«ГЕОЭКОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПРОЦЕССА ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОСВОЕНИЯ ЛАНДШАФТОВ САРАНСК ИЗДАТЕЛЬСТВО МОРДОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 2001 УДК ББК Я Работа выполнена по грантам Федеральной целевой программы государственная поддержка ...»

А. А. ЯМАШКИН

ГЕОЭКОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

ПРОЦЕССА ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОСВОЕНИЯ

ЛАНДШАФТОВ

САРАНСК

ИЗДАТЕЛЬСТВО МОРДОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

2001

УДК

ББК

Я

Работа выполнена по грантам Федеральной целевой программы государственная поддержка интеграции высшего образования и фундаментальной науки (проект К–0004), Российского гуманитарного научного фонда (проект № 00-01-000471 а/в) и Правительства Республики Мордовия Рецензенты:

доктор географических наук профессор Б. И. Кочуров;

доктор географических наук доцент Е. Ю. Колбовский Ямашкин А. А.

Геоэкологический анализ процесса хозяйственного освоения ландЯ шафтов. – Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2001. – с.

ISBN 5–7493–0223– В книге с позиции концепции геоэкологического анализа хозяйственного освоения ландшафтов излагаются особенности развития природно-социальноэкономических систем Мордовии. Особое внимание уделяется вопросам возникновения и развития геоэкологических проблем. Рассмтриваются важнейшие направления оптимизации использования природных комплексов и формирования культурных ландшафтов.

Для географов, геоэкологов, экологов.

Научное издание ЯМАШКИН Анатолий Александрович

ГЕОЭКОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПРОЦЕССА

ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОСВОЕНИЯ ЛАНДШАФТОВ

Печатается в авторской редакции Компьютерная верстка произведена в НПЦ экологических исследований Мордовского государственного университета.

Лицензия ЛР № 020344 от 20.01.97. Подписано в печать 14.09.01. Формат 60х80 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура Таймс. Усл. печ. л. 13,95. Уч.-изд. л. 15,57. Тираж 250 экз. Заказ № Издательство Мордовского университета Типография Издательства Мордовского университета 430000, г. Саранск, ул. Советская, © А. А. Ямашкин, ISBN 5–7103–0629-

ВВЕДЕНИЕ

Важнейшим объектом географических исследований является процесс хозяйственного освоения ландшафтов. Он ведет к формированию определенных типов культурных ландшафтов. Его побочным эффектом является формирование ареалов с острыми геоэкологическими ситуациями. Решение возникающих в связи с этим проблем требует углубленного сопряженного изучения эволюции территориально-хозяйственных комплексов и ландшафтов, установления характера их взаимодействия и причин возникновения деструктивных процессов.

Перспективность использования концепции хозяйственного освоения ландшафтов в геоэкологических исследованиях определяется тем, что результаты взаимодействия элементов системы «природа – хозяйство – население» в отдельные временные срезы накладываются друг на друга и формируют своеобразные культурные ландшафты. Их историко-географическое изучение позволяет выявить причины возникновения, направленность и интенсивность развития неблагоприятных геоэкологических явлений, обобщить опыт хозяйственного обустройства геокомплексов, что служит необходимой предпосылкой для оптимизации использования природно-ресурсного потенциала, ландшафтного планирования территории, географического прогнозирования развития региона. Тем самым в ходе геоэкологического анализа процессов хозяйственного освоения ландшафтов создаются предпосылки для критической оценки социально-экономического использования природного потенциала территории, что может служить основой для принятия адекватных управленческих решений в области экономики, социальной политики и природопользования.

Геоэкологический анализ хозяйственного освоения ландшафтов Мордовии имеет целью выделение особенностей становления и развития культурных ландшафтов в различные периоды и стадии развития освоенческого процесса. При этом определяются проявления преемственности в использовании конкретных типов ландшафтов, выявляются особенности формирования традиций комплексной организации хозяйства, оцениваются направленность и интенсивность развития геоэкологических процессов.

Автор выражает искреннюю признательность археологу В. Н. Шитову за консультации по древнейшему периоду хозяйственного освоения территории Мордовии, сотрудникам Мордовского государственного университета В. А. Моисеенко и А. В. Кирюшину за помощь в оформлении иллюстративного материала, а также сотрудникам Комитета природных ресурсов по Республике Мордовия за предоставленные материалы по состоянию окружающей среды.

1. ГЕОЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОЦЕССОВ

ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОСВОЕНИЯ ЛАНДШАФТОВ

Перспективность использования концепции хозяйственного освоения ландшафтов в географических исследованиях отмечается во многих работах. Так, Н. К. Мукитанов [1985, с. 208] пишет: «Понятие “освоение”... хорошо отражает двуединую природу географического знания и соотношение естественной географии и общественной. В этом понятии сливаются в единое целое предметнопрактическая деятельность субъекта и объект его воздействия». Теоретические основы экономико-географического анализа хозяйственного освоения территорий в отечественной географии получили развитие в трудах К. П. Космачева [1969а, 1969б, 1974, 1979], Н. Б. Култашева [1972, 1974, 1983], Ю. С. Никульникова [1976, 1979, 1982] и других. В физической географии процессы хозяйственного освоения исследовались в аспекте влияния природных условий на хозяйственную деятельность и изменения природных комплексов под влиянием многоаспектного хозяйственного воздействия. Они нашли отражение в работах В. С. Жекулина [1982], А. Г. Исаченко [1980б], Ф. Н. Милькова [1950, 1973], А. Г. Харитонычева [1960], А. С. Фатьянова [1959], В. И. Федотова [1985] и др. В меньшей степени разработаны вопросы геоэкологического рассмотрения процессов хозяйственного освоения ландшафтов.

1.1. ПРОЦЕСС ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОСВОЕНИЯ ЛАНДШАФТОВ

КАК ОБЪЕКТ ГЕОЭКОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Обособленность основных направлений географического исследования освоенческих процессов отразилась в разнообразии взглядов на содержание многих понятий. Это определяет необходимость рассмотрения содержания и области применения таких категорий, как «освоение территории», «тип хозяйственного освоения», «освоенность ландшафтов», «период хозяйственного освоения».

Во многих научных публикациях понятие «освоение территории» рассматривается только как акт включения в народное хозяйство территорий, ранее не использовавшихся. Более точно, на наш взгляд, процесс хозяйственного освоения раскрывается в работах К. П. Космачева. Анализируя процессы пионерного освоения территории, он пишет: «Хозяйственное освоение территории – это включение в народное хозяйство страны (в географическое разделение труда) новых площадей, которые «захватываются» теми или иными отраслями хозяйства и их сочетаниями (в конце концов ТПК)...» [1974, с. 8]. В этой же работе автор расширяет определение понятия «освоение» рассмотрением непрерывного характера человеческой деятельности, в результате чего природная основа территории постоянно видоизменяется и обогащается техническими сооружениями. Таким образом, в понятие «освоение» включаются не только акт вовлечения территории в хозяйственное использование, но и социально-экономические процессы на староосвоенных территориях, обозначенные К. П. Космачевым [1969а] как освоение «вширь» и «вглубь».

Такой подход к процессу освоения характерен для многих современных географов. Так, например, В. А. Дергачев, определяя освоение территории, формулирует: «Хозяйственное освоение территории – процесс циклический, соответствующий общественному развитию. Отсюда меняется представление об освоении территории лишь как о включении в хозяйственный оборот все больших и больших площадей. Последнее можно рассматривать как одну из стадий… исторического цикла хозяйственного освоения территории... Цикл характеризуется определенным сочетанием географических типов освоения» [1976, с. 208]. На непрерывный характер процесса хозяйственного освоения территории указывает Н.

Б. Култашев. Он пишет: «Освоение есть сложный исторический процесс взаимодействия природы и общества на данной территории со времени появления на ней человека и по настоящее время» [1972, с. 26]. В более поздней работе он уточняет, что освоение «есть совокупность общественных видов деятельности человека, направленных на преобразование природной среды и использование ее ресурсов в целях удовлетворения потребностей населения данной территории и (через системы общественного разделения труда) страны, мира в целом» [1983, с. 23]. Таким образом, в определениях В. А. Дергачева и Н. Б. Култашева отмечается непрерывность процесса освоения, его направленность на преобразование природы.

Процесс хозяйственного освоения территории – это насыщение ландшафта техническими сооружениями того или иного рода, вследствие чего происходит формирование различных типов геотехнических систем. В этом отношении важно замечание К. П. Космачева, который отмечает, что «активной стороной, определяющей тип освоения территории, всегда является общество. Но результат освоения в значительной степени зависит и от природной основы территории, от того, как она «принимает» воздействие общества, насколько она способна накапливать результаты человеческого труда и сохранять их в течение длительного времени.

Следовательно, при освоении территории необходимо сопоставление двух групп взаимосвязанных процессов – производственных и природных. От сочетания и взаимодействия этих процессов и зависит освоение территории, в ходе которого создается основа для размещения производительных сил» [1974, с. 9]. Важно отметить, что экономико-географами однозначно подчеркивается мысль о зависимости эффективности хозяйственного освоения территории не только от социально-политических и экономических факторов, но и от соответствия способов ведения хозяйства природным условиям.

В связи с вышеизложенным целесообразно выделить комплексное географическое направление – исследование процессов хозяйственного освоения ландшафтов, формирующееся на стыке экономической географии и ландшафтоведения. Сущность подхода заключается в оценке освоенности ландшафтов и в сопоставлении ее с оптимальной в каждый конкретный исторический момент.

Общий процесс хозяйственного освоения ландшафтов реализуется в определенных его типах – территориально ограниченных формах хозяйственной деятельности, определяемых особенностями развития материальной культуры. При разработке классификации типов хозяйственного освоения ландшафтов должны учитываться существующие представления об отраслях материального производства и формировании классов антропогенных ландшафтов. В соответствии с этим выделяются следующие типы освоенческих процессов: промысловое, селитебное (сельское, городское, социально-бытовое), сельскохозяйственное (полевое, садовое, пастбищное, мелиоративное), лесохозяйственное, промышленное (индустриальное, транспортное), гидротехническое, горно-техническое, рекреационное, природоохранное. Перечисленные типы относятся к группе материального освоения. По особенностям влияния на ландшафты их целесообразно подразделить на подгруппы:

1) направленные на формирование антропогенных ландшафтов, отличающихся значительной зависимостью от естественной морфологии и динамики ландшафтов – промысловое, сельскохозяйственное, лесохозяйственное, рекреационное, природоохранное освоение;

2) формирующие энергоемкие искусственные антропогенные ландшафты или собственно геотехнические системы и их сочетания – селитебное, горнотехническое, гидротехническое, промышленное освоение.

