«СОЦИАЛЬНЫЕ КОРНИ ПРЕСТУПНОСТИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ ...»

ФГБОУ ВПО «Краснодарский государственный

университет культуры и искусств»

На правах рукописи

Гасанов Сергей Сергеевич

СОЦИАЛЬНЫЕ КОРНИ ПРЕСТУПНОСТИ

НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

09.00.11 – социальная философия

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени кандидата философских наук

Научный руководитель – доктор философских наук, профессор Гриценко Василий Петрович Краснодар – 2014

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

ПРЕСТУПНОСТИ………………………………………………………….. 1. 1. Социальные предпосылки преступности в современном обществе:

тенденции детерминации ……………………………………………….…. 1. 2. Социально-философское осмысление специфики преступности в современном мире ……………………………………………………….…. Глава 2. СОЦИАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО

СЕВЕРНОГО КАВКАЗА: КРИМИНОГЕННЫЕ ФАКТОРЫ

В ПОЛИТИЧЕСКОЙ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СФЕРЕ……………........... 2.1. Криминогенный потенциал российской политики на Северном Кавказе: социально-философские аспекты ……

2.2. «Внутренний колониализм» экономической политики на Северном Кавказе как фактор роста преступности……………………………...…… Глава 3. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ФАКТОРЫ ПРЕСТУПНОСТИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ………………

3.1. Криминогенный потенциал традиционной культуры северокавказских этносов…………………………………………………. 3.2. Фактор религиозного экстремизма в криминализации социального пространства на Северном Кавказе…………………………………....….. ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………….... ЛИТЕРАТУРА…………………………………………………………......

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Трансформационные процессы в социальной жизни современного мира оказывают значительное влияние на общее состояние социального и правового порядка в подавляющем большинстве стран, детерминируя в том числе и распространение социально негативных явлений, таких как преступность. В Российской Федерации, переживающей период ощутимых социальных преобразований, проблема преступности стоит особенно остро, что актуализирует необходимость обращения к исследованию социальных детерминант роста и распространения преступности на территории российского государства.

Учитывая многонациональный состав населения Российской Федерации, значительные социально-экономические и социокультурные различия между отдельными регионами страны, следует отметить, что каждый регион России обладает собственной уникальной спецификой, в том числе и в плане состояния преступности. Северный Кавказ, занимающий стратегическое в геополитическом плане положение, является одним из наиболее проблемных регионов России как по причине сложности национального и конфессионального состава населения, так и вследствие относительно непродолжительного времени пребывания в составе единого российского государства.

Социально-экономические и политические проблемы северокавказского региона усугубились в связи с распадом Советского Союза, приведшим к обострению межэтнических конфликтов на фоне экономического кризиса, роста сепаратистских тенденций, ослаблением контроля федерального центра за управленческими процессами в регионе.

Низкая эффективность российского администрирования на Северном Кавказе сопровождалась формированием и распространением негативистского восприятия северокавказских этносов в российском обществе, что в свою очередь способствовало рефлексии северокавказцев в форме преступного и противоправного поведения.

Во многом рост преступности в регионе детерминирован и специфическими особенностями менталитета, традиций и обычаев многочисленных этнических групп, проживающих в регионе, что актуализирует философский анализ мировоззренческой подоплеки преступного поведения выходцев из республик Северного Кавказа.

Наконец, в течение двух последних десятилетий мощным криминогенным фактором на Северном Кавказе остается наличие террористического подполья, социальные причины появления которого вполне совпадают и с детерминантами роста преступности в республиках Северного Кавказа.

представляет собой существенную угрозу для национальных интересов российского государства (а шире – национальной безопасности), поскольку влияет на дестабилизацию политической, экономической, преступностью в этом стратегически важном для России регионе актуализирует вопрос о выявлении социальных корней преступности в северокавказских республиках, которые могут заключаться в специфике роли и места данного региона в общей социально-политической системе России.

Актуальность социально-философского анализа детерминант преступности в северокавказском регионе объясняется тем, что без философского осмысления социальных предпосылок криминализации северокавказских обществ не представляется возможной выработка единой государственной стратегии по профилактике и противодействию преступности в регионе.

Выявление социальной и социокультурной детерминации преступности на Северном Кавказе требует от исследователя обращения к обширному сегменту социально-философской литературы и исследований в рамках других социально-гуманитарных дисциплин (социологии, политологии, криминологии, культурологии).

В первую очередь, целесообразно обратиться к работам классиков мировой философской мысли, посвященным проблематике социального феномена преступности, детерминации преступности. Философами Нового времени было обращено внимание на антропологические аспекты преступности, связанные с личностью человека как такового. Проблемы преступности не оставляли без внимания представители немецкой классической философии Г.В.Ф. Гегель, Л. Фейербах. Наибольший интерес представляют работы таких философов, как И. Бентам, Г.В.Ф.

Гегель, Ж.-Ж. Руссо, Л. Фейербах, М. Штирнер1. В частности, И. Бентам рассматривал преступление как акт свободной воли личности в случае, если преступление совершается «злонамеренно». Л. Фейербах делал акцент на эмоциональных факторах, влияющих на совершение человеком преступлений.

В XIX–XX вв. в научной мысли сформировались социологический Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства М., 1998 ;

Гегель, Г.В.Ф. Философия права. М., 1990 ; Руссо Ж.-Ж. Избранное. М., 1976 ;

Фейербах Л. Право и государство / Фейербах Л. Сочинения : в 3 т. М., 1995. Т. 1 ;

Штирнер М. Единственный и его собственность. Харьков, 1994.

Дюркгейм Э. Норма и патология. Социология преступности (Современные буржуазные теории). М., 1966 ; Теннис Ф. Общность и общество / пер. с нем. А.Н.

Малинкина // Социологический журнал. 1998. № 3–4. С. 207–227.

Ломброзо Ч. Преступление. М., 1994.

криминологический проблемы социальной обусловленности преступности были подняты американскими и европейскими исследователями, принадлежащими к течению так называемой «левой» или «радикальной» криминологии и капиталистических отношений5. Социальная философия Франкфуртской школы (Г. Маркузе, Э. Фромм6) также внесла значительный вклад в современном социуме.

Социально-философский анализ детерминации преступности в современном мире требует обращения к постмодернистской философии, рассматривающей остроактуальные вопросы трансформации власти и социального пространства. В этом контексте необходимо отметить проблематика массовой миграции населения в условиях глобализации и связанных с ней социальных проблем, включая рост преступности, рассматривается в работах С. Жижека, А. Негри и М. Хардта8.

Тард Г. Сравнительная преступность. М., 1907 ; Ферри Э. Уголовная социология. М., 1908.

Platt A. Prospects for a Radical Criminology in Podolsky E. The chemical brew of ciminal behavior // The Journal of criminal law, criminology and poliec science. 1955. V. 45. № 6. P.

670–681.

Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. М., 2003 ; Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. Минск, 1999.

Бодрийяр Ж. Город и ненависть // Бодрийяр Ж. Сборник статей [Электронный ресурс]. URL: http://www.e-reading.org.ua/chapter.php/102670/2/Bodriiiyar_Sbornik_stateii.html (дата обращения: 23.01.2012) ; Делез Ж. Общество контроля.

Postscriptum [Электронный ресурс]. URL: http://my.arcto.ru/public/9deleuze.htm (дата обращения: 12.03.2012) ; Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999.

http://lacan.narod.ru/ind_lak/ziz16.htm (дата обращения: 22.05.2012) ; Хардт М., Негри А.

Империя. М., 2004.

Обращение к тематике влияния колониалистского дискурса на преступность в северокавказском регионе требует обращения к работам теоретиков ориентализма и колониализма в современной социальной философии Э. Саида, Хоми Баба9, концепции «внутреннего колониализма»

М. Хетчера10. Большой интерес представляет работа чеченского философа А. Авторханова «Империя Кремля», посвященная анализу политики России на Кавказе11.

проблеме преступности и преступного поведения, следует выделить работы современных исследователей В.Л. Бачинина, А.П. Дубнова и В.А.

Дубовцева, В.В. Лунеева, Э.А. Позднякова12. В частности, в работах В.В.

Лунеева дается философское осмысление проблемы преступности в диссертационных исследований, посвященных социально-философским аспектам преступности. Прежде всего это работы Д.С. Бабичева, А.С.

Зайналабидова, Д.С. Райдугина, Б.Б. Токарева и др. Said E.W. Orientalism. N.Y., 1978 ; Хоми Баба. ДиссемиНация: время, повествование и края современной нации // Синий диван. Вып. 6 [Электронный ресурс]. URL:

http://sinijdivan.narod.ru/sdcontents.htm#6 (дата обращения: 30.04.2012).

Хечтер М. Внутренний колониализм // Этнос и политика. М., 2000.

http://www.aej.org.ua/History/1094.html (дата обращения: 3.05.2012).

Бачинин В.Л. Философия преступления : кКонспект лекций. СПб., 2000 ; Бачинин В.А. Философия преступления: классические парадигмы // Криминология: вчера, сегодня, завтра // Труды Санкт-Петербургского криминологического клуба. 2002. № (5). С. 26–42 ; Дубнов А.П., Дубовцев В.А. Философия преступности. Екатеринбург, ; Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. М., 1991 ; Его же. Патологическая анатомия организованной преступности // Уголовное право. 1999. № 2 ; Поздняков Э.А.

Философия преступления. М., 2001.

Бабичев Д.С. Политико-правовое исследование преступности: теория и практика :

дис. … канд. юр. наук. Уфа, 2004 ; Зайналабидов А.С. Преступность в современном российском обществе: опыт системного анализа : дис. … д-ра филос. наук. Ростов н/Д., 2004 ; Райдугин Д.С. Философия преступления: социальные аспекты : дис. … канд.

филос. наук. Краснодар, 2007 ; Токарев Б.Б. Социально-философское осмысление феномена коррупции : дис. … канд. филос. наук. М., 2011.

