«Международное частное право Особенная часть Том 2 Учебник Издание 2-е, переработанное и дополненное Рекомендовано Министерством образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших учебных ...»

Л.П. Ануфриева

Международное

частное право

Особенная часть

Том 2

Учебник

Издание 2-е, переработанное и дополненное

Рекомендовано

Министерством образования Российской Федерации в качестве учебника для

студентов высших учебных заведений, обучающихся по юридическим

специальностям Москва Издательство БЕК, 2002 УДК 34 ББК 67.412.2 А73 В трех томах:

Том 1. Общая часть Том 2. Особенная часть Том 3. Трансграничные банкротства.

Международный коммерческий арбитраж.

Международный гражданский процесс Рецензенты — доктор юридических наук, профессор Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, член-корреспондент Международной славянской академии наук, образования, культуры и искусства М.Н. Кузнецов; доктор юридических наук, профессор М.М. Богуславский Ануфриева Л.П.

А73 Международное частное право: В 3-х т. Том 2. Особенная часть:

Учебник. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Издательство БЕК, 2002. — с.

ISBN 5-85639-338- Настоящий учебник подготовлен с учетом опыта преподавания международного частного права и, в частности, лекций, прочитанных автором на юридическом факультете МГУ им. Ломоносова и МГЮА на основе программы полного курса международного частного права в соответствии с Государственным образовательным стандартом.

Учебник состоит из трех томов: Том 1. Общая часть; Том 2. Особенная часть; Том 3. Трансграничные банкротства. Международный коммерческий арбитраж. Международный гражданский процесс.

В учебник включены разделы, посвященные актуальной проблематике, не рассматривавшейся ранее ни в учебной, ни в монографической литературе по МЧП (компаний международного бизнеса, оффшорных компаний, трансграничных банкротств).

Во 2-м издании, переработанном, дополненном и рекомендованном Министерством образования РФ для студентов вузов, обучающихся по юридическим специальностям, получили отражение новейшие российские правовые акты, в том числе третья часть ГК РФ, международные договоры, к которым присоединилась Россия в только что минувшие годы, а также источники права зарубежных государств, включая страны ЕС.

Непосредственное обращение автора к законодательной и судебной практике иностранных государств, приведение разнообразных примеров из области международного хозяйственного и делового оборота делает данное издание полезным для широкого круга читателей, помимо студенческой, аспирантской или преподавательской аудитории, расширяя тем самым круг его адресатов.

УДК © Ануфриева Л.П., © Издательство БЕК, © Ануфриева Л.П., © Издательство БЕК, ББК 67.412. ISBN 5-85639-263-9 (т. 1) ISBN 5-85639-338-4 (т. 2) ISBN 5-85639-305-8 (т. 3) Предисловие ко 2-му изданию Необходимость в подготовке второго издания настоящего учебника вызвана прежде всего тем, что развитие российского международного частного права за время, прошедшее с момента выхода первого издания, ознаменовалось рядом значительных событий. Главнейшим из них является принятие и введение в действие с 1 марта 2002 г. нового регулирования, содержащегося в третьей части Гражданского кодекса Российской Федерации.

Как известно, в отечественном праве впервые за всю его историю категория «международное частное право» получила легальное закрепление, поскольку положения, относящиеся к этой области объективного права, сгруппированы в особый раздел основного акта гражданского права кодифицирующего значения, озаглавленный «Международное частное право». Тот факт, что в существующих условиях, характерных для российской действительности в области международного частного права, включение в Гражданский кодекс раздела с подобным наименованием способно породить немало сложных проблем, уже стал предметом внимания в юридической литературе. Тем не менее нельзя отрицать общую новизну и позитивное содержание введенной в действие регламентации. Идеи и задачи, стоявшие перед разработкой нового регулирования, обусловили качественно иной уровень концептуальной основы упорядочения частноправовых отношений международного гражданского и хозяйственного оборота.

Вторым весьма значительным обстоятельством стало принятие 25 октября 2001 г. Земельного кодекса РФ, который в свою очередь представляет немало новелл в регулировании земельных отношений с участием иностранных физических и юридических лиц на территории Российской Федерации, а также обновление законодательства, связанного с отношениями международного хозяйственного и гражданского оборота.

Наконец, еще одним фактором, подтолкнувшим к подготовке второго издания учебника явилось опубликование в истекший период существенного количества работ по международному частному праву широчайшего диапазона жанров — от учебников и кратких курсов до солидных сборников иностранных национально-правовых источников МЧП, формирующих богатый материал для дальнейшего исследования проблем в рамках учебного курса, переводных изданий западных авторов и различных комментариев третьей части ГК РФ (см.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть третья (официальный текст от 26 ноября 2001 г.). Постатейный научно-практический комментарий.

М., Агентство (ЗАО) «Библиотечка «Российской газеты», 2001; Сергеев А.П., Толстой Ю.К., Елисеев И.В. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). Часть третья. М., 2002. Комментарий (постатейный) к Гражданскому кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Л.П. Ануфриева. М., 2002 и др.).

Особенная часть Раздел первый.

Лица в международном частном праве Глава 14. Физические лица § 1. Правоспособность иностранных граждан § 2. Дееспособность иностранных физических лиц § 3. Ограничение и лишение дееспособности в МЧП § 4. Безвестное отсутствие. Объявление лица умершим § 5. Правовое положение иностранных граждан и лиц Контрольные вопросы Глава 15. Юридические лица § 1. Некоторые общие вопросы учения § 3. Личный статут юридического лица. § 4. Основные доктрины определения личного статута § 5. Проблема «международных юридических лиц»

§ 6. Допуск иностранных юридических лиц § 7. Правовое положение иностранных юридических лиц Контрольные вопросы Глава 16. Государство как особый субъект § 1. Правовое положение государства в гражданско-правовых сделках международного характера.

§ 3. Основные доктрины иммунитета государства § 4. Тенденции развития правового регулирования иммунитета государства Контрольные вопросы Глава 17. Правовое положение международных организаций Контрольные вопросы Раздел второй. Вещные права в международном частном праве Глава 18. Право собственности в МЧП § 1. Право собственности как основной институт МЧП § 2. Коллизионно-правовое регулирование § 3. Коллизионное регулирование отношений собственности в Российской Федерации § 4. Правовое положение иностранных граждан, лиц без гражданства и юридических лиц в области отношений собственности § 5. Право собственности российских граждан Контрольные вопросы Глава 19. Правовое регулирование иностранных инвестиций § 1. Система правового регулирования § 2. Правовое положение иностранных инвесторов Контрольные вопросы Глава 20. Национализация иностранной собственности и действие за границей актов о национализации Контрольные вопросы Раздел третий. Сделки и обязательства в международном частном праве Глава 21. Автономия воли в международном частном праве Контрольные вопросы Глава 22. Общие положения о сделках и обязательствах § 1. Основные понятия § 3. Коллизионно-правовое регулирование сделок § 4. Lex mercatoria. Обычаи и обыкновения в международной торговле.

Негосударственные средства регулирования. Общие принципы права.

Типовые контракты и проформы. Общие условия Контрольные вопросы Глава 23. Договорные обязательства § 1. Виды договоров, применяемых в международном хозяйственном обороте. Купля-продажа § 2. Подряд и техническое содействие § 3. Договор международной перевозки грузов, пассажиров и багажа. Перевозка автомобильным, железнодорожным и воздушным транспортом.

§7. Договор франчайзинга (франшиза) Контрольные вопросы Глава 24. Деликатные обязательства в МЧП § 1. Общие вопросы коллизионного регулирования § 2. Регулирование деликатных отношений § 3. Международно-правовое регулирование деликатных отношений Контрольные вопросы Глава 25. Денежные обязательства и международные расчеты § 1. Содержание денежных обязательств § 2. Унифицированные правила международных § 3. Вексель и чек в современном международном частном праве. Унификация вексельного § 4. Валютные условия и валютные оговорки во внешнеэкономических контрактах § 5. Правовое регулирование валютных отношений и валютные операции в Российской Федерации Контрольные вопросы Раздел четвертый.

Интеллектуальная собственность Глава 26. Промышленная собственность § 1. Понятия «интеллектуальной собственности»

§ 2. Международно-правовая охрана § 3. Сотрудничество в рамках СНГ по использованию и охране § 4. Правовое регулирование прав промышленной собственности иностранцев на территории Российской Федерации Контрольные вопросы Глава 27. Авторское право и смежные права § 1. Международно-правовое регулирование авторских прав.

Многосторонние конвенции в области авторского права § 3. Авторские права иностранцев по законодательству Российской Федерации и зарубежных стран § 4. Особенности правового регулирования авторских прав в киберпространстве Контрольные вопросы Раздел пятый. Право наследования в международном частном праве Глава 28. Наследственные отношения § 2. Правоспособность иностранцев в отношениях по наследованию.

Способность быть участниками производства в наследственных делах § 3. Форма завещания § 4. Конвенционное регулирование отношений Контрольные вопросы Раздел шестой. Брачно-семейные отношения в международном частном Глава 29. Правовое регулирование отношений по заключению и расторжению брака с участием иностранцев, имущественных и иных § 1. Сфера возникновения и содержание коллизий законов в области заключения и расторжения § 2. Заключение брака. Признание браков, заключенных за рубежом. Консульские браки § 3. Имущественные правоотношения между супругами.

§ 5. Правоотношения, касающиеся международного усыновления, опеки и попечительства Контрольные вопросы. Раздел седьмой. Трудовые отношения в международном частном праве Глава 30. Трудовые отношения в международном § 1. Общие вопросы правового регулирования трудовых отношений международного характера § 2. Трудовые отношения в сфере международного хозяйственного оборота и коллизии права § 3. Международно-правовое регулирование § 4. Трудовые отношения российских граждан за рубежом и в международных организациях Контрольные вопросы Раздел первый. Лица в международном частном праве Литература: Раапе Л. Международное частное право. М., 1960; Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С. 12—40; Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право. М., 1984. С.

81—90; Mбdl F., Vekas L. The Law of Conflicts and Foreign Trade. Bud., 1987. P.

