«ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОФИЛАКТИКА АУТОДЕСТРУКТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ В ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ ...»

Перед подростком стоит трудная задача – он учится достигать собственных целей путем «подстройки» к социальной реальности. Часто подросток не может разобраться ни с внешними, ни с внутренними психологическими трудностями [103]. Подростки не умеют обращаться с собственными агрессивными чувствами, признавать их, находить безопасные способы их выражения [64, с. 30]. Если у подростка сформировано негативное отношение к себе, его агрессия направляется на самого себя, появляется тревога, депрессия, чувство вины. Подросток часто не может описать свои чувства и ощущения, поделиться ими, не осознает, что с ним происходит [18, с. 18].

В целом, проблемы подростков в основном связаны с поиском путей удовлетворения основных потребностей. Это физиологические потребности – физические и сексуальные; потребность в безопасности (в этом возрасте – стремление к принадлежности к группе); потребность в независимости и эмансипации от семьи; потребность в привязанности, потребность в успехе, проверке своих возможностей; потребность в самореализации и развитии собственного «Я» [46, c. 109].

Аутодеструктивное поведение связано с отсутствием у человека ощущения собственной ценности, что порождает низкую нервнопсихологическую устойчивость, зависимость самооценки от успеха или неуспеха в текущей жизненной ситуации, в общении и деятельности. При неудачах и трудностях такие люди чувствуют себя неценными, незначимыми, приносящими вред окружающим и недостойными жить и получать от жизни удовольствие и радость. В их жизни преобладают такие эмоции как стыд, вина, страх.

Таким образом, аутодеструктивное поведение подростков, судя по его широкой распространенности, необходимо им для адаптации к событиям внешнего мира или совладания с тяжелыми переживаниями – за неимением других, более безопасных форм поведения. Э. Сэбшин, подчеркивал, что злоупотребления химическими веществами имеет защитную и адаптивную функцию. Использование химических веществ может временно изменить регрессивное состояние, усиливая защиты Эго, направленные против таких мощных аффектов как гнев, стыд, агрессия [115]. Алкоголь является мощнейшим антистрессором [106]. То есть зависимость от ПАВ можно рассматривать как поведение, направленное на снижение боли, вызванной актуальными тяжело переносимыми эмоциональными состояниями [49].

У подростков любая форма аутодеструктивного поведения усугубляется от невозможности разобраться в своих чувствах, в том числе социально неприемлемых и неодобряемых, идентифицировать и выразить их в допустимой для общества форме из-за того, что способность к саморефлексии, пониманию собственных чувств у них еще только формируется. Но в этом возрасте человек приобретает черты характера и личностные особенности, во многом определяющие успешность его дальнейшей жизни. Если у него сформируется тенденция использовать аутодеструктивное поведение для того, чтобы «отгораживаться» от личностного неблагополучия, то в будущем это приведет к дезадаптации, тяжелым медико-социальным последствиям, стойким изменениям психики, несформированности профессиональных навыков. Поэтому подростку так важна возможность поддержки родителями или грамотными, квалифицированными специалистами – педагогами и психологами.

Глава 2. ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ОСОБЕННОСТЕЙ

ФОРМИРОВАНИЯ И ПРОЯВЛЕНИЯ АУТОДЕСТРУКТИВНОГО

ПОВЕДЕНИЯ В ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ

2.1. Организация и методы исследования особенностей формирования и проявления аутодеструктивного поведения в подростковом возрасте Наше исследование возможностей психологической профилактики аутодеструктивного поведения подростков включало несколько этапов:

исследованию – определения объекта, предмета, гипотезы, целей и задач исследования (2008).

Этап 2. Анкетирование студентов 17-19 лет с целью прояснения проблем, важных для них в подростковом возрасте. Первичная диагностика учащихся учреждений общего и дополнительного образования для сбора информации о различных аспектах проявления аутодеструктивного поведения у подростков, аутодеструктивного поведения, выявления возможных зависимостей между особенностями ценностно-смысловой сферы подростков и наличием риска аутодеструктивного поведения (констатирующий эксперимент) (2009).

Этап 3. Разработка и реализация теоретической модели и комплексной программы профилактики аутодеструктивного поведения подростков, включающей подбор методик диагностики предпосылок аутодеструктивного поведения, программу групповых тренинговых занятий и индивидуальных консультаций, разработка методических рекомендаций для педагогов учреждений общего и дополнительного образования (формирующий эксперимент) (2010-2011).

Этап 4. Оценка эффективности мер психологической профилактики аутодеструктивного поведения подростков с помощью процедуры повторного диагностического обследования (2011).

Этап 5. Описание и систематизация полученных результатов (2012).

Для реализации поставленных целей и решения задач в настоящем исследовании использовались адекватные психологические методы, методы математической и статистической обработки.

диагностические процедуры как наблюдение, анкетирование, применение стандартизированных психодиагностических методик.

Анкетирование студентов-первокурсников 17-19 лет было проведено для определения проблем, важных для современных подростков. Анкета, разработанная нами, включала ряд вопросов об особенностях подросткового возраста исследуемых – общем эмоциональном фоне, реализованных и нереализованных потребностях, характере проблем, стратегиях поиска ресурсов для их разрешения, важных источниках помощи и поддержки. Анкета, которую мы применили, содержала ряд открытых, прямых, личных вопросов.

Предполагалась свободная форма ответа.

Методики и опросники использовались в нашем исследовании для определения степени выраженности риска суицида, алкоголизации и наркотизации, изучения ценностей подростков, диагностики проблем в межличностных отношениях, типов акцентуаций характера и возможных типов психопатий у подростков, сопряженных с ними некоторых личностных особенностей – склонности к делинквентности, реакции эмансипации в самооценке, а также с целью выявления и оценки невротических состояний.

Традиционно эти аспекты рассматриваются в парадигме «норма – патология» и имеют непосредственное отношение к медицине. В нашем исследовании эти особенности личности необходимо диагностировать из-за их огромного влияния на благополучие и эмоциональный комфорт подростка, а также для оценки выраженности дискомфорта и дезадаптации.

Также к психологическим методам относится ряд приемов профилактики аутодеструктивного поведения. Мы применяли методы, формы и техники индивидуальной и групповой работы арт-терапии, гештальт-терапии, психодрамы, экзистенциального анализа, логотерапии, психотехнические игры и упражнения, групповое обсуждение, игровое моделирование реальных ситуаций, ролевые игры, анализ проблемных ситуаций.

Методы математической и статистической обработки представлены процедурами кластерного, корреляционного, факторного анализа, применением статистического критерия Уилкоксона, критерия Манна - Уитни и Краскела Уоллиса.

На этапе первичной диагностики были использованы следующие Т.Н. Разуваевой; патохарактерологический диагностический опросник (ПДО) А.Е. Личко; тест смысложизненных ориентаций (СЖО) Д.А. Леонтьева;

опросник ценностных ориентаций Ш. Шварца; методика оценки нервнопсихологической устойчивости «Прогноз» (НПУ); методика диагностики социальной адаптации К. Роджерса и Р. Даймона в адаптации Т.В. Снегиревой;

клинический опросник выявления и оценки невротических состояний К.К. Яхтина, В.А. Менделевича (К-78); методика диагностики степени проявления созависимых моделей поведения Б. Уайнхолда; методика «Механизмы психологической защиты» Р. Плучека, Г. Келлермана.

Мы посчитали целесообразным использование этого ряда методик по следующим причинам.

Суицидальное поведение, наркотизация, алкоголизация, проявления паттернов созависимого поведения, исследованные с помощью методик ОСР, ПДО, методики Б. Уайнхолда, являются важнейшими по значимости формами аутодеструктивного поведения.

выраженности, особенностей формирования и проявления при помощи методики опровержения гипотезы о защитной функции паттернов аутодеструктивного поведения.

смысложизненных ориентаций (СЖО) Д.А. Леонтьева и опросника ценностных ориентаций Ш. Шварца позволило выявить связь различных ценностей как аутодеструктивного поведения или его профилактикой. Мы использовали тест СЖО для выявления структуры личностных ценностей подростка и анализа связей ее особенностей с риском формирования аутодеструктивного поведения, а также факторами адаптации-дезадаптации и другими характеристиками.

Таким образом, для изучения системы ценностей подростков, участвующих в нашем исследовании, мы применили две методики – тест смысложизненных ориентаций (СЖО) Д.А. Леонтьева и опросник ценностей Ш. Шварца. Первая из них позволяет диагностировать и описать ценности, касающиеся субъективной удовлетворенности человека своей жизнью, в то время как во второй методике акцент сделан на диагностику «ценностей культуры», исследование характера Использование обеих методик позволяет получить более полное представление об экзистенциально-ценностной сфере личности подростка.

Диагностика социальной адаптации (методика К. Роджерса и Р. Даймона в адаптации Т.В. Снегиревой) и оценка нервно-психологической устойчивости (методика «Прогноз») осуществлялась с целью подтверждения предположения о аутодеструктивного поведения. Повышение нервно-психологической устойчивости, способности к социальной адаптации будет являться критерием эффективности мер по коррекции личностных особенностей, способствующих формированию и проявлению паттернов аутодеструктивного поведения. В нашем исследовании данная методика также применялась с целью подробного анализа связи риска аутодеструктивного поведения подростка с личностными качествами, влияющими на адаптацию в микросоциуме.

диагностируемая при помощи методики «Прогноз» рассматривалась как качество характера человека, которое тесно связано с риском формирования аутодеструктивного поведения у подростка. Мы предполагали, что высокая нервно-психическая устойчивость является фактором, способствующим успешному преодолению стрессовых ситуаций, разрешению конфликтов, и способствует предотвращению реализации аутодеструктивных паттернов.

Клинический опросник выявления и оценки невротических состояний выраженности как психологических, так и психосоматических нарушений, выявления связи их проявлений как последствий личностных особенностей, вызывающих аутодеструктивное поведение.

Таким образом, на этапе первичной диагностики методики, описанные выше, применялись с целью выявления первоначального уровня показателей суицидального риска, нервно-психической устойчивости, выраженности признаков дезадаптации или адаптированности, сформированности смысложизненных ориентаций и ценностей, определения акцентуаций, а также описания личностных особенностей подростка с аутодеструктивным поведением в соответствии с возрастной и гендерной принадлежностью.

Мы исследовали склонность и готовность к суициду у подростков, наличие у них невротических состояний и предпосылок их формирования, выраженность акцентуаций характера, уровень нервно-психологической устойчивости, степень адаптации к социальному окружению, структуру ценностных и смысложизненных ориентаций с целью выявления у испытуемых рисков и предпосылок возникновения аутодеструктивного поведения, в том числе и самой опасной его формы – самоубийства.

