«УТВЕРЖДАЮ Первый проректор, проректор по учебной работе _С.Н. Туманов 22 июня 2012 г. УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС ДИСЦИПЛИНЫ СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ Направление подготовки 030300.62 – Психология Разработчик: доцент ...»

Каждая социальная роль не означает абсолютной заданности шаблонов поведения, она всегда оставляет некоторый “диапазон возможностей” для своего исполнителя, что можно условно назвать определенным “стилем исполнения роли”. Именно этот диапазон является основой для построения внутри системы безличных общественных отношений второго ряда отношений – межличностных или психологических отношений. Межличностные отношения – социальнопсихологические явления, заключающиеся во взаимодействии людей, находящихся в какой-либо группе, составляющие ядро их общения и проявляющиеся в характере и способах взаимных влияний, оказываемых людьми друг на друга в процессе совместной деятельности и общения.

Соотношение данных типов отношений – общественных и межличностных – в обобщенном виде представлено на схеме 1.

В конечном счете, межличностные отношения обусловлены объективными общественными отношениями. С другой стороны, существование межличностных отношений внутри различных форм общественных отношений есть как бы реализация этих безличных общественных отношений в деятельности конкретных людей, в актах их повседневного общения и взаимодействия. Для большинства людей именно эта форма взаимоотношений – межличностная – и является единственной реальностью каких бы то ни было отношений.

Сравнительная характеристика общественных и межличностных отношений Выступают социальным контекстом для Являются формой реализации социальных Являются источником продуцирования в Являются одновременно средой формирования и человеке социальных качеств и продуктом их продуктом проявления психологических качеств Неперсонифицированы в своей потенциальной Всегда персонифицированы в своих субъектной объектной направленности и проявлении отнесенности и проявлениях Проявляются, как правило, вне рамок Формируются и проявляются, как правило, в непосредственного межличностного контакта условиях непосредственного коммуникативного Являются более устойчивым образованием как Подвержены более быстрым изменениям как следствие закрепления в обществе следствие и продукт ситуативного реагирования существующей формально-статусной иерархии человека на результат общения с конкретным Строятся на основе занимаемого в обществе Строятся на основе симпатий и антипатий Находясь в ситуации постоянной включенности в те или иные группы, человек выступает как бы в двух качествах: как исполнитель безличной социальной роли и как неповторимая личность. Обнаружение личностных черт в стиле исполнения социальной роли вызывает, в свою очередь, в других членах группы ответные реакции, и, таким образом, в группе возникает целая система межличностных отношений и межличностных ролей – ролей, обусловленных именно психологическими особенностями человека, проявляющимися во взаимодействии с окружающими.

Особенностью межличностных отношений является их эмоциональная основа, которую можно рассматривать как важнейший фактор психологического “климата” группы.

Эмоциональная основа межличностных отношений означает, что они возникают и складываются на основе определенных чувств, рождающихся у людей по отношению друг к другу. Они проявляются в форме переживания психологической совместимости или несовместимости, взаимопонимания или же его отсутствия. Все эти чувства можно свести в следующие группы:

1) конъюнктивные – чувства, сближающие людей, объединяющие их; при этом другая сторона выступает как желаемый объект, по отношению к которому демонстрируется готовность к сотрудничеству, к совместным действиям и т.д.;

2) дизъюнктивные – чувства, разъединяющие людей, когда другая сторона выступает как неприемлемая, или как фрустрирующий объект, по отношению к которому не возникает желания к сотрудничеству и т.д.;

3) амбивалентные чувства (то есть противоречивые);

4) индифферентные чувства (безразличие).

Интенсивность чувств, а соответственно, и отношений может быть различной. Так, по уровню взаимной близости (контактности) взаимодействующих личностей межличностные отношения могут быть классифицированы с учетом трех компонентов: восприятие и понимание людьми друг друга; межличностная привлекательность (притяжение и симпатия); взаимовлияние и поведение. В частности, самой широкой формой межличностных отношений являются знакомства. Они имеют три основные характеристики: “знаешь в лицо, узнаешь” (самый широкий круг лиц), “приветствуешь” (только при взаимном узнавании), “приветствуешь и разговариваешь на общие темы”. При знакомствах межличностные чувства не играют существенной роли, но отсутствие знакомств ограничивает контакты человека, возможности удовлетворения различных потребностей (например, коммуникативных, когнитивных, информационных и др.) и переживается им. Особенно остро это осознается в чужом городе, на новом месте работы, службы и т. п.

На основе отношений знакомства могут возникнуть более глубокие взаимоотношения – приятельские. Товарищеские и приятельские отношения возникают из круга знакомых при условии межличностной привлекательности. Само слово “приятель” указывает на особую роль приятия – неприятия, когда симпатии – антипатии являются одним из основных условий поддержания межличностных отношении. Но в отличие от более близких отношений (товарищеских и дружеских), отношения приятельства менее разборчивы в выборе партнера по взаимодействию и общению. Товарищеские отношения основаны на деловых контактах, где цели, средства, результаты совместной деятельности определяют поддержание связей, распределение функций.

Среди форм взаимоотношений различают: истинное, демонстрируемое и приписываемое отношение. Истинное отношение (чувство) к партнеру непосредственно переживается человеком, но не обязательно проявляется вовне. Демонстрируемое отношение (поведение, действие) – это внешнее проявление отношения. Оно может соответствовать истинному (при полной искренности и спонтанности в общении), а может быть и ложным. Приписываемое отношение (мысленное) – это предположение, представление человека о том, каково истинное отношение к нему со стороны партнера.

Перечисленные формы взаимоотношений могут существовать на двух уровнях: реальном и желаемом. В реальном процессе взаимодействия и общения истинные, демонстрируемые и приписываемые отношения постоянно превращаются друг в друга, партнеры обмениваются чувствами, действиями и мыслями. Эти реальные отношения постоянно соотносятся с желаемыми чувствами, действиями и мыслями, несоответствие которым является источником неудовлетворенности. На этой основе возникают проблемы во взаимоотношениях, которые можно объединить в три наиболее общих класса: неприятие чувств, неприятие поведения, неприятие мыслей.

Нарушения не исчерпываются лишь конфликтами между желаемым и реальным. У них могут быть более глубокие причины – рассогласование истинных, демонстрируемых и приписываемых отношений. В рамках реального уровня взаимоотношений можно выделить три вида дисгармонии: непроницательность – результат рассогласования истинных и приписываемых реальных отношений (конфликт между чувствами одного партнера и мыслями другого);

неоткровенность – результат рассогласования истинных и демонстрируемых реальных отношений (конфликт между чувствами и поведением); недоверие – результат рассогласования демонстрируемых и приписываемых реальных отношений (конфликт между поведением одного партнера и мыслями другого).

Анализ лишь эмоциональной стороны межличностных отношений не может считаться достаточным: практически отношения между людьми не складываются лишь на основе непосредственных эмоциональных контактов. Сама деятельность задает и другой ряд отношений, опосредованных ею. Одновременный анализ двух рядов отношений в группе – как межличностных, так и опосредованных совместной деятельностью, то есть в конечном счете, стоящих за ними общественных отношений – является чрезвычайно важной и трудной задачей социальной психологии. Все это ставит очень остро вопрос о методических средствах такого анализа.

Главным из таких средств для выявления структуры межличностных отношений является широко известный в социальной психологии метод социометрии, предложенный американским исследователем Дж. Морено. Сущность методики сводится к выявлению системы “симпатий” и “антипатий” между членами группы, позиций каждого члена группы путем осуществления ими определенных “выборов” из всего состава группы по заданному критерию. Однако возможности социометрии ограничены. Она не вполне схватывает ту связь, которая существует между системой межличностных отношений в группе и общественными отношениями, в системе которых функционирует данная группа, не устанавливает мотивы совершаемых выборов и т.д.

Вопрос 2. Общение в системе межличностных отношений и взаимодействия людей При изучении данного вопроса обучающийся должен знать, что категория общения является базовой для социально-психологической науки. Вследствие сложности данного явления, существует достаточно много подходов к его рассмотрению. Кроме социальной психологии, общение рассматривают и другие науки. Так, общефилософская концепция представляет общение как актуализацию реально существующих общественных отношений: именно общественные отношения обусловливают форму общения. Общение – это способ реализации актуальных отношений в социальном взаимодействии.

Социологическая концепция обосновывает общение как способ осуществления внутренней эволюции или поддержания статус-кво социальной структуры общества, социальной группы в той мере, в какой эта эволюция предполагает диалектическое взаимодействие личности и общества.

Социально-педагогический подход к анализу сущности общения опирается на его понимание как механизма влияния (с целью социального воспитания) общества на личность. В связи с этим в социальной педагогике все формы общения рассматриваются как психотехнические системы, обеспечивающие взаимодействие людей. При психологическом подходе общение признается важнейшей социальной потребностью и средством развития высших психических функций.

Решение проблемы общения является весьма специфичным в рамках отечественной социальной психологии. Сам термин “общение” не имеет точного аналога в традиционной социальной психологии. Он не вполне эквивалентен обычно употребляемому английскому термину “коммуникация”, под которым понимается процесс передачи информации от отправителя к получателю. Различное понимание сути общения в зарубежной психологии приведено в схеме 2.

Основные подходы к пониманию сущности общения в зарубежной психологии Интеpакционистский Общение - социальное взаимодействие, коммуникация посредством Когнитивистский Общение - коммуникация, в которой происходит информационный Тpансактный анализ Общение - процесс обмена трансакциями, то есть действиямиЭ.Беpн) стимулами и реакциями, которые по содержанию соответствуют эмоционального "ребенка", ноpмативно-стеpеотипного "родителя" и Hеофpейдистский Общение - процесс реализации бессознательной базовой мотивации Hеобихевиоpистский Общение - система поведенческих действий, обмен Пеpсонологический Общение - процесс личностной самоактуализации, реализации (А. Маслоу, К. Роджеpс) экзистенциальной сущности личности, поиск взаимопонимания, В отечественной психологии общение трактуется иначе, чем термин “коммуникация” и включает не только передачу и прием информации, но и восприятие партнера по общению, оказание воздействия на него и т.д. По сути дела, общение есть реализация всей системы отношений человека – и общественных и межличностных.

