«Психологические и психоаналитические исследования 2010–2011 Москва Институт Психоанализа 2011 УДК 159.9 ББК 88 П86 Печатается по решению Ученого совета Института Психоанализа Ответственный редактор доктор ...»

И Н С Т И Т У Т П С И ХОА Н А Л И З А

Психологические

и психоаналитические

исследования

2010–2011

Москва

Институт Психоанализа

2011

УДК 159.9

ББК 88

П86

Печатается по решению Ученого совета

Института Психоанализа

Ответственный редактор

доктор психологических наук Нагибина Н.Л.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ.

П86 2010–2011 / Под ред. Н.Л.Нагибиной. 2011. — М.: Институт Психоанализа, Издатель Воробьев А.В., 2011. — 268 с.

ISBN 978–5–904677–04–6 ISBN 978–5–93883–179–7 В сборнике предпринята попытка гармоничного соединения исследований, включающих все уровни психического: общий, типологический и индивидуальный. Именно поэтому у авторского коллектива появилась возможность соединения общепсихологических методов, методов дифференциальной психологии и психоанализа в рамках системного подхода. Сборник раскрывает теоретические вопросы, связанные с методологией психологической науки, учетом типологических особенностей при диагностике и терапии, а также практические вопросы, связанные с формированием и коррекцией различных навыков и умений.

Монография рекомендуется для широкого круга читателей, интересующихся проблемами психологии.

© Институт Психоанализа, 2011.

ISBN 978–5–904677–04– © Воробьев А.В., оформление, 2011.

ISBN 978–5–93883–179– Научное издание Сдано в набор 16.09.2011. Подписано в печать 16.11.201. Формат 60х88/16. Бумага офсетная.

Гарнитура «Таймс». Печать офсетная. Усл.-печ. л. 16,75. Уч.-изд. л. 16,31.

Тираж 1 000 экз. (1-й завод — 500 экз.). Заказ № 34.

Оригинал-макет и обложка подготовлены А.В. Воробьевым.

Издатель Воробьев А.В. [email protected] 117321, г. Москва, ул. Профсоюзная, 140–2–36. Тел. 772–03– Типография ООО «Телер». 125299, г. Москва, ул. Космонавта Волкова, д. 12.

Лицензия на типографскую деятельность ПД №

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Теория и мeтодология психологической науки

Нагибина Н.Л. Психологические классификации:

история, методология, проблемы

Барабанщиков В.А. Экспериментальный метод в Российской психологии Института психологии РАН, Институт психоанализа.... Ананьева К.И., Харитонов А.Н. Методологические проблемы исследования окуломоторной активности в коммуникативных ситуациях

Лейбин В.М. Виртуальная реальность и угроза самообмана.............. Иванов Ф.Е., Россоха Л.М. Определение бренда как понятия в психологии

Лободинская Е.А. Концепция рефлексивного управления.................. Артемцева Н.Г. Экзистенциальные корни «со-зависимости»............ Общая и дифференциальная психология. Эмпирические исследования

Нагибина Н.Л., Артемцева Н.Г. Общий и типологический аспекты восприятия невербальных компонентов общения

Масленникова А.В., Нагибина Н.Л. Общее, типологическое, индивидуальное в трактовках символа «деньги»

Психофизиология. Эмпирические исследования

Хващинский Д.А., Моисеева Л. А. Психофизиологический отбор подростков к обучению

Дегтярев В.П. Адаптационный потенциал студентов с разными индивидуально-типологическими характеристиками

Богдан В.А. Влияние методов активного воздействия на функциональное состояние человека (на примере техники цигун)

Нагибина Н.Л., Нагибин М.Л., Масленникова А.В. Символы мозга и сердца в научном и обыденном сознании

Психология рекламы и маркетинга

Лебедев А.Н. Взаимосвязь личностных характеристик и самооценки специалиста в области маркетинговых коммуникаций................ Аверьянова В., Лебедев А.Н. Отношение потребителей к использованию фольклора в маркетинговых коммуникациях.. Багратиони К.А., Лебедев А.Н. Психологические профессиональноважные качества молодых руководителей-девушек в сфере маркетинговых коммуникаций

Гордякова О.В., Селищева Ю. Факторы формирования образа политического лидера у подростков в условиях маркетинговых коммуникаций

Гордякова О.В., Баженова М.А., Елкина Л.А. Влияние различных способов размещения Product placement в художественной литературе на потребителей.

Формирование. Коррекция. Терапия

Васильев И.А. Формирование навыков творческой деятельности.... Лобанов А.Ю. К вопросу о необходимости изучения суицидологии.... Масленникова А.В. Физиологические основы музыкотерапии......... Казьмина О.Ю., Петрова А.С. Общие положения коррекционной работы с детьми раннего и младшего дошкольного возраста при РДА

Жданова О.И. Повышение стрессоустойчивости педагогов через обучение

Свалова С.В. Влияние тренинга командообразования на социально-психологический климат в организации................ Психоанализ

Нагибина Н.Л., Дауэнхауэр А., Дауэнхауэр И., Елькина М.Е.

Исследование ценности «власть» на сознательном и бессознательном уровнях у русских и немцев

Жаркая А.Ю. Глубинная психология в творчестве Йоргоса Химонаса (На материале трилогии «Мои путешествия»)

Гаврюшина И.В. Не стоит недооценивать депрессию (анализ случая). Разумовская П.Е. Позиции Я-состояний у студентов

Минасян И.Р. О психическом рабстве

Сведения об авторах

Особенностью сборника является эклектичное соединение различных позиций, мнений, исследовательских установок.

Первый радел включает в себя статьи, направленные на обсуждение вопросов, связанных с теорией и мeтодологией психологической науки.

Статья «Психологические классификации: история, методология, проблемы» — это одна из редких попыток исследовать и решить проблему построения психологической классификации, отвечающую требованиям современной науки, с учетом всех имеющихся наработок в данной области. Статья В.А. Барабанщикова «Экспериментальный метод в Российской психологии» — осмысление и анализ нелегкого пути российских ученых в создании новых стратегий психологического эксперимента, акцентирование того факта, что «при организации экспериментального исследования, и при объяснении конкретного феномена необходимо учитывать не только характеристики, но и собственную организацию детерминационных процессов: их гетерогенность, нелинейность, динамичность, многократную опосредованность, гетерохронность», подчеркивание необходимости разработки «собственной логики движения детерминант, их взаимопереходов и взаимовключений как важнейшего условия получения нового эмпирического знания». Статья «Методологические проблемы исследования окуломоторной активности в коммуникативных ситуациях» раскрывает особенности современного эксперимента в конкретной области.

Попытка философско-психологического исследования с новым взглядом на окружающую реальность, управленческую деятельность, формирование образа, и общения со значимыми людьми представлен в работах «Виртуальная реальность и угроза самообмана», «Концепция рефлексивного управления» и «Определение бренда как понятия в психологии», «Экзистенциальные корни «со-зависимости»«.

Современное состояние психологической науки характеризуется активным интересом к проблеме индивидуальности. Однако решить ее без учета общего и типологического в составе психики невозможно. Отсюда встает проблема вычленения общего, типологического и индивидуального в психике вообще и в ее конкретных проявлениях в частности. В разделе «Дифференциальная психология. Эмпирические исследования» представлены работы ученых и преподавателей кафедры психологии личности и дифференциальной психологии Института психоанализа Н.Л. Нагибиной, Н.Г. Артемцевой и А.В. Масленниковой поднимающих и решающих проблемы в данном методологическом ключе.

В исследовании «Восприятие невербальных компонентов общения: общий и типологический аспекты» проверялась гипотеза о том, что оценки невербальных признаков поведения разных психологических типов (в системе типов «Псикосмология») различны. В исследовании получены результаты, свидетельствующие о том, что все люди не только по-разному оценивают то, что видят, но и обращают внимание на совершенно различные особенности невербальных проявлений одних и тех же персонажей.

Выявленные различия дают основания полагать, что персонажи демонстрируют невербальное поведение так или иначе именно потому, что они относятся к различным психотипам.

В исследовании «Общее, типологическое, индивидуальное в трактовках символа «деньги»« изучалась система смыслов и трактовок символа «деньги». Очевидными практическими и теоретическими выводами из полученных результатов можно считать следующие: никакая ценность не может быть изучена вне контекста общего, типологического и индивидуального в психике человека, и ценность денег здесь не исключение; для каждого психологического типа характерен свой паттерн отношений к теме денег, хотя он может значительно изменяться под влиянием внешних и внутренних условий.

Следующий раздел сборника представлен психофизиологическими исследованиями. В современных социально-экономических условиях характеризующихся переходом государства к рыночной экономике и ростом требований к интенсивности и качеству труда, существенно возросла проблема профессиональной ориентации и профессиональной консультации подростков в решении оптимального подбора профильного обучения и выбора профессии. В исследовании Д.А. Хващинского и Л.А. Моисеевой «Психофизиологический отбор подростков к обучению» проверялась связь доминирующей сигнальной системы (по И.П. Павлову) с готовностью к профильному обучению и выбору профессии. В работе В.П. Дегтярева «Адаптационный потенциал студентов с разными индивидуальнотипологическими характеристиками» изучалась возможность использования показателя адаптационного потенциала для оценки адаптационных возможностей студентов с различными индивидуально — типологическими свойствами. В работах, посвященных изучению процессов адаптации учащихся, адаптационный потенциал рассматривают как показатель уровня приспособляемости организма человека к различным и меняющимся факторам внешней среды, как интегрирующую характеристику психического или уровня физического здоровья и определяют по индексу функциональных изменений сердечно-сосудистой системы. По мнению В.П. Дегтярева, более адекватной является оценка адаптационного потенциала (функциональных резервов) организма на основе сопоставления двух измеряемых показателей — уровня функционирования доминирующей системы и степени напряжения регуляторных систем. Полученные результаты позволили описать особенности адаптационного потенциала у студентов с разными половыми, темпераментальнами характеристиками, уровнем мотивации достижения успеха, успеваемостью и др.

Оригинальное исследование В.А. Богдана «Влияние методов активного воздействия на функциональное состояние человека (на примере техники цигун)» исследует возможности комплекса упражнений «Морская звезда» из группы школ тайцзи (динамический цигун) и элементов упражнений дыхательного комплекса «Железная Рубашка» (статический цигун) применительно к взрослым людям без предварительной подготовки. Цигун — общее название систем закалки, лечения заболеваний и совершенствования психофизиологических возможностей, возникших в Древнем Китае (около двух тысяч лет назад). Как метод саморегуляции функционального состояния, цигун способствует снятию психического напряжения: избавления от посторонних мыслей — исключается «возбуждающий фактор».