Изучение социальных причин преступности в северокавказском регионе требует повышенного внимания к политическим и социальноэкономическим проблемам Северного Кавказа. По данной тематике существует достаточно обширный пласт литературы, среди которого наибольший интерес для настоящего исследования представляют работы, посвященные анализу таких важных проблем северокавказских обществ, как трайбализм и коррупция в политических элитах, теневизация экономики, криминализация правоохранительной системы. Данные вопросы рассматривались в исследованиях таких авторов, как Х.В. Дзуцев, Г. Дерлугьян, М.Д. Розин, М.Садаев, С.Я. Сущий, Ж.Т. Тощенко14 и др. В частности, Х.В. Дзуцев рассматривает социально-экономические проблемы ряда республик Северного Кавказа, в том числе Дагестана, Северной Осетии – Алании, Чеченской Республики, криминогенную ситуацию в регионе15. Б.Б. Токаревым рассматривается проблема Дерлугьян Г. Горские князья, партвыдвиженцы и помидорщики: двести лет социальной эволюции адыгейских элит [Электронный ресурс]. URL: http: // sovetikus.narod.ru/Derluguian.html#_ftn1 (дата обращения: 13.07.2012) ; Дзуцев Х.В.

Социология криминогенности в республике Северная Осетия – Алания // Социологические исследования. 2010. № 12. С. 80–84 ; Розин М.Д., Сущий С.Я.

Современный Северный Кавказ – между системным кризисом и инерционным развитием [Электронный ресурс]. URL: http://www.ivdon.ru/magazine/latest/n2y2012/843/ (дата обращения: 17.02.2012) ; Садаев М. Коррупция на Северном Кавказе – угроза http://sadaev.ru/arhiv/musa_sadaev_korruptsiya_na_severnom_kavkaze_ugroza_natsionalnoy _bezopas.html (дата обращения: 17.03.2012) ; Тощенко Ж.Т. Этнократия: история и современность. Социологические очерки. М., 2003.

Дзуцев Х.В. Указ. соч. ; Дзуцев Х.В. Социально-экономическая и политическая ситуация в Республике Дагестан Северо-Кавказского федерального округа РФ [Электронный URL: http://www.ssarss.ru/files/File/OtdelaniyaROS/SeveroOsetinskoe/DzutsevDagestan%20September%202011.

pdf (дата обращения: 22.02.2012).

социально-философских оснований коррупции16. Л.В. Комарова обращает внимание на проблемы модернизации периферийных территорий России17.

северокавказском регионе особое значение имеет исследование социокультурной специфики образа жизни и мировоззрения кавказских отечественных и зарубежных исследователей, в том числе таких авторов, как Н.Г. Джалабадзе, У.Т. Сайгитов, Р. Ханаху, Х.М. Хашаев, Н.

Хизанашвили, С.Т. Эванба18 и др.

У.Т. Сайгитовым рассматривается проблема влияния национальных традиций на уровень преступности в Дагестане, Р. Исаев, Н.Г. Джалабадзе рассматривают обычай кровной мести у вайнахских и картвельских народов и его последствия для жизни кавказских обществ19. С. Невский рассматривает организованную преступность кавказских народов на рубеже XIX–XX вв., которая имеет определенные общие черты с современной кавказской преступностью20.

Токарев Б.Б. Коррупция: социально-философский подход к определению // Социология власти. 2010. № 3.

Комарова Л.В. Социально-философские проблемы модернизации периферийного геоэкономического пространства России // Теория и практика общественного развития.

2011. № 3.

Джалабадзе Н.Г. Традиция кровной мести в горских обществах Кавказа (грузины и вайнахи) [Электронный ресурс]. URL: http://www.chechen.org/389-tradicija-krovnojjmesti-v-gorskikh-obshhestvakh.html (дата обращения: 22.03.2012) ; Исаев Р. Кровная месть [Электронный ресурс]. URL://http://www.chechen.org/index.php?newsid=256 (дата обращения: 11.02.2012) ; Сайгитов У.Т. Влияние традиций и обычаев на преступность в Республике Дагестан // Журнал российского права. 2004. № 3 ; Ханаху Р. Традиционная культура Северного Кавказа: вызовы времени (социально-философский анализ). Ростов н/Д., 2001 ; Хашаев Х.М. Общественный строй Дагестана в XIX веке. М., 1961 ;

Хизанашвили Н. Избранные юридические письма. Тбилиси, 1982 ; Эванба С.Т. Зимние походы убыхов на Абхазию. Этнографические этюды. Сухуми, 1955.

Сайгитов У.Т. Указ. соч. ; Джалабадзе Н.Г. Указ. соч. ; Исаев Р. Указ. соч.

Невский С. Организованная преступность на Кавказе во второй половине XIX – начале ХХ вв. // История государства и права. 2008. № 18.

Рассматривая проблему преступности в северокавказском регионе нельзя обойти стороной экстремизм и религиозный фундаментализм, оказывающие крайне значительное влияние на криминогенную ситуацию в регионе. Проблемам экстремизма, межнациональных и религиозных конфликтов и противоречий на Северном Кавказе посвящено достаточно значительное количество научных исследований, среди которых мы можем выделить работы таких авторов, как Л.В. Батиев, В.Н. Давыдов, А.Г.

Исмаилов, А.А. Курбанмагомедов, М.Е. Попов, К.М. Ханбабаев21.

Необходимо также отметить целый ряд защищенных в последние преступности на Северном Кавказе и связанным с данной тематикой вопросам. Это работы И.В. Анжирова, Ю.Ю. Бышевского, О.В.

Новиковой, О.М. Тупалиева, М.А. Шибаевой и других исследователей22.

Однако, анализируя перечисленные выше исследования, следует отметить, что существует потребность в социально-философском обобщении существующего фактологического материала, в первую Батиев Л.В. Системный анализ предпосылок экстремизма на Северном Кавказе // Актуальные проблемы противодействия национальному и политическому экстремизму : материалы Всероссийской научно-практической конференции. В 2 т. Т. 1. Махачкала, 2008 ; Давыдов В.Н. Этнополитические конфликты на Северном Кавказе: региональный фактор // Вестник Российского университета дружбы народов. 2004. № 1 (5). С. 39–48 ;

Исмаилов А.Г., Курбанмагомедов А. А. Формы проявления экстремизма в Дагестане // Актуальные проблемы противодействия национальному и политическому экстремизму:

материалы Всероссийской научно-практической конференции. Махачкала, 2008. Т. 1 ;

Попов М.Е. Конфликты идентичностей в посттрадиционной России : дис. д-ра филос.

наук. Ставрополь, 2011 ; Ханбабаев К.М. Религиозно-политический экстремизм на Северном Кавказе: общее и особенное // Исламоведение. 2010. № 2.

Анжиров И.В. Влияние этнических факторов на рост преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах : дис. … канд. филос. наук. Краснодар, 2010 ;

Бышевский Ю.Ю. Миграция как криминологическая проблема и ее специфика на Северном Кавказе: дис. … канд. юрид. наук. Ставрополь, 2005 ; Новикова О.В.

Уголовно-правовая и криминологическая характеристика похищения людей: по материалам Северного Кавказа : дис. … канд. юрид. наук. М., 2006 ; Тупалиев О.М.

Криминологические особенности преступности в Северо-Кавказском федеральном округе : дис. … канд. юрид. наук. М., 2011 ; Шибаева М.А. Региональные особенности и факторы преступности на Северном Кавказе на примере Ставропольского края : дис.

… канд. социол. наук. Новочеркасск, 2002.

очередь в направлении выявления влияния на распространение преступности в северокавказском регионе специфики российской политики на Кавказе и восприятия кавказцев в массовом сознании россиян.

Криминогенный потенциал внутренней политики России на Кавказе практически не исследован в отечественной социальной философии, что предполагает необходимость обращения к данной теме в настоящем исследовании и обосновывает его актуальность для российской философской науки.

Цель диссертационного исследования – провести социальнофилософский анализ детерминант преступности на Северном Кавказе в условиях современного общества.

следующих задач исследования:

– охарактеризовать преступность как социальный феномен и факторы ее детерминации в условиях глобальных социальных процессов современности;

современном мире;

– обосновать детерминированность преступности в северокавказском регионе специфическими особенностями российской политики на Северном Кавказе;

– исследовать социально-экономические факторы криминализации северокавказского социума в контексте сложившихся социальнополитических и социокультурных условий на Северном Кавказе;

– проанализировать криминогенный потенциал социокультурного комплекса северокавказских этносов;

– определить влияние религиозной радикализации северокавказских обществ на распространение преступности в регионе.

исследования представлена работами отечественных и зарубежных авторов, посвященных социальному феномену преступности и выявлению преступности.

преступности в северокавказском регионе, автор опирался на концепции колониализма и ориентализма Э. Саида, Хоми Баба, М. Хетчера, философов-постмодернистов Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, М. Фуко. С.

Жижека. Использовались работы таких современных российских философов, как А. Авторханов, А.П. Дубнов, А.В. Дубовцев, А.С.

Зайналабидов, М.Е. Попов, М.Б. Рамазанов, Р. Ханаху и др.

Также автором привлекались материалы о состоянии преступности в северокавказском регионе Министерства внутренних дел Российской Федерации, тексты публикаций и интервью общественных и политических деятелей, сотрудников правоохранительных органов, материалы федеральной и региональной периодической печати.

Автором применялись метод системного анализа, сравнительноисторический и структурно-функциональный методы исследования поставленной проблемы.

Объект исследования – преступность на Северном Кавказе в условиях современной России.

Предмет исследования – социальные факторы распространения преступности на Северном Кавказе.

северокавказском регионе является следствием совокупности социальных и социокультурных факторов, сложившихся вследствие специфики историко-политического развития Северного Кавказа в составе российского государства. Политическая и экономическая нестабильность в регионе, в сочетании с актуализировавшимися в современную эпоху процессами ренессанса этнической идентичности, архаизацией общественного сознания, являются следствием доминирования в Криминализация северокавказского общества, таким образом, является не только следствием социальных проблем, но и продуктом рефлексии населения региона над внутренней политикой российской власти, ментальным отчуждением (а порой и поляризацией) кавказского и некавказского сегментов российского социума.

