этого монастыря и холмистой равнины. На третьем плане озеро, очевидно, Ладожское, горы и условное изображение каких-то строений. Прямые более ранние аналогии данному клейму отсутствуют.
В шестом клейме на переднем плане изображён преп. Авраамий, стоящий на одном колене перед игуменом Валаамского монастыря Феогностом, который совершает обряд пострижения его в монахи. Справа диакон и группа монахов. На втором плане каменный храм и другие строения монастыря.
Своеобразие иконографии данного клейма заключается в том, что в нём св.
Авраамий представлен стоящим на одном колене, а не просто склонившимся, как в соответствующем по содержанию клейме ЖИ и первой композиции ЖЦ.
В седьмом клейме на переднем плане слева изображён преп. Авраамий, стоящий перед группой из трёх человек. Все трое молитвенно протянули руки к святому, причём один из них упал перед ним на колени. За спиной святого виден фрагмент деревянного навеса на вертикально стоящих столбах, очевидно жилище святого. На втором плане холмистая, поросшая травой местность. На третьем плане озеро Неро и условно изображённые постройки города Ростова. Начиная с этого клейма, преп. Авраамий изображается с нимбом. Прямых более ранних аналогов данному клейму не обнаружено.
В восьмом клейме слева на переднем плане изображён преп. Авраамий, молящийся перед иконой Иисуса Христа. Перед святым аналой с раскрытой книгой. На втором плане в меньшем масштабе показаны находящиеся друг перед другом на коленях преподобный и пришедший к нему монах (старец).
На третьем плане они же, сидя, беседуют друг с другом, причём оба имеют нимбы. Над монахами как бы висит икона Иисуса Христа. За ними простираются холмы, поросшие травой. Вдалеке видна панорама условно изображённого Ростова. В отличие от предшествующих клейм, иконография данного клейма скомпонована из бытовавших ранее иконографических элементов. Так, сходное изображение св. Авраамия, молящегося перед иконой Спаса, имеется во 2-м клейме ЖИ, в ЖЦ. В этом же цикле есть аналогичная сцена упавших друг перед другом на колени преп. Авраамия и старца. Наконец, в третьем клейме ЖИ и в ЖЦ существует подобная сцена тех же беседующих персонажей. Новыми по отношению к упомянутым предшествующим произведениям в рассматриваемом клейме является сама компоновка перечисленных сцен, а также многие элементы фона и архитектурный стаффаж.
В девятом клейме на переднем плане в центре старец благословляет склонившегося перед ним преп. Авраамия на поход в Царьград. У правого края переднего плана св. Авраамий, идущий в Царьград. На втором плане иконописные горки. На третьем плане панорама города Ростова, в которой можно различить некоторые реалистические черты, а именно Успенский собор, башни с шатрами архиерейского двора. В данном клейме несколько переработаны иконографические протографы, имеющиеся в 4-м клейме ЖИ и ЖЦ, но архитектурный стаффаж вполне оригинален.
В десятом клейме на переднем плане справа апостол Иоанн Богослов вручает преп. Авраамию трость, которая увенчана крестом, для разрушения идола Велеса. На втором плане берег реки Ишни в виде иконописных горок и сама эта река. Любопытна достаточно реалистически изображённая деревянная причальная пристань переправы через Ишню. Вдали видны условно показанные постройки Ростова. Иконографическое решение сцены «Явления» данного клейма отличается в деталях от изображений того же «Явления» и в среднике Иконы, и в ЖИ, и в ЖЦ, восходя к трактовке «Явления» на храмовой иконе (около 1687 г.) церкви Иоанна Богослова на Ишне 20.
Что касается решения фона клейма, то оно вполне своеобразно.
В одиннадцатом клейме на переднем плане преп. Авраамий разрушает тростью идола Велеса, который представлен в виде статуи на пьедестале. Тут же перед пьедесталом виден «прах» уже разрушенного идола в виде полупрозрачного пятна. На третьем плане за иконописными горками условно изображённый Ростов. Сцена свержения идола Велеса в рассматриваемом клейме восходит к соответствующим изображениям в 7-м клейме ЖИ и ЖЦ.
Но архитектурный стаффаж выполнен без оглядки на эти два произведения.
В двенадцатом клейме в правой части переднего плана св. Авраамий стоит перед группой монахов, протягивая к ним руки. На втором плане слева Авраамий склонился перед епископом Феодором, который благословляет его на строительство церкви на месте явления Иоанна Богослова. На третьем плане условно изображённые здания. В данном клейме частично переосмыслена иконография соответствующих композиций ЖИ и ЖЦ. В частности, в этих последних преп. Авраамий сидит перед пришедшими к нему монахами, а в рассматриваемом клейме он перед ними стоит. По-иному, чем в указанных памятниках, решён фон этого клейма.
В тринадцатом клейме на переднем плане преп. Авраамий стоит перед группой из трёх монахов. За спиной святого также изображен монах.
Авраамий протянул руки в сторону монахов. Их жесты свидетельствуют о См. воспроизведение в: Мельник А. Г. Икона «Явление Иоанна...». Рис. 3.
том, что они активно внимают его речи. На втором плане показаны строения, очевидно, Авраамиева монастыря. В этом клейме в общих чертах повторена иконографическая схема правой части двенадцатого клейма Иконы, хотя есть отдалённое сходство с 9-м клеймом ЖИ и указанной выше композицией ЖЦ. Изображение архитектуры на втором плане прямых аналогов не имеет, но отдалённо напоминает архитектурный стаффаж житийного цикла Исидора Блаженного в росписи 1720-х гг. церкви Вознесения в Ростове 21.
В четырнадцатом клейме на переднем плане в центре изображён ростовский князь, передающий преп. Авраамию мешочек, очевидно, с пожертвованием монастырю. За спиной святого видны два монаха. Справа от князя стоит его приближённый. На втором плане показаны многочисленные условно изображённые гражданские здания, среди которых возвышается трёхглавый храм. Прямых более ранних аналогов данное клеймо не имеет.
В пятнадцатом клейме на переднем плане в условно показанном интерьере изображены беседующие друг с другом св. князь Владимир (в центре), епископ Иларион (слева) и св. князь Борис (справа). Все трое представлены с нимбами. За спинами святых Илариона и Бориса изображены молодые люди. Прямые аналоги этого клейма не обнаружены.
В шестнадцатом клейме на переднем плане в центре св. Авраамий склонился перед стоящим на особом возвышении (амвоне) епископом Иларионом, простёршим над ним руки. Священник, стоящий за спиной преподобного, держит над ним развёрнутый свиток. За спинами епископа и этого священника группы священнослужителей и монахов. Фоном всей сцены служит интерьер пятиглавого храма. На третьем плане в правом верхнем углу клейма условные изображения зданий. По иконографии данная сцена поставления в архимандриты напоминает соответствующие композиции в 10-м клейме ЖИ и в ЖЦ. Интерьер же храма решён по-своему, но идея его, очевидно, восходит к упомянутой композиции в ЖЦ.
В семнадцатом клейме на переднем плане справа св. Авраамий стоит в молитвенной позе перед иконой Иисуса Христа. Рядом находится аналой с раскрытой книгой. В левой части клейма тот же Авраамий, держа в руках крест, склонился над сосудом, стоящим на столе. Фоном обеим сценам служат условно показанные жилые интерьеры. На третьем плане в левом верхнем углу клейма видны церковные и гражданские строения. В данном клейме в частично переработанном виде присутствуют основные элементы иконографии соответствующих сцен 11-го клейма ЖИ и ЖЦ, но решение интерьеров вполне оригинально. Изображение одноглавой церкви с трёхлопастным завершением в левом верхнем углу рассматриваемого клейма находит отдалённую аналогию в росписи 1720-х гг. ростовской церкви Вознесения22.
Ср.: Мельник А. Г. Иконография юродивого Исидора Ростовского // Книжная культура Ярославского края : материалы науч. конф. Ярославль, 2010. Ил. 4.
См. воспроизведение в: Мельник А. Г. Четыре утраченные ростовские колокольни XVII в. // Сообщения Ростовского музея. Ярославль, 1995. Вып. 7 : Колокола и колокольни Ростова Великого. Рис. 5.
В восемнадцатом клейме на переднем плане в средней и левой части показана группа из трёх человек это ростовские князья. Левый крайний из них поднимает крест с сосуда, из которого вверх вылетает крылатый бес. Вся сцена показана на фоне интерьера кельи св. Авраамия. В правой части переднего плана стоит преп. Авраамий с поднятыми вперёд руками, над ним в воздухе летящий бес. На третьем плане видны условно изображённые строения. Основные элементы иконографии 12-го клейма ЖИ и соответствующей композиции ЖЦ подверглись в данном клейме существенной переработке.
В девятнадцатом клейме на переднем плане на особом возвышении на троне сидит св. князь Владимир. Перед ним крылатый бес, клевещущий на преп. Авраамия. На втором плане за троном группа из трёх приближённых князя. Фоном клейма является условно показанный интерьер. В данном клейме в переработанном виде использована иконография 15-го клейма ЖИ и соответствующей композиции ЖЦ. С наибольшим отступлением от этих протографов выполнен фон рассматриваемого клейма.
