«Коррупция и международное сотрудничество в борьбе с ней ...»

Так, в УК Италии коррупция как должностное преступление конструируется законодателем в четырех вариантах: коррупция, связанная с выполнением служебных обязанностей (ст.318); коррупция, связанная с невыполнением служебных обязанностей (ст. 319); коррупция, связанная с выполнением неправомерных решений судом (ст. 319-3); коррупция среди работников служб местного самоуправления (ст. 320). Анализ указанных норм показывает, что под коррупцией итальянский УК понимает подкуп, взяточничество. Так, под коррупцией, связанной с выполнением служебных обязанностей, понимается «получение или дача согласия на получение государственным служащим лично или через посредников не причитающегося ему вознаграждения в денежной форме или в виде иной услуги за выполнение в будущем какого-либо действия, входящего в круг его служебных обязанностей». Сходным образом сформулированы и другие нормы УК Италии о коррупции2.

Различает коррупцию и взяточничество УК КНР 1997 г. Данное разграничение является для китайского уголовного права традиционным, присутствовало оно и в ранее действовавшем УК 1979 г. Под коррупцией в УК КНР понимается «присвоение, хищение, получение обманным путем или незаконное См.: Совет по борьбе с коррупцией про закон не вспомнил // Газета. 2004.13 января См.: Наумов А.В. Ответственность за коррупционные преступления по законодательству европейских стран // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. / Под ред. В.В. Лунеева.

М., 2001. С. 120.

овладение другими методами общественными ценностями государственными работниками с использованием служебного положения». Как коррупция рассматривается и присвоение, хищение, получение обманным путем или незаконное овладение другими методами государственными ценностями с использованием служебного положения работниками, которые распоряжаются, ведают государственной собственностью по поручению государственных органов, компаний, предприятий, непроизводственных структур, общественных организаций (ст. 382)1. Таким образом, под коррупцией китайский законодатель понимает не всякое должностное злоупотребление, а только связанное с завладением государственными ценностями.

Оригинально сформулирована норма о коррупции в УК Республики Кыргызстан. Статья 303 киргизского УК предусматривает ответственность за «умышленные деяния, состоящие в создании противоправной устойчивой связи одного или нескольких должностных лиц, обладающих властными полномочиями, с отдельными лицами или группировками в целях незаконного получения материальных, любых иных благ и преимуществ, а также предоставление ими этих благ и преимуществ физическим и юридическим лицам, создающим угрозу интересам общества или государства»2. Учитывая, что в УК Кыргызстана присутствуют нормы о «традиционном» взяточничестве, можно сделать вывод о том, что т. н. «организованное взяточничество»

«коррупцией». Таким образом, в данной норме зафиксирован упомянутый нами ранее подход к коррупции как форме организованной преступности.

Приведенные примеры из зарубежного уголовного законодательства показывают, что употребляющие термин «коррупция» уголовные кодексы вкладывают в него различное содержание и трактуют его крайне неоднозначно.

Анализ указанных норм позволяет сделать вывод о том, что под «коррупцией»

уголовные кодексы понимают те или иные вариации «традиционных»

См.: Ахметшин Х.М, Ахметшин Н.Х., Петухов А.А. Современное уголовное законодательство КНР. М., 2000.

С. 213.

См.: Байболов К., Сыдыкова Л., Сыдыков А. Указ. соч. С.18.

должностных преступлений. А.В. Наумов справедливо отмечает на основе сравнительного анализа законодательства европейских стран, что «несмотря на различие законодательных формулировок соответствующих составов коррупционных преступлений, все их многообразие (с известной долей упрощения) можно свести к «вариациям» конструкций двух классических составов – злоупотребление служебным положением в корыстных или иных целях и взяточничества (как получения, дачи взятки и посредничества в этом)»1.

Отмеченные обстоятельства делают нецелесообразным, по нашему мнению, использование термина «коррупция» в уголовном законодательстве.

Будучи по существу понятием собирательным, объединяющим не только группу преступлений, но и иные правонарушения, понятие коррупции может и должно использоваться в криминолого-профилактическом законодательстве, но не в уголовном кодексе. Между тем, безусловно, является необходимым законодательно определить перечень коррупционных преступлений, определив тем самым рамки уголовно-правовой коррупции и понятия коррупционной преступности. Предложенный нами подход к формулированию понятия коррупции полностью соответствует положениям международного права.

1.4. Понятие коррупции в международном праве В целом в международном праве понятие коррупции формулируется двояким образом: в одних случаях дается четкая дефиниция, очерчивающая рамки явления; в других такое определение отсутствует, а содержится отсылка к перечню коррупционных правонарушений. Последний способ используется чаще.

Первым международным документом, так или иначе определяющим понятие коррупции, стал Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, принятый Генеральной Ассамблеей ООН 17 декабря 1979 г2. В См.: Наумов А.В. Указ. соч. С.110.

См.: Документы ООН. A/RES/34/169.

Кодексе указывается что, «хотя понятие коррупции должно определяться в соответствии с национальным правом, следует понимать, что оно охватывает совершение или несовершение какого-либо действия при исполнении обязанностей или по причине этих обязанностей в результате требуемых или принятых подарков, обещаний или стимулов или их незаконное получение всякий раз, когда имеет место такое действие или бездействие». В данном определении коррупция по сути сведена к подкупу, и, на первый взгляд, в данном рекомендательном документе поддержан взгляд на узкое понятие коррупции. Тем не менее, следует обратить внимание на то, что на самом деле Кодекс не содержит определения коррупции, а рекомендует национальному законодателю включить наиболее опасные коррупционные проявления в это определение.

В дальнейшем международное право отдавало предпочтение более широкой трактовке понятия коррупции. Так, Межамериканская конвенция о борьбе с коррупцией, принятая на уровне Организации американских государств (ОАГ) 29 марта 1996 г. относит к «актам коррупции» (ст.6 Конвенции) активный и пассивный подкуп госслужащих, «любое действие или воздержание от действия при исполнении обязанностей с целью незаконного получения выгод для себя или для третьей стороны» (злоупотребление должностными полномочиями – Г.Б.), мошенническое использование или сокрытие имущества, полученного от коррупции, соучастие в любом коррупционном преступлении1.

Конвенция ОАГ не относит к субъектам коррупции частных управленцев, хотя «временную или постоянную, оплачиваемую или почетную деятельность, осуществляемую гражданином от имени государства или в интересах государства или его учреждений, на любом иерархическом уровне»2.

Не содержит определения коррупции и Конвенция Совета Европы «Об уголовной ответственности за коррупцию», подписанная Россией в 1999 г, но См.: Пекарев В.Я. Указ. соч. С. 296-297.

Там же. С. 294.

до сих пор не ратифицированная. Понимание коррупции в данной Конвенции вытекает из перечня мер, которые надлежит принять на национальном уровне (гл. II Конвенции). В главе предусмотрен обширный перечень коррупционных деяний, подлежащий криминализации. К таковым, в частности относятся:

активный и пассивный подкуп1 государственных должностных лиц, подкуп членов национальных государственных собраний, активный и пассивный подкуп в частном секторе, использование служебного положения в корыстных целях (деяние близко к посредничеству во взяточничестве – Г.Б.), отмывание доходов от преступлений, связанных с коррупцией. Конвенция также содержит требования криминализации международной (транснациональной) коррупции.

должностных лиц, подкуп членов иностранных государственных собраний, подкуп должностных лиц международных организаций, подкуп членов международных парламентских собраний, подкуп судей и должностных лиц международных судов. Таким образом, Конвенция Совета Европы в целом сводит коррупцию к подкупу, хотя следует отметить, что в перечень коррупционных деяний включено не только взяточничество государственных чиновников, но и коррупция частных управленцев, а также подкуп иностранных должностных лиц и служащих международных организаций2.

Европы разработал и принял в 1999 г. Конвенцию о гражданско-правовой ответственности за коррупцию, в которую включены гражданско-правовые материальные и процессуальные нормы, регулирующие вопросы возмещения действительности договоров и др. Россия данный документ к настоящему времени не подписала. Конвенция в ст. 2 содержит следующее определение коррупции: «просьба, предложение, дача и получение, прямо или опосредовано, взятки или любого другого ненадлежащего преимущества или перспектив О понятии активного и пассивного подкупа см. гл. III настоящей работы.

Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию (Серия европейских договоров №173) // Чистые руки.

1999. №3. С. 69-79.

таковых, которые искажают нормальное выполнение любой обязанности или поведения, требуемое от получателя взятки, ненадлежащего преимущества или перспектив таковых»1. В данном случае перед нами фактически определение взяточничества, правда довольно широкое (отсутствует указание на субъектов коррупции, крайне расплывчато понятие «любой обязанности»). Давая столь необычное определение, Конвенция в той же статье указывает, что используется данное понятие исключительно «для целей настоящей Конвенции», т.е. оно ни в коем случае не претендует на универсальность.

Тесная связь коррупции с организованной преступностью, в том числе и с ее транснациональными формами, обусловила присутствие антикоррупционных норм в Палермской Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, принятой и подписанной Россией в 2000 г.

Статья 8 («Криминализация коррупции») упоминает о необходимости криминализации следующих деяний:

а) обещание, предложение или предоставление публичному должностному лицу, лично или через посредников, какого-либо неправомерного преимущества для самого должностного лица или иного физического или юридического лица, с тем чтобы это должностное лицо совершило какое-либо действие или бездействие при выполнении своих должностных обязанностей;

б) вымогательство или принятие публичным должностным лицом, лично или через посредников, какого-либо неправомерного преимущества для самого должностного лица или иного физического или юридического лица, с тем чтобы это должностное лицо совершило какое-либо действие или бездействие при выполнении своих должностных обязанностей2.

В рассматриваемом документе, на наш взгляд, мы вновь сталкиваемся не с узкой трактовкой коррупции (как, представляется, Конвенция в данном случае не дает собственного понятия коррупции), а с выделением в структуре коррупции деяний, максимально тесно связанных с транснациональной Конвенция о гражданско-правовой ответственности за коррупцию (Серия европейских договоров №174) // Жданов Ю.Н., Лаговская Е.Н. Европейское уголовное право. Перспективы развития. М., 2001. C. 214.

См.: Документы ООН. A/RES/55/ организованной преступностью для их обязательной криминализации и принятия иных мер на национальном уровне.