85—110; Иссад М. Международное частное право. М., 1989. С. 320—351;

Лазарев Л.Н., Марышева Н.И., Пантелеева И.В. Иностранные граждане (правовое положение). М., 1992; Сборник договоров об оказании правовой помощи. М.: Спарк, 1996; Ануфриева Л.П., Ваксян А.3., Гранкин М.И. и др. «Я — собственник». Домашняя юридическая энциклопедия. (Глава «Иностранцы в России. Россияне за рубежом»). М., 1998. С. 354—390; Богуславский М.М.

Международное частное право: Учебник. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2001. С.

118—133; Звеков В.П. Международное частное право: Курс лекций. М., 1999;

Богуславский М.М. Международное частное право: Практикум. М., 1999;

Блищенко И.П., Дориа Ж. Прецеденты в международном публичном и частном праве. М., 1999; Международное частное право: Иностранное законодательство / Сост. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов М., 2001.

§ 1. Правоспособность иностранных граждан и лиц без В области международного частного права вопросы режима пребывания, гражданско-правового статуса физических лиц—иностранцев на территории конкретного государства издавна являлись краеугольными и образовывали его главную составляющую и соответственно сферу действия.

Выражение «иностранное лицо» неоднозначно. Оно может включать такие категории, как «иностранные физические лица», «человек», «гражданин»

(собственно гражданин конкретного государства), «подданный иностранного государства», «лицо без гражданства», а также «иностранный предприниматель», «иностранный участник», «иностранный инвестор», «иностранный пользователь», «иностранный автор» и т.д.

Современные государства, руководствуясь положениями Устава ООН и другими международно-правовыми документами, обязаны поощрять всеобщее уважение и соблюдение прав и свобод человека в своей законодательной и правоприменительной практике. Соответственно это должно распространяться на все категории лиц, которые находятся в пределах юрисдикции данной конкретной страны.

Для международного частного права характерен дифференцированный подход к физическим лицам, находящимся в пределах юрисдикции конкретного государства, основанный, во-первых, на разделении на соответствующие категории, а во-вторых, на установлении определенного правового режима в отношении каждой из них.

Таких категорий, как правило, три. Прежде всего это собственные (отечественные) граждане данного государства. Затем следуют иностранные граждане и, наконец, лица без гражданства. В последние годы становится все более актуальным выделение в отдельную позицию и еще одной группы лиц — беженцев.

Иностранный гражданин — это лицо, имеющее особую правовую связь — гражданство — с определенным государством. В связи с этим на гражданина любого государства, находящегося вне пределов юрисдикции отечественного государства, распространяются по крайней мере два правопорядка:

национального государства и иностранного, на территории которого лицо находится. Иностранные граждане на территории других стран обладают правоспособностью, определяемой местным правопорядком. Большей частью это осуществляется на основе принципа национального режима. Национальный режим может быть установлен во внутригосударственном акте или международном договоре, в котором участвуют рассматриваемые государства.

Например, в Законе Монголии о правовом положении иностранных граждан от 24 декабря 1993 г., введенном в действие с 1 февраля 1994 г., провозглашается, что все лица, правомерно проживающие на территории Монголии, будут равны перед законом и судом. Далее устанавливается также, что иностранные граждане могут осуществлять свои гражданские права и свободы, предоставляемые им законодательством Монголии, в такой же форме, что и граждане Монголии (ст. 8). Аналогичные предписания об уравнивании в правах граждан договаривающихся государств содержатся в двусторонних соглашениях о правовой помощи. Так, в Договоре о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам между Российской Федерацией и Республикой Албания от 30 октября 1995 г.

указывается, что граждане одной договаривающейся стороны пользуются на территории другой договаривающейся стороны в отношении своих личных и имущественных прав такой же правовой защитой, как и граждане последней.

В многостороннем документе, посвященном рассматриваемому вопросу, который заключен в рамках стран СНГ, принцип национального режима имеет еще большую сферу действия — по Конвенции 1993 г. он распространяется не только на граждан договаривающихся государств, но также и на другие категории лиц, вследствие чего граждане и лица, проживающие на территории одной договаривающейся стороны, пользуются на территориях всех других договаривающихся государств в отношении своих личных и имущественных прав такой же правовой защитой, как и собственные граждане данной договаривающейся стороны (ст. 1).

По общему правилу гражданская правоспособность лица — это его способность иметь гражданские права и нести обязанности, возникающая с момента рождения и устанавливаемая законом. Иностранные граждане, обладая определенным объемом правоспособности, которая предоставлена им собственным (отечественным) правопорядком, во время своего пребывания на территории другого государства не вправе ссылаться на тот объем правомочий, которыми они располагают в своем государстве. В то же время объем прав, которыми наделены иностранные граждане в другом государстве, зачастую может быть более значительным, нежели тот, который они имеют в своем отечестве. Поскольку, как было отмечено ранее, весьма распространенным при определении правового положения иностранных граждан в международной практике является принцип национального режима — уравнивания иностранцев в правах с собственными гражданами, за некоторыми изъятиями, допускаемыми отечественным законом, то соответствующим ответом на вопрос будет служить освещение наиболее характерных исключений из общего правила о правоспособности субъектов гражданско-правовых и гражданскопроцессуальных отношений.

Практически повсеместно иностранные граждане не могут занимать высшие государственные должности, избирать и быть избранными в представительные органы власти, нести воинскую повинность, быть судьями, прокурорами, нотариусами, командирами экипажей речных, морских и воздушных судов, машинистами железнодорожных локомотивов и т.д. Так, в Воздушном кодексе РФ 1997 г., в положениях, посвященных авиационному персоналу, достаточно исчерпывающе регламентируется данный аспект: в состав летного экипажа гражданского воздушного судна Российской Федерации могут входить только граждане РФ, если иное не предусмотрено федеральным законом (ст. 56).

Наряду с этим предполагается, что в число авиационного персонала иностранные граждане могут входить наравне с российскими гражданами, если соблюдены соответствующие условия, к каковым следует отнести наличие необходимого документа и признание его действительности. В связи с этим, в частности, ст. 55 Воздушного кодекса РФ предусматривает, что сертификат (свидетельство) иностранного государства, выданный лицу из числа авиационного персонала, признается в Российской Федерации действительным при условии, если он соответствует международным авиационным стандартам, признаваемым Российской Федерацией, и федеральным авиационным правилам.

Статьей 56 Кодекса торгового мореплавания РФ, принятого 30 апреля 1999 г.

и введенного в действие с 1 мая 1999 г., устанавливается, что иностранные граждане и лица без гражданства не могут занимать должности капитана, старшего помощника капитана, старшего механика и радиоспециалиста судна, плавающего под Государственным флагом Российской Федерации. Вместе с тем согласно той же статье предусматривается возможность вхождения лиц указанных категорий в состав судовой команды. Условия, на которых иностранные граждане и лица без гражданства могут входить в состав экипажа судна, за исключением экипажей судов рыбопромыслового флота, определяются федеральным органом исполнительной власти в области транспорта, а в состав экипажа рыбопромыслового судна — федеральным органом исполнительной власти в области рыболовства в соответствии с законодательством Российской Федерации о привлечении и использовании в Российской Федерации труда иностранных граждан и лиц без гражданства (п. ст. 56 КТМ 1999 г.) (подробнее о трудовых отношениях иностранцев см. в гл.

30).

В некоторых случаях национальное законодательство устанавливает иные категории должностей или профессий, которые либо вообще не подлежат замещению иностранными гражданами, либо это может иметь место при соблюдении ряда условий. Так, в Законе Монголии об адвокатуре от 1 февраля 1995 г. указывается, что иностранные граждане или лица без гражданства, которым разрешено осуществлять адвокатскую деятельность (это недвусмысленно означает, что последние вправе осуществлять ее на территории Монголии не явочным порядком, а только по разрешению), могут вести таковую на территории Монголии в соответствии с установленными правилами, если иное не предусмотрено законом (п. 3 ст. 7). Упомянутый выше монгольский Закон о правовом положении иностранных граждан разрешает им быть принятыми на работу в организации, квалифицируемые в качестве объектов особого государственного значения, только с предварительного разрешения правительства Монголии (ст. 10).

Правоспособность иностранных физических лиц может ограничиваться также и посредством установления перечня секторов экономики, в которых не может быть занят иностранец. Например, в Российской Федерации архитектурная деятельность иностранных граждан и лиц без гражданства осуществляется наравне с гражданами РФ, если это предусмотрено международным договором РФ. Однако при отсутствии соответствующего международного договора указанные категории лиц могут принимать участие в архитектурной деятельности на территории России только совместно с архитектором — гражданином РФ или юридическим лицом, имеющими лицензию (ст. 10 Федерального закона «Об архитектурной деятельности в Российской Федерации» 1995 г.).

Наиболее часто встречающимся обстоятельством рассматриваемого рода является ограничение деятельности иностранных инвесторов в соответствующих сферах, например в области разработки недр, добычи полезных ископаемых, рыболовства и т.д. Так, при поощрении в целом иностранного инвестирования в Новой Зеландии ее законодательство ограничивает вложения в некоторые сферы: в радиовещании и телевидении доля иностранных инвесторов не может превышать 15% капитала, в рыболовстве — 24,9%, в аграрном секторе разработка земельных сельскохозяйственных угодий требует получения специального разрешения, предпосылкой которого является доказательство выгодности данного капиталовложения для развития сельского хозяйства страны.

Во многих странах иностранцы дифференцированы и делятся на несколько категорий. Например, во Франции в соответствии с «законом Паскуа»

существуют «посетители», т.е. туристы, временно пребывающие иностранцы, «студенты», «лица наемного труда» (сезонные рабочие), «коммерсанты»

(«обыкновенные резиденты», т.е. лица, получившие разрешение — вид на жительство в течение трех лет) и «лица-резиденты» (лица, имеющие 10-летнее удостоверение — вид на жительство). К числу «привилегированных»

иностранцев относятся граждане стран ЕС, для которых, например, не требуется получать французское удостоверение «коммерсанта». Понятно, что именно принадлежность лица к той или иной категории определяет его правовое положение.

Испания также практикует проведение разграничения иностранных граждан по категориям и подразделяет их на туристов (с оформлением визы, допускающей пребывание до 90 дней); студентов (с оформлением учебной визы); работников по найму (с оформлением визы для получения вида на жительство); лиц, осуществляющих деятельность в Испании без контракта (предприниматели, инвесторы) и имеющих вид на жительство; лиц, проживающих в Испании без права получения доходов (с оформлением визы для получения вида на жительство); лиц, живущих на пенсию или ренту (с оформлением соответствующей визы и вида на жительство).