Типы хозяйственного освоения в зависимости от участия в формировании облика ландшафта могут подразделяться на основные и вспомогательные. Первые формируются, как правило, благодаря наличию определенных природных ресурсов, экономических и социальных условий; вторые развиваются в процессе использования широкого спектра природных ресурсов и обеспечивают комплексное развитие региона.

Типы хозяйственного освоения ландшафтов имеют характерную локализацию в пространстве – площадную, линейную, точечную, но в каждом конкретном регионе, как правило, наблюдается сочетание нескольких взаимосвязанных типов хозяйственного освоения, которые формируют антропогенные модификации ландшафтов: селитебные, сельскохозяйственные, лесохозяйственные, транспортные и др. Их пространственное взаимодействие в совокупности с природными особенностями территории образует сложные пространственные структуры антропогенных ландшафтов.

Развитие освоенческих процессов и пространственно-временная эволюция антропогенных ландшафтов во многом зависят от режима функционирования геотехнических (природно-технических) систем, под которыми понимается «любая комбинация из технического устройства и природного тела любой размерности, технические и природные элементы которой обладают связью и объединяются единством выполняемой социально-экономической функции» [Ретеюм, Долгушин, 1978, с. 47]. Их роль в антропогенной трансформации геокомплексов разных типов ландшафтов неодинакова, и в процессе их хозяйственного освоения они образуют определенные территориальные сочетания.

На каждом этапе хозяйственного освоения ландшафтов в результате взаимодействия природных и социально-экономических процессов формируются определенная структура использования земель, характерное соотношение лесов и сельскохозяйственных угодий, геотехнических систем. Очевидно, что каждому типу ландшафта соответствует оптимальный с хозяйственной точки зрения тип освоения, но внутренняя неоднородность ландшафта обусловливает разное соотношение типов хозяйственного освоения, формирующих спектр антропогенных модификаций природных комплексов. Вследствие этого характер и степень освоенности морфологических частей ландшафтов обычно разные, что ведет к усложнению оценки степени освоенности природных комплексов. С одной стороны, она должна учитывать такие характеристики, как: соотношение используемых и неиспользуемых земель; доля различных видов угодий в общей земельной площади (например, лесистость, удельный вес сельскохозяйственных угодий в структуре используемых земель); уровень интенсивности использования земель (например, применение различных систем земледелия, характер использования лесов и т. д.); показатели плотности поселений и населения, развития транспортной сети, жилого фонда, сферы обслуживания и т. п.; объем материально-технических ресурсов, используемых на определенных этапах освоения и отражающих направленность и интенсивность воздействия на природные комплексы (фондоемкость, трудоемкость и т. д.). С другой стороны, при оценке степени хозяйственной освоенности ландшафтов необходимо учитывать и побочные эффекты – развитие деструктивных процессов, характер которых определяется как природными свойствами территории, так и антропогенными. Отрицательные последствия освоения ландшафтов могут проявляться в зонах непосредственного размещения геотехнических систем (например, развитие инженерно-геологических процессов, так и на смежных территориях (истощение поверхностных и подземных вод, загрязнение окружающей среды и т. д.). Сложность решаемой задачи заключается в том, что современные процессы хозяйственного освоения развиваются на антропогенных модификациях природных комплексов предшествующих периодов.

В процессе хозяйственного освоения территории происходят не только территориальные, но и вертикальные изменения структуры ландшафтной оболочки.

Конкретно это может проявляться в увеличении ее мощности, что обусловлено в первую очередь вовлечением в процессы метаболизма вещества и энергии частей географической оболочки, находящихся вне ландшафтной оболочки. Наиболее типичными примерами этого являются изменение запасов и качества артезианских вод или добыча полезных ископаемых.

Вероятная активизация деструктивных геоэкологических процессов в ходе хозяйственного освоения ландшафтов предполагает необходимость введения понятия «предельности освоения», которая «...отражает возможную, наиболее рациональную нагрузку на единицу территории со стороны населения, основных фондов, интенсивности производственных процессов и транспортных потоков при существующих природных и экономических ресурсах. Эта нагрузка определяется так называемой «емкостью освоения территории» [Зайцев, 1971, с. 30-31]. Опыт анализа хозяйственного освоения ландшафтов многих регионов показывает, что определение возможной емкости является одной из важнейших географических проблем, но представляет собой весьма непростую задачу вследствие разнообразия и разнокачественности свойств ландшафтов. Наибольшее значение имеет учет их емкости по наличию подземных и поверхностных вод, территорий, пригодных для промышленного и гражданского строительства, рекреационных ресурсов. Исходя из положения, что лимитирующими дальнейшее освоение ландшафтов являются не все, а только отдельные виды ресурсов или отдельные комплексы, которые и могут являться ведущими в определении емкости ландшафтов.

Исследование процессов хозяйственного освоения ландшафтов показывает, что «емкость антропогенного ландшафта – величина непостоянная. Она может быть увеличена с помощью биотехнических и других планировочных мероприятий...» [Охрана ландшафтов, 1982, с. 138]. Решающее значение в определении емкости ландшафтов принадлежит целям и потребностям общества. «...Определенное сочетание природных условий, и даже в одних и тех же общественных условиях и при одном и том же техническом уровне, далеко не точно предопределяет производственное направление хозяйства, а составляет более или менее широкий простор для выбора в зависимости от ряда привходящих моментов разного порядка» [Баранский, 1980, с. 89]. Соотношение фактической освоенности и возможного освоения неоднозначно. Освоение может продолжаться за счет рационального использования природного потенциала ландшафта с выделением дополнительных средств на мелиоративные мероприятия, охрану природы, переброску природных ресурсов (вод) и т. д. Но при этом следует учитывать, что «...нагрузка выше критической может сопровождаться уменьшением емкости ландшафта»

[Охрана ландшафтов, 1982, с. 138]. Такой процесс выражается в развитии деструктивных процессов: эрозионных, истощении биологической продуктивности пастбищ, загрязнении поверхностных и подземных вод и т. п.

Учитывая многогранность процесса хозяйственного освоения ландшафтов, для раскрытия его внутренней структуры, специфики должен использоваться широкий набор показателей, порой, на первый взгляд, не связанных непосредственно друг с другом. При этом полное и всестороннее отображение состояния освоенности ландшафтов может быть получено при развернутой геоэкологической характеристике региона, включающей физико-географический, экономикогеографичес-кий и экологический анализ.

Наиболее полно раскрыть уровень освоенности и емкость ландшафтов возможно только при использовании исторического подхода. Историко-географическое исследование процесса хозяйственного освоения ландшафта позволяет определить особенности генезиса и развития ландшафтных, экономических и социальных географических структур и выделить характерные взаимосвязи между ними, установить тенденции развития длительно текущих процессов, в ходе которых трансформируется пространственная структура географических объектов.

Использование методологических и методических положений исторической географии в исследовании хозяйственного освоения ландшафтов – диахронного (историко-эволюционного), синхронного, процессно-ориентированного подходов – позволяет проследить эволюцию систем «природа – население – хозяйство» регионов. Реализация такого подхода методически осуществляется через оценку состояния пространственных и функциональных структур региона по определенным историческим периодам.

Формирование антропогенных ландшафтов в зависимости от конкретных социальных, этнографических, экономических условий принимает своеобразный, а порой и уникальный характер. Кроме того, результаты воздействий общества на природные комплексы отдельных периодов накладываются друг на друга и в сочетании с разнообразием спонтанного развития природных комплексов образуют спектр разнообразных геоэкологических ситуаций, формирующих культурный ландшафт.

Понятие «культурный ландшафт» значительно шире, чем «антропогенный ландшафт» и включает: а) ландшафт, «сознательно измененный хозяйственной деятельностью человека для удовлетворения своих потребностей, постоянно поддерживаемый человеком в нужном для него состоянии, способный одновременно продолжать выполнение функций воспроизводства здоровой среды» [Охрана ландшафтов, 1982, с. 112]; б) целостное проявление национальной культуры в определенных географических условиях [Калуцков и др., 1998]. В районах длительного освоения под влиянием разных форм хозяйственного использования геокомплексов в культурном ландшафте отражаются элементы культуры разных народов и исторических эпох. Таким образом, культурный ландшафт – это многоуровневое образование, формирующееся в процессе хозяйственного освоения геокомплексов, включающее разнокачественные природные, технические и социальные системы и особенности материальной национальной культуры.

В процессе исторического развития происходит трансформация культурного ландшафта. При этом нужно учитывать, что историческое «наследие» часто определяет не только современное состояние ландшафтов, но и особенности их развития в будущем. Возникновение и развитие геоэкологических проблем в культурном ландшафте обычно связано с двумя группами причин: ландшафтными (устойчивость геокомплексов, их природный потенциал, географическое соседство и др.) и антропогенными (особенности использования технологических процессов и организации технических систем).

Развитие геоэкологической ситуации в культурном ландшафте, как правило, носит сложный характер, и вызываемые ими изменения проявляются во всех компонентах. Поэтому речь должна идти о комплексном исследовании геоэкологических проблем. В то же время в зависимости от основного изменяющегося компонента выделяются геоэкологические проблемы, связанные с отдельными компонентами ландшафта: литогенной основой, атмосферой, поверхностными и подземными водами, почвами, растительностью или животным миром.

1.2. ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОЦЕССА

ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОСВОЕНИЯ ЛАНДШАФТОВ

Пространственно-временная структура хозяйственного освоения ландшафтов и развитие геоэкологических ситуаций определяются природными и социально-экономическими факторами. При их взаимодействии образуются природносоциально-экономические системы различных уровней организации: локальные, региональные и глобальные.

В качестве основных объектов при исследовании процессов хозяйственного освоения ландшафтов на локальном уровне должны выступать отдельные геотехнические системы или их элементы: строения, населенные пункты, промышленные предприятия, водохранилища, мелиоративные комплексы и другие. Кроме того, в ходе комплексного геоэкологического анализа отдельных геотехнических систем часто возникают задачи исследования их совокупности в пределах конкретного региона, выделения конфликтных зон взаимодействия разных типов геотехнических систем, оценки остроты проявления геоэкологических ситуаций, разработки мероприятий по оптимизации хозяйственного освоения территорий и схемы перспективного планирования хозяйственной деятельности.

На региональном уровне геоэкологические исследования процессов хозяйственного освоения ландшафтов направлены в основном на анализ взаимодействия геотехнических систем, выделение проблемных геоэкологических ситуаций значительных территорий для координации деятельности по оптимизации природопользования в крупных природных, административно-территориальных регионах (республиках, областях, краях) или производственных комплексах. На региональном уровне геоэкологических исследований разрабатываются стратегические варианты хозяйственного освоения региона и выделяются участки, требующие детального изучения.

Геоэкологическое исследование глобальных (межрегиональных) процессов хозяйственного освоения ландшафтов предполагает соотнесение локальных и региональных проблем с национальным, континентальным, зональным и мировым «фоном», изучение и картографирование трансграничных переносов продуктов техногенеза, оценку крупных проблем охраны окружающей среды.

