«ЛЕНИНГРАД ДНЕВНИКИ ВОЕННЫХ ЛЕТ 2 ноября 1941 года— 31 декабря 1942 года КНИГА ПЕРВАЯ МОСКВА ВОЕНИЗДАТ 2002 83.3(2)7 ББК В 55 Федеральная программа поддержки книгоиздания России Вишневский В.В. В55 Ленинград: Дневники ...»

Всеволод ВИШНЕВСКИЙ

ЛЕНИНГРАД

ДНЕВНИКИ ВОЕННЫХ ЛЕТ

2 ноября 1941 года— 31 декабря 1942 года

КНИГА ПЕРВАЯ

МОСКВА

ВОЕНИЗДАТ

2002

83.3(2)7

ББК

В 55

Федеральная программа поддержки книгоиздания России Вишневский В.В.

В55 Ленинград: Дневники военных лет: В 2-х книгах. Кн. первая. -М.: Воениздат, 2002. 318 с., ил. -(Редкая книга).

ISBN 5-203-01947-9 Всеволод Вишневский nробыл в осажденном Ленинграде «40 месяцев и 10 дней», как записал он сам 1 ноября 1944 г. Ежедневно он фиксировал со­ бытия, факты, детали, анализировал их и рисовал лаконичную панораму Ве­ ликой Отечественной войны. Его дневники - сгусток непосредственных личных впечатлений, документальные зарисовки событий, т. е. своеобраз­ ные свидетельские показания о разыгравшейся в Ленинграде трагедии. Поэ­ тому они обретают ценность для теперешнего поколения. С г. они не переиздавались.

Предназначены для широкого крута читателей.

ББК 83.3(2) Воениздат, оформление, ISBN 5-203-01947-9 © «Он мог бы быть военным историком, офицером Генерального штаба...»

Обостренный интерес современных читателей к литературе факта: документальной прозе, воспоминаниям, мемуарам, днев­ никам — понятен — к нам по частям, по фрагментам, преодолевая запретительные барьеры, возвращается правда, правда без идеоло­ гических наслоений и субъективных оценок авторов.

Переиздание военных дневников Всеволода Вишневского в ка­ нун 60-летия со дня снятия Великой блокады Ленинграда — зна­ чимое событие в культурной жизни страны.

Я не был знаком с Всеволодом Витальевичем — он рано ушел из жизни, но хорошо знал классика писателя-мариниста Александра Александровича Крона, который входил в ленинградскую опера­ тивную группу писателей, которой во время блокады руководил Вишневский. Встречался, разговаривал с писателями-блокадниками В. Рудным, Вс. Азаровым, Н. Михайловским. Из их рассказов о Вишневском возникал образ писателя-воина, блистательного дра­ матурга, публициста, оратора, человека волевого и порой жесткого.

«Я не знаю такого второго писателя, — как-то сказал Николай Тихонов, — который, как Всеволод Вишневский, был словно бы создан для революционных битв и событий мирового масштаба.

Если бы не его талант драматурга и импровизатора, он мог бы быть военным историком, офицером Генерального штаба...»

И в самом деле, рожденный вместе с веком, Всеволод Виталье­ вич принял участие почти во всех значимых событиях первой по­ ловины XX столетия. В декабре 1914 года он, гимназист, бежит на фронт и становится разведчиком лейб-гвардии Егерского полка.

Будущий писатель прошел всю войну, был ранен, контужен, полу­ чил три георгиевские награды.

«Я стал видеть жизнь, — скажет он много лет спустя, — не через латынь, Цицерона, не через дисциплину, школу и условия семьи, а через большое представление о жизни, которое развертывалось в самых серьезных видах и глубоких формах во время войны...»

В октябрьские дни 1917 года, когда на Питер двигался корпус генерала Краснова, Вишневский участвует в боях у Пулковских высот. 1918 год. Вишневский — боец 1-го морского берегового от­ ряда, сформированного из балтийцев по распоряжению Дыбенко.

Москва, Остоженка, разоружение анархистов, штурм особняка на Поварской, где и родился у Вишневского замысел написать пьесу «Оптимистическая трагедия». И снова война. Волжская военная флотилия. Всеволод — пулеметчик на буксире «Ваня», переобору­ дованном под военный корабль. Южный фронт, бронепоезд «Грозный», Вишневский — помначальника контрразведки, стра­ стный оратор и агитатор. Позже он напишет: «Восемнадцати лет я был ходом вещей выдвинут на трибуну». И речи будущего драма­ турга и публициста были понятны всем.

Первая Конная, бронепоезд «Коммунар № 56». Не случайно потом книга Вишневского «Избранное» вышла с написанным к его первой пьесе предисловием С. М. Буденного, которое так и на­ зывалось «О пьесе пулеметчика Вишневского». Новороссийск. Де­ вятнадцатилетний пулеметчик назначается начальником дивизио­ на сторожевых катеров. К этому времени относятся и первые пробы пера, первые публикации в газетах.

В годы Гражданской войны Вишневский был дважды ранен, награжден орденом Красного Знамени. После войны со свойст­ венной ему страстностью Всеволод Витальевич уходит в журнали­ стику, работает в газете «Красный Балтийский флот», журналах «Красный флот», «Морской сборник».

Свое первое крупное произведение «Первая Конная», сразу сде­ лавшее ею имя широко известным, Вишневский написал, уже буду­ чи зрелым, двадцатидевятилетним человеком. Необычный, новатор­ ский характер пьесы «Первая Конная» был замечен Владимиром Маяковским: «Это — продолжение моей линии в драматургии». Из­ вестный театральный критик П.А. Марков писал: «Я очень хорошо знаю эту пьесу и очень ее люблю, потому что она дает богатый, заме­ чательный материал для театра... Вся сила Вишневского в том, что он написал эту вещь чрезвычайно страстно». Высокую оценку пьесе дал и А.М. Горький, он писал Вишневскому: «Вашу пьесу, т. Виш­ невский, прочитал раньше, чем Вы прислали мне ее. Хотел написать Вам — поздравить: Вы написали хорошую вещь... Пьеса очень по­ нравилась мне, и я рад, что она будет поставлена в МХАТе, там ее хорошо разыграют, а это как раз то, что надо».

В начале тридцатых годов Всеволод Витальевич перешел на профессиональную литературную работу, но связей с армией и флотом не порвал. Организовал ЛОКАФ (Литературное объедине­ ние Красной Армии и Флота), объединив тем самым писателей, работающих над военной тематикой, всячески способствовал пуб­ ликациям, морально готовящим молодежь к защите страны, на­ стойчиво пробивал на страницы журнала «Знамя», где он был чле­ ном редколлегии, а потом редактором, произведения военной прозы. Одновременно он руководил военной комиссией Союза писателей, курсами подготовки военных корреспондентов.

Фильм «Мы из Кронштадта», поставленный по сценарию Виш­ невского, с огромным успехом обошел весь мир, о нем восторжен­ но писала не только наша, но и зарубежная пресса, отмечая худо­ жественные достоинства фильма. Но далеко не все так реагировали на творчество писателя-воина. Пьеса «Последний, решительный» о надвигающейся войне, о необходимости готови­ ться к ней вызвала яростную, граничащую с травлей критику рапповца В. Киршона, ему вторил А. Вайнштейн. Зато пьесу активно поддержал Мейерхольд и взялся за ее постановку. Литературная жизнь тридцатых годов сложна. Вишневский мужественно отра­ жает удары недоброжелателей, а их у него немало.

В сентябре 1932 года Всеволод Витальевич читает свою новую пьесу «Оптимистическая трагедия». После завершения чтения главный режиссер театра А.Я. Таиров сказал: «Друзья мои, запом­ ните этот день. Это исторический день...» Этими словами извест­ ный режиссер как бы предопределил судьбу лучшей пьесы Виш­ невского, ставшей классикой драматургии.

1937 год. Вишневский в составе делегации участников 2-го Международного конгресса писателей-антифашистов выехал в воюющую Испанию. Среди делегатов Алексей Толстой, Владимир Ставский, Агния Барто. К ним присоединяются спецкоры Илья Эренбург, Михаил Кольцов.

Мадрид, Бунете. Всеволод Витальевич среди волонтеров не­ мецкого батальона Тельмана. «Видел много, остро, — напишет он жене. — Наиболее замечательна пехотная цепь под палящим солн­ цем, в хлебах. Эта цепь из «Мы из Кронштадта»...»

В Париже он выступил с речью, которая была встречена ова­ цией еще до того, как был закончен перевод: «Мы были в револю­ ционной Испании: в городах, деревнях, окопах... Наш конгресс слился с буйным и стремительным порывом испанского народа.

Армия Мадрида наступала и гнала фашистских фалангистов, рэкетистов, германских и итальянских наемников. В рядах наступа­ ющих шли и немцы-интернационалисты, батальон Тельмана, шли гарибальдийцы, шли полки героических внуков Домбровского, шли югославы, болгары, шли американцы и англичане, шли, на­ конец, порывистые и горячие французы. За Испанию поднимают­ ся лучшие люди Европы, лучшие люди мира...»

Финская и Великая Отечественная слились у Вишневского в одну войну. 27 июня 1941 года специальный корреспондент «Правды» Вишневский прибыл в Таллин, где находились штаб и Политуправление Краснознаменного Балтийского флота. С этого времени его дневниковые записи носят строго регулярный харак­ тер. Сам писатель довольно скромно определял назначение своих военных дневников: «Наша задача: сохранить для истории наши наблюдения, нашу сегодняшнюю точку зрения — участников.

Ведь через год, через десять лет — с дистанции времен все будет виднее. Возможно, будет иная точка зрения, оценка. Оставим же внукам и правнукам свой рассказ. Наши ошибки и победы будут уроками для завтрашнего дня».

При этом Всеволод Витальевич рассматривает свои записи не как художник, а скорее как летописец, где нет места художествен­ ной детали, главное — точность и правда. Шестьдесят восемь дней обороны Таллина, знаменитый прорыв кораблей Балтийского флота в Кронштадт, семнадцать месяцев блокады Ленинграда — подробная, порой жутковатая хроника борьбы и жизни в окружен­ ном городе...

Как всякий серьезный писатель, Вишневский полагал, что «Дневники военных лет» со временем послужат основой для раз­ вернутого, эпического произведения о всенародной войне, о борь­ бе с фашизмом. Реализовать этот замысел Всеволод Витальевич не успел, но опубликованные и в таком виде «Дневники» представля­ ют собой уникальное художественное явление и служат своеобраз­ ным памятником Великой Отечественной войне, русскому наро­ ду, народу-победителю.

В самое трудное время, в октябре 1941 года, когда немецко-фа­ шистские армии блокировали Ленинград и находились на подсту­ пах к Москве, Вишневский делает в дневнике такую запись: «Рос­ сия! В этот страшный октябрь собери все свои силы! Твой гений, твои черты, мечты, самобытность, талант, ширь, твое очарование, здоровье — не могут, не должны исчезнуть и раствориться в чужой цивилизации.

...Фашисты лезут с грубой, кровавой программой. Мы еще по­ смотрим! Сопротивляться! Вступать в борьбу с врагом, со време­ нем, со всеми своими ошибками и недостатками!»

Критика не раз отмечала, что дневники Вишневского отлича­ ются внутренней целостностью, гармонией. Короткие, сухие, пре­ дельно точные записи чередуются с развернутыми, полными раз­ думий зарисовками, а то и картинами жизни в блокированном Ленинграде. Спустя много лет Николай Тихонов, перелистывая дневники Вишневского, обратил внимание на короткую запись:

«Читал Эдгара По. По сравнению с тем, что происходит в Ле­ нинграде, он выглядит бытовиком». И вспомнил эпизод... Они шли по замерзшему городу, развалины домов толпились вокруг.

На скамейках в парке сидели мертвые. В каком-то подвале чадила свеча, и в неверном ее свете копошились люди, не то чего-то иска­ ли, не то ломали какой-то деревянный хлам на дрова. Свеча бро­ сала такой мрачный свет на всю эту картину, что Всеволод Виталь­ евич остановился и тихо сказал Тихонову: «У Эдгара По есть рассказ, где чума, голод и еще какие-то страшные чудовища со­ брались на пирушку. Эдгар По считается фантастическим писате­ лем. Но у нас в Ленинграде этот рассказ стал бы просто натурали­ стическим. Посмотри на этих людей в подвале... Смерть сидит на скамейках в парке, голод и холод бродят со свечой в подвале, ко­ ричневая чума фашизма облегла город. Какой тут тебе Эдгар По!..»