В процессе диссертационного исследования нами были получены результаты, содержащие следующие элементы научной новизны:

– установлены основные социальные факторы преступности в условиях глобальных социальных трансформаций современного мира;

преступности в современном мире в условиях изменяющихся практик власти, характеристик социального пространства современности;

проанализировано влияние на рост преступности на Северном Кавказе российской политики в регионе господствующего в ней колониалистского дискурса;

– рассмотрены социально-экономические факторы детерминации преступности на Северном Кавказе в контексте российской политики «внутреннего колониализма», архаизации экономического поведения северокавказских этносов;

– выявлен криминогенный потенциал социокультурного комплекса традиций и обычаев северокавказских этнических групп в условиях «инаковости» в отношениях кавказского и некавказского населения России;

– определено детерминирующее влияние на распространение преступности в северокавказском регионе религиозного экстремизма, указано на формирование тенденции симбиоза религиозного экстремизма и организованной преступности в регионе.

Новизна диссертационного исследования заключается в следующих положениях, выносимых на защиту.

1. Преступность как социальный феномен является отражением происходящих в социальном пространстве процессов. Специфика преступности в современном мире определяется взаимосвязанными процессами деформации правовой культуры и правосознания вследствие релятивизации аксиологической системы социума. В глобальном масштабе данные процессы, в совокупности с социально-экономическими проблемами, сопровождаются ростом насилия в социуме, проникающей криминализацией социальной среды и распространением криминального типа сознания и мышления, криминализацией системы ценностномировоззренческих установок и стереотипов поведения вследствие нигилизации правового сознания.

2. В обществе постмодерна преступность видоизменяется, что подтверждается следующими тенденциями: вайолентизацией социального пространства современных мегаполисов вследствие дегуманизации «преступности социальных гетто», которой присущи такие свойства, как ювенальность, этничность, луддитско-разрушительная направленность;

транснационализацией преступности; политизацией преступности вследствие смыкания криминального мира и политического экстремизма различной направленности.

3. Социально-философский анализ российской политики на Кавказе в рамках современных концепций колониализма (ориентализма) позволяет определить ее как колониальную, детерминированную превалированием колониалистского дискурса в идеологии и политической практике России в отношении периферийных территорий. Криминализация социального пространства на Северном Кавказе и рост преступности в регионе являются следствием колониальной ориентации российской политики.

Особенности российской политики на Кавказе обусловливают северокавказских республиках, утверждение стереотипной модели восприятия северокавказцев некавказским сегментом российского социума, что влечет за собой криминальное поведение как реакцию на колониалистский дискурс «инаковости».

4. Социально-экономические проблемы Северного Кавказа, способствующие криминализации северокавказских обществ, являются следствием политики «внутреннего колониализма», ориентированного на эксплуатацию территорий периферии метрополией, без стремления к реальной экономической модернизации периферийных регионов. Теневая экономика и коррупция в этом контексте являются способом сохранения лояльности населения и правящих элит периферийных территорий.

Теневизация экономики северокавказских республик на фоне массовой безработицы, неудовлетворительного уровня доходов обусловливает вовлечение населения в криминальные и полукриминальные схемы деятельности, архаизацию экономического поведения северокавказского населения (возвращение к криминальным формам экономического поведения – «присваивающей модели»).

5. Социокультурный комплекс традиций и обычаев этнических групп Северного Кавказа обладает определенным криминогенным потенциалом, конфессиональной идентичности как реакции на ассимиляционные процессы. Возрождение традиций становится защитным механизмом в чуждом этнокультурном окружении. В рамках дискурса «инаковости»

культивация криминогенных традиций обусловлена стремлением к сохранению национальных отличий, поддержанию образа «кавказца», сложившегося в общественном сознании российского населения. Также поддерживается господствующей колониалистской линией российской власти, заинтересованной в поддержании «инаковости» Кавказа как особой в социальном отношении территории государства.

6. Религиозный экстремизм, проявляющийся в северокавказском регионе в форме исламского радикализма, являет собой реакцию социально депривированной части северокавказского населения на существующие политико-экономические проблемы и тесно связан с общей экстремистской идеологии частью населения Северного Кавказа способствует нигилизации восприятия российского государства и норм права, морально-этическому оправданию совершения преступлений в отношении государства и лояльного государству населения. Для социального порядка на Северном Кавказе взаимодействие криминального мира и религиозно-экстремистских организаций представляет особую опасность, поскольку оно способствует вайолентизации социального бытия в регионе и утверждению «антиценностей», противостоящих российской правовой культуре.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования заключается в социально-философском осмыслении детерминации преступности в северокавказском регионе Российской Федерации в контексте специфики российской политики на Северном Кавказе.

Предпринимается социально-философский анализ криминогенной ситуации на Северном Кавказе в контексте современных концепций колониализма и ориентализма, с помощью которых вскрываются механизмы влияния колониализма как стратегии власти на криминальное поведение северокавказских этносов.

Практическая значимость настоящей работы заключается в том, что она может быть использована в профессиональной деятельности сотрудниками правоохранительных структур, органов государственной безопасности, власти и управления, активистами и руководителями общественных и политических организаций.

Материалы настоящего исследования могут быть использованы при разработке и преподавании учебных и методических курсов по социальной философии, регионоведению, криминологии, политологии, этносоциологии.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в 5 научных статьях (в том числе в 3 изданиях, рекомендованных ВАК) и диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры философии и политологии Краснодарского государственного университета культуры и искусств.

Структура и объем диссертации.

Работа состоит из введения, трех глав по два параграфа в каждой, заключения, списка литературы из наименований на русском и иностранных языках.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

ПРЕСТУПНОСТИ

современного общества, неоднозначно отражаются как на экономическом положении, так и на системе ценностей и поведенческих установок значительной части населения многих стран мира, в том числе и России.

Индивидуализация и атомизация социума, растущая социальная поляризация, прекаризация и маргинализация целых социальных групп, лишающихся прежних источников существования способствуют в том числе и росту преступности.

Криминогенная ситуация в современной России свидетельствует о необходимости совершенствования мер и методов профилактики и борьбы с преступностью, что предполагает и расширение научноисследовательской базы, в том числе и посредством социальнофилософского анализа проблем преступности.

Феномен преступности находится в спектре внимания целого ряда социально-гуманитарных дисциплин, в рамках которых формулируются концепции и подходы к выявлению детерминант индивидуального и межиндивидуального криминального выбора. В то же время сложность предполагает необходимость социально-философского переосмысления и обобщения существующих концепций преступности.

В настоящей главе ставится задача рассмотрения социального феномена преступности и факторов ее детерминации в современном мире сквозь призму классической и постклассической социально-философской мысли.

1.1. Социальные предпосылки преступности в современном обществе: тенденции детерминации неразрывно связанная с самим характером социального развития в современную эпоху, в том числе – с социальными и социокультурными трансформациями, происходящими в жизни многих государств мира.

Задаваясь вопросом о сути преступности как социального феномена в современную эпоху и ставя цель выявления ее специфики в процессе происходящих в мировом масштабе социальных изменений, в первую очередь мы нуждаемся в ответе на вопрос, что же такое преступность?

Попытки ответить на него предпринимались на протяжении всей истории философии, поскольку можно утверждать, что и само существование преступности столь же продолжительно, сколь и сознательная история человечества. Преступность присуща любому обществу, поскольку в любом обществе и на всех исторических этапах существовали люди, соответствующее наказание (или избегавшие его). Соответственно предпринимались (и предпринимаются) и попытки философского осмысления феномена преступности как в прошлые эпохи, так и в современный период истории человечества.

Норма преступности состоит в том, что она характерна для всех без исключения человеческих обществ и исторических периодов, проявляясь в той или иной форме. Естественно, что по мере социально-экономического и политического развития общества трансформируется сам характер преступности, ее отличительные признаки, меняются уголовные законы, что влечет за собой возможные изменения в трактовке определенных преступлениями и правонарушениями действий.

В контексте настоящего исследования особую важность приобретает характеристик, которые отличают детерминацию и трансформацию современности. Социально-философский анализ преступности требует в первую очередь выработки четкого представления о том, что же представляет собой преступность как социальный феномен, но в таком случае требуется и ответить на вопрос о детерминантах преступности в целом и преступного поведения личности в частности. На протяжении человеческой истории менялись конкретные социальные причины преступности, но сохранялся смысл преступления как акта попрания общественных и юридических норм и правил.

Российский исследователь А.С. Зайналабидов подчеркивает, что, «рассматривая преступление в философском ракурсе, то есть как онтологический акт, прежде всего приходится заметить, что оно представляет собой отрицание»23. Преступное поведение человека являет собой тем самым отрицание общепринятых норм и правил поведения, морально-этических принципов, но исходит это отрицание от внутренней природы человека, поскольку если следовать гегелевской формуле «человек человеку волк», то человек изначально зол по своей природе, и эту его исконную злость может ограничить только институт права24.

Вместе с тем, трактовка конкретного деяния как преступного или непреступного зависит от исторической и социокультурной конкретики:

Зайналабидов А.С. Преступность в современном российском обществе … С. 30.

Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики. М., 1974. С. 131.

отношение к одному и тому же деянию как к преступному или непреступному может меняться и в одном обществе в различные исторические периоды, причем часто это отношение может меняться в течение крайне короткого промежутка времени, соответственно меняя и восприятие преступления в глазах социума. Как писал Ф. Энгельс, «невозможно рассуждать о морали и праве, не касаясь вопроса о так называемой свободе воли, о вменяемости человека, об отношении между необходимостью и свободой»25.

Изначально преступление – поступок человека, направленный против божественной воли, родовых и племенных традиций и правил поведения, караемый в соответствии с этими традициями. По мере формирования государства как социального института преступление начинает классифицироваться и как действие, направленное против государства, правящего режима, а также идущее вразрез с установленным кодексом законов. Еще в платоновском «Государстве» предусматривается соответствующая шкала наказаний: наиболее серьезно караются преступления против религии, затем – преступления против государства и лишь на третьем месте – общеуголовные преступления26.

А.М. Васильев и С.В. Мошкин отмечают, что «любое преступление есть реально происшедший акт противоправного поведения субъекта, обладающий общественной опасностью. В соответствии с этим большинство авторов считают содержанием преступления общественно опасное поведение, а его формой – уголовную противоправность»27.

Безусловно, что говорить о преступности как о социальном феномене возможно только применительно к обществу, в котором Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. М., 1961. С. 115.

Платон. Диалоги. М., 1986. С. 426–427.

Васильев А.М., Мошкин С.В. Теоретические проблемы современности к пониманию преступления // Теория и практика общественного развития. 2011. № 6. С. 198.