Разработчики Конвенции ООН против коррупции, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 31 октября 2003 г., не сразу пришли к единому мнению по вопросу понятия коррупции. Еще в третьем варианте проекта предлагалось два варианта решения проблемы: согласно первому предложению, коррупция трактовалась как «участие в совершении деяний, представляющих собой ненадлежащее выполнение обязанностей [или злоупотребление служебными полномочиями], включая бездействие, в расчете на получение какого-либо преимущества или для получения какого-либо преимущества, которое было лично или через посредников обещано, предложено или испрошено, или же после принятия какого-либо преимущества, предоставленного лично или через посредников, будь то для себя самого или от имени другого лица» (предложение внесено Украиной). Второй вариант, предложенный разработчиками, не дает общего определения коррупции, а включает в это понятие все деяния, подлежащие криминализации согласно Конвенции1. В окончательном тексте Конвенции сохранилась только вторая формулировка, таким образом, в Конвенции ООН понятие коррупции раскрывается через перечень коррупционных деяний.

Глава III Конвенции («Криминализация») относит к таковым предельно широкий спектр деяний: активный и пассивный подкуп в публичном и частном секторах, подкуп иностранных должностных лиц и служащих международных организаций, злоупотребление служебным положением, хищение или нецелевое использование имущества публичным должностным лицом, воспрепятствование осуществлению правосудия, отмывание доходов от коррупции и др. Очевидно, что в основу Конвенции положен широкий взгляд на коррупцию, не сводимую ко взяточничеству, а включающую в себя широкий спектр корыстных служебных злоупотреблений. Отметим, что перечень коррупционных деяний в Конвенции ООН против коррупции значительно См.: Документы ООН. A/AC.261/3/Rev. шире, чем в Конвенции Совета Европы, в частности, проект относит к коррупции иные, не связанные с подкупом должностные злоупотребления и хищения.

Итак, можно сделать вывод о том, что международное право в целом использует широкую трактовку коррупции как корыстного служебного злоупотребления, не сводя ее к подкупу-продажности служащих. В тех случаях, когда международные документы используют более узкие формулировки понятия коррупции, такое понятие как правило, является не универсальным, а используется для целей конкретного международного документа.

Подытоживая рассмотрение понятия коррупции в политологической, социологической, юридической литературе, а также в международном праве, выделим следующие основные позиции:

1. Коррупция – историческое явление, неизменный спутник государства на всех этапах его исторического развития. Коррупция есть явление социальное, присущее обществу и обусловленное его (общества) противоречиями. Ввиду сложности и многоаспектности явления, его исследование с необходимостью должно быть междисциплинарным. Различные методы исследования, присущие различным отраслям обществоведения, накладывают свою специфику на результаты исследований. Вместе с тем, важной чертой любого анализа коррупции должен стать выход на профилактические меры, направленные на предельную минимизацию уровня коррупции и снижения ее опасности для общественного развития.

2. Коррупция как широкое социальное явление представляет собой дисфункцию процессов социального управления, разложение власти на основе девиантного поведения, обусловленного корыстной мотивацией. Подобное определение неизбежно является предельно широким и вследствие этого непригодным в юридических целях. Как явление правовое, коррупция, на наш взгляд, может пониматься как противоправное использование субъектами власти и управления своего служебного положения вопреки интересам службы в корыстных целях, а также противоправное предоставление таким лицам материальных или иных преимуществ иными лицами за действия (бездействие), совершаемые в их пользу с использованием своего служебного положения. Как видно из предлагаемого краткого определения, коррупция понимается нами шире, чем подкуп-продажность государственных служащих. К коррупции, по нашему мнению, относятся корыстные злоупотребления служебными полномочиями в государственном, муниципальном и частном секторах, различные формы подкупа-продажности служащих.

Даваемое нами определение не претендует на безупречность, однако делает возможным, на наш взгляд, выделить признаки коррупции, которые должны найти свое место в любом юридическом ее определении – социальная сущность (разложение власти), нормативный характер (запрещенность нормами права), корыстная мотивация. В структуру коррупции входят не только коррупционные преступления, но и иные правонарушения (административные, дисциплинарные, гражданско-правовые). Предлагаемый подход к понятию коррупции разделяется большинством международных документов, определяющих понятие коррупции.

3. При формулировании криминологического понятия коррупции следует учитывать постулат российской криминологии об уголовно-правовом характере преступности. Коррупция является формой отклоняющегося поведения, включающего в себя, помимо преступлений, иные правонарушения.

Понятие коррупционной преступности (узкое понятие коррупции как вида преступности) будет, безусловно, более узким, специальным, ибо оно может учитывать только те проявления коррупции, которые предусмотрены в уголовном законе1.

4. Определение коррупции должно быть закреплено законодательно.

Данная необходимость обусловлена широким использованием данного термина в многочисленных нормативных актах. На повестке дня на ближайшую перспективу стоит вопрос о ратификации фундаментальных международных Иное мнение высказано В.К. Максимовым. В своей статье он утверждает что «коррупция в ее криминологическом значении тождественна коррупционной преступности» (см.: Максимов В.К. Понятие коррупции в международном и российском праве // Право и безопасность. 2002. №2-3.) соглашений антикоррупционного характера – Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, Конвенции ООН против коррупции, оперирующих данным понятием.

Законодательное определение коррупции принципиально важно и необходимо. В уголовном праве оно поможет осуществить максимальную криминализацию коррупционных деяний, в профилактическом законодательстве – выстроить эффективную систему антикоррупционной политики.

Определение коррупции должно быть закреплено в специальном антикоррупционном федеральном законе. Введение данного понятия в УК РФ, по нашему мнению, нецелесообразно. При выработке такого определения необходимо ориентироваться на международно-правовой подход, учитывая международный характер явления коррупции, тенденцию к унификации законодательства и необходимость международного сотрудничества в данной сфере.

ГЛАВА II. Понятие и виды международного сотрудничества в борьбе с 2.1. Коррупция как международное явление Ведущей тенденцией развития современного мира является глобализация – всемирный процесс, взаимосвязывающий национальные социальноэкономические образования в единую мировую экономическую и общественную систему. Социальная, экономическая и политическая деятельность приобретают мировой масштаб в такой мере, что события в одной части мира могут иметь немедленное значение для отдельный лиц и их объединений в самых отдаленных частях глобальной системы1. Основная роль в процессе глобализации принадлежит социально-экономическим процессам. Реальностью стала единая финансово-экономическая система, в которую так или иначе включены национальные экономики. Ни одно государство, ни один народ в современном мире не являются самодостаточными. По словам Э. Г. Кочетова, «интернационализация вступила в решающую фазу, мир становится единым не только с философской точки зрения, но и в реальности»2. Экономическая возрастание роли международных организаций, масштабов политического, военного и культурного взаимодействия между государствами. Другой важной предпосылкой процесса глобализации является существование глобальных межэтнические конфликты, терроризм и т. п.), решение которых невозможно в национальных границах. Следует отметить, что данные факторы глобализации взаимосвязаны и взаимно детерминированы.

Процесс глобализации оценивается неоднозначно. Глобализация происходит неравномерно, по-разному влияя на экономику и политическое развитие государств. Во многом это объясняется объективными препятствиями на пути См. Лукашук И. И. Глобализация, Государство, право, XXI век. М., 2000. С. 1.

Кочетов Э. Г. Геоэкономика. Учебник. М., 1999. С. 315.

решения глобальных проблем – низким уровнем политического сознания и соответствующей культуры широких слоев населения, доминированием национализма1. Кроме того, правящие круги промышленно развитых стран, ослепленные экономическими выгодами от глобализации, проводят политику, способствующую все большей имущественной дифференциации различных регионов мира и увеличению пропасти между «золотым миллиардом» и остальным человечеством. Касаясь этой проблемы, Генеральный секретарь ООН К. Аннан пишет: «Миллионы людей во всем мире воспринимают глобализацию не как инструмент прогресса, а как разрушительную силу, подобную урагану и способную погубить жизнь, работу и традиции. Для многих людей характерно горячее желание воспрепятствовать этому процессу и прибегнуть к призрачному успокоению в лице национализма, фундаментализма и других «измов»2.

Несмотря на существующие противоречия процессов глобализации, они набирают силу и являются необратимыми. Глобальные проблемы современности поставили перед человечеством выбор: либо объединиться, либо погибнуть.

Задачей социальных наук, в том числе правовых, является квалифицированный анализ новой реальности, рожденной глобализацией, осознание нового качества социальных процессов. С полным основанием эти задачи относятся и к исследованиям коррупции.

Как было отмечено ранее, негативное влияние коррупции на развитие общества известно с глубокой древности. Тем не менее, в целом коррупционные процессы носили изолированный характер и касались определенных стран и народов. Это объяснялось тем, что, несмотря на развитие внешнеэкономических связей и торговли, в целом древние общества были изолированы от соседей и самодостаточны политически. В современном мире, связанном единой информационной сетью, транспортными коммуникациями, фактически единой системой финансовых институтов, положение кардинально иное.

См. Лукашук И. И. Глобализация, Государство, право, XXI век. С. XVII.

Аннан К. Мировое сообщество эры интернационализма // Независимая газета. 1999. 31 декабря.

Экономические, социальные и политические процессы в разных частях мира и в различных государствах взаимообусловлены и испытывают взаимовлияние. В этих условиях коррупция становится фактором, имеющим глобальное значение и оказывающим негативное влияние на общемировые процессы. Строго говоря, данная характеристика может быть отнесена к любому негативному социальному явлению, поскольку в глобальном мире ничто не может иметь исключительно «внутреннее», национальное значение. Тем не менее, именно коррупция, ввиду ее внутренних свойств, сложной структуры причиняемых ею последствий, оказывает наиболее серьезное влияние на глобальные процессы, позволяющее говорить о ее международном характере. Необходимо учитывать и то, что и сама коррупция приобрела в современных условиях новое измерение, также благоприятствующее ее «глобализации».

Проф. И. Мени пишет: «Современная коррупция не столь уж отличается от «старой», но ныне для ее развития сложилась особенно благоприятная атмосфера: переход от командной экономики к рыночной, появление новых «правил игры», эрозия традиционных ценностей придают этому феномену необыкновенно острый характер»1. Ответ на вопрос о причинах подобной «трансформации» коррупции в новых условиях содержится в Докладе Совета Римского клуба «Первая глобальная революция» (1991). Авторы документа считают, что политическая власть в современном мире больше не контролируется силой и сложностью вооружений – она определяется финансовой мощью.

