«ПРОБЛЕМЫ ЧЕЛОВЕКОВЕДЕНИЯ Vtu, Под научной редакцией академика Петровской академии наук и искусств А.И. Субетто НГОНБ Новосибирск Новосибирская гос. обл. нжуч.библиотека тм 2€зз jh-OO Москва - Новосибирск 1997 ББК 20.1 ...»

ПРОБЛЕМЫ

ЧЕЛОВЕКОВЕДЕНИЯ

(оО.бЬО.О-V

К В.П. Казначеев

ПРОБЛЕМЫ

ЧЕЛОВЕКОВЕДЕНИЯ

Vtu,

Под научной редакцией

академика Петровской академии наук и искусств А.И. Субетто НГОНБ Новосибирск Новосибирская гос.

обл. нжуч.библиотека тм 2€зз jh-OO Москва - Новосибирск 1997 ББК 20.1 УДК В.П. Казначеев. Проблемы человековедения. Науч.ред. и послесловие А.И. Субетто - М.: Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов, 1997. - 352 с.

ISBN 5 - 7563 - 0035 - X Известный российский ученый-энциклопедист академик В.П. Казначеев в своей монографии "Проблемы человековедения" представляет ряд новых подходов к разработке фундаментальных направлений современного человековедения. В книге дан целостный системный взгляд на множество факторов, характеризующих состояние российской популяции, возможностей ее развития в исторической перспективе, предложены новые концепции беспороговой экологии и геокосмических исследований человека. В послесловие научного редактора показана значимость книги в потоке становления Неклассического человековедения. Монография адресована к самой широкой научной аудитории и является частью серии монографий по человековедению, предназначенных для подготовки специалистов высшей квалификации в российском образовании в рамках Исследовательского центра проблем качества подготовки специалистов.

Рецензенты:

Президент Петровской академии наук и искусств академик JI.A. Майборода Академик Российской академии медицинских наук Л.Д. Сидорова ISBN 5 - 7563 - 0035 - X [; г, 9 s о е © Казначеев В.П.

© Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов Казначеев Влаиль Петрович ада» л&ЖЯт.» • -.iftplSMHWHBOi t.

як tsr-mi:

•ч рк отэН-'ашшяЯ' е е © н. s Академия юсккх «*у* Л Л- «*JW|W* ISBN & - 7S63 - V 2 ), то это и есть начало социально-экологического коллапса человечества, его самоуничтожения. Вот что такое хронические заболевания в аспекте современной экологической патологии.

На основе сказанного необходимо усовершенствовать программу исследований по проблеме хронизации. Особое внимание необходимо уделить гетерогенности популяций и преемственноети психосоматических особенностей-поколений (типы конституций, смена адаптивных программ и стратегий, регенераторнопластические, иммунные резервы). Далее необходим анализ каждой индивидуальной жизни в динамике витального цикла и оценка в витальных программах реализации функций вида (бессмертие 1, бессмертие 2), исследования синдрома полярного напряжения и хронической патологии, анализ возможной роли генетических и эпигеномных механизмов на разных уровнях онтогенеза. В клинических условиях нужен синтез популяционных уровней и индивидуальных особенностей здоровья и патологии.

При этом есть возможность нового уровня интеграции уже известных двух направлений общей патолргии - системных и нозологических с новым видением эволюции человека и экологической патологии.

Средства нетрадиционной народной медицины в этих аспектах исследованы весьма мало, восточные территории очень богаты сборами лечебных трав, минеральных вод, положительных геопатогенных зон. Внедрение прогнозов геофизических флуктуаций, размещение больных в "черных" ландшафтах, пещерах, наконец, на площадках средне- и высокогорья, на Крайнем Севере (в различные периоды полярных сезонов) с учетом естественно-природных источников питания - все это еще не раскрытые резервы экологической терапии. Особенно в таких комплексах нуждаются популяции промышленных урбанизированных, экологически загрязненных районов. На этой же основе должны быть усовершенствованы и комплексные методы экологической долгосрочной экспертизы крупных промышленных проектов. Совершенно ясно, что требуется исследование природно-биологических, биогеофизических и биогеохимических патогенных палеоочагов, т.е. тех территорий, где исторически уже существовали патогенные природные факторы, и, наоборот, очагов саногенных. Далее очевидно, что прогнозы на основе только ПДК несостоятельны, требуется введение экологических показателей для конкретных регионов (сочетание многочисленных антропогенных факторов физической, химической, биологической, психологической природы в подпороговых дозах или даже в микродозах), с учетом структуры и гетерогенности данной популяции (оседлые, локальные миграции, проточные популяции и т.д.). Практические перспективы программ хронической патологии очень важны, они касаются новых принципов лечения склерогенных, дистрофических и онкологических процессов.

Таким образом, хроническая патология как природный феномен в разные эпохи и периоды понималась различно, и это понимание рассматривается мною в его исторической динамике как одна из главных основ дальнейшего развития общей патологии человека.

Выше были изложены некоторые исторические черты такой последовательности научной мысли. Однако главное сегодня это быстрое изменение самого природного феномена здоровья и его резервов, следовательно, и жизнедеятельности в новых экологических условиях.

Итак, хронические заболевания в наше время - это новый естественно-природный феномен в эволюции живого вещества биосферы и человеческого рода в ее составе. Это новое явление есть результат глобальных и региональных вмешательств и экологических реконструкций природы, биосферы, социального статуса человеческих популяций.

Можно полагать, что процессы эволюции человека в XX веке определяются ускорением нарушения естественно-природного (биосферного) процесса планетарной истории живого вещества.

Механизмы саморегулирования, саморазвития (единства живого вещества биосферы, человечества), а следовательно, и адаптации (как одного из основополагающих механизмов этих законов) технократически расстроены. Многие фундаментальные информационно-энергетические процессы, которые определяли опережающую настройку в реализации оптимальных генофенотипических приспособлений к данным условиям среды и тем самым создавали основу эволюционного процесса в совокупности поколений человека, насильственно изменены. Сегодня многие из информационно-опережающих сигналов вместо адаптивно необходимых, в основном целесообразных, превратились в дезинформационный поток. Что особенно важно подчеркнуть, это происходит не на коротких отрезках времени индивидуальной жизни (это правильно и хорошо описано Г. Селье), а на уровне временных периодов жизни поколений. Родители информируют так свое будущее потомство, что в его индивидуальной жизни не реализуются (или реализуются крайне недостаточно) видовые функции здоровья, составляющие в определенной степени прогрессивную эволюцию человеческого вида. Это главное сегодня в общей патологии человека как социально-природном феномене. Иначе говоря, сам объект исторически изменяется быстрее, чем субъект, его познающий, - научная мысль.

3.2. Жизнедеятельность в неадекватных Ранее казалось очевидным, что неадекватные условия среды это такие условия, которые не соответствуют генофенотипическим потребностям данного организма. Возможно, что такое определение можно принять при исследовании жизнедеятельности индивида, его витального индивидуального цикла. Но сегодня ясно, что такие потребности не только в значительной мере генетически обусловлены, но и являются результатом эпигеномной преемственности приобретенных свойств родителей, реализацией процессов импринтирования. Другими словами, эпигеномная преемственность в условиях внешней и внутренней среды возвращает нас к идеям Ламарка. Следовательно, если некоторые потребности индивидов формируются также и эпигеномно и по своей сути представляют собой вынужденную форму жизнедеятельности, преемственную от родителей, то возникает вопрос - нужны ли такие факторы среды (свойства) потомству?

Ясно, что сегодня ответить на эти вопросы трудно, но само противоречие наших теоретических обобщений очевидно.

В отечественной общей патологии, ее общих и частных направлениях все более намечается диссимметрия познания: большинство экспериментальных и клинических работ сосредотачивается на индивидуальном (организменном) уровне. Получены новые материалы о структуре и функции клеток, уточняются частные нейрогуморальные механизмы, роль факторов переноса, нейрогормонов, ряд генетических, иммунологических особенностей. Все это чрезвычайно важно, многие работы отражают передовой край мирового естествознания, но вне эволюции, вне новото видения индивидуальной сущности в динамике вида, вне сущности видов в общем процессе эволюции живого вещества, новых обобщений, а следовательно, и принципиальных шагов в общей патологии они пока не предвещают.

Необходимо восстанавливать потерянное, забытое или искаженное недавним временем. К сожалению, эволюционные идеи И.М. Сеченова, И.И. Мечникова, А.А. Богомольца, А.А. Заварзина, А.Г. Гурвича, Э. Бауэра, И.В. Давыдовского, И.А. Аршавского, A.M. Уголева не получают серьезного развития в ведущих научных лабораториях. В то же время до сих пор доминирует убеждение, что наконец-то на уровне новых молекулярных процессов будут решены такие проблемы, как иммунная недостаточность, воспаление, склерозы, дистрофии, опухоли, старение, вирусные агрессии. И в это верит большинство наших патологов и клиницистов. Что же ждет нас, если хронические процессы становятся обыденным, повсеместным явлением? Все сказанное требует поисков и нового видения в исследованиях общей патологии.

В отечественной биологии есть и продолжатели начинаний наших эволюционистов. Более того, работы Г.А. Заварзина [Заварзин, 1990], А.П. Расницына [Расницын, 1980] позволяют расширить знания об эволюции, "материализовать" идеи номогенеза. На примере эволюции протеобактерий Г.А. Заварзин приходит к выводу о том, что с филогенетическим подходом лучше всего согласуется экологический принцип. Ранее мы [Казначеев, Субботин, 1971] высказали предположение о сочетании механизмов информации действия и информации структуры в эволюции живого вещества, о процессах биологической контрадикции. Сегодня можно сказать, что наше предположение находит подтверждение в материалах современной экологии [Казначеев, 1983].

Новые данные дают основания не только согласиться с Г.А. Заварзиным, но, продолжая идеи JI.C. Берга о номогенезе, считать, что в эволюции живого вещества следует выделить новый принцип классификации сообществ (биогеоценозов) - экологическую таксономию.

Историческое единство и взаимодействие живых организмов как целого, как экологического таксона, определяется сложным взаимодействием всех его членов в усвоении и распределении энергетических, трофических и информационных ресурсов. При этом каждый внд, разновидность, группа особей занимают в этом распределении специфическое ведущее и зависимое положение.

Они выступают в экологическом таксоне как объект и субъект.

Космические, глобальные, региональные экологические флуктуации компенсируются и обеспечиваются целостным экологическим механизмом и адаптацией экологического таксона в целом.