аутодеструктивного поведения подростка представлены процедурами кластерного (cluster analysis) и корреляционного анализа, применением статистического критерия Манна - Уитни (Mann - Whitney U-test), критерия Краскела - Уоллиса (Kruskal - Wallis ANOVA) и медианного теста (Median test), критерия Уилкоксона (Wilkoxon matched pairs test), центроидного факторного анализа с последующим Варимакс-вращением для исследования скрытых взаимосвязей риска проявления аутодеструктивного поведения и индивидуально-психологических особенностей подростков. Для математической и статистической обработки результатов диагностики применялся пакет программ Statistica 6.0.

диагностического обследования подростков (констатирующего эксперимента), мы использовали кластерный и корреляционный анализ, критерий Краскела Уоллиса.

Кластерный анализ – математическая процедура многомерного анализа, позволяющая на основе множества показателей, характеризующих ряд объектов, сгруппировать их в классы (кластеры) таким образом, чтобы объекты, входящие в один класс, были сходными. Типичным результатом кластеризации является иерархическое дерево [57]. Мы применили кластерный анализ для прояснения первичной структуры связей различных показателей и характеристик – данных, полученных в результате диагностики.

При помощи метода линейной корреляции К. Пирсона определяют степень, с которой значения двух переменных «пропорциональны» друг другу в случаях, когда две рассматриваемые переменные измерены в интервальной шкале. Процедуры корреляционного анализа применялись нами для исследования связей между отдельными характеристиками. Показателями, между которыми устанавливалось наличие или отсутствие связей, были шкалы всех методик. Эта процедура проводилась с целью установки первичной структуры связи показателей между собой в каждой группе на момент начала формирующего эксперимента для последующей оценки его эффективности.

Критерий Краскела - Уоллиса и Median - test – непараметрические аналоги дисперсионного анализа, которые позволяют определить, есть ли различия между несколькими группами в уровне выраженности исследуемого признака. Мы использовали критерий Краскела - Уоллиса и Median test для поиска значимых различий личностных черт у подростков с выраженным риском суицида, алкоголизации или наркотизации.

На этапе формирования контрольной и экспериментальной групп для выявления признаков, отличающих эти группы друг от друга, мы использовали критерий Манна - Уитни. Также мы использовали этот критерий при завершении формирующего эксперимента. U-критерий Манна - Уитни – простой непараметрический статистический критерий, используемый для оценки достоверности различий между двумя выборками по уровню какого-либо признака, измеренного количественно. Критерий позволяет выявлять различия в значении параметра между малыми выборками.

Результаты применения этих методов для анализа полученных данных рассмотрены в следующем параграфе.

2.2. Результаты исследования особенностей формирования и проявления аутодеструктивного поведения в подростковом возрасте Практический этап нашего исследования начался с анкетирования студентов-первокурсников 17-19 лет, которое было проведено с целью определения проблем, важных для них в подростковом возрасте, предполагаемого направления профилактической и коррекционной работы. В анкетировании приняли участие 44 человека. Анкета, разработанная нами, включала ряд вопросов об особенностях подросткового возраста испытуемых – общем эмоциональном фоне, реализованных и нереализованных потребностях, характере проблем, стратегиях поиска ресурсов для их разрешения, важных источниках помощи и поддержки.

следующие сведения. Большинству респондентов подростковый возраст запомнился как период первой любви, частых влюбленностей (36%), 32% опрошенных помнят печальные события, разочарования, предательство, страдания, 18% вспоминают подростковый период как время радости, счастья, творчества. Для 9% самым значимым в этот период было общение с друзьями.

На вопрос о том, что ценного дал респондентам их подростковый возраст, 18% ответили, что стали больше ценить поддержку семьи, еще 18% приобрели новый жизненный опыт, 10% стали чувствовать себя взрослее, 8% отметили у себя смену взглядов, изменение характера. Опрошенные отмечали, что приобрели опыт конструктивного разрешения конфликтов, много поняли для себя важного, научились ценить дружбу, разбираться в людях и в себе, стали сильнее.

Трудности большинства респондентов в этот период были связаны с тем, что их не понимали близкие – родители (41%) и друзья (38%), с проблемами в учебе – с одноклассниками (23%) и учителями (10%). 14% испытуемых отметили попадание в «плохую компанию» и приобретение вредных привычек, 10% – проблемы любовных отношений. Тяжелые эмоциональные переживания – депрессии, беспричинная злость – были у 17% опрошенных. 23% респондентов справляться с трудностями помогали родные и друзья, 13% – родители, 27% справлялись самостоятельно, причем иногда из-за того, что не к кому было обратиться за помощью (2%). На вопрос о том, какой ресурс помощи и поддержки был бы для респондентов ценным и значимым в подростковом возрасте 61% ответили, что это были бы понимание и поддержка родных и друзей, доверительное общение с ними. Только 1 человек из 44 опрошенных упомянул возможность обращения за психологической помощью.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что большинство опрошенных в подростковом возрасте, сталкиваясь с трудностями межличностного взаимодействия и внутриличностными конфликтами, нуждались в психологической поддержке, но предпочитали искать ее в семье и среди друзей – у людей, которым они доверяли. Обращение за помощью к психологу большинство опрошенных как ресурс не рассматривали. Опрошенные оценивали попадание в «плохие компании», приобретение вредных привычек (аутодеструктивное поведение), тяжелое эмоциональное состояние как проблемы, негативные явления, но за профессиональной психологической помощью не обращались.

необходимости просветительской работы среди учащихся общеобразовательных школ – дети и подростки должны получать информацию о том, что в их школе работает психолог, с какими проблемами можно к нему обращаться, чем он может помочь. Также важно информировать школьников об экстренных линиях психологической помощи, учреждениях, куда можно обратиться. Для значительной части респондентов подростковый возраст был временем печальных событий, разочарований, но для многих он был периодом творчества, радости, счастья, давшим возможность развить в себе ценные качества – психологическую устойчивость, самостоятельность взглядов. Данные анкетирования еще раз подчеркивают значимость и необходимость массовой профилактической работы с подростками в форме тренингов личностного роста, развивающих занятий.

подростка в возрасте 11-17 лет. На этапе первичной диагностики с целью выявления личностных особенностей и черт характера подростков с высоким риском аутодеструктивного поведения, мы не разделяли испытуемых на контрольную и экспериментальную группу.

В ходе исследования были диагностированы следующие особенности.

Относительно риска суицида как самой опасной формы аутодеструктивного поведения в нашем исследовании диагностировались два аспекта (по Т.Н. Разуваевой) – «слом культурных барьеров» и «антисуицидальный фактор».

Слом культурных барьеров – показатель, характеризующий склонность к поиску культурных ценностей и нормативов, оправдывающих суицидальное поведение [105]. Высокие баллы по этому фактору у 24% мальчиков и 34% девочек 11- лет, 25% мальчиков и 11% девочек 15-16 лет, 29% юношей и 9%. девушек 17- лет. Гистограмма 1 отражает процентное соотношение подростков мужского и женского пола с высокими показателями по шкале «Слом культурных барьеров»

в трех возрастных группах. Данные диагностического обследования подростков 15-16 и 17-18 лет в этом случае рассматривались отдельно (как градация выраженности признака), так как при помощи критерия Краскела - Уоллиса мы установили, что возрастные группы 15-16 и 17-18-летних подростков мужского пола достоверно отличаются друг от друга по выраженности ряда признаков.

Подростки мужского пола этих возрастных групп отличаются по степени выраженности таких качеств как демонстративность (p = 0,0216), ощущение собственной несостоятельности (p = 0,0512), важности таких ценностей как иерархия (p = 0,0093), овладение (p = 0,0011), равенство (p = 0,0021).

Рис. 1. Процентное соотношение подростков мужского и женского пола, юношей и девушек с высокими показателями по шкале «Слом культурных барьеров» в трех возрастных группах Таким образом, риск суицида в этой возрастной группе подростков мужского пола, по данным нашего исследования, наиболее высок.

суицидальный риск – глубокое понимание чувства ответственности за близких, боязнь физических страданий [105]. Отсутствие этого фактора выявлено у 38% мальчиков и у 14% девочек 11-15 лет, 21% мальчиков и 9% девочек 15-16 лет и 29% юношей, 17% девушек 17-18 лет. Оба эти показателя – слом культурных барьеров и отсутствие антисуицидального фактора – выявлены у 20% мальчиков и 11% девочек 11-15 лет, 12% мальчиков и 6% девочек 15-16 лет и 14% юношей, 6%. девушек 17-18 лет.

«Антисуицидальный фактор» у подростков мужского пола 11-15 лет Рисунок 2 отражает распространенность сочетания слома культурных барьеров и отсутствия антисуицидального фактора у подростков мужского пола 11-15 лет. У 24% подростков высокие показатели по шкале «слом культурных барьеров против суицида», у 67% – средние показатели риска. Нет антисуицидального фактора у 38% подростков. Самое опасное сочетание – высокие или средние показатели по шкале «Слом культурных барьеров против суицида» и отсутствие антисуицидального фактора – у 20% подростков.

Средние баллы, полученные по всем шкалам методики «Опросник суицидального риска» у мальчиков и девочек – подростков отражены в рисунках 3 и 4.

Рис. 3. Результаты методики «Опросник суицидального риска» подростков мужского пола 11-15, юношей и девушек 15-17 лет Рисунок наглядно отображает значимые различия по всем шкалам.

Можно отметить, что у юношей 15-17 лет более высокие показатели социального пессимизма, максимализма, отсутствия временной перспективы.

Вопреки утверждению В.В. Ковалева о том, что негативные проявления исследовании была выявлена обратная тенденция относительно подростков мужского пола.

В то же время, показатели, связанные с суицидальным риском – «слом культурных барьеров против суицида» и «антисуицидальный фактор», отражают более низкую его степень у юношей 15-17 лет по сравнению с 11-15-летними подростков мужского пола.

У подростков женского пола отмечаются иные тенденции.

Рис. 4. Результаты методики «Опросник суицидального риска» подростков женского пола 11-15 и девушек 15-17 лет У подростков женского пола 11-15 лет показатели демонстративности, аффективности, уникальности, максимализма выше, чем у 15-17-летних, в то время как показатели несостоятельности, социального пессимизма, отсутствия временной перспективы, напротив, выше у 15-17-летних девушек.

Таким образом, у юношей и девушек 15-17 лет более высокие показатели перспективы. Мы связываем эти тенденции с широким распространением в невозможности обеспечить достойную жизнь большинству людей.

психологической профилактики суицидального поведения у младших подростков и необходимости проведения занятий, посвященных конструктивному планированию будущего и повышению самооценки как младших, так и старших подростков.