С середины 80-х годов мировые рынки были охвачены финансовым безумием, отмечается в Докладе. Валютно-финансовые биржевые спекуляции с помощью компьютеризированной связи стали игрой, абсолютно вышедшей за рамки экономической действительности. Все это не могло не сказаться на потере ценностей, которые ранее обеспечивали сплоченность общества и его членов2.

Мени И. Коррупция на рубеже веков: эволюция, кризис и сдвиг в ценностных представлениях // Международный журнал социальных наук, 1997. №16. С.13.

См.: Овчинский В.С. XXI век против мафии. Криминальная глобализация и Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности. М., 2001. С. 29.

Международный характер, по нашему мнению, присущ всем разновидностям коррупции. Так называемая «внутренняя», «национальная» коррупция также причиняет ущерб мировому развитию. Государство, общество не существуют в вакууме, а включены в глобальную мировую систему. В конечном счете, любой вред элементу системы приводит к ослаблению всей системы. Коррупция всегда негативно влияет на экономику, ослабляет государственные институты, приводит к его неэффективности, снижает инвестиционную привлекательность. Важным является и то, что коррупция всегда является прямым или косвенным нарушением прав и свобод человека, международного права. Широкомасштабная коррупция в ряде стран еще более углубляет пропасть между уровнем экономического развития между развитыми странами (США, государства Европейского Союза, Япония, Австралия) и отсталыми странами «третьего мира» (большая часть стран Африки и Азии, бывшие социалистические страны). Известны факты расхищения финансовой помощи МВФ и Всемирного Банка развивающимся странам чиновникамикоррупционерами в африканских странах и в Российской Федерации. Так, августа 1998 г., за три дня до объявленного правительством С. В. Кириенко «дефолта», России в стабилизационных целях был выделен кредит МВФ в размере 4,782 млрд. долл. США. Огромные финансовые средства фактически бесследно исчезли. Генеральный прокурор РФ Ю. И. Скуратов возбудил по факту нецелевого использования кредита МВФ уголовное дело, однако позже оно было прекращено со стандартной формулировкой «за отсутствием состава Государственной Думы РФ по борьбе с коррупцией1.

Коррупция в ее глобальных масштабах может пошатнуть устойчивость мировой финансовой системы. По словам бывшего вице-президента США А.

Гора, «не вызывает серьезных сомнений, что всемирный финансовый кризис был усугублен коррупцией. И сегодня, несмотря на общее процветание См.: Рожнов Г. Поиски кредита МВФ – «второй фронт» / Новая газета. 2003. 27-29 октября.

экономики США, некоторые ее отрасли все еще испытывают на себе огромное воздействие того кризиса. Конечно, в эпицентре финансового кризиса ситуация намного хуже. Миллионы семей в странах Азии осознают, что лишились своего финансового благополучия в будущем. Дело в том, что воздействие коррупции в одной стране может сказаться на ситуации во всем мире. Никакая страна не в состоянии отгородиться от воздействия коррупции, имеющей место за ее пределами»1. На связь финансового кризиса в Юго-Восточной Азии с указывают многие ученые, исследовавшие эту ситуацию2.

коррупцией Последствия мирового финансового кризиса 1998 г., имевшего свои истоки в азиатских странах, для Российской Федерации хорошо известны: девальвация национальной валюты, вызвавшая одномоментное разорение миллионов российских граждан и многих предприятий, политическая нестабильность, падение до критических пределов авторитета государства3. Данные события, при всех их внутренних российских предпосылках, служат иллюстрацией пагубного влияния процессов коррупции за рубежом на развитие иных стран и народов.

Процессы глобализации, развитие внешних связей, становление международных политических и экономических институтов дали рождение новым разновидностям коррупции – ее транснациональной и международной формам.

Цит. по: Пекарев В. Я. Указ. соч. С. 203.

См. например: Международный финансовый кризис: новый этап глобального экономического развития? М., 1999. Константинов Ю. А., Ильинский А. И. Финансовый кризис: причины и преодоление М., 1999.

В заключении Временной комиссии Совета Федерации по расследованию причин, обстоятельств и последствий принятия решений Правительства Российской Федерации и Центрального банка Российской Федерации от 17 августа 1998 года говорится: « решения от 17 августа нанесли огромный экономический ущерб гражданам, государству, банковскому сектору и стране в целом, совокупная величина которого составляет сотни миллиардов рублей, дискредитировали политику реформ, вызвали крупномасштабную дестабилизацию экономики, подорвали экономическую безопасность России, резко ухудшили международное положение страны. По масштабу нанесенного ущерба и глубине негативных последствий для населения России, государства и экономического развития страны решения от 17 августа следует рассматривать как тягчайшее преступление против общества и государства». В заключении отмечается, что «в ходе подготовки решений от 17 августа А.Б.Чубайсом по согласованию с Председателем Правительства Российской Федерации и Председателем Центрального банка Российской Федерации без каких-либо утвержденных в установленном порядке директив и соблюдения необходимых требований национальной безопасности велись консультации с руководителями иностранных финансовых организаций, имеющих свои интересы на российском финансовом рынке. Им была передана информация конфиденциального характера, сознательно скрывавшаяся от российских участников рынка, представительных органов государственной власти, общественности. При этом не было принято необходимых мер, исключающих использование этой информации нерезидентами в коммерческих целях и в ущерб национальным интересам России». (см.: Аппарат Совета Федерации Федерального Собрания РФ. Аналитический вестник. 1999. №10 (98) С. 9-44).

В литературе данные формы коррупции часто отождествляются, что, на наш взгляд, неверно. К транснациональной коррупции, по нашему мнению, следует относить те коррупционные проявления, которые связаны с присутствием иностранного элемента (субъекта)1. Определенные критерии транснационального характера преступлений, в том числе коррупционных, даны в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности. Ст.

3 документа признает преступления транснациональными если:

а) оно совершено в более чем одном государстве;

b) оно совершено в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве;

c) оно совершено в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность в более чем одном государстве; или d) оно совершено в одном государстве, но его существенные последствия имеют место в другом государстве2.

Однако, как было показано ранее, при столь широком понимании транснациональной коррупции теряются всякие возможности для разграничения с другими ее формами, поскольку каждое коррупционное преступление так или иначе имеет последствия за пределами государства его совершения. Критерий «существенности» последствий в данном случае является сугубо оценочным и не может быть четко установлен в каждом конкретном случае.

Ключевым свойством транснациональной коррупции является, на наш взгляд, то, что подкуп должностного лица осуществляется иностранным иностранного государства или иностранной компании). Данный вид коррупции Употребляемое нами понятие «иностранного» элемента как признака преступления, как правило, рассматривается в юридической литературе с двух сторон: во-первых, такая характеристика относится к субъекту преступления, которое будет носить международный характер, если исполнители и соучастники являются гражданами разных государств; во-вторых, данное понятие может быть отнесено к объекту преступления, который не всегда совпадает с местом преступного посягательства на него (см. например: Панов В.П. Международное уголовное право. М., 1997. С. 68-70).

См.: Документы ООН. A/RES/55/ совершается исключительно путем подкупа-продажности, ибо его транснациональный характер обусловлен субъектным составом. Кратко данный вид коррупции можно определить как подкуп иностранных должностных лиц.

Как правило, транснациональная коррупция связана с экономической деятельностью хозяйствующих субъектов в иностранном государстве. В этой связи мы считаем правильной трактовку данного явления А. Л. Репецкой, полагающей, что «транснациональная коррупция проявляется в виде подкупа иностранных должностных лиц с целью получения возможности вести или продолжать экономическую деятельность в какой-либо стране, либо получать несоответствующее преимущество»1.

Транснациональная коррупция является крайне серьезной угрозой мировой экономической и политической стабильности. Она снижает эффективность проектов и инвестиций, способствует недобросовестной конкуренции на мировых рынках. Масштабы данного явления огромны. Распространенные на II всемирном форуме по борьбе с коррупцией (Гаага, 2001) данные государственного департамента США свидетельствуют, что только за последние 7 лет на подкупы чиновников с целью получения около 400 международных контрактов израсходовано по меньшей мере 200 млрд. долларов США2. Согласно исследованию, проведенному в 1997 г. в Великобритании, в последние годы размер взяток, выплачиваемых в мире в год, в суммарном объеме составляет млрд. долл. При этом абсолютное большинство среди мировых взяткодателей составляют западные компании, действующие в развивающихся странах.

Особенно высоки взятки при заключении контрактов на поставку вооружений3.

По данным доклада американских экспертов, 80% крупных международных контрактов в 1994 г. были заключены с иностранными компаниями, дававшими взятки. В недавнем исследовании среди американских и европейских директоров, проведенном компанией Control Risks Group (CRG), респонденты Репецкая А.Л. Транснациональная коррупция // Организованная преступность и коррупция. Исследования, Обзоры, Информация. Екатеринбург, 2000. №1. С. 38.

См.: http://www.mirror.kiev.ua/nn/show/345/31240/ См.: Батушенко А. Годовой баланс мировой коррупции // Эксперт. 1997. №48. С. 8.

были опрошены на тему влияния взяточничества на их проекты. Около 60% из тех, кто отказывался выполнять незаконные финансовые требования, теряли свои международные контракты1. Коррупционной практике до недавнего времени способствовало налоговое законодательство ряда государств (в частности, Швейцарии, Австралии, ряда оффшорных зон), предусматривавшее вычеты из налогооблагаемой базы средств, потраченных на взятки иностранным чиновникам, а также отсутствие специального законодательства против транснациональной коррупции.

Первой страной, всерьез выразившей беспокойство в связи с транснациональной коррупцией стали США, принявшие в 1977 г. Закон о коррупционной деятельности за рубежом (Foreign Corrupt Practice Act)2. Долгое время невыгодное положение американские компании при заключении внешнеэкономических контрактов. В 1997 г. 28 стран, являющихся членами ОЭСР (Организации Экономического Сотрудничества и Развития), и пять других приняли Конвенцию против взяточничества, в общих чертах развивавшую идеи американского Закона 1977 г. и дали обязательство объявить в своих странах нелегальной для любой компании дачу взяток зарубежным официальным лицам. Конвенция вступила в силу в феврале 1999 г. (хотя и не была ратифицирована всеми участниками). Однако в соответствии с исследованиями, проведенными Transparency International 45% из 230 генеральных директоров большинства компаний Соединенных Штатов и других стран ничего не знают об этой Конвенции. Из 6% респондентов, которые были хорошо осведомлены о деятельности ОЭСР, 43% заявили, что не собираются пересматривать деловую политику их компаний в целом или отдельные инциденты дачи взяток даже несмотря на то, что 33% из 779 опрошенных бизнесменов заявили, что уровень См.: О проблеме международной коррупции // Борьба с преступностью за рубежом (по материалам зарубежной печати). Ежемесячный информационный бюллетень ВИНИТИ. 2001. №8 С. 4.