Отдельные его звенья играют различные, но взаимозависимые роли. Травма, изъятие одного из таких звеньев (общности особей, разновидности, виды) на любом уровне единства таксона (вирусы, бактерии, грибы, насекомые, растения, животные) влечет за собой нарушение (недостаточность) адаптивных реакций всего таксона, что неизбежно будет отражаться на всех его сочленах. Так как биологическое время у сочленов разное, то эти последствия недостаточности адаптации будут проявляться на разных уровнях организации в самых неожиданных механизмах и изменениях жизнедеятельности, в динамике таксона. На основе существующих классификаторов в экологии (факторы, регионы, представители флоры и фауны и др.) прогнозирование таких последствий невозможно.

Другими словами, в эволюции живого вещества его потоки определялись и определяются экологическим единством (взаимозависимостью) всех его элементов, такой эволюционный поток следует выделить эмпирически как естественное, природное явление и обозначить как экологическую организацию живого вещества - его экологический таксон.

Вернемся вновь к понятию адекватности и неадекватности среды. Теперь эти понятия необходимо совместить по своим масштабам с экологическим (региональным) таксоном живого вещества, а для каждой части, сочлена таксона эта адекватность приобретает разный биологический смысл. Там, где сочлен иселедуется как объект и оценивается его эволюционное благополучие (поддержание массы, прогрессивные качества), среда относительно этого сочлена будет иметь одни положительные или отрицательные качества. Там, где этот же сочлен обеспечивает взаимосвязь элементов таксона, эта же среда получает иные позитивные и негативные качества. Например, кишечная бактериальная флора животных в тех случаях, когда она обеспечивает регуляцию иммунитета или синтез жизненно необходимых веществ для данного организма, выступает как позитивная часть внутренней среды. Когда же эта флора увеличивает собственную биомассу, мутирует, она рассматривается как негативное явление. Но сам организм (хозяин) распространяет эту флору во внешнюю среду, и для других членов (частей) экологического таксона она может иметь противоположное значение и т.д. По существу мы сталкиваемся с малоизвестным многочленом, стохастически саморегулирующейся системой, где на первое место выступают нелинейные реакции. Оправдано в свете сказанного понятие неопределенности экологического пространства, где элементы среды, особенно техногенной природы, взаимодействуют друг с другом с вероятностью образования нового соединения неизвестной токсикогенной, экологически неадекватной природы.

Что же такое жизнедеятельность живого вещества, его экологически организованных частей в неадекватных условиях среды?

Если изменения среды происходят быстрее, чем изменения экологического таксона, то в целом такой таксон оказывается в вынужденном напряжении. Выживание его возможно лишь при нарастании негативных (субъективных) моментов во взаимоотношениях его сочленов. Такая дизадалтация таксонов неминуемо будет сопровождаться изменением жизнедеятельности его сочленов, которая в современной биологии и медицине до сих пор именуется хронической патологией.

Среда становится неадекватной, когда ее изменения превышают биологическое время. Само понятие неадекватности среды получает новый ранг — определенную размерность времени. Если изменения среды, скорость появления или исчезновения элементов в организации экологического таксона не превышает его биологического времени, то соотношение механизмов информации действия и информации структуры компенсирует экологический стресс. При этом возможна гибель или появление отдельных сочленов таксона, но изменений в жизнедеятельности его составных частей, признаков хронической патологии, не будет. Биологическое время экологического таксона, видимо, может измеряться циклами смены поколений. Для человеческих популяций одно поколение, включая активную часть его генеративной активности, измеряется по времени 20-22 годами. Однако, учитывая нарастающие эпигеномные механизмы преемственности, следует рассчитывать прогнозы в интервале трех поколений, т.е. 6 0 лет. Следует отметить, что это время составляет три полных солнечных цикла, эту же цикличность нужно учитывать и в расчетах биологического времени живого вещества.

Таким образом, зная соотношение дефицита в механизмах информации действия и структуры, при вынужденных экологических стрессах можно компенсировать экологический таксон путем введения туда новых сочленов, носителей нужной информации действия и структуры. Это и есть теоретическая основа конструктивной экологии.

Обратимся в свете сказанного к человеческим популяциям. За годы советской власти совокупный генофенотипический фонд был существенно ослаблен и искажен: отсюда потеря интеллектуальных, пассионарных членов, накопление конституциональноэгоистических представителей, высокой эгоизации, рост шумов в генетических, эпигеномных процессах в ряду поколений. Отсюда неповторимый исторический феномен биосоциального отбора.

В чем суть таких изменений? Экологический (в данном случае социально-политический) стресс, точнее шок, который пережила страна, все ее народонаселение, знаменовался тем, что скорость этого шока во много раз превысила естественное биосоциальное время экологических таксонов (куда включается и народонаселение). Прямые потери и изменения прежде всего произошли в структуре и динамике народонаселения. Человекоемкость социальных механизмов невероятно возросла, изменились многие другие сочлены таксона. Дизадаптация возрастала из поколения в поколение. Очевидно, что неизбежность изменений в жизнедеятельности поколений в виде хронической патологии была предопределена. Видимо, таков удел и других сходных по масштабам социально-исторических коллизий. Этот исторический феномен имеет свою специфику в восточных районах нашей страны.

Давление смерти со стороны внешней среды изменилось (в сторону увеличения) не только за счет изменений самой среды, но и в результате эпигеномного наследования патологии. Современные поколения отличает от родительских поколений массовая хронизация. Возникла действительно глубинная естественно-природная экологическая альтернатива: вымирание или выживание через измененную форму жизнедеятельности - хроническую патологию. На уровне теперешних поколений, тех их представителей, которые условно относятся к категории здоровых, многие показатели (например, гарантия здоровья - нормативы здоровья) скорее всего есть нормативы такой измененной жизнедеятельности, которая в перспективе неминуемо закончится хронической патологией. Профилактические усилия, основанные на таких "нормах", лишь закрепляют, "узаконивают" хроническую патологию.

Очевидно, что задачей современного естествознания, исследований живого вещества и человека является дальнейшее изучение эволюции живого вещества в современных экологических, исторических условиях и выработка показателей прогноза разумного направления процессов эволюции (состояния экологических таксонов, генеративного вещества, потока поколений, биологического, социально-интеллектуального бессмертия). При понимании этих общих закономерностей станут реальными истинная диагностика и лечение хронических процессов, которые уже существуют у индивидуумов данного поколения, без отрицательных последствий в поколениях будущих. Сегодня же лечебная, в основном медикаментозная, деятельность, как правило, затормаживая некоторое обострение хронических процессов, лишь ухудшает жизнедеятельность всего экологического таксона и стимулирует дальнейшее неизбежное распространение хронических процессов в настоящем и будущих поколениях.

В этом повинна, естественно, не медицина, а весь односторонний асимметричный корпус естествознания и фундаментальных наук с переоценкой технических знаний и забвением научных проблем живого вещества и человека. Все это и создает основу государственной социально-экономической машины депопуляции.

Без фундаментальных научных исследований эта проблема решена быть не может.

Вот почему проблемы жизнедеятельности живого вещества, проблемы общей патологии становятся ключевыми для выживания человечества и развития гуманного сообщества, в нашей стране особенно. Возникла потребность в объединении проблем человека на новом естественно-природном, космопланетарном уровне.

Еще в 20-е годы Н.К. Кольцов [Кольцов, 1924], анализируя на основе медицинской и демографической статистики в странах Европы давление социально-естественного отбора в эволюции человека, пришел к выводам о возможном вымирании человеческого вида в условиях новых социальных и экономических режимов этих стран. Возможно, что в этих исследованиях отечественного генетика впервые появляются идеи о хронической патологии как неизбежном феномене цивилизации. Более того, если сопоставить состояние биосферы живого вещества с динамикой планетной цивилизации, то становится очевидным, что биосферная "плата", биосферные деградации всегда были и есть следствие волн цивилизации, ее революций.

Хорошо известно, чего стоит биосфере насаждение и поддержание на окультуренных землях монокультур зерновых, овощных и садовых сортов. Сегодня ради сохранения одного гектара зерновых человечество тратит энергии в 100 раз больше, чем получает с этого гектара продукции. Это означает, что постоянный поток энергии (через мелиорацию, химизацию, механизацию) обеспечивает для культуры защиту от давления окружающей биосферы и экологической техногенной сферы. Не это ли давление смерти впервые описывает в своих демографических построениях английский ученый Б. Гомперц в начале XIX века? Сошлюсь на работу JI.A. Гаврилова и Н.С. Гавриловой. Авторы пишут: "...традиционный подход, основанный на борьбе с отдельными причинами смерти, не имеет исторической перспективы....

стратегия дальнейшей борьбы за продление человеческой жизни должна быть принципиально изменена. По-видимому, будущее принадлежит другой стратегии, основанной на выяснении механизмов обеспечения надежности организма, лежащей в основе его неспецифической резистентности к широкому спектру повреждающих факторов" [Гаврилов, Гаврилова, 1986, с. 85]. Сегодня очевидны причины провала советской профилактической медицины на основе всеобщей диспансеризации, очевидны потому, что теоретическая, фундаментальная основа этой идеи была догматична и ложна.

Обостренное внимание к эмпирическому опыту традиционной (народной) медицины и культуры сегодня не случайно. Там, где не справляется наука, на помощь людям приходит опыт и практика. Человеческие популяции в их биосоциальных основах переживают шоковое состояние. В истории много примеров, когда практика спасала целые народы: внедрялись огонь и колесо, создавались корабли, приручались растения и животные, запрещались родственные браки, возникла педагогика, религии и культура спасали от эпидемии. Во всем этом на поздних этапах цивилизации соучаствовала наука. Это относится ко всем социальным и экономическим институтам цивилизации, сегодня же проблема природы человека превратилась в глобальную проблему выживания человечества. Казалось бы, сугубо медицинские, частные задачи общей патологии — хронические процессы - получили всечеловеческое глобальное значение. Речь идет о глобальной хронической патологии населения Земли. Именно такой вклад предстоит сделать отечественной науке, если мы намерены сохранить народы нашей страны.

3.3. Вопросы беспороговой экологии Экологическая среда - и биологическая и косная - всемерно приходит сегодня в критическое состояние. Не вдаваясь здесь во многие важные и назревшие проблемы, хотелось бы коснуться одного принципиального положения. Оно связано с научным базисом современной экологии, а именно, выделением определенных порогов концентраций или действия тех или иных внешних или внутренних факторов на жизнедеятельность организма. Превышение этих порогов приносит гибель, смерть, заболевание. Эти предельные показатели в процессе изучения изменяются, но так или иначе концепция порогов перешла в обобщающие положения, которые сформулировал Н.Н. Моисеев в виде экологического императива [Моисеев, 1990].