Известный писатель, спецкор «Правды» живет, как все, отка­ завшись от привилегий. 21 ноября 1941 года (153-й день войны) Вишневский делает в дневнике такую запись: «...Хлеба мало. Свой завтрак и часть хлебной «порции» я отдаю». В результате Всеволод Витальевич с тяжелой формой дистрофии попадает в госпиталь.

«1 декабря 1941 года. (163-й день войны.)...Ночью привезли... Почти без памяти...

С утра слабость. Жаль, но здоровье сдает. Бывают минуты сла­ бости, работоспособность понизилась...»

А уже через неделю другая запись: «Приходил Крон, тепло по­ говорили... Я хочу, чтобы группа была спаянной и дружной. Мои письма и обращения, кажется, влияют на них. Вчера мое письмо прочли вслух.

За службой никогда не должна пропадать человеческая писатель­ ская душа...»

И вот в таких условиях, в тяжелые дни блокады, Вишневский при участии писателей А. Крона и Вс. Азарова, чтобы подбодрить защитников Ленинграда, написал музыкальную комедию «Раски­ нулось море широко». Вся работа над пьесой — от черновых на­ бросков до завершения — длилась 17 дней.

...Как-то ранней весной я сидел в скромном кабинете Алексан­ дра Александровича Крона на даче в поселке Мичуринец. В кустах за окном трещали воробьи. Крон был сумрачен в тот день: засто­ порилась работа над повестью о Маринеско. Чтобы разрядить об­ становку, я спросил:

— Александр Александрович, говорят, что пьесу «Раскинулось море широко» вы написали чуть ли не за две недели.

Крон поморщился:

— Семнадцать дней. И не один я. Писал в основном Вишнев­ ский, я взял на себя разработку комедийных ситуаций, а Всеволо­ ду Борисовичу Азарову принадлежат стихи и песни... Да, сейчас самому не верится. Вы же видите, пишу я трудно, правлю без кон­ ца. Была война, Политуправление торопило, но главное — Виш­ невский, его неукротимая энергия. Непременно прочтите его дневники. Он вел их каждый день, даже в госпитале, погибая от дистрофии...

Наконец настал долгожданный для каждого ленинградца день.

18 января 1943 года в 23.00 по радио сообщили: «Войска Волхов­ ского и Ленинградского фронтов соединились и тем самым про­ рвали блокаду Ленинграда...»

Мне лишь раз приходилось встречаться с поэтом Всеволодом Рождественским. Ему принадлежат замечательные строки:

То же самое мог бы сказать о себе и Всеволод Вишневский.

1 ноября 1944 года перед отъездом в Москву Всеволод Витальевич сделал в дневнике запись: «Завтра я покидаю Ленинград после соро­ ка месяцев и десяти суток, отданных ему — родному безраздельно!»

А впереди его ждали фронтовые дороги, дороги до самого Бер­ лина...

В послевоенные годы жизнь Вишневского складывалась непросто.

Вишневский тяжело переживал неудачу с пьесой «У стен Ленин­ града». А тут еще активизировались бывшие рапповские критики, которые с торжеством провозгласили: все, мол, кончился Вишнев­ ский, исчерпал себя как драматург. Особенно усердствовали те, кто в свое время потратил немало усилий, чтобы опорочить кинороман «Мы, русский народ». По поводу одного из таких борзописцев Вишневский едко заметил, что в годы войны он «укатил на передо­ вые позиции под Алма-Атой и там храбро держался...».

А критики не унимались. В марте 1946 года в «Литературной га­ зете» появилась статья Ю. Юровского (кто сейчас помнит этого критика?) под названием «О старых и новых друзьях». Статья, ве­ сьма напоминающая донос. Вишневский с горечью и гневом отве­ чает критику: «Вы, Юровский, задали вопрос: где душа Вишнев­ ского? Вы утверждаете, что душа его вся в прошлом, что этот человек ничего не может дать, что у него, мол, только матросики, братишки на уме и т. д.

Я вам отвечу. Моя душа, Юровский, была в 1937 году в Испа­ нии, моя душа была на каждом фронте; моя душа была в Ле­ нинграде и Кронштадте, моя душа была при штурме Риги и Тал­ лина; моя душа была при штурме Штеттина и Берлина, и я горд тем, что дошел до канцелярии Гитлера...»

Современные историки-либералы и некоторые писатели всяче­ ски стараются перекроить на свой лад историю Великой Отечест­ венной войны: и Сталинград не тот, и герои-панфиловцы — вымы­ сел, и Зоя Космодемьянская — пропагандистская затея. Не было никаких подвигов... Дегероизация и сейчас идет полным ходом.

Поросль тех «алма-атинских защитников» востребована и обласка­ на, книги их выходят, им без хлопот предоставляется эфирное вре­ мя. Договорились до того, что многомесячная защита блокирован­ ного немцами Ленинграда — ошибка, просчеты командования.

Сдали бы Ленинград немцам, глядишь, и не было бы стольких жертв. Париж вон сдали, а ему хоть бы что, все так же весело в «Мулен Руж», а по Монмартру, как и прежде, косяками ходят художни­ ки и листья падают в несвежую воду Сены. О таких «творческих»

интеллигентах Всеволод Вишневский писал в своих военных днев­ никах: «О, эти интеллигенты, «инженеры душ», умелые составители идеологических романов, пьес! Меня давно мутит от этих людей, хлипких, дряблых, подделывающихся и в кино, и в литературе, и в живописи под советский, большевистский, героический стиль, не имея на то прав и внутренних волевых данных. Сколько этих ин­ теллигентов «полиняло», залезло в разные провинциальные щели, где и отсиживаются, выжидая... Пусть какие-нибудь философы оправдают мне это «право» писателей сидеть вдали, в укрытиях, где тепло и сытно, и советовать другим идти и умирать...»

Нынче такие «полинявшие» интеллигенты, отсидевшиеся в укромных щелях, и мутят воду.

Я убежден, что Блокада, преодоление ее для русского народа явление духовного порядка — борьба силы духа с жестокой меха­ нической силой, торжество добра над злом, победа светлого над темным. Именно там, в блокадную стужу, среди дымных пожа­ рищ, при тусклом свете свечных огарков, под морозный скрип са­ нок, на которых шатающиеся от голода люди везли тела умерших родных и близких, и родился духовный образ Святого мученика, защитника и спасителя России. Его одухотворенный, светлый лик не раз потом проступал в сером от разрывов снарядов небе во время героических сражений Великой Отечественной войны, он наполнял сердца воинов мужеством и отвагой.

Это важно понять сейчас, когда Россия лежит в пореформен­ ных руинах, и по хрупкому еще льду только-только закладывается Дорога жизни, ведущая к спасительному возрождению.

Прислушайся, читатель, и в предутренней рани ты услышишь звук блокадного метронома, напоминающий биение усталого сер­ дца: мы живы, мы боремся, мы выстоим и победим. Те, кто лежит под гранитными плитами Пискаревского кладбища, взывают о па­ мяти. И торопливые, написанные в промежутке между бомбежка­ ми и обстрелами, порой при свечах, в блиндажах, корабельных ка­ ютах дневниковые записи Всеволода Вишневского помогут воссоздать то героическое, ни с чем не сравнимое время.

секретарь правления Союза писателей России, лауреат литературной премии имени К. Симонова.

ЛЕНИНГРАД

Пристань, патрули, мягкая, свинцово-серая ночь, бульвар, Морской собор, запахи бензина. У кассы — голубой свет. Зимние неуклюжие фигуры людей, кашель, ожидания, табачный дым, очередь, ветер за дверьми, а на том берегу мерцание немецких ра­ кет. Все уже привычно —быт\ Народ наш не потерял душу, себя — он не нервозен, а неизменен, прост, силен, но еще (увы!) есть ряд старых недостатков.

Пассажирское судно... Темно... Летят искорки из трубы.

Вспомнил зиму 1918—1919 годов — Кронштадт, Нижний Нов­ город.

Молодость меня кидала куда попало, а сейчас все как-то знако­ мее, привычнее, но бешено интересно.

Теплота пассажирского салона, плач ребенка, чей-то храп.

Идем мимо занятых немцами петергофско-стрельнинских бере­ гов... Заснул... Сквозь сон — на Неве — орудийные выстрелы.

Проснулся от громыхания якорной цепи. Пришли к семи утра.

Трамваем № 34 — на Каляеву.

О родной город! Утренний, огромный, трудовой, осадный.

Желтые вспышки залпов; голубые искры у трамвайных проводов.

Рассвет... С детства милые мне здания: вестники победы у Конно­ гвардейского бульвара, Исаакий... На витринах деревянно-песоч­ ные щиты.

...Немцы сбрасывают на город листовки: «Отдохнем и возьмем в будущем году Ленинград и Москву». Ого! Сбавляете тон и темпы?

Мы еще поговорим с вами в 1942 году!

Сообщили о статье Эренбурга. Судя по ней, бомбили городок писателей Переделкино. Но это только деталь. Москва стоит, бьется, контратакует.

К трем часам обед: кислая капуста, рыбный суп, хлеб, пиво, чай — «пиршество»!

Мне вручили телеграмму от С. К.1 от 29 октября. Не имеет дол­ го от меня вестей, только «Правда» ей сообщает, что может.

Настроение у меня бодрое, приподнятое. Хорошо ощущать себя здоровым, чистым, — помылся, переоделся, побрился... По­ ковырялся в своем чемодане. Это напомнило мне Москву, дом, семью — заботливо уложенные вещи, мелочи... (С. К.!) Был в разведывательном отделе штаба КБФ. (Уютная ста­ рая гостиница на Знаменской.) Последняя информация: Геб­ бельс вынужден признать перспективу затяжной войны и зимней борьбы.

Россия первая остановила Гитлера... Шведская пресса иронизи­ рует над немцами. Очередные лживые немецкие сводки: «Артил­ лерийский обстрел военных объектов в Ленинграде». Ложь! Бьют как попало...

На Ладоге напряженная работа, перевозки, приготовления на берегу. Озеро замерзнет к декабрю. Тогда — ледовая трасса. По ней доставлять грузы будет труднее. Могут быть лыжные набеги и авиационные налеты.

Немцы стремятся к Тихвину.

На Юге Тимошенко обороняет Ростов. В Крыму немцы про­ рвались. На сегодняшний день фронт может быть таким: Мур­ манск — Ленинград — Кронштадт — Новгород — Клин — Мос­ ковский фронт — Донбасс — Ростов. За зиму необходимо интенсивнейше укрепиться, развернуть оборонное производство!

5 часов. Радио: наше наступление! (Кажется, прорван немец­ кий фронт.) Сводка. Ожесточенные бои в Крыму.

Тихо... С громадным удовольствием прошелся по городу — Ли­ тейный, Фонтанка, Невский... Минутами забвение — будто нет войны.

Снег, мягко...

Достать Достоевского, Бальзака, Гамсуна.

...В городе «втихую» спекулируют: буханка хлеба 60 рублей, ме­ шок картошки 300 рублей (!), килограмм масла 1200 рублей. Гады!

1 Жена С.К. Вишневецкая.

В общественных столовых кормят вареной кормовой свеклой, чечевицей (без жиров)...

Уже есть заболевания цингой, дистрофия...

К шести часам вечера — в Дом партактива. Там собрались аги­ таторы, делегаты на фронт, инструктора и пр. С огромным подъе­ мом сделал доклад об Отечественной войне. Широко взял тему России, ее историю...

В 11 часов ушел. Потрясающая лунная ночь, — полная луна, легкий мороз, затемненный город, тишина...

Ленинград изумителен... Строг... Шел, впивая его...

Встал в 9.30 утра.

Сводка. Бои по всему фронту, особо ожесточенные в Крыму и у города Калинина.

Солнечный, чудный зимний день.

Еду на базу подводников. Беседа с командиром Мыльниковым.

Записал рассказы о действиях подводных лодок.

На редкость подъемное настроение — опьяненность городом, солнечным зимним днем, Невой, великолепным видом кораблей, дворцами (на них уже первые следы разрушений).

У кораблей — женщины... Ждут мужей.

Встретил нескольких писателей... Ушло все это далеко... Есть освобожденность духа, мысли, отрешенность от былого «бытика», литературных ссор. Вновь я захвачен войной, рецидивом эпоса Гражданской войны!

Москва ждет нового удара немцев. Это, может быть, «подарок»

к Октябрю? Напряжение сил, призывы. Повсеместно — упорные бои... Выдержать, товарищи!

Кавалерийский рейд Городовикова — на город Г. (Гжатск?).

Передовая «Правды» — бейте танки врага!

Противник продолжает нажим. Пока что имеет преимущество в танках. Все виды обороны против танков!

Работал над новым очерком для «Правды».