См.: Бакатин Д.В., Ковалева Т.К. Закон США о коррупционной деятельности за рубежом. Некоторые вопросы применения и толкования. М., 2001.

См.: О проблеме международной коррупции. С.4.

германских промышленников H.-O Henkel призвал экспортные компании бороться против иностранных взяток более решительно. Он заявил, что многие компании в Германии все еще не знают о Конвенции ОЭСР, запрещающей дачу взяток официальным чиновникам иностранных государств. H.-O Henkel призвал правительство Германии оказывать большее воздействие на те страны ОЭСР, которые все еще не ратифицировали конвенцию против взяток1.

Особую опасность представляет коррупция в деятельности транснациональных корпораций (ТНК), представляющих в современном мире доминирующую экономическую силу. По данным ООН, насчитывается примерно тыс. транснациональных корпораций, контролирующих свыше 250 тыс.

зарубежных филиалов. Их капитал составляет примерно 2, 6 триллиона долларов. Состояние трех самых богатых людей превосходит стоимость валового национального продукта 48 наименее состоятельных стран, которые составляют четверть государств мира. Все это ограничивает возможности контроля со стороны государства как внутри страны, так и в еще большей степени за ее пределами2. Подобное доминирующее положение многократно умножает коррупционную потенцию ТНК. Следует заметить, что ряд исследователей отмечают в деятельности ТНК в последние годы наблюдаются Transparency International Ф. Фогль отмечает, что «транснациональные корпорации включаются во всемирное движение борьбы с коррупцией. Пять лет назад такое предположение вызвало бы только насмешки. Но сегодня даже организации, занимающие весьма прочные позиции, участвуют в повсеместной нелегкой борьбе против взяток»3.

Наряду с транснациональной, необходимо, на наш взгляд, выделять международную коррупцию. Последняя, по нашему мнению, характеризуется наличием международного субъекта. К международной коррупции следует См.: Исследование об уровне коррупции в различных странах // Борьба с преступностью за рубежом (по материалам зарубежной печати). Ежемесячный информационный бюллетень ВИНИТИ. 2001. №9 С. 8.

См.: Лукашук И. И. Глобализация, Государство, Право, XXI век. С. 24.

Фогль Ф. Обуздание коррупции: успехи в борьбе с взяткодателями // Экономические перспективы. Электронный журнал Информационного агентства США. Том 3. №5. 1998, ноябрь. // http://sia.gov/itps/1198/ijpe1198.htm относить прежде всего подкуп должностных лиц международных организаций и транснациональных корпораций, а также злоупотребление данными лицами своими полномочиями в личных или групповых интересах.

Выделение данной формы коррупции обусловлено значением и ролью международной системы, рост значения и расширение круга стоящих перед ней задач обусловили необходимость более высокого организационного уровня.

Результатом стало создание крупномасштабной системы международных органов и организаций. Функции организаций активно развиваются, их деятельность охватывает все более обширный спектр жизни мирового сообщества: поддержание мира и безопасности, защита прав человека, регулирование производства и распределения материальных благ, здравоохранения, защита окружающей среды, борьба с организованной преступностью и др. Универсальным международным организациям принадлежит важная роль в управлении глобальными процессами1. Особенно велика регулирующая роль международных финансовых институтов, таких, как функционирующие в системе ООН Международный Валютный Фонд и Всемирный Банк. Очевидны и широкие возможности злоупотреблений международными чиновниками.

Данный вид коррупции отличается высочайшей латентностью. Для деятельности большинства крупных международных организаций характерна тенденция «не выносить сор из избы», имеющиеся факты коррупции крайне редко становятся достоянием гласности, как правило, дело ограничивается внутренними расследованиями без принятия надлежащих мер. Тем не менее, ряд случаев международной коррупции получил широкую огласку: известно о крупном коррупционном скандале в структурах Еврокомиссии в середине 90-х годов, закончившимся ее отставкой, коррупции в Международном Олимпийском Комитете, международной футбольной федерации2. Не подлежит сомнению, что данные факты не отражают всех масштабов явления.

См.: Лукашук И. И. Глобализация, Государство, Право, XXI век. С. 120.

См.: Пекарев В.Я. Указ. соч. С. 13-16.

С удовлетворением следует отметить, что ряд международных организаций, в частности Всемирный Банк, не занимают «страусиную» позицию, не только признают факты коррупции в своих структурах, но и предпринимают меры по борьбе с данным явлением. Ряд исследователей выделяют также такую разновидность международной коррупции, как подкуп одними государствами других (международную политическую коррупцию). Так, по мнению О. Н. Ведерниковой, «проявлением международной коррупции является факт подкупа странами НАТО правительства Югославии, совершенного в форме обещания многомиллионной финансовой поддержки при условии выдачи президента СРЮ С. Милошевича.

Таким образом, международная коррупция порождает коррупционные войны, продажность правительств, неправосудность судебных решений. В условиях обнищания стран «третьего мира» и стран с переходной экономикой, к которым относят и нашу страну, индустриально-развитые страны «первого мира»

получают возможность с помощью коррупции свергать неугодные правительства, устанавливать лояльные режимы, подкармливать оппозицию действующим властям»2. Данное суждение представляется спорным. Государство, по нашему мнению, не может быть субъектом коррупции. Признать обратное – значит признать существование «продажных», «коррупционных», а в конечном счете «преступных» государств, что, на наш взгляд, неприемлемо. Продажные политики, действительно, существуют, но это не повод для обвинения целых стран и народов в преступной деятельности. Вместе с тем, мы согласны с О.Н.

Ведерниковой в том, что «международная коррупция как фактор мировой политики – чрезвычайно важная и не исследованная пока проблема, нуждающаяся в скорейшем осмыслении»3.

Отметим, что международное право выделяет один из случаев такого рода коррупции. Венская Конвенция о праве международных договоров от мая 1969 г. перечисляет основания, которые могут послужить поводом для См.: Шихата И. Всемирный банк против коррупции // Чистые руки. 1999. №3. с. 27-33.

Политическая коррупция в России (материалы круглого стола) // Государство и право. 2003. №3. С. 112.

Там же. С. 112.

признания недействительности такого рода договоров. Ст. 50 Конвенции гласит: «Если согласие государства на обязательность для него международного договора было выражено в результате прямого или косвенного подкупа его представителя другим участвующим в переговорах государством, то первое государство вправе ссылаться на такой подкуп как на основание недействительности его согласия на обязательность для него такого договора»1.

Итак, современная коррупция представляет собой международное явление. Ее проявления, даже на национальном уровне, оказывают серьезное влияние на мировые экономические, социальные и политические процессы.

разновидностей – коррупции транснациональной и международной, имеющих исключительную опасность.

На коррупцию в значительной степени опирается транснациональная организованная преступность, как часть которой, в свою очередь, должна рассматриваться транснациональная коррупция. Интересно, в этой связи, образное сравнение с точки зрения современной теории систем, при котором можно утверждать, что международная преступность – это метасеть, а коррупция, организованная преступность и отмывание денег – узлы в этой сети, интенсивно взаимодействующие друг с другом, образуя единый комплекс в сетевой структуре, что повышает общественную опасность каждого из этих видов преступной деятельности и создает новое качество, опасное для всего международного сообщества2.

Международный характер коррупции обуславливает степень международной озабоченности данным явлением, серьезное изменение в его восприятии мировой общественностью. «Прошли те времена, когда коррупция принималась в расчет просто как стоимость ведения торговли. Сегодня во многих и многих уголках мира коррупция воспринимается так, как она должна восприниматься:

как тяжелое преступление с разрушительными последствиями, как циничное, См.: Венская Конвенция о праве международных договоров: Комментарий. М., 1997. С. 135-139.

См.: Проблемы борьбы с отмыванием денежных средств или иного имущества, приобретенного незаконным путем (материалы «круглого стола») // Государство и право. 2000. №2. С. 107- порочное, серьезное нарушение безопасности гражданина из-за узкой, жадной, личной корысти подкупленного должностного лица»1.

2.2. Понятие международного сотрудничества в борьбе с коррупцией Международное сотрудничество в борьбе с коррупцией на сегодняшний день представляется наиболее актуальным направлением противодействия данному явлению. Для новых же форм коррупции – международной и транснациональной данное направление противодействия является ведущим и единственно возможным. Данное положение обусловлено тем обстоятельством, что для коррупции, как и для других видов преступности, давно не существует национальных границ. В то же время средства борьбы с данным явлением продолжают оставаться преимущественно национальными. Темпы развития коррупцией заметно отстают от процессов интернационализации коррупции.

Само понятие «сотрудничество» означает «работу вместе, сообща, участие в общем деле»2. Международное сотрудничество предполагает совместную работу, участие в общих делах, относящихся к отношениям между народами, государствами, сфере внешней политики. В соответствии с Уставом ООН (1945 г.), Декларацией о принципах международного права (1970 г.), Заключительным актом Совещания по безопасности и сотрудничеству государств в Европе (1975 г.), все государства должны поддерживать и развивать сотрудничество друг с другом в соответствии с целями и принципами Устава ООН, другими международно-правовыми документами и обязательствами3.

Борьбу с коррупцией представляется возможным рассматривать как подсистему в общей системе борьбы мирового сообщества с преступностью и Пять снарядов вице-президента Гора. Выступление вице-президента США А. Гора на Первом всемирном форуме по борьбе с коррупцией // Чистые руки. 1999. №3. С. 86.

Ожегов С.Н. Словарь русского языка. М., 1973. С. 691.

См.: Цепелев В. Ф. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью: уголовно-правовые, криминологические и организационно-правовые аспекты. М., 2001. С. 17.

иными негативными социальными явлениями (социальной патологией):

наркотизмом, сексуальной эксплуатацией, и т. п. В большинстве случаев данные патологические формы поведения, опасные для мирового сообщества, криминализированы национальным уголовным правом согласно международным конвенциям и, следовательно, являются разновидностями международной преступности. Таким образом, международная борьба с коррупцией не может рассматриваться вне системы международного сотрудничества в борьбе с преступностью, нормативной основой которого является международное уголовное право1.