§ 2. Дееспособность иностранных физических лиц Дееспособность иностранных граждан в МЧП подчиняется в принципе (еще со времен итальянских статутариев) личному закону (lex personalis), который, как известно, существует в двух разновидностях — закона гражданства (lex nationalis или lex patriae) и закона постоянного местожительства (lex domicilii).

Так, по индийскому Закону о договорах 1872 г. «любое лицо вправе заключить договор, если оно достигло возраста совершеннолетия согласно закону, которому оно подчиняется, если оно действует в полном рассудке и не отстранено от совершения сделок в силу постановлений закона, которому оно подчиняется» (ст. 11). В соответствии же с Законом IX о совершеннолетии г. «любое лицо, домицилированное в Индии, считается совершеннолетним, если оно достигло полных 18 лет, и не ранее того» (ст. 3). Таким образом, и достижение совершеннолетия, и лишение или ограничение дееспособности определяются законом, которому подчиняются вопросы личного статуса физического лица в целом, — его личным законом, т.е. в условиях Индии законом постоянного места жительства (lex domicilii).

Например, в деле «Kashiba vs. Shripat», рассмотренном в 1894 г. судом штата в Бомбее, вдова индуса, будучи в возрасте старше 16 лет, но не достигшая лет, муж которой был домицилирован в Британской Индии, выдала долговую расписку в Колхапуре (месте, находящемся за пределами Британской Индии), где она в тот момент проживала. Возник вопрос о том, каким правом определяется ее ответственность по долговому обязательству: законом Колхапура (lex loci contractus) или законом Британской Индии (законом ее места жительства — lex domicilii). На основании законодательства Колхапура она должна нести ответственность по обязательству, поскольку возраст полной дееспособности, устанавливаемой им, равен 16 годам. Согласно же нормам закона ее домициля (домициля мужа), как отмечено выше, она не может отвечать по долговой расписке ввиду отсутствия дееспособности, ибо сделка совершена до достижения 18 лет и не была ею подтверждена после достижения 18-летия.

Однако современное состояние дел в рассматриваемой области таково, что большинство стран, в том числе и Российская Федерация, признают, что дееспособность лица в отношении сделок, совершенных на данной территории, а также обязательств, возникающих вследствие причинения вреда, определяется по территориальному закону.

Исторически имеющим общее распространение постулатом выступало правило: лицо, дееспособное по закону отечественного государства, признается таковым и за границей, и наоборот, недееспособное по праву своего государства лицо должно быть объявлено недееспособным во всех других государствах. Со временем его соблюдение стало вызывать возражения ввиду явной несовместимости с интересами стабильности торгового и хозяйственного оборота, так как всегда существовала угроза того, что чужеземный купец мог объявить сделку, совершенную им в иностранном государстве, недействительной под предлогом отсутствия у него дееспособности по национальному закону.

Подобное происходило не раз, пока наконец в 1861 г.

французский суд, вынося решение по «делу Лизарди», не сформулировал принцип «извинительного незнания иностранного закона». Лизарди — мексиканский гражданин 23 лет — при совершении на территории Франции (в Париже) сделки куплипродажи драгоценностей с французом произвел расчет с помощью векселей, которые были затем представлены в банк. Последний отказался от их оплаты на том основании, что векселя выданы несовершеннолетним лицом (по действовавшему тогда мексиканскому закону совершеннолетие наступало в 25 лет).

Лизарди вслед за этим решил отказаться от сделки и сослался на ее недействительность по причине отсутствия дееспособности. При этом мексиканец являлся совершеннолетним согласно французскому правопорядку. Суд первой инстанции признал сделку действительной и обязал Лизарди уплатить требуемую сумму, поскольку «француз не может быть обязан знать законы разных государств, касающиеся несовершеннолетия... для действительности сделки достаточно, если француз действовал без легкомыслия, добросовестно и не допустил небрежности» (sans legerete et imprudence).

Именно этот казус стал отправной точкой в мировой практике выработки надлежащих, удовлетворяющих требованиям как юридического подхода, так и экономических, хозяйственных потребностей и интересов, коллизионных принципов определения дееспособности иностранных физических лиц. Поскольку суд в данном случае констатировал, что французский контрагент действовал осмотрительно и осторожно, не допустил небрежности, договор должен быть признан действительным и, следовательно, дееспособность иностранца должна определяться по местному — французскому — закону.

Примечательно, что Гражданский кодекс Алжира, являясь современным документом, воспроизвел данное решение. Так, его ст. 10 предусматривает:

«Однако, если одна сторона сделки денежного или имущественного характера, совершенной в Алжире и подлежащей там исполнению, является недееспособным иностранцем, но эта недееспособность по каким-либо причинам не могла быть легко обнаружена, она не оказывает никакого влияния на действительность сделки».

Сходную позицию заняла и Германия, практика которой характеризовалась еще большей защитой «своего» купца, ибо она не прибегала к оговоркам о «добросовестности», «разумности» и «осмотрительности» в отношении поведения контрагента, являющегося собственным гражданином. К тому же изъятие из общего принципа подчинения дееспособности иностранца его личному (национальному) закону в этой стране было закреплено легально, т.е. в тексте самого Германского гражданского уложения (ст. 7 Вводного закона к ГГУ): если иностранец заключает в пределах Германии сделку, в отношении которой он недееспособен по закону гражданства, но мог бы считаться дееспособным по праву Германии, то он признается дееспособным для целей заключения такой сделки.

В отличие от приведенного ранее казуса, иллюстирирующего индийское право, уже в 1933 г. Верховный суд штата Мадрас высказался за то, что в обычных сделках торгового оборота дееспособность должна определяться по закону места заключения сделки (lex loci contractrus). В силу этого, если лицо, достигшее 18 лет, домицилированное в Британской Индии, индоссирует оборотные документы на Цейлоне, по праву которого оно является несовершеннолетним, индоссант не может быть признан ответственным в силу своей недееспособности.

В дальнейшем повсюду в мире не только в судебной практике, но и в «писаном праве» различных государств стал отражаться именно такой подход.

Например, ст. 3 японского Закона о праве 1898 г., касающегося применения законов вообще, устанавливает общее правило: «Дееспособность лица подчиняется закону его отечественного государства». В то же время, если «лицо, обладающее полной дееспособностью согласно японскому закону, даже если оно было бы недееспособно по своему национальному закону, совершает юридический акт на территории Японии, оно будет рассматриваться как полностью дееспособное вне зависимости от того, что содержится в предыдущем пункте». Параграф 3 чехословацкого Закона о международном частном праве и процессе 1963 г. не слишком отличается от указанного в концептуальном плане: «(1) Правоспособность и дееспособность лица определяются правовым порядком государства, гражданином которого лицо является... (2) Если в дальнейшем не указано иное, для совершения иностранцем сделки в ЧССР достаточно наличия у него дееспособности по чехословацкому праву». Подобных примеров немало: таково регулирование, содержащееся в законодательстве России (ранее в Основах гражданского законодательства 1991 г., а ныне в ст. 1197 третьей части ГКРФ), Португалии (ст. 28 Гражданского кодекса 1966 г. гласит: «Правовая сделка, совершенная в Португалии лицом, которое является недееспособным согласно компетентному личному закону, не может быть отменена на основании недееспособности в случае, когда внутренний португальский закон в случае если бы он был применимым, считал бы это лицо дееспособным» (п. 1)»), Венгрии (ст. 10 — «Правоспособность, дееспособность и вообще личный статус, а также личные неимущественные права человека необходимо рассматривать согласно его личному закону»; ст. 11 (1) — «Личный закон человека — это закон того государства, гражданином которого он является»), СРВ (ст. 831 Гражданского кодекса 1995 г.: «Гражданская дееспособность иностранных граждан определяется по праву страны, гражданами которой они являются, если иное не установлено законодательством СРВ. В случае заключения и исполнения гражданско-правовых сделок иностранными гражданами во Вьетнаме гражданская дееспособность иностранных граждан определяется по праву СРВ») и т.д.

Здесь должно последовать существенное уточнение: речь идет преимущественно о дееспособности в рамках обязательственных или вещноправовых отношений, ибо в иных областях, например в брачных отношениях, дееспособность представляет собой отдельную проблему, рассмотрение которой целесообразно провести в разделе, посвященном брачно-семейным отношениям.

Широкое распространение данного подхода в национальном праве обусловило его закрепление и в международных документах: в Женевской конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях 1930 г., говорится, что «способность лица обязываться по переводному или простому векселю определяется его национальным законом. Лицо, не обладающее способностью согласно закону, указанному в предшествующем, тем не менее несет ответственность, если подпись была совершена на территории страны, по законодательству которой это лицо было бы способно» (ст. 1). Аналогичная норма содержится в Женевской конвенции, касающейся коллизий законов о чеках, 1931 г.

Таким образом, в сегодняшней правовой действительности рассмотренный подход стал преобладающим. Единственное исключение из него существует для сделок с недвижимостью: в этом случае приведенные акты перечисленных выше и прочих государств уточняют, что способность лица заключить сделку по поводу недвижимой собственности подчиняется закону места нахождения недвижимости (lex rei sitae). Японский закон применительно к право- и дееспособности иностранцев допускает оговорку также и для наследственных и иного рода отношений (п. 3 ст. 3 Закона 1898 г.).

Известные трудности для решения вопроса о том, какому закону подчиняется дееспособность иностранца на территории другого государства, представляют случаи, когда лицо имеет несколько гражданств или не имеет никакого гражданства, либо если данное лицо не имеет постоянного места жительства ни в одной из стран. В частности, венгерский Закон о международном частном праве дает следующие ответы на подобные вопросы: «Если индивидуум имеет несколько гражданств, одним из которых является венгерское гражданство, его личным законом будет венгерский закон». Заметим попутно, что Семейный кодекс РФ 1995 г. в части регулирования в сходной ситуации отношений по заключению брака содержит идентичные по смыслу предписания: «Если лицо наряду с гражданством иностранного государства имеет гражданство Российской Федерации, к условиям заключения брака (в том числе и брачной дееспособности. — Л.А.) применяется законодательство Российской Федерации.