В исследовании «Символы мозга и сердца в научном и обыденном сознании» авторами была предложена новая методика, с помощью которой получены интересные результаты, дана классификация вариантов взаимовлияний сердца и мозга, выделены варианты по характеру связи:

а) отношения или взаимодействие, выражающееся в очередном доминировании то одного, то другого; б) энергетический или информационный поток от сердца к мозгу и наоборот; в) активная борьба разума и чувств (мозга и сердца); г) сотрудничество.

«Психология рекламы и маркетинга. Эмпирические исследования» — один из самых крупных разделов сборника, подготовленных к публикации преподавателями Института психоанализа и их аспирантами. Маркетинговые коммуникации, одной из которых является реклама, стали неотъемлемой частью жизни современного общества, экономика которого основана на рыночных отношениях и конкуренции. Тенденцией последних десятилетий в российской экономике является снижение объема традиционной рекламы и широкое распространение технологий продвижения товаров на основе других маркетинговых коммуникаций. Наблюдается также рост исследований в области психологии маркетинговых коммуникаций и психологии потребителя, однако остается еще много нерешенных вопросов.

Авторы статей рассматривают проблемы взаимосвязи личностных характеристик и самооценки специалиста в области маркетинговых коммуникаций, отношения потребителей к использованию фольклора в маркетинговых коммуникациях, психологических профессиональноважных качеств молодых руководителей-девушек в сфере маркетинговых коммуникаций, факторов формирования образа политического лидера у подростков в условиях маркетинговых коммуникаций, и наконец, влияния различных способов размещения Product placement в художественной литературе на потребителей.

В разделе «Формирование, коррекция, терапия» ряд статей имеет полемический характер. В статье И.А. Васильева «Формирование навыков творческой деятельности» речь идет о навыках латерального мышления, которые можно освоить. Такого рода мышление тесно связано с интуицией, с творческими способностями и чувством юмора. Их объединяет одна и та же основа, а именно все они связаны с изменением стереотипов. «Избавление, освобождение от старых идей и представлений и порождение новых идей — вот две основные стороны латерального мышления... В системе общественного образования упор неизменно делался только на вертикальном мышлении. Настало время уделить преимущественное внимание другому компоненту мышления — латеральному мышлению», — справедливо замечает автор.

«Актуальной становится задача разработки и внедрения в широкую практику новых специфических методов психотерапии, которые позволили бы эффективно купировать суицидальные тенденции и предотвращать их развитие в будущем. Суицидальное поведение — это сложный комплексный феномен, рассматриваемый в рамках биопсихосоциального, т. е. интегрального подхода. Именно таким — интегральным и должен стать курс суицидологи, так необходимый всем нам, желающим быть не просто «предупрежденными, но — вооруженными» против суицидов», — считает А.Ю. Лобанов в статье «К вопросу о необходимости изучения суицидологии». Автор дает рекомендации предотвращения суицида.

Использование музыки с лечебными целями имеет тысячелетнюю историю. Многочисленные исторические описания благотворного влияния музыки свидетельствуют о больших возможностях музыкального воздействия. А.В. Масленникова в статье «Физиологические основы музыкотерапии» дает обзор исследований, обосновывыющих влияние музыки на различные системы человека. Автер скептически резюмирует: «К настоящему моменту проблема музыкального восприятия, одаренности, творчества и целительного (или наоборот, дестабилизирующего) воздействия музыки является возом, который музыкальные теоретики, психологи и физиологи тянут, увы, в различных направлениях. Остается радоваться, что музыкотерапевты от этого не сильно страдают».

Kоррекция поведенческой сферы предполагает, что какие-то формы поведения необходимо будет убрать, а какие-то напротив развить. Авторы статьи «Общие положения коррекционной работы с детьми раннего и младшего дошкольного возраста при РДА» анализируют особенности поведения детей, страдающих аутизмом. Методика АВА предполагает положительное подкрепление в случае правильного поведения и отрицательное подкрепление за неугодные поступки. Здесь важна роль психолога, который помогает семье разобраться с тем, насколько конструктивны нынешние правила, какие новые правила следует ввести, а что убрать и почему.

Повышение стрессоустойчивости педагогов является актуальной задачей в современных условиях, и одним из действенных способов решения данной проблемы может выступать обучение педагогов технологии ортобиоза считает О.И. Жданова. В статье «Повышение стрессоустойчивости педагогов через обучение» она приводит результаты эмпирического исследования, демонстрирующие устойчивую тенденцию к повышению уровня нервно-психической устойчивости педагогов в результате обучения ортобиотике. Кроме того, в исследовании было выявлено, что стрессоустойчивость имеет индивидуальное проявление и зависит во многом от свойств и качеств личности, ее когнитивных характеристик, социальных умений и навыков, возраста и стажа профессиональной, в данном случае педагогической, деятельности.

Руководители любой организации часто сталкиваются с проблемами межличностного общения и конфликтности у сотрудников, снижения работоспособности, понижения мотивации и удовлетворенности условиями и результатами работы и, как следствие, снижением эффективности функционирования организации в целом. С.В. Свалова поднимает вопрос о влиянии тренинга командообразования на социально-психологический климат в организации, показывая как тренинг командообразования позволяет развить коммуникативную компетентность, выработать принципы командной работы, повысить эффективность совместных усилий для достижения общей цели, увеличить удовлетворенность от совместной деятельности, и таким образом улучшить социально — психологический климат в организации.

Заключительным аккордом сборника звучат статьи, посвященные исследованию бессознательных мотивов и ценностей: «Исследование ценности «власть» на сознательном и бессознательном уровнях у русских и немцев», «Глубинная психология в творчестве Йоргоса Химонаса (На материале трилогии «Мои путешествия»)», «Не стоит недооценивать депрессию (анализ случая)», «Позиции Я-состояний у студентов», «О психическом рабстве». Это попытка найти некий интеграл в исследовательских методах, предложенных как классическими психологами, так и представителями психоаналитических направлений.

Надеемся, что представленный сборник статей будет полезен всем, кто интересуется проблемами психологии, философии, социологии и смежных наук, а также занимается практической деятельностью в рамках работы с персоналом, психотерапии и психокоррекции.

Психологические классификации:

история, методология, проблемы Классификации являются одним из основных методов во всех науках, которые имеют дело со сложными, внутренне разветвленными и дифференцированными системами объектов (как правило, дискретных) и решают задачу упорядоченного описания и объяснения этих объектов в системе (химия, биология, психология, языкознание, география, социология и др.).

Классификация (от лат. classis — разряд, класс и facio — делаю, раскладываю) система соподчиненных понятий (классов объектов) какойлибо области знания или деятельности человека и используемая как средство для установления связей между этими понятиями или классами объектов. Классификация — один из основных приемов, применяемых психологами для описания различий между людьми. Проблема удачного, то есть определяющего более широкий спектр производных характеристик основания для классификации психологических типов, всегда была краеугольной для дифференциальной психологии.

По способу построения различают эмпирическую и теоретическую классификацию. В основе первой лежит количественная обработка и обобщение опытных данных, фиксация устойчивых признаков сходства и различия, находимых индуктивным путём, систематизация и интерпретация полученного материала. Теоретическая классификация опирается обычно на понимание объекта как системы, что связано с вычленением системообразующих связей, с построением представления о структурных уровнях объекта. Построенная из теоретических соображений классификация обладает тем важным преимуществом, что она позволяет не только включить все изученные формы, но и выявить некоторые «незанятые» участки, где позднее будут помещены вновь открытые формы. В исследованиях часто эмпирическая классификация позволяет подойти к теоретической, а теоретическая, в свою очередь, направляет поисковую активность исследователя для уточнения эмпирических фактов. Таким образом, исследовательский анализ и синтез напоминают в данном случае волновой процесс.

Классификация часто употребляется как синоним слова типология или систематика.

Типология (от греч. tpos — отпечаток, форма, образец и... логия) — метод научного познания, в основе которого расчленение систем объектов и их группировка с помощью обобщённой, идеализированной модели или типа.

Систематика (от греч. systematikos — упорядоченный, относящийся к системе), область знания, в рамках которой решаются задачи упорядоченного определённым образом обозначения и описания всей совокупности объектов, образующих некоторую сферу реальности.

Логика развития классификационных гипотез в психологии Вся история исследования человека с системно-классификационных позиций предстает ареной борьбы двух противоположных методологических направлений, цель которых:

1) «уловить» центральное организующее звено, своего рода мотор всей конструкции, и распределить людей, исходя из качественного своеобразия этих центральных звеньев;

Типологический подход заключается в глобальном восприятии личности и последующем сведении многообразия индивидуальных форм к небольшому числу групп, объединяющихся вокруг репрезентативного типа.

2) разложить психику на составляющие части, понять работу частей и создать классификацию на основе разницы в составе и качестве частей.

«Надо свести все черты характера к простейшим психическим элементам и к простейшим формам основных психологических законов, выявляя при этом природу обнаруживаемых связей». В ранних экспериментальных исследований доминировала тенденция считать черты личности независимыми, теперь на смену ей пришла более синтетическая точка зрения, связанная с понятием «тип».

На сегодняшний день существует несколько тысяч самых разнообразных психологических классификаций, которые обозначают те или иные различия между людьми или психическими свойствами (качествами, характеристиками). Классификации различаются масштабом обобщений, степенью внутренней согласованности, классификационными основаниями и т. д.

Классификация людей и классификация психических свойств Логика развития психологических классификаций диктовала параллельное движение двух крупных научных направлений: одно получило название «психология типов», а другое — «психология черт». С течением времени оба направления двигались навстречу друг другу: психология типов — в попытке понять структуру психических свойств каждого из типов, психология черт — в попытке более крупных и системных обобщений.

«Как только получил общее признание тот факт, что наблюдаемые черты не соответствуют отдельным психологическим сущностям, а являются лишь аспектами личности или поведения, сразу же возникла необходимость выявить фундаментальные переменные, стоящие за этими чертами. Хейманс и Вирсма, а также ряд других ученых после них пытались решить эту проблему. Однако все эти исследования носили фрагментарный характер, их результаты были обусловлены предварительными гипотезами, а выбор черт определялся, как правило, личным вкусом исследователя». ПРИМЕР РАЗВИТИЯ ПСИХОЛОГИИ ЧЕРТ (ЭТАПЫ). Выделение типов любви в виде психологических черт. В Античности была очень распространена типология видов любви, в которую входили агапе, сторге, мания, прагма, людус и эрос. Каждый человек, как правило, имеет в своем арсенале все возможные типы любви, но в разной пропорции, что можно выразить профильной характеристикой с пиками и провалами. Типы людей со схожими профильными характеристиками объединяются в классификацию более высокого уровня.