А.Е. Личко выделяет демонстративное, аффективное и истинное суицидальное поведение. Истинные попытки суицида могут ожидаться у 45% мальчиков и 54% девочек 11-15 лет, 23% юношей и 22% девушек 15-16 лет, 21% юношей и 24% девушек 17-18 лет, у остальных – демонстративные. А.Е. Личко подчеркивает, что за каждым видом суицидального поведения, даже демонстративного, стоят психологические трудности, требующие анализа и помощи [126].

Психологическая склонность к алкоголизации выявлена у 56% мальчиков и 76% девочек 11-15 лет, 49% юнлшей и 51% девушек 15-16 лет и 71% юношей, 76%. девушек 17-18 лет, к наркотизации – у 59% мальчиков и 46% девочек 11- лет, 39% юношей и 53% девушек 15-16 лет и 67% юношей, 62%. девушек 17- лет соответственно.

Также в нашем исследовании мы рассматривали Ввозвратные и гендерные особенности ценностно-смыслово сферы подростков.. Анализируя результаты, полученные с помощью методики «Тест смысложизненных ориентаций», мы выявили следующие закономерности, По сравнению с подростками мужского пола, подростки женского пола присвоили практически всем ценностям более высокие баллы. У подростков женского пола 11-15 лет по сравнению с 15-17-летними значимо выше показатели по шкалам «Цели в жизни» и «Локус контроля – жизнь» и ниже – по шкале «Локус контроля – Я».

Более низкие значения, присвоенные подростками женского пола 15-17 лет ценностям «Цели в жизни», характеризующим представления о достижимости целей в будущем, и «Локус контроля – жизнь», отражающим представления о способности контролировать ход собственной жизни, по сравнению с результатами 15-17-летних, согласуются с данными методики «Опросник суицидального риска», согласно которым подростки старшего возраста более пессимистичны в отношении планирования своего будущего, возможности достижения целей.

Для 11-15-летних подростков женского пола наиболее значимые ценности совпадают с ценностями подростков мужского пола, а для девушек 15лет наиболее значимые ценности – «Процесс жизни», «Цели в жизни».

Также можно отметить, что у 11-15-летних подростков женского пола наблюдаются завышенные показатели, в то время как у 15-17-летних – показатели, близкие к данным юношей.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что у юношей – более высокая удовлетворенность жизнью. Наиболее значимые ценности, общие для всех подростков – наличие в жизни целей в будущем, интерес к собственной жизни, ее эмоциональная насыщенность. Сопоставляя эти данные с результатами, полученными в ходе применения опросника суицидального риска, свидетельствующих о том, что у юношей и девушек 15-17 лет более высокие показатели несостоятельности, социального пессимизма, отсутствия временной перспективы, можно предположить, что планирование будущего, а также удовлетворенность жизнью в настоящем, имеют для подростка первостепенное значение, причем будущее одновременно является и притягательным, и пугающим. С одной стороны, подростки надеются осуществить свои цели, стать самостоятельными, с другой – боятся недостаточности ресурсов внешней среды – нестабильности экономической и социальной ситуации, собственной возможной несостоятельности во взрослой жизни. Это также доказывает необходимость работы психолога с подростками.

Анализируя результаты, полученные с помощью методики «Опросник ценностей Ш. Шварца», мы сравнивали значимость для подростка семи ценностных ориентаций: автономия (autonomy) – включенность (embeddedness), равенство (egalitarianism) – иерархия (hierarchy), гармония (harmony) – овладение (mastery).

В целом, можно отметить, сходство полученных данных с результатами методики «Тест смысложизненных ориентаций». У подростков мужского пола 11-15 лет по сравнению с 15-17-летними ниже показатели по всем шкалам. Для всех подростков мужского пола из пары «Включенность – автономии» более важна такая ценность как автономия, особенно интеллектуальная. Из пары «Овладение – гармония», гармония - более значимая ценность. У подростков 11-15 лет мужского пола в паре «Иерархия – равенство» нет явных предпочтений, в то время как у 15-17-летних более высокие балы были присвоены такой ценности как «Равенство».

Для подростков женского пола 11-15 лет из пары «Включенность – автономия» более предпочитаема ценность «Интеллектуальная автономия», у 15-17-летних нет значимых различий в предпочтении одной ценности из пары.

Из пары «Иерархия – равенство» для всех подростков женского пола более значима ценность «Равенство», из пары «Овладение – гармония» – ценность «Гармония». Подростки женского пола 11-15 лет по сравнению с 15летними присвоили более высокие значения ценностям «Интеллектуальная автономия», «Равенство», «Гармония» и более низкие значения – ценностям «Аффективная автономия» и «Овладение» (активное самоутверждение, направленное на «завоевание» природного и социального окружения и изменение его для достижения целей).

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что общими для всех подростков являются такие ценности как наличие в жизни целей в будущем, интерес к собственной жизни, ее эмоциональная насыщенность, гармония с социальным окружением, равенство, интеллектуальная автономия.

При анализе данных, полученных в итоге проведения методики оценки нервно-психологической устойчивости «Прогноз», нацеленной на выявление риска дезадаптации личности в условиях стресса, нами были сделаны следующие выводы.

У подростков мужского пола 11-15 и юношей 15-17 лет средние показатели нервно-психологической устойчивости практически одинаковы. У подростков женского пола 11-15 лет диагностирована более высокая нервнопсихологическая устойчивость, чем у 15-17-летних. У всех подростков низкие показатели нервно-психологической устойчивости, причем у девушек 15-17 лет – крайне низкие.

Как мы уже отмечали, низкий уровень нервно-психической устойчивости отражает высокую степень риска дезадаптации человека в условиях стресса, что является основанием для психокоррекционной и психопрофилактической работы, что подчеркивает ее важность и необходимость для данной группы подростков.

Для изучения ряда свойств личности испытуемых подростков, связанных с адаптацией или с дезадаптацией к социальным нормам и правилам в микросоциуме мы применяли методику диагностики социальнопсихологической адаптированности К. Роджерса и Р. Даймона в адаптации Т.В. Снегиревой.

При помощи данной методики можно выявить коэффициент социальнопсихологической адаптивности, а также оценить ряд показателей, отвечающих критериям адаптивности – дезадаптивности: «принятие – непринятие себя», «принятие других – конфликт с другими», «эмоциональный комфорт (оптимизм, уравновешенность – эмоциональный дискомфорт (тревожность, беспокойство или апатия)», «ожидание внутреннего контроля (ориентация на то, что достижение желаемых целей зависит от самого человека, акцентирование личностной ответственности и компетентности) – ожидание внешнего контроля (расчет на толчок и поддержку извне, пассивность в решении жизненных задач)», «доминирование – ведомость (зависимость от других)» и «уход от проблем».

У подростков женского пола 11-15 лет величина коэффициента адаптированности находится в пределах возрастной нормы, в то время как у всех остальных групп подростков коэффициент социально-психологической адаптированности завышен в сравнении с возрастной нормой, что может свидетельствовать о компенсаторных и гиперкомпенсаторных тенденциях в отношении подростков к самим себе и требованиям действительности.

У юношей 15-17 лет по сравнению с 11-15-летними подростками мужского пола значимо выше показатели по шкалам «Принятие себя», «Конфликт с другими», «Эмоциональный комфорт», «Эмоциональный дискомфорт», «Доминирование», «Уход от проблем» и более низкие показатели по шкалам «Внутренний контроль» и «Зависимость». В возрастных группах 11и 15-17 лет также наблюдаются различия по показателям, связанным с фактором «Доминирование – зависимость». Если подростки 11-15 лет отмечают у себя проявления склонности к зависимости от окружающих, то 15-17-летние юнои и девушки подчеркивают независимость и самостоятельность в своем поведении. В то же время подростки 11-15 лет присвоили высокие баллы показателю «Ожидание внутреннего контроля», продемонстрировав ориентацию на то, что достижение желаемых целей зависит от их усилий, личностной ответственности и компетентности. У обеих групп подростков мужского пола высокие значения присвоены полюсам факторов, свидетельствующим о принятии себя и других, эмоциональном комфорте, внутреннем контроле.

Полученные данные позволяют предположить, что для 15-17-летних юношей, по сравнению с 11-15-летними подростками мужского пола возрастает значимость самопринятия, ощущения самостоятельности и независимости, В то же время усиливается тенденция к уходу от проблем, то есть к их разрешению не на объективном, а на субъективном уровне.

У девушек 15-17 лет выше значения по показателю «Принятие себя» и ниже средние баллы по показателям «Неприятие себя», «Конфликт с другими», «Эмоциональный дискомфорт», «Зависимость», «Внутренний контроль», что может свидетельствовать о большей адаптированности и эмоциональном благополучии девушек 15-17 лет.

В то же время, по данным опросника выявления и оценки невротических состояний «К-78», у подростков женского пола 11-15 лет повышенная тревожность выявлена у 49% обследованных, признаки невротической депрессии – у 58%, астении – у 48%, истерического типа реагирования – у 33%, обцессивно-фобических нарушений – у 31%, вегетативные нарушения – у 25%.

У девушек 15-17 лет повышенная тревожность у 19%,, признаки невротической депрессии – у 28%, у 16% – признаки астении, у 9% – признаки истерического типа реагирования, 46% отмечают у себя признаки обцессивнофобических нарушений, 8% – вегетативных нарушений.

У подростков мужского пола 11-15 лет не выявлено невротических нарушений, у 15-17-летних юношей отмечаются завышенные показатели по всем шкалам, что может свидетельствовать о тенденции к компенсации, стремлениям соответствовать социальным ожиданиям, скрыть имеющиеся проблемы. Тревога отмечается у 14% испытуемых, у 9% выявлены вегетативные нарушения. Эти данные могут свидетельствовать о том, что к 15годам у юношей уже возникают некоторые признаки невротических состояний. У девушек эти признаки выражены достаточно сильно.

Для исследования проявлений эмоциональной зависимости и сходного с этим феноменом виктимного поведения использовалась методика исследования степени проявления созависимых моделей Б. Уайнхолда.

Большинство подростков мужского пола обеих возрастных групп проявляют среднюю степень выраженности созависимых моделей, очень высокой степени выраженности не наблюдалось в обеих группах. В то же время, число подростков с низкой степенью созависимости в возрастной группе 15- лет несколько снижено по сравнению с 11-15-летними. У испытуемых женского пола обеих возрастных групп встречается очень высокая степень выраженности созависимых моделей поведения и большая часть испытуемых (67% в группе 11летних и 79% в группе 15-17-летних) имеют высокую степень выраженности созависимых моделей поведения. Низкая степень выраженности практически не встречается.