При наличии у лица гражданства нескольких государств применяется по выбору данного лица законодательство одного из этих государств» (п. 3 ст.

156). При этом брачная дееспособность лица без гражданства, вступающего в брак в Российской Федерации, подчиняется закону государства, на территории которого это лицо имеет постоянное место жительства.

Предмет особого регулирования составляет дееспособность иностранных граждан и лиц без гражданства в области предпринимательской, торговой и хозяйственной деятельности. Те национально-правовые акты, в которых данный аспект получил отражение, содержат специальные коллизионные правила.

Например, Закон о международном частном праве Венгрии устанавливает, что экономическая, производственная или торговая деятельность частного лица подчиняется праву того государства, в котором выдано разрешение (лицензия) на такую деятельность. Если по закону соответствующего государства подобная лицензия не требуется либо разрешение было выдано в нескольких государствах, хозяйственно-правовой статус такого лица будет определяться законом того государства, в котором оно имеет центр деловой активности (ст.

14).

Примечательно, что третья часть ГК РФ идет по аналогичному пути, вопервых, уделяя соответствующее место этой проблеме, а во-вторых, закрепляя в регулировании схожее предписание: «Право физического лица заниматься предпринимательской деятельностью без образования юридического лица в качестве индивидуального предпринимателя определяется по праву страны, где такое физическое лицо зарегистрировано в качестве индивидуального предпринимателя. Если это правило не может быть применено ввиду отсутствия обязательной регистрации, применяется право страны основного места осуществления предпринимательской деятельности» (ст. 1201).

Договоры о правовой помощи в определении право- и дееспособности иностранных граждан и лиц без гражданства. Иные международные договоры и акты международных организаций. В международных договорах новейшего времени вопросам определения право- и дееспособности в той или иной сфере отношений стабильно уделяется внимание. Это объясняется прежде всего интенсификацией процессов миграции населения, движения капиталов, услуг и т.д., учащением военных конфликтов в различных точках земного шара и увеличением, в частности, в результате всего этого притока иностранной рабочей силы и других категорий лиц в некоторые государства.

Договоры о поселении, торговле и мореплавании традиционно имели объектом рассмотрения правовое положение иностранцев — граждан договаривающихся государств на соответствующих территориях, иногда определяли порядок въезда—выезда иностранцев. Нередко они устраняли в порядке взаимности те ограничения прав, которые были введены в рамках общего законодательного и иного регулирования в конкретных государствах, для граждан партнера (например в части каботажного плавания, ведения приграничной торговли, лова рыбных и иных морепродуктов, разработки морского дна на континентальном шельфе и проч.).

Важным инструментом регулирования правового положения иностранных физических лиц и установления соответствующих режимов пребывания граждан договаривающихся государств стали двусторонние договоры о правовой помощи. В части установления объемов правоспособности физических лиц в них прежде всего закрепляется уравнивание в правах иностранных и национальных граждан (национальный режим), особенно в том, что касается осуществления гражданами договаривающихся государств правовой защиты их личных и имущественных прав (ст. 1 Конвенции о правовой помощи по гражданским делам между СССР и Италией от 25 января 1979 г., ст. 1 Договора между СССР и Королевством Испании о правовой помощи по гражданским делам от 26 октября 1990 г., ст. 1 Договора о правовой помощи между Россией и Китайской Республикой от 19 июня 1992 г., ст. Договора между Российской Федерацией и Албанией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от октября 1995 г., а также российско-индийского от 3 октября 2000 г., российскоаргентинского от 21 ноября 2000 г. и российско-кубинского от 14 декабря г. договоров о правовой помощи и др.). Заслуживает внимания регулирование, содержащееся в международно-правовом Соглашении о правовой помощи между СССР и Кипром от 19 января 1984 г. Наряду с общими положениями, определяющими правоспособность граждан договаривающихся сторон аналогично вышеуказанному, в нем имеются специальные нормы о национальном режиме в области наследования, которые исходят из приравнивания граждан одной стороны к гражданам другой стороны в отношении права приобретения по наследству имущества, находящегося на территории другого государства, и прав, которые должны быть там осуществлены в связи с таким имуществом. При этом имеются в виду права как в рамках наследования по завещанию, так и переходящие к лицу в силу наследования по закону (ст. 21).

Дееспособность иностранных граждан подчиняется преимущественно закону гражданства. Так, в договоре между Российской Федерацией и Албанией дееспособность физического лица определяется законодательством договаривающейся стороны, гражданином которой является это лицо (п. 1 ст.

22), то же — в Договоре о правовой помощи, заключенном между Россией и Эстонской Республикой от 26 января 1993 г. (ст. 22). Интересно отметить, что согласно Договору о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам между СССР и Польшей от декабря 1957г. по принципу подчинения закону гражданства решен вопрос как дееспособности, так и правоспособности физических лиц (ст. 1). Однако принятым впоследствии между сторонами Протоколом к указанному соглашению от 23 января 1980 г. было произведено необходимое уточнение приведенного подхода. В ст. 22 говорится, в частности, следуя традиционному решению, что лишь дееспособность физического лица определяется законодательством договаривающейся стороны, гражданином которой он является. Однако при заключении мелких бытовых сделок дееспособность физического лица подчиняется законодательству стороны, на территории которой заключается сделка. В настоящее время между Российской Федерацией и Республикой Польша подписан новый Договор о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам от 16 сентября г., вступивших в силу 18 января 2002 г., в котором вопросы дееспособности регламентируются на основе принципа гражданства.

Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. (Минская конвенция) стран СНГ являет собой исключительно важный документ с точки зрения полноты освещения и решения анализируемой части вопросов, так как впервые в многостороннем масштабе закрепила унифицированные нормы в области определения правоспособности на началах национального режима (ст. 1), а в части дееспособности — на принципах гражданства для граждан договаривающихся государств и домициля (постоянного местожительства) для лиц без гражданства, проживающих на их территориях (ст. 23). Следует отметить, вопервых, что содержание данной Конвенции в рассматриваемой сфере нетрадиционно, ибо распространяет действие своих норм не только на собственных граждан участвующих в ней государств, но и на другие группы лиц, в том числе, как подразумевается в ее положениях, на лиц без гражданства, чего не было в практике заключения двусторонних договоров. Во-вторых, в рамках осуществления физическими и юридическими лицами стран СНГ судебной и иной защиты своих личных и имущественных прав сфера действия Конвенции расширена еще более. Например, в силу ст. 1 правовая защита предоставляется гражданам каждой из договаривающихся сторон, а также лицам, проживающим на ее территории, в таком же объеме, что и собственным гражданам данной договаривающейся страны. На этом основании граждане каждой из договаривающихся сторон, а также другие лица, проживающие на ее территории, имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в суды, прокуратуру и иные учреждения других договаривающихся государств, к компетенции которых относятся гражданские, семейные и уголовные дела, могут выступать в них, подавать ходатайства, предъявлять иски и осуществлять иные процессуальные действия на тех же условиях, что и граждане данной договаривающейся страны.

Для целей определения право- и дееспособности иностранных граждан с помощью международно-правовых средств немалый интерес представляет собой регулирование, создаваемое как непосредственно межгосударственными соглашениями, так и актами органов международных (межправительственных) организаций. В числе первой составляющей правовой основы решения общих вопросов юридического статуса, скажем, в области въезда и выезда иностранных граждан в странах Европы, трудно пройти мимо Шенгенского соглашения от 14 июня 1985 года и Конвенции о применении Шенгенского соглашения от 19 июня 1990 года, первоначально подписанных 5 европейскими государствами: Бельгией, Нидерландами, Люксембургом (образующими Экономический союз стран Бенелюкса), а также ФРГ и Францией, в силу которых должно было быть достигнуто постепенное устранение пограничного контроля на общих границах участвующих в соглашениях государств, что и привело к введению так называемой «шенгенской» визы.

В других не менее важных для правового положения физических лиц областях — например в сфере образования — вопросы право-, дееспособности граждан иностранных государств также наиболее эффективно решаются посредством международных договоров. Здесь большое значение имеет ряд многосторонних конвенций, подписанных Российской Федерацией (7 ноября 1996 года) и ратифицированных 8 июля 1999 года: Европейская конвенция об академическом признании университетских квалификаций от 14 декабря года, Европейская конвенция об эквивалентности периодов университетского образования от 15 декабря 1956 года, Европейская конвенция об эквивалентности дипломов, ведущих к доступу в университеты, от 11 декабря 1953 года и Протокол к ней от 3 июня 1964 года, подписанный от имени РФ в Страсбурге 19 февраля 1998 года, а также Конвенция о признании учебных курсов, дипломов и ученых степеней в государствах региона Европы от декабря 1979 года и Региональная конвенция о признании учебных курсов, дипломов о высшем образовании и ученых степеней в государствах Азии и Тихого океана от 16 декабря 1983 года, действующие для России как продолжательницы договоров СССР. В указанных международных договорах соответственно устанавливаются обязательства государств по признанию иностранных свидетельств об образовании, принятию их компетентными властями государств—участников и предоставлению их обладателям прав, которыми пользуются лица, имеющие национальные свидетельства, дипломы или степени, к которым могут приравниваться документы, полученные за границей. Две последние из названных конвенций разграничивают признание иностранных документов об образовании для продолжения обучения в высшей школе, высших учебных заведениях и признание иностранных свидетельств об образовании для профессиональной деятельности. При этом оба вида признания не освобождают обладателя иностранного документа об образовании от обязанности следовать другим требованиям, которые могут устанавливаться компетентными органами государства, профессиональными организациями или учебными заведениями в зависимости от того, о каком виде признания документа об образовании идет речь. Применительно к РФ следует заметить, что двусторонние соглашения, заключенные в рассматриваемой сфере в свое время — в 70-е гг. — СССР с Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, Кубой, Монголией, Чехословакией, Польшей, существовавшие в дополнение к аналогичной многосторонней конвенции 1972 г., включающей перечисленные страны, бывшие членами СЭВ, продолжают действовать и поныне.