Это означает, что в проблемах человековедения внешняя среда, изучение которой основывается на концепции экологического императива, т.е. воздействия доз, концентраций, их сочетаний на живой организм биосферы и человека как в индивидуальном, так и в социальном смысле, будет диктовать свои условия. С другой стороны, существует другая граница, которая свидетельствует о том, что наличие отдельных компонентов пищи, питья, воздуха, различных социальных и эмоциональных нагрузок, слабых и сильных факторов среды является обязательным для жизнедеятельности. Здесь тоже возникают определенные пороговые концентрации, но уже с обратным знаком, ниже которых жизнь оказывается невозможной или приходит к болезни. На этой пороговой концепции современной экологии заканчивается наш XX век. Она оставляет много места для споров и дискуссий. Наши работы показывают, что, по-видимому, представление о тех или других порогах является временным отражением нашего интеллектуального микроскопа и самой эволюции. Временным, потому что живое вещество в окружении миллиона новых техногенных химических, биологических и радиоактивных факторов само изменяется. И поэтому, если наличие в среде определенных микроэлементов или органических соединений имело на прошлое поколение смысл одного предела или одной потребности жизнедеятельности, то для следующих поколений даже на ближайшие годы все это обретает уже другое значение. Постепенно зреет неудовлетворенность пороговыми принципами современной экологии. Формируется идея беспороговой экологии, в которую включается весь ансамбль окружающей человека воздушной и водной среды и всех элементов жизни. В этом комплексе, в этом интеграле, по существу, отрицается пороговая сторона, хотя в катастрофических, экстремальных ситуациях пороги, конечно, будут сохраняться.

Ранее, лет 1 0 - 1 5 тому назад считалось, что если уровни засорения и токсикозов ниже предельно допустимых, то все благополучно. Тем не менее оказалось, что при смешении и одновременном действии даже слабых загрязняющих токсических факторов происходят такие процессы, что для следующих поколений эти уровни надо изменять. Поэтому в человековедении, в системе жизнеобеспечения для индивидуумов, для семей и отдельных когорт поколений формируется новая важнейшая глава — беспороговая экология. Она касается лучевых поражений, геопатогенных негативных зон, биологической среды, состава микроэлементов, психических и интеллектуальных стрессов" и т.д. Любой порог, любая, казалось бы принятая и утвержденная законом норма оказывается лишь временной, транзитной. Это нужно иметь в виду во всех прогнозных расчетах. Для следующего поколения или даже для следующих возрастов, например, для женщин, которые должны быть беременны, прежние планки будут уже жизнеопасны. Значит, должна возобладать новая идеология, которая как бы смещает планку и делает ее подвижной. Скажем, если на данном участке есть повышенная инфузия из земли радона и если в это же время появляются промышленные микросбросы свинца или ртути или появляются микроконцентрации диоксинов, то совместно эти факторы угрожают жизни и репродуктивному потенциалу поколений. Отдельно же взятые концентрации находятся ниже предельно допустимых норм и, казалось бы, беспокойства в организации систем жизнеобеспечения не должны вызывать. На самом же деле суммарный эффект очень значителен.

Переход к беспороговой системе экологии является важнейшей особенностью эпохи катастрофизма. Переход к депопуляции, ускоренная обвальная депопуляция или рост перенаселенности, появление болезненных форм (сегодня до 80 % детей оказываются ослабленными уже в ближайшие годы после рождения) - все это говорит о том, что планка так называемого экологического императива себя научно не оправдывает.

Я обращаюсь к книге Джона Гофмана "Рак, вызываемый облучениями в малых дозах", где автор обсуждает близкие идеи и называет наилучшими "полуосторожные" оценки в области экологии. Исследователь пишет о воздействии радиации после Чернобыльской аварии и заключает: "... следует повторить предостережение. То, что является приемлемым с точки зрения науки, является только "полуосторожной" оценкой риска в отношении защиты общественного здоровья. Истинная осторожность в отношении к здоровью человека требовала бы принятия предположения, что имеющие место в настоящее время неопределенности в выборке и экстраполяции обуславливают недооценку реального риска" [Гофман, 1994, с. 25-18]. Это утверждение крупнейшего ученого важно не только в связи с конкретным случаем облучения, но, если хотите, вообще в методологии человековедения.

Оно означает, что воздействие тех или иных, даже сверхслабых концентраций вещества, особенно информационных процессов, которые уравниваются по своему механизму с солитоноголографической природой функций клеток и нашего интеллекта, по сути дела не имеют порога. В каких-то случаях их пусковой механизм, их информационная энграмма могут оказаться смертельными. Все будет зависеть от того, насколько данная система способна отреагировать на принятый сигнал, насколько у нее в информации структуры присутствуют или отсутствуют возможности его усвоения или сочетания. Таким образом, концептуальность в человековедении по отношению к внешним и внутренним факторам от пороговой методологии постепенно поднимается к методологии беспороговой экологии.

Таким образом, экология постепенно начинает сочетать в себе два раздела. Первый - это пороговая экология, в которой воздействия отдельных высоких концентраций отходов токсических производств, вулканических выбросов, радиационного и химического поражения связываются с определенными пределами, с выживанием или невыживанием, с хронической заболеваемостью или без нее. Однако когда в техносфере накапливается все большее количество неадекватных минимальных концентраций или факторов, то речь уже идет не о пороге каждого фактора, а об их сочетании Г Беспороговая методология современной экологии входит в жизнь и смыкается с народо- или с человековедением. Уже становится очевидным, что при изучении утомления, напряжения этноса, популяции или стресса и заболеваемости на уровне семьи или отдельного человека, пороговая доза остается как бы только первым мерилом, первым принципом оценки. Например, население в домах, где есть мощный аллерген или засорение бионосителями, будет острее реагировать на те же, казалось бы, однозначные подпороговые или пороговые концентрации. Сочетание множества других факторов вносит свой индивидуальный рисунок в степень утомления тех резервов, которыми обладает поколение. Например, беспороговое, т.е. минимальное изменение различного рода токсикантов или дефицитов во время беременности само по себе не приводит к патологии плода в процессе беременности, но новорожденный к этим факторам меняет свою чувствительность. И если теперь, уже при жизни следующего поколения появятся некоторые флуктуации в концентрации этих факторов или соответствующих дефицитов, то это поколение может ответить на них очень болезненно, вплоть до токсического поражения.

Значит, речь идет о том, что сами по себе понятия порогов меняются в зависимости от того, какое поколение рассматривается, в каких условиях протекала беременность когорт женщин в детородном периоде, в каком состоянии были мужчины-отцы и в какой среде вырастает следующее поколение. Таким образом, беспороговая методология - это новая волна в понимании науки экологии с точки зрения экзо- и эндоэкологических факторов.

Сюда же относятся и эндо-, экэоэкологические факторы, связанные с психологической средой, с полевыми организациями интеллекта, где чувствительность к внешним социальным, в том числе полевым, социально-культурным факторам, не менее, если не более лабильна, чем чувствительность к физическим, химическим, биологическим и другим чисто материальным агентам.

Поэтому психоэмоциональные факторы, культурные, социальные факторы экологии тоже из своих как бы принципов порогов уходят в беспороговую зону. Здесь можно привести массу примеров, когда упорно насаждаемые телевизионные передачи и фильмы, музыкальные воздействия "тяжелого металла", смена определенных компонентов пищи, отдыха, образа жизни, элементов экономического и социального престижа существенно меняют чувствительность людей и тоже переходят в зону беспороговой социально-культурной психоэмоциональной экологии.

Те факты, которые нам сейчас известны, неоспоримо указывают на то, что с популяцией, народонаселением, с этносом России и его частью в Сибири происходит исторически ни с чем не сопоставимое явление - небывало резкое снижение рождаемости, сокращение дожития, распад семьи, рост заболеваемости и девиантного поведения. Однако нельзя сказать, что все это является следствием разлада или ослабления только системы здравоохранения, ее чисто медицинской, профилактической и гигиенической работы. Здесь сталкиваются интересы социально-исторического эволюционного процесса с прежними, во многом уже отжившими взглядами на здравоохранение и научными постулатами о природе хронических заболеваний и хронической патологии человека. Наш Институт общей патологии и экологии человека СО РАМН наряду с чисто клиническими тактическими задачами решает более фундаментальные опережающие проблемы как раз этого уровня. В Институте 15 лабораторий теоретического и клинико-диагностического, терапевтического характера. Исследования проводятся на пациентах из разных экологических зон.

Сравнительный материал из разных экологических зон позволил нам суммировать материалы и данные о природе современной патологии, которая исследуется у нас в клинике, и попытаться взглянуть на эту патологию в новом свете.

Прежние экологические и клинико-эпидемиологические исследования измеряли так называемые факторы экологии, оценивая каждый фактор по величине его отрицательного или положительного воздействия на организм человека в зависимости от его возраста. Для каждой когорты людей, а также для животных, путем экспериментального тестирования устанавливались так называемые пороговые уровни, выше которых наличие физического, химического, биологического или социального фактора означало резкое напряжение организма, возможность его полома и появление болезни. Таким образом, концепция современной пороговой экологии, которая признана у нас и во всем мире, проходит через все санитарные законодательства на основе формулы: фактор - реакция - болезнь. То есть, имеется прямое сцепление и оно измеряется между фактором поражения, реагированием и поломом. Болезнь может быть острой или хронической. Такая картина была вполне приемлема, по-видимому, 50 и более лет тому назад.

Однако за последние десятилетия экологическая среда на земном шаре, и особенно в России, существенно изменилась и не только в количественном, но и качественном отношении. Сегодня выясняется, что под той пороговой горизонталью, на которой возвышается все здание современной патологии и системно-нозологических классификаторов, лежит основное фундаментальное пространство. Это пространство существует в биологическом времени, в смене поколений. Оказывается, что каждое поколение в измененной экологической среде реагирует в этом пространстве уже принципиально иначе, чем реагировал организм человека, скажем, 3 0 - 5 0 лет тому назад. Это отличие состоит в резком нарастании эпигеномных процессов. Внешние экологические факторы, проникая во внутренние клеточные среды организма, вызывают новые эндоэкологические поражающие или травмирующие процессы в организме; ранее они в таком количестве и в таком качестве отсутствовали. Эти процессы приводят к хроническим заболеваниям, к нарушению репродуктивных функций у женщин и мужчин. Мы наблюдаем существенную преемственность в давлении экологической среды (Рис. 9) через организм Динамика изменения общей реактивности поколений в условиях эволюции от пороговой экологии к доминированию экологии беспороговой отца и, особенно, матери на следующее потомство. Эпигеномные процессы транслируются через мать до 7 0 - 8 0 %. Это значительно больше 8 - 1 2 % генетических шумов в молодом потомстве, проявляющихся в различных базисных изменениях с точки зрения патологии или моногенетических и полигенных заболеваний и предрасположенностей. В силу этого в наших работах в лаборатории Н.И. Цирельникова четко показано, что при такой высокой трансляции от матери следующее поколение будет все время наращивать патологическое реагирование [Цирельников, 1989].