ПРИМЕР РАЗВИТИЯ ПСИХОЛОГИИ ТИПОВ (ЭТАПЫ). Выделение групп людей, у которых явно доминируют осознаваемые познавательные операции — «Рационалы» или неосознаваемые — «Иррационалы». Выделение частных познавательных способностей, связанных с рациональностью и иррациональностью. Создается сетка для профильной характеристики, которая характерна для рационалов и иррационалов.

В ходе развития психологии как науки и как практики приходит понимание, что человек — это «микрокосм», в котором есть все черты, свойства и характеристики, но распределены они по неким системным закономерностям, которые еще предстоит осмыслить.

Масштаб системы психологических типов ФОРМАЛЬНЫЕ ТИПОЛОГИИ. Классификации, в которых есть устойчивые типы, выделенные на основе какого-либо психологического или анатомофизиологического свойства относятся к формальным типологиям. Формальные типологии могут иметь самый разный масштаб. Часто это типологии, касающиеся особенностей поведения в какой-либо деятельности.

Так например, Witkin в 1954 году выделил типы людей на основе полезависимости и поленезависимости. Полезависимые не вычленяют простую фигуру из сложного геометрического фона. Поленезависимые умеют вычленять простую фигуру из сложного геометрического фона.

ДИНАМИЧЕСКИЕ ТИПОЛОГИИ. Динамические типологии связаны с изменением и трансформациями человека, с прохождением стадий или этапов в своем развитии (биологическом, психологическом, социальном).

Отличительной чертой таких классификаций является существенная роль времени в их построении и обосновании. Способы такого отображения, однако, различны в разных науках. Например, в биологии эволюционный подход привёл к формированию филогенетической систематики, которая и до сих пор играет ведущую роль. Её типологическое основание составляет рассмотрение гомологического сходства как критерия родства, а иерархически организованной системы органического мира — как отображения филогении. В психологии систематикой и периодизацией в данном ключе занимаются такие ее отрасли как «сравнительная психология», «возрастная психология», «психология развития» и т. п.

ПРИМЕРЫ. С точки зрения психоанализа, ребенок проходит в своем развитии ряд психосексуальных стадий — это создает особый склад души, своего рода психологический тип. Человек в своем развитии выступает как автоэротичное существо, то есть он получает чувственное удовольствие от стимуляции эрогенных зон своего тела родителями или другими людьми во время нормального хода воспитательного процесса. Фрейд считал, что для каждой такой стадии характерна своя эрогенная зона.

Карл Юнг называл самость центральным архетипом, архетипом порядка и целостности личности. В индивидуации, в поиске самости, человек проходит ряд стадий. Первый этап индивидуации — это анализ персоны. Хотя персона имеет важные защитные функции, она является также маской, скрывающей самость и бессознательное. Второй этап — осознание тени. Если мы признаем ее реальность, то сможем освободиться от ее влияния. Третий этап — встреча с Анимой или Анимусом.

Последняя стадия процесса индивидуации — развитие самости. Самость становится новым центром души. Она приносит единство и интегрирует сознательный и бессознательный материал. Все названные стадии пересекаются, человек постоянно вновь возвращается к старым проблемам.

Индивидуация может быть представлена как спираль, в которой человек продолжает сталкиваться с теми же фундаментальными вопросами, каждый раз в более тонкой форме.

КОСМОЛОГИИ. Системы взглядов о материальном и духовном мире, основанные на принципах гармонии, единых универсальных закономерностях природы и духа, имеют максимальный масштаб и упорядоченность. Все, в том числе и принцип психологической классификации, имеет математическую точность и ясность. Типология отражает естественную включенность в космическую закономерность.

ПРИМЕР. Псикосмология (греч. — душа; греч. µ — «упорядоченное», «красивое» — строение, вселенная, мироздание, греч. — «мысль») — система психологических типов. Основанием классификации типов в псикосмологии является соотношение рациональности и иррациональности в познании человека и направленности рационального и иррационального познания на Мир или на Я.

Моделирование систем психологических типов В моделировании психологических систем большое место занимает систематика и классификация. В связи с развитием статистики в описании представленности признака (или типа) в социуме очень важен характер распределения признака (типа). Важно также, носят ли различия в признаках количественный или качественный характер. Для квалифицированной интерпретации практически любого исследования в области дифференциальной психологии требуется понимание определенных фундаментальных статистических понятий.

Stagner выделял (1948) три различных теории типов на основе статистического описания классов. «Существуют по меньшей мере три различные теории психологических типов, описываемых психологами.

Некоторые авторы до сих пор представляют типы как отдельные взаимоисключающие классы. Другие используют теорию типов как более или менее подробную теорию черт, определяя типы как полюса одного континуума, между которыми люди могут быть распределены по законам нормального распределения. Последователи третьего взгляда утверждают, что типы отличаются от черт тем, что имеют мультимодальные распределения, в которых люди группируются в определенных точках, представляя чистые типы».

Распределение признака — основа проверки теоретической модели через индикаторы эмпирических фактов. Чем более фундаментальна (глубинна) психическая характеристика, тем распределение более устойчиво и не зависит от культурных особенностей. Большинство измерительных инструментов (тестов) построено так, чтобы признак мог быть пронормирован в соответствии с нормальной кривой распределения, если различия носят количественный характер. Так черты, которые входят в фундамент личности под названием Большая пятерка (Big Five) имеют нормальный характер распределения.

Характер множеств в типологиях является частой темой дискуссий.

В психологии сосуществуют типологии, представляющие собой как строгие, так и нестрогие множества.

Если характеристики имеют не количественные, а качественные различия, то они обычно описываются в рамках строгих множеств (правши, левши, амбиверты; глухие, слышащие; типы в соционике и т. д.).

Нестрогие множества наиболее часто используются для описания психической реальности в психологии (типология Э. Кречмера или У.

Шелдона и т. п.). В психике бывает редко, что какое-либо качество устойчиво отсутствует совсем. Поэтому, в большинстве случаев, полезно в моделировании использовать нестрогие классификации, которые более точно отражают реальный характер распределения.

Комплексные модели получают все большее распространение, так как учитывают тот факт, что могут встречаться как количественные, так и качественные различия признаков, распределения этих признаков в виде ясных связей может образовывать типы, которые в свою очередь, имеют достаточно жесткое и устойчивое распределение в социуме.

СИСТЕМНЫЕ КЛАССИФИКАЦИИ. Системные классификации исходили из постулата о том, что целое не есть сумма всех частей, а есть система более высокой организации. Основание классификации часто искалось в законах функционирования космоса.

Характеристики классификации: строгость (каждый попадает в один и только один класс и остается в нем всю жизнь), количество классов определяется законами космоса, психические организации есть часть более общей системы функционирования Вселенной (астрологическая (Египет, Вавилон, Греция, Античный мир), резонаторная (древневосточные классификации — Система 12 люй в Китае), астро-музыкальная система типов (Индия).

«Фундаментом для развития практик, известных ныне как «западная астрология», послужила месопотамская астрология, тогда как китайская традиция стала стержнем систем так называемой «восточной астрологии». Что же касается астрологических систем индейцев Месоамерики и друидов, то они не дошли до нашего времени в живой традиции и реконструируются лишь с той или иной степенью достоверности. Оригинальные астрологические системы, видимо, возникали и в других регионах мира, но одни из них имели узкорегиональный характер (как, например, астрология инков или самобытная яванско-балийская астрология, базирующаяся на календаре «вуку»«, — отмечает Денис Куталёв в своей диссертации «Астрология как историко-культурный феномен».

Интересное развитие эти идеи нашли в трудах Иоганна Кеплера, который по сути продолжил традиции астро-музыкальных систем, объединив физические и психические законы в теории резонанса. «В его изложении астрология превращалась в нечто подобное физической теории резонанса: сами по себе небесные светила не оказывали влияния на судьбу человека, но душа в момент рождения человека запечатлевала углы между светилами и впоследствии особым образом реагировала на них». Несколько иной поворот к проблемам астрологических знаний можно наблюдать в работах Карла Юнга. Астрология, по словам Юнга, — «вершина всех психологических знаний древности», суть которых в закреплении символических конфигураций в форме коллективного бессознательного. «Астрология, как коллективное бессознательное, к которому обращается психология, состоит из символических конфигураций: «планеты» — это боги, символы власти бессознательного»4.

Доминирование одной из четырех познавательных функций (мышления, рациональной эмоции, ощущения или интуиции) создает основание для классификации, разработанной Карлом Юнгом на основе большого клинического опыта. Доработка типологии предпринята Аушрой Аугустинавичюте (соционика) и Изабель Майерс-Бриггс и её матерью Кэтрин Бриггс (типология Майерс-Бриггс).

ЧАСТНЫЕ КЛАССИФИКАЦИИ. Чаще всего классификация затрагивала характеристики, связанные со сферой социального взаимодействия, строилась как набор биполярных черт, сильное преобладание какой-то черты создавало некий акцент в характере человека. Характеристики частных классификаций: отсутствие четкой границы между классами, человек может переходить из одного класса в другой под действием внешних и внутренних причин, число классов зависит от установки автора классификации (социально-характерологическая (Теофраст), социальнополитическая (Платон) и т. п.).

Одной из первых типологий человека, основанной на его смысложизненных ценностях является типология Платона, который выделял следующие типы:

• аристократический, характеризуется преобладанием высшей стороны души, стремлением к поиску истины;

• тимократический, отличается сильным развитием честолюбия и наклонности к борьбе;

• олигархический, отличается скупостью, стяжательностью, сдержанностью и бережливостью;

• демократический, характерной чертой его является нравственная неустойчивость, и стремление к постоянной смене чувственных наслаждений;

• тиранический, в котором преобладают самые низшие, животные влечения.

Частные классификации часто строятся практиками на основе конкретной деятельности. В рамках любой деятельности можно найти большое количество самых разных классификаций.