Исторически международное сотрудничество государств в борьбе преступностью обуславливалось характером преступности, представляющей угрозу мировому сообществу. Потребность в правовой взаимопомощи наносящей вред интересам двух и более государств. Первые двусторонние договоры о взаимной выдаче преступников известны еще государствам рабовладельческой эпохи. В 1815 г. Венский конгресс принял Декларацию о борьбе с рабством и работорговлей. Затем в XIX и XX вв. последовали международно-правовые акты о борьбе с торговлей женщинами в целях разврата, о наказуемости фальшивомонетничества, пиратства, международного терроризма и В настоящее время сфера данного сотрудничества изменения характера определенных ее видов. Наибольшую тревогу вызывают такие виды международной преступности, как терроризм, отмывание доходов от преступной деятельности, торговля людьми, международный наркобизнес, коррупция. Создание Международного Уголовного Суда, расширение сферы его юрисдикции отражает тенденцию к росту влияния наднациональных Вместе с тем необходимо отметить, что коррупция как социальное явление значительно шире ее криминальных форм, и противодействие коррупции, в том числе и международными средствами, не следует ограничивать уголовно-правовыми мерами по борьбе с коррупционной преступностью. Признавая данный тезис, в настоящем исследовании, ввиду его специфики, приоритетное внимание будет уделено уголовноправовым аспектам международного сотрудничества в борьбе с коррупцией.

См.: Курс уголовного права. Особенная часть. Том 5. / Под ред. Г.Н. Борзенкова и В.С. Комиссарова. М., 2002.

С. 340-341.

органов юстиции, что в условиях глобализации представляется неизбежной объективной тенденцией. Великий русский правовед Н.С. Таганцев еще в начале прошлого столетия провидчески отмечал, что «общность культурных целей, преследуемых современными государствами, многообразное единение экономических и социальных интересов сопредельных держав заставляет внести существенные отношения в понятие международных юридических отношений, заставляют заменить лежащий в их основе принцип розни и противоположения принципом общности и солидарности»1.

Борьба с коррупцией является одним из главных направлений международного сотрудничества в борьбе с преступностью. В последнее десятилетие принято множество многосторонних международных конвенций по борьбе с коррупцией, глобальных и региональных программ и деклараций, посвященных данной проблеме. Усилия мирового сообщества по выработке общей антикоррупционной политики обусловлены экономической глобализацией и новым международным качеством коррупции. По справедливому замечанию французского министра финансов Доминика Строса–Кана, «новая глобальная экономика представляет собой нечто вроде дорожного движения в городе.

Чтобы избежать аварий и наказать нарушителей, необходимо иметь свод правил движения, а также международную полицию, которая заставит эти правила соблюдать»2.

Международное сотрудничество в борьбе с коррупцией следует, по нашему мнению, определять как систему отношений между государствами в лице их органов, международными правительственными и неправительственными организациями, транснациональными корпорациями и иными организациями в сфере противодействия коррупции, включающую согласованные политику, антикоррупционную стратегию и тактику, выработку международных договоров и соглашений, их имплементацию во внутреннее законодательство государств, правоприменительную, Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т.1. Тула, 2001. С. 270.

Цит. по: Пекарев В.Я. Указ. соч. С.11.

организационно-правовую, информационную и научно-исследовательскую деятельность соответствующих субъектов сотрудничества по предупреждению коррупции, непосредственной борьбе с ней на основе международноправовых документов и принятых в соответствии с ними положениями национального законодательства.

Предлагаемое определение позволяет выделить основные формы международного сотрудничества в борьбе с коррупцией, составляющие его содержание и определяющие его основные направления.

2.3. Виды международного сотрудничества в борьбе с коррупцией - Сотрудничество в рамках международных организаций.

а) Выработка международно-правовой основы борьбы с коррупцией.

Потребность в единой антикоррупционной политике определяет развитие международно-правовой базы в сфере борьбы с коррупцией. Основная масса международных документов по данной проблематике была принята в последнее десятилетие. Международное антикоррупционное нормотворчество осуществляется на нескольких уровнях.

Глобальный уровень представлен главным образом документами Организации Объединенных Наций, играющей ведущую роль в формировании глобальной антикоррупционной политики.

В поле зрения ООН проблема коррупции находится уже более двух десятилетий. О важности проблемы коррупции и необходимости противостоянии ей упоминается еще в материалах V Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Женева, 1975). В дальнейшем на форумах ООН данная проблема обсуждалась неоднократно1. В то же время коррупция рассматривалась в документах тех лет как проблема См.: United Nations action against corruption and bribery. September 1997. http://transparency.ca/Readings/tib13.htm национальная, во многом зависящая от культурных особенностей и традиций той или иной страны. Понимание международного, глобального характера феномена коррупции пришло несколько позже, с интенсификацией интеграционных процессов в мировой экономике.

В резолюции VIII Конгресса ООН (Гавана, 1990 г.) «Коррупция в сфере государственного управления» отмечалось, что «проблемы коррупции в оказывают особенно пагубное влияние на страны с уязвимой экономикой, это влияние ощущается во всем мире»1. Помимо вышеупомянутой резолюции, в 90е годы на уровне ООН были приняты: Резолюция Генеральной Ассамблеи «Борьба с коррупцией», Международный кодекс поведения должностных лиц (1996)2 и Декларация ООН о борьбе с коррупцией и взяточничеством в международных коммерческих операциях (1996)3. Важной вехой стало преступности (2000), содержавшей ст. 18 о криминализации коррупции4. В г. Центр по международному предупреждению преступности Управления по контролю над наркотиками и предупреждению преступности ООН совместно с (ЮНИКРИ) разработал Глобальную программу против коррупции, предусматривающую план действий на национальном и международном уровнях по противостоянию коррупции. Программа дополняется регулярно обновляемым вышеназванными институтами объемным руководством-инструментарием (anti-corruption toolkit)5.

Несмотря на многочисленные антикоррупционные инициативы ООН, подкрепленные документами региональных международных организаций Цит. по: Ашавский Б. Организация Объединенных Наций против коррупции // Чистые руки. 1999. №1. С. См.: Ашавский Б. Международный кодекс поведения государственных должностных лиц // Чистые руки. 1999.

№2. С. 95- См.: Документы ООН. A/RES/51/ См.: Документы ООН. A/RES/55/25; Овчинский В.С. XXI век против мафии. Криминальная глобализация и Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности. М., 2001.

См.: Global Programme against Corruption: an outline for action. February 1999. V. 99-80875.; Anti-Corruption Toolkit. CICP-15, Volume 1. November, 2002.

(Совета Европы, ОАГ и др.), сохранялась потребность в разработке единого специального акта, который бы заложил основы глобальной антикоррупционной политики в новом столетии. В Венской декларации о преступности и правосудии «Ответы на вызовы XXI века», принятой X конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (апрель эффективный международный документ против коррупции»1. В связи с этим в своей резолюции 55/61 от 4 декабря 2000 года Генеральная Ассамблея признала целесообразность разработки эффективного международно-правового документа против коррупции, независимого от Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности и постановила учредить специальный комитет по разработке такого документа в Вене в штаб-квартире Центра по международному предупреждению преступности Управления по контролю над наркотиками и предупреждению преступности2.

Специальный комитет по разработке Конвенции завершил работу в обозначенные сроки и представил проект на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН. Конвенция ООН против коррупции была принята 31 октября 2003 года, а в декабре того же года подписана представителями государств на конференции в г. Мериде (Мексика)3.

Важную роль в формировании антикоррупционной международноправовой базы также призваны сыграть документы ассоциированных с ООН организаций, таких как Международный Фонд и Всемирный Банк, Всемирная Торговая Организация.

Примером выработки глобальных антикоррупционных документов является принятие в 1997 г. Конвенции Организации Экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР) по борьбе с подкупом должностных лиц иностранных государств при заключении международных коммерческих сделок. РазработанСм.: Десятый Конгресс ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. Сборник документов. М., 2001. С. 360.

См.: Документы ООН. A/RES/55/61.

Положения Конвенции ООН против коррупции будет подробно рассмотрены в гл. III настоящей работы.

ная в значительной степени под влиянием американского законодательства, Конвенция предписывает осуществить криминализацию транснационального подкупа, содержит ряд рекомендаций, в частности о принятии мер ответственности к компаниям, участвующим в коррупционной деятельности, устранении возможных налоговых преференций для взяткодателей.

Первым шагом в оформлении правовых основ борьбы с международным взяточничеством стало принятие в 1977 г. Закона США о коррупционной деятельности за рубежом (Foreign Corrupt Practice Act). История появления данного закона связана с тем, что в 1976 г. Федеральная комиссия США по ценным бумагам и биржам опубликовала отчет, содержащий информацию о том, что более 450 американских компаний, включая 177 компаний, входящих в рейтинг журнала «Форчун-500», признали факт совершения ими сомнительных платежей иностранным должностным лицам. Принятие указанного закона, безусловно, означало переход борьбы с коррупцией на новую качественную ступень, так как по существу были созданы условия как для пресечения коррупционной деятельности американских компаний за рубежом, так и для создания определенных барьеров в незаконной деятельности должностных лиц зарубежных государств1. Закон был разработан в кратчайшие сроки и принят Конгрессом единогласно в 1977 г.

После принятия Закона о практике иностранной коррупции американская администрация настаивала на принятии аналогичных мер и другими членами ОЭСР. Представители США ссылались на то, что закон 1977 г. ставит американские компании в невыгодное положение. Из членов ОЭСР только Швеция и Норвегия поддержали идею принятия международно-правового акта о криминализации актов коррупции, совершаемых за рубежом. Большинство европейских стран, включая Францию, Великобританию и ФРГ, а также Япония заявили, что они не могут позволить себе это2.

См.: Бакатин Д.В., Ковалева Т.К. Указ. соч. С. 5-6.

См.: Лукашук И. И. Международно-правовые формы борьбы с коррупцией // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. / Под ред. В.В. Лунеева. М., 2001. С. 85-86.