Таким образом, можно отметить более высокую выраженность степени проявления созависимых моделей поведения у подростков женского пола по сравнению с подростками мужского пола. Б. Уайнхолд связывал большую выраженность склонности к созависимости и виктимному поведению у женщин с особенностями воспитания в рамках традиционной европейской культуры [306]. Эту точку зрения разделяли К. Эстес (2002) и Е.В. Михайлова (2002).

В то же время, в более старшей возрастной группе подростков обоего созависимости. Это подтверждает точку зрения М.Е. Литвака (1998), К. Бассиюне (1999) о том, что в первой, так называемой «негативной» фазе индивидуальный стиль поведения, избавиться от чрезмерной опеки, но взрослым обычно удается лишить подростка автономии, а «позитивная» фаза пубертата свидетельствует о том, что человек прекратил борьбу за свободу и самостоятельность, полностью подчинившись требованиям среды и значимых взрослых [189].

Р. Келлермана применялась нами для исследования уровня проявления психологических защит у подростков разных возрастных групп и изучения связей показателей, характеризующих аутодеструктивное поведение, с выраженностью психологических защит и характера этих связей.

Изучая данные, полученные в результате использования методики, можно сделать вывод о том, что у подростков мужского пола 11-15 лет наиболее интеллектуализация; подавление и замещение – наименее выраженные психологические защиты; у 15-17-летних – отрицание, рационализация, интеллектуализация, проекция. У подростков женского пола 11-15 лет максимально выраженная психологическая защита – отрицание, у 15-17-летних – отрицание, регрессия, реактивное образование и проекция.

В целом, можно отметить, что с возрастом защитные механизмы теряют свою интенсивность. У подростков женского пола защитные механизмы более выражены.

Сравнение данных по диагностическим методикам групп подростков с высоким риском аутодеструктивного поведения (суицидального риска, риска алкоголизации, наркотизации, созависимого поведения) и низким риском особенностях и чертах характера, влиянии пола и возраста на повышение риска аутодеструктивного поведения в подростковом возрасте.

суицидального риска» Т.Н. Разуваевой подростков мужского пола 11-15 лет из групп с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения наглядно представлено на рисунке 5.

Рис. 5. Соотношение показателей методики «Опросник суицидального риска»

групп подростков мужского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения Анализируя результаты, представленные в гистограмме, можно сделать вывод о том, что в данных группах значимо различаются практически все показатели – демонстративности, аффективности, уникальности, социального «Антисуицидальный фактор». Показатели аффективности, уникальности, «Слом культурных барьеров», «Отсутствие временной перспективы» выше у группы высокого риска аутодеструктивного поведения, а показатели «Социальный пессимизм», «Максимализм», «Антисуицидальный фактор» – наоборот, ниже.

Мы связываем различие этих показателей с тем, что подростки 11-15 лет сверстников, что поддерживает их самооценку. Высокая аффективность препятствует адаптации в классе, общению со сверстниками. Высокие перенимать у окружающих успешный опыт преодоления неудач и адаптации, также отмечаются у группы подростков с высоким риском аутодеструктивного поведения.

Ощущение собственной несостоятельности – одна из важнейших причин дезадаптации и аутодеструктивного поведения, как и отсутствие временной перспективы – позитивных планов на будущее. Эти показатели значимо выше у Показатели социального пессимизма высоки у обеих групп.

Рис. 6. Соотношение показателей методики «Опросник суицидального риска»

подростков женского пола 11-15 лет групп с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения «Уникальность», «Несостоятельность». Более низкие показатели группы с высоким риском аутодеструктивного поведения по фактору «Отсутствие временной перспективы» и низкие показатели обеих групп отражают недооценку важности приложения усилий для реализации жизненных планов, наличие иллюзий, возможно компенсаторных, о будущем без проблем и трудностей.

Таким образом, у подростков женского пола группы с высоким риском аутодеструктивного поведения в отличие от подростков мужского пола того же аффективности, несостоятельности, уникальности, отсутствия временной перспективы. В отношении таких показателей как «Слом культурных барьеров против суицида» и «Антисуицидальный фактор» наблюдаются следующие соотношения. Показатель «Антисуицидальный фактор» выше у обеих групп подростков женского пола по сравнению с мужским.

У подростков 15-17 лет по данной методике выявлены следующие соотношения показателей.

Рис. 7. Соотношение показателей методики «Опросник суицидального риска»

юношей 15-17 лет групп с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков мужского пола 11-15 лет группы с высоким риском аутодеструктивного поведения более высокие показатели демонстративности, аффективности, уникальности, несостоятельности, максимализма, отсутствия временной перспективы.

В отличие от подростков мужского пола 11-15 лет показатель демонстративности у 15-17-летних подростков группы с высоким риском аутодеструктивного поведения более высокий по сравнению с группой с низким риском. Если у 11-15-летних подростков мужского пола демонстративность является чертой характера, связанной с более свободным самоутвеждением, аутодеструктивного поведения, то у подростков 15-17 лет демонстративность препятствует адаптации к коллективу сверстников, затрудняет общение.

Также выявлены более высокие показатели по шкале «Уникальность»

(неспособность или недостаточное умение использовать свой и чужой жизненный опыт для решения проблем) во всех описанных группах с высоким риском аутодеструктивного поведения.

Рис. 8. Соотношение показателей методики «Опросник суицидального риска»

девушек 15-17 лет групп с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков женского пола 15-17 лет группы с высоким риском несостоятельности, максимализма, снижен антисуицидальный фактор.

Таким образом, высокие показатели аффективности, уникальности, показатель «Отсутствие временной перспективы» соответствуют боле высоким показателям риска аутодеструктивного поведения – суицида, наркотизации, алкоголизации, созависимрсти и являются факторами, повышающими его риск в подростковом возрасте.

При анализе данных по методике диагностики социальной адаптации К. Роджерса и Р. Даймона в адаптации Т.В. Снегиревой выявились следующие различия между подростками с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения.

Рис. 9. Соотношение показателей методики диагностики социальной адаптации К. Роджерса и Р. Даймона в адаптации Т.В. Снегиревой групп подростков мужского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков мужского пола 11-15 лет группы высокого риска аутодеструктивного поведения выше показатели по шкале «Зависимость» и «Коэффициент адаптивности», не включенный в гистограмму со значением 39,71 и 48,67 баллов в среднем соответственно. У подростков мужского пола 15лет соотношение показателей несколько иное, что отражено на рисунке 6.

Рис. 10. Соотношение показателей методики диагностики социальной адаптации К. Роджерса и Р. Даймона в адаптации Т.В. Снегиревой групп юношей 15-17 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков мужского пола 15-17 лет группы высокого риска аутодеструктивного поведения обращает на себя внимание высокое среднее значение по показателю «Принятие себя». Мы считаем это следствием активизации компенсаторных механизмов психологической защиты. Значения коэффициента адаптированности, не представленного на гистограмме, более высоки у представителей группы низкого риска аутодеструктивного поведения (45 и 48,7).

Эти результаты можно интерпретировать с помощью двух диаметрально противоположных гипотез. С одной стороны, коэффициенты адаптивности обеих групп признаются завышенными, что свидетельствует об активизации аутодеструктивного поведения более близки к норме. С другой стороны, есть вероятность, что подростки группы высокого риска аутодеструктивного поведения менее адаптированы. Этот вопрос будет прояснен при анализе результатов методики исследования психологических защит.

Рис. 11. Соотношение показателей методики диагностики социальной адаптации К. Роджерса и Р. Даймона в адаптации Т.В. Снегиревой групп подростков женского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения аутодеструктивного поведения выше средние показатели по шкалам «Неприятие себя», «Конфликт с другими», «Эмоциональный комфорт», «Эмоциональный аутодеструктивного поведения, чем у экспериментальной (40,13), как и показатель «Принятие себя». Более высокие показатели по шкале лжи свидетельствуют о большем стремлении к социально одобряемому поведению подростков группы высокого риска аутодеструктивного поведения.

Рис. 12. Соотношение показателей методики диагностики социальной адаптации К. Роджерса и Р. Даймона в адаптации Т.В. Снегиревой подростков групп девушек 15- лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У девушек 15-17 лет значения коэффициента адаптированности более высоки у представителей группы высокого риска аутодеструктивного поведения (52,7 и 46,1). Значения выше 50 баллов описываются автором методики как адаптации.

Относительно других показателей можно отметить, что в данном случае у группы высокого риска аутодеструктивного поведения более высокие средние баллы по шкалам «Принятие себя», «Принятие других», «Внешний контроль», «Доминирование», «Уход от проблем», «Шкала лжи», у группы низкого риска аутодеструктивного поведения – показатели «Эмоциональный комфорт», «Эмоциональный дискомфорт», «Зависимость». Таким образом, у подростков женского пола 15-17 лет наблюдаются примерно те же соотношения, что и у 11летних.

Завышенные (компенсаторно) или заниженные показатели по шкале «Адаптация» – важнейший параметр, особенно для младшего подросткового возраста.

Дезадаптивность, неудовлетворенность окружающими и ситуацией, так же, как и ощущение собственной несостоятельности, служат факторами, повышающим риск аутодеструктивного поведения.

Также мы исследовали различия показателей групп высокого и низкого риска аутодеструктивного поведения в сфере ценностных ориентаций.

Относительно ценностей, касающиеся субъективной удовлетворенности человека своей жизнью, исследованных с помощью теста смысложизненных ориентаций (СЖО) Д.А. Леонтьева, были сделаны следующие предположения и выводы.

Рис. 13. Соотношение показателей методики «Тест смысложизненных ориентаций» (СЖО) Д.А. Леонтьева групп подростков мужского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков мужского пола 11-15 лет групп высокого и низкого риска аутодеструктивного поведения практически нет значимых различий уровня выраженности ценностей, связанных со смысложизненными ориентациями, как по показателям, представленным в гистограмме, так и по показателю «Осмысленность жизни» (средние значения 96 у группы высокого риска аутодеструктивного поведения и 95,4 балла у группы низкого риска). У группы высокого риска аутодеструктивного поведения этот показатель несколько ниже, как и показатель по шкале «Цели в жизни», что позволяет предположить у представителей этой группы большую неуверенность в будущем, в своей способности к достижению целей.

Рис. 14. Соотношение показателей методики «Тест смысложизненных ориентаций» (СЖО) Д.А. Леонтьева групп подростков женского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения Практически такие же соотношения наблюдаются в этой возрастной группе у подростков женского пола. В группе низкого риска аутодеструктивного поведения выше средние показатели по шкалам «Цели в жизни», «Локус контроля – Я», в группе высокого риска – по показателю «Осмысленность жизни» (111 и 105 баллов соответственно). Можно отметить, что показатели по этой шкале у подростков женского пола выше, чем у подростков мужского пола.