Это патологическое реагирование проявляется в том, что рожденный ребенок появляется на свет, скажем, с состарившейся печенью или с измененными камбиальными, соединительнотканными структурами, то есть, его биологический возраст ускоряется и протекает в ускоренном варианте еще в утробе, в раннем постнатальном периоде.

Далее оказывается, что и современная социальная и психологическая среда нередко приводит к негативным последствиям:

нарушению формирования семейных пар, изменению давления естественного отбора во время беременности. Это сдвигает реактивность и переводит здоровье популяции на более низкий уровень. Процесс этот можно сравнить с постиндустриальной третьей волной А. Тоффлера, при которой прямые контакты людей заметно сокращаются, но зато увеличиваются диалоговые компьютерные сети, которые приводят к перерождению, к существенной депривации психоэмоционального состояния людей, к их эгоизации, новому виртуальному пространству жизни [Toffler, 1980].

Так вот, в этой третьей волне присутствует другой, пока еще не достаточно раскрытый вектор - эволюционно-биологические, социально-демографические изменения всего пласта новых поколений. Эти изменения можно сравнить с водой, которая проливается через различного рода слои и все более засоряется с каждым новым слоем, меняя свою щелочность, кислотность, прозрачность. Эту воду уже нельзя пить, из нее уже не приготовить прежние продукты. Она уже иного качества и требует к себе иного отношения.

Если указанные выше тенденции приложить к современной демографической ситуации, то можно сделать следующие выводы. Плотность населения Западной и Восточной Сибири, которая сохраняется пока на уровне 5 - 2,5 чел на кв.км, к 2050 году сократится до величины 1, 2 - 1, 3 чел. на кв.км. Оптимальная же плотность населения с его современной техногенной, культурной и экономической базой считается 2 0 - 2 5 чел на кв.км. Лишь при такой заселенности популяция может, как в квартире, обустроить свою зону обитания, обеспечить себя сырьевой базой, промышленностью, энергетикой и культурой. Если же плотность населения опускается до цифры ниже 2 чел. на кв. км, то, согласно расчетам мировых центров, такое количество народонаселения не может обеспечить обустраивание страны. Надежды на миграцию и пополнение Сибири пришлым населением практически минимальны. Предпосылки к поднятию рождаемости к этому сроку маловероятны. И потому демографическое обрушение, или обвал народонаселения в Сибири является результатом и отражением этой новой третьей тоффлеровской, мы уже добавим, экологической и биологической волны нашей истории.

Показателен такой феномен, как дожитие. Известно, что средняя продолжительность жизни женщин в России составляет 6 8 - 6 9 лет, а мужчин - 5 4 - 5 6 лет. Разница в недожитии мужчин на 1 2 - 1 3 лет объясняется не просто травмой за счет холестерина, как это приписывается сейчас в некоторых программах, или изза курения, алкоголя или стрессов. Это феномен популяционной усталости. Утомление популяции характеризуется и медицинскими стрессами - ростом новых патологий, психоэмоциональными нарушениями, снижением культурно-воспитательных традиций, девиантным поведением в виде киллерства, мафиозных структур, проституции, сексуального развращения, эротических тенденций, распада семьи и много, много другого.

Вот с таким феноменом, с изменением психологического горизонта сталкивается прошлая, еще сохранившаяся система здравоохранения, гигиены, профилактики и социального управления. По-прежнему, если готовятся технологии, внедряются новые производственные процессы, рассчитывается все, но выпадает самое главное — воспроизводство живой силы - самой популяции - не трудовых ресурсов, как считалось ранее, а всей популяции, поскольку трудовые ресурсы есть только часть популяции.

В результате в России, особенно на ее восточных территориях, идет резкое снижение количества народонаселения. Одновременно меняется и качество популяции, которая наследует давление экологической среды все больше и больше. Уже к 2030- (Рис. 10) году вместо 50 % теперешнего трудоспособного населения будет только 30 или 25 % относительно даже сокращенного народонаселения в целом. Это произойдет из-за возрастания хронической патологии, начиная с беременности и детского возраста, из-за нервно-психических и психосоматических заболеваний.

Все это происходит на фоне увеличивающегося человекопотребления, то есть современные технологии любых сфер промышленности, сельского хозяйства или услуг на единицу валового внутреннего национального продукта поглощают все большее и большее количество человеко-часов здоровой жизни. В то же самое время человекопроизводство постоянно падает. Все это говорит о новом социально-историческом феномене, где социальный Качественный прогноз динамики базовых показателей восточных и северных территорий России до 2050 г.

человемопотреблемие - человемо-часы внутреннего продукта человемопроизводетво - человемо-часы в системах жизнеобеспечения организм, страна в целом, попадают в новый горизонт своей эволюции, в такую экологическую среду, к которой исторически не подготовлены ни репродуктивная система человека, ни его реактивность, ни адаптивные процессы. Это влечет и появление новых заболеваний. Этот феномен можно сравнить, скажем с появлением новых инфекций типа СПИДа. Вот таким современным СПИДом является новая экологическая среда по всем ее факторам.

В чем ж е ее тлавная особенность? Прежние экологические представления касались пороговых экологических нормативов и на базе пороговых процессов изучался стресс, хронизация, хронический стресс. Это работы Г. Селье, у нас - Ф.З. Меерсона, наших физиологов и патофизиологов [Селье, 1979; Меерсон, 1973]. Однако эти исследования уже не укладываются в современные представления об этиологии и патогенезе заболеваний.

Старая доктрина уже устарела и взгляд на этиологию болезни с пороговым механизмом, когда один или два ведущих фактора являются пусковыми и главными, оказывается несостоятельным.

Можно привести несколько примеров. Если радиация не превышает порогов, но в это время изменяется геомагнитная, геофизическая обстановка или наблюдается солнечная активность, выбросы плазмы и магнитная буря, то у части населения возникают процессы, напоминающие или прямо отражающие лучевую болезнь, лучевой синдром. Если в нервных клетках присутствует вирус в виде длительного вирогенического процесса, то во время геофизической флуктуации возможно обострение такой нейровирусной церебральной инфекции, хотя обычно это происходит сравнительно редко.

Сегодня, сверяясь с идеями Чижевского, мы наблюдаем рост многих болезней - нервно-психических, соматических, инфекционных - в моменты солнечных вспышек. Мы показали, что если на людей в эмбриональном периоде воздействуют магнитные поля высоких уровней, то они запоминаются организмом на всю жизнь. И наоборот, у людей, родившихся при низкой активности солнца, запоминается низкий уровень. Исследования показывают, что у людей в противофазе их импринтирования, то есть у рожденных при высокой активности солнца в периоды низкой активности и наоборот, фиксируется активация и патологическое восприятие многих экологических факторов.

Спрашивается, в чем причина: в самих факторах или в их кондициональности? Показано, что если определенные экологические факторы присутствуют во внешней и внутренней среде организма в дозах, далеких от поражающих порогов, но факторов этих много, то их сочетание и многообразные комбинации могут дать резкие патологические сдвиги. Это напоминает минусгомеопатическое воздействие, когда сочетание очень малых доз в соответствующем спектре вызывает патологические изменения.

Значит, можно говорить о том, что мы присутствуем при рождении новой экологии, которая вырастает под базой пороговой экологии. Пороговая экология - это только вершина айсберга, а весь айсберг лежит в беспороговой или подпороговой сфере экологических факторов, сочетание которых мы только начинаем сегодня изучать. Чем же характеризуется давление такого рода сред — подпороговых или малопороговых? Его отличают совершенно новые процессы. Мы сегодня редко наблюдаем обычные адаптивные реакции, хорошо известные из работ Г.Селье. Человек, рожденный в измененной среде, имеет базовые резервы, существенно измененные и сниженные. И вот когда человек с такими сниженными адаптивными резервами попадает в окружение неадекватной экологической среды, то даже на фоне подпороговых воздействий на него могут влиять и отдельные выбросы:

химические в воде, воздухе, в пище, физические, как это имеет место при электромагнитных возмущениях, на атомных станциях или при социальных стрессах. Эти стрессы, воздействуя теперь на организм с измененным базисом, выявляются уже не по линии известных гормональных и нейро-психических процессов.

Они могут закончиться тремя моделями (Рис. 11 а, б, в).

Первая модель. У человека может хватить резервов, и он выдержит этот процесс. С обычным стрессом он может войти в острое состояние патологии и выйти из него с выздоровлением. Это случается в популяции, по-видимому, не более, чем в 1 0 - 1 2 %. В остальном преобладают модели № 2 и № 3. Что это за модели?

Если базовый уровень резервов снижен, то патологический агент или сочетание подпороговых фракций вызывает в организме реакцию экологического напряжения, во время которого организм как бы занимает резервы здоровья из своих собственных жизненных программ. Значит, если он переболеет и справится сейчас с агентом, то у него снизится репродуктивный потенциал и человек может оказаться фертильно стерильным. У мужчин может нарушиться процесс спермообразования, у женщин - функция воспроизводства. Таким образом, воздействие многих факторов, казалось бы, не имеющих прямого отношения к репродуктивным процессам, тем не менее заставляет организм скрыто изменять витальные программы. Организм начинает жить как бы в долг, занимая реактивность и сопротивляемость у себя самого за счет резервов репродуктивных функций. Надо полагать, что недожйтие мужчин на 12—13 лет относительно женщин говорит о том, что мужская половина в большей степени вовлекается в эти измененные, так сказать, заемные программы, и мужчины все больше не доживают и все больше вовлекаются в нарушение своПатогенез в условиях пороговой и беспороговой экологии потенциал выживания известная реакция напряжения и ее патоморфоз Динамика патогенеза в условиях полифакторной социальноэкологической среды видуального цикла на режим сниженного потенциала выживания популяции в беспороговом экологическом пространстве возраст механизм заимствования потенциала восстановления из последующих фаз индивидуальньного цикла Трансформация базовых механизмов патогенеза в индивидуальном цикле при переходе от монофакторных к полифакторным условиям среды Стратегия № 1 патоморфоз Стратегия № 2 программы заема собственного Стратегия № 3 стратегии № 1 и № 2 - заема резервов его репродуктивного потенциала. Количество мужчин-импотентов с точки зрения фертильности (не сексуальности, а фертильности) существенно и быстро растет. Так же из-за токсикоза наблюдается возрастание бесплодия у женщин, связанного с патогенезом в яичниках, начиная еще с раннего возраста у девочек.