Тем не менее, в 90-х годах XX века страны ОЭСР пришли к выводу о необходимости принять коллективные меры по противодействию международному взяточничеству. Совет ОЭСР создал рабочую группу по вопросам борьбы с подкупом при заключении международных коммерческих сделок. Одной из главных задач Группы был систематический анализ действий государствчленов ОЭСР по применению Рекомендаций ОЭСР в этой области. 27 мая г. Совет ОЭСР принял Рекомендации о борьбе с подкупом при заключении международных коммерческих сделок. В 1997 году данные рекомендации были подготовлен проект Конвенции, принятый 21 ноября 1997 г. В декабре года Конвенция была подписана 28 странами-членами ОЭСР и пятью странами, не входящими в эту организацию. По состоянию на июнь 2003 года участниками Конвенции являются 35 государств2.

Уголовно-правовое значение данного документа состоит в том, что Конвенция дает определение международного взяточничества и предписывает его криминализацию. В статье 1 Конвенции говорится: «Каждая сторона будет принимать все необходимые меры к тому, чтобы установить, что в соответствии с национальным законодательством сознательное предложение, обещание или предоставление прямо или через посредников любых материальных, денежных или иных преимуществ со стороны любого юридического или физического лица в пользу должностных лиц иностранных государств, или для таких должностных лиц или для третьих лиц в обмен на определенные действия или бездействие данного должностного лица в связи с выполнением своих служебных обязанностей в целях получения или сохранения деловой выгоды, а также получения ненадлежащих преимуществ при осуществлении международных деловых операций образует состав уголовно наказуемого преступления»3.

См.: Пекарев В.Я. Указ. соч. С. 156-157.

Данные с официального веб-сайта ОЭСР http://www.oecd.org/dataoecd/59/13/1898632.pdf Конвенция Организации Экономического Сотрудничества и Развития по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при заключении международных коммерческих сделок // Развитие частного сектора.

Приложение №2. 1998. С. 8.

Положения Конвенции подкреплены переработанными Рекомендациями Совета ОЭСР по борьбе со взяточничеством в международных деловых операциях от 23 мая 1997 г. Рекомендации содержат обширный перечень профилактических мер по борьбе с транснациональным подкупом. Реализация данных рекомендаций осуществляется прежде всего в налоговом, банковском и гражданском законодательстве. Особое внимание уделено сфере государственных закупок и независимого аудита1.

Региональный уровень представлен документами региональных международных организаций, таких как Совет Европы, Европейский Союз, Организация Американских Государств (ОАГ), СНГ, Шанхайская организация сотрудничества и др. Для Российской Федерации наибольшее значение имеют антикоррупционные инициативы в рамках СНГ и европейских организаций.

С сожалением следует отметить то обстоятельство, что в рамках СНГ не проводится работа по выработке совместной антикоррупционной политики, отсутствуют многосторонние конвенции и декларации по данному вопросу.

Данный факт тем более удивителен, если учитывать остроту проблемы коррупции для стран СНГ и наличие у ряда государств Содружества (Украины, Казахстана и др.) специального антикоррупционного законодательства.

Исключительное значение для России имеют антикоррупционные документы европейского сообщества. Как известно, Российская Федерация территориально расположена на двух континентах – Европе и Азии. Однако исторически и культурно Россия принадлежит европейской цивилизации.

Данный факт никем всерьез не оспаривался2. Интеграции России в общеевропейское пространство в исторической перспективе нет альтернативы.

Предпосылкой интеграции также являются экономические обстоятельства:

Европейский Союз является крупнейшим торгово-экономическим партнером Российской Федерации, Россия является ведущим экспортером энергоресурсов См.: Пересмотренные рекомендации Совета по мерам борьбы со взяточничеством в международных коммерческих операциях. // Развитие частного сектора. Приложение №2. 1998. С.25-33.

Исключение составляет концепция т.н. «евразийцев». Антинаучная и глубоко реакционная сущность данной теории была разоблачена еще русскими философами начала XX в.

в европейские страны, на страны ЕС приходится большинство туристических, личных и деловых поездок российских граждан. В силу масштабов России и ее глобальной роли в мировом сообществе ее полновесное вступление в Европейский Союз, предполагающее значительное ограничение государственного суверенитета, представляется невозможным. Однако создание общеевропейского экономического и правового пространства, что предусмотрено в договоре между ЕС и Российской Федерацией, уже в ближайшее время делает реальным своеобразное ассоциированное членство РФ в ЕС.

Подчеркивая особую важность своих взаимоотношений с Европейским Союзом, в октябре 1999 года Россия утвердила Стратегию развития отношений с ЕС до 2010 года. Стратегия "определяет задачи развития отношений России и Европейского Союза на следующее десятилетие и средства решения этих задач" и нацелена на "строительство единой Европы без разделительных линий, а также взаимосвязанное и сбалансированное укрепление позиций России и ЕС в международном сообществе XXI столетия". Соглашение о сотрудничестве между ЕС и РФ устанавливает цель партнерства: обеспечение соответствующих рамок для постепенной интеграции между Россией и более широкой зоной сотрудничества в Европе. Статья 84 Соглашения устанавливает: «Стороны сотрудничают с целью предотвращения противоправной деятельности, в частности… противоправной деятельности в сфере экономики, включая проблемы коррупции»1.

Среди представляющих интерес для России антикоррупционных документов ЕС следует назвать «Конвенцию о защите финансовых интересов Европейского Сообщества» 1995 г. Конвенция и прилагаемые к ней протоколы определили понимание Сообществом понятий мошенничества, коррупции и отмывания капиталов. Коррупция понимается в Конвенции как взяточничество, однако понятие мошенничества не совпадает с российским (форма хищения), а определяет должностное злоупотребление, отражая, таким образом, широкое Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между РФ и ЕС. Вступило в силу 1 декабря 1997.

http://www.eur.ru понимание коррупции. Протокол №1 к Конвенции Евросоюза «О защите уголовно-наказуемой коррупции, и основания ответственности за коррупционные преступления. Так, в протоколе дается предельно широкое определение понятия «служащий сообщества». Его расшифровка дается в статье 1-1 б, которая гласит, что это «любое лицо, исполняющее должность служащего или агента, нанятого по контракту в соответствии со статусом государственного служащего Сообщества, а также лица, направленные в распоряжение Сообщества странами-членами Европейского Сообщества, а равно (в порядке ассимиляции) члены органов, созданных во исполнение договоров, учредивших Европейское Сообщество, и сотрудники этих органов, в том случае, если статус служащих Сообщества к ним неприменим». Столь широкое определение понятия государственного служащего Евросоюза приводит к тому, что ответственными за преступления, предусмотренные данной Конвенцией, будут практически все лица, работающие в аппарате, обеспечивающем работу Союза.

Причем критерием определения должностного лица служат не исполняемые этим лицом функции, а место его работы и способ его найма. Подразумевается, что если лицо было принято на работу в определенное учреждение в соответствии с определенной процедурой, его статус уже достаточен для этого, чтобы при злоупотреблении своими полномочиями причинить вред интересам Сообщества. Исследователи считают, что под действие данных нормы подпадают сотни тысяч человек1.

Среди мер, принимаемых ЕС для укрепления своей антикоррупционной политики, отметим также принятие Конвенции «О борьбе против коррупции среди функционеров Европейского Сообщества и функционеров странучастниц Европейского Союза». Данная Конвенция была подписана в 1997 г. в рамках межправительственного сотрудничества на базе Маастрихтских соглашений. Охват этой Конвенции шире, чем у Протокола №1 Конвенции «О См.: Алешин К.Н. Законодательство Европейского Союза о противодействии коррупции и отмыванию капиталов // http://www.jurfak.spb.ru/centers/traCCC/article/aleshin.htm защите финансовых интересов ЕС». Конвенция 1997 года включила в понятие европейской коррупции те деяния, которые причиняют вред не только финансовым интересам Сообщества. В преамбуле Конвенции сказано: «в целях усиления судебного сотрудничества в уголовной области между государствамиучастниками необходимо продвинуться далее упомянутого протокола (Протокола №1 Конвенции 1995 года) и принять Конвенцию, согласно совершаемым актам коррупции...»1.

Учитывая нарастающий объем экономических, политических культурных контактов с Европейским Союзом, имеющих цель формирование «Большой Европы» без разделительных линий, восприятие европейских антикоррупционных стандартов представляется актуальной для России задачей.

Другой важной составляющей сотрудничества на европейском континенте является участие России в деятельности Совета Европы и связанных с ним институтов. Совет Европы является первой межправительственной межрегиональной организацией, созданной после Второй мировой войны и объединившей к настоящему времени 41 государство. Если Евросоюз является преимущественно «детищем» Западной Европы, что обусловливает его сегодняшнюю природу, то Совет Европы имеет несколько другую основу, несмотря на то, что источником его формирования явились те же процессы и силы, которые участвовали в создании ЕС. В настоящее время Совет Европы представляет собой организацию, аккумулирующую общеевропейские проблемы вне зависимости от того, является ли государство-член Совета Европы одновременно членом ЕС. Российская Федерация является членом Совета Европы с 1996 года. Россия принимает активное участие в деятельности Совета Европы, его Парламентской ассамблее. Российские граждане получили возможность обращаться за защитой своих прав в Европейский суд по правам человека в Страсбурге, зарекомендовавшем себя эффективным инструментом защиты прав жителей Европы независимо от их гражданства.

См.: Алешин К.Н.Указ. соч.

Совет Европы придает большое значение гармонизации законодательства его членов в разных областях, входящих в сферу компетенции организации.

Достигается это путем принятия соответствующих норм как рекомендательного характера (резолюции, рекомендации, декларации), так и юридически обязательного (конвенции, соглашения, протоколы)1. Борьба с преступностью и, в частности, с коррупцией является одной из главных сфер деятельности Совета Европы. На 19 Конференции министров юстиции европейских стран (Ла Валлетта, Мальта, 1994 г.) было отмечено, что коррупция представляет собой угрозу демократии и правам человека. Совет Европы призвал государствачлены адекватно отреагировать на эту угрозу. В свете этих рекомендаций в сентябре 1994 г. Комитет министров Совета Европы создал Междисциплинарную группу по проблемам коррупции (MAC), которой было поручено изучить соответствующие меры, которые могут быть включены в Международную программу действий по борьбе с коррупцией2. Результаты работы группы легли в основу Программы действий по борьбе с коррупцией, одобренной Комитетом министров в 1996 г. Комитет министров 6 ноября 1997 г. на 101 сессии принял Резолюцию (97) 24 о двадцати руководящих принципах борьбы с коррупцией, в которой подчеркивалась необходимость оперативно завершить разработку международно-правовых документов во исполнение Программы действий по борьбе с коррупцией3. В той же резолюции названы 20 принципов борьбы с коррупцией на общеевропейском пространстве. Как всякий набор принципов, упомянутые положения лишь определяют те отправные точки, которыми антикоррупционной политики. На их основе были выработаны два значительных международно-правовых документа, заложивших во многом основы общеевропейской антикоррупционной политики.