Важнейшей задачей геоэкологического исследования процессов хозяйственного освоения ландшафтов является иерархическое структурирование, упорядочение природно-социально-экономических проблем локального, регионального и глобального уровней. На локальном уровне устанавливаются особенности антропогенной трансформации морфологических единиц ландшафтов – фаций, урочищ, местностей. Информация о состоянии геокомплексов является основой для разработки конкретных рекомендаций по сохранению ландшафтного равновесия и принятия управленческих решений по природопользованию. Кроме того, полученные в ходе исследования исходные данные используются при разработке экспертных оценок состояния геокомплексов на региональном уровне, определении влияния процессов хозяйственного освоения территории на ландшафты, обосновании геоэкологических ограничений размещения и развития техногенных систем, планировании зон экологического равновесия, создании систем особо охраняемых природных территорий и т. д. Дальнейшее обобщение информации на глобальном уровне производится для установления зональных и провинциальных закономерностей развития освоенческих процессов, трансформации природы и формирования перспективных программ охраны окружающей среды крупных регионов.

Геоэкологический анализ процесса хозяйственного освоения ландшафтов на разных уровнях организации позволяет глубже раскрыть сущность антропогеогенеза – «трансформации географической оболочки при многосторонней хозяйственной деятельности человека, протекающей при контролируемом или стихийном обмене веществом, энергией и информацией между природой – обществом – измененной природой» [Федотов, 1985, с. 9], в результате которого формируется антропогенный ландшафт, определяемый как «природный комплекс, структура которого изменена или заново создана человеком» [Нестеров, Федотов, 1977, с. 175], или как «природная система, изменяющая свои основные параметры под влиянием общества» [Булатов, 1977, с. 44]. Согласно Ф. Н. Милькову [1981], понятие «антропогенный ландшафт» включает собственно антропогенные ландшафты (компонентные системы), а также ландшафтно-техногенные и ландшафтно-инженерные блоки.

Эволюция культурного ландшафта раскрывается путем периодизации хозяйственного освоения территории. Это позволяет проследить хозяйственную ориентацию освоения природно-ресурсного потенциала ландшафтов на разных этапах исторического развития; установить длительность использования разных типов ландшафтов; оценить интенсивность и направленность развития социальноэкономических и природных процессов в ландшафтах для целей оптимизации природопользования и организации мониторинга геоэкологических ситуаций. Последовательное сопоставление характера и степени хозяйственной освоенности ландшафтов по временным срезам позволяет выявить пространственновременную эволюцию культурных ландшафтов.

Дискуссионным является вопрос о выборе точки отсчета времени начала хозяйственного освоения ландшафтов. Некоторые авторы склоняются к мысли, что за таковую должно быть принято возникновение производящих форм хозяйства (земледелие, животноводство, промыслы и т. п.) [Дергачев, 1976]. Однако, по нашему мнению, нужно согласиться с точкой зрения В. И. Федотова [1985], считающего, что в анализ должны включаться и более ранние периоды, когда происходило формирование первых групп антропогенных ландшафтов (верхний палеолит, мезолит и ранний неолит). К этому же времени восходят истоки накопления информации о свойствах природных комплексов, что послужило основой для более дифференцированной ландшафтной ориентации различных видов хозяйственной деятельности (собирательство, охота, рыболовство).

Вследствие значительной территориальной разнородности природных условий и социально-экономической среды временные рамки периодов хозяйственного освоения ландшафтов существенно различаются по регионам. Они обычно разрабатываются с привязкой к общественно-экономическим формациям, учитывая особенности исторического, социально-экономического развития региона. Нужно также отметить, что при этом географы обычно подчеркивают, что хроноорганизация процессов хозяйственного освоения и трансформация ландшафтов взаимосвязаны и в силу неравномерности географического пространства имеют метахронный характер развития.

Метахронность развития процессов хозяйственного освоения ландшафтов особенно отчетливо проявляется при сравнении работ, выполненных по разным регионам. В. С. Жекулин [1982] в освоении северо-западного региона России выделяет «раннее славянское время» – до Х в.; ХIV – XVI вв.; XVIII в.; XIX – начало ХХ в.; современный период. А. Г. Харитонычев [1960] при исследовании Горьковского Правобережья выделяет начальный этап заселения и хозяйственного освоения; воздействие на ландшафты в XVI – XVII вв.; состояние освоенности в период Генерального межевания земель; ландшафты второй половины XIX и начала ХХ в. Ф. Н. Мильков [1950], освещая особенности воздействия человеческого общества на ландшафт лесостепи Приволжской возвышенности, выделяет палеолит, неолит, бронзовый и железный века, от раннего феодализма (Киевская Русь) до эпохи капитализма (X – первая половина XIX в.), эпоха капиталистического хозяйства (1860 – 1917 гг.), наше время. В более поздних обобщающих работах он называет четыре основных периода – древнейший, древний, новый и новейший, используя в качестве основных показателей такой классификации уровень развития производительных сил и рост технической вооруженности.

Анализ географической литературы показывает отсутствие однозначного толкования выделяемых временных интервалов, для обозначения которых наиболее часто используются термины «этап», «период», «стадия» и «фаза» в разной соподчиненности. Изучение этого вопроса позволило В. И. Федотову [1985] выделить одноступенные (этап), двуступенные (этап – период) и трехступенные (этап – стадия – фаза) периодизации антрополандшафтогенеза. К этапу он относит «весь пространственно-временной рубеж ландшафтной сферы от верхнего палеолита до настоящего времени, когда при разнообразной хозяйственной деятельности человека возникали антропогенные ландшафты. Стадия – ограниченный во времени отрезок этапа. Одна стадия от другой отличается направлением формирования разных групп антропогенных ландшафтов и их пространственной размерностью.

Каждой стадии соответствует свой спектр антропогенных комплексов... Фаза детализирует сущность антрополандшафтогенеза, совершающегося на протяжении стадии. Она фиксирует появление новых категорий антропогенных ландшафтов различных размерностей... связанных с изменением темпов технического прогресса и совершенствованием отраслей хозяйства» [с. 42].

При исследовании процессов хозяйственного освоения ландшафтов должны учитываться исторически целенаправленные воздействия человека на природные комплексы с учетом национальных особенностей хозяйственного освоения геокомплексов. В качестве основных интервалов времени, отражающих состояние культурных ландшафтов, предлагается использовать понятия «этап», «период» и «стадия».

Этапы включают значительные интервалы времени развития ландшафтов, в рамках которых происходит качественная смена естественного ландшафта антропогенным. Составной частью этапа хозяйственного освоения территории являются периоды, отличающиеся выраженным преобразованием отдельных частей культурного ландшафта или своеобразным сохранением элементов предыдущего состояния. Характерные трансформации ландшафта в пределах этапов имеют локальный характер. Исторически кратковременные изменения природно-социально-экономических элементов антропогенного (культурного) ландшафта в процессе хозяйственного освоения территории выделяются в стадии. Наблюдаемые геоэкологические ситуации не вызывают качественной трансформации культурного ландшафта. Изучение стадий хозяйственного освоения ландшафтов особенно актуально при анализе современного периода. Это определяется необходимостью оценки устойчивости и геоэкологической безопасности функционирования геотехнических систем в относительно короткие интервалы времени.

Основные критерии выделения этапов, периодов и стадий хозяйственного освоения ландшафтов целесообразно раскрывать через интенсивность использования и сохранение экологического равновесия. Смена периодов, как правило, знаменуется качественным изменением ведущего типа хозяйственного освоения, технологических процессов, созданием новых типов геотехнических систем, определяющих трансформацию природно-ресурсного и экономического потенциала региона и изменение геоэкологической ситуации в культурном ландшафте.

Важнейшими аспектами геоэкологического анализа состояния культурного ландшафта в различные этапы, периоды и стадии являются: 1) анализ свойств и степени разнообразия ландшафтных условий; 2) характеристика природных ресурсов; 3) определение уровня и характера антропогенной трансформации природных комплексов в предшествующие временные срезы хозяйственного освоения ландшафтов; 4) установление причин возникновения неблагоприятных геоэкологических ситуаций в культурном ландшафте (природно обусловленных и вызванных функционированием промышленных, транспортных, селитебных и других типов геотехнических систем); 5) определение времени возникновения конфликтных ситуаций (прошлые, унаследованные, современные) и характера проявления деструктивных процессов (эпизодические, периодические, кратковременные, длительные); 6) оценка интенсивности развития геоэкологических ситуаций; 7) выделение приоритетных эколого-социально-экономических проблем планирования культурного ландшафта.

При комплексном геоэкологическом анализе хозяйственного освоения ландшафтов проводятся пространственно-временной анализ соподчиненности природно-социально-экономических систем, оценка факторов изменения состояния геотехнических систем и выделяются приоритетные геоэкологические процессы и ситуации. Их характеристика обычно осуществляется покомпонентно, а в том случае, если причина изменения геоэкологической ситуации неясна, геофакторы могут объединяться в группы и они рассматриваются как единый процесс.

Наиболее общими параметрами характеристики геоэкологических изменений в ландшафтах являются: степень изменения (например, загрязнения), площадь трансформации геокомплексов, приращение площади анализируемого явления за контрольный период.

Важным аспектом геоэкологического анализа современного периода хозяйственного освоения ландшафтов является изучение взаимоотношений между геотехническими системами. В результате их функционирования и взаимовлияния происходит определенное изменение их структур и вещественно-энергетических балансов. Поэтому при оценке экологической безопасности, устойчивости функционирования геотехнических систем в едином процессе хозяйственного освоения ландшафтов необходимо учитывать их совокупность и взаимовлияние в культурном ландшафте.

Анализ работ Ф. Н. Милькова [1973], И. П. Герасимова [1985], Б. И. Кочурова [1997] и др. показывает, что сущность геоэкологического анализа заключается в следующем:

1) диагностике основного изменяющегося компонента или комплекса в структуре ландшафта;

2) оценке остроты проявления геоэкологической ситуации;

3) установлении причин обострения геоэкологических проблем в условиях функционирования геотехнических систем в проектном режиме, при нарушении технологии строительства и эксплуатации, а также в аварийных ситуациях;

4) выявлении конфликтных зон между разнотипными геотехническими системами;

5) определении тенденций развития геоэкологических ситуаций в культурном ландшафте и характеристике (оценке) возможных последствий: природноресурсных, экономических, правовых, социальных и других.

Геоэкологические ситуации в культурном ландшафте по времени возникновения могут подразделяться на прошлые (свойства ландшафтов, приобретенные в предшествующие периоды хозяйственного освоения), унаследованные (свойства и процессы, развивающиеся с предшествующих периодов) и современные. Хотя создание геотехнических систем и проявление изменений в геокомплексах часто происходят синхронно, тем не менее необходимо учитывать относительную автономность ландшафтов и прогнозировать критические изменения через определенные интервалы времени.