присутствуют правовые нормы. Отсутствие правовых норм не позволяет четко разграничивать преступные и непреступные деяния, тогда как любые правовые нормы подразумевают запрет определенных деяний и назначают за нарушение этого запрета определенные наказания. Эти правовые нормы могут складываться на основе традиций и обычаев, религиозных предписаний, постановлений власти. Носителями правовых норм выступают соответственно род или племя, политический лидер, религиозная общность и т. д.

С возникновением государства последнее становится генератором и одновременно блюстителем принимаемых законов, осуществляя карательные функции за их нарушение и неисполнение. Соответственно и преступные деяния получают новую оценку, исходя из того, являются ли они нарушением законов конкретного государства или нет. Для контроля над выполнением законов, борьбы с их нарушителями формируется государственный правоохранительный аппарат. В то же время происходит и консолидация людей, ориентированных на систематическое нарушение законов государства для достижения определенных целей, прежде всего корыстного характера.

Рассматривая возникновение феномена преступности, С. Иншаков отмечает, что первоначально «нормой бытия было существование «опасных деяний»28, которые к моменту появления общества как такового превратились из просто опасных деяний в деяния, несущие в себе общественную опасность и соответственно запрещаемые общественными нормами и традициями. В результате произошло появление феномена общественно опасными деяниями»29.

Иншаков С.М. Криминология. М., 2000. С. 21.

Иншаков С.М. Указ. соч. С. 22.

В этом контексте необходимо более подробно остановиться на социально-философском анализе понятия закона. Мы можем определить закон как нормативный акт, призванный регулировать определенные отношения в различных сферах социальной деятельности. Применительно рассматривать как нормативно-правовой акт, предписывающий уголовную ответственность за совершение определенных деяний против личности, собственности, государства. В зависимости от социально-политической и историко-культурной конкретики, содержание закона может меняться, в различных обществах одно и то же деяние может считаться преступным или не считаться преступным, в зависимости от специфики социальных отношений каждого конкретного общества.

Тождествен или не тождествен закон морально-этическим нормам, нравственности – вопрос, на протяжении столетий остающийся дискуссионным. Многие представители русской социальной философии связывали понятие закона с феноменом нравственности, однако мы считаем более целесообразным все же соотнесение закона с правовыми нормами конкретного государства, поскольку нравственные нормы в противоположности.

пренебрежительное или протестное его отношение либо к государству и его законам и правоохранительной системе, либо к обществу в целом 30. В основе совершения преступления могут лежать различные мотивы, но если человек предусматривает для себя возможность совершения преступления, то он не воспринимает существующие правовые нормы как обязательные Розов Н.С. Природа преступности и механизмы криминализации общества // Журнал социологии и социальной антропологии. 2006. № 2. С. 154.

для соблюдения. Им выстраивается определенная цепочка оправдания возможности преступного поведения в тех случаях, когда традиции, обычаи, чувство долга вступают в конфликт с нормами права.

традиционными обществами кровную месть, которая запрещена государственными законами, или «убийства чести», распространенные в традиционных обществах мусульманских стран Востока. Здесь следует отметить, что правоохранительным органам в данном случае необходимо ориентироваться на общечеловеческие моральные нормы, отвергающие одобряемое традиционной системой ценностей и поведенческих установок проявления насилия. Благо верховенство права остается ключевым правоохранительные структуры во всех странах мира31.

Необходимо отметить, что преступность детерминируется целым комплексом определенных факторов социально-экономического, политического, социокультурного характера, которые мы можем определить как социальные корни преступности. В зависимости от преступности могут приобретать различное содержание, однако в большинстве случаев они включают в себя социальную дифференциацию и поляризацию общества, проблемы кризиса системы ценностей и нестабильность. Вместе с тем, к социальным корням преступности следует отнести этнокультурные особенности отдельных этнических групп, поскольку отдельные этносы с большей частотой демонстрируют преступное поведение своих представителей по сравнению с другими Яблонская Л.М. Этико-деонтологический кодекс – модель полиции XXI в. // Теория и практика общественного развития. 2011. № 6. С. 39.

этническими группами. Не следует игнорировать и факторы биологического, антропологического характера.

Рассматривая вопрос социальных причин преступности, Е.Ю.

Смотрицкий справедливо замечает, что «человек, затерянный в толпе, отчужденный от конкретного человеческого сообщества (общины, коммуны, племени), в условиях разрушения традиций и образа жизни, разжигаемый соблазнами рекламы, завистью и фрустрацией склонен впадать в состояние деморализации, переходящей в аморальность. Если умножить социальный дискомфорт на духовную деградацию, на утрату смысла, а значит, и ценности жизни, то удивляться криминализации общества не приходится. Неясность целей порождает неразборчивость средств»32.

В зависимости от уровня стабильности общества, устойчивости социального порядка, политических, экономических и социокультурных факторов, преступность может или приобретать более значимые позиции в социальной системе, или терять их. Но полное исчезновение преступности в рамках социальной системы не представляется возможным. Поскольку преступность – не только система, объединяющая лиц, совершающих преступления и разделяющих соответствующие ценностно-поведенческие представления, но и совокупность преступлений как индивидуальных актов.

В этом контексте мы можем прийти к выводу, что индивидуализация преступности предстает особо опасной тенденцией в современном мире в условиях атомизации общества и разрыва социальных связей. Влияние криминального мира как организованной системы может быть ослаблено посредством совершенствования нормативно-правовой базы, оптимизации Смотрицкий Е.Ю. Глобализация и люмпенизация: социальные корни преступности [Электронный ресурс]. URL: http://philosophy.ru/library/smotr/smotr1.html (дата обращения: 20.02.2012).

индивидуальные акты останутся в любом случае, поскольку предстают результатом экзистенциального выбора конкретного индивида. И выбор детерминацию, т. е. особенности психологии и психики преступника, нахождение его в аффективном состоянии, алкогольном, наркотическом или токсическом опьянении и т. д.

Говоря о социокультурных аспектах преступности как социального феномена, ее можно определить как своеобразную «изнанку» культуры.

Выстроенный на принципе извечного противопоставления «добро – зло», образ параллельного официальному «теневого» мира дает возможность привлекательной и даже справедливой, в том числе и в сравнении с характеризуется наличием двойных стандартов, а государственные структуры, призванные законы охранять и реализовывать, пронизаны коррупцией и действуют в узкокорпоративных интересах.

В современном обществе криминальный мир представляется как некое абсолютное зло, хотя и для него характерны определенные традиции и правила, подобие морально-этических норм, также табуирующих определенные действия как в рамках преступных сообществ (кражи у своих и т. д.), так и в отношении общества (совершение сексуальных преступлений против несовершеннолетних и т. д.). Нередко преступники Дубнов А.П., Дубовцев В.А. Философия преступности. Екатеринбург, 1999.

общепринятой морали, побуждениями. Совершаемые ими преступления могут встречать общественное одобрение или, по крайней мере, понимание. В свою очередь, и государство в лице его репрессивного аппарата может выступать в роли коллективного преступника, совершая серьезные преступления против человечества (достаточно привести многочисленные примеры диктаторских режимов, жертвами которых стали миллионы людей на всех континентах).

Как писал С.Л. Франк, «можно сказать, что никакие злодеи и преступники не натворили в мире столько зла, не пролили столько человечества»34. Люди, которые в одном свете предстают преступниками, террористами, бандитами, в «параллельном измерении» мира и морали могут считаться борцами за свободу, революционерами, генераторами идей социального или национального освобождения. И какая точка зрения на их деятельность является истинной – неизвестно, даже история не всегда способна сделать выводы, позволяющие однозначно оценивать поступки тех или иных личностей, политику конкретных режимов.

Стоит ли говорить о том, что границы между добром и злом в человеческом восприятии всегда были весьма условными. Человек допускает зло в определенных обстоятельствах, в других для него зло может выступать добром, а добро – злом. И в первую очередь это проявляется на примере того, какие деяния в различных обществах считаются преступными, а какие – нет, что зависит от типа культуры, особенностей менталитета и традиций конкретного общества.

В обществе Модерна происходит трансформация самого понятия «зла», что подразумевает и изменение отношения к социальному феномену Цит. по: Назаров М.В. Тайна России. Историософия XX века. М., 1999. С. 180.

преступности. Аксиологическая неоднородность эпохи Модерна подразумевает и неоднозначность трактовки понятия Соответственно юридическое понятие преступления оказывается далеко не во всех случаях тождественным абстрактному понятию зла, более того – в определенных случаях могут происходить смысловые пертурбации, и то, что рассматривается как преступление, может определяться некоторой частью людей как «добро», желаемый и заслуживающий уважения поступок.

Мы можем наблюдать прогрессирующие различия между моралью современного общества и традиционного общества, что особенно четко просматривается на примере многочисленных мигрантов, прибывающих в развитые страны Запада, в Россию из государств «третьего мира» и поведенческие установки своих стран и этнических групп. Так, как пишет О.А. Евланова, организованная преступность в России во многом является следствием массовой миграции из стран ближнего зарубежья (Закавказье, Центральная Азия)36.

Во многих случаях несоответствие ценностных установок становится правонарушений и преступлений (в том числе тяжких) на территории принимающих стран, причем сами мигранты могут быть уверены в том, что не совершают никаких противозаконных и аморальных деяний, поскольку на их родине данные действия в качестве преступлений и правонарушений не рассматриваются или влекут за собой крайне Афанасенко Я.А. Вина: между наказанием и прощением // Философские исследования. 2012. № 4.

Евланова О.А. Взаимосвязь миграционных процессов и организованной преступности в России // Преступность как она есть и направления антикриминальной политики. М., 2007. С. 139.

незначительные наказания37. Более того, часто преступные деяния становятся результатом архаизации сознания мигрантских общностей, которые стремятся к сохранению этнической идентичности путем воспроизводства традиций и обычаев своей родины в принимающем обществе38. Как пишет Эдвард Саид, «уклад жизни, манера выражаться и вести себя в новой среде обитания – все это для изгнанника неизбежно соотносится с воспоминаниями о среде старой. Таким образом, обе среды – контрапунктическом единстве»39.