Кроме того, содержание его рассматривается в отечественной социальной психологии в контексте психологической теории деятельности. В соответствии с этим подходом предполагается, что любые формы общения включены в специфические формы совместной деятельности: люди не просто общаются при выполнении ими различных функций, но они всегда общаются в процессе некоторой деятельности, “по поводу” нее.

В процессе совместной деятельности люди вступают в определенные виды межличностного взаимодействия. При этом между ними возникают конкретные отношения, устанавливается как нормативная, так и личностная (психологическая) сторона их контактов. Осуществляется координация, согласование индивидуальных усилий отдельного человека со всей системой коллективных действий в достижении поставленных задач. Общение при этом выступает как средство формирования общности индивидов, выполняющих совместную деятельность.

В понимании взаимосвязи деятельности и общения существуют следующие основные аспекты:

деятельность и общение рассматриваются не как параллельно существующие взаимосвязанные процессы, а как две стороны социального бытия человека. Общение при этом рассматривается как специфический вид человеческой активности, продуктом которой являются отношения между людьми;

общение понимается как определенная сторона деятельности: оно включено в любую деятельность, есть ее элемент, в то время как саму деятельность можно рассматривать как условие общения (Леонтьев А.Н.);

общение интерпретируется как особый вид деятельности, специфическая форма взаимодействия с другими людьми, средство его организации (А.А. Леонтьев).

Однако все подходы признают недопустимость отрыва друг от друга деятельности и общения. Посредством общения деятельность организуется и обогащается. Построение плана совместной деятельности требует от каждого ее участника оптимального понимания ее целей, задач, уяснения специфики ее объекта и даже возможностей каждого из участников. Включение общения в этот процесс позволяет осуществить “согласование” или “рассогласование” деятельностей индивидуальных участников.

Все сказанное позволяет сделать вывод, что принцип связи и органического единства общения с деятельностью, разработанный в отечественной социальной психологии, открывает действительно новые перспективы в изучении этого явления. При этом под общением следует понимать форму социального взаимодействия людей, в котоpом осуществляется обмен мыслями и чувствами, мотивами и действиями посpедством знаковых (языковых) сpедств в целях взаимопонимания и согласования совместной деятельности (Гончаров А.И., 1992).

В процессе общения устанавливается эмоциональный контакт и происходит обмен эмоциональных состояний. Общение – это средство выражения межличностных отношений.

Межличностные отношения – это внутренняя, социально-психологическая сторона взаимодействия между людьми. В коллективе они составляют сложную систему связей личности с коллективом и с его членами. Они играют наиболее существенную роль в характере взаимодействия и, в свою очередь, представляют результат взаимодействия. Это субъективно переживаемые связи между людьми. Межличностные отношения отражают взаимную готовность субъектов к определенному типу взаимодействия, которая сопровождается эмоциональным переживанием: положительным, индифферентным или отрицательным. Готовность к взаимодействию может реализовываться как в поведении субъектов в условиях общения, так и в процессе совместной деятельности. Именно совместная деятельность, общение и раскрывают характер межличностных отношений.

Тема 3. Межличностный конфликт и способы его разрешения 1. Конфликтная ситуация и конфликтное поведение.

При изучении данного вопроса обучающийся должен понимать, что важнейшими психологическими составляющими конфликтной ситуации, которыми являются устремления сторон, их стратегии и тактики поведения, а также восприятие конфликтной ситуации.

Мотивы сторон. Мотивы в конфликте – побуждения к вступлению в конфликт, связанные с удовлетворением потребностей оппонента, совокупность внешних и внутренних условий, вызывающих конфликтную активность субъекта. Базисным побудителем активности оппонента являются его потребности, представляющие собой состояния нужды в объектах (ресурсы, власть, духовные ценности), необходимых для его существования и развития. Мотивы оппонентов конкретизируются в целях. Целью в конфликте является представление его участника о конечном, предвосхищаемом полезном (с точки зрения этого человека) результате конфликта. Выделяются общие (конечные) и частные цели оппонентов.

Конфликтное поведение. Оно состоит из противоположно направленных действий участников конфликта. Конфликтное поведение можно разделить на стратегию и тактику.

Стратегия рассматривается как ориентация личности по отношению к конфликту, ее установка на определенные формы поведения в ситуации конфликта (избегание, приспособление, компромисс, соперничество, сотрудничество).

В основе классификации конфликтных стратегий лежат следующие основания:

1) характер действий (наступательные, оборонительные и нейтральные);

2) степень активности в их осуществлении (активные – пассивные, инициирующие – ответные);

3) направленность этих действий (на оппонента, к третьим лицам, на самого себя).

Избранная стратегия (генеральная линия) реализуется через конкретные тактики. Тактика поведения - совокупность приемов воздействия на оппонента, средство реализации стратегии.

Выделяются следующие виды тактик воздействия на оппонента (Анцупов А.Я., Шипилов А.И.):

а) жесткие:

тактика захвата и удержания объекта конфликта (применяется в конфликтах, где объект материален);

тактика физического насилия (уничтожение материальных ценностей, нанесение телесных повреждений, блокирование чужой деятельности и т.п.);

тактика психологического насилия (оскорбления, грубость, негативная личностная оценка, клевета, обман, дезинформация, унижение и т.п.);

тактика давления (предъявление требований, приказов, угрозы, шантаж, предъявление компромата);

б) нейтральные:

тактика демонстративных действий (привлечение внимания к своей персоне путем публичного высказывания жалоб на состояние здоровья, невыход на работу, демонстрация суицидальных действий и т.п.);

санкционирование (воздействие на оппонента с помощью взыскания, увеличения нагрузки, отказ от выполнения требований и т.д.);

тактика коалиций (образование союзов, увеличение групп с целью повышения своего ранга в конфликте);

тактика фиксации своей позиции (использование логики, фактов для подтверждения своей позиции в форме высказываемых суждений, предложений, критики и т.п.);

тактика дружелюбия (подчеркивание общего, выражение готовности решать проблему, предъявление необходимой информации, предложение помощи и т.п.);

тактика сделок (взаимный обмен благами, обещаниями, уступками, извинениями).

Информационные модели конфликтной ситуации. Своеобразным опосредствующим звеном между характеристиками участников конфликта и условиями его протекания, с одной стороны, и конфликтным поведением, с другой, выступают образы конфликтной ситуации – своеобразные идеальные карты, которые включают следующие элементы:

1) представления участников противоречия о себе (о своих потребностях, возможностях, целях, ценностях и т.п.);

2) представления участников конфликта о противоположной стороне (о ее потребностях, возможностях, целях, ценностях и т.д.);

3) представления каждого из участников относительно того, как его воспринимает оппонент;

4) представление конфликтующих сторон о среде и условиях, в которых протекает конфликт.

Почему необходим анализ образов конфликтной ситуации? Это определяется двумя обстоятельствами: 1) именно идеальная картина конфликта, а не реальность противоречия, сама по себе, непосредственно определяет конфликтное поведение; 2) существует реальное и эффективное средство разрешения конфликта за счет изменения этих образов, которое осуществляется посредством внешнего воздействия на участников конфликта.

Степень расхождения образа и реальной картины бывает различной. Например, конфликтная ситуация может существовать, но не осознаваться сторонами как таковая, или наоборот.

Искажение конфликтной ситуации может заключаться в следующем:

1) искажается вся ситуация в целом [ситуация упрощается, воспринимается в черно-белых (полярных) оценках, происходит фильтрация информации, ее неверная интерпретация и т.д.];

2) искажение восприятия мотивов поведения в конфликте (например, приписывание себе социально одобряемых мотивов, а оппоненту – мотивов низменных, подлых);

3) искажение восприятия действий, высказываний, поступков (фиксируется в следующих высказываниях по отношению к себе: “я все делаю правильно”, “я вынужден так делать”, “он сам виноват, что вынудил меня так сделать”, “все так делают”; и по отношению к оппоненту: “он делает все мне во вред”, “он специально так поступил” и т.п.);

4) искажение восприятия личностных качеств (здесь срабатывает эффект поиска соринки в глазу другого, то есть преуменьшение негативных качеств у себя и преувеличение у соперника).

Исход конфликта. Любое конфликтное действие может иметь четыре основных исхода: 1) полное или частичное подчинение другого; 2) компромисс; 3) прерывание конфликтных действий;

4) интеграция.

Тема 4. Общая характеристика группы в социальной психологии 1. Психология больших социальных групп.

При изучении данного вопроса обучающийся должен знать, что как бы ни была велика роль малых групп и непосредственного межличностного общения в процессах формирования личности, сами по себе они не создают исторически конкретных социальных норм, ценностей, установок, потребностей. Все эти и иные содержательные элементы общественной психологии возникают на основе исторического опыта больших групп, опыта, обобщенного знаковыми, культурными и идеологическими системами. Этот опыт лишь “доведен” до индивида через посредство малой группы и межличностного общения. Поэтому социально-психологический анализ больших групп можно рассматривать как “ключ” к познанию содержания психики индивида.

Рассмотрение проблемы больших групп предполагает ответ на следующие вопросы:

какие группы следует рассматривать в качестве “больших”;

какова структура психологии больших групп, ее основные элементы, их соподчинение, характер их взаимосвязи;

каково соотношение психики отдельных индивидов, входящих в группу, с элементами групповой психологии;

какими методами можно пользоваться при изучении всех этих явлений.

Итак, что же такое “большая социальная группа”? Для всех больших социальных групп характерны некоторые общие признаки, отличающие эти группы от малых групп:

в больших группах существуют специфические регуляторы социального поведения: нравы, обычаи и традиции;

существование этих регуляторов обусловлено наличием специфической общественной практики, с которой связана данная группа, а также относительной устойчивостью, с которой воспроизводятся исторические формы этой практики;

существует особый образ жизни группы, предполагающий исследование специфических форм общения, особого типа контактов, складывающихся между членами данной группы, особенностей их ценностей, потребностей;

наличие специфического языка (особенно это характерно для этнических групп), который может иметь форму определенного жаргона, свойственного, например, профессиональным группам, или такой возрастной группе, как молодежь.