Характеристики классификации: сочетание строгости и гибкости. Есть законы космоса, которые задают строгую классификацию и есть земные законы, которые действуют на другом уровне, не разрушая строгую классификацию, а создавая вариации в рамках одного класса, придавая гибкость системе. Человек как часть входил в более общие системы — Вселенную, социум. Однако сам человек был самостоятельной системой со своим особенным внутренним миром, со своими противоречиями, уникальным жизненным путем, диспозицией и развитием внутренних Я.

Философы смотрели на человека с далекого расстояния, врачи должны были видеть не только конкретного человека, но и особенности его внутренней физической и психической организации.

Соединением теоретических предположений и практических наработок стала хрестоматийная типология Гиппократа, который оставаясь на позициях космологов о природе человеческой души, задался вопросами строения и функционирования различных психических и физических организаций человека в социуме и создал типологию темпераментов.

Современные системные классификации связаны с именами К. Юнга, Г. Айзенка, Л.Н. Собчик, Л.Я. Дорфмана, Н.Л. Нагибиной и др. Авторы современных системных концепций стараются максимально обобщить результаты эмпирических исследований индивидуальных особенностей человека в рамках единой типологической модели. Такая модель, как правило, является центром конструкции, объединяющей общие, типологические и индивидуальные психологические характеристики человека.

Примерами такой системной классификации могут служить Теория ведущих тенденций Собчик Л.Н., Псикосмология Нагибиной Н.Л., Концепция мета-индивидуального мира Дорфмана Л. Я.

«Теория ведущих тенденций, положенная в основу методологии психодиагностического исследования, позволяет понять сложный личностный конструкт во всей его полноте. Согласно данной концепции, целостный образ личности включает в себя эмоциональную сферу, индивидуальный стиль познавательной деятельности, тип межличностного поведения, силу и направленность мотивации. Сравнительный анализ психодиагностических показателей, полученных при последовательном изучении разных уровней самосознания (бессознательное, объективное, актуально-субъективное и идеальное «Я»), обнаруживает зону внутреннего конфликта, уровень самопонимания и способность индивида к саморегуляции». Личность в модели «Псикосмология» представляет собой надстройку над базовыми чертами (имеющими обычно характер нормального распределения) и типологическими (уровень типологических характеристик, системное ядро между общим и личностным уровнем, которое соотносимо с тем, что у К. Юнга называется «самостью»).

Психологами последнего столетия с научной тщательностью описаны законы статистических распределений как психических черт, так и психологических типов. Наличие и жесткая устойчивость таких законов есть самое главное доказательство распространения космических законов в сфере духа и души, учения Вернадского о ноосфере и других философов-космистов.

Если черты и характеристики психики общего и типологического уровней отличаются устойчивостью, объективностью, пассивной энергией связей, направленной на устойчивость системы, то характеристики личностного уровня отличает гибкость, рефлексивность, это все свойства психики с приставкой «само...», они «дышат» энергией активности.

• Когнитивный компонент составляют структуры и качества образа Я, связанные с характеристиками познавательной сферы (Самосознание, Самовосприятие, Я-реальное, Самопознание, Самокопание, Самоконтроль, Самонаблюдение, Самовнушение и т. п.) • Эмоциональный компонент составляют структуры и качества образа Я, связанные с характеристиками эмоционально-волевой сферы (Самоощущение, Самочувствие, Самообладание, Самоконтроль, Саморегуляция и т. п.).

• Ценностный компонент составляют структуры и качества образа Я, связанные с характеристиками ценностно-мотивационнойной сферы (Самопринятие, Я-идеальное, Свех-Я, Самоутверждение, Самоуважение, Самовоспитание, Самоопределение, Саморазвитие, Самоактуализация).

• Поведенческий компонент составляют структуры и качества образа Я, связанные с характеристиками организации поведения (Самоподкрепление, Самоэффективность, Самоорганизация, Самопрезентация, Самостоятельность, Самодетерминация).

ВЫБОР КЛАССИФИКАЦИОННОГО ОСНОВАНИЯ. Теоретическое и осмысление и эмпирическая проверка классификационных систем психики предприняты рядом авторов ХХ века (К. Юнг, Г. Айзенк, Р. Мейли, В.С. Мерлин, К.А. Абульханова-Славская, Л.И. Собчик, Л.Я. Дорфман, Е.П. Ильин, Н.Л. Нагибина и др.).

Конституционные и формально-динамические характеристики как основание для классификации темпераментов наиболее распространены среди клинических психологов и психиатров (типологии темпераментов Гиппократа, Г. Айзенка, Я. Стреляу, И.П. Павлова).

Познавательные характеристики как основание для классификации получили особое распространение в последнее время в связи с концепцией искусственного интеллекта (Angyal преложил деление на объективистов и субъективистов: объективисты характеризуются устойчивым, узко направленным и точным восприятием, а субъективисты характеризуются более широким полем восприятия с субъективной интерпретацией, дополняющей воспринятое).

Ценностно-мотивационные характеристики как основание для классификации личностей проходят через всю культуру человечества. Наиболее яркие психологические разработки ценностно-смысловой сферы представлены в работах Э. Фромма, В. Франкла, Э. Шпрангера, М. Рокича, А. Маслоу, Дж. Холлада, Дж. Крамбо и др.

«Типизация является, с одной стороны, концептуальным завершением теории познания, а с другой — началом практической реконструкции реального мира. Концептуальный смысл типизации аксиологичен:

он всегда связан с поиском значимости любых человеческих действий и отношений, с осознанием судьбических последствий всякого рода социальных изменений, с оценкой и переоценкой всего уходящего из человеческой жизни или возникающего в ней, со стремлением понять свои ближайшие и повседневные перспективы (пользу) или, напротив, ценностные ориентиры отдаленного будущего. Именно эти аксиологические ориентиры (благо, значимость, польза, ценность, оценка и смысл) окончательно оформляют любые образы «типического»«, — считает В.И. Плотников.

Как правило, ценностные классификации представляют собой динамические системы, в которых есть низменные и возвышенные типы. Как пример можно привести классификацию Н.О. Лосского, который выделял три типа характеров: • Чувственный тип, у которого преобладают низшие, чувственные влечения, подавляющие все высокие стремления. Люди этого типа всецело находятся под влиянием животной природы. Их «Я» не сформировано.

• Эгоистический тип. «Я» вполне сформировано и дает окраску всем стремлениям, поступкам и чувствам. «Я» господствует у них в сознании, и они стремятся широко проявить его в своей деятельности.

• Сверхличный тип. Эти стремления, так же, как и у первого типа, являются как бы данными извне, но источник их находится не в физических потребностях организма, а в факторах высшего порядка, как то:

высших, религиозных, научных и эстетических запросах. Такие люди действуют как бы не от себя, а от лица высшей воли, которую они признают руководительницей своих поступков.

Лосский указывает, что резкую границу провести между этими типами нельзя, так как существуют промежуточные типы, представляющие собой переход от одной категории к другой.

«На самом деле, личность и стабильна, что зафиксировано в ее определении как устойчивого психического склада человека, и изменчива.

Однако применительно к ее активности можно говорить об устойчивости ее притязаний скорее в смысле их определенности и о динамичности — саморегуляции — в смысле согласованности ею внешних и внутренних условий. Удовлетворенность же, в свою очередь, входит в их интеграл, поскольку личность «оценивает» по определенным критериям получившееся «произведение» притязаний на регуляцию, намерений на способ их реализации. Семантическим интеграл активности является в силу своего ценностно-смысло-мотивационного характера… Построенная нами на этих исходных теоретических основаниях типология имела прогрессивный, открытый характер, поскольку представляла собой скорее эмпирическую методологию или стратегию исследования высших личностных способностей»7.

Связанные комплексы познавательных и ценностно-мотивационных характеристик как основание для классификации личностей давно отмеченный исследователями факт. Так Э. Шпрангер выделяет шесть типов личности, которые увязывают познание и ценности, соотнося тип личности с познанием мира. Каждому типу соответствует одна доминирующая ценность.

• теоретический человек стремится к познанию, руководствуясь такими ценностями как поиск истины, интерес к критическим, рациональным подходам;

• экономический человек ищет пользу в познании, познает то, что приносит пользу себе, семье, обществу;

• эстетический человек стремится к гармонии, форме, стилю, соответствию ситуации;

• для социального человека ценностью является любовь к людям. Человек хочет найти себя в другом, жить ради другого, стремится к всеобщей любви;

• политический человек ценит власть, влияние (необязательно в политической форме);

• для религиозного человека главная ценность заключена в поиске смысла жизни, начала всех начал — в божестве, в осознании единого мира.

Л.Я. Дорфман, анализируя полидетерминацию жизненного мира и позицию человека, выделяет три способа мышления в зависимости от источника детерминации.

• Социоцентристсткое мышление, в котором «конкретный жизненный мир отдельного человека поглощается всеобщим, абстрактным».

• Социодеятельностное мышление, которое «обосновывает и оправдывает подчиненность активности человека интересам общества. Его бытие мыслится не просто в социальных одеждах, а в самой логике бытия социальной системы».

• Антропоцентристское мышление, которое «предполагает, что человек находится в согласии со своей природой и с окружающим миром.

Здесь мы имеем дело с жизненным миром свободного человека в свободном обществе, где нет места их взаимному отчуждению».

Л.Я. Дорфман отмечает, что каждый из трех потоков детерминации отражает разный характер существования человека в мире, разную степень его свободы. «При первом из обозначенных выше потоков детерминации структурирование жизненного мира опосредствуется поведением по бихевиористской схеме «стимул — реакция». При втором потоке детерминации структурирование жизненного мира человека опосредствуется деятельностью, при третьем — самодеятельностью»8.

СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ КЛАССИФИКАЦИЙ. Проблемы психологических классификаций связаны с высокой сложностью и неоднозначностью психической реальности. Классифицировать материальный мир гораздо проще. В психологии мы сталкиваемся с тем, что с помощью сознания мы можем изучать сознание. Здесь открываются новые возможности, но и новые ограничения, связанные, в частности, с субъективностью и ее преодолением. Как известно, в психике человека есть осознаваемые и неосознаваемые компоненты познания. Они работают часто самостоятельно, как два разных оценщика ситуации. Поэтому, оценки с помощью проективных тестов (которые направлены на исследование бессознательного) часто вступают в противоречие с самоооценками с помощью опросников (которые апеллируют к сознанию или осознаваемому поведению).