В 11 вечера еду (по вызову) в Военный совет КБФ. Дали мне радиобюллетени и иностранные обзоры об СССР. — Немецкое сообщение о занятии Феодосии. США близки к вступлению в войну; Япония выжидает. Финляндия отказалась выйти из войны (в ответ на ультиматум США)...

Дать брошюру — «Что несет Гитлер крестьянству».

Сегодня было несколько воздушных тревог. Молодой летчик-истребитель сбил над Таврическим садом Ю-88. Ночной таран!

Взят в плен девятнадцатилетний летчик, остальные разбились.

Спал... Тихо... Отдохнул... С утра слушал Москву, — сильные помехи немцев...

Пятый день нет центральных газет. Телефонная связь с Моск­ вой обрывается. Сведений о Союзе писателей мы не имеем.

Немцы опять жмут на московском направлении: можайское направление и пр. Опять трудные дни...

В 12 часов слушаю Москву: «Ожесточенные бои».

Налет советской авиации на Данциг, Кенигсберг и другие города.

Еду на «Полярную звезду». В 2 часа 15 минут — мой доклад...

Было до ста пятидесяти политработников и командиров Подплава.

После доклада — в Военный совет. Обсуждаем текст обраще­ ния КБФ к Москве.

Когда мы вышли из Военного совета, недалеко от нас разорвал­ ся снаряд — слепящий блеск разрыва...

Трамвай полон. Вышли на углу Невского и Литейного. Прямые проспекты, вечерний сумрак, спешащая куда-то толпа, знакомые магазины букинистов... Каждый день в Ленинграде — острый, в темпе... Вся жизнь напряженная, боевая. Я пью ее, не отрываясь.

О, мой чудесный город!..

Литейный, 18...

Сидим у матери Цехновицера и его сестры. В квартире темно.

Воздушная тревога... Разрывы бомб...

Беседуем с осиротевшей семьей...

Опять разрывы.

В Политуправлении встреча с летчиками. Зовут к себе в гости.

Устоять и, передохнув, взяться за зимнюю подготовку!

11 часов. Возвращаемся под звуки «Интернационала» (из ра­ диорупоров) с Васильевского острова — домой.

Луна, облака... Высоко поднялись аэростаты заграждения. На Фонтанке пожар, много битого кирпича... Дымно... Воронки на набережной, воронки у Чернышевского моста. Четыре разрыва бомб! Близко...

В нашем доме вылетели стекла, и весь «уют» — к чертям!

Новая воздушная тревога. Люди идут вниз, а мы идем в наш «дот» — маленькую комнатку без окон, где темно и холодно. Пере­ шли на «новый рубеж»...

Делимся впечатлениями довольно горячего дня. Поставили чайник... Пьем чай (хлеб с маслом — в ограниченном количестве).

Из каких-то домов во время бомбежки пускали красные раке­ ты: это работают диверсанты.

Ночь прошла тихо. С утра надо сдать материалы в редакцию «КБФ».

По карточкам — праздничная выдача: пол-литра вина, конфеты.

Поехал к разведчикам. Много интересного рассказал полков­ ник Фрумкин.

Читал у них радиобюллетени. Москва упорно сопротивляется.

Последние атаки немцев отбиты. Подходят резервы...

Немцы пишут о провале налетов английской авиации на Гер­ манию.

Немцы бросили на центральный московский фронт до двадца­ ти тысяч танков. Индустрия Германии (по ряду сведений) дает еще по шестьдесят самолетов в день. Это, я думаю, перекрывает их потери, но с кадрами у них все хуже.

Англичане, американцы и шведы пишут о великом сопротивле­ нии СССР и полны уважения к нам.

Мне обещали устроить беседу с пленными немцами. Они мно­ гое не рассказывают, обычно ссылаются на «Befehl» (приказ).

Взяли одного снайпера («кукушка») — истощенный донельзя, не ел трое суток...

Надо допрашивать умно, чтобы пленные не ощущали повы­ шенного интереса к ним...

Временами стрельба. Вчера бомбили центр города. Немцы нам это обещали в листовках. Сегодня, в канун праздника, надо ждать усиленных налетов. Против нас действует теперь эскадрилья «Гинденбург». Это до тридцати «юнкерсов», летчики хорошо оде­ ты и снабжены. Это наши «старые знакомые» по августовским дням 1941 года. Мы им угробили уже много машин и людей, — в частности их командира.

Еду на Каляеву. Воздушные тревоги...

Немцы не смогут помешать нам встретить наш Октябрь!

Речь Сталина...

Едем на «Полярную звезду» к подводникам.

Ура Октябрю!

Федя Иванцов утопил к празднику сорок тысяч немецкого тон­ нажа!

Братский прием, по-русски душевно, тепло и ласково.

Все —«на товсь»...

Город праздничный, флаги, гуляющие... Обстрелы не могут этому помешать. Реакция минимальная.

Я принимал друзей на Каляевой. На душе хорошо. Пришла от­ крытка от С. К. Родная моя!

3 часа дня. На мотоцикле в город. Опять на «Полярную звезду».

Вечером написал оптимистический очерк в «Правду».

Идет эвакуация Ханко.

Читал центральные газеты... Отклики на речь...

Снегопад, тихо.

Сижу дома. Тихо. Подготовляю дела — их груды.

Еду на мотоцикле в группу. Набережная Красного Флота, 38.

Провел совещание: итоги с 29 октября по 8 ноября включительно.

Дело идет. Пишем в Политуправление — отчет. Дал ряд указаний товарищам: подтягиваю организационную сторону.

Воздушная тревога (в пятом часу). Грохот... Работаем... Маши­ нистка ушла в убежище. Удар был по центру: на Садовой три бом­ бы попали в Апраксин двор; пожар на Литейном.

Кончил работу в 6 часов 30 минут вечера, иду пешком через го­ род на Каляеву.

Тихая ночь. Много рассказов о прошлом. Нина Кравец1 рас­ сказывает о моем отце: «Он был веселым, общительным, любил работу. Всюду успевал: лекции, кино. Поспит после обеда и сейчас же дальше».

В последнее лето перед смертью он уехал в Сухуми, загорел, вернулся весь бронзовый, массивный. Схватил по возвращении воспаление легких и умер.

Батя, батя...

Москва по радио передала мой октябрьский очерк из «Правды»

(7 ноября — о подводниках Балтики).

1 Друг семьи Вишневских.

Едем на «Смольный»1. Здесь выделяют добровольцев. На два­ дцать вакансий — сотни охотников. На «Смольном» на три мес­ та — шестьдесят человек. Это люди для прорыва.

Есть сведения, что жмут немцев на Северной дороге. Но они на десятки километров сняли рельсы и шпалы...

Ждут с моря подлодку Иванцова.

Второй день нет телефонной связи с Москвой.

У нас все труднее с бензином. Нужна магистраль! Ранний ледо­ став осложнил доставку грузов по Ладоге.

...Все это я пишу на концерте, на «Смольном». Концерт2 ле­ нинградской интеллигенции трогает и волнует. Через час-два нас опять будут бомбить, но классика жива, будет жить. Велики силы народа! Мне только жаль, что темпы современной жизни так давят на наш стиль, на наше сознание. А хотелось бы точно, уверенно, неторопливо описывать все, минуту за минутой: и юмор, и смерти, и все. Я рад тому, что пока цел, остальное — дело судьбы. Слушаю музыку, затаив дыхание.

Едем в отделение «Правды». Скользко. Падаем, но «без по­ терь»!.. Добрые вести из Москвы: окружена и уничтожена немец­ кая группировка в полторы дивизии у Калинина. Уничтожена финская группировка на Свири. Идет подготовка Ленинградского фронта. Надо усилить технику...

Едем в Подплав. Большая беседа с командиром подлодки И. Вишневским. Сделал подробную запись его похода для книги.

Затем в комендатуру города (на постоянную прописку). По­ мощник коменданта города — заботлив — все сделал в три минуты (можно при желании...).

Иду на набережную Красного Флота, 38. Проверяю дела груп­ пы, дежурства, снабжение и пр.

В 6 часов обед в столовой Пубалта. (Суп — вода, немного каши с маленьким кусочком мяса.) Хлеб срезан до четырехсот граммов (военный паек). Хватит и этого... Понятно...

Потрясли рассказы товарищей, вернувшихся из немецкого тыла: немцы принудительно берут у населения кровь для своих ра­ неных, вырезают у наших людей кожу для пластических операций и т. д.

* Военный корабль.

^ Самодеятельный.

Получил задания в Политуправлении.

Написать: о лодке Иванцова (сдать 11—12 ноября), о Ладожской флотилии (дать людей) к 12 ноября.

Кроме того, мне поручили написать листовку о ненависти к вра­ гу и план на пятнадцать дней вперед. Завтра прислать Рыбакову.

Из рассказов:

«У некоторых собак появился рефлекс на воздушную тре­ вогу — бегут в бомбоубежище. Часть публики в бомбоубежи­ ще за собак, а часть — против».

«Под Тихвином бои — движение наших танковых частей».

«Для нас заготовлено много эшелонов с продовольствием на северо-востоке и на Волге».

«Два ленинградских «литератора» со стыдом просили гор­ ком о возвращении. Ответа не получили! Испуганные интеллигентики...»

Немцы бросают бомбы замедленного действия.

9-го — речь Гитлера (ага, взяло!), распинается: «Под Москвой нам помешали дожди, снег и грязь». Вот именно!

Читаю речь Черчилля от 8 ноября — боевая (?), но хотелось бы знать точнее, что и как собирается делать Англия.

Финны под Октябрьские праздники ходили в атаку, им попа­ ло!.. Моряки отличились!

На Неве... Луна, холодновато и скользко. Занесли три письма улетающему завтра в Москву товарищу. Идем на Васильевский остров к Кронштадтской пристани. С 12.30 до 2.30 (ночи) — там.

Читал письма к комиссару лидера от бойцов, от членов их семей и т. д. Письма интересны. К трем часам ночи дома. Тихо.

Встал в 10 часов. Идет обстрел нашего района. Дребезжат стек­ ла. Вниз, в убежище, бегут матери с детьми.

В кухне холодно и неуютно. Бреюсь. Разорвалось несколько снарядов, близко... Погас свет.

Мчимся на базу Подплава... Холодно и пасмурно... На прибыв­ шей из похода подводной лодке вся команда выстроилась на палу­ бе. Личный состав лодки поздравили с победой и возвращением...

Балтфлот действует и будет действовать. Моряки дерутся везде, и враг, как только появляются полосатые флотские тельняшки и черные шинели, — трепещет. Надо быть готовым и к боям сухо­ путным.

Поздравил командира лодки товарища Иванцова и комиссара лодки от имени ЦО: «Привет героям Балтики», — и передал до­ ставленный на самолете номер «Правды» (от 9 ноября) с очерком о них.

Командир лодки Иванцов — среднего роста, с бачками, креп­ кий. Снял шинель и по карте докладывает деловито, спокойно, объективно:

«...15 октября я вышел в атаку на танкер. Неудачно... Я по­ шел опять, но танкер круто ушел — дал 13 узлов... Вижу — навстречу идет второй корабль. Он дает 8 узлов. Я иду парал­ лельно. Дал упреждение, залп (с 3 кабельтовых, в упор). Уго­ дили. Он носом в воду. Корабль потонул через двадцать ми­ нут. Это был танкер. Я и комиссар наблюдали с мостика.

17 октября — вижу транспорт. Я лег в атаку. Их торпеда развернулась на нас. Я отвернул, сманеврировал, дал залп.

Он тут же утонул. Поднялся шторм до 11 баллов. Хожу, ни­ кого не вижу. Здорово качало.

18 октября — идет транспорт курсом Nord. Я с 7 кабельто­ вых дал залп, — он через две минуты погрузился. Вижу — над нами самолет... (с S-West'a)! Убрал всех на погружение...

2 ноября ничего не было видно. Даже финской лайбы! На­ конец увидел транспорт. Опять с 7 кабельтовых дал залп. По­ пали в центр корабля. Огонь, взрыв! Я всплыл, но корабль уже утонул.

5 ноября. Видим танкер (25 кабельтовых на Nord). Я дал залп — торпеда угодила в корму. Танкер длинный, тысяч на 10 тонн, «благополучно» стал тонуть (смех). Всплыли. Увиде­ ли пятно. Хотели уйти, но решили под праздник потопить еще пару кораблей.

6 ноября — шторм 7 баллов. Какой-то (наш?) тральщик меня высветил оранжевым прожектором... По радио получил распоряжение командира соединения: «Возвращаться». От­ дохнули, зарядились. Я отлежался, проверил все механиз­ мы... Началась пурга. Мы погрузились... и шли с быстротой 2,5 узла... Потом всплыли. Плохая видимость... Определился.