Все “большие” в количественном отношении образования людей разделяются на два вида:

случайно, стихийно возникшие, достаточно кратковременно существующие общности (толпа, публика, аудитория);

социальные группы, то есть группы, сложившиеся в ходе исторического развития общества, занимающие определенное место в системе общественных отношений каждого конкретного типа общества и потому долговременные, устойчивые в своем существовании [социальные классы, различные этнические группы (их главная разновидность – нации), профессиональные группы, половозрастные группы (молодежь, женщины, пожилые люди и т.д.)].

Структура психологии большой социальной группы включает в себя целый ряд элементов. В широком смысле – различные психические свойства, психические процессы и психические состояния, подобно тому как этими же элементами обладает психика отдельного человека.

В отечественной социальной психологии предпринят ряд попыток определить более точно элементы этой структуры. Исследователи (Г.Г. Дилигенский, А.И. Горячева, Ю.В. Бромлей и др.) выделяют две составные части в ее содержании:

1) психический склад как более устойчивое образование (к которому могут быть отнесены социальный или национальный характер, нравы, обычаи, традиции, вкусы и т.п.);

2) эмоциональная сфера как более подвижное динамическое образование (в которую входят потребности, интересы, настроения).

Третья проблема – соотношение психологических характеристик большой группы и сознания каждой отдельной личности, в нее входящей. В самом общем виде эта проблема решается так: психологические характеристики группы представляют собой то типичное, что характерно всем индивидам, и, следовательно, отнюдь не сумму черт, свойственных каждой личности. По отношению к каждому отдельному “сознанию” групповая психология выступает как некая социальная реальность, выходящая за пределы сознания отдельного индивида и воздействующая на него вместе с другими объективными условиями жизни, что, по выражению А. Баллона, приводит к “удвоению среды”, в которой действует человек.

Выявление общего, типичного невозможно путем изучения лишь содержания индивидуальных сознаний членов группы, прежде всем потому, что не все черты, присущие психологии группы, присущи каждому члену группы. В отдельных случаях какой-либо конкретный представитель группы может вообще в минимальной степени обладать этими общими характеристиками. Это объясняется тем, что члены группы различаются между собой по своим индивидуальным психологическим характеристикам, по степени вовлеченности в наиболее существенные для группы сферы ее жизнедеятельности и т.д.

Таким образом, “психический склад” группы и “психический склад” личностей, в нее входящих, не совпадают полностью. В формировании психологии группы доминирующую роль играет коллективный опыт, зафиксированный в знаковых системах, а этот опыт не усваивается в полной и одинаковой мере каждой личностью. Мера его усвоения соединяется с индивидуальными психологическими особенностями, поэтому и получается то явление, о котором говорил Л.С. Выготский: только “часть” психологии личности “входит” в психологию группы.

Какими же методами можно исследовать общественную психологию больших социальных групп. Поскольку типичные черты психологии больших социальных групп закреплены в нравах, традициях и обычаях, социальной психологии приходится в данном случае прибегать к использованию методов этнографии, которой свойствен анализ некоторых продуктов культуры.

Одной из современных форм применения таких методов являются так называемые межкультурные исследования, имеющие целью сравнение различных культур и различных социальных групп.

При изучении психологии больших социальных групп могут применяться и методы, традиционные для социологии, включая различные приемы статистического анализа. Результаты исследований, выполненных при помощи таких приемов, не всегда вскрывают причинноследственные связи; в них, скорее, описываются некоторые функциональные зависимости, которые позволяют получить значимые корреляции. Выше упоминался, наряду с экспериментальным исследованием, и тип так называемого корреляционного исследования в социальной психологии. Он уместен и допустим прежде всего при изучении психологических характеристик больших групп.

Кроме названных методов исследования, при изучении больших групп социальная психология использует также приемы, принятые в языкознании, поскольку в определенной степени ей приходится здесь иметь дело с анализом знаковых систем.

Существенный вклад в исследование психологии больших социальных групп внесен концепцией “социальных представлений”, разработанной во французской психологической школе (С. Московичи). Под социальным представлением в этой концепции понимается обыденное представление какой-либо группы о тех или иных социальных явлениях, то есть способ интерпретации и осмысления повседневной реальности. При помощи социальных представлений каждая группа строит определенный образ социального мира, его институтов, власти, законов, норм. Социальные представления - инструмент не индивидуального, а именно группового социального познания, поскольку “представление” вырабатывается на основе опыта, деятельности группы, апеллируя к почерпнутым в этом опыте житейским соображениям. По существу через анализ социальных представлений различных больших групп познается их психологический облик (Донцов, Емельянова, 1987).

Эта концепция помогает более точному определению такого понятия как менталитет – интегральная характеристика некоторой культуры (в том числе большой социальной группы), в которой отражено своеобразие видения и понимания мира ее представителями, их типичных “ответов” на картину мира.

Термин “класс” имеет различное содержание для американских и европейских исследователей. Для европейцев это понятие в большей степени сопряжено с определением политической принадлежности. Для американцев – более привычны термины “средний класс”, “низший класс” и т.п. Это связано с тем, что в социологических теориях социальная структура описывается при помощи такого понятия, как “социоэкономический статус”, а не “социальный класс”. При всех различиях в подходах важно учесть, что сущность социально-психологического анализа состоит в том, чтобы выявить связь между психологическими характеристиками группы и образцами поведения ее членов.

Социально-психологическое изучение классов может затрагивать следующие аспекты:

выявление психологических особенностей различных классов, которые существовали в истории и существуют в настоящее время;

характеристика классовой психологии разных классов определенной эпохи, создающей особый “колорит” эпохи;

анализ соотношения классовой психологии и психологии отдельных членов класса.

Структура психологии класса состоит из динамических и более устойчивых компонентов.

Динамическая сфера классовой психологии представлена следующими элементами:

классовые потребности – нужда представителей определенного класса в различных материальных и духовных благах, к обладанию которыми они стремятся ввиду высокой значимости последних для обеспечения необходимых условий существования и развития класса;

интересы – доминирующее внимание представителей класса на определенных объектах, явлениях социальной действительности, связанных с удовлетворением классовых потребностей;

“социальные чувства” – определенные характеристики эмоциональных состояний, свойственных группе.

В некоторых классификациях компонентов классовой психологии вводятся и другие элементы: “набор социальных ролей” и осознание его, “социальная ориентация личности” (система ее ценностных ориентаций, норм поведения и осознания целей жизнедеятельности).

Наиболее важным компонентом, относящимся к числу устойчивых компонентов психологии больших социальных групп, относится “психический склад”. Применительно к классам “психический склад” обычно описывается как некоторый психический облик, проявляющийся в определенном способе поведения и деятельности, на основании которого можно реконструировать те нормы, которыми руководствуется данная социальная группа. Этот облик проявляется в социальном характере. Социальный характер определяется тем, что типично для устоявшегося образа действий представителей разных классов в разных ситуациях их жизнедеятельности и отличает представителей данного класса от представителей других классов.

Термин “социальный характер” широко представлен в трудах неофрейдистского направления, в частности в работах Э. Фромма. Для него социальный характер – это связующее звено между психикой индивида и социальной структурой общества. Формы социального характера не привязаны у Фромма к определенным социальным классам, но соотносятся с различными историческими типами самоотчуждения человека – с человеком эпохи раннего капитализма (“накопительский тип”), эпохи 20-х гг. XX в. (“рыночный тип”, связанный с обществом “тотального отчуждения”) и т.п.

Кроме социального характера, психический склад раскрывается в привычках и обычаях, а также в традициях класса. Привычки и обычаи складываются под влиянием определенных жизненных условий, но в дальнейшем закрепляются и выступают именно как регуляторы поведения. Что касается традиций, то часть их воплощена в предметах материальной культуры, и потому к изучению их применимы методики, известные в психологии под названием анализа продуктов деятельности.

Степень и мера проявления привычек и обычаев в качестве регулятора социального поведения, естественно, не одинакова для различных классов различных эпох. Так, установлено, что прочнее всего привычки и обычаи сохраняются даже в современных обществах, прежде всего в крестьянстве. Большой город с разветвленной системой общения способствует, напротив, известному смешению обычаев, привычек и традиций разных социальных групп. Поэтому вычленение самого объекта исследования здесь затруднено.

Психологические особенности различных этнических групп и, прежде всего наций исследуются этнопсихологией – специальной наукой, которая находится на стыке социальной психологии и этнографии.

Являясь наиболее распространенной формой этнической общности, нации более всего привлекают внимание исследователей. Кроме них существуют такие разновидности этнических общностей, как народность, национальная группа и т.п.

Традиция исследования психологии этнических групп восходит к работам В. Вундта по “психологии народов”, где “народ” интерпретировался как некоторая этническая общность.

Согласно Вундту, ведущим методом исследования психологии этнических групп должно быть исследование мифов, обычаев и языка, поскольку эти же самые образования составляют и структуру психологии этнических групп.

Этническая специфика в определенной степени концентрируется в историческом опыте каждого народа, и усвоение этого опыта через ближайшее окружение есть важнейшее содержание процесса социализации индивида.

В психологии этнических общностей различаются две стороны:

1) наиболее устойчивая часть – психический склад, куда включаются национальный, или этнический, характер, темперамент, а также традиции и обычаи;

2) эмоциональная сфера, куда включаются национальные, или этнические, чувства.

Национальный характер в качестве элемента психического склада может быть рассмотрен как фиксация каких-то типических черт, которые проявляются наиболее отчетливо именно в тех случаях, когда выступают не отдельные люди, а группы. В конкретных исследованиях обычно наблюдается довольно большое единодушие при описании черт национального характера у отдельных национальных групп.