Для оценки психологического типа важно, чтобы измерительный инструмент (тест, методика) был «откалиброван» не на настоящее и актуальное, а на типичное, повторяющееся с большей вероятностью на протяжении жизни. Поэтому для типологов так важны методы, которые позволяют видеть настоящее сквозь призму всего жизненного пути личности: биографический, структурированная беседа, лонгитюдное наблюдение в естественной ситуации. Такие методы хорошо разработаны в клиническоим исследовании. В работе со здоровыми людьми они составляют, скорее, исключение. Наиболее интересный пример — программа исследования личности А.Ф. Лазурского.

Вопрос подготовки квалифицированного специалиста в области исследования и диагностики типов — самостоятельная проблема. Нужен целый комплекс знаний и умений.

Важным для измерения психологического типа является умение «диагноста» видеть не отдельные фрагменты психической реальности, а оперировать системами (познавательной, ценностно-мотивационной, эмоциональной, волевой) и учитывать их целостный характер, знание устойчивых вариантов этих систем, умение их сравнивать. Сравнение и оценка этих систем осложняются отсутствием проработанной методологической базы:

нет единого мнения о том, что сравнивать и как оценивать.

Исследователю необходимо уметь работать как с качественными, так и с количественными методами исследования эмпирической реальности, учитывать следующие факторы:

• Масштабность и комплексность исследования (возможность прорисовки и учета нескольких планов в разных масштабах) • Характер и специфику распределения свойств и характеристик в исследуемой среде.

• Минимальный набор субшкал, не нарушающих полноту и конструктную валидность психологического свойства.

ЛИТЕРАТУРА

1. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М., 1991.

2. Абульханова-Славская К.А. Типология активности личности // Психологический журнал. 1985. № 5. Т. 6. С. 3–18.

3. Анастази А. Дифференциальная психология. М., 2001.

4. Артемцева Н.Г., Губанкова Н.Г., Ильясов И.И., Миронычева А.В., Нагибина Н.Л. Психологические типы. Когнитивные стили. М., 2003. Ч. 4.

5. Артемцева Н.Г., Ильясов И.И., Миронычева А.В.,Нагибина Н.Л. Фивейский В.Ю. Познание и личность: типологический подход. М., 2004.

6. Бубнова С.С. Системный подход к исследованию психологии индивидуальности. М., 2002.

7. Дорфман Л.Я. Метаиндивидуальный мир. М., 1993.

8. Ильин Е.П. Психология индивидуальных различий. СПб., 2004.

9. Кеплер И. О более достоверных основаниях астрологии // Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII–XIX вв. М., 1999.

10. Климов Е.А. Образ мира в разнотипных профессиях. М., 1995.

11. Куталёв Д. Астрология как историко-культурный феномен : диссертация … кандидата наук по специальности «Теория и история культуры». М., 2001.

12. Когнитивные стили: Тезисы Всесоюзного научного семинара. Таллин, 1986.

13. Кречмер Э. Строение тела и характер // Психология и психоанализ характера. Хрестоматия. Самара, 1997.

14. Купер К. Индивидуальные различия. М., 2000.

15. Лазурский А.Ф. Очерки науки о характерах. М., 1995.

16. Леонгард К. Акцентуированные личности. Киев, 1981.

17. Либин А.В. Дифференциальная психология: на пересечении европейских, российских и американских традиций. М., 1999.

18. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991.

19. Марутаев М.А. Гармония как закономерность природы // Золотое сечение. М., 1990. С. 130–233.

20. Мейли Р. Структура личности // Поль Фресс, Жан Пиаже. Экспериментальная психология. Выпуск 5. М., 1975.

21. Мельников В.М., Ямпольский Л.Т. Введение в экспериментальную писхологию личности. М., 1985.

22. Мерлин В.С. Очерк интегрального исследования личности. М., 1986.

23. Модели мира / Ред. Д.А. Поспелов. М., 1997.

24. Нагибина Н.Л. Психология типов. Системный подход. Психодиагностические методики. М., 2000. Ч. 1.

25. Петров В.М., Грибков В.С., Каменский В.С. Поверить гармонию… экспериментом // Число и мысль. М., 1980. Вып. 3. С. 145–168.

26. Платон. Собрание сочиненеий: В 4 т. М., 1990. Т. 1.

27. Психология индивидуальных различий: Тексты / Под ред. Ю.Б.

Гиппенрейтер, В.Я. Романова. М., 1982.

28. Популярная психология типов / Ред. Н.Л. Нагибиной. М., 2009. Ч. 1.

29. Россолимо Г.И. Психологические профили. Методика. М., 1910.

30. Собчик Л.Н. Психология индивидуальности. Теория и практика психодиагностики. СПб., 2005.

31. Семира А., Веташ В. Астрология в образах и аналогиях мира. Барнаул, 1993.

32. Теплов Б.М., Небылицин В.Д. Изучение основных свойств нервной системы и их значение для психологии индивидуальных различий // Вопросы психологии. 1963. № 5.

33. Торшилова Е.М. Можно ли поверить алгеброй гармонию? (Критика «экспериментальной эстетики»). М., 1988.

34. Фрагменты ранних греческих философов. М., 1989. Ч. 1.

35. Шадриков В.Д. Способности в структуре психики // Диагностика познавательных способностей. Ярославль, 1986.

36. Юнг К. Психологические типы. М., 1995.

————– Мейли Р.Структура личности // Поль Фресс, Жан Пиаже. Экспериментальная психология. Выпуск 5. М., 1975. С. 216.

Мейли Р.Структура личности // Поль Фресс, Жан Пиаже. Экспериментальная психология. Выпуск 5. М., 1975. С. 228.

Данилов Ю.А. Гармония и астрология в трудах Кеплера // www.astrologic.ru/comments/ danilov.htm Цит. по: Семира А., Веташ В. Астрология в образах и аналогиях мира. Барнаул, 1993. С. Собчик Л.Н. Психология индивидуальности. М., 2005. С. 15.

Лосский Н.О. Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма. СПб., 1903.

Психологическая наука в России ХХ столетия: проблемы теории и истории. М., 1997.

С. 341.

Дорфман Л.Я. Метаиндивидуальный мир. М., 1993. С. 42–43.

В текущем году психологи отметили две знаменательные даты: 150 лет психофизике и 125 лет первой русской психологической лаборатории.

Обе даты, тесно связанны с возникновением экспериментальной психологии и побуждают более внимательно приглядеться к современному состоянию лабораторного эксперимента.

Классический труд Густава Фехнера «Элементы психофизики» увидел свет в 1860 г. В нем излагались способы оценки сенсорной чувствительности человека и основной психофизический закон, связывающий ряды физических и сенсорных величин. Согласно автору, элементы внутреннего мира можно не только описывать, но и измерять, соотнося их с элементами мира внешнего, физического. Открывался новый путь развития психологии, которая из философско-умозрительной становилась лабораторной, т. е. использовала специализированные приборы и оборудование, вводила в исследовательский процесс количественные методы, опиралась на верифицируемые данные.

Значение работы Фехнера трудно переоценить. Она ознаменовала собой новый статус психологии и ее ориентацию на ценности естественный наук. Неслучайно ряд историков, подчеркивая длительность становления психологической науки, в качестве первой даты ее рождения называют 1860 год. Более известна другая дата, — 1879 г., фиксирующая момент институциализации психологии. Однако величие В. Вундта состоит не в том, что он открыл первое психологическое учреждение, а в том, что лаборатория физиологический психологии стала активным проводником эксперименткального метода. Всего через шесть лет подобная лаборатория появилась в Казани усилиями молодого тогда невролога и психиатра В.М. Бехтерева. Начинание быстро распространилось по университетам и клиникам России, которая к 1914 году вошла в число стран, эффективно использующих экспериментальные методы исследования внутреннего мира человека.

Логика развития науки показывает, что изучение психических явлений в специально создаваемых, контролируемых и управляемых условиях относится к числу ключевых средств познания природы психики и поведения. Это прямой путь, обнажающий причинно-следственные связи изучаемых явлений. На основе данных, полученных в эксперименте, конституируется как общая психология, так и специальные отрасли науки: психофизиология, инженерная психология, клиническая психология и др. От уровня экспериментальных исследований зависит уровень развития психологической науки в целом и ее роль в жизни общества.

Экспериментальный метод в психологии представляет собой фиксированную систему приемов, правил и процедур, позволяющих получать достоверное и надежное знание о психических явлениях. Он основывается на том факте, что человек реализует свой внутренний потенциал в форме активности (поведения, деятельности, общения, игры и др.), которая осуществляется в конкретной ситуации. Анализируя активность, соотнося ее, с одной стороны, с человеком как субъектом, с другой — с ситуацией, исследователь получает возможность реконструировать структуры и процессы внутреннего мира, без которых наблюдаемая активность была бы невозможна.

Обращаясь к эксперименту исследователь не ждет возможности наблюдать за интересующим его явлением, а многократно моделирует его самостоятельно. Он сам конструирует желательный тип ситуации, систематически изменяет одно или несколько условий ее развития, регистрирует, измеряет и сравнивает активность испытуемых. Смысл проведения эксперимента заключается в том, чтобы установить детерминанты исследуемого процесса, т. е. определить характер связи между ситуацией (ее структурой и элементами), явлениями психики и активностью (состояниями) испытуемых.

Важнейшее назначение процедуры эксперимента состоит в том, чтобы наиболее полно объективировать психологическое содержание изучаемого явления, преодолев излишние степени свободы т. е. многозначность между внешним (регистрируемым) актом и его внутренней, собственно психологической природой. На это направлен подбор ситуаций, способов варьирования и оценки переменных.

Хотелось бы подчеркнуть, что лабораторный эксперимент не претендует на универсальность и имеет ряд серьезных ограничений. Это, в частности, аналитичность исследования, искусственность условий, в которых оно проводится, и неустранимое влияние экспериментатора на испытуемого.

Вместе с тем, с точки зрения эпистемологии эксперимент — не просто один из возможных инструментов исследования, используемых наряду с другими: тестированием, опросом, анализом продуктов деятельности и т. п. Речь идет о системообразующем элементе логики научного познания как такового, согласно которому проникновение в сущность явления или вещи опосредовано их преобразованием («расформированием») либо воссозданием (порождением). В центре внимания оказываются состояния наблюдаемого субъекта в зависимости от меняющихся условий его существования, при этом решающее значение придается предельным (критическим, пограничным) состояниям, которые в реальной жизни могут и не встречаться. Согласно И. Канту новоевропейский разум мыслит экспериментально; это мышление реализуется не только в науках о природе, но и в науках о человеке. В историко-гуманитарных дисциплинах естественнонаучному эксперименту соответствует критика источников (М. Хайдеггер).