В рамках проявления второй из указанных двух составляющих особое место в юридической защите и обеспечении личных неимущественных и имущественных прав иностранных граждан занимает право Европейского союза. В этом плане осуществление некоторых директив, принимаемых Советом министров ЕС, направленных на единообразную регламентацию на территории стран—членов ЕС соответствующих отношений, которые не могут действовать на территориях участников непосредственно, а должны быть трансформированы во внутреннее право в результате принятия на их основе национально-правовых актов государствами—членами ЕС, породило ряд прецедентных дел, рассмотренных Судом Европейских собществ, имеющих принципиальное значение для реализации прав как иностранных, так и собственных граждан в странах Союза.

В частности, дело «Франкович и другие против Италии» (ноябрь 1991 г.), возникшее в связи с применением директивы Совета министров ЕС, устанавливающей необходимость сближения законодательства государств—членов по вопросам защиты интересов служащих в случае банкротства работодателя, позволило Суду Европейских сообществ сформулировать правила об условиях ответственности перед частным лицом государства—члена ЕС за несвоевременное выполнение им директивы: во-первых, директива должна предоставлять конкретные права индивидам; во-вторых, содержание рассматриваемых прав должно быть ясным; в-третьих должна наличествовать причинная связь между ущербом и несвоевременным выполнением государством—членом директивы В области, не слишком часто освещаемой в литературе по МЧП, к которой относится международный туризм, обращает на себя внимание в аспекте права ЕС специальный документ — директива Совета министров № 90/314/ ЕЭС от июня 1990 г. «О пакетных путешествиях, пакетных отпусках и пакетных турах», предназначенная унифицировать на территории стран—членов ЕС регулирование отношений, касающихся защиты интересов международных туристов в случае преждевременного банкротства туроператора. Именно на базе этого акта возникло дело, которое с 1994 по 1996 г. находилось на рассмотрении Суда Европейских сообществ, которое также носит характер прецедента в «европейском праве», — дело «Дилленкофера и других против Германии».

В 1993 г. Дилленкофер, Эрдман, Шульте, Хойер и семья Кнор намеревались поехать на время отпусков за границу. При оформлении заказа они внесли определенную сумку требуемого денежного депозита (Эрдман) либо полностью оплатили тур, чтобы иметь трехпроцентную скидку (все остальные). Однако Дилленкофер по состоянию здоровья решил отказаться от заказа, а Эрдман и Хойер, узнав через прессу о предстоящем банкротстве фирм, также решили аннулировать свои заказы, в то время как Шульте заставили покинуть самолет, в котором он находился, отправляясь к месту проведения отпуска, ибо именно в тот момент стало известно о банкротстве его туроператора. Члены семьи Кнор успели отдохнуть, однако ввиду банкротства их туроператора им пришлось возвращаться в Германию за собственные деньги, хотя у них имелись действительные авиабилеты. Попытки вернуть уплаченные суммы за непредоставленные туристические услуги в ФРГ не увенчались успехом. Суд постановил, что обанкротившиеся фирмы на основе законодательства Германии не обязаны возвращать клиентам деньги. Истцы аргументировали свои требования Директивой Совета министров ЕС № 90/314/ ЕЭС от 13 июня 1990 г.

Довод был отвергнут местным судом в Германии на том основании, что директивы ЕС не действуют автоматически, а требуют трансформации в национальное законодательство ФРГ. Однако соответствующий закон Германии был принят только в июне 1994 г.

В ст. 1 Директивы записано, что ее целью является сближение законов, регламентов и административных указаний государств— членов по вопросам пакетных путешествий, пакетных отпусков и пакетных туров. Ст. 7 устанавливает, что туроператор должен предоставить надежные гарантии для возврата сумм, потраченных потребителем туристических услуг для оплаты заказа либо для его возвращения на родину в случае преждевременного банкротства туроператора. В ст. 8 зафиксировано, что государства—члены могут принять более строгие меры для защиты интересов потребителя туристических услуг. Ст. 9 особо предписывает, чтобы государства— члены предприняли все меры, необходимые для выполнения указанной Директивы до 31 декабря 1992 г.

Следовательно, на момент действия фактических обстоятельств, послуживших основанием для требований истцов, директива в ФРГ не была трансформирована в ее внутреннее право, как того требовало содержание документа. По мнению истцов, с учетом «дела Франковича», все три элемента, обусловливающие ответственность государства за несвоевременное выполнение Директивы, были соблюдены. В силу указанного истцы требовали от Германии компенсации за причиненный этим ущерб в связи с банкротством туроператора. Суд ЕС указал, что в преамбуле Директивы неоднократно говорится о цели защиты именно потребителей, которые, таким образом, имеют право на возврат уплаченной суммы заказа и на возвращение на родину в случае преждевременного банкротства туроператора. Кроме того, Суд утвердительно ответил на вопрос, достаточно ли ясно содержание этих прав, отметив, что как обладатели этих прав, так и сами права достаточно ясны. В частности, содержание их состоит в том, чтобы иметь гарантии, что уплаченные деньги за неиспользованные пакетные услуга будут возвращены покупателям, а уже находящимся за границей туристам обеспечен возврат на родину за счет туроператора в случае преждевременного банкротства.

Суд ЕС постановил также, что государства обязаны были принять все необходимые меры к тому, чтобы начиная с 1 января 1993 г.

частные лица имели эффективную защиту от рисков, связанных с преждевременным банкротством туроператоров.

В связи с изложенным представляется важным подчеркнуть, что, как видно из приведенных фрагментов материалов дел, суть решений Суда Европейских сообществ выходит далеко за рамки лишь тех конкретных отношений, которые стали предметом рассмотрения данного судебного органа, поскольку в них сформулированы более общие подходы и принципы права ЕС и правоприменительной практики в соответствующих областях, в том числе и применительно к вопросам право-, дееспособности иностранных граждан.

§ 3. Ограничение и лишение дееспособности в МЧП В данной области МЧП, касающейся правового положения физических лиц, как и во многих других, существует немало расхождений в материальном праве различных государств: не во всех государствах признаются основаниями для ограничения дееспособности такие обстоятельства, как расточительство, болезненные наклонности (алкоголизм, наркомания и т.д.), различен порядок объявления гражданина ограниченно дееспособным или недееспособным. В целях достижения единообразия в вопросах объявления недееспособности июля 1905 г. была заключена Гаагская конвенция об ограничении дееспособности совершеннолетних, содержащая 19 статей. Основным принципом, из которого исходила Конвенция, являлся принцип гражданства, а не домициля, вследствие чего Дания, Норвегия, а также Великобритания и США не участвовали в ней. Ее участницами стали Германия, Италия, Нидерланды, Швеция, Франция, которая впоследствии отказалась от участия в ней. Царская Россия хотя и участвовала в IV Гаагской конференции, на которой разрабатывался проект Конвенции, однако ее не подписала. Как видно из представленного перечня, широкого распространения Конвенция не получила.

Более или менее общим положением, существующим в МЧП для решения вопроса об ограничении дееспособности совершеннолетнего лица, является принцип, согласно которому лишение дееспособности или поражение (ограничение) в правах иностранца должно подчиняться его личному закону.

Следовательно, руководствуясь именно этим законом, необходимо обсуждать те требования, которым данное лицо не удовлетворяет, в результате чего ставится и вопрос об ограничении дееспособности, а также прочие материальные условия. Важное значение имеет также иной, но тесно связанный с этим вопрос: какое государство вправе объявить лицо ограниченно дееспособным или лишенным дееспособности, т.е. чей суд либо иной орган компетентен вынести по этому поводу решение? Иными словами, может ли суд ФРГ объявить ограниченно дееспособным российского или швейцарского гражданина и на каком законе будет основываться соответствующее решение — нормах немецкого, российского или швейцарского права?

Распространенной нормой в этом отношении выступает положение о том, что компетентными являются учреждения страны гражданства или основного места жительства (домициля) и применимым правом, следовательно, будет выступать lex fori. Например, объявление в чешском суде недееспособным германского гражданина неизбежно будет осуществляться по закону гражданства ФРГ. Вместе с тем возможны ситуации, когда суд Чехии (либо другой страны) будет вправе вынести решение в отношении иностранца. Так, проживающий в Гавре англичанин может в силу исключительных обстоятельств быть объявлен недееспособным вследствие расточительности в суде Франции, хотя, например, английское право не знает такого основания для лишения или ограничения дееспособности. В данном случае компетенция французского суда будет базироваться на принципе места жительства лица.

Юридические последствия признания лица ограниченно дееспособным или полностью недееспособным определяются по праву того государства, в котором имело место такое признание. В частности, если англичанин объявлен в Германии недееспособным ввиду душевной болезни, то это приведет к его полной недееспособности, т.е. данное лицо не вправе совершать сделки даже в отношении жизненно необходимых вещей (necessaries), в то время как в Англии подобные акты были бы действительными. Венгерский Закон о международном частном праве в этом плане устанавливает следующее: «Иностранный гражданин, объявленный по своему личному закону ограниченно дееспособным или полностью недееспособным, будет считаться обладающим дееспособностью в отношении хозяйственных сделок, совершаемых в целях удовлетворения личных бытовых потребностей, если он обладает дееспособностью по венгерскому праву». Кроме того, иностранец, признанный по личному закону ограниченно дееспособным или лишенным дееспособности, однако обладающий дееспособностью по венгерскому праву, рассматривается дееспособным также и в отношении других сделок, совершаемых им, если последствия таких сделок имеют действие на территории Венгрии (ст. 15).

Правовой статус конкретного лица может осложниться в случаях объявления его недееспособным за границей, поскольку встает проблема действительности такого признания в соответствующем государстве. Например, германский гражданин, проживающий за рубежом, скажем, в Австрии, может быть объявлен недееспособным судом ФРГ. Однако признает ли такое решение Австрия? И как обстоит дело, если проживающего в Швейцарии гражданина ФРГ объявляют недееспособным в швейцарском суде, что вполне реально, если исходить из того, что швейцарское право разделяет принцип домициля?

Немецкий правопорядок не признает такое объявление лица недееспособным, если по праву ФРГ оно недопустимо (в частности, по причине присуждения к уголовному наказанию путем лишения свободы или ввиду порочного образа жизни). Доктрина ФРГ расходится во мнениях и тогда, когда иностранный суд объявляет немецкого гражданина недееспособным или ограниченно дееспособным по основаниям, известным также и германскому праву. Одни (Л.