Однако нельзя абсолютизировать отдельные черты характера как исключительное достояние определенных наций. Нельзя сказать, что какому-то народу присуще трудолюбие, а другому – общительность. Поэтому речь должна идти не столько о каких-то “наборах” черт, свойственных определенной нации, сколько о степени выраженности той или другой черты в этом наборе, о специфике ее проявления. Недаром литература фиксирует, например, специфику английского юмора (хотя чувство юмора свойственно, естественно, не только англичанам), итальянской экспансивности (хотя в не меньшей степени экспансивными являются и испанцы) и т.д.

Относительная устойчивость черт национального характера, несмотря на изменчивость социальной среды, объясняется тем, что возникает определенная инерция, обеспечиваемая путем межпоколенной передачи опыта.

В этнических группах иногда фиксируются и такие элементы психического склада, как темперамент и способности. Однако этот вопрос до сих пор не решен в социальной психологии однозначно. Что касается темперамента, то речь должна идти, скорее всего, лишь о выявлении специфических сочетаний преобладающих типов темперамента, а не о жестком “привязывании” определенного типа темперамента к определенной этнической группе. Еще более щепетильным, ввиду возможных проявлений шовинизма, расизма является вопрос о способностях. Здесь трудно бывает найти истинно научное решение, прежде всего из-за отсутствия адекватных методов сравнительного исследования способностей различных народов. Поэтому вопрос о способностях как элементе психического склада этнических групп вряд ли правомерен.

Осторожность должна быть присуща и исследованиям некоторых других особенностей этнических групп. Игнорирование культурного (то есть и этнического) контекста может давать тенденциозный материал, который легко использовать в различных политических доктринах.

Область изучения психологии наций настолько тесно связана с политической проблемой равенства наций, настолько прочно включена в идеологический контекст, что игнорировать эти аспекты и в сугубо профессиональном социально-психологическом анализе никак нельзя.

На уровне обыденного сознания опыт межэтнических взаимоотношений приводит к возникновению этнических стереотипов. Этнический стереотип – относительно устойчивые представления о моральных, умственных и физических качествах, присущих представителям различных этнических общностей. В содержании этнических стереотипов различают относительно устойчивое ядро – комплекс представлений о внешнем облике представителей данного народа, о его историческом прошлом, особенностях образа жизни и ряд изменчивых суждений относительно коммуникативных и моральных качеств данного народа.

Этнические стереотипы принято подразделять на автостереотипы и гетеростереотипы.

Автостереотипы – мнения, суждения и оценки, относимые к данной этнической общности ее представителями. Их возникновение связано с развитием этнического самосознания, осознания собственной принадлежности к определенной этнической группе, формировании определенного “мы-чувства”, фиксирующего особенности своей собственной группы и отличие ее от других групп. Гетеростереотип – совокупность положительных и отрицательных оценочных суждений о других народах, основанные на прошлом историческом опыте взаимодействия с данными народами.

Чаще всего этнический стереотип возникает из-за ограниченности межэтнического общения, когда черты, присущие единичным представителям другой этнической группы, распространяются на всю группу. Складывающиеся таким образом стереотипы в дальнейшем влияют на возникновение этнических симпатий или антипатий.

Факт осознания особенностей своей этнической группы обычно сопровождается констатацией различий своей и “чужой” группы, их оценкой (как правило, в свою пользу).

Психологически при этом возникает явление этноцентризма – склонности воспринимать все жизненные явления с позиции “своей” этнической группы, рассматриваемой как эталон, то есть при известном ее предпочтении.

Относительно причин национальных особенностей людей существуют различные точки зрения. В теориях “народного духа” они были объяснены изначальной заданностью, рассматривались как генетически обусловленные, как принадлежащие расе. Корни этих различий отыскивались в антропологических, физических особенностях людей, в географических условиях их существования и т.д.

Неудовлетворенность этими концепциями повернула исследователей лицом к анализу исторически сложившихся экономических, социальных и культурных условий жизни. В этом плане этнопсихология накопила достаточно большой и интересный материал относительно особенностей психологического склада и поведения людей, обусловленных их этнической принадлежностью. Однако большинство исследований в области традиционной этнопсихологии осуществлено на материале племен, населяющих острова Тихого и Атлантического океанов (Таити, Гаити и пр.), условия жизни которых были весьма специфическими. Поэтому перенос результатов подобных исследований на большие современные нации невозможен.

Другая попытка предпринята в рамках культурантропологии, ориентированной на школу неофрейдизма. Здесь было введено понятие “базовой личности”, фиксирующее в каждом индивиде именно те черты, которые роднят его с другими индивидами этой же этнической группы. Анализ базовой личности предполагал анализ способов ее социализации, то есть изучение семьи, норм, принимаемых группой, символов, принятых в данной культуре. Таким образом исследование было нацелено на выяснение условий формирования базовой личности, иными словами, условий, порождающих этнические особенности людей. Однако в этом случае условия оказались сведенными только к культурным символам, в то время как социально-экономические отношения оказались вне поля рассмотрения.

Поэтому задача, которая стоит перед социальной психологией – выявление национальных особенностей, в том числе различий в психическом складе, – остается актуальной и сегодня.

Под стихийными группами понимаются кратковременные объединения большого числа лиц, часто с весьма различными интересами, собравшихся вместе по какому-либо определенному поводу и демонстрирующих какие-то совместные действия. Такая “группа” может быть в определенной степени кем-то организована, но чаще возникает стихийно, не обязательно четко осознает свои цели, но тем не менее может быть весьма активной.

Среди стихийных групп в социально-психологической литературе чаще всего выделяют толпу, массу, публику. Именно с анализа таких групп и начиналась история социальной психологии.

Важным фактором их формирования является общественное мнение, выражающее массовое сознание общества. Оно возникает по поводу отдельных событий, явлений общественной жизни достаточно мобильно, может быстро изменять оценки этих явлений под воздействием новых, часто кратковременных обстоятельств. Динамичность общественного мнения, включенность в него эмоциональных оценок действительности, непосредственная форма его выражения могут послужить в определенный момент стимулом для создания стихийной группы и ее массовых действий.

Рассмотрим основные типы стихийных групп.

Толпа – бесструктурное скопление людей, лишенных ясно осознаваемой общности целей, но связанных между собой сходством эмоционального состояния и общим объектом внимания. Толпа образуется на улице по поводу самых различных событий, а основными механизмами ее формирования считаются циркулярная реакция (нарастающее обоюдонаправленное эмоциональное заражение) и слухи.

Длительность ее существования определяется значимостью инцидента. Ее эмоциональный накал может при этом возрастать, порождая агрессивное поведение участников, в толпе могут возникать элементы организации, если находится человек, который сумеет ее возглавить. Однако такие элементы очень нестабильны, стихия остается основным фоном поведения толпы, приводя часто к его агрессивным формам.

Выделяются следующие виды толпы:

1) окказиональная – толпа, связанная любопытством к неожиданно возникшему происшествию;

2) конвенциональная – связанная интересом к какому-либо заранее объявленному массовому развлечению и готовая (временно) следовать достаточно диффузным нормам поведения;

3) экспрессивная – совместно выражающая общее отношение к какому-либо событию (ее крайнюю форму представляет экстатическая толпа, достигающая вследствие взаимного ритмически нарастающего заражения состояния общего экстаза);

4) действующая толпа:

агрессивная – объединенная слепой ненавистью к некоторому объекту;

паническая – стихийно спасающаяся от реального или воображаемого источника опасности;

стяжательная – вступающая в неупорядоченный непосредственный конфликт за обладание какими-либо ценностями (деньгами, местами в транспорте и т.п.);

повстанческая – объединенная в связи с общим возмущением действиями властей; такая толпа нередко составляет атрибут революционных потрясений.

Отсутствие ясных целей, диффузность структуры легко превращают один вид толпы в другой.

Масса – относительно стабильное и организованное образование с довольно нечеткими границами (манифестации, демонстрации, митинги). В действиях массы более четки и продуманы как конечные цели, так и тактика поведения. Вместе с тем, как и толпа, масса достаточно разнородна, в ней могут как сосуществовать, так и сталкиваться различные интересы, поэтому ее существование может быть неустойчивым.

Публика – кратковременное собрание людей для совместного времяпрепровождения в связи с каким-то зрелищем. Элемент стихийности здесь выражен слабее, чем в толпе. В более замкнутых помещениях (лекционных залах) публику часто именуют аудиторией. Публика всегда собирается ради общей и определенной цели, она более управляема, в большей степени соблюдает нормы. Однако в публике также действуют законы массы. Достаточно и здесь какого-либо инцидента, чтобы публика стала неуправляемой.

Общие черты различных типов стихийных групп позволяют говорить о сходных средствах коммуникативного и интерактивного процесса в этих группах. Общественное мнение, представленное в них, дополняется информацией, полученной из разных источников:

официальные сообщения СМИ, различного рода слухи и сплетни. В результате взаимного дополнения информации, полученной из различных источников, образуется особый сплав суждений и утверждений, который играет роль побудителя к действиям. Возникает особый эффект доверия именно к этой информации, которая получена “здесь и теперь” без всякой потребности проверки ее достоверности. Именно это и порождает специфические формы общения и взаимодействия.

Социальное движение, в отличие от стихийных групп, представляет собой достаточно организованное единство людей, ставящих перед собой определенную цель, как правило, связанную с каким-либо изменением социальной действительности.

Социальные движения различаются по уровню выдвигаемых требований и целей:

широкие движения с глобальными целями (борьба за мир, разоружение, против ядерных испытаний, за охрану окружающей среды и т.п.);

локальные движения, ограниченные либо территорией, либо определенной социальной группой (за равноправие женщин, права сексуальных меньшинств и т.д.);

движения с сугубо прагматическими целями в очень ограниченном регионе (за смещение кого-либо из членов администрации муниципалитета).

Общие черты социальных движений:

базируются всегда на определенном общественном мнении;

имеют в качестве цели изменение ситуации в обществе в целом, в регионе, в какой-либо группе;

наличие программы действий;

движение отдает себе отчет в возможности применения тех или иных средств для достижения целей;

реализуются в различных проявлениях массового поведения.

Исходным пунктом всякого социального движения является проблемная ситуация, дающая импульс возникновению движения. Присоединение к тому или движению конкретных людей объясняется через анализ мотивов этого присоединения.