Эксперимент внутренне связан как с теорией, так и с психологической практикой. Отталкиваясь от теоретических представлений, он обеспечивает верификацию научных гипотез, а его процедура становится основой методов диагностики либо воздействия. Теория, эксперимент и практика замкнуты в единый цикл движения психологического знания. Соответственно эффект этого движения оказывается трояким. На «полюсе» теории — понятийная реконструкция явления, на «полюсе» эксперимента — эмпирические технологии и проверенные данные, на «полюсе» практики — метод решения конкретной практической задачи. Движение системы «теория — эксперимент — практика» является необходимым условием развития психологии, обеспечивающим непрерывное расширение объема совокупного знания, смену его форм и типов.

Экспериментальный метод вводился в психологию с середины XIX столетия как дополнение к интроспективным процедурам исследования. Родившись на периферии психологической науки — в психофизике (Э. Вебер, Г. Фехнер) и психофизиологии органов чувств (И. Мюллер, Г. Гельмгольц, Э. Геринг) при изучении элементарных психических функций, лабораторный эксперимент проникает в центральные области: в психологию памяти, мышления, личности и т. п. и распространяется на прикладные дисциплины.

В ходе развитие науки значение и характер эксперимента меняются.

Предметом изучения становится не соотношение раздражителя и его переживания специально подготовленным испытуемым, а закономерности протекания самих психических процессов, свойственные любому нормальному человеку. Объективные процедуры измерения дополняются субъективными, а количественная обработка получаемых данных становится все более разнообразной и дифференцированной. Если на первых порах изучаемое явление рассматривалось изолированно, то на более поздних этапах — в контексте взаимоотношений человека со средой (миром) с учётом участия других психических процессов и функций.

Траектория развития экспериментальной психологии носит противоречивый, нередко запутанный характер. Энтузиазм исследователей неоднократно сменялся разочарованием, а абсолютное доверие эмпирическим данным — сомнением в их познавательной и, особенно, практической ценности.

Важные шаги в развитии экспериментального метода сделаны гештальтпсихологией (М. Вертхаймер, В. Келер, К. Коффка, Э. Рубин), исследователями поведения (Э. Торндайк, Э. Толмен, Р. Сперри, Б. Скиннер), в последние десятилетия — когнитивной психологией (Д. Норман, У. Найссер, Дж. Миллер, Дж. Андерсон). На сегодняшний день эксперимент имеет многообразные формы и применяется в большинстве областей психологической науки.

Свой вклад в развитие экспериментально-психологического метода внесла и отечественная наука. Прежде всего это исследования школ выдающихся физиологов: И.М. Сеченова, В.М. Бехтерева, И.П. Павлова, А.А. Ухтомского и др., реализовавших рефлекторный подход в изучении психики и поведения.

Другая линия экспериментальных исследований была представлена сторонниками психологии сознания которые открыли лаборатории в Москве, Санкт-Петербурге, Одессе, Ревели, Дерпте и других городах России (Н.Н. Ланге, В.Ф. Чижом, А.П. Нечаевым, А.Ф. Лазурским и др.). Важно отметить, что деятельность первых русских лабораторий не ограничивалась разработкой академических тем и тесно связывалась с решением практических задач: обучения и воспитания, психического здоровья и др.

Благодаря незаурядным организаторским способностям Г.И. Челпанова в 1912 году при Московском университете начал работать Психологический институт, который на многие годы стал флагманом российской экспериментальной психологии. По техническому оснащению, психологическому инструментарию, масштабу исследований и кадровым возможностям его относили к числу лучших психологических учреждений в мире.

В советский период экспериментальный метод активно применяется при изучении реакций человека на воздействия среды, а позднее — взаимоотношений сознания и деятельности. Далеко не случайным является тот факт, что сразу же после окончания Второй мировой войны С.Л.

Рубинштейн — крупнейший теоретик советской психологии — предпринял ряд важных инициатив по созданию экспериментальнопсихологического центра в рамках Института философии Академии наук СССР. Выдающиеся деятели отечественной науки — Б.Г. Ананьев, П.К.

Анохин, Н.А. Бернштейн, А.В. Запорожец, С.В. Кравков, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, В.С. Мерлин, В.Н. Мясищев, А.А. Смирнов, Б.М. Теплов, П.А. Шеварев не только ратовали за развитие экспериментального подхода, но и лично участвовали в разработке экспериментальных методик и проведении конкретных исследований.

Качественный скачок в развитии лабораторного эксперимента происходит в 60–70-е годы прошлого столетия в связи с научно-технической революцией в СССР и бурным развитием инженерной психологии. Экспериментальные исследования познавательных процессов, состояний и деятельности активно ведутся на факультетах психологии Московского, Ленинградского и Ярославского государственных университетов, в НИИ общей и педагогической психологии АПНСССР (сегодня — Психологический институт РАО), в Институте физиологии им. И.П. Павлова и Институте ВНД АН СССР; в НИИ технической эстетики, а также в множестве отдельных лабораторий министерств и ведомств. Особое внимание аппаратурным исследованиям уделяется в открытом в 1971 году Институте психологии Академии наук СССР.

Решение проблем согласования человека и сложной техники, требующее включения в исследовательский процесс инженеров и математиков, привело к техническому перевооружению самой психологии. Появилась возможность использования электронных средств предъявления информации испытуемому, эффективной регистрации его состояний и действий, применения ЭВМ для контроля переменных и обработки данных.

Список экспериментаторов насчитывает сотни фамилий: К.В. Бардин, А.А. Бодалев, А.И. Бойко, Н.Ю. Вергилес, Ю.Б. Гиппенрейтер, В.П. Зинченко, О.А. Конопкин, Б.Ф. Ломов, В.Д. Небылицын, Д.А. Ошанин, В.Н. Пушкин, Е.Н. Соколов, О.К. Тихомиров, Т.Н. Ушакова, Н.И. Чуприкова, В.Д. Шадриков и многие др.. По общему признанию до середины 80-х годов уровень проводимых в СССР исследований был сопоставим с аналогичными исследованиями в развитых странах Европы и США.

С сожалением приходится констатировать, что в последние десятилетия объем и относительный уровень экспериментальных исследований в России снизились. На фоне общего роста методической сферы (широкого использования и разработки тестов, тренингов, психотерапевтических техник, восстановления статуса наблюдения, активного обращения к идеографическим и экспириентальным процедурам) доля лабораторного эксперимента, с которым связаны значительные достижения русской и советской психологии в прошлом, зримо сократилась. В данном пункте отставание отечественной науки от европейской и американской особенно ощутимо. Представление экспериментальных работ российских участников на международных форумах, включая конгрессы Международного союза психологической науки (IUPsyS), стало скорее исключением, чем правилом. Мало исследований, выполненных российскими учеными совместно с зарубежными коллегами. Редки публикации отечественных авторов в авторитетных иностранных изданиях. В итоге современная российская психология неизвестна ни на западе, ни на востоке. Опыт европейских и американских исследователей показывает, что в условиях «академического капитализма», когда наука принимает форму коммерческого предприятия, именно эксперимент позволяет наиболее быстро и непосредственно включиться в международное научное пространство.

Хотелось бы напомнить, также, что первая награда за выдающиеся достижения в области психологии, недавно учрежденная Международным союзом психологической науки, была присуждена Майклу Познеру за экспериментальное изучение внимания.

Пренебрежение аппаратурными методами в России вызвано двумя обстоятельствами. Во-первых, остаточным принципом финансирования науки, существенно ограничивающим доступ к современному оборудованию и технологиям. Во-вторых, падением интереса к лабораторному эксперименту в самом психологическом сообществе и недооценкой его значения. Обе тенденции наглядно проявляются на стадии подготовки профессиональных психологов. Число вузов, включающих в учебные программы аппаратурный практикум по психологии, можно пересчитать по пальцам, но даже там используемое оборудование и предлагаемые методики с трудом можно отнести к числу современных. Не стоит удивляться, что выпускники психологических факультетов не имеют ни мотивации, ни навыков серьезной экспериментальной работы и не всегда понимают смысл фундаментальных исследований.

Сегодня мы оказались перед необходимостью восстановления ключевой роли лабораторного эксперимента, что невозможно сделать без активного использования новейшей аппаратуры, оригинальных инженерных и программных решений, без привлечения специалистов, владеющих инновационными подходами и методами исследования.

Современный уровень развития науки характеризуется рядом общих тенденций, которые накладывают отпечаток на всю методическую (инструментальную) сферу психологии, обусловливают ее прогресс и стиль научных разработок. В их число входят: тотальная компьютеризация исследовательской деятельности и наращивание медиаресурсов; метризация науки, т. е. интенсивное развитие методов измерения и обработки данных; и математизация знания, под которой имеют в виду вычислительное сопровождение научных исследовании и нестандартное математическое моделирование.

Появление компьютера на линии эксперимента уже давно не удивляет.

Показателем прогресса является использование мощных компьютеров и оригинального программного обеспечения. Развитые базы данных существенно расширяют потенциал и перспективу исследований. Благодаря Всемирной паутине открываются возможности транспортировки экспериментальных данных, их обработки и анализа в тех научных центрах, где существуют наиболее подходящие условия и технологии. Исследования выходят за рамки отдельных организаций и все чаще принимают интернациональный характер.

Наряду с медиаресурсами и телекоммуникационными технологиями прогресс обеспечивается совершенствованием периферийных технических устройств. Прежде всего это те из них, которые формируют (с заданными параметрами) информационную среду человека или, в более специальных терминах, потоки стимуляции. Сюда относятся различного рода дисплеи, информационные панели, гибкие экраны, синтезаторы звуков, акустические системы, игольчатые матрицы, виртуальные комнаты и многое др. Важную роль играет качество оборудования, регистрирующего состояние испытуемого и систем его организма (ЭЭГ, ЭМГ, окулография, магнитоэнцефалография и др.). Наконец, прогресс экспериментальной психологии связан с наличием современных устройств регистрации деятельности и общения людей, начиная с кнопочных пультов и джойстиков и заканчивая камерами видеонаблюдения.

Совершенствование вычислительной техники подтолкнуло развитие процедур измерения и обработки данных. Получили распространение методы многомерного шкалирования, кластерного анализа, использование «мягких вычислений», анализ латентных структур, аппарат качественного интегрирования. Открылась возможность применения новой стратегии научного исследования, ориентированной на выявление многокачественности и динамизма психических явлений, а также роли «вторичных», или многократно опосредованных детерминант, выявление которых требует больших массивов данных.