Но в принимающем обществе они, совершая запрещенные законом и не одобряемые общественной моралью деяния, становятся и с правовой, и с моральной точки зрения преступниками. Для соотечественников же, особенно непродолжительное время живущих в принимающей стране, совершившие такие «спорные» преступления сограждане преступниками не являются. То есть возникает вопрос, следует ли иммигрантовпреступников оценивать по тем же критериям, что и преступников из числа коренных жителей? Работает ли в данном случае широко распространенная в настоящее время формулировка «преступность не имеет национальности»? Ведь если даже принимающая сторона не берет во внимание национальность преступников (на официальном уровне), то в сознании участников этнических преступных группировок достаточно четко выстроены бинарные оппозиции «свой – чужой»40. Ответы на Кахбулаева Э. Х. Взаимосвязь нелегальной и криминальной миграции и преступности // Молодой ученый. 2011. № 6. Т. 2. С. 48–51.

Волков Э.В. Миграционные процессы в контексте глобализации: социокультурный аспект : автореф. дис. … канд. филос. наук. Ростов н/Д., 2010. С. 12.

Саид Э. Мысли об изгнании // Иностранная литература. 2003. № 1 [Электронный ресурс]. URL: http://magazines.russ.ru/inostran/2003/1/saide-pr.html (дата обращения:

12.07.2012) Мочкина В.Х. Миграция как способ существования общества: социальнофилософский анализ : автореф. дис. … канд. филос. наук. Красноярск, 2006. С. 17.

поставленные вопросы в состоянии дать лишь философский анализ самого социального феномена преступности в современном обществе, столь многогранном и плюралистичном, не укладывающемся в рамки какойлибо одной «метанарративной» концепции.

Важно учитывать то обстоятельство, что современное общество в действительности мало похоже на идеал. Современность вполне допускает зло в его различных проявлениях, а значит, преступность тоже не является исключением. Как отмечает Г. Захарченко, «в нашем реальном мире борьба с преступлением и преступностью – это всегда наказание за уже совершенное зло, которое не устраняет, а только усиливает, укрепляет и укореняет последнее»41. Норвежец Андреас Брейвик, совершивший массовое убийство активистов социалистической партии из мигрантской среды, – типичный пример преступника, совершающего злодеяние во имя благих (с точки зрения его многочисленных единомышленников и сочувствующих) целей, причем это преступление становится расплатой за политику власти в отношении других преступников – мигрантов, не получающих заслуженного сурового наказания по причине господства во внутренней политике европейских государств мультикультуралистского дискурса.

преступности, по крайней мере ее корыстной части, как пишет Г.

Захарченко, может быть лишь устранение института собственности как такового42. Но, понимая, что в современном мире это не представляется возможным, мы можем лишь смириться с существованием преступности и направлять усилия на поиск возможных путей ее снижения, минимизации того вреда, который она приносит обществу.

Захарченко Г. Философия преступления [Электронный ресурс]. URL:

http://www.proza.ru/2011/01/04/575 (дата обращения: 15.11.2012).

Здесь необходимо отметить, что испокон веков существуют профессиональная и общеуголовная преступность. Профессиональная преступность – это деятельность криминального мира, живущего по собственным сложившимся законам и правилам и объединяющего людей, совершивших сознательный жизненный выбор, став профессиональными преступниками.

Преступность общеуголовная в значительной степени зависит от доминирующей системы ценностей и поведенческих установок, политического устройства, уровня коммуникации государства и общества.

Также ее уровень зависит и от эффективности институтов формального и неформального контроля, действующих в обществе. Так, в традиционном обществе наблюдается меньший уровень распространения общеуголовных преступлений, поскольку поведение людей контролируется сохраняющими свое влияние традиционными социальными институтами – семьей, родом, советами старейшин, религией.

В частности, по данным МВД Российской Федерации, в республиках Северного Кавказа, несмотря на повсеместное распространение оружия, неудовлетворительные социально-экономические условия и особенности менталитета и традиционных поведенческих установок населяющих регион этнических групп, уровень общеуголовной преступности все же существенно ниже, чем по России в целом43.

Однако те же выходцы из традиционного общества, попадая в мир постмодерна, в крупные мегаполисы США, Европы или России, резко меняют свое поведение и становятся одними из ключевых акторов криминального поля, которое все в большей степени этнизируется, МВД РФ. Состояние правопорядка в Российской Федерации и основные результаты деятельности органов внутренних дел и внутренних войск в 2011 г. : аналитические материалы. М., 2012. С. 12.

одновременно проявляя тенденции к разделению по национальному признаку.

преступности в современном мире, наблюдается и очевидная тенденция к легализации преступных лидеров, что свидетельствует об опасном процессе криминализации социума. В условиях крушения метанарративов, одним из которых была идея Права и Правосудия, в современном обществе утверждаются противоречащие друг другу аксиологические системы, воспринявших их индивидов и группы индивидов на криминальное поведение (это и старая «воровская идея», и национал-экстремистские и клерикально-экстремистские идеологии, и утвердившаяся в «обществе потребления» идеология вседозволенности и наживы любой ценой и любыми средствами). Если прежде «антисистемы» были идеологией относительно ограниченного мира профессиональных преступников и социальных париев, то в современном мире, в силу происходящих социальных процессов, они получают широкое распространение. Так, криминализуется сознание мигрантов, бывших на родине вполне законопослушными и морально устойчивыми людьми с точки зрения их традиционной морали.

Рост преступности в современном мире справедливо связывается с процессами маргинализации, приобретающими глобальный характер44. Не только для России, но и для мира в целом характерна маргинализация целых социальных групп, формирование обширной маргинальной среды, становящейся социальным фоном для распространения «антисистем». При этом маргинализация социума наблюдается не только в кризисных Скорынин С.Л. Феномен маргинальности в современном российском обществе :

автореф. дис. … канд. социол. наук. Волгоград, 2009. С. 5.

обществах, но и во вполне благополучных государствах, которые становятся центром притяжения миграционных потоков и соответственно также попадают в «зону риска» распространения связанных с ними негативных социальных явлений.

По нашему мнению, в современном мире преступность стала своего рода отражением большого спектра противоречивости существующих социальных отношений. Принципиально важную роль играет то обстоятельство, что по своей природе преступность является именно социальным явлением. Социальными факторами в значительной степени определяются не только уровень распространения преступности, но и ее сущностное содержание. В то же время преступность как социальный феномен, порожденный совокупностью определенных факторов, и способствует воспроизводству этих факторов, т. е. существует очевидная обратная связь, универсальное взаимодействие между социальными факторами, детерминирующими преступность, и преступностью, высокий уровень которой способствует сохранению и даже усугублению данных факторов.

В современной России преступность прежде всего образ жизни. За десятилетия существования советской репрессивной системы через исправительно-трудовые учреждения прошло значительное количество граждан, усваивавших специфическую субкультуру преступного мира и транслировавших ее отдельные элементы остальной части населения, прямо не связанной с криминалом. Очагами распространения криминализованной системы ценностей и поведенческих установок становились не только учреждения пенитенциарной системы, но и обычные школы и профессионально-технические училища, в которых дети бывших заключенных учились вместе с обычными детьми и последние воспринимали отдельные элементы криминальной субкультуры45.

В результате криминальной субкультурой в разной степени оказалось пронизанным все современное российское общество, а не только мир профессиональных преступников и бывших заключенных. Как отмечают А.П. Дубнов и В.А. Дубовцев, российская преступность по своему характеру была и остается явлением целостным, затрагивающим все стороны жизни индивида. Предположение, что криминализация проникла не только в политику или экономику, но и в повседневную жизнь россиян, нисколько не является преувеличенным46. И относится это не только к 1990-м гг., вошедшим в историю как «лихие девяностые», но и к настоящему времени, что подтверждается многочисленными громкими преступлениями, разоблачениями коррупционных связей отдельных чиновников и криминалитета и т. д.

Сращивание криминала и бизнеса, криминализация властной элиты еще с 1990-х гг. являются одной из наиболее серьезных проблем в стране.

На криминальность сознания определенной части правящего класса страны указывает в своей статье и председатель Конституционного суда Российской Федерации В. Зорькин47. Как пишет В. Зорькин, «криминал у телесериалы, криминальные фильмы, романы, песни. Усваивая определенные криминальные образцы, а также определенные криминальные рецепты достижения успеха, представители нашего политического класса постепенно усваивают и взгляд на вещи, Павленко А.Г. Психологическая характеристика субкультуры учащихся, проживающих в общежитиях ПТУ : автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 1999. С.

13.

Дубнов А.П., Дубовцев В.А. Философия преступности. Екатеринбург, 1999.

Зорькин В. Бои без правил // Российская газета. 2011. № 5644 (268). 29 нояб.

инструментальным»48.

Рост преступности в современной России, как и в мире в целом, является закономерным итогом криминализации общества, которую детерминирует ряд социально-экономических и социокультурных факторов, включая как экономическое положение населения и доступность трансформационные изменения в системе ценностей и поведенческих установок, происходящие в процессе глобальных социокультурных трансформаций49.

Мы не можем не отметить, что в современном мире преступность и преступление как таковые существенно трансформировались и развились.

Такой вывод позволяет нам сделать хотя бы тот факт, что преступность организованность и тесно сращиваясь с бизнесом и управленческой системой. Криминализация власти и бизнеса, их тесное взаимодействие с преступным миром, как мы можем отметить, типичны для нестабильных в политическом и экономическом отношении государств, в первую очередь для стран «третьего мира», а также стран, переживающих период политического устройства и экономических отношений. Безусловно, криминал имеет связи с властью и бизнесом и в США, и в странах Западной Европы, однако нигде в развитых странах не отмечается столь высокой степени сращивания криминала с политической и экономической элитой, как в развивающихся странах «третьего мира» и на постсоветском пространстве.

Зорькин В.Указ. соч.

Дубнов А.П., Дубовцев В.А. Указ. соч.

сопровождалось невероятным всплеском криминала, 1990-е годы вошли в отечественную историю в том числе и как годы расцвета бандитизма и преступности во всех ее видах. Именно в этот период криминальные группировки, первоначально формировавшиеся как компании молодых преступников и хулиганов дворового и районного масштаба, превратились в организованные преступные сообщества, взявшие под контроль целые сферы бизнеса, в том числе и в межрегиональном масштабе. Произошла «политизация» организованной преступности. Миграционные потоки способствовали появлению на территории страны этнических преступных группировок, специализирующихся в конкретных сферах криминальной деятельности, тогда как национальные диаспоры во многих случаях предоставляли данным группировкам легальную «крышу», осуществляя правоохранительных органов50.