Развитие геоэкологических ситуаций во многом определяется свойствами отдельных типов природных территориальных комплексов и пространственновременной организацией ландшафтов: площадь, географическое положение, разнообразие природных условий и ресурсов, динамика геокомплексов, наличие определенных типов природных ресурсов и др. В то же время они могут являться следствием хозяйственного освоения: трансформация территориальной и вертикальной структуры ландшафтов; изменение геохимии (загрязнение окружающей среды) и геофизики ландшафтов (ухудшение климата, активизация опасных явлений: почвенная эрозия, обмеление рек и водоемов, лесные пожары и т. д.); ухудшение качества жизни населения (увеличение заболеваемости), изменение состояния растительности и животного мира (уменьшение биологического разнообразия, вымирание отдельных видов животных и раститений).

Отслеживание многовековых процессов хозяйственного освоения ландшафтов, объяснение изменений типов землепользования и развития геоэкологических ситуаций позволяет оценить опыт этносов по созданию адаптивного хозяйства и, следовательно, выработать рекомендации по оптимизации природопользования, а также составить комплексный географический прогноз развития региона. Такая же цель преследуется при изучении функционирования современных геотехнических систем. Их исследование должно быть направлено на выявление сущности, факторов и скорости изменения природных комплексов, попавших в зону техногенного воздействия. Изучение этих вопросов является одной из основных задач современного ландшафтоведения [Емельянов, 1980; Дьяконов, 1980, и др.]. При этом «...

важно предвидеть не только те последствия, которые геотехсистема вызовет сразу после ее создания, но и отдаленные как во времени, так и по расстоянию…» [Мухина, Преображенский, 1978, с. 83]. Такая постановка задачи является важнейшей при геоэкологическом анализе хозяйственного освоения ландшафтов, так как возникающие состояния геокомплексов являются исходными в последующие периоды освоения.

Оценка антропогенной трансформации ландшафтов в процессе их хозяйственного освоения миновала стадию констатации наличного результата. В конце 1970-х гг. фокус региональных исследований значительно сместился. Об этом свидетельствуют названия вышедших тогда монографий – «Региональный географический прогноз…» [1977], «Прогнозно-географический анализ территории административного района» [1984]. В указанных работах и ряде других, явившихся плодом коллективного труда отечественных географов, в концентрированном виде формулируется основная задача географии конца ХХ в. – разработка научных представлений о природно-социально-экономических системах будущего. В последней из названных работ Ю. Г. Симонов пишет: «При прогнозировании поведения объекта необходимо, чтобы базисный ряд, на основании которого делается прогноз, был длиннее прогнозного периода в 20 – 30 раз» [с. 13]. Это означает, что для составления географического прогноза на ближайшие десятилетия необходим геоэкологический анализ процесса хозяйственного освоения ландшафтов начиная со средневековья.

Таким образом, важнейшим направлением геоэкологических исследований является изучение процессов хозяйственного освоения ландшафтов – выявление генезиса, особенностей развития, структуры природно-социально-экономических систем культурных ландшафтов для выбора способов рационального использования природных комплексов и ресурсов; обоснование геоэкологических ограничений хозяйственной деятельности с целью предотвращения возможного развития деструктивных процессов.

СОВРЕМЕННЫХ ЛАНДШАФТНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Для раскрытия потенциальных теоретических и методологических ресурсов ландшафтоведения, способных решать геоэкологические задачи по защите и улучшению окружающий среды, целесообразно рассмотреть историю и внутреннюю структуру этой отрасли физической географии.

Одно из фундаментальных понятий современной географии – ландшафт, «...в основе которого лежит идея о взаимосвязи и взаимообусловленности всех природных явлений земной поверхности» [Исаченко, Шляпников, 1989, с. 5].

Термин «ландшафт», включенный в название науки, заимствован из немецкого языка: die Landschaft – от Land (земля), Schaft (взаимосвязь). С XV в. это слово стало использоваться художниками «...для обозначения на картинах природного фона, который сопровождал показ того или иного сюжета. То есть оно характеризовало какой-либо аспект земного облика, но без указания на его протяженность.

В результате авторы пользовались этим словом, не уточняя его значения. Гумбольдт, например, понимал под ландшафтом визуально воспринимаемую и эстетически оцениваемую красоту окружающего...» [Джеймс, Мартин, 1988, с. 264].

Уже в изначальной трактовке ландшафт трактовался как однородная по своим характеристикам территория. В таком варианте слово «ландшафт» до настоящего времени встречается не только в географии, но и в литературе, искусстве и других областях знаний.

Слово «ландшафт» получило более широкое распространение, «...когда географы сфокусировали свое внимание на изучении более мелких территорий, для обозначения которых слово Landschaft (в его значении небольшого района) казалось удобнее, чем Gebiet (область), употребляемое по отношению к крупным районам... Слово Landschaft казалось синонимом гармонии между связанными друг с другом элементами» [Джеймс, Мартин, 1988, с. 265]. В то же время была заложена идея о сложной иерархии природных комплексов.

В российскую географию слово «ландшафт» введено во второй половине ХIХ в., когда в качестве объекта ее исследования начинают рассматриваться природные комплексы. Изначально, как и в немецкой географии, этот термин употреблялся в общей трактовке. До настоящего времени он используется как синоним терминов «природный территориальный комплекс», «природный комплекс», «геокомплекс», «геосистема».

Центральным звеном современного учения о ландшафте является структурно-генетическое ландшафтоведение. Оно начинает развиваться в начале ХХ в. Раскрывая его сущность, Л. С. Берг пишет, что «географический ландшафт есть такая совокупность, или группировка, предметов и явлений, в которой особенности рельефа, климата, вод, почвенного и растительного покрова и животного мира, а также, до известной степени, деятельности человека сливаются в единое гармоничное целое, типически повторяющееся на протяжении данной зоны Земли»

[1947, с. 5]. Согласно Л. С. Бергу, географический ландшафт распадается на более мелкие группировки, которые можно считать географическими индивидами. Задачей же географии, рассматриваемой как учение о ландшафтах, по мнению ученого, является изучение структуры (формы) и классификации ландшафтов и их «сообществ», влияния элементов ландшафта друг на друга, а также взаимовлияния отдельных ландшафтов друг на друга, их географического размещения.

Нужно отметить, что до введения в российскую географию слова «ландшафт» вопросы пространственно-временной организации природы земной поверхности уже исследовались как в отраслевых, так и в комплексных физикогеографических исследованиях. Наиболее значителен вклад В. В. Докучаева [1949], который создал основы генетического почвоведения, раскрыл связи между почвами и остальными компонентами природы, а также завершил создание учения о широтных и высотных зонах. Это направление в географии получило развитие в работах Г. Н. Высоцкого при изучении условий лесопроизрастания. Он определяет, что лесоразведение должно опираться на научное деление страны на зоны, округа (местности), местопроизрастания. Ученый формулирует представление о природных зонах как природных комплексах, состоящих из местностей, или естественных районов (округов), которые в свою очередь образуют «однохарактерные сочетания типов местопроизрастаний» [1904], поэтому важнейшей задачей науки является разработка для сельского хозяйства и лесоводства карт типов местопроизрастаний. Для оптимизации лесохозяйственной деятельности Г. Ф.

Морозовым [1949] была предложена иерархическая система таксонов: лесоводственная зона, подзона, область, типы лесных массивов, типы насаждений. Каждая из названных единиц является как биогеографической, так и ландшафтной категорией. Представление о ландшафте как сложной системе упорядоченных природных комплексов получило развитие в работах С. С. Неуструева [1910], Б. Б.

Полынова [1956], Л. Г. Раменского [1938] и др.

С ранних этапов становления ландшафтоведения в исследовании ландшафтов сформировались два взаимосвязанных течения: региональное и типологическое. Согласно региональной трактовке, термином «ландшафт» обозначается одна из таксономических единиц классификации ПТК. Например, Н. А. Солнцев отмечает, что «...географическим ландшафтом следует называть такую систематически однородную территорию, на которой наблюдается закономерное и типическое повторение одних и тех же взаимосвязанных сочетаний: геологического строения, форм рельефа, поверхностных и подземных вод, микроклиматов, почвенных разностей, фито- и зооценозов» [1948б, с. 258]. Ландшафт делится на морфологические единицы: местности, урочища, фации. Каждый ландшафт рассматривается как своеобразное, неповторимое явление. Выделенным ландшафтам присваивается собственное название. Это направление успешно развивалось Н. А. Солнцевым [1948а, б], А. Г. Исаченко [1953, 1960, 1974], К. И. Геренчуком [1956, 1957] и др.

В то же время ландшафтное картографирование обширных регионов привело к формированию нового течения в ландшафтных исследованиях – типологического.

Оно получило развитие в работах И. М. Крашенинникова [1954], Б. Б. Полынова [1956], Н. А. Гвоздецкого [1979]. Характеризуя это течение, Н. А. Гвоздецкий писал: «Как на местности, так и на аэрофотоснимках мы видим прежде всего ландшафтные типологические единицы (лесные, болотные, пойменные ландшафты и т. д.) и их конкретные участки. Объединяя их затем на основе картирования, мы получаем региональные единицы (районирование на ландшафтно-типологической основе), в частности и физико-географические районы» [с. 134]. Региональное и типологическое направления исследования дополняли и обогащали учение о ландшафте.

Определение ландшафта развивалось. «В соответствии с этим ядра определений последовательно составляли указания на однородность территории (в том числе и генетическую), однородность сочетаний компонентов, однородность взаимосвязи компонентов, комплексный характер образования, его единство, однородность пространственного сочетания природных комплексов низшего ранга, однородность обмена веществом и энергией (метаболизма), системный характер образования, его целостность» [Охрана ландшафтов, 1982, с. 104]. Эволюция определений отражала структурно-генетическое направление развития ландшафтоведения. По сути, это направление составляет основу учения о ландшафте, в котором исследуются пространственно-временная организация ландшафтов, вопросы классификации и систематизации ПТК, а также методы ландшафтного картографирования.

Важным направлением ландшафтоведения во второй половине ХХ в. становится изучение изменений природных территориальных комплексов. Общая схема для определения времени становления и исчисления возраста ландшафта по составу природных компонентов предложена В. А. Николаевым. Он пишет, что за «...возраст ландшафтов следует принимать время, когда природный комплекс в целом приобретает структуру, близкую к современной, и функционирует с тех пор в условиях этой инвариантной структуры. В таком случае современные ландшафты получают возраст, соответствующий времени возникновения последних звеньев их структуры» [1976, с. 47]. Инвариантными являются свойства геосистем, которые преобразуются в процессе эволюционного развития [Сочава, 1978].