Экспериментальные исследования в психологии изначально носят комплексный, междисциплинарный характер. Решение собственно психологических задач обеспечивается знаниями, полученными в медицине, физиологии, информатике, биоинженерии, оптике, акустике, механике, электронике, которые в конечном счете замыкаются на организацию конкретной экспериментальной ситуации, регистрацию и оценку поведения людей. При этом наряду с совершенствованием собственно психологических методов постоянно расширяется круг инструментов, разработанных в смежных дисциплинах (генетике, нейрофизиологии, биологии, социологии и пр.). Не лишне напомнить, что усиление междисциплинарности психологического эксперимента ведет к росту морально-этических проблем, за которыми стоит ответственность ученых перед обществом и конкретными людьми.

К числу общих тенденций современной науки, отчетливо выраженных в экспериментальной психологии, можно отнести методологический и концептуальный плюрализм, интерес к новым формам идей целостности и развития, а также сближение естественнонаучной и социокультурной парадигм ведущихся исследований. В фундаментальной области преобладают исследования психофизиологических механизмов поведения, познавательных процессов и структур, а также их связей с состояниями и свойствами личности. В прикладной области приоритетными все чаще становятся работы, связанные с качеством жизни человека: его здоровья, образования, безопасности, окружающий среды, экономии ресурсов. Новые познавательные и практическое ориентиры задают новые типы интеграции ученых и новые формы совместной экспериментальной работы.

Как показывает опыт технологическое переоснащение психологии приводит не только к росту методического арсенала и повышению его качества, но и к реорганизации всей инструментальной базы. Так, 30–40 лет назад видеорегистрация глаз считалась грубым, очень трудоемким и малоперспективным методом исследования. Сегодня, благодаря созданию высокоскоростных видеокамер, снимающих состояние поверхности глаз в инфракрасном световом диапазоне, и использованию специализированных медиаресурсов, это — один из удобных и достаточно точных инструментов, часто применяемых как в фундаментальных, так и в прикладных исследованиях. Благодаря телекоммуникационным технологиям в новом качестве открылся метод наблюдения. Установка миниатюрой видеокамеры (субкам) на голове или очковой оправе испытуемого дополнила съемку его поведения, ведущуюся с внешних пространственно-разнесенных камер. Возник новый метод исследования — полипозиционное наблюдение, позволяющий учитывать позицию и индивидуально-психологическое содержание деятельности людей в условиях повседневной жизни. Без мощного программного обеспечения синхронизация аудио- и видеоматериалов и их последующий анализ были бы не возможны.

Благодаря развитию компьютерной графики появилась возможность конструирования практически любого визуального стимульного материала. К подобным методам относятся: пространственный морфинг и варпинг сложных изображений, техники прототипирования, модели морфируемого синтеза трехмерных изображений, создаваемые на основе лазерного сканирования реального объекта, восстановление и компьютерная анимация сложных изображений по отдельным фрагментам и многое др. Использование цифровых форматов записи и воспроизведения звука позволяют оперативно создавать любые оттенки акустических сред, так или иначе обусловливающих активность человека.

На новый качественный уровень подняты психофизиологические методы (ЭЭГ, МГ и др.), среди которых важную роль играет магнитоэнцефалография (MRI, fMRI). Специалисты получили возможность регистрировать магнитоэнцефолограмму относительно высокого качества со всей поверхности головы человека, удалять магнитные артефакты и учитывать движения головы.

Несмотря на безусловные достижения в инструментально-технической области, существует немало обстоятельств, ограничивающих оптимизм экспериментаторов. В частности, трудно добиться экспозиции сложных изображений, длящихся менее 10–12 мсек (особенно в формате 3D). Не просто обстоят дела с программным обеспечением айтрекеров: существуют сложности в дифференциации малоамплитудных саккад и ускоренных дрейфов, не отлажена калибровка величины раскрытия зрачка, не решена проблема шумов, порождаемых самим программным обеспечением. Немалые трудности связаны с эффективным использованием мобильных видеорегистрирующих систем.

Однако глубинные основания методических проблем психологии лежат не столько в технической или вычислительной, сколько в предметносодержательной плоскости экспериментальных исследований. Прежде всего в природе человека, способного к саморегуляции, саморазвитию, самореализации и самосовершенствованию. В ходе эксперимента испытуемый не остается нейтральным ни по отношению к процедуре, ни по отношению к используемому оборудованию, ни по отношению к исследователю. Он по-своему понимает инструкцию, ставит перед собой дополнительные задачи, актуализирует уникальное поле личностных смыслов, использует защитные механизмы личности, произвольно переходит от одной стратегии поведения к другой. Повторяя, казалось бы, заученные действия, он каждый раз вносит в их исполнение все новые и новые оттенки. В этом существенное отличие психологии от большинства естественных наук и принципиальное ограничение экспериментальнопсихологического метода. Участие в психологическом исследовании и в качестве испытуемого, и в качестве экспериментатора — всегда событие жизни человека, факт биографии, не только раскрывающий, но, так или иначе, меняющий его самого. Поэтому организуя эксперимент психолог вынужден балансировать между альтернативными требованиями: либо контролировать заранее определяемые переменные и ответы на них (что соответствует нормам естественно-научного познания), либо доверять своему внутреннему опыту, интуиции, интерпретируя внутренний мир другого (что отвечает требованиям гуманитарного познания, родственного искусству и литературе). В первом случае возникает опасность потерять субъектность, или активное начало человека, во втором — возможность установить строгие и точные (в математическом смысле) зависимости.

Мастерство исследователя заключается в том, чтобы удержать обе крайности вместе. С данной тенденцией связан возрастающий интерес к качественным методам, которые выстраиваются на иных принципах. Ставится вопрос о необходимости новой математики, которая была бы более адекватна природе психических явлений.

Другое основание методических проблем связано с системной организацией и развитием психических явлений. Они обладают исключительной вариативностью, динамизмом, взаимопроникают друг в друга и онтологически неотделимы. Это противоречит аналитичности исследовательских процедур, ориентированных на выделение определенной детерминанты или группы детерминант. Поэтому эмпирически вводимые дифференциации психических явлений часто условны, а возможность их изолированного изучения, как бы в «чистом виде», крайне ограничена.

Каждый эмпирический факт по своему психологическому содержанию оказывается многозначным. Соответственно преодоление неопределенности требует от исследователя контроля не только за отдельными аспектом (срезом или моментом) изучаемого явления, но и за способами его включения в более масштабное целое. Сделать это безотносительно к другим аспектам (срезам или моментам) психики или поведения не представляется невозможным. Эффективность исследований связана с согласованной оценкой ряда параметров и ключевых измерений психических явлений, которую трудно достичь без дополнения процедуры эксперимента наблюдением, тестированием, глубинным интервью, дебрифингом и другими методами. С этой точки зрения перспектива использования, например, методов окулографии или полипозиционного наблюдения лежит на пути не столько повышения их точности, надежности и удобства, сколько модификации самого методического принципа: создание средств, учитывающих многозначность отношений направленности глаз либо головы с другими проявлениями познавательных процессов, состояний и деятельности человека.

Конечным результатом исследований любого феномена психики является раскрытие подвижной системы его детерминант, которая конституируется не только средой или миром, но и самим человеком, формами его активности. Наряду с причинно-следственными связями в число детерминант входят общие и специальные предпосылки психических явлений, опосредствующие звенья, внешние и внутренние условия, факторы и т. п.

Они действуют как последовательно, так и параллельно; каждый из них имеет в структуре целого ограниченную «зону влияния» и «вес». В ходе взаимодействия человека с миром соотношение между детерминантами перманентно меняется. То, что в одной ситуации выступает в роли предпосылки, в других ситуациях может оказаться причиной, фактором или опосредствующим звеном. Любой результат развития (когнитивный, личностный, операциональный) включается в совокупную детерминацию психического, открывая возможность его перехода на новую ступень.

Сказанное означает, что и при организации экспериментального исследования, и при объяснении конкретного феномена необходимо учитывать не только характеристики, но и собственную организацию детерминационных процессов: их гетерогенность, нелинейность, динамичность, многократную опосредованность, гетерохронность. Возникает необходимость разработки собственной логики движения детерминант, их взаимопереходов и взаимовключений как важнейшего условия получения нового эмпирического знания. Складываются предпосылки стратегий исследования, ориентированных на анализ порождения психических явлений.

Смысл текущего состояния российской психологии заключается в поисках идентичности, или места в новом социально-экономическом, культурном и политическом устройстве страны. Решая проблемы современного общества психология сама становится необходимым элементом новой жизни и одним из факторов прогресса. В этих процессах особую роль играет экспериментальный метод, утверждающий нормы и идеалы, современного естествознания, обусловливающий запас прочности накапливаемого знания и возможности его практической реализации в жизни общества. С этой точки зрения призывы к модернизации и инновациям применительно к психологии означают прежде всего реорганизацию ее экспериментальной базы на основе новейших достижений науки и техники.

Организационным оформлением потребности в экспериментальном методе стало создание в 2007 г. в рамках Московского городского психолого-педагогического университета Центра экспериментальной психологии, оснащенного современным исследовательским инструментарием и технологиями. В Институте психологии РАН открылся хорошо оборудованный психоакустический центр. Экспериментальная парадигма заявлена в качестве основной в недавно созданном Институте когнитивных исследований Государственного научного центра «Курчатовский институт». Целенаправленная работа по восстановлению аппаратурного эксперимента проводится на факультетах психологии МГУ, ЯрГУ, ЮФУ и в др. учреждениях. Формируются запросы к экспериментальной психологии со стороны практических организаций.

С 2008 года в МГППУ издается научный журнал «Экспериментальная психология», а в ПИ РАО — «Теоретическая и экспериментальная психология»; оба журнала входят в перечень изданий, рекомендуемых ВАК соискателям ученых степеней. Расширяются соответствующие рубрики в центральных российских журналах. Налаживается выпуск научных трудов (прежде всего монографий) по экспериментально-психологическим исследованиям.