В двадцатом клейме на переднем плане св. Авраамий сидит на осле. На ногах святого красная обувь. Рядом с преподобным конный воин, сопровождающий его на суд князя. Предшествующее событие показано на втором плане в левой верхней части клейма. Здесь в условном интерьере тот же воин производит арест св. Авраамия. Окружающая местность данной сцены показана в виде иконных горок. Левая верхняя композиция этого клейма не имеет аналогов. Композиция же на переднем плане сходна по иконографии с соответствующей композицией ЖЦ. Следует отметить, что подобной по содержанию композиции нет в ЖИ.
В двадцать первом клейме на переднем плане слева на особом возвышении под балдахином на троне восседает св. князь Владимир. Перед ним стоит преп. Авраамий, прижимая руки к груди. Между святыми крылатый бес в одежде воина, протягивающий руки в сторону преподобного. За спиной последнего виден приведший его воин. Событие происходит в условном интерьере. Данное клеймо восходит к 16-му клейму ЖИ и соответствующей композиции ЖЦ. Разумеется, иконография данных образцов несколько переработана, в частности, вся сцена дана в зеркальном отражении, кроме того, по-новому выполнен фон рассматриваемого клейма.
В двадцать втором клейме на переднем плане слева под балдахином на троне восседает св. князь Владимир с протянутыми в сторону преп. Авраамия руками, который стоит напротив, воздев руки в аналогичном жесте. По бокам от преподобного стоят приближённые князя. Фоном служит условно показанный интерьер. Иконография данного клейма резко отличается от аналогичного по содержанию 14-го клейма ЖИ, в котором князь Владимир изображён упавшим ниц перед преп. Авраамием. Подобная по содержанию композиция в ЖЦ вообще отсутствует.
В двадцать третьем клейме на переднем плане умерший св. Авраамий на одре. Крылатый ангел принимает душу святого, которая изображена в виде младенца. Справа и слева от одра стоят скорбящие монахи. Событие происходит в условно показанном интерьере кельи преп. Авраамия. Прямых аналогов данное клеймо не имеет.
В двадцать четвёртом клейме на переднем плане гроб с телом св.
Авраамия. Справа, слева и на втором плане большая группа совершающих погребение святого людей, среди которых видны архиерей, диакон с кадилом, монахи и мирские люди. На третьем плане фрагментарно показан храм.
Большинством своих деталей иконография данного клейма существенно отличается от соответствующих по содержанию 17-го клейма ЖИ и последней композиции ЖЦ.
Приведённый анализ клейм Иконы позволяет сделать следующие выводы.
Число эпизодов жития Авраамия, отражённых в упомянутых клеймах, значительно превосходит их количество. Часто в одном клейме представлено два, а иногда даже три эпизода жития. В общей сложности в клеймах показаны 34 отдельные сцены. Следовательно, само количество клейм, равное 24-м, определено не числом отражённых в них эпизодов жития, а иными причинами. Можно предположить, что автор или заказчики иконы просто следовали одной из традиций формирования общей структуры житийной иконы. Это подтверждается значительным числом дошедших до нас икон самых разных святых с циклами их житий, составленных именно из 24-х клейм23.
Житие Авраамия достаточно полно представлено в описанных клеймах. Совершенно не отражённым оказался, пожалуй, только один из важных его эпизодов, в котором рассказывается о жестоких нападках окрестных ростовских жителей на святого и только что основанный им монастырь 24. Надо полагать, эта купюра входила в замысел авторов иконографической программы Иконы.
По иконографическому решению житийных сцен все 24 клейма делятся на две группы. Одну из них составляют четырнадцать клейм (6, 8–13, 16–21 и 24), которые частично восходят к предшествующим произведениям, в том числе к ЖИ и ЖЦ. Несомненно, автор Иконы хорошо был знаком с последним из них. Вопрос же о том, видел ли он указанную житийную икону или ориентировался на другой её иконографический аналог, остаётся открытым. Так или иначе, но мастер ни в одном случае не повторил буквально иконографию предшествующих произведений, каждый раз в чём-то её перерабатывая.
Остальные десять клейм (1–5, 7, 14–15, 22–23), образующих вторую группу, не имеют прямых более ранних аналогов. Следует оговориться, что под аналогами здесь понимаются любые варианты отражения в живописи жития Авраамия, а не какого-либо иного святого. Своеобразие иконографии названных клейм вызвано несколькими причинами. Так, клейма 1–5 и 7, представляющие эпизоды, присутствующие только в третьей и частично во второй редакциях жития, видимо, ранее не отражались в живописи. Поэтому См., напр.: Русская живопись XVII–XVIII веков : кат. выст. Л., 1977. С. 70, 82; Болотцева И.
Ярославская иконопись XIII–XVIII веков : кат. выст. Ярославль, 1981. № 25, 32; 1000-летие русской художественной культуры. М., 1988. С. 137.
См.: Пространное житие... С. 11–12.
иконописцу пришлось создавать их заново. Клейма 14–15, видимо, должны были подчеркнуть соответственно законность, даже святость собственности Авраамиева монастыря и древность его высокого статуса. Очевидно, и то, и другое стало особо актуальным в Новое время, что и побудило создателей иконы впервые отразить данные эпизоды в рассматриваемом цикле.
Своеобразие иконографического решения 22-го клейма, надо полагать, вызвано утвердившимся новым пониманием взаимоотношений церкви и высшей власти. Вспомним, что если в аналогичном по содержанию клейме ЖИ, которая, вероятно, восходит к иконе-протографу XVI в., хранившемуся в Авраамиевом монастыре, великий князь Владимир, прося прощения у преподобного, пал ниц перед ним, то в рассматриваемом клейме он уже восседает на троне, а святой смиренно стоит перед князем.
В 23-м клейме ангел принимает душу усопшего Авраамия, что призвано было подчеркнуть его святость. Вряд ли в древности преподобный нуждался в таком подчёркивании, поэтому именно эта сцена отсутствует в его житии.
Иконописец же в данном случае явно стремился дополнить житийный текст подробностями, важными в условиях Нового времени.
В рассмотренном житийном цикле наибольшим своеобразием отличаются фоны клейм. В этом художник менее всего следовал традиции.
Обычно при рассмотрении какой-либо иконы мы крайне редко можем быть уверены, что она была первой в ряду подобных по иконографии произведений. Чаще всего в иконографическом плане дошедшие до нас памятники церковной живописи являются списками с более ранних образов. А, так сказать, первосозданные произведения, при написании которых были впервые разработаны их иконографические решения, давно исчезли бесследно. Ценность рассматриваемой Иконы, кроме всего прочего, заключается в этой её первосозданности. Иными словами, мы теперь знаем, что между 1730 и 1734 гг.
художник И. Д. Ворской (возможно, при участии представителей Авраамиева монастыря) впервые осуществил разработку иконографии части клейм Иконы и существенно переработал другую их часть. Поэтому Икона позволяет приблизиться к пониманию методов работы иконописцев в данное время.
Итак, всё вышесказанное свидетельствует, что по исключительной полноте отражения жития Авраамия, своеобразию иконографических решений, а также по достаточно высокому художественному мастерству рассмотренную Икону следует отнести к числу наиболее значительных произведений сакрального искусства Ростова первой половины XVIII века.
Важно, что Икона как бы заполнила собой белое пятно в истории развития житийной иконографии св. Авраамия Ростовского. Теперь эта история предстала перед нами с редкой полнотой. Родоначальницей данной иконографии являлась не дошедшая до нас житийная икона, находившаяся в Авраамиевом монастыре. Она была написана предположительно в XVI веке. К ней восходят упоминавшиеся житийная икона второй половины XVII в. из церкви Спасской слободы и житийный цикл стенописи 1683 г. церкви Иоанна Богослова Ростовского кремля. С опорой на эти произведения вырабатывалась иконография части клейм Иконы. Другая их часть порождена художником И. Д. Ворским. Позже Икона стала образцом ещё для двух произведений:
образа, написанного в 1736 г. в технике стенописи в Богоявленском соборе Авраамиева монастыря 25, и упоминавшейся иконы из церкви на Ишне второй половины 1730-х или начала 1740-х гг.
УДК 82-
КНИЖНЫЕ ИЗДАНИЯ
ДНЕВНИКА ЕЛИЗАВЕТЫ ДЬЯКОНОВОЙ
В АСПЕКТЕ АКТУАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ ИСТОРИИ
ПОВСЕДНЕВНОСТИ И ГЕНДЕРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
В науке всё более укрепляют свои позиции такие направления, как история повседневности, женская и гендерная истории. Исходя из этого, «Дневник» Елизаветы Дьяконовой может стать интересным материалом для исследования бытия людей прошлого через призму их повседневной жизни, взглядов на свой или иной пол, взаимоотношений полов. Неоднократные современные переиздания данного произведения косвенно подтверждают наметившуюся тенденцию.
История повседневности, история ментальности, женские, мужские и гендерные исследования относительно новые научные направления, которые выделились на волне «историко-антропологического поворота», начавшегося в гуманитарных науках в конце 60-х годов XX века.
История повседневности отрасль исторического знания, предметом изучения которой является сфера обыденного существования человека в его социокультурных, политико-событийных, этнических и конфессиональных значениях. Она исходит из представления о реальности, интерпретируемой людьми и имеющей для них субъективную значимость; это комплексное исследование жизненного мира людей разных исторических эпох и социальных слоёв, их поведения и эмоциональных реакций на события, окружающий мир. Использование микроисторического подхода в исследовании повседневности позволило принять во внимание множество частных судеб и реконструировать жизнь «незамечательных людей», которая не менее важна исследователю прошлого, чем жизнь людей «замечательных». При этом необходимо отметить, что в центре внимания историка повседневности не только и не столько человеческий быт, сколько жизненные проблемы и рефлексии людей прошлого.