В моносистемной модели ландшафта инвариантными (наиболее устойчивыми) являются горные породы, в полисистемной – наиболее низко расположенные ПТК.

Многочисленные теоретические и региональные исследования ландшафтов привели к формированию целого спектра новых проблемных направлений ландшафтоведения: функционально-динамического, геохимического, геофизического, исторического, антропогенного, прогнозного, прикладного.

В 1960-х гг. наряду со структурно-генетическим (структурно-морфологическим) направлением, акцентирующим внимание ландшафтоведов на изучении генезиса, истории развития и строения ландшафтов, возникло функциональнодинамическое направление [Макунина, 1975]. Оно получило развитие в работах А. А. Григорьева [1966], Д. Л. Арманда [1975], А. М. Грина [1975], В. Б. Сочавы [1978], В. А. Снытко [1978], А. А. Крауклиса [1979], Н. Л. Беручашвили [1986], А. А. Макуниной и П. Н. Рязанова [1988], И. И. Мамая [1997] и др. Научное направление базируется на понятии «геосистема»: «это особый класс управляющих систем; земное пространство всех размерностей, где отдельные компоненты природы находятся в системной связи друг с другом…» [Сочава, 1978, с. 292]. В изучении геосистем важным становится вопрос, «...какие свойства сообщают геосистеме как целому ее составляющие» [Крауклис, 1979, с. 53]. По А. А. Крауклису [1979], геосистема представляет собой единство инертных (минеральный субстрат, рельеф), мобильных (различные виды энергии: энергия солнца, гравитационная и др.) и биотически активных элементов среды.

Функционально-динамическое направление ландшафтоведения тесно взаимодействует с геофизическими исследованиями ландшафта, основы которых были заложены в работах А. А. Григорьева [1966], А. Ю. Ретеюма [1971, 1978], К. Н. Дьяконова [1975, 1980, 1988], Н. Л. Беручашвили [1986] и др. По определению К. Н. Дьяконова, «геофизика ландшафта – наука о физических свойствах, процессах и пространственно-временной организации геосистем как функционально-целостных объектов. Это прежде всего методическое направление в ландшафтоведении, изучающее роль физических полей в формировании локальной и региональной структуры ландшафтной сферы Земли, физическую (энергетическую, вещественную и информационную) сторону взаимодействия отдельных компонентов геосистем; их радиационный, тепловой и водный балансы; метаболизм со средой; физико-географические факторы фотосинтеза (биопродукционного процесса), трансформацию энергии по трофическим цепям и детритные потоки энергии» [1988, с. 4]. Основываясь на системном подходе, геофизика ландшафтов дополняет учение о ландшафте закономерностями пространственновременной организации геосистем путем построения балансовых уравнений геосистем и уравнений связи геосистем.

В 1940-х гг. в ландшафтоведении формируется геохимическое направление.

Глубокое по содержанию определение учения о ландшафте дает Б. Б. Полынов, который отмечает: «То замечательное направление в географической науке, которое предопределяет ее будущее значение синтетического естествознания, следует назвать ландшафтным направлением» [1956, с. 493]. Он определяет ландшафт как систему, осуществляющую взаимодействие природных процессов. В созданном им геохимическом направлении в ландшафтоведении Б. Б. Полынов показал, что миграция химических элементов связывает между собой горные породы, почвы, химические элементы, природные воды и атмосферу. Изучение процессов миграции химических элементов позволяет вскрыть сущность взаимоотношений между компонентами ландшафта и его целостность.

Во второй половине ХХ в. ведется разработка теоретических основ водной, воздушной и биогенной миграции химических элементов в ландшафтах, устанавливаются принципы и методы классификации геохимических ландшафтов, развиваются исследования геохимии техногенных ландшафтов. Крупный вклад в изучение закономерностей миграции, рассеяния и концентрации химических элементов и их соединений в природных и антропогенных комплексах внесли В. И. Вернадский [1940], Б. Б. Полынов [1956], А. И. Перельман [1975], М. А. Глазовская [1964, 1988], А. И. Перельман, Н. С. Касимов (1999) и др. Перспективы развития геохимии ладшафтов связываются с изучением распространения химических элементов, развитием теории ландшафтно-геохимических систем и разработкой классификации природных и техногенных ландшафтно-геохимических систем.

С самых первых этапов развития учения о ландшафте выделилось историческое ландшафтоведение. Многочисленными работами отечественных и зарубежных географов было показано, что ландшафты относятся к историческим явлениям и их современное состояние во многом определяется долговременной хозяйственной деятельностью человека. В историческом аспекте рассматривались различные стороны проблемы взаимодействия природы и общества, в частности:

воздействие природных факторов на развитие культуры и хозяйства [Мечников, 1918; Вавилов, 1926; Саушкин, 1976]; влияние природных условий на этногенез [Гумилев, 1967, 1989]; воздействие человека на ландшафт в связи с решением современных геоэкологических проблем [Мильков, 1973; Исаченко, 1974; Жекулин, 1972, 1982; Ворпай, Куница, 1982; Давыдчук, 1977; Исаченко, Резников, 1999, и др.].

Определяя основные направления развития исторического ландшафтоведения, В. С. Жекулин [1982] отмечает, что задача науки «...состоит в изучении последовательно сменяющихся ландшафтных аспектов. В этом смысле аспект характеризует стадию в освоении географического ландшафта» [с. 63]. И далее он конкретизирует, что непременной задачей сквозного историко-ландшафтного анализа является определение возраста освоения природного комплекса. При этом нужно отличать время первого заселения территории от периода изменения ландшафтной структуры, обусловленного активным воздействием человека. Различия путей освоения ландшафтов определяются как особенностями развития производства, так и природными условиями. Практическое значение историкогеографических исследований заключается в том, что при работе над моделями взаимоотношений природы и общества прошлого извлекается опыт, важный для решения современных геоэкологических проблем.

Историческое направление получило широкое развитие и в зарубежной географии. Процессы взаимодействия природы и населения нашли отражение в работах К. Риттера, Д. П. Марша, Н. Шейлора, А. Геттнера, Г. Ферро и др. Большой вклад в разработку теории и методов исторического ландшафтоведения внес О. Шлютер. Он ввел понятие Urlandschaft: это ландшафт, существовавший до привнесения в него крупных изменений, которые были порождены деятельностью человека. Он прослеживает последовательность изменений, в процессе которых Urlandschaft превращается в то, что было им названо Kulturlandschaft, то есть в ландшафт, созданный человеческой культурой [Schluter, 1920, 1928]. В прослеживании этих изменений ученый видел главную задачу географии. В реконструкции Urlandschaft'а Центральной Европы он использует данные топонимики и описания, составленные древнегреческими и римскими географами [Джеймс, Мартин, 1988].

Важнейшей задачей историко-географических исследований является анализ процесса антропогенной трансформации природных компонентов и комплексов. Вопросы изменения растительности в результате хозяйственной деятельности исследуются М. А. Цветковым [1957], А. Г. Харитонычевым [1960], А. М. Семеновой-Тян-Шанской [1957]; особенности воздействия человека на почвы изучаются А. С. Фатьяновым [1959]; результаты воздействия человека на животный мир отдельных регионов рассматриваются С. В. Кириковым [1959, 1960] и др.

В итоге в географии постепенно сформировалось новое понятие – антропогенный ландшафт, определяемый либо как «природный комплекс, структура которого изменена или заново создана человеком» [Нестеров, Федотов, 1977, с. 175], либо как «природная система, изменяющая свои основные параметры под влиянием общества» [Булатов, 1977, с. 44].

Одним из основоположников современного антропогенного ландшафтоведения является Ф. Н. Мильков. Ему принадлежит детальная классификация антропогенных ландшафтов по содержанию, генезису, глубине воздействия человека на природу, целенаправленности возникновения, длительности существования, степени саморегулирования, хозяйственной ценности.

В антропогенном ландшафтоведении накоплен достаточно большой опыт исследования процессов антропогенной трансформации природных территориальных комплексов. Среди комплексных работ такого плана нужно отметить труды Ф. Н. Милькова [1950, 1973, 1978], А. Г. Исаченко [1980а], В. С. Жекулина [1982], В. И. Федотова [1982, 1985], В. И. Булатова [1977] и др. В них раскрываются такие аспекты, как взаимоотношения общества и природной среды, эволюция отдельных типов природных комплексов и их компонентов под влиянием антропогенного воздействия на разных исторических этапах, вопросы оптимизации использования ландшафтов. В целом создано достаточно целостное представление о возникновении, развитии и функционировании антропогенных ландшафтов.

К сожалению, в силу значительной дифференциации географической науки в этих работах мало используется экономико-географический анализ территориальных хозяйственных структур.

В последние годы активизируются работы по изучению культурных ландшафтов, формирующихся как результат длительного хозяйственного освоения природных комплексов. В наиболее широкой трактовке «культурный ландшафт»

– результат многовекового воздействия человека (этносов) на геокомплексы.

Культурный ландшафт в этом варианте может противопоставляется акультурному [Исаченко, 1980б; Рихтер, 1980, 1983; Барш, 1971, 1972, 1982; Бауэр, Ваничке, 1971; Хаазе, Шмидт, 1977; Хайнцман, Херман, 1977; Пойкер, 1987, и др.]. На международном симпозиуме «Культурные ландшафты: сохранение и устойчивое развитие» под культурным ландшафтом рекомендовалось понимать «территории, которые, находясь в экологическом равновесии, вещественно (материально) преобразованы разными формами хозяйственного использования, они также охватывают территории культур коренных народов, вмещающие в себя духовные структуры. Состояние ландшафтов обитания коренных народов отражает состояние культуры этих народов. В ходе индустриализации, интенсификации землепользования и роста численности населения культурные ландшафты утрачивают свои изначальные функции, все больше сводясь к производственным площадям. В результате утрачиваются функциональные и восстановительные способности ландшафта, культурное и биологическое разнообразие, малая родина и местное самосознание народов. Глобализация разрушает также региональные и локальные экономические циклы» [Мухин, 1999, с. 77]. В регионах древнего освоения в культурном ландшафте содержатся напластования разновременных элементов культур разных народов. Поэтому изучение культурных ландшафтов представляется как синтетическое географическое направление, способное объединить не только географов, но и этнографов, историков, экологов.

Становление современной географии характеризуется активным развитием прикладного (конструктивного) ландшафтоведения. Узловой проблемой этого направления является разработка теории и методологии ландшафтного планирования. Различные ее аспекты изучались в русле всех упомянутых проблемных направлений ландшафтоведения. В современной науке сложились два направления: изучение зависимости между пространственной структурой землепользования и структурой ландшафтов, проводимое в целях рационального использования природного потенциала, и изучение изменения ПТК под влиянием отдельных типов хозяйственного воздействия. Сложность, многофакторность, длительность формирования антропогенных модификаций ландшафтов требует не только всестороннего пространственного анализа, но и рассмотрения процесса освоения с целью выявления тенденций изменения геокомплексов под влиянием исторически меняющихся типов землепользования.