Раапе) считают, что даже в этих случаях невозможно согласиться с таким объявлением, другие (Крениг) придерживаются противоположной точки зрения.

В целях установления известной стабильности в подобного рода вопросах в договорах о правовой помощи, заключенных Российской Федерацией с иностранными государствами, указанные вопросы подверглись международноправовому урегулированию. Так, в случаях, не терпящих отлагательства, учреждение юстиции той договаривающейся стороны, где находится местожительство или местопребывание лица, подлежащего признанию ограниченно дееспособным либо недееспособным и являющегося гражданином другой договаривающейся стороны, может само принять меры, необходимые для защиты этого лица или его имущества. Распоряжения, принятые в связи с этими мерами, следует направить соответствующему учреждению юстиции договаривающейся стороны, гражданином которой является это лицо.

Распоряжения подлежат отмене, если учреждением юстиции данной договаривающейся стороны будет постановлено иное. При отмене ограничения дееспособности лица либо признании его дееспособным компетентен суд той страны, гражданином которой является данное лицо (ст. 22 российскоегипетского Договора от 23 сентября 1997 г.). Российско-польским Договором в дополнение к вышеуказанному устанавливается, что если суд одной из договаривающихся сторон установит, что имеются основания для признания ограниченно дееспособным или недееспособным лица, проживающего на ее территории и являющегося гражданином другой договаривающейся стороны, то он уведомляет об этом соответствующий суд государства-партнера, гражданином которого является это лицо. Если суд, уведомленный в соответствии с предусмотренным в Договоре порядком, заявит, что он предоставляет выполнять соответствующие действия суду по месту жительства данного лица, или не выскажется в трехмесячный срок, то суд по месту жительства этого лица вправе вести дело по признанию его ограниченно дееспособным или недееспособным в соответствии с законодательством своего государства, если такое же основание признания ограниченно дееспособным ли недееспособным предусмотрено также в законодательстве договаривающейся стороны, гражданином которой данное лицо является. Решение о признании ограниченно дееспособным или недееспособным направляется в соответствующий суд другой договаривающейся стороны. Данные положения применяются также при отмене ограничения дееспособности или признания лица дееспособным (ст. 20, 21, 22). Регулирование по данным вопросам, содержащееся в многостороннем документе — Конвенции о правовых отношениях и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам стран СНГ 1993 г. (ст. 24), совпадает с приведенными положениями российскопольского Договора.

§ 4. Безвестное отсутствие. Объявление лица умершим в МЧП Институт объявления безвестно отсутствующим и признания лица умершим вследствие безвестного отсутствия существует далеко не во всех странах. В тех же странах, в которых он имеется, материальные нормы значительно расходятся в том, что касается условий и сроков объявления без вести пропавшими, юридических последствий безвестного отсутствия и т.д. В одних государствах имеются специальные законы, предусматривающие порядок признания безвестно отсутствующего лица умершим, а также конкретные предпосылки для подобного признания (Австрия, ФРГ, Италия), в других — разработаны отдельные нормы (Польша, Венгрия, Чехия, Россия, Монголия и др).

Право ряда стран (Франции, Алжира, других государств, воспринявших романскую систему) не признает принцип объявления лица отсутствующим или умершим. В таких государствах возможно лишь вынесение в рамках судебного производства по конкретному делу судебного определения о безвестном отсутствии лица, которое будет иметь значение только для данного дела, но не для иных отношений. При отсутствии письменного доказательства смерти лица используются средства доказывания, предусмотренные законом страны суда, в частности свидетельские показания лица, объявившего о смерти индивидуума (см., например, ст. 79 Ордонанса о гражданском состоянии № 70.20 1970 г.

Алжира, ст. 29 ГК Алжира, допускающие при отсутствии свидетельства о смерти и другие средства доказывания).

Право Великобритании и США вообще не знает института объявления лица безвестно отсутствующим. В Англии, например, допустимо лишь для целей судебного разрешения конкретного дела установить презумпцию смерти лица, о котором не было известий в течение 7 лет.

Коллизионные аспекты безвестного отсутствия и объявления умершим решаются на основе привязки отношения к личному закону, каковым выступает либо закон гражданства, либо закон постоянного места жительства (домициля).

Так, чешский Закон о международном частном праве строго устанавливает, что объявить гражданина Чехии умершим вправе лишь чешский суд (§ 43). Тот же подход характерен и для права ФРГ (ст. 12 Закона ФРГ о безвестном отсутствии 1951 г. с последующими изменениями и дополнениями, которые инкорпорированы в новое регулирование о международном частном праве ФРГ — новый Вводный закон к ГГУ).

Однако в силу специфических обстоятельств, когда квалификацию дает судебное учреждение другого государства, применяется закон суда. Так, польский Закон о международном частном праве от 12 ноября 1965 г. гласит:

если по делу о признании иностранца умершим или об установлении факта его смерти дает заключение польский суд, применяется польское право (§ 2 ст. 11).

В том же плане высказывается и чешский законодатель: чешский суд может объявить иностранца умершим по материальному праву Чехии с юридическими последствиями для лиц, постоянно проживающих в Чехии, и для находящегося здесь имущества (п. 2 § 43). Следовательно, основанием для рассмотрения чешским судом вопроса о признании иностранного гражданина или лица без гражданства умершим является ходатайство соответствующих лиц, чей интерес в имуществе или ином основан на законе, действующем в данной стране. Более общий подход закреплен в венгерском Законе о международном частном праве — здесь предпосылкой применения венгерского права выступают вообще «внутренние интересы правового характера», которые обусловливают объявление венгерским судом иностранного гражданина умершим или отсутствующим либо установление факта смерти такого лица. Закон же МНР во всех случаях объявления лица безвестно отсутствующим или умершим в пределах территории Монголии подчиняет это действие монгольскому праву (п.

6 ст. 428 ГК МНР).

Двусторонние договоры о правовой помощи традиционно содержали и содержат положения в данной области, поскольку именно международноправовым путем возможно устранить некоторые трудности, возникающие в практике признания лиц безвестно отсутствующими национальными органами юстиции государств, осуществляющих тесное взаимодействие друг с другом на всех направлениях военной, политической, хозяйственной и культурной жизни, включая и контакты между физическими лицами. Например, положениями советско-кубинского Договора о правовой помощи от 28 ноября 1984 г.

(российско-кубинский договор еще не вступил в силу) предусматривается, что объявить лицо безвестно отсутствующим, умершим или установить факт его смерти вправе только судебное учреждение страны, гражданином которой являлось это лицо в то время, когда по последним данным оно было в живых.

Наряду с этим соглашение устанавливает и другой вариант, когда закрепляется компетенция в отношении указанного учреждения и другой договаривающейся стороны. Это, в частности, может произойти в ситуациях подачи лицами, проживающими на территории последней, соответствующего ходатайства, если их права и интересы основываются на законодательстве этого государства (ст.

17). И в том и в другом случае применяется право соответствующей договаривающейся стороны.

Таким образом, если проживающая на территории России кубинская семья имеет в совместной супружеской собственности акции или иные ценные бумаги российских предприятий и жена, будучи кубинской гражданкой, обращается в российский суд с просьбой о признании мужа умершим в условиях, когда с момента поступления последних данных о нем как о живом прошло более 5 лет, в целях решения вопроса, во-первых, о своем гражданском состоянии и, вовторых, о судьбе его доли в общем имуществе супругов, то последний должен считаться компетентным для рассмотрения этого ходатайства и будет разрешать вопрос на основании российского права.

Подобные предписания зафиксированы во многих других договорах о правовой помощи (с Азербайджаном, Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, Грузией, Киргизией, Латвией, Литвой, Эстонией, Республикой Молдова, Монголией, Чехословакией, Египтом, КНДР), а также в многосторонней Конвенции о правовых отношениях и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. стран СНГ. Однако в данном документе получили решение также вопросы аналогичного свойства, касающиеся лиц без гражданства. Для них предусмотрен принцип привязки к последнему месту жительства лица, в отношении которого орган юстиции договаривающегося государства ведет производство по делу об объявлении безвестно отсутствующим, умершим либо устанавливает факт смерти (ст. 25). В новейших актах, посвященных правовой помощи в двусторонних отношениях с другими государствами, подготавливаемых Российской Федерацией, содержится несколько отличающееся регулирование.

Ввиду специфичности положений по рассматриваемому вопросу представляется целесообразным привести их полностью. Так, российскопольский Договор о правовой помощи от 16 сентября 1996 г. устанавливает следующее: «Ст. 23 "Признание лица безвестно отсутствующим или умершим".

1. Для признания лица безвестно отсутствующим или умершим, а также установления факта смерти применяется законодательство Договаривающейся Стороны, гражданином которой являлось лицо в то время, когда оно по последним сведениям было в живых.

2. Суд одной Договаривающейся Стороны может в соответствии с законодательством своего государства признать гражданина другой Договаривающейся Стороны безвестно отсутствующим или умершим, а также установить факт его смерти: 1) по просьбе лица, намеревающегося реализовать свои наследственные права или права, вытекающие из имущественных отношений между супругами, в отношении недвижимого имущества умершего или безвестно отсутствующего лица, находящегося на территории Договаривающейся Стороны, суд которой должен вынести решение; 2) по просьбе супруга (супруги) умершего или безвестно отсутствующего лица, проживающего на момент подачи ходатайства на территории Договаривающейся Стороны, суд которой должен вынести решение.

3. Решение, вынесенное согласно пункту 2 настоящей статьи, имеет юридические последствия только на территории Договаривающейся Стороны, суд которой вынес указанное решение».

Следует упомянуть и еще об одном примере исключения в регулировании отношений подобного рода двусторонними международно-правовыми соглашениями. Речь идет о Договоре о правовой помощи между СССР и Румынией от 3 апреля 1958 г., который строится на сочетании критериев гражданства и последнего местожительства лица, подлежащего признанию умершим или безвестно отсутствующим, для определения подсудности дела.