Модель № 3 еще более тяжелая. Оказывается, что при наличии неадекватного экологического фона и стрессах организм может занимать резервные функции жизни за счет своих же резервов дожития, то есть своего долгожительства. И вместо 6 0 - 8 0 лет человек проживет всего 50, а может быть, и меньше. Выявляется неизвестное ранее реагирование. Это реагирование отражается и на психике, и на эмоциональности людей, на их дарованиях, которые могут усиливаться или стираться. Следовательно, меняется весь психоэмоциональный, социально-биологический, медицинский статус поколений. Сегодня уже очевидно, что врачи наблюдают нозологические формы, которые лишь по клинической картине, морфо-функциональным признакам похожи на прежние известные заболевания. На самом же деле заболевания сердечнососудистой, легочно-дыхательной системы, желудочно-кишечного тракта, опорно-двигательного аппарата, нервной, эндокринной системы — все это уже другие "цвета", другие заболевания, к которым мы все еще примеряем старые аршины. Мы по-прежнему все дифференцируем по системам, потеряв при этом мышление факультетских клиник общей патологии. Вот именно в этом направлении мы обобщаем наши собственные материалы на основе экспериментов с клеточными культурами (работы Л.П. Михайловой), на организменном уровне (работы А.В. Трофимова и В.И.

Хаснулина), на основе изучения демографического и социального развития (работы Д.В. Демина), исследований по витальному циклу и эндокринным сбросам (работы Ю.П. Шорина), наблюдений за изменением иммунного компетентного процесса (работы JI.A. Труновой) и многого другого. По совокупности полученных результатов мы приходим к видению нового горизонта этой патологии.

В эволюционном развитии еще в XIX веке доминировали факторы отбора: подбор брачных пар, оплодотворение яйца сперматозоидом, эмбриональный и ранний постнатальный периоды.

За это время основная доля неприспособленных к жизни, выводилась. Об этом писал и Н.К. Кольцов, и наши генетики еще в 20-е годы [Кольцов, 1924]. В силу этого рождение человека, его дальнейшая устойчивость оставались достаточно прочными. Тогда наблюдались естественные стресс-реакции и известные нозологические формы. В XX веке техногенные воздействия и эволюция геофизической среды обострили влияние гелиогеофизического окружения. Усилились антропогенные, психические факторы, политоксические, подпороговые формы экологического давления. Изменяется реактивность и существенно стирается на ранних этапах естественный отбор. В результате рождается все больше ослабленных детей со сниженными базисными реакциями, предрасположенных к различного рода заболеваниям. Устойчивость популяции начинает быстро снижаться. Наконец, "XXI век - это век беспороговой экологии, беспорогового начала этиологического процесса. Предвидится резкое снижение психофизиологического и биологического гомеостаза популяции, рост патологии с рождения и с пиком на средних и других возрастах. Это модель, по существу, полной депопуляции. Если мы не изменим наше пространство, не изменим собственное видение и научное представление о биологической эволюционной картине человека и мира, то славянскому суперэтносу грозит исчезновение.

Действительно, славянский суперэтнос по своему эволюционно-биологическому статусу находится по кривой Гумилева на фазе излома и на грани депопуляции. Бели мы не осознаем этого, если не поймем, что в среду, в которой мы существуем, в третью тоффлеровскую волну вливается и совершенно новое качество, то депопуляция станет неизбежной. Значит, в повестке дня должно стоять не развитие специализированных клиник, не того здравоохранения, которое лечит еще дифференцированно гормонами, антибиотиками и хирургическими инструментами, а проникновение в новый базисный уровень здоровья, создание профилактических медицинских центров, где должен быть контроль за человекопроизводством и человекопотреблением. Все это срастается вместе в рамках экономики человека. Сами государственные системы должны быть нацелены прежде всего на сохранение и развитие нации, народонаселения в этом новом пространстве человекопроизводства в широком смысле.

Медицина будет менять свой облик. Нельзя, например, настаивать на обязательном календаре прививок, если базисные основы детей изменены. Иммунологи нередко принимают за первичные нарушения изменения опорно-двигательного аппарата - скелета, позвоночника, других опорно-двигательных структур, которые встречаются у подростков в 75 % случаев. Очень многие другие процессы говорят о том, что мы наблюдаем появление новых систем заболеваний соединительной ткани - не те острые соединительно-тканные синдромы, которые были раньше - ревматизм, волчанка, склеродермия и др., а какие-то новые нарушения информационной среды внутри организма и новые системнопатологические вариации.

Таким образом, следует заключить, что мы присутствуем сейчас при вхождении человечества и наших популяций в Сибири в новую зону. Она характеризуется нарушением всех ритмов и частыми потрясениями во всех сферах. Этот катастрофизм отражается на всех функциях социального организма, на естественноприродных и технических системах и даже на управленческих структурах государства. К тому же прежний институт здравоохранения, гигиены и культуры, который создавал железный занавес от наркотиков, от падения нравственных устоев и девиантного поведения, от различного рода сексуальных извращений, фактически исчез и в Россию хлынули западные экологические ветры. Россия оказалась в этом отношении девственной и неприспособленной к приливу "культурного" переустройства и экологической агрессии. Более того, добавляющиеся ко всему этому собственные химические, биологические и физические засорения пространства привели к экологическому утомлению народонаселения. Можно сказать, что в настоящее время выявлен и открыт синдром экологической недостаточности в популяции современников.

Экологическая недостаточность требует введения в клинику новых лечебных принципов. Мы в нашей практике внедряем определенные курсы оздоровления, связанные со спецификой тех или иных форм болезней й выделяем базисные принципы лечения. Мы пытаемся восстановить у больных тот заем, который они истратили в неадекватной экологической среде в виде своего фертильного потенциала или запаса продолжительности жизни.

Разработаны новые методики на основе изотопического анализа для определения траты этих запасов и их восстановления. С помощью отраженных световых потоков от кожи человека и их смещению в красную сторону можно сделать заключение о скорости старения пациента. В работах Л.П. Михайловой показано, что люди, прожившие 6 - 8 лет на Севере, стареют в два раза быстрее. Тесты по изотопическим изменениям атомов углерода четко рисуют подобную картину.

Отдавая должное современному здравоохранению и медицине, которые находятся в необычайно трудных экономических условиях, мы все же, исходя из вышеизложенного, вынуждены признать, что никакие валютные поступления не смогут существенно улучшить ситуацию со здоровьем народонаселения. Обвальная депопуляция будет продолжаться. И то, что сегодня идут деструктивные явления не только в экономике страны и в ее политических структурах, но и в самом сокровенном - в сохранении нации, в количестве и качестве ее здоровья, - это уже начинают понимать и ведущие организаторы здравоохранения и гигиены, и руководители городов и областей, особенно у нас, в Сибири. Я думаю, что в сибирских регионах будут быстрее внедряться необходимые нововведения. По-видимому, Сибирь является сейчас источником нового научного видения, новых знаний и разработок новых профилактических принципов.

3.4. Психофизиологические конституции.

Пройдя длительный путь исторического развития, наука о человеке постоянно сталкивалась с необходимостью все более глубокого осмысления такого важного интегрального маркера человеческой индивидуальности, как тип конституции.

Проблема конституции человека возникла в глубокой древности в качестве эмпирической иллюстрации индивидуальных особенностей человека, выраженной в понятиях красота, здоровье, темперамент, черты характера, физическая гармония развития и т.д. Со временем все это превратилось в некий интегральный показатель здоровья каждого члена общества и реально претендует на методологическую основу дальнейшего развития системы первичной профилактики и терапии распространенных заболеваний человека. Бурное развитие биологии и медицины придало понятию конституции естественнонаучную основу и привлекло к ее изучению анатомию, физиологию, общую патологию и другие на :

учные дисциплины. Опора на четкие критерии выделения конституции позволила обосновать возможность использования возникающих в тот или иной период времени конституциональных классификаций в практической работе биологов и медиков. Тем не менее даже исчерпывающая характеристика естественноприродных свойств человека, сумма которых отражена в типе его конституции, не может быть единственной основой использования ее в оценках состояния здоровья. На длительном пути естественноисторического развития человека тип его конституции постоянно вбирал в себя не только природные особенности сред обитания человека, но и специфику социальных отношений индивида и окружающих его людей.

Постепенно описывая главные признаки конституции: продольные размеры тела, массивность, вид реагирования, ученые приходили к выводу о том, что это понятие в биологии и медицине не исчерпывается только характеристикой специфики организации и строения отдельного человека, а имеет большое значение и для определения степени устойчивости людской популяции к действию на нее разных по силе и длительности экстремальных раздражителей. Наиболее принципиальную роль в создании этой повышенной устойчивости играет такой признак конституции индивида, как тип персонального реагирования, выраженный в термине - стратегия адаптивного поведения. Благодаря соотношению в популяции индивидов, выбирающих из-за своих конституциональных особенностей разный тип стратегии адаптации, популяция в целом становится более устойчивой к действию быстрых и сильных изменений внешней среды, к медленным, длительным и слабым переменам последней.

Этот новый аспект в изучении конституции, который стал известен сравнительно недавно, потребовал проведения дополнительного комплексного анализа содержательной стороны понятия конституции, заставив искать принцип связи выделенного нового признака конституции с уже известными - продольными размерами человеческого тела и типом доминирующего обмена веществ. Современная медицина и биология уже не могут обойтись без знаний типа конституции человека, которые помогают более правильно понимать многообразие влияний внешней среды на организм человека и весь возможный спектр его ответных реакций на любое воздействие среды. Конституциональная гетерогенность популяций является важным приобретением эволюционного развития человечества, так как она формирует соответствующий конституциональный профиль индивидов, входящих в конкретную людскую популяцию, наиболее полно соответствующий климатогеографическим и социальным условиям их жизни.

Сталкиваясь с новыми условиями жизни, организм человека испытывает компенсаторные и адаптивные перестройки, причина которых заключается в потребности оптимизировать взаимоотношения между его гомеостатическими системами и факторами среды. Крайнее проявление напряжения гомеостатических систем в процессах адаптации - разнообразные соматические и психические заболевания. Характер возникающей при этом клинической картины также во многом определяется типом индивидуальной конституции больного. Следовательно, конституциональный подход в оценках состояния здоровья человека неоднократно подтверждал свою научную и практическую значимость.

В нашей с С.В. Казначеевым книге "Адаптация и конституция человека" достаточно широко освещается эта проблема. Она значительно углубляется в последних работах С.В. Казначеева.

Несомненно, что учение о конституции человека в связи с новыми экологическими и эволюционными процессами также существенно меняется. Согласно материалам, которыми мы располагаем, наряду с известными морфологическими типами анатомических конституций, нервно-вегетативными конституциями, обменными типами конституций необходимо выделить также стратегии реагирования биосистем как свойство конституций.