В центре комплекса научных понятий гендерных исследований лежит категория «гендер», исходящая из представления о поле как сфере личности человека и одной из его экзистенциональных и общественно значимых характеристик, которая во многом определяет социокультурную ориентацию личности в мире.
Особенно важна интерпретация гендера как структурно-аналитической категории, с одной стороны, и социокультурного феномена с другой. Это позволяет подойти к понятиям «мужчина» и «женщина» не как к неизменной природной данности, а как к динамическим продуктам развития человеческого общеСм.: Мельник А. Г. Образ «Явление Иоанна...»... С. 87–97.
ства, поддающимся социальному манипулированию и моделированию и подверженным сильнейшему влиянию культурной традиции26.
Часто материалом для исследователей, занимающихся проблематикой повседневности или гендера человека (как важных категорий индивидуального опыта), становятся источники личного происхождения, «эго-документы» биографии, мемуары, дневники, письма и др. Одним из таких источников может явиться «Дневник» Елизаветы Дьяконовой, тем более что актуальность данного источника для исследователей подтверждается наметившимся в начале XXI века интересом к его переизданиям.
Елизавета Александровна Дьяконова писательница и общественный деятель родилась в 1874 году в Нерехте Костромской губернии в купеческой семье. В возрасте 12-ти лет вместе с семьёй Дьяконова переехала в Ярославль, где поступила в Екатерининскую 2-ю женскую гимназию при Сиротском доме 28. Ещё в детстве она начала вести дневник, записи в котором делала в течение 16-ти с лишним лет. Именно этот впоследствии опубликованный документ явился не только источником фактов жизни и отражением внутреннего мира писательницы, но также правдивым свидетельством бытия русской молодёжи и студенчества рубежа XIX–XX веков.
О ранних годах жизни девушки, начальном периоде её нравственно-личностного, духовного развития повествует первая часть дневника ( годы). Жизнь в семье, наполненная сложными отношениями с деспотичной матерью, монотонная учёба в гимназии, редкие «вылазки» в театр, на концерт или ученический бал, поездки в Нерехту, Кострому, к московским родственникам (известным промышленникам Оловянишниковым), всё это составляет круг повседневных описаний Лизы: «Вечер выдался хороший, я читаю.
Только что кончила «Записки лишнего человека» Тургенева. Приехала бабушка Привезла огромную корзину смородины, для варки и для еды» 29. Главными темами её рассуждений становятся происходящие в мире события, вопросы веры, а также мысли о смерти, преследующие девушку с момента трагического ухода отца. Нередко в поле её внимания попадают размышления о себе как о женщине, о своей привлекательности для мужчин:
« я не интересна, и никогда ни один мужчина не найдёт удовольствия в беседе со мной И вот почему я никогда не думаю о мужчинах, влюблённый урод смешон и жалок… Какая же я, однако, женщина! Сегодня Трофимова Е. И. Терминологические вопросы в гендерных исследованиях // Общественные науки и современность. 2002. № 6. С. 178–188; Белова А. В. Женская повседневность как предмет истории повседневности // Этнографическое обозрение. 2006. № 4. С. 85–97.
См.: Пушкарева Н. Л. Предмет и методы изучения «истории повседневности» // Этнографическое обозрение. 2004. № 5. С. 3 19.
Подольская И. И. Дьяконова Е. А. (1874 1902) // Русские писатели. 1800 1917 :
биогр. словарь. М. : Большая Российская энциклопедия, 1992. Т. 2. С. 204 205.
Фотография женщины. СПб. : Кирцидели, 2005. С. 279, 281.
тётя прислала мне из Москвы чёрную шляпу, и вот сейчас, вечером, я не могла удержаться, чтобы не примерить её ещё и ещё раз…» 30.
Окончив в 1892 году гимназию с серебряной медалью, в 1895 году вопреки воле матери Дьяконова поступила на словесно-историческое отделение Высших женских (Бестужевских) курсов в Петербурге. О петербургском периоде жизни и учёбе на курсах Дьяконова пишет во второй части дневника, охватывающей период с 1895 по 1899 годы. Нередко в этот период она размышляет о взглядах на брак и взаимоотношения между полами, во многом типичных для просвещённой молодёжи рубежа веков и сформировавшихся под влиянием аскетизма позднего Толстого. «И никто из нас даже не заикался о «прелестях» любви, о личном счастье. Скорее, мы готовы были отнестись с сожалением к злоупотреблению чувственностью и вытекающим отсюда «перепроизводством» детей, несчастных существ, которые вступают в жизнь неподготовленными к жестокой борьбе за существование», так описывает Елизавета впечатления от одной из курсовых вечеринок 1897 года 31.
После окончания курсов в 1899 году Дьяконова возвратилась к семье в Ярославль. Здесь, до отъезда в Париж осенью 1900 года, она вела активную общественно-публицистическую деятельность: работала в библиотечной комиссии Общества распространения начального образования, в Ярославской губернской учёной архивной комиссии, под псевдонимом «Е. Нерехтская»
печаталась в газете «Северный край», сотрудничала в газете «Киевлянин» и в «Журнале для всех». В своих статьях она пишет о наиболее волнующих её вопросах: женском образовании, представительстве женщин в области общественно-полезного труда и т. д.: «Средняя школа должна дать женщине такое образование и воспитание, которое делало бы её настоящим человеком, развивало бы в ней самодеятельность ума, самостоятельность мысли и характера, возбудило бы в ней охоту к дальнейшему самообразованию и любовь к труду.
Будущность страны зависит от строя общества, строй общества опирается на семью, и в семье женщина мать будущих граждан всегда занимала и будет занимать первое место» 32.
Третья часть «Дневник русской женщины» рассказывает о жизни Дьяконовой во Франции во время учёбы в Париже на юридическом факультете Сорбонны. Некоторые её фрагменты написаны по-французски. Начавшаяся ещё в Петербурге нервная болезнь вынудила Елизавету Александровну обратиться к врачу. Во время визита в больницу она познакомилась с врачомневропатологом Е. Ланселе, явившимся предметом её страстной безответной влюблённости. Во время учёбы Дьяконова участвовала в женском движении, несколько раз совершала поездки в Лондон, занималась литературным творчеством. Её рассказ «Под душистою ветвью сирени» получил второй приз (бронзовую медаль) на литературном конкурсе Парижского общества студенток. По мнению исследователей, в этой части дневника документальное поТам же. С. 307, 320, 326.
Фотография женщины. С. 390.
Дьяконова Е. А. Дневник русской женщины. М. : Междунар. ун-т в Москве, 2006. С. 209.
вествование нередко уступает место художественному вымыслу, а писательница намеренно стилизует свой образ и фигуры других персонажей. И если первую часть дневника можно было бы сравнить с классическим «романом воспитания», вторую с «романом идей», то в третьей ясно ощущается веяние «конца века», рискованный и эротичный дух модерна 33. Вполне очевидно, что сама Дьяконова работала над переработкой документального текста в повесть, занимаясь подготовкой сочинения к публикации.
Летом 1902 года на пути из Парижа в Россию Елизавета Дьяконова заехала в австрийский Тироль, чтобы встретиться с родственниками. Утром 29 июля (11 августа) она пошла на прогулку в горы и не вернулась. Её тело было найдено через месяц близ одного из горных водопадов, обстоятельства смерти остались до конца невыясненными.
В 1905 году брат писательницы Александр Дьяконов опубликовал в трёх книгах первое издание «Дневника» 34, вызвавшее многочисленные отклики в прессе. Далее последовало несколько переизданий книги (только на русском языке она переиздавалась трижды), последнее из которых вышло в свет в году 35. «Дневник» вызвал массу критических отзывов, его сравнивали с другим бестселлером дневником художницы Марии Башкирцевой. Владимир Розанов назвал сочинение Е. А. Дьяконовой «явлением глубоко национальным, русским», выгодно отличающимся от произведения «полу-француженки»
Башкирцевой.
В советский период имя Елизаветы Дьяконовой было практически забыто, и лишь на закате эпохи связанное с именем писательницы молчание было прервано публикацией фрагментов первой части «Дневника» в журнале «Детская литература» 36. Материал вышел под рубрикой «Детство в воспоминаниях, дневниках, письмах» с вводной статьей Натальи Громовой.
В фонде отдела краеведения ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова содержатся три современных переиздания «Дневника русской женщины» Елизаветы Дьяконовой, одно за другим появившихся в России в середине 2000-х годов.
Первая по времени выхода книга подготовлена московским издательством «Захаров» в 2004 году в серии «Биографии и мемуары» 37. По словам редактора Аллы Хемлин, при подготовке издания был использован самый полный Фотография женщины. С. 273.
Дьяконова Е. А. Дневник (1888–1895). Т. 1. СПб. : Тип. М. П. С. (Т-ва «И. Н. Кушнерёв и Ко»), 1905. 332 с.; Дьяконова Е. А. Дневник. На высших женских курсах (1896–1899).