подростков этой возрастной группы в большей степени связаны с сепарацией, с обретением самостоятельности, самоопределением.

Рис. 15. Соотношение показателей методики «Тест смысложизненных ориентаций» (СЖО) Д.А. Леонтьева групп подростков юноошей 15-17 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков мужского пола 15-17 выявлены различия показателей «Результат», «Локус контроля – Я» в группах высокого и низкого риска аутодеструктивного поведения. То есть у подростков группы низкого риска аутодеструктивного поведения ниже удовлетворенность результативностью жизни, самореализацией. По шкале «Осмысленность жизни» значимых различий аутодеструктивного поведения, 104 – у подростков группы низкого риска).

Также можно отметить, что по сравнению с подростками 11-15 лет, у всех подростков 15-17 лет выше показатель «Осмысленность жизни».

Рис. 16. Соотношение показателей методики «Тест смысложизненных ориентаций» (СЖО) Д.А. Леонтьева групп девушек 15-17 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения аутодеструктивного поведения наблюдается различие показателей по шкалам «Результат» и «Локус контроля – жизнь», что свидетельствует о том, что в группе высокого риска аутодеструктивного поведения ниже удовлетворенность результативностью жизни, уверенность в своей способности управлять ею. По показателю «Осмысленность жизни» различий в группах не наблюдается (средние баллы в экспериментальной группе – 102, в контрольной – 103,7).

Таким образом, у подростков 11-15 лет группы высокого риска аутодеструктивного поведения отмечается неуверенность в своей способности к достижению значимых целей в будущем, к установлению контроля над собственной жизнью, достижению самостоятельности, у подростков 15-17 лет отмечается более низкая по сравнению со сверстниками удовлетворенность результативностью своей жизни, самореализацией.

Как мы уже отмечали, в опроснике ценностей Ш. Шварца акцент сделан на диагностику «ценностей культуры», к которой человек принадлежит, окружающими людьми и социальным миром.

Таким образом, при помощи данной методики мы сравнивали значимость для подростка экспериментальной и контрольной групп семи ценностных ориентаций: автономия (autonomy) – включенность (embeddedness), равенство (egalitarianism) – иерархия (hierarchy), гармония (harmony) – овладение (mastery).

Рис. 17. Соотношение показателей методики «Опросник ценностей Ш. Шварца»

групп подростков мужского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков мужского пола 11-15 лет групп высокого и низкого риска аутодеструктивного поведения наблюдаются значимые различия по шкалам таких ценностей как «Включенность», «Аффективная автономия», «Иерархия», «Равенство», «Гармония». Характер различий указывает на большую важность включенности в социальные отношения, гармонии с окружающими людьми для подростков группы высокого риска аутодеструктивного поведения.

Также обращает на себя внимание высокая значимость обеих полярных ценностей пары равенство (egalitarianism) – иерархия (hierarchy), что может в потребностью в отношении к себе как к равному и потребностью в безопасности, субординацией Рис. 18. Соотношение показателей методики «Опросник ценностей Ш. Шварца»

групп подростков женского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков женского пола 11-15 лет группы высокого риска аутодеструктивного поведения ниже, чем в группе низкого риска средние показатели по шкалам ценностей «Иерархия», «Интеллектуальная автономия» и выше – по шкалам «Включенность», «Аффективная автономия». То есть, в отличие от подростов мужского пола того же возраста, девочки эгруппы высокого риска аутодеструктивного поведения высоко ценят как способность быть частью сообщества, так и автономию и равенство.

Рис. 19. Соотношение показателей методики «Опросник ценностей Ш. Шварца»

групп юношей 15-17 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У юношей 15-17 лет обеих групп выявлены следующие различия. У подростков группы высокого риска аутодеструктивного поведения ниже средние «Включенность», «Аффективная автономия», «Гармония».

Рис. 20. Соотношение показателей методики «Опросник ценностей Ш. Шварца»

групп девушек 15-17 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У девушек 15-17 лет группы высокого риска аутодеструктивного поведения ниже показатели по шкале «Овладение как ценность», выше – по шкалам «Включенность», «Интеллектуальная автономия», «Гармония».

акцентирующим как включенность в социальный мир, гармонию с ним, так и показатели, связанные с автономией.

Важно отметить, что высокая значимость общечеловеческих ценностей – стремления быть благородным, убеждения, что от подростка зависит счастье и благополучие других, стремление соответствовать ожиданиям значимых людей и социальным стереотипам), могут стать как фактором, провоцирующим аутодеструктивное поведение – при несоответствии черт характера и поступков подростка его идеалам – так и наоборот, фактором, снижающим риск аутодеструктивного поведения.

В нашем исследовании средние показатели по ряду шкал выраженности ценностей выше у подростков группы высокого риска аутодеструктивного поведения, что можно объяснить неадаптивностью, неспособностью поступать в соответствии с ценностными ориентациями в повседневной жизни.

представителей групп высокого и низкого риска аутодеструктивного поведения с помощью методики «Прогноз» были выявлены следующие различия, представленные на рисунке 21.

Рис. 21. Соотношение показателей методики оценки нервно-психологической устойчивости «Прогноз» групп подростков с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения Как можно отметить, разницы показателей в группах подростков мужского пола 11-15 практически нет, в то время как в остальных группах наблюдаются значимые различия – у подростков группы высокого риска аутодеструктивного поведения показатели нервно-психологической устойчивости ниже. Максимальны различия между группами высокого и низкого риска аутодеструктивного поведения у юношей 15-17 лет.

Низкая нервно-психологической устойчивость рождает неуверенность в себе, активизирует защитные механизмы. Повышение нервно-психологической устойчивость – важный фактор профилактики аутодеструктивного поведения как реакции на травматические события.

Невротические нарушения уже встречаются у подростков, так как характер формируется в первые 5-7 лет жизни и к подростковому возрасту, особенно у старших подростков, могут начаться невротические проявления аутодеструктивного поведения по шкалам опросника выявления и оценки невротических состояний «К-78», можно отметить, что у подростков мужского пола 11-15 лет обеих групп, не выявлено невротических нарушений, у 15-17летних юношей группы высокого риска аутодеструктивного поведения повышенная тревожность отмечается у 36%, у 21% – обцессивно-фобических нарушения, у 12% – вегетативные нарушения, в то время как в группе низкого риска аутодеструктивного поведения повышенная тревожность была выявлена у 11% испытуемых, у 5% выявлены вегетативные нарушения.

У подростков женского пола 11-15 лет нет значимых различий между показателями обеих групп – они свидетельствуют о выраженном неблагополучии в обеих группах – повышенная тревожность выявлена у 49% обследованных, признаки невротической депрессии – у 58%, астении – у 48%, истерического типа реагирования – у 33%, обцессивно-фобических нарушений – у 31%, вегетативные нарушения – у 25%.

У девушек 15-17 лет группы низкого риска аутодеструктивного поведения повышенная тревожность наблюдалась у 11%, признаки невротической депрессии – у 22%, у 15% - признаки астении, у 9% – признаки истерического типа реагирования, 40% отмечают у себя признаки обцессивнофобических нарушений, 8% – вегетативных нарушений, в то время как в экспериментальной группе повышенная тревожность отмечается у 63% подростков, у 42% отмечаются признаки невротической депрессии, у 52% признаки обцессивно-фобических нарушений, 12% - вегетативных нарушений.

Таким образом, можно сделать вывод о более сильной степени выраженности невротических нарушений в группе высокого риска аутодеструктивного поведения подростков 11-15 лет обоего пола и 15-17 лет – мужского пола.

С помощью методики ПДО А.Е. Личко мы получили широкий спектр данных о различиях подростков с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения, психологических особенностях последних.

Во-первых, применение ПДО позволило нам отсеять и не рассматривать случаи органической патологии – минимальных мозговых дисфункций.

суицидальных попыток подростков групп подростков с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения. Если в группе с низким риском аутодеструктивного поведения истинные попытки суицида могут ожидаться у 45% мальчиков и 54% девочек 11-15 лет, 22% юношей и 23% девушек 15-17 лет (у остальных могут ожидаться демонстративные попытки суицида), то в группе подростков с высоким риском аутодеструктивного поведения мужского пола 11лет доля возможных истинных и демонстративных суицидальных попыток одинакова (по 40%), у подростков мужского пола 15-17 лет – 25% истинных и 75% – демонстративных, у подростков женского пола 11-15 лет – 56% истинных и 40% демонстративных суицидальных попыток, а у подростков женского пола 15-17 лет – 56% истинных и 40% демонстративных попыток.

Таким образом, в группах подростков 15-17 лет и группе подростков женского пола 11-15 лет с высоким риском аутодеструктивного поведения этот показатель выше, чем в соответствующих группах подростков с низким риском, а в группе подростков мужского пола 11-15 лет высокого риска аутодеструктивного поведения этот показатель ниже, чем в группе низкого риска.

В нашем случае в группе с высоким риском аутодеструкции были выявлены подростки мужского пола 11-15 лет с эпилептоидным, гипертимным, неустойчивым, истероидным, шизоидно-истероидным типами акцентуации характера, подростки женского пола 11-15 лет с психоастеническим, эпилептоидным, гипертимным, лабильным типами акцентуации характера, юноши 15-17 лет с лабильным, гипертимно-истероидным, психоастеническим, неустойчивым типами акцентуации характера, деаушки 15-17 лет с лабильным, типами акцентуации характера. Различия групп по другим параметрам, гистограммами, представленными ниже.

Рис. 22. Соотношение показателей методики «ПДО» А.Е. Личко групп подростков мужского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков мужского пола 11-15 лет группы с высоким риском мужественности, так и женственности в системе отношений, риска социальной дезадаптации.

Рис. 23. Соотношение показателей методики «ПДО» А.Е. Личко групп подростков женского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков женского пола 11-15 лет группы с высоким риском эмансипации в самооценке, ниже риск социальной дезадаптации, показатель «Женственность в системе отношений».

Рис. 24. Соотношение показателей методики «ПДО» А.Е. Личко групп юношей 15-17 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У юношей 15-17 лет группы с высоким риском аутодеструктивного поведения выше показатели мужественности в системе отношений, ниже склонность к делинквентности.

Рис. 25. Соотношение показателей методики «ПДО» А.Е. Личко групп девушек 15-17 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У девушек 15-17 лет группы с высоким риском аутодеструктивного поведения средние показатели по шкалам либо ниже результатов группы с низким риском, либо значимо не отличаются от них.

Для изучения различий в выраженности психологических защитных механизмов подростков групп подростков обеих возрастных категорий мы Р. Плучека, Г. Келлермана в обеих группах.