Основные виды таких мотивов:

фундаментальные – определяются условиями существования конкретной социальной группы, устойчивым интересом к какому-либо явлению;

сиюминутные – определяются эмоциональными реакциями на происходящие события.

На определенном этапе интересы рядовых членов и руководителей движения могут существенно расходиться по каким-либо вопросам. Несогласные могут появиться и в руководящем составе движения (неудовлетворенность статусом, наличие иной принципиальной позиции, разочарование в движении и т.п.). В любом случае появление несогласного “меньшинства” – объективный фактор и достаточно серьезное испытание для любого движения, так как оно может ослабить данное движение. Влияние меньшинства может быть более весомым, если обеспечивается единодушие его представителей в каждый данный момент и стабильность их позиции и поведения во времени (С. Московичи).

Принадлежность к большим социальным группам как фактор детерминации Усложнение форм общественной жизни, развитие массовых форм потребления произведений культуры и искусства, проведения свободного времени, возрастающая роль больших социальных групп в жизни общества заставляют с особым вниманием отнестись к изучению механизмов влияния больших групп на сознание отдельного человека. Эффективность такого влияния, выражающаяся в детерминации определенных форм поведения, установок, образа мыслей, убеждений во многом зависит от того, насколько большая группа способна соответствовать ожиданиям ее членов относительно удовлетворения наиболее значимых потребностей.

Что касается самих способов воздействия, реализуемых в больших группах, то они достаточно традиционны. К их числу относятся: заражение, внушение, подражание.

Заражение – бессознательная невольная подверженность индивида определенным эмоциональным психическим состояниям. С давних пор заражение исследовалось как особый способ воздействия, определенным образом интегрирующий большие массы людей, особенно при возникновении таких явлений, как религиозные экстазы, массовые психозы и т.д.

Заражение осуществляется не через пассивное созерцание и более или менее осознанное принятие внешне очевидных образцов, а через передачу психического настроя, обладающего большим эмоциональным зарядом. Секрет эмоционального воздействия в условиях непосредственного контакта заключается в самом механизме социально-психологического заражения, который сводится к эффекту многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий общающихся между собой людей. Эффект имеет место прежде всего в неорганизованной общности, чаще всего в толпе, выступающей своеобразным ускорителем, который “разгоняет” определенное эмоциональное состояние.

Заражение как средство психологического воздействия во многом способствует усилению групповой сплоченности.

Особой ситуацией, где усиливается воздействие через заражение, является ситуация паники.

Паника возникает в массе людей как определенное эмоциональное состояние, являющееся следствием либо дефицита информации о какой-либо пугающей или непонятной новости, либо избытка этой информации. Непосредственным поводом к панике является появление какого-то известия, способного вызвать своеобразный шок.

Важным вопросом при исследовании заражения является вопрос о той роли, которую играет уровень общности оценок и установок, свойственных массе людей, подверженных психическому заражению. Так, в условиях массовых зрелищ стимулом, включающим предшествующую заражению общность оценок, например, популярного актера, являются аплодисменты. Они могут сыграть роль импульса, вслед за которым ситуация будет развиваться по законам заражения.

Мера, в которой различные аудитории поддаются заражению, зависит, конечно, и от общего уровня развития личностей, составляющих аудиторию, от уровня развития их самосознания. Чем выше уровень развития общества, тем критичнее отношение индивидов к силам, автоматически увлекающим их на путь тех или иных действий или переживаний, тем, следовательно, слабее действие механизма заражения (Поршнев, 1968). Однако никакой рост самосознания не отменяет таких форм психического заражения, которые проявляются в массовых социальных движениях, особенно в периоды нестабильности общества, например в условиях радикальных социальных преобразований.

Внушение представляет собой целенаправленное, неаргументированное воздействие одного человека на другого или на группу. При внушении осуществляется процесс передачи информации, основанный на ее некритическом восприятии. Человек, осуществляющий внушение, называется суггестор; человек, которому внушают, то есть выступающий объектом внушения, называется суггеренд. Явление сопротивления внушающему воздействию называется контрсуггестией.

Одним из первых в отечественной психологии предпринял попытку специального исследования внушения применительно к общественной жизни В.М. Бехтерев (“Внушение и его роль в общественной жизни”, 1908). Интересную гипотезу о роли внушения в расселении первобытного человека, развитии языка предложил Б.Ф. Поршнев. С его точки зрения древнейшее расселение позволило человеку избежать бремени межиндивидуального психологического давления, как бы прикрывшись от этого давления пространством, а многоязычие явилось своеобразным щитом непонимания чужого (внушающего) слова.

Вопрос о соотношении внушения и заражения в настоящее время не имеет однозначного ответа. Для одних авторов внушение является одним из видов заражения, другие подчеркивают отличия внушения от заражения, которые сводятся к следующему:

1) внушение – процесс односторонний, предполагающий активное и персонифицированное воздействие одного индивида на другого;

2) внушение, как правило, носит вербальный характер, то есть осуществляется посредством речевого сообщения (заражение носит невербальный характер – танцы, игры, музыка, ритмические звуки, темп совместных действий и т.п.);

3) внушение действует путем непосредственного инициирования психических состояний, не требуя доказательств и не нуждаясь в логике (убеждение, к примеру, напротив представляет собой преимущественно интеллектуальное воздействие);

4) в условиях внушающего воздействия большую роль играет авторитетность источника информации, которая располагает к доверию и снимает в значительной мере сопротивление внушающему воздействию.

При изучении внушения установлены некоторые закономерности относительно того, в каких ситуациях и при каких обстоятельствах эффект внушения повышается. Так, доказана зависимость эффекта внушения от возраста: в целом дети более поддаются внушению, чем взрослые. Точно так же в большей мере внушаемыми оказываются люди утомленные, ослабленные физически, чем обладающие хорошим самочувствием.

При внушении результат в не меньшей степени зависит не только от внушающего человека, но и от характеристик личности суггеренда. Феномен контрсуггестии иллюстрирует меру сопротивления внушению, которую оказывает отдельная личность. В практике социальной суггестии разработаны способы, при помощи которых можно блокировать в определенной степени эту “психическую самозащиту”. Совокупность таких мер предложено называть “контрконтр-суггестией” (Поршнев, 1968).

Как особый фактор внушения может быть рассмотрена и предварительно сформированная социальная установка, предшествующая сообщаемой информации, которая возникает в процессе восприятия людьми друг друга.

Внушение выступает мощным фактором формирования индивидуального и группового сознания в таких сферах, как пропаганда и реклама. Метод внушения выступает здесь как метод своеобразного психопрограммирования аудитории, то есть относится к методам манипулятивного воздействия. Особенно очевидным является применение этого метода в области рекламы. Здесь разработана особая концепция “имиджа”, который выступает как звено в механизме суггестии.

Имидж – это специфический “образ” воспринимаемого предмета, когда ракурс восприятия умышленно смещен и акцентируются лишь на определенные стороны объекта. Имидж строится на включении эмоциональных апелляций, и искусство рекламы в том и состоит, чтобы обеспечить психологическое действие суггестивных сторон имиджа. Практика создания имиджа используется не только в рекламе, но и в политике, например в период избирательных кампаний.

Подражание, относясь к способам воздействия людей друг на друга, имеет свою специфику состоящую в том, что здесь осуществляется не простое принятие внешних черт поведения другого человека или массовых психических состояний, но и воспроизведение индивидом черт и образцов демонстрируемого поведения.

Разработка идей о роли подражания в обществе характерна для концепции Г. Тарда, которому принадлежит так называемая теория подражания. Данная теория считает подражание фундаментальным принципом развития и существования общества. Именно в результате подражания возникают групповые нормы и ценности. Подражание непроизвольно и может быть рассмотрено как “род гипнотизма”, когда осуществляется “воспроизведение одного мозгового клише чувствительной пластинкой другого мозга” (Тард, 1892).

Различается несколько видов подражания: логическое и внелогическое, внутреннее и внешнее, подражание-мода и подражание-обычай, подражание внутри одного социального класса и подражание одного класса другому.

Анализ различных видов подражания позволил сформулировать следующие законы подражания:

подражание осуществляется от внутреннего к внешнему, то есть внутренние образцы вызывают подражание раньше, чем внешние (духу религии подражают раньше, чем обрядам);

низшие (имеются в виду низшие по социальной лестнице) подражают высшим (провинция – центру, дворянство — королевскому двору) и т.д.

Признавая абсолютизацию роли подражания в данной концепции, следует признать особое значение подражания в процессе развития ребенка.

Исследования механизма подражания стали предметом специальной теории социального научения, разработанной в рамках необихевиористской ориентации Н. Миллером, Д. Доллардом и А. Бандурой. Опираясь на понятие “подкрепление”, А. Бандура описывает три способа следования подкрепленному поведению “модели”, то есть образца для подражания:

а) когда посредством наблюдения модели могут возникать новые реакции;

б) когда наблюдение за вознаграждением или наказанием модели может усиливать или ослаблять сдерживание поведения;

в) когда наблюдение модели может способствовать актуализации тех образцов поведения, которые и ранее были известны наблюдающему (Андреева, Богомолова, Петровская, 1978).

Очевидно, что все эти способы подражания могут проявляться и в ситуации массового поведения. В данном случае механизм подражания выступает в тесной связи с механизмами заражения и внушения.

Таким образом, в целом анализ такого сложного явления, как большие социальные группы позволяет точнее понять, каким образом общественные отношения “преломляются” в особенности индивидуальной психологии людей.

1. Межэтническое восприятие в системе межгрупповых отношений.

Вопрос 1. Межэтническое восприятие в системе межгрупповых отношений При изучении данного вопроса обучающийся должен знать, что межэтническое взаимодействие является одним из основных видов межгрупповых отношений и взаимодействий.

Важность и, одновременно, сложность в изучении данной проблемы обусловлена огромной ролью такого фактора детерминации явлений социальной жизни общества, каким является фактор межэтнического восприятия, требованием деликатности и осторожности в использовании данных науки для построения и регулирования различных форм межэтнических отношений. Наиболее острой является проблема расовых предрассудков и этнических стереотипов. Эти феномены в силу их практической остроты и актуальности в течение долгого времени привлекают внимание широкого круга специалистов.