Любая биосистема, обладающая определенным складом астрогеофизического импринтирования, о чем уже говорилось выше, и определенными механизмами адаптации, в своем полевом генетическом задатке имеет несколько вариантов реагирования. Однако все они принципиально делятся на два пути выбора стратегии адаптации. Одна стратегия заключается в том, что система при формировании своего поведения относительно внешней среды пытается быть максимально закрытой, т.е. повысить барьеры, повысить функции компенсации и нейтрализации физических, биологических, психических факторов внешней среды, нагрузок, недогрузок и т.д.

Эта система закрытости термодинамически очень своеобразна, поскольку отграничение себя от среды, закрытие определенными механизмами нечувствительности или нейтрализации требует существенных генетических и энергетических ресурсов. Такой ресурс быстро срабатывается, и система, защищая себя от того или иного фактора или ограничивая свои внутренние среды от его патогенного действия, должна переходить в состояние относительного покоя с тем, чтобы восстанавливать свои утраченные генетические, энергетические, обменные программы и ресурсы.

Бурное реагирование животного и человека на внешнюю среду может сохранить его здоровье в сверхтоксическом, сверхбактериально-вирусном или фиэическо-нагрузочяом пространстве, но на короткий срок. В силу этого такой тип реагирования мы называем спринтерским. Здесь все энергетические и биохимические процессы мобилизуются максимально на "отстрел" патогенного фактора. Затем эта система должна уходить в состояние отдыха, даже своеобразного парабиоза с тем, чтобы восстанавливать разрушенные системы. Такие люди - "спринтеры" имеют свою психофизиологию, свое поведенческое кредо, относительную интравертность, особенности психики. Впервые они были выявлены в режимах с физическими нагрузками и названы по аналогии со спортсменами, специализирующимися в соревнованиях на короткие дистанции. На самом деле эта стратегия спринтера присуща и психотипам, и эмоциональным типам, и типам, связанным с иммунитетом, иммунными барьерами, нейтрализацией токсических веществ, физическими нагрузками, социально-семейными и репродуктивными процессами.

Другой крайний вариант - это "стайеры". Они также были описаны нами. Это тип, который может как бы сочетать свои психофизиологические и обменные процессы с наличием тех или иных токсических продуктов среды или поведенческого окружения. У стайеров обмен регулируется таким образом, что, скажем, половина их генетического и энергетического запаса тратится на взаимодействие, нейтрализацию или уход из опасного токсического пространства, вторая же половина постепенно в сочетании с первой функционирует на восстановление механизмов этой нейтрализации. Таким образом, в таком человеке как бы сочетаются и относительная открытость, и восстановительные процессы, связанные с энергетикой, генетическими структурами, регенераторными процессами и репарациями внутри клеток.

Так, около 20 % жителей Новосибирска, например, могут выдержать большие нагрузки, выйти на их компенсацию. Это могут быть многократные психические и физические нагрузки. К этой когорте относятся спортсмены-спринтеры и люди "спринтерской" конституции. Напомню, что у спринтера больше мышц красных, белых волокон мало. Красная мышца так наполнена кровью, что она может выдержать гигантскую тоническую нагрузку. Однако действие ее специфическое. Она делает усилие, затем следует отдых. Усилие - отдых. Если у человека взять икроножную мышцу на анализ, то на основе морфологии легко сказать, кто он спринтер или стайер. Но если спринтер вышел на свою вершину, то затем он должен уйти в противофазу, он должен отдыхать. Если вы заставите спринтера тут же повторить свой рекорд, он сломается.

Для определения "спринтерской" и "стайерской" конституции есть соответствующие тесты и их надо вводить уже в частной валеологии. Следует учесть следующее. "Спринтер" справляется с нагрузками по принципу барьера. Он должен повысить иммунитет, активность фагоцитоза, выделительную функцию почки, чтобы выбросить определенный токсин и т.д. Это реагирование называется кататаксическим. Если на этого человека нагрузка продолжается, а барьерного резерва не хватает, то он должен чем-то жертвовать. Он должен в результате снизить барьерную нагрузку.

"Стайер" будет реагировать на нагрузку иначе, преимущественно по синтаксическому принципу. Он в значительной мере внешнюю среду ассимилирует со своим обменным процессом. Он быстрее становится сожителем бактерий, вирусов. Он может быть сожителем алкоголя и тогда это алкоголизм не запойный, а так называемый банкетный. Если синтаксические процессы превышают 30 % резервов организма, то человек становится хроником.

На севере среди "стайеров" хроников в 2 - 3 раза больше, но это особая хроническая форма. Если хотите, это особая форма адаптации, сохранение здоровья через болезнь.

"Спринтер" болеет остро, бурно, сильно. Он реже переходит в хроническое состояние и оно у спринтера другого типа. Оказывается, оптимальные условия для социальной активности и трудоспособности для "спринтера" одни, для "стайера" другие. Выбор профессии для "спринтера" будет в одном ключе, для "стайера" в другом. "Спринтер" чаще всего интраверт и левша, "стайер" же больше экстраверт и правша. "Спринтерская" психология с трудом выдерживает душевный дискомфорт и потому "спринтеры" чаще всего затевают конфликты и кончают жизнь самоубийством.

Разделение человеческих функциональных конституций на "спринтеров" и "стайеров" — это есть проявление новрго в эволюции человечества. Когда политические границы были прочны и этнические образования были достаточно жестко связаны с географическими, охотничьими, питательными и другими условиями, формировались определенные морфотипы. Они подробно описаны, например, в работах Т.Н. Алексеевой. Это северные морфотипы, пустынные, высокогорные и т.д. Однако сейчас, когда миграционные процессы охватили весь земной шар и когда жители севера могут легко посещать средние и экваториальные широты и наоборот (известно, например, как негритянская раса распространяется и размножается в США и в Европе, а население скандинавских стран двигается на юг), то само предъявление качеств здоровья, реагирование организма зависит уже не столько от морфотипов, сколько от функционального реагирования. В силу этого, конституциональные качества, способность мобилизовать свои генетические, адаптивные способности существенно сказываются на поведении людей.

Было обследовано значительное количество людей: мужчин, женщин, детей в средних широтах и на Севере. Показано на примере северных популяций, что чем более суровые условия жизни, тем тип относительной открытости, т.е. стайерские конституции побеждают в выживаемости и репродуктивной активности. Поэтому среди северных народностей мы выделили в наших исследованиях до 9 0 - 9 5 % конституций типа стайеров. И наоборот, в городах, в условиях более южных широт появляется большая выносливость и отбор конституций спринтерского варианта.

Развивая и углубляя эти исследования, мы обосновываем реальность и другого взгляда. По-видимому, в полевом геноме и в белково-нуклеиновом геноме человека еще при его зачатии имеются предпосылки формирования нескольких адаптивных программ, в которых могут сочетаться стратегии спринтера и стайера. Это в какой-то мере, по-видимому, зависит от доминирования левого или правого полушария и симметрии, связанной с функцией иммунных процессов и механизмов нейроэндокринных регуляций, а также от генетических особенностей репаратйвных процессов. В недавних работах сибирских ученых В.В. Абрамова и Т.Я. Абрамовой [Абрамов, Абрамова, 1996] выдвинуто интересное предположение о том, что асимметрия полушарий мозга с известными последствиями психических и соматических, а такж е обменных и вегетативно-эмоциональных процессов сочетает в себе соответствующие асимметрии механизмов тимико-лимфатической, иммунной системы, функции эндокринных регуляторных процессов, скажем, надпочечников левого или правого, доли щитовидной железы и яичников, семенняков и т.д.

Ранее естественный отбор твердо закреплял, как это было показано в работах В.П. Алексеева и других [Алексеев, 1984, 1989, 1993], морфотипы конституции, связанные с адаптацией к температурам, питанию, с устоявшимся социально-культурным образом жизни. Сегодня же мы сталкиваемся с такими явлениями, когда в связи с миграциями населения, частыми переездами с севера на юг и с юга на север, смешанными браками, изменением комфорта жилищ, транспорта, продуктов питания и многим другим, зачатки выбора стратегии в конституциях, сочетание в этих стратегиях элементов спринтеров и стайеров начинают бурно развиваться и взаимодействовать. То есть, конституции человека от известных морфоструктур постепенным социальным и естественным отбором в своем фокусе как бы сдвигаются в сторону названных механизмов стратегий конституции.

Это очень серьезные вопросы, поскольку стратегии сталкиваются, как мы понимаем сегодня, с геофизическими и астрофизическими факторами. Они могут определять беспороговость экологических воздействий в благоприятную и неблагоприятную сторону. Что касается человековедения, то эти вопросы могут уходить в более глубокие проблемы, связанные, скажем, с раскрытием у мальчика или у девочки еще в ранние годы тех или иных интеллектуальных психических способностей, возможностей людей выбрать себе социально-культурную, трудовую и репродуктивную нишу, тип семьи, ритмы жизни, соответствующие творческие процессы, связанные с поддержанием здоровья и долголетия. Все эти проблемы встают в новых программах валеологических школ, в педагогических институтах, в средней и высшей школе в целом. Они должны быть грамотно преподаны и хорошо использованы. Между тем существующие сегодня программы, связанные с воспитанием интимной, сексуальной сферы, статусом семьи, некоторыми религиозными аспектами, выделяют и вычленяют те или иные, казалось бы, соответствующие современности, моменты в воспитательных процессах. Однако когда мы углубляемся в сроки дожития, в интимные механизмы, в эффективность творчества людей, то оказывается, что подобного рода быстрые изменения без глубоких обоснований являются несостоятельными. Это можно продемонстрировать, например, на программах вовлечения шестилетних детей в начальные школы с внедрением различного рода психобиологических тестов и манипуляций экстрасенсов.

Выделение главных признаков конституции - продольные размеры тела, доминирующий тип обмена веществ, тип реагирования - создало реальную научную основу для дальнейших работ по узловым проблемам конституции: роль гено- и фенотипа в образовании конкретного типа конституции; характер взаимного влияния психо- и соматипа человека на проявление черт индивидуальности и т.д. Последние опубликованные работы, посвященные разным сторонам возникновения и развития адаптивных реакций человека на новые для его биологии условия, показали сложность и многокомпонентность возникающих в организме адаптивных перестроек, реальность выбора индивидом какой-то одной стратегии долговременного реагирования на факторы среды. Знание этого факта позволило ввести в научный лексикон новое понятие - конституциональная гетерогенность популяции - и приступить к разработке способов сознательного управления устойчивостью популяциями людей перед лицом действия неблагоприятных факторов среды.