Рис. 26. Соотношение показателей методики «Механизмы психологической защиты» Р. Плучека, Г. Келлермана у групп подростков мужского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У подростков мужского пола 11-15 лет, максимально выражены у обеих групп такие защитные механизмы как отрицание и интеллектуализация. У группы с высоким риском аутодеструктивного поведения также одним из ведущих защитных механизмов, кроме перечисленных, является реактивное образование.

У группы с низким риском аутодеструктивного поведения ярче выражены такие защитные механизмы как отрицание, регрессия, компенсация, замещение, у группы с высоким риском – подавление, реактивное образование.

Таким образом, можно предположить, что причинами высокого риска защитных механизмов как отрицание, регрессия, компенсация, замещение и реактивного образования.

У подростков женского пола этой возрастной группы выявлено следующее соотношение выраженности механизмов психологических защит в группах с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения.

Рис. 27. Соотношение показателей методики «Механизмы психологической защиты» Р. Плучека, Г. Келлермана групп подростков женского пола 11-15 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения Максимально выраженными психологическими защитами у подростков женского пола группы с высоким риском аутодеструктивного поведения являются отрицание, интеллектуализация, проекция, реактивное образование и компенсация, в группе с низким риском - отрицание, интеллектуализация, реактивное образование. То есть у всех подростков женского пола 11-15 лет ведущими защитными механизмами являются отрицание, интеллектуализация, реактивное образование.

У группы с высоким риском аутодеструктивного поведения сильнее выражены такие психологические защиты как реактивное образование, отрицание, регрессия, компенсация, замещение, интеллектуализация, проекция, компенсация, у группы с низким риском – подавление, Таким образом, можно сделать вывод о более сильной выраженности защитных механизмов у подростков женского пола 11-15 лет группы с высоким риском аутодеструктивного поведения. Также обращает на себя внимание противоположность соотношения показателей групп подростков мужского и женского пола этого возраста. Если у подростков мужского пола группы с механизмов выражены слабее, у подростков женского пола той же группы эти механизмы выражены более ярко.

На следующей гистограмме представлены данные, полученные в результате применения методики «Механизмы психологической защиты»

Р. Плучека, Г. Келлермана у юношей 15- Рис. 28. Соотношение показателей методики «Механизмы психологической защиты» Р. Плучека, Г. Келлермана групп юношей 15-17 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения У юношей 15-17 лет обеих групп максимально выражены такие высоким риском аутодеструктивного поведения выше, чем у контрольной, средние значения практически по всем шкалам, что свидетельствует о большей степени выраженности всех защитных механизмов, кроме компенсации.

В сравнении с возрастной группой 11-15-летних подростов мужского пола можно отметить более сильную выраженность психологических защит как в обеих группах более старшего возраста, а также различие в соотношении выраженности психологических защит в группах с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения. Если в случае 11-15-летних подростков можно предположить недостаточность защитных механизмов, связанную с этим повышенную чувствительность, то во случае 15-17-летних речь может идти о более выраженных сложностях в адаптации к социальной реальности в связи с искажением ее восприятия психологическими защитными механизмами.

У подростков 15-17 лет женского пола наблюдаются следующие соотношения выраженности механизмов психологических защит.

Рис. 29. Соотношение показателей методики «Механизмы психологической защиты» Р. Плучека, Г. Келлермана групп девушек 15-17 лет с высоким и низким риском аутодеструктивного поведения Как можно отметить, максимально выражены у группы с высоким риском аутодеструктивного поведения такие психологические защиты как регрессия, отрицание, проекция, интеллектуализация, у контрольной группы – реактивное образование. У группы с высоким риском аутодеструктивного поведения выше средние значения по показателям выраженности регрессии, компенсации, проекции, у группы с низким риском аутодеструктивного поведения ярче выражен такой механизм как реактивное образование.

Сопоставляя результаты применения методики диагностики психологических защит у подростков женского пола двух возрастных групп, можно отметить схожие соотношения выраженности защитных механизмов групп как высокого, так и низкого уровня риска аутодеструктивного поведения с усилением выраженности психологических защит в старшей возрастной группе.

Как уже отмечалось, у подростков мужского пола выражена противоположная тенденция.

С помощью процедур кластерного и корреляционного анализа мы выявили некоторые факторы – личностные черты, моральные ценности подростков, связанные с их эмоциональным благополучием и риском аутодеструктивного поведения.

У подростков мужского пола 11-15 лет показатель «слом культурных барьеров» положительно связан с показателями «аффективность», «социальный пессимизм», «неприятие себя», «эмоциональный дискомфорт», «уход от проблем», «внешний контроль», «зависимость», «выраженность созависимых моделей поведения», отрицательно – с показателями «демонстративность», «осмысленность жизни», «цели в жизни», «результаты в жизни», «локус контроля – Я», «локус контроля – жизнь», ценностями «иерархия» (признание важности социальной иерархии, неравного распределения власти и ресурсов), «равенство» (взгляд на других как на морально равных, имеющих такие же базовые потребности). То есть с культурными и ценностными стереотипами, оправдывающими самоубийство, у подростков связаны неприятие себя, повышенная значимость других по сравнению с собой. Демонстративность в поведении используется как ресурс, понижающий вероятность суицида за счет удовлетворения от проявления собственной индивидуальности.

У юношей 15-17 лет показатель «слом культурных барьеров»

положительно связан с показателем «отсутствие временной перспективы», «аффективность», отрицательно – с показателями «антисуицидальный фактор», «осмысленность жизни», «локус контроля – жизнь», «аффективная автономия», «внутренний контроль» и такими ценностями как «овладение» (важность для человека экспансии и «завоевании» окружающего мира) и «включенность». То есть для снижения риска суицида им необходимо ощущение контроля над собственной жизнью, ее осмысленности.

отрицательно коррелирует с показателями «интеллектуальная автономия», «конфликт с другими», ценностями «включенность в общество», «иерархия». У девочек этого же возраста в этой группе есть и показатель «несостоятельность».

противопоставляются уникальности как неспособности перенимать позитивный «осмысленность жизни», «локус контроля – Я», «аффективная автономия», Делинквентность рассматривается подростками как ресурс, связанный со свободой от норм общества. У девушек 15-17 лет показатель «антисуицидальный фактор» положительно коррелирует с показателями «результаты в жизни», «интеллектуальная автономия», отрицательно – с показателями «тревожность», ценностью «овладение как ценность», то есть риск суицида снижается, когда девушки достигают в жизни собственных целей и при этом у них нет необходимости «завоевывать» мир, а есть возможность стать его гармоничной общественных норм, таких, как «включенность в социальные отношения», повышающим риск делинквентного поведения подростков, высокая значимость эмоционального благополучия повышает риск аутодеструктивного поведения.

Показатель «риск алкоголизации» у мальчиков 11-15 лет отрицательно коррелирует с показателями «временная перспектива», и положительно – с показателями «локус контроля – жизнь», «овладение». То есть риск алкоголизации повышается при отсутствии планов на будущее.

Используя критерий Краскела-Уоллиса, мы установили, что группы подростков мужского пола 11-15 лет с выраженным риском алкоголизации и его отсутствием, достоверно отличаются друг от друга по таким показателям как отражение в самооценке реакции эмансипации (p = 0,0087), конформность (p = 0,0179), шкала лжи методики диагностики нервно-психической устойчивости (p = 0,0341), зависимость (р=,0071), доминирование (p = 0,0252), внешний контроль (p = 0,0101), риск социальной дезадаптации (р = 0,028), мужественность (р = 0,006), женственность (р = 0,0064).

У юношей 15-17 лет показатель «риск алкоголизации» связан с такой чертой характера как конформность, необходимостью внешнего контроля и такими ценностями как «включенность», «иерархия», «выраженность созависимых моделей поведения», то есть риску алкоголизации особо подвержены юноши, которые высоко ценят групповую сплоченность, соблюдают правила, принятые в группе, не могут противостоять им. У девочек 11-15 лет показатель «риск алкоголизации» положительно коррелирует с показателем «демонстративность» и отрицательно – с показателями «уровень нервно-психической устойчивости», а также с такой ценностью как «включенность» (тесная связь с социальным окружением). Таким образом, алкоголизация у них связана с желанием произвести впечатление на окружающих и с компенсацией низкой нервно-психической устойчивости. У девочек 15-17 лет показатель «риск алкоголизации» положительно коррелирует с такими показателями как «уникальность», «конформность», «риск депрессии», «регрессия как защитный механизм» и ценностями «включенность», «овладение». Вероятно, при столкновении с проблемами, которые сложно решить только с помощью собственного опыта, которого у подростка еще недостаточно, и появляется тяга к алкоголю. По критерию Краскела-Уоллиса, степень риска алкоголизации и наркотизации в этой группе взаимозависимы (p = 0,0179).

Показатель «риск наркотизации» у мальчиков 11-15 лет связан положительной корреляционной связью с показателем «максимализм», а у девушек 15-17 лет – с показателем «тревожность».

По критерию Краскела-Уоллиса в этой возрастной группе девушек степень риска наркотизации связана с риском социальной дезадаптации (p = 0,0422), склонностью к депрессии (p = 0,0031), показателем женственности (р = 0,0486).

По результатам применения процедур факторного анализа было выявлено, что значение показателей суицидального риска, наркотизации, алкоголизации объединены у подростков мужского пола 11-15 лет в одну группу с показателями демонстративности, аффективности, неприятия других, эмоциональный дискомфорт, уход от проблем», ценностями «включенность», «иерархия», «завоевание мира», «гармония», «равенство», у юношей 15-17 лет – с низким показателем по шкале «осмысленность жизни», ценностью «включенность», выраженностью внешнего контроля. Девочки 11-15 лет аутодеструктивного поведения, ценности «включенность», «аффективная автономия», «равенство», девушки 15-17 лет – ценности «гармония», «цели в жизни», «жизнь как процесс», «локус контроля – Я».

В ходе исследования особенностей формирования, проявления и возможностей профилактики аутодеструктивного поведения в подростковом возрасте, мы экспериментально исследовали влияние гендерных различий и фазы пубертата на риск проявления аутодеструктивного поведения у подростков.

Вопрос об изменении степени риска аутодеструктивного поведения в зависимости от фазы подросткового возраста не находит однозначного ответа в литературе, как и вопрос о влиянии факторов, связанных с гендерными различиями. Отмечается, что в младшем подростковом возрасте суицидальные попытки наблюдаются у мальчиков и девочек приблизительно поровну, а в среднем и старшем пубертатном периоде попытки самоубийства совершают по преимуществу девочки (Ю.В. Попов, А.А. Пичиков, 2011).