Экономические проблемы, испытываемые страной в 1990-е гг., привели к тому, что в криминальную деятельность так или иначе оказалась вовлеченной крайне многочисленная прослойка российских граждан вне зависимости от их возраста, социальной и профессиональной принадлежности. Речь идет не только о том, что многие граждане вступали в ряды ОПГ в поиске быстрого источника обогащения, но и о том, что гораздо более многочисленная часть населения оказалась вовлечена в теневой и откровенно криминальный бизнес, функционировавший в организованной преступностью51.

Кахбулаева Э.Х. Взаимосвязь нелегальной и криминальной миграции и преступности Криминология / под общ. ред. А.И. Долговой. М., 2001. С. 217–218.

В мировоззрении и в идеологических установках граждан страны произошли существенные трансформации, которые явились следствием посттравматического шока, связанного с переходом страны к кардинально иной модели социально-экономического и политического устройства (см.

теорию культурной травмы П. Штомпка52). В качестве примера можно привести кардинально изменившееся отношение к психологии частного собственника: ранее повсеместно порицаемая, сегодня она возведена в ранг общепризнанной системы ценностей, являющейся залогом благополучия. Результатом расхождения между экономическим сознанием, менталитетом большинства с изменившейся экономической действительностью становится ухудшение социально-психологического приспособления к новой ситуации.

Иначе говоря, как отмечают исследователи, произошел процесс криминализации российского общества. В частности, В.В. Кривошеев пишет: «под криминализацией мы понимаем не только и не столько увеличение числа зарегистрированных преступлений и лиц, которые их совершили, а более сложный социальный феномен. Сводить только к таким статистическим параметрам это социальное явление, на наш взгляд, нельзя. Как нельзя и излишне изолированно рассматривать все социальные феномены: невозможно, к примеру, отделять экономические неурядицы, социальные катастрофы целых регионов страны, растущую обездоленность многих подростков и молодежи от значительного влияния криминалитета, то есть преступного социального мира. Криминализация общества – это такая форма аномии, когда стирается сама возможность различения социально позитивного и негативного поведения, действия»53.

В криминализованном обществе преступное поведение допускается и даже Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996.

Кривошеев В.В. Особенности аномии в современном российском обществе // Социологические исследования. 2004. № 3. С. 96.

одобряется, широкие слои населения, включая и представителей властной элиты, усваивают своеобразную «преступную философию», становясь носителями и трансляторами специфической системы ценностномировоззренческих и поведенческих установок.

Некоторые философы, как, например, Н.В. Тищенко, видят в криминализации общества следствие так называемой «тюремизации»

российской культуры вследствие формирования в обществе особой тюремной дискурсивной практики54, основы которой были заложены представителями отечественной литературы ХХ в. – Е.С. Гинзбургом, А.И.

Солженицыным, В. Шаламовым и др. Несмотря на то что писатели повествовали прежде всего о негативных сторонах тюремной жизни, их произведения имели обратным эффектом героизацию заключенных – «борцов против режима» и своеобразную апологизацию сложившейся в местах лишения свободы системы ценностно-мировоззренческих установок. В результате криминальная идеология приобрела достаточно сильное влияние как в российском, так и в других постсоветских обществах, на бытовом уровне впитавшись в сознание многих рядовых граждан, не имеющих в действительности отношения к криминальному миру.

Распространение преступности является, если рассматривать данный феномен с философской точки зрения, одним из следствий общей деструктивизации поведенческих установок значительной части населения страны. Не только корыстные устремления, но и часто бессмысленная и неоправданная жестокость отличают современную российскую преступность. Агрессия и насилие пронизывают общество не только благодаря социокультурным веяниям современности (массовая культура с Тищенко Н.В. ГУЛАГ и дискурсивные практики: «крутой маршрут» русских писателей в советских лагерях // Философские исследования. 2012. № 3.

присущей ей пропагандой культа силы, власти и денег), но и по причине отсутствия элементарного воспитания, душевной теплоты и понимания во многих семьях55.

Можно ли говорить о том, что деструктивное поведение является свободным выбором личности, когда ее формирование происходит в педагогической системы? Усвоенные с детства и юности установки и стереотипы поведения переносятся во взрослую жизнь, подростковая хулиганская агрессия трансформируется – при определенном стечении обстоятельств – в преступное поведение, в том числе и в организованную преступность.

обществе способствовала тому, что в связи с преступным миром оказались вовлеченными многие представители органов исполнительной власти, правоохранительной системы, в то же время криминальный мир также не государственные структуры (это относится и к этническим преступным группировкам, и теневым структурам, создаваемым национальными диаспорами).

В постсоветский период новое руководство страны не сумело организовать должный контроль над деятельностью правоохранительных органов. К тому же частая смена руководства организаций, ответственных за борьбу с организованной преступностью, безусловно, нанесла этой работе колоссальный ущерб. Налаженные за долгие годы разносторонние связи правоохранителей с гражданским населением сошли на нет. В 2000-е гг., как казалось, укрепление властной вертикали в стране способствовало Богдан С.С. Человеческая деструктивность как форма агрессии: экзистенциальногуманистический подход : автореф. дис. … канд. филос. наук. Сургут, 2012. С. 19.

установлению относительного правопорядка, но события конца 2000-х – начала 2010-х гг. свидетельствуют, что декриминализация российского социума так и не произошла. Достаточно привести в пример деятельность организованных преступных группировок в российской провинции, в частности в Кущевском районе Краснодарского края, где в 2010 г.

произошло массовое убийство семьи местного предпринимателя и его гостей56.

Социальная аномия российского общества создала благоприятный фон для развития преступности в стране и, что еще опаснее, российского населения, выражающейся в трансформации ценностных и позволяемого. Особенно тревожным фактором выглядит криминализация правоохранительной системы, государственной власти, отдельные представители которых воспринимают мировоззрение и образ жизни криминальной среды. Распространение среди них криминализованной правоохранительной системы и государственной власти в целом, но и прямо угрожает национальной безопасности государства, поскольку вместо служения государственным интересам служащие органов власти и правоохранительных структур ставят на приоритетные позиции собственный карьерный рост и коммерческую выгоду.

Криминализация элиты неизбежно становится одним из основных факторов распространения преступности в обществе в целом, причем специфическую философию преступного мира в случае ее восприятия политической и экономической элитами, трансляции в общество Костюченко Е., Артемьева А. Нам здесь жить : специальный репортаж из станицы Кущевской // Новая газета. 2010. № 136. 3 дек.

посредством массовой культуры, перенимают представители самых разных социальных слоев и групп. Происходит трансформация общественного восприятия правовых норм, которые рассматриваются теперь не столько как обязательные к исполнению, сколько как препятствия на пути к достижению поставленных целей, которые можно и следует обходить всеми возможными способами, в том числе и противозаконными.

Процессы глобализации и информатизации современного социума, с другой стороны, способствуют распространению пропагандируемого в средствах масс-медиа культа силы, власти и денег, которых большинство населения никогда не сможет достигнуть иными путями, кроме как преступной деятельностью. Массовая миграция влечет за собой интернационализацию преступной среды и неизбежное столкновение в социальном пространстве российского общества правовых норм, закрепленных законодательством РФ, и традиционных ценностей и обычаев иноэтничных и инокультурных групп, которые не спешат ассимилироваться в российском обществе и принять в полном объеме действующие законы государства, культуру принимающего социума.

Культурная несовместимость этнических групп, находящихся на разных ступенях социального и социокультурного развития также выступает в качестве одного из важных факторов, обусловливающих воспроизводство преступности в современном российском обществе.

Таким образом, подводя итоги настоящего параграфа, необходимо отметить следующее. Преступность существует в каждом обществе, обладающем правовыми нормами, что позволяет определить преступность как аномалию вторым, наряду с правом как нормой, аспектом функционирования единой социальной системы. Детерминированность социальными факторами превращает преступность в социальное явление, трансформации которого обусловлены происходящими в социуме трансформаций в современном мире, поскольку тенденции существования и изменения современной преступности имеют глобальную природу.

Социально-философское изучение детерминант преступности в современном мире предполагает обращение к выявлению основных тенденций формирования преступности и ее трансформаций в контексте социальной динамики.

Распространение преступности становится рефлексией общества на аксиологический вакуум трансформационного периода, девальвацию права как института и ценности. Современное развитие преступности определяется тремя ключевыми тенденциями, формирующими природу преступности как социального феномена в современном обществе:

криминализацией сознания вследствие деформаций правовой культуры;

маргинализацией социума в контексте массовой миграции и социальной поляризации общества; аксиологическим релятивизмом вследствие разрушения традиционной для модерного общества универсальной системы ценностей. Этический плюрализм затрудняет моральную оценку преступных деяний и создает почву для оправдания криминального социокультурного характера (миграция, кризис идентичности, социальная поляризация) становится непосредственной причиной криминализации социума.

1.2. Социально-философское осмысление специфики преступности в современном мире Социальный феномен преступности долгое время находится в сфере исследовательского интереса философов, социологов, криминологов и представителей других социально-гуманитарных дисциплин. Вопросы, которыми задаются исследователи, рассматривая различные аспекты феномена преступности, варьируют от изучения моральнопсихологических особенностей личности преступника, субъективных факторов, побуждающих к совершению преступлений, до выявления социально-экономических и социокультурных причин, лежащих в основе роста преступности и распространения криминальных ценностей в обществе в определенные периоды его исторического развития.

значительное количество концепций преступности, которые акцентируют внимание на различных сторонах преступности как социального феномена, в том числе обращаясь и к влиянию социальной и экономической ситуации в стране, классовой и национальной принадлежности, пола и возраста на преступное поведение личности. В данном параграфе имеет смысл более подробно рассмотреть основные концепции, объясняющие феномен преступности, и дать им оценку, исходя из потребностей современного социума.

Традиция философского рассмотрения проблем преступности и преступного поведения личности восходит к работам философов эпохи Просвещения. Ж.-Ж. Руссо, в частности, видел социальные корни преступлений в несправедливости общественного устройства, произволе власти и собственников57 (позднее данный подход ляжет в основу Криминология / под ред. Н.Ф. Кузнецовой, В.В. Лунеева. М., 2004. С. 18.