Этнические стереотипы являются частным случаем стереотипа социального. Впервые термин “социальный стереотип” введен У. Липпманом в 1922 г., под которым автор понимал упорядоченные, схематичные, детерминированные культурой “картинки” мира в “голове” человека, которые экономят его усилия при восприятии сложных социальных объектов.

Существует огромное количество определений социального стереотипа, важнейшие выводы исследований которого Г.Тэджфел объединил в виде следующих положений:

люди с легкостью проявляют готовность характеризовать обширные человеческие группы недифференцированными, грубыми и пристрастными признаками;

такая категоризация стремится оставаться совершенно стабильной в течение очень длительного периода времени;

социальные стереотипы могут в некоторой степени изменяться в зависимости от социальных, политических и экономических изменений, но процесс этот проходит очень медленно;

социальные стереотипы становятся более отчетливыми и враждебными, когда возникает социальная напряженность между группами;

они усваиваются очень рано и используются детьми задолго до ясных представлений о тех группах, к которым они относятся;

социальные стереотипы не представляют большой проблемы, когда не существует явной враждебности в отношениях групп, но их в высшей степени трудно модифицировать и управлять ими в условиях значительной напряженности и конфликта.

Под социальным стереотипом, таким образом, понимают упрощенный, схематизированный, эмоционально окрашенный и чрезвычайно устойчивый образ какой-либо социальной группы или общности, с легкостью распространяемый на всех ее представителей. Этнические стереотипы наиболее часто, по сравнению с другими видами социальных стереотипов, становятся предметом изучения вследствие яркости, рельефности, отчетливости, представленности этнических стереотипов в общественном и индивидуальном сознании.

Проводимые исследования сосредотачивали свое внимание преимущественно на выяснении следующих аспектов этнических стереотипов как важной формы межэтнического восприятия:

зависимости конкретного содержания стереотипа от реальных особенностей стереотипизируемой или стереотипизирующей групп;

степени влияния непосредственных межэтнических контактов на содержание и динамику стереотипов;

соотношении понятий стереотип” и “предрассудок”.

В ходе многочисленных работ исследователями, начиная с 30-х гг. нашего столетия, получены интересные результаты, позволяющие уточнить имеющиеся представления в этой области. Так, было установлено, что этнические стереотипы (в отличие от предрассудков) могут играть как положительную, так и отрицательную роль. Этнические стереотипы могут быть максимально желательными, если две группы содержат важнейшие черты общей культуры, и каждая имеет особенные черты, которые не мешают другим группам достижению своих целей.

При изучении расовой предубежденности были выделены три их формы, отличающие современное западное общество (Ашмор, Дельбок):

расизм низших слоев общества, характеризуемый скорее чувством страха потерять свое доминирующее положение, в основе которого – признание силы и способности низкостатусной группы занять господствующее положение;

“символический расизм жителей пригородов”, которые в принципе допускают возможность интеграции, но всячески препятствуют продвижению национальных меньшинств в социальной иерархии;

“антирасизм по расчету” – система взглядов высших, образованных людей, которые внешне способны оказывать уважение и даже протекцию представителям национальных меньшинств, если это способствует повышению их оценки в глазах окружающих, но предпочитают обходиться без дружеских отношений с ними.

Подтверждение этого вывода содержится в целом ряде экспериментов. Так, например, установлено, что люди, придерживающиеся антирасистских взглядов, тем не менее, объясняют причину дорожного происшествия внешними условиями (погодой, состоянием дороги, особенностями автомобиля и т.п.), если шофер – белый, и с большей вероятностью – личными промахами, если шофер имеет черную кожу (В.С. Агеев).

Интересные данные были получены в ходе исследования, проведенного в нашей стране в середине 80-х гг., целью которого было выяснение влияния непосредственного межэтнического общения на содержание этнических стереотипов (В.С. Агеев, Е.Л. Конева). Содержание этнических представлений выявлялось у группы старшеклассников (100 человек) и студентов ряда вузов (108 человек) в отношении нескольких национальностей: русских, кубинцев, финнов, американцев, индийцев, японцев, поляков, афганцев. Все характеристики (типа грубый-нежный, твердый-мягкий, сильный-слабый), вошедшие в стимульный материал, составили впоследствии десять факторов, которые подвергались ранжированию по каждой из национальностей. Таким факторами явились: близость; сила; стабильность; оценка; комфортность; алертность (проворство); бойкость; активность; безопасность; темперамент; сложность – предсказуемость.

Сравнительный анализ этнических стереотипов показал следующее. Подавляющая часть испытуемых отнесли к близким национальностям русских, большинство других национальностей были расценены как далекие или очень далекие. Следует отметить, что в значительной мере на оценку повлияло состояние политических отношений с теми или иными странами на тот период.

Так, например, по фактору “безопасность” самыми безопасными были расценены русские, кубинцы, индийцы, далее шли поляки и финны, а японцы и американцы были признаны самыми опасными.

Анализируя результаты по всем факторам, авторы констатировали, что более крайними в своих оценках-суждениях являются женщины. Они же и более согласованы между собой, то есть более стереотипичны. Было выявлено также, что общей стратегией представления образов является восприятие национальностей по параметрам, наиболее связанным между собой и представляющим следующие пары: близкий – простой, с одной стороны, и далекий – сложный, с другой. Самая высокая корреляция была получена между “оценкой” и “безопасностью”, то есть “приятны” в первую очередь те, кто “безопасны”.

Было установлено, что образы иноэтнических общностей определяет множество детерминант: от внутренних национальных особенностей до ситуационных факторов межгруппового взаимодействия; от очевидных причин сегодняшнего дня до латентных факторов культурно-исторического порядка; от личного опыта до некритически усвоенных представлений массового сознания (В.С. Агеев). Общее расположение национальностей по степени близости к автостереотипу, то есть к русским (на основе сложения рангов по всем шкалам-факторам) представляет следующую последовательность: русские – кубинцы – финны – индийцы – японцы – поляки – американцы – афганцы.

Второй этап эксперимента имел целью выяснить, действительно ли этнические стереотипы размываются, становятся менее выраженными под влиянием непосредственного межэтнического общения. Сравнение представлений двух групп студентов (из вузов, где имело место совместное обучение с иностранцами и где такого обучения не было) показало, что значимых отличий в содержании этностереотипов не обнаружено. Авторы объясняют это тем, что не любое общение или взаимодействие влияет на изменение представлений об этнических группах, а лишь совместная деятельность и то лишь некоторые формы ее организации. Кроме того, на отсутствие расхождений в содержании стереотипов сказалось и то, что оценивающие студенты были погружены в свою этносреду, а не среду другой этнической группы. Другими словами, в межэтнических непосредственных контактах при прочих равных условиях скорее изменяются стереотипы меньшинства, а стереотипы большинства остаются более стабильными, неизменными.

В другом исследовании (Ф.Т. Ким Нган) получены результаты, свидетельствующие о том, что в условиях иноэтнической среды более образованная часть этноса-меньшинства (студенты), имеющая возможность непосредственных контактов с большинством, по сравнению с менее образованной частью того же этноса в тех же условиях (рабочие), которая таких возможностей лишена (незнание русского языка), проявляет большую пластичность в поведении, но большую приверженность традиционным национальным ценностям и нормам, а также демонстрирует более отчетливое видение различий между собой и большинством. То есть лучшее знание и понимание других этносов приводят к акцентуации собственной этнической идентичности.

Тема 6. Социально-психологические особенности личности 1. Особенности личности в социально-психологическом аспекте.

Вопрос 1. Особенности личности в социально-психологическом аспекте При изучении данного вопроса обучающийся должен иметь ввиду, что при общей неразработанности проблемы качеств личности достаточно трудно обозначить круг ее социальнопсихологических особенностей. Не случайно в литературе имеются разные суждения по этому вопросу, зависящие от решения более общих методологических проблем. Самыми главными из них являются следующие:

1. Различение трактовок самого понятия “личность” в общей психологии, о чем речь уже шла выше. Если “личность” – синоним термина “человек”, то, естественно, описание ее качеств (свойств, черт) должно включать в себя все характеристики человека. Если “личность” сама по себе есть лишь социальное качество человека, то набор ее свойств должен ограничиваться социальными свойствами.

2. Неоднозначность в употреблении понятий “социальные свойства личности” и “социальнопсихологические свойства личности”. Каждое из этих понятий употребляется в определенной системе отсчета. Когда говорят о “социальных свойствах личности”, то это обычно делается в рамках решения общей проблемы соотношения биологического и социального. Когда употребляют понятие “социально-психологические свойства личности”, то чаще делают это при противопоставлении социально-психологического и общепсихологического подходов (как вариант – различение “вторичных” и “базовых” свойств). Но такое употребление понятий не является строгим: иногда они используются как синонимы, что также затрудняет анализ.

3. Наконец, самое главное: различие общих методологических подходов к пониманию структуры личности – рассмотрение ее то ли как набора определенных качеств (свойств, черт), то ли как определенной системы, элементами которой являются не “черты”, а другие единицы проявления (Асмолов, 1984).

До тех пор, пока не получены однозначные ответы на принципиальные вопросы, нельзя ждать однозначности и в решении более частных проблем. Поэтому на уровне социальнопсихологического анализа также имеются противоречивые моменты, например, по следующим пунктам: а) сам перечень социально- психологических качеств (свойств) личности и критериев для их выделения; б) соотношение качеств (свойств) и способностей личности (причем имеются в виду именно “социально-психологические способности ).

Что касается перечня качеств, то зачастую предметом анализа являются все качества, изучаемые при помощи личностных тестов (прежде всего тестов Г. Айзенка и Р. Кеттелла). В других случаях к социально-психологическим качествам личности относятся все индивидуальные психологические особенности человека, фиксируется специфика протекания отдельных психических процессов (мышления, памяти, воли и т.п.). Во многих зарубежных исследованиях при описании методик для выявления качеств личности употребляется термин “прилагательные” (не наименование качеств, а “прилагательные”, их описывающие), где в одном ряду перечисляются такие, например, характеристики, как “умный”, “трудолюбивый”, “добрый”, “подозрительный” и т.п.