См.: Жданов Ю.Н., Лаговская Е.С. Европейское уголовное право. Перспективы развития. М., 2001. С. 57-58.

См.: Council of Europe. 1998, December 1. Explanatory report on the Criminal Law Convention. MGC (98) 40.Strasbourg.

См.: Пекарев В.Я. Указ. соч. С. 185-186.

Речь идет, во-первых, об уголовно-правовой Конвенции о борьбе с коррупцией, которая была принята в 1999 году и уже подписана подавляющим большинством стран-членов Совета Европы. Россия подписала данную конвенцию в январе 1999 г., но до сих пор не ратифицировала1.

Во-вторых, это гражданско-правовая Конвенция о борьбе с коррупцией, принятая в сентябре 1999 года. Этот документ предусматривает гражданскоправовые меры компенсации ущерба, причиненного актами коррупции.

Подписание этой Конвенции странами-участницами проходит медленнее, чем подписание уголовно-правовой Конвенции. Связано это во многом с тем, что многие государства, где уровень коррупции чрезвычайно высок, не имеют даже примерных навыков определения размера вреда, причиненного коррупцией, а их гражданское законодательство не имеет механизмов для взыскания подобного рода ущерба2. Рассматривая меры, принятые Советом Европы для борьбы с коррупцией, следует упомянуть о модельном кодексе поведения для публичных должностных лиц, который был одобрен Советом Европы в году. Он определяет этические условия, в которых должна осуществляться государственная служба, устанавливает стандарты этического поведения для публичных должностных лиц и стандарты информирования общественности об их поведении. В Государственной Думе РФ весной 2002 года был рассмотрен и принят в первом чтении законопроект аналогичного кодекса для российских чиновников. Не дожидаясь данного закона, Президент РФ 12 августа 2002 г.

подписал указ «Об утверждении общих принципов служебного поведения государственных служащих»3.

Ряд антикоррупционных инициатив Совет Европы осуществляет совместно с Еврокомиссией. Под эгидой этих двух организаций в 1996 году была учреждена структура, названная проектом «Спрут». В рамках этого проекта осуществляются меры по противодействию не только коррупции, но и Подробнее о Конвенции см. гл. III.

См.: Алешин К.Н. Указ. соч.

См.: Российская газета. 2002. 15 августа.

организованной преступности. Основной задачей является информационный обмен между участниками проекта (а в эту программу входят почти два десятка стран) в области борьбы с организованной преступностью, техническое обеспечение сотрудничества между государствами в этой области, организация семинаров и учебных визитов для повышения квалификации работников судов и других правоохранительных органов. Также в рамках данного проекта осуществляется подготовка рекомендаций и даже законопроектов для оптимизации мер по противодействию организованной преступности и коррупции в государствах-членах проекта1.

По нашему мнению, в сфере сотрудничества в борьбе с коррупцией в рамках Совета Европы наиболее актуальными для России на данном этапе являются следующие задачи:

- скорейшая ратификация Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию - участие в деятельности Группы государств против коррупции (GRECO)2.

- дальнейшая интенсификация сотрудничества в этой сфере в рамках Совета Европы, в том числе укрепление механизмов контроля за выполнением принципов.

б) Унификация антикоррупционного законодательства Международно-правовые нормы по борьбе с преступностью и коррупцией без их адекватного восприятия национальным законодательством являются мертворожденными. Необходимо с сожалением отметить, что процесс унификации антикоррупционного законодательства различных государств и имплементация международных антикоррупционных норм проходит медленно, со значительными трудностями. Так, Российская Федерация до сих пор не См.: Алешин К.Н. Указ. соч.

О GRECO и ее деятельности см. подробнее гл. III настоящей работы.

ратифицировала крупнейшие международные соглашения по борьбе с преступностью: Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности, Конвенцию Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию. Помимо объективных трудностей, вызванных различием правовых систем различных государств, необходимостью отказа от ряда традиционных для той или иной страны правовых концепций и внедрения новых, не знакомых правовой доктрине и правоприменительной практике институтов, существуют и иные обстоятельства, затрудняющие данный процесс. Прежде всего – это боязнь многих государств утратить те или иные экономические преимущества в случае установления строгих правил игры на международных рынках, исключающие коррупционные проявления. Кроме того, в ряде случаев опасения вызывает возможность «двойных стандартов» и ущемление суверенитета государств при осуществлении антикоррупционных мер. На наш взгляд, во многих случаях, данные обстоятельства являются ничем иным, как проявлением инстинкта самосохранения коррумпированных элит, не имеющим никакого отношения к подлинным интересам стран и народов мира.

Подчеркнем, что по нашему мнению, суверенитет принадлежит государству, а не коррупционерам и не должен выступать коррупционным щитом от международно-правовой ответственности.

Особо следует отметить, что унификация законодательства и проведение в жизнь на национальном уровне международно-правовых антикоррупционных инициатив должны происходить не только и не столько в сфере уголовного права. Не меньшее, а порой и большее значение имеет приведение в соответствие с международными требованиями банковского, налогового, административного и др. законодательства. Наиболее перспективным в данной сфере мы считаем выработку комплексных профилактических антикоррупционных законов, отражающих общую тенденцию политики в борьбе с преступностью: приоритет профилактических мер перед мерами уголовной репрессии. Данный тезис, по нашему мнению, ни коим образом не противоречит необходимости «войны с преступностью». Подобно мировой политике, в борьбе с преступностью на смену войнам XX века с насилием и массовыми жертвами должны прийти войны XXI века с высокоточным оружием и быстрым эффектом, достигнутым «малой кровью».

в) Сотрудничество в рамках неправительственных организаций Общепризнанным в условиях современной демократии является значение гражданского общества для цивилизованного развития стран и народов.

Именно на гражданское общество в современных условиях ложится основная нагрузка и в деле противостояния коррупции. В развитии международного сотрудничества в этой сфере значительная роль принадлежит международным неправительственным организациям.

Среди них следует выделить организацию Transparency International («Международная Гласность») – единственную некоммерческую неправительственную организацию, посвятившую себя делу повышения ответственности и обуздания коррупции как на международном, так и на национальном уровне.

Организация была создана в 1993 году и сегодня имеет филиалы в 60 странах, в том числе и в России. Штаб - квартира организации находится в Берлине1.

Transparency International проводит широкую исследовательскую работу в разных странах мира, вырабатывает рекомендации по борьбе с коррупцией.

Организация издала специальную книгу-пособие по организации противодействия коррупции путем серьезных политических и экономических реформ.

Книга была в 1999 г. переведена на русский язык и представляет огромный интерес для ученых и практических работников2. Доктор Петер Айген, Председатель Совета директоров Transparency International говорит во введении в данное пособие, что подход его организации основан на философии целостности, и «вовлекая всех действующих лиц в процесс реформ, направленных против коррупции, страна или сообщество могут добиться того, что коррупция будет сведена до управляемого уровня. Однако необходимыми См.: «Transparency International - Международная Гласность. Пресс релиз. // Чистые руки. 1999. №1. С. 124.

См.: Материалы конференции «Россия и мировой опыт противодействия коррупции. М., 2000.

решительного политического руководства, высокий уровень общественного сознания и общественная поддержка, а также хорошо организованный и заинтересованный в результатах своей деятельности частный сектор»1.

К сожалению следует указать, что в современной России данных условий не наблюдается. Главной проблемой, препятствующей по большому счету и эффективной профилактике коррупции, является неразвитость гражданского общества, этических стандартов в бизнесе, отсутствие политической воли. Но объективные трудности не должны снимать данный вопрос с повестки дня.

Развитие гражданских механизмов противодействия коррупции – важнейшая задача России на длительную историческую перспективу.

- Организационное, процессуальное, техническое сотрудничество Важнейшей предпосылкой успешности международного сотрудничества в борьбе с коррупцией является сотрудничество правоохранительных органов в процессуальной и криминалистической областях. Объективные предпосылки для развития созданы благодаря деятельности Интерпола и Европола, наличия многочисленных дву- и многостронних соглашений о сотрудничестве между правоохранительными органами различных государств. Исходя из специфики настоящей работы, данные вопросы подробно не рассматриваются, однако углубленная научная разработка данных проблем представляется насущно необходимой.

- Научное сотрудничество Предпосылкой успешного международного сотрудничества в борьбе с коррупцией является его научная обоснованность. Это невозможно без объединения усилий специалистов, прежде всего юристов и криминологов в разработке проблем противодействия коррупции национальными и международными средствами. Интерес научной общественности к проблеме коррупции в настоящее время велик как никогда. Международные конференции и форумы, посвященные проблемам коррупции проходят практически ежемесячно в См.: Системы общегосударственной этики поведения. Пособие Транспаренси Интернэшнл. С.7.

различных областях мира. Представляется, что ученые, в отличие от политиков и представителей правоохранительных органов, достигли значительных успехов в объединении усилий в борьбе с коррупцией.

На международном уровне ведущей организацией, координирующей научную деятельность по вопросам борьбы с преступностью и коррупцией является Исследовательский Институт ООН по преступности и правосудию (ЮНИКРИ). Значительную работу в сфере международного научного сотрудничестве в данной сфере играют неправительственные организации, в частности уже упомянутая Transparency International.

В единении ученых-криминологов значительную роль призван сыграть Всемирный антикриминальный и антитеррористический форум, созданный в 2002 г. Примечательно, что идея «криминологического Давоса» родилась именно в нашей стране. Первым президентом ВААФ стал бывший министр внутренних дел РФ А.С. Куликов. Первый конгресс ВААФ должен состояться в октябре 2004 г. В Берлине1.

Примером перспективного международного сотрудничества ученых в борьбе с коррупцией является деятельность сети исследовательских центров по изучению проблем транснациональной преступности и коррупции (TRACCC), созданной при Американском Университете (г. Вашингтон, США). Директором данной программы является профессор Американского университета доктор Луиз Шелли, долгие годы занимающаяся проблемами организованной преступности. Система TRACCC осуществляет значительную работу на постсоветском пространстве, в том числе в России. Создана сеть российских центров по изучению проблем организованной преступности и коррупции.