представители социалистических тенденций). На социальную природу преступности указывали и другие философы Просвещения (П. Гольбах, Вольтер), но в целом все они сходились во мнении, что основной причиной преступного поведения личности является «злонравие», которое может являться следствием неудовлетворительных условий жизни или же отсутствия заботы государства о надлежащем воспитании граждан58, то есть факторы социально-политического и социально-экономического характера рассматривались как определяющие в формировании преступного поведения индивидов.

И. Бентам рассматривал совершение преступления как акт свободной воли человека, при этом идеальный преступник, размышляя о том, совершать, или не совершать, преступление, фактически совершает рациональный выбор, взвешивая все аргументы «за» и «против»

намечаемого преступления59. С аналогичных позиций выступал и П.А.

прекращается тем, что после дела его неминуемо последует зло, гораздо большее той неприятности, какая от неудовлетворенного побуждения предупреждает совершение преступником преступления.

В немецкой классической философии проблему преступности и преступления рассматривали И. Кант, Г.В.Ф. Гегель, Л. Фейербах. В частности, Г.В.Ф. Гегель видел основу преступления в самой человеческой природе, «злой» по определению. Но им утверждалось и то, что преступление становится возможным благодаря существованию права как Криминология. С. 19.

Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства М., 1998. С. 31.

Фейербах П.А. Уголовное право. СПб., 1810. С. 14.

его отрицания61. Право и преступность соединены друг с другом как отрицательное и положительное62.

Утверждение позитивистской парадигмы в европейской социальной философии способствовало возникновению и популяризации антропологического подхода к анализу преступного поведения, в основе которого находится утверждение приоритетности влияния на личность преступника биологических факторов – происхождения, наследственности, принадлежности к той или иной расовой или этнической группе. Наиболее известна среди концепций антропологического подхода теория итальянского ученого Чезаре Ломброзо, обращавшего первостепенное внимание на внешность преступника. По мнению Ч. Ломброзо, преступное поведение личности обусловлено исключительно врожденными факторами; преступников и склонных к преступным действиям индивидов отличают внешние данные, сходные с внешними данными первобытных людей и человекообразных обезьян63.

утверждает детерминированность преступного поведения личности биологическими факторами, наследственностью индивидов. Но это предполагает и изначальное разделение людей на «нормальных» и потенциальных преступников, исходя лишь из фактора наследственности и внешних данных каждого конкретного индивида. Разумеется, что в современных условиях ошибочность данного подхода очевидна, чем и объясняется постепенная потеря позиций ломброзианской концепцией преступного поведения и выход на приоритетное место тех концепций, которые утверждали социальную обусловленность преступного поведения Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 145.

Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1971. Т. 2. С. 106.

Ломброзо Ч. Преступление. Новейшие успехи науки о преступнике. Анархисты. М., 2004. С. 159–173.

личности (по крайней мере, ключевую роль социальных факторов в его формировании).

Достаточно глубокий социально-философский анализ преступности как социального феномена дается Э. Дюркгеймом – основоположником социологического подхода. По мнению Э. Дюркгейма, преступления совершаются абсолютно во всех обществах, он считал такое положение дел абсолютно естественным и закономерным. При этом Э. Дюркгейм уточнял, что любое социальное явление нельзя рассматривать всегда под одним углом и трактовать однозначно либо как нормальное, либо как патологическое. Оценка социального феномена может осуществляться лишь с точки зрения конкретного общества и его реалий. Наличие преступности, по Э. Дюркгейму, неизбежно. Э. Дюркгейм даже считал преступность признаком здорового социума. Он был уверен, что для поддержания общественного равновесия важно существование определенного уровня преступности, которая была свойственна даже для отсталых народов, находящихся на уровне развития, близком к первобытному64.

Э. Дюркгейм ввел в научный обиход понятие аномии. Этим термином он характеризовал неблагополучное, разложившееся общество, которому свойственны общий упадок и кризис ценностной системы, а также морально-нравственных ориентиров. Идеалы и цели, провозглашенные в таком обществе, вступают в жесткое противоречие с социальной реальностью65. Граждане перестают воспринимать привычные общественные нормы в качестве ориентиров для своего поведения, поскольку эти нормы не соответствуют жизненным реалиям или противоречат друг другу. Такое состояние общественного сознания Дюркгейм Э. Норма и патология. Социология преступности (Современные буржуазные теории). М., 1966. С. 37.

Там же. С. 41.

характерно для периодов социальной нестабильности, трансформаций и радикальных реформ. В такое время привычные и ставшие уже поддерживаются большей частью общества, а новые еще слишком мало закреплены в сознании людей, чтобы служить общественным ориентиром.

Именно в подобные периоды учащаются случаи девиантного поведения граждан66.

О социальной аномии как причине преступного поведения индивидов писал и Р. Мертон. Исследователь обращал внимание на тот факт, что в современном обществе целые социальные группы оказываются исключенными из активной конкурентной борьбы за социальные блага и господствующей в обществе идеологией и системой ценностей как основная цель жизни каждого индивида67.

Это приводит к тому, что люди, не участвующие и не могущие участвовать в конкурентной борьбе по причине их «социальной исключенности», демонстрируют девиантное и делинквентное поведение.

значительные масштабы только тогда, когда система культурных ценностей превозносит, фактически превыше всего, определенные символы успеха, общие для населения в целом, в то время как социальная структура общества жестко ограничивает или полностью устраняет доступ к апробированным средствам овладения этими символами для большей части того же самого населения»68.

Дюркгейм Э. Указ. соч. С. 41.

Мертон Р. Социальная структура и аномия // Социология преступности.

Современные буржуазные теории / пер. с фр. Е.А. Самарской. М., 1966. C. 299–313.

Оппонирующая Ч. Ломброзо и его последователям – приверженцам антропологического подхода – итальянская криминологическая традиция во многом испытала влияние социально-философских построений марксизма и других социалистических направлений, широко распространенных в Южной Европе на рубеже XIX–ХХ вв. Этим объясняется то внимание, которое итальянские философы и криминологи, изучающие феномен преступности, уделяют социальным детерминантам преступного поведения.

Итальянский философ Ф. Туратти, изучая преступность, сделал следующие выводы: основной причиной преступности в современном обществе является классовое неравенство и депривация угнетенных классов; изначальная предрасположенность к совершению преступлений также обусловлена не биологическими, а социальными факторами;

обезличенность наказания скорее способствует дальнейшему росту преступности; подлинное противостояние преступности невозможно без кардинальной модернизации социальных институтов69.

Другим итальянским исследователем – Н. Колаянни в качестве важнейшего фактора влияния на состояние преступности была названа бедность, которая предопределяет вынужденное преступное поведение отдельных индивидов. Эмпирические основания для такого вывода Н.

Колаянни находил, анализируя уровень роста преступности в неурожайные и инфляционные годы и таким образом обосновывая криминализацию социума. Социальная поляризация, по мнению исследователя, является крайне важным фактором, влияющим на уровень преступности, поскольку последняя закономерно возникает в тех См.: Гернет М. Социальные факторы преступности [Электронный ресурс]. URL:

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Sociolog/Gern/index.php 7.09.2012).

обществах, где наиболее заметна разница между социальными верхами, наслаждающимися роскошью и живущими в излишестве, и социальными низами, существование которых сводится к обеспечению элементарных потребностей, фактически – к выживанию70.

Э. Ферри предлагал свою классификацию причин преступлений. Он индивидуальные (антропологические), физические и социальные.

Согласно Э. Ферри, индивидуальные особенности преступника, влияющие на совершение преступлений, подразделяются, в свою очередь, на три анализируются. Это органические, психические и общественные черты71.

Органические свойства подразумевают конституцию человека, особенности его характера, мировосприятия, интеллектуальных возможностей, языка, на котором он говорит. Причем личность преступника формируется как под воздействием естественных, природных особенностей: пол, раса, возраст, так и благодаря влиянию социальной принадлежности: уровень образования, полученное воспитание, выбранная профессия и т. д.72.

представляет интерес потому, что ученый подробно останавливался на исследовании зависимости преступности от этнических особенностей.

Этническую преступность Э. Ферри изучал на примере итальянских мафиозных группировок, прежде всего могущественной сицилийской мафии, которая распространила свое влияние не только на территории Италии, но и в других странах, где существуют итальянские диаспоры.

Гернет М. Указ. соч.

Ферри Э. Уголовная социология. М., 1908. С. 177–178.

Там же. С. 178.

Отметим, что в Италии, как и в современной России, географические и этнические факторы оказывали достаточно сильное влияние на формирование и развитие организованной преступности. Как и в России, значительную роль в итальянской преступности играют представители определенных регионов – Сицилии, Калабрии. Отметим, что и в соседней Франции одной из наиболее опасных преступных группировок считается корсиканская мафия, сформированная выходцами с острова Корсика73.

По мнению Э. Ферри, основная причина данного явления – этнические особенности населения южной Италии, на которое, в силу геополитического положения, значительное влияние оказали арабские и африканские традиции. Наиболее заметно это влияние проявилось в огромном распространении убийств на территории Сицилии. Зато для Сардинии, менее подверженной воздействию арабских и африканских стран, более характерны преступления, связанные с нарушением права собственности. В землях южной Италии, впитавших в себя греческую культуру, уровень преступности был существенно ниже74.

Рассматривая комплекс социальных причин преступности, нельзя леворадикальной направленности, которые наследуют традицию марксистской социальной философии и видят криминогенный потенциал в самой социальной поляризации общества.

Р. Мертон, о теории социальной аномии которого мы писали выше, обращал внимание на то, что «бедность как таковая и сопутствующее ей ограничение возможностей сами по себе недостаточны для того, чтобы обусловить заметное повышение коэффициента преступного поведения»75.

Согласно Р. Мертону, важнейшую роль в формировании преступного Абадинский Г. Организованная преступность. СПб., 2002. С. 35.

Ферри Э. Указ. соч. С.177.

Мертон Р. Указ. соч.

поведения бедность приобретает тогда, когда она существует на фоне капиталистического общества, в котором материальных благ и влияния якобы может добиться любой человек при должной степени активности.