Основы конструктивного ландшафтоведения были изложены еще в работах А. И. Воейкова и В. В. Докучаева. Классическим примером их реализации отчасти является ландшафтное обустройство Каменной степи. Современные теоретические и методические вопросы прикладного ландшафтоведения (анализ ландшафтной структуры для обустройства территории) получили развитие в работах В. С.

Преображенского [1972], Д. Л. Арманда [1975], В. Б. Сочавы [1978], В. А. Николаева [1978], А. Г. Исаченко [1980б], Г. Рихтера [1983], В. И. Федотова [1985], А. Д. Абалакова [1998] и др. Одним из основных понятий прикладного ландшафтоведения является «культурный ландшафт» – многоуровневое образование, формирующееся при сложном взаимодействии разнокачественных природных, технических и социальных процессов. Теоретические аспекты культуры землепользования, или ландескультуры, были подробно рассмотрены в немецкой географии [Бауэр, Вайничке, 1971; Haase G., Haase J., 1971, Richter, Kugler, 1972; 1975;

Heinzmann, Herrmann, 1976]. Важным шагом по обобщению международного опыта проектирования культурных ландшафтов является издание «Руководства по ландшафтному планированию» [2000], в котором представлены материалы, характеризующие принципы и процедуры ландшафтного планирования как одного из экологически ориентированных инструментов управления природопользованием и охраной природы.

Одним из важнейших направлений прикладного ландшафтоведения является ландшафтная индикация (космическое ландшафтоведение), разрабатывающая вопросы методологии и методики ландшафтной интерпретации космических снимков и получения с их помощью оперативной ландшафтно-экологической информации (Николаев, 1993). Ландшафтная индикация зарекомендовала себя как надежный метод при оперативной оценке состояния природных комплексов и картографировании труднонаблюдаемых (деципиентных) компонентов геокомплексов (геологических и тектонических структур, гидрогеологических условий, свойств почв и др.). Практическая направленность ландшафтной индикации возросла в связи с активным внедрением в практику исследований аэрокосмических методов. На их базе активно развиваются агроиндикация, геоиндикация, гидроиндикация, природоохранная индикация. Различные аспекты ландшафтной индикации получили развитие в работах А. В. Садова [1978], А. Л. Ревзона [1981], С.

В. Викторова, А. Г. Чикишева [1990], А. С. Викторова [1986] и др. Апробация ландшафтно-индикационного метода осуществлена во многих естественных ландшафтах и их антропогенных модификациях.

Как перспективное направление ландшафтоведения нужно рассматривать исследование эстетики ландшафта. Проблемное направление эстетика ландшафта формируется на контакте ландшафтоведения, эстетики, культурологии, психологии, общей экологии, рекреационного природопользования, ландшафтной архитектуры. Ее основной задачей является изучение особенностей формирования и пространственно-временного распределения эстетических ресурсов ландшафтов (пейзажей). Это направление выражает своего рода виток понятийной спирали, возвращающий нас на новом уровне к Гумбольдтовой трактовке ландшафта, к попытке взглянуть на географическую реальность одновременно глазами ученого и художника. Эстетические ресурсы являются важнейшим элементом культурного ландшафта [Эрингис, 1965; Эрингис, Будрюнас, 1968, 1971, 1975;

Фролова, 1994, 1997; Евстропьева, 1999]. Задачей ландшафтоведения является не только исследование эволюции пейзажей культурных ландшафтов, но и планирование возможных сценариев их развития. Например, различные аспекты эстетических ресурсов – сельскохозяйственных, придорожных, прибрежных, в местах выемки грунта, в отвалах и насыпях – раскрываются в работе Х. Пойкера [1987].

Синтез результатов ландшафтных исследований осуществлятся в прогнозном ландшафтоведении, в котором ставится задача разработки научных представлений о состоянии природных территориальных комплексов, недоступных непосредственному исследованию, об их коренных свойствах и переменных состояниях, обусловленных естественными, а также преднамеренными и непреднамеренными результатами хозяйственной деятельности. Вопросы географического прогнозирования разрабатывались в исследованиях Т. В. Звонковой [1972], В. Б.

Сочавы [1978], К. Н. Дьяконова [1975], Ю. Г. Саушкина [1976], Ю. Г. Симонова [1976], В. А. Николаева [1978, 1979], А. Г. Емельянова [1975, 1980, 1982] при прогнозировании развития ландшафтов под воздействием техногенных систем.

Ландшафтное прогнозирование основывается на знании причинно-следственных связей, звеньев последовательных событий, вытекающих одно из другого, на экспертных оценках, в которых используется метод аналогии.

Проблемные направления ландшафтоведения должны образовать единую систему, и если ранее традиционным результатом ландшафтных исследований являлись карты природных территориальных комплексов, то в настоящее время они становятся базовой основой для проведения комплексных географических исследований систем «природа – хозяйство – население». В этом отношении весьма точный прогноз делает В. А. Николаев: «ландшафтное картографирование имеет большой эвристический потенциал. Ландшафтная карта как научная модель должна не столько венчать исследование, сколько быть отправной базой для дальнейших изысканий» [1978, с. 58]. Основная цель ландшафтоведения – разработка теоретических основ рационального использования, охраны и преобразования культурных ландшафтов. В этой связи перспективным направлением ландшафтоведения является разработка геоэкологических основ планирования хозяйственного освоения ландшафтов.

Практически во всех проблемных направлениях ландшафтоведения, начиная с классических работ А. Н. Краснова, Г. Н. Высоцкого, Г. Ф. Морозова, С. Д.

Муравейского, Л. Г. Раменского и других, присутствует экологическая проблематика. В развитии этого направления особо необходимо отметить введение в 1930х гг. К. Троллем [1972] понятий «ландшафтная экология» и «геоэкология». Они используются для экологических исследований ландшафта в аспекте качественного определения природного баланса вещества в пределах региона. В широко известном словаре «Охрана ландшафтов» [1982] отмечается, что термин «ландшафтная экология» используется «…для обозначения рабочих направлений:

1) изучение ландшафтов путем анализа экологических отношений между растительностью и средой, 2) изучение структуры и функционирования природных комплексов на топологическом уровне, 3) изучение взаимодействия составных частей природного комплекса и воздействия общества на природную составляющую ландшафтов путем анализа балансов вещества и энергии» [с. 119]. В отдельных исследованиях «ландшафтная экология» рассматривается как синоним термина «биогеоценология».

В 1980-х гг. экологическое направление в ландшафтоведении и в целом географии начинает выделяться как приоритетное. Важнейшие аспекты геоэкологических исследований раскрываются в работах В. Б. Сочавы [1970], В. С. Преображенского и Т. Д. Александровой [1982], И. П. Герасимова [1985], С. Б. Лаврова [1989] и др. В результате взаимодействия географии и экологии «постепенно начинает вырисовываться некоторое новое, до 1970 – 1980-х гг. зримо не выявлявшееся общее исследовательское поле, своеобразный экотон научных интересов» [Преображенский, 1992, с. 5]. Особенно активно геоэкологическое направление развивается в 1990-х гг. Его теоретические аспекты раскрываются в работах Н. Ф. Реймерса [1990], В. С. Преображенского [1992, 1994], И. А. Авессаломовой [1992], Б. В. Виноградова [1994], А. М. Грина, А. М. Клюева и Л. И. Мухина [1995], В. Б. Поздеева [1994, 1996, 1998], С. П. Горшкова [1997], Б. И. Кочурова [1997], И. Е. Тимашева [2000] и др. Обзор исследований по экологии ландшафтов в зарубежной географии приводится А. Рихлингом [1999]. Результаты анализа точек зрения по вопросу происхождения и развития ландшафтно-экологических (геоэкологических) работ можно свести к следующим направлениям.

1. Формирование экологического подхода во всех науках о Земле. Например, И. П. Герасимов писал, что «правильно толковать экологию как специфический общенаучный подход к изучению различных объектов природы и общества»

[1985, с. 13]. Фундаментальные экологические исследования, по его мнению, «должны проводиться во всех областях современной науки и иметь взаимосвязанный характер, так как их общий предмет – природная сфера, или биосфера»

[там же, с. 7]. В изложенном варианте геоэкологические исследования могут рассматриваться как одно из проблемных направлений развития ландшафтоведения, развивающееся с конца ХIХ в.

2. Становление и развитие в недрах ландшафтоведения научного направления, ставящего задачей изучение взаимодействия общества с ландшафтной оболочкой. Основной акцент делается на определении балансов вещества и энергии, изучении процессов функционирования геосистем, оценке характера трансформации и состояния антропогенных ландшафтов и выработке рекомендаций по оптимизации использования ландшафтов.

3. Развитие нового научного направления на стыке физико-географических и экономико-географических наук, изучающих «территориальные закономерности взаимодействия природы и общества… интегральные геосистемы различной величины» [Корытный, 1990, с. 21]. В качестве основной задачи этого направления выступают разработка вариантов хозяйственного освоения, формирование культурных ландшафтов.

В 1990-х гг. возникает еще одно научное направление, использующее термин «геоэкология» и развивающееся на стыке геологии и экологии. Анализ этого направления содержится, в частности, в работе «Теория и методология экологической геологии» [1997]. Основной спектр проблематики этого направления связан с экологическими аспектами в геологии, геохимии, гидрогеологии, инженерной геологии, геокриологии, геофизике. Обзор опубликованной литературы, проведенный авторами монографии, позволил им сделать выводы об отсутствии стройной и логической концепции геоэкологии и общепринятого подхода к определению задач этой науки и объектам ее изучения. Данное направление в геологии более правильно именовать не геоэкологией, а экологической геологией.

Очевидно, что в области географии и экологии развиваются интеграционные процессы. Это, в частности, проявляется в появлении коллективных работ:

«Геоэкологические подходы к проектированию природно-технических систем»

[1985]; «Геоэкологические основы проектирования природно-технических систем» [1987]; «Геоэкологические основы территориального проектирования и планирования» [1989]; Геоэкологические основы охраны архитектурноисторических памятников и рекреационных объектов» [1991]; «Географическая экспертиза хозяйственного освоения территории» [1992] и др. Необходимость развития интегрального научного направления определяется социальными заказами: экологическое обоснование проектных решений в градостроительной документации, разработка территориальных комплексных схем охраны природы, экспертиза строительства и эксплуатации геотехнических систем.