Причем сфера применения какого-либо из указанных критериев конструируется прямо противоположным образом тем решениям, которые зафиксированы, скажем, в российско-польском Договоре, т.е. общим принципом определения подсудности является критерий последнего местожительства лица. Частными случаями юрисдикции суда государства гражданства выступает, во-первых, нахождение недвижимого имущества на его территории, если заинтересованное лицо желает реализовать свои наследственные права или права, вытекающие из имущественных отношений между супругами, а также проживание в момент подачи ходатайства на его территории мужа или жены лица, подлежащего объявлению безвестно отсутствующим или умершим судебным учреждением государства, гражданином которого это лицо являлось, если они просят о таком признании безвестно отсутствующим или умершим (ст. 30).

Кодекс Бустаманте, представляющий важную веху в развитии МЧП, не оперирует рассматриваемыми понятиями безвестного отсутствия или объявления умершим как таковыми. В его ст. 30 лишь говорится, что «каждое государство применяет свое собственное законодательство для объявления гражданской личности прекратившейся в случае естественной смерти физических лиц и исчезновения...»

§ 5. Правовое положение иностранных граждан и лиц без Ключевыми для понимания правового статуса индивидуумов-иностранцев в Российской Федерации выступают конституционные предписания, во-первых, о том, что в Российской Федерации «признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права» (ч. 1 ст. 17). При этом особое значение имеет ст. 18 Конституции, содержащая необходимую конкретизацию в отношении реализации приведенных предписаний. Иными словами, речь идет о том, что в Российской Федерации права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. В данном контексте это означает, что в обоснование защиты нарушенных прав и свобод лицо может ссылаться, а судебное учреждение обязано применить нормы, зафиксированные в соответствующих международных документах и иным образом закрепленные в международном праве. Во-вторых, иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами РФ, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором РФ (ч. 3 ст. 62).

В данном случае Основной закон РФ закрепляет в отношении иностранцев принцип национального режима, что означает установление правила об уравнивании, за некоторыми изъятиями и исключениями, в правах и обязанностях иностранцев и собственных граждан.

При этом важно заметить, что национальный режим предоставляется иностранным гражданам в нашей стране в безусловном порядке, т.е. без встречного требования о взаимности в отношении наделения аналогичным режимом российских граждан в конкретном зарубежном государстве. К примеру, государство Х в своем внутреннем правопорядке не следует принципу национального режима применительно к иностранцам, находящимся на его территории. Однако его граждане, пребывающие в Российской Федерации, будут пользоваться правами наравне с россиянами несмотря на то, что российские граждане на территории страны Х не будут уравнены в правах с собственными ее гражданами. В то же время нельзя не обратить в связи с этим внимание на одно немаловажное обстоятельство. Если государство Y необоснованно устанавливает по отношению к российским гражданам какиелибо ограничения в правах, каким бы то ни было образом дискриминируя их, в ответ Российская Федерация вправе установить ответные ограничения для граждан этого государства на своей территории в изъятие из общего принципа национального режима, применив тем самым реторсию (см. об этом в гл. «Общей части»).

В силу всего сказанного выяснение принципиальных составляющих правового положения собственных (т.е. российских) граждан и некоторых исключений, которые не распространяются на них и, соответственно, действуют только в отношении иностранных физических лиц, весьма важно.

В Федеральном законе «О гражданстве Российской Федерации» от 31 мая 2002 г. содержатся понятия, относящиеся к рассматриваемой области:

«гражданство (подданство) иностранного государства», «иностранный гражданин», «лицо без гражданства». Федеральный закон «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» от 13 октября 1995 г. также разграничивает группу иностранных участников внешнеторговой деятельности, являющихся физическими лицами, разделяя их на две категории: «иностранные граждане, гражданская правоспособность и дееспособность которых определяется по праву иностранного государства, гражданами которого они являются, и лица без гражданства, гражданская дееспособность которых определяется по праву иностранного государства, в котором эти лица имеют постоянное место жительства» (ст. 2).

В Российской Федерации нет пока специального закона о правовом положении иностранцев — законотворческая работа над ним еще продолжается, поэтому решение соответствующих вопросов в затронутой сфере может быть осуществлено путем обращения либо к законодательным актам СССР, либо к нормам общего характера, или же к некоторым специальным нормам, содержащимся в отдельных документах, регулирующих «смежные»

области. Так, Закон «О гражданстве Российской Федерации» от 31 мая 2002 г.

оперирует следующими определениями: «иностранный гражданин — лицо, не являющееся гражданином Российской Федерации и имеющее гражданство (подданство) иностранного государства»; «лицо без гражданства — лицо, не являющееся гражданином Российской Федерации и не имеющее доказательства наличия гражданства иностранного государства» (ст. 3). Выражение «иностранные физические лица», таким образом, может включать граждан подданных иностранных государств, а также лиц без гражданства. Современная практика добавила к этому необходимость выделения в рамках указанного лиц, имеющих двойное гражданство, а также особой группы физических лиц— иностранцев: беженцев.

Одной из важнейших областей, принципиально влияющих на определение правового положения иностранных физических лиц на территории любой страны, в том числе и в России, является регулирование имущественных прав, в частности, права собственности.

Среди экономических прав личности, провозглашенных международноправовыми документами в области прав человека, таких, как Всеобщая декларация прав человека, Пакты о правах человека и др., право собственности выступает одним из первостепенных. Так, в ст. 17 Всеобщей декларации прав человека провозглашается: «1. Каждый человек имеет право владеть имуществом как единолично, так и совместно с другими. 2. Никто не должен быть произвольно лишен своего имущества».

В Российской Федерации это право закреплено как одно из основных конституционных прав. Согласно ч. 2 ст. 8 Конституции РФ «в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности». В связи с этим необходимо подчеркнуть, что в России ни одна из форм собственности, включая государственную, не имеет приоритета в защите, поскольку всем предоставляется равная защита. Следует особо отметить еще и то, что право собственности относится к основным правам и свободам человека и гражданина. В соответствии с Основным законом РФ в качестве таковых они имеют прямое действие. Если Конституцией устанавливается, что каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, а принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения (ст. 35), или федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо для достижения перечисленных в ч. 3. ст. 55 Конституции целей, то из этого со всей очевидностью следует, что любое действие (или бездействие), направленное на лишение лица прав собственности, не укладывающееся в приведенные рамки существующего правопорядка, должно рассматриваться как нарушение права собственности и, значит, посягательство на основные права и свободы человека. Эта формула касается как «своих» (национальных), так и иностранных граждан.

Например, распоряжением мэра Санкт-Петербурга от 7 февраля 1994 г. (а затем и городские власти Москвы поддержали своими решениями ту же практику) было утверждено Положение о порядке доставки и хранения транспортных средств на специальных площадках. В силу данного акта предусматривалось принудительное изъятие и помещение на особо отведенные платные площадки транспортных средств, поврежденных в результате ДТП, похищенных у владельцев либо не имеющих владельцев, оставленных владельцами на проезжей части с нарушениями правил благоустройства и проч. Нет сомнений, что указанными нормами Положения ограничивалось право собственности лиц на принадлежащие им автомобили или иные транспортные средства, так как в случае их оставления, например с нарушениями правил благоустройства, т.е. вне разрешенных мест стоянок, указанные объекты изымались, помещались на специальные платные стоянки, по сути должны были выкупаться гражданами, которые при этом лишались возможности свободно и беспрепятственно пользоваться ими. Поскольку право собственности является правом конституционным, то его ограничение, в том числе и ограничение отдельных его элементов, например права пользования, должно базироваться исключительно на федеральном законе. Таким образом, правомерно ли издание подобного акта субъектом или субъектами Федерации и, следовательно, являются ли законными упомянутые распоряжения и действия, основанные на них?

Руководствуясь конституционными предписаниями, гражданскоправовыми нормами общего характера, а также административным и административно-процессуальным законодательством Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ рассмотрела дело по кассационной жалобе мэра Санкт-Петербурга, поданной на решение городского суда по заявлению прокурора СанктПетербурга о признании рассматриваемого акта незаконным, который ноября 1994 г. удовлетворил заявление. 25 января 1995 г. решение городского суда Санкт-Петербурга Верховным Судом РФ оставлено без изменения, кассационная жалоба на него — без удовлетворения. Тем самым получен важный для правоприменительной практики и конкретного осуществления имущественных прав на территории РФ ответ о пределах действий органов и должностных лиц по ограничению прав собственника.

Хотя действующее право Российской Федерации, как было отмечено ранее, исходит из основополагающего принципа национального режима, вопрос о дифференциации между отечественными гражданами РФ и иностранными гражданами и лицами без гражданства имеет немалое практическое значение прежде всего ввиду допускаемых законодательством отдельных исключений. Подход, выраженный в Конституции РФ, последовательно подтвержден и в ст. ГК РФ, однозначно распространяющей действие правил, установленных гражданским законодательством, на отношения с участием иностранных граждан и лиц без гражданства, если иное не предусмотрено федеральными актами. Эти нормы устанавливают механизм действия принципа национального режима в случаях тех самых изъятий, которые могут вводиться либо федеральным законом, либо международным договором. Из этого вытекает, что иностранные граждане и лица без гражданства пользуются на территории России гражданской правоспособностью наравне с отечественными гражданами. При этом российское право не проводит разграничения между иностранцами проживающими в пределах юрисдикции Российского государства и находящимися вне ее. И те и другие могут иметь на территории России тот же объем имущественных, а также связанных с ними личных неимущественных прав и корреспондирующих им обязанностей, основанных на равенстве, автономии воли и самостоятельности участвующих в гражданском обороте субъектов, что и граждане РФ.

Таким образом, реальное содержание прав собственности иностранных физических лиц на территории РФ раскрывается в тех правомочиях, которыми располагают граждане РФ, с одной стороны, и ограничениях, которыми данные правомочия сопровождаются в случае их использования иностранцами, — с другой.

Каков же характер подобных ограничений в имущественной сфере?

Во-первых, они связаны с приватизацией государственного и муниципального имущества, а также со статутом территории. Так, устанавливается необходимость получения специальных разрешений органов государственной власти и местного самоуправления и обязательное извещение компетентных органов при приватизации объектов и предприятий торговли, общественного питания, бытового обслуживания населения, а также мелких (до человек среднесписочной численности работающих или с балансовой стоимостью по состоянию на 1 января 1992 г. до 1 млн.