Т. 2. СПб. : Тип. М. П. С. (Т-ва «И. Н. Кушнерёв и Ко»), 1905. 300 с.; Дьяконова Е. А. Дневник русской женщины. Париж (1900–1902). Т. 3. СПб. : Тип. М. П. С. (Т-ва «И. Н. Кушнерёв и Ко»), 1905. 242 с.
Дьяконова Е. А. Дневник Елизаветы Дьяконовой. 1886–1902. М. : Изд. В. М. Саблина, 1912. 838 с. (в издание включены также вступительная статья А. А. Дьяконова, литературные этюды, стихотворения, статьи и письма Е. Дьяконовой).
Громова Н. Елизавета Дьяконова и её дневники // Детская литература. 1990. № 1. С. 31– 37; № 2. С. 26–33.
Дьяконова Е. А. Дневник русской женщины / Елизавета Дьяконова. [Изд. 4-е, значит.
доп.]. М. : Захаров, 2004. 478, [1] с.
текст «Дневника», несколько сокращена его первая, «детская», часть, опущена педагогическая и народническая публицистика второй части и практически не тронута третья, «парижская» 38. Французские фрагменты текста даны в русском переводе. Рассуждая об обстоятельствах гибели Е. Дьяконовой, редактор ставит вопрос, так интересовавший и современников писательницы: «Было ли самоубийство, или произошла случайность?», но не даёт однозначного ответа.
В приложении статья А. Дьяконова «Дневник Елизаветы Дьяконовой и русская критика», цитирующая высказывания о книге и её авторе различных периодических изданий начала XX века. В оформлении издания в газетных цитатах на задней стороне обложки и нахзаце прослеживаются параллели с Марией Башкирцевой. Однако нами не найдено свидетельств, указывающих на присутствие в этой же серии дневника М. Башкирцевой, который мог бы стать логичным подтверждением подобных смысловых аналогий. По сути, данное переиздание исходит из позиций, по которым Е. Дьяконова предстаёт перед читателями как автор интересного сюжета (пусть даже дневникового), как героиня истории, оканчивающейся загадочной гибелью. Основными акцентами здесь становятся своеобразные «манки» в виде описания странной смерти или заочной «дуэли» с Башкирцевой.
Заявленная первым изданием идея «дуэли» Е. Дьяконовой и М. Башкирцевой реализована в сборнике «Фотография женщины» 39, объединившем дневники обеих писательниц. Дневник Е. Дьяконовой, в отличие от предыдущих изданий, снабжён примечаниями. Кроме того, в приложении к нему представлены некоторые статьи и письма Елизаветы Александровны, а также дана хронология событий её жизни. Отмечены сокращения текстов, сделанные составителями Натальей Громовой и Леонидом Душбаном. Вводная статья составителей излагает обстоятельства биографии Е. Дьяконовой. В приложении даны материалы, написанные в последние полгода жизни писательницы, а также фрагмент вступительной статьи к изданию 1912 года «О смерти Елизаветы Дьяконовой» А. Дьяконова. Завершает книгу послесловие культуролога Александра Эткинда «Девичьи грехи, писательские добродетели», в котором исследователь анализирует личности авторов и их произведения с позиций психоанализа. «Читая дневники обеих русских девушек, чувствуешь, как работа над ними заменяла им партнёров по общению, которых они себя лишили. Рассматривание своего тела, постоянные сомнения в его полноценности, в той же или в следующей записи переходящие в любование его прелестями всё это необходимо отражалось в дневнике. Без дневника этих девичьих грехов не было бы, или они были другими», пишет А. Эткинд40. Ценность издания, на наш взгляд, выражена ещё и во включении фотоматериалов портретов Елизаветы Александровны в разные периоды жизни, фотографий её близкого окружения (героев дневника), мест Фотография женщины : [собрание дневников] / сост. Н. А. Громовой ; пер. с фр.
Е. В. Баевской ; примеч. Л. С. Дубшана. СПб. : Кирцидели, 2005. 615 с.
проживания в Париже и гибели в Тироле, могилы в Нерехте и т. д. Издание дьяконовского «Дневника» отличается от предыдущего более глубоким анализом личности и творчества, данным через призму сопоставления с подобным же образцом самовыражения женщины.
Ещё одно переиздание «Дневника русской женщины» осуществил в 2006 году издательский дом Международного университета в Москве в рамках серии «Зерно вечности» 41. Само название серии указывает на подход к произведению Е. Дьяконовой как некоему частному случаю, включённому в общий, надындивидуальный процесс, череду различных свидетельств эпохи и повседневного бытия. Книга снабжена примечаниями и именным указателем, текст сохранён во французском варианте с переводом в примечаниях. Участие в издании приняли ведущие специалисты ряда российских научных организаций. По сути, это обобщение всего литературного опыта автора (литературных этюдов, стихов, статей, с указанием источника публикации). Очевидно, здесь предпринята попытка создать источниковую базу для исследователя, занимающегося общими вопросами истории повседневности и гендерной истории.
Таким образом, можно заключить, что в современной российской науке наметилась тенденция к упрочению позиций таких перспективных направлений, как история повседневности, женская и гендерная истории. Исходя из этого, «Дневник» Елизаветы Дьяконовой может быть полезным материалом для исследования бытия людей прошлого через призму их повседневной жизни, взглядов на свой или иной пол, взаимоотношения полов. Очевидно, что наблюдаемый в начале XXI века интерес к переизданиям дневника Елизаветы Дьяконовой может быть объяснён зародившимся ещё в 1990-е гг. и укрепившимся сегодня вниманием к новым, мало изученным сторонам жизни отдельного человека, отдельных социальных групп и общества в целом.
ГУМАНИТАРНОЕ НАСЛЕДИЕ
АКАДЕМИКА А. А. УХТОМСКОГО
В ИЗДАНИЯХ «РЫБИНСКОГО ПОДВОРЬЯ»
Автор статьи анализирует рыбинские издания работ выдающегося русского мыслителя и учёного-энциклопедиста А. А. Ухтомского, своеобразие подхода издателей к гуманитарному наследию своего выдающегося земляка.Двадцать лет существует на книжном рынке издательство «Рыбинское подворье». Более двухсот книг различной тематики художественной, экологической, краеведческой выпустило оно за эти годы. Издательская деятельность Дьяконова Е. А. Дневник русской женщины : дневники, лит. этюды, статьи / Елизавета Дьяконова ; науч. ред. И. И. Ремезова. М. : Междунар. ун-т в Москве, 2006. 669, [2] с.
одна из традиций культурного Рыбинска (в 1920-е годы в городе существовало два издательства). Поэтому в 1990 году, в процессе реализации программы «Исторический город», рыбинское отделение Советского фонда культуры, при непосредственном участии московских специалистов, образовало издательство «Рыбинское подворье». По словам заместителя председателя этой организации Ю. И. Башкатова, «наша сегодняшняя задача твёрдо стать на ноги, обрести финансовую самостоятельность… Хотелось бы, чтобы наибольшую активность проявили именно рыбинцы… А примеры доброго сотрудничества уже есть. Так, материальную помощь предложило РКБМ (Рыбинское конструкторское бюро моторостроения Л. Я.), некоторые другие предприятия»42.
В те годы «Рыбинское подворье» являлось филиалом издательства «Русская энциклопедия», и планы его носили долгосрочный характер. Среди задуманного издателями обширный цикл «Русский исторический архив», сборник «Описания Рыбинска», антология зарубежного романа и многое другое.
В настоящее время некоторые издания «Рыбинского подворья» осуществляются при участии городского отделения ВООПИиК. Сейчас издательство приобрело статус ООО, а его директором является известный рыбинский поэт, журналист и общественный деятель Сергей Адольфович Хомутов. Он родился в Рыбинске в семье рабочих. В 1987 году окончил Литературный институт и работал на предприятиях Рыбинска, в многотиражной, районной и областной газетах, а также был главным редактором журнала «Русь». В 1987 г.
он стал членом Союза писателей СССР. Немало сборников его стихов издано в Москве, Ярославле, Рыбинске. По мнению знатоков, поэзия С. Хомутова одно из наиболее интересных явлений в современной ярославской литературе.
Обращение издательства к гуманитарному наследию знаменитого земляка стало продолжением популяризации трудов А. А. Ухтомского в России. Выдающийся русский мыслитель и учёный-энциклопедист, академик А. А. Ухтомский (1875–1942) из той редкой породы людей, которых именуют светочами. Физиология и психология, философия и этика, педагогика, социология и религиоведение вот неполный перечень областей человеческой мысли, в которых он оставил зримый след. Но все они сливаются в одно ведущее направление его жизненных и научных исканий, имя которому Человек и его судьба. Любовью к человеку пронизано всё его творчество, вся его жизнь.
В письмах, дневниках, комментариях к изучаемым книгам учёный изложил своё понимание нравственных критериев существования человека и сложного пути духовного совершенствования личности.
Вклад А. А. Ухтомского в физиологическую науку всемирно известен и неоспорим, а его научное наследие переведено на многие языки. Так, в 1950-е 1960-е годы вышло в свет его собрание сочинений 43, активизировался интеСм.: Верхневолжская правда (Рыбинск). 1990. 1 авг.
Ухтомский А. А. Собр. соч. : в 6 т. Л. : Изд-во ЛГУ, 1950–1962; Ухтомский А. А.
Избранные труды / под ред. Е. М. Крепса ; вступ. ст. Н. В. Голикова ; сост. и коммент.
Э. Ш. Айрапетьянца, В. Л. Меркулова, Ф. П. Некрылова. Л. : Наука, 1978. (Классики науки).