Предложенный способ выделения новых типов конституций по главному признаку - типу реагирования - может иметь большое практическое значение в качестве маркера для разработки конкретных мер воздействия на индивид в целях проявления скрытых резерврв его здоровья. Новый принцип подхода к оценке типа конституции человека показывает сложность и перспективность дальнейшего развития конституциологии как науки о выявлении и раскрытии скрытых резервов здоровья человека.

Таким образом, психофизиологические конституции и человековедение - это новая, развивающаяся проблема и она не может основываться теперь только на известных, казалось бы, хорошо проверенных, утвержденных принципах экологии, адаптации человека и конституциях.

3.5 Геофизические, космопланетарные факторы В конце нашего XX столетия эволюция человека, состояние монолита живого вещества биосферы испытывают ускоренное изменение. Это связано с тем, что процесс освоения планеты, использование минеральных ресурсов и биологических запасов прошлых биосфер, внедрение новых технологий и широкой сети транспорта, большого количества новых механизмов и машин, внесение во внешнюю среду и питание многих искусственных соединений - все это оказывает большое влияние на биосферные взаимодействия, эпигенетические и генетические механизмы, а также социально-культурный ход эволюции. Те ритмы, в которых прежние исторические эпохи формировали устойчивые или относительно устойчивые биоценозы, биогеоценозы, достаточно стабильные сообщества людей с точки зрения их психофизиологического, биологического и репродуктивного здоровья, - теперь оказываются несоответствующими все ускоряющимся по времени и нарастающим по своей экстремальности факторам внешней и внутренней среды живого вещества. В экологии человека меняются и расширяются поля науки и сами проблемы, которые были сформулированы, казалось бы, еще не так давно Э. Геккелем, эволюционистами и биологами. Что же происходит?

Можно сказать, что ранее экологические факторы касались прежде всего климата, питания, биологических взаимодействий, образа жизни, форм размножения, жилища и т.д. Не случайно Геккель выводил экологию от понятия oikos, что значит дом, гнездо, родина. Все эти факторы имели очень важное эволюционно-гигиеническое значение, поскольку совершенно очевидно, что эпидемическая заболеваемость была связана с распространением инфекций, контактами с больными людьми и животными, недоброкачественной пшцей, различного рода географическими, геологическими коллизиями, переносом масс воды, воздуха и многим другим. Экологические знания помогали человечеству в специфических конкретных условиях найти наилучший вариант выживания и образа жизни. Срез или горизонт факторов ограничивался достаточно очевидными, непосредственными комплексами, которые могли изменять, нарушать психофизиологическую, биологическую природу здоровья человека, урожайность полей, садов, лесов, выпасных лугов, водоемов, охотничьих угодий и т.д.

По мере же нарастания научно-технического прогресса (это хорошо излагается во многих фундаментальных работах по экологии) новые факторы начинают все больше и больше внедряться в неприспособленную и неподготовленную историческую почву адаптации биосферы, животных, растений, бактерий и человеческого организма. Появляются неприсущие природе синтезированные химические вещества, которые попадают в пищу, искусственно созданные радиоактивные изотопы, наведенные магнитные поля, как постоянные, так и переменные, загрязняющая эфир радиосвязь на различных частотах и другие электромагнитные излучения. Но оказывается, что на фоне все увеличивающейся геофизической зашумленности уже давно известные в экологии факторы - химические, биологические, психологические, социально-культурные, сами по себе, при взаимодействии с новыми геофизическими полями и излучениями, химическими компонентами и др. меняют степень своего воздействия в отрицательную или положительную сторону. Таким образом, загрязнение внешней среды и изменение геофизического равновесия околопланетарного пространства как бы переводит известные уже экологические факторы в новое состояние, к измененным биосферным отношениям. Возникает новая проблема не только факторной экологии, но и чувствительности субъекта — целая глава в теории "экологического иммунитета" населения.

Следующим шагом стало повсеместное внедрение компьютерных систем, распространение большого количества вращающихся спин-торсионных возмущений и непривычных для человеческой клетки и ее мембран электромагнитных волн, возникновение геофизических, даже астрофизических аномалий в виде, скажем, кометы Шумейкера-Леви, запуск ракет и спутниковых систем, приводящих к микрофлуктуациям полей, потоков частиц, излучений и т.д. - все это начинает затрагивать тонкие, интимные механизмы биосистем, которые приближаются к сущности, к наиболее глубинным, атомно-эфирным, я бы сказал, полевым организациям клеточных структур, которые формируют затем белково-нуклеиновые, генетические взаимосвязи клеток и внешние проявления обмена.

В итоге, на этом следующем этапе, в конце XX века зашумление внешней среды, начиная от бытовой техники и кончая более серьезными глобальными процессами - взрывами атомных устройств, применением новых технологий синтеза, космической техники, ядерной энергетики - достигает такой интенсивности, что приближает техногенный процесс по своей тонкости и глубине к сущностным, базисным феноменам самой белково-нуклеиновой жизни. Поэтому неудивительно, что раньше констатировались различного рода варианты чувствительности у людей, особенно больных, только к изменению погоды, климатическим фронтам, атмосферному давлению, влажности температуры. Теперь же эти природные факторы все более насыщаются более тонкими процессами, затрагивающими интимные полевые и атомно-молекулярные структуры и способными изменять состояние клетки, ее мембран и органоидов, воздействовать на генетический аппарат клетки и процессы репродукции, т.е. состояние сперматозоидов и яиц, которые оплодотворяются у женщин, эмбриогенез.

Если представить себе кривую зависимости состояния здоровья людей от все более углубляющихся в своем воздействии экологических и техногенных факторов, то можно обнаружить, что дистанция от уровня соматического, психического, генетического здоровья до предела выживания человечества все более и более сокращается. Отсюда и сама гигиена должна существенно измениться, смыкаясь с геофизической экологией и перерастая, повидимому, в новое междисциплинарное поле, которое можно назвать информационным пространством современной биосферы и человечества на поверхности Земли, в ближайшем космосе и во внутренних структурах планеты. Можно привести немало примеров, которые совершенно наглядно указывают на это.

Строительство зданий в так называемых геоаномальных зонах без соответствующей профилактики может повышать заболеваемость людей психическими, аллергическими, воспалительными и опухолевыми процессами, как показывает статистика, в сотни раз, хотя данное сооружение создается в гигиенически чистом месте, т.е. нет каких-то дополнительных химических или биологических сенсибилизирующих агентов, да и психофизиологическая обстановка остается, казалось бы, нормальной.

Такие коллизии могут охватывать гигантские территории.

Например, во время одной геофизической аномалии существенно изменился выход электрического тока во всем комплексе электростанций Великих американских озер. В то же время в Южной Америке был отмечен существенный рост психических заболеваний, суицидов и т.д. Подобного рода феномены сейчас фиксируются все шире, в частности, в работах Б. Владимирского и сотрудников Крымского мединститута.

Геокосмическая патология в своих санитарных, гигиенических, профилактических мерах будет опираться не на трофические, химические и обычно-гигиенические условия, известные сейчас в медицине и биологии, а на статус и состояние геофизической экологии. Здесь возникает новая проблема — проблема терапии, не только профилактики. Работающая геофизическая экология должна воплощаться в создании, конструировании приборов, которые уже сейчас есть в нашем Международном Институте Космической Антропоэкологии (МИКА) в виде усовершенствованных зеркал Козырева, различного рода сочетаний геометрии пространства Козырева в виде пирамид и особых площадок на поверхности Земли, в оценке кристаллических структур планеты и в гидросферных пространствах, в процессах миграции людей, поездках, туризме. Более того, по-видимому, между отдельными участками планеты, ее кристаллическими перегибами, "акупунктурными точками" могут существовать дальние связи.

Между этими дальними площадками могут возникать постоянные потоки и солитоно-голографических, информационных гетерогенных пространств различной плотности вектора времени по Козыреву. Очень важно выявлять подобные площадки на поверхности Земли.

С этих позиций может быть иначе рассмотрена и экологическая сторона геофизических факторов. Известно, что в настоящее время эфир зашумляется радиочастотами, телечастотами, частотами специальных приборных устройств бытового, производственного, информационного, военного и другого назначения. Эти шумы воздействуют и под ночным небосводом на спящих людей и под дневным небосводом. По-видимому, их воздействующая, усиливающая роль под разным небосводом различна. Например, если радиоизлучение происходит под дневным небосводом, а радиоприем реализуется инженерами под ночным небосводом, это может быть один вариант шума. Если же передача идет под ночным небосводом, а прием под дневным, - это другой вариант шума. Если принимающие и передающие под одинаковыми или противоположными небосводами имеют различную астрологическую характеристику, т.е. у них разные знаки Зодиака или они по своей конституции являются космофилами или космофобами, то шумы могут у одних вызывать нарастание психического стресса и утомления, у других - соматического утомления, включая опухолевые или другие процессы.

Просматривается большая глава новой гигиены, о чем мечтал профессор Н.В. Лазарев в России, излагая свои взгляды в книге о геогигиене [Лазарев, 1966]; это новое видение в лечебно-профилактической работе очень существенно.

Важно подчеркнуть, что сама методология гигиены раньше была рассчитана на изучение влияния отдельных факторов или некоторых сочетаний этих факторов, скажем, микроэлементов, радиоактивности, высокогорья или холодовых факторов. Результаты соответствующих исследований вошли в государственные и административные акты и нормы по предельно допустимым концентрациям, дозам, фона и т.д. Конечно, для большинства веществ, токсичность которых известна и которые присутствуют в различных средах, начиная от грудного молока и кончая питьевой водой, все эти предписания гигиены остаются справедливыми. Однако возникают и другие аспекты.

Человек, как показывают наши исследования, в момент оплодотворения яйца, раннего и последующего эмбрионального периода со всеми своими молекулярными, макромолекулярными, энергетическими, генетическими процессами оказывается под воздействием геоастрофизической динамики общепланетной и локальной. Эта динамика, как указывают наши работы, запечатлевается. Она как бы вписывается в последовательные генетические, макромолекулярные биохимические процессы и в этих процессах запоминается (импринтируется). Поэтому каждый человек является как бы уникальным "инструментом" отраженного в нем прошлого всех предшествующих поколений и той геофизической, астрофизической среды, в которой формировался его организм.

Мы представляем и соответствующие материалы (Рис. 12 а - е, Рис. 13) по импринтированию А.В. Трофимова, Ю.Ю. Марченко и целого ряда наших сотрудников [Трофимов, 1997; Марченко, Мингазов, 1997]. Их данные свидетельствуют, что память геофизическая настолько может изменять чувствительность данного человека к, казалось бы, незаметным или почти нейтральным факторам, что эта зависимость перерастает уровень не только здоровья, но и может достигать пределов витальности, т.е. появления тяжелейших психических, соматических заболеваний, Границы геоэкологического соприкосновения развивающегося организма с геомагнитной средой, характерные для различных заболеваний.