Лег на курс 73 градуса и пошел. У Гогланда меня встретили наши тральщики».

От подводников еду в отделение «Правды».

Известие от С. К.: «Все в порядке, здорова». Пусть так, хочу ве­ рить. Дошли ли до нее мои письма?

Есть люди, которые пугаются блокады и хотят «куда-нибудь» уле­ теть. Продовольственное положение Ленинграда постепенно ухуд­ шается: ледостав нам мешает. Авиация не может заменить барж, па­ роходов и катеров с продовольствием. Надо освободить Северную железную дорогу. Готовятся лучшие дивизии и морские части.

10 часов 30 минут. Короткая воздушная тревога. Подал проку­ рору заявление о мародерстве начальника 31-го отделения мили­ ции в квартире погибшего писателя Ореста Цехновицера.

Еще две воздушные тревоги.

В школах не прекращаются занятия. Идут уроки даже немецко­ го языка (?!). Это как-то странно...

В городе все ухудшается положение с продовольствием. Сахару выдают по пятьдесят граммов на десять дней. Масла нет. С волне­ нием ждут объявления завтрашних норм хлеба. На базаре кило кислой капусты стоит пятьдесят рублей. За ней очередь. Из жмы­ хов делают лепешки. Хлеб, водка и теплая одежда — вот сегодняш­ няя ленинградская «валюта». Конину тоже достать трудно.

У некоторых людей сдают нервы... Это заметно... Но это не окажет влияния на массы...

Написали второй очерк — о подводной лодке Иванцова — в «Правду».

Из Кронштадта вывозят лишних граждан. (Проблема снабже­ ния?) Сегодня передовая «Ленинградской правды» — о необходимо­ сти прорыва блокады вокруг Ленинграда. Фронт готовится.

По дороге к Неве поток обозов. Гонят тощий скот. Везут на по­ возках раненых. На левом берегу канонада.

Ночью воздушная тревога, покачивает дом.

Новое блюдо: лепешки из казеина, глицерина, соли и горсти муки.

Обстрел...

Бои на всех фронтах.

Налеты... Зенитки... Немецкие батареи с южного берега бьют прямой наводкой.

Жестокий обстрел (днем) по Неве. Воздушная тревога.

7 часов. Опять бомба рвется рядом... Иду по городу... Бомбеж­ ка...

Все-таки немцы взяли Тихвин... Это плохо...

С утра бомбежки; «юнкерсы» (по 16 штук) сбрасывают и лис­ товки. Мороз... Солнечный день... Еду на «Полярную звезду». Бе­ седа...

Иду по городу. Западный теплый ветер. Тревога... Пустые ули­ цы... Прекрасный город... На Аничковом мосту сняты кони баро­ на Клодта. Зарницы боя... Мне хорошо, как-то отрешенно...

Читаю центральные газеты. Статья генерала Хозина об обороне Ленинграда. Немцы потеряли под Ленинградом 216 О О человек, 759 орудий, 679 танков, 1681 автомашину и пр.

На самолетах вывозят семьи рабочих оборонных заводов (на Урал и в Сибирь).

Октябрьская телеграмма от С. К. Тон бодрый, но просит ее вы­ звать в Ленинград. Послал два письма. Умоляю ее еще выждать.

Почти весенний солнечный день... Оттепель... Сверкают на солнце лужи, тающий лед... Иду (впервые за дни войны) на собра­ ние Ленинградского отделения ССП.

Читают стихи, рассказы... А война грандиознее всего этого...

Моя речь к ленинградским писателям: о ходе войны, о Союзе писателей и его задачах, о традициях Ленинграда, о враге и о несо­ мненной будущей победе.

На Ладоге немцы потопили баржу с мукой. Водолазы ее доста­ ли. Муку отправили на макаронную фабрику...

5 часов дня. Обстрел города. Нежный закат...

Читал «Красную звезду» от 9, 11, 12, 13 ноября. Жестокие бои у Севастополя, в Донбассе, под Тулой, под Москвой. Атаки против­ ника у Ильменя и Тихвина. Наши контратаки. Противник все жмет — натиск колоссален. Но наше сопротивление нарастает.

Выпущены противотанковые ружья и пр.

Иду на Каляеву. Битое стекло на Литейном. Огромная воронка у Фурштадтской. Мостовая разрыта. Бомбежки усилились.

Поел (суп, капуста кислая, один кусочек хлеба). Помылся...

Воздушная тревога... Иду домой на Фонтанку... Осколки сы­ пятся у Гороховой. Темно, звезды.

Дома — чай и хлеб. Работаю над очерком о новых орденоносцах КБФ — для «Правды». Была еще тревога. Не слушаю, читаю газеты.

Тон прессы все активнее.

Планы восстановления Европы и пр.

Бои на всех фронтах, отбито десять атак (!) на московском на­ правлении.

Пишу статью о базах: Таллине, Палдиски, Риге, Либаве и пр.

Это наше! Мы придем на West!..

Телефонной связи с Казанью через ЦО нет уже целую неделю...

Послал письмо С. К.

Величайшее наслаждение — Ленинград ночью: сейчас звездно, северное сияние и чистая музыка (из радиорупоров) над прямыми темными улицами... «Половецкие пляски»... Россия любимая, все к ногам твоим! Иду с душой, очищенной от всего, — я весь только во времени, в истории, в воинственной поэзии... Минутами это не­ стерпимо высоко — ликующе освобожденно! В мечтах — парад мира и победы... Советские русские люди должны пройти со свои­ ми знаменами, чтя павших и ликуя перед всем миром...

Меня спускают с облаков: люди голодны, — по нескольку дней не обедают. В «Норде»1 очередь за стаканом пустого чая. Ощуще­ ние голода у ленинградцев все сильнее. Худеют.

На Ленинградском фронте. Наши упорно действуют на подсту­ пах к Северной железной дороге, пробивая первое окружение. Не­ мцы стремятся, взяв Тихвин, выйти к Волховстрою и совсем отре­ зать Северную железную дорогу. Обстановка трудная. Надо 1 Кафе.

рассчитывать на общее улучшение дел на Московском и других фронтах, на резервы.

Получил комплект газет «На страже Родины». (Воздушные тре­ воги.) Ответил Фадееву о Кроне: «Крон должен быть тут, на месте, на Балтике».

Приехал Крон.

Читаю брошюры писателей-балтийцев. Сдаю отчет за десять дней в Политуправление. Прошу созвать совещание писателей и журналистов Балтийского флота.

Хорошо работалось...

Воздушная тревога. Иду пешком с набережной Красного Флота на Каляеву. Темно, стрельба... Образ военного ночного Ленингра­ да останется в памяти навсегда...

Я похудел, но чувствую себя бодро.

В госпиталях нет масла, нет мяса. Крупа часто бывает брако­ ванная...

Все труднее...

С утра воздушные тревоги.

Мысли о позиции Англии... Последняя речь Черчилля дает только формулу ожидания вторжения к весне 1942 года. Мы ждем актив­ ных действий Англии.

В сводке. Сильный удар по противнику. Уничтожены десятки орудий, машин и 2500 солдат и офицеров.

2 часа дня. Совещание нашей оперативной группы писателей (итоги за десятидневку). Организационные задачи по группе: зада­ ния, планы на месяц вперед.

Штудирую комплекты военных газет.

Говорят, что Л. Соболев в начале октября уехал в Ростов — Ейск — Севастополь... Странно, что он мне не пишет.

Из рассказов:

«В Большом драматическом театре — спектакль «Ма­ лыш». Холодно. Заполнено 25 процентов зала. Люди сидят в шубах, актеры комкают текст. Играют небрежно... Зрители дыханием греют руки...»

«В домах появляются «буржуйки»...

Мга окружена нашими. Наступление продолжается. Немцы по ночам «долбят» аэродромы, Выборгскую сторону и пр.

Эвакуирована Керчь. Остро стоит вопрос о Кавказе.

В Ленинграде уменьшили паек хлеба до ста двадцати пяти грам­ мов в день.

Кронштадт выделил часть запасов Ленинградской морской базе.

Наш военно-морской береговой паек уменьшен до трехсот граммов хлеба. Однообразное питание. Шутим: «Это действует лучше Кисловодска».

Рождение Гвардии! У СССР — девять новых гвардейских диви­ зий! Отборные бойцы!

В гражданских столовых каша из сои, некоторых от нее тош­ нит.

Как стремительно ухудшилось продовольственное положение.

Блокаду надо прорвать! Иначе в городе через месяц будет острый голод.

В 1.30 дня — артиллерийский налет на заводские юго-западные районы города.

В группе текущая работа: тороплю с книгой о Подплаве.

К обеду достали пол бутылки портвейна. Кислые рыбные щи, сомнительное какао. Хлеба мало. Свой завтрак и часть хлебной «порции» я отдаю.

Обстановка. Приказ — выгнать немцев на мороз по всему фронту!

В занятых ими местах любыми способами жечь все дома, строения и пр.

Упорные бои за Тихвин. Отбиваем город. Поиски разведчиков на Ленинградском фронте.

Новые крупные атаки немцев на московском направлении и на Юге. Проблема противотанковой обороны (!).

На Финском заливе лед — до острова Сескара. Походы подвод­ ных лодок затруднены. Соединение Подплава готово сформиро­ вать на зиму три батальона с пушками и пр. Настроение у них не­ сколько снижено.

Подвел итоги по писательским кадрам КБФ. В наличии два­ дцать пять писателей. Погибло до шестнадцати человек.

В газетах — о жестоких боях на Западном фронте...

7 часов. Воздушная тревога. Слышен гул «юнкерсов»; стрельба.

Низкая облачность...

В Народном доме — «Евгений Онегин». Зал переполнен. С пер­ вых же тактов весь кошмар войны — в сторону! И чистая, гармо­ ничная музыка — воплощение русской великой культуры — праз­ днует победу.

В группе некоторые товарищи жалуются на слабость. У Михай­ ловского выпало два зуба. Тарасенков тоже говорит о слабости.

Еще один наш писатель потерял семь зубов... Надо достать вита­ минов для группы. Слабость объяснима: паек уменьшился — мяса почти нет, нет овощей и минимум жиров.

Немцы начали новый удар на Москву. Гитлер в приказе требует:

«Любой ценой разделаться с Москвой».

Но опыт борьбы у нас возрос. Усилились и средства обороны.

Надо ждать новой трудной десятидневки...

Англичане начали удар в Ливии (по слабейшему звену держав «оси»: Италии).

На Тихом океане кризисные дни. Возможна война: США, Анг­ лия — Япония.

Записана на пленку моя речь к гражданам и бойцам Ленингра­ да об обстановке.

Новое задание: шесть страниц радиоречи «Выстоим!».

Читал «Красную звезду» от 20 ноября: жестокие бои на москов­ ском и на южном направлениях. (Напряженное внимание к собы­ тиям...) На тихвинском направлении противник нами сдержан и отбра­ сывается.

Битва Германии и России происходит на фронте протяжением более двух тысяч миль.

Англичане делают главным образом свои дела...

С утра — обстрел. В 6 утра слушал радио. Видимо, оставлен го­ род Калинин. Ожесточенный бой — на калининском, волоколам­ ском, тульском направлениях. Битва за Москву в новой фазе.

Устоять!

Сумрачный день, мягкая погода...

Рудный в Москве, Леонид Соболев в Ульяновске (?!). Зачем?

Можно его вызвать в Балтфлот. Мирошниченко на Ладоге.

Огневой налет... Осколки бьют по дому... Сумерки... Света нет.

Беседуем о литературном типаже. (Пародии на Голодного, Пас­ тернака, Кирсанова и т. п.) Перебираем литературные характери­ стики, случаи из жизни писателей... Пахнуло московским литера­ турным бытом...

К шести вечера дали свет.

Школьники получают: 125 граммов хлеба в день; на десять дней: 200 граммов крупы, 100 граммов растительного масла, 100 граммов мяса, 50 граммов сахара и 150 граммов кондитерских изделий (или суп в столовой — 8 раз). Выдается не очень регуляр­ но. Крупу, масло, мясо почти не дают.

Некоторых выручает дуранда1 — размолотая и смешанная с со­ дой и солью плюс немного кофе и цитрамона (из аптеки!) плюс картофельная мука. Ее хватит еще на месяц. Иные запаслись отру­ бями...

Слушал речь Михаила Ивановича Калинина.

Мысли о родной Москве — о будущем...

В 9.30 вечера передавали по радио мою речь об осаде Ленингра­ да, об общей обстановке и о враге.

В военно-морских частях — концерты при свечах. У артистов от недоедания кружится голова; они дают по три концерта в день.