рес исследователей к его биографии и работам. Но гуманитарное, иначе литературное, наследие А. А. Ухтомского почти неизвестно. В чём же причина?
Возможно, проблема в том, что в нём нет завершённых произведений.
А. А. Ухтомский оставил обширное рукописное наследие: дневники, личные письма, заметки, которые хранятся в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН. В его рабочих тетрадях с набросками научных статей часто встречаются глубокие и выразительные записи. Письма академика Ухтомского, его дневниковые записи и заметки на полях, по мнению исследователей, можно рассматривать как страницы эпистолярного романа, а в некоторых случаях как фрагменты философских трактатов или живую лирическую исповедь. Вот пример выразительности текстов выдающегося учёного: «Избыток радости рождает любовь, подлинная любовь в свою очередь окрыляет радость и вместе расширяет зрение, чтобы видеть и чувствовать, чем живы люди и что в них делается; но это ведёт к болению за других, которое впоследствии обещает новый дар — уменье и радоваться за других, — жить радостью других, забыв свой эгоцентризм. Тогда уменье чувствовать других и жить для друзей будет всё расширяться...» (из переписки).
«В сущности, оставленное Ухтомским писательское наследие это самобытная интеллектуальная проза, считает писатель И. С. Кузьмичев.
Ей присущи мощь и ясность авторской мысли, талант живописания, искренность чувства, народный ум, психологическая проницательность и плюс ко всему живое ощущение грозной поступи истории» 44.
Первый том его гуманитарного наследия «Интуиция совести» вышел в свет в 1996 году в издательстве «Петербургский писатель» при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда. Основную работу над материалами гуманитарного наследия взяли на себя сотрудники Санкт-Петербургского государственного университета, среди которых были академик РАО А. С. Батуев, профессор Л. В. Соколова и другие. Второй и третий тома гуманитарного наследия академика Ухтомского вышли в жизнь благодаря деятельности его земляков сотрудников издательства «Рыбинское подворье» 45.
В чём же видится нам своеобразие подхода издателей к гуманитарному наследию своего выдающегося земляка? Совокупность биографических материалов, дневников и писем А. А. Ухтомского, изданных «Рыбинским подворьем», позволяет увидеть три направления творческой жизни учёного.
1. Он предстаёт перед читателем университетским профессором и мыслителем, и в этом качестве человеком своего времени, учеником Н. Е. Введенского, современником Ч. С. Шеррингтона, И. П. Павлова, А. П. Чехова и См. о нём: Кузьмичев И. С. А. А. Ухтомский и В. А. Платонова: Эпистолярная хроника.
СПб., 2000; Ухтомский А. А. Лицо другого человека : из дневников и переписки / Алексей Ухтомский ; сост. И. С. Кузьмичев. СПб. : Изд-во Ивана Лимбаха, 2008; А. А. Ухтомский в воспоминаниях и письмах. СПб. : Изд-во СПбГУ, 1992.
Ухтомский А. А. Интуиция совести. СПб. : Петербургский писатель, 1996. С. 22.
Ухтомский А. А. Заслуженный собеседник : Этика. Религия. Наука. Рыбинск, 1997;
Ухтомский А. А. Доминанта души : из гуманитарного наследия. Рыбинск, 2000.
М. Горького. Вчитываясь в научные статьи, биографические материалы и работы студенческих лет, представленные в сборнике «Доминанта души», мы начинаем ясно представлять образ талантливого, цельного человека, который утверждал: «Кто всецело поглощён идеей своей нравственной обязанности, тому просто тягостно заниматься чем-либо посторонним».
Дневник А. А. Ухтомского («Заслуженный собеседник», раздел «Из записных книжек») начинается с 1896 г., т. е. со времени его обучения в Московской духовной академии. Будущему академику 21 год; он изучает труды И. Канта, И. Фихте и А. Шопенгауэра, читает Жорж Санд и Ф. М. Достоевского. Его размышления поражают напряжённостью поиска и одновременно беспощадностью к себе. Таким он остаётся во все периоды своей жизни, вплоть до кончины в блокадном Ленинграде в августе 1942 года. А. А. Ухтомский остро переживает драматические события российской истории, постигая её скрытые движущие силы. «Выдумали, что история есть пассивный и совершенно податливый объект для безответственных перестраиваний на наш вкус. А оказалось, что она огненная реальность, продолжающая жить своей совершенно самобытной законностью и требующая нас к себе на суд!» 46.
В сборнике «Доминанта души» представлена родословная учёного, благодаря чему читатель узнаёт, что князья Ухтомские приняли свою фамилию от Ухтомской волости и р. Ухтолен и что основателем рода был Иван Иванович Карголомский, потомок князей Белозерских (17-е колено от Рюрика, через сына Всеволода Долгорукого). Могучими ветвями родовое древо Ухтомских переплетается с известными дворянскими фамилиями: Мусиными-Пушкиными, Михалковыми, Сабанеевыми, Голицыными, Толстыми. Воспоминания друзей сообщают и о том, что, будучи воспитан в дворянских традициях, Алексей Алексеевич хорошо рисовал, играл на скрипке и даже писал иконы.
2. А. А. Ухтомский был не просто верующим человеком, но ещё и членом Единоверческой церкви. В 1921 г. он принял тайный постриг как монах Алипий, а позже был избран в тайные епископы. Родной брат А. А. Ухтомского, архиепископ Андрей, после многочисленных арестов и ссылок был расстрелян в 1937 году.
Религиозность А. А. Ухтомского была укоренена в семейных традициях и проявлялась не только в постоянном чтении текстов отцов Церкви и активном участии в церковной жизни; она сопровождалась переживанием религиозных праздников как глубоко личных событий. При этом он напряжённо искал внутреннюю связь между верой «нерассуждающей» и верой философской. Живым, непосредственным чувством наполнены его высказывания об отцах церкви Григории Синаите, Симеоне и Максиме Исповеднике. Алексей Алексеевич был убеждён: для понимания этих великих психологов нужна «не абстрактная мысль, а что-то внутри тёплое сердце. Сердце же теплеет только во время молитвы и от молитвы Совершенная молитва, по отцам, это как бы внутренняя мысль в сердце… Но эта внутренняя молитва есть идеал Ухтомский А. А. Заслуженный собеседник. С. 549.
По мысли отцов, молитва есть наука, трудная наука а путь Божий есть ежедневный крест» 47.
Позднее А. А. Ухтомский пришёл к мысли, что нужна наука о религии, или иначе психология религиозного опыта. «Я хожу в церковь, стою службу преп. Сергию не потому, что имею особое настроение, “религиозное” (именно так говорят некоторые), пишет он. Но потому, что смысл жизни, помоему, таков, что надлежит, нужно преклониться, нужно служить преп. Сергию Почему же общество откололось от этого естественного смысла жизни, почему ему не понятен смысл того, что делается в церкви, простота того, что там делается, почему глаза общества закрыты в эту сторону? Это вопросы, которые следует рассмотреть психологу религиозного чувства» 48.
Из воспоминаний о выдающемся учёном его друзей и учеников мы узнаём, что А. А. Ухтомский имел свой взгляд на проявление себялюбия и эгоизма в духовной жизни: «Типичное явление у “религиозных” людей присвоение Бога, монополия на него, признание его собственно своим, а “не твоим”, некоторая презрительность к “твоему” Богу, пишет А. А. Ухтомский. «Что это за образа?» — спрашивает фанатически в своей молельне монах несколько презрительно, хотя и снисходительно указывая на положенные безутешным сыном на грудь скончавшейся матери кресты и иконы... Кажется, что это факт, имеющий обширное значение в людской жизни; его можно назвать “религиозным эгоизмом”, и это очень грубая форма эгоизма вообще» 49.
3. Перед нами возникает образ А. А. Ухтомского учителя и наставника молодёжи. Алексей Алексеевич жил одиноко и относился к студентам, как к своим детям, а многие из них видели в нём духовного отца.
Один из учеников вспоминал, как «победительно выглядел любимый профессор, шагая по коридору главного здания университета, высокий, широкоплечий, импозантный, с большой седой бородой и откинутыми назад чёрными волосами шёл по светлому коридору чётким шагом, громко стуча каблуками сапог, с поднятой головой шёл, как на праздник, с улыбкой отвечая на приветствия, читать лекцию. Для студентов разных поколений он был неизменно Учитель! Он внушал, влиял, настаивал, осуждал, поощрял, утешал так, как это может делать уважающий, заботливый, любящий тебя и равный тебе, но лишь старший по возрасту, по опыту, по знаниям»50.
Поразительным педагогическим мастерством обладал этот человек; он неудержимо привлекал самой манерой общения, учил деликатно, незаметно, без напора, но открыто, серьёзно, убеждённо. Он очаровывал всех, признавались его сотрудники, «какую-то роль при этом играли глаза, столь выраТам же. С. 474–475.
Ухтомский А. А. Заслуженный собеседник. С. 52.
зительные, ласковые, добрые, они всегда были устремлены на собеседника, и собеседник невольно открыто, с полным доверием смотрел ему в лицо…» 51.