На наш взгляд, геоэкология должна выступать как интегральное научное направление, синтезирующее теорию, методологию основных проблемных направлений современного ландшафтоведения (структурно-генетического, функционально-динамического, геофизического, геохимического, исторического, антропогенного, эстетического (пейзажного) и прикладного), тесно взаимодействующее с другими географическими науками и экологией в области исследования вопросов пространственной организации культурных ландшафтов, регионального планирования их хозяйственного освоения и использования, а также охраны природных комплексов. Основная задача геоэкологии – изучение взаимодействия природных территориальных комплексов и территориально-хозяйственных систем в их историческом развитии на разных уровнях организации – локальном, региональном, глобальном для проектирования оптимальной среды проживания человека и сохранения биологического разнообразия.

2. ЛАНДШАФТЫ МОРДОВИИ

Выявление современных внутриландшафтных и межландшафтных взаимосвязей, создание классификаций ландшафтов, определение направленности развития долговременных геоэкологических процессов требуют углубленного исследования происхождения и развития природных комплексов. В современном ландшафтоведении при исследовании вопросов эволюции природы выделяются периоды становления и развития ландшафтов. Первый включает временной интервал с момента возникновения инвариантных элементов природных комплексов до установления взаимосвязей между современными природными компонентами.

Возраст и развитие ландшафтов исчисляется со «...времени возникновения последних звеньев их структуры» [Николаев, 1976, с. 47) и установления современного режима их функционирования.

2.1. СТАНОВЛЕНИЯ ЛАНДШАФТОВ МОРДОВИИ

Становление современных ландшафтов Мордовии начинается в конце палеогена, когда в процессе взаимодействия эндогенных и экзогенных сил начинают формироваться современные морфоструктурные и морфоскульптурные формы рельефа, определившие характер региональной трансформации тепла и влаги. В это время в результате регрессии палеоморя из Сурского прогиба на всей территории Мордовии устанавливается континентальный режим развития природных комплексов. Возникшая в восточной Мордовии эоценовая прибрежно-морская аккумулятивная равнина в условиях гумидного климата подверглась воздействию экзогенных процессов, и на ее месте образовался новый генетический тип рельефа – эрозионно-денудационная возвышенность. Фрагменты этой поверхности, сложенные палеогеновыми и верхнемеловыми горными породами, сохранились на останцовых массивах междуречья Алатыря и Суры на абсолютных отметках 280 – 320 м. Преобладание в палеогене морских и озерно-морских условий в сочетании с равнинностью территории и слабой сезонной изменчивостью климатических характеристик определяет небольшую пространственно-временную изменчивость гидрологических процессов. Центральная часть Русской равнины была покрыта тропической растительностью, представителями которой являлись секвойя, ольха, граб, каштан, платан, тополь и др.

Новый цикл развития рельефа охватывает конец миоцена и начало плиоцена. В результате поднятий Приволжской возвышенности в ландшафтах Мордовии происходит новая активизация эрозионных процессов. Речные долины меняют свои направления с юго-восточного на северо-западное. Развитие рек завершилось в среднем плиоцене их резким углублением в коренные породы. Аллювиальный материал выносился из каньонообразных долин за пределы территории Мордовии. Развитие геоморфологических процессов в условиях теплого и влажного климата вело к дальнейшему разрушению олигоценовой поверхности, размыву отложений мела и палеогена. В позднем плиоцене стабилизация тектонических движений вызвала заполнение долин сносимым материалом, что обусловило частичное захоронение речных долин. Ослабление глубинной эрозии создало условия для образования озер. В отрицательные формы рельефа ингрессировали воды акчагыльского бассейна. В условиях влажного и теплого климата образовалась кора выветривания, сохранившаяся в мезо-кайнозойских отложениях отдельными фрагментами до настоящего времени. Современная миоцен-плиоценовая поверхность выравнивания имеет абсолютные отметки 180 – 240 м.

В конце неогена «...начинают проявляться две главные черты, имевшие важное значение для формирования... современной природы. Первая из них заключается в направленном тренде к глобальному похолоданию климатических условий... Вторая... в появлении ярко выраженных колебаний в состоянии природы от резко холодных условий... до теплых...» [Герасимов, Величко, 1984, с. 58].

На территории Русской равнины «...возросла дифференциация климатических поясов, наложившая отпечаток на гидрологический режим рек неогена. Реки конца плиоцена уже несли в себе многие черты сходства с современными, отличаясь от последних лишь большей полноводностью и меньшей степенью выраженности основных фаз водного режима» [Разумихин, 1976, с. 273]. Фрагменты элементов гидрографической сети этого периода сохранились в долинах рек Мокша, Вад, Алатырь и других, а также в погребенных палеодолинах на отдельных участках междуречных пространств.

Климатические процессы вызвали также перестройку зональной структуры ландшафтов. На территории Мордовии возникают ландшафты саванного типа, структура которых постепенно приближается к современным лесостепным геокомплексам. Особенно значительные изменения происходят в конце плиоцена, что связано с движением на юг холодных вод ледника. Похолодание климата в этот период обусловливает постепенное выпадение теплолюбивых растений - исчезают восточно-азиатские древесные типы субтропического характера и получают распространение растения с опадающей листвой (дуб, бук, клен, тополь, орешник и др.).

Трансформация ландшафтов сопровождается вымиранием или выселением африканско-азиатских млекопитающих, но еще в течение плиоцена отмечается высокая численность оленей, быков, мастодонтов, слонов, саблезубых тигров. В плиоцене гиппарионы сменяются настоящими лошадьми. Из мелких форм широкое распространение получают гиены, рыси, лисицы, собаки, выдра – из хищных, выхухоль, кроты и землеройки – из несекомоядных, бобры, белки, мыши, зайцы – из грызунов.

В конце плиоцена дальнейшее усиление континентальности климата обусловливает увеличение продолжительности холодного периода, что вызывает наступление первой ледниковой эпохи четвертичного периода. Его начало также характеризуется повышенной активностью тектонических движений земной коры. Так, общее поднятие Приволжской возвышенности определило начало нового эрозионного цикла. Происходит углубление речных долин и формирование нижней поверхности выравнивания. В результате взаимодействия эндогенных и экзогенных процессов формируются континентальные отложения различных генетических типов и морфоскульптурные формы рельефа. Многие эрозионные формы в последующем были погребены под толщей четвертичных отложений ледникового происхождения.

В эпоху максимального оледенения территория Мордовии, за исключением юго-восточной части, была покрыта ледником. До 1980-х гг. было принято считать, что максимальное оледенение происходило в среднем плейстоцене. В настоящее время палеогеографы склоняются к мнению о более древнем его возрасте – нижнеплейстоценовом (донское оледенение).

В эпоху максимального оледенения Русской равнины на территории Мордовии возникли ледниковые равнины, сложенные моренными, водноледниковыми и озерно-ледниковыми осадками. Юго-восточная Мордовия, лежащая за границей донского ледника, испытала сильное воздействие в виде активизации процессов перигляциальной денудации и аккумуляции. Долины рек Мордовии, за исключением ее юго-восточной части, почти полностью заполнились осадками. Талые воды ледников концентрировались в придолинных зонах Алатыря, Мокши, Вада. Они формировали плоские понижения с песчаными наносами.

Тектонические движения и изменения климата неоднократно активизировали эрозионно-денудационные процессы, которые значительно преобразовали ледниковую равнину, трансформировав ее во вторичную моренную равнину. На большей части Мордовии о былом присутствии ледника (ледниковых отложений) свидетельствуют лишь эрратические валуны.

На водораздельных пространствах происходило формирование элювиальных суглинков, что выразилось в выщелачивании карбонатов кальция и магния и накоплении илистого материала и гидроокиси железа [Дедков, 1970, с. 36].

Водно-химические свойства элювиальных отложений существенно отличаются от свойств коренных отложений. Так, например, если у последних коэффициент фильтрации мела 1,4 – 9,8, то у перекрывающих их элювиальных суглинков он менее 0,01. На крутых склонах, сложенных глинисто-мергелистыми и песчаноглинистыми породами верхней юры и нижнего мела, активно развивались оползневые процессы. Особенно интенсивная оползневая деятельность происходила на коренных склонах долин рек Инсар, Алатырь, Мокша.

В долинах крупных и средних рек Мордовии в процессе эрозионноаккумуляционной деятельности формируются надпойменные террасы. Комплексный анализ рисунков гидрографической сети Мордовии указывает на смещение русел относительно погребенных долин. Алатырь, Сура, Инсар, Сивинь, Исса смещают свои русла к правому борту долин, а Мокша – к левому. Одновременно с углублением долин образуются суходолы, балки. Данные о густоте балочной сети показывают тесную взаимосвязь эрозионных процессов со свойствами литологического состава отложений, и в первую очередь с инфильтрационными свойствами пород. Наиболее активно эрозионные процессы протекают в моренных равнинах и равнинах, сложенных песчано-глинистыми отложеними нижнего мела, менее активно – на водно-ледниковых равнинах.

Эрозионные формы и склоны постепенно приобретают выраженную асимметрию, которая, по мнению А. П. Дедкова [1971], связана с различиями в инсоляции, так как независимо от наклона поверхности, тектоники и других условий более крутыми, как правило, являются склоны южной и западной экспозиций.

Инсоляционная асимметрия склонов хорошо выражена в белом мелу и мергелях верхнемелового возраста, песчаниках и опоках палеогена, меньше – в песчаноглинистых породах верхней юры и нижнего мела. Эта закономерность формировалась в условиях перигляциальных зон ледниковых эпох. Склоны северной и восточной экспозиций в условиях медленного оттаивания и просыхания грунта подвергались особенно сильному воздействию солифлюкции и быстрее достигали предельно малой крутизны.

Хорошо выраженная ритмика природных процессов – смена климата в ледниковые и межледниковые эпохи проявляется в увеличении количества осадков от холодных эпох плейстоцена к теплым в среднем в 2 – 3, максимум 4 – 5 раз [Сладкопевцев, 1976]. Учитывая, что осадки – важнейший фактор динамики расходов рек и годовых норм стока, С. А. Сладкопевцев указывает, что «увеличение осадков в 2 – 3 раза при потеплении климата и смене тундровых ландшафтов таежными не могло обусловить более резкие изменения нормы стока, поскольку одновременно возрастали и величины испарения. Роль растительности и мерзлотных условий в изменении стока по значению следует рассматривать как подчиненную. Например, даже резкое изменение характера растительного покрова – смена леса степью – мало влияет на сток, так как связанные с этим изменения фильтрации и испарения действуют в противоположных направлениях и в совокупности могут привести к колебаниям расходов рек в пределах 10 – 15 % от средних многолетних» [1976, с. 242].

В начале плейстоцена на территории Мордовии преобладали лесостепные ландшафты. В растительности характерно значительное количество термофильных средиземноморских и атлантических экзотов. Под влиянием динамических колебаний климата проявляются неоднократные изменения площадей и структуры степных и лесных ландшафтов. По мере похолодания постепенно исчезают термофильные экзоты. В период развития максимального оледенения господствует перигляциальная растительность, а значительные пространства западной и центральной Мордовии покрыты материковыми льдами.