Примечание. Цифрами 1 - 4 0 обозначены недели пренатального развития в системе полярных координат, тонкой линией - границы, характерные для всех больных, утолщенной - для больных, с различными заболеваниями (см. таблицу ).

Структура клинической базы данных Инфекционные и паразитарные Новообразования Эндокринной системы и обмена веществ (а) Крови и кроветворных органов Нервной системы и органов чувств Кожи и подкожной клетчатки Костно -мышечной системы Травмы, отравления, несчастные случаи Временная нетрудоспособность по болезни в сопоставлении с динамикой солнечной активности (максимум в 1958, 1970 гг.) включая опухолевые процессы или деградацию репродуктивного периода.

Эти новые научные факты, новое понимание, по существу, переносят наши представления от экологии пороговой к экологии индивидуальной чувствительности и еще шире - к беспороговой экологии. В новой концепции сочетания, казалось бы, мизерных концентраций экологических факторов, накладываясь на динамику импринтирования - запечатленного в прошлом гелиогеофизического, астрофизического пространства, и определяют здоровье, выживаемость, долголетие и интеллектуальную потенциальность данного человека, т.е. уровень экологической чувствительности, экологического "иммунитета".

Таким образом, здоровье следующих поколений с этих новых позиций должно зависеть не только от известных гигиенических принципов и уровней загрязненности, но и от индивидуальных или популяционно-обобщенных и усредненных процессов, которые характеризуют беспороговую чувствительность. Это новые проблемы. Требуется усложнение мониторинга внешней и внутренней среды человека, изучение взаимодействий вируса и клетки - вирогении, соотношения нейрональных синапсических и солитоно-голографических особенностей. Кроме того, помимо регистрации состояния среды с помощью приборов и физических датчиков, должна, особенно в нарушенных экологических зонах, использоваться биоиндикация. По-видимому, найдут широкое применение растения, животные, насекомые, тканевые культуры, наблюдения над которыми проводятся вот уже 30 лет в ходе опытов Л.П. Михайловой в нашем Новосибирском центре [Казначеев, Михайлова, 1981, 1985]. Намечается новое направление беспороговой экологии на уровне биоиндикации. Наконец, сам человек по определенным показателям может быть использован в виде психофизиологического тестирования фона.

Эволюция белково-нуклеинового живого вещества от первичных прокариотных организмов до многоклеточных, млекопитающих и человека проходила в реальных экологических условиях, которые воспринимались известными сенсорными системами.

Эти сенсорные системы ощущали физико-химическую, биологическую среду, пространство и время и формировали свои прогрессивные эволюционные механизмы. Однако сам этот процесс прогрессивности эволюции, как указывал JI.C. Берг, не может быть удовлетворительно объяснен в рамках дарвинистской теории и остается для нас по своей сути малоизвестным [Берг, 1977]. Следует подчеркнуть также, что ранее весь биосферный массив существовал в достаточно уравновешенном, стабильном полевом, астрофизическом и биогеохимическом пространстве планеты Земля. В силу этого в эволюции живого вещества доминировали основные сложившиеся сенсорные восприятия в тенденциях размножения, обеспечения потомства, взаимодействия друг с другом на базе известных физико-химических, механических и термодинамических принципов.

Однако в XIX и особенно в XX веке геокосмические условия начинают заметно меняться. Изменяются полевые структуры, появляются мощные электромагнитные поля и более сложные комбинации торсионных полей. У этих последних отсутствует "доза-эффект", т.е. количество энергии, которое несет данное поле и которое определяет его действие на биосистему, может быть очень мало, а воздействие информационного потока в ней достаточно велико. В конечном счете, появление полей различной природы сказывается на появлении интеллектуальных шумов в виде торсионно-голографических дальних связей. В результате вся биосфера под влиянием техногенных изменений и шумов попадает в совершенно неадекватную для живого вещества среду, которую оно за четыре миллиарда лет происхождения белковонуклеиновой жизни на Земле по сути дела не испытывало.

В результате возникает определенная квазипарадоксальная ситуация, когда полевые информационные формы, измененные самим же разумом, самим живым веществом, становятся неадекватными для жизнедеятельности бактериального, растительного и животного мира. Само взаимодействие клеток, оплодотворение яйца, формирование плодной оболочки эмбриона - все это происходит теперь в совершенно новом пространстве. Современная биосфера оказалась в таких неадекватных техногенных и пространственно-информационных шумовых условиях, против которых у нее сегодня защитных, экранирующих или демпфирующих механизмов по существу нет. Этот важнейший фактор ставит планету Земля и ее биосферу на уровень нового фазового перехода. Устойчивая неравновесность теряет свою устойчивость и становится запредельной. Не исключена возможность, что наступит момент, когда дополнительный раздражитель взрывоподобно переведет всю биосферу в какое-то иное состояние.

Как указывал в свое" время Бартини, бурный научно-технический прогресс как бы "опережает" эволюцию биосферных структур, то есть живого, неразумного вещества. Возможно, Бартини был прав, и прав очень серьезно, поскольку начальное конструирование технических устройств и машин производилось интеллектом с учетом той экологии, тех элементарно-приспособительных потребностей, которые окружали человека в то время. Но если в настоящее время изменились информационные, торсионно-солитонные пространства и человек оказался без защитно-экранирующих механизмов, то также и техника оказывается в шумовом, неизвестном для человека и незапланированном для этой техники пространстве. В таком пространстве возможно нарастание нагрузок и напряжений в сложных и ответственных технических системах. Такая ситуация вместе с необычайной напряженностью работы интеллекта в шумовых полях и в сочетании с неадекватной психической деятельностью руководящих лиц в государстве может привести к тому, что планета Земля с ее биосферой, человеческим интеллектом и всей техносферой окажется в крайне неустойчивом состоянии. Небольшое дополнительное возрастание шумов может стать причиной быстрого фазового перехода второго рода, внезапного взрыва и прекращения жизни на Земле. Если, например, Институт защиты Земли от космических объектов не учтет подобных предостережений, то вполне возможно, что запальный удар по ближнему и дальнему космосу приведет к катастрофическим последствиям для планеты и человечества.

3.6. Семья и проблемы генетики Существующим ныне и существовавшим ранее этническим сообществам, религиозным объединениям, социально-политическим формациям присущи разные уровни культуры, разные качества национального характера, своя история. Однако все эти социальные образования несут в себе начала биологического человека - человека, который размножается и функционирует на основании и по принципу законов биологического эволюционного развития. Этот эволюционно-биологический процесс характеризуется тем, что мужчины и женщины должны встречаться, женщины оплодотворяются и производят следующее очередное потомство. Дети затем воспитываются и продолжают преемственность культурных и социально-исторических традиций. Именно, появление потомства является основой сохранения, размножения и эволюции того или иного этнического образования. Репродуктивный поток поколений хотя и зиждется на одном и том же природном базисе, но в своих социально-культурных, потребительских аспектах существенно различен на разных континентах и в разных этнических образованиях. Например, когда в Европе и американском объединении штатов возникли проблемы, связанные с социальным положением семьи, культурой секса, воспитанием детей, то потребности стабилизации семейного статуса, то есть того, что сегодня называется планированием семьи, вылились в возникновение определенного общественного движения.

Так, в 1921 году заявила о себе Американская лига по контролю за рождаемостью. Лидеры ее во главе с М. Сэнджер были, в основном, феминистками. Лига возникла, конечно же, отнюдь не случайно, даже в том сообществе, казалось бы, свободном в экономическом соревновательстве развивающегося империалистического капитализма. Вопросы поведения юношей и девушек, возникновения ненужных беременностей, вспыхнувшая тогда дискуссия об абортах, их разрешении или запрещении, конфликты на этой почве с церковью требовали соответствующих программ.

Европейские государства оставались в несколько другом положении относительно семьи и такого острого возбуждения в социальном регулировании семейного института еще не наступало.

Однако довольно быстро дискуссия об абортах захватила и европейские страны и приняла, по существу, американо-европейский международный характер. Советский Союз и страны социалистического лагеря находились в другой социально-политической ситуации. Здесь контроль за воспитанием молодежи, ее поведением, этическим и моральным обликом, формированием и сохраневием обычной нуклеарной семьи осуществлялся советскими органами, комсомольскими и партийными организациями. В результате при социалистическом строе в течение более 70 лет существовал своеобразный социальный барьер, защищавший семью от спонтанных негативных проявлений, нарушений структуры и распада. Второй барьер состоял в том, что алкоголизм и наркомания, девиантное и аморальное поведение жестко пресекались развитым социально-политическим надзором.

И вот проблема планирования семьи - проблема не внешняя, а внутренняя, разгоревшаяся в США и европейских странах, после распада социалистического лагеря обнажилась и в России.

Обнажилась потому, что те свободы, которые пришли с наступлением перестройки и та пропаганда, которая обрушилась с Запада, быстро начали захватывать и российские территории. И шоу-бизнес, и откровенные телевизионные передачи, и печатная продукция сексуальной направленности, и низкое экономическое состояние семей привели к тому, что в России, и особенно в Сибири, устойчивый ранее институт семьи стал быстро таять и, по существу, разлагаться. Сегодня на Востоке страны произошло выравнивание количества регистрируемых за год браков и разводов. На одну женщину приходится теперь 2 - 2, 5 брака; мужчина имеет примерно 2 - 2, 3 брака в течение своей жизни. Естественно, все это отразилось на репродуктивном процессе вообще, на беременности женщин, поставило под вопрос структуру самой семьи, поскольку биологическое начало пришло, собственно, в существенное противоречие с социально-культурными основами. Такое состояние напряженности и противоречий, хотя и распределенное неравномерно, наблюдается сейчас повсюду в России.

Ранее же российская семья находилась сотни лет в рамках православно-христианской религии. Браки, которые освящались в церкви, связывали духовно верующих людей и, несмотря на известные трудности, создавали прочный узел семьи. После отделения церкви от государства прежняя традиция сменилась заключением советского социального брака, который фиксировался советским управленческим аппаратом. Однако и эти браки под другим ритуалом и другой идеологией все же, как и прежде, обеспечивали достаточную прочность семейных союзов и являлись неким сдерживающим барьером. Сейчас же, когда прежние барьеры рухнули, когда возрождаемые православно-христианские традиции еще не оказывают должного влияния (а оно может и не наступить в полной мере, как это было прежде), когда исчез социально-нравственный и государственный контроль, распад семьи стал лавиноподобно нарастать.