1 Спрессованные жмыхи.

Жесточайшие бои на московском направлении. Успехи на Юге.

Разгром нескольких немецких дивизий. Видимо, предстоит еще неделя — десять дней сильных боев за Москву. Местами против­ ник продвинулся. Но будут контрудары — в нужный момент.

22 ноября в ЦО напечатан наш очерк «Богатыри Балтики».

Весь день в группе. Продумали тезисы и вопросы к совещанию писателей. Надо дать очерк о «Кирове»1 в «Правду» к 1 декабря.

Беседовал с Тарасенковым о работе: больше тенденций к казар­ менному положению, связи, — и творческой дружбы!

Написал письмо (с оказией) к С. К.: простое, душевное — о на­ шем быте, настроениях, об ощущении осады города.

Из газет: разгром группировки немцев под Ростовом (несколь­ ко дивизий); взято более 100 орудий, враг отброшен на 60 кило­ метров.

8 вечера. Слушаю по радио передовую статью «Правды». Сра­ жение за Москву разгорелось с новой силой, на отдельных участ­ ках положение напряженное. Мы сумеем преодолеть опасность!

Враг лезет, так как боится наших резервных армий и «потока»

снабжения из США и Англии.

В утренних сводках есть кое-что хорошее, но на московском направлении — пока «напряженно».

Еду на минный заградитель. Краткая беседа. Мой доклад о вой­ не. Два часа слушали отлично, не обращая внимания на воздуш­ ные тревоги.

Поехал в группу. Составили план до 1 февраля 1942 года.

Обед: суп, два ломтика хлеба, немного каши.

В салоне штаба — керосиновая лампа, а на мраморных лестни­ цах дома тьма и блуждающие огоньки спичек.

Из Казани письмо от 20 октября (!) от С. К. Рад, что она так по­ нимает мои очерки в ЦО...

Вечер... Тревога... Бомбежка на Каляевой... Мимо... Света нет, работаю при свече — планы, статьи и письма.

1 О крейсере «Киров».

Думы о работе. О боже, как наши писатели непрофессиональ­ ны!.. Нервничаю, порой ругаю, требую... Пишут кашеобразно, не­ брежно, нет инициативы, нет страсти и хватки...

6 утра. Слушаю сводки и сообщения. Упорные бои на москов­ ском и ростовском направлениях.

Враг должен быть разбит под Москвой!

Успехи англичан в Ливии.

Дневная воздушная тревога. Сильные разрывы бомб, колеблет­ ся почва. Противник перешел к дневным налетам, чтобы тормо­ зить рабочую жизнь. Но город живет! В цветочных магазинах по­ купают цветы, хотя запас их уменьшился.

Стоит сумеречная ноябрьская погода...

В 2 часа дня Москва передавала мою радиоречь «О ненависти к врагу»... Полностью...

Обстановка. На Москву наступает вдвое больше немецких ди­ визий, чем в дни октябрьского наступления. Но сейчас положение лучше.

Бои в Ростове. Две фашистские группировки проникли в город.

На Ленинградском фронте стабильно. Враг выжидает! Немцев на мороз! Они обогреваются в землянках, пустили по лесам лыж­ ников с собаками, усилили охрану и минируют местность. На мо­ роз их!

В Германии проходит «Антикоминтерновский конгресс». Он должен был состояться в Москве. (Ха-ха!) Япония идет на компромисс...

Удар англичан в Ливии, кажется, серьезен. Он дал бы оттяжку немецких и итальянских сил; влияние коалиции на весь Восток и Северную Африку. Это экзамен английскому генштабу и армии.

Был на Подплаве. Люди вернулись из походов; по тридцать су­ ток не раздевались. Комиссар сидит в кожаном пальто, дремлет...

По возвращении на базу подводники оказались в тепле, сменили белье и т. д. Но рядом две пустые каюты — погибших с другой лод­ ки. Комиссару не спится, встал, походил по палубе, вернулся, сел в кресло.

—Почему-то не спится.

И тут же заснул...

Слушал в 6 утра радио. Ожесточенные бои на солнечногор­ ском, волоколамском и тульском направлениях. Наши отражают атаки. Прибыли новые гвардейские дивизии. Передовая «Прав­ ды» — призыв к стойкости и разгрому Гитлера под Москвой. Бит­ ва достигает высшей точки!

Тревога с утра. Качнулся дом.

В народе говорят о ледяной дороге по Ладоге. Ждут снабжения...

Пока самолеты нам доставляют мясо, сыр и тому подобное. Но ведь это капля в море.

Немцы в Тихвине окружены. Но к Волхову все-таки двигаются.

Надо выстоять!

В Ленинграде добрых два миллиона лишних ртов (домохозяй­ ки, дети и старики). Их надо кормить!.. Необходима эвакуация.

Фашистские листовки бьют в одну точку: против комиссаров.

Угрожают Ленинграду голодом. «Торопитесь!» Куда? Идти в бат­ раки к немецким баронам? На каких идиотов рассчитаны эти лис­ товки?

Я худею. Как в 1920 году — кровь1. Заметил сегодня.

Пишу характеристики-некрологи о шестнадцати потерянных нами, погибших на Балтфлоте писателях. Пошлю в Главное по­ литуправление и в Союз советских писателей.

Предупредил группу: больше заботы о коллективности; полно­ стью подготовиться к зиме — вопросы снаряжения, санитарии и гигиены. Дал указания о запасных фонариках, свечах, печурке, топливе, библиотеке, шахматах и пр.

Из рассказов:

«В Череповецком районе белый хлеб, борщ, мясо, жаре­ ный картофель и пр. В военных столовых по три сорта хле­ ба». (Эх! Экономить у нас не умеют...) Немцы стремятся измотать Ленинград. Пленные показали, что в план немецкого командования входила четырехсуточная тревога (!), «перманентные налеты» на Ленинград. Наши ответные налеты и этот план сорвали.

Письмо и открытка к С. К. о нашем быте и пр.

1 Вс. Вишневский болел цингой.

В 1 час 30 минут еду в авиабазу. Тревога... По пути вижу, как люди сами тянут гробы с покойниками, на саночках, — к кладбищу.

Облачно, хмуро...

В авиабазе чудный прием. Разговор о делах, сжатые замечания о фронтовых новостях, о людях...

Выступление летчика Костылева (на его боевом счету 14 сбитых немецких самолетов):

«Драться, елки-палки, так драться...»

Он говорит о круговой поруке, взаимной заботе и доверии:

«...Мы по экипажам сговаривались помогать друг другу.

Мы воюем на «лагах» и «яках». Мы не хотим американских самолетов, наши лучше. Мы разработали свою тактику — ох­ раняем друг друга, а сбитые немецкие самолеты записываем в «котел». Потерь (с середины сентября) не имеем. Мы — гвардейская часть! Прошу встреч с штурмовиками и бомбар­ дировщиками, чтобы внести ясность в сотрудничество. Хоте­ лось бы встречи и с ПВО. Мы их по сей день не видали, а они по нас иногда отлично стреляют» (смех).

7 вечера. Погас свет. Зажгли три свечи... Продолжаем...

Продумали формы работы: организовать ленинский уголок на аэродроме, издавать боевой листок «Победа»; громкая читка газет, политинформация, доклады по международным вопросам, беседы с писателями и т. д...

Мысль. Нельзя выпускать из поля зрения бойцов, чьи дома и се­ мьи находятся на территории, занятой противником; надо понять трагичность их настроений; не допускать упадка, неустойчивости и пр. Наоборот, необходимо воспитывать из них мстителей и аги­ таторов.

...Общая обстановка, трудности с продовольствием достаточно влияют на малоустойчивые элементы. Иметь это в виду! Надо изу­ чать людей в новых условиях; заботиться о бойце, о хозяйствен­ ном обеспечении, о дисциплине.

Вечером концерт в авиабазе. Читают об осажденном городе, — легенду Горького. Это так близко!

Легли спать в 3 утра.

Массированные удары нашей авиации...

У нас с утра тревога. Немцы «выматывают». Наши штурмуют...

Часа полтора гулял в парке. Тихо... Вдали иногда пулеметные очереди...

Мысли о Москве, о судьбе России. (Вспомнился дневник До­ стоевского.) Святая неистовая вера в Россию! Любовь к ней безмерная...

Могучие сосны, ветер, талый снег, опавшие листья... Вспомни­ лась Барвиха1, там, видимо, теперь военные рубежи. Вспомнились друзья... Где они: Сельвинский, Эйзенштейн? Что делает Папанин?

Какая тяжелая зима! Как жестока, как разрушительна совре­ менная война...

Очень дружеская беседа с военкомом авиабазы. У него обо­ стрилась цинга, как и у меня. Мне очень не хочется отмечать эти физиологические детали, но в последние дни бывает отвратитель­ ная слабость и при прикосновении зубной щетки к деснам идет кровь. Потерпим...

0 фронтовых делах. Под Москвой — тринадцать суток по-преж­ нему бои. У немцев большая концентрация войск. Возможно, что это их предел. Стойкое сопротивление наших частей. Массиро­ ванные удары нашей авиации: 27 ноября действовала, видимо, ты­ сяча самолетов. Еще выстоять неделю!

На Ленинградском фронте — наши встречные удары на волхово-тихвинском направлении; военные части идут на помощь Ле­ нинграду с востока.

Разгром немцев под Ростовом. Уничтожение и бегство остат­ ков группы Клейста... Впервые за эту мировую войну такой удар по немцам. Можем бить!.. Огромное оживление, звонки, беседы.

В группе...

День холодноватый, вьюжные шквалы. Налеты с двенадцати часов дня... Отлично прошелся по городу... Близкие разрывы даль­ нобойных снарядов. Красота каналов... Разглядывал дома на Мор­ ской... Все будет восстановлено и будет сиять красотой.

За пять месяцев — обмены первыми страшными ударами. Сто­ роны узнали друг друга. Мы собираемся с силами и раскачиваем­ 1 Местность под Москвой.

ся. Войны хватит еще минимум на год. К февралю, полагаю, нач­ нутся наши контрудары. Может быть, в контакте с Западом (?).

К пяти часам дня иду в Политуправление на вручение орденов подводникам. Розовый закат... Рвутся снаряды в заводском райо­ не...

В Политуправлении парадно. Юпитеры, цветы, алые флаги и пр. Накрытые столы. Чтение приказа — список награжденных.

Товарищ Иванцов читает ответ. За орденами подходят летчики — чистые, парадные, ловкие. Вдали слышны глухие разрывы бомб — «входящая»1.

Короткая приветственная речь командующего флотом... Затем ужин и концерт. Как все просто! Требуют «бис», кричат «ура». Вы­ ходят танцоры-акробаты. Всеобщее восхищение. С женщин не сводят глаз. Неудачный пируэт балерины идет на аплодисменты, ей прощают все — тонкая женская фигурка... (Наверное, изголо­ далась...) Это можно понять только на месте.

Жизнь могуча, сильна.

Я тут же пишу. Хочу все видеть и помнить. Летчики едят, пьют, шумят... А потом все в бой, может быть, на смерть...

Мои милые, родные!..

Я чувствую, понимаю торопливость, лаконичность записей своих.

Температура все время тридцать пять с десятыми. Слабость, разговоры утомляют, а мысль работает привычно.

Строю планы литературной работы и выступлений.

В Ленинграде — экономия электроэнергии. Запрещено пользо­ ваться электричеством с 10 утра до 5 вечера.

Готовится Ледовая дорога: Ленинград — Новая Ладога. На ней будут работать до двух тысяч машин. По этой дороге уже (пешком) уходят эвакуированные.

Проснулся в 10 часов утра. В голове мысли о ресурсах Герма­ нии (вскрыть формулу Лея — «350 миллионов человек работают 1 Шутливое обозначение: «входящая» — немецкая бомба, «исходящая» — наша.

для победы Германии» — отсеять противодействующие элементы, учесть реальные силы)...

Успехи под Москвой! Наши!

Обмен телеграммами между Сталиным и Черчиллем...

Как хочется писать... Заново, обо всем, — всю виденную жизнь... Правдиво, от первых проблесков детского сознания... Пи­ сать без служб, без нагрузок ССП... Запоем, где-нибудь на берегу.

Надо ж нам, пока мы живы, все рассказать. Это и будет большая литература.

Сегодня в городе не было недельных продовольственных вы­ дач, только хлеб (125 граммов). А народ держится и выполняет и перевыполняет нормы! «Нам бы 250 граммов и два раза в день суп или кашу, и было бы отлично!» Но нет и этого (пока!).

А англо-американские друзья шлют «приветы и восхищения»...

Нам нужен от союзников Второй фронт в Европе, а не в Африке...