Основные стратиАбс.

разделения Четвертичная (антропогеновая) В период окского похолодания ландшафты Мордовии находились вне ледниковой зоны. Степень изученности природы этого времени на данной территории довольно слабая. Предполагается, что происходила последовательная смена флоры и фауны тундры, степи и леса. Тундровые ландшафты с характерной фауной и флорой, вероятно, сформировались в высоких широтах, а при определенных климатических условиях могли продвигаться в средние широты. Степь, повидимому, является более поздним образованием, чем тундра. На территории Мордовии доминировали марево-полынные с примесью разнотравья степи со смешанными лесами в долинах рек и на склонах южных экспозиций.

В период климатического оптимума лихвинского межледниковья господствовали сосново-широколиственные леса с термофильными экзотами. Они сменились сосново-березовыми и елово-сосновыми лесами с травянистым покровом.

Ледниковая фауна и флора похолодания в среднем плейстоцене формировались из видов доледникового времени и северных пришельцев [Мензбир, 1923].

На водно-ледниковой, моренной равнине и внеледниковой зоне господствовали марево-полынные степи и сосново-березовое редколесье в сочетании с обширными заболоченными пространствами, озерами. Произрастали сосна, береза, ольха, ива, лещина. В последующую межледниковую эпоху в ландшафтах Мордовии произрастали ель, сосна, лиственница, ольха, ясень, малина, ива, бузина, калина.

Самый характерный представитель фауны среднего плейстоцена – мамонт, кругополярное животное, распространенное в арктической зоне. Он расселился предположительно из Азии. В последующие эпохи в Европе мамонт постепенно исчез, за исключением Сибири, затем вымер и там. Кроме мамонта обитали носорог, лошадь, дикий бык (прародитель зубра), мускусный бык, в межледниковую эпоху – косуля, северный олень, лось, кабан. Обилие травоядных обусловило и обилие хищников: медведь, росомаха, горностай, волк, лисица, песец, куница и пр. Из грызунов нужно отметить бобра, сурка, полевок, мышей, зайцев – беляка и русака. Таким образом, наблюдалось сложное сочетание северных и южных форм, что обусловлено сложностью и разнообразием ландшафтных условий времени разрушения ледниковых покровов и восстановления зональных природных комплексов. Смена ландшафтных условий сопровождалась миграцией и полной гибелью многих видов животных.

В период московского оледенения под влиянием похолодания на территории Мордовии постепенно исчезает теплолюбивая фауна и флора. Господствуют березовые леса с примесью широколиственных пород и сосны, с травянистым ярусом из разнотравья и папоротников. С развитием оледенения распространяется северный олень, ранее отступивший на север.

После московского похолодания развивается лесная растительность, появляются леса с елью и ольхой с примесью широколиственных пород, в травянистом ярусе которых преобладали папоротниковые, плауны. Для ландшафтов этого периода был обычен кабан, из грызунов можно назвать бобра и белку, из хищников – бурого медведя, барсука, куницу, ласку, выдру, росомаху, волка, дикого кота. В хвойных лесах обитал глухарь, в степных ландшафтах – лисица, тушканчик, сурок, суслик, хомяк, заяц-русак, крот, из птиц для степей были типичны дрофа и стрепет. Из крупных млекопитающих широкое распространение имели лось, зубр, первобытный бык, или тур, лошадь, мамонт. Многие из перечисленных представителей фауны до настоящего времени заселяют природные комплексы Мордовии.

В эпоху валдайского оледенения изучакмая территория находилась в экстрагляциальной области. Здесь функционировали природные комплексы холодных степей. По более теплым местообитаниям произрастали сосновые леса с примесью ели, развивались сфагновые болота с вереском, вокруг болот произрастали заросли березы и ольхи.

Плейстоцен является временем расселения на Русской равнине человека. В среднем плейстоцене древние люди (палеоантропы – неандертальцы и близкие к ним ископаемые люди) заселяли преимущественно южные ее окраины. На рубеже среднего и верхнего плейстоцена их сменили неоантропы, т. е. люди современного физического типа. «С появлением человека современного типа отмечается значительное совершенствование и разнообразие орудий труда и способов их изготовления. Наряду с каменными орудиями широкое распространение получают орудия из кости, нередко поражающие тонкостью и мастерством своего изготовления (например, костяные иголки с ушком)» [Природа…, 1981, с. 204]. Они заселяют все ландшафтные зоны Русской равнины. Материальная культура верхнего палеолита изучена археологами по стоянкам, состоящим из жилищ, построенных из костей мамонта, рогов северного оленя и камней. Они изготавливают каменные и костяные орудия труда, одежду, украшения. Археологические материалы свидетельствуют о преимущественном занятии охотой и рыболовством. Особенности организации хозяйственно-культурного типа сообществ охотников и собирателей заключается в том, что они оказывали ограниченное воздействие на природу. Однако, вероятно, они способствовали исчезновению ряда крупных животных: мамонтов, лошадей, зубров и других.

2.2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАЗВИТИЯ И ДИНАМИКИ

ЛАНДШАФТОВ В ГОЛОЦЕНЕ

Особое значение имеет изучение развития и динамики ландшафтов в голоцене. Именно с этого времени исчисляется возраст современных лесостепных ландшафтов Мордовии и развертываются сложные процессы их хозяйственного освоения. Важнейшим особенностям динамики климата этого периода в центре Русской равнины посвящены труды А. А. Величко, Н. А. Хотинского, М. И. Нейштадта, А. С. Монина и др. Палеогеографами в голоцене выделяются три термических максимума: бореальный (8,9 – 8,0 тыс. лет назад), атлантический (6,0 – 5,0 тыс. лет назад) и суббореальный (4,2 – 3,4 тыс. лет назад). Менее отчетливо проявляется динамика увлажненности. Н. А. Хотинский [1973] отмечает относительное увеличение увлажненности на границе позднеледниковья и послеледниковья и в предбореальное время.

Общий характер эволюции ландшафтов в голоцене отражается в изменении структуры почвенного покрова. Эти процессы применительно к природным комплексам Мордовии можно обозначить, используя концепцию, предложенную в работе П. В. Маданова и др. [1967]. Основываясь на классических работах русских почвоведов, они выделяют закономерности в эволюции лесостепных почв, которые определяются особенностями динамики климата и литогенной основой природных территориальных комплексов. В рамках этой концепции схема эволюции почв Мордовии имеет следующие особенности:

на водно-ледниковых отложениях предполагаемое направление эволюции почв имело следующие стадии: скрытоподзолистые (арктический, субарктический), слабоподзолистые (бореальный), среднеподзолистые (атлантический, суббореальный), сильноподзолистые (субатлантический). В понижениях рельефа происходило развитие подзолисто-глеевых, торфяноподзолисто-глеевых и болотных почв;

на вторичных моренных и эрозионно-денудационных равнинах, сложенных лессовидными суглинками, моренными, а также элювиально-делювиальными отложениями, на различных элементах рельефа шло развитие серых лесных и черноземных почв. На водораздельных и приводораздельных пространствах в эволюции почв выделяются следующие стадии: дерновокарбонатные (типичные) – 1-я фаза, дерново-карбонатные (выщелоченные) – 2-я фаза, дерново-карбонатные (оподзоленные) – 3-я фаза, серые лесные на нижних (придолинных) участках склонов вторичных моренных и эрозионно-денудационных равнин, сложенных лессовидными и делювиальными су-глинками, под влиянием травянистой растительности в почвах развивался процесс черноземообразования: дерново-карбонатные (типичные) – 1-я фаза, черноземы карбонатные – 2-я фаза, черноземы обыкновенные – 3-я фаза, черноземы выщелоченные – 4-я фаза; дерново-карбонатные (выщелоченные) – 1-я фаза, черноземы выщелоченные дерново-карбонатные (оподзоленные) – 2-я фаза, темно-серые лесные – 3-я фаза, черноземы оподзоленные – 4-я фаза.

Закономерности развития растительности Мордовии в голоцене мы выделим на основе анализа работ В. С. Доктуровского [1925], Н. И. Пьявченко [1948], Н. Я. Каца [1952], посвященных изучению торфяников на данной территории и в прилегающих районах (табл. 2).

Эволюция пространственной структуры растительного покрова имела метахронный характер. Она во многом зависела от свойств литогенной основы ландшафтов. С изменением климатических условий в древнем голоцене в сторону все большего потепления в предбореальное время постепенно увеличиваются площади, занятые лесами, происходит перестройка их структуры. Первоначально в их составе доминировали береза, сосна, ива. И они осваиваивали «теплые» местообитания – районы песчаных низменных равнин и долины Присурья юговосточной Мордовии, сложенных мелом, опокой, мергелем. Последний тип местообитаний, возможно, являлся убежищем для доледниковой и межледниковой флоры. Широколиственные леса, в составе которых господствовали дуб, липа, лещина, лещина, тяготели к поймам рек. Смена тундровых типов ландшафтов лесными сопровождалась вымиранием многих видов животных.

гия, лет Поздний Субат- Усиление антропогенного воздействия на струкSA- голоцен лантиче- туру растительности. Сокращение площади лесов.

водно-ледниковых равнинах. Появление широколиственных пород на вторичных моренных и эрозионно-денудационных равнинах, усиление роли Ранний Бореаль- Сосново-березовые и березово-сосновые леса.

В бореальный период, который характеризуется еще более сухим климатом, чем предшествующий, происходит продвижение на территорию Мордовии южных степных элементов: ковыля, овсяницы, ломоноса, тимофеевки и др. Наиболее благоприятными местообитаниями для степных фитоценозов были придолинные и долинные комплексы вторичных моренных и эрозионно-денудационных равнин.

В дальнейшем, в особенности с наступлением более теплого, так называемого атлантического периода, происходит миграция широколиственных пород из пойм на возвышенные элементы рельефа вторичных моренных и эрозионноденудационных равнин. В структуре растительности пойм увеличивается доля ольхи. В «холодных» местообитаниях флювиогляциальных равнин наблюдается увеличение фитоценозов с участием ели. Н. И. Пьявченко, глубоко изучивший развитие пойменных и террасовых торфяников Среднего Поволжья, пришел к заключению об их разновозрастности. Он отмечает, что «в большинстве глубоких пойменных болот торфонакопление началось не ранее первой половины послеледникового оптимума (атлантический и субатлантический периоды Блитта – Сернандера), в котловинах песчаных террас началось позднее, а именно лишь в середине и даже в конце периода климатического оптимума...» [1948, с. 39]. По его мнению, в период, предшествующий торфонакоплению, водораздельные пространства представляли собой безлесную степь, а в поймах рек произрастала лесная растительность. На более древний возраст долинных лесов указывает также Н.