Правда, иногда любимый профессор выглядел чудаковато: в университетской аудитории носил одеяние наподобие толстовки. Досужие студенты болтали, что под суконной рубахой он прячет… вериги. Порою ходил в высоких сапогах, а зимой в тулупе, совсем по-мужицки. Рассказывали, что однажды сторож не пропускал его на Московский учебный конгресс, объясняя, что туда-де приглашены господа для научной беседы. Но разве могло это смутить академика и магистра зоологии!.. «Я счастлив, что у меня был достаточный слух и чутьё к людям в каждом из нас есть скрытый цветок, который готов распуститься, как предвестник того прекрасного, всем нам общего, которое должно быть впереди, чтобы объединить нас всех», 52 писал учёный своему другу В. А. Платоновой 21 апреля 1927 года.
В 1919 году А. А. Ухтомский поддержал открытие рабочего факультета при Петроградском университете. После лекции к нему подошёл рабфаковец и, волнуясь, произнёс: «Живите ещё долго! Ваша жизнь много даст людям, про Вас будут помнить ещё наши дети! Вы будете жить и тогда, когда Вас не будет…» 53. Искренность этих слов до глубины души растрогала Алексея Алексеевича. В наши дни слова молодого рабфаковца сбываются, ибо научная, философская, богословская, этическая мысль академика Ухтомского продолжают своё существование в новых изданиях его трудов.
Отмечая серьёзную, кропотливую работу составителей «Заслуженного собеседника» и «Доминанты души», а также замечательный труд сотрудников издательства «Рыбинское подворье», мы можем с уверенностью заявить, что гуманитарное наследие великого земляка вошло в культурную сокровищницу Ярославского края. Педагоги города Рыбинска разработали комплексную программу «Воспитание личности на основе научного и эпистолярного наследия академика А. А. Ухтомского», а экспериментальный «класс Ухтомского» работает с детьми по специальной программе на основе святоотеческих традиций.
Сотрудничество с Ярославским институтом развития образования помогло привлечь к наследию учёного-гуманиста большое число педагогов. Более школ России работают по программе саморазвития личности школьника.
Автор этой программы, профессор Г. К. Селевко, взял за основу богатое и разностороннее наследие академика А. А. Ухтомского.
Факт появления в Рыбинске новых публикаций гуманитарного наследия выдающегося земляка свидетельствует о серьёзной, вдумчивой работе всего коллектива издательства «Рыбинское подворье». Ряд недочётов (скорее, упущенных возможностей), несомненно, будет восполнен при работе над новыми томами наследия А. А. Ухтомского. Так, существует необходимость сопровождения текстов подробными комментариями. Время становления и творческой работы академика мало известно современному читателю (молодому в Интуиция совести. С. Пути в незнаемое : писатели рассказывают о науке. Сб. 10. М. : Сов. писатель, 1973. С. 373.
особенности). Поэтому требуют уточнения многочисленные детали событий прошлого, без чего многое остаётся неясным в жизни самого Алексея Алексеевича и его окружения. То же касается и взглядов А. А. Ухтомского на религию и её особенности (в связи с его принадлежностью к староверческой ветви). Кроме того, выразительные строки писем А. А. Ухтомского к своим студентам также нуждаются в более подробных сведениях об их адресатах.
Благодаря деятельности рыбинского издательства современные читатели смогут услышать голос мудрого наставника, зовущего нас к «цельному человеческому знанию». Оно даёт смысл и счастье человеческой жизни, «будет всегда и нравственно, и эмоционально, и демократично. Поскольку «умственный прогресс есть только часть, а нравственный прогресс человека целое!».
КНИГОВЕДЕНИЕ, ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ,
АРХЕОГРАФИЯ, БИБЛИОГРАФИЯ
УДК 655.ПРОЕКТ «РУКОПИСНЫЕ ПАМЯТНИКИ
РОСТОВО-ЯРОСЛАВСКОЙ КНИЖНОСТИ»:
ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Статья посвящена основным направлениям совместной работы сотрудников Российской государственной библиотеки и Ярославской областной универсальной научной библиотеки им. Н. А. Некрасова по реализации поддержанного грантом Президента РФ проекта «Рукописные памятники ростово-ярославской книжности» с целью выявления, систематизации и археографического описания на современном уровне рукописных книг Ростово-Ярославского края, издания их печатного каталога и создания на его основе электронной базы данных.Целью проекта является разработка и реализация модели эффективного взаимодействия столичных и региональных библиотечных центров в выявлении, систематизации и археографическом описании на современном уровне рукописных книг в фондах Российской государственной библиотеки (РГБ) и в книгохранилищах Ярославской области. Проект направлен на раскрытие фондов рукописей ростово-ярославской книжной традиции в РГБ и Ярославской областной универсальной научной библиотеке им. Н. А. Некрасова (ЯОУНБ), подготовку методических рекомендаций по выявлению и описанию рукописей, изданию печатного каталога рукописных книг и созданию на его основе электронной базы данных. Проект получил поддержку Министерства культуры РФ грантом Президента РФ.
Конкретно планируется осуществить подготовку и выпуск по единым правилам печатных описаний Ярославского собрания РГБ (Ф. 739) и коллекции рукописных книг сектора редкой книги ЯОУНБ с именными и географическими указателями, выявить ростово-ярославские рукописные книги в остальных фондах РГБ и составить их перечневую опись.
Для выполнения проекта его руководитель директор ЯОУНБ Д. Ф. Полознев собрал коллектив исполнителей из сотрудников сектора редкой книги ЯОУНБ, отделов книговедения и рукописей РГБ.
В фондах РГБ и ЯОУНБ находится множество памятников письменности XIII–XX вв., непосредственно созданных или бытовавших на территории современного Ярославского края.
Работа выполнена в рамках гранта «Рукописные памятники ростово-ярославской книжности» // О присуждении грантов Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства :
распоряжение Президента РФ от 26 марта 2010 года № 182-рп.
В РГБ хранится Ярославское собрание рукописных книг (Ф. 739) территориальный фонд рукописей, сформированный из числа материалов, собранных сотрудниками отдела рукописей в ходе археографических экспедиций в Ярославскую область или приобретённых в Москве, но вывезенных с территории этой области 2. Фонд состоит из 128 единиц хранения конца XV/начала XVI XX вв. Большая их часть была найдена на территории тех районов Ярославской области, где ранее было распространено старообрядчество (Ярославский, Некрасовский, Даниловский, Пошехонский районы).
Владельцами рукописей являлись либо сами старообрядцы, либо их потомки.
В секторе редкой книги ЯОУНБ в 1974 г. образован фонд редкой книги, в т.ч. и рукописей, выделенных из фондов библиотеки и других книгохранилищ области, приобретённых у населения, в букинистических магазинах, собранных членами археографической группы под руководством А. А. Севастьяновой при историческом факультете Ярославского государственного университета и ЯОУНБ. Ныне он насчитывает 264 единицы рукописных материалов первой четверти XVII происхождения. Здесь представлены рукописи богослужебного, церковно-учительного, догматического и полемического содержания, сказания о богородичных иконах, синодики-помянники и др. Рукописи светского характера преимущественно происходят из реквизированных помещичьих библиотек. Это свадебные разряды, документальные и актовые материалы XVII XVIII вв., литература учебного и духовно-нравственного содержания4.
Рукописные собрания Ростово-Ярославского края ещё недостаточно хорошо и полно описаны. Это прежде всего коллекции Государственного архива Ярославской области, Ярославского и Ростовского государственных музеев-заповедников5. Однако сводного печатного каталога-справочника по рукописным книгам Ростово-Ярославской земли пока не имеется. Назрела необходимость описания не только отдельных собраний, но и всего комплекса сохранившихся рукописных памятников.
Ростово-Ярославский край относится к главным историко-культурным регионам Северо-Восточной Руси с древней и богатой литературно-книжной традицией. Это земли, входившие в удел потомков вел. кн. Константина ВсеРыков Ю. Д. Ярославское собрание. Ф. 739 // Рукописные собрания ГБЛ. М., 1996.
Т. 1. Вып. 3. С. 361, 376–378.
По сообщению зав. сектором редкой книги ЯОУНБ Г. П. Федюк.
Севастьянова А. А. Археографические экспедиции в Ярославской области в 1981 1982 гг.
// Краеведческие записки. Ярославль, 1984. Вып. 5 6. С. 88 93; Её же. Организация археографической работы в Ярославской области в 1981 1983 гг. // АЕ за 1984 г. М., 1986. С. 227 229 и др.; Севастьянова А. А. Обзор коллекции рукописей и книг кириллической печати Ярославской областной универсальной научной библиотеки имени Н. А. Некрасова / А. А. Севастьянова, Е. В. Синицына, Г. П. Федюк // АЕ за 1986 год. М., 1987. С. 255 261.
Библиографию см.: Рыков Ю. Д. Ярославское собрание. С. 369 371; Каталог рукописей Ростово-Ярославского музея-заповедника. [Вып. 1] // Труды Ростовского музеязаповедника. Ростов, 1991. С. 8 32.
володовича (1186 1218) и кн. Федора Ростиславовича Ярославского и Смоленского (ок. 1260 1299), а затем в Ярославскую губернию; в церковно-административном подчинении в состав Ростово-Суздальской, Ростово-Ярославской, Ростово-Ярославско-Белоозерской (до 1587 г.), Ярославско-Ростовской епархии. Переславль-Залесский с его округой исторически и культурно был более связан с великокняжеским доменом Владимиром и Москвой. Как район (советская территориально-административная единица) Переславль вошёл в состав Ярославской области лишь в 1929 г.