рублей) предприятий промышленности и строительства, автомобильного транспорта (Государственная программа приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации, утвержденная Указом Президента РФ от декабря 1993 г. № 2284), а также принятия Правительством Российской Федерации или правительствами республик в составе Российской Федерации (в зависимости от вида государственной собственности) одновременно с принятием решения о допустимости приватизации объектов и предприятий оборонной промышленности (у которых оборонный заказ составляет более 30 процентов общего объема выпуска продукции), нефтяной и газовой промышленности, по добыче и переработке руд стратегических материалов, драгоценных и полудрагоценных камней, драгоценных металлов, радиоактивных и редкоземельных элементов, предприятий транспорта и связи, решения о возможности допуска иностранных инвесторов к участию в приватизации.

Существует прямой запрет на использование иностранных инвестиций при приватизации государственных и муниципальных предприятий, расположенных в границах закрытого территориального образования, кроме случаев, предусмотренных постановлениями Правительства Российской Федерации (п. 1 ст. закона РФ «О закрытом административно-территориальном образовании»), и ограничения при приватизации жилья и совершении сделок с недвижимым имуществом, находящимся на территории закрытого административно-территориального образования.

Кроме того, ограничения могут обусловливаться предоставлением или отсутствием предоставления соответствующих прав российским гражданам в иностранном государстве, а также предписаниями международных договоров.

Так, невозможность для иностранцев иметь земельные участки в собственности для осуществления племенного животноводства поставлена в зависимость от случаев, когда вышеназванный режим собственности не предоставлен российским гражданам соответствующим иностранным государством (Закон РФ «О племенном животноводстве» от 3 августа 1995 г. № 23-ФЗ).

Одним из существеннейших в практическом плане вопросов выступает круг вещей, которые могут быть предметом права собственности, а также объектов, которые не могут находиться в собственности субъектов гражданского права (вещи, изъятые из гражданского оборота). При этом они могут быть вообще изъяты, т.е. для всех участников гражданского оборота. Наряду с этим изъятия могут существовать только применительно к определенной категории лиц.

Скажем, существует деление вещей на различные виды, в том числе движимые и недвижимые. В этом смысле для иностранных физических лиц, пребывающих или планирующих находиться в Российской Федерации, жизненно важно знать, вправе они или не вправе иметь в собственности недвижимое имущество, и если это возможно, то какое именно. В частности, могут ли они, будучи иностранцами, владеть на территории России объектами собственности в виде зданий, строений, сооружений, домов, земельных участков, горных и иных отводов и т.д.? Хотя запрет на безвозмездную передачу земельных участков иностранным гражданам в собственность, установленный ст. 7 Земельного кодекса РСФСР 1991 г., отменен Указом Президента РФ от 24 декабря 1993 г.

№ 2287, в настоящее время земельное законодательство РФ не содержит норм, допускающих первичное предоставление земельных участков иностранным физическим и юридическим лицам.

В действующих российских актах имеются прямые ограничения прав иностранцев в отношении земельных участков (подробнее об этом см. в главе 18). Вместе с тем в соответствии с указом Президента РФ «О регулировании земельных отношений и развитии аграрной реформы в России» от 27 октября 1993 г. № 1767 граждане — собственники земельных участков — обладают правом совершать с ними гражданско-правовые сделки: продавать, обменивать, дарить, передавать по наследству, сдавать в залог, аренду, передавать в качестве взноса в уставные капиталы юридических лиц, в том числе с иностранными инвестициями, поскольку в законодательстве Российской Федерации не содержится запрета на участие иностранцев в таких сделках.

Что же касается другой недвижимости — строений, зданий, сооружений, домов, квартир в жилых домах общего проживания и их частей, находящихся на территории России, то они беспрепятственно могут составлять объект права собственности иностранцев, правда, опять-таки с теми оговорками, которые присутствуют в правовом регулировании статуса собственника в отношении вещей указанного характера, закрепленными в законодательстве. К так называемым оговоркам подобного рода можно отнести требование российского правопорядка, например, по регистрации оснований возникновения прав собственности на ряд объектов (квартиры, дома, коттеджи, нежилые здания и помещения и т. д.) в виде договора купли-продажи в компетентных государственных органах. Общим правилом российского права выступает положение о том, что и форма сделки с участием иностранцев по поводу недвижимости, находящейся на территории РФ, и права и обязанности по сделке, и основания возникновения права собственности в отношении недвижимости, а также подсудность разрешения споров, возникающих по поводу сделки или в связи с ней, равно как и по осуществлению правомочий собственника и их защите, будут обсуждаться и разрешаться в соответствии с законами Российской Федерации.

Определенные изъятия из принципа национального режима в правовом положении иностранных физических лиц связаны с их статусом. Например, подобного рода ограничения часто встречаются и в практике других государств применительно к такой категории иностранцев, как временно пребывающие на данной территории иностранные граждане (преимущественно туристы). На них, как правило, не распространяются общие условия медицинского обеспечения и медицинского страхования, которые действуют в конкретном государстве в отношении собственных граждан или постоянно проживающих на их территориях лиц без гражданства. Россия в этом плане не исключение.

Согласно постановлению Правительства РФ от 11 декабря 1998 г. № 1488, утвердившему Положение о медицинском страховании иностранных граждан, временно находящихся в Российской Федерации, разработан порядок медицинского страхования, а приказом Министерства здравоохранения от января 1999 г. № 27 — минимальный перечень медицинских услуг (включая медико-транспортные услуги), оказываемых в системе медицинского страхования застрахованным иностранным гражданам, временно находящимся на территории РФ.

Положение не распространяется на иностранных граждан, проживающих в РФ в общей сложности более 183 дней в календарном году; работающих в РФ по трудовым договорам;

находящихся в служебных командировках в иностранных дипломатических представительствах, консульских учреждениях, международных организациях, аккредитованных при Министерстве иностранных дел РФ; пребывающих в Российской Федерации с официальным визитом; находящихся в РФ по приглашению работников дипломатических представительств, консульских учреждений и международных организаций, аккредитованных при Министерстве иностранных дел РФ; имеющих право на бесплатное оказание медицинской помощи (включая медико-транспортные услуги) в соответствии с международными договорами РФ.

Медицинское страхование граждан стран СНГ осуществляется на основе международных договоров, заключенных РФ с этими государствами. Особо следует указать на норму вышеуказанного Постановления № 1488, предписывающую Министерству иностранных дел РФ при введении иностранным государством порядка, в соответствии с которым медицинское страхование является обязательным условием въезда российских граждан на его территорию, рассматривать вопрос о необходимости введения аналогичного условия при въезде граждан этого государства в Российскую Федерацию.

Осуществление соответствующих прав физическими лицами — иностранцами обеспечивается адекватной процессуальной правоспособностью, т.е. способностью быть стороной в процессе, направленном на судебную защиту нарушенных или оспариваемых прав. Данный аспект правового положения индивидуумовиностранцев на территории РФ в полном соответствии с конституционными предписаниями урегулирован преимущественно в ст. 433—438 Гражданско-процессуального кодекса РСФСР 1964 г. (в ред. от 31 декабря 1990 г.) и Арбитражном процессуальном кодексе РФ от 5 мая 1995 г. (ст. 22, 210—215). Здесь необходимо отметить то обстоятельство, возникающее согласно указанным и иным действующим правоположениям, что данная категория лиц вправе подавать заявления о признании недействительными актов государственных органов и органов местного самоуправления, которые должны приниматься и рассматриваться судами в общем порядке, и, кроме того, предъявлять требования о возмещении убытков, причиненных действием (бездействием) государственных органов, органов местного самоуправления или их должностных лиц либо в результате издания неправомерного акта.

Суды Российской Федерации также принимают иски иностранных физических лиц о признании недействительными актов, изданных органами управления юридических лиц, участниками которых являются указанные физические лица, если они не соответствуют закону и иным нормативным правовым актам и нарушают права и охраняемые законом интересы таких лиц (например, решения собраний акционеров, правления и иных органов юридического лица — акционерного общества, нарушающие права акционеров, предусмотренные законодательством).

Безусловно, некий абстрагированный от индивидуальных особенностей каждой категории подход к освещению правового положения в Российской Федерации неоднородного во многих отношениях контингента иностранных физических лиц не может быть признан плодотворным во всех смыслах.

Необходимо осознавать, что в реальной жизни конкретные параметры статуса лица в сущности зависят от того, к какой группе лиц оно относится. И здесь имеется несколько различных критериев. Например, в зависимости от времени пребывания на территории РФ иностранные граждане и лица без гражданства применительно, в частности, к валютному регулированию, налогообложению и др. делятся на «резидентов» и «нерезидентов». Вместе с тем важное значение имеют цели пребывания лица в Российской Федерации, характер деятельности, род занятий и проч. Хотя описанный выше объем гражданской и гражданскопроцессуальной право- и дееспособности индивидуума, относящегося к категории иностранных физических лиц, не колеблется в целом, однако с учетом его специфической деятельности в Российской Федерации в качестве, допустим, инвестора, концессионера, обладателя лицензии в области рыбного хозяйства, морского промысла, поиска, разведки и разработки минеральных ресурсов на отдельных участках государственной территории РФ и таковых, подпадающих под ее исключительную юрисдикцию, и т.д. в нем необходимо проявляются соответствующие особенности.

Так, в силу ст. 7 федерального закона «О континентальном шельфе Российской Федерации» от 30 ноября 1995 г. участки континентального шельфа могут предоставляться физическим и юридическим лицам иностранных государств (пользователям). Преимущественные права при прочих равных условиях предоставляются пользователям, максимально использующим возможности промышленности Российской Федерации. С внешней стороны это выглядит общим мерилом. С другой же стороны — это бесспорное ограничение фактического характера в отношении иностранных пользователей, поскольку совершенно естественно, что в большей мере подобное в силу объективных обстоятельств может быть осуществлено отечественными субъектами. Данное условие можно считать «имплицитным ограничением». Кроме того, применяются и такие ограничения, которые выражены явным порядком.

Например, как установлено в упомянутом акте, «в интересах обеспечения безопасности и развития промышленности и энергетики РФ могут вводиться ограничения на участие иностранных пользователей в конкурсах (аукционах) на поиск, разведку и разработку ресурсов отдельных участков».