Относительно аутодеструктивного поведения взрослых описаны следующие гендерные особенности. Целью суицида у мужчин чаще становится поиск решения возникшей проблемы, невозможность найти иные выходы из ситуации. У женщин чаще отмечается демонстративное суицидальное поведение. Решение о самоубийстве у мужчин чаще носит спланированный, у женщин – спонтанный характер. Алкогольное поведение женщин и мужчин различно. Аутистическое поведение, характеризующееся отсутствием приспособления к действительности с уходом в мир фантазий, отказом от общения и выбором одиночества, значительно чаще выявляется у мужчин.

Нарушения пищевого поведения, виктимное и созависимое поведение также более широко распространено среди женщин (O. Вейнингер, 1997).

Относительно показателей «Слом культурных барьеров против суицида»

и «Антисуицидальный фактор» было выявлено, что среднее значение показателя «Слом культурных барьеров против суицида» возрастает в каждой возрастной группе подростков и юношей мужского пола и снижается в соответствующих группах девушек. В то же время, значимые различия (по критерию Манна – Уитни) между величинами показателей, характеризующих риск суицида, алкоголизации, наркотизации, созависимого поведения отсутствовали, как и значимые различия по этим показателям между возрастными группами подростков (по критерию Краскла – Уоллиса). В то же время, группы подростков мужского и женского пола 11-15 лет достоверно отличаются друг от друга по ряду параметров, связанных с повышенным риском аутодеструктивного поведения – показателям большей демонстративности в поведении у мальчиков (p = 0,0093), ощущения собственной несостоятельности у девочек (p =0,0121), большей важности ценности «включенность в группу» для девочек (p = 0,02) и «иерархия» (p = 0,03), «интеллектуальная автономия» (p =0,016) для мальчиков.

Также девочки чаще отмечают у себя признаки вегетативных нарушений, что может говорить о более высоком риске соматизации. Показатель демонстративности и ценность «иерархия» (признание важности социальной иерархии, неравного распределения власти и ресурсов) в группе подростков мужского пола 11-15 лет отрицательно коррелирует с показателем «Слом культурных барьеров против суицида». То есть для подростков мужского пола этой возрастной группы, в отличие от девочек и юношей 15-17 лет демонстративность является ресурсом профилактики суицидального поведения, средством повышения самооценки и возможным способом сигнала о личностном неблагополучии. Показатель «несостоятельность» у подростков женского пола 11-15 лет отрицательно коррелирует с показателем «антисуицидальный фактор», то есть для этой группы подростков ощущение собственной несостоятельности является особо значимым фактором, повышающим риск суицидального поведения.

Группы юношей и девушек 15-17 лет достоверно отличаются друг от друга по показателям важности ценностей «Включенность в группу» (p = 0,0053), «Цели в жизни» (p =0,03921), «Гармония» (p = 0,0091), «Астения»

«Доминирование» (p = 0,003). Эти показатели не связаны с рисками суицидального поведения, алкоголизации и наркотизации.

Таким образом, процедуры кластерного и корреляционного анализа позволили выявить качественно иной характер связи показателей риска разных форм аутодеструктивного поведения с другими характеристиками в группах подростков мужского и женского пола, а также юношей и девушек, несмотря на отсутствие достоверных различий между величиной показателей риска аутодеструкции. Можно связать отсутствие различий и со спутанностью ролей, незавершенностью процесса формирования идентичности, в том числе гендерной. Кроме того, по результатам нашего исследования, мужественность в системе отношений у подростков обоих полов и возрастных групп выражена достаточно сильно (Рисунок 20).

Рис. 20. Мужественность и женственность в системе отношений у подростков 11лет и юноше1 и девушек 15-17 лет Отсутствие различий показателей, связанных с аутодеструктивным поведением, в частности, с риском суицида в возрастных группах 11-15 лет и 15лет может объясняться оценкой когнитивного и ценностного аспектов суицидального поведения, в то время как у младших подростков большую роль играет и аффективный компонент суицидального поведения.

В целом, по итогам констатирующего эксперимента можно отметить, что у подростков риск проявления любой формы аутодеструктивного поведения чаще всего связан с неприятием себя, эмоциональным дискомфортом, зависимостью от других, ощущением бессмысленности собственной жизни, но аутодеструктивного поведения на разных этапах подросткового возраста, причем важен и гендерный аспект. У подростков мужского пола, в отличие от девочек и девушек, показатель «антисуицидальный фактор» связан с делинквентностью, конфликтом с окружающими, то есть они выбирают асоциальный способ проявления самостоятельности. Есть и различия, связанные с возрастом.

Например, юношам и девушкам 15-17 лет для здорового развития необходима такая ценность как «осмысленность жизни». Общими для всех подростков являются такие ценности как наличие в жизни целей в будущем, интерес к собственной жизни, ее эмоциональная насыщенность, гармония с социальным окружением, равенство, интеллектуальная автономия.

Таким образом, по результатам констатирующего эксперимента нами выделены следующие особенности аутодеструктивного поведения у подростков:

созависимости у всех групп подростков чаще всего связан с неприятием себя, эмоциональным дискомфортом, субъективным ощущением зависимости от других, ощущением бессмысленности собственной жизни, повышенной значимостью других по сравнению с собой, отсутствием ощущения контроля над собственной жизнью. К выявленным особенностям ценностно-смысловой сферы подростков с высоким риском аутодеструктивного поведения относятся низкая значимость ценностей «осмысленность жизни», «локус контроля – Я».

2. Для подростков мужского пола с высоким риском аутодеструктивного поведения характерны аффективность, субъективное ощущение собственной несостоятельности, низкая значимость ценностей интеллектуальной и аффективной автономии и высокая важность ценностей «включенность в общество», «иерархия». Для подростков женского пола с высоким риском аутодеструктивного поведения характерны тревожность, склонность к депрессии, выраженность защитных механизмов отрицания, подавления и регрессии, низкая значимость ценностей «результаты в жизни», «включенность в общество», экспансия по отношению к предметному и социальному миру».

3. У младших подростков мужского пола, в отличие от подростков аутодеструктивного поведения связаны с такими качествами характера и поведенческими проявлениями как демонстративность, делинквентность, конфликтность, то есть они выбирают асоциальный способ проявления самостоятельности. Преобладающим защитным механизмом в этом случае является отрицание. Также у этой группы подростков наиболее высоки показатели суицидального риска, риска дезадаптации, алкоголизации и наркотизации.

4. В возрастной группе 15-17-летних более выражены социальный пессимизм, субъективное ощущение несостоятельности и отсутствие перспектив успешной самореализации. Также в этой возрастной группе отмечается тенденция к снижению суицидального риска наряду с ростом риска наркотизации и алкогодизации, характерна выраженность защитного механизма подавления.

5. Ценностные ориентации младших подростков субъективно менее значимы для них, чем для 15-17-летних юношей и девушек, причем в группе старших подростков сформированность ценностных ориентаций является фактором высокой нервно-психологической устойчивости. Согласованность системы ценностных ориентаций, как и более низкий риск аутодеструктивного поведения, более характерны для юношей и девушек 15-17 лет – группы старших подростков.

6. Во всех группах подростков малая выраженность ценностей, связанных с соблюдением общественных норм, таких, как «включенность в социальные отношения», «гармония с социальным и предметным миром», является фактором, повышающим риск делинквентного поведения подростков, высокая значимость социальных ценностей по сравнению со значимостью ценностей собственной жизни и эмоционального благополучия повышает риск аутодеструктивного поведения.

аутодеструктивного поведения такие психологические защиты как регрессия, отрицание, проекция, интеллектуализациия, у группы с низким риском– реактивное образование. У группы с высоким риском аутодеструктивного поведения выше средние значения по показателям выраженности регрессии, компенсации, проекции, для групп подростков с низким риском более характерен такой механизм как реактивное образование. В сравнении с возрастной группой 11-15-летних подростов мужского пола можно отметить более сильную выраженность психологических защит как в обеих группах более старшего возраста.

Глава 3. ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

ПРОФИЛАКТИКИ АУТОДЕСТРУКТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ В

ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ

3.1. Теоретические подходы к профилактике аутодеструктивного поведения преодоления массового распространения аутодеструктивного поведения подростков в настоящее время очень актуальна. Необходимо и корректировать уже приобретенные формы аутодеструкции, и заниматься профилактической работой – выявлять группы риска, разрабатывать и внедрять специальные программы, учитывающие особенности конкретных групп подростков.

По мнению Г.А. Берулавы, гуманистическая ориентация в развитии психологии на современном этапе развития общества должна проявляться в приоритете направленности на эффективное развитие личности, основанное на переносе преимущественного внимания с психокоррекции на психопросвещение и психопрофилактику [16, с. 29]. О.В. Хухлаева также считает, что в настоящее время, при массовом характере распространения аутодеструктивного поведения у подростков, профилактическая работа приобретает особо важное значение.

Обеспечить необходимую квалифицированную психокоррекционную помощь для всех нуждающихся в будущем будет гораздо сложнее [145].

Кроме того, как напоминает Е. Пятаков, ресурсы психологов системы образования (время, силы, знания) ограничены, как и ресурсы любого человека.

[116, с. 21]. Поэтому важно перенести акцент с коррекции аутодеструктивного поведения на профилактику, причем не на предупреждение возникновения отдельно взятого нарушения (алкоголизма, наркомании, табакокурения, психологического здоровья и благополучия учащихся, помощь им в разрешении задач развития [146].

Профилактические меры могут оптимально реализовываться в условиях общеобразовательной школы, так как, во-первых, в настоящее время аутодеструктивное поведение у подростков приобрело массовый характер, то есть профилактическая работа должна охватывать максимальное число людей, во-вторых, у школьного психолога есть возможность сотрудничества с педагогами, что позволяет им как своевременно диагностировать наличие предпосылок к аутодеструктивному поведению, так и совместно разработать и реализовать комплекс мер профилактики или коррекции в каждом конкретном случае. Другой важный фактор – доступность психологической поддержки в условиях школы – подросток в любое время может обратиться к психологу. На базе школы возможна систематическая работа по выявлению подростков групп риска, психологическая коррекция как предпосылок, так и случаев проявления различных форм аутодеструктивного поведения, консультирование родителей и преподавателей.

эффектом, по мнению В.А. Ясвина, она должна быть способна обеспечивать комплекс возможностей для саморазвития всех субъектов образовательного процесса (учащихся и педагогов). Развивающая образовательная среда – это такой тип образовательного пространства, где создаются условия для развития интерсубъективного процесса образования (то есть преобладания субъектсубъектных отношений в педагогическом процессе), причем приоритетом является создание условий для развития, формирования ценностных ориентаций учащегося [98, с. 65]. Создание и внедрение адаптированных для учреждений образования инновационных программ обучения и их психологического сопровождения, нацеленного на раскрытие личностного потенциала учащихся, может способствовать профилактике девиантного и аутодеструктивного поведения.