Книжные центры и библиотеки здесь традиционно формировались при княжеских дворах, владычных кафедрах, в монастырях, соборах, на посадах городов и слобод: Ярославля, Ростова, Углича и др. Самые ранние ростовоярославские рукописи, дошедшие до нас, датируются XIII в. и связываются с деятельностью скриптория ростовского епископа Кирилла I, его библиотекой и библиотекой вел. кн. Константина Всеволодовича Ростовского и Ярославского 6.
Среди местных памятников агиографического жанра более всего известны жития ростовских и ярославских святых, сказания и повести о чудотворных иконах 7.
В XVII в., «золотом веке» Ярославля, посадская культура начинает играть всё большую роль. В городской купеческо-ремесленной среде создавались новые сочинения, переписывались книги, складывались библиотеки 8.
Во второй половине XVII в., с возникновением раскола, последователи которого в Ярославском уезде, а затем и губернии были весьма многочисленны, здесь развилась рукописная книжная культура. В её основе лежали традиционные древнерусские репертуар и искусство украшения книг. К тому же старообрядцы заботливо собирали и сохраняли дониконовские рукописные и старопечатные книги.
В XVIII XIX вв. книжное собирательство захватило людей разных социальных слоёв от крестьянства до дворянства. Богатство Ярославской губернии старыми книгами на рубеже XVIII XX вв. привлекло внимание СККДР. Л., 1987. Вып. 1 Ч. 2. С. 221 222; Вздорнов Г. И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII начала XV веков. М., 1980. С. 19 36, 115 120, 127 130; Столярова Л. В. О производстве рукописей в Ростове в XIII в. : (Ещё раз о судьбе библиотеки епископа Кирилла I) // ИКРЗ, 1992. Ростов, 1993. С. 38 53.
Турилов А. А. Малоизвестные памятники ярославской литературы XIV начала XVIII вв. :
(Сказания о ярославских иконах) // АЕ за 1974 г. М., 1975. С. 168 174; Никитина Т. Л.
Репертуар сюжетов житий ростовских святых // Уваровские чтения-V. Муром, 14 16 мая 2002. Муром, 2003. С. 103 106.
«Золотой век» Ярославля. Опыт культурологии русского города XVII первой трети XVIII в. Историко-культурная хроника и библиография /Яросл. обл. универс. науч. б-ка им. Н. А. Некрасова; сост.: В. В. Горшкова, О. И. Добрякова, Д. Ф. Полознев, Т. А. Рутман.
Ярославль, 2004; Турилов А. А. Дополнения к историко-культурной хронике Ярославля XVII первой трети XVIII века // Книжная культура Ярославского края : материалы науч.
конф. (Ярославль, 13 14 октября 2009 г.). Ярославль, 2010. С. 25 38.
коллек-ционеров и букинистов Санкт-Петербурга и Москвы. В столичных книгохра-нилищах и в частных собраниях появляются ростово-ярославские рукописные книги и коллекции, собранные в губернии9. Октябрьская революция, нацио-нализация и конфискации довершили дело сосредоточения основного корпуса ростово-ярославской рукописной книжности в государственных хранилищах.
Конечно, рукописные фонды РГБ не имеют в своем составе таких ростово-ярославских собраний рукописных книг, как фонды А. А. Титова (ОР РНБ), И. А. Вахрамеева (ОР ГИМ), Ярославского государственного музея-заповедника. Однако даже предварительный просмотр географического указателя, создававшегося для справочника РС ГБЛ в 1960-е 1970-е гг. по рукописям фондов, показывает, что ростово-ярославских книг не менее нескольких сотен.
Причём в РГБ широко представлены ранние рукописные памятники края, начиная с XIII в. В научно-справочной литературе уже отмечались рос-товские рукописи РГБ XIII века: Троицкий кондакарь лицевой начала XIII в. (Ф. 304, № 23) 10 ; Житие св. Нифонта Констанцского 1219 г. (Ф. 304, № 35) 11 ; лист из Университетского евангелия ок. 1220 г. (Ф. 310, № 964) 12 ; рукописные книги Кирилло-Белозерского монастыря: Часослов 1423 г., написанный Христофором, третьим по счету игуменом знаменитой обители (Ф. 304, № 16), Слова огласительные Федора Студита 1417 г. (Ф.178, № 8460) и др.
Выявление всего корпуса рукописных книг ростово-ярославского происхождения из фондов РГБ позволит «закрыть» хронологические и тематические лакуны Ярославского собрания (Ф. 739) и коллекции рукописей ЯОУНБ, дать срез региональной рукописной книжной традиции на основе одного из крупнейших книгохранилищ России. В перспективе поисковая работа может быть продолжена в других книго- и архивохранилищах для составления сводного каталога рукописных книг Ростово-Ярославской земли. Это позволит создать надёжную источниковую базу для изучения истории, репертуара, особенностей художественного оформления (и т. д., и т. п.) русской рукописной книги на примере одной из коренных «замосковных» земель.
Мой археографический опыт даёт мне уверенность в том, что сплошное тематическое «прочёсывание» отдельных фондов обязательно принесёт свои плоды. К примеру, при описании собрания А. П. Гранкова (ОР РГБ. Ф. 711) мной был атрибутирован как сборник ростово-ярославского происхождения кодекс середины 80-х гг. XVI в., содержащий ранее неизвестные документы и сочинения: «Слово на Списание Иосифа» антииосифлянский памятник заволжских старцев (Вассиан Патрикеев), Розыск архимандрита Спасо-Преображенского монастыря Феодосия о чудесах от мощей кн. Михаила, Ксении и Анастасии, захороненных в Петропавловской церкви Ярославля, Духовную Рыков Ю. Д. Ярославское собрание. С. 366 369, 371 376.
Тихомиров Н. Б. Каталог русских и славянских пергаменных рукописей…// Записки ОР ГБЛ. М., 1968. Вып. 30. С. 138. Вздорнов Г. И. Искусство книги Древней Руси. С. 22 24. Прил. 4.
Вздорнов Г. И. Искусство книги Древней Руси. С. 24. Прил. 5.
Тихомиров Н. Б. Каталог русских и славянских пергаменных рукописей... С. 150.
грамоту Авраамия, архиепископа Ростовского и Ярославского 1578 года 13. Просматривая Собрание Кирилло-Белозерского монастыря ОР РНБ в поиске почерка писца, аналогичного почерку в упомянутом сборнике, я обнаружил уникальные записи о взятии Ростова и Ярославля в опричнину14.
Работы по проекту в РГБ уже начались. Составлены именной и географический указатели к описи Ф. 739. Набран в электронном виде машинописный текст самой описи, уточняются отдельные описания.
Идёт выявление ростово-ярославских рукописей в других собраниях РГБ.
В составляемой перечневой описи уже зафиксировано около 300 единиц хранения XIII XX вв. Рукописные книги отбираются в ходе просмотра описей и каталогов на предмет наличия выходных записей писцов, купчих, запродажных и иных записей, указывающих на создание или бытование конкретной книги в регионе. Конечно, таким способом выявить весь корпус ростово-ярославских книг в фондах РГБ не удастся, поскольку в записях не всегда обозначен набор указаний на территориально-административную принадлежность топонимов, гидронимов, названий монастырей и церквей, позволяющих точно локализовать рукопись. Однако другого пути поиска мы пока не видим.
В рамках проекта была проведена совместная научная конференция «Книжная культура Ярославского края» (12 13 октября 2010 г.). В 2011 г. планируется организация в РГБ и ЯОУНБ книжных выставок «Рукописные реликвии ростово-ярославской книжной традиции». Виртуальные варианты обеих выставок предполагается демонстрировать соответственно в Москве и Ярославле. В наших планах также проведение научно-методического семинара, посвящённого проблемам выявления, систематизации и описания рукописей ростово-ярославской книжной традиции с презентацией составленных участниками проекта научно-методических рекомендаций по этой теме.
УДК
ЭКСЛИБРИСЫ ИЗ ФОНДА ЯОУНБ ИМ. Н. А. НЕКРАСОВА
КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ
ДВОРЯНСКИХ БИБЛИОТЕК ЯРОСЛАВСКОЙ ГУБЕРНИИ
В статье анализируются разнообразные книжные знаки из фонда ЯОУНБ, которые дополняют и уточняют историю дворянского частного и корпоративного книжного собирательства на террриттории Ярославского края в XVIII начале XX вв.Анхимюк Ю. В. Слово на «Списание Иосифа» памятник раннего нестяжательства // Записки ОР ГБЛ. М., 1990. Вып. 49. С. 115 146; Его же. Церковь Петра и Павла в Ярославле: легенды и исторические реалии // Ярославская старина. Ярославль, 1992. С. 5 13.
Анхимюк Ю. В. Записи летописного характера в рукописном сборнике Кирилло-Белозерского собрания новый источник по истории опричнины // Архив русской истории. М., 1992. Вып. 2. С. 121 129.
Наша библиотека ведёт своё начало от Ярославской общедоступной Пушкинской библиотеки, открывшейся в 1902 году. В её фонд входили не только книги, изданные в конце XIX начале XX веков, но и более старые (XVIII первой половины XIX веков). После 1917 года в тогда уже Губернскую центральную библиотеку поступили книги из частных собраний Ярославского края, однако целиковых книжных коллекций в фонде нет. Издания, отмеченные владельческими знаками, в основном находятся в фонде редкой книги и отделе краеведения ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова. На их форзацах и титульных листах есть пометки владельцев, гербовые, вензелевые и сюжетные экслибрисы, а также шрифтовые ярлыки и штемпели.