Лишь иногда выделяется какая-то особая группа качеств. Так, социально-психологические свойства личности рассматриваются как “вторичные” по отношению к “базовым” свойствам, изучаемым в общей психологии. Эти социально-психологические свойства сведены в четыре группы: 1) обеспечивающие развитие и использование социальных способностей (социальной перцепции, воображения, интеллекта, характеристик межличностного оценивания); 2) формирующиеся во взаимодействии членов группы и в результате ее социального влияния; 3) более общие, связанные с социальным поведением и позицией личности (активность, ответственность, склонность к помощи, сотрудничеству); 4) социальные свойства, связанные с общепсихологическими и социально-психологическими свойствами (склонность к авторитарному или демократическому способу действия и мышления, к догматическому или открытому отношению к проблемам и т.д.) (Бобнева, 1979). Очевидно, что при всей продуктивности идеи вычленения социально- психологических свойств личности, реализация этой идеи не является строгой: вряд ли в предложенной классификации выдержан критерий “вторичности” перечисленных свойств, да и основание классификации остается не вполне ясным.

Еще более неразработанным остается понятие социально-психологические способности личности, хотя ему уделяется большое внимание в литературе, и оно активно используется в экспериментальных исследованиях. В целом вся группа этих способностей связывается с проявлениями личности в общении. Интуитивно из всего набора человеческих способностей выделяются те, которые формируются в различных сторонах процесса общения: “перцептивная способность” (В.В. Лабунская), “способность к эмоциональному отклику” (А.А. Бодалев), “общая способность к оценке другого” (Г. Олпорт); “наблюдательность” и “проницательность” (Ю.М.

Жуков) и т.п. Для обозначения социально-психологических способностей (как, впрочем, и социально-психологических качеств) иногда употребляются вообще различные понятия:

“социально-психологическая компетентность”, “компетентность в общении”, “межличностная компетентность”, “социально-перцептивный стиль” и др.

Хотя проблема находится на самых начальных этапах ее разработки, однако, как минимум, можно установить согласие в одном пункте: социально-психологические качества личности – это качества, которые формируются в совместной деятельности с другими людьми, а также в общении с ними. И тот, и другой ряды качеств формируются в условиях тех реальных социальных групп, в которых функционирует личность.

Качества личности, проявляющиеся в совместной деятельности, в своей совокупности обусловливают эффективность деятельности личности в группе. Категория “эффективность деятельности” обычно используется для характеристики группы. Вместе с тем вклад каждой личности является важной составляющей групповой эффективности. Этот вклад определяется тем, насколько личность умеет взаимодействовать с другими, сотрудничать с ними, участвовать в принятии коллективного решения, разрешать конфликты, соподчинять другим свой индивидуальный стиль деятельности, воспринимать нововведения и т.д. Во всех этих процессах проявляются определенные качества личности, но они не предстают здесь как элементы, из которых “складывается” личность, а именно, лишь как проявления ее в конкретных социальных ситуациях. Эти проявления определяют как направленность эффективности личности, так и ее уровень. Группа вырабатывает свои собственные критерии эффективности деятельности каждого из своих членов и с их помощью либо позитивно принимает эффективно действующую личность (и тогда это признак благоприятно развивающихся отношений в группе), либо не принимает ее (и тогда это сигнал о назревании конфликтной ситуации). Та или иная позиция группы в свою очередь влияет на эффективность деятельности каждой отдельной личности, и это имеет огромное практическое значение: позволяет увидеть, стимулирует ли группа эффективность деятельности своих членов или, напротив, сдерживает ее.

В теоретическом плане этот подход позволяет более тонко различать эффективность деятельности личности и ее общую активность, которая не обязательно направлена на предмет совместной деятельности и не обязательно приводит к продуктивному результату. Нет сомнения в том, что и общая активная жизненная позиция личности весьма важна, но не менее важно и выявление условий, при которых личность оказывается успешной в конкретном виде совместной деятельности: будь то трудовой коллектив или любая другая группа.

Качества личности, проявляющиеся в общении (коммуникативные качества), описаны гораздо полнее, особенно в связи с исследованиями социально-психологического тренинга (Петровская, 1982). Однако и в этой области существуют еще достаточно большие исследовательские резервы. Они, в частности, состоят в том, чтобы перевести на язык социальной психологии некоторые результаты изучения личности, полученные в обшей психологии, соотнести с ними некоторые специальные механизмы перцептивного процесса. В качестве примеров можно привести следующие.

Механизм перцептивной защиты. Будучи разновидностью психологической защиты, перцептивная защита выступает одним из проявлений взаимодействия субъекта с окружением и является способом оградить личность от травмирующих переживаний, защитить от восприятия угрожающего стимула. В социальной психологии, в период разработки Дж. Брунером идей “Нового взгляда”, понятие перцептивной защиты было включено в проблематику социальной перцепции, в частности в проблематику восприятия человека человеком. В социальной психологии перцептивная защита может быть рассмотрена как попытка игнорировать при восприятии какие-то черты другого человека и тем самым как бы выстроить преграду его воздействию. Такая преграда может быть выстроена и в отношении всей группы.

В частности, механизмом перцептивной защиты может служить и другой феномен, описанный в социальной психологии, – так называемая вера в справедливый мир. Открытый М.

Лернером, этот феномен состоит в том, что человеку свойственно верить в наличие соответствия между тем, что он делает, и тем, какие награды или наказания за этим следуют. Это и представляется справедливым. Соответственно человеку трудно верить в несправедливость, т.е. в то, что с ним может случиться что-то неприятное без всякой “вины” с его стороны. Встреча с несправедливостью включает механизм перцептивной защиты: человек отгораживается от информации, разрушающей веру в “справедливый мир”. Восприятие другого человека как бы встраивается в эту веру: всякий, несущий ей угрозу, или не воспринимается вообще, или воспринимается избирательно (субъект восприятия видит в нем лишь черты, подтверждающие стабильность и “правильность” окружающего мира и закрывается от восприятия других черт).

Ситуация в группе может складываться либо благоприятно, либо неблагоприятно для веры в “справедливый мир”, и в рамках каждой из этих альтернатив по-разному будут формироваться ожидания от восприятия членов группы. Возникшая таким способом своеобразная форма перцептивной защиты также влияет на характер общения и взаимодействия в группе.

К сожалению, вопрос о том, становится ли механизм перцептивной защиты свойством личности в процессе общения, – и если да, то к каким последствиям это приводит, – остается не исследованным. Точно так же остается не выясненным и то, при каких обстоятельствах, в каких условиях групповой деятельности и общения этот механизм укрепляется. Данные вопросы должны быть изучены на фундаментальном уровне, поскольку в практической жизни различных групп мера выраженности перцептивной защиты отдельных ее членов определяет во многом весь рисунок общения в группе.

Эффект “ожиданий”. Он реализуется в “имплицитных теориях личности”, т.е. обыденных представлениях, более или менее определенно существующих у каждого человека, относительно связей между теми или иными качествами личности, относительно ее структуры, а иногда и относительно мотивов поведения. Хотя в научной психологии, несмотря на обилие выявленных качеств личности, какие-либо жесткие связи между ними не установлены, в обыденном сознании, на уровне здравого смысла, часто неосознанно эти связи фиксируются. Рассуждение строится по следующей модели: если оценивающий убежден, что черта Х всегда встречается вместе с чертой У, то, наблюдая у отдельного человека черту X, оценивающий автоматически приписывает ему и черту У (хотя в данном конкретном случае она может и отсутствовать). Такое произвольное сцепление черт получило название иллюзорных корреляций. Рождаются ничем не обоснованные представления об обязательном сцеплении тех или иных качеств (“все педантичные люди подозрительны”, “все веселые люди легкомысленны” и т.п.). Хотя совокупность таких представлений об универсальной, стабильной структуре личности лишь в кавычках может быть названа “теориями”, их практическое значение от этого не уменьшается.

Особую роль это играет в ситуации общения людей в группе. Здесь сталкиваются “имплицитные теории личности”, существующие у разных членов группы, не согласующиеся, а порой и противоречащие друг другу, что может оказать значительное влияние на всю систему взаимоотношений и прежде всего на процессы общения. Восприятие личностью партнера по общению, основанное на ложном ожидании, может привести к ощущению такого дискомфорта, что за ним последует полный отказ от общения. Многократно повторенная аналогичная ошибка будет формировать устойчивое свойство – закрытость в общении, т.е. возникает определенное “коммуникативное качество” личности. Обусловленность его общей ситуацией в группе должна быть специально исследована.

Феномен когнитивной сложности. Имплицитные теории личности представляют собой своеобразные конструкты или “рамки”, при помощи которых оценивается воспринимаемый человек. В более широком контексте идея конструкта разработана в теории личностных конструктов Дж. Келли. Под конструктом здесь понимается свойственный каждой личности способ видения мира, интерпретации его элементов как сходных или отличных между собой.

Предполагается, что люди различаются между собой по таким признакам, как количество конструктов, входящих в систему, их характер, тип связи между ними. Совокупность этих признаков составляет определенную степень когнитивной сложности человека. Экспериментально доказано, что существует зависимость между когнитивной сложностью и способностью человека анализировать окружающий мир: более когнитивно сложные люди легче интегрируют данные восприятия, даже при наличии противоречивых свойств у объекта, т.е. совершают меньшее количество ошибок, чем люди, обладающие меньшей когнитивной сложностью (“когнитивно простые”), при решении такой же задачи.

Понятно, что отмеченное свойство имеет огромное значение в мире межличностных отношений, в общении, когда люди выступают одновременно и как субъекты, и как объекты восприятия. Характер процесса общения будет во многом определяться тем, каков разброс обозначенного качества у членов группы: каково соотношение “когнитивно сложных” и “когнитивно простых” членов группы. Если в ходе совместной деятельности и общения сталкиваются люди различной когнитивной сложности, понятно, что их взаимопонимание может быть затруднено: один видит все в черно-белом цвете и судит обо всем категорично, другой тоньше чувствует оттенки, многообразие тонов и может не воспринимать оценок первого.