Первый центр был создан в 1996 г. на базе юридического факультета МГУ им.

М.В. Ломоносова. В настоящее время центры функционируют в Москве (ИГП РАН), Санкт-Петербурге (юридический факультет СПбГУ), Иркутске (Иркутский университет), Владивостоке (юридический институт ДВГУ).

См.: http:// waaf.ru В 2003 году на базе Саратовской государственной академии права был создан центр TRACCC в Саратове. Приоритетным направлением деятельности центров является поддержка ученых, исследующих проблемы организованной преступности и коррупции. Реализуются грантовские программы поддержки молодых специалистов. С самой положительной стороны зарекомендовали себя летние школы молодых ученых и преподавателей, проводящиеся в СанктПетербургском государственном университете, а с 2003 г. и в Саратовской академии права, при поддержке TRACCC. В работе школ в качестве экспертов принимают участие крупнейшие отечественные и зарубежные специалисты по проблемам борьбы с преступностью и коррупцией. Для молодых специалистов данные форумы – не только возможность встретиться с коллегами из других регионов, но и источник новых научных идей.

Таковы, по нашему мнению, основные направления международного сотрудничества в борьбе с коррупцией. Несмотря на то, что за последние годы на различных уровнях сделаны значительные шаги в объединении государств в единый антикоррупционный фронт, международное сотрудничество в этой области в целом находится в стадии становления. На повестке дня сегодня стоит вопрос о выработке единой международной антикоррупционной политики, включающей в себя не только международно-правовые механизмы, но и широкий спектр мер, направленных на предупреждение коррупционных проявлений. Представляется, что принятие Конвенции ООН против коррупции должно ознаменовать новый этап в формировании такой политики на глобальном уровне.

Для Российской Федерации участие в международных усилиях по борьбе с коррупцией имеет большое значение как в свете задачи интеграции России в мировое сообщество цивилизованных государств, так и для эффективного противостояния коррупции на национальном уровне. На наш взгляд, несмотря на все различия между интересами России и ведущих индустриальных стран Запада, в частности США, являющихся «локомотивом» международных антикоррупционных инициатив, международное сотрудничество в этой области является взаимовыгодным и необходимым. Заинтересованность в эффективном противодействии коррупции обусловлена общностью интересов России и Запада, в частности в вопросах инвестиций, экономического развития, взаимной торговли. Борьба с коррупцией, в том числе и на международном уровне, отвечает требованиям Конституции РФ, определяющей Российскую Федерацию как правовое демократическое государство, гарантирующее своим гражданам их права и свободы.

ГЛАВА III. Уголовно-правовые аспекты международного сотрудничества 3.1. Международное уголовное законодательство в сфере борьбы с коррупцией Уголовное право на любом историческом этапе выполняет важнейшую задачу социального регулирования – охрану общества от наиболее опасных посягательств на его интересы. В современных условиях оно не утрачивает своей важности и ключевой роли в противодействии преступности, в том числе и коррупции. Спустя более чем столетие можно с уверенностью повторить слова Н.С. Таганцева: «Оканчиваются кровавые войны, замиряются народы, но нет конца борьбе человечества с этим мелким, но непобедимым врагом и не предвидится то время, когда карающая государственная власть перекует свои мечи в плуги и успокоится в мире»1.

Задачи, стоящие перед уголовным правом, сегодня все более приобретают общемировое, универсальное значение, что вызывает необходимость развития международных уголовно-правовых институтов. Потребность в развитии международного уголовного права обусловлена главным образом угрозой, представляемой человечеству международной преступностью, необходимостью принятия мер коллективных мер по борьбе с ней, в том числе с использованием арсенала уголовного права. Принятая 14 декабря 1990 г.

Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 45/107 о международном сотрудничестве в сфере предупреждении преступности и уголовного правосудия в контексте развития рекомендует государствам «активизировать борьбу против международной преступности путем соблюдения правопорядка и законности в международных отношениях и с этой целью дополнить и далее развивать международное уголовное право в полном объеме обязательств, вытекающих из международных договоров в этой области, и пересматривать свое Таганцев Н.С. Указ. соч. С. национальное законодательство с тем, чтобы обеспечить его соответствие требованиям международного уголовного права»1.

Приступая к анализу международного уголовного законодательства об ответственности за коррупцию, необходимо остановиться на месте и значении коррупционных преступлений в структуре международной преступности.

Коррупционная преступность, образованная наиболее общественно опасными коррупционными проявлениями, представляет сегодня один из опаснейших видов международной преступности, понимаемой нами как совокупность международных преступлений в узком смысле (преступлений против мира и безопасности человечества) и преступлений международного характера, к которым и относятся коррупционные преступления. Такая классификация международных преступлений, использующая в качестве главного критерия объект посягательства2, разделяется большинством ученых в области международного уголовного права3.

В юридической литературе встречаются и другие подходы к такой классификации. Так, И.И. Лукашук и А.В. Наумов в учебнике международного уголовного права делят международные преступления на два вида – преступления по общему международному праву (преступления, на которых распространяется универсальная юрисдикция) и конвенционные преступления, составы которых установлены международными конвенциями (сферой их действия является сфера юрисдикции лишь участвующих государств)4. В.Ф.

Цепелев выделяет в структуре международной преступности три вида преступлений – международные преступления, преступления международного Цит. по: Курс уголовного права. Особенная часть. Том 5. / Под ред. Г.Н. Борзенкова и В.С. Комиcсарова. С.

340-341.

Преступления международного характера, в отличие от международных преступлений в узком смысле, не посягают на основы существования человечества, хотя и наносят ущерб в той или иной области межгосударственных отношений.

См.: Курс уголовного права. Особенная часть. Том 5. / Под ред. Г.Н. Борзенкова и В.С. Комиcсарова. С. 341.;

Комиссаров В.С. К вопросу о понятии транснациональных преступлений / Современные проблемы борьбы с транснациональной престпностью. Краснодар, 2000. С. 13-14; Международное уголовное право / под ред. акад.

В.Н. Кудрявцева. М., 1999. С. 56-57. Иногамова-Хегай Л.В. Международное уголовное право. СПб., 2003. С.

132.

Лукашук И. И., Наумов А.В. Международное уголовное право. М., 1999. С. 69.

нескольких государств (трансграничные преступления)1.

Представляется, что приведенные выше разночтения не носят принципиального характера. Как правило, группы международных преступлений, выделяемые исследователями, совпадают независимо от их названия и оснований рубрикации. Не вполне обоснованным нам, тем не менее, представляется использование в качестве главного критерия при классификации преступлений, по сути, вторичного критерия процессуальной юрисдикции.

соответствующие преступления в международном праве не произвольно, а отражает степень и характер их опасности для международного сообщества, которые и являются, по нашему мнению, основными критериями систематизации международных преступлений.

Что касается выделения В.Ф. Цепелевым отдельной группы трансграничных преступлений, то такие деяния, как правило, подпадают под действие международных конвенций и являются, следовательно, преступлениями международного характера, в иных же случаях их помещение в структуру международной преступности представляется довольно сомнительным.

Итак, обосновано выделение двух групп международных преступлений – преступлений против мира и безопасности человечества и преступлений преступлений обеих групп постоянно увеличивается, по мере роста международной преступности и развития международного уголовного законодательства. В перспективе неизбежно «перетекание» ряда преступлений международного характера в группу собственно международных преступлений вследствие расширения сферы юрисдикции международной уголовной юстиции.

Коррупционные преступления, большинство из которых предусмотрены в международных конвенциях, относятся к преступлениям международного характера. Их международное значение вытекает не только из межгосударстСм.: Цепелев В.Ф. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью. М., 2001. С. 56.

коррупции, степень тяжести последствий данного явления для мирового развития. Опасность коррупционной преступности, необходимость противостояния ей международными средствами, обуславливает развитие международного уголовного права в сфере борьбы с коррупцией, разработку и принятие международных документов в этой области. Отметим, что в новейших учебниках международного уголовного права содержатся отдельные параграфы о коррупции и международных средствах борьбы с ней1.

Вопросы понятия международного уголовного права и характера данной отрасли не входят в содержание настоящего исследования. Тем не менее, считаем необходимым подчеркнуть, что нами не разделяется широкий подход к определению понятия международного уголовного права, принятый в большинстве учебников и иной литературе по международному уголовному праву. Так, утверждается, что в предмет международного уголовного права, помимо собственно материальных уголовно-правовых вопросов, входят также иные отношения, связанные с международным сотрудничеством в борьбе с международного уголовного права как «отрасль международного публичного права, принципы и нормы которой регулируют сотрудничество государств в борьбе с преступностью»2. Сходное определение дает автор новейшего учебника проф. Л.В. Иногамова-Хегай3. Данный автор полагает, что в сфере регулирования международного уголовного права находятся отношения в связи международного характера (конвенционными), включая вопросы определения состава преступления, наказуемости деяния, выдачи преступников, судебного См.: Лукашук И. И., Наумов А.В. Международное уголовное право. М., 1999.; Иногамова-Хегай Л.В.

Международное уголовное право. СПб., 2003.

См.: Лукашук И.И., Наумов А.В. Указ. соч. С. 9.

Иногамова-Хегай Л.В. Международное уголовное право. С. 42.

разбирательства, исполнения наказания. Предмет регулирования международного уголовного права, подчеркивает Л.В. Иногамова-Хегай, носит смешанный характер, охватывая чисто уголовно-правовые, уголовно-процессуальные, уголовно-исполнительные вопросы, которые решаются не только и не столько в рамках национального законодательства, но в первую очередь на основе и в соответствии с международно-правовыми нормами по борьбе с преступностью1. Н.Ф. Кузнецова считает, что международное уголовное право уголовно-исполнительного, судоустройства, криминологии, а также нормы собственных отраслей международного права – воздушного, космического, водного и др2. В.Ф. Цепелев также включает уголовно-процессуальные и уголовно-исполнительные отношения в предмет международного уголовного права, утверждая, что для обособления в качестве отдельных отраслей международного уголовного процесса и международного уголовноисполнительного права «пока нет достаточно оснований».3 Аргументации в подкрепление данного положения в монографии В.Ф. Цепелева не приводится.

По нашему мнению, основания для такого выделения как раз есть. Развитие международной уголовной юстиции, в частности учреждение Международного Уголовного Суда и принятие его статута, обозначают необходимость составляющих самостоятельную подотрасль международного права.