Эти книжные знаки многочисленны и многообразны, но на данный момент неизвестно точное количество экслибрисов, имеющихся в фонде ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова, поэтому встала задача их выявления и систематизации.
Акцент в данной статье сделан не на искусстве книжного знака и мастерстве его автора, а на принадлежности конкретному владельцу библиотеки, его биографии и судьбе его собрания.
Судьба большинства русских частных библиотек XVIII и отчасти XIX столетий неизвестна, сведения о них крайне скудны, ведь данные библиотеки обычно не имели каталогов и научных описаний. Сведения о некоторых дворянских библиотеках Рыбинского уезда Ярославской губернии на начало ХХ века содержатся в известном справочнике библиофила, собирателя и исследователя книжных знаков Удо Георгиевича Иваска 15. Изучение книжных знаков даёт возможность извлечь дополнительную информацию, т. к. значительная часть владельцев библиотек имела тиражированный экслибрис. Например, книжные знаки важный источник, помогающий проследить миграционный путь изданий. Ведь книги переходили из рук в руки, покупались, продавались и давались в приданое.
В дворянских усадьбах Рыбинского уезда бытовали как библиофильские, так и семейные книжные собрания. Ко вторым относится библиотека помещика, гвардии капитана в отставке Николая Ивановича Тишинина ( 1775), находившаяся в усадьбе Тихвино-Никольское на территории Ярославского, а с 1777 года Рыбинского уезда. Это наиболее раннее из известных дворянских книжных собраний Рыбинского края. Владелец поручил своему петербургскому другу, гравёру М. И. Махаеву, приобретать газеты, журналы, книги и посылать их в Тихвино-Никольское. Таким образом состав библиотеки пополнили но-мера «Санкт-Петербургских ведомостей», тома «Российской истории» Ф. Эм-мина, «Римской истории» Ш. Роллена. В году в типографии Академии наук Н. И. Тишинин издал тиражом экземпляров свою книгу «Описание торжественных шествий императрицы Екатерины Алексеевны в Ростов и Ярос-лавль». Судьба книжного собрания Иваск У. Г. Описание русских книжных знаков. М., 1905–1918. Вып. 1–3.
Тишинина печальна: после событий октября 1917 года оно почти полностью погибло.
В фонде редкой книги ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова есть книга из библиотеки Н. И. Тишинина «Его царского величества генеральный регламент или устав» (СПб., 1720) в коричневом кожаном переплёте и с суперэкслибрисом без рамки, в виде буквенных инициалов владельца, оттиснутых золотом на корешке. Суперэкслибрис особый владельческий знак. В России тиснёные на крышке или корешке кожаного переплёта книги суперэкслибрисы использовались редко из-за дороговизны их изготовления. Поскольку многие книги библиотеки Тишинина имели кожаный переплёт с золотым тиснением «NICOLAS TISCHININ», это свидетельствует о финансовой состоятельности владельца.
К библиофильским книжным собраниям относится библиотека Ивана Ивановича Лютера (1860 1930), гвардейского ротмистра в отставке, впоследствии председателя Рыбинской земской управы (1896 1917), 16 собравшего в своей усадьбе в с. Новое Юршино книги по истории и генеалогии. Каталог этого книжного собрания отсутствует, но известно, что на многих изданиях имелся шрифтовой знак. Подобные шрифтовые знаки назывались ярлыками, т. к. они содержали текст без всяких украшений, иногда с указанием мест хранения книг: шкафа, полки. Ярлыки широко использовались в начале и редко в середине и конце XIX века. На них указывалось лишь имя, отчество и фамилия владельца, нередко даже без упоминания «Из книг». В фонде редкой книги ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова находится «Дворянский адрескалендарь на 1897 год», отмеченный шрифтовым ярлыком синей бумаги с текстом в прямоугольной рамке: «Библиотека Ивана Ивановича Лютера» с обозначением мест хранения книг (№ шкафа и № книги).
Таким же образом помечал книги своей библиотеки Семён Александрович Мусин-Пушкин (1858 1907), видный земский деятель, поэт и публицист, представитель известного дворянского рода, поместье которого располагалось в с. Угодичи Ростовского уезда. Его библиотека в конце XIX века находилась в Ярославле и насчитывала 5 200 томов книг, 7 000 литографий, гравюр и портретов. После смерти владельца библиотека была распродана с аукциона, но ряд книг остался в Ярославле. Книжное собрание С. А. МусинаПушкина было каталогизировано и имело четыре отдела: 1. Популяризация научных знаний; 2. Изящная словесность; 3. Библиографические редкости и курьёзы; 4. Повременные издания XIX столетия. В фонде редкой книги ЯОУНБ есть шрифтовой ярлык с текстом в прямоугольной рамке: «Из собрания книг Семена Мусина-Пушкина 1886 года» и подробным обозначением мест хранения книг: отдела, подразделения, номера по каталогу, шкафа, полки, номера книги.
См.: Ваганова Е. И. Иван Иванович Лютер (К 150-летию со дня рождения) // Анфас-Профиль (Рыбинск). 2010. 19 февр. URL: http://www.anfas-news.ru/news/index.php?ELEMENT_ ID= С середины XIX века владельцы библиотек стали применять каучуковые штемпели, которые зачастую не украшали, а портили книги, так как ставились порой на тексте и иллюстрациях. Типичные тексты, встречающиеся на таких штемпелях: «Библиотека такого-то», «Из книг такого-то». В ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова есть издания из частных книжных собраний, отмеченные подобными штемпелями.
Библиотеки провинциальных помещиков свидетельствовали о появлении нового типа дворянина читающего, интересы которого простирались далеко за пределы семьи и усадьбы. Таковой была обширная родовая библиотека Михалковых, одна из крупнейших частных библиотек, собранная на Ярославской земле представителями нескольких поколений. В начале XVIII века отставной поручик П. Д. Михалков, женившийся на княжне А. Н. Ухтомской, получил за нею в приданое землю в селе Петровском Рыбинского уезда и построил просторный дом, в котором его потомки создали своего рода семейный историко-художественный музей. Ядром этого музея стала замечательная библиотека. По-видимому, уже во второй половине XVIII века здесь сложилось небольшое семейное книжное собрание, но начало систематическому собиранию книг положил подпоручик Сергей Владимирович Михалков (1789 1843) и его жена Мария Сергеевна. Опись имущества, составленная в 1843 году в связи с кончиной С. В. Михалкова, показала, что библиотека насчитывала 970 томов на французском и 260 томов на русском языке. Их сын, Владимир Сергеевич Михалков, впоследствии предводитель дворянства Ярославской губернии, превратил семейную библиотеку в уникальный памятник культуры. Выдающийся подвижник русского книжного дела, он придал библиотеке статус ценного библиофильского собрания. Она включала в себя обширный рукописный фонд, уникальный по объёму (десятки тысяч документов), хронологическому диапазону (сер. XVI нач. XX вв.), научному и культурному значению. Собрание располагало несколькими десятками инкунабул, коллекцией книг времён Великой французской революции, полным комплектом основных российских журналов за все годы их выпуска, редчайшими русскими изданиями, в том числе и запрещёнными. Книжное собрание села Петровского носило универсальный характер. Согласно У. Иваску, библиотека Михалковых к началу 1900 г. насчитывала до 50 тысяч томов книг по всем отраслям знаний и входила в десятку крупнейших частных книжных собраний России конца XIX начала XX века. Значительная часть собранных книг и журналов отсутствовала в других библиотеках России, в частности в фондах такого знаменитого собрания, как Библиотека Академии наук в Петербурге. Владимир Сергеевич Михалков завещал передать своё собрание в дар Императорской Академии наук Санкт-Петербурга, что и было сделано в 1910 году. Оставшиеся книги разошлись по государственным и частным собраниям страны. Значительная часть изданий (в основном дублеты) осталась в Рыбинске. Несколько дублетных книг из библиотеки Михалковых в 1960-х 1970-х гг. поступили в фонд редкой книги ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова.
Ещё в 1850-х годах в основу комплектования и хранения библиотеки Михалковых была положена продуманная классификация. В начале XX века систематизацией и каталогизацией библиотеки занимался приглашённый библиотекарь Александр Юльевич Вотье. Существовала алфавитная картотека на весь фонд, был составлен систематический каталог в виде книги.
Почти все издания были снабжены специальными экслибрисами и штемпелями с изображением большого и малого родового герба. В фонде ЯОУНБ им. Н. А. Некрасова нередко встречаются монохромные и исполненные на голубой бумаге гербовые экслибрисы Михалковых. К примеру, подобным знаком отмечен «Всеобщий календарь на 1868 год» (см. ил. 3 на вклейке). В прямоугольную рамку заключён герб Михалковых: орёл с распростёртым крылом, держащий в лапе шпагу, обвитую лаврами. Щит увенчан дворянским шлемом с короной и тремя страусовыми перьями. Под гербом надпись курсивом в форме полукруга: «Из библиотеки села Петровского рода Михалковых». В фонде редкой книги библиотеки также хранятся издания, отмеченные овальным фиолетовым штемпелем с изображением родового герба Михалковых и надписью: «В. С. Михалков. С. Петровское».
«