Нам нужны большие дела, а не только пароходы, Сикорский и т. п.

Были два врача. Исследовали меня после всех предварительных анализов. Еще раз беседа о болезни в 1920—1921 годах (сыпной тиф, цинга), о тропической дизентерии в 1935 году и т. д...

Лечение (мое мнение):

1) Прорвать блокаду Ленинграда.

2) Некоторое улучшение питания.

3) В будущем: диета и отдых (?!) после победы...

Телеграмма от С. К. «Тревожусь о тебе, себя держу в руках»...

Родная!

Маневренная борьба на Южном фронте. Генерал Шведлер пы­ тается помочь генералу Клейсту.

На Московском фронте наши контрудары... Мороз 25 градусов!

Тула попадает в окружение. Какая интенсивность сторон! Какая борьбища!

Слабость, плохое пищеварение. Неужели то, что я замечаю, — свернувшаяся кровь из кишечника? Неужели?

Приходил Крон, тепло поговорили... Я хочу, чтобы группа была спаянной и дружной. Мои письма и обращения, кажется, влияют на них. Вчера мое письмо прочли вслух.

За службой никогда не должна пропадать человеческая писатель­ ская душа... Революция имеет смысл только как дело человечности, простоты, ясности и дружбы...

Старорежимное вранье, замкнутость, чванство, «руки по швам»

и пр. — это проклятье.

В сводках. На Московском фронте наши контратаки. Потряса­ ющие передачи о немецких делах в Ростове. (Медицинские прото­ колы.) Ответ последует!

Пишу письмо к С. К. — короткое, ласковое; пишу о непоколе­ бимом духе Ленинграда.

На Ледовой дороге уже работает две тысячи пятьсот грузови­ ков. Порожняк — для эвакуируемых. Первые группы прошли бла­ гополучно.

Необыкновенно ясное, взволнованное состояние духа. Мысли, мысли о революции, о нашей эпохе, о людях... Гордость за народ, за Ленинград, за Москву. Ведь сегодня на всех фронтах мы берем инициативу!

Удары под Москвой и на Юге: уничтожено восемьдесят пять танков, более восьми тысяч немецких солдат и офицеров, сотни машин. Еще, еще!

Сегодня 25 градусов, мороз крепчает... Немцы второй день не летают... Ага!

В Ленинграде выдают банки американского тушеного мяса, яичный порошок на вес — сто двадцать пять граммов... Это, вид­ но, доставлено по Ледовой дороге.

Писать, писать о Ленинграде, обойти его сто раз, запомнить, как он выглядит, как живет!.. Афиши, объявления, вид домов, тол­ пы и пр., и пр.

Гибель двадцати восьми гвардейцев под Москвой. Это же абсо­ лютно тема моей пьесы «Последний решительный» — гибель два­ дцати семи...

Позавчера немцы стали стрелять по Ленинграду из сверхтяжелой батареи (как будто 18-дюймовой (?). Снаряды падали в районе островов. Задача для разведчиков и штурмовиков — найти и унич­ тожить ее.

Обдумываю обстановку. Восточный поход Гитлера не дал за­ думанных им результатов. СССР устоял. Создана коалиция СССР — Англия — США; война стала затяжной, с трудными пер­ спективами.

Потери Германии растут, нефть и другие военные запасы исто­ щаются. Отсюда новые ходы Гитлера — он готовит удар по нефти и удар по коммуникациям Англии и СССР, то есть на Турцию, Ближний Восток — к Ирану, Кавказу.

С другой стороны он готовит плацдарм в Северной и Западной Африке для удара по английским морским силам и коммуникаци­ ям вокруг мыса Доброй Надежды. Гитлер торопится, стремится кончить войну до полного развертывания сил демократической коалиции. В Европе Гитлер имеет до трехсот пятидесяти миллио­ нов человек (подчиненных ему народов). Техническая база у него сильна. Мобилизовать дополнительные кадры сможет — погонит в строй новые контингенты своих «союзников». Одновременно возможен удар Японии — к Сингапуру, Индии; нарушение связи США и СССР и удары с европейских и африканских баз и аэро­ дромов по путям Англии: мыс Доброй Надежды — Иран и среди­ земноморский путь...

Удар Японии по Сингапуру, Пёрл-Харбору и Филиппинам!..

Почти фантастическая картина! Мысли бегут... События отра­ зятся двояко и ускорят темпы войны. США зарычат от оскорбле­ ния и ринутся в дело... Усилится военная индустрия, но южноази­ атские фронты отвлекут часть нашей доли из поставок США и Англии...

Все эти события вызваны, ускорены железным сопротивлени­ ем СССР!

Началась новая глава всемирной войны.

Анализы дают картину улучшения. Кровавых выделений боль­ ше нет. Температура 36.

Отлегло от души.

Здоровье явно улучшается. Девять дней отдыха и диета! (Белый хлеб, морковный сок, супы, бульоны, каша, пюре, компот, кофе.) Бытие определяет не только сознание, но и здоровье.

Консилиум... Очень внимательный осмотр. Мой точный рас­ сказ. Диета сделала уже многое.

Я буду в строю! Но впредь надо уравновесить питание, работу, нервную и физическую отдачу. А я при очень плохом питании имел повышенную нагрузку... Это привело ко второй стадии дист­ рофии.

Говорят, что противник отогнан от Волхова на семнадцать ки­ лометров и нами взят Тихвин (?).

Воздушных тревог нет. Либо им мешают морозы, либо у них нехватка бензина, либо идет переброска авиации.

У меня был комиссар Ханко — товарищ Раскин. Рад встрече с ним. Оказывается, авторы знаменитого письма к Маннергейму — Дудин (поэт) и Пророков (художник)...

...Уже неделю нет московских газет.

Ну, вот эта книжечка и заполнена, — начинаю новую.

Вчера днем товарищ Раскин рассказал мне о том, что эвакуация Ханко прошла планомерно и длилась около месяца. Вывезли до двух тысяч тонн продовольствия, это сейчас для Балтийского фло­ та имеет огромное значение. Ханко мог бы держаться еще очень долго, но в современной обстановке, в условиях изоляции, это было нецелесообразно. Силы их пригодятся Ленинграду, ханковцы будут в ударной группе ленинградской обороны.

Разгромлена армейская группировка генерала Шмидта. Второе блокадное кольцо немцев под Ленинградом разбито (Тихвин, Вол­ хов). Разгромлено три дивизии немцев: семь тысяч трупов, много трофеев, остатки дивизий бежали в леса. Операцию провел гене­ рал Мерецков. Это — серьезная удача.

На Московском и Юго-Западном фронтах наши теснят немцев.

Успехи под Тулой.

В 6 утра слушал сжатую, простую декларацию Рузвельта: япон­ цы напали на американские острова на рассвете 7 декабря (подоб­ но немецкому удару 22 июня на СССР).

Доклад Черчилля о том, что Англия вместе с США, Китаем и героическим русским союзником выдержит тяжелые испытания;

победа будет за свободными народами, — на нашей стороне четы­ ре пятых человечества.

Фланговые удары, захват Ленинграда, Балтийского флота, ин­ дустрии, закупорка железных дорог Архангельск — Вологда —Мо­ сква, захват Ростова, нефтеподвоза по железным дорогам и Волге и, может быть, захват нефти на Кавказе — все это у Гитлера сорва­ лось. Удар на Москву срывается в который раз! Отсюда гонка, но­ вые варианты. А время идет — зима, морозы; силы и ресурсы Гер­ мании истощаются.

Вспоминаю, как в 1939—1940 годах, провоевав декабрь и ян­ варь, мы к 23 февраля били, крушили линию Маннергейма.

Мой госпиталь за время своего существования пропустил уже много раненых.

Вчера одна из служащих с плачем умоляла комиссара госпиталя дать ей картофельных очистков. Муж ее на войне, у нее четверо детей. Но где же комиссару взять очистки, если в Ленинграде сей­ час картофель не чистят, а только моют?

В городе у многих начались обмороки от слабости. В последние дни — сильные морозы и снег; трамваи больше не ходят. Курьеры бредут с Васильевского острова в центр за газетами, туда и обратно пешком (это длится четыре часа). Люди худеют на глазах, но терпят.

Воздушной тревоги не было, мороз спал.

Новые успехи на фронте: разгромлена группировка немцев под Ельцом... Это начинается зимняя фаза истребления противника, устающего, не приспособленного к нашему климату... Но главное впереди!

Часов в семь слушал сводку: новые успехи...

Германия и Италия объявили войну США.

По радио. Статья «Правды» о войне на Тихом океане без малей­ шего указания на роль и участие СССР. Но мы, видимо, постепен­ но втянемся (?).

Декларация Рузвельта — его речь к народу — передавалась по радио. Она спокойна: в перспективе для США долгая и трудная война; необходима единая стратегия; урок для США дан — «мы не можем быть изолированы в этом мире». Рузвельт говорил о необ­ ходимости всемерного расширения продукции, о переходе на се­ мидневную неделю: «удваивать, учетверять производство; у нас хватит и для себя, и для союзников».

Япония энергично атакует... Есть потери у английского флота:

два линейных корабля, некоторые аэродромы, Бангкок... Угроза Индии. Атаки на американские острова.

Мороз до 25 градусов. Кровавый закат. До вечера длится об­ стрел Васильевского острова.

Сегодня делали рентген полости груди. Чувствую себя бодрее.

Блестящая сводка! Разгром трех немецких армейских групп под Москвой...

Из английской печати: Россия — главный фронт, там бьют Гит­ лера!

Речь Гитлера в рейхстаге. Очередная истерика и объяснения по поводу потерь на Восточном фронте. Сетует на силу СССР, гово­ рит о мучениях немецких солдат от Белого до Черного моря. Гово­ рит о вшах, морозах и пр. «Русская зима может помешать нашему наступлению». Рычит: «Всем, кто нарушит внутренний фронт Гер­ мании, — смерть».

Дела Германии явно ухудшаются.

В Ленинграде напряженно трудно с продовольствием. Люди получают сто двадцать пять граммов хлеба, добавляют кипяток. У некоторых есть «суп». В город с осени хлынули сотни тысяч бе­ женцев из Прибалтики и северо-западных районов. Все они за­ стряли в Ленинграде и осложнили проблему питания. Выправим!

Немцы, как говорят, сняли рельсы и шпалы Северной желез­ ной дороги на Мгу и на Волхов и даже перепахали железнодорож­ ную насыпь.

Продовольствие штабелями доставляется через Тихвин — Вол­ хов к Ладоге, но доставка по Ледовой дороге все-таки затруднена.

Прежде всего надо питать фронт.

Полагаю, что обстановка радикально улучшится в ближайшие десять—пятнадцать дней.

Воздушных тревог нет уже с неделю. Прибыли новые партии раненых. Есть обмороженные, но их немного. У немцев — значи­ тельно больше.

Читаю вновь московские газеты с 1 по 6 декабря. Это уже исто­ рия!.. Поразительно!.. Какие темпы событий!..

По радио — передовая «Правды» о победе под Москвой и зада­ чах преследования противника.

По радио — обзоры русской военной истории, поэтические монтажи, марши и пр. Если, по аналогии, сейчас события подоб­ ны исходу Наполеона зимой 1812 года, то события 1813—1815 го­ дов наступят скорее. К тому же Ватерлоо будет гораздо восточнее.

Но, к сожалению, до этого нам хватит еще дел и тягот.

В 6 утра слушал сводку: наши наступают на Западном и Юго-Западном фронтах. Трофеи! У нас ждут удара и на Ле­ нинградском фронте (пока морозы и заносы). Сегодня до 20 гра­ дусов мороза.

3 часа 35 минут. Близко рвутся снаряды. Один разорвался под окном во дворе... Огневой налет на десять минут.

Хмурый зимний день...

По ладожской Ледовой дороге машины пересекают тридцать пять—сорок километров. Стоят регулировщики и пр. Водолазы ЭПРОНа добывают кранами с потопленных барж тысячи мешков муки, крупы и т. п. Все это пригодится...

В городе трудности... Заносы, обрывы связи, тока...

На Херсонской был обстрел... На проспекте Пролетарской Победы взлетели на воздух шесть вековых деревьев. Жители сей­ час же бросились с пилами — дрова!

Связь с «Правдой» регулярная. Мне передали от них телефоно­ грамму: «С. К. здорова, все в порядке».

«Марат» опять разбил в Петергофе наблюдательные пункты противника.

В городе уменьшаются запасы бумаги в редакциях и издатель­ ствах...

Вымирают старики... Трудно...

Сводка. Идет наступление на Западном и Юго-Западном фрон­ тах. Новые успехи...