За последние четыре года в стране прошли локальные конференции по психофизике, математической психологии, когнитивной психологии, современным методам психологического исследования, а также ряд тематических симпозиумов и семинаров (в Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Томске, Ростове-на-Дону, Ярославле, Смоленске и др. городах), так или иначе касающиеся проблем психологического эксперимента. В ноябре 2010 года в Москве состоялась Всероссийская научная конференция, специально посвященная эксперименту в психологии: «Экспериментальная психология в России: традиции и перспективы» (организаторы: Институт психологии РАН, Психологический институт РАО и Московский городской психолого-педагогический университет). В работе конференции приняли участие 340 специалистов из 26 городов РФ. По содержанию и составу участников это самый масштабный и представительный форум из числа тех, которые когда-либо проходили в стране по сходной тематике2. Участники конференции обсудили широкий круг вопросов, касающихся прошлого, настоящего и будущего экспериментальной психологии, условий создания в России современной исследовательской базы, новые возможности теории, эксперимента и практики в психологии, соотношение экспериментальных и неэкспериментальных методов познания, специфику экспериментальных планов и процедур в различных областях психологической науки и многое другое.

В ходе дискуссий высказана целесообразность расширения разработок инновационных методов экспериментального исследования, необходимость создания инфраструктуры, обеспечивающей их появление и развитие, а также внедрение новейших технологий в практику подготовки и переподготовки профессиональных психологов. Очевидно, что нужна продуманная модернизация и значительное расширение материальнотехнической базы российской психологии. Крайне желательно создание сети исследовательских и образовательных центров экспериментальной психологии в высшей школе, связанных как с академической наукой (прежде всего РАН и РАО), так и с практическими организациями (особенно в промышленности и в передовых отраслях экономики). Важнейшую роль в развитии отрасли играет подготовка психологов, владеющих современной техникой, программированием, новейшими методами обработки данных и моделирования психических явлений. Требуется более активное привлечение в психологию специалистов из смежных областей науки и техники, а также глубокое освоение зарубежного опыта. Время созерцания событий на мировой арене экспериментальных исследований и их пересказа подрастающему поколению психологов проходит.

————– Работа выполнена при поддержке гранта Роснауки ГК № 02.740.11.0420, РГНФ, проект № 10–06–00362а.

Экспериментальная психология в России: традиции и перспективы / Под ред. В.А. Барабанщикова. М., 2010. 888 с.

Методологические проблемы исследования окуломоторной активности в коммуникативных ситуациях По мере движения человечества в сторону информационного общества, общества знаний, в ситуациях общения и совместной деятельности людей все большую роль играют современные информационные технологии и средства коммуникации. Субъекты общения и совместной деятельности, возникающие в ситуациях, опосредствованных этими технологиями, представляют по сути своей человеко-машинные системы, хотя это, как правило, самими общающимися не осознается. Такие образования придают особый характер когнитивным процессам, развивающимся и протекающим в коммуникативных ситуациях — если сравнивать их с ситуациями индивидуальной деятельности.3 Кроме того, ситуация опосредствованного общения является особой коммуникативной ситуацией по сравнению с взаимодействием «лицом к лицу». Выполненные в ХХ веке исследования по коммуникативной проблематике позволили сформулировать целый ряд концепций и моделей общения, более или менее полно — но, во всяком случае, по-разному, отражающих психологическую, языковую и социальную феноменологию и структуру общения в различных коммуникативных ситуациях. Новые аппаратно-программные средства регистрации и обработки данных о глазодвигательной активности открыли новые перспективы для психологических исследований общения. Возникли и новые проблемы.

Концепция общения, разработанная в 70–80е годы ХХ в. Б.Ф. Ломовым и сотрудниками,6 опирается на представление об общении как особом классе субъект-субъектных взаимодействий, в ходе которых происходит обмен представлениями, идеями, чувствами и т. п. и в конечном итоге формирование и развитие отношений. Важным также является представление о многоуровневой структуре общения, верхний из которых определяет социальную адекватность, нормативность общения, нижний уровень представлен сопряженными вопрос-ответными циклами, а средний, в котором выделяется несколько фаз, отражает динамику порождения, развертывания и завершения коммуникативного процесса. Одна из ключевых ролей в общении отводится познавательным процессам, образующим в совокупности познавательную сферу человека, представляющую собой многомерное иерархически организованное развивающееся целое, функциональные компоненты которого имеют общий корень и неразделимы онтологически. Исходная нетождественность когнитивных позиций, познавательного отношения к объекту (вещи или человеку) у двух или более индивидов служит одним из основных условий возникновения коммуникативной ситуации.8 Другими словами, познание выступает одним из оснований общения: перцептивные, мнемические, речевые, мыслительные и другие познавательные процессы инициируют и, по мере развития, направляют и регулируют процесс общения, постоянно переопределяя его и, в свою очередь, оказываются связанными с ним как со своим основанием. Такое «чередование ролей» познания и общения в конкретном коммуникативном процессе свидетельствует о том, что они связаны не причинноследственными, а системными отношениями. Соответственно, любая коммуникативная ситуация является одновременно и когнитивной, а коммуникативный процесс — по сути своей когнитивно-коммуникативным.

На современном этапе развития когнитивно-коммуникативного подхода в рамках системных представлений происходит переход от анализа устойчивых структур к изучению их становления, реорганизуется проблемное поле и нащупываются новые методы получения психологического знания в предметной области общения. Внимание исследователей этого направления перемещается в сторону изучения способов порождения психических явлений, вскрытия закономерностей их трансформаций и взаимопереходов, соотношений актуального и потенциального в когнитивном развитии.

Одной из центральных проблем такого перехода становится разработка методов и формирование исследовательских процедур, адекватных онтологии, фиксируемой когнитивно-коммуникативным подходом.9 Очевидным представляется отход от абсолютизации традиционного гносеологического отношения объект-образ, от рассмотрения субъекта (субъектов), объекта познания, образов, понятий и т. д. как некоторых данностей, как уже сложившихся, — и погружение этого отношения в более широкий жизненный контекст, в конкретную жизненную ситуацию.

Коммуникативная ситуация, представляющая взаимодействие людей в конкретных жизненных условиях, по-новому определяет объект исследования, включая в него и ряд последовательных событий, и субъектов общения (совместной деятельности).

Отсюда — требования к анализу коммуникативной ситуации, выступающей для субъектов как особый объект, главное отличие которого от объекта-вещи (или объекта-другого человека) состоит в том, что она изначально не задана, а зарождается, развивается и завершается в общении, оставаясь недоопределенной до самого последнего момента. Вырастая из нетождественности когнитивных позиций, ситуация сама не только предоставляет своим участникам поле для актуализации и презентации друг другу содержаний их внутреннего мира, но и является источником для возникновения и становления, развития этих содержаний.

Это же можно утверждать и об активности взаимодействующих субъектов, и об их отношениях.

Отсюда вытекают также и требования к анализу субъекта, рассматриваемого онтологически, как структурный уровень бытия, как «центр его перестройки».10 Целью такого анализа в данном случае должно быть выявление механизмов порождения и развития когнитивных структур в такой системе координат, где субъект лишается своей привилегированной центрирующей позиции, где возникает другой центр, где возможно формирование «общего центра» и где происходит сложная игра взаимных перестроек, подстроек и согласований, опосредствований и переопосредствований.

Что же касается самой коммуникативной ситуации, то здесь на повестку дня выходит задача сближения условий и процедур лабораторного эксперимента с ситуациями реальной жизнедеятельности. Логически здесь возможны разные ходы от практики к эксперименту. Один из них реализуется В.Н. Носуленко через понятия «расширенной среды» и «естественной среды человека» и концепцию «воспринимаемого качества».11 Суть этой экспериментальной методологии состоит в организации контролируемых экспериментальных процедур в таких условиях и с теми средствами, которые стали предметами естественного (в смысле, обычного, привычного) окружения человека, погруженного в современную технологизированную среду, включающую в свой состав разного рода технические устройства и технологии их использования, в том числе, современные коммуникационные и информационные технологии.

Другой подход предполагает моделирование жизненных коммуникативных ситуаций в лабораторных условиях: от односторонней коммуникации, моделирующей, например, ситуацию восприятия изображения человеческого лица (викарное общение) или ситуацию управления — до интерактивных ситуаций непосредственного «лицом к лицу» общения или общения, опосредствованного различными техническими устройствами (например, с использованием технических каналов связи).

Коммуникативная ситуация в эксперименте Формирование такого рода коммуникативных ситуаций также имеет свою традицию. Изучая в межкультурном аспекте эффективность решения задач в общении, Дж. Кэрролл12 одним из первых предложил экспериментальную ситуацию, за которой закрепилось название «референтного общения», и которая затем широко использовалась для исследования различных психологических явлений в общении,13 а сама процедура позднее зарекомендовала себя как экспериментальная модель общения, опосредствованного различными техническими устройствами.

Исходная экспериментальная ситуация строилась таким образом, чтобы диада испытуемых решала задачу на идентификацию объекта в контексте перцептивно сходных объектов совместно, в ходе обсуждения, но при этом не видя друг друга (они разделялись светонепрницаемым экраном). Каждому испытуемому предлагался аналогичный набор субъективно схожих изображений. Одному из участников эксперимента указывали на одно из этих изображений и предлагали обоим испытуемым совместно определить, имеется ли такое же изображение в наборе другого испытуемого. Поскольку испытуемые были отделены один от другого экраном, у них не было возможности просто указать друг другу на конкретное изображение (т. е. совершить минимально необходимое действие). Взаимное расположение изображений перед каждым из испытуемых было случайным, и испытуемые об этом были информированы.

Поэтому единственным способом решения задачи была идентификация объекта по словесному описанию, порождаемому обоими партнерами в ходе развивающегося диалога.

В принципе предлагавшаяся испытуемым задача имеет решение «монологического» характера: в том случае, если участник, которому указано на тест-изображение, строит описание настолько «удачно», что его партнер в итоге оказывается в состоянии идентифицировать в своем наборе искомый объект, не задавая никаких вопросов и вообще не произнося ни единого слова. Эта возможность использовалась в исследованиях, где феноменология и психологические механизмы речевого общения изучались с помощью сопоставления монолога и диалога,14 при этом в «монологических» сериях экспериментального исследования «слушающий» должен был сделать выбор, не вступая в диалог с «говорящим», либо ему разрешалось задавать вопросы по завершении описания объекта «говорящим». В отсутствие такой специальной инструкции15 в большинстве описанных в литературе исследований с участием двух испытуемых «монологического» решения задачи не наблюдалось. Напротив, и «второй» испытуемый (партнер того, кому тест-объект был указан экспериментатором), как правило, проявлял достаточно высокую речевую активность — особенно, в тех случаях, когда участники достаточно долго не могли решить поставленную задачу, либо когда выбранная испытуемыми стратегия не приводила к решению задачи, и им приходилось искать новый способ описания объекта.