Главной целью психологической профилактики аутодеструктивного поведения подростков в условиях образовательного учреждения является не только коррекция и профилактика отклоняющегося и саморазрушительного поведения, но и сохранение, укрепление их психологического здоровья, высокого уровня мотивации достижений. Многие психологи, например, О.В. Хухлаева утверждают, что психологическое здоровье и благополучие аутодеструктивного поведения [145, с. 9].

Особое значение придается степени интегрированности личности, гармоничности, консолидированности, уравновешенности и таким составляющим направленности как духовность, ориентация на саморазвитие.

Также важно и социальное здоровье. Его критерии – адекватное восприятие социальной действительности, интерес к окружающему миру, направленность на общественно-полезное дело, высокая культура потребления, альтруизм, эмпатия, ответственность, бескорыстие, демократизм в поведении [114, с.60].

В каждом психологическом подходе используются собственные критерии разграничения психологического здоровья и нездоровья, базирующиеся на определенной концепции личности и исходящие из нужд психологической практики. Например, в психоанализе и сэлф-психологии для диагностики степени психического здоровья используют такие характеристики как уровень развития личностной организации и защитный стиль внутри этого уровня. Первое измерение отражает уровень индивидуации человека или степень патологии (психотический, пограничный, невротический), второе обозначает тип характера человека (параноидный, депрессивный, шизоидный и т.д.) [90, с.63].

А. Миллер под здоровым самосознанием понимает твердую уверенность человека в том, что переживаемые чувства и желания являются составной частью его собственного «Я». Эта уверенность - не результат рефлексии, она «скорее подобна биению пульса, на который не обращаешь внимания до тех пор, пока чувствуешь себя хорошо» [94, c. 43]. Это естественное состояние «контакта с самим собой», помогающее понять собственные чувства и желания, позволяет человеку обрести внутреннюю опору и уважать самого себя. Он может жить собственной душевной жизнью, грустить, приходить в отчаяние и нуждаться в помощи, не боясь, что этим он нанесет вред себе или кому-либо. Он может испытывать страх, если ему угрожают, и злиться, если его желания не удовлетворяются. Он знает не только чего он не хочет, но и чего хочет, и может это открыто высказать вне зависимости от того, будут ли его за это любить или ненавидеть [94, c. 44].

самоактуализированных, способных к восприятию фактов (в отличие от склонности к восприятию мира через призму устоявшихся мнений и представлений); их притягивает неструктурированность и еще неоткрытые истины; они открыты для опыта и склонны к риску; у них отсутствует чувство вины и стыда, что обусловлено способностью принимать себя и не огорчаться по поводу своих недостатков. Здоровый человек испытывает дискомфорт только тогда, когда видит, что реальный ход вещей отклоняется от возможного, достижимого. Основные характеристики такого человека – спонтанность, простота, естественность, служение в противоположность эгоцентрическим тенденциям; отстраненность, потребность в уединении; автономность, независимость от культуры и среды, воля и активность; способность радоваться жизни; целостная (интегрированная) система ценностей. У такой личности взаимоотношения с реальностью детерминируются изнутри, у нее есть собственные ценности, и все ее время уходит на личностный рост и саморазвитие, что исключает возникновение зависимостей и других видов аутодеструктивного поведения [92].

Современные подростки находятся в особо сложной ситуации – они вынуждены на фоне кризиса общества решать серьезные внутренние проблемы собственного взросления [145, c. 8]. Но нестабильность окружающего мира порождает с одной стороны, страхи, агрессию, внутреннее беспокойство и чувство неуверенности, с другой - людям дается шанс проверить их убеждения, ценности, стереотипы поведения и следовать им в соответствии с потребностями времени [105, с. 73]. Поведение человека – это не только социально детерминированный, но и психологически обусловленный процесс. Регуляция поведения подростков, разрешения противоречий и конфликтов зависят как от воздействия внешних факторов (требования родителей, группы сверстников, учителей, социальные нормы и т.д.), так и от уже сформированных субъективных особенностей самого человека (ценностных ориентаций, мотивов, потребностей и др.). Влияние жизненных обстоятельств опосредуется личностными факторами – целями, ценностями и смыслами. Важную роль играет способность человека создавать самому себе оптимальное личностное психологическое пространство. А.Л. Журавлев, А.Б. Купрейченко (2006), И.А.

Соина (2009) определяют его как сформированную субъектом систему позитивно или негативно значимых социальных объектов или явлений, занимающих конкретные позиции в структуре, находящихся в специфических связях и отношениях друг с другом и выполняющих некоторые функции или роли в соответствии с определенными нормами, правилами, стандартами и закономерностями. Специфика построения человеком своего личностного социально-психологического пространства заключается в соотношении влияния на него самого человека и обстоятельств, условий его жизни, окружения.

Человек самостоятельно и очень избирательно относится к ним и лишь некоторые из них субъективно значимы [126, с. 108].

пространства личность, преобразовывая действительность, осознавая необходимости и используя возможности, проявляет способность к управлению своей жизнью. Выбор значимых других, включаемых в свое пространство, человек осуществляет, руководствуясь собственной системой ценностей. при этом некоторые суждения и взгляды, цели и стремления этих людей становятся частью пространства самого человека, что ведет к личностным изменениям [126]. Личностное социально-психологическое пространство подростка при успешном разрешении задач возраста, трансформируется особенно активно.

Взрослея, он получает все больше возможностей реализации унаследованных из семьи и самостоятельно выработанных ценностей.

Для преодоления трудностей и решения задач этого возрастного этапа у подростка есть определенные внутренние ресурсы – так называемые ресурсы возраста. Они полезны ему самому, но не всегда понятны и приятны окружающим. Например, подростки преодолевают подавленное состояние с помощью приступов беспричинной агрессии: включаются в подростковые субкультуры, проявляя реакции группирования, свойственные возрасту, а также эскапизм [46].

Проблемы субкультуры рассматриваются в связи с социализацией, приобщением к культурным стандартам – сложного и противоречивого процесса, насыщенного психологическими трудностями. Подростки и молоджь посредством вхождения в субкультуру как бы «присваивают» себе из духовного фонда то, что отвечает их актуальным ценностям и потребностям [87].

Субкультуры не только «предоставляют» подростку свои правила и ритуалы, но и как бы делают легитимными эмоциональные, когнитивные или поведенческие проявления, необходимые ему. Увлечение определенной субкультурой часто является для подростков «переходным этапом», аналогом «инициации» (по Ф.Дольто), облегчающей вхождение в мир взрослых [46]. Это частично вымышленный мир, благодаря которому подростки постепенно учатся взаимодействовать с социальной реальностью.

Компания сверстников, где подростка понимают и разделяют его интересы, с одной стороны, может стать для него очень ценным ресурсом, с другой – навязать определенную роль и воспитать конформизм. Ведь во многих случаях путь к лидерству в подростковой среде, особенно у подростков мужского пола, связан с демонстрацией превосходства, физической силы, цинизма, жестокости [8, с. 34]. Поэтому часто подросткам необходима грамотная и своевременная помощь взрослого – родителя, педагога, психолога.

Помощь взрослого необходима тогда, когда дети или подростки сталкиваются с проблемой, для решения которой у них еще недостаточно ресурсов, например, когда подросток по разным причинам боится делать то, что необходимо ему для приобретения жизненного опыта, хотя его сверстники уже активно совершают подобные действия. Кому-то необходима эмоциональная поддержка, кто-то нуждается в описании способов действий и нового поведения, кто-то хочет помощи в нейтрализации страхов. Особенно важной М.В. Осорина считает помощь в освоении и осмыслении познаваемого ребенком или подростком мира. Важно, чтоб взрослый заметил и отследил психологические проблемы ребенка или подростка [103, с. 271-273].

Таким взрослым может быть и кто-то из родителей подростка. Ведь взаимопонимание в семье очень важно для любого человека. Недаром среди причин суицида на первом месте стоят внутрисемейные конфликты. Грамотная поддержка семьи может стать опорой подростку для успешного исследования и освоения внешнего мира.

Для установления доверительных отношений с подростком важно относиться к нему с уважением, терпением, обладать способностью к эмпатии.

Если взрослые (в том числе родители) умеют общаться в открытой манере, не прибегая к нравоучениям и авторитарному тону, подростки обычно внимательно их выслушивают и принимают к сведению их мнение. Подростки уважают тех, кто говорит с ними честно и открыто. Они быстро распознают во взрослых лицемерие и непорядочность [159, с. 101].

Для оказания подростку своевременной и адекватной психологическую помощь, необходимо глубокое знание особенностей этого возраста, норм развития, задач, которые необходимо решить человеку в этот период. На этом этапе в работу с подростком, кроме родителей и педагога, включается и психолог, так как он обладает всей полнотой этих знаний.

формирование психологической культуры учеников, родителей, педагогов, то есть их обучение основам психологически грамотного межличностного общения и компетентности в отношении собственной личности – чувств, эмоций, отношений, целей и ценностей [68, с. 27].

Задача психолога при работе с подростками, по мнению В. Оклендер, предоставить им средства, позволяющие «открыть окна и двери в их внутренний мир», помогающие выражать свои чувства для того, чтобы вместе с психологом работать над этим материалом. Таким путем подросток может осознать и «присвоить» собственные чувства, завершить незавершенные ситуации, обрести возможность выбора. В. Оклендер считает, что для успешной психологической работы с подростком достаточно выявить скрытые мотивы поведения или блокированные чувства, которые мешают процессу эмоционального роста, а сам психолог – прежде всего человек, который понимает подростка и откровенен с ним [102, с. 199-200].

осуществляется тщательная диагностика, то есть поиск ответа на вопрос: отчего возникли такие чувства и желания? Далее осуществляется глубинная проработка проблем, включающая в себя как работу с ее причинами, так и ее изживание в разнообразных символических действиях – проговаривании, проигрывании и т.д.

[103, с. 94], используя механизм отреагирования – перевода пассивного страдания в активное поведение. Тогда становится возможным преодоление боли, разрешение проблемы и интеграция, включение этого переживания в позитивный и ценный жизненный опыт.

К. Фопель предупреждает, что при работе с подростками необходимо четко представлять, что процессы развития у них происходят не сами по себе, а под влиянием требований значимых близких и референтной группы [133, c.8].

Поэтому бесполезно требовать от подростка того, чему их никогда не учили ни в семье, ни в школе – «взрослости», ответственности, социально полезного поведения [46, с. 17].