При более детальном рассмотрении обнаруживается, что сама “сложность” может существовать как бы в двух измерениях: человек, с одной стороны, может иметь сложный (или простой) внутренний мир и, с другой стороны, воспринимать внешний мир тоже либо как сложный, либо как простой. Комбинация этих двух оппозиций дает так называемую типологию жизненных миров (Василюк, 1984. С. 88), в которой выделяются четыре типа людей: 1) с внешне легким и внутренне простым жизненным миром; 2) с внешне трудным и внутренне простым жизненным миром; 3) с внутренне сложным и внешне легким жизненным миром; 4) с внутренне сложным и внешне трудным жизненным миром. Понятно, что в группе могут возникать самые различные сочетания ее членов, относящихся к разным типам. Конфигурация общения и взаимодействия будет зависеть от этих сочетаний. Одновременно возникает вопрос о том, как сама группа (условия совместной деятельности и общения в ней) воздействует (и может ли воздействовать) на формирование такого качества, как когнитивная сложность.

Три приведенных примера не исчерпывают всех особенностей проявления личности в общении. Они лишь подтверждают тот факт, что многие из описанных в общей психологии свойств личности имеют исключительное значение для характеристики социальнопсихологических ее качеств. Дальнейшие исследования в этой области позволят получить более полную картину тех специфических проявлений личности, которые связаны с совместной деятельностью и общением в группе.

1. Иерархическая структура диспозиций личности.

2. Изменение социальных установок.

Вопрос 1. Иерархическая структура диспозиций личности При изучении данного вопроса обучающийся должен знать, что изучение аттитюда предполагает выдвижение таких идей, которые позволили бы преодолеть затруднения, встретившиеся на пути исследования этого феномена. Одно из них заключается в том, что момент целостности аттитюда оказался утраченным вследствие попыток найти все более и более детальные описания его свойств и структуры. Возвращение к интерпретации социальной установки как целостного образования не может быть простым повторением ранних идей, высказанных на заре ее исследований. Восстанавливая идею целостности социальной установки, необходимо понять эту целостность в социальном контексте.

Попытка решения этих задач содержится в "диспозиционной концепции регуляции социального поведения личности" (Ядов, 1975). Основная идея, лежащая в основе этой концепции, заключается в том, что человек обладает сложной системой различных диспозиционных образований, которые регулируют его поведение и деятельность. Эти диспозиции организованы иерархически, т.е. можно обозначить более низкие и более высокие их уровни. Определение уровней диспозиционной регуляции социального поведения личности осуществляется на основании схемы Д.Н.Узнадзе, согласно которой установка возникает всегда при наличии определенной потребности, с одной стороны, и ситуации удовлетворения этой потребности – с другой. Однако обозначенные Д.Н.Узнадзе установки возникали при "встрече" лишь элементарных человеческих потребностей и довольно несложных ситуаций их удовлетворения.

В.А.Ядов предположил, что на других уровнях потребностей и в более сложных, в том числе социальных, ситуациях действуют иные диспозиционные образования, притом они возникают всякий раз при "встрече" определенного уровня потребностей и определенного уровня ситуаций их удовлетворения. Для того чтобы теперь нарисовать общую схему всех этих диспозиций, необходимо хотя бы условно описать как иерархию потребностей, так и иерархию ситуаций, в которых может действовать человек (рис. 1).

Иерархическая схема диспозиционной регуляции социального поведения личности Что касается иерархии потребностей (П), то хорошо известны многочисленные попытки построения их классификации. Ни одна из этих попыток сегодня не удовлетворяет всем требованиям классификации. Поэтому для нужд данной схемы целесообразно не апеллировать к каким-либо известным (и уязвимым) классификациям, а дать специфическое описание возможной иерархии потребностей. В данном случае потребности классифицируются по одномуединственному основанию – с точки зрения включения личности в различные сферы социальной деятельности, соответствующие расширению потребностей личности. Первой сферой, где реализуются потребности человека, является ближайшее семейное окружение (1), следующей – контактная (малая) группа, в рамках которой непосредственно действует индивид (2), далее – более широкая сфера деятельности, связанная с определенной сферой труда, досуга, быта (3), наконец, сфера деятельности, понимаемая как определенная социально-классовая структура, в которую индивид включается через освоение идеологических и культурных ценностей общества (4).Таким образом, выявляется четыре уровня потребностей, соответственно тому, в каких сферах деятельности они находят свое удовлетворение.

Далее выстраивается условная для нужд данной схемы иерархия ситуаций (С), в которых может действовать индивид и которые "встречаются" с определенными потребностями. Эти ситуации структурированы по длительности времени, "в течение которого сохраняется основное качество данных условий". Низшим уровнем ситуаций являются предметные ситуации, быстро изменяющиеся, относительно кратковременные (1'). Следующий уровень – ситуации группового общения, характерные для деятельности индивида в рамках малой группы (2'). Более устойчивые условия деятельности, имеющие место в сферах труда (протекающего в рамках какой-то профессии, отрасли и т.д.), досуга, быта, задают третий уровень ситуаций (3'). Наконец, наиболее долговременные, устойчивые условия деятельности свойственны наиболее широкой сфере жизнедеятельности личности – в рамках определенного типа общества, широкой экономической, политической и идеологической структуры его функционирования (4'). Таким образом, структура ситуаций, в которых действует личность, может быть изображена также при помощи характеристики четырех ее ступеней.

Если рассмотреть с позиций этой схемы иерархию уровней различных диспозиционных образований (Д), то логично обозначить соответствующую диспозицию на пересечении каждого уровня потребностей и ситуаций их удовлетворения. Тогда выделяются соответственно четыре уровня диспозиций: а) первый уровень составляют элементарные фиксированные установки, как их понимал Д.Н.Узнадзе: они формируются на основе витальных потребностей и в простейших ситуациях в условиях семейного окружения, и в самых низших "предметных ситуациях" (чему в западных исследованиях и соответствует термин "set"); б) второй уровень – более сложные диспозиции, которые формируются на основе потребности человека в общении, осуществляемом в малой группе, соответственно, – социальные фиксированные установки или аттитюды, которые по сравнению с элементарной фиксированной установкой имеют сложную трехкомпонентную структуру (когнитивный, аффективный и поведенческий компоненты); в) третий уровень фиксирует общую направленность интересов личности относительно конкретной сферы социальной активности, или базовые социальные установки (формируются в тех сферах деятельности, где личность удовлетворяет свою потребность в активности, проявляемой как конкретная "работа", конкретная область досуга и пр.). Так же, как и аттитюды, базовые социальные установки имеют трехкомпонентную структуру, но это не столько выражение отношения к отдельному социальному объекту, сколько к каким-то более значимым социальным областям; г) четвертый, высший уровень диспозиций образует система ценностных ориентации личности, которые регулируют поведение и деятельность личности в наиболее значимых ситуациях ее социальной активности, в которых выражается отношение личности к целям жизнедеятельности, к средствам удовлетворения этих целей, т.е. к обстоятельствам жизни личности, детерминированным общими социальными условиями, типом общества, системой его экономических, политических, идеологических принципов.

Предложенная иерархия диспозиционных образований, взятая в целом, выступает как регулятивная система по отношению к поведению личности. Более или менее точно можно соотнести каждый из уровней диспозиций с регуляцией конкретных типов проявления деятельности: первый уровень означает регуляцию непосредственных реакций субъекта на актуальную предметную ситуацию ("поведенческий акт") (1"), второй уровень регулирует поступок личности, осуществляемый в привычных ситуациях (2"), третий уровень регулирует уже некоторые системы поступков или то, что можно назвать поведением (3"), наконец, четвертый уровень регулирует целостность поведения, или собственно деятельность личности (4").

"Целеполагание на этом высшем уровне представляет собой некий "жизненный план", важнейшим элементом которого выступают отдельные жизненные цели, связанные с главными социальными сферами деятельности человека – в области труда, познания, семейной и общественной жизни".

(Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности, 1979.) Разработка предложенной концепции ликвидирует "вырванность" социальной установки из более широкого контекста и отводит ей определенное, важное, но ограниченное место в регуляции всей системы деятельности личности. В конкретных сферах общения и достаточно простых ситуациях повседневного поведения при помощи аттитюда можно понять предрасположенность личности или ее готовность действовать таким, а не иным образом. Однако для более сложных ситуаций, при необходимости решать жизненно важные вопросы, формулировать жизненно важные цели, аттитюд не в состоянии объяснить выбор личностью определенных мотивов деятельности. В ее регуляцию здесь включаются более сложные механизмы: личность рассматривается не только в ее "ближайшей" деятельности, но как единица широкой системы социальных связей и отношений, как включенная не только в ближайшую среду социального взаимодействия, но и в систему общества. Хотя на разных уровнях этой деятельности включается определенный уровень диспозиционного механизма, высшие его уровни так или иначе – не обязательно в прямом виде, но через сложные системы опосредования – также играют свою роль в регуляции социального поведения и на низших уровнях.

Особое значение имеет также и то, что на высших уровнях диспозиций когнитивный, аффективный и поведенческий компоненты проявляются в специфических формах, и, главное, удельный вес каждого из них различен. В относительно более простых ситуациях, при необходимости действовать с более или менее конкретными социальными объектами, аффективный компонент играет значительную роль. Иное дело – самые высшие уровни регуляции поведения и деятельности личности, где сама эта деятельность может быть освоена только при условии ее осмысления, осознания в достаточно сложных системах понятий. Здесь при формировании диспозиций преобладающее выражение получает когнитивный компонент. Нельзя представить себе систему ценностных ориентации личности, включающую отношение к основным ценностям жизни, таким, как труд, мораль, политические идеи, построенную по преимуществу на эмоциональных оценках. Таким образом, сложность иерархической системы диспозиций заставляет по-новому подойти и к пониманию соотношения между тремя компонентами диспозиционных образований.