Этим и объясняется, по мнению ученого, более высокий уровень преступности в США, нежели чем в более бедных Италии, Испании или Португалии. При этом мигранты из менее развитых стран могут демонстрировать преступное поведение за пределами своей родины, если попадают в развитые государства – «царства контрастов». Для того, чтобы бедность стала причиной преступности, необходимо еще и наличие соответствующей системы ценностей, культивируемой фактически на официальном уровне и предписывающей людям модель поведения по схеме – «цель оправдывает средства»76.

Левая криминология вошла в моду на Западе в 1960–70-е гг. в первую очередь под влиянием критической социальной философии Франкфуртской школы, в особенности – Г. Маркузе. В США был создан Союз радикальных криминологов, участники которого, как и их предшественники – итальянские социалисты-криминологи, видели причину преступности прежде всего в социальном неравенстве, отсутствии эффективной социальной политики государства, которая является одной из важнейших профилактических мер против роста преступности.

В частности, А. Платт подчеркивал, что «общество для удержания людей от преступлений должно сделать их жизнь достойной. А для этого мало декларации о правах. Необходимо реальное обеспечение права на Мертон Р. Указ. соч.

подобающее людям жилье, нормальное питание, на человеческое достоинство и самоопределение»77.

В основу левой криминологии, таким образом, легла марксистская социальная философия, видевшая основную причину всех социальных бедствий, включая и преступность, в существовании института частной собственности и классового общества. Другой вопрос – что марксисты «экспроприировавших представители анархизма отрицали необходимость уголовного наказания, института78.

Таким образом, мы можем сделать заключение, что исторически преступного поведения: классический, представленный философами эпохи Просвещения и немецкой классической философии; антропологический социологический (Э. Дюркгейм, Р. Мертон и др.). Развитие общества в ХХ в., сопряженное с трансформацией ключевых социальных институтов, актуализировало потребность в дальнейшем социально-философском осмыслении основных причин преступности. Множественность сути анализировать ее, исходя лишь из какого-либо конкретного подхода, детерминации преступного поведения.

Platt A. Prospects for a Radical Criminology in Podolsky E. The chemical brew of ciminal behavior// The Journal of criminal law, criminology and poliec science. 1955. V. 45. № 6. P.

670.

Рябов П.В. Проблема личности в философии анархизма // Вопросы философии. 2010.

№ 5. С. 52.

Двадцатый век с его тоталитарными режимами, мировыми войнами и глобальными социальными трансформациями открыл новую страницу в истории социальной философии. Объяснение социальных процессов стремительно меняющегося современного мира потребовало осмысления тех тем, которые прежде не затрагивались или даже были табуированы в классической социальной философии. В рамках современной социальной философии следует выделить постмодернистские концепции, внесшие существенный вклад в модернизацию философского знания о преступности и преступнике. Прежде всего необходимо отметить, что постмодернистская философия обогатила знание о преступности разнообразием исследуемых аспектов и предлагаемых точек зрения на природу преступности, личности преступника, правоохранительной и пенитенциарной системы.

Постмодернистский дискурс стал реакцией на трансформационные процессы, происходящие в социальной жизни современного мира начиная со второй половины ХХ в. Экономическая и культурная глобализация, информатизация социального пространства, превращение средств массовой информации и коммуникации в основное средство управления массами, а знания (информации) – в ключевой товар современности стали причиной значимых изменений как в сознании и поведении масс, так и в практиках власти относительно поддержания социального порядка.

Для постмодернистских концепций характерно прежде всего акцентирование внимания на феномене власти и используемых ею механизмов контроля. В обществе постмодерна «власть – принуждение»

трансформируется во «власть – знание», соответственно и прежние дисциплинарные методы воздействия на преступников сменяются тотальным контролем. Контроль – наилучший способ сохранения власти над индивидами, которые, по сути, перестают быть индивидами, становясь объектом манипуляционных внушений и в то же время занимаясь самодисциплинированием и самоограничением79.

Французский философ М. Фуко утверждал, что воспроизводство делинквентности в какой-то степени оказывается выгодным государству, поскольку позволяет контролировать с помощью перманентного тюремного заключения широкие массы заведомо неблагонадежных индивидов: «формирование делинквентности, образующей своего рода преимуществ. Прежде всего, ее можно контролировать (посредством выслеживания людей, внедрения в группы, организации взаимного доносительства): ведь вместо колеблющейся, беспорядочной массы населения, от случая к случаю совершающей противозаконности (грозящие распространиться), или численно размытых шаек бродяг, что захватывают в свои ряды, в скитаниях с места на место и в различных обстоятельствах, безработных, нищих, уклоняющихся от воинской повинности и иногда разрастаются (как это произошло в конце XVIII века) до такой степени, что становятся грозной силой, чинящей грабежи и смуты, – вместо них образуется довольно небольшая и замкнутая группа индивидов, которых удобно держать под постоянным надзором»80.

В современном российском обществе мы можем наблюдать примерно ту же картину – значительная часть преступлений в нашей стране совершается выходцами из социально неблагополучной среды, в том числе лицами, злоупотребляющими алкоголем и наркотиками, депрессивных районов, в которых в процессе реформ 1990-х гг. оказалась разрушенной хозяйственная и социальная инфраструктура. Попадая в Дьяков А.В. Мишель Фуко и его время. СПб., 2010. С. 491.

Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999. С. 407.

места лишения свободы, вследствие несовершенства пенитенциарной системы, данные индивиды не исправляются, а скорее в еще большей степени проникаются идеологией преступного мира, «воровской идеей», выходят из мест лишения свободы еще в большей степени склонными к совершению преступлений и тем более к выстраиванию своей жизни в соответствии со специфической криминальной философией.

Между любыми дисциплинарными институтами современного общества, будь то пенитенциарные учреждения, вооруженные силы или же система официального образования, несложно провести вполне очевидные параллели, которые позволили Ж. Делезу утверждать, что «школы – это немного тюрьмы, а заводы – это почти совсем уже тюрьмы»81. И школу, и тюрьму объединяет то, что учащиеся и заключенные в них становятся объектами воспитания, однако далеко не во всех случаях используемые воспитательные стратегии приносят ожидаемые их инициаторами результаты.

Инфантилизация детей и заключенных, превращенных в объект воспитания82, скорее препятствует как полноценной социализации детей (особенно это видно на примере выпускников детских домов), так и исправлению преступников. Итальянский философ А. Боннано предсказывает, что «тюрьмы также будут рационализированы по немецкой модели. Сначала они превратятся в особые тюрьмы для революционеров, затем в модельные тюрьмы, затем в спецлагеря для умственной обработки и, наконец, в ментальные клиники и приюты»83.

Стратегии замены дисциплинарного принуждения на использование механизмов тотального контроля получают все большее распространение, Цит. по: Фуко М. Интеллектуалы и власть. Ч. 1. М., 2002. С. 71.

Там же. С. 71.

Боннано А. Вооруженная радость // На ножах со всем существующим / под ред. А.

Бренер, Б. Шульц. Рига, 2006. С. 10.

«электронных тюрем», «ошейников», которые становятся все более реалистичными в условиях продолжающегося прогресса информационнокоммуникационных технологий, с одной стороны, и потери смысла в содержании колоссального количества заключенных в тюрьмах и колониях, с другой стороны.

Как пишет Ж. Делез, «в пенитенциарной системе, возможно, будет попытка найти «субституты» для отбытия наказания (по меньшей мере, за незначительные преступления), для этого можно использовать «электронные собственного дома в определенные дни или часы»84. Контроль проникает и в пространство жизни обычных людей, не функционирующих в пределах режимных учреждений. Так, электронное наблюдение получает широкое распространение в крупных городах: осуществляется видеосъемка не только помещений коммерческих и государственных учреждений, но и уличного пространства, парков, скверов, даже подъездов и лифтов жилых домов.

Само социальное пространство современности, олицетворяемое прежде всего гигантскими мегаполисами, в которых смешиваются культуры, происходит эклектизация системы ценностей и образа жизни, производит насилие и ненависть, являющиеся результатом не только экономических факторов (социальная поляризация, неудовлетворительные условия жизни), но и психологического давления, осуществляемого мегаполисом и на своих уроженцев, и в еще большей степени на приезжающих в крупные городские центры выходцев из традиционных обществ и провинциальных населенных пунктов. Попадая в совершенно Делез Ж. Общество контроля. Postscriptum [Электронный ресурс]. URL:

http://my.arcto.ru/public/9deleuze.htm (дата обращения: 12.03.2012).

новое, непривычное городское пространство, они зачастую не могут правильно сориентироваться в жизни.

Как справедливо отметил Ж. Бодрийяр, «наши мегаполисы, наши космополитические города – своего рода абсцессы, оттягивающие возникновение более крупных нарывов»85. В урбанизированном обществе управляемая масса становится плодородной почвой для распространения преступности. Общий характер жизни в мегаполисе, «городской пейзаж»

однообразной архитектуры спальных районов и промышленных зон, как мы можем предположить, также находятся в числе ключевых детерминант современной преступности.

молодежные банды, сражающиеся за сферы влияния в городских районах, становятся ареной массовых беспорядков с участием иностранных мигрантов, футбольных болельщиков, право- и леворадикальных активистов и городской молодежи из маргинальных слоев. Субкультурное пространство, которое формируется и может существовать лишь в условиях мегаполиса, становится также благоприятной средой для распространения различных форм противоправного поведения86.

Социально-философский подход к анализу феномена преступности, с нашей точки зрения, подразумевает и внимание к проблемам специфического влияния городской среды современного мира на распространение преступной идеологии и преступного поведения. Одними Бодрийяр Ж. Город и ненависть // Бодрийяр Ж. Сб. статей [Электронный ресурс].

URL: http://www.e-reading.org.ua/chapter.php/102670/2/Bodriiiyar_-_Sbornik_stateii.html (дата обращения: 23.01.2012).

Лурье М.Л., Головин В.В. Идеологические и территориальные сообщества молодежи:

мегаполис, провинциальный город, село // Этнографическое обозрение. 2008. № 1. С.

59.

Ситуационистского интернационала, отмечавшие, что современный промышленно-чиновничий город является генератором насилия, чему способствуют многочисленные «зоны нищеты» – трущобные гетто, промышленных и офисных работников87. В то же время, порождаемая мегаполисом, городскими социальными гетто, ненависть «ограничивается созданием собственного образа, кратковременной вспышкой насилия;

современная пригородная преступность может служить тому примером»88.