Создается большая угроза Филиппинам, там только двенадцать тысяч американских войск. Есть некоторые успехи в Ливии.

Из рассказа доктора Рубановой:

«...Трамваи совсем не ходят. Стоят занесенные снегом, с разбитыми окнами на площади Труда. Воет ветер. В городе пустынно. Большинство окон зашито фанерами. В щели дует, в ряде квартир температура минус 5—7 градусов. На ра­ боту люди ходят пешком и очень утомляются».

В семье доктора жалуются: «Мы не выдержим. Придется уми­ рать». Но доктор их убеждает потерпеть: «Ленинграду помогут».

«Скоро Рождество. Это — главный праздник немцев. Вот мы им подарки и подготовим, — наши наступают уже запад­ нее Тулы, отрезают путь на Орел — Курск...»

Докторша рассказывает и переплетает печальные и бодрые вес­ ти. А сама похудела на шестнадцать килограммов, и лицо у нее бледное, и отеки под глазами. Она отдает семье весь хлеб и зав­ трак. И остается ей недостаточный паек. Так же мужественно ра­ ботает, как и в Таллине, откуда ушла, сопровождая раненых с по­ следним кораблем.

Мысли об отдаленном будущем. Америка и Англия практически будут диктаторами капиталистического мира. Китай будет индуст­ риализироваться, добьется независимости и т. д. Под боком у нас будут буржуазные комплексы с американо-английским влиянием.

На многие зоны влияние распространит СССР. В Европе будет известное равновесие с федерациями промежуточного типа. Но противоречия с Англией и ее подопечными вскроются незамедли­ тельно. Первые послевоенные годы будут годами строительства, торговли, экскурсий по местам боев, банкетов, конгрессов и т. д.

Возникнут лиги, общества, новые банки и компании. Будут вос­ станавливать и реконструировать целые страны. Возникнет огромная мемуарная литература. Будет новый поток фильмов — и мемуарных, и развлекательных.

В Ленинграде участились случаи смерти от голода.

Сегодня утром в госпитале не дали завтрака.

Корабли ходят с ледоколами по заливу и обстреливают занятый врагом петергофский берег. Бьет Кронштадт, бьет авиация.

О делах Подплава. За осенне-зимний период сломали «теорию»

о невозможности походов зимой в море. Были десятки походов.

Активность пробудилась. Утоплено до шести немецких транспор­ тов. На минах подорвалось несколько немецких военных кораб­ лей. Ряд лодок стоит в двухчасовой готовности. Настроения на Подплаве в общем здоровые.

О современных концертах. Голодные актеры идут в части на Охту и на Васильевский остров в надежде там немного поесть.

Иной раз подойдет какой-нибудь моряк и дает, извиняясь, артист­ ке галеты: «Вы уж простите, следовало бы шоколаду, но...» Арти­ стка берет с благодарностью и тут же кушает.

На рынке сто граммов хлеба стоят тридцать восемь рублей (?!).

Город под снегом. Вижу из окна — бредут люди с саночками.

Если Гитлер строит расчеты на голоде, на истощении Ленингра­ да, на нашем ослаблении, то этот расчет не оправдается. Не вый­ дет! Слабейшие умрут, но остальные будут держаться и помогать фронту.

Дела на фронте лучше. На юго-западе разбиты еще две дивизии немцев. Взята первая немецкая линия в Урицке. Улучшается об­ становка на тихвинском участке. Англичане говорят об общем от­ ступлении немцев: «Немцы снимают ряд дивизий с Восточного фронта» (?). «Это «великая стратегия», которую англичане-кон­ серваторы не понимают», — отвечают на это немецкие газеты.

Любопытно!..

Операции наших войск все расширяются. Удары по 3-й немец­ кой армии, крупное ее поражение. Шесть немецких дивизий от­ ступают. Для Северо-Западного фронта калининское направление весьма важно — здесь возможно глубокое продвижение в сторону Двинска — Пскова, охват Прибалтики. Полагаю, что армии гене­ рала фон Лееба тоже готовятся неприятности. Не вытеснение, а охват, окружение. Уроки стратегии!

Без России никто с Гитлером не покончит, никто этого не сде­ лает. Красная Армия пять с половиной месяцев без помощи извне ведет борьбу с гигантской военной машиной Гитлера, и достаточ­ но успешно...

На Ленинградском фронте идут операции... У Шума окружена группировка немцев, их истребляют.

Идет ремонт кораблей, военная учеба. Люди немного подголадывают... Организм молодых здоровых людей, конечно, требует питания, но дух боевой — по-прежнему. Рады вестям с фронтов...

«Октябрьская революция» провела за время войны 110 боевых стрельб, сбила 11 немецких самолетов и т. д. Корабли могут пона­ добиться в любой момент — для выхода в Финский залив и далее, для действия у берегов Прибалтики, для давления на Финляндию и т. п. Морские бригады, возможно, будут возвращены на корабли.

Город до войны получал в сутки не менее восьмидесяти поездов снабжения. Сейчас же все свелось к нескольким сотням автома­ шин по Ледовой трассе.

Движение в городе замирает.

Части Мерецкова соединились с частями волховского направ­ ления (?). Отступление немцев ускоряется. Их ладожский выступ попадает под охват...

США и Англия восторгаются победами СССР: «Триумф», «чудо» и т. д...

Активность немецкой артиллерии спадает...

Наступление на Юго-Западном и Западном фронтах продолжа­ ется... Разгром кавалерией Белова немецкой дивизии. Огромное количество трофеев в Калинине, вплоть до 12-дюймовых орудий, более тысячи автомашин и пр.

Хочу вернуться на работу. Внутренняя тяга писать, делать дело.

А доктор говорит: «Но вы дней через десять на вашем пайке опять свалитесь». Все-таки надо выписываться из госпиталя. Хочу пи­ сать для «Правды», выступать по радио и на кораблях. В дело!

Последние новости: ночью взято Чудово; сегодня — штурм Новгорода, но там одни обгорелые стены... Судорога бешенства сводит челюсти: чем, как отплатим мы Гитлеру? Урок должен по­ действовать буквально на тысячелетия — в ответ на мечту Гитлера о тысячелетнем господстве Reich'а... Заставить возместить трудом и имуществом убытки Европы, и прежде всего СССР, где зверства немцев и разрушения, ими причиненные, неописуемы. Мы мно­ гое на своем веку видели, но гитлеровские дела затмевают все своей лютостью, извращенностью, патологизмом. С корнем вы­ рвать гитлеровскую военную индустрию, взять заводы — в возме­ щение наших потерь в западных районах, в Ленинграде, в Донбас­ се и т. д...

Наша сила, воля, наша растущая мощь будут одним из главных факторов будущей мирной конференции. Мы сумеем обеспечить интересы СССР...

Германия не должна стать «силой» в руках Англии или США.

На ряде участков наступление продолжается.

Завтра две недели нашего наступления. Пока общая картина не вполне ясна, наибольшие успехи на Московском фронте. Фланги немецкого фронта сильно потрепаны и отброшены на несколько десятков километров. Разбита 9-я немецкая армия. Под Ленингра­ дом стабильно. Медленное продвижение в Волховском районе. На Юге упорные бои в Донбассе и на азовских берегах.

Немцы сообщают о своем тактическом «отходе». Это вранье.

Но борьба упорна и потребует огромных усилий, жертв и времени.

С линкора «Октябрьская революция» ушло на фронт до шести­ сот человек. На кораблях для матросов (по пять часов в день) орга­ низованы «сухопутные» занятия... У личного состава — боевой дух! Крейсер из Морского канала бьет по противнику. «Марат»

бьет в упор по немцам. Много разведывательных групп на льду за­ лива.

От С. К. телефонограмма через «Правду»: «Все в порядке, рада нашим успехам... Верю в победу, верю во встречу в Москве в на­ шем чудном доме. Поздравляю, родной мой» (21 декабря день мо­ его рождения).

Бои у Невской Дубровки...

21 декабря хлебный фронтовой паек увеличится с пятисот граммов до восьмисот.

Продолжаю работать над очерком-обзором «Ленинград в осаде».

В 6 часов утра слушал сводку. Мне кажется, что суть дела сей­ час на фронте в наступательном размоле немцев. Удары следуют всюду. Координированные выступления партизан по коммуника­ циям немцев, натиск Красной Армии на фронтах, штурмовки ВВС. Каждый день уничтожаются полки, дивизии Гитлера. Эти бреши непросто заткнуть. У немцев к тому же слабеют отдельные виды снабжения. Расшатывание немецкого Восточного фронта, на котором сосредоточено девять десятых немецких армий, приве­ дет к изменению стратегической обстановки, сдвигам на Востоке и в Европе, в частности в самой Германии. Между тем развертыва­ ется военное производство в СССР. В январе закончится обучение миллионных резервов. Девис говорит: «Россия опять удивит мир».

У англичан победа в Ливии. После пятидневных боев англича­ не повсеместно прорвали фронт и продолжают наступать...

Об обстановке пишут скупо. Все ждут событий к Новому году.

Бои идут упорные. Северо-Западный район очень труден: леса и мало дорог.

За Тихвином восемь суток шел бой за один только разъезд на линии Тихвин — Будогошь. Наши части1 пробуют затянуть петлю вокруг частей немецкого генерала Томашека. Кроме того, дейст­ вуют проникшие в тыл противника лыжники.

Два письма от С. К. Она устроилась в семье директора Казан­ ского театра. Здорова. К ней приехала Таня2, привезла мои вещи в Казань. Часть рукописей там же у С. К., а где остальные? С. К. пи­ шет спокойнее, взяла себя в руки, оправилась. Шок от эвакуации, стыда «беженства» прошел. (Я ей писал, что не осуждаю ее вынуж­ денный отъезд.)...Пишет, что в моих очерках чувствуется уста­ лость...

Дела Германии явно осложняются. В надежде на захват Моск­ вы, Ленинграда, выдвижения к Уралу и на Кавказ Гитлер, видимо, не создал прочных тыловых укрепленных районов в Прибалтике, Белоруссии и Украине.

Упадок немецких армий, потери, расстройство снабжения и т. п. скажутся на степени их сопротивления.

Не давать немцам времени для реорганизации и оборонных ра­ бот! Гнать их!

Сегодня день моего рождения. Мне сорок один год.

Сводка. Взят Волоколамск. Разгром немецких групп на Ладоге (у Войбокало). Взято много трофеев! Противника преследуют.

Войска генерала Мерецкова идут вперед, разгромлена 21-я немец­ кая дивизия, взято 117 орудий, 60 танков и т. д.

Тяжелейшие следы — на поколение — останутся в Европе после Гитлера. Общество расколото в ряде стран (петеновцы и патриоты), засорено агентурой, наемниками... Огромное количество жертв:

расстрелянные, заложники, умученные, травмированные и т. д...

1 Генерала Федюнинского. (Прим. автора.) 2 Домработница Вишневских.

Огромны материальные разрушения, которые, впрочем, у нас в пять лет будут восстановлены. Порваны семейные связи; бытовые драмы и огорчения. В самой Германии похмелье будет катастро­ фичнее, чем в 1919—1923 годах. Такова логика этой борьбы. Если немцы попытаются сохранить образ, легенду о «фюрере-герое», о Гитлере — «восстановителе Германии», это будет коренным обра­ зом истребляться. Германию надо будет наводнить жестокой, раз­ облачительной литературой, документациями и пр., которые дол­ жны будут стереть нацизм с его языком, терминами, мифами, идеями.

Днем — бомбы на проспекте 25 Октября.

За обедом — одиноко. Выпил стакан вина и молча (мысленно) чокнулся, глядя на восток, с С. К...

Ночь... Сегодня полгода войны... Идти дальше, к победе!

6 часов утра. Нами снова взята Будогощь, бои у Чудова (опера­ ция охвата?). На Западном фронте захвачены тысячи автомашин и сотни орудий. За три дня уничтожено десять тысяч немцев.

Мы выиграли величайшую битву за Москву и теперь наступаем.

Смещен генерал-фельдмаршал Браухич... Гитлер берет верхов­ ное командование в свои руки. Взывает к армии: «СССР — опас­ нейший противник. Германская армия должна переходить к пози­ ционной войне и с предельным напряжением отстаивать занятые местности». Он заклинает своих генералов держаться, спасать Гер­ манию... Намекает на новые военные меры, ссылается на успехи Японии и т. д.

Это — кризис германского командования.

Таков один из итогов победы СССР в первой фазе войны.

Продолжаю работать над очерком-обзором «Ленинград в оса­ де». Гулял. Некоторая слабость. Днем обычная артиллерийская стрельба. Вечером сильный обстрел Петроградской стороны.

Читаю центральные газеты. В «Известиях» напечатан сильный очерк — «Кубанцы». Ползком, через плавни, а затем после четы­ рех дней в засаде на льду кубанцы бросились в атаку... Подвиг ка­ зачки, которая телом своим навалилась на стреляющий немецкий пулемет!.. Ночью лед подламывался под ногами бойцов; казаки уговорились: кто тонет — молчи, своих криком не выдавай. Неко­ торые молча тонули... (Вспомнил свой роман-фильм «Мы, рус­ ский народ»: «Мри молча...») Из Куйбышева пишут: «Нам дают хлеба по 800 граммов, служа­ щим — 600 граммов, с сахаром были затруднения — вместо сахара выдавали мед и варенье...» Ленинградцы улыбаются.

Ленинград гордо, молча выдерживает осаду. Людям трудно. Ка­ кие только суррогаты не пущены в ход — даже аптекарские, мос­ кательные (сахарин, клей...). На спекулятивном рынке килограмм хлеба уже стоит триста рублей.

10 часов вечера. По радио передают стихи о Ленинграде: «По­ свящается Всеволоду Вишневскому...» Это — Азаров, спасибо ему.

Сегодня сводка скучновата, но наступление идет. Освобожде­ ны сотни населенных пунктов, был случай организованной сдачи в плен взвода 506-го немецкого полка во главе с фельдфебелем.

По радио слушал передовую «Правды»: о росте Красной Ар­ мии — к весне она будет значительно сильней, чем этой зимой.

Иллюзии Гитлера, его лживые заявления напрасны... «Горе окку­ пантам!.. Смерть им!»

Американская и английская пресса широко комментируют победы СССР, пишут о колоссальной силе Красной Армии; печа­ таются специальные сообщения английского министерства ин­ формации о боевой мощи СССР и т. д. Практически мы сковыва­ ем Гитлера и на Ближнем Востоке, и в Ливии.

Сегодня чувствую себя бодрее. Непрерывный поток мыслей, образов...

Орловские партизаны сожгли два состава с танками и самоле­ тами.

В 7 часов вечера меня навестил член редколлегии «Правды», находящийся в Ленинграде. Передал мне две телефонограммы от С. К. Она уже в Москве! Бодра. Архив, рукописи — все цело (!)...

По сводкам:

Южный фронт. Во время удара Ростовской группы контратаки Швеллера на Ворошиловград заставили ослабить темп наступле­ ния.

Лучше всего дела на Западном фронте. Отброшены и сильно помяты обе фланговые группы, шедшие на Москву (к Рязани, к Дмитрову — Истре). Центральную группу, видимо, хотят стукнуть в ближайшие дни, выбрав наиболее благоприятную обстановку.

Наши потери в московских боях, конечно, серьезны.

Северо-Западный и Ленинградский фронты шли от города Кали­ нина к озеру Селигер — Демянску — Старой Руссе — озеру Иль­ мень и далее, до ноября, по реке Волхов, а затем к Ладожскому озеру. В ноябре две группы немецких войск прорвались к Тихвину и в район Волхова, стремясь замкнуть второе блокадное кольцо вокруг Ленинграда и соединиться с финской армией на реке Свирь.

Армии генералов Мерецкова и Федюнинского в трудных усло­ виях ударили по врагу и добились крупных успехов. Сейчас наши последовательно очищают районы распространения обеих групп немцев, обтекают район Чудова, где находится круговой укреп­ ленный район немцев, и стремятся охватить всю невско-ладожскую немецкую группу (Шлиссельбург, Мга и пр.).

Бои упорные. Излишка свежих дивизий у нас пока нет. Это дело будущей весны. Ленинградские части провели ряд местных атак, но без особых успехов, так как здесь немцы плотно засели под городом и обладают сильной огневой системой.

Итак, надо ждать маневра и удара Новгородско-Чудовской группы, Н-ской армии и армии Мерецкова. Сколько нужно вре­ мени для обхода немецкой невско-ладожской группы?

Город ждет Нового года, как манны, как решающего дня.

Солнечный мягкий день. Утром воздушная тревога.

Сводка скуповата, видимо, темп наступления несколько замед­ ляется.

Сегодня сочельник. По немцам сегодня и завтра, на Рождество, надо дать крепкие удары.

В газете «На страже Родины» от 22 декабря прочел полугодовой обзор действий авиации под Ленинградом: сбито 736 немецких са­ молетов и уничтожено на аэродромах 508. Некоторые наши истре­ бители сбивали по 14—16 самолетов.

Почин таранного удара в этой войне принадлежит ленинград­ цу — младшему лейтенанту Кокореву. Как ни странно, но его та­ ран прошел незаметно, а в памяти остался подвиг Гастелло.

Работаю над «Ленинградом в осаде»... Все полнее картина обо­ роны Ленинграда. Записываю, восстанавливаю деталь за деталью.

В городе огромное напряжение в отношении сырьевых ресур­ сов и топлива. Фронту нужно давать боезапас, а подвоз ограни­ чен... Надо обшаривать все заводские дворы, склады и площадки, собрать все металлические отходы, очесы, старье, лом и т. п.

Иоганна Зельцера похоронили в братской могиле с другими то­ варищами, погибшими на корабле. Его орден будет передан в Во­ енный совет КБФ. Оставшиеся деньги — две тысячи рублей — се­ мье, а пишущую машинку оставили на корабле, на память о нем.

Документы отданы по назначению, а рукописи передадут мне.

Тело хорошо сохранилось: ни единого ушиба, очевидно взрывом вместе с лифтом был брошен на дно гавани. Похоронили с поче­ стями на Кронштадтском кладбище (надо уточнить дату).

В Кронштадте полный порядок. Установилась жесткая дисцип­ лина. Кронштадт несет круговую оборону. На льду залива выстро­ ены доты из льда, распределены наблюдатели и т. д.

На днях восемнадцать фашистов подбирались к вмерзшей на фарватере барже. Их подпустили и отрезали. Десятерых истреби­ ли, а восемь фашистов взяли в плен. Идея истребления и окруже­ ния врага становится доминирующей у наших людей.

Недавно одна морская часть, тщательно подготовив операцию, внезапной атакой уничтожила до восьмисот фашистов. Они выска­ кивали из землянок в одном белье... Матросы все разрушили и ушли.

В Кронштадте сформирована еще одна морская бригада — Гра­ нина — для ударных операций. В ее состав вошли ханковцы.

После прибытия ханковцев в Кронштадт комиссия Военного порта начала опись привезенных ими с Ханко продуктов. Комис­ сар Ханко Раскин спокойно поговорил с бойцами, объяснил поло­ жение в Ленинграде, сказал о том, что некоторые умирают от го­ лода, и ханковцы тут же отдали городу все свои личные запасы масла и хлеба. Хорошие у нас люди!

Город Кронштадт под энергичным руководством райкома жи­ вет. Нормы хоть и скудны, но очередей нет, налажено четкое рас­ пределение продуктов. Организовали лов рыбы из-подо льда, и каждый день рыбный улов в несколько сот килограммов идет детям на завтраки. Кронштадт наладил производство автоматов ППД (!) и минометов. Отремонтировано много артиллерийских батарей. На­ строили дзоты. Обо всем этом пишет мне секретарь райкома:

«Кронштадт и наш народ целиком отдадут себя за родину».

... На днях разведчики —матросы с «Марата» — ночью проник­ ли на лыжах в Новый Петергоф, выяснили расположение огневых точек по берегу и в парке, осмотрели место, где стоял Самсон (те­ перь там пусто), засекли, где стоят два танка (около домика Петра Великого), прошли еще выше и, вернувшись, доложили обстанов­ ку. «Марат» открыл огонь и разнес в щепки все обнаруженные разведчиками объекты, включая наблюдательный пункт.

Финны на заливе практикуются на буерах. Вполне возможен их налет-десант. Кронштадт готовится к отпору.

В Кронштадте выходит военно-морская газета, но плохая, — просят в помощь двух писателей.

Ночь... Артиллерийская стрельба, — гремят корабли, — это наш рождественский подарок фашистам...

...В «Известиях» от 19 и 20 декабря — очерки о новых танковых заводах в Сибири и на Урале. Создана грандиозная танковая про­ мышленность. Эпос осеннего и зимнего строительства в степях и горах, под дождями, на морозе среди костров, в бараках! Народ наш вновь показал себя, свою изумительную стойкость, выносли­ вость, организованность!..

Наступление продолжается. О Ленинградском фронте сводки пока ничего не дают. Может быть, будет итоговое сообщение по типу московского?

Сводка. Взятие Калуги1, выход на Вязьму — Смоленск — Брянск (то есть на тылы Орла — Курска). Это глубокий удар по немцам.

Англо-американские корреспонденты с советского фронта со­ общают о том, что русские выигрывают сражение на истребление немецких войск. Отступление немцев ускоряется.

В городе идут ремонтно-очистительные работы. Ремонтируют железные дороги. Демобилизован ряд инженеров и техников для работы на некоторых электростанциях. Надо восстанавливать Волховстрой...

С фронта. Наступательный порыв армий Ленинградского фронта... Пленные производят потрясающее впечатление. Это ис­ тощенные, вшивые, заросшие люди, с надломленной психикой. В победу не верят... Истертые, просвечивающиеся шинели плохого сукна. Жалкие мундирчики и пилотки, но сапоги хорошие. Люди стоят согбенные, руки за спину, съежившись, а рядом в тулупах, пимах, валенках, меховых ушанках — наши, русские. Немцы смотрят на эти теплые вещи удивленно и обалдело. Пленные — разных типов. На двадцать два человека, в одной партии, — во­ семь унтер-офицеров. Они в боях с 1939 года. Некоторые из них 1 Бои за Калугу продолжались с 25 по 30 декабря 1941 года.

«держатся». Один, рыжий, валяет Швейка: «Фамилии командира не знаю, номера дивизии не знаю, может быть, знает мой това­ рищ». Но сдал быстро. Один поляк охотно сообщает все данные, чертит устройство немецких мин и пр.: «Хочу в армию Сикорского, буду на вас работать от зари до зари». Но в 1939 году он обза­ велся немецким паспортом — на всякий случай, и поэтому был немцами мобилизован. Знаем мы таких «типчиков»!

На всем фронте идет охват и истребление противника. Види­ мо, хотят охватить весь фронт фон Лееба и помимо этого сделать ряд частных окружений. Отсюда маневренность, необходимая за­ трата времени, а не фронтальный удар и «преследование бегу­ щих». Убежать немцы не должны. Немецкие фашисты жалуются на штурмовки нашей авиации. Бывало по сорок штурмовок в день. Да, немцы сильно измотаны. Как и чем Гитлер восстановит и укрепит это надломленное воинство? Гитлер говорит о прибли­ жении кульминационного, поворотного пункта войны. А если он уже наступил?

Наши летчики бодры. По Ладоге снуют взад и вперед сотни ма­ шин. Над Ладогой проносятся могучие «дугласы» — на бреющем полете, охраняемые истребителями. Гул и мелькание воздушных экспрессов.

Один наш летчик недавно разбомбил переполненную немецки­ ми офицерами гостиницу в Хельсинки. С высоты семи тысяч мет­ ров под сильным зенитным огнем спикировал до двух тысяч мет­ ров и сбросил бомбу в одну тонну. В немецких газетах некрологи, траурные объявления и т. д.

Истреблять фашистов!

Наступление продолжается. Нами взят Наро-Фоминск, про­ рвана укрепленная полоса противника.

Краткое сообщение о разгроме волховской группы противника.

Истреблено шесть тысяч человек, есть трофеи.

Объявлены новые гвардейские части.

Пубалт дает хорошую оценку группе: «Группа Вишневского связала себя с флотом до конца».

Сегодня 23 градуса мороза. В поле больше. Отлично!

Рабочий паек повысили до четырехсот граммов. Служащим — двести пятьдесят граммов. С Нового года дадут крупу, макароны и пр. Организуются закрытые столовые для научных работников.

Спасать интеллигенцию!

Директива Балтфлоту: ремонт и достройка судов, которые мо­ гут войти в строй летом 1942 года; поднятие и ремонт затопленных судов; учеба и деквалификация кадров. Весной в море — борьба за Прибалтику, содействие флангу армии и действия на коммуника­ циях противника.

Итак, новая фаза деятельности! Надо немедленно соответст­ венно ориентировать мою группу.

Мне принесли дневник убитого немца. Вот выдержка из этого дневника:

«Мы сменили парашютистов, те говорят: «Лучше три раза спрыгнуть на Крит, чем воевать в России».

Взял большую карту Европы. Надо обдумать общую обстановку и подготовиться к